Чудо примиряющего очага
Глава 7. Гости Востока
— Не спеши огорчаться в случае неудачи, никогда не знаешь — действительно ли победа была так нужна тебе.
— Кажется, мы пришли, — принцесса толкнула очередную незаметную плиту, и стена, оказавшаяся на поверку ещё одной превосходно замаскированной дверью, пропустила принцессу и её спутника во дворцовую библиотеку. То, что увидел Консенс, поразило его своими масштабами. Он конечно догадывался о том, что в Кантерлотской библиотеке хранится очень много книг. Достаточно сказать, что, по общему мнению, в этой библиотеке можно было найти любой труд любого издания за последние несколько сот лет. Однако вид многоэтажных книжных полок, между которыми в соответствии с чёткой и отлаженной системой, влекомые магическим полем, носились то огромные, размером с пони, старинные фолианты, то целые ящики архивов, производил невероятное впечатление. Книги стояли по всей высоте шкафов — начиная от самых нижних уровней и заканчивая ярусами под самым дворцовым сводом.
— Здравствуйте, Архивариус! — радостно воскликнула Селестия, обращаясь в пространство, но ответ не заставил себя ждать.
Земной пони из-за стеллажа отозвался сразу, но никаких признаков удивления этот голос не выражал.
— А! Славный денёк, Ваше Высочество. Скоро будет перерыв, — буднично произнёс старческий голос. Очевидно, неожиданные визиты Селестии в библиотеку не были редкостью. Выехав на приставной лестнице из-за огромного книжного шкафа, старичок ловко соскочил с верхней ступеньки, придерживая свой берет в полёте, и предстал перед незваными гостями.
— Чем могу быть полезен? — слегка устало осведомился сизый земной пони. Вполне возможно, ему не очень хотелось узнать ответ на этот вопрос.
— Мистер Логист, Вы не могли бы пожертвовать немного своего драгоценного времени, чтобы поучаствовать в нашем маленьком эксперименте? Это займёт минут двадцать, не больше, — честно улыбнулась принцесса.
— Мои бездельники, — нарочито брезгливо кивнул тот, кого назвали архивариусом, в сторону единорогов, сортирующих гигантские тома возле соседних полок, — вполне могут справиться c хаосом после пополнения сами. Ребята, может старый вояка оставить вас на поле боя одних и надеяться, что от библиотеки хоть что-то останется, когда он вернётся? — крикнул он куда-то в их сторону.
— Смотри сам не перетрудись, дедушка, — хихикнула молодая единорожка из числа расставляющих книги, но запнулась, когда увидела принцессу и, поклонившись, спряталась за ящиком со старыми архивами.
— Мои внуки справятся, — кратко резюмировал земной.
— Замечательно, — одобрительно улыбнулась Селестия, как бы не замечая его брезгливого тона, и указала на своего спутника. — Познакомьтесь, это князь Консенс, семейный психолог, сын князя Концерна из Поньтанты.
— Сын Концерна? — прищурился старик, но затем просиял и улыбнулся. — Молодой жеребец, Ваш отец спас моего брата от разорения и почти что голодной смерти вот уже как шестнадцать лет назад. Я лично знаком со старым князем и, готов биться об заклад, что это самая светлая голова на всём восточном побережье. Если Вы хоть немного похожи на своего отца, буду рад предложить Вам свою дружбу.
— Похож, похож, — улыбнулась Селестия. — Мистер Консенс, — обратилась она к слегка покрасневшему единорогу, — имею честь Вам представить мистера Логиста, самого старого из ныне живущих консулов, выдающегося знатока военной истории. Ему мы обязаны спасением Содружества Государств Света минимум три раза. Мистер Логист умеет предугадывать шаги недоброжелателей, пытающихся рассорить нас с нашими соседями, и играет на опережение. В случае опасности, угрожающей Эквестрии, если ни одной принцессы не будет в столице, наряду с командорами солнечной и теневой гвардии, этот пони будет координировать действия третьего блока — консулов за пределами страны и специально обученных магов внутри неё — на случай возвращения одного из древних врагов Эквестрии или появлении нового. Сейчас в столице только несколько таких магов, остальные же рассредоточены по другим городам. И мистер Логист имеет возможность установить с каждым из них связь в очень короткий срок.
