Темная и Белая жизнь

Акт 1.Глава 1 - Пролог V. 2.0

Пролог был изменен.
Тут взяты не сколько элементов из фанфика "Грехи Прошлого" как фундамент.

Темная пелена окружала единорога, в ней он чувствовал себя свободным. Она даровала ему спокойствие и сосредоточенность. Не каждый день кому-то удаётся найти древний храм, в котором находилась их цель.

Большая скала была основой храма, входом служила большая каменная лестница, которая вела к пяти столбам. На каждом было изображено по драгоценному камню и каждый имел свой цвет. Они олицетворяли Элементы Гармонии, которые поддерживали мир в этом мире. Столбы держали потолок, за ними находилась массивная дверь, иссеченная узорами, по бокам которой стояли каменные статуи минотавров. Два массивных каменных силуэта держали по секире. Уже потрескавшись кое-где, поросшие плесенью, они держались на добром слове.

— Ярл, это и есть тот самый храм? — с почтением обратился к нему его преданный слуга, темно-синий единорог.

Он спокойно выдохнул, выпустив белое облачко пара:

— Да, мы наконец-то нашли его. После сотен лет мучительных поисков мы вернем его, — он посмотрел своими черными глазами на слугу. — Приступайте к штурму, не дайте никому убежать, — отдал приказ своему слуге.

— Будет исполнено, — он поклонился, сделав крутой поворот и выкрикнул: — Братья и сестры, в атаку! — громкий и воинственный голос призвал воинов в бой.

Это был Харикс — темно-синий единорог с красной коротко стриженой гривой, зелёными глазами и кьютимаркой в виде пятиконечной звезды, в центре которой поставлен рунный знак. Он был внимательный, всегда обдумывал решения прежде, чем приступать, рассудительный. Это и ценил в нем Ярл Сэпт, главный Жрец Кровавого Ордена.

Множество пони взбирались по крутой лестнице, под красными балахонами было трудно различить, кто к какому виду принадлежит, в Ордене все равны. Только двое могут быть рядом с главным жрецом и помогать ему.

Первая волна воинов, взобравшись по лестнице, столкнулась с первой преградой. Не подозревающие об опасности воины были пойманы врасплох. Статуи, стоявшие по бокам от ворот, ожили. Их каменные глаза засветились белым светом, будто им даровали жизнь. Первые шаги минотавров, ломающих каменные оковы ног, произвели оглушительный звук, давая понять — гостям тут не рады.

Но впереди стоящий коричневый пегас с темно-карими глазами, темно-каштановой гривой и кьютимаркой в виде рапиры, пронзающей яблоко, выкрикнул, выставляя вперёд своё оружие:

— Стойте на месте, не позвольте кучке камней вас испугать. Мы долго искали, теряли товарищей, погибали ради этого дня. Мы не может уступить этим минотаврам. Они лишь камень, а мы — плоть и кровь! Так не дадим этим бездушным безделушкам нас опозорить. В бой, братья и сестры, докажем господину, что мы достойны ему служить!

Воинский дух членов ордена поднялся, вдохновлённый речью второго офицера при Жреце. С кличем "Аргулан!" они рванули на минотавров. Минотавры были свирепыми, они не знали жалости и убивали, не разбирая, кто есть кто. Каменный воин, ударив плашмя по земле секирой, создавал волну. Кто стоял на своих четырех, попадали на спины, а те, кто были по близости, отлетели, сбивая с ног своих товарищей. Второй в это время резко перепрыгивал своего собрата и острием секиры собирал урожай мертвых.

Потери были незначительные, но все равно это могло плохо сказаться на боевом духе. Не решившись терпеть такого, второй офицер Жреца взлетел в воздух и стал наносить удары с воздуха своей рапирой, отвлекая на себя минотавров.

— Маги, используйте на них элементы молнии! — отдал приказ Харикс. Он успел прибежать со своими лучшими магами Ордена. Каждый единорог был обучен использовать один из элементов стихий. Сосредоточившись, каждый выпустил по каменным минотаврам разряд молнии.

Один из колоссов не стал обращать своё внимания на пегаса. Он взмахнул над собой секирой, чтобы продолжить убивать. Но несколько тысяч вольт прошлись по каменному обелиску, останавливая его размах на середине, застыв на месте, он ничего не мог сделать. Лишь снова став безжизненной статуей, он развалился на части. Такая же участь постигла и второго, но тут маги перестарались, не рассчитав, что там был второй офицер.

Прошедшая каскада молний по второму минотавру не сильно отразилась на втором офицере

Зэне Винке, но его шерсть наэлектризовалась, из-за чего Зэн выглядел нелепо перед своими войнами. Его грива и хвост торчали вверх, и по ним струились маленькие разряды.

Не выдержав подобного зрелища, первый офицер засмеялся во весь голос.

Посуровев, Зэн подошел к Хариксу и недовольно сказал:

— Это ты специально сделал? Чтобы унизить перед всеми?

— Что ты, что ты! Я даже подумать не мог. Опозорить великого летуна Зэн Винка, — драматично съязвил единорог.

— Я сейчас тебя этой шпагой проткну! — он достал оружие, и конец его уткнулся в горло товарища.

Хариксу не понравился этот жест со стороны товарища, его рог загорелся, и он сквозь зубы процедил:

— Ну давай, попробуй, — прищурив глаза, он смотрел на своего оппонента.

— Хватит, — произнёс Ярл размеренно, интонация его голоса говорила о немалом опыте молитвы, которая воодушевляла братьев и сестер. Голоса, способного объединять ума и души ради единой цели.

Харикс и Зэн, увидев приближение их господина, опешили и приклонили колено перед главным Жрецом. Этому примеру последовали и все остальные. Главный Жрец был облачен в черную накидку с Кровавой Луной посередине, нагрудник из темного металла, по всей поверхности которого рассыпались звезды, подковы в тон нагрудника. На голове был шлем, который был изготовлен из того же металла, что и броня.

Пройдя мимо своих офицеров, он недовольным взглядом прошелся по ним. После подошел к двери храма.

— Зэн, доложить обстановку, — приказным тоном обратился он ко второму офицеру.

Зэн Винк посмотрел на своего товарища и с издёвкой улыбнулся. Харикс заметил это и только фыркнул в сторону. Зэн был счастлив, что главный Жрец обратился к нему, а не своему первому офицеру. Он подлетел к Ярлу и в поклоне доложил:

— Господин, мы отделались меньшими потерями. Убиты четыре земнопони, восемь раненых. Раненым предоставляется помощь, — закончил он на этой ноте.

— Замечательно. Харикс! — позвал он теперь первого офицера.

Маг без промедления подошел к Ярлу.

— Да, господин, — покорно преклонил колено.

Не отрывая взгляда от главных ворот, Ярл спросил:

— Сколько потребуется времени магам, чтобы открыть его?

Харикс посмотрел на объем работы и был очень сильно озадачен. Массивные двери в толщину четыре метра и высотой в двадцать пять были непокорны для первого офицера. Он сглотнул поступающий страх и сказал, немного нервничая:

— Господин, смилуйтесь, я не представляю, как открыть эту дверь.

Не обращая внимания на своего слугу, Ярл лишь усмехался:

— Принесите её.

Эти слова вогнали мага в шок. Он широко раскрыл глаза, капельки холодного пота скатывались с его головы на пол. Он держал голову опущенной вниз и не пытался поднять её. То, что просили принести, было демоническим предметом.

Четыре носильщика-пегаса подлетели к главному Жрецу, неся на себе большой сундук. Положив его рядом с Ярлом, они удалились. Жрец прикоснулся копытом к сундуку, и его рунические символы засияли синим светом, крышка сундука, слова пружина, резко открылась. В сундуке лежал осколок красного кристалла, внутри которого двигался красный туман.

Главный маг тронул его, рог засветился ярко-красным светом. Прицелившись на ворота, он выпустил разряд, который обволок каменные двери. Ярл убрал копыто с кристалла и стал ждать. Через какие-то секунды электрические цепи стали собираться в центр двери.

Бум!

Дверь разлетается на несколько осколков, открывая своё темное чрево. От взрыва все пригнулись, прикрывая свои головы. Только Ярл невозмутимо стоял, пропуская через себя древнюю поднятую пыль.

— Харикс, футляр с кристаллом. Зэн, футляр для артефакта, — он спокойным шагом вошел в темный храм.

Два офицера переглянулись. Они были взбудоражены силой их господина. Услышав приказ, они взяли все необходимое и подбежали к нему, встав рядом. Теперь они стали понимать всю его силу и более не будут разочаровывать своими необдуманными действиями.

Оказавшись внутри темного туннеля, единорог осветил помещение. Черный длинный коридор, по бокам котором были подвешены факела. Все они были пусты, в них не горела тёплая и опасная огненная жизнь. Харикс не мог позволить своему господину идти в темноте. Подобрав удачное заклинание, он выпустил пучок огня, который по цепочки зажег факелы, отдавая частички огненной жизни. Через несколько секунд коридор был объят светом. Они двинулись дальше.

Пройдя до конца туннеля, они оказались в большом зале. Прямо перед ними возвышался обелиск из белого камня, в центре которого кружился ромбовидный темный камень. Каждый угол был наточен и отполирован. В центре камень был словно живой, что-то следило, словно око, наблюдало за всеми. От него в разные стороны расходилась темно-зелёная дымка. Он очень сильно выделялся на белом фоне, и заметить его было не сложно.

Ярл лишь незаметно дернул головой, и пегас без лишних намеков полетел к артефакту. Зэн уже подлетел к обелиску с футляром на спине, собираясь забрать камень, как вдруг женский строгий голос раздался сбоку него от:

— Стой, и не шагу ближе. Я не позволю вам забрать его, — она подлетела к пегасу и закрыла собой артефакт. Черная шерстка, белая длинная грива, двигавшаяся словно сама по себе. Кьютимарка — шесть камней разных цветов, элементы гармонии.

— Кто ты такая, чтобы останавливать нашего господина? — он зло задал вопрос, сложив вместе брови, готовый вытащить свою шпагу.

— Я — Жрица этого храма и хранитель этой реликвии. Как вы смели вломиться в священный храм Бога Света?! — её глаза резко засветились.

Большой зал, где был лишь обелиск с реликвией стал заполняться каменными големами. Шум как-будто камнепада — это титанические стражи собирались вместе. Каждый был разного размера и вида. Големы были исполнены в виде различных видов фауны этого мира: от клыкастых и когтистых до больших и с множеством голов. Каждый их шаг сопровождался землетрясением. Жрец насчитал около тридцати особей разного вида, которые встали рядом со жрицей.

— Даю вам последний шанс, уходите, забудьте про этот храм и больше не возвращайтесь. И тогда я вас пощажу, — величественным тоном она сообщила неприятелю.

Ярл прикрыл глаза и спокойно кивнул своему первому офицеру. Харикс снял с себя футляр и с поклоном открыл его перед жрецом. Ярл провел копытом по кристаллу, тот начал пульсировать. Шепот разных голосов раздавался от кристалла, красный прозрачный дым начал, подобно змее, обвивать копыто единорога. Когда дым дошел до головы, пони вдохнул в себя этот дым, и его рог стал алым. Глаза изменились, поменяв оттенок с черного на кроваво-красный.

За всем этим процессом наблюдала Жрица. Она опасливо посмотрела на изменения единорога и больше не стала ждать. Её никто не послушался, и ей ничего не осталось, кроме как уничтожить неприятеля.

— Да будет так. Войны света, уничтожьте их, — она указал копытом на двух единорогов.

Зэн не смог этого выдержать, он вытащил шпагу. Но один из големов подлетел и ударил своим хвостом. Не успев увернуться, второй офицер отлетел назад. Харикс поймал его магией и поставил на все четыре ноги. Контуженый от удара, Зэн покачивался.

Ярл разозлился.

— Не ждите от меня милости! — глаза его покрылись красным светом. Рог засветился тремя рядами свечения, с начало темно-красный, потом светло-красный, а после ярко-красный. Это означало одно: мощное заклинания падет на грешников. Так оно и произошло.

Красная шаровая молния образовывалась над головой Ярла, она все росла и росла. Искры разлетались в разные стороны, показывая свою дикость и неуправляемость. Молния росла, пока не стала в три раза больше самого Ярла. Големы уже были перед ним, один из них замахнулся когтистой лапой, чтобы ударить его.

— Исчезни, — с силой сказал Жрец, выпуская заклинания. Цепная молния прошлась по каждому, оставляя за собой цепочки электрических веревок, связывающие своих и испепеляющие жертв, а Жрица получила мощный разряд, который обезвредил её. Упав на пол, она лежала без движения. Все её тело потрясывало. Ярл подбежал к ней и с коварной улыбкой сказал:

— Тебе ещё рано уходить, послужи ещё нашему принцу, — он тронул её копытом по груди, и она перестала трястись. Удовлетворённым этим он приказал: — Харикс, заковать и отправить к месту проведения ритуала. Зэн, артефакт и камень, и тоже отправляйся туда.

— Будет исполнено, Ваше Темнейшество, — в унисон сказали они, расходясь по разным сторонам.

Жрец посмотрел на потухший кристалл, который израсходовав всю свою мощь, стал простой стекляшкой. Он фыркнул, разбил его копытом.

— Одноразовая безделушка, — развернувшись, он направился к выходу, где его ждали поданные.

---

Прошло две недели. Вечносвободный лес.

Одинокая гора скрыта от чужих глаз могучими лиственными колоссами. Верхушка горы была неровно сформирована, её конец имел большой зазор, куда мог поступать солнечный или лунный свет. Гора была похожа на вулкан.

Внутри горы в полной тишине в медитации сидел единорог. Фиолетовое свечение освещало его темно-коричневый мех.

Момент абсолютного умиротворения — условие, необходимое единорогу для подготовки к своему заданию. Однако, сделав очередной глубокий вдох и выпустив новое облачко пара, он услышал стук копыт, эхом разбежавшийся посреди пещеры.

— Ярл, мы готовы и можем начинать.

Гнедой единорог открыл глаза, спокойным голосом ответил:

— Я скоро подойду.

Незнакомец сделал поклон и вышел из помещения пещеры. Ярл понимал, какая лежит на его плечах ответственность. За ним пошли многие, бросив семью, увлечения и саму свою жизнь, отдав её одному магу, который изменит этот мир для всех. Всё это он понимал и был готов отвечать за провал.

Встав на ноги, он магией стал надевать на себя броню.

— О Великая, дай мне силы в эту ночь, — произнёс он, глядя на алтарь. — Пусть в эту Кровавую Луну наши старания увенчаются успехом.

Левитирующие предметы подплыли к нему ближе: черная накидка с Кровавой Луной посередине, нагрудник из темного металла, по всей поверхности которого располагались звезды, подковы в тон нагрудника. Пока единорог говорил, доспехи занимали свои места.

— Богиня смерти и хаоса, позволь мне нести гриву твою, — накидка накрыла спину, — могущественную и прекрасную — символ кровавой Луны. Позволь нести латы на себе, — латы закрепились на груди Ярла, — в знак твоей воли. Позволь стать твоим вестником в этом мире.

Последняя часть повисла перед Ярлом — шлем, который был изготовлен из того же металла, что и броня. Единорог бережно возложил его на свою голову.

— Да прибудет со мной сила твоя. Этим вечером твой сын возродится, вдохнет прохладный свежий воздух, принесёт хаос и раздор в этот мир. Даже Элементы Гармонии не смогут его остановить.

Ярл застыл и осмотрел себя в отражении в луже. Главный Жрец, только он имел право носить такую одежду, больше никто. Скоро, благодаря ему, возродится сын Богини Хаоса и Раздора.

— Сегодня, Сын Хаоса, твои последователи подарят тебе новую жизнь, и тиран Солнца, заточивший свою сестру в оковы тысячелетия Луны, падет, — закончив молитву, он надел на себя шлем и вышел из своего святилища ко всем.

Подготовка к ритуалу подходила к концу, осталось незначительное. Он увидел своих офицеров в тех же накидках, как у него, они о чем-то говорили. Но больше они не смели ничего надевать. Все остальные были в кроваво-красных балахонах с капюшоном. Каждый скрывал свой лик и не смел смотреть на Главного Жреца ни под каким предлогом.

— Я прекрасно помню, ты сделал это специально, чтобы поставить меня в неловкое положение перед господином, — нервно говорил Зэн, обвиняя единорога.

— Повторю в последний раз, я не планировал этого. Спиши это на стечение обстоятельств.

Но Зэн стоял на своем, он не верил своему товарищу. Он продолжил давить на него:

— Какое на фиг стечение обстоятельств, если бы ты предупредил меня, что вы собираетесь делать, я бы ретировался.

— Я отдавал приказ своим магам, у меня не было время менять планы из-за тебя, на кону стояли жизни многих, а ты наезжаешь на меня из-за какой-то проблемы внешности.

— Какой-то проблемы!? — он стал раздражаться от слов единорога. Но появления Главного Греца умерило его пыл. Они резко поклонились ему.

Он властно посмотрел на своих подчинённых, после рассмотрел приготовления для ритуала.

— Докладывай, Харикс.

— Ярл, все приготовления закончены, кристалл находится рядом с жертвенником. Все маги полностью готовы, — единорог покорно отчитался.

Удовлетворенный готовностью своего первого офицера, жрец обратился ко второму:

— Зен, докладывай.

— Мой господин, синие призмы размещены над жертвенником. Облака полностью очищены, Луна находится над горой, как вы и рассчитывали. Свет луны полностью устремлен на жертвенник, — закончил доклад пегас.

— Великолепно, осталось совсем немного, и мы начнем наш ритуал. Харикс, разложи реликвии: на правый край кости и перепончатые крылья, на левый — темный кристалл в виде вертикального зрачка. Зэн, приготовь призмы, как только начнётся ритуал понадобится сильная концентрация лунного света. Тут тебе придётся постараться обеспечить это. А теперь можете приступать, — он отдал все распоряжения. Единорог двинулся к алтарю, а пегас взмыл в воздух.

Сам он вспомнил о главном ингредиенте этого ритуала. Без него ритуал бы не получился. Он посмотрел на край пещеры. Там лежала пони со связанными ногами, на крыльях были кандалы, а на голове мешок. Ступая осторожно, чтобы не задеть валуны, на которых нарисованы рунические символы, Сэпт подошел к пленнице и снял с помощью магии мешок. Теперь пегас могла все видеть. Со страхом на глазах она посмотрела на темно-коричневого единорога.

— Я так рад, что вы присоединились к нам в эту чудесную ночь, мисс Карелл, — Ярл смотрел на черную пегасочку сверху вниз.

— К-кто вы... Т-такой? Что вы собираетесь со мной сделать? — испугано сказала Карелл, стараясь совладать со своим голосом, параллельно борясь с верёвками. Она пыталась освободиться при помощи силы, но после трех дней голода и заточения сил не осталось.

— Ты такая любопытная, впрочем, я не удивлён, хранительница Гармонии Тьмы, — сказал Ярл в ответ. Его рог засветился, магия обволокла пегасочку и подняла в воздух. Оставив плавающую в воздухе Карелл, он развернулся и отправился к алтарю, где Харикс раскладывал реликвии на свои места.

— Планы довольно просты, жрица Карелл, но я пока оставлю это в секрете. Кто мы такие? Хм... Считайте нас слугами той, которой Вы, хранительница, мешаете возродиться.

— Вы что, с ума сошли!? — воскликнула Карелл, извиваясь, пока её несли верх ногами. — Эквестрия еще не залечила раны после времён Дискорда! И как вы намерены возродить ту, которой не существует!?

— Все очень просто, Жрица Карелл, но я пока не буду вам говорить. Пусть это будет сюрпризом для вас. На данный момент вы внесёте большой вклад в наш проект, — ответил коричневый единорог, после чего обратно при помощи магии надел на голову мешок пегасочке.

Дальше он уложил жрицу посередине алтаря. Магией развязал верёвки и привязал каждое копыто цепями. Оставив пленницу лежать, он подошел к чаше, которая стояла перед ним, и его глаза сверкнули в предвкушении. Единорог посмотрел на содержимое черной чаши, внутри которой была темная жидкость. Затем он обратил внимание на кинжал, лежащий рядом с чашей, и поднял его при помощи волшебства.

Поднося чашу к копыту, он сделал маленький надрез кинжалом, капельки крови начали капать в чащу, и жидкость из черной превратилась в кровавую. Улыбнувшись, он обошел алтарь, где лежала кобылка, и встал рядом с большим красным кристаллом, чьи концы расходились в разные стороны. Кристалл отдавал зловещей магией: зло, обман, гнев, проклятия, жестокость, уничтожение, страх — всем этим веяло от кристалла. Красный дым стал манить содержимое чаши к себе.

Кристалл обволок своим красным дымом кубок, жидкость в чаше стала подыматься воздух. Теперь Ярл больше не может управлять этим процессом. Сила кристалла взяла на себя инициативу проводить ритуал. Но, чтобы оно прошло как следует, Ярл посмотрел на Харикса. (Я честно не понял, что должно быть в последнем предложении — прим. беты.)

И единорог приступил к своей части ритуала. Он отдал коротки приказ:

— Используйте синий лириум на подержание заклинания. Не позвольте красному поглотить его полностью, — единороги тронули синий кристалл. Рога засиял синим светом, они выпустили каждый по лучу в центр ритуала и стали контролировать весь процесс.

После Ярл взглянул на Зэна, который уже приготовил призмы. Он кивнул ему, давая команду начинать. При попадании лунных лучей жидкость стала менять цвет на серый. Удовлетворившись этим, Главный Жрец поднял магией кристалл и крылья, соединил с серой субстанцией.

Вспышка!

Красный столб света ударил верх, прямо на Луну. Сильный порывистый ветер бил всех. Но все стояли на месте и продолжали делать все, что им было приказано. Через несколько секунд он перестал бить вверх. Он вернулся обратно, и теперь это был маленькая сфера, в которой билось сердечко. Луна в это время из белоснежно-белой стала кроваво-красной.

Голос эхом раздался по всей пещере.

— Братья и сестры! Годами мы готовились к этому дню. Мы работали за спинами гвардейцев, всего Кантерлота, ставя свои жизни под угрозу. Многие часы были потрачены ради этого дня. Настал момент, и заклятие готово. Сегодня мы, слуги Богини, узрим рождения того, кто сможет обладать элементом Гармонии Хаоса. Когда-то Селестия и Луна нашли дерево Гармонии, и то даровало им элементы, которые могли побороть зло. Но они не учли, что существовала противоположность — элемент Хаоса. Наша Богиня нашла этот элемент и воспользовалась силой его. Двум принцессам не понравилось это, они считали, что она опасна. И они сошлись в битве, Селестия победила нашу Богиню. Она была заточена в темные уголки звездного неба. А сын её был заперт на кровавой Луне. И теперь, чтобы вернуть его в мир, нужен сам элемент Гармонии Хаоса и тот, кто хранил его. Сегодня в чреве этой жрицы возродится наш принц. Теперь сосредоточьте магию на заклинании! Победа уже в наших копытах! — воскликнул Ярл и, встав на дыбы, ударил копытами по земле.

— Возродим же принца!

Бабах!

Все резко отпрыгнули где-то на метр. Когда откуда-то с неба по сфере ударил светлый луч, глаза всех присутствующих устремились вверх, увидев несколько батальонов гвардейцев в золотых доспехах. Пегасы влетали через брешь в горе, не давая кому-либо уйти через неё. Земнопони заняли вход из пещеры и были готовы принимать на себя атаку.

— Всем ни с места! Вы арестованы во имя принцесс! — закричали несколько пегасов, когда остальные прибывшие, что были облачены в золотую броню, окружили всех. Орден не стоял на месте, после вспышки все ринулись в атаку.

Ярл не растерялся и вложил сферу в тело жрицы. Карелл закричала от боли, которая разрывала её изнутри. Подняв глаза на небо, единорог посмотрел на образ, спускающийся через отверстия в облаке; было видно сияние рога Богини.

— Селестия, — процедил сквозь зубы он, приковав свой взгляд к солнечной принцессе, спускающейся в гущу битвы и сметавшей своим рогом любого, кто нападал на неё.

Внутри него закипала ненависть. Он хотел рвануть в гущу битвы и убить, но остановился.

— Ты ещё не победила, Солнечный тиран, у меня ещё есть другие планы, — прошептал Ярл, его рог начал светиться. Зэн Винк, Харикс и несколько членов ордена подбежали к нему. Он понимал, что не сможет телепортировать всех. Но у него не было выбора. Красный лириум, загадочный артефакт, который был найден им. Он не знал, что может произойти с ним, если использует на полную всю силу этого предмета. Но оказаться в тюрьме, под стражей у Солнечной тиранки он не хотел. Всё, что угодно, только не у неё. Приложив копыто к кристаллу, он вобрал в себя его мощь и воспользовался заклинанием телепортации.

Вспышка, и на месте кристалла и убегавших осталось темное пятно.

---

— Сколько задержано участников? — задала вопрос солнечная принцесса гвардейцам.

Селестия находилась в больнице Понивилля. После операции принцесса отвезла плененную жрицу в больницу. Под наблюдением магов начали проводить анализы. Карелл не сопротивлялась, лежа на больничной койке с большим животом. Селестия устроила рядом со зданием тактический штаб и поставила к ней охрану.

— Задержано десять единорогов, на них надеты ошейники подавления магии. Также поймано пять земных пони, девять пегасов, — доложил охранник, почтительно поклонился аликорну. — Наши маги заметили вспышку телепортации. Сейчас мы расследуем, куда именно враг направился. Как только узнаем точные данные, тотчас доложим.

— Вознаградите разведку должным образом, ведь, если бы не их информация, Эквестрия была бы в опасности. И выдайте им медали за оперативную работу.

— Будет исполнено, — сказал страж, подняв голову. — И все же, принцесса, что там произошло? Никогда такого раньше не видел.

— То, что может изменить мир, который нам был так привычен.

Акт 1.Глава 2 - Возрождения темного принца

Понивилль. Наше время. Городская больница, палата двадцать седьмая.

Из палаты вышел единорог, он вчитывался проверенные анализы и направился в тактический штаб. Гвардеец пропустил единорога в шатер, где была принцесса.

— Ну, что скажите, как она? – спокойно спросила принцесса.

— С ней все хорошо, она отдыхает, но есть небольшой аспект, который я бы хотел вам рассказать. – обеспокоенно сказал единорог.

— Оставьте нас наедине. – приказала спокойным голосом.

В шатре остались лишь принцесса и единорог, тот что-то перебирал в бумагах.

— Прошу, начинайте. – промолвила принцесса.

— За всю мою практику я в первые вижу такое. Это прост феноменально, ваше величество, наша пациентка единственная в своем роде. – сказал единорог, показав диаграмму.

— Прошу вас, профессор, не томите, говорите по существу. – сказала принцесса, приложив копыта к виску.

— Прошу прощения, о чем это я, – призадумался единорог, – ах да, по этой диаграмме вы можете увидеть, что у нашей пациентки есть магия. Эта магия очень нестабильна, по всей этой причине может быть виной плод, который находится внутри пегаски. – почесал затылок профессор.

— Погодите, вы хотите сказать, что у неё может быть жеребёнок? – вопросительно посмотрела.

— Да, ваше высочество, именно, я не знаю, как это произошло, но все очевидцы говорили, что видели её сначала худой. Но после у неё появился плод. Как это вообще возможно, науке это не изведано. – сказал единорог, почесывая свою белую бородку.

— Это все магия. – ответила принцесса на вопрос профессора.

— Погодите, как магия, вы о чем?

 — Я не могу вам это сказать, но будьте уверены, что в этом она замешана ещё в древние времена. Что будет с пациенткой, если удалить плод? – спросила принцесса.

— Она умрет, её организм не выдержит, источник магии поглотит все её жизненные силы, и плод тоже умрет. – профессор не прекращал теребить бородку.

— Значит, нет шанса спасти её и жеребёнка? – опечалено посмотрела на профессора.

— Есть, но он незначителен, возможно спасти только плод. При этом нужен очень большой источник магии, который стабилизирует магию. Тогда возможно без вреда для плода, операция пройдет успешно. Но сама носительница может умереть. Но в нашем мире, я не знаю, есть ли такой источник магии. – сказал единорог.

Принцесса встала и, пройдя мимо профессора, сказала. – такой источник имеется, подготовьтесь к операции, я вернусь через пару часов. – принцесса вышла из шатра.

Профессор, не сказав ни слова, вышел вслед за принцессой, та улетала в Вечно-свободный лес. Он, не теряя ни минуты, побежал готовить операционную.

---

Операционная два часа спустя.

Все суетились, бегали по операционной, кто-то готовил капельницу, другой готовил операционные инструменты, третий подключал пациентку к аппарату. Все были чем-то заняты.

Профессор ходил взад перёд, нервничая. Двери больницы раскрыли гвардейцами, в образовавшийся в проход вошла принцесса.

— Всё готово, профессор. – сказала кобылка, вытаскивая из сумки Элементы.

— Да, ваше величество, прошу, проходите. – сказал единорог.

Карелл стало резко хуже, сердце биение участилась, давление начало падать – где профессор мы её теряем – в панике сказал доктор.

Они вошли в операционную. Все суетились, пациентке становилось все хуже. Профессор без промедления подошел к приборам.

– Черт, мы не успеваем, если сейчас не начнем, то она умрет и плод вместе с ней.

— Тогда я начинаю. – сказала принцесса, подняв Элементы магией. Камни начали странно сверкать, не так как обычно, каждый луч из камня бил прямо в середину, где был плод.

— Профессор, по данным прибора магия в ней стабилизировалось. – отчитался мед. Брат

— Хорошо, тогда начнем операцию. – сказал профессор, взявший скальпель.

Операция длилась двадцать минут, когда жеребёнок был удачно извлечён, его резко переместили в другую палату. После извлечения жеребёнка жрице стало хуже, магия в ней снова стала нестабильной, даже Элементы, очень мощный источник магии, не помогал.

— Принцесса, мы её теряем, магия её пожирает, ей осталось всего лишь несколько минут. – отчитался профессор.

— Тия, послушай меня…. ахх…. Сейчас Элем… Дисгар… монии… во мне, я не дала ему… аааа.. полностью просочиться *тяжело дышит* в этого ……. аммм.. жеребёнка. Малая крупица в нем *стонет от боли* прошу пусть он *кашляет кровью* живет. – сказала Карелл принцессе, испуская последнее дыхание.

Датчики сердцебиения, давления и пульса стали по нулям.

– Профессор, она умерла. – сказал мед. Брат.

— Смерть настала в три часа и двадцать пять минут по полудню. – сказал профессор.

Принцесса смотрела на умиротворение тело жрицы. Камни парили воздухе над жрицей, периодически испускали каждый по лучу в цент тела.

— Принцесса, что будем делать с телом? – спросил единорог.

— Ничего. – сказала принцесса, наблюдая, как Элементы приподняли тело жрицы. Её тело становилось всё прозрачней, а в центре её тела был виден камень, по которому устремлялись лучи Элементов.

Когда тело исчезло, остался лишь камень. Элементы Гармонии больше не парили, а упали на кровать рядом с Элементами Дисгармонии. Принцесса обволокла магией все Элементы Гармонии и убрала в сумку, а Камень Дисгармонии убрала в отдельный футляр.

— Яяяяяя…. не понимаю что сейчас произошло, я в догадках принцесса. — спросил единорог.

— Прошу простить меня профессор, но это тайна, которая должна остаться тайной, – ответила принцесса на вопрос, — Теперь, когда мы закончили, позвольте мне взглянуть на жеребёнка.

— Да да да… *задумался* ой, простите, пройдёмте в палату. – сказал единорог и повел принцессу в палату.

Перед палатой стояли два гвардейца, они открыли дверь, и туда вошли принцесса и профессор.

Принцесса подошла к люльке, там спал маленький жеребёнок тускло-серого цвета, его грива и хвост были с полосами двух цветов: первая полоса цвета индиго, а вторая черного цвета. Принцесса наблюдала за жеребком, всматривалась в него. Тут жеребёнок повернулся набок. Принцесса заметила у того перепончатые как у летучей мыши крылышки. Она отошла от люльки.

— Кто обследовал и укладывал жеребёнка? Позовите его сюда. — сказала тихо принцесса.

Профессор позвал акушерку.

– Да, ваше величество, это была я, что вы хотели бы узнать? – сказала белая пони.

— Скажите, вы ничего странного не заметили у жеребёнка?

— Хммм…. по всем нормам он абсолютно здоров, но есть дефект. Его левый глаз, зрачок имеет вертикальное положение и сужается как у драконов, а цвета глаз разные, один ярко-желтый, а левый имеет темновато-зелёный. Его крылья не похоже, как у пегасов, на них нет перьев. А все остальное... жеребёнок полностью здоров. – отчитавшись, пони ушла.

Принцесса посмотрела на люльку.

– Профессор, я забираю жеребёнка, подготовьте его. – сказала принцесса.

.

---

Принцесса сидела в карете, рядом с ней лежала корзинка, где спал жеребёнок. Они летели пять часов через гору и вечно – свободный лес. Оказались они в небольшой деревушке. Пегасы приземлились около небольшого домика.

Принцесса обволокла магией корзинку и вышла из кареты. Она подошла к домику и постучалась.

Зажегся небольшой тусклый свет в окне, и кто-то стал возмущаться за дверью.

– Яблоко ему в круп, кого в такую рань занесло ко мне. – открыл дверь пегас.

— Яблоко куда? – ехидно сказала принцесса.

Пегас ошалел, чуть ли не уронил свечу.

– О, простите меня, принцесса, яяя яя я не хотел, я не знал. – начал он заикаться.

— Успокойся, я просто пошутила, – улыбнулась кобылка, – Свен.

— Хорошо, принцесса, простите меня за мою глупость и грубость.

— Ничего страшного, могу ли я войти? – спросила принцесса.

— Ох, простите ещё раз, где мои манеры. Прошу, заходите. – Он отошел и жестом пригласил принцессу.

Войдя в гостиную, Свен сел на диван, а Селестия села на кресло, положив корзину на стол.

— А что это такое у вас в корзине принцесса? – задал вопрос синий пегас.

— О, это твой подарок. – ответила с улыбкой.

Свен приподнялся, взглянул внутрь и увидел жеребёнка.

– Стойте, вы что-то перепутали, я не могу.

— Ты можешь, я помню, что произошло с твоим сыном. Я понимаю, что это трудно, но кроме тебя никто не сможет.

— Я из-за этого и ушел из армии, чтобы остаться один и умереть, карая себя за то, что не уберёг своего единственного сына. – сказал пегас, убрав взгляд в сторону.

— Послушай меня, Свен, хватит жить прошлым, начни все с начала, с чистого листа с этим жеребёнком, Акс хотел бы этого. – принцесса копытом приподняла подбородок пегаса. — Вырасти его как своего родного сына. – она смотрела ему прямо в карие глаза.

— Хорошо, но с вас все материалы для этого жеребёнка, деньги, и пусть ко мне придут и починят этот сарай, а то он стоит на добром слове. – сказал пегас.

— Завтра я пришлю к тебе ремонтников, и они все устроят. – Сказала с улыбкой принцесса. – Ах да, чуть не забыла, как ты его назовешь? – она встала и подошла к двери.

— Хммм... смотря на его внешность и на его спокойный вид только одно имя в голову идет — Арон. — сказал пегас смотря на жеребёнка.

— Очень хорошо, я запомню. — сказала принцесса и закрыла дверь за собой.

Продолжение следует.

Акт 1.Глава 3 - Первый день учебы и знакомства

Шесть лет спустя.

Стоял теплый весенний денёк. Из далекого домика на возвышении деревни послышался строгий голос, по которому сразу можно было определить: его обладатель — военный.

— Арон, выходи, пора собираться в школу! – позвал старый пегас, держащий седельную сумку. Подождав некоторое время и не дождавшись ответа, он неспешно вышел на улицу и закрыл за собой дверь.

Из-под дивана вылез серый жеребёнок, покрытый пылью.

– Так, этого старого хрыча нет, можно пойти дочитать, – и он со счастливой физиономией поспешил в сторону лестницы.

— Ты это кого назвал старым хрычом? – задал вопрос парящий в воздухе пегас, приподняв правую бровь.

Услышав его голос, жеребёнок в испуге бросился наутёк, но не успел унести ноги. Синий пегас сгрёб его в охапку.

— Отпусти меня, я не хочу! – Арон начал дергаться на плече у пегаса.

— Послушай меня, мальчик, я понимаю, что ты не хочешь и все такое, но есть такое слово "надо". Как говорил мой прапорщик, тяжело в учёбе — легко в бою, – вспомнив старую поговорку, выдал пожилой гвардеец.

— Меня засмеют там, я-я.... не такой, как все. Ты сам видишь, мы не похожи, – начал жаловаться мальчик, на глаза его уже наворачивались слезы.

— А ну-ка, отставить слезы! – пегас снял с себя Арона и поставил на землю. – Слушай сюда, мистер. Ты жеребец, а жеребцы не плачут. Только кобылки. Мы держим все эмоции в себе. Быстро привел себя в норму, вытер слезы, и пошагали в школу! — серьезно скомандовал старый гвардеец.

— Да, сэр, – пробормотал, опустив голову, расстроенный жеребёнок, вытирая слезы.

— Послушай, сынок, я помню, что было в прошлый раз, когда тебя увидели другие жеребята, — гвардеец присел, став вровень с мальчиком, тронул копытом его мордочку. — Если тебя так беспокоит, что дети будут смеяться над тобой, то возьми это, – пегас достал из сумки чёрную повязку на глаз. – Дай я надену её на тебя, чтобы никто не смеялся над твоим глазом, – он развернул мальчика и надел на его левый глаз повязку.

Серый пегас подошел к ближайшей луже и всмотрелся в отражение. Повязку черного цвета было почти не видно из-за пышной длинной челки, которая прикрывала глаз.

– Мне нравится. Спасибо тебе, отец! – жеребёнок уже с улыбкой на мордочке подбежал и обнял старика. – Но я точно не могу остаться дома? – промямлил малыш и взглянул на гвардейца щенячьим взглядом.

Свен, всмотревшись в детские глаза, был уже готов сказать "да", но военная выучка дала о себе знать.

— Не надо смотреть на меня так. Я сказал: нет, значит, нет. Вот, надень ещё жилет, спрячь пока крылья. – Пегас, отрицательно помотав головой, надел на жеребёнка жилет, а потом — седельную сумку, и повел в школу.

---

Начальная школа Эпплгрив.

Маленькие жеребята уже собрались на урок, но учитель еще не пришел, а потому в классе был полный балаган. Двое жеребят летали по классу наперегонки, кобылки же рассказывали всякие сплетни. В классе было не очень много учеников. Парты стояли в пять рядов по четыре парты в каждом. И всего девяносто процентов парт были заняты.

Раздался звонок, и в класс вошла учительница, а вслед за ней — жеребенок, прячась за нее. Он был тускло-серого цвета, с полосатой гривой двух оттенков: индиго и черного цвета. Его челка закрывала левый глаз, и было трудно заметить его повязку.

— Класс, прошу минутку внимания. Это Арон, он наш новый ученик, поприветствуйте и не обижайте его. Арон, давай, выйди вперёд, — мягким голосом представив новичка, она подтолкнула пегаса вперёд.

Пегас, опустив голову, не смотря на других учеников, пытался скрыть свою мордочку.

Жеребята дружно поздоровались с новеньким.

— Арон, можешь сесть за свободную парту.

Серый пегас пошел искать свободное место среди парт. Почти все были заняты, или жеребята не хотели его пускать. Осмотревшись, он увидел в дальнем углу у окна свободное место. Сев за парту, он открыл книгу и скрылся за ней.

---

Урок прошел быстро, началась перемена, и все жеребята разбрелись кто куда. Только серый пегас, выйдя последним из класса, захватив с собой книгу, аккуратно, не привлекая к себе внимания, вышел во двор. Погода обещала быть чудесной, стоял хороший солнечный день. Во дворе было три сектора игр. Первый сектор — карусели, там находятся новые, сделанные из железа красные качели, а сбоку от них — синяя карусель овальной формы. Жеребята уже вовсю там резвятся. Второй сектор — спортивный, туда входят снаряды и инвентарь для разных видов спорта: бега, вышибал, салок и т.п. Третий сектор, самый главный — это зона отдыха, она создана для тех, кто любит почитать или поесть на перемене. Там не было никого: все любили энергично бегать и веселиться.

Серый пегас, не обращая внимания на призыв поиграть, скрытничая, подошел к скамейке и, усевшись на неё, начал читать «Кто такие драконы и как их готовить».

Вдруг кто-то закричал: "Берегись!", но серый пегас не успел среагировать, и так же неожиданно, как снег на голову, мяч ударил жеребёнка по мордочке. Удар был такой сильный, что голова Арона запрокинулась назад, из носа потекла кровь, в голове яркими вспышками кружились звездочки, а сам он неуклюже свалился со скамьи.

Не успев открыть глаз и кое-как прийти в себя, он услышал приближающийся голос:

– Слушай, ты как? Все хорошо?

Приоткрыв глаз, он увидел кобылку со светло-зелёными глазами, шёрсткой оранжевого цвета и золотистой гривой. На мордочке красовались белые веснушки.

— Как больно! — выдавил, очнувшись, пегас, тронув нос. Увидев на копыте кровь, он занервничал.

— Да у тебя кровь идет, надо позвать учительницу! Я сейчас, подожди! – вскрикнула оранжевая кобылка и ускакала.

Арон сидел в оцепенении. Он впервые увидел кровь. Он не знал, что надо делать и что будет, если кровь не остановится. Чем больше он думал об этом, тем больше росла его паника.

— Арон, вот ты где! — учительница увидела серого пегаса, у которого вся шерстка на груди была в крови, а струйки алой жидкости, стекая с его мордочки, спускались всё ниже. — О Боже, что ты делаешь?! Немедленно опусти голову! – воскликнула преподавательница и наклонила ему голову. Достав из сумки вату, она вставила её в нос жеребёнку.

— Учитель… я... я не п-поним-маю, что это... такое? – заикаясь, спросил пегас.

— Это кровь. То, что течёт внутри нас, по нашим венам, – ответила она спокойно на вопрос пегаса.

Вдруг подбежала та самая оранжевая кобылка и, увидев высохшую кровь на груди жеребёнка, пролепетала:

— Учитель, что с ним? Я не хотела, это все случайно! Он что, умрет? – обеспокоенная состоянием пегаса, она метала взгляд то на учителя, то на пегаса.

— Нет, все нормально, не беспокойся, просто он не остановил кровь, и всё, – успокоила ее учительница. — Так, Эпплджек, ты сделала, что я просила? – приподняв одну бровь, она пристально взглянула на кобылку.

— Да, мисс Дженни, он сейчас должен прийти, – ответила пони, поглядывая на серого жеребёнка.

Кобылка Дженни, увидев, что грива пегаса испачкана, потянулась к челке и приподняла ее, чтобы убрать за ухо, но, заметив повязку, удивилась и свела брови вместе.

– Арон, а что с твоим глазом? Эпплджек, это твоих копыт дело? – серьёзным взглядом посмотрела она на молодую особу.

— Что вы, это точно не я, я попала нечаянно в нос, но в глаз — нет! – Эпплджек невинно взглянула на учительницу.

— Если не ты, то кто? – её взгляд снова уткнулся в жеребёнка. – Арон, скажи… — она не успела договорить, так как её перебили.

— Простите, я не хочу говорить об этом, — отворачивая взволнованный взгляд от кобылок, тихо пробормотал Апрн.

Послышался чей-то голос:

— Эй, что там у вас стряслось-то? – к троице подбежал коричневый единорог, кьютимарка которого имела вид красного креста с медвежонком. — Ух ты, да тут, я погляжу, у нас пациент в крови. Разойдитесь, дайте осмотреть, – промолвил жеребец и, разведя в разные стороны кобылок, присел рядом с пострадавшим. — Та-а-а-а-а-а-ак, у тебя, мальчик мой, произошла деформация носа. Но ничего страшного, это исправимо. Сейчас... немного магии, и все будет хорошо, – проговорил доктор и двумя уверенными нажатиями вправил нос, а после подлечил ушиб магией и очистил шкурку жеребёнка от крови. – Ну вот, а теперь посиди так ещё немного, и после можешь вытаскивать вату.

Единорог в счастливом и приподнятом настроении с чувством выполненного долга поскакал дальше.

— Эпплджек, ты пока посиди с Ароном, а я сбегаю к доктору, надо кое-что уточнить, – серебристая кобылка встала и зашагала к доктору.

Арон сидел на земле неподвижно и смотрел в небо, как вдруг ощутил, что кто-то присел рядом. Его сердце учащенно забилось. Он не привык к другим, и его очень сильно беспокоило присутствие постороннего.

— Ты прости меня, я правда не хотела, я просто не рассчитала силу, – виновато посмотрела Эпплджек на пегаса.

— Ничего страшного, – еле выговорил Арон, почти что пробурчав эти слова себе под нос.

— О, давай познакомимся. Меня Эпплджек зовут, – протянула она копыто жеребёнку.

Замявшись и не протягивая копыта несколько секунд, пегас нашел в себе силы и, наконец, ответил копытопожатием.

— Я Арон, — только и смог сказать в ответ пегас.

— Слушай, Арон, я тут заметила, что у тебя есть крылья. Почему ты их прячешь под жилетом? – навязчиво поинтересовалась кобылка, подвинувшись поближе.

Немного замявшись, пегас взглянул на Эпплджек, но, заметив её взгляд на себе, отвел глаза в сторону.

– Нет у меня крыльев, – пробубнил пегас, потупившись.

— Да нет, есть! – настаивая на своем, она резко стащила с парня жилет.

После долгого пребывания крыльев под жилетом они резко поднялись. Раскрылись перед кобылкой, словно хвост павлина. Его перепончатые крылья почувствовали свободу и, расслабившись, сложились обратно на спину.

Пегас не думал, что так получится. У него был план: отучиться, не влезая ни в какие неприятности, и вернуться домой тихо и незаметно. Но всё это испортила кобылка. Он уже был готов сорваться и бежать, как вдруг...

Кобылка с интересом осмотрела крыло и даже потрогала.

– Какой-то ты... – ей не дал договорить пегас.

— Страшный, уродливый, некрасивый. Ну же, давай, скажи, какой я! – возмущенно выкрикнул он и посмотрел прямо на кобылку.

— Интересный, я хотела сказать. Интересный, — она тронула его кончиком копыта по носу.

Мальчик от такого жеста смутился. Попятился назад.

– Прости, — только и смог сказать пегас, снова отводя взгляд в сторону.

— Да ладно, не бери в голову, пошли лучше играть. Ты водишь, – пони улыбнулась и осалила пегаса.

Не понимая, что нужно делать, он недоуменно уставился на кобылку.

— А что я должен сейчас делать?

Кобылка удивленно остановилась, на её мордочке читалось непонимание. Она вернулась к жеребёнку.

— Ну, это когда игроки пытаются осалить друг друга касанием, тем самым передавая другому участнику игры ведение, – объяснила кобылка, показывая пример, как это делается. — А ты что, ни разу не играл?

— Нет, только в книжках читал, – вздохнул Арон, немного опечалившись.

— Да ничего страшного, давай научу! – она схватила парня за копыта и повлекла его за собой.

---

Все уроки закончились. Пегас попрощался со своей новой подругой, опасливо оглядываясь по сторонам, и поспешил домой.

Дома его встретил старый гвардеец.

– Ну что, мальчик, как прошел первый день в школе? – обратился к нему старый вояка, улыбнувшись.

— Мне понравилось, — только и смог сказать Арон.

— Ну, это хорошо. Тогда иди, потренируйся немного, а потом садись обедать – мы с тобой кое-куда пойдем.

— Хорошо, – спокойно ответил серый пегас, направившись во двор.

Там он продолжил тренировку юного бойца. Свен обучал жеребёнка военному искусству с пелёнок.

Акт 1.Глава 4 - Ночевка и история

Произошли не которые изменения. Приятного чтения.

После получасовой тренировки пегас направился в ванную, чтобы привести себя в порядок, а затем поспешил на кухню, где ждали его два бутерброда с ромашками и яблочный чай. Сев за стол, он принялся есть свой обед, а после трапезы убрал за собой и, надев жилет, вышел на улицу, где ожидал его старый гвардеец.

— Ну что, пошли, а то время поджимает, – обратился он к Арону, надеясь, что тот не начнет упираться.

— Папа, я точно должен идти? А то я не уверен, хочу ли... – с сомнением уточнил пегас.

— Послушай, сынок, я понимаю, что ты боишься, но нужно взглянуть страху в лицо. Я не всегда смогу быть рядом с тобой. Ты должен уже познать хотя бы долю этого мира, чтобы быть готовым в будущем, – он взял и ободряюще потрепал пегаса по гриве.

Серый пегас, простояв, обдумав все услышанное, обработав в себе информацию, согласился со старым гвардейцем.

— Хорошо, но что если там, куда мы идем, мне не понравится или меня там не примут? – задал вопрос пегас, отведя взгляд и одним копытом обхватив другое.

— Хм... это ты так решил, давай попробуем один раз. Если ничего не выйдет... — гвардеец задумался. — Я тебе куплю книгу, которую ты у меня просил тысячу раз, ну, и больше не буду тебя водить. Ну что, договорились? – предложил синий пегас, взглянув на жеребёнка.

Пегас взвесил все за и против.

– Хорошо, – только и промолвил он.

Они пошли через деревню. По пути Арон замечал разные магазинчики, где продавали хлеб, бижутерию, разную мебель и тому подобное. Но пегаса привлек книжный магазинчик, и он резво подбежал к нему. Это было небольшое одноэтажное здание с черепичной крышей, и над входом висела вывеска «Кошкин дом». Войдя туда и рассмотрев стеллажи, пегас выбрал книгу, которую ему купит Свен, если проиграет.

Деревня осталась далеко позади. Свернув на развилке, они заметили табличку «Ферма "Откушенное яблоко"».

Ферма была окружена яблочными полями, куда ни взглянешь — везде были яблони, в центре всего этого пейзажа стоял двухэтажный дом синего цвета и большой амбар, рядом с которым был маленький сарай. Вдали видно было, как кобылка золотистого цвета с красной гривой развешивала одежду, как у амбара два жеребёнка играли вдвоем. Подойдя к воротам, путники вошли.

— Эй, старый лис, выходи, к тебе гости! – крикнул синий пегас.

Вдруг из дома вышел пожилой жеребец лимонного цвета; его седая грива была очень коротко стрижена.

— Эй, чей это голос знакомый? Неужели это старый вояка Свен вышел из своего бункера? – съехидничал он.

— Да, да, да, давно не виделись, старый друг, – улыбнулся синий пегас, пожимая ему копыто.

— Я тоже рад тебя видеть! Сколько прошло уже лет: пять или шесть?

— Точно не припомню, но, кажись, шесть, – приложил копыто к подбородку пегас.

— Слушай, а кто это там у тебя за спиной? Не хочешь представить? – лимонный пони посмотрел на мальчика.

— А, это Арон. Арон, не хочешь что-то сказать? – гвардеец вопросительно посмотрел на серого пегаса.

— Добрый день, меня зовут Арон, – взволнованно ответил тот.

— О, приятно познакомиться! А меня — Бен Эппл, а вон ту красивую кобылку — Элис Эппл, – представился пони и указал копытом на свою жену. — Арон, давай я тебя познакомлю со своими детьми, – продолжил он, провожая прибывших в амбар.

В амбаре прыгали и бегали два жеребёнка. Один из них был жеребец, высокий, красного цвета, с желтой гривой. Вторая — кобылка. Арон не мог поверить своим глазам: это была его недавняя знакомая.

— Эпплджек, Биг Макинтош, подойдите ко мне, у меня для вас есть гость! – прокричал лимонный жеребец, указывая на жеребёнка.

Они взглянули сперва на отца, потом на гостя.

— Арон! Это ты? Как тебя сюда занесло? Какими судьбами? – оранжевая кобылка, не обращая внимания на отца, начала расспрашивать серого пегаса.

— Эпплджек, ты знакома с ним? – удивился старый лимонный пони.

— Да, папа, я же тебе рассказывала о новеньком, – ответила она и указала на жеребёнка.

— Понятно. Если вы знакомы, то не буду вам мешать. Свен, пошли, поболтаем о старых временах и кое-что примем на душу, – интригующе сказал лимонный пони.

Свен и Бен, оставив жеребят одних, ушли в дом. Красный жеребец с оранжевой гривой подошёл к Арону.

— Привет, меня зовут Биг Макинтош, но друзья могут звать просто Маки, – он протянул копыто.

Пегас взглянул на Макинтоша. Его взгляд упал на сильное копыто, которое протянул пони. Жеребёнок не знал, что делать, ведь он впервые так близко подпустил к себе жеребца, не знакомого ему.

Он попятился, прижал уши, опустив взгляд, а потом медленно, аккуратно протянул копыта к красному пони.

— Приятно, – только и выдавил из себя пегас и пожал копыта.

Удивлённый поведением пегаса, Би никак не мог понять, что с ним не так. Но чтобы разрядить напряженность, посмотрел на жилет.

— А скажи, это правда, что у тебя крылья не как у пегасов? – только он спросил, как разговор поддержала оранжевая кобылка.

— Да, правда, почему ты мне не веришь? – влезла в разговор Эпплджек. – Вот, смотри сам! – Она подбежала к серому пегасу, сняла жилет, ничего не спросив. Приподняла копытом его крыло, подняла его, подергала вверх-вниз, создавая маленький ветерок.

Арон даже не успел ничего ответить, как уже начали дергать его крыло. Он изведал странное ощущение, которое не испытывал никогда. Он сдерживал порывы непонятно чего, но, не выдержав, засмеялся.

– Ха-ха-ха-ха! Пожалуйста, перестань!

— Что именно перестать? – вопросительно посмотрела на пегаса Эпплджек, не переставая дергать крыло и наблюдая за его реакцией. – О, кажись, я поняла: ты боишься щекотки! – заметила кобылка, начав гладить копытом по крылу.

Ощущение усилилось, он ещё громче стал смеяться и резко отдернул крыло от кобылки.

– Все, хватит, а то мне не нравится это чувство, – проговорил он, разминая крыло.

Макинтош подошел к серому пегасу.

– Скажи, а ты тут давно? А то я тебя здесь раньше не замечал.

Пегас попятился назад, когда к нему приблизился красный пони. Услышав вопрос, он растерялся. Нет, он не был готов к такому повороту событий! Посмотрев по сторонам и не найдя хорошего решения, Арон сдался.

— Я шесть лет провел в затворничестве и не выходил. Но когда мне стукнуло шесть, отец сказал, что я обязан ходить в школу. Вот так моя спокойная жизнь затворника была закончена, – пегас, отвечая на вопрос, прикрыл челкой свою мордочку.

— Ладно вам, мальчики, давайте играть! Чур, Арон — вода! – воскликнула кобылка и осалила пегаса.

Почувствовав прикосновение кобылки, пегас пришел в себя.

– А, это снова та игра! – воскликнул он и побежал за кобылкой.

Услышав ответ от пегаса, Би немного удивился, но не посчитал это такой уж проблемой и, забыв об этом, присоединился к игре.

---

Наступил вечер, солнце уходило за горизонт. У выхода из домика стоял нетрезвый синий пегас.

— Свен, друг мой, я не думал, что ты от одной бутылки сидра так пьянеешь, – сказал старый Эппл, держа своего друга, который все норовил упасть.

— Слу-шай... ик!.. меня внима-тельно... ик! — не договорив, старый гвардеец вырубился.

— М-да-а-а-а… что с тобой случилось за эти шесть лет! Дети, идите домой! – закричал Эппл, поддерживая гвардейца.

Жеребята выбежали из амбара все пыльные и грязные. Арон увидел Свена, который был без сознания.

— Мистер Бен, что с отцом? Ему плохо? – в голосе пегаса были слышны панические нотки.

— Нет, с ним все нормально, просто твой вояка не умеет пить. Так, сегодня ты ночуешь у нас. И без разговоров! Я тебя не отправлю с ним домой. Так, Макинтош, помоги мне затащить его наверх, – скомандовал лимонный пегас, подхватив поудобнее друга. Красный жеребец обхватил Свена с другой стороны, и они понесли его наверх.

Арон стоял в оцепенении: он не знал, что ему делать, бежать или остаться. Все решилось само собой. Эпплджек начала толкать серого пегаса прямо в дом, не давая ему сделать шаг назад.

— Ну что стоишь, давай заходи быстрее, – шепнула пони и сильно толкнула гостя.

Арон влетел внутрь. Жилище Эпплов выглядело как любой дом среднестатистического пони. Два этажа, гостиная с полками книг и висящими на стенах портретами семьи, кухня и прочее.

— Вот так лучше, – Эпплджек закрыла дверь и пошла наверх.

Серый пегас панически начал искать выход из созданного положения, но из кухни вышла кобылка средних лет, кормящая из бутылочки новорожденного жеребёнка желтого цвета с красной гривой.

— Привет! Это ты, значит, наш новый гость? Хм-м… какой ты симпатичный! Не бойся, всё будет хорошо, – проговорила она звонким успокаивающим голосом.

— Я… я… я… и не боюсь, — промолвил пегас, отводя взгляд в сторону.

Та тихонько засмеялась.

– Хорошо, тогда ступай наверх, там есть ванная. Приведи себя в порядок, храбрец ты мой.

Арон, осмотрев себя и увидев, какой он весь грязный, послушался золотистую кобылку. Поднявшись на второй этаж, он нашел дверь в ванную. Открыв ее, он увидел, как оранжевая кобылка принимала душ. Арон резко покраснел и хотел закрыть дверь, как вдруг услышал голос.

— Эй, Арон, ты куда? Давай заходи, вместе помоемся, а то воды не хватит. И тогда придется мыться во дворе холодной водой, – не поворачиваясь, обратилась кобылка.

— Но это неправильно, так нельзя! – весь покрасневший, возразил Арон.

— Да не волнуйся ты так, мы с братом часто мылись вместе, и плюс ты мне спинку потрешь, а то я не достаю, – протянула она с ехидной улыбкой.

Осмотрев себя и не пожелав мыться холодной водой, Арон залез в ванную. Вымывшись вдвоем, они выскочили оттуда и поспешили на кухню; там их ждал ужин. Все сидели, ели, но не было одного Свена. Сев за стол, Бен посмотрел на серого пегаса.

— Послушай, Арон, а ты не против, если я задам тебе вопрос? – обратился к пегасу лимонный пони.

Пегас немного удивился, но, собравшись с мыслями, ответил:

– Да.

— Расскажи, как ты живешь со старым Свеном. Я это просто не представляю себе. Зная его, я не стал бы его соседом. Помнится, он однажды избил бедного пони так, что тот еле смог ходить. Ну а как он с тобой обходится? – поинтересовался Бен, слегка улыбнувшись.

Услышав такие слова от лимонного пони, Арон не выдержал.

– Как вы смеете говорить такое о моем отце! – он возмущенно ударил по столу копытом. — Он любит меня и заботится обо мне. И то, что вы говорите про него, — это полная ложь. Он не такой! – горячо доказывал пегас, не останавливаясь ни на секунду.

Всё семья Эпплов наблюдала за пегасом, но старый Бен поднял копыто.

— Всё, остановись, ты прав, – виновато промолвил пони.

— Что? – не понял пегас.

— Я тебя специально спровоцировал, хотел увидеть твою реакцию. Оказалось, что я был прав.

— Я вас не понял... в чем?

— В том, что ты по-настоящему дорожишь своим отцом, и это похвально, – одобрительно заметил Бен.

Услышав это, Арон сел на свое место и сполз как можно ниже, так что была видна только его грива.

Дальше ужин прошел без приключений, все сидели молча и ели.

Уже стемнело. Бен и Элис ушли наверх, Арон, Эпплджек и Биг Макинтош остались внизу.

— Слушайте, а пойдемте в амбар! Там сейчас собираются мои друзья. Посмотрим фильм, я возьму проектор у отца, – предложил Макинтош.

— А почему и нет, гулять так гулять! – согласилась Эпплджек

— Ну, я даже не знаю... не влетит нам за это? – засомневался серый пегас.

— Да ладно тебе, Арон, пошли! – оранжевая кобылка посмотрела на него своими зелеными глазами.

 — Хорошо, – сдался он от одного взгляда Эпплджек.

Прибыв в амбар, они увидели, что там сидело много жеребят. Биг Макинтош принес проектор, поставил его на второй ярус амбара и вставил плёнку. Проектор начал свою монотонную работу.

Прошло некоторое время, в середине фильма было показано, как двое влюблённых бегут по пляжу. Жеребец останавливает свою вторую половинку, при закате солнца становится на колено.

— Дорогая, в этот прекраснейший вечер я хочу тебе сделать предложение, – он достал из кармана кольцо и продемонстрировал кобылке.

Та оцепенела от счастья, не смогла ничего сказать, только глядела на своего возлюбленного.

— Ты согласна стать моей женой и быть со мной в горести и радости? – волнуясь, спросил он, вглядываясь в карие глаза кобылке.

Выйдя из оцепенения, она только и смогла сказать: "Да!"

Услышав положительный ответ, жеребец привлек ее к себе, и пара слилась в страстном поцелуе.

Арон сидел, наблюдая за этой сценой, рядом с ним сидела Эпплджек. Он, совершенно не понимая, что происходит, спросил кобылку:

— Эпплджек, скажи, а что они делают?

Кобылка взглянула на пегаса.

– Ну это, как я помню, называется поцелуй. А зачем ты спрашиваешь? – подозрительно посмотрела на пегаса Эпплджек.

Пегас замялся.

– Ну, понимаешь, я впервые это вижу, для меня это все новое...

— Понятно... а знаешь, давай попробуем, мне тоже стало интересно, — кобылка очень бодро подвинулась к пегасу.

Арон немного смутился, увидев ее прямо перед собой.

— А ты в этом уверена?

— Давай уже, не бойся?

— А что мне нужно делать? – осведомился он растерянно.

Эпплджек заметила, как на втором ярусе амбара двое голубков только начинают целоваться. Она резко показала копытцем в сторону, где они расположились, Арону.

— Ну что, понятно? – задала она вопрос пегасу, наблюдая его реакцию.

Тот, увидев все до конца и поняв, что к чему, посмотрел на кобылку.

— Хорошо, я готов, – он сложил губки трубочкой.

Кобылка тоже не стала медлить: сделав так же, она придвинулась к нему. Их губы соприкоснулись, они так просидели секунд пять, а после резко выключился проектор. Арон и Эпплджек отпрыгнули друг от друга. В помещении загорелся свет.

— Так, дамы и господа, прошу всех разойтись по домам. А вас троих я жду дома. Если через три минуты там не будете... ох, не завидую я вашему крупу! – погрозил Бен, забирая проектор.

---

Наступило утро, солнце уже встало и теперь согревало своими лучами землю после холодной ночи. Из дома Эпплов раздался гул, при этом переходя в стоны.

— Твою налево, как же болит голова, – синий пегас сидел на скамейке и пил колодезную воду.

— М-да-а-а-а, дружище, ну и развезло тебя вчера! Так, что пришлось тебя тут оставлять, – лимонный пони сочувственно приложил холодный компресс к голове друга. – Все, что могу тебе дать от боли.

— И на этом спасибо. Всё, больше не буду пить! Стоп, а где Арон? Что с ним? – спохватился старый вояка, осматриваясь по сторонам.

— Да все с ним нормально, спит он на втором этаже с Эпплджек, – ответил лимонный жеребец, меняя компресс.

— Стой, как это — спит с Эпплджек? – удивился гвардеец, вопросительно взглянув на приятеля.

— Ну, как бы сказать... мест не хватало, вот я и уложил их вместе.

— Мать моя кобыла, теперь он, как порядочный жеребёнок, обязан жениться на ней, – синий пегас широко улыбнулся.

Бен сильно прижал компресс к его голове.

– Ага, ещё чего! Пусть сначала докажет, что достоин её, а после подумаем.

— А, ух-ух-ух, как же больно! Ну зачем ты так? Я же просто пошутил! – пегас приложил копыто к голове.

В это время на втором этаже.

На серого пегаса падали лучи солнца. Он нехотя открыл глаз, взор его был помутнён. Он почуял запах свежих яблок и, когда сфокусировал взгляд, увидел оранжевую кобылку. Их мордочки соприкасались; он заметил, что они спали всю ночь обнявшись.

Арон, покрасневший до самых кончиков ушей, заметил, как Эпплджек, открыв глаза, взглянула на него. Ничего не понимая, она поднялась и широко зевнула.

– Доброе утречка, Арон! Как тебе спалось, клопы не кусали? – полюбопытствовала она, потягиваясь.

— Да-да–да... нет, кажись, не–не–нет, – заикаясь, ответил Арон.

— Что с тобой? Ты не заболел случайно? — она подошла к пегасу и прикоснулась губами к его лбу. – Да нет, температуры нету.

Арон, почувствовав губы оранжевой кобылки, ещё сильнее покраснел, став похожим на помидор.

– Прости, мне нужно в ванную, – выдавил он, вышел из комнаты и побежал вниз.

Оказавшись внизу, пегас подошел к раковине и начал умываться. Успокоившись, он осмотрелся по сторонам. На кухне было тихо. Арон, оглядевшись еще раз, вошел в комнату. Это помещение служило кабинетом мистеру Бену. Обходя стеллажи книг, пони увидел фотографии в рамках. На них были изображены все семейства Эпплов, но одна фотография отличалась.

Рядом с Беном и Свеном стоял лазурный пегас в фиолетовой броне; панцирь полностью обхватывал тело жеребца, на шее висел амулет звериного глаза, на голову был надет шлем, на лицевой стороне шлема был изображен полумесяц, а на макушке — стальной плавник хищной сирены. На копытах было странное оружие. Оно было по виду выдвижным и крепилось на накопытники.

Вдруг раздался скрип двери. Арон повернул голову и увидел Эпплджек. Кобылка в панике уставилась на пегаса.

— Что ты тут делаешь? Скорее уходим! Если папа увидит тут тебя или меня, нам несдобровать! — выкрикнула она и, схватив парня за копыта, увела из кабинета.

Вскоре они оказались на улице. Арон увидел Свена, держащего компресс, и Бена, издевками подначивающего того.

— Да хватит уже, Бен, понял я, понял, не продолжай, убивать дракона — это твой конёк, а мой — стоять в авангарде и получать тумаки. Аксу прикрывать тылы, – вздохнул синий жеребец. На мордочке его улыбка сменилась на печаль.

Увидев жеребят, Свен откашлялся.

– Так, Арон, нам пора выдвигаться, прощайся со всеми. – Он встал, придерживая компресс, и подошел к жеребёнку.

— Хорошо, папа, – кивнул Арон подошел к кобылке.

Серый пегас посмотрел на Эпплджек. Она ответила ему тем же. Чувства в их взглядах были взаимны. Она подошла поближе и прошептала ему на ушко:

— Арон, вчера ночью мне понравилось, я никогда не забуду тот поцелуй, – и кобылка, поцеловав его в щеку, с улыбкой на мордочке ускакала в дом.

Пегас, шокированный действием кобылки, не знал, что делать. Крылья под жилетом начали сами по себе шевелиться. Он повернулся к остальным и засеменил вперёд. Свен, пожав копыто Бену, пошел за мальчиком.

---

Наступал вечер. Солнце клонилось за горизонт, птицы переставали петь и ложились спать, их сменяли сверчки и начинали играть свою ночную музыку. Дома Свен закрылся в своем кабинете, и его уже долго не было слышно. Арон забеспокоился и решил постучать в дверь кабинета, но ответа не последовало. Попробовал открыть дверь, но тоже ничего не вышло: она не поддавалась.

Арон пошел ва-банк. Найдя запасной ключ, он открыл дверь и обнаружил Свена, лежащего на столе. Мордочка гвардейца покоилась на столе, рядом стояли пустые бутылки и фото в рамке.

Подойдя к пегасу, Арон тронул его, но тот не подавал признаков жизни. Забеспокоившись, жеребенок начал его трясти. Ничего не получалось, синий пегас не реагировал. Арон краем глаза взглянул на фото и увидел кобылку вишневого цвета, рядом с ней — Свена, а посередине — знакомого пегаса. Он был светло красного-цвета, с черной гривой и с кьютимаркой в виде секиры, ломающей бревно, на боку. Арон резко вернулся в реальность и продолжил приводить в чувства Свена.

— Папа, проснись! Что с тобой? Ответь! – в голосе пегаса слышались панические нотки; он побежал в ванну, налил в ведро холодной воды. Вернувшись, он вылил всё содержимое на голову вояки.

— Что? Где? Что происходит? – начал шарахаться и осматриваться старый пегас.

— Отец, ты жив! – воскликнул жеребёнок, прыгнув на него и обняв посильнее. – Ты меня напугал, я думал, что потерял тебя. — В его голосе послышались нотки плача.

— Прости, я просто… — не зная, что ответить, Свен просто замолчал и обнял жеребёнка покрепче.

---

Наступила ночь.

Арон лежал рядом со Свеном и смотрел в потолок. Его терзали мысли о фотографии, которую он видел.

— Пап, ты спишь? – жеребёнок посмотрел на старого пегаса и начал шевелить его копытом.

— А? Что? Нет, не сплю. Тебе приснился страшный сон, Арон? – сонным голосом осведомился пегас.

— Нет, просто меня беспокоит одна мысль и не дает уснуть.

— Ну, выкладывай, я выслушаю тебя, – зевнул синий пегас.

— Я видел фото красного пегаса в кабинете у мистера Бена, а после я заметил его в твоем кабинете. Кто он?.. — спросил Арон, немного привстав.

Выражение мордочки синего пегаса изменилось на печальное.

– Послушай меня, Арон, это очень длинная история, но этот пегас — мой сын.

— А где он сейчас? – спросил жеребёнок.

— Он погиб, – печальным голосом ответил гвардеец.

— Прости меня, я не хотел, я–я-я–я не знал, я сочувствую тебе, — смутился жеребёнок, опустив глаза.

— Все нормально, не надо так корить себя из-за этого. Ты не знал, бывает со всеми, – старый вояка потрепал Арона за гриву.

— Пап, а ты можешь мне рассказать о нем?

Старый пегас почесал затылок посмотрел на часы и выдохнул.

– Ладно, все равно уже не усну. Его звали Акс. Он... я не знаю, где он служил. Его сразу отправили куда-то после военного колледжа. Но я слышал, что это был очень древний орден, как его там называли... — Свен почесал затылок. — Ах, точно, Темная гвардия.

— Постой, ты хочешь сказать, что не знал, куда отправили твоего сына? – перебил жеребёнок.

— Да–да–да, не знал, это был приказ вышестоящего. Он был лучший в классе. Он мог одним махом секиры вырубить целый дуб. Все завидовали его таланту, в бою ему не было равных. Проходили недели, месяцы, а после трех лет его отсутствия он возвращается. Ты бы видел его, какой он стал, – гвардеец, произнеся последнее слова, замолчал. Он сидел молча и смотрел на книжный шкаф.

— Давай вставай, я тебе кое-что покажу.

Свен встал и подошел к шкафу. Опрокинул на себя книгу; та, не упав, осталась держаться на кончике. Что-то щелкнуло, старый пегас отодвинул шкаф в сторону, и перед ними показались каменные ступеньки, ведущие вниз.

Они спускались вниз молча. Свен подошел к стене. На ней висел факел, и он зажег его. Свет факела осветил помещения. Оно было небольшим, везде лежала пыль и висела паутина. Никто не убирался здесь уже несколько лет. Войдя в помещение, Свен показал на портрет. Арон осмотрел картину.

— Папа, я такую же видел в кабинете у мистера Бена, она точь-в-точь такая, – заметил жеребёнок.

— Конечно, у него она есть. Это Бен обучал Акса пользоваться секирой. А я орудовал вот этим клинком.

Он подошел к стеллажу и достал двуручный меч, что был более полутора метра в длину (клинок — 1 м 20 см, рукоять — 30 см) и весил около трех килограммов. Клинок — ромбического сечения, с двумя лезвиями и несколько закругленным острием. Рукоять обтягивалась кожей.

Арон был ошарашен увиденным.

– А зачем тебе было нужно оружие? – спросил он у синего пегаса.

— Эх, старые воспоминания... раньше я был охотником за драконами, как и Бен. Драконы очень часто нападали на города и деревни, а те не могли справляться с ними. Вот нас с Беном и обучали быть убийцами драконов, – сказал Свен, показав на другой портрет где они с Беном убили дракона.

— А как умер Акс?

Этот вопрос очень сильно задел старого вояку он не хотел рассказывать про это, но уже начавший все это нельзя повернуть назад. Он с горечью выдохнул и продолжил.

— Его убил дракон. Он не должен был лезть вперёд! Если бы он владел тогда не этими накопытниками, а секирой, то смог бы убить дракона!

Синий пегас резко швырнул меч вбок от злости.

— Прости, малыш, не хотел, – он подошел к манекену и показал на броню с оружием. – Когда он вернулся, он больше не хотел владеть секирой, он предпочитал вот эти зубочистки. Я не понимал и никак не могу понять, как можно этим убивать драконов. После его смерти я попытался ими воспользоваться, но никак не смог опустить лезвия. И где вообще был мой сын, кто его так сильно изменил? Он больше не общался ни с кем. Он предпочитал одиночество и всегда закрывался в комнате. – Свен резко ударил по манекену копытами, и тот разлетелся.

— Прости, это моя вина, не надо было тебя спрашивать об этом... – виновато проговорил серый пегас

— Нет, ты не прав, ты правильно сделал. Мне пора уже с этим покончить, – Свен подобрал всю броню и убрал в сундук. Подумав, он достал накопытник и подошел к Арону. – Вот, возьми его, если когда-нибудь ты сможешь им воспользоваться, то используй его, только чтобы защитить любимых и слабых, никогда не убивай невиновных и беззащитных.

Арон, ничего не спрашивая, взял накопытник. Тот был фиолетового цвета, по бокам находились два лезвия. Если присмотреться, то можно было увидеть внутри странный механизм, что при нажатии расслабляет пружину, и лезвия опускаются и фиксируются. Арон не стал испытывать удачу, а просто забрал его.

Они вместе вышли из подвала.

– Арон, пообещай мне, что никому не расскажешь, что ты сегодня видел. Хорошо, мальчик мой? – попросил Свен, при этом задвигая шкаф на место.

— Обещаю, – кивнул жеребёнок.

— Вот и ладненько, а теперь иди спать, и я тоже пойду.

Вдруг Свен услышал чей-то стук копыт. Он резко подбежал к окну и увидел пылающий город. Выбежав, он узрел своего друга Бена, облачённого в броню.

— Свен, нужна помощь, они вернулись, – сообщил жеребец, подымая забрало шлема.

Конец первой главы.

Продолжение следует.

Акт 1.Глава 5 - Встреча и потеря

Глава вторая.

Настала полночь. Откуда-то раздавался сильный гул. Два жеребца в темных накидках стояли перед пещерой в горах.

— Что скажешь, Харикс? Ты с ним справишься? А то больше всех говорил, что одним левым его, – съехидничал пегас.

— Слышь, Зэн, прикрой свой рот, а то сам пойдешь туда, прикрепишь этот кристалл! – рассерженно огрызнулся единорог, держа магией красный кристалл.

— Ха-ха-ха-ха-ха-ах! Не смеши мои подковы, я лучше сам на себе поставлю эксперимент, чем буду прикреплять ему к голове этот кристалл. Ты видел, какого он роста? Он нас двоих просто раздавит, – заметил пегас, обнажая меч.

— Твою кобылу! – прижал копыто к морде Харикс. – Послушай меня, Зэн, ты хоть понимаешь, что этой зубочисткой ты ничего ему не сделаешь? Ты будешь выглядеть как канапе на палочке. Так будь любезен, — он повысил тон, — убрать свой меч и заткнуться!!!

Гул из пещеры усилился, и оттуда повалил темный дым.

— Ну вот, Харикс, ты разбудил его! Поздравляю тебя, теперь нам придется импровизировать! А вот если мы с тобой не справимся, Ярл нас за хвосты повесит и будет каждый день протыкать копьем, – простонал пегас и побежал внутрь пещеры.

 — А-а-а-а-а! Зэ-э-э-эн!!! Я тебя точно убью, если выживем! – единорог рванулся следом за пегасом.

При этом кристалл засиял.

---

Деревня, дом Свена.

Синий пегас смотрел на своего друга, облаченного в доспехи, за спиной которого была тяжелая секира.

– Свен, мне нужна твоя помощь, они вернулись! – сообщил жеребец, подняв забрало шлема.

— Постой, кто вернулся? Я никак не могу понять! И что с городом? – выпытывал гвардеец у лимонного жеребца.

— Да драконы вернулись! То есть один вернулся, но он не похож на всех остальных, которых мы с тобой убивали, – пояснил пегас, указав на деревню

— То есть как не похож?

— Давай по пути расскажу. Ты давай собирайся, и пошли, а то я не справлюсь один.

Свен бросился в дом, отодвинул книжный шкаф и, войдя в потайное помещение, открыл сундук, где лежали его синие стальные латы. Надев на себя броню, он схватил свой двуручный меч и выбежал наружу.

Пока Свен возился в доме, Арон стоял рядом с Беном, рассматривая броню жеребца. Она была серебристого цвета, панцирь брони обхватывал всю талию, доходил до шеи. На панцире были выгравированы затейливые узоры разных диаметров и размеров. Жеребец глянул на мальчика.

— Арон, слушай внимательно, ты помнишь, как ты вчера шел к нам? – торопливо спросил старый жеребец.

Пегас увидел взгляд Бена, сложил уши, попятился, но, услышав, что его спросили, остановился.

— Да, сэр, – пегас, как мог, ответил на вопрос лимонного воина.

— Очень хорошо. Там сейчас на перекрестке стоит Элис, она принимает всех беженцев из деревни, направляйся туда в обход, – дал указания серому пегасу лимонный жеребец.

Свен вышел из дома в синей броне, которая полностью облегала тело, на спине его висел меч.

Он взглянул на сына, который внимательно слушал Бена и, подойдя ближе, услышал последние слова.

— Бен, что ты посоветовал моему сыну? – возмутился гвардеец, приблизившись к жеребцу.

Тот решил оправдаться.

– Я ничего не советовал, – покачал головой жеребец, – он должен как можно быстрее добраться до моей фермы. На перекрёстке его встретит Элис.

Свен, успокоившись, подошел к мальчику и наклонился к нему, чтобы тот не подымал голову.

— Арон, ты все слышал, тебе придётся самому пойти, – вздохнул вояка, приподняв опущенный подбородок пегаса.

Пегас еле сдерживал слезы.

– Папа, я боюсь, я не хочу тебя потерять! – он обнял старика.

— Ну что ты, что ты! Все будет хорошо. Не бойся! Помнишь, что я говорил недавно?

— Да, помню. Я жеребец, а жеребцы не плачут. Только кобылки. – Следующие слова отец и сын сказали хором: — Мы держим все эмоции в себе.

Арон отошел от старика.

— И запомни, нужно доверять друзьям и любимым. Только они смогут тебе помочь в трудную минуту. А теперь пора. Давай скорее собери вещи.

Пегас, войдя в дом, собрал вещи и, взяв накопытник, убрал его в сумку. Когда он вернулся к гвардейцу и Бену, Свен указал по какой дороге идти, по чему ориентироваться. После к пегасу подошел Бен. Свен развернулся, глянул на друга и побежал в сторону горящей деревни.

– Послушайся его, Арон, он прав. Он тебя очень сильно любит, я впервые за шесть лет вижу его таким. Он не хочет потерять своего второго сына, – с этими словами лимонный пегас побежал за Свеном.

---

Арон стоял и наблюдал, как горит деревня. Глядя, как из здания библиотеки валит темный дым, он опустил уши. Он так хотел приобрести ту книгу, которую он недавно заприметил! Но судьба сыграла с ним злую шутку. Достав накопытник и осмотрев его, он обнаружил странный механизм. Надев его на копыто, Арон нажал на это приспособление. Накопытник резко сузился и стал впору жеребёнку. Арон удивился, но не стал ждать, а направился в обход, как ему указал Свен.

Бежал десять минут, не оглядываясь: он услышал зверский звук, который доносился из деревни. В душе Арона что-то очень сильно екнуло. Он понимал, что должен вернуться, но слова отца засели в голове, и он не стал останавливаться.

Добежав до перекрестка, он не обнаружил там никого. Его охватила паника. Он знал, что не нужно было идти сюда. Но что-то подсказывало ему, что он обязан прийти. Успокоившись, Арон заметил кровавые следы, ведущие в левую сторону. Он подошел к следу и тронул. Это была кровь. Он попятился назад, мотая головой в разные стороны, но, убедившись, что никого нет поблизости, подошел к следу снова и, присмотревшись, увидел волосок очень знакомого цвета. Этот волос принадлежал его знакомой кобылке. Стиснув зубы от страха, Арон нехотя поплелся в левую сторону. Он всеми фибрами души хотел, чтобы это была не та кобылка, о которой он думал.

Пройдя не слишком много, он заметил неясные силуэты. В темноте нельзя было различить, кто это. Жеребёнок шмыгнул прочь с дороги и спрятался в зарослях. Он тихо пробрался между зарослей и, приблизившись к темным фигурам, смог лучше разглядеть их. Это были пегас и единорог, неподалёку от них стоял ещё и земной пони, что-то охранявший. Арон прислушался, чтобы разобрать, о чем беседовали между собой эти двое.

— Харикс, ты болван! Ярл тебе давал точный приказ: заразить и под контроль. А ты что сделал? Заразил и не смог контролировать! Что ты за единорог, если не можешь самого жалкого дракона заколдовать?! – возмущался пегас.

— Слышь, ты, курица ощипанная, это не моя вина! Я тебе говорил, что не готов. А ты: "Давай, я уже не могу сдерживать его! Я уже положил камень! У тебя две секунды!" – передразнил сообщника единорог.

— Ладно, ладно тебе, со всеми бывает! Ну, не рассчитал я, и что с того? – улыбнулся пегас.

— Что, спрашиваешь? Ты понимаешь, что этот дракон сейчас разносит и убивает пони, которых мы должны привести живыми?! Когда Ярл узнает, что случилось с деревней, он нас точно подвесит за хвосты, – тяжело вздохнул единорог, помассировав виски.

— Ладно тебе, ты лучше скажи, что будем делать с этой кобылкой? – пегас указал на золотистую с красной гривой пони.

— Что? Я думал, ты избавился от неё! – Харикс взглянул на кобылку.

— Ну, как бы сказать... она такая красивая, что я даже копыто не смог поднять на неё, – почесал затылок его товарищ.

— Слушай сюда, ловелас. Это свидетель, и она нас видела. Если кто-то узнает, что тут был Кровавый орден, то мы трупы, — серьёзно проговорил единорог.

— Понятно. А жаль, она была бы хорошей наложницей.

Пегас подошел к земному пони и отдал приказ.

Арон больше не услышал разговора: единорог отошел от зарослей к пегасу. У него загорелся рог, и странные личности исчезли.

Пегас обдумывал все услышанное. "Дракон, Кровавый орден, нападение на деревню. Кто же они такие?" Этот вопрос все больше мучил пегаса.

Но тут он заметил, что земной пони схватил бессознательную кобылку за ногу и поволок ее в чащу леса. Пегас убедился в своей правоте: это была Элис. Прикусив губу до крови, чтобы побороть страх, он последовал за ними. Издалека раздался крик. Ускорив шаг, пегас догнал бурого жеребца с белой гривой. Тот избивал свою жертву, а после проводил языком по беззащитному телу кобылки, начиная с шеи и заканчивая животом, при этом зловеще ухмыляясь.

— Нет! Прошу, перестаньте! Не надо!.. – сдавленно умоляла кобылка.

— Заткнись, тварь, дай позабавиться! А после умрешь мучительно, – садистки прошипел бурый пони, продолжая бить её и облизывать свое сладкое мороженое.

Арон не стал ждать. Он бросил взгляд на свой накопытник, нажал на механизм, и лезвия, до того направленные вверх, опустились вниз, выдвинувшись вперёд. Он подбежал к жеребцу и нанес удар, воткнув лезвия ему в спину. Жеребец истошно закричал и, перестав бить кобылку, резко, одним ударом, отбросил от себя жеребёнка.

Механизм накопытника не выдержал и отпустил копыта Арона. Тот отлетел от жеребца на два метра. Маньяк продолжал барахтаться, силясь вытащить из спины лезвия. Но, не достав, он ринулся к ближайшему дереву и сломал лезвия накопытника, оставив их в себе.

Арон мигом подбежал к кобылке.

— Миссис Элис, вы встать сможете? – встревожился пегас, помогая ей.

— Да, смогу, – процедила она сквозь зубы и приподнялась.

— Ах ты скотина! Ты знаешь, что с тобой станет?! Тебя я точно не убью, я тебя буду резать, пока не будешь просить о смерти! – прорычал озлобленно жеребец, поднявшись и достав нож. – А начну я с этого странного мальца...

Он кинулся на жеребёнка, резко рассек ножом воздух сверху вниз, но пегас отпрыгнул в сторону. Жеребёнку приходилось только уклоняться; он не знал, как ему быть дальше. Жеребец не останавливался, он все махал ножом перед Ароном и не давал ему ни единой возможности перевести дух.

Уже уставший уворачиваться пегас поскальзывается и падает. Маньяк бьет ножом и попадает в правый глаз, но удар не наносит серьезных травм: нож режет по брови и по щеке, не задевая зрачка.

Повязка, которая скрывала глаз, спала; жеребец увидел правый глаз Арона, залитый кровью, и поразился.

— Ха-ха-ха! Ну и чудовище ты! Что с твоим глазом, продал кошке?! Ты ошибка природы, тебе не место в этом мире, – усмехнулся маньяк.

Он подошел к жеребёнку и занес нож, собираясь завершить начатое, как вдруг его сразил удар по спине. Тело жеребца на миг обмякло, но он снова пришел в себя и, повернувшись, резко вонзил острое лезвие в грудь кобылки. Та не успела отскочить. Нож вошел в грудную клетку по самую рукоять; жеребец вырвал его и отбросил тело прочь.

Арон видел, как бурый жеребец пронзил Элис ножом. Он никак не мог поверить, что это происходит на самом деле. И вдруг он услышал шепот.

— Ты… убей… мсти… Гнев твой друг… Дай ярости выйти наружу… – шипел чей-то голос.

— А теперь твоя очередь! – Убийца повернулся к жеребёнку и увидел нечто странное. Ему стало страшно от одного взгляда серого пегаса.

Арон стоял и смотрел на бурого жеребца. Его правый глаз излучал темную ауру, зрачки стали как живые. Кровь перестала идти из века, крылья резко порвали жилет, выпрямились струной вверх. От такого зрелища у жеребца перехватило дыхание. Пегас рванул на земного пони. Жеребец замахнулся, чтобы ударить пегаса, но тот перехватил удар и врезал своим копытом ему в область ребер, тем самым сломав их.

– Ты умрешь, тварь!! – крикнул он убийце.

Арон выломал копыто жеребца, и оно издало мерзкий хруст. Жеребец громко завопил, а копыто повисло, как будто готово было оторваться. Дальше пегас прижал врага к стволу дерева и стал бить, как тренировочную грушу, превращая его морду в кровавое месиво.

Арон не прекращал бить, даже когда жеребец испустил последний вздох. После рассудок взял верх, глаз жеребёнка перестал светиться, и он взглянул на свою жертву. Перед ним лежал уже не жеребец, а труп, вместо морды которого был фарш. У пегаса закружилась голова, он резко слез с тела, и все, что он ел на ужин, вышло наружу.

Придя в себя, Арон подбежал к кобылке, все тело которой было залито темной кровью.

— Миссис Элис! Ох, богиня, что с вами?! Нет-нет-нет, что я скажу Эпплджек?! – панически вскрикнул он.

— Кхе-кхе... успокойся, мальчик мой, кхе-кхе… ты уже все сделал, кхе... ты живой, это самое главное. – Кобылка кашляла кровью, красная струйка потекла у нее изо рта.

Арон заплакал. Он не знал, что делать. Он стоял и смотрел, как умирает Элис.

— Арон, не плачь... кхе-кхе-кхе... я хочу, чтобы ты знал: ты посту... кхе-кхе... поступил правильно. Выполни мою просьбу: живи дальше, не слушай тех, кто будет говорить про тебя что-то плохое. Ты тот, кто есть, и это не изменить, — она прервала свою речь, чтобы отдышаться. Ее дыхание было тяжелым и прерывистым. — Я увидела в тебе не чудовище, как говорил этот убийца, а пони, спасавшего меня. Спасибо тебе, Арон. Передай детям, что я их очень люблю. И, пожалуйста, защити моих дет….

С этими словами её глаза закрылись, и тело, обмякнув, вытянулось. Дыхание Элис затихло, а сердце перестало биться.

---

За двадцать минут до этого. Деревня.

— Бен, рассказывай.

— А чё рассказывать? Дракон, двенадцати метров роста, относится к отряду огнедышащих. Размах крыльев — четыре метра, чешуя синяя, на голове — красный кристалл.

— Погоди, что у него на голове? – переспросил синий пегас, остановившись.

— Кристалл какой-то, но суть не в этом. Он странно себя ведёт, не так, как остальные: он пожирает своих жертв, а не убивает. И во время их поглощения его кристалл светится, – объяснил старый Бен.

Вдруг над их головами что-то пролетело. Свен и Бен пригнулись; рев разнёсся по всей деревне.

— А вот и он, – бесстрастно заметил лимонный жеребец, доставая секиру. – Так, Свен, действуем по старой схеме.

Бен побежал за драконом. Синий пегас постоял немного, наблюдая за тем, как двенадцатиметровый дракон делает второй заход для нападения, а затем ринулся вперёд.

Взлетев в воздух, Свен обнажил меч и встал в стойку в полёте. Он наблюдал за драконом, ожидая, что тот предпримет. Зубастая тварь не заставила себя ждать: она заметила жеребца и рванулась к нему, обнажая острые когти. Пегас приметил, что дракон двинулся в его сторону. Он не стал дожидаться, а полетел навстречу, сократив дистанцию. И вот они уже почти впритык друг к другу... Дракон резко махнул лапой вниз. Но пегас был готов: он сделал рывок в сторону, лапа прошла сбоку, и Свен выставил меч перед собой острием вверх. Скорость пегаса и дракона дала свои плоды. Меч воткнулся в крыло и порвал мембрану.

Дракон свирепо заревел во всю глотку, падая вниз на деревню. Свен, наблюдавший, как дракон стремительно летит к земле, приблизился к Бену.

— Все! Ты готов? Сейчас начнется потеха! – лимонный жеребец радостно посмотрел на своего друга.

— Да, как в старые добрые времена, – в ответ синий пегас приготовился к атаке.

Дракон извивался на земле, словно в агонии; его крыло кровоточило. Он встал и заревел пуще прежнего, да так, что из-за его рева земля задрожала. Свена и Бена немного тряханула звуковая волна, но они стояли на месте, словно скала. После рева два жеребца стали действовать: они ринулись на дракона с двух сторон. Дракон не стал ждать. Он пустил смертоносную струю пламени в пегаса, при этом, повернувшись боком, мощным ударом хвоста ударил Бена. Все это было сделано одновременно, так что лимонный жеребец, отвлекшись на огонь, не уследил за хвостом. Получив удар, он отлетел на восемь метров, врезавшись в чей-то домик. Пегас увидел приближающуюся струю огня и взмыл в небо, не давая себя подпалить.

Дракон увидел, что один из обидчиков нейтрализован, и продолжил выпускать струи огня. Пегасу приходилось укорачиваться от огненных струй. Бен пришел в себя.

– Твою налево! Я ещё живой! Это хорошо.

Он, быстро осмотревшись, увидел, что у Свена проблемы. Он взял секиру на изготовку и ринулся на дракона. Тот был отвлечен пегасом, и у Бена был шанс. Добежав до лапы, он изо всех сил рубанул прямо по сухожилиям. Брызнула кровь, обволакивая всего жеребца. Дракон, не заметивший лимонного пони, был атакован; он почувствовал адскую боль и, заревев, начал падать.

Свен увидел, как дракон падает. Он без промедления схватил свой меч для прямого удара и стремительно рванул вниз. Дракон завалился набок, и для Свена это была хорошая позиция. Острие меча по самую рукоять вошло в горло дракона.

Бен, не останавливаясь на достигнутом, отбежал, чтобы дракон не раздавил его. Тот рухнул на землю, и лимонный жеребец секирой начал бить по бокам дракона, задевая жизненно важные органы. Но услышал мощный удар, от которого тело дракона обмякло.

После такого боя жеребцы собрались у головы дракона. Они были измождены боем: Бен — после сильного удара, Свен — после долгого полета.

— Ну, что скажешь? – спросил синий пегас, пытаясь отдышаться.

— Я ничего. Убили его, и слава Селестии, что быстро, а то не знаю, что было бы, если бы он сбежал, – ответил земной жеребец, снимая с себя мятые латы. – Да... все, они отжили свое.

Пегас подошел к голове дракона и начал разглядывать кристалл. Тот пульсировал, подавая признаки жизни.

— Бен, не кажется ли тебе, что этот кристалл словно живой?

Подтверждая эти слова, драконий хвост задергался, его конец заострился, начал удлиняться и, как жало пчелы, был готов проткнуть жертву.

Бен уже снимал себя латы, как вдруг заметил, что хвост дракона начал двигаться, готовясь ударить Свена. Жеребец резко бросился на пегаса, оттолкнул своего друга в сторону, сам подставившись под удар. Хвост проткнул его насквозь и отбросил в сторону.

Свен отброшен в сторону, он оглядывается и видит, как его лучшего друга протыкает и отшвыривает прочь этот отросток.

– Не-е-е-е-ет!!! – он, крича, рубит мечом по кристаллу.

Камень разбивается на части. Хвост резко превращается в прах.

Продолжение следует.

Акт 1.Глава 6 - Конец мирной жизни

Прощай

Синий пегас отбросил свой меч и подбежал к лежащему на земле лимонному жеребцу, прижавшему копыто к ране.

— Нет, нет, нет, нет! Этого не может быть! Бен, держись, я сейчас что-нибудь придумаю! Только не смей умирать, ты меня слышишь? Не смей! – Свен достал из поясной сумки тряпку и прижал к ране.

Лимонный жеребец взглянул на пегаса. По его губе скатывались капельки крови. Он, стараясь не шевелиться, с улыбкой сказал:

– Слушай, Свен, я уже не жилец... — Бен на миг остановился, чтобы отдышаться. — Эта тварь меня насквозь... — он закашлялся, изо рта брызнула кровь. — Насквозь проткнула. Выслушай меня и не перебивай.

Свен опустил уши и начал внимать словам Бена.

— Друг мой... кхе-кхе... мы с тобой прошли через многое, и настало моё время. Кхе... я прошу тебя: отведи мою семью подальше отсюда, — дышать ему стало еще тяжелее, но он продолжил: — Здесь стало опасно. Передай мою ковбойскую шляпу Эпплджек, отправь мою семью в городок Понивиль. Там живет моя бабуля... — дыхание жеребца участилось. — Прошу, сделай это ради нашей... — Бен выдохнул и с трудом закончил: — с то… бой… дру… жбы. – Его тело обмякло, и глаза закрылись. Больше не было слышно его дыхания, всю тряпку покрыла кровь.

Синий пегас поднял голову вверх. Он смотрел на ночное звездное небо. Слезы текли из его глаз и капали на мордочку лимонного жеребца.

– Ох, богини, пусть душа этого жеребца упокоится с миром. Он был сильным воином, пусть он послужит вам в царстве душ.

Свен опустил голову и, сидя в этом положении, смотрел на своего друга.

---

Прошло два дня.

Хмурые облака покрыли все небо, лучи солнца еле пробивались сквозь них. На поляне, рядом с великолепными зелёными яблонями, стояли пони. Все они были одеты в черное. На мордочках читалась грусть, боль утраты, некоторые плакали, не скрывая этого. Посередине поляны располагались два гроба. Подле стоял белый единорог в черной накидке, с кьютимаркой в виде гроба с облаком.

Он обвел всех собравшихся взглядом.

– Мы собрались здесь, дабы почтить память миссис Элис Эппл и мистера Бена Эппла, которые погибли, спасая других. Они останутся в наших сердцах; мы будем помнить те времена, когда они жили на этом свете. – Единорог повернулся к гробам и коснулся их рогом. – Пусть ваши души познают покой, и богини хранят вас.

После единорог отошел, магией поднял гробы и уложил их в яму. Затем он повернулся к пони.

— Прошу всех собравшихся почтить память умерших минутой молчания.

Единорог осматривал присутствующих. Оранжевая кобылка скрыла свою мордочку под гривой, но было видно, как капельки ее слез падали на землю.

Красный жеребец, опустив голову, проливал горькие слезы, держа новорождённую кобылку с красной гривой, украшенной бантом.

Синий пегас в старом мундире тоже присутствовал здесь, по мордочке его медленно, но часто катились слезы.

Серый жеребёнок со скрытым бинтами правым глазом спрятал свою мордочку под густой гривой.

Единорог кивнул головой в сторону, где стояли у могил два жеребца с лопатами. Те, взяв лопаты в зубы, принялись закапывать могилы.

---

На ферме у Эпплов.

В доме стояла гробовая тишина. На втором этаже мирно спала в своей колыбельке Эпплблум. А на первом этаже в гостиной, склонив головы, в тишине сидели два жеребёнка и старый вояка Свен.

Нарушив тишину, синий пегас с трудом произнёс:

— Биг Макинтош, прости меня, если бы я... — старый гвардеец опустил голову.

Тот, подняв печальные глаза, посмотрел на пегаса.

— Свен, вы не виноваты, мой отец сделал то, что должен был, – ободрил воина красный жеребец.

Свен приподнял голову и посмотрел на Биг Макинтоша.

— Послушай меня, последними словами твоего отца было напутствие отправить вас в безопасную зону. Это Понивиль, там проживает бабуля Смит, у которой есть ферма. — Он подошел к парню.

— Что? Но… как же ферма? Я не могу все здесь бросить!! – возмущённый жеребец привстал.

— Это не обсуждается. Если вы тут останетесь, вам грозит опасность. Возможно, снова произойдёт нападение на эту деревню, а я обещал вашему отцу, что отведу вас в безопасное место, – возразил пегас.

— Я не верю в это! Это обман, ты хочешь просто избавиться от нас! – крикнул Макинтош, повысив голос и жестикулируя копытами.

— Что ты сказал? – пегас прищурил глаза. – Знаешь что, ты, сопляк! Если бы я хотел избавиться от вас, я бы не стал помогать вашему отцу и ушел бы с первым же караваном!

— Ну и что ты тут стоишь, ты, старый хрыч?!! Давай, вали отсюда, ты нам не нужен! Мы сами справимся без тебя! – заорал красный жеребец.

Свен не стерпел и легко ударил его копытом по морде. Биг Мак упал, прижав копыто к ушибу.

— Все, успокоился? А теперь слушай и запоминай. Теперь ты стал главой семьи, и тебе придётся принимать сложные решения. Сейчас у тебя есть выбор: либо отправиться в Понивиль, где безопасно и где можно позаботиться о своих близких, – пегас начал жестикулировать копытами, — либо умереть тут, не зная, что случится с вами. Здесь негде искать помощи. Здесь будут ждать вас такие невзгоды, как голод, одиночество, дикие звери, болезни. Ах да, чуть не забыл, скоро зима! Как думаешь, твои сёстры переживут эту зиму?

Биг Мак молчал, нахмурившись. Он не знал, что ответить.

– Вот именно! Ты даже не знаешь, как быть, если твои сестры заболеют. Так что выбирай. Через два часа всё жители деревни уходят отсюда, и как раз есть одна компания, которая отправляется в Понивиль.

Свен развернулся и подошел к Эпплджек. Он наклонился над оранжевой пони и приподнял копытом ее мордочку.

– Эпплджек, ты как? – он убрал челку кобылки и взглянул в её зелёные, покрасневшие от слез глаза.

Она молча взглянула на синего пегаса, но тут же, выдохнув, тихо сказала, чуть заикаясь:

– Я… я… я… не понимаю… что со мной… так больно… — она показала копытом в область сердца. – Свен… я... я… я… — слезы снова выступили у нее из глаз. — Я не хочу испытывать такое чувство, я боюсь!!!

Свен резко обхватил кобылку и крепко обнял её. Эпплджек уткнулась мордочкой в грудь пегаса и расплакалась.

— Прости меня, Эпплджек, прошу, прости! – у пегаса тоже наворачивались слезы. – Я пытался спасти...

И так, в обнимку, они сидели, пока кобылка не успокоилась.

Вскоре она освободилась из объятий пегаса и подошла к Биг Маку.

– Братик, послушай, может, мы пойдем в Понивиль? Я ещё мало понимаю во взрослой жизни, но мне кажется, дядя Свен прав, – Эпплджек положила копыта на плечи брата.

Красный жеребец почувствовал прикосновение своей сестры, приподнял голову и увидел в глазах кобылки искру уверенности в том, что она говорит.

— Ты в этом точно уверена? – спросил он.

— Да, точно! – ответила она твёрдо.

Биг Мак встал и подошел к Свену.

– Хорошо, мы пойдём в Понивиль, – с этими словами красный жеребец протянул копыто синему пегасу.

— Разумное решение, – Свен ответил Биг Маку тем же и пожал ему копыто. — У вас есть всего один час на сборы. После выдвигаемся к центру деревни. Там нас будут ждать, – гвардеец развернулся и вышел на улицу.

Там его ждал, сидя на скамейке и опустив голову, серый пегас. Свен подошел к мальчику и сел рядом.

– Арон, ты не виноват, ты сделал все, что было в твоих силах, чтобы спасти её, – произнес пегас, взглянув на небо.

Жеребёнок тихо прошептал:

– Если бы я был сильнее, то спас бы миссис Элис.

— Арон, расскажи, что произошло с тем жеребцом? – синий пегас внимательно посмотрел на Арона.

— Я… не знаю, — в голосе серого пегаса появились нотки страха. — Это было странное ощущение... Кто-то шептал мне... и после он словно завладел моим телом, и я потерял контроль. Я... я... я... ничего не помню, все будто в тумане было. И когда я пришел в себя, я сидел на жеребце, и мои копыта были в крови. – Арон взглянул на свои копыта и прижал их к мордочке.

Свен положил копыто на спину серого пегаса.

– Все, успокойся, теперь всё позади. Былого не воротишь. Давай соберись, мы скоро выступаем.

---

Полтора часа спустя в центре деревни.

Свен и его группа жеребят подошли к трем пони. Двое были простыми земными пони, а один — единорогом.

— Привет, Майлан, – поздоровался Свен, протягивая копыто.

— Привет, Свен, – кивнул тот и пожал копыто. Это был коричневый жеребец с коротко стриженной гривой белого цвета, на его боку виднелась кьютимарка — молот с наковальней.

— Это ты про этих говорил, Майлан? Ты знаешь, что будет, если они пострадают? Я не подписывалась на такое! – сказала желтая кобылка с коричневой гривой. Ее кьютимарка имела вид лука с натянутой стрелой.

— Нола, успокойся, это всего лишь жеребята! Ну, и ещё новорождённый жеребёнок, но не об этом сейчас. Скажи слова кодекса, которому ты присягнула, – потребовал Майлан, пристально посмотрев на напарницу.

— Стражи обязаны выполнить задание, даже если это поставит под угрозу их жизнь. Да, я знаю эту строку кодекса, но это уже заходит за рамки! А ты что скажешь, Эрик? – Нола нахмурилась и посмотрела на единорога.

Тот молча осмотрел всех.

– Мы выполним нашу задачу, – сказал тёмно-красный жеребец с темной фиолетовой гривой, заплетённой в косу, на боку его красовалась кьютимарка — четки с разными рунами.

— Эрик, что за сено ты несёшь? — Нола повысила голос. — Какое ещё "мы"?! Ты говори сам за себя! – кобылка ударила копытом по земле.

К троице подошел красный жеребец.

– Послушайте, прошу вас, перестаньте ссориться! Если вы не хотите, мы сами доберёмся туда. Только покажите, куда идти. – Биг Мак посмотрел на них серьёзным взглядом.

— Не, парень, мы хотим, но вот это наше очарование боится жеребят, – пояснил жеребец с улыбкой на мордочке.

Кобылка покраснела от злости.

– Майлан!!! Заткнись, никого я не боюсь!!! – разъяренно выкрикнула она, протягивая копыта к шее жеребца.

— Да-да-да, ты кому хочешь говори, но я помню, когда тебя оставили одну с жеребёнком в комнате, ты уже через десять минут выбежала в слезах и вся испачканная чем-то вонючим, – протянул ехидно желтый жеребец, уходя от кобылки.

— Я сказала, заткнись!!! – она прыгнула на жеребца и начала бить его копытами.

Эрик подошел к дерущимся и разнял их при помощи магии.

– Мы должны выходить, – заметил он без эмоций в голосе.

— Хорошо-хорошо! — огрызнулась кобылка, возмущаясь. – Но пусть они держатся от меня подальше, и особенно вон та желтая с красной гривой. – Кобылка взяла свои седельные сумки с луком и пошла вперёд, Эрик последовал за ней.

Майлан подошел к Биг Маку.

– Ты её слышал? Давайте прощайтесь, и пошли, – он развернулся и последовал за товарищами.

Биг Мак подошел к Эпплджек, взял у нее Эпплблум и усадил ее в седельную сумку для малышей. Затем повернулся к Свену и Арону.

– Спасибо! Я был не прав, Свен, прости меня. – Он протянул копыта.

Свен подошел поближе и обнял его.

– Это ты меня прости! Теперь все будет хорошо. Главное, живи и охраняй свою семью, – и он отстранился от Биг Макинтоша.

Красный жеребец повернулся к оранжевой кобылке.

– Всё, Эпплджек, пошли, – и двинулся за уходящей троицей.

Эпплджек подошла к Арону и взглянула на него своими зелёными глазами.

– Арон, боюсь, что больше не увидимся, спасибо тебе за все. Ты навсегда останешься в моем сердце, – она крепко обняла пегаса.

Пегас не стушевался, тоже обнял её.

– Береги себя, я обязательно тебя стану сильнее и защищу тебя, – шепнул он на ушко кобылке.

После Эпплджек отступила назад и побежала за Биг Макинтошем.

— Эпплджек, постой! – Свен достал из седельной сумки ковбойскую шляпу. – Бен просил тебе отдать. – Он надел шляпу на голову кобылки.

Эпплджек была ошарашена. Она подскочила к Свену и крепко обняла его.

– Спасибо! – и после она убежала за братом.

Арон и Свен проводили их взглядом, пока их силуэты не пропали из поля зрения.

— Арон, пошли. Мы уходим.

— Куда?

— Мы направимся в пустыню. Там живет мой старый знакомый, который очень долго просил его проведать. Вот и выпал такой шанс, – объяснил пегас, разворачиваясь и двигая на юг.

Арон взглянул на старого гвардейца и подошел к нему поближе.

— Пап, я не уверен, что мы должны туда идти, – обеспокоенно обратился к отцу пегас.

— Сынок, почему ты так решил? — тот на ходу посмотрел на жеребёнка.

— Не знаю, честно не знаю, такое странное чувство я испытывал, когда уходил от вас...

— Всё будет хорошо, не беспокойся. Я смогу тебя защитить, тебя никто не тронет, – успокоил синий пегас серого жеребёнка.

Арон надел на себя плащ и натянул на голову капюшон.

Продолжение следует.

Акт 1.Глава 7 - Нежданные гости

Вечерело. Солнце уходило за горизонт, отдавая свои последние лучи и тепло земле, уступая место своей темной холодной сестре.

Свен был одет в серый плащ, на голове его сидела кожаная шляпа, на спине были седельные сумки. Если присмотреться, можно было заметить, что они очень увесистые. За спиной висел двуручный меч.

На сером пегасе был надет серый плащ с капюшоном со скрытыми кармашками. В них он хранил разные детали и мелочи. На спине он нес одну седельную сумку, по виду тоже увесистую, но там была только провизия. Ещё на его правом копыте был надет накопытник со сломанными лезвиями.

Они шли уже полдня, солнце уже село, и нужно было сделать привал. Они сошли с дороги и вошли в глубь леса.

— Ну что, мальчик мой, привал! На сегодня хватит, пожалуй, – решил гвардеец, снимая с себя седельную сумку и разминая спину и плечи.

— О, как же болит моя спина! – простонал серый пегас, в изнеможении рухнув на землю.

— Ну, а ты как хотел? Сидя в доме и не зная свободы, думал, что поход окажется простым? Это тебе не книги читать. – Земнопони улыбнулся, разбирая сумки.

Арон привстал, снял сумку и выложил все нужное на землю, кроме провианта.

– Так, кулинарная книга, руководство по путешествию в джунгли, книга "Следопыт", книга по хирургии. А теперь можно начать читать, – с радостью на душе сказал Арон, открывая книгу.

Свен увидел, что жеребёнок читает. Он подошел к Арону и приложил копыто к книге.

– Мистер, я не понял, что тут происходит? Я, понимаешь ли, ставлю палатку, а ты тут бездельничаешь. Давай вставай и вперёд за хворостом. Костер сам себя не разожжет.

Арон возмущенно убрал книги и пошёл собирать хворост. Поблизости росли лишь большие и могучие деревья, с них нельзя было наломать ветвей. Отдалившись на приличное расстояние от лагеря, жеребёнок нашел довольно много сухих веток. Собрав хворост и расположив его на спине, он огляделся. Понял, что увлекся сбором и что не заметил, как потерялся. Серый пегас запаниковал. Уже было очень темно, только луна освещала лес, но этого было мало.

— Свен! Свен!! СВЕН!! Где ты?! Отзовись!!! – кричал пегас по сторонам, зовя на помощь.

Арон в панике начал метаться в разные стороны, но все было тщетно. Он сел на камень и стал ждать. Прошло три часа. Жеребёнок уже был на грани отчаяния. Как вдруг вдали увидел огонек, тускло светящий среди кромешной тьмы.

У серого пегаса появился шанс. Он оставил хворост и побежал к огоньку надежды. Он мчался без оглядки, только бы выбраться из этой тьмы к свету. Пройдя недолгий путь, он, запыхавшись, выскочил на полянку, где горел костер. Вокруг костра стояли фургончики.

Арон тихо осматривал полянку. Фургоны были не больше повозок, но с крышей. Крышу украшали яркие цветы, и можно было видеть, что на ней были повешены разные лампы. Было видно, что фургоны можно разбирать: на них были разные механизмы и крепления, позволяющие смастерить из них подобие помоста или театра.

Серый пегас приблизился к костру, чтобы обогреться: ночь оказалась холодной. Он смотрел на полыхающий огонь. Но, увлекшись язычками пламени, не заметил, как к нему незаметно подкрался незнакомец. Он схватил жеребенка и, уложив на землю, скрутил мальчика, не давая тому ни единого шанса сбежать. Арон ничего не смог поделать. Прижавшись к земле, он сопротивлялся, но все было тщетно.

— Лежать! И не рыпаться! Ты кто такой? – грозно вопросил незнакомец, прижимая жеребёнка.

— Отпустите меня, я ничего не сделал! – серый пегас пытался выбраться, но безуспешно.

— Я ещё раз тебя спрашиваю. Если не ответишь, сделаю тебе больно. Ты меня понял? – презрительно протянул незнакомец.

Арон от безнадежности перестал сопротивляться.

— Так, а теперь говори, кто ты? И что тебе тут было нужно? — спросил неизвестный строгим голосом.

— Меня зовут Арон. Я потерялся и увидел вдалеке огонек. Я побежал к нему и оказался тут. Прошу, отпустите меня! Я сейчас же уйду, и вы меня больше не увидите, – жалобно взмолился жеребёнок.

Вдруг из-за фургона послышался чей-то голос.

– Ник, отпусти мальца, быстро!! – голос спасителя был строгий и властный.

Незнакомец ослабил хватку и отошел от пегаса. Арон привстал и с ужасом увидел пред собой восьмерых пони. К нему подошел единорог малинового цвета, не молодой и не старый — средних лет. Его белая грива была коротко пострижена и убрана назад, кьютимарка имела вид пергамента с гусиным пером.

— Не бойся нас, мы тебя не обидим, – сказал единорог успокаивающе.

Арон отчаянно посмотрел на единорога.

– Хорошо, – промолвил он, встав на четыре копыта.

— Ты прости Ника за это. Он был на карауле, это его обязанность. А теперь расскажи мне, кто ты? И откуда? – жеребец с любопытством посмотрел на пегаса.

Арона бросало в дрожь, перед ним стояли чужие пони. Он никак не рассчитывал, что их будет так много. Все смотрели только на него. Но он попытался себя успокоить несколькими дыхательными упражнениями. Придя в себя, он начал рассказ.

— Я Арон, из деревни Эпплгрив. Я пришел сюда по чистой случайности: я потерялся при сборе хвороста. После увидел огонёк, решил, что это Свен, но это был костер, – объяснил, уже успокоившись, пегас.

— Понятно, – единорог призадумался.

Из толпы кто-то выкрикнул:

— А это не та деревня, которую уничтожил дракон?

— Да, она, – печально кивнул Арон.

— Так, Ник, он под твоей опекой, пока не найдутся его родители. Умой, накорми и предоставь спальное место, ты меня понял? – распорядился единорог и ушел в свой фургон.

Толпа разошлась. Остался лишь земной пони светло-каштанового цвета, молодой (старше Арона на пять лет), с гривой черного цвета и с кьютимаркой в виде трех шариков на крупе.

— За мной, – скомандовал жеребец раздраженным тоном.

---

Наступило утро. Солнце вышло из-за горизонта и лучами осветило земли, при этом согревая их после холодной ночи.

Арон услышал странный, но знакомый голос.

— Вы не видели жеребёнка серого цвета, с двухцветными хвостом и гривой: одна полоса цвета индиго, а вторая — черная? Еще у него на левом глазу повязка, а крылья перепончатые, – в голосе были слышны нотки беспокойства и отчаяния.

— А он у нас в фургоне спит, – ответил ему кто-то спокойно.

Арон тихонько осмотрелся и, не заметив никого, надел жилет, убрав под него крылья. Выбежал из фургона и увидел Свена, нагруженного сумками, сонного и потрёпанного. Жеребёнок подбежал, прыгнул на него, обняв и при этом повалив его на спину.

— Свен, прости меня! – воскликнул серый пегас, уткнувшись в грудь вояки.

---

Прошло несколько часов.

— Благодарю, Джек, что не прогнали жеребёнка! Что бы я делал, если бы потерял его... – вздохнул синий пегас, сидя в фургончике и попивая чай с единорогом.

— Да не за что! Наша труппа бродячих артистов никого не бросит в беде, – сказал единорог, прихлебывая чай. – А скажите, куда вы сейчас держите путь? – поинтересовался он.

— На юг, в Хафлинген, — ответил Свен, отставив чашку.

— О, мы туда тоже идем! Давайте с нами, вместе будет безопаснее, – предложил Джек, отодвигая чашку.

— Хм… хорошо. Я вам должен, пойдём вместе. Воин я ещё тот, смогу пару волков убить, – согласился пегас, протягивая копыто.

— Ну и договорились, – пожал в ответ протянутое копыто единорог. — У меня есть один очень деликатный вопрос... Скажи, твой жеребёнок случаем не от дракона? — единорог расположился в кресле, скрестив копыта.

Свен нахмурился.

– Нет, это слишком личное, лучше не будем об этом.

Жеребец вышел из-за стола и с презрительным выражением на мордочке вышел из фургона.

---

Два дня спустя.

Вечерело.

Караван остановился на ночлег возле небольшой поляны, неподалёку от дороги.

— Арон, сбегай за хворостом, но теперь не отходи далеко, будь внимателен. Вот тебе компас на случай, если потеряешься. Сейчас стрелка указывает на меня, то есть на север. Если ты вдруг потеряешься, иди на север, и тогда найдешь нас, – объяснил синий пегас, вручив жеребенку компас.

— Хорошо, Свен, теперь я точно не потеряюсь! – Арон, взяв компас, повесил его на шею и убежал в лес собирать хворост.

---

Прошел час. Арон собрал достаточно хвороста и пошел обратно.

Редкие клочья дыма плавали в спокойном вечернем воздухе. Ленивый ветерок пошевелил листья в кронах деревьев и принес пегасу, словно облачко, клочок дыма. Арон вышел из леса и направился в лагерь.

Пройдя через завесу дыма, щипавшего глаза, он протер их и огляделся.

Ему попалось на глаза тело Ника со сломанным мечом в копыте, лежавшее возле его фургона. Одежда на нем — привычное серое и зеленое — стала мокрой от крови. Одна нога загибалась под неестественным углом, и сломанная кость, выпиравшая из шерсти, была отчетливо видна.

Арон стоял, не в силах отвести взгляд от Ника: от серой рубашки, красной крови, белой кости. Тело пегаса онемело, мысли ползли как сквозь патоку.

Спустя какое-то время обзор пегаса снова заволокло облако дыма. Он присел рядом с фургоном, прикрыл глаза и обнял задние ноги.

И тут до него донеслись голоса. Выглянув из-за колеса фургона, Арон увидел нескольких незнакомцев, жеребцов и кобылок, сидящих вокруг костра. У пегаса закружилась голова, он схватился за колесо фургона, чтобы не упасть. Как только коснулся его, железные обручи, укрепляющие колесо, рассыпались под копытами пыльными слоистыми клубами бурой ржавчины. Жеребёнок в испуге отдернул копыта, колесо заскрипело и начало трескаться. Отступил назад, и фургон вдруг рассыпался в труху, словно сгнивший пень.

Теперь пегас стоял прямо напротив костра. Один из сидящих оглянулся и вскочил, вытаскивая меч. Морда незнакомца было напряженной, а тело — расслабленным, словно он просто встал и потянулся.

Его меч, изящный и бледный, рассек воздух с тонким свистом. Он был как тишина, что ложится в самые холодные дни зимы, когда больно дышать и все неподвижно.

Это был единорог. Он стоял метрах в семи от пегаса, но в меркнущем свете заката Арон совершенно четко разглядел его. Единорог был весь — от кончика ушей до кончика хвоста — белый, словно иней, его грива падала на плечи. В глазах не было зрачка: они были все белые. Кьютимарки не было видно под черным плащом.

Увидев жеребёнка, он расслабился, опустив меч, и улыбнулся, обнажив ряд белоснежных зубов. Это была морда кошмара. Арон почувствовал, как кинжал чувства проникает сквозь отупение, в которое он завернулся, будто в толстое спасительное одеяло. Что-то запустило когти в его грудь и сжало ее изнутри. Возможно, тогда Арон впервые в жизни по-настоящему испугался.

Лысый жеребец с седой бородой, сидящий у костра, хмыкнул:

— Похоже, мы пропустили одного крольчонка. Осторожнее, Пепел, у него могут быть острые зубки.

Тот, кого назвали Пеплом, вложил меч в ножны с таким звуком, какой издает дерево, трескаясь под тяжестью зимнего льда. Не приближаясь к жеребенку, он присел. Теперь его мордочка была на одном уровне с жеребенком и выражала искреннее участие.

— Как твое имя, мальчик?

Серый пегас молчал, застыв на месте.

Пепел вздохнул и на мгновение опустил взор. Когда он снова посмотрел на пегаса, Арон увидел само сострадание, глядящее на него пустыми глазами.

— Юноша, — вновь начал Пепел, — где же ваши родители?

Секунду он удерживал взгляд, потом оглянулся через плечо на костер, вокруг которого сидели остальные.

— Кто-нибудь знает, где его родители?

Один из сидящих улыбнулся жестко и хищно, словно радуясь особенно удачной шутке. Один или двое засмеялись. Пепел снова повернулся к Арону, и сострадание спало с его морды, словно потрескавшаяся маска, оставив только кошмарную улыбку.

— Это караван твоих родителей? — спросил он с изуверским восторгом в голосе.

Пегас в оцепенении отрицательно покачал головой.

Улыбка Пепла медленно погасла. Он заглянул вглубь жеребёнка пустыми глазами.

Голос его был спокоен, холоден и резок.

— Ты будешь хорошим подопытным для нашей организации, — заметил он.

— Пепел, — прозвучал со стороны костра холодный голос.

Белые глаза сузились от гнева.

— Что? — прошипел он.

— Ты приближаешься к моей немилости. Жеребёнок ничего не сделал. Отправь его в приятное и безболезненное лоно сна. — Холодный голос чуть запнулся на последнем слове, словно его было трудно произнести.

Голос исходил от жеребца, окутанного тенью, — он сидел отдельно от остальных, на краю круга света. Хотя небо все еще пламенело закатным светом и говорившего ничто не заслоняло от костра, тень растекалась вокруг него, словно вязкое масло. Огонь плясал, потрескивая, живой и теплый, подернутый синим, но ни один отблеск света не подбирался близко к жеребцу. Тень вокруг его головы была еще гуще. Арон смог разглядеть темный балахон вроде тех, что носят некоторые священники, но дальше тени сливались в одно черное пятно — словно смотришь в колодец в полночь.

Пепел коротко взглянул на жеребца в тенях и отвернулся.

— Ты здесь только часовой, Ярл, — огрызнулся он.

— А ты, кажется, забываешь о нашей цели. — Голос черного пони стал еще холоднее и резче. — Или же твоя цель отличается от моей?

Последние слова прозвучали тяжелее, словно таили какой-то особый смысл.

Надменность покинула Пепла в один миг — так вода уходит из опрокинутого ведра.

— Нет, — сказал он, снова повернувшись к огню. — Конечно нет.

— Это хорошо. Мне ненавистна мысль, что наше долгое знакомство подходит к концу.

— Мне тоже.

— Напомни еще раз, каковы наши отношения, Пепел, — произнес жеребец в тенях, и в его ровном тоне прозвенела серебряная нотка ярости.

— Я… я у тебя на службе… — Пепел сделал умиротворяющий жест.

— Ты — инструмент в моих руках, — мягко прервал его черный. — Ничего больше.

Тень гнева коснулась мордочки Пепла.

Помолчав, он начал:

— Я…

Мягкий голос стал жестким, как прут из рамстонской стали:

— Ферула.

Пепел пошатнулся, вдруг скорчившись от боли.

— Ты — инструмент в моих руках, — повторил холодный голос. — Скажи это.

Челюсти Пепла гневно сжались на мгновение, потом он дернулся и закричал. В его вопле не было ничего от пони.

— Я — инструмент в твоих руках, — задыхаясь, проговорил он.

— Лорд Ярл.

— Я — инструмент в твоих руках, лорд Ярл, — поправился Пепел, падая и весь дрожа.

— Кто проник в самую суть твоего имени, Пепел? — Слова произносились терпеливо и неторопливо, словно школьный учитель повторял забытый учеником урок.

Пепел обхватил себя копытами и сгорбился, закрыв глаза:

— Ты, лорд Ярл.

— Кто защищает тебя от всего в мире, что могло бы тебе повредить? — вопрошал Ярл с холодной учтивостью, как будто искренне интересовался, каким может быть ответ.

— Ты, лорд Ярл. — Голос Пепла дрогнул тонкой нитью боли.

— И чьим целям ты служишь?

— Твоим целям, лорд Ярл, — выдавил он. — Твоим. Ничьим больше.

Напряжение исчезло из воздуха, и тело Пепла внезапно обмякло. Он упал вперед на копыта, и капли пота, падающие с его морды, застучали по земле, словно дождь. Белые волосы безжизненными сосульками свисали вдоль мордочки.

— Спасибо, лорд, — искренне выдохнул он. — Больше я не забуду.

— Забудешь. Вы слишком увлечены своими мелкими жестокостями — все вы. — Скрытая капюшоном мордочка Ярла повернулась поочередно к каждой из сидящих у костра фигур. — Я рад, что решил присоединиться к вам сегодня. Вы сбиваетесь с пути, потворствуя своим прихотям.

Некоторые из вас, кажется, забыли, что мы ищем и чего желаем достичь. — Сидящие вокруг костра тревожно заерзали.

Капюшон снова обратился к Пеплу:

— Но ты получаешь мое прощение. Возможно, если бы не такие напоминания, забылся бы и я. — В последних словах, видимо, скрывался намек. — Теперь закончи то… — Его холодный голос умолк, а капюшон слегка приподнялся к небу.

Повисла выжидающая тишина.

Сидевшие вокруг костра вдруг стали совершенно неподвижны, их мордочки напряглись и застыли. Они одновременно подняли головы, словно ища только им известную точку на меркнущем небе, будто пытаясь уловить в воздухе какой-то запах.

Арон услышал шорох в кустах. Оттуда выбежал Свен в броне с мечом наготове. Он встал впереди мальчика.

— Арон, быстрее убегай. Я не дам вам, Кровавый орден, тронуть моего сына! – пегас резко бросился на Пепла, взмахивая мечом.

Но тут магия обхватила Свена. Он не мог никак пошевелиться, сидящие у костра спокойно встали.

— Так это ты, Синий Пес, – сказал холодным голосом Ярл.

Вдруг все устремили свой взор в небо.

— Они идут, — тихо произнес Ярл. Тень будто вскипела и поползла от него, как черный туман. — Быстро. Ко мне.

Все подбежали к Ярлу и по очереди начали исчезать. Пепел зло взглянул на мальца и тоже исчез.

— А тебя, Синий Пес, я заберу с собой. – Магия на теле синего пегаса засветилась ярче, и он исчез.

После и сам Ярл испарился.

Продолжение следует.

Акт 1.Глава 8 - Выжить

Способность справиться с болью – величайший дар нашего ума. Классическая мысль гласит о четырех дверях разума и о том, что каждый может воспользоваться ими.

Первая – это дверь сна. Сон предлагает нам убежище от мира и боли. Сон ускоряет наше время, отдаляя и отделяя от того, что причинила боль. Раненые теряют сознания, пони, получая шокирующие известия, падают в обморок.

Вторая – это дверь забвения. Некоторые слишком глубокие раны не поддаются исцелению – во всяком случае, быстрому. Кроме того, часто воспоминания могут причинять боль, тут ничего не поделаешь. Как гласит пословица, время лечит все раны, но это ложь: время лечит только многие раны. А остальные прячутся за второй дверью.

Третья – это дверь безумия. Порой разум получает такой удар, что впадает в сумасшествие. Выглядит это бессмысленно, но есть от этого и польза. Бывает время, когда реальность не приносит ничего, кроме боли, и разуму приходится убегать от реальности.

Четвертая – это дверь смерти. Последнее прибежище. Ничего не может нам нанести боль, когда мы мертвы – по крайне мере, нам так кажется.

---

После того как убили всю труппу артистов и Свена забрали, сознание пегаса помутнело, все чувства и эмоции, которые он раньше испытывал: грусть, радость, любовь, симпатия, дружба, добро — всё просто пропало, его взгляд стал пустым, словно тень окутала его всего.

Он, ничего не замечая, побрел в лес и там уснул. Его тело требовало этого, и разум воспользовался первой дверью, чтобы унять боль. Защищая себя, большая часть разума просто перестала работать – заснула, если угодно.

Пока разум спал, многие моменты предыдущего дня скрылись за второй дверью. Не полностью, ведь все произошло недавно, но память поблекла, словно смотрел сквозь густой туман. При желании он мог вспомнить мордочки мертвых и белые глаза. Но он не хотел вспоминать. Он отодвинул эти мысли подальше, оставил их пылиться в темной заброшенном уголке своего сознания.

Ему снились сны, не о крови, пустых стеклянных глазах и запахе паленой шерсти, но о более приятных вещах. И потихоньку боль затихала.

---

Арону снилось, что он шел с Ником по лесу. Ника с детства учили быть следопытом, но получилось так, что его знаком отличия стало жонглирование всем, чем можно. Но знания, оставленные родителями, давали ему преимущество в лесу.

Он неслышно двигался через подлесок, а от серого пегаса было больше шума, чем от раненного кабана с опрокинутой тележкой.

После долгого молчания Арон остановился, чтобы рассмотреть странное растение.

— Борода мудреца, – заметил Ник. – Это можно определить по его листьям. — Он осторожно приподнял листья и показал Арону.

Листья были белого цвета, и их узоры были хаотичны. Арон нахмурил лоб, вгляделся в узоры одного из листьев и удивился: они действительно были похожи на бороду.

Чем дальше они углублялись в лес, тем больше он менялся, становился все ярче и загадочнее. Стволы деревьев были расположены причудливо и имели самый разный вид, да и все растения поражали необычностью: то кусты попадутся с разной окраской, то цветы, напоминающие изображение какого-либо предмета.

Ник приблизился к дереву, все ветки которого свисали так, словно прошел дождь и тяжесть капель заставила их склониться и повиснуть плетями. Ветви были тонкие, гибкие, с матовой, пурпурной и светло-зеленой корой. Широкие эллипсообразные черешчатые листья располагались очередно. Ствол дерева достигал пяти метров в высоту и три метра в ширину.

— Это ива. Ее корень съедобен, он уменьшает боль. – Ник выдернул корень и протянул пегасу. Арон закинул в рот кору, та была очень горькая и похрустывала на зубах. Он, зажмурившись, скривился от горечи и выплюнул корень.

Пройдя ещё несколько метров, Ник указал на куст. Ветки его стремились вверх, на острых концах овальных листьев были видны крохотные зазуборины и колючки, которые резали кожу, словно бритва.

— Это зудокорень. Не касайся его листьев!

Арон с любопытством вгляделся в листья, и тут, как назло, подул ветер, и один из листьев, подхваченный ветром, затрепыхался на ветке в миллиметрах от мордочки пегаса, едва не порезав ему глаз. Жеребёнок отскочил от зудокорня и поспешил за Ником, пугливо оборачиваясь.

Обойдя зудокорень, он обратил внимание на маленький куст, на концах голых веток которого располагались ягоды, окруженные мелкими листочками.

— Это ягоды горельника. Их можно есть, но только красные. Желтые, зелёные и оранжевые есть нельзя... Если хочешь передвигаться бесшумно, ты должен ставить копыто вот так.

Ещё Ник рассказал, как можно найти воду и какие растения съедобны.

У Арона от такой ходьбы заболели копыта. В этот момент сон резко изменился. Теперь пегас сидел в фургончике с кобылкой.

— Послушай, мальчик, не хотел бы ты выступать с нами? А то необычный ты. Будешь одет и накормлен, будет крыша над головой, – предложила кобылка, доставая из сундука черную повязку.

— Простите, не могу. Не то чтобы не хочу, просто… — Не договорив, пегас почувствовал, что с его глаза сняли бинты и вместо них надели черную повязку.

— Ничего не говори, вот так лучше будет, чем бинты, – улыбнулась кобылка. Осмотрев свое творение, она счастливо засмеялась. — Это осталось после нашей последней сцены с пиратами, после мы не делали сценки с ними. Вот я подумала тебе должно подойти.

Арон подошел к зеркалу. Черный овал с изящными узорами закрывал глаз, но шрам, который жеребенок получил в схватке с маньяком, остался на виду. Он начинался с брови и заканчивался, не доходя до щеки.

Фрагмент сна снова поменялся.

Теперь серый пегас ехал со Свеном в фургоне.

— Арон, будь сильным, не давай себя в обиду, тебя бьют — бей в ответ, если хотят убить — защищайся и никогда не убегай, – спокойно наставлял жеребёнка Свен, глядя ему в глаза.

---

После этих слов Арон проснулся. Его разум прикрыл свежие раны названиями множества растений, воспоминаниями о том, как развести четырьмя способами костер и как добыть воду.

Арон провел ревизию всего, что взял с собой, не понимая, как он это сделал. У него было две седельные сумки, в одной лежали его книги, немного битов, а в другой — маленький нож, черный плащ с множеством кармашков, хлеб, пара яблок и пустая фляга.

Арон не хотел возвращаться обратно, разум просто не давал ему снова увидеть все это. Он заставил молодого жеребёнка выживать и забыть на время всё, что произошло недавно.

— Так, в первую очередь надо найти воду, так говорил мне Ник... Без всего остального можно прожить дольше, — и пегас внимательно осмотрел местность.

Арон учел наклон местности и побрел по каким-то звериным тропам. К тому времени, как он нашел маленький пруд, спрятавшийся среди берез и питаемый родником, небо за деревьями уже окрашивалось в пурпур.

Арона мучила ужасная жажда. Едва он подошел к роднику, инстинкт самосохранения взял верх, и он сделал один глоток из ручья, после чего принялся собирать хворост. При этом он хорошенько огляделся. Дубы и березы здесь боролись за место под солнцем. Их стволы под пологом ветвей создавали узоры из света и тени. Из пруда вытекал ручеек и, журча по камням, убегал на восток. Если бы не борьба за выживание, которую приходилось вести, Арон смог бы оценить эту красоту.

Но для него деревья были укрытием, а ручей, отражающий луну, напоминал ему о жажде. Арон собрал хворост и попытался разжечь костер. Прошло несколько минут, и ему удалось зажечь огонь с помощью палок, как учил его Ник. Костер разгорался медленно, охватывая и пожирая все больше и больше сухих ветвей, даря жеребёнку приятное тепло.

Так Арон просидел у костра до появления звезд на небе, когда луна взошла на свой пик величия. Взглянув на небо, он убедился, что прошло много времени и вода безопасна. Он подошел с флягой и заполнил её, а затем, убрав её в сторону, сам начал пить из ручья мелкими глотками. Напившись, он вернулся к костру и заснул.

---

Вышла старшая сестра и осветила лучами солнца холодную землю, дав всем понять, что пора вставать. Первые лучи солнца осветили мордочку Арона. Он потянулся и, встав на копыта, осмотрелся, убеждаясь, что всё произошедшее с ним было правдой. Пегас собрал все свои вещи и двинулся путь. Но куда идти, он не знал. Он понимал, что если не поторопится, то ему не пережить холода, понимал, что нужно идти на юг, где тепло. За неимением лучшего плана пегас двинулся вперед, держась левым плечом к солнцу и стараясь проходить за день как можно больше.

Следующие дни были тяжелыми. Небольшой запас еды уже кончился, и Арону приходилось останавливаться и искать пропитания. Попадались то грибы, то ягоды, а когда не было ни того, ни другого, приходилось есть траву. Несколько дней он не мог найти воду, но когда находил, боялся пить, если в ней не было живности. И приходилось уходить искать дальше.

Ещё через пару дней пути Арон вышел на дорогу. Он весь исхудал, на нем не было лица. Были видны ребра, скулы на мордочке выпирали.

---

Однажды утром, пройдя меньше часа, пегас сзади услышал грохот повозки и, отойдя к обочине, продолжил брести вперед, опустив голову.

— Эй, мальчик! – завопил позади него мужской голос. Арон не повернулся. – Эгей, мальчик!!

Не оглянувшись и по-прежнему глядя под ноги, Арон сошел с обочины на траву.

Телега догнала пегаса, и голос проревел в два раза громче:

– Мальчик! Мальчик!

Жеребёнок всё-таки приподнял голову и взглянул на незнакомца. Это был старик пурпурного цвета, с козлиной седой бородкой и синей гривой. В повозке сидел жеребёнок старше Арона, тоже пурпурный, только с красной гривой. По-видимому, это были отец и сын.

— Ты глухой, мальчик? – старик прищурился, вглядываясь в жеребенка.

Арон покачал головой.

— Немой, что ли?

Арон снова покачал головой.

— Нет.

Старик вновь прищурился.

– Ты в город идешь?

Арон кивнул, не желая больше ничего говорить.

— Тогда давай залезай. – Он остановился рядом с жеребёнком.

Пегас не стал отказываться: ему было проще согласиться, после стольких дней блужданий и голода он был рад любой помощи. Когда он сел в повозку, жеребец тронулся. Пройдя несколько часов, старик повернул голову и посмотрел на пегаса. Тот сидел на мешках и, опустив голову, смотрел на пол. Сэт взглянул на сидящего рядом сына, наблюдавшего за дорогой. Джеймс был простым земнопони, он был рассудительный, всегда выполнял поручения, даже если они казались невыполнимыми.

— Эй, Джеймс, дай-ка ему еды! А то видишь, какой он худющий? Я Сэт, а это Джеймс, – представился пони.

Пурпурный жеребёнок отвлекся от своего занятия и повернул голову в сторону, где сидел худой пегас. Он подтянул к себе лежащий в повозке мешок, достал оттуда буханку хлеба, отломил кусок, положил, намазал на него масло и протянул пегасу.

— Вот, держи.

Арон никак не реагировал, он смотрел в пол повозки. Джеймс вгляделся в глаза жеребёнка и заметил, что они совсем пустые, в них не было той искры, которая помогала всем пони жить. Красногривый пони подвинулся ближе, приподнял подбородок Арона и силой втиснул в рот теплый хлеб — надежду на жизнь.

От этой неожиданной доброты у пегаса забилось сердце. После стольких дней голода он наконец-то попробовал мягкий хлеб с маслом. Он начал жевать, и из глаз его потекли слезы.

Джеймс снова вгляделся в глаза пегаса и с облегчением увидел в них ту самую искорку.

Сэт в замешательстве взглянул на Арона.

— Так, сегодня мы не пойдем в город. Ты согласен со мной, Джеймс? – окликнул он сына.

— Да, согласен, поехали обратно, – кивнул тот.

Арон растерялся, пришел в недоумение. Он доел хлеб и вопросительно взглянул на своих благодетелей.

— Почему? – только и смог выдавить из себя жеребёнок.

Джеймс вытащил из одного из мешков мягкое одеяло и укутал в него Арона. Тот удивился: он впервые видел подобное сочувствие со стороны чужих ему пони.

— Всё, успокойся и спи. Доверься нам, – проговорил Джеймс успокаивающим голосом.

После этих слов веки пегаса потяжелели, и он провалился в глубокий сон.

Продолжение следует.

Большое спасибо, моему редактору Morgana-funwriter-7

Прочел часть, оставь отзыв.

Акт 1.Глава 9 - Приключения на круп

День, который никогда не забуду.

Арон пробудился после долгого сна и раскрыл глаза. Перед ними все было смазано, он не мог ничего четко увидеть, кроме своего носа. Тело было тяжело поднять, словно он был покрыт свинцом. Копыта двигались с трудом, голова, словно набитая ватой, соображала с трудом.

Сфокусировав свое внимание на одной точке, Арону удалось восстановить зрение. Он лежал в небольшой комнате, где были стояли кровати, письменный стол, а рядом с ним — богатырский сундук. За окном уже светало, первые петухи закричали, давая понять: настал новый день. Серый пегас, еле встав с кровати, пополз к двери, предварительно найдя жилет, надев на себя и тем самым скрыв крылья.

Выйдя из комнаты шатающейся походкой, он увидел, что находится на втором этаже. Лестница ему казалась крытой горкой. Но делать было нечего, и Арон аккуратно стал спускаться, при этом следя, чтобы его никто не заметил. Но, оказавшись на середине, оступился. Кубарем пролетел несколько ступенек (слава архитекторам, их было немного). Когда Арон оказался внизу, на шум прибежал старый жеребец пурпурного цвета, а за ним — жеребёнок пурпурного цвета с красной гривой.

Сэт, увидев лежащего пегаса, ринулся к нему и, ухватив его, посадил на стул.

— Ты как, все хорошо? – обеспокоенно обратился к жеребёнку старик, осматривая его.

Арон еле пришел в себя и, открыв глаз, взглянул на жеребцов, которые стояли перед ним. Он хотел резко оттолкнуться от них, но сил не было. Только смог поднять копыто и снова его опустить.

— М-да… хорошо тебя потрепало. Джеймс не смог тебя разбудить, когда приехали. Пришлось тебя нести укладывать. Спал ты, я скажу, ну очень долго, двое суток уже. – Жеребец подошел к столу, взял оттуда готовый пирог, салат и горячий чай и всё разложил на столе, за которым сидели жеребята.

Арон был шокирован увиденным. Доброта, которую оказала ему эта семья, была неоценима. Его взгляд выдавал его чувства, когда он смотрел на всё это.

— Что сидишь, словно язык проглотив? Давай налетай, пока Джеймс все не съел, – весело усмехнулся жеребец.

Арон не стал медлить. Силой воли он заставлял копыта двигаться, брать еду. Можно сказать, запихивал, словно черная дыра, которая засасывает в свое жерло все, что попадается на её пути. Джеймс, наблюдающий за тем, как жеребёнок энергично впихивает в себя еду, не отставая от него, начал соревноваться с ним, кто из них больше съест.

Закончив трапезу и набив желудок, Арон почувствовал, что ему стало лучше. В голове прояснилось. Он обдумал, что будет дальше делать.

— Спасибо, – только и выдал пегас.

— О, все-таки можешь говорить, слава богине, а то никак не мог понять, немой ты или травма какая-то у тебя, – протянул с удивлением в голосе жеребец, подошел поближе к пегасу и копытом потрепал гриву.

Арон отдернул голову от копыта старика.

– У меня вопрос есть: где я? – спросил пегас, убрав с глаза челку и оставив ее прикрывать другой с повязкой.

— О, прости, забыл сказать. Ты на ферме. Тут мы с сынком разводим скот, растим пшеницу и промышляем сельскохозяйственными продуктами. Ну и занимаемся кузнечеством, – пояснил Сэт, указывая копытом на окно.

Услышав из уст старика, где он, Арон начал анализировать полученную информацию. Выговорить услышанное ему было трудновато. Но, проговорив его несколько раз про себя, он всё-таки смог сказать вслух.

— "Сельскохозяйственными продуктами"... Это те, которые вчера вы везли в город? – спросил пегас, угрюмо взглянув на фермера.

— Ну да, тыквы, кабачки, лук, морковка и тому подобное. Только вот незадача: мы должны были все это продать, но, встретив тебя, мы вернулись обратно, и за два дня они уже могли испортиться в погребе, – ответил жеребец, с досадой почесав затылок.

— Простите, — только и смог сказать, опустив глаза, пегас.

— Да ладно, ничего страшного, зато у нас теперь есть помощник! – заметил старик с улыбкой.

---

Прошло пару дней.

— Что стоишь? Давай налегай на меха, а то металл в горне даже не раскалился! – прикрикнул Джеймс, кидая металл в горн.

— Я уже устал давить на эти меха! Что с ними, забились, что ли? – недовольно пробурчал пегас, прыгая на мехах.

— Ты бы меньше языком трепал, больше делом занимался. Нам надо за сегодня сделать заготовки, чтобы отец мог уже сделать заказ. – Джеймс с усердием наблюдал за металлом.

Спустя несколько часов Арон и Джеймс закончили работу и двинулись домой. Уже солнце садилось за горизонт, дневные звери прятались в норки, давая свободу детям ночи разгуляться на воле.

Пегас вошел внутрь дома уставший, покрытый копотью, грязный. Вид его был удручающий, словно он прошел сквозь горящий лес, жилет был весь в грязи. Арон, поковыляв в ванну, принял душ, вымывшись и полностью смыв с себя тяжелый день. По телу разлилось приятное ощущение легкости. Выйдя из ванны, он направился на кухню. Там его уже ждал ужин. Аромат только что приготовленных картопляников, салата из свежих огурцов и помидоров и свежевыпеченного хлеба щекотал ноздри.

Арон тихо спустился вниз, войдя в кухню, сел за стол и посмотрел на все это богатство. Сэт взглянул на мальчика.

— Ну что, как тебе первый день работы у нас на ферме? – с ехидной улыбкой поинтересовался он.

— Хорошо, мне понравилось, – тихо ответил пегас, опустив голову.

— Да по тебе не скажешь, что понравилось. Ну ладно, дальше посмотрим, может, дам тебе другую работу, поинтереснее, – ободрил пегаса Сэт. – Так, Джеймс, что скажешь, как он тебе сегодня?

— Ну, неуклюж, слишком торопится, чуть не сломал меха, прыгая на них очень быстро… – он не успел договорить, его перебил Арон:

— Но я не хотел, честно, я пытался аккуратно, но когда я увидел, что он никак не разгорается... – парировал пегас и, замолчав, дал слово Джеймсу.

— Так, о чем я, ах да, он дерзкий, перебивает старших… — снова не договорил жеребёнок и, уже прищурив глаза, посмотрел на пегаса.

— Прости, – только и сказал пегас, – все, буду молчать. – Он прикрыл свой рот копытом.

— И после всего сказанного я могу тебе сказать, отец, что он подойдет как помощник. – Джеймс смягчил взгляд и увидел довольную улыбку пегаса. — Но подпускать его к инструментам и тем более к горну запрещается, – со злорадной ухмылкой он взглянул на Арона.

Арон склонил голову вниз. Он понимал, что ни на что не годен. После этих слов о запрете пауза длилась две минуты, и вдруг Сэт и Джеймс не выдержали.

— Ха-ха-ха-ха-ха! Ты бы видел свою морду! Не волнуйся ты так, это была всего лишь шутка! – расхохотался Сэт, смахнув с мордочки слезинку.

Арон обиженно надулся и стал есть.

---

С первыми лучами солнца закукарекал петух, ставя на уши всю ферму. Арон, кряхтя, бормоча, с трудом проснулся.

— Твое ж копыто, уже вторую неделю подряд не могу нормально выспаться! Я этого петуха на суп пущу, если он не заткнётся, – пробормотал пегас, подняв подушку и закрыв ею голову.

Петух затих, и пегас, сняв с головы подушку, удобно устроился, прикрыв глаза. М снова, теперь у окон, закукарекал петух так, что казалось, что вот-вот легкие выплюнет.

Зажмурившись и прикусив губу, Арон схватил подушку, открыл настежь окна и бросил в петуха. Тот издевательски увернулся и посмеялся над пегасом. Арон положил на край окна мордочку и, закатив глаза, безразлично посмотрел на петуха.

— За что ты меня так невзлюбил? – поинтересовался пегас, обращаясь к петуху. Тот удалился прочь вальяжной походкой, не обращая внимания на слова пегаса.

Арон, собравшись, надел свой жилет вышел на улицу. Навстречу ему поспешил пурпурный жеребец.

— О, Арон проснулся! Как спалось сегодня? – полюбопытствовал пони, разглядывая сонного пегаса.

— Да никак! Скоро я этого петуха точно на суп пущу, — зевая, пожаловался Арон.

— М-да, чё-то Фил тебя недолюбливает... скажи, ты ему случайно дорогу не переходил? – задумчиво спросил жеребец.

— Да нет, – с сомнением протянул Арон, глядя в землю.

— Тогда могу вынести вердикт: ты ему просто не понравился, – подытожил фермер, входя в дом.

Арон, умывшись и освежившись, вернулся в свою комнату. Разобрав свои вещи, он достал книги, которые уже были прочитаны не один раз. Он нашел книгу по кузнечному делу. Разобрав все азы и теорию, подошел к накопытнику и, изучив его досконально, начал разбирать его. С боку находились механизмы, позволяющие подыматься и опускаться лезвиям. Внутри, куда вставляли копыта, была плоская металлическая кнопочка, при правильном нажатии на которую активировались боковые механизмы. Поняв, как что работает, Арон решил восстановить лезвия, но для этого нужно было их сковать.

Арон, просидев долго над этой мыслью, не знал, как быть. И решение пришло само. Джеймс вошел в комнату весь в грязи и копоти. Арон взглянул на своего приятеля как на жертву. Тот в недоумении и в растерянности посмотрел по сторонам.

— А-а-а! Арон, что ты так на меня уставился? – нервничая, спросил жеребёнок, пятясь назад.

— Вот ты мне как раз и нужен, – сощурив глаз, Арон пронзил пурпурного жеребёнка взглядом.

---

— Так, я тебя правильно понял? Ты хочешь, чтобы я сковал для тебя два лезвия по этим чертежам? – повторил ранее сказанное Джеймс.

— Да, именно так, – утвердительно кивнул пегас, убрав чертеж.

Земнопони закрыл глаза, прижал копыто к подбородку и молча сидел так пять минут. Образовавшаяся тишина давила на пегаса, ему казалось, что эти минуты длятся часами. И когда пурпурный жеребенок громко выдохнул, он с надеждой уставился на него.

— Хорошо, но из чего мы будем их делать? Металла, который у нас есть, не хватит. А чтобы сделать лезвия для этого накопытника, нужен чистый материал, – почесав затылок, сообщил Джеймс.

— Жаль, а так хотелось его восстановить... – с горечью опустив голову, промолвил пегас.

Джеймс взглянул на пегаса. Опустившаяся мордочка и грустные глаза Арона взяли верх над ним. Он обдумал все решения и нашел незначительную, но опасную зацепку.

— Хм-м-м… тут есть неподалеку заброшенная шахта. Там, поговаривают, произошел странный взрыв ночью, и после этого шахту закрыли. Может, нам там испытать удачу? Может, обнаружим залежи руды и соберём их, сколько нам нужно? – предложил земнопони.

Пегаса обеспокоило предложение Джеймса. Он не рассчитывал выходить за пределы фермы. Он начал оценивать все "за" и "против". Прошло несколько секунд, и он решился.

— Давай попробуем, – ответил пегас, начав собираться.

---

Они стояли у заколоченного досками входа.

— Джеймс, ты в этом уверен? Я не знаю, что там нас будет ждать...

— Да, уверен, – твердо сказал земнопони, взявшись за переднюю доску и начав раскачивать её взад-вперёд.

Арон, не оставшись в стороне, тоже принялся раскачивать доску, и немалыми усилиями они наполовину разобрали проход. Жеребята заглянули внутрь пещеры. Черный зев — чрево земли — дохнул на них смрадом. Они вдвоем попятились, но Джеймс зажёг фонарь.

— Ну что, ты со мной или как? — Джеймс со вздохом переступил порог пещеры. Доски жалобно скрипнули под его копытами.

Шли они уже больше часа. Шахта была широка. Укрепленная сваями и балками главная галерея с расходящимися от нее проходами, крепления для фонарей и факелов, какие-то ящики, брошенный инструмент, давно уже покрывшийся ржавчиной...

Однако далеко не все в шахте сохранилось столь идеально. Многие сваи сгнили и выглядели откровенно угрожающе. Порода местами сыпалась, такое впечатление, что иногда даже от их шагов. Чувствовалось, что шахта выработана. Выжата досуха, как лимон, и брошена на произвол судьбы, ржавчины, сырости и давления породы несколько десятилетий назад.

Шахта оказалась просто огромной. Иногда даже трудно становилось придерживаться главной галереи. Им просто становилось непонятно, которая из них главнее. Вот показалась впереди очередная довольно большая развилка. Выглядела она, откровенно говоря, опасно: многие балки покосились, треснули, порода на потолке заметно просела вниз. При этом сама развилка была довольно сложной: часть штреков, или чем там они были, уходила под небольшим углом вниз, пара впереди продолжала идти горизонтально. Всего то ли пять, то ли шесть путей.

Арон и Джеймс углубились в один из проходов. Как вдруг земля с гулом затряслась под их ногами. Балки по центру затрещали под навалившимся весом земли. С хрустом лопнула одна из поперечин под сводом. Посыпались камни. Все вокруг загудело. Потолок пошел трещинами.

— Бежим!! – только и успел выкрикнуть пурпурный парень, толкнув пегаса вперёд.

Они бежали как сумасшедшие. Своды шахты все рушились, не давая жеребятам остановиться. И когда перед ними показалось свободное помещение, они еле успели нырнуть туда прежде, чем свод потолка шахты рухнул, едва не придавив их.

Оба мальчика лежали на земле без сил, они были как выжатый лимон, никто из них не мог пошевелиться. Только лампа тускло горела, отдавая последний свет. Джеймс подошел к лампе, достал из седельной сумки баночку спирта и заправил ее. Она снова ярко осветила зал шахты.

— Арон, ты как? – он подошел к пегасу и помог встать.

— Я в порядке, – тяжело дыша, сказал пегас, вставая с помощью товарища.

— Слава богине! Теперь что будем делать, шахтер ты наш? Дороги назад, как ты видишь, нет! – саркастически произнес друг, обращаясь к пегасу.

Виновато выдохнув, пегас промямлил:

– Прости, я не знал, что так получится. Я думал, что, свернув направо, мы сделаем правильно.

Джеймс покачал головой.

– Ладно, пошли. Дальше, может, мы и найдем выход. – Осмотревшись по сторонам, земнопони пошел вперёд.

Проскитавшись более трех часов, они не нашли прохода.

— Чёрт! — только и смог выругаться пурпурный жеребец. – Мы не можем умереть тут, тут должен быть выход, я в этом уверен! Арон, ты там что-нибудь нашел?

— Нет, прости, я уже всё стены прочесал, но прохода не нашел, – виновато потупился пегас.

— Проклятие! – Джеймс упал на круп и прислонился спиной к стене.

Арон подошел к другу, сел рядом и стал смотреть в потолок.

— У меня плохие новости. Света нам хватит только на один час. После мы будем сидеть в кромешной тьме. Еды и воды нам хватит только на сутки, после мы будем голодать, если, конечно, не умрем от удушья. Воздух сюда, как я вижу, не поступает. – Пурпурный жеребец прижал копыта к вискам и начал их массировать.

Арон тихо сидел, обняв свои задние ноги, и смотрел в стену.

— Арон, мне придется выключить лампу, чтобы она не выжгла кислород. Нам придется тут сидеть и ждать помощи, если она, конечно, прибудет. Надо было оставить записку отцу, куда мы пошли, – с сожалением сказал жеребёнок, кусая нижнюю кубу.

Выключили лампу, и в пещере настала кромешная тьма. Джеймс подвинулся ближе к Арону, давая тому понять, что он тут не один. Они сидели молча и ничего не говорили. Джеймс уснул. Его сопение было слышно по всей пещере. Арона тоже клонило в сон, он сопротивлялся, но все-таки не справился и также заснул.

---

Арон оказался во тьме. Он стоял на тонкой, словно лезвие, дорожке, где неловкое движения может стоить ему жизни. Пегас не знал, что делать; он начал паниковать. Не глядя вниз, побежал по тонкой дорожке. Увеличивая скорость, он увидел с разных сторон картинки, на которых изображались другие пони. Он никак не мог понять, к чему все это было показано.

На одном экране город, охваченный огнем, над которым летает дракон светло-синего цвета. Крылья его имели оперение, но были из кожи. Дракон огнем полностью выжигает город, не давая никому пощады. Но на драконе сидит ещё всадник — единорог белого цвета, блондин с кьютимаркой в виде дракона, образовавшего собой кольцо (он кусал себя за хвост).

Резко поменялась картина. Теперь Арон видел, как на жертвенном алтаре лежит кобылка черной окраски с белой гривой. К ней подходит единорог, держа магией какой-то камень, этот камень начинает светиться — и резкая вспышка ослепляет жертву. Камень начинает вести себя по-другому, и единорог вживляет его в кобылку.

После фрагмент поменялся, и перед самим жеребёнком появился этот камень. Арон остановился перед ним. Камень парил в воздухе, Арон всмотрелся в камень. Резкая вспышка в центре камня — и появилось странное око. Оно смотрело на мальчика как на свою собственность. Из него начали выходить щупальца, которые рванулись на пегаса. Обхватив его тело, они не дали жеребёнку ни шанса спастись.

— Нет, не надо, мне больно, хватит!!! – прокричав эти слова, он что-то вспомнил, что-то такое уже было с ним, но он не помнил, когда и где.

Резкая вспышка — и белый свет озарил все темное пространство. Камень резко запищал от этого света, и его щупальца развеялись, как тень. И он сам растворился воздухе. Арон упал уже не на маленькую тропинку, а на хороший широкий пол. Он, очнувшись, посмотрел вперед и увидел перед собой черную кобылку с белой гривой. Она спокойно подходила к пегасу, в выражении её мордочки читались счастье и любовь, какие обычно испытывает мать, встречая свое детище после долгой разлуки.

Она подошла к пегасу, приложила копытце к его мордочке и легонько поцеловала в лобик. От такого жеста у пегаса резко исчез страх, и он успокоился.

— Здравствуй, Арон, – её голос звучал как песня скворца после долгого молчания.

— Здравствуйте... а мы с вами знакомы? – он вдумчиво пытался подбирать правильные слова.

— Хи-хи-хи, нет, конечно! Ты меня не знаешь, а я тебя знаю, – её смех был подобен журчанию ручейка.

— Простите, я… никак не могу… понять… где я? – в недоумении спросил пегас, глядя на кобылку.

— Ну-у-у-у… как бы тебе сказать, это твой мир. Нет, неправильно выразилась, – призадумалась кобылка, наморщив лобик. — О, точно, это твое подсознание! Самое глубокое, сюда не многие могут попасть. Время этой реальности остановилось. Тут ты можешь находиться сколько угодно. Но есть опасность того, что ты не сможешь отличить реальность от подсознания. Так что лучше быть тут как можно реже или вообще забыть об этом месте, – сказала кобылка, чарующе вглядываясь в пегаса.

Арон сидел, раскрыв рот. Выйдя из ступора, он начал осматриваться.

— Послушай меня, у меня осталось мало времени. Сейчас ты находишься в трудном положении. Чтобы выбраться из пещеры, воспользуйся своим левым глазом, – она указала копытом на левый глаз пегаса, закрытый повязкой.

— Стойте, при чем тут мой глаз? И как вы узнали про него? – возмутился пегас, отступив назад на два шага.

— Сейчас нет времени, повторяю тебе! Просто доверься мне, хорошо? – она нежно взглянула в глаза жеребёнку.

