Дар жизни

Дар жизни

Astra Galactic... Об этой компании мало что известно. Но уверяю вас, дорогу переходить ей не стоит.

Анонимный источник

Станция Аппалазуар, 16.54. 2 марта. Орбита Сатурна. Координаты: засекречены.

По глянцевому полу коридора номер три раздавались чьи-то шаги. Слева висели голограммы со всевозможной начинкой, справа огромные бронированные стекла иллюминаторов, а за ними — заход солнца за газовый гигант.

По этому коридору шла девушка. Атлетически стройная, высокая и грациозная, она цокала своими приниженными каблуками, от чего по пространству расходилось небольшое эхо.

Девушка была одета в белую форму, отдаленно напоминавшую медицинскую. Волосы оставались распущенными, но очень пышными. Единственным украшением девушки был синий обруч, который прижимал непослушную челку к голове.

Она подошла к матовой полупрозрачной двери и провела пластиковой картой по индикатору справа. Раздался писк и дверь открылась.

— «Здравствуйте, мисс Ромили».

— Здравствуй, Гидра, – ответила девушка и, убрав пластиковую карту, вошла внутрь просторного ЦУ.

— Коммандер на мостике, – снова произнесла Гидра, ВИ станции.

Все, кто тут находился, поприветствовали девушку. Свет заходящего Солнца осветил Ромили, которая слегка зажмурилась. Она прошла дальше в центр, где ее ждало место капитана.

Это кресло было выполнено подобно тем, что используются на стратосферных крейсерах. Но с другой стороны, оно было похоже на нечто простое и обыденное – белоснежный пластик и черные подушки для спины и попы.

— Коллеги... – внезапно сказала Ромили, остановившись около своего кресла и, положив руку на него, продолжила. На ее лица появилась облегченная улыбка. — …Фаза номер один завершена. Технология контроля экзотической материи успешна прошла все испытания и теперь полноценно работает!

В тот же миг ЦУ разразился радостными криками, беспорядочно летавшими бумажками и обнимашками между бородатыми дядьками. Из динамиков тоже послышались восторженные возгласы и цоканье копыт.

— Давайте сегодня отдохнем. «Astra Galactic» платит за все и на всю ночь! – выкрикнула Ромили и зал взревел от аплодисментов и криков.

Спустя несколько часов…

Вечеринка в самом разгаре. В центральном кампусе станции собрался весь персонал и истерически веселился. Вечеринка дикая, но в то же время беззаботная. Словно на ней собрались маленькие дети и маленькие пони.

За барной стойкой сидела Ромили и пила бурбон. Ничем не закусывая. Просто пила. До потери пульса. Ей иногда нравилось нажираться, но как командор была обязана оставаться в сознании.

— Кайл, еще.

— Мэм, может хватит? – спросил стоящий за барной стойкой глава отдела тестирования, плотный мужчина лет пятидесяти. – Вы так не нажирались после того, как отразили нападение на Логистический центр в Исландии.

— Выброси логику в мусорное ведро на пару минут. Ты же знаешь, мои нейропотоки постоянно в… данных других, — подобрала она слова, – пони, людей, всевозможной нечисти ну и так далее. Так что дай им сегодня отдохнуть. Я все равно отрезвлею сегодня.

— Как скажете. – И кайл налил еще один стаканчик. – Шестой стакан, заметьте.

Особенностью Ромили было то, что она могла нажраться буквально с двух рюмок водки, но также быстро отойти от них, минуя похмелье.

— Эй, кэп! – К девушке подошел парень лет тридцати. – Не хочешь присоединиться к нам в айро трубе? Погоняем как пегасы мать их! Ик!

От чувака явно несло перегаром. Но он, перед тем как появиться, случайно толкнул рюмку, чуть не расплескав весь алкоголь у Ромили.

— Аккуратней, Джимми, а то башку снесу, – слегка заплетающимся языком сказала та и допив залпом бурбон, ответила. — Погнали!

Аэротруба – это своеобразный тренажер для пегасов и людей с… крыльями. Последними звались специалисты, в чьи обязанности входило заменять часть команды, когда станция переставала вращаться. Нет вращения, нет гравитации. А когда нет гравитации, в дело подключаются пегасы и крылатые «человеки».

Ромили подошла к большой стеклянной трубе, диаметром около четыре с половиной метра. В нее могли поместиться куча пони или десяток людей, но сейчас там оживленно кто-то о чем-то спорил. Джимми, который «поплыл» быстрее Ромили, стоял там как трезвый – прямо и не качаясь, явно с кем-то разговаривая.

— А ну-ка разойдись! – крикнула Ромили. Толпа разошлась и впустила девушку в один из двух входов в аэротрубу.

На другой стороне стояла ее оппонентка — голубая пегаска. Ромили скривилась в хитрой, но безобидной улыбке.

— Кажется у кого-то сегодня был паршивый день, и кто-то хочет хорошенько размять свою затекшую задницу. Причем не своими копытами! – крикнула девушка толпе. Толпа бурно закричала «Да!» и подняла руки.

— Это латексная кукла возомнила себе, что она круче всех и что звание кэпа станции дает её заднице сиять как солнцу! – сказала пегаска, тоже надевая шлем. Вся толпа закричала аналогично поддержке Ромили, но пони добавила: — Давайте я ей подпалю кое-что!

— А вот это уже интересно! – кричал набухавшийся Джимми. Он, опираясь на своего соседа, просто наслаждался зрелищем.

— Мисс Ромили, Вам необходим уменьшитель силы. Иначе схватка будет нечестной, – сказал Гарольд Краун — старший медик в лазарете. Сегодня он блистал в роли сурового арбитра, следящего, чтобы своеобразный поединок проходил по правилам.

— Да я тебя одной левой уложила бы даже без уменьшителя. Раздевайся и приготовься к боли кэп! – дразнила и Ромили, и толпу, пегаска.

— Жирные мысли тощей курицы, — съехидничала девушка и, сняв свою форму, обнажила крылья. Настоящие пушистые крылья, которые так приятно размять после напряженного рабочего дня и которые наверно уже слиплись с элегантным латексным комбинезоном жизнеобеспечения и противодействия радиации. — О да!

Обе подошли к краям входа в трубу. Гарольд встал посередине сцены, на одинаковом расстоянии от каждой.

— Готова? – указывая на Ромили. Та кивнула.

Гарольд показал на пони.

— Давай, мать уже, командуй!

Гарольд кивнул.

— За крылья не хватать, не пикировать, по спине между крыльями не бить, в рожу тоже. Готовы? Начали!

Обе стартовали с места с внушительной быстротой. И с нарастающей скоростью каждый шаг все сильнее отражался на решетке пола. Напряжение возросло до критического, зал замер и притих в ожидании столкновения.

Ромили в шлеме была очень сконцентрирована. Каждый шаг она чувствовала всем телом и каждая мышца отдавала покорностью и невероятной силой. Сердце било глубокими ударами как в замедленной съемке и все внимание было сконцентрировано на своей оппонентке.

Пони чувствовала, как некоторые шрамы на ее теле стягивали кожу под шерсткой. Мышцы крыльев были напряжены до предела, зрачки сузились до вдвое меньшего диаметра и все тело теперь было оружием. Оружием, которое необходимо иногда смазывать для боя, чтобы оно не закислилось и не заржавело.