Консенс поклонился новому знакомому. После услышанного только что, авторитет этого пожилого земнопони в глазах князя поднялся почти до уровня Селестии. Главный страж мира и гармонии.
— Я очень рад нашему знакомству. Я бы счёл за большую честь, если бы имел возможность назвать Вас когда-нибудь своим другом.
Земной гордо улыбнулся и чуть заметно наклонил голову в знак принятия предложения. Несмотря на седеющую шёрстку и морщины под глазами, осознание важности своей роли придавало его взгляду молодой блеск.
— Но, простите, почему такой выдающийся пони как Вы, работает здесь с… расстановкой книг?
— Знаете, князь, почему меня прозвали “Архивариусом”? — заговорщически улыбнулся старик в ответ на удивлённый вопрос. Консенс растерянно помотал головой, а Селестия начала улыбаться. Она любила, когда всего в меру. В том числе и скромности.
— Вы и не представляете, наверное, сколько загадок оставило нам прошлое. Много раз силам кошмара всё же удавалось одерживать верх. Жизненно важно найти ответы на многие вопросы о наших ошибках в прошлом, чтобы не допустить их в будущем и предугадать возможные действия врагов гармонии и дружбы. К примеру, изучая архивы, мы узнали, что существует, как минимум, двадцать три различных способа рассорить двух правителей, будучи всего лишь официантом на их встрече. Зная их все, мы разработали больше шестидесяти способов, как можно это исправить, будучи всего лишь вторым официантом на этой же встрече. Или же, как настроить друг против друга двух бессмертных светлых магов, имеющих многовековую дружбу? Задача не из простых, но всё же некоторым слугам раздора было под силу и такое. Опять же книги помогли нам просчитать возможные варианты, как можно спасти их взаимопонимание даже в таких тяжёлых случаях. Жизненный опыт и такт — это щит консула Эквестрии, в то время как начитанность и знание различных прецедентов — его меч.
Консенс слушал его затаив дыхание. Именно таким себе он и представлял настоящих консулов. Увлечённых, подкованных, интеллигентных, уверенных в себе, а главное — умеющих ценить дружбу и гармонию в отношениях и буквально стратегически их защищающих.
— Я запомню, — серьёзно ответил Консенс.
— Тогда расскажите вашему покорному слуге, почто понадобилось тревожить его старые кости! — ворчливо воскликнул он, как будто меняя свою роль.
Селестия не смогла сдержать смешок, и, улыбаясь, ответила:
— Хотим испытать машину эмпатии вот этого молодого гения, — Селестия едва коснулась крылом молодого князя, чем привела его в неописуемый восторг, что, конечно же, не осталось незамеченным с её стороны.
— Он уверен, что с её помощью, можно примирять правителей и политиков, находящихся в конфликте. Я думаю, Вас, как консула, эта технология заинтересует.
— Неужели кристаллы ментальных мостов? — прищурился Архивариус.
— Да, можно и так сказать, — удивился Консенс. — Ваше чутьё Вас не подводит!
Селестия отчётливо кашлянула, а Логист догадался, почему ему стоит приберечь до поры до времени свои знания и хитро улыбнувшись, подмигнул ей.
— Что от меня будет требоваться? — спросил Логист, делая вид, что не знает, что будет происходить дальше.
— Мне нужно, чтобы Вы вжились в роль одного из правителей, о которых Вы знаете не понаслышке, я же возьму себе роль другой главы государства. Сумеете быть моим оппонентом, и открыто конфликтовать со мной в рамках нашей маленькой политической сценки?
— Легко, — самоуверенно кивнул Логист. — Для Вас, принцесса, я готов даже противостоять Вам. Какой период времени будем обыгрывать?