Арон был заворожен ее взглядом и полностью подавлен её очарованием. Он замолчал и стал слушать дальше.

— Твой глаз необычный. Если правильно им воспользоваться, то можно спастись, но если использовать неправильно, то можно и убить. Я смогу снять печать только на несколько секунд. После ты сможешь общаться с духами. Но запомни, это только несколько секунд, после все пропадет. Ты готов? – она начала немного нервничать.

Арон растерялся, узнав такие новости о глазе. Но, быстро собравшись с духом, он подошел к кобылке.

— Да, готов, – твердо сказал он.

— Хорошо, тогда я начинаю, – она поставила перед собой копыто и дунула на него. Множество маленьких светлячков двинулось к мордочке пегаса. Они начали крутиться вокруг глаза.

Арон не стал сопротивляться. Он стоял смирно. Светлячки резко собрались в одного большого, и тот вошел в левый глаз. Тут полыхнула вспышка, и Арон вернулся обратно.

---

Арон резко пришел в себя. Открыв глаз, он осмотрелся. Везде было темно. Он не колеблясь снял повязку, и что-то вспыхнуло в левом глазу. Перед ним стоял рабочий, по виду земнопони, каштанового цвета с коротко стриженной голубой гривой, с щетиной, с мешками под глазами.

Дух смотрел на пегаса усталым взглядом. Арон не стал бояться и ждать.

— Скажи, пожалуйста, как нам выбраться отсюда? – умоляющие спросил он.

Дух странно посмотрел на пегаса, тронул копытом его голову, и Арон увидел фрагменты жизни этого пони.

Кажется, этот жеребец давно не спал. Он подошел к мешкам и отодвинул в сторону один из них. Там оказался выступ. При нажатии на него в дальнем углу зала открывался маленький проход.

После резкий удар, начинается землетрясение, жеребец весь трясётся и в панике вбегает в проход. Из маленького прохода слышится выкрик жеребца, и оттуда начинает валить темный дым. После этого ведение пропадает. Духа как не бывало — исчез.

Арон резко держится за глаз, голова вся гудит, боль невыносимая, но пегас справляется с ней, не издавая не единого звука. Он тяжело дышит.

Из левого глаза потекла густая жидкость. Он не придал этому значения.

— Джеймс, просыпайся, я знаю, как нам выйти отсюда! – Пегас начал трясти пурпурного жеребца.

— Твою за ногу, что ты сказал? – зевая, промямлил земнопони.

— Мы сможем выбраться! — повторил снова пегас, уже громче.

— Что, правда? Но как? – изумился Джеймс, включив лампу.

Лампа снова осветила всё помещение, от яркого света оба жеребёнка зажмурились. Джеймс присмотрелся к пегасу и был ошарашен.

— Арон, твой левый глаз... он в крови! – Он подбежал и уже хотел снять повязку.

— Нет, не трогай! — возбужденно выкрикнул пегас, отворачивая голову от Джеймса. – Прошу, не надо, все в порядке! – уже спокойно попросил он.

Джеймс впервые увидел Арона таким серьёзным он отошел от мальчика.

— Ладно, ты сказал, что знаешь, как нам выбраться. Я не буду спрашивать, как ты об этом узнал, но нужно торопиться. Выкладывай. – Пони сложил перед собой копыта и уставился на мальчика.

Арон подошел к тому месту, где был тот рабочий, и нашел под камнями небольшой выступ. Нажал на него, и тот углубился в землю. Послышался резкий скрежет, и в дальнем углу одна плита сдвинулась в сторону, открыв маленький проход. Джеймс был оарашен, но сразу же подошел ко входу.

— Ну что, пошли, а то нам ничего не светит, – обратился он к пегасу с улыбкой на лице.

Они двинулись по узкому проходу. Не прошло даже десяти минут, как они выбрались в большое помещение, где, наступив на пол, почувствовали что-то слизкое и вязкое. Джеймс осветил помещение и в ужасе вскрикнул: на потолке висела куча коконов, в которых кто-то шевелился.

— Арон, слушай меня внимательно, сейчас тихим шагом идем к тому выходу, повторяю, очень тихо. Если они нас заметят, то нам конец, – нервно прошептал пони.

Арон молча кивнул головой. Они шли очень тихо, передвигаясь так, что даже самый искусный вор позавидовал бы им. Арон двигался так тихо, как учил его Ник.

Дойдя до середины зала, Арон заметил небольшой черный камень. Его привлекли переливы света на его оболочке. Он остановился и подошел к нему. Приложил копыта к нему и почувствовал что-то странное. Один из коконов зашевелился. Арон поднял голову и в панике от увиденного быстро сгреб несколько таких камней, обнаружившихся рядом, всунул их в сумку. Сумка была полностью забита. И он уже широким шагом побежал к выходу, где ждал его сердитый Джеймс.

Они вдвоем ринулись вперёд, не отвлекаясь и не оглядываюсь назад, в сторону шахты. Дойдя до перекрёстка, где два туннеля показывали в разные стороны, жеребята двинулись по тому, над входом в который было написано "Выход". Более часа они бежали без оглядки и, как только впереди показался свет, они наконец-то выбрались наружу.

Запыхавшиеся, напуганные, они пошли обратно домой.

Акт 1.Глава 10 - Магнетит

Магнетит

---

Арон и Джеймс, уставшие, голодные, валились без сил. Им с трудом удалось добраться до дома. Они по-тихому спрятали камни в кузне и разошлись по своим комнатам. Арон после такого путешествия лег в кровать и ушел в глубокий сон, бросившись в объятия Морфея. Джеймс после пережитого сел за книги, чтобы забить свой мозг теорией кузнечного дела.

Два дня спустя.

Была уже глубокая ночь, а пегас и не собирался спать. Арон встал с постели, поднял мешок, набитый сеном, уложил на кровать и накрыл его одеялом. После он надел свой жилет, взял четыре литейные формы и убрал их в сумку. Он не догадывался, что все изменится в этот прекрасный час. Он нацепил на себя сумку и под покровом ночи вышел из своей комнаты. Тихими шагами он двигался вперед, стараясь не скрипеть половицами. Дойдя до кабинета старика, он заглянул в щель и увидел, что Сэт, сидя в кресле, мирно посапывает. Арн прижался к стене и, старательно держась в тени, начал тизх пробираться к выходу.

Оказавшись у главной двери, он тихо открыл её, а, выйдя наружу, прикрыл, чтобы не создать лишнего шума. И как можно быстрее побежал в сторону кузни. Оказавшись там, он встретил Джеймса, стоящего с нахмуренным лбом.

— Ну что, у тебя всё готово? – спросил земнопони, нервничая.

— Да, всё готово, – прошептал пегас, доставая из сумки четыре литейные формы.

Войдя внутрь, Джеймс полностью осмотрел помещение. Найдя взглядом всё нужное, он начал собирать инструменты. Прошло где-то пять минут, а он уже подготовил стол для обработки камней.

Достав из тайника сумки с камнями, он высыпал их на стол и начал перебирать: взяв первый, сжал его копытами, надавливая на сердцевину, и тот, не выдержав, раскололся. Джеймс отбросил его и принялся за другой. Второй оказался не таким хрупким и выдержал давление, но его внешняя оболочка была переливающаяся и гладкая, а это значило, что по прочности он не подойдет. Выкинув его, земнопони взялся за следующий черный камень, сжал его, и тот рассыпался.

Джеймс уже пришел в отчаяние: все образцы были никудышными. Но его привлек один странный узор из жилок на обломках черного камня. Взяв осколки и выковыряв из них составляющие узора, Джеймс вгляделся в них. Тронув их, он почувствовал странное ощущение: его нутро говорило, что это то, что им нужно. Он начал брать каждый камень, ломать его и искать эти жилы. Собрав их, он удостоверился, что этого должно хватить на четыре лезвия.

Более часа они убирались, чтобы старик ничего не заподозрил. Арон как можно глубже закапывал остатки камней, а Джеймс подготавливал металл.

— Ну вот, простую работу мы с тобой сделали, теперь пора заняться самой хлопотной, – уведомил пегаса Джеймс, вытирая пот со лба.

— Да-да-да, я знаю, пойду разводить огонь в печи, – возмущённо пробубнил пегас. — А раздувать огонь в печи будем по очереди? – с надеждой громко уточнил пегас, уже закидывая в печь угли.

— Не знаю, не знаю, не мне нужны эти лезвия. Так что посмотрим, как карта ляжет, – съехидничал жеребёнок, кладя металл в чашу для сплава металла.

Арон разводил огонь очень долго, но, когда печь начала нагреваться, настало время подавать воздух, чтобы повысить температуру, и надо было добавить углей. Весь этот процесс обошелся пегасу в два часа мучений. Запыхавшийся и уже уставший всего за три часа жеребёнок валился с ног, но это было только начало. Джеймс, подойдя к печи и убедившись, что температура приемлема, вставил чашу в жерло печи и оставил её там.

Они работали всю ночь, сменяя друг друга каждые два часа и давая друг другу отдохнуть. Наступил рассвет. Арон окинул товарища взволнованным взглядом. Джеймс взглянул в чашу и покачал головой, давая понять, что металл ещё не готов. Вдруг в дверь кто-то постучался.

Жеребята замерли в оцепенении: они не думали, что Сэт так рано встанет и придет в кузню.

— Эй, давайте открывайте, я знаю, что вы там, Джеймс, Арон! Не бойтесь, я вас не наказывать пришел, – попытался убедительно выразиться Сэт.

Джеймс недоверчиво выдохнул и подошел к двери. Открыв её, он увидел отца в рабочей одежде с висевшим за поясом молотом.

— Папа, я все объясню, только не злись! – решил объясниться Джеймс, досадливо вздохнув.

— Мистер Сэт, это моя идея была, и я за все отвечаю, Джеймс здесь не при чем! Я готов понести наказание, – опустив голову и прижав ушки, признался Арон.

— Нет, это неправда! Это была моя инициатива, так что лучше накажи меня! – заступился за пегаса пурпурный пони.

Сэт, уже не в силах выдержать такую показуху, начал смеяться.

— Ха-ха-ха-ха! Ну, вы даёте! – жеребец стер с мордочки слезинку. – Ну, уморили вы старика, я даже не думал, что вы на такое пойдете. Дайте хоть взгляну, что вы там, мои юные кузнецы, делаете.

Старый кузнец вошел внутрь и, осмотрев все, что они успели сделать, немного удивился. Он взглянул на литейные формы. Каждую он проверил на надёжность, посмотрел на форму, которая будет выплавляться из неё. Это были лезвия шириной в четыре сантиметра и длиной в двадцать пять сантиметров. Конец лезвия был слегка изогнут. Также в лезвиях находились отверстия, с помощью которых они будут вставляться и закрепляться.

После Сэт подошел к печи и немного расстроился.

— Джеймс, сколько раз я тебе говорил, что расплавлять нужно постепенно, а не так, как вы сейчас делаете? Вы так можете испортить металл, и сплав получится хрупкий и плохого качества, – укоризненно покачал головой кузнец, доставая чашу.

— Так, Джеймс, добавь больше углей, растопи по максимуму. Арон, иди в погреб и начинай сюда таскать угли, они нам очень понадобятся.

Джеймс и Арон сидели в оцепенении: они никак не могли понять, что сейчас происходит.

— Что сидите, рты разинув? Давайте за работу! Я вам покажу, как кузнецами быть, – приказным тоном растормошил жеребят Сэт.

Они резко вышли из оцепенения и побежали выполнять поручения.

---

Уже прошло более суток. Арон и Джеймс уже не спали больше двадцати четырех часов, но продолжали работать. Старому пурпурному кузнецу стал очень интересен этот не слишком похожий на другие сплав. Он решил вложить всю душу в работу над ним.

Сплав был готов для разлива в формы. Но Сэт призадумался. Он достал из своего сундука, камень очень странной формы, источавший необычное свечение. Старик подошел и кинул его в сплав. В результате произошел небольшой взрыв. Из чаши повалил густой, темный, как туча, дым. Он поднялся под потолок кузни и равномерно распределился по нему. Слышны были удары молнии и грохот грома. Одна молния ударила в наковальню, и после дым стал возвращаться обратно в чашу, словно в обратной перемотке. Сплав начал выбрасывать маленькие искры по стенкам чаши. Мордочка кузнеца была вся в копоти, а грива его, лоскутами, вся черная, подалась назад.

Жеребята, увидев взрыв, спрятались за наковальню и сидели тихо, но, заметив, что потолок весь почернел, в панике отпрыгнули от наковальни как раз в тот момент, когда в нее ударила молния. От такого шока мальчики чуть не стали заиками. Когда вся туча ушла обратно, они увидели Сэта, всего в копоти.

— Мальчишки, вы знаете, что это такое? – Он показал на чашу, откуда маленькими искрами что-то било по ее стенкам.

Жеребята удивленно посмотрели друг на друга и отрицательно покачали головами.

— Это, друзья мои, уже будут не просто лезвия, а артефакт. Я добавил туда молкамень. Это камень со стихийным элементом.

— Погоди, а откуда он у тебя взялся? – подозрительно спросил его сын.

— Ну-у… это произошло ещё до твоего рождения. Я был гвардейцем её величества принцессы Селестии. Однажды, где-то… в северном или в западном полушарии... ну, я точно не помню... на нас напали алмазные псы. Так случилось, что меня взяли в плен и планировали съесть. Ну, я, конечно, как-то смог выбраться… И вот я уже стою на горе, вижу залежи алмазов. Ну, я решил взять парочку, а тут, как назло, погода стала портиться… Ну, я решил как можно быстрее отломать кусочек и уйти. Но удар молнии я не ожидал, молния ударила по залежам много раз, я не смог сосчитать. И когда тучи ушли, от залежей алмазов остался только вот этот камешек. И в нем был вот этот элемент. – Он, закончив свой увлекательный рассказ, взял чашу и поставил её обратно в печь.

Пурпурный жеребёнок приподнял бровь, в его взгляде было написано: "Не верю ни единому слову". Сэт посмотрел на сына и, не выдержав сверления взглядом, сдался.

— Ладно, ладно, я просто купил его у одного торговца, думал, что-то получится, — оправдался кузнец — Но металл, который я использую для ковки, он не принимал. А тут я заметил, что в этом есть что-то, – он начал перебирать свою бородку.

Джеймс со счастливой улыбкой на мордочке посмотрел на пегаса.

— Ну что, скажи спасибо отцу, теперь у тебя будет артефакт! – обратился он к Арону и потрепал ему гриву.

Пегас был в шоке: он никак не мог поверить, что после стольких страданий он нашел то, что давно искал, — семью.

— Всё, давайте начнем, пора делать заливку. Приготовитесь, сейчас начнётся самая сложная работа, – предупредил кузнец, доставая чашу из печи и заливая в каждую формочку ее содержимое.

Дав отстояться, он вытащил первое лезвие и щипцами положил на наковальню, и жеребенок пурпурного цвета начал бить по лезвиям. После пяти минут работы на наковальне кузнец вложил лезвия в воду, и пар резко распространился по кузне, закрывая обзор.

Пегас подбежал и открыл дверь, давая клубам пара рассеяться. Когда в помещении стало все видно, жеребята заметили, что Сэт стоит со счастливой улыбкой на мордочке. Было видно, что из его правого глаза потекли слезы. Лезвие, которое он держал, было фиолетового цвета и испускало крохотные электрические разряды.

— Наконец-то, после стольких лет! – старый жеребец вытер слезы. – Продолжаем работать, мы должны доделать все, пока металл не испортился, – сурово добавил кузнец, откладывая лезвие в сторону и принимаясь за новое.

---

После получасовой работы, все лезвия были готовы. Старый жеребец осмотрел каждое на прочность, состояние, смазал каждое редким раствором, чтобы блестело даже в воде и на морозе. Чтобы наточить их, ему пришлось сломать не один точильный камень, но это того стоило.

Он подошел к мальчикам.

— Что же, они готовы, теперь их можно продать за хорошую сумму. И не будем знать бедности, – жеребец убрал лезвия в сундук в кузне.

Пегас пришел в легкое недоумение.

— Как продать? Я же их хотел восстановить накопытник! – возмущенно обратился он к кузнецу.

— Ха-ха-ха! Какой ещё накопытник, мальчик? Ты ещё мал для этого. Вот когда вырастешь, лет так через семь... вот подумаю, дать ли тебе деревянный меч. А пока прошу всех выйти из кузницы, – распорядился старый жеребец.

Мальчики вышли, и он закрыл за ними дверь.

— С этого дня никто не входит в кузню, всем понятно? — Сэт строго посмотрел на жеребят.

— Да, сэр, – в унисон ответили они.

Продолжение следует.

Акт 1.Глава 11 - Прощай, сельская жизнь.

Комментируем пожалуйста, мне нужно знать минусы и плюсы. )

Прощай, сельская жизнь

Прошла уже неделя. Арон сидел у себя в комнате и не мог выйти. После того как Сэт запер кузницу и не хотел отдавать лезвия ни под каким предлогом, пегас несколько раз пытался проникнуть и забрать их. Но каждый раз его ждал провал: когда он проникал в кузню, Сэт как-то узнавал об этом, каждый раз ловил пегаса на месте преступления и бил его, чтобы тот знал свое место.

Побитого жеребёнка Джеймс перевязывал и запирал в комнате. Даже на окно они поставили железную решетку.

...Подойдя к сумке, Арон вытащил оттуда фото, на котором был запечатлен Свен со своим сыном, рядом с ними стоял Бен. По выражению их мордочек было видно, что они счастливы вместе.

— Свен, зачем ты меня оставил? – Капли слез, скатившись по мордочке пегаса, упали на фото.

Пегас убрал фото обратно, подошел к краю окна и заметил старика. Тот за неделю стал совсем другим. Выражение его морды полностью изменилось, она исхудала, под глазами появились большие мешки, будто он не спал целый месяц. Походка его стала неуклюжей, при каждом шорохе он вздрагивал. Он днями напролет, начиная с раннего утра и заканчивая поздней ночью, не выходил из кузницы.

Пегас никак не мог понять, из-за чего старик так изменился. Но день за днем продолжалось подобное поведение, и пегас все-таки начал догадываться о его причине, когда в один ненастный день Джеймс выбежал с сундучком из кузни. Держа его на спине, он бежал в лес. Но не добежал до леса: в его ногу попал молот, от чего жеребёнок упал. И сундук, не выдержав, раскрылся, и все его содержимое вывалилось на землю.

Арон услышал голос, двинулся к окну и увидел следующую картину: Джеймс убегает с сундуком на спине от старика. Он решил не медлить и, собравшись с мыслями и надев жилет, начал дергать дверь, но та не поддавалась. Он повернулся задом к двери, начал выбивать задними ногами дверь. После нескольких ударов Арон вышиб дверь. Не останавливаясь, пегас выбежал во двор с мыслями: «Богиня, прошу, хоть бы успеть! Не дай ему совершить грех, пусть он выживет!» С этими мыслями он добежал до старика и прыгнул на него.

— Мистер Сэт! Успокойтесь!!! — закричал серый мальчик старику в ухо, при этом пытаясь ухватить хоть одно его копыто, чтобы остановить избиение Джеймса.

Но старый кузнец не слышал, нет, он не хотел ничего слышать. Он просто взял и отшвырнул пегаса прочь. Тот кубарем прокатился по земле. Остановившись, пегас приоткрыл глаз. Перед его взором показалось лезвие, по которому стекал солнечный свет. Арон, покрутив головой, осмотрел местность на наличие остальных. Найдя их по той же схеме, он собрал их. В голове у него вертелось только одно: только бы сработало! Если нет, то Джеймсу не жить. Сглотнув и поборов свой страх, он подошел к старику.

 — Сэт! – выкрикнул пегас. – Если ты не отпустишь Джеймса, то я убегу с ними, и больше ты никогда их не увидишь, – с презрением в голосе словно выплюнул он.

Сэт на мгновение остановился, приподнял голову и взглянул на пегаса, держащего четыре лезвия. Его взгляд ужаснул Арона: он был пустым, но при этом в нем горел огонь безумия. Старик, словно кукла, без эмоций слез с мальчика и двинулся к пегасу

— Отдай… их … мне…

— Смотри, что они с тобой сделали! – кричал на старика пегас.

Но он всё шел, ни на что не обращая внимания, из его уст было слышно только одно:

— Отдай… их… мне...

Пегас закрыл глаз от злости и бросил к ногам Сэта лезвия. Кузнец взял их и побрел обратно в сторону кузни.

— Моя прелесть… больше… вы не покинете меня, – только и сказал на прощание старик, направившись обратно.

Серый жеребёнок подбежал к пурпурному земнопони. Он осмотрел его и пришел в ужас. Нога была вывихнута от удара молота, из разбитого носа текла кровь, под правым глазом налилась большая гематома, из-за которой глаз распух, и жеребёнок не мог им видеть. Все тело покрывали ссадины и синяки.

— Джеймс, ты как? – беспокойно спросил пегас.

Мальчик открыл левый глаз и, посмотрев на пегаса, улыбнулся.

— Арон… как я выгляжу? – с иронией осведомился он.

— Ты жив, ох, слава богине! – Пегас помог пурпурному жеребцу встать и обхватил его, чтобы тот не наступал на больную ногу. – Выглядишь ты не очень, как будто сотня буйволов у тебя по морде прошлась, – саркастично добавил он.

— Как смешно.

— Ты зачем забрал этот сундук? – серьёзно спросил Арон.

— Ты заметил, что старик изменился? – задал встречный вопрос земнопони.

— Да, – кивнул пегас, глядя на друга.

— Вот я тоже это заметил. Это все началось, когда он сделал те лезвия. Сначала я не придавал этому никакого значения. Но после того как он перестал со мной разговаривать и реагировать на что-либо, я начал подозревать что во всем виноваты они. – Уже дойдя до дома, мальчик сел за стол.

Арон обработал все его поверхностные раны, приложил компресс на гематому и приступил к самому важному: нужно было вставить выбитый сустав обратно. Он дал Джеймсу прикусить деревянную скалку, а сам взялся за ногу и сделал резкий рывок. Пурпурный жеребёнок от сильной боли начал брыкаться. Он закатил глаза и после успокоился.

— Твою… кобылу… как же больно. – Он сжал ногу, прикусив нижнюю губу.

— Так теперь всё будет хорошо. Тебе придётся пару дней полежать, ходить противопоказано.

— Хорошо, – только и смог промолвить мальчик.

---

Следующие два дня Арон ухаживал за Джеймсом, пока тот не стал снова ходить. Но за эти два дня старик так и не вышел из кузницы. Уже было темно, и, не выдержав, оба жеребёнка решили проведать старика. Подойдя к кузне, пурпурный мальчик заметил приоткрытую дверь; заглянув туда, он заметил два силуэта. Неизвестные что-то громко ломали, и один издал чавкающий звук.

У Джеймса резко расширились глаза, грива встала дыбом, и он попятился назад. Его челюсть дрожала. Он панически посмотрел на серого пегаса, в его глазах читался ужас и страх, вызванные увиденным. Он схватил пегаса за гриву и повел того как можно быстрее в дом, в укрытие, подальше от этого ужаса. Но не понимавший, что случилось, пегас случайно оступился, нечаянно ударив копытом ведро, которое покатилась в сторону кузни.

Удар произошел прямо по дому. В кузне повисла гробовая тишина. Жеребята стояли и молча смотрели на вход. И из двери кузни высунулась клыкастая морда. Она посмотрела на жеребят и громко зашипела. Холодный пот покрыл лбы у жеребят от этого шипения. Они стояли в ступоре, никто не мог пошевелиться от такого ужаса.

Чудовище полностью вышло из кузни, в его глазах читалось только желание убивать и жрать. Оно вышло на лунный свет, и мальчики разглядели его. Это было подобие пони и насекомого: тело было пони (ноги, голова, туловище), но в нем везде были дырки, кроме туловища я головы. Глаза имели вертикальный зрачок, на голове виднелся кривой рог, а на спине — стрекозиные крылья.

Урод смотрел жадно, словно хищный зверь на свою добычу. Он резко двинулся на жеребят. Джеймстотчас вышел из ступора.

— Бежим! – только и смог выкрикнуть жеребёнок, толкая пегаса в дом изо всех сил.

Захлопнув дверь, Джеймс перетащил к ней кресло и закрыл ее на замок. Но это не смогло задержать насекомое, оно резко прыгнуло в окно. Оказавшись внутри, зверь бешеными глазами, опустив голову, напряженно искал свою добычу.

Жеребята притаились в этой же комнате, за диваном. Джеймс сидел, прижав к себе пегаса и закрыв ему рот. Тварь, шипя, начала искать их, разбросала пару кресел, потом, подойдя к дивану, отшвырнула его в сторону. Но жеребят там не было. Зверь заметил подымающихся по лестнице беглецов. Разразившись пронзающим все тело криком, он побежал, снося всё на своем пути. Жеребята, добежав до комнаты, где проживал серый пегас, влетели в комнату и налегли на дверь. Но им не хватило сил удержать чудовище. Оно одним ударом сорвало дверь с петель. И мальчики отлетели в разные стороны.

Тварь предвкушала поедание своего молодого ужина. Она подошла сначала к тому, что помясистее. Поднесла к своей клыкастой морде и облизала своим шершавым языком пурпурного пони. Облизав свою жертву, тварь практически впала в экстаз. Она уже не могла ждать того, как попробует молодое мясо жеребёнка. Но госпожа Фортуна была другого мнения на этот счет.

Тварь, отшатнувшись, бросив свою игрушку, стала пятиться. В её глазах можно было прочитать дикий ужас. Перед ней стоял серый пегас, с растопыренными перепончатыми крыльями и сверкающим глазом. От глаза исходила темная аура, зелёные радужки двигались, словно течения.

Пурпурный жеребец был шокирован, он не понимал, что происходит. Тварь смотрела на Арона как на чудовище, которое хочет сожрать свою жертву. Она пятилась и не понимала, что ей делать: напасть или бежать? Но, услышав крик своего сородича, она не стала совершать нападение, а, всего лишь зашипев на пегаса, убежала обратно в кузницу.

Когда чудище убежало, пегас схватился за левый глаз. Его штормило в разные стороны. Упав на свой круп, он отдышался и начал приходить в норму.

— А-а-ар-р-ро-он… ты как… и что с твоими крыльями… ты пегас… — заикаясь, обратился земнопони к пегасу; адреналин, который давал мальчику силы, словно испарился, и у него началась паника.

— Я… в норме… прости, но да, – ответил пегас, держась за глаз.

— Я-я-я-я... – только и смог снова выдавить жеребенок.

Пегас закрыл глаз, вдохнул и выдохнул пару раз, восстановив сердцебиение, и подошел к земнопони.

— Джеймс, скажи, что ты видел? – серьёзно спросил он жеребёнка.

Джеймс взглянул на пегаса, в глазах его бились огоньки безумия, отчаяния и боли потери.

— Они… сожрали его... повсюду кровь, кишки, внутренности!! — он резко схватился за голову и начал кричать.

Арона ошарашил его вопль, он резко ударил друга, и тот умолк.

— Приди в себя! – Он начал трясти парня, приводя его в чувство.

Тот только опустил голову вниз. Арон подошел к накопытнику и убрал его в сумку.

— Это твоя вина, – со злобой в голосе процедил сквозь зубы Джеймс.

Арон развернулся и, увидев взгляд парня, попятился назад.

— Это ты виноват! Я вспомнил, это твари из той шахты. И ты похож на них! Это ты привел их сюда, чтобы забрать те лезвия! – он встал и начал идти на пегаса, сверля его безумным взглядом. — Если бы не ты, этого всего не было бы! Сдохни, тварь!!! – Он резко накинулся на пегаса и, повалив его на лопатки, начал душить.

Арон начал сопротивляться, но он не мог дотянуться передними ногами до морды противника, оставались лишь задние ноги. Он уже чувствовал, как жизнь покидает его, но из последних сил сделал выпад вперёд и смог лягнуть агрессора задними ногами прямо в живот.

Пурпурный парень сложился в три погибели и, задыхаясь, схватился за живот. Арон жадно начал вбирать в себя воздух, давая насытится кислородом легким и всему организму. Восстановив дыхание, пегас резко схватил свою сумку и выбежал во двор. Подбежав к кузне, он открыл дверь, и его ужаснуло увиденное там. Тело старика было раскурочено, по стенам домика расплывались пятна крови. Туловище полностью распорото, словно его вскрыл хирург. Голова лежала в стороне, рядом с наковальней, а на самой наковальне лежали четыре лезвия.

Пытаясь не дышать трупным запахом, Арон убрал лезвия в сумку и выбежал наружу. И прямо перед ним оказался пурпурный земнопони, держащий в зубах нож.

— И куда мы собрались? – с безумным взглядом ехидно обратился он к пегасу. — Ты что, забыл? Ты обязан умереть! – Он резко сделал рывок вперёд.

Арон отпрыгнул вбок, дав безумцу влететь в кузню, и, не рассчитав, упал на останки Сэта. Перед парнем лежали останки отца, и он никак не мог поверить, что это вправду случилось. Он встал, повернулся, заметил голову, у которой не было глаз, ухо ободрано, язык вытащен и весь синий, а из макушки виднелись кусочки мозга. От увиденного у жеребца пропала последняя крупинка разума, он погряз в темном безумии, его глаза опустели, и его тянула только жажда убийства и мести.

— УБЬЮ!! УБЬЮ!! УБЬЮ!! – с этими криками он кинулся на пегаса.

Арон, увернувшись от удара, побежал в сторону леса. Но, услышав приближающий крик, он повернул голову и увидел, как пурпурный псих начал его догонять. Он вошел в чащу леса, где, петляя в разные стороны, не давал себя найти. Оторвавшись всего на шесть секунд, он шустро и ловко с помощью крыльев залез на дерево. Оказавшись на верхушке, он притих.

Джеймс потерял пегаса из виду. Он искал его, не стараясь разобраться, подумать. Но спустя некоторое время он заметил шевеление в кустах.

— Ар-ро-он, я… нашел!!! – он резко прыгнул в кусты, выставив нож вперед.

Прыгнув в кусты, он сделал хороший порез, повернувшись к жертве. Но пустая, темная жажда убийства сменилась на страх, отчаяние. Он резко отскочил, надеясь убежать, но ему преградила дорогу другая тварь. Она ударила жеребца так сильно, что он отлетел в каменную стену. Две твари подошли к парню; одна схватила его зубами за одно заднее копыто, а другая — за другое. И они одновременно потянули жеребца в пещеру.

Пурпурный пони почувствовал резкую боль в задних копытах, от удара он не мог прийти в себя; в голове были одни вспышки. Но от сильной боли он все же пришел в себя. Почувствовав, что его куда-то тянут, он начал передними копытами упираться в землю, но сил на это ему не хватало. Он только и мог, что истошно кричать.

Пегас сидел на дереве тихо, он не хотел привлекать к себе внимание. Затем рядом с деревом пробежал Джеймс и, не заметив пегаса на дереве, двинулся в сторону старой шахты. Пегас хотел предупредить его, что там твари, но, боясь за свою жизнь, не смог ничего сказать. После долгих пяти минут он услышал истошный крик. И после наступила гробовая тишина.

Арон был очень слаб и просто закрыл глаза, уйдя в долгий темный сон.

Продолжение следует.

Акт 1.Глава 12 - Возвращение к прошлому.

Возвращение к прошлому.

Целую ночь пегас просидел на дереве, стоящем на опушке. Не спавший, дрожа от каждого шороха, он понимал: если не начнет действовать, то это добром не кончится. Нужно было все кардинально менять. Он, собравшись с мыслями, успокоил своё сердце и тело, накалённое, как сковорода. Осмотревшись по сторонам, он не увидел ни одной твари. Убедившись, что на земле стало безопасно, пегас начал спускаться. Но при этом был бдителен: при малейшей опасности он тихо взобрался бы обратно и ждал бы удобного момента.

Спустившись, он снова убедился в своей правоте. Твари ушли. Уже рассветало; он взглянул на восход солнца и сориентировался, откуда он пришел и куда надо идти. Ему пришла мысль вернуться обратно на ферму, собрать все вещи и уйти в город. Пройдя немало верст, он вышел из леса.

Перед ним открылась обширная местность. Весь скот, находившийся во дворе, был забит. Кровь расстилалась красной пеленой по всей ферме, образуя бордовую кляксу на мировых картах. Внутренности животных были разбросаны, не до конца съедены, а от некоторых вообще ничего не осталось, кроме груды костей. Этот хаос напоминал кладбище домашних животных, которые вышли из своих могил.

Совладав с собой, пегас двинулся к главному дому, где хранились его оставшиеся вещи. Войдя внутрь, он осмотрел весь бардак, который они учудили вчера ночью. Кресла расшвырены в разные стороны, полностью раскурочен диван. Арону стало тоскливо на душе, ведь он потерял всё только за одну ночь. Судьба сыграла с ним очень злую шутку.

Но, поднявшись по лестнице наверх, он обнаружил хаос, в котором найти все вещи оказалось проблематично. Подойдя ближе к кровати, он обнаружил свою повязку и натянул её обратно на левый глаз. В углу обнаружился жилет; надев его, Арон принялся обыскивать свою бывшую комнату. Перебрав и перевернув все вверх дном, он обнаружил свой маленький запас битов, старые книги, маленький ножик и плащ. Убрав все вещи и надев плащ, он двинулся в кабинет старика.

Оказавшись там, он обшарил весь стол, но нашел только скудный мешочек битов. А старые бумаги и схемы он трогать не стал. Убрав биты к остальным, он вышел из дома. Взглянув в последний раз на опустевший дом, он направился, не оглядываясь, к главной дороги.

Шел он где-то сутки, заночевал на дереве: он не хотел снова встречаться с этими тварями. Мало ли. Кто знает, где они и что сейчас задумывают? Юный пегас обдумывал дальнейшее решение, заключавшееся в том, что ему следует предпринять. Решение нашлось само собой. Вдали пегас увидел странный приближающийся силуэт. Нечто очень быстро двигалось в его сторону. Сначала жеребёнок насторожился, но, когда картинка стала ясной, успокоился. Это была карета, запряженная двумя мускулистыми жеребцами белого цвета. На них была надета броня из чистого золота, а может, позолоченная, кто его знает. Жеребцы пробежали мимо и направились на восток.

Арон, решивший больше не обдумывать всё это, доверился этой карете. И с первыми лучами солнца двинулся на восток. Пройдя немало миль, преодолев колдобины и взобравшись на крутой склон, он увидел красоты стен города. Стена была из красного кирпича, высотой в двадцатиэтажный дом, толщина ее была равна пяти метрам. Ворота города оказались простыми деревянными дверями из обычного дуба. Пегас без промедления ускорил шаг и в приподнятом настроении побрёл к воротам.

Оказавшись у ворот, пегас почувствовал, что его захлестнула паника. Его сердцебиение участилось. Воспоминания о прошлом нахлынули на пегаса, словно песчаная буря, встав перед глазами. И после он потерял сознание.

---

Очнулся пегас уже в городе, лежа на скамейке. Открыв глаз, он был озадачен: кто мог его сюда переместить, при этом ничего не забрав? Пегас пошарил по карманам, заглянул в седельную сумку и убедился, что всё на месте. Арон, привстав, огляделся; он был на большой торговой площади, где торговцы продавали разный товар: от драгоценных камней и бижутерии до простой еды.

Пегас был удивлен и растерян. Он не знал, что делать; накинув на себя капюшон, он скрыл свою мордочку от остальных пони. Оставаясь в таком виде и не замечая, куда именно движется, он шел вперёд. Он заблудился: свернул то ли слишком рано, то ли поздно, а потом попытался исправить ошибку, срезав путь по переулку, похожему на узкое ущелье между двумя высокими зданиями. Он вился, как овраг, оставшийся от реки, которая нашла более удобное русло. Мусор громоздился у стен, заполнял проемы между домами и ниши дверей. После нескольких поворотов пегас почувствовал тухлый запах мертвечины.

Арон повернул еще раз и налетел на стену. Ослепленный звездочками боли, пегас почувствовал чей-то грубый захват его копыта.

Открыв глаз, жеребёнок увидел мальчишку постарше. Тот был выше и сильнее его, с темной гривой и хищным взглядом. Грязь на его морде выглядела как борода, от этого мальчишка казался особенно диким и свирепым.

Двое других мальчишек оторвали серого пегаса от стены. Он вскрикнул, когда один из них вывернул ему копыта. Старший улыбнулся на это и провел копытом по гриве.

— Что ты здесь делаешь, жеребенок? Заблудился? — Он ухмыльнулся еще шире.

Арон попытался вырваться, но другой мальчишка вновь вывернул ему копыта, и он выдавил:

— Нет.

— Да заблудился он, Пика, — сказал мальчишка справа от серого жеребёнка. Тот, что слева, саданул жертве локтем по голове, и переулок бешено завертелся у пегаса перед глазами.

Пика захохотал.

— Я проходил мимо, и всё, — буркнул Арон, слегка оглушенный.

Лицо Пики исказилось от злости, он сграбастал пегаса за плечи.

— Тебя спрашивали? — заорал он. — Я чо, сказал, тебе можно говорить? — Он ударил его лбом в мордочку, послышался резкий хруст, и все отозвалось болью.

— Эй, Пика. — Голос шел непонятно откуда.

Кто-то пнул сумку, которая была у пегаса на спине.

— Пика, глянь сюда.

Пика повернулся на звук падения сумки на землю.

— Что ты спер, парень?

— Ничего я не спер.

Один из мальчишек, державших его копыта, загоготал:

— Ага, твой дядюшка попросил тебя это продать и купить лекарство для больной бабули. — Он заржал еще громче, глядя, как пегас пытается проморгаться от слез.

Он, раскрыв сумку пошире, начал вытаскивать всё содержимое наружу. Найдя полезным для себя только мешочек с монетами, ножичек, накопытник и лезвия, он все остальное швырнул двум своим подручным. Один из держащих копыта пегаса ловко передал соседу, тот не ослаблял хватку, только сильнее скрутил, чтобы малец не дергался.

Парень чуть выше Арона, коричневого цвета, с белыми пятнами по всему телу, подошел к сумке. Он алчно посматривал на содержимое; подняв книгу и не смотря, что в ней написано, он стал рвать каждую страницу перед серым пегасом.

Проморгавшийся Арон увидел перед собой самое настоящие свинство. Нет, не описать словами, что прочувствовал в душе пегас! Перед ним эта тварь уничтожала рукописи, которые автор так кропотливо писал, сочинял, исследовал! Но этого было мало: после уничтожения дорогого фолианта вандал приступил к самому дорогому для пегаса — это был портрет. На нём были его отец с его первым сыном Аксом и мистер Бен, которые счастливо улыбались. Этот изверг вытащил из рамки портрет и, осмотрев его, взглянул на Арона.

.

— Эй, Пика, гляди на пацана! Как он разозлился, когда я вытащил вот эту бумажку! Аж зубки свои показывает! –Коричневый парень обратился к Пике, показывая портрет.

.
Светло-синий пони подошел к подельнику, вырвал из копыт бумагу и всмотрелся.

— Так-так-так, а ты говорил, что это твое, – осклабившись, протянул Пика, обращаясь к серому жеребёнку.

— Отдайте, это моё! – пытался вырваться пегас вперёд, к портрету.

Пике понравилось мучение серого мальчишки. Он не стал ждать: взяв вторым копытом за кончик, начал аккуратно, нежно рвать бумагу, давая пегасу лицезреть этот процесс во всех ракурсах.

Арон, как мог, вырывался, он кричал, умолял, но негодяй продолжал рвать. Закончив сей процесс, он кинул бумагу в мусорку, предварительно скомкав её.

— Ну что, теперь будешь плакать, маменькин сынок? – последние слова он сказал так, что у Арона кольнуло в душе.

Третий жеребёнок, красного цвета, с синим пятном на шее, немного ослабил хватку. Взглянул на Пику, который достал накопытник и лезвия и начал их осматривать.

— А интересные ты железяки нашел, дорого продать можно будет, – приценился он к предметам.

Арон не выдержал. Как колосок на ветру в руке сжимающего его выскальзывает из крепкой хватки, так вырвался на волю пегас. Почувствовал ослабевшую хватку и что есть мочи резко двинулся назад, впечатав красного парня в холодную каменную кладку, – словно подушку кинул в стену, выбивая из неё пыль. Тот от удара отпустил пегаса.

После этого Арон рывком задними ногами бьёт второго по животу. Не ожидавший от пегаса атаки, противник складывается в три погибели, словно ломающееся от удара молнии в центр ствола дерево. После разворачивается, словно рысь, делает три резких шага и оказывается перед Пикой. Он хватает мертвой хваткой из копыт парня вещи и только собирается давать деру...

Но Пика оказался быстрее или сильнее. Он ухватил пегаса за шею и одним ударом впечатал в стену. Голова мальчика ударилась о кирпич, и он бы упал, если бы Пика не вдавливал его в осыпающуюся стену. Он задохнулся и только тогда понял, что уже давно визжит. От Пики воняло застарелым потом и прогорклым маслом. Он прижал его копыта к бокам и еще сильнее вдавил пегаса в стену.

Пегас снова задохнулся и слепо забился, ударившись головой о стену. Его морда впечатывается в его плечо, и он стискивает зубы, чувствуя, как расходится под ними его кожа, а рот его наполняется кровью.

Пика заорал и отшатнулся от парня. Арон вдохнул и сморщился от рвущей грудь боли.

Прежде чем он успел дернуться или подумать, Пика снова поймал серого мальчика и ударил о стену — раз, другой… Голова несчастного болталась взад-вперед, отскакивая от кирпичей. Затем враг ухватил его за горло, развернул и швырнул наземь.

Тут Арон услышал треск, и все будто остановилось.

Продолжение следует…

Акт 1.Глава 13 - Смерть

После того как убили труппу, пропал Свен, погибли родители Эпплджек, Арону иногда снились живые артисты, с которыми он развлекался, обучался тем премудростям, которые они получили во время путешествий. Снился ему и отец, крепко обнявшийся со своим другим Беном, рядом с которым стояла его жена Элис. В его сне их смерть была ошибкой, недоразумением, вина за нее не лежала на нем. И на несколько мгновений пегас получал свободу от огромного бесконечного горя, постоянно терзающего его. Он обнимал Свена и родителей Эпплджек, и они вместе смеялись над его глупой тревогой. И на какой-то миг всё было чудесно. Чудесно…

Но после он просыпался совсем один, в темноте у лесного пруда. "Что я тут делаю? Где все?"
И тогда он вспоминал все, словно открывалась зажившая было рана. Они были мертвы, он чувствовал одиночество. Огромный груз, приподнявшись на мгновение, снова падал на его сердце – тяжелее, чем прежде, потому что он был не готов к нему. Потом он лежал на спине, глядел в темноту – грудь его болела, дыхание было тяжелым, – зная в глубине души, что ничто уже не будет как прежде.

Когда Пика швырнул его на землю, тело Арона онемело и совсем не чувствовалось. Он огляделся и увидел Пику, тяжело дышащего и держащегося за плечо. Один из мальчишек пришел в себя и остолбенело смотрел на пегаса.

Медленно посмотрев на свои копыта, тот увидел, что они кровоточат (после стольких ударов об землю и падений не суждено было избежать этого).

— Маленький гад укусил меня, — тихо произнес Пика, словно не мог поверить в это.

Морда его скривилась и покраснела.

— Укусил меня! — крикнул он и злобно пнул пегаса, целясь в голову.

Попытавшись защитить голову, пегас дернулся в сторону, и удар пошел по почкам.

— Смотри, что ты наделал! — продолжал орать на него Пика.

Новый удар пришелся пегасу в бок и почти перевернул его. В глазах начало темнеть; он чуть ли не радовался этому как возможности отвлечься от боли. Но затаённая боль никуда не делась.

Пика снова занес ногу. Арон только попытался отвести копыта, но его копыта только слабо дернулись. Пика пнул его в живот.

— Пика, Пика! – закричал один из подельников.

Пика снова нанес пинок в живот, пегаса стошнило на булыжник.

— Эй, вы там, стоять! Городская стража! — прокричал новый голос.

Удар сердца длилась тишина, а потом послышался звук драки и быстрый топот копыт. Секундой позже тяжелые сапоги прогрохотали мимо и смолкли вдалеке.

Арон помнил только боль в груди, потом всё погасло.

---

Кто-то вытряхивал Арона из темноты, выворачивая карманы его плаща. Он безуспешно пытался открыть глаза. Потом услышал тихое бормотание:

— И это все, что я получу за спасение твоей жизни? Пара битов и всё? Выпивка на вечер? Никчемный маленький негодник! — Жеребец зашелся грудным кашлем, и пегаса окатило запахом перегара. — Визжал как резаный. Если б ты не орал, как девчонка, я бы не стал этого делать.

Арон попытался что-то сказать, но вышел лишь только стон.

— Значит, живой. Ну, хоть что-то, — пегас услышал кряхтенье, когда он встал, затем тяжелый грохот его сапог замер вдали.

Через некоторое врем жеребёнок приоткрыл глаза. В глазах помутилось, нос казался больше всей головы. Он осторожно ощупал его — сломан. Он начал вспоминать, как вправлять нос и как делал это школьный доктор. Обхватив копытами с двух сторон, Арон резко вставил его на место. Глаза наполнились слезами, и пегас стиснул зубы, чтобы не заорать от боли.

Сморгнув слезы, он с облегчением увидел мордочку уже без того болезненного тумана, как минуту назад. Содержимому его сумки может позавидовать только мышь: оставалась лишь одна книга — «Легенды и мифы», черствый хлеб, вся мокрая и в крови жилетка с плащом, найденный накопытник с лезвиями, чудом скрывшийся за камнем. И последний портрет, разорванный на две части. Собрав вещи, Арон, еле шагая, покачиваясь, двинулся по переулку.

---

Время было послеобеденное. Было бы, если бы Арону удалось что-нибудь добыть обед. Бедный пегас просил подаяние на торговой площади, при этом накинув плащ и скрывая свою мордочку от чужого взора. Этот день принес ему два бита (от стражника и другого солдата), ругательное слово, обозначающее анатомическую конфигурацию (от молодого матроса), и настала очередь плевков от очередного старика непонятной профессии.

Арон жил в городе уже месяц. И впервые в своей жизни решил украсть. Но его первый раз крайне ощутимо аукнулся ему. Задержав копыта в кармане у продавца яблок, он получил очень сильный удар по голове. После этого он весь день пытался прийти в себя. Даже при резком движении голова начинала гудеть, и, кроме того, каждое неосторожное движение отдавалось острыми болями в затылке. Не особо вдохновившись первым опытом воровства, пегас решил, что сегодня будет день попрошайничества.

Голод скручивал живот пегаса, он был так голоден, что решил отправиться на дорогую улицу, где можно было раздобыть больше денег. Но был риск попасться личной страже улицы и быть побитым дубинками в наказание. Он был уже готов перейти на другую улицу, как перед ним пробежал мальчишка, подбежал к другому жеребёнку и принялся, жестикулируя копытами, объяснять что-то своему знакомому. И не прошло даже пяти секунд, как они вдвоём рванули прочь.

Пегас, ведомый любопытством, двинулся вслед за ними. К тому же тот, кто мог сдвинуть нищих с оживлённой улицы в середине дня, наверняка заслуживает внимания. Может быть, королевская стража принцессы Селестии раздает хлеб? А может, тележка с фруктами опрокинулась? Это стоило внимания пегаса.

Арон шел за мальчишками по извилистым улочкам, пока не увидел, что они повернули за угол и спустились в подвал сгоревшего здания. Он остановился: смутная искра любопытства задохнулась под гнетом здравого смысла.

Через минуту из подвала вышли, толкая друг друга, двое жеребят со счастливыми улыбками на мордочках, у каждого было по батону хлеба. Один из них, лет восьми, увидел пегаса и указал копытом в сторону подвала.

— Там есть ещё, – невнятно пробубнил он с набитым ртом. – Но лучше поторопись.

Здравый смысл резко переменил курс, и парень осторожно спустился в подвал. Внизу под ступеньками валялось несколько гниющих досок — все, что осталось от сломанной двери. Внутри он увидел короткий коридор, ведущий в плохо освещенную комнату. Маленькая девочка с суровой мордочкой протолкалась мимо Арона, не поднимая глаз. Она тоже прижимала к груди кусок хлеба.

Пегас переступил через сломанные доски двери и углубился в холодную сырую темноту. Через десяток шагов он услышал тихий стон, от которого застыл на месте. Звук был почти животный, но ухо подсказывало ему, что исходил он из горла пони.

Не знаю, чего он ожидал, но только не того, что там нашел. Две древние лампы, заправленные рыбьим жиром, бросали неясные тени на темные каменные стены. В комнате стояло шесть коек, и все были заняты. Двое малюток, едва вышедших из младенчества, делили одеяло на каменном полу, а третий свернулся на груде лохмотьев. Мальчик возраста Арона сидел в темном углу, привалившись спиной к стене.

Один из жеребят пошевелился на койке, будто дернулся во сне. Но что-то в его движении показалось ему странным: слишком оно вышло напряженное, неестественное. Пегас присмотрелся и увидел, в чем дело: он был привязан к койке. Все были привязаны.

Мальчик снова забился в своих веревках и издал звук, который Арон слышал в коридоре. Теперь он звучал яснее — долгий стонущий крик:

— А-а-а-а-а-ба-а-а-ах!

— Что-что, – послышался голос из другой комнаты.

Интонация была странной, как будто он не задавал вопросов. Мальчик на койке задергался в веревках.

— А-а-а-а-ахбе-е-ех!

Вошел старик, вытирая копыта об подол рваной рясы.

— Что-что, — повторил он в том же невопросительном тоне.

Голос его был надтреснутым и усталым, но невероятно терпеливым — как тяжелый камень или кошка с котятами.

— Что-что, тс-тс, Тани.

Арон не ушел, просто отошел на минутку. Пройдя мимо пегаса, старик подошел к бедному мальчику. Напряжение, которое испытывал пегас, медленно, но уверено спало. То, что тут происходит, не ужасно. Во всяком случае, сейчас. Увидев старика, мальчик прекратил дергать верёвки.

— Э-э-э-э-а-ах, — произнес он.

— Что? — На этот раз это был вопрос.

— Э-э-э-э-а-ах.

— Хм? — Старик огляделся и впервые заметил серого жеребенка. — Ох. Привет. — Он снова посмотрел на мальчика на койке. — Разве ты сегодня не умница? Тани позвал меня, чтобы показать, что у нас гость!

Старик повернул голову на незнакомца, прищурился.

— Я раньше тебя тут не видел. Ты тут был раньше?

Арон покачал головой.

— Ладно, у меня есть немного хлеба, ему всего два дня. Если ты натаскаешь мне немного воды, можешь получить столько, сколько съешь. Хорошо звучит?

Арон кивнул. Стол, стул и открытый бочонок у одной из дверей были в комнате единственной мебелью, помимо коек. На столе лежали четыре большие круглые буханки. Старик кивнул в ответ и медленно пошел к стулу осторожной и неуклюжей походкой, словно ему было больно ступать. Дойдя до стула и водрузившись на него, он указал на бочонок у двери.

— За дверью насос и ведро. Не спеши, тут не гонки. — Говоря, он рассеянно скрестил ноги и начал тереть копыта. Затем добавил:

— Не наполняй ведро доверху. Я не хочу, чтобы ты надорвался или разлил воду. Здесь и так достаточно сыро. — Он поставил копыта на пол и наклонился, чтобы поднять малютку, беспокойно заерзавшего на одеяле.

Наполняя бочонок, пегас украдкой разглядывал старца. Несмотря на седину и медленную, неуклюжую походку, он был не слишком стар — около сорока, а то и меньше. Длинная ряса на нем так пестрела заплатами и штопкой, что он не мог даже представить ее первоначального цвета и фасона. Обтрепанный почти так же, как и Арон, старик этот был чище. Не то чтобы абсолютно чист — просто чище пегаса. Несложное дело.

Его звали Трапис. Залатанная ряса составляла всю его одежду. Почти все время, когда не спал, он проводил в этом сыром подвале, заботясь о безнадежно больных — в основном маленьких мальчиках, — до которых никому не было дела. Одних, вроде Тани, приходилось привязывать, иначе они могли нанести себе какое-нибудь увечье или упасть с койки. Других же, таких как Джаспин, сошедший с ума от лихорадки два года назад, связывали, чтобы они не поранили других.

Парализованные, калеки, кататоники, припадочные — Трапис заботился обо всех с равным и бесконечным терпением. Он давал детям всю помощь, какую мог дать, и немного еды, если появлялся излишек. Чтобы отработать эту пищу, они носили воду, драили пол, бегали по разным поручениям и укачивали плачущих младенцев. Они делали все, что Трапис просил, и, если не было еды, они всегда могли получить глоток воды и усталую улыбку того, кто видел в них личности, а не животных в обносках.

Арон часто забегал к нему в подвал в те первые несколько месяцев, но со временем стал приходить все реже и реже. Трапис и Тани были прекрасными компаньонами: никто из них не испытывал потребности много говорить, и это подходило пегасу как нельзя лучше. Но другие уличные дети его страшно нервировали, поэтому он приходил не часто — только когда отчаянно нуждался в помощи или у него было чем поделиться.

Хотя он редко бывал там, приятно было знать, что в городе есть место, где его не станут пинать, гонять или оплевывать. Даже в одиночестве на крышах его грело знание, что есть Трапис и его подвал. Это было почти как дом, куда можно вернуться. Почти.

---

Арон многое узнал в те первые месяцы в Сталлионграде.

Узнал, какие трактиры и рестораны выбрасывают приличную еду и какой должна быть тухлятина, чтобы не заболеть от нее. Он научился прятаться и нашел себе потайное местечко на старой дубильне, где три крыши сходились вместе, создавая убежище от дождя и ветра.

Арон узнал, что Сталлионград огромен. Этого нельзя постичь, пока не увидишь своими глазами. Тут как с океаном: можно рассказать о воде и волнах, но вы не получите даже отдаленного представления о нем, оставаясь на берегу. Невозможно понять океан, пока не окажешься посреди него: со всех сторон ничего, кроме океана, простирающегося в бесконечную даль. Только тогда осознаешь, как мал и ничтожен ты сам.

Сталлионград огромен еще и потому, что разделен на тысячу маленьких кусочков, у каждого из которых свои особенности. Здесь есть Низы, площадь Гуртовщиков, Стиральня, Средний город, Сальники, Дубильни, Доки, Дегтевое, Швейский переулок… Можно всю жизнь прожить в Сталлионграде и не узнать всех его частей.

Но для практических целей Арона в Сталлионграде было всего две части: Берег и Холмы. На Берегу пони бедные — это делает их нищими, ворами и шлюхами. На Холмах пони богатые — это делает их стряпчими, политиками и придворными.

Арон жил в Сталлионграде уже два месяца, когда ему впервые пришло в голову попробовать попрошайничать на Холмах. Зима крепко держала город в своих когтях, а праздник Середины Зимы делал улицы еще опаснее, чем обычно.

Он, снова надев на себя плащ, вышел из своего уютного убежища. Ступая по выступам и козырькам, хватаясь за них, он спустился на землю. Там, осмотревшись по сторонам, убедившись, что нет опасности, он незаметно для других двинулся в сторону Холмов, где жили лишь аристократы и пони с серебряной ложкой во рту.

Пройдя несколько миль, Арон вышел к пристани, где маленькая лодочка переправляла всех желающих за определённую сумму. Пегас, осмотревшись и не найдя лучшего решения, решил переплыть. Чтобы оказаться на другом берегу, ему пришлось уйти как можно дальше, чтобы его не заметили. Сняв с себя плащ, он повязал его себе на голову, чтобы не намокла. Подойдя к воде, он тронул ее кончиком копыта, и все тело покрылось гусиной кожей. Она была такой холодной, как найденный чистый ручей в горах на высоте четырех километров.

Собравшись с силами, он закусил губу и, сделав первый шаг, стал ждать пока тело привыкнет к холоду. После он медленно, мелкими шажками вошел в воду и стремительными рывками принялся плыть к противолежащему берегу. Но заплыв оказался неудачным для жеребёнка. Он не знал, что случится с ним после этого дня. В тот день он узнал одну вещь: почему попрошайки остаются на берегу. Выйдя из воды, пегас, чтобы согреться, стал накручивать круги, делать сложные телодвижения, заставляя кровь быстрее циркулировать по телу.

Получив немного тепла, он прислонился к стоящему рядом дому. Оттуда выходила железная труба, которая, видимо, слегка потемнела от времени. Прижавшись к ней, Арон постепенно согрелся и более-менее высох: сверху шерсть была сухой.

Снова надев сухой плащ на себя, пегас осторожно, тихо вышел из-за угла здания. Пройдя немного, он осмотрелся и, не найдя стражи или солдат, направился к самой оживленной точке. Присев, он начал попрошайничать.

Некая женщина увидела пегаса и остановилась. Он услышал испуганное «ах!», когда ее копытце взлетело ко рту.

— Бит, мэм? — он заставил задрожать свое протянутое копыто. Его голос тоже дрогнул. — Пожалуйста.

Он переминался с ноги на ногу на тонком сером снегу, стараясь выглядеть таким же маленьким и отчаявшимся, каким себя чувствовал.

— Ах ты, бедняжка, — вздохнула она почти неслышно и потянулась к висящему на боку кошельку, не отводя от Арона глаз.

Помедлив секунду, она заглянула в кошелек, что-то вытащила, вложила ему это в копыта. Он почувствовал холодную тяжесть монеты.

— Спасибо, мэм, — автоматически сказал он, взглянул вниз и увидел фиолетовый блеск.

Присмотревшись, он понял, что это рубин. Целый рубин.

Он разинул рот. Фиолетовый рубин равнялся стам битам. Более того, он равнялся полумесяцу сытых вечеров. За шесть битов он мог провести ночь на полу в «Красном глазе», за восемь он мог поспать у очага перед последними угольками вечернего огня. Он мог купить старое одеяло, спрятать его на крышах и всю зиму спать в тепле.

Арон поднял глаза на женщину: она все так же сочувственно смотрела на него. Она не могла понять, что это для него значит.

— Леди, благодарю вас, — его голос сорвался. Он вспомнил одну из фраз, которые вычитал в одной книге про путешественников. — Пусть все ваши приключения будут счастливыми, а дороги — прямыми и короткими.

Она улыбнулась и, кажется, хотела что-то сказать, но тут он почувствовал подозрительный зуд у основания шеи: кто-то наблюдал за ним. На улице или развиваешь чувствительность к определенным вещам, или твоя жизнь кончается быстро и печально.

Он оглянулся и увидел, как лавочник разговаривает со стражником и указывает на пегаса. И это был вовсе не береговой стражник, но чисто выбритый и подтянутый, в черной кожаной куртке с металлическими заклепками. Он поигрывал окованной медью дубинкой в копыто длиной. До Арона долетели обрывки слов лавочника.

— …покупатели. Которые собираются купить шоколада при… — Он снова указал в его сторону и сказал что-то, что пегас не расслышал. — …Платит тебе? Именно. Может, мне стоит упомянуть…

Стражник повернулся к мальчику. Поймав его взгляд, жеребёнок побежал.

Дыхание обжигало грудь. Арон искал, куда бы побежать, где бы спрятаться, но не знал этой части города. Здесь не было ни куч мусора, куда можно заползти, ни сгоревших домов, где можно схорониться. Ступню колол острый замерзший камень, но он заставлял себя бежать дальше, несмотря на боль.

После третьего поворота он оказался в тупике. Почти вскарабкавшись на стену, он почувствовал на щиколотке захват, и чье-то копыто стянуло его вниз.

Голова его ударилась о мостовую, и мир тошнотворно завертелся, когда стражник поднял его за копыта.

— Умный мальчонка, — пропыхтел он, горячо дыша ему в морду. От него пахло кожей и потом. — Ты уже не маленький, пора и знать, что убегать вредно. — Он яростно потряс его, снял капюшон и дернул за скрученную гриву.

Переулок закачался перед пегасом, и он заорал.

Стражник притиснул его к стене:

— И ты уже должен знать достаточно, чтобы не приходить на Холмы. — Он снова потряс его. — Ты тупой, парень?

— Нет, — бестолково ответил Арон, чувствуя холод стены под свободным копытом. — Нет.

Ответ пегаса только разъярил стражника.

— Нет? — рявкнул он. — Ты втянул меня в неприятности. На меня напишут донос. Если ты не тупой, то тебе нужен урок.

Он развернул парня и швырнул наземь. Жеребёнок поскользнулся на снегу, ударился копытом о землю. Копыто онемело. Убрав рубин по пути в тайный кармашек плаща, он думал о месяце еды, теплом одеяле и сытной еде. Но сокровище вылетело из кармашка и покатилось куда-то, даже не звякнув.

Но мальчик не заметил этого. Воздух загудел, и дубинка опустилась на его заднюю ногу.

— Не приходи больше в Холмы, понял? — прорычал стражник. Дубинка нашла его снова, на этот раз попав в лопатку. — Для вас, маленькие шлюхины дети, все, что за Бурой улицей, — запретная зона. Понял?

Он отвесил ему оплеуху, и пегас почувствовал вкус крови, когда голова снова коснулась булыжника мостовой.

Пегас сжался в комок, а верзила шипел ему:

— И Мучная улица, и Мучной рынок, где я работаю. Так что никогда. Не. Приходи. Больше. Сюда. — Каждое слово он отмечал ударом дубинки. — Понял?

Весь дрожа, жеребёнок лежал на взрытом снегу, надеясь, что все закончилось. Надеясь, что теперь он просто уйдет.

— Понял? — Стражник пнул его в живот, и Арон почувствовал, как что-то рвется внутри.

Он закричал и, должно быть, что-то пробормотал. Жеребец снова пнул его и, когда несчастный не смог подняться, развернулся и ушел.

Пегас потерял сознание. Придя наконец в чувство, он обнаружил, что уже смеркается. Он промерз до костей, но все равно стал ползать по грязному снегу и мокрому мусору, ища фиолетовый рубин. Его копыта так занемели от холода, что едва шевелились. Один глаз у него распух, повязка спала и валялась на снегу, во рту стоял вкус крови, но он все продолжал искать, пока последний луч светила не ушел за горизонт, оставив после себя кромешную тьму.

Даже когда переулок погрузился в смоляную черноту, он продолжал пересыпать снег, хотя и сознавал, что его копыта слишком задубели, чтобы почувствовать монету, даже если случайно наткнутся на нее.

Потом Арон поднялся, опираясь о стену, подошел, взяв повязку, натянул её обратно и, с болью накинув на голову капюшон, побрел прочь. Израненная задняя нога не позволяла двигаться быстро. Боль прошивала ее при каждом шаге, и он старался держаться поближе к стене, перекладывая на нее часть веса.

Он двигался к Берегу — той части города, которая стала его домом в большей степени, чем любое другое место. Нога совсем онемела от холода, и, хотя некую рациональную часть его это беспокоило, практическая часть радовалась, что он не весь покалечен.

До его тайного места оставались километры и километры, а шел Арон медленно и вяло. В какой-то момент он, видимо, упал. Не помнил этого, но помнил, как лежал в снегу и наслаждался восхитительным удобством и уютом. Тело его потяжелело и расслабилось, сознание опустело, все мысли словно улетучились, их будто унесло весенним ветерком. Остались только пустота и холод. Его накрывал сон — как толстое одеяло, как смерть.

Продолжение следует.

Акт 1.Глава 14 - Спасение

Арон закрыл глаза — вокруг него образовалась глубокая тишина пустынной улицы. Он представил себе смерть в образе огромной птицы с огненными крыльями. Она светилась, словно солнце в своем зените. Ростом была не больше сокола, ее клюв был невероятно остер, на голове, словно кисточки, в разные стороны расходились перья. Её хвостовое оперение напоминало павлинье, но перьев в хвосте было не очень много. Во время полета ее хвост пылал ярче всех остальных перьев, оставляя за собой огненную дорожку. Птица парила над Ароном, терпеливо ожидая… ожидая его…

Пришел сон, и огромная птица обвила его горящими крыльями, неся великолепное тепло. Но тут ее когти вонзились в него, разрывая на части…

Нет, это была всего лишь боль в сломанных ребрах, когда кто-то перекатил пегаса на спину.

С трудом раскрыв глаз, он увидел перед собой демона. В его оглушённом и доверчивом состоянии видение пони в маске демона напугало его до того, что он очнулся полностью. Соблазнительное тепло, секунду назад объявшее пегаса, испарилось, оставив тело бессильным и налитым свинцовой тяжестью.

— Это правда. Я говорил тебе. Здесь ребенок, прямо на снегу! — Демон поднял Арона на ноги.

Теперь, окончательно прийдя в себя, он увидел маску, которая была черна, как уголь. Это был Энтазис, король демонов.

Здоровым глазом Арон углядел вторую фигуру, в темно-зелёной маске, стоящую рядом.

— Пойдем! — настойчиво сказала демоница, ее голос сквозь ряд нарисованных острых зубов звучал глухо.

Энканис не обратил на нее внимания:

— Ты как?

Пегас не смог придумать ответ и решил сконцентрироваться на равновесии, пока незнакомец сметал с него снег.

Демоница бросила тревожный взгляд на улицу.

— Если мы не удержимся впереди них, то совсем завязнем, — нервно прошипела она.

— Мать моя кобыла, Холли, кто-то зверски избил этого ребенка. Да еще в День Зимнего Очага.

— Стражник, — умудрился прокаркать парень, чувствуя во рту кровь.

— Ты замерзаешь, — сказал Энтазис и начал растирать его, стараясь восстановить кровоток. — Тебе лучше пойти с нами.

— Не глупи, — возразил второй демон. — Он не в той форме, чтобы бежать через весь город. У нас и так проблем по горло.

— Он не в той форме, чтобы оставаться здесь, — отрезал Энтазис, продолжая с силой массировать тело жеребёнка.

Некоторое чувство возвращалось в тело, в основном жгучий колючий жар — мучительная насмешка над умиротворяющим теплом, которое Арон чувствовал минуту назад, уплывая в сон. Боль пронзала его всякий раз, как его копыта попадали на ушибы, но тело слишком устало, чтобы дергаться.

Демоница в зеленой маске подошла поближе и положила копыто на плечо друга.

— Нам надо уходить, Геррек! Кто-нибудь другой о нем позаботится, — уговаривала она, безуспешно пытаясь оттащить от пегаса Энтазиса. — Если они найдут нас здесь, то решат, что это мы его избили. И припишут ещё и это. А ты сам знаешь, что нам ещё лишней статьи не хватало.

Пони в черной маске выругался, затем кивнул и начал копаться под своим балахоном.

— Не ложись больше, — приказал он ему. — И иди в дом. Куда-нибудь, где сможешь согреться-

Достав из-за пазухи камень, он сунул его в копыта мальчику и после этого побежал со своей спутницей восвояси. Получил в копыта странный предмет, пегас взглянул на него. Он был настолько шокирован, что не знал, что сказать. В копытах он держал прозрачный, словно слеза, алмаз. Продав его, можно целый месяц спать на кровати в трактире, при этом не зная голода и холода. Но об этом надо было думать позже: сначала нужно как-то вернуться обратно в убежище.

Не знаю, сколько времени у него занял обратный путь. Ходьба немного согрела его, хотя копыта все еще были деревянными. Оглянувшись через плечо, он увидел, что каждый второй его след отмечен пятнами крови. Это странным образом подбодрило его: кровоточащее копыто лучше замерзшего намертво. Закрыв капюшоном мордочку, он шел дальше.

Он остановился у первого знакомого трактира, это оказался «Весельчак». Трактир был полон музыки, пения и праздника. Пегас не пошел в переднюю дверь, а обогнул трактир и попал на задворки. Там, в проеме кухонной двери, болтали две совсем молоденькие кобылки, увиливавшие от работы.

Опираясь о стену, Арон подковылял к ним. Они не замечали его, пока он чуть не налетел на них. Та, что помладше, подняла на него взгляд и охнула.

Он сделал еще один шаг.

— Может кто-нибудь из вас принести мне еды и одеяло? Я заплачу. — Он протянул копыто и испугался его дрожи. После того как он ощупал морду, копыто покрывали пятна крови. Во рту все горело, говорить было больно. — Пожалуйста!

Секунду девушки смотрели на него в ошеломленном молчании. Затем переглянулись, и старшая жестом велела второй идти внутрь. Младшая исчезла за дверью, не сказав ни слова. Старшая, которой было, наверное, около шестнадцати, подошла ближе и протянула ему копытце.

Он отдал ей алмаз и позволил копыту бессильно упасть. Девушка тоже исчезла внутри трактира, напоследок одарив его еще одним долгим взглядом.

Сквозь открытую дверь он услышал теплые суетливые звуки переполненного трактира: негромкое журчание беседы, прерываемое смехом, яркий звон бутылок и глухие удары о стол деревянных пивных кружек.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем девушки вернулись. Младшая несла одеяло, в которое было что-то завернуто. Он прижал его к болящей груди. Сверток казался удивительно тяжелым для своего размера, но его копыта дрожали даже от его собственного веса, так что трудно сказать точно. Старшая девушка протянула ему маленький твердый кошелек. Он взял и его, как смог, и убрал в тайный кармашек.

— Ты можешь, если хочешь, получить здесь место у огня, — сказала старшая.

Младшая быстро закивала:

— Натти не против. — Она шагнула к нему и взяла его под копыта.

Пегас отшатнулся от нее, едва не упав.

— Нет! — Он пытался крикнуть, но получился только слабый хрип. — Не трогайте меня. — Его голос дрожал не то от страха, не то от ярости, смутно отдаваясь у него в ушах. Он привалился к стене. — Все нормально.

Младшая из девушек начала плакать, бессильно убрав копыта.

— Мне есть куда идти. — Его голос сорвался, и, отвернувшись, пегас как можно быстрее заковылял прочь.

Он не понимал, от чего бежит — не от пони же? Это был еще один урок, который он выучил, может быть, слишком хорошо: пони означают боль. За спиной он слышал сдавленные рыдания. Казалось, прошла уйма времени, прежде чем он завернул за угол.

Направившись к потайному месту, где крыши двух домов сходились под навесом третьей, он как-то умудрился туда забраться.

Внутри одеяла обнаружилась целая фляга вина со специями и буханка свежего хлеба, притиснутая к яблокам размером больше двух его копыт. Он завернулся в одеяло и уполз от ветра и мокрого снега. Кирпич трубы за его спиной был божественно теплым.

Первый глоток вина огнем ожег пораненный рот пегаса, но второй уже щипал гораздо меньше. Хлеб был мягким, а яблоки еще теплыми.

Он проснулся в полночь, когда зазвонили все колокола в городе. День Зимнего Очага остался позади. Старый год миновал, настало начало нового года.

---

Всю ночь Арон провел в своем потайном месте, завернувшись в одеяло, а на следующее утро проснулся поздно и обнаружил, что тело его затекло и свилось в один тугой узел боли. Поскольку у него еще оставалась еда и немного вина, он решил сидеть в своем убежище — просто боялся, что свалится при спуске на улицу.

Был серый пасмурный день; сырой ветер, казалось, никогда не прекратится. Мокрый снег забивался под козырек нависающей крыши. Труба за его спиной была теплой, но не настолько, чтобы высушить одеяло или выгнать сырость, пропитавшую его шкурку и одежду.

Пегас быстро прикончил вино и хлеб, а потом провел немало времени, пытаясь растопить немного снега в пустую винную фляжку, чтобы напиться. Ни то, ни другое ему особенно не удалось, и в конце концов пришлось есть пригоршнями талый снег, содрогаясь от привкуса дегтя во рту.

После полудня, несмотря на раны, жеребёнок заснул и поздно ночью проснулся: его переполняло чудесное тепло. Он сбросил одеяло и откатился от разогревшейся трубы, чтобы потом проснуться на рассвете дрожащим и промокшим до костей. Чувствовал он себя странно: слегка пьяно и дурновато. Он снова подкатился к трубе и провел остаток дня, то впадая в беспокойный лихорадочный сон, то выпадая из него.

В его памяти не сохранилась, как ему — почти калеке, в бреду и лихорадке, — удалось слезть с крыши. Он не помнил, как прошел больше километра по Сальникам и Ящикам. Помнил только, что упал на ступеньках, ведущих в подвал Траписа, крепко сжимая в зубах кошелек с деньгами. Дрожащий, весь в поту, он лежал там, пока не услышал тихое шлепанье ног по камню.

— Что-что, — ласково сказал Трапис, поднимая путника. — Тс-тс.

Трапис ухаживал за пегасом все долгие дни его болезни. Он заворачивал его в одеяла, кормил и, поскольку лихорадка не прекращалась, купил какое-то горько-сладкое лекарство на деньги, которые пегас принес. Он обтирал ему мордочку и копыта, бормоча свое терпеливое тихое «что-что, тс-тс», когда Арон кричал в бесконечном бреду о мертвом отце, Кровавом Ордене и жеребце с пустыми глазами.

---

Наконец однажды Арон проснулся с ясной головой и без жара.

— О-о-охри-и-и, — громко заявил со своей койки привязанный Тани.

— Что-что, тс-тс, Тани, — ответил Трапис, укладывая одного младенца и забирая другого.

Ребенок по-совиному озирался большими темными глазами, но сам, похоже, головку держать не мог. В комнате стояла тишина.

— О-о-охри-и-и, — повторил Тани.

Пегас кашлянул, пытаясь прочистить горло.

— На полу рядом с тобой чашка, — сказал Трапис, гладя ребенка по головке.

— О-о-ох, о-охр-р-ри-и, и-и-их-хя-а-а! — проревел Тани, странные полувздохи рвали его крик.

Шум взволновал остальных, и они беспокойно завозились на койках. Сидевший в углу мальчик постарше, темно-синего цвета, закрыл уши копытами и начал стонать. Он раскачивался туда-сюда, сначала слабо, а потом все более яростно, так что, когда откинулся назад, его голова ударилась о голый камень стены.

Трапис оказался рядом, прежде чем мальчик успел себе серьезно навредить, и обнял его.

— Тс-тс, Лони. Тс-тс. — Раскачивания замедлились, но не прекратились. — Тани, ты же такой умный, а так шумишь. — Его тон был серьезен, но не суров. — Зачем ты устраиваешь неприятности? Лони мог ушибиться.

— Ве-ехни-и, — тихонько протянул Тани.

Арону показалось, что он услышал в его голосе нотку раскаяния.

— Я думаю, он хочет историю, — сказал пегас, сам удивляясь, что заговорил.

— А-а-а, — поддержал Тани.

— Ты этого хочешь, Тани?

— А-а-а-а.

Наступила тишина.

— Но я не знаю ни одной истории, — вздохнул Трапис.

Тани упрямо молчал.

— О-о-о-о-о-ори-и!

Трапис оглядел тихую комнату, словно ища повод избежать рассказа.

— Ну, — неохотно сказал он. — Прошло много времени с тех пор, как мы слушали историю. — Он посмотрел на мальчика, которого обнимал. — А ты хочешь историю, Лони?

Лони яростно и утвердительно закивал, чуть не попав Трапису по щеке головой.

— Будешь хорошим мальчиком, посидишь сам, чтобы я мог рассказать?

Лони перестал раскачиваться почти сразу. Трапис медленно отпустил копыта и отошел от него. Понаблюдав и убедившись, что мальчик не навредит себе, старик осторожно проковылял к своему стулу.

— Та-ак, — тихонько бормотал он под нос, наклоняясь, чтобы снова подобрать малыша. — Есть у меня история? — Он говорил очень тихо, глядя прямо в широко раскрытые глаза младенца. — Нет. Нет, нету. Помню ли я какую-нибудь? Тут уж лучше припомнить…

Он посидел пару минут, задумчиво баюкая ребенка.

— Да, конечно. — Он выпрямился на стуле. — Вы готовы?

---

Прошло пару месяцев, зима ушла, отдавая права весне. Все таяло и начинало дышать новой жизнью. Стоял яркий теплый день. Пегасы хорошо постарались, убрав облака и дав солнцу разгуляться по земле, дать тепло, которое она ждала очень долго.

Арон вышел из своего убежища. Глаз его восстановился, ребра срослись, нога снова стала здоровой. За эти два месяца пегас многому научился: как правильно попрошайничать, не подвергая себя риску, как можно получить больше денег, если использовать артистическое искусство, как украсть незаметно, чтобы тебя не поймали. И всему подобному пегас научился на улицах города.

Арон в этот день, как ни в чем бывало накинув на себя плащ и закрыв капюшоном голову, пошел в торговую точку в Сталлионграде. Оказавшись там, он присел у края крыши и наблюдал за людьми: искал для себя легкую наживу. Недалеко от трактира вышла желтая кобылка с коричневой гривой, на спине которой висел лук со стрелами. Сбоку на ремне позванивал мешочек.

Увидев свою жертву, пегас ловко спрыгнул с крыши на тротуар. Оказавшись внизу, он влился в толпу, обходя каждого аккуратно и не привлекая к себе внимания. Он приближался к своей жертве. Подойдя как можно ближе, он случайно притерся к ней сбоку, при помощи заготовленного ножа тихонько срезал петлю, на которой держался мешочек, и быстро убрал добычу под плащ. Он понимал, что это его единственный шанс сегодня поесть, что другого такого не будет. И дороги обратно тоже не было.

Та, отшатнувшись, отошла и посмотрела на пони в темном плаще.

— Эй, смотри, куда идёшь, ещё капюшон надел! – рявкнула она, недовольно покосившись на пегаса.

— Простите, – только и сказал серый пегас и дал деру.

Она удивлённо посмотрела на убегающего жеребёнка, а выйдя из транса, почувствовала что-то странное: чего-то не хватает. Осмотревшись по сторонам, она убедилась, что не хватало мешка с монетами. Разъярённая, она поскакала за пони в плаще.

— Стой! Если не отдашь то, что взял, хуже будет! – пыхтя и надрываясь, кричала вслед жеребёнку кобылка.

Арон не собирался останавливаться: он знал этот район, как все свои четыре копыта. Обходя каждый угол и закоулок, он оторвался от кобылки. Убедившись, что её нет рядом, он спокойно подбросил мешочек вверх и уже хотел поймать его, как стрела пригвоздила мешочек к стене. Не понимая, что случилось, и озираясь по сторонам, Арон заметил преследовательницу сверху на крыше, уже натягивающую ещё одну стрелу. Он решил бежать, но стрела снова просвистела над его головой и пришила к земле его плащ, лишив его возможности скрыться. Кобылка целилась так хорошо, что, не задев мальчика, утыкала стрелами весь плащ, так что он оказался в подобии тюрьмы.

Пытаясь вырваться из плена, созданного из плаща, Арон не паниковал — он старался держать себя под контролем. Он надеялся, что успеет выбраться и спастись. Он не собирался снова оказаться избитым и после выброшенным, как мусор. Ему уже удалось выбраться, но госпожа удача хотела, чтобы у него все было по-другому. Кобылка оказалась быстрее его и уже приблизилась. Она подошла к пегасу, нанесла один мощный удар, и тот вырубился, погружённый в темные ткани сна.

Нола собрала свои стрелы убрала их, забрала обратно мешочек. Подойдя к жеребёнку, она решила его немного обокрасть, так сказать, компенсировать её испорченный день. Она сняла с него плащ и увидела жилет, не очень дешёвый. Сняв и его, она очень удивилась тому, что перед ней был пегас. И не просто пегас, а совсем другой: вместо обычных крыльев с перьями у него были перепончатые. Она была взбудоражена: найти такой экземпляр в большом городе — очень большая удача. Не медля ни секунды, она накинула на пегаса плащ, забросила его на себя и унесла прочь.

---

Открыв глаза и почувствовав тупую боль в голове, Арон увидел перед собой сидящую на диване кобылку. Она скрестила ноги и откинулась на спинку дивана. Она смотрела хищным взглядом на пойманную жертву.

— Ну что, мой дорогой, как мы с тобой поступим?

Пегас начал лихорадочно озираться по сторонам, что-то ища. Он был в небольшой комнатке, где, кроме дивана, ничего не было. Сам он, как убедился, был привязан к стулу. Без плаща и жилета. Он вдруг заметил, что видит двумя глазами.

— Какой ты у нас особенный экземпляр. Мне стало так интересно! Когда я сняла с тебя плащ и увидела эти крылья, то не удержалась и решила немного поиграть с тобой, – заигрывая, кобылка встала провела и копытом по мордочке пегаса.

— Отпустите меня, – только и смог промолвить пегас взволнованным голосом.

— О, не волнуйся ты так, я буду нежной с тобой. Твой глаз... он так будоражит! – Она начала всматриваться в его левый глаз.

Вдруг дверь буквально вышиб коричневый жеребец с коротко стриженной гривой белого цвета.

— Нола, что ты тут делаешь, и что это за… – не договорив, он метнулся к пегасу и всмотрелся в его мордочку.

— Майлан, что за херня?! Пошел вон! — кобылка, рассвирепев, начала пинать жеребца.

Коричневый жеребец посмотрел строга на кобылку и нанёс ей один не очень сильный удар. Та, ошарашенная этим, упала на диван, держась за ушиб, и посмотрела на товарища. Испугавшись его взгляда, она не стала ничего говорить.

Майлан был зол на свою подругу за то, что та так поступила с жеребёнком. Он развязал пегаса и уложил на спину. Тот был слишком легкий для своего возраста. Так можно было и легко умереть от голода. Но мальчик теперь в безопасности, теперь он снова сможет поесть и выспаться и наконец-то перестанет бояться. Майлан повернул голову и проговорил:

— Всё будет хорошо, Арон, не бойся, всё закончилось, – и с этими словами он вышел из комнаты.

Когда Арон услышал эти успокаивающие, подбадривающие слова, он почувствовал, что его тело, расслабившись, отяжелело. И вскоре он провалился в глубокий сон, в объятия Морфея.

Продолжение следует.

Акт 1.Глава 15 - Принцесса

История, плавна переходит на второстепенного героя.

Кантерлот, несколько месяцев назад, день до нападения дракона на деревню.

Кантерлот — столица Эквестрии, город, впервые появившийся после заточения Дискорда в камень и создания Элементов Гармонии. Это гламурный и утончённый город. В нем находится королевский дворец, и это важное место для разных мероприятий, вроде Грандиозного Бала Гала-Концерта.

Кантерлот знаменит замком, высеченным в горе. В городе имеется башня из слоновой кости с золотыми шпилями, много водопадов и рек протекают через него. В Кантерлоте можно найти кафе, первоклассный ресторан, ипподром, театр и художественную галерею.

Большинство жителей — единороги. В городе есть железнодорожная станция, которая являются сердцем Эквестрии. Также существует Дворцовый Лабиринт, в котором можно встретить несколько статуй пони в царственной позе и можно увидеть статую Дискорда, в которую был заточён дух раздора и хаоса. Под Кантерлотом есть целая сеть подземных пещер, где некогда жадные единороги добывали драгоценные камни. Но камни закончились, и пещеры были запечатаны и впоследствии забыты.

Стоял солнечный теплый день, в Кантерлотском саду проснулись от ночного сна птички и начали петь прекрасные песни, белочки повыходили из норок, умылись ранней утренней росой и стали бегать и играть. Постепенно просыпалась разная живность: от экзотических павлинов до простых попугаев. Террариум снова ожил после темной ночи.

Только одна кобылка была занята правлением всей Эквестрией. После поднятия солнца первом делом был ранний завтрак.

— Ваша светлость, сегодня у нас жасминовый чай и кремовый пирог, как вы и любите, – отчитался старый седой дворецкий наливая в кружку чай.

— Благодарю, – сказала нежным голосом белая кобылка, обхватив телекинезом мраморную чашечку и аккуратно отпив. – Себастьян, что у нас на сегодняшний день? – спросила она, не отвлекаясь, и откусила кусочек пирога.

— Сегодня приезжает делегация из Кервидаса…. – дворецкий запнулся на полуслове: его перебила принцесса.

— Благородные олени, чего они хотят? – она, не задумавшись, что перебила, продолжила пить ароматный чай и нежно смотреть в цветущие дали.

Дворецкий не возмутился. Его серая седая челка закрывала мордочку, и густые серые усы прикрывали рот, так что при каждом слове, что он говорил, было видно только подергивание усов. Как он видел через густую челку, мог знать только он сам. На правом его глазу был монокль.

— Они хотят заключить мирный и торговый договор между странами, договор о постройке железнодорожного моста между Стабсити и Сиддли.

— Это очень хорошо, что дальше? – услышав хорошую новость, она обратила внимание на седого дворецкого, и в глазах её можно было прочитать: «прости, что перебила».

Уже вернувшись обратно к плану дня, старый дворецкий продолжил:

– В двенадцать часов — посвящение новых рекрутов в гвардейцы. В час дня в школу одарённых единорогов прибудет новый ученик. С двух и до трех — обеденный перерыв, подадут новый суп из Сталлионграда, круассаны от кондитерской в Понивиле, которые выиграли в конкурсе на лучшую выпечку, и, конечно, ромашковый чай. С трех и до шести будет аудиенция поданных. И с шести до семи — встреча аристократов. С семи — опускание солнца с заменой его на луну, – окончив список, дворецкий увидел изумлённый взгляд кобылки.

Она изумлена последними словами.

– Себастьян, вы ещё включили в список, когда мне подымать и опускать солнце и луну? – с укором обратилась она к нему и нахмурила свой лобик.

От увиденного дворецкий начал немного нервничать.

– Ну, я решил внести… из-за такого трудного распорядка дня. Если я вас разозлил, принцесса, покорнейше прощу прощения, – он сделал грациозный поклон в знак извинения.

Она тихонечко прикрыла копытцем рот, посмеялась.

— Все хорошо, Себастьян, не надо так себя карать, я просто пошутила, – бархатным голоском успокоила старого друга.

Тот, снова встав ровно, откашлялся и сделал вид, что этого не было. И, убрав со стола принцессы пустую посуду, ушел на кухню.

Селестия, убрав с мордочки салфеткой крем от тортика, пошла по делам, которые ждали ее в этот день.

---

Уже смеркалось. Солнце клонилось к горизонту, белый аликорн магией своего рога опустила желтое светило, подымая на его замену белый диск. Селестия пронаблюдала за луной, которая достигла своего пика. Звезды начали выглядывать из-под светлого синего неба, окрашивая темное покрывало светлыми бликами бисера.

Кобылка развернулась и вошла в свои покои. Она сняла с себя золотые накопытники, так сильно стершие ей копыта за весь день, а после, сняв с себя корону, уложила её на специальную бархатную подушечку.

Она, опустив голову, усталым шагом подошла к кровати. Подняв магией покрывало, она прыгнула на кровать, подняв перья матраса и прижавшись мордочкой к подушке. Поелозила в разные стороны носиком подушку и, остановившись, нашла удобную позу для головы. Перестала магией держать одеяло, и оно аккуратно, словно младенца, окутало принцессу, давая ей увидеть сладкие сны.

— Наконец-то этот день закончился, – промолвила она и закрыла глаза.

Через пять часов — резкий стук в дверь. Кобылка никак не среагировала: думала, что это все у неё во сне происходит. Но тут ещё раз постучали, да так настойчиво, что Селестии показалось, будто дверь сейчас с петель сорвется и упадет на неё. Открыв с трудом глаза и прикрыв ротик копытцем, она зевнула. Встав, она магией слевитировала корону на свою голову, подошла к двери и открыла её. Там стоял запыхавшийся гвардеец-единорог. Его синяя грива была вся растрёпана в разные стороны, а про хорошее состояние одежды и внешнего вида в целом вообще можно было забыть — как будто целую неделю не спал и работал на шахтах.

Гвардеец встал по стойке смирно, отдав честь.

– Ваше величество, я Кайн Таркс. Сегодня ночью, в три часа, объект «Ока» активировался на одну минуту. После он снова перестал функционировать, – отрапортовал единорог, словно его генерал стоял перед ним с пистолетом у его виска.

Услышав кобылка посерьезнела, магией накинула на себя свое золотое ожерелье с рубином в середине и надела накопытники. Посмотрела на единорога.

— Почему вы в таком состоянии? – спросила аликорн, посмотрев на неопрятного гвардейца, немного смущенного этим вопросом.

— Прошу меня простить, но объект «Хаос»... не знаю, какой магией ему это удалось, но он сейчас находится в тронном зале, там он напал на меня и сотворил со мной это, – отчитался покрасневший бурый жеребец.

Шокированная этой новостью принцесса, уже не обращая внимания ни на кого, взлетела и за короткий миг оказалась в тронном зале. Она была готова использовать магию против короля хаоса в любой момент. Оглядев тронный зал и не найдя ничего напоминающего драконью тушку, она ослабила магию в роге. И вдруг в одной из оконных мозаик, изображавшей пони, держащую яблоко, появился мозаичный силуэт.

Драконикус, дух дисгармонии, повелитель раздора, король хаоса, бог приколистов и прочее, и прочее… Дискорд представляет собой сочетание разных частей тела от разнообразных животных: он имеет голову и гриву лошади (которые тем не менее сильно отличаются от голов и грив обычных пони), а также левое крыло пегаса, правый рог оленя, левый рог козла, козлиную бородку, правую лапу льва, левую лапу орла, правое крыло летучей мыши, правую ногу ящерицы, змеиный язык. Дополняют образ непропорционально большой острый клык во рту, драконий хвост с белой кисточкой на конце и копыто лошади Кроме того, у Дискорда два совершенно асимметричных желтых глаза.

Оказавшись в мозаичном виде, драконикус взял яблоко и откусил кусочек, но, почувствовав кислинку, тут же выплюнул. Поставил на место откушенное яблоко, тем самым лишив мозаику того красивого вида, в который автор вложил все силы.

— Фу, какая гадость это ваше мозаичное яблоко, – поморщился драконикус, высунув язык и выжимая из него сок яблока. Он выжимал уже не то количество сока, что действительно было в кусочке яблока, а выпитый им целый океан — из языка выливались литры воды. Наконец, он закончил процедуру.

– Во, вот так легче, – со счастливой физиономией драконикус посмотрел на злобную кобылку.

— Дискорд! Что ты тут делаешь? Как ты выбрался из камня?! – гневно ударив копытцем, воскликнула принцесса, глядя, как дракон начинает строить рожицы.

— О, это моя красавица! А почему мы такие злые, ути-пути? – просюсюкал Дискорд, выпятив нижнюю губу.

 — Хватит!! Отвечай, что ты тут делаешь?! – она обратилась к драконикусу уже серьёзно, обволакивая рог магией. Дух хаоса превратился в ковбоя.

— Воу-воу-воу, тише, тише, кобылка моя! Я все понял, давай уберём свое оружие и спокойно поговорим, – артистическим движением лап он показал пистолет и убрал его в кобуру.

Рог кобылки перестал светится, но она была готова снова применить его, если это понадобиться.

— Говори!

Опустив взгляд и ручки, он грустно и нудно протянул:

– Это всё камень. Его энергия дала мне силу, очень слабую, я только и смог гвардейца потрепать и в эту мозаику материализоваться. Больше сил нет. И то через несколько минут я снова вернусь в эту каменную глыбу, которой вы с сестрой меня так щедро наградили.

— Постой, ты хочешь сказать, что впитал в себя силу камня? — чтобы убедиться в его словах, она с удивлением переспросила его.

— Да, и я, кажется, знаю этот камень — это Элемент Дисгармонии. Ох, как же мне не хватает этой игрушки! – взгрустнул дракон, посмотрев умильными глазками на кобылку, словно просящий косточку щенок. Но кобылка не среагировала на этот взгляд.

— Но почему он активировался?

— Да я откуда могу знать? Если бы у него был хозяин — это одно, а если его нет, то это уже не ко мне, — возмутился он, сложив лапы и скрестив ноги.

— Арон, – промолвила про себя кобылка.

Вдруг мозаика Дискорда начала подрагивать и исчезать.

— Ну вот, время вышло, а мне так хотелось с тобой поболтать! – с обиженным видом хмыкнул драконикус и исчез.

Селестия, задумавшись о словах Дискорда, не могла поверить, что это правда. Она подошла к гвардейцу, который стоял за дверью и сторожил вход.

 — Кайн Таркс, подойди ко мне, – приказным тоном она позвала к себе солдата.

— Да, ваше величество, – он подошел к белому аликорну, отвесил покорный поклон.

— Завтра отправляешься в деревню Эпплгрив. Найди гвардейца по имени Свен, у него есть жеребёнок Арон. Проследи за ним. После я буду ждать от тебя доклад. С сегодняшнего дня ты относишься к организации «Ока», всю остальную информацию ты получишь от него, – она указала взглядом на пустое место.

Гвардеец посмотрел, куда смотрела кобылка, но там никого не было. Он один раз зажмурился, и перед ним предстал единорог в черной броне. Его взгляд был тяжел и непроницаем. Он подошел к гвардейцу.

— Пошли за мной, – голос был холодным и твердым. Он прошёл мимо жеребца.

Гвардеец раскрыл рот: он не почувствовал ни магии, ни шума. Он стоял с разинутым ртом и удивлённым взглядом. Услышав приказ единорога, он без промедления последовал за ним.

Принцесса, увидев все это, покачала головой.

– Вот не могут они без этого, – и ушла в свои покои.

---

Четыре дня спустя.

Принцесса Селестия все четыре дня только и думала о том, что сказал драконикус. Все мероприятия, встречи, которые проходили в эти дни, она просто-напросто не воспринимала, в её голове было только одно: «Лишь бы это было неправдой!»

Когда она закончила принимать последнего гостя, двери замка закрылись. Опустив солнце и подняв луну, кобылка пошла в свои покои, но, войдя туда, обнаружила Кайна Таркса. Он был облачен в тёмную кожаную броню. Он подошел к аликорну и поклонился.

— У меня прискорбные новости. Деревня Эпплгрив уничтожена, – отчитался единорог.

Кобылка ударила копытом по полу.

– Как уничтожено? Кто это сделал? – спросила она в гневе, не удержав эмоции в себе.

— Моя королева, мной были обнаружены останки дракона, который испускал странную магию. Рядом находились осколки красного кристалла. Это все, что я могу сейчас вам доложить. – Он достал маленький мешочек и продемонстрировал осколки кристалла.

Белый аликорн магией перехватила кусочки кристаллов, всмотревшись в них. Её взгляд резко поменялся: от возмущённого стал тревожным. Она не знала, что теперь ей делать.

— Принцесса, по поводу цели... они не были обнаружены в деревне. По сведениям, которые я получил, они направились на восток. Из нашей организации было направлено несколько воинов на их обнаружение и слежку. На этом все, – отрапортовал он, не подымая головы.

Услышав хорошие новости от гвардейца, кобылка успокоилась и выровняла дыхание.

— Хорошая работа, ты свободен, ждите моих новых указаний, – уже спокойно сказала принцесса и вышла из своих покоев.

Она шла до тронного зала и думала. Красный кристалл, драконы — это все приводит к одному. Кровавый Орден. Войдя в тронный зал, она позвала капитана гвардии к себе.

Не прошло и десяти минут, как капитан гвардии в своем обмундировании стоял перед принцессой.

— Капитан гвардии Сетвал Леонр к вашим услугам, – отчеканил он.

— Собирайте гвардейцев, мы направляемся в деревню Эпплгрив, – приказала кобылка.

Тот, отдав честь, беспрекословно развернулся кругом и двинулся к казармам.

---

Двинувшись уже на рассвете, гвардия принцессы и она сама прибыли в деревню. Деревня была полностью уничтожена, до сих пор кое-где было видно ещё тлеющие здания. Все домики были где-то сожжены, где-то уничтожены, некоторые остались нетронуты, но покосились. И во всем этом хаосе, в центре деревни, лежал уже скелет дракона.

Капитан отдал солдатам приказ рассредоточиться по деревне, а сам со своими лучшими бойцами сопровождал принцессу. От увиденного кобылку затрясло: после стольких лет мучений, труда, перенесенных ради того, чтобы сделать свою страну процветающей, она находит деревню в руинах.

В груди кобылки что-то сжалось, она не могла просто поверить своим глазам. Она подошла к дракону; её рог выпустил импульс, и она магией начала анализировать скелет. По прошествии нескольких минут она выдохнула: её догадка была верна. Здесь был замешан Кровавый Орден. Она никак не могла понять, как они смогли найти проклятый Красный Лириум.

Вдруг её спустили с небес на землю. Гвардеец подбежал к аликорну.

— Ваша светлость, проводя поиск по вашему указанию, мы не обнаружили тут никого живого! Деревня полностью пуста, – отчитался он.

— Всё ясно. Капитан, отзывайте всех, мы возвращаемся, – отдала приказ Селестия.

Перед уходом она сконцентрировала мощный луч магии в роге и одним ударом превратила скелет дракона в прах.

Она развернулась и двинулась к своей карете.

Продолжение следует.

Акт 1.Глава 16 - Встреча с врагом - часть 1

Прошло три недели с момента возвращения в Кантерлот.

Все три недели Селестия проводила поиски пострадавших в деревне. Первым приказом по возвращении в замок было следующее: найти всех, кто проживал в деревне, и помочь их жизни вернуться в привычное русло. Первые дни были самые тяжелые; оказалось, что половина жителей деревни просто-напросто не знала, куда податься. И они решили заняться разбойничьим промыслом. Но под натиском гвардии и уговорами самого белого аликорна разбойничьи банды, состоящие из жителей Эпплгрива, вернулись на путь истинный.

Тем, кто занимался земледелием и жил только за его счет, выделили землю, дали начальный капитал без подписок и процентов. Тем, кто выживал за счет своей профессии, дали работу в городах и небольших деревнях.

После урегулирования жизни поданных принцессе снова пришли плохие новости. Труппа бродячих артистов «Астрал» была безжалостно убита. Актеры обычно проводили концерты на тему "Мифы и легенды". Принцесса была в ярости, вызвала того, кто обнаружил все это, на личный допрос. Опросив гвардейца из организации «Ока», она узнала подробности. Тела пони были зверки изуродованы, не было обнаружено ни единого следа, определяющего, по какому направлению ушли убийцы. Но был след телепортации, оставленный на земле. И при этом гвардеец рассказал Селестии, что был потерян объект, за котором они следили. Просто взял и исчез, как в воду канул.

Закончив допрос гвардейца и отпустив его, принцесса ещё сильнее упала духом. Уничтожение деревни, убийство артистов, потеря лучшего друга и исчезновение ночного дитяти. Она понимала, что это плохой знак, что все эти события связаны одной нитью, и если ее разрезать, то игроки, держащие её за кончик, выйдут из тени и начнут действовать. Этого она боялась больше всего.

Прошел ещё один день недели, и снова Селестия уложила солнце спать, будя сестру на замену. После долгих трех недель кобылка была истощена. Ей требовался хороший отдых. Выйдя из тронного зала и оказавшись в своих покоях, она грациозно, словно лань, припрыгивая, добежала до своего ложа и легла в свою мягкую кровать. Закрыв глаза, она была готова уже уйти в объятия Морфея, как этому помешали новые обстоятельства.

А именно вбежавший в покои аликорна бурый жеребец.

— Принцесса, он снова тут! — воскликнул пони уже не бурого, а розового в крапинку цвета.

Кобылка, приподнявшись и увидев перед собой каждые десять секунд меняющего цвет жеребца, не поверила глазам. Но после поняла, чьи когтистые лапы причастны к этому. Она с недовольным ворчанием встала с уютного облачка сна. Успокоив гвардейца мягким взглядом, говорящим: все будет хорошо, не волнуйся, она направилась в тронный зал. Оказавшись в тронном зале, кобылка осмотрела его на предмет дракона. И бинго — заметила его, теперь в другом окне.

Драконикус теперь расположился по-полному. Мозаика изображала просторы пшеничного поля и одного рабочего, который начинает убирать урожай. И всё было красиво, но действия повелителя раздора меняли весь пейзаж: теперь на мозаике красовался стоящий посреди пшеничного поля бунгало с пальмами, а между пальм был натянут гамак. В нем, развалившись и попивая кокосовый коктейль, покачивался Дискорд.

— Дискорд, как ты снова тут оказался? – в тоне принцессы были слышны нотки беспокойства. А если он так каждый раз будет появляться, то что будет со стражей, уже не говоря о подданных, которые приходят к Селестии с просьбами и пожеланиями?

— А что, не видно? Пью, отдыхаю, получаю море удовольствия, – и от последних двух слов в мозаике вместо поля возникло море.

Принцесса не придала значения произошедшему и скептически посмотрела на старого врага. Тот обратил на неё внимание и не замешкался с ответом.

— Это все магия, – только и сказал драконикус, продолжая пить коктейль.

Не выдержав, кобылка, повысив тон, начала давить на драконикуса.

— Что. Значит. Магия? – процедила сквозь зубы аликорн.

Убедившись, что вывел свою старую подругу из равновесия, он решил смягчиться и не усугублять уже и так непростые отношения.

— Всё, успокойся, а то, как мыльный пузырь, лопнешь! – Драконикус надул свою голову, как шарик, и только хотел лопнуть, как увидел, что кобылка наводит на него рог, обволакивающийся магией. Он резко пошел на попятный. – А-а-а-а… стой, это камень! – только и успел выкрикнуть повелитель раздора, когда мощный луч из рога Селестии ударил по стеклу, и мозаика рассыпалась на тысячу осколков.

Успокоившись и придя в себя, кобылка увидела, что натворила. Она в порыве ярости уничтожила замечательную картинку, которая стояла здесь уже не одну сотню лет. Вдруг, обратив взгляд на соседнюю мозаику, она обнаружила драконикуса в целости и сохранности. Тот, цокая, иронично глядел на результат деяния принцессы.

— Дискорд, хватит! Я должна знать, как ты снова оказался тут и почему. От твоего ответа зависит будущее твоей статуи, – серьёзно, без обиняков обратилась к нему кобылка.

Тот щелкнул пальцем, и в мозаике появилось кресло из меха бурого медведя. Усевшись на него поудобнее, драконикус всмотрелся в глаза кобылки и, наконец, не выдержал.

— Ладно, ты победила, – без всяких глупых ужимок ответил дракон.

— Продолжай.

— В прошлый раз из-за чего я тут появился? – задал он встречный вопрос кобылке.

Та призадумалась на несколько секунд.

– Из-за камня, но при чем он тут? Мне не докладывали, что он снова активировался, – возмущенно ответила она на глупый вопрос.

— А ты в этом уверена? – гнул свою линию Дискорд.

— Да, точно. Если бы это произошло, мне сообщили бы об этом.

— Хм-м… тогда хочу тебя огорчить, — серьёзным тоном сказал он. – Тебе не сказали! – теперь уже весёлым и задорным голосом сообщил драконикус, смеясь.

— Что? Не может этого быть! – уже в растерянности протянула кобылка и хотела пойти к гвардейцу, как ее остановили.

— Стой, дай я закончу, – прокашлявшись, он продолжил: – Два дня назад произошел очень большой всплеск магии в камне, но этот всплеск был совсем другим. – Он достал диаграмму, накинул на себя халат и, принявшись вышагивать походкой учёного, показал разные шкалы. – Тут мы видим первый: видите, какие тут рельефные показатели, и у каждого то подымается, то опускается шкала, причём очень быстро. А вот у второго она плавная, словно кто-то взял за грудки магию и начал ею управлять. – Он убрал диаграмму щелчком пальца и начал ходить то в одну, то в другую сторону. – Итак, исследовав эту магию, я могу сказать, что это пони, который как-то связан с этим камнем.

Тут его перебила принцесса.

– Погоди, ты анализировал!.. – неверяще проговорила она, приподняв правую бровь.

Он посмотрел на неё с укоризной и, откашлявшись, продолжил, не обращая на нее внимания, как учитель факультета — на ученика, пока не закончит лекцию.

— После анализа, – он повысил голос, ставя ударение на эти два слова. – Он является не единорогом, а простым пони, и вы спрашиваете себя, – резко поменял обличье на студента-очкарика, — как этот гений науки, хаоса и раздора смог разобраться и понять сущность магии, если сама его магия неуправляема? – Он закончил корчить из себя ботаника-заучку, поменяв облик обратно на профессора, и продолжил: – Тут, мои дорогие студенты, все просто, – минутная пауза.

Минута длилась для кобылки очень долго, и она не выдержала.

— Дискорд!!! – сквозь зубы процедила принцесса, которой уже надоело смотреть весь этот фарс.

Драконикус, добившись своего, щелкнул пальцами. Он делал это с таким наслаждением, с чувством выполненного долга, что было видно, как дракон получал от этого удовольствие. Профессорский халат и очки исчезли; он хохотал изо всех сил, видя красное личико прекрасной принцессы. После стольких лет разлуки и заточения в одиночестве Дискорд не мог удержаться и остановить себя. Успокоившись и вытерев слезу, он бросил её, как камень, и она рассыпалась на мириады капелек дождя.

— Ладно, просто я увидел этого жеребёнка, когда камень пытался поглотить его душу. – Уже расслабившись, повелитель хаоса уселся на кресло и, соединив кончики пальцев, вкрадчиво взглянул на принцессу, ожидая её реакции.

Услышав его слова, кобылка широко распахнула глаза, взгляд ее стал взволнованным, она лихорадочно перебирала обрывки воспоминаний в своей голове: кто он, как камень может поглотить его душу, что вообще происходит? Когда ответ уже найден, на замену ему приходят другие. Как она не любила все это! Взглянув на драконикуса, она заметила в его взгляде что-то заманивающее, говорящее: давай, спроси меня. Но кобылка понимала: просить — значит, что-то нужно дать взамен на информацию. Этого она не могла сделать: у повелителя хаоса нет чести, он может и обмануть... Но делать было нечего. Ей нужно было знать, кто он.

— Дискорд, ты видел жеребёнка, ты сможешь его описать? – спросила кобылка, всматриваясь в алчные глаза дракона.

— Ну как, да и нет... – начал ломаться, как девочка перед парнем, дракон.

Убедившись в своем подозрении, кобылка сдалась.

— Говори, что ты хочешь, но я тебя не выпущу из камня. И не дам тебе ближе стоять к Элементу Дисгармонии, забудь это! – отрезала она, выкосив все его планы на корню.

Повелитель хаоса был раздосадован таким ограничением, теперь ему пришлось снова думать про побег из мрачной темницы одиночества и скуки. Уже через несколько секунд драконикус резко подпрыгнул, и лампочка появилась над его головой. Он поспешно взял лампочку и начал её есть.

— О'кей, моя любовь, ты мне позволишь исправиться. Вытащив из камня, ты даешь мне один шанс на то, что я изменюсь и стану хорошим. Только на этом условии я отвечу на твои вопросы, – выдал дракон свою идею.

Обдумав его предложение, кобылка заподозрила, что здесь есть какой-то подвох.

— Хорошо, – ответила она, и драконикус начал веселиться. – Но ещё с одним изменением, – дракон насторожился и, вдумчиво теребя свою козлиную бородку, принялся вслушиваться в каждое слово кобылки. – Я сама выберу того, кто будет следить за тобой и перевоспитывать. И это не обсуждается, – закончила Селестия, давая повелителю раздора минутку на раздумье.

Тот прищурился, вгляделся в нее.

— Хорошо, согласен, – уже спокойно ответил драконикус, щелчком нацепил на себя одежду художника и, достав бумагу и гуашь, начал рисовать. Закончив своё творчество, он двумя пальцами начал крутить свои миниусики на лице. – Вот как-то так, – он повернул картинку и показал принцессе.

Картинка была мозаичная, и четкость ее страдала — узнать какие-нибудь очертания было немного проблематично. Но этого персонажа выдал один признак — его левый глаз был необычным: его зрачок был не круглой, а тонкой овальной формы, напоминал драконий или кошачий, а радужка была зелёного цвета.

Увидев портрет, она вспомнила жеребёнка, у которого зрачок был кошачьим или ближе к драконьему, шкурка — серой, грива имела два оттенка: индиго и черный, крылья были перепончатые, словно у летучей мыши. И ещё хлеще на неё наплыли, словно водопад, воспоминания о нем. О жеребёнке, который лежал в колыбельке и которого она нянчила в карете, который появился в этом мире из-за Кровавого Ордена, который хотел вернуть своего принца и возвести его на трон. И она не могла поверить, что все ответы были перед её носом.

— Дискорд, ты сможешь его вычислить, если камень снова активируется? – задала она серьёзный вопрос драконикусу.

Он почесал бородку.

– Да, смогу, но в будущем я потребую у тебя одолжение, – ответил Дискорд, уже убрав картину и все остальное.

— Хорошо, – только и ответила кобылка.

И после этого Дискорд снова стал исчезать: из-за своих шалостей он потратил всю магию, украденную им из камня.

Принцесса удвоила охрану камня и поставила смотрящего, который при любой вспышке Элемента должен был как можно быстрее доложить ей об этом.

Продолжение следует.

Акт 1.Глава 17 - Встреча с врагом - часть 2

Вот и закончилась первая часть. Проект замораживается пока, не допишу новый фиг.

Читатели, попрошу только одно: не поленитесь. Сделайте отзыв по этой схеме. Меня как автора это может порадовать и дать стимул писать дальше и лучше.

Плюсы (сильные стороны):

Минусы (слабые стороны):

Идея: (по 10 балльной)
Сюжет: (по 10 балльной)
Персонажи: (по 10 балльной)
Язык: (по 10 балльной)

Прошло пару дней с того дня, как драконикус рассказал о пегасе. Белоснежная кобылка была на взводе, уже вторую ночь ей не удавалось уснуть. Все мысли были о нем: где он, что с ним и, главное, где Свен? О друге она тоже не забывала. Этот важный для неё элемент — его поддержка — после стольких лет страданий, после заточения своей собственный сестры успокоил её больную душу.

Она прикрыла глаза.

---

Старый гвардеец с самого детства был бедным беспризорником. У него не было своего дома и родителей в этом большом городе аристократов Кантерлоте. Жил он под мостом в небольшой коробке и всегда нуждался в деньгах, но в один прекрасный день ему посчастливилось: один из аристократишек уронил приглашение на бал. Свен, не теряясь, решил нажиться на этом, привел себя в порядок, как мог, чтобы не казаться оборванцем. Ему удалось проникнуть в замок по приглашению. Найдя укромное местечко, где был хороший угол обзора, он затаился. Прошло несколько часов, все гости разошлись по домам, а замок остался в запустении. Только несколько гвардейцев патрулировали его.

Выйдя из укрытия, синий жеребёнок осмотрелся: все было на удивление тихо. Он осторожно вошел в тронный зал, достал из другого тайника мешок и начал собирать разные предметы. То серебряный сервиз соберёт, то подсвечники уже без свечей, то разные антикварные безделушки, продажа которых на черном рынке принесла бы хороший куш.

После двух часов пытливой работы мешок был полон. Но, как назло, проходили два гвардейца; заметив их, мальчик взял мешок и, положив его на спину, спрятался. Проходившая стража остановилась рядом с укрытием мальчика и о чем-то разговаривала. Пегас прислушался.

— Она снова закрылась в своей башне, – сказал своему напарнику рыжий жеребец.

— Да, поговаривают, что после заточения сестры она каждую ночь пытается её вернуть, – ответил ему другой жеребец белого света.

— Да ладно, не может такого быть! – не поверил ему его напарник.

— Так говорят. Ладно, пошли, нам нужно проверить ещё правую часть замка, – сказал жеребец, и они вместе ушли в другую сторону.

Когда жеребёнок услышал, о чем говорили стражи, у него разыгрались фантазия и любопытство. Он знал, что лучше туда не идти, но перебороть себя ему не удалось. Оставив мешок в хорошем месте перед уходом, он вышел из замка. Найдя взглядом большую башню, он раскрыл свои крылышки и с трудом начал ими махать. Летел он медленно и осторожно, прячась под каждым кустом и деревом. Оказавшись у основания башни, он, уставший, упал на землю: ему нужна была передышка.

Отдохнув и чуть не попавшись три раза на глаза гвардейцам, он проник в башню. Оказавшись внутри, он осмотрелся: стражи не было видно. Жеребёнок был взволнован. Он хотел лицезреть принцессу, воочию увидеть её красоту. Дойдя до главной двери, он приоткрыл её.

Принцесса лежала на большой подушке и плакала. Её взор был устремлен на большую луну, на которой пятнышками был изображен единорог.

Теперь жеребёнку было ясно: она заперла свою башню для того, чтобы поплакать в одиночестве. Он не смог поверить: это же принцесса Селестия! Когда бы ты ни увидел её, она всегда выглядела так, будто у неё все под контролем. У неё власть и уважение, и кто мог подумать, что у неё могут быть проблемы? Жеребёнок не стушевался, он аккуратно открыл дверь, нашел платок и подошел к кобылке.

Она смотрела на луну.

— Я скучаю… я скучаю по тебе. – Слезы капали, словно ручейки, на пол. И вдруг кобылка увидела жеребенка, он подошел к ней, держа во рту платок. Она увидела его взгляд, полный сочувствия. Она не смогла сказать ему ничего плохого. А просто магией подтянула предложенный им платок и вытерла слезы, при этом только и сказала:

— Спасибо… — и с этими словами принцесса проснулась.

---

Кто-то начал стучаться в дверь. Она открыла промокшие глаза, вытерла их досуха и, встав, открыла дверь.

— Принцесса… он… активировался… – задыхаясь, сообщил белый единорог принцессе.

Она магией подтянула к себе свою одежду с короной. И, на ходу одевшись, вошла в тронный зал. Там уже веселился на всю катушку драконикус, кидая из окна фейерверки. Он был так счастлив снова оказаться на свободе, но его радость нарушила присутствием кобылка.

— Ты так быстро пришла, а я так хотел поиграть! – сказал дракон, обращаясь к ней.

— Дискорд, у меня нет времени, ты можешь определить, где он сейчас? – сразу перешла в наступление кобылка.

Тот, подняв голову, приложил пальцы к переносице и начал массировать. – Да, смогу, но если я это сделаю, то сам исчезну, – парировал дракон.

— Дискорд, мы договаривались! – она снова начала нападать на него.

Он сдался, щелкнув пальцами; перед мордочкой Селестии появилась карта Эквестрии. На этой карте возникли два ярких огонька. Один был в самом замке, другой располагался неподалеку от большого города. Она знала, где этот город и ту маленькую ферму.

— Спасибо, – посмотрев на драконикуса, она развернулась и пошла на выход.

Услышав напоследок от Дискорда пару слов как эхо, раздаваемое в пещере.

— Не забудь! – дракон исчез из мозаичного окна.

---

Селестия со своей гвардией мчалась по воздуху к ферме. Полет продлился четыре часа, уже была глубокая ночь. Ночное светило стояло в самом зените. Уже виднелись огоньки большого города. Приземлившись у стен снаружи, принцесса отдала приказ на получасовой привал. После длительного перелета даже она сама устала, а про гвардейцев можно даже и не говорить: пролетать через большую гору, причем после дежурств, было очень тяжело.

Пока другие отдыхали, она пошла к мэру города. Пролетев торговую площадь и долетев до большого особняка, остановилась у ворот. Стражи города, увидев перед собой аликорна, раскрыли ворота. Один из стражей, уже вбежавший внутрь, предупредил мэра. Оказавшись внутри, кобылка вошла в резиденцию мэра.

Мэр, услышав от стражника, что пришла принцесса, взмок, как кузнец у печи. Он не знал, что делать. Быстро накинув на себя что было и выбежав из своей комнаты, он вошел в помещение. Там стояла и смотрела на него белый аликорн, её грива и хвост, словно живые, плавали в воздухе. Он ещё сильнее взмок и, тяжело дыша, подошел ближе. Это был толстый, как бочка, жеребец. Он сделал неуклюжий поклон и чуть не упал, но стражник успел его схватить и поставить на место.

— Зачем пожаловали… ваше величество?.. – с хрипотцой спросил лиловый лысоватый жеребец.

— Прошу простить, что не предупредила о своём визите, но это дело чрезвычайной важности. Мне нужна провизия для моей гвардии, вы можете мне помочь с этим? – вопросила кобылка спокойным и добрым голоском.

 — Да, конечно, можем. Но тут такая маленькая проблема: сейчас никто не сможет им выдать, все спят, – пояснил он, уже отдышавшись и вытирая пот со лба.

— Тогда предоставьте склад, где можно взять провизию для пятидесяти гвардейцев. Моя стража сама возьмет, – настаивала принцесса, уже подозревая мэра.

Тот фыркнул про себя: он не хотел давать просто так что-либо. Но перед ним сама принцесса. Он понимал: если начнет просить что-то взамен, то достанется потом ему за это от премьер-министра.

Не испытывая свою судьбу, он угрюмо указал на свои запасы за домом. И вместо того, чтобы её гвардейцы стали рыскать в его закромах, он позвал свою стражу и приказал им тайно от принцессы собрать все продукты, которые уже испортились или скоро испортятся.

Принцесса вернулась обратно уже со стражей города с продуктами. Раздав провизию всей гвардии, она поблагодарила стражу. Те отдали честь и улетели. Она смотрела, как гвардейцы начали уплетать за обе щеки провизию, восстанавливая силы. Но как бывает, госпожа фортуна отвернулась от Селестии. Одна часть её гвардии получила отравления, и они не смогли полететь с ней. Слава смекалке капитана, что взял с собой доктора! Оставив больных и доктора с ними, кобылка с остальными двинулась дальше. Уже пришло время опускать ночное светило. Она остановилась и, магией опустив луну, после начала подымать солнце. Весь процесс занял у неё пять минут.

Оказавшись в воздухе, они двинулись на юг, где должна была располагаться ферма. После десяти минут полета кобылка была шокирована. Вместо фермы она увидела настоящие развалины. Везде была кровь, лежали внутренности разнообразной живности. Где должно было быть мертвое тело животного, уже не было ничего, только высохшее пятно крови. Оторванные, практически съеденные части животных загнили так, что запах распространился на километры, давая другим понять, что тут опасно, и если тебе не жаль свою жизнь, то милости прошу к нам на закуску, коль не боишься.

Шокированная этим, она резко приказала своей гвардии разделиться по двое и расследовать всю ферму и её пределы, не давая никакой твари или пони сбежать. Она не знала, что делать дальше, осталось только ждать. Её голова была забита только одним: чтобы все обошлось. Прошло ещё двадцать минут, и к ней прилетели только тридцать жеребцов вместо тридцати четырех. И капитан гвардии стал отчитываться перед белым аликорном:

— В белом доме, по-видимому, проживали двое: сын и отец. В доме полный разгром; на первом этаже вся мебель разломана, на втором этаже выбита дверь, но следов боя нет. После в кузне был обнаружен труп, полностью разорванный на части. В нем опознан хозяин фермы. Все животные были убиты и порваны на части. На этом всё, – отрапортовал жеребец.

Селестия мотала головой, она не понимала, что тут произошло. И вдруг со стороны леса, где-то из-за гор, вылетел пегас. Присмотревшись, она заметила, что он держится за бок.

— Быстро к нему! – только и сказала принцесса, сама уже взлетев к гвардейцу.

Подлетев и уже подхватив его, гвардейцы опустили его на землю. Было видно, что с правого бока текла кровь. Принцесса не ждала ни секунды, она своей магией стала лечить бойца. Прошло несколько секунд, и от раны остался лишь рубец. Но встать раненый не мог, исцеление было внешним, а внутреннее требовало отдыха. Капитан не выдержал.

— Что случилось, где остальные? – начал допрашивать он рядового.

Тот, тяжело дыша и кусая нижнюю губу, со стоном рассказывал:

— Мы… начали расследовать пещеры, но наткнулись… на тварей. Я раньше… таких не видел, мы пытались… обороняться, но их было… слишком много. Они увели троих… в глубь пещеры, а я смог убежать, но одна из них ранила меня, решив поиграть со мной. Но я смог убить её, заманив между камней и сделав обвал, – закончил, уже запыхавшись от рассказа, гвардеец.

— Все, хватит, вы двое, заберите его в город к остальным, пусть доктор его осмотрит, – приказала кобылка, указывая на раненого гвардейца. – Капитан, готовьте гвардейцев, у нас будет бой, мы должны остановить этих тварей. Если они выберутся наружу, Эквестрию ждут плохие времена.

Гвардия с принцессой двинулась к горам, где произошел обвал пещеры. Хватило всего лишь пары минут, как первые двадцать тварей уже показались в воздухе. Твари подобны пони, однако имеют черты, присущие насекомым. Они имеют тёмный, почти чёрный окрас, гребень, который выполняет роль гривы, голубые глаза с неявно выраженным зрачком, возможно фасеточные. Также они имеют тонкие, сине-зеленоватые крылья, похожие на крылья насекомых, изогнутый рог и пару выступающих клыков. Все их конечности, включая рог и крылья, пронизаны характерными дырами, проходящими насквозь.

Увидев их, принцесса была ошарашена видом помеси пони и насекомого. Она без промедления послала свою гвардию в бой, надеясь... нет, желая, чтобы ни одна тварь не улетела и была уничтожена с корнем и навсегда. Гвардейцы резко набрали высоту, каждый знал, что перед новым врагом нельзя сплоховать и тот, кто нанесёт первый удар, выиграет битву. Они стремительно летели на врага, держа перед собой копья и пронзая чудищ ими, втыкая их в землю. Копья с острым наконечником легко входили в тела тварей, словно нож в масло, не давая тем что-либо сделать. Некоторые твари смогли увернуться, но большинство было нанизано на копья и убито. Оставалось не так много, те, кто ещё держался из тварей, влетели обратно в дыру, которую они вырыли.

Принцесса наблюдала, как добивали последних. Даже нанизанные и пробитые насквозь твари умудрялись выживать и давать отпор гвардейцам. Некоторым удавалось сломать ударом ребро врага, другим — чуть не прокусить шею. Но гвардейцы были закалённые в боях и просто-напросто добивали их мечом в голову.

Бой прошел быстро. Ускользнувшие твари убежали обратно. Аликорн позвала своего капитана к себе.

– Докладывайте, – серьёзным тоном проронила кобылка.

— Ваше величество, трое ранены, у других только ушибы, – отрапортовал капитан, козырнув.

— Понятно. Раненые смогут сражаться?

— Так точно, ранения несерьезные, держать меч или копьё бойцы смогут.

— Тогда готовьтесь, через десять минут заходим внутрь пещеры. Мы должны перебить всех, – сведя брови, она злобно посмотрела в темную глубь пещеры, откуда отдавались странные звуки.

Гвардия с капитаном были готовы. Принцесса первая вошла внутрь бесконечной пещеры и стала освещать своим рогом голые стены. Пройдя немало метров, она вышла в обширный зал, стены которого были покрыты зелёными миазмами. Под стеной обнаружилась куча черного камня, на которой уже расположись странные пульсирующие жилы.

Белая кобылка подняла голову и увидела четыре кокона. Три были только свежие, в них были заключены её гвардейцы. Она магией слевитировала коконы и вытащила оттуда бойцов. Те без проблем пришли в себя.

— Солдат, отвечай, что с вами произошло, где твари? – обратился к нему капитан, копытами поддерживая его голову.

— Их было много… мы сопротивлялись, но они оказались сильнее нас… кто-то приказал им засунуть нас в эти коконы… оказавшись там, я смог увидеть только, как они уходили в тот туннель… больше я ничего не помню, – ответил гвардеец, вспоминая каждый фрагмент.

 — Ты воевать сможешь? – серьёзным голосом спросил капитан.

— Конечно, смогу, капитан, я ещё должен отомстить им! – тот, приободрившись, встал и достал меч.

Пока капитан разговаривал с гвардейцем, белая кобылка изучала последний кокон. Он был непохож на остальные. Он был в два раза больше тех предыдущих и уже начал шевелиться. Кобылка резко скомандовала всем приготовиться, но было слишком поздно.

Произошла резкая зелёная вспышка, все тотчас зажмурились, и с разных сторон начали выползать твари. Они взяли гвардию полукольцом и заполнили весь зал. Аликорн разомкнула веки и увидела перед собой свору тварей; в их глазах читалась пустота и голод. Гвардейцы быстро встали вперёд, оставив кобылку позади себя, выставили перед собой пики. Они наблюдали за этими тварями, не давая ни одному обойти их. И вдруг посередине всей этой своры чудища разошлись, пропуская кого-то вперёд.

Это была кобылка ростом с принцессу. Её сверкающие темно-зелёные глаза с овальными вертикальными зрачками излучали странное свечение. Её рог был изогнут, она имела два острых клыка. Ее грива и хвост были бирюзовыми, сине-зелёная хитиновая пластина покрывала её спину, а маленькая чёрная корона с навершием из четырех небольших голубых сфер покоилась на ее голове.

— Кого я тут вижу! Сама принцесса Селестия удостоила своим присутствием, — её голос имел сильное искажение и эхо, словно вразнобой говорили два голоса. Её конечности, гриву и хвост пронизывали сквозные дыры. Её крылья такжебыли усеяны дырами, как и остальные части тела. Они имели более острые края, нежели плавные изгибы (как у насекомых), и издавали жужжащий звук.

— Кризалис, это твоих копыт дело!! – во весь голос вскричала кобылка, и этот крик эхом отдавался от стен пещеры.

— Ха-ха-ха-ха! Нет, конечно, я не рассчитывала, что тут есть выводок, – возразила темная кобылка.

— Как это понимать? – ударив копытом по земле, воскликнула Селестия.

— Все просто, моя принцесска: этой кладке уже пятьсот лет, она бы ещё больше осталась нетронутой, но кто-то или что-то разбудило их. И я этому очень рада: этот вид плотоядный, но со мной они перестанут есть мясо, а перейдут на другое, – злобно показала свои клычки Кризалис.

— Что ты собираешься делать с ними?

— Я, пожалуй, заберу их себе, – она подняла голову, и сильный зеленый поток магии ударил по потолку, сделав так, что потолочные камни брызнули вверх, словно вулкан, извергающий магму.

Принцесса только сосредоточила мощный импульс в роге, как большой кокон упал перед гвардейцами, и из него выбралась огромная тварь. Она напоминала немного пони, но произошли крупные изменения. Её туловище напоминало тело жука-усача, метров трех роста и в ширину четыре метра. Вместо копыт — вытянутые заострённые колья, на которых располагались панцири жука-скарабея. Но задние копыта остались без изменений. Морда существа была вытянутая, и, когда оно начинало орать, его челюсть раздвигалась в разные стороны, демонстрировала всем свои пять рядов мелких зубов, острых, словно бритва.

Разобравшись с потолком, эта особь приказала тварям улетать.

— Я забыла тебе сказать: эта тварь мне не подчиняется. Будь добра, разберись с ней, а то, если оно выйдет наружу, весь город будет уничтожен, — уже стоя в воздухе, прокричала за спиной монстра принцесса насекомых.

— Стой, Кризалис, мы ещё не закончили с тобой!! – мощный луч ударил по панцирю твари, но не нанес серьёзного урона, только немного подпалил.

— Прости, но мне пора домой, я устала за сегодня, – и, попрощавшись, она улетела с насекомыми.

Жукоподобной твари не понравился полученный удар лучом. Монстр заревел, показывая свои зубы, и одним ударом смел переднею линию гвардейцев в сторону. Все были шокированы, но в глазах у гвардейцев не было ни искры страха перед противником. Отлетевшая группа снова начала подниматься, а на замену ей выдвинулась и стала прикрывать вторая группа. Некоторые из них поднялись в воздух и с воздуха начали отвлекать монстра. А те, кто был на земле, обходили его и искали самое уязвимое место, протыкая его пиками. Для этого монстра тычки прямо в панцирь были равны укусу комара.

Он развернулся и ударил одного гвардейца, нанизывая его на свою пику. После отбросил в сторону, обрызгивая всю пещеру кровью. Принцесса наблюдала все это, но она не могла пойти в бой: ей нужно время, чтобы ударить магией. И этим гвардейцы и занимались, не давая монстру подойти ближе.

Один за другим они нападали на тварь, не давая ей подойти к кобылке. Но один из стражей в воздухе, рассчитав, бросил копьё и попал монстру в глаз, при этом копье так и осталось там. Монстр заорал во всю свою глотку, пещера начала дрожать. И были услышаны слова:

— Арон… убить… — он сломал копье и что есть мочи побежал, тараня все, что было на пути, в сторону Селестии.

Но было поздно. Кобылка сконцентрировала в роге мощный поток магии и материализовала из него копьё света. Оно светилось, как настоящее солнце, она, не дожидаясь, метнула его. Оно пронзило жука насквозь, образовывая большую дыру. Враг отлетает назад, бьется об стену, и голова жука повторяет снова эти слова.

— Арон… убить… — и голова опрокидывается вниз. Тело жука воспламеняется, превращаясь в прах.

Аликорн падает на одно колено: эта магия относится к самой мощной, и кобылке было трудно ее вспомнить после стольких лет мирной жизни. Но последние слова жука озадачили её. Она никак не могла понять, откуда он знает Арона. Но ответа она так и не узнает. Подойдя к капитану, она осведомилась о положении дел; тот отчитался: было все плачевно. Десять гвардейцев было убито, остальные ранены.

---

Прошло несколько часов после того инцидента. Все трупы гвардейцев были уложены в повозки. Тем, кто был серьёзно ранен, была оказана помощь в городе. Сама принцесса дождалась карету и с восходом в красивой карете с двумя белыми, одетыми в золотую броню жеребцами отправилась обратно в город.

Она, дождавшись, когда капитан и остатки гвардии отдохнут, ринулась обратно в Кантерлот. С ранеными гвардейцами в городе остался врач.

---

Врачу нечего было делать в больнице города. И он, после того как принцесса уехала, вышел к воротам. И, к своему удивлению, заметил странный лежащий у ворот силуэт. Подбежав к нему, он приподнял его голову и взглянул на неизвестного. Это был жеребёнок лет шести, грива которго была двух оттенков — индиго и черного. Мордочка серого жеребёнка была спокойной и умиротворенной. На левом глазу доктор увидел повязку. Но трогать не решался. Приподняв только веко правого глаза, он взглянул туда и, проведя несколько процедур, поставил диагноз: потеря сознания.

Взяв пегаса на себя, врач отвез его в город. Принеся больного в торговый сектор, он уложил его на скамейку. Чтобы привести его в чувство, доктор побежал за своей аптечкой. Но, вернувшись через десять минут, обнаружил, что жеребёнка и след простыл, словно и не было его. Он был как тень, слившаяся с другими.

Пробегав в торговом центре полдня, доктор сдался: мальчик мог уже уйти далеко. И он направился к своим друзьям гвардейцам просить у них помощи в поисках мальчика.

Продолжение следует.

Акт. 2 Глава - 1 Белая жизнь - Часть - 1

Эквестрия — это не единственное государство, где проживают пони. Есть в этом мире множество материков, где ведут свою мирную, процветающую жизнь страны. За большим океаном располагается материк Ергесия, на котором находятся три государства. Первое занимает левую часть, где пески, оазисы, где бескрайние барханы и дюны, на пустынных землях катит свои воды на многие километры большая река, над которой расположилась страна Зебрика. Населяют эту страну зебры. Некоторые живут племенами, другие ведут кочевую жизнь. Но у этой страны есть своя столица, где собираются все вожди племен, главы государств Зевера.

Следующее — центр полушария — это суровая земля. Начиная с первых лучей солнца, температура подымается до пятидесяти градусов. А в полдень она подымается до шестидесяти пяти. Земля пережила множество войн. Сколько раз её травили, не давая выращивать растительность! Сколько выжигали до такой степени, что трещины, словно паутина, разбегались в разные стороны, распространяясь по всей части материка, образуя большие неровные туннели. После стольких лет плохого обращения земля затвердела, словно металл, не давая влаги и жизни.

Но некоторая растительность смогла адаптироваться к такому климату. Кактусы поменяли свою окраску на желтую, таким образом сохраняя свою влагу в два раза дольше и маскируясь под пейзаж, не давая врагу уничтожить их. Источников питьевой воды на этой земле очень мало. Лишь маленькая речушка снабжала живительной влагой обитателей этого края. Проживают там только верблюды. В стране Камелу верблюды смогли адаптироваться: сохраняя в своих горбах воду, они могут прожить на этой земле дольше всех. Проживают они в городах и деревнях, столица их страны — Дромедор. Это воинствующая нация, ведущая войны с соседями, а иногда и гражданские. Жители за многие века довели свою землю до такого состояния.

Последняя — правая часть, где всегда зелень, где процветают и живут в мире с природой граждане страны Кервидас. Её заселяют благородные олени. Здесь нет ни войн, ни страданий, здесь сосуществуют в мире с окружающей средой. Это нейтральная государство. Олени славятся своими благородными жестами помощи, сами не нападают. Их земля — единственная на континенте, которая плодоносит, на которой можно вырастить такую важную для всех еду. И этими землями очень хочет завладеть страна Камелу. Но пока она не подает признаки агрессии и раздора, а тихо сидит в ожидании, наращивая силы, пока олени ничего не подозревают. Столица, где проживает большинство кланов, — Конкордия. Там осуществляют все торговые, политические и даже военные переговоры. У оленей клановая политика: чем клан старше, тем он главнее.

И в конце, на заднем плане, за всеми этими тремя странами — дикие земли. На них проживают драконы. Здесь стоят высокие горы, достигающие самого солнца, которые никому не дают пройти через свой каменный щит. Земли там делятся на две зоны. Первая — горная, там множество туннелей, залежей кристаллов, магма, бьющая из-под земли, которая пересекает границы государств двух народов — верблюдов и благородных оленей. Она разделяет эти границы, не позволяя туда никому пробраться. Можно пройти лишь через горы, защищенные драконами. Вторая зона — зелёная, там тоже есть подземная магма, которая не дает пройти как-либо на эту зону. Только прямиком через драконьи земли.

Но и там есть те, кто проживает уже много лет в зелёной зоне. В маленькой деревне Драген обитают пони. Это очень старая раса, она была вынуждена уплыть к этому материку из-за правления Дискорда.

Приплыв на этот материк, они столкнулись с разными трудностями с самого начала: они не могли ни с кем ужиться. Дикие племена зебр их убивали, верблюды брали в рабство, олени, ещё не ставшие благородными, защищали свою территорию, не подпуская никаких чужаков. Им некуда было податься. И тогда они решили перейти большие горы. Многие погибли, многие были брошены из-за серьёзных переломов. Но те, кому удалось преодолеть этих каменных гигантов, смогли найти себе дом.

Но после у них появилась новая проблема — драконы. Из-за генома защиты территории драконы не стали нападать на пони, давая тем расплодиться, словно скоту, чтобы после можно было ими питаться. Через сто лет драконы начали нападать и разорять деревни. Но они не учли одно: поколения пони восстановили свою популяцию с разными генотипами, восстановив единорогов с пегасами, которых было очень мало. И теперь они могли спокойно себя защитить. Война между драконами и пони продолжалась очень долго: успели смениться три поколения. Те и другие выигрывали и проигрывали битвы. И тогда настал тот день, когда и тех, и других стало значительно мало. Сломив свою гордость и ненависть, две стороны решили заключить перемирие. Спустя несколько лет перемирие переросло в мирное соглашение, а позже — в дружбу. И в этот день драконы начали доверять четвероногим, как лучшим друзьям.

---

Деревня Драген.

Небольшой поселок, полный выстроенных из дерева домиков с соломенной крышей. Здесь проживали пони разных мастей и рас, начиная от единорогов, пегасов и заканчивая земными пони. У тех и других не было распрей между собой. Они проживали в гармонии и равенстве.

Единороги занимались исследованиями, изучением анатомии драконов, их лечением. Для них был выделен большой участок, на котором обитают сами драконы. Там построили для них каменные здания, в целом напоминающие ромбовидную фигуру, если поглядеть с высоты птичьего полета. С разных сторон стоят специальные посадочные места, куда драконы могут приземляться, чтобы получить первую помощь или привести раненого.

Стоит расказать немного про нашего героя. Этот блондинистый, светло-серого цвета единорог работает в лаборатории, занимая так называемую должность наседки. Он отвечает за яйца в инкубаторных камерах. Даже его кьютимарка об этом говорит: на ней изображено гнездо, а в нем — драконье яйцо. Он получил её, когда проник в лабораторию, украл яйцо, выхаживал его и за каких-то три недели смог произвести на этот свет дракона. Этот дракончик выбрал его своим родителем, и в этот день у жеребёнка появилась эта кьютимарка. Он вернул дракончика обратно, но единороги не приняли его, сказав: "Он выбрал тебя, и теперь он — твоя семья и твой соратник". После долгих лет житья вместе дракон выбрал его своим всадником, и они стали единым целом. Потом серый единорог устроился на вышеупомянутую работу.

Драконы позволяли единорогом ухаживать за потерянными яйцами, у которых не было ни матери, ни отца. Драконы просто брали и уничтожали ненужную кладку, освобождая место для других, у кого есть шанс взрастить новое поколение. И так у них и прижилось: если находят покинутую кладку, её отдают единорогам.

Пегасы занимаются разведкой, делают все возможное, чтобы на эту землю не проник, помогают драконам избавиться от ненужной шкуры, когда у тех происходит линька. Пегасы смогли из этих шкур создать для себя броню, позволяющую держаться под огнем дольше в два раза. И была еще непыльная работенка — управление погодой. Когда был нужен дождь, они его приносили. Когда был не нужен, они его убирали.

Земные пони занимались выращиванием растений, строительством, добычей полезных ископаемых — железа и угля. Они мастерили разную утварь для домашних занятий. Больше всего они занимались кузнечеством и делали изысканные орудия. Сам Гефест позавидовал бы их искусству.

Тут также можно упомянуть нашего второго персонажа. Это рыжая, ярко-белая единорожка. Она стала всадником с шести лет: её выбрал дракончик и сразу заключил с ней контракт крови. И за это она получила свою кьютимарку в виде ярко-желтого дракона, летящего вперёд. Её призвание — обучать наездников, как управлять и как действовать слаженно со своим драконом, понимать его, быть с ним как со своим кровным братом. Она обучала новичков, основываясь на своих пробах и ошибках, которые допускала со своим драконом с самого детства.

Пони смогли оседлать драконов. Те яйца, которые были брошены, нуждались в уходе после вылупления. И было решено с главным драконом, что детёныши будут отдаваться на попечение семьям пони, которых сами выберут, которые смогут дать приёмышам любовь и хорошо их воспитать. Детёнышей драконов учили летать пегасы, давали им знания мудрые драконы. По достижении совершеннолетия дракончики выбирали себе всадника и заключали с ним магический контракт крови. И таким образом они становились единым целым.

Хоть все занимались своими делами по отдельности, но объединяло их одно — крепкая нерушимая дружба. Все жили в одной деревне, у всех были одинаковые права и равноправие.

---

Деревня Драген в наше время.

Стоял весенний погожий день. Деревня жила своей жизнью. Жеребята прыгали, бегали, играли с маленькими дракончиками. А взрослые занимались своими делами. То кузнец скует на заказ утварь для кобылки, то кобылка продаст свои свежие цветы, то пегасы принесут тучку на поле к фермеру, чтобы полить его урожай, то единороги откроют что-то новое и представят всем пони. Одним словом, жизнь бьет ключом в этой деревне.

Но в одном домике проживает одна очень интересная семья. Интересная тем, что в их роду были одни наездники, и в этот день должен был родиться новый всадник.

— Сэм ты где? Я хочу чернила, – кобылка начала звать своего супруга, капризничая.

Серый единорог, уже уставший от прихотей своей жены, буквально бился головой об стол. Он достал чернила, написал что-то на листе бумаги, спокойно выдохнул и спустился к своей любимой белой кобылке. Протянул бумагу; она вырвала её из копыт мужа и начала слизывать с бумаги чернила.

— Кейт, ну не надо тебе всё это, – он, беспокойно наблюдая за своей женой, приложил копыто ко лбу.

— Сэм, не начинай, я знаю, что нужно нашему ребёнку, – пронаблюдав за реакцией мужа, она с удовольствием до конца слизала чернила. — Ты лучше приготовься к тому, что будешь дарить нашему жеребенку.

— Кейт, не начинай, я не могу так поступить, сама знаешь. Если Арканиус узнает, то он меня быстро слопает за обе щеки!

— Ну, Сэм, Фирела согласилась отдать одного нам, – уговаривая мужа, Кейт посмотрела на него невинно и умоляюще и с радостью увидела, как он стал сдавать позиции.

— Ну, не надо так на меня смотреть, прошу, – он не смог снести невинного взгляда белой единорожки и под его натиском сдался. – Хорошо, твоя взяла, – тяжело выдохнул он.

— Замечательно, милый, я так тебя люблю! – засмеялась нежным голоском кобылка, хлопая в копытца в предвкушении.

— Но учти: если через пару часов я не вернусь, ищи меня в желудке Арканиуса. – раздраженно обратился он к кобылке.

— Да ладно тебе, не будь букой, ничего он тебе не сделает! – Уже успокоившись, она начала гладить свои живот.

— Будем надеяться.

Он подошел к своей кобылке и поцеловал её. И после направился на улицу.

---

Пещера, уже вечерело.

Недалеко от деревни располагались пещеры, где проживали драконы всадников. Войдя в глубь пещеры, единорог настороженно огляделся по сторонам. Не найдя засады на свою шкуру, он с облегчением выдохнул.

Вдруг одна из теней на камне зашевелилась, взобралась на потолок. Хищник ждал свою жертву.

Единорог подошел к своей подруге — темно-синему дракону. Она сидела, высиживала кладку яиц, укутав их кольцом. Заметив единорога, она приподняла свою голову треугольной формы, украшенную несколькими тёмными шипами на кончике морды. Она взглянула на гостя своими лазурными глазами.

— Привет, Сэм, что тебя сюда привело? – спросила она единорога, взглянув на потолок и заметив своего дурака мужа.

Он был сапфирового цвета. Его отличали большая голова, длинная шея, широкие плечи, толстые лапы, сильный, прочный хвост и очень широкие крылья. Кости дракона очень прочны, но полые и легкие, как у птиц. Челюсть у дракона большая и снабжена мощнейшими мускулами. Дракон в состоянии вывихнуть свою челюсть так же, как это делают некоторые змеи, чтобы заглатывать большие объекты. Он имеет два типа зубов, что подразумевает всеядность: он может есть как мясную, так и растительную пищу. Клыки и резцы очень длинные и острые, как бритва, а коренные зубы предназначены для того, чтобы жевать пищу, а не проглатывать ее целыми кусками. Кости плеча прочны, чтобы обеспечивать необходимую поддержку и опору для больших крыльев в полете. Кости „пальца“ крыла очень длинные, чтобы туго натягивать тонкую полетную мембрану во время полета и управлять крылом.

— Ну, я сюда пришел за... – он не успел договорить: прямо с потолка упал Арканиус, совсем неожиданно напугав единорога.

Сэм подпрыгнул от страха, рог его загорелся магией, мощный луч ударил по дракону. Удар пришелся по чешуйчатым пластинам ромбового вида яркого темно–синего цвета. Луч отлетел от ни, врезался в стену пещеры.

Единорог упал на круп от страха и начал восстанавливать дыхание, наблюдая, как Фирела, синяя дракониха, отчитывает своего сапфирового мужа Арканиуса.

— Ты что, с ума сошел? А если бы луч попал по мне или, ещё хуже, по детям?! – серьезно и гневно вскричала она.

— Прости, дорогая, я не хотел, чтобы так случилось! – Он виновато опустил голову и посмотрел на свою жену, которая укоризненно взирала на него.

— Всё, успокойтесь, я тоже хорош. Чуть что, сразу пускать магию в бой! Фирела, прости своего дурака, и забудем этот инцидент, – вмешался в разговор единорог, разнимая их словесно.

Успокоившись и выдохнув, синий дракон перевел свой лазурный взор на единорога.

– Сэм, ты так и не договорил, что тебя сюда привело.

Собравшись с мыслями, он выдавил на одном дыхании:

– Вы нам говорили, что отдадите одно яйцо из кладки для нашего жеребёнка, вот я пришел сюда, – быстро, но разборчиво протараторил единорог. Увидел удивлённый взгляд драконов.

Арканиус сменил свой вид с виноватого на серьёзный.

– Значит, наступил этот день. Я так надеялся, что он не наступит...

Он посмотрел на свою жену, а она кивнула головой, давая своё согласие.

– Подойди. – Он отошел, давая проход единорогу.

Фирела встала, дав единорогу лицезреть кладку, которую она обогревала, защищала от вредоносных паразитов. Но она доверяла Сэму, как самой себе.

Он подошел к кладке. Все яйца были как на подбор, но только одно из них ему показалось очень непохожим. Оно выделялось среди своих братьев и сестер. Сэм подошел к этому гладкому яйцу. Оно было синим, высотой в девяносто сантиметров. Когда единорог тронул яйцо копытом, оно на миг засветилось. Сэм посмотрел на драконов, и те только вдвоём качнули головой, давая согласие. Он магией обволок яйцо и уложил в свой подсумок аккуратно, словно своего жеребёнка.

— Сэм, запомни то, что ты видел: это знак. Нечасто дракончики в яйце соглашаются, это редкость. Она понимает, к кому попадет, – сказал дракон с горделивым выражением на морде, видя удивление пони.

— Погоди, она? – спросил единорог в замешательстве.

— Да, это будет девочка. Сиянием, которое она испустила, она раскрыла нам свое сердце и чувства. Так что береги её.

"Счастье и потеря"

Смеркалось, последние солнечные лучи ушли за горизонт, давая выйти неяркому лунному свету.

Серый единорог прошел полпути от жилища драконов. Ничто не предвещало беды, как вдруг к нему подлетела пегаска. Её золотистая шкурка и аккуратно уложенная назад коричневая грива давали понять, что летела кобылка с чрезвычайными новостями.

— Сэм, срочно… Кейт… жеребёнок… сейчас… — надрывно, с одышкой она передавала информацию единорогу, который, слушая её, никак не мог понять смысл связанных в цепочку слов.

Магией он поставил на пегаску немоту. Та, почувствовав, что не слышит самой себя, остановилась. Он поставил перед ней копыта.

– Так, успокойся, отдышись. И расскажи мне все членораздельно. Что именно случилось с Кейт и жеребёнком? – Он снял магией заклятие немоты и спокойно начал слушать пегаску.

— Прости, Кейт рожает, жеребёнок захотел выйти преждевременно. Тебе надо поспешить, – спокойно, уже не тараторя, сказала пегаска и увидела перед собой отвисшую челюсть единорога.

— Как? Но ещё оставалась неделя! Что делать? Ещё ничего не готово к появлению малыша! – Он уже сам начал себя вести как дурак, тараторя всякую ересь.

Теперь настала очередь кобылки. Она схватила серого единорога копытами за голову, зафиксировала взгляд на себе.

– Успокойся, возьми себя в копыта, что ты как маленький? Все будет хорошо. Давай соберись, нам нужно как можно быстрее оказаться в больнице, а то пропустишь рождение своего жеребёнка, – произнесла она успокаивающим голосом, приводя парня в чувство. В его взгляд вернулась уверенность и искра разума.

— Ты права, что я как маленький жеребёнок! Спасибо, всё, побежали. – Пони побежали вместе к больнице, где лежала его жена.

---

Больница Драгена.

— Дышите ровно, при каждых схватках делайте три вдоха, на четвертый делаем сильный выдох, будто хотим потушить огонь, – проинструктировал врач свою беременную пациентку.

Та, вся мокрая, замученная схватками, терзавшими её каждые пять минут, уже не в силах терпеть, просила у доктора что-нибудь от боли.

Но врач категорически был против этого. Была вероятность того, что при использовании болеутоляющих жеребёнок мог получить внутренние повреждения органов. И обязанностью врача было при консультации сообщать об этом молодым кобылкам на пятой неделе беременности. Те подписывали бумаги, что готовы терпеть боль, не подвергая риску жизнь жеребёнка.

Снова схватки; кобылка закричала на весь корпус больницы, напоминая о своём присутствии. Боль отпустила бедную жертву, давая ей немного отдохнуть до следующих, ещё более сильных схваток.

Уже прошло несколько минут; доктор подошел к кобылке. Осмотрев её, он установил, что она готова. Врач только хотел приступить, как дверь палаты распахнулась. В палату вбежал серый единорог, еле дышавший после стомильного марафона по скалистой местности без всякой поддержки.

— Кейт… я успел?.. – высунув язык, словно замученная собака, с одышкой спросил парень.

— Сэм… — только и смогла сказать кобылка, получив большой разряд в виде схватки.

Его глаза расширились, он подлетел к кровати жены и схватил за её копыто.

– Доктор, что с ней? – в голосе слышались панические нотки, тревога.

— Все хорошо, я уже начинаю. Будьте так любезны, снимите яйцо, уберите его в инкубационный отсек. – Он указал в правый угол комнаты, где стояли огненные кристаллы, вокруг которых располагалась нагретая до нужной температуры железная выемка для яйца. – Я не знаю, как ваша супруга догадалась либо знала. Она мне все уши прожужжала, чтобы я выставил сюда инкубатор.

— Хорошо, – серый жеребец отошел от своей супруги. Подошел к инкубатору, вытащил магией аккуратно яйцо и поставил его в выемку. Кристаллы резко засверкали и начали отдавать тепло.

Он подошел к Кейт, сжал копытами её копыто. Она посмотрела в глаза своего любимого, давая знать, что она счастлива, что он с ней. Тот поцеловал её. И доктор приступил к процедуре.

---

— Поздравляю, у вас мальчик, – сообщил доктор, показывая родителям жеребёнка.

Укутанный в одеяльце, белый единорожек тихонько посапывал. Доктор аккуратно подал новорождённого родителям. Они приняли его, словно тонкую чашу из хрусталя, словно при малейшем нажатии он мог треснуть. Доктор оставил молодых родителей с жеребёнком, а сам удалился по делам.

— Кейт, у него твой рог и носик, как у тебя, – восторженно и тихо заметил новоиспечённый отец и прильнул к голове своей кобылки.

— Сэм, спасибо тебе, я так счастлива! – она тоже прижалась к нему, и они вместе смотрели под одним углом на жеребёнка.

Новорождённый жеребёнок приоткрыл свои карие глаза; взгляд его был мягок и невинен. Не понимая, что происходит вокруг него, он широко улыбнулся, издал звук, подобный смеху. Родители жеребёнка ещё шире улыбнулись. Кобылка притянула к себе поближе и поцеловала единорожка в лобик.

Вспышка озарила все небо красным сиянием. Луна поменяла свой цвет с родного белого на кровавый. Сэм подошел к окну, его взгляд сразу упал на луну. Его мордочка резко поменялась с счастливой на серьезную. Он стоял и наблюдал, не шевелясь, пару минут. Эти две минуты казались вечностью. Не выдержав, кобылка обеспокоенно взглянула на него.

— Сэм, что происходит? – волнуясь за своего мужа, спросила она, прижав к себе своё чадо.

— Арканиус... моя с ним связь резко ослабла, я его практически не ощущаю, – ответил единорог и повернулся к кобылке, все равно обеспокоенно поглядывая в окно.

Кейт вдохнула воздух, прикрыла глаза и спокойно выдохнула. Резкий тупой удар в голову — и глухой, но различимый голос раздался в голове кобылки:

— Кейт… скорее… беги… — после голос словно пал в бездонную пропасть, где растворился на тысячи частиц. Тело кобылки пронзила резкая боль.

Кобылка потеряла связь с реальностью. Её тело растеклось по кровати, не удержав при этом ребёнка; тот оказался на краю кровати. Серый единорог подбежал и подхватил ребёнка.

— Врача! Срочно! – панически закричал он, держа ребёнка, при этом другим копытом придерживая кобылку.

Врачи не заставили себя долго ждать, они стремительно ворвались в палату. Один из них сразу был шокирован, увидев, в каком состоянии кобылка. Её мордочка побледнела, вокруг глаз залегли темные, словно смола, круги. Она тяжело дышала, при этом что-то неразборчиво бормоча.

— Что с ней? Доктор! – уже панически допытывался Сэм у доктора, а тот тем временем доставал капельницу. Младенец от крика и шума врачей начал плакать. Из-за всей этой какофонии звуков доктор, не отвечая, оставил жеребца с ребёнком. К Сэму ринулся красный жеребец с серой точкой, словно кляксой, на правой ноге.

— Сэм, уровень тревоги — красный, – сообщил ему жеребец, смотря на растерявшегося единорога, который не понимал, что вообще происходит. Плач младенца так и продолжался, раздаваясь в больнице.

Вдруг резкая боль ударила в голову парня. Сэм поспешно протянул младенца красному жеребцу. Он, закрыв глаза, прижал копыта к голове. Минуту он стоял неподвижно, после открыл глаза. Его зрачки резко поменяли свою форму: вместо круглых они стали драконьими.

— Нет, не может быть! Арканиус, слышишь меня? Ответь! – словно к воздуху, серый единорог обращался к кому-то.

Но красный жеребец понимал всё. После заключения контракта с драконом дракон и его всадник могли общаться на большом расстоянии. Ученые назвали этот феномен «искрой голоса». Пони держал жеребёнка, который, не переставая, все плакал.

— Сэм, слушай меня, драконы взбесились. Красная луна свела их с ума. Спаси яйцо, прошу тебя, я не хочу потерять ещё и её. Я с другими всадниками постараюсь их не подпустить к больнице и деревне. Но их очень много, поторопись, прошу тебя, – голос прервался. Глаза единорога вернулись в нормальное состояние. Он посмотрел на красного жеребца и после на палату.

Он вошел внутрь палаты. Кейт лежала уже в сознании, но никак не шевелилась. Она повернула голову в сторону мужа. Глаза её были словно пустые, не было той искры, которая дает силы жить.

— Сэм, её больше нет, она мертва, её убили, – хриплым безэмоциональным голосом обратилась она к мужу, который в ужасе подошел к ней.

— Кейт, нам нужно идти, драконы сошли с ума! Они убивают всех, нужно уходить! – Он склонился над ней. Врачи подали каталку, он усадил на неё кобылку. Та, не сопротивляясь, словно кукла, не подавала никаких признаков жизни. – Доктор, что с ней? Скажите! – панически обратился к нему серый жеребец.

— Это «срыв». Этот феномен проявляется, когда у всадника погибает дракон. Он на время теряет себя самого, тело больше не слушается его, сознание тускнеет, создается такой образ, что не хочется больше жить, – ответил на вопрос единорога врач, доставая из инкубатора яйцо и поднося серому жеребцу.

— И сколько это будет длиться? Ну, сколько продлится этот срыв с Кейт? – Приняв яйцо от доктора, единорог аккуратно уложил его себе в сумку.

— Это по-разному, у кого какие были узы с драконом. Некоторые после смерти дракона сразу приходили в себя. Но учитывая, в каком возрасте она заключила договор и сколько времени она провела со своим драконом, у меня неутешительный прогноз: она может и не выйти из этого состояния никогда, – подытожил доктор, взглянув на отчаявшегося единорога, который прильнул к своей кобылке.

— Нет, этого не может быть, я не верю в это! Она не может меня просто так покинуть! Доктор, должен быть способ вернуть её... – отчаянно молил он доктора. Но тот призадумался и покачал головой.

— Она слишком рано заключила кровный договор, из-за этого она подвергла свое сознание опасности, дав ещё не сформировавшемуся дракону доступ к своему сердцу и разуму, сделав их единым целым. Мы специально дали ограничения на это: только после совершеннолетия можно заключить договор, не подвергая свое сознание и сердце угрозе. Но есть один способ. Он может на некоторое время вернуть её в нормальное состояние. Но по истечении времени произойдет сильная отдача, её тело не выдержит, и она умрет. – Он достал синий кристалл и вручил единорогу.

— Нам нужно идти, если не поспешим, то мы можем не успеть, – сказал доктор серьёзно.

Сэм с мокрыми глазами поцеловал свою жену. Взялся за коляску и кристалл, покатил её к выходу. Едва он оказался снаружи, к нему подлетел всадник на драконе. В копытах у него была сумка.

— Кто тут Сэм и Кейт? – осведомился незнакомец, обращаясь к толпе, которая в первую очередь перепугалась при виде дракона. Из толпы вышел светло-серый единорог.

— Это я, – ответил он твёрдо.

— Ты нам нужен, мы мобилизуем всех всадников, остались у них драконы или нет.

— Стойте, вы хотите сказать, что Арканиус жив? – с надеждой спросил он у всадника.

— Да, сапфировый дракон, он сейчас сражается. Собирайтесь, у нас мало времени, вот доспехи и оружие. – Он кинул сумку с броней и оружием. Единорог поймал её магией.

Поставил перед собой, вскрыв, достал броню. Броня вся блестела, её алый цвет приносил воину вдохновение, а герб в виде дракона придал мужества. Единорог с помощью магии надел на себя броню. Она стала с ним как одно целое. После достал два меча. Один он расположил на спине, другой отложил. Его взгляд упал на Кейт, он подошел к ней и что-то шепнул на ушко.

Сознание тотчас вернулось к кобылке, в темных безжизненных глазах появилась искра. Она что-то ответила и кивнула, затем снова погрузилась в темную пучину подобия смерти. Сэм, прикусив губу, магией обволок второй комплект брони, облачил в него свою кобылку. Он достал кристалл и приложил к кобылке. Тот засветился яркой вспышкой, тело кобылки приподнялось, изгибаясь, из уст вырвался хриплый крик. И после её сознание вернулось, взяв верх над кромешной тьмой.

