Chronicles Postapocalypse: Secrets of Equestria
Глава №9 - Возвращение
Наконец-то глава добралась до Сториза. Чертова нехватка времени...
Следующим утром меня разбудил окрик Лины:
— Эй, соня, давай, просыпайся!
Перейти из состояния сна в бодрствование оказалось для меня немного сложной задачей. Похоже, давало о себе знать нервное перенапряжение, перенесенное мной вчера. В частности, глаза никак не хотели открываться, да и вообще вставать не хотелось. Когда мой мозг соизволил начать принимать сигналы, посылаемые при помощи нервных импульсов, то я обнаружила, что мы куда-то едем. Хотя, как это «куда»? Домой, в Имперский город лежала наша дорога, потому что ехать нам с грузом электроники двухсотлетней давности было просто некуда.
— Роза, блин, хорош уже дрыхнуть, ну в самом деле! – теперь в голосе моей спутницы слышалось с трудом скрываемое раздражение.
— Знаешь, я бы рада открыть глаза, да только не получается что-то, — ответила я ей спокойным тоном.
— А, извини, — немного сбавила тон единорожка. На несколько минут воцарилось молчание, которое прервала всё-таки именно Лина:
— Ты как? Проснувшись сегодня рано утром и вспомнив произошедшее между нами, я немного встревожилась. Не приведи Селестия, вчерашний стресс как-то сильно повлиял на твоего жеребенка. Мне бы очень не хотелось, чтобы ты обвинила меня, если что-то пойдет не так, как надо. Понимаешь меня? Я не меньше тебя переживаю за будущее твоей дочери, когда я давала обещание охранять тебя от опасностей, то фактически, я дала это обещание и находящемуся в твоей утробе жеребенку, — в голосе моей подруги и впрямь чувствовалось беспокойство. Слава Селестии, она осознает, что натворила накануне. И в том числе то, что ЧУТЬ БЫЛО не натворила, остановившись буквально в шаге от убийства.
Стоило мне об этом подумать, как я вздрогнула и тут же запретила себе размышлять на подобную тему впредь. Немного поворочавшись, мне удалось разлепить правый глаз, а спустя несколько минут и левый. Отерев пелену с глаз своим копытом, я смогла разглядеть, что мы в дороге, мимо нас проносились деревья. Ну, кхм, как сказать «проносились»? Скорее не спеша проплывали. Да и дорогой то, что было под колесами моего Грома, назвать сложновато, на самом деле.
— Вот как тебе ответить? Лина, ты меня блин вчера пиздец как напугала, когда начала кастовать своё убийственное заклинание. Я решила, что мне на самом деле придет конец, даже успела попрощаться с этим миром, — произнесла я пока еще спокойным тоном.
— Прости, если сможешь, — потупила взгляд единорожка.
— Я тебя, дуреху, простила, когда спасала из плена этого устройства. Да и всякую электронную фигню одной мне одной добыть бы не удалось, — слегка разозлилась я.
— Давай лучше сменим тему. Тем более, что мне есть, о чем спросить у тебя, — примирительно сказала Лина, аккуратно объезжая кочки и ямы на дороге. Подобное, само собой, снижало скорость передвижения, но давало два плюса: меньше тряски – раз, подвеска у грузовика прослужит дольше – два.
— Что там у тебя? – поинтересовалась я, выуживая очередную упаковку консервированных овощей.
— Тебе когда-нибудь снилось, что ты находишься в окружении нескольких жеребцов? – сильно покраснев, спросила волшебница.
От неожиданности я поперхнулась куском моркови и принялась кашлять. Вот совершенно не ожидала услышать от неё такого вопроса. Через пару минут мне удалось освободить свои дыхательные пути от вставшего поперек горла фрагмента овоща, одновременно с этим я задумалась над вопросом. Единственное, о чем моя подруга не упомянула – что эти жеребцы делали, находясь рядом с ней. Просто находились рядом, ласкали её, а то и вовсе сношали? Хотелось бы услышать небольшое уточнение на этот счет, поэтому я ответила:
— Смотря, что ты имеешь в виду.
— Ну… — покраснела Лина. В общем, она могла дальше и не продолжать, мне всё и так стало ясно, что чародейка имела в виду.
— Не продолжай, я поняла и так. И по твоему вопросу отвечу. Да, мне снилось подобное. И не раз. В этих снах мне всегда доводилось приятно проводить с жеребцами время. А потом я просыпалась от того, что мой круп был весь мокрый. Это было еще до встречи с Клодом, когда я проживала в Эплузе и ни о чем не парилась. А что потом, спросишь ты? Дорога, приключения, мне иногда было не до этого, хотя один или два раза те приятные сны занимали мой разум и моё тело, что страдали от бушевавших гормонов. Затем была встреча с Джессом. Никогда не думала, что смогу так влюбиться с первого взгляда. Более того, в это я вообще не верила. И имела возможность, к счастью, убедиться в обратном. Когда же мне выпало ехать за ним и Сержем с Эпплсвитом в Миддлхорн, то я не без оснований посчитала это подарком остальных моих друзей и кузена вместе взятых. И уже на обратном пути мы заночевали в располагавшейся между Миддлхорном и Понивиллем деревушке.
— Ну да, она там одна, — кивнула розовая пони, зачем-то теребившая полы своего черного плаща.
— Той ночью мне опять приснился тот самый приятный сон, — продолжила я своё повествование, — только вот я спала уже не одна, а в объятиях Джесса. Ну не могла я его принуждать спать сидя в пассажирском сидении, и уж тем более у меня не вышло убедить его лечь на это самое место, — я похлопала копытом по лежаку. Отправив в рот немного капусты и прожевав её, я решила, что самое время подойти к кульминации:
— В итоге, я проснулась снова в таком состоянии, когда вроде приятно, но что-то не так. А когда поняла, что же именно не в порядке, мне стало очень стыдно. А тут еще Джесс проснулся…
— Весело, ничего не скажешь, — покачала головой единорожка.
— Ты дальше слушай, так как это еще не конец моего рассказа. Увидев, в какое неудобное положение я попала, он постарался меня успокоить, сказав, что ничего страшного не произошло. А потом… у него встал.
— Оу…
— В общем, увиденное заставило меня сильно покраснеть. Про размер могу сказать лишь одно. Джесс – Жеребец с большой буквы. Природа его ничем не обделила. Абсолютно ничем, — снова залилась я румянцем, потому что перед глазами будто наяву возник темно-серый единорог, вскочивший на ноги и то, как отреагировало что-то, что невольно привлекло моё внимание. Возникло какое-то странное ощущение, которого я очень давно не испытывала.
— Ну, что я могу сказать. Поздравляю, тебе очень сильно повезло. Наверное, Селестия послала тебе этого пони в награду за всё, что тебе пришлось вынести. Гибель родного брата и родителей всё-таки не шутки, это огромная душевная боль.
— Черт… — прошипела я, забыв даже про еду.
— Что-то не так? – встревоженно спросила Лина.
— Стоило вспомнить то утро, как организм отреагировал соответствующим образом. Надо думать о чем-то другом. Как можно более далеком от таких тем, что мы только что обсуждали с тобой. Ну серьезно… — я пересела на пассажирское сиденье, подложив под себя собственный хвост. Пусть лучше уж он пачкается, чем ткань, которая использовалась для обтягивания сиденья. Можно сказать, это такой своеобразный чехол. А хвост потом и отмыть можно. Телекинезом я взяла открытую упаковку с едой и принялась завтракать. Со всеми этими разговорами можно проголодаться. И в прямом, и в переносном смыслах. И если один из двух видов голода я удовлетворяла прямо сейчас, то о втором я и не вспомню, пока не рожу.
Покончив с едой, я поинтересовалась у чародейки:
— А давно мы в пути?
— Часа два с лишним точно.
Я промолчала. Еще довольно долго трястись придется по убитой дороге даже до Сталфорда. Но у меня было чем заняться. Самоанализ – одна из моих неожиданно сильных черт. Вот и сейчас я невольно вспомнила сны, в которых меня навещали Эпплджек, Флаттершай, Рэрити, Пинки Пай и Рэйнбоу Дэш. Последняя еще пыталась командовать мной, но оранжевая земная пони быстро поставила её на место. И ведь Твайлайт потом нашлась. Вместе с остальными принцессами. Жаль, что они не дожили до того момента, когда фиолетовая аликорн развеяла бы своё заклинание, погрузившее Селестию, Луну и Каденс в глубокий анабиоз. Может быть, душа Скива пойдет на контакт со мной? Если за день не сильно устану, то попробую представить эту самую полянку среди тьмы и позвать родного брата. Но как я его узнаю? Воспоминаний, содержащих в себе внешность единорога, у меня нет. Черт, ведь на зов может явится кто угодно и назваться именем моего брата. Не самый лучший план, отнюдь. Но ничего другого у меня просто нет. Честно говоря, то, что я придумала, было больше похоже на импровизацию, чем на толковую последовательность действий. Ладно, к черту самоанализ, слишком много увлекаться им тоже не стоит.
Но появляется логичный вопрос – чем же себя занять? Бандитов тут нет, да и не было, судя по всему, никогда. Невольно расслабляешься и привыкаешь к отсутствию врагов. А южнее, за горной цепью, это отродье попадается на каждом шагу. Хотя, черт бы их побрал, они всегда лезут откуда-то совершенно внезапно. Расслабляйся – не расслабляйся, один хер не поможет, всё равно эффект неожиданности сработает в любом случае. Пострелять здесь, так или иначе, просто не в кого. Есть вариант поспать. Ну или просто созерцать потолок кабины, лежа на спине. Тоже ведь занятие, не так ли?
Следуя собственной идее, я перебралась снова на спальник и, немного порассматривав потолок, неожиданно вдруг заснула. Всё-таки сказалось напряжение вчерашнего дня.
Лина посмотрела на свою подругу, которая снова спала без задних ног.
«Ладно, пускай отсыпается, пока есть возможность. Пусть лучше Роза будет свежей и энергичной, чем вялой и бессильной. Беременность, похоже, высасывает из неё куда больше сил, чем можно на самом деле себе представить. Интересно, что же будет с этой единорожкой, когда придет время рожать? Могу лишь молить Селестию, чтобы осложнений с этим делом не возникло» — такие мысли бродили в голове у оранжевогривой пони, которая нашла нормальную колею и позволила себе немного поддать газу. Даже лишние три или четыре мили в час разницы с привычной скоростью движения могли дать небольшой эффект.