Все эти чувства и мысли пролетели меньше чем за секунду и вот прыжок!

Зал разразился охами и междометиями: «Оу, щит!» И снова все заорали от просто незабываемого поединка в аэротрубе, каждый раз приносящего что-то совершенно необычное на протяжении уже полугода.

Пони и «ангел» бились не на шутку. Каждый из них яростно раздавал тумаки с тройными петлями или защищался, уходя от мощных ударов оппонента.

Так продолжалось около минуты. Сплошная неразбериха в трубе на первый взгляд. Но уже опытным наблюдателям все было понятно – пони и кэп являлись самыми быстрыми, самыми ловкими и самыми крутыми бойцами из всех, кто тут находился. И тот бардак в трубе был лишь невероятно быстрым спаррингом, что устроили на первый взгляд такие непохожие и разные пони и человек.

— Куик тайм! – крикнул арбитр. Куик тайм означал, что девушки могли разбежаться по краям трубы и десять секунд отдышаться.

— Для офисной крысы ты на удивление быстра сегодня! – огрызнулась пегаска, чью ухмылку закрывал шлем.

— Знаешь, я все эти восемь часов мечтала тебе втащить по самый хвост! – крикнула ей Ромилили, вцепившись крыльями в решетку над турбиной. После первой же «пощечины» в челюсть, она значительно протрезвела. – Удивительно, но у меня получается!

— Куда уж мне до великой Хапгуд, чья миссия рвать себе задницу на протяжение почти ста лет! – снова крикнула пегаска. – Давай! Покажи на что ты, сука, способна!

«ОУ! ОУ!» и «Нихрена себе!», и «У кого-то сейчас проблемы будут» и… В общем, зал взревел от такого «оскорбления» и предвкушал следующий шаг либо человека, либо пони.

— ЕндТайм! – крикнул арбитр.

Но пони и Ромили не сразу вступили в бой. Они стали летать по трубе кругами. Это была дуэль. Настоящая дуэль. И воздух, который пролетал между ними, казалось искрился мегаваттами ампер!

Снова замедлилось время. Человек и пони смотрели друг другу в глаза. Непосвященному зрителю такой взгляд означал бы хладнокровную расправу над оппонентом, но вот только все, кто присутствовал здесь, на вечеринке, знали – это был специальный спарринг, реабилитационный, помогающий снять глубокое физическое, психическое и эмоциональное напряжение.

— Готова? – спросила Ромили так же, как это делают доктора перед операцией.

Пони кивнула. Ромили закрыла глаза. Пони тоже. Глубокий вздох. И…

— Понеслась! – крикнула пони.

Раздалась музыка. Классическая и тяжелая.

Они стремительно сблизились друг с другом, и каждая вытащила конечность вперед. Каждая из соперниц вложила максимальный импульс в удар, настолько мощный и оглушительный, что он был похож на…

Молнию. А за ней гром, эхом расходящийся на многие мили вокруг...

Обе отлетели в разные стороны. Кому-то показалось, что у соперниц треснули стёкла на шлемах. Очухавшись, они снова сблизились в мощнейшем ударе.

В раскате грома пони почувствовала, как железный клинок ножа входит под ребро. В сознании появилась адская боль. Но она не отвлекалась от двух красных дьявольских глаз…

Обе снова оказались по краям.

— Сильнее, Рей. Сильнее! – крикнула Ромили.

В глаза пони мелькнули воспоминания и… ярость.

Она лежит на бетоне, искрошившемся со временем и видит, как силуэт за спиной врага встает на подкашивающихся ногах и что-то говорит, угрожая бластером…

Зал снова закричал от таких объятий. Пони и люди – все месте кричали и поддерживали обеих сразу, а не по отдельности! Это было частью спарринга.

Ромили и Рэй снова сблизились молниеносно и на этот раз пони увернулась, чтобы вмазать как следует под ребра «ангелу».

Колотил октябрьский дождь. Ночь. Свет далекого города освещал подобно луне все здания промышленного района… Никого нет. Все уже разъехались по домам.

Ромили пошатнулась, чем непременно воспользовалась пегаска.

Девушка в белом экзо-костюме, выполненном в футуристическом стиле, бежала по крышам, выпрямив назад свои бронированные крылья. У нее за спиной висела большая пушка, похожая на снайперскую. Она старалась сверяться с голограммой на руке, в которой отображалось местонахождение семи целей, исключая подтягивающиеся силы спецназа и трупы полицейских…

Девушка совершила беспрецедентный кувырок и оказалась за спиной у пони. Но чтобы не нарушать правила, Ромили не нанесла удара в спину. А пока Рей поворачивалась, девушка стремительно приблизилась и аккуратно атаковала пони, не задев ни единого шрама на ее теле.

Пони чувствует металлический привкус крови во рту. Она поднимает глаза и видит, как ее враг говорит с тем силуэтом. Вдруг враг резко двинулся и оглушительный грохот бластера раздался в голове… Удар грома снова окатил небеса своей мощью. И в этот же момент тело рухнуло лицом в грязь.

Пони ударилась об стенку аэротрубы. Сильно. А для следующей атаки ей надо перевести дух. Она начала медленно, под отдаленные крики коллег, «танцевать». Её движения стали грациозными и точными.

Ромили лишь ухмыльнулась, правда никто этого и не заметил. Девушка сменила свое поведение на… более мужское. И ее глаза засветились белым светом.

Все знали о том, что делала Ромили. Это является самой важной частью в реабилитации. Преодоление не страха, а нечто более серьезного – привычки страха.

Она связывалась со своей подопечной через нейромост, тем самым проникая в её сознание. Там Ромили находила самые потаенные страхи и их визуализировала. Иногда – это было место, иногда – существо. Но как сейчас – это был человек.

Пегаска аккуратно лавировала в трубе под воздушным потоком, но внезапно она услышала смех. И от этого смеха у нее пробежал холодок по спине. Она знала кто это, попятившись от страха назад.

— Я в тебе разочарован, – повторил такой знакомый и такой… зловещий голос. – Снова…

— Ты мертв! – Молния за долю секунды пронеслась к Ромили, но та чудом успела увильнуть… от первого удара. Второй пришелся прямо в челюсть…

— Окулус, мне нужны данные по этому спецназу, – крикнула девушка, перепрыгивая с крыши на крышу. – Они не входили в планы.

Ромили перелетела длинный проем между зданиями не без помощи реактивных сапог. Упав на крышу, она перекатилась и встав, снова побежала. Она уже видела вдалеке огни полицейских машин.

— Спецназ БРТО, мэм. Секретная служба, подчиненная Оуэнсу. У них приказ зачистить всех, кто связан с кейсом. Черный код.

— Принято, Окулус, – ответила Ромили и в два раза увеличила темп.

— Мэм, Вам необходима «Колибри»?

— Пока нет. Но как только кейс окажется у нас, с помощью шаттла дистанционно оглушишь всех!

Ромили полетела вверх и вписалась в верхнюю решетку трубы. Сквозь выбитый из легких воздух Ромили почувствовала, что пегаска использует свою ярость, чтобы заглушить страх. Поэтому девушка надавила на сознание пони.

