Five Nights at Pinkie's. Марионетка.

i'm still here...

— Давай, Саншайн, я знаю, что у тебя получится.

Малышка что-то фыркнула в ответ, но сдаваться не спешила, ведь яблоко не станет лимоном просто так. Твайлайт конечно знала, что заклинание превращения очень сложное и дочка врятли сможет обуздать его с первого раза. Принцесса с улыбкой вспоминала, когда она сама пыталась превратить яблоко в апельсин и как это было сложно для уже взрослого единорога, а тем более для жеребенка, который максимум мог пока только чашки да тарелки телекинезом поднимать. Но Саншайн никогда не сдается, пока не сделает то, что хочет, или пока не выдохнется полностью.

Вот и сейчас, уже третий раз, светло-фиолетовая единорожка немного наклоняет голову к земле, глубоко вдыхает и фиксирует внимание на большом красном и сочном фрукте, соблазнительно поблескивующем на солнце, так и призывая его употребить. Рог начинает светится бледной фиолетовой аурой, которая постепенно обволакивает яблоко, слегка приподнимая его над стеклянным столиком.

Сад, казалось, замер в ожидании чуда: птицы, до этого весело заливающие свои неповторимые мотивы, вдруг замолкли, многочисленные лесные обитатели перестали шуршать где-то вдали, даже утренний ветерок перестал слабо щекотать чувствительную кожу под шерстью. Сама Природа надеялась, что дочка сможет переплюнусть свою мать и стать самой великой волшебницей в Эквестрии, подобно Старсвирлу Бородатому, или самой Принцессе Селестии !

И, кажется, ее мечта может исполнится, так как яблоко, окруженное аурой, стало слабо мерцать и переливаться радужными цветами под лучами солнца. Еще... немного. Кобылка напряглась так, что ее ноги стали немного вздрагивать, а пот уже заливал ей глаза. Совсем немного... Где-то в центре плода появилось небольшое пятно света, которое стало возрастать с необычайной скоростью. Чуть-чуть...

Кульминацией превращения стал небольшой, но мощный магический выброс, опрокинувший столик и то, во что превратилось яблоко. За ним последовала очень яркая вспышка света, которая могла ослепить обеих, если бы Твайлайт вовремя не прикрыла глаза дочери одним крылом, а вторым — свои.

— Мамочка ! — Нетерпеливо пропищала единорожка, пытаясь убрать крыло. — Покажи, у меня все вышло ?

— Без понятия. Я и сама ничего не вижу, — призналась Твайлайт. — но мы сейчас посмотрим, только не сильно огорчайся, если не получилось, хорошо ?

Убрав оба крыла, Твайлайт и Саншайн смогли лицезреть, что на том месте, где стоял столик, теперь негромко булькала лужа расплавленного стекла и железа, в которой плавало что-то бесформенное и черное.

— Хм, посмотрим, что тут у нас.

Это что-то окружила фиолетовая аура и оно с громким и противным бульком рассталось с лужей. Уже можно было понять, что это вообще не было похоже на лимон, как и на яблоко.

— Все настолько плохо ? — спросила Саншайн с нотками грусти в голосе, разглядывая поникшим взором это.

Но Твайлайт так не казалось. Ее дочка идет по копытам матери и ей это нравится, тем более наблюдается очень высокий прогресс в изучении магии, что не могло ее не радовать.

— Нет, ты что ? Все просто отлично ! — Принцесса провела копытом по светленькой шерске дочери. — В твоем возрасте я точно на такое не была способна, удивительно !

На лице единорожки сначала возникло удивление вперемешку с недоверием, но они тут же заменялись искренним детским счастьем, вынуждающим даже самого серьезного поня почувствовать себя на мгновение маленьким.

— Спасибо, мам !

— Но, все же, надо прочесть еще пару книг.

Саншайн улыбнулась самой счастливой улыбкой в мире, на которую она только была способна, осознавая, что мама будет ее любить не смотря ни на что. И то, что она смогла таки превратить яблоко, пусть и в Дискорд знает что, но превратить уже доказывало, что она способна на большее и надо стремится постигать это большее.

— Я люблю тебя.

— И я тебя.

Любой прохожий, видя сцену, как мать и дочь — самые счастливые пони в Эквестрии, трутся своими носами, невольно улыбнулся бы и вспомнил пару тройку хороших моментов в своей жизни. Такой короткой и такой непостоянной...

— Ты же меня никогда не бросишь, мам.

— Конечно, ты же моя дочь, я тебя никогда не брошу.

— Тогда почему ты позволила мне умереть ?

Никакого сада никогда не было. Саншайн никогда не пыталась применять это заклинание. И вы больше никогда не потретесь носами. Смирись, Твайлайт. Это теперь лишь твой кошмар. Один из многочисленных ночных кошмаров, от которых тебя не спасет даже Луна. Они мучали, мучают и будут мучать тебя до конца твоих дней. Ах, да ! Ты же аликорн ! Тогда твои страдания вечны, ты уж прости меня.

— Саншайн, ты что такое говоришь. — испуганно спросила мать, открывая глаза уже в другом мире. Мире собственного кошмара.

Деревья, трава, земля, даже звуки. Все изчезло, оставив вместо себя лишь непроницаемую черноту, постепенно затуманивщею разум Твайлайт. Единственный звук, который она слышит — это глухой и совершенно неузнаваемый голос самого родного пони для нее.

Вместо ее дочери, на нее смотрело израненное и больное существо, которое она запомнила в тот день. На месте ее прекрасного рога зияла дыра размером с монету. Шерстка заляпана ее же кровью. Глаза полностью черные, подобно дырам, засасывающим все хорошее, и все плохое, оставляющие лишь глухое безразличие в голосе этого монстра.

— Ты позволила мне умереть.

На глазах Твайлайт выступили слезы. Она слышит это каждый раз. Она каждый раз ложится в кровать, зная, что там ее будет ждать именно этот вид и этот голос. Каждый день. И каждый раз она начинает оправдываться самой себе.

— Не... Я... Нет...

— Твои копыта в крови. И моей, и своей.

Твайлайт почувствовала что-то мокрое и теплое, прекрасно понимая, что это кровь. Как и прошлые разы, Твайлайт вновь и вновь смотрит на свои окровавленные конечности, заливаясь еще большим потоком слез.

— Я... Не хотела... Саншайн !

— Ты убийца ! Ты убила меня ! Ты убиваешь Пинки !

Не в силах больше это слушать, аликорн пускается в бег по своему сознанию, пытаясь спрятаться от этого громогласного голоса, но везде она натыкалась на невидимую стену своей памяти — тьму неизвестности. А голос и не думал прекращать свою тираду.

— Убийца ! Убийца ! Убийца !

Голос уже громыхал не только в ушах, но и голове, вызывая постоянные припадки паники и заставляя заливаться слезами еще сильнее.

— Оставь меня в покое... пожалуйста !

Голос никогда ее не слушает.

— Давай поигграеммм

Аниматроник.

Тот, кто убил ее дочь. Он является к ней каждый кошмар. Твайлайт уже успела запомнить внешность убийцы до последней капельки крови: бледно-розовая грива и шерсть, окровавленная мордочка с черными глазами и зловещей улыбкой полного клыков рта, больше похожая на звериный оскал. И этот безразличный, но тем не менее веселый голос Пинки, звучащий из звукозаписующего устройства и призывающий веселится.

Как и всегда, Принцесса оборачивается, и этот злой робот одним прыжком возвращает ее в реальность, чтобы та вновь обнаружила себя в нескольких метрах от своей кровати, заплаканной и подавленной.

Но не сейчас.

— Привет, Твайлайт. Я знаю, что ты не ответишь мне. Поэтому говорю тебе сразу.

Это я.

Все: извращенная дочка, ее громогласный рев, даже аниматроник; исчезло, как будто ничего этого никогда не было.

Ни голоса, ни образов, ничего. Лишь Твайлайт и чистейшее воплощение зла.

Постепенно чернота стала сгущаться и превращаться в фиолетовое облако, напоминающее пони средней комплекции. Вскоре это облако стало приобретать черты, присущие земному пони-жеребцу, и, к концу превращения, перед сидящей на невидимом полу аликорну предстал фиолетовый жеребец с фиолетовой гривой и хвостом, бывшими лишь чуть темнее шерсти, огромными, абсолютно белыми глазами и такой же зловещей улыбкой, в которой, однако, не было намеков на злость.

— Ты, наверное, ничего не понимаешь ?

Голос его был спокоен, и в то же время совершенно безразличный к происходящему.

— Не отвечаешь... Ну, хорошо. Давай начнем. Прежде всего, не перебивай меня, или я могу обидиться. Так вот, прости за то, что убил твою дочь так жестоко.

— Что ?!

— Я что сказал ? — с неизменившейся интонацией произнес Фиолетовый, и продолжил: — Твоя дочь все же бы и умерла тогда, но я хотел провернуть это все менее незаметно. Кстати, как я вижу из твоих кошмаров, ты винишь себя в ее смерти, что далеко от правды. Ни ты, ни Пинки не виновны, разве что косвенно. Виновен скорей Старсвирл, который неверно истолковал заклинание... Тебе нужен краткий экскурс в историю Эквестрии. Я вижу это по твоей ничего не понимающей мордашке. Присаживаясь по-удобнее, мы начинаем.

Давным давно, в далекой стране Эквестрии... Так же у вас все сказочки начинаются ? Хотя, моя история не сказка, которые пишут в ваших учебниках истории. Как знаешь, тот, кого звали Дискорд, был свергнут вашими сестрами Принцессами еще на заре времен. А дальше что ? Счастливое будущее страны ? Кажется, Селестия не упомянула по то, что у драконикуса было множество последователей, которые явно не хотели мириться с правлением свергнувших их властелина кобыл. А Кристальная Империя ? Думаешь, было просто им победить Сомбру ? Нет. Ты же должна была догадываться, что это все чистейшая ересь. Принцессы хорошо спрятали свидетельства кровавой истории своего клочка земли.

При чем тут непонятное фиолетовое пониподобное существо, спросишь ты. Вдаваться в подробности не буду, но скажу, что я был таким же пони, как и ты, только меня угораздило оказаться не в то время, да и не в том месте. Родился я еще до "Освобождения" Эквестрии, поэтому большую часть времени я скрывался от посторонних глаз, прекрасно зная, что со мной могут сделать. Далее моя жизнь сводилась к обыкновенным пряткам, только более серьезным. По сути, я не был злым. Однажды даже спас нескольких путников от Древоволков, но это не слишком интересно. А вот теперь, дорогая моя, я расскажу о том, как я стал плохим.

Когда начались освободительные войны, я все так же прятался и никого не трогал, до определенного случая. Однажды я увидел, как отряд ваших Принцесс сжег деревню только из-за того, что там скрывались остатки войска Сомбры. Они убили всех, абсолютно. Кобылы, жеребята, старики. Никто из них даже не сопротивлялся захватчикам. Радушно встретили, накормили, дали кров... Я просто не мог поверить в это. Конечно, ты скажешь, что это война, а на войне все средства хороши, но тогда я был еще глупым и неопытным. Я был просто потрясен этим до глубины своей черной души, если она у меня была. Когда они ушли, оставив за собой руины миролюбивой деревеньки, я заметил там неясное движение. Подумав, что там могут остаться живые, я телепортировался туда и обнаружил там лишь смерть. И души. Множество душ, неупокоенных, вынужденных скитаться вечность по земле. Я не только их видел, но и слышал их последние слова: мольбы о пощаде, проклятья, и просто крики сильнейшей нескончаемой боли. Тогда я впервые поглотил душу. Знаешь, это как что-нибудь съесть, такое же чувство. Только вам это приносит лишь жизнь, а мне силу. Вся энергия души, которую я поглотил, становилась моей. Я ощущал непревзойденный прилив сил и мне казалось, что я могу все. Кстати, это было частично правдой. А еще на меня обрушилась жажда мести за всех пони, что пострадали по вине всех этих войн. Они жаждали отмщения, они его и получат.

Первым делом мне пришлось догонять тех, кто убивал невинных, и поглощать их души, не достойные их. Я постепенно нарос достаточно мощи, чтобы быть увереным в том, что Принцессам надо меня боятся. А они меня боялись, да так боялись, что заставили тех же невинных пони идти против своего спасителя, делая меня таким, как они. И я стал таким. Каждая душа делала меня сильнее, и я хотел больше и больше. Постепенно жажда банальной мести отпала, заменившись рвением получить больше душ и стать намного сильнее. Затем, я хотел получить душу аликорна. Да, но запомни: жадность до добра не доводит. Они обманом заманили меня в какой-то магический кокон и там этот чертов Старсвирл лишил меня всех поглощенных душ и превратил меня в бесформенное фиолетовое облако. После этого я пребывал в Тартаре. Честно говоря, там не так уж и плохо. Гораздо лучше, чем пребывать в виде камня или тени во льдах... А теперь ты и твое заклинание.

Вообще я не знаю, зачем Старсвирл его написал. Вероятней всего они пытались вернуть души в тела тех, кого я убил, но это лишь моя теория. А ты думала, что это заклинание просто сделает робота живым, глупая. Чтобы жить, нужна душа.

Как видно по твоей мордочке, ты еще ничего не поняла. Ты не оживила аниматроников. Ты обрекла на мучения по крайней мере четыре души обычных пони, вселив их в роботизированную оболочку. А в Пинки ты вселила меня. Хотя нет, тут уже я постарался. Я просто вселился в тело вместе с другой душой пони. Как не иронично, но это была душа одного из родственников Пинкамины. Первые дни и ночи я осваиваться в новом теле, по большей части ничего не делая, но потом немного освоился и решил собрать немного пищи. Первым, как ни странно должен был быть этот охранник, Стронментал, кажется. Да только он мне пока был не по зубам... Так что твоя дочка была первой.

Пони замолчал так резко, что на Твайлайт обрушилась монотонное давление неестественной тишины.

— Спрашиваешь, зачем я все это тебе говорю ? — спросил Фиолетовый, хотя аликорн ничего не говорила. — Ну, тебе я обязан в спасении, да и извинится за дочь надо... неудобно вышло. У меня все обычно быстро и безболезненно. Жалко конечно, что ты забудешь наш разговор. Нууу, о общем-то все. Спасибо, что выслушала. Ведь за тысячи лет полнейшего молчания хочется иногда просто поговорить. Еще раз спасибо, и пока. И помните, вы все лишь мои Марионетки.

Жеребец улыбнулся еще шире.

Дальнейшее Твайлайт не помнит, так как что-то резко вырвало ее из объятий сна и швырнуло прямо на свою кровать, с которой она, на удивление, не упала во сне. Рядом раздавалось тихое и беспокойное сопение Спайка, уже привыкшего к постоянным кошмарам подруги и умудрившегося спать даже в таких условиях.

Вот дракончик дергает лапой и приоткрывает один глаз, смотря на Твайлайт:

— Твайлайт ? Ты уже проснулась ? Как всегда, да ?

Принцесса, не реагируя на вопросы, встает с кровати и направляется к балкону своей скудно обставленной комнаты, начиная петь уже в который раз одну и ту же песню невыносимой скорби:

Саншайн, не знаю, слышишь ли ты,

В общем, я хочу за все извиниться.