Я проснулась, когда что-то засветило мне прямо в глаза. Приоткрыв их и прищурившись, я поняла, что уже наступал вечер, дневное светило медленно опускалось за горизонт.
— Проснулась, соня? – с легким смешком спросила у меня волшебница.
— Агась, — коротко ответила я.
— Через пару минут уже будем в Сталфорде. Вопрос таков – останавливаться будем вообще на ночь?
— Вряд ли я усну теперь. Выспалась, наверное, на сутки вперед. Так что как только почувствуешь, что захочешь спать, то ложись и отдыхай. По ровной дороге уже я грузовик поведу, согласно нашему уговору, — сказала я, потягиваясь.
— И прости меня за нелепый вопрос, который я сейчас задам… Навеяло разговорами об интиме до того, как ты вновь легла отдыхать, — осторожно начала Лина.
— Что на этот раз тебя интересует? – вздохнув, спросила я у неё.
— До встречи с Джессом ты была девственницей? Или уже нет?
Я в ответ поперхнулась. Ну ничего себе у неё вопросы, блин! С каких пор это её заинтересовала моя интимная жизнь? Может, мне стоит задать какой-нибудь каверзный вопрос ей в лоб? Мысленно я коварно улыбнулась. Но, пока что, пришлось отвечать на озвученный розовой единорожкой вопрос:
— Нет. Но вот с кем я успела переспать, не могу вспомнить. Я тебе рассказывала же про то чертово заклинание памяти, что на меня Скив наложил?
— Да, что-то такое припоминаю, — согласилась чародейка, проезжая мимо въезда в Сталфорд. Я успела заметить, что на наш грузовик все опять пялились, как будто вестника конца света увидели, блин. Мне-то, конечно, пофигу, по какой причине, но разузнать чисто из интереса не помешало бы на самом деле.
— Ну вот, память ко мне больше не возвращается. Чего не помнила, того уже и не смогу вспомнить. Включая то, о чем ты меня спросила. Только назови мне, пожалуйста, причину этого вопроса.
— У нас как в деревушке было – если кобылка до встречи со своей второй половинкой будет девственницей, а потом лишится её при помощи особенного пони, то им будут сопутствовать удача и счастье. В противном же случае всё будет как раз наоборот.
Слова Лины заставили меня немного призадуматься. Просто получалось, что я как раз успела с кем-то нагулять до встречи с Джессом и даже не помню, с кем же. Вот чертова ирония судьбы, чтоб её! Я слегка скривилась.
— Но, хочу сразу сказать, чтобы недомолвок между нами не возникало – у тебя с ним всё хорошо будет, — поспешно заявила оранжевогривая пони, заметив моё выражение лица.
— Ага, и я даже догадываюсь почему. У него до меня была одна кобыла. Не знаю, секс у них был по любви или нет, но я у Джесса не первая, да и он у меня, получается, тоже не первый. Некое равновесие всё-таки установилось, — скептически отметила я.
— Давай лучше за руль садись, я устала, — Лина немного съехала на обочину, остановив грузовик, а затем моментально телепортировалась на пассажирское сиденье. Мне ничего больше не оставалось, кроме как аккуратно перебраться со спальника на свободное место водителя. Пристроившись поудобнее, я выехала на трассу и стала потихоньку разгоняться. Закат оказался подпорчен резко набежавшими тучами и начавшим накрапывать дождем. Скоро он лишь усилился, пришлось включать дворники. Но, не успела я проехать и пары миль, как за поворотом заметила фигуру пони, поднявшего правое переднее копыто, как бы голосуя. Мне не удалось найти хотя бы одну причину отказать, поэтому я стала замедлять ход и остановилась чуть поодаль. Всё-таки тормозной путь на мокром асфальте становится длиннее, чем на сухом. Лина открыла дверь и, негромко ворча, переместилась на спальное место.
Через полминуты в кабину забрался понь в плаще с капюшоном, которые основательно промокли. Он захлопнул дверь и жестом велел продолжать движения. Я еще раз выбралась на асфальтированную дорогу и снова начала набирать скорость. В моих планах было ехать всю ночь. Таким образом, к утру следующего дня мы уже добрались бы до Имперского города.
Прошло около десяти минут молчания, после чего наш таинственный попутчик наконец заговорил:
— Куда направляетесь?
— В столицу Кристальной Империи, — коротко ответила Лина.
— Мне как раз туда и надо. Не подбросите?
— Не бесплатно, — твердо решила отстаивать свою точку зрения розовая единорожка. Пони в плаще еле заметно кивнул, подкрепив своё действие словами:
— На этот счет не стоит беспокоиться. Я всегда держу своё слово, — после чего замолк. Я украдкой переглянулась с волшебницей и осторожно задала следующий вопрос:
— А как вас зовут? Я не из праздного любопытства спрашиваю, если что. Мне же ведь надо как-то вас называть, верно? Обращаться «Эй, ты!» к старшим не считаю правильным решением.
— Моя имя – Чев, — коротко отозвался наш попутчик. Я еще раз поглядела на свою подругу, но та вернула мне взгляд, в котором читалось то же самое, о чем я как раз сейчас думала. Мол, «кто же этот пони такой на самом деле?»
Дальше мы ехали в молчании, а я получила возможность украдкой рассмотреть этого земного пони. Рога-то у него не было, в противном случае его было бы заметно через ткань капюшона, который так и был надет на голове нашего неожиданного попутчика. Всё, что мне было видно – темно-красные края копыт, а так же черный хвост. Вероятность, что этот жеребец являлся пегасом, была слишком мала. Выждав еще несколько минут, я спросила:
— А с какой целью вы едете в Имперский город?
Мой вопрос был с успехом проигнорирован Чевом. Через пару минут я повторила его еще раз, но с тем же итогом. Подождав с полчаса, я спросила его об этом в третий раз. Но, так и не дождавшись ответа решила отстать от неразговорчивого пони. Но стоило только мне от него отвернуться, как моей головы коснулось что-то холодное и явно металлическое. Периферическим зрением я увидела, как попутчик держит в копыте пистолет, прислоненный стволом к моей голове.
— Будешь задавать лишние вопросы – пристрелю. Это понятно? – низким голосом спросил он меня. Но на шум отреагировала Лина, которая достала откуда-то тот самый стальной меч из лаборатории в Сталлионграде. Секундой позже телекинезом она приставила железяку к шее Чева и произнесла:
— А давай-ка без глупостей? Если ты пристрелишь её – моментально умрешь.
Как ни странно, я никак не отреагировала на угрозы со стороны этого земного пони, просто продолжая управлять грузовиком, как ни в чем не бывало. Отсутствие реакции на его слова, а так же прижатое остриё меча к горлу здорово сбило Чева с толку. Он просто не догадывался, на кого напоролся.
— Если ты думал, что тебе попались единорожки, в первый раз выбравшиеся на большую дорогу, то ты сильно заблуждаешься, — между тем Лина холодно проинформировала его, слегка ткнув его к шею, отчего он тут же убрал пистолет от моей головы.
— Короче, могу сказать лишь одно – дела у меня в Имперском городе. Не думаю я, что мы после этой поездки увидимся, — сбавил тон земной пони.
— Ну, это, как говорится, уже кое-что. А теперь, если не возражаете, я посплю, — волшебница убрала меч от горла Чева, после чего засунула куда-то за пассажирское сиденье.
— Погоди, подруга, а меч-то откуда? – спросила я, не отрываясь от дороги.
— Ты ж его сама притащила тогда. И неужели ты даже не заметила, как провернула это? – удивилась розовая единорожка.
— Я и не помню ничего. Здорово меня так переклинило после всего произошедшего, — ответила я.
— Ладно, я спать. Как хотите, — чародейка устроилась поудобнее на кровати, и вскоре уснула, добавляя к звуку работы двигателя собственное сопение. Земной пони скрючился на пассажирском сиденье, решив, видимо, тоже подремать. Зато мне спать совсем не хотелось, ибо мне удалось нормально так выспаться за день. Моей задачей было доставить нас всех в Имперский город как можно скорее. Не имело смысла где-то задерживаться ради какой-нибудь ерунды. Вдобавок я решила, что по прибытии туда, стоит прошвырнуться по магазинам и купить свежей еды, из которой можно что-нибудь приготовить вкусное и полезное. Консервированные овощи – штука для путешествий удобная, но питаться ими постоянно, даже при возможности что-то приготовить по части еды – просто глупо. Предстояло ехать еще очень долго…
======ПРИМЕРНО В ЭТО ЖЕ ВРЕМЯ, ПОНИВИЛЛЬ, МАСТЕРСКАЯ ВЭЗЕРЛИ======
— Твою мать, неужели закончили с этой хуйней? – воскликнул Вэз, устало вздохнув и убирая копытом слипшуюся от пота гриву с лица.
— Агась, факт, закончили, — не менее уставшим выглядел и Сайрус. Только что они вдвоем закончили переделывать третью ось у прототипа, сделав её такой же поворотной, как и первые две. Последняя, пятая ось, осталась подруливающей. Весь день потратили на переделывание.
— Думаю, это должно повысить маневренность этой машинки в бою, — оценивающе посмотрел на прототип Серж.
— Если бы Клод не погиб, то именно ему и дали бы возможность обкатать сие чудо машиностроительной мысли. А так, похоже, тебе, Сайрус, и придется на ней поездить, найти бандитов и испепелить их к чертовой матери! – сказал земной пони в спецовке.
— Агась, только вот оружейным мастерам еще предстоит доделать эксклюзивные пушки к эксклюзивному грузовику, — ехидно сказал Эпплсвит.
— Ничего, время еще есть. Главное, у нас всё же нашлось время на работу с этой, пока еще, грудой железа. Осталось делов-то: поставить оружие, захреначить проводку везде, где только требуется, заняться интерьером кабины и салона, а то как-то не впечатляет сиденье водителя и руль. Даже стекол, и тех нет! – топнул копытом об пол Серж.
— Всё будет. Нам сейчас что самое важное? Чтобы эта многотонная махина смогла сдвинуться с места вообще! Хватит ли связки из трех двигателей и нескольких больших баков для топлива, чтобы это дело поехало?