— Как это предсказуемо. – Снова раздался этот голос. – Использовать боль чтобы утешить свои душевные раны. Ты жалкая сучка, которая не может уяснить одного – я никуда не денусь! — девушка не пыталась выходить из роли. Сегодня, как ни странно, она использовала практически весь арсенал страхов своей подопечной. — Жалкая пародия твоей былой силы, – посмеялся хозяин, – покажи на что ты способна, а потом узнаем, насколько серьезным будет твое наказание.

— Я тебя убью!!! – Голос зверя вырвался из груди пони, и та, в порыве кровожадной ярости, накинулась на Ромили. Девушка была готова к атаке и резко охладила пыл Рей, обманным движением подкинув вниз и не сильно припечатав в пол.

Джимми, который просто стоял и орал во все горло, принялся после такого пить из самого горлышка бутылки, крича «Сейчас кому-то точно п…!!!»

— Не умирай, мы тебя вытащим отсюда. – Силуэт, который стоял вдалеке и выстрелил в этого гада, подбежал ко мне. Черт возьми, что он делает? Дубина!

— Аптечка ни к черту Вик… Вик… – Эхом раздается у меня в голове это имя. Вик. Но я слышу еще что-то. Точнее кого-то.

— Корпоративная служба безопасности, — раздался голос, усиленный динамиками, — выходите с поднятыми… ыми… руками, у кого они есть… есть. При добровольной передаче собственности корпорации… корпорации… всем гарантируется жизнь… жизнь…

Пони выдернуло из своих воспоминаний и та, уловив движение за спиной, перекатилась быстро и в тот же момент Ромили со всей силой ударила об решетку. По-видимому, спикировав. Пегаска взмыла в воздух и очутилась в очередном кошмаре.

— Ты не сможешь меня одолеть! – зловеще хохотнул мужской голос, – я есть часть тебя, твоя темная сторона!

— Ты уже один раз сдох! Сдохнешь и еще пять, сука!!! – и с этим словами пегаска снова бросилась на ментально связанную с ней Ромили.

Сама девушка петляла из стороны в сторону, пытаясь не попасться под горячее копыто пони. Зал ревел и орал, но этого двое «противников» даже не замечали. Ромили чувствовала, как ярость захлестывает мозг Рей, причем полностью. До конца. Всепоглощающе. Девушка знала, что для пегаски это уже предел душевной стойкости.

— Ярость ослепляет тебя. Это твоя главная ошибка! – в образе посмеялась Ромили и стремительно нанесла удар пегаске.

— Вы все… хватайте своих жмуриков и сваливайте. Я их… задержу, – голос дрожал, черт возьми. Дождь стал сильнее колотить по телу.

Нет! – вместе ответили Вик и… Лира.

«Идиоты! Тупые! Валите нахрен отсюда!» — подумала я. Но… когда, черт возьми, меня стали заботить задницы других?!

— Мы все вместе уйдем или не уйдем вообще, – сказал уже один Вик.

— Слушать ничего не хочу! – ответила я, сглатывая кровавую слюну. В поле зрения попала тачка тех психов-копов. — Я смогу заставить их поплясать, пока вы доберетесь вон до того флаера.

— Ты же погибнешь! — воскликнула Лира.

— Скажи что-нибудь, чего я не знаю, — эти попытки помочь уже порядком надоели моей голове. — Я погибла давным-давно…

Пони снова припечаталась к стене аэротрубы. Довольно сильно, ибо через шлем было видно, как ее глаза зажмурились от боли. Это был шанс для Ромили. Чем она и воспользовалась.

Страх есть ключ. К замку, дверь которого открывает путь в бездну бесконечного подсознания. Все эти месяцы пони восстанавливалась, а Ромили готовилась. Именно к этому моменту. Внезапному моменту.

Все замерло до предела. Стук сердца, которое бешено гоняла кровь, стал настолько глухим и нечастым, что можно было подумать о часах, больших часах, маятник которых качался слишком долго.

Удар и тьма. Ромили провалилась в бездну сознания пегаски. Но та сопротивлялась и успела всыпать правый апперкот даже находясь в полубессознательном состоянии.
Ромили прыгнула на крышу склада, но слишком сильно. Благо, гул грома спас ее от обнаружения.

Тяжело дыша, девушка оценила обстановку, помечая синими и красными маркерами: броневик, кучу спецназа и буквально в десяти метрах от них, закрытых лишь одной тенью ночи, семерых синтетов. Каждый нес кого-то из раненых и заходя за угол, пытался аккуратно посадить во флаер.

И как только последний из них ушел в темноту, пони, которая стояла посередине бывшего завода, дернулась и то, что дальше началось, поразило Андромеду.

— Окулус, ты то же видишь это? – Наблюдая за представлением, спросила Ромили. – Объект 15673 безнадежно атакует спецназ, чтобы спасти тех синтетов.

— Ромили, нам нужен кейс, займись им лучше.

— Окулус, нам все равно придется от него избавится, когда закончим!

— Что за чушь ты несешь!? Хватит симпатизировать ей. Ты же понимаешь, что не имеешь право вмешиваться в сложившуюся ситуацию!

— Я знаю правила, Окулус! И я так же знаю принципы, с которыми я работаю!

— Ты чокнутая идеалистка! Не вмешивайся!

— А то что? Историю испорчу? Хах! Не смеши меня!

— Это не шутки! Твоя задача перехватить кейс, а не строить из себя супермена!

— Знаешь, мой друг. В книжках герои всегда жертвуют собой ради других. Меня это бесит! Очень сильно и довольно давно! Я всегда мечтала вмазать кому-нибудь из них, чтобы те не попали на нож, вилы или не сорвались с горы!

— Ромили, сто…

— Режим молчания! – сказала девушка, тем самым отключив динамик в ухе.

Она видела, как пони уже из последних сил вырывает бластер у одного из корпорантов и прожигает им насквозь второго и третьего. Девушка заметила, что флаер, в который садились беглецы, уже поднимается, и как на зло БТР направляет на них ракету.

Ромили быстро схватила винтовку и, прицелившись, выстрелила. Снаряд бесшумно попал в один из рычагов пневмоподвески рельсона ракеты, и тот начал крениться в бок. Краем глаза она уловила еще кое-что. Пегаска, совершив последний рывок, бросилась к корпоранту за термогранатой.

«Только не это», — подумала она и, расправив свои крылья, в ту же секунду взметнула вверх.

— «Колибри»! Ко МНЕ!!! – Три слова, которые Ромили прокричала в микрофон и молнией устремилась к земле.

Счет пошел. Копыто пегаски коснулось таймера.

Барабаны грома били бой в голове девушки. Сердце стиснуло тяжелой броней. Теперь осталась финишная прямая, на трассе которой доминировало время.

Удар сердца. Первый. В медленном танце дождя несется «Белый ангел». Несется с небес. Сквозь ночь, не обращая внимания на ветер. Первый писк гранаты.

Краем уха Ромили слышит рокот турбодвигателей, несущихся сквозь тьму и рвущие ее на части.

Удар сердца. Второй. До земли остается пятнадцать метров и ангел начинает торможение. Броня начинает искриться, выбрасывая свет в разные стороны! Второй писк гранаты.

Раскат молнии ослепил всех. Никто не ожидал этой яркой вспышки и Ромили на долю секунды моргнула.