Сидя в читальном зале перед двумя раскрытыми фолиантами, земной пони и аликорн собирались разыграть перед единорогом спектакль, частью которого тот невольно окажется в скором времени.
— Посмотрите, дорогой мой князь, — открыла она перед ним нужную страницу. — Это предпосылки конфликта, в своё время чуть окончательно не разрушившего всю континентальную торговлю и поставившего под угрозу существование Содружества Государств Света. Речь идёт о достаточно щекотливом земельном вопросе между народами Зебрики и Жирафрики начала прошлого века. Вы слышали что-нибудь об этом конфликте?
— К сожалению, Ваше Высочество, ничего, — с удивлением констатировал Консенс.
— Тем лучше, молодой жеребец, — ответил старый консул. — Сыграем по-честному. Будете ориентироваться по ситуации.
— Одолжите? — улыбнулась Селестия и аккуратно взяла своим магическим полем оба голубоватых кристалла, находившихся в распоряжении Консенса.
— А что, собственно, мне предстоит сделать? — наконец спросил князь.
— Мы будем ссориться, — причмокнув, отозвался Архивариус, — я буду стараться заполучить земли для своей страны, а принцесса для своей. Причём ни один из нас не собирается уступать. А Вы будете нас мирить. Всё просто. Посмотрим, что у Вас выйдет. — усмехнулся он.
— Объясните, как работают Ваши камни?
— Ну, Вы сами всё поймете, как только наденете их, а я подключусь к процессу, как понадоблюсь, — пообещал Консенс.
Когда процесс начался, принцесса почувствовала причудливую смесь ощущений.
— Ваше Величество, — обращалась она к импровизированному дипломатическому собеседнику, — мы, Жирафа XI приветствуем народ Зебрики с надеждой на конструктивное продолжение наших отношений.
Селестия ощущала как будто между ней и старым консулом протянулись невидимые струны в виде их мотиваций. Она буквально чувствовала желание её собеседника получить эти земли, видела его аргументы, которые он был готов противопоставить её, а так же понимала, что и он тоже видит её как на копыте. Лгать не получится.
— Шака Зибра приветствует королеву дружественного государства! Мы надеемся, что вопрос будет быстро решён. Район принадлежит нашей королевской семье и нашим зебрам с начала основания нашей государственности уже как восемь столетий.
Внезапно, принцесса осознала: мысль о том, что её оппонент будет повержен в результате её победы, огорчала её не меньше чем мысль о собственном поражении. Его мотивы становились всё более и более неразрывно связаны с её. Селестия мысленно похвалила Консенса за хорошую работу. Действительно, теперь ей хотелось привести эту ситуацию к положению, когда в выигрыше окажутся оба — и Зебрика и Жирафрика. Но принцесса решила проверить надёжность кристальной системы, дёрнув за одну из струн.
— Шака, это ещё ничего не значит! — гневно начала говорить принцесса, — Вы должны прекрасно осознавать, что исторический контекст можно оставить для учебников. Важно лишь настоящее. Это наша земля по праву. Мы заботимся о ней уже несколько лет, и за это время мы восстановили здесь нормальные условия жизни. Где Вы были, когда жителям нужна была Ваша помощь?! Засуха, болезни и вредители – жители бы не справились с ними, если бы не мы!
Фиолетовый кристалл на шее единорога засиял и тот, увидев колебания “Шаки” и эмоциональную атаку “Жирафы”, указал на это обоим, на то, что они нарушают негласное правило об обоюдном доверии и взаимопонимании, которое установилось между ними в кристальной системе. Мысленным усилием он вошёл в ментальный мост, соединяющий переговорщиков, и сделал так, что все это поняли. Конфликт, на который так надеялась Селестия, не начался.
— Хорошее исполнение, — подумала Селестия. — Но не достаточно.
— Консенс, Вы же видите, что земля принадлежит моей стороне, ведь так? Взгляните на факты, ведь Вам они тоже доступны. Мы заботились о жителях, подняли город из руин, когда их исторический правитель даже не позаботился о том, чтобы снабдить несчастных самым необходимым. Мы спасли их от голода и болезней, чья же это должна быть земля? — обаятельно улыбнулась она.