— Узнаем. А пока давайте спать, днем продолжим, — зевнул Вэзерли. Остальные согласились с ним и разошлись по своим местам, везде повырубав свет. Хозяин мастерской позакрывал все двери, после чего уже сам лег спать.
И только один Джесс не спал. В последние пару дней ему не давала покоя какая-то тревога, связанная, не иначе, с Розой. «Она явно в опасности, я нужен ей! Но я не знаю, где она. Если бы знал, то сорвался б с места, бросив всё, и устремился ей на помощь. Неважно, насколько велико было бы расстояние между Понивиллем и тем местом, где она сейчас находится. Я просто хочу прийти ей на помощь!» — думал темно-серый единорог, отмеряя шаги по гостиной вокруг стола и дивана. «Но с моей любимой ведь Лина уехала, это слегка сглаживает мою тревогу, но не отменяет полностью моих переживаний! Вот вернутся они – заобнимаю свою, чтобы познала, как же я скучал без неё» — музыкант стоял у окна и смотрел вдаль. Над Эквестрией была ночь, но ночного светила видно не было. Более того, через несколько минут пошел дождь. Сначала он был легкий, но вскоре перерос в настоящий ливень. «Всё, теперь точно можно идти спать. Как по заказу, под непогоду мне лучше всего спится, да и нервы мои заодно весьма неплохо успокоит» — теперь Джесс направлялся на второй этаж, в спальню, для того, чтобы забраться под одеяло, поудобнее устроиться под ним и вскоре уснуть.
======СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО, ИМПЕРСКИЙ ГОРОД, МАСТЕРСКАЯ МАЙКЛА======
— Эй, лежебока, давай открывай дверь! – уже целых десять минут Родас стучал копытом по двери мастерской своего друга, но тот какого-то хрена не торопился открывать.
— Если ты не впустишь меня, я просто вынесу эту деревяшку к Дискордовой матери! – рявкнул пегас, разозлившись не на шутку.
— Иди нахуй, а? – дверь внезапно открылась, когда жеребец уже было собирался нанести задними ногами удар по хлипкому дереву. Но не успел. И, увидев Майкла, сразу остыл. Видок у земного пони был весьма помятый.
— Эммм… Что случилось-то? – спросил пегас.
— Лучше и не спрашивай, брат, — грустно ответил механик. У него накануне был повод выпить. Воспоминания о покойных жене и дочери не давали ему уснуть. А так хоть немного стало легче жить. Но Майкл знал, что всё это ненадолго. День-другой, и всё снова повторится. С каждым разом всё тяжелее и тяжелее. «Ультор, сволочь поганая, сломал мою жизнь… Цисси… Твой папа скучает по тебе, как никогда. И, наверное, скоро присоединится к тебе и к маме. Мы снова будем все вместе. Там, где нет ни смерти, ни крови, ни чернухи» — мысли земного пони снова крутились вокруг этого.
— Так, выбрасывай хандру к черту, — Родас всё сразу понял, ему достаточно было бросить один-единственный взгляд на выражение лица своего друга.
— Не могу. Пережитое мной… Никому не пожелаю такого, — твердо ответил Майкл, не смотря на то, что его морду перекосило от боли. Не физической, но душевной.
— Если ты думаешь, приятель, что алкоголем можно решить свою проблему, то ты сильно заблуждаешься. Уйти от проблемы – не значит выйти из сложившейся ситуации. Какое бы дерьмо с тобой не произошло, ты обязан докопаться до правды. И потом уже действовать по обстоятельствам. Судя по всему, в твоей жизни слишком много дерьма. Давай, делись своей историей, а там уж решим, что делать, — попытался подбодрить пегас своего друга.
— Короче, похуй, забей, — заявил Майкл в ответ. А потом, немного подумав, сказал:
— Я вчера успел отправить весточку своему знакомому через нашу быструю почту.
— Что за знакомый-то хоть? – поинтересовался Родас.
— Один земной понь. Он нам пригодится для осуществления нашего замысла. Какова его роль, спросишь ты? Я не знаю. Распределять, кому и что делать, придется уже после того, как все соберутся, не ранее. Всё-таки то, как мы собираемся украсть сейф у Ультора, явно предполагает немалое количество соучастников.
— Получается сколько? Мы двое, Роза с Линой, твой знакомый. Всего пятеро. Не маловато ли? – усомнился пегас.
— Посмотрим, может быть, сможем найти еще кого-нибудь. Короче, время покажет. А сейчас я намерен вернуться к распитию алкоголя, чтобы заглушить свою боль. Не хочешь присоединиться? Доброй компании я всегда рад.
— Не, братишка, спасибо, как-нибудь в другой раз. Мне надо вернуться в «Азарию» и кое-что там сделать, — тут же нашел себе миллион дел Родас.
— Как хочешь, — равнодушно пожал плечами механик, после чего захлопнул дверь у пегаса перед носом.
— Чем больше стал пить, тем всё менее он мне нравится. Сопьется понь же так… — вздохнул пепельно-серый жеребец, и направился в сторону гостиницы. Но пройдя немного пешком, он оглянулся на собственные крылья и шепотом выругался: «Да бляха муха, вечно про них забываю». После чего расправил их и взмыл в воздух. Минутой спустя Родас уже опускался вниз, намечая себе место для посадки. И вдруг заметил прямо под собой медленно шагавшую ночную пони, которую он очень хорошо знал. Секундой позже само по себе пришло простое донельзя решение – позвать её:
— Эй, Белла! – окликнул он кобылицу, которая уже почти добралась до входа в «Азарию». Она обернулась и подняла свой взор на пегаса.
— О, привет, Родас, милый, как я рада тебя видеть, — она обняла его, когда тот приземлился рядом.
— У тебя дела, или ты свободна сейчас? – спросил пони.
— Я вроде как на работу пришла, — помрачнела ночная пони, мотнув своей прелестной гривой, состоявшей из прядей нескольких цветов – оранжевого, ярко-красного, лилового и фиолетового. Сама же Белла была с сине-фиолетовым мехом, её кьютимарка… Пегас так и не смог понять, что же там изображено, а сама кобыла отказывалась об этом говорить. Его очаровывали её золотистые глаза со зрачками, присущими исключительно ночным пони. И у Беллы была особенность – помимо кожистых крыльев, так же характерных для этой расы, был еще и рог! В некотором роде эту поняшу можно было считать аликорном, но она отказывалась признавать себя таковой и постоянно твердила, что она родилась ночной пони, проживет свою жизнь, будучи ею, и умрет точно в таком же качестве, в каком появилась на свет. Родас первое время пытался её переубедить, но ни разу не преуспел в этом деле. Белла так и осталась непреклонна. Уже почти три недели прошло с тех пор, как он забил на попытки уверить её, что наличие крыльев и рога одновременно – признак аликорна.
— Насколько я знаю, работать горничной тебе не особо нравится, — внимательно посмотрел на неё пепельно-серый пегас.
— А куда мне деваться? Надо ведь на что-то жить. Не ходить же мне, в самом деле, и побираться везде и всюду? Или ты, может быть, хочешь сказать, чтобы я отдавалась жеребцам за деньги и трахалась со всеми подряд? – Белла начинала постепенно заводиться, её роскошный длинный хвост, имевший, к слову, ту же расцветку, что и грива, начал метаться из стороны в сторону, обозначая появившееся раздражение в тоне поняши.
— Нет, нет и еще раз нет. Ты совсем с ума сошла? – спокойно осведомился Родас, очень своевременно зажмурив глаза. В следующий момент его собеседница ударила ему по лицу своим хвостом со всего размаху.
— Это ты с ума не сходи, — прошипела кобылица и направилась внутрь гостиницы.
— Какой же всё-таки сложный у неё характер, — вздохнул жеребец и пошел следом за ней. Только в отличие от Беллы, он направился в собственную комнату. Он знал, что в гостинице обычно горничные работают парами. У одной – четные этажи, у второй – нечетные. Еще Родас знал, что ночная пони со столь эффектной внешностью всегда обслуживает именно четные этажи. Наверняка, так было и сегодня, но… Ему захотелось развеяться и пошалить. Для этой цели он взял со столика зубами специальный колокольчик и несколько раз потряс им из стороны в сторону. После применения вышеозначенной процедуры пегасу оставалось только ждать. Он был терпелив. Терпелив, как никогда. И как бы Белла ни пыталась заверить его, что у неё хватает денег на жизнь, жеребец только фыркал в ответ, зная, что его возлюбленная пытается сводить концы с концами. И это с учетом того, что он достаточно регулярно помогал ей в материальном плане. Из вежливости Родас никогда не интересовался, куда же пропадали все деньги, до последней монеты.
Через несколько минут, которые почему-то показались пегасу очень долгими, раздался аккуратный стук в дверь. Он спросил в ответ:
— Кто там?
— Обслуживание! – ответил ему очень хорошо знакомый голос с той стороны двери. А потом уже Белла (а это была именно она) вполголоса добавила:
— Если хозяин спалит меня с тобой, то он меня вышибет к черту, а тебя просто убьет. В буквальном смысле слова. Так что поосторожнее со словами и действиями.
Пегас в ответ тут же подошел к двери и впустил свою любимую внутрь. Ох, как же она привлекательно выглядела в черно-белой униформе, на задних ногах ночной пони были чулочки в сеточку, грива и хвост были аккуратно забраны в косы. Жеребец знал: если он выпустит свою истинную жеребцовую сущность наружу, от этого облика у Беллы ничего не останется.
— Ну и зачем ты меня позвал? – спустя пару минут уже гораздо спокойнее спросила ночная пони, присаживаясь на кровать. Родас принялся про себя гадать, есть ли под униформой у этой невероятно обаятельной горничной нижнее белье, которое можно аккуратно стянуть при помощи зубов.
— Эй, ты меня слышишь? – помахала она копытом перед лицом пегаса, но тот настолько глубоко ушел в свои похотливые фантазии, что попросту не замечал ничего вокруг себя.