Удар сердца. Третий. Сияние молнии рассеивается. Ромили отключает маскировку, чтобы со всеми силами затормозить на десяти метрах. И вот третий, последний писк гранаты…

---

«…Свет.

Мгновение боли, затмевающей даже лазерные ожоги и побои, полученные в драке. Но почти сразу свет становится каким-то… другим.»

Пять метров. Взрыв термогранаты. Ударная волна…

«Быстрее! Еще быстрее!» — думает Ромили.

«Пропадает боль, а жар взрыва становится нежным теплом, а затем успокаивающей, мягкой прохладой»

Ромили знает, что доли секунды отделяют пегаску от смерти. Искры соскальзывают с брони и каким-то чудом задерживают ударную волну гранаты.

«Волна света, словно прибой, смывает злобу и отчаяние, боль и страх, в клочья разрывает нависающую сзади тень Алекса Вендара»

С тяжелым ударом об землю, Ромили ловит еще находящуюся в полете пегаску и молниеносно закрывает всю себя и всю пони своими белыми бронированными крыльями.

«Исстрадавшуюся душу подхватывают чьи-то мягкие, любящие объятия, и над ними раскрываются два белоснежных крыла...»

В этот момент весь удар термогранаты был перенаправлен в сторону БТР, и та, подскочив, завалилась на бок. Но, к сожалению, ракета, которой хотели выстрелить по улетающему флаеру, взорвалась меньше, чем через секунду. Для Ромили это было полной неожиданностью.

Вся сила взрыва пришлась на бедные крылья девушки. Броня и щиты еле выдержали такой удар. Кое-где лопнула вольфрамовая сеть на перьях. Но постепенно жар сходит на нет.

Из кучи дыма, пепла и огня вылетает Ромили, и, подобно Фениксу, стремительно уносится вверх. Она уносит прочь от Земли бездыханное тело пегаски к космическому шаттлу «Колибри». И как только изрядно помятая Ромили оказалась в нем, автоматика взмыла к небесам.

«…унося прочь…

…унося домой»

Унося от Земли двух еле живых существ.

---

План Андромеды сработал. Внезапно пустоту наполнил свет, идущий от искрящейся трещины. Девушка ни на секунду не задумываясь, рванула в этот разлом.

Тьма сменяется солнцем. Таким теплым, что можно греться на нем весь день. Из этого света появляются деревья, трава и облака с голубым небом. Появляется дорога. Она уходит далеко, но на горизонте она заканчивается в… Понивиле?

— Это… невероятно! – прошептала про себя Ромили. Она осмотрелась. Солнечный закат был невероятно красивым, освещая долину мягким вечерним светом. Вдалеке виднелся Кантерлот, а внизу – Понивиль. – Потряса…

Но вдруг Ромили почувствовала, что стоит на четырех ногах!

— Священное сено! – Ругнулась она и сразу же заткнула копыто ртом. – Что!? Копыта!?

Она осмотрела себя. Желтая шерстка, ни крыльев, ни рога. Грива собрана и обвязана красной стяжкой. Также на голове красовалась коричневая ковбойская шляпа.

— Эээ… я пони!? И я… Эпплджек!? – ахнула она, таращась на свои новообретенные копыта.

Вдруг Эпплджек встала как вкопанная, но через секунду закрыла глаза и игриво подергала своим хвостом.

— А мне это нравится, – хихикнула пони. — Всегда мечтала так сделать!

Она обратила внимание на пристегнутую к себе повозку. В ней, на горе яблок, тихо спала Эпплблум, которая явно перетрудилась за день.

— Я себе представляла Эквестрию, но такой… — глубоко вдохнув, сказала Ромили. – Интересно, в подсознании всех пони записана подобная программа?

Она повернулась к Понивилю.

— Итак, на чем же эта Эпплджек остановилась? – подумала девушка и закрыла глаза, чтобы услышать шепот подсознания своей подопечной. – С... дальних садов… я еду сначала домой… а потом… к Пинки Пай на… вечеринку! — Ромили Эппл открыла глаза, – То что надо! Умница, Рей! Умница!

Эпплджек поскакала в сторону города и через полчаса очутилась у фермы «Сладкое яблочко». Она не хотела, чтобы все было быстро и четко. Необходимость влиться, стать частью подсознания являлось ключевым для планов Ромили. Иначе все месяцы подготовки пропали бы зря.

— Эй, Мак! Я больше не доверю Эпплбулм возиться с яблоками. По крайней мере пока что. Это «яблочко» настолько непоседливо, что чуть не уничтожила половину сада, хвастаясь граблями для сбора. Теперь ты будешь отвечать за нее в такие походы!

Ромили было интересно, что на это ответит подсознательная копия Биг Макентоша.

— Ноуп!

«Потрясающе!» — промелькнуло у неё в голове, отчего та слегка пискнула, но особого вида не подала.

— Что значит нет? Это была твоя с бабулей идея начать так называемый (кривляется) «интенсивный курс приучивания молодых эпплов к семейной работе».

— Ой, мы уже приехали что ли? – проснулась Эпплбулм и, зевая, посмотрела на «сестру».

— Да, – строго ответила Эпплджек.

— Эпплджек, можно я пойду на вечеринку к Пинки… Уууоаах, – зевая, спросила Эпплблум. Ее слегка покачивало из стороны в сторону.

— Тебе лучше идти в кровать. Ты на ходу клюешь мордочкой в сено, сахарок.

— Но… эх… — ответила Эпплблум. Для спора со своей «сестрой» Эпплблум совсем устала, поэтому она кое-как начала подниматься наверх. Откуда-то послышался знакомый голос бабули Смит.

Эпплджек провожала взглядом свою сестренку. «Этот мир живет так, словно Эквестрия всегда существовала», — подумала про себя Ромили Эпл.

— Окей, Мак. Сейчас мы разгрузим яблоки. Как же я устала сегодня. А потом еще и Пинки Пай с ее вечеринкой… ох, – блестяще играя роль, «пожаловалась» Эпплджек.

— Яп! – ответил Мак и двое Эпплов принялись за работу.

Спустя полчаса, пони разгрузили яблоки, расфасовали по мешкам и закинули их на верхний уровень амбара.

— Готово, Мак. Сегодня все отдыхаем. Ты не пойдешь со мной на вечеринку? – спросила Эпплджек.

— Ноуп, – ответил пони и скрылся в амбаре.

— Что ж, так наверно будет лучше, – вытерев пот со лба, сказала Эпплджек и, поправив шляпу, двинулась в город.

Вечерний Понивиль был очень красивым. Дома горели всевозможными лампами всех цветов радуги. Каждое крыльцо сочетало в себе индивидуальность яркости и сочности цветов жизни – коричнево-древесного, зеленого, яблочного, солнечного оттенков. А сколько форм окон плыли мимо Эпплджек – не пересчитать.

— Как вернусь назад, сразу за блокнот, – подумала Эпплджек и направилась в Сахарный уголок.

— А! Вот и ты! Скорее заходи, все уже давным давно готово! Не хватает только тебя!

— Привет, Пинки. Вы начали без меня?

— Агась! Ты сама сказала, что задержишься! Скорее заходи, пунш как раз готов. – Вдруг Пинки почувствовала что-то в воздухе и ее глаза расширились. – О нет! Маффины подгорают! Эпплджек, дальше ты знаешь что делать!