— Принцесса, — ответил он. — Вы не можете повлиять на меня таким способом. Эти факты — всего лишь точки привязки. Они для нас ничего не значат сейчас, и Вы это знаете. Вопрос не в том, у кого больше прав на эту территорию, а в том, как сделать так, чтобы все остались довольны. И вы оба видите хорошую возможность, при которой ваши желания можно удовлетворить обоюдовыгодной договорённостью.
О да! Селестия видела эту возможность. К этому её незримо, мягко, но очень настойчиво склоняла кристальная система, устроенная так, чтобы помогать логически мылить в необходимом для консенсуса направлении. Система была как будто жёлобом, по которому было очень удобно течь потоку её мыслей. Самое логичное и справедливое в сложившейся ситуации было либо разделить регион, либо создать пограничную территорию с согласованной администрацией, либо предоставить жителям самим выбирать, где им лучше жить.
Но сейчас она не была принцессой Селестией, мудрой и доброй главой своей семьи размером с Эквестрию. Сейчас она была политиком, причём, как она сама помнила, не самым честным и добросовестным. Её цель заполучить регион была первична, и весь её могущественный разум работал сейчас над решением именно этой задачи. Принцесса уже давно убедилась, что запугивания и манипуляции в кристальной системе не работают, попытка повлиять на оператора тоже, но всё же стоило попробовать. Третий способ увенчалась успехом, как и предполагала Селестия. Она быстро перехватила одну из мотивационных струн, натянутых между ней и импровизированным королём Зебрики, и решила поиграть с ней. Говоря какую-то тактичную и бессмысленную чепуху о долгом сотрудничестве между государствами, она незаметно, но основательно использовала доступ к сознанию собеседника, который ей предоставляла машина эмпатии. И в нужный момент она просто задала прямой вопрос:
— Скажите, Вы хотите отдать мне регион? — улыбнулась принцесса.
— Это просто смешно, — отозвался Консенс, закатив глаза. — Вы не можете заставить своего собеседника просто взять и отказаться от собственных интересов в угоду Ваших, Вам придётся договарива…
— Я согласен.
— ...ться, — остолбенел Консенс.
— Я действительно хочу избавиться от этой территории, но ещё больше, я хочу, чтобы она досталась нашему дружественному королевству и порадовала Жирафу XI.
Он не врал. Консенс почувствовал это. Больше не было напряжения на разных концах “струн”. Оба были единодушны в своём желании. Раньше такого никогда не случалось, и Консенс попытался исправить ситуацию:
— Вы разве не видите? — обратился он к “королю”. — Вас обманули! Я пока не знаю как, но, однозначно, Вы бы не захотели этого. Почему Вы так быстро решили переменить своё мнение?
— Все ошибаются, Консенс, — ответил “лидер Зебрики”, — сейчас ошибался я.
Консенс мог бы подумать, что принцесса и Архивариус разыгрывают его, чтобы выставить его изобретение в невыгодном свете. Мог бы, если бы не видел реальной картины желаний перед началом игры. Старый консул действительно хотел выиграть этот спор. Его об этом попросила принцесса Селестия, а для него это много значило. Теперь же он абсолютно лоялен и даже не пытается использовать приведённые исторической справкой аргументы.
— Игра окончена, — произнесла принцесса и сняла кристалл с шеи. Встав и подойдя к ошарашенному Консенсу, она коснулась его крылом, чтобы тот опомнился и попросила:
— Расскажите мне, какой урок Вы усвоили.
— Я… Я не знаю… Архивариус Вы поддались специально?
— Вообще-то нет, отозвался тот. Просто в какой-то определённый момент для меня стало совершенно безразлично кому достанется жалкий клочок земли. Меня всецело поглотило стремление удовлетворить стороннее желание — её желание, — с хитрой улыбкой указал он на Селестию.