— Ну просто отлично! – подвела итог Белла, отметив начавшую стекать по подбородку жеребца тонкую струйку слюны. «Более чем уверена, что он в своих мечтах ебет меня по-всякому. Хотя… Мне-то какая разница? Я слышала кучу пошлых историй. Некоторые включали просто кучу подробностей, заставлявших других кобыл отлучаться по каким-то делам в туалет. Не удивительно. А работа эта успела мне надоесть. Если захотят меня уволить, значит так тому и быть. Может, напоследок сворую у этого жлоба-хозяина что-нибудь. Вот тоже мне, лизать копыта этому Ультору… И похер, что этот богатенький понь владеет всеми строениями, с которых можно извлекать хоть какую-то выгоду. Гребаный монополист. Когда-нибудь и до него доберется кто-то, кто сможет его обчистить, что называется «под ноль», не оставляя ничего. Включая собственные следы. Слыхала я, что в Сталфорде тамошнюю шишку ограбили на кругленькую сумму, а потом выгнали из города. Теперь там правят простые пони, которым удалось на выгодных условиях сторговаться со всякими дельцами. В результате трасса между нашим и соседним городами перестала пустовать. Да и в ремонт было вложено немало монет» — задумалась ночная пони, стягивая с себя униформу. Хотя… Была у неё идея прийти после всего к хозяину и заявить об изнасиловании, уволиться, заодно попытавшись выбить компенсацию. И неважно, что так называемого предполагаемого насильника попросту не существует.
— Ладно, посмотрим… — вздохнула она, освободив своё тело от одежды. Униформа, чулки, трусики лежали уже на кровати, сейчас на ней остались лишь резинки в гриве и хвосте. Ночной пони было лень и их снимать, поэтому она направилась медленной походкой к Родасу, виляя бедрами. Эту походку она подсмотрела у своих коллег-кобыл по работе. Пегас очухался, вынырнув из своих грез лишь тогда, когда почувствовал на своих губах губы его любимой. Она целовала его страстно и настойчиво. Жеребец вскоре сдался натиску и позволил изучать ей свой рот при помощи языка.
«Ну нет, так просто я не сдамся, милая» — подумал крылатый понь, внезапно пощекотав своим языком нижнюю сторону языка своей особенной пони, когда она исследовала верхние зубы. Ночная пони сдавленно захихикала и прервала поцелуй, немного задыхаясь.
— Это был отличный поцелуй, — тихо произнес Родас.
— Впервые за долгое время, — кивнула Белла в ответ.
— Наконец-то мы вдвоем. Наедине, никто нам не мешает… Ты не чувствуешь… — пегас закусил губу и принялся переступать с места на место, ощутив, что внизу живота понемногу начинает возникать некое напряжение. Он сразу понял, что к чему, но не хотел так скоро укладываться в койку. Ему хотелось как следует приласкать свою особенную пони, поэтому Родас, смело игнорируя всё вокруг, сделал шаг вперед, к Белле, и обнял её своими крыльями, прижав к себе. Ночная пони уткнулась мордочкой ему в шею и тихонько вздыхала, млея от счастья. Перьевой кокон, возникший в результате крылатых обнимашек, всегда давал ей повод для радости, пусть и еле заметной для посторонних. Зато пегас чувствовал эмоции своей поняши в такие моменты особенно отчетливо.
— Я люблю тебя, — прошептала она чуть слышно, попутно лизнув его в шею и потом игриво слегка укусив Родаса своими небольшими клыками. Он не почувствовал боли. Белла умела укусить так, чтобы её возлюбленному не приходилось переносить какие-либо неприятные и болезненные ощущения.
— Я тоже тебя люблю, — тихо ответил пепельно-серый жеребец, чувствуя, как его сердце в груди гулко стучит, но при этом ему было легко и хорошо. Он чувствовал себя очень счастливым рядом с ней. Ни одна поняша не смогла бы заменить ему Беллу. Все остальные кобылы по всем пунктам очень сильно отставали от этой сине-фиолетовой красавицы. Дело не в красоте внешней, а в красоте внутренней, душевной. Именно это пегас и ценил больше всего. Они с Беллой встречаются от силы пару месяцев, но уже успели очень близко сойтись друг с другом.
Родас уже сам собирался поцеловать свою возлюбленную, но ночная пони опередила его, подняв свою голову и мягко поцеловала своего жеребца. Его сердце в груди даже затрепетало от счастья. То же самое происходило и с кобылкой, которая чувствовала себя так легко, что могла бы в любой момент взмыть в небеса. Только её до сих пор удерживали крылья пегаса.
— Давай переберемся на кровать? – предложил понь.
— Я не против. Так будет даже удобнее, — улыбнулась в ответ Белла, выскальзывая из объятий любимого. Впрочем, через секунду он сам сложил свои крылья и запрыгнул на кровать.
— Ох уж мне эта форма… Даже положить её некуда, — посетовала поняша на отсутствие лишних стульев.
— А, кидай на пол, не беда, помогу тебе отстирать её, — улыбнулся Родас. Его любимая так и поступила, задействовав свой рог и, обхватив телекинетическом полем оранжевого цвета все элементы униформы, бережно положила одежду на пол. Еще одним ходом этой, вне всяких сомнений, яркой пони, стало запирание двери. Точнее было бы сказать, прикрывание, так как замок не всегда хорошо срабатывал. И его могло заклинить в любой момент. Да и без ключа дверь тогда хрен откроешь.
Как только кровать освободилась, Белла присоединилась к своему любимому, уже расположившемуся с максимальным удобством. И именно она на этот раз обняла его своими кожистыми крыльями. Пусть они не перьевые, но суть-то остается такой же.
— Знаешь, — заметила кобыла, — к черту эту работу. Мне так надоело отбиваться от назойливых клиентов, норовящих затащить меня в постель только потому что им мой круп кажется сексуальным. Надоело, понимаешь? – немного грустно вздохнула понька.
— Ты только скажи, я с ними поговорю. По-своему, — нахмурился Родас, — тебе прекрасно известно, что я не люблю, когда к моей любимой поняше лезут всякие извращенцы.
— Да, я знаю это, но… — начала было Белла, но потом остановилась в нерешительности. Её взгляд выдавал волнение, пегас вглядывался в её прекрасные глаза, но не мог понять причину смущения его возлюбленной.
— Что «но»? – спросил пепельно-серый пони, по-прежнему глядя ей в глаза.
— Ты считаешь меня сексуальной? – решилась наконец Белла. Родас внимательно посмотрел прямо на неё и ничего не ответил. Кобылка вздохнула и закрыла глаза. Ей всё-таки хотелось… Она знала, чего именно, но почему-то боялась об этом говорить. Вдобавок ко всему, поняша ощутила, что краснеет. «Да блин, ну почему я не могу сказать ему три простых слова? Боюсь его реакции? Что он засмеет меня? А зачем этому пегасу смеяться надо мной? Он меня любит и поймет» — поначалу мысли ночной пони приняли оттенок паники, а её сердце принялось бешено биться в груди. Но затем она стала себя успокаиваться, а сердцебиение немного замедлилось, вернувшись в привычный ритм.
— Ты очень сексуальная кобылка, — донесся ответ пепельно-серого пони. Он стал гладить копытом гриву своей особенной пони, чье сердце снова начало работать вразнобой, но на этот раз уже от облегчения и появившегося смущения.
— И я рад, что повстречал именно тебя, — выждав немного, добавил Родас. Он видел, что длинная пауза между её вопросом и его ответом вызвала еле заметные изменения в выражении мордочки Беллы. И мысленно упрекнул себя за это. И хоть после последних его слов сине-фиолетовая поняшка улыбнулась, её всё равно надо было подбодрить. И пегас прекрасно знал, каким образом. Он потянулся к ней, и вскоре они слились в поцелуе, который из неторопливого постепенно начал превращаться в страстный. Всему хорошему рано или поздно настает конец. Не стал исключением и поцелуй, который всегда являлся способом выражения своих чувств к партнеру. Родас и Белла тяжело дышали, как будто пролетели тысячу миль без отдыха. По их виду было ясно, что они довольны, как никогда. Однако, даже это не помогло ночной пони всё-таки сказать столь простые слова. Но это было так лишь на первый взгляд. Если взяться за глубокий анализ ситуации, то станет ясно, что представительнице рода, спасенного когда-то принцессой Луной от вымирания, произнести эти слова, всё равно что позволить какому-нибудь клиенту залезть к ней под униформу.
— Прости меня за нескромный вопрос, который я сейчас тебе задам, — после небольшой паузы, во время которой жеребец приводил свое дыхание в норму, спросил пегас.
— Смотря, что ты хочешь узнать, — как можно более невозмутимо ответила ему Белла. Но внутри у неё всё затрепетало от непонятного ощущения. Возможно, сейчас настанет момент истины, и ей придется отвечать на его вопрос теми самыми словами, что она никак не могла произнести первой.
— Это нечто весьма личное. И я не хочу тебя обидеть, поэтому мне нужно удостовериться, что мой вопрос тебя не заденет, — свои слова жеребец дополнил поцелуем в ушко, а потом потерся носом о щеку поняши. Она тихонько хихикнула в ответ и сказала:
— Нет, любимый, ты меня нисколько не обидишь, поэтому говори смело.
— Как скажешь, милая, — ответил пегас, а затем, прокашлявшись, задал свой вопрос:
— У тебя с жеребцами было хоть раз?
«Так я и думала. А ведь всё из-за моих предков. Не будь всё настолько печально…» — подумала было Белла, но затем мысленно встряхнулась: «Если бы я была чистокровной ночной пони, то, скорее всего, у меня не было бы столь чуткого и любящего особенного пони. Оно и к лучшему, что так получилось».
А ответ уже созрел. Тихонько вздохнув, кобылка озвучила то, о чем думала буквально только что:
— Нет. Ни разу.
Слова поняшки были подобны удару грома среди ясного неба. Родас просто не поверил своим ушам, уронив челюсть на кровать:
— Как это ни разу? Ты ведь очень привлекательная самочка… Ой… — пегас понял, что сморозил немного не то и даже умудрился сильно покраснеть, что для него было совершенно не характерно. Однако, Белла ничего не заметила, закрыв глаза. После некоторой паузы она ответила:
— Я полукровка. Мать была ночной пони, отец – единорогом. Такой вот я и родилась. Печально, правда? – расстроилась Белла, закрыв глаза. Пепельно-серый пони в очередной раз за день оказался сбит с толку внезапными переменами в настроении его возлюбленной. Ему пришлось применить последний аргумент, который у него остался:
— Не вижу в этом ничего плохого. Полукровки обычно являются весьма яркими и необычными личностями. И ты такая. А в совокупности с эффектной внешностью – просто мечта любого порядочного жеребца. Я неустанно благодарю небеса за встречу с тобой в тот дождливый вечер, когда ты показала мне этот самый номер и мило, но слегка неуверенно улыбнулась. Этим ты мое сердце и покорила, любимая моя, — толкнул небольшую речь Родас, стремясь поднять настроение своей поняши. И ему это удалось. Она улыбнулась и прижалась к нему. Пегас чувствовал себя в этот момент защитником этой кобылки. Любой, кто попытался бы полезть к ней сейчас, получил бы от него копытами по морде.