Розовая пони скрылась подобно пули в море гостей, ленточек и праздничного настроения Сахарного Уголка, оставив Эпплджек одну.

— Что ж, может мне действительно стоит повеселиться? – улыбнулась пони и перешагнула порог, направляясь к стойке с пуншем. – Тогда я точно не найду мою маленькую пони. Или найду? Конечно, я ее найду, время в подсознании летит медленнее, чем на яву. Намного медленнее. Плюс это будет отличным опытом для моего… «личного» проекта. Время говорить и наслаждаться разговором!

Эпплджек прошлась по Сахарному уголку. Она говорила со всевозможными пони, начиная от Дитзи, и заканчивая Твайлайт. Она узнала, что некоторые пони, в том числе ее подруги, отправляли в магический «портал» своих двойников для того, чтобы узнать о мире так называемых людей побольше.

«Идеальная ложь Hasbro» — думала Эпплджек о том, как всех пони перехитрила одна компания. Но Бог с ними. Яблочная пони пришла сюда не для того, чтобы спорить об истинности лжи.

— Ума не приложу, куда же она могла подеваться, – сказала Эпплджек, почесывая затылок. Снова подойдя к столику с пуншем, пони осушила пару стаканов и облизнувшись, уставилась как вкопанная. По ее спине пробежал знакомый холодок. Пони повернулась и ровно напротив нее, за несколькими гостями, в тени сидела та, которую Ромили упорно искала.

Пегаска сидела, уткнувшись в полный стакан пунша тупым серым взглядом.

«Жестоко! — подумала про себя Ромили. — Даже в подсознании она замкнулась в себя. Черт! Все становится сложнее»

Эпплджек поставила на стол кружку с пуншем и направилась в сторону той голубой пегаски. Ромили должна была мастерски изобразить Эпплджек, иначе ничего бы не вышло.

— Эй, сахарок, чего грустишь? — «весело и беззаботно» спросила пони.

Но ответа не последовало. Пегаска как смотрела в стакан, так и продолжала это делать.

— Эй! – помахала Эпплджек, пытаясь хоть как-то привлечь к себе внимание. – Есть кто-нибудь?

Ответ последовал не сразу.

— Не надо Эпплджек. Уйди. – Буркнула пегаска.

— Что с тобой милая? – Сказала Эпплджек.

— Я сегодня проиграла финал кубка Эквестрии. Проиграла Спитфайр, Эпплджек, — ответила пегаска с безразличием вулканца, – я сказала всем, чтобы ко мне не лезли, но ты была довольно далеко…

— Оу, извини, я не знала.

— Ничего страшного. Просто дай мне побыть одной.

— Но ты и так тут долго сидишь.

— И что с того? Мне пока что не хочется куда-то и с кем-то идти.

— Заработаешь радикулит, – ухмыльнулась Эпплджек.

— Да-да. Оставь меня. Мне очень грустно, — снова закрыла глаза пегаска.

— Негатив плохо сказывается на цвете гривы! — весело сказала земнопони. – Кстати! Завтра забег. Фестиваль Опавших листьев. Ты же будешь учувствовать, да? Конечно ты будешь, сахарок! Я тебя знаю! – засмеялась пони. – Только вот с таким настроем ты вряд ли кого-то выиграешь. Пошли поиграем в «приколи пони хвост»? Встряхнемся, освежимся!

— Делай что хочешь Эпплджек, я никуда сейчас не пойду, – в глазах пегаски читалась слепая апатия, – и не стоит меня уговаривать.

— Тебе надо сбить тоску и скуку, – продолжила Эппл, – а то всю ночь будут мучать кошмары.

— Меня уже ничего не волнует. Отстань.

— Но ты же все лето мечтала об этом фестивале, – Эпплджек поближе пододвинулась к своей подруге. – Ты только и твердила об этом на каждом шагу! Что произошло?

— Со мной все в порядке, Эпплджек, – ответила безразлично пони, – просто проиграла.

— Неа, – фыркнула пони, – с тобой не все в порядке. Тебя захлестнуло поражение. Эта гадкая мысль спутала все остальные в твоей голове.

— Ничего у меня не спуталось, – возмутилась пегаска.

— Да? А что по-твоему ты сейчас делаешь? Сидишь и смотришь на стакан, вместо того, чтобы разогнать тоску? – Эпплджек пододвинула стакан к пегаске. – Знаешь, победить профессионалов с многолетним опытом могут далеко не все. Я бы не волновалась из-за того, что проиграла лучшим из лучших, сахарок!

Пегаска дернула крылом.

— Пойдем. Повеселимся!

— Я не выйду отсюда, Эпплджек, отстань от меня, – пробубнила пегаска и отвернулась. Земнопони долго думала и у нее возникла одна хитрая мысль.

— А знаешь, у меня есть идейка, сахарок, – хихикая, сказала пони, – если ты отсюда не выйдешь, я расскажу всем, что кое-кто имеет слабость к произведениям для головастых. Например, к Деринг Ду!

Пегаска встрепенулась.

— Ты не посмеешь этого сделать.

— А вот и сделаю, если ты сейчас же не вылезешь отсюда! — хихикнула Эпплджек.

— Ну уж нет! Я тебе не дам разболтать мой секрет! Ты поклялась…

— Я поклялась другой пегаске, – Эпплджек стала говорить тише и спокойнее, – не грустной и не апатичной. Не той безликой кобылке, что сидит передо мной. Честно признаться, я не помню такую пегаску. Я помню другую, у которой постоянно на лице была улыбка, а взгляд искрился жизнью. Сахарок… — Эпплджек пододвинулась еще ближе к своей подруге, — ты помнишь, как мы спасли Твайлайт в вечнодиком лесу? Помнишь, что мы сделали? Я отпустила, ты поймала. Мы были не просто командой. Мы были уже тогда с тобой друзьями. Лучшими друзьями.

Пони вздохнула.

— Слушай. Даже когда возникали разногласия, никто из нас не отчаивался. Например, когда была первая пижамная ночь. Рарити нас с тобой…

— Да стой ты! Не дергайся! – вдруг рявкнула Рэр в нескольких метрах от парочки. Эпплджек привлекло то, как «Щедрость» искусно завязывает бантик Пип Сквиту. Очень необычный узел.

— Я до сих пор не могу забыть, что на меня надели то дурацкое платье Эпплджек. – неожиданно раздался голос пегаски. Пони повернулась к ней и уставилась в большие розовые глаза. Что бывает, когда взгляды подруг встречаются? Правильно. Экспоненциальный, неконтролируемый смех.

Через минуту дикого смеха, девочки начали успокаиваться.

— Это было что-то! – чуть ли не плача от смеха, ответила Эпплджек, вытирая слезы. Пегаска тоже смеялась, но почему-то не обронила ни одной слезы.

— Хочется плакать от смеха, но слез нет, – сказала она.

— Конечно их нет! Ты же вон как напереживалась, сахарок! – ответила Эпплджек.

— Да, сегодня что-то не мой день... – сказала пегаска, снова став грустной. Но на этот раз уже не с таким апатичным взглядом.

— Пошли повеселимся лучше. Ты же сама чувствуешь. Смех – лекарство от любой грусти! Тебе Пинки скажет тоже самое!

— Что-то не хочется, Эпплджек, – сказала пегаска и отвела глаза в сторону.