— Сэм, спасибо, – выдохнула Кейт, обняв мужа. Её глаза светились синим светом.

Они подошли к красному жеребцу.

— Аргус, брат, прошу, позаботься о сыне. И сохрани это яйцо. – Сэм магией снял себя седельную сумку, где покоилось яйцо, и положил на красного жеребца. На другой стороне сумке было все жизненно важное для ребёнка.

Тот был озадачен, не понимал, что происходит, почему Сэм просит его о том, чтобы позаботиться о младенце. И ещё яйцо какое-то дает.

— Сэм, я не понимаю тебя. О чём ты? Я иду с тобой! – запротестовал жеребец.

— Нет, Аргус, ты уйдешь. Защити моего сына и яйцо, обучи его всему, что должен знать настоящий всадник. – Сэм достал меч и протянул его своему брату. – Возьми его.

— Это меч отца, ты что! Он тебе его отдал! – отстранился Аргус, не понимая, зачем тот отдает ему реликвию семьи.

— Прошу, исполни мою волю, мы можем не вернуться с этой битвы. Прошу, возьми его. – Он настойчиво протянул меч, вручая его брату.

Из глаз Аргуса потекли слезы. Он обнял брата, после взял меч и убрал его за спину.

– Я исполню твою волю.

Кобылка протянула карту жеребцу.

— Аргус, направляйся в Эквестрию, через большой океан. Там должен жить мой брат. Он покинул эти земли очень давно, тайно от старейшин. Сейчас у него там есть ферма. Отправляйся туда и вырасти дитя там. И передай, что я очень сильно сожалею о Кайле. – Кобылка поцеловала младенца, надела на того амулет. Сама развернулась и направилась к дракону.

Сэм тоже поцеловал своего сына, печальным взглядом окинул брата и после направился за кобылкой. Дракон резко взлетел вверх, подняв облако пыли.

Аргус посмотрел в последний раз на улетающего дракона. Врач подошел к красному жеребцу.

— Аргус, нам нужно идти, времени не очень много, – сообщил он жеребцу, который смотрел в другую сторону, где располагались горы.

— Простите, док, но я, пожалуй, пойду один. – Он развернулся в сторону гор, магией усадил младенца на спину, оборачивая того в магический кокон, и поскакал галопом, не слыша кричащего ему вслед врача.

---

— Держите оборону, не давайте им пройти! – скомандовал сапфировый дракон, выпуская из пасти алую огненную струю, которая обволокла приближающегося к нему дракона. Он почувствовал, что кто-то сел на него. Приподняв на миг взгляд, он увидел своего брата по крови — всадника.

— Сэм, это ты? Я так рад тебя видеть! — воскликнул счастливый дракон. И заметил правом краем глаза ещё Кейт. – Кейт! Что она тут делает? Кто остался с яйцом и младенцем?

— Всё хорошо, они в надежных копытах, – успокаивающе сказал единорог, уже выпустив мощный луч из рога по ближайшим драконам.

Небо озаряла кровавая луна, пятьдесят драконов находились в воздухе со своими всадниками. Всадники были облачены в латы, некоторые — в кольчуги. На самих драконах были мифриловые пластины, защищающие их грудные и шейные части.

Поле боя делилось на две части: воздушную и земную. Воздух защищали всадники на драконах с ловкими летунами пегасами. На земле стояли, словно каменная стена с башнями, искусные воины, прошедшие тяжелые тренировки, не единожды упражнявшиеся с драконами земнопони. С ними — овладевшие искусством магии, просидевшие за множеством книг, экспериментировавшие с магией, обучавшиеся у самых мудрых драконов единороги. Бой обещал быть тяжелым и последним для всех. Все чувствовали, что это последний раз, когда они видят этот мир и дышат этим воздухом. А дальше их будет ждать только Создатель.

Отбив маленькую атакующую группку, воины получили пару минут на подготовку следующей, самой мощной атаки. Они готовы принять на себя любого, чтобы защитить своих любимых и близких. Прошли эти две минуты мгновенно, на горизонте показалась первая орава темных, синих, всех оттенков и цветов драконов. Они были разных размеров и строения, начиная с маленьких и заканчивая большими. Всадники с пегасами построили из себя живую стену, преграждая им путь в деревню. Земные и единороги построили преграды, у них не хватило времени на постройку ловушек. Они создали из телег и разной утвари подобие стены, которая закрывала разные бреши и могла бы задержать на миг противника, давая защитникам в этот миг убить врага.

Всадники выбирали самых больших драконов, хотя их было немного. Но они знали, как можно быстро нейтрализовать большого дракона. Двое всадников обходили дракона с обеих сторон, уворачиваясь от ударов его когтистой лапы; они разрезали мембраны крыльев, делая из летучего дракона наземного. При его падении единороги использовали мощную магию «огненный клинок», которая убивал дракона, не давая тому даже шанса на выживание. Пегасы в это время занимались мелкими драконами. Они имели на накопытниках разные лезвия, начиная с толстых рубящих и заканчивая тонкими колючими. Они косили мелких быстро и безжалостно, но те были недооценены: их скорость превышала скорость пегасов и вообще кого-либо. Из-за это они убивали пегасов, которые по ходу дела совершали ошибки. Драконы пользовались этим и не щадили никого.

Земнопони использовали всё, начиная от тупого оружия и заканчивая острым тяжелым. Это было из-за того, что по земле всегда ходили толстокожие драконы, чью броню нелегко пробить колющим лезвием. Пони применяли против крупных каменных драконов секиры, ломая им сначала ноги; после, когда те падали, их добивали одним мощным ударом в глаз, доходя до самого мозга. Так они быстро избавлялись от колоссов и принимались за мелкоту.

Бой был тяжелый и неравный: драконы все шли, не прекращая, им не было числа. За долгое время перемирия драконы расплодились очень сильно. Их популяция занимала больше половины заднего континента. Защитники не были к этому готовы, они теряли одного за другим: товарища за товарищем, брата за братом. Все сражались храбро и умирали храбро, забирая с собой лишнего дракона. Битва шла уже двадцать минут, и горы трупов разных существ покрывало кровавой пеленой. Защитники смогли удержать позицию, но с большими потерями. Защитников оставалось в три раза меньше, чем первоначально, а всадников — единицы.

Но самые живучие оставались в строю и умудрялись не умирать. У них была цель: задержать врага как можно дольше ценой собственной жизни. Но этого оказалось мало. Ряды противника редели. Всадников с драконами оставалось меньше половины, единорогов, пегасов — и того меньше, земнопони все были убиты. Наземные драконы, которые только и могли ходить, уже направлялись к деревне. Единороги и пегасы начали обороняться. Они уже были готовы начать свою контратаку, чтобы окончательно смести противника. Но они заблуждались.

Свет красной луны померк на мгновения, всадники и все пони на земле остановились, их взор устремился в небо.

— Кейт, я люблю тебя, – Сэм обнял свою жену.

— Сэм... и я тебя, – шепнула она, уже еле дыша: её силы и сами свойства магии, данные кристаллом, уже дошли до предела.

— Арканиус, это будет последний наш бой!

Полчища драконов объединились в одном месте, словно саранча, собравшаеся на пир. Они одним мощным ударом покрыли всадников и всю деревню.

— В бой!!! – прокричал серый единорог. Все всадники влетели в надвигающую живую темную тучу.

Драконы погрузили последних всадников в живую темную смерть. Тем, кто бежал, не хватило времени. Их догнали драконы и перебили всех. Лишь красный жеребец с младенцем и яйцом шёл через тайную пещеру, которую он сделал для побега.

---

Ночь, пещера, материк Ергесия, недалеко драконьего логова.

Группа незнакомцев вышла из пещеры на свет божий. Луна в зените сияла не своим родным нежно-белым, а ярким кровавым светом. Трое незнакомцев вышли из толпы и, сняв капюшоны, посмотрели друг на друга. Двое из них, стоявшие чуть дальше от первого, отвесили поклон.

— Ярл, простите нас, план по возвращению темного принца провалился. Нам очень жаль, – виновата сказал единорог, не подымая взгляд на величественного повелителя, который спас их жизнь от каторги.

— Покорно прошу и меня простить, мой господин. Если бы я только знал, что так случиться… – пегас не смог продолжить. Его перебил сам Ярл.

Караковый единорог не стал слушать, стальным голосом перебил своего коричневого слугу.

– Тихо! Хватит, встаньте, мы сделали с вами самую сложную работу: вернули принца на эту землю. Но не удалось его забрать у этих проклятых святош, – процедил сквозь зубы последние слова. – Но это все вопрос времени, когда наступит тот день. И он поведёт свою кровавую армию по всем материкам. Но пока этого не случилось, мы будем наращивать нашу мощь до этого дня, – закончил он свою проповедь, вдохновляя своих братьев и сестер. Он взглянул на темно-синего единорога.

— Харикс, замети наши следи телепортации, чтобы ни одна муха не узнала, где мы, – после темный владыка посмотрел на коричневого пегаса. — Зэн Викс, проведи разведку. Я хочу знать, что тут есть и где мы, кто наши будущие жертвы, – закончив, он приподнял копыто. И двойка жеребцов двинулась по своим заданиям.

Два часа спустя.

Группа магов с предводителем — темно–синем единорогом — меняла мельчайшие частицы магии в другую степь, не давая элитным магам или самой принцессы обнаружить их местоположение.

Сам Ярл восседал на сделанном из камня троне. После массовой телепортации ему требовалось очень много отдыха. Это заклинание могло его убить из-за перегруза массы. Он, закрыв глаза, ушел в медитацию, давая телу полностью расслабиться, а мыслям — собраться воедино и придумать новое решение по их нынешней ситуации.

Резкие звуки, издаваемые стуком копыт по полу, раздававшиеся эхом по пещере, потревожили владыку и отвлекли от медитации. Он медленно приоткрыл глаза, обратил свой тяжелый взор на коричневого пегаса. Тот преклонил колено.

— Господин, мы обнаружили множество туннелей и пещер, которые обжили драконы. Я раньше не видел таких ящероподобных гигантов, а количество их я не могу назвать. Нужно больше времени на разведку и подсчет. Было замечено, что драконы вели себя очень агрессивно.

— В чем заключалась агрессия?

— Они убивали своих соплеменников, не щадя даже свой молодняк.

Призадумавшись, Ярл потеребил бородку.

– Как сейчас себя ведут драконы? — спросил он пегаса.

— Сейчас они успокоились и не проявляют никакой агрессии относительно нас, – ответил пегас.

— Понятно. Всему виной красная луна. Это она сделала их такими агрессивными. Я предполагал, что она так скажется на их слабом разуме, — с иронией в голосе заметил единорог, смотря, как пегас ни разу не пошевелился. – Продолжай.

— Нами была найдена разрушенная и полностью спаленная деревня. Обойдя её с воздуха, обнаружили трупы драконов, жеребят и пони. В живых никто не остался. Это все, что мы смогли узнать за это короткое время, – закончил свой рапорт пегас и приподнял голову. Увидев, каким пронзительным взглядом смотрит на него коричневый единорог, и как его лазерные глаза словно прожигают его душу, он резко опустил глаза. – Повелитель, скажите, где мы?

Опершись головой на копыто, ЯРл непринуждённо ответил с улыбкой:

— Мы дома!

"Долгий путь"

Темная пещера проглотила Аргуса. Завалив вход, единорог пошел по коридорам, по которым петлял: тоннель то сужался, то расширялся, но других ходов в нём не было – он шел то в полный рост, то ползком, обволакивая защитным коконом яйцо и младенца.

Ему хотелось всё время идти вперёд, не останавливаясь и не оглядываясь, в то же время чем дальше он уходил, тем больше нарастало чувство тревоги. Остро стали ощущаться все древние страхи пони: страх перед тьмой, перед неизвестностью и перед одиночеством. Но кроме этих ощущений появилось ощущение свободы.

Тут коридор расширился, небольшое помещение предстало перед ним. Оно не отличалось внушительными размерами: пять на восемь метров; все стены были неровные: одна сторона была покрыта выбоинами, другая имела выемку... Оглядевшись по сторонам, Аргус решил сделать привал. Магией он вытащил все из сумки, оставив там мягкие вещи. Отстегнув от главного ремня сумку, он расположил её на камне. Положил младенца на самодельную кроватку, достал бутылочку и подготовленные пять смесей для младенцев. Он приготовил для единорожки еду и начал его кормить.

— Как меня это угораздило! – корил сам себя единорог.

Новорождённый единорожек весь путь провел под магией кокона. Кокон этот был тюремной магией, обездвиживал врага и фиксировал на одном месте. Внутрь не проникал звук, но можно было видеть, что происходит снаружи. Эта идея оказалась удачной для красного единорога, но был большой минус: на это тратилось очень много сил, и при этом держать этот кокон было не так легко, чего только концентрация стоит. Если отвлечься на миг или попасть под удар, то можно получить нехилую отдачу. Единорог понимал всю серьезность ситуации, в которую он попал.

Сначала от него отказывается магистр, после его не хотят повышать по званию на мастера магии и меча. Потом эта красная луна, взбесившиеся драконы, родной брат со своей супругой отдает ему только что родившегося племянника — и на яйцо тебе в подарок. Единорог размышлял об этом про себя и анализировал свой прожитый прошлый день жизни.

— Черт, почему это произошло?! Деревня, брат и Кейт, они все ушли, оставив только меня и племянника! – опечаленно говорил единорог, кормя малыша.

Малыш кушал жадно, не прошло и пяти минут, как смесь в бутылочке закончилась. Единорог помнил, как нужно обращаться с малышами. Проведя месяц в загоне вылупившихся дракончиков, он научился кормить каждого из бутылочки и укладывать спать, играть с ними. После три месяца провел в яслях, где каждый так и норовит что-то сломать, проглотить или упасть. Весь этот опыт, который он заработал, давал ему преимущество в этой ситуации и возможность не ударить мордой в грязь.

После обильного завтрака или позднего ужина жеребец уже потерял после такой суматохи счет времени. Он сделал малышу массаж животика, после уложил его обратно на подобие кроватки. Жеребёнок немного поплакал, но Аргус смог его быстро успокоить: магией левитации приподняв его, раскачивал, словно в колыбельке.

От стольких приключений на свой круп он сильно устал. Размявшись, он вытащил яйцо, достал огненные камни. Расположив несколько рядом с собой и парочку у малыша, он прислонил к себе яйцо; то было холодным. Ему это не понравилось, Сэм ему рассказывал, что при снижения температуры яйцо может погибнуть. Он решил согревать его при помощи маленьких тёплых импульсов магии. Эту магию применяют на учебных стрельбищах для точного выстрела по противнику. Но это был не противник, а живое существо. Немного превысить температуру импульса — можно не спасти, а сварить заживо. Это его больше всего волновало. Сосредоточившись, он стал выпускать маленькие пучки магии. Кольцо окружило яйцо, из которого словно шаровые молнии били по скорлупе, нагревая её.

— Так, только аккуратно, ты должно выжить. Я не собираюсь после объясняться с Сэмом на том свете, почему ты была уничтожена, – успокаивал он сам себя, при этом концентрируясь.

Вся процедура продолжалась полчаса. Резкая вспышка — и яйцо начало отдавать бликами, то тускнеть, то снова набирать яркость. Единорог отшатнулся, он начал крутить головой в разные стороны. В голове у Аргуса раздался шёпот, тихий, непонятный. Но с каждой новой набирающей силу вспышкой голос становился все четче.

— Я… жива… спасибо… теперь… я сама… — потом голос в голове стал тише, и слова повторялись, но все тише и тише, пока не затихли полностью.

— Не может быть! Что это было? – Он удивленно стал рассматривать яйцо.

Яйцо перестало выпускать вспышки, оно стала покрываться какой-то новой оболочкой. Спустя мгновение единорог, не понимая, что это было, тронул яйцо и почувствовал, что вместо гладкой поверхности оно было покрыто чешуёй, как у настоящего взрослого дракона. Такая чешуя защищает их жизненно важные органы, не позволяет большой температуре прожечь их и не дает температуре понизиться.

Единорог был очень сильно этому удивлен. Изучая драконов и открывая все новое о них, он записал себе подсознательно новое открытие. Озадаченный, он всё же понимал, что теперь ему будет проще. Ребёнок при этом на вспышки никак не среагировал. Он спокойно спал, не обращая на этот мир внимания, у него были свои дела в своём мире.

Единорог быстро уснул после небольшого инцидента с яйцом, который перешел в небольшой подарок. Проснулся Аргус от детского плача. Он привстал, сонной походкой подошел к малышу; тот плакал, не прекращая. Принюхавшись, единорог понял, из-за чего весь сыр-бор.

— Фу, какая тут вонь, и так трудно дышать, а ты тут устроил газовую камеру! — зажав нос, бормотал единорог.

Достав запасные пелёнки, он спеленал ребёнка. Старые предварительно выкинул. Накормив его снова, подкрепившись сам, Аргус собрал сумки, переложил меч на боковой пояс, чтобы не мешался. Уложил малыша на спину, но теперь он применил не кокон, а подобие его. Это заклинание только фиксировало цель, и то при её желании: если цель будет сопротивляться, то заклинание распадётся. Вот это очень хорошо подходил для малыша. Но слышать этот мир ему придется.

Яйцо разместил в той же сумке, после, рассмотрев, все ли в порядке, двинулся в путь. Коридор пещеры то подымался, то резко опускался. Бывало, чувствуешь, что ходишь зигзагами, словно из угла в угол. Но это продлилось недолго. Теммпература стала повышаться. Единорог почувствовал, как стало жарко, и, чтобы температура не навредила малышу, применил кокон. Защитив малыша, он вышел из пещеры. Его взору предстала огромная река магмы. Она протекала на пять километров, вдалеке можно было видеть берег, где была растительность.

— Да-а-а… ну мы и попали с вами, – Аргус озадачено почесал он себе макушку.

Единорог стал шарить глазами, ища спасительный для него и малыша шанс. И вот он — рояль в кустах: взор Аргуса наткнулся на большой камень в виде лодочки. Но этот камень был не так прост: по сведениям о драконах, были найдены залежи странного минерала, который оказался скелетом самых древних драконов. Эта лодочка напоминала череп гигантского дракона. У единорога было мало времени на поиск альтернативы. Он магией обхватил череп дракона, затащив его на реку из магмы.

Сначала осторожно потрогал дно черепа. Оно было холодным. Встав на него всеми копытами и убедившись, что все нормально, он магией сделал из остатков черепа, которые валялись рядом, подобие весла. Уже оттолкнувшись от берега, он начал грести к другому. Его тело горело, было очень жарко, пот тек ручьем, дышать становилось все тяжелей. А способность поддерживать магией кокон вообще могла пропасть, повредив малыша. Но единорог не хотел об этом думать, все греб и греб, не переставая, силы кончались, а берег приближался, оставалось чуть–чуть. Уже приблизившись, он, услышав вдалеке жуткий голос и оглянувшись, увидел, как из магмы вышла тварь.

— Богиня, даруй мне сил, – только и смог сказать единорог, уставившись на неё.

Она имела форму круглой пластины, в середине которой располагались пять маленьких глазок. По бокам расходились в виде перьев хвоста павлина отростки в виде крыльев. Сама пластина была её ртом, и при открытии его было видно несколько рядов зубов. Тварь посмотрела на свою жертву в предвкушении, выпустила звуковую волну, подымая волну магмы, которая направилась на единорога. Единорог не стушевался; он уже был на пределе, но, зная, что он в ответе за жизнь ребёнка и яйца, он рванул что есть мочи в сторону леса. Воспользовавшись магией, он телепортировал себя в мгновение, когда лава уже была над его головой. Таким образом он избежал попадания магмы на себя и малыша. Но была ещё одна проблема: накопытники его стали быстро нагреваться, принося невыносимую боль в ногах. Дракон приближался, но, терпя боль, он выбежал из ущелья, прикусив свою губу до крови и не давая сознания уйти в глубокий сон.

---

«Благородные олени — размеры средние, высота в плечах около 135 см, череп — 41—44 см. Хвост сравнительно длинный, почти равный уху. Они превосходят по высоте средних пони и жеребцов. А окраска у оленей разная, их геном очень разнообразный».

— Господин Вонаш, за пределами наших границ произошел выброс магмы, – обратил на себя внимание бронзовый олень, преклонившись перед серебряным собратом.

— Еирел, направляйся туда, выясни, что там происходит. Возьми с собой моих лучников. В случае нападения врага выпустите в небо синюю стрелу, – отдал приказ серебряный олень, передавая своему разведчику стрелу.

Тот принял стрелу от своего князя. Положив её в колчан к другим, бронзовый олень вышел из помещения князя. Оказавшись снаружи, он позвал девять лучников, при этом он спрыгнул с дерева и, как в паркуре, отталкивался то одной, то другой, пока не оказался внизу с девятью лучниками.

— Выходим, действуем быстро и незаметно, при обнаружении врага подаем сигнальную стрелу, в бой с противником не вступаем, – громко и четко рассказал он задание своей группе, после этого она выдвинулась к предположительной цели.

Они оказались уже у расщелины, где должен был выйти противник. Каждый занял свою позицию, оговорённую предварительно в пути. Было создано подобие полукольца, полностью покрывающее обзор видиости. Не прошло и минуты, как из ущелья выбежал пони. Олень был озадачен, кроме него, больше никого не было видно. Он стал дожидаться; к его удивлению, вместо вражеской армии пони вел за собой пластинчатого дракона.

Еирел наблюдал за драконом. А тот, в свою очередь, уже догонял пони. Пони был уже на пределе, Еирел пригляделся и увидел у него на спине младенца, который держался с помощью магии, как мог. Не став ждать, взяв всю ответственность на себя на будущее, благородный олень достал горн и что есть мочи подал сигнал в атаку. Девятка лучников не заставила себя ждать. Каждый вышел из укрытия, сократив дистанцию для выстрела, все выпустили в дракона стрелы. Каждая стрела попала в свою цель, отвлекая на себя дракона. Пони удалось убежать, но недалеко. Он был в семидесяти шагах от дракона. Но, по-видимому, он уже был на пределе и, упав на землю, потерял сознание.

Стрелы не смогли пробить толстую чешую дракона. Почувствовав боль, он развернулся к обидчикам. Одним резким ревом создал звуковую волну, которая снесла правую сторону лучников. Но левая и центр не стояли на месте: не дожидаясь хода противника, они уже снова натянули тетиву луков со стрелой. Но теперь, едва они начали бормотать что-то, стрела начала как-то странно светиться. У всех стрелы покрылись белым цветом. Выпустили тетиву, и стрелы полетели к своей жертве. Дракон услышал громкий звон тетивы, он резко взмыл в воздух. Но было поздно, от пары стрел он увернулся, но вот остальные нашли его. Войдя в дракона, каждая стрела стала выпускать маленькую дорожку льда, которая стала расстилаться по телу, заковывая дракона в ледяную тюрьму.

Когда дракон набрал высоту, одна из стрел, по закону жанра, попала в крыло. Ледяная дорожка стала распространяться по крылу, превращая в сосульку. Дракон больше не контролировал своё крыло, набрав при этом высоту; он стал падать. Рухнув на землю, он вскочил на свои маленькие лапки.

— Продолжать стрелять, не допускайте к себе близко! Вы двое, к пострадавшему, отведите его в безопасную зону! Левая группа — дымовая роса, правая группа — импульс веры! – скомандовал бронзовый олень, отдавая каждой группе приказ. Сам стал говорить на странном языке.

Все услышали, левая группа оленей натянула стрелы, и те стали светиться светло-серым, источая при этом дым. Выпустили стрелы, те полетели на дракона. Тот, в свою очередь, хотел отбить их крытом. Но как только он их тронул, стрелы сами разрушились, выдав большое облако снежного дыма. Оно обволокло небольшую территорию, где находилось чудовище. После правая группа выпустила вслед другие стрелы; те сверкали подобно инею, искрящемуся в лучах солнечного света. Соприкоснувшись с туманом, импульс дал большой разряд тока, который распространился по всему облаку дыма,нанося сильные повреждения как снаружи, так и внутри тела дракона.

Сильный рев послышался из тумана, но это никак не обеспокоило бронзового оленя. Он стоял смирно, шептал странные слова. Минута. Дракон одним взмахом крыла рассеивает дым. Его взору предстала такая картинка: перед ним стоит его жертва, у которой светится ярче, чем солнце, стрела. Дракон уже набрал в себя воздух для очередной звуковой волны, но благородный олень выпускает стрелу. Мгновение — и стрела прошибает насквозь дракона, продолжая лететь до самого ущелья.

Брызги крови покрыли поле, превращая его в красную пустошь. Олени собрались вместе, каждый помог своему собрату перевязать рану или вправить сустав. Но самому Еирелу пришлось хуже всех: после этого фокуса произошла большая отдача. Он был без сил, к нему подбежали его подчинённые и помогли разместиться на камне.

К нему подошел лавандовый олень.

– Господин, пострадавший в лагере, ему оказывают первую помощь, младенец полностью здоров, у него был найден странный камень, который покрыт чешуёй. Его поместили в хранилище для полного изучения. Князь просит явиться как можно быстрее, – отрапортовал он.

— Слава богине леса, они живы. Хорошо, через пять минут я буду у князя, – с облегчением в голосе ответил своему собеседнику бронзовый парень. Разведчик в это время развернулся и ушел восвояси.

---

В своих покоях благородный князь восседал в кресле, ожидая своего лучшего воина, товарища или просто друга, с которым они вместе прошли через огонь и воду. Но терпением его природа обделила, он никогда не любил подолгу ждать. И когда его заставляли ждать, он всегда имел такую манеру бить копытом по дереву, при этом увеличивая темп, пока последний удар не будет мощным и не выведет из себя. Но этого не произошло, как только он захотел начать свою "чечетку", явился посетитель.

Внутрь вошел бронзовый друг, вид его был удручающий. Видя, как он стоит и держится по стойке "смирно", не давая своему измотанному телу отдыха после тяжелого боя, Вонаш встал со своего кресла, подбежал к другу, схватил его, не давая ему упасть. Тот был очень сильно удивлен жестом своего князя.

— Ты что, с ума сошел? Почему не сказал, что после боя? – возмутился князь, с укором усадил Еирела на своё место, достав флягу с жидкостью, протянул бронзовому другу.

— Спасибо, я просто не мог перед подчинёнными сломаться, как высохший листок с молодого дерева в летнюю пору, – улыбнулся тот и, приняв флягу и приложившись хорошенько к горлышку, осушил её полностью.

— Рассказывай, что произошло, что это за жеребец? Он не похож на здешних зебр. И что это за камень с чешуёй? – задавал князь вопрос за вопросом своему другу, забрав у него при этом пустуя флягу.

— Ладно, ладно, не всё сразу, и так голова раскалывается после заклинания имени... – Еирел начал массировать копытом правый висок.

— Какое ещё заклинание?! Ты что, вступил в бой? – рявкнул на него князь, уже встав перед ним. Тот немного подпрыгнул от неожиданности.

— Все, успокойся, сейчас все расскажу.

И он поведал историю о том, на кого наткнулись, и как решил спасти не жеребца, а младенца, которого он нес, рассказал про битву с драконом, при этом не упустив ни единого момента. Все равно рано или поздно князь снова попросит кого-то из лучников, входивших в его отряд, рассказать ему. И если утаить от него хоть крупицу правды, тебе несдобровать.

– Вот так все было, – закончив рассказ, бронзовый олень уже пришел в себя. Встав с кресла, он уступил место князю, а сам уселся на простенький стульчик.

Князь вернулся на своё место. Взгляд его стал тяжелым и задумчивым. Тишина в помещении становилась тяжелой, угнетающей, Еирелу стало не по себе. Ему казалось, что если тишина продлится ещё пять минут, то он не выдержит, закричит, приводя свою психику в норму. Но этого не произошло. Серебряный олень взглянул на разведчика.

— Я должен с ним поговорить, как только очнётся, приведи его ко мне. А пока иди отдохни.

— Хорошо, – бронзовый олень, встав, поклонился своему князю и направился в свои покои. Там он упал на импровизированную кровать и уснул долгим тяжелым сном.

---

Яркое сияние желтого светила попало прямо в глаза спящего Аргуса, приводя его в сознание и вырывая из лап Морфея, который держал его мёртвой хваткой. Открыв глаза и прищурившись, он отодвинулся в тень, где уже мог воочию разглядеть, где он. К его удивлению, он оказался в помещении, сделанном из листьев. Стены были полностью зелёными. Тронув одну из них, можно было почувствовать твёрдую поверхность, которая напоминала дерево. Помещение было небольшое, пять на четыре метра. Из всей мебели только импровизированная кровать, которая из себя представляла мешок, набитый сухими листьями, лежавший на деревянной пластине, имеющей четыре маленькие ножки. Вот все, что было в этом помещении.

Единорог начал делать свои первый шаги после потери сознания. Ему с трудом давались попытки встать. Но после нескольких неудач он смог встать и выпрямиться. Тело ныло и ломало, будто стадо буйволов пробежалась по нему и один жеребёнок. Так он чувствовал себя. Вдруг в голову жеребца словно что-то клюнуло. "Где малыш, а яйцо?" – в панике стал метать взгляд из угла в угол. Поняв, что тут все пусто и здесь, кроме его, больше никого, он решил сделать первые попытки ходьбы, но это оказалось не так уж сложно по сравнению с подъёмом, который занял много времени и стоил отбитого крупа.

Доковыляв, Аргус открыл подобие двери, которое было сделано из веток бамбука, полностью скреплённых между собой. Выйдя наружу, он был озадачен: перед ним был виден, словно на ладони, весь лес. Он стоял на платформе, которая была прикреплена к дереву, его взгляд метался в разные стороны, ища объяснение всему этому. Но объяснение не заставило себя ждать: один из лучников, стороживший домик, заметил, что единорог вышел из домика, и предстал перед ним.

— Доброе утро, прошу, пойти за мной, – сказал берёзовый стражник на голову выше жеребца.

Его окрас был специфичный: его тело не полностью покрывала береза, в некоторых местах виднелись полоски, которые хаотически изображали узоры и переливались зелёным цветом. А его рога относительно простые, с пятью отростками, и поставлены более или менее прямо. На спине располагался лук, но стрел не было видно, то ли из воздуха он их берёт, что ли. Не став задумываться над подробностями, он пошел за стражником. Шли недолго. Между разными деревьями были натянуты мосты, так что те просто-напросто не качались, даже если подует сильный ветер. Дойдя до отличающегося от остальных строения, стражник открыл дверь и пропустил вперёд жеребца.

Нехотя и волнуясь, Аргус вошел в помещение, которое было обставлено в два или даже в десять раз лучше, чем у него. Большое помещение, двенадцать на двадцать метров. На стенах висели разные картины, начиная от картин в стиле экспрессионизма, где были всякие кляксы, заканчивая портретом серебряного оленя. Большой шкаф из красного дерева, кровать стояла, не ясно, то ли шерстяной, то ли пуховой матрас. Но это мало волновало единорога, к его взору приклеился взор серебристого, словно осевший первый снег, отдавая лучами солнца. Его шерсть была настолько ярко-серебристая, что сами боги позавидовали бы. На его теле не было никаких узоров, он был девственно чистым. Но рога были намного больше. Глаз не отвести было от двух слегка изогнутых, округлых стволов и ряда отходящих от них заостренных отростков; число последних на каждой ветви равнялось дюжине. Верхние отростки образовали чашеобразную крону.

Его тяжелый взгляд упал на красного жеребца, они так смотрели друг на друга, пока не вошел внутрь бронзовый олень, на боку которого был выведен узор в виде птицы красного цвета. А рога его были не очень большими, от кроны расходились в разные стороны пять отростков, и это было все. Князь и единорог отвлеклись друг от друга.

— Прошу, не стой, как статуя, присаживайся, у князя к тебе будет много вопросов. Прошу тебя, отвечай честно. Нашего господина лучше не обманывать. И не говори, пока тебя не попросят, – предупредил его олень, указавший ему место, где присесть, а сам устроился поодаль от князя.

Аргус не стал сопротивляться и послушал оленя. Усевшись поудобнее, он только хотел что-то сказать, как ему не дали слова.

— Первое, кто ты и откуда? – задал Вонаш вопрос жеребцу.

Выдохнув, он собрался.

– Меня зовут Аргус. Я прибыл из деревни Драген, где обитают драконы, – ответил парень спокойным размеренным тоном.

Князь был удивлен услышанным, но не подал виду.

– Чем ваша деревня занималась? Как вы туда попали? Как получилось, что вас не истребили драконы?

 — Я плохо помню историю, но наши предки прибыли с другого материка. Все, что я могу сказать. Деревня занималась изучением драконов. У нас был договор с ними. Но после эти твари убили всех, не пощадили даже брата, – парень опустил голову, и образы прощания с братом возникли в его мозгу. И после резко в голову ударило воспоминание о долге, который он обещал исполнить. — Прошу прощения, но где яйцо? Самое главное — малыш, с ним всё порядке?

Бронзовый олень привстал, но князь поднял копыто, успокаивая своего друга.

– Яйцо? Значит, оно помещено в хранилище, где будет храниться, пока не решим, что с ним делать дальше. Ребёнок в полном порядке, сейчас за ним ухаживает моя дочь. Можешь не волноваться о нем, он в благородных копытах. И если ещё раз выкрикнешь с места без моего позволения, то я не стану сдерживать его. Ты меня понял? – тяжелым и холодным голосом сказал он ему, предупреждая. – Продолжим, зачем ты нес этого жеребёнка и яйцо?

— Мы последние, кто остался живых. Остальные либо убиты, либо скрылись, я не могу точно сказать. Мой брат пожертвовал собой, чтобы я спас его сына. А яйцо... оно предназначено малышу.

— Как предназначен, для чего вам вообще эти драконьи яйца?

Он приподнял голову, взглянул на князя серьёзным взглядом, в котором можно было увидеть важность его слов.

– Он последний, кто сможет оседлать дракона.

Бронзовый олень встал.

– Ты что за ерунду городишь? "Оседлать дракона"! Я предупреждал по поводу обмана. – Он подошел к жеребцу и ударил того в правую скулу, тот упал. – Я не для того своей шкурой рисковал, чтобы слышать от тебя сказки. Это всего лишь сказка, которую читают на ночь оленятам. – Ещё один удар, теперь пошел в другую скулу — левую. – Говори, для чего яйцо? – он подтянул к себе единорога, их взгляды встретились. Он смотрел в глаза Аргуса, и в них не было даже частички лжи.

Вдруг сильный удар послышалсяпозади бронзового оленя. Повернув голову, он увидел Вонаша, который сломал ударом подлокотник.

— Еирел, что ты творишь? – громко и грозно сказал тот, нахмурившись.

— Но, Вонаш, он лжет, этого не может быть! – оправдывался олень.

— Еирел Лангарнарский! Вы начинаете забывать, кто перед вами! – рявкнул Вонаш, привстав.

— Прошу простить меня, князь. – Он отпустил жеребца и преклонился перед своим князем. — Этого больше не повторится.

— Я надеюсь на это. И не забывай, кто ты, а кто я, – указал он на свой статус.

— Да, мой князь, – покорно принял все сказанное в свой адрес разведчик.

— А теперь вернёмся к тебе, Аргус. Ты говоришь правду, что твои соплеменники смогли оседлать драконов? – он внимательно смотрел в глаза единорога и ждал ответа.

Тот встал и стер с губы маленькую струйку крови.

– Да, мы можем оседлать драконов, – он серьёзно повторил свои слова.

Князь пристально вгляделся, его взгляд с тяжелого сменился на мягкий.

– Значит, так тому и быть. Ты не лжешь, я вижу это. Прости моего разведчика, он немного вспыльчивый бывает, когда начинают обманывать меня, – пояснил князь, усаживаясь в своё кресло. – Ответь на ещё один вопрос: что вы за раса? Вы не похожи на зебр.

Аргус выдохнул с облечением, что все разрешилось.

– Мы раса пони, нас есть три вида: земнопони, которые хороши в силе и ремеслах, пегасы, летающие пони, которым нет равных в воздухе, и единороги, то есть я. Мы обладаем магией, рог позволяет нам творить заклинания, – рассказал о своей расе единорог.

 — Магия с помощью рога... Очень интересно! Можешь показать что-нибудь из заклинаний?

Единорог осмотрелся по сторонам и, найдя сломанное кресло князя, сконцентрировался; рог засиял. Магия обхватила сломанный подлокотник, все обломки, которые были разбросаны по полу, вернулись на свои места. Кресло полностью стало как новенькое. Вонаш сидел и наблюдал за всем, что делал единорог. Он был немного удивлен увиденным, но не подал виду.

— Еирел!

— Да, мой князь?

— Приведи его в порядок, отведи к моей дочери, пусть повидается с малышом. Подготовь отряд и провизию, мы направляемся в Конкордию, пора повидаться с кланами и продать сырьё, – отдал приказ князь – Всё, свободны.

Разведчик подошел к единорогу и, повернув его к выходу, вытолкал его наружу. Однако у единорога оставались вопросы, которые хотел задать, но не успел. Еирел вышел вместе с Аргусом, он повернул его к себе мордой.

— Прости, что так поступил, я это сделал, чтобы защитить тебя. Если бы я не вмешался, и он бы решил, что ты обманываешь его, он бы без промедления убил тебя и малыша, – оправдался олень перед жеребцом, который не мог прийти в себя от услышанного.

— Ладно, ничего, спасибо, наоборот.

— Ну, тогда пошли, я покажу, где малыш, – он повел единорога в другую сторону, где располагался небольшой домик, откуда раздавался приятный звонкий голосок.

---

— Тише, малыш, тише, не плачь, – тонким нежным голоском убаюкивала малыша благородная лань.

Она качала в колыбельке жеребёнка, при этом напевая колыбельную песенку. Её голос был так прекрасен, что сами птицы стали завидовать её голосу. Начали прилетать к ней, чтобы учиться у неё, слушая, как она поёт. Малыш стал засыпать, веки его тяжелели, он ушел в добрые руки Морфея, который присматривал за ним в своём царстве.

Дверь приоткрылась, внутрь вошли двое. Один был бронзового цвета, на боку его были изображены зелёного цвета узоры в виде ястреба. Второй — красного цвета, с коротко подстриженной гривой, на ноге его была серая точка в виде кляксы. На правом боку была какая-то картинка — изображение серебряной четырехконечной звезды, которую обвивали с разных сторон два серых кольца. Важенка обратила внимание на двух визитеров и, прижав копыто к мордочке, показала жест тишины. Подойдя поближе к ним, она поволокла их в другую комнату.

Они оказались в небольшой комнате, где стоял маленький столик в окружении четырех кресел. В правом углу комнаты стоял книжный шкаф: лань очень сильно любила культуру своего народа, перед сном брала одну книжку, чтобы почитать. И это всё, что было в этой комнате. Не так уж густо, но не пусто.

Дымчато-белая лань, выйдя последней, прикрыла за собой дверь.

— Добрый день, что вас привело ко мне, господа? – нежным голосом обратилась она к присутствующим.

Красный единорог стоял в оцепенении, смотря на лань, а олень спокойно ответил:

— Госпожа, простите, что ворвались без приглашения, но по приказу князя я сопровождаю нашего гостя к малышу, – поклонившись, он толкнул единорога в бок, чтобы тот вернулся с небес на землю.

Единорог был очарован красотой дымчато-белой лани. Она была подобием белого лебедя. Лань шагала мягко, словно ветер трогал кончики травы, а те тихо ложились на землю. Её голос был мелодичный, как журчание маленького ручья, медленно протекающего через ущелье, создавая легкое эхо. Она была чуть выше пони, но ниже Еирела. На мордочке можно было увидеть расписанные вокруг глаз разные узоры, напоминающие лозу. А глаза её были цвета сапфира, такие яркие, что единорог уже был готов украсть её. Но от удара он пришел в чувство.

— А, что, я вас люб… — только хотел он сказать последнее слово, как осекся. На мгновение он замялся на пару секунд и нашел выход: – Любезно хочу поблагодарить за то, что присматривали за малышом, — смог он как-то выкарабкаться

Она прикрыла копытцем ротик и тихонько посмеялась над суетливым единорогом.

– Всегда пожалуйста. Я только никак не могла понять, что это у него на лбу было. Я попыталась вытащить, но он начал громко плакать. Но, увидев, что у вас тоже есть рог, я поняла, что совершила ошибку. Примите мои извинения. – Она сделал реверанс, таким образом извиняясь. Единорог в это время взглянул на неё и начал махать копытами.

— Что вы, что вы, не надо никаких извинений, всё в порядке!

— Да? Ну, хорошо, вы хотите взглянуть на ребёнка?

— Да! – ответил уже твердо единорог, не показывая свою слабость перед слабым полом.

— Тогда попрошу вас тут подождать, пока он проснётся. Малыш не спал всю ночь, только недавно мне удалось его уложить спать.

— Хорошо, тогда я тут подожду, если вы не против. А как можно к вам обращаться?

— Илали, дочка Вонаша, северо-восточный клан «Богини зимы», – представилась она, кивнув головкой. – А вас как?

— Аргус.

— Какое у вас странное имя, Аргус! Расскажите о себе. Откуда вы, что вас к нам привело?

Красный жеребец, сидя в кресле, посмотрел на своего соседа, который кивнул ему. Но по выражению морды можно было прочитать: "Только попробуй обмануть или скрыть правду!" Единорог повернулся к дочке князя и начал свой рассказ. Рассказ длился три часа. За это время он рассказал, чем занимался, кем был, как спас яйцо и племянника. Как его чуть не убил дракон, как он общался с князем, как его побил его разведчик. На этом месте Илали хмуро посмотрела на Еирела (тот виновато склонил голову), после стала дальше слушать. По окончании рассказа из комнаты раздался плач. Единорог машинально вскочил с кресла. Он открыл дверь и, войдя внутрь, подошел к колыбельке, где плакал малыш.

Аргус был счастлив. Он магией поднял плачущего малыша, прижал его к себе. Он обнял его, и жеребёнок притих, вместо плача стал смеяться. Илали и Еирел стояли за дверью и наблюдали, как единорог играет с малышом.

---

Прошел один день. Солнце взошло в зенит. Караван с продовольствием вышел в путь к столице страны Конкордии. Князь с дочкой и с красным единорогом ехал в карете. Илали сидела и играла с малышом, не давая тому дергать за бороду серебряного Вонаша. А единорог тем временем изучал культуру благородных оленей, читая книгу. Он периодически задавал вопросы князю по их культуре, но больше времени они ехали в тишине. Только единорожек один то плакал, то смеялся, бывало, что засыпал, но при малейшем шуме вновь начинал плакать и раздражал тем князя, который начинал нервничать и бить копытом. Илали знала, к чему это, старалась успокаивать малыша, но не получалось. И за дело принимался сам Аргус: магией он обволакивал малыша в кокон, и тот затихал. А после единорог снимал заклинания и продолжал дальше читать книгу.

Вот прошло несколько часов, и на горизонте показалось гигантское дерево. Его верхушка доставала до самого неба. Вокруг пышной листвы были видны собирающиеся облака. Они окутывали крону, не давая разглядеть её как следует. Уже приближаясь к дереву, можно было увидеть множество построек на нем, начиная с самого низа ствола и заканчивая серединой. А в некоторых местах было видно, что в самом дереве сделали подобия жилья, но при этом обработали специальным раствором, чтобы дерево не страдало от нехватки воды.

Уже заехав внутрь, путники заметили вокруг дерева необычные, сделанные из белого камня строения. Они были разного размера, и каждое отличалось от другого своей рисовкой узорами, лепниной и барельефами, размером и шириной. Город был красив и прекрасен по-своему. Оказавшись внутри, князь отдал приказ начать торговлю, а сам со своим гостем и разведчиком пошёл в ратушу.

Внутри Вонаша встретили как почётного гостя. Некоторые делали странный жест в знак уважения к проходящему рядом с ними князю: со стуком били себя копытом в грудь, после отодвигали его в сторону и делали поклон. Этот жест показался единорогу очень знакомым, но где он раньше его видел, никак не мог вспомнить.

Вот они уже оказались внутри большого зала. Внизу было пусто, а вот наверху было пять трибун, где стояли полукругом пять благородных оленей. Если судить по их статусу, то они были самые главные, их рога говорили сами за себя. Но самый главный был посередине пятерки. Он стоял величаво и наблюдал за всеми свысока, но в глазах его была мудрость. Кто-то сбоку неожиданно начал говорить.

— Князь Вонаш, северо-восточный клан «Богини зимы», — огласил его стражник, который убрал свиток.

— Вонаш, что привело тебя сюда? И кто с тобой пришел? – задал ему вопросы крайний слева темно-коричневый олень, у которого на правом глазу была повязка. Один рог его был сломан, но это не отнимало его важность и статус: его клан помог в прошлом этому городу.

— Это мой гость, он мастер всадников драконов. Он прибыл из драконьих земель, он прожил там много лет, но после драконы напали на деревню. Они уничтожили всех, не оставив после себя ничего, только прожжённую землю. Я пришел просить от его лица помощи, – он приукрашивал своего гостя, который стал немного нервничать. Единорог повернулся к разведчику.

— Еирел, я не мастер всадников драконов. Князь слишком преувеличивает, я не хочу столько внимания привлекать к себе, – шепотом в самое ухо стал жаловаться он. Но разведчик, стоя смирно, ответил только в двух словах:

— Доверься князю, – и после он стал игнорировать каждое слово единорога.

По-видимому, Аргус стал нервничать ещё сильнее. Если дело дойдет до демонстрации, то он не сможет ничего показать. Если не покажет, то пятерка может счесть князя лжецом и наказать его. И после он просто-напросто вышвырнет его, как предателя и обманщика. А этого он не хотел. Что же делать? Вот что крутилось у него в голове. Затем князь перестал говорить, наступило затишье, которое длилось три секунды. Эти три секунды длились, словно ты застрял во времени и не знаешь, где выход. Один из оленей заговорил.

— Пусть он сам скажет, что хочет, – сказал крайний справа белый, словно снег, олень с серебристыми узорами по всему телу.

Князь поклонился и прошел мимо жеребца, сказал только лишь губами:

– Книга, действуй, – и после встал рядом с разведчиком, уступая место единорогу.

Аргус смог почесть по губам, что Вонаш подсказал ему выход из сложной ситуации. Он вышел вперёд, встав за место предыдущего оратора; мысли вертелись в его голове, словно юла, кружащая очень быстро, не делая остановок. Неожиданно для него юла остановилась, и мысль — вместе с ней. Точно, книга, которую он читал в карете по пути сюда! Там был раздел, посвящённый кланам. Красный жеребец вдохнул, медленно выдохнул, приводя свои мысли в равновесие и выводя их из бездны хаоса.

Единорог вышел вперёд, отвесил поклон.

– Главы четырех кланов! Анарион – князь клана запада (огненных камней), Барлах – князь клана севера (водных хребтов), Дагнир – князь клана востока (грохота ветров), Кирдан – князь клана юга (каменных сынов) и Кэлэбриндал – лорд всех (четырех стихий)! Я Аргус, последний из своего рода на этом континенте. Прошу вас о помощи. Прошу вернуть меня обратно на старую забытую родину Эквестрию. – Он, не подымая головы, как можно ниже склонил её, прося у благородных вождей кланов помощи.

Те, в свою очередь, были удивлены этому. Только Лорд не повел бровью, но он тоже был чуть удивлен, но не подавал вида, хоть другие показывали свои чувства. Он ударил копытом один раз, и в зале повисла гробовая тишина.

— Встань, мастер Аргус, я, Кэлэбриндал, Лорд этих земель, помогу тебе. Ты доказал нам, что являешься благородным душой, познав нашу культуру. Мы, пять кланов, снабдим экспедицию на материк, если там обитают такие же благородные духом и телом. Мы хотим иметь такого союзника, как ты. На этом мы закончим, – подытожил светло-зелёный олень, разворачиваясь в сторону выхода.

Единорог так и не подымал голову. Он застыл, словно статуя, не шевелился и не дышал. Когда все удалились, остался лишь князь с разведчиком. Они подошли к нему. Разведчик толкнул единорога — тот упал на бок. Он забеспокоился за своего гостя. И не зря: единорог был без сознания, из-за неожиданного положительного ответа весь скопившийся стресс и нервозность исчезли, словно их не было. Тело почувствовало облегчение и, решив, что всё прошло гладко, отключило мозг хозяина, давая ему отдохнуть от напряжения. Ериел хотел привести Аргуса в чувство, но его остановил князь, сказав, что пусть он, мол, отдохнёт, он выполнил свое задание. И бронзовый парень взял единорога на спину, повел его в покои, где тот мог прийти в себя.

---

Очнулся Аргус уже в кровати. Оглядевшись по сторонам, он понял, что находится не в ратуше, а в комнате какого-то здания. Не вникая, что произошло, он схватился за голову, почувствовал стыд, что так свалился без чувств при своих спасителях, словно какая-то тряпка. Но этого мало: они его ещё уложили в кровать и прикрыли одеялом, словно жеребёнка укладывали спать. Он чувствовал себя так неловко в этой ситуации, что готов был сквозь землю провалиться.

Неожиданно открылась дверь, и перед жеребцом предстала благородная дымчато-белая лань, держа перед собой малыша. Тот, удобно расположившись, изучал новый мир, все время норовя что-то либо сломать, либо попробовать. Но эти попытки сразу пресекались, что доводило его до слез, после которых он все равно получал то, что хотел. И этим малыш пользовался, доводя свою няню до полного сумасшествия. Но после многих проб и ошибок она смогла выработать против его выходок свою тактику. Когда он начинал плакать или капризничать, она начинала напевать странную песню, после которой малыш или засыпал, или просто успокаивался и блаженно вслушивался.

Глазки малыша были направлены на единорога. Он всматривался в красного дядю, изучал его. Аргус заметил это, он тоже решил поиграть в гляделки с жеребёнком. Но когда он отошел вправо, не отводя взгляд, то малыш повернул чуть в сторону головку и продолжал смотреть, не отвлекаясь. Илали заметила это, она была в предвкушении, ей было так интересно, что эти двое делают, что она не решилась вмешиваться. Но, по закону подлости, это было не вечно: малыш получил, что хотел, запомнив все мельчайшие черты морды единорога. Он устало зевнул, уткнулся мордочкой в грудь дымчато-белой лани и ушел в свои сны.

Илали посмотрела это представление, и по её взгляду было видно, что ей не терпится задать вопросы. Но сначала она решила уложить малыша туда, где раньше лежал единорог. Аккуратно уложив дитя и укрыв его одеялом, она направилась к единорогу. Он уже сидел в другой комнате и

рассматривал портрет. Она ввглянула из-за спины парня и увидела себя в детстве, где она с отцом и покойной матерью.

— Это я и моя семья, – сказала она за спиной единорога, давая понять парню, что он тут не один.

Он шарахнулся, чуть не уронив из копыт портрет, но магией его удержал.

– Святой дракон, зачем так пугать?! – уже поставив портрет на место, возмутился он. Илали обошла его и села перед ним, их разделял лишь стол.

— Скажи, а что вы делали с малышом? – задала она так долго вертевшийся у неё на язычке вопрос.

Он удивленно среагировал на этот вопрос, ответ на который, как он считал, должен знать каждый.

– Ты сейчас шутишь, правда?

— Нет. – Лань посмотрела на него, не понимая, где он нашел тут шутку. Она приподняла одну бровь, показывая, что она говорит на полном серьёзе.

— Прости, я думал, что вам рассказывают про это, когда вы становитесь самостоятельными и при этом сознательными, понимаете, что делаете, и отдаёте себе отчет в своих поступках… – но его объяснения резко прервали.

— Давай покороче, а то я так понимаю, ты будешь долго отчитывать, – она нахмурила лобик и уже готова была его побить, если он не ответит на её вопрос.

Аргус заметил, что лань начала уже нервничать, в её голосе можно было это слышать. Он не стал испытывать судьбу и перешел к самой сути.

— Он впервые за своё пребывание на этом свете решил отвлечься от своих игр и познания и взглянуть на того, кто был с ним дольше всех. Он помнил запах, слышал голос, видел меня нечетко: перед глазами была пелена. Но после, когда он стал видеть четко, ему стало интересно, кто его кормил, убаюкивал и тому подобное. У нас это называется «Алар» — когда жеребёнок запоминает тебя на всю жизнь и будет помнить тебя после, когда ты умрешь, – закончил он на плохой ноте.

У Илали был такой недоуменный вид, что пони понял: появилось ещё больше вопросов. В свою очередь, жеребец отрицательно покачал головой, говоря этим, что больше не знает ничего об этом. Энтузиазм дочери князя упал, она была разочарована, ей хотелось больше, но получила она меньше, чем рассчитывала. Разочаровавшись, она положила свою моську на копыто и, подобная задумчивой статуе, рассматривала портрет.

— Аргус, совет пяти проголосовал за то, чтобы снарядить экспедицию в так называемую Эквестрию. И, обсудив все с отцом, он решил отправить как дипломата меня. Если ты говоришь, что там таких, как ты, много, и вы прибыли оттуда-то, нам нужно совершить первый контакт. Ты будешь не против моей компании?

— Нет, конечно, буду только рад. Погоди... дипломатия? Вы хотите начать переговоры с правительством Эквестрии?

— Да, – твердо сказала она.

— Хм… с этим будет проблема, я не знаю, кто сейчас там правит, и что будет с вами, если все пойдет не так. Прошло уже много лет с тех пор, как мы покинули те края.

— Не волнуйся, я не дам себя обидеть, а подход к правящему я найду. У меня же отец князь, а я не слабая в политике, – она стала себя нахваливать так, что единорогу показалась, что у неё корона появилась от такого хвастовства.

— Хорошо, убедила. Но, когда я там окажусь, нам придется разделиться, и боюсь, что навсегда.

— Ясненько, значит, ты отправишься в путь и будешь сам воспитывать ребёнка?

— Вообще-то нет, я обещал отвести его к брату жены моего брата. Там он будет в безопасности, а я в это время буду хранить яйцо, пока он не вырастет и не унаследует все знания всадника.

— Всадника... – она повторила его слова, давая понять, что созревают новые вопросы на новую тему.

— Я понял, что ты хочешь спросить. Да, всадника драконов. Он будет летать на нем. Как это происходит, спросишь ты? Это секрет. Прости, не могу, хоть пытай, но это тайна деревни.

Он пресекал каждый вопрос, который она хотела задать, но не успевала. Он знал наперед, что она хочет, и быстро лавировал, чтобы она не успевала за мыслью. Но, когда он поставил перед ней тупик в виде секрета, вопросы сами по себе исчезли, опуская её настроение ещё сильнее вниз.

— Илали, скажи, что решили по поводу яйца? Вы мне вернёте его? – спросил единорог в надежде узнать судьбу детёныша.

Та минуту молчала: хотела поиздеваться малость и при этом поднять свое и так пошатнувшееся настроение, но её статус не позволял ей такой роскоши, и она просто указала копытцем в сторону сундука.

– Оно там, можешь посмотреть.

— Спасибо! – Он встал из-за стола, порывисто подбежал к сундуку и, аккуратно открыв его, увидел синее покрытое чешуей яйцо.

Оно лежало на мягкой подушке с нишей, которая давала ему углубиться вниз и укутывала его боковые стенки, не давая ей биться лишний раз. Аргус провел копытом по яйцу, и то подало маленький импульс, давая знать, что все в порядке, никто не тронул, обращались по-царски. Поняв это, он закрыл сундук и повернулся к дочери князя.

— Когда мы отплываем?

— Сегодня вечером, – ответила она, встав из-за стола. – Ладно, я, пожалуй, пойду, а ты пока подготовься, путь будет долгий. – Она вышла, закрыв за собой дверь.

---

Порт. Корабль.

Порт — красивое место, куда приплывают торговые корабли распродать свой товар, где делают остановку путники, чтобы набраться сил и снова пуститься в плавание, где проводят ремонт корабля после небольшого шторма, когда его неудачно занесло на скалы, но он удачно выжил. Можно описать его в несколько слов. Гавань порта имеет удобный вход — полмили, на западе защищена от преобладающих ветров западных направлений. Оборудована современными плавучими причалами и позволяет вместить до двухсот лодок длиной от пяти до тридцати метров с осадкой до трех метров. Стояночные места для судов до четырнадцати метров оборудованы швартовочными штангами и пальцами. Для судов более четырнадцати метров предусмотрена стоянка лагом. Этот порт может вместить самую большую армию кораблей, при этом останется место для торговых.

Корабль был небольшой, напоминал чем-то бриг, но у него нос был картошкой. Имелось на нем три мачты, на которвх располагались три зелёных паруса. Было четыре каюты, где могли разместиться начальники, и общая большая, куда спускалась охрана с командой. Имелось что-то типа столовой, но она была настолько маленькой, что отдали это место коку в качестве камбуза, чтобы он мог творить свои шедевры без стеснения. Склад занимал самый нижний отсек корабля, где находились продукты и нужное сырьё.

Единорог в черных доспехах стоял на палубе и наблюдал, как олени натягивают канаты, подымают паруса, а капитан отдает приказы, при этом пытаясь сдерживаться, чтобы не выругаться на одного из матросов, который неправильно привязал канат. Но это мелочи, каждый занимался своим делом. Дочь князя Илали стояла рядом с капитаном и тоже наблюдала за всем этим хаосом. Вот и последний груз в виде сундука с яйцом погрузили в каюту.

И капитан отдал приказ на отплытие так громко, что Илали чуть не оглохла и накричала после этого на капитана. Но в этом крике показалось, что она ругнулась неприличным словом, обозначающим круп и то, что она туда засунет, только в жесткой форме. Единорог взял для себя на заметку не злить дочку Вонаша. А то может и на самом деле засунуть что-то и куда-то.

" Морской путь и возращения в старые края "

Ночь единорог провел ужасно. Познавая все прелести мореходства, он понял только одно: у него непереносимость качки, или, как по-простому, морская болезнь. Его мучения были жестокими, он никак не мог понять, почему единорог, обладающий магией, не может вылечить себя от морской болезни. И ответ пришел быстро: да потому что никто ещё ни разу из его соплеменников не покидал деревню, кроме единичного случая, и тем более ни разу не плавал на больших кораблях, пересекая при этом целый океан. И только из-за этого никто не придумал даже, по-другому не задумывался о том, чтобы создать заклинания от укачивания. Но этот пробел жизни можно потом закрыть после, когда он окажется на твердой земле, обмозговав, придумает, а если не получится, найдет лекарство от неё.

Аргусу было плохо, он старался, как мог, отвлечь свои мысли от качки. Но когда корабль накренялся вбок, чувство озноба, тошноты возвращались, беря его в плен мучений. А в это время в колыбельке тихо спал малыш, он наоборот был даже доволен этому. Его все время качают из стороны в сторону — это успокаивало его, и он быстро уходил в свой сон.

Нежданно-негаданно в каюту постучались. Стук был прерывистым и нежным, словно вовсе не стучали, а легонько поглаживали, из-за чего дверь создавала нежный звук. Аргус не мог понять, кого в такую позднюю ночь сюда занесло. Но не став себя мучать, болезнь сама его уже до пятого колена доводит. Он побрел к двери, дойдя, шатаясь в разные стороны, открыл дверь. Перед ним стояла, уже можно сказать, подруга.

Когда они уплыли подальше от материка, Илали решила поговорить с единорогом наедине. Единорог был ошарашен таким заявлением от дочки князя. И немедля они уединились в закуток, где было меньше глаз и ушей. Оставшись наедине, Илали перешла сразу к делу: она была против того, чтобы он обращался с ней на «вы». Ей категорически это не нравилось. И она предложила перейти на «ты», но единорог понимал, что, если он будет обращаться перед командой корабля с дочкой князя на «ты», то его жизнь превратится на этом корабле в сущий ад. А капитан ему устроит не то что ад, а ещё что похуже, что после этого захочется сесть в шлюпку и самому догрести до Эквестрии. Оленица понимала, что будет, если он будет к ней обращаться по-дружески. Тогда она, смирившись, решила, что при уединении, где ни было, он должен обращаться к ней как к другу. Промотав в голове все за и против, он согласился на это. Девчонка была рада этому, и после этого они разошлись кто куда.

Она внимательно взглянула на жеребца. На лице того не было живого места. Он был весь зелёный, словно огурец. Под глазами были хорошо выраженные темные ямки, взгляд мутноват, а сам он немного покачивался.

 — Аргус, ты как? Давай я помогу, — забеспокоилась она. Войдя в каюту, лань взяла под копыто жеребца. Уложив того в постель, она, как можно быстрее достала ведро с тряпкой и сделала компресс.

 — Илали, спасибо, уже лучше, — пролежав с компрессом немало времени, ответил жеребец.

 — Богиня, что с тобой сотворила эта качка, у тебя ни живого места на лице! — Она обтирала мордочку парня.

Жеребец лежал, закрыв глаза, не понимал, что происходит. Из-за качки его мысли были в полном хаосе. Вернуть его в нормальное состояние возможно только лишь двумя способами: первое — это как можно быстрее причалить к берегу, тогда организм вернётся в норму; второе — это что-либо извне, которое может успокоить и убрать симптомы качки — лекарства, магические заклинания, физические упражнения. Но из всего этого только одно смогло помочь ему.

Илали не могла больше видеть страдания своего друга, и пошла на большой риск. Это ещё никто не делал за всю жизнь существования благородных оленей. Она провела копытцем по волосам жеребца, почувствовала грубый волос парня. После она провела по лицу парня, запоминая все его черты не по-зрительному, а по-внутреннему, подсознательно очертила его силуэт, — все до мельчайших частиц. После она прислонилась к уху парня.

 — Скажи мне свое истинное имя, — в её голосе были слышны нотки волнения, она боялась, что это может не сработать или, ещё хуже, навредить единорогу.

Аргус услышал голос у своего уха. Он был нежен, словно весенний ветерок, гонящий прохладу в солнечный день. Но при этом, он был какой-то странный, в нем чувствовалась что-то чарующее. Кто-то или что-то его заставляло сказать всего одно слово, которое могло бы навлечь на единорога беду. Он боялся этого ощущения. Сопротивление было недолго. Уже не выдержав, единорог сдался.

 — Аргуис, — ответил единорог, сказав свое истинное имя.

Илали отстранилась от жеребца; она шевелила лишь губами. Парень взглянул на неё, но под пеленой мути он не смог ничего точно увидеть. Прошло несколько секунд, и перед благородной ланью появился маленький огонек. Он то и дело ярко светил, а потом тускнел. Она подошла к единорогу, положила этот огонек на грудь жеребца. Он начал светиться, набирая все больше оборотов света, пока не стал светиться словно солнце. Хлопок; свет померк. Светлячок прошел насквозь жеребца через грудную клетку. Он стал темным, его свет стал настолько тусклым, что его еле было видно. Он упал на доски корабля; снова хлопок, и вместо темного шарика были темные следы.

Единорог ощутил странное чувство, будто его кто-то разрывает изнутри. Его тело поднялось дугой, когда светлячок уже вышел из него, к нему вернулось чувство облегчения и свободы. Жеребец больше не чувствовал симптомы качки. Ему стало настолько легче, что сознание вернулось в свое русло, а пелена мути спала, давая дорогу четкости. Повертев головой в разные стороны, он увидел сидевшею без сил на кресле Илали. Она смотрела слабым взглядом на жеребца и легонько улыбалась.

 — Получилось, — только и смогла промолвить она. Парень забеспокоился, встав с кровати, подошел к подруге.

 — Что ты сделала? — он взялся за копыто дочки князя, и сам, на замечая этого, начал поглаживать.

 — Мне пришла безумная идея, как можно тебя вылечить от этого недуга. Я не могла смотреть, как ты страдаешь. И я применила на тебе магию имен, — раскрыла все карты лань, глядя, как у единорога появлялось все больше и больше вопросов. Но ответы он получит от них только завтра или позже. Её веки тяжелели, ей хотелось уйти в глубокий сон. Но назойливый единорог не давал ей уснуть, говоря тем, что она не может тут уснуть, что подумает капитан с командой, когда узнают, что она ночевала у пони. Но её это больше не волновало, организм взял своё, сознание заглушило реальность, и дочка князя уснула.

Единорог увидел, что Илали больше его не слушает и не реагирует никак, и сдался. Он перенес её на свою кровать, уложив, и накрыл, потушил свечу, приводя помещение в полный мрак. Сам он разместился в кресле, смотря в одну точку, и анализировал, что произошло и что такое сила имен, не поняв, сам ушел в глубокий сон.

---

Утро наступило нежданно-негаданно. Оно предвещало солнечный и ясный день. Паруса поймали встречный ветер и вели корабль к Эквестрии. Но все было бы так просто, если бы не одно но: на море поплыли странные слухи, что участились грабежи на корабли. Все это можно привести к одному: пираты. Это шайка разбойников, терроризирующая один участок моря за другим ради стоящей наживы.

Громкий бег по палубе разбудил Илали с Аргусом. Они одновременно проснулись. Взглянув на единорога, Илали была удивлена, увидев себя, лежащую на кровати вместо кресла. Ей стало неудобно перед парнем: она хотела что-то сказать, как увидела реакцию парня. Аргус приподнял копыта, показывая, что все нормально не волнуйся. Громкий бег как-то успокоился; в дверь постучались. Единорог магией открыл её, и перед ними предстала лучница, личная охрана Илали. Она укоризненно смотрела то на единорога, то на лань. Выдохнув, зелёная, с белыми узорами у глаза в виде лозы с шипами, обратилась к Илали:

 — Госпожа, на нас движется шхуна с черными парусами и флагом в виде черепа с костями. Мы подозреваем, что это враги, — отчиталась лучница, сделав поклон.

 — Нейна, ты остаешься тут, охраняй малыша с яйцом — это мой прямой приказ. Аргус, ты будешь мне нужен на палубе. Боюсь, боя не миновать, — она серьёзно среагировала, не дав и мига панике.

Она слышала о кораблях с такими эмблемами. И справиться можно: либо иметь хороший корабль, либо откупиться золотом, чтобы они были удовлетворены добычей, либо драться. У них не было скоростного корабля и что-то на откуп; оставалось только одно — принять бой.

Зелёная лань только кивнула, подошла к спящему малышу, который не реагировал на реальный мир, а спал в своем. Она встала рядом и приготовила наизготовку лук. Аргус достал свой темный меч, прицепив его на спину, спешно вышел из каюты на палубу. Илали, выйдя из каюты, зашла к себе, проведя немного времени там, вышла на палубу одетой в белую броню. На голове был обруч, на котором рисовались, как живые, руны. Её тело покрывали, словно вторая кожа, белоснежные пластины. На груди у неё было что-то наподобие кирасы тонкой работы, на нем тоже были узоры серебряного цвета. Начиная с плеча и заканчивая серединой копытца, вокруг её ноги были тонкие пластины, они ложились друг на друга, не сковывая движения. На спине располагался лук, а по бокам — два тонких меча.

Она вышла воинственно; солнечные лучи отражались от её доспехов, образуя в тени солнечных зайчиков. К ней подбежал капитан.

 — Капитан, доложите, кто, сколько их, спустя сколько времени они прибудут к нам? — она продолжала смотреть вдаль на приближающуюся к ним шхуну.

 — Госпожа, это раса волков, их более двух десятков, но, может, и больше. По расчёту, примерно через двадцать минут они уже приблизятся к нам, — ответил на вопросы капитан, наблюдавший за госпожой, которая не отрывала свой взгляд от врага.

 — Приготовиться к бою! Лучники, использовать ледяные стрелы; как только подойдут на выстрел, замораживать воду перед ними! Так замедлим их. Войны, поставить щиты и защищать лучников! Капитан, направьте корабль по ветру, нам нужно больше скорости! — Скомандовала она, указывая копытом всё, что нужно делать. Её движения были плавные, не было ни единого лишнего движения в её руководстве.

 — Госпожа, у нас проблема, корабль уже на пределе! Если ветер станет ещё сильнее дуть по парусам, то они разорвутся или, что ещё хуже, мачта просядет и может сломаться. Я боюсь, что после этого мы умрем в открытом море, без еды и воды! — Предупредил её капитан, уже стоящий у штурвала, прищуриваясь от солнца.

 — Темные копыта верблюдов! — ругнулась она, стиснув зубки.

Капитан, Аргус и даже команда были удивлены услышанным. Никто ни разу не слышал от госпожи таких слов. Все их представления о хрупкой, невинной дочке князя рассыпались прахом. Они увидели её другую сторону, из-за чего все были обескуражены этим. Только единорог никак не мог понять, почему все так уставились на Илали.

Один из лучников не стал смотреть на госпожу, а внимательно наблюдал за врагом. И вот когда корабль достиг дистанции выстрела, он стал что-то шепотом говорить. Появилась белая стрела; от неё исходили мириады белых искр. Он выпустил стрелу; та со свистом привлекла внимание всех остальных. Отрывая свои взгляды от принцессы, все устремились на звук. Стрела достигла своей цели, она попала прямо рядом с кораблём противника. Начала образовываться ледяная корка, на которую напоролся корабль.

Все надеялись, что корабль хоть на миллиметр остановится, но нет: не обращая внимания на препятствия, он снес это корку, продолжая свой путь. Но надежда оставалась, что получится; Илали верила, что это сработало. Все лучники одним разом выпустили ледяные стрелы. Стрелы попадали кто куда, но из-за этого корка получалась шире. Шхуна приблизилась к ледяной преграде. Послышался шум поломанного льда, и только оставалось надеяться, что она остановится. Все стало тщетно; наблюдавший за кораблем через подзорную трубу капитан сообщил:

 — Госпожа, у них на форштевень установлен таран. Если они на полной скорости протаранят нас, то мы можем не выдержать удар, — убрав от глаза подзорную трубу, он с взволнованным видом посмотрел на неё. В свою очередь она стиснула зубы, прикусив нижнюю губу, посмотрела на единорога.

 — Аргус, у меня нет выбора, нам придется сражаться. Если что-то случится с малышом, я… — единорог не дал ей договорить, перебив:

 — Не нужно ничего говорить, я собственной жизнью защищу его и тебя. У меня есть план, как покончить с этим. Вам нужно будет как можно дольше задержать их, пока я подготовлю заклинания, которые помогут нам, — он успокаивающие дал надежду ей и всему кораблю.

 — Хорошо, тогда начинай, а мы защитим тебя, — с улыбкой она приказала двоим воинам окружить единорога щитами, не давать никому проникнуть и пролететь какой-либо стреле.

Вражеский корабль уже был у самого правого борта. Лучники не переставали стрелять, но по ним было видно, что уже были на пределе. По приказу начальницы они перешли на обычные стрелы. Им удалось убить двух — шести волков, которые высунули свои головы раньше времени и получили в голову по две стрелы. Когда корабль пристыковался к кораблю Илали, серые волки разных мастей и роста повыскакивали из-под больших щитов на палубу своих жертв.

Волки были чуть выше оленей. Они стояли на двух лапах. В передних они сжимали саблю, дубинку; у других можно видеть рапиру; самый маленький из них в зубах держал кинжал. Их клыкастые удлинённые пасти выпячивались вперёд, а тела напоминали чуть загнутую букву Г. В таком полусогнутом положении они бегали по кораблю, сражаясь с благородными оленями.

Бой был жестоким, пара волков на веревках пересекли корабль и с воздуха убили двух лучников, которые уже хотели убить волков. Один из воинов корабля отомстил за своих собрата и сестру. Он достал из-за спины кортик; зачаровав его, он бросил его в двух волков, которые уже теснили одного оленя. Кортик проткнул двоих насквозь, давая пленнику волка свободу. Он в свою очередь выпустил зачарованную стрелу, которая создала вспышку. Под эту вспышку попали сразу несколько волков. Ослепшие, но понимающие по запаху, где свой, а где чужой, они продолжали махать саблями. Но при этом их мастерство и попадание упало, вдвое давая защитникам сравнять счет.

Волки набрасывались на защитников, били, ни щадя своих сил, и так они теснили их. Но и те были не лыком шиты, волки не подозревали, что нескольким лучникам удалось проплыть незаметно на их корабль. Взобравшись на самый верх мачты, они стреляли в спину, давая своим братьям теснить врага. Но эта попытка была тщетна. Увидев, где находились лучники, пара волчьих арбалетчиков вывела их из строя, попав тем прямиком в голову. Олени начали падать духом. После того, как последний шанс на победу пал в бою, волки начали яростнее убивать, не давая более никому скрыться. Но яркая вспышка озарила корабль защитников. Волки и даже сами благородные олени остановили драку, привлечённые странным сиянием.

Аргус сидел вокруг трех воинов, которые прикрывали его от врага. Он был сосредоточен; эти заклинания позволят ему изменить ход боя. Но для этого ему нужно больше времени, чего у него и так нет. Каждые три минуты воин говорил о результате боя, давая понять Аргусу, что ему пора или ещё есть время. Прошло уже не так много и не так мало времени. Один из воинов, который защищал единорога, выбежал на помощь. После — второй за ним. Единорог стал понимать, что пора. Рог стал сиять, словно газовый паяльник. Струя огня выходила из рога, она осветила весь корабль, привлекая внимания на себя всех.

Воин отошел от единорога, давая пойти вперёд. Тот, прошагав немного, встретил перед собой врага, который прыгнул на него. Тот не успел долететь до него, как волк превратился в кучку пепла. После он направил рог на другого волка, превращая и его в пепел. И так было с каждым, кто попадался на пути единорога. Волки начали ретироваться, увидев, что перед ними маг, который превращает их в пепел, резко начали возвращаться на свой корабль, при этом олени не стали брезговать благородством. Начали бить в спину волкам, делая их меньше. Единорог резко посмотрел на корабль и мощным лучом направил свой рог на него. Луч пробил шхуну насквозь, при этом отталкивая её от своего корабля.

Волки стали прыгать за борт, они не понимали, что он может ещё учудить. И от греха подальше начали бежать как можно быстрее по воде, плывя кто куда.

Бой закончился, капитан отдал приказ оставшимся в живых матросам спустить паруса. Он крутанул руль, и воздух заполнил паруса, приводя в движение корабль. Единорог, после применения такого заклинания, сразу упал, не приходя в сознание. Из носа, глаз и ушей потекла кровь. Илали, легкораненая, подбежала к единорогу. Позвав медика, который по стечению обстоятельств остался в живых, спрятавшись в бочке, применил первою помощь с последующим лечением.

---

Прошло несколько дней после той битвы. Плаванье прошло спокойно, погибли многие. Капитан потерял половину команды, а Илали две трети своих воинов. Бой был для них тяжелым и плачевным. Никто не рассчитывал на такие потери. Если бы не единорог с магией, то экспедиция была бы провалена.

Аргус лежал в бессознательном состоянии уже пятый день. Илали не отходила от него, надеясь, что он скоро придет в себя. Но это не происходило, врач провел разные анализы, дал вердикт, он впал в кому. Услышав такую новость, Илали была опечалена; она не знала, что ей делать теперь. У неё было только одно решение: сворачивать экспедицию и плыть обратно домой. Но капитан наотрез отказался, говоря о том, что они проплыли уже много и за ними уже начались сезоны штормов. Если повернуть обратно, то они могут не выжить — корабль не предназначен для этого. И бедной дочке князя пришлось только ждать, когда они причалят к неопознанному материку и войдут в контакт с правителем Эквестрии. Может, там помогут бедному единорогу.

Аргус лежал на каменном полу, который был усеян кристальными венами, которые пульсировали, как живой организм. Он приоткрыл глаза и был ошарашен увиденным. Каменный дракон, в двадцать метров росту, вытянутая морда, как у китайского дракона, тело покрыто чешуей в виде ромба, наложенной друг на друга. Перепончатые крылья располагались на спине, перепонки были все рваные. Можно было видеть, что на морде были старческие морщины, брови покрыты белой коркой старости и от подбородка шла большая длинная белая бородка — если её тронуть, то она как будто сделана из мрамора.

Драконий белый незрячий взгляд обрушился на единорога. Тот посеменил назад ползком. Он боялся увиденного; каменный дракон выше его в двадцать раз обратил на него внимание. И плюс, не понимая где он, придавало боязнь, страх и волнение. Он хотел покинуть это место, но, быстро осмотрев глазами помещение, понял, что от сюда нет выхода. Дракон опустил свою голову поближе к семенившему парню.

 — Аргиус, не бойся меня. Ты в безопасности, — сказал он монотонно и так долго, будто уже не один раз говорил эти слова. Его голос был твердый, как скала, а звуки, словно обвал. Услышав его голос, жеребцу стало не по себе: у него заболела голова. И он перестал семенить назад.

 — Моя голова!.. Прошу перестать так говорить, мне больно. Словно тысячи камней падают мне на голову, — попросил он дракона, который в свою очередь приподнял голову, отдалившись от единорога.

 — Прошу прощения, я давно не общался с вами, позабыл про это, — ответил дракон уже другим голосом, словно ветер, проходящий между камнями. Это успокоило голову единорога и тот смог трезво понять, что происходит.

 — Где я, кто ты и откуда знаешь моё истинное имя? — он задал вопросы и ждал на них ответа, но при этом начал немного волноваться, не допустил ли он в обращении к дракону ошибку этикета.

Дракон прикрыл свои старческие глаза.

 — Ты находишься между жизнью и смертью — это чистилище. Я Дагуин, бог драконов, судья, смерть драконов, можешь называть, как хочешь. Твоё истинное имя, значит, ты знаешь, что это такое, это упростит мой ответ. Ты потомок всадников; заключив первый кровный договор с драконом, ты отрекаешься от своего бога. И за место него я становлюсь вашим богом! — воскликнул он, подымая свои могучие порванные крылья вверх, демонстрируя своё величие.

Жеребец увидел дракона во всей его красе. Но, вспомнив, что тот не ответил на его вопрос, повторил:

 — Я не могу понять, как вы узнали мое истинное имя. Я же не говорил его вам и не заключал кровавый контракт с драконами.

Дракон опечалено посмотрел на единорога; он думал, что он понял всё. Но оказалось наоборот. Расположив обратно крылья на место, где они должны быть, он тяжело выдохнул, словно повторяет множество раз одно и то же

 — Твои предки были всадниками, как и родители. Кровь дракона, попавшая в тело твоей матери, передалась и тебе. Теперь ты считаешься тоже всадником и отрекаешься от своего бога. Все, кто становятся всадниками, я знаю их истинные имена. Теперь ты понимаешь, в каком ты сейчас положении? — дракон с интересом посмотрел на жеребца, смотря, как он себя поведёт на этот раз.

Единорог опустил голову вниз, проанализировал в себе всю полученную информацию. Понял, что его положение не утешительное. Он находится в чистилище, на грани жизни и смерти. И причем у бога драконов, а не бога пони. Вот что делать дальше, он не знал. Подняв голову, он с досадой спросил:

 — Это из-за заклинания я тут оказался? — он посмотрел на дракона и увидел его реакцию.

 — Да — кивая, давая положительный ответ жеребцу, ответил Дагуин.

 — Что мне нужно сделать, чтобы вернуться. Я не могу оставить яйцо и малыша одних в том мире!

Дракон призадумался, лапой тронул свою бороду. Единорог стоял в отчаянности: если не выбраться от сюда, то не выполнит обещания, которое дал Сэму и Кейт. Вдруг резкая вспышка, и с двух сторон от бога появились два больших огня. Один был синего цвета, а другой сапфирового.

 — Дагуин, отец всех драконов, позволь мне, Арканиусу, отцу ребёнка, который должен защитить тот пони, сказать. — Резкая вспышка, и уже не огонек, а большой сапфировый дракон, приклонив голову, обращался к богу.

 — И мне, матери ребёнка, Фиреле, тоже защищать его, — от вспышки образовался теперь синий дракон, только с другой стороны единорога.

Аргус был шокирован появлением двух его друзей и драконов Сэма и Кейт. Бог посмотрел на них, убрав лапу с бороды, кивнул, давая первому слово.

 — Владыка, верните его обратно в мир живых, там находится моя дочь, последний сапфировый дракон. Я готов отдать свою душу за место него, — обратился он к богу, приподняв взгляд. Старик снова продолжил гладить свою бороду задумчиво.

Фирела не стала ждать, тоже предложила свою душу за место души Аргуса. Но тот не подал никакой реакции, продолжая дальше задумчиво гладить бороду. Тишина была долгой, тяжелой, все взгляды троицы устремились на бога. Он перестал гладить бороду, тяжело открыл свои глаза и, словно метеорит на голову, сказал.

 — Ты вернёшься обратно, но твоя жизнь сократиться наполовину. Вот твоя плата будет за это заклинание. Теперь отправляйся обратно в мир живых. И не возвращайся, пока не выполнишь свой договор с Арканиусом и Фирелой, — его ответ был тяжелым, но при этом спасительным. Он знал, что легко так не отделается — за большую силу нужно платить. После он исчез вспышкой, оставив наедине троих.

 — Аргус, о чем ты думал, когда применял то заклинание? — злобно крикнул на него сапфировый дракон.

 — Я думал о жизни тех, кто мог бы погибнуть на корабле, а особенно о малыше и о вашей дочери. У меня не было выбора: их было много, нас теснили. Если бы я не применил, то все погибли бы. — Тоже зло ответили дракону.

 — Тише, успокойтесь, мальчики, у нас и так мало времени, — разняла двоих синий дракон, ударив мужа хвостом по голове, приводя того из злого состояния в нормальное. Тот, получив удар, увидел рассерженную жену, выдохнул и успокоился.

 — Ты понимаешь, что теперь ты будешь жить меньше чем все остальные? — уже спокойно обращаясь к единорогу, сказал он.

Он кивнул, понимая все прелести и ужасы короткой жизни.

 — Тогда мне не остаётся ничего, как подарить тебе знания, накопленные твоими предками. Они со временем появятся у тебя в голове, и ты спокойно сможешь обучить малыша и мою дочку всему, что им нужно знать, — он протянул когтистую лапу к рогу и тронул кончиком ногтя.

Вспышка, и единорог упал. Сознание стало тускнеть. Он услышал от синего дракона последние слова

 — Скажи, что мы её любим, — и он упал в небытие.

Очнулся единорог уже в кровати, рядом с которой сидела Илали, спящая и уставшая. Он протянул копыто и положил на её копытце. Она дернулась, легонько открыла свои прекрасные глаза и посмотрела, кто её тронул. На глаза навернулись слёзы, она резко обняла единорога. Он тоже не стал стесняться, обнял её, так они провели немало времени.

---

— Земля-я-я-я! — выкрикнул олень, смотрящий на верхушке мачты, давая знать всем, что за горизонтом виднеется земля.

Доплыли до земли без эксцессов, сделав копию карты для Илали. Аргус спровадил их до конечной цели, куда вела дорога в Кантерлот, где, как было сказано на карте, проживал правитель. А самому пегасу с малышом и яйцом пришлось идти в другую сторону. Илали уговаривала единорога пойти с ними, но он категорически отказывался. После получасового разговора он сдалась; она привязалась к этому жеребцу, а он к ней. Но у него был долг, который он должен был исполнить. Попрощавшись, они разошлись в разные стороны.

Путь был недолгий. Жеребец быстро нашел ферму по карте всего лишь за пару дней. Подойдя к белому дому, он постучал туда, и перед ним предстал старик пурпурного цвета, с козлиной седой бородкой и синей гривой.

 — Что тебе нужно, незнакомец? — сказал ему насторожившийся кузнец, приготовившись.

 — Я пришел сюда, чтобы передать вам этого малыша, — он показал его жеребцу; тот, не понимающий, прищурившись, покачал головой.

 — Это тебе не сиротский дом, Кейт передает, она очень сильно сожалеет за Кайла, — он повторил слова кобылы. И увидел, как глаза старика расширились.

 — Ты… ты… кто такой?

 — Я Аргус из деревни, это сын Сэма и Кейт, она просила передать его тебе, чтобы ты воспитал его, — он магией протянул его к жеребцу и тот принял малыша. И оставил одну сумку с разными принадлежностями для ребёнка. Развернувшись, он накинул на себя капюшон. Стоило ему пройти немного, как его рог загорелся, и он исчез.

Старик стоял с ребёнком. На его лице был удивлённый вид. Он не мог поверить своим ушам, что его навестил его соплеменник из деревни и принес малыша сестры. Он не стал вдаваться в подробности, взял малыша, взглянул на амулет, который висел на шее малыша и показывал его имя, взял вещи и вошёл в дом.

---

Аргус появился у водопада. Его грива побелела, став полностью белой. Глаза его стали светло-голубыми. Эти изменения давали знать, что его жизнь постепенно будет гаснуть год за годом.

Единорог, получивший знания своих предков с помощью магии, нашел безопасное и годное жильё. Войдя сквозь бьющийся ручей, он обнаружил просторную пещеру. Невзирая на слякоть и сырость тут, помещение было уютным, было где разгуляться, имелись кое-где проходы, где можно было найти ещё одну или две комнаты. Только они были небольшие и могли вместить в себя немного-негусто двух жеребят или одного жеребца.

Аргус остановился на этой пещере. Ему незачем было уходить далеко от той фермы: когда-то наступит день, и он снова встретится со своим племянником. Аргус взглянул на поток ручья, бьющегося о камень, который уже стал настолько гладкий, что можно было поскользнуться на нем. Он обошел водопад и устремил взгляд в небо.

 — Я буду ждать тебя, Даеан, — он смотрел на небо до тех пор, пока солнце не ушло за горизонт и не появились на небе звезды.

Акт. 2 Глава - 2 Белая жизнь - Часть - 2

Времена года сменяли друг друга каждые три месяца, весна отдавала правление лету, лето отдавало осени, а осень отдавала власть зиме. Этот цикл повторялся из в года в год, пока не прошло шесть лет. Зима ушла из земель Эквестрии, уступая своей сестре, которая пробуждала всю землю после холодной и долгой спячки.

Почки на деревьях лопались после долгой спячки, давая первые запахи весны. Трава после долгого поклона приподнялась к лучам теплого светила, чтобы насытиться от долгого голода. Звери стали выходить из нор, спящими мордочками стали внимать теплые лучи. Птицы прилетели с теплых краев, первыми в очереди стали занимать места на деревьях, чтобы вывести уже новое потомство. Началась весна.

Солнце грело землю, деревья зеленели, трава подымалась ввысь. Ещё не очень старый пурпурного цвета пони, нацепив на себя плуг, вспахивал землю, а за ним семенили двое жеребят, сажавшие пшеницу. Работы было много: усеять тысячу соток поля было не так уж легко на первый взгляд. Им приходилось работать от рассвета до заката, чтобы вспахать, а после усеять эту землю и в будущем получить большой урожай и успешно перезимовать зиму в достатке.

 — Слушай, Джеймс, сколько нам осталось? А то я уже устал, — задал вопрос белый жеребёнок, жалуясь на усталость. Пурпурный жеребенок старше его, закапывавший зерно, на пределе нервного срыва посмотрел на него.

 — Ты уже десятый раз задаешь этот вопрос, не надоело? Потерпи, осталось совсем немного, — последние слова он сказал спокойно, приводя себя в норму, в состояние умиротворения. Но тот не переставал останавливаться.

 — Нуууууу… Джеймс, я устал, у меня копыта болят, мне надоели это зерно и поля. Когда все это наконец-то закончится? Я хочу пострелять из лука или, на худой конец, поиграть в следопыты! — протестовал жеребёнок. На виске жеребёнка надулась одна венка, он снова вошел в нервный срыв, но вскоре к нему пришла великолепная идея.

 — Даеан, давай так, кто быстрее посадит все зерно и в мешке ничего останется, тот выиграл, — предложил пони, азартно взглянув на единорога.

Белый жеребёнок почесал свою светло-золотую гриву, обдумывая предложение и найдя там подвох

 — Хорошо, но только с одним условием: выигравший может один день не работать в поле, а проигравший работает за двоих. Только на это я согласен. — Сказал единорог, поймав земного пони за хвост обмана. Джеймс был пойман, но не решал сдаваться.

 — Хорошо, согласен на эти условия, — согласился на пари земной пони, начал точным ударом делать ямку и бросать туда уже подготовленное зерно, одним движением закапывая его.

Единорог увидел, как его пурпурный друг быстрыми движения сажает зерно; уже пожалел о том, что согласился и дал такое невыгодное условие для себя. Но он никогда не отчаивался, всегда смотрел сложной ситуации в лицо. И покорял все сложности своей убористостью и безрассудностью.

Один раз он чуть не погубил себя этими чертами, когда хотел испытать свой рог магией и вызвал этим сильный ураган, который чуть не уничтожил половину продуктов на грядке. Слава Селестии, что Джеймс был неподалёку и смог остановить жеребёнка, вырубив его одним ударом, после чего смерч исчез, и продукты уцелели с фермой. После того инцидента Сэт наказал Джеймса, который ударил жеребёнка. А вот единорогу он запретил вообще использовать магию, пока тот не вырастет и пока ему не найдут учителя. С этого дня он ни разу не использовал магию.

Выйдя из раздумья прошлого, единорог увидел, как Джеймс все яростнее наращивает темп, выйдя из ступора. Единорог начал тоже быстрее сажать зерно, наращивая темп, пытаясь догнать своего соперника.

---

— Ну что, я же говорил, что ты проиграешь! — съехидничал земной пони, наблюдавший, как единорог уже без задних ног валился на землю и тяжело дышал.

 — Так не честно! — через каждое слово с отдышкой проговорил единорог. Пурпурный жеребёнок посмеялся только над ним.

 — Ха-ха-ха, ну, ты меня повеселил! Ну что, идти отдыхай, завтра у тебя трудный день. Тебе придется за меня тоже работать. Ох, не завидую я тебе, ладно, догоняй! — Он развернулся к дому и вприпрыжку двинулся к нему, предвкушая теплый душ с ужином.

Единорог перевернулся на спину и стал лицезреть уже серое небо, откуда начали немного выглядывать звезды. Он не думал, что так проиграет, с таким большим отрывом, надеясь на то, что Джеймс поддастся, немного позволяя ему догнать и наравне с ним бороться за этот приз. Но все его мечтания оказались фарсом. Нет такого в мире, чем он мог управлять или что могло его слушаться. Это реальность. И бывает она очень суровой с такими доверчивыми и мучающимися пони, как он.

Смирившись с этой суровой реальностью единорог, понял все свои ошибки. В следующий раз он будет умнее, и хитрее. Но этот следующий раз будет не очень скоро и, пока он не настал, нужно сначала разобраться с проигрышем, а после можно думать о будущем. Выдохнув, он встал, стряхнул с себя землю и был ошарашен увиденным. Единорог смотрел на не усеянное поле, которым оказался маленький участок. Оглядевшись за собой, он был удивлен: за этой игрой с Джеймсом жеребёнок не заметил, как они усеяли большую часть поля. Почесав затылок, единорог был удивлен и озадачен.

Получается, его одурачили азартной игрой, он почувствовал себя ослом — так попасться. Но после улыбнулся и посмеялся от души; практически всё поле было усеяно. Тогда, получается, завтра утром он до конца досеет и сможет в свою волю играть. С этими мыслями Даеан взял свой пустой мешок и направился к дому.

Вернувшись домой, приняв теплый душ, жеребёнок спустился вниз на кухню, где ждал его дядя, двоюрный брат и теплый, только что приготовленный ужин. Все-таки Даеан не смог успокоиться и обвинил брата в обмане, мол, тот заставил его работать, как раба в поле в поте лица. Брат лишь покачивал головой, говоря: «Сам виноват, что повелся». Спор был прерван дядей, говорящим о том, что «когда я ем, я глух и нем». Эту пословицу он вбивал в головы жеребят так, что во сне, бывало, кто-то из них мог пробурчать, проговаривая каждое слово. Успокоившись, молча мы съели свой ужин. Закончив и убрав за собой, вместо того, чтобы пойти немного пострелять из лука в мишень, единорог пошел наверх. Ему придётся с самого утра работать, чтобы побыстрее закончить свою работу. А чтобы закончить работу побыстрее, нужно лечь пораньше и выспаться: после такого марафона его конечности болели. Оказавшись в постели, он провалился в глубокий темный мир, где мог считать себя всемогущим богом.

---

— Даееан… приди… я… жду… — голос был мягок, но тих, словно эхо в пещере. Он звал его; перед единорогом появилась маленький сапфировый огонек.

Он был такой красивый, что единорог только и смотрел на него. После тот стал манить его за собой, жеребёнок не знал, что делать — либо проснуться либо пойти за ним, тем самым продолжить сон. Собравшись с духом, он все-таки побежал за ярким огоньком, который указывал ему путь через густой лес. Когда мальчик прошёл лес, то внезапно оказался перед водопадом. Огонек манил его к себе, проходя сквозь воду. Он думал, что это может быть ловушкой, но поняв, что во сне ничего такого не может быть, проследовал за огоньком, пройдя насквозь синюю пленку, оказался в пещере, откуда стали доноситься звуки ещё громче, чем было раньше.

 — Даееан… разбуди меня… я жду тебя… скорее, у меня осталось… мало времени… — последние два слова он сказал очень тихо. И огонек погас.

Резкая вспышка оттолкнула жеребёнка, приводя его обратно в реальный мир. Весь мокрый от пота, тяжело дыша, он приподнялся и увидел перед собой брата, который с обеспокоенным видом смотрел на него.

 — Даеан, спокойно, дыши ровно, это всего лишь был кошмар. Это не реально. — Успокаивал жеребёнка пурпурный пони, гладя того по голове.

 — Я… я… я… не понимаю, это выглядело… как… реальное… — жеребёнок заикался при каждом слове, на глазах выступили слезы. Он не понимал, из-за чего они пошли, может, организм счел это нужным. Подсознательно он понимал, что это всего лишь был сон или кошмар, но мозг посчитал, что это реальность.

 — Ну, что ты плачешь, все хорошо, — повторял пурпурный пони тот же жест, успокаивая мальчика.

 — Я… сам… не понимаю… — всхлип, — почему… я плачу… — оправдывался единорог, вытирая копытом слезы, которые не хотели останавливаться. Они как будто назло шли, при этом делали видимость мутной.

Джеймс всегда наблюдал за Даеаном, но ни разу не видел, чтобы он хоть раз плакал. Когда ему было всего четыре года, он поранил ногу до крови и то не проронил слезу. Прикусив нижнюю губу, он терпел бой, не допуская для себя слабости в виде слез. Но тут он размяк как тряпка, какой-то сон просто взял да и сломал его как палку. Джеймс прижал к себе жеребенка, тот уткнулся в грудь.

 — Поплачь, дай эмоциям выйти, ты давно это не делал, а это нужно, — он утешал мальчика, говоря, что это не слабость, а естественное, что каждый может плакать. Единорог слушал его; он больше не сопротивлялся, дал своим эмоциям выйти наружу. После пяти минут он успокоился, слезы перестали свой марш и перешли на глухую оборону.

Отстранив мальчика, земной пони взглянул на красные заплаканные глаза.

 — Да-а-а… Если отец тебя увидит в таком состоянии, то решит, что я виноват, — сказал парень, проведя анализ не в свою пользу. Обдумав все за и против, посмотрев на часы, он пришел к одному решению. — Так, слушай, через пару часов отец начнет вспахивать последний участок. Я, так уж быть, досею его, но ты будешь мне должен, согласен? — сказал свое решение жеребёнку пони, выйдя из неловкой ситуации. Тот только кивнул, вытирая красные глаза. — Ну, и славно, давай, ложись спать. Отцу до полудня не показывайся, пока глаза не станут нормальными. Ты меня понял? — последние слова он сказал с нажимом, чтобы они отпечатались ему в мозг. Брат лишь покивал головой; Джеймс уложил его обратно, просидел с ним немного, пока он не уснул. Иногда он поглядывал на часы. Когда осталось всего-то два часа, то он решил, что пора бы вздремнуть.

---

В этот раз Даеану больше не снился никакой сон. Он просто упал в глубокий сон без сновидения. Это бывает, когда мозг как бы отключает подсознание, и кажется, что только закрыл глаза, а открыв их снова, узнал, что прошло несколько часов. Так получилось и с Даеаном.

Открыв глаза, он не ощутил, что спал, вместо этого он чувствовал то же самое, что и ночью. Кто-то его ждал, и он должен найти того, кто его звал. Это чувство как будто что-то не выполнил, и оно тебя терзает, пока ты его не доделаешь, и только после этого оно тебя отпускает. Такое чувство было и у Даеана.

Выйдя из комнаты, он направился в душевую, осмотрелся в зеркале. К его удивлению, глаза были больше не красные, но под ними были большие темные круги, говорящие о недосыпе. Светло-золотистая грива была вся растрёпана и коротка; причесав и уложив её вбок за уши, он вышел из комнаты и направился на улицу. Там он заметил, как Джеймс и дядя сидели на скамейке и наблюдали за проделанной работой. Он не стушевался, найдя в себе силы, пошел к брату и дяде.

Стоило ему только приблизиться, как его тут же заметил дядя.

 — О, кого я вижу, спящая красавица наконец-то проснулась! Я тебя будил-будил, а ты ни в какую. Вот, скажи Джеймсу спасибо, он всю работу сделал без тебя, пока ты спал. — Отчитывал он единорога, который в свою очередь прижал уши и принял виноватый вид, опустив глаза в землю.

 — Прости, дядя, больше такого не повторится, — виновато ответил единорог, после взглянул на брата. Тот только показал, что бессилен в этой ситуации, мол, я не виноват, так получилось.

 — Да ладно тебе, я видел, как ты работал вчера. И неудивительно, что тебя так сморило на сон, что лежал без задних копыт, — утешил дядя единорога, после встал со скамьи и направился в сторону кузни, где стал работать.

Белый жеребёнок присел рядом с братом. Пурпурный жеребёнок взглянул на него, увидел, что единорог был в раздумьях. Он видел, что он ушел из этого мира в другой, где его никто не побеспокоит. Но этому не бывать. Джеймс легонько ударил по плечу единорога, возвращая его обратно с небес на землю. Тот пришел в себя и был удивлен произошедшим.

 — Ай, за что? — посмотрел он возмущенно на брата, потирая плечо. Но земнопони безразлично покачал головой.

 — Просто так, а то совсем ушел в себя, забыв про нас, — немного улыбнулся пони и щёлкнул кончиком копыта по носу мальчика.

 — Ну, хватит надо мной издеваться! — уже серьёзно сказал мальчишка. Старшему понравилось, как его брат реагировал на его подколки. Не останавливаясь, он навалился на единорога, начал того щекотать.

Тот смеялся, просил перестать, но Джеймс не прекращал. После десяти минут пыток он отпустил своего младшего брата. Они оба лежали на траве и смотрели в небо.

 — Слушай, Джеймс, ты не знаешь, тут есть где-то поблизости водопад? — спросил он у брата. Тот в свою очередь был немного удивлен, услышав от единорога такой странный вопрос. Но не стал скрывать.

 — Да, есть. Если идти на восток через густой лес по прямой и никуда не сворачивать, то можно наткнуться на водопад. А тебе зачем? — он подозрительно посмотрел на брата: не замышляет ли тот что-то непредсказуемое снова. Но единорог ровно и со спокойным лицом, не выражая каких-либо эмоций, смотрел в небо.

 — Да так, не бери в голову, — после этого их разговор закончился. Даеан направился на стрельбище, где стал упражняться стрельбой из лука.

---

Единорог не заметил, как день начал сменяться на ночь. Он уступал место темной пустоте, которая покрыла всю Эквестрию. Все, кто привык к дневному свету, не предпочитали ночь, уходили в свои убежища и ожидали возвращения теплого света на место холодной тьмы. Но в этом мире существовали те, кто любил и адаптировался в этой тьме, предпочитая её. В ней они могли спрятаться, не боясь, что их найдут охотники, найти пищу, которая не знает о них. Это были ночные существа леса и мира, которые не любили солнечный свет.

Даеан, натренировавшись, двинулся в дом, где помогал брату в уборке. Прошло ещё какое-то время, и на улице стало совсем темно, так, что глаз выколи, и то не сможешь увидеть что-то. Но единорога это не волновало. У него мысли было об одном: найти его и разобраться. После ужина Сэт и Джеймс разошлись по своим комнатам. Наудачу, они были вымотаны после дневной работы, пока он сам спал, и легчи спать.

В один момент Даеан по чистой случайности уронил на пол тарелку и она, по закону подлости, разбилась с таким шумом, что могла бы разбудить даже соседей. Но после удара ничего не последовало, была гробовая тишина. Заглянув в каждую комнату и убедившись в том, что всё под контролем, он приступил к сборам.

Собираться в такой короткий путь было не так уж и проблематично. В свою подаренную на его пятый день рождения седельную сумку, он вложил веревку, флягу с водой, компас с картой, немного еды, ножик, огниву, пару тряпок, — всё, что могло войти в его не такую уж большую сумку. После он нацепил на спину лук и несколько стрел. Аккуратно выйдя из комнаты, тихо шагая, спустился по лестнице. Огляделся по сторонам: не преследует ли его кто-нибудь. Убедившись, что всё в порядке, вышел из дома.

Когда Даеан оказался на улице, то осознал, что его накрыла волна страха. Он не понимал, зачем это делает: идет в лес к этому загадочному голосу.

«Может, это и правда был лишь сон, который перешел в больную фантазию?» — подумал про себя жеребёнок, но было уже поздно: теперь можно было различить женский шепот, который эхом раздавался в голове у мальчика.

 — Я жду… пожалуйста… спаси… — прошептала она ему, и он снова угас, приводя единорога в чувство и давая знать, что это реальность, а не сон.

 — Хорошо, я иду, — сказал он уже сам себе и, выдохнув напоследок, выдвинулся в сторону леса, где находился большой водопад.

---

Путь до леса он проделал быстро и без происшествий, оказавшись у могучих стволов деревьев, которые преграждали ему путь. Он стоял и думал, как быть дальше, дойти-то он дошел. Но самое тяжелое ещё предстояло; ему многократно говорили про этот лес и про его ночных обитателей, которые любят поохотиться ночью. Он понимал и знал, что может нарваться на любую тварь, которая захочет полакомиться свежей и молодой жеребятиной. Ему эта перспектива не нравилась, но этот голос просил его поторопиться и звал на помощь. Он не мог этого так оставить; собравшись с духом, Даеан вошел в дремучий и холодный лес.

Шел он долго и нерасторопно, обходил каждый кустик, каждое сухое деревце, даже умудрялся не наступить на сухой листик, пытался производить как можно меньше шума и не привлекать к себе внимание. Мало ли что тут может встретиться единорогу по пути. Перестраховаться всегда не помешает в его-то случае.

Прошло уже не много и не мало времени. Перед единорогом вдруг встал вопрос: сделать привал, чтобы восстановить силы, при этом привлечь к себе внимание, или просто продолжить идти дальше. Первый был самый резонный для жеребёнка: после долгой ходьбы и таскания вещей он немного подустал. Сами попробуйте в свои шесть лет взять портфель с камнями и потягайте его так часов таки пять, и посмотрим, как вы себя почувствуете.

Сняв с себя сумку, он расположил её рядом с собой. Вытащил флягу, сделал пару глотков, но не заметил, как перед ним кусты начали трястись, издавая странные звуки. Когда он наконец услышал эти звуки, то резко убрал флягу и достал наизготовку лук. Но было слишком поздно, резкий вой раздался с разных сторон.

Звук воя разнесся по лесу. Страх обволок единорога, сковав его. Он не мог двинуться из-за наступающего ужаса. Звук от доносящихся тварей с разных сторон прекратился. Наступила гробовая тишина, но длилась она мгновение. Твари от воя перешли на шаг, который был слышен. Поступью ступали они по земле, сминая под собой разную шелуху, начиная от сухих веток кустарника и заканчивая сухими листьями. Единорог никак не мог прийти в себя, страх держал его в тисках, не давая пошевелиться. Но инстинкт самосохранения дал о себе знать, он ударил по голове парня, выводя того из ступора и страха в паническую эйфорию, которая только коснулась его своим дыханием, приводя в движение.

Даеан жестко натянул тетиву лука и вслепую выпустил в свободный полет стрелу. К счастью, несмотря на не очень хорошие отношения с госпожой удачей, ему повезло; фортуна решила, что сейчас ему нужна её помощь, и организовала выстрел в цель. Звук оказался не такой, как рассчитывал мальчик — он думал, что если стрела найдет свою жертву, то он услышит хотя бы какой-то звук входящего в плоть острого предмета. Но нет, такого не случилось, только был удар, по звуку напоминающий вбивание гвоздя в дерево. На это он не рассчитывал; тварь, оказывается, ещё и непробиваемая.

С такими мыслями Даеан накинул на себя сумку. Прислушавшись, он начал искать выход, в какую сторону бежать, где не раздавались какие-либо звуки. Но в такой какофонии звуков, издаваемых массивными тварями, было трудно найти нужное.

Но госпожа удача снова протянула свою ладонь, даря единорогу новый подарок, давая несколько секунд на поиски. Одна из тварей зацепила сухое деревце, которое в свою очередь после вековой мертвой жизни упало, преграждая путь к своей добыче. Единорог заметил, что произошло небольшое спасительное крушение. Уже поняв, с какой стороны приближаются, твари, его угол поиска выхода резко сократился. Вычислив остальных, Даеан только-только хотел убежать, но было уже поздно.

Из большего и густого куста выпрыгнула тварь в полтора метра выше его, покрытая вся, чем можно было только вообразить. Хищник, тело которого состоит из веток, бревен и листьев, напоминал чем-то волка. Приглядевшись, жеребёнок убедился, что точно настоящий волк. Вместо бровей у этого волка были большие пласты листьев, вытянутая морда, от которой расходились в разные стороны подобия усов, нити паутины. Зубы были острые, но деревянные, это немного утешила единорога. Но рано радоваться. От пасти его смердело, как от общественного туалета, доводя до полного тошнотворного состояния.

Он приближался к мальчику, каждый раз клацая зубами, давая понять, что они не только для красоты. Но единорог не стал ждать своей участи и рванул в безопасную сторону. Волку это не понравилось: его жертва хочет убежать, оставив стаю голодной в эту ночь, а давиться снова мухоморами и плесневелыми лишайниками не хотелось, им мясо подавай. Резко завыв во всю глотку, предупреждая своих соратников, хищник начал преследовать свою жертву.

Даеан бежал что есть сил, у него было одна лишь мысль выжить, бежать, выжить, бежать. Раз за разом он повторял про себя эту мысль, пока не наткнулся на одного из волков, который перегородил дорогу. Единорогу пришлось делать резкое спонтанное решение. Безо всякой осторожности он развернулся на девяносто градусов вправо, где находился восток и где был водопад. Он не понимал, зачем это сделал, но решение было принято. Волки уже были рядом, они решили немного поиграть со своей едой. Убивать так быстро и рвать в клочья? Нет, бойся бога, мы поиграем с ним, а после культурно разорвём. Причем медленно, по кусочку, чтобы жертва чувствовала и просила о помощи. Вот так представлял себе все экзекуцию голодный волк. Но этому было не сбыться.

Уже услышав прибой воды, бьющейся об скалы и точившей влажный валун, Даеан приблизился к тупику, оказавшись в безвыходной ситуации. Перед ним оказалась такая картинка: вода падает с высоты пятнадцатиэтажного каньона по камням, по бокам её каменная стена длинной с китайскую стену. А сзади был лес, с волками.

Волки стали окружать его. Каждый издавал странные звуки, начиная от рыка и заканчивая стонами о плотном обеде. Даеан стоял напуганный; он не понимал, что ему делать дальше, ведь против пяти волков у него не было ни шанса. Один из них — больше всех, похоже, был вожаком — выдвинулся вперёд. Подойдя к жеребёнку, он поднял свою размашистую когтистую лапу. Мальчик упал на свой круп, зажмурился, прижал свои ушки и уже ждал удара, но не произошло ничего, он жив и здоров. Но, открыв глаза, он увидел множество разбросанной разной требухи, начиная с сгоревших веточек до превращённых в пыль поленьев.

Волки стояли в изумлении от увиденного: их вожака просто-напросто взяли и превратили в пыль. От увиденного они начали пятиться — не хотели испытывать участь вожака. Самые умные убежали как можно быстрее, а вот глупые долго думали, бежать или все-таки это померещилась им. Один все-таки рискнул и поплатился дважды. Из потока воды вылетел мощный желтый луч, который опалил глупого волка, превращая в труху и щебень. Убедившись, что тут им ничего не светит, кроме смерти волки неожиданно для себя убежали, словно пули, оставляя за собой лишь столп пыли.

Единорог был ошарашен, он сидел с открытым ртом и вбирал всю информацию, которая поступала от увиденного. Но все это было кашей для него, и вопросы, вопросы бились отовсюду. Откуда? Где? Кто? И вообще, что тут происходит? Такие вопросы были у единорога. Но один ответ все-таки был найден.

Повернувшись кругом, Даеан увидел силуэт, выходящий из-под потока воды. Красный единорог с серой точкой, словно кляксой, на правой ноге, седой гривой и козлиной бородкой. По внешности он был не очень стар, но не молод.

Красный жеребец устремил свой пронзающий, словно скала, но мудрый взор на жеребёнка. Их взгляды встретились, они смотрели друг на друга минуту. Жеребёнку казалось, что целую вечность, пока рог жеребца не засветился магией, которая окутала жеребёнка, отправляя того в глубокий сон.

---

Глубокая тьма окружала Даеана, его тело лежало, словно статуя, неподвижно и без каких-либо признаков жизни. Но это все было обман зрения; резкий вдох застоявшегося воздуха привел к кашлю единорога. Открыв глаза и откашлявшись, он стал рассматривать, где он очутился, но из-за кромешной тьмы он не смог ничего увидеть, кроме своего носа. На мальчика накинулась паника, его подбородок начал дрожать, непонимание окутало его.

Первой мыслью его стало: «Где выход? Где незнакомец? Что я вообще тут делаю?». Вопросы били его смачными шлепками, приводя его из панического состояния в полный страх. Но он был не долог, снова вдохнув и выдохнув, жеребёнок привел свои чувства в порядок. Взяв себя в копыта, он стал анализировать, что было до этого и что происходит сейчас.

«Так, странный единорог, его магия… На кого-то он похож, но на кого, не могу вспомнить, ну, не важно. Его тяжелый взгляд, а рог!.. Он издавал импульсы магии. Наверняка, его копыт дело»

Но резкая вспышка прервала раздумья единорога. Он зажмурился, поставил перед собой копыто, чтобы защититься от яркого света. Но этого не было нужно. Вспышка быстро исчезла, оставляя после себя только маленький темно-синий огонек. Он подлетел к мальчику и начал кружиться вокруг него. Даеан ничего не делал, позволяя этому огоньку делать, что ему захочется. Он не видел в нем какой-либо опасности, а наоборот он почувствовал что-то родное — это как лучший друг, который помогает тебе во всем, и вы не разлей вода. Вот что чувствовал единорог, наблюдавший за ярким огоньком.

Темно-синий огонек стал кружиться вокруг головы парня, а после уходить вдаль. Он не мог понять, что хочет от него огонек. То ли она играет с ним, то ли зовет куда-то.

Второй вариант оказался правильным. Огонек все чаще возвращался и звал за собой в пучину тьмы, говоря Даеану: «Не бойся, все будет хорошо, следуй за мной». У парня не было иного выбора. Соскочив с места, он побежал за удаляющимся огоньком. Путь ему казался долгим, утомительным после нападения волков, он ещё не восстановился, быстро утомился, из-за чего бег перешел на широкий шаг, а после на просто шаг. Волочась за убегающим огоньком, Даеан думал уже сдаться и бросить эту глупую затею. Но огонек был другого мнения. Он, бодро подлетев, круто ударил по носу, приводя единорога в чувства и давая ему задор на дальнейшее продвижение вперёд. И это попытка была удачна; удар, нанесённый огоньком, сделал больно, из-за чего мальчик разозлился и рывком побежал за ней, больше не отвлекаясь ни на что.

Бег длился недолго, от силы двадцать минут, синий светлячок остановился на месте. Он парил на месте, кружа вокруг своей оси. Его скорость с каждым поворотом все увеличивалась и увеличивалась, начали исходить яркие сапфировые искры, сфера началась расширяться, образуя небольшой обруч. Единорог наблюдал за яркими сапфировыми всплесками, они отдавались волнами и били по мордочке.

Светопреставление продолжалось несколько секунд, и вслед за тем обруч сжался до такой степени, что был еле виден, словно маленькая, не очень яркая звезда на темном небосводе, которую теснили братья поярче. Этот маленький, но ещё видный огонек пал в пяти метрах от жеребёнка, после чего рассыпался искрами, предавая взору свой облик. Это был маленький темно-синий дракончик. Он смотрел на жеребёнка ярко-синими глазами, любопытно изучал пришельца, не подходя к нему. Но и самого Даеана не привлекала перспектива приблизиться к незнакомцу.

«Стоп, если приглядеться, то можно увидеть очертания, больше присущие драконам женского пола. Погодите-ка, это получается, что этот детёныш и был тем светлячком у меня во сне, и это она меня звала!» — начал он про себя вспоминать всё.

Выдохнув, он решил сделать первый шаг и сократил дистанцию на три метра. Дракончик начал волноваться; она оскалила свои маленькие, словно бритва, белые зубки, показывая, что готова укусить, если к ней ещё ближе приблизишься. Увидев оскал, единорог принял лежачее положение, поравнявшись с дракончиком. Это он вычитал из одной книги: если хочешь подружиться с кем-нибудь меньше тебя, то поравняйся с ним по уровню, чтобы он смог смотреть на тебя не сверху вниз, а наравне с тобой. Драконша была удивлена жестом единорога, перестала скалиться, а наоборот приблизилась к нему на один метр.

Даеан был у цели. Теперь самое сложное — получить доверие. Он помнил, что в книге было написано о том, чтобы не делать резких движений. Он ковырялся в своём подсознании, выковыривал оттуда всё, что связано с этим. И бинго, госпожа удача опять одарила нашего героя своим присутствием. Он решил сделать все, как в книге, придвинулся ещё ближе так, что можно было коснуться драконши копытом. Но он не стал этого делать, а лишь закрыл глаза и аккуратно выдвинул вперёд копыто. Делал он все медленно, без рывков, чтобы дракончик не нервничал.

Он ждал несколько секунд, но ничего не происходило. Поняв, что затея была ошибочной и провальной, он открыл глаза. И прямо перед мордочкой жеребёнка практически впритык смотрели на него ярко-синие, с вертикальным зрачком глаза. Мордочка вытянутая, а голова имела треугольную форму. Яркая синяя чешуя покрывало все тело. А вот задние крылья, растущие за спиной драконши, имели странный порядок. Сначала шла по горизонтали синяя мембрана, а далее располагались ярко-синие перья, которые лежали по вертикали. По виду можно было сказать, что они очень легкие, но если взять одно в копыто, то почувствуешь вес и прочность их.

Но дело было уже не в этом. Синий дракон стоял впритык к жеребёнку. И это его очень сильно заволновало: не захотела ли она откусить кусочек от него. Но все его волнения были тщетны, она только взглянула в самую суть его тела и чувств и все поняла. Отойдя от него на один метр, она улыбнулась.

 — Даееан, ты наконец-то пришел за мной, — её голос был словно нежный мед, скатывающийся с ложки на тарелку. Такой мягкий и светлый. Но единорог сглотнул так громко, что она засмеялась.

 — Я… не понимаю… зачем… я тебе… — заикаясь, произнес единорог, собираясь с мыслями, пытаясь понять, что вообще происходит. Она аккуратно легла полукругом.

 — Ты мой всадник, Даееан, и я звала тебя, чтобы ты освободил меня от долгой спячки в яйце.

 — Подожди, но ты уже освобождена от яйца, — уже спокойно, безо всякого заикания начал общаться с ней единорог. Она в свою очередь покачала головой, прикрыв глазки.

 — Нет, сейчас ты находишься в глубоком сне, где я могу встретиться с тобой.

 — Значит, это все не по-настоящему? — начал оглядываться единорог.

 — Да это так, но ты находишься не очень далеко от меня, прошу, тронь яйцо, верни меня в этот мир, или я скоро уйду в анабиоз на тысячу лет, — сказала она уже с беспокойным выражением лица и пугливым голоском. Единорог молчал минуту, но после ответил:

 — Хорошо, но после мне нужны все ответы на мои вопросы, — твердо и уверено подвел черту он. Драконша кивнула, давая согласие.

 — Да я отвечу на твои вопросы, но сейчас тебе пора вернуться, — она встала на свои четыре лапы и взмахнула крыльями. Теплый и при этом свежий воздух ударил по мордочке единорога. И силуэт драконихи исчез.

---

Жеребёнок очнулся, вбирая жадно воздух и насыщая им свои легкие. Голова кружилась и в глазах мутнело, — это состояние не давало ему собраться и понять, где он сейчас находится. Когда он попытался встать, то его ожидала неудача — ноги отказывались слушаться его. И при этом уже начались позывы от желудка, требующие выйти наружу. Но все обошлось, содержимое осталось на своем месте, а голова пришла в норму после нескольких минут дыхательных тренировок.

Вернув свое состояние в норму, Даеан начал рассуждать про себя.

«Так, спокойствие, Даеан, все будет хорошо, это не был просто сон, я в этом уверен. Перво-наперво мне нужно знать, где я нахожусь, и отыскать яйцо, по ощущению оно где-то рядом»

Осмотрев помещение, единорог прижал уши и был ошарашен увиденным. Он был в мокрой, покрытой всем, чем может быть, холодной пещере. Сталактиты возвышались на потолке, их острые концы были так наточены, что сами напрашивались упасть на голову кому-нибудь. Но этого было мало, мальчик оказался запертым в каменной клетке, откуда не было выхода. «Вот теперь пора паниковать», — сказал он сам себе и что есть мочи закричал.

 — Кто-нибудь, помогите!!! — он кричал больше не для того, чтобы привлечь к себе внимание, а оттого, что им овладел страх. Страх быть запертым в каменном гробу на всю жизнь, не увидеть больше белый свет, дядю, брата и свободы.

Минуты спустя он услышал приближающиеся шаги. Он резко замолчал, задержал дыхании и хотел сделать вид, что его тут нет, но не тут-то было: перед ним стоял тот же самый старик с седой, словно иней, выпавший на снег, козлиной бородкой и короткой стриженой гривой, которая лежала с разных сторон равномерно. Тот же тяжелый взгляд давил жеребёнка к земле, не давая отвести от него взгляд.

 — Кто ты? — четко, по существу спросил его седой старик, не убирая с него свой пристальный взгляд.

Воздуха уже не хватала организму, и он требовательно потребовал от хозяина вернуть подачу, а то уже через несколько секунд он может просто-напросто отключить сознание. Но этого Даеан не хотел: потеря сознания может привлечь массу новых проблем на его уже не такой спокойный круп, поэтому он продолжил дышать. Но когда жеребёнок услышал вопрос, то его сердце тревожно ёкнуло.

«Проклятье! Что мне делать? Если я скажу ему свое имя, то по нему он сможет вычислить, где я проживаю. И тогда я не знаю, что он сделает с дядей и братом. У меня нет другого выбора, нужно врать!»

 — Я Даис, — соврал мальчик, отвечая на вопрос седого старика. Тот не повел бровью, лишь монотонно и тяжело повторил свой вопрос:

 — Кто ты?

Жеребёнок стал метать взгляды в разные стороны, ища какую-нибудь подсказку или помощь. Но все было тщетно; кроме голых стен клетки и незнакомца он не нашёл ничего. И вдруг ему приглянулась одна клякса на ноге красного единорога. Всмотревшись, он разглядел то, что совсем не ожидал увидеть. Волна воспоминаний нахлынула на единорога, начиная с корабля, где он изучал его, и заканчивая, когда он отдавал его старому кузнецу пурпурного цвета. И во всей этой мешанине всплыло только одно имя, которое он слышал очень часто в воспоминаниях: «Аргус».

 — Аргус, это вы? — машинально спросил жеребёнок и удивился сам себе, — кажется, само сознание решило за него, что ответить.

Жеребец сощурил глаза; теперь можно было заметить множество морщин на лбу старика. Но дело было не в этом. Он так смотрел на него, что уже можно было заказывать венок с гробиком и надписью: «Был убит одним лишь взглядом. Помним и скорбим».

Из тяжелого выражение глаз стало металлическим, и тяжесть под ним стала такой, что у жеребёнка выступил холодный пот. Он чувствовал, что совершил серьёзную ошибку. Мальчик прижался к стенке клетки, попытавшись скрыться от его взора. Но этого было мало; он чувствовал, что тяжесть не уходила, а наоборот все сильнее толкала его под землю. Но это длилось лишь миг, после это ощущение пропало, он стал словно перышко на ветру.

Дверь каменной клетки открылась, и уже не серьёзным, но не мягким голосом позвал его старик.

 — Выходи, не бойся.

Жеребёнок не мог поверить своим ушам, что это все-таки сработало. Но что теперь делать дальше? «Не идти бездумно. А если это какая-то засада и меня дожидаются, чтобы схватить? Но и сидеть тут вечность нельзя!» — сомневался жеребёнок.

Обдумав все за и против, Даеан решительно, но аккуратно начал наблюдать за стариком.

 — Иди за мной, — он снова сказал этим тоном, словно робот без чувств. Жеребёнок не стал его нервировать — ему и так неприятностей хватает — послушно, но осторожно пошагал за ним.

Путь был не долог. Выйдя из подобия комнаты, они оказались в небольшом коридоре, где были проходы — куда они вели, Даеан не знал. Но зато он заметил, что самый широкий проход похож на выход. У него была мысль сбежать, но испытывать удачу он не хотел — она и так к нему неблагосклонна. И он свернул налево со стариком в проход.

Лестница крутилась вниз на несколько метров и упиралась последней ступенькой в обширную площадь. Красный жеребец пропустил жеребёнка вперёд; тот в свою очередь, боясь сделать шаг вперёд, был жестоко столкнут, из-за чего пролетел кубарем несколько проемов, а после был быстро подхвачен магией и остановлен.

Шатавшийся, но ещё ходячий, Даеан спустился первым. Оказавшись внизу, он был возбужден от увиденного. Большая комната наподобие зала, уложенный плиткой пол. Посередине стоял пьедестал, а на нем, словно в воздухе, висело и крутилось темно-синее чешуйчатое яйцо. Оно светилось ярким светом, то тускнея, то снова набираясь силой света.

 — Даеан, иди к ней, она долго ждала тебя, её время пришло,— обратился проводник к жеребёнку, не отрывая взгляда от яйца.

Жеребёнок был озадачен услышанным. Откуда красный жеребец знает его имя?

«Вопросы, одни вопросы. Когда они вообще закончатся? Узнал ответ — получай ещё пять вопросов. И так до бесконечности, пока не сдашься. Но это пока все на потом, сначала яйцо»

Он подошел к пьедесталу, не понимая, что нужно делать. Сделал, что пришло первое в голову, — вытянул копыто и тронул овальное яйцо. Резкое сияние озарило помещение, после приводя его в глубокую тьму.

Продолжение следует

Акт. 2 Глава - 3 Белая жизнь - Часть - 3

Учитель и ученик

Тьма была красива по-своему, небытие, как ещё называют. Но некоторые отрицают это, говоря, что это все враки и небытие нельзя описать как тьма. Это что-то иное, которое несет в себе частицу надежды на новое перерождение. Но об этом можно долго спорить.

Даеан сидел на полу и держал в копытах маленького дракона. Он был не больше локтя взрослого жеребца, но в нем уже чувствовались достоинство и благородство. Чешуя его отливала глубокой синевой благородного сапфира. Даеан положил на землю дракончика и отошел от него. Когда дракончик расправлял крылья, очертания его тела становились несколько угловатыми. Крылья были в несколько раз длиннее туловища, и на конце каждого виднелись тонкие костистые пальчики, издали напоминавшие страшные растопыренные когти. Голова дракона была почти правильной треугольной формы. Из-под верхней губы торчали два еще маленьких, но очень острых изогнутых белых клыка. Когти на лапах тоже были почти белыми, цвета слоновой кости и зазубренными по внутренней стороне. Цепочка невысоких пока что шипов тянулась вдоль хребта ящера от основания черепа до кончика хвоста. В том месте, где соединялись шея и плечи, была ямка и самый широкий промежуток между шипами.

Вся красота этого ящера пьянила Даеана, как только увидел воочию самого настоящего дракона. Он при этом участвовал в возвращении из долгой спячки. Это чувство было не описать; это как впервые собрал в песочнице куличик, который оказался красивее всех, или ещё лучше изобрел новый механизм, который никто до тебя ещё не придумал, и помог людям упростить жизнь. Сейчас наполняло именно это чувство жеребёнка. Но длилось оно недолго, отдых отдыхом, но голод никто не отменял. Сапфировый дракончик стал метаться из угла в угол в поиске еды. Но затея увенчалась провалом: не найдя ничего съедобного, дракончик стал пищать.

Писк, издаваемый этим существом, сводил пони с ума. Это было словно кто-то проводит по доске ногтями. Причем так дотошно и долго, что головные боли наступили практически сразу и начали пинать бедный мозг. Этот стимул давал пони как можно быстрее найти еду дракончику и прекратить свои мучения.

Первым инициатором стал старый жеребец. Он подошел к скорлупе, разломав её на мелкие части, и магией поднес к дракону. Сапфировый ящер, обнюхав свой обед, стал жадно есть, не отвлекаясь на посторонние звуки.

Красный жеребец подошел к жеребёнку, его взгляд устремился на его правый бок, где виднелась какая-то картинка. Белый жеребёнок лежал на земле, прикрывая копытами уши, при этом что-то мычал про себя, пытаясь перекричать звук в своем подсознании, но этого никак не удавалось.

После нескольких секунд писк резко прекратился и перешёл в чавканье. Приподняв голову и убрав копыта с ушей, жеребёнок удивленно оглядел то, как дракончик довольно уплетает за обе щечки свою еду. Но больше всего его не это удивило, а то, что красный жеребец стоял перед ним и смотрел куда-то. Не поняв, что происходит, он решил проверить, куда уставился старик, и, к его удивлению, это было не зря, ох как не зря. На правом боку у него красовалась кьютимарка: свернувшийся в кольцо синий дракон, кусающий себя за хвост. Встав на свои четыре ноги, обезумевший от счастья, Даеан начал ходить кругами, разглядывать свою метку.

Счастью не было предела: получить метку, причем какую; многие могут позавидовать ему. Если не вдаваться, по каким причинам она появилась, то многие будут думать о нём в хорошем и классном слове. Даеан долго любовался собой, но вскоре его ткнуло что-то мокрое в копыто. Из-за этого жеребёнок отстранился, видя перед собою довольную после плотной еды рептилию. Она подошла к нему ближе, прыгнула на спину, помогая при этом крыльями, удобно разместившись, уснула.

Жеребенок стоял в шоковом состоянии, увидев на себе сапфирового дракона, который залез на него и ещё мирно посапывал и рвал все шаблоны его мироздания. Не понимая, что делать в этом случае, он решил сбросить его. Но этому решению помешал красный жеребец. Увидев, что хочет сделать жеребёнок, он резким, но мягким голосом остановил мальчика:

 — Стой, не делай этого. Пусть спит, – сказал красный жеребец строго, но в мягкой форме. Жеребёнок не стал сбрасывать, а стоял по стойке смирно, боясь разозлить старика.

 — Но почему? Мне тяжело её держать! – смог вытащить из себя жеребёнок, задавая вопрос и при этом жалуясь старшему. Тот только покачал головой.

 — Она должна оставаться на тебе столько, сколько это потребуется. Если ты скинешь её сейчас, то потеряешь её навсегда. – Уверенный в своих словах, он убеждал мальчика о большой потере в будущем. Жеребёнок на это заявление только сделал недовольное лицо, соглашаясь с жеребцом, не доводя эту тему до спора.

Сдавшись, Даеан пошел следом за стариком по винтовой лестнице. Подъем оказался очень тяжелым: тащить на себе дракона и преодолевать каждую ступеньку, которая для него казалась подъемом на самую большую гору, без какой-либо экипировки, — это действительно очень сложно. Пройдя всю лестницу и оказавшись наверху, он хотел упасть отдохнуть, но этому не было суждено произойти. Старый единорог молча указал головой в сторону, где была небольшая комната.

Войдя туда, он был обескуражен увиденным. На стенке висели книжные полки, они были разной толщины и длины, ширины. Самой толстой и широкой книге была выделена отдельная полочка, которая была застеклена. Дальше, на другой стороне стены, стояло разное оружие, начиная с луков и заканчивая режуще-колющим оружием. И всю эту богатую сокровищницу украшал стол из красного дерева, который был сделан лучшем мастером. Это был письменный стол, простой, как у поэтов или писателей в древности, но тем не менее изящный.

Даеану стало очень интересно. Он уже позабыл про усталость и о своем пассажире на спине, которому в свою очередь каким-то образом удавалось держаться на спине и не падать. Все книги, которые он видел на полках, поглотили его, ему хотелось сесть и начать читать, читать, пока его организм не откажет и не отправит его в долгий отпуск снова.

Красный жеребец магией поднес к себе две большие подушки, разместил их по центру комнаты. Позвав бегущего, как ужаленный, жеребёнка, показывая ему, где его место, он спокойным тоном, словно как родной папа, обратился:

 — Даеан, у тебя есть два выбора. Первый – это бросить все то, что ты видел, что узнал, я сотру тебе память и ты будешь жить дальше, зная, что это был всего лишь сон. Второй – это узнать всю правду, которая окажется очень сильной ношей для тебя. И тебе придется идти с ней всю жизнь. И встречаться с теми, которые захотят тебя обидеть или, ещё хуже, убить. Это будет ожидать тебя, но у тебя появится подруга, которая никогда не предаст тебя. Решай сейчас. – Твердо поставив точку на последнем слове, он наблюдал за решением и реакцией мальчика. Кроме выражения лица в виде отвисшей челюсти и впадению в ступор он больше ничего не увидел.

Даеан, услышав, что предложил ему жеребец, впал в ступор. После стольких приключений ему дают выбор: либо вернуться обратно и оставить все как есть, забыв при этом обо всем, либо продолжить этот путь, при этом повлечь на себя большую опасность. И что за подруга может появиться у него, если он выберет этот путь, билось в голове у единорога.

Молчание длилось долго, но его прервал маленький зевок на спине единорога. Сапфировый дракон слез со спины парня. Улёгшись рядом с единорогом, мальчик увидел, как он мило посапывает и создает разные звуки в виде писка, будто бегает во сне. От увиденного у мальчика что-то кольнуло в сердце; он отчетливо выговаривал каждое слово, так, чтобы до старика дошло то, что он хочет сказать.

 — Я её не брошу. Я остаюсь. – Сказал он серьёзно, опустив брови, посмотрел на старика серьёзным взглядом. Старик только улыбнулся и был обрадован положительному ответу.

 — Тогда давай я тебе представлюсь, меня зовут… — он только хотел закончить предложение, как его дерзко перебил жеребёнок:

 — Аргус, вас зовут Аргус. Почему я знаю ваше имя? – задал он мучивший его вопрос и заметил, как красный жеребец нахмурил брови, посмотрел с укором на мальчика. Жеребёнок прижал ушки, показывая, что виноват и это больше не повторится.

 — Кхм… Ты меня знаешь уже с самого твоего рождения. Когда ты ещё был маленький, ты сам не понимал, что делал, и использовал «Алар», с помощью которого ты запечатлел в своем мозге меня на всю жизнь. И теперь хочешь-не хочешь, но забыть меня ты не сможешь. Вот так ты и вспомнил меня. – Ответил на вопрос жеребёнка старик, уже вернув свои брови в нормальное положение и привычно спокойно смотрел на мальчика. Жеребёнок что-то одними губами проговорил про себя. Задумчивым видом приложил копыто к губам, пробуя на вкус эти слова. Старик смог прочитать по губам, какое слова бубнил про себя жеребенок: «Алар».

Он сидел, задумавшись повторяя снова и снова про себя «Алар». Это слова не давала ему покоя пока не случилось это. Сознания решила не мучить его воспалённый вопросами и так бедный мозг, а явить как сон фрагмент воспоминания. Вот его кто-то держит, такой теплый и добрый, которому он может доверить даже свою жизнь. Это была дымчато-белая лань, её мягкая шерстка согревала жеребёнка. Взглянув на мордочку, он увидел её сапфировые глаза, вокруг одного из них заметил разные узоры, напоминающие лазу рисунок. Только смог запомнить он эти признаки, которые ярко выражали её.

После фрагмент поменялся, перед ним стоял красный молодой жеребец с серой точкой, словно кляксой на правой ноге и с черной гривой. Эта картина стояла долго, то опускалась вниз, то снова подымалась. Он видел все черты молодого жеребца, но никак не мог поверить в то, что тот старик и есть этот красный жеребец. Сознание, поигравшись с мозгом жеребёнка, решило оставить его и вернуть в реальность. Мальчика вернуло обратно, словно укус комара, щелчок по носу.

Вернувшись в реальность, он снова увидел седого старика, который смотрел на него, ждавший вопрос. Без промедления он выдал:

— Скажите, кто вы, почему вы так изменились? И кто я?

— Значит, ты смог увидеть меня в прошлом, я использовал запретную магию, которая дарует использующему большую силу, но потребует большую цену — твою жизнь. Я отделался всего лишь этим, как ты видишь, изменения внешности. А ты, мой мальчик Даеан, последний выживший из деревни, брат просил спасти тебя, а твоя мама просила отправить в безопасное место, где ты сможешь жить и познаешь мир. Но я этого не смог сделать, ты пришел сюда и выбрал свою судьбу, став последним из рода всадников. – ответил на вопрос жеребёнка и выдохнул, прикрыв глаза, подняв голову верх, уставившись в потолок, сдерживая накатившиеся слезы воспоминаний. Жеребёнок почувствовал себя неловко увидев, что из одного глаза потекла дорожка слез. Он не рассчитывал, что так произойдет. Исправить положение он решил, задав другой вопрос.

— А что случилось с моими родителями, где папа и мама? – этот вопрос он не хотел задавать, это все вышло машинально, он хотел исправить положение, но вышло ещё хуже. Сам он не понимал, что сказал, из глаз стали накатываться слезы.

Жеребец посмотрел на мальчика, у которого наворачивались слезы. Он не стал ничего скрывать и выложил все как есть. – Они погибли, останавливая обезумевших драконов из-за кровавой луны. Сэм и Кейт пожертвовали своими жизнями, чтобы я смог убежать и спасти тебя. – сказал спокойным тоном единорог. Как к нему подбежал жеребенок и стал бить его своими копытцами.

— Нет… это не правда, они живы… дядя сказал, что… — он уже ничего не понимал, что творил, он не хотел этого делать. Тело и сознание сами по себе вели себя. Тело било старика, не нанося ему некого увечья, сознание говорило то, что он не хотел сказать сейчас, может потом или промолчит, но оно решило всё за него. Уже устав сопротивляться, он сдался и отдался туче чувств, которые захлестнули его.

Красный жеребец сидел, наблюдал, как крошечные копытца бьют его и слушал, как мальчик плачет говоря: «Что?! Этого не может быть, это не правда, они живы» и т.п. После трех минут ожидания малец начал сдавать напор ударов, и после вообще перестал бить, уткнувшись головой в грудь жеребца. Плача, захлёбываясь слезами, тяжело дыша, дядя обнял жеребёнка прижав его посильнее к себе.

— Поплачь, после станет легче, не держи в себе. – тихо успокаивал, гладя по блондинистой гриве мальчика, он сам позволил себе дать слабину и тоже заплакал.

Так они просидели минут десять, пока к ним не присоединилась детёныш дракона. Она влезла к обнимающимся пони прямо в центр, разнимая, давая себя лицезреть. Она смотрела на заплакавшиеся глаза мальчика, лизнула своим раздвоенным шершавым язычком жеребёнка, слизывая скатывающуюся слезу. После она распробовала, прижалась к груди парня, начала тихо, как кот мурчать. Этот звук он ощутил в себе, ему казалось, что тело окутало чем-то. Глаза стали наливаться свинцом, он не мог их держать, они сами начали закрываться. Тело стало тяжелым, словно на него нагрузили сорок килограмм картошки. Он упал на баг, через пять секунд глаза закрылись, и он уснул.

Жеребец, наблюдая за этой картиной, спокойно принял выбор драконихи, которая решила попробовать успокоить жеребёнка. Поместив его в сон, где он сможет с ней разговаривать.

Аргус встал, магией поднес к себе одеяло, накрыл жеребёнка с драконом и оставил их одних. Сам он ушел приводить себя в порядок. Следующий день будет тяжелым для жеребёнка и для него самого. Начнётся день учебы и познания.

---

Утро наступило круто, отталкивая ночь на задний план. Говоря ей: "Всё, хватит, теперь моя очередь", ночь не спеша ушла, забирая за горизонт луну. Утро, взяв свою подругу солнце, вышло в центр сцены. И в лучах светила начала будить всех, говоря: "Пора вставать, хватит спать". Но этого жеребёнок не почувствовал в своей темной пещере, куда не попадает никакой лучик солнца. Он мирно посапывал со своей подругой. Мир в этой пещере длился не долго, шорох книг с разными дребезжащими ударами метала об метал разбудили жеребенка, а за ним уже попискивал ящер.

*Что тут происходит, дайте поспать* — думал про себя он и карал того, кто побеспокоил его сон.

Не хотя вставать, он посильнее скатился в комочек, прихватив с собой ящера, который в свою очередь истошно начал пищать. Истошный писк дракона оказался на столько раздражительным, что сводил его с ума. Но терпеть можно было, если не одно "но". По истечению обстоятельств, писк, раздаваемый от пасти дракона, был над ухом жеребёнка. Который в свою очередь не то что стерпеть, а с ума на все сто процентов можно было сойти. Последний писк был настолько истошным, что, отпустив дракона, он в коматозном состоянии открыл глаза.

Белая пелена предстала перед его взором, проморгавшись несколько раз, вернув обратно реальный облик вещей. Он устремил свой взор на очаг шума, который во всем этом виноват, что с ним приключилось. К его удивлению, причиной шума был сам хозяин этого жилища. Он бегал по кабинету, собирая разные книги и ставя их на одно место, образовалась нехилая стопка. Взглянув на пищащую подругу, можно было прогнозировать, что у неё сейчас в желудке пусто, и требуется еда.

Красный жеребец не стоял на месте, двигаясь по кабинету, собирая книги и магией что-то молотя, он протянул уже в порошковом состоянии еду, которая была разных цветов радуги, ящеру. Дракончик в свою небольшую жизнь насторожено принюхался. Поняв, что в нём нету ничего опасного для жизни, принялся яростно есть, пережёвывая уже не знаю на сколько порошок.

Увидев, что его дракону дают что-то из разряда вон выходящего и разноцветного, он насторожился, промелькнула мысль * А не задумал ли его дядя какую ту подлянку, или, может, это всего лишь обман, чтобы заполучить его дракона* — но все эти мысли улетучились как ветер. Когда дракончик стал наяривать на еду, пережёвывая её так, чтобы каждый зубик почувствовал твердость камня, и раздвоённый язычком вкус блаженных камней. Начиная с обычного камня, который можно найти на улице, и заканчивая зелёным малахитом.

Жеребец после такой беготни не заметил своего племянника, который недовольно смотрел на него.

— Хватит спать, а то так всю жизнь проспишь, – язвительно сказал, он улыбнувшись.

Не оценив юмора, жеребёнок нехотя, но встал. Дядя указал ему на свой стол, где уже стояла еда. Жеребёнок, поковыляв туда, сел за стол. Меню было не таким большим, как надеялся мальчик. Перед ним был всего лишь один бутерброд, непонятно с какой начинкой, напоминающей спаржу, овсяную кашу. Но самое главное, в этом меню он учуял свой любимый яблочный чай, который он не спутает ни с чем.

Он съел свой скудный на вид завтрак, но при этом каким-то образом насытился им. Для него осталось это загадкой. Аргус, дождавшись, когда его племянник закончит свою трапезу, подошел к мальчику.

— Даеан, скажи, чем мы, единороги, отличаемся от остальных пони. – Задал он вопрос, доставая магией книгу из книжного шкафа.

Мальчик, недолго думая ответил первое, что пришло на ум. – Ну, что мне известно, существует три типа пони: земнопони, потом пегасы, а после мы, единороги. А это ты к чему, дядя, я тебя не понимаю. – не понимающий что тут происходит, и зачем ему задают такие вопросы, жеребёнок положил голову на бок, вопросительно посмотрел на красного жеребца.

— А к тому, что ты должен знать, кто ты с рождения. Земнопони — это сильные пони, им подвластна сила, которую они могут использовать в быту, ковать в кузне, добывать руду, вспахивать земли и т.п. так же и в бою, удержать двуручный меч не каждый сможет. Если все обдумать, то я могу предположить, что они могли бы посоревноваться со слонами и даже с тиграми. Пегасы — крылатые пони ветров, им подвластны скорость и ветер. Управлять ветрами не каждый сможет, как и погодой, даже если ты хороший маг, природу обуздать ты не сможет. И для этого они взяли эту роль в свои правления. Но в бою они тоже не промахи, пользоваться преимуществом в воздухе и начинять противника сверху стрелами, не давая ему скрыться. Крылья им достались от братьев наших меньших — птиц, которые первые покорили длань небес. И последние, как ты выразился, мы, единороги… — тут он выдержал минуту паузы, накаляя атмосферу.

Не замечая за собой, жеребёнок увлекся за объяснением дяди и внимал каждое слово его. Даже синий дракончик на миг прекратил жевать свою еду, внимал каждое слово единорога, подчеркивая для себя самое главное на будущее. Так они вдвоём просидели, не моргнув ни раз, пока старик не остановился и не взял паузы. Из-за чего единорог с дракошой вернулись с небес на землю. И не понимая, что происходит, из-за чего старик остановился. Секунды молчания для жеребёнка длились вечностью, он уже хотел что-то сказать, но его опередили. Ящер уже не мог мочи ждать, она начала отрывисто пищать, давая понять, что хочет продолжения. Аргус только немного улыбнулся удовлетворившей реакции публики, которая говорила ему, что она его слушает, а не пропускает мимо ушей то, что он сказал. Откашлявшись, он продолжил:

— Единороги — очень самодовольные и аристократические пони. Им чужд другой внешний мир, им подавай банкеты, балы, алмазы. Это алчный, покрытый грязными деньгами, который кроме них ничего не хочет знать. Запомни, что таких ты должен избегать, никогда не заводи с ними разговоры, это до добра не доведёт. В основном это магия, получив этот рог, он позволяет нам использовать магию, которая летает вокруг нас. Мириады частиц плотными потоками бороздят этот мир, насыщая всех, кто желает искупаться в её источнике. Но есть и плохая сторона этой медали: если ты возьмешь слишком много, она может потребовать от тебя равноценный обмен. И я скажу тебе: это может быть что угодно, начиная с кончика волоса и заканчивая собственной жизнью. – На плохой ноте закончил старик, смотря на удивленное выражение мордочки жеребёнка, который с открытым ртом услышал для себя много нового.

— Дядя, но зачем вы мне все это объясняете, – все равно не понимал мальчик, к чему это все.

Старик приложил большим хлопком копыто по лбу и провел его вниз, показывая, как он не может понять. Успокоившись, он продолжил и сказал все прямо, безо всякой аллегории и демагогии.

— Ты, мальчик мой, единорог, и ты должен уметь пользоваться магией и заклинаниями. Такими, как левитация предмета, это азы магии единорога, которые должны знать все маленькие жеребята. – закончил он на этой ноте и ставя жирную точку на этой теме.

— Но… но… я не могу. — сказал, как отрезал жеребёнок, разочарованным взглядом отвернулся от жеребца.

Дядя понял, всего лишь взглянув на жеребёнка, что-то случилось в прошлом, из-за чего он боится. Подойдя к племяннику, он сел на уровень с ним, и их взгляды встретились.

— Расскажи, что случилось, – уверенный в своей догадке спросил он, убеждая жеребёнка не скрывать от него правду. Все равно если он захочет, то вытащит из племянника, если это потребуется.

Тяжело выдохнув, он повествовал свою историю как магией, не понимая своих сил, создал смерч, который в свою очередь чуть не уничтожил все посевы и саму ферму. Благо Джеймс был рядом, вырубил единорога, который потерял контроль над своей магией. Закончив свою историю, он уставился на синего дракончика, который уже съел свой завтрак и вылизывал миску, не оставляя ни крохи блаженного камня. Закончив свою уже точно трапезу, она тяжело зевнула, были видны её острые как бритва тонкие белые зубки и раздвоенный язычок. Она покрутилась на месте, находя только ей удобное положение и улеглась спать, игнорируя всех и все.

Уставившись на дракона, Даеан по истечению обстоятельств вспомнил последние слова дяди. «Когда найду тебе учителя, тогда можешь использовать магию.» — промелькнула фраза из далёкого прошлого. Но зачем искать, когда он тут, и может обучить меня, как правильно ею управлять. Из отчаянного состояния он перешел в надежду, в которой понимал, что если не он, то не видать ему как минимум до совершеннолетия себе учителя, это он точно знал.

Аргус наблюдал за поведением Даеана и ждал, когда до того дойдет. И это свершилось, ох, чудо жеребёнок повернулся и взглядом, полным надежды ждал реакцию дяди. А он наоборот ждал, когда жеребёнок попросит у него помощи в обучении. Он был принципиальным и не собирался давать слабину перед своим племянником. Если хочет, пусть попросит, только тогда он согласится, думал так про себя Аргус.

Но не тут-то было, мальчик был уверен, что дядя должен сам предложить ему научиться магии. И это соревнование кто первый сдастся началось. Молча они сидели с начала секунды, после это переросло в минуты. Тишина давила их обоих, но Аргусу этому не привыкать: он провел в одиночестве шесть лет, изредка выбирался наружу по своим делам. Но для Даеана это было каторгой, словно он не мог дышать под водой, а вот его дядя может, причем полной грудью. Он не мог сидеть долго на одном месте. Его всё время что-то подталкивало, говоря: «Ну же, давай, сделай это. Да не бойся ты, все нормально будет, я даю свою гарантию». Но когда он совершал те или иные поступки, которые выходили ему боком. То это что-то злорадно смеётся над ним.

Уже сидя на пределе, ерзая на месте, жеребёнок не выдержал, сдался. Его силы воли не хватило для борьбы в тишину. Он набрал в себя воздух.

— Дядя, будьте моим учителем, – сказал он это как скороговоркой, быстро и стремительно, не давая красному жеребцу насладиться этим. Дядя, услышав просьбу мальчика, которая показалась ему невнятной, но догадаться можно было по последнему слову. Он немного улыбнулся, магией подвинул к себе книгу и вручил её жеребёнку.

-Прочти её, когда закончишь, мы продолжим, но учти, чтобы у тебя все получилось, и мы не стояли на месте, не отлынивай. Попытайся сам понять смысл того, что там написано. Но если что-то затруднится, и ты не сможешь понять, то обращайся, я объясню все. Но запомни: никакой магии, пока я не разрешу это тебе. Ты ещё не готов к использованию. – он вручил её мальчику, который изумленно глядел сначала на дядю, потом на книгу.

Он не думал, что будет все по-другому, что дядя его сразу обучит всякому крутому там, луч огня, или призыву молнии. Но не как обучения на дому с книгой. Разочаровавшиеся своей фантазией, он открыл книгу, на которой было жирно черным по белому написано: «Учитель и ученик Том 1». От прочитанного жеребёнка перекосили последние слова: Том первый. Значит, у дяди ещё есть, по мере первый и второй, а за ними, — неизвестно, может и третий. Это убило Даеана наповал, он уткнулся мордочкой в книгу. Просидев так три минуты, он тяжело выдохнул, приподнялся, открыл первую страницу и начал тяжело читать.

---

Чтение этой книги заняло у мальчика несколько дней. Не выходя наружу на перерыв, он не отходил от книги, даже брал собой, когда звала природа. Он сам не ожидал от себя, что книга затянет его в тайны своих символов. Которые раскроют ему тайну магии, что она вообще олицетворяет, откуда берётся, первые мифы и легенды, кто первый её использовал и т.п. Можно долго перечислять разделы книги, на это могут уйти дни, может даже недели. Но когда мальчик читал книгу, у него не возникало никаких вопросов. Ему казалось, что он уже знал это, но позабыл это как сон, который видел, а после, когда проснулся, резко забыл его.

Не замечая, как проходили дни за днями, он упорно вчитывался, делал пометки на самое главное в этих строчках. После приступал к попыткам использовать магию. Но его попытки не увенчались успехами. Попытка с помощью левитации поднять метлу была для него словно поднимать вагонный состав с цементом. Он сосредотачивался, фокусировал магию на кончике рога, после представлял, как магия обволакивает предмет, и с помощью силы воли пытается поднять метлу. Которая вместо того, чтобы лететь к нему, просто падает на землю. Пыхтя, прикладывая силу не магическую, а физическую, он умудрился самому себе нанести вред, казавшись хорошей идеей задирать голову верх, посчитав, что так метла должна подняться. Но убедился он в обратном.

Задрав голову до максимума, он даже не заметил. Хруст шеи донёсся по всей пещере, после перешел на ноющий звук боли, издаваемый жеребёнком. Услышав этот звук, Аргус вбежал в подобие комнаты, где проживал его племянник. В комнате были лишь стол со стулом, кровать и маленький сундучок, а все остальное — только голые стены. На потолке, на котором маячила, словно маятник лампа, дававшая свет не лучше самого солнца. В лампе находилась магия света, Аргус смог вобрать в лампу солнечный свет, который был после запечатан. И этот запечатанный свет дает хорошее освещение. Но есть и минус этого предмета: свет не может находиться долго в одном состоянии, ему требуется движение, если оно остановиться, то нагреется лампа и произойдет взрыв. И потеряется много дневной работы по запечатыванию, и поэтому Аргус придумал, чтобы лампа раскачивалась как маятник.

Он заметил, что жеребёнок сидит на месте и трет свою больную шею. Не задавая лишних вопросов, убедившись, что все в порядке и паниковать не нужно было, он подошел к жеребёнку, достал из маленького подсумка коробочку. Открыв её, он протянул жеребёнку.

— Вот, натри его там, где именно болит, и полежи несколько часов. – проинструктировал он жеребёнка. Он взял копытом немного синего варева, приложил к больному месту и начал аккуратно не быстрыми рывками мазать область боли, до полного впитывания. В этот момент мальчик заметил, как дядя начинает минеться. От успокоившегося он стал грозным, взгляд его устремился на метлу, от которой веял темный дымок кончика метлы.

Жеребёнок сглотнул тяжелый ком, который раздался эхом по пещере.

— Я могу все объяснить… — хотел оправдаться, но его перебил грозный голос, который он раньше не слышал за всю свою жизнь.

— Ты что! С ума сошел! Я же тебе чисто сказал: не используй магию! Твоё тело не готово, а про дух я вообще молчу! – он повышал каждый раз свой голос, приводя жеребёнка к потерянности.

Он не понимал, что он натворил, да нарушил табу, ну что такого. Он жив-здоров, конечно повредил шею, но не беда, до свадьбы заживет. Но старик все кричал на жеребёнка, тот ушел, прижал уши, дёргал головой, при этом жмурился при каждом выкрике. Он чувствовал себя виноватым, но не знал сам в чем.

— Но, дядя, я думал, что я смогу поднять метлу, я делал все по инструкции, как описано в книге. – сказал робко и тихо жеребёнок. Его голос был на пределе, ещё чуть-чуть, и он мог сорваться.

Красный единорог заметил изменение тона жеребёнка в голосе. Он перегнул палку, ещё один изгиб, и она может лопнуть. Он успокоился, вернул свой невозмутимый тон и продолжил.

— Прости, я не хотел на тебя кричать, это было лишнее, я сорвался. Я боюсь тебя потерять, ты последний, кто остался у меня. – он обнял мальчика. – Послушай, я не просто так тебе запрещаю использовать магию, там, где мы обитали, она совсем другая. Там она очень сильная, концентрированная, её сильные потоки словно водоворот снесут твою душу. И ты не успеешь ею воспользоваться, когда она выйдет из-под контроля. И ты можешь совершить, сам того не понимая, вред окружающим. Тут она совсем другая, сбалансированная, её ровные и тихие потоки словно тихое течение, которое можно обуздать и которым можно воспользоваться. Для родившихся тут и познавших её вкус с самого рождения, они могут её контролировать. Но для нас, которые родились в бурю, это проблематичному. Мы уже подсознательно понимаем, сколько нам нужно от этого водоворота. Но тут совсем по-другому, когда мы берём с потока магию, нам кажется, что этого мало, и мы берём больше, и больше, пока не понимаем, что перешли черту дозволенного. И получаем сильный откат, и нам приходится учиться заново. Постигать этот поток магии и понять его, чтобы после можно было спокойно, не обращая на него внимания, брать столько, сколько нам нужно. – закончил объяснения жеребец, уже смотревший в глаза мальчика. Он свою очередь внимательно вбирал все слова дяди и понимал всю важность совершенного им безрассудства.

— Но как тебе удалось так спокойно использовать магию? – задал он интересный вопрос дяде.

Он призадумался. – Это все с помощью знаний предков. – коротко ответил он. Жеребёнку не понравился ответ, ему хотелось узнать, как, но увидев взгляд настороженного дяди на него, решил повременить со вторым вопросом. Может чуть позже, или не скоро он задаст свой вопрос про предков. Что так скрыл дядя от него.

---

Неделя пролетела быстро, семь дней и шесть ночей мальчик читал книгу внимательно и записывал для себя самые важные пометки, каждый день дядя тренировал мальчика духовно. Тренировки проходили при закате солнца, когда чувствовала сила принцессы, которая опускает солнце и подымает луну, в этот период мальчик медитировал. И в один из дней он увидел поток магии. Он был тихий, как река не при сильном течении, она спокойно текла равномерно, не было видно никакого всплеска или мути. Вот что значит чистая энергия, он сумел почувствовать её и даже прикоснулся к ней. Мальчик не заметил, что происходило в реальности, но дядя всё видел. Камни вокруг жеребёнка поднялись верх, их окутывала белая пелена магии, и он понял, племянник готов. И вот настал тот день, когда его позвал Аргус.

— Даеан, иди сюда, – раздался голос из соседней комнаты. Мальчик услышал зов дяди и побежал к нему.

Чуть не упав и споткнувшись, он вошел, торопя в большую комнату. Где можно было разгуляться, кроме дяди тут ещё была уже подросшая дракоша. Она пыталась летать, но ей плохо это удавалась. Аргус сделал ей из дерева небольшой трамплин. Она взбиралась на него, упираясь на отростки палок. Высотой он был в три метра, ей вполне хватало такой высоты, чтобы не расшибиться при падении. Слава эволюции, что она обделила их крепкими костями. Смотря сколько она сделала попыток взлететь, неудивительно, что она ещё ничего не сломала себе, а всего лишь получила несколько ссадин да один незначительный ушиб.

— Дядя, что-то случилось? – не понимающе, зачем его позвал дядя, спросил его мальчик.

— Даеан, я наблюдал за твоими тренировками, ты превзошел все мои ожидания, за такой короткий срок подстроить свою душу и сознание под тихий поток магии, это не многим удается. Тут требуется терпение, упорство, самое главное — цель устремления. – дядя хвалил жеребёнка, подходя к книге. Жеребёнок сел и непонимающие, что тут происходит, наблюдал за действиями жеребца.

— Дядя, я вас не понимаю. К чему готов, я толком не продвинулся к магии. Вы мне запрещаете использовать её. Где тут я могу быть гот… — и резкий бросок книгой в жеребёнка заставил запнуться на полуслове. Зажмурившись, он ожидал удара, но такого не последовало.

Открыв глаза, он увидел в висячем положении, окутанной белой словно краска магией книгу. Он был шокирован увиденным, но при этом его преодолевало до краев возбуждения. Оно было фееричной, за свою жизнь он наконец-то смог, после стольких тренировок и изучения магии по книге дали свои плоды.

Он взглянул на учителя, который с блаженством наблюдал за ним. Он увидел впервые настоящую улыбку жеребца, не ту, которую он одевает как маску, а настоящую, искреннюю, говоря, что он рад за него. После улыбка спала и она стала другой, он как будто чему-то восхищался. И было чему, трамплин упал, создав в помещении громкий звук. Но это мало того, посмотрев, куда смотрит дядя, мальчик увидел летящую в воздухе и кружащуюся вокруг помещения синюю дракониху. Которая счастливо пищала, делая разные кульбиты и мертвые петли.

Даеан был счастлив за свою подругу и за себя, наконец-то он умеет использовать магию, а дракончик летать. Но это было ещё не все, резкий писк, который создавал летающий дракончик, начал преобразовываться в голове у мальчика эхом. Он не мог понять, что происходит, откуда раздаётся эхо, оно все громче и громче отдавалась в голове. Мальчик прижал уши копытами, прислонился к полу и начал сильнее затыкать уши, чтобы подавить звук приближающегося эха. Но это не помогало, когда эхо достигло пика, мальчик закричал что есть мочи, эхо затихло.

Аргус подбежал к жеребёнку, у него был обеспокоенный вид. Он не понимал, что сейчас происходит с жеребёнком. Рядом приземлилась синий ящер, она подошла к нему, лизнула щеку. Аргус не стал вмешиваться, он отошел от Даеана, позволяя дракону сделать то, что она хочет. Мальчик лежал зажмурившись, эхо уже прекратилось, но он не хотел рисковать, — «А может оно снова появится и причинит ещё сильнее боль, чем сейчас, нет, лучше полежу ещё так от греха подальше» — думал про себя мальчик.