— Спасибо тебе, милый, что поддерживаешь меня, — прошептала Белла в ответ, испытывая истинное счастье. Именно такой должна быть настоящая любовь, когда жеребец за свою кобылку готов стоять горой, помогать ей, всегда быть рядом с ней. Всю жизнь. До самой смерти. И тут ночная пони вдруг вспомнила слова любимого, что она, дескать, является привлекательной… самкой? Неужели? Видимо её мысли ясно оказались выражены на мордочке поняшки, раз пегас улыбнулся ей и сказал:
— Да, я хотел бы предложить тебе кое-что интересное и запоминающееся. Но начну с малого, чтобы ты получила как можно удовольствия от процесса. Пусть то, что произойдет в ближайшие несколько часов между нами, будет одним из самых светлых моментов в твоей жизни, Белла.
И не откладывая в долгий ящик исполнение своего предложения, Родас начал с ласковых поцелуев. Ласкам подверглись лоб, нос, щеки и шея ночной пони. Он дарил ей много приятных ощущений, связанных не столько с процессом, сколько с тем, что проделывал всё это именно её особенный пони. Как следует наигравшись с мордочкой поняши и прикусив её левое ушко, пегас двинулся ниже и провел языком по груди своей возлюбленной, оставив длинный влажный след. Следующим пунктом стал её животик, несколько поцелуев в эту зону привели к тому, что Белла захихикала и с трудом сказала:
— Щ-щекотно вообще-то!
— Прости, — пепельно-серый понь вернулся к её мордочке и поцеловал её в губы, но без использования языка. После чего отстранился и посмотрел своей любимой поняшке в глаза, кивнул и снова спустился к её животу. Но не стал его щекотать никоим образом, просто окинул взглядом тело Беллы, которая молчаливо ожидала продолжения. Устроенная её возлюбленным возня немного возбудила её, на что организм немедленно отреагировал. Из сине-фиолетовой шерстки пониже животика проступили немного пухлые сосочки вымечка, которые были несколько темнее, чем сама шерстка. Прежде чем приступить к ласкам, Родас оценил открывшийся ему вид, поднял взгляд на Беллу, вновь кивнул, а потом лизнул левый сосочек, одновременно поигрывая копытом с правым. Через некоторое время он стал играть языком с правым сосочком, а копытцем – с левым. Ночная пони млела от ласк пегаса и тихонько постанывала. Нос пепельно-серого поня учуял легкий аромат возбуждения кобылки, расположившийся немного ниже той зоны, которую он так стремился приласкать.
— П-п-пожалуйста… С-с-спустись ч-чуть п-пониже, — заикаясь от переполнявших её приятных ощущений, вызванных игрой Родаса с её вымечком, попросила Белла, откидывая копытом немного вспотевшую гриву в сторону. Пегас выполнил её просьбу. Его взору предстала петелька поняши, которая уже успела намокнуть, был немного виден клитор. Жеребец не удержался и стал медленно языком облизывать внешнюю сторону писечки кобылки. Его уши уловили негромкий стон, который издала Белла, когда он случайно задел розовую горошину, выпиравшую наружу достаточно сильно.
— Н-н-не останавливайся… — выдохнула ночная пони-полукровка, ей было безумно хорошо. И это только ласки! Что же будет дальше? Она даже и не начинала задумываться об этом. Хотя, плохо уж точно не будет, её возлюбленный уж точно постарается доставить ей как можно больше удовольствия.
— М-м-м-м? – промычал пегас, не вытерпев и проникнув своим длинным и нешироким языком внутрь поняши. Там было горячо, влажно и узко, вдобавок ко всему Белла иногда непроизвольно издавала стоны, но это было только в плюс пегасу. Он получал подтверждение своим действиям. Если кобылка не молчит во время ласк, значит жеребец делает всё правильно. Обильно выделяющаяся смазка была сладковатой на вкус, ласкать свою самочку было для Родаса очень приятным занятием. Ему это нравилось, он так проделывал не раз со своими прошлыми пассиями. Только вот отношения с ними дальше простого перепихона не заходили. Однако, в этом был свой плюс – умение орально ублажать партнершу. Между тем, неторопливо шло время, смазки становилось всё больше, в один прекрасный момент Белла была вынуждена зажать копытами рот, чтобы не кричать от удовольствия, охватившего её, слишком уж громко. Причиной были губы пегаса, которыми он начал посасывать клитор. Это обстоятельство вмиг довело поняшу до пика наслаждения. Она лежала на кровати, глубоко дыша, её крылья давно оказались расправлены, а сердечко в груди билось в сумасшедшем ритме, и было тепло в груди. Пепельно-серый пони знал обо всём этом. Крылатый стояк возник и у него самого во время ласк кобылки, что говорило об одном – он готов ко всему, включая и соитие. Но сначала требовался перерыв. Не всё сразу. Поэтому пегас поднялся на ноги, облизываясь. Соки удовольствия кобылки были на вкус такими же сладкими, как и смазка, но имели небольшой оттенок пряности.
— Как ты? – спросил Родас, укладываясь рядом со своей любимой, которая уже могла относительно ровно дышать. Достигнутый ею оргазм был первым в её жизни. Первым и крышу сносящим. Не в буквальном смысле, разумеется.
— О-о-о-ох… Пришла на работу, а очутилась в постели с любимым. Идеальное начало дня, — донесся ответ донельзя довольной ночной пони. Пегас улыбнулся про себя и подумал: «Я всего лишь вылизал её щелочку, доведя до пика, а она уже довольна. Многие до неё требовали после орального ублажения немедленного траха. В этом нет ничего удивительного, Белла в этом деле не имеет пока что никакого опыта. Но это ничего, сейчас она отдохнет, придет в себя, тогда настанет уже её черед доставить мне столько приятных ощущений, сколько вообще возможно, я её научу».
Сама же поняша, отойдя спустя несколько минут от перенесенной бури эмоций и ощущений, лежала и размышляла: «Интересно, чем же мы теперь займемся? Он меня вылизал, дал возможность почувствовать себя желанной. И очень довольной. Не припомню ни единого занятия в моей жизни до сегодняшнего дня, которое приносило бы столько наслаждения, как то, чем мы только что занимались».
— Милая, пришла пора научиться кое-чему новому. Начну с теории. Итак, когда жеребец и кобыла находятся в одной постели, то для обоих главной целью является получение удовольствия от процесса. По максимуму. Что для этого нужно? – начал Родас рассуждать.
— Помогать друг другу в достижении этой цели? – сказала Белла, легонько улыбаясь.
— Совершенно верно, любимая, — он поцеловал поняшу в носик, после чего продолжил говорить:
— Тебе я доставил буквально только что немало приятных ощущений. Но мне самому нужно их получить. Ты знаешь какой-нибудь способ? – тоном учителя говорил пегас.
— Поцелуями вряд ли можно добиться нужного эффекта, — немного помолчав, задумчиво ответила ночная пони, пока еще не понимая, к чему клонит её возлюбленный.
— Именно. Сколько бы ты меня не целовала, достичь пика у меня никак не выйдет, — кивнул понь. В его голове крутилось множество мыслей, связанных с тем, чем он сейчас занимается. Хотя, куда уж проще? Он просто обучает свою возлюбленную общению на языке тел. Кое-что она узнала на своей шкурке, а некоторые аспекты сможет познать лишь на практике, так как слова – это всё же не совсем то средство, которым можно выразить желаемое. Сейчас же основной задачей было рассказать и показать своей особенной пони, как и что делается в постели.
— А как тогда быть? – поинтересовалась поняшка, мотнув своей разноцветной гривой.
— Ну-у-у-у… — пегас постучал себя копытом по подбородку и подняв глаза к потолку, — скажем так, у жеребцов особое место находится примерно там же, что и у вас, кобылок, — после этих слов Родас стал наблюдать, как Белла заинтересованно ищет глазами то, о чем он только что упомянул. Через минуту её взгляд остановился на мешочке – препуции, располагавшемся на своем привычном для жеребца месте.
— Это оно, да? – с любопытством в голосе поинтересовалась ночная пони. Похоже, пегас был абсолютно прав, эта самочка не получила почти никакого полового воспитания. Хотя, по идее, должна была. Интересно, в чем причина? Может, родители отказались от неё и бросили, а она росла сама по себе? Это многое объясняло, но догадки никогда не станут истиной или неправдой без подтверждения или опровержения. Сейчас было важно другое – научить Беллу тому, что она к этому моменту давно должна была знать, помочь ей достичь нужных знаний к её настоящему возрасту. Как бы ему ни хотелось сравнивать кобылку, что лежала сейчас рядом, с теми, кого он успел выебать, но даже те, с кем у него были потрахушки, оказались моложе ночной пони, но знали о сексе если не всё, то очень многое. Самые настоящие бляди, что с них взять-то?
— Да, оно, — кивнул жеребец, — а теперь медленно и аккуратно надави на него.
Сам он с трудом сдерживался, чтобы не выпустить своего бравого бойца на свободу и не удовлетворить своё желание. Но кому еще, как не ему, научить Беллу всем премудростям сближения? Тем временем, ночная пони поступила так, как сказал её особенный пони. Наружу показалась головка члена, который продолжал неторопливо покидать своё укрытие и вскоре предстал целиком, покачиваясь в воздухе. Жеребец судорожно вздохнул, желание засадить кобылке продолжало возрастать в геометрической прогрессии. Сама же поняшка покраснела настолько, что дальше уже некуда. Но её выдавал заинтересованный взгляд, направленный на половой орган пегаса. Белла, словно поддавшись искушению, осторожно коснулась губами головки аккурат там, где выделялся предэякулят. На вкус эта жидкость была слегка солоноватой, но в целом ей понравилось. Это прикосновение заставило Родаса застонать. В его голове практически не осталось никаких мыслей, он с трудом произнес:
— А т-т-ты догадливая… — после чего откинулся на подушку, снова издав стон, потому что его особенная пони коснулась головки вновь, но не губами, а языком, оставив небольшой мокрый след, а потом случайно выдохнула на это место. Жеребец слегка дернулся, чем обратил внимание поняши на себя. Она обеспокоенно спросила:
— Тебе неприятно?
— Нет… Мне ОЧЕНЬ нравится то, что ты делаешь. Продолжай, пожалуйста, прошу… — сил договорить у него не хватило, потому что слова застряли в глотке, когда кобылка попробовала обхватить головку губами. Ночная пони-полукровка быстро догадалась, что ей надо делать и теперь экспериментировала, не забывая поглядывать на возлюбленного. Необходимо было выяснить, что ему нравится больше, а что меньше. Хоть для неё это было в новизну, но, работая горничной, она слышала немало сальных историй со всеми подробностями и такого же плана шуточек. А теперь перед ней прямо здесь и сейчас находился её любимый, чьи глаза закатились, он хрипло дышал. Ощущение тепла в груди, столь знакомое пегасу, снова дало о себе знать.
Следующим шагом поньки стала попытка взять как можно больше жеребцовой разгоряченной плоти в свой рот. Сей эксперимент вызвал полустон Родаса: «Да! Еще!». Белла попробовала еще больше опустить голову, но поперхнулась и выплюнула член своего особенного пони, который снова заколыхался в воздухе, покрытый слюной кобылки. Сама же она принялась кашлять и, не особо церемонясь, сплюнула излишки жидкости, выработанной слюнными железами, прямо на пол. Всё равно потом придется здесь прибираться.
— Как же хорошо… — пробормотал еле слышно пегас, находясь мыслями где-то далеко. Он даже и не мог предположить, что ощущения от неумелого минета будут настолько приятными. Другие кобылы не раз у него отсасывали, но полное восприятие окружающего мира не покидало его ни разу, даже когда он кончал. Такая разница обуславливалась наличием обоюдных чувств? Скорее всего, в этом и было дело.
— Ничего, сейчас будет еще лучше, любимый, — нежно сказала Белла, после чего реализовала только что пришедшую ей в голову задумку. Она частенько забывала про свой рог, но именно его наличие в данный момент было очень кстати. Идея, пришедшая в голову поняши, заключалась в воздействии на половой орган Родаса телекинетическим полем. Именно оно сейчас двигалось вверх-вниз по стволу поступательными движениями. Жеребец поднял голову посмотреть, его зрачки сузились, превратившись в небольшие точки, он осознал, что надолго его не хватит. Так и произошло. Через пару минут он зарычал, а член принялся извергать потоки семени, понька не успела убрать мордочку и часть спермы угодила ей на гриву. Телекинетическое поле тут же склонило половой орган вправо, остаток выплеснувшейся мутновато-белой жидкости угодил преимущественно на пол, а последние капли упали на кровать рядом с любовниками.
На приведение себя в порядок после пережитого оргазма поню потребовалось некоторое время. Кобылка пыталась отчистить свою многоцветную гриву от семени, но оно уже начало засыхать. Белла вздохнула, ибо ей потребуется душ, чтобы полностью привести себя в порядок. А сам жеребец использовал передышку, чтобы восстановить дыхание и унять дрожь в теле. После чего оглянулся – им был устроен знатный беспорядок. Так мощно он раньше никогда не кончал. Вот отсюда и родился вопрос, который он тут же озвучил:
— И как это тебе пришло в голову использовать собственный рог подобным образом?
— Я просто попробовала идею, что пришла мне в голову. Нам ведь некуда торопиться, верно? — ласково улыбнулась ночная пони.
— А как же работа? – этот вопрос, вопреки желанию Родаса, сорвался с его губ.
— Да ну её к черту! Наверняка смогу найти что-то более прибыльное, чем риск попасть в копыта какого-нибудь озабоченного извращенца. Знаешь… Я лучше потеряю свою невинность с тобой, чем с кем-то другим. Мне никто не нужен, кроме тебя. Не оставляй меня одну. Никогда. Прошу тебя, — с этими словами Белла прилегла на своего жеребца сверху, и они начали целоваться. Медленно и без огонька страсти. Но так было лишь по началу, так как щелка кобылки соприкоснулась с членом пегаса, когда та немного съехала вниз. Ствол начал было опадать, но, встретившись с трением о него влажной плоти, снова стал крепнуть. Недолго поцелуй был романтическим, своё влияние на его стиль оказались трущиеся друг о друга половые органы, вскоре возлюбленные уже страстно целовались, их хвосты уже давно сплелись в единое целое.
— Я хочу тебя прямо сейчас… — оторвавшись от губ ночной пони и с трудом дыша от обуревавшего его желания, сказал Родас.
Белла в ответ густо покраснела и прижала ушки к голове. Уж чего-чего, а пошлостей услышать она точно не ожидала. Пегас по её смущенной мордочке понял, что немного потерял над собой контроль. Он на секунду подумал, что желает её взять по-жесткому, как привык обычно. А потом мысленно помотал головой и обругал сам себя: «Похотливый ты дурень, её первый раз должен запомниться ей как нечто приятное, иначе потом ночная пони просто не захочет с тобой уединиться. Возьми себя под контроль, чёрт возьми! Соберись, тряпка!».
— Л-ладно, — запнулся понь, — прости меня, мне правда трудно держать себя в копытах, но я постараюсь. Скажи мне вот что. Твой первый раз, каким ты его видишь? В какой позе мы должны слиться воедино?
Румянец с щечек Беллы, который начал было угасать, вернулся вновь. Пегас снова принялся ругать себя на все лады: «Да, блядь, меньше похоти надо допускать в свою речь, меньше!».
— Да чтоб меня туда-сюда… Вот фигню тут перед тобой несу. Волнуюсь, понимаешь? Грядущее дает повод для нервов не только для тебя, но и для меня, ведь я хочу, чтобы тебе было покомфортнее.
— Да, милый, я… Я понимаю тебя. Мне самой немного страшно, но я пытаюсь не думать об этом. Ты спросил меня «как?», я тебе скажу, что попробую быть сверху. Слухи, рассказы от других работающих здесь пони, ведь никуда не денешься же от этого, верно? — решилась наконец сине-фиолетовая поняша. И привстала на задние копытца, удерживая член пегаса телекинетическим полем. Короткий взгляд в сторону Родаса – и она начала медленно и аккуратно опускаться вниз. Небольшое сопротивление – и вот она уже чувствует внутри нечто горячее, проникающее в самую глубь. Ей трудно дышать, в груди горит огонь, равно как и там, внизу. Но возникшее было ощущение продлилось недолго, половой орган любимого наткнулся на преграду, не дающую продвинуться дальше. Пегас посмотрел на неё, задав молчаливый вопрос, продолжать ли? Ночная пони вернула ему взгляд, в котором он прочел решительное «Да». И в тот же миг его копыта, которые лежали на её метках, надавили на бедра и заставили опуститься. Получилось только со второго раза. Во время первой попытки член выскользнул наружу, что вызвало немного неприятные ощущения у обоих. Но потом Родас всё-таки проник в неё, достав головкой полового органа до некой преграды где-то внутри неё. И стал потихоньку надавливать копытами на бедра Беллы, вынуждая её опускаться всё ниже и растягивая эту преграду. В один прекрасный момент ему удалось преодолеть проблемный участок. Понька вскрикнула от боли, слезы выступили на её глазах. Она не думала, что первый раз начнется именно с такого. Фестралочка чуть ли не плакала от боли. Проникновение внутрь вызвало у неё немало неприятных ощущений. И лишь когда её влагалище приняло в себя весь член пегаса, она не удержалась и пару раз шмыгнула носом, попутно утирая копытцем слезящиеся глаза. Вся её уверенность уже исчезла. Жеребец аккуратно передвинулся к спинке кровати так, чтобы принять полусидячее положение, а затем прижал к себе свою любимую и начал шептать ей ласковые слова, всячески утешать. Это сработало, Белла поцеловала пегаса и смахнула копытцем слезы со своих прекрасных глаз.
— Прости, я расклеилась совсем… — она попыталась улыбнуться.
— Тебе не за что извиняться, это вполне естественная реакция на боль. Если бы мне ранили крыло или какую-нибудь другую часть тела, то я, наверное, тоже не смог бы сдержать слез. Но, разумеется, попытался бы храбриться и делать вид, что мне не так уж и больно, — Родас улыбнулся и погладил свою возлюбленную копытом по гриве, а потом, с некоторым трудом вытянувшись вверх, слегка прикусил ухо поняши. Она издала легкий стон, по-прежнему с трудом дыша от непривычного ощущения заполненности. Внутри неё был достаточно внушительных размеров член жеребца, которому было явно мало простого пребывания в тесной и влажной среде. Необходимо было движение. И Белла, опять-таки с подачки пегаса, даже придумала, как это можно осуществить. Крылья хоть особо её и не слушались, но легонько взмахивать ими она могла. Таким образом, слегка взлетая над своим жеребцом, она поднималась вверх. А копыта, лежащие на её крупе, помогали ей тут же опуститься.
Поначалу такой способ соития был не очень удобен, но вскоре они приноровились, скорость движений понемногу увеличилась, пегас и ночная пони стали получать удовольствие, которого им так хотелось. Воздуха в груди не хватало обоим, так как Белле было очень непривычно присутствие в ней жеребцовой плоти, такой горячей и твёрдой. Ну а жеребец уже с трудом мог соображать, продираясь раз за разом через узкое лоно возлюбленной. Сколько так времени прошло, прежде чем они оба ощутили, что вот-вот достигнут пика, ни он, ни она впоследствии не могли сказать. Обоим казалось, что прошли часы с момента первого проникновения. Но это было совсем не так.
— А-а-а-а-ах… О-о-о-ох… — от нехватки воздуха в легких она могла лишь стонать. И почти тут же громко закричала:
— А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!
Причиной столь громкого крика, в котором слышалось наслаждение, стал наступивший оргазм. Соки кобылки, устремившиеся наружу, по пути столкнулись в головкой члена жеребца, который тоже был в шаге от оргазма. Эта встреча и стала тем самым шагом, Родас громко зарычал и принялся расстреливать тугими струями спермы шейку матки ночной пони. Несколько таких выстрелов – и пик наслаждения у обоих пошел на спад. Возлюбленные тяжело дышали, вспотев при этом и словно пролетев расстояние отсюда и до самого Сталлионграда без остановки. Из лона Беллы вытекала причудливая смесь её собственных соков и семени пегаса, пачкавшая яйца жеребца, а так же его ноги и саму кровать. Прошло не менее пяти минут, прежде чем кто-то из двух пони смог вымолвить хотя бы слово. На мордочках обоих пони можно было прочесть безграничное облегчение, сопровождавшееся широкими и искренними улыбками. В крови у них сейчас было множество гормона счастья. Об этому пегасу когда-то поведал Клод, сделав хитрое выражение лица. Любовники молчали довольно долго, отходя от обоюдного мощного оргазма, но первым заговорил всё-таки именно Родас:
— Это было прекрасно…
— У меня просто не хватает слов, чтобы описать то, что я сейчас испытываю, поэтому сделаю вот это, – и Белла поцеловала свою любимого.
— Рад, что тебе понравилось, — улыбнулся он, как только милая его сердцу поняшка прервала поцелуй. А потом взглянул на неё по-особенному.
— Что-то не так? – нахмурилась кобылка.
— Нет, всё так. Просто я хотел предложить тебе еще один раунд… — он картинно вздохнул, сделав нарочито грустные глаза, а потом продолжил:
— Но я не знаю, захочешь ли ты. Может, тебе одного раза вполне хватило?
— Не думаю… — ответила Белла, после чего слезла с пегаса. Из лона ночной пони вылились остатки смеси семени и соков, пачкая её хвост и ноги жеребца. Всё равно потом идти и приводить себя в порядок. Да и постельное белье заодно, которое будет просто непригодно для использования после их игр. Вот и будет, чем заняться, вернувшись в шкуру горничной. Однако, чаевых с любимого сине-фиолетовая кобылка твёрдо решила не брать. В ней нет такой жадности.
Пока она просто сидела на пегасе, его инструмент уже успел опасть и теперь просто лежал, свешиваясь вниз.
— Всё же я думаю, необходимо закрепить полученные мной сегодня знания, — твердо заявила понька, отойдя на другую сторону кровати, где было еще чисто и сев на круп.
— Да с удовольствием! – Родас подошел к ней, ночная пони сначала недоуменного поглядела на возлюбленного. Кивок головы вниз оказался более чем красноречив, Белла аккуратно подезла под жеребца и принялась ласкать головку его члена своим язычком, а вот уже потом, когда принадлежащий пегасу длинный и достаточно толстый прибор принял боевую стойку, обхватила его губами. Памятуя о том, как именно следует ублажать своего любимого, кобыла принялась за дело. Впрочем, её целью было обильно смазать инструмент жеребца своей слюной. Да и пошлепывание копытом по её крупу со стороны Родаса говорило о том, что он сейчас более чем готов. В животе у поняшки снова начал разгораться пожар, стало трудно дышать, но, тем не менее, она, потихоньку двигаясь задним ходом, выбралась из-под жеребца, не забыв напоследок слегка поцеловать член поня прямо в головку, отчего сам пегас даже всхрапнул.
— Следующую позицию, я уверен, ты полюбишь, так как она ничего от тебя не потребует. Всё буду делать я, — голос пепельно-серого жеребца слегка дрожал от едва сдерживаемой страсти.
— Просто встань ко мне крупом, слегка раздвинув задние ноги, чтобы они были хоть какой-то опорой для тебя, — попросил Беллу Родас, не забыв дать совет, как ей правильно следует расположить конечности. Кобылка сама была на взводе, ей не терпелось снова добиться того невероятно сладостного ощущения заполненности там, внутри неё. Сине-фиолетовая понька тут же последовала совету любимого и расположилась с как можно большим удобством. Пегас примерился и смог с третьей попытки войти в лоно возлюбленной. Она прижала ушки к голове, язык болтался снаружи. Одним словом, потеряла связь с реальностью, всецело отдавшись ощущениям, возникавшим при движении внутри неё большого члена. Жеребец вошел в неё до упора, после чего положил передние копыта на плечи поняши и начал двигаться. Сначала медленно, чтобы дать Белле вновь привыкнуть. Ну а затем постепенно стал набирать скорость и совершать поступательные движения всё быстрее и быстрее. И чем выше была скорость совокупления, тем громче были стоны, издаваемые кобылкой. Вдобавок к этому появились и шлепки живота жеребца о круп ночной пони. Родас стал терять над собой контроль, ускоряясь и ускоряясь. И никто из них не заметил, как в самый разгар соития вдруг открылась дверь в номер пегаса.
======ДВАДЦАТЬЮ МИНУТАМИ РАНЕЕ, ВЪЕЗД В ИМПЕРСКИЙ ГОРОД======
Наконец-то мы добрались до столицы Кристальной Империи. Я не смыкала глаз всю ночь, чтобы как можно быстрее доставить всех нас на место. Грузовик стоял сейчас возле мастерской Майкла, куда попросил меня доставить Чев в ответ на вопрос, где его высадить. Нас с Линой удивила немного подобная просьба. Судя по всему, эти двое были знакомы. Ну да ладно, пора вернуться к «Азарии», найти Родаса и лечь отдохнуть. Ах да, и не забыть поесть нормальной еды в тамошнем ресторане, благо она достаточно дешевая.
— И чего мы здесь ждем? – немного недовольно спросила у меня Лина. Она только что слопала содержимое очередной пачки консервированных овощей, к которым я не притронулась, сказав, что потерплю лучше уж до гостиницы. Волшебница лишь пожала плечами в ответ, мол, дело твое.
— Не знаю, — ответила я ей вполне честно. И тут из двери выглянул сам хозяин мастерской, после чего махнул копытом, мол, идем.
— Так, давай, вытаскивай контейнеры наружу, сейчас передадим добытое Майклу, — тут же распорядилась я. Чародейка скорчила гримасу, но всё-таки телепортировалась в кузов, слегка ослепив меня. Минуту спустя Лина уже затаскивала их внутрь здания. А я осталась сидеть на водительском сиденье, зная, что подруга так просто меня тут не оставит. И как в воду глядела – прошло всего несколько секунд, а я уже материализовалась в очень знакомом помещении, принадлежавшем земному пони. Он успел вскрыть все шесть контейнеров и рассматривал добытое. Потом поднял взгляд на нас с Линой и сказал:
— Чёрт, да тут больше деталей, чем я мог ожидать! Изначальные условия контракта меняются.
— И что ты теперь можешь нам предложить? – поинтересовалась я.
— Вы оставляете мне всё добытое, а я ремонтирую твою пушку бесплатно. Подойдет такой расклад?
— Вполне, — кивнула я.
— Отлично. Тогда я приступаю немедленно. Пару-тройку дней придется подождать. Думаю, вам торопиться некуда, — и он с многозначительной улыбкой покивал.
— Мы можем идти? – спросила моя подруга, мотнув своей яркой гривой.
— Если вам не будет сложно, то загляните ко мне сегодня вечером, и, если встретите Родаса, то передайте ему эту информацию, лады? Просто нужно кое-что обсудить, — с этими словами двое земных пони взялись перетаскивать контейнеры ближе к рабочему пространству. Рог чародейки засветился, и с уже традиционной яркой вспышкой мы очутились в кабине грузовика.
— Вот теперь мы можем вернуться в гостиницу, — улыбнувшись, сказала я, заводя свой темно-зеленый Гром. Двигатель тут же начал работать, привычно шумя. Аккуратный разворот, и вот мы уже едем по улицам Имперского города. Впрочем, поездка закончилась достаточно быстро. Я припарковалась на стоянке, мы с Линой вылезли наружу, при этом я не забыла запереть свою махину на ключ. Нас ждал сытный обед. Точнее, меня, а не розовую единорожку, успевшую утолить голод традиционным блюдом путешественника. Поэтому она направилась сразу в бар, как она выразилась «залить стресс сидром, а, может, и еще чем-то покрепче». Ну что ж, это её дело.
Я же жалеть денег не стала и как следует наелась свежей, вкусной и полезной пищи, представлявшей из себя разнообразные салаты, а запила всё это яблочным соком. После такого обеда грех было не вздремнуть, поэтому я отправилась на второй этаж, воспользовавшись лифтом. Всё-таки удобная вещь, надо признать. И стоило мне выйти в коридор из кабины лифта, как мои уши тут же уловили какой-то шум. Мне стало интересно, поэтому я направилась к источнику прогулочным шагом. Как оказалось, звуки доносились из номера Родаса. Телекинезом я приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Моя челюсть немедленно грохнулась оземь. Пепельно-серый пегас трахал сине-фиолетовую ночную пони, насколько я могла понять по её широко расправленным кожистым крыльям. Она очень громко стонала, явно ловя немало удовольствия от процесса. Шлепки плоти о плоть довершали дело. Странно, что из коридора не было слышно всего этого в полной мере. Заклинание звукоизоляции? Очень даже может быть. Однако, моё внимание привлекли грива и хвост совокуплявшейся с пегасом кобылы, состоявшие из прядей нескольких цветов, весьма гармонично сочетавшихся друг с другом. Похоже, я заявилась немного не вовремя. Внезапно понька громко закричала, а жеребец взрыкнул, оба затряслись. Судя по всему, оба только что кончили. Я оказалась права, вскоре из щелки кобылки хлынули соки и сперма, пегас вышел из лона ночной пони, она повернула голову, и я громко охнула – у неё был рог! Для меня это стало открытием, так как у других её сородичей мне наблюдать такого не доводилось. Изданный мной звук привлек внимание обоих поней, которые, наконец, заметили меня. Родас смущенно улыбнулся, а кобыла, которую он только что хорошенько оттрахал, густо покраснела. Да и к моей мордочке тоже прилила кровь, я осознала, что вторглась, судя по всему, на их личную территорию. В поисках помощи я заозиралась и вдруг заметила лежащую в углу униформу. В такой ходили горничные, работающие здесь. В моей голове возникла совершенно нелепая мысль, что мой новый знакомый только что выебал работавшую в «Азарии» кобылу. Молчание затягивалось…
— Роза? – заговорил наконец пепельно-серый пегас, стараясь восстановить дыхание. Его грудь учащенно вздымалась, что всегда сопутствовало наступлению пика. Сколько раз мы с Джессом сами так пытались отдышаться? Да не раз. И то, что член моего друга, покрытый выделениями, всё еще стоял и призывно поблескивал, уже не могло меня смутить. А перепачканная ночная пони, которая не смогла сдержать широкой довольной улыбки на своём лице и подавно не могла.
— Она самая. Живая, во плоти, вернулась из Сталлионграда, — кратко отрапортовала я. В ответ на мои слова глаза поняши с рогом и кожистыми крыльями заметно сузились, а рот приоткрылся вновь, но уже не от нехватки воздуха, а от изумления. Я заметила это периферийным зрением, но смотрела всё-таки четко именно на пегаса.
— В таком случае, сейчас мы приведем себя в порядок и пойдем к Майклу, вроде бы крупное дельце наклевывается, — отозвался Родас.
— Механик велел тебе персонально передать, что к нему лучше прийти всем, но вечером, так как к этому времени он уже будет готов с нами всеми обсудить одну важную тему, — покачала я головой в ответ.
— Вечером, так вечером. Ты только за этим сюда пришла? – со странным чувством облегчения спросил жеребец.
— Я просто предположила, что здесь мне удастся отоспаться до вечера, так как я ехала всю ночь, не смыкая глаз, — нерешительно произнесла я.
— Ты, что, сознательно пошла на это? Во вред себе? – удивился пегас.
— Я просто днем ранее выспалась и терять время впустую не захотела. Но, прежде чем идти к Майклу, хотела бы немного отдохнуть, просто поваляться и иметь достаточно свежую голову. Правда вот, учитывая устроенный здесь беспорядок… — я обвела взглядом комнату. Испачканные в сперме кровать и пол, были, правда, единственным элементом, нарушавшим привычную картину, но при этом выбивались слишком заметно. «Эх… Сюда бы заклинание, которое отчищает любую поверхность от грязи…» — подумала я, мысленно хмыкнув.
— Извини уж, тебе придется подождать. И, желательно, снаружи, хорошо? – Родас от всей души надеялся, что этим меня не обидит. И не прогадал:
— Да без проблем, подожду, — с этими словами я вышла из номера обратно в коридор и принялась мерить его шагами из конца в конец. Мне, на самом деле, было о чем подумать сейчас.
А в номере Родас и Белла стащили с кровати всё белье и отправили его в стирку. Да и самим им было бы неплохо принять душ. Чем парочка и занялась. Они залезли в душевую кабину, настроили воду и начали смывать с себя все следы их недавней деятельности. Закончив отмываться, пегас и ночная пони просто пристроились рядом друг с другом на полу и глядели в потолок. И у него, и у неё на лице была счастливая улыбка. Им не требовалось никаких слов, чтобы что-то кому-то доказывать. Возлюбленные так увлеклись собственным уединением, что едва не забыли про Розу, которая отправилась в коридор дожидаться, пока они не наведут полный порядок. С небольшим сожалением, им пришлось вылезти из душа, Белла применила сначала на себе, а затем и на пегасе заклинание, которое практически мгновенно высушивает шерстку, но не делает её ломкой и сухой, а, скорее, наоборот – мягкой и шелковистой.
— Блин, так не хочется влезать снова в эту униформу… Хочется сжечь её, — поёжилась ночная пони, глядя на сложенную в углу одежду.
— Хотя бы трусики оставь, — пошутил Родас, за что тут же получил кожистым крылом темно-фиолетового цвета по морде.
— Если позволят, то ладно, так уж и быть, специально для тебя заберу их, — саркастически хмыкнула фестралочка.
— Да шучу я, — улыбнулся жеребец, расправил правое крыло и прижал любимую к себе. Она позволила себе понежиться под крылом пегаса совсем чуть-чуть, но потом с явным сожалением, которое было написано на мордочке, вылезла из перьевого теплого кокона, обволокла телекинетическим полем свою униформу, что лежала в углу комнаты, переместила по воздуху к себе и стала неторопливо одеваться. После чего, игриво вильнув разноцветным хвостом и на мгновение показав свою обтянутую трусиками упругую попку, направилась к выходу со словами:
— Я за свежим постельным бельем пошла. Скоро вернусь.
Я всё продолжала бродить по коридору взад-вперед, как вдруг дверь номера Родаса распахнулась, и оттуда вышла заметно преобразившаяся ночная пони, одетая в ту самую униформу горничной, которую я видела немного ранее. Она прошла мимо меня, бросив мимолетный взгляд, в котором читалась целая смесь чувств. Но кое-что я всё же смогла прочесть – это любовь к тому пегасу. Ну да, не думаю, что они стали бы трахаться не по любви. Эта кобылка не похожа на шлюху. Больше походит на некую скромницу, которая в первый раз попробовала этот запретный плод. Хотя, тьфу, какой он запретный? О чем это я вообще?
Задумавшись, я не заметила даже, что меня подзывал к себе высунувшийся в коридор Родас. И только изданный им залихвастский свист вывел меня из ступора.
— Роза, что ты там застряла? Мне надо поговорить с тобой до того, как Белла вернется, — он в очередной раз помахал мне копытом, и я направилась обратно к нему в номер. Когда я вошла в комнату, пегас тут же захлопнул за собой дверь и сказал:
— Ты, это, прости меня за увиденное. Я не знал, что вы с Линой так быстро сумеете вернуться.
«Если бы ты только знал, чего нам это стоило» — подумала я, а вслух ответила:
— Да ладно, чего уж там. Мы все взрослые пони, я сама любила заниматься подобными развратными вещами, когда была возможность. Но у меня к тебе накопилась целая куча вопросов. Почему ты встречаешься с горничной? Как так вышло, что у неё есть рог? И ээ… Вот блин, забыла, что еще хотела у тебя узнать. Ладно, вспомню, спрошу.
— Роза, Роза… Я думал, ты достаточно взрослая, чтобы понять, что особенную пони не выбирают по роду деятельности, а по велению сердца. Даже если бы Белла оказалась проституткой, то я всё равно полюбил бы её. Такой, какая она есть. Но она работает всего лишь горничной в этой гостинице. Ты нас застукала за её первым разом, между прочим.
— Так она… — начала было я, но пегас меня перебил:
— Да, она до сегодняшнего дня хранила свою невинность. И, по её же словам, предпочла бы лишиться девственности со мной, чем с каким-то похотливым клиентом. Разница между мной и каким-то незнакомым пони совершенно очевидна.
— Извини, я не хотела говорить про неё что-то плохое, — я склонила голову, сожалея о сказанном ранее.
— Лучше я скажу тебе, почему у неё есть рог. Дело в том, что она – полукровка. Мать у неё – ночная пони, а отец – единорог. Вот отсюда и получилась такая смесь.
— Честно, я бы назвала её аликорном в некотором роде, — призналась я.
— Это пройденный этап. Белла ни в какую не хочет признавать это, и упорно считает себя обычной фестралкой. Может, она по-своему права?
— В любом случае – это не столь важно, — за спиной Розы раздался голос полуединорожки, — я выпросила-таки лишний комплект чистого постельного белья у своего начальства. Правда, мне еще и в ночь работать, но я скорее всего пошлю всё это к черту и просто уволюсь отсюда, а заодно оставлю от формы лишь одно нижнее белье, как того возжелал вот этот жеребец, — приторным голоском сказала ночная пони, прищурив глаза. Родас в ответ выпучил глаза и слегка покраснел, а потом и вовсе опустил взгляд в пол и принялся что-то еле слышно бормотать. Я услышала мельком отрывок его фразы, мол, что это не то, о чем все подумали.
Между тем, Белла с истинным профессионализмом постелила белье всего за несколько минут, я видела, как она работает и молча восхищалась её умением. Пегас к тому времени уже более-менее пришел в себя и, немного повздыхав, сказал:
— Кто еще хочет спать, кроме нашей гостьи?
— Я не устала еще, но пригляжу за ней, — вызвалась фестралочка, блеснув своими глазками. Пока я укладывалась на чистую кровать, пони лизнула своего жеребца в шею и мило улыбнулась. Он тоже не удержал улыбки и вышел из номера в коридор, намереваясь, по всей видимости, спуститься вниз. Скорее всего, он хотел посидеть в баре с Линой, если она еще была там, конечно.
Мои глаза уже вовсю слипались, я легла на левый бок, устроилась как можно удобнее и накрылась одеялом. Вот когда еще мне выдастся случай поспать в нормальных условиях, на мягкой кровати? Пока есть возможность, этим надо пользоваться. Вскоре я уже начала засыпать, и спросонья слышала, как шуршала одежда, а затем за моей спиной слегка приподнялось одеяло. Совсем скоро оно опустилось вновь, только я слышала дыхание ночной пони, судя по всему, раздевшейся и тоже забравшейся под одеяло. Сквозь сомкнутые веки я видела неяркую вспышку, но мои мысли были уже далеко. Совсем скоро я провалилась в сон.
Лучшим способом, по мнению сине-фиолетовой пони, приглядеть за Розой было самой лечь рядом с ней под одеяло и не забыть поставить охранное заклинание, которое распознает своих и чужих. Эта магия была довольно сложной для неё, но если кастовать такое получалось раз за разом без особых проблем и сбоев, то это значило, что она весьма неплохо могла владеть заклинаниями такого уровня. Пусть и знала всего одно такое. Лучше уж хорошо уметь применять что-то одно, чем крайне посредственно сразу несколько магических приемов. Так её учил отец. Жаль только, что его уже три года нет на этом свете. Умер во сне. А мама… Мама сгорела как свеча после смерти мужа. Четыре месяца спустя ушла и она. Белла осталась одна в этом мире. У неё не было родных братьев и сестер, вся жизнь со смертью родителей началась с чистого листа. Они ведь жили в маленькой деревушке неподалеку от Сталфорда. Но она продала дом, а на вырученные монеты переехала сюда и устроилась горничной в «Азарию». И кто знает, как бы сложилась судьба красивой фестралочки, если бы не тот дождливый вечер и пегас, занявший этот номер. Белла и сама не заметила, как стала засыпать. Главное, чтобы магия не рассеялась…