— Это был гипноз? — в растерянности произнёс Консенс.
— Вовсе нет, — ласково улыбнулась принцесса. — Вы не учли один момент в своей концепции. Ваша система хорошо подходит для случаев, когда пони не понимают друг друга, но хотят понять, и когда их разумы примерно равноценны по потенциалу. Если же один собеседник многократно сильнее другого ментально и не желает никакого взаимопонимания с оппонентом, то Вы просто преподносите ему на блюдечке с голубой каёмочкой бедолагу, который согласился войти с ним в подобный контакт. Видите ли, есть очень много существ, порождённых кошмаром, которые любой ценой захотели бы получить такой доступ к сознанию другого, изучить его изнутри, а затем заставить выполнять его свою волю. Эмпатия.... Дружба…. Достижение гармонии.... Таким созданиям всё это абсолютно не важно. Сейчас я на своём примере показала, как это бывает. Если обычно мы имеем естественную защиту, можем скрывать от тьмы свои мотивации, и использовать разум и наши добрые эмоции в борьбе с мраком, взывая к Свету, то здесь… У существ, враждебно настроенных к пони, появляется немыслимый перевес в этой борьбе — они смогут просчитать Вас заранее и играть уже на ваших мотивациях, подменяя их своими.
— И Вы знали, что так и будет? — обратился Консенс к Логисту, — Что принцесса воспользуется системой таким вот образом?
— Я догадывался, — подмигнул он. — Мы с принцессой проходили эту игру раньше.
— Но как же… — выражение отчаяния исказило лицо молодого князя. Он не первооткрыватель. Он всего лишь наступил на те же грабли, что наступали многие до него.
— Именно поэтому принцесса Селестия много лет назад запретила консулам использовать подобные технологии, — отозвался Архивариус, — Вы не первый и Вы не последний мечтатель, князь. Мы видели такое уже прежде. Но в Вашем случае, это не плохо. Потому что Вы — первый, кто нашёл этому иное применение. Ваше дело не так уж и незначительно, как Вы полагаете. Мир в семье равнозначен миру во всей Эквестрии, которая сама является, по-детски говоря, ничем иным как большой дружной семьёй, в которой кто-то с кем-то периодически ссорится. Вы, останавливая это, спасаете нас от Вендиго. Не так уж и плохо, согласитесь. Зачем Вам обязательно становиться консулом?
— То есть из-за этого указа принцессы меня не допустили до получения диплома? — не слушал рассуждений собеседника Консенс.
— Я бы могла сказать, что причиной послужило Ваше заболевание, но боюсь, что всё так, как Вы и сказали, — кивнула Селестия. — Подобный принцип был открыт задолго до Вас. Мы не раскрываем значимости этой технологии и стараемся не распространять информацию о ней по уже упомянутым причинам. Поэтому и открытого запрета быть не могло. Всем известно, что то, что запрещается, рано или поздно реализуется вопреки закону. Во время учёбы Вас проверяли на определённого рода особенности, такие как заинтересованность в чёрной магии или же склонности к садизму и властолюбию, и, не обнаружив этих следов, Вас просто отпустили на все четыре стороны. Но это не значит, что Вы не можете продолжать Вашу деятельность семейного психолога, используя кристальную технологию. Я оставлю Вам кристаллы, и с удовольствием буду наблюдать за Вашими дальнейшими исследованиями в этой области. Что скажите, дорогой князь?
— Спасибо, — кивнул Консенс. — Спасибо, что объяснили. Я никогда не смотрел на это с такого ракурса, — грустно вздохнул он. — Честно говоря, многое теперь становится понятно.
— Выше нос, князь, — посмотрел на него старый консул. — Наше счастье, как правило, состоит в том, чтобы следовать своему предназначению. А Вы его уже, кажется, нашли.
— Кроме того, — продолжила Селестия. — Я думаю, Вашей творческой натуре, будет тесно в такой организации, — улыбнулась принцесса, и Консенс поднял на неё глаза. — Вам нужна свобода, чтобы в полной мере воплощать свой творческий потенциал. Консулы же такой свободы не имеют и как правило находятся в строгом подчинении у вышестоящего. Подумайте об этом. Может всё складывается как раз самым правильным образом?