Почувствовав, как что-то странное шершавое и влажное коснулась его щеки, он всё-таки открыл глаза и увидел перед собой синего ящера. Она смотрела своими ярко-синими глазами на жеребёнка. Она протянула свою лапку к себе и сделала маленькую царапину, из-за чего потекла кровь. Жеребёнок за всем этим наблюдал, он был удивлен увиденным, он не понимал, что происходит. Он взглянул на дядю, тот стоял спиной к ним и ничего не предпринимал, говоря так — «Делай сам что хочешь, это не моё дело».

Она смотрела то на копыто, то на свою лапку, из которой сочилась мелкими каплями кровь. Мальчик думал, что вообще происходит, до него не доходило, что он должен делать. Но вдруг он услышал снова эхо, но тут оно было четким, он услышал только два слова — «кровавый договор». Голос снова прекратился, он взглянул на синего ящера.

— Это была ты, – обратился он к дракончику. Та только кивнула, подтверждая его слова.

– Ты хочешь заключить со мной договор, – она снова кивнула.

– Но что я должен сделать для этого, – спросил он у неё. Она указала на копыто мальчика и на свою царапину. Он удивился этому и понял, что она хочет от него. Чтобы он сделал порез на копыте. Но для справки он решил снова спросить для уверенности.

– Ты хочешь, чтобы я сделал порез на копыте, я правильно тебя понимаю, – ожидая отрицательного ответа, он получает очередной кивок, подтверждающий положительный ответ.

Он ставит перед собой копыто, не находя что-то острое, начинает шарить по пещере в поисках чего-то острого. Дракончик закатывает глаза, говоря: «Давай я помогу» и делает аккуратный порез ногтем, откуда потекла не очень сильно капельками кровь. Он дернулся от боли, прислонил к себе копыто, она тихо пискнула, протягивая свою четырёхпалую конечность ладонью вверх, показывая свою царапину, откуда идет кровь. Он смотрит на все это и видит, что она мордочкой указывает на свою лапку. Он выдохнул, собрался и приложил копыто на ладошку дракона. Резкая синяя вспышка, вокруг них на полу образовался большой орнамент с разными узорами напоминающий пасть дракона. Они стояли так, пока орнамент не исчез, и вдруг для себя Даеан слышит нежный, словно ручей голос у себя в голове.

— Даеан, ты меня слышишь? – голос раздавался в голове, и он никак не мог понять, кто говорит.

— Кто ты, я тебя не вижу, — Начал шарить глазами по помещению.

— Это я, глупый, – дракончик лизнула парня по щеке, доказывая, что она с ним разговаривает.

Он от такого жеста покраснел и не понимающе смотрел на неё. – Но как, ты же не говоришь ртом, но я слышу тебя. – Говорил он вслух, не замечая, как его дядя наблюдал за всем этим и был горд увиденным.

— Я ещё плохо говорю по-вашему, но могу говорить с тобой. Наша с тобой связь теперь синхронизирована. И обращаться с тобой можно спокойно. Прости за те попытки, которые я пыталась с тобой поговорить, я не специально. – виновато посмотрела она на жеребёнка. Он почесал затылок.

— Да ничего страшного, но объясни, что было за синее сияние?

— Это был наш с тобой договор, теперь наши с тобой судьбы сплетены в едино.

— Значит, договор, но что он вообще значит, я никак не могу понять.

— А это я тебе объясню. – встрял в разговор дядя.

— Что, дядя, ты нас слышишь? – задал он вопрос дяде, думая, что он их подслушивает.

— Нет, мальчик мой, просто ты говоришь все вслух, но это поправимо, немного тренировок, и все. Ты уже не будешь замечать за собой. Но пока до этого немного далеко, давай я расскажу тебе про кровавый договор. Кровавый договор – это совокупность и синхронизация ваших душ и разумов. Ты даешь ей полный доступ к своей душе и разуму, позволяешь ей разговаривать с тобой на длительном расстоянии, ваши чувства не скрыть друг от друга. Она будет читать тебя как книжку, что ты делал до этого, обманываешь, печалишься, любишь, все чувства будут открыты ей. Но и она ничего не сможет скрыть от тебя, ты так же сможешь читать её, знать, что её беспокоит, почему ей скучно и т.п. – закончил дядя и немного призадумался.

— И это все? – надавил он на дядю, видя, что тот призадумался.

— Нет, конечно. По следующие вашего развития ты сможешь видеть её глазами то, что она видит. Но это я плохо помню, что касается самой её. Она редкое создание, в её возрасте заключить с тобой контракт очень опасно.

— Почему опасно?

— Видишь ли, у несформировавшихся драконов сознание очень хаотичное, нераспорядочное. Из-за чего, если договор происходит успешно, то ты раскрываешь не только душу с разумом, но и само сердце. Он впечатывается сразу во все три аспекта на всю жизнь, и тут есть плохие побочные эффекты. Если дракон умирает, то всадник теряет цель своей жизни и становится овощей или без жизненной куклой. – последние предложения он сказал грустно и тоскливо, вспоминая, что произошло с Кейт, женой брата.

— Я просто умру, ты хочешь это сказать, дядя? – жеребёнок подошел ближе и уперся копытцами на грудь старика. В его голосе читались нотки беспокойства и паники.

— Можно и так сказать, но я никогда раньше не видел таких драконов, как она. Они первые свои две недели только ходить начинают, не то что летать. Она особенная, Даеан, я не могу ручаться конечно за то, что это может произойти с тобой. Но смотря на неё, я не стал вмешиваться, она осознавала, что будет в будущем, и все-таки решила заключить с тобой договор. Этот синий дракон очень редкий в своём роде, я кое-где читал или мне кто-то рассказывал из старейшин. Что некоторые драконы могут реинкарнироваца, это значит, что они могут возродиться снова, но при этом помнить всю свою прошлую жизнь. Я в этом не уверен, но смотря на неё, начинаю этому верить. – Подытожил дядя, опуская копытца племянника на землю и успокаивая его.

От услышанного все, что сказал ему Аргус, жеребёнок долго думал. Он стоял, словно мраморная статуя в садах Кантерлота, которая не шевелилась несколько сотен лет. Но жеребёнок простоял так всего лишь пару минут, когда его потревожил толчок. От неожиданности он встрепенулся, огляделся вокруг себя, ища виновника беспокойства. И в своё удивление обнаруживает синего дракончика, которая смотрит на своего жеребёнка умным взглядом.

— Что случилось, почему ты такой задумчивый? – спросила она его по телепатии.

Жеребёнок посмотрел на дядю, таким взглядом говоря, что хотел бы остаться одним. Дядя, поняв намек, оставил их двоих, сам вышел из комнаты, направившись куда-то. Убедившись, что они остались одни, он продолжил.

— Я боюсь тех слов, что сказал дядя. Если я потеряю тебя, то и сам умру. Но я этого не хочу. – ответил он на вопрос дракончика, так что нотки отчаяния были слышны в голосе.

Она стояла перед ним и ничего не произносила, было видно, что она думала. – Не волнуйся, я не тронула твою душу и сердце. Сейчас между нами заключены только разумы. Я предрекала, что такое может случиться в будущем. Когда ты захочешь сам заключить все остальные факторы договора, то я приму их. Но до тех пор, можешь не волноваться за свою жизнь, если я умру, то ты не пострадаешь. — Без эмоции в голосе она успокоила жеребёнка. Но для него то, что он услышал стало так мерзко за себя, что он сказал, не подумав, и тем обидел свою подругу. Что готов сейчас же сам умереть. Упасть в пропасть, как он так мог, она раскрыла свой разум и сердце для него, а он поступает по-свински, жалея свою жалкую жизнь.

Он подошел ближе и обнял дракончика. Она не ожидала от него такого жеста. Она вмиг растерялась, её взгляд шнырял по разным уголкам пещеры, ища выход из этого положения. И вдруг она слушала того, на что не рассчитывала.

— Прости, я сморозил чушь… я готов раскрыть тебе сердце и душу. – он виновато чувствовал себя за то, что сказал. Она улыбнулась, потерлась своей мордочкой по щеке мальчика.

— Хорошо, когда я этого захочу, мы заключим до конца договор. – съязвила она, приводя мальчика в растерянное состояние, а после они оба посмеялись.

— Теперь я знаю, как тебя назвать. Сапфира, тебе нравится. — сказал он, отойдя от неё, смотря на её выражение мордочки. И это было правильное решение, оно было таким, что не описать. Она была шокирована услышанным, он назвал её настоящее имя, которым в прошлом её прозвала мама.

Она сделал низкий поклон. – Спасибо, что ты выбрал это имя, для меня оно много значит. – В искренней улыбке она обняла парня.

---

С того дня прошло пару месяцев, Аргус обучал своего племянника азам магии. Он впитывал как губка все, запоминал, и уже через пару дней мог использовать знания, полученные от дяди на практике. Сапфира росла, как на дрожжах, она достигла роста жеребёнка, её окрас стал намного красивее и привлекательнее. Летать она научилась ещё лучше с подсказками Аргуса, который рассказывал ей каждую ночь про её соплеменников, как они учили свою молодежь. Она внимала каждому слова жеребца, но пока не умела говорить, ей плохо это удавалось. Она могла сказать только "да" и "нет".

Однажды, даже не подозревая, что такое может случиться, сильно встревожило Аргуса, он думал, что до этого не дойдет. А вот — на тебе! — у мальчика проснулась ностальгия. Мальчик подошёл к Дяде и задал ему вопрос:

— Дядя Аргус, скажи, а я могу вернуться к дяде Сэту, он, наверно, очень сильно беспокоится за меня?

Красный старик надеялся избежать этого вопроса, но этого не получилось. Он печально выдохнул, опустив взгляд, повернулся к племяннику. Тяжелым голосом вины сказал:

— Прости, но ты больше их не увидишь, – сказал, как отрезал, это было так сказано, что мальчик упал на круп и не мог поверить своим ушам. Увидев печальный и виноватый взгляд дяди, можно предположить: что-то произошло.

— Что случилось, дядя, скажи, что с Джеймсом и дядей Сэтом. – глаза мальчика начали бегать по лицу старика. Он хотел найти хоть что-то подозрительное в том, что он сказал. Может, это была шутка, то он сейчас улыбнётся и с улыбкой на лице скажет, что он пошутил, и мы посмеёмся. Но несколько секунд шныряя по его лицу, хоть какого-то намека на шутку не было.

— Мне жаль, последний раз я там был, когда ты пришел ко мне в первые, я побывал у них, стер память про тебя, что ты там когда-то был. Я не думал, что так случится. – с горестью на душе он объяснялся жеребенку. Но он дерзко перебил старика.

— Что ты сделал, как ты мог?! Я иду туда. — сказал жеребёнок и рванул с тренировочной площади к выходу. Но его путь резко преграждает препятствие в виде тела красного жеребца, телепортировавшегося к жеребёнку.

— Постой, не надо туда идти, тебе станет ещё больней. – отговаривал его жеребец, препятствуя ему.

— Пропусти, ты меня не остановишь! Сапфира, помоги! – закричал мальчик, зовя на помощь дракониху. А сам пытался протаранить жеребца. Но попытки были четны.

Она оказалась в мгновение ока перед жеребцом, но ничего не предпринимала. Он взглянул на свою подругу с надеждой на то, что она поможет ему, но все было четно. Она только покачала головой, говоря, что ничего делать не будет. Это озадачило жеребёнка, он посмотрел на свою подругу возмущенно.

— Почему? – он сказал вслух, обращаясь к драконихе.

— Это ради тебя, ты не должен это видеть, твой дядя прав. Я с ним, бывает, спорю и, может, немного не лажу с ним. Но сейчас я на его стороне. Твой разум не готов понять увиденного, ты можешь потеряться в себе. И тогда я потеряю тебя, а я этого боюсь и не хочу. – сказала она, с жалостью опустив мордочку вниз.

Он уже не мог понять, что происходит, если на ферме произошло такое, что он может уйти в себя и не вернуться, это должно значит, что там... Он не хотел верить своим догадкам, он хочет выйти и добраться до фермы и сам все увидеть своими глазами. Сапфира увидела в разуме Даеана стремления добраться до фермы и увидеть всё своими глазами. Она поняла, что его не уговорить и не остановить. Дракониха посмотрела на Аргуса, жеребец обратил на неё внимание. В её взгляде читалось только одно: это бесполезно.

Аргус выдохнул и спросил только одно у драконихи – Ты в этом уверена? – Та в свою очередь уверенным голосом даже для самой себя сказала: – Да.

— Пусть по-твоему, – после он посмотрел на мальчика. – Теперь я спрошу тебя: ты уверен в том, что хочешь увидеть это? Учти, потом дороги назад не будет, ты будешь видеть это во снах, и это будет твоим кошмаром. Согласен ты принять на себя такой груз. – Сказал он серьёзным тоном, обращаясь к жеребёнку и говоря ему о последствиях.

— Да, – только и сказал тот уверенным голосом.

— Я, наверное, пожалею. Следуй за мной, – он повернулся к выходу и повел жеребёнка к ферме.

---

Они шли не долго по короткой дороге. Знал про неё красный единорог с самого первого дня появления в этой области. Аргус скрыл свою голову под капюшоном, он шел тихо и молча. Тишь была угнетающей, Даеану это не нравилось. Увидев то, что может свернуть ему всю жизнь наперекосяк. У него появлялись сомнения, но после мгновения они исчезали. Он хотел увидеть собственными глазами, что случилось с его родным домом.

Лес стал расширяться, в дали можно было увидеть прореху света, говорящую о том, что впереди есть выход из леса. Дядя остановился и повернулся к мальчику.

— Я задам тебе последний раз этот вопрос: ты уверен, что хочешь увидеть это? Если ты это увидишь, то будут после только боль и отчаяние. – волнующе спросил он мальчика, ожидая его окончательного ответа.

Жеребёнок заглотнул, выдохнул, собрался и уверенным в себе голосом сказал: – Да.

Красный единорог уступил дорогу мальчику. – Я не пойду с тобой, это твое решение и твое испытание. Сапфира пойдет с тобой.

Жеребёнок кивнул понимающе и позвал дракониху. Они пошли к выходу из леса. Выйдя из леса и зажмурившись, он не видел ничего, пока зрение не привыкло к свету. Яркая вспышка боли у сердца пронзила мальчика, он упал на задние ноги. Сапфира резко подбежала к нему и подхватила головой, не давая мальчику упасть полностью.

Он не думал, что такое может быть. Его ферма, поля, дядя Сэт, брат Джеймс... Все они мертвы, дом был разрушен. Вместо фермы он увидел настоящие развалины. Везде была кровь, лежали внутренности разнообразной живности. Где должно было быть мертвое тело животного, уже не было ничего, только высохшее пятно крови. Оторванные, практически съеденные части животных загнили так, что запах распространился на километры, давая другим понять, что тут опасно, и если тебе не жаль свою жизнь, то милости прошу к нам на закуску, коль не боишься.

— Даеан, что с тобой? Дорогой, пожалуйста, держись! АРГУС! – писк дракона эхом раздался по всей ферме. И прямо перед мальчиком показался дядя. Он рывком схватил мальчика и телепортировался с драконом обратно в пещеру.

---

Они оказались в пустой и темной пещере, где Аргус, придерживая жеребёнка, уложил того на свою кровать. Даеан молчал, он не произносил не звука, глаза смотрели в одну точку. В его взгляде читалась полная пустота. Аргус понял, что случилось, мальчик не справился увиденным, и его сознание посчитало что ему лучше будет во второй двери — забвении. Всего их четыре: сон, забвение, безумие и смерть. Сознание пользуется всеми этими дверьми, чтобы спасти своего хозяина от жестокости реальности.

Единорог не хотел потерять своего мальчика, после столько-то пережитого вместе с ним. У него не было выбора, ему придется войти в сознание мальчика и вернуть того из небытия забвения. Пробыть там в своих грезах от реальности можно хоть до конца своей жизни. Этого жеребец не хотел, чтобы его племянник гнил овощем в своих фантазиях. Он только хотел приложить копыто ко лбу жеребёнка, как его резко остановила Сапфира. Она хвостом ударила по копыту единорога, тот отпрянул и, строго нахмурившись, взглянул на дракониху. Она возмущено покачала головой, говоря: "Не делай это". Жеребец не понял жеста, он только сказал:

— Если я сейчас не доберусь до него, то мы можем потерять его в хаосе его грез и не сможем найти его. – сказал он строго, но при этом волнуясь за племянника.

Дракониха прыгнула на кровать, подползла к голове мальчика, легла на голову, аккуратно образуя подобие обруча. Она прикрыла глаза и погрузилась в сознание мальчика. Наблюдавший за этим ритуалом Аргус отошел, сел на кресло и стал ждать. Он стал надеяться, что этот способ связи между драконом и всадником вернёт мальчика обратно.

---

Глухая тьма покрыла этот мир, лишь луна светила, освещая всё в округе. Лес деревьев и кустов был черным, словно смола. На них не было никакого признака жизни. Земля покрыта полностью трещинами, как паутина ткача. Она была безжизненной и сухой. И во всей этой степи лежал белый силуэт, маленький, ещё дитя, он не подавал признаки жизни. Но тут подул ветерок, и мальчик удостоил свое внимание, открыв свои желтые глаза. Поднявшись и придя в себя, он никак не мог понять, куда попал. Он помнил только последнее, как увидел окровавленную и разрушенную ферму. И после этого воспоминания обрываются, что было дальше, он не помнил.

— Эй, помогите! Тут есть кто-нибудь!? – кричал мальчик, но в ответ он получил лишь эхо.

Он начал паниковать, куда его занесло, он не мог здраво соображать. Он рванул куда глаза глядят, только лишь не стоять на месте. Он все бежал и бежал, то спотыкаясь об высохший корень старого дерева, который вот-вот упадет. И это случилось, дерево стало клонить вниз на жеребёнка, он успел увернуться за доли секунды. Уйдя в сторону, он царапает свою мордочку об острый куст, который оставляет на щеке глубокую рану. Кровь полилась по щеке, но эта рана не отвлекла мальчика. Он снова побежал куда глаза глядят, пока его силы не утратились. Бег был продуктивный, если посчитать, то выходит, он пробежал с падениями тридцать километров.

Этого было достаточно для того, чтобы услышать эти звуки. Вой раздался по мертвому лесу, единорог стал оглядываться в разные стороны на звук, ища откуда они появиться. Этот звук ему был очень сильно знаком, он понимал, что это к беде, и они нападают стаями. Он сильно старался услышать их и понять, откуда появятся, но к его сожалению он был не готов к увиденному. Прогнившие до основания ствола деревья стали живыми, они стали менять свою структуру, словно пластилин. Из простого мертвого дерева она превратилась в древесного волка. Он был не похож на тех, кого он видел, черный, словно нефть, с красными глазами, его покрывала темная дымка, которая скрывала его тело.

Он шагал к мальчику, каждый его след оставлял темно-фиолетовый огонек, который горел и прожигал землю, оставляя после себя черную кляксу. Мальчик стал пятиться, он понимал, что после такого марафона сил на следующий ему точно не хватит. И он начал шарить по местности на то, что сможет ему помочь. Но ничего не нашел кроме голых деревьев и камней, спасения от них мало можно ждать. Но в голову ударило воспоминание про уроки магии, проведённые с дядей. Как он мог забыть про такую мелочь, как магия, он же единорог, значит, ему подвластны заклинания.

Не дожидаясь пока волк воткнет свои острые клыки в его тело, он сосредоточился на ближайшем камне. Рог горел по всей поверхности от самого основания до кончика. Чтобы поднять большой камень, превышающий твой вес, нужно много сил затратить. Но это того стоило, на миг как волк уже приблизился к жеребёнку. Он был так увлечен своей жертвой, что не заметил опасности. Сделав взмах, он почувствовал, как лунные лучи больше не сверкали над ним. Но было слишком поздно, мальчик ослабил хватки и камень повалился на волка, прижав того к земле и превратив в труху.

— Слава Селестии, я жив! – сказал сам себе единорог, успокаивая себя. Но его резко прервал странный звук, издаваемый из конца леса. Он услышал страшный крик какой-то твари, и после слово

– Бежим!

Он не мог стоять на месте, он рванул вперёд, благо звук издаваемый был близок. Выйдя из леса, он оказался, к своему удивлению, на ферме. Он видел, как два жеребёнка вбегают в дом, а за ними побежала какая-то тварь. Они успели закрыть дверь перед чудовищем, и она закричала что есть мочи и выбежала к окну. Даеану удалось разглядеть из чего состоит эта тварь. Это было подобие пони и насекомого: тело было пони (ноги, голова, туловище), но в нем везде были дырки, кроме туловища и головы. Глаза имели вертикальный зрачок, на голове виднелся кривой рог, а на спине — стрекозьи крылья.

Мальчик испугался увиденного: пони, но при этом не пони. Эта тварь вломилась в окно, и после мальчик не увидел, что происходило дальше. Собравшись с силами, он понимал, что там был жеребёнок, напоминающий его брата Джеймса. А вот второго он впервые видел, собравшись с силами он побежал к дому. Пройдя мимо кузни, где он мелко заметил следы крови в помещении. Не хотя это видеть, он бежал без оглядки, оказавшись перед дверью, он хотел её выломать задними ногами, но они прошли насквозь.

Он ещё сильнее начал сомневаться, что тут происходит за чертовщина. Но времени было мало, Джеймсу требовалась его помощь. Когда он вошёл внутрь, перед ним такая картина: тварь ломает дверь на втором этаже, где находилась его жертва. Этого он не мог допустить, вбежав по лестничному проему вверх, он хотел протаранить его, но получилось как всегда. Он прошел насквозь твари и двери, оказавшись внутри комнаты, где двое жеребят держали дверь, не давая твари войти. Теперь Даеан убедился в том, что это был Джеймс и ещё один тускло-серого цвета жеребёнок, его грива и хвост были с полосами двух цветов: первая полоса цвета индиго, а вторая черного цвета.

Вдруг резкий удар, и жеребята разлетелись в разные стороны, тварь спокойной походкой входит в комнату в предвкушении своего обеда. Но резкая вспышка озаряет комнату. Перед ним стоял серый пегас с растопыренными перепончатыми крыльями и сверкающим глазом. От глаза исходила темная аура, зелёные радужки двигались, словно течение. Даеан тоже попятился назад с тварью от увиденного, у него промелькнуло только одно в голове, чистое зло воплоти. Но через секунду тварь услышала своего собрата и двинулась на зов, оставив свою жертву.

Пегас схватился за свой левый глаз. Его штормило в разные стороны. Упав на свой круп, он отдышался и начал приходить в норму. Даеан смотрел на этот всё это и слышал их.

— А-а-ар-р-ро-он… ты как… и что с твоими крыльями… ты пегас… — заикаясь, обратился земнопони к пегасу; адреналин, который давал мальчику силы, словно испарился, и у него началась паника.

— Я… в норме… прости, но да, – ответил пегас, держась за глаз.

— Я-я-я-я... – только и смог снова выдавить жеребенок.

Пегас закрыл глаз, вдохнул и выдохнул пару раз, восстановив сердцебиение и подошел к земнопони.

— Джеймс, скажи, что ты видел? – серьёзно спросил он жеребёнка.

Джеймс взглянул на пегаса, в глазах его бились огоньки безумия, отчаяния и боли потери.

— Они… сожрали его... повсюду кровь, кишки, внутренности!!! — он резко схватился за голову и начал кричать.

Арона ошарашил его вопль, он резко ударил друга, и тот умолк.

— Приди в себя! – Он начал трясти парня, приводя его в чувство.

Тот только опустил голову вниз. Арон подошел к накопытнику и убрал его в сумку.

— Это твоя вина, – со злобой в голосе, процедил сквозь зубы Джеймс.

Арон развернулся и, увидев взгляд парня, попятился назад.

— Это ты виноват! Я вспомнил, это твари из той шахты. И ты похож на них! Это ты привел их сюда, чтобы забрать те лезвия! – он встал и начал идти на пегаса, сверля его безумным взглядом. — Если бы не ты, этого всего не было бы! Сдохни, тварь!!! – Он резко накинулся на пегаса и, повалив его на лопатки, начал душить.

Арон начал сопротивляться, но он не мог дотянуться передними ногами до морды противника, оставались лишь задние ноги. Он уже чувствовал, как жизнь покидает его, но из последних сил сделал выпад вперёд и смог лягнуть агрессора задними ногами прямо в живот.

Пурпурный парень сложился в три погибели и, задыхаясь, схватился за живот. Арон жадно начал вбирать в себя воздух, давая насытиться кислородом легким и всему организму. Восстановив дыхание, пегас резко схватил свою сумку и выбежал во двор.

После этого, белая пелена покрывает жеребёнка, он хотел увидеть, что было дальше.

— Нет, стой, куда? Я должен помочь и остановить его, – кричал жеребёнок в попытках что-нибудь сделать, но за него все решили.

Теперь он стоял на краю леса и видел перед собой разрушенную ферму. Такое впечатление было у Даеана, что он уже видел это. И оно оказалось правдой, справа от него стоял он сам и, уже упав на колени, держался за сердце. Рядом стояла Сапфира, придержала единорога, после этого начала звать на помощь. Через секунды появился дядя и они все телепортировались, оставив его одного.

Он снова взглянул в даль на ферму. Ферма стоит уже очень давно, пятна крови полностью исчезли. Мальчик не мог поверить в то, что увидел. Что во всем был виновен этот пегас со странными крыльями и глазом. Сомнения покрывали, и за ними появлялось все больше вопросов: кто он? что он тут делал? что за твари такие? Вопросы, один вопросы, а ответов на них никогда недостаточно, они всегда будут преследовать жеребёнка до конца жизни.

Вдруг перед глазами его показалась та кузница, которую он мельком видел, когда бежал за жеребятами. Он стоял перед входом в помещение, смрад разносился оттуда, дышать было тяжело. Трупный запах вызывал позывы желудка у жеребёнка, он не хотел туда входить, но его кто-то заставлял, толкал туда. Оказавшись внутри, он увидел своими глазами. Все помещение было усыпано сухими каплями крови, а в других местах мозгами. Были разбросаны в разные стороны вещи. Мальчик не хотел входить и смотреть, но его заставляли, сила из вне затолкала мальчика до середины комнаты, ион увидел разорванный труп, которого уже поглотали трупные черви. Жеребёнок не выдержал, он узнал кто это, и его вырвало в сторону. После неприятной процедуры, он с дрожащей мордочкой упал на колени.

— Нее-е-ее-е-е-т! – протяжно прокричал мальчик, из глаз полились слезы. Он вытирал их копытами, но не все было четно, они текли, не переставая. – Это не может быть правдой, я не верю в это. – уговаривал сам себя жеребёнок, говоря, что это неправда. Но все оказалось правдой, понадеявшись, что они живы, не оправдала себя. Лежа на полу в позе эмбриона, прижав к груди колени, он повторял одно и тоже: – Это не правда!

Кто-то решил сжалиться над жеребёнком и вернул его обратно на окраину леса. Пролежал Даеан очень долго, он не считал часы, ему уже было все равно. Он все повторял и повторял слова, не прекращая. Но свежий ветерок подул на единорога, принеся с сбой послание.

— Сынок, – нежный голос прикоснулся к ушам мальчика, успокаивая того. Единорог перестал качаться и замолк, прислушиваясь к слову. Его внимание заострилось на стоящую перед ним рыжую, ярко-белую единорожку, с не очень длиной гривой, уложенной в бок и концы её немного курчавились. Кьютемарка ввиде ярко-желтого дракона, летящего вперёд.

Он встал, не мог, понять кто перед ним стоит. Её глаза светились синим цветом, её нежная улыбка говорила ему что все хорошо. Но он не верил этому, это опять какая-то чертовщина. Но его размышления прервал её голос.

— Ты не узнаешь меня? – сказала она так нежно, что мальчик больше ни о чем не думал кроме её.

— Я не понимаю, о чем вы, я вас впервые вижу. – признался он, говоря ей правду.

Она опустила свой взгляд, на её мордочке была печальная улыбка. – Прости меня, сынок, если бы я знала, что так случи... – сказала она, смотря вниз себе под ноги. Но не успела договорить, как к ней прильнул жеребёнок.

Он уткнулся в её грудь, он дрожал как осиновый лист на ветру. Он все понял, кто перед ним. Он не хотел слушать, он хотел чувствовать ту, которая родила его. Та, которая должна быть с ним, но судьба решила все иначе. Он стоял и плакал, прижимая свою маму к себе. Она не сопротивлялась и тоже поддалась чувствам и плакала вместе со своим чадом.

— Я… всю… жизнь мечтал о встречи с тобой… мама – говорил он зарёванными глазами.

— Я тоже хотела встретиться с тобой, Даеан, – она села и гладила гриву мальчика, успокаивая его.

— Мама, у меня столько вопросов, – отошел он от неё, успокаиваясь.

— Задавай, я отвечу на них. – она нежно улыбнулась.

— Где я?

— Ты находишься в глубоком забвении, самой темной стороне твоей души.

— Но как я тут оказался?

— Это все из-за того, что ты увидел это, – она указала на ферму. – Твое сознание было не готово к такому, и оно решило тебя защитить, пока ты не навредил самому себе. Отправив тебя в глубокий сон, но кто-то помешал этому, и теперь ты находишься тут.

— Я ничего не понимаю, но как ты тут оказалась?

— Прежде чем уйти на последний бой, я поцелуем оставила крошечную долю души в тебе. Это позволило мне увидеться с тобой. Но оно не вечно, скоро я покину тебя. – сказала она грустным голосом.

— Мама, какая ты у меня красавица, – сказал мальчик с улыбкой на лице.

— Спасибо, – тихонько посмеялась она, — у тебя грива и глаза как у папы, но прости за то, что наградила тебя своей внешностью.

— Но почему? Если у меня мама красавица, то получается, что и я красавчик. И у тебя прекрасные рыжие волосы, а рыжие мне бы пошли.

Она посмеялась немного. – Ты второй, кто сделал комплимент моим волосам.

— Серьёзно? А кто первый? – удивленно спросил мальчик.

Она немножко усмехнулась. – Как кто? Твой папа, – улыбнулась она нежной улыбкой.

-Мама, можешь мне рассказать о папе? – с надеждой спросил он, умоляюще посмотрев на неё.

— Ну, с чего бы начать? – призадумалась она. – Твой папа был не раскрепощённым жеребцом, боялся сделать первый шаг, приходилось самой делать. Даже предложение копыта и сердца я заставила его сделать мне. Но не считая этого недостатка, он был замечательным пони. Храбрым, не отказывался помочь попавшим в беду пони. Он целеустремлённый и всегда добивается, когда я его подталкиваю. А, чуть не забыла: не бойся, если у тебя будут жеребята светло-серого цвета, таков твой отец. – сказала она, посмеявшись.

Жеребёнок любовался своей мамой, он не хотел покидать ни минуты её. Он наконец-то сможет наверстать время, которое отняла у них судьба. Но она думала по-другому. Они сидели уже не зная, сколько времени, он задавал ей вопросы за вопросами. Как познакомились, когда она получила свою метку, какие у них были драконы и т.п. Но все пришло, и пора им прощаться.

Начался трескаться мир, словно стекло, по которому попали камнем. На тысячи осколков, оно начало падать на землю. На небе образовался темный зазор, откуда он услышал знакомый рев. Это летела к нему Сапфира, не та, что маленькая, а большая, в пять метров. Она, приземляясь, нежно посмотрела на белую едирожку. Приземлившись рядом, она сделала поклон Кейт.

— Я приветствую Вас, Кейт, мне мама о вас много рассказывала. Я благодарю вас за то, что вы защищали его, пока я не прилечу. – она держала на поклоне голову, не подымая.

— Хватит, все хорошо, не надо кланяться. – сказала она с улыбкой, подойдя к дракону и копытом приподняла её подбородок.

Мальчик не мог понять, что происходит, откуда тут Сапфира, и что тут значит "защищала". – Сапфира, что ты тут делаешь? – только и смог придумать единорог, увидев через столько часов или дней подругу.

— Даеан, я пролетела за тобой, пора возвращаться, – беспокойно ответила она, с надеждой что наконец-то нашла его.

Но мальчик не хотел уходить. – Я никуда не уйду, я останусь тут, с мамой. – твердо ударил копытцем по земле, уверенно в своих словах сказал он.

Но нежное копыто упало на голову мальчика. – Даеан, сынок, время вышло, я скоро не смогу сдерживать его. И тогда оно поглотит тебя.

-Кто оно? – спросил мальчик, не понимая, о чем говорила мама.

И неожиданно из темного леса вышло оно. Красные глаза светились в черных глыбах дыма.

— Привет, Даеан, – сказало существо тяжелыми басистым голосом.

Кейт встала перед мальчиком и закрыла собой. – Уходи, ты не получишь моего мальчика, – гневно сказал она, сложив брови вместе.

— Ха-ха-ха-ха-ха, – дикий басовитый смех раздался из тьмы. – Кто ты такая, чтобы тут командовать. МАМА! – сказало последнее слово, и темная дымка рассеялась. И перед ними стоял Даеан, но он был черного цвета с рыжего цвета хвостом и гривой. Рог его был весь серого цвета, а глаза его красно-кровавого цвета.

— Я сказала: уходи! – она ударила копытом по земле, светлая волна полетела на темного жеребёнка, который отлетел обратно в тьму леса.

— Мама, я боюсь, – испуганным голосом сказал жеребёнок, прижавшись к маме.

 — Тебе пора. Если сейчас не улетишь, то я не смогу его остановить, – отчаянно сказала она, поворачиваясь к сыну и смотря тому в глаза. – Пообещай мне только одно: ты никогда не станешь плохим и не будешь обижать слабых, не перейдешь на темную сторону. Станешь настоящим всадником и не будешь мстить за дядю. Обещай!

— Обещаю, – твердо сказал он. – Но что станет с тобой? – волнующим голосом спросил он.

— Я останусь тут и буду сдерживать его, я стану темницей для него, – она посмотрела в глубь темного леса.

— Но я не хочу снова расставаться с тобой, – он обнял её и заплакал.

-Тише-тише, все хорошо, я всегда буду с тобой, прямо тут, – она указала копытцем в область сердца. – Думай обо мне, и я буду рядом, – сказал она с улыбкой.

— Хорошо, я люблю тебя, мама.

— И я тебя тоже люблю, Даеан, – она поцеловала своё чадо и усадила на дракона. – Присмотри за ним. – обратилась она к синему ящеру.

— Хорошо, – ответила дракониха и взмыла в воздух к прорехе на небе. Но как только они оторвались от земли, множества щупалец рванули из темного леса на дракона. Но они не успели схватить их, за место дракона подставилась белая единорожка.

Жеребёнок увидел это, он хотел спуститься и помочь. Но услышал только одно:

– Лети, дорогой, не волнуйся, все будет хорошо, – и щупальца, обхватив Кейт, потащили её в темный лес.

— Нее-е-ее-т, – только и смог прокричать в безвыходной ситуации мальчик.

Дракон влетел в прореху неба, и она захлопнулась, закрывая его навсегда. Он держался за дракона и плакал, он не хотел уходить, но тот мир, где он был, отдалялся от него. Он чувствовал это, он не хотел этого, пытался вернуться туда, но не удавалось никак. Даеан кричал на Сапфире, проклинал её, говорил, что не хочет видеть её, что он больше не будет всадником. Это все были попытки разозлить её, но она не обращала на него внимания. Её задача была вернуть его обратно в реальный мир.

Мальчик упал без сил на спину дракона и заснул тяжелым сном.

Нежданные гости.

Очнулся единорог в холодном поту, на голову что-то очень сильно давило. И ему было некомфортно. Когда он привстал, тяжесть, которая давила на голову, спала. Он решил посмотреть, что ему давило на голову, и к его удивлению, это оказалась синяя бестия. Она недовольно издала звук, сообщая ему, зачем разбудил её. Но после, она рывком приподняла голову и, не поверив своим глазам, бросилась на мальчика, облизывая шершавым языком его мордочку.

— Тише, Сапфира, прекрати, мне щекотно, – он начал отталкивать от себя дракониху, но та не сбавляла напор, продолжая его облизывать. – Я тоже рад тебя видеть, ну все, перестань, – уже силой он толкнул её и привстал.

— Слава драконам, ты вернулся, я боялась, что ты больше не вернешься, – тоскливо сказала она ему по-телепатически и прижалась к груди мальчика.

— Но где я был? – не понимающий, что произошло, задал он вопрос драконихе.

— Ты что, не помнишь, что с тобой случилось? – удивленно посмотрела она на него, задавая встречный вопрос.

— Я…я… — только и смог промолвить мальчик, как рывком ударила в голову вспышка воспоминаний. Он схватился за голову, сильные боли били по голове, не ослабляя хватку. Мальчик пыхтел и ныл от боли, то она была тупой, то резко становилась острой. Он держался за голову, извивался весь в постели, пока Сапфира не прижала мальчика к кровати. Она зафиксировала его в одном положении, посмотрев на мальчика, она своим теплым драконьим дыханием дунула на него. Теплое дыхание охватило Даеана, она проникла в мальчика и затупила боль, которая била по голове мальчика. На шум прискакал Аргус, пугающим взглядом смотря на все это.

Боль утихла, жеребёнок больше не бился в конвульсиях, он тихо и равномерно дышал. Он открыл глаза, при этом держался за голову.

– Я все вспомнил, мама, ты, дядя Сэт, Джеймс, серый жеребёнок Арон, ферма и темный я. Я все помню. Но как это возможно, я же не мог видеть это раньше.

— Я сама с трудом понимаю, как это получилось, но ты упал в забвении. Ты должен был уснуть долгим сном, и я бы тогда нашла бы тебя и вернула, но каким-то странным образом ты оказался там, где не должен был быть. Ты оказался в темной стороне своей души, она показала тебе прошлое или иллюзию, что произошло на ферме. — объяснила она единорогу, и успокаивающе посмотрела на Аргуса, который не понимал, что вообще происходит.

— Дядя, я видел маму, – сказал мальчик, обратившись к красному единорогу.

— Как, ты видел Кейт? Но это невозможно, – сконфуженный, он подошел к мальчику и взглянул в его глаза.

— Это правда, я смог много нового узнать о ней и о папе. А ты знал, что был не раскр… — только хотел договорить, как за него сделал дядя.

— Раскрепощённым, всегда нужно было его толкать, чтобы он начал действовать.

— Да, мама то же самое говорила про него. – согласился он с дядей. Единорог подошел к мальчику, сел рядом и обнял его в крепкие объятия.

— Я рад за тебя.

— Я тоже рад этому, что смог пообщаться с ней и узнать про неё с отцом. Но я никак не могу понять, как Сапфира оказалась там?

— Все просто, я чувствовала тебя, наш договор позволяет находить нас. Но когда я была близка к тебе, мне кто-то преградил путь. И мне пришлось пройти с боем, чтобы ворваться на твою темную сторону души. Если бы я не успела, то тогда бы оно завладело твоим телом и душой. А разум раскололся бы на несколько тысяч осколков. Которые было бы очень долго собирать воедино. – рассказала дракониха.

— Значит, то существо, это есть моя темная сторона? – спросил он у неё. Дракониха кивнула, давая положительный ответ.

Дядя всё это время сидел и смотрел, как мальчик и дракон молчали, не говоря ни слова. *Он наконец-то может говорить с ней «искрой голоса» * — подумал про себя красный единорог. Уже вставший, хотел оставить их двоих, как он начал тяжело дышать, громко кашлять. Кашель длился пять секунд, это напугало жеребёнка с драконихой. Они смотрели на красного жеребца, который, прикрыв рот копытом, после посмотрел на него. Красное пятно крови капало с копыта на землю, Аргус помрачнел от увиденного. Он не рассчитывал, что так скоро это начнётся. Посмотрев на волнующие мордочки детей, он лишь улыбнулся.

— Все хорошо, не волнуйтесь, – сказал он и удалился из помещения, оставляя их одних.

Синий ящер погрустнела, её мордочка выдала с потрохами Даеану. Он посмотрел на неё и спросил.

— Сапфира, что с дядей происходит, и сколько прошло времени после того, как я ушел в не забытые?

— Три месяца с того дня миновало, Аргус поддерживал меня магией, давая быть внутри твоего сознания. Пока я была внутри тебя и искала. Он потратил много магии и сил. И сейчас ты видел результат того, что может случиться, если использовать магию постоянно. Отдача сработала на нем, теперь она просит равноценный обмен. То есть, это его жизненная сила, магия не будет щадить всех, кто прикоснулся к ней. – ответила она на вопрос единорога. Он погрустнел, понимая, что он натворил.

— Спасибо, что рассказала и не стала ничего от меня скрывать, — поблагодарил её мальчик. Он встал с кровати, от резкого подъёма у него начала кружиться голова. Дракоша подбежала к нему и помогла удержаться, подставив свою спину.

— Тебе нельзя вставать, ты ещё слишком слаб. – утверждала она. Но единорог не обращал внимания на её уговоры.

Он медленными шагами пошел в сторону, куда ушел дядя. Мелкими шагами они дошли до кабинета. Войдя внутрь, он обнаружил лежащего на полу Аргуса.

— ДЯДЯ! – крикнул мальчик уже ускоряя свой шаг. Дракониха тоже запищала, беспокоясь за дядю.

Он подошел к дяде, развернул его к себе лицом. Он был в бессознательном состоянии, рот немного приоткрыт, и с правого края текла кровь. Мальчик не знал, что ему делать, его родной дядя пожертвовал собой, чтобы вернуть его, а теперь он сам страдает от так называемой отдачи. Он не понимал, что ему делать, и начал прокручивать в голове все варианты, как спасти Аргуса. Но из всего что он знал, было как леветировать предметы, использовать боевую магию как огненный шар и замораживание предметов.

Он был в отчаянном состоянии, он не хотел терять его. Он посмотрел на Сапфиру, которая тоже стояла задумчивая. – Сапфира, помоги! Я не хочу его потерять. – но она только покачала головой.

— Я не могу ничего сделать, он не мой всадник, здесь я бессильна. Его время пришло, тело его уже на пределе, как и душа. Даеан, смерть нельзя остановить, когда она пришла за кем-то, её невозможно отбросить обратно. Но её можно притормозить на время. Я могу тебе дать знания одного заклинания, которое поможет Аргусу вернуться обратно. Но это даст ему немного времени, два или три месяца, если он не будет использовать магию. – сказала она, давая надежду мальчику на возвращение дяди.

— Но что взамен магия попросит у меня?

— Жизненную силу и саму жизнь, если ты перестараешься. Это заклинание очень древнее, если был бы другой способ, я бы не стала тебя обучать ему, но другого выбора нет. Готов ли ты к этому? – подошла она к жеребёнку и серьёзно посмотрела на него.

— Да! – сказал он уверенно в своих силах.

— Хорошо, это заклинание называется «Фаиес Хаиэл». Оно передает жизненную силу от заклинателя к раненому. – она прикоснулась головой к голове мальчика, и маленькая искра прошлась по ним. Жеребёнок опрокинул рывком голову и что-то шептал про себя. После он вернулся в норму.

Он подошел к Аргусу, магия рога начала светиться белоснежным светом. Даеан положил копыта на грудь дяди, он сконцентрировался на заклинании, белый столб света направился на красного жеребца. Он стал чувствовать, как сердце Аргуса стало возвращаться в норму. Но этого оказалась мало, нужно большее, чтобы вернуть его обратно от лап костлявой смерти. Он сильнее стал делать упор на магию, отдавая уже больше жизненной силы, его кьютемарка стала светиться. (Описать ритуал ярче.) Дракон, кусающий свой хвост, стал живым, он крутился на одном месте и пожирал себя. Съев себя полностью, он начал новый цикл. Сапфира все это видела, она была поражена, такого не может быть. Его кьютемарка помогает ему не умереть, вот в чем его талан. Помогая кому-либо на грани жизни и смерти, она не дает умереть своему хозяину.

Весь ритуал длился около минуты, дракон уже делал третий цикл своего перерождения. Когда мальчик перестал произносить заклинание и упал на пол. Сапфира, пронаблюдав за всем этим, вышла из ступора и подбежала к жеребёнку. Её волновало только одно: чтобы он выжил. Повернув его к себе лицом, она приложилась к груди и услышала спасительный звук биения сердца. Убедившись, что жеребёнку больше ничего не угрожает, она устремилась к Аргусу. Он в свою очередь открывал глаза.

— Где я, почему я на полу? – проговаривал про себя жеребец, приподнявшись. И его взору показалась такая картинка: лежащий на спине жеребёнок и приблизившейся к нему синий ящер.

 — Что с Даеаном? – обратился он к драконихе.

Она в свою очередь написала коготком два слова: «Фаиес Хаиэл».

Он понял только что это заклинание очень опасно. "Но зачем она написала его?" — Думал про себя Аргус. И после недолгого раздумья он собрал пазл. Ему не было больше больно дышать, кашель больше не беспокоил его. Все собрав в едино, он бросился к мальчику.

— Нет, зачем ты это сделал, кто тебя это просил? – Приподнял он голову жеребёнку и начал гладить её.

— Я… не хотел… тебя потерять… — шепотом с улыбкой на лице сказал мальчик.

— Какой ты дурак, весь в брата, – он прижал его к себе.

---

С того дня прошла неделя, мальчик вернул себе все утраченные силы за время пребывания в забвении. Он немного подрос, возмужал, он уже не был тем маленьким жеребёнком, который пришел по зову дракона. Теперь он был уверенный в себе, каждый день изучал новое заклинание, читая старые книги Аргуса. Подымал своё мастерство в магии и на мечах. Дядя обучал мальчика как правильно держать меч, какую стойку применять, если противник выше его или меньше, сильнее или ловчее. Он показывал ему финты, которые можно проделывать, если использовать на меч магию какого-либо из четырех элементов. Это мальчику нравилось, в течении двух недель они не переставали тренироваться. Аргус больше не мог использовать магию, и ему приходилось только давать теорию, которую он излагал очень хорошо, что жеребёнок понимал, как все это работает сам, без примеров.

Но это не могло длиться вечно, Аргус понимал, что его время скоро настанет, и Даеан останется один. Он не хотел такого для своего племянника, оставить его на произвол судьбы, одного, маленького, ещё не познавшего этот мир. И он решил обратиться к своему другу в городе, который был недалеко от их убежища. Выпустив почтового голубя из клетки и прикрепив на него письмо, он отпустил его в свободной полет.

Пока ответ прилетит от его друга, он решил отдать то, что завещал отец мальчику.

— Даеан, иди сюда, – крикнул жеребец, призывая из другой комнаты. Резкая вспышка послышалась, а за ним поступил темный дымок, все это пошло снизу, где было тренировочное поле.

— Блин, Сапфира, так нечестно, я был не готов, – крикнул он на свою подругу, уже входя весь в копоти в кабинет дяди.

— И что это такое? — поднял левую бровь вверх, а другую опустил.

— Во всем виновата Сапфира, – обвинил он дракониху, вытирая с мордочки копоть.

— Нет, не я, ты сам виноват. Не надо было использовать на меня водяное заклятие. – защищалась она, вошла внутрь и оказалась рядом с жеребёнком.

— А кто на меня огненное дыхание хотел использовать? – парировал мальчик, но в их спор вмешался красный жеребец.

— Так, хватит! Сапфира, ты наказа! Сегодня без малахита, а ты, молодой человек, сто приседаний и отжиманий, а дальше посмотрим. – раздав каждому по кнуту, он увидел у них то, что хотел — возмущённые моськи, а особенно у рептилии.

Она открыла челюсть, хотела что-то возразить, но не стала. Мало ли чего ещё может лишить, и так любимый самый её камень, который она полюбила с детства есть. Ещё не хватало, заставит какие-то упражнения делать, Боже, не надо. Говорить Сапфира научилась уже, спустя две недели с того инцидента решив, что хватит пищать, пора самой мысли выдавать, а не через Даеана все просить. Синий ящер повернулась к Аргусу и вышла, оставив после себя обиженную мину. А Даеан только тяжело выдохнул и смирился со своей участью.

— Так, а теперь, золушка, лицо по-проще, я тебя сюда не для того позвал, чтобы ты получал кнуты. У меня для тебя есть пряник. – усмехнулся старик, вытаскивая из-под стола меч в ножнах.

От увиденного у Даеана ещё ниже опустилась челюсть, он был обескуражен таким подарком, что не мог ничего сказать. Меч — это одноручное оружие, состоящее из рукоятки и длинного клинка. На конце рукояти меча находится камень в форме капли и размером с яйцо. Лезвие имеет яркий красный оттенок, а его ножны цвета красного вина. На лезвии и на ножнах выгравированы странные символы.

— Это мне? — только и смог сказать мальчик, рассматривая меч.

— Да, это фамильный меч Заррок, он передавался от отца к сыну, он служит нам очень долго. Его выковал сам старейшина драконов. Его красноя пламя по сей день остаётся на лезвии меча. – он продемонстрировал мальчику все величие меча, вытащив его из ножен.

— Но зачем ты его мне сейчас отдаешь, дядя?

Аргус резко погрустнел, убрал обратно меч. Он не рассчитывал, что мальчик задаст этот вопрос раньше времени. Но собравшись, он выкрутился из этого неудобного для него положения.

— Перед уходом, твой отец просил передать тебе этот меч. И я исполняю его волю.

— Папа, – только и смог сказать мальчик, приняв из копыт дяди меч.

— Всё, а теперь ступай, наказания никто ещё не отменял. – отвлек он парня от глубоких раздумий.

— Ну, Дядя Аргус, – вернулся он с небес на землю, умоляюще прося отменить наказание.

-Нет, приступай к ста приседаниям, а после отжиманиям. И это не обсуждается, – сказал, как отрезал, стоя на своем.

---

Прошло два дня.

Аргус сидел и что-то писал, недалеко от него сидел Даеан, изучал книгу. Сапфира в это время тоже листала книгу и учила новые слова. В пещеру как гром при ясном небе влетел, ударившись в стену, голубь. Аргус привстал, внимательно рассмотрел гостя. Это был его почтовый голубь, весь исхудавший и растрёпанный. Он подошел к бедняжке, взял его, достал маленькую записку и уложил его на мягкую подушку.

— Лежи, отдыхай, ты заслужил это, – достав из шкафа корм для птиц, положил рядом, сам ушел за стол и принялся читать письмо.

Мальчику стало любопытно, что получил такое дядя. Что его выражение лица стало успокаивающим.

— Дядя Аргус, а что это вам пришло такое? Если не секрет.

— Нет, не секрет, у меня для тебя есть хорошие новости, мы отправляемся с тобой завтра в город. Собирай вещи, потому что мы сюда больше не вернёмся. – ответил он, убирая письмо, закрывая книгу, направляясь к сумкам.

— Как мы сюда не вернёмся? – недоумевая, спросил мальчик, от такой шокирующей новости.

— Так, и не вернёмся, вопросы на эту тему закрыты, завтра в полдень мы выходим, и это не обсуждается. – поставил точку в этом разговоре старик, начиная складывать все необходимое.

Весь день прошел в полной суматохе, Даеан не хотел покидать уже родные для него стены этой пещеры. Но слова дяди не обсуждаются: если сказал, что не вернёмся, значит так и будет.

---

Наступил полдень, солнце стояло на зените, не было ни облачка, которое мешало бы нашим путникам получать тепло от главного светила мира. Собравшись, они вышли из пещеры, напоследок Даеан посмотрел на неё, хотел запомнить её досконально, чтобы после вспоминать, как провел свои замечательные дни в её чреве.

Аргус положил копыто на плечо мальчика.

— Нам пора, пошли, – сказал тихим голосом, поворачиваясь на восток.

Они двинулись на восток, к новым приключениям, знакомствам и потерям. Мальчик не думал, что ждет его впереди. Но судьба решила сплести судьбу двух жеребят во едино. Что будет дальше, покажет время.

Путь казался мальчику долгим и муторным. На спине его лежал лук со стрелами, по бокам седельные сумки с провизией, а на поясе красовался под плащом его меч. Плащ был зелёного цвета, позволяющий ему при случае чего замаскироваться. Хорошо, что была на улице весна, но она уже подходила к концу, уступая лету.

На Аргусе был тоже зелёный плащ, два заполненных доверху мешка и с боку меч. Сверху их сопровождала в полёте Сапфира, тоже нагруженная не очень тяжелыми сумками, в них были её камни, которые она так бережно хранила на черный день.

Этот поход утомлял, уже немалый путь они проделали, но никак ещё не дошли до горизонта, где были видны хотя бы стены или башни. Молчание в походе угнетало Даеана, не выдержав, он начал мучить своими вопросами Аргуса.

— Дядя Аргус, скажите, что мы будем делать, когда придем в город? – начал допытывать жеребца мальчик.

— Нас должен встретить мой друг и сопроводить, а что дальше, ты сам всё узнаешь на месте. – ответил он на вопрос мальчика спокойным голосом, не отвлекаясь.

— А кто нас должен встретить, можешь описать его? – не останавливался единорог, *пока он говорит, нужно все раздобыть у него* — Думал про себя Даеан.

— Так, давай договоримся: я отвечаю на твой последний вопрос, и мы идем молча, а то отвлекаешь меня. – поставил он условия перед мальчиком, отвлекшись от дороги.

Тяжело выдохнув, мальчик согласился.

— Это мой старый друг, мы с ним многое прошли за шесть лет, когда я был тут, он тоже прибыл с того континента, откуда и мы. Но он обучался магией у зебр, я не могу сказать, какой, сам пока не могу понять, но она мощная. Он единорог, тёмно-красный жеребец с темной фиолетовой гривой, заплетённой в косички, на боку его красуется кьютимарка: четки с разными рунами. Не спрашивай, сам не знаю, что за руны, пытал его как мог, но он не в какую не говорил. Все, на этом мы закончим. – подытожил он, продолжая свой путь.

Но их тихий и спокойный путь не мог продолжиться, судьба вытащила нить, которая держала всю жизнь, и начался хаос в их пути. Через несколько минут перед ними вышел, преграждая путь, единорог. От кончика ушей до кончика хвоста — белый, словно иней, его грива падала на плечи. В глазах не было зрачка: они были все белые. Кьютимарка его черная трехконечная звезда, пронзённая мечем. Его злорадная ухмылка и взгляд устремились на старика.

— Ну вот мы и встретились с тобой, Аргус. Как давно я ждал этого, когда мой меч пронзит твоё трухлявое тело. — с изуверским восторгом в голосе проговорил он, вытащив черный, словно нефть, меч.

— Пепел, – процедил сквозь зубы старик, доставая меч, – Даеан, как только я его отвлеку на себя, беги, понял меня? – проинструктировал он мальчика.

Но Даеан стоял как вкопанный он ничего не слышал кроме своих мыслей. Его охватил страх, не то, что перед ним вооружённый пони. А то, что вид его был весь белый, оно ужасало его, он не мог поверить, что белый цвет может повергнуть в такой ужас, если он будет в обличии зла. Но его резко привел в чувства голос подруги сверху.

— Даеан, очнись, нужно бежать. В меня стреляют, я не смогу вам помочь, – кричала она ему в голове. Уклоняясь от стрел, она устремилась в глубь леса.

Но мальчик, простояв так всего минуты две увидел, как Аргус и Пепел схлестнулись в танцы клинков. Он стоял заворожённый этим танцем, они бились плавно, без всякого лишнего движения. Словно они отрабатывали свои движения годами, и после решили показать, кто из них искуснее. Но это все был обман, эта драка была на смерть, и Аргус уступал ему. Он не мог драться как раньше, ему силы хватило бы, только чтобы жить спокойно. Но сейчас этого ему не дадут.

— Как давно я мечтал об этом, – сильным рубящим ударом он вышибает с копыт меч. И одним ударом по челюсти бьет старика. Красный жеребец падает на землю.

Мальчик приходит в себя, он видит, что дядя в опасности и нужна помощь. Он магией создает заклинание огненного шара и запускает в Пепла, ему удаётся это сложное заклинание очень тяжело, и взамен он получает отдачу — резкую головную боль. Но слишком поздно, за доли секунды он пронзает мечом грудь Аргуса. Шар достигает своей цели, получив удар от огня, он отлетел. Чудовищный крик разносится по всему лесу, белый жеребец в конвульсиях бьется на земле.

А тем временем, мальчик увидел, что шар достиг своей цели. Головная боль немного притихла. Но он не был этому рад, черный меч торчал из груди дяди. Он рванул к нему с ужасом на глазах, его покачивало в разные стороны, тело было не готово к такому затратному заклинанию.

— Нет-нет-нет, только не снова, – тараторил он про себя. Он надеялся, что это неправда, что есть шанс вылечить дядю. Но на этот раз фортуна отвернулась от него. Увидев дядю, у которого светился очень сильно рог, держащего за меч, тихо, тяжело дыша сказал:

— Даеан… беги как можно быстрее… тебя должны встретить у входа… Передай ему это письмо. – Он магией достал письмо и передал жеребёнку.

— Нет, дядя Аргус, мы вместе вернемся, не покидайте меня. – уже начали наворачиваться слезы на глазах, голос начал дрожать. Он не хотел, чтобы это было правдой. Но она оказалась таковой.

— Ах ты тварь, как посмела испортить мое лицо, я был непредусмотрительным, не убив тебя первым! Кто знал, что жеребёнок знает высшие заклинания, это моя оплошность, и я её исправлю: вы все разом умрете. – прокричал белый единорог, вставая, его половина лица стала обезображена: всё покрыто черной копотью, из разорванных ран на лице текла черная как смола кровь. Он магией начал создавать темную сферу.

Даеан видел, как воздух начал собираться вокруг темной сферы, образуя вихрь, который становился все больше и больше. Жеребёнок впал в ужас: теперь у него нет ни шанса спасти ни дядю, ни себя. Что остаётся, это только закрыть глаза и ждать чудо. Давление вокруг сферы начало подыматься, ещё чуть-чуть, и все, кончина. Но произошло чудо. Никто не рассчитывал, что такое случится.

Пепел был на пике своих сил, остался миг, и его враги исчезнут на всегда, но его удача повернулась к нему спиной. Она решила, что нужно наказать самого надельного жеребца.

Рог Аргуса не прекращал светиться, он наоборот набирал силу, становясь все ярче и ярче. Достигнув своего предела, старик вытащил из себя черный меч. Встал, покачиваясь, его рог устремился на Пепла. Видели бы вы его ошарашенный взгляд, когда плотный столб света ударил по сфере, разбивая её на тысячи кусочков и задевая тело жеребца.

— Нееееееееее… – только и были услышаны от него последние слова, когда его поглотила странная тень.

После применения заклинания, тело Аргуса размякло, и он упал на землю как мешок картошки. Даеан, не знал, каким чувствам доверился, но они сказали ему открыть глаза. И к своему удивлению, он увидел весь процесс в деле: Аргус мощным заклинанием спасает их. И после, кто-то словно тень поглощает тело Пепла, который кричал. Единорог перестал произносить заклинание и упал, жеребёнок не стал медлить, успел поймать жеребца магией левитации. Аккуратно уложил его на землю, хотел уже применить заклятие лечения, но его остановили.

-Даеан, не нужно, даже оно уже не поможет, – остановил он мальчика.

— Но почему, я смогу снова тебя вылечить, тогда получилось, и сейчас получится, – утверждал он. Но дядя только покачал головой с улыбкой.

— Даже оно не поможет, я использовал запретное заклинание, котороя требует половину жизни, и я её использовал уже второй раз. Мое время пришло, мальчик мой. – спокойным голосом обращался он.

— Нет… не оставляй меня, прошу… как же я буду без тебя… — начал плакать он, вытирая слезы.

— Даеан, мальчик… как ты вырос… теперь все в твоих копытах… — «кашель, кровь» — стань настоящим всадником... я буду всегда с тобой, вот тут… – эти слова стали для него последними, он указал на солнечное сплетение и копыто тяжело ударилось о землю. Его глаза закрылись, биение сердца сделало последние удары и на веки замолкло.

— Неееееееееетт… -прокричал мальчик во весь голос. Его голос был услышан по всему лесу.

Дракониха расправлялась с последним лучником, прогрызая ему горло. Она услышала голос своего всадника и ринулась к нему. Не обращая ни на какие препятствия в виде деревьев. Её задача стала добраться до своего друга и помочь в беде. Добравшись до места, она увидела труп Аргуса, а над ним плачущего, прижавшего к себе голову Даеана. Впереди она увидела большое подобие туннеля из дерева. Большой столб света прожег рощу деревьев, образуя подобия туннеля.

Сапфира смотрела, как деревья начали гореть. Но её это не беспокоило. Она подошла к своему другу и села рядом. Даеан не прекращал плакать, он держал голову дяди, не отпуская её ни на миг. Он не мог поверить, что потерял снова своего родного пони. Он не хотел в это верить, но реальность, она такова была, что кто-то теряет, а кто-то получает. В его случае он потерял того, кого полюбил всем сердцем. И эта боль разбитого сердца дерзала его, не давая ей затихнуть.

— Даеан, нам нужно его похоронить, его нельзя так оставлять, – сказала она печальным голосом.

Мальчик, захлёбываясь слезами, кивнул головой соглашаясь с ней. – Хорошо…

Они взяли его тело, путь они проделали недолгий, оказавшись на самом высоком холме, который смогли найти. Мальчик положил его на землю с драконом, он достал меч, которым он дрался с Пеплом и положил на грудь дяди. Даеан начал возлагать на тело Аргуса камни, образуя выпученный холм.

— Он был хорошим учителем и замечательным дядей. Я никогда не забуду его, он останется в наших сердцах на веки веков. – сказал он последние сопутствующие слова.

— Я не могу пока дышать огнем, но я сделаю для него исключение. – сказала она вслух, прозрачное дыхание дракона окутала холм камней. Камни вместо твердой породы поменяли свою структуру, став прозрачными, как стекло. – Теперь время его не тронет.

Они простояли так несколько минут молчания.

— Мы должны до ночи успеть до города, пошли, – обратился он тяжелым без эмоций голосом к драконихе. Та, ничего не говоря, пошла рядом с ним.

---

Их путь до города занял половину дня, он помнил, что ему говорил дядя, город находился на востоке. И вот, преодолев колдобины и взобравшись на крутой склон, он увидел красоты стен города. Стена была из красного кирпича, высотой в двадцатиэтажный дом, толщина ее была равна пяти метрам. Ворота города оказались простыми деревянными дверями из обычного дуба.

Наконец-то они добрались до города, уже смеркалось, и им нужно было поспешить. Спустившись с крутого склона, он увидел перед собой силуэт в коричневом капюшоне, как у священников. Мальчик насторожился, его рог загорелся, и рядом приземлилась дракониха, оскалив свои клычки на незнакомца.

Но незнакомец поднял копыта и снял с себя капюшон. Это был единорог, тёмно-красный жеребец с темной фиолетовой гривой, заплетённой в косички. Его серьёзный и невозмутимый лик словно камень перед ними. Он начал говорить:

— Где Аргус?

— Он умер, спасая меня от странного врага. Он просил передать вам это письмо, – жеребёнок достал из сумки письмо и вручил незнакомцу.

Тот взял магией, развернул и прочитал его. К его удивлению, камни оказывается, тоже могут хмуриться и показывать чувства. И этот жеребец не исключение, его взгляд стал печальным, но после все вернулось на круги своя. Вернулось его каменное выражение лица, и он продолжил:

— Пусть твоя дракониха примет это зелье, никто не должен видеть её. – он протянул склянку светлой жидкости мальчику и начал ждать.

— Но что оно делает? –спросил он у незнакомца.

— Меньше вопросов. – сказал, как отрезал.

— Сапфира, нужно принять, главное — не бойся, если что-то случится, я тебя вылечу, клянусь.

— Я доверяю этому чужаку, не знаю, почему, но от него не исходит никакой опасности. – сказала она ему в голове и начала пить жидкость из склянки.

Прошло несколько секунд, и она стала невидимой, осмотрев себя с ног до головы, убедившись, что все на месте, она взмыла воздух.

— Передай ей, что действие закончится через два часа, пусть летит к часовой башне, там её ждут. – сказал каменный незнакомец и пошел к воротам.

Даеан передал все своей подруге и пошел за незнакомцем. Но его интересовало: куда его ведут. Не дожидаясь, он решил спросить.

— Мистер, извините, но куда вы меня ведёте?

Он, не поворачиваясь, сказал:

– Домой.

Продолжение следует.

Акт. 2 Глава - 4 Академия и учитель

Первый день, проведённый в странной комнате пугал Арона, он не понимал, где находился. Ему казалось, что кто-то войдет в комнату и начнет пытать, как сделала та кобылка. Мальчик ни с кем не разговаривал, не ел и не пил. Теперь он больше никому не доверял, ждать опасности и предательства можно от кого угодно, так он стал думать обо всех, кто пытался с ним контактировать. Его успокаивали, говорили, что он в безопасности, но он не верил ни слову, что говорили ему другие пони. Он поставил каменную стену, которая отгораживала его ото всех, и он смог погрузиться в свои мысли.

Мысли его были о разном, начиная с того "Кто я", и заканчивая "Для чего я был рожден". Не зная ответов на свои вопросы, это вся мешанина хаоса терзала его душу, уже и так раненую потерями своих родных и любимых. Он мечтал о том, чтобы взять и умереть. Такая мысль посещала его не однократно, но что-то не давало этому случиться. Какая-то сила удерживала его, говоря ему: «Постой, ещё рано, твой срок ещё не пришел». Сама госпожа смерть пророчила ему, или кто-то другой, этого мы не узнаем пока что.

Но пролежал в голоде неделю, его навестили. В комнату вошел, тяжело шагая, словно титан, передвигающийся по земле, медленно перешагивая гору, чтобы ненароком разрушить её незнакомец. Он: тяжело, но тихо, подошел к жеребёнку. Незнакомец положил своё могучее копыто на плече мальчика.

— Нет! Я не пойду! Оставьте меня! – кричал жеребёнок, его резко захлестнула паника, он начал извиваться, кричать, из-за такого стресса и накрутки себя, сработали инстинкты самосохранения. Арон стал воспринимать этот мир враждебно для себя.

Но жеребец не был преклонен останавливаться, он сильнее нажал на плече мальчика, припечатав того к кровати.

– Успокойся! – сказал он каменным голосом, поворачивая к себе жеребёнка.

— Я не хочу, не надо! – все продолжал он кричать и извиваться, доставляя жеребцу неудобства.

Тёмно-красный жеребец магией, силой зафиксировал его внимание на себя, обездвижив мальчика до мордочки.

– Успокойся и смотри на меня, – снова тяжелым голосом привлек на себя внимания мальчика.

У жеребёнка больше не было выбора, скованный полностью и невозможно что-либо сделать, он решил сдаться. Отчаявшись он, выполнил приказ жеребца. Открыв глаза, он стал смотреть на него, это был единорог. Ростом чуть выше обычного жеребца, статный, его темно-карие глаза говорили о его мудрости и справедливости. На него можно было положиться в трудную минуту, он никогда не откажет и поможет.

— Ты боишься, не дай страху завладеть собой. Если ты позволишь этому случиться, то потеряешь себя в пучине отчаяния, гнева, злобы. И станешь тем, кем не хотел тебя видеть Сэт. – сказал единорог. Жеребёнок прильнул всё свое внимание на имя, которое он уже давно не слышал.

— Папа, – промолвил он, отчаянно вспоминая все, что было хорошо с ним, разум стал возвращаться, но не сразу, частично, мальчик перестал ерзать.

— Ты обязан бороться за жизнь, которую даровал тебе Сэт. Я могу тебе помочь избавиться от страха. Но ты должен решить, хочешь ли ты этого. – освободив его от магии, темной фиолетовой гривый жеребец только хотел выйти и оставить мальчика, остановился.

— Подумай о той, которую ты хотел защитить, что станет с ней, когда она узнает, что ты потерял рассудок или, ещё хуже, умер. Подумай об этом, я буду ждать твоего ответа. – уже точно закончив, он вышел, оставив мальчика одного в раздумьях.

Но когда он услышал последние слова о той, которую он должен защитить. Разум полностью вернул рассудок мальчика. – Эпплджек, тетя Элис, я же обещал им. – резко его накрыла пелена воспоминаний проведённого с Эпплджек время. Добрую улыбку тети Элис, которая предлагает ему добавки яблочного пирога. Но после, его начинают одолевать и плохие воспоминания, как перед ним умирает прямо в копытах Элис, прощания самой Эпплджек. Это все начало давить на него тяжелым грузом.

— Что мне теперь делать? – задал самому себе вопрос жеребёнок. Ответ был очевиден, но Арон не мог его увидеть после стольких обид и избиений.

Жеребёнок закрыл глаза и снова погрузился в свои сны. Но в этот раз все было по-другому, он снова стоял на этой, словно лезвии, дорожке в кромешной тьме. Осмотревшись по сторонам, он понял, где оказался. В час трудных минут для себя, его сознание решило ему помочь.

— Пожалуйста, покажись… Мне нужна твоя помощь… Я отчаянно нуждаюсь в тебе, – прокричал жеребёнок. Голос его эхом разнесся по всему пространству.

Прошла минута, две, но ничего не происходило, глухая тишина начала давить Арона. Он стал метать свой взгляд по помещению, чтобы найти хоть кого-то. И это ему удалось сделать. Прямо над ним появилась темно-зелёная ока, которая потихоньку приближалась к мальчику.

— Теперь ты не убежишь, – чудовищный голос, как шипение змеи, пронесся по пространству, ставя мальчика в ступор.

Арон не мог поверить, она снова пришла за ним. Кто она, и чего хочет от него, жеребёнок не знал. Но его инстинкты говорили ему: *Беги, как можно быстрее убегай*. Он решил прислушаться к ним, ока уже достигала его, оставалось совсем пару шагов, и её щупальца смогли бы схватить Арона. Но, выйдя из ступора, он галопом помчался по дороге от ока.

Она зашипела недовольно и выпустила свои щупальца за мальчиком.

– Ты не уйдешь, не позволю!

Мальчик бежал, не оглядываясь, он понимал: если остановиться, то она поглотит его. — *Значит, об этом он говорил* — подумал про себя Арон и стал увеличивать свой темп. Но этого было мало, щупальца догнала мальчика и обвязала его заднюю ногу.

— Нееетт… Отпусти меня…!!- отчаянно стал умолять, цепляясь за землю передними копытами, отодвигая хоть на миг свою смерть.

— Не сссопротивляйся, Арон… Ссскоро все закончится… Больно не будет, – утешала и уговаривала его шипящая ока, обхватив уже все его ноги своими черными щупальцами.

— Помоги, прошу тебя, Карелл! – выкрикнул он, не понимая, откуда он знает это имя.

«Бум»

Резкий грохот прошелся по пространству, стены которой стали меняться. От черного словно мазут они становились белыми как иней на снегу. Ока закричала, ей стало больно, она резко отпустила мальчика и стала прикрывать себя щупальцами от яркого света. Арон упал на так ему знакомые плиты пола.

— Вернись обратно в свою клетку, порождения тьмы. – грозно проговорила пегасочка, топнув копытцем по полу.

Но тварь не унималась, она желал заполучить мальчика – Отдай мне Арона, его ссссудьба принадлежит мне – злобно прошипела она, вытянув своё щупальце к мальчику.

«Бум»

И снова внезапный звук разошёлся по пространству, а за ним — большая волна, которая впечатала в невидимую стену ока. Та вся съежилась, щупальцами пыталась скрыть себя от яркого света, но все было четно. Вокруг неё было пустое освещённое пространство, и ей просто не хватало щупалец закрыть себя.

— Хватит! Прекрати это, молю, пощади! Я уйду! – стала просить она пощады у пегасочки.

Кобылка была довольна услышанным и убрала напор света. – Теперь уходи обратно в свою темную темницу и не возвращайся больше, – она посмотрела на существо, как на своего врага.

И ока с поражением начала уходить в дальние угольки темного пространства. – По меня мои ссссслова, жрица, ты не ссссможешь долго защищать его. Когда-то он оступиться, и я захвачу его. – с последними словами она исчезла, оставив вместо себя темное пятно, которое со временем стало белым.

Убедившись, что опасность миновала и жеребёнку ничего не грозит, кобылка расслабилась, с её мордочки спала маска воина, и за место неё появилась спокойная и миролюбивая кобылка которая увидела своё чадо. Она подошла к жеребёнку, который дрожал, как осиновый лист на ветру. Он лежал на боку в позе эмбриона и прикрывал голову копытами. Она нежно легла рядом и прижала жеребёнка к себе своими черными крыльями.

— Тише-тише, все хорошо, она ушла и больше тебя не побеспокоит, — утешала она мальчика, гладя того по гриве.

— Я боюсь… Я очень сильно боюсь… Не знаю, что делать. – Плакал жеребёнок, опустив копыта и отчаянно посмотрел на кобылку.

— Арон, я уже знаю давно об этом, прости, что не смогла помочь в трудную минуту. Я не могу вмешиваться, равновесие не позволит этому случиться. Я могу только помочь с советом, это все, что в моих силах. – Грустно произнесла кобылка, вытирая кончиком крыла слезу мальчика.

— Какое ещё равновесие, я не понимаю тебя.

— В мире существует две противоборствующие стороны: это светлая и темная. Каждая из сторон старается доминировать над другой, чтобы выиграть в бесконечной битве. Но когда одна из сторон начинает теснить другую, то в их битву вступает равновесие, которое не дает одной из сторон уничтожить другую. – Объяснила кобылка мальчику, уже сложив крылья.

— Получается, сейчас равновесие вмешалось и спасло меня. – Уточнил жеребёнок у черной кобылки. Та всего лишь тихонько посмеялась.

— Можно и так сказать, ты не заметил ничего странного, когда тебя схватила она? – жрица посмотрела на мальчика, который принял задумчивый вид.

* — Чего-то странного, кроме того, что тварь схватила меня, и я позвал какую-то Карелл. Ничего странного тут не вижу. Стоп, откуда я знаю имя Карелл. Я его раньше никогда не слышал и не видел. Тогда откуда, моя бедная голова. — * Мальчик мысленно разговаривал сам с собой. И его осенило, он устремил свой взгляд. — Карелл, откуда я знаю твоё имя?

Она снова улыбнулась и нежно сказала: – Равновесие вмешалось в эту битву, чтобы зло не смогло уничтожить добро. Вот и все объяснение этому. – подытожила кобылка, тронув кончиком копыта носик мальчика.

— Значит, какое-то равновесие спасло меня, дав только твое имя. В это верится с трудом.-

— Каждый волен верить и не верить. Но я скажу тебе, что это правда. Арон, нам пора прощаться, мне снова нужно уходить, я не могу задерживаться тут долго. – Сказала она грустным голосом, прижимая жеребёнка к себе.

— Но я не знаю, что мне делать, если я вернусь обратно, то для меня это будет как простой сон. И я снова потеряю контроль и начну бояться, а с тобой я чувствую себя спокойно. – Начал он уговаривать кобылку.

— Прости, но я не могу остаться с тобой, это невозможно. Равновесие не позволит этому произойти. Я могу лишь дать тебе маленький подарок. — Она коснулась копытом груди мальчика. Резкий, маленький, словно огонек свечки сверкнула на груди пегаса и погасла.

Арон почувствовал странное чувство. Оно говорило с ним, показывало, что правильное, а что нет. – Что это такое было? – Спросил он у кобылки, прижав свое копыто к груди.

— Это мой тебе подарок, доверяй ему, как мне, она будет тебе подсказывать в самые трудные минуты твоей жизни. Это все, что я могу сейчас сделать. Я могу тебе дать только один совет: доверяй своему сердцу, а не голове. А теперь, тебе пора возвращаться. До встречи, мой маленький принц, – сказала она и поцеловала мальчика в лобик.

Арон хотел что-то сказать по поводу подарка, но последние прощальные слова ввели мальчика в транс. Он где-то уже слышал эти слова, но вспомнить никак не может, что-то не дает ему это сделать. И поцелуй кобылки вывел мальчика из транса в глубокий сон.

---

Арон резко привстал в холодном поту. Жеребёнок не мог поверить, что это снова с ним случилось. Он снова встретил её, с той встречи прошло много времени. И она появляется, когда ему грозит опасность. И эта ока, она теперь говорила с ним, и равновесие, что всё это может значит. Все это беспокоило Арона, он не мог выбросить из головы все, что произошло с ним. Но, поняв, что он вернулся обратно, решил пока оставить все эти вопросы. Ему нужно думать о настоящем, что ему теперь делать, голова говорила, что нужно ждать и не нарываться, а вот сердце говорило: нужно начать действовать и переставать бояться.

Решив чью сторону выбрать, он встал с кровати, подойдя к двери начал стучать. – Кто-нибудь, пожалуйста, ответь мне, я хочу поговорить с тёмно-красным единорогом, – прокричал мальчик, привлекая на себя внимание. Он смог запомнить, кто был перед ним, когда его сковали магией.

Прошло всего более десяти минут, и послышался щелчок открывания замка. Мальчик отошел от двери на безопасное расстояние. Дверь тяжело открылась, внутрь вошел каменным лицом единорог. Он взглянул на мальчика металлическим взглядом.

— Ты меня звал, я пришел, говори, что ты хочешь, – невозмутимо и монотонно сказал единорог.

Арон замялся, он не знал, что сказать. Он смотрел под ноги, не давая себе смотреть ему в глаза.

— Ты тратишь мое время, если ты решил разыграть меня вот так. Это плохой розыгрыш, и за ним последуют наказания. – Предупредил его тот и уже недоверчиво посмотрел на мальчика.

Когда пегас услышал про наказания, его одолел страх. Он понимал: если не начнет говорить, то этот жеребец может сделать что-то похуже. Какое-то странное предчувствие он почувствовал у себя в груди, оно говорило ему, стучалось к ему. Жеребёнок решил прислушаться.

С мордочки пропал страх, за место него пришла решимость. – Я хочу, чтобы вы обучили меня, как избавиться от страха. Я не хочу потерять своих любимых, я хочу защитить их. Даже ценой своей жизни, я не боюсь вас и вашего наказания. – Он серьёзно посмотрел на единорога.

Их взгляды пересеклись между собой. Единорог закрыл глаза и самодовольно усмехнулся. Он повернулся спиной к мальчику и пошел к выходу. Арон не понимал, что происходит, почему единорог усмехнулся и пошел к выходу.

— Ты долго будешь стоять, или мне сказать, тебя запереть тут на вечно, – он остановился уже у двери и мимолётно посмотрел на жеребёнка, и после, снова пошел, уже оказавшись снаружи комнаты.

Пегас начал сомневаться в своих поступках, голова говорила ему: "Постой, безумец, ты нас всех погубишь". А сердце ему шептало другое: "Нужно идти, это шанс начать с нуля". И мальчик послушал не свой здравый смысл, а предчувствие, которое толкало его. И он последовал за единорогом к новым своим приключениям.

---

Они проходили коридор за коридором, кроме деревянных дверей, тут нечего было смотреть. Арону казалось, что единорог нарочно ведёт его кругами, он замечал, что уже проходил не одинажды по этому пути. Но он ошибался, единорог резко остановился, открыл дверь, и яркий свет ударил по глазам мальчика, заставляя того зажмуриться.

Выйдя наружу и привыкнув к свету, Арон увидел воочию всю красоту здания. Академия находилась в окраинах большого городка. Академия состояла примерно из пятнадцати зданий, мало походивших друг на друга. «Гнезда» — общежития имели круглый центр, от которого расходились восемь крыльев, так что выглядели они как роза ветров. «Пустоты» были простыми и квадратными, с витражами в окнах, изображающими Селестию и Луну в классической ситуации: они кружились друг за дружкой, как будто догоняли друг друга. Главное здание нельзя было перепутать ни с каким другим — оно занимало около шести тысяч квадратных метров и выглядело так, словно его сложили и склеили из нескольких меньших, плохо сочетающихся построек.

Арон не мог наглядеться на все эти здания, но чей-то удар хвостом вернул мальчика обратно. Единорог легонько ударил хвостом по мордочке мальчика, приводя того в чувства.

— Хватит летать в облаках, нас уже ждут. – Спокойно, словно камень, сказал он, вошел в арку, куда вели к зданию «Пустоты»

Арон не стал медлить, продолжил следовать за единорогом, осматриваясь и запоминая дорогу. Вниз, потом налево. Короткое здание с цветными окнами. И два больших дерева перед ним. Запечатлев все это в уме, они вошли в здания.

---

Помещение было совершенно темным, за исключением широкого круга света, охватывавшего стол странных пони. Пройдя вперед, они встали на край светового круга и стали ждать. Девять пони неспешно закончили беседу и повернулись к мним.

Огромный стол в форме полумесяца был поднят на возвышение, так что, даже сидя, пони смотрели на них сверху вниз. Выглядели они весьма серьезными пони — в возрасте от зрелости до седой старины.

Повисла долгая тишина. Наконец, один из жеребцов, сидевший в центре полумесяца, сделал им знак. Единорог посмотрел на пегаса.

— Выйди в центр, – сказал он, переводя обратно свой взгляд на девятку пони.

Арон сглотнул, он не думал, что такое случится именно с ним. Он и так боится показываться другим, а тут его заставляют выйти в центр круга и показаться всем, кто тут есть. Он стал пятиться назад, на него нахлынул страх быть снова преданным. Но жеребец, увидев, что он вытворяет, подошел к уху мальчика.

— Успокойся, всё хорошо, тебя не тронут, я защищу тебя. Будь спокоен и доверься своему чувству, оно подскажет тебе, – прошептал он, успокаивая мальчика.

Арон странно себя почувствовал, от сказанного единорога, он почувствовал, что ему можно доверять. И панику как копытом сняло, как будто её и не было. Он выдохнул, приводя свой разум и сердце в спокойствие. Качнув головой, соглашаясь с единорогом, он вышел в цент круга.

— Подойди ближе, чтобы мы могли видеть тебя. Вот так хорошо. Здравствуй. Как тебя зовут, мальчик?

— Арон, сэр. – Ответил мальчик с опущенными глазами, не смея смотреть на других пони.

— Арон, не прилично общаться с тем, кто не смотрит на собеседника, не правда ли. – Спокойно и дружелюбно сделал замечание жеребец.

— Простите, сэр. – Он поднял голову и посмотрел на единорога, светло-серого цвета, вокруг глаза белое, словно круг, родимое пятно. Не очень сильно пожилой, с коротко стриженой гривой синего цвета.

— Вот это другое дело, я ректор Леониус этой Академии. Зачем ты сюда пришел? -

Мальчик попал в замешательство от такого вопроса. Он сам не понимал, для чего он тут. Его вел темно-красный жеребец, не говоря, куда и зачем. А тут вот тебе, перед ним сидят девять пони, которые смотрят и ждут от него ответа, которого он сам не знает.

Молчание длилось несколько секунд, и один из пони фыркнула, ударила по столу. – Это может длиться вечно, он тратит мое время, я пошла. Минастир, пошли, тут нам нечего делать.

Ректор бросил на неё чрезвычайно раздраженный взгляд:

— Я не давал вам слова, магистр Таонна, — Они уставились друг на друга и смотрели, пока Таонна наконец не нахмурилась и не отвернулась.

Ректор снова повернулся к мальчику и стал ждать ответа. Арон стал метать свой взгляд в разные стороны, чтобы найти какой-либо ответ на его вопрос. Но их давящие взгляды просто буравили его, не давая собраться. И тут снова предчувствие начало подсказывать ему.Он начал прислушиваться к нему и получил ответ.

— Я хочу стать сильнее, чтобы защитить своих любимых. – Ответил он с гордо поднятой головой.

Тишина, которая была создана, перешла в гул между магистрами. Они что-то обсуждали, но ректор сидел невозмутимо и смотрел на Арона. Прошло несколько минут, и один из магистров ударил по столу копытом. От его удара пошли красные искры, словно два кремня бьют друг от друга, только в пять раз больше.

— Малец, а у тебя кишка не тонка, ты понимаешь, что просишь много? Силу не так легко получить, как тебе кажется. У тебя ещё молоко не обсохло на губах, а ты просишь такое. – начал прессовать он жеребёнка, земнопони, крепкий большой жеребец, можно сказать, выше всех, с черной щетинистой бородой и с плешиной на голове. Темно-Красного цвета, на правой ноге родимое пятно серого цвета. Кьютимарка – часовые шестерёнки, соединённые между собой.

— Кирдан! – Резкий голос привлек внимание всех магистров на ректора. – Ты даешь себе отчет, кто он? Ты знаешь его прошлое? Кого он именно хочет защитить? – Спокойно, не смотря на магистра, начал атаковать вопросами. Магистр артефактов Кирдан сел на место и замолчал, делая задумчивый вид.

— Теперь, когда вы все успокоились, давайте выслушаем историю мальчика.

— Что... историю, какую, вы о чем? – Уже не уверено начал говорить с ректором.

Ректор улыбнулся. – Твоей жизни, начиная самого начала твоего путешествия и заканчивая тем, как ты появился тут. – Закончил свое предложения и стал его внимательно слушать.

Жеребёнок посмотрел на темно-красного единорога, который кивнул. Арона стали дерзать сомнения, стоит ли ему рассказывать все, или умолчать про Кровавый орден, про труппу, которую атаковала странная восьмерка. Как он решил создать лезвия из камня, который свел с ума кузнеца Сэта и про сына Джеймс, которого убили твари. И проведённые несколько месяцев в городе, который его чуть ли не убили. Всё это он мог скрыть, рассказав только про нашествия дракона и как он спасал маму Эпплджек. Но предчувствие говорило ему ничего не скрывать, и мальчик стал рассказывать все. Но не послушав чувство, он решил утаить организацию Кровавый орден и про имена тех, кто входит в ту организацию. Начиная про Ярла и двух его приспешников. В своей истории, но рассказать про труппу и как его отец был похищен каким-то темным жеребцом.

Рассказывал мальчик долго, уже было забыто сколько прошло часов с момента его начинания. Ректор и магистры, даже магистр Таонна была увлечена его рассказом. Сначала она не хотела слушать, но когда в его рассказе появились дракон, а после твари, похожие на пони, но напоминающие насекомых, она увлеклась его рассказом. Как жеребёнок, которому читают интересную и увлекательную сказку. Он не стал говорить имя Ярла и его приспешников, он поменял их на другие.

Мальчик закончил свой рассказ, и на этой ноте ректор привстал. – На этом собрание объявляется закрытым и переносится на завтрашний день. А сейчас, пусть наш гость Арон пойдет в свои покои и отдохнет. Для него этот день был тяжелый, как морально, так и физически. Страж Эрик Реден, глава стражи магов, этот жеребёнок поручается тебе. На этом собрание закончилось, можете расходиться. – Сказал он последние слова и вышел из-за стола, а после за ним повторили другие магистры.

Красный единорог подошел к жеребёнку. – Пошли, сегодня ты справился.

— Но я ничего не сделал, почему все ушли? – Начал волноваться мальчик, не сделал ли он какую-то глупость.

— Погляди на улицу, уже глубокая ночь, магистры не преподавали сегодня. Они отдали всё время тебе. Теперь хватит вопросов, пошли, тебе нужно отдохнуть. – После он больше не отвечал, а шел по дороге, отводя мальчика в другое здание.

Прошло каких-то десять минут, и они стояли у входа, где висела табличка «Гнезда». Койки для учащиеся располагались на четвертом этаже восточного крыла гнезд — самого дальнего от умывален первого этажа. Когда он вошёл внутрь, перед ним стоял большой широкий коридор, где были скамейки и маленькая комната, где сидела старенькая кобылка и тихо себе посапывала.

Эрик подошел к столу, нажал на кнопку. И раздался колокольный звон прямо в комнате кобылки. Кобылка резко вскочила, ошарашенная подбежала к стойке, ругаясь.

— Твою копыто, опять шкеты не спят, сейчас я вам палкой… — И, увидев перед собой Стража, она замялась, убрала в сторону палку.

— Мне нужна одна комната для этого жеребёнка, – не обращая внимания на то, что говорила старушка, он стал ждать свои ключи.

— Страж Эрик, простите, не узнала, уже года не те. Сейчас посмотрю, подождите минутку. – Прошло несколько секунд, и перед ним уже лежали ключи от комнаты.

— Спасибо, если запомните, кто вас так беспокоит, скажите мне, – после он повернулся и пошел по лестнице.

Арон тихо брёл за Стражем, не произнося ни слова. Поднявшись в правое крыло четвертого этажа, он открыл правую дверь и вошел туда. Жеребёнок замешкался, но после вошел вслед за ним. Жилье оказалось не особенно роскошным. Но на узкой кроватью лежали чистые простыни, а под ней стоял сундук с замком, где могли хранить свои скудные пожитки. Комната предназначена для двоих учащихся. Её ширина и длина были восемь на пять метров в квадрате.

Эрик не стал раскладывать постельное белье, лег на кровать и уснул. Арон сел на кровать, стал обдумать все, что с ним случилось и что будет дальше. Но усталость взяла верх над мальчиком и заставила его лечь и уснуть.

---

Утро наступило для жеребёнка толчком в бок.

-Я… Не хочу вставать… — Сонно сказал мальчик, закрывая себя полностью одеялом.

— Хорошо, – сказал кто-то, магия обхватила одеяло. Оно свернуло мальчика, образуя что-то типа кокона.

— Что происходит! – Начал кричать жеребёнок в одеяле, пытался пошевелиться, но одеяло не давало этого сделать, оно сковало его полностью. Он слышал, как открылась дверь, после они вышли и начали спускаться. Оказавшись внизу, одеяло открылось, и Арон полетел прямо в ванную.

— Умывайся, – приказал ему красный единорог, магией складывая одеяло и выходя из умывальни.

Арон был шокированный, он думал, что его сейчас утопят. А тут, получается, не хотел вставать — получай наказание. Он начинал понимать, что со Стражем Эриком шутки плохи. Если что-то не так, то может подвесить кое на что. Поняв, что нужно держать уши востро, он принялся умываться и приводить себя в порядок. К его удивлению, никого не было в большой умывальне, кроме него самого. Не придав значению, он вышел из неё. Направился к выходу, выйдя в просторный коридор, он увидел, как перед выходом стоит его нянька.

Эрик заметил жеребёнка развернулся к выходу. Арон подбежал к нему и ровняется с ним следовал за Эриком. Десять минут проходят в молчании, на улице никого нет. Не понимая, что происходит, куда делись остальные он замечает, что уже стоит у входа в здании, где его вчера принимали.

— Запомни, сегодня у тебя решающий день, он изменит твою жизнь. Не упусти его, доверься своему чувству. – После этого он замолк и вошел первый.

Арон стоял неуверенно, он обдумывал слова Эрика. * Жизнь изменится, доверься чувству, откуда он знает об этом. Ладно, когда все закончится, расспрошу его* — проговорил про себя мальчик. Выдохнув, собравшись, он вошел в здание и вышел в центр круга.

Снова все магистры сидели на своих местах, но некоторые были сонные, другие как будто не спали. Их взоры устремились на ректора, который что-то перебирал в копытах.

— Арон, сегодня мы собрались здесь, чтобы принять тебя в академию стражей. Но для этого тебе придётся ответить на вопросы каждого магистра. Готов ли ты начать, либо ты не хочешь вступать в Академию и вернуться обратно на улицы Сталлионграда. Решение за тобой, я дам тебе пять минут. – Объяснил он всю ситуацию мальчику, ставя песочные часы на стол, которые стали отсчитывать пять минут.

Арон задумался, он начал ставить все "за" и "против", одно: ему не хотелось снова оказаться на улице, и выживать. А есть другое: остаться в академии стражей и не знать, что будет с ним там. Это тоже минус, но есть и плюс, он будет укрыт от ближайшего холода, будет накормлен и не придётся просить подаяния. Все это дерзало мальчика, он никак не мог решиться, и вдруг он вспомнил слова Эрика. — *Довериться своему чувству, оно не раз мне уже помогало. Но если я буду его слушаться все время, то не смогу сам принимать решения. Нет, лучше я сам решу, как поступить. * — Пять минут пролетели как зеница ока, и его вернули с раздумий.

— Время вышло, твое решение? – Сказал спокойным голосом ректор, обращаясь к мальчику.

— У меня будет два вопроса, если вы позволите задать их, сэр. -

— Хорошо, я отвечу только на два, а после я хочу услышать твое решение. -

— Что такое Академия Стражей? -

— Хм… Ты меня удивляешь, мальчик, хороший вопрос. В этой академии учатся не совсем обычные жеребята, каждый обладает той или иной способностью, которая может послужить Эквестрии в хорошую пользу. Мы помогаем им разобраться с их даром и обуздать её силу, чтобы в будущем можно было им воспользоваться. Это все, что я могу тебе сейчас рассказать. Задавай свой последний вопрос.

Арон задумался, * Академия обучает тех, у кого есть скрытые способности и помогает их обуздать. Я должен спросить его про это, больше такого шанса не будет. * — он посмотрел на ректора уверенным взглядом.

— Расскажите мне про Кровавый орден? -

Резко все магистры стали шептаться между собой. Даже ректор сделал угрюмое лицо, он был недоволен услышанным вопросом.

— Ты понимаешь, что сейчас сказал? – Задал он встречный вопрос мальчику.

— Да, я хочу понять, что это за организация, которая забрала моего отца, – решительно держался он своего решения, не отступая.

— Тогда ответь на мой, это будет завесить, как я отвечу на твой вопрос. Что ты сам знаешь о них, если ты, конечно, не скрыл от нас в своем рассказе о себе их.

Мальчик опустил голову, уши прижались к голове. Почувствовав стыд он поднял голову и уверено сказал.

— Простите, сэр, но я скрыл это. Я знаю, что нападения дракона на мою деревню это их копыт дела. Двое из этой организации пытались контролировать его. Но ничего не вышло. После эта организация нападала на труппу бродящих артистов. Всего их было восемь, и один из них был словно тень. Звали его Ярл. Мой отец вступил в бой, чтобы защитить меня, но его забрали. Куда, я не знаю. – закончил мальчик, сдерживая позывы плакать. Нахлынутое воспоминание о потере труппы и отца дали о себе знать. Они просто стали опять терзать его душу, заставляя его снова страдать. Но жеребёнок взял себя в копыта и серьёзно посмотрел на ректора.

Ректор сидел задумчиво, все его внимание было устремлено на сказанное жеребёнком.

— Это все, ты больше ничего не хочешь рассказать? – Начал он давить на жеребёнка, рассчитывая на то, что тот может скрыть что-то ещё.

— Нет.– Спокойно и уверено произнес он, смотря в глаза ректору.

— Ха-ха-ха-ха-ха, ты мальчик уникальный, то что ты ты сейчас предоставил нам неоценимую информацию. Я обещаю, что ты получишь ответ на свой вопрос. Сейчас, в связи с полученной от тебя информацией, я боюсь, тебе не понравится ответ. Пусть пока он останется на некоторое время в сторонке. – С улыбкой на лице он заключил с жеребёнком устный договор.

Мальчик задумался. -*Если ректор говорит правду, то от полученной сейчас информации не будет никакой пользы в будущем. *- Даже чувство было согласно с ним. И мальчик кивнул, соглашаясь. – Я согласен вступить в Академию.

— Тогда с течениями обстоятельств, полученной от тебя информации, я даю тебе выбрать трех магистров, которые тебе зададут вопросы. Это будет от нас тебе благодарность. Прости, но без этого мы не можем принять нового ученика в академию. Такие у нас правила.

Арон начал осматривать каждого магистра, он не знал, кто из них кто. Но тут вмешался один из магистров и сказал:

— Арон, будьте любезны снять повязку и жилет. – Это сказал пегас средних лет, не очень сильно стар, но по виду можно понять, что он пережил многое. Черного цвета, с серой, не очень длинной гривой. Кьютимарка – белоя облако, пронзённое лучом света.

Тут мальчик встал столбом. Он мог показать крылья, но глаз, увольте, он сам боится смотреть на него, а показывать кому-либо. Для него это очень тяжело.

— Не волнуйся, все, что тут происходит не выйдет за пределы этих стен. – Успокоил он жеребёнка, но тот не мог выйти из ступора.

— Я не могу, простите, это… — Арон не успел договорить, как к нему подошел Эрик. Он приблизился к уху.

— Они всё знают, не волнуйся, просто покажи. – прошептал он и отошёл обратно.

— Всё, значит? – Пробормотал про под нос мальчик.

Мальчик снял себя жилетку и выпрямил свои перепончатые крылья, которые грандиозно начали то подыматься, то отпускаться. Столько просидеть в жилетке без разминки... Они просто устали и уже сами по себе начали жить. После, не обращая внимания на крылья, мальчик приступил к повязке. Сняв её, он посмотрел на ректора и на магистров.

— Этого не может быть, Фестрал, но его правый глаз обычный. Вы мальчик очень интересный, я магистр полетов Менелтор. Вы меня очень сильно заинтересовали, я буду ждать с вами встречи. – Закончил магистр, сев за свое место.

Ректор привстал и обратился ко всем.

— Я предлагаю сделать исключением Арона и впустить его в академию без вступительных вопросов. Он доказал многим нам, что достоин этого. Давайте голосовать.

— Кто за? – Семь копыт поднялись вверх.

— Кто против? – Пара подняла копыта. Это была кобылка и ещё один пегас.

— Принято большинством, теперь, начиная с этой минуты, Арон принят в академию стражей. Ему выплатить сумму в размере пятисот бит. Бесплатное проживание в общежитии «Гнезда».

От услышанного двое магистров начали возмущаться на ректора. Но он лишь посмотрел на них, и те угомонились.

— Теперь ты можешь идти. Осмотрись тут, а завтра ты начнешь свою новую жизнь в лице ученика. — Подытожил ректор, закрывая собрание. Но два магистра, которые проголосовали против, сурово посмотрели на мальчика, желая тому незабываемую для него учебу.

Арон не стал обращать на это внимания, он одел обратно свои вещи и направился к выходу.

Продолжение следует.

Акт 2.Глава 5 - Первый день

Эрик вел мальчика через двор.

— Ты справился, молодец, – поздравил Эрик спокойным голосом, как камень. – Тебе не назначили плату. Всем полагается плата.

Придя в себя, мальчик недоуменно по смотрел на него. – Плата? Но мне ничего про неё не говорили.

— После того, как они решили принять тебя, ректор решил из своего кармана выплачивать тебе стипендию… — Эрик сделал краткую, но многозначительную паузу, подводя жеребёнка к мысли, что все оказалось не так просто. – Возникли некоторые проблемы: не было ещё случая, чтобы поступающим ученикам раздавали деньги. — Он снова сделал паузу. — Довольно необычная ситуация.

Эрик провел мальчика через холл и вниз по лестнице в другое каменное здание.

— Здравствуй, Рием.

Казначей был раздражительным пожилым жеребцом, который стал еще раздражительнее, когда узнал, что ему придется отдавать деньги ученику, а не наоборот. После того как он вручил пятьсот бит, Эрик вывел его наружу.

Единорог поднял копыто, подзывая проходящего мимо студента.

Рыжеватый юноша резко остановился и, явно занервничав, подошел. Излучая почтение, он кивнул главному из стражей магов, кивок получился похожим на поклон.

— Да, Мастер Эрик?

Эрик указал на Арона своим могучим копытом.

— Сирон, это Арон. Ему надо все тут показать, записать на уроки и все такое. Менелтор хочет его увидеть на поле для полётов. В остальном доверяйся своему опыту. Сможешь?

Сирон снова кивнул и отбросил желтую гриву с глаз:

— Да, сэр.

Не сказав больше ни слова, Эрик повернулся и пошел широким шагом, заставлявшим его серую мантию колыхаться в воздухе.

---

Сирон выглядел юным для студента, но все же старше его на пару лет. Он был выше, но лицо и по-детски робкие манеры выдавали в нем мальчишку. Рыжего цвета шкурка, где-то на теле были пара или тройка с копыта красные пятна. Его жёлтая грива так и наровится закрыть ему весь обзор, и тому приходится каждый раз отбрасывать её. Его Кьютимарка — два черных пера, образующие треугольник.

— Давай знакомиться. Меня зовут Сирон, – протянул он копыто с улыбкой на лице.

— Арон, – с осторожностью протянул копыто мальчик.

— Приятно познакомиться. Откуда ты, расскажи. – Полюбопытствовал серый пегас.

— Я из Эпплгрив, – робко сказал пегас, смотря себе под ноги.

 — Погоди, это не та деревня, которую уничтожили? – он шокировано посмотрел на Арона.

— Да, я не хочу больше говорить на эту тему. – Расстроенно сказал фестрал

— Прости, я не хотел. Давай, я тебе покажу тут все. Для начала пойдем в гнезда, там нужно тебе комнату подобрать.

Арон остановился. – Подобрать? А что, та, в которой я сегодня переночевал не пойдет? – Удивленно спросил он.

Рыжий пегас сомнительно посмотрел на фестрала. – Ты точно только сегодня поступил, а то как-то странно получается. Приходит жеребёнок, ночует тут, после его берут в академию. Такого не может быть! Пока ты не станешь студентом академии, ты не сможешь пользоваться услугами академии. Таковы правила, и они распространяются для всех. – Объяснил он пегасу.

— Ясно, тогда прости, ошибся.

— То-тоже. Ладно, пошли, а то на завтрак опоздаем. – поторопил он серого пегаса, и они галопом побежали к гнездам.

Оказавшись у здания гнезд, Сирон и Арон вошли внутрь. Ничего не изменилось с того прошлого раза: тот же просторный коридор, лавочки и маленькая комнатка, где сидела старенькая кобылка. Только теперь она не посапывала, как было ночью, а что-то читала. По-видимому, это была газета города.

Сирон подошел к стойке и, как полагается, нажал на кнопку, и внутри комнаты зазвучало множество колокольчиков. От звуков колокольчиков бабуля снова подпрыгнула и подошла вся возмущённая.

-Да сколько же можно нажимать на эту кнопку?! Не можете просто словами меня позвать?! Вот точно когда-нибудь я сломаю её. — Она остановилась у стойки. — О, это вы, чего хотели? – грубым голосом сказала он, прищуривая глаза.

— Тетя Роза, ну не нужно так ругаться, мы уже пытались в прошлом так делать, вы нас вообще игнорировали. – Поставил перед фактом её Сирон.

— Да-да-да, вы даже не старались, вот и сдались. А что я буду вам говорить? Вот помню, когда были ещё те времена… — начала она вспоминать о прошлом и вообще забыла, что тут кто-то есть.

Сирон ударил себя копытом по лбу, снова нажал на кнопку. Звон колокольчиков вернул старушку обратно в реальность. – Тетя Роза, вы меня слышите? Это я, Сирон. Я пришел сюда с новеньким, на заселение его в комнату. – Четко и громко каждое слово он проговаривал, объяснял старушке.

— Да что ты кричишь, окаянный, я не глухая. Давай мне этого новенького, я на него посмотрю. – Прищурившись, она вгляделась в серого пегаса.

— Вот он. Арон, выйди, пусть она тебя разглядит, а то не успокоится, заставит тебя потом позировать ей, чтобы запомнить конкретно. – Он отошел, давая старушке внимательно осмотреть новоприбывшего.

— Постой, а это случаем не ты вчера ночью приходил с мастером Эриком? Да, точно, ты. Ещё я запомнила тебя по повязке. Тебе что, не понравилась та комната? Тебе подавай лучшие хоромы, как у царских особ? – сказала она, давя своей решимостью, которая была у неё на лице.

— Нет, что вы, я… Яяя… — уже заикаясь, стал пятиться жеребёнок назад, к выходу. Но его кто-то остановил сзади. Он резко повернулся и уставился на Магистра Менелтора.

— О, а вот и ты! Я знал, что тебя найду тут. Ну что, ты готов, а то я устал ждать тебя. Что-то ты долго возишься тут. Ты забыл бумажку, когда уходил с мастером Эриком. Какие вы торопливые, я смотрю. – Он быстро вручил бумагу старушке, та одела очки и прочитала. У неё расширились глаза до такой степени, что чуть не вылетели из орбит.

— В Академии что, все сума сошли? Уже второй, кто бесплатно заселяется тут. Белый единорог с драконом, теперь этот одноглазый. Кто следующий? Безногий? Я точно скоро уволюсь отсюда. – возмущённо шипела она и кидала ругательские слова в разные стороны своей комнатки, доставая от куда-то ключ. – Точно, скоро здесь будет зоопарк. Вот ключ, будешь жить с этим единорогом. Комнату тебе отдельно не дам. Здесь не сказано, какую тебе положено, тогда я сама решаю. Вот, свободен. – Кинула она ключ и ушла в свою комнату злой.

Сирон стоял с отвисшей челюстью, он был удивлен увиденным. Второй жеребёнок за его историю учебы, который получает бесплатную комнату в гнезде. Но он возвращается с небес на землю и только собирается что-то сказать, как его загораживает магистр.

— Так, ты получил комнату, молодец. А теперь бери ключ и пошли, я не могу этого дождаться. – Как маленький жеребёнок, открывающий свой подарок на день рождения, он был так взбудоражен, что подхватил Арона за копыта и ринулся в воздух, унося его куда-то. Сирон не успел что-либо сделать, как их след просто напросто простыл.

— Даеану это не понравится, – сказал сочувственно вслух и поскакал на свой урок.

---

Арон висел как безвольная игрушка, он ничего не мог поделать в своей ситуации. Магистр держал жеребёнка крепко и не отпускал, как свою собственность. Серый пегас ничего не мог поделать, быть в воздухе и при этом не уметь летать, можно схлопотать боязнь высоты. Но для пегасов это не свойственно, в их природе записано: они превзойдённые летуны и боязнь высоты им не грозит. Но бывали такие случаи, что некоторые выбивались из этой системы, но это единицы.

Место тренировки было подобием Коллизия, но вместо трибун были гладкие стены. На тонировочном поле никого не было, кроме магистра и ученика. Магистр отпустил парня на его четыре копыта и отлетел от него. Он достал откуда-то доску и начал на ней что-то писать. Выводил пунктиры, разные фигуры и после повернулся к мальчику.

— Что стоишь, давай, разминайся, сейчас начнешь летать, – уведомил он его о грядущем будущем.

— Что? Магистр, я… — не успел договорить, как к нему вплотную подошел пегас.

— Скажи, ты умеешь летать? – Быстро он задал вопрос.

— Нет, – отрицательно покачал, опрокинув голову.

— Понятно, так что б мне с тобой сотворить, чтобы ты научился летать? Как можно быстрей и без увечий. Так-так, думай, твоя голова… Катапульта, она может помочь. Нет, не пойдёт. Улетит куда-то, потом собирай его по частям. Может… Алебарда подойдёт… Нет, тоже отпадает… — Он все придумывал извращённые методы как быстро и без увечий научить мальчика летать.

У Арона захватило душу от услышанных идей магистра. Что он собирается сотворить с бедным, только начавшим новую жизнь с чистого листа мальчиком?.

– Магистр, я, пожалуй, пойду. – Но магистр не обратил внимания на сказанное серым пегасом. Он снял с него жилет, и перепончатые крылья рывком раскрылись, показывая свою мощь и красоту.

— Оооооо… Как я их и представлял у себя в голове. Мальчик, ты понимаешь, чем владеешь? – Задал он интригующе вопрос.

Арон покачал головой, не понимая, к чему это было сказано. Он взглянул на свои крылья. – Крылья как крылья, только они другие, не как у пегасов. На них нету перьев.

— О, Святая Селестия, с кем я говорю, он даже не заметил очевидного. Твои крылья особенные. Даже у Фестралов темной гвардии нет таких крыльев, как у тебя. Ты точно не понимаешь или прикидываешься? Даже если и так, ты не задумывался, почему у тебя такие крылья, а у остальных они обычные и с перьями? Ты не задавал себе такого вопроса.

— Да что вы от меня хотите! – уже не выдержал мальчик и накричал на магистра.

— Что я хочу, что я хочу. Чтобы ты, малец, понял свои крылья, и не прятал их ото всех. Я уже вижу, что скоро ты вообще не сможешь подняться в воздух, если не начнешь их понимать и летать. Они словно живые, они продолжения тебя самого, их нельзя просто взять и оставить как ненужную вещь. – Объяснял он мальчику.

— Тогда что мне делать?

— Вот это хороший вопрос. Тебе придется для начала научиться летать, и я тебе сейчас в этом помогу. – Он схватил за пазуху мальчика и полетел в небо.

Поддерживая того, Арон это время старался махать крыльями.

–Постой, не надо так часто махать ими! Почувствуй ветер, как он пронзает твои крылья, ощущай его, не противься ему! Пусть он несёт тебя ввысь, – жеребёнок перестал сильно махать крыльями, он закрыл глаз, раскрыл полностью крылья, делая ветру препятствия, тем самым давая каждой мышце напряжения.

— Ну что, давай я тебя потихоньку отпущу, а ты попробуешь парить при этом. Не очень сильно маши крыльями, – сказал магистр, отпуская пегаса.

— Стойте, я не готов, – не чувствуя поддержки от черного пегаса, он стал падать, а высота была большой. Падая, он махал копытами и крыльями в надежде взлететь. Но жеребёнка схватило странное дежавю, он когда-то уже делал это. Но разум не хотел показывать это. Тело стало само по себе двигаться. Арон перевернулся на живот, его тело выпрямилось, он почувствовал, как крылья попали в поток ветра, и он может управлять своим полетом.

 — Я лечу! – он не смог сдержать слезы радости и кричал, – Я лечу! Я лечу!

Он летал вокруг Коллизия, наворачивая много кругов, но счастье было недолгим. К нему подлетел магистр и поравнялся с ним.

— Ну что, теперь ты понял свои крылья? – задал он снова этот вопрос.

Мальчик прикрыл глаза на миг и почувствовал что-то странное. – Да, магистр Менелтор, я теперь понимаю их. Они были в заточении все эти годы. Но теперь они на свободе.

— Я рад твоему ответу, юный Арон. Теперь наш с тобой урок на сегодня окончен, можешь приземляться и идти отдыхать. – Сказал магистр и улетел ввысь, куда-то по делам.

Но куда, Арон не узнал, он спустился на землю. Крылья начали ныть. Эйфория спала, и настало время получать боль и усталость. Сложив крылья, он не стал одевать жилет поверх них, а сделал прорезь для крыльев. Одев жилет и высвободив крылья, он пошел в сторону главных зданий, где мог принять душ и поесть сегодня.

---

Оказавшись у гнезд, он встретил ожидавшего у входа Сирона. Тот посмотрел на Арона, его удивлению не было предела. Он подошел к серому пегасу и внимательно осмотрел его с ног до головы.

— Арон, чччттто у тебя нннна сссспине? – Волнуясь, задал он вопрос пегасу.

— Ну, это мои крылья. Я скрывал их, но магистр сказал, что тут не нужно этого делать. И я прислушался к его словам. — Ответил жеребёнок, раскрыл свои перепончатые крылья, продемонстрировав их красоту.

Рыжий пегас подошел ближе и тщательно начал рассматривать их. – Этого не может быть, я читал об этом. Только у темных пони, зовущих себя фестралами могут быть такие крылья. И ещё их глаза, они не как у всех. Их зрачки похожи на кошек или драконов. Но у жеребёнка с простыми глазами и с перепончатыми крыльями... Это просто открытие века, если кто-то прознает за пределами Академии об этом, то тебе не отвертеться от королевской знати. Им захочется увидеть единственного в своем роде. – Продолжал он свою лекцию о грядущем будущем, которое может ждать серого пегаса и т.п.

— Постой, Сирон, – отстранился он от рыжего пегаса, складывая свои крылья обратно. Он был немного удивлен напористостью пегаса, и это его сбило с ритма. Он ещё не подпускал к себе так близко ровесников, и для него это было тяжело после пережитого им времени в городе.

Сирон заметил реакцию Арона и сбавил обороты, сохранив ту допустимую черту, которую поставил перед собой его новый знакомый. – Прости, я что-то увлёкся, не хотел тебя напугать.

— Ничего страшного, я пока ещё не привык к этой жизни. – Признался он.

— Погоди, а где ты раньше жил, пока не попал в академию?

Арон растерялся. Он не знал, что сказать. -*Если скажут правду, сочтет меня бродягой и будет издеваться как это было в городе, а если совру, то правда рано или поздно выйдет наружу. И что произойдет после, знает только Селестия* — размышлял он все варианты событий, которые могут вылиться ему после.

— Арон, не надо так волноваться. Если это личное — не надо говорить, я не настаиваю. У каждого есть свои скелеты в шкафу. – Успокоил он серого жеребёнка.

С Арона семь потов сошло. Все-таки тут есть понимающие пони, которые не будут лезть не в своё дело.

– Спасибо, – только и смог ответить пегас.

— Ну тогда что мы тут стоим? Пошли в гнездо, обедать пора! А то сейчас все разберут, будешь до ужина голодным ходить. – Улыбнулся Сирон и побежал первый в здание. Арон не стал отставать и вбежал следом за ним.

---

— Арон, ты кода последний раз ел?

— Фри фнеф нафаф, – сказал с набитым ртом жеребёнок

— Ну блин, че ты как поросёнок? Сначала прожуй, проглоти, а потом говори. А то, видишь, все крошки твои на меня летят, – стал стряхивать с себя крошки Сирон.

Покраснев, Арон проглотил свой кусок бутерброда. – Прости, я давно не ел, вот сейчас не смог удержаться. – оправдался фестрал, вытерев свою мордочку бумажной салфеткой.

— Да ничего страшного, со всеми бывает. Помню, попал я в больницу, две недели держали меня на диетической еде. Сбросил четыре килограмма. Мама, увидев меня, чуть не ушла на тот свет. Доктора еле-еле её откачали. И она отправила меня к бабушке, и хочешь прикол? Она меня откормила до такой степени, что сброшенный вес вернулся и даже удвоился. Пришлось мне снова садиться на диету и качаться, а то я не мог влезть в дверной проем. – Красочно рассказав историю, он засмеялся. И смех подхватил после сам Арон.

— Да, смешные у тебя истории жизни.

— А у тебя были в жизни смешные моменты?

Арон, услышав этот вопрос, отпустил глаза. Он не хотел говорить о своём прошлом. Воспоминания, которые были спрятаны в глубоких темных уголках сознания, фестрал не хотел трогать. Если побеспокоить их, то есть вероятность того, что страх снова охватит его, и ему придется тяжело без чьей-то помощи.

Сирон снова заметил, что Арон изменился лицом. Он догадался, что затрагивать прошлое перед ним лучше не надо. Для него это может быть тяжело или ещё хуже. И чтобы исправить неловкую паузу, он решил сменить тему.

— Арон, скажи, а чем вы занимались с магистром? – Спросил он, надеясь исправить положение. И эта задумка удалась.

Фестрал снова поменялся в лице и стал рассказывать о том, что он теперь умеет летать. И всё что ему рассказывал магистр о его крыльях. Увлечённый рассказом, Арон не заметил, как на него уставилось множество глаз. Каждый смотрел на него, точнее на его крылья: всем стало интересно, кто он такой. Но никто не хотел подойти к нему, может, боялись, может, стеснялись. Но из толпы нашелся смельчак, спокойной походкой он подошел к столу пегасов и хлопком положил свой поднос на стол, привлекая к себе внимание.

От резкого хлопка, Арон остановил свой рассказ, он сильно испугался, его душа упала в пятки. Он не мог понять, что происходит вокруг него. Сирон заметил, что мальчик замолчал, обратил внимание на нового прибывшего.

— Валар, привет, старый друг, что ты так громко подносы ставишь? Видишь, что с Ароном? Он дар речи из-за тебя потерял. – он стал обвинять единорога.

— Простите, я не думал, что так получится, – виновато произнес голубой единорог, убирая черные локоны с глаза.

Арон повернулся к незнакомцу и увидел перед собой единорога. По виду — прирождённый аристократ, но при этом не выделяется из общего фона. Не хилый, средний, как все. Его черная грива закрывает половину лица, приходится всё время отбрасывать колтуны назад. Его шкурка голубого цвета. Кьютемарка – сердце, пронзённое стрелой.

— Ладно, проехали. Давай я вас познакомлю. Арон, знакомься: это мой лучший друг и сердцеед кобылок — Варан. Все что будет касаться кобылок и любви — обращайся к нему, он поможет. – представил он своего друга с разных сторон. После повернулся к единорогу. – Ванар, а это — Арон, он у нас новенький, так что я пока про него мало что знаю. – представил кое-как он пегаса.

— Приятно познакомиться, — протянул он копыто фестралу.

— Приятно, – отведя глаза, он протянул копыто, и они пожали их.

— Ну расскажи, откуда ты? – заинтересовано спросил он.

— Он из Эпплгрив, – за него ответил Сирон.

— Эпплгрив? Это случаем не та деревня, которая пережила нашествие дракона?

— Да, именно она. Так зачем ты все это спрашиваешь, Ванар, я в тебе ни разу не видел такого. Что происходит? Давай, колись. – прищурившись, он что-то начал заподозривать за свои другом.

— Ааааа... Ну, как бы сказать, всем очень стало интересно, кто этот новенький. Его крылья, а ещё заселение к белому. Не чуешь, что тут попахивает какой-то интересной темой. – заинтриговано говорил он, привлекая интерес к теме.

— Ох, Ванар, опять ты лезешь не в своё дело. Когда-нибудь это черта тебя погубит, помяни мои слова. – предупредил пегас своего друга.

— Да ладно тебе, всем интересно, кто они такие.

— Казанова, прикуси язык, постыдился бы лучше. Прямо перед Ароном все выкладываешь, не скрывая. Это не культурно по отношению к нему. – упрекнул он единорога.

— Какой ты все-таки зануда, вот поэтому у тебя никогда не будет кобылки. Так и останешься один, будешь книге признаваться в любви. – подразнил он своего друга.

Сирон тяжело выдохнул, говоря, что он идет по грани лезвия. – Закрыли тему, Арон не обязан тебе что-либо говорить. Это его личное. Если он захочет, то, когда наступит время, все расскажет или оставит все в тайне. Ему решать, так что, будь любезен не приставать к нему. – закончил на этой ноте пегас, доедая свой обед.

Арон сидел тише воды и ниже травы, он не стал вмешиваться в разговор. Он чувствовал себя мерзко, из-за него те двое стали ссориться. Он замкнулся в себе, отпустил и скрыл свою мордочку под прядью волос. Разговор между старшими по возрасту жеребятами прекратился. Тишина длилась несколько секунд, пока один из жеребят его не дернул.

— Слушай, ты что, не хочешь — не говори. Но не надо так себя взвинчивать и уходить в себя. Это плохо скажется на здоровье. Это я по себе знаю. – единорог аккуратно убрал с мордочки пегаса прядь волос и взглянул в его глаз. Он виновато посмотрел на жеребёнка.

– Прости, я не хотел так давить на тебя.

— Ну вот, видишь, что натворил? Теперь что он подумает о нас? Ну, Ванар, держись! После обеда встречаемся за зданием, будет с тобой серьёзный разговор. – пригрозил он своему другу.

Арон ярко встал, не заметив, как ударил копытами по столу.

– Хватит!!! – его выкрик привлек внимание новой публики в свою сторону. Но, уже настроившись, он не мог остановиться. – Хватит, Ванар, я не могу тебе рассказать! Сирон, прости и спасибо, что защищаешь меня. Но я вижу, что ты при этом сам страдаешь. Лучше будет, если я больше с вами не буду общаться. Простите, я, пожалуй, пойду к себе, не хочу принести новые проблемы вам. Прощайте. – после этого он вышел из-за стола и побежал по лестнице вверх на шестой этаж.

Пройдя уже пятый этаж, пегас почувствовал усталость ног, подъёмы ему плохо удавались. Даже помнилось, когда он убегал от злой собаки, ему попалась лестница, которая вела вверх, где располагался мост на другую улицу. Там он мог спрятаться. Но когда он начал подыматься, лестница была длиной словно подымаешься на высокий шестидесятиметровый дуб. Так и тут: он не бежал, а карабкался. Так его и собака догнала, цапнув за ногу. Хорошо, что был народ, который пришёл на помощь, отогнать собаку. После этого Арон не мог ходить нормально две недели, пока не зажил укус, и не остались маленькие рубцы, напоминающие ему об этом дне.

Он решил отдохнуть. Постояв несколько секунд, он услышал снизу шум. Не хотя испытывать удачу, он поднялся из последних сил на шестой этаж. Там, осмотревшись он достал свой ключ, взглянул на номер брелка «47». Двери располагались по коридору в шахматном порядке. Коридор был узкий, что позволяло пройти только двум пони парой, а если навстречу, то только одному. На этаже было двадцать дверей. Найдя свой номер, он открыл дверь. Комната была не бедной и не богатой. Широкая и просторная, где могли развернуться девять пони взрослого возраста. В комнате было две кровати по разным стенам. За кроватью стоял письменный стол и шкаф. А перед кроватью стоял массивный сундук. Вот всё, что было в этой комнате. Войдя внутрь и заперев за собой дверь, жеребёнок лег в кровать и закрылся одеялом, полностью не удостоверившись, что это койка могла быть занятой его соседом. Арон прижал к себе ноги и тихонько заплакал.

---

Времени прошло очень много. Солнце уже село и на улицу пришли сумерки. Дверь комнаты «47» ударом открывается, и в комнате образуется мёртвая тишина. Пегас уже проснулся от удара, его сердце сильно билось, он не понимал, что ему делать. Что сейчас произойдет, его разум начал говорить ему. Надо бежать, как только одеяло подымут — беги что есть мочи. Но предчувствие говорило ему другое, он не мог выбрать, к кому прислушаться. И когда время вышло, и одеяло стали подымать, жеребёнок зажмурился.

— Эй, ты че тут делаешь? Давай, просыпайся, хватит дрыхнуть, – будил его незнакомец.

 — Даеан, позволь я, мои острые клычки его разом разбудят. – сказала незнакомка, голос которой был словно флейта, игравшая красивую тихую мелодию.

Арон, услышав о клыках, съежился. Он открыл глаз и посмотрел на незнакомцев. Один был обычным единорогом белого цвета, блондин с короткой стриженой гривой, его ровесник, как можно было судить по его виду. И на боку у него красовалась Кьютемарка – дракон, кусающий свой кончик хвоста, образовывающий круг.

— О, проснулся, замечательно, что ты тут делаешь? – начал допрашивать его белый единорог.

— Даеан, взгляну, тут лежит ещё один ключ, такой же, как у нас, – привлекла на себя внимания незнакомка, показывая правой лапой ключ.

Арон был удивлен увиденным: дракон собственной персоны. Она была красивой, ростом с жеребёнка. Её чешуя отливала глубокой синевой благородного сапфира. Крылья были в несколько раз длиннее туловища, и на конце каждого виднелись тонкие костистые пальчики, издали напоминавшие страшные растопыренные когти. Голова дракона была почти правильной треугольной формы. Из-под верхней губы торчали два еще маленьких, но очень острых изогнутых белых клыка. Когти на лапах тоже были почти белыми, цвета слоновой кости, и зазубренными по внутренней стороне. Цепочка невысоких пока что шипов тянулась вдоль хребта ящера от основания черепа до кончика хвоста. В том месте, где соединялись шея и плечи, была ямка и самый широкий промежуток между шипами.

Это всё, что смог увидеть Арон, разглядев воочию красоту дракона.

– Дддракон…- только и смог произнести, заикаясь пегас.

— О, он ещё и заикается, – съязвила дракониха.

— Сапфира, перестань, давай вернёмся к моему вопросу. Откуда у тебя это ключ?

Арон переключил свое внимание на единорога, собравшись и проглотив комок страха.

– Мне выдала бабуля Роза. Простите, если я что-то сделал не так. – опустив голову, он стал смотреть куда-то.

— Что, она поселила тебя к нам? Мдааа… интересно кобылы пляшут, и сколько ты платишь чтобы тут жить? – сказал он, почесывая затылок и думая, что делать дальше.

— Ректор сказал, что я буду проживать в гнездах бесплатно… — не успел он договорить, как его перебили.

— Ааааа… вот, значит, решила сэкономить старая кляча. Если я бесплатно получил эту комнату, то можно подселить такого же. Ну, погоди, когда настанет утро, все выскажу ей. А ты что тут лежишь? Давай, вставай, познакомимся как следует. – с улыбкой на лице протянул он копыто пегасу.

Он принял помощь, встав с кровати. К ним подошла дракониха и села рядом.

— Будем знакомы. Меня зовут Сапфира, не бойся меня, я не кусаюсь. Если только не разозлить меня, а в гневе я ужасна. – предупредила она, протягивая лапу и пожимая копыто фестрала.

— Я Даеан, всадник. Будем знакомы, – он тоже пожал копыто пегаса.

— Я… я.... – замялся мальчик, неуверенно смотря на новых знакомых. – Арон фестрал.

Тишина образовалась в комнате, несколько секунд единорог смотрел на пегаса. Тот то сужал глаза, то обратно спокойно смотрел на него. Это стало немного обеспокоить мальчика. И тут Даеан засмеялся.

 — Что, испугался? Шучу я так. Не бери в голову. Фестрал, говоришь? Дай-ка взглянуть, я где-то читал, что у них крылья перепончатые как у драконов или летучей мыши. У тебя такого я не… — замявшись и не договорив, он вгляделся.

Арон заметил, куда он уставился и, не давая ему сверлить взглядом одну точку на его боку, приподняв крыло, демонстрировав красоту крыла. Даеан и Сапфира были шокированы увиденным.

— Этого не может быть, Даеан, возможно ли это на самом деле?

— Я сам пока не понимаю, мало данных, нужно идти в архив и начинать искать все о фестралах. Мне кажется, тут у нас редкий экземпляр.

— О чем вы? – непонимающий, что происходит, стал беспокоиться Арон.

— Не бери в голову, уже поздно. Зав…тра все расскажем. – зевая, сказал единорог.

— Раньше я спала на той кровати, но теперь, когда пришел ты, я уступлю тебе место на сегодня. А вот завтра решим эту проблему. Даеан, а тебе придется двигаться, только посмей мне храпеть ночью, подпалю тебе рог. – предупредила она его, коварно взглянув своими глазками.

— Отлично, пусть по-твоему, моя госпожа синее чешуйство, – издевательски поклонился он перед драконом.

Она не выдержала и прыгнула на единорога. Они кувыркались несколько минут, пока верх не взяла Сапфир. После этого они успокоились и легли вместе спать. Арон лег на другую кровать, он начал обдумывать, что произошло с ним за сегодня. Пока к его раздумью не пришел Морфей и не покрыл его дланью глубокого сна.

Продолжение следует.

Акт 2.Глава 6 - Второй день и первые неприятности

Немного от АВТОРА

Первый день в Академии для Арона прошёл насыщенными событиями. В первый же день получить жилье и деньги, которых ему так не хватало на улицах. Но теперь можно было забыть про это на неопределённый срок. Деньги имеют такую особенность всё время заканчиваться, и нужно как можно скорее найти источник его пополнения. Но пока этого не случилось, можно и подождать.

После им заинтересовался магистр полетов Менелтор. Это хороший пегас, но очень занудный до жути. Он не успокоится пока ты не выполнишь досконально то, что он требует от тебя. И из-за этого он был благодарен ему, он рассказал Арону, что мальчик является потомком фестралов, но кто они и чем едят, не рассказал. Но он упоминал о темной гвардии, которая может быть ключом к разгадке в будущем. И он научил пегаса летать, после стольких месяцев страданий и горечи. Одно яркое событие за столько времени запомнилось ему на всю жизнь. Этот его первый полет он будет помнить вечно.

В этот же день он встретил пегаса Сирона и единорога Ванара. Это, как он понял, лучшие друзья. Сначала Сирон хотел подружиться с ним, ему практически удалось. Но в разговор влез Ванар, задавая вопросы, которые избегал Сирон. Он разозлил своего друга, и тот пригласил Ванара на серьёзный разговор за зданием. Чтобы избежать какой-либо потасовки, Арон принял все удары на себя и разорвал какие-либо связи с ними двоими. Сказав им больше не общаться с ним, так он хотел спасти их дружбу, ну и больше всего обезопасить себя от чужих глаз. Но устроив концерт в столовой, вряд ли это сработало.

Ну, и напоследок, в комнате, где он скрылся от всех, проживает так называемый всадник. Белый блондинистый единорог, он, как утверждал, всадник на драконов. И этому есть доказательство — его личный Сапфировый дракон. И она умеет говорить. Вот чем был насыщен его первый день, но настает новое утро, и настал новый день, где он познает что-то новое для себя.

---

Наступило утро, солнце осветило небоскребы зданий города. Его теплые лучи согревали черепицу домов, испаряя образованную за ночь росу. Город стал просыпаться: открылись первые ранние таверны, где самые бодрые из жителей могли принять горячий крепкий чай. Первые удары колокола Академии предвещали о наступлении утра. Громкий звук, издаваемый колоколом, разбудил серого пегаса.

Он бурчал поднос, недовольно произносил непонятные звуки недовольства. Но звук не затихал, сдавшись, он убрал с себя одеяло и сел на край кровати. Дракон с единорогом тихо посапывали, не обращая внимания на этот звук. Арон не мог поверить своим глазам, как этим двоим удаётся спокойно спать, не обращая внимание. Эту загадку он хотел первой разгадать. Подойдя к ним, он тихо начал копытом будить дракона, но она наотрез не хотела просыпаться. Он и так, и сяк пытался, но она ни в какую. Даже щекотать пытался, и это не сработало, толкания принесли только один удар по голове хвостом от дракона. Следующая очередь единорога. Не став с ним церемониться, достав стакан с водой и подлетев сверху, Арон вылил на него воду.

От такого Даеан резко проснулся, жмурясь и вытирая копытами свое промокшее лицо.

— Да твое сено, всё, я проснулся, ты выиграл! – недовольно сказал единорог. После он посмотрел на дракона и одним лишь копытом скинул дракона на пол.

— Так не честно, ты жульничаешь! – обижено посмотрела она него.

— Нет, не жульничаю. Если я проснулся, значит, игра закончилась. – он взял и показал язык своей подруге.

— Ах так! – она накинулась на единорога, и снова началась у них возня на кровати.

Прошло всего лишь несколько минут, как снова прозвенел колокол, предвещающий о скором завтраке в столовой. Возня между ними прекратилась, победителем вышла как всегда дракониха, завалив единорога на лопатки.

— Ладно, ты победила, но в следующий раз я так не сдамся. Арон, а ты что тут сидишь, рот разинул? Это все из-за тебя. Если бы ты догадался, что у подбородков драконов располагается мягкая ткань, то смог бы её расщекотать, и тогда бы я выиграл. – поведал он пегасу и мельком посматривал на дракона.

— Ну, я там тоже щекотал, но взамен ничего не происходило. Там был какой-то странный твердый нарост. – оправдался пегас. Но единорог, прищурив глаза, посмотрел подозрительно на дракониху.

— Сссаапфиирррааа, ты не хочешь мне рассказать, о каком он говорит наросте, а? – утвердительно начал он, подходя к ящеру.

Она невинно посмотрела на всадника. – Я... я не понимаю, о чем ты.

— Всё понимаешь, я чувствую, что ты нервничаешь. Значит, он прав. У нас был договор не использовать никаких вещей.

— Я не использовала, просто смазала глиной, чтобы она была мягкой. Но по случайности забыла её смыть, вот я неумеха. – призналась дракониха, невинно посматривая в потолок.

— Значит, ты признаешься, что нарушила правила? Тогда по закону я выиграл. – праздновал свою победу белый жеребёнок.

— Нет, я просто забыла, это не считается! Я выиграла, и точка!

Этот спор продолжался долго, Арон, не решившись вмешиваться, вышел из комнаты и оставил этих двоих разбираться между собой.

---

Фестрал спустился на первый этаж, где располагалась общая ванная комната для мальчиков. Оказавшись там, он умылся, привел себя в порядок, там он был не один. Несколько учеников поглядывали за ним. Точнее, не на него, а на его крылья, ещё никто из них не видел пегаса с перепончатыми крыльями. Заметив на себе множество взглядов, он не стал дольше задерживаться. Разобравшись со всем, он быстро вышел из ванной комнаты в столовую.

Столовая была большой, она могла принять в себя около сотни учеников. Но в этот день было мало учащихся. Он подошел к раздаче, где стояла кобылка средних лет, её пепельная грива была убрана в сеточку, и одет белый фартук. Она была фиолетового цвета, её карие глаза были добрыми и красивыми. Она принимала каждого ученика с душой и любовью, даря им свою улыбку и весёлое настроение в грядущем дне.

— Чего желаешь, милый, выбирай. – показала она копытцем на еду, которая аккуратно располагалась на раздаче. На раздаче располагались бутерброды с разной начинкой, начиная с ромашки и заканчивая васильками. Были нарезанные пироги: от яблочного до клюквенного; разные каши из фруктов и растений и т.д. Раздача была с большим ассортиментом блюд, она могла накормить любого, начиная с богатого и заканчивая тем, у кого меньше всего ничего денег.

Мальчик замялся и немного покраснел, его впервые за несколько месяцев назвали милым. Но, вернувшись обратно, он осмотрел большой ассортимент.

– Мне, пожалуйста… кусочек яблочного торта, два бутерброда с ромашками и яблочный чай. – сделав заказ, он подошел с подносом к окну выдачи, где получил свой завтрак.

— Пожалуйста, с вас четыре бита. – сказал она, с улыбкой ставя на поднос мальчика его завтрак.

Фестрал, пошарив в кармане, достал мешок, где лежали сорок бит. Он заранее отчитал для себя, сколько ему нужно на этот день, а все остальное спрятал в сундуке. Отчитав, сколько нужно, он отдал кобылке.

– Вот восемь бит.

— Желаю вам приятного аппетита. – с любовью в голосе пожелал она, после принялась принимать новый заказ у ученика.

— Спасибо, – поблагодарил он, направившись к свободному вдалеке столику, где нет практически народу. Присев за стол, он незаметно осмотрелся, убедившись, что все в порядке и никто не пялится, он стал есть.

Завтрак проходил спокойно и непринужденно. Наслаждавшись вкусной едой, он потерял бдительность, и это его погубило.

— Эй, Арон! – позвал его рыжий пегас, подлетев к нему. – Привет, как дела? – с улыбкой на лице сел он к нему напротив.

Арон дёрнулся от крика, возвращаясь из царства блаженства в реальность. Взглянув на источник, что его побеспокоил, он опустил голову вниз не подымая взгляда.

– Привет, нормально. – только и сказал он, продолжая дальше молчать.

— Ну, это, ты прости за тот цирк. Что был вчера, у нас с Ванаром это часто бывает. Ты тут не виноват, у нас всегда так бывает, когда грыземся. Это и значит быть лучшим другом, без этого мы с ним не можем. Так не бери близко к сердцу, это норма для нас. – объяснялся перед фестралом он.

Арон поднял голову и посмотрел на Сирона.

– Ты не врешь, это нормально для вас?

— Да. Ладно, давай закончим на этом. Скажи, ты встретил его?

— Кого его? – непонимающе спросил он.

— Ну, твоего соседа с драконом, не тупи. Ты теперь живешь с ним. – с улыбкой на лице сказал он, откусив бутерброд.

— Да, а что, должно было что-то случиться?

— Погоди, тебя что, это не шокировало? – удивленно он посмотрел на него, убирая бутерброд в сторону.

— Нет.

— Да, ты, я погляжу, не из робкого десятка. Когда я её впервые увидел, то чуть на месте не умер. Представляешь, дракон и единорог, эти две вещи несовместимы. Но ему как-то удалось их совместить. Даже Стар Свирл Бородатый, самый могущественный маг, не смог обуздать драконов. А тут появляется единорог, а с ним дракон — это просто не вероятно. Я слышал от магистра, что он всадник, который сможет оседлать дракона. Но я этому не верю, это просто невозможно. – закончил он эмоционально рассказывать.

Арон задумался. *Оседлать дракона, всадник, что-то знакомое.* И вдруг, острая боль ударила по голове. Воспоминая, решили показать ему один из фрагментов его прошлого. Как он шел по тонкой дорожке и видел картинки, и одна из них показала ему дракона, уничтожавшего город, а на его спине был единорог белого цвета с блондинистой гривой. И его кьютемарка дракон, кусающий свой хвост, образующий круг. Увидев все это, он понял, кто это, но его грубо кто-то толкнул.

— Эй, ты меня слушаешь? Что, в себя снова ушел? – привел он обратно в состояние серого пегаса.

— Прости, задумался просто, — оправдался мальчик, доев свой завтрак.

Внезапно с улицы послышался звон колокола, повествующий о занятиях.

– О, пора уже заканчивать и собираться. Ты на какие занятия записался? – спросил его рыжий пегас.

— Я не записывался. – ответил он сразу, не подумав.

— Что, ты ещё не записался? Пошли быстрее, пока не поздно. – он вскочил и схватил за копыта фестрала.

Они выбежали из здания, взлетев, Арон полетел следом за Сироном. Они пролетели пять больших зданий и оказались у входа в небольшое здание, похожее на планетарий. При входе туда, можно было увидеть сидящего старичка, что-то перебиравшего в картотеке.

— Господин Нар! Доброе утро. У нас небольшая проблема, помогите пожалуйста. Ученику Арону нужно записаться на предметы.

Старик голубого цвета с белой бородой и гривой отвлекся от своих дел и подошел к двоим пегасам.

– Что ты кричишь и торопишься, как будто на урок опаздываешь. – упрекнул он пегаса.

— Но… — хотел что-то сказать, но старик продолжил.

— Вы, молодёжь, вся такая: как прийти ко мне, у вас времени нет, а как у вас проблемы, вы "вынь и положи, Нар". Так дело не пойдет… Стой, ты сказал ученик Арон? Я тебя правильно расслышал?

— Да, именно Арон. – подтвердил он, показывая серого пегаса, который суетливо переминался на месте.

— Мог и сразу сказать, что он тут. А то в заблуждение завел меня. – он подошел к одному из шкафчиков и вытащил оттуда маленькую книжечку. Он подошел к жеребёнку и протянул её.

Арон взял её и стал рассматривать. Было девять строк, и на каждой было по имени магистра. От каждого имени вправо уходили дни, недели и месяца. Каждый квадратик надо было зачеркнуть, если будешь приходить в этот день на лекции магистра. Самые ленивые сразу выбирали три предмета и зачеркивали за весь семестр. И за это они страдали по другим предметам. Самые умные чередовали каждый предмет и сдавали семестр.

Когда Арон смотрел на имена магистров, его взор остановился на одном — Магистр полетов Менелтор. Его клеточки были полностью зачеркнуты на весь семестр. И это жеребёнка очень сильно напугало.

— Господин Нор, простите, но кажется, кто-то уже заполнил за меня мой табель. – он протянул книжечку старику.

— Не может быть такого. Да, точно, кто. По правилу, никто не может, кроме ректора и самого учащегося, заполнять табель. Но я не помню, чтобы ректор приходил. У тебя только одно поле заполнено, тебе нужно как минимум ещё два предмета. – он отдал обратно книжечку.

Арон взял книжку и стал снова осматривать, оставалось ещё восемь имен. Магист силы Бэльфалас, Магистр медицин Арвэн, Магистр алхимии Минастир, Магистр артефактов Кирдан, Магистр магии Эмин Дуир, Магистр ловкости Таонна, Магистр имен Иладин. У всех этих магистров били свои предметы, которые они вели. Но какой нужен был Арону, он не знал, один предмет за него уже кто-то решил. Полеты. Но оставшиеся два для него были проблематичными.

Подумав про себя, что он умеет лучше делать, начал рассуждать: *- Сила – это может относиться к рукопашным занятиям и тренировками на мечах. Это мне вряд ли понадобится в ближайшее время. Медицина... Я много читал о ней, и знаю немало. Запишусь на неё сегодня. Посмотрим, что и как там. Алхимия отпадает, я там не понимаю ничего. Артефакты — это интересно, можно попробовать. На завтра запишусь, интересно будет. Ой, нужно будет вещи забрать из города, пока не утащили лезвия. Магия... Я не единорог, туда мне дорога не заказана. Ловкость — это как раз то, что мне нужно, на сегодня запишусь. Последнее — имена. Это что-то странное, ну, для себя можно сходить на завтра. -* Закончив с табелем, он отдал его Нору. Тот осмотрел и после убрал его.

— Послезавтра приходи ко мне, надо будет до конца заполнить табель, либо приходи каждый день и ставь, на какие занятия хочешь пойти. Но все должно быть заполнено, тебе ясно? – спокойно мудрым голосом сказал он.

— Да, хорошо.

— Тогда поспеши, у тебя первый урок у магистра Менелтора, после у магистра Таонна, и потом у магистра Арвэна. Поспеши, урок начнётся через восемь минут. – начал он подгонять пегасов.

— Арон, как повезло, у меня тоже у него урок. Как раз нам вместе, давай, кто быстрее. – предложил Сирон и побежал к выходу.

Арон не замешкался, он посмотрел на Нора.

– Спасибо Вам большое. Эй, подожди, так не честно! – выкрикнул он, выбегая из здания.

---

Сирон оказался быстрее Арона, он оказался у входа и ждал, когда до него долетит серый фестрал. Ждать оказалось не так долго, уже через две минуты он был на месте.

— Сирон, так не честно! Ты раньше вылетел, и летать я научился только вчера. – запротестовал серый жеребёнок.

— Да ладно тебе, давай, пошли, а то уже опаздываем. – он открыл дверь и вошел в помещение.

Арон пошел следом, как его остановили. Он повернулся назад и увидел магистра Менелтора, он приложил копыто к губам жеребенка.

— Тише, пошли за мной. – сказал он шепотом и повел жеребёнка за собой в другую комнату.

Фестрал молчал всю дорогу, пока не вошел в темную комнату. Магистр зажег свечу, которая как по волшебству начала передавать свой свет другим свечам, они осветили всё помещение. Комната была по типу кабинета. Стоящий в центре стол из темного дерева, глобус, настенные часы, книжный шкаф, зеркало в полный рост, много картин, все как у всех.

Магистр подозвал жеребёнка копытом к столу.

— Смотри, ты знаешь, что это такое? – он указал на стол, где лежал камень.

Камень был похож на лунный полумесяц. Его можно было уложить на жеребячье копытце, он был маленьким. Самое странное в этом камне то, что он истощал странную энергию. Он пульсировал разными цветами, от белого цвета он переходил на светло-темный. Это больше всего потрясло мальчика, он ощутил в нем что-то странное. Это чувство он никак не мог описать, он манил его к себе.

— Магистр… что это…? — мальчик, запинаясь, заволновался.

— Мммм… интересно, очень интересно. Знаешь, этот артефакт стал пульсировать, когда ты появился тут. Раньше магистр Эмин Дуир и Кирдан решили провести эксперимент, и на стадии полной луны создали эту вещь. Их попытка была создать артефакт, который изменил бы все понятия магии и артефакции. Но соединив лунный камень и насыть её светлой магией и соединив её под лучами самой луны, эксперимент не удался. Как они мне рассказали, произошла вспышка из-за луны. Она поменялась из светлой, стала кроваво-красной, и эксперимент провалился. После этого они прекратили дальнейшие разработки, закрыв это дело. Эту безделушку они мне отдали как сувенир. — Он сделал паузу, давая жеребёнку обмозговать всю полученную информацию, после продолжил. – И теперь, когда появляешься ты, он срабатывает, светится ярким белым цветом, привлекая мое внимание. Я сначала хотел отдать его обратно магистрам на обследования, но после увидел тебя и понял: он как-то связан с тобой. Вот, надень его. – Он протянул камень, который был на цепочке.

Арон, выслушав всю историю, взял кулон. Он осторожно стал осматривать его. Не найдя в нем ничего опасного, он надел на себя. Кулон засиял ярким светом, который озарил весь кабинет. После свет потух, кулон стал снова пульсировать, меняя цвета. Арон посмотрел на магистра, тот, к его удивлению, был счастлив. Он достал бумагу и стал что-то писать.

— Магистр Менелтор, что произошло сейчас? – спросил пегас, рассматривая себя.

— Что, говоришь? Подойди к зеркалу и посмотри. – указал он на зеркало рядом с шкафом.

Арон подошел к зеркалу и резко поднял свои крылья. Его крылья заместо перепончатых сталь обычными, как у всех, с перьями. Он был очарован увиденным.

– Но как это возможно?

— Ну, как говорил мне мой один знакомый, это магия. Арон, попробуй взлететь.

Пегас стал махать крыльями. Только оторвался он от земли, как они снова стали перепончатыми. Когда он приземлился, крылья покрылись серой темной дымкой и снова стали обычными, как у пегасов.

— Значит, ты ими не можешь пользоваться в полете, это снимает заклятие. Попробуй просто поднять и опустить их, поделай что-нибудь с ними.

Арон стал подымать и опускать крылья, после принялся ими что-то трогать. Как были, так и остались крыльями с перьями.

— Ну что, теперь все ясно? Летать не можешь, заклятие спадет, а вот использовать их в будни можешь как хочешь, оно не спадает. Просто ошеломительное заклинание камуфляжа в этом маленьком камешке. Значит так, теперь я пущу маленький слух, что те, кто видел твои крылья, видели всего лишь маленький эксперимент магистров. Никто не должен узнать о твоем глазе и крыльях. Это все ради твоей безопасности, после тысячной вой… Ой, прости, это пока тебе рано знать. Просто старайся не летать, днем и вечером приходи сюда. Я буду с тобой отдельно заниматься.

— Но магистр, почему я не могу показывать свои крылья? – озадачено спросил он.

— Ну, как бы тебе сказать. Есть те вещи, которые мир ещё не готов снова вспоминать. Так что это будет проще для тебя и для окружающих. А теперь нам пора, время уже много, а лекции ещё непрочитанные, и конспекты не написанные. – закончил он, провожая пегаса. – И запомни: это наш с тобой секрет, твои крылья в норме, и это все был эксперимент. Ты меня понял? – утвердительно посмотрел он на серого пегаса.

— Да, магистр, я Вас понял. – кивнул он.

— Вот и замечательно, давай, иди, я за тобой.

Арон вышел из кабинета и направился к аудитории, где сидели пегасы разных цветов и размеров. Некоторые кобылки играли в верёвочку, из которой нужно сделать зверюшку. Другие играли в салки в воздухе, летая над всеми. Класс жил, Арон повернулся и увидел своего знакомого Сирона. Он сидел на самом верху и махал копытом, подзывая к себе. На его выражение лица было смешно смотреть, когда он смотрел на крылья серого жеребёнка.

— Арон, ты вообще кто такой? Я никак не могу тебя понять: то у тебя крылья такие-то, теперь нормальные. Ты вообще из нашего мира? – с подозрением спросил он, прищурившись.

— Ну, как бы ска… — только хотел сказать, как в аудиторию с большим ударом вошел магистр, держащий в копытах разные пергаменты, привлекая к своему вниманию учеников.

Он начал писать что-то на доске и чертить. После этого он закончил и отошел в сторону, давая всем лицезреть его искусство. Был нарисован дракон, и выделены жирным шрифтом его контуры крыльев. После сами отдельно крылья, где под каждой частью было подписано кто к чему относится.

— Дорогие студенты, сейчас вы видите перепончатые крылья, ответьте на один вопрос: чем они отличаются от наших? – обратился он ко всем учащимся. Резко подняли пятеро копыта, и он указал на ближайшего к нему.

— У нас имеются перья. А у этих они перепончатые. – ответил ученик.

— Правильно, но неполный ответ. Кто может дать полный ответ? Да, Джейк Усал.

Мальчик подправил очки.

 — Кости крыла называются плечевая кость крыла и лучевые кости крыла. Плечевая кость крыла крепится к крыльному отростку лопатки. Мышцы, опускающие крыло сильнее и больше поднимающих, но поднимающие дублируются мощными сухожилиями, крепящимися с ними к краю лопатки. Мышцы, опускающие крыло, крепятся к грудине. Все мышцы, приводящие в движение крыло, лежат поверх дыхательных мышц и мышц плечевого пояса. – он прокашлялся, давая классу небольшой перерыв, после продолжил. – Перья у нас есть маховые и придаточные, которые позволяют нам маневрировать и подыматься в воздух. А вот… — он хотел продолжить, но магистр его остановил жестом.

— Садись, кто хочет продолжить? Никто. Ладно, Арон, прошу. Продолжите за Джейком. – он обратился к серому пегасу. Все учащиеся уставились и были поражены увиденным. – Не стесняйтесь, мы только вчера об этом разговаривали и провели даже маленький пример на ваших крыльях.

Арон был удивлен и растерян. *- Значит вот как он пустит слух.* — подумал пегас про себя. *- Вспоминай, я должен помнить. Я где-то читал об этом. Точно, как приготовить дракона! Там описывались они подробно.* Пегас встал и начал отвечать на вопрос магистра.

— Если посмотреть на строение крыла, то видно, что крыло дракона. Две толстые кости, растущие из тела, к ним крепятся основные, и самые мощные, управляющие крылом. Эти две кости соединены в локтевом сгибе хрящом. Три, четыре или пять удлиненных «пальцев», каждый из которых оканчивается бритвенно-острым когтем. На «пальцы» натянута полетная мембрана. – он остановился, чтобы вспомнить, что там ещё было написано. Вспомнив, он продолжил. — Принципы полета драконов аналогичны полету птиц, с учетом разницы в размерах. Подъем и перемещение воздушным потоком напрямую зависит от размера крыла, и выражается отношением квадрата скорости к площади крыла. Подъемная сила должна уравновешивать вес животного. Пользуясь специальными мышцами, предназначенными для изменения угла наклона крыла, летающие существа во время активного полета, энергично взмахивая, поворачивают крылья под углом к направлению движения воздуха, создавая тем самым дополнительную тягу. – закончил он.

— Спасибо, но я дополню: при пассивном полете крыло, подобно крылу самолета, просто режет воздух, но не использует силу встречного потока воздуха. Крыло служит для планирования. Крупные существа не могут взлетать неожиданно. Большие птицы испытывают затруднения при взлете с ровного места, им приходится либо подпрыгивать, либо спрыгивать с возвышения и пытаться при этом захватить крыльями восходящий поток воздуха. Если воздух неподвижен, то полет превращается в простое планирование. С подобными трудностями не знакомы мелкие птицы, летучие мыши и насекомые, т.к. масса их тела достаточно мала. Фактически, полет обеспечивается подъемной силой мощных крыльев, выталкивающей дракона вверх. – он продолжал и продолжал рассказывать, пока не прозвенел колокол, оповещавший о перемене.

— Арон, ты сейчас мне все расскажешь, что за эксперимент вы проводили с магистром.

— Прости, Сирон, не могу. Он сказал, что это конфиденциальная информация. Если я расскажу кому-либо, меня выгонят из академии. – соврал пегас.

— Ааааааа… как же тебе повезло. Ладно, сам узнаю потом. – поверил он, завидуя другу. – Ты сейчас куда пойдешь?

— Да вот, пойду сейчас готовиться к следующему уроку у Магистра Таонны.

— Оооо… будь осторожен: она всех новичков заваливает в первый же день, показывая, что она тут главная. – предупредил он.

Арон почесал затылок.

– Спасибо, буду осторожен. – после ушел и, помахав копытом, убежал на следующий урок.

---

Но для начала он направился к выходу из Академии, благо перерыв был большой. Ему нужно было вернуться обратно в город за своими вещами. Его одолевало предчувствие, что нужно как можно скорее забрать их, пока ещё не поздно. Прислушавшись, поговорил с одним из пегасов, тот за двадцать битов согласился его довести на себе до места, куда он укажет и обратно. Эти биты он оставил для обеда и ужина. Но чувство не оставляло его. Оно подталкивало его, чтобы он поторапливался.

Вот уже оказавшись в воздухе, полет занял всего десять минут до назначенного места. Оказавшись на крыше, он попросил пегаса подождать, сам вошел между домами, где был его схрон. Ностальгия разыгралась у мальчика, он не думал, что его жизнь так быстро изменится всего за пару дней. Теперь он больше не бродяга, а ученик Академии Стражей. Он подошел к своим вещам, взял картинку, где изображен его отец, красный в броне Акс, и отец Эпплджек — дядя Бэн.

Убрав его в свою сумку, которую он нашел на помойке богачей, он достал сохранённые на черный день деньги — всего восемь бит. И самое главное — его гордость лезвия, он их завернул в тряпичное одеяло и убрал в сумку. Нашел свой зелёный плащ, он никак не мог вспомнить, где нашел. Но в хозяйстве пригодится все.

Оставив все барахло, которое ему уже точно не понадобится, Арон стал выходить, как услышал снизу доносящийся звуки:

— Пика, ты уверен, что он там прячется? – хриплый голос спросил его.

— Заткнись, уже задолбал! Я видел, как он туда часто ходит, не просто же так. Значит, там он, он мне за все ответит, этот маленький ублюдок помести ишака. – злобно сказал он.

Арона охватил страх, Пика его главный враг. *- Что этот подонок тут забыл? Неужели решил отомстить?* Услышав то, что сказал Пика, жеребёнок рванул. Удары по черепичной крыше дали свои плоды.

— Пика, он, кажись, нас услышал. – сообщил его коришь.

— Быстрее, придурки, подымайтесь, он не должен убежать. Если он уйдет, то я на вас отыграюсь. – предупредил он злорадно.

Арон подбежал к пегасу, который уже хотел уйти, но, увидев мальчика, остановился и посмотрел на него.

— С грузом ещё пять бит. – спокойно сказал.

— Хорошо, согласен, только быстрее! – панически сказал он, уставившись назад.

Пегас взял его на себя, отошел от края крыши, раскрыл крылья, и поток ветра поднял пегаса вверх.

— Вот он, держите его! – кричал Пика, кидая в пегаса черепицей.

Но те уже набрали высоту, Пика не смог достать пегаса. Тот развернулся и полетел обратно в сторону Академии.

— Нееееееееттт! – не жеребячим голосом кричал Пика, избивая своего ближайшего кореша.

Но этого Арон не видел. Он отдалился от них на столько, что был уже спокоен. Прилетев обратно, вручив ещё пять бит пегасу, Арон забыл счет времени. Он взглянул на часы. Оставалось еще пятнадцать минут до занятия. Он не стал тратить времени на то, чтобы убирать вещи в общежитие, а оставил их при себе.

---

Бродя по окрестностям академии, Арон искал, где проходит следующий урок. Но не уточнив путь у Сирона, он потерялся. В округе не было ни души, чтобы можно было кого-то спросить. Но к его удаче, в воздухе он заметил синюю, словно сапфир, дракониху.

— Эй, э-ге-гей, я тут! Сапфира, лети сюда! – звал он и периодически махал копытами. Дракониха заметила его и подлетела.

— Арон, это ты? Где твои крылья? – она непонимающее спросила его.

— Это долгая история, прости, не могу пока рассказать, времени нету, скоро занятия начнутся. Ты можешь мне показать, где проходят занятия у магистра Таонна?

— Да, конечно, полетели.

— Прости, но летать пока не могу, крыло потянул. – соврал он.

— Понятно. Тогда держись, я тебя довезу. – она взмыла в воздух, схватив Арона.

Арон не думал, что такое с ним случится: дракон, который пожирает все и всех, несёт его в воздухе. Он был настолько рад этому, что мечтать не мог об этом. Его улыбка не спадала до самого конца полета, дракониха заметила это и решила немного повеселить мальчика разными трюками вместе с ним. Но это веселье не могло длиться долго, колокольный звон предвещал о наступлении нового урока. И с этим звуком Сапфира привела жеребёнка к назначенному месту для проведения урока.

— Спасибо тебе, Сапфира, большое. – он прислонился своим лбом к ней и после убежал. Дракониха покраснела от такого жеста благодарности, она стояла в ступоре несколько секунд, после, покачав головой в разные стороны, полетела по своим делам.

Арон приоткрыл дверь и заметил, что уже идет лекция. Магистр Таонна объясняет ученикам, как правильно и тихо ходить, чтобы тебя никто не услышал в лесу. Пегас осмотрел аудиторию, где есть свободное место. И к его сожалению, оно оказалось в самом низу, с краю. Магистр встала спиной к аудитории и начала что-то писать на доске. Это был шанс для жеребёнка. Он помнил, как его учил Ник. Арон вспомнил, как нужно поставить копыто, и открыл дверь. Он начал тихими шагами спускаться к свободному месту. Никто его не замечал, все писали конспект с доски. Он уже практически дошел до места, как магистр повернулась.

— И кто же так тихо подкрадывается? — со злорадной улыбкой сказала она.

Но на ступеньках никого не было, жеребёнок успел сесть за стол, прикрыв себя тетрадью.

— Ты! В первом ряду с краю. – указала она, показывая копытом на пегаса. – Встал! И подошел ко мне! – приказным тоном сказала она.

Арон увидел, что она обращается к нему. Не оставалось ничего делать, как встать и подойти к ней.

– Да, магистр? – сказал он тихо.

— Я смотрю, ты тут самый умный, что смог тихо пройти незамеченным подлететь.

— Нет, магистр, я не самый умный, я не летал.

— Что… скажи, что ты спускался по лестнице тихо, и тебя никто не заметил.

— Это так, я спускался.

— Врешь, я бы точно заметила тебя.

— Я не вру, я могу доказать это. – серьёзно посмотрел он на магистра.