— А что так? – ехидно поинтересовалась Эпплджек и уставилась на пегаску.

— Просто… Эпплджек. Мне почему-то не по себе в компании с пони. Когда они вокруг меня, я мысленно падаю в какую-то яму. А потом на меня постоянно смотрят какие-то злющие глазища.

— Ну снова здорова! – Эпплджек закатила глаза, понимая, что разговор принимает опасный поворот. – Тебе не кажется, что ты просто перетренировалась?

— Нет, не кажется, – ответила пегасочка, – но что-то подобное я чувствовала. Раньше. Знаешь, словно огонь ровными линиями по всему телу проходится по мне. Раз за разом.

— Точно перетренировалась.

— Нет, Эпплджек, иногда я отчетливо это чувствую. И в моих кошмарах часто бывает такое, что я пристегнута к чему-то. Я чувствую, что раз за разом я страдаю, чувствую, как постоянно проигрываю.

— А потом ты просыпаешься? – озадаченно спросила Ромили. Она раньше слышала об обратных снах подсознания, но не верила в их существование. До сегодняшнего момента.

— В холодном поту, Эпплджек.

— Хм, а ты помнишь что-то хорошее в этих снах? Были ли светлые моменты?

Пегаска задумалась.

— В последнее время кошмаров стало меньше.

— Уже лучше. Давай, вспомни, что в этих кошмарах есть хорошего?

— В конце некоторых из них я ощущаю теплые руки. Кажется. А потом я заворачиваюсь в крылья. Но только не в свои, а в принадлежащие этим рукам.

— Да? – «удивилась» Эпплджек.

— А потом рокот… знаешь, как бы это тебе описать… — пегаска чесала голову, — как грозы, только не грозы.

«Подсознание восприимчиво ко всем внешним факторам» — подумала Ромили.

— Он кажется страшным?

— Нет. Я чувствую, что улетаю. В небо. Кстати, а зачем мы заговорили о кошмарах?

Этого Эпплджек боялась больше всего. Надо было сказать правду так, чтобы пегаска не догадалась об истинности намерений Ромили.

— Ну… обычно через страхи можно выяснить что тебя гложет изнутри, – ответила Эпплджек, – бабуля говорит, что то, что в кошамарах находится, является всего лишь проявлением дурных мыслей. А дурные мысли можно разгонять светлыми.

— Ну, я не могу…

— Нет, можешь! Тебя захлестнули мысли о поражении. Да, это неприятно, но стоит ли вот так сидеть, думать о них и не дай Бог попасть в депрессию?

— Я не думаю об этом…

— Нет, думаешь. Великая Селестия, когда у тебя проснулись капризы жеребенка? — ответила Эпплджек. – Я чувствую, тебе нужна поддержка. У тебя нехватка обнимашек. Давай я устрою тебе обнимашки? Сможешь мне выплеснуть все, что тебя так гложет, сахарок.

— Бе! Обнимашки для того, чтобы я пожаловалась кому-то? – возмутилась пегаска. Эпплджек снова фыркнула. – Нет, соизвольте! Я лучше всыплю кому-нибудь!

— Вот теперь я чувствую, что это моя подруга!

— Эй, Эпплджек! – вдруг откуда не возьмись послышался писклявый голос сзади. Эпплджек подпрыгнула от неожиданности.

Быстро повернувшись, она увидела двух кобылок и мешок, размером с них двоих.

— Да, девочки?

— А где Эпплблум?

— Она устала и сегодня уже не придет на вечеринку.

Малыши поникли головой.

— Эх, а мы хотели отнести сладости Эпплблум.

— Что ж придётся завтра это сделать, сахарок, – улыбнулась Эпплджек.

— Но сладости испортятся до завтра! Скуталу говорит, что Пинки посыпала их какой-то пудрой, от которой они очень быстро становятся невкусными,– сказала Свити. Вторая поняша закивала головой.

— А Эпплблум точно не понравятся невкусные сладости, – ответила та.

— Ох, девочки, я бы с радостью вам помогла, но у меня тут кое-какие… важные дела… — Эпплджек покосилась на сидящую пегаску. Но вдруг Эпплджек передернуло.

— Стоп. Скуталу? – озадаченно спросила Эпплджек у той пони с фиолетовой гривой.

— Эм, да? – так же озадаченно подтвердила Скутс.

Ромили мысленно ударила себя полбу. Но уже созревший план, чтобы выкрутиться из этой ситуации, был готов пуститься в дело.

— Ты вроде же… А ладно. Ох, ну хорошо, девочки, – наиграно сдаваясь на взгляды детей, ответила Эпплджек, – ваша взяла. Бегите к Эпплблум.

— Ура! Меткоискатели, вперед!

— Стоять… — словно Чарили, приказала Эпплджек с хитрой улыбкой этим двум непоседам-пони. – Уже ночь и детям одним гулять запрещено.

— Эй! Мы уже не маленькие! – сказала Скуталу.

— Но присмотр за вами все равно нужен. Вы же меткоискатели! Я вас просто так не отпущу.

— Я спросила у Рарити, – сказала Свити, – она не против, если ты пойдешь с нами.

— Я пойду не одна, – Эпплджек покосилась на пегаску.

— Эй, неа. Я никуда не пойду.

Эпплджек только и ждала этого.

— Эй, Скуталу. А я не говорила, что кто-то скрывает секрет о двойной звуковой радуге? Не хочешь у кого-то спросить об этом? – явно косившись на смущенную пегаску, ехидно сказала Эпплджек.

— Звуковую... двойную… РАДУГУ!? — у Скуталу отвисла челюсть после таких заявлений. Она посмотрела на пегаску, которая посмотрела на нее. – Ну расскажи! Расскажи! Ну пожааалуйста?

— Я же сказала, я никуда не пойду, – ответила пегаска.

— Сахарок, хочешь расстроить детей? Это не твой стиль, – снова ткнув в бок, хихикнула Эпплджек. – Тем более сладкое скоро испортится, а у кого-то появится интересный слушатель по пути на ферму! Я помню, Твайлайт говорила знакомым не рассказывать про этот секрет. Но она не уточняла, что нельзя для близких друзей! – и Эпплджек подмигнула Скуталу.

Наступила минута молчания, которая, наверное, длилась вечность. Эпплджек мысленно кусала локти, чтобы все пошло так, как она планировала. Скуталу смотрела на пегаску большими сверлящими душу глазами. Свити Бель подключилась тоже.

— Я… не могу… — тихо сказала пегаска.

Эпплджек чуть не подавилась, но…

— Эпплджек, я… ты… права. Я не могу тут быть все время! Сено, что я вообще делаю? Я не могу быть на двадцать процентов круче себя подавленной!? Да меня на свете круче нет!!!

— УРА! УРА! Нам расскажут, как делать двойную звуковую радугу!

— И громить тыквенных монстров, пикируя с небес!

— А потом… потом… — дети убежали вперед всех, пока пегаска вставал из-за стола. – Вперед радужные меткоискатели!

Эпплджек вся сияла улыбкой и по-ковбойски натянула шляпу.

— Тыквенные монстры падут! И наконец-то я смогла вбить в твою упрямую голову истину, – с облегчением ответила земнопони.