Консенс молчал. Ему только что объяснили, почему с того момента, как он придумал “лекарство от войн во всём мире”, дорога в консулы была для него закрыта. Мечта стать одним из них постепенно умирала, однако его всё ещё поддерживала другая.
— Принцесса, я постараюсь посмотреть на эту историю с этой точки зрения, — смиренно ответил он.
— Вот и славно, — подвёл черту Логист, кивнув Консенсу, и вдруг с удивлением посмотрел на часы. — Вах! Принцесса, Вам же нужно на балу быть уже через пятнадцать минут. Думаю, Вам пора собираться.
— Действительно, — согласилась принцесса, посмотрев туда же, куда и Архивариус.
— Дорогой князь, я думаю, мы ненадолго расстанемся, — обратилась она к Консенсу. — Мы должны идти, однако надеемся увидеть Вас на праздничном вечере. У нас ещё будет возможность поговорить, обещаю. До скорой встречи, — едва заметно кивнула принцесса и, получив поклон в ответ, направилась к выходу из библиотеки. Старый консул последовал её примеру, оставив Консенса в раздумье над тем, что же он будет теперь делать в Кантерлоте.
Селестия появилась вовремя во всём блеске, на который она была способна, и провозгласила начало торжества Дня Согревающего Очага. Одним из первых, кого принцесса пригласила на танец, был именно тот восточный посол, о котором она разговаривала со старым князем — не так часто ей удаётся потанцевать с кем-то своего роста. Хоть это и была не последняя причина такого выбора, а всё же куда больше, чем по достойному партнёру в танце, она соскучилась по своим друзьям. В своё время Халиф и его сестра Роза часто общались с принцессой Луной, и в период, последовавший за её возвращением из изгнания, они внесли большой вклад в её реабилитацию, став почти первыми её друзьями и слушателями. Поначалу восточные гости были заинтересованы лишь знаниями, которыми могла поделиться с ними ночная принцесса, но в последствие привязались к ней как к наставнику. Селестия в скором времени заинтересовалась иноземцами, которые оказали ей эту бесценную услугу. Любой, кто помогал её сестре, был к ней снисходителен, и относился к ней с терпением и уважением в сложное время адаптации, для Селестии становился лучшим другом. И так получилось, что отнюдь не только на этом сошлись интересы светоносной и членов королевской семьи восточного соседа Эквестрии. Её новые друзья, несмотря на культурные различия, работали над тем же, что и она. Они были одними из немногих активистов нового подхода к просвещению в своём государстве. Брат и сестра искренне верили в то, что некоторым традициям суждено пережить многие поколения, а некоторым предрешено умереть. И, по их мнению, отнюдь не все традиции Седельной Аравии заслуживали права на выживание. Они добились введения всеобщего образования, поощряли научный рост и следили за более строгим исполнением общепринятого свода законов в удалённых уголках государства, где старые, порою весьма отвратительные традиции, всё ещё являлись его эквивалентом. У принцессы Селестии и Халифа было о чём побеседовать, после чего они, смеясь, закружились в вальсе. Но вот танец завершился и Ан-Скакун вернулся к своему сопровождающему. В атмосфере разгорающегося веселья, пони кружащихся в вальсе, тёплых напитков и доброй музыки, Концерн и Халиф-Ан-Скакун мирно продолжали беседовать, делясь своими впечатлениями от вечера и обмениваясь мнениями об обстановке дел в научной сфере Эквестрии. Вопреки опасениям старого князя, посланник, возглавляющий делегацию из Седельной Аравии, был приятным и весьма обходительным конем, несмотря на свой при первом знакомстве устрашающий рост. Халиф имел достаточно типичную наружность для своего вида. Жеребец рыжей масти носил прямую длинную иссиня-чёрную гриву. Помимо неё голову так же украшала и бледно-фиолетовая чалма, украшенная брошью в виде саламандры с роскошным рубином. Его необычно длинную (для пони) морду подчёркивала аккуратная острая бородка в цвет гривы. Справа от седла в ножнах, богато инкрустированных драгоценными камнями, покоилась парадная сабля. Образ завершала попона в эквестрийском стиле, которую, он, казалось, надел специально, чтобы казаться ближе к хозяевам вечера. Обычно сдержанный и тактичный гость с востока, вдруг восторженно предложил князю:
— Не пожелает ли достопочтенный князь познакомиться с моей сестрой? Вы счастливый пони, если когда-то видели красоту более неземную, чем её, а острый ум и природная ирония Розамунды часто спасают нас из практически безвыходной ситуации.