— Хорошо, класс сейчас нам продемонстрирует мастер-класс для учащегося Арона, как надо правильно тихо ходить, не привлекая внимания. А для верности мы свяжем твои крылья. – Она достала верёвку, связала крылья. – Вот теперь мы сейчас выйдем на поляну препятствий. Где учащиеся примут роль стражи, которые будут искать тебя. Если кто-то тебя заметит из стражи и подаст тревогу, то ты не прошел экзамен. – злорадно сказал она, открывая дверь, которая вела в темную комнату.

Арон вошел вслед за ней, оказавшись внутри, он не поверил своим глазам: поле было покрыто густой рощей. Большие кроны деревьев подымались до самого неба, покрывая всю территорию тенью.

— Вот это будет твоим экзаменом. Твоя задача войти внутрь этой чащи, найти флаг и вернуться с ним обратно. Все просто и элементарно. – ухмыльнулась она. – Так, а теперь: Френксон Шан, Элбир Ден, Делон Кар и Редик Свит, ваша задача не дать ему добраться до флага. Так как вы уже третий месяц ходите на мои лекции, то уже знаете, что нужно делать для обнаружения врага в лесной зоне.

— Да, магистр! – хором ответили они и побежали в чащу, врассыпную.

— Ну что, ученик Арон, прошу. Приступайте, времени у вас всего два часа.

Арон сглотнул. Он понял, что зря записался на её предмет, и теперь он просто попал, причем по-крупному. Он мог бы отделаться унижением, если только постучался бы и попросил войти. Нет, ему нужно было выпендриться перед классом, показать какой он из себя крутой. Вот и получил своё, ему влепили экзамен сразу в первый же день.

Собравшись сняв сумку, достав зелёный плащ с капюшоном, он посмотрел на магистра. Та с улыбочкой покивала головой, не возражая. Он накинул на себя капюшон и ворвался в темную густую рощу. Оказавшись там, он сначала заметил сломанную веточку, поняв, что один из четверки оставил после себя след.

Сосредоточившись, он решил сам воспользоваться предчувствием. Сейчас он очень сильно нуждался в нем, его решение пройти этот экзамен было первое прерогатива. И госпожа удача решила помочь мальчику, первым же делом Френксон Шан совершил ошибку, не убедившись, что ветка выдержит его. Она с иронией для него сломалась, создав много шума, по которому Арон вычислил, где он упал.

– Твоё копыто — мой круп, кажись, что-то сломал.

* — Так, он там, обойти его не составит никаких проблем.*

Передвигаясь тихо, как учил его Ник, он обошел чертыхающегося жеребца. После предчувствие ему подсказало идти на северо-восток. Послушав его, он пошел туда, и, к своему удивлению, он увидел сбоку от себя, в пяти метрах, спрятавшегося в кустах Редика Свита. Он уставил свое внимание на одну точку, откуда он должен был выйти, если бы не послушал предчувствие.

– Ну где же он? Я был уверен, что он отсюда выйдет.

*- Вот где он ждал меня, нужно быть начеку.*

Но тут, сама фортуна решила не сидеть в сторонке, увидев, что её подруга удача расщедрилась на такие подарки. Она тоже решила не сидеть в сторонке. Арон услышал звук ломающейся хворостинки, прижался к большому зелёному кусту. Его плащ очень хорошо гармонировал с пейзажем, и ему удалось спрятаться от приближающегося к нему Элбира Дена. Он прошел в двух метрах от Арона, не обращая внимания на него. И резкий треск послышался вдали, из-за чего Элбир рванул туда, чтобы поймать Арона.

– Вот ты где!

*- Хух, ещё чуть-чуть, и меня бы нашли. Но что за шум там произошел? Ладно, надо идти дальше.*

Выдохнув с облегчением, он осмотрелся и снова продолжил свой путь, аккуратно перешагивая каждый кустик и каждую тростинку, которая может выдать его. Его предчувствие снова подсказало ему куда идти. На этот раз его путь держался на северо-запад, пройдя всего двадцать метров, он увидел флажок. Но идти брать сразу он не хотел, что-то тут было не так. Предчувствие снова помогло ему, он решил переждать. Замаскировавшись в кустах, он стал наблюдать, и это было не зря. Делон Кар высунулся из ямы и, посмотрев по сторонам, обратно юркнул внутрь.

*- Значит, он там залег, выжидает меня. Как же мне его выманить?* И ответ сам пришел к нему.

Под парнем был улей диких пчел. *- Как удачно все устроено. Спасибо тебе, госпожа удача.* мальчик взял камень, прицелился и швырнул его в улей.

Гнездо упало прямо в лузу. Недетский крик раздался из ямы. Выбравшись из неё, Делон рванул в сторону, где были все остальные. Арон прошёл всего несколько секунд, послышались ещё другие крики. Но это Арона больше не касалось. Туча пчел достала остальных участников экзамена, он подошел к флажку и снял его. Убрав его в специальный кармашек плаща, начал обходить, делая большой полукруг к выходу. И оказавшись снаружи, он увидел такую картинку:

Четыре жеребца старше его на три-четыре года, ужаленные пчелами, трутся о траву, чтобы ослабить зуд укусов. Магистр, увидев, что четверка провалила задание, была вся в ярости. Она взглянула на Арона, тот достал из плаща флажок и показал ей. Та развернулась, что-то брякнула и ушла. Класс заголосил, крики поздравления и похлопывания по плечу взволновали Арона. Он не рассчитывал на такое бурное внимание на себя. Раньше он хотел тихо и без всякого лишнего взора в свою сторону, тихо-мирно жить. Но теперь, после того, что он сделал, ближайшие дни ему покажутся полными и насыщенными событиями.

Один из учащихся вытащил из толпы фестрала. Он, а точнее она, синевато-серого цвета кобылка-пегас с пепельной гривой и аккуратной прической, с выпрямленными волосами уставилась своими фиолетовыми глазами на пегаса.

— Послушай меня, ты крупно попал. Видишь того единорога? – она указала на светло-серого единорога, укушенного пчелами. – Это мой старший брат Делон Кар, а я — София Кар, и он сейчас очень зол на тебя. Я не хочу, чтобы ты пострадал, лучше уходи побыстрее, пока он не очухался. – предупредила она его и побежала к своему брату.

Арон решил послушаться совета кобылки, но оторвать свой цепкий взгляд от неё ему было трудно. Но, справившись с собой, он развернулся и направился к выходу. Оказавшись в кабинете, магистр сидела в довольной улыбке и провожала его взглядом. Арону не понравилась эта улыбка, от неё можно ожидать все что угодно. Уже выйдя из помещения, он выдохнул с облегчением. Его сумки стояли за дверью, никто их не тронул. Надев их на себя, он направился в общежитие.

---

Оказавшись внутри своей комнаты, он сложил все свои вещи в ящик. Подсчитав, сколько осталось у него денег, он обдумал все решения, и было оно таково: жить ещё можно. Но затягивать по восполнение их не нужно.

Он посмотрел на часы башни. У него ещё полно времени. И он решил, пока есть время, заняться тётей Розы по поводу койки места. Спустившись вниз, он застал Даеана, который жестами что-то ей доказывал. Но услышать что, не мог, он был очень далеко от них. Но приблизившись, Роза начала гнуть свои условия.

— Ничего не знаю, у меня только одна комната для двух пони. Подчеркивая пони, а не пони с драконом. То, что дракон живет с тобой и спит на кровати, занимает её — это не мои проблемы. Решайте все сами, я не собираюсь выделять ещё одну комнату из-за того, что вас там трое. И тем более давать кровать, которая по правилам не допускается в комнату, где есть уже две.

Даеан из белого стал красным.

– Я уже десятый раз слышу это, я повторяю: дайте нам ещё одну кровать, и все.

Роза усмехнулась.

 — Я тебе одиннадцатый раз повторю: это комната для двух пони. – и снова она повторила ранее сказанное.

Белый единорог схватился зубами за столешницу и издал непонятный стон бессилия. Арон подошел незаметно к единорогу и прислонил копыто на спину.

— Всё… хорошо…

Он резко дернулся назад от неожиданности, оставив во рту несколько деревянных стружек.

– Арон, «Тьфу» как ты меня напугал! – отплевываясь от последней стружки.

— Прости.

— Ничего страшного, ты что тут делаешь? Почему не на занятиях?

— Ну до них ещё много времени. Вот решил спуститься и разобраться с нашей проблемкой.

— Оооо… это ты вовремя, я уже полчаса говорю этой старухе о том, что нам нужна всего лишь одна кровать, и все. А она твердит одно и то же. Что одна комната для двух пони, и все.

Арон призадумался, подошел к Розе, которая начала читать местную газету. В заголовке газеты было написано: «Найден новый минерал…», но дочитать он не успел, как Роза убрала газету и стала слушать жеребёнка.

— Добрый день, миссис Роза. Я хотел бы у вас спросить: может ли ученик Академии приобретать какую-нибудь вещь за пределами Академии и приносить её в свою комнату?

— Да, можно, но с разрешения мастера или магистра, и в целях научного исследования.

— Понятно, спасибо. – закончил разговор и подошел обратно к единорогу.

— Ну что, у меня есть одна идея, но нам надо скинуться. – предупредил пегас.

— Да без проблем. Погоди, а где твои крылья, и что с ними вообще произошло? – с подозрением посмотрел он на него.

— Ну, как бы тебе сказать? Вчера на меня было наложено заклинание. Это все было для урока, который прошел сегодня днем у магистра Менелтора. Он решил показать всем, кто учится в академии, как выглядят перепончатые крылья у пегасов. – решил утаить правду пегас.

— Понятно… ой, блин, совсем забыл. Нам пора, через десять минут начнётся занятие. Я побежал, после этого занятия встречаемся тут, и ты все рассказываешь мне про эту идею.

— Хорошо, — выйдя из этой ситуации сухим, Арон вытер со лба пот и поспешил на свое занятие.

---

Найти кабинет, где проводится занятие по медицине было легко. Благо ему подсказали куда нужно идти. Он успел на занятие и, усевшись за первый ряд, стал ждать магистра. Класс заполнился до отказа, но магистра так и не было. Арон призадумался: а правильно он поступил, записавшись на занятия медицины, если сам магистр не приходит вовремя и заставляет ждать учащихся. Проходит пять, десять, двадцать минут, и один из учеников сдаётся, встает с места и выходит. После ещё двадцать минут, один за одним стали выходить жеребята.

Арон наблюдал за всем этим, он тоже хотел встать, но, обдумав, решил остаться до конца. Не знаю, может лень сыграла с ним, что он не ушел, или просто не знал, чем заняться. До конца занятий оставалось ещё три часа. Но Арон сидел на месте, смотрел в одну точку, обдумывая все варианты того, что может произойти с ним после окончания урока. Когда зал совсем опустел, на месте сидели только пара пони. Ему стало любопытно, кто кроме него остался. Осмотревшись, он увидел Сирона и Софию Кар, которую он недавно видел на уроке магистра Таонна.

— Арон, привет. Я думал, ты ушел со всеми. А оказывается, ты решил подождать. – встал со своего места и подлетел к пегасу Сирон.

— Да, можно и так сказать, все равно делать нечего. Жаль, что занятия сорвались, а так хочется нового узнать. — пожаловался он, посматривая на кобылку, которая расположилась тоже на первом ряду, поодаль от парней.

— Да, согласен. Говорят, у него интересно.

— Скажите, мальчики, а зачем вы пришли сюда? Вы хотя бы знаете хоть что-то в этой сфере? – обратилась она с задумчивым видом, приподняв правую бровь.

— Мне отец рассказывал, и даже удалось посмотреть, как лечат. – сказал Сирон хвалясь своими знаниями.

— Я большинство прочел и узнал от одного знакомого. – ответил на её вопрос и Арон.

— Хорошо, тогда ответьте, каковы лекарственные свойства чемерицы?

Сирон сидел задумчиво, но ничего не лезло в голову. И слово взял фестрал:

— Противовоспалительное, антисептическое, слабое успокоительное, слабое болеутоляющее. Кровоочистительное. – он сделал паузу, поднял голову вверх, вспоминая, и продолжил. — Токсична, если принимать сверх меры. Опасна для кобылок, носящих жеребёнка.

Кобылка была удивлена услышанным. Она не рассчитывала на такое со стороны новичков. Прищурившись, подозревая что что-то тут нечисто, она решила ещё раз проверить.

— Какое растение уменьшает боль, если ты оказался в лесу?

Сирон снова промолчал, и пришлось снова отдуваться серому пегасу.

 — Это ива. Ее корень съедобен, она уменьшает боль.

— Что делать при переломе ноги?

— Зафиксировать ногу, выпрямить её и поставить шину. Если нету никаких специальных предметов для этого, то можно использовать прямые палки, зафиксировать их и прижать к ноге, перевязав их.

— Что случиться с тем, кто съест в больших количествах мышьяк? – не успокаивалась она, не верила тому, чтобы жеребёнок столько знал в своем возрасте.

— Произойдет летальный исход, если только не прочистить желудок как можно скорей, то можно будет спасти пострадавшего.

Она покивала головой, говоря, что это правильный ответ. После встала и подошла к месту магистра, постучала по кафедре как-то не естественно. Один короткий и два быстрых. После, вернувшись, дверь открылась. Вошел Магистр Арвэн. Старичок в очках, похожий на доброго дедушку. Лысый с седой бородой, бордового цвета. Кьютемарка — змея, обвивающая ножку чаши и склоняющая голову над самой чашей.

— Получается только двое справились, с каждым годом все меньше и меньше. – покачал головой старик.

— Магистр Арвэн, только один, это серый пегас, он ответил на мои вопросы и не ошибся ни разу. – показала она копытом на пегаса.

Магистр отпустил очки, внимательно осмотрел присутствующих.

– Вот значит, как, интересно. Сирон, ты у нас уже больше года, что тебя привело сюда?

Пегас замялся, после сказал:

– Я хочу стать доктором, три месяца назад моя сестра серьёзно заболела, и я ничего не смог сделать. Мне пришлось сидеть и ждать, пока другие спасали ей жизнь, я чувствовал себя беспомощным. Вот я решил стать врачом. Понимаю, что это будет трудно с моими начальными знаниями в этой сфере, но я готов учиться.

Магистр стоял молча, выслушивая мальчика, после обратился с тем же вопросом к Арону.

— Арон, а ты зачем здесь?

Арон хотел что-то сказать, но затормозил с ответом. Он призадумался, а зачем он тут, если ему нужно становиться сильнее, а сфера медицины его не приблизит к этому. Молчание длилось долго, пока не разрушила его кобылка.

— Профессор, я думаю, они подходят: у одного есть цель, другой умный. Они дополняют друг друга, может, возьмем их? – предложила она

— Ты права, моя ученица, мне как раз нужны двое практикантов, а то мои бывшие ученики выпустились, а замены так и не нашлось. Вы согласны стать практикантами?

Два жеребёнка посмотрели друг на друга.

— Да, магистр, я согласен. – счастливо сказал Сирон, привстав.

Арон сидел молча и не выходил из состояния медитации. Он был так погружен в свои мысли, что не замечал происходящего.

— Ученик Арон, – позвал его магистр, подойдя к жеребёнку плотную.

Арон резко повернулся обратно и увидел перед собой учителя.

— Да, магистр Арвэн?

— Я вас забираю в свои практиканты, отказы не принимаются. – утвердил он свое решение и ушел обратно.

Арон не смог ничего сказать, все произошло так быстро, что он не успел что-либо придумать. Он взглянул на кобылку, которая была сама в шоке от услышанного.

— Так, начнем занятия сегодня. Тема урока — яды и противоядия. – начал он писать на доске формулы.

---

Занятие пролетело быстро, Арон слушал и внимал все слова магистра. На этом занятии он получил много знаний, больше, чем при чтении книги. Магистр все показывал, каждый аспект темы, спрашивал, что кому-либо не понятно в этой теме. Но Арону было все понятно, он знал базу. Но Сирон был в этом профаном, ему не хватало базы, и ему приходилось каждый раз спрашивать магистра. Профессор, закончив лекцию, закрыл книгу и обратился к учащимся:

 — Арон, Сирон, я хочу вас поздравить. Вы самые терпеливые жеребята из Академии, я провожу каждый год такой тест. Те, кто выдерживают тест, могут быть спокойны при экзаменах с моей стороны. Я уверен, что из них получаются настоящие врачи, или вы сможете спокойно оказать первую необходимую помощь. В нашей сфере самое необходимое — это терпение, только оно помогает нам спокойно оценить обстановку. Понять, где мы ошиблись и исправить ошибку. Я рад, что вы двое справились с этим. Сирон, я давно слежу за тобой, у тебя очень специфическая кьютимарка. Мне кажется, она обозначает твои три качества, каждое из которых ты сам пока не знаешь. – предположил магистр, потеребив бородку.

— Да, магистр, вы правы. Я знаю только одно: умение быстро обучаться и запоминать новую информацию. Остальные два для меня закрыты, я пока не нашел их.

— У тебя все впереди, когда подрастешь, поймешь остальные. А что до тебя, Арон, ты меня заинтересовал, как только пришел в зал совещания и продемонстрировал себя. Я был удивлен, не многие способны это сделать.

— Да, он ходячая коробка Пандоры. Не поймешь, что он выкинет в следующий раз. – съехидничал Сирон.

— Я согласна с ним, он меня тоже пару раз удивил. Но если он смог удивить магистра, я боюсь представить, что будет дальше. – поддержала София, перебравшись поближе к мальчикам.

Арон сильно смутился от высказанного, спрятал свою мордочку под челку. Все хором засмеялись от увиденного.

— На сегодня все, всем до свидания, приятного времени отдохнуть. – пожелал всем магистр и удалился из аудитории, оставив жеребят одних.

— Ну, чем займемся? У меня на сегодня больше нету дел никаких. Арон, что, чем займешься?

Фестрал призадумался, убирая челку с правого глаза.

– У меня в городе есть дела: надо купить кое-что, а после найти мастера Эрика… – он хотел продолжить, но его нагло перебили.

— Шамана Эрика? Ты встречал его? Я не верю тебе. – кобылка привстала и подошла плотную к пегасу, их мордочки были друг против друга в сантиметрах.

— София, он не врет, я лично видел его с ним. Я тоже был обескуражен увиденным. Такую персону очень редко увидишь, он самый сильный в магии из тройки, конечно, после магистров.

— Арон, как ты с ним встретился? Я хочу знать все подробности. – заявила пегасочка, увидев, что она слишком близко к парню и отошла.

Арон покраснел как помидор, но после, кобылка отошла, его сердце успокоилось. Он опустил взгляд и молча смотрел вниз.

— Ну, что молчишь? Давай, рассказывай! – настаивала она. Но тут вмешался Сирон.

— София, лучше не надо… — он тронул кобылку и покачал головой. Та непонимающе посмотрела на него. Он указал незаметно жест "лучше не надо". Она кивнула, удручающе выдохнула.

— Не хочешь — не говори, когда будешь готов, я выслушаю. А пока, мне пора. Мне надо брата навестить в палате. А то от укусов он разбух как шар, он так смешно выглядит. Да не волнуйся ты так, Арон, все в порядке. Это просто такой выводок пчел. От их укусов ты раздуваешься как шар, но через несколько часов эффект проходит, оставляя только зудящие места. Все, до новых встреч. – улыбнулась кобылка и улетела, оставляя парней наедине.

 — Арон, я, пожалуй, тоже пойду. Я вспомнил, что у меня тоже появились кое какие дела, до встречи – попрощавшись он улетел, оставляя парня наедине самим собой.

Арон сидел с задумчивым видом, он не мог вспомнить, где он раньше видел или слышал это имя. Когда София спросила про Эрика, это толкнуло его в раздумья. Где он раньше слышал это имя, память никак не поддавалась. И чтобы вспомнить его, ему придется начать все с начала, с того момента, когда он пошел в первый день в школу. Воспоминания эти были добрыми и весёлыми, но когда он начал вспоминать нападение дракона, гибель тёти Эппл, тут его охватил страх. Это чувство снова вернулось, оно схватило его своими темными щупальцами и начало рвать душу на части.

Жеребёнок схватился за голову, боль была невыносимая, но он не мог остановиться. Арон хотел вспомнить, даже если эти воспоминания принесут ему лишь боль и страдания. После он прощается с Эпплджек, это прощание было мягким и нежным, её прикосновения к нему. Но страх не уходил, он не отставал, шепча ему на ухо, что она покинула его навсегда. И больше никогда он её не увидит. Арон пытался сопротивляться этому шепоту, но он оказался сильнее. Произошел разрыв ткани памяти, и перед ним предстали три силуэта. Он четко видит двоих: одну кобылку и жеребца, но смутно третьего. Тот был в капюшоне, ему нужен был всего миг, чтобы увидеть того, кто был под ним. Но воспоминание резко рвётся, он открывает глаз и видит, что лежит на полу. Все тело покрыто магией, а поодаль него сидел темно-красный единорог.

Продолжение следует….

Акт 2.Глава 7 - Страх

Арон увидел поодаль от себя сидящего с закрытыми глазами в позе лотоса мастера Эрика, который что-то бормотал. Обволочённый магией, он висел в воздухе около метра над полом. Жеребёнок никак не мог понять, что здесь происходит. Осмотревшись, он убедился, что его никуда не переносили. Та же аудитория, те же стены и потолок, но волновало его то, что он был не на своем месте, а на пустом пространстве, где должна была стоять доска и трибуна магистра. В попытке прояснить ситуацию, Арон решил нарушить тишину.

— Мастер… Эрик что происхо… — не успел он договорить, как магия развеялась, и мастер упал на пол.

Мастер магии тяжело открыл свои глаза и каменным взглядом посмотрел на жеребёнка. И тут он вспомнил фрагмент третьего из тройки, которые сопровождали Эпплджек.

— Не может быть! Тогда, в деревне, это вы сопровождали Эпплджек? – спросил Арон, с надеждой смотря на него. Жеребенок хотел надеяться, что был прав в своей догадке.

Мастер только кивнул. Он вообще говорил лишь по делу, да и то не особо активно.

Мальчик облегченно вздохнул, в его глазах светилось столько счастья, что страх, который терзал до этого, просто исчез под напором других чувств. У него была масса вопросов: как она, добрались ли в целости, как их встретила родственница и самое главное, где именно она сейчас. Жеребёнок ничего из этого не знал. Арон не слышал, куда они направились, а у отца просто не успел спросить. Но сейчас появился шанс все выяснить и упускать его он не хотел. Но не успел жеребёнок что-либо сказать, как щупальца страха снова сковали его изнутри. Темная сущность рвала душу, делая беззащитным, она хотела овладеть его телом. Арон обхватил себя, упал и стал дрожать, словно осиновый лист на ветру.

Шаман увидел, что мальчика снова захлестнул приступ. Он решил не медлить и, взяв четки, стал что-то бормотать. Магия обхватила тело фестрала, темные щупальца начали ослаблять свою хватку, отступая от белого свечения. Когда Арона отпустило, он открыл глаз и посмотрел на шамана. Тот перестал бормотать и перешел к делу.

— Арон, темное дитя, я даю тебе шанс обуздать свои страхи, чтобы в будущем они не поглотили тебя. Готов ли ты довериться мне или останешься со своими страхами один на один? Решай быстрее, приступ может возобновиться в любую минуту, – предупредил мастер каменным голосом.

Арона терзали сомнения, он не мог довериться ему, он не понимал, что происходит.

– Пожалуйста, ответьте на один вопрос. Скажите, почему страх хочет завладеть моим телом? – почти с мольбой спросил он.

– Неверный вопрос, — единорог покачал головой. – Не почему, а кто. Тот, у кого нет тела, и кто хочет им завладеть. Он ищет свой сосуд, который был украден. Теперь решай, ибо я больше не буду отвечать вопросы. Твоя судьба в твоих копытах, следующий приступ будет для тебя роковой, – сказал он, затихая к концу.

Арон был шокирован ответом. Сосуд, который желает им завладеть. Да кто он вообще такой. Вопросы, одни вопросы. Жеребенок снова почувствовал черные щупальца, подбирающиеся к уже искалеченной душе. Больше медлить нельзя, поэтому он выкрикнул:

— Да, я готов!

Шаман кивнул.

 — Сядь в позу лотоса. Мы откроем первую из семи чакр, она отвечает за выживание. Её блокирует страх, то, чего ты боишься больше всего. Познай все свои страхи.

Арон сделал то, что велел мастер и закрыл глаза. «Чего ты боишься больше всего», пробежало в голове мальчика. Он увидел перед собой Пику, который избивает его. Он достает ножик и всаживает прямо в горло. Картинка резко меняется, Эпплджек оказывается вдали от него. Он рывком бросается вперед, но та только дальше удаляется. Он пытается изо всех сил догнать девушку, но, удалившись совсем далеко, за горизонтом она исчезает. Фрагмент за фрагментом менялись и показывали ему, как он убегал от тварей, представляющих невообразимую смесь пони и жука. Как жеребец схватил тётю Эппл и унес её, а он не мог ничего сделать. И после этого он увидел самое главное темно-зелёное ока. Она смотрела на жеребёнка, и тянула свои щупальца к его телу. Она жаждала его, вожделела, ей нужно было только тело. Арон не смог больше сдерживаться и закричал. Ужас был не выносимый, он не смог удержаться.

— Арон, это всего лишь твое видение. Ты хочешь выжить, поэтому тебе следует освободиться от всех страхов. Пусть они плывут по течению. Взгляни страху в глаза, не отворачивайся и не убегай. Только тогда ты сможешь его обуздать.

Арон тяжело дышал, щупальца достигли его души, стали поглощать её.

– Я… не могу… она поглощает…

— Ты можешь, вспомни последние слова Элис, которая умирала. Вспомни обещания, данное Эпплджек. Ты должен исполнить их! – громко сказал мастер, ударив четками по земле. Белая волна, словно цунами, наполнила помещение.

Арон почувствовал странное свечения. Его душа была полностью поглощена, но этот маленький свет стал биться из темной пелены тьмы. Он начал расширяться, ломая корки тьмы, словно высохшую штукатурку.

– Я… не отдам… тебе… свою… ДУШУ!!! – прокричал мальчик.

Его душа из тусклого светлячка преобразовалась в его же самого. Темная пелена отступила, уступая место белой. Но она остановилась. Арон начал переводить взгляд с одной стороны на другую. Он, осмотревшись, увидел на темной зелёное ока, которая жаждала его. Она больше не могла проникнуть на его сторону. Он подошел ближе и посмотрел туда.

— Ты, кто такая? Ответь мне, – серьёзным голосом спросил мальчик.

— Яя… твоя сссссмерть. Когда насссступит роковой день, я заполучу тебя, мой ссссссоссссуд. Кровавый Орден ссскоро найдет тебяяяя – шипя, ответила она, и ока исчезло, оставив только кромешную тьму.

Арон избавился от своего страха. Теперь он знал, кто за ним охотиться и кто его враг. Подойдя к темной стороне, он положил туда копыто — оно стало черным. Однако, когда Арон вернул копыто на белую сторону, оно посветлело. Жеребёнок не заметил, что он стал весь белый, словно иней зимой. Повинуясь своей интуиции, Арон стал прямо посередине, между темной и светлой стороной. Он почувствовал что-то странное. Темная сторона дрожит, она чего-то боится. Он был в замешательстве. Тьма холодная, словно застойная вода. В ней чувствуется женственность, пассивность, слабость, мягкость и уступчивость. На светлой же стороне было движение, жизнь, возвышенный рельеф местности, горы. И чувствовалось мужественность, доминирование, твердость, тепло, жар.

Открыв глаза, он увидел перед собой два силуэта которые стояли порознь друг от друга, каждый на своей стороне. Во тьме жеребец весь белый, на теле его не было ни единого пятнышка, кроме хаотично расположенных узоров. Его черная длинная грива колыхалась, будто в ней играл ветер.

С другой стороны, улыбаясь, стоит его кобылка Карелл.

— Арон, вот мы снова встретились. Я не думала, что это произойдет так быстро.

— Карелл, скажи, где я нахожусь и кто этот рядом с тобой? – обеспокоено спросил мальчик.

— Я Фисла, страж темной стороны. Ты находишься между гранью света и тьмы, – его голос был, как у отца не строгий, но серьёзный.

— Фисла, так не честно, я хотела это сказать – надувшись, обратилась она к нему.

— У нас нет времени на игры. Сейчас решается его судьба, какую он выберет в будущем сторону, – серьёзно посмотрел на кобылку. Та в свою очередь прижала ушки.

— О чём он?

— Арон, мне жаль, но он прав. Мы не должны быть тут, и ты тоже, но нарушилось равновесие. И мы пришли сюда, как стражи. Ты сейчас находишься по две стороны судьбы, которые изменят тебя и весь мир. Это все что я могу сейчас тебе сказать.

— Но я не понимаю, – жеребенок удивленно распахнул глаза.

— И не должен. Сейчас твоя душа окрасилась поровну в белое и черное. И теперь ты стал «Корхен», у которого нет судьбы. Теперь равновесие не сможет предугадать какая из сторон станет сильнее. И это все твоя вина, – обвиняющие сказал Фисла, зло сложив брови.

— Нет, не может быть, – он вышел на белую сторону, и его половина тела стала тёмной, не меняясь на светлую. – Карелл, скажи, что мне делать?

— Мы ничем не можем тебе помочь, теперь твоя душа разделена. Чем больше в твоей жизни будет горя и страданий, тем больше тьма завладеет светом и если не изменить ничего, то ты станешь воплощением тьмы, которая поглотит всю Эквестрию, – Карелл сочувственно наклонила голову, глядя в пол.

— Всё, хватит, ты слишком много сказала Карелл, ему пора возвращаться, — нетерпеливо произнес Фисла, передергивая плечами.

— Нет, я не хочу – Арон, все еще не веря, протестующе замотал головой.

— Прости, но когда ты проснешься, то про все забудешь – Фисла мотнул гривой, уже готовясь отправить жеребёнка назад.

— Прошу нет, Карелл – Арон отчаянно дернулся к ней, но Фисла преградил путь. Он положил копыто на голову мальчика и тот провалился в сон.

---

Он очнулся, лежа на том же месте, единорог продолжал что-то бубнить, а четки парили в воздухе.

— Где это я? – промямлил жеребёнок, держа копыто на больной голове.

Шаман перестал бубнить и посмотрел на Арона. Его лицо вместо привычного стало каким-то другим, словно он удивлен увиденным. Арон забеспокоился изменением шамана и решил проследить за его взглядом. Присмотревшись, он понял, что мастер смотрит на его правый бок. Опустив глаза, Арон увидел кьютемарку. Он был шокирован и не мог поверить своим глазам. Круг, разделенный кривой линией на две одинаковые по форме и размеру половины, одна из которых светлая, а другая темная. На каждой половине имелся маленький круг. На темной стороне светлая точка, а на светлой, темная.

Шаман стал серьёзным и подошел к мальчику.

– Скажи, что ты видел? – он посмотрел прямо в глаза, словно читая душу.

Мальчик потупился. Он стал вспоминать все произошедшее за последнее время.

– Я помню, как оно стало рвать мою душу, я смог её прогнать от себя, заточив её в темной стороне, а сам остался на светлой. После она сказала мне, что я сосуд и Кровавый орден придет за мной. Больше ничего не помню, только, как тут проснулся, – Арон схватился копытами за голову, остро ощущая, что он что-то забыл.

Шаман призадумался. Он стоял долго и молча. Бывало, чуть посмотрит на мальчика и опять уйдет в раздумья. Прошло минут двадцать, и жеребёнок нарушил тишину.

— Мастер Эрик, извините, но что это было, откуда вы знаете про меня, тетю Элиз и Эпплджек? – поинтересовался он у жеребца. Эти вопросы его терзали все двадцать минут, и им пришло время вырваться наружу.

Мастер дернулся, словно испугавшись. Он снова поднял каменный взгляд, но в нем, вроде, что-то даже изменилось. Толи Эрик наконец-то дождался, когда Арон задаст ему эти вопросы, то ли это сыграло его богатое воображение. Никто не может понять его, пока не проведёт с ним минимум пару лет под одной крышей.

Шаман кивнул.

– Я расскажу тебе, но позже, когда придет время. А пока обучишься «Каменному сердцу».

---

Потренировавшись в «каменном сердце» — умственном упражнение, которое позволяло отбросить эмоции и предрассудки и думать о чем тебе угодно, Эрик сказал:

— Запомни, это поможет тебе в будущем. А теперь мне пора, – мастер отправился к выходу.

Арон хотел возразить, но здравый смысл подсказал успокоиться. Послушавшись, он проследил за удаляющимся шаманом. Внезапно мальчик вспомнил о проблеме с «Гнездом». Он подбежал к мастеру.

— Мастер Эрик, не могли бы вы помочь мне ещё раз. Понимаю, это дерзко с моей стороны, но все не займет много времени, – попросил он, посмотрев на тяжелый взгляд красного жеребца.

— Говори.

---

Час спустя.

Старушка Роза, вальяжно сидящая за столиком, читала газету. После того спора её больше никто не беспокоил. Вечер обещал быть спокойным. Но громкие шаги в коридоре нарушили покой. Она приподнялась и увидела, что прямо перед входом лежит подобие гнезда, сделанного из металла. Роза не могла поверить своим глазам. Перед её дверью лежало гнездо. Шокированная этим, она вышла из укромного уголка и решила разобраться с нарушителями.

Когда она оказалась у выхода, то увидела двух жеребят с драконом. Роза покраснела и уже хотела начать кричать, но после заметила ещё одного высокого красного единорога. Она узнала в нем мастера магов Эрика. Проглотив обратно свою злость, старушка тихонько подошла и спросила:

— Простите за моё любопытство, но что тут происходит?

— Мы решили провести научное исследование и проверить, как спят драконы. Пока это никому не удавалось. Вот мы и подумали с Ароном провести наблюдением, – так же шепотом проговорил мастер.

— Хорошо, но зачем вам это? – с удивлением спросила она.

— Ничего не получится, если мы не создадим благоприятные условия для подопытного. Вот это гнездо станет кроватью. И мы сможем пронаблюдать за естественной средой обитания, – с предвкушением в голосе проговорил Арон.

Старушка не выдержала такого нахальства и взорвалась, не обращая внимания даже на мастера.

– Да что вы тут удумали, какая естественная среда обитания. Я не позволю вам даже на метр продвинуть эту штуку! – кричала она на них. Но в разговор вмешался шаман.

— Роза Декардея, я мастер магов Эрик позволяю ученикам воспользоваться гнездом и драконом на неопределенный срок для своих исследований. До тех пор, пока я или ректор не поставят запрет. – закончил он, властно посмотрев на старушку, которая замолчала и не смогла чего-либо возразить ему.

— Хорошо – только и сказала она, пропуская внутрь жеребят.

Арон поблагодарил мастера, тот только кивнул и удалился, оставляя жеребят с гнездом один на один. Даеан с помощью магии обхватил гнездо и стал потихоньку перемещать его на четвертый этаж. Все это заняло у единорога десять минут. Закончив с транспортировкой, они освободили место и положили его к окну. Сапфира, до этого наблюдавшая в стороне, наконец-то подошла к своей новой кровати и попыталась улечься. Крутясь, она не могла найти удобное место, пока Даеан кое-что не вспомнил.

— Сапфира, вылезь, дай кое-что поправлю, – дракониха покинула кровать, давая единорогу выпустить из рога луч, который накалил гнездо.

Ящер резко прыгнул в гнездо и принял удобное положение. Гнездо престало давать оскал и остыло. Дракониха явно была довольна.

— Спасибо, теперь у меня есть своя личная кровать. Не знаю почему, но это гнездо гораздо удобнее, чем ваши кровати. Из-за них почему-то спина болит, – пожаловалась она, ложась обратно.

— Спасибо, Арон, – зевнув он, отправляясь на свою койку, и уснул.

Арон, пронаблюдав за двоицей, которая не задала ни единого вопроса, откуда у него кьютемарка, где его крылья, и откуда он знает мастера Эрика. Все эти вопросы останутся пока при них. Перестав думать об этом, он посмотрел на кьютемарку. Он никак не мог понять, как именно её получил и что она означает. Из-за всех этих мыслей он уснул тяжелым сном. Этот день явно был для него очень сильно насыщенным.

Продолжение следует.

Акт 2.Глава 8 - Кнут и пряник

Проснулся Арон после пятого удара колокола, его организм стал привыкать к этому шуму и адаптироваться, давая хозяину такие необходимые мгновения сна. Он оглядел Даеан и Сапфиру — они до сих пор спали. Решив их не будить, он аккуратно заправил за собой постель, при этом заглянул в сундук, вытащил свои лезвия и старую подкову. Убрал в седельную сумку, добавил к своим вчерашним четыре бита ещё двадцать и вышел из комнаты.

Оказавшись в столовой, Арон купил пару кусков малинового пирога и яблочный сок. Расплатившись, он уселся на старое дальнее место, где было меньше всего народа. В столовой было людно, она на половину заполнена. Мимо кого он проходил — улыбались ему, некоторые махали. Он не понимал, что происходит, почему столько внимания к его персоне. И ответ не стал себя долго ждать. К нему подошел с одной стороны голубого цвета единорог, а с другой подлетел рыжий пегас. Они одновременно, синхронно как будто тренировались вчера, сели рядом с Ароном.

— Ну что, давай рассказывай, каково быть знаменитостью в академии? – с улыбкой поинтересовался пегас.

— Ну, теперь ты точно не отвертишься от моих вопросов, если выдалась такая минутка. Давай рассказывай мне тоже интересно, – подержал своего друга единорог.

Арон недоуменно посмотрел на двоих жеребят и покачал головой.

— Сирон, я не понимаю, о чем это ты?

— Да ладно, скромняга нашелся тут, давай выкладывай. Уже вся академии только и говорит о тебе, – с улыбкой на лице сказал единорог вместо своего друга.

— О чем говорят? – уже точно начал тупить Арон.

— Ты что не знаешь сам? О, пресвятая Селестия, даруй этому пегасу мозги. Ты, друг мой, после того экзамена стал первым, кто в первые прошел её с первого раза на среднем уровне сложности. При этом вывел из строя наблюдателей, которые не должны тебя были увидеть. И после этого слух о тебе прошелся по академии, как лесной пожар, – пегас мечтательно закатил глаза.

-Ага, теперь все кобылки будут твоими, – сострил единорог.

— Подождите, это получается, что теперь все меня знают? – уже понимающие спросил он, чтобы удостоверится, что это не какая-либо шутка с их стороны.

— Точно, это так, все конечно не видели тебя самого, но знают твоё имя, – Сирон начал есть салат, показывая вилкой на Арона. – Ты, друг мой, попал ещё на одно: за нанесение телесных прилагается наказания.

— Погоди, какое наказание? Я не трогал никого, – шокировано ответил он, выпучив свои глаза.

— Ну, это ты так считаешь, но магистр Таонна не потерпит выскочек на своих занятиях. Она все сделает, чтобы тебя унизить и превратить в тряпку, помяни мои слова, – предупредил его единорог, приступив к своей еде.

К месту, где расположилась троица, подбежал жеребёнок.

— Кто из вас Арон? – он оглядел присутствующих.

— Я… — ответил не уверено фестрал.

— Вас попросили явиться в зал совета, – задыхаясь, сказал жеребёнок. По нему было видно, что донесение оказалось срочным.

— Вот помяни черта всуе, ну что теперь делать будешь? – единорог сочувствующе посмотрел на мальчика.

У Арона засосало под ложечкой, он не знал, что так получится. День становился всё хуже и хуже.

-Где находится зал совета? Я тут только два дня и плохо ориентируюсь, — как можно спокойней проговорил жеребенок.

— Вот как решил! Уважаю. Мы тебя сопроводим. – Сирон подмигнул и доел завтрак.

Он, быстро расправившись с едой, встал и направился к выходу.

---

Оказавшись у небольшого здания, Сирон положил Арону копыто на плечо.

— Удачи, не натвори глупостей, – он повернулся к пегасу, вошедшему в здание.

Арон кивнул, принимая его сопутствующие слова, и вошел в здание. Оказавшись внутри, жеребенок заметил, что помещение не отличалось ничем от того, где когда-то его принимали в академию магистры, все точно такое же: высокие трибуны и десять мест полумесяцем. Арон вышел на середину зала, где на него уставились десять пар глаз.

— Второго кантералского Таонна созвал магистр, – громко сказал один из присутствующих.

Перо летописца сновало по листу, иногда снова окунаясь в чернильницу на верхнем краю стола. Ректор продолжал, все так же официально:

— Все ли магистры присутствуют? – он оглядел зал.

— Магистр медицины, — сказал Арвэн.

— Магистр архивов, — Итилгаил хранил абсолютную невозмутимость.

— Магистр силы, — отозвался Бэльфалас, похрустывая суставами.

— Магистр артефактов, — буркнул Кирдан, не отрывая глаз от стола.

— Магистр алхимии, — сказал Минастир.

— Магистр ловкости, — лицо Таонны было красным и злым.

— Магистр магии, — произнес Эмин Дуир.

— Магистр имен, — Иладин улыбнулся — не просто формальное изгибание губ, но теплая широкая зубастая улыбка.

— Магистр полетов, – поднял копыто Менелтор.

— Все девять магистров тут. Извините, вычеркните это, все десять магистров тут. Изложите свое обвинения магистр Таонна.

— Ученик первочетвертник Арон нанес увечья четверым студентам, которые оказались в медпункте, где сейчас проходят реабилитацию, – лекторским тоном, не терпящим возражений, произнес магистр.

— Записаны два обвинения от магистра Таонна против Арона, — сурово сказал ректор, не отрывая от Арона глаз. — Первое обвинение: телесные увечья студентам, которые оказались в лазарете. Какое за это полагается наказание, магистр архивов?

— За недозволенное поведения, приведшее к травме, ученик-нарушитель будет связан и высечен кнутом. Количество ударов не меньше двух и не больше десяти, по спине, кнут одинарный, — произнес Итилгаил, словно зачитывая указания из книги.

— Назначаемое число ударов? — Ректор посмотрел на Таонну.

Таонна помолчала, раздумывая:

 — Пять, – она свысока посмотрела на Арона.

Мальчик почувствовал, как кровь отлила от лица, и заставил себя сделать медленный вдох через нос, чтобы успокоиться.

— Возражает ли кто-нибудь из магистров против этого? — ректор оглядел стол, но все рты были закрыты, все взгляды суровы. — Второе обвинение: злоупотребление доверием академии, использования силы против её и своих товарищей. Магистр архивов?

— От четырех до пятнадцати ударов одинарным кнутом и исключение из Университета, — ровным голосом сообщил Итилгаил.

— Назначаемое количество?

Таонна уставилась на мальчика:

— Восемь.

Тринадцать ударов кнутом и исключение. Мальчика пробил холодный пот, и он почувствовал тошноту. Он знавал страх и раньше. В городе он всегда был рядом, помогая выживать. Но никогда раньше он не испытывал такой отчаянной беспомощности. Страх не того, что будет больно его телу, но что рухнет вся его жизнь. У него начала кружиться голова.

— Ты понимаешь, в чем суть этих обвинений? — жестко спросил ректор.

Он сделал глубокий вдох.

— Не совсем, сэр. — Он ненавидел звук своего голоса, дрожащий и слабый.

Ректор поднял копыто, и летописец убрал перо с листа.

— Если ученик, не являющийся студентом и выше, применяет силу без разрешения магистра — это нарушение законов академии.

Его лицо посуровело.

— Теперь ты понимаешь?

Арон потрясенно кивнул.

Ректор махнул летописцу, и тот снова занес перо над бумагой.

— Понимаешь ли ты, Арон, эти обвинения против тебя?

— Да, сэр, — сказал он как можно ровнее. Все казалось слишком ярким, и его ноги слегка дрожали. Жеребенок попытался расслабиться и успокоиться, но они только больше затряслись.

— Есть ли тебе что сказать в свою защиту? — коротко спросил ректор.

Он хотел только уйти. Взгляды магистров подавляли его. Возможно, он бы покачал головой и выскользнул из комнаты, если бы ректор снова не заговорил.

— Ну? — раздраженно повторил он. — Нет защиты?

Он сделал еще один глубокий вдох, закрыл глаза и сосредоточился. Через долгую минуту он почувствовал, как его окружило холодное бесстрастие «каменного сердца». Дрожь прекратилась.

Арон открыл глаза и услышал, как его собственный голос произносит:

— Я проходил экзамен, магистр Таонна дала разрешения, – удивительно, но теперь абсолютно спокойный и беспристрастный.

Ректор бросил на мальчика долгий суровый взгляд:

— Что? – он явно не мог в это поверить.

Арон завернулся в «каменное сердце», как в успокаивающий плащ.

— У меня было разрешение от магистра Таонна.

Магистры зашевелились на своих местах, озадаченные.

Ректор недовольно потребовал:

— Объяснись.

— Я опаздывал на занятия, подойдя к двери, я заметил, что магистр Таонна читает лекцию. И чтобы не срывать занятия, я бесшумной походкой проник в аудиторию. Магистр, после дискуссии, решила провести экзамен, в котором участвовал я и еще четыре студента. Мне нужно было не заметно пройти мимо четырех стражей и достать флаг, который они стерегут. Это были все правила, которые объявил магистр. Я решил использовать природную местность на себя, чтобы пройти экзамен, – несмотря на то, что его сердце буквально сжалось от страха, мальчик говорил связно и понятно, поочередно оглядывая каждого из присутствующих.

Судя по выражениям лиц магистров, это оказалось для них новостью. Где-то в глубине «каменного сердца» он успокоился, радуясь, что раздражение магистров основывалось на урезанной Таонной версии событий.

— Ты прошел экзамен перед классом? — спросил ректор, прежде чем Арон успел продолжить. Он переводил взгляд с жеребенка на Таонну.

Арон сделал наивное лицо:

— А это необычное дело?

— Немного странно… — заметил ректор, глядя на Таонну. Арон снова почувствовал его гнев, однако в этот раз он, похоже, был направлен не на него.

— То, что говорит мальчик, — правда? – ректор обратился к магистру.

Таонна открыла рот, словно собираясь это опровергнуть, затем, очевидно, вспомнила, что полный класс студентов и учеников стал свидетелем. И не сказала ничего.

— Проклятье, Таонна, — взорвался Бэльфалас. — Ты позволяешь мальчику пройти экзамен, который предназначен только для студентов, а затем притаскиваешь его сюда, обвиняя в злоупотреблении доверием академии и нанесения телесных повреждений? — брызгая слюной, прошипел он.

— Порядок! — Голос ректора был слишком тихим, чтобы назвать его криком, но в нем содержалась та же властность. Он обменялся короткими взглядами с Бэльфалас.

Ректор снова взял поводья в свои руки.

— Все это значительно меняет дело. Таонна, ты все еще выдвигаешь обвинение против Арона?

Таонна бросил на меня свирепый взгляд, но ничего не ответила.

— Я предлагаю вычеркнуть все обвинения, — сказал Арвэн. Старческий голос магистра стал для мальчика сюрпризом. — Если Таонна дала ему экзамен, значит, она дала разрешение.

— Я ожидала, что он покривляется и сдастся, — сказала Таонна, все еще сверля фестрала взглядом.

— Это не злоупотребление, — упрямо сказал Арвэн, уставясь на Таонну из-за очков, морщины доброго дедушки сложились в гневную гримасу.

— Это подпадает под «неосторожное проведения экзамена», — холодно заметил Итилгаил.

— Вы предлагаете вычеркнуть два предыдущих обвинения и заменить на «неосторожное проведения экзамена»? — спросил ректор, пытаясь вернуть хотя бы видимость официальности.

— Да, — сказал Арвэн, грозно взирая на Таонну сквозь очки.

— Есть еще согласные? — спросил ректор, оглядывая зал.

Раздалось единогласное «да» от всех, кроме Таонны.

— Против?

Таонна промолчала.

— Магистр архивов, каково наказание за «неосторожное проведения экзамена»?

— Если кто-то получил травму, учащийся-нарушитель будет выпорот одинарным кнутом не более семи раз, – он посмотрел на мальчика.

Арон задумался, что за книгу цитирует магистр Итилгаил.

— Назначаемое число ударов?

Таонна посмотрела на лица остальных магистров, понимая, что волна пошла против нее.

— Три удара.

Ректор прокашлялся.

— Кто-нибудь из магистров возражает против этого наказания?

— Да, — хором сказали Бэльфалас и Арвэн.

— Кто желает отменить наказание? Голосование поднятием копыт.

Сразу подняли копыта Бэльфалас, Арвэн и Менелтор, за ними ректор.

Минастир копыто не поднял, как и Итилгаил, Кирдан, Эмин Дуир и Таонна. Иладин жизнерадостно ухмыльнулся ему, но тоже не поднял копыто. Арон выругал себя, за то, что лезет, куда не нужно.

— Четыре с половиной голоса за откладывание наказания, — сказал ректор после паузы. — Наказание остается: три удара будут нанесены завтра, в полдень.

Поскольку Арон находился в «каменном сердце», то все, что он почувствовал — это легкий аналитический интерес, каково это: быть публично выпоротым. Магистры уже собирались встать и уйти, но, прежде чем все завершилось, он заговорил:

— Ректор?

Он сделал глубокий вдох и выпустил его в слове:

— Да?

 — Это может считаться подтверждением пройдённого экзамена на повышения в студенты. Говорят, я поставил рекорд про прохождения в среднем уровне сложности, – Арон чуть склонил голову на бок, его явно забавляла сложившаяся ситуация.

Таонна и ректор разом открыли рты, но магистр оказался громче:

— Слушай ты, мелкий наглец!

— Таонна! — рявкнул ректор. Затем повернулся к мальчику: — Боюсь, что прохождения экзамена мало для получения повышения в студенты.

— Прошел с первого раза и на среднем уровне, — вставил басом Бэльфалас.

Иладин впервые заговорил, кажется, застав врасплох всех за столом:

— Я припоминаю учеников, уже допущенных в студенты, которые едва ли прошли препятствия на легком, не говоря уже о том, что он прошел на среднем с первого раза.

Ясный и легкий голос Иладин проник в самые дальние глубины сердца Арона. Он снова радостно улыбнулся ему.

Наступила минута молчаливого размышления.

— Верно, — заметил Менелтор, бросив на мальчика пристальный взгляд.

Ректор с минуту разглядывал пустой стол перед собой. Затем, пожав плечами, поднял взгляд и выдал на удивление веселую улыбку.

— Все, кто считает «неосторожное проведения экзамена» первочетвертника Арона подтверждением того, что он достоин стать студентом, поднимите копыта для голосования.

Бэльфалас и Арвэн подняли копыта одновременно. Эмин Дуир — секундой позже. Иладин помахал ему. Через секунду два поднял Кирдан. После паузы ректор тоже поднял копыта, сказав:

— Шесть с половиной голосов за принятие Арона в студенты. Предложение принято. Собрание распущено.

Таонна вихрем вылетела из зала, за ней, как на буксире, тащился Минастир.

Магистр Кирдан, присмотревшись к мальчику, сказал:

– Жду тебя в артефакции через десять минут, не опаздывай, – встав со своего места, он направился к выходу, мельком бросил взгляд на потупившегося фестрала, подмигнул и вышел.

Арон стоял, ничего не понимая. Он где-то слышал, что магистры очень редко приглашают студента или учащегося к себе. Это большая честь получить такое приглашения от самого магистра. И эта честь пала на фестрала. Секунды переходили в минуты, и только удар открывающейся двери вернул мальчика к реальности.

— Ты что тут делаешь? Через пять минут начинаются занятия в артефакции, – к нему подбежал рыжий жеребёнок.

— А, что? Да-да, сейчас, – попытался прийти в себя Арон. Он осмотрелся и ужаснулся сам себе. Мальчик столько времени даже не шелохнувшись, а его ведь ждут. Такой наглости он от себя не ожидал. Арон как можно быстрее собрал свою седельную сумку и рванул в сторону артефакции.

---

Благодаря Сирону, указавшему кротчайший путь, они успели вовремя вбежать в полу-заполненную аудиторию артефактной. Магистр смерил неодобрительным взглядом двоих прибывших и указал им место на первом ряду.

Лекции по зачарованию предметов прошли быстро. Мальчик узнал много нового. Арон не знал, что такому предмету как карандаш можно предать твердость камня, после чего сломать его будет проблематично.

Ударил колокол. Магистр закончил свою лекцию. Кирдан поднял взгляд на жеребенка, взглядом настойчиво прося его остаться после занятия. Сирон и все остальные ушли, оставив Арона и магистра наедине.

 — Студен Арон, скажи, ты знаешь, что это? – он взял палицу и одним взмахом сотворил огненную линию.

Мальчик, увидав такой эффект, обомлел, он смог только кивнуть. Магистр молча наблюдал, но, устав ждать ответа, угрюмо посмотрел на пегаса.

 — Ну, я долго буду ждать ответ? Язык проглотил?

Мальчик покачал головой и, собравшись, ответил:

– Это артефакт, который хранит в себе магию. У каждого она разная, у этого оружия она виде огня, – протараторил быстро Арон.

 — Хороший ответ, но не полный. Магия это всего лишь кандалы, которые сдерживают стихию природы. Как ты видел, палица зачарована стихией огня, она может оставить на противнике ожог, но не более. Это слабое зачарование, но то, что есть у тебя, это другое, – хитро улыбнулся магистр.

 — О чем вы? – мальчик недоуменно распахнул глаза.

 — Арон, я не люблю, когда мне врут, или что-то скрывают от меня. Этот медальон, он не просто так у тебя на шее. Расскажи, кто тебе его дал? — магистр заинтересованно склонил голову набок.

Арон не хотел говорить, что этот медальон принадлежал магистру Менелтору, но предупреждение Кирдана было серьёзным. Не став обманывать, он решил рассказать.

 — Мне его отдал магистр Менелтор, — мальчик опустил глаза.

 — Так и знал, вот хитрый лис. Я заметил, что у вас обычные крылья, как так получилось?

 — Это все медальон, он светился, когда я был рядом. Одев его на шею, он преобразовал мои крылья в обычные.

 — Великолепно! Двухлетние труды прошли не зря. Вот Эмин Дуир удивиться, увидев наше творение в деле, – магистр мечтательно улыбнулся.

 — О чем вы? – Арон ничего не мог понять.

 — А, о том, студент Арон, что мы с магистром магии Эмином Дуиром хотели создать предмет, позволяющий маскировать часть тела пони, которая была повреждена несчастьем или случайным случаем. В этом мире есть те, которым не нравится показывать своё уродство. Они хотят жить как все, без ущемления. Но эксперимент не удался, может так произошло из-за полярности камня или волн магии. Это было несколько лет назад, после провала, эксперемент поставил после себя большую жирную точку. Но смотря на тебя и видя результат, у нас есть шанс возобновить проект, – он посмотрел на верх, аудитория была полностью чистая и блестела. Это его нервировало, он никак не мог привыкнуть к этому. Его передёрнуло, он встал, подошел к двери открыл её. Снаружи доносились звуки наковален. И запах теплого тяжелого дыма.

 — Магистр… — Арон хотел сказать, но магистр его перебил.

 — Пошли со мной, покажу тебе все, что тут есть, – позвав за собой мальчика, он вошел вглубь огромной артной.

Артная была местом, где изготовлялась большая часть университетских ручных изделий. В здании размещались мастерские стеклодувов, столяров и плотников, гончаров и глазировщиков. Также там имелись большая кузница и плавильня, которая навсегда оставались в грезах любого металлурга.

Мастерская Кирдана тоже располагалась в артефактной, или артной, как ее обычно называли. Внутри она была огромная, как амбар; в ней стоит, по меньшей мере, два десятка верстаков из толстого дерева, заваленных бесчисленными и безымянными инструментами, а также новыми проектами. Мастерская была сердцем артной, а Кирдан — сердцем мастерской.

Пройдя больше двухсот метров, они установились у двери. Кирдан поковырялся связками ключей и, найдя то, что нужно, отворил дверь. Войдя внутрь, он снял черный халат и надел на себя кузнечный фартук, затем подошел к двери и закрыл ее на ключ.

— Вот, теперь другое дело, – с облегчением произнес он.

— Магистр, а что я тут делаю? – Арон еще раз оглядел комнату.

 — Стой, давай, когда мы наедине, называй меня Кирдан. А то это «магистр» уже в печёнке сидит. Что касается причины нашего здесь присутствия, тут все просто. Ты не хочешь показать мне свое творение. Когда ты только зашел, я сразу приметил их у тебя в сумке. Они источали сильную магию, даже старик Эмин Дуир хотел встать и прервать собрание. Он боялся, что ты неспроста пришел с ними, и был как на иголках. Но после успокоился, убедившись, что ты не стал ничего предпринимать плохого. А теперь вытаскивая не томи, – с интересом он наблюдал за Ароном.

Арон в замешательстве посмотрел на свою сумку. «Как магистры почувствовали в них мощную магию?» — подумал он про себя. И уже поняв, что выхода нет, достал из седельной сумки четыре черных лезвия.

Кирдан подошел ближе, взял лезвия и начал с любопытством их рассматривать. Он крутил их по-разному, проверяя на прочность, даже попробовал на зубок. И получил хороший разряд статического электричества. Его черная грива с бородой образовали пушистый комочек, словно одуванчик. Еле сдерживая смех, Арон прислонил копыта ко рту. Шокированный таким поворотом событий, Кирдан посмотрел на мальчика, а затем засмеялся во весь голос.

— Ха-ха-ха-ха, это просто великолепно, я даже не могу представить, как ты достал их? Я хочу знать все, начиная с того, откуда они у тебя и заканчивая, что собираешься с ними делать, – глаза у магистра все еще оставались веселыми.

Арон, услышав вопрос, начал маячить глазами и обеспокоенно волноваться. Он не хотел рассказывать, а ещё хуже вспоминать прошлое, которое старался забыть, как страшный сон. Но взгляд настойчивого магистра, который выше жеребёнка, настаивал на другом. Ему было наплевать на чувства мальчика, когда он хочет знать о чем-то.

— Ну, не молчи, рассказывай, кто создатель и откуда они у тебя? – начал он нажимать на жеребёнка сильнее.

У мальчика сильно забилось сердце, он не знал почему, но догадывался. Если магистр продолжит давить на него, то он может сделать глупость. Но способность «каменное сердце», которой обучил его мастер, Эрик спасло положение. Арон выдохнул, окутался тройным слоем «каменного сердца» и сразу успокоился, начиная трезво мыслить. Собравшись, он посмотрел на Кирдана, его взгляд был уверенным и спокойным.

 — Магистр Кирдан, я не хочу вас оскорбить, но вспоминать прошлое очень больно. Я хотел бы пока оставить эту тему на неопределённый срок. Сейчас я не смогу вас рассказать, но позже, я детально все объясню, – Арон спокойно смотрел на магистра.

Кирдан, прищурившись, взглянул ему в глаза, он как будто что-то в них искал. Толи он хотел найти в его словах ложь, толи то, что его дико привлекало. Но все это казалось Арону. Кирдан тяжело выдохнул, подошел к своему столу, достал шкатулку и положил туда лезвия.

 — Хорошо студен Арон. Это я пока буду хранить у себя. Не беспокойся за них, ты их получишь по первому требованию. Они принадлежат тебе, и академия не имеет право ихзабрать. Но учащиеся, не достигнув ранга Адепта, не могут носить при себе артефакты.

Арон задумался. «А сколько вообще рангов в академии?» И в следующее мгновение, словно прочитав мысли мальчика, магистр заговорил:

 — Существуют восемь ступеней рангов – это ученик, студен, подмастерье, адепт, кингхт, мастер и магистр. Ранг можно получить в трех случаях, при собрании совета магистров, при рассмотрении твоих заслуг перед Академией, и сам ректор лично может даровать ранг. Сейчас ты студент и держать такай артефакт очень опасно. Если об этом узнает кто-то из магистров или мастеров, то они имеют полное право конфисковать артефакт и исключить тебя из академии, – предупредил мастер жеребёнка, убирая шкатулку в стол.

 — Но… но… но… — начал заикаться мальчик, он не хотел расставаться со своим артефактом.

 — Никаких «но», это слишком опасно. Я не могу допустить, чтобы этот артефакт попал в чужие копыта. Когда ты станешь Адептам, то сможешь его собрать обратно. А пока она побудет у меня. Скажи, тебе знакомо кузнечное дело?

Арон явно был разочарован тем, что забрали его лезвия, которыми он так дорожил. Они были для него больше чем артефактом. Он их хранил, как собственную жизнь. Когда на улице города на помойке удавалось найти остатки масла он, не брезгуя, собирал их в емкость. И по прибытию к своему укрытию Арон смазывал лезвия, не давая тем заржаветь от влаги. Но когда Кирдан обратился с вопросом про кузнечное дело, он приподнял голову и кивнул.

Замечательно! Это все упрощает, смотри, что я тебе предлагаю. Ты можешь работать в Артной. Каждый день из города к нам поступают разные заказы, начиная с починки предметов и заканчивая выковкой. За каждый выполненный заказ, клиент выплачивает определённую сумму денег. Которую артная забирает от учеников в сумме пятнадцати процентов, студентов двадцати процентов и так далее. У мастеров тридцать пять процентов. Чем выше твой ранг, тем больший процент отдаешь артной. Этот процент уходит на обслуживания станков, печей, кузниц и самого помещения, – он сделал небольшую паузу, давая мальчику немного осмыслить сказанное.

Арон задумчиво почесал затылок.

«Если при каждом ранге будет больший процент, то какова сумма заказов?» — он хотел задать этот вопрос , но магистр его в очередной раз опередил.

 — Да, процент большой, но и награда от заказа не маленькая. Заказы тоже делятся на ранги. Каков твой ранг, таков ранг заказа. Ученик может принимать только легкие заказы, такие как: гвозди вбить в башмаки, вырезать из дерева статуэтку на заказ и обработать ресурс — все по мелочам. С рангом повыше студент допускается к работам сложнее. Если он знает азы кузнечного дела, то он допускается к кузне, где может ковать легкие вещи, подковы, разную утварь. Подмастерья уже может переходить к сложным. От ковки оружия и брони до ювелирного дела. Адепт может сам начать свой проект, который пройдет тестирования у меня и после его можно будет продать в городе. В таком случае он получит свои деньги без процентов. Если, конечно, он не брал материалы у артной. Тогда придется убытки возместить, – закончил он на этой ноте.

Фестарл стоял секунд пятнадцать в оцепенения, после два раза кивнул.

– Я согласен работать у вас в артной. Магистр, по поводу вашего последнего вопроса, для чего мне нужны эти лезвия, – он достал старый ржавый накопытник и показал Кирдану.

Лицо магистра помрачнело, он нахмурился, вся его беззаботность улетучилась, и перед мальчиком стоял серьёзный, выше его в два раза, словно медведь жеребец.

 — Откуда он у тебя? – сурово спросил магистр.

Арон оцепенел, он никогда не видел магистра в таком гневе. Ему хотелось убежать и не отвечать на этот вопрос, но деваться было некуда. Дверь закрыта на ключ, а другого выхода в этом кабинете нет. Мальчик метался, но настойчивый взгляд жеребца давил и пришлось все рассказать.

 — Этот накопытник принадлежал лазурному пегасу… — Арон хотел продолжить, как перед его мордочкой показалась копыта.

 — Все, больше ничего не говори, на сегодня достаточно. Ты можешь идти. Завтра после занятий приходи в артную и приступай к работе. Доска заказов у входа, ты можешь брать заказы уровня подмастерья, я передам Килару, чтобы не препятствовал, – закончил он и открыл дверь, пропуская мальчика.

Арон молча вышел из кабинета и направился на занятия, не произнося ни звука.

Продолжение следует.

Акт 2.Глава 9 - Имя после которой идет наказания

Выйдя из артной, Арон прижался спиной к стене и сполз вниз. Он был настолько обескуражен изменившимся магистром, что не мог выйти из состояния шока. «Что это только что было?», мысленно спросил он. Раздумывая над этим, Арон совсем позабыл о счете времени, лишь первый удар колокола вернул его на землю и, поняв, что скоро начнутся занятия, мальчик встал, вернул мысли в нормальное русло и побежал на занятия.

---

Аудиторию магистра имен Иладина найти проще всего. Вывеска, висевшая сбоку, написанная крупными буквами, привлекала глаза, даже слепой смог бы увидеть «Сила Имен». Арон не был слепым и, увидев вывеску, вошел внутрь. Аудитория была практически пустой, всего насчитывалось не более десятка присутствующих. Либо этот предмет не самый популярный, либо что-то другое отталкивало учеников.

Арон сел за первый ряд, поближе к магистру, а остальные кто куда. Он осмотрелся и заметил для себя, что синевато-серая кобылка, похожая на Софию, сидела на четвертом ряду и увлечённо читала книгу. Фестрал хотел окликнуть её, но передумал отрывать читающую пегасочку. Он вернулся в свое привычное положение лицом к доске и стал ждать.

Колокол пробил снова, уже второй раз, говоря, что занятия начались. Магистра не было десять минут, потом двадцать, но только через полчаса открылась дверь. В зал вошел жеребец младше остальных магистров, по меньшей мере, на десяток лет. Чисто выбритый, с глубокими глазами, среднего роста, среднего сложения. Он лилового цвета, с темно-серого цвета хвостом. Кьютимарка – четыре элемента стихий кружатся вместе.

Иладин был земнопони, он осмотрел своим хитрым взглядом аудиторию, потом взял мел и начал быстро выписывать на доске имена.

— Прежде чем мы начнем, вам следует уяснить себе несколько правил, — сказал он без какого-либо вступления, даже не извинившись за опоздание. — Во-первых, вы должны делать все, как я говорю. Вы должны стараться изо всех сил, даже если не понимаете, зачем это надо. Вопросы задавать можно, но потом. Я сказал — вы сделали.

Он окинул присутствующих взглядом.

— Ясно?

Все кивнули и промычали что-то утвердительное.

— Во-вторых, вы должны безоговорочно верить мне, когда я говорю вам про некоторые вещи. Кое-что из того, что я вам говорю, может и не быть правдой, но вы все равно должны в это верить, пока я не скажу вам, что можно думать иначе.

Он снова окинул их взглядом.

— Поняли?

Арон мимоходом спросил себя, каждую ли лекцию он будет начинать таким образом. Иладин обратил внимание, что фестрал не спешит соглашается с ним, и раздраженно уставился на него.

— Самое трудное еще впереди! — сообщил он.

— Я постараюсь сделать все, что в моих силах, — ответил Арон.

— С подобными ответами из вас выйдет превосходный адвокат, — ехидно заметил он. — Стараться не надо, надо просто делать, и все.

Фестрал кивнул. Это его, похоже, успокоило, и он снова обратился ко всей группе:

— Вам следует запомнить две вещи. Во-первых, наши имена определяют то, какими мы будем, а мы, в свою очередь, определяем то, какими будут наши имена.

Он остановился и взглянул на них.

— И, во-вторых, простейшее из имен настолько сложно, что вашему разуму не дано даже охватить его границы, не говоря уж о том, чтобы постичь его настолько, чтобы произнести.

Повисло молчание. Иладин выжидал, глядя на них.

Наконец один из учеников схватил наживку.

— Но если это так, как пони вообще может сделаться именователем?

— Хороший вопрос, — сказал Иладин. — Самый очевидный ответ — это невозможно. Что даже простейшее из имен выходит за пределы наших возможностей.

Он поднял копыта.

— Не забывайте, речь идет не о тех малых именах, которые мы употребляем в обыденной жизни. Не о названиях, таких как «дерево», «огонь» или «камень». Я говорю о другом, — он достал из под стола речную гальку, темную и гладкую.

— Опишите мне форму этого камня во всех подробностях. Расскажите мне о тяжести и давлении, которые сформировали его из песка и ила. Поведайте о том, как он отражает свет. Как мир притягивает к себе его массу, как подхватывает его ветер, если подбросить его в воздух. Расскажите, как следы железа, присутствующие в нем, откликаются на зов. Все это и еще сотня тысяч деталей и составляют имя этого камня, — он протянул им его на копыта.

— Вот этого маленького, простенького камушка, — Иладин опустил копыто и взглянул на них.

— Теперь видите, насколько сложна даже эта простая вещь? Если бы вы потратили целый месяц на изучение этой гальки, быть может, вы бы узнали о ней достаточно, чтобы очертить внешние границы его имени. А может быть, и нет. Вот суть проблемы, с которой сталкивается именователь. Мы должны понять то, что недоступно нашему пониманию. Как же это сделать?

Он не стал дожидаться ответа. Вместо этого просто взял часть той бумаги, которую принес с собой, и раздал каждому из них по нескольку листков.

— Через пятнадцать минут я брошу этот камень. Я стану вот тут, — он поставил ноги, — лицом туда.

Магистр расправил плечи.

— Я брошу его снизу вверх с силой примерно в три хвата. Я прошу вас рассчитать, куда именно он полетит, с тем, чтобы вы могли в нужный момент подставить копыта и поймать этот камень.

Иладин положил гальку на стол.

— Приступайте!

Арон добросовестно взялся за дело. Он чертил треугольники и дуги, считал и выводил формулы, которых не помнил наизусть. Вскоре он отчаялся, придя к выводу, что задача не имеет решения. Слишком много неизвестных, слишком многое рассчитать было просто невозможно.

После того, как ребята минут пять промучились в одиночку, Иладин предложил им поработать в группе. Тут Арон впервые обнаружил, насколько София талантлива в расчетах. Её вычисления были настолько серьезнее его, что он даже не понимал большей части того, что она пишет.

Они всемером дискутировали, спорили, пробовали, терпели неудачу, пробовали снова. К тому времени, как миновало пятнадцать минут, отчаялись все.

Иладин окинул их взглядом.

— Ну, что скажете?

Некоторые из жеребят попытались было дать приблизительный ответ или наиболее точную догадку, но Иладин жестом заставил их замолчать.

— Что вы можете сказать точно?

После небольшой паузы София ответила:

— Мы не знаем, куда упадет камень.

Иладин одобрительно затопал копытами.

— Отлично! Да, ответ верный. Теперь смотрите! — он подошел к двери и высунул голову в коридор.

— Генри! — окликнул кого-то магистр. — Да-да, ты. Поди-ка сюда на секундочку.

Он отступил от двери и впустил в аудиторию одного из посыльных Кирдана, парнишку лет шести.

Иладин отошел на несколько шагов и повернулся лицом к мальчику. Он расправил плечи и улыбнулся безумной улыбкой.

— Лови! — воскликнул он и кинул мальчишке камень.

Удивленный жеребенок поймал камень налету.

Иладин разразился бурными аплодисментами, потом поздравил ошеломленного мальчика, отобрал у него камень и выпроводил того за дверь.

Магистр снова обернулся к аудитории.

— Ну вот, — сказал Иладин. — Как же он это сделал? Как он сумел в один миг рассчитать то, чего десять блестящих членов академии не сумели вычислить за четверть часа? Быть может, он разбирается в геометрии лучше, чем София? Или считает проворнее, чем Юреш? Быть может, стоит его вернуть и сделать Адептом?

Они рассмеялись и почувствовали себя спокойнее.

— Я что хочу показать. У каждого из нас есть разум, который мы используем для своих сознательных поступков. Но есть и другой разум, спящий. И он настолько могуч, что спящий разум шестилетнего мальчонка способен в секунду осуществить то, чего бодрствующий разум студентов не может сделать за пятнадцать минут.

Он широко развел копытами.

— Ваш спящий разум достаточно обширен и неизведан, чтобы вместить имена вещей. Я это знаю потому, что временами это знание прорывается на поверхность. Инисса произнесла имя железа. Ее бодрствующий разум этого имени не знает, но ее спящий разум мудрее. Нечто внутри Софии понимает имя камня.

Иладин указал на Арона.

— Арон знает имя ветра. Если верить тому, что пишут давно умершие мудрецы, его путь наиболее традиционный. Именно имя ветра искали и ловили те, кто стремился стать именователями много лет назад, когда здесь этому учили. Шесть лет назад к нам пришла гостья из дальней страны и обучила нескольких избранных именам. Но этого оказалось мало, чтобы достичь и использовать их нужны годы, но у нас другого не было. Поэтому я отправился с гостьей и пять лет обучался. Вернувшись, я могу использовать имена и чувствовать кто на что способен, — он ненадолго умолк и пристально посмотрел на ребят, сложив копыта на груди. — Я хочу, чтобы каждый из вас подумал о том, какое имя вам хотелось бы обрести. Это должно быть скромное имя. Нечто простое: железо или огонь, ветер или вода, дерево или камень. Нечто, с чем вы ощущаете родство.

Иладин подошел к большой доске, висящей на стене, и принялся писать список названий. Почерк у него был на удивление аккуратный.

— Вот необходимые книги, — сказал он. — Прочитайте хотя бы одну из них.

Через некоторое время один из учащихся поднял копыто, но потом сообразил, что это бесполезно — Иладин по-прежнему стоял к ним спиной.

— Магистр Иладин, — осторожно спросила София, — а которую из них нам нужно прочесть?

Он оглянулся через плечо, ни на миг не прекращая писать.

— Да какая разница? — сказал он, явно раздраженный. — Возьмите какую-нибудь. А остальные пробегите по диагонали. Посмотрите картинки. Понюхайте их, в конце концов, — и снова отвернулся к доске.

Они переглянулись. Тишину нарушал только стук мела.

— Но какая из них наиболее важная? — спросил Арон.

Иладин с отвращением фыркнул.

— Не знаю! — ответил он. — Я их не читал.

Он написал на доске «Эр Станес Волке» и обвел название кружочком.

— А насчет этой я даже не уверен, есть ли она в архивах, — магистр пометил ее вопросительным знаком и продолжал писать.

— Вот что я вам скажу. В «книгах» ни одной из них точно нет. Я нарочно в этом убедился. Вам придется разыскивать их в хранилище. Вам нужно будет их заслужить.

Он дописал последнее название, отступил на шаг и кивнул самому себе. Всего в списке было двадцать книг. Три из них он пометил звездочками, еще две подчеркнул, а глядя на последнее название, сделал печальную гримасу...

И вдруг удалился, вышел из аудитории, не сказав на прощанье ни единого слова, оставив их размышлять над природой имен и гадать, во что же они такое вляпались.

Закончив писать, Арон знал, чем займётся вечером в архивах. Он убрал пергамент и направился к выходу, не смотря на то, что колокол ещё не ударил, говоря об окончании занятия. Но так как магистр удалился, получается, что у него есть время на обдумывания всего произошедшего.

Прямо перед ним появилась София с улыбкой на мордочке.

— Ну, привет, я даже не могла подумать, что ты запишешься на занятия именователя. Это, по секрету скажу, самый трудный и запутанный предмет. Ну что, куда теперь путь держишь? – кокетливо спросила она, поравнявшись с жеребенком.

Арону стало немного неудобно, и его выдали слегка покрасневшие щечки. Он прикрыл правую сторону лица шевелюрой, скрываясь от взора Софии.

— Направляюсь к магистру Менелтору. Мое последнее занятия у него, – ответил робко мальчик, смотря под ноги.

— Арон, ты меня все больше удивляешь, даже не знаю, что и сказать. Как думаешь, это совпадения или судьба. Я тоже к нему направляюсь, сегодня у него теоретическая часть, будь внимателен. Я слышала это от магистра Арвэна. Он как-то намекнул на это сегодня, сказав, что подобные вопросы будут на экзамене, – предупредила она мальчика с улыбкой на лице, пытаясь посмотреть на него, но мешала челка.

Она решила схитрить, отойдя подальше на взмах крылышек. София несколько раз помахала ими. Челка Арона приподнялась, открывая мордочку. Кобылка была удивлена увиденным, она раньше не замечала повязку на левом глазу, ей даже удалось разглядеть шрам, начинающийся от брови и заканчивающийся около щеки. Арон понял это и копытом опустил гриву назад.

— Я раньше не замечала повязки на твоем глазу. Откуда она у тебя, и этот шрам? – полюбопытствовала кобылка, подойдя к фестралу с другой стороны, пытаясь снова рассмотреть.

Он покачал головой.

– Прости, не могу сказать.

— Это больно для тебя? – начала она догадываться.

Арон кивнул и молча ушел.

— Прости, – сказала девочка, догнав фестрала.

Остальной путь до аудитории магистра Менелтора прошел в тишине. Оказавшись внутри, кобылка села на верхний ряд, она хотела подвинуться, чтобы Арон сел рядом, но он спустился ниже. Сел на первом ряду, где никого не было, достал пергамент и перо с чернилами, которые предлагались каждому учащемуся у входа. Он закрыл свою мордочку копытами и уложил голову на стол.

В аудиторию влетел магистр и в полете осмотрел вес класс. Он, кажется, был доволен увиденным. Народу сидело много и это его радовало, потому что магистр не любил, когда зал пустовал. Он считал, что обязан, каждого пегаса обучить всему, что знает сам. Но как это сделать, когда половина учеников либо прогуливают, либо записываются на другие занятия. Вместо того, чтобы пойти для начала на его. Бывало вообще уйдут в артную, и целыми днями пропадают там.

Это очень сильно не нравилось Менелтору, поэтому он решил сделать свой предмет последним в списке занятий, чтобы ученики могли побывать сначала на других занятиях, и потом прийти на его. Магистры других факультетов не любили быть последними, они всегда старались преподавать свои предметы с восьми часов и до двух дня. Никому не хотелось обучать усталых учеников, которым в одно ухо влетает, а в другое вылетает.

Но занятия по обучению полету было совсем другое, там было больше практики и меньше теории. Поэтому это был большой плюс для Менелтора и для самих учеников. Тема сегодняшнего занятия *Откуда берутся облака*.

Лекция длилась не так долго, Арон узнал многое. Например, что существует город, состоящий из облаков, и называется Клаудсдейл. Это столица пегасов, куда может прийти любой крылатый пегас и осмотреть достопримечательности. В этом городе находится фабрика по созданию облаков, снега, бурь и т.п. Это великолепное место, в котором должен побывать каждый пегас.

После начались практические занятия, магистр любил сам полетать и показывал всем трюки на небе. Некоторые способные могли сразу повторить его трюк, а тем, кто был слабее, приходилось повторять и повторять, пока не получится. Он показывал специальные упражнения для крыльев, из-за чего они становились крепче и сильнее.

Но были и те, которые вообще не приступали к полётам. И это был Арон, он не мог летать из-за своих необычных крыльев. Они с магистром вместе решили скрыть правду от академии про его крылья, чтобы обезопасить самого мальчика. Магистр заметил, что Арон повесил нос, он сидел на скамейке и смотрел на землю. Вдруг он подозвал к себе одного из учеников, показал на жеребенка и после продолжил дальше обучать пегасов.

Через каких-то пару секунд Арон поднял голову и увидел перед собой Софию. Она, надувши губки, смотрела на фестрала.

— Арон, в чем дело, почему ты не летаешь как все? Тебе что, нужно отдельное приглашение? – спросила девочка, глядя на Арона сверху вниз.

Он захлопал глазами, не понимая, что София тут делает. Но сообразив, что нужно быстро придумать ответ на её вопрос, ответил просто:

– Прости, не могу, крыло сильно ноет.

— Да ты что, крыло у него ноет, а у меня что, нет? Вытаскивает меня из группы магистр и говорит, чтобы я помогла тебе, но ничего не объясняет. И тут выясняется, у него крыло ноет. Давай вставай и полетели, а то бегать заставлю тебя, — прищурившись она посмотрела на него.

Мальчик только отрицательно покачал головой.

– Нет.

– Ну, всё, сам напросился, — она подлетела за спину Арона и отвесила такой пинок, что мальчик упал.

Это жеребенку не понравилось, он повалился лицом на землю. Его рот был заполнен песком, он выплюнул все содержимое рта и услышал задорный смех пегаски. Разозлившись, он повернулся. Только по одному выражению его мордочки можно было прочитать, что девочке конец. Увидев это, она взвизгнула и начала убегать. Решив не отставать, Арон помчался следом. Колокол прозвенел в академии, предвещавший об окончании последних занятий. Все пегасы увидели, как кобылка убегала от серого фестрала к выходу. Со стороны было видно, что ей это нравилось, но вот самому преследователю казалось, что она испугалась и убегает со страху.

Магистр Менелтор, наблюдавший за всей картиной, широко улыбался. Перед тем, как все ушли, Менелтор дал домашнее задания прочитать книгу историй города Клаудсдейл и дал написать про него пять тысяч слов.

---

— Что, устал? Че как улитка плетёшься за мной. Я думала повеселиться ещё, – издевательски подначивала она мальчика.

Арон уже выдохся, а вот она нет. Она чередовала полет и бег давая сначала ногам отдых, а после крыльям. Поэтому сейчас девочка чувствует себя совершенно нормально, в отличие от задыхающегося жеребёнка.

— Так… не… честно… ты… жульничала… — критиковал он кобылку.

— Нет, я не жульничала, у тебя тоже есть крылья и ты тоже мог так делать. Так что, это было честно, – оправдалась она, невозмутимо подняв мордочку верх.

Арон взглянул на часы и увидел, что через час начнется его наказания. Он посмотрел на кобылку, развернулся к ней спиной и направился к месту наказания. Кобылка не поняла его жеста и решительно подлетела ближе.

— Арон, ты что, обиделся на меня. Я пошутила, извини за этот пинок. Просто магистр попросил меня тебя чем-то занять, а как кроме этого я не смогла ничего быстро придумать, – виновато сказало она.

Он покачал головой.

– Все нормально, я уже понял, что это дело копыт магистра. Спасибо что провела несколько часов со мной. Но мне нужно идти, прошу не ходи за мной, – после он ускорил шаг, отрываясь от кобылки. Она остановилась на месте и стала провожать его взглядом.

---

Арон, перед приходом к месту наказания, решил поискать в саду интересное растение «налрут», так как его листья помогут. Найдя, он сразу съел двойную дозу и только тогда уже пошел отрабатывать наказание. Открыв дверь, ведущую во двор, он был озадачен увиденным. В центре стоял столб для наказаний, а под ним каменная скамья. Вокруг слонялось около сотни студентов, придавая дворику странно праздничную атмосферу.

Мальчик почувствовал на себе тяжесть взглядов толпы. "Сколько здесь собралось? Две сотни? Три?", думал он. По достижении определенного количества, число теряет значение и остается лишь безликая масса.

Идя к столбу, он ощутил, как начал действовать налрут. Арон вдруг почувствовал себя совершенно проснувшимся, а все вокруг стало почти болезненно ярким. Когда жеребенок дошел до середины двора, время словно замедлилось. Копыта наступали на камни, поднимая маленькие облачка пыли. Арон ощущал, как дыхание ветерка охлаждает лопатки. На секунду показалось, что если он вдруг захочет, то сможет пересчитать все лица вокруг, как цветы на лугу.

Он не заметил в толпе никого из магистров, кроме Таонны. Она стояла около столба, в своем самодовольстве похожая на змею. Копыта Таонна сложила перед собой, позволив черную магистерскую мантии свободно свисать по сторонам. Когда она поймала его взгляд, ее рот изогнулся в победной ухмылке, которая, Арон знал, предназначалась ему.

Ответил мальчик лишь широкой уверенной улыбкой, а затем отвернулся, словно он не имел к ней никакого отношения.

Потом Арон оказался у столба и услышал, как кто-то что-то зачитывает, но слова были для него только призрачным жужжанием. Он снял жилет и положил его на спинку каменной скамьи у подножия столба. Тот, кто зачитывал, обратился к Арону.

— Тебе не обязательно снимать жилет. Он немного защитит от боли.

— Я не собираюсь его портить, — ответил мальчик.

Читающий бросил на него странный взгляд, затем пожал плечами и пропустил веревку через кольцо наверху.

— Давай копыта.

Арон бесстрастно посмотрел на него.

— Вам не стоит беспокоиться, что я убегу, — спокойным голосом произнес мальчик.

— Это чтобы ты не упал, если потеряешь сознание.

Арон смерил его жестким взглядом.

— Если я потеряю сознание, можете делать, что хотите, — твердо сказал фестрал. — До этого, я привязан не буду.

Что-то в его голосе заставило жеребца остановиться. Он не стал спорить, а Арон, тем временем, залез на каменную скамью под столбом, вытянулся, чтобы достать до железного кольца, и крепко просунув ухватился за него обеими копытами. Оно было гладкое и холодное, и это его странно успокоило. Он сосредоточился на кольце, погружаясь в «каменное сердце». Но его не оставили в покое. Тот, кто читал приговор, взял крылья и закрепил их на животе, не давая пострадать. Арон не стал ничего говорить, он продолжал погружаться в «каменное сердце»

Мальчик услышал, как пони отодвигаются от основания столба. Потом толпа утихла. Не слышалось ни звука, кроме тихого свиста и щелчка кнута, проверяемого за его спиной. С большим облегчением он узнал, что его выпорют одинарным кнутом, потому что в городе он видел ужасное кровавое месиво, в которое может превратить жеребячью спину шестихвостая плетка.

Внезапно тишина стала еще глубже. Затем, прежде чем он успел подготовиться, раздался более резкий щелчок, чем предыдущий. На его спине загорелась полоса тусклого красного огня.

Арон стиснул зубы. Но это было не так плохо, как он предполагал. Даже с предпринятыми им предосторожностями, пегас ожидал более острой, лютой боли.

Затем пришел второй удар. Его треск был громче, но Арон услышал больше телом, чем ушами. Он почувствовал странную слабину в спине и задержал дыхание, понимая, что кожа разорвана и идет кровь. Все на секунду стало красным, и он прислонился к грубому просмоленному дереву столба.

Третий удар пришел раньше, чем Арон успел приготовиться. Он лизнул левое плечо и разорвал почти всю спину до левого бедра. Арон стиснул зубы, не желая издать хоть какой-нибудь звук. Глаза он держал открытыми, и мир перед ним почернел по краям на мгновение, прежде чем вернуться к прежней яркости.

Затем, не обращая внимания на жжение в спине, он поставил ноги на скамью и убрал копыта с кольца. Подскочил юноша, словно ожидая, что его придется подхватить. Арон бросил на того уничтожающий взгляд, и он отпрянул. Пегас подхватил жилет, аккуратно повесил на шею и покинул двор, не оглядываясь на притихшую толпу вокруг.

---

В глубинах медики.

— Могло быть хуже, это точно, — осматривал его магистра Арвэн, он сегодня, как никогда, был серьезный. — Однако я-то надеялся, что тебя просто слегка побьют. Но тут тебя отделали серьезно.

Арон сидел на краю длинного стола в глубине медики. Арвэн мягко ощупывал его спину, продолжая болтать:

— Но, как я уже говорил, могло быть хуже. Два разреза, и идут они — просто нельзя лучше. Чистые, неглубокие и прямые. Если будешь делать все, что я скажу, у тебя не останется ничего, кроме гладких серебристых шрамов, чтобы хвастать храбростью перед дамами.

Он встал рядом и восторженно поднял белые брови над круглыми ободками очков. Выражение его лица вызвало у фестрала улыбку.

Арвэн повернулся к юноше, стоявшему около двери.

— Иди и вызови следующего практиканта в списке. Скажи только, что надо принести все необходимое для обработки прямого неглубокого разреза.

Юноша повернулся и убежал, его шаги затихли в отдалении.

— Ты послужишь прекрасным практическим пособием для одного из моих практикантов. Ты даже знаком с ней, — жизнерадостно сообщил Арвэн. — Разрез у тебя хороший и прямой, с небольшой вероятностью осложнений, но это уже не по твоей вине. — Он потыкал кончиком копыта в его грудь и цокнул языком. — Одни кости и немного упаковки. Для нашей работы проще, когда больше мясца. Но, — пожал он плечами, подняв их к самым ушам, — не всегда все идеально.

Арвэн посмотрел на него, словно ожидая ответа. Арон серьезно кивнул.

Это, казалось, его удовлетворило, и улыбка с прищуром возвратилась. Он повернулся и открыл шкаф, стоящий у одной из стен.

— Дай мне всего минутку, и я успокою жжение, которое идет у тебя по всей спине.

Он звякнул бутылочками, роясь на полках.

— Все в порядке, магистр Арвэн, — стоически ответствовал Арон. — Вы можете зашивать меня прямо так.

Он молча отошел от шкафа и подошел к нему. Глянул пристально ему в глаз. Потом поднял копыто и оттянул одно веко.

— Посмотри вверх, — сказал он врачебным тоном.

Нахмурившись от того, что увидел, Арвэн взял его копыта, сильно нажал на кончик и внимательно наблюдал секунду-другую. Его хмурость усугубилась, когда он, придвинувшись, взял его за подбородок, открыл рот и понюхал.

— Тенназин? — спросил он и сам себе ответил: Нет, конечно, налрут. Я, наверное, старею, раз не заметил раньше. Это также объясняет, почему ты не залил кровью весь мой красивый чистый стол, — он сурово посмотрел на него. — Сколько?

Арон не видел смысла сопротивляться.

— Четыре листа.

Арвэн помолчал немного, затем посмотрел на пегаса. Через секунду он снял очки и яростно протер их. Водрузив их обратно, магистр посмотрел ему прямо в глаза:

— Нет ничего удивительного в том, что мальчик, боящийся порки, накачивается перед ней лекарствами, — он внимательно посмотрел на Арона. — Но почему если он так боится, то снимает жилетку перед поркой? — Арвэн снова нахмурился: ты мне это объяснишь. Если ты лгал раньше, признайся, и все будет хорошо. Я знаю, как мальчишки любят сочинять дурацкие сказки.

Его глаза поблескивали за стеклами очков.

— Но если ты сейчас солжешь, то ни я, ни кто-либо из моих ребят не будут зашивать тебя. Мне не лгут, — он скрестил копыта на груди. — Ну. Объясняй. Я не понимаю, что происходит. А этого я не люблю больше всего на свете.

Последнее спасение — правда.

— Я учился у разных пони, они рассказывали, какие травы можно есть и что помогает, — объяснил он. — Когда мне пришлось жить на улицах города, я лечил себя сам, — он указал на копыто, где было рубец. — Сегодня я не надел жилет, потому что у меня он всего один.

— А налрут? — спросил Арвэн.

Он вздохнул.

— Я не вписываюсь в общие рамки, сэр. Я младше всех, и пони думают, что мне здесь не место. Я многих огорчил тем, что так быстро попал в студенты. И я умудрился настроить против себя магистра Таонну. Эти студенты и Таонна с друзьями — все они наблюдают за мной, ожидая малейшего признака слабости, — Арон перевел дух.

— Я принял налрут, потому что не хотел потерять сознание. Мне нужно было показать им, что они не могут причинить мне боль. Насколько я знаю, лучший способ оставаться в безопасности — это заставить врагов думать, что они не могут причинить тебе боль.

Все сказанное звучало довольно неуклюже, но было правдой. Арон ответил магистру медицины вызывающим взглядом.

Наступило долгое молчание. Арвэн смотрел на мальчика. Его глаза немного сузились за очками, словно он пытался что-то разглядеть внутри него. Потом он снова потер верхнюю губу копытом.

— Наверное, если бы я был старше, — медленно произнес он так тихо, словно говорил сам с собой, — я бы сказал, что ты выставляешь себя на посмешище. Что другие студенты — взрослые пони, а не вздорные драчливые мальчишки.

Арвэн снова помолчал, все так же рассеянно теребя губу. Затем его глаза заискрились морщинками по краям — он улыбнулся.

— Но я не настолько стар. Хм! Пока нет. Даже наполовину. Всякий, кто думает, что мальчишки невинны и милы, никогда сам не был мальчишкой или позабыл об этом. А тот, кто думает, что пони не бывают жестоки и не причиняют друг другу боль, вряд ли часто выходит из дома. И уж конечно, он никогда не был медиком. Мы видим последствия жестокости чаще, чем кто-либо.

Прежде чем Арон успел ответить, он сказал:

— Закрой рот, Арон, или я почувствую себя обязанным влить в него какое-нибудь сильное тонизирующее. Ага, вот она и пришла, — последнее было сказано про студентку, появившуюся в комнате. К его удивлению, это оказалась знакомая кобылка.

— А, София Кар, — обрадовался Арвэн, все следы их серьезной беседы исчезли с его лица. — Вы слышали, что у вашего пациента два прямых чистых пореза. Что вы принесли, чтобы исправить ситуацию?

— Прокипяченный лен, крючковую иглу, нитку из кишки, спирт и йод, — решительно сказала кобылка

— Что? — возмутился Арвэн. — Никакой магии?

— Нет, — ответила она, побледнев еще больше.

— А почему нет?

София поколебалась:

— Потому что она мне не нужна, – девочка неуверенно взглянула на учителя.

Арвэн выглядел довольным:

— Да. Конечно, она вам не нужна. Очень хорошо. Вы мыли копыта перед тем, как пришли сюда?

София кивнула, мотнув длинной пепельной гривой.

— Тогда вы зря потратили время и силы, — строго сказал Арвэн. — Подумайте обо всех болезнетворных бактериях, которых насобирали, пока шли сюда подлинному коридору. Вымойте копыта еще раз, и начнем.

С привычной тщательной быстротой кобылка вымыла копыта в ближайшей раковине. Арвэн уложил пегаса на стол лицом вниз.

— Пациенту дали притупляющее? — спросила она. Хотя он не мог видеть ее лица, но услышал в голосе тень сомнения.

— Анестезию, — поправил Арвэн. — У вас хороший глаз на детали, София. Нет, не давали. Итак, что вы будете делать, если Арон уверяет вас, что ему никакие лекарства не нужны? Он заявляет, что у него самоконтроль как прут из рамстонской стали, и он не станет дергаться, когда вы будете его зашивать.

Тон Арвэна был серьезным, но мальчик мог уловить намек на усмешку, прячущийся в его словах.

София посмотрела на него, затем снова на Арвэна.

— Я скажу ему, чтобы не придуривался, — ответила она после короткой паузы.

— А если он упорствует в своих заявлениях?

Последовала более долгая пауза.

— Он не кажется истекающим кровью, так что я приступлю. Я также объясню ему, что если он будет слишком сильно дергаться, то я привяжу его к столу и буду лечить, как считаю нужным для его благополучия.

— Хм, — Арвэн казался слегка удивленным ее ответом. — Да. Очень хорошо. Итак, Арон, вы все еще желаете отказаться от обезболивания?

— Спасибо, — вежливо ответил он. — Мне не нужно.

— Прекрасно, — сказала София, словно он подписал себе приговор. — Во-первых, мы прочистим и стерилизуем рану.

Спирт жег, но это было самое худшее из всей процедуры. Арон постарался максимально расслабиться, слушая, как София объясняет свои действия по мере выполнения. Арвэн выдавал непрерывный поток комментариев и советов. Арон занял свой разум другими мыслями и постарался не дергаться от сглаженных налрутом уколов иглы.

София быстро закончила и принялась перевязывать его с восхитительным проворством. Пока она помогала ему сесть и обвязывала льняной тканью, Арон задавался вопросом, почему она здесь.

София завязывала последние узлы на его спине, когда Арон почувствовал легкое, как перышко, прикосновение к плечу, почти неощутимое сквозь налрут, оглушавший его.

— У него прекрасная шерсть, — услышал он задумчивые слова Софии, вероятно, обращенные к Арвэн.

— София! — сурово сказал Арвэн. — Такие комментарии не профессиональны. Я удивлен вашей бестактностью.

— Я говорила о шраме, который получится, — язвительно возразила София. — Полагаю, останется не больше чем бледная линия, при условии, что он сможет сохранить в целости шов.

— Хм, — сказал Арвэн. — Да, конечно. А как ему этого избежать?

София обошла стол и встала перед парнем.

— Избегать движений вроде этого, — она вытянула копыта перед собой, — или этого, — и подняла их высоко над головой. — Избегать слишком быстрых движений любого рода: бег, прыжки, лазанье. Повязку можно будет снять через два дня. Не мочи ее.

Она повернулась к Арвэн.

Он кивнул:

— Очень хорошо, студент. Вы свободны.

Он посмотрел на практикантку, молча наблюдавшую за процедурой.

 — Если кто-нибудь спросит, я буду в своем кабинете.

Через мгновение Арвэн вышел, оставив Софию и Арона наедине.

Продолжение следует.

Акт 2.Глава 10 - Неуклюжесть и урок силы

София оставалась серьёзной до тех пор, пока за магистром не закрылась дверь. Она вздохнула с облегчением, и её серьёзность перешла в беспокойство. Кобылка посмотрела на Арона, словно на родного пони, пострадавшего от чего-то страшного.

— Арон… откуда у тебя эти раны? Когда ты уходил, у тебя все было нормально, а после приходишь в медики, и я вижу это.

Арон отвернулся. Он совершенно не хотел говорить об этом, но кобылка упорно ждала, не собираясь сдаваться.

— Прости, я не хотел, чтобы ты беспокоилась за меня. Рано утором было собрания магистров и меня приговорили к четырем ударам одинарным кнутом, – объяснялся фестрал, досадно потирая копыто.

— Но за что? Ты ведь ничего не сделал за эти три дня, чтобы тебя наказывать, – не поверив словам Арона, она начала возмущаться несправедливости Академии.

— Магистр Таонна, – жеребенок произнес лишь имя, но кобылка замолчала, уставившись на него.

— Таонна. Ты прав. Опозорив её, ты навлек на себя опасного врага. Теперь все ясно. Ох, вот почему ты простил тебя оставить тогда одного, ты не хотел, чтобы я видела это. Я, дура, все мучилась, думала из-за меня ты такой стал.

— Почему ты так подумала? – заинтересованно взглянул мальчик на кобылку.

Она невинно закатила глазки.

– Ну, помнишь, как я тебя пнула перед всеми? Я подумала, что выставила тебя дураком и таким образом обидела. И ты после нашей беготни ушел грустный. Я все думала, как можно извиниться. Но теперь понятно почему. Извини, слоило раньше догадаться, – опустив головку, кобылка исподлобья посмотрела на Арона.

Мальчик улыбнулся.

– Всё хорошо, София, тебе не за что извиняться.

Кобылка, успокоившись, приняла серьёзный вид, став похожей на магистра Арвеэна.

– Арон, прошу повернуться ко мне спиной, нужно проверить вашу перевязку, — сказала она приказным тоном.

Арон решил подыграть и выполнил приказ. Кобылка нежно откинула гриву мальчика на бок.. и увидела свою оплошность. При перевязке она скрестила веревку и перевязочный бинт. Теперь, если пациент захочет сныть кулон, то не сможет этого сделать. Решив исправить свою ошибку, кобылка начала делать перевязку заново. Арона радовало это странное ощущения, когда она притрагивалась к нему. Увлечённый, он позабыл про осторожность и после поплатился.

София решила на всякий случай убрать веревку, пока не сделает нормальную перевязку. Она притронулась к кулону, сняв его с мальчика, и резко взвизгнула, отпрянув. От такого Арон сам встрепенулся и посмотрел вопросительно на кобылку. Та в свою очередь прикрыла копытом ротик и ткнула другим на него.

— Арон… твои… крылья… — волнуясь, сказала Софья.

Фестрал посмотрел на свои крылья. Он резко приложил копыто к груди, где должен быть кулон. Но там его не оказалось. Арон осмотрел пол и нашел его лежачим около кобылки. Его сердце бешено забилось. Он не знал, что делать в этой ситуации. Тайна раскрыта, теперь ему придется либо заставить её молчать, либо смириться с неизбежностью. Но все разрешилось само собой.

— Арон, всё-таки ты фестрал. Теперь понятно, почему ты не хотел летать. Но зачем ты скрываешь это? – спросила она, выйдя из шока.

Арону ничего больше не оставалась, как рассказать ей про план с магистром.

– София пообещай мне, что оставишь это в тайне.

Кобылка мгновение поколебалась, но после уверено кивнула, соглашаясь.

— Магистр Менелтор сказал мне, что если кто-либо узнает про меня за пределами Академии, то меня захотят заполучить. Мне дали этот кулон, чтобы замаскироваться среди студентов и быть как все. Но теперь ты узнала про секрет. Что теперь будешь делать? – спросил он, поднимая кулон.

Софья наблюдала за ним, пока Арон не надел кулон обратно и его перепончатые крылья снова не стали обычными. Подумав, она хитро улыбнулась.

– Я сохраню твою тайну, но взамен ты будешь летать со мной. К примеру, по ночам, и когда магистр тебя обучает, я тоже буду присутствовать на занятиях. Только под такими условиями я согласна молчать.

Арон недоверчиво посмотрел на кобылку, и, закрыв глаза, кивнул. Она радостно подпрыгнула, помахав крыльями, но крыло не удачно ударилось об шкаф, стоящий сбоку. Не удержавшись, Софья упала на мальчика.

Арон принял на себя весь удар, спину резко пронзила болью и он, шипя, зажмурился. Но вот что странно, жеребенок почувствовал тепло в районе своего носа. Открыв глаза, он увидел, как его и Софии носики соприкоснулись. Кобылка покраснела, залившись румянцем.

— Ааааронн… — только и смогла она сказать, отрываясь от мальчика.

Арон толком не понял, что произошло, но вот уже его губы тянутся к Софье. Благо, когда кобылка встала, ничего не заметив, рассудок вернулся. Мальчик быстро избавился от ненужных мыслей, но, когда он пришел в себя, вернулась и ноющая боль в спине. Арон зажмурился и привстал, шипя.

София пришла в себя и принялась осматривать спину парня.

– Слава Селестии, всё обошлось. Все швы в норме, раны не раскрылись, – она с облегчением выдохнула.

Арон повернулся, и кобылка снова покрылась краской, пятясь назад.

– София… — мальчик хотел что-то сказать, но она его опередила.

— Арон, это было недоразумения, я, пожалуй, пойду, – неуклюже проговорила она, все еще пятясь к выходу и не отрывая свой взгляд от жеребенка. Найдя дверь, она вылетела пулей из кабинета.

Арон сидел обескураженный. Он не думал, что такое может случиться с ним. «Странная она», подумал фестрал и, надев жилет, вышел.

Оказавшись на улице, Арон посмотрел на часовую башню. Стрелки часов показывали полвосьмого. Мальчик спохватился и побежал на занятия с магистром. Но рана, напоминая о себе, отдавала в спину болью. Пришлось перейти на шаг, потому что если швы разойдутся, то будет очень плохо.

Добравшись до места проведения тренировок, он увидел сидевшего в позе лотоса и парящего в воздухе Менелтора. Мальчика заинтересовал этот трюк, и он тихой походкой, как учил его Ник из труппы, подошел к магистру сзади, надеясь незаметно подсмотреть.

Сосредоточенный исключительно на тишине шага, Арон услышал внезапный голос магистра. Испугавшись, он дернулся, снова морщась от боли.

— И что мы хотим тут увидеть, студент Арон? Ты идешь тихо, но и я не глухой, – голос был спокойный и умиротворённый, словно тихий ветер на склоне горы. Он приоткрыл глаза и повернул голову по направлению мальчика.

— Я… тут просто… хотел посмотреть, как у вас выходит… это трюк, – невинно признался жеребенок.

Магистр удивленно приподнял правую бровь.

– Это все что вы хотели узнать? – с нажимом переспросил он.

— Да магистр, только это, – честно ответил мальчик, встав перед Менелтором.

Магистр порадовался честности студента и приземлился на четыре копыта.

– Это, мальчик мой, очень древняя техника медитации пегасов. Она позволяет расслабить тело и разум, заглянуть в свою душу и понять самого себя, – объяснил магистр, одевая мантию.

 — Но магистр, за счет чего вы парили, ведь ваши крылья не двигались?

— Хороший вопрос, но об этом я расскажу в другой раз. Сейчас давай снимай кулон и начинай летать. А то на прошлом занятии тебе не до этого было, – коварно улыбнулся магистр, заканчивая натягивать плащ.

— Магистр, из-за наказания была повреждена спина и наложены швы. По рекомендации доктора я не могу летать два дня. Простите, что вас так подвел, – виновато опустил голову мальчик.

Магистр подошел к Арону и поднял копытом его мордочку за подбородок.

– Все хорошо, не надо так себя накручивать. Я совсем позабыл про наказание. Два дня ты можешь отлежаться, пока раны не затянуться, но после тебя будут ждать тяжелые тренировки, – самодовольно сказал он.

— Как скажете, магистр, – согласился с Менелтором фестрал.

— Ну, тогда ступай. До встречи, – попрощался Менелтор и улетел.

Арон помахал копытом и направился счастливый в общежитие. Оказавшись внутри, он не заметил ни души. Даже старушки Розы не было в своей коморке. Жеребенок подозрительно оглянулся по сторонам и ничего не обнаружил. Убедившись, что все в норме, мальчик направился в свою комнату. Дверь была открыта, и он вошел внутрь.

Даеан с Сапфирой тихо посапывали. Арон взглянул на время и понял, что пробыл на улице очень долго. Уже полдвенадцатого. Решившись не сидеть ни минуты больше, фестрал лег спать.

---

Первые удары колокола предвещали о начале нового дня. Арон тяжело открыл глаза и сразу зажмурился из-за яркого света, пробивающегося сквозь окно. Через несколько секунд зрения привыкло, и жеребенок уже без труда мог разглядеть комнату.

Даеан выкрутился на кровати так, что его голова свисала на пол. Сапфиры уже не было в комнате, и окно полностью распахнуто. Арон предположил, что дракониха вылетела через него по своим делам. Мальчик накинул жилет, взял немного бит и вышел из комнаты. Первое, что он сделал, это направился в столовую.

Подойдя к раздаче, Арон взял скромный завтрак, оплатил его и ушел в дальний угол столовой. Идя к месту, он не мог не заметить, что к множество пар глаз устремлены на его скромную персону. И когда жеребенок проходил мимо учеников, то слышал перешёптывания. Усевшись на свое место, Арон уже собирался в тишине позавтракать, но планам не суждено было сбыться. Услышав хлопанья крыльев, он устало покачал головой.

— Эй, герой, ты где пропадал? – уселся рядом с ним рыжий пегас. Из Сирона энергия била через край. Он то и дело смотрел по сторонам, а после на фестрала.

— Ну, сначала в медике был, а после в общагу пошел. А что произошло, ты какой-то дерганый? – теперь очередь Арона задавать вопросы.

— Ты что, не знаешь? – Сирон удивленно посмотрел на жеребенка. — Вся Академия только и говорит о тебе. Причем снова, за такой короткий промежуток времени после экзамена, — аристократически восхвалял он Арона.

— Да что именно случилось, объясни конкретнее? – уже нервно спросил мальчик.

— Ну, после твоего наказания, все стояли ошарашенные. Никто не мог поверить глазам. Ты простоял четыре удара, не сказав ни слова. После встал, как ничего не бывало, и пошел дальше, словно тебя не наказывали. И ко всему прочему, у тебя не текла кровь. Я знаю, что при такой ране, которая у тебя образовалась при ударе, должна была пойти кровь. Но она не шла. Сама магистр Таонна стояла, раскрыв рот, и не могла поверить своим глазам. Теперь у тебя есть второе имя в Академии. Поздравляю, Арон Бескровный, – торжественно закончил он свое повествование.

Мальчик параженно раскрыл рот. Теперь жеребенок не сможет спокойно отделаться от лишнего внимания.

— Что… мне теперь делать…? — заволновался пегас, прижав копыта к голове.

— Не понял, что делать? Ты, что не понимаешь? Арон, очнись, ты теперь знаменитость. С тобой будут считаться как с Адептом. Ты оставил тут маленькую память о себе. О тебе будут говорить очень долго, – Сирон поднял копыта в небо, показывая всю значимость свих слов.

— Вот именно, этого мне не нужно. Я должен что-то предпринять. Необходимо залечь на дно, пока все не утихло. Я даже не знаю куда, – он начал рассуждать про себя.

— Тихо, придержи копыта, как залечь, почему не нужно? Ты что-то скрываешь Арон… — хитро, с прищуром, посмотрел Сирон на товарища.

— Прости, но это личное, я не могу тебе рассказать, – он виновато оторвал взгляд от пегаса.

– Да ладно тебе, слава быстротечна, сегодня о тебе говорят, а завтра нет. Не нужно так накручивать себя, – с улыбкой успокоил парень фестрала.

– Ты в этом уверен? – уже спокойней проговорил Арон.

— Да, вот увидишь. Всего через какую-то неделю о тебе забудут. Если, конечно, ты чего-нибудь за это время нового не выкинешь, – съязвил он, коварно улыбнувшись.

Арон выдохнул с досадой.

– Постараюсь.

— Вот и славненько, Арон бескровный, – пегас засмеялся.

— Сирон! – повысил голос Арон.

— Шучу-шучу, – он показал язык и начал уплетать завтрак.

Закончив трапезу, они с Сироном разошлись. Жеребенок направился к картотеке, где выбрал для себя следующие занятия. Медицина на все семестр, именования и артефакцию. И самое главное, он решил попробовать пойти сегодня к магистру силы и магистру магии. Ему было очень интересно познать и эти науки. Арон поставил галочки на все то, что выбрал для себя.

Он с чувством выполненного долга направился на первое занятие. Мальчик вклинился в поток единорогов, который лился в аудиторию магистра магии. Арон решил игнорировать всех тех, кто грубо обращался к нему по прозвищу. А с теми, кто желал удачи, здоровался и отвечал взаимностью.

Зал был полный. Арон расположился на самом в верхнем ярусе и старался ни чем себя не выдавать, чтобы магистр не обратил на него внимания. Вот прозвенел колокол и в зал вошел единорог. Он выглядел как какой-то злой колдун. Холодные темные глаза, худое лицо, короткая черная бородка. Цвет темно–синий, с черной гривой и хвостом. Кьютемарка – два полумесяца, скрещённых между собой.

Магистр, не торопясь, подошел к трибуне и провел взглядом по аудитории. Он задержал свой взгляд на одном белом, с короткой стрижкой, пегасе. После повернулся к доске и начал свою лекцию. «Понятия светлой и темной магии». Это тема содержала в себе противоборствующие стороны. Светлая магия подходила для созидания, а вот темная для разрушения. Закончилась все тем, что магистр остановился на самом интересном месте. Когда он хотел перейти от теории к практике, зазвенел колокол, говорящий об окончании занятия.

Арон решил немного задержаться, чтобы народ рассосался, и он смог спокойно выйти. Через несколько минут, аудитория опустела, и жеребенок решил уже уходить, как увидел мельком блондина, оказавшегося Даеаном. Пегас со спокойным выражением лица подошел к магистру и начал, рьяно жестикулируя, что-то объяснять. Тот кивнул, и они вдвоем ушли в кабинет.

Арону было интересно, что же там происходит, но предчувствие подсказывало, что идти вслед не стоит. Решив послушаться, он развернулся и ушел.

---

Спина ныла уже не так сильно, да и импульсные боли прекратились. Но пока Арон не хотел рисковать и шел не спеша. Он оказался на тренировочном поле, где стояли манекены разных размеров, начиная с пони и заканчивая большим великаном. Вдали виднелась оружейная, где было как тренировочное оружие, так и совершенно настоящее. На краю поля стояла площадка на подобии ринга. Тут имелись ещё разные тренажерные приспособления, и если ученик окажется слабым, то его заставляют качаться. Тренировочное поле само по себе очень огромное, тут может уместить до двухсот учеников.

Арон уселся на скамью и стал ждать. До занятия ещё куча времени, и он решил немного вздремнуть. Закрыв глаз, жеребенок прислушался к природе. Ветер проносится над травой, склоняя её к земле. Пару птичек пролетели мимо, напевая прекрасную мелодию. Слушая природу, он не заметил, как уснул.

Мальчик оказывается за двором своего бывшего дома. Рядом стоит отец Свен и готовится к атаке.

— Давай, нападай! – отдал он приказ жеребенку.

Арон подбежал к отцу и нанес удар копытом в корпус. Свен легко увернулся, толкая мальчика вперед, и он упал, не удержавшись на копытах. Отец снова встал в стойку и стал ждать. Жеребенок приподнялся, помотав головой, и опять побежал на противника. Но теперь он продумал план действия. Подбежав к старику, Арон сделал подкат, чтобы сбить его с ног.

Но Свен подпрыгнул, помогая себе крыльями, пропустил мальчика и снова встал на землю спиной к нему. Это была его ошибка. Арон затормозил, и, сделав нижний волчок, задним копытом ударил по ногам старика. Тот понял, что ошибся, и вместо того, чтобы упасть, оттолкнулся передними копытами от земли и сделал сальто.

— Хороший ход, но этого мало. Ты не должен жалеть противника. Пока он стоит на ногах, то никогда не будет побежден. После уже решай, что с ним делать, – поучительно сказал Свен мальчику.

Арон отряхнулся и кивнул, соглашаясь с отцом. Он уже хотел снова напасть, как резко мир потускнел, словно покрывшись туманом. Жеребенок открыл глаза и увидел коричневого земнопони.

— Эй, с тобой все хорошо? – обеспокоено спросил пони, слегка толкая Арона в плечо.

Мальчик, придя в себя, осмотрелся.

– Да. Всё хорошо. Спасибо что разбудил, – поблагодарил он незнакомца.

На тренировочном поле было не больше сорока учеников. И все они земнопони. Арона это очень удивило, он думал, что тут ещё будет пегас, ну на всякий случай единороги. Но их не было. Все что-то говорили, шептались, оглядываясь на Арона, но он их игнорировал, делая вид, что вовсе не замечает. Вдруг послышался резкий удар и перед всеми предстал магистр. Бэльфалас – земнойпони, тучный и лысоватый жеребец, бежевого цвета с жемчужного цвета гривой. Кьютемарка виде меча и щита, соприкасающихся друг с другом.

— Итак, сегодня у нас будет рукопашный бой, все находим себе партнера и начинаем тренировку, – грозным голосом приказал он.

Никто не посмел ослушаться, и уже через пять минут каждый нашел себе пару. Арон стоял в сторонке, наблюдая. Когда все разошлись по полю, магистр показал несколько приемов, и после ученики начали тренироваться друг с другом.

Арон, стоявший в сторонке, изучал каждое движения. Но свирепый рык, изданный прямо над ухом, оторвал от созерцания. Повинуясь инстинкту, жеребенок резко развернулся, в надежде ударить противника локтем. Магистр, не смотря на удивление из-за реакции мальчика, ловко увернулся, схватив Арона за копыто и уложив его лопатками на землю.

— Недурно, осмелился поднять копыта на магистра. Однако, у тебя кишка тонка, малец, – приподнял он уголок рта, на подобии улыбки.

Арон поближе разглядел того, кто его испугал и нервно сглотнул.

– Магистр Бэльфалас… простите. Я… не знал… — начал он заикаться.

— Вставай, пойдешь со мной, покажешь, из какого ты теста слеплен, – коварно посмотрел на него магистр и направился к рингу.

Арон остался лежать, размышляя, что ему делать. Есть два варианта: либо убежать и прослыть среди учеников трусом, либо принять вызов. Обдумывая все за и против, он даже не заметил, что лежит на спине. И не почувствовал боль, что его немного насторожило. Больше ждать нельзя. Арон встал и пошел к рингу, где его ждал магистр. Он с коварной улыбкой смотрел на мальчика.

— Ну что, давай начнем! – безо всякого предупреждения, он подбежал и нанес один удар по пегасу.

Арон не успел подготовиться, и удар пришелся по голове. Он настолько сильный, что жеребенок отлетел на пару метров, но, тем не менее, фестрал удержался на ногах. Пегас приложил копыто к тому месту, куда нанесли удар и зло посмотрел на магистра. Тот зло оскалился в улыбке.

— Ты выдержал, похвально. На моих занятиях нет мест для слабаков!

Он снова подбежал и занес назад копыто для удара. Но этого хватило пегасу, чтобы сконцентрироваться. Его город научил, если ты хочешь выжить, то ты должен быть предельно быстрым. Эти месяцы, проведённые на улице, дали ему скорость. Теперь жеребенок спокойно увернулся от удара, и копыто жеребца попало в песок. Арон использовал «Каменное сердце» и закрылся тремя слоями.

Его лицо не выдавало никаких эмоций, он был спокоен, словно вода в озере. Мальчик без промедления отпрыгнул назад и встал в стойку, которой его обучил отец. Он поставил передние копыта крестом, а задними уперся вперёд.

Лицо жеребца помрачнело, он прищурился.

– Кто? Тебя? Обучил? Этой? Стойке? – магистр выговаривал каждое слово. Но Арон молча стоял наготове, и ни единый мускул не дрогнул на его мордочке. Бэльфалас хмыкнул.

– Это не важно, может ты где-то это увидел и решил повторить. Но это тебе не поможет!!!

Он одним рывком магистр оказался перед пегасом и нанес быстрый удар правым копытом. Мальчик, в свою очередь, отвел в сторону удар, и, не дожидаясь, пока соперник спохватится, ударил по подбородку, выигрывая пару секунд. Всё происходит так быстро, что те, кто наблюдает за маленькой схваткой, ничего не успевают разглядеть. Перенося тяжесть на левую сторону, Арон сделал полразворота вокруг своей оси. За счет силы веса, он ударил задними копытами магистра.

Не успев среагировать и будучи убежденным в том, что стойка всего лишь показуха, Бэльфалас упал на землю. Придя в себя, он решил, во что бы то не стало, победить заносчивого мальчишку. Арон не стал дожидаться пока противник встанет и, встав на копыта, он решил нанести удар с прыжка сверху вниз.

Но когда копыто оказалось на полметра от его лица, Бэльфалас ударил по лапе жеребенка, из-за чего того увело в сторону. Мальчик неудачно приземлился на спину. Боль пронзила всё его тело. Жеребенок стиснул зубы, чтобы не закричать. Магистр встал, отряхивая с себя песок.

— Всё, достаточно, – он устало посмотрел на студента.

Бэльфалас подошел к мальчику и помог ему встать. От внимания магистра не ускользнуло то, что Арон морщится и шипеть при любом движении. Не желая, чтобы еще кто-то слышал, Бэльфалас шепотом спросил:

– Ты ранен?

Арон решил не показывать слабость и отрицательно покачал головой. Магистр фыркнул. Он толкнул мальчика по плечу и тот, продолжая шипеть, неуклюже упал.

– Так и знал. Медика ко мне в кабинет, – он взял мальчика, усадил на себя и повел в помещение.

---

Арон не стал сопротивляться, боль в спине полностью поглотила его сознания. Он старался унять её, чтобы хоть немного передохнуть. Но это никак не получалась. Когда Бэльфалас вошел в кабинет, то положил мальчика на живот на ближайший диван. Он сел на стул и внимательно стал изучать его.

— Кто тебя обучил драться?

Арон молча лежал и смотрел в другую сторону, ему не хотелось ни о чем говорить. А даже если и хотелось, то боль не давала ему связать и два слова.

— Понятно, сейчас, – магистр подошел к шкафу, взял оттуда книгу, и в шкафу что-то щёлкнуло. Отодвинув его, Бэльфалас достал пузырек с красной жидкостью. Он подошел к мальчику и снял с него жилет. Этот процесс был болезненный, но, когда одежда исчезла, боль слегка угомонилась. Бэльфалас увидел, что все бинты окровавлены. Он взял ножик и одним легким движением их срезал. Рана кровоточила, швы разошлись. Магистр спокойно открыл колбу и вылил содержимое. Нестерпимая боль прошлась по спине мальчика. Жеребец насел на Арона, не давая дёрнуться. Жеребенка начало корёжить от боли, как будто по спине прошлись железным, шипастым, раскалённым, кнутом.

Но через секунду боль прошла. Мальчику стало легче, он начал ровно и спокойно дышать. Жеребец, убедившись, что все нормально, отпустил парня. Убрал колбу с раствором обратно и сел на старое место.

— Так, твою проблему мы решили. Тебе отвечай на вопрос, – сухо сказал магистр, обращаясь к мальчику.

Арон тяжело привстал, в мозг все еще помнил те ощущения. Но в реальности боли больше как таковой нет.

– Что вы сделали?

— Я вылечил твою спину. Теперь хватит вопросов. Отвечай на мой. Кто тебя научил так драться? – Бэльфалас уже начал нервничать и немного повысил голос.

– Папа, – Арона начало мутить.

— Кто он? Скажи его имя! – ему уже надоела допрашивать мальчика, он хотел получить всю информацию сразу, но получает отрывками и это его раздражало.

— Я… помню, что он, отставной гвардеец… Свен, – у мальчика заплетался язык, но он старался выговаривать каждое слово. Лекарство имело побочный эффект и после того, как восстанавливает рану, то развязывает язык, заставляя говорить только правду.

— Это мне мало что говорит, кем он ещё был? Опиши его.

— Он был… драконоборцем… он синий пегас, с очень короткой стриженой гривой…. Знак отличия — двуручный меч, – выдал Арон порцию информации магистру.

Тот улыбнулся, получив, что хотел.

– Теперь всё сходиться, вот старый хитрец. Передал свои знания этому жеребёнку. Отдыхай, на сегодня ты отвоевался, только скажи, как тебя зовут? – заинтересовался магистр.

Мальчика клонило в сон. Проявился второй побочный эффект. Он закрыл глаза и, перед тем как окончательно провалиться в сон, ответил:

– Арон.

Бэльфалас широко улыбнулся.

– Ты интересный Арон, буду ждать от тебя свершения, – и после этого магистр вышел из кабинета с окровавленным жилетом, закрыв дверь.

К Бэльфаласу подбежал медик, но тот не пропустил его к мальчику, сказав, что все в порядке. Медик неодобрительно посмотрел на магистра, но, ничего не сказав, ушел обратно.

Продолжение следует.

Акт 2.Глава 11 - Любовь и труд

Арон пролежал все занятия в кабинете магистра. Фантомные боли иногда били по спине, но в основном недолго и после уходили, словно их и не бывало. Мозг, кажется, не был готов такой быстрой регенерации тканей. Теперь, чтобы вернуть все на круги своя, ему нужно провести весь цикл восстановления постепенно, даже если раны как таковой нет.

Проснувшись, жеребенок привстал. После той странной красной жидкости, его стала одолевать головная боль. Арон решил вспомнить все, что творилось с ним после применения препарата. Первое, что пришло в голову — это странная разговорчивость. Он не мог ей сопротивляться и, словно загипнотизированный, отвечал лишь правду.

Фестрал схватился за голову, он никак не мог поверить, что это с ним произошло. Мальчик скрывал своего отца, даже на совете магистров он не рассказал правды. « А тут из-за какого-то препарата….», Арон корил себя за глупость, он должен был предвидеть это. Но все повернулась очень круто. Ослеплённый безопасностью академии, где его никто не тронет, он забыл самое главное — быть всегда начеку. В городе за такое простодушие жеребенок мог лишиться жизни.

Арон встал с дивана. Фестрала бросало в разные стороны, и голова ходила кругом. Дойдя до стола, мальчик неудачно его пнул, и оттуда упал портрет. Жеребенок не мог поверить своим глазам. На портрете изображен его отец и сам магистр. Оба молоды, на них надеты странные пластины белого цвета. И если присмотреться, то можно увидеть эмблему солнца.

Арон покачал головой, все еще сомневаясь в том, что увидел. Он взял копытами портрет и поставил его обратно. В голове мальчика появилось очень много вопросов, на которые просто необходимо было найти ответы. Но из-за состояния, в котором сейчас оказался фестрал, они уходили на второй план. Пока есть время, жеребенок найдет способ переговорить с магистром о его отце, что их связывает и что за эмблема такая на пластинах.

Покачиваясь, Арон дошел до двери. Открыв её, он увидел, что занятия подходят к концу. Бэльфалас ходит в разные стороны и за что-то громко отчитывает учеников. Мальчику было не до того, поэтому он поспешил уйти. Придерживаясь за стену, Арон нашел дверь, ведущую наружу. У самого выхода, он заметил свою жилетку. Окончательно сбитый с толку, жеребенок покинул аудиторию.

---

Прозвенел колокол, говорящий об окончании второго занятия. В парке, где учащиеся собираются после трудных занятий магистров, чтобы отдохнуть, уже начал скапливаться народ. Арон решил последовать их примеру. Но он был не один, к жеребенку присоединился его друг рыжий пегас и голубого цвета единорог.

— Арон, что ты снова натворил? Только сегодня утром говорил, что будешь осторожен, а тут на тебе. Уложил на лопатки магистра Бэльфалас. Уму непостижимо. Чем ты вообще думал? – энергично жестикулировал копытами Сирон, возмущаясь проделкой фестрала.

— Сирон, успокойся, не видишь, ему и так хреново. А ты тут наезжаешь, – вступился Ванар.

Сирон взглянул на мальчика и убедился в правоте друга. Арон и правда находился не в лучшем состоянии. Жеребенок покачивался то в одну сторону, то в другую, словно пшеница на поле.

— Эй ты как? Все хорошо?

– Простите, что-то голова кружится. Никак не могу прийти в себя после того препарат, — закрыв глаза, ответил мальчик.

Они вдвоём посмотрели друг на друга и хором спросили:

– Какой препарат?

Сирон скривился. Он не любил говорить с кем-то одновременно одно и то же. Это пугало казалось, что его собеседник может читать мысли и предугадать ответ.

– Опиши, как он выглядел, какие у него действия и побочные эффекты? – уже как настоящий профессор начал допрос пегас.

Арон постарался вспомнить каждую деталь.

– Он красного цвета, жидкая субстанция, специфический запах похожий на можжевельник. Это все что я могу описать. Что касается действия, когда у меня разошлись швы, и кровь не переставала идти, магистр вылил его мне на спину, и сильнейшая боль охватила все тело, как будто меня обожгли раскалённым прутом. После боль прекратилась, – он задумался, стараясь еще что-нибудь вспомнить, но головная боль дала о себе знать. – М-м-м… — простонал Арон, хватаясь за голову.

— Не тяни, вспоминай, я, кажется, начинаю догадываться, но этого мало, – не прекращал допытываться Сирон.

— Сейчас. Я только смутно помню, после этого он стал задавать мне вопросы, на которые я отвечал беспрекословно, словно под гипнозом. Потом головокружение и я провалился в сон. Это все, – закончил фестрал, прижимая копыто к голове.

Сирон задумался. Он старался собрать все кусочки в единую картину. Прошла всего минута, как он выдал:

– Я, кажется, знаю, что он тебе дал. Этот эликсир очень дорого цениться, так как он редкий. Всего насчитывается тысяча во всем мире. И не многие им воспользуются, зная его побочные эффекты. Называется «Кровь богини». Она излечивает раны, начиная с простых и заканчивая смертельными. Но в этом эликсире есть много побочных эффектов. Это головные боли, головокружения, и самое опасное — это раскрытия правды. Принявший его никак не может соврать тому, кто его спрашивает, – закончил Сирон, победно улыбнувшись.

— И как избавиться от побочных эффектов, – встрял Вонар.

— Никак. Они сами пройдут. Как я помню, все продлится ещё четыре часа и потом исчезнет.

— Получается, Арону нужно всего лишь просидеть последнее занятие. Арон, кто у тебя преподает?– поинтересовался Вонар.

— Кажись… М-м-м… Менелтор, – кривясь от боли, ответил он.

— Сирон, он твой. Теперь ты отвечаешь за этого несчастного, – съехидничал Вонар, подкалывая друга.

Он что-то хотел ответить, но сдержался.

– Пошли Арон, скоро начнется занятие, а путь, я вижу, будет долгий. А с тобой, Вонар, мы потом говорим, – угрожающие посмотрел Сирон на лучшего друга, затем помог встать серому пегасу.

Вонар самодовольно улыбнулся, получив желаемый эффект, и пошагал в другую сторону.

---

По пути Арон встретил Софью, которая, увидев его, резко покраснела, взлетела воздух и скрылась за облачком. Он был озадачен поведением кобылки. Но только жеребенок задумался, как очередная боль ударила в голову. Решив разобраться с этим потом, они вместе с Сироном добрались до аудитории. Усадив его в самый дальний угол, где мальчика никто не увидит и не спросит, пегас пристроился рядом. Зал был снова весь заполнен, все ждали магистра и его лекции. Арона не отпускали головные боли, он старался не замечать их, но они упорно давали о себе знать. Сирон забеспокоился и достал из своего кармана что-то на подобии таблетки, вручив ее страдальцу.

— Вот, положи под язык и рассасывай до полного исчезновения. Немного должно уменьшить боль,– шёпотом проинструктировал пегас друга.

Арон протянул копыто и взял пилюлю. Положил под язык и, в течение пяти минут, молча, с закрытыми глазами, концентрировался только на ней. Он старался больше ни о чём не думать. Боль немного утихла, давая Арону отдохнуть.

В кабинет вошел магистр, сегодня он был не в духе. Это выдавало его лицо. Обычно он влетал в аудиторию с улыбкой, начиная занятия с наглядного примера. Но сейчас все по-другому, он вошел через боковую дверь и был серьёзный. Что бы не случилось, нужно быть аккуратнее, если попасться под горячее копыто, одной головной болью не отделаешься.

Магистр встал у доски начал писать тему «Ураган». Подчеркнув его два раза, он положил мел так громко, что чуть его не сломал.

— Откройте страницу сорок шесть, абзац шестой. Ты, – неожиданно он указал копытом на синего пегаса, – прочти его!

Пегас замельтешил, стараясь найти этот абзац. Но из-за неожиданного обращения к нему он был не готов и начал паниковать. Магистр фыркнул и громко сказал:

— Вот видите, что может случиться, если неожиданно появится ураган. Наш юный пегас Персанокс запаниковал, когда я его внезапно спросил. А теперь представьте, вы летите спокойно в небе, никого не трогаете. И вдруг как гром среди ясного неба вас заматывает в спираль, вы не можете выйти из этого омута. Вас затягивает все выше и выше, пока не оказываетесь в тропосфере земли. Ваши крылья сломаны, давления постаралось, и вы падаете вниз, – громко рассказывал магистр.

Все сидели молча, никто не проронил ни звука. Магистр внимательно осматривал каждого, он искал свою жертву. И жребий упал на кобылку белого цвета.

— Может вы, юная Старли, прочитаете этот абзац, а то у Персанокса не хватает смелости, – кобылка спокойно посмотрена на магистра и начала читать. – Из-за повышенной температуры вода начинает интенсивно испаряться. Воздух над водой становиться теплым, влажным и поднимается верх. На место поднимающегося теплого воздуха постоянно поступают потоки воздуха холодного, которые, в свою очередь, тоже нагреваются и поднимаются. Так перемещения воздуха создают сильный ветер, и образуется ураган, – закончила она абзац.

Магистр посмотрел на всех, все продолжили читать дальше. Он был доволен эффектом.

— Ты, – указал он на самого крупного пегаса. – Как можно выжить, если ты всё-таки попал в водоворот урагана?

Пегас призадумался и всмотрелся в текс.

– Хм… если у тебя сильные крылья, то можно выйти, если мне не изменяет память, восемь махов в секунду должны спасти, – ответил не уверено пегас.

Менелтор кивнул.

– Да ты прав, но, – магистр сделал паузу, – смог бы ты выйти из этого урагана с твоими-то крыльями?

Крупный пегас только отрицательно покачал головой.

— Что за бездари тут учатся у меня. Кто сможет ответить на этот вопрос? – магистр внимательно осмотрел аудиторию.

В дальнем углу кто-то поднял копыто, Менелтор заметил.

– Да, Софья отвечайте.

— В урагане имеется слепая точка, в которой ветра нет вообще, ее ещё называют «Глазом». Если пегасу удастся туда добраться, то он окажется в безопасности. После нужно будет только дождаться, когда он достигнет суши и остынет. И тогда ураган ослабнет, давая шанс на спасение, – закончив читать, она посмотрела в бок и увидела Арона. Кобылка вся покраснела и скрылась под книгой. Мальчик, снова не понимающий что происходит, решился дождаться Софью после занятия и выяснить что происходит.

— Молодец, Софья, я не сомневался в вас. Среди них, вы самая одарённая, не зря вы носите ранг студента, – похвалил магистр кобылку. – Запомните то, что она сказала, если не хотите умереть. Так, теперь открываем страницу сорок девять и читаем до конца занятия. Увижу, что кто-то занимается другими делами, заставлю написать эссе по всем пройденным темам. Все, приступайте, – дав задание, он сел за стол и начал что-то писать.

---

Последнее занятие тянулось долго и мучительно для мальчика. Головные боли так и наступали, как волны на пляже, равномерно, но непредсказуемо. Бывало, гигантская волна накинется на фестрала, и пронзит такая боль, что приходится прикусить копыто, чтобы не закричать. Но после трех часов, она вовсе исчезла, оставив после себя замученное тело.

Сирон помог Арону выйти из аудитории и усадил на скамейке, где он мог видеть всех выходящих из комнаты.

— Арон, тебе нужно пойти и отдохнуть. Общий эффект спал, но вот остатки остались, — сочувственно покачал головой пегас.

— Не могу. Мне нужно закончить пару дел, только тогда можно будет подумать об отдыхе, – вяло сказал он, осматривая каждого выходящего.

Сирон посмотрел на часы и тяжело выдохнул.

– Ладно, дело твоё, я тогда полечу.

— Спасибо за помощь, – поблагодарил мальчик, искренне улыбнувшись и протянув копыто.

— Всегда пожалуйста. Обращайся, друзья того и нужны, чтобы помочь в трудные минуты, – он с улыбкой пожал копыто и улетел.

Арона захлестнуло странное чувства от слова «дружба». Он пока не понимал его значения. Жеребенку казалось, если ему помогают, значит, после потребуют что-то взамен. И он старался, чтобы такого не случалось. Кто знает, чем может обернуться ответная услуга? Но когда Сирон сказал слово «друг», у него что-то внутри щелкнуло, словно внутри зажгли искру.

Софья аккуратно осмотрелась по сторонам, убедившись, что все чисто и вышла из аудитории. Арон разместился удачно, где его не было видно при выходе. Девочка спокойной походкой направилась в сторону «гнезда». Жеребенок убедился, что она его не заметила и двинулся следом.

Арон преследовал Софью где-то пять минут, девочка то и дело петляла в разные стороны. То в узкий переулок зайдет, то туда, где побольше народа, и вот, когда она вышла на небольшую поляну со скамейками, жеребенок решился. Тело пока чувствовало себя слабо, но сил тихо догнать у него хватило.

Подойдя вплотную, Арон копытом дотронулся до ее плеча. Софья от неожиданности взвизгнула и взмахнула крыльями, ее грива с хвостом поднялись дыбом.

— Софья, это я Арон, не бойся, – принялся он успокаивать кобылку.

Девочка взглянула на фестрала и резко покраснела, забыв про испуг. Она только хотела убежать, как Арон придержал её.

— Софья, что происходит? почему ты меня избегаешь? Я что-то тебе сделал? Только скажи, я постараюсь все исправить, – сосредоточенно спросил жеребенок.

Она перестала вырываться.

— Ты ничего не сделал, просто я не знаю, как с тобой общаться после того инцидента в медике. Когда я вижу тебя, моё сердце начинает биться так, словно хочет вырваться из груди. Я не понимаю, что это такое,– пробормотала кобылка.

У него так же было с Эпплджек. Вспомнив о том дне, Арон резко покраснел.

— Это называется… – замялся он, – любовь, у меня так же было. Но через пару дней все прошло.

— Любовь, но этого… не может быть, – заволновалась Софья.

— Я тоже так думал, первый раз, но после, когда я… — Арон ещё сильнее покраснел и замолчал.

Кобылка не выдержала:

– Говори, после чего.

— Когда мы по…це…ло…ва…лись – каждый слог давался ему с трудом.

Кобылка отшатнулась назад.

– Поцелуй — это когда губами соприкасаться? – спросило она, чтобы убедиться своей догадке.

Мальчик кивнул, молча смотря себе под ноги.

Недолго думая, Софья подошла к Арону, взяла его за подбородок и приподняла голову. Взглянув мальчику в глаза, она зажмурилась и поцеловала. Поцелуй длился всего лишь пару секунд, но для Арона целую вечность. Софья отошла и начала оценивать свои ощущения.

— Арон, ты был прав. Странное чувство прошло. Какой я была глупой, что не подошла раньше. Спасибо что помог избавиться от этого, теперь можно будет спокойно общаться. А то, честное слово, мешало очень сильно. Ой, прости, мне пора. Я опаздываю, ещё увидимся, пока, – она быстро попрощалась и улетела.

Пегас стоял, словно статуя, не понимая, что только что произошло. Его вернул в сознание громкий удар колокола. Арон прикоснулся копытом к губам. Мальчику казалось, что это какой-то странный сон, и он должен как можно быстрее проснуться. Но фестрал понимал, что это не так.

Посмотрев на часы башни, жеребенок побежал в артную, где его ожидали заказы. Арону нужно было чем-то занять голову, чтобы поменьше думать о том, что произошло, и артная для этого подходила просто идеально.

---

Всего нескольких минут хватило, чтобы добраться до мастерской. Из нее валил столб белого дыма. Арону было тяжело дышать, но вспомнив уроки старого кузнеца, мальчик кое-как приспособился. Сначала фестрал осмотрелся, ему было любопытно с кем, и с каким оборудованием он будет работать.

Тут были разные пони, начиная с жеребят, заканчивая большими массивными жеребцами. Каждый выполнял свою работу, к которой допускался самим магистром. Арон остался доволен увиденным. Спросив у первого встречного, где тут выдают заказы, ему указали на выход, где сидел в небольшой комнате парнишка, старше на десяток лет. Жеребенок подошел к нему и, собравшись, сказал:

— Добрый вечер, какие есть у вас заказы? На уровень студента и выше.

Парень с короткой стрижкой под горшок, бежево цвета, видимо земнопони. Он вопросительно посмотрел на мальчика, приподняв правую бровь.

– Для начала, скажи своё имя и ранг. Дай мне разрешения магистра, а после поговорим, – закончил он, тупо смотря на Арона.

Фестрал нахмурился, непонимающий, что тут происходит. Магистр не говорил ему об этом. Но если такой порядок, то нужно соблюдать.

– Арон, студен. Магистр Кирдан сказал, что я могу брать заказы ранга подмастерья.

Паренёк улыбнулся, подпер мордочку копытом и саркастично сказал:

– А мне сам ректор дал ранг мастера. Только вот я не понимаю, что я тут забыл. Не подскажешь, а?

— Я не понимаю, о чем ты. Я сказал имя и ранг, и мне хотелось бы узнать, какие есть заказы и все. А про мастера я не знал, поздравляю.

— Да он ещё и издевается, ты, сопляк, забыл про разрешение, которое магистр выдает только тем, кто знает азы кузнечного дела. А судя по тебе, ты наверно даже не знаешь, что такое наковальня или ещё лучше, молота в копытах не держал, – закончил он, разворачиваясь, чтобы уйти, но наткнулся на тяжелый взгляд старого массивного жеребца.

— Арпар, я сколько раз тебе буду говорить, сначала смотри список, после требуй разрешение, – его голос был грубый и металлический, словно били по наковальне молотом.

Арпар оказался пойман врасплох, он не рассчитывал увидеть тут своего начальника. Парень начал заикаться и оправдываться:

– Но-но… этот пацан говорит… чччто ему... разрешили брать… ззззадания подмастерья…

— Хватит оправдываться! – зло рявкнул магистр.– Не суди книгу по обложке. Если он так сказал, значит нужно усомниться и проверить все как надо. Только после этого отказывать, если это не так. Вот почему ты уже шесть лет не можешь подняться выше подмастерья. Это твой предел, а сейчас быстро проверил список!

— Хорошо, Адепт Серкер, – он рывком достал книгу, открыл нужный параграф и вчитался. Его глаза расширились и Арпар громко сглотнул. – Все верно, тут написано Арон, студен, разрешено ранг подмастерье, – виновато забормотал парень.

— Вот видишь, к чему доводит твоя самодеятельность. Если б меня тут не было, он бы пошел к магистру. И тогда бы ты не оделся только понижением ранга. А вам Арон приношу извинения за это недоразумение, — Адепт сделал легкий поклон головой.

— Господин Серкер, всё в порядке, не нужно извиняться. Я бы хотел поскорее узнать, какие есть заказы и забыть про это т инцидент.

— Арпар, ты все слышал, или мне самому тебе повторить? – угрожающие посмотрел магистр на своего протеже.

Парень быстро достал папку с листовками и выдал мальчику. Арон принял её и стал рассматривать.

Заказов было море. Кто-то просит очистить старые ржавые гвозди, чтобы можно было ими снова пользоваться, другой склеить старую вазу, в которой был пепел его бабушки. Все эти мелочи не интересовали Арона. Он перелистывал, искал то, что поможет ему хоть немного подзаработать. И вот мальчику на глаза попался очень странный заказ.

Имя – аноним, ранг – подмастерья, организация – неизвестно, заказ – выковать лезвия для накопытников, по чертежу, в количестве четырех штук. Награда – сто бит за лезвие. Примечания – дополнительная награда от заказчика при рассмотрении лезвии.

Арона захватил этот заказ он убрал отдал папку оставив лишь этот листок. Серкер посмотрел на мальчика, и спросил:

— Вы уверены, что хотите взяться за этот заказ? В дальнейшем вы не сможете взять другой, пока не закончите этот.

Арон уверено кивнул. Серкер достал книгу, подписал номер заказа и убрал обратно. Затем выдал жеребёнку ключ.

— Ваша мастерская девяноста вторая, после окончания дня приберитесь в ней и отдайте ключ. Если вы захотите там остаться на ночь, то такая возможность есть. Но вам придется заплатить сторожу, чтобы он остался тут и присматривал за вами. Цена — пятьдесят бит ночь. За материал не беспокойтесь, заказчик уже оплатил его, и он находиться вашей мастерской, – проинструктировал Серкер фестрала.

Арон взял ключ, благодарно поклонился и ушел.

— Как вы думаете, мастер, он справится? До него ещё никто из подмастерьев не смог сделать эти лезвия. А он только студент и жеребёнок вдобавок, – рассуждал Арпар.

— Я не могу сказать точно, но всматриваясь в его глаза, я увидел в них то, что не было ни у кого.

— И что это мастер? – заинтересованно спросил парень.

— Это не описать словами. Ладно, хватит, а теперь поговорил о твоем наказании.

---

Арон вошел в свою мастерскую и был приятно удивлен. Тут есть все, о чем может мечтать настоящий кузнец. Наковальня — словно только что вылита из метала. Рабочий инструмент весь блестит.

Но поняв, что работу за него никто не выполнит, жеребенок решил подойди сначала к чертежам и изучить их. Увидев написанное, он был, мягко говоря, ошарашен.

— Это надо быть насколько кривокопытным, чтобы нарисовать такую ересь? — возмутился мальчик.

Он никак не мог представить, куда именно будет вставляться это подобие палки с дыркой в накопытник. Он и так и сяк обдумывал схему заказчика, но так ни к чему не пришел. Задание казалось невыполнимым.

— Ну, что делать, может свою схему вписать туда, авось пройдет, – утешался надеждами Арон.

Обдумав все за и против, он решился. Чертеж лезвия, который фестрал изменил по старой схеме, оказался неплохим. Вытянутое лезвие, с расширением на конце и крючком, было в длину двадцать сантиметров.

Эта схема проекта намного больше удовлетворила Арона, и он приступил к работе.

---

На выковку всего этого мальчик потратил целый вечер, и работал до самой глубокой ночи. Когда уже все расходились, то его не забыли предупредить, что с двенадцать ночи Арону придется заплатить. Фестрал согласился и продолжил увлеченно мастерить.

Когда жеребенок закончил, уставший, пропотевший и замученный он подошел к сторожу, присматривавшему за ним все это время, и вручил двадцать бит, которые у него остались. Затем пообещал дать еще сто, если он приберется. Сторож сначала сомневался, а после согласился, убедившись, что Арону все равно придется вернуться.

Фестрал поднялся в кабинет магистра. К удивлению, свет его комнаты горел. Он постучался, прежде чем войти. Кирдан сидел на кресле и что-то мастерил на столе. Увидев, что перед ним его юный артефактор, он убрал свою поделку.

— Кого я вижу, Арон, мальчик мой. Что ты тут делаешь в такую темную ночь? – спросил с интересом магистр.

— Я принес заказ анонима он, просил сделать для него лезвия, – мальчик положил их на стол.

Кирдан нахмурился, он начал осматривать каждое лезвие, как собственное творение. Проверив их на прочность и на стойкость к огню, магистр убедился, что поделка выполнена с усердием и качеством.

— Дай мне заказ, – попросил он листок, который был у мальчика в сумке.

Арон достал его и протянул магистру. Он внимательно прочитал его и цокнул.

— Я не могу гарантировать, что заказчик заплатит тебе за них. Ты не выполнил его заказ по его чертежу. Я помню, что там нарисовано, и они отличаются, – огорчил он плохой новостью Арона.

Мальчик погрустнел, он не рассчитывал на такое.

– Тогда что мне делать?

— Не могу тебе сказать, можешь пока отправляться спасть. А утром я все обдумаю и решу.

— Хорошо, простите за беспокойство, – пегас развернулся и ушел, оставляя артную позади себя.

---

В общежитии было мрачно и глухо, все уже давно спали. А в это время Арон поднимался на четвертый этаж, полностью подавленный. Войдя в комнату, он обнаружил её пустой. Даена и Сапфиры в ней не было. Поняв, что они все равно не вернутся, жеребенок лег в кровать и уснул.

Продолжение следует.

Акт 2.Глава 12 - Танец который стал чем то больше

Проснулся Арон внезапно. Продрав глаза, он осмотрел комнату, в которой никого не обнаружил. Значит, мальчик был прав. Сегодня ночью они не вернулись, но беспокоиться за них Арон не стал. Он их едва знал, чтобы успеть подружиться.

Собравшись, жеребенок глянул на часы. Уже было семь часов, но звон, который издавал могучий, стальной колокол не звучал. Это насторожило мальчика, и он подумал, что это чьи-то проделки. Но присмотревшись внимательно, Арон увидел, часовая башня не тронута. Решив разобраться, в чём дело, он направился в столовую, предварительно захватив деньги. Оставалось уже не так много, чтобы можно было прожить месяц, как он планировал. Всего триста восемь бит. Как некоторые говорили, деньгам свойственно исчезать.

Забрав большую часть, Арон оставил себе на недельный минимум. Спустившись в столовую, он увидел кучу народу. Кто-то громко кричал, доказывая свою позицию. Другие смеялись над шуткой рассказчика. Третьи, молча ели, тихо перешёптываясь между собой. А четвертые выступали громче всех, привлекая к себе внимание. Короче говоря, пони развлекались, как могли.

Осмотрев весь зал, Арон почувствовал себя неудобно. Он стоял здесь, словно белая ворона среди большой дружной стаи. Только мальчик хотел уйти, как кто-то коснулся его плеч, разворачивая к себе. От такого у Арона ёкнуло сердце.

— Арон, постой, ты куда? – остановил его единорог, положив копыто ему на плечо.

Арон выдохнул с облегчением, он был рад видеть этого аристократического единорога.

– Привет, Ванар, рад тебя видеть.

— Привет, ты почему решил уйти? – спросил Ванар.

— Понимаешь, тут такое дело, не люблю большие скопления. Меня начинает одоле… — он замолчал на полуслове.

— Ясно, не говори больше ничего. Пошли, – единорог повел фестрала через всю столовую до места, где они все время едят. Стол оказалась никем не занятым. На протяжении всего пути, жеребенок пару раз сопротивлялся, но под напором друга, в конце концов, сдался.

Оказавшись на месте, Арон тяжело вздохнул.

– Зачем ты это сделал?

Единорог спокойно, словно учитель, ответил:

– Если ты не будешь бороться, то так всю жизнь в страхе и проведешь, – он указал на толпу.

— Но…

— Не перебивай, я знаю таких, как ты. Вы боитесь появляться на публике, боитесь толп. Вам кажется, что вас призирают, и вам хочется скрыться, словно черепаха в свой панцирь. Я не могу ещё раз допустить такого, – единорог замолчал, поняв, что сказанул лишнего.

Они вдвоем молчали, но взявший себя в копыта Ванар продолжил:

— Ответь, как ты себя чувствуешь, при лекции магистров? В аудитории много народу.

Арон немного замялся, но ответил:

– Я… просто не замечаю их, мое внимание направлено на учебу. А когда я выступаю на публике, пока кокой-то причине мое внимания все уходит на неё. Но когда нет ни того ни другого, я начинаю… — он снова замолчан, не желая произносить это слово.

— Успокойся, всё хорошо. Зря, я завел эту тему, – виновато прикусил нижнюю губу единорог.

Арон улыбнулся так, словно этого разговора и не было.

– Да ладно тебе, ты просто хотел помочь. Лучше скажи, почему тут так много народа?

Ванар приподнял брови, он был удивлен вопросом.

– Ну, сегодня воскресенье, выходной для всей академии. Когда учащиеся могут подготовиться, или отдохнуть после шести дней учебы и зубрежки.

Арон задумался.

– А что касается других предприятий? Артная работает в этот день?

Ванар кивнул, соглашаясь.

– Да, она работает, Артная вообще никогда не останавливается. Есть многие, кто живет там днем и ночью. Что бы доделать проекты и продать за большую сумму.

— Понятно, спасибо, что уделил мне время, – поблагодарил он единорога, встав со стула.

— Погоди, Арон, я никак не мог найти подходящее время. Слушай, давай станем друзьями. Не подумай, что я от жалости к тебе. Это не так. Ты интересный, весёлый парень, всегда думаешь сначала о других, а после о себе. И мне нравится в тебе это. Ну что, будем дружить? — протянул единорог копыто, с надеждой глядя на мальчика.

Арон на миг замешкался от услышанного. Ванар уже второй, кто предлагает ему дружбу. Он почувствовал внутри странное чувство. Прислушавшись к нему, он пожал копыто.

– Хорошо, Ванар, будем дружить, – сказал с улыбкой на мордочке.

---

Арон шел по территории академии в приподнятом настроении, теперь у него два друга. Пегас и единорог. Они, в свою очередь, тоже лучшие друзья. Подойдя к медике, мальчик вошел внутрь здания. Там Арон не увидел никого. Коридор, когда-то заполненный ранеными или больными, оказался пустым. Это немного насторожило.

Кабинет магистра тоже был пуст. Как и все последующие комнаты, открываемые жеребенком. Краем уха он услышал удар двери о стену и повернулся на звук. Перед мальчиком стоял в халате и очках магистр.

— Студен Арон, какими судьбами вас ко мне занесло? – спросил профессор.

— Магистр Арвэн, я пришел к вам как практикант. И хотел бы поучиться медицине. Если, конечно, вы не заняты, – скромно ответил фестрал.

Профессор только улыбнулся, подправляя очки.

– Я всегда рад передать знания всем желающим, кто готов их принять. Пошли ко мне в кабинет. Конечно, жалко, что ты не сможешь попрактиковаться на больных. По выходным их вообще нет, – разочарованно говорил магистр, по пути в кабинет.

Арвэн подошел к полке, где стояло множество книг.

– Да где же она, черт подери, – ругался он, проводя копытом по корешкам и выискивая что-то.

Арон уселся на небольшое кресло, следя за магистром. Он не хотел ему мешать, поэтому просто молча наблюдал. Через пару минут Арвэн достал потрёпанную книгу и сдул с неё пыль.

— Вот она, родимая, – магистр подошел к мальчику и вручил её. – Когда появится свободное время, не поленись, прочти. Тут много можно узнать о растениях и животных. Она поможет тебе на предстоящих экзаменах… ой, забудь, что я сказал, – Арвэн невинно повернулся спиной к мальчику и подошел к доске.

Занятия прошло продуктивно для Арона. Сегодня он узнал, что делать при открытом переломе. И как правильно делать искусственное дыхание и массаж сердца, если пони утонул. Все это было показано практикой на муляже. Пять часов пролетели незаметно, и магистр устало посмотрел на мальчика.

— Ну что, на сегодня хватит. Давай, зайди в палату шесть, пусть София тебя перевяжет. Она наверняка уже приступила к дежурству.

Арон хотел объяснить профессору, что уже здоров, но магистр в спешке собрал сумку и ушел, оставив мальчика одного в кабинете. Ничего не оставалось, как послушать Арвэна. И ему почему-то хотелось увидеть Софию. Выйдя из кабинета, жеребенок вошел шестую в палату. Там сидела кобылка, читавшая книгу. Её пепельная грива закрывала правый глаз. Это очаровывало Арона.

Софья услышала звук открывавшей двери и оторвалась от книги. Перед ней предстал тускло-серый пегас. Она улыбнулась на миг, а после, взяв себя в копыта, стала серьёзной.

Словно учительница, она спросила:

– Зачем пришли? – её тон и актерское мастерство было на высоте.

Арон, не мешкая, решил подыграть.

– Простите моё невежество, но я пришел по приказу магистра Арвэна. Он просит, чтобы вы сделали новую перевязку.

София не собиралась выходить из роли.

– Тогда, прошу, присаживайтесь на кушетку и снимите жилетку, – она подошла к шкафчику и начала вытаскивать все необходимое.

Арон послушался. Он снял жилет, обнажая свою спину, на которой вместо шва остался маленький рубец. Но этого София пока не видела. Как только она подошла к пегасу, то обронила все вещи.

— Арон, это как понимать, где швы, что вообще с тобой произошло? – перестала Софья изображать из себя учительницу.

— А, это, ничего особенного, – кратко ответил пегас.

Кобылку ответ не удовлетворил, и она нажала на шрам. Мальчик, почувствовав боль, резко изогнулся в спине. София убрала копыто и обошла фестрала.

— Прости, я не хотела, – виновато промямлила девочка и побежала за лекарством.

Арон, обхватив себя копытами, шипел, едва сдерживаясь от крика. Боль была такая, словно тысячи иголок вонзили в одно место и заставили их крутиться. Мальчик держался, пока Софья не начала что-то мазать на рану.

— Вот, должно легче стать, – нежно втирала кобылка мазь.

Боль отступила, и Арон повернул голову.

– Спасибо, но в следующий раз так не делай, – улыбнулся он.

София виновато опустила голову.

– Хорошо.

Арон надел жилет и слез с кушетки. София, как послушная девочка, принялась убирать свой бардак. Арон не мог просто на это смотреть, поэтому присоединился к кобылке, помогая ей как можно быстрее убрать разбросанные медикаменты. Она была удивлена поступком фестрала, но виду не подала. Когда все было собрано, они расставили бутылочки по полке.

— Спасибо, что помог. И прости за это, – кобылка старалась не смотреть Арону в глаза.

Фестралу это не понравилось. Он подошел вплотную к девочке и обнял ее.

– Всё хорошо, ты просто не знала, что так получится. Я тоже этого не знал. Так что не нужно себя накручивать, – шепотом подбадривал он кобылку.

Она была в растерянности от того, что сейчас произошло. На глаза навернулись слезы, и она не стала отталкиваться от пегаса, а наоборот ответила тем же. Она заплакала, уткнувшись в жилет Арона.

— Я… так испугалась… — задыхаясь от эмоций, говорила она.

Арон гладил её по пепельной гриве, а София выговаривалась. Так прошло десять минут. Кобылка успокоилась, пегас отпустил её из объятий, и она отошла в сторону, чтобы привести себя в порядок.

Через мгновение Софья вернулась, словно и не плакала несколько минут назад. Она встала перед Ароном.

– Спасибо. А теперь скажи, что с тобой произошло. Я хочу все знать.

Арон спокойно выдохнул.

– Ладно, на занятиях у магистра Бэльфаласа я получил повреждения спины. Я не помню все подробности, но он вылил мне на спину красную жидкость. После чего рана затянулась. Мы с Сироном выяснили, что это *Кровь богини*. Вот и вся история, – закончил он.

— Кровь богини, вы в это уверены?!? – Софья пребывала в шоковом состоянии.

— Сирон узнал об этом по симптомам, которые я ему описал.

— Странно, тогда почему ты испытал такую боль, когда я только прикоснулась к шраму? – задумалась кобылка. – Допустим, тогда почему ты мне сразу не рассказал об этом? Можно было бы избежать всего этого.

— Прости, ты так вжилась в роль, что я решил тебе подыграть и удивить, – оправдывался Арон.

— Да, удивил, заставил кобылку плакать.

Мальчик опустил голову. Вот ирония, теперь виноват он.

– Прости.

— Ладно, забудем. Куда теперь ты направишься? – спросила Софья с любопытством.

— В артную, а после к Менелтору, – ответил коротко.

— Это хорошо, вечером я к тебе присоединюсь. Ты не забыл про наш уговор, я надеюсь? – с улыбкой сказала девочка.

– Нет не забыл, хорошо вечером увидимся, – с досадой ответил Арон, разочарованный, что чуть не забыл. После, он оставил кобылку одну, а сам направился в артную.

---

В артной было много пони. Прежде Арон не видел столько народу, и ему снова стало не по себе. Мальчик уже хотел уйти, как к нему подбежал жеребёнок.

Он был младше Арона, коричневого цвета, но с кьютемаркой песочных часов.

— Добрый день, вы студен Арон? – быстро протараторил жеребенок свой вопрос.

Арон поднял правую бровь.

– Да, а что-то случилось?

— Вас вызывает магистр Кирдан. Магистр просил вас как можно быстрее подойти к нему в кабинет, – после сказанного он удалился, оставляя мальчика в замешательстве.

Арон проследил за жеребенком, скрывающимся в артной. Он остался один. «Если магистр Кирдан срочно меня вызывает, значит, что-то случилось. Я должен поторопиться». Приняв каменное сердце, он вошел в артную.

Проходя коридор за коридором, он не обращал ни на кого внимание. Его целью было найти кабинет магистра. Уже через пару минут жеребенок стоял у двери. Постучавшись, фестрал вошел внутрь и закрыл её.

Кирдан сидел, сложив перед собой копыта, через них смотря на мальчика. Рядом с ним, расположившись на кресле и закрыв свой лик капюшоном, восседал незнакомец. Было трудно его разглядеть, из капюшона торчала лишь половина мордочки, а все остальное осталось скрыто.

— Магистр Кирдан, вы вызывали меня? – спокойно спросил Арон.

— Да, вызывал, студен Арон, это касается твоего изобретения. Наш гость тебе все сейчас расскажет, – он указал на незнакомца.

Тот прижался к спинке кресла, скрестил ноги и облокотился копытом на подлокотнике.

– Меня зовут Ларуа. Откуда я — тебе знать не нужно. Как сказал твой магистр, я тут из-за твоего изобретения. Ты понимаешь, что за нарушения заказа, я могу потребовать возмещения убытков?

У Арона ёкнуло в сердце, он и не подозревал, что все так обернётся против него. Опустив голову, он промямлил:

– Нет, сэр.

— Не опускай голову, когда с тобой разговаривают! – повысил голос. Он был с хрипотцой и тяжелый, словно колокол.

Арон испугался, но каменное сердце спасло его. Он не выдал на лице не эмоции, взглянул на незнакомца, подняв обратно голову.

– Простите, сэр.

— Так-то лучше. А теперь поговорим о твоем изобретении. Ты понимаешь, что сотворил? Безжалостное оружие, которое проникая в противника, может вырвать кусок мяса.

— Да сэр.

— И ты, понимая, что делаешь, решил их создать?

— Да сэр.

— Хм… и что мне поделать с тобой, после этого? – явно забавляясь, спросил Ларуа.

Арон прикусил нижнюю губу, но, не сдержавшись, резко ответил:

– Невозможно было по тем чертежам сделать лезвия. Их структура не выдержала бы резкое падение температуры и раскололась. Я нашел другой выход из ситуации, придав структуре более плотный вид. Придав ей больше эффективности в бою. Я не жалею о проделанной работе. Если вам не нравится, заказ я выкуплю и возмещу все убытки! – закончил он, задыхаясь.

Тут Кирдан не выдержал. Ударив по столу, он крикнул:

– АРОН! — но его остановил жест незнакомца.

— Все хорошо магистр, не нужно кричать на мальчика. Он дерзкий, – сделал паузу, – но, понимая в какой он сейчас ситуации, Арон готов принять её, а не убегать, поджав хвост и переводя вину на другого. Он показал себя, я доволен результатом, – было видно, что Ларуа улыбнулся. Магистр, не понимающий, что происходит сел обратно и успокоился.

— Что тут происходит? – громко и возмущено спросил Кирдан у Ларуы.

— Все просто магистр, я ищу того, кто сможет в трудную минуту применить смекалку. И, кажется, уже нашел. Этот мальчик мне подходит, – объяснил он магистру

— Тогда зачем весь этот фарс вы устроили, – не понимал Кирдан.

— За тем, чтобы проверить, не убежит ли он от ответственности. И вот результат. Арон, я хочу предложить тебе работать на меня. Если согласишься, то я все расскажу.

Мальчик онемел. Он никак не мог понять, что только что произошло. Это была проверка, и он её прошел. Сейчас ему предлагают работу, но какую именно жеребенок не знает. Однако, недолго думая, фестрал согласился.

– Ладно.

— Очень хорошо. То, что ты не смог изготовить по чертежу, — это был набросок древнего артефакта. В далеком прошлом существовал легендарный мастер кузнец Азаон. Его кузница находилась на самой высокой горе Эквестрии. По легенде, две сестры света и ночи явились к нему за помощью. Они просили у него создать для них оружие, что позволит освободить Кристальную империю от тирана. Азаон прислушался к словам сестёр. Но чтобы создать оружие, он должен был проверить их души. Он не хотел, чтобы его творения служили злу.

Светлая сестра прошла проверку, и он создал для неё. Алебарду, его метал, сиял на подобии солнца, а рукоять была обшита золотой кожей. После наступила очередь ночной сестры. Азаон был в сомнениях, он видел темную сторону ночной сестры. Но её было очень мало, и кузнец создал меч. Тот был сделан из темного металла, прилетевшего из космоса. Рукоять была простой формы, но по бокам, в противоположные стороны, развернулись крылья, а в центре разместился полумесяц. На этом легенда заканчивается, я не знаю, что произошло дальше. Но кузнец пропал вместе с кузницей. Только остались чертежи. И один из них ты уже видел, – закончил Ларуа свой рассказ.

Но Арон так и не понял, что хочет от него незнакомец. Он увидел реакцию мальчика и продолжил:

— Я хочу, чтобы ты нашел их. Чертежи и сами артефакты сестер. Но ты пока ещё мал для этого. Я дам тебе простую работу — создавать мне лезвия, которые ты изготовил сам. Условия такие: за одну пару — двадцать бит. Металлом я тебя обеспечу, но вот с остальным ты сам, – на этой ноте он встал с кресла и направился к выходу. На миг незнакомец остановился рядом с мальчиком. Он протянул ему мешочек с монетами.

— Это плата за тот заказ, – и ещё дал странную безделушку, которая имела овальную форму. На ней был изображен глаз. Зрачок узкий как у дракона, а вокруг него темно-серый цвет. – Носи его как медальон, на шее, – после чего он вышел.

Арон в шоковом состоянии сидел и смотрел на все это. Магистр подошел к мальчику, положил копыто на плечо и потормошил его.

— Арон, ты как, все хорошо?

Пегас помотал головой в разные стороны, приводя себя в чувство.

– Да, все нормально. Я, пожалуй, пойду, – словно робот, он покинул кабинет.

---

Солнце уже клонилось к закату, но Арон сидел на скамейки и ничего не делал. Его взгляд был направлен на землю. Вдруг хлопанье крыльев вернуло мальчика к реальности. Направив взгляд к источнику шума, он увидел магистра Менелтора. Тот с улыбкой подбежал к мальчику.

— Ну что, готов? Сейчас начнутся твои тренировки, – весело протараторил магистр.

Арон был рад его присутствию, он поможет отвлечься от навязчивых мыслей.

– Да, магистр, – он снял амулет, и крылья приняли свой первозданный облик.

— Приступим, вон там я сделал для тебя кольца. Пролети как можно быстрее через них и вернись обратно, – проинструктировал он фестрала.

Арон, размявшись, взмыл в воздух. Первые секунды были очень тяжелыми, гравитация то и дело тянула его к себе. Но мальчик не сдавался, он чаще напрягал крылья, чтобы достигнуть первого кольца. Вот уже через минуту, он оказался у первой метки, пройдя его насквозь, ему стало легче. Порывы ветра держали его. Мальчик чувствовал себя словно перышко. И это ему нравилось. Но увлекаться нельзя. Первоочередная задача пройти линию препятствия.

Жеребенок рванул дальше, развив хорошую скорость. Один за другим он оставлял кольца позади. Вот осталось последнее, расположенное внизу и требующее сделать резкий рывок. Мальчик не стушевался, сложив крылья вместе, он начал падать. Пройдя с большой скоростью круг, жеребенок раскрыл крылья. Те поймали поток ветра и надулись, словно паруса, замедляя падения мальчика. Оказавшись внизу, Арон постарался приземлиться на четыре копыта. Но получилась как всегда на мордочку.

Магистр остановил секундомер и цокнул языком.

– Могло быть лучше. Давай ещё раз.

И так Арон провел на тренировке полтора часа, пока не появилась она.

— Что вы тут делаете, София Кар!?!- грубым тоном спросил магистр.

Она замялась и прижала ушки, не зная, что ответить. Арон заметил кобылку и сделал крутой разворот, чтобы спикировать вниз. Но планы поменялись. Если он прямо сейчас не окажется внизу, то кобылке несдобровать. Жеребенок снова использовал трюк, сложив крылья, и начал быстрое падение. До земли оставалось всего несколько метров, но мальчик боялся, что не успеет затормозить. Удача улыбнулась Арону, ветер поменялся, и он беспрепятственно раскрыл крылья. Оказавшись на земле, фестрал быстро подошел к магистру.

— Магистр Менелтор, я вам сейчас всё объясню, – он встал между кобылкой и пегасом.

— Хорошо, начинайте, я слушаю, – Менелтор заинтересованно уставился на Арона.

Мальчик рассказал ему все, что произошло в медики. Магистр смягчился и тяжело выдохнул.

— Кто-нибудь ещё знает кроме неё? – поинтересовался он.

— Нет, – уверенно ответил Арон.

— А вы, юная мисс, говорили кому-либо? – обратился магистр к кобылке.

-Нет, – твердо сказала Софья.

— Хорошо, я позволю вам тренироваться вместе. Ему будет полезно летать с кем-то. А то без соперника как-то не интересно. Правда?

— Да, спасибо вам большое, я вас не подведу, – с радостью запрыгала кобылка. И фестрал вместе с ней.

Тут магистр призадумался.

 — Тогда начнем с вашей парной работы, – он хитро улыбнулся.

Арон и София переглянулись. Они поняли, что хитрая улыбка профессора означает что-то плохое.

— Ну-ка, зависли в полете, – приказал Менелтор.

Они вдвоем взлетели и парили в воздухе.

– Великолепно, а теперь примите вертикальное положение друг против друга.

Жеребята исполнили приказ. Арону в таком положении было находиться трудновато, но он держался.

 — Замечательно, теперь Арон прижми Софию к себе, но не плотно. София левое копыто на плечо партнера, правое копыто к левому партнера. Арон правое копыто на талию Софии. Да не бойтесь вы. Делайте, как я говорю.

Арон тяжело сглотнул, он не понимал, что тут происходит, но не выполнять приказ магистра чревато последствиями. Мальчик сделал все сказанное магистром. Софья также не осталась в стороне. У них образовалось подобие танцующей пары.

— Молодцы, а теперь начнем. Слушаем меня внимательно и выполняем все, что я скажу, – хихикнул магистр. И он стал рассказывать, как танцевать. Жеребята, в свою очередь, выполняли инструкцию.

Танец был красивый. Что-то на подобии танго.

Первая фигура — основной шаг (правой ногой вперед), поступательный боковой шаг (с левой ноги) и кортэ (с левой ноги).

Вторая фигура — правый поворот.

Третья фигура — шаг вперед, пауза и левый поворот с выходом в положение променада.

Четвертая фигура — закрытый променад.

Пятая фигура — выход из променада.

Все это магистр говорил и показывал, а жеребята танцевали. Им так понравилось, что они увлеклись и перестали слушать Менелтора. Они сами нашли свой ритм танца и движения. Арон подбросил кобылку верх, та закрутилась вдоль своей оси, и мальчик поймал её, когда она стала падать прямо в его копыта. Фестрал удержал Софью, опрокинул ее голову назад, из-за чего тело приняло подобие мостика. Он рывком подтянул к себе девочку и их взгляды встретились. Они тяжело дышали, глядя друг на друга в течение нескольких секунд. Их мордочки становились все ближе, пока не вмешался Менелтор.

— Так, юные мои жеребята. На сегодня всё, — он постарался скрыть улыбку.

София посмотрела на магистра и резко отстранилась от Арона. Фестрал почесал затылок, виновато улыбнувшись. Они спустились на землю.

— София, можешь идти, а вот Арону придется остаться на часок.

— Но магистр, – запротестовала девочка.

— Никаких «но». Ступайте, сейчас наверняка магистр Арвэн ищет вас, – София грустно вздохнула и улетела, оставив Менелтора и Арона.

— Ну что ловелас, надо снять с тебя напряжения. Двадцать кругов вокруг стадиона, это для начала. А после сорок отжиманий крыльями. Приступить к выполнению, – с улыбкой сказал магистр.

Арон, очумевший от услышанного, потерял дар речи. «Ловелас, снять напряжения, о чем это он?» Не став спорить с магистром, жеребенок принялся выполнять упражнения.

После одного часа утомительных тренировок, Менелтор освободил мальчика. Надев медальон и собрав вещи, он попрощался с магистром и ушел в общагу. Приняв контрастный душ, фестрал думал только он ней.

Акт 2.Глава 13 - Новый враг

Его мысли были забиты этим танцем. Он никак не мог понять, что вообще это было. Тело словно жило своей жизнью, а сознание услужливо подсказывало, что делает оно все правильно. Как он мог совершать такие трюки, о которых раньше даже не слышал, было выше понимания Арона. Но когда мальчик поймал её, и их взгляды встретились, жеребенок почувствовал что-то странное в сердце, будто его пронзили острым ножом. Фестрал не знал, что это с ним происходит. Арон хотел найти кобылку и прижать к себе, не отпуская до скончания лет.

Но все это только сбивало его. Поэтому мальчик решил отвлечься и забыть на время обо всем, дождавшись, пока чувство не уйдет. Но всё, что жеребенку пришло в голову — это архивы. Закончив принимать контрастный душ, он направился к большому зданию.

---

Архивы — это мозг академии, где обитают сотни, а может и тысячи самых различных книг. Если тебе удастся туда попасть, можешь быть уверен, ты войдешь в самое большое хранилище за свою жизнь. Здесь простираются на много километров вперед стеллажи, расставленные по типу домино. И если упадет один — за ним отправятся все остальные. В архиве работают разные пони, начиная с местных жителей, заручившихся доверием магистра, и заканчивая самих учеников, жаждущих получить больше знаний и доступ к другим копытописям, недоступным обычным учащимся.

Конечно, любому из учеников Академии дозволено войти в архив и получить искомую книгу. Но здесь есть свои правила. Включая и такое банальное, как библиотечная тишина. Так же учащиеся не должны мешать друг другу, когда находятся в архивах. Для разговоров и развлечения имеются трактиры. Из архивов категорически запрещается воровать книги, либо портить их. За это жеребенок рискует быть выгнанным отсюда навсегда.

В архивах имелись маленькие комнатки на подобии кабинок, где могут уместиться пять персон. Рабочие помогают учащимся в поиске определённых книг. Им всего лишь нужно заполнить бланк, и архивариусы начнут искать. Это может занять от одной минуты до нескольких дней. Еще их зовут хранистами.

Уже смеркалось, но Арон уверенным шагом шел к архивам. Ему срочно нужно отвлечься, или жди беды. Оказавшись у входа, мальчик был остановлен грубым голосом.

— Эй, пацан, ты куда пошел? Вход только для учащихся Академии и персонала. Ты не относишься ни к одним, ни к другим. Для оборванцев архивы закрыты, пошёл вон отсюда, — явно не дружелюбно прогонял его серебристо-серый единорог с темно-белой курчавой гривой.

— Я студент этой Академии и имею полное право войти в архивы, — запротестовал пегас.

Единорог казался старше Арона на пару лет. Он сверху вниз глянул на фестрала и фыркнул.

 — Не верю, скажи имя?

Арон сжал зубы. Мальчик прикрыл глаза, стараясь успокоиться и не преподать задиристому единорогу.

— Арон.

Курчавый единорог взял книгу и стал проверять список. Прошло не больше трех минут, как он выдал:

— Да, есть такой в списке. Но имеются у Вас гарантия того, что Вы — это он. Или знакомые, которые подтвердят вашу личность? — уже с издевкой спросил единорог.

Арон откровенно разозлился.

– Да, есть, — раздраженно ответил жеребенок.

— Отлично. Тогда где они? — с ухмылкой он осмотрелся по сторонам.

— Да ты издеваешься. Впусти сейчас же! — уже повысив тон, Арон ударил копытом по полу.

Единорог широко улыбнулся, цокая языком.

 — Так дело не пойдет. Пока я не увижу тут того, кто подтвердит, что ты Арон, вход в архивы тебе закрыт, — на этом единорог засмеялся и закрыл книгу.

— Да… чтоб тебя… — Арон резко развернулся.– Такого пустоголового идиота я вижу впервые. Как только магистр Итилгаил мог принять недоединорога, — он ушел, оставив за собой разгневанного смотрителя.

Вернувшись уже глубокой ночи в общагу, жеребенок просто кипел от гнева. Войдя в свою комнату и обнаружив, что там никого нет, он закрыл дверь, снял одежду и лег спать.

---

Наступил новый день, а за ним пришли и приключения. Арон не хотел просыпаться, надеясь хотя бы до обеда проваляться на кровати. Но этому не суждено сбыться. Громкий стук в дверь вырвал мальчика из накатившей дремы. Он с головой накрылся одеялом, стараясь спрятаться от раздражающих звуков. Но стучавший оказался настойчив и все барабанил, пока фестрал не сдался.

Жеребенок недовольно пробубнил что-то под нос, откинул одеяло и на ходу надел жилет, приближаясь к двери.

— Кто там? — с раздражением спросил мальчик.

— Открывай, это я, Сирон, — глухо прозвучало в ответ.

Арон с досадой выдохнул, но дверь открыл, впуская пегаса.

— Доброе утро, что случилось?

Сирон, осматриваясь, ответил:

 — Да вот, за тобой пришел, подумал, будет весело. У нас сегодня в медики практика, забыл?

Арон задумался, он совсем позабыл про это. Столько рутиной работы появилось, а ещё и практика в медике. Это просто выскочило у него из головы.

— Спасибо что напомнил. Ладно, пошли, а то не успеем, — поторопил он Сирона, выгоняя того из комнаты. Сам же быстренько засунул в сундук деньги, оставив себе на завтрак и обед. Затем побежал вслед за Сироном, который, обидевшись, ушел один.

---

Быстро позавтракав, они направились в медики. Войдя внутрь главного здания, мальчики увидели забитый учениками коридор. Не поняв, что тут происходит, они вдвоем рванули к кабинету магистра. Там никого не оказалась, но на столе лежала записка. «Всем медработникам и практикантам войти в кабинет двадцать четыре и получить полный инструктаж у старшего по больнице».

Дочитав и переглянувшись, они одновременно друг другу кивнули и побежали к месту назначения. Всего за минуту мальчики добрались до нужного кабинета, где всех инструктировала белая кобылка с кьютимаркой в виде красного креста.

— Вы двое — в палату сорок семь, там ожоги третьей степени. Ты и ты — в седьмую на перевязку, там не хватает копыт, — она четко и громко отдавала приказ каждой паре, стоявшей рядом. Когда все получили задание и быстро покинули комнату, кобылка обратила внимание на пегаса и фестрала, — Вы что здесь забыли? Быстро в травмпункт. Там очередь выстроилась, а София не справляется, ей нужна помощь.

Практиканты замешкались, но Сирон решил взять бразды правления на себя. Он толкнул Арона к выходу и повел того в кабинет, где ждали пациенты. Сквозь большую очередь прорваться оказалось непросто. Учащиеся то и дело кричали, не понимая, что это работники.

— Куда без очереди, назад двигайте.

Другие наоборот помнили Сирона.

— Эй, Сирон, проходи. Пропустите его, он практикант, он поможет.

Но бывали и те, кто просто стояли, словно стена, не давая прохода, из-за чего приходилось применять силу.

В конце концов, добравшись до кабинета, мальчиков встретили, словно спасителей. София металась по кабинету уже вся уставшая и обессиленная. Пропустить через себя два десятка раненых без отдыха оказалось для кобылки слишком. Сирон серьёзно посмотрел на очередь, затем перевел взгляд на неё.

— Арон, она уже на последнем издыхании. Такими темпами, она может не выдержать, — предупредил друга пегас.

Фестрал молча кивнул, подбежал к подруге и забрал у неё из копыт бинт.

— Говори, что надо делать, а сама пока отдохни, — серьёзным тоном сказал фестрал, отодвигая кобылку в сторону.

Девочка с облегчением выдохнула.

 — Нужно перевязать голову, потом поставить капельницу.

— Понял. Скажи, почему здесь столько пони? — спросил Арон, перевязывая голову пегасу.

— В артной произошел большой взрыв. Это всё, что я знаю, — ответила София, сев на кровать.

— Понятно… — Арон задумался, поставил капельницу пегасу, после чего Сирон провел в палату нового больного.

---

Прошло несколько часов.

— Вот, принимай корень крюлистника два раза в день. И через три дня ты поправишься, — выписал рецепт Сирон и отпустил последнего больного. Он устало положил голову на стол.

Мальчик правым глазом осмотрел помещение. Арон начал уборку, а София мирно дремала. Он заметил, как фестрал частенько поглядывает на неё. Пегас приподнял голову и обратился шепотом к другу:

— Пс-с, Арон, скажи, тебе нравится София?

Арон ошалел от такого вопроса, чуть не уронив склянки с лекарствами. Он сглотнул.

 — Сирон, ты в своем уме? Так резко спрашивать об этом. Другого вопроса придумать не мог?

— Ответь просто да или нет. А то я заметил, как ты косишься на неё. Оставить вас двоих, ты её глазами съешь или ещё похуже чего, — стал он дразнить друга.

— Сирон, я не понимаю, о чем ты говоришь. Мы с Софией только друзья и все. Давай закроем эту тему, — не веря своим же словам, сказал фестрал.

— Ну-у… я-то думал немного подразнить тебя. Скучный ты стал какой-то, — обидчиво проговорил пегас, снова кладя голову на стол.

Арон задумался. «Друзья и только. Почему я так сказал?» Его вырвала из раздумий проснувшаяся кобылка, громко зевая и привлекая к себе внимания.

— Добрый вечер, — устало промямлил Сирон.

— Добрый, сколько я спала? — сонно спросила она.

— Около двух часов. Уснула на восьмидесятом пациенте, — ответил Арон, убирая склянки в шкаф.

— Простите, я все свалила на вас, мне очень жаль, — виновато промямлила Софья.

— Да ладно, зато отличная практика, — отмахнулся Сирон.

— Погодите, сколько времени? У меня занятия, — заволновалась девочка, уже спрыгивая с кровати. Увы, неудачно.

Арон подбежал к кобылке, успев ее подхватить.

— Все хорошо?! — взволнованно спросил жеребенок.

Пегасочка отходила от шока. Все-таки Арон так ловко её поймал.

— Да… все хорошо… — смущенно ответила она.

Фестрал сам не поняв, что случилось, засмущался. Он поставил на ноги кобылку и отошел.

— Слава Селестии… что хорошо… Я, пожалуй, продолжу уборку, — растерянно отвернулся мальчик, продолжив перебирать склянки.

Кобылка, опустив голову, только кивнула и вся красная стояла на месте. Сирон с широкой улыбкой наблюдал за этой сценой. Но, решив больше не издеваться над друзьями, сменил тему.

— Софиечка, все хорошо, все занятия отменены на сегодня. Ты можешь спокойно пойти по своим делам, например в архивы сходить. И Арона с собой взять. А я тут сам разберусь.

— Отменили? В архивы? — рассеянно потупилась София.

 — Да, ты не ослышалась, отменили, — ещё раз повторил пегас, приподняв голову.

Арон задумался.

— София, он прав. Нам нужно найти несколько книг, которые порекомендовал Иладин, — подержали фестрал идею друга.

София мигом успокоилась, с её мордочки пропала вся краска, и она вновь стала серьёзной.

— Да, ты прав, пошли Арон, не будем заставлять знания ждать нас, — она первая выскочила из кабинета.

Арон, убрав последнюю склянку, следом, но наткнулся на хитрый взгляд Сирона.

 — Ты это, будь по смелее, а то твою красотку могут увести, — съехидничал он.

Арон прищурился и, ничего не сказав, вышел из кабинета, где его ждала София.

— Слушай, я тогда полечу в архивы и подам заявку. Буду тебя там ждать, хорошо? — уверенно спросила девочка.

— Ладно, договорились, — согласился жеребенок.

— Всё, я полетела, — она с улыбкой взмыла в воздух.

Арон поковылял на своих четырех в сторону большого здания. Весь путь пешком займет около двадцати минут. А если лететь — пять. Но он не мог этого делать, поэтому приходилось пользоваться тем, что есть.

---

Войдя в красноватый свет архивов, Арон сразу нашел Софию. Она, вместе с тем курчавым единорогом, стояла около стола на входе. Мальчик ощутил смешанное удовольствие, если вообще удовольствие.

Единорог склонился к Софии, что-то нашептывал. Одно копыто парня покоилось у нее на коленке, а другое обнимало спинку стула, слегка касаясь шеи. Единорог предполагал, что это должно выглядеть нежно и страстно, но пегасочка была напряжена. Она выглядела так, словно сознавая тщетность вежливого отказа. Но ничего не замечая, единорог крепко держал девочку, точно так же, как удерживают за ошейник дикую собаку, не давая убежать.

Когда за Ароном захлопнулась дверь, София подняла мордочку, поймала его взгляд, а потом опустила глаза, пристыженная своим неловким положением. Как будто она сама что-то натворила. Много раз он видел этот взгляд на улицах Сталионграда, и он высек в жеребенке искры застарелой ярости.

Мальчик подошел к столу, шумя чуть больше, чем необходимо. На дальнем его конце стояла чернильница с пером, а рядом лежал лист бумаги, исписанный на три четверти — сплошь приписки и зачеркивания. Похоже, единорог пытался сочинить стишок.

Фестрал дошел до конца стола и на секунду остановился. София старалась вообще не поднимать глаза. Единорог оглянулся через плечо и нахмурился.

— У тебя отвратительное чувство такта, малец. Зайди попозже, — он снова отвернулся, как бы позволяя уйти.

Арон хмыкнул и склонился над столом, вытянув шею, чтобы посмотреть на лежащий лист бумаги.

— У меня отвратительное чувство такта? Да у тебя здесь в строчке тринадцать слогов, — он постучал копытом по листку. — Это даже не ямб. Я не знаю, есть ли здесь вообще какой-то размер.

Раздраженный, единорог снова повернулся к нему:

— Следи за языком, парень. День, когда я приду к тебе за помощью в стихосложении, будет…

— Днем, когда у тебя найдется пара часов свободного времени, — закончил фестрал. — Два долгих часа — просто чтобы начать. «Не так ли может скромный дрозд знать свой север?» Честно говоря, я даже не знаю, откуда начать это критиковать. Тут все само над собой издевается.

— Да что ты знаешь о поэзии? — спросил единорог, не потрудившись даже обернуться.

— Я узнаю хромой размер, когда его слышу, — ответил пегас. — Но этот даже не хромает. У хромого есть ритм. А это больше похоже на то, как кто-то катится по лестнице. По неровной лестнице. С навозной кучей внизу.

— Это новый пружинящий ритм, — его голос звучал холодно и обиженно. — Я и не ожидал, что ты сможешь такое понять.

— Пружинящий? — язвительно расхохотался Арон. — Думаю, если бы я увидел корову с такой «пружинящей» ногой, я бы убил ее из жалости. А потом сжег труп из опасения, что местные собаки съедят и передохнут.

Единорог наконец-то повернулся, из-за чего ему пришлось убрать копыто с колена Софии. Половина победы. Но второе пока оставалось на ее шее, удерживая на месте под видом непринужденной нежности.

— Я так и думал, что ты сегодня заглянешь, — сказал он с несколько надтреснутой радостью в голосе. — Я не могу тебя впустить, пока не приведёшь того, кто подтвердит твою личность.

— Без обид, но я не собираюсь приводить кого-либо, чтобы подтверждали мою личность. Не удивительно, что тебе приходится силой удерживать женщин, чтобы они это слушали.

Жеребец одеревенел, и его копыто соскользнуло со спинки стула и повисло в воздухе. Слова единорога так и сочились ядом:

— Когда ты подрастешь, малец, то узнаешь, чем жеребцы и кобылки могут заниматься…

— Как? В уединении вестибюля архивов? — Арон обвел копытом помещение. — Это же не бордель. И если ты еще не заметил, перед тобой студентка, а не проститутка, которой ты заплатил за случку. Если собираешься изнасиловать кобылку, соблюди приличия, делай это в переулке. По крайней мере, там она сможет закричать.

Лицо единорога гневно вспыхнуло, и он долго не мог собраться со словами.

— Ты ничего не знаешь о женщинах.

— По крайней мере, в этом мы с тобой схожи, — беспечно ответил Арон. — Признаться, именно поэтому я и пришел сюда сегодня. Я хотел провести небольшое исследование — найти книжку-другую по этому вопросу, — он постучал копытом по журналу. — Так что найди мое имя и впусти меня.

Арон сам быстро «пробежался» копытом по журналу и указал копытом на нужное имя. После обратился к Софии.

— Моя леди, — сказал он с небольшим поклоном. — Не будете ли вы так добры и не поможете ли найти книжку о женщинах? Я получил указания от старшего товарища подковаться в этом тонком вопросе.

София чуть улыбнулась и немного расслабилась. Она продолжала сидеть в напряженной позе даже после того, как курчавый парень убрал копыто. Арон предположил, что кобылка достаточно знает нрав единорога и понимает, что если сбежит и поставит его в неловкое положение, то он ей потом отплатит.

— Не знаю, есть ли у нас что-нибудь в этом роде…

— Я бы начал с азов, — с улыбкой ответил фестрал. — Я слышал от жеребцов, достойных доверия, что не знаю о кобылках вообще ничего, так что все послужит углублению знаний.

— Что-нибудь с картинками? — выплюнул единорог.

— Если наше исследование опустится до этого, я непременно обращусь к тебе, — парировал Арон, не глядя в его сторону, и улыбнулся Софье. — Может быть, бестиарий… — мягко предположил фестрал. — Я слышал, они особенные создания, совсем не похожие на жеребцов.

София расцвела улыбкой и прыснула:

— Полагаю, мы можем поискать.

Жеребец посмотрел на нее волком. Она сделала в его сторону успокаивающий жест.

— Да все знают, что он студент, Лураш, — сказала кобылка.

— София, не могла бы ты пойти в архивы, а я тут сам разберусь, — оскалив зубы, прошипел он.

София быстро встала со стула и тихой походкой ушла внутрь архивов, оставив фестрала и единорога одних.

Лураш бросил на него долгий взгляд и вздохнул.

— Прекрасно, — сказал он. — Как насчет сделки? Ты молчишь о том, что видел здесь сегодня, а я поступлюсь правилами и впущу тебя, — он вроде бы слегка нервничал. — Идет?

Арона захлестнуло чувство победы, и с видом победителя:

 — Идет?

— Поскольку ты первый раз в архивах, тебе придется заплатить хранилищный сбор, — единорог посмотрел на фестрала с нетерпением.

— Что? — переспросил он.

Лураш бросил на жеребенка странный взгляд:

— Хранилищный сбор.

— Но раньше никакой платы не было, в «книгах».

Единорог посмотрел на него как на идиота.

— Потому что это хранилищный сбор, — он снова перевел взгляд на журнал. — Обычно ты платишь его вместе с платой за первую четверть в академии. Но поскольку ты подскочил в ранге, тебе придется заплатить его сейчас.

— А сколько? — спросил Арон, ища кошелек.

— Сто битов, — ответил единорог. — И тебе придется заплатить, прежде чем ты сможешь войти. Правила есть правила.

Это были последние деньги у него с собой. Но оставлять Софию одну тут он не намеривался. Жеребенок вытащил из мешочка биты и отдал их Лурашу.

— Мне нужно где-нибудь расписаться?

— Никаких формальностей, — сказал Лураш, открывая ящик и вытаскивая оттуда маленький металлический диск. Он был похож на масляный светильник.

— Хранилище не освещено, — буднично сообщил Лураш — Там слишком большие пространства, да и книгам постоянный свет может повредить. Ручные лампы стоят пятьдесят бит.

Арон заколебался. Лураш кивнул и принял задумчивый вид.

— Многие оказываются без гроша во время первой четверти, — он залез в нижний ящик и довольно долго там рылся. — Ручные лампы стоят пятьдесят бит, и с этим ничего не поделаешь, — он вытащил десятисантиметровую восковую свечу. — Но свечи всего по одной бите.

Один бит за свечу было весьма хорошей сделкой.

— Я возьму одну.

— Это последняя, — быстро сказал Лураш. Он нервно огляделся, прежде чем впихнуть мальчику в копыта. — Вот что, можешь взять ее бесплатно, — единорог улыбнулся. — Только никому не рассказывай. Это будет наш маленький секрет.

Фестрал взял свечу, немало удивляясь. Очевидно, он напугал его своими пустыми угрозами. Или этот наглый напыщенный дворянчик был и вполовину не таким гадом, каким он его считал.

Продолжение следует.

Акт 2.Глава 14 - Подстава

Лураш так поспешно завел его в хранилище, что у жеребенка не было времени зажечь свечу. Когда за ним закрылась дверь, вокруг оказалось темно, как в мешке, где единственным источником света был отблеск красноватого масленого фонаря, пробивающегося сквозь щель в двери.

Спичек у Арона с собой не было, но в правом кармашке он всегда держал огниву. Мальчику пришлось потратить некоторое время, чтобы высечь огонь. Маленький луч озарил пространство, позволяя увидеть все красоты архивов.

Книги.

Окна для прохода солнечного света отсутствовали, поэтому хранилище освещалось только мягким сиянием его свечи. Дальше — полки за полками уходили в темноту. Больше книг, чем он мог увидеть за всю свою жизнь. Больше, чем он мог когда-нибудь прочитать.

Воздух был сухим и холодным. Здесь пахло старой кожей, пергаментом и позабытыми тайнами. Фестрал рассеянно подумал о том, как можно поддерживать атмосферу столь свежей без окон.

Арон прокладывал свой путь между полками, наслаждаясь моментом, впитывая и запоминая все вокруг. Тени бешено плясали по потолку, создаваемые колеблющимся пламенем свечи.

Так, осматриваясь, он бесцельно блуждал около четверти часа, ища Софию. Потом обнаружил несколько маленьких каменных комнаток с тяжелыми деревянными дверями и столами внутри. Они, очевидно, предназначались для того, чтобы небольшие группы могли встречаться и беседовать, не нарушая полную тишину архивов.

Продолжая путешествие, жеребенок нашел лестницы, ведущие как вниз, так и вверх. Архивы были высотой в шесть этажей, но Арон не знал, что под землей они тоже продолжаются. Насколько глубоко они уходят? Сколько десятков тысяч книг лежат в ожидании под его ногами?

Мальчик вряд ли смог бы описать, насколько уютно ему было в этой холодной молчаливой темноте. Он был совершенно счастлив, затерявшись среди бесконечных книг. Понимание, что ответы на все его вопросы находятся где-то здесь, давало ощущение полной безопасности.

Внезапно Арон заметил ровный красный свет лампы, приближающийся к нему. За долгое время, проведенное здесь, это был первый признак того, что в архивах есть еще студенты. Пегас сделал шаг назад и решил подождать.

Красный свет становился все ярче, и жеребенок увидел двух хранистов, выходящих из-за угла. Они остановились. Затем, без какого-либо предупреждения, один из них бросился к мальчику и выхватил свечу, пролив горячий воск ему на копыто. Лицо храниста не могло быть более испуганным, даже если бы он обнаружил у Арона в копытах свежеотрубленную голову.

— Что ты здесь делаешь с открытым огнем? — спросил он самым громким шепотом, который Арон когда-либо слышал. Затем понизил голос и помахал перед ним отобранной свечой. — Что тебе в голову взбрело?

Фестрал вытер горячий воск, стараясь мыслить ясно сквозь боль и усталость.

«Конечно, — подумал Арон, вспоминая улыбку Лураша и то, как он всунул ему свечу и поспешно провел в дверь. — Наш маленький секрет. Конечно. Мне следовало догадаться».

---

Один из хранистов вывел мальчика из хранилища, а второй побежал за магистром Итилгаил. Когда они появились в вестибюле, Лурашу удалось изобразить смущенный и шокированный вид. Он переигрывал, но для храниста, сопровождающего фестрала, это выглядело вполне убедительно.

— Что он здесь делает?

— Мы нашли его бродящим внутри, — объяснил хранист. — Со свечой.

— Что? — Лицо Лураша выражало ошеломление. — Ну, я-то его не записывал, — сказал он, открывая один из журналов. — Сам посмотри.

Никто не успел сказать и слова, как в вестибюль ворвался магистр Итилгаил. Его обычно бесстрастное лицо было гневным и суровым. Арона прошиб холодный пот.

— Рассказывай, — потребовал магистр у близстоящего храниста.

— Мы с Микой увидели мерцающий свет, и пошли посмотреть, вдруг у кого-то проблемы с лампой. Мы нашли его около юго-восточной лестницы вот с этим.

Хранист показал свечу. Его копыто слегка дрожало под взглядом Итилгаила.

Магистр повернулся к столу, где сидел Лураш.

— Как это случилось, студент?

Лураш беспомощно развел копытами.

— Он пришел раньше, и я не мог впустить его, поскольку он не записан в книге. Мы некоторое время пререкались, здесь еще сидела София, — единорог посмотрел на Арона. — Наконец, я сказал, что ему придется уйти. Наверное, он проскользнул внутрь, когда я отошел в заднюю комнату за чернилами, — Лураш пожал плечами. — А может, пролез за столом в «книгах».

Арон стоял совершенно сбитый с толку.

— Это… неправда. — Арон посмотрел на Итилгаила. — Он впустил меня. Он отослал Софию, а потом впустил меня.

— Что? — уставился на него Лураш. Хотя он и не нравился Арону, но тот не мог не отдать должное его актерскому мастерству. — Зачем, во имя Господне, я бы стал это делать?

— Потому что я выставил тебя дураком перед Софией, — ответил пегас. — Он и свечу мне продал, — Арон потряс головой, пытаясь собраться с мыслями. — Нет, отдал так.

Лураш выражал крайнюю степень изумления.

— Посмотрите на него! — он расхохотался. — Маленький петушок чего-то напился.

— Довольно! — рявкнул Итилгаил, нависая над ними. Хранисты побледнели.

Магистр отвернулся от Арона и сделал короткий презрительный жест в сторону стола.

— Студент Лураш официально отчислен от службы за небрежность в исполнении обязанностей.

— Что? — негодование Лураша на этот раз было совершенно искренним.

Итилгаил хмуро взглянул на единорога, и он закрыл рот. Повернувшись к фестралу, Итилгаил сказал:

— Студент Арон изгоняется из архивов, — и сделал выметающий жест ребром ладони.

Мальчик попытался придумать, что бы сказать в свою защиту.

— Магистр, я не собирался…

Итилгаил развернулся к нему. Его лицо было полно холодной и расчетливой ярости, из-за чего жеребенок невольно отступил назад.

— Собирался? — произнес он. — Мне нет дела до твоих намерений, студент Арон, а также заблуждений и всего прочего. Все, что имеет значение — это реальность твоих поступков. Твоё копыто держало огонь — вот твоя вина. Урок, который должны выучить все взрослые пони.

Арон опустил взгляд на пол, отчаянно пытаясь придумать, что сказать, какое доказательство привести… Его свинцовые мысли все еще ползли, когда магистр Итилгаил вышел из вестибюля.

— Не понимаю, почему я должен быть наказан за его глупость, — жаловался Лураш другим хранистам, пока фестрал молча шел к двери. И жеребенок сделал ошибку — обернулся. Лицо единорога было серьезным, полностью контролируемым. Но в глазах плясала насмешка.

— Честно говоря, мальчик, — сказал он, — я не представляю, о чем ты думал. У тебя могло бы быть и побольше мозгов.

---

В столовой было пусто, но Арон сидел за дальним столиком и бился лбом об стол. Коря себя за такой позорный промах. За то, что дал себя обмануть и подставить перед магистром. Дал выставить преступником.

Мысли роились в его голове, словно пчелы, не позволяя выйти из депрессии. Но резкие хлопки крыльев нарушили тишину столовой. Арону пришлось поднять голову. Он убитым горем взглядом посмотрел на приближающуюся синевато-серую кобылку. Она приземлилась рядом. В глазах девочки читалось беспокойство и стыд.

— Мне так жаль, прости, что не заступилась. Я очень сильно испугалась, — виновато говорила София, опустив взгляд.

Арон удивился словам подруги. Фестрал даже подумать не мог о том, что кобылка виновата в этом инциденте. И, решив, что он мог ошибиться в выводах, мальчик уточнил:

— Почему ты извиняешься?

Кобылка приподняла голову и посмотрела на фестрала словно на дурачка.

— Я всё знаю. Когда я услышала громкий голос магистра Итилгаила, то сразу поняла, что ты попал в беду. Но подбежав к выходу, увидела, что все уже разошлись. Мне пришлось спросить у хранистов, что произошло. Если Италгаил изгоняет кого-то из архивов, то вернуться обратно невозможно, — на грустной ноте она закончила объясняться.

— София, ты не должна извиняться, ты в этом не виновата. Ты права, я дурак. Если бы я все как следует обдумал, то ничего бы не случилось. Но я поддался радости победы, которая вылелась в горечь поражения, — с усмешкой ответил Арон. — Так что, здесь ты не виновата.

Кобылка запротестовала.

— Нет, это я попалась ему. Когда я прибыла туда, Лураш уже стоял у входа и, завидев меня, начал приставать. Знаю, что это неправильно, мне нужно было поднять шум. Но я не могла… — она замолчала, и под глазами появились слезы. Кобылка вот-вот могла заплакать.

— София, не надо, перестань, — пытался успокоить ее фестрал. Но девочка после секундного молчания продолжила.

— Нет, я виновата. Просто выслушай меня, прошу, — Арон замолчал. — Когда Лураш прижался к моему уху, то прошептал, что если я издам хоть звук или расскажу кому-нибудь, то он устроит мне самую кошмарную жизнь в Академии. И я знала… — слезы полились из её прекрасных фиолетовых глаз, — что семья Неслов самая известная и богатая во всей Эквестрии. Если он захочет, то… сможет устроить ад и моим близким, — София начала задыхаться от переизбытка эмоций.

Арон больше не мог на это смотреть. Он подошел к кобылке и обнял её, предлагая успокоиться. Девочка больше не говорила, а только плакала, уткнувшись мордочкой в грудь фестрала. Арон тихонько поглаживал её гриву. Так они простояли минут пять.

София, успокоившись, посмотрела на фестрала, её глаза были красными. Но состояние уже вернулось в норму. Девочка вышла из объятий пегаса.

 — Спасибо за помощь. Если бы не ты, я не знаю, что бы случилось дальше… — кобылка начала благодарить, но Арон её остановил.

— София, давай закончим на этом. Я сам это выбрал. Увидев, что Лураш вытворяет, я не смог стоять в стороне. Пусть прошлое останется в прошлом, нужно жить дальше. И если он тебя хоть копытом снова тронет, ему больше не отвертеться, — кобылка подняла взгляд.

Ей показалось, что левый глаз жеребенка под повязкой стал излучать странную, словно дым, тёмно-зелёную ауру. Но она как назло рефлекторно вздрогнула, и эта аура исчезла, будто её и не было. Решив, что это начались галлюцинации от пережитых эмоций, она кивнула.

— Хорошо, тебя проводить до комнаты? — предложил Арон.

— Да.

Они вышли из столовой.

---

Когда Арон проводил кобылку до её комнаты, девочка на прощание поцеловала Арона в щечку и быстро закрыла дверь. Фестрал простоял у двери минуты две, пока не пришел в себя. Он прижал копыто к щеке и, развернувшись, словно робот направился в свою комнату.

Оказавшись там он, закрыв за собой дверь, рухнул на кровать и уснул с улыбкой. Которая скоро выльется в отчаяние и гнев.

Продолжение следует.

Акт 2. Глава 15 - Именнование

С того инцидента прошел семестр. Полгода пролетели для мальчика незаметно. За это время ничего особо интересного не произошло. Жеребёнок подрост, узнал многое о медицине. Эта наука почему-то давалась ему легче остальных. Учеба в артефактной шла гораздо труднее. Чтобы понять происхождение какого-либо метала или зачаровать его, требовалось много времени потратить в архивах, где находились учебники, которые могли бы облегчить жизнь.

А самое главное, Арону никак не удавались именования. Лишь одному из десятка студентов удалось познать имя.

---

Для начала, Иладин пришел вовремя. Это застало студентов врасплох. Они вдесятером уже привыкли первые минут двадцать-тридцать сидеть в аудитории, болтать, играть в карты и ворчать по поводу того, как мало им дают эти занятия. Ученики даже не заметили магистра имен, пока он не миновал половину лестницы, ведущей вниз, к кафедре, и не хлопнул в копыта, чтобы привлечь их внимание.

Вторая странность заключалась в том, что Иладин был облачен в официальную магистерскую мантию. Арон и прежде видел его в этом наряде, но только когда того требовали обстоятельства, и даже в этом случае магистр всегда носил ее нехотя. Даже во время экзаменов мантия на нем обычно была мятая и несвежая.

Сегодня же она сидела так, словно Иладин относился к ней всерьез. Мантия была чистая и отутюженная. И волосы у магистра были не растрепанные, как всегда, а выглядели так, словно он только что постригся и причесался.

Иладин вышел вперед и встал за кафедру. И это оказалось именно тем, что заставило студентов сесть ровно и насторожить уши, ведь магистр никогда не пользовался кафедрой.

— Давным-давно, — начал он без какого-либо вступления, — Академия была местом, куда пони приходили, чтобы узнавать тайны. Жеребята и кобылки съезжались сюда, чтобы узнать, как устроен мир.

Иладин окинул присутствующих взглядом.

— Там, в древней Академии, не было искусства более желанного, нежели именование. Все прочее считалось дешевкой. Именователи шествовали по здешним улицам, точно Боги. Они творили ужасные и удивительные вещи, и все прочие завидовали им. Студенты могли добиться нового ранга, лишь продемонстрировав свое искусство именователя. Алхимик, не владеющий именами, считался жалким созданием, не более уважаемым, нежели повар. Магию изобрели в этих стенах, однако маг, не владеющий именами, с тем же успехом мог бы быть кучером. Артефактор, за чьей работой не стояли имена, был немногим лучше простого сапожника или кузнеца. Все они приходили, чтобы узнать имена вещей, — говорил Иладин. Взгляд его темных глаз был пронзителен, голос сделался звучным и берущим за душу. — Однако именованию нельзя научиться зубрежкой и долбежкой. Учить именованию — это все равно, что учить влюбляться. Безнадежное дело. Это просто невозможно.

Тут магистр имен слегка улыбнулся и впервые стал похож на самого себя.

— И все-таки студенты пытались учиться. А наставники пытались учить. Иногда у них даже что-то получалось.

Иладин указал на Софию и махнул ей, призывая подойти.

— София! Идите сюда.

Кобылка встала. Ей явно было не по себе. Она поднялась на возвышение и стала рядом с Иладином.

— Вы все выбрали имя, которому надеетесь научиться, — сказал Иладин, окинув студентов взглядом. — И все вы старались учиться, более или менее прилежно, более или менее успешно.

Арон с трудом удержался от того, чтобы стыдливо не отвернуться. Он-то знал, что старался куда меньше, чем следовало бы.

— Все вы потерпели неудачу, а вот у Софии получилось, — сказал Иладин. — Она обрела имя камня… — он обернулся и искоса взглянул на кобылку, — сколько раз?

— Восемь, — ответила София, потупившись и нервно сжимая копыта.

Все ахнули с неподдельным благоговением. В то время как все они сидели и ворчали, она об этом ни разу не упомянула.

Иладин кивнул, как бы одобряя их реакцию.

— В те времена, когда именованию еще обучали, мы, именователи, гордились своими достижениями. Студент, овладевший именем, носил особую серьгу.

Иладин протянул кобылке копыто. На нем лежал речной камушек, гладкий и темный.

— Теперь и София будет носить такую серьгу как доказательство своего умения.

Девочка ошеломленно уставилась на магистра. Она поочередно переводила взгляд с него на камушек и обратно, мордочка у кобылки побледнела и вытянулась.

Иладин ободряюще улыбнулся.

— Ну же, — мягко сказал он. — Ведь в глубине души вы знаете, что способны на это. И не только.

София закусила губу и взяла камушек. В ее копытах он казался крупнее. Она на миг зажмурилась, переводя дух. Медленно выдохнула, подняла камень и открыла глаза так, чтобы он оказался первым, что она увидит.

Кобылка уставилась на камень, и в аудитории воцарилась гробовая тишина. Напряжение нарастало, пока не сделалось тугим, как натянутая струна арфы. Воздух буквально вибрировал.

Миновала минута. Две минуты. Три долгих, ужасно долгих минуты.

Иладин шумно вздохнул, разрядив напряжение.

— Нет-нет-нет! — воскликнул он, щелкнув копытами перед носом у Софии, чтобы привлечь ее внимание. И закрыл ей глаза. — Вам нужно на него смотреть. А вы не смотрите! Посмотрите на него!

Магистр убрал копыта.

София подняла камень и открыла глаза. В тот же миг Иладин отвесил ей затрещину.

Девочка с негодованием уставилась на магистра. Но тот только указал на камень, который она по-прежнему держала.

— Смотрите! — возбужденно воскликнул он.

София перевела взгляд на камушек и улыбнулась, точно увидев старого друга. Она накрыла его копытом и поднесла к губам, что-то шепча.

Внезапно раздался резкий шипящий щелчок, как будто капля воды упала на сковородку с раскаленным маслом. За ним последовали десятки других — резких и коротких.

София раскрыла копыта. На пол просыпалось немного песка и мелких камушков. Она порылась в каменной крошке и извлекла из нее серьгу из абсолютно черного камня. Он был круглый и гладкий, как полированное стекло.

Иладин торжествующе расхохотался и восторженно обнял Софию. Кобылка самозабвенно ответила на объятия. Они вместе сделали несколько шагов в сторону, то ли потеряв равновесие, то ли закружившись в танце.

По-прежнему улыбаясь, Иладин протянул копыто. София отдала серьгу. Магистр тщательно осмотрел ее и кивнул.

— София, — серьезно произнес он, — сим я возвожу вас в ранг подмастерья! Давайте ухо!

София довольно робко наклонилась, но Иладин покачал головой.

— Левое! — твердо сказал он. — Правое означает нечто совсем иное. До этого вам всем еще очень далеко!

София подалась другим боком, и Иладин ловко надел каменную серьгу ей на ухо. Остальные ученики разразились аплодисментами и сбежались поближе, чтобы посмотреть, что же она сделала.

София ослепительно улыбнулась. Серьга не была гладкой, как показалось Арону поначалу. Она была покрыта тысячью мелких плоских граней. Грани слаживались в замысловатый вьющийся узор, подобного которому он никогда прежде не видел.

---

Вот так его лучшая подруга, а в тайне возлюбленная, стала первой из их группы именователем. Арон очень ей гордился, но даже это не перебивало грустных мыслей. Мальчик так хотел обучиться, что готов был пойти на все.

Вот и настал роковой день — сдача экзаменов. Все занятия отменялись, и магистры ежедневно посвящали несколько часов принятию экзаменов. Сумма оплаты следующего семестра напрямую зависела от твоей работы. А определить, в какой день и час ты будешь сдавать, было поручено лотерее.

Многое зависело от короткого собеседования. Неправильный ответ или отсутствие ответа на несколько вопросов легко могли удвоить плату. Из-за этого жребии на более поздние дни высоко ценились: они давали студентам больше шансов подготовиться. После провидения лотереи начиналась бурная торговля экзаменационным временем. Каждый пытался выменять подходящее для него за деньги или услуги.

Арон стал в очередь. Она была большой. Перед жеребенком выстроились в линию около пятидесяти жеребят разного возраста. Были как уже совсем взрослые, которым под двадцать, так и самые маленькие, не достигшие и восьми лет. Академия принимала любых учеников в свои двери, которые могли показаться особенными. Однако тех, кто, в конце концов, не проходил испытания или не справлялся с учебой, прогоняли навсегда, не оставляя шанса на возвращение.

Время шло медленно. Каждые три минуты очередь двигалась вперед, теряя одного пони. Чтобы учащиеся не сошли с ума от скуки и голода рядом, по обе стороны от очереди, были размещены палатки, где предлагали уставшим в ожидании ученикам прохладительные напитки и разную еду. Цены, конечно, кусались, но что поделать. Если хочешь сократить время и не умереть от жажды лучше чем-то заняться.

— Арон, — сказал мальчик, когда, наконец, подошла его очередь.

Какая-то унылая кобылка отметила имя, и он вытащил картонный квадратик из черного бархатного мешочка. Надпись гласила, что жеребенку необходимо явиться в кабинет тринадцатого числа по полудню. У Арона осталось целых пять дней на подготовку.

Когда мальчик повернул обратно к гнездам, его посетила одна мысль. Сколько времени ему на самом деле нужно? И что важнее, сколько он сможет выучить, не имея доступа к архивам?

Взвесив все «за» и «против», он поднял вверх копыто, давая знать, что у него жребий на пятый день и что он хочет его продать.

Через мгновение подошла незнакомая студентка.

— Четвертый день, — сказала она, показывая свой жребий. — Я дам тебе двадцать бит взамен.

Арон покачал головой. Студентка пожала плечами и побрела прочь.

Следующим был Галвен, из медиков. Он подошел к Арону и показал свой билет на сегодняшний день. По его тревожной мордочке и кругам под глазами фестрал догадался, что он не горит желанием оказаться на экзамене так скоро.

— Сто бит возьмешь?

— Не меньше двухсот.

Галвен кивнул, сжав собственный жребий. Это была справедливая цена. Никто не хотел идти на экзамены в первый же день.

— Может быть, позже. Я еще немного осмотрюсь.

Ванар был как всегда бодр и весел.

— Угадай, кто вытянул жребий на сегодня? — он мотнул головой куда-то за плечо. — Лураш и несколько его дружков.

Этого вполне достаточно, чтобы заставить Арона поверить в справедливость вселенной. Повернув голову, фестрал услышал голос Лураша раньше, чем увидел самого единорога.

— …из того же самого мешка. Значит, они погано все перемешали. Надо заново начать это дурацкое мошенничество и…

Лураш шел с несколькими хорошо одетыми друзьями. Их глаза метались по толпе, ища поднятые копыта. Единорог был всего в трех метрах, когда, наконец, поднял морду и понял, что копыто, к которому он идет, — Арона.

Он остановился как вкопанный, скорчил презрительную мину, а затем вдруг разразился лающим смехом.

— Ах ты, бедненький мальчик. Есть уйма времени, но не на что его потратить. Разве Итилгаил еще не пустил тебя обратно?

— Молот и рог, — устало сказал Сирон за его спиной. Пегас стал рядом с Ванаром.

Лураш в ответ улыбнулся.

— Вот что скажу, я дам тебе пять бит и одну из своих старых рубашек за твой жребий. Тогда тебе найдется что надеть, пока будешь стирать жилет в речке.

Дружки за его спиной захихикали, оглядывая Арона с ног до головы.

Жеребенок продолжал изображать беспечность, не желая доставлять единорогу удовольствия. По правде говоря, мальчик очень хорошо знал, что у него всего один жилет, и после шести месяцев постоянного ношения он немного обносился. Ну, совсем обносился, если честно. Кроме того, он и вправду стирал жилет в реке, поскольку никогда не располагал средствами на прачечную.

— Я, пожалуй, откажусь, — легко ответил фестрал. — Мне кажется, у тебя подол чересчур пятнистый.

Арон ткнул в свою жилетку, демонстрируя разницу. Несколько студентов рядом засмеялись.

— Что-то я не понял, — тихо сказал Ванару Сирон.

— Он намекает, что у Лураша, — друг замялся, — «Эдамете», болезнь, которую получаешь от шлюх. Там выделения…

— Все-все, — быстро сказал Сирон. — Я понял. Противно. Лураш еще и зеленое носит.

Лураш, однако, заставил себя усмехнуться шутке вместе со всеми.

— Полагаю, я этого заслуживаю, — сказал он. — Ну ладно, бит для нищих, — единорог вытащил кошелек и позвенел им. — Сколько ты хочешь?

— Десять тысяч бит, — невозмутимо сказал фестрал.

Лураш застыл, уставившись на жеребенка, так и не успев развязать кошелек. Цена была невероятная. Несколько свидетелей перепалки подтолкнули друг друга локтями, очевидно надеясь, что он как-нибудь обдурил Лураша и заставит того заплатить в несколько раз больше, чем его жребий стоит в действительности.

— Прости, — в голосе все та же невозмутимая легкость, — тебе пересчитать?

Было общеизвестно, что на прошлых экзаменах Лураш плохо справился с арифметикой.

— Десять тысяч! Это просто смешно, — воскликнул Лураш. — Тебе повезет, если ты хоть сто получишь.

Арон беспечно пожал плечами.

— Ну, так и быть, согласен на девять тысяч.

— Лучше соглашайся на сто, — настаивал Лураш. — Я не идиот.

Глубоко вдохнув и медленно выдохнув, Арон смирился.

— Сомневаюсь, что смогу отдать за столько… один и четыре? — спросил жеребенок, с отвращением понимая, как жалобно звучит его голос.

Лураш по-волчьи оскалился.

— Вот что я тебе скажу, — великодушно начал он, — я дам тебе двести. Время от времени я не чуждаюсь благотворительности.

— Спасибо, сэр, — смиренно ответил Арон. — Это очень ценное качество.

Жеребенок буквально чувствовал разочарование толпы. Фестрал, как собака, прогнулся за деньги единорога.

— Не стоит, — самодовольно сказал Лураш. — Всегда приятно помочь нуждающимся.

Мальчик, в свободное время, навел в таверне кое-какие справки на семью Лураша и сейчас решил этим воспользоваться.

— Правда, что ты был в Кантерлоте? — невозмутимо спросил Арон.

— Естественно, — рассеянно ответил единорог, продолжая выгребать монеты из кошелька. — Я был при высоком дворе Кантерлота. Дважды.

— А правда, что единороги дворянства считают торговлю презренным занятием для благороднорожденных? — невинно спросил жеребенок. — Я слышал, они считают это явным признаком того, что у аристократа или низкая кровь, или настали действительно отчаянные времена.

Лураш уставился на мальчика, его глаза сузились.

— Потому что если это правда, то ужасно милосердно с твоей стороны опуститься до моего уровня ради такой ничтожной сделки, — ухмыльнулся Арон ему в лицо. — Мы, пегасы, обожаем торговаться.

В толпе, которая разрослась уже до нескольких десятков пони, раздались смешки.

— Все совершенно не так, — запротестовал Лураш.

Мордочка Арона превратилась в маску сочувствия.

— О, простите, милорд. Я не думал, что для вас наступили тяжелые времена, — Он сделал несколько шагов ближе, протягивая свой жребий. — Пожалуйста, вы можете получить его всего за полпенни. Я и сам не чуждаюсь благотворительности, — мальчик стоял прямо перед единорогом, протягивая карточку. — Пожалуйста, я настаиваю, всегда приятно помочь нуждающимся.

Лураш яростно зыркнул по сторонам.

— Да подавись, — прошипел он. — Вспомни об этом, когда ешь бобы и моешься в реке. Я останусь здесь, а ты вылетишь ни с чем. Хорошо, если крылья на спине останутся.

Он развернулся и ушел, собирая остатки собственного достоинства.

В толпе раздались аплодисменты. Арон картинно откланялся во всех направлениях.

— Какой счет сегодня? — спросил Ванар Сирона.

— Два — три в пользу Арона, — Сирон посмотрел на пегаса. — Не лучшая твоя игра, правда?

— Я мало спал прошлой ночью, — отвертелся тот.

— Продолжительность сна влияет на результат, — заметил Ванар.

— Мы можем только огрызаться друг на друга, — сказал Арон. — Магистры за этим следят. Любое жесткое действие — и нас исключат. Думаете, почему я до сих пор не превратил его жизнь в ад?

— Потому что ленив? — насмешливо предположил Ванар.

— Лень — одно из моих лучших качеств, — охотно согласился фестрал. Он снова поднял копыто.

Не прошло и пяти минут, как жеребенок заметил вдали Софию, сидящую на скамейке. Арону показалось, что она чем-то встревожена, поэтому мальчик решил на всякий случай подойти. Оказавшись рядом, он убедился в своей правоте. Девочку выдавал растерянный взгляд. Когда она посмотрела на приближающегося фестрала, то сделала вид, что всё хорошо, но Арона уже не обмануть.

— Привет, София. Давай сразу скажешь честно, что стряслось? — без вступлений начал жеребенок.

Кобылка, уже улыбнувшись, хотела поприветствовать друга, но, услышав его речь, остановилась на полуслове, опустив голову вниз.

— Я так увлеклась своим проектом в медике, что позабыла про день экзаменов. И не подготовилась. А жребий выпал на этот день, — ответила отчаянным голосом девочка.

Арон, недолго думая, протянул свой билет. София недоуменно уставилась на карточку.

 — Что это?

— Это тебе. Возьми и дай мне свой, — ответил фестрал спокойно.

Она взглянула на жребий, все еще не веря в такой подарок.

— Арон, ты понимаешь, что делаешь? Ты можешь его продать, ну или сам воспользоваться. Но почему ты вместо этого предлагаешь мне? — не веря своим глазам, спросила кобылка.

— Это жест доброй воли, София. Я дарю тебе его. Будь так любезна, принять мой подарок, — улыбнулся жеребенок, кладя жребий в копыта пегасочки. И забирая её карточку.

— Спасибо, я даже не знаю, что и сказать… — взволнованно проговорила она, переводя взгляд с фестрала на подарок.

— Спасибо меня вполне устроит. Ну что, я пошел, мой час настал, — подытожил жеребенок, разворачиваясь и направляясь в зал магистров.

Экзамены прошли так хорошо, как только можно было ожидать, учитывая, что Арон не учил. Таонна все так же лелеяла обиду. Итилгаил был холоден. Иладин положил голову на стол и, кажется, заснул. Его плата за обучение теперь составляла пять тысяч бит, что поставило мальчика в весьма затруднительное положение…

---

Арону предстояло расстаться со своими деньгами, так кропотливо заработанными им в артной. За полгода жеребенок накопил пять тысяч четыреста бит. Эта сумма была полностью его, с вычетом процентов в пользу мастерской и денег за материалы. И чтобы он не таскал с собой кучу монет, Арону выдали большой красный рубин, равноценный пяти тысячам, и четыре зелёных малахита, стоимостью каждый в сто бит.

Фестрал вошел в подвал, где обитал казначей Академии. Тот со злорадной улыбкой взглянул на Арона.

— Ну что, пришел отдать деньги?! Да, я прав, ты пришел отдавать. Вижу по твоему взгляду. Но тебе не хочется. Придется. Я так долго этого ждал. Ну что, не тяни, давай сюда, — он хищно улыбнулся, доставая большую тетрадь, где были записаны имена тех, кому нужно было оплатить обучение.

— О-о.. пять тысяч. А ты легко отделался, — казначей протянул свое жадно копыто.

Арон тяжело вздохнул. Он нехотя достал большой красный рубин и отдал его старику.

— Что стоишь? Иди, тут тебе больше нечего делать, — уже возмущался казначей, прогоняя пегаса.

Но фестрал лишь взглянул на него исподлобья.

 — Прошу прощения, вы забыли выдать квитанцию, — тихо напомнил он старику.

Старик фыркнул, что-то черканул в тетради, достал листок и поставил штамп, протягивая его фестралу.

— Все, теперь проваливай, не мешай мне, — уже громко и злобно рявкнул он.

Арон принял квитанцию и ушел в сторону картотеки, где его встретил доброжелательный старичок.

— Добрый день, юный Арон, давно я вас не видел. Как поживаете, зачем пожаловали? — с улыбкой поинтересовался он.

— Добрый, как всегда хорошо. Вот, принес квитанцию об уплате следующего семестра, — спокойно ответил он, протягивая бумагу.

Старик бегло пробежал глазами по написанному, убрал квитанцию на стол и достал карточку. Арон поставил галочки на те предметы, которые будет посещать в следующем семестре. Вернув карточку, он попрощался с старичком и направился в ближайший трактир, где его уже ждут друзья.

---

Ванар и Сирон сидели во дворе перед воротами Академии, заняв скамейку с видом на фонтан.

Арон присоединился к друзьям, забирая предложенное Ванаром яблоко. По площади бродил ветерок, и фестрал засмотрелся, как струя фонтана колышется на ветру, словно газовый занавес. Несколько красных кленовых листьев закружились в танце над камнями мостовой. Пегас смотрел, как они скачут и вьются, рисуя в воздухе замысловатые невидимые линии.

— Ты когда признаешься Софие? — через некоторое время спросил Ванар.

Арон удивленно посмотрел на единорога, который врасплох поймал его этим вопросом.

— Ванар, не лезь не в своё дело, — сказал Сирон.

— Если его не подтолкнуть, то Софию могут увести, — спокойно осведомил Сирона друг.

— Я ещё не готов, — ответил Арон, продолжая наблюдать за листьями.

Они многозначительно закивали, и снова наступила тишина. Ванар чуть нахмурился. Сирон удивленно посмотрел на друга, явно не понимая, что тот еще хочет от фестрала.

— Да очевидно же, что она к тебе неровно дышит, — сказал он, чуть подумав.

— Сирон, — раздраженно оборвал его фестрал. — Если бы она интересовалась мной, я бы находил ее чаще, чем раз в месяц.

— Это логическая ошибка, — с готовностью парировал друг. — Ложная причинность. Это доказывает только то, что ей трудно найти к тебе подход.

— На самом деле, — указал Ванар, принимая сторону Сирона, — за последние полгода ты так ушел в работу в артной, что как раз тебя было довольно сложно поймать. Я заметил, что Софии стало одиноко.

— Да ты сам знаешь, что я прав! — Сирон отбросил волосы с глаз, по-мальчишески улыбнувшись. — Тебе нечего возразить! Она явно сходит по тебе с ума. Вы прекрасно подходите друг другу.

Арон вздохнул.

— Сирон, я счастлив, что мы дружим. София замечательная кобылка, и мне нравится с ней общаться. Все.

Фестрал вложил в голос нужное количество веселого безразличия, чтобы друг не поймал его на слове и хотя бы на время оставил эту тему.

Секунду Сирон не отрывал от него взгляда, а потом пожал плечами.

Арон повторил жест, наблюдая за игрой ветра с фонтанной струей.

— Знаешь, что нам надо…

Сирон остановился на полуслове, глядя куда-то мимо жеребенка. С его лица исчезло всякое выражение.

Арон повернулся и увидел, что пропала его сумка. Он быстро огляделся, готовый вскочить и броситься на поиски, но в этом не было нужды. В нескольких метрах от них стоял Лураш со своими шестерками. Он небрежно держал портрет, где был изображен отец фестрала.

— Ох, Селестия милосердная, — вздохнул Сирон. Затем привел голос в норму. — Отдай, Лураш.

— Тихо, единорог, — огрызнулся тот. — Не твое дело.

Фестрал встал, глядя прямо на него и слегка косясь на портрет. Раньше Арон считал, что Лураш выше его, но сейчас заметил, что они одного роста. Тот, кажется, тоже слегка удивился.

— Дай, — сказал жеребенок и протянул копыто, с удивлением заметив, что оно не дрожит. Зато внутри все тряслось. И не только от страха, еще от ярости.

Арона словно разрывало изнутри. Одна его часть пыталась молить о пощаде, а другая плевалась ядом, говоря, как она ненавидит этого заносчивого единорога.

Жеребенок шагнул вперед.

— Отдай ее мне.

Голос Арона казался странным даже для него самого. Бесстрастный и ровный. Он перестал дрожать внутри.

Лураш застыл на секунду. Что-то в тоне фестрала его озадачило. Арон это чувствовал, он в замешательстве, фестрал повел себя не так, как единорог ожидал. За спиной жеребенка Сирон и Ванар задержали дыхание, дружки Лураша умолкли, вдруг потеряв уверенность.

Единорог улыбнулся и вскинул бровь.

 — Жил однажды оборвыш по имени Арон, чей язык был на колкости скорым. Магистры его умным считали и поркой иногда награждали.

К этому времени собралось довольно много прохожих, они засмеялись и захлопали маленькому выступлению Лураша. Ободренный, единорог изобразил низкий поклон.

— Теперь все хором! — крикнул он, вскидывая копыто, словно дирижер симфонического оркестра, размахивая портретом как палочкой.

Арон сделал еще один шаг.

— Отдай, или я убью тебя, — в этот момент он говорил совершенно серьезно.

Все умолкли. Видя, что от фестрала он не добьется желаемого успеха, Лураш изобразил полную невозмутимость.

— У некоторых поней нет никакого чувства юмора, — со вздохом сказал он.

Единорог порвал на части портрет. Арон отчетливо слышал треск оборванной бумаги, видел, как кусочки бумаги уносит ветер.

Арон наклонился подобрать остатки. На жалком клочке была запечатлена лишь улыбка. Лураш обернулся, и фестрал увидел насмешливые искорки в его глазах.

Он открыл рот, чтобы закричать, обложить его проклятиями. Но что-то иное вырвалось из его горла — слово, которого он не знал, просто не мог знать.

Потом Арон слышал только голос ветра. Он взревел во дворике, превратившись во внезапную бурю. Ближайшую двуколку боком протащило по мостовой, пони в панике подались назад. Вырвавшаяся из чьих-то копыт нотная тетрадь пулей промелькнула мимо. Арона толкнуло вперед. Всех носило ветром. Всех, кроме Лураша, который лежал, пригвожденный к земле.

Все прекратилось так же неожиданно, как и началось. Бумаги опустились на землю, кружась, как осенние листья. Пони оглядывались, ошеломленные, с растрепавшимися гривами и одеждой. Несколько зевак пошатнулись, когда напор стихии, которой они сопротивлялись, исчез.

Горло у фестрала болело.

Лураш, шатаясь, поднялся на ноги. Он неловко прижимал копыто к боку, по гриве текла кровь. Полный растерянности и дикого ужаса взгляд, который он бросил на жеребенка, доставил ему краткое, но сладкое удовольствие. Арон прикинул, не крикнуть ли на него еще раз — интересно же, что получится. Придет ли снова ветер? Или, может, земля разверзнется?

Он услышал панические возгласы. Из «Сталионгара» и других домов вокруг дворика начали выбегать пони. Музыканты пораженно озирались, и все разом галдели.

— …это было?

— …ноты все разлетелись. Помогите собрать, пока они…

— …сделал это. Этот, вон там, серый пегас…

— …демон. Демон ветра и…

Арон стоял в тупом оцепенении, пока Ванар и Сирон не увели его торопливо прочь.

— Мы не знали, куда его отвести, — сказал Сирон Кирдану.

— Расскажите-ка мне все сначала, — спокойно велел магистр. — Но теперь пусть говорит только один, — он ткнул копытом в Ванара.

Они сидели в кабинете Кирдана. Дверь была закрыта, занавески задернуты. Ванар начал объяснять, что случилось. Магистр просто кивал, храня задумчивое молчание. Сирон напряженно слушал, вставляя иногда слово-другое.

Арон сидел рядом на табурете. В его голове бешеным вихрем крутились смятение и незаданные вопросы. Горло болело, тело ныло от усталости и пережитого адреналина. В центре всего этого, глубоко в груди, тлел уголек гнева, грозясь когда-нибудь превратиться в настоящий пожар. А снаружи царила великая немота. Не осталось никакого Арона — только смятение, гнев и немота, окутывающая жеребенка.

Ванар уже подходил к концу объяснения, когда в кабинет ворвался Иладин, не постучав и не поздоровавшись. Ванар умолк. Арон едва взглянул на магистра имен и снова уставился на пол. На копыте раскрылась старая рана. Фестрал тупо смотрел, как капля крови набухла и упала на пол.

Иладин встал прямо перед ним, не утруждая себя разговорами с кем-либо еще.

— Арон?

— С ним что-то не в порядке, магистр, — сказал Сирон звенящим от тревоги голосом. — Он совсем онемел. Ни слова не говорит.

Арон слышал, что они говорят и знал, что за значение имеют эти разговоры, но не мог извлечь из них никакого смысла.

— Думаю, он ударился головой, — сказал Ванар. — Он смотрит на тебя, но сказать ничего не может. Как собака.

— Арон? — повторил Иладин. Когда фестрал не ответил и не поднял взгляда, он протянул копыто и мягко взял за подбородок, чтобы пегас посмотрел ему в глаза. — Арон.

Пегас моргнул. Он посмотрел на магистра. Его темные глаза как-то уравновешивали жеребенка. Сдерживали бурю внутри.

— Аэрлевседи, — сказал Иладин. — Повтори.

— Что? — переспросил Сирон где-то вдалеке. — Ветер?

— Аэрлевседи, — терпеливо повторил Иладин, пристально глядя Арону в лицо своими темными глазами.

— Аэрлевседи, — тупо сказал фестрал.

Магистр на секунду умиротворенно прикрыл глаза, как будто пытался уловить слабое звучание мелодии, мягко плывущей по ветру. Он снова посмотрел вниз, но, прежде чем взгляд жеребенка опять ушел слишком далеко, магистр поймал его за подбородок.

Иладин посмотрел Арону прямо в глаза. Оцепенение ослабло, но буря в его голове продолжала бушевать. Тогда взгляд Иладина изменился. Он перестал смотреть на него, а заглянул внутрь. Фестрал может описать это только так. Он заглянул глубоко внутрь, не в глаза, а в самую суть. Его взгляд вошел в него и прочно угнездился в груди, как будто магистр запустил внутрь оба копыта, нащупывая очертания легких, биение сердца, жар гнева, узор бури, грохочущей в жеребенке.

Иладин наклонился вперед, и его губы коснулись уха фестрала, из-за чего Арон почувствовал горячее дыхание на своей коже. Магистр сказал слово… и буря утихла. Арон нашел, где приземлиться.

Есть игра, которую в какой-то момент изобретает каждый ребенок. Ты раскидываешь копыта в стороны и быстро вращаешься, наблюдая, как кружится вокруг тебя мир. Сначала теряешь ориентацию, но если продолжать это достаточно долго, то все изменяется, и голова уже больше не кружится. Но потом, когда ты останавливаешься, и мир возвращается в свое нормальное состояние, головокружение ударяет снова, как гром среди ясного неба. Все кренится, шатается.

Именно это и случилось, когда Иладин успокоил бурю в его голове. Завопив от внезапного сильного головокружения, Арон раскинул копыта, чтобы не упасть. Вбок, вверх, вниз. Его ноги запутались в табурете, и Арон начал валиться на пол, но почувствовал, как его подхватывают чьи-то копыта.

Ощущение было ужасное, но быстро проходило. К тому времени, как он пришел в себя, Иладин исчез.

---

Сирон и Ванар увели его в комнату в гнездах, где он упал на кровать и провел восемнадцать часов в царстве Морфея. Арон проснулся на следующий день, чувствуя себя на удивление хорошо, особенно учитывая то, что спал он прямо в одежде, а мочевой пузырь, судя по ощущениям, раздулся до размеров арбуза.

Удача улыбнулась жеребенку, подарив достаточно времени на еду и ванну, прежде чем его отыскал один из рассыльных — коричневый жеребёнок с песочными чесами. Через полчаса фестралу следовало явиться в Зал магистров.

---

Арон и Лураш стояли перед магистерским столом. Лураш обвинил жеребенка в злоупотреблении магией. В ответ тот рассказал о краже, уничтожении чужой собственности и «поведении, неподобающем члену Академии». После предыдущего опыта, Арон ознакомился с «Правилами Академии», официальным уставом учебного заведения. Он прочитал его дважды, чтобы получить полное представление о том, как здесь все заведено. А потом выучил наизусть, как собственные копыта.

И теперь фестрал точно знал, в какой беде оказался. Обвинение в злоупотреблении магией было очень серьезным. Если его посчитают виновным в намеренном причинении вреда Лурашу, жеребенка высекут и исключат из Академии.

Вряд ли кто-нибудь мог усомниться, что он причинил Лурашу вред. Тот был весь покрыт синяками и прихрамывал. Лоб украшала алая ссадина, а копыто покоилось на перевязи. Однако Арон не сомневался, что эту деталь Лураш присочинил сам.

Кроме того, пегас не имел ни малейшего представления, что на самом деле произошло. Он не успел ни с кем поговорить. Даже поблагодарить Иладина за вчерашнюю помощь в кабинете у Кирдана.

Магистры дали высказаться каждому из обвиняемых. Лураш демонстрировал наилучшие манеры, то есть говорил очень вежливо, когда вообще говорил. Через некоторое время Арон начал подозревать, что его медлительность может быть вызвана слишком большой дозой болеутоляющего. Взглянув на чуть остекленевшие глаза единорога, Арон предположил, что он принял лаудан.

— Давайте разбираться с обвинениями по степени их тяжести, — сказал ректор после того, как каждый изложил свою сторону.

Магистр Таонна подняла копыто, и ректор дал ей слово.

— Прежде чем голосовать, надо объединить обвинения, — сказала Таонна. — Жалобы Арона избыточны. Нельзя обвинить студента и в краже, и в уничтожении той же собственности. Или одно, или другое.

— Почему вы так считаете, магистр? — вежливо спросил фестрал.

— Кража подразумевает завладение чужой собственностью, — ответила Таонна рассудительным тоном. — Как можно владеть чем-либо, что ты уничтожил? Одно из двух обвинений должно быть снято.

Ректор посмотрел на жеребенка.

— Студент Арон, желаете ли вы снять одно из ваших обвинений?

— Нет, сэр.

— Тогда я требую голосования за снятие обвинения в краже, — не растерялась Таонна.

Ректор окинул её гневным взглядом за высказывание без разрешения, потом снова повернулся к фестралу.

— Упорствование перед лицом рассудка вряд ли похвально, студент, а магистр Таонна привела убедительный аргумент.

— Магистр Таонна привела несостоятельный аргумент, — бесстрастно сообщил он. — Кража подразумевает присвоение чужой собственности. Смешно утверждать, что нельзя уничтожить украденное.

Арон заметил, как несколько магистров кивнули, но Таонна стояла на своем.

— Магистр Итилгаил, каково наказание за кражу?

— Студенту можно дать не более двух ударов по спине одинарным кнутом, — проговорил Итилгаил. — И он обязан вернуть собственность или стоимость собственности плюс штраф в размере шестидесяти битов.

— А наказание за уничтожение собственности?

— Студент должен оплатить замену или ремонт собственности.

— Видите? — сказала Таонна. — Есть вероятность, что ученику придется дважды заплатить за одно и тоже. В этом нет справедливости — только двойное наказание.

— Нет, магистра Таонна, — вмешался фестрал. — Это наказание за кражу и за уничтожение собственности, — ректор бросил на Арона тот же взгляд, что раньше получила Таонна, но он не собирался отступать. — Если бы я одолжил ему своё имущество, а он разбил его, это было бы одно дело. Если бы он украл, но оставил присвоенное целым — другое. В данном случае нет ни того ни другого. Есть оба.

Ректор постучал копытом по столу, утихомиривая их.

— Я правильно понимаю, что вы не снимете ни одно из обвинений?

— Не сниму.

Таонна подняла копыто и получила слово.

— Я предлагаю голосование, чтобы вычеркнуть обвинение в краже.

— Кто за? — устало спросил ректор. Таонна подняла копыто. К ней присоединились Бэльфалас и Итилгаил. — Шесть против троих. Обвинение остается.

Ректор понесся дальше, не давая никому опомниться.

— Кто находит студента Лураша виновным в уничтожении собственности? — все подняли копыта, кроме Таонны и Минастира. Ректор посмотрел на Арона. — Сколько ты заплатил за своё имущество?

— Шесть тысяч, — соврал он, зная, что это вполне разумная цена.

Тут Лураш не сдержался.

— Да ладно. Ты и десяти бит в жизни в копытах не держал.

Раздраженный, ректор постучал копытом по столу, чтобы прекратить балаган, но тут поднял копыто Минастир.

— Студент Лураш поднимает интересный вопрос. Как ученик, который пришел к нам нищим, получил такие деньги?

Некоторые из магистров задумчиво посмотрели на фестрала. Он опустил глаза, будто бы в смущении.

— Я заработал их в артной, — Кирдан, кивая, подтвердил слова мальчика.

Послышалось веселое перешептывание. Иладин рассмеялся вслух. Ректор постучал по столу.

— Студент Лураш, следует заплатить штраф в шесть тысяч. Кто-нибудь из магистров возражает против этого?

Таонна подняла копыто, но осталась в одиночестве.

— По обвинению в краже. Назначаемое число ударов?

— Ни одного, — сказал Арон, вызвав несколько удивленно поднятых бровей.

— Кто находит студента Лураша виновным в краже? — спросил ректор. Таонна и Итилгаил не подняли копыт. — Студенту Лурашу присуждается штраф в восемь тысяч бит. Кто-нибудь из магистров возражает против этого?

На этот раз приунывшая Таонна копыт не подняла.

Ректор набрал побольше воздуха и выпустил его залпом:

— Магистр архивов, каково наказание за поведение, неподобающее члену Академии?

— Студент может быть оштрафован, выпорот, временно исключен из Академии или исключен. Все зависит от тяжести обвинения, — спокойно произнес Итилгаил.

— Назначаемое наказание?

— Временное исключение, — сказал Арон, как будто это была самая естественная вещь в мире.

Самообладание Лураша дало трещину.

— Что? — недоверчиво переспросил он, поворачиваясь к фестралу.

Таонна вмешалась.

— Леониус, это становится смешным.

Ректор посмотрел на Арона с легким укором.

— Боюсь, я вынужден согласиться с магистром Таонной, студент Арон. Я не думаю, что этот случай может быть основанием для исключения.

— Я не согласен, — сказал он, пытаясь быть как можно убедительней. — Подумайте о том, что вы только что услышали. По единственной причине личной антипатии ко мне, Лураш публично насмехался надо мной, а потом украл и уничтожил единственную ценную вещь, которая у меня была. Разве такое поведение должен демонстрировать член Академии? Такие ли качества вы хотите воспитать в остальных учащихся? Неужели мелочная подлость и злоба — те черты характера, которые вы одобряете в студентах, желающих стать Стражами? Прошло двести лет с тех пор, как мы видели сожжение Стража. Если раздавать власть недоросткам вроде него, — он указал на Лураша, — долго державшийся мир и безопасность закончатся через каких-нибудь пару лет.

По лицам магистров он видел, что это их задело. Лушар позади фестрала нервно заерзал, его глаза метались от мордочки к мордочке.

После минутной паузы ректор объявил голосование.

— Кто за временное исключение студента Лураша?

Поднялось копыто Арвэна, за ним — Итилгаила, Иладина, Эмин Дуир …

Напряжение звенело в воздухе. Арон переводил взгляд с Кирдана на ректора, надеясь увидеть копыто кого-нибудь из них, присоединяющееся к остальным.

Прошла секунда.

— Наказание отклонено.

Лураш выдохнул. Арон был разочарован лишь чуть-чуть. На самом деле, он даже удивлялся, что ему удалось зайти так далеко.

— Теперь, — сказал ректор, словно подготовив себя к серьезному решению. — Обвинение в злоупотреблении против студента Арона.

— От четырех до пятнадцати ударов и окончательное исключение из Академии, — процитировал Итилгаил.

— Назначаемое число ударов?

Лураш повернулся к фестралу. Арон видел, как крутятся шестеренки у него в голове, рассчитывая, насколько высокую цену он может потребовать с жеребенка так, чтобы магистры проголосовали в его пользу.

— Шесть.

Фестрал замер в ужасе. Он ничуть не тревожился насчет порки, жеребенок принял бы и два десятка, если это поможет избежать исключения. Но если его выгонят из Академии, то жизнь закончится.

— Ректор? — сказал он.

Тот устало и доброжелательно посмотрел на пегаса. Его глаза говорили, что он все понимает, но у него нет другого выбора, кроме как довести дело до положенного финала. Мягкое сочувствие в его взгляде напугало фестрала. Он знал, что должно было случиться.

— Да, студент Арон?

— Могу я кое-что сказать?

— Ты уже все сказал в свою защиту, — твердо ответил он.

— Но я даже не знаю, что я сделал! — взорвался жеребенок. Паника поборола его самообладание.

— Шесть ударов и исключение, — официальным тоном сказал ректор, проигнорировав вспышку. — Кто за?

Таонна подняла копыто, за ней Бэльфалас и Арвэн. Его сердце упало, когда он увидел, как копыто поднимает ректор и Итилгаил, и Кирдан, и Эмин Дуир, и Менелтор, и Иладин. Последним был Иладин. Он лениво улыбнулся и словно помахал жеребенку. Все одиннадцать копыт против него. Арона исключают из Университета. Его жизнь закончилась.

«Исключение», — тупо подумал фестрал, будто никогда не слышал этого слова раньше.

«Исключат и вышвырнут прочь». Он буквально чувствовал удовлетворение, исходившее от Лураша. На секунду Арон испугался, что его сейчас сильно стошнит, прямо здесь, перед всеми.

— Кто-нибудь из магистров возражает против этого? — ритуально спросил ректор, а Арон посмотрел на свои ноги.

— Я возражаю, — жизнерадостный голос мог принадлежать только Иладину.

— Кто за отмену наказания?

Арон снова поднял взгляд, как раз вовремя, чтобы увидеть копыто Иладина. Эмин Дуир повторил жест. Кирдан. Итилгаил. Ректор. Все подняли копыта, кроме Таонны. Арон чуть не рассмеялся от шока и неверия. Иладин снова по-мальчишески ухмыльнулся ему.

— Наказание отменяется, — решительно заявил ректор, и жеребенок почувствовал, как радость сидящего рядом Лураша медленно угасала, словно он до сих пор не мог понять, что же произошло. — Есть еще какие-нибудь вопросы для обсуждения? — Арон уловил в голосе ректора странную нотку. Он чего-то ждал.

Заговорил Иладин:

— Я предлагаю повысить Арона до подмастерья.

— Кто за? — все подняли копыта, кроме Таонны. — Арон будет переведен в подмастерья при поручительстве Иладина сегодня, пятого подпара. Собрание распущено, — ректор рывком встал из-за стола и направился к двери.

— Что?! — завопил Лураш, оглядываясь, словно не мог решить, кого спрашивает. Наконец он выбежал вслед за Таонной, которая быстро зашагала за ректором и большинством остальных магистров. Арон заметил, что Лураш хромает совсем не так сильно, как перед началом разбирательства.

Пораженный, фестрал тупо стоял на месте, пока не подошел Иладин и не потряс его бесчувственную голову.

— Ничего не понимаешь? — спросил он. — Пойдем, прогуляемся. Я объясню.

---

После полумрака и прохлады комнаты яркий дневной свет ослеплял. Иладин неуклюже стянул через голову магистерскую мантию. Под ней обнаружились простая белая рубашка и весьма сомнительного вида штаны, поддерживаемые куском обтрепанной веревки.

— Ты знаешь что такое «Арлен»? — спросил он таким тоном, будто вел светскую беседу.

— Это переводится как «говорящий», — сразу ответил Арон.

— А ты понимаешь, что это значит?

— Вообще-то нет, — признался Арон.

Иладин набрал воздуха в грудь.

— Давным-давно стоит Академия. Ее построили на мертвых развалинах более старой Академии. Она была очень большой и популярной, так как являлась лучшим учебным заведением на сотни тысяч километров вокруг, поэтому пони приходили туда, учились и уходили. Однажды в пределах стен собралась маленькая группа пони, чьи знания вышли за пределы математики, грамматики и риторики. Они основали в Академии меньшее сообщество и назвали себя Стражами, поскольку сообщество было очень маленьким и тайным. У них была своя система рангов-ступеней, и подъем по этим ступеням зависел лишь от мастерства. Пони могли вступить в группу доказав, что они способны видеть вещи такими, какие они есть на самом деле. Они становились «реаль», что означает «видящие». Как думаешь, кто становился Арлен? — магистр выжидающе посмотрел на жеребенка.

— Кто мог говорить.

Иладин рассмеялся.

— Правильно! — он остановился и повернулся к фестралу. — Но говорить что? — сияющие глаза магистра пронизывали жеребенка насквозь.

— Слова?

— Имена, — восторженно сообщил Иладин. — Имена — это форма мира, нас, и тот, кто может произнести их, стоит на пути к могуществу. Тогда, в самом начале, Стражи были маленькой группой пони, понимавших мир, знавших имена вещей. Они учили немногих студентов медленно, осторожно поощряя их двигаться к мудрости и могуществу. И к магии. Настоящей магии, — он оглядел здания и слоняющихся вокруг студентов. — В те дни Стражи были крепким бренди, а сейчас — это сильно разбавленное водой винцо.

Арон подождал мгновение, пока не убедился, что магистр закончил.

— Магистр Иладин, что произошло вчера? — Арон задержал дыхание, изо всех сил надеясь на вразумительный ответ.

Он недоуменно посмотрел на фестрала.

— Ты назвал имя ветра, — сказал магистр, будто ответ был очевиден.

— Но что это значит? И что вы имеете в виду под «именем»? Это просто имя, как «Иладин» или «Арон»?

— Как оба, — заявил Иладин, помахав хорошенькой кобылке, выглянувшей из окна второго этажа.

— Но как может имя делать такое? Ведь «Арон» и «Иладин» — просто звуки, которые мы издаем, они сами по себе не имеют никакой силы.

На это Иладин удивленно поднял брови.

— Правда? Смотри, — он оглядел улицу и крикнул, — Натан! — к нам обернулся мальчик. Жеребенок его узнал. Это один из посыльных Кирдана. — Натан, иди сюда!

Мальчик подбежал и посмотрел на Иладина снизу вверх.

— Да, сэр?

Магистр вручил ему свою мантию.

— Натан, можешь отнести это в мои комнаты?

— Конечно, сэр.

Мальчик взял мантию и умчался. Иладин посмотрел на Арона.

— Видишь? Имена, которыми мы называем друг друга, — не имена вещей. И, тем не менее, они имеют некоторую силу.

— Но это же не магия, — запротестовал фестрал. — Ему приходится вас слушаться. Вы — магистр.

— А ты студент, — неумолимо возразил Иладин. — Ты позвал ветер, и ветер послушался.

Арон попытался переварить эту концепцию.

— Так вы говорите, ветер живой?

Иладин сделал неопределенный жест.

— Ну, в своем роде. Большинство вещей живые, так или иначе.

Арон решил зайти с другой стороны.

— А как я позвал ветер, если не знал его имени?

Магистр резко хлопнул.

— А вот это отличный вопрос! Ответ заключается в том, что каждый из нас обладает двумя разумами: спящим и бодрствующим. Наш бодрствующий ум — это то, что мы думаем, говорим и какие делаем выводы. Но спящий ум куда могущественнее. Он проникает глубоко в сердце вещей. Это та наша часть, которая видит сны. Она помнит все, она дает нам интуицию. Твой бодрствующий ум не понимает природы вещей. А спящий понимает. Он уже знает многое из того, что не знает бодрствующий.

Иладин посмотрел на жеребенка.

— Помнишь, что ты чувствовал после того, как назвал имя ветра?

Арон кивнул, не особенно радуясь воспоминанию.

— Когда Лураш разорвал портрет, это пробудило твой спящий ум. Словно огромный дремлющий медведь, которого ткнули горящей палкой, он поднялся на задние лапы и проревел имя ветра, — магистр увлеченно замахал копытами, привлекая удивленные взгляды проходящих студентов. — После этого твой бодрствующий ум не знал, что ему делать. Он остался один на один с разъяренным медведем.

— А вы что сделали? Я не могу вспомнить, что вы мне шепнули.

— Это было имя. Имя, которое успокоило разъяренного медведя и снова усыпило его. Но теперь он спит не так крепко. Нам нужно медленно его будить и переводить под твой контроль.

— Поэтому вы и предложили отменить мое исключение?

Иладин беспечно отмахнулся.

— На самом деле, исключение тебе не грозило. Ты не первый студент, который назвал имя ветра в гневе, хотя и первый за несколько лет. Обычно спящий ум пробуждается от какого-нибудь сильного чувства, — магистр улыбнулся. — Ко мне имя ветра пришло, когда я спорил с Эмин Дуиром. Когда я выкрикнул имя, его жаровни взорвались целой тучей горящего пепла и углей, — Иладин хихикнул.

— А что он сделал, чтобы так вас разозлить?

— Он отказался учить меня продвинутым заклинаниям. Мне было всего четырнадцать, и я был студентом. Он сказал, что мне придется подождать до подмастерья.

— А что, есть продвинутые заклинания?

Магистр ухмыльнулся.

— Тайны, Арон, — в этом-то и смысл того, что значит быть Стражем. Теперь, когда ты в ранге подмастерья, ты имеешь право знать некоторые штуки, которые раньше от тебя утаивали. Продвинутые заклинания, природа имен. Немного рискованных рун, если Кирдан сочтет тебя готовым.

Надежда вспыхнула в груди жеребенка.

— Значит ли это, что мне теперь разрешено посещать архивы?

— Э-э, нет, — сказал Иладин. — Совсем нет. Понимаешь, архивы — вотчина Итилгаила, его королевство. Это не мои тайны, я их выдавать не могу.

Они прошлись еще немного в тишине мимо главного здания, мимо Таверны.

— Магистр Иладин?

— Да?

Он проследил взглядом за белкой — через дорогу и вверх по дереву.

— Я все еще не понимаю имена.

— Я буду учить тебя понимать, — беззаботно отозвался магистр. — Природу имен невозможно описать, только испытать на себе и понять.

— А почему? — спросил Арон. — Если ты понимаешь что-то, то можешь это описать.

— Все, что понимаешь? — магистр искоса посмотрел на фестрала.

— Конечно.

Иладин указал вниз по улице.

— Какого цвета рубашка на том парне?

— Синяя.

— А что ты имеешь в виду под словом «синяя»? Опиши это.

С минуту Арон пытался что-то сказать, но потом признал поражение.

— Так «синий» — это имя?

— Это слово. Слова — бледные тени забытых имен. Поскольку имена обладают властью, то и слова обладают властью. Слова могут зажечь огонь в понячих умах, слова могут выбить слезы из самых суровых сердец. Есть семь слов, которые могут заставить любую кобылку полюбить тебя. Есть десять слов, которые сломают волю самого сильного пони. Но слово — только отражение огня, картинка. Имя — сам огонь.

У Арона уже голова шла кругом.

— Я все равно не понимаю.

Иладин положил копыто ему на плечо.

— Использование слов, говорение словами похоже на использование карандаша, чтобы нарисовать его собственное изображение на нем самом. Невозможно. Бессмысленно. Но есть другие пути к пониманию! — он поднял копыто высоко над головой, словно пытаясь дотянуться до безоблачного неба над ними. — Смотри! — воскликнул магистр, смеясь как дитя. — Синее! Синее! Синее!

Продолжение следует.

Акт 2.Глава 16 - Конец Темного

С этого дня Арон начал понимать, что такое быть именователем. Спящий разум пробудился в нем после долгого сна. И теперь ему придётся постепенно его будить, чтобы держать под контролем, иначе разум сам поглотит его.

День сменялся на ночь, после ночь сменялась днем. И этот весь цикл продолжался, пока в один прекрасный день...

Вдруг в дверь громко постучали, Арон крепко спал, ему было неинтересно, кто пришел. Сегодня был один единственный выходной, который он хотел провести в комнате, лежа в постели. Но этой мечте не суждено было сбыться. Единорог спал в обнимку со своей подругой.

Этот дуэт вернулся после инцидента изгнания Арона из Архивов. Это было глубоко ночью, Арон спал нежно, видя уже третий по счету сон, когда в окно влетела Сапфировая дракониха, а на спине её лежал обвязанный бинтами Даеан.

В первые несколько секунд пегас был в замешательстве, он так испугался внезапности произошедшего, что был готов начать драться. Но, включив масленую лампу и разглядев, кто сюда ворвался, успокоился. И после из замешательства и страха его одолели любопытство и беспокойство. Осмотрев, в первую очередь единорога, он убедился, что ему ничего не угрожает. Были видны множество обожженных участков. Но было заметно, что ожоги были вовремя ликвидированны. И поэтому можно было не беспокоиться о красоте единорога. Со временем, шерсть заново зарастет в этих местах и скроет шрамы.

После, он приступил к осмотрю драконихи. Из-за своей удачи и природного происхождения ей крупно повезло. Кроме мелкий ссадин и черных пятен в виде клякс словно кинули петарду, и она оставила после себя черно пятно. Она чувствовала себя измученной и уставшей. Словно целую неделю летала без отдыха, и при этом на её спине был груз в виде двух тонн камней.

Синий ящер устроился в своём гнезде. Сказав пару слов, не будить её течении ближайших четыре суток, она ушла в глубокий сон, свернувшись калачиком. И через день Даеан проснулся. Он ничего не рассказывал, просто поприветствовал и поблагодарил Арона за помощь. Арон не стал опрашивать его, что случилось. Приняв благодарность, они стали жить дальше как прежде, будто ничего и вовсе не происходило.

---

Стук в двери стал настойчивее и раздражительнее. Последний мощный удар просто вывел Фестрала из себя. Он швырнул с себя одеяло и, что есть мочи раскрыл дверь так, что та чуть с петель не вырвалась, издав пищащий скрип. Толком не выспавшись, сонный пегас зло посмотрел на гостя, который побеспокоил его. Перед ним стоял голубого цвета единорог, его черная челка, закрывавшая глаз, была мокрая. Он стоял, задыхаясь смотря на друга, весь потный и уставший.

Фестрал, увидев, в каком он состоянии, смягчился вышел из комнаты и закрыл дверь.

— Арон, сегодня утром я видел Софию… — отдышка парня стала раздражать пегаса, и он поставил перед ним копыто.

— Ванар, отдышись, успокойся, и давай по существу. — коротко и ясно сказал ему Арон.

Послушав пегаса, он стал делать упражнения, приводя дыхание в ровный ритм. Через несколько секунд единорог спокойно дышал.

— Арон, сегодня утром я видел Софию с Лурашом и его дружками. — сообщил он пегасу.

Арон резко помрачнел от услышанного, его брови сошлись вместе.

— Где ты их видел? — его голос стал словно гром, от которого Ванару стало немного не по себе.

Единорог сглотнул, ему показалось или по мерещилась, но левая повязка на глазу стала светиться. Он, заикаясь, ответил — За… пределами академии… В заброшенной таверне «Конские поводья» — заикаясь, ответил он, напуганный видом пегаса.

— Это все или есть ещё что-то, что ты не сказал мне? — не прекращал он буравить своим взглядом единорога.

— Да, есть, я заметил, что она была напугана. После они меня увидели, и я телепортировался в Академию. Прости, я… не смог бы ничего сделать против него. — виновато почувствовал себя единорог, прижал уши и отвел взгляд.

Завладевшая Ароном ярость затмила его рассудок, он не заметил, как его лучшему другу стало страшно. И он, выдохнув, пришел в себя откинув, ярость и гнев на задний план, давая место спокойствию и пониманию. Он положил копыто на плечо единорога.

— Прости, я не хотел. — уже нормальным и мягким голосом сказал Арон.

Ванар посмотрел на мальчика и был удивлен резким изменением пегаса. Но Фестрал, после паузы, продолжил.

— Но мне будет нужна твоя помощь, если ты говоришь, что он со своими дружками — я не справлюсь. И Сирона тоже нужно позвать.

Ванар, не долго думая, согласился:

— Сирона нету в Академии, он уехал к своей больной матушке.

Резко открылась дверь за Ароном, и оттуда показался белый единорог с улыбкой на лице.

— Идёте на Лураша? Я с вами, эта тварь ответит за то, что сотворил шесть месяцев назад. — простая улыбка сменилась на злорадную. — Сапфира, заканчивай спать, настало время наведаться к одному единорогу. — Дракониха приподняла голову и взглянула на своего единорога. Они молча простояли несколько секунд, после чего она почему-то фыркнула в сторону, недовольно раскрыла окно и вылетела.

— Что это с ней? — спросил Фестрал у единорога.

— Да не обращайте внимания, сейчас у неё началась линька. Она сбрасывает старую шкуру, и этот процесс не из приятных. Так что, от неё ждать помощи не придётся. – разочарованно сказал он.

— Спасибо, я буду у тебя в долгу.

— Да ладно, дай только раз задеть наглую морду аристократишки, и мы в расчете.

— Договорись. Ванар, веди.

И они втроем двинулись.

---

Они вышли за территорию Академии, теперь, когда они оказались за её чертой. Она больше не сможет защитить их от внешнего мира и самого города. Все, что произойдет в городе, или если они попадутся закону. Академия не несёт за них ответственность.

Жеребята понимали это, но спасение Софии и месть не могли их остановить. Арон должен был выяснить, что так напугало Софию, а Даеан отомстить. Это и двигало мальчиков вперёд.

Голубой единорог привел их в самую клоаку города, туда, где жили отбросы общества. Жеребята поглядывали по сторонам — тут они чувствовали опасность. Уже пройдя не мало единорог, указал на таверну. Это было здание прямоугольного типа, двухэтажное, сделанное из дерева и с черепичной крышей. Домик был в аварийном состоянии — выбитые окна, покрытые мхом и плесенью, а все доски покрыты гнилью и коррозией. И во всем этом хаусе кое-как висела вывеска «Конские поводья».

— Арон… ты уверен?.. — робко спросил единорог.

Арон нахмурился и посмотрел угрюмо на Ванара. В его взгляде было видно, что он не думал, что его друг спросит это.

— Да, уверен, если ты боишься, то можешь не идти, я не буду думать о тебе плохого. Это твое дело. Ты уже много сделал для меня, когда рассказал и привел сюда. Это неоценимая услуга. — закончив, он двинулся вперёд, а за ним и белый единорог. Ванар стоял на месте и наблюдал, как пегас уходил все дальше, оставляя его одного.

---

Подойдя поближе к зданию, Арон мельком заглянул в окно и увидел двух пегасов старше его на тройку лет. На них было надето подобия кожаных жилетов, рядом лежало по дубинке. Поняв, что они вооружены, а кроме них никого нет.

— Даеан, там два пегаса, и они вооружены дубинками. Софию я там не увидел, кажется, она на втором этаж… —, но его резко прервал единорог.

— Лети на второй этаж, а этих оставь на меня. Сверху перекрой им отход. Тогда они не смогут выбраться и придется пройти через меня. Но им будет стоить очень дорого. — разработал план действий единорог.

Арон, ничего не говоря, согласился с ним.

— Услышишь знак — начинай. — предупредил его Арон и обошел здания сзади, оставляя единорога у входа.

Осмотревшись по сторонам и обнаружив, что рядом никого нету, он снял с себя кулон полумесяца. Магия артефакта спала, давая напоказ перепончатые крылья. Арон, помахав ими несколько раз, бесшумно взлетел. Приблизившись к окну, он заглянул туда и увидел то, чего так боялся. Серебристо-серый единорог сидел на стуле и полировал свои копыта. А в конце комнаты, на кровати, закреплённая в цепях, лежала синевато-серая пегасочка. Если приглядеться, то можно было описать так.

Лежа на спине, её голова была опушена, а на теле имелись маленькие порезы. Мелкими капельками вытекала кровь. Грива из пепельного стала кроваво-красной. Арон разозлился, увидев это. Нет его захлестнула ярость. Он влетел в комнату, разбивая окно вдребезги. Оконная рама задевает единорога, тот, непонимающий, что происходит, получил рамой по плечу и, не удержавшись на табуретке, падает.

Фестрал подлетел к кобылке и приподнял её гриву. И из-за того, что он увидел его просто обхватил ужас. Кобылка была жестока избита, правый глаз распух, из носа текла кровь, на губах была высохшие и потрескавшиеся багрово-красные разводы. Кобылка тяжело дышала, он приподнял её за подбородок.

— Со... фия… — только и смог выдавить из себя Фестрал.

Кобылка услышала его и еле-еле смогла открыть практически здоровый глаз.

— Арон… беги… — прохрипела она, предупреждая его.

— София, все будет хорошо. Я сейчас тебя освобожу, и Арвэн тебя вылечит. — он отчаянно стал рвать цепи, но все было безуспешно.

— Никуда она не уйдет, и ты тоже. — словно змей сообщил ему из конца комнаты единорог. — Ты и она останетесь тут навсегда. — злорадно улыбнулся он.

Арон не слышал слов единорога, он все старался отодрать цепи. Но они как назло специально не поддавались, давая кобылке страдать.

— Потерпи ещё чуть-чуть, — успокаивал он кобылку, а получалось все наоборот — было больше похоже, что утешает он сам себя.

Пегаска снова повторила "Беги", и после потеряла сознание.

Резкий удар чем-то твердым пришелся по голове Фестрала. Он вылетел с кровати и ударился об стену. В глазах потемнело, кроме звука шагов он ничего больше не слышал. Они приближались к нему. Когда звук прекратился, он почувствовал невесомость. Снова резкий удар, но теперь всем телом о что-то твердое и шершавое.

— Ха-ха-ха-ха. Это тебе за унижения, это за мою честь, это за мое имя, это за мою семью, а особенно за то, что забрал себе мою рабыню, — каждое слово "за что-то" Фестрала били то о стены, то о пол, а вот последний удар был очень сильный, настолько, что вышиб у бедного Фестрала дыхание, и изо рта вышли капельки крови.

"Как больно, но это все ради неё" — думал про себя Фестрал.

Фестрал ничего не мог сделать против магии единорога. Ему было больно и душевно, и физически, его голова была забита только ей. Удары прекратились, и пегас открыл свой глаз, после чего увидел перед собой ухмылку Лураша. Он стоял перед ним весь взъерошенный, под глазами были мешки. Его глаза то и дело маячили в разные стороны, прямо как у психа.

"Он сошел с ума, это моя вина. Если бы я только мог изменить это..." — после слов что-то эхом стало раздаваться внутри мальчика.

— Значит, вот как ты выглядишь на самом деле. — он облизнул свою нижнею губу. — Урод, больше ничего не скажешь о тебе. Я все понять не мог — почему ты не летаешь. А тут вот что получается.

"Нет, это неправда" — мальчик зажмурился, и он вспомнил последние слова Элис: "Ты тот, кто есть, и этого не изменить". Это вернуло его обратно, он открыл глаз снова.

— Отпусти… Софию... возьми меня… она ни в чем не виновата… — тяжело сказал Фестрал.

— Нет, ты тоже будешь страдать… — он возбужденно дышал на Фестрала, его запах просто убивал. – Да, да, точно, ты увидишь собственным глазами, что я буду творить с ней. А начну я с её укромного местечка. — Он телекинезом подвесил пегаса, давая ему лицезреть всю комнату.

"О чем он, что он хочет с ней сделать?!" — эти мысли пробежали в голове, но сказать он ничего не смог.

В голове снова послышался этот шипящий голос, темный и шипящий, словно змея, ждавшая своего времени. "Ты бес-с-с-с-помощный, с-с-смотри, что он делает с-с-с-с ней. Ты позволишь ему с-с-с-сотворить это с-с-с-со своей любимой?" — спокойно шипя, говорила она с ним.

— Да, ты только моя маленькая рабыня, — Лураш подошел к кобылке, стал облизывать её с копыт до укромного места.

"Нет, нет, нет! Не трогай её!" — Арон стал отчаянно вырываться, пытался выйти из проклятой магии. На глаз начали надвигаться слезы. Его покрывало безумие и отчаяние. Но все было четно, выйти из неё мог только тот, кто умеет пользоваться магией. А фестрал не единорог, и вырваться ему не дано.

— Сейчас посмотрим, правду ли говорят в книгах. — Лураш возбужденно и часто дыша достиг её уха и, словно пчела, укусил её. Девочка запищала, придя в себя от боли.

— С-с-с-с-смотри, что он с-с-с-с ней делает, не дай этому с-с-с-снова с-с-с-с-случиться, — она не переставала отставать от него и продолжала его соблазнять. — Вспомни, как страдала Элис-с-с-с-с, если бы ты тогда воспользовался моей с-с-силой, то она была жива. И Эпплджек не ушла бы от тебя. — резкий хохот прервал её и Фестрал отвлёкся.

— Ха-ха-ха-ха-ха… смотрите, она проснулась. Этот процесс будет ещё слаще, если ты не будешь лежать без сознания, как кукла. — он взял её за подбородок и ткнул на Фестрала, в её глазах можно было прочитать "Прости, не смотри на меня". — Твой дружок тоже смотрит, не разочаруй его, моя рабыня. — он взял и жестко поцеловал её. Она мычала, сопротивлялась. Единорогу это не понравилось, и он, отпрянув, нанес жесткий удар.

Ока больше не могла ждать и пошла уже в открытую: "Ну же, хватит ждать! С-с-с-с-с-с-с…" — крикнула она резко, словно хлыст. И показала мальчику фрагмент — погибавшую Элис, и после вспышки вместо неё лежит синевато-серого цвета кобылка с пепельной гривой с аккуратной прической. Из левого глаза течет кровь. Арон трогает её, плачет, не верит этому, это все не по-настоящему. Но она резко открывает глаз, и темновато-зелёного цвета глаз с вертикальным зрачком хватает его.

Резкий удар раздался по комнате, и это было последняя капля. Арон увидел размах копыта и удар: "Нет!"— его повязка слетела с глаза. Темная магия обхватила тело Фестрала.

"Да, теперь ты мой" — щупальца схватили его душу и полностью поглотили, забрав в тёмную сферу.

Единорог заметил, что его магия пропала. Он повернул голову и увидел нечто. Темная сфера окутала Фестрала. Перепончатые крылья пегаса покрылись темным пламенем огня. Они словно огнем горели, само тело мальчика из серого стала черным. Его грива и хвост были в полосах двух цветов: первая полоса из цвета индиго стала белой, а вторая черной. И его грива с хвостом волшебным образом развеваются, словно на ветру. Шрам, оставшийся на левом глазе, ясно горел.

— Что с тобой… кто ты?.. — панически завопил единорог, испугавшись образа Фестрала.

Открылись оба вертикальных драконьих глаза. И эхом раздавшиеся голос придавил единорога.

— Я темная бездна, что поглотила множество миров. Я тьма, что поглощает свет. Я ЛАИТ!

Лураш запаниковал, он стал метать все, что есть в Фестрала. Но предметы просто не достигали его. Они сразу меняли радиус и летели в другую сторону, обтекая Фестрала.

— Не подходи… НЕТ!!! НЕТ!!! — кричал он что есть мочи, когда темный Фестрал оказался перед ним.

Его темновато-зелёные кристаллики глаз были словно живые. Он взглянул в глаза единорога, и тот, дрожа, как осиновый лист, не смог оторваться.

— Я заберу твою душу! — шепот отозвался в голове Лураша.

Глаза единорога начали закатываться назад, и он начал подыматься в воздух. Он почувствовал холод, который прошелся по всему телу. Он стало дрожать от страха. Из правого его глаза потекли маленькие капельки слез. "Кто он, что со мной происходит?! Мама, на помощь!" — Лураша постигла истинное отчаяние и страх смерти. Он впервые испытывает его на себе.

"Я не хочу умирать" — эти слова погрязли в его голове. И вдруг ответом стала ему темная словно смола, щупальцы которая схватила его мелкую ничтожную душу. Мальчик хотел закричать, но больше ничего не смог сделать.

Изо рта потекла маленькая струя слюны. Из единорога начало выходить что-то белое, словно светлячок.

Бумммм!!!

Словно белый туман как цунами ворвался в комнату. Фестрал резко изогнулся мостиком. Он начал задыхаться — не думал, что такое может произойти с ним. — А-А-А-А!.. — адский крик издал из него.

Бумммм!!!

Ещё одна волна, и крылья мальчика вернулись в прежнее состояния.

— Этого не может быть... — слова покрыли комнату, эхом ломая уцелевшую мебель.

Бумммм!!!

Тело из черного стало снова серым, мальчик хрипел от не выносимой боли. — Нет!!! — звериный крик раздался уже из уст Фестрала. Темные щупальца, державшие мертвой хваткой душу, стали словно клинки выходить из неё. Принося раны, которые душа не смогла бы залечить. Ока кричала, она не могла поверить, что это снова происходит с ней. "СНОВА ТЫ ВМЕШИВАЕШЬСЯ!!!" — темная волна выскочила из мальчика, чтобы покарать обидчика. Но она была сметена.

Бумммм!!!

Последняя волна смела всю черноту, словно мазут ауру, которая окутывала мальчика. Он словно перышко упал без чувств на пол. Душа его дрожала, ей было больно, она корчилась от нанесённых ран. Ей хотелось потухнуть и больше не знать боли, но мир оказался жестоким. Он просто так не отпускал её, давая следующую порцию боли. Разум решил избавить своего хозяина от такого потрясения и уволок его ко второй двери — забвению. Некоторые слишком глубокие раны не поддаются исцелению — во всяком случае, быстрому. Кроме того, воспоминания могут часто причинять боль, тут ничего не поделаешь. Как гласит пословица, время лечит все раны, но это ложь: время лечит только многие раны. А остальные прячутся за второй дверью. Фестрал погрузился в глубокий сон.

Ока почувствовала, что у неё остались крохи, и оставила после себя эхо, которое раздалось у мальчика в голове и в комнате.

— Это ещё не конец, мой темный сын.

Конец первой книги про Арона.

Акт 2. Глава 17 - Даеан - Моё первое знакомство с Академией

Город Сталлионград — самый большой промышленный город в Эквестрии. Город изобретений, металлургии, вагоностроения и т.п. Сюда сходятся множество земных пони, чтобы научиться чему-нибудь. Показать свои изобретения, получить спонсорство. Каждый день в нем что-то происходило. То алхимик напортачит в лаборатории, открывая новый элемент, из-за чего может взорваться его дом. Или маг, создав новое заклинания, помогающее в быту, может выйти из под контроля и принести множество неприятностей. Город, который может дать многое. Но знай, что и город не оставить тебя безнаказанным.

Знай, что этим городом управляет тот, у кого много денег и влияния. Если у тебя не будет ни того, ни другого, то он уничтожит тебя и морально, и физически. Город делился на высшие сословия, где жили богатые торговцы, аристократы, большинством единороги, и сами чиновники, отвечающие за определённые районы. И мусор, такие как бездомные жеребята, нищие калеки, которые попытались найти лучшую жизнь в стенах этого города. А получили наоборот, свой страшный кошмар, унижения и полное уничтожение личности, которая стала как порванная тряпка после мытья полов. Это ждало каждого, кто слаб духом и финансово недостаточен.

Даеан шел по пятам за тёмно-красным жеребцом. Он не отставал ни на метр. Он понимал, что потеряться в таком городе очень просто. Но красоты привлекали его внимание. Думаете, какие могут быть красоты этом городе. Дом как дом, но если всмотреться под другим углом, то можно заметить. Каждое здание индивидуально, где-то окна красиво нарисованные, у кого-то дверь, вырезанная из красного дерева с красивым рисунком в виде розы. А самое главное — это фонтаны города. Большие, громоздкие, из чистого адаманта изображали разных героев этой эпохи.

"Даеан, этот город великолепен, я не вижу края его. Он просто замечательный" — завороженно говорила дракониха по телепатии мальчику. Как маленькая девочка, получившая игрушку на свой день рождения.

Даеан улыбнулся и посмотрел на верх. "Будь начеку, мы пока не знаем, с чем столкнулись" — обеспокоено предупредил он свою подругу.

"Хорошо" — безмятежно ответила она.

Даеан, услышав ответ, снова уставился на единорога и ощутил, что тот ушел от него на приличное расстояние. Он перешел с пешего на галоп, но через несколько метров услышал странный звук, который привлек его внимание. Остановившись, он увидел темный проулок, где четверо жеребят избивали одного тускло-серого жеребёнка, у которого была черная повязка на глазу.

Единорог не смог смериться с несправедливостью, он хотел помочь ему, но его резко остановили.

— Это не твое дело, — каменный голос запомнился ему, и он понял, кто это говорит.

— Но это нечестно! — стал возражать единорог.

— Это жизнь, тут ничего не поделаешь. Выживают сильнейшие. — невозмутимо сказал он, магией подталкивая жеребёнка в другую сторону подальше от драки.

Даеан слышал кое-какие звуки, издаваемые оттуда.

— Укусил меня! — крикнул тот злобно. — Пика, ты убьешь его.

Единорог не смог смириться с этим, он увидел стражника и позвал его

— Стража, в том переулке драка.

Городской стражник нехотя встал со своего стула и лениво пошел в указанное место. Магия не прекращала толкать мальчика. Но, убедившись, что стражник вошел в переулок, мальчик не стал сопротивляться и побрел дальше.

Уже прошел час, как они шли, единорог уже устал ходить — он уже хотел присесть и отдохнуть. Но незнакомец ему этого не давал: он каждый раз магией подталкивал мальчика идти дальше. Вот уже через пол часа они вышли на просторную местность, где перед ними стояли красивые ворота, сделанные из железа. А впереди множество зданий, где располагалась Академия.

Даеан забеспокоился, он стал телепатически связываться с подругой.

"Сапфира, ты где?" — но ответа не последовало. Он не мог поверить, что она не отвечает ему. Он снова решился на второй заход. "Сапфира, ответь, где ты?" — и снова полная тишина.

Мальчик начал пятиться назад, но магия обволокла его. Он хотел сопротивляться, но резкий щелчок по шее, и его тело обмякло, словно игрушкой стало. Магия пропала — он её больше не ощущал.

— Не сопротивляйся, сам себе навредишь, — прозвучал голос за спиной незнакомца.

Если бы мог, Даеан не стал бы, потеряв связь со своей подругой, он стал корить себя. Как он мог попасться в такую ловушку!? Мальчик даже подозревал что-то, когда его магией подталкивали. А он, глупец, не обратил на это внимание. Отчаявшись, он сдался. Ему больше ничего не осталось, кроме как отдаться судьбе.

Прошло каких-то пять минут, и они оказалась внутри большого здания. Помещение было совершенно темным, за исключением широкого круга света, охватывавшего стол странных пони. Пройдя вперед, они встали на край светового круга и стали ждать. Девять пони неспешно закончили беседу и повернулись к ним.

Огромный стол в форме полумесяца был поднят на возвышение, так, что даже сидя пони смотрели на них сверху вниз. Выглядели они весьма серьезными — в возрасте от зрелости до седой старины.

Тёмно-красный единорог положил мальчика в центр круга. Даеан, подняв голову, разглядел всех присутствующих.

Первый был высокий бледный тощий жеребец без всякого выражения, волосы длинной выпрямленной черной гривой расходились в разные стороны, не трогая лицо. Коричневого цвета. Кьютимарка — много разных свитков. Пегас безразлично смотрел на него.

Второй — земной пони — тучный и лысоватый жеребец, бежевого цвета с жемчужного цвета гривой. Кьютимарка в виде меча и щита, соприкасающихся друг с другом. Коротко пострижен, как солдат под газон. Он посмотрел на мальчика недоверчиво.

Третий — единорог. Старичок в очках, похожий на доброго дедушку. Лысый с седой бородой бордового цвета. Кьютимарка — змея, обвивающая ножку чаши и склоняющая голову над ней самой. Единорог обеспокоенно смотрел на мальчика, как дедушка, если бы внук поранился.

Четвертый пегас. Был чисто выбрит и, казалось, состоял из одних суставов и костей. Его копыта пестрели пятнами полусотни различных цветов. Его грива с хвостом были черного цвета. Кьютимарка — четыре склянки разного цвета. Пегас осуждающе смотрел на единорога и посматривал на кобылку.

Пятым был единорог, светло-серого цвета, вокруг глаза, белое, словно круг родимое пятно. Несильно пожилой, с коротко стриженой гривой синего цвета. Кьютимарка — большая книга с разными рунами. Он неодобрительно смотрел на тёмно-красного единорога.

Шестой был земным пони. Крепкий большой жеребец, можно сказать, выше всех. С черной щетинистой бородой и плешиной на голове. На правой ноге родимое пятно серого цвета. Кьютимарка — часовые шестерёнки, соединённые между собой. Жеребец не стал смотреть на новоприбывших, а занимался своим делом.

Седьмой — единорог. Он выглядел как архетипический злой колдун, холодные темные глаза, худое лицо, короткая черная бородка с темно — синего цвета черной гривой и хвостом. Кьютимарка — два полумесяца, скрещенные между собой. Ему был очень интересен мальчик, и он пристально присматривался к нему.

Восьмой — земной пони. Кобылка белого цвета, вокруг одного глаза — черный круг, от которого расходятся в разные стороны шесть стрел. Также у нее была длинная рыжая грива. Кьютимарка — огненная стрела. Она злорадно посматривала на мальчика, и готова была его съесть глазами.

Девятый — опять же, земной пони. Жеребец младше остальных по меньшей мере на десяток лет. Чисто выбритый, с глубокими глазами, среднего роста и сложения. Лилового цвета с темно-серого цвета гривой. Кьютимарка — четыре элемента кружатся на месте. Этот беззаботно лежал на столе, по его виду можно было сказать, что ему скучно.

Десятый — пегас. Жеребец средних лет, не очень сильно стар, но по виду можно сказать, что пережил многое. Черного цвета, серая, не очень длинная грива. Кьютимарка — белое облако, пронзённое лучом света. Пегас удивленно наблюдал за всеми, кто чем занимается, но не обращал никакого внимания на жеребенка.

Ректор — светло-серый единорог — привстал и ударил копытом по столу.

— Что все это значит? — голос его был суров и жесток. Тёмно-красный жеребец вышел на середину круга.

— Ректор Леониус, сегодня у ворот города я встретил этого мальчика, с ним был дракон и это письмо. — он достал из сумки бумагу и передал магией ректору.

Ректор вырвал письмо так, как будто жеребец передавал его с помощью копыта. Разъярённый, он раскрыл его и начал читать. После минутной паузы письмо перешло в копыта темно — синему единорогу.

— Магистр магии Эмин Дуир, скажите, вы знаете такую личность, как Аргус? — он строго посмотрел на него.

Приняв письмо, магистр пробежался глазами и кивком подтвердил:

– Да, его помощь была неоценима для Академии. — спокойно ответил он, как будто так и должно быть.

— Если вам знаком он, так почему я не поднят в известность. В письме он просит убежище и защиту для его племянника. И ещё тут есть рекомендательное письмо, от вас с же. — напал он на магистра.

Единорог тяжело выдохнул:

— Ректор Леониус, два года назад у нас произошел инцидент с зеркалами в другие измерения. Одно из них было повреждено и чтобы восстановить его потребовалась уйма времени и единорогов.

— Погодите, вы хотите сказать про инцидент с тварями, которые чуть не вышли в город и с которым сражался и я, получив вот этот шрам. — перебил его земной пони, тучный и лысоватый, показав на шрам на плече.

— Именно этот. На чём я остановился? Ах да, этот единорог проходил мимо. Я в это время стоял у входа, пожертвовал собой, чтобы не пропустить. Одна из тварей застала меня врасплох, ей хватило бы одного удара, чтобы убить меня. Но Аргус вмешался, одним лишь лучом испепелил его и остальных. Я прежде не видывал такой магии. — единорог сделал глоток воды, горло пересохло от рассказа, а после он продолжил.

— Ну вот, после, когда он их всех испепелил, я поблагодарил его. Но он стоял на месте и смотрел куда-то вдаль и, ничего не говоря, двинулся к зданию, где было это зеркало. Я могу вам поклясться, он шел туда, зная дорогу. И даже догадался, в какую дверь надо войти. Мне стало интересно и, решившись не оставлять же его одного в Академии, я пошел за ним, — но его снова перебили.

— Погоди, он испепелил их? Как это возможно?! Только Аликорны владеют такой силой! — перебила кобылка, не веря ни слову магистра.

— Да, но он с другого континента. Там магия совсем другая. Мои слова может подтвердить магистр имен Иладин, — жеребец младше остальных скучающим видом поднял копыто, подтверждая слова Эмин Дуира.

Он благодарно кивнул за поддержку и продолжил.

— Оказавшись с ним в здании, он попросил всего лишь эссенцию синего кристалла и пергамент. Слава богине — это все было там. Отдав ему все, он нарисовал на бумаге странные символы на каком-то неизвестном мне языке. После нескольких секунд они начались светиться и, оторвавшись от пергамента, все слились с зеркалом. Таким образом, мы избежали вторжения этих тварей в наш мир. — закончил маг.

Но ректору этого было мало, и он ударил копытом по столу.

— Вы не сказали самого главного — откуда рекомендательное письмо и что за мальчик у нас тут? — уже выходил из себя ректор, пронзая злым взглядом магистра.

Магистр занервничал, сглотнув.

— Когда инцидент был разрешен, я дал ему рекомендательное письмо и пообещал, что если что-то случится, Академия его защитит. А этого жеребёнка я впервые вижу.

Мальчик наблюдал за разговором этих жеребцов, но его мысли были заняты только ей. "Сапфира, Сапфира, Сапфира…" — повторял он все чаще и чаще. Его рог начал давать проблески магии. Ошейник так раскалился, что начал обжигать шею единорога, но он терпел, ему нужно было всего на одну секунду послать маяк.

Бумм!!!

Двери зала с грохотом распахнулись, и кто стояла за ними полетела вперёд.

— Гууарррр!

Здания затряслось, могучий рык покрыл помещение, подготавливая магистров и ректора к бою. Но никого не было видно. Только белая дымка образовалось вокруг круга, где сидел мальчик.

— Что происходит, кто напал? — сказал кто-то из магистров.

Даеана резко кто-то подхватил и разрезал его ковы. Он почувствовал себя свободным и обрадовался так, будто был пять лет в заточении. И вдруг резкий голос пронзил голову мальчика. "Даеан, ты жив! Слава темному дракону. Нам нужно бежать, скоро эффект эликсира кончится," — поспешила дракониха, подталкивая единорога.

Но вдруг один из голосов магистров сказал:

— Арганес! — в помещении повисла тишина, слово эхом разнеслось по всему зданию. Секунда затишья — и подул сильный ветер, сметая белую пелену в помещении, демонстрируя круг, на котором уже освободившиеся единорог взбирался на что-то невидимое.

Ректор Леониус без какого-либо усилия снимает чары с невидимого существа. Вокруг драконихи образовался маленький вихрь, который смел с неё чары, и она показалась перед всеми во всей свой красе.

Дракониха была чуть больше жеребенка в длину, но в ней уже чувствовались достоинство и благородство. Чешуя её отливала глубокой синевой благородного сапфира. Дракониха расправила крылья, чтобы скрыть под Даеана. Очертания её тела становились несколько угловатыми. Крылья были в несколько раз длиннее туловища, и на конце каждого виднелись тонкие костистые пальчики, издали напоминавшие страшные растопыренные когти. Голова дракона была почти правильной треугольной формы. Она оскалилась, демонстрируя свои белые и острые, словно бритва, зубы.

— Не подходите, или я вас всех убью! — она угрожающе смотрела на них, не давая никому приблизиться.

Ректор спрыгнул с трибуны и мягко приземлился. Он невозмутимо посмотрел на них.

— Ну давай, попробуй.

Дракониха оглянулась и посмотрела на своего друга. "Даеан, что будем делать? Я никогда не видела в одном существе столько магической силы. Мне одной с ним не справиться." — отчаянно сказала она.

Мальчик стал прицениваться — каковы их шансы на то, чтобы выйти из этой передряги. И оценка его оказалась плачевной, против него у них нет ни шанса. Но сдаться без боя он не мог. Однажды, на одной из тренировки дядя ему поведал: ,Не сила делает сильного, а его хитрость и разум. Оцени врага, найди его слабое место, измотай его, а после нанеси удар. Только так возможно победить сильного врага."

Этот урок засел у мальчика в голове навечно. У него появился план. "Сапфира, у меня есть идея, слушай…"

Леониус стоял и наблюдал за ними. Все их попытки сбежать тщетны, а сделать что-либо — увенчаются провалом. Так подумал он, но, увидев взгляд мальчика, у которого появилась уверенность, он улыбнулся. Ему стало интересно, что же задумал этот дуэт.

— Ну, покажите, на что способны. — с азартом сказал ректор, наблюдая за действием дуэта.

Дракониха взлетела вверх, оставляя мальчика одного. Единорог решил следить за ней, ведь, как он предполагал, от маленького жеребёнка ждать какого-либо опасности не стоит. Но это было роковой ошибкой.

Сапфира выстрелила огненным шаром по единорогу, привлекая к себе его внимание. Ему достаточно было всего лишь поставить вокруг себя барьер, который и поглотил урон. Он разочарованно посмотрел на неё, но ждал что-то другое. И, к своему счастью, он заметил, что жеребёнка не было. Заподозрив неладное, он окутал себя сферой.

Рептилия, парившая над потолком, набирала воздух в свои могучие легкие. Ректор Леониус потерял интерес к дракону, его интересовало лишь местонахождение мальчика. Если он сбежал, то как, или если где-то скрывается, то где? Вопросы начали заполнять его голову. И этого хватило для плана мальчика.

Ящер выплеснула большой белый комок дыма, который покрыл помещение. Не видящий даже собственного носа ректор улыбнулся. Ему стало интересно, заиграли струнки прошлой жизни. И он не прогадал. Почувствовав ауру магии сверху, его взгляд устремился туда.

— Огненный шар! — крикнул жеребёнок, выпуская из рога размером с футбольный мяч сферу.

Как только сфера достигла дыма, она резко вспыхнула, поглощая весь дым в один комок пламени. Ректор усилил свой щит, при этом поставив ещё несколько для защиты магистров и здания. Резко пламя начало собираться в вихрь, создавая вокруг ректора воронку, а его верхушка начала сужаться, образуя маленькое горлышко, и создалось ощущение, что пламя как будто кто-то собирает. Это насторожило его, посмотрев вверх он убедился в этом. Единорог держал перед собой меч, и пламя концентрировалась вокруг лезвия. Увидев такую мощь, ректор засиял другими красками. Как игрок в покер, который поставил все на кон. И после открытия первых двух карт ему не повезло, а тут выпала та, которую он хотел увидеть.

— Сапфира, вместе! — прокричал мальчик, и они как огненная стрела полетели вниз. Огонь все это время собирался на кончике лезвия, пока не закончился в помещении, а мальчика и драконихи и вовсе не было видно — пламя закрыло их.

Единорога покрыла безумное счастье. Вместо того, чтобы телепортироваться или уйти от удара, рекрут решил встретить его. Он не стал окружать себя сферой, а просто сделал полукруг, после поставил перед ним ещё один и так шесть раз. Этот процесс занял всего мгновение. И вот момент, которого он так ждал — все его внимание ушло на удар.

Буммм!!!

Здание затряслось, огненная волна разошлась в разные стороны. Пелена пламени, скрывавшая единорога и дракона спала. И осталось только на клинке, который пробил четыре из шести пластин, оставив на пятой трещину. От такого удара ректора пошатнуло назад, но он устоял. И каково было его удивление, когда он увидел единорога, вонзающего меч в пятую пластину. Не успев среагировать, дракониха уже оказалась сзади. Она хотела вцепиться рекруту в горло — оставались какие-то жалкие секунды. Но мощный удар магии оттолкнула её в сторону, не давая сделать желаемого.

Мощный выброс магии, вырвавшейся из единорога, смел всех к стенке.

— Неееееееееетт! — прокричал грозно он. Резко исчезнув, Леониус оказался перед тёмно-красным жеребцом с темной фиолетовой гривой. — Как ты посмел вмешаться… — Магией подхватив единорога, он припечатал его к стенке с такой силой, что камни деформировались, образуя силуэт жеребца.

— Прости... те...

— Аааааа… — он бросил единорога в другую сторону. Темно-красный единорог прокатился по полу. Злой и нервный, он вышел из зала магистров, оставив помещение в полной тишине.

Магистр Эмин Дуир телепортировался перед мальчиком. Даеан от такого удара об стену долго приходил в себя. И когда уже мог видеть нормально, перед ним появился единорог. Он махнул перед ним копытом, и мальчик погрузился в глубокий сон. Сапфира увидела все это и решила защитить его, но ей помешал прыгнувший на неё и прижавший к земле тучный и лысоватый жеребец.

— Отпустите нас, мы ничего вам не сделали! — отчаянно пыталась вырваться она, но сильный жеребец прижал её так, что она не могла пошевелиться. Вскоре подлетел пегас и поставил перед носом драконихи странный порошок, и она по инерции вдохнула его, потеряв сознания.

---

Вы хоть раз испытывали похмелья после вечеринки? Если да, то вы должны понять Сапфиру и то, в каком она состоянии оказалась. А бедный всадник!.. Голова его гудела и болела, словно по нему пробежался табун бизонов. Он даже не думал, что такое может с ним приключиться. Чтобы проснуться и посмотреть, где он оказался, ему пришлось потратить полчаса.

Осмотреться по сторонам ему было трудно, голова кружилась и его подташнивало. Не решившись делать первые шаги, он снова лег на кровать. Первое, что он подумал было короткое "Где я?", и ответом стал ноющий голос, издаваемый с боку от мальчика: "Моя голова..."

Услышав знакомый голос, жеребёнок оживился.

— Слава звезде, ты жива! — радостно, но натужно сказал он. Даже смог привстать, чтобы не усомниться в этом.

Сапфира с прищуром болталась в разные стороны. Она решила не отлёживаться, а встала с кровати. Единорогу стало жалко её, он не знал, как облегчить страдания своей подруги. Но резкий щелчок двери насторожил его. Дверь открылась нараспашку, внутрь вошел темно — синий, с черной гривой, худой мордой и холодным темным взглядом, единорог.

— Добрый день, мои юные дарования. — поприветствовал их он, улыбнувшись. Улыбка на его мордочке казалось натянутой. Она показалось не доброй, а наоборот, нагнетающей.

Дракониха как-то смогла взять себя в лапы, закрыла собой мальчика, подойдя к нему.

— Я больше не попадусь на это. — она с презрением посмотрела на него.

Даеан тоже не стал стоять в сторонке, он уже решил встать, чтобы дать отпор, но ноги подвели его. Встав на пол, ноги подкосились, бросая тело хозяина вниз. Сапфира заметила это и подставила ему свою шею. Ухватившись, он не упал, но держаться ему приходилось — ноги отказывались ходить.

Увидев такую сценку, жеребец хотел подойди к ним, чтобы помочь, но ящер пресекла, это издав пронзительное рычание. Худощавый единорог сделал шаг назад.

— Прошу вас, успокойтесь, вам ничего больше не угрожает, — стал успокаивать их колдун.

Но Сапфира была другого мнения.

— Вы лжёте, не знаю, почему. Я чувствую, что вы говорите правду, но на деле получается другое. Мы не можем больше вам доверять. — она растерянно посмотрела на Даеана. Ему становилось все хуже, он стал закрывать глаза. Он вот-вот может снова потерять сознание. И ей тоже не становилось лучше, её уже стало мутить и клонить в сон.

Магистр, заметив, что дракониха отвлеклась на своего друга, без промедления начал действовать. Первым его шагом стал раскрывшийся мешочек с синим порошком, кинутый на дракона, запах от которого окутал её. Она, не поняв, что происходит, вдохнула, ничего не подозревая. Зажмурившись, она стала откашливаться и пытаться извлечь из своего организма эту отраву. Пока Сапфира занималась собой, магистр без труда получил доступ к единорогу, который уже валялся на полу.

Осмотрев его, колдун сосредоточил на своем роге маленький светлячок, при этом что-то бубня под нос. Он увеличивался и увеличивался, пока не достиг размеров глобуса. После Эмин Дуир возложил эту сферу на тело мальчика. Маленькая вспышка, и паренёк резко глотает воздух, словно оказался под водой и не мог выбраться, пока не нашел воздушный карман, который его спас.

Сапфира почувствовала себя лучше. Не обращая на это внимание, она рывком оказалась рядом с колдуном. Ударив его плечом, он отлетел от мальчика, уступив место ей. Единорог приложился к стене, но удар был слабый даже для маленького дракона.

— Что ты сотворил?! Если сейчас же не скажешь, то я перегрузу тебе глотку! — ненависть залила дракона, она оскаленно смотрела на него, словно хищник на жертву. Единорог стал опасливо смотреть на неё — он понимал, что сейчас перед ним бомба замедленного действия. Неверный ответ или шаг может спровоцировать её, и тут не обойдётся одними лишь синяками.

Но положение спас неожиданный ответ мальчика:

— Успокойся, он нам помог. — спокойно приложив копыто на голову подруге, он перевел её внимание на себя.

— О чем ты говоришь? Он собирался нас убить! Кинул в меня порошок, а тебя подверг магии! — не угомонилась, она продолжая сжить взглядом старого единорога.

— САПФИРА! — грозно выкрикнул мальчик, приводя её в чувства. И это сработало. Её так удивил выкрик, что она потеряла всякий интерес к магу. Теперь злой рок упал на Даеана. Он был готов к этому. Выдохнув, он приступил.

— Возьми себя в лапы… — его нагло перебила она.

— Какое спокойствие, какое взять в лапы?! Он собирал… — неожиданный выкрик в её сторону.

— Хватит! — мальчик уже был вне себя от злости. Он строго смотрел на неё, в глазах пылал огонь, который мог уже выйти наружу. Она, увидев, что навлекла на себя бурю, которую не сможет удержать, решила промолчать.

Даеан убедился, что дракониха замолчала и больше не будет его перебивать, и продолжил.

— Если бы они хотели нас убить или избавиться, нас давно бы здесь не было, и мы с тобой бы так просто не разговаривали. Смекаешь, о чем я? — продержал паузу, давая ей проживать полученную информацию. — Ты заметила, что мы больше не чувствуем боль и слабость? Зачем им нас лечить?

Ей стало как-то неловко. Она осмотрелась по сторонам, и поняла, что голова больше не кружится, больше ничего не плывет. Тошнота пропала, видит ясно и четко — даже лучше, чем прежде.

— Ты прав… Прости, я не знаю, что на меня нашло. — виновато сказала, опустив голову.

Даеан улыбнулся и обнял подругу.

— Я все понимаю, ты пыталась меня защитить. Спасибо. — поблагодарил он её с улыбкой.

Магистр, откашлявшись, привлек к своей персоне внимание. Дуэт одновременно среагировал и уставился на него. Жеребец спокойно подправил свою мантию.

— Простите, что я вас отвлекаю, но я пришел сюда не просто вас вылечить, а рассказать, что произошло четыре дня назад. — они переглянулись друг на друга, и вопросительно уставились на магистра.

— Как четыре? — одновременно удивленно спросили они, не веря ему.

— Простите, это была вынужденная мера. Все пошло не так, как было задумано. Ректор увлекся вашей проверкой, вот к чему она привела. Если бы не вмешательство мастера Эрика, то все могло бы кончиться печально.

— Какая проверка? Какое вмешательство? Что тут вообще происходит?! — возмутился единорог, строго посмотрев на магистра.

— Прошу вас, успокойтесь. Я сейчас вам все, по порядку, объясню. — сделав паузу, он продолжил. — Сейчас вы находитесь в Академии, где обучаются, как бы сказать... О, не такие, как остальные пони.

— И чем они отличаются от остальных? — перебила его наглая ящерица.

— Кхм. А тем, мое юное дарование. Показав свою силу, к примеру. Что вы сотворили, собрав огонь у меча, выходит за все рамки системы простых жителей. Для них это чуждо, и считается проклятием или уродством — как вам будет удобнее.

— Но это неправильно! Кто мог допустить такую дискриминацию?!

— Все очень просто — те, у кого больше власти и денег, тот и диктует правила, что хорошо, а что плохо. Даже принцесса пыталась бороться с этим, но все безуспешно. Она смогла создать только Академию, за стенами которой вы, одарённые самой магией, можете обучаться, жить нормально жизнью не опасаясь, что кто-то может вас убить. Или ещё хуже — заставить стать рабом и воспользоваться вами как оружием. А так же, для отвода глаз, было принято решение брать учеников со стороны — тех, у кого были хотя бы задатки магии, полета, силы, алхимии, медицины и т.п.

Магистр хотел продолжить, но его сбили с мысли. Сухой и спокойный голос.

— Что была за проверка? Почему какой-то мастер вмешался?

— Каждый, кто входит, за стены Академии подвергается испытанию. Один из магистров проверяет его. И когда испытуемый показывает себя, ректор проводит голосование. Но то, что случилось четыре дня назад нельзя назвать испытанием. — он потер свой лоб из-за того, что все пошло не по плану и это его расстроило. — Все вышло из под контроля. Если бы не выходка вашей спутницы, все прошло бы тихо и спокойно. Но когда она. — указал на неё. — Появилась в указанном месте, мы поняли, что тут есть что-то неладное. Нам пришлось применить силу против вас, Даеан. Наша первостепенная задача — защита учащихся Академии. Мы не знали, что можно от вас ожидать, и нам пришлом применить силу. — он горько выдохнул. — Но когда я получил письмо, то был удивлен. Я старался понять, откуда вы его получили. И вспомнил про него.

— Аргус, — печально произнёс жеребёнок его имя, прижав ушки и опустив голову.

Маг увидел мальчика и все понял по его виду

— Соболезную. Вы можете рассказать, что произошло?

Он покачал головой:

– Нет, это уже в прошлом. Я не хочу трогать ещё не зажившую рану.

— Я вас понимаю, если вам понадобиться выговориться, приходите ко мне. Я вас угощу зебрийским чаем.

Сапфира обняла всадника, ему стало легче.

— Спасибо. Я обдумаю ваше предложение. Но, прошу вас, продолжайте.

— Хорошо. После того, как все пошло не по плану, появилась ваша подруга, и это смело все наши сомнения о вас. Но было очень поздно, Леониус был уже не в себе. Он в первые за всю жизнь в Академии вышел сам на испытания. Я хочу сказать вам, вы его очень сильно удивили. Не многие смогли продержаться в поединке с ним. Он так увлекся, что посчитал вас соперниками. И был готов драться в полную силу, если бы тогда не вмешался мастер Эрик, ты бы, милочка, была уже мертва.

— Не может того быть! Я все просчитала, он бы не успел ничего сделать! — начала доказывать она ему.

— Ты в этом уверена? Вспомни ту волну, которая всех отбросила в стороны. Или тот момент, когда он швырял как марионетку Эрика. Ты должна была почувствовать, я знаю, есть такая способность у драконов. Перед тем, как драться с кем-либо, вы чувствуете силу оппонента и его способности. Я вполне уверен, что ты знала, что ничего не выйдет, но решила попытать удачу. И, как видишь, она спасла тебя.

Дракониха ничего не смогла ответить — просто фыркнула и развернулась спиной к колдуну. Даеан не стал трогать её. Он не обратил внимания на обиженную подругу и продолжил слушать магистра.

— Мы были в ужасе, увидев Леониуса в ярости. Последний раз в таком состоянии он вызвал на дуэль принцессу Селестию... Но не об этом сейчас, злым и раздражённым он направился в свои покои, оставляя вас. Мы не знали, что предпринять в таком случае. Верным решением было усыпить вас до полного разбирательства. Вот и все. — закончил маг.

Закончив рассказ, мальчик затих на несколько секунд, закрыв глаза. Жеребец, наблюдая за ним, тихо сидел, не произнося ни слова. Он понимал, что мальчику нужно время на осмысление услышанного. И вдруг тишину разорвал его голос.

— Что теперь совет магистров решит делать с нами?

— Это хороший вопрос. Но на него вам ответит сам ректор. Пойдемте, я вас к нему провожу. — Встав с кровати, он открыл дверь и приглашающим жестом позвал их за собой.

---

Они втроём вошли в зал совета магистров. Ничего не изменилось — все тот же огромный стол в форме полумесяца. На нем возвышались магистры и наблюдали за всем. Если не считать того, что на кругу, куда приглашают, остались следы. Казалось, что тут кто-то пробуксовывал на месте и плавно ушел, заметая после себя следы.

Все девять магистров смотрела на новоприбывших. Там не хватало того колдуна, и целая коллекция была бы собрана, но он был внизу, вместе с ними. Ректор без всякой церемонии взял слово.

— Добрый день, я хотел бы сначала представиться. Меня зовут Леониус. Как вы могли слышать раньше, я ректор этой Академии. Приношу свои извинения за тот инцидент четырехдневной давности.

Даеан вышел вперёд.

— Я тоже приношу извинения за поступок моей подруги. Если бы она выполнила указания, мы мог ли бы избежать той ситуации.

Услышав такое, начались перешёптывания. Кто-то косо посматривал на жеребёнка, кто-то улыбнулся, одобряя его поступок. Остальные так и шептались. Только ректор молча и неподвижно сидел, и ровно через пять секунд засмеялся во весь голос. Все замолчали и уставились на Леониуса.

— Ха-ха-ха. Ну ты и повеселил, меня парень. Ладно, перейдем к делу. Ты знаешь, зачем ты тут? — спросил его единорог, ставя копыта на стол и облокачиваясь на них.

— Нет, но дядя говорил, что нас встретит его знакомый и поможет.

— Да, это правда, но магистр магии Эмин Дуир не смог прийти на встречу. Вместо него мы послали мастера Эрика, который должен был встретить Аргуса и спровадить его к нам. Но вместо него пришел ты и дракон. Из-за этого и начался весь этот сыр-бор.

— И это проверка тоже входила туда? —

— Нет, это была моя инициатива. Сначала я хотел вас припугнуть, но после вы разошлись, и заставили воспринимать вас всерьёз. Если бы не вмешательство мастера… Ладно, не будет об этом. Я хочу предложить вам вступить в Академию и учиться в ней. Получить те знания, которые недоступны другим.

Жеребёнок молча смотрел в глаза могучего мага. Убедившись, что он не врет, и тут нету никакого подвоха, он согласился.

— Я согласен.

— Очень хорошо, я теперь перейдем ко второй повестке. Дракон. Скажи, она разумна, или просто выполняет твои приказы?

Сапфира не смогла выдержать такой наглости, вышла вперед, оставляя позади друга.

— Я разумнее тебя и всех тут взятых. Меня ещё никто так не оскорблял. И я не выполняю не чьи приказы, он мой всадник. Мы решаем что делать вместе.

— Тогда ясно, почему это произошло. Я ставлю условия — дракон может остаться с тобой, но ей запрещается покидать территорию Академии. Если такое случиться, нам придется её запереть в темной пещере, откуда нет выхода. Что скажешь?

Мальчик и дракон взглянули друг на друга. Молча таращились, не произносили не звука. Магистры посчитали, что с ними что-то случилось, но они не знали, что сейчас у этой двоицы идет жесткая телепатическая война.

"Ты что, с ума сошел?! Доверять этим незнакомцам?! После того, что они сотворили с тобой и со мной?! Я не буду!" — громко и возмущенно высказалась она.

"Только выслушай меня, пожалуйста. Пойми, теперь у нас нету другого выбора. Дома больше нет, дяди Сэта и Джеймса больше нету. Аргус погиб, спасая нас. Больше нам некуда податься. Кроме как Академии я больше не вижу перспектив. Либо мы сгнием в городе, скрываясь и выживая, или в лесу — в первую же зиму кто-то из нас умрет от какой-нибудь болезни." — четко и громко объяснил он свою позицию и указав, в каком они сейчас положении.

Но ей эти аргументы показались слабыми.

"Я понимаю. Но дом у нас все-таки есть. Пещера в лесу, или ты про него не забыл? Там мы сможем переждать какое-то время, а после отправиться в путь. Что касается болезни... Мы — драконы — не болеем, а тебя я выхожу."

"Не выйдет. К пещере мы больше не вернемся. Вспомни того убийцу — он знал где мы выйдем, наверняка он знает, где и сама пещера. Прости, но я не хочу потерять и тебя тоже. Согласись, чтобы победить его, Аргусу пришлось использовать запретную магию. А что мы сможем предоставить против него? Молчишь. Нам нужно принять их условия. Они смогут дать нам силу, которая уничтожит убийцу дяди." — закончил он, дав очень убедительный повод задуматься ей.

Молчание длилось всего несколько секунд и, не найдя, что ответить, дракониха сдалась, соглашаясь с другом.

"Хорошо, ты прав. Тогда только с одним условием. Я буду жить с тобой, и чтобы нас не разлучали."

"Согласен с тобой. Я не оставлю тебя одну, обещаю."

После долгого разговора, Сапфира пронзительно посмотрела на ректора. Он никак не отреагировал, только продолжил невозмутимо ждать ответа.

— Мы согласны, но Сапфира будет жить со мной. Я всадник, и не могу отлучаться от своего дракона на очень долгое время.

Ректор принял задумчивый вид, а на его лбу появились морщинки. После недолгого раздумья, он выдал:

— Твой дракон может остаться с тобой. Как было сказано раньше, покидать пределы Академии ей категорически запрещается. Но, с моего разрешения, я буду позволять ей вылетать за пределы города и дальше. Что касается жилья, вы будете проживать бесплатно в гнездах за счет казны Академии. И курировать вас будет Магистр магии Эмин Дуир. Теперь он будет нести ответственность за вас двоих. На этом собрание закрыто. — Ударив копытом по столу, он вышел из здания первый, а после за ним посеменили все остальные, поглядывая за их коллегой. Некоторым было жаль его, другие, наоборот, поздравляли, а двое посмеялись над ним.

Эмин Дуир стоял в оцепенении, он не мог поверить своим ушам. Ожидать такой подлянки от ректора он не мог. Он тяжко выдохнул и посмотрел на молодежь.

— Ну, что, поздравляю вас со вступлением в Академию. — с натянутой улыбкой поздравил он своих, можно сказать, родных детей.

Акт 2. Глава 18 - Первый день или знакомства с горгоной

Первые лучи солнца ударили по стенам каменного колокола. Огромная часовая башня стоит в центре всей Академии. В высоту она достигает ста метров. Кирпичная башня, увенчанная шпилем и облицованная цветным известняком, установлена на пятнадцатиметровом бетонном фундаменте. Циферблат собран из трех ста двенадцати кусков стеклянного опала, заключённого в семиметровые стальные рамки, с позолоченными краями. Часовые стрелки длиной в три метра отлиты из чугуна, а минутные — из меди. Внутри башни, ниже часовой комнаты, разместился трёхкилограммовый маятник и механизм весом в пять тонн.

Это гордость Академии. Звон башни окутывает весь не объёмный город, даря звуки нового дня и спокойствия. Раньше часы использовали как сторожевую башню, но, после несколько веков войн и освобождения, его отдали под Академию, и каждый день звон колокола напоминал о свободе и благосостояния города.

Даеан уже расположился в своей новой комнате, настроившись на новый день и приключения. Звон разбудил мальчика. Он тяжело встал с постели, не удовлетворившись тремя часами сна, которые выделялись всем учащимся. Лениво, но постепенно, он приходил в себя, наблюдая за сном подруги. Даеан решил разбудить её, чтобы жизнь сахаром не казалась, но его опередил стук двери. Сапфира заёрзала в кровати. Колокол ей никак не мешал, но монотонный стук раздражал слух. И, не выдержав, подруга проснулась.

Всадник поглядел на неё с улыбкой. Теперь его не будет ждать расправа. Он подошел и открыл дверь, увидев его возраста земнопони, с очень темной гривой цвета хаки и темной желто-коричневой шкуркой. Глаза его были цвета синего-синего инея.

Он посмотрел на единорога, прищурившись, как будто прикладывая. Решив сомнения, земнопони начал говорить:

— Доброе утро, меня зовут Тайм Тёрнер, но ты можешь называть меня Хувз. Сегодня я буду твоим гидом. Я покажу и расскажу все, что тебе нужно знать. Давай собирайся и пошли, у нас мало времени, нужно успеть на завтрак, – поторапливал он единорога, при этом не упустив шанса осмотреть комнату. Его внимание привлекла дракониха, которая недовольно смотрела на земнопони. Увидев её, он онемел замертво.

— Погоди, погоди. Не спеши, я ещё не до конца пришел в себя. Кто прислал тебя? Куда поведёшь? Аууу… Что с тобой, – помахал перед глазами копытом. Но он никак не реагировал. Даеан проследил за его взглядом и понял, куда он уставился. Резко вышел из комнаты и закрыл дверь.

Хувз проморгался, покрутил головой, не веря своим глазам.

– Что дракон делает у тебя в комнате? Я должен сообщить срочно магистру, – запаниковав он, развернулся к выходу. Но его схватили за копыто.

— Постой, не нужно никому говорить. Магистры уже знают об этом. И она не опасна. Лучше ответь на мои вопросы. Кто послал и куда идем?

Он снова стал с прищуром смотреть на него, но через секунду выдохнул.

– Я тебе верю. Послал меня магистр артефакции Кирдан по просьбе Эмин Дуира. А отправимся сначала в картотеку, где ты выберешь занятия, на которые будешь ходить. А дальше я буду сопровождать на каждом занятии. Это только на сегодня, в последующие дни тебе придётся самим.

Единорог подумал над словами ровесника.

– Понятно, тогда подожди одну минуту, – он вошел в комнату, предварительно закрыл дверь.

— Что этот мальчишка хотел? – не довольно задала вопрос дракониха.

— Его прислал к нам наш куратор. И не показывай из себя недовольную девочку. Сама понимаешь, теперь нам труднее станет. Так что нужно привыкнуть и смириться с этим.

Она фыркнула, отводя взгляд в сторону.

– Я не смогу привыкнуть к такому. Прожив на свободе, а после оказаться в клетке. Прости, мне нужно побыть одной.

Всадник все понимал, ничего не говоря, взял свой лук вышел из комнаты. Хувз так и сидел на месте, ерзая. Он не мог сидеть, его дергало куда-то вперёд на что-то новое. Так и сейчас было, он смотрел всё время по сторонам. Как только увидел всадника, схватил того за копыто. Быстрым шагом повел его в столовую, не обращая ни на кого внимания, на его протесты и замечания.

Столовая оказалась полупустой, уже половина общежития поела, и ушло готовиться к своим занятиям. Хувз, осмотревшись по сторонам, нашел самое подходящее место для ухода. Направился на раздачу, там он пропустил вперёд единорога.

— Давай выбирай что хочешь, сегодня за счет магистра, — он достал записку, передал кобылки. Она посмотрела его, попробовала на зуб, посветила над светом. И убедившись, что все в норме, предложила всаднику самое дорогое.

Даеан посмотрел на цены блюд. Кусочек кремового торта с взбитыми сливками и с вишенкой на ней выходила за тысячу бит. Увидев такую кучу и дорогую еду, всадник опешил. А кобылка только ласкова улыбнулась.

— Бери, все будет хорошо, не каждый день тебя угощают за счет магистра. Когда ты ещё сможешь попробовать такую красоту, – уговаривал она, подталкивая доску с угощениями.

Блондин помялся несколько секунд и после, сдавшись, взял магией доску. Поднять естественным путем у него бы не получилось. Еды было столько что, положил ещё чего-либо, то доска бы просто непроста бы сломалась. Усевшись за стол, они приступили к трапезе.

— Хувз, я так не успел представиться, Даеан, – протянул копыто. Тот пожал копыто.

— Приятно, но нам нужно поторапливаться. Если не успеем, то картотека закроется и нам придётся ждать, пока не кончиться первое занятие, – предупредил он своего собеседника. Уже доедая свой завтрак. А сам всадник только доедал первое блюда из той кучи, которое оставалось на доске.

— Зачем столько много положили, я просто физически не смогу это всё съесть, – пожаловался единорог, запихивая в себя еду. Но у коричневого земнопони было другое мнение.

Он не стал что-либо спрашивать, а сам принялся в себя впихивать его еду. И через пять минут доска опустела, у обоих выпирали набитые животы. Но даже такое не помешало Хувзу бодрячком выбежать из столовой. Но для всадника это было проблематично, с полным животом он медленно передвигал ногами. Но резкий пенок со стороны его компаньона предал ему скорости.

---

Спустившись вниз, их встретил добренький старичок с очками.

– О, кого я вижу, это наш юный доктор Хувз. Как у тебя дела?

— Добрый день, все хорошо. Вы простите, но у нас мало. Скажите, вам пришло дело единорога Даеана? – торопливо спросил, поглядывая на настенные деревянные часы с кукушкой.

Старичок досадно выдохнул, покачивая головой.

– Эх, молодёжь, всё куда-то спешит. Нет времени поговорить со старым стариком, – он начал искать карточку в куче бумаги. И через секунду найдя её, вручил всаднику.

Он принял его, раскрыв, начал изучать. К нему присоединился Хувз и стал объяснять где, что и куда надо ставить. После объяснения единорог выбрал первым предметом занятия ловкости, потом магия, а напоследок силу. Он не сомневался в своих умениях стрелять из лука, а знания магии, что так вбивал ему в голову дядя, дали свои плоды. Но так как в полетах и в алхимиях он ничего не смылил, он сразу выкинул. Медицину и именования он оставил на потом. А вот сила его больше заинтересовала.

Закончив, он отдал старичку свою карточку.

– Скажите, а как к вам можно обращаться, – поинтересовался всадник. К своему удивлению его компаньон ударил себя по лбу копытом. А старичок улыбнулся.

— Зовут меня Дарвиан Ренат. Но другие просто говорят дедушка Нар, – с улыбкой ответил интересующегося мальчика.

— Дедушка Нар, а давно вы тут?

— Ну, как уже полжизни провел тут, работая в картотеке. А что, хочешь что-то узнать?

— Да, расскажите мне про магистров. Меня интересуют те, которые ведут ловкость, магию, силу, – сказав такой порядок, старик голубого цвета с белой бородой и гривой, удивленно посмотрел на него.

— Постой, ты уверен в своем решении? Редко кто выбирает такую комбинацию занятий.

Даже Хувз был удивлен этому и согласился со стариком.

– Лучше поменяй расписания, я сам сглупил, что не предупредил.

— Но почему, что тут такого?

Старичок подправил свои очки.

– К первому ты пойдешь к магистру Таонна. Она самый жестокий преподаватель, будь с ней на чеку. После магистр магии Эмин Дуир, когда заходит дело на его занятии, то он будет требовать от тебя невозможного. И последнее магистр силы Бэльфалас, его характер меняющийся. Не поймешь его то он добрый, то он хочет тебя убить. Он всегда ищет сильного соперника, чтобы его унизить перед всеми, – объяснил ошибку, которая может настигнуть мальчика.

Но всадник лишь широко улыбнулся.

– Спасибо, я буду осторожен, – развернувшись, он двинулся в сторону выхода. А за ним, ошалевший от такого шага со стороны его компаньона, побрел Хувз.

Старичок лишь улыбнулся, и в мыслях пожелал ему удачи. Взял его карточку и положил. Раскрыл, провел копытом по его имени. Лишь ему было ведомо, что он произнес.

– Drak.

---

Солнце освещало путь единорогу и земнопони через аллею. Коричневый жеребец то и дело уговаривал всадника.

– Ещё есть время, не нужно ставить на себя крест. Давай вернёмся и перепишем.

— Хувз, скажи, а почему тебя дедуля Нар назвал доктором?

Этот вопрос его немного отдернул, он замолчал. Но всаднику было интересно, уставился на него.

– Ну, меня прозвал так магистр Кирдан. Больше я ничего не скажу. –

Даеан улыбнулся этому, после они уже молча дошли до аудитории.

– Вот здесь, я не смогу присутствовать на ней. Я срочно должен быть в артной. Но я приду за тобой после звона колокола. Постарайся быть тише воды ниже травы.

Даеан, не убирая улыбку, положил копыто на плечо.

– Все будет хорошо, – после он развернулся и вошел в аудиторию.

Он проследил за уходящим в аудиторию всадником.

– Надеюсь, – пробубнил под нос и побежал в артную.

---

В аудитории было полное тишина. Все сидели на своих местах. Даеан решил не выделятся и, найдя место, уселся за него. Прошло пару минут, и громкий звон часовой башни предупреждал о начале занятий. И с этим же звонком вошла кобылка белого цвета, вокруг глаза черный круг от которого расходиться в разные стороны шесть наконечники стрел. С длиной рыжей гривой.

Магистр встал за трибуной и пристальным взглядом начала осматривать аудиторию, ища себе жертву. Остановилась она на пегасе пурпурного цвета со шрамом на носу.

— Ты, ко мне, — указала копытом на пегаса. Он спокойным видом подлетел к ней. – Лук умеешь держать?

— Да, магистр.

Она достала дубовый лук и выдала ему.

– Натяни тетиву, – указала на несколько висящих длинных верёвочек. Но это был набор разной тетивы.

Пегас подошел на полочке с крючками. Взял без разбору первую попавшуюся. Сделал мастерски два крючка на тетиве и нацепил его на конец палки. После начал гнуть палку, натягивая тетиву на другой конец. Но из-за большого давления, палка сломалась пополам. Пегас не мог поверить своим глазам.

— А говорил, что умеешь стрелять. Сначала научись выбирать правильно оружие и комплект к нему. Садись клоун, – с насмешкой она отослала пегаса. И продолжила дальше искать жертву.

И её взгляд упал на кобылку, которая тряслась, словно её кто-то напугал сильно.

— Ты. Оказалась в лесу, нужно выжить. Но у тебя кроме ножичка ничего нет. Как ты себя защитишь от волков?

— Я-я-я… сделаю лук со стрелами, – робко и не уверенно ответила кобылка.

— Правильно, процесс создания? – продолжила она давить свою жертву.

— Для начала я найду лиственную породу дерева. Потом начну искать ветку, где мало сучьев и почек. После найти окончания лука, за которое я буду держаться. Потом пометить это место. После… — она замялась не могла вспомнить, что было дальше. И сзади она услышала шепот, всадник аккуратно отодвинулся от неё. Чтобы не привлекать к себе подозрения.

— Придайте форму луку, верхняя и нижняя части лука должны быть почти идентичными, – резкий удар по трибуне, и она замолчала.

— Ты блондин. Да, ты, единорог спускайся ко мне, – она указывала на всадника.

Даеан осмотрелся по сторонам, не веря в то, что это обращаются к нему. Но убедившись, что это так и рядом никого. Проклял свой длинный язык и спустился вниз. Множество пару глаз уставилось на него. Спустившись, магистр стала ходить вокруг него.

— Значит, ты такой умный и благородный, что помогаешь другим. А скажи, ты уверен, что она, – указала на кобылку, – поможет тебе, или он, – указала на пегаса со шрамом, – который не может надеть тетиву. Пойми, тут ты лишь жертва, которую я должна сделать хищником. И я не позволю тебе этому мешать. Давай посмотрим, что ты сам умеешь кроме как языком чесать.

Она подошла к шкафу, вытащила оттуда много луков, без тетивы.

– Вот, возьми любой из них и натяни на неё тетиву. У тебя есть десять минут. Успеешь уложиться, я не стану её наказывать. А если нет, то это будет на твоей совести, – она злодейский улыбнулась, посмотрев на кобылку.

Даеан взглянул на несчастную кобылку, он волновалась и дрожала. Он лишь улыбнулся, показывая, что все будет хорошо. Магистр увидел ухмылку мальчика.

– Начали! – громко без какой-либо подготовки, выкрикнула она.

Он резко подбежал к заготовкам, магией поднял каждую, осмотрел на дефекты. Все были красивые: одна узором обшита, на другой — золотые наконечники. Заготовка из лимонного дерева оказалась не слишком гибкая, он сразу забраковал её. Дуб и Тис сразу выкинул, не стал даже пытаться гнуть, он увидел в них много трещин. Белая акация оказалась на среднем уровне, но конец палки был сухой и мог сломаться при надевании тетивы. Тик эту он осмотрел вдоль и поперёк, у него оставалось шесть минут. Но он не как не мог решиться.

«- Тик. Хорошая работа, но не удачно сделанные вырезы для тетивы. Черт что делать», рассуждал про себя, поглядывая по сторонам, единорог, и к его взгляду приглянелся зелёный прут.

Он откинул Тиковый лук и взял магией зелёный. Осмотревший его со всех сторон был доволен анализом, он был простой и ничем украшен. Такой используют простые крестьяне. Этот был изготовлен из бамбука. В зале несколько учащихся насмехались над его выбором. Но всадник не обращал на них внимания.

Его задачей было как можно быстрее натянуть тетиву и выполнить задания магистра. Взглянул на часы, понял, что у него осталось мало времени. Подбежав к тетивам, он стал быстро осматривать какую взять. Оценив каждую, начиная с сыромятной кожи тетиву и заканчивая веревкой из конопли. Он взял самую лучшую и проверенную из шелка от гусениц. Их тетива очень сильно ценилась на рынках. За прочность и выдерживания до двадцати пяти килограмм груза.

Быстро сделав петли с обоев концов, он надел на первый конец, а после натянул на второй. Резко все уставились на часы, оставалось ещё двадцать секунд. И чтобы они не пропали зря, он глазами нашарил склад, где лежали колчаны со стрелами. Он магией достал один из стрел и рывком поставил его в лук, и выстрелил в манекен, демонстрируя лук.

«- Да получилось », похвалил сам себя всадник.

Все сидели, затаив дыхания, никто не мог поверить этому. Какой-то новенький неизвестный ученик смог всего за минуты продемонстрировать все это. После все уставились на магистра. Она стояла в растерянности, но виду этому не показывала. Оглядевшись, она поняла, что все ждут от неё вердикта.

— Поздравляю тебя, ты справился с заданием. Можешь садиться, – улыбка была натянутой у неё. Она свирепела, была готова кинуть его в грязь за такое дерзость с её стороны. Но магистр не могла показаться такой и упасть на глазах у своих учащихся. И сама Академия не потерпит такого поведения.

— А что по поводу наказания той кобылки, – он указал луком на серебристую кобылку, заплетёнными в один хвост белую гриву.

— Она не будет наказана. А теперь будь так добр, не заставляй меня повторять снова эти слова, – уже через силу она старалась спокойно отвечать. Если он снова что-либо спросит, то бомба замедленного действия взорвётся внутри магистра. И ему будет несдобровать.

Довольным ответом, он вернулся на старое место. По пути серебристая кобылка сказала, не произнося ни звука. Всадник прочитал по губам, что хотела донести до него она.

«Спасибо».

Это слова согрело его душу, он лишь кивнул в ответ и больше они не пересекались между собой.

Занятия прошло быстро на взгляд Даеана. Магистра больше не стало никого трогать, а просто продолжила занятия, рассказывая какое лучшие дерево использовать для луков. Вот прозвенел колокол, повествующий об окончании занятия.

Все стали уходить, но магистр оставался на месте, и буравила своим взглядом всадника. Он почувствовал себя как-то странно, как будто за ним наблюдают. Оглядевшись по сторонам, убедился в этом. Магистра Таонна смотрела на него, словно на мелкую рыбёшку. И через минуту, она подозвала его, указывая глазами в сторону, противоположной её двери. Сама она подошла к двери открыла и вошла туда, при этом не закрыла, а всего лишь прикрыла.

Даеан молча кивнул и, дождавшись последнего уходящего, встал со своего места и спустился. Лук он держал при себе, не стал расставаться с ним. Убедившись, что никого нету, он вошел внутрь после спустился по винтовой лестнице. Он был немного удивлен. Оказался в настоящем стрельбище. Большой просторный зал, не даже большой, огромный для такого здания. Либо раньше тут были катакомбы, и место склепа Академия тут построила настоящий полигон со стрельбищами.

В начале находилась полоса препятствие, после сбоку располагалась стрельбище с разными дистанциями мишеней. Склад с оружием так настоящий и тренировочной. И самое главное — стояла с ограждениями арена.

Таонна стояла, упершись на стену, при этом нервно постукивала. Но услышав шаги мальчика, она улыбнулась доброжелательно.

— Это ты, Даеан, давай, заходи, не бойся, – приветливо звала она к себе.

Это насторожило всадника, резкое перемена её настроения. Но чтобы не нервировать её, он решил послушаться.

– Магистр, зачем вы меня сюда позвали?

— Да, просто так, о, я вижу, у тебя есть лук. Не хочешь испытать его. Ты будешь первый из учеников, кто вошел сюда.

Единорогу почувствовал что-то подозрительное. Но секунды рассуждений, он не нашел ничего странного.

– Ладно, но у меня нет стрел для этого.

— Вот возьми, – она протянула колчан со стрелами. Всадник взял его и нацепил для удобного захвата его.

Даеан взял один из стрел, осмотрел его. Наконечник стрелы имел вид треугольника, от которого в разные стороны расходились мелкие шипы. На ней было вырезана анаграмма, которую всаднику было трудно прочитать.

— Ну что, давай стреляй, покажи себя, – немного нервничала кобылка, прикусывая нижнюю губу.

Он не стал больше дожидаться чего-либо. Натянул на свой лук стрелу, прицелившись, выстрелил в мишень и попал прямо в яблочко. Опустив лук вниз, он посмотрел на магистра. Та с улыбкой на лице коварно посмотрела на него.

— Хороший выстрел, а давай заключим пари, – предложила она.

— Какой?

— Если ты попадешь в яблочко с того расстояния. Не используя магии единорогов, – она указала на мишень в четыреста метров от них. – Я сделаю тебе подарок.

— А если я не попаду?

— Тогда ты выйдешь перед всеми и извинишься передо мной, и уйдешь из академии. И будешь унижен перед всеми. Но подарок будет конечно равноценным, – она подошла к шкафу и достала большой футляр. Достала черный лук, украшенный узорами в виде зигзагов, он имел серповидные концы. Основа его покрыта темой металлической основой.

— Хорошо, я согласен, – он был уверен, что это творения искусства был его приз.

Даеан посмотрел на этот шедевр искусства. Она надела накопытник. Приняв стойку для выстрела, она взяла накопытником стрелу и приложила его к луку, где был фиксатор. Произошел щелчок, и вышла два на подобия крючка. Она зацепила тетиву ими, и стала натягивать.

Всадник не мог поверить, что магистр демонстрирует ему своё мастерство.

« Выстрел на таком дистанции не возможен. Стрела максимум может долетать четыреста метров. Но семисот метров? Это невозможно».

Но она была другого мнения. Натянув тетиву, узоры подобия жил стали издавать серебряный сет по узорам. Этот свет начал распространяться по всему луку, дойдя до тетивы, она ярко засияла, словно луч солнца через листву в ясный день. Свет обволок стрелу, она с коварством посмотрела на него. И его сомнения сразу отпали, когда она отпустила стрелу. Словно молния, стрела летела к своей цели, яркая вспышка ослепляет их двоих. Проводя фокус, он видит, что стрела достигла своей цели, при этом немного отдавался дым.

Таонна улыбнулась самодовольно, проделанным выстрелом.

– Ну что, юный ученик. Ой, прости, беспризорник. Можешь уже собирать свои вещи.

Но юный жеребёнок прикусил нижнюю губу, стал обдумывать, как ему быть. Он не мог поверить, что магистр поступит нечестно. Использовать оружие, которое наделено магическими свойствами.

— Это не честно, вы использовали магию, – стал протестовать Даеан. Но она была готова к этому.

Цокая языком, она покачивала головой.

– Смотри, что тут получается. Я не единорог, у меня в принципе нету дара колдовать. А что касается оружия, то я не упоминала, что его нельзя использовать. Вот я вижу, что у тебя есть свой личный лук. Откуда я знаю, что он тоже не обладает магией. Так что, тут нету никого обмана, – злорадно улыбнувшись, уступила место всаднику.

Он был в растерянности, он не знал, что так мог попасться. Словно глупенькая рыбка на крючок рыбака, на котором очень красивый на вид, и упитанный червяк. Но на его примере был загадочный приз.

Заняв её место, он достал свой лук. Он был простым, сделанный из тиса, а тетива из шелка шелкопряда. Ему стало страшно, он понимал на что способен его лук и его силы. Больше трёхсот с хвостиком метров. Посылать дальше стрелу у него не получалось. А тут все четыреста метров нужно, умудриться как-то ещё попасть в цель.

Он отчаялся, опустив голову, эхо раздалось в его голове.

« Даеан я почувствовала странное колебания твоего сердца. Что произошло?», обеспокоенно спросила Сапфира.

Всадник потупился.

« Она может чувствовать в каком я состоянии».

«Да, дорогой, а ещё и слышать, о чем ты думаешь. Но сейчас, не в этом дело. Скажи, что происходит».

Не став ничего утаивать, все ровно она все узнает.

«Я заключил пари с магистром. Что смогу произвести выстрел из лука. И попасть в мишень с четыреста метров».

«Ты что, сума сошел, зачем ты это сделал!! Граааххх!!!», зарычала она во весь голос в голове мальчика, он даже схватился за голову от её рыка.

«Прости, только прекрати издавать этот звук», умоляющий просил у подруги.

«Скажи, что ты можешь проиграть?»

«Мы будем должны покинуть Академию навсегда. При этом я буду публично опозорен перед всеми».

«Дракон тьмы! Ладно, я спокойна, твой максимальный выстрел из лука?»

«Триста, плюс-минус двадцать метров».

«Ясно, слушай меня внимательно. Я постараюсь тебя наделить драконьими чувствами. Это все, чем я смогу тебе помочь. У тебя будет несколько секунд, постарайся сделать все, что в твоих силах».

« Но почему? Сегодня утром ты не хотела оставаться. А тут хочешь, помогаешь».

На повышенном и нарастающем тоне начала говорить

«Я не позволю кому-либо оскорблять имя Всадника! И выставлять его на посмешище!!»

Всадник улыбнулся, в его глазах появилась уверенность и план.

« Прости, и спасибо. Я совсем размяк. Я выиграю это пари, и не опорочу имя всадников. Я готов, Сапфирааа!!!!»

Магистра наблюдала с ухмылкой за всадником. Она получала удовольствия от страдания своей жертвы. Таонна нежно облизнула свои губы, от предвкушения новой порции страдания своей жертвы. Всадник открыл глаза, и она увидела место привычных его темно-фиолетовых глаз ярко-синие, но теперь место привычного круглого зрачка они стали вертикальные, как у дракона.

Магистра насторожилась, она не чувствовала магии единорога. Это было что-то другое, незнакомое, чужое. Больше всего в жизни она ненавидела быть в неведении. Чувство терзало её изнутри, ей хотелось самой подойти и исследовать с кончика хвоста и до кончика гривы всадника. Она хотела узнать, что за силу он применил.

Даеан с уверенностью встал в стойку для выстрела. Его чувства обострились в десять раз. Он мог слышать муху, которая только начинает взлетать в конце зала. Его зрение обострилось, теперь он мог видеть мишень, словно через микроскоп. Осмотрев по сторонам, быстро и почувствую сквозняк. Он натянул тетиву до предела, выпустил стрелу верх, та начала делать дугу. После взял ещё одну снова натянул тетиву.

Дождавшись того момента, как стрела сделала дугу и стала падать вниз. Он совершил прямой выстрел. Секунды и вторая стрела бьёт по первой, давая ей скорости и меняя её координаты. Теперь первая стрела стремилась не по дуге, а летела по прямой траектории. Удар. Стрела пронзает насквозь стрелу магистра, занимая её место и оставляя от её стрелы одни щепки.

Акт 2. Глава 19 - Встреча сатира и минотавра

Таонна стояла в растерянности, она не могла поверить в это.

— Это невозможно, ты использовал магию! Я сама видела, как твои глаза изменились! — рассерженно возмущалась она.

Но всадник, довольный своим выстрелом, посмотрел на неё. Его глаза так и остались драконьими. Она, увидев это, ещё сильнее рассвирепела, но её опередили — у входа стоял темно — синего цвета единорог с черной гривой.

— Я всё видел и подтверждаю, что этот мальчик не использовал магию единорога.

Магистра резко повернулась и бешеным взглядом посмотрела на постороннего. Кто посмел её перебивать?! это оказался Магистр магии Эмин Дуирм: он спокойным и размеренным шагам подошел к ним.

— Я снова повторюсь, этот мальчик не использовал магию. То, что вы сейчас наблюдаете, это не относиться к нашей магии. Она чужда нам. Это всё, что я могу сказать по этому поводу. Она относится к магии драконов. Если пронаблюдать за его нерадикальными изменениями, можно увидеть изменения белков глаз. Даеан, откройте, пожалуйста, рот. Спасибо. Изменения структуры вкусовых рецепторов и зубов. — он показал на образовавшиеся клыки.

— Но, но, но… — уже неуверенно сказала Таонна — она начала теряться.

— Все эти показатели дают нам только одно: мальчик произвел выстрел, не используя магию. — подытожил магистр.

Магистра сжала зубы так, что чуть не сломала их. Злость покрыла её с ног до головы — так сильно, что пони была готова взять эту выскочку, прицепить за место мишени и зарешетить стрелами. Но она понимала, что перед ней стоит не просто ученик Академии.

Сквозь зубы, она зло процедила:

— Вы правы, магистр.

Она развернулась и пошла прочь, но её снова потревожили:

— Магистра Таонна, я хотел бы заметить: вы забыли наградить этого ученика. Условия вашего пари я тоже слышал. И, я думаю, что уход из Академии должен подкрепляться чем-то равноценным. — заметил Эмин Дуир.

Она резко повернулась в его сторону. Глаза налились красным цветом, её ещё никогда так не оскорбляли перед кем-либо. Но, чтобы не уронить свой уже и так пошатанный авторитет, она подошла к своему личному кабинету и вытащила оттуда футляр белого цвета. Она швырнула его к их ногам и, уже больше не обращая на них внимания, ушла.

Эмин Дуир молча провел глазами дурного гостя и после повернулся к мальчику — он снова стал прежним. Глаза поменялись на привычные темно-фиолетовые и убрались клыки. Магистр строго посмотрел на блондина.

— Скажи, как бы ты выкрутился, если бы меня не оказалось рядом? — с укором сказал, подталкивая футляр.

Даеан виновато посмотрел себе под ноги, но так ничего и не сказал.

— Госпожа ночи, помоги. Дай этому единорогу хоть немного извилин в мозгу. — уже без какого-либо упрека обратился он куда-то вверх.

Но всадник все-таки собрался:

— Я бы смог доказать… —, но его перебил хлёсткий взгляд магистра.

— Ты ничего не смог бы. Тут ты всего лишь ученик. У тебя нету дома, родителей, даже покровителя, который мог бы заступиться за тебя. Тут ты никто, лишь беспризорник, поступивший сюда с помощью своего дяди. — закончил он, сурово отчитывая его.

Мальчик внимал каждое слова своего куратора. Он не хотел этого слышать, но ничего не мог поделать. Каждое слово магистра все сильнее наносило ему моральную боль. Он уже хотел заткнуть уши, но не мог: все тело словно задеревенело, оно больше не слушалась его и все, что ему оставалась делать, это слушать и слушать.

После, когда Эмин Дуир закончил, он увидел свой результат. Мальчик еле стоял, а его ноги дрожали. Сам он, опустив голову, смотрел вниз. Под ним на полу уже образовывалась маленькая лужица из слез. Колдун убедился, что мальчик понял, в каком он сейчас в положении.

— А теперь слушай меня внимательно, юный Даеан. То, что ты сейчас слышал — это правда. Я хочу до тебя достучаться, чтобы ты понял. Тебе нужно быть осторожным, если ты снова попадешь в такую передрягу, то я не смогу тебя выручить снова. Тебе придётся самому отвечать за свои поступки. — он подошел к мальчику и обнял его. Жеребёнок даже не стал сопротивляться.

Так они простояли несколько секунд.

— Простите… этого больше не повторится… — через поток слез пробубнил мальчик.

Магистр улыбнулся, отстранил его от себя и взглянул на его заплаканные глаза.

— Я буду на это надеяться. А сейчас давай приведем себя в порядок. И посмотри, что в футляре.

Даеан, вытерев слезы, магией раскрыл футляр. Перед ним лежал невиданной красоты лук — лук с серповидными концами, сделанный из мифрилового металла, который трудно найти на земле. Имеет чистый металлический цвет с рыбовидными узорами, которые пересекаются между собой. На остове лука идут волнистые глубокие порезы в виде выемок, нижняя и верхняя части несильно скручены, образуя спираль. Центр рукояти облицован темной кожей, поверх которой словно заплетали косу, расположили полосками метал.

Магистр был удивлен даже больше мальчика, увидев такой артефакт. Даеан, взяв лук, стал его осматривать, но он явно был слишком большой для него. Использовать без магии будет проблематично. Проведя копытом по оружию, он не нашел ни единого изъяна, но странность заключалась в том, что на нём не было тетивы. Осмотрев футляр на предмет дополнительного предмета, Даеан убедился, что там больше ничего нету.

— Магистр Эмин Дуир, скажите, что это за лук. Я вижу, он вам знаком?

Магистр помялся на секунду, но после ответил:

— Да, мой юный ученик, это артефакт Ариэль. Мощное оружие, он брат Арагеля. Ты, наверное, видел черный лук. Так вот, это очень опасный артефакт. Я не знаю, почему она решила наградить тебя именно им, но боюсь, что пока ты не готов к нему. Давай я пока уберу его к себе, а когда придет время, отдам тебе. Ты согласен?

Всадник постоял, обдумывая предложение своего куратора.

— Хорошо, магистр. Если вы так говорите, что он очень опасен, то я пока не готов взять на себя большой груз такой ответственности. — согласился всадник и убрал лук обратно в футляр и отдал его колдуну.

— Тогда направляйся к выходу — там ждет тебя Тайм Тёрнер. Он сопроводит тебя к следующим занятиям. — прокурировал он своего подопечного, взяв футляр магией и пропустив всадника.

Мальчик кивнул и побежал по винтовой лестнице. Оказавшись у выхода, он встретил старого знакомого Хувза, а рядом с ним стояла та самая пони, которой он помог. Она стояла рядом с Хувзом, куда-то нервно посматривала. Всадник вначале не успел осмотреть её, ведь было не до этого, но сейчас у него было много времени. И он был удивлен увиденным. Она оказалась единорогом от кончика хвоста и до ушей. Её лазурные глаза отдавали сиянием начитанности и крупного ума. Это очень редко встретишь у кобылок. Но в Академия это совсем другое. Тут набирают самых талантливых и тех, кто хочет получить знания, а не кого попало.

Кобылка перестала осматриваться и сконцентрировала все своё внимание на нем. Коричневый пони посмотрел на него с прищуром.

— Скажи мне, что ты не попал в неприятность.

Даеан лишь неловко улыбнулся.

— Ну, как бы сказать… — он не успел договорить, как его перебили.

— Я так и знал, мне нужно было остаться с тобой. Если магистр Кирдан узнает об этом, он кинет меня Рексу в пару. — он с опаской стал метаться в разные стороны.

— Хувз, успокойся, все хорошо. Никто никому ничего не скажет, я в этом точно убежден. А что касается моего косяка… Признаюсь, виноват. — виновато опустил голову всадник.

— Ладно, посмотрим — его резко ударили по копыту, и он обратил своё внимание на кобылку, которая движением глаз показывала на Даеана. – Ой, прости. Даеан, хочу тебя познакомить с Атани Ниел. Это она предупредила меня, что тебя содержала магистра Таонна. Ну, мне пришлось позвать магистра Эмин Дуира, так что ты обязан ей как минимум обед. — с ухмылкой он посмотрел на него.

Она возмутилась и ударила его ещё раз по ноге, после чего он подпрыгнул. — Хувз, ты что говоришь?! Наоборот, он спас меня, это я ему обязана обед… Ой… — девочка покрылась румянцем, и сама поняла, что сказала лишнего. Она решила ретироваться. — забудь, просто знай, что он меня спас и всё. На этом точка.

— Приятно познакомиться, Атани Ниел, думаю, меня вы уже знаете, но для приличия преставлюсь. Я Даеан. — он решил не заострять внимание на её отговорке, а продолжить тему знакомства.

— Даеан, давай сразу на ты, я не люблю эти формальности. И зови меня просто Тани. — спокойно и непринужденно сказала она, приподняв мордочку вверх, тем самым демонстрируя своё величие.

Хувз странно посмотрел на неё. Он не понял, что это был за жест величия со стороны кобылки, но Даеан лишь немного посмеялся, вгоняя её в краску.

— Ну, мог бы подыграть. — обратилась она к коричневому, который тоже закатился смехом. Она надулась и обиделась на мальчиков. — Дураки! — и ушла по своим делам.

— Даеан, прости… — от смеха он начал задыхаться — Я впервые увидел её такую. И со стороны это выглядела нелепо. Из тихони она стала такой храброй перед тобой… Я даже не знаю, как это объяснить. — неловко стал оправдываться за свою подругу Хувз.

— А ты с ней знаком что ли?

— Ну да, с самого детства, считай. Но после она пошла в Кантерлот, где училась в академии для одарённых единорогов, а я поступил сюда. Только я никак не могу понять, почему она ушла. Эта загадка мучает меня.

— Понятно, ладно. Не сопроводишь меня в аудиторию, где проводятся занятие магией?

— Конечно, пошли. — и они ускакали.

---

До аудитории магистра Эмин Дуира они дошли быстро и без происшествий. Прямо перед ними стояла Тина, странно посмотрев на них.

— А вы что тут делаете? — спросила она, приподняв бровь.

— Ну, вообще-то у меня тут занятия будут, а что?

— Погоди, какие занятия?! Я думала, что после магистра ловкости ты пойдешь куда-то полегче, но не на магию. — она с удивлением посмотрела на Хувза, который, в свою очередь, безнадежно качал головой.

— Не смотри ты так на меня. Я уже ему говорил, что это самоубийство, а он ещё при этом пошел на факультет силы. — пожаловался он своей подруге которая так удивленно посмотрела на всадника, что чуть глаза из орбит не выкатились.

— Либо ты мазохист, либо у тебя не все дома.

— А что такого? У магистра Таонна я нормально отсидел. Почему тут вы говорите, что не справлюсь? — возмущенно посмотрел он на двоицу.

— Давай не будем говорить, пусть сам испытает все на собственной шкуре. Авось поймет, о чём мы его предупреждали. — кобылка вошла в здание.

— Ладно, тут я тебе не нужен. Магистр Эмин Дуир приглядит за тобой. Главное — не напортачь как в прошлый раз. Удачи. — он развернулся и побежал в другую сторону.

Даеан услышал звон колокола, предупреждавший о начале занятий. Он рывком нырнул в здание знаний и мудрости. Оказавшись внутри, он стал искать свободное место. И, к своему удивлению, первый ряд был полностью свободен. Ему ничего не оставалась, кроме как сесть туда и ожидать.

И магистр не заставил себя ждать. Войдя внутрь, он был немного удивлен, увидев на первом ряду Даеана, но не показал этого на лице. Он спокойно, как злой колдун, подошел к трибуне и стал вещать.

— Сегодняшним занятием будет телепатия. Вы, мои юные волшебники, должны будете закрыть свое сознания и разум от чужих ушей и глаз. Если враг залезет к вам в голову, то он сможет все узнать о вас и о том, что вы скрываете. Не позвольте ему овладеть вами, враг может внушить вам то, чего вы бы никогда не сделали. — строго и без эмоции объяснил им колдун.

— Теперь, для первого примера мне не обходим подопытный. Ты сойдешь. — он указал на сидящего в первом ряду.

Единорог понял, что совершил ошибку, сев на первый ряд. Он встал и подошел к магистру. Эмин Дуир посмотрел на него.

— Теперь поставь защиту вокруг своего разума. Не позволь мне проникнуть в него и узнать твои сокровенные тайны.

Даеан не знал, что именно ему надо делать. Какую защиту, как это сделать, что для этого нужно? Эти вопросы били его изнутри. Но нежный голос успокоил парня «Всадник мой, расслабь разум. Представь его в форме маленькой сферы и окутай его многослойной куполом. Молодец. Теперь спрячь его в свои тёмные глубины, туда, где его очень трудно найти. Очень хорошо. Когда кто-то захочет войти в твой разум и найти его, то ему придется очень трудно и нелегко. Сопротивляйся, не давай им времени найти его и сломать защиту. Атакуй их сам, пытайся сломать их разум, тут ты можешь творить все, что тебе вздумается — это твой мир.» — после голос затих.

Магистр посмотрел на мальчика и увидел в нем готовность.

— Армит, подойди сюда. — позвал он взрослого единорога, который на вид был старше всадника на пару десятков лет. — Армит, я помню, ты хотел повышения в ранге. Вот твой шанс — подчини разум этого мальчика.

Армит с насторожённостью посмотрел на магистра.

— Магистр, но это ещё жеребёнок! Я могу повредить его разум и сделать инвалидом. — забеспокоился единорог.

— Армит, я больше повторять не буду. Либо ты используешь телепатию, либо прощаешься с повышением навсегда. Тут найдутся пони посмелее, те, кто захочет получить это так легко. — холодно сказал он.

Армит посмотрел на всадника. — Прости. Я очень долго ждал этого. Ты, главное, не сопротивляйся, и тогда все будет хорошо. — утешил он мальчика, и после его рог засветился.

Он оказался в темном и глубоком подсознании всадника. — Я не понимаю, что происходит! Где это я? — растерянно озирался единорог.

И ему стало ответом гулкое эхо

— Прости, но тебе не сломать меня. — и из тени резко собрался силуэт Даеана.

— Что происходит?! — уже в панике, единорог стал пятится и использовать магию на тень.

Но она лишь отошла, пропустив сквозь себя луч от единорога. — Ты сам не понимаешь, куда попал. Тут моя территория, и здесь твоя магия не подействует. Советую сдаться и отступить. — предложила ему тень.

— Никогда! Я очень долго ждал этого момента, и ты мне не помешаешь, щенок! — взяв себя в копыта, огрызнулся единорог, вставший в боевую стойку.

Резкий луч ударил по тени, но она снова пропустила его сквозь себя и распласталась по полу. Армит понимал, если ничего не предпринять, то плакало его повышения в ранге. Времени осталось мало, силы уже покидали единорога. Тень начала окружать его. Он этого не видел, но чувствовал это странное ощущение легкого холодного ветерка, проходящего мимо тебя.

— Черт! — его рог загорелся ещё сильнее, и он выпустил большую сферу в виде солнца, осветив все темное помещения.

Пелена тени спала со всадника. Он увидел, что это заклинание немного утомила парня, и он решился действовать. Подбежав к Армину, он рывком тронул его.

Вспышка. Даеан оказался в голове своего оппонента. Тут было светло, везде стояли зеркала. Подойдя к одному из них, он заглянул в него. Маленький жеребёнок, пурпурного цвета с черным копытцем, играл в игрушки. Резко фрагмент поменялся, теперь он большой. Горит дом, внутри кто-то кричит. Пурпурный жеребец пытается вломиться в дом, что бы спасти тех, кто остался внутри. Но слишком поздно: ломается главная стойка дома, и она рушиться, погребая под собой его семью.

Он в отчаянии. Его отталкивают от развала, он вырывается. Вспышка и всадник и Армин оказываются в аудитории. Армин в без сознательном состоянии лежит на полу, а Даеан, стараясь устоять ровно, приходил в себя.

Карусель закончилась, и он увидел свой результат. Армин лежал на полу, вся аудитория в шоке. Магистр доволен и даже поаплодировал.

— Молодец, ты не дал ему ни шанса. Передай Сапфире спасибо от меня. — он ухмыльнулся.

— Вот вам пример того, что может произойти, если враг не подготовившись нападает на разум сильнее его. Ученик Даеан, прошу, садитесь на место. Савит и Ребекка, заберите Армина в лазарет, пусть выспится, а мы продолжим. — закончил он, подойдя к доске и начиная что-то писать.

Даеан сел на место с мыслями только об одном. Вся семья Армина — он видел, как они сгорели в огне. И то, что он чувствовал в это время всадник тоже испытал на себе. Его накрыл страх и стала колотить дрожь. Магистр заметил это, но не стал никак реагировать. Первостепенная его задача — обучение, а уже после — курирование.

«Любовь моя, успокойся — это были не твои видения. Возьми себя в копыта. Не дай страху овладеть тобой.» — старалась успокоить его дракониха.

«Не могу, мне страшно. Я видел собственными глазами и почувствовал, как погибли его родные. И как он страдал.» — быстро и тяжело дыша, говорил он своей подруге. Мысли выдавали его эмоции и то, что он ощущал.

«Дыши глубоко и ровно. Очисти свой голову, верни сознание из темных глубин и освободи её от защиты. Пусть твое прошлое и настоящее снова сольются. И тогда они заменят эти чувства, которые ты испытал. Вот, молодец. Стало лучше?» — поинтересовалась она.

«Да, спасибо» — уже спокойно ответил всадник.

«Мне нужно поспать пару часов, постарайся отдохнуть» — посоветовала она своему всаднику и затихла.

Вернувшись в свое прежнее спокойное состояние, он стал слушать магистра, который объяснял, как правильно блокировать свой разум, как не дать проникнуть в него. И — самое главное — если вы попались и не знаете, что делать он рассказал, что нужно предпринять.

Теперь занятия прошли скучными и без какого-либо интереса, не было никакой демонстрации и практики. Но сверстники, тем не менее, косо поглядывали на всадника. Он заметил это, когда решил размять затекшую шею. И заметил, как двое косо смотрят на него, а когда он заметил это, они отвели взгляд и сделали вид, что ничего не было.

Но этого было достаточно, чтобы насторожиться. Вот прозвенел колокол на большой перерыв. Теперь учащиеся могут отдохнуть от учебы и насладиться обедом. Даеан, выйдя из аудитории и проводив довольным взглядом магистра, оказался перед коричневым жеребёнком.

— Так, цел, не вижу патологических изменений. Вышел быстро, значит, все прошло хорошо. — оценивающе рассуждал Хувз, осматривая единорога.

Всадник посмотрел на него, положил копыто ему на плечо и так зло улыбнулся, что его сопровождающий покрылся потом, увидев эту ужасающую улыбку. — Скажи на милость, что ты только что оценивал? Я тебе что, какой-то товар, чтобы меня так осматривать? — в голосе всадника были слышны нотки злости и угрозы.

— Я-я-я… — только хотел объясниться он, как вмешалась его подруга.

— Даеан, не обращай на это внимание. Он всегда так относится к своей работе. У него в жизни все должно идти по его плану. Если что-то не так, он такое тут начинает разводить, что из-за этого его магистр прозвал доктором. — сказала серебристая кобылка.

Коричневый жеребец посмотрел на неё с выпученными глазами.

— Какой магистр?

— Кирдан из артной, ты, кажется, там работаешь. Оттуда и пошел слушок о тебе. Чем же ты так отличился перед магистром, что он тебя таким прозвищем наградил? — с издевкой подначила она его.

— Это не твоё дело. — буркнул он обидчиво. — Даеан, пошли куда-нибудь, пока она лишнего чего не болтнула.

— Ну ладно тебе, пошутить даже нельзя. Начинаешь обижаться на всякое.

— Даааа, ты это умеешь. Вспоминаю, как ты подшутила во время занятия медики, так меня чуть не выгнали из-за тебя. Вот надо же было мышьяк смешать с аргалис… Ты же сама знаешь, что может появиться дымка. — он начал передразнивать подругу её голосом. — «Ну давай, Хувзик, чего тебе стоит? Посмотрим, что получится!» — после он стал говорить своим голосом. — А я, дурак, не прочитал ничего про этот реагент и послушал её. Вот меня чуть не выперли, заставили оплатить штраф за неаккуратность, да еще и запретили пользоваться медицинскими реагентами целый семестр.

— Ну ладно, ладно тебе. Я же извинилась тогда. Ты долго будешь вспоминать об этом? Урок я усвоила, меня тоже наказали. Отстранили от занятий на месяц… Знаешь, как трудно было после всех догонять? Я до сих пор не могу нагнать алхимию и магию. А это самые главные предметы для меня.

— Ладно, проехали. Даеан, что замолчал?

Всадник ухмыльнулся

— Да вот, наблюдаю, как милые бранятся — только тешатся. — от этих слов они вдвоем покрылись румянцем. Всадник не выдержал такой картинки и засмеялся. Они переглянулись между собой и тоже залились смехом.

---

Пообедав, Тани ушла на свои занятия, а парни направились на полигон к Магистру силы Бэльфаласу, но на этот раз Хувз остался с Даеаном. Получилось так, что у него тоже последнее занятия было у Бэльфаласа, но из-за отмена всех занятий в этот день он решил всё-таки остаться и посетить запланированный урок. И, тем более, он проследит за всадником, чтобы тот ничего не учудил.

На тренировочном поле, где стояли манекены разных размеров, начиная с пони и заканчивая большим великаном, а вдали виднелась оружейная, где было как тренировочное оружие, так и совершенно настоящее. На краю поля стояла площадка наподобие ринга. Тут имелись ещё разные тренажерные приспособления, и если ученик окажется слабым, то его заставляют качаться. Тренировочное поле само по себе очень огромное, тут может уместить до двухсот учеников.

Сразу на площадку вышел массивный жеребец, который явно был выше всех. Он разглядел всех присутствующих своим тяжелым, но зорким взглядом.

— Слушайте меня, тут вам никто не поможет. Вы пришли сюда по своей воле, вас сюда никто не звал. Если я замечу в вас слабость, то мигом отправлю в тренажёрный, где вас измучают и уничтожат в вас всю слабость, что тянет вас на дно. — он рывком указал копытом в сторону тренажеров. — Увижу, что кто-то поддается слабому или помогает ему — отправляю вон, я не потерплю у себя учителей. Я ваш магистр и учитель, единственный, к кому вы должны прислушиваться и внимать каждое моё слово. Здесь вы сами за себя, любой рядом с вами стоящий — ваш враг. Если вы дадите слабину или поверите, то вы обречены. Теперь разделились на пары и приступили к борьбе. Покажите, чему научились, а новоприбывшие — что знают. После я подведу итоги. Приступили! — выкрикнул он и стал наблюдать за учениками.

Даеану достался соперник выше его на голову и, тем более, земной пони. Он понимал, что эта раса славится своей силой, а тут, как он понял, использовать магию запрещено. Он сглотнул ком в горле и уставился на зелёного, в не которых местах серого жеребца. Он поломал шейные позвонки, демонстрируя свою силу. Всадник думал, что это всего лишь показуха, которая должна напугать оппонента и больше ничего. Но этот хруст убедил его самого в опасности этого парня.

Как учил его дядя: «Чем выше противник, тем ему больнее падать. А чтобы завалить большого жеребца, нужно быть ловким и гибким. Только тогда у тебя будет шанс на победу.» Эти слова вбились в голову мальчика.

Для начала он решил оценить ситуацию — какие плюсы и минусы есть у его противника. После можно было выбрать, как его атаковать. Этим всадник и занялся. Подразнив его жестами, он привел машину для убийств в действие. Он нанёс несколько ударов, от которых всадник уворачивался и уклонялся. Но один удар ему пришлось принять из-за собственной невнимательности. Удар пришелся на плечо, что оттолкнуло его в бок.

Увидев все, на что способен его противник, он проанализировал, как можно его одолеть и выбрал один вариант. Так как его минус был в скорости, то всадник решил воспользоваться этим. Встав в стойку, его оппонент, как ни в чем не бывало, уверенно бил прямым ударом. Всадник уворачивался от удара, пропуская возле себя сантиметры. Обхватывает копыта двумя своими и резко поворачивается спиной, держась за его копыто, а потом бросает через себя тушу оппонента. Этот прием приводит парня в замешательство, но Даеан не остановился на достигнутом: упираясь в землю, он схватил правым копытом левое копыто противника. Одновременно с этим, он пропустил левую ногу между ног, и копыто противника и левая нога упераются в его правое предплечье. Затем, ложась на левый бок, он уперся ногой в шею противника. Усилием обеих копыт, повернул захваченное копыто противника локтем вверх и перегнул её против естественного сгиба локтевого сустава, одновременно нажав на локтевой сустав противника своим правым бедром сверху.

Схватив его, он удерживал захват, пока противник не сдался от невыносимой боли. Этого было достаточно для всадника, но магистр посчитал, что этого мало.

— Остановили тренировку. Ты и ты, ко мне. — скомандовал магистр, указывая на Даеана и его соперника.

— Что-то не так, магистр?

— Ты пожалел противника. Показал свою слабость. Этого я не потерплю. Я покажу тебе, что дты должен был сделать с ним, когда он попросил пощады. — Бэльфалас подошел к сопернику всадника и одним ударом вырубил его. Тот даже не сопротивлялся. – Вот, что ты должен был сделать. — После он подошел к нему. Нанес удар, но всадник перехватил его, сделал подсечку и отпрыгнул в сторону.

Но Бэльфалас удержался на своих троих. Он с интересом пронаблюдал за мальчиком. — Хорошо, пусть по-твоему. — Он рывком двинулся на всадника. Даеан следил за ним, но когда он приблизился, магистр пропас из поля зрения. Всадник не успел повернуться, как Бэльфалас произвел захват, прижав жеребёнка мордой к земле и подымая не под естественным углом его копыто.

— Ну что, юный герой, давай посмотрим, как ты выйдешь из этого положения. — он сильнее надавил на копыто, принося мальчику сильную боль. — Я отпущу тебя после того, как ты потеряешь сознание, так что все в твоих копытах. — Съехидничал он, надавливая на него, тем самым принося все больше боли.

Всадник в первый раз стиснул зубы и держался. Когда он начала надавливать тут, его терпения спало. Он заорал во всю глотку, извивался как мог, но туша, что держала его, была неподъёмная. Все смотрели на него, но никто не смел вмешиваться в бой.

«Держись, я уже рядом.» — спасительный голос раздался в голове мальчика, приглушая на миг боль. Если бы он длился дольше, этого хватило бы на передышку. Но снова порция боли, и уже на грани был слышан хруст костей, которые вот-вот могут сломаться. Внезапно боль отошла, появилась легкость, и вожделенная свобода, которую копыта так ждали. Всадник решительно встал, при этом не наступал на больное копыто.

Дракониха подлетела со спины магистра, хвостом обхватила его шею, но из-за массы жеребца смогла только отшвырнуть его на метр. Освобождая своего друга, она стояла впереди, закрывая собой всадника.

— Я не позволю кому-либо навредить моему всаднику! — злобно рыча на магистра, сказала Сапфира.

Магистр с коварной улыбко, встал и с вожделением смотрел на дуэт. — Как давно я так не развлекался. Мне даже интересно стало, что будет дальше. — его копыта начали сверкать. Он стал серьёзным, но и дракониха тоже не стояла на месте. Вобрав в себя воздух, она приготовилась выпустить огненный шар в противника. Бой должен начаться до первой крови, но этому не суждено было случиться.

Небо покрылось тучами, никто не обращал на это внимания, но когда молнии стали собираться в одну точку и молния пронзительно ударила между соперниками, Сапфира резко закрыла собой Даеан, а магистр так и остался стоять на месте. Больше его копыта не сверкали, и сам интерес угас у него в глазах. Он лишь цыкнул с отвращением и ушел.

Перед всеми предстал светло-серого цвета, вокруг глаза белое, словно круг, родимое пятно, единорог. Он укоризненно взглянул на всадника с драконом, и через спину увидел, как магистр Бэльфалас ретировался. Он решил не сталкиваться с ректором.

— Вы, двое, ко мне в кабинет. Тайм Тёрнер, ты покажешь дорогу и отправишься с ними. — после недолгого диалога, он исчез так же неожиданно, как и появился — яркой вспышкой.

Акт 2. Глава 20 - В новый путь

«Здание совета».

Войдя внутрь здания, троица встала на открытом участке, где раньше проверяли всадника. Вот остатки следов чьих-то копыт — похоже, ещё не успели отремонтировать плитку, вот копоть на стенах после использования огня в помещении. А если приглядеться на стену, можно заметить, что у выхода осталась вмятина размером со взрослого жеребца. И все это закрепляется невыносимым запахом гари, который ещё не до конца выветрился из здания.

Это все напомнило Даеану о прошлом. И те испытания, который проводил ректор. И то, что он участвовал в них не один, а со своим драконом и верной подругой, которая защитит и отдаст жизнь ради него, если тому будет грозить опасность.

Хувз вел парочку прямо по помещению, а затем свернул налево, после чего они вошли в маленькую комнатку, на другом конце которой расходились в разные стороны два лестничных прохода. Оба вели наверх, один — к ректору, а другой — в неизвестность. Коричневый жеребёнок повернул направо, держа путь прямиком к кабинету.

Подниматься на самый верх было тяжело, винтовая лестница казалась бесконечной. Они уже думали сделать привал, но провожатый сразу отсек эту затею. Время тикало против них, и чтобы не усугублять своё и без того шаткое положение, путники продолжили подъем. Вот и долгожданная дверь из чистого черного дерева с загадочным орнаментом предстала перед ними.

Хувз посмотрел на них: — Послушайте, говорю только я. Вам лучше молчать. Если скажете хоть слово или начнёте огрызаться, пострадаете не только вы, но и тот, кто с вами, — предупредил он. Повернувшись к двери, жеребёнок тяжело выдохнул. Постучался раза три, и дверь сама открылась.

Они вошли в просторный кабинет, украшенный в стиле готики. Потолки имели балочно-стропильную конструкцию, а мебель выглядела достаточно массивной и тяжелой, так как изготавливалась из твердых пород дерева и тонировалась в темные цвета. В тоже время, ее можно воспринимать как произведение искусства за счет богатого и роскошного декора — резных орнаментов и росписи.

В кабинете расположилось много разной мебели: письменный стол на четырех наклонных ножках с проножкой внизу с разветвленной центральной опорой, гладкая столешница, что была украшена облицовкой из шпона с простым рисунком, и кресло с сидением в форме сундука с вертикальной спинкой, декорированной резьбой. Это привлекало внимание гостей.

Ректор Леониус сидел на своем кресле, оперевшись на подлокотник, и, обдумывая, разглядывал прибывших. Окружающая тишина и стиль кабинета сильно угнетали. Все начали волноваться, и только лишь дракон спокойно смотрел, не проявляя никаких чувств.

— Вы понимаете, для чего я вас сюда позвал? — нарушив тишину, спросил Леониус присутствующих.

Первым отвечать стал Хувз: — Да ректор, это из-за инцидента у магистра Бэльфаласа. Но я могу всё объя…- он запнулся, увидев покачивания головы ректора.

 — Нет, не из-за этого. То, что произошло там, это дело сугубо магистров. Я говорю о ней, — он указал на дракониху, которая, не отрывая своего взгляда, невозмутимо смотрела на него.

Хувз растеряно поглядел на неё и, не понимая, в чем вина Сапфиры, решился встать на её защиту. Но его опередили.

— Она ни в чем не виновата. Сапфира помогала мне, — вступился за неё единорог.

— Вот именно, помогала. Я не для того тебя сюда забрал и проверял на испытании, чтобы какой-то ящер решал все твои проблемы. Я сам их ни разу не решал, — ректор властно посмотрел на всадника.

— Её не было на занятиях, так что вы не имеете право обвинять её в чем-либо, — возмущенный такой клеветой он тоже повысил голос.

— Использования чужой магии, закрытие сознания от чужих глаз и её появление на публике — эти три причины привели тебя сюда. Первая: она передала тебе магию, которую магистр Таонна определила с помощь магистра Эмин Дуира чужеродной для нас. И оно предоставило тебе большое преимущество на занятии. Вторая: телепатия, она помогла тебе. Это тоже определил Эмин Дуир, увидев результат первого использования её на тебе. В-третьих, она показалась перед всеми на занятии у Бэльфаласа, — закончил Леониус на этой ноте.

Все молчали. Лишь всадник не успокаивался: он был горой за свою подругу, но понимал, что ректор вcё же в чем-то прав, в отдельных случаях. Навлечь опасность на Академию всаднику получилось. Из-за него может пострадать и репутация, и тайна, которую скрывают магистры, и сама принцесса.

Вперёд вышел сапфировый ящер, закрывая собой всадника. Она гордо приподняла голову: — Я готова, ответить за ошибки себя и всадника -.

Даеан не ожидал такого поворота. Услышав слова своей подруги, которая решилась стать жертвой ректора, он не мог этого допустить. Его обуяло чувство вины за то, что его прикрывает верный друг. И он не стал этого терпеть, не дождавшись ответа ректора или кого-либо, всадник выступил вперёд, оставляя позади себя подругу.

 — Это моя вина, и наказания должен понести я. Она не понимала, что помощь мне может принести такие последствия. Кто и должен отвечать за все, то это точно я.

Дракониха была удивлена решением Даеана, однако не посчитала нужны его слушать и снова подалась вперёд: — Не воспринимайте его всерьез, мой всадник устал после сегодняшнего дня и невменяем. Это моя ошибка, и я буду в ответе за неё.

А Даеан вновь не стал терпеть и вышел вперёд. И вся эта чехарда продолжалась довольно долго, пока оба товарища не уткнулись лбами в ректорский письменный стол. Они подняли взгляд и вдвоем уставились на ректора, словно жертвующие собой герои. В конце концов, Леониус не выдержал весь этот цирк.

— Ха-ха-ха-ха-ха, — он от души смеялся так, что по всему кабинету отдавался эхом его голос.

Пара переглянулась между собой. Они не понимали, что смешного могло случиться. Успокоившись, Леониус вытер проступающую слезу.

— Я не знаю, почему вы так решили, но наказывать вас здесь никто не будет, — стал объяснять он паре, что с изумлённым видом взглянула на ректора.

— Но-но-но-но… зачем вы тогда… — не дав досказать, Тёрнер резко закрыл ему рот. Сапфира поддержала коричневого пони, ударив всадника хвостом по голове. Даеан возмущенно посмотрел на неё и, убрав копыто со рта, молча внимал слова Леониуса.

Сделав вид, что ничего этого не было, он продолжил: — Я наблюдал и за тобой, и за ней. Мне пришлось потревожить магистра архивов Итилгаила, чтобы он нашел всю информацию о вас, всадниках, ведь я должен был понять, кто вы, и что связывает вас с драконами. Но кроме мифов и сказок, ничего более не обнаружил. И вот к чему я пришел: теперь ты, Сапфира, будешь всегда с Даеаном. Вы — одно целое: дракон не может без всадника, как и всадник не может без дракона. С этого дня — куда он, туда и ты. Вот твоё наказание. Да и не волнуйся ты так. О тебе уже пол-Академии говорит, Сапфира. Кто это сделал, хочешь спросить? Скоро узнаешь, сейчас он тоже получит своё наказание.

Они вдвоем проследили за взглядом ректора. И оказались совсем не удивлены: Хувз виновато топтался, стоя у двери. Сапфира возмущенно закатила глаза и покачала головой. Она должна была догадаться.

— Да, Тайм Тёрнер. Попрошу вас не стоять у двери, а подойти поближе сюда. Вот так. Я не думал, что лучший ученик и подмастерья магистра Кирдана не смог сохранить тайну. Я очень разочаровался в вас.

— Ректор Леониус, простите меня. Я не знал, что она проболтается, — виновато опустив голову, Хувз признался в своей ошибке.

— Я понимаю, что вы дружны с мисс Атани Ниел. Но делиться с кем-либо с секретной информацией… Даже если это твой лучший друг — оно непростительно в нашей ситуации. Мне ничего не остаётся, как иск…

— Прошу, не трогайте её! Она не понимала, что творила! Это вся моя вина, выгоните меня из Академии, только не трогайте её! — Хувз наклонился перед единорогом, но получил резкий удар по затылку от драконихи. Он озлобленно зыркнул на неё. Но глазами она указала на Леониуса. И увидела раздражённого ректора, которому, видимо, уже надоело, что его всё время перебивают.

— Ты закончил? Могу я продолжить? Спасибо, Сапфира. Мне остаётся исключить её из архивов на один месяц. Всё, что я и могу сделать. Но что ждет тебя… Наказание назначит тебе магистрат Кирдан.

Хувз стоял в шоке с удивлением на пару. Все, что сейчас он тут наговорил, можно было бы и не разглашать. Но глубоко в душе он был обязан защитить свою подругу. Встав на все свои четыре копыта, Хувз чувствовал себя дураком, молча принимая учесть.

— А теперь вернёмся к вам двоим. Завтра ты официально сможешь ходить по территории Академии. И никто не станет тебе препятствовать. Но учти, ты должна быть спокойной и дружелюбной. Ты будешь представлять свой вид в Академии, доказывая, что драконы тоже могут учиться и жить в мире с пони. Это рискованно, но я решил, что такой эксперимент должен сблизить нас, травоядных и хищных. Всё, больше я вас не задерживаю, можете идти, — с улыбкой на лице Леониус попрощался с учениками.

Троица вышла из кабинета ректора. Они молчаливо спускались вниз и, таким образом, добрались до башни где их повстречала Тани. Единорожка подбежала к группе молчунов. Все были настолько шокированы, что попросту не могли прийти в себя. Первым делом она подошла к Хувзу.

— Что с тобой? — поинтересовалась Атани, но место ответа получила новость.

— Целый месяц не смоешь посещать архивы, — больше он ничего не сказал.

Она удивилась ответом: — Как целый месяц? Почему? — Тани стала было допытывать друга, но тот оставался нем как рыба в аквариуме.

Все продвигались до общаги в полном молчании. Одна только Тани никак не могла успокоиться. Она то и дело мучала вопросами товарища, преграждая ему путь. Оказавшись в "гнездах", они разделились с Хувзом: он ушел в правую секцию, а дуэт — в левую, оставив кобылку одну, в замешательстве.

Первой в комнату вошла Сапфира. Она сразу легла в кровать, полностью закрывшись одеялом. Даеан поступил так же. Их головы напрочь оказались забиты не пойми чем. Сапфира размышляла о том, как бы не осрамить свой род перед четырехногими. А у всадника были другие мысли: тот впервые понял, что без своего дракона он никто.

---

Прошло несколько недель. Теперь Сапфира и Даеан посещают все занятия вместе. В первый день о них, конечно, ходили странные слухи, но после близкого знакомства подобные недоразумения исчезли и сменились разговорами о том, как всадник утер нос магистру Таонне. И как все прознали, что он выиграл пари, ведомо одному лишь богу.

Всадник наконец-то устроился на подработку в артной. Ковал всякие безделушки на заказ, а его подруга поддерживала огонь в печах. За это ей неплохо так, кстати, платили, даже Кирдан хвалил её. Хувз после того инцидента по уши ушел в изобретения, позабыв о реальном мире. Атани Ниел в конце конов узнала, из-за чего была наказана. Ей рассказали, как Хувз выгораживал её от исключения и принял наказание на себя. Атани стало стыдно, и потому каждый день она ходит к нему, пытаясь загладить свою вину.

---

Вот прошли занятия у магистра артефакции Кирдана. Запыхавшийся всадник с чешуйчатой подругой вышли из артной на улицу, но тут к ним навстречу выбежал коричневый друг. Он тяжело и часто дышал, при этом стараясь что-то сказать.

— Ва… сро… выз… рек… — никто не разобрал ни слова от него. Всадник вопросительно посмотрел на товарища, и собеседник, осознав, что его не понимают, отдышался, решившись повторить снова:

— Вас срочно вызывает ректор.

Даеан взглянул на свою спутницу так, как обычно хозяин смотрит на провинившегося питомца.

— Даеан, клянусь. Я не сделала ничего такого, что могло бы привлечь внимание ректора, — оправдывалась сапфировая подруга всаднику.

А он практически поверил. — И всё же, почему нас вызывают? — сказал сам себе Даеан вслух.

— Честно, не знаю. Магистр Кирдан попросил меня сообщить вам как можно быстрее. Ну, всё, я побежал.

— Постой, Хувз.

— Что ещё? — откликнулся он недовольный тем, что его остановили.

— Я давно тебя не видел. У тебя все хорошо? После того раза у ректора мы больше не встречались. Расскажи, ты как? Мы очень сильно волнуемся за тебя. Даже Тани не может найти себе место, то и дело, думая о тебе.

Хувз замялся и зачастил глазами в разные стороны, делая вид, будто обдумывает слова всадника. — Я… не хочу об этом говорить. Простите, — он широким шагом поспешил в артную, не произнеся больше ни слова.

— Нам пора, — Сапфира постаралась опомнить своего друга, но Даеан стоял, не отрывая взгляд от темного коридора, откуда шла угнетающая работа артной. Воздух, что перенасытился вредными газами от печей, заполнял всё помещение. Копоть и дым покрывала потолки цехов, погружая рабочих в темную пелену. Артная не пощадила никого. Полностью поглотив, она заставила коричневого раба работать и придумывать все новые и новые изобретения внутри своего чрева.

Легкий толчок вернул всадника обратно на землю.

— Пошли, — Сапфира легонько подтолкнула товарища в сторону здания совета.

---

Темная грубая дверь из черного дерева, выгравированные из тонких металлов узоры. Они снова стояли перед ней. Переглянувшись с подругой, всадник постучался. Стук оказался достаточно глухим, но его вполне можно было услышать на той стороне.

Открывалась дверь лениво и тяжко. Отворенная, она позволяла снова лицезреть все внутренности помещения. И если друзья не поспешат, то дверь может обидеться и закрыться перед ними вновь, не открываясь более. Пара вошла в кабинет, где на кресле восседал единорог, с усердием строчивший что-то важное на своем письменном столе.

Дверь с грохотом закрылась за ними, и Даеан почувствовал, как кабинет накрыло странным куполом. Насторожившись, он взглянул в сторону свой подруги и увидел, с каким спокойствием та оглядывалась вокруг. Либо она не заметила случившегося, либо не восприняла это всерьез.

— Прошу, располагайтесь, — занятым голосом предложил ректор, указав копытом на два свободных кресла.

Всадник уселся на мягкое, обтянутое в темную кожу сиденье, в отличие от драконихи, что не любила мягкое, потому и разместилась на полу, рядом с белым единорогом. Минуту, две или пять стояла напряженная тишина, и лишь нервирующий шум пера по пергаменту раздавался в округе. Но вот, после десяти минут ожиданий, Леониус наконец прекратил своё занятие, обратив взор на пришедших.

— Прошу прощения. Спасибо, что подождали. Даеан и Сапфира, скажите, как учитесь? Хорошо ли всё у вас, никто не обижает? И как Тайм Тёрнер поживает? Рассказывайте, не стесняйтесь. И-и угощайтесь, — магией ректор протянул им печенки в виде кроликов.

Слово взяла Сапфира, она была хорошо эрудирована в таких случаях: — Учеба проходит плавно. Живем в достатке. Окружающие приветливы, и все с нами общаются, —, но как только речь дошла до Хувза, заговорил напарник:

— Мы не видели его до момента, когда он передавал ваше послание. Он каждый день проводит в артной. В первые дни Атани Ниел старалась вызволить его оттуда и поговорить, но он каждый раз уходил от ответа, закрываясь от нас. Я не знаю, что сделать, чтобы вызволить его из терпких лап артной.

Ректор припрятал угощения, понимая, что никто не станет их есть. Ну, ему больше достанется. Он слушал внимательно. Когда всадник закончил, Леонис закрыл глаза, показывая, как огорчён этой новостью.

— Я думал, что он будет снисходителен к своему подопечному и лучшему ученику. Но я ошибся, предоставив право наказать его. На досуге мне придется посетить артную. Спасибо, что предупредили меня.

— Ректор, но зачем вы нас сюда созвали?

— У меня к вам есть поручение. Вы должны отнести этот сверток в Клаудсдейл, облачный город, одному моему знакомому, что живет рядом с фабрикой. Передадите ему этот сверток и получите награду за работу. За сим и позвал. Ну, что ж, возьметесь за дело, награда обещает быть высокой. Посмотрите мир, да и Сапфира разомнётся на воле, — предложил Леониус, заглядываясь на реакцию всадника и драконихи.

Они быстро посмотрели друг на друга и одновременно кивнули. Ректор заметил это.

— Вот и договорились, — он протянул им мешочек с битами и сверток, — здесь вам должно хватить на весь путь. Сверток не вскрывать: если печать будет нарушена, можете возвращаться обратно и получать своё наказание. Ну и, конечно, Сапфира, буть аккуратнее. Я больше вас не держу, можете отправляться. Ах, да, как добраться — сами разберётесь. Разрешение у ворот получите. Там вас подвезут, — закончив на этой ноте, ректор открыл дверь магией, провожая учеников на выход.

Взяв мешочек и сверток, Даеан беззвучно удалился. Так же поступила и Сапфира: дабы не спугнуть удачу побывать на свободе, она вышла молча.

---

Друзья рассекали через всю Академию в сторону главных ворот.

— Даеан, я тут подумала. Не знаешь, почему именно нас отправили доставить этот сверток, а не кого-либо другого? — Сапфира приняла задумчивый вид. Кажется, она стала что-то подозревать, но не хотела говорить об этом, пока не обнаружится больше улик.

— А что такого в том, что он подмул о нас? Я за пределами фермы и пещер с Академией ни разу не бывал. Только изучал карту нашей страны. А ведь так хочется повидать всё собственными глазами. И тут ректор дает нам такой замечательный шанс. Плюс, ты тоже повеселишься и наконец познаешь мир снаружи.

— Всё равное меня это как-то беспокоит.

— Да ладно, смотри на это с другой стороны: сегодня тебе можно вдоволь налетаться, — с улыбкой на лице сказал всадник.

— Пожалуй, ты прав, — согласилась Сапфира

Но это нисколько не успокоило дракониху, её чутьё подсказывало ей что-то неладное. И такие мысли долго мучали бедную подругу. Однако, увидев, что всадника всё устраивает, Сапфира решила не забивать голову лишними раздумьями. Она еще припомнит об этом своему спутнику. Но сейчас нужно смириться и отправиться в маленькое путешествие.

Вот товарищи прошли через ворота, где им выдали грамоту с печатью ректора Академии. Их ожидала небольшая повозка с короткогривым светло-коричневым пегасом в кепке цвета такси: желтой в черную шашечку. Он стоял возле кареты и мило ворковал с прохожей, которая, похоже, не питала к нему какой-либо симпатии. Друзья подошли ближе, а его собеседница, приметив парочку, невзначай указала пегасу на прибывших. Он окинул новеньких хмурым взором, чем и воспользовалась кобылка, быстро ретировавшись от него подальше.

Осознав, что это всего лишь жеребёнок и дракон, пегас резко потерял к ним интерес. Он повернулся обратно в надежде увидеть перед собой кобылку и был огорчен: её след уже простыл.

— Конское сено, — ругнулся пегас, возвращаясь обратно к повозке. Он был разочарован таким бескультурным жестом со стороны собеседницы. Но его снова побеспокоила та двоица.

— Прошу прощения, мы от ректора Леониуса, — всадник потревожил пегаса, который был не в духе с кем-либо сейчас общаться.

— Да хоть от самой принцессы. Мне-то какое дело? — грубо ответил он, погружаясь в тоску, из-за того что невнимательность сыграла с ним злую шутку. Через минуту его осинило: рядом с жеребёнком стоит дракон. Чувство, которое испытывал пегас, сразу улетучилось. Его место заняли волнение и шок.

Он думал, будто ему привиделось. Но когда Даеан с драконихой обошли пегаса и встали впереди, его резко обуял страх увидеть посреди дня живого дракона. Это оказалось выше его сил. Пегас было начал пятиться назад, но наткнулся на препятствие в виде повозки, которая стояла крепко и никак не решалась двигаться с места. Пегас сглотнул так громко, что привлек внимание Сапфиры: она улыбнулась, демонстрируя свои белые зубы, которые выглядели остро, как тонко наточенная бритва.

— Нет, пожалуйста! — стал паниковать пегас.

Весь этот цирк прервал Даеан. Он строго посмотрел на свою подругу и по телепатии попросил ее отойти в сторонку. Жеребец уставился на него.

— Всё хорошо, не бойтесь, она представляет свой вид в Академии. И мы от ректора Леониуса. Он сказал, что нас будут ждать тут, — успокоил Даеан пегаса и показал письмо от ректора с его печатью, посмотрев на недовольную дракониху, у которой будто бы отняли игрушку. Пегас взглянул на грамоту и был уже точно убежден. Успокоившись, он натянул на себя поводья.

— Хорошо, садитесь, сейчас отвезу вас на вокзал.

Даеан залез в повозку. Сапфира окинула его невинным взглядом, прося отпустить её своим ходом. Но всадник не хотел рисковать, поэтому отрицательно покачал головой. Дракониха надулась и обиженно села рядом, решив, что не станет с ним разговаривать. Пегас разбежался и легко взлетел, набрав такую высоту, что можно было лицезреть бескрайний город: его большие особняки, аллеи, тротуары, и самое главное — красоты фонтанов. Однако правая часть города оставалась промышленной: множество дымоходов и металлических труб тянулись верх словно деревья, борющиеся за каждый лучик солнца.

Прошло несколько минут, и они подлетели к главному вокзалу — самому большому на всем материке. Тут и останавливаются все поезда, ведь это самый главный посадочный пункт. Сюда съезжаются все, кому нужно сделать пересадку и ехать на восток.

Пегас приземлился рядом у входа. Всадник с драконихой поспешно сошли с повозки. Даеан прошел рядом с пегасом, но его могучая хватка придержала единорога. Всадник вопросительно посмотрел на пегаса.

— Послушай, понимаю, это не мое дело, но как быть с ней? Не хочешь ли ты сказать, что она пойдет с тобой на вокзал и поедет в поезде? — спросил он.

— Ну, вообще-то так и будет, а что? — удивился всадник.

— Ну, понимаешь, я — это одно. Но есть такие пони, которые никогда не видели драконов, и может возникнуть паника. А за этим, сам понимаешь, начнётся каша — разбирательства, арест, и т.д., пока Академия вас не вытащит. Вот, смотри, уже сейчас на неё все косо поглядывают и перешёптываются. Лучше отправь свою спутницу обратно или надень на неё что-либо, чтобы она не привлекала на себя дурных взоров, — после этих слов он развернулся и улетел, оставив всадника и его дракона одних.

Всадник осмотрелся по сторонам и убедился в правоте таксиста. Он беспокойно позвал подругу, и оба они скрылись в темном переулке.

— Послушай, я тут понял, что мы не можем так ехать в общественном транспорте. Тебя стоит замаскировать.

— Что, ты сума сошел?! Ты хоть представляешь, как это будет выглядеть? Меня замаскировать? И в кого ты собираешься меня превратить? — возмутилась она таким резким предложением своего всадника.

— Погоди, только послушай: я не собираюсь тебя превращать. Мы купим плащ, который скроет тебя от чужих глаз. После, когда приедем на место, ты снимешь его и вдоволь полетаешь. Я тебе обещаю, ехать будем меньше, а путешествовать на своих четырех больше. Согласна на такое?

Дракониха фыркнула недовольно, но смирилась с предложением напарника. Она и сама понимала, что очень сильно выделяется и привлекает на себя внимания. А чтобы проездка прошла спокойно, следовало бы решить проблему.

Даеан оставил подругу, а сам побежал искать подходящую маскировку. Вот прошло несколько минут, и всадник приобрел черный плащ с капюшоном. Он был такой удобный и большой, что мог бы запросто спрятать и взрослую кобылку. Этого было достаточно: плащ полностью обрамлял силуэт драконихи, скрывая и хвост, и крылья. Надев капюшон на голову, она полностью скрылась в тени.

— Ну как? — спросила Сапфира, чувствуя неловкость.

— Ну, ещё бы изменить твой голос на более грубый, и будешь вылитый темный злодей, — шутливо ответил Даеан.

— Ха-ха, как смешно, сейчас возьму и поджарю тебя. После узнаешь, какой из меня темный злодей, — саркастично сказала она, выходя из темноты переулка к свету общества.

Все проходящие рядом с Сапфирой не акцентировали на ней внимания, а наоборот держались подальше. Лишь стражи искоса глядели на неё, но что-либо предпринимать не планировали. Друзья беспрепятственно прошли через главный вход вокзала и направились к карте, где была изображена вся Эквестрия.

— Ну что, сначала на поезде до Кантерлота, а после пешком до Клаудсдейла, — поведал Даеан распорядок пути на сегодня.

— Хм… маловато пешком, тебе не кажется? — возмущенно спросила дракониха, просматривая карту.

— Да, ты права, но так безопасно. Ну, если хочешь, на обратном пути пешком пройдемся до Академии, — решил предложить альтернативу единорог.

Сапфира присмотрелась, обдумывая предложение всадника: — Я согласна, когда наш поезд?

Даеан взглянул на часы: — Через десять минут. Пошли купим билеты, для начала, — и они поспешили к кассе, где со скучающим видом сидел седой жеребец в синей униформе контролера.

— Добрый день, нам пожалуйста два билета на Кантерлот, — после слов Даеана он привстал со своего места так лениво, будто на его спине было восемь мешков песка, осматривая сачала единорога, а после и дракониху под плащом.

— Я могу дать один билет только тебе. Ему не дам — он какой-то подозрительный, — кассир с отвращением выписал один билет, что выдал единорогу.

— Погодите, сейчас, — всадник стал ерзать в карманах и достал грамоту, предоставив её кассиру. Тот стал пристально изучать документ, а после чего отправился в неизвестном направлении и уже через минуту вбежал весь запыхавшись мокрый от пота.

— Простите, вот вам билеты в первый класс за счет вокзала. Проходите, поезд прибудет через пять минут, — уважительно сказал старик. Его сосед остался в шоке, увидев товарища в подобном состоянии.

— Спасибо, — забрав грамоту с билетами, друзья двинулись на перрон, где должен был подъехать их поезд.

Кассир сидел в напряжении, и оно сильно волновало его соседа.

— Стив, что случилось? Выглядишь, как будто смерть увидел, — обеспокоенный судьбой своего товарища, поинтересовался он.

— Лучше тебе не знать, — после этого кассир ничего не говорил.

---

«Поезд — Вагон первого класса. Несколько часов спустя»

Они были одни в своем купе. Сапфира сняла капюшон и уставилась в окно на мелькающие деревья и большие горы вдали. Даеан всё сидел и крутил в копытах странный сверток. Ему стало любопытно, что же все-таки там внутри. Но указ ректора был строг и ясен: не вскрывать ни вкоем случае. Однако тайна его манила, она говорила, что-то шептала ему на ухо странным языком, которого он ни разу не слышал, а вроде и был с ним знаком. Только его копыто добралось до свертка, как возглас подруги вернул всадника из забвения:

— Даеан, смотри, это и есть Кантерлот? — она с улыбкой спросила своего напарника.

Кантерлот — столица Эквестрии, город, впервые появившийся после заточения Дискорда в камень и создания Элементов Гармонии. Это гламурный и утончённый город. В нем находится королевский дворец, и это важное место для разных мероприятий, вроде Грандиозного Бала Гала-Концерта.

Кантерлот знаменит замком, высеченным в горе. В городе имеется башня из слоновой кости с золотыми шпилями, много водопадов и рек протекают через него. В Кантерлоте можно найти кафе, первоклассный ресторан, ипподром, театр и художественную галерею.

Большинство жителей — единороги. В городе есть и железнодорожная станция. Она является сердцем Эквестрии. Также существует Дворцовый Лабиринт, в котором можно встретить несколько статуй пони в величественных царских позах и статую Дискорда, в которую был заточён дух раздора и хаоса. Под Кантерлотом есть целая сеть подземных пещер, где некогда жадные единороги добывали драгоценные камни. Но камни закончились, и пещеры были запечатаны, а впоследствии позабыты.

Узрев всю красоту замка, всадник был полностью обескуражен этим видом, как, собственно, и его спутница. Они вдвоем изучали его и делились своими впечатлениями. Вот поезд входит на станцию, и контролер кричит об остановке.

Дуэт поспешно вышел из поезда. Оба, конечно, хотели изучить и рассмотреть все достопримечательности города, но задание было первой прерогативой, которую они должны выполнить. А вот на обратном пути можно и расслабиться, и осмотреться. Сапфира долго уговаривала своего всадника, но сломать его так и не получилось, потому, надувшись, она решила навсегда не разговаривала с ним. Ну, не то чтобы навсегда, а всего лишь пару минут. Она вообще не могла подолгу молчать и постоянно говорила с Даеаном либо вслух, либо по телепатии.

Выйдя из Кантерлота через главные ворота, он подошел к одному из гвардейцев в золотых доспехах.

— Добрый день, вы не подскажите, в какой стороне Клаудсдейл? — вежливо обратился Даеан к гвардейцу.

Тот молча указал глазами куда-то вдаль. Даеан проследил за его взглядом и увидел кобылку — пегаса синего цвета с фиолетовой гривой. Ее кьютимарка представляла из себя компас с картой. Даеан поблагодарил гвардейца кивком и подбежал к кобылке. Пони старательно пыталась что-то объяснить двум жеребцам с кирками.

— Я обнаружила шахту неподалёку отсюда. Вот тут — сказала она, указав копытцем место на карте. Шахтеры поблагодарили её и ушли с улыбками.

— Здравствуйте, вы не могли бы подсказать, в какой стороне находится Клаудсдейл?

Она зыркнула на жеребёнка, слегка прищурив глаза: — А тебе зачем? Ты не пегас. И почему бы тебе не взять билет на поезд до Понивилля? Там сможешь его увидеть.

— Простите, но мне нужно попасть туда пешком.

Сделав задумчивое лицо на несколько секунд, она выдала: — Хорошо. Это не моё дело. Смотри, как только ты выйдешь из-за ворот, отправляйся на запад, после пройдешь через лагерь пегасов. А там уже и копытом подать.

— Спасибо, — он достал бит из мешочка и с признательностью вручил его ей. Пони отказывалась, но всадник настаивал на своем. В итоге, кобылке пришлось сдаться и принять благодарность.

— Пошли, я знаю дорогу, — с улыбкой на лице он позвал подругу, которая внимательно рассматривала статую искорёженного драконикуса. Оторвавшись от своего занятия, Сапфира подбежала к всаднику, последний раз окинув статую торопливым взглядом.

---

Солнце было практический на зените. Если подумать, уже закончился обед, и пришло время последних занятий. Даеан понимал по расположению солнца, какой примерно час. Дракониха летала в своё удовольствие. Наконец пришел и её день. Она может легко расправить свои большие крылья в свободном полёте, и никто в такой момент не сможет помешать ей насладиться этим.

Они проделали долгий путь, Сапфира летала, а Даеан шел на своих четверых. Подруга видела множество облаков, совершенно разных, неповторимых геометрических форм. И через все эти формы пролетали жеребята-пегасы.

«- Даеан, я вижу его. Лагерь для пегасов. Мы уже близко, » — дракониха передала информацию об увиденном.

Даеан был счастлив, ведь, в конце концов, скоро закончится эта нудная и долгая прогулка. Выйдя на поле, он услышал чье-то звонкое пение, словно сама богиня спустилась с небес, решив спеть своим верным подданным. Единорогу стало любопытно: кому же принадлежит этот прелестный чудный голос? Слова становились все четче, и вот он уже мог разобрать содержание песни:

-Птички поют, и нектар пчелы собира-а-а-аю-ю-ют.

Да, я в волшебной стране, надо мною пегасы парят в вышине.

Столько разных тайн у земли в рукаве.

Я хочу остаться и посмотреть.

Я вас всех лю-ю-ю-блю-ю-ю-ю!!! .

Ему оставалась всего лишь несколько мгновений, чтобы узнать, чей это голос, как вдруг земля внезапно взбудоражилась, и резкая вспышка озарила небо странной разноцветной волной, которая выбила летящую Сапфиру из колеи, и дракониха начала падать вниз. Всадник оглянулся на эту вспышку, увидел как его подруга стала падать.

«Сапфира, держись, я бегу!» — с волнением на душе Даеан рванул вперед. Её силуэт уже мельком скрывался среди деревьев, но единорог бежал что есть сил, чтобы спасти подругу. И голос утешительно ответил ему:

«- Даеан всё хорошо, я приземлилась на свои четыре лапы. Ничего не сломано, и даже ссадин нет. Дальше иди спокойно, сейчас я тебя догоню, » — успокоила его Сапфира.

«- Слава драконам, ты цела! Хорошо, я буду ждать. Только возвращайся побыстрее прошу.»

«- Как скажешь, любимый,» — съязвила она.

Даеан закатил глаза и продолжил свой путь. Его никак не оставляла мысль, о загадочной певице. Он решил найти владелицу того голоса и разузнать, кто она. Единорог поспешил туда, где последний раз слышал голос. И не поверил своим глазам…

Акт 2. Глава 21 - Элемент доброты и верности

Перед ним предстала муза во плоти, такой красоты он не видывал раньше. Пегаска имела окрас только что распустившегося одуванчика — сравнение с его бутоном лучше всего передавало этот цвет. Розовая длинная грива прикрывала один глаз, придавая ей загадочности. Лазурные глаза были подобны чистому девственному озеру, на котором не побывал ещё никто. Кьютимарка была сложена из трех розовых бабочек.

Она лежала на земле, а вокруг неё собрались все зверушки — от ползучих до летающих. Они окружили её и лелеяли. Пегасочка тихонько что-то шептала своим диким друзьям. Но Всадник этого не слышал — он был увлечен лицезрением её красы... Пока одна букашка не решила спуститься на паутине к самым глазам жеребенка. Паучок показался для Всаднику, не ожидавшему такого сюрприза, огромным чудовищем, и вызвал у него панику.

— А-а-а!!! — выкрикнул он, отбросив себя хулигана, и выбежал вперёд прямо ко всей живности и их королеве.

Желтая кобылка, увидев незнакомца, испугалась, сжалась в комочек, прикрыла крылышками голову. Звери от неожиданности разбежались кто куда. Белочки в припрыжку ускакали в свои дупла на деревьях, утки скрылись в зарослях пруда, лягушки нырнули в воду, а насекомые скрылись в густой траве. Осталось лишь дрожащая кобылка, закрывшаяся свою голову копытцами и крыльями.

Всадник, осмотревшись по сторонам, убедился, что чудовищем оказался лишь безобидный паучок. Теперь он ясно видел, как поменялась картина. Больше не было тех, кто боготворил свою королеву, и самой ее тоже, а был лишь желтый дрожащий комочек. Поняв, что виной стало его внезапное появление, он решил реабилитироваться в глазах красавицы и как можно спокойнее и нежнее сказал:

— Прости, кажется, из-за меня все разбежались, – он стал делать медленные шаги к кобылке. Она решила приоткрыть глаза и увидеть, кто там перед ней. Но испугалась приближающегося незнакомца, снова закрылась и стала дрожать еще сильнее.

Даеану это не понравилось. «Она напугана, мне нужно уйти», — подумал он и стал виновато разворачиваться обратно, туда, откуда пришел. Неожиданно с воздуха на него налетели утки и стали клевать в голову. Белки собрались на веточке и напали на него: стали швырять свои запасы, которые готовили на зиму. Маленькие птички стали подбирать с земли разные предметы и с воздуха бомбардировать. Зайчики, совсем осмелевшие, подбежали к обидчику, прыгнули на него сверху и стали прыгать на нём, словно на батуте. Но здесь пришла тяжелая артиллерия: к этой вакханалии подтянулись бобры и стали наносить удары своими мощными хвостами. Армия зверей теснила бедного единорога. Он решил сгруппироваться, чтобы не причинить им боль. Он терпел, ждал, пока они выдохнутся, или пока не появится его подруга, которая распугает зверушек, если только не захочет перекусить ими.

Всадник страдал, но держался, он знал, что если нанесет вред зверушкам, то сделает только хуже. И тут протяжный тонкий голосок спасения прозвучал поодаль от него:

– Стоооойтееее!!! – он был протяжный, но нежный.

Удары и бомбардировка прекратились.

— Как вам не стыдно нападать на беззащитного! И ещё всей толпой на одного. Вам должно быть стыдно, – словно мама, она отчитывала своих детей. Зверята послушались её. Кто прижал ушки, кто опустив головку, виновато смотрел в землю.

Даеан приподнял голову, убедился, что все прекратилось. Зверушки расступились, давая пройти пегаске. Она робко подошла к нему и спросила:

– Ты… в… порядке? – она волновалась, отводила глаза, ощущая себя виноватой перед ним.

Всадник без резких движений аккуратно встал, чтобы снова не испугать её. Убедился, что всё спокойно, осмотрел себя со всех сторон, удостоверившись, что, кроме маленьких ссадин и ушибов, никаких серьёзных повреждений не было. Ну, не считая того, что он весь был грязный и его грива была в листьях.

— Ну, кроме грязи и ссадин, я в полном в порядке, – с улыбкой на лице сказал он, отряхиваясь.

— Слава Богине, – сказала она, с облегчением сняв себя тяжелый груз вины.

— Ты прости, что напугал. Мня звать Даеан, а тебя?

Кобылка снова включила свою скромность и тихо, невнятно ответила, прижимаясь к земле:

– Флаттрш…

— Извини не расслышал, – он подвинулся ближе к ней.

Она прижалась ещё сильнее к земле, но все равно повторила ещё тише:

— Флат… — и тихо пискнула.

— Ой, извини, я, кажется, напугал тебя снова. Тогда я лучше пойду. Сейчас моя подруга дракон прилетит, и мы уйдем, — ляпнул, не подумав, всадник. Прикусив свой зловредный язык, он повернулся к кобылке и увидел уже не ту трясущуюся как осиновый лист кобылку, а вовсю сияющую от любопытства девчонку, которая хотела увидеть дракона.

— Что, правда?! А когда она прилетит? Как выглядит?! – она уже стала подходить плотную к единорогу.

Даеан был удивлен реакцией. Даже не знал, что в ней, такой скромной, нежной, и невинной, может скрываться тяга к зубастым и чешуйчатым. Он кашлянул в сторону, она немного утихомирила свой пыл. Кобылка сама поняла, что стоит слишком близко к единорогу и отпрянула назад.

— Да, правда, сейчас позову, – он коротко ответил на её вопросы. «Дорогая, ты там долго будешь, я устал тебя ждать?»

Резкий рык — и с небес спикировала синяя дракониха. Она предстала перед жеребятами во всей свой красе. Пегасочка просто не могла поверить свои глазам. В трех метрах от неё стоял самый настоящий дракон. Она в первые видела его вживую, причем дракон был одного с ней роста.

Сапфира смерила подозрительным Флаттершай взглядом, повернула голову в бок. Ей было интересно, под каким углом новая гостья красивее выглядит. И всё испортил один ну очень проблематичный пегас. Она приземлилась, часто маша крыльями, между желтой кобылкой и драконом, создав маленькое облачко пыли.

— Не подходи к ней! Я защищу тебя, Флаттершай! Беги, я отвлеку их на себя, улетай! Сейчас покажу им, где раки зимуют! — пегаска с радужной гривой была настроена воинственно.

— Рэйнбоу Дэш…- только и смогла произнести пегасочка, но подруга не стала слушать её. У воительницы была растрёпанная грива, которая торчала вверх. Она была похожа на панка.

— Я говорю — беги! – всё громче кричала она, закрывая собой Флаттершай. Радужная драчунья уже хотела кинуться, как вдруг желтая пегаска накинулась на нее и повалила своим хрупким тельцем. Её хватило только на это, а вот удержать уже было проблематично.

— Рэйнбоу Дэээээш!!! – завизжала она прямо в ухо своей подруге. Это чуть не оглушило её, но дало результат.

Радужная пегаска, зажмурившись, как будто съела кислятину, посмотрела на свою подругу.

– Шай, зачем так кричать? Я тебя прекрасно слышу, – убрав от себя пегаску, она стала прочищать ухо. От ультразвука Флаттершай, Дэш чуть не оглохла.

— Прости, – виновато прошептала она, отводя свой взгляд в сторону. – Но по-другому, тебя было не остановить.

— Остановить? Вообще-то я спасала тебя от чудовища, – она указала копытом на единорога. Даеан посмотрел вопросительно на себя, а после по сторонам. Убедившись, что вокруг него не было никого, кроме его, он возмутился — слышать такое заявление на свой счет было неприятно.

— О чём ты? Дракон не тронет нас, – со всем о другом заговорила желтая кобылка.

— Ты что, слепая или наивная? Я про этого единорога. Смотри, как он пожирает тебя взглядом. Таких типов ещё надо поискать, – она с подозрением косилась на всадника.

Сапфира не смогла удержаться и засмеялась что есть мочи:

– Ха-ха-ха-ха, Даеан, а она мне нравится. Со вкусом кобылка, таких надо поискать, – она сдерживалась изо всех сил, чтобы снова не рассмеяться.

Теперь настала пора удивляться пегаскам. Услышав голос Сапфиры, они вдвоем встали как вкопанные и тупо смотрели на неё. Сапфира удрученно покрутила головой. Проследив за их взглядом, она поняла, что он был направлен на неё. Ей стало как-то не по себе. Пегаски не могли поверить своим ушам.

— Ты разговариваешь? – спросила её радужная, подлетев поближе.

— А-а-а-а… ну да, – волнуясь, ответила она, уже косо поглядывая на своего всадника. Но, обиженный на неё, он не подал вида, что заметил этот взгляд. Он как будто намекал: сама выпутывайся.

— Круто, скажи ещё что-нибудь! – не отставала от неё энергичная пони, все сильнее оттесняя дракониху назад. Рэйнбоу Дэш хотелось рассмотреть её получше, со всех ракурсов, под всеми углами. Но Сапфире это не нравилось. Она стала волноваться, а когда Сапфира волнуется — жди беды, например, в виде подпалённой шерсти.

— Даеан, помоги, я скоро не выдержу, – предупредила она своего всадника. Тот сдался, засунул свою гордость куда подальше и закрыл собой подругу. Перед носом кобылки теперь стоял единорог.

— Послушай… а-а-а... Как там тебя?

— Рэйнбоу Дэш, самая быстрая и крутая пегаска в Эквестрии, – стала хвастаться она.

— Приятно, меня Даеан. Сапфира не любит, когда к ней липнут. Она начинает волноваться. А когда это происходит, может случиться чп. Лучше держись от нее на расстоянии вытянутой ноги. Так ты убережешь и себя, и меня, – объяснил он небесно-голубой пегаске.

— Да что ты врешь. Она добрая. Смотри, я сейчас докажу, – она облетела единорога и вплотную приблизилась к драконихе. И начала её тыкать. – Видишь?

Это была последняя капля.

Сапфира не выдержала, она терпела, пока могла, но стерпеть такое ей не позволила гордость. Клац — над ухом пегаски щелкнули зубы ящера. Рэйнбоу Дэш отлетела от неё и взмыла вверх, прячась в облаке. Но чешуйчатая не отставала, она рванула за ней. И началась игра в кошки-мышки. Кошкой была Сапфира, а мышкой — Рэйнбоу Дэш.

— Ну я же предупреждал, – устало сказал Даеан и ударил себя копытом по лицу. – Ну почему никто не верит мне? – спросил он сам себя. — Когда начинается такая ерунда, что потом происходит? Правильно, "Даеан, спаси, я все осознала", – утомленно проговорил он.

К нему подошла Флаттершай и села рядом. Ей было интересно наблюдать за тем, как Рэйнбоу Дэш убегает от гоняющейся за ней разъярённой Сапфиры. Она услышала, что сказал единорог, и слегка засмеялась.

— Ты сам собой разговариваешь?

Он покрылся стыдливым румянцем, но не подал вида.

– Что поделаешь, когда не с кем поговорить и есть один лишь собеседник — лучшая подруга-дракон, ты сам не замечаешь, как становишься шизофреником.

Флаттершай снова тихонько засмеялась.

– А ты милый, — она и сама не поняла, что ляпнула, и отвела взгляд в сторону.

— Спасибо, ты тоже красивая, – сделал он ответный комплимент и посмотрел на неё. Не понимая, что его сподвигло на это, он тоже покрылся румянцем, смутился и отвернулся. Так они просидели ещё некоторое время, пока их не побеспокоила уже выдыхавшаяся кобылка.

— Даеан, спаси, я все осознала. Я больше не выдержу!!! – умоляла, пролетая над головами кобылки и жеребца, Рэйнбоу. Клац-клац — раздавались все новые щелчки. Она слышала их позади себя, до смерти оставались какие-то секунды. Уже скоро Сапфира могла откусить хороший кусочек на обед.

– А-а-а-а!! !- Пегаска старалась делать невероятные виражи, чтобы оторваться от драконихи. Но все это было тщетно — та была выносливой. Она проходила отдельные тренировки с магистрами Бэльфаласа и Менелтора, и это давало свои плоды. Она тайно занималась с ними, чтобы стать сильнее.

Флаттершай обеспокоено посмотрела на всадника, потом на свою подругу.

– Даеан, ты что-нибудь предпримешь? – но всадник молча наблюдал за пегаской и драконом. Желтая пегаска никак не могла понять, что с ним происходит. Он был сосредоточен и наблюдал за каждым движением Сапфиры.

— Даеаааааан!!! – выкрикнула уже из последних сил Рэйнбоу Дэш.

Флаттершай стала волноваться за свою подругу. Может, она была права на счет незнакомцев. Может, не стоило им доверять, и сейчас она из-за собственной наивности потеряет единственную подругу. Она в первые в жизни доверилась кому-то, а они оказался не тем, кем она считала. Лучшая подруга может пострадать из-за неё. Она хотела взмыть в воздух, чтобы помочь Рэйнбоу Дэш, но ей преградил дорогу единорог.

— Не надо, стой и смотри, – предупредил он спокойным тоном, не отрывая взгляда от погони. Желтая пегаска взволнованно прижала голову к телу. Такой жест со стороны всадника напугал ее.

Рэйнбоу Дэш больше не смогла удерживать такую высокую скорость. Она набирала высоту, рассчитывая, что быстро спикирует вниз и уйдет от преследовавшей ее драконихи. Но крыло дало трещину и перестало слушаться. И, не удержавшись в воздухе, пегаска стала падать вниз. Перед ней пролетела вся жизнь, очень маленькая, но все-таки жизнь. Рэйнбоу Дэш зажмурилась, готовясь оказаться в драконьей пасти или разбиться о землю. Но вместо этого она снова почувствовала свободный полет. Что-то держало её. Открыв глаза, она увидела, что до сих пор находится в воздухе. Изумленная пони посмотрела наверх и так громко сглотнула, что её спасительница услышала.

— Ну что, подруга, понравилось летать со мной? – с весёлой улыбкой поинтересовалась она.

Флаттершай в недоумении уставилась на подлетевшую к ним парочку. Она толкнула единорога и гневно посмотрела на него.

– Что все это значит?! – возмущенно топнула она копытцем.

— Простите, просто Сапфире наконец-то стало весело после того, как она так много времени провела в Академии взаперти. Так что я не мог вмешаться, – объяснил единорог пегаскам.

Рэйнбоу Дэш открыла рот, чтобы возразить, но передумала. Она обратилась к Сапфире:

– Знаешь что, я требую реванша. Я не позволю себя, Рэйнбоу Дэш, самую быструю пегаску Эквестрии... Ну ты понимаешь... Спасать. Просто после Звуковой Радуги я устала немного. Так что я требую реванша.

Дракониха загорелась азартом, как и радужная пегаска. Но единорогу пришлось усмирить их пыл. Он подошел к пегаске и осмотрел её крыло. Магией приподнял его.

– Ауч! – зашипела от боли кобылка.

— Про реванш можешь пока забыть. Твоё крыло повреждено,и требует лечения, – он нажал в определённый участок крыла и кобылка снова застонала. – Растянула мышцу, – объявил он и достал из седельной сумки мазь, которую стал наносить на поврежденный участок. Рэйнбоу Дэш лишь заскрипела зубами и больше не издала ни звука.

— Отдохни один час и будешь в норме.

Флаттершай была удивлена этим жестом доброй воли, но не стала ничего говорить.

— Спасибо, – поблагодарила радужная единорога. – А ты, подруга, готовься. Я больше не попадусь на твои уловки, и у нас будет честное соревнование,– предупредила она чешуйчатую.

Всадник снова покачал головой.

– Не хочу вас огорчать, но у нас мало времени. Сапфира, прости, но нам нужно идти.

Дракониха, огорчённая словами своего всадника, опустила голову. Она была расстроена, ей хотелось большего, просто полетать в догонялки для неё было мало. Флаттершай не могла видеть это. Она подбежала к единорогу.

— А куда вы направляетесь? – собравшись с духом, спросила она тихо, пытаясь не смотреть в глаза мальчика. Ей было неловко идти рядом с ним.

Даеан остановился.

– Нам нужен Клаудсдейл, облачный город, – ответил он, снова обращая внимание на свою чешуйчатую подругу, которая обидженно сидела на месте и не хотела никуда идти. Всадник с досадой вздохнул, он не хотел разочаровывать её. Но задание, которое ему поручили, было превыше всего.

— Клаудсдейл?! Да он тут неподалеку, всего лишь за этой горой. Может, останетесь, времени ещё много, – услышала радужная пегаска разговор и тоже вставила свое слово.

Единорог посмотрел на небо. И правда, солнце ещё не достигло своего пика. У них еще было время до вечера. Даже скромная кобылка, стоявшая рядом, внесла свою лепту.

— Правда, задержитесь. Мне жалко Сапфиру, она так погрустнела. Я впервые вижу существ, радующихся так искреннее, – добавила она к уже сказанному.

А все это уже давило на совесть всадника. И последней каплей стало сказанное подругой телепатически:

«- Любовь моя, пожалуйста... -» сказано это было так, что он увидел раскрытые чувства своей подруги.

И чаши весов сместились. Он немного похрустел шеей, из-за чего желтая кобылка отстранилась от него. Мало ли что пришло на ум этому всаднику.

– Ладно, до захода мы останемся. Но после мы должны как можно скорее оказаться там. Теперь вы двое, брысь с глаз моих, а то передумаю, – Сапфира, словно счастливая девочка, подбежала к нему, лизнула его в щечку и убежала к Рэйнбоу Дэш. А та уже готовилась бежать наперегонки. Даркониха подхватила её азарт и стала догонять. И, когда они поравнялись, пегаска вместе с соперницей побежали прочь от всадника и желтой пегаски, оставляя их одних.

Застенчивая кобылка стояла, с улыбкой наблюдая за счастливой драконихой. Потом повернулась и увидела, что кроме неё и единорога никого не осталось. Все звери попрятались по своим норкам, кто-то занялся своими делами. Поляна стала девственной чистой, только лишь они двое оскверняли её своим присутствием.

Флаттершай стала нервничать и опустила голову. Стала копытцем крутить камушек на земле. Молчание настигло их, всадник сам заметил, что они остались вдвоем, и не знал, как быть. Его сердцебиение участилось, кровь стучала в ушах. Он так волновался, когда дядя стал объяснять ему анатомию пони. Чем отличаются жеребцы от кобылок. После этого рассказа его сердце сильно билось всю ночь. Пока Сапфира не успокоила его.

«Что же делать?» — прикусив нижнюю губу, он стал оглядываться по сторонам. Кобылка тоже странно себя вела. Поглядывала куда-то. Вот госпожа удача решила снизойти с неба на грешную душу всадника. Она прямо широко улыбнулась и посыпала его блестками удачи. Даеан увидел вдали множество шариков. А после колесо обозрения, которое медленно крутилось, покачивая свои люльки.

— Флаттершай ,– произнес он имя кобылки.

Она от неожиданности дернулась, но после посмотрела на него и скромно откликнулась:

– Да?

— Прости, я тут вижу вдалеке ярмарку. Я подумал, не пойти ли нам туда. Пускай они развлекаются, а мы пока скоротаем время там. Ты согласна со мной?

Кобылка помялась немного, обдумывая предложение мальчика. И с уверенностью сказала:

— Пошли.

---

Путь они проделали в тишине. Но когда приблизились к Ярмарке, пегасочка засияла. Она пришла в восхищение, увидев столько яркого и красивого. Ярмарка оказалась выдержана в флористическом стиле.

Все шатры были непохожи друг на друга. Один имел цвет розы и был увенчан бутоном, а по бокам находились разные мягкие игрушки. Другой был цвета ромашки, и её лепестки были наподобие козырьков, создающих тень. В этой ромашке можно было выиграть игрушку. Ее получал тот, кто первый надувал из водяного пистолета пчелу. Много чего было красивого и привлекающего к себе внимание зрителей.

Вот они вошли внутрь террариума, где каждая палатка так и манила к себе. И одному из балаганщиков даже удалось с помощью маленького крольчонка привлечь внимание Флаттершай. Она не могла оторвать свой взгляд от белого, пушистого зайчика. Он оставался последним в этом аттракционе.

— Не проходите мимо, сыграйте в игру и выиграйте приз. О, вы. Да, вы, желтая леди. Не желаете испытать свою удачу и выиграть этого кролика? Ему так одиноко и тоскливо без внимания. Ну что, попробуете? – предложил хозяин палатки, азартно поглядев на неё из-под своей шляпы.

Она была взбудоражена, ей хотелось помочь. Но она ничего не могла сделать, у неё не было денег, чтобы играть. Продавец все понял по её выражению лица и потерял к ней интерес.

– Прошу, не загораживайте проход, если не будете играть, – настойчиво попросил он уйти пегаску.

Она расстроенно отошла в сторону, села поодаль от всех и хотела уже заплакать, но громкий знакомый ей голос привлек её внимание.

— Сколько стоит кролик?

— Он не продаётся, его можно только выиграть.

— Хорошо, каковы правила?

Продавец коварно улыбнулся и нежным змеиным голосом ответил:

– Правила просты. Сбиваете все кегли, которые стоят друг на друге в виде пирамиды. И приз ваш. Все просто, как посчитать свои копыта. И всего пятьдесят бит.

— Это дорого! – возмутился от такой наглости всадник.

— А кто сказал, что будет дёшево. Вместе с этим кроликом ещё предлагается возврат денег плюс сто бит сверху. Все честно, – он продолжал улыбаться доброжелательно и при этом хитро.

— Хорошо, – Даеан достал из сумки мешочек и отсчитал нужную сумму. Продавец выдал три круглых мячика. Взяв один, всадник прикинул траекторию, прицелился и бросил. Но мячик не долетел, упав в нескольких сантиметрах от цели.

«Не может быть, я точно все рассчитал. Между мной и целью всего пять метров. Шарик весит,сто грамм, плюс-минут десять. Но и этого достаточно, чтобы сбить их. Что-то тут не так. И я выясню, что».

К нему подошла Флаттершай и с любопытством наблюдала за ним. Даеан увидел её и подмигнул, как бы говоря: *"Всё пучком, я выиграю".

— Ну что стоишь, давай кидай. Не заставляй других ждать, – возмущено торопил его продавец. Он казался напряженным. Но всадник не придал этому значения.

Собравшись с силами, он снова взял мячик, но теперь решил бросать его сверху вниз, чтобы тот проделал дугу и продержался в воздухе дольше. Бросок — и опять мимо, на этот раз перелёт, мячик пролетел за мишень. Даеан не мог поверить в это. Он снова взял мячик и теперь без прицеливания бросил его в другую сторону. Недолет. Но интереснее было, что мячик странно повел себя: поменял траекторию полета и, оказавшись перед мишенью, упал прямо перед ней, а не там, куда кидал всадник.

Он убедился в том, что это жульничество, и презрительно посмотрев на продавца, сказал:

– Давай ещё раз, вот пятьдесят бит, – он достал последние деньги и положил на стол.

Кобылка увидела это и решила отговорить Даеана:

– Постой, не надо, оно того не стоит.

— Всё хорошо, это уже дело принципа. Стой и смотри.

Она отошла от него, и опустив ушки, стала наблюдать со стороны.

«Сапфира, сможешь на секунду дать силу, как на стрельбище», — мысленно спросил всадник свою подругу. Ответ последовал без промедления:

«Хорошо, скажи, когда».

«Когда скажу "давай" — действуй».

Даеан взял мячик, покрутил на копыте, подкинул вверх. Те два, которые лежали на столе, он стал быстро кидать в мишень. Последний, задержавшийся в воздухе, уже стал падать вниз...

«Давай!» — глаза резко наполнились светом, все чувства обострились. Время вокруг всадника замедлилось, он рассчитал свой направление и с помощью силы Сапфиры сделал мощный удар по мячику.

Удар был такой силы, что пробил в кеглях дырку. А те мячики, которые были брошены вперёд, не долетели, как будто путь им преградила стена. От такой неожиданности продавец чуть не упал. Ошалелым взглядом он смотрел на всё это, даже шляпа слетела с него, и всем стал виден его рог, который слегка дымил.

Глаза мальчика вернулись в норму. Он с улыбкой на лице смотрел на выбитые кегли. В некоторых были дырки.

– Я предполагаю, что выиграл приз.,– с издёвкой сказал он.

Уже отошедший от такого впечатления балаганщик стал возмущаться:

– Это нечестно, ты играл не по правилам. Так что приз вам не достанется.

— А я думаю по-другому, — вмешался один из прохожих. – Меня зовут Аравиз Блит, и я администратор этой ярмарки. До меня дошли слухи, что один из аттракционов ведет плохую игру: держит в неволе животных и отдает их как приз. Я сначала не поверил им. Но после убедился сам — ваш рог излучал магию. Попрошу пройти со мной, вы задержаны до полного выяснения вышей личности. Не помню, чтобы я разрешал единорогам участвовать в Ярмарке, – заявил черный пегас в кителе.

— Но-но-но… — единорог стал заикаться и не смог ничего сказать.

— Спасибо, что разоблачили его, приношу извинения за доставленные неудобства. Возвращаем ваши деньги, и вот приз, который вы выиграли. А кролика нужно отпустить на волю. Я могу вам доверить это, жеребята? – сказал администратор, отдавая деньги и кролика.

Флаттершай подошла к нему.

– Да, я отпущу его на волю.

— Вот и славненько. А ты пойдешь со мной, – грубо сказал пегас, поворачиваясь в сторону единорога.

Флаттершай посмотрела на всадника... Так ласково... Он не мог понять, что происходит. Она, прикусив нижнюю губу, легонько поцеловала его в щечку .

– Спасибо.

Всадник стоял в оцепенении, он не мог поверить в то, что только что с ним произошло. Странное чувство охватило его, зашевелилось где-то в области сердца. Оно согревало, делало счастливым, но при этом ослабляло. Всадник испытал это впервые и решил пока не вникать, к чему это. Помотав головой, он вместе с Флаттершай пошел веселиться дальше.

---

День пролетел быстро. Они успели поесть вкусных яблок в карамели, покататься на аттракционе, посмеяться в комнате кривых зеркал. Даже кролик принимал в этом участие, он не отходил от кобылки ни на шаг. Вот уже солнце клонилось к западу, и всадник посмотрел на весёлую Флаттершай. Он не хотел, чтобы этот день заканчивался. Но голос подруги говорил другое.

«Даеан, нам пора. Ещё немного, и мы не успеем».

«Хорошо, скоро будем».

Он посмотрел на кобылку.

– Флаттершай, нам пора идти, Сапфира и Рэйнбоу Дэш вернулись.

Она понимающе кивнула, и они двинулись обратно туда, откуда пришли. Пройдя полпути, пегаска решила отпустить кролика на волю. Сняв зверька с себя, она поставила его на лапки.

— Ну всё, ты свободен, беги к своим, – но зайчишка не хотел идти. Он стоял на месте и глупеньким взглядом смотрел на неё.

— Флаттершай, пошли!

Они двинулись, а зайка попрыгал за ними. Пушистик даже умудрялся не отставать от них. Это насторожило всадника. Он поглядывал мельком назад. Ему не нравилось, что зайка не ушел к своим, а стал преследовать их. Чтобы убедиться, что он не параноик, Даеан отошел в сторону. Кролик продолжил прыгать по пятам за кобылкой.

— Шай, можешь двинуться в сторону? – попросил он идущую кобылку.

Она не понимала, что происходит, но сделала то, что попросили. Белый комочек двинулся за ней. Даеан понял, что происходит, и догнал пегаску.

– Стой, у нас проблема.

Она вопросительно посмотрела на него.

– Что случилось?

— Ну, наш с тобой маленький друг не хочет уходить от нас. А точнее, от тебя.

Кобылка посмотрела на белого кролика.

– Ты не хочешь к своим?

Тот помотал мордочкой.

– Хочешь остаться со мной?

Он кивнул.

– Ну, что поделаешь, забирайся, возьму тебя себе,– крольчишка радостно пискнул и прыгнул на спину пегаски.

Они снова двинулись в путь.

– Шай, а как ты назовёшь его? – поинтересовался всадник.

— Ой, я даже не знаю. Может, Энджил? – предположила она. – Как тебе? – теперь она обращалась к крольчонку. Он немного подумал и с улыбкой согласился с ней.

— Энджил — славное имя.

Прийдя на место, они увидели, как Рэйнбоу Дэш и Сапфира соревнуются в армреслинге. По их виду можно было заключить, что у них ничья, причем кобылка и дракон уже были выжаты как лимон и держались на последнем издыхании.

— Хватит! – громко и строго выкрикнул всадник. От такого выкрика соперницы подпрыгнули и схватились за грудь. Это было так неожиданно, что они обе покрылись холодным потом. Даже Флаттершай испугалась: подпрыгнула на месте, упала на спину и подняла копыта вверх.

Сапфира и Рэйнбоу Дэш посмотрели на него.

– Ты что, с ума сошел, так пугать, – начала наезжать на него синяя кобылка.

— А ты нет? Что с Сапфирой? Она еле на ногах держится. Я даже не представляю, как мы доберёмся, — Даеан с укором посмотрел на подругу.

Она лишь бросила на него виноватый взгляд.

– Прости...

— Пошли, по дороге что-нибудь придумаю, – он в плохом настроении направился в сторону Клаудсдейла.

Сапфира посмотрела на радужную подругу.

– Простите его — и до свидания. Мне было очень весело. Спасибо большое, – она развернулась и оставила девочек одних.

 — Возвращайся без него, покажу тебе, какие я умею делать пируэты! – кричала Дэш вслед удаляющимся друзьям.

Даже не зная, что делает, желтая кобылка собралась с силами и выкрикнула:

– Даеан, спасибо, этот день был самым лучшим! Я не забуду его!!! – её нежный голосок долетел до ушей всадника, и его гнев утих. Он всего лишь поднял копыто верх и помахал, не поворачиваясь.

Желтая кобылка улыбнулась этому. А вот вторая самодовольно хмыкнула.

– Вот позёр. Шай, нам пора. Сейчас будем отчитываться перед инструкторами.

— Ой, я не хочу, – стала та пищать от страха.

— Ничего не поделаешь, за все нужно отвечать, — подытожила радужная и погнала подругу за собой на небо в лагерь.

---

Солнце уже село, началась глубокая ночь. Они вдвоём дошли до долгожданного города.

Клаудсдейл, цитадель пегасов. Он возвышался над ними фантастической конструкцией, сотканной из плотных белых облаков. Казалось, что их просто сгребли в кучу, соединив под невозможными углами и создав при этом удивительные спиралевидные башни, с которых нескончаемым потоком лились чистейшая вода и прекраснейшая радуга, никогда не сливаясь воедино. Где-то слева Сапфира различила Облачный Стадион, развевающиеся на ветру разноцветные флаги и довольно-таки большое здание с колоннами (конечно же, сотканными из облаков).

— Ну что, полетели, дорогая моя? – предложил он.

Она громко сглотнула. – Давай залезай, я дракон, должна справиться, – твёрдо сказала Сапфира.

Даеан с опаской сел на её спину. Она начала разбег, делая махи крыльями. Прыжок — неудача; ещё один — уже почти вышло, и на третий раз она оторвалась от земли — они взмыли вверх.

Дракониха была удивлена своей выносливостью, но крылья немного болели. Боль была вполне терпима, и Сапфира не стала придавать этому значения. Даеан открыл глаза и стал любоваться всеми красотами, на которые открывался вид с высоты птичьего полета.

— Сапфира, так вот что значит "свобода полёта"! Теперь я понимаю, почему ты так упорно хотела вырваться из Академии. Тебе не хватало именно этого. Это даже не описать словами. Чувство, которое ты испытываешь при полёте. Прости, что я этого не понимал раньше, — с нотками вины в голосе он обратился к своей подруге. Она лишь улыбнулась.

— Скоро долетим, осталось совсем немного, – предупредила она его.

Они пересекли границу города и летели над ним. Солнце уже полностью ушло за горизонт, оставив лишь последние свои лучи, чтобы всадник смог найти свою цель. Но город как будто вымер. Жителей и даже стражи, которая должна патрулировать границу, не было видно.

Всаднику это не нравилось — было слишком тихо. Первой, кто заметил опасность, оказалась Сапфира. Драконье чутьё предупредила её. Два десятка гвардейцев спряталось в облаках. И не показывались, пока противник не приблизиться к городу. Когда они заметили дракониху и жеребёнка на ней, они стали действовать. Гвардейцы появились стремительно, не дав врагу сообразить, что происходит. Они окружили Сапфиру, натягивая большую сеть над ней.

Чутьё дракона не могло спасти их от стольких врагов. Оно предупреждало о засаде, но на принятие решения не хватило времени. Всё произошло слишком быстро, ей оставалось только закрыть собой единорога и укрыть крыльями. Сеть окутала дракониху, Даеан не успел ничего сообразить, как оказался прижат к груди дракона. И больше он ничего не мог видеть.

«- Сапфира, что происходит? -» он не мог говорить вслух, приходилось общаться телепатически, но и так можно было почувствовать волнение в его голосе.

«- Прости, это засада. Я закрою тебя собой,-» предупредила она его.

«- Погоди, выпусти меня, я помогу тебе! -» Даеан возмутился действиями подруги.

«- Тебе лучше уснуть, так будет безопаснее для тебя. *Арлоган*, -» произнесла она, и единорога обуяла страшная слабость, он стремительно терял силы.

«- Не…. надо…. -» но он уже упал в темную пучину сна.

Сеть окутала дракониху, и её тело рухнуло на здания города. Ей повезло, что город был сделан из белых облаков, и приземление оказалось мягким. Она лежала неподвижно, держа при себе всадника и скрывая его своими крыльями. Один из гвардейцев прыснул чем-то на дракониху, она так и не смогла понять, чем, и тут же и её завладела сонливость, тело стало тяжёлым. Она сопротивлялась, но загадочная жидкость оказалась сильнее. Ей ничего не оставалось, кроме как смириться со своей участью и погрузиться в тяжёлый бессознательный сон.

Акт 2. Глава 22 - Начало судьбы

Сон. Глубокое пространство, где ты царь и Бог. Сон — это феномен, знакомый любому. С незапамятных времен на сны смотрят, как на предзнаменования, откровения, предсказания… Находятся даже такие, кто по сну предсказывает будущее. Некоторые считают, что сон — это плод воображения, осуществление желаний, возникающих тогда, когда разум не контролирует тело.

---

Всадник очнулся в глубоком тёмном пространстве, где кроме черноты и холода не было ничего. Его мозг никак не мог понять, где он, в реальности или в иллюзии, в которой воспалённое сознание решило над ним поиздеваться. Все казалось настоящим, но всё-таки неправдоподобным.

Поднявшись на свои четыре ноги, он стал оглядываться. Но кроме тьмы он ничего не видел. Хоть глаз выколи, все равно останется кромешная тьма.

Даеан первое что сделал, стал звать свою подругу Сапфиру, но, кроме эха, ничего не было слышно. Всадник не стал останавливаться, кричал, звал, умолял откликнуться, но все было тщетно, лишь эхо отзывалось на его голос. И то противно и гнусаво, сообщая, что никто его не слышит.

Мальчика обуял страх и отчаяние. Он не хотел верить, что оказался в ловушке.

— Этого не может быть!!! Я не хочу остаться здесь!!! — он метался по тьме, в поисках выхода. Но куда он не бежал, лишь топтался на месте, возвращаясь туда, откуда уходил.

С горящей болью в горле он всё же сдался и упал на землю.

— Не хочу. Сапфира, дядя, мама, папа, хоть кто-нибудь, помогите, — тихо бормотал он, ощущая, как его поглощает истерика. Глаза налились слезами. Он не знал, что делать ему дальше, беспомощность выступила дрожью на копытах, — Если бы я был сильнее…

Неожиданно он услышал нежный, но властный женский голос. «Ты желаешь её?».

Он не мог поверить, что услышал. Это могла быть галлюцинация, а может, с ним кто-то и вправду говорил. Для проверки, что он не свихнулся, он заговорил:

— Кто тут? — всё тихо, — воображение снова сыграло со мной плохую шутку. Сила, где же тебя достать…

— Ты желаешь её?

Даеан снова насторожился и навострил свой слух. — Опять она. Что её? Я тебя не понимаю, — выкрикнул он.

Она не стала молчать и ответила одним мощным словом, из-за которого мальчика прижало к полу — СИЛУ!

Слова вонзились в его ленивый мозг и отпечаталось там. Такого громкого ответа он не ожидал. Он смог встал, его легонько контузило и не много плыло в голове. Но он смог устоять на своих четырёх ногах. Он отчаянно хотел выбраться отсюда, и готов на всё.

— Да, я желаю её! ..

Тишина. Голос чего-то ждёт? .. Мальчик уже стал уверен, что это на самом деле было его больное воображения, но что тогда объяснит этот удар…

«Вспышка»

Перед всадником из пустого места стало вырастать дерево. Перед ним предстало растение алмазного цвета, ветки которого расположены в разные стороны, как пятиконечная звезда. На каждой было по алмазу: оранжевый, лазурный, розовый, красный, фиолетовый, а посередине всего этого — шестиконечный алмаз.

— Подойди и получи её — женский голос подзывал единорога к дереву.

Даеан мешкал, не понимая, с чем столкнулся. Перед ним стоит неизведанное, оно может навредить или даже убить. Он обдумывал каждый вариант, но было поздно. У него нету другого выбора, кроме как подойти к этому дереву. Он стал медленно приближаться к нему. При этом поглядывал за каждым камнем, который испускал угасающий и возобновляющийся импульс.

Подойдя к дереву в плотную, он стал ждать. Но ничего не происходило. Ждать у моря погоды не хотелось, и он тронул ствол копытом.

«Буууууммм!»

Огромная волна разошлась от дерева. Волна прошла сквозь единорога. Он упал на одно копыто вперёд. Правое плечо стало жечь, словно его клеймили. Оказалось, что так и было. Странное тату начало вырисовываться дымчато-белым цветом, словно язычки пламени покрыли его плечо.

От невыносимой боли, он стал терять сознание, и за миг до падения услышал лишь одно слово: «Drak!!!». Странный и знакомый язык, но осмыслить не смог, так как его сознание погрузилась в бездонную пучину сна.

---

Голова ныла и болела. Открыв глаза, все его пространство кружилось. Было невыносимо не понимать, где очутился. Сделать какое-либо движения ему давалось с трудом. Даже приподняться было великим подвигом, а что бы встать, это нужно иметь сверх силы. Но он смог приподняться.

— Что же произошло со мной. И где я сейчас? — прошипел сквозь зубы мальчик, получив приступ боли в районе правого плеча. Но почему оно болело, он не мог понять. Голова не проходила, а наоборот продолжалась свою пляску хороводом.

Мальчик упал на что-то мягкое. По ощущению, это, похоже, подушка. Мягкая, набитая гусиным пером, она придавала высший комфорт Даеану. Но голова не обращала внимания на этот комфорт, отдавая каждыми разными порывами боли.

— Как же болит голова — говорил сам себе он. Стук копыт раздался из помещения, где был всадник.

Он решил притвориться спящим, ведь он не знал, с кем столкнулся и что будет. Лучше пока узнать больше о незнакомце, а после как-нибудь выбраться отсюда. Стук копыт приближались к нему, но после немного отдалились. Шорох, а после какой-то звон, и прямо в глаза всадника попал солнечный свет. Даже закрытыми, он ощутил мощные лучи.

Чёткий, грациозный, натренированный за столько лет службы у принцессы голос дворецкого, — Добрые утро, юный гость. Меня зовут Себастьян. Я дворецкий королевского рода. Вас ожидают в приемные покоях.

Даеан уже понял, что его раскрыли, он открыл глаза и увидел лишь карусель. Это стало для него роковым, тошнота скрутила живот, просясь наружу. Весь зелёный, он сказал: — Простите… мне, кажется, плохо… — Не успев договорить, его вырвало. Кроме желчи и желудочного сока ничего не было.

Дворецкий посмотрел на него через монокль, после чего подошел к двери.

— Будите добры позвать сюда врача. Юному гостю плохо, — невозмутимо сказал кому-то дворецкий. Раздалось быстрое топанье копыт. Вскоре в помещение вошёл ещё один незнакомец. Даеана штормило, он не понимал, что с ним происходит. Только недавно всё было нормально. А после того раза, как их с Сапфирой поймали, и она применила на него странное заклинание, всё начало ухудшаться.

Так всадник рассуждал и тянулся к ниточке, которая смогла бы раскрыть ширму его загадочной болезни. Незнакомец тронул мальчика за подбородок и зафиксировал голову перед собой. Быстро прошелся обжигающим лучом фонарика по глазам. После такой внезапной процедуры пару секунд в глазах было темно.

Теперь мальчик не видел карусель, его заменила черная клякса. Но ощущения никуда не уходили, продолжая крутить его мозг.

Незнакомец, сделал пару уколов, отчего ориентирование на местность вернулась в норму. Теперь он смог услышать и увидеть тех, кто его заточил тут.

Белый единорог кричал на старого земнопони. Его седая челка закрывала мордочку, и густые серые усы прикрывали рот, так что при каждом слове, что он говорил, было видно только подергивание усов. Как он видел через густую челку, мог знать только он сам. На правом его глазу был монокль. Был одет в деловой черный костюм и его кьютимарка была виде старинных карманных часов с цепочкой.

— Прошу не повышать тут тон. Мы цивилизованные пони, давайте общаться спокойно, — процедил он и посмотрел на своего собеседника, как на пустышку.

— Цивилизованные, цивилизованные… Вам ли говорить о цивилизованности?! Этот жеребёнок пролежал тут три дня в таком состоянии, а вы только сейчас удосужились меня позвать! — он возмутился от такого изуверского отношения к своим заключённым. Единорог не успокаивался.

— Повторюсь ещё раз, сделайте глубокий вдох и успокоитесь. Послушайте внимательно, Доктор Фалес. Он находился в объятиях дракона, в бессознательном состоянии. Гвардейцы схватили дракона. Мальчик был помещен сюда и пролежал три дня. Только сегодня я обнаружил, что он очнулся. Я и принцесса захотели как можно скорее увидеть его. Но приметив его состояние, пришлось вызвать вас. Вас устроит такой ответ Доктор? — голос седого пони звучал плавно и умиротворяюще, но в этой напускной непоколебимости единорог почувствовал угрозу.

Теперь ему пришлось стать осторожным в своих выражениях. Он понимал, что дворецкий самой принцессы. Лучше не злить — правду говорят, в тихом омуте черти водятся. Это было как раз про него.

Закрыв на миг глаза и придя в себя, он продолжил — Хорошо, прошу прощения за мой тон. Мальчику должно полегчать, и он будет готов выдвигаться через десять минут. Но пока ему нельзя нервничать и делать резкие движения, — доброжелательно улыбнулся единорог и удалился.

— Всего доброго Доктор Фалес, — земнопони проводил единорога взглядом, после закрыл за ним двери. Он повернулся к мальчику, который внимательно наблюдал за ними. — Молодой пони, Вас мама не учила, что подслушивать нехорошо?

Всадник смотрел на дворецкого с презрением, и сквозь зубы сказал — Где Сапфира, куда вы её заточили?!

Резкая головная боль ударила по темечку. Он хотел схватиться за голову, но показывать слабость Даеан не хотел. Ему пришлось стиснуть зубы ещё сильнее и вытерпеть боль.

Себастьян оценил выдержку парнишки, но и глупость тоже.

— Получается, тот дракон ваш. Это все упрощает. Когда вы будете готовы идти, я Вас сопровожу в аудиенцию, там вас ждут, — далее дворецкий замолчал. Он не стал слушать жеребёнка.

— Где она? Что вы с ней сделали?! — кричал он на Себастьяна, но тот прикинулся молчаливой статуей и не проронил ни звука. Всадник битые пять минут старался узнать, даже пытался применить магию, но ничего не произошло, он хотел сбежать, но двери были наглухо закрыты. Только после этого до него дошло, что на роге что-то закреплено. Приглядевшись в стекло окна, он увидел своё отражение, где на его роге было надето нечто наподобие серебряного кольца с черным алмазом.

Все это выглядело странновато, он захотел применить магию. Но ничего не произошло, за место его покарала сильная боль у рога. Он, кажется, понял за что отвечало это кольцо. Теперь у него нету другого выбора, разве что подчиниться. Придется действовать по их правилам. Если появиться момент сбежать, то он воспользуется им, а после подумает, как спасти подругу.

— Я готов, — кротко обратился он к дворецкому.

Он вышел из режима статуи и повёл Даеана по огромному коридору, украшенного по-королевски. Везде висели подсвечники и картины, были расставлены столешницы из благородного дерева, на которых стояли вазы с цветами. Путь прошел без всяких идеальных моментов для побега. Везде, где жеребёнок замечал лазейку, стоял гвардеец, пристально следивший за каждым движением гостя.

Вот они подошли к винтовой лестнице. Себастьян остановился.

— Прошу, поднимайтесь по этой лестнице наверх, Вас там ждут, — затем он зашептал, — прошу вас быть манерным, не подставляйте меня.

Всадник печально выдохнул и послушался дворецкого. Он никак не мог понять, где очутился. Дорога заняла пару минут, вот последняя ступенька… перед ним стояла большая двустворчатая дверь. Собравшись, он постучался, а после оттолкнул одну из дверей. И перед ним во всей красе античный дизайн невообразимо просторной залы.

Его красота завораживала, будто гипнотизировала. Тихий, добрый голос отвлёк его внимание от разглядывания витиеватых узоров декора.

— Проходи, не стой у порога — предложила незнакомка, приглашая в свои покои.

Даеан не смог сопротивляться, этот голос был подобен пению сирен, притягивавших мужчин, после чего съедавших их. И он не смог сопротивляться ей, и очарованным пошёл на голос, чтобы увидеть свою сирену.

Дойдя до места, он увидел лежачую кобылку с вытянутыми вперёд передними копытами. Её грива и хвост развевались на неосязаемом ветру и были пёстрой расцветки из четырёх нежных цветов — бирюзового, зелёного, голубого и розового. На голове была золотая тиара с лиловым камнем. На её боку красовалась метка в виде солнца.

Белая кобылка с добрым взглядом была выше всадника в два раза, что немного удивляло его.

— Что с тобой? Тебе больно? Я сейчас же позову врача — обеспокоенная видом гостя, кобылка хотела встать, но её остановили.

— Нет, всё хорошо. Видите, я в порядке. — он стал убеждать её, лучезарно улыбаясь и демонстрируя бег на месте.

Она недоверчиво взглянула на него, но не стала противиться. Она уважала решения гостей и не навязывала им своё. Закончив наблюдать, как всадник показывает свою выносливость, она продолжила, — ты меня убедил… прошу, перестань. Благодарю. Размещайся, где тебе будет удобно — показала она на разные местечки, где она могла комфортно для себя вести с ним разговор.

Всадник, немного запыхавшись, держал боль в себе и не давал ей выйти наружу, чтобы кобылка не беспокоилась за него опять.

— Хорошо, — он выбрал самое близкое место к ней. Расположившись на мягкой подушке, он немного нервничал и метал взгляд в разные стороны.

Кобылка кротко посмеялась над всадником, — Успокойся, мальчик, тебя никто не тронет. Тебе здесь нечего бояться.

Всадника устроила эта реплика, и снова обратил свой взор на неё. Только сейчас его озарило, что она необычная — у неё было рог и, самое странное, крылья. Даеан впервые в жизни увидел такого пони. Она обратила внимание, куда он уставился, и не стала тянуть с ответом.

— Я забыла представиться. Я Селестия, аликорн. А как тебя зовут? — задала она интересующий её вопрос, чуть-чуть приблизив голову к нему.

Слегка заикаясь, он представился. Затем принял более серьёзный вид.

— Даеан, где мой друг, дракон Сапфира?

Она приподняла правую бровь и была удивлена напористостью парнишки.

— Значит, она твой дракон. Очень интересно. Расскажи мне о себе, а я расскажу, где она. Согласен?

Он помедлил в нерешительности. Но делать было нечего, решил все рассказать.

— Я последний всадник, который может летать на драконе. Сапфира — моя лучшая подруга, мы не сможем прожить друг без друга, — на этом он остановился и стал наблюдать, когда Селестия исполнит свой часть уговора.

Но она не спешила этого делать. Кобылка была не удовлетворена ответом всадника и настойчиво принялась расспрашивать его, пока не иссякнут все вопросы.

— Откуда ты, зачем напал на небесный город, кто тебя подослал? — властно посмотрела на него сверху вниз.

Всадник хотел огрызнуться, но совладал с собой. Как он понял, что это правительница страны, и нужно быть предельно аккуратным. От этого может зависеть жизнь его подруги и его самого. Показал лишь недовольный взгляд.

— Я прибыл из Сталлионграда, и не нападал на Клаудсдейл. Мне нужно было передать один сверток пегасу, который живет рядом с фабрикой. Пришел по поручению ректора Академии.

Она удивилась последним словам мальчика. Селестия не могла поверить и пристально взглянула в его глаза. Стала что-то искать в них, то что могло выдать его. Вопросы, одни вопросы, которые могут заставить свихнуться кого угодно. Она понимала, что сейчас перед ней сидит ученик той Академии, которую она основала для одарённых детей. И сейчас перед ней сидит такой экземпляр, который может летать на драконе и в нём кипит знакомая сила. Пришло время решиться.

— Даеан, ответь на один-единственный вопрос. Каково предназначение Академии?

Этот вопрос обескуражил его, чего она и добивалась. Он помнил, что ему рассказывал Эмин Дуир, но этого было мало. Тут крылось что-то большее, то, что могло изменить мир. Ответ пришел интуитивно, он сам не мог понять что сказал.

— Она предназначена для Эквестрии. Если враг нападет на страну, самые одарённые спасут её.

Она кивнула, давая ему надежду на снисхождение.

— Ты прав, она предназначена для этого. Я не знаю, почему, но ты должен знать, что в этом мире появилось чистое зло, из-за которого вся страна или даже весь мир погрязнет в хаосе. В тебе есть сила, которая может занять немаловажную роль в этой битве. Будь готов ко всему…, а пока можешь идти. Твоя подруга будет освобождена, и все твои вещи буду возвращены. А что касается задания, у тебя будет время, чтобы выполнить его, после город для тебя будет закрыт, как и Кантерлот. Всё, ступай, более не задерживаю. — на этой ноте она встала с места и ушла на балкон.

---

«Замок Кантерлота. Королевский сад. День 15-48»

Себастьян вёл всадника через сад и террариум. Со стороны может показаться, будто тот проводил экскурсию для гостя, которому было интересно всё это наблюдать. Но это было не так, всадник с опущенной головой смотрел под ноги и плёлся за дворецким. И его мысли были о том, что сказала принцесса.

«-Судьба, сила, спасение, тьма, академия, защитники? -» все это он прокручивал в себе, и, анализируя, пытался понять, что его может ждать дальше. Это терзало его разум, словно когтистая росомаха. Медленно и мучительно тянет лапки вниз, нанося невыносимую боль.

Щелчок в районе рога, и его мысли заняли чужие звуки. «- Даеан, ты слышишь меня? Я боюсь, прошу ответь… -». Истощённый жаждой мольбы, звала своего всадника.

«-Сапфира, я скоро буду, потерпи ещё капельку!! -» Ему уже стало казаться, что те слова были последними. Но дракониха робко поблагодарила его со слабой надеждой на спасение в голосе.

Растерянный, он стал ускорять шаг, обогнав Себастьяна и устремившись вперёд. Кровавый договор позволял всаднику и его дракону найти друг друга, где бы они ни были. Даже если кто-то из них провалиться сквозь землю, эта связь останется чёткой и укажет дорогу.

Дворецкий решил не бежать за ним.

Бег жеребёнка продлился недолго, и уже через пять минут перед ним стояли два гвардейца в золотых доспехах, а за ними вход в пещеру за стальной решётчатой дверью.

Раздался знакомый сухой старческий голос. — Выпустите пленницу, — сказал он.

Даеан был поражен проворностью старика. Прийти быстрее его, когда он бежал без остановки на всех парусах, а на дворецком ни капельки пота не было, не говоря об одышке. Стража безукоризненно подчинилась, и один из гвардейцев подтянул рычаг, и решётка стала подыматься. Тяжко, со скрипом. Видно, её давно не смазывали. Раздвинулись дубовые двери, откуда хилой походкой вышла драконица.

— САПФИРА!!! — выкрикнул он, подбегая к своей подруге, валившейся с ног.

Заточение в той пещере сильно потрепало её физически, и морально. Солнечные лучики стали божьим даром, согревающим её побледневшие чешуйки тела. Она, как мёртвый цветок, получивший свою драгоценную пищу, стала оживать и расцветать.

Она ковыляла с помощью всадника. Но ей становилось всё лучше, походка делалась ровнее, и вот ей больше не требовалось чей-либо помощи. Она могла прекрасно передвигаться сама.

— Как ты? — обеспокоенный состоянием своей подруги, единорог пристально смотрел на неё.

— Всё хорошо, мне становиться лучше, — улыбнулась она.

Но её улыбка говорила о другом. Измученная пещерой, она старалась держать себя величественно, благородно и бесстрастно. Всадник стал подозревать это, взглянув в её разум и сердце. Уйти и распрощаться со стражей, которая сопровождала их и с надоедливым дворецким, не расспросив, всадник не мог.

— Что случилось с Сапфирой, почему она была в плохом состоянии, выходя из пещеры? —

— Я не могу дать полный ответ. Вас это устроит? — всадник кивнул — его всё устроит, лишь бы услышать правду, — будь по Вашему. Под Кантерлотом есть целая сеть подземных пещер, где некогда жадные единороги добывали драгоценные камни. Но камни закончились, и пещеры были запечатаны, и впоследствии забыты. Там погибли многие единороги из-за их жадности. Их души до сих пор бродят там, — он продержал паузу, — как я слышал, один из гостей забрел туда по чистой случайности. После двух часов поиска он был обнаружен у входа пещеры. Обезвоженный и выжатый как лимон, он лежал в позе эмбриона и что-то бубнил. Была отправлена разведка, но вернулся лишь один — и тот потерял память. Более я больше не осведомлен, — закончил он на этой ноте.

Даеана разозлило это, гнев взял верх над ним. Он встал лицом к лицу с Себастьяном, яростно сверля того взглядом.

— Как вы посмели поместить туда мою подругу!!! — выкрикну он, рог резко загорелся. Копыто обволокла синева с красноватыми оттенками, и он гневно ударил по земле. И от удара со стоном образовалась трещина в земле, которая разошлась на полметра. Но этакая демонстрация силы ничуть не удивила дворецкого. Преспокойно подошел к всаднику, сверху вниз смотря на него, сказал:

— Я не знал, что Ваша подруга там находится. Стража решила проявить инициативу, за что была сурова наказана. И попрошу Вас прекратить беспорядки и продолжить путь, у Вас осталось мало времени.

Стража в это время уже была наготове. Она обнажила мечи, подставив их к дракону. Сапфира не сопротивлялась, она мирно стояла, невозмутимо наблюдала со стороны. Она понимала гнев своего всадника. Но если бы она вмешалась, могло бы плохо кончиться. Ей пришлось лишь стоять и наблюдать. Когда дворецкий объяснил позицию, она обратилась к всаднику.

«- Дорогой, успокойся, умерь свою ярость. Он говорит правду. Я чувствую это, доверься ему. Когда ты ушел в глубокий сон, они схватили меня. Они отлучили меня от тебя, заточив в ту пещеру, надеясь, что там встречу свою кончину. Но они даже не подозревали, что дракон сможет выжить в тех пещерах. Прошу тебя, прояви равнодушие, давай вернемся поскорее домой»

Услышав её голос, бушевавшие чувства поутихли, а конце последних слов подруги совсем пропали, словно затишье перед бурей.

Их сопроводили к главным воротам. Там им отдали вещи и припасами на несколько дней. Даеан настороженно посмотрел на Себастьяна.

— Не беспокойтесь, мы не можем вас отпустить с пустыми копытами. Эти припасы помогут вам выдержать дорогу обратно. Вам должно хватить на четыре дня. Более мы вас не задерживаем, у вас осталось мало времени. Советую поторопиться, ибо после них Клаудсдейл будет закрыт для вас. И мы не сможем вас защитить от гвардии небесного города, — закончив, он плавно развернулся, и затерялся среди густых зарослей дворцового сада. Стража так и осталась на месте — охранять ворота.

Сапфира с Даеаном переглянулись, поняв друг друга без лишних слов двинулись в путь.

Акт 2. Глава 23 - Судьбоносная встреча

Возвращение обратно в Клаудсдейл было совершено полетом. Всадник сначала отказывался лететь. Он понимал, что подруга ещё не отошла от пещеры, и требовался отдых. Но настойчивости ей не занимать, и, предъявив множество аргументов, Даеан сдался.

Оказавшись в воздухе, всадник почувствовал, как ей полегчало. Свежий воздух в полёте хорошо сказался на драконе и на самом мальчике. Полет проходил спокойно, легко. Преодолев большое расстояния, они увидели лагерь пегасов. Вот они облетают его по большой дуге, чтобы их не заметили.

Даеан, приглядевшись, замечает, что полетная площадка пуста, даже тренировочные рубежи были пусты. Через них всегда кто-то перелетал, демонстрируя свою скорость. Но теперь весь лагерь как будто вымер. Опустевший и покинутый, он стал небесной пустыней.

— Где все? Я никого не вижу и не ощущаю? — обеспокоенно спросила его подруга.

— Наверное, они закончили и все разбежались по домам. Нам пора, — предположил Даеан.

Всадник был разочарован, он хотел увидеть Флатершай с её подругой. Но этому не было суждено сбыться. Сапфира тоже жаждала увидеть радужную подругу. Но хулиганку не было видно, им пришлось продолжить путь. Разочарованные, они полетели к небесному городу.

Жизнь города протекала размеренно, кто-то куда-то спешил, толкаясь и беспокоя остальных. Другой пытался привлечь к себе внимания, показывая разный товар. Вот несколько пегасов полетело в сторону кучи облаков, а вот детвора играет в прятки. Одному даже удалось найти своего друга за темным облаком. Пронаблюдав за всем этим, всадник вернулся с небес на землю. У него остались лишь считанные минуты, чтобы отдать посылку и улететь восвояси.

Пролетев половину города до фабрики, всадник был удивлен, что их никто не боится, не убегает, даже не кричат. Стража тоже бездействовала, и, увидев краем глаза, лишь передернулись.

Мальчик, опустил голову.

— Сапфира, давай побыстрее отдадим посылку и уйдем из этого города, — с призрением сообщил он своей подруге. Она тоже понимала всю иронию.

Долетев до фабрики, всадник указал то место, куда им нужно было по приметам, которые были описаны сверху свертка. Дом был меньше всех, расположенных рядом с ним. Маленький, не броский, не бросающийся в глаза, похожий на старый сарай в деревне. Подлетев к сарайчику, он слез с подруги, давая ей передохнуть. Подойдя к двери, он глухо постучал. Настали тяжелые секунды ожидания, которые сжимали всадника в тески. Время было против них. Над мальчиком нависло чувство опасности.

Взглянув на солнце, он понял, что осталось всего ничего. Это насторожило его, поглядев в разные стороны, мальчик обнаружил, что кроме них тут никого нет. Снова стал стучать по двери, теперь прилагая больше усилий. Таким стуком можно разбудить даже мертвого. И получилось. Стали раздаваться щелчки отворяющегося замка. Со скрипом раскрылась дверь. Прямо перед ними предстал пегас, старый, с седой бородкой, его правый глаз был белый, словно туманом окутанный. Грива его имела два оттенка: красный и белый. Волосы коротко пострижены, ухожены, а раскраской он был бирюзового цвета. Хриплым и старческим голосом он обратился к нарушителям покоя.

— Что вам нужно?

Даеан сначала был удивлен, но после достал сверток и вручил старичку.

— Я прибыл по поручению Рек… — он хотел договорить. Его резко перебил старик.

— Заткнись! Более ни слова!! — огрызаясь, предупредил он. Мальчик замолчал, как было приказано. Сапфира подошла к своему всаднику и села рядом, прикрывая его спину.

Старик рывком забрал сверток. Безжалостно снял бумагу, показывая гостям, что было скрыто от них. Это был полумесяц темно-синего цвета, который отдавал маленьким свечением. Войдя в свой сарай, он положил его на стол и достал мешочек. Вручив гостям, закрыл за собой дверь. И за ней выкрикнул.

— Теперь убирайтесь! У вас пару минут осталось! — он замолчал.

Даеан не стал терять время, он сел на подругу. Сапфира вприпрыжку взлетела, набрав высоту, стала пикировать к земле. Хорошо, что этот старик проживал на окраине города. Спикировав, она мягко приземлилась на землю, они быстрым шагом начали удаляться от небесного города.

Не понимая, куда они двинулись, бежали без оглядки. Им хотелось поскорее скрыться, спрятаться, исчезнуть из небесного города. Поскорее вернуться под защиту Академии, где они смогут жить дальше, спокойно и размерено. В этом месяце им вдвоем хватило приключений на несколько месяцев вперед.

Сапфира остановилась, когда они уже прошли очень большое расстояние. И вместо небесного города за ними была лишь бескрайняя поляна. А впереди стоял темный лес.

— Даеан, подожди, мы уже давно идем. Ты знаешь, куда именно мы направляемся? — обеспокоенно спросила она.

Всадник прислушался к своей подруге, она оказалась права. Мысли были забиты о бегстве, а куда именно никто не подумал. Пока его подруга не заметила это и не предупредила. Теперь, когда всадник осознал, что они проделали большой путь в никуда. Он стал обдумывать о дальнейшем решении, куда им двигаться.

— Сапфира, ты права, мы сильно увлеклись бегством, позабыв о том, куда именно бежали. Это моя вина. Прости.

— Все хорошо, что теперь нам делать?

Всадник минуту обдумывал. После снял седельную сумку, вывернул ее наизнанку. Провиант на четыре дня, немного камней для дракона. Два мешка с битами, компас, плащ, огниво и их спасение — карта. Он был счастлив такой удаче. Взяв карту в копыта, мальчик начал ее изучать.

— Так. Клаудсдейл находится здесь, — взял компас, стал искать в какую сторону они бежали. – Так, бежали на восток. Получается, мы находимся тут, — указал на карте между Понивиллем и горой. — Перед нами Вечносвободный лес, — стал дальше двигать копытом. — Если мы пройдем насквозь, то сможем сократить путь, после нам остаётся пройти через горы, и мы в Академии. Что скажешь, хороший план? — обратился он к подруге, которая заворожено наблюдала за своим другом.

— Да, согласна, так мы с экономим время и быстро доберёмся. Но меня беспокоит одно.

— Что случилось? — он вопросительно поднял глаза, убирая все пожитки в сумку.

— Этот лес не похож на другие. Он какой-то странный, сильно выделяется. Я боюсь, как бы мы не попали в беду из-за него.

— Я понимаю твое беспокойство, но мы должны идти. Если идти по-другому, то сделаем большой крюк. А это самое оптимально для нас решения, чтобы дойди до Академии, — он расположил на свою спину сумку и двинулся вперёд.

Она, немного поколебавшись, согласилась. Покрутила в разные стороны головой, убирая бредовые мысли, и двинулась следом.

---

Вечносвободный Лес — таинственное место. Он живет своей собственной жизнью. Растения растут сами по себе, погода меняется сама по себе. Он скрывает десятки тайн, огромное множество опасностей. Но чем больше опасностей, тем больше и приключений.

Старый, волшебный лес, раскинувшийся прямо в центре Эквестрии, где еще с древних времен живут самые необычные животные и растут редкие, нигде больше не встречающиеся растения. Многие из тамошних обитателей необычайно опасны и враждебны по отношению к пони, причем не только животные, но и растения, атакующие любого, кто по неосторожности заходит туда, где они растут. Но пони сторонятся Вечносвободного Леса не только из-за монстров или растений, их страшит и сама природа этого дикого и хаотичного места, которая настолько непривычна и странна для любящих порядок и гармонию пони, что они предпочитают обходить этот лес стороной, вместе со всеми его тайнами и секретами. В этом лесу животные живут сами по себе, растения растут сами по себе, и погода независима от пегасов, меняется сама по себе.

Они шагали через заросли шипастых кустов, которые намеревались зацепить непрошеных гостей в их владениях. Лесу были не угодны новоприбывшие. И он намекал об этом, издавая разные неестественного происхождения звуки. Начиная от криков, заставлявших гостей обливаться холодным потом, и заканчивая треском ломающихся костей.

Уже пройдя больше половины пути, Сапфира стала прижиматься к всаднику. Её пугал этот лес своим видом и обитателями. Она хотела поскорее выйти и забыть все как страшный сон.

— Даеан… — дрожащим голосом она обратилась к нему. — Я говорила тебе о том, что это плохая идея? — из-за страха, который накрывал её своей дланью, мысли дракона в хаотическом порядке стали показывать полный бред, что может произойти через секунду другую. — Зачем мы вообще сюда пошли.

Всаднику тоже было не по себе. Но делать нечего, решения было принято, и возвращаться обратно, тратя на это драгоценное время, может нарушить все планы. Остаётся только одно — двигаться дальше и держать ушки на макушки.

— Успокойся. Не наводи тут панику, мне тоже немного страшно. Но что поделаешь, кто знал, что лес окажется таким… — не мог подобрать слова, как описать помягче. Но Сапфира сказала за него.

— Страшным! Ты это хотел сказать?

— Нет диким, я хотел сказать диким. Он совсем не похож на другие. Смотри, небо само по себе живет. Я даже не могу представить, какая фауна обитает тут.

— Молчи, не говори об этом. Я боюсь, что она может услышать тебя, — настороженно озарялась по сторонам, высматривая, нет ли там какой-либо твари.

— Кто она, о чем ты?

И ответ не заставил себя долго ждать, как только дракониха задела хвостом кустик, он зашевелился. Она с осторожностью стала поворачивать голову. Сглотнув большой комок страха, она спряталась за жеребёнком.

— Я же говорила, что она может услышать.

— Кто услышать?!

— Фауна! — выкрикнула она, когда из-за кустов выпрыгнула фауна. Это был всего лишь маленький коричневый кролик. Он посмотрел на гостей, принюхался и ускакал восвояси.

— Дорогая, мне кажется, или ты стала чересчур впечатлительная. Возьми себя в лапы, ты дракон, должна держать свою марку дракона, а не трусливого цыпленка, — с укором отчитывал свою подругу.

Она стыдливо опустила голову и выслушивала своего друга. Покрутив головой, пришла в себя.

 — Пожалуй, ты прав, как я могла стать такой. Все это проклятая пещера, я до сих пор не могу прийти в себя. Мне нужно как минимум выспаться, тогда я точно стану как прежде.

Всадник одобряюще улыбнулся, прислонил свой лоб к голове подруги и успокаивающий сказал:

 — Всё будет хорошо, мы скоро выберемся от сюда, обещаю.

Сапфира полностью успокоилась, понимающе приобняла его своим крылом. После они двинулись в путь.

---

Солнце уже клонилось к закату, последние лучи осветили Вечносвободный Лес. И он впал в пучину тьмы. Вся флора и фауна стали оживать, адаптировавшись в этой тьме, начав охоту друг за другом.

Даеан ошибся в своих расчетах, и теперь им придется остаться ночевать. Сапфира была против этого. Она была готова бросить его, но договор, который они заключили, напоминал ей об этом. Со злостью в душе она не смогла его покинуть. Они наши небольшую пещеру, где решили переждать ночь.

Недовольная дракониха надулась на единорога. Она обиженно смотрела на костер, где язычки пламени играли в игру. Это отвлекало Сапфиру от разных плохих мыслей. Единорог тоже сидел молча, он как-то пытался до стучаться до неё, разговаривая, даже телепатически, но она поставила пред ним неприступную стену.

Прошло с того момента полтора часа, за пределами пещеры жизнь била ключом. И это настораживало героев. От истошного и непонятного рыка, дракониха не выдержала.

— Даеан, какого рогатого скока я только тебя послушала. Если бы я только знала, что тут такое. Я бы осталась в той пещере. Там нет такого ужаса как тут! — начала она обвинение.

Даеан молча слушал, он понимал, что ей надо выговорится, и не стоит отвечать — хуже будет.

«Женщины», — подумал Даеан.

— Верховный дракон, почему ты меня одарил таким всадником. Ну почему ты не дал мне выбора, а сказал только «он твоё предназначение».

И на этот раз он промолчал, несмотря на то, что это было обидно. Сейчас он сам виноват. Не подготовившись влип в новое приключения, не отойдя от старого. Теперь ему придется молчать в тряпочку и принимать на себя артиллерийские удары разного калибра. Начиная с простых слов, которые могут перейти в угрозу, и заканчивая о личном, что может повлечь на себя немилость.

— Почему ты всегда намереваешься выделиться? А? Тебе не хватило прошлого раза?! Хочешь скажу почему? Ты никто, пустышка, ноль на ножках, без меня ты пустое место. Собачка без хозяина! — продолжала она.

Он стиснул зубы, это уже заходило за грань дозволенного. Посмотрел бешеным взглядом из-за чего чешуйчатая замолчала. Тревога заиграла в её голове, поняв, что перегнула палку, хотела ретироваться. Но язык её перестал слушаться. Душа её упала в пятки, где стала прятаться за всеми возможными покровами сознания.

Оскорбленный, он презрительно ответил:

 — Значит никто, пустое место, собачка без хозяина. Тогда какого ты пошла со мной? — начал он повышать тон. — Ты думаешь, такая особенная, тебе все можно?! — сдержанно продолжил. — Это не так, если бы я не пришел и не освободил тебя тогда там, в пещере, ты бы впала в анабиоз на сотни лет. И никто, подчеркиваю, никто не освободил бы тебя. Так что закрой свой рот, — закончил на этой ноте единорог, встал и ушел.

Сапфира резко встала и выкрикнула:

 — Постой, ты куда?!

Он краем глаза посмотрел на неё.

 — Пойду сторожить вход и разведаю территорию. Я же собачка без хозяина. Может, найду себе хозяина и буду жить с ним, — после вышел из пещеры, оставив подругу одну.

Она виновато опустила голову. Чувствовала себя отвратительно, словно прогнившее яблоко изнутри. Обреченно смотрела на землю. На землю стали падать капельки, и с каждый раз все чаще, пока она не начала полностью заливаться слезами.

---

Омраченный, он вышел из пещеры. На миг обернувшись, убедился, что за ним никто не идет, вошел в темный лес. Ему уже было все равно, его страх ушел, давая проход злости и гневу, которые блокировали самосохранение.

Опьянённый гневом и обидой, он рвался вперёд, подальше от того места. Его желания было одно — доказать, ткнуть мордой в грязь. Он может быть сильным и справиться без чьей-либо помощи. Пройдя уже немалое расстояния и времени, ободрав себя об колючие кустарники, испачкавшись в грязи, он остыл, гнев стал потихоньку уходить и возвращать рассудок. Остановился на небольшой прорехе леса.

Это была круглая полянка, небольшого диаметра, её окружали огромные исполины, которые тянулись верх и становились стеной. Тут могла бы уместиться семья из пяти пони и хорошо провести время; развернуть пикник, поиграть в мяч и т.п. Но в темные время суток эта полянка походила на старое кладбище. Одинокий валун расположился посередине, а вокруг него, словно молоко, обтекал белый туман.

Оглядевшись по сторонам, жеребенок не мог понять, где он сейчас. Затуманенный рассудок не давал прежде обдумывать свои действия и вот к чему это привело. Прежде находясь в режиме «все могу», он ничего не замечал. Но сейчас тело стало напоминать о себе. Все те раны, которые он получил от кустарников стали зудеть, а на других участках болели.

Всадник терпел зуд и боль, которые только и делали, что увеличивали ощущения. Магистр медицин Арвэн научил своих учеников, как преодолевать болевой порог. Даеан, помнив урок магистра, стал выполнять дыхательные движения и концентрироваться. Это помогало мозгу отвлечься, и боль затихала на какое-то время.

Следующим шагом было понять, где он находится.

— Куда я попал? — он стал осторожно осматриваться на предметы опасности. На месте густого тумана он ничего не обнаружил.

Понял, что тут он находится в опасности. И если не поторопиться обратно в лагерь, то может случиться что-то плохое. Он не хотел пользоваться связью контакта, где сейчас находится Сапфира. До сих пор обида на её слова держалась в разуме единорога. Фыркнул сам себе, он откинул свою гордость и обиду, понимая, что выжить нужно в первую очередь, от мертвого толку не будет. Сосредоточившись, закрыл глаза, стал искать ниточку, которая связывала их сердца. В глубокой тьме сознания было не просто найти, но, как маленький маячок, вдали сеяла его надежда.

« Вот она», с облегчением он открыл глаза и понял в какую сторону ему направляться. Но перед тем, как он ушел, булыжник стал себя как-то странно вести. На нем стали вырисовываться странные символы. Мальчик испугался такого феномена, но убегать не собирался. Любопытство взяло верх над ним, ему ничего не оставалось, как подойти к уже не валуну.

Надпись уже перестала вырисовываться и дала всаднику лицезреть, что там написано.

«Куль вулон алок брун аус балок фэйн. Кулан дал вулом мона ал брина мафаэрак облан».

«Крузик дарк луст дрэм йол лок вукайн кулан. Дал ок нау сош лау. фа сил».

Прочитав скрижаль, единорог ничего не понял. Надписи исчезли, как и появились. Но заметил, что легко прочитал их. Как будто он знал этот язык. Эту надпись он запомнил, когда выпадет время, он спросит у магистров Архивов, что это значит.

Развернувшись, он увидел слабое мигание вдали, через весь кромешный лес. Это сигнал души его дракона, но она уже была не на той стороне, где он видел раньше. Забеспокоившись за свою подругу, он побежал прочь из этого места. Покинув место и оставив его позади. Камень исчез с туманом, вместо него стало появляться множество растительности: от кустов до больших и ужасных сухих деревьев.

---

Путь оказался недолог, каждый шаг, который он пробегал, приближал отблеск маячка. Вот уже через несколько шагов он оказался в ещё одном открытом пространстве. Но теперь перед ним стоял большой заброшенный замок. Чтобы до него дойти, где находилась его подруга, нужно пройти через весящий мост, который разделял их большим глубоким обрывом.

Замок представлял собой хорошо сохранившиеся руины. Две большие черные башни стояли по бокам. Посередине сохранилась лишь какая-то стена и дверь, позволяющая войти во двор.

Оказавшись внутри, можно лицезреть кладезь античного искусства. Можно наблюдать, как в разные стороны в форме арки ведут разные коридоры. Каменная лестница, вырезанная из благородного камня, так и не потемнела за множество лет. А на самой вершине весят гобелены, где изображены две сестры. Сам замок хранит в себе множество опасностей.

Первая комната — библиотека. В ней находится м

ножество древних книг и большой каменный бюст Аликорна. Также замок имеет множество секретных дверей и ловушек, которые ненароком активируются, из-за чего в них и попадаются незнакомцы. Большинство из этих ловушек контролируются большим органом в подвале замка. Остальные комнаты и места в замке освещены настенными факелами, в ряд выстроены комплекты брони. Также, в экстерьере замка можно заметить статуи драконов, расположенных на уступах.

Несмотря на то, что замок был полностью заброшен и простоял здесь не меньше тысячи лет, книги в библиотеке в очень хорошем качестве, разнообразные секретные проходы и ловушки также прекрасно работают.

Помотав головой, он решил позвать подругу.

Сапфира, прости, — но ответа не последовало. Насторожившись, он снова окликнул её. – Сапфира, ты меня слышишь? — ответа не последовало.

Заподозрив в этом что-то неладное, он побежал по мосту, не смотря под ноги. Нить, которая связывала их, постепенно сужалась, позволяя им снова воссоединиться. И вот когда он подбежал к месту, где отблеск маячка прекращался светиться, он увидел вместо своей подруги голую скалу. Не понимая, что тут происходит, он стал обеспокоено метаться, крича.

— Сапфира, ответь, где ты?

Вместо ответа мальчик получил импульс боли в области правого плеча. Татуировка, которую он даже не замечал, стала гореть дымчатым белым цветом. Прижигающая боль давила его к земле. Он схватился за область, где было больно, стал кричать. Через мгновение боль прошла, и, тяжело дыша, всадник посмотрел на своё плечо. Жеребенок увидел, что у него нарисовано множество язычков пламени. Единорог не мог поверить своим глазам, а после, боковым зрением, увидел вместо скалы то самое дерево, которое было у него во сне. То, что он услышал, повергло его в шок.

— Приветствую тебя, древний.

Продолжение следует.

Акт 2. Глава 24 - Начало всего - Часть 1

Всадник опешил, услышав раздающийся в его голове голос. Конечно, он привык к этому, общаясь с Сапфирой. Но, когда слышишь чужой и при этом очень странный, непохожий на других голос, перестаешь понимать происходящее. Так произошло и с Даеаном. Оглядевшись в поисках того, кто с ним разговаривал, он, однако, обнаружил, что кроме него и этого дерева никого не было.

«Подойди ко мне, древний», — прошелестел нежный голос.

Всадник не стал церемониться и выкрикнул во всё горло:

— Где ты? Что тебе надо от меня? И кто ты вообще такое?!

«Тише, древний, не привлекай к себе внимания. Лес хранит в себе опасности, я не смогу тебя защитить от него. Прежде чем я отвечу на твои вопросы, подойди ко мне и прикоснись», — спокойно попросило его неизвестное создание.

Даеан тяжело засопел — его распирало желание спилить это дерево к чертовой матери. Да, он был почти уверен, что с ним говорило именно оно. Но рассудок говорил об обратном. Он предлагал ему успокоиться и выполнить просьбу незнакомки. Единорог не понимал, что произойдет дальше, и неведение настораживало его. Голос снова обратился к нему, теперь немного настойчивее:

«Ну же, подойди, притронься. Тогда ты все поймешь».

Посмотрев назад, туда, где был выход обратно в лес, а после на новый рисунок, украшавший его плечо, — язычки пламени. «Символы на камне, сон, судьба, рисунок… Что связывает всё это? И она говорит о каком-то древнем… Я должен понять все это, или после у меня не будет такого шанса», — обдумав все про себя, он решился.

Подойдя к стволу из светлого магического камня, он с опаской начал тянуться к дереву. До касания оставались миллиметры…

И воздух вспыхнул.

Белое сияние окутало территорию, и мальчик зажмурился, чтобы не ослепнуть. Загадочный яркий свет одновременно пугал и вызывал интерес. Не зная, что ждет его впереди, он решил встретить опасность лицом к лицу и не показывать свой страх. Секунду он не понимал, что произошло. Когда резкий свет померк, он смог с лёгкостью открыть глаза. Первым, что он увидел, был маленький росток на месте большого дерева из магического камня.

Он раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но смог лишь издать непонятный хрип. Он пробовал множество раз, но кроме этого звука ничего произнести не смог. Теперь Даеан понял, что стал немым. Принять это было трудно: оказаться в другом месте, остаться без голоса. Это было выше его сил. Но он держался, до боли прикусив нижнюю губу. Боль помогла ему сконцентрироваться, не впасть в панику и обдумать, что делать дальше.

«Не бойся, древний, ты можешь разговаривать со мной мыслями. В этом прошлом тебя не существует, я хочу показать тебе мою судьбу, что я пережила и что случилось с этим миром».

«Но… зачем?» — с трудом спросил он.

«Ты сам просил, я решила, что словами тебя будет трудно убедить. Лучше будет показать все, чтобы ты поверил».

«Я… Я не думал, что так получится…».

«Давай отложим этот разговор, у нас не так много времени. А история не такая уж короткая», — сказала она деловым тоном.

Всадник послушался её и замолчал. Все же история этого существа была ему интересна.

---

За много веков до возникновения Дерева Гармоний.

Безжизненная земля, покрытая твердой коркой магматической лавы. Планета только начала свой цикл рождения. Ее подземные воды пробивали себе путь наружу. Из-за высокой температуры вода практически сразу становилась парообразной и распространялась по всему миру, проливаясь дождями на его сухие безжизненные земли и наполняя будущие реки, моря и океаны.

И это продолжалось множество лет, пока на свет не появились первые растения, а за ними — млекопитающие. Планета развивалась с каждым новым циклом. Пока в один момент в ее существование не вмешался посторонний. Это изменило всё.

— Сестра, смотри, какая красивая планета. Может быть, мы там поселимся? — предложила темная сфера, испускавшая тонкие лучи.

Белоснежная сфера обратила свой взор туда, куда указывал младший брат. Её светлые лучи, словно живые, хаотично двигались вперёд-назад.

— Вул, ты меня удивил своей проницательностью. Я бы не заметила ее, молодец, — похвалила она своего спутника.

Они вместе направились к планете. Она оказалась совсем юной. Даже первых цивилизованных аборигенов еще не было.

— Эроса, смотри, она совсем чиста, неужели мы наконец-то нашли дом? — с ноткой надежды спросил Вул свою старшую сестру.

Эроса выдержала задумчивую паузу, что заставило темного понервничать. Но, получив умилительный взгляд, она перестала с ним играть и твердо ответила:

— Да, братик, мы нашли его.

Тёмный ярко засиял, его лучи задвигались чаще, он кружился вокруг своей сестры и доставал ее вопросами:

— Что будем делать? Как назовем её? Какова будет моя роль? Кого создадим? — и все в таком духе, пока резкое прикосновение луча не остановило эйфории мальчика.

Он резко отстранился от сестры, вжав все свои лучи в себя.

— Бррр… зачем ты так сделала? Ты же знаешь, что я этого не люблю, — надулся он, обиженный действиями Эросы.

— Прости, по-другому, я не смогла бы тебя успокоить, — виновато оправдалась она.

Вул обижался всего мгновение — скоро его лучи снова стали радостно хаотически двигаться.

— Прощаю, чем займемся? — поинтересовался он у сестры.

Светлая посмотрела по сторонам.

— Давай создадим стражей, которые будут управлять солнцем и луной, — предложила она младшему брату.

Тот подпрыгнул от великолепной идеи своей сестры.

— Замечательная мысль! Чур, луна моя! — по-мальчишески рассмеялся он, уходя от светлой.

Она увидела удаляющегося брата и крикнула:

— Ты куда направился?

— Ой, извини, давай это будет сюрприз, у кого какой страж получится, — предложил он, снова немного приблизившись к ней.

Эросе не понравилось то, что предложил её младший брат, но она решила не расстраивать его и подыграть:

— Хорошо, через пару лет встречаемся тут.

Лучики Вула стали шевелиться медленнее — это означало, что он слегка расстроился. Для него пару лет означали всего-навсего каких-то два дня. Он развернулся и направился в сторону горизонта…

Прошла пара лет с того дня, как они разлучились. Темный вернулся к своей сестре. Его иссиня-темные лучи весело двигались, словно играли друг с другом в догонялки. Он подлетел к своей светлой, которая наблюдала за восходящем солнцем.

— Эроса, я вернулся и не один, — с таинственностью в голосе предупредил он её. Она отвлеклась от солнца и полностью переключила свое внимание на брата.

— Вул, с возращением, я так рада тебя видеть! И кто это с тобой? — озадаченно спросила она.

Вул лишь хихикнул, как нашкодивший ребёнок. Потом сделал маленький кружок вокруг себя — и из темной материи появился жеребец. Он был высокий, статный, его тело было словно покрыто черным звёздными небом на пике его красоты, а на боку красовалась одна яркая звезда, вокруг которой собрались множество более маленьких. Грива его была не очень короткой, но и не очень длинной, она пурпурными колтунами свисала ему на глаза, закрывая половину лица. На конце хвоста можно было увидеть множество скоплений звезд, хвост был того же цвета, что и тело и двигался сам собой, будто ветер дул на него. Так же у жеребца были крылья и рог телесного цвета, и на том, и на другом были мелкие скопления звезд, крылья не имели перьев — они были покрыты живым пламенем и по виду походили на драконьи. На его голове красовалась темно-серая корона, увенчанная тремя зубцами: двумя поменьше, по бокам, и посередине — одним большим с круглым фиолетовым камнем в центре. На груди у стража был нагрудник из того же материала, что и корона, в центре его тоже был камень, но только большего размера.

Эроса была поражена увиденным, создать такого стража из звездного неба было высшим искусством. Она была рада за брата.

— Он просто замечательный, ты здорово постарался, — похвалила она темного.

Вул был счастлив услышать похвалу от сестры.

— Его зовут Орион. А где твой страж?

Светлая сконцентрировала свой луч на одном месте, он начал отделаться от неё, образуя кобылку, которая была ростом с ночного стража. Она имела такие же крылья, но их размер и форма были другие: ровные, без каких-либо углов, одни лишь полукруглые очертания, похожие на облака. Цвет крыльев переливался от коричневато-оранжевого на самых кончиках до белоснежного у туловища. Так же было окрашено и все тело кроме гривы, хвоста и кончиков копыт — они тоже переливались, но с темно-оранжевого до цвета тёмной орхидеи. На тёмном поле, словно оно было живым небом, мерцали едва заметные звезды. Её рог был чуть длиннее, чем у черного стража. Метка имела вид множества спиралевидных лепестков, которые делились на три уровня: первый был похож на кружок солнца, второй состоял из малинового цвета лепестков со звездочками, а третий — из темно-фиолетовых, под цвет гривы, лепестков.

Вул был удивлен творением своей сестры, но затем он с подозрением посмотрел на белого стража.

— Сестра, а как ты назвала своё творение?

Лучи Эросы нежно шевелились — было видно, что она довольна проделанной работой.

— Галаксия, — коротко ответила светлая.

Ее брат ещё сильнее насторожился: ему не нравилось это создание. Сестра заметила, как поменялось настроение темного.

— Вул, что-то не так?

— Нет, все хорошо, — соврал он.

Она понимала, что не решился доверить ей свои мысли, и это её огорчило, но она не стала допрашивать брата и вместо этого сменила тему на самое главное:

— Нам надо даровать им сознание и силу, с помощью которой они смогут поднимать и опускать светила. Мы должны будем наградить каждого частицей своей энергии, — объяснила сестра.

Темный без раздумий согласился с ней. Он первым стал наделять своего стража силой. Вскоре к нему присоединилась и Эроса, протянувшая свой лучик к телу черного жеребца. Прикосновением она наделила его частичкой своей души. Закончив с этим, они приступили к творению светлой.

Вул не хотел этого делать, даже прикасаться этому существу он считал омерзительным. Но сестра наблюдала за ним, проявить неуважение и тем обидеть её было бы высшим позором. Он брезгливо протянул свой самый слабый лучик и передал стражу лишь малую часть своей силы. Эроса, наблюдавшая за ним, понимала: что-то тут не так, но все же закончила передачу Галаксии своей силы и частички души.

Брат и сестра отошли подальше, чтобы лицезреть превращения своих творений. Стражи, бывшие до этого простыми куклами, стали оживать. В их пустых глазах зажглась искра сознания. Каждый сделал первый вдох, наполняя свои легкие воздухом.

Осмотревшись по сторонам, белая заметила пару сферических существ, одно из которых было темным, а другое светлой. Она наклонила голову набок, присматриваясь к ним. Вдруг одно из этих существ заговорило с ней:

— Приветствую тебя в этом мире. Я твоя создательница, меня зовут Эроса, — поприветствовала она оживших стражей.

Белый страж преклонила перед ней колени.

— Моя госпожа, я благодарю вас. Чем я могу служить вам? — её примеру последовал и черный страж.

— Я не знаю, кто меня создал, но тоже благодарю вас. Могу ли я вам помочь? — с почтением спросил он.

— Галаксия, встань, не нужно склоняться передо мной. Ты была рождена, чтобы хранить огненное светило, опускать и поднимать его. Орион, ты был создан не мной, — к светлой сфере приблизилась темная.

— Это я создал тебя, меня зовут Вул. Ты был рожден хранить холодное светило, опускать и поднимать его.

— Вы стражи, вам придется контролировать день и ночь в этом мире. Это очень ответственная миссия, и мы рассчитываем на вас. Мы же сами уйдем на сто лет в анабиоз — нам надо восстановить силы, которые были отданы вам.

— Но, сестра, я чувствую себя отлично. Мне не нужен отдых! — возмутился темный.

— Вул, это лишь внешнее состояние. Через пару лет ты почувствуешь слабость. Я не могу этого допустить.

Тот не особо доверял словам своей сестры, но обычно Эроса всегда оказывалась права. И на этот раз темный решил не спорить и признать права своей сестры.

— Хорошо, — покорно согласился он с ней.

— До свидания, стражи, до скорых встреч! — светлая сфера испустила мощную волну. Вул был несколько удивлен, но не подал вида. Он втянул в себя все лучи и образовал маленький комочек. Сестра обхватила его, и они скрылись под землей.

---

Миновало три века со дня исчезновения создателей. После вспышки, которая окутала всю планету, флора и фауна стала эволюционировать быстрыми темпами. За это время планета кардинально поменялась. Она больше не была такой красивой и нетронутой.

Мириады светлячков стали выходить из земли и соединяться в единое целое. Они словно понимали, кто какое место должен занять. Так за несколько мгновений светлая собралась из частиц в единое целое. Она стояла, окутанная ярким сиянием.

Эроса снова воссоединилась с планетой и осталась довольна увиденным. Она смотрела, как новый вид развивался, постигал науку, переходил из каменного века в эпоху Средневековья.

Пространство озарила новая вспышка.

Темные огоньки стали собираться так же, как до этого золотистые, и в этот мир вернулся младший брат Эросы. Он был удивлен увиденным и, подлетев к светлой, с озадаченным видом задал ей вопрос:

— Сестра, что тут произошло, пока мы спали? — спросил он, шокированный видом местности и аборигенами.

— С пробуждением тебя, Вул. Это новый вид, который будет развиваться и жить тут, — просто ответила Эроса.

— Ты хочешь сказать, что мы с тобой создали их? Но почему у одних есть крылья, у других рог, а у остальных нет ни того, ни другого?

— Так распорядились природа и генетика. Тут мы бессильны что-либо изменить. Я лишь дала толчок, позволив жизни быстрее зародиться на этой планете.

Лучи Вула начали медленно-медленно шевелиться. Он был расстроен, ведь сестра ни слова не сказала ему об этом.

— Получается, та сила, которую ты выпустила, это и был толчок, о котором ты сейчас упомянула?

— Да, прости, что не сказала тебе об этом. И за то, что скрыла, сколько мы провели в анабиозе. Нам потребовалось не сто лет, а триста, — она понимала, что это известие очень расстроит темного, и решила исправиться:

— Вул, пойдем проведаем наших стражей.

— Триста лет… — он произнес эти слова тихо и печально. Но когда Эроса напомнила ему о стражах, у него проснулся интерес.

— Давай, я уверен, что с ними всё хорошо, — и они переместились туда, где находились их творения.

---

Яркая вспышка — и две яркие сферы, темная и светлая, оказались перед поляной. На поляне лежала Галаксия, а к ней прижимался жеребенок со светло-фиалковой шерсткой, завивающейся голубой гривой и глазами цвета морской волны. У малютки были крылышки и рог. А в воздухе парил Орион, рядом с которым испуганно кружила кобылка, изо всех сил стараясь держаться в воздухе. Она выглядела старше фиалкового жеребёнка. У нее были белоснежная шерсть, розоватые глаза и розовая грива.

— Папа, я боюсь… — она нервно взглянула на черного жеребца. Она была не уверена в своих силах и в том, что на этот раз у неё все получится. Но ласковый голос отца придал ей уверенности.

— Все будет хорошо, на этот раз точно получится. Главное — верь в себя и не дай страху затуманить твой разум. Очисть его от всего, думай только о нём. И тогда увидишь, все выйдет, — с улыбкой на лице поддержал он свою дочь.

— Хорошо, — сказала кобылка уже увереннее. Она сосредоточилась, её рог стал сиять ярко, словно первые лучи солнца. Она вся напряглась, стиснула зубы, будто пыталась поднять что-то тяжелое. Малышка пыхтела, стонала, и потихоньку светило, согревавшее планету, начало восходить. Когда оно достигло определённого места, кобылка остановилась, и солнце вместе с ней. Тяжело дыша, она начала расслаблено падать, но её успел подхватить Орион. Подлетев к Галаксии, он уложил жеребенка рядом с матерью.

Эроса и Вул молча наблюдали за этим процессом. Они были очень сильно удивлены — не тем, что у кобылки появилась метка на боку в виде солнца, а тем, что их стражи смогли завести потомство. Насколько помнила светлая, она не вкладывала в их сознание эту функцию. Она была изумлена тем, что за время из долгого отсутствия в этом мире стражи эволюционировали. Но Эроса была довольна тем, что увидела.

А вот темный был этим чрезвычайно недоволен. Его страж, его творение было нагло украдено из-под его контроля. И теперь он наблюдает, как Орион находится в обществе этих кобылок. Его окутали злость, гнев и бешенство. Темные лучи стали двигаться еще быстрее, показывая, что увиденное его раздражало.

Не выдержав, он издал крик, подобный раскату грома:

 — Что тут происходит?!

От такого звука жеребята в ужасе проснулись. Они вдвоём прижались к Галаксии, а она, в свою очередь, накрыла их крыльями. Орион заметил своего господина и, резко взмыв в воздух, предстал перед темным.

— Мой господин, я приветствую вас. Прошу прощения, я не знал, что вы прибыли…. — он хотел продолжить свою вежливую речь, но его грубо перебили.

— Что это ты делаешь? — словно сквозь зубы гневно обратился к стражу Вул.

— Я вас не понимаю…

— Хватит из меня делать идиота, я говорю про этих жеребят.

— Мой господин, это мои дети, — растерянно, не понимая причины гнева своего создателя, произнес Орион.

— Кто тебе разрешил иметь детей?! Я не прописывал в твоём сознании эту функцию. Ты меня очень сильно подвел, Орион!

— Но, господин…

— ТИХО!!! — выкрикнул темный так громко, что жеребец упал на землю. — Ты будешь разобран и переработан. Твои выродки будут полностью уничтожены.

Орион не поверил свои ушам: его господин, создавший его и давший ему цель жизни — быть стражем луны — теперь хочет уничтожить его и детей. Он не мог этого допустить. Поднявшись на ноги, он бесстрашно посмотрел на сферу.

— Я этого не допущу! Вы можете забрать меня, но детей я не позволю тронуть! — дерзко заявил он темному.

Вул не думал, что его страж может пойти против него. Услышав такое, он стал протягивать свои лучи к Ориону и его семье. Галаксия видела, как к ней приближались темные нити, напоминающие хлысты. Она закрыла собой детей, не позволяя смертоносной силе притронуться к ним.

Темные лучи были всего в нескольких сантиметрах от малышей, но внезапно Вул почувствовал болезненный спазм, и все лучи обратно вжались в него. Он помнил это чувство, когда старшая сестра пропускала через его тело слабый разряд силы, чтобы успокоить. Но сейчас удар был в два, нет, в четыре раза сильнее. Темный завыл от боли и быстро отлетел на несколько метров. Обернувшись к сестре, он зло посмотрел на неё:

— Что все это значит, Эроса?

— Хватит, Вул, ты что не видишь? Или твоё высокомерие затмило твой разум? — строго спросила светлая, с укором посмотрев на брата. Её лучи все еще двигались спокойно, но неравномерно. Это означало, что она была готова ко всему.

— К чему ты ведёшь сестра? — гневно процедил он.

— Пока мы с тобой были в анабиозе, стражи обрели разум и самостоятельность. За эти триста лет они сами научились решать, чем им заниматься и что делать. Ни ты, ни я, ни кто-либо ещё не смог бы это остановить.

— Что именно остановить? —

— Развитие личности и души, — спокойно сказала она, и в этих словах было какое-то величие.

— Личность? Душа? Как это возможно? Они лишь марионетки, у них не должно этого быть! — возразил Вул.

— Я не могла оставить их такими. Мне пришлось вложить в каждого частичку своей души, дав им способность быть самостоятельными и самим решать, что делать, — раскрыла она свою тайну.

Вул не вытерпел ещё одного обмана. Его лучи сгустились и стали похожи на щупальца.

— С меня хватит, с этого дня и этого года я не признаю тебя своей сестрой! — он резко покрылся темной дымкой и покинул поляну.

Светлая хотела пойти за ним, но её взгляд упал на жеребят. Они были напуганы. Сперва ей нужно было успокоить их и доказать, что она им не враг. Галаксия приблизилась к ней и благодарно склонила голову.

— Моя госпожа, благодарю вас за спасение моей семьи. Я не знаю, что я делала бы, если бы они исчезли, — покорно произнесла хранительница Солнца, сложив крылья и показывая своих детей.

Две кобылки прижались друг другу, старшая обнимала и прикрывала своими крылышками младшую, которая тихонько дрожала, уткнувшись мордочкой в грудь сестры. К ним подлетел черный жеребец и что-то сказал на ушко каждой.

— Я прошу прощения за моего брата, он не должен был так поступать. Я не знаю, что на него нашло. Теперь вам предстоит быть осторожными, он так просто от вас не отстанет, — со скорбью в голосе предупредила Эроса.

— Мы понимаем, госпожа, — ответила Галаксия. В ее словах чувствовалась тревога.

Между собеседниками повисла гнетущая тишина. Ни страж, ни светлая не могли более ничего сказать. Но эту тишину нарушил детский голосок, привлекший внимание светлой к маленьким кобылкам.

Розовогривая малышка застенчиво обратилась к Эросе:

— Спасибо, что защитили нас, — было видно, как она волновалась, говоря эти слова.

Светлая подлетела к ней поближе и нежным голосом спросила:

— Как тебя зовут, дитя?

— Селестия, — скромно ответила та, опустив голову и нервно поглаживая правое копыто.

— Не бойся меня, Селестия, я не причиню вреда ни тебе, ни кому-либо еще. А кто это там прячется за твоей спиной? — обратилась создательница к маленькому жеребёнку, который испуганно жался к старшей сестре.

Селестия была удивлена тем, что не почувствовала присутствия своей сестры, которая закрыла глаза и думала, что надежно спряталась за белой спиной. Нежно улыбнувшись, она отошла в сторону, и теперь младшая сидела одна.

Светлая подлетела к кобылке поближе и дотронулась до нее своим лучиком. Галаксия и Орион насторожились, они все еще не решались довериться Эросе из-за поведения ее брата. Но, увидев, что ничего не произошло, родители успокоились. Их подозрения исчезли так же быстро, как и появились.

От испуга кобылка подпрыгнула, завизжала и, увидев маму, быстро подбежала к ней и уткнулась мордочкой ей в грудь.

— Луна, все хорошо, чего ты испугалась? — спросила Галаксия свою дочь.

Та дрожащим голосом ответила:

— Я… не знаю…

— Глупенькая, посмотри на свою сестру, она не испугалась.

— Она старше меня и храбрее…

— И что с того? Ты тоже можешь быть храброй. Невзирая на возраст, ты должна побороть страх и взглянуть опасности в лицо.

Луна повернулась в сторону светлой и своей сестры. Переводя взгляд с одной на другую, она наконец поняла, что боялась зря. Вынырнув из объятий матери, она решительно подошла к Эросе, и, набрав в легкие воздух, в полный голос сказала:

— Меня зовут Луна, спасибо, что защитили нас! — Селестия была удивлена. Она никогда не видела младшую в таком состоянии, и это ей понравилось. Тихая и незаметная, она показала свой характер. Конечно, в неподходящий момент, но все же показала.

Эроса была счастлива, её лучи начали двигаться нежно и плавно. Она думала, что отпрыски стражей не примут её. Но Орион помог ей, успокоив детей и уговорив их познакомиться создательницей.

— Приятно с вами познакомиться, Селестия и Луна. Мне приятно видеть вас живыми и здоровыми. Я не допущу, чтобы мой младший брат причинил вам вред, — она подлетела к стражам. — Галаксия, Орион, я горжусь вами, у вас замечательные дети. Но сейчас я вас покину, мне нужно найти Вула и остановить его, пока он не натворил чего-либо в этом мире.

— Госпожа, позвольте мне вам помочь! — выступил вперёд черный жеребец.

— Нет, ты останешься тут. Будешь защищать свою семью и хранить луну. Я сама должна разобраться с этим, — дальше она уже не слушала ночного стража. Яркая вспышка озарила Эросу, и она исчезла, оставив после себя маленькое белое облачко.

Продолжение следует…

Акт 2. Глава 25 - Начало всего - Часть 2

*Где-то в далеких землях. *

Тёмные тучи стали собираться воедино, образовывать тёмное полотно. Разряды молнии били по ней, пока её центр не стал закручиваться в спираль. Весь процесс продолжался несколько секунд, после воронка начала вытягиваться к земле, закручивая в себя всё, что было поблизости. Разряды перестали бить полотно, и решили присоединиться к набирающемуся силу смерчу, начав бить по земле.

Ураган достиг своего пика, тронул своей смертоносной дланью землю и резко исчез, как и появился. Заместо урагана пыли стоял словно ночь, тёмный. Его изменения сильно поменяли его как снаружи, так и внутри. Теперь из серовато-пыльного он стал тёмным, словно смола, красивые и нежные лучи стали подобны щупальцами осьминога. И источал тьму, словно дым из котельной.

— Проклятая Эроса, она предала меня. Забрала обманом планету. Охмурила и украла моего стража. И эти жеребята, они должны быть уничтожены. Не знаю почему, но в них скрыта сила, которую мне не контролировать. Да, точно, они должны быть уничтожены, — уже потеряв рассудок, он стал говорить сам собой.

Увидев, где он оказался, заметил множество зверей.

— Ха-ха-ха-ха… точно, знаю, что сделать. Скрестив все эти виды, можно получить чудовище, которое будет подчиняться только мне. — сконцентрировавшись, перед ним стал образовываться огромный шар, – да, да, больше, ещё больше. Я охвачу всю это территорию и у меня будет огромная армия. И уничтожу всё, что создала моя сестра. — выстрел, сфера полетела в огромную чащу леса, у которой не было конца и края.

---

*Несколько лет спустя. *

День был обычным и тихим. Семейство стражей отдыхало в тёплый сказочный день. Маленькая Луна играла со своей сестрой пятнашки, а Галаксия и Орион лежали, прижавшись к друг другу, и наблюдали за детьми.

Все пони — единороги, пегасы, земнопони, — развивались. Старались постичь что-то новое, чтобы упростить свою и так тяжелую жизнь. Единороги старались разобраться в своей магии, которая совсем недавно проснулась. Пегасы старались подняться выше деревьев и покорить воздух. У кого-то получалось, а кто-то боялся. Земнопони стали первыми кто пытался понять, что можно выращивать и как это делать. День обещал быть спокойным и продуктивным.

Селестия, играя с Луной пятнашки, вдруг, заметила вдали, что-то тёмное. Ей стало как не по себе, и, перестав играть, она подбежала к родителям.

— Папа, мама смотрите, — указала на тёмную точку. Она приближалась очень быстро, и при этом увеличивалась.

Орион и Галаксия насторожились. Они встали и взмыли воздух. Присмотрелись к приближающемуся к ним облаку. Орион резко выкрикнул:

— Девочки, бегите в укрытия. Дорогая, будь с ними, а я разберусь с незнакомцами. — Галаксия обеспокоенно посмотрела на мужа. Она не хотела его покидать, но и детей оставлять одних тоже. Послушав его, она полетела следом за ними.

Орион стал серьёзным — он понимал, что к нему летит. Это были ящероподобные существа с большими перепончатыми крыльями, острыми, словно иголки, зубами, шипами по всему телу, и ростом в два раза больше его самого. И среди них были львы с крыльями летучих мышей, и у них вместо обычных хвостов был панцирный отросток с жалом на конце, как у скорпионов.

Множество поселений было за ним, и если враг пройдет, то они будут уничтожены, а жители — убиты. Он не мог этого допустить. Получив силу госпожи, его решением было применить её во благо. Сконцентрировавшись, его рог стал ярко сиять подобно тёмной звезде среди холодного неба. Уже были слышны звуки врага, их нетерпение и жажду убийства можно было почуять издали.

Орион стал сильнее собирать силу в роге. Он не мог знать, что получиться из этого. Раньше на него никто не нападал, и использовать силу господ он не думал. Но момент настал… его охватила нерешимость. Уже достигнув пика силы, сомнения заиграла, ломая волю жеребца. Чудовища уже приближались к нему, ещё несколько метров — и он труп. «Я… я не знаю, что делать. А если я исчезну, используя эту силу?»

Но резкий детский крик вернул его обратно.

Маленькая белоснежная кобылка подлетела к отцу за спину и остановилась в паре метров от него. Ей удалось сбежать из укрытия, куда уже подбиралась Галаксия.

Юная кобылка была испугана, но не позволяла страху овладеть ею. Понимая, что отец медлит, решила вернуть ему уверенность.

— Папа, ты справишься, доверься силе Эросы! — она сама не до конца понимала, что говорила, но была уверена в своих словах, будто сама госпожа стояла рядом и подсказывала ей.

Это смело все чувства, которые сковывали жеребца. Он беспощадно выпустил звёздный луч на дюжину монстров.

–А-а-а-а-а-а!!! — раздался его воинствующий крик, переполненный уверенностью.

Могучий луч прошёлся, словно нож по маслу, снося всех чудовищ. Каждый, кто рвался вперёд, словно в таране, не понимал, что происходит. Когда один был разорван пополам, остальные бросали его и мчались прочь. Но они даже не успевали опомнится, увлечённые инстинктом убийцы. Они позабыли об инстинкте выживания.

Луч был как тёмная материя с мелкими искорками внутри, будто самое ночное звёздное небо пришло на помощь. Луч резал точно и быстро, не оставляя зазубрин, как хирургический нож. Чудовища на мгновение ничего не чувствую, но когда проходит секунда, кровь брызжет, как вода из пережатого шланга.

Луч исчез, оставляя серебристый след. Это очень странно выглядело на чистом небе. Орион почувствовал резкую слабость, его крылья онемели и перестали его слушаться. Он стал падать камнем вниз, за его рогом тянулась волнистая дорожка дыма. Селестия ринулась на помощь, она не могла позволить ему разбиться. Но что могла сделать недавно научившаяся летать кобылка? Оставалось только одно — как можно быстрее оказаться под ним и стать подобием подушки для него.

Других способов спасти отца Селестия не знала. Она спикировала вниз, воздух бешено бил в её глаза, ей приходилось жмуриться. Глаза начали слезиться, отчего ей стало труднее сориентироваться —, но она была обязана успеть любой ценой. Она понимала, что если подставиться, то может и не выжить. Но ради своего отца кобылка была готова на жертвы.

Оставались считанные метры, надежда ускользает от неё, ей не хватает сил и скорости. Уже отчаянно она выкрикнула вслед падающему на землю отцу: -Не-е-е-е-ееет!!!…- И вдруг её рог засиял, словно солнце, крик пронзил само время и пространство.

*Вспышка.*

Время вокруг аликорнов остановилось, замершей воздухе висела отчаявшаяся Селестия, слезы, похожие на капельки дождя, замерли на месте. Бесчувственное тело вороного жеребца летело, как кукла, без единой эмоции на лице.

Она спокойно подлетела к нему и, коснувшись нежным теплым лучом, дала частичку своей силы. Она стала понимать, что пошло не так.

— Орион отдал свою жизненную силу за силу Эросы. Он не смог воспользоваться магией, которая уже стала зарождаться. Доказательством стала эта малышка. Но её магия — нечто новое, чего раньше я никогда не видела. Скрестилось чёрное и белое, и получилось новое, совсем меняющее баланс сил. Эта кобылка и призвала меня сюда, даже не понимая этого. Мир меня все больше и больше удивляет, и я так хочу узнать, что будет дальше, — рассуждала Эроса, заканчивая с Орионом. Подлетев к кобылке, она тронула её рог. Искра прошла по её лучику, от такого странного ощущения она поёжилась.

— Как интересно, магия движется подобно течению. Спокойно и мирно. Даже капли враждебности в ней не ощущаю. — Её лучик стал как-то себя странно вести, но она не предала этому значению, — Пора заканчивать, — она обхватила жеребца и кобылку и возобновила ход времени. Сначала всё двигалось медленно, но стало набирать обороты и всё вернулось в первозданный вид.

Рог Селестии погас, она осмотрелась. Первое, что она увидела — отца, который стал приходить в себя. А потом обратила свое внимания на их спасителя. Светлая держала каждого своими лучами у земли. Кобылка не смогла сдержаться, она заплакала вырвалась из лучика светлой и вцепилась в вороного жеребца. Отец, ещё не до конца придя в себя, принял в объятия непоседливую дочь.

— Папа, я… так старалась… но, но…- всхлипывая она, и задыхаясь, старалась говорить.

Он обнял её крепче.

 — Я знаю, все хорошо, самое главное — ты жива, — он поцеловал дочурку в лобик и не отпускал её. Она продолжала плакать, уткнувшись в грудь. Всё это продолжалась пять минут, Светлая не решалась вмешаться. Она выступала в роли подушки для них. Но когда жеребец заметил её, резко побледнел.

— Простите меня за дерзость, — его крылья снова слушались его и, придерживая дочь, он взлетел вместе с ней.

— Орион, успокойся, я пришла к вам на помощь. Расскажи, что тут произошло? — нежным голосом успокоила она его.

— На нас надвигались стая гигантских чудовищ, — он указал на то место, где лежали трупы, — мне пришлось воспользоваться силой и спасти поселения и свой дом, — закончил он свой рассказ.

Она подлетела к кладбищу, её лучи стали касаться ещё не остывших трупов. Словно ужаленная, её магия вернулась обратно к хозяйке, — это творения моего брата. Он сделал свой ход. Нам нужно как можно быстрее остановить его, пока не пострадали невинные. Орион, Галаксия, мне нужна ваша помощь. Я не справлюсь одна.

— Моя госпожа, я к вашем услугам. Но Галаксия… — он хотел договорить, но его прервал знакомый голос.

— Я тоже к вашим услугам. Ваша светлость, я отдам жизнь за вас, — покорно поклонившись, Галаксия предстала перед Эросой.

— Галаксия, а как же дети? Кто останется с ними, если что-то случиться? — запротестовал чёрный страж.

— Орион, успокойся, с нами всё будет хорошо, и мы вернёмся к ним живыми и здоровыми, я уверена в этом.

— Но. Но…

— Я всё сказала, и решения менять не собираюсь, — поставила точку в этом разговоре.

— Стражи, я понимаю вас. Я оставлю часть себя с вашими детьми. Она позаботиться о них.

Она тронула землю тем лучиком, который недавно трогал рог Селестии. Лучик отделился от неё. Высокая, больше на несколько сантиметров Галаксии, она была белого цвета с рогом и крыльями. Её каштановая грива была ровно пострижена и уложена. На боку виднелась метка виде пергамента и пера.

— Она присмотрит за ними, пока нас не будет. Её зовут Каррел.

Галаксия подошла к Селестии и нежно посмотрела на неё.

— Золотце моё, это кобылка присмотрит за вами, пока нас не будет, слушайтесь её, как слушаетесь нас.

Селестия не могла поверить, что мама и папа уходят, оставляя их с Луной. Она не хотела этого, но ослушаться не могла. Кротко кивнув, Селестия обняла Галаксию.

— Пожалуйста, поскорее возвращайтесь, — с надеждой сказала она. Кобылка улыбнулась и поцеловала дочку. Каррел подошла к Селестии.

— Прошу, защити.

Та лишь тихо кивнула. Галаксия и Орион взлетели в небо. Эроса, сконцентрировавшись, узнала, где сейчас её брат, по оставленным монстрами следам.

— Путь будет недолог, но будьте настороже. Я не знаю, что ждёт нас, — предупредила она стражей. Они кивнули, говоря, что готовы. Она открыла портал — вспышка! — и вместо стражей осталась лишь белая дымка.

— Пойдём, дитя, скоро наступит ночь, и станет холодно, — сказал Каррел, направившись в сторону их дома. Селестия двинулась вслед за ней.

---

Путешествие прошло успешно, стражи с Эросой оказались в пустынной местности. Под ними был лишь сухой песок, из которого местами вытягивались коряги мёртвых деревьев. Земля была полностью мёртва.

Эроса была в ужасе, ей не верилось, что Вул мог такое сотворить. Но следы его силы указывали дальше, к одинокой горе в форме черепа чудовища — вытянутая пасть была похожа на крокодилью, имела четыре глазницы и три ряда зубов.

— Госпожа, кто сотворила такой ужас с этими землями? — спросила обеспокоенная таким пейзажем Галаксия.

— Рано ещё кого-то обвинять, но подозреваю это сделал Вул, — невозмутимо Эроса продолжала путь.

Вороной страж погрустнел, услышав имя своего создателя. Он держал надежду, что это неправда. Эроса двинулась в сторону дорожки тёмной энергии, которая должна была привести её к брату. Галаксия увидела унылого мужа, и, подлетев к нему, сказала:

— Любовь моя, я тоже надеюсь, что это не так. Тёмный господин не мог такое сделать. Но если это так — мы должны его остановить. Ради наших детей и будущего мира.

— Я понимаю, но все равно не верю в это. Он не мог так поступить, — настаивал он, пока кобылка не поставила перед фактом.

— Знай, что однажды придёт время сделать тяжелый выбор. Тебе придется выбрать, на чьей стороне ты. Я доверюсь тебе, а потому встану на твою сторону.

— Спасибо, Галаксия — он прижался поближе к ней и прислонил свой рог к её. Прошла маленькая искра, и они вдвоем двинулись дальше.

Оказавшись рядом с зубастой пещерой, они увидели странное существо. Трехголовая собака, похожая на чёрного бульдога. Он имеет красные зрачки и на каждой шее носит ошейник с шипами. Высотой превышала в три или четыре раза Стражей. Головы не имеют общего разума.

— Что это такое? — шокированный Орион спросил у предводительницы.

Эросе хватило всего лишь увидеть существо, как образ изначального вида всплыл в разуме.

— Раньше он был обычным диким псом, но сейчас его изменили, сделав больше и кровожаднее, — её лучи стали быстро двигаться от гнева, — Он зашел слишком далеко.

Пес увидел незнакомца, одна из голов стала угрожающе лаять на них. Насторожившись, все головы приготовились напасть на нарушителей. Когда светлая приблизилась к псу, он прыгнул на неё. Вспышка, пёс исчез, оставляя на месте себя белую дымку.

Стражи нервно переглянулись, они не ожидали такого от своей госпожи. Она повернулась к ним, и, увидев их лица, сказала:

— Он в полном порядке, я его переместила в другое место. Лучше давайте поспешим.

---

Спуск казался очень крутым и длинным, им казалось, что направляются в центр земли. Но всему есть конец — склон резко прекратился и теперь они стояли на ровной поверхности. Перед ними был большой широкий коридор, в конце которого виднелся свет. Направившись к нему, они все были поражены.

Обширные, бескрайние просторы земель окружали их. Эроса не поверила сама себе, что сейчас видит. Множество, хищных растений росло тут, начиная с мухоловок и заканчивая зубастыми бутонами, привлекающих своим окрасом.

Разные чудовища ходили по этой растительности, поедая друг друга. Шестиглавая гидра только что съела дракона, разорвав того на куски. Маленький зверь, похожий на кролика, бросился на подобие медведя в чешуйчатой коже и длинными когтями, как у росомахи. Кролик бросился на медведя, вгрызаясь прямо глаз и проникая в его тело. Убивая его быстро и беспощадно.

Всё это злило светлую. Она мечтала с братом создать идеальным мир. Но взамен прямо под землёй появились новые монстры.

— Вввуууулллл! — эхо распространилось по всему подземному миру. В этом крике было столько силы, что вся флора и фауна этого места погрузилась в транс. Никто не мог пошевелиться.

И её зов был услышан. Будто смоляное облако с щупальцами спустилось на землю. Щупальца хаотично бились, предвкушая отличный бой. Оказавшись в десятке метров от сестры, Вул высокомерно, словно обращаясь к существам какого-то низшего порядка, сказал:

— Приветствую тебя в моём мире, Эроса.

Увидев, во что превратился её брат, её лучики замельтешили в скорби.

– Вул, что с тобой произошло, зачем ты создал это всё? — с бессилием обратилась она к нему. Ей хотелось узнать, что послужило таким резким изменениям.

Он разразился психическим смехом.

— Ха-ха-ха-ха, несколько лет я тебя не видел. Думал, ты все поймёшь, но до тебя так и не дошло. Я объясню, почему — благо, время пока позволяет, — светлая насторожилась, ей не понравились последние слова брата. — Скажу кратко и чётко. Ты всё забрала себе. Тебя удовлетворит такой ответ?

Она была озадачена его репликой. Не могла понять, что именно он имел виду под словами «Всё забрала себе».

— Вул, брат, я не понимаю, как я всё забрала себе, если мы вместе с тобой прибыли сюда и развивали планету с нуля.

— Я тебе не БРАТ!! — выкрикнул он, зло ударив щупальцем по земле. Всё вздрогнуло в землетрясении, — ты мне больше никто, ты отобрала у меня стража. За моей спиной создала новый вид. И ты хочешь сказать, что не забрала всё себе, Эроса, — прошипел он зло, словно змея.

— Вул, прости я слишком сильно увлеклась. Давай начнем все сначала. Клянусь, что изменюсь и больше врать тебе не буду, — умоляла она своего брата.

Его щупальца успокоились на мгновение. Она задержала свои лучики в предвкушении, что тёмный образумиться и вернётся к ней. Но было тщетно, отростки снова стали бешено метаться.

— Нет, я больше не поверю твоим слащавым речам. Армия чудовищ выйдет из этого места и заполонит всю поверхность. Их никто не остановит, даже ты.

Всё потеряно. Остается только победить его.

Орион не мог поверить ушам. Его создатель оказался куклой без души. Теперь он принял для себя решение, которое так сильно отталкивал.

Эроса приготовилась к бою. Стремительный выпад в сторону брата. Они взмыли воздух до самого потолка, где их бою никто не мешал.

— Вперёд на свободу, мои создания, покажите на что вы способны! Не дайте никому остановить вас, убивайте и бегите!

Жуткая фауна этого места оживилась и увидела свою жертву. Все, кто мог передвигаться, летать, ползти, карабкаться — шли на стражей. Орда чудовищ собралась в кучу, чтобы убить потенциального врага, который может помешать их господину.

«Селестия, Луна, я не позволю им навредить вам!!!» — думал Орион, бросаясь в атаку вместе с Галаксией.

Ослепительный свет озарил помещение, рог Галаксии светился подобно солнцу. Она ослепила орду, и Орион не стал медлить — пока кобылка отвлекала их, он мог нанести удар по врагам.

Светлая рассказала ему, как правильно пользоваться силой. У него есть лимит, за которой нельзя переступать. Он хотел узнать, что произойдет, но она решила не говорить.

Он гасил одним за одним жизнь монстров. Слепота прошла, и монстры смогли увидеть все чётко. Поняли, что их ряды редеют, и с каждым выстрелом чужака кто-то погибает. Монстры стали атаковать напролом.

«Галаксия, поставь щит на выход. Не позволь им вырваться»

Жеребец не прекращал борьбу. И вдруг один луч попал по странному существу, а оно даже не шелохнулось, а наоборот отправило обратно в двойном размере такой же луч. Удар, и чёрный страж содрогнулся, но выдержал.

Эроса почувствовала свежую ауру. Но бой с братом не позволял ей увидеть источник. Вул почуял, что Эроса заметила, и не стал скрывать.

— Ты почувствовала его. Не правда ли, его сила безгранична. Это моё второе и финальное творение — несколько лет прошли не даром. Никто не сможет его победить — твои несчастные стражи ему подмётки не годятся. Когда я закончу с вами, он возглавит орду и хаос придёт.

— Мечтай больше, — она усилила давление. От такого напора он стал сдавать позицию.

Купол немного померк, но продолжал держаться. Орион стоял, грозно уставившись на нового соперника. Страж почувствовал сильную угрозу. Животное представляет собой сочетание разных частей тела от разнообразных тварей: он имеет голову и гриву лошади (которые тем не менее сильно отличаются от голов и грив обычных пони), а также левое крыло пегаса, правый рог оленя, левый рог козла, козлиную бородку, правую лапу льва, левую лапу орла, правое крыло летучей мыши, правую ногу ящерицы, змеиный язык. Дополняют образ непропорционально большой острый клык и драконий хвост с белой кисточкой на конце. Кроме того, у этого существа два совершенно асимметричных жёлтых глаза. Они смотрели на него словно на пустышку.

— Галаксия, будь готова, это существо не такое, как те монстры. Нам придётся сразиться в полную силу, чтобы одолеть его.

Щелчок, и орда остановилась, перестав ломать щит. Все монстры стали расступаться, давая дорогу этому своему «главарю». Он с издевкой обратился к стражам и улыбнулся.

— Приветствую вас, мои жалкие противники. Я так давно хотел вас увидеть, что считал минуты, — его голова вдруг приняла вид деревянных часов, — хозяин только и делал, что говорил о вас. Что он нашёл в вас, я не знаю, — он вернул голову на прежнее место, — давайте заключим маленькую сделку, ты и я, один на один. Никто не вмешивается, дерёмся честно. Выиграешь ты, жители этого места останутся тут, а если проиграешь, сам понимаешь — мы будем властвовать везде, где захотим.

Орион задумался над его предложением. Он видел, как его супруга уже не может поддерживать такой огромный купол. Она уже была на грани того чтобы упасть в бессознательный сон, так что у жеребца не было выхода.

— Хорошо, я согласен

— Замечательно, прошу всех расступиться. Отлично, теперь полно места для дуэли. — он пригласительным жестом показал на поле битвы.

Жеребец подошел к супруге:

— Галаксия, можешь убрать купол. Тебе нужно отдохнуть, дальше я сам.

— Будь осторожен, дорогой, — она поцеловала его и купол исчез, резкая слабость окутала её. Жеребец придержал её и аккуратно положил на землю.

Войдя на территорию, похожую на арену, метками границ которой служили сами чудовища, создавшие большой круг. Орион встал перед существом и постарался уговорить его.

— Нам не нужно сражаться. Тёмный предаст тебя, как и меня тогда. Он считает нас марионетками, больше никем.

Он усмехнулся.

— Ты так считаешь, я в этом не уверен. Он создал меня, вложив частичку души. А ты без его души не можешь понять, что он чувствует. Ой точно, простите за мои манеры, — он сделал поклон типа реверанса, — дух дисгармонии, повелитель раздора, король хаоса, бог приколистов, обмана и прочее. Драконикус Дискорд, — поднял с злорадной улыбкой голову на жеребца.

Услышав последние слова, он резко развернулся чтобы предупредить не подозревающую об опасности Галаксию. Но было поздно, щелкнув своей когтистой лапой, монстры двинулись в сторону пещеры. Обессиленная стражница не могла поставить купол вновь и преградить дорогу. Уже несколько видов подземной фауны, не трогая её, прошли.

Вид, который имел тело льва, хвост скорпиона, и пару драконьих крыльев возник перед тёмным стражем. Зверь зарычал во весь голос, снося жеребца звуковой волной. Упав на землю, он получил легкую контузию. Но все ровно жаждал спасти свою любовь, он старался встать на копыта. Ничто не могло его остановить, даже монстры, которые преграждали ему путь. Помогая себе крыльями,он тяжело дышал, в надежде что успеет, поспешил, но тихий голос в голове, разрушил надежду.

«Дорогой, передай Селестии и Луне — я очень сильно люблю их и сожалею, что не выполнила своё обещание. Прошу, выживи.» Орион посмотрел на Галаксию и не смог забыть то, что увидел. Она сидит на земле, её рог набирает силу, черпая свою жизненную энергию. Из глаз текли слезы, она, улыбаясь, что-то говорила, но чёрный не слышал. Для него время остановилось, все было замедленно. И прочитав по губам, что сказала Галаксия он расшифровал. «Будь сильным, любовь моя».

*Бумммм!!!*

Солнце вспыхивает заместо Галаксии, сжигая всё и вся……

Акт 2. Глава 26 - Начало всего - Часть 3

Сорок кубических километров, коронарной массы светила. Десятиметровая диаметром солнце вспыхивает за место Галаксии, сжигая всё и вся……

Взрыв унес множество жизней подземного мира. Десятиметровая воронка на земле ещё плавилась, не успев застыть. Корональная масса вспышки солнца способна расплавить саму землю. Но потолок больше не мог держаться. Он словно лава стал стекать вниз, заполняя нижнюю воронку. Когда последние капли упали вниз, за дело взялась твердая порода. Тяжелые титанические валуны заполняли весь проход. За считаные секунды пещера была полностью закрыта. Десятиметровая толщина не позволит никому выбраться и покинуть это место.

Тем, кто успел убежать, тоже не поздоровилось. Мощная огненная волна под давлением покалечила бежавших, кого-то убив прямо на месте. Кто-то отделался несерьёзными ранами, прикрываясь другими и принося их жизнь в угоду своей. Быстрые смогли покинуть пещеру до того, как их постигла участь быть погребенными под грудой камней или быть сожранным заживо ударной волной. Но для тех, кто остался внутри пещеры… подземный мир стал могилой.

Орион чудом остался в живых, оказавшись погребённым под среднего размера камнями. С помощью телекинеза он стал выбираться из погреба, который мог бы стать его новой могилой. Дискорд до момента взрыва почуял что-то неладное и ретировался, по-быстрому исчезнув с места взрыва. Но сражающиеся темный и светлая обратили свои взоры на это. Они оба были шокированы произошедшим: никто из них не представлял, что кому-то возможно воссоздать само солнце, пусть даже и в более скромных размерах.

Но темный думал о другом. «НЕЕЕТ! ЧТО ты наделал, Дискорд?!» — звериный крик прошелся по всей длине пещер подземного мира. Светлая отошла от него.

Драконикус появился рядом с повелителем и преклонил колено.

— Ваше темнейшество… — уж было начал он, но удар темного щупальца заставил его заткнуться и отбросил к ближайшей стене пещеры. Оглушенный ударом, он обмяк и упал на землю.

Светлая не успела уследить за его перемещением, как тот уже был рядом с телом своего создания. Громко и гневно выкрикивая, выделяя каждое слово: «Как. Ты. Допустил. Это?!», — будто выплевывая слова, он наносил удар за ударом. Последний, особенно болезненный удар, заставил дракона, кашлявшего и отплевывавшегося кровью, скорчиться от боли.

Слуга, согнувшись, насколько это было возможно, часто и тяжело дышал. Приоткрыв один глаз, хрипя, он спросил, с болью дыша: — Повелитель, что я сделал не так?

— Что-что. Ты ещё спрашиваешь, тварь, — процедил сквозь зубы тот и с силой пнул драконикуса, опять припечатав того к стенке. — Ты позволил им уничтожить мои творения. Мои два года кропотливой работы. Они провалились в темную бездну. Из-за тебя, — сказал он с презрением, особенно выделив последние слова, испытывая полнейшее отвращение к своей марионетке.

— Хозяин… кхх, но часть их уже, кх, на свободе, — попытался оправдаться он.

— Этого мало. Когда я закончу со всеми, я разберу тебя и создам нового. Ты такой же, как и Орион: бесполезный и никчемный, — он развернулся к светлой: — Я уничтожу тебя и заберу твою силу, — и он рывком метнулся к ней.

Дискорд с отчаянием сжимался в комочек. «Ничтожество. Разберет на запчасти, создаст нового… Такой же, как Орион», — чуть ли не плача, шепотом повторял он слова владыки, не веря этому. Драконикус не знал, что теперь делать, ведь его дни были сочтены. Острая боль внутри сводила его с ума. Эта боль была совсем не телесного происхождения: что-то внутри дракона болело, сжимаясь в маленький комочек. Осталось всего лишь нажать на него… и он исчезнет. Душа была втоптана в грязь, это она скорбела о предательстве господина. Того, кому он с таким рвением служил и кем восторгался.

Послышались чьи-то шаги. Они звучали с неравномерной периодичностью. Будто кто-то хромал. Сейчас Дискорд не мог ничего поделать: повреждения его тела были очень сильны, а духовная воля ослабла. В таком положении любой мог его убить. Он это прекрасно понимал и хотел лишь увидеть напоследок лицо своего убийцы. Увиденное его поразило.

— Ну что, Дискорд, понимаешь теперь, почему я восстал против своего создателя? — с жалостью посмотрел тот на такого же отвергнутого темным творения.

Драконикус стиснул зубы от злобы и прохрипел:

— Что стоишь, давай, прикончи меня. Ты же за этим пришел, — с ненавистью посмотрел он на жеребца.

— Нет, я хочу помочь тебе. Нам нужно объединить силы против тёмного. Эроса уже на пределе: потеря Галаксии стала для неё ударом. Только мы, собранные нашим создателем, можем остановить его, — спокойно сказал он, смотря на битву богов. Один теснил другого; это может продолжаться долго, пока один из них не отвлечется, а другой не воспользуется этим.

Дракон растерялся: он не мог понять, ловушка это или жеребец говорит всерьёз. — Но из-за меня ты потерял Галаксию. Почему же ты хочешь объединиться, а не отомстить?

— Все просто: если мы не победим темного, этот мир будет обречен. Тебя разберут, меня уничтожат. Я не могу допустить этого, и готов на все, чтобы остановить его. Предложу ещё раз: давай объединимся, решай сейчас.

Драконикус с сомнением смотрел в глаза жеребца. Он искал объяснений всему этому. Так и не найдя, он увидел только одно решение. Остановить господина — любыми способами, даже объединить усилия с убийцей. Другого выхода нет.

— Я согласен, но прошу отпустить меня, когда все закончится.

— Будь по-твоему. Я не стану тебя преследовать, — он обволок магией драконикуса.

Его тело покрылось темной пеленой. Он почувствовал себя немного лучше и мог спокойно передвигаться. Эта магия была очень знакома ему. Он никак не мог вспомнить, где он мог иметь с ней дело. Но решил не спрашивать.

— Скажи, какой будет план?

— Нам нужно отвлечь его на себя, чтобы Светлая могла нанести удар.

— Ты что, с ума сошел?! Это самоубийство! Он одним ударом может прикончить тебя. Я выжил лишь благодаря смешению крови всех видов животных в себе. Но ты обычный, тебе не выдержать его удар, — уговаривал он жеребца, сомневаясь в его плане. Но Орион не слушал его.

— У нас нет времени придумывать другой план, — с каменным лицом ответил тот дракону.

Драконикус быстро обдумал и решился.

— Есть один способ: я передам тебе свою магию. Я не знаю, что с тобой случится, но это даст тебе шанс. Когда ты обволок меня своей пеленой… Я почувствовал магию, которая похожа на мою. Мне давно хотелось рассказать об этом хозяину, но посчитал пока оставить в тайне, чтобы удивить его. Но сейчас я правильно сделал, что не рассказал. Это будет хороший сюрприз для него, — он злорадно улыбнулся.

Страж сомнением посмотрел на него, прикусив нижнюю губу:

— Хорошо, я готов.

Драконикус протянул свою орлиную когтистую лапу вперёд, раскрыв ладонь. Черные частички магии стали собираться в одну точку, образуя темную сферу.

— Предупреждаю еще раз: что произойдет с твоим телом, я не знаю. Будь готов принять отдачу после его применения, — сказал дракон, с довольной улыбкой следя за перемещающейся энергией.

Страж только кивнул, понимая и заранее принимая все последствия, которые могли произойти с ним. Он готов пожертвовать собой. Главное — спасти своих дочерей и остановить угрозу. Дискорд рывком втолкнул в грудь стража темную сферу, которая, сопровождаясь треском и темными молниями, нехотя она поддалась. Безумный крик, какого еще не слышал этот мир, пронесся по пещере. Даже боги прервали свою битву.

— Что это было? — черная волна, словно цунами, накрыла темного и светлую. — Не может быть… эта магия. Откуда она тут взялась? — черный столб поднялся до самого потолка пещеры, прорвавшись сквозь него. — Это невозможно, — он не верил этому, пока не увидел, как черный, словно нефть, столб поднимается в воздух. Силуэт черного жеребца с крыльями и рогом, состоящий из одной сплошной тьмы, без каких-либо меток и черт лица, с одними лишь выделяющимися глазами, светящимися яростью.

Светлая оцепенела. Это было что-то новое, чего она раньше не видела, и это привело ее в ужас. Черная существо смотрело только на Вула. Весь его облик и особенно глаза, полные ярости и жажды крови, пугали.

— Ты, откуда у тебя магия?!

Но черный не отвечал. Он решил не тратить время на разговоры, а просто действовать.

Бросок — и он оказался рядом с темным. Поворот головой в сторону — и странный удар отбрасывает господина в сторону. Ударившись о землю, тот проезжается по ней, оставляя длинный широкий след.

— Что за сила? — уже в панике кричит он, не понимая, что происходит. Ужас сковывает его. Он всматривается внимательно в Стажа и замечает искажение. Жеребец что-то держит перед собой, но под пологом невидимости увидеть невозможно.

Страж исчезает и оказывается перед создателем. И тот слышит голос в своей голове. Механический, словно и нет в этом создании и не было никогда никакой жизни. «Теперь ты познаешь страх». Удар. Он отлетает в сторону. Черный силуэт снова исчезает, появляется за спиной; удар — и так снова и снова, множество ударов без остановки.

Вул не понимал, как так случилось. Кто его предал, откуда такая сила у нападавшего? И, когда удары прекратились, он приземлился на землю и перед ним предстал бледный драконикус.

— Приветствую тебя, создатель, — ухмыляясь, поприветствовал бывший слуга повелителя, держась за бок.

— Не может быть, чтобы ты ты такое сотворил, — с презрением владыка обратился к Дискорду.

— Да, это я, — гордо поднял голову тот, взирая на него сверху вниз с презрением.

— Как ты посмел меня предать?! — выкрикнул он злобно и его щупальца двинулись на слугу. Но Страж, неожиданно оказавшийся рядом, не позволил ему действовать. Отсечение части тела отдалось невыносимой болью, и повелитель будто стиснул зубы, чтобы не закричать.

— Как, спрашиваешь? Представь: тебя хотят разобрать. Уничтожить. Считают куклой. И что я должен был сделать? Ждать пока это случится? Нет. Я не стану. Самый лучший способ — остановить тебя. Или ещё лучше — уничтожить, — зло процедил драконикус и пнул одно из оторванных щупальцев.

Страж подошел к Вулу. Его рог засветился, создавая мини черную дыру, вбирая в себя воздух и тот жалкий свет, что был в подземелье. Щупальца черного чуть шевельнулись, подчиняясь контролю и тут же рывком бросились на жеребца, лишая его контроля. Повелитель выпустил из себя плотный луч темного сгустка энергии, которая проникла в стража. Черная дыра над головой Ориона исчезла, он застыл, не в силах пошевелиться.

— Ха-ха-ха-ха, я заберу всю твою магию с душой. И ты исчезнешь, — темная пелена, охватывающая стража, понемногу испарялась, словно молочный коктейль пили через трубочку. Теперь он принял свой родной облик. Темный чувствовал, как становится сильнее, как магия заполняет его. Эйфория затуманила его разум. Вдруг к этому лучу добавился другой — он вонзился в плоть как жало пчелы. Резкая невыносимая боль окутала владыку. Щупальца вжались внутрь. Темный забился в конвульсиях, пытаясь увернуться от светлого луча. Он даже отделился от Стража. Жеребец упал без сознания. Но боль преследовала и только усиливалась.

— Нет-нет-нет, как больно, прекрати, прекрати-и! — заорал он на свою сестру, которая удерживала его.

— За причинённые страдания этого мира, разрушения природы, ты будешь запечатан на веки веков. Я лично буду твоим надзирателем! — грозно выкрикнула она, посылая в него мощный импульс. Он скорчился в агонии. Щупальца отвалились от него. Сам он стал сужаться, пока не достиг размеров маленького семечка. Вспышка — и темная магия вырвалась наружу, и драконикус, который все это время отсиживался в сторонке, схватил её своими лапами и вобрал в себя. С улыбкой на лице он посмотрел на светлую. Когтистой лапой он провел перед собой, и в воздухе повисли следы его когтей.

— Благодарю, теперь я откланяюсь. Надеюсь больше с вами не встретиться, — следы от когтей расширились, образуя что-то наподобие портала. Войдя туда, он закрыл за собой проход.

Эроса не успела ничего сделать: все её силы были потрачены на запечатывание. Она была вне себя от злости. Упустив потенциальную угрозу, она корила себя. Но самая большая проблема была устранена и запечатана. Закончив ритуал, она поместила зерно в сферу и убрала его в другое измерение.

Увидев Ориона, она приблизилась к нему. Жеребец лежал ничком и был похож на выжатый лимон. Из-под тонкой кожи выступали ребра. Ослабший и беспомощный, он медленно приходил в себя. Увидев Светлую, он с улыбкой обратился к ней.

— Если вы тут, значит мы победили. Я очень этому рад.

— Орион, прости, я не смогу тебе помочь. Твое тело не выдержало магию. Мне очень жаль, — виновато произнесла она, убирая свой лучик, поняв, что не может передать ему часть своей силы.

— Я понимаю, прошу передайте Селестии и Луне: мы их очень сильно любим и сожалеем, что не выполнили обещания. Пусть они идут той дорогой, которую выберут сами, — он взглянул в потолок. Из глаз потекли слезы. За всю свою жизнь он ни проронил ни одной слезы. А тут они потекли сами по себе. Ему это нравилось: ощутить напоследок перед смертью новое чувство. — Галаксия, я уже иду к тебе, — закрыв глаза, прошептал он. Его тело, медленно тая, стало растворяться темными крапинками.

— Прости меня. Я исполню твою просьбу. Прослежу, чтобы девочки выросли теми, кем хотят быть, — она посмотрела по сторонам. Чудовища, которые обитают тут, теперь могут быть предоставлены сами себе. Она вспыхнула словно солнце и исчезла, оставив после себя мелкие искорки.

---

В замке с двумя башнями жили и ждали своих родителей две кобылки: словно иней белая с розовой гривой, и светлого фиалкового оттенка с голубой завитой гривой. Белая лошадка с каштановой гривой следила за жеребятами. В замке царили гармония и тишина. Но вдруг возникшая вспышка в центре комнаты нарушила привычный ход вещей.

Жеребята были испуганы этой внезапной вспышкой. Каррел закрыла собой дрожащих жеребят и приготовилась действовать. Но в этом не было нужды. Светлая во всей своей красе предстала перед ними.

— Моя госпожа, — произнесла кобылка, поклонившись.

— Нет нужды. Каррел, подойди ко мне, — спокойным тоном позвала вновь прибывшая к себе кобылку.

— Я к вашим услугам, моя светлость.

— Я больше не твоя хозяйка. Начиная с этого дня, все следы о нашем тут присутствии будут стерты у всех жителей этого мира. Ты свободна, я дарую тебе знания моего рода. Воспитай этих детей, как своих собственных.

— Но госпожа, где же их родители? — стараясь скрыть эмоции, спросила она.

— Они погибли, защищая этот мир от моего брата. Я сотру их воспоминания о Галаксии и Орионе. Теперь ты их мать, — она коснулась лучом её головы, отдав частичку души и знания. Каррел приобрела свою собственную душу, и теперь она не была марионеткой, а стала настоящим живым существом.

— Моя госпожа, куда вы направитесь? — в её голосе послышались нотки беспокойства.

Довольная своим решением, она не стала отвечать, а направилась к жеребятам, которые молча ожидали ответа. — Простите меня, — она коснулась головок жеребят и переписала их воспоминания, убрав все о Стражах и поставив вместо них Каррел. Когда она закончила, жеребят потянуло в сон.

Эроса не забыла и о Каррел. Коснувшись её лучиком, изменила воспоминания, стерев все, оставив только жеребят и вписав туда её прошлое: кто она и откуда. Закончив, она растворилась, оставив их одних.

---

Эроса чувствовала вину за потерю Стражей. Она не знала, правильно ли поступила, изменив всем память. Но сделанного не воротишь. Она не могла покинуть этот мир — оставалась ещё одна угроза, которая могла навредить этому миру. Дискорд, дитя Вула, вобравшая в себя силу хаоса и раздора. Светлая не знала, где сейчас находится драконикус, и её решением было остаться рядом с замком и помогать будущему поколению в борьбе со злом, которое оставил после себя её младший брат.

— Я буду всегда рядом с вами, — произнесла она про себя. Увидев неподалеку траншею и рядом маленькую пещеру, она подлетела туда и извлекла из себя черное семя в виде ока с вертикальным зрачком. Магией она посадила его, и после сама решила полностью поменять структуру своего тела навсегда. Сжавшись до камушка десяти сантиметров, она преобразовалась в магический камень.

Камень с хлюпом, словно в воду, провалился во влажную землю. Первые ростки появились из земли: алмазный и черный. Теперь светлая и темный были вместе, и никто не мог их разлучить. Темный стал узником, своей клетки, а стражем стала его родная сестра. Которая заточила его на вечно.

---

Прошло несколько веков.

— Это был тяжелый век для нас с сестрой...

Обычный облачный день, солнце выглядывало из-за облаков. Замок двух сестер отливал темно-синим. Здесь, за рвом, стояли огромные круглые башни-близнецы тридцати метров в диаметре и высотой более пятидесяти, с толщиной стен около семи метров. В центре замка находилось роскошное парадное здание размером больше церкви, а также кухня.

Огромное помещение с высокими потолками поддерживали два ряда колонн. Нижний ряд пурпурного цвета отделан под порфир, а верхний ряд изготовлен из лазурита. Ступени мраморной лестницы, обрамлённые изображениями пони, ведут к нише, где должен был стоять королевский трон. На уровне галереи со вторым ярусом колонн подвешена огромная позолоченная люстра. Пол, выложенный мозаикой, изображает стилизованный растительный и животный мир.

После тяжелого боя в замок вернулись принцессы.

— Тия, мы не сможем победить его. Сколько это будет продолжаться? — опустила взгляд темно-синяя принцесса.

Белоснежная кобылка подошла к сестре и приобняла ее.

— Луна, прости меня, это моя вина, — по ее щеке скользнула слезинка. — Если бы тогда мы заметили, что его совратило зло, тогда все было бы по-другому, — она разжала объятия.

— Тия, что нам теперь делать, если это так и продолжится? — едва успела договорить та.

— У нас есть шанс, — в глазах белой кобылки мелькнула искра надежды. — Стар Свирл Бородатый нашел под этим замком магию, которая поможет нам победить Дискорда.

Развернувшись, принцесса и её сестра двинулись на улицу. Спустившись вниз в овраг, Селестия магией развеяла мираж.

Перед ними предстало дерево алмазного цвета, у которого ветки были расположены, как пятиконечная звезда. На каждой было по драгоценному камню: оранжевый, лазурный, розовый, красный, фиолетовый, а посередине всего этого — алмаз в виде шестиконечной звезды.

— Тия? — не понимая, принцесса оглядела дерево, — Что это такое?

— Это Дерево Гармонии, сестра моя, оно нам поможет в борьбе с Дискордом, — она подлетела к центру дерева, её рог загорелся магией, и луч ударил прямо в центр.

Большой шестиконечный алмаз раздвинулся в разные стороны, и оттуда показался маленький светло-фиолетовый такой же бриллиант. Тия обволокла магией все шесть камней и подтянула к себе.

Ошарашенная всем этим, Луна подошла к дереву, но тут её взгляд упал на что-то другое, не похожее на дерево. Оно что-то говорило, шептало ей прямо в подсознание.

 — Возьми… Не оставляй меняя… я дам тебе силу… Ты будешь не одна… — и она шла к нему, словно зачарованная.

Убрав Элементы Гармонии в походную сумку, Селестия увидела, что сестра будто загипнотизированная. Подбежав к сестре, она встала перед ней.

— Луна, очнись! Что с тобой?

— А, что? Где я? Что случилось? — не понимая, крутила та головой в разные стороны.

— Лунный лучик мой, все хорошо, ты рядом со мной, — принцесса приобняла сестру большим крылом, — Ты шла куда-то, не реагировала.

— Я... я… слышала странные голоса, они шептали, говорили о силе, о власти. Я не понимаю, что со мной творилось, — из глаз потекли слезы, – Тия, я боюсь. — Старшая сестра в ответ приобняла Луну покрепче.

Успокоив сестру, Тия повернулась к дереву Гармонии.

— Что это такое? — подойдя, заметила странную темную ауру, исходящую откуда-то сбоку. Решила внимательно осмотреть. Это было деревце метр в вышину с толщиной ствола около сорока сантиметров, темно-серого цвета, в центре которого чернел ромбовидный камень, от которого в разные стороны расходились голые, без листьев, ветви. — Луна, собирайся, мы уходим отсюда! — всмотревшись в камень, она отскочила назад. Она была ошарашена: на неё смотрел вертикальный зрачок, от которого в разные стороны расходилась темно-зеленые кристаллики.

---

Клетчатые поля, шоколадные дожди, соломенные домики, парящие в небе, карточные строения, постройки, нарисованные на кусках фанеры и падающие при одном только чихе, и, как вишенка на торте, парящие в небе перевёрнутые домишки. Что может быть лучше отборного хаоса? Вот так думал и устроитель всего этого цирка — Дискорд.

Что сказать о Дискорде? Дракониус, дух дисгармонии, повелитель раздора, король хаоса, бог приколистов и прочее, прочее…

Он стоял на внушительной скале, откуда открывался лучший вид на Мировую столицу Хаоса — так он называл своё детище. Дискорд сложил руки на груди и взглядом творца взирал на когда–то обычный городок. Он щёлкнул пальцами, и у него в когтях орлиной лапы появился стакан шоколадного молока. Дискорд поднёс его ко рту и выпил — о неожиданность, — сам стакан! Затем он за спину себе кинул содержимое стакана, и оно взорвалось. После он театрально зевнул.

Вдруг с неба во вспышке солнечного света начало что–то спускаться. Дискорд невольно прищурился. Когда вспышка исчезла, он увидел двух кобылок. Белоснежная высокая кобылка—аликорн с расправленными крыльями и темно-синяя кобылка не выше своей старшей сестры.

Её грива и хвост развевались на неосязаемом ветру и были с полосами четырёх цветов — бирюзового, зелёного, голубого и розового. На голове была золотая тиара с лиловым камнем. На её боку красовалась метка в виде солнца. У младшей сестры грива и хвост были цвета ночного звездного неба. На боку у неё красовался полумесяц со звездами.

Селестия стояла рядом с сестрой и смотрела на Дискорда.

— А, моя дорогая Селестия! — с искренней радостью сказал Дискорд.

— Дискорд, что ты наделал?! — спросила Селестия, взлетая.

Когда она поравнялась с головой Дискорда, тот нежно взял её за подбородок и, глядя в её изумительные лавандовые глаза, начал чувственным шепотом:

— Я привёл этот мир к более совершенному дизайну! Теперь тут стало жить намного интереснее! Только погляди на эту красоту! Это совершенство! Я вложил в это всю свою душу, всё своё сердце! Я старался сделать всё это ради веселья!

— Нет, Дискорд. Это просто хаос! Это всё, что я вижу. Этот мир оплот гармонии и счастья, а ты разрушил это. Посмотри на пони, посмотри! Их жизнь стала ужасной!

— А что нам–то? Мы — Боги! Мы — демиурги! Ты — солнце, а я — хаос! Мы бессмертны! А они скоро умрут! Наши капризы — их нерушимые законы, наши проделки — их судьба! И какое дело, спрашивается, Богам до простых пони?

— Ты не понимаешь! Они — наши столпы. Не будь их — сейчас бы я тут не парила, а ты бы не стоял на этой скале. Их мольбы заставили пробудиться нас. Пойми, мы обязаны им всем, что имеем.

— Так уж и всем? — ухмыльнулся Дискорд. — Говори за себя. Они сделали тебя и Луну своими правительницами! А от меня они в страхе бегут. Да что там я? Они сторонятся твою сестру и не ценят ночь, а это очень её задевает, ведь она и есть по сути дела сама ночь! Ну и что, что я немного поколдовал над Городом? Он стал намного лучше, намного презентабельнее, намного…

— Хаотичней. И какой в этом толк?

— Толк да толк! Ты меня обижаешь! — сказал Дискорд и демонстративно отошёл полюбоваться на городок. — Так намного круче и веселее! А пони — тьфу на них!

— Дискорд, как правительницы Эквестрии, мы наказываем тебя заключением в камень на тысячу лет, — и ее рог загорелся магией. Она достала из седельной сумки камни гармонии. Активизировавшись, те начали крутиться вокруг оси Луны и Селестии.

— Ой, а это что за побрякушки? Думаете устроить дискотеку? Ну ладно, я вам подыграю, — он встал на две лапы и, как оперная певица, взял Первую ноту.

Селестия и Луна коснулись рогами друг друга, Элементы Гармонии синхронизировались, и вверх воспарила спиралью радуга. Сделав дугу, она обволокла Дискорда, преврати того в в мраморную статую.

---

До возвращения принес с победой.

Из Вечно-свободного леса грациозной походкой шла незнакомка. Её взгляд привлекла очень интересная аура. Она звала её, манила, но разобрать шепота было нельзя. Пройдя сквозь Вечно-свободный лес, она вышла к оврагу. Магией слевитировала внутрь оврага, и там заметила то, что её звало. Дойдя к месту, где стояло Дерево Гармонии, та обошла его и нашла Камень Хаоса.

Шепот стал четче.

— Возьми меня-я… власть ждее-ет тебя-я…

Взгляд кобылки упал в самое сердце камня. Его око просто взбудоражило её. Без тени сомнения та магией обволокла камень и притянула к себе. Камень резко вспыхнул и опутал кобылку темной магией. Та не смогла сопротивляться, тёмная сфера приподняла ее в воздух, резко ударила об землю. Темная волна рванула по всей Эквестрии, давая знать, что появилась новая Богиня.

— ХА-ха-ха-ха! — её смех звучал, отдаваясь эхом по пещере. Смех дошёл даже до принцесс. А после она исчезла, оставив лишь тёмное пятно на земле.

---

После победы над Дискордом, принцессы восстановили деревню.

— Тия, что мы будем делать с Дискордом? — произнесла одна, глядя в небо, — О нет, что это такое? — в недоумении созерцая темную волну.

— Луна, скорее, поставь барьер над Дискордом и быстрее к замку, — она быстро убрала камни Гармонии в сумку, взлетела в сторону замка. На полпути услышала, как эхом отдался чей-то злорадный смех. Насторожившись, Селестия увеличила скорость, но было поздно: на месте, где раздавался смех, осталось лишь темное пятно.

Подбежав к Дереву, Тия заметила, что больше не было той ауры. Она обежала деревце, но там не оказалась того камня.

— О нет, его украли, проклятие! — воскликнула принцесса, став на дыбы и ударив по земле.

— Тия, что случилось? Объясни мне, наконец! Долго я буду в неведении, — возмущенно посмотрела только что прибывшая Луна на сестру.

— Его забрали! То, что звало тебя, Элемент Дисгармонии! Теперь у него есть носитель — тот, кто будет все разрушать и порождать хаос. Мы должны как можно скорее найти его и вернуть на место. Эквестрия не переживет ещё один Хаос, — и она уверенно взглянула на младшую сестру.

— Хорошо, с чего тогда начнем? — Луна без эмоций на лице подошла поближе.

— Для начала надо понять, куда именно он направился, и узнать, кто им завладел, — она подошла к темному пятну и задумчиво начала его изучать.

— Тия, давай я попробую, я помню, какую он излучал магию, может, я смогу найти его по частицам, оставленными им. Но это может занять кое-какое время. Может, ты пока заберёшь Дискорда? — сказалаона. пристраиваясь рядом. Рог загорелся магией и обволок темное пятно.

— Хорошо, но будь предельно осторожна: если ты снова услышишь тот шепот, то прекращай, — я не хочу потерять тебя, — приобняла свою сестру и улетела обратно за Дискордом.

---

*Наши дни. Даеан стоит перед ростками*

— Этого не может быть. История об образования мира — всё это ложь. Те, кто писал об этом, были не правы. Я даже не знаю, что и сказать, — полученная информация шокировала мальчика. Он прислонил копыто к подбородку и обдумывал увиденное.

— Древний, ты увидел правду. Даже после заточения мой брат смог выбраться на свободу. Я не могу показать тебе продолжение. Когда я отдала свою силу в элементы гармонии, моя душа погрузилась в анабиоз, чтобы сохранить целостность сущности. Сейчас я подпитываюсь твоей магией, поэтому могу разговаривать.

— Тогда скажи: сон, который я видел; метка на теле, странные слова на камне, — что их связывают?

— Я почувствовала тебя близ леса, мне удалось связаться с тобой, пока ты был в бессознательном состоянии. В моем нынешнем положении я не могу рисковать будущим этой планеты. Я решила передать тебе силу, которая так долго дремала в этом месте. Если я это не сделаю, то другого шанса сделать это не будет. Но сейчас, когда сам пришел ко мне и узнал правду… Я уверена, что ты тот избранный. Эта сила раскроет твою настоящую сущность, которая поколениями скрывалась в вас.

— Раскроет мою сущность, что это означает?

— Прости, твоё время на исходе. Если я продолжу, то истощу тебя и ты умрешь. Я не могу этого допустить. Когда наступит день и мы снова встретимся, прошу, останови моего брата. Я не знаю, что он задумал, но метка тебе подскажет, — дерево стало постепенно удаляться от Всадника. Он не понимал, что происходит. Вспышка — и он оказался в чаще леса.

---

Всадник очнулся как будто после страшного сна. Часто дыша, он огляделся по сторонам, не веря своим мыслям. Было это правдой или сном? Жеребенок осмотрел себя и увидел на плече тату. Она была не приметной, но хорошо вырисовывалась.

— Даеан, ты где?! — чей-то крик отвлек внимание мальчика. Он уставился на небо и увидел свою чешуйчатую подругу. Она заметила его и рывком пикировала прямо на него. Пригвоздив его к земле, она начала его лизать. С её глаз текли слезы.

Он был удивлен поведением своей подруги. Она перестала лизать и просто положила свою голову на грудь мальчика. — Прости меня, я перегнула палку. Ты не слабак, тебе не нужно искать хозяина. Это я должна искать его. Прошу прости меня, — виновато произнесла она.

Он обнял Сапфиру покрепче.

— Я давно тебя простил, прости и ты меня, что оставил тебя одну. Обещаю, этого больше не повторится, я останусь с тобой навсегда.

---

Один день спустя, они вышли из заклятого леса. И дошли до Академии, где их дожидался лично ректор. Он поприветствовал своих учеников. Ему было известно, что произошло. Ректор не придал этому никакому значения. Он отправил дуэт в отгул, чтобы прийти в себя после своего путешествия.

Но мысли мальчика об этом ужасном сне где он побывал, все преследовали его.

Акт 2. Глава 27 - Встреча

Осень отдала права сестре зиме, зима отдала права весне. Времена года, каждый раз менялись друг другу, давая миру свои дары и в конце забирая их. Миновала полгода с того злосчастного инцидента, когда его отправили в Клаудсдейл.

Вот и начались первые экзамены, которые Всадник так долго ждал и готовился. И в это время принимали новых учащихся. За этот большой отрезок времени, жеребенок подрос, и магия тоже вместе с ним. Частые занятия с магистром магии Эмин Дуир давали свои плоды. Теперь мальчик мог с легкостью использовать телекинез, пиромантию, ещё лучше с телепатией. Теперь он мог спокойно передавать другим свои мысли, а те его слышать. Обучения стрельбы из лука, стала для него хлебом. Он брал к себе в ученики самых бесполезных, которых магистры не мог ли обучить, даже под магией учащиеся не могли удерживать лук используя специальные накопытники.

В мастерской собралось сорок или пятьдесят учеников, ожидающих демонстрации нового оборудования. Некоторые сидели на каменных верстаках, чтобы лучше видеть, около десятка учащихся столпились на железных переходах среди стропил.

Там Всадник заметил и Хувза. При всем желании его было трудно пропустить: он был очень заинтригован и стоял на бочке, он выделялся среди всех испачканный в саже. Даеан поднялся к нему, Доктор улыбнулся и похлопал своего друга по плечу.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Всадник. — Я думал, это только для зеленых новичков, которые раньше такого не видели.

— Полагаю, мне придется играть роль внимательного наставника — пожал плечами земнопони. — Кроме того, сегодняшнее зрелище стоит того — хотя бы из-за выражения их лиц.

На одном из массивных рабочих столов стоял большой цилиндрический бак около метра высотой и полметра в диаметре. Ребра были запаяны без бугристых швов, а тусклый блеск металла заставил единорога предположить, что это не просто сталь.

Он окинул взглядом помещение и с удивлением заметил Атани, стоящую в толпе учащихся и ожидающую начала демонстрации.

— Я не знал, что Атани здесь работает — сказал Всадник Хувзу.

Он кивнул:

— А, ну да. Сколько там, третий месяц уже?

— Удивительно, что я не замечал, — пробормотал он, глядя, как она разговаривает с другой кобылкой в толпе.

— Мне тоже — сказал Хувз, басовито и понимающе хохотнув. — Но она здесь не слишком часто бывает. Она лепит и работает с резаной керамикой и стеклом, так что ее интересуют материалы, а не оружие и иследования.

Снаружи на башне пробили часы, и Кирдан огляделся, отмечая каждое лицо. Всадник ни на секунду не сомневался, что он точно запомнил, кого нет.

— Несколько недель это будет стоять у нас в мастерской, — просто сказал он, указывая на металлический цилиндр. — Около сорока литров летучего растворителя «регим игнаул нератум».

— Он единственный, кто это так называет, — тихонько заметил Хувз. — Это костедеготь.

— Костедеготь?

Он кивнул:

— Щелочь. Пролей себе на копыто, и проест до кости за десять секунд.

Все смотрели, как Кирдан надевает толстую кожаную перчатку и зачерпывает около трети литра темной жидкости из металлического бака в стеклянную склянку.

— Важно охладить сосуд перед тем, как наливать, поскольку вещество кипит при комнатной температуре.

Он быстро закупорил склянку и поднял ее, показывая всем.

— Также необходимо герметично закупорить, поскольку жидкость чрезвычайно летуча. В газообразном состоянии она обладает поверхностным натяжением и вязкостью ртути. Газ тяжелее воздуха и не растекается: он притягивается сам к себе.

Без всяких предисловий Кирдан швырнул склянку в ближайший горн, и раздался резкий звук лопающегося стекла. С высоты Даеан разглядел, что горн, должно быть, вычистили специально для этого случая. Он был пуст — просто неглубокая круглая яма из голого камня.

— Досадно, что актер из него никакой, — шепнул Хувз. — Эмин Дуир сделал бы это с куда большим вкусом.

Послышалось резкое потрескивание и шипение темной жидкости, нагревающейся на камне горна и начинающей закипать. С высоты единорог видел густой маслянистый дым, медленно заполняющий дно горна. Он вел себя совсем не как обычный дым или туман: его края не расползались, он скапливался и висел крошечным темным облачком.

Хувзт постучал по плечу, и единорог обернулся к нему как раз вовремя, чтобы не ослепнуть от первой вспышки — облачко загорелось. Внизу тревожно зашумели, и Даеан догадался, что большинство присутствующих вспышка застала врасплох. Хувз ухмыльнулся и многозначительно подмигнул ему.

— Спасибо, — сказал и повернулся посмотреть.

На поверхности облачка плясало неровное пламя, окрашенное в яркий натриево-красный цвет. От нагрева темный туман закипел быстрее и стал подниматься, пока пламя не начало лизать верхний край горна, находящийся где-то на уровне пояса. Даже отсюда он чувствовал легкий жар на своем лице.

— Как вы называете эту чертовщину? — тихонько спросил единорог. — Туманный огонь?

— Можно и так, — хмыкнул Хувз. — Кирдан бы, наверное, назвал это атмосферно-активированным возгоранием.

Огонь замерцал и сразу погас, наполнив помещение резким запахом раскаленного камня.

— Кроме того, что вещество сильно разъедающее — сказал Кирдан, — в газообразном состоянии оно легко воспламеняется. Как только пары достаточно нагреются, они загораются от соприкосновения с воздухом. Тепло, которое при этом выделяется, может вызвать каскадную экзотермическую реакцию.

— Богопроклятый каскадный пожар, — пояснил Хувз.

— Ты лучше всякого суфлера, — тихонько сказал жеребёнок, пытаясь сохранить невозмутимость.

Кирдан махнул копытом:

— Этот бак сделан так, чтобы держать вещество холодным и под давлением. Будьте осторожны, пока он находится в мастерской. Избегайте чрезмерного тепла в непосредственной близости с ним.

С этими словами Кирдан развернулся и ушел в свой кабинет.

— И все? — спросил Всадник.

Манет пожал плечами:

— А чего тут рассусоливать? Растяпам Кирдан здесь работать не позволит, теперь же все знают, чего именно остерегаться.

— А зачем эта штука вообще здесь? — спросил снова единорог. — На что она годится?

— Пугать новеньких до тошнотиков, — ухмыльнулся он.

— А на что-нибудь более практичное?

— Страх весьма практичен, — заметил Хувз. — Но еще с его помощью можно делать излучатели для ламп. Получается синеватый цвет вместо обычного красного. Немного легче для глаз. Стоит бешеных денег.

Всадник посмотрел вниз, но среди толпящихся студентов не смог увидеть Атани. Он снова повернулся к Хувзу:

— Хочешь дальше играть во внимательного наставника и показать мне, как это делается?

Он запустил копыто в свою гриву и пожал плечами:

— А то!

---

Прогремел последний звонок, все учащиеся уже закачивали свои занятия. Солнце клонилось к горизонту. Даеан с своей подругой, довольные своей успеваемостью с улыбкой, на лице возвращались в Гнезда. Этот день стал для пары судьбоносным.

По возвращении в Гнезда они направились в столовую.

— Сапфира, что ты будешь, выбирай, – стоя у раздачи, он показал все меню драконихе.

Она не любила столовую — кроме растительности тут ничего не подавали. Нет, она ничего не имела против растений, наоборот, уважала здоровый образ жизни. По своей натуре она вообще была всеядна, но есть постоянно одни растения было выше её сил. Ей все чаще хотелось мяса, бывало, заглядевшись на учащихся Академии, она забывала, где находится, и показывала свои клычки. Один раз ректор чуть не лишил её их, но это была всего лишь шутка с его стороны.

Но проблема все ещё оставалась, и слава светилу, что с этим помог магистр Кирдан. У него иногда оставались отходы после переработки драгоценных металлов. И он, с разрешения ректора, отдавал их Сапфире для разнообразия рациона. Этого ей хватало. Но сейчас, когда они вдвоем находились в столовой, где кроме растений больше ничего не было, она не знала, что ей брать.

Даеан увидел мявшуюся на месте и погрустневшую дракониху. С тяжелым выдохом он достал из седельной сумки сверток и покачал перед глазами подруги мешочком, который довольно громко звенел.

— Я хотел оставить на десерт, но увидел твое состояние и решил вручить сейчас. Вот, – он протянул ей сверток.

Сапфира была рада этому шикарному подарку. Подпрыгнув, словно маленькая кобылка, она схватила зубами его и ускакала на их старое место, при этом не забыв взять тарелку со столовыми приборами. «Зачем она их прихватила, все равно будет лапами есть?» — подумал про себя всадник. Он улыбнулся, увидев свою половинку счастливой. Посмотрел на меню, выбрал для себя кашу и яблочный кекс. Заплатив за свой ужин, он отправился на старое место, где дракониха уже приготовилась есть и прожёвывала каждый камушек до состояния пыли. Так она могла полнее и дольше чувствовать вкус камня.

Как только Даеан уселся за место, Сапфира начала деликатно прожевывать каждый камушек. Всадник был так заворожён этим процессом, что даже позабыл про свой ужин. Его подруга почувствовала, что на неё кто-то уставился, и быстро нашла этого кого-то. Выражение лица всадника можно было описать одним словом: глупое. Он смотрел на неё огромными глазами и с приоткрытым ртом. Для завершения картины не хватало стекающих сбоку слюней — и можно спокойно отправлять в дурку для полного лечения.

«Даеан, неприлично пялиться на девушек. Причем на тех, кто ест», — она телепатически вернула мальчика обратно в реальность.

Услышав ее голос, тот повертел головой, сбрасывая с себя увлечение, и только произнес:

«Прости», — и принялся есть свой ужин.

Закончив свою трапезу, дракониха огорчилась, что камней было так мало. «Ну что поделаешь, все, что приходит, должно когда-то закончиться», — пронеслось в её голове. Они отнесли подносы в специальное окно и направились в свою комнату. По пути туда они встретились взглядом с Розой, и в этом взгляде читалось злорадство. Мальчика это напрягло, он не понимал, к чему все это было. Но он остался настороже, и, поднявшись на свой этаж, достал ключ и рывком открыл дверь с такой силой, что она с глухим звуком ударилась о стену.

Темнота не позволяла хорошо разглядеть, что было в комнате, но, когда Даеан и его спутница зажгли масляную лампу, они увидели на постели Сапфиры под одеялом какую-то фигуру. Это насторожило единорога, и он, подойдя к незваному гостю, сказал:

— Эй, ты чего тут делаешь? Давай, просыпайся, хватит дрыхнуть! – стал будить всадник лежащего его. Но кто со злорадной улыбкой вмешалась его подруга.

— Даеан, позволь мне. Мои острые клычки его разом разбудят, – игриво сказала она.

Незнакомец съежился — кажется, слова драконихи дали результат. Он высунулся из-под одеяла и стал осматривать их. Единорог заметил, что гость был примерно одного возраста с ним, а значит, опасности от него ждать не приходилось. Но самое главное, он увидел, что у неожиданного соседа был только один глаз, второй скрывала повязка из черного материала. Всадник не стал дожидаться вопросов и начал допрашивать незнакомца:

— О, проснулся, замечательно, что ты тут делаешь? — пока мальчик задавал этот вопрос, его внимание привлекла подруга, показывавшая на что-то правой лапой.

— Даеан, взгляну, тут лежит ещё один ключ, такой же, как у нас.

— Дддракон…, — только и смог произнести, заикаясь, незнакомец.

— О, он ещё и заикается, — съязвила Сапфира.

— Сапфира, перестань, давай вернёмся к моему вопросу. Откуда у тебя этот ключ? – недовольно посмотрел Даеан на жеребенка. Было видно, что тот пытался собраться с духом, чтобы ответить.

— Мне выдала бабуля Роза. Простите, если я что-то сделал не так, — он опустил голову и стал смотреть куда-то в сторону.

— Что, она поселила тебя к нам? Мда-а-а, интересно кобылы пляшут... И сколько ты платишь, чтобы тут жить? — спросил Всадник, почесывая затылок и думая, что делать дальше.

— Ректор сказал, что я буду проживать в Гнездах бесплатно…, — не успел гость договорить, как его перебили.

— А-а-а, вот, значит, решила сэкономить, старая кляча. Если я бесплатно получил эту комнату, то можно подселить такого же. Ну погоди, когда настанет утро, я все тебе выскажу... А ты что тут лежишь? Давай, вставай, познакомимся как следует,— с улыбкой на лице Даеан протянул копыто незнакомцу. Но внутри не пропадало неприятное жгущее чувство: теперь он понимал, что означала та коварная улыбка.

Всадник помог подняться незнакомцу и остался сильно удивлен: жеребёнок был одного с ним роста, тускло-серого цвета, его грива и хвост были с полосами двух цветов: первая полоса цвета индиго, а вторая — черная. А самое главное, что поразило и насторожило единорога, — перепончатые, как у летучей мыши, крылья за спиной незнакомца. Даеан сделал вид, что все в порядке, и продолжал улыбаться. К ним подошла дракониха и села рядом. Всадник внутренне насторожился, этот жеребёнок казался ему знакомым, но он никак не мог вспомнить, где он его видел.

Первой слово взяла чешуйчатая:

 — Будем знакомы. Меня зовут Сапфира, не бойся меня, я не кусаюсь. Если, конечно, меня не разозлить — в гневе я просто ужасна, — предупредила она, протягивая лапу и пожимая копыто новому соседу.

— Я Даеан, всадник. Будем знакомы, — ее друг тоже пожал копыто незнакомцу.

— Я… я…, — замялся мальчик, неуверенно глядя на новых знакомых. — Арон фестрал.

На несколько секунд в комнате повисла тишина: единорог смотрел на фестрала, то прищуривая глаза, то снова глядя на него спокойно. Это начинало немного беспокоить гостя — и тут Даеан засмеялся.

«Сапфира, приглядись к нему, чувствуешь что-нибудь?» — с подозрением задал он своей подруге мысленный вопрос.

Она бросила на Арона короткий взгляд и ответила:

«Нет, он обычный, как и все остальные».

Даеан решил перевести эту ситуацию в шутку.

 — Что, испугался? Шучу я так. Не бери в голову. Фестрал, говоришь? Дай-ка взглянуть, я где-то читал, что у них крылья перепончатые, как у драконов или летучей мыши. У тебя такого я не…, — наигранно замявшись и не договорив, он пристальнее вгляделся в одноглазого.

Арон заметил, куда он уставился и, не давая ему сверлить взглядом одну точку в своем боку, приподнял крыло, демонстрируя красоту крыла. Даеан и Сапфира сделали вид, что были шокированы увиденным.

— Этого не может быть, Даеан, возможно ли это на самом деле?

— Я сам пока не понимаю, мало данных, нужно идти в архив и начинать искать все о фестралах. Мне кажется, тут у нас редкий экземпляр.

— О чем вы? — не понимая, что происходит, стал беспокоиться Арон.

— Не бери в голову, уже поздно. Зав…тра все расскажем, — зевая, сказал единорог.

— Раньше я спала на той кровати, но сегодня, так и быть, уступлю тебе место. Завтра решим эту проблему. Даеан, а тебе придется двигаться, и только посмей мне храпеть ночью, а не то я подпалю тебе рог, — предупредила она всадника, коварно сверкнув своими глазками.

— Отлично, пусть будет по-твоему, мое синее чешуйчество, — шутовски поклонился тот перед драконихой.

Она не выдержала и прыгнула на единорога. Они кувыркались несколько минут, пока Сапфира не взяла верх. После этого они успокоились и вместе легли спать. Арон лег на другую кровать и отвернулся.

«Как тебе новый гость?» — мысленно обратилась дракониха к своему другу.

«Пока что не знаю, я чувствую в нём что-то знакомое, но что не могу вспомнить. Как будто кто-то блокирует эти воспоминания. И его имя так и вертится на языке, но ничего не дает», — поделился своим мнением с подругой.

«Ясно, давай спать. Завтра рано вставать. Спокойной ночи, любимый».

«Спокойной ночи, любовь», — в обнимку они погрузились в сон.

---

Наступило утро. Громкий звук колокола разбудил всадника и его подругу. Перво-наперво они должны были встать с постели и приняться за свои личные дела, но всадник решил иначе и мысленно связался с подругой.

«Не шевелись, делай вид что спишь».

«Что-то случилось. Где-то враг?» — обеспокоенно спросила та.

«Нет, все хорошо, просто давай поиграем немного с новым соседом».

«А во что именно?» — заинтригованная предложением своего всадника, Сапфира предвкушала веселье.

«Кого он первым разбудит, тот и проиграл. Посмотрим, на что он способен пойти», — Даеан сам все сильнее загорался этой идеей.

«Хорошо», — поддержала инициативу дракониха.

Первым Арон стал будить Сапфиру. Он стал трясти её копытами, пытался так и сяк, но чешуйчатая не подавалась и продолжала притворяться. Фестрал попытался щекотать её, но она почувствовала скорее неприятный зуд. Чтобы он переключился на Даеана, дракониха легонько ударила Арона хвостом. И это подействовало — сосед переключился на единорога. То, что при этом сделал фестрал было высшей несправедливостью: вместо того, чтобы расталкивать всадника, он вылил на него воду. Ну ладно бы на лоб, но этот гад завис в воздухе и вылил прямо в нос, из-за чего у Даеана не оставалось другого выбора кроме как проснуться и откашляться.

— Да твое сено, всё, я проснулся, ты выиграл! — недовольно воскликнул единорог. Потом посмотрел на дракониху и одним копытом скинул ее на пол.

— Так не честно, ты жульничаешь! — обижено посмотрела она него.

— Нет, не жульничаю. Если я проснулся, значит, игра закончилась, — он показал язык своей подруге.

— Ах так! — она накинулась на единорога, и у них снова началась возня на кровати.

Прошло несколько минут, и снова прозвенел колокол, возвещающий о скором завтраке в столовой. Возня между Сапфирой и ее всадником прекратилась, победителем, завалив единорога на лопатки, как всегда, вышла она.

— Ладно, ты победила, но в следующий раз я так не сдамся. Арон, а ты что рот разинул? Это все из-за тебя. Если бы ты догадался, что на подбородке у драконов располагается мягкая ткань, то смог бы её расщекотать, и тогда бы я выиграл, — заметил Даеан, мельком взглянув на подругу.

— Ну, я там тоже щекотал, но ничего не происходило. Там был какой-то странный твердый нарост., — оправдался фестрал. Но единорог, прищурив глаза, посмотрел подозрительно на дракониху.

— Сапфи-и-и-ра, ты не хочешь мне рассказать, о каком наросте он говорит, а? — начал он, подходя к чешуйчатой.

Она невинно посмотрела на всадника:

 — Я… я не понимаю, о чем ты.

— Всё понимаешь, я чувствую, что ты нервничаешь — значит, он прав. У нас был договор не использовать никаких вещей.

— Я и не использовала, просто смазала глиной, чтобы кожа была мягкой. Но случайно забыла её смыть. Вот я неумеха! — ахнула дракониха, глядя в потолок честными глазами.

— Значит, ты признаешь, что нарушила правила? Тогда по закону я выиграл, — уже праздновал свою победу белый жеребёнок.

— Нет, я просто забыла, это не считается! Я выиграла, и точка!

Этот спор продолжался долго, Арон, не решившись вмешаться, вышел из комнаты и оставил этих двоих разбираться друг с другом.

Когда дверь закрылась, они тотчас же прекратили спорить. Сапфира прислушалась и уверенно сказала:

— Всё, он ушел.

— Он какой-то подозрительный не кажется тебе, а?

Дракониха задумалась над вопросом.

– Я не почувствовала до сих пор какой-либо опасности с его стороны. Наоборот: страдания, потери, страх, гнев. И его имя в переводе с нашего языка означает «пришествие», – высказала своё мнение.

— Ясно, нужно понаблюдать за его поведением. Если тебе будет нетрудно, присмотри сегодня за ним, – попросил единорог свою подругу. Его лицо было задумчиво.

— Хорошо, я буду сообщать тебе, если что-то произойдет, – она подошла к окну, открыла его и улетела.

— Удачи!

---

Прошло кое-какое время. У Всадника был день, когда он мог отдохнуть от всего. Когда ему не нужно идти куда-то, делать чего-либо, отвечать и т.п. Вторник для него стал священным днем отдыха. После шести часов дневного труда без перерывов на обед и ужин он мог себе это позволить, магистры тоже были не против этого. Пока их ученик все понимает и выполняет задания на отлично, они могут закрыть глаза на это.

Он сидел на крыше здания Гнезд и наблюдал за облаками, которые тихо словно по течению, плыли по голубому морю. Но голос в голове потревожил его покой.

«Даеан, у меня есть для тебя новость, насчет нашего соседа», — интригующие сказала она.

«Говори, я тебя внимательно слушаю», — он с интересом вслушался в слова своей подруги.

«Я встретила его, и, представляешь, его крылья стали обычными, как у пегасов. С перьями. Сначала не поверила, но, когда перевозила его на себе, убедилась в этом. Не знаю, как у него это получилось. Но очевидцы мне сказали, что это был эксперимент, который проводил магистр полетов Менелтор. Подробности я не знаю, нужно будет встретиться с ним ещё раз и разузнать подробности», — закончила она свой доклад.

«Я поговорю с магистром Эмин Дуиром. Может, он что-то знает».

«Слушай, а как там обстоят дела с койкоместом? Я все понимаю, спать с тобой приятно и всё такое, но твой храп меня чуть не убил ночью. Мне хотелось сделать кляп из тухлых тряпок и заткнуть тебя!»

«Совсем забыл, прости. Сейчас начну разбираться с этим», — виновато выдохнул Даеан.

«Давай поскорее, а то заставлю спать под кроватью», — сказала Сапфира с нотками садизма.

Всадник потер затылок, слез с крыши Гнезд, вышел через окно, которое вело к лестничному проему, и двинулся к бабуле Розе. Спустившись вниз, он оказался в небольшом коридоре, где сидела в своей каморке старая кобылка и что-то читала. Собравшись с силами и терпением, которого нужно было в шесть раз больше, чем обычно, он двинулся к комендантше общежития.

— Добрый день, как ваше здоровье, не мешают вам по ночам? – ласково и доброжелательно спросил всадник.

Опустив газету, старушка отсутствующим взглядом посмотрела на единорога.

– Так это ты, бездельник, что хотел? Не видишь, я занята, – грубовато ответила она.

— Ну что вы так, бабуля Роза. Я же пришел сюда с миром, а вы на меня с ножом. Так некрасиво, – всадника огорчило отсутствие этикета.

— Не тебе меня учить. Что хотел? Говори быстро или иди своей дорогой, не отвлекай по пустякам.

Выдохнув и собравшись, он сказал:

– Как вы могли заметить, ко мне поместили соседа. И у нас образовалась проблема — нехватка места. В этой комнате только две постели, а нас там уже трое. Не могли бы вы выделить ещё одну кровать?

— Нет, – коротко и ясно ответила она.

— Но почему? – озадаченный ответом, возмутился единорог.

— Всё очень просто. У меня только одна комната для двух пони. Подчеркиваю, пони, а не пони с драконом. То, что дракон живет с тобой и спит на кровати, занимает её — это не мои проблемы. Решайте все сами, я не собираюсь выделять ещё одну комнату из-за того, что вас там трое. И тем более давать кровать, которая по правилам не допускается в комнату, где есть уже две, – закончила комендантша с коварной улыбкой.

— Но-но… не может такого быть. Нам всего лишь нужна одна кровать, вот и всё. Я не прошу вас давать нам отдельную комнату.

— Повторю: нет, не положено, – уже официальным тоном сказала она, доставая свою газету.

Всадник не мог оставить этого так: он спорил с ней. Но старушка стояла на своём, их спор уже перешел на повышенные тона. Всё общежитие слышало их, но никто не хотел вмешаться. Всем было интересно, чем же все это закончится.

— Ничего не знаю, у меня только одна комната для двух пони. Подчеркивая — пони, а не пони с драконом. То, что дракон живет с тобой и спит на кровати, занимает её — это не мои проблемы. Решайте все сами, я не собираюсь выделять ещё одну комнату из-за того, что вас там трое. И тем более давать кровать, которая по правилам не допускается в комнату, где есть уже две.

Даеан из белого стал красным.

— Я уже десятый раз слышу это, я повторяю: дайте нам ещё одну кровать, и все.

Роза усмехнулась.

— Я тебе одиннадцатый раз повторю: это комната для двух пони, — и снова она повторила ранее сказанное.

Белый единорог схватился зубами за столешницу и издал стон бессилия. Но чьё-то прикосновение напугало его, возвращая обратно в реальность. Оглянувшись, он увидел своего соседа.

— Всё… хорошо…

Он резко дернулся назад от неожиданности, оставив во рту несколько деревянных стружек.

— Арон, тьфу, как ты меня напугал! — отплевываясь от последней стружки, поприветствовал соседа Даеан.

— Прости.

— Ничего страшного. А ты что тут делаешь? Почему не на занятиях?

— Ну, до них ещё много времени. Вот решил спуститься и разобраться с нашей проблемкой.

— Оооо… это ты вовремя, я уже полчаса говорю этой старухе, что нам нужна всего лишь одна кровать. А она твердит одно и то же. Что одна комната для двух пони, и все.

Арон призадумался и подошел к Розе, которая начала читать местную газету.

— Добрый день, миссис Роза. Я хотел бы у вас спросить: может ли ученик Академии приобретать какую-нибудь вещь за пределами Академии и приносить её в свою комнату?

— Да, можно, но с разрешения мастера или магистра и в целях научного исследования.

— Понятно, спасибо, — вежливо закончил разговор Арон и подошел обратно к единорогу.

— Ну что, у меня есть одна идея, но нам надо скинуться, — предупредил пегас.

— Да без проблем. Погоди, а где твои крылья, и что с ними вообще произошло? — с подозрением посмотрел Даеан на него.

— Ну, как бы тебе сказать? Вчера на меня было наложено заклинание. Это все было для урока, который прошел сегодня днем у магистра Менелтора. Он решил показать всем, кто учится в академии, как выглядят перепончатые крылья у пегасов, — Арон решил скрыть правду.

— Понятно… ой, блин, совсем забыл. Нам пора, через десять минут начнётся занятие. Я побежал, после этого встречаемся тут, и ты все рассказываешь мне про эту идею, – с улыбкой на лице единорог выбежал из гнезд и скрылся между зданиями. То, что он увидел, повергло его в шок: на шее пегаса было ожерелье-полумесяц, которое они с Сапфирой отдали старику в Клаудсдейле. Всадник прикусил нижнюю губу, озадаченный увиденным, и двинулся в парк, где провел остаток дня.

---

Прошло уже довольно много времени, но понять, для чего был нужен этот амулет и что произошло с фестралом, Даеан не мог. Эти вопросы не давали ему покоя. Но вот его побеспокоили — к нему подбежал радостный тускло-серый пони.

— Даеан? я тебя повсюду ищу. Пошли, у меня есть идея, как нам выйти из этой ситуации, – он помог всаднику подняться, и они двинулись в город.

Всего через час они уже возвращались обратно.

— Твою дракониху, сколько мне еще нести его на себе, – жаловалась Сапфира, таща тележку.

— Давай не ной, это все для тебя делается. Так что будь умницей и принимай участие.

— Я хрупкая девушка, а вы заставляете меня носить такие тяжести. И не стыдно вам? – с упреком спросила она.

— Ага, хрупкая, скажи это кому-нибудь другому. Вспомни, как ты на спор со мной подняла булыжник тяжелее тебя в четыре раза. И еще скажешь, что ты хрупкая!

Дракониха не стала ничего говорить, а лишь фыркнула и продолжила тащить тележку. Вскоре они подошли к дверям Гнезд. Сапфира развернула тележку, Даеан с помощью телекинеза поднял металлическое гнездо и перенес в помещение. Гнездо было очень тяжелым для него, и он мог удерживать его в воздухе не дольше пяти секунд — после магия прекращала действовать.

Затащив гнездо внутрь помещения, они наделали лишнего шума, так что к ним подошла шокированная бабуля Роза. Она гневно посмотрела на мальчиков, но почему-то вдруг переменилась, стала послушной и ласковой.

— Простите мне моё любопытство, но что тут происходит?

— Мы решили провести научное исследование и проверить, как спят драконы. Пока это никому не удавалось. Вот мы с Ароном и подумали пронаблюдать, — так же шепотом проговорил мастер.

— Хорошо, но зачем вам это? — с удивлением спросила старушка.

— Ничего не получится, если мы не создадим благоприятные условия для подопытного. Вот это гнездо станет кроватью. И мы сможем пронаблюдать за естественной средой обитания, — с предвкушением в голосе проговорил Арон.

Однако она не выдержала такого нахальства и взорвалась, не обращая внимания даже на мастера.

— Да что вы тут удумали, какая естественная среда обитания?! Я не позволю вам даже на метр продвинуть эту штуку! — закричала она. Но в разговор вмешался шаман.

— Роза Декардея, я, мастер магов Эрик, позволяю ученикам воспользоваться гнездом и драконом на неопределенный срок для своих исследований. До тех пор, пока я или ректор не поставят запрет, — закончил он, властно посмотрев на старушку, которая замолчала и не смогла что-либо возразить ему.

— Хорошо, — только и сказала она, пропуская внутрь жеребят.

Арон поблагодарил мастера, тот в ответ только кивнул и удалился, оставляя жеребят с гнездом. Даеан с помощью магии стал потихоньку перемещать его на четвертый этаж. Все это заняло десять минут. Закончив с транспортировкой, они освободили место и поставили новую "кровать" к окну. Сапфира, до этого наблюдавшая со стороны, наконец-то подошла к своему новому ложу и попыталась устроиться. Она вертелась и никак не могла найти комфортное положение, пока Даеан кое-что не вспомнил.

— Сапфира, отойди, дай я кое-что поправлю, — дракониха покинула кровать, давая единорогу выпустить из рога луч, который накалил гнездо.

После этого чешуйчатая резко прыгнула в гнездо и приняла удобную позу. Гнездо остыло. Дракониха явно была довольна.

— Спасибо, теперь у меня есть своя личная кровать. Не знаю, почему, но она гораздо удобнее, чем ваши. Из-за них почему-то спина болит, — пожаловалась она, ложась обратно.

— Спасибо, Арон, — зевнув, всадник лег в кровать и притворился, что спит. Через какое-то время,Арон тоже лег и уснул. Дождавшись этого, Даеан обратился к своей подруге:

«Сапфира, с ним был мастер магии Эрик. Ты ничего не чувствуешь?» — с подозрением спросил он мысленно.

«Я согласна с тобой. Не хотела пока говорить, но я почувствовала изменения в Ароне. Не знаю, как описать их, но что-то очень темное и злое окружает его», — сообщила она другу.

«Нужно будет поговорить об этом с магистром Эмин Дуир. У меня плохое предчувствие насчет нашего нового соседа».

Акт 2. Глава 28 - Артная

С того дня прошло два дня. Всадник заходил к куратору Эмин Дуир. Он расспрашивал его про Арона. Но магистр на отрез отказывался что-либо говорить. Он искажал свои ответы так что понять его могли только избранные. Ничего не добившись в Архихав и повстречав там нахального ученика. Который нагрубил и подставил его на крупную сумму. Всадник запомни его имя, мелкого аристократишку по имени Лураш. Запечатав его имя в черный список.

Вот и настал день, когда, он отправился в Артную.

Обычно он работал в артной по вечерам, но утром он всё оказалось по-другому. Сейчас здесь было всего пятнадцать-двадцать пони, занимающихся собственными проектами. Вечерами собиралось вдвое больше. Кирдан, как всегда, сидел у себя в кабинете, но атмосфера была более приятная: рабочая, но не суетливая.

Всаднику даже заметил в углу мастерской Атани, аккуратно откалывающую пластинки от куска обсидиана размером с большую буханку. Неудивительно, что он никогда не видел ее здесь, если она приходит в мастерскую так рано.

Несмотря на предупреждение Хувза, Даеан решил сделать партию синих излучателей. Дело непростое, да к тому же требующее работы с костедегтем, но результаты должны продаваться очень быстро, а весь процесс займет не больше четырех-пяти часов. Он не только закончит все вовремя, чтобы встретиться с Сапфирой, но и сможет получить от Кирдана небольшой аванс, так что, когда придет на встречу, в его кошельке будет чуть больше денег что бы угостить её чем-то дорогим.

Всадник собрал необходимые инструменты и расположился в одном из вытяжных шкафов вдоль восточной стены. Он выбрал место около оросителя: бака на две тысячи литров из стекла двойной закалки, — такие были расставлены по всей мастерской. Если прольешь на себя что-нибудь опасное, работая под вытяжкой, можно просто повернуть кран и отмыться под струей холодной воды.

Конечно, если единорог осторожен, ороситель ему не понадобится. Но приятно, что он так близко, — просто на всякий случай.

Разложив все необходимое под вытяжкой, жеребенок отправился к столу, где держали костедеготь. Хоть единорог и знал, что он не опаснее каменной пилы агломерационного колеса, этот полированный бак его весьма нервировал.

И сегодня, он заметил, в нем что-то изменилось. Даеан обратил на это внимание одного из самых опытных артефакторов, проходившего мимо. У Джаксима был изможденный вид, обычный для большинства артефакторов в середине большого проекта: словно он решил не спать до тех пор, пока не закончит.

— Разве он должен быть настолько холодным? — спросил он Джаксима, указывая на бак с костедегтем, чьи края покрывали тонкие белые пучки инея, похожие на крошечные кустики. Воздух вокруг металла переливался от холода.

Джаксим уставился на бак, потом пожал плечами.

— Лучше переморозить, чем недоморозить — сказал он с невеселой усмешкой. — А то бабах — и все!

Ему оставалось только согласиться, а потом единорог подумал, что это, наверное, как-то связано с тем, что в мастерской сегодня утром холоднее обычного. Еще не горела ни одна печь, и большинство огней в горнах едва тлели.

Даеан пробежал процедуру сцеживания у себя в голове, проверяя, не забыл ли чего. Было так холодно, что его дыхание висло в воздухе белым облачком. Пот на копытах приморозил к ручкам бака так же, как язык любопытного ребенка прилипает к ручке насоса в разгар зимы.

Единорог отлил в герметичный сосуд около тридцати граммов густой маслянистой жидкости и быстро закрыл крышку. Потом отправился обратно к вытяжному шкафу и начал готовить материалы. После нескольких напряженных минут он приступил к долгому тщательному процессу подготовки и заправки партии синих излучателей.

Двумя часами позже его внимание вдруг рассыпалось — от голоса за спиной. Он был не особенно громким, но чрезвычайно серьезным, а такой тон в артной игнорировать не стоило.

Голос произнес:

— О боже!

Поскольку всадник работал с костедегтем, то первым делом бросил взгляд на бак. Холодный пот побежал по его спине, когда он увидел, что черная жидкость сочится из одного угла и стекает по ножке стола, образуя лужицу на полу. Толстая деревянная ножка была почти полностью разъедена, и уже слышалось легкое потрескивание и пощелкивание: жидкость, скопившаяся на полу, начинала кипеть. В голове у него вертелись только слова Кирдана во время демонстрации: «Кроме того, что вещество сильно разъедающее, его пары загораются от соприкосновения с воздухом…»

Как раз в тот момент, как мальчик повернулся посмотреть, ножка подломилась и стол начал падать. Полированный металлический бак упал и ударился о каменный пол; металл настолько промерз, что не просто треснул или погнулся, но разбился, как стекло. Литры темной жидкости выплеснулись на пол мастерской. Помещение наполнилось треском и щелчками, когда костедеготь разлился по теплому каменному полу и начал кипеть.

Давным-давно умный жеребец, проектировавший артную, сделал в мастерской около десятка желобов, чтобы облегчить уборку и борьбу с утечками. Кроме того, каменный пол мастерской то поднимался, то понижался, создавая мягкие переливы подъемов и впадин, направляющие утечки в эти стоки. Поэтому, как только бак разбился, широкая струя маслянистой жидкости потекла в двух противоположных направлениях, стремясь в два разных желоба. И она продолжала кипеть, образуя плотные низкие облачка: едкие, темные, как деготь, и готовые вот-вот вспыхнуть.

А между двумя трещенами темного тумана оказалась Атани, работавшая на отдельном столе в углу мастерской. Она стояла, приоткрыв рот и застыв в шоке. Она была практично одета для работы в мастерской: легкие брюки и тонкая льняная рубашка.

Помещение наполнилось ужасным шумом — пони сразу поняли, что происходит. Они выкрикивали приказы или просто вопили в панике. Они суетились, роняли инструменты и опрокидывали свои проекты.

Атани не кричат и не звала на помощь, а значит, никто, кроме всадника, не заметил, в какой она опасности. Если демонстрация Кирдана хоть чего-то стоила, то, по его предположению, вся мастерская должна была превратиться в море огня и едкого тумана меньше чем через минуту. Времени не оставалось…

Всадник быстро оглядел разбросанные на ближайшем столе проекты, ища чего-нибудь, что сможет хоть как-то помочь. Но не было ничего: кучка обломков базальта, мотки медной проволоки, неоконченная стеклянная полусфера, которая, возможно, должна была стать очередной игрушкой Кирдана.

И тут Даеан понял, что ему делать. Он схватил полусферу и ударил ее о базальт. Она разбилась, и в копыте у него остался тонкий кривой осколок стекла длиной примерно в шесть сантиметров. Магией схватил со стола свой плащ и шагнул к вытяжке.

Прижав копыто к острию осколка, он ощутил неприятное давление и резкую боль. Пошла кровь, всадник мазнул по стеклу и произнес заклинание. Потом, встав перед оросителем, бросил осколок на пол и наступил на него, раскрошив копытом.

Его пронзил холод, какого он никогда не испытывал прежде. Не простой холод, который ощущают в зимний день кожа и конечности, — он поразил его тело, как удар грома. Даеан прочувствовал его языком, легкими, печенью.

Жеребенок получил, что хотел. Стекло двойной закалки треснуло на тысячи кусочков и взорвалось — всадник еле успел закрыть глаза. Две тысячи литров воды ударили его, как огромный кулак, отбросив на шаг и промочив до костей. Но он уже бежал, петляя между столами.

Хоть он и был проворен, но недостаточно. В углу полыхнуло ослепительно алым: туман начал розоветь, испуская странные угловатые язычки ярко-красного пламени. Огонь согреет остальной деготь, заставит его кипеть быстрее.

Пока всадник бежал, огонь растекался, следуя двум дорожкам, которые костедеготь проложил к желобам. Пламя разгоралось с пугающей яростью, вздымая две завесы огня, отрезающие дальний угол мастерской. Огонь был высотой уже почти с жеребенка и рос дальше.

Атани выбралась из-за верстака и ринулась вдоль стены к стоку в полу. Деготь стекал через решетку, и около стены оставалась дорожка, свободная от огня и тумана. Атани была уже готова пробежать там, когда над решеткой вскипел темный туман. Атани испуганно взвизгнула и отпрянула. Туман горел и поглощал все бурлящим озером огня.

Наконец Даеан обежал последний стол. Не замедляя шага, задержал дыхание и перепрыгнул через туман, не давая ужасному разъедающему пару коснуться его ног. Копытами и лицом он почувствовал мощную вспышку жара, но мокрая одежда спасла его от ожогов.

Глаза его были закрыты, и он неловко приземлился, ударившись щиколоткой о каменную крышку стола. Не обратив на это внимания, он бросился к Атани.

Она отступала от огня к дальней стене мастерской и смотрела на всадника, приподняв копыта, как для защиты.

— Опусти копыта! — заорал он, подбегая к ней и разворачивая мокрый плащ. Не знаю, услышала ли она его за ревом пламени, но поняла: опустила копыта и шагнула в плащ.

Пробегая оставшееся между ними расстояние, мальчик оглянулся и увидел, что огонь растет быстрее, чем ожидал. Туман льнул к полу на высоте щиколотки, черный как деготь. Пламя стояло так высоко, что он не видел другой стороны и совершенно не представлял, насколько успела расшириться огненная стена.

Перед тем как Атани нырнула в плащ, Даеан поднял его повыше, чтобы полностью закрыть ей голову.

— Я тебя перенесу, — крикнул он, заворачивая ее в плащ. — Обожжешь копыта, если попробуешь перейти.

Она что-то ответила, но складки мокрой ткани поглотили слова, и не расслышал их за гулом огня.

ОН подхватил Атани — неся не перед собой, как прекрасный принц из какой-нибудь сказки, а перебросив через плечо, будто мешок с картошкой. Крепко прижав ее бедра к своей груди, он бросился к огню. Жар накатил волной, и он протянул вперед свободное копыто, защищая лицо и молясь, чтобы влага на штанах спасла его ноги и от жуткой едкости костедегтя.

Перед тем как прыгнуть в огонь, он глубоко вдохнул, но воздух оказался едким и колючим. Он закашлялся и еще раз вдохнул полной грудью горящий воздух, входя в стену огня. Его щиколотки охватил резкий холод тумана, а вокруг был огонь — и всадник бежал, снова и снова вдыхая ужасный воздух. У него закружилась голова, во рту стоял аммиачный привкус. Какая-то отдельная рациональная часть его подумала: «Конечно, потому он и летучий».

Удар послышался всаднику он уже терял сознания, но голос, который он услышал успокоил его.

«- Даен держись! -» дракониха схватила его и попутчицу и вылетела из артной.

---

Когда жеребёнок очнулся, ему первым делом пришло на ум совсем не то, что вы могли бы ожидать. Но вы вряд ли сильно удивитесь — если, конечно, сами когда-то были молоды.

— Сколько времени? — лихорадочно спросил он.

— Двенадцать часов дня, — ответил женский голос. — Не пытайся встать.

Он упал на кровать. Глубоко несчастный, с кислой тяжестью в желудке, он огляделся. Отчетливый антисептический запах в воздухе сообщил ему, что он в медике. Кровать тоже говорила об этом: достаточно удобная, чтобы спать, но не настолько, чтобы валяться.

Всадник повернул голову и увидел знакомые, удивительно яркие зеленые глаза в обрамлении коротких светлых волос.

— А-а. — Он расслабленно откинулся на подушку. — Привет, София.

София стояла около одной из высоких конторок, ограничивавших комнату. Классические темные цвета одежды работников медики делали ее бледное лицо еще белее.

— Привет, Даеан, — ответила она, продолжая писать свой отчет о лечении.

— Я слышал, ты наконец добралась до студентов — сказал он. — Поздравляю. Ты давно того заслуживала, все знают.

Софья подняла взгляд, ее губы изогнулись в легкой улыбке.

— Похоже, жар не повредил позолоте твоего языка. — Она отложила перо. — Как чувствует себя остальное?

— Копыта хорошо, только онемели, поэтому я предполагаю, что обжегся, но вы уже что-то с этим сделали. — Приподнял простыню, заглянул под нее и аккуратно подоткнул обратно. Его вдруг охватила паника: — Атани в порядке?

Соия серьезно кивнула и подошла ближе к кровати.

— У нее пара синяков — ты ее уронил — и немного опалены щиколотки. Но она в лучшей форме, чем ты.

— А как остальные из артной?

— На удивление хорошо, если учитывать все обстоятельства. Несколько ожогов, обычных и химических. Один случай отравления металлом, но не сильного. Обычно при пожарах главная проблема — дым, но то, что горело сегодня, похоже, вообще не дымило.

— Оно давало что-то типа аммиачного дыма. — Он сделал глубокий вдох, проверяя легкие, и с облегчением сказал: — Но мои легкие, кажется, не обожжены. Я вдохнул всего раза три, пока проходил.

Раздался стук, и в дверь просунулась голова Хувса.

— Ты тут не как?

— В основном хорошо — сказал он.

За Хувсом вошла Сапфира, явно нервничая.

— Ты уже совсем не такой бледный, как раньше — сказал он. — Полагаю, это добрый знак.

— Ноги у него еще поболят, но необратимых повреждений нет — сказала Софья.

— Я принес чистую одежду, — жизнерадостно сообщил Хувз. — Та, в которой ты был, сгорела.

— Надеюсь, ты выбрал что-нибудь подходящее из моего обширного гардероба? — сухо поинтересовался он, чтобы скрыть смущение.

Хувз отмахнулся от его комментария.

Всадник вышел из всего приключения без серьезных повреждений. Но прямо сейчас на нем не было ни единого места, которое бы не болело. По тыльные шеи прошелся огонь, а на тех местах, где его коснулся огненный туман, остались легкие химические ожоги.

---

После обеда в медиках он решил вернуться в артную и посмотреть, насколько пострадала мастерская. Слышанные им рассказы повествовали, что пожар был взят под контроль очень быстро. Если так, то, возможно, даже сможет закончить работу над своим синим излучателям. Если нет, хотя бы вернет пропавший плащ.

К моему удивлению, основная часть артной вышла из пожара почти без повреждений, только северо-восточный угол мастерской был практически уничтожен. Там не осталось ничего, кроме кучи битого камня, стекла и пепла. На полу и разбитых крышках столов застыли яркие потеки меди и серебра.

Более непривычным и неприятным оказалось то, что мастерская была пуста. Такой он ее никогда раньше не видел. Всадник постучал в дверь кабинета Кирдана, потом заглянул внутрь — пусто. Понятно: без Кирдана некому организовать уборку.

Окончание работы над излучателями отняло на несколько часов больше, чем он предполагал. Ушибы и ожоги отвлекали его, а перевязанные копыта делали работу неуклюжей. Как и большинство артефактных работ, эта требовала двух искусных и ловких копыт. Даже малейшая помеха от повязки становилась серьезным неудобством.

Однако он закончил проект без всяких происшествий и как раз готовился проверять излучатели, когда услышал в коридоре Кирдана, бранящегося на странном языке. Даеан оглянулся через плечо как раз вовремя, чтобы увидеть, как он протопал через дверь к своему кабинету, а за ним ученик магистра Арвэна.

Он закрыл вытяжной колпак и пошел в кабинет Кирдана. Через окно он видел Кирдана, размахивающего копытами, как фермер, гоняющий ворон. Его копыта были замотаны белыми повязками почти до локтей.

— Хватит, — рявкнул он. — Я позабочусь о них сам.

Медик поймал одну его копыто и чуть получше подогнал повязку. Кирдан отдернул её и высоко поднял, чтобы тот не мог достать.

— Лхинсатва. Хватит — значит, хватит. — Медик сказал что-то — слишком тихо, чтоб всадник мог расслышать, но Кирдан продолжал трясти головой. — Нет. И никаких больше лекарств. Я и так уже достаточно проспал.

Кирдан махнул единорогу который смотрел в окно:

— Студент Даеан, мне надо с тобой поговорить.

Не зная, чего ожидать, он вошел в его кабинет. Кирдан мрачно посмотрел на него.

— Видишь, что я нахожу, когда пожар потушен? — спросил он, указывая на груду темной ткани на своем столе. Кирдан осторожно приподнял один угол, и он узнал обугленные останки своего плаща. Кирдан резко встряхнул ткань, и наружу выпала пару золотых битов.

— Я нашел его где был пожао. — Он нахмурился. — Что ты можешь сказать в свою защиту?

Единорог разинул рот.

— Простите, магистр Кирдан, я был… Меня унесли…

Он посмотрел на него перевязанного, все так же хмурясь.

— А почему ты здесь? Даже пострадав при пожаре должен был понять, что не следует ходить в такие состояния. Твое поведение в последнее время стало весьма беспечным. Я разочарован.

Даеан забормотал какие-то объяснения, но тут суровость Кирдана внезапно превратилась в широкую улыбку.

— Да я же шучу, — мягко сказал он. — Я должен тебе груду благодарностей за то, что ты вытащил студентку Атани из огня. — Он протянул копыто, чтобы похлопать его по плечу, потом поглядел на повязки и передумал.

Всадник обмяк от облегчения и взял свои биты. Похоже, их не повредил огонь и не разъел костедеготь.

Кирдан вытащил маленький мешочек и положил его рядом на стол.

— Эти вещи тоже были в твоем плаще — сказал он. — Много вещей. Твои карманы были набиты битком, как мешок брахла.

— Вы, кажется, в хорошем настроении, магистр Кирдан, — осторожно сказал он, размышляя, какое обезболивающее ему давали в медике.

— Ага, — жизнерадостно сказал он. — Знаешь пословицу: «чан ваэн коут»?

— Семь лет… Я не знаю «коут».

— «Ожидай беды каждые семь лет», — объяснил он. — Это старая поговорка и вполне правдивая. В этот раз было два года перебора. — Он показал на останки мастерской. — А теперь, когда беда случилась, она оказалась небольшой. Мои изобретения невредимы. Никто не погиб. Из всех мелких ранений самые серьезные — мои, как и должно быть.

Он посмотрел на его повязки, и единорога желудок сжался при мысли, что его искусные копыта пострадали.

— Как вы? — осторожно спросил всадник.

— Ожоги второй степени — сказал он, отмахиваясь от его участливого возгласа прежде, чем всадник успел его издать. — Просто пузыри. Болезненно, но ни обугливания, ни долгосрочной потери подвижности. — Он раздраженно вздохнул. — Однако мне придется провести чертову уйму времени без всякой работы в следующие три недели.

— Если вам нужны копыта, я могу вам их одолжить, магистр Кирдан.

Он уважительно кивнул.

— Это благородное предложение, Даеан. Если бы это был только вопрос копыт, я бы принял его. Но большая часть моей работы включает мастерство и опыт, с которой студентом знакомиться было бы… — Он сделал паузу, тщательно подбирая следующее слово: — Немудро.

— Ну тогда меня надо перевести в подмастерья, магистр Кирдан — сказал мальчик с улыбкой. — Чтобы я мог вам помогать.

Он басовито хмыкнул:

— А что, можно. Если ты продолжишь так же хорошо работать…

Даеан решил сменить тему, чтобы не спугнуть удачу:

— А что было не так с баком?

— Слишком замерз, — пояснил Кирдан . — Металл был просто оболочкой, защищавшей стеклянный бак внутри и поддерживавшей низкую температуру. Подозреваю, что повредилась руна бака и он становился все холоднее и холоднее. Когда реактив замерз…

Всадник кивнул, наконец догадавшись:

— Внутренний стеклянный бак лопнул, как замерзшая бутылка пива. А потом реактив проел металл бака.

Кирдан кивнул.

— Джаксим сейчас стонет под гнетом моего недовольства, — мрачно сообщил он. — Он сказал, что ты обращал на это внимание.

— Я был уверен, что все здание сгорит дотла — сказал единорог. — Представить не могу, как вам удалось так легко взять пожар под контроль.

— Легко? — переспросил он чуть удивленно. — Быстро, да. Но я не сказал бы, что это было легко.

— А как вы справились с ним?

Он улыбнулся:

— Хороший вопрос. А ты как думаешь?

— Ну, я слышал, как один студент рассказывал, что вы вышли из своего кабинета и произнесли имя огня, совсем как Стар Сверл Бородатый. Вы сказали: «Огонь, успокойся», и он послушался.

Кирдан расхохотался.

— Мне нравится эта история — сказал он, ухмыляясь во весь рот. — Но у меня вопрос к тебе. Как ты пробежал через огонь? Это вещество дает очень жаркое пламя. Как получилось, что ты не сгорел?

— Я вымок под оросителем, магистр Кирдан.

Кирдан задумался.

— Джаксим видел, как ты прыгнул в огонь через несколько секунд после того, как разлился деготь. Вода из оросителя идет быстро, но не настолько.

— Боюсь, я разбил его, магистр Кирдан. Это казалось единственным выходом.

Кирдан взглянул в окно кабинета, нахмурился и вышел, направляясь в другой конец мастерской, к разбитому резервуару. Опустившись он подобрал зазубренный осколок стекла.

— Как, во имя четырех сторон, ты сумел разбить мой резервуар, студент Даеан?

Его тон был столь озадаченным, что единорог рассмеялся.

— Ну, магистр Кирдан, по словам студентов, я разбил его одним ударом магии.

Кирдан снова ухмыльнулся:

— Эта история тоже хороша, но я ей не верю.

— Более достойные доверия источники заявляют, что я взял с ближайшего стола кусок железного прута.

Кирдан покачал головой:

— Ты отличный парень, но это стекло двойной закалки было сделано моими собственными копытами. Самый сильный Каммар не смог разбить его кузнечным молотом. — Он уронил осколок и встал. — Пусть другие рассказывают истории, какие пожелают, но между собой давай поделимся секретами.

— Это невеликая тайна, — признался он. — Я использовал магия для стекла двойной закалки. То, что я могу сделать, я могу и сломать.

— Но какой у тебя был источник? — спросил Кирдан. — Ты ни с чем бы не успел связаться за такой короткий срок.

Он поднял забинтованное копыто.

— Кровь, — удивленно сказал магистр. — Использование тепла своей крови может быть названо неосторожным, Даеан. Как насчет озноба заклинателей? Что, если бы ты получил гипотермический шок?

— Мои возможности были весьма ограниченны, магистр Кирдан — сказал он.

Кирдан задумчиво кивнул.

— Довольно впечатляюще: разбить то, что я соорудил, всего лишь кровью.

Он хотел было почесать бороду, но только нахмурился в раздражении — бинты этого не позволяли.

— А вы, магистр Кирдан? Как вам удалось взять пожар под контроль?

— Без имени огня, — признался он. — Если бы тут оказался Иладин, все было бы проще. Но поскольку имя огня мне неизвестно, мне оставались только собственные приспособления.

Всадник бросил на него недоверчивый взгляд, не уверенный, шутит он снова или нет. Тяжелый юмор Кирдана было иногда нелегко понять.

— Иладин знает имя огня?

Кирдан кивнул.

— Кажется, в Академии есть еще один или двое, но Иладин-то уж точно.

— Имя огня… — медленно произнес единорог. — И они могут позвать его, и огонь сделает, что они скажут, прямо как Стар Сверл Бородатый?

Кирдан снова кивнул.

— Но это же просто сказки, — запротестовал он.

Он насмешливо покосился на него.

— А откуда, по-твоему, берутся сказки, Даеан? Всякая сказка имеет глубокие корни.

— А что это за имя? Как оно работает?

Кирдан поколебался секунду, потом пожал огромными плечами.

— Очень трудно объяснять на этом языке. На любом языке. Спроси Иладина — он вообще-то учит таким вещам.

Я из первых уст знал, насколько полезен в таких вопросах может быть Иладин.

— Ладно, а как вы остановили пожар?

— Невелика тайна, — ответил он. — На всякий пожарный случай я держу у себя в кабинете сосуд со специальным составом. Я использовал его как связь и вытянул тепло из пролитого вещества. Реактив настолько охладился, что не мог кипеть, а оставшийся туман выгорел. Львиная доля пролилась сквозь решетки, а Джаксим и другие рассыпали известь и песок, чтобы задержать оставшееся.

— Вы же не серьезно, — поразился он. — Здесь была адская печь. Вы не могли переместить столько тепла. Куда бы вы его дели?

— У меня есть пустой теплоем, приготовленный как раз на случай чрезвычайной необходимости. Пожар — наименьшая из бед, к которым я готовился.

Всадник отмахнулся от этого объяснения.

— Даже и так, не может быть. Это должно… — Он попытался рассчитать, сколько тепла ему пришлось бы переместить, но остановился, даже не зная, откуда начать.

— Я насчитал восемьсот пятьдесят миллионов — сказал Кирдан. — Хотя надо проверить ловушку — для большей точности.

Единорог потерял дар речи.

— Но… как?

— На это, я не могу тебе ответить Даеан. Когда ты поднимешься в ранге Адепт. То мы продолжим наш с тобой разговор. А теперь тебе пора. –

Даеан сделал поклон и вышел из кабинета. Все тела его болела. После такой хоть бы по Академии и с разговором с магистром он потерял счет время. Уже было за полночь он мысленно позвал свою подругу.

«- Сапфира забери меня -» устало сказал он.

Дракониха услышала призыв своего Всадника. Почувствовал где он сейчас, вылетела с крыши. Прилетев как можно быстрее, она увидела, как единорог покачивался и уже был готов упасть. Сапфира подала скорости и оказалась рядом с ним. Он расслабился и упал на свою подругу доверив своё тело и жизнь её. Она приняла его, как своего родного ребёнка и аккуратно уложив на спину поднялась в воздух и полетела в "Гнезда".

Акт 2. Глава 29 - Конец белого

С пожара в Артной прошел семестр. Даеан кое какое время наблюдал за Ароном. Но после недельно слежки понял, что это бесполезно. После изменения его из фестрала в пегаса, он перестал как-то вести себя подозрительно. Что могло привлечь его внимания, и раскрыть занавес тайны. Но она не открывалась, а на оборот в плотную зашторивалась и закрывала собой все тайное. Единорог смерился, с этим. И принял пегаса таким какой он есть. Но во снах он слышал эхо прошлого. Кто-то кричал в безумие на кого-то, обвиняя его в чем-то. Всадник держался за эту нить он хотел понять, нет хотел увидеть воочию что там происходит. Но ему не удавалась досмотреть этот сон, что-то или кто-то его будил в этот момент и единорог все забывал.

С каждым месяцем мальчик совершенствовался в магии и месте с ним росла его сила. Магистр магии Эмин Дуир, наседал на бедного мальчика, он хотел выжать весь потенциал из него. И это у него получалось. С каждым проведённым внеплановым занятиям с магистром. Даеан познавал что-то новое и мог после использовать на практике. Ещё он каждый день тренировался стрельбой из лука совершенствуя себя.

Атани поблагодарила его за спасения жизни. И подарила единорогу новый белый плащ, где на спине была прорезь для любого оружия. Этот подарок очень сильно удивил его. Но когда пришел Хувз и все объяснил ему. Всадник понял, что, они знают про лук, который он выиграл у магистра Таонны. Он поблагодарил их за такой щедрый подарок.

Даеан стал подозревать что Хувз и Атани друг другу не ровно дышат. Но влезать в этот любовный круг он не хотел. И оставил их на судьбу, пусть она решит будут ли они вместе или нет.

Ах да, Сапфира больше не на секунду не отходила от него. Даже если он заходил в туалет она умудрялась проникать туда и следить за ним. Всё ли там у него нормально или нужна будет её помощь. Но для всадника это было последняя капля. Он смог с ней договориться об ограничения и личного пространства. Либо он применит на неё санкции, ограничения камней и мяса. И она сдалась, после такого жестокого заявления единорога.

После этого у всадника началась скучная и бытовая жизнь. Каждый день был похож на другого.

---

Стук двери раздался в комнате, но всадник решил не вставать первым. Он спокойно спал себе, смотрел свой сон, но краем ухом слушал. Может что-нибудь интересное будет. Стук был настойчивый, Сапфира даже не реагировал на это. Её хоть из пушки стреляй она не проснется пока сама не захочет.

Сегодня как не странное она решила спать со всадником. Он был не против этого, и позволил ей занять правый край кровати. Вот единорог услышал, как его сосед раздраженно встал с кровати и рывком открыл дверь. Это можно услышать по скрипу, которая издала дверь. Даеан постарался навострить слух кто пришел, но он слышал только тяжелое дыхания незнакомца, а после закрывания двери.

Интерес заиграл в нём, после несколько недель полных скуки, ему хотелось приключений. Тихонько отодвинув свою подругу, он подошел к двери и прислонился к ней ухом. Тихие голоса за дверью были еле различимые, но он мог понять не которые.

— Ванар… успокойся… – это был голос Арона, всадник мог узнать из тысячи. Ему стало интересно что будет дальше.

— *не разобрать* я видел…*бормотания* Лурашом… *не разобрать* — единорогу было трудно слышать через дверь. Но кое какие фразы, ему удавалось услышать. Он не мог больше этого терпеть и воспользовался силой дракона, которая его подруга так благополучна дала ему пользоваться, когда ему нужно.

Обострив свои чувства, он теперь мог спокойно слышать, о чем говорят они.

— Да, есть, я заметил, что она была напугана. После они меня увидели, и я телепортировался в Академию. Прости, я… не смог бы ничего сделать против него. – в его голосе всадник слышал нотки вины.

— Прости, я не хотел. — была странная пауза, от чего Даена подумал не случилось ли что. Но Арон вдруг продолжил. — Но мне будет нужна твоя помощь, если ты говоришь, что он со своими дружками — я не справлюсь. И Сирона тоже нужно позвать. –

— Сирона нету в Академии, он уехал к своей больной матушке. –

Даеан не стал больше медлить, ему хватило этого чтобы собрать всю мозаику происходящего. Услышав слова «Лураш» и, «она была испугана» этого хватило понять, что кто-то попал в беду и за этим стоит этот аристократишка. Он открыл дверь, так внезапно как мог и с улыбкой на лице сказал.

— Идёте на Лураша? Я с вами, эта тварь ответит за то, что сотворил шесть месяцев назад. — простая улыбка сменилась на злорадную. — Сапфира, заканчивай спать, настало время наведаться к одному единорогу. — всадник всего на несколько секунд молча смотрел на ней.

«-Ты что сума сошел, тебя опять на приключения потянула. Только жизнь устаканилась, а ты опять нас хочешь на неприятности подписать. Я против этого сегодня без меня. У меня начался период линьки. -» она фыркнула с протестом открыла окно и вылетела.

— Что это с ней? – спросил его пегас.

— Да не обращайте внимания, сейчас у неё началась линька. Она сбрасывает старую шкуру, и этот процесс не из приятных. Так что, от неё ждать помощи не придётся. – разочарованно сказал он.

— Спасибо, я буду у тебя в долгу.

— Да ладно, дай только раз задеть наглую морду аристократишки, и мы в расчете.

— Договорись. Ванар, веди.

И они втроем двинулись.

---

Они вышли за территорию Академии. Голубой единорог вел их в самую клоаку города, туда, где жили отбросы общества. Жеребята поглядывали по сторонам — тут они чувствовали опасность. Уже пройдя не мало друг Арона, указал на таверну. Это было здание прямоугольного типа, двухэтажное, сделанное из дерева и с черепичной крышей. Домик был в аварийном состоянии — выбитые окна, покрытые мхом и плесенью, а все доски покрыты гнилью и коррозией. И во всем этом хаусе кое-как висела вывеска «Конские поводья».

— Арон… ты уверен?.. — робко спросил голубой единорог, пегаса.

Арон нахмурился и посмотрел угрюмо на Ванара. В его взгляде было видно, что он не думал, что его друг спросит это.

— Да, уверен, если ты боишься, то можешь не идти, я не буду думать о тебе плохого. Это твое дело. Ты уже много сделал для меня, когда рассказал и привел сюда. Это неоценимая услуга. — закончив, он двинулся вперёд, всадник, наблюдав такой казус молча двинулся за Ароном.

---

Подойдя поближе к зданию, Арон мельком заглянул в окно. Всадник молча наблюдал за действиями пегаса и не вмешивался. Вдруг Арон повернулся к нему и сказал.

— Даеан, там два пегаса, и они вооружены дубинками. Софию я там не увидел, кажется, она на втором этаж… —, но его резко прервал единорог.

— Лети на второй этаж, а этих оставь на меня. Сверху перекрой им отход. Тогда они не смогут выбраться и придется пройти через меня. Но им будет стоить очень дорого. — разработал план действий единорог.

Арон, ничего не говоря, лишь кивнул.

— Услышишь звуки — начинай. — предупредил его Арон и обошел здания сзади, оставляя единорога у входа.

Единорог был в предвкушения боя, ему не терпелось продемонстрировать свою силу этим пегасам. Через каких-то пару минут раздаётся звук разбитого стекла. Всадник воспринял это как знак к началу. Пегасы, насторожившись шумов задвигались. Даеан поймал момент, неожиданно выбивает дверь, которая и так держалась на добром слове.

Пегасы оглянулись на гостя и сложив брови вместе не приятно посмотрели на него. Один из них достал дубину и угрожающи покрутил перед единорогом. Показывая, что он не уйдет от сюда целым. Всадник всё понимал, и был готов к этому.

— Слышь Карл у нас тут гость, давай иди к Лурашу скажи ему, а я поиграю с ним. – сообщил своему товарищу оранжевы пегас с проткнутым ухом.

— Нее… так дело не пойдет, я первый его увидел. Давай ты Шал, а я за место тебя позабавлюсь с ним. – запротестовал коричневый пегас с шрамом на брови.

— Тише девочки, меня на всех хватит. – с пафосом подразнил он двух пегасов.

— Шал, забудь, что я говорил раньше. Давай его вместе проучим, чтобы его родная мать не узнала. – зло сквозь зубы процедил седоволосый.

— Вот это другой разговор, Лураш нас поймет. – согласился он со своим подельником.

Они стали окружать его. Двоя против одного не честная битва, всадник это понимал. И стал искать выход из этой ситуации. Стал оглядываться в помещения, на предмет того как справится с неприятелем. Коричневый жеребец, оказавшись заде, рванул сверху на всадника подняв над собой дубинку. Чутье на опасность не подвело его, почувствовав спиной приближения пегаса, он отскочил в бок где было свободна, пропуская вперёд врага. Пегас не ожидал от единорога такого номера. Уже помогая своими крыльями не упасть очень сильно, он постарался приземлиться удачно.

Но всадник не позволил ему это сделать, оттолкнувшись. Он перехватил копыто где было дубина. Совершив захват свернул ему копыто назад на болевое. При этом всем телом надавил на него пригвоздив к земле. Хруст в двух местах сразу, всадник не стал церемониться. Он был серьёзен, как никогда.

Сломанная копыто пегаса было вывернута под другим углом. Он захотел заорать, от боли. Но Даеан не позволил ему, нанес тому удар по теменной доле головы, Карл лишь прохрипел и закатив глаза вырубился. Сосед, наблюдавшись за этим, нанес удар копытом по всаднику по челюсти. Это было для него неожиданно, увлечённый обезвреживанием противника он позабыл про другого. И был наказан за свое невнимательность.

— Получай тварь. Вот тебе ещё порцию. –

Нанесённый удар по челюсти чуть ли не вырубила его. Но этого было мало чтобы он ушел в зону запасных. Перед глазами все плыло и как будто искры вспыхивали перед ним. Всадник шатался, а оранжевый пегас не стал ждать пока он окочуриться и нанес ещё один удар. Но тот был не удачный, место головы он прошёлся по касательной задев лишь не значительно скулу. Шум на втором этаже усилился, всадник услышал это и ему нужно было по торопиться.

— Хватит уклоняться, а то раздражает уже. – зло прорычал он.

Шатавшись единорог увидел приближавшегося к нему пегаса, который наносит ещё один удар. Чтобы снова не получить уже финальный нокдаун он отпрыгнул назад, и удар прошелся лишь касательно по скуле. И этого было достаточно чтобы, он почувствовал боль, к которой он мог сконцентрировать своё внимания. Резко сознания и мир вернулась в норму.

— За тварь, ты ответишь. – прищурив один глаз, единорог телекинезом схватил туловища поверженного врага и кинул его в пегаса.

— Ну дава… — не успев договорить как его тело приняла на себя что-то тяжелое и громоздкое.

Сбившись с ног, и лежавший на него тело товарища. Он приподнял голову в попытках встать. Но единорог уже был перед ним. Смотря на него сверху вниз, он воспользовался телепатией. Пегас одержал полное поражения. Оказавшись в его голове, Даеан не нашел никакого препятствия на своем пути. Найдя, то самое сокровенное, он тронул этот маленький парящий светлячок.

Вспышка, воспоминания обхватили, сжав его в тески. Что для него было шоком, что он скрывал в своей душе и больше не вспоминать это. Всё вышло наружу. Он закричал во весь голос, и резко обмяк. Из рта потекла маленькая дорожка слюни. Всадник вернулся в реальность, увидев последствия развернулся и двинулся на верх, и резкая слабость пробежалась по телу.

«- Черт после этого, в голове такая каша. Зачем я это сделал. -» бранил сам себя он.

Даеан медленно подымался, из-за использования магии разума, он не мог вообразит, что получит равноценный обмен отдачи. Которое повредило его двигательные функции парализовал на несколько секунд. Но с силой волей он старался поднять своё тело, и оно подчинялась ему, с неохотой, но двигалась. Каждое движение было для него испытанием, которое он должен преодолеть.

Выкрики издаваемый из комнаты на втором этаже, заставил его поторопиться. Он знал чей принадлежал этот голос, но после через мгновения последовал за ним крик боли кобылки.

«- Черт, давай же двигайся, я должен помочь ему. Нет обязан-» он отчаянно стиснул зубы и продвигался по лестнице.

Каждая ступень была для него, большой горой на которую нужно как-то взобраться. И делать было нечего, он взбирался. Преодолев лестницу, он уже был на втором этаже.

Даеан внезапно заметил, что воздух стал собираться в комнату. Будто включили там пылесос и высасывали воздух из помещения собирая его в одну точку. Острое жжения в области плеча начало мешать ему, привлекая к себе внимания. Парень зашипел, стиснув зубы, боль с каждой секундой только увеличивалась пока, она не достигла своей кондиции.

— ААААаааа!!! – зверски крик выпал из уст всадника.

Боль была не выносимой, она рвала его на части, тысяча игл пронзали его тело. Душа трепетала, перед этой странной болью, она молила о пощады и её услышали. Чья-то длань коснулась его, словно родная мать укутавшая своего дитя нежно с любовью пригладила и уняла её. Придя в себя, всадник почувствовал ауру, она была белой и чистой. На мгновении он смог различить силуэт и цвет. Это была кобылка больше его роста с черным телом и белой гривой за спиной, которой были крылья. Но очертания её лица, он не смог различить мгновении было мало для этого. Но никого не было рядом, тату сияла белоснежным цветом.

Он слышал, что чей-то странный и не знакомый ему голос говорил громко и четко.

— Я темная бездна, что поглотила множество миров. Я тьма, что поглощает свет. Я ЛАИТ!

«– Древний, спаси дитя ночи, лишь тебе по силу остановить его. Я дам тебе силу, которая поможет тебе. -» голос мягкий нежный угас.

Единорог, ничего не понимая, но почувствовал, прилив силы. Тело снова слушалась его, и теперь он мог действовать. Ему потребовалась всего три секунды чтобы войти в комнату и увидеть жнеца воплоти.

Пегаса его роста, но очень страшного. Его крылья были похожи на драконьи, они словно огнем горели. Тело его было угольно черным, Его грива и хвост были в полосах двух цветов: первая полоса из цвета индиго стала белой, а вторая черной. И его грива с хвостом волшебным образом развеваются, словно на ветру. Шрам, оставшийся на левом глазе, ясно горел. А глаза его были подобно дикому зверю имел вертикальное положения.

Тело всадника задрожало перед этим страхом. Его ноги подкосились, он не мог устоять на месте видя. Как это черный жеребёнок, держа воздухе жертву что-то вытаскивала из него. Вот и показалось оно. В размере с горошенку, напоминало светлячка, но он тускло светился. Тело жертвы стало обмякать он понимал если, что-нибудь не предпримет то, он может умереть. Но сказать он ничего не мог, страх связал ему рот. Душа уже покинула тело. Совсем чуть-чуть и все.

В отчаянии Даеан закрыл глаза и из-за всех сил выкрикнул «- ЭРОСА!! -»

Буммм!!!

Сжавшая волна вылетела из рога словно зимняя лавина, покрыла всё пространства. Пегас резко изогнулся мостиком. Он начал задыхаться – душа жертвы снова вернулась обратно к хозяину. — А-А-А-А!.. — адский крик поглотил стены комнаты.

Бумммм!!!

Ещё одна волна, и крылья мальчика вернулись в прежнее состояния.

— Этого не может быть... — слова покрыли комнату, эхом ломая уцелевшую мебель.

Бумммм!!!

Тело из черного стало снова серым, мальчик хрипел от не выносимой боли. — Нет!!! — звериный крик раздался уже из уст Фестрала. Темные щупальца, державшие мертвой хваткой душу, стали словно клинки выходить из неё. Принося раны, которые душа не смогла бы залечить. Ока кричала, она не могла поверить, что это снова происходит с ней. "СНОВА ТЫ ВМЕШИВАЕШЬСЯ!!!" — темная волна выскочила из мальчика, чтобы покарать обидчика. Но она была сметена.

Бумммм!!!

Последняя волна смела всю черноту, словно мазут ауру, которая окутывала мальчика. Он словно перышко упал без чувств на пол. Чей-то шипящий словно змея раздался голос в комнате.

— Это ещё не конец, мой темный сын. –

Всадник стоял на месте из его рогов шел маленький дымок. Его глаза имели вертикальный зрачок. Посмотрев на себя, он обнаружил что на кое каких местах имеются подобия чешуек, таких как у драконов. Посмотрев назад он обнаружил два костяных отростках, которые исполняли роль крыльев. Но нах не было ничего что бы позволило взлететь. Всадник не мог поверить своим глазам. Кто он сейчас, что с ним произошло. Но голос раздаваемы с заде поверг его.

— Древний с пробуждением тебя. –

Конец.

Акт 2. Глава 30 - Эпилог

Черная словно тьма окружила помещение. Лишь факел, чьё жгучее пламя освещало места, куда могли добраться её теплые волны. Легкий холодный ветерок играл с язычками пламени, качая их то в одну, то в другую сторону. Эта игра могла продолжаться вечность, пока сам огонёк не погаснет. Но внезапно открывшаяся дверь впустила порыв ветра, который практический уничтожил его. Пламя не было слабым: найдя в себе силы, выдержало натиск своего стихийного брата и продолжило свой пляс.

Незнакомец в темном плаще с надвинутым на глаза капюшоном спускался по крутой лестнице вниз. Он не спешил; прихрамывая на одну ногу, преодолел невыносимую лестницу. Оказавшись внизу в холодном и сыром помещении, он огляделся. Найдя погасший факел, он подтянул его к себе. Прислонив к своему собрату, поделился огнем и вдохнул новую жизнь в предмет. Теперь незнакомец мог освещать себе путь. Помещение было выполнено в виде большого коридора, после чего расходилось в стороны и образовывало большую круглую комнату без окон и дверей.

Пройдя путь до комнаты, он остановился перед большим зеркалом в полный рост. По бокам его держали импровизированные фигурки виде змей. Они ползли вверх, чтобы встретиться и соединиться вместе. Узоры на фигурках вырезаны в хаотическом порядке, изображая разные узоры — от закорючек до рунических надписей. Они ровно описывали целую дугу, охватывая зеркало. Головы змей, встретившись другу с другом, удерживали красный кристалл, который вращался на одном месте сам по себе.

Незнакомец тронул копытом стекло, и оно словно вода стало в разные стороны распространять волны. Они остановились на полпути, и резко вернулись обратно. Стекло затвердело, как будто и не было в жидком состоянии. Оно поменяло свой окрас и стало становиться прозрачным, пока не стало показывать совсем другое помещение.

— Господин, — голос исходил от жеребца, окутанного тенью. В помещении было темно, но пламя факела светилось закатным светом и говорившего ничто не заслоняло от костра, тень растекалась вокруг него, словно вязкое масло. Огонь плясал, потрескивая, живой и теплый, подернутый синим, но ни один отблеск света не подбирался близко к жеребцу. Тень вокруг его головы была еще гуще. Незнакомец смог разглядеть темный балахон вроде тех, что носят некоторые священники, но дальше тени сливались в одно черное пятно — словно смотришь в колодец в полночь.

— Вы нашли его? — тихим хриплом голосом спросил он.

Тень холодным мрачным голосом ответила:

— Да, мощная темная аура сконцентрировалась на мгновения в городе Сталлионград. Но потом исчезла, кто-то вмешался. Нам удалось только найти точное место… — он хотел закончить предложение, но его нагло перебили.

— Где именно? — он задал ему твердый словно скала вопрос.

— В трущобах несколько часов назад.

Незнакомец стал смеяться с нарастающим смехом, поднял голову вверх и ветер сдул с него капюшон. Это был старик голубого цвета с белой бородой и гривой. Его смех распространился по всему помещению. Он посмотрел удовлетворённым взглядом на своего первого жреца.

— Наконец-то, я нашел его после стольких лет. Он вернется на свой трон и станет править этим миром. А мы будем помогать ему в этом.

— Да, господин, каковы будут ваши дальнейшие приказы?

— Между Дербушире и Алпакаласия находится шахтерская деревенька. До меня дошли слухи: найден красный артефакт. Отправь туда Пепла, пускай разузнает, что они там обнаружили. Если это Лириум, то мы должны быть первыми, кто захватит его. Все, кто знает, видел или слышал об этом артефакте… Ты знаешь, что нужно сделать.

Тень покорно поклонилась, но задала на свой страх и риск вопрос, который не ожидал единорог. — А как быть с избранным?

— Его сила ещё не проснулась, пускай побудет на свободе, познает все его страдания и ужасы. Когда он подрастёт, мы заберём его. А пока пусть страдает, — спокойно ответил он, поворачиваясь спиной. Искажение стекла стало возвращаться в норму, показывая лишь отражение тени.

— Как пожелаете, — прозвучали последние слова из зеркала и больше оттуда не было ни звука.

Единорог стал возвращаться обратно по лестнице со злорадной улыбкой. Он стал смотреть на новый день, который скоро настанет и он заслуженно получит свою награду, после стольких лет трудов. Выйдя на дождливую улицу, он направился к зданию. Рядом стояла вывеска *Картотека для учащихся*

Послесловие автора

Послесловие автора

Спасибо вам, что прочли "Темную и Белую жизнь". Арка «Жизнь» движется вперед; она прошла многое, я и глазом не успел моргнуть, как она добралась до конца первого тома, и, казалось бы, конец уже близок, но… Такое ощущение, что Арон и Даеан всю дорогу куда-то взбирались, не правда ли… Но, вы понимаете, по жизненному циклу пока не встретились между собой. В следующем томе они должны будут понять свою суть, и я буду рад, если вы составите им компанию, пока они продолжат подниматься!

Конечно, подзаголовок «Жизнь» употреблен в смысле «жить», но, когда речь идет о жизни, правильнее говорить о смысле жизни, которая также может пониматься как субъективная оценка прожитого и соответствия достигнутых результатов первоначальным намерениям, как понимание человеком содержания и направленности своей жизни, своего места в мире, как проблема воздействия человека на окружающую действительность и постановки человеком целей, выходящих за рамки его жизни. В этом случае подразумевается необходимость найти ответ на вопросы:

«В чём состоят жизненные ценности?»

«Что является целью жизни?» (либо наиболее общей целью жизни человека как такового)

«Зачем (для чего) жить?».

Что-то я загнул и, наверное, вел вас в тоску такими терминами. Простите я хотел показать вам через какие чувства проходят мальчики. Что приобретают и теряют. Во всем этом есть Жизнь.

Я прекрасно сознаю, что Арон, Даеан и все остальные взрослеют и меняются, пройдя через множество событий; но в то же время я оставляю перед собой чистый лист, когда пытаюсь выписать, как же изменился я, автор. Может, я и моя жизнь заморожены! Все было таким неизменным, что я сам удивляюсь. Постойте-ка, ведь даже ноутбук, на котором я пишу, все тот же! (Правда, краска на клавишах облезла от издевательств.)

Интересно, значит ли это, что любые изменения меня пугают и тяготят? По правде сказать, мое нежелание утруждать себя, приспосабливаясь к изменяющейся обстановке, сильнее желания сменить компьютер на новый, и маршрут моих еженедельных прогулок тоже остается неизменным до последнего поворота… Но в то же время я чувствую, что моя голова станет хуже рождать идеи, если я время от времени не буду встречаться с чем-то новеньким, поэтому надеюсь, что в этом году кое-какие изменения все же произойдут. Для начала куплю новый ноутбук… по крайней мере мне хочется это сделать, но наклеивать на экран защитную пленку тааак утомительно…

Редакторы Вейски, NightWolfs, Мари Хелиг, Мария_Старк, Sonadow_Crazy_Love, Анонимная Леди, КэтЧерри, Сакра Терра, Candy Time, Endoghost, Susanna_Ster — все эти беты внесли очень большой вклад в этот рассказ. Большое им спасибо от чистого сердца.

Morgana-funwriter-7 – спасибо ей большое, она дольше всех была со мной и не покидала меня. Сейчас она занимается анализом сюжета. Которая поддерживает меня все это долгое время; и все читатели, сопровождавшие меня вместе с ТБЖ, – надеюсь на вашу поддержку в следующем году!

Один прекрасный день — 01.11.2015.

Темно-Серый.

Новости одной строкой

Дорогие читатели, вы наверное заметили, как быстро были выложены главы.

Мы запланировали по одной в неделю. Но, из-за жестких графиков, мы решили все сразу. Закончив первый том рассказа, была закрыта так называемая жизнь героев.

Теперь все наши силы уйдут на раскрытия всех тех тайн, которые мы так много напридумывали.
1) Легендарный кузнец. И его потерянные чертежи.
2) Тайна Красного лириума.
3) Прошлое Темного принца.
4) Прошлое Древнего (Всадника)
5) Появления Кровавого ордена.
6) Кто скрывался под капюшоном, предложил Арону найти все чертежи легендарного кузнеца.
7) Что задумала Кризалис заполучив древний род трутней, который спал очень долго.
8) Истории о каждом магистре, кто как попал в эту Академию и за какие заслуги. И вы, уведите их, с другой стороны. Их способности, как познакомились и т.п.

И так даллия, можно многое написать. Но все встаёт на одном.

В следующей книге Темная и Белая Пробуждение. Раскроет многие загадки, которые мучили вас.

Ждите Скоро.

Но и напоследок. Здесь будет выпущена дополнительная история о похождения Эпплов из Эппгрив в Понивилль.

Как ещё детьми они с тремя чужаками добирались до своей родной Бабули.

Ну на этом я откланиваюсь простите что отвлек вас и забрал ваши минуты внимания.

Ещё со временем будут Иллюстрированы герои и доп. персонажи с помощью одной прекрасной девушки.

Ананасик-тян123 — да именно тобой. И не нужно стесняться, все должны знать кто автор этих прекрасных картин. И огромное тебе спасибо.

Ваш покорный слуга и Автор по совместительству. — Темно Серый.