— Я думаю, – ехидно ответила пегаска, – мне стоит размять крылья, а то совсем уже затекли. Я все равно не дам тебе выиграть на Фестивале, Эпплджек. Даже не думай!

— Ты забыла? – хитро посмотрела на нее пони. – Мне ничто не мешает связать тебе крылья. Снова.

Девочки посмеялись над этим и с облегчением вздохнули.

— А вот и мелкие, снова бегут. Нам пора, – улыбнулась пегаска.

Они вышли из-за стола, но пегаска остановилась на границе света и темноты. Эпплджек, заметив робость подруги, протянула копыто. Голубая пони неуверенно поднесла к копыту Эпплджек свое, но на секунду задумалась о чем-то. Эпплджек посмотрела на нее с улыбкой и кивнула, указывая на копыто. Пегаска глубоко вздохнула и, наконец, подала его, улыбнувшись в ответ.

— С возвращением, Рейнбоу Деш, — очень мягко сказала Ромили и потянула пегаску за собой.

---

Из последующих воспоминаний Ромили…

Гром раздавался по всему небосводу и Колибри пронзал как молния темные облака. Шаттл летел вверх так быстро, насколько это было возможно.

— Окулус! Срочно нужна эвакуация на скоростной крейсер до станции!

— Ты сумасшедшая, Ромили! Я вообще не понимаю зачем ты это сделала! Что теперь будем делать с кейсом? Если он попадёт обратно в руки корпорации…

— Это уже не важно! Потом!

— Слишком уж неважно… — скептически произнес Окулус.

Девушка врубила автопилот и подбежала к лежащей в кресле второго пилота Рейнбоу. Та истекала кровью. Ромили, ни на секунду не замешкавшись, достала из бокового отсека рюкзак полевого хирурга.

Из него она достала спецсканер и, положив на ткань пегаску, провела им по ней.

— Повреждения организма – 74 %. Травмы несовместимые с жизнью.

— Компьютер, код 6.

— Принято.

С потолка кабины спустилось два специальных нейрообруча, которые Ромили надела на себя и на пегаску, воткнув ей обезболивающее. А затем вытащила большой прибор, напоминающий ошейник с трубками и закрепила его на шее.

— Начать термопонижение и перекачку крови. Комп, создавай нейромост.

— Мэм…

— Делай.

— Богиня милосердная, как ты еще живешь то? – сказала Ромили, и открыла часть своего скафандра. Свободная рука опустилась на лоб пони. — Держись.

Устройство перекачки заработало и по пластиковым трубкам потекла алая кровь.

— Температура снижается, – сказала электроника и высветила голограмму с некоторыми данными.

— Так и знала, что тэта-волны на максимуме, – ругнулась Ромили.

— Выявлено заражение крови, – снова отрапортовала электроника.

Шаттл тряхнуло, и девушка чуть не свалилась с колен.

— Черт! Начать фильтрацию! – в тряске скомандовала Ромили, поправляя нейрообручи.

— Ромили, я промолчу обо всем остальном. Но синхронизация сознаний… Эта процедура опасна для вас обоих! Стоит ли так рисковать ради убийцы?

— Заткнись, Окулус! – не отвлекаясь от набора команд на голограмме, ответила девушка и поправила непослушный мокрый локон. – Дай мне до конца спасти её!

И Ромили включила программу синхронизации.

— Как же… больно… — она стиснула зубы.

— Синхронизация завершена на 5… 10… 14… 23%.

— Комп, как только дойдет до ста, — сквозь адскую боль проговорила Ромили, – сознание пегаски переместишь в… мое! ААА!!!

Ромили упала на пол и стала корчится от невероятной боли.

— Компьютер, дистанционное отключение! – крикнул Окулус бортовой электронике.

— Отставить!

— Код отключения…

— Отставить, черт возьми!!! – закричала девушка.

— Ромили, ты погибнешь! – крикнул Окулус в микрофон. — Наложение квантовых волн вызовет коллапс личностей. От тебя ничего не останется!

— Окулус, — сквозь боль улыбнулась Ромили, — я знаю, что делаю. Это мой выбор… – она зажмурилась и схватилась за голову, — ААА!!!

— Синхронизация завершена. Начинаю перенос сознания…

Крики эхом пронзили небеса, через которые летел Шаттл. Он уносил двух еле живых существ к звездам, оставляя прошлое позади.

---

Внезапно Ромили очнулась в аэротрубе, и почувствовала, что у нее поплыло в глазах. Но не смотря на мощнейший удар по голове, девушка должна была разомкнуть нейромост и поставить на этом жирную точку.

— Валькирия три, два, три! Альфа! – крикнула Ромили код деактивации и в то же момент пегаска врезалась в нее и со всей силой прижала девушку к стенке, выбив весь воздух из легких.

— Черт! – крикнула Ромили и жестом показала об остановке боя.

Вращение турбины начало замедляться, и девушка аккуратно спланировала на своих крыльях к выходу. Шатаясь от головокружения, Ромили спустилась к подбежавшей толпе.

— Все в порядке? — спросил люди, пони и наперебой начали спрашивать. – Как она? Что случилось? Что ты сделала?

— Все в порядке народ! – крикнула Ромили. – А ну разойдись!

— Коммандер, может Вам помочь?

— Я сама, Кайл. Уйди с дороги!

Все разошлись в стороны и пропустили девушку вперед. Она несла пегаску на руках, поддерживая длинный хвост левым крылом.

— Молодчина, Рейнбоу! Ты справилась! – посмотрев на пегаску, сказала Ромили.

---

Уже в лазарете Рейнбоу пришла в себя.

Открыв глаза, она увидела голографический живой потолок из дерева, а также птиц, летающих в вышине цифровых крон, а после попыталась повернуть голову направо. Там стояло устройство мониторинга здоровья. А дальше еще пару коек, но пустых. За ними стояла Ромили и смотрела в иллюминатор на вращающийся Сатурн.

Услышав шуршание, Ромили повернулась и увидела уже сидевшую на кушетке Рейнбоу. Она потирала голову.

— Как себя чувствуешь? – спросила девушка и подошла к пегаске.

— Башка раскалывается, – тихо сказала она, – Какого сена ты залезла в мою голову? Зачем?

— Отвечаю на первый вопрос. Чтобы найти в тебе тебя, Рейнбоу, – сказала девушка и села рядом с пегаской. – Зачем? Естественно, чтобы вытащить наружу. Ты чрезвычайно сильно замкнулась в себе.

— Могла бы и предупредить, – тихо ответила Рейнбоу.

— Нельзя. Никто не должен был знать, что я хотела сделать. Необходим был эффект неожиданности.

— Ты редкостная сволочь, Ромили, – огрызнулась пегаска.

— Необходимая стерва, – засмеялась коммандер, – зато как эффектно ты впечатала меня в решетку!

— Как же. Такое забудешь, да… – потирая голову, безразлично ответила пегаска. Ромили пододвинулась поближе.

— Рейнбоу, что ты чувствуешь вот здесь? – она прикоснулась к груди пегаски. Та не ожидала такого вопроса.

— А что я должна чувствовать?

— Тепло.

— И от чего же, черт возьми?

Ромили улыбнулась.

— От легкости.

— Нихрена. Ничего подобного.

— Уверена?

— Да черт возьми, нет! Ты заколебала меня своей интенсивной терапией! Каждый день твердишь, что «скоро ты поправишься» и «осталось совсем немного»! Мне это уже по горло надоело! Я сыта твоей заботой! – пегаска не на шутку разошлась. – Я вообще не чувствую сдвигов! Меня по-прежнему мучают кошмары, я не могу долго сосредоточится на чем-то одном, мое тело отказывается подчиняться мне! Спасибо, Ромили, за этот прекрасный райский ад! Я буду очень благодарна и счастлива, если ты пойдешь и убьёшься об стену! Отстань ты наконец от меня!

— Рейнбоу…

— Иди к черту! Думаешь, что-то изменилось после этого козла!? Да ни хрена! Ничего не изменилось! Просто поменялись декорации! Ты держишь меня тут уже полгода и пытаешься вбить мне, что «Ты якобы сильнее и, что жизнь – великий дар небес»! Тьфу! – она гневно посмотрела в глаза Ромили и потерло горло. – Я бы лучше сдохла в том взрыве, чем оказалась здесь! Или, если бы знала, бросила гранату в тебя!

— Эй…

— Заткнись Ромили, – опустила взгляд пегаска, – просто заткнись. Радуйся, что я не хочу убивать тебя. Пока что.

Наступило глубокое молчание. Ни пони, ни человек не решался нарушить его. Обе смотрели в пол. Грустно и о чем-то думая. Стараясь не предпринимать ничего такого, что бы усугубило ситуацию. Но тишина не может продолжаться вечно и рано или поздно, кто-то да должен заговорить.

— Я помню, как пришла в себя после того, что сделала, — тихо, не отрываясь глазами от пола, начала Ромили, – я открыла глаза и первое, что увидела – это кроны голографических деревьев. – Она подняла голову и увидела, как синица стремглав носится между ветками. – Я тогда подумала «Дом. Я снова дома!» Хех…

Рейнбоу не проявляла ничего ответного этим словам.

…Я помню, как солнце восходит над Сатурном. Первый раз за те четыре года, что я провела на Земле, вынюхивая секреты БРТО. Я была счастлива, что оказалась здесь. Я закрыла глаза и услышала, как ко мне подходит кто-то. Я открываю их и вижу дока. Я надеялась услышать «С возвращением, Ромили!» Но понимаю, что улыбки на лице дока нет…

Ромили сделала паузу и стала растирать свои кисти, что свидетельствовало о переполнявших девушку эмоциях.

…Эм. Я спрашиваю: «Что случилось, док? Что-то с Рейнбоу?». Но он отрицательно вертит головой и говорит мне: «С Рейнбоу все хорошо, коммандер. Она очнулась быстрее Вас, но ее пришлось изолировать на некоторое время». Я с облегчением выдыхаю, но смотрю, что док все еще хмурый. Он понимает, что чем быстрее скажет то, что хочет сказать, тем лучше…

Она снова остановилась. И снова повисло молчание в лазарете. Ромили до сих пор продолжала растирать свои руки, но не решалась дальше говорить.

— И что он тебе сказал? – теперь уже Рейнбоу решила нарушить тишину.

Ромили перестала растирать руки. Чувствовалось, что это самая больная тема для девушки, которая поднималась в самый неподходящий момент. Девушка пыталась сдерживать свои эмоции, но ее голос подрагивал.

— Док сказал: «Мне очень жаль, Ромили. Мы боролись за Вашу жизнь, проведя несколько сложнейших операций, но… ваш мозг был разрушен. Полностью. Нам пришлось сделать его пересадку. Большинство кластеров Вашей личности, включая воспоминания, были уничтожены, но часть из них удалось восстановить из сознания пегаски, которая с Вами прибыла».

Пегаска повернулась и посмотрела на девушку. Но та не обращала внимание на нее.

— Ромили Хапгуд уже как шесть месяцев мертва, Рейнбоу, – тихо сказала девушка, – я лишь эхо. Ее тень.

— Я не верю в это, – ответила пегаска, — ты хочешь разжалобить меня.

— Я тоже не верила в это… по началу, – сказала Ромили, – а потом я начала вспоминать… Но чем сильнее я пыталась это сделать, тем отчетливее понимала, что у меня в голове нет ничего. Ничего о прошлой жизни! Я не помнила ни запахов цветов, ни вкуса фруктов, ни шелеста листвы. Вплоть до того, что я не помнила, как выглядят буквы. Знаешь, это… очень страшно. Оказаться в месте, которое по чувствам напоминало дом, но о котором ты не имеешь никаких воспоминаний. Мой мозг был вычищен… Я была овощем, который может говорить. И чувствовать. Да и только.

— Ты придумала очень хорошую отмазку. Поздравляю, – ответила пегаска, – очень правдоподобно.

— Если я это придумала, задумайся на секунду, Рейнбоу, — сказала Ромили, — почему нам так легко создавать нейромост с тобой? Без болевых ощущений? Мы с тобой удивительно похоже помним о всех образах и можем молниеносно реагировать друг с другом, словно мы были близнецами и всю жизнь занимались подобным? Мы знакомы с тобой всего полгода.

Пони опустила задумчивый взгляд.

— Конечно через месяц мне восстановили базовые цепочки логистических когнитивных способностей, которые были присущи прошлой мне, но по своему развитию я была на уровне ребенка. Тебя же волновало лишь одно – ты хотела прикончить меня, а также всех, кто находился на станции.

— А что мне оставалось делать? Ты, сука, спасла меня, чтобы продолжить мои страдания в этом мире. Конечно я ненавидела тебя больше всех на этой вонючей станции! Ты была костью в горле.

— Я бы солгала, сказав, что меня не волновало почему. Тогда, пять месяцев назад нас заставили снова соединиться через нейромост. Часть моего сознания смогло абсорбировать крупицы воспоминаний. Часть из них была с примесью твоих. После первого же сеанса меня вывернуло наизнанку, а потом еще неделю я не могла прийти в себя. Я вспомнила, что значит быть той, которую раньше в шутку называли Андромедой, и вспомнила, каково одновременно быть тобой. Во мне получился симбиоз, который по всем правилам логики обязан был сдохнуть. В первые же минуты. В первые же секунды.

— И что тебя остановило не сдохнуть? – спросила пегаска.

Ромили замешкалась, но быстро пришла в себя.

— Я… я испугалась, Деш, за собственную жизнь. Представляешь, я не смогла расстаться с ней.

— Как предсказуемо. Чем ты тогда отличаешься от всех тех тварей, что остались на Земле?

— Я вспомнила, что не верила в добро и зло, считая его лишь результатом относительности, основанном на наших ценностях. Былая Ромили не верила в дружбу, полагая, что это всего лишь фикция, развитый рудиментарный признак стадности. Признак выживаемости. Она отрицала подобные проявления «благородия».

— Правильно верила, – тихо сказала Рейнбоу, – иначе и быть не может.

— Да, я была еще той практичной сукой, Рейнбоу, которую бесило несовершенство и нелогичность поступков людей. Я верила в динамическое равновесие и отчётливо понимала, что вся человеческая жизнь была борьбой с неумолимым ходом времени. И что любое действие человека, неважно какое, было ради одного – ради выживания. Так действовали все. Так и действовала я.

— Почему я не удивляюсь этому? – ответила пегаска.

— Потому что мы привыкли смотреть на все поