Вперёд в прошлое

Часть 0

-Стоп, снято! — раздался голос режиссёра -Поздравляю, это последний дубль… чёрт бы вас побрал. Все свободны!

-Да не может быть… — пробубнила Флаттершай.

Шесть кобыл и маленький дракон не спеша брели со студии. Мимо плыли плоские декорации рисованных деревьев, такие же плоские рисованные домики, все яркие в сочных красках, как и подобает домам в сказочной стране Эквестрии. Потом сказочная Эквестрия кончилась, и началась реальная: мимо поплыли кирпичные стены, трубы и провода. Прокатили тележку с каким-то студийным оборудованием, а за ней хвостом прокатился трёхэтажный мат коней-работников: в этот раз съёмки эпизода затянулись, и по этому всеми любимая шестёрка торчала в студии с семи утра и аж до десяти вечера. Ну а персонал ещё дольше— им предстояло ещё вернуть весь съёмочный стафф по местам, чем, собственно, они и занимались. В далеке манила заветная табличка «выход», светящаяся зелёными буквами. Шестеро поняш и дракончик ускорили движение, чтобы поскорее уже покинуть медиа-кузницу.

На улице стоял осенний дождливый вечер. Вернее — не просто дождливый, а лило как из ведра, и потому поняши тесно сгрудились под небольшим козырьком у входа, в ожидании студийного автобуса до парковки — территория компании «Э-Ченнел» была внушительной, а пойти пешком и промокнуть до нитки никому не хотелось. Да и холодало уже — можно было легко простудиться.

Раздался лёгкий металлический клац, чиркнул барабанчик.

— Как же он меня заебал — сказала Флаттершай прикуривая.

— Эй, а нельзя ли матом потише? — возмутилась Твайлайт — тут дети всё таки!

— Это точно — подтвердил Спайк. Правда не тем голосом, который привыкли слышать зрители, а вполне себе мужским, тянущим лет на тридцать. Вообще говоря Спайк был самый старший из всех присутствующих, хотя и молодой для своего вида: драконы живут тысячи лет, и сейчас Спайку было сорок два, что в сравнении с общей продолжительностью жизни драконов совсем не много. Однако и не мало для того, чтобы повидать жизнь. Наверное бы фанаты удивились, узнав, что после каждой съёмки его озвучивают отдельно.

Рэйнбоу Дэшь тихо сказала:

— Вообще-то мне шестнадцать. Это — уже не маленькая.

Твайлайт умиротворяюще выставила копыта вперёд:

— Как скажешь, Дэши, как скажешь. Эй, смотри-ка, а вон и твои родители! — в сторону поняш катил чёрный Мерседес S-класса с голубыми ксеноновыми фарами. Рэйнбоу Дэшь была из богатой семьи, однако на съёмки она, как и все остальные персонажи сериала «My Little Pony» попала по стечению обстоятельств. Не смотря на то, что в сериале её позиционировали как эдакую юную оторву и спортсменку, в жизни дела обстояли диаметрально противоположно: она была спокойной и уравновешенной, и вообще не многословной. Училась в престижном колледже, на первом курсе авиаинженерного факультета, так что здесь пожалуй была единственная её связь с полётами в сериале. Ну и ещё её принадлежность к расе пегасов тоже можно сюда включить. В целом же, её персонаж не имел ничего общего с нею реальной.

— Хм, я тогда побегу наверное. До встречи, девочки! — махнула она крылом, садясь в машину.

—Давай, удачи — ответила Твайлайт.

—Наклейку с жо… кхм, с бедра сними! — крикнула Пинки вдогонку. Под наклейкой она имела в виду так называемую кьютимарку. В Эквестрии, часто остающейся за кадром их тоже не носили: это была шиза сценариста, а так же маркетинговый ход «Хасбро» — компании-инвестора «Э-Ченнел». Как будто и без кьютимарок нельзя было отличить персонажей друг от друга, и собрать всю их коллекцию целиком.

— Теперь можно ругаться? — спросила Флаттершай туша бычок об урну.

— А нужно? — задумчиво спросил Спайк в ответ, провожая взглядом красные огни уезжающей машины.

— Не знаю как вам, а меня эта работа достала. Да, здорово что здесь много платят. Здорово, что мы теперь звёзды и всё такое, но… Блять. Я не знаю сколько ещё тут выдержу. Этот мудак-режиссёр, который постоянно орёт, толпы дебилов-фанатов, которые засрали своими высерами весь интернет… Я даже на свою страничку в фейсбуке зайти спокойно не могу, не увидев постов с порнухой с моим участием!

— Такова цена славы.

— Коньфуций, а Коньфуций, ты вообще что-нибудь кроме своих умничаний отвечать умеешь?

— Могу прекратить диалог.

— Да, сделай одолжение.

— Ребята, ну хватит — вмешалась Твайлайт — всем тяжело. Лишние ссоры нам ни к чему — Твайлайт, пожалуй, была немногой из тех, чей персонаж походил на реальный. Разве что не обладала магической силой. Равно как и пегасы с аликорнами не умели летать и ходить по облакам: рога и крылья были рудиментарной причудой эволюции. Хотя религиозные придания гласили, что когда-то, в незапамятные времена на планете Эквестрии, царило магическое троецарствие — три колоссальных империи, враждующие между собой. Этот момент был обыгран в одной из серий, однако, как и эквестрийские реалии, некоторые ньюансы остались за кадром. Например такие, как кровопролитные войны и катастрофы планетарных масштабов с ними связанные, из-за которых, по преданиям, все магические свойства пропали бесследно, и даже пегасовы способности к полётам оказались утеряны. В любом случае: мифы есть мифы, и время не знает иного хода, кроме как вперёд.

— Эй, Твай, а может тебе в миротворцы записаться? Будешь в голубой каске на белом танке ездить, зебрам демократию нести. Не, не хочешь?

— Подруга, кончай уже менструировать — подала голос Пинки — не у тебя одной проблемы, в самом деле.

— Ай, да пошли вы.

— Может мы с тобой в бар заедем, пропустим по бокалу мартини?

— Да знаешь не отказалась бы. Хоть правда там в последнее время один урод зависает, домогается всё время, как нажрётся… Вообще идея мне нравится. Нужно снять стресс.

Тем временем подкатил автобус. Пинки, Флаттершай и Рэрити, всё время зависающая в телефоне, стремглав залетели в салон. Не спешили только Твайлайт и Спайк. Рэрити обернулась:

— Ну вы идёте или где?

— Да нет, мы на следующем поедем — ответила Твайлайт.

— Ну как знаете… Кстати, не забудьте Эплджек сказать, чтобы в понедельник была в студии.

— Не забудем. Мы сейчас как раз к ней собрались. Она нас заберёт.

— Ну тогда бай-бай!

— Ага.

Автобус набрал скорость и скрылся за углом соседнего съёмочного ангара. Некоторое время двое стояли не говоря ни слова, слушая шум дождя, шуршащего по лужам и барабанящего по навесу. Молчание нарушила Твайлайт:

— Знаешь, Спайк, в чём-то я согласна с Флаттершай. Это совсем не так весело, как я себе представляла в начале.

— Опыт редко приносит радость.

— Угу… Слушай, Спайк, а сколько мы с тобой дружим? — Твайлайт задрала голову вверх и рассматривала стену воды, в начале которой, под самыми тучами проползали мигающие огни самолёта.

— М-м? А с чего вдруг такой вопрос?

— Да так, задумалась… Просто мне иногда кажется, что… — её речь прервал телефонный звонок — Алло? А, привет, Эдж! Ну где ты там?… А? Направо? — Твай повернула голову — Да, вижу. Ну всё, давай, ждём — с этими словами она сбросила вызов, и продолжила — просто мне иногда кажется, что мы знакомы целую вечность.

Спайк печально вздохнул:

— Я был бы счастлив, если бы мы были действительно столько знакомы. Ведь по сравнению с любой пони я буду жить именно вечность, а значит, и моя бы жизнь подходила к концу, и у меня до сих пор, под закат лет, был бы друг.

— Ой… прости.

— Хех, не вижу повода извиняться за составленную компанию. Скорее это я должен быть благодарен судьбе.

— Слушай… Может быть не время задавать такие вопросы…

— Для тебя есть время всегда.

— Спасибо. В общем — почему ты покинул Станцию драконов? По сравнению с пони ваше развитие отстоит на добрую тысячу лет вперёд. Ты ведь единственный дракон на всей планете. При этом большинство поклонников сериала думает что ты вообще отрисован на компе, и в реальности не существуешь. Ну или что на самом деле ты пони-карлик в костюме. Иными словами, даже когда перед ними настоящий дракон живьём — пони не верят.

— Ну, большинство — оно склонно веровать в то, что им преподносят лидеры, так что ничего удивительного. Что же до того, почему я здесь, а не там — дело в том, чт… — раздался автомобильный гудок, и у входа с визгом затормозил здоровенный оранжевый Хаммер. Стекло опустилось, и из проёма высунулась Эплджек:

— Здарова народ! — она была ещё одной пони, чей персонаж не далеко ушёл от реального характера актрисы. Разве что тематика вестернов ей была не близка: Эпплджек была урбанистичной с головы до копыт.

— Привет, Эдж! — махнула копытом Твайлайт в ответ.

— Пожалуй, потом продолжим — тихо сказал Спайк — Эй, а мы думали ты про нас забыла.

— Чего-о? Даже если я что-то забуду, это «что-то» мне всегда напомнит телефон. Или бортовой компьютер. Или домашний. Ай, не важно короче. Залезайте, а то на вас смотреть жалко!

Двое проследовали в салон. Хлопнули двери, и Хаммер резко рванул в сторону выезда, увозя с собой последних пони с территории съёмочного комплекса.

Часть 1

Лос-Аликорнс. Столица кинозвёзд, город супербогатых и ультрабедных, рай для медиа-магнатов и ад для тех, у кого денег нет. Не смотря на то, что город назван в честь аликорнов-основателей, собственно к аликорнам отношение здесь не из лучших. Хоть и в конституции закадровой Эквестрии чёрным по белому написано, что представители любой расы имеют одинаковые права с представителями рас пони, на деле всё обстоит иначе. Ведь если бы пони следовали конституции и уважали гражданские права, Селестия бы уже давно, задолго до карьеры актрисы в сериале, устроилась на высокооплачиваемую престижную работу, а не думала о том, как бы сэкономить на оплате коммунальных услуг чтобы было что поесть. Равно как и давно бы уже не ездила на метро до работы, в повсеместном сопровождении презрительных взглядов — терпимость общественности к аликорнам оставляла желать лучшего, чему, впрочем, были некоторые объективные причины: аликорны в своей массе были иммигрантами из политически нестабильных уголков планеты, и как следствие — большинство из их не умело держаться в условиях цивилизации. Тот же факт, что политическая и социальная нестабильность в исконно аликорновых землях — результат эксплуатационно-экспансивной политики властей центральной Эквестрии, понибольшинство волновал не особо. Ведь по телевизору говорят, что эти регионы — рассадники терроризма и мировая угроза безопасности, а по телевизору врать не станут. Следовательно, с аликорнами нужно быть настороже — мало ли что они учинить могут. Ограбить, украсть, или машину угнать, а то и вовсе убить. Чёртовы мутанты-переростки, как их любили называть местные. Разумеется, господство таких взглядов в обществе не могло не приводить к столкновениям на почве расизма. Один из таких недавних конфликтов — бойня в Саут Энде — районе-гетто, где раньше жила Селестия. Её дом был сожжён активистами ультралевого националистического движения «Пони Пьюр», и сама она чуть не погибла в том пожаре: выход оказался заблокирован беснующимися отморозками, которые забаррикадировали двери снаружи. Если бы не Флаттершай и Пинки Пай — роль принцессы в сериале досталась бы кому-нибудь другому. А Селестия, которую мы все знаем как хозяйку солнца и правительницу сказочной страны, сгорела бы заживо. Ей очень повезло, что её соседями оказались именно те две пони. И Пинки Пай и Флаттершай выросли на улице бок о бок, в суровых условиях гетто. Знали цену жизни, и цену дружбы. А ещё цену смерти родственников и друзей. Их родители погибли в точно такой же бойне, устроенной восемнадцать лет назад, разве что была она не на расистской основе, а на почве разборок местных банд за контроль над территориями. С Селестией же у Пинки и Флаттершай давно сложились тёплые дружеские отношения за несколько лет её жизни в гетто после переезда. Селестия не раз выручала их в трудную минуту: она не боялась заступиться за друга, и никогда не убегала от опасности. Умела хранить тайны, и стоять до конца. Даже когда Пинки и Флаттершай остро нуждались в деньгах, Селестия умела их находить, несмотря на то, что сама была в не лучшем положении. Объяснение такому характеру было простое: если те две пони выросли в гетто, то Селестия детство провела в регионе, где война не прекращается вот уже десятки лет. Потому она точно так же, если не больше, умела защищать то, чем дорожила. В тот вечер Пинки Пай и Флаттершай, увидев как горит дом Селестии, и отморозков, забаррикадировавших двери, не долго думая угнали ближайший грузовик и просто, без церемоний протаранили толпу насквозь, влетев в горящий дом. Оставшиеся отморозки кинулись в рассыпную роняя калл, в страхе, что сейчас откуда-то вылезут ещё грузовики и начнут давить их всех до последнего. Что, впрочем, было бы неплохо. Пинки и Флаттершай, тем временем, нашли Селестию в спальне без сознания: кобыла выключилась от удушья. Вдвоём на плечах они стащили её вниз, погрузили в кабину, и резко сдав назад рванули прочь от дома: на горизонте уже показались полицейские машины. Полиция явно не спешила вмешиваться, и потому приехала только через полчаса после начала погромов. Впрочем, это прошлое. Теперь дела у Селестии обстоят куда лучше: на зарплату актрисы она смогла арендовать квартиру неподалёку от центра, купить машину, пусть и далеко не новую, и даже смогла поступить в университет на педагогический факультет, о чём всегда мечтала. Жизнь пошла в гору, вот только минувшие события всё равно оставили свой след: добиться её расположения — более чем нейтрального — стоило больших трудов. Если пони что-то обещала сделать, то она должна была это сделать не смотря ни на что. Она не терпела пустозвонства, показухи и необоснованных понтов, чем грешили некоторые работники студии. Равно как и не терпели их Пинки и Флатти. Окружающим они казались грубыми, суровыми, иногда — неотёсанными, однако те, кто подходили ближе делового общения или болтовни в перерывах на ланч, открывали для себя кобыл, на которых держится мир. Нет, не тот, который с политическими страстями, глобальной экономикой и научными открытиями. А самый обычный, с которым сталкивается каждая пони ежедневно. Дома, на работе и в критических ситуациях. Перед теми, кто сумел сблизиться, открывался целый мир, который каждая из троих сумела построить в противовес жестоким реалиям. И уж конечно для близкого открывались причинно-следственные связи их строгости к словам и действиям пони, и всё становилось на свои места. А ещё трудно найти было лучших спутников жизни: верных и опытных, готовых стоять насмерть за то, что им дорого.

К невысокому трёхэтажному дому с выступающими трапециями спален подкатил оранжевый Хаммер, вытискиваясь на парковочную полосу из густого потока машин. Из него вышли трое, и быстро зашлёпали по лужам к углублению подъезда. Вслед им поворотниками подмигнула машина, блокируя двери.

— Фух чёрт, льёт как из ведра! — сказала Эпплджек, уступая Твайлайт дорогу к домофону.

— Осень-осень… Раньше следующего вторника солнца ждать не стоит.

Из домофона раздался голос:

— Алло?

— Доставка магии на дом!

— Что?… Не могли бы вы не загораживать камеру?

— Оу, пардон — Твайлайт свесила голову и улыбнулась в крохотную линзу.

— Ах, это вы — раздался писк, и щёлкнул замок — Заходите.

Трое поднялись на последний этаж, и подошли к тяжёлой металлической двери, замаскированной под резную деревянную. Твайлайт было потянулась к звонку, но дверь распахнулась, и оттуда высунулась высокая стройная кобыла в халате цвета капучино.

— Не замёрзли? — поинтересовалась Селестия, закрывая двери за гостями.

— В машине? — удивилась Эпплджек.

Селестия рассмеялась:

— Хах, точно! Никак не привыкну, что все мои коллеги ездят на машинах, а не вёдрах с болтами.

— Эм… Кстати, а ты не думала над покупкой новой? Просто я конечно понимаю, что ты не фанатка всех этих навороченных излишеств, типа рабочего обогревателя или кондиционера, но наши зарплаты позволяют купить пару довольно неплохих тачек с первой же получки. В которых будут хотя бы исправно рабочие двигатели.

— Ах, Эдж. У нас с тобой слишком разные понятия нужного. Советую ознакомиться с понятием бритвы Оккама.

— Может ты имела в виду пособие по выживанию в условиях войн… Ай! — Эплджек получила сильный тычок в бок от Твайлайт, затем виновато прижала уши — Ой, прости.

Однако Селестия лишь улыбнулась в ответ:

— Да в общем-то я и так умею. Ну, чего столпились? Проходите в кухню, сейчас будем заливаться чаем. Или чем покрепче — подмигнула она Эпплджек.

—О-хо-хо, я не против!

—Притормози коней — вмешалась Твайлайт — я с тобой пьяной в одну машину не сяду.

—И я бы не рискнула — ответила Селестия — тут, пожалуй, даже кондиционер не спасёт.

Эплджек махнула копытом:

—Ай, ну вас! Когда мы в последний раз хорошенько веселились? Прямо так, чтобы музыка долбила, соседи полицию звали?

—Если соседи вызовут полицию, то тогда мы будем ночевать не у меня, а в обезьяннике.

—Значит гуляем?

—Надо спросить мнение сторон. Твайлайт, Спайк? Вы не против некоторого количества алкоголя?

Спайк задумчиво произнёс:

—Смотря какого. Ну алкоголя в смысле. Количество сразу перестаёт иметь значение, после того, как оно стало некоторым.

— Я пологаю это «да»?

— Более чем. Только бы закуска не помешала.

— Имеется. А ты, Твай?

— А что я? Мой голос что-то решит?

— Ну, давай хотя бы создадим видимость выбора, для приличия.

— М-м. Тогда я выбираю вино. Красное, полусладкое. И шоколад. Но сначала чай.

— Тогда прошу всех к столу. Вечер выходных объявляю открытым!

—Нет, вы представляете? Он так и сказал: «лучше меня не найдёшь, детка» — сказала Твайлайт.

Эплджек и Селестия громко рассмеялись, после чего первая сказала:

— Мужики такие мужики. Бэнтли есть — ума не надо.

Спайк лениво посмотрел на неё, уперевшись щекой в кулак.

— Что? Ну ладно, ладно. Ты — исключение. Видимо у вас там совсем будущее. Кстати, ты уже привык к местным условиям? Всё-таки тут выше… эта, как её?

—Гравитация? Атмосферное давление?

—Ну да, она вот.

—Она — кто?

—Я думаю Эдж про земные условия в целом — вставила слово Твайлайт.

— Ну, за вычетом того, что мне приходится участвовать в телешоу — да. Парадоксальная формула «хочешь что-то спрятать — положи это у всех на виду» работает.

Селестия спросила:

—Слушай, Спайк…

—Да?

—А как долго ты ещё планируешь у нас оставаться? Ну на планете?

— Пока не закончу исследования. А что?

Селестия замялась:

— Просто у драконов межзвёздный полёт это что-то совсем обычное…

— Не такое уж и обычное. Подготовка корабля — длительный и сложный процесс. Учитывая расстояние, подготовка моего полёта заняла полгода, который ушёл на оснастку судна модулями сверхдальних перелётов и маскировки, а так же тесты всех систем. Но я понял, к чему ты клонишь.

— Правда? — Селестия совсем засмущалась, но тем не менее смотрела глазами, полными надежды.

— Скажу прямо: я не знаю, возможно ли взять кого-то с собой. И дело не в том, что это затруднительно технически — на корабле, по крайней мере в грузовом отсеке — места хватит сотне-другой пони, а в том, что я уже нарушил первое правило пребывания здесь: никаких контактов с местными разумными формами жизни. К тому же, Станция не предназначена для обитания иных существ, кроме драконов. Условия довольно жёсткие: резкие перепады температур, низкое давление, и высокий радиационный фон. Чтобы перевезти кого-то туда придётся согласовывать это с руководством, и если они согласятся — создать условия для пребывания пони на Станции. Я конечно попытаюсь поднять эту тему, но к результатам настроен скептически. Так что советую не думать лишний раз на эту тему, что бы не расстраиваться, и не строить иллюзий.

— Ясно… Но всё равно — спасибо.

Твайлайт повернулась к Спайку:

— Раз уж пошли такие разговоры, то пожалуй рискну спросить и я: помнишь разговор у студии?

— Да.

— Какова цель твоих исследований?

— Это связано с историей. В том числе и вашей. Большего сказать не имею права.

На несколько секунд воцарилась тишина. Её нарушила Эплджек:

— Уоу, ребята, ну у вас и тёрки. Голова кругом. Сэлли, у тебя есть HDTV-порт на телике?

— Что? — непонимающе моргнула Селестия.

— Ну разъём такой. Дивиди подключать, приставки. А то у вас беседы такие, интересные конечно, но я сейчас бы не отказалась порубать в какой-нибудь клёвый шутер.

— Мы тебя утомили?

— Да нет же. Просто настроение такое, ну драйвовое. Раз дискотеку устроить нельзя, то хотя бы так оторваться.

— Не знаю, есть наверное. А у тебя что, приставка с собой?

— В багажнике всегда лежит как раз на такие случае.

— Что-то не припомню, что бы на приставки были игры — саркастически заметила Твайлайт.

— Пфф. Ну так что, будем играть или где?

— А есть во что?

— Да. Гонки, например. Графика и повреждения круче чем в жизни.

— Что ж, так и быть. Посмотрим, что там у вас есть на эти ваши консоли.

Замётано… Так, давай-ка ещё стаканчик виски, и вперёд!

Часть 2

Свинцовые тучи неспешно плыли над Лос-Аликорнсом, находя отражение во множестве окон небоскрёбов даунтауна. И хотя стоял полдень, серость неба создавала впечатление, что уже часов восемь вечера. Тускло горели фонари, машины ездили со включенными фарами: осень унесла последние остатки жаркого лета, и над городом теперь вот уже неделю проливал дождь, изредка давая возможность пешеходам закрыть зонты такими вот мрачными днями.

— Спайк, ты просто ебанулся! — не выдержала Эпплджек. Оранжевый Хаммер неспешно катил по центральной улице города, всё замедляя движение: собиралась пробка — Генеральный будет вне себя от ярости!

— Ничего, снимут пару серий без меня. В конце концов могут приостановить съёмку сериала целиком, раз уж я так важен.

— Скорее, тебе просто дадут пинка под зад, а твой персонаж действительно отрисуют на компе.

— Что ж, их выбор.

— Это действительно так срочно? — поинтересовалась Твайлайт с заднего сидения — Может можно как-то отложить?

— Твай, послушай… Я уже не раз говорил, что у меня есть дела, имеющие безусловный приоритет над любым видом деятельности на Планете. Сейчас наступило время такого дела.

— Но…

— Дальнейшие возражения бессмысленны. Если они имеются, советую сменить тему разговора.

— Пфф… Хорошо. Но ты хотя бы можешь примерно сказать когда ты вернёшься?

— Не знаю. Может управлюсь за час. А может не управлюсь за десять лет. Это за пределами прогнозирования, так как я понятия не имею какой объём работ меня ждёт.

— Тогда может оставишь какие-нибудь контакты? Хотя бы телефон.

— Недопустимо. Источник звонка легко отследить. И давай на этом закончим.

— Хозяин барин, просто… Спайк, я волнуюсь. Мало ли на кого можно нарваться. Военные, ЦРУ, да и просто обычные пони, которые тебя могут заметить, и доложить в полицию!

— И что они скажут? «Помогите, по улице разгуливает дракон»? Да, они дождутся машины с мигалками. Правда не полиции, и повезут их отнюдь не в участок, а в ближайший дурдом. Не волнуйся, Твайлайт. Я же не первый день у вас. И даже не первый год.

— Кстати, ребята, а сколько вы знакомы? — поинтересовалась Эпплджек

Спайк и Твайлайт переглянулись. Твайлайт заговорила первой:

— Ну, скажем так: он появился в моей жизни задолго до знакомства с вами.

— Пять лет?

— Тепло.

— Десять?

— Горячо.

— С рождения?

— Холодно.

— Ай да ну к чёрту, говори уже!

— Двенадцать лет.

Эпплджек присвистнула:

— И всё это время о нём кроме тебя никто не знал?

Твайлайт молча кивнула.

— А как же военные с ЦРУ, за которых ты так тряслась? Уж они то должны были давно заметить если не корабль, то слоняющегося по дворам дракона, пусть и маленького.

— Спайк у нас гений скрытности, и не только её. Он очень чувствительный, причём как-то дистанционно: каждый раз, когда у меня было плохое настроение, он появлялся словно из ниоткуда. Уж не знаю что это — шестое чувство или какой-то эмоциональный сканер, но приходил он как раз тогда, когда нужно. А потом так же внезапно исчезал, стоило мне отвлечься.

— Может он у нас с телепортом в одном месте, м? — улыбнулась Эпплджек и повернулась к Спайку. Тот не обратил внимания, и задумчиво глядел на дорогу. Затем, не отрывая взгляда, произнёс:

— Похоже, пробка — затем, выдержав паузу, повернулся, и продолжил — Эдж, как ты думаешь: если я сижу на переднем сидении, и если мы уже проехали множество камер наблюдения, на которые я засветился, при этом до сих пор ничего не случилось, стоит ли спрашивать — есть у меня телепорт в «одном месте» или нет? Разве это так важно?

— Хах, твоя правда… Вот дерьмо! Наверняка опять какие-то мудаки влетели на перекрёстке перед Эквестрия Бэнк Тауэр. Вон там, смотрите. Метров триста, мигалки синие. Ну точно — въебались. Хорошо хоть Сэлли выехала раньше, сейчас бы точно встряла… куда ей там надо было, кстати?

—На какую-то встречу с коллегами по прошлой работе — ответила Твайлайт.

—Ясно. Интересно, что за работа могла быть в Саут-Энде? Ну ты знаешь, это же натуральное гетто…

—Эдж, давай мы не будем обсуждать прошлое Сэлли в её отсутствие. Это некультурно. Да и в её присутствии тоже, если только она сама не захочет поговорить об этом.

—Всё-всё, молчу. Просто спросила, ничего более.

Хаммер тем временем медленно прополз в потоке машин, обтекающим место полицейской блокады. Всюду были развешаны жёлтые ленточки оцепления, полицейские машины стояли полукругом, местами — грузовики с ОМОНом, которые словно специально заслоняли собой место происшествия. Судя по всему произошло что-то серьёзное: за синими грузовиками, в хлопьях пены, виднелись пожарные машины и кареты скорой помощи, сверкающие маячками. У зданий вокруг на нижних этажах были выбиты стёкла.

—Что за твою мать… — пробубнила Эпплджек, пытаясь разглядеть что происходит. Однако обзор ей перегородил коп, который до кучи постучал в окно. Стекло с глухим жжужанием опустилось, в тишину салона ворвались звуки гомонящей улицы, с воями сирен наперебой:

—Мисс, не задерживайте движение! Здесь не на что смотреть — сказал коп, глядя из-под фуражки.

—О, правда что ли? Может скажешь это вон той банде говноедов? — Эпплджек указала копытом в сторону толпы репортёров, окружившей полицейский кордон.

Коп пристально посмотрел в ответ, затем сказал:

—Возможно, вы хотите провести день в участке?

—Предложение заманчивое, но вынуждена отказаться, с-с-сэр — саркастически ответила Эпплджек.

—Тогда двигайтесь! — коп подёрнул фуражку, не отрывая недоброго взгляда. Сзади раздался автомобильный гудок. Эпплджек подняла стекло, и сказала во вновь тихий салон, глядя на бампер машины спереди:

—Урод, блядь.

—Это его работа — ответила Твайлайт.

—Быть уродом?

Твайлайт лишь вздохнула. Машина впереди потихоньку набирала скорость — пробка начинала рассасываться сразу после кордона.

Оранжевый Хаммер летел в ночи под 190 километров в час в левом ряду, унося поняш и дракона в далеко область Лос-Аликорнса.

—Эдж… Эдж! — прикрикнула Твайлайт.

—А?

—На похороны спешишь?

—Чего?… Чьи?

—Свои, и наши за одно. Скорость сбрось — дорога мокрая.

—Оу, сорри. Задумалась — Хаммер начал замедляться, и фонари за окном стали мелькать не так бешено.

—Уж не о том ли, что сначала следовало хотя бы попробовать сдать на права, прежде чем их купить? — поинтересовался Спайк.

—Эй! Я сама сдавала!

—Свежо преданье…

—Чего-о?

—Так, ну хватит, вы оба — вмешалась Твайлайт, и потянулась к телевизору, чтобы включить звук — тут что-то про сегодняшнюю аварию показывают — сенсорная кнопка отозвалась бликом, и раздался голос диктора:

—… егодня днём в центре Лос-Аликорнса был убит Джонсон Морганхуф — глава Эквестрия Бэнк, соинвестор Глобального Валютного Фонда при Организации Объединённых Пони, а так же последний представитель одной из старейших банковых династий — Морганхуфов — насчитывающей более чем трёхсотлетнюю историю. Вертолёт Джонсона Морганхуфа был сбит практически сразу после взлёта с вертолётной площадки Эквестрия Бэнк Тауэр, после чего рухнул на перекрёстке Мэйнстрим Стрит и Галоппинг Авеню. Погибли так же пилоты, несколько прохожих скончались по дороге в реанимацию, пятеро получили ранения различной степени тяжести. Зданиям по близости нанесён незначительный урон. По словам очевидцев вертолёт сбили ракетой, пущенной из окна Эквестрия Бэнк Тауэр. Сейчас здание оцеплено, входы и выходы заблокированы, ведётся учёт и допрос банковского персонала. Сотрудники полиции отказались давать комментарии касательно подозреваемых и возможных мотивов покушения, однако версия теракта не исключается. И к другим новостям: сегодня состоялся пятый съезд торговых… — Твайлайт выключила звук.

—Ну дела — сказала Эпплджек — раньше метро взрывали, а теперь и вертолёты на голову падают. Охуеть. Ракетой, средь бела дня. Город отморозков.

—Не нравится мне это — сказала Твайлайт.

—Ха, а кому понравится, когда прямо по среди центра шмаляют из ракетницы?

—Я про другое. Морганхуф — большая шишка. Очень большая. Насколько мне известно, таких если и убирают, то тихо, без лишнего шума. В истории современной Эквестрии очень мало подобных убийств, и все они происходили где-то в кулуарах власти, и крупных частных компаний. Официальные версии, которые сообщались — сердечные приступы, или ещё какие проблемы со здоровьем. Особенно забавно было читать цитаты из тогдашних газет про автокатастрофы по вине водителя. На деле, разумеется, все подобные убийства были заказные.

—Откуда такая информация?

—Банальная логика: простым пони не зачем знать что происходит среди власть имущих. Но чтобы утолить информационный голод, который неизбежно ведёт к неудобным вопросам, всегда можно подсунуть «официальную» версию происходящего. Таким образом и волки целы, и овцы сыты. Все подковёрные дела остаются под ковром.

—Ну а как ты тогда это объяснишь? — кивнула Эпплджек в сторону телевизора, по которому уже крутили рекламу.

—Либо это сделано специально, чтобы привлечь внимание — а где привлечение внимания — там рядом всегда отвлечение этого же внимания от чего-то другого — либо что-то пошло не по плану. Кто-то оказался не готов к такому повороту. А может и то и другое сразу.

—Что-то я тебя не пойму, сестрица: зачем убивать главу крупного банка, если на нём этот банк завязан — это первый вопрос. Второй — как это вообще можно допустить, учитывая уровень охраны?

—На первый вопрос частично отвечу: в частной компании нет незаменимых, будь то уборщик или босс любой величины. Может быть он стал проявлять какие-то неуместные амбиции, или впал в маразм — причин для того, чтобы его сместить может быть множество. Но подчеркну: сместить, а не убрать. Здесь начинается уже мой вопрос — почему именно убрать — и ответ на него пока в голову не приходит, даже теоретически.

—А что со вторым вопросом?

—Он тоже остаётся открытым, как и мой. Возможно, вернее — наиболее вероятно, в таком случае — убийца кто-то из личной охраны…

—Простите что прерываю: Эдж, давай на обочину — вдруг сказал Спайк.

—Что? — удивилась Эпплджек — Тут же лес один!

—Ты уверен, что именно тут? — спросила Твайлайт.

—Абсолютно.

Хаммер остановился у отбойника и включил аварийку. Трое вышли из машины.

—Ахх! Свежий лесной воздух — прокряхтела Эпплджек потягиваясь. Мимо, грохоча пустым кузовом, пронёсся грузовик. Твайлайт задумчиво посмотрела ему вслед, и ответила:

—Да, точно… свежий и лесной. Спайк!

—Да?

Твайлайт вздохнула:

—Будь осторожен. И возвращайся поскорее.

—Сделаю всё, что в моих силах. До встречи. Надеюсь — скорой — с этими словами Спайк ловко перемахнул через отбойник, и убежал во тьму леса, оставляя за собой борозду в высокой колыхающейся траве. Двое поняш долго смотрели ему вслед, под шум редко проносящихся машин. Затем Твайлайт задрала голову вверх, и начала рассматривать звёзды. Расстояние от города и мелких населённых пунктов было достаточным, чтобы их зарева не отсвечивали, и потому любоваться глубинами космоса мешали разве что шоссейные фонари.

—Красиво… — сказала она.

—Да… — задумчиво ответила Эпплджек. Затем повременив, продолжила — Как думаешь, далеко он намылился?

—Даже не представляю. Может на Луну, может к соседней звезде… А может сидит сейчас за деревом и посмеивается.

Эпплджек удивлённо уставилась.

—Хех, да шучу я. Поехали домой уже, устала я от этих покатушек.

—Принято: курс на базу. Залезай.

Часть 3

—Центр, докладывает семнадцатый. Вижу транспорт. Д-визор чист, цель отсутствует.

—Дерьмо… Ладно, кто там ещё?

—Двое. Предположительно объекты из главной группы.

—Ясно. Продолжать до квадрата А-9.

—Вас понял.

Эпплджек сонно смотрела на мелькающие полосы разметки, часто поматывая головой и моргая, чтобы отогнать сон. В салоне тихо играла какая-то попса по радио, Твайлайт сопела на переднем сидении, оперев голову о стекло.

—Мне бы сейчас так… — тихо сказала Эпплджек, повернувшись в сторону спящей подруги. Вдруг справа быстро проехала машина, идущая на обгон.

«Хо-хо, брат — подумала, Эпплджек и взглянула на спидометр, на котором высвечивались оранжевые циферки. 170 — Такими темпами тебе не долго гонять осталось… Чёрт, да там все 240…». Затем обогнавшая машина, светящая красными огнями метрах в трёхста, перестроилась в левый ряд с Хаммером, и сравняла скорость. Тем временем сзади нагоняла ещё одна, но Эпплджек лишь мельком посмотрела в зеркало, успела выругаться про себя на слепящий ксенон, и вновь сконцентрировалась на дороге. Машина спереди начала постепенно замедляться, а машина сзади так же медленно приближаться. Справа показалась фура, которая начала медленно проползать мимо Хаммера.

«Да у вас тут целая Формула-1… Чёрт, вот это шпарит! Аэродинамика как у кирпича же… турбированный наверное. Интересно, какой объём?» — дальше Эпплджек додумать не успела: машина сзади замигала фарами, а затем включила правый поворотник.

«Ну и чё ты моргаешь? Щас проедет — обгонишь. Пустой дороги ему мало.» — тут она обнаружила, что машина спереди уже довольно близко, и так же мигает правым поворотником, явно призывая на обочину.

«Опаньки. Так, господа, шли бы вы нахуй с такими предложениями!» — Эпплджек наддала газу, попытавшись вырваться, однако грузовик справа тоже подался вперёд, преграждая путь.

«Блядь. Похоже мы попали… Чёрт!» — с этими мыслями она повернулась к Твайлайт, и начала её толкать:

—Твай!… Эй, Твайлайт, просыпайся!

—М-м? Мы уже приехали? — сонно спросила поняша.

—Ремень накинь… А, ты уже. Отлично. Приготовься, сейчас может быть весело.

—Что?… — тут машина сзади начала сигналить, грузовик ей вторил низким гудком.

—Что происходит? Кто это?

—Без понятия. Но лучше не останавливаться.

—Чего они хотят?

—Чего бы они там ни хотели, до тех пор, пока я за рулём — они этого не получат.

—Это что, бандиты?

—Не думаю что кто-то станет зажимать в тиски посреди ночи из благих побужде… Блядь! — раздался глухой удар — машина, ехавшая сзади бортанула Хаммер, и начала сигналить ещё интенсивнее.

—С-сука! Ладно, урод. Давай поиграем — Эпплджек включила правый поворотник, демонстрируя согласие уйти на обочину. Все три машины разом подались вправо, освобождая проход. Эпплджек некоторое время сбрасывала скорость, а потом резко газанула, повернув влево. Раздался ещё один удар, и Хаммер опасно заболтался из стороны в сторону — передняя машина, которую две пони только что обогнали, ударила сзади вбок.

—Твайлайт, держись!…

—Центр, докладывает семнадцатый, у нас внештатная ситуация! Код четыре, повторяю, код четыре!

—Семнадцатый, вы уверены? Может форс-мажор?

—Никак нет, в машинах противника зафиксированы РЭБ! Это не может быть совпадением! Срочно требую дальнейших указаний!

—Огонь на поражение. Сохранность главной группы по возможности.

—Есть!

Хаммер несло от одной стороны дороги к другой — Эпплджек едва справлялась с управлением, визг шин был слышен даже в хорошо изолированном салоне.

—Твою мать! — кричала Эпплджек. Твайлайт с бешеными глазами смотрела назад. Вдруг сверкнула вспышка, сквозь которую немедленно прорвались клубы огня.

—Боже… — шепнула Твайлайт. Менее чем через секунду раздался оглушительный удар, стёкла Хаммера покрылись трещинами, а саму машину чуть оторвало от земли от резкого толчка сзади. Последнее, что успели заметить поняши, пока Хаммер быстро кренился на бок — какой-то небольшой самолёт, светящий синими огнями реактивных двигателей, уносящийся далеко вперёд.

Твайлайт очнулась первой. Во рту был солёный привкус, а по телу как будто ударили наискось здоровенной арматурой. Твай быстро потянулась к Эпплджек, которая была вся в крови и осколках. Её волосы спадали на обивку крыши, в них затекали тоненькие красные струйки, пропадая между светлыми волосками — в этот момент до Твайлайт дошло, что они опрокинулись. В ушах стоял звон, к горлу то и дело подступал тошнотный ком.

—Эдж… Эй, Эдж… Чёрт! — всхлипнула Твайлайт, и упёрлась копытом в крышу, чтобы отстегнуть ремень. Высвободившись, она начала вытаскивать подругу. Это далось ей не просто: Хаммер по дороге собрал добрые полкилометра отбойников, и в конце улетел в дерево, потому двигатель вмялся в салон примерно на четверть. Впрочем, сказочно повезло, что металлическая полоса с креплениями каким-то образом прошла поверху, и кусками валялась на всём пути столкновения. Каждое движение Твайлайт отдавалось ей резкой болью в груди — ремень безопасности сломал не одно ребро. Оттащив беспомощную подругу на безопасное расстояние от машины, она стала щупать пульс.

—Эпплджек… в страхе шепнула Твайлайт — и наклонилась ухом ко рту. Дыхание есть. Затем спустилась к груди, и затаилась, ловя любой, даже самый крохотный звук. Тихие, очень тихие и редкие удары, но есть.

—Слава богу… — выдохнула она, и потянулась за телефоном. Ожидание пары гудков казалось вечностью. Затем раздался голос:

—Дежурная часть экстренной помощи, слушаю.

—Алло? Скорая? У нас авария… Автомобильная.

—Адрес?

—Не знаю… Шоссе куда-то на север… кажется Норд Маунтс хайвэй. Недалеко от Пайн-тауна, в сторону Лос-Аликорнса.

—Количество и состояние пострадавших?

—Двое — тяжело дыша проговорила Твайлайт — один в норме, другой… в критическом.

—Понятно. Ждите.

—Стойте!

—Да?

—Ещё тут произошёл взрыв… Пострадавших может быть больше.

—Хм. Спасибо за информацию — раздались короткие гудки, и Твайлайт повалилась на холодную мокрую траву. Её вымученный взгляд был устремлён на ночное небо, полное звёзд.

—Похоже, нам стоило волноваться больше за себя, да, Спайк? — прошептала Твайлайт, улыбнувшись уголком рта в грустной иронии.

Сквозь мрак доносились глухие звуки, постепенно становящимися всё более разборчивыми. Наконец стало слышно речь:

—… произошёл взрыв, по предварительным данным восемь пони погибло, двое пострадали. По словам полиции, все погибшие — террористы, перевозившие оружие, при транспортировке которого и произошёл взрыв. Двое пострадавших — водитель и пассажир машины, оказавшейся рядом — госпитализированы. Напомним, что это не первый случай… — вдруг звук исчез. Твайлайт попыталась открыть глаза — веки были словно из свинца. Перед её взглядом возникло что-то белое и расплывчатое, затем образ постепенно приобрёл чёткость, и перед ней возникло лицо Селестии.

—Очнулась? Ага, очнулась — грустно поприветствовала она. Затем рядом возникло голубое лицо с радужными волосами, и на Твайлайт уставились большие фиолетовые глаза, радостные и испуганные одновременно.

—Привет — сказала Рэйнбоу Дэш.

—Эпплджек. Девочки, что с Эпплджек? — спросила Твайлайт.

—Жива, но состояние пока не очень — ответила Селестия — Врачи сказали, что всё будет в порядке, но нужно время.

Твайлайт глубоко вздохнула:

—Пронесло. Вы не поверите, что с нами случилось… — она начала подниматься, как всё тело отозвалось резкой болью. Пришлось упасть обратно.

—Ау-у… Чёрт!

—Не двигайся — Селестия мягко положило копыто ей на ногу.

—Где мы?

—В Первом госпитале Лос-Аликорнса.

—Но… Но мы же были ещё километрах в пятидесяти!

—Спасибо Рэйнбоу Дэш. Сначала вас увезли в Пайн-таун. Потом когда стали звонить из тамошнего госпиталя — ну ты знаешь, сообщить родственникам или друзьям — наткнулись на номер Рэйнбоу. Она позвонила мне, затем кое-куда ещё, и за вами выслали медицинский вертолёт. Неплохо иметь знакомых сверху, м? — грустно улыбнулась Селестия.

—Вот как… Действительно, не хило. Спасибо, Дэши.

Рэйнбоу Дэшь смутилась:

—Да не за что… Я думаю каждый бы сделал так же, если бы у него была такая возможность.

—Да, но всё-таки Первый госпиталь… — Твайлайт задумалась.

—Если ты насчёт страховки — не переживай, всё уже оплачено.

—Оу… не стоило, мы бы сами…

—Расслабся — улыбнулась Рэйнбоу Дэш — меньше всего тебе сейчас нужно нервничать.

—Да, пожалуй… — вдруг Твайлайт словно током ударило — Дэшь!

Та аж дёрнулась:

—Да?

—Ты ведь разбираешься в авиации, верно?

—Ну да, есть немного. А что?

—Просто… Это может прозвучать дико, но перед тем как разбиться, мы видели самолёт!

—Эм… А что тут такого?

—Ну, кроме того, что у него не было никаких сигнальных лампочек, он летел очень низко, был маленький, и появился сразу после взрыва — ничего. А ещё у него хвост такой, задние крылья наискось. Большего не разглядела. Судя по звуку — реактивный.

—Ты… Ты уверена в том, что ты видела? — робко спросила Рэйнбоу.

—Абсолютно! — отрезала Твайлайт — Это был самолёт! Небольшой, и реактивный!

—Просто…

—Что?

—В общем, твоё описание очень подпадает под военный беспилотник. Такие используются целях разведки и наблюдения, могут нести на себе некоторое вооружение.

Твайлайт вздрогнула:

—Военный, говоришь…

—Эй, не переживай, я не думаю что тут есть какая-то связь. Просто совпадение.

Твайлайт посмотрела на неё в упор:

—Совпадение? Мы отвозим Спайка далеко от города, расстаёмся с ним, и тут же нас обстреливают!

—С чего ты взяла что они кого-то обстреливали? Тем более — вас? По телевизору сказали, что это был грузовик с террористами… Ой… Ну, может вы просто неудачно попались в зону какой-нибудь секретной операции?

—Спайк.

—Да, но… — Рэйнбоу Дэшь осеклась — Думаешь его обнаружили?

—Не уверена. Однако уверена в другом: если бы нас хотели уничтожить — нас бы уничтожили. Но они охотились не на нас, а за теми, кто за нами гнался.

Рэйнбоу округлила и без того большие глаза:

—Гнался?

—Угу. Начали зажимать прямо на дороге. Сначала машины спереди и сзади, затем грузовик сбоку. И думаю нам чертовски повезло, что мы успели оттуда вырваться. Я понятия не имею кто это был, но судя по их манерам — явно не дорогу спросить хотели… Эй, Сэлли, что скажешь? Сэлли?…

Селестия сидела рядом отвернувшись к стене. Затем тихо произнесла:

—Дэши, не могла бы ты принести кофе? Просто я так устала за сегодня…

—Оу, конечно! Тебе какой?

—На твоё усмотрение.

—М-м. Может глясе? Хотя не думаю, что он тут есть, не ресторан и даже не фастфуд всё-таки… Ладно, я сейчас — с этими словами Рэйнбоу Дэшь покинула палату. Затем Селестия повернулась к Твайлайт. Её глаза были мокрыми от слёз, а лицо почему-то стало измождённым и… виноватым.

—Эй, ты чего? — удивилась Твайлайт.

—Твай — дрожащим голосом сказала Селестия — нам нужно серьёзно поговорить.

Часть 4

В палате воцарилась тишина, и лишь кондиционер осторожно нарушал её тихим шелестом.

—Поговорить о чём, Сэлли? — спросила Твайлат с беспокойством глядя на Селестию.

—Твай… Тебе известно что-нибудь про организацию Вэй оф Ансесторс?

—Первый раз слышу. Но судя по названию — что-то религиозное, да? Что-то типа амишей, или ещё каких «староверов», пытающихся сбежать от цивилизации?

—Нет. Не совсем. Ты знаешь, откуда я родом?

—Кроме того, что откуда-то из южных стран, мне ничего неизвестно.

—Официально наша страна именуется «Двадцать первый регион» — как видишь, нету даже названия, только геополитический индекс. Однако наш народ исконно зовёт её Землёй Порядка.

—Здорово конечно, но к чему это?

—К тому, что у нашего народа есть целый комплекс древних традиций, направленный на сохранение знаний о прошлом. Настоящем прошлом, каждой из ныне существующих пони. Этим традициям уже более четырёхсот тысяч лет…

Твайлайт рассмеялась:

—Стоп-стоп-стоп. Есть устоявшиеся научные версии, гласящие, что первые цивилизации пони появились не ранее пяти тысяч лет назад до Великого потопа, на котором, в том числе, основываются все ведущие религии Эквестрии. Почему-то именно в это время на землю грешную должны спускаться всякие там пророки. Суммарно, с учётом двух тысяч прошедших лет с момента потопа, выходит семь. А ты говоришь про полмиллиона без малого. Сэлли, ты что, одна из оккультистов? Ну знаешь, которые всюду орут про то, что на самом деле пони обрели разум ещё чуть ли не до формирования планеты, или что они были какой-то там сверхцивилизацией?

—Я такого не говорила. К тому же, если уж речь о сверхцивилизациях, вспомни Спайка. По-твоему ты бы поверила в существование драконов, ещё и прилетевших откуда-то из космоса, не повстречай одного лично?

—Драконы фигурируют чуть ли не во всех религиях и мифах. К тому же не раз были найдены их останки. Впрочем, ты права: уж в то, что они существуют, да ещё и более развиты чем мы, мне до сих пор верится с трудом.

Селестия вздохнула:

—Похоже, донести некоторую информацию будет не просто. Но, к сожалению, придётся. Тем более я уже не могу это скрывать… И просто не имею права. Формула «меньше знаешь — дольше проживёшь» больше не работает, как видно из случившегося с тобой и Эпплджек.

—Что?… Селестия, что ты несёшь? — отпрянула Твайлайт в испуге.

—Раньше мы считали, что незнание обезопасит тебя и тех, кто тебе близок. Так же считал и Спайк.

—Во имя всех грёбаных святых, причём тут он?!

—Он сказал тебе, куда он собрался?

—Нет, но… подожди, то есть ты хочешь сказать, что ты знаешь? Ваша секта знает?

—К сожалению, не только я и моя «секта». Ещё это знают те, кому мы противостоим. И похоже, знают даже лучше, чем мы.

—Кто эти «те»? И как со всем тем, что ты мне сказала, связана наша авария?

—Ты ведь слышала про Морганхуфа?

—Да, он был убит буквально вчера… Боже, только не говори, что это ваших рук дело. Этого не может быть!

—Почему? Ты знаешь почему и зачем его убили?

—Откуда мне знать? Я что, глава банка или коп?! — взбесилась Твайлайт.

—Морганхуф — один из членов клуба Гильдербергов. Не самый крупный, но и не самый мелкий. Его убийство — способ одновременно предупреждения, и демонстрации нашей готовности биться.

—Гильдерберги это миф заговорщиков!

—Выходит, что не такой уж и миф. Иначе бы наши ребята не попали под воздушный обстрел прямо на шоссе, ещё и при гражданских рядом…

Твайлайт вжалась в спинку кровати. В её глазах был страх.

—Те… Те бандиты — это были вы? — тихо спросила она.

—Да. Нам нужно было переправить тебя и Эпплджек, а затем всех оставшихся в безопасное место. Информация на тот момент только что поступила, и действовать нужно было немедленно. За Рэрити и Рэйнбоу Дэшь выехали бы отдельно, хотя с Дэши было бы немного сложнее, учитывая охрану. Думаю Пинки Пай и Флаттершай обязательно бы придумали что-нибудь, чтобы обойтись без какого-либо принуждения, и тем более — насилия. Я надеялась, что всё, что я сказала, ты узнаешь постепенно, и никак не при таких обстоятельствах. Но повторюсь, действовать нужно было срочно, в противном случае вы бы попали в ещё большие неприятности.

—Селестия. Мы чуть не погибли всего несколько часов назад, и ты к этому причастна! А теперь ты говоришь, что мы могли бы попасть в неприятности?! — перешла на истерический крик Твайлайт.

Голос Селестии дрогнул:

—Мы не знали, что за нами вышлют целый бомбардировщик. Вернее — мы были готовы ко всякому, на всех трёх машинах были установлены устройства радиоэлектронной борьбы, не говоря уже о том, что все были вооружены до зубов! Но то, что они станут рисковать жизнью Ключа… К этому мы не были готовы. Я… Если бы я знала, я бы ни за что не поставила под удар ваши жизни… Твайлайт, мне очень жаль, но мы не могли… Мы… Я… — тут она не выдержала, и закрыла копытами лицо. Её тело легонько задрожало, а на полу одна за другой начали появляться прозрачные капельки.

—Прости — прошептала она.

Твайлайт сидела с круглыми глазами. Она не знала что сказать, что подумать. С одной стороны сообщённое её шокировало и напугало, а с другой…

—Сэлли… — тихо сказала Твайлайт, и приподнялась, несмотря острую на боль в груди. Затем обняла Селестию:

—Ну хватит… Мы живы, и это главное.

—Спасибо — прошептала Селестия. Твайлайт конечно много раз благодарили, но такое «спасибо» она слышала впервые в жизни. В него было вложено нечто особенное: какая-то безграничная благодарность, и любовь, подобно той, какой любят матери своих детей. И Твайлайт это чувствовала. Затем Селестия робко отодвинулась, вытирая мокрые глаза.

—Слушай, Сэлли…

—Да?

—Что значит «ключ»? Ты сказала «рисковать жизнь ключа». Что это?

—Ключ — это ты, Твайлайт Спаркл.

—Это какое-то религиозное понятие?

—Нет. Ключ — это тот, благодаря кому нас ждут перемены. Учитывая время, в котором мы живём — перемены колоссальные, даже события Великого потопа не идут ни в какое сравнение.

—Всё-таки религиозное…

Селестия улыбнулась:

—Ах, Твайлайт. Если бы ты только видела над чем мы работаем, над чем работает Спайк… Ты бы поверила. Потому, что поняла. Впрочем, ещё обязательно увидишь, обещаю.

—Кстати, а куда улетел Спайк? На все мои вопросы касательно того, чем он занимается, он отвечал лишь «исторические исследования».

—Исторические? Хм, это пожалуй слишком преуменьшено. Он улетел в горы, неподалёку от Северного полюса планеты. Там есть кое что, на что тебе будет определённо интересно взглянуть.

—Да, пожалуй я люблю горы. Шикарные виды… Хотя и не бывала в них никогда.

—Поверь, у того, что под ними, виды куда шикарнее.

—Надеюсь, что так оно и есть. Слушай, а чем вам мешают Гильдерберги?

—Планами. Их планы при их знании и могуществе неприемлимы.

—А что за пла…

В палату ворвалась Рэйнбоу Дэшь:

—Фух, чёрт, какие же они медленные! Я полчаса стояла в очереди! Твой кофе, Сэлли. Взяла то же, что и себе — капучино. Другого у них просто не было.

—Спасибо, Дэши — Селестия взяла картонный стаканчик.

Спустя несколько секунд в палату вошла сестра:

—Дамы навещающие — на выход. Время посещений закончено — её голос показался Твайлайт подозрительно знакомым. У сестры были тёмные волосы, голубые глаза, и обильный макияж, но профиль лица очень напоминал кого-то.

—Ну вот! Я только пришла! — воскликнула Рэйнбоу Дэшь.

—Правила есть правила — ответила сестра.

—Пожалуй, нам действительно пора — сказала Селестия — И Твайлайт… Пока что тут самое безопасное место. Тут все свои — затем она подмигнула. Рэйнбоу Дэшь посмотрела на неё удивлённо.

—Пошли, Дэши, нам пора — Селестия легко подтолкнула Дэшь — Выздаравливай поскорее, Твай.

—Пока! — замахала копытом Рэйнбоу Дэшь.

—Пока-пока, девочки.

Когда обе удалились, сестра подошла к тумбочке у кровати, и стала выставлять на неё стаканчики с таблетками. Твайлайт тем временем пристально её рассматривала. Сестра, замечая это, косилась в её сторону. Затем Твайлайт спросила:

—Флаттершай?

Сестра замерла.

—Можешь не волноваться, Селестия мне уже рассказала.

—Это хорошо — ответила Флаттершай — Я рада, что с вами обеими всё в порядке. Относительно, по крайней мере.

—Что будем делать теперь?

—Ты и Эпплджек — находиться тут до выздоровления, а мы — охранять. Об остальных позаботится Селестия.

—Мы — это кто?

—Я, Пинки Пай, и ещё несколько пони. Пинки сидит на ресепшене около твоего отделения, вход в него только один. Окна на сигнализации, так что пробраться незамеченным практически невозможно. Если вдруг решат брать штурмом — у нас есть что им предъявить в ответ. На крыше есть вертолёт, а через канализацию у реанимационного входа можно выйти к линии метро.

—Думаю Эпплджек этот вариант не подходит.

—Что-нибудь придумаем, не переживай. Не в первой.

—И какова вероятность, что нас будут брать штурмом?

—Небольшая. Слишком много свидетелей. Хотя могут объявить о захвате здания террористами, как это обычно делают. Но думаю они сейчас заняты затиранием следов на шоссе, так что сразу они никуда не ринутся. Пробоину от противотанковой ракеты не так-то просто объяснить, знаешь-ли.

—Противотанковой?

—Ну да. Похоже, у них больше не осталось вариантов, кроме как действовать в открытую. А это значит, что преимущество у нас.

—У кого «у них»?

—Сэлли разве не сказала?

—Ну она говорила про Гильдербергский клуб, про Морганхуфа…

—Ну вот. У Гильдербергов очень длинные копыта. В их подчинении любые службы: полиция, военные, ЦРУ, ФБР… Всё что угодно. И при всей своей власти они решили использовать симметричный, крайний метод — вооружённое столкновение. Отчаялись ребята. Видимо хорошенько мы их фейсом об тейбл, хе-хе.

—Не разделяю твоего восторга. При крушении вертолёта погибли мирные пони.

—Война есть война. Поверь, по вине Гильдербергов ежедневно в войнах на планете гибнут сотни и тысячи на протяжении многих лет.

—И это повод уподобляться им?

—На кону стоит слишком многое. Жертв будет больше, это неизбежно. И не только по причине войн. Изменения, которые вскоре произойдут, мягкоговоря неблагоприятные для привычного нам мира. Катастрофические для него. И либо этот процесс будем контролировать мы, либо — они.

—А какая разница для обычных пони?

—Никакой.

—Просто прелестно. И какой смысл быть на стороне тех или других?

—Смысл в том, что понятие обычных пони исчезнет. Раз и навсегда. А сторона определит то, в каком виде эти пони будут существовать дальше. Будет ли всё как и прежде — выкачивание ресурсов, игрушечные войны, в которых гибнут живые пони, эксплуатация тех, кто не может дать отпор, или нечто новое, что суть хорошо забытое старое. Только и всего.

—Да уж, действительно. Всего-то…

—Восстанавливайся, Твайлайт. Ты нам нужна. Ты нужна всем.

—Какое внимание моей скромной персоне. А почему, например, не Эпплджек?

—Она пригодится тоже. Но твоя роль — особенная. Мне пора, здесь есть ещё больные, кроме тебя. Думаю если твоё эго подскочило, то это его охладит — улыбнулась Флаттершай. Твайлайт удивилась про себя: она редко видела, чтобы Флаттершай улыбалась хоть кому-то, кроме Пинки Пай, а теперь улыбается ей. «Похоже, происходит действительно что-то серьёзное» — подумала Твайлайт. Дойдя до двери, Флаттершай обернулась:

—Ах да, чуть не забыла: звонили со студии. Генеральный сказал, что съёмка сериала приостановлена до вашего выздоровления, и возвращения Спайка. Ох и бесился же этот засранец!

—Хм, ясно. До встречи. Передай привет Пинки.

—Непременно.

Дверь в палату закрылась. Твайлайт закрыла глаза, пытаясь переварить всё произошедшее, но тут же повалилась в сон.

Часть 5

Осень близилась к концу: за окном проносились полностью опавшие деревья, слившись от скорости в серое месиво, разбавляемое размеренным мельканием столбов. Изредка появлялись мелкие посёлки, мосты и просеки, и промелькнув оставались далеко позади, равно как и прежняя жизнь Твайлайт и компании. Поезд уносил их всех куда-то на север, в ещё больший холод, как будто нынешней осени, побившей рекорды низкой температуры за последние десять лет, было мало. Зима грозила вот-вот начаться. Ещё когда Эпплджек и Твайлайт выписали, уже тогда, если выйти утром на улицу, можно было увидеть тонкую ледяную корочку на лужах и заиндевевшую траву. В вагоне не было никого, кроме пятерых поняш, как и во всём поезде, не считая машиниста.

—Флаттершай — сказала Твайлайт, глядя в бесконечные серые облака, разбавленные светлыми участками: солнечный свет настойчиво пытался прорваться сквозь их толщу, но пока безуспешно — ты уверена, что у Сэлли получится? Всё-таки убедить нас — это одно, а родителей Дэшь — совсем другое. В конце концов эти пони, учитывая их социальный статус, менее всего склонны ко всяким авантюрам. И тем более — верить россказням про всякие там заговоры, и грядущие концы света.

Флаттершай приподняла бровь:

—Да я-то уверена. А вот ты, похоже, всё ещё сомневаешься в серьёзности происходящего.

Твайлайт вздохнула, и отвернулась от окна, опустив взгляд в пол:

—Я бы сказала в реальности.

—То есть недавнего тебе не достаточно, чтобы поверить? Или например того факта, что в нашем распоряжении практически любая гражданская структура? Сейчас мы едем на приватном экспрессе по довольно нагруженной линии, почти на предельной скорости. Как по-твоему: насколько просто рядовой пони взять поезд и сказать машинисту «езжай вон туда», при этом согласовать маршрут с диспетчерами на всём пути следования?

—Практически невозможно. Разве что с оружием.

—Вот именно. Только мы провернули дело без него. Как думаешь: почему?

—Без понятия. Может быть взломали какую-нибудь сеть управления.

—Ага, всю и сразу. Нет, Твайлайт, дело не в технике. А в пони. Вся наша организация, как и любая другая, держится на пони, самых обычных, не считая управленцев. Но в отличие от любой другой конторы — нашей доверяют. А если нет — то мы можем это исправить. Пони прислушиваются к нам. Они верят нам. И верят больше, чем любым начальникам, и тем более — бредням СМИ — Флаттершай приблизилась к Твайлайт, и пристально посмотрела в её глаза — Как это возможно, по-твоему?

—Магия? Чудо? — саркастически сказала Твайлайт, на что Флаттершай загадочно улыбнулась и откинулась в кресле:

—Возможно… Но не в данном случае. Ситуация в Эквестрии на сегодня такова, что пони больше поверят случайному прохожему, чем правительству и любым другим официальным структурам.

—О, хороший показатель. И ещё лучший — вы этим пользуетесь в своих корыстных целях.

—Отнюдь. Мы просто предлагаем подумать, предоставив некоторые факты.

—Скрывая остальную часть.

—Нет-с. Любая пони может легко узнать её, был бы интерес. А интерес, как правило, появляется. К тому же, средства массовой информации в последнее время толкают такую парашу, что…

—Уа-ах! — нарочито громко зевнула Эпплджек — Ску-ука! Сворачивайте свои мутные тёрки. Надоели уже, ей богу. Эй, Рэр!

—А? — оторвалась Рэрити от телефона.

—Б — передразнила её Эпплджек — Во что рубаешь-то хоть? Всю дорогу же в своём телефоне сидишь, скоро экран продавишь.

—Рубают только всякие, пардон, задроты до пооранжевения. А я читаю новости.

—Охо-хо, тысяча извинений, л-лэди, что оторвала Вас от столь важного занятия. И какие же у Вас, таких сурьёзных мадемуазелей, новости?

—Ну вот, например, фотография из горного региона Эквестрии — Рэрити протянула мобильник Эпплджек, на котором красовалось изображение гор и огромного голубого луча, уходящего куда-то далеко в ночное небо.

—Что это?

—Ну там же написано: фото очевидца.

—Очевидца чего?

—Пфф. Дай сюда. Так и быть, раз уж ты читать не умеешь…

—Ой-ой, образование так и фонит. Прям как Хуфусима-1 после цунами — с этими словами Эпплджек. вернула телефон обратно.

—Так… вот: пишут, что некий пони отправил письмо в редакцию «Э-Ченнэл», в котором приложил видео некого якобы инцидента в Кристал Маунтс. По его словам, ночью с неба ударил огромный голубой луч, куда-то в горы. Свет от него был таким ярким, что на некоторое время стало светло как днём. Луч держался несколько минут, в течение которых пони успел заснять видео, а потом так же внезапно пропал. Редакция «Э-Ченнэл» заявляет, что данное видео однозначный монтаж, и скорее всего это очередная утка охотников за НЛО и тому подобных искателей Снежного пони.

Голос подала Пинки Пай:

—Ха! Слыхала, Флатти?

—Да-да — ответила Флаттершай — непредсказуемая реакция СМИ такая непредсказуемая.

—Кристал Маунтс? — спросила Твайлайт — Это случайно не там, куда отправился Спайк? Он говорил, что собрался на север…

—Смотри-ка, соображаешь — сказала Флаттершай — Да, это там. Туда мы и направляемся. Вернее — не прямо туда, а в место неподалёку. Соваться в Кристал Маунтс прямо сейчас небезопасно: туда уже наверняка вылетели наши засранцы-конкуренты.

—Что? Военные?! Но там же Спайк! — воскликнула Твайлайт.

—Да прямо таки — военные. Нет, ну они конечно тоже, но в основном учёные, работающие на Гильдербергов. Уверяю, они старательно заметут все следы своего пребывания так, что никто и не заметит. Тем более в горах, где живёт полторы пони на сотню квадратных километров.

—Да плевать мне на следы, я за Спайка волнуюсь! Чёрт, и вы называете это «безопасным местом»?!

—Зря волнуешься. Думаешь он туда прогуляться вышел? Дракон такой, хоть и маленький, с космического корабля, ага. Подышать воздухом горным.

—И что он сделает, если к нему пошлют ударные вертолёты? А если ракеты?!

—Твайлайт, успокойся — вмешалась Пинки Пай — с обороной у него получше, чем у всей нашей конторы вместе взятой.

—Вот именно — сказала Флаттершай — Видела бы ты его цацки. Один палубный рельсотрон чего стоит…

—Ну, думаю палубный он с собой не взял — патроны ещё на всякую летучую мелочь тратить. А вот свой… этот… анти-маттер райфл, или как он сказал?

—Да, как-то так. Хотя для винтовки эта штука великовата будет. Я бы сказала что это больше мобильная противоракетная установка. Или противоспутниковая…

—Ну не важно, в общем короче его и взял, скорее всего. Страшно убойная штука!

—О да-а! — горячо сказала Флаттершай — Дальность выстрела и сила взрыва — это настоящий пиздец!

—А режим ближнего боя забыла? Помнишь, как он нам показывал?

—Ха, ещё бы! Бля, да если бы у меня была такая штука, это была бы ёбаная кровавая баня, попадись мне хоть один отряд охраны гильдербергских выблядков!

Пинки звонко расхохоталась:

—В натуре! — затем посмотрела по сторонам, и обнаружила, что разговаривают только она и Флаттершай, а все остальные уставились на них с круглыми глазами.

—Что?

На некоторое время воцарилась пауза, и слышен был только тихий шум вагона. Первой заговорила Рэрити:

—Девочки, с вами всё в порядке?

—Вполне. Просто оружие — одна из наших любимых тем. Ещё с детства.

Пауза возникла опять, трое пони по-прежнему не отрывали глаз.

—О-окей — медленно сказала Рэрити, и переглянулась с Твайлайт. Та, в свою очередь сказала:

—Эм… Ясно. Слушайте, а сколько нам осталось ехать?

—Часов пять, не меньше — ответила Флаттершай — Пинки!

—Ась?

—Пойдём покурим.

Пинки Пай поочерёдно посмотрела на каждую пони, затем сказала:

—Ага, пошли. Думаю наши маленькие слабости немного смущают окружающих — с этими словами обе пони встали, и пошли в тамбур, весело продолжая обсуждение на своей волне. Когда они удалились, Эпплджек сказала:

—Они меня пугают.

—И меня — подключилась Рэрити — Твайлайт, мы можем с этим что-нибудь поделать… теперь?

—Думаю нам стоит быть более терпимыми, и не обращать внимания на подобные казусы. В конце концов не каждому дано удержаться в обществе после всего того, что они пережили.

—Оу… пардон. Ты права. Ладно, забудем… Эй, смотрите! — указала она копытом за окно — Снег!

—Мда. Вот теперь лето точно кончилось — заключила Твайлайт.

—Ай да ладно! — сказала Эпплджек — Зато Новый год скоро. Будет хоть какое-то разнообразие. Никогда не встречала Новый год в горах!

—И я! — поддержала Рэрити.

—Да-да. Я тоже… — ответила Твайлайт, с беспокойством глядя на проносящиеся множества белых точек.

На Лос-Аликорнс опустилась ночь, и полил холодный дождь, скорее всего последний в этом месяце, ведь в тысяче километрах от города выпали первые снежинки. Селестия стояла у знака автобусной остановки под большим чёрным зонтом. Изо рта при каждом выдохе шёл пар: на улице было всего +1, и до кучи дул ледяной ветер. Селестия зябко подёрнула плечами, и поправила шарф нежного кофейного цвета. Мягкий и тёплый. Однако даже он даже он не спасал полностью. Высокая красивая кобыла была одна на остановке, и со скукой провожала взглядом редкие проезжающие машины в ожидании звонка от родителей Рэйнбоу Дэшь: они должны были подъехать с минуты на минуту. Селестии казалось странным почему они выбрали именно такое место, и дурное предчувствие не покидало её с самого начала. Однако как управляющее звено своей организации, да и просто опытная кобыла, она больше руководствовалась рассуждением, нежели чувствами, хотя последние были ей отнюдь не чужды. Наверное даже более близки и известны, чем любой пони, но в большинстве случаев, из-за жизненных обстоятельств и работы, у неё не было ни права, ни даже возможности их проявлять. И тем более — опираться на них. Чисто логически же, ей сейчас мало что угрожало: на крыше двух зданий по обеим сторонам улицы дежурили снайперы, а в ста метрах, чуть вылезая передом из подворотни, затаился фургон с вооружёнными приверженцами Вэй оф Ансесторс. Из-за поворота показалась очередная машина, и неспешно покатила в сторону остановки. Цвет был чёрный, как и предполагала Селестия. Однако, когда машина с тихим причмокиванием шин по мокрому асфальту подъехала ближе и остановилась, Селестия оказалась слегка удивлена: покрытие было матовым, словно из мягкой резины, и потому крохотные капельки воды во множестве задержались на корпусе. Но затем она удивилась ещё больше, обратив внимание на остальные детали: это был седан футуристического дизайна, без какого-либо логотипа. Так что хоть Селестия и неплохо разбиралась в машинах, но эту марку видела впервые. Задняя дверь его оказалась аккурат напротив, и спустя несколько секунд бесшумно открылась. В тёмной глубине салона кто-то сидел, водителя же видно не было — этому мешала перегородка, почему-то повёрнутая тонированной стороной к пассажирам, а не наоборот. Селестия пригляделась, и разглядела фигуру, облачённую в балахон. Капюшон закрывал половину лица, так что глаз видно не было. Конечно у богатых свои причуды, если бы не одно подозрительное «но»: фигура была крупноватой для пони, и у неё был тёмный синий рог.

—Мисс Селестия? — спросила фигура. Голос был женский.

—Да. А вы, полагаю, мать Рэйнбоу Дэшь?

—Не совсем. Но мне бы тоже хотелось поговорить с вами.

Селестия чуть отпрянула. Предчувствие было теперь совсем плохим.

—Тогда может быть выйдете? Под моим зонтом полно места.

—М-м. Пожалуй, вынуждена отказаться. Так что садитесь.

—Всё же я предпочитаю беседы на свежем воздухе.

—Вы кажется не поняли — фигура достала пистолет. В оружии Селестия тоже разбиралась неплохо, но как и машину, данную конструкцию опознать ей не удалось — это не совсем просьба.

Взгляд Селестии стал недобрым, а голос холодным:

—Думаете всё так просто?

—О, ну что вы. Не просто, разумеется, а очень просто. Корпус из прочнейших углеродных композитов, вместо стёкол — прозрачный металл. Титан, если быть точнее. Жутко дорогое удовольствие в получении, спешу вам сказать. Но чего не сделаешь ради безопасности, лишь бы снайперы не застрелили, правда? Особенно тот, что на доме сзади. М82 конечно весомый аргумент, но не в нашем случае. Впрочем, если есть желание проверить — дерзайте, но учтите: это будет стоить вам жизни.

—Даже так, да?… Что ж, давайте посмотрим, какой у нас выйдет диалог. Но знайте: незаменимых нет, и я — не исключение. Так что советую вам подумать дважды, прежде чем целиком полагаться на ситуацию.

Селестия села в салон, дверь бесшумно закрылась. Затем машина начала быстро набирать скорость. Фигура в балахоне сказала:

—Какого вы, однако, о себе скромного мнения.

—Да уж поскромнее, чем вы о себе.

Машина зашла на поворот, из-за чего чуть наклонилась во внутреннюю его сторону: подвеска явно была оборудована гидравликой компенсации. Разогнаться же она успела не менее чем до двухсот километров в час, судя по картине за окном, и силе, вжимающей в сидение. Селестия воспользовалась моментом, и ловко выбила пистолет, перехватив, и направив на кобылу в балахоне.

—А теперь ты будешь делать то, что скажу я.

—Ну и ну, вот так поворот — саркастически ответила фигура.

—Любишь пошутить, я смотрю?

—Вполне.

—Опусти стекло — кивнула Селестия головой в сторону перегородки, отделявшей переднюю часть салона.

—М-м. Поскольку я теперь жертва, я ведь не могу ослушаться, не так ли?

—Какая сообразительная. Выполнять.

—Как пожелаете…

Стекло опустилось без каких-либо действий со стороны кобылы. Селестия резко направила ствол в сторону водителя, но… сидение было пустым. Впереди показался очередной поворот, и руль сам начал вращаться в его сторону. Приборной панели не было — все нужные цифры светились на лобовом стекле. Рядом со спидометром горела надпись «авто». Селестия направила ствол обратно на кобылу в балахоне:

—Останови машину.

—Обязательно. Но сначала я бы хотела поговорить.

—Условия здесь ставлю я. Последнее предупреждение: останови машину.

—Кстати, забыла сказать: он не заряжен.

Селестия зло посмотрела куда-то под капюшон несколько секунд, затем ловким движением вынула обойму. Она действительно оказалась пустой.

—Что ж, тогда я просто сверну тебе шею.

—Я конечно помню, что у нас были разногласия — кобыла наклонила голову, и начала стягивать капюшон — но чтобы настолько… — затем она мотнула головой, поправляя иссиня-фиолетовые люминесцирующие волосы, и перед Селестией возникло лицо Луны.

Часть 6

Экспресс на всех парах нёсся к месту назначения: до него оставалась всего сотня километров.

—И тут он такой подходит, и говорит «пройдёмте». Ну я говорю «а не пошёл бы ты, уважаемый?» — повествовала Эпплджек.

—Ну, а дальше что? — спросила Рэрити.

—А дальше он… — вдруг поезд начал резко тормозить, от чего поняши, сидевшие по направлению движения попадали на подруг, сидевших напротив — Бля! — сдавленно выкрикнула Эпплджек под давлением навалившейся на неё Рэрити, которую вжимало в Эдж всё сильнее по мере торможения. Наконец, спустя около минуты прессования перегрузками, состав остановился полностью. Из динамиков раздался голос машиниста:

—Уважаемые пассажиры, мы вынуждены совершить экстренную остановку в виду… эм… непреодолимого засорения путей — тон машиниста показался поняшам нервным и удивлённым одновременно.

—Что за дерьмо? Какая к чёрту остановка? — сказала Флаттершай, и направилась в кабину. Остальные решили проследовать за ней.

—Какое ещё засорение? — возмутилась Флаттершай, подходя к машинисту.

—Вот — указал копытом машинист за лобовое стекло. Поняши ахнули: метрах в пятидесяти, продавив рельсы и оборвав контактную сеть, возвышалось нечто огромное, металлическое, формой отдалённо напоминающее то ли истребитель, то ли ещё какой самолёт, за исключением размеров: объект на путях был высотой с двадцатиэтажный дом на вскидку, если мерять по самой высокой точке на корпусе. По бокам, ближе к концам того, что у обычных самолётов называется крыльями, располагались гигантские цилиндры двигателей, под которыми виднелись оплавленные воронки раскалённой земли.

—Что это? — тихо спросила Рэрити.

—Я конечно не спец в авиации — ответила Пинки Пай — но похоже на космический корабль.

Вдруг у Твайлайт зазвонил телефон. Она подняла трубку:

—Алло?… Спайк?! Привет! Ну, как у тебя там дел… что? Куда?… — затем Твайлайт удивлённо уставилась перед собой — Ясно — Раздались короткие гудки.

—Что там? — взволнованно спросила Флаттершай.

—Конкретно там — указала Твайлайт копытом на корабль — Спайк. И он просил… вернее, не просил даже, а требовал, чтобы мы все, без исключений, срочно проследовали на борт.

—Тогда лучше поспешить. Тебя это тоже касается — повернулась Флаттершай к машинисту.

—Я не могу, мне нужно дождаться ответа диспетчера.

—Тогда, скорее всего, тебя ждут крупные неприятности. Наш приятель не станет прилетать просто так, чтобы поздороваться.

Пятеро поняш и машинист покинули поезд, и побежали к кораблю. Впереди, под огромным плоским носом начал медленно опускаться пандус. Вдруг Твайлайт заметила, как высоко в небе что-то пронеслось, оставляя за собой длинный дымовой шлейф, и скрылось за горами впереди.

—Девочки, вы это видели? — сбивая дыхание, спросила она.

—Видели что? — спросила Пинки Пай в ответ.

—Вон там, хвост. Это очень похоже на раке… — Твайлайт не успела договорить: её прервала ослепительная белая вспышка, настолько яркая, что поняши остановились и позакрывали копытами лица. От вспышки тут же повеяло теплом, которое начало перерастать в обжигающий жар. Из каких-то громкоговорителей раздался голос Спайка:

—Бежать, не останавливаться!

Поняши последовали совету. Ослеплённые ярким светом, они кое-как разглядели пандус. Вспышка отражалась буквально отовсюду: от корпуса корабля, рельс, и даже деревьев. Всё было в невыносимо ярком белом свете. Поняши взбежали вверх, и тут же послышался гул сервоприводов, поднимающих пандус. Затем глухо клацнули какие-то замки, и пони оказались в непроглядной темноте. Во всяком случае как им показалось сначала. Потом, оклемавшись от бесконечных пятен, мешающих обзору, они обнаружили себя в просторном длинном помещении, освещаемым тусклым жёлтым светом. Стены его были покрыты толстыми армирующими рёбрами, а к своему далёкому концу оно сужалось. Общий вид места, а так же различные ящики, бочки, и предметы неизвестного назначения, привязанные тросами к полу, ясно давали понять что это — грузовой отсек. Корабль тряхнуло, откуда-то из-за стен донёсся свистящий звук двигателей, стремительно набирающих обороты. Поняш резко и сильно — гораздо сильнее, чем при торможении в поезде — прижало к полу: корабль начал взлёт. Из громкоговорителей вновь послышался голос Спайка:

—Держитесь, сейчас тряхнёт.

Спустя секунду действительно тряхнуло. Да так, что пони полетели в противоположный конец, а на пол с металлическим грохотом посыпались ящики: некоторые фиксирующие тросы не выдержали напряжения, и полопались. Затем, спустя ещё некоторое время, послышался мощнейший удар, оглушающий даже за толстыми стенами, завибрировавшими от звука.

—Все целы? — спросила Твайлайт, потирая копытом ушибленную голову.

Эпплджек окинула взглядом неуверенно поднимающихся с пола подруг, и ответила:

—Вроде да.

Раздался нервный голос, принадлежавший машинисту, с бешеными глазами усевшемуся в углу:

—Что происходит? Где мы?!

—У меня на корабле — на большой металлической лестнице, расположенной с боку отсека, показался Спайк. Затем он спустился, и направился к машинисту.

—Что же до того, что происходит — Спайк достал какой-то прибор, докоснулся до шеи пони, после чего сверкнула синенькая искорка, и машинист повалился без сознания — Лучше тебе не знать.

—Что ты с ним сделал? — взволновалась Твайлайт.

—Вырубил, как можно заметить. Думаю ему ни к чему слушать наши разговоры. Меньше знает — счастливее доживёт остаток дней.

—Что всё это значит? Что сейчас произошло? Я имею в виду всё, начиная от резкой остановки поезда.

Спайк печально вздохнул:

—Значит, Твайлайт, это только одно: механизм необратимых изменений запущен. Произошло же вот что — Спайк что-то нажал на всё том же крохотном приборе, которым только что отключил пони, и часть отсека стала прозрачной, покрывшись едва видной сеткой мелких шестигранников. Поняши замерли в оцепенении: внизу проносились леса, охваченные пожаром, а небо вокруг было чёрно-красным. Над горами возвышался гигантский яркий шар, из которого медленно спускалось кольцо, расширяясь по мере спуска. С земли же к шару поднимался столб исполинских клубов дыма. Диаметр шара был огромен: он простирался над горным хребтом на сотни километров, исходя из размеров самих гор, казавшихся небольшими острыми зубчиками на его фоне.

—Это… Это что, ядерный взрыв? — едва слышно сказала Твайлайт.

—Термоядерный, если быть точнее — ответил Спайк — мощность — чуть менее трёхсот мегатонн, судя по данным приборов.

—Но… почему? Зачем?

—Пожалуй, пора тебе кое-что рассказать.

Чёрная машина неслась по каким-то совершенно незнакомым Селестии туннелям, где-то под Лос-Аликорнсом. Судя по всему эти туннели явно не были предназначены для общего пользования, и потому были тщательно скрыты от посторонних глаз: въезд оказался где-то в замусоренной подворотне, куда бы ни одна здравомыслящая пони не сунулась. Луна смотрела на Селестию с интересом. Селестия же отвечала по-прежнему холодным взглядом, не предвещающим ничего доброго.

—Интересный способ побуждения к диалогу. Вернее — принуждения — сказала Селестия.

—У меня не было иного выбора — ответила Луна — слишком мало осталось времени на всякие церемонии. К тому же, я не думаю, что ты бы стала со мной разговаривать, узнай ты обо мне одну деталь, в обстоятельствах отличных от текущих.

—Если ты боишься испортить о себе мнение, то тебе следовало подумать до того как угрожать оружием.

—Ну, положим, оружие тебя не особо смущает, хоть и оказывает некоторое воздействие конечно.

—Какая проницательность, ты посмотри.

Луна не придала значения сарказму, и продолжила:

—Куда больше тебя бы смутила моя принадлежность к… Хм… Скажем так: правящей верхушке.

—Что?… Гильдерберги? — Селестия чуть отпрянула. Эта новость была действительно из разряда того, чего она никак не ожидала: Луна не редко была в студии на съёмках сериала. И хотя снялась она всего в паре-тройке серий, ей нравилось пребывать на площадке и наблюдать за процессом съёмки. Будучи не особо общительной, Луна, тем не менее, обычно перекидывалась парой-тройкой фраз за ланчем, разок повздоривши с Селестией на чисто философские темы. Собственно этим она и удивила Селестию с окружающими: обычно, чтобы вогнать Селестию в гнев нужно сильно постараться: ведь разозлить — значит как минимум обратить на себя внимание, а Селестия мало кого им удостаивала, кроме подруг и коллег по съёмкам. Однако Луне удалось сделать это посредством пары-тройки коротеньких фраз, после чего до кучи ещё и взбесить. Этот момент, пожалуй, запомнился всем пони, которые присутствовали рядом в тот момент.

—Гильдерберги? — сказала Луна — Не смеши меня. Они всего-лишь слуги. Эдакие халдеи, беспрекословно выполняющие обряды, даже не зная принципов их работы, и тем более — назначения. От остальных отличаются более широким спектром доступной власти, и подчинением нам напрямую.

—Нам — это кому?

—Некоторые называют нас иерофантами, считая, что наше количество почему-то равно двадцати двум. На деле нас, разумеется, поменьше: всего семеро, и мы предпочитаем называть себя проще и доступнее: Высшими.

—Да уж, действительно: проще некуда, не говоря уже о скромности. В любом случае: ты действительно считаешь, что я вот так возьму и поверю в то, что ко мне вдруг, ни с того ни с сего, спустился член мировой конспиративной правящей верхушки, и начал рассказывать что у них, да как? Ты меня совсем за дуру держишь?

—М-м. Твоя, в данном случае, легко предсказуема реакция — ещё одна причина, по которой наша встреча проходит именно так, как проходит. Надеюсь то, что ты увидишь чуть изменит твоё мнение.

—О да? И что же это?

—Ну, для начала — моя скромная обитель — машина вылетела на подземную эстакаду, проходящую в какой-то гигантской пещере, посреди которой расположился целый город. Далеко внизу виднелась широкая бетонная полоса, на которой множественными группами стояли самолёты неизвестной модели. Судя по плоским вытянутым фюзеляжам — явно гиперзвуковые.

—Обрати внимание на челноки внизу — указала Луна копытом вниз — это флот «Ковчег», предназначенный для экстренной эвакуации.

—Собираетесь вывезти дружков и родственничков в тёплые края? — фыркнула Селестия. Панорама за окном, похоже, её никак не заинтересовала.

—Отнюдь. Эти челноки везут на борту семена растений и генетический материал большинства животных планеты. Так же на борту находятся инкубаторы с инструкциями по применению. Все они лежат в устойчивых к внешним воздействиям контейнерах, не говоря уже о том, что данные летательные аппараты — одна из вершин научно-технического прогресса. Впрочем, почти как и вся техника, имеющаяся у нас в арсенале.

—Можешь не выпендриваться — мне не интересны ваши игрушки. Я знаю, что те, у кого есть власть, могут позволить себе много дорогого развлекалова. Как всегда — за счёт обычных пони, впрочем.

Луна снисходительно приподняла бровь:

—Игрушки? Селестия, ты же вроде как знаешь, какие события нас ожидают в ближайшее время?

—Допустим. Но я так же прекрасно знаю, что катастрофические последствия, которые могут быть от этих событий, в большей степени окажется вашей виной. И я ни на секунду не поверю, что кто-то из вас вдруг решил снизойти до меня из-за благих побуждений.

—Благими намерениями выстлана дорога в ад, и тебе прекрасно это известно на собственной шкуре.

Селестия презрительно покосилась, скрестив копыта на груди:

—Не удивлюсь, если у вас есть досье на каждого жителя планеты.

—При желании сделаем и на каждого, но к делу это отношения не имеет. А сейчас, с твоего позволения, я хочу ясно донести до тебя мотивы своих действий, с расчётом на дальнейшее сотрудничество.

—Ха! Что же, хотеть не вредно.

Луна вздохнула, затем продолжила:

—Постараюсь быть предельно краткой: если моих коллег по ремеслу интересуют такие вещи, как ещё большая власть, золотой миллиард, и всё в таком духе, то меня, в первую очередь, интересует технологический рост пони, за счёт которого — в том числе и мне — будут доступны всё новые и новые виды технологий, а так же улучшения старых. Так уж сложилось, что я — технофанат.

—Я заметила.

—Мне не интересны новые методы тотального контроля, или упоение собственным могуществом — этого мне хватило давно, или проще говоря — я уже наигралась и выросла, чего не скажу о моих коллегах весьма преклонного возраста. Воистину: старики как дети.

—Говоришь, ты самая юная среди них?

—Да.

—Хм, это, пожалуй, кое-что объясняет.

—И что же? — прищурилась Луна.

—Ну то, например, что тебя можно с лёгкостью использовать, промыв мозги.

—Это говорит та, кто едет в одной машине с одним из главных мозгопромывателей планеты?

—Вот именно по этому у меня нет ни малейших оснований доверять тебе.

Вдруг на лобовом стекле высветился медиаплеер, с которого показалось лицо Спайка:

—Луна! Приём!

—На связи — ответила Луна.

—Спайк?! — воскликнула Селестия — Но… Но ты же…

—Потом. Это долгая история, Луна расскажет подробнее.

—Что случилось? — спросила Луна.

—Случились ваши идиоты — зло сказал Спайк — Я кажется просил не предпринимать никаких действий без моей команды?

—Но я и не предпринимала…

—Замечательно, значит кто-то другой из вашей семёрки. Только легче от этого уже не будет.

—Да что случилось-то, чёрт побери? Ты можешь нормально рассказать, не раскидываясь эмоциями?

—Случился термоядерный удар по Кристалл Маунтс. Средства доставки — межконтинентальная баллистическая ракета, мощность заряда — примерно 300 мегатонн. И не говори, что это не ваших рук дело. Военные не смогли бы просто так палить куда попало. Тем более, что на вооружении местной официальной армии не стоит ничего подобного по мощности.

—Что? — прошептала Селестия округлив глаза.

—Так… ладно — сказала Луна — Что случилось до этого? Просто так ударить не могли. Тем более — Высшие.

—Высшие? Ха, а самомнения у вас не занимать, однако. Эти твои «высшие» сорвали печать с Саркофага. Я предупреждал о том, что это может быть опасно, и что прежде, чем его распечатывать, нужно убедиться в собственных возможностях ликвидации последствий. Меня не послушали, и решили, что можно всё решить одной ракетой помощнее. Идиоты.

—Саркофаг? Тот самый?

—Да. Место, куда согнали всех чейнджлингов во время Последней Войны. Там же сосредоточили почти всю Силу на их удержание, поставив барьер. Теперь этот барьер снят. Более того: ваши умники решили продемонстрировать чейнджлингам новый для них тип вооружения.

—Каким образом? Они все должны были превратиться в пыль спустя тысячные секунды после взрыва.

—Да неужели? То-то пони в своё время пожертвовали едва ли не всеми своими сверхспособностями, лишь бы их остановить. Так же спешу напомнить, что чейнджлинги могут не только принимать любой внешний вид, но и перенимать практически любые свойства живых организмов, и тем более — технологии. В совокупности с их умениями и способностями ещё старых времён — а у меня нет оснований полагать, что эти способности куда-то делись, учитывая их консервацию подобной анабиозу — дни Эквестрии сочтены. Единственное, на что пони теперь могут рассчитывать — Кантерлот, если он сохранился. Лично у меня о нём нет никаких данных.

—У меня есть — вмешалась в разговор Селестия — Но сначала мне нужны ответы.

Часть 7

Группа пони и дракон находились в просторной комнате. Вплотную к стенам стояли большие мягкие диваны, обитые чёрным материалом с тёмным синим отливом, на самих стенах расположились тонкие бруски проекционных телевизоров, показывающих прямоугольники экранов в воздух. Свет в комнате был приглушённый, синеватого оттенка, впрочем, как и вся комната, выполненная в синих тонах. За панорамными окнами открывался вид подземного города, разделённого пополам большой взлётной полосой, заканчивающейся въездом в широкий трапецевидный туннель: этаж, на котором находились пони и дракон, был почти под самым сводом пещеры.

—Что значит «секретно»?! — возмутился отец Рэйнбоу Дэшь. Это был солидный жеребец, близкий к пожилому возрасту. Мать же её тоже была не юной девицей, на вскидку лет тридцать-тридцать пять. Родители Рэйнбоу Дэшь были из тех пони, что предпочитали прежде чем заводить жеребят, обеспечить для них комфортные условия. И, как следствие, период заведения детей у них существенно сдвигался вперёд по сравнению с выходцами из средних классов. С одной стороны такой подход, безусловно, сулил жеребёнку обеспеченное будущее, с другой — риск хронических заболеваний или общей слабости организма жеребёнка повышался, так как самый лучший период деторождения для кобылы — интервал от двадцати до двадцати пяти лет. Впрочем, Рэйнбоу Дэшь какие-либо недуги обошли стороной: она была более здорова, чем её сверстники в колледже. Её медико-физиологические показатели, пожалуй, были эталонными, не смотря на то, что какой-то особой тяги к спорту она никогда не испытывала, и большую часть свободного времени проводила за чтением различной технической литературы, пару раз в неделю посещая бассейн. Склонностей к вредным привычкам тоже не наблюдалось, чего нельзя было сказать о её однокурсниках, пытающихся «взять всё» от бурной подростковой жизни.

—Вы привозите нас чёрте куда, требуете предоставить вам нашу дочь, и при этом даже не удостоите нас ответом на вопрос «зачем»? Это не то, что не этично, это банальное хамство! И я не вижу ни одной причины, по которой мы должны задерживаться здесь дальше! — продолжал отец.

Пятеро поняш и Спайк стояли полукругом, в центре которого находилась Луна, общавшаяся с родителями. Чуть позади стояла Селестия, смятённо поглядывая то на неё, то на родителей: с одной стороны она не доверяла Луне, с другой — ей наконец представился шанс пообщаться с Рэйнбоу Дэшь, и переманить её на свою сторону, а возможно и её родителей. По сему она решила перехватить инициативу, и выступила вперёд, чем слегка удивила Луну:

—Дело в том, что наша организация занимается поиском одарённых пони, и ваша дочь — одна из тех, кто нам нужен — здесь Селестия не соврала, во всяком случае про Вэй оф Ансесторс. А вот дальше начала импровизировать:

— Секретность же обусловлена тем, что существует некая специфическая информация, которую стоит знать лишь ограниченному кругу пони, и в первую очередь той, которой эту информацию сообщают. Не потому, что эта информация часть каких-нибудь там корпоративных махинаций или выдержек из смет, а потому, что данная информация, в первую очередь, ориентированна на развитие способностей конкретного пони, и потому весь её анализ должна проводить только та пони, которой эта информация передана. В случае же оглашения такой информации, например, друзьям или близким неизбежно возникнут разные толкования, мнения, отличные от мнения целевой пони, которая попросту не сможет проигнорировать их. Данное обстоятельство неизбежно внесёт помехи в развитие способностей, а учитывая, что пони только-только начинает над собой работать, первичное восприятие играет решающую роль, так как произойдёт некий импринтинг, на основе которого, в дальнейшем, будут основаны все рассуждения пони касательно своих специфических возможностей, и, следовательно, действий. Именно по этому так важно, чтобы информация, которую мы хотим сообщить Рэйнбоу Дэшь, была донесена до неё в приватной форме.

Луна покосилась на Селестию широкими глазами. Родители Рэйнбоу Дэшь тревожно переглянулись, а сама Дэши лишь удивлённо хлопала ресницами в полном непонимании. Первой заговорила её мать:

—Эм… А не могли бы вы по подробнее рассказать что за способности нашла ваша организация у нашей дочери?

—И каким образом вы узнали что она именно та, кто вам нужен? — подключился отец.

—У вашей дочери присутствует талант создателя. Конструктора, если быть точнее. Иначе бы вы её не послали учиться в авианженерный колледж, не так ли?

—Мы и послали её туда за тем, чтобы её талант развивался, и в конечном итоге нашёл практическое применение — ответил отец.

—Кхм — вмешалась Рэйнбоу Дэшь — вообще-то я сама туда захотела.

—Разумеется, Дэши. Я имел в виду, что мы просто поддержали твоё начинание. Как бы то ни было, мисс… Э-э…

—Селестия.

—Мисс Селестия. Вы так и не ответили на мой вопрос: откуда у вас информация о нашей дочери? А между тем у меня назрел ещё один, не менее важный: каковы цели вашей организации? Вы ищите одарённых пони — это я понял. Но зачем — вы так и не сказали. И я бы рекомендовал вам ответить на каждый вопрос, если вы надеетесь изменить наше мнение.

Селестия чуть улыбнулась:

—На вопрос «как», пожалуй, отвечу вопросом. Как вы думаете: если мы можем построить подземный город прямо под Лос-Аликорнсом, и о существовании этого города не будет подозревать ни одна пони кроме тех, в которых мы заинтересованы, то чего стоит нам получить информацию об отдельно взятой пони?

—Хм, пожалуй звучит убедительно. Хотя мне совершенно не нравится мысль о том, что у вас может быть досье на каждого, как будто всяких ФБР и ЦРУ мало.

—Беспокоиться не о чем. Мы не связаны ни с теми, ни с другими, а в распространении конфиденциальной информации мы не заинтересованы.

—Надеюсь, что это действительно так. Что со вторым вопросом?

—Цели нашей организации — это не только обучение высококвалифицированных специалистов самыми передовыми методами, но и создание абсолютно любых условий для реализации способностей. Как вы понимаете, не у каждого института, и тем более — колледжа — есть необходимое оборудование. Вернее сказать — оборудование может быть, и даже связи на производстве, но всё это не идёт ни в какое сравнение с нашим арсеналом возможностей. У нас есть своя индустрия, свои университеты, и даже своя ресурсодобыча. Мы полностью автономны как организация, и потому мы можем себе позволить реализовать любые, даже самые вызывающие и фантастические проекты наших студентов. Собственно этим мы и занимаемся. Вот, например, те самолёты внизу — Селестия кивнула головой вниз, показав на множественные челноки «Ковчега» — проект одного из наших учащихся. Серия гражданских орбитальных лайнеров, которые ещё не объявлены широкой публике, но на которые уже получены множественные заказы со стороны весьма крупных пони.

—То есть у вас какой-то секретный продвинутый университет, сам отбирающий студентов, я правильно понимаю?

—Совершенно верно.

Родители опять переглянулись.

—Что ж, в таком случае думаю вам действительно есть что сказать Рэйнбоу Дэшь наедине — заключил отец. В его голосе, впрочем, всё равно слышались нотки опасения.

Двери в конференц-зал бесшумно распахнулись, впустили посетителей, и так же бесшумно закрылись, выползая из стен. Посреди зала стоял длинный овальный стол из тёмного стекла. Под стеклом виднелась мелкая сетка — стол был интерактивным.

—А ты неплохо понимаешь наши методы — обратилась Луна к Селестии. Та презрительно фыркнула в ответ:

—Понимать не значит принимать. В иной ситуации я бы ни за что не стала так вероломно заливать уши.

—Где правила — там исключения. Честно говоря, я уже было собралась использовать грубую силу.

—Ни секунды в этом не сомневалась. Это, похоже, единственное, что ты умеешь.

—О чём вы таком говорите? — удивилась Рэйнбоу Дэшь — Селестия, разве то, что ты сказала папе с мамой — не правда?

Селестия посмотрела на неё виновато:

—Не всё так просто и однозначно.

—Но ведь…

—И именно по этому — перебил Спайк Рэйнбоу Дэшь — пора внести ясность. Прошу всех садиться.

Пони расселись по креслам, Спайк сел в конце овального стола так, что по обе его лапы оказались ровно по четыре кобылы.

—Итак — начал он — Поскольку у всех нас есть множество вопросов к друг другу…

—Это уж точно — тихо сказала Твайлайт, глядя на Селестию. Спайк посмотрел на неё, и чуть повысил голос:

—Поскольку у ВСЕХ нас есть множество вопросов, настало время раскрыть карты. Никто более не имеет права скрывать что-либо: ни я, ни ты — посмотрел он на Селестию — ни тем более ты — повернулся он к Луне. От информации, которая у нас есть, и от того, как мы сумеем ей воспользоваться, зависит выживание наших видов. Речь идёт даже не об одной планете, то есть — не только об Эквестрии, но и о нашей Станции, и союзных драконам планетах.

Среди поняш прокатились тихое волнение.

—Да-да, мы далеко не одни во Вселенной. Ни пони, ни драконы. Хотя разделять нас не есть правильно, так как у нас общая история, до определённого времени. Об этой истории, и этом определённом времени я и хочу вам поведать, поскольку, как выяснилось в ходе исследований, знания пони о реальных событиях прошлого утеряны более чем на 90%. Вы не знаете даже происхождения некоторых своих рас, например аликорнов. Что, впрочем, не удивительно.

—Ну вообще-то у нас есть теории — вмешалась Твайлайт.

—Теории, и не более. Все ваши доказательства для той или иной теории происхождения рас пони очень сомнительны. Большинство из них притянуты за уши, но народ ведётся, благодаря, в конечном итоге, деятельности коллег Луны.

—Пони не терпят неопределённости — ответила Луна — мы должны были предоставить хоть что-то. К тому же, раз уж речь о сокрытии реального положения дел, то мы попросту не могли…

—Морально-этические вопросы оставим на потом — прервал её Спайк — Сейчас же прошу слушать, и не перебивать. Все вопросы после. Вы согласны?

Пони начали переглядываться, затем закивали в ответ.

—Отлично. Тогда начнём. Прежде всего, хочу обратить внимание на возраст пони как цивилизации, поскольку самые древние цивилизационные проявления у вас принято датировать пятитысячным годом до Великого потопа. Речь о всех расах, за вычетом аликорнов. Он них разговор пойдёт дальше. По нашим данным, возраст пони как цивилизации насчитывает полмиллиона лет. Причём если первые двести тысяч можно отнести к периоду расцвета, то остальные триста — к периоду полного упадка и деградации. Хотя, наверное, корректнее было бы сказать периоду небытия. Связано это с катастрофическими событиями того времени, носившими глобальный характер. Одно из таких событий — ледниковый период, парадоксальный по своей природе. Вся Эквестрия в те времена была покрыта льдами, за исключением территорий, на которых проживали пони. И это не смотря на свою близость к солнцу, которая ничем не отличалась от нынешней. То есть конечно, ледниковые периоды это совершенно естественные процессы в гео-климатической истории планеты, но объективно, исходя из наших знаний о мире, никаких предпосылок к нему не было. А сам период, тем не менее, был. Теперь вернёмся к пони. На тот момент существовало три расы: земные пони, пегасы, и единороги. Причём не существовали вместе, как сейчас, а являлись отдельными империями. Каждая раса имела уникальные по отношению к друг другу ресурсы, и сверхспособности: земные пони были умны и изобретательны, им принадлежало 92% плодородных земель всей Эквестрии, и. 70% суши как таковой. Океаны, напомню, в тот момент были покрыты льдами. Государство земных пони было преимущественно аграрным. Пегасы умели летать, и помимо этого имели удивительное свойство: они могли взаимодействовать с любыми конденсатами, так что например облако могло выполнять для них функцию твёрдого тела. Причём твёрдость было варьируемым параметром, на их усмотрение. Проще говоря — пегасы могли буквально ходить по облакам, и использовать их в качестве универсального стройматериала: как для зданий, так и для предметов интерьера — дивана или подушки, например. В виду этих свойств пегасы жили преимущественно в воздухе. Поскольку облака были для них основным строительным ресурсом, то и контроль над облаками осуществляли пегасы. Всё небо планеты, каждая крохотная тучка, принадлежала им. Не сложно догадаться, что суммарно площадь их владений получалась намного больше, чем у земных пони и единорогов вместе взятых. При всём при этом государство пегасов было крайне милитаризированным. Идеология, господствующая у них тогда, вдалбливала в головы жителей простую формулу: жизнь есть война. Нет войны — нет жизни. В связи с чем пегасы воевали постоянно. Вообще, все три царства пони находились в кровопролитнейшей затяжной войне за ресурсы и сферы влияния, но об этом чуть позже, после единорогов. Собственно единороги: жили на оставшихся 30% суши, представляли из себя государство с развитой культурой и невысокой численностью населения, по сравнению с двумя другими расами. Их сверхспособности были очень широкого класса, но основная, самая массовая среди них — глобальный контроль климата. Собственно благодаря им и существовала суша, не покрытая льдами. Остальные же способности, равно как и эту, нельзя назвать иначе, как магия, поскольку они были более технически отсталыми чем земные пони, не обладали многочисленной армией как пегасы, но тем не менее успешно отстаивали свои территории, и так же успешно захватывали чужие. Глобальная политическая обстановка же была такова: земные пони, будучи аграрным государством, производили пищу, но автономностью, тем не менее, не обладали: только пегасы могли создать наиболее комфортную погоду над отдельно взятой площадью, и поддерживать её для выращивания зерновых культур, посредством их способности манипулировать облаками. Такой тандем тоже не был автономным, так как без участия единорогов, которые испаряли обширные участки заледеневших океанов, продуцируя тем самым облака, не могли работать и пегасы. Все три расы были взаимозависимы, и поняли они это только после того, как чуть окончательно не погибли в Великой Войне, пиком которой стало всеобщее похолодание до минус сорока, тотальный голод, и обледенение материков. Началось всё с того, что земные пони отказались поставлять пищу, желая независимости, пегасы желали тотального контроля всех территорий, а единороги просто презирали тех и других в виду их культурной отсталости. Их «козырем» в войне был отказ от контроля за климатом. В какой-то мере это было их оружием массового поражения, от применения которого, в конечном итоге, пострадали все. Единственное, что спасло пони от вымирания — сговор советчиков королей, которые решили объединить усилия, поставив своих управленцев перед фактом. И это им удалось: был подписан мирный договор, обязывающий стороны оказывать взаимные услуги. Всё это произошло в временном отрезке длиною всего в двадцать тысяч лет, и здесь начинается самое интересное: расцвет объединённой Эквестрии, глобальной империи, существовавшей на протяжении более ста тысяч лет. Современная Эквестрия, пускай и тоже глобальная, не идёт ни в какое сравнение с ней, так как кроме глобальности у них нет ничего общего. Объединение усилий всех рас пони показали настолько эффективные результаты, что культурный рост общества стал идти экспоненциальными темпами, и достиг такой точки, что старую Эквестрию можно было назвать утопией во плоти, и не соврать при этом. Криминал исчез полностью, хотя мелкие междоусобицы, разумеется, имели место быть. Но мощь идеологии была такова — кстати её природа так и не выяснена до сих пор — что любая стычка довольно быстро разрешалась самими же конфликтующими. Если же не ими — то окружающими. Исчезло такое понятие как намеренное убийство: смерть осталась за форс-мажором или старостью. Качество жизни отдельно взятой пони из тех времён до сих пор превосходит качество жизни любой ныне известной пони, и даже дракона, несмотря на имеющиеся у нас технологии. По нашим данным, дело здесь уже не в технике, и не в ресурсах, а в каких-то очень тонких и развитых отношениях. Квинтэссенцией этой эпохи стало создание аликорнов. Да-да, именно создание, так как гармоническое развитие вышло на такой уровень, что пони единогласно пришли к мнению, что они в состоянии создать новую форму жизни, которая сочетала бы в себе все лучшие качества трёх рас: ум и выносливость земных пони, пегасовы способности к полётам и контролю облаков, и магические способности единорогов. Собственно они и занимались созданием, используя некий магический аналог генной инженерии. Результат превзошёл любые ожидания: аликорны были в 3−5 раз умнее — имеется в виду скорость мышления, память и творческая деятельность — и выносливее самых лучших представителей земных пони, а так же были в два с половиной раза крупнее их. Потолок — максимальная высота полёта — был практически не ограничен: аликорны могли выйти хоть в открытый космос, в отличие от пегасов, потолок которых составлял примерно 20 километров. Во многом этому способствовала магия, взятая от единорогов, но в отличие от них аликорны обладали таким количеством магической силы, что при желании могли манипулировать небесными телами, чем некоторое время они и занимались, находя в этом средство окончательного преодоления ледникового периода. И у них это почти получилось: им удалось повысить температуру солнца на 3%, и этого хватило, чтобы лёд по всей планете начал постепенно таять, а пони начали мигрировать вглубь материков, из-за уходящих под воду берегов. Проблема была одна: увеличенная температура звезды была форсирована магией, и потому без постоянного контроля она упала бы до первоначальных значений. Что и произошло в дальнейшем. К этому я ещё подойду, но сначала хочу рассказать о том, что же всё таки случилось с древней Эквестрией.

Спайк налил себе стакан воды, выпил, и продолжил:

—Аликорны, явив свою мощь и возможности, почти сразу — по общему согласию, опять же — стали править Эквестрией, и занимать различные руководящие должности. Если раньше страной управлял многочисленный совет, а все решения принимались голосованием, то с приходом к власти аликорнов количество управляющих кадров сократилось до минимума: аликорновы способности позволяли брать на себя неимоверное количество дел, и решать множество самых разных задач одновременно. Этим, от части, и обусловлена их низкая на то время численность: им было просто не до размножения. Доходило до того, что пони приходилось чуть ли не заставлять плодиться аликорнов, временно отстраняя их от дел на период создания и выведения потомства. Большая часть аликорнов проживала в тогдашней столице Эквестрии — Кантерлоте, и других крупных городах. Иными словами, царила неимоверная централизация управляющих ресурсов. Что, в конечном итоге, внесло свой вклад в катастрофу, уничтожившую старую Эквестрию — Последнюю Войну. Примерно за тысячу лет до Последней Войны аликорны заметили у нас, драконов, зачатки разума, и решили развить их. Уже в ближайшие пятьсот лет они вывели поколения драконов, умеющих разговаривать, а всего через триста лет после этого события драконы стали выполнять самые различные функции, став полноценными жителями Эквестрии. Разумеется, речь в основном о тяжёлых физических работах и транспортных функциях: взрослые особи могут летать на расстояния в тысячи километров, поднимать не одну тонну веса, и к тому же умеют дышать огнём, что пригодилось во многих сферах, и особенно — в металлургии. Однако, дальнейшее интеллектуальное развитие шло довольно высокими темпами, и вскоре по развитости мозга драконы догнали пони. На этот период приходится начало Последней Войны: времени, когда на Эквестрию напали чейнджлинги. Потом, в течение долгого времени, нашим учёным было не ясно — откуда же они взялись. И лишь спустя двести тысяч лет, когда произошёл повторный контакт в далёкой звёздной системе, в которую летел наш исследовательский корабль, стало ясно, что чейнджлинги пришли из глубин космоса. Но во времена Последней Войны об этом никто и подумать не мог. Впрочем, это знание всё равно бы ничего не поменяло: какие-либо технологии, связанные с космическими перелётами тогда существовали лишь в книгах, как и вообще большая часть технологий в принципе. Основой старой Эквестрии были магия и тонкие отношения, а технологии, в большей степени, являлись приятным дополнением. Всё кардинально поменялось после нападения чейнджлингов: поскольку они могли принимать любую форму жизни, с которой контактировали, а так же перенимать её свойства, отличить их от других пони было крайне трудно. Единственное, чем они выделялись — агрессия. Бесконечная, и ничем не мотивированная. Эквестрию захлестнула волна убийств и жестокости: чейнджлинги, перекинувшись в пони, вырезали целые города, а тех, что не убивали превращали в рабов посредством перенятой магии. Всё это шокировало население, совершенно отвыкшее от какого-либо насилия почти за сто восемьдесят тысяч лет существования старой Эквестрии. Так же, вместе с памятью о былых войнах, исчезла и память о военном ремесле: боевых искусствах, заклинаниях, и оружии. Это был настоящий единомоментный коллапс: всего за месяц население численностью более десяти миллиардов пони было переработано в биомассу, из которой сначала на материнском корабле, а потом и стационарных фабриках чейнджлинги производили себе подобных. Планета, в буквальном смысле, была покрыта океанами крови живых существ, а на полях, совсем недавно полных пшеницы, теперь возвышались лишь горы трупов — чейнджлинги особо не заморачивались вопросами бережного хранения ресурсов. К тому времени на планете остался один-единственный не захваченный город с выжившими — Кантерлот. Здесь сконцентрировался последний миллион пони, что вроде бы как и не плохо для популяции, но из этой цифры принято вычитать минимум семьсот тысяч: большинство пони заполучило серьёзные сдвиги по фазе от увиденного. Тонкая душевная организация в этот раз сработала против них. Аликорнами было принято решение: сконцентрировать все возможные силы, собрать всю доступную магию, и нанести ответный, решающий удар. Даже несмотря на небольшую по сравнению с чейнджлингами численность, удар со стороны аликорнов был колоссальной силы. В этом ударе они явили всю свою истинную мощь: по планете раскатилась плазменная волна, выжигающая всё, что не устойчиво к температуре в несколько миллионов градусов. То есть всё, что попадётся по дороге. Над Кантерлотом и областью был возведён защитный купол, под который, к слову, едва успели выжившие драконы, так что его плазменная волна обошла стороной. Всё живое на поверхности было уничтожено. Жизнь в океанах, обитающая выше километра от поверхности воды была сварена заживо. Армия чейнджлингов, казалось, была побеждена, оставался только материнский корабль на орбите. До аликорнов не сразу дошло, что они натворили. Впрочем, выбора у них особо и не было. Затем из углеродной пыли, во множестве летающей в воздухе, стали образовываться всякого рода аморфные структуры, которые, в последствии, сформировывались обратно в чейнджлингов. Такой поворот был более чем внезапен для аликорнов: сил оставалось совсем немного, нужно было как-то выживать дальше, а биосфера была уничтожена. В связи с таким положением вещей было принято решение уронить материнский корабль на землю, а всех чейнджлингов согнать одну точку, максимально утрамбовать их, и запереть, раз уж термическая обработка не возымела должного эффекта. Точкой были выбраны горы Кристал Маунтс, на то время являвшимися одним из природных источников магической силы. План сработал: барьер отлично сдерживал чейнджлингов. Огромный пузырь с ними поместили под горный хребет, где он и хранился нетронутым до сегодняшнего дня. У выживших пони оставалась теперь одна проблема: дальнейшее выживание в условиях отсутствия биосферы. На сдерживающий пузырь ушли почти все остатки магических сил, а без магии восстановить жизнь на планете не представлялось возможным. Вот тут-то и вспомнили про технологии. Было решено так: пока остались хоть какие-то ресурсы — изучить все доступные технические концепты, а остатки магии поместить в специальные кристаллы-хранилища. И этот план почти сработал. Почти, потому что в 213 002-м году по драконьему календарю погибла последняя пони. А в 213 147-м — последний аликорн. Банально вымерли от нехватки пищи и медикаментов. Здесь кончается история цивилизации древних пони, и начинается история становления цивилизации драконов.

Часть 8

—Так, ну это уже перебор — прервала Спайка Твайлайт — То есть ты утверждаешь, что пони вымерли под корень?

—Именно — ответил Спайк — «под корень» — это ты верно подметила.

—Но почему в таком случае существуем мы? Даже если я на минутку поверю, что некогда существовали какие-то магические способности, то и с этой точки зрения вернуть мёртвых к жизни нельзя! Об этом написано в любом фэнтези, за исключением разве что какой-нибудь некромантии, но описанные результаты всегда, мягко говоря, далеки от прообраза. Даже в мире искусства в этом случае всегда получаются какие-то зомби! Разве что у вас случайно не оказалось какой-то машины времени, благодаря которой вы вернулись в прошлое, и спасли нас, но это звучит так же невозможно, как и некромантия, так как в фантастике всегда при путешествии во времени возникают какие-то изменения, которые влияют на хронологический порядок, и таким образом одни и те же точки на временной линии перестают быть идентичными при малейшем вмешательстве в ход истории! Прости, Спайк, но я отказываюсь верить в то, что ты говоришь.

—Твайлайт — вмешалась Селестия — Пожалуйста, дай ему закончить. Мы все шокированы не меньше тебя, но нам необходимо выслушать всё, что он скажет. В конце концов он дракон. Они живут дольше нас, они намного более развиты чем мы. И в данном случае стоит больше прислушаться к Спайку, нежели к собственным эмоциям, и даже логике. Просто потому, что их логика эволюционно более развита.

—Спасибо за поддержку — сказал Спайк — Хотя про тотальное превосходство ты, пожалуй, загнула, так как нам требуется ваша помощь. А это говорит о многом, учитывая наши действительно широкие возможности. Какого рода помощь — я сообщу далее, но сначала я хотел бы закончить свой краткий курс истории. Твайлайт, я могу продолжить?

Твайлайт сидела, уперевши взгляд в стол. Её разум действительно отказывался принимать услышанное:

—Разумеется — ответила она безучастно.

—Спасибо. Итак, как я уже сказал, пони вымерли. Как точно подметила Твайлайт — под корень. Это был сильнейший удар по нам: мы похоронили последних своих создателей. Это подобно похоронам родителей, только в более глобальном масштабе, но боли от этого было ничуть не меньше. Скорее напротив: ощущение горестной утраты испытывал каждый дракон, так как все мы прекрасно помнили тех, кто наделил нас разумом, кто лелеял нас, вырвав из лап дикой природы, тех, кто наставил нас на путь развития. Для нас — учитывая продолжительность жизни драконов — это было примерно так: ещё вчера мы жили в мире, преисполенном счастья, а сегодня мы оказались, в буквальном смысле, посреди холодной безжизненной пустыни в одиночестве. И потому мы отказались смириться с реальностью — в этом, наверное, кроется суть любого развития — и поклялись во что б это ни стало — вернуть пони к жизни, хотя на тот момент мы даже представить не могли как и чем. Но мы свято верили в одно: хоть физически пони были мертвы, но в наших головах и сердцах, как бы это эфемерно не прозвучало, они по-прежнему жили. Каждый дракон помнил по меньшей мере несколько сотен образов пони, и пару-тройку наиболее детальных образов — друзей среди них. Так же на руку сыграла, как ни странно, наша система пищеварения: она устроена так, что лучше всего переваривает различные кристаллические формы, однако по большому счёту может переваривать всё что угодно — будь то земля, камни или деревья. Потому смерть от голода нам точно не грозила. Единственное что — от типа питающего вещества напрямую зависела скорость метаболизма. Если речь о каких-либо кристаллах — то метаболизм наиболее высок. Этим и было решено воспользоваться, с рассчётом на дальнейшую перспективу: среди драконов были отобраны те представители, которые больше всего контактировали с пони. Те, чьи дружеские связи с ними были наиболее прочными и явными: то есть те, у кого в памяти было больше всего детальных образов пони. Таких драконов накопилось всего несколько сотен: после Последней Войны нас осталось не более тридцати тысяч. Конечно, остальные драконы тоже так или иначе контактировали с пони, но повторюсь: нам нужны были самые яркие воспоминания. Тех, кто прошёл отбор, ввели в состояние анабиоза: им давали только те природные материалы, при переваривании которых выделяется меньше всего энергии. Таким материалом — чему удивляются наши учёные до сих пор, так как это настоящий парадокс — оказались радиоактивные руды. Они переваривались очень медленно, и продукты их распада выделяли меньше всего энергии для организма дракона. В то же время, для сравнения, выделение энергии при распаде тяжёлых элементов при более-менее обычных условиях довольно высокое. Особенно ярко это демонстрирует ядерное оружие. Впрочем, я отвлёкся. После введения носителей памяти в анабиоз началось наше технологическое становление, которое по началу шло весьма затруднительно, учитывая, что не было некоторых необходимых стройматериалов, например дерева. Все деревья, которые остались были под куполом Кантерлота, а его берегли как зеницу ока. Туда же были сконцентрированы все наши скудные магические способности: на его поддержание. Драконы-маги углубились в изучение способов сохранения магических способностей как можно дольше. И, если возможно, их усиления, так как проект аликорнов по сохранению остатков Силы не был завершён, хотя в жизнь была притворена большая его часть. Оставшиеся драконы занялись добычей ископаемых и, как это ни банально, размножением. Численность популяции является одним из критических параметров для дальнейшего развития и эволюции. Со временем, всего за тысячу лет, температура солнца, которую в своё искусственно завысили аликорны, вернулась в прежнее состояние: ледниковый период необъяснимой природы вернулся. Вся планета вновь покрылась льдами. Однако, в отличие от пони, для нас данный температурный режим не был чем-то критичным — мы можем жить в температурном интервале от -240 до 1100 г.радусов. В связи с чем данное событие не оказало какого-либо влияния на нас, и было отмечено историками просто как факт. После определённого периода накопления ресурсов и размножения, продлившегося около пяти тысяч лет, мы углубились в науку и сделали упор на развитие технологий. В культурном росте тогда не было необходимости: поддержание культуры пони оказалось более чем достаточно чтобы не только не деградировать, но и черпать силы для научной деятельности. Результатом этого периода стало с одной стороны создание новых технологических решений для самых разных сфер, а с другой — полная утрата сначала знаний о магии, а затем и собственно магических способностей. В силу чего поддерживать купол над Кантерлотом больше не представлялось возможным, однако проект аликорнов завершить всё-таки успели задолго до наступления этого времени. В связи с тем, что купол теперь был сам по себе, а его ресурс, очевидно, не был вечным — более того: он был совершенно неизвестен — было решено ускорить темпы технологического роста до максимума. И всего через две тысячи лет мы достигли технического уровня нынешних пони. Здесь присутствует общий для драконов и пони момент: и нам и вам понадобилось практически одинаковое количество времени для достижения того же уровня от некой определённой точки. Этот вопрос в данный момент является предметом исследований наших учёных. Впрочем, по достижении нужного технологического уровня выяснилось, что его недостаточно для реализации нашей главной цели, вокруг которой и строилась вся наша цивилизация: возрождения пони, возвращения их из небытия. В это же время нам повезло: в тот момент в нашем обществе всё больше набирало обороты движение сторонников технологической сингулярности, что, в глобальном смысле, абсолютная утопия, но, тем не менее, именно они стимулировали остальных развиваться ещё быстрее. Хотя казалось бы куда уж быстрее. Благодаря их научно-культурному влиянию мы сумели построить первый космический корабль ближних перелётов — это когда полёты совершаются в пределах одной звёздной системы — всего триста лет спустя. Мы были шокированы собственными результатами. В это же время купол Кантерлота стал быстро слабеть, и нам, скажем прямо, пришлось спуститься из космоса на землю: без Купола последним остаткам жизни в его пределах настал бы конец. Решение проблемы было предложено довольно быстро: создание сети климатических установок, которые бы в совокупности представляли собой инструмент терраформирования. Это был наш первый опыт в данной области, и это обстоятельство вызывало у нас опасения. С другой стороны времени на, так сказать, стендовые испытания, например на соседних планетах, у нас не было, так как вся индустрия была здесь, в Эквестрии, а в случае с другой планетой вставал вопрос транспортировки как минимум технических ресурсов. Примерно за двести лет первая фаза проекта была закончена: на всех материках были построены весьма внушительные конструкции, размеры которых, в отдельных случаях, достигали сотен километров. Это были нагревающие установки — генераторы высокотемпературной плазмы, однако при их темпах работы время завершения второй фазы — повышения средней температуры на планете, и её фиксации на нужном уровне — оценивалось в десятки тысяч лет. Таким временем мы не располагали, так как купол над Кантерлотом слабел буквально с каждым десятилетием. И хотя на тот момент множество форм жизни уже было искусственно размножено в микробиомах, нам хотелось во что б это ни стало сохранить единственный памятник нашей древней истории в как можно более оригинальном виде. В связи с этим наши действия приняли довольно радикальный характер: прямо в океанах начали строиться хранилища плазмы, которые потом взрывались, что весьма пагубно сказывалось на целостности построек на побережьях материков. Эвакуировались многомиллионные города, которые потом попросту сносило накатывающими цунами, возникшими в результате взрыва. Впрочем, это всё технические подробности. Температура в конечном итоге была повышена до нужной отметки — двадцати пяти градусов стабильно, по всей планете, в течении всего сотни лет, однако вставал вопрос её дальнейшего поддержания. Способ повсеместных взрывов более не мог быть использован: мы бы попросту разрушили все наши постройки и угробили инфраструктуру. Здесь настала третья, самая сложная фаза проекта: восстановление биосферы. Сложность была в том, что биологические системы крайне динамичны, и имеют свойство развиваться своим путём. Мы же хотели минимальных отличий от исходных видов, и потому нам пришлось поднапрячься, отсеивая новые виды, и форсируя размножение старых. В каком-то смысле местами это было истребление, хотя несколько представителей каждого нового вида, равно как и их генетический материал в чистом виде, всё же сохранялись. Это, в последствии, нам пригодилось при терраформировании других планет, так как каждый новый вид обладал довольно интересными и полезными признаками. Когда третья фаза близилась к завершению, наши учёные спохватились, так как на них буквально снизошло озарение: если мы можем создавать и корректировать виды посредством генной инженерии и клонирования, то почему бы нам не сделать тоже самое с пони? Наверняка остались хоть какие-то целые участки ДНК. Это озарение, в общем-то, должно было наступить намного раньше, ещё в самом начале становления генной инженерии, но все были слишком поглощены исполнением пунктов Великого Плана, который всё более обрастал деталями по мере научно-технических прорывов. Были вскрыты захоронения пони, что вызвало широкий общественный резонанс среди некоторых особо религиозных групп драконов — к тому времени существовало минимум три крупных конфессии, каждая из которых по-своему толковала исторические детали событий древней Эквестрии. Однако негодующих удалось успокоить без использования грубой силы: подробного напоминания Цели оказалось достаточно. Захоронения были вскрыты, однако, к великому разочарованию учёных, по прошествии лет не осталось ни одной целой

хромосомы. Молекулы ДНК давно распались под воздействием самых разных факторов, и по сему максимум, что удалось найти — какие-то крохотные фрагменты с последовательностями нуклеотидов, которые никак не могли дать какой-либо целостной картины. Но и эти фрагменты были сохранены, но в данном случае, как покажет в дальнейшем время, совершенно бессмысленно. После восстановления биосферы, которое заняло ни много ни мало — пятьдесят тысяч лет, а так же с помощью вышеуказанных климатических установок, ледниковый период был окончательно побеждён. Наши учёные наконец могли вплотную заняться вопросами возвращения пони: среда была восстановлена, необходимый технологический уровень был достигнут, как и планировалось когда-то. То есть конечно, когда мы только начинали, мы понятия не имели что конкретно нам понадобится, и какой он — этот уровень — должен быть. Само слово «технология» тогда было чем-то крайне малознакомым, и кроме примеров колеса или парового двигателя опираться было особо не на что. Помня возможности магии, в отношении технологий — с самого начала развития в этом направлении — долго превалировал скептицизм. Тем не менее, всю дорогу нам придавала сил наша вера. Именно вера, так как непосредственная память о пони давно ушла вместе со сменившимися поколениями. Единственные носители памяти были в по-прежнему глубоком анабиозе. В каком-то смысле наша цивилизация была на тот момент глубоко религиозной, так как поницентрические религии были частью государственного аппарата, что вызывало не мало конфликтов со стороны альтернативно мыслящих групп драконов. Однако цель есть цель, и мы не могли на тот момент жертвовать всем тем, чего достигли благодаря нашей вере. Хотя альтернативные пути были очень заманчивы. После сотен лет напряжённой работы учёных был рождён колоссальный и фантастический, как по своей природе, так и количеству задействованных ресурсов проект, не имеющий аналогов в современной истории драконов. И в ряд ли таковой появится ещё в ближайшие несколько миллионов лет, так даже стоимость нашего текущего проекта — сферы Дейсона — оценивается лишь в 20% от стоимости проекта тех времён, получившему довольно поэтическое название: Чудо Дружбы. Сфера Дейсона, между тем, есть астроинженерное сооружение, возводимое в данный момент вокруг звезды нашей системы. Это то, что мы называем Станцией. Она служит сразу двум целям: отработка и развитие астроинженерных технологий, и продление жизни нашей звезде за счёт отражения исходящей от неё энергии. Впрочем, не о ней речь. Так вот: как уже сказал, стоимость проекта Чудо Дружбы на 400% превышала стоимость сферы Дейсона. И это при том, что проект Чудо Дружбы проходил в рамках одной-единственной планеты. Для его осуществления была создана первая в нашей истории глобальная нейро-квантовая сеть. Ближайшая аналогия — ваш интернет, только в нашей сети находились не только компьютеры на кремниевой основе. В неё, помимо них, были подключены квантовые, биологические, и комбинированные — нечто среднее между биологическими и кремниевыми компьютерами. Но основным вычислительным элементом в этой сети были отнюдь не компьютеры как таковые, пускай это и были передовые мэйнфреймы тех времён. Основой были драконы, подключенные в сеть посредством нейроинтерфейсов. Были разработаны специальные программы, способные соединить воедино творческие и аналитические способности мозга каждого дракона, в то время как на собственно компьютеры ложились чисто вычислительные задачи. Но это, так сказать, было низкоуровневое программное обеспечение. Высокоуровневое же было рассчитано на объединение того, что мы называем разумом, со всеми его составляющими. Суперабстрактные компиляторы, аналогов которым нет и по сей день. И увы, похоже данные о них утеряны навсегда, так как после завершения работы сети они были фрагментированы, и эти фрагменты оказались разбросаны по серверам, и головам драконов. Сложность программы и степень разброса фрагментов сделала повторную сборку невозможной. Отчасти это обусловлено тем, что финальный вес компилятора — то есть после компиляции его самого — превышал объёмы памяти, предоставляемой чисто компьютерными ресурсами. Скомпилированная версия тогда существовала только благодаря уже подключенным в сеть драконам. При всём при этом существовала опасность зарождения некого сверхразума, учитывая степень связанности элементов в сети, и возможности мозга каждого по отдельности, в связи с чем высокоуровневый компилятор было решено применить только к хранителям памяти о пони, так как их численность была исчезающе малой в качестве элементной базы для роста гипотетического сверхразума. Собственно в самом сверхразуме наши учёные не видели ничего плохого, кроме одного: вероятных целей, отличных от нашей основной. По сему было принято решение перестраховаться мерой, о которой я сказал только что. Логичный вопрос, который при всём этом возникает: зачем такие заморочки? Ответ, с одной стороны, прост, а с другой стороны — а именно: со стороны технической реализации, и самого процесса глобального вычисления, или, вернее сказать, коллективного творчества — невероятно сложный. Поскольку в нашем распоряжении не было достаточно полных фрагментов генетического кода пони, то оставалась только древняя память драконов-носителей, которая, к тому же, всё более рисковала потеряться полностью: состояние анабиоза — это состояние сильно замедленного процесса метаболизма, но, тем не менее, происходящего. Так что по прошествии лет несчастные носители памяти проснулись сильно постаревшими, однако яснее всех помнящие о нашей Цели, и потому они, наверное, были рады больше всех тогда живущих: ведь они стояли на пороге мечты, и вот-вот им было суждено увидеть тех, кого они совсем недавно потеряли. «Недавно» — это по их субъективным ощущениям, разумеется. Когда к сети было подключено 99, 9% населения планеты — оставшийся 0, 01% контролировал ситуацию — запустился Великий Процесс. Суть его состояла в следующем: из памяти старых драконов были получены детальные образы, суть морфологические признаки пони. Этот момент не был сложным. Сложности поджидали сразу на следующем этапе: под эти морфологические признаки нужно было создать генетический код, учитывая ВСЮ доступную информацию об особенностях пони, каждой расы. Эдакий реверс-инжениринг по картинке, если говорить грубо. То есть создать такой набор хромосом, из которых бы, в конечном итоге, можно было получить все четыре расы пони. Поскольку все они, включая аликорнов, могли свободно скрещиваться между собой, и при этом не рождалось каких-либо мутантов — то есть строго: либо земная пони, пегас, единорог, либо аликорн — то генетический код должен был быть довольно сложным, по сравнению со всеми известными видами. Впрочем, и интересным соответственно. Великий Процесс занял целых пять лет непрерывной работы на пиковых мощностях, как для компьютеров, так и для драконьих мозгов. Некоторые даже чуть не погибли от перегрузок центральной нервной системы. В последствии у многих драконов потом выявились серьёзные нарушения мозговой деятельности, однако цель оправдала средства: помимо целевой ДНК была создана беспрецедентная информационная структура, технология которой не поменялась спустя почти двести тысяч лет. Она используется нами и по сей день, куда бы мы ни сунулись, при этом не претерпев особых изменений… Я бы хотел рассказать вам об этом больше, но думаю настало время сворачивать своё повествование. Я уверен, вам тоже есть что рассказать на тему истории, так что далее постараюсь быть максимально кратким. После того, как пони были воссозданы, остались только моменты размножения, обучения, и контрольного наблюдения. Это заняло примерно три тысячи лет. При этом речь о самом минимальном обучении: мы хотели предоставить вам свободу развития. Мы показали вам самые простые вещи, типа добычи огня и примитивных орудий труда. Языка мы никакого вам не преподавали, так как, повторюсь, делали упор на ваше самостоятельное развитие. Вы должны были сами выработать свой язык, равно как и развиваться дальше без нас. Это было необходимо: рано или поздно дети должны выйти из под крыла родителей. И вы вышли, как в своё время вышли мы из-под вашего. Мы покинули планету, стерев, по возможности, все следы своего присутствия, чтобы не вносить неясность в головы будущих поколений пони. Климатические установки так же были демонтированы, что временно вызвало новое похолодание, и небольшой ледниковый период. Наши учёные тогда перепугались, но, как оказалось, напрасно: это были чисто временные явления, носившие естественный характер. По нашим наблюдениям такие периоды не могли длиться более века, и по прогнозам не могли случаться ранее, чем через несколько тысяч лет. Потому они не представляли какой-либо угрозы для вашего существования, если смотреть на популяцию в целом. Один из таких периодов закончился совсем недавно — чуть более пяти тысяч лет назад. Пони называют его Великим Потопом, что отчасти правда: не малая часть суши была покрыта водой, которая со временем отступила. До этого, после того, как вы размножились достаточно, чтобы быть стабильной популяцией, мы окончательно покинули планету Эквестрии, создав Миграционный Флот Драконов, который служит домом многим из нас и по сей день. С того времени прошло более ста тысяч лет, и почему-то пони только в последние семь тысяч получили должное развитие и темпы научно-технического прогресса. Наши учёные связывают это с отсутствием памяти о магии. К сожалению, магические способности мы не смогли вам вернуть, так как сами утеряли их. Кантерлот так же был утерян, по крайней мере его нет на том месте, где он отмечен на наших картах. Возможно, он ушёл под землю в результате каких-то геологических процессов, например размывания почв. Или его разрушило потопами — этого нам неизвестно. Но мы надеемся, что хранилища магии древних аликорнов всё ещё целы, пускай нам и неизвестно их местонахождение. Собственно, для их поиска нам и нужна ваша помощь. Пожалуй у меня

всё —Спайк глубоко вздохнул и упал в кресло. Он очень увлёкся рассказом, и в процессе много жестикулировал, демонстрируя неподдельные эмоции, чем сильно удивил окружающих, и особенно — Твайлайт. Она никогда бы не подумала, что Спайк может быть так экспрессивен вне съёмок сериала. Воцарилась пауза. Первой заговорила Селестия:

—Кхм, как уже говорила — у меня есть данные о Кантерлоте. Но не только о нём. В твоём рассказе, Спайк, не однократно прозвучало слово «магия». О ней мне бы тоже хотелось рассказать, и на этот раз не стесняясь этого слова, боясь реакции окружающих. Но прежде я хочу услышать что нам скажет Луна. Пока что она самая тёмная лошадка среди нас.

—Крайне остроумно — лениво парировала Луна — Ладно, будь по-вашему. Но для начала объявляю небольшой перерыв.

Часть 9

Флаттершай развалилась в кресле, скрестив задние копыта на столе, и пускала сизые колечки дыма.

—Забавная история — сказала она — Мне только одного не понятно: что это за место, и что мы все здесь делаем. Что-то я не припомню, чтобы у нас в распоряжении были подземные базы… хм… таких размеров. Сэлли, ты никогда не говорила, что мы располагаем такими ресурсами.

—Мы и не располагаем — коротко ответила Селестия — мы в гостях.

Флаттершай приподняла бровь:

—Пардон?

—Ха, вот так поворот, не так-ли? — усмехнулась Луна — Да, это она верно сказала: вы в гостях. У меня дома.

—Неплохой такой домик для одной-единственной пони — ответила Флаттершай — По карману такое разве что Гильдербергам.

—На их деньги и построено, собственно.

Флаттершай перевела взгляд на Селестию: хоть её поза была расслабленной, она была готова в любой момент вскочить, и во мгновение ока оказаться у шеи Луны с ножом — огнестрельное оружие изъяла охрана при входе. Селестия читала это в её глазах, и потому в ответ легонько мотнула головой, говоря «нет». На некоторые секунды воцарилась тишина. Первой её нарушила Луна:

—Господи, неужели вы все действительно считаете, что меня так легко прикончить?

Твайлайт, Рэрити, и Эпплджек с Рэйнбоу Дэшь удивлённо посмотрели сначала на неё, а потом на оставшихся, обнаружив, что только их ничем не удивил данный вопрос.

—Нет, серьёзно — продолжила Луна — Вы реально думаете, что я не предприняла никаких мер безопасности?

—Ни секунды в этом не сомневались — ответила Селестия — Правда в таком случае выходит неувязочка: зачем тебе эти меры, если ты хочешь сотрудничать?

—Чтобы избежать форс-мажорных обстоятельств. Судя по виду вон той вашей пони — кивнула Луна в сторону Флаттершай — Она готова просто-напросто загрызть меня. Я так понимаю ты единственное, что её сдерживает.

—Но я же здесь, и она не представляет для тебя угрозы. Так что твой ответ — не объяснение.

—Угрозы? — Луна рассмеялась — Я имела в виду как бы случайно её не убить при самообороне. Согласись, вышло бы неудобно в свете желания заключения договора.

—Попробуй попытаться — сказала Флаттершай тихим спокойным голосом. Голосом, от которого веяло смертью.

—Как нибудь обязательно попробуем помериться силами в более спокойной обстановке — ответила Луна умиротворяюще — Если конечно после Кристал Маунтс ещё можно ожидать таковой.

—Можно не ожидать, не сомневайся — бросил Спайк — Спасибо твоим друзьям.

—Я бы не стала делать однозначных заявлений, пока у нас не будет точной информации на этот счёт. К тому же, они мне не друзья.

—Хорошо: коллеги. Сути не меняет.

—Меняет! — неожиданно громко и резко ответила Луна. На фоне спокойного тона, сопровождавшего все её разговоры, это было внезапно, и потому все посмотрели в её сторону с ноткой удивления — Впрочем, ты прав: речь сейчас о последствиях, за кем бы ни было решение об ударе — её тон вернулся в прежнее состояние. Затем она продолжила:

—С этим мы разберёмся чуть позже. Сейчас же нужно сказать о том кто я, и какие у меня цели, поскольку я рассчитываю на дальнейшее сотрудничество с вами. Организация, управляющим звеном которой я являюсь, не имеет никакого официально задокументированного названия. То есть — формально нигде не зарегистрирована. Это обусловлено тем, что наша организация — высшая инстанция в Эквестрии. Нам подчиняются все остальные, любые формальные, и неформальные образования. По большей части косвенно конечно, так как мы предпочитаем бесструктурный метод управления — централизация и какая-либо структура в глобальном масштабе малоэффективна. Единственные, кто нам подчиняется напрямую — это главы крупнейших финансовых семей, независимо от отрасли: будь то банки, нефтедобывающие компании, или производственники — весь так называемый Гильдербергский клуб, проще говоря. Элемент, скажем так, тотального контроля применяется только к ним, все остальные структуры довольно самоорганизованы, и вмешиваться в их работу для нас нет никакой необходимости. Это, впрочем, не отменяет знаний об их работе. Напротив — мы, как высшая контролирующая инстанция, знаем об их устройстве больше, чем кто бы то ни было. Потому, что наши отделы периодически занимаются разработкой этих самых структур. Тем не менее, среди собственно нас и Гильдербергов принято именовать нас Высшими. Такая уж сложилась традиция, исторически. По большей части это название оправдано, учитывая власть, которой мы обладаем.

—А по оставшейся меньшей части? — саркастически поинтересовалась Селестия.

—И по ней тоже: Совет Семерых — мы то есть — обладает знаниями, которыми по нашим же исследованиями, не обладает никто. По крайней мере мы так думали совсем недавно, и исследования на предмет утечки знаний проводились регулярно. Конечно, можно заявить, что пони на планете живёт очень много, и какие бы ни были знания — кто-нибудь может чисто вероятностно-статистически догадаться об их содержании, или ещё каким-либо образом получить информацию. По крайней мере фрагментарно. Но даже при условии обладания фрагментами, без специальных ключей соединить эти знания воедино невозможно. Причём говоря «ключ» я подразумеваю не привычный нам текст, картинки — в общем любые известные средства выражения и передачи информации — а некий набор данных, который во-первых: не поддаётся никакому анализу — все наши попытки анализировать логику данных какого-либо ключа закончились провалом — во-вторых: ключ в качестве носителя использует ДНК пони, что означает привязку каждого ключа к конкретной пони. Ключ способен передаваться по наследству генетически, несмотря на такие сопутствующие процессы, как рекомбинация хромосом, к примеру. Участки ДНК с ключом при этом остаются нетронутыми. Если возвращаться к обладанию ключами, то Высшие на сегодня и есть ключи. Обладая ДНК Высших вы обладаете ключом к синтезу информации, которой мы же и владеем. Вернее, владеем не столько непосредственно информацией — её анализ, мягко говоря, не доведён до конца — сколько её носителями. Если ключи используют в качестве носителя ДНК конкретных пони, то информация, для доступа к которой они нужны, использует для расположения специфические кристаллы. Причём возраст этих кристаллов, по геологическим меркам, крайне мал: триста тысяч лет по данным радиоуглеродного анализа, что говорит об искусственной природе происхождения этих кристаллов. Видимо это те самые, о которых только что рассказал Спайк.

—Сколько у вас кристаллов? — вмешался он.

—Без понятия.

—Что значит «без понятия»? Ты в составе правящей верхушки, ты не можешь не знать!

—Не смотря на то, что большинство решений принимаются голосованием, в некоторых вопросах мы имеем иерархию. И, как следствие, решающим является мнение вышестоящего. Он один, самый старый среди нас, а так же самый сильный — не в физическом плане, разумеется — так как именно его предки тысячи лет назад стали обладателями ключа, первыми попав в зону воздействия кристаллов-носителей. Точное количество кристаллов мне неизвестно, но знаю лишь то, что мы имеем только некоторую часть. К тому же, если говорить прямо, меня мало интересует всякого рода мистика. Технологический путь для меня более привлекателен.

—Выходит, что всё-таки левое копыто не знает, что делает правое — сказала Селестия.

—Благодаря этому обстоятельству ты здесь. Если бы все в Совете Семерых узнали о том, кто ты на самом деле, тебя бы уже давно прикончили вместе со всеми твоими подчинёнными. Высшим не нужны конкуренты в их деле. И потому тебе очень повезло, что первой о тебе узнала я.

—Подопечные, а не подчинённые. Каждый из них со мной по своей воле, и может уйти в любой момент, если захочет.

—Ты сказала «прикончили»? — спросил Спайк.

—Ну да — ответила Луна — А что тебя удивляет?

—Меня удивляет фантастический идиотизм и слепота твоих «коллег». Они разве не знают, что Селестия — потомок тех же первых пони, контактировавших с кристаллами?

—Откуда ты знаешь?

—Это прямое логическое следствие, подтверждённое на практике при общении с Селестией. Просто поразительно, как можно быть такими слепцами! Они видимо и не догадываются, что кристаллы представляют из себя комплексную систему, работающую в полную силу только тогда, когда все её элементы на своих местах. В том числе и ключи. Пожалуй, я теперь понимаю зачем всё это было сделано: древние аликорны хотели, чтобы их способности — суть способности всех древних пони — в дальнейшем могли возродиться полностью, передавшись любой пони не только посредством прямого контакта, но и получив распространение вместе с ростом населения. Интересный метод автоматического запуска первого этапа работы.

—Этапа? — спросила Селестия

—Так ты тоже не в курсе?

—Похоже, что нет. И у меня есть ещё вопросы, помимо этого. Например как ты познакомился с Луной, почему скрывал это от меня, и кто несёт ответственность за гибель наших пони. Боевой беспилотник на пустом шоссе — это мало похоже на форс-мажор, знаешь ли.

—С Луной я познакомился практически сразу, как мой корабль приземлился. Долгое время я наблюдал за местными спутниками с гелиоцентрической орбиты, и мой корабль попал в поле зрения одного из них, находящегося почти на одной траектории со мной, с разницей удаления от звезды в несколько километров. Этого я не ожидал, так как не знал, с чем столкнусь по прибытии в Эквестрию. Последний визит драконов сюда был более трёх тысяч лет назад.

—Спутник орбитального мониторинга солнечной поверхности, если быть точнее. Проект по исследованию звезды, и прогнозированию вспышек в непосредственной близости от светила — сказала Луна — После этого события учёные хотели объявить широкой публике о находке, но я успела вмешаться, и взять дело под контроль. Полученную информацию засекретили, чтобы не поднимать шума. Впрочем, попытки связаться с кораблём дистанционно не принесли успеха, и потому пришлось тонко намекнуть на диалог при его посадке.

—Точно. Обстрел ракетами — это очень тонкий дипломатический ход — сказал Спайк — Вам повезло, что вы не нанесли урона щитам, иначе мне бы пришлось открыть ответный огонь.

—Ну, тебя сначала призывали на посадку, если верить отчётам.

—Как интересно: с чего вы взяли, что условные знаки местных пилотов должны понимать инопланетные формы жизни?

—Поницентрическое мышление, что уж поделать. Других знаков не имеем.

—А управлять при этом уже лезете.

—Ты вторгся на нашу территорию, так что по любым законам — даже законам животных — это можно расценивать как потенциальную угрозу.

—Ну оно и видно, что животным. Как бы то ни было, что бы не усугублять сложившуюся ситуацию я посадил корабль, и решил пойти на прямой контакт, вопреки изначально полученным указаниям этого не делать. Исходя из того, что истребители не нанесли какого-либо урона моему кораблю, я сделал вывод, что и другое местное вооружение не представляет угрозы. Однако эта же простейшая мысль почему-то не пришла в голову военным, и потому как только я сошёл с трапа, по мне открыли огонь из огнестрельного оружия самых разных моделей. Пока стреляли, насчитал штук двести: от самых мелких, до самых крупных калибров. Я уже было собирался угомонить всю эту толпу клоунов, как они резко прекратили огонь.

—Благодаря моему приказу — продолжила Луна — Кстати все стрелявшие отстранены от должностей без права восстановления, если интересно.

—Не интересно, так как не существенно.

—После мы ещё долго стояли и смотрели друг на друга, пока я не решилась задать вопрос «кто ты».

—Опять таки забавный ход, учитывая, что речь об иной форме жизни по отношению к вам. Но он оказался успешным: на борту корабля имеются самые разные анализаторы, и потому провести анализ нынешнего языка пони не составило труда, обладая его носителем. На этом этапе я удивился ещё больше: с тем фактом, что пони оказались довольно развиты технологически я уже успел смириться по дороге, но что бы у вас уже имелись технологии нейроимплантов, учитывая отсутствие хотя бы развитой космической промышленности — это меня, откровенно говоря, шокировало. В представлении драконов технологический рост должен быть равномерен, охватывая весь спектр отраслей, ведь от развитости каждой отрасли зависит рост любой другой. Здесь же я увидел довольно примитивное оружие, и здесь же нашёл что-то, что на несколько порядков выше любой доселе замеченной технологии пони. На лицо явный и подозрительный дисбаланс. Впрочем, дальнейшие объяснения Луны поставили всё на свои места в данном вопросе. Открытое меня весьма огорчило. Я и подумать не мог, что пони, обладая той технической развитостью, которой в своё время обладали мы, представляют из себя довольно жестокое, местами — откровенно тоталитарное общество, подобное тому, что было до расцвета древней Эквестрии. Из отличий было только то, что в данном случае все войны ведутся не между трёмя глобальными империями, а исключительно для материальной выгоды узкого круга лиц. И это меня огорчило ещё больше, так как сий факт сразу даёт представление о морально-этических нормах правящей элиты. Вернее — их полного отсутствия. Власть развращает пони, во всяком случае текущие поколения, по разуму своему не далеко ушедших от пони первобытных. Именно эта первобытность пересиливает сколь угодно тонкое видение мира, уничтожая его, и делая разум более примитивным, сводя все потребности к лишь к двум: бесконечное обогащение и ещё большая власть.

—Не всегда — ответила Луна — Бывают исключения. Иначе мы бы с тобой в ряд ли нашли общий язык.

—Согласен. Знакомством с Луной, к слову, дело не ограничилось. Спустя каких-то пару лет, совершенно случайно я познакомился с юной Твайлайт. И хотя я по-прежнему пытался свести контакты с пони к минимуму, и в этот раз я не удержался. Как мне стало ясно позже — не зря, вопреки повторному нарушению предписаний. Если во всех остальных случаях пони пугались, то Твайлайт выражала живой интерес. К тому же оказалась очень смышлёной для своего возраста, ведь ей тогда было всего девять лет. Так я обрёл первого друга среди пони.

—Ох, Спайк — умилённо сказала Твайлайт — Я с первого взгляда поняла, что ты не просто пришелец.

—А что, бывают просто пришельцы? — удивлённо спросила Эпплджек, доселе молча слушавшая разговоры.

—Может и бывают, откуда я знаю? Кроме Спайка других не видела, о чём, впрочем, ни капли не жалею: Спайк открыл мне больше, чем все пришельцы во Вселенной вместе взятые.

—Не хочу прерывать вашу ностальгию — вмешалась Селестия — Но мне нужны ответы. С вашим с Луной знакомством всё ясно. Но почему ты мне не сказал сразу?

—А как бы ты отреагировала на то, что я сотрудничаю с твоими злейшими врагами, скажи на милость?

—Первой реакцией было бы, разумеется, отторжение. Но сам факт текущего диалога при участии Луны о чём-то да говорит, не так ли?

—Твоя реакция была непредсказуема, и потому я не мог рисковать. И честно говоря, я представления не имею как ей удалось уговорить тебя на диалог.

—Точно так же, как и тебя — улыбнулась Луна — С тем лишь отличием, что к оружию она не устойчива. Похоже, моя дипломатия всё-таки работает.

—Лишь благодаря череде совпадений — сказала Селестия.

—Ну-ну.

—Итак, у меня осталось к тебе два вопроса: каковы твои настоящие цели, и кто обстрелял нашу колонну?

—Про цели я тебе уже говорила, но думаю стоит повторить, раз уж остальные не в курсе: меня интересует технологический рост пони, как можно более широкий и стремительный. При текущей политике Высших такое невозможно. То есть конечно, я могу, как видишь, позволить себе любую современную технику, и даже больше: панорама футуристического города за окном дома не такая уж проблема, благо ресурсы и власть имеются. Мне интересно само ощущение: как это — жить среди пони, чьё мышление отличается от привычного. Чьё видение мира, по моим данным, бывает намного более глубоким, чем у Высших. Всё это нужно мне для того, чтобы хоть на какое-то время стать… как все. В смысле я имею в виду не как все и сразу, а узнать каково это — быть обыкновенной, жить обыденной жизнью. Вставать каждый день на работу, ездить на обычных машинах, или даже общественном транспорте. Узнать что такое иметь друзей на собственном опыте — пока на этот счёт у меня исключительно теоретические познания. Есть ещё много аспектов обычной жизни, которые мне недоступны — их все я перечислять не стану, на это уйдёт вечность. Но согласитесь: управление целой планетой нельзя назвать обыденностью.

—И ты всерьёз думаешь, что технологии тебе в этом помогут? Это смешно и печально одновременно.

—Что в этом смешного?

—Смешно то, что при всей своей власти и технике ты не можешь позволить себе вещи, естественные для любой другой пони. Более того — ты всё равно, не смотря на это, рассчитываешь что ещё больше техники позволит тебе заполучить их. С другой стороны, это же и печально. Не удивительно в таком случае, почему многие власть имущие не имеют каких-либо привычных морально-этических норм, ведь они регламентируются обществом: одна их часть состоит из суеверий, другая из традиций. Определить грань между ними зачастую трудно, но традиционная часть в большей степени есть прямое развитие фундаментальных свойств живого, таких как симбиоз, например. Без него построение какого-либо общества было бы невозможно в принципе. Учитывая, что контакт тебя и тебе подобных с обществом минимален — мы можем наблюдать то, что наблюдаем.

—И что же вы наблюдаете?

—Пони, окружённую всеми благами, о которых могут только мечтать остальные, и тем не менее, остающуюся одинокой. Как говорится — богатые тоже плачут. Нет, Луна, твоя цель не достижима выбранным способом.

—Может быть конечно я не знаю каких-то тонкостей обычной жизни, но совершенно точно знаю другое: все исторические перемены, в том числе и перемены культурные, напрямую связаны с технологическим ростом, так как именно технологии создают как новые средства производства, так и новые условия для более комфортной жизни.

—И порождают новые проблемы, связанные с ними — продолжила Селестия — Если мы сравним рабство в древних странах, и рабство образца 1850-го года, принципиальных отличий в общественном устройстве мы не увидим: и там и там рабы, только в 1850-х рабы стояли за станками, а не ворочали каменные глыбы голыми копытами. И далее: если мы сравним рабство эпохи промышленной революции, и современное рабство — то разница лишь в географическом положении рабов, и отточенности технологий рабовладения. Если во времена промышленной революции рабы индустрии жили в так называемых цивилизованных частях Эквестрии, то теперь — в отсталых, но всё так же, стоя уже за современным оборудованием, работают по шестнадцать часов в сутки на обеспечение потребительского рынка центральной Эквестрии. С добычей ресурсов было и есть то же самое, и с древних времён в этом смысле не изменилось ничего, кроме перераспределения центров производства, и появления более изощрённых методов контроля, таких как СМИ. Раньше всё производство было в богатых регионах, а теперь в бедных. Видимо ваши «высшие» посчитали, что возить рабов, готовых работать за еду, из другой точки планеты слишком дорого. И это при том, что технологии шагнули далеко вперёд с древних времён, в том числе и транспортные.

—Тем не менее, глобальный показатель уровня образования вырос, и это одна из многочисленных заслуг технологического роста, тех же СМИ. С этим ты никак не можешь поспорить.

—В каком месте? На планете проживают семь миллиардов пони, и в лучшем случае три из них имеют среднее образование. Ещё миллиард — высшее. Да, разумеется, современное образование, благодаря науке, существенно ближе к тонкостям мироздания, однако львиная часть этого образования ориентирована отнюдь не на вникание в тонкие материи, а на выживание в текущей среде. Если ты остановишь любого пони на улице, и попытаешься выяснить, что он знает — он расскажет тебе о знании устройства автомобиля, компьютера, самолёта, об экономике, и ещё много о чём, что является неотъемлимыми атрибутами современной жизни. И в этом смысле, нынешние пони действительно знают то, чего никак не могли знать предыдущие поколения. Однако в равной степени нынешние пони, в большинстве своём, не знают того, чего знали прежние. Например как и чем пропитывать брёвна при строительстве дома, как правильно топить печь, когда сеять урожай, что значит тот или иной герб, и какой аристократической семье он принадлежит. Такой смежной информации, характерной для того времени, было не меньше, особенно если выводить пропорции на тогдашнее население. Если измерять в каких-нибудь гигабайтах — то разумеется, количественно знаний сейчас больше. Но если отсеять весь шум, повторяющиеся элементы, и специфические знания, ориентированные на выживание в современности, мы получим те же пропорции на каждого из семи миллиардов, что и в древние времена на один миллиард. Так же к побочным эффектам прогресса относится новый вид катастроф — техногенных, как можно догадаться. И пока что возможные последствия некоторых таких катастроф не имеют способов устранения, равных по силе противодействия. Ближайший пример — взрыв Хуфусимы-1. Пускай большая часть последствий была ликвидирована, но не устранены ни остаточная радиация, ни самое главное — источник проблемы. Им, традиционно, является полнейшие невежество и разгильдяйство звеньев корпорации, которой принадлежала станция. В погоне за прибылью, экономя на безопасности и качестве, ошибок наделали везде: начиная со стадии проектирования и географического позиционирования станции, заканчивая выбором корпорации-подрядчика.

—Уже в ближайшем будущем последствия воздействия радиации на организм можно будет существенно минимизировать. Один из наших отделов работает над этой проблемой, и уже достиг больших успехов.

—Дело не в том, что будет в будущем, и даже не в том, что мы имеем сейчас. Дело в самом принципе — он неизменен. Да, например медицина тоже сильно развилась с каменного века, однако она же породила новые штаммы вирусов и бактерий. Не потому, что она такая плохая, или там работают злые доктора, мечтающие уничтожить всех пони — хотя были и такие случае — а из-за адаптации микроорганизмов к новым условиям. В данном случае — к различным антибиотикам и прочим лекарствам. Каждый год появляется всё новый и новый вирус гриппа, имунный к предыдущим вакцинам. Где действие — там всегда противодействие, и это один из фундаментальных принципов мироздания. В данном случае противостояния биосферы техносфере, если брать глобально. Если же возвращаться к основному принципу общества — то он один: всё упирается в пони, как в базовый общественный элемент. Ты хочешь узнать каково это — быть обычной пони, и следовательно, ты должна в первую очередь стремиться к близости с непосредственно пони, а не мечтать о небоскрёбах за окном, пускай ты и можешь себе это позволить.

—Отчасти стремлением к близости обусловлен договор, который я хочу предложить. Я много наблюдала за тобой на съёмочной площадке. За вами всеми, если быть честной — обратилась Луна к остальным — И не только в студии. Камер в городе бесчисленное множество, но не о них речь. Возможно, это выглядит аморально с вашей стороны, но у меня не было иных способов получить нужную информацию.

—Или ты просто не знала об их существовании. Мне, честно говоря, совсем не понятно, что делает такая как ты в съёмке сериала, демонстрируя себя миллионам пони, учитывая уровень вашей конспирации.

—Во-первых: хочешь что-то спрятать — либо не показывай никому, либо держи на виду у всех. Во-вторых: если бы даже кто-то каким-то чудесным образом узнал о том, кто я на самом деле, это бы всё равно ничего не изменило. Нам бы даже не пришлось марать копыта, так как той гипотетической пони попросту никто бы не поверил — мало ли сумасшедших заговорщиков? А если бы дело дошло до массовых вопросов, мы бы просто взяли в оборот СМИ, и сформировали нужное нам мнение.

—Тем не менее, это не причина съёмок в сериале, не так ли?

—Верно. Причина одна: внимание. У меня никогда не было никого, кто бы уделял мне внимание просто так, потому, что я нравлюсь. Не из-за каких-то дел, и не из-за моего статуса. Сейчас же, читая свою страничку в интернете, я вижу миллионы отзывов, ничем не обоснованных, но, тем не менее, тёплых. Не редко даже больше, чем тёплых.

—Ничем не обоснованных — это ты верно сказала. Все эти фанаты сугубо кратковременное явление, до следующего популярного сериала. Их внимание — результат исключительно вышеупомянутого статуса и медиа-рейтингов, по большей части. Впрочем, единицы конечно всё равно останутся верными поклонниками, но и они всё равно не то, что тебе нужно. Но так же парадоксально и то, что есть не малая вероятность, что именно среди них окажутся те, кто в будущем станет тебе близок. Это совершенно непредсказуемо, и нет никаких гарантий этому, однако вероятность при этом остаётся. Почему? Да потому, что они обычные пони. Как раз те, которым ты стремишься. Их много, и все они разные, хоть и бывают похожими. Каждая из них уникальна, и вариативность зашкаливает. Это буквально заложено в наших ДНК, сам принцип её устройства и работы есть причина, по которой все пони разные, но в то же время похожи, и в отдельных случаях — идеально подходят друг для друга.

—Да, я читала об этом. Думаю такой уровень мне пока точно недоступен…

—Невозможно знать точно. Это проверятся только практикой.

Луна печально вздохнула. И это было вторым проявлением эмоций, которые заметили поняши после резкого тона. Затем сказала:

—В свете вышеизложенного я предлагаю тебе контракт.

—Сначала последний вопрос.

—Какой?

—Кто уничтожил наши машины месяц назад, на Норд Маунтс хайвэй? Только не говори, что не знаешь. Даже если не знаешь ты лично — тебе ничего не стоит навести справки.

—Мне ничего об этом неизвестно, но… Есть информация о том, как они были уничтожены?

—Бомбардировкой с воздуха, предположительно беспилотным самолётом. В этой бомбардировке погибли несколько самых верных наших сторонников, и едва выжили они — указала Селестия в сторону Твайлайт и Эпплджек — Такой расклад явно говорит о том, что у того, кто это сделал, так или иначе длинные копыта: либо он нанял военных, либо располагает частной армией. Проще говоря, речь либо о вас непосредственно, либо о Гильдербергах. То, что колонна была взорвана практически сразу после отбытия Спайка в Кристал Маунтс, не может быть совпадением. Реакция на инцидент в СМИ тому подтверждение, так как погибших окрестили террористами. Впрочем, если это Гильдерберги, то ничего удивительного: это могло быть местью за Морганхуфа.

Луна удивилась:

—Так это были вы? Ну те, кто сбил вертолёт в центре города.

—Да. А тебя что-то удивляет? Или ты думала, что мы из тех, кто любит болтать просто так?

—Нет, меня удивляет другое… Какой в этом был смысл? Столько шума подняли.

—Смысл и был в том, чтобы продемонстрировать Гильдербергам наши намерения, и сделать это предельно ясно. Нужно было дать им понять, что теперь никто из них не находится в безопасности, кем бы он ни был. Дать понять, что их беззаботные дни сочтены, как тех, кто несёт ответственность за многие нынешние и прошлые беды, и грядёт час возмездия, как бы пафосно это ни прозвучало. Но сейчас, если верить твоим словам, выяснилось, что виноваты не только они. Мы действительно полагали, что Гильдерберги и есть конспиративная правящая верхушка Эквестрии.

—Это при том, что хорошо покопавшись в интернете, можно найти реальную информацию о них, вплоть до каких-нибудь чеков о покупке нижнего белья?

—Можно, но уровень информационного шума предельно высок, и достоверность данных всегда была самым острым вопросом. А мы не из тех, кто действует исходя из фантазий и голых надежд. В то же время, мы совершенно точно установили, кто из Гильдербергов за что ответственен. Начиная от войн в землях зебр, заканчивая мелкими банковскими махинациями.

—Махинации? Для халдеев? Но какой в них смысл, если они занимаются издательством практически любых законов в Эквестрии?

—А это нужно у них спросить. Возможно между ними не всё гладко, и потому воруют друг у друга. Это бы не было удивительным, учитывая их жажду власти и методы общественного контроля. Итак, ты готова раздобыть информацию для нас?

—Не вопрос, но… Не проще ли тебе встретиться с ними лично, и допросить? Мне ничего не стоит организовать такую встречу. Правда, я так понимаю, что ты собираешься убить их всех до единого, что вызывает у меня некоторые опасения. Если быть конкретнее — внимание со стороны Совета Семерых, так как это событие они никак не смогут не заметить, и даже я не смогу скрыть всех следов.

—Я не говорила, что собираюсь их убивать. Речь шла о возмездии, а как известно, никакая смерть не сравнится с тем, что можно устроить при жизни.

—Интересная позиция пони, которая совсем недавно критиковала мою дипломатию. И что же ты собираешься с ними сделать, если не секрет?

—Заставить не только понять, но и пережить чувства тех, кто пострадал от их действий. А это как минимум треть населения планеты.

—Жестоко.

—Справедливо. И поучительно, к тому же. Если они конечно захотят жить после этого.

—Но каким образом ты хочешь это устроить? Наши учёные вот уже целое десятилетие занимаются разработкой нейроинтерфейсов третьего поколения — это когда не только мозг может влиять на устройство, но и устройство на мозг, передавая сигналы, способные вызвать любое ощущение, доступное пони — но этот проект завершён в лучшем случае на тридцать процентов, и впереди ещё десятки лет напряжённой работы. К тому же, по нашим прогнозам, на основе хода моделирования одной — единственной колонки неокортекса крысы, для работы одного интерфейса третьего поколения понадобится целый мэйнфрейм, а учитывая численность Гильдербергов — квадратные километры самых передовых кластеров. Иными словами, это невероятно дорого даже по нашим меркам. Более того — неоправданно дорого, особенно в сравнении со средневековыми пытками. Пускай они более примитивны в техническом плане, но от этого не менее действенны.

—У меня есть древние способы, забытые большинством пони. Знать о них, и тем более — уметь ими пользоваться — могут разве что управленцы нашей организации, и члены Совета Семерых, судя по сказанному тобой.

—Как я понимаю, речь о магии? Просто я не могу себе представить иных способов.

—Да, о ней. В детали тебя вдавать не буду по разным причинам, начиная от той, что тебе пока всё равно нельзя полностью доверять, заканчивая тем, что ты просто не сможешь использовать новые способности. Магии необходимо учиться, даже если у тебя есть к ней некоторые предрасположенности.

—Ты сказала использовать? Значит есть вероятность, что каким-то образом у меня тоже могут оказаться сверхспособности?

—Если наш проект будет приведён в исполнение — такие способности будут у каждой пони. Если не такие же, как у древних, о которых рассказывал Спайк, то очень близкие, по крайней мере по своей силе.

—Ясно. Интересная цель. Я с самого начала была уверена, что нам есть что предложить друг другу, пускай мы заранее по разные стороны баррикад…

Луна опустила взгляд, и, повременив, спросила:

—Скажи, а когда ты доберёшься до Гильдербергов, на них ведь ты не остановишься, верно? Ты ведь придёшь и за нами?

—Непременно. Как за теми, кто стоит над ними, и, следовательно, несёт ещё большую ответственность.

—Понятно… Что ж, в таком случае надеюсь, что я успею достигнуть своей цели перед тем, как наш договор будет исполнен. Потому что дальше я буду вынуждена драться. Возможно, вернее — наиболее вероятно — насмерть. Я не отдам себя той участи, которую ты уготовила мне, и мне подобным. Однако я обязуюсь выполнять договор до конца, не смотря ни на что, поскольку… Поскольку я убеждена в том, что моя цель для меня важнее чем то, что будет после её достижения.

Селестия смотрела на Луну без каких-либо видимых эмоций. Однако Флаттершай и Пинки Пай, сидевшие рядом, читали уважение в её глазах. Но не просто уважение, положенное по этикету, а уважение к равному. И хотя обе они не могли в размышлениях провести параллели между той Селестией, которую они знают, и словами Луны, они чувствовали в них обеих нечто общее.

—Итак — нарушила тишину Селестия — Вот мои условия: ты сотрудничаешь с нами. Ты не делаешь ничего, что могло бы повредить нам, и нашим планам, а напротив — делаешь всё, что в твоих силах, чтобы притворить их в жизнь. Взамен я помогу тебе взять то, что ты хочешь: близость с пони. Я не говорю «дам» потому, что дать это невозможно в принципе. Этого можно только достичь, имея желание. Но желание у тебя уже есть, не хватает только опыта. У меня в избытке и того, и другого: хоть ты и мой классовый враг, я вижу в тебе то, что помогло мне в своё время обрести себя. Стать той, кто я есть, и крепко занять свою нишу в вечно бурлящем потоке жизни. Благодаря этому желанию — быть с пони, быть их частью, жить ими — я сама до сих пор жива, хотя на краю гибели была не раз. Это действительно стоящая цель, одна из высших, какие только могут быть у пони. И потому я согласна заключить с тобой договор на оглашённых условиях. Согласна ли ты заключить его со мной?

Луна гордо приподняла голову. Её светящиеся волосы спадали на стол, переливаясь от синего к фиолетовому, и находили своё отражение в стекле экрана-стола. Она была красива: тёмно-синяя кобыла, такая же царственная как Селестия. И пускай рост её был поменьше, но это не мешало ни её красоте, ни элегантности. В глазах Луны читалось неподдельное стремление вперёд, колоссальная воля к жизни, которая бывает в основном у тех, кто был на краю смерти. И это не смотря на то, что казалось бы, она должна была быть избалованнее любой богатой пони.

—Согласна — ответила Луна, и протянув копыто Селестии, обменялась пожатием.

—Вы закончили? — спросил Спайк — А то наша беседа изрядно затянулась, а последствия распечатывания саркофага с чейнджлингами не заставят себя долго ждать, будьте уверены.

—Тогда нам стоит выработать план по их устранению — ответила Селестия, и повернулась к Луне — Совместно.

Часть 10

Возобновил работы над фанфиком. Внёс мелкие корректировки (связанные с правописанием) в предыдущие главы.

Утро в Лос-Аликорнсе выдалось солнечным и тёплым. Однако едва ли кто-то сумел им насладиться: с раннего утра в город пребывали нескончаемые колонны военной техники. В небе с грохотом проносились эскадрильи ударных и десантных вертолётов, все дороги на север были перекрыты мобильными баррикадами. На крышах высотных зданий развёртывались системы ПВО, а на эстакаде, идущей параллельно северному направлению, выстраивались пусковые установки, разворачивая трубчатые параллелепипеды в сторону Кристалл Маунтс. По улицам беспрерывно раздавалось эхо сирены, полицейские обзванивали квартиры, и выводили заспавшихся жителей к автобусам эвакуации. Все южные шоссе и развязки встали намертво: машины бегущих из города пони образовали пробки длинною в десятки километров, заняв встречные полосы согласно правилам экстренной эвакуации. Попасть в Лос-Аликорнс с юга стало практически невозможно: по железным дорогам поезда шли в одну сторону: подальше от города. Товарные или пассажирские — все они были до отказа набиты пони. Аэропорты не принимали никаких самолётов, кроме военных, и гражданских, идущих на дозаправку, после которой пилоты получали приказ на разворот. Все рейсы на север были отменены. Уже к полудню центр был освобождён: лишь полицейские патрули да военные медленно проползали по опустевшим улицам, провожаемые мигающими жёлтыми светофорами.

— Это бессмысленно! — ударила Селестия копытом . По стеклу стола от места удара побежали мелкие трещины. Разговор в брифинг-зале Луны шёл на повышенных тонах.

— Это выиграет нам время — отрезала Луна — в конечном итоге это их работа, за которую им платят деньги.

— Им платят за умение воевать, а не за самоубийство! Это будет бойня, которая не выиграет нам ничего, кроме горы трупов и металлолома!

— И за самоубийство тоже, если потребуется. Это война. А они — солдаты. Горы трупов — неизбежное следствие любой войны.

— Солдат — это такой же живой пони, как и остальные, и он так же хочет жить! Да, все они подписали контракт, но это не значит, что мы должны пускать их в расход при каждом удобном случае! Это боевые единицы в конце концов — пятьдесят тысяч, на минутку — а ты предлагаешь их растратить в первом же бою! Это нерационально, не говоря уже о том, что просто чудовищно! Ты хоть понимаешь, что несёшь за них ответственность?! За каждого убитого?

— Я и ты прежде всего несём ответственность за выполнение задачи. И они так же несут эту ответственность. Если они не выполняют своей задачи, значит не выполняем её мы, как руководящие процессом. Невыполнения задачи недопустимо. Мы должны выиграть время любой, повторяю — ЛЮБОЙ ценой. Эти пятьдесят тысяч — можно сказать уже мёртвых пони — ничто, по сравнению с миллиардами тех, которые погибнут в случае, если такие вот рядовые солдаты не будут выполнять приказы. Скажи мне, Селестия: ты готова взять на себя ответственность за гибель всех пони? Всех семи миллиардов?

— За гибель? Нет, пожалуй не готова Чисто физически. Потому, что в случае гибели всех пони ответственность будет нести некому и не перед кем — Селестия пододвинулась почти в плотную к лицу Луны, от чего та чуть отпрянула: глаза Селестии светились яростью —Я несу ответственность за выживание. Да, я прекрасно понимаю, что избежать жертв как таковых невозможно в принципе. Но вместе с этим я понимаю ещё кое-что: если у меня есть возможность сохранить чью-то жизнь — я обязана это сделать, так как помимо выполнения задачи я ответственна за каждую разбитую смертью семью, за каждую слезинку родных и близких тех пони, что погибли в результате моего руководства. И эта сторона ответственности, похоже, тебе неведома. А впрочем, откуда знать что такое боль утраты близких тем, у кого их никогда не было?

Доселе надменное лицо Луны дрогнуло, большие бирюзовые глаза увлажнились.

— Селестия — подал голос Спайк из-за противоположного конца стола — я конечно понимаю, что ты всеми силами отстаиваешь свою точку зрения, но это не повод бить в больные места. Это подло.

— Чувствуешь? — Сказала селестия — Это называется жалость к себе. А теперь попробуй представить это же чувство, умноженное во сто крат, и ты получишь примерное ощущение утраты близкого пони. Только не забудь прибавить к этому не проходящие понимание того, что такого пони больше нет, и никогда не будет. Именно это понимание каждый раз, вновь и вновь будет запускать чувство утраты всю оставшуюся жизнь. Как оно? Всё ещё хочется отправить на гибель пятьдесят тысяч пони?

— Селестия! — крикнул Спайк — Заткнись пожалуйста.

— В чём я не права? В том, что пытаюсь заставить пережить чувства тех, кто пострадает от её опрометчивых действий? Вернее, от наших.

— Да хотя бы в том, что такими агрессивными методами ты не вызовешь у неё ничего, кроме защитной реакции и последующей ненависти. И такая ненависть будет оправдана: кому понравится давление на больные места?

— А как мне её ещё заставить почувствовать то, что сейчас чувствую я, скажи на милость?! — крикнула Селестия — В наших копытах сосредоточено столько жизней! И до неё никак не дойдёт тот простой факт, что мы должны беречь их больше, чем свою собственную потому, что если мы их не сбережём, мы потеряем всё, чем мы жили, раз и на всегда, безвозвратно! Не говоря уже о том, что от их выживания зависит наше собственное! Если ты такой умный, то может объяснишь, а?!

Спайк подошёл к Селестии, положил лапу ей на плечо, и посмотрел в глаза. За пеленой ярости он видел ту самую не проходящую боль, которую эта ярость скрывала. Селестия это поняла и отвернулась в сторону. Лишь её напряжённые скулы и стиснутая намертво челюсть могла сказать внешнему наблюдателю о том, какая буря эмоций сейчас сдерживается маской грубости.

— Сэлли — тихо сказал он — Это не те методы которыми можно научить одного пони ценить другого пони. Ты лучше меня знаешь, что прежде чем кого-то потерять нужно кого-то обрести. У неё никого нет — таковы обстоятельства, в которых она выросла. Потому ей нечего терять, ей некого беречь — ей попросту это неведомо. И вместо того, чтобы обвинять её в этом, тебе лучше помочь исправить положение. В конце концов она не виновата ни в своём одиночестве, ни в смерти тех, кто был тебе близок.

— Спорный вопрос, учитывая её положение — фыркнула Селестия.

— Даже если она виновата, то я сомневаюсь, что когда она становилась таковой, она понимала, что происходит. И именно по этому ты не имеешь права возлагать на неё ответственность за её неумение ценить жизнь — ни свою, ни чужую. Это вечная дилемма, Сэлли: справедливость или милосердие. Справедливость отнимает жизнь, милосердие её спасает. На твою долю выпало спасение. Это твой дар: выживать, и помогать выжить другим, иначе ты бы сейчас не находилась здесь. Цени этот дар, и не давай боли прошлого затмить рассудок в настоящем.

Селестия закрыла глаза и вздохнула. Затем, после короткой паузы, сказала:

— Ты прав. И про милосердие, и про рассудок. Не прав только в одном: боль потерь прошлого живёт в настоящем, и будет жить в будущем, до самого конца. Такова цена близости.

— Высокая цена за высокие чувства.

— Справедливо.... Сам то ты на какой ты стороне, Спайк? Справедливости или милосердия?

— На стороне разума. Ибо только с его помощью можно найти баланс между этими двумя крайностями. В этом балансировании и есть моя сторона, если говорить о морально-этических вопросах. А теперь я бы хотел вернуться к проблемам насущным. Ты готова к диалогу?

— Да. И... спасибо за понимание.

Спайк кивнул, принимая благодарность, и повернулся к Луне:

— Луна?

— Да?

— Ты как? Нормально?

— А должна быть нет? Сам же сказал, мне неведомы ваши переживания. И в общем-то ты попал в яблочко, так как в противном случае я бы не искала как это исправить. С ненавистью к обидчикам я бы поспорила, так как Селестия пробудила во мне хоть какие-то эмоции. Это прогресс, так что я скорее благодарна, нежели сердита: болит — значит живёшь. А у меня уже много лет ничего не болело.

— Что ж, отлично. Прежде всего хочу сказать: сколько бы вы сил не потратили на оборону, это будет бесполезно. Максимум, чего вы добьётесь — это покажите чейнджлингам новые формы внешности и виды оружия. Иными словами, техническими средствами пони спасение невозможно.

— Флот "Ковчег" отчаливает на орбиту с минуты на минуту — сказала Луна — Как минимум он даст возможность сохранить биоту даже с учётом её тотального уничтожения в ходе войны, просто нам понадобится время на восстановление. Если же вспомнить, каким арсеналом обладают пони в целом, и мы — в частности, то я думаю Эквестрия в состоянии пережить даже падение многокилометрового астероида, пускай и с большими жертвами.

Спайк усмехнулся:

— Против металлического астероида того же диаметра весь ваш "арсенал" будет бесполезен: термоядерные ракеты — на подобие той, что взорвали в Кристалл Маунтс — дадут эффект примерно такой же, как если взорвать петарду рядом с металлическим футбольным мячом, который до кучи находится в ускорении свободного падения. Изменить траекторию вашими средствами так же невозможно: пони не обладают космическими аппаратами, способными доставить необходимую массу топлива на астероид. Но это всё философия. Если же переходить к частностям, то и твой "ковчег" бесполезен хотя бы потому, что некому будет его принимать, когда челноки вернутся на землю. Но и это не главная проблема, по сравнению с другой: челноки будут находится на орбите, а это значит, что их можно легко сбить, как с земли, так и из космоса. Более того: даже если предположить, что они смогут улететь куда-то к границам солнечной системы, им всё равно не уйти от главной проблемы: материнского корабля чейнджлингов, который они, разумеется, уже бросились восстанавливать.

— Корабль? Но ты говорил, что его сбили!

— Неужели ты думаешь, что они оставят свой главный козырь лежать грудой обломков? Конечно же они его починят — это вопрос ближайшего времени — и вот тогда пони обречены на уничтожение. Опять.

— Ну и что мы им можем тогда противопоставить?

— Вы — ничего. С этого момента, по сути, все проблемы технического характера решаем мы. Драконы, в смысле. Я уже связался со Станцией. На ней начались работы по подготовке секторов для обитания пони, к Эквестрии выслан конвой эвакуации, и эскадра прекрытия. Она будет защищать корабли настолько, насколько это возможно.

— То есть проблема решена?

— Нет, не решена. Потому, что мы просто эвакуируем население. Наша же задача — уничтожить чейнджлингов, и это нужно сделать до того, как они вызовут подкрепление.

— Что?...

— Что "что"? Чейнджлиги, или более научно — полиморфы — это древнейшая и самая многочисленная известная нам форма жизни во Вселенной, преимущественно кремниево-углеродная. Предположительно, в далёком прошлом это была сверхцивилизация немыслимого технического развития. Но что-то пошло не так — может катастрофа природного, или техногенного характера, которая запустила процесс деградации и превратила их в то, чем они являются сейчас: вирусом астрономических масштабов. Сложнейшим в плане истории, в плане устройства, и в ширине спектра доступных технологий, но в самом примитивнейшем способе существования из всех возможных: паразитировать, убивать, и за счёт этого размножаться. Это свойство всех вирусов: любой вирус — это в прошлом сложный организм, который деградировал до того, чем он является на данный момент. Всё, чем занимаются чейндждинги — попадают на планету, на которой есть жизнь, внедряются в неё, сидят тихо некоторое время — это их инкубационный период, который может длиться тысячелетиями — а потом направляют все ресурсы на производство себе подобных. Биосфера планеты и разумные виды вместе с их технологиями при этом уничтожаются, используясь как расходный материал. И даже нам нечего им противопоставить: их флот в разы превышает наш по численности и огневой мощи, неся на борту вооружение, технологии которого нам неизвестны. Это в отличие от последствий, которое влечёт применение этого оружия — это мы видели ясно, и не однократно. Ко всему сказанному стоит добавить, что чейнджлинги охотятся за технологиями. Наши историки пришли к заключению, что именно это обстоятельство стало основной причиной их вторжения в Древнюю Эквестрию. Я уже говорил, что древние пони обладали фантастическими способностями, магией. Я говорю "магией" потому, что иными словами это назвать просто невозможно. Именно за этими способностями чейнджлинги прилетели сюда, и наша первоочередная задача — не дать получить им то, что они хотят. Потому, что это означает конец не только пони, но и тысячам цивилизаций вокруг.

— Так почему бы не позвать эти самые тысячи на подмогу? Где хоть одна кроме вас, если они заинтересованы в выживании?

— Ирония в том, что таких же развитых как мы — всего три. Во всяком случае столько нам известно. Расстояния между нами измеряются мегапарсеками, так как все мы живём в разных галактиках. Драконы — самая развитая цивилизация в Нашей галактике. Все остальные так же как и пони, находятся на весьма примитивном технологическом уровне, или вовсе живут в первобытном обществе.

— Выходит помимо себя мы спасаем тех, о существовании которых даже не подозреваем — Сказала Селестия.

— Именно — повернулся к ней Спайк — и в этом нам поможет только чудо. Нам необходимо отыскать Кантерлот, чего бы это ни стоило. Найдём его — найдём ключ к уничтожению этой заразы.

— Почему ты так уверен в том, что Кантерлот нам поможет? У тебя есть какие-то конкретные данные на этот счёт? — спросила Луна.

— Конкретных? Никаких. Есть только голая вера. Больше рассчитывать не на что.

Часть 11

— Ох поняши — вздохнула Пинки Пай — Двадцать первый регион — та ещё жопа, я вам скажу.

— Эт точно — пробубнила Флаттершай, поднося зажигалку к сигарете. Раздался чирк и едва слышный звук потрескивающей бумаги.

— Эй! — возмутилась Рэрити, находящаяся на сидении позади — А ничего, что мы в самолёте?!

— Мне норм — ответила Флаттершай не поворачиваясь, и выпустила клуб густого дыма. Рэйнбоу Дэшь, сидящая рядом с Рэрити закашляла.

— Так, а ну хватит! — подала голос Твайлайт — Флаттершай, потуши! Сейчас весь салон провоняет!

Флаттершай обернулась и посмотрела на неё с унынием:

— Ох, ну раз приказывает сам Ключ... — с этими словами она бросила бычок в стаканчик, где он с шипением потух.

— Сколько раз можно просить называть меня по имени?! — взбесилась Твайлайт.

Эпплджек, доселе смотревшая в иллюминатор на проплывающие снизу облака, крикнула:

— Девочки! — пони по прежнему ругались, не обращая внимания — ДЕВОЧКИ! — все замолчали и уставились на неё — Во, заметили наконец. Я конечно понимаю, что мы все здесь не выспались, но для срачей вы выбрали крайне не подходящее время. Флаттершай, пожалуйста, потерпи до приземления. Да, я понимаю, что нам ещё лететь десять часов, но именно по этой причине курить не стоит: самолёт маленький, и по этому если ты будешь курить каждые пять минут, как ты это обычно делаешь, мы просто задохнёмся. Капля никотина убивает лошадь, а пачка сигарет выкуренная в тесном помещении убивает шестерых.

— Ну ты может и лошадь — ответила Рэрити — А я — молодая пони в полном расцвете сил.

— О, да правда что ли? — приподняла бровь Эпплджек, выражая снисходительную жалость к собеседнику. Пробежав глазами по Рэрити сверху вниз, она продолжила — Как бы то ни было, Селестия не оценит юмор, когда мы скопытимся ещё до посадки при таких обстоятельствах. Это, пожалуй, будет слишком иронично даже для...

— Эй, смотрите! — перебила Рэйнбоу Дэшь.

— Что такое, Дэши?

— Вон там! — указала она копытом в иллюминатор, и припала лицом к стеклу. Остальные тут же последовали примеру.

— Охуеть! — восторженно пискнула Пинки Пай.

— Что это? — с беспокойством спросила Твайлайт, глядя на то, как из под облаков вырывались клинья плоских самолётов, по десять штук в каждом. Эскадрильи улетали далеко вперёд, возвышаясь над облаками всё больше, а затем круто брали вверх, и улетали ввысь, перпендикулярно облакам, вытягивая за собой длинный белый шлейф, и сверкая оранжевыми бликами заката на прощание.

— Ебануться как шпарит! — сказала Флаттершай — Это если мы летим восемьсот, то они получается...

— Примерно семь махов — не дожидаясь ответила Рэйнбоу Дэшь — Это флот «Ковчег» мисс Луны. Каждый самолёт оснащён ГПВРД — гиперзвуковым прямоточным воздушно-ракетным двигателем. Вон там, видите? — указала она копытом вверх на блестящие точки далёких фюзеляжей — Должно быть они уже перешли в ракетный режим, так как находятся в сильно разряжённых слоях атмосферы.

— Откуда ты всё это знаешь? — спросила Эпплджек.

— Мисс Луна мне рассказала. Впрочем, я и без неё догадалась, с первого взгляда.

— Э-э?

— По форме. Самолёт имеет вид сильно вытянутой трапеции, и такой толщины, словно его под пресс засунули. Это сделано специально, так как на гиперзвуковая динамика сильно отличается от сверх- и дозвуковой, как например динамика нашего самолёта. Так например, если мы попытаемся разогнаться на нашем до скорости звука, то самолёт начнёт дребезжать и буквально трещать по швам из-за вибрации, которая, в свою очередь будет тем больше, чем больше площадь сопротивляющейся поверхности...

«Плохо дело. Очень плохо» — думала Твайлайт — «Значит чейнджлинги совсем рядом с Лос-Аликорнсом. Или уже... Селестия, Спайк...» —Ах! —закрыла она копытом рот.

— Твай? — тихо спросила Эпплджек, наклонившись с соседнего ряда — Ты в порядке?

— А?... Да, конечно. Да, выглядит действительно впечатляюще!

Эпплджек смотрела ей прямо в глаза. Напрасно Твайлайт пыталась скрыть от неё реальное настроение.

— Не думай об этом, Твай.

— Не могу — прошептала Твайлайт.

— Я уверена, они что-нибудь придумают. А если нет, то уж точно сумеют уйти оттуда в целости и сохранности. Ты же помнишь, какие у Спайка игрушки.

— Думаешь если бы они были достаточно эффективны, стали бы нас отсылать на другой континент? Это же не просто подземный город, Эдж, это бункер, способный выдержать прямой ядерный удар! А у Спайка ни много ни мало — вооружённый космический корабль! Но нас решили выслать в другую точку планеты подальше, хотя казалось бы именно там, рядом со Спайком и остальными самое безопасное место!

— Ты же слышала что сказала Селестия. Мы летим не просто в двадцать первый регион...

— Она просила не называть Земли Порядка так. Это важно для неё... Во всяком случае судя по её эмоциям.

— Хорошо, в Земли Порядка. Мы летим не только и не столько туда, сколько в Кантерлот.

— Боже мой, Эдж, ты действительно веришь, что существует какой-то там город которому миллион с лишним лет, и который до кучи волшебный, не фиксируемый никакими современными приборами, даже драконьими?!

— Чш-шь! Да, верю. И я не понимаю, почему ты до сих пор не веришь. Более того — ты словно специально закрываешь глаза на увиденное. Даже чисто логически: сначала на нас ни с того ни с сего нападает беспилотник — а я напомню, что мы не в Зебростане каком-нибудь живём, чтобы нас бомбили прямо на дороге — потом мы едем в Кристалл Маунтс, где нас чуть не убивает атомным взрывом, от которого нас спасает дракон на космическом корабле, после чего мы прибываем во всего лишь подземный город под другим городом, и не просто городом, а мегаполисом, из которого потом в один день эвакуируют всех жителей — всего-то семнадцать миллионов пони — и набивают военными под завязку! И если со взрывами и эвакуацией я готова ещё списать всё на совпадение, то космический дракон и оккультное мировое правительство — это уже через чур, знаешь ли. После такого в ряд ли может быть что-то невозможное.

— Не знаю... Я... Честно говоря, я просто не хочу в это верить. Ещё совсем недавно мы тихо-мирно жили, а теперь нам говорят, что мы все скоро умрём, и заставляют спасать мир. Буквально. Одно дело, когда всё это происходит на экране, и совсем другое — когда по-настоящему, взаправду, Эдж. Я просто боюсь никогда вас больше не увидеть. Ни вас, ни Спайка.

— Я тоже боюсь, Твай. Все мы боимся. От паники меня сдерживает только мой оптимизм и вера в лучшее. Этого у меня, пожалуй, никакими атомными бомбами не отнять.

— Хотела бы я так же...

— Эй, вы чё тут шушукаетесь? — выскочила из-за кресел Пинки Пай.

— Эм... Обсуждаем планы о том, э-э... как угнать этот самолёт и впилить его в Эквестрия Бэнк Тауэр! — отшутилась Эпплджек.

— Ха, вот это по-нашему! Слышь, Флатти?

— М-м. Я думаю в этом нет необходимости. Вся мало-мальски значительная банковская шваль давно разлетелась куда подальше, и писает в штанишки, забившись в самый дальний угол какого-нибудь бункера. Тем более здание Эквестрия Бэнк Тауэр сейчас используется в качестве наиболее выгодной огневой позиции, как самое высокое в городе.

— Надеюсь в таком ключе оно не пригодится — сказала Твайлайт оглядываясь в иллюминатор, на летевший неподалёку истребитель сопровождения.

Отшлифованные углеродные пластины защитного костюма отдавали матовым блеском в лучах закатного солнца. Луна поправляла микрофон шлема:

— Так слышно? Хьюстон?... Эй! — махала она копытами своему отражению в зеркальных очках Селестии, так называемых «пилотах».

— Угу — мыкнула та в ответ, жуя зубочистку, глядя далеко вперёд, на противоестественно-чёрное облако, затянувшее весь горизонт. Затем, поправляя камуфляжную кепку, добавила: — Есть контакт.

— Не, обычно отвечают «принято»... Стой, подожди, ты в смысле...

— Вон там — указала она копытом на жёлто-оранжевые вспышки, озаряющее облако. На рукаве формы сверкнули лычки, провожая бликами уже почти севшее солнце. Раздалось шипение рации, затем послышался голос:

— Центр, докладывает двадцать восьмой, контакт с противником, повторяю, контакт с противником! Дистанция: тридцать. Есть потери, повторяю, есть потери! Как поняли?

— Вас понял, двадцать восьмой: контакт, дистанция тридцать. Доложить о состоянии ударной группы — ответила Селестия.

— Полностью разбита.

— Огневая дистанция?

— Двадцать километров, сэр! Они даже не успели открыть огонь!

— Дьявол! Двадцать восьмой, срочно отступать, повторяю: СРОЧНО отступать! Как поняли?

— Вас понял, центр! Отступ... Бля! — из динамиков раздался грохот, а затем белый шум. На горизонте сверкнула очередная вспышка.

— Началось... — шепнула Селестия, затем вновь взялась за рацию:

— Вниманию наземной ударной группы! Огонь на двадцать пять, повторяю, огонь на двадцать пять!

В ответ из рации немедленно посыпались «вас понял» с номерами ракетных батарей. Неподалёку впереди, над лентой шоссе, ведущей на север, с шипящим гулом взмыли сотни ракет, сверкая огоньками двигателей, и немедленно унеслись в сторону приближающегося чёрного облака. Спустя секунд десять, раздались множественные тусклые вспышки — ракеты залетели глубоко — а затем докатилось глухое рокочущее эхо взрывов.

— Поздравляю, теперь они знают что такое ракета — сказал Спайк.

— Что? Так быстро? Они же не могут просто.... — сказала Селестия.

Спайк грустно усмехнулся:

— Могут. Ещё как могут... Вон, уже смогли.

Из облака вылетел рой чёрных сгустков оставляющих за собой дымовой след. Селестия, припавшая к биноклю, отчётливо наблюдала, как прямо на лету, из клубков шевелящихся чёрных отростков начали проявляться вытянутые аэродинамические формы, а затем и надлежащий цвет. Спустя всего несколько секунд на них летели точь-в-точь такие же ракеты, которые были выпущены менее минуты назад.

— Что за дерьмо...

Раздалось эхо взрывов, один за другим: эстакада шоссе, на котором стояли ракетные установки, пылала огнём. Из облака вылетели ещё сгустки, на этот раз по численности раза в три превышающие предыдущие.

— Противоестественно быстрый, не поддающийся рациональному объяснению полиморфизм — сказал Спайк — Способность к моментальному обучению. Один- единственный эсминец чейнджлингов против армады боевых крейсеров драконов. Потери противника: ноль. Наши потери: сто процентов. Нашим же оружием, которое мы опрометчиво им продемонстрировали. Так, похоже лучше нам лучше перебраться ко мне...

Две пони и Спайк находились на крыше гипермаркета, стоявшего на возвышенности. На опустевшей парковке, подмяв под себя фонари и продавив асфальт метров на пять вглубь, стоял корабль Спайка. Под соплами двигателей медленно остывали выжженые дыры с оплавленными краями. Раздался крик Луны:

— Воздух!

— Твою ж мать... — выругалась Селестия глядя на приближающиеся ракеты — Бежим!

Спустя несколько секунд послышался «вжик» и раздался взрыв: ракета угодила в угол здания, разворотив при этом четверть. Бегущих кобыл и дракона сбило с ног ударной волной. Выбежав на парковку, они остановились, тяжёло дыша.

— Так... здесь безопасно — сказал Спайк — пока что. Селестия? Эй! — пощёлкал он пальцами перед её лицом. Сама же Селестия ничего не слышала, кроме писка в ушах, и с широко открытыми глазами наблюдала, как прямо на них летит ещё три ракеты. Сверкнула вспышка, и Селестия закрылась от яркого света, а затем, сквозь чёрные пятна, сумела разглядеть голубоватый контур защитного поля, вокруг которого гуляли клубы огня.

— Селестия!— легонько пошлёпал её Спайк по лицу. Его голос был словно под водой — Не время отвлекаться!

— А?...Да, просто малость дезориентировалась...

— А я говорила: надень костюм — сказала Луна откуда-то из-за оранжевого стекла шлема, за зеркалом которого Селестии не было видно ничего, кроме собственного выражения лица, и часто моргающих глаз.

— К чёрту костюм! Я в норме. Рацию мне, живо!

— Луна протянула чёрную коробочку с антенной.

— Всем войскам! Немедленное отступление. Повторяю: всем войскам — немедленное отступление! Привести в исполнение «план Б», повторяю, всем войскам — «план Б»!Спайк, поднимай нас! Если «план Б» не поможет, задействуем «план В»!

— Война ещё даже не началась, а буквы планов расходуются со скоростью патронов — иронично заметила Луна. В ответ Селестия во мгновение ока подскочила к ней, схватила за шлем, и прорычала:

— Поспешу тебе напомнить, моя «высшая» подруга, что если бы не ваши умники, никакой войны вообще бы не случилось!

— Селестия, чёрт тебя возьми, держи себя в копытах! — рявкнул Спайк, и отдёрнул её назад — Успокойся! На меня смотри!

Грудь Селестии ходила вверх-вниз, прокачивая один кубометр воздуха за другим. Она была на взводе, и поведением сейчас походила на типичного ваххабита с гор, что на окраинах региона сорок два, или «Медвежьи Земли» в простонародье.

— Да что с тобой такое?! Соберись же наконец! Сейчас не время выяснять отношения!

— Да, ты прав, прости — сказала Селестия, отходя назад и протирая глаза — просто... Чёрт, я только что прикончила более сотни солдат, и это... скажем так, деморализует.

— Технически их прикончили чейнджлинги — сказала Луна — В конечном итоге мы были должны проверить наши силы.

— Это всё юриспруденция, как ты не поймёшь... Ладно, к чёрту. Спайк! Взлетаем.

— Наконец-то. Прошу на борт, пока твой «план Б» не прилетел. Что же до «плана В», то я категорически против запуска двигателя дальнего перелёта в атмосфере. От озоновой дыры ни одной пони пока лучше не становилось. От ударной волны, эквивалентной десятку бомб, взорванных в Кристалл Маунтс — тем более.

— Разберёмся — отрезала Селестия — Шевелитесь!

Часть 12

Большая синяя бабочка вскарабкалась на лист папоротника и разложила крылья, чтобы как следует просушить их после вылупления. Тем временем, на другом листе притаился паук-прыгун, сидевший в засаде: его цвет был не отличим от цвета окружающей зелени, и разве что блестящие коричневые росинки глаз могли выдать наблюдателю его присутствие. И вот, медленно сгибая лапы, он приготовился к прыжку, но своё коварное дело сделать не успел: его и бабочку сдуло резким порывом ветра от садящегося частного самолёта, и заодно оглушило свистом турбины, в которую оба они благополучно и всосались. Шестеро пони прибыли в двадцать первый регион, или Земли Порядка, как называли его местные, в замаскированный аэропорт посреди диких джунглей: бетонные плиты взлётно-посадочной полосы были выкрашены в мутно-зелёный цвет с большими бежевыми пятнами. С воздуха или спутника её присутствие могли выдать только чёрные следы от шасси садящихся самолётов, но их ещё нужно было разглядеть. Со всех сторон полосу окружала стена леса, и в этих стенах, приглядевшись, можно было различить ангары и топливные хранилища, тоже мутно-зелёные, и затянутые до кучи маскировочной сеткой.

— Боже мой, ну и духота! — воскликнула Рэрити, выходящая из самолёта.

— Ум... — взглотнула Эпплджек подступающий ком в горле — Я сейчас... — и кинулась к ближайшим кустам. Рэрити посмотрела ей в след, как та согнулась у обочины полосы, а затем брезгливо отвернулась:

— Твайлайт, с ней всё будет в порядке?

— А? Да, скорее всего просто укачало. К тому же, честно говоря, меня тоже немного штормит, всё-таки из одной климатической зоны в другую. И эта чёртова жарища ещё... Впрочем, здесь красиво — подвела она итог, окидывая взором возвышающиеся над лесом исполинские горы, поросшие деревьями, которые со всех сторон окружали аэропорт: и он, и лес располагались посреди огромной долины.

— Кстати говоря, горы молодые — сказала Флаттершай — По геологическим меркам, разумеется. Высокие и острые. Местами противоестественно ровные, как вон та, например — указала она копытом на самую высокую гору. Твайлайт посмотрела в указанном направлении: гора и впрямь выделялась не только размерами, но и формой. Ровный склон под углом почти семьдесят градусов, заканчивающийся закруглением, словно бы вытянутый в трёхмерном редакторе, ещё пара таких же холмов поменьше на запад, и горный хребет, идущий через пару километров в том же направлении.

— Это хребет Фоал Маунтс — пояснила Флаттершай уловив направление взгляда Твайлайт

— У его подножия есть река, кстати.

— А вот эта, самая большая?

В ответ на вопрос Флаттершай лишь загадочно улыбнулась и громко сказала:

— Я надеюсь все сделали прививки? — в ответ пони закивали головой — Эпплджек?

Эпплджек, всё ещё сгибающаяся над кустами, лишь махнула копытом, то ли говоря «да», то ли «отвали» — Отлично. Рэйнбоу Дэшь?... Где она?

— В кабине, пытает пилота на предмет управления самолётом — сказала Твайлайт — Она сделала. Вернее — я ей сделала, можешь не беспокоиться.

Флаттершай усмехнулась:

— Да я-то не беспокоюсь, меня тут какие твари только ни кусали. А вот вам бы посоветовала быть аккуратнее, и не снимать формы, которую вам выдадут... Кстати, вот и она — махнула Флаттершай копытом приближающемуся аликорну с тележкой — Так девчонки, переодеваемся, живо!

— Что? Вот в это вот? — с негодованием спросила Рэрити оглядывая военный камуфляж.

Флаттершай придвинулась к ней вплотную и посмотрела спокойным доброжелательным взглядом, от которого, впрочем, у Рэрити кровь в жилах застыла:

— Нет, ну ты персонально, конечно, можешь ходить хоть в чём мать родила. До первого укуса гадюки, или тарантула, или гигантской жужелицы, которая отложит в тебя яйца, после созревания которых из тебя будут вылупляться черви, пожирая органы изнутри...

— Уа-ах! — взвизгнула Рэрити, и в ужасе отпрянув шлёпнулась задом на бетон. Флаттершай наклонилась к ней:

— Впрочем, это всё мелочи. Самое страшное здесь отнюдь не обилие тварей, которые только и норовят тебя прикончить самыми изощрёнными способами. И даже не вооружённые до зубов аликорны-пониеды, которые периодически пытаются набегать на нашу базу, чтобы поживиться кобылами и свежей понятиной.

Рэрити уставилась на неё округлёнными глазами, пытаясь закрыться копытами. Флаттершай продолжила, медленно приближая невинное личико:

— Самое страшное здесь — это бактерии и вирусы. Маленькие наноуёбки, каждый из которых — потенциальный возбудитель пандемии, способной выкосить всё население Эквестрии, будь он вывезен в так называемые «цивилизованные регионы». Здесь на болотах, в почве и в воздухе, тусуются более ста тысяч штаммов — и это только те, которые просто запротоколированы, по факту существования. Прививки же есть едва ли для двух процентов от этого количества. А ведь есть ещё и не открытые штаммы, возможно исчисляемые миллионами... Это я к чему, собственно?

— К чему? — едва слышно выдавила Рэрити.

— К тому, как важно следить за своевременной вакцинацией и экипировкой — Флаттершай полохматила копытом волосы Рэрити, от чего у той задёргался глаз: она потратила добрых два часа полёта на укладку — Природа такая удивительная! Столько способов умереть нет ни в одном кино или компьютерной игре!

— Ага. Чтобы там пони ни понапридумали — в жизни произойдёт ещё хуже и брутальнее — поддержала Пинки Пай — Ладно, поиграли и хватит. Дуйте в самолёт переодеваться, сейчас двинем в брифинг-зал. И оторвите уже Рэйнбоу Дэшь от пилота, он тоже пони, в конце концов.

— Селестия, одумайся, пока не поздно — сказал Спайк, глядя в прозрачную стену корабля на город снизу, по дорогам которого стремительно двигались колонны отступающей техники. Рядом то и дело проносились клинья ударных вертолётов, получивших приказ на разворот.

— Нет выбора, Спайк. Если мы их не затормозим, они не только захватят город, но и настигнут отступающих жителей. Это недопустимо.

— Ты же видела что было при попытке закидать их ракетами! А теперь ты намерена закидать их термобарическими бомбами! Ты с ума сошла!

— О, не просто термобарическими бомбами — с энтузиазмом сказала Луна — Это целый кластер их, единомоментно накрывающий квадрат двести на двести километров! Программа «Воздушное одеяло», разработанная военными совсем недавно, и уже успешно опробованное в политически нестабильных регионах Эквестрии... — тут она осеклась и посмотрела на Селестию, которая, в свою очередь, смотрела на неё. Как и в большинстве случаев — испепеляющим взглядом.

— Да — ответила она — Программа действительно успешная. Особенно в рамках уничтожения целых городов, под завязку набитых беззащитными пони.

— Ну, на города это мало тянет: это скорее гигантские гетто из одноэтажных, максимум — двухэтажных домов. Да и не такие уж они беззащитные: постоянно сбивают какой-нибудь беспилотник или истребитель.

—М-м. Уж не от того ли, что они летят их бомбить? Или может быть им нужно просто стоять и смотреть как их убивают за интересы корпораций, которые находятся на другом континенте?

— Цивилизованным регионам нужны ресурсы.

— Вот как? Стало быть более бедным, «не цивилизованным» или «регионам третьего мира», как вы их называете, не нужны, да?

— Более бедным, в первую очередь, нужно более грамотное управление.

— Даже так? — подошла Селестия к Луне — Значит моим погибшим в войне родителям и родственникам, оказывается, нужно было грамотное управление со стороны тех, кто их убил, вместо того, чтобы просто дать спокойно жить?

Луна попятилась назад, поджимая уши:

— Я... не знаю. Не уверена...

Селестия отошла назад и выпрямилась во весь свой немалый рост, грозно взирая сверху вниз. Со стороны послышался смертельно уставший выдох Спайка. Не придав этому значения, она холодно сказала:

— Непозволительная неуверенность для тех, в чьих копытах сосредоточено столько власти. Встать! — рявкнула она — Луна поднялась с полусогнутых копыт — Ровно! — Луна вытянулась — Что с лицом? Почему я вижу на нём выражение трусливого сопляка вместо равного мне?! — Луна, пересилив подступающий ком в горле, сделала агрессивный взгляд, готовый перегрызть глотку в любую секунду. Селестия усмехнулась:

— Неплохо. Теперь более спокойно — Луна сделала ничего не выражающий взгляд, смотрящий куда-то вдаль, сквозь борта корабля — Отлично. Урок номер один на сегодня: слабость недопустима. Отстаиваешь точку зрения — отстаивай до конца, и никому не показывай свои реальные эмоции. Всем плевать на них, потому что ты — управляющий. Такая роскошь в присутствии кого-либо из подопечных, или равных по рангу, в боевой ситуации как минимум не позволительная, как максимум — пахнет трибуналом. Ни ты, ни я не имеем на права на слабость сейчас.

— Это говорит та, кто не в состоянии себя контролировать в вышеуказанных боевых условиях? — заметил Спайк — Не слишком ли лицемерно?

Селестия холодно покосилась на него, напрягая скулы. Затем закрыла глаза, и выдохнула:

— Да, ты прав, Спайк. Прошу простить всех присутствующих моё неподобающее поведение в критической ситуации.

Спайк продолжил:

— По твоей логике это трибунал, или я что-то путаю?

— Да, это трибунал — Селестия развернулась, и взглянула сверху вниз теперь уже на него. Затем внезапно преклонила передние копыта, и сказала — Готова понести наказание по всей строгости военного времени.

Спайк обвёл глазами круг:

— Боги, сколько пафоса, а! Ну тебя к чёрту с твоими нравоучениями! — махнул он лапой и отвернулся, скрестив их на груди — Делай что хочешь.

Селестия повернулась к Луне:

— Урок номер два: готовность понести ответственность за свои слова, и тем более — поступки.

— Угу — пробубнил Спайк — Давай, пользуйся моей неисчерпаемой толерантностью, а так же собственным значением. А вот если бы я тебя расстрелял?

— Расстреляй.

— Ага-ага, и Кантерлот я увижу только во снах, верно?

— Верно — Селестия опять повернулась к Луне. А затем едва заметно улыбнулась уголком рта. Это было настолько неожиданно, что Луна даже прищурилась, проверяя, не почудилось ли:

— Урок номер три: дипломатия — залог выживания.

— Кстати, а вот и твои «дипломаты» — указал Спайк на множество белых шлейфов высоко в небе, остающиеся от множества блестящих точек. Затем точки стали плавно менять угол перпендикулярно земле, забирая углы поворотов так, чтобы образовать собой перекрестья сетки.

— Ну, сейчас начнётся — сказала Луна.

Внезапно из точек, практически в один момент — в какие-то доли секунды — распушились большие серые облака, потихоньку спадающие на землю загибающимися струйками.

Селестия, провожая взглядом следующую партию ракет, повторяющих траектории предыдущих, начала отсчёт:

— Детонация через три, два, один... Ноль!

Единственное, что успели заметить кобылы и дракон перед ослепительной вспышкой, заставившей монитор затемниться — это рой искр от взрывателей, зажигающих горючее. Через секунду корабль гулко тряхнуло, а чёрное облако чейнджлингов, которое укрыли «воздушным одеялом», превратилось в небесный ад: клубы тысячеградусного пламени вздымались на сотни метров вверх, освещая красно-оранжевым заревом башни Лос-Аликорнса, тени от которых протянулись далеко на юг, и медленно сокращались по мере возвышающегося огня. Ударная волна, настигшая город, с гулким звоном укрыла дороги толстым слоем битого стекла.

— Эффектно — подытожил Спайк — А теперь на вашем месте я бы приказал войскам удвоить темпы отступления. А лучше — утроить или учетверить. Скажите мне, господа главнокомандующие, вы вообще понимаете, что через полчаса вот эти горящие облака сотрут с лица земли крупнейшие города Эквестрии?

Селестия и Луна молча глядели вперёд, и даже не повели ухом в сторону Спайка. Они напряжённо ждали. Спайк отметил, что вдвоём они выглядят просто шикарно: высокая белая кобыла в военной форме, и тёмно-синяя, чуть пониже ростом, в костюме из прочнейших известных эквестрийской науке композитов. Обе царственные, со спадающими люминесцирующими гривами: переливающейся сине-зелёно-розовой, и иссиня-фиолетовой. Лица обоих подсвечивались адским заревом, в которое они устремили взоры, в глазах отражался огонь. «Огонь, который отправит этих тварей обратно в ад» — подумал Спайк. Затем зарево потухло, остались лишь рассасывающиеся чёрные облака с красными просветами догорающей смеси. Вскоре, стали рассасываться и они, перед троими постепенно представало синее вечернее небо с загорающимися звёздами.

— Ха, получилось! — радостно выкрикнула Луна.

— Есть, ублюдки! — дёрнула к себе передним копытом Селестия — Ну что, Спайк, следовало сделать ставки, как считаешь? Спайк?...

Дракон стоял нахмурившись, его взгляд бегал из-стороны в сторону, а пальцы лап перебирали воздух. Это напугало как Селестию, так и Луну: Спайк не просто беспокоился. Он нервничал. Таким пони его ещё не видели никогда.

— Спайк? — повторила Селестия, нагибаясь к нему.

— Что-то не так.

— Что? Ты же видел, как мы их накрыли?

— В том-то и дело. Никакой ответной реакции. Чёртовы твари...

— Я думаю той температуры, с которой мы их подогрели, не выдержала бы ни одна тварь, будь она хоть из самых глубин ада.

— Да правда что ли? — повысил голос Спайк, из-за чего Селестия чуть отпрянула в удивлении: Спайк редко повышал тон не по делу. Затем он продолжил:

— То есть по-твоему миллион градусов в эпицентре водородного взрыва, который их освободил, это ничего, а пара тысяч — это всё, смерть? Ты вообще головой думаешь, нет?

— Может мы просто израсходовали какой-нибудь их запас энергии...

— Нет, не может! — отрезал Спайк — Обстреливая их вы только пополняете эти запасы! Дерьмо! Надо уходить отсюда, это ловушка!... — Вдруг Спайк подался вбок, чтобы Селестия не заслоняла экран:

— Эй, смотрите! — двое кобыл обернулись на прозрачную стену — Вон тот серый туман, его не было... Он... Он движется! — пони устремили взгляды вперёд, а затем вниз: действительно, появился какой-то едва заметный туман, который быстро, со скоростью выше ста километров в час, распространялся во все стороны от места бомбёжки. Он наводнял собой улицы Лос-Аликорнса, и устремлялся дальше на юг. Стелился и на восток, по океанской глади, и просачивался в западные леса. А потом, внезапно для всех, рассосался. Развеялся по ветру.

— Селестия — потухшим голосом сказал Спайк — сколько народу было эвакуировано из города?

— Свыше семнадцати миллионов, а что?

— А скольким солдатам ты приказала отступать?

— Сорока девяти тысячам восьмиста, примерно. Я не понимаю, к чему тебе это?

— Считай, что все они уже мертвы.

— Чт...то? — тихо спросила Селестия, не веря своим ушам — Почему?

— Этот туман, он... Он двигался быстро, и не просто быстро, а с ускорением. Теперь он рассеялся, а значит его частицы ускорились, и продолжают ускоряться. Дисперсия. Наноботы. Ваши ракеты не уничтожили чейндждлингов, и даже не затормозили их. Своими действиями вы просто дали им понять, как вас проще уничтожить — Спайк поднял глаза, и Селестия попятилась назад, а затем и вовсе споткнулась и упала: его взгляд был одновременно осуждающим и намного больше — сожалеющим. Селестия поняла, чем обернулось её упрямство.

— Нет! — дрожащим голосом прошептала она.

Пятеро поняш сидели за пластиковыми одноместными партами, прямо как в школе. Все, кроме Флаттершай — она развалилась на двух партах, и пускала колечки дыма — и ещё одной:

— Шесть кристаллов — говорила Пинки Пай, чеканя армейскими ботинками взад-вперёд перед экраном, заложив передние копыта за спину — Три мы нашли, два — у наших глобальных закулисных дружков. И наконец один, нахождение которого неизвестно даже теоретически. Кристаллы имеют дифференциацию по цветам, которые, в свою очередь, отражают их свойства — Пинки достала указку, и звонко щёлкнула по стеклу так, что по экрану пошли жидко-кристаллические разводы — Оранжевый. Свойство: заставляет пони, попавших в зону воздействия быть честными, и даже — патологически честными, так как проведённые эксперименты показывают, что подопытные под воздействием кристалла сообщали даже ту информацию, разглашение которой грозило им смертью. Теперь розовый. Свойство: заставляет быть добрым. Воздействие проверяла на себе лично. Выглядело это так: передо мной поставили клетку с пониедом, и дали крупнокалиберную винтовку. В обычном случае я бы позабавилась, отстреливая уёбку конечности, но попав в поле воздействия розового кристалла мне стало невыносимо жаль тот кусок дерьма. Настолько, что я просто продырявила его тупую башку. Это когда кристалл уже убрали, потому как когда я была в его поле действия, ни о чём таком и речи быть не могло. Здесь, кстати, мы можем наблюдать затухающий эффект и после покидания зоны воздействия объектом. Голубой. Свойство: смех. Нет, не такой, когда обдолбишься как последняя свинья, а обычный, здоровый смех. Так же зафиксировано повышенное выделение эндорфинов, и, как следствие, повышенная дружелюбность к окружающим. Фиолетовый. Свойство: щедрость. Попав в его зону действия готовьтесь выложить все свои бабки, хе-хе. О, и кстати, кобылы при его воздействии ведут себя не очень сдержанно, ага, Флатти?

— Да-да, как скажешь — закатив глаза пробубнила Флаттершай — Но знаешь, Пинки, все те семь жеребцов с которыми мы резвились три дня напролёт, в конечном итоге плакались мне в жилетку как малолетние пиздюки, и просили прощения, находясь под воздействием того же кристалла — Флаттершай сладко потянулась улыбаясь — И это, пожалуй, был единственный неприятный момент.

— Рэйнбоу Дэшь! — окликнула Пинки Пай голубую пони, которая во все глаза пялилась на Флаттершай, вся залившаяся краской.

— Не смотри так: позже побочные жертвы данного эксперимента долго ходили с разукрашенными рожами. Флаттершай и здоровые отношения — будь то просто ласка, или секс — принципиально несовместимы.

— Эм... Да, м... Спасибо, приму к сведению...

Флаттершай хохотнула, и оторвалась от только что взятой газеты:

— Нет Рэйнбоу, не слушай розовую бестию. Она просто завидует тому, что меня хотят даже несмотря на мой характер, а её — нет. Как тебе такой поворот, подруга, м? — приподняла она одну бровь.

— О, да ладно! — приняла вызов Пинки — А как же тот случай в баре, а? Ты хоть знаешь, какой у того жеребца был огромный толстый чл...

— ХВАТИТ! СТОП! — крикнула Твайлайт — Пинки!

— Да? — невинно моргая спросила та в ответ.

— Можно ближе к делу?

— Хм, да. Ты права. Итак, следующий кристалл: красный.

— Тоже огромный и толстый? — осведомилась Флаттешай.

— Насчёт габаритов не знаю, но его воздействие, пожалуй, самое огромное из вышеперечисленных. Итак, его свойство: верность. Данный кристалл заставляет объект быть верным. И не просто верным: попавший в зону воздействия становится просто таки зомби-паладином Кантерлота. Испытания, опять же, проводились на пониедах, и, опять же, мной и Флатти. В тот раз мы засели за амбразурой с крупнокалиберным пулемётом на одном конце взлётной полосы, а с другого на нас натравили пониедов, сказав что мы хотим уничтожить Кантерлот. Для пущего веселья дали им в копыта мачете и топоры.

Флаттершай звонко рассмеялась, и опрокидывая парты грохнулась на пол, дрыгая задними копытами:

— Помню-помню! Селестия тогда задвинула нам по первое число, и заставила драить полосу копытами, под палящим солнцем. Но блядь, это того стоило! Фу-ух! Чёрт, а ведь как в песне: жри кокосы, жуй бананы, стреляй по чунга-чангам! — Затем, просмеявшись, она огляделась по сторонам. Улыбалась только Пинки и она, а все остальные смотрели испуганными нервными взглядами.

— Эх, Пинки, никто нас не понимает — заключила Флаттершай.

— Да, куда им. Повоюют с наше — может и поймут. Так, пони, брифинг окончен. Вопросы есть? Вопросов нет.

— Вообще-то есть... — пыталась было сказать Твайлайт, но пинки её перебила:

— А я говорю нет. Все вопросы потом, когда прибудем в Кантерлот. А сейчас жрать и осыпаться. Нужно восстанавливать силы, пока есть такая возможность.

Часть 13

Селестия стояла и молча смотрела вдаль, за прозрачный борт корабля. Её взгляд был отсутствующим, не выражающим ничего. Совершенно пустой:

— Что теперь будет, Спайк? — спросила она ровным голосом не оборачиваясь.

— Теперь будет плохо. Инкубационный период начался. Некоторое время всё будет как обычно, пока они будут размножаться, убивая жителей, принимая их вид, и занимая их места в обществе, подменяя собой. Родные и близкие убитых смогут заметить лишь незначительные изменения в характере, связанные с повышенной раздражительностью и беспочвенной агрессией. Разумеется, никаких выводов, говорящих о реальном положении дел они сделать не смогут. Они проникнут во все сферы деятельности пони: в семьи, на производство, на ключевые научные и политические посты. И в один прекрасный день чейнджлинги начнут действовать. Это будет единовременный глобальный геноцид. Переработка в биомассу по мере расходования пониресурсов как сколь-нибудь производительных. Чейнджлинги рациональны: они будут использовать всё, что возможно, не останавливаясь ни перед чем: им неведомы ни боль, ни страх; какие-либо инстинкты самосохранения полностью отсутствуют. Их первичная цель: захват и интеграция чего угодно. Будь то прототипы оружия или генотип. Исходные материалы затем подвергаются тотальному уничтожению. Их вторичная цель: размножение посредством среды, в которую они попадают. В данном случае — цивилизации пони. Так выглядит эволюция, форсированная прогрессом, и доведённая до крайности: нигде больше во Вселенной нету формы жизни, способной приспосабливаться так быстро к абсолютно любым условиям. Цена такого способа существования: отсутствие собственной формы. Иронично, но их полиморфизм это следствие другого свойства: исходной аморфонсти, до которой они дошли в какой-то момент деградации. Во всяком случае согласно нашей теории их генезиса. Ты видела, что они из себя представляют?

— Краем глаза. Какое-то бесформенное дерьмо.

— Это их настоящий вид. Их постройки, их техника — будь то корабль или военный бот — выглядят так же, с той лишь разницей, что масштаб разный. Для таких как мы — то есть сравнительно упорядоченных и организованных форм жизни — какую-либо дифференциацию заметить практически невозможно.

Вдруг Селестия повела ухом: до неё донёсся фрагмент разговора Луны, которая расхаживала взад-вперёд позади:

—Да, сестра... Да будет так. Конец связи.

Селестия повернулась, и устремила на неё холодный взгляд:

— А мне казалось ты говорила, что у тебя нет родственников.

— Так и есть — Луна медленно подошла к ней — Это Высшие. Точнее — одна из них. Сестра Марбел. И Селестия... Прошу, выслушай сейчас меня. Просто дай сказать, а потом делай что хочешь, хорошо?

— Интересное начало — скулы Селестии напряглись, стискивая зубы. Холодная ненависть постепенно начинала переходить в горячую.

— В общем... Если ты винишь себя за произошедшее с тем облаком — то зря. Это...

— Часть вашего плана?

— Да.

— Что? — повернулся ошарашенный Спайк, и медленно пошёл к Луне глядя на неё таким взглядом, что та отступила назад.

— Я не могла сказать вам с самого начала — продолжила Луна — Ваши действия в случае разглашения информации ранее были бы очевидны, и недопустимы в перспективе решения дальнейшей задачи.

— Дальнейшей задачи? — отчеканил Спайк, затем зажмурил глаза и сильно их потёр, явно пытаясь сдержать распирающие эмоции — Хорошо. Поведай-ка мне, какие могут быть задачи после смерти? Или может быть я что-то упустил, и твои «высшие» живут в загробном мире?

— Нашей с вами задачи. Поймите, я между молотом и наковальней: Высшие всё ещё не пронюхали о Селестии только потому, что я каждый раз, прямо у них под носом поворачиваю происходящее так, словно бы это способствует достижению их целей!

 — И какие же у них цели? Только конкретно: от грамотности ответа зависит твоя жизнь —

сказала Селестия придвигаясь.

— Это лишнее — сказал Спайк — В крайнем случае физической изоляции достаточно.

— Я пока ещё ничего не сделала, Спайк — спокойно сказала Селестия — Пока я лишь слушаю попытки объясниться. Пока.

— У нас договор — напомнила Луна. В её голосе не было ни нотки страха, или сомнения — Это во-первых. Во-вторых: Селестия, я буду тебе очень признательна, если ты уделишь больше внимания самоконтролю. Потому что своими действиями ты мне до сих пор не даёшь донести главные мысли, первая из которых звучит следующим образом: поскольку Высшие не знают о твоём существовании — во всяком случае как о серьёзной силе, представляющих для них угрозу — то перед их лицом де-юре командовала войсками я, и решала их задачи. Де-факто командовала ты, и это командование без меня было быневозможно: только я и Высшие имеют допуск к военным ресурсам в полном объёме, и никто — слышишь? — никто другой не может просто так взять и послать целую армию куда заблагорассудится.

Селестия по-прежнему играла скулами, пересиливая желание броситься в атаку. Луна это видела, и потому пододвинулась к ней вплотную:

— Посмотри на меня. Я работаю с тобой. И я не просто кукла в копытах Высших, каковой ты меня считаешь. Я сама — Высшая, член мирового ФАКТИЧЕСКОГО правительства, которое принимает решения о дальнейших судьбах всех пони. А это значит, что я в состоянии как минимум сама принимать решения. Не говоря уже о том, что одна из моих обязанностей, на минутку — выстраивание доктрин управления на десятилетия вперёд. Из этого следует, что если я чего-то не говорю, значит так ДОЛЖНО БЫТЬ, потому что есть категория информации, разглашение которой ранее определённых сроков может помешать решению задач, а следовательно и исполнению моих обязанностей. От исправного исполнения обязанностей мною напрямую зависит то, как долго лично ТЫ, и вся твоя компания будут незаметны для Высших. Это первая мысль. Теперь вторая, касательно планов. Я уже говорила, что Высшие озабочены только одним: властью, и её умножением. Да, они и понятия не имеют, с чем они столкнулись, распечатав Саркофаг, но они совсем скоро догадаются. И единственно возможным логическим их решением будет попытка сотрудничать с чейнджлингами — не надо так смотреть, Спайк, они не знают того, что знаем мы. Коллаборационизм будет единственным выходом из черезвычайной ситуации с их точки зрения, который обеспечит не только их выживание, но и сохранит определённое количество власти в их копытах. Далее: Спайк, тебе наверняка не терпится возразить нечто вроде «почему они не подождали пока прибудут мои корабли». Предвидя это, отвечаю. Во-первых: они бы не стали поднимать столько шума — а шум бы поднялся, поскольку космические драконы — это норма только для Высших и Селестии с её компанией. Для остальных же пони, напомню, всякого рода пришельцы — это фантастика, или выдумки уфологов. Шум способствует энтропии в обществе, энтропия означает потерю контроля, потеря контроля недопустима. Именно по этому уже сейчас готовы версии произошедшего здесь: взрыв токсичного газохранилища, и последующее введение черезвычайного положения в городе. И плевать, что никаких газохранилищ нет на сотни километров вокруг: мы готовим постановку про секретную террористическую лабораторию, с государственными комиссиями, независимыми расследованиями, мировыми комитетами, и прочей шушерой. Во-вторвых: даже если бы Спайк со своими кораблями попытался провести эвакуацию методом принуждения, то он бы в итоге предстал как агрессор, и все военные силы пони — внезапно, да? — бросились бы на борьбу с драконами, под красивыми лозунгами объединения перед лицом глобальной угрозы, в то время как реальная угроза ушла бы ещё дальше в тень. И, наконец, последнее: Селестия, пожалуйста, прекрати всячески играть мускулами, у меня их всё равно больше хотя бы потому, что процессор, имплантированный в мой мозг, обрабатывает сигналы в десятки тысяч раз быстрее нервных клеток. Не говоря уже о синтетических мышцах, по силе эквивалентных гидравлике. Ещё раз: посмотри мне в глаза, внимательно! — Луна практически упёрлась носом в нос Селестии, и уставила на неё взгляд так, что та наконец увидела что что-то не так: бирюзовую радужку глаза окаймлял блестящий ободок, и прищурившись, она смогла разглядеть мелкую надпись: «Лунакорп Технолоджис» и какой-то длинный номер, идущий после.

— И как много в тебе осталось от живой пони? — презрительно фыркнула Селестия.

— Разум. Или душа, если угодно. Тебе этого мало?

Селестия промолчала.

— Я был бы поосторожнее с аугментациями — задумчиво сказал Спайк — В тело можно легко вмешаться, но последствия при ошибках могут быть необратимы. Это пройденный этап в нашей истории, и потому мы стараемся не прибегать к модификации тела без крайней необходимости.

— Я учту, спасибо — сказала Луна, и мотнула головой, поправляя волосы — А теперь мне бы хотелось выслушать ваши вопросы. Если они у вас остались, разумеется.

— Вопрос остался лишь один — сказал Спайк — и у тебя на него ответа нет, и быть не может: как быстро чейнджлинги приступят к открытым действиям. Эвакуацию я всё равно организую: под видом вторжения, или под видом похищения злобными пришельцами — мне плевать как вы это преподнесёте, можешь так и передать своим дружкам. Лучше спасти хоть кого-то, чем никого вообще. Действовать отныне я буду менее опрометчиво, и, разумеется, куда более скрыто.

— Решил пройти незамеченным через сеть телескопов, опоясывающих планету, спутники, и даже солнце? — иронично интересовалась Луна.

На этот раз презрительно фыркнул Спайк:

— Боги, Луна, смири своё высокомерие! Неужели ты считаешь, что ваши технологии, отстающие от наших на тысячи лет, смогут мне помешать? Разумеется, ни ваши телескопы, ни радары не заметят ничего, что могло бы быть подозрительным.

— М-м. И именно по этому твой корабль попал в поле зрения моих спутников? Даже не инфракрасных, спешу напомнить, а визуального наблюдения.

— Это была моя личная ошибка, а не технологический недостаток. Впредь я такого не повторю, будь уверена. А теперь, если разбор полётов закончен, позвольте мне вас покинуть. Мне нужно сосредоточиться и подумать, что делать дальше. Вот, возьмите эти передатчики — Спайк протянул Селестии и Луне две крохотные блестящие штучки на цепочках — Использовать только в крайнем случае. А именно: когда объявятся чейнджлинги. До этого не беспокоить, я всё равно не приду. Разруливайте ваши разборки сами. Вы достали. Обе.

— И куда же ты полетишь, если не секрет? — осведомилась Луна.

— Не секрет, в отличие от некоторых: я отправляюсь на орбиту. Оттуда лучше осуществлять мониторинг границ системы, на случай появления конвоя. Или кораблей чейнджлингов.

—Что?... — округлила глаза Селестия.

— Что слышала. Я уже говорил, что ремонт материнского корабля — на котором, несомненно, есть ретранслятор для дальней связи — это лишь вопрос времени. И мы ничего не можем сделать, во всяком случае до тех пор, пока ты и твоя команда не найдёт способ как задействовать Кантерлот. Что же до тебя, Луна — повернулся он к ней — Прошу: смотри в оба. Если можешь наблюдать за всеми сразу — наблюдай, собирай данные. Нам пригодятся любые сведения об активности чейнджлингов. Быть может даже, что мы сможем нанести превентивный удар, но на это уповать не стоит, так как вероятность такого события стремится к нулю.

— Принято — ответила Луна.

— Это, Спайк... — нерешительно сказала Селестия.

— Да?

— Мне тут просто лететь на другой континент...

— Не вопрос.

— Тогда меня вон там высади — указала Луна копытом на большую букву «Н» в круге, на крыше Эквестрия Бэнк Тауэр.

— Придётся прыгать. Здание не выдержит, если я сяду.

— Придётся — прыгнем. Высаживай.

—То есть как это — украли? — спросила Твайлайт, и тут же ударилась об каркас — Ау! — машину тряхнуло на очередном торчащем корне. Колонна открытых джипов двигалась по узкой дороге, извивающейся между деревьями, и уходящей вверх по крутому склону, к подножию самой высокой горы.

— А вот так — ответила Пинки Пай из-за руля, поглядывая в зеркало заднего вида — Наши ребята транспортировали кристаллы в безопасное место — сюда то бишь — и одна крыса слила информацию шавкам Гильдебергов. Крысу, понятное дело, грохнули, только вот ребят это всё равно не спасло: их обстреляли на таможне, а в СМИ всё это дело выдали как операцию по борьбе с героиновыми барыгами. С тех пор оранжевый, и столь любимый Флатти фиолетовый кристаллы утеряны. Кому они могли понадобится — ясно как божий день. Теперь, по крайней мере. Держу пари, коллеги Луны вырыли для хранения глубо-окий бункер, с то-олстыми стенами. Где-нибудь к земному ядру поближе.

— Ну, про ядро — это перебор — сказала Твайлайт.

— Может и перебор. Но кристаллы эти нам нужны, и мы их добудем. Хоть из ядра, хоть вон, из другой галактики. Спайк думаю не откажет в помощи. Были бы координаты.

— То есть у вас нет даже предположительной информации?

— Все предположения я высказала только что. Это всё, что мы имеем на сегодня.

— Не густо.

— Для этого нам и нужен Ключ. То есть ты, Твайлайт.

— И что же я должна сделать?

— А это, подруга, тебе виднее.

— Замечательно. Идеальная логика.

— Она имеет в виду — сказала Флаттершай — Что при контакте с одним из кристаллов ты сама поймёшь что да как.

— Да неужели?

— Сарказм неуместен. Так сказала Селестия, а она по таким вопросам номер один.

— По каким «таким», ну ка просвети?

— По вопросам магии.

Твайлайт вздохнула:

— Понятно. Едем колдовать. Супер.

Флаттершай посмотрела на неё из-под солнцезащитных очков. Пинки Пай, увидев это, сказала:

— Это бесполезно, Флатти. Она не поверит пока сама не увидит.

— Да я боюсь даже когда увидит и попробует... Чёрт, Пинки, у меня уже вся жопа от этих кочек болит. Надоело. Буду ждать вас на месте — с этими словами она подпрыгнула, расправила крылья и через несколько мощных взмахов скрылась за верхушками деревьев.

— Но... Как?! — только и спросила ошарашенная Рэйнбоу Дэшь, сидевшая сзади, и провожающая взглядом оставшееся жёлтое перо, выписывающее пируэты в воздухе. Пинки Пай в ответ лишь улыбнулась в зеркало.

Часть 14

Колонна приближалась к шлагбауму, перекрывавшему въезд в наспех вырытый туннель, диаметра которого, впрочем, хватило бы для того, чтобы туда пролез карьерный грузовик.

— Зачем такой высокий? — поинтересовалась Твайлайт, оборачиваясь на опускающуюся полосатую палку у КПП, от которого тянулись волны проводов. Рваный круг света от въезда уходил назад всё дальше, уступая место гирлянде фонарей.

— Некоторое оборудование — типа мобильного атомного реактора — имеет большие габариты. То есть для реактора он конечно не большой, но и не настолько маленький, как может подуматься. К тому же здесь вон — кивнула Пинки Пай на след протектора от гигантских колёс — Здесь добыча вовсю ведётся.

— Добыча чего?

— Руды, обладающей магическими свойствами. Вернее сказать — просто грунта и камней, попавших в зону воздействия Кантерлота. Здешнее место фонит магией круче, чем Хуфусима-1 гамма-квантами.

— Ты говоришь так, словно есть и другие места.

— Есть. Точнее — было одно. Но теперь там помимо магического фона не хилый такой радиоактивный.

— Кристалл Маунтс?

— Смотри-ка, соображаешь. Да, Кристалл Маунтс. Там до недавнего времени покоился Саркофаг, куда запечатали чейнджлингов миллион лет назад. Это было эпическое сооружение, не менее древнее, чем сам Кантерлот. Собственно говоря, это был город, согласно данным зондирования. Город-монокристалл. Ничего подобного больше нигде нет, и никогда не будет.

— Город? Ещё один? И тоже не видный со спутников? Прости, Пинки, но это звучит нелепо.

— Он был накрыт куполом, скрывающим его от посторонних глаз. Как монитор, показывающий картинку, только стерео, и не отличимую от окружающего мира. Собственно этот «монитор» и был барьером, поддерживаемым Главной городской башней изнутри, и до кучи умел отпугивать случайных прохожих. Это к твоему вопросу касательно маскировки — древние пони были поумнее да посильнее нынешних. В конце концов не просто прорыть шахту, глубина которой по доступным замерам составила 20 с лишним километров, что уже в магме, в общем-то... Знаешь, я как-нибудь покажу тебе модель — выглядит очень впечатляюще, даже в виде макета. А пока вон, полюбуйся — указала Пинки копытом вперёд, на приближающийся выход. Как только колонна миновала очередной КПП, поняши ахнули: перед их взорами, в свете множества прожекторов, предстал гигантский замок, вросший в гору. Располагался он в пещере, свод которой пронизывала трещина, пропускающая лишь тоненькую ломанную полоску света с далёкой поверхности. С расстояния, на котором находилась колонна, можно было различить множество мостиков и башенок: похоже что там, за стенами, идущими одна поверх другой, находились целые кварталы. Под массивной выступающей скалой, на которой стоял замок, разверзлась огромная пропасть, на дне которой можно было различить карьерные экскаваторы. Из под-них осторожно выползали большие самосвалы, мигая оранжевыми маячками, и тут же поворачивали на серпантин дороги, выдолбленной в стене пропасти. Через саму пропасть, к подножию замка, вёл скалистый мост, совершенно сюрреалистический и невозможный (во всяком случае в качестве моста, по которому ездит транспорт): его ширины едва хватало, чтобы машины на нём пролезали борт-в-борт, едва не цепляя отбойники, спасающие от случайного падения вниз. Толщина же моста была такова, что если от своих начал по обеим концам она ещё внушала доверие, то уже через одну пятую своей длины мост истончался едва ли до пары метров, и тянулся в таком виде на добрые полкилометра вперёд.

— Это... Это как? — спросила Твайлайт, едва ворочая языком — Он выдержит?...

— Можешь спросить во-он у той колонны грузовиков — показала Пинки Пай на огни фар, сверкающие аккурат посередине моста.

— Офигенно! — сказала сипловатым голоском Рэйнбоу Дэшь, смотря широко открытыми глазами на ровное полотно каменной дороги с люминесцентной разметкой — Из чего он сделан?

— Из заколдованного гранита — ответила Пинки Пай.

— Но как? Или он всегда тут был?

— Н-нет, от именно сделан. Селестией. Что же до того « как» — ну, процесс напоминал лепку из пластилина, что ли. Внешне, по крайней мере.

— То есть когда колдовство кончится, он рухнет? Он же собственный вес не выдержит, если опираться на законы физики.

— Слушай, я не знаю. Спроси лучше у Селестии, когда она вернётся. Я в этих магических штуках почти не разбираюсь. Ну, если не считать их боевого применения.

— Например кидаться огненными шарами? — саркастически поинтересовалась Твайлайт.

— Нет, например стрелять заколдованными пулями, набирающими первую космическую за доли секунды. Как палубный рельсотрон, только у меня в кармане — похлопала Пинки Пай по кобуре с «Глоком», на выступающей рукояти которого виднелась причудливая гравировка — Зачарованная техника — штука страшная, не говоря уже о самой магии — подытожила Пинки.

— Интересно, они с Луной там сговорились что ли? — спросила Рэрити, осторожно высовываясь за борт в попытке как можно детальнее разглядеть далёкое дно пропасти.

— В смысле?

— Ну в смысле в подземных городах жить. Что у одной, что у другой.

— Хех, возможно... Здарова, водятлы! — крикнула Пинки, и посигналила проезжающим грузовикам. Из кабин, в свою очередь, послышались приветственные мужские возгласы, местами сдобренные крепким словцом, а кто-то высунул копыто из окна, и помахал.

—Хе-хе. Наши коняры.

Миновав внушительные деревянные врата, украшенные золотой ковкой, колонна въехала на мощёную площадь, в центре которой возвышалась огромная статуя аликорна, вставшего на задние копыта, и гордо расправившего крылья. Аликорн был женского пола, судя по фигуре и причёске, и на боку сзади имел выгравированную картинку с чернильницей, и погружённым в неё пером. Машины остановились у причудливых домов, встречающих гостей светящимися витражами окон.

— Сюда — сказала Пинки, указывая на бревенчатое крыльцо, над которым выступала табличка с подковой, содержащей кружку пива в центре. Поняши зашли внутрь, и вновь удивились: очевидно, перед ними была таверна. Очевидно, точь-в-точь как в древние времена: длинные грубые столы, такие же длинные и грубые лавки, даже кружки были из гнутых досок, и кованые как бочки. Единственное, что никак не вписывалась в средневековое убранство, так это жеребцы и кобылы самых разных мастей, сидящие за столами: кто в военной форме, с автоматами за спиной, кто в белых халатах — учёные, судя по тому, с каким энтузиазмом они копались в своих планшетах и ноутбуках — а кто в ярких оранжевых комбинезонах и касках — рабочие. Этих, помимо внешности, можно было определить по обилию мата и количеству пустых кружек рядом. Вся эта шумная толпа сидела за древними столами, ела и пила из древней посуды, окружённая древним же убранством, если не считать большого телевизора, стоящего в углу на деревянной бочке, на который никто не обращал внимания.

— Ну что, пони, добро пожаловать в штаб-квартиру «Вэй оф Ансесторс»! — сказала Пинки Пай.

— Не таки уж и руины... — задумчиво сказала Твайлайт

— Руины? Ха! Это наше сленговое название. Нет, это что угодно, но только не руины. Всё, что ты видишь вокруг, сохранилось с тех самых незапамятных времён — ну кроме вон той пьяной компашки, разумеется — она чуть позже пришла. В домах не тронуты даже всякие бытовые расходники тех лет, словно бы все жившие здесь пони исчезли в один миг. Это город-скриншот, только трёхмерный, и который можно пощупать... Эй, Панч! — крикнула она пони, протирающей кружку за стойкой.

— А-а, Розовая! Ну здорова. Ты как — свежую кровь спаивать пришла — кивнула пони виноградного цвета в сторону гостей — Или сама нажраться?

— И то и другое. Но сначала я хотела бы вас познакомить. Девчонки — обернулась Пинки — это Бэрри Панч. Бармэн, повар, и алкоголик в свободное от работы время.

— Кто бы говорил, а — ответила Бэрри Панч, старательно орудуя тряпкой.

— Панч, это Твайлайт Спаркл — Ключ.

Гомон вокруг резко стих, все уставились на гостей.

— А это — её компания: Рэрити, Эпплджек, и Рэйнбоу Дэшь — закончила Пинки в гробовой тишине.

Между сидящими вокруг пони пошёл шёпот: «Наконец-то», «Всё-таки нашли», «Интересно, каков коэффициент силы?...» и всё в таком духе.

— Не смотри так, Твайлайт. Наша скромная конторка искала Ключ дольше, чем ты и я вместе взятые живём на свете. Так что не обессудь.

— Да с чего вы решили, что я Ключ?! — крикнула Твайлайт, и затихла, потому как все взоры опять приковались к ней. Из-за части стола, где сидели учёные, раздался голос:

— Потому что Селестия ошибается с вероятностью, стремящейся к нулю, мисс Спаркл — пони, сидевшие рядом одобрительно загалдели.

— Что? И вы туда же?! А ещё вырядились как учёный! Господи, куда я попала!

— Вот-так так, ну у и темперамент у молодой леди... Впрочем, Селестии виднее.

— Да вы просто фанатики!

— И ещё какие!

Вновь послышались одобряющие возгласы, и посыпались глухие стуки кружками.

— Это Кантерлот, детка — похлопала Пинки копытом по спине — Привыкай... Панч, ты не видела Флаттершай?

— Да, забегала аккурат перед вами. Поищи в оружейной — ответила Бэрри Панч.

— Флатти-Флатти. Никогда не меняется. Ладно, девчонки — повернулась она к поняшам и Твайлайт — Развлекайтесь пока. Можете побродить по городу, посмотреть что да как, а мне пока надо сгонять к Флаттершай. Обсудить...М-м... Кое-что. Бывайте! — Пинки резко бросилась к выходу.

— Патроны между прочим денег стоят! — крикнула Бэрри Панч вслед хлопнувшей дубовой двери — Дела у неё... Эй, да не ведитесь вы на её россказни! — повернулась она к поняшам — Они сейчас начнут выяснять кто более поехавший. Опять.

— Эм... В смысле? — не поняла Твайлайт.

— В смысле что эти двое — оружейные маньяки до мозга костей, и друганы не разлей вода до кучи. Если бы не надзор Селестии — разгромили бы тут всё к чертям. Я их знаю, им только волю дай. Кстати, что будем? Кантерлотский эль, вино, или что покрепче? Прорва сортов, выдержанная целую геологическую эпоху. Такого больше нигде не попробуете, смею вас заверить.

— О, мне пожалуйста какого-нибудь такого, э-э... Королевского! — придвинулась Рэрити.

— Найдём, только придётся обождать, пока я в погреб сгоняю. Идёт?

— Да, разумеется... Подождите, а сколько стоит? У меня с собой всего пара тысяч...

Бэрри Панч посмотрела исподлобья:

— Нисколько. Своим бесплатно.

— Ну, просто вино очень старое, и я подумала, что... — начала было оправдываться Рэрити, но Панч её перебила:

— В пределах замка бухло бесконечное. Потому и пить надо особенно осторожно, а то станешь прям как я. Впрочем, побочных эффектов для здоровья всё равно нет. Кроме похмелья.

— Оу... вот как? Хм. А за пределами иначе?

— За пределами весь местный алкоголь превращается в воду. Дорогая моя, да если бы можно было выносить, то мы бы тут давно алкогольной корпорацией стали, с прибылью в пару бюджетов Гильдербергов в неделю, хе-хе!

— Как интересно...

— Эм, девочки — обратилась Твайлайт к остальным — Я пойду тут поброжу вокруг... Рэйнбоу, пойдёшь сомной? А то Рэрити и Эпплджек хорошему не научат. За барной стойкой — особенно.

— Эм... Нет, я лучше тут пока останусь. Я проголодалась... С утра не ела, знаете-ли.... — ответила Дэшь, подозрительно отводя взгляд в сторону. Пони же, которые не научат ничему хорошему, в свою очередь, переглянулись с улыбкой. Твайлайт лишь устало выдохнула:

— О, ну да, разумеется. Вечно молодой, вечно пьяный... Да и кому какое дело до каких-то там древних подземных замков, в конце концов?

— Твай! — окликнула Эпплджек.

— А?

— Бэ! Давай, иди уже! Безалкоголикам тут не место, сама видишь.

— Но я не... — Твайлайт посмотрела на Рэрити, едва сдерживающую смех — Ясно. Увидимся позже — с этими словами она развернулась, и направилась к выходу.