Я готова раскрыть все секреты,

Лишь бы нормально проститься.

Вина сильно душит, сжимая в клубок

И рвет, подобно стае диких змей.

Горьких слез идет бесконечный поток,

Мое "прости" не вернет чудных дней...

Твои глаза, твоя чудесная улыбка...

Увы, я буду в своей памяти хранить.

Хоть вспоминать — сплошная пытка,

Но мне придется вечно это пережить.

Поддавшись искушению иллюзий,

Я не смогла тебя от этого спасти.

Застряв в плену мнимых фантазий,

Теперь я лишь Марионетка,

Танцующая на веревочках судьбы...

Дойдя до балкона, Твайлайт распахнула крылья и исчезла во мгле до того, как Спайк успел что-либо изобразить.

Пинки сидела за своим столом и уже третий час разглядывала рисунок той, чью жизнь отняли ее творения. Пинки, не она, другая, напевала радостную мелодию маленькой светло-фиолетовой единорожке, явно наслаждающейся происходящим, а чуть дальше от нее стояли ее родители — стройный жеребец пегас, нарисованный желтым мелком, и фиолетовая кобыла аликорн. Та, чью жизнь она разрушила.

— Я Монстр ! — крикнула она самой себе и ударила копытом по стене, порвав детский рисунок, висевший на ней.

Далее, бурча какую-то бессмыслицу, она стала бешено метаться по комнате, громя все, что попадается ей. Вот она прыгнула на стену, сорвав пару газет или рисунков, обильно покрывающих стены. Впрочем, все как обычно. Такие припадки для Пинки теперь не редкость. Куда же девать всю ее энергию, кроме как на кормления всего и вся и тихого вхождения с ума в полном одиночестве ?

— Пинки ! Ты здесь ?

О чудо ! Теперь она начинает слышать голоса ! Да не простые, а тех, кто ей так дорог... Вот Твайлайт уже тут. Наверное, начнет кричать на нее, или заставит что-нибудь сделать с ней. Плевать. Пусть.

Земнопони почувствовала, что ее обволакивает чья-то фиолетовая аура и она зависает над потолком. А снизу вверх на нее смотрела немного поникшая Твайлайт:

— Ты что творишь здесь ?

Аликорн окинула взглядом комнату, где живет ее бывшая подруга, и ее глаза стали шире от удивления:

— ... святая Селестия.

— Твайли, это правда ты ? — промямлила жалкая пародия на саму себя пони, все еще думая, что это плод ее воспаленной фантазии.

— Конечно это я, — спокойно ответила аликорн. — Пинки, я тут, в общем, по делу.

Твайлайт и не догадывалась в какой разрухе живет ее подруга, да и местные ее порядком достают, чему служат примером куча надписей нецензурного характера на стенах "Сладкого Уголка". Да и увидеть Пинки в таком состоянии было несколько жутко. Раньше все было лучше. Как же хочется иногда вернуть те дни, когда они еще все в вшестером спасали Эквестрию...

Аликорн вспомнила, что так и не закончила фразу, и, собравшись с силами, продолжила.

— Где аниматроники, Пинки ?

— Какие аниматроники ?

— Не делай вид, что не знаешь... Стоп, в смысле ?

— Я не знаю ни про каких аниматроников, что ты пристала ?

— Соберись, Пинки !

Самая "Веселая" Пони в Эквестрии резко подлетела к Твайлайт и почувствовала на себе легкую пощечину, немного болючую, но проясняющую мысли.

— Где аниматроники ? Скажи, Пинки, пожалуйста.

— Флим и Флэм. Купили. Их.

Твайлайт закрыла глаза и тяжело выдохнула:

— Только не эти двое. Я их найду. Спасибо, Пинки.

Следующие несколько часов заставили розовую пони гадать: настоящая ли это Твайлайт, или плод ее воображения ?

Я все еще здесь...