Вперёд в прошлое
Часть 8
—Так, ну это уже перебор — прервала Спайка Твайлайт — То есть ты утверждаешь, что пони вымерли под корень?
—Именно — ответил Спайк — «под корень» — это ты верно подметила.
—Но почему в таком случае существуем мы? Даже если я на минутку поверю, что некогда существовали какие-то магические способности, то и с этой точки зрения вернуть мёртвых к жизни нельзя! Об этом написано в любом фэнтези, за исключением разве что какой-нибудь некромантии, но описанные результаты всегда, мягко говоря, далеки от прообраза. Даже в мире искусства в этом случае всегда получаются какие-то зомби! Разве что у вас случайно не оказалось какой-то машины времени, благодаря которой вы вернулись в прошлое, и спасли нас, но это звучит так же невозможно, как и некромантия, так как в фантастике всегда при путешествии во времени возникают какие-то изменения, которые влияют на хронологический порядок, и таким образом одни и те же точки на временной линии перестают быть идентичными при малейшем вмешательстве в ход истории! Прости, Спайк, но я отказываюсь верить в то, что ты говоришь.
—Твайлайт — вмешалась Селестия — Пожалуйста, дай ему закончить. Мы все шокированы не меньше тебя, но нам необходимо выслушать всё, что он скажет. В конце концов он дракон. Они живут дольше нас, они намного более развиты чем мы. И в данном случае стоит больше прислушаться к Спайку, нежели к собственным эмоциям, и даже логике. Просто потому, что их логика эволюционно более развита.
—Спасибо за поддержку — сказал Спайк — Хотя про тотальное превосходство ты, пожалуй, загнула, так как нам требуется ваша помощь. А это говорит о многом, учитывая наши действительно широкие возможности. Какого рода помощь — я сообщу далее, но сначала я хотел бы закончить свой краткий курс истории. Твайлайт, я могу продолжить?
Твайлайт сидела, уперевши взгляд в стол. Её разум действительно отказывался принимать услышанное:
—Разумеется — ответила она безучастно.
—Спасибо. Итак, как я уже сказал, пони вымерли. Как точно подметила Твайлайт — под корень. Это был сильнейший удар по нам: мы похоронили последних своих создателей. Это подобно похоронам родителей, только в более глобальном масштабе, но боли от этого было ничуть не меньше. Скорее напротив: ощущение горестной утраты испытывал каждый дракон, так как все мы прекрасно помнили тех, кто наделил нас разумом, кто лелеял нас, вырвав из лап дикой природы, тех, кто наставил нас на путь развития. Для нас — учитывая продолжительность жизни драконов — это было примерно так: ещё вчера мы жили в мире, преисполенном счастья, а сегодня мы оказались, в буквальном смысле, посреди холодной безжизненной пустыни в одиночестве. И потому мы отказались смириться с реальностью — в этом, наверное, кроется суть любого развития — и поклялись во что б это ни стало — вернуть пони к жизни, хотя на тот момент мы даже представить не могли как и чем. Но мы свято верили в одно: хоть физически пони были мертвы, но в наших головах и сердцах, как бы это эфемерно не прозвучало, они по-прежнему жили. Каждый дракон помнил по меньшей мере несколько сотен образов пони, и пару-тройку наиболее детальных образов — друзей среди них. Так же на руку сыграла, как ни странно, наша система пищеварения: она устроена так, что лучше всего переваривает различные кристаллические формы, однако по большому счёту может переваривать всё что угодно — будь то земля, камни или деревья. Потому смерть от голода нам точно не грозила. Единственное что — от типа питающего вещества напрямую зависела скорость метаболизма. Если речь о каких-либо кристаллах — то метаболизм наиболее высок. Этим и было решено воспользоваться, с рассчётом на дальнейшую перспективу: среди драконов были отобраны те представители, которые больше всего контактировали с пони. Те, чьи дружеские связи с ними были наиболее прочными и явными: то есть те, у кого в памяти было больше всего детальных образов пони. Таких драконов накопилось всего несколько сотен: после Последней Войны нас осталось не более тридцати тысяч. Конечно, остальные драконы тоже так или иначе контактировали с пони, но повторюсь: нам нужны были самые яркие воспоминания. Тех, кто прошёл отбор, ввели в состояние анабиоза: им давали только те природные материалы, при переваривании которых выделяется меньше всего энергии. Таким материалом — чему удивляются наши учёные до сих пор, так как это настоящий парадокс — оказались радиоактивные руды. Они переваривались очень медленно, и продукты их распада выделяли меньше всего энергии для организма дракона. В то же время, для сравнения, выделение энергии при распаде тяжёлых элементов при более-менее обычных условиях довольно высокое. Особенно ярко это демонстрирует ядерное оружие. Впрочем, я отвлёкся. После введения носителей памяти в анабиоз началось наше технологическое становление, которое по началу шло весьма затруднительно, учитывая, что не было некоторых необходимых стройматериалов, например дерева. Все деревья, которые остались были под куполом Кантерлота, а его берегли как зеницу ока. Туда же были сконцентрированы все наши скудные магические способности: на его поддержание. Драконы-маги углубились в изучение способов сохранения магических способностей как можно дольше. И, если возможно, их усиления, так как проект аликорнов по сохранению остатков Силы не был завершён, хотя в жизнь была притворена большая его часть. Оставшиеся драконы занялись добычей ископаемых и, как это ни банально, размножением. Численность популяции является одним из критических параметров для дальнейшего развития и эволюции. Со временем, всего за тысячу лет, температура солнца, которую в своё искусственно завысили аликорны, вернулась в прежнее состояние: ледниковый период необъяснимой природы вернулся. Вся планета вновь покрылась льдами. Однако, в отличие от пони, для нас данный температурный режим не был чем-то критичным — мы можем жить в температурном интервале от -240 до 1100 г.радусов. В связи с чем данное событие не оказало какого-либо влияния на нас, и было отмечено историками просто как факт. После определённого периода накопления ресурсов и размножения, продлившегося около пяти тысяч лет, мы углубились в науку и сделали упор на развитие технологий. В культурном росте тогда не было необходимости: поддержание культуры пони оказалось более чем достаточно чтобы не только не деградировать, но и черпать силы для научной деятельности. Результатом этого периода стало с одной стороны создание новых технологических решений для самых разных сфер, а с другой — полная утрата сначала знаний о магии, а затем и собственно магических способностей. В силу чего поддерживать купол над Кантерлотом больше не представлялось возможным, однако проект аликорнов завершить всё-таки успели задолго до наступления этого времени. В связи с тем, что купол теперь был сам по себе, а его ресурс, очевидно, не был вечным — более того: он был совершенно неизвестен — было решено ускорить темпы технологического роста до максимума. И всего через две тысячи лет мы достигли технического уровня нынешних пони. Здесь присутствует общий для драконов и пони момент: и нам и вам понадобилось практически одинаковое количество времени для достижения того же уровня от некой определённой точки. Этот вопрос в данный момент является предметом исследований наших учёных. Впрочем, по достижении нужного технологического уровня выяснилось, что его недостаточно для реализации нашей главной цели, вокруг которой и строилась вся наша цивилизация: возрождения пони, возвращения их из небытия. В это же время нам повезло: в тот момент в нашем обществе всё больше набирало обороты движение сторонников технологической сингулярности, что, в глобальном смысле, абсолютная утопия, но, тем не менее, именно они стимулировали остальных развиваться ещё быстрее. Хотя казалось бы куда уж быстрее. Благодаря их научно-культурному влиянию мы сумели построить первый космический корабль ближних перелётов — это когда полёты совершаются в пределах одной звёздной системы — всего триста лет спустя. Мы были шокированы собственными результатами. В это же время купол Кантерлота стал быстро слабеть, и нам, скажем прямо, пришлось спуститься из космоса на землю: без Купола последним остаткам жизни в его пределах настал бы конец. Решение проблемы было предложено довольно быстро: создание сети климатических установок, которые бы в совокупности представляли собой инструмент терраформирования. Это был наш первый опыт в данной области, и это обстоятельство вызывало у нас опасения. С другой стороны времени на, так сказать, стендовые испытания, например на соседних планетах, у нас не было, так как вся индустрия была здесь, в Эквестрии, а в случае с другой планетой вставал вопрос транспортировки как минимум технических ресурсов. Примерно за двести лет первая фаза проекта была закончена: на всех материках были построены весьма внушительные конструкции, размеры которых, в отдельных случаях, достигали сотен километров. Это были нагревающие установки — генераторы высокотемпературной плазмы, однако при их темпах работы время завершения второй фазы — повышения средней температуры на планете, и её фиксации на нужном уровне — оценивалось в десятки тысяч лет. Таким временем мы не располагали, так как купол над Кантерлотом слабел буквально с каждым десятилетием. И хотя на тот момент множество форм жизни уже было искусственно размножено в микробиомах, нам хотелось во что б это ни стало сохранить единственный памятник нашей древней истории в как можно более оригинальном виде. В связи с этим наши действия приняли довольно радикальный характер: прямо в океанах начали строиться хранилища плазмы, которые потом взрывались, что весьма пагубно сказывалось на целостности построек на побережьях материков. Эвакуировались многомиллионные города, которые потом попросту сносило накатывающими цунами, возникшими в результате взрыва. Впрочем, это всё технические подробности. Температура в конечном итоге была повышена до нужной отметки — двадцати пяти градусов стабильно, по всей планете, в течении всего сотни лет, однако вставал вопрос её дальнейшего поддержания. Способ повсеместных взрывов более не мог быть использован: мы бы попросту разрушили все наши постройки и угробили инфраструктуру. Здесь настала третья, самая сложная фаза проекта: восстановление биосферы. Сложность была в том, что биологические системы крайне динамичны, и имеют свойство развиваться своим путём. Мы же хотели минимальных отличий от исходных видов, и потому нам пришлось поднапрячься, отсеивая новые виды, и форсируя размножение старых. В каком-то смысле местами это было истребление, хотя несколько представителей каждого нового вида, равно как и их генетический материал в чистом виде, всё же сохранялись. Это, в последствии, нам пригодилось при терраформировании других планет, так как каждый новый вид обладал довольно интересными и полезными признаками. Когда третья фаза близилась к завершению, наши учёные спохватились, так как на них буквально снизошло озарение: если мы можем создавать и корректировать виды посредством генной инженерии и клонирования, то почему бы нам не сделать тоже самое с пони? Наверняка остались хоть какие-то целые участки ДНК. Это озарение, в общем-то, должно было наступить намного раньше, ещё в самом начале становления генной инженерии, но все были слишком поглощены исполнением пунктов Великого Плана, который всё более обрастал деталями по мере научно-технических прорывов. Были вскрыты захоронения пони, что вызвало широкий общественный резонанс среди некоторых особо религиозных групп драконов — к тому времени существовало минимум три крупных конфессии, каждая из которых по-своему толковала исторические детали событий древней Эквестрии. Однако негодующих удалось успокоить без использования грубой силы: подробного напоминания Цели оказалось достаточно. Захоронения были вскрыты, однако, к великому разочарованию учёных, по прошествии лет не осталось ни одной целой
хромосомы. Молекулы ДНК давно распались под воздействием самых разных факторов, и по сему максимум, что удалось найти — какие-то крохотные фрагменты с последовательностями нуклеотидов, которые никак не могли дать какой-либо целостной картины. Но и эти фрагменты были сохранены, но в данном случае, как покажет в дальнейшем время, совершенно бессмысленно. После восстановления биосферы, которое заняло ни много ни мало — пятьдесят тысяч лет, а так же с помощью вышеуказанных климатических установок, ледниковый период был окончательно побеждён. Наши учёные наконец могли вплотную заняться вопросами возвращения пони: среда была восстановлена, необходимый технологический уровень был достигнут, как и планировалось когда-то. То есть конечно, когда мы только начинали, мы понятия не имели что конкретно нам понадобится, и какой он — этот уровень — должен быть. Само слово «технология» тогда было чем-то крайне малознакомым, и кроме примеров колеса или парового двигателя опираться было особо не на что. Помня возможности магии, в отношении технологий — с самого начала развития в этом направлении — долго превалировал скептицизм. Тем не менее, всю дорогу нам придавала сил наша вера. Именно вера, так как непосредственная память о пони давно ушла вместе со сменившимися поколениями. Единственные носители памяти были в по-прежнему глубоком анабиозе. В каком-то смысле наша цивилизация была на тот момент глубоко религиозной, так как поницентрические религии были частью государственного аппарата, что вызывало не мало конфликтов со стороны альтернативно мыслящих групп драконов. Однако цель есть цель, и мы не могли на тот момент жертвовать всем тем, чего достигли благодаря нашей вере. Хотя альтернативные пути были очень заманчивы. После сотен лет напряжённой работы учёных был рождён колоссальный и фантастический, как по своей природе, так и количеству задействованных ресурсов проект, не имеющий аналогов в современной истории драконов. И в ряд ли таковой появится ещё в ближайшие несколько миллионов лет, так даже стоимость нашего текущего проекта — сферы Дейсона — оценивается лишь в 20% от стоимости проекта тех времён, получившему довольно поэтическое название: Чудо Дружбы. Сфера Дейсона, между тем, есть астроинженерное сооружение, возводимое в данный момент вокруг звезды нашей системы. Это то, что мы называем Станцией. Она служит сразу двум целям: отработка и развитие астроинженерных технологий, и продление жизни нашей звезде за счёт отражения исходящей от неё энергии. Впрочем, не о ней речь. Так вот: как уже сказал, стоимость проекта Чудо Дружбы на 400% превышала стоимость сферы Дейсона. И это при том, что проект Чудо Дружбы проходил в рамках одной-единственной планеты. Для его осуществления была создана первая в нашей истории глобальная нейро-квантовая сеть. Ближайшая аналогия — ваш интернет, только в нашей сети находились не только компьютеры на кремниевой основе. В неё, помимо них, были подключены квантовые, биологические, и комбинированные — нечто среднее между биологическими и кремниевыми компьютерами. Но основным вычислительным элементом в этой сети были отнюдь не компьютеры как таковые, пускай это и были передовые мэйнфреймы тех времён. Основой были драконы, подключенные в сеть посредством нейроинтерфейсов. Были разработаны специальные программы, способные соединить воедино творческие и аналитические способности мозга каждого дракона, в то время как на собственно компьютеры ложились чисто вычислительные задачи. Но это, так сказать, было низкоуровневое программное обеспечение. Высокоуровневое же было рассчитано на объединение того, что мы называем разумом, со всеми его составляющими. Суперабстрактные компиляторы, аналогов которым нет и по сей день. И увы, похоже данные о них утеряны навсегда, так как после завершения работы сети они были фрагментированы, и эти фрагменты оказались разбросаны по серверам, и головам драконов. Сложность программы и степень разброса фрагментов сделала повторную сборку невозможной. Отчасти это обусловлено тем, что финальный вес компилятора — то есть после компиляции его самого — превышал объёмы памяти, предоставляемой чисто компьютерными ресурсами. Скомпилированная версия тогда существовала только благодаря уже подключенным в сеть драконам. При всём при этом существовала опасность зарождения некого сверхразума, учитывая степень связанности элементов в сети, и возможности мозга каждого по отдельности, в связи с чем высокоуровневый компилятор было решено применить только к хранителям памяти о пони, так как их численность была исчезающе малой в качестве элементной базы для роста гипотетического сверхразума. Собственно в самом сверхразуме наши учёные не видели ничего плохого, кроме одного: вероятных целей, отличных от нашей основной. По сему было принято решение перестраховаться мерой, о которой я сказал только что. Логичный вопрос, который при всём этом возникает: зачем такие заморочки? Ответ, с одной стороны, прост, а с другой стороны — а именно: со стороны технической реализации, и самого процесса глобального вычисления, или, вернее сказать, коллективного творчества — невероятно сложный. Поскольку в нашем распоряжении не было достаточно полных фрагментов генетического кода пони, то оставалась только древняя память драконов-носителей, которая, к тому же, всё более рисковала потеряться полностью: состояние анабиоза — это состояние сильно замедленного процесса метаболизма, но, тем не менее, происходящего. Так что по прошествии лет несчастные носители памяти проснулись сильно постаревшими, однако яснее всех помнящие о нашей Цели, и потому они, наверное, были рады больше всех тогда живущих: ведь они стояли на пороге мечты, и вот-вот им было суждено увидеть тех, кого они совсем недавно потеряли. «Недавно» — это по их субъективным ощущениям, разумеется. Когда к сети было подключено 99, 9% населения планеты — оставшийся 0, 01% контролировал ситуацию — запустился Великий Процесс. Суть его состояла в следующем: из памяти старых драконов были получены детальные образы, суть морфологические признаки пони. Этот момент не был сложным. Сложности поджидали сразу на следующем этапе: под эти морфологические признаки нужно было создать генетический код, учитывая ВСЮ доступную информацию об особенностях пони, каждой расы. Эдакий реверс-инжениринг по картинке, если говорить грубо. То есть создать такой набор хромосом, из которых бы, в конечном итоге, можно было получить все четыре расы пони. Поскольку все они, включая аликорнов, могли свободно скрещиваться между собой, и при этом не рождалось каких-либо мутантов — то есть строго: либо земная пони, пегас, единорог, либо аликорн — то генетический код должен был быть довольно сложным, по сравнению со всеми известными видами. Впрочем, и интересным соответственно. Великий Процесс занял целых пять лет непрерывной работы на пиковых мощностях, как для компьютеров, так и для драконьих мозгов. Некоторые даже чуть не погибли от перегрузок центральной нервной системы. В последствии у многих драконов потом выявились серьёзные нарушения мозговой деятельности, однако цель оправдала средства: помимо целевой ДНК была создана беспрецедентная информационная структура, технология которой не поменялась спустя почти двести тысяч лет. Она используется нами и по сей день, куда бы мы ни сунулись, при этом не претерпев особых изменений… Я бы хотел рассказать вам об этом больше, но думаю настало время сворачивать своё повествование. Я уверен, вам тоже есть что рассказать на тему истории, так что далее постараюсь быть максимально кратким. После того, как пони были воссозданы, остались только моменты размножения, обучения, и контрольного наблюдения. Это заняло примерно три тысячи лет. При этом речь о самом минимальном обучении: мы хотели предоставить вам свободу развития. Мы показали вам самые простые вещи, типа добычи огня и примитивных орудий труда. Языка мы никакого вам не преподавали, так как, повторюсь, делали упор на ваше самостоятельное развитие. Вы должны были сами выработать свой язык, равно как и развиваться дальше без нас. Это было необходимо: рано или поздно дети должны выйти из под крыла родителей. И вы вышли, как в своё время вышли мы из-под вашего. Мы покинули планету, стерев, по возможности, все следы своего присутствия, чтобы не вносить неясность в головы будущих поколений пони. Климатические установки так же были демонтированы, что временно вызвало новое похолодание, и небольшой ледниковый период. Наши учёные тогда перепугались, но, как оказалось, напрасно: это были чисто временные явления, носившие естественный характер. По нашим наблюдениям такие периоды не могли длиться более века, и по прогнозам не могли случаться ранее, чем через несколько тысяч лет. Потому они не представляли какой-либо угрозы для вашего существования, если смотреть на популяцию в целом. Один из таких периодов закончился совсем недавно — чуть более пяти тысяч лет назад. Пони называют его Великим Потопом, что отчасти правда: не малая часть суши была покрыта водой, которая со временем отступила. До этого, после того, как вы размножились достаточно, чтобы быть стабильной популяцией, мы окончательно покинули планету Эквестрии, создав Миграционный Флот Драконов, который служит домом многим из нас и по сей день. С того времени прошло более ста тысяч лет, и почему-то пони только в последние семь тысяч получили должное развитие и темпы научно-технического прогресса. Наши учёные связывают это с отсутствием памяти о магии. К сожалению, магические способности мы не смогли вам вернуть, так как сами утеряли их. Кантерлот так же был утерян, по крайней мере его нет на том месте, где он отмечен на наших картах. Возможно, он ушёл под землю в результате каких-то геологических процессов, например размывания почв. Или его разрушило потопами — этого нам неизвестно. Но мы надеемся, что хранилища магии древних аликорнов всё ещё целы, пускай нам и неизвестно их местонахождение. Собственно, для их поиска нам и нужна ваша помощь. Пожалуй у меня
всё —Спайк глубоко вздохнул и упал в кресло. Он очень увлёкся рассказом, и в процессе много жестикулировал, демонстрируя неподдельные эмоции, чем сильно удивил окружающих, и особенно — Твайлайт. Она никогда бы не подумала, что Спайк может быть так экспрессивен вне съёмок сериала. Воцарилась пауза. Первой заговорила Селестия:
—Кхм, как уже говорила — у меня есть данные о Кантерлоте. Но не только о нём. В твоём рассказе, Спайк, не однократно прозвучало слово «магия». О ней мне бы тоже хотелось рассказать, и на этот раз не стесняясь этого слова, боясь реакции окружающих. Но прежде я хочу услышать что нам скажет Луна. Пока что она самая тёмная лошадка среди нас.
—Крайне остроумно — лениво парировала Луна — Ладно, будь по-вашему. Но для начала объявляю небольшой перерыв.