— Я почту за честь, и буду счастлив узнать поближе Вашу семью, — улыбнулся Концерн и последовал за посланником.
Когда двое вышли на балкон, дуновение ветерка донесло до них игривый, но не навязчивый аромат духов. Старый князь увидел кобылицу чёрной масти, ростом чуть ниже Халифа. Её длинная грива была светло-серебристого цвета, причём не было похоже, что это седина. На ней была пурпурная попона из Аравийского шёлка, капюшон которой изящно ложился на её элегантную спину. Для Концерна не было тайной, что на востоке носят несколько шёлковых попон одну на другой. Это спасало как от нестерпимых палящих лучей пустынного Солнца, так и от суровых перепадов температуры в ночное время суток. Сейчас Розамунда во всём своём великолепии стояла посреди медленно опускающихся снежинок и задумчиво смотрела куда-то в сторону городских стен. Она бесшумно обернулась к вошедшим. Чёрные угольки её глаз горели словно алмазы, лоб украшала своеобразная подвеска серебряным полумесяцем. Полумесяц и цепочка, на которой он держался, удивительным образом сочетались по цвету и блеску с её светло-серебристой, редкой среди кобылиц её рода, гривой и выделялись на фоне её чёрного, как самая тёмная восточная ночь, лба. Шелестя своим многослойным нарядом, она до земли поклонилась князю, точно так же как в начале званого вечера сделал и её брат. Восточные гости были прекрасно осведомлены о том, что их рост может подсознательно пугать эквестрийцев, а так же, что этот эффект не идёт на пользу общению и созданию дружеской атмосферы. Поэтому, чтобы продемонстрировать уважение к своему собеседнику, они приняли для себя традицию при знакомстве присаживаться до уровня маленьких собратьев. Только сейчас приглядевшись, князь понял, что у сестры Халифа тоже было личное оружие, правда, клинок был не столь заметен в складках платья.
— Принцесса Розамунда, седьмая претендентка на престол Седельной Аравии, и наш замечательный цветок обаяния, доброты и ума, — представил восточный вельможа свою сестру.
— Мой брат чересчур любезен, — едва не шёпотом, произнесла она, сделав паузу. — Зовите меня просто Розой, пожалуйста. А Вы — князь Концерн, верно? — всё так же тихо спросила она, не поднимаясь в полный рост и ласково улыбаясь ему.
— Мне льстит, что столь прекрасная особа знает моё имя, — поклонился Концерн, дабы не показаться невежливым.
— Князь, — продолжая сидеть на его уровне, произнесла кобылица, — мы хотим попросить Вас об одной услуге.
— Я готов помочь нашим гостям всем, что в моей власти, — произнёс князь, однако насторожился, ведь звали только познакомиться.
— Мы должны передать один очень важный документ принцессе Луне, а её нет во дворце, — ответил за сестру Халиф. — И время, к сожалению, не на нашей стороне.
— Если принцесса Луна не получит этот свиток сегодня, мы все окажемся в большой опасности, — продолжила принцесса.
— Я предложу Вам простой путь, — улыбнулся князь, — Вы легко можете передать этот свиток принцессе Селестии, чтобы та отдала его своей сестре, либо же лично уберегла нас от опасности, о которой Вы только что сказали. Кстати, о чём Вы говорили?
Принцесса прищурила глаза и с каким-то сомнением посмотрела на своего брата, а тот едва заметно кивнул ей.
— Вы не доверяете принцессе Селестии? — изумился Концерн.
— О, нет-нет, — возразил Халиф. — Мы всего лишь опасаемся за неё.
Кобылица изменилась в лице и как будто решила подыграть брату.
— Видите ли, с этим документом могут работать только очень сильные пони, постоянно сражающиеся с кошмаром. Скажем так, это не совсем её профиль.
— Вы явно недооцениваете потенциал принцессы Солнца, — недоверчиво возразил Концерн. — Ей ни одна сотня лет. Она сталкивалась с такими проявлениями тьмы, с которыми иной пони не встретился за всю свою жизнь.
— Тем более, — посмотрел на него сверху вниз Халиф. — Мы не можем допустить, чтобы такое могущественное существо, как она, попало под влияние тёмной магии. Если же принцесса Луна потерпит поражение, у нас будет к кому обратиться за помощью. Принцесса Селестия уже однажды управляла и Солнцем и Луной. Принцесса Луна нет.
Казалось, аргумент был убедительным и князь поддался, реши однако подойти с другой стороны к этому вопросу.
— А что, собственно, находится в этом свитке важного, что мы должны рисковать жизнью и рассудком наших принцесс? — спросил Концерн.
— В библиотеке Иппосалима существует множество нерасшифрованных трактатов. Одним из них является и наш документ, смысл текста которого пока скрыт от нас, — тихо произнесла Розамунда. — Мы изучали записи Ишаака Сладозвона, и к этому свитку он часто отсылается, когда говорит о грядущем возвращении бурана раздора. По расчётам следующим из координат, оставленных Ишааком, то о чём он нас предупреждал, должно произойти в ближайшее время, счёт идёт на дни, возможно даже на часы. На большую точность в расчётах у нас не хватило бы времени и знаний. Но принцесса ночного неба сможет нам помочь. Вот только мы не знаем, где она, — Роза многозначительно посмотрела на Халифа.
— Принцесса Луна исчезла из дворца, и даже её гвардейцы не знают ничего о том, где её можно сейчас отыскать, — посмотрел Ан-Скакун. — Князь, Вы поможете нам?
— Честно говоря, я всё ещё не понимаю, почему принцесса Селестия не может Вам помочь с поиском младшей сестры. Она-то наверняка должна быть в курсе, — заметил Концерн.
— Увы, это не так. Я уже разговаривал с ней сегодня. Не упоминая того, зачем нам нужна Луна, я попытался узнать, где же она сейчас находится. Селестия предложила нам перестать беспокоиться, пояснив это тем, что внезапные вечерние прогулки вне Кантерлота стали нормой для её сестры последнее время. Однако, у нас нет времени ждать, когда она вернётся. Ещё раз, Вы сможете помочь нам? — начал терять терпение Халиф.
— Я постараюсь, но… — замялся князь, — А вы не разговаривали ни с кем из ночной гвардии постарше? Думаю, Вы всё-таки разговаривали со стражей, а с ними редко делятся планами.
— Боюсь, мы тут почти никого не знаем, — тихо произнесла Роза. — Мы не были в Кантерлоте уже достаточно долго с тех пор как последний раз видели Луну, да и тогда, несколько лет назад, мы не занимались знакомством с местными руководителями, а всё больше уделяли время ей. Капитан и фестралочка, которые всё время заботились о ней первое время, знают нас, но увы они тоже исчезли. Мы постоянно переписывались с Луной, и уже давно обещали нанести визит, однако дела не отпускали нас. Поэтому сейчас нам не к кому обратиться. Поскольку Вы — сопровождающий нашей делегации, мы и попросили Вас о помощи.
— Что же, тогда думаю, её обсерватория и канцелярия — первое место, куда мы наведаемся, — улыбнулся князь. — Я постараюсь помочь Вам, друзья мои. Следуйте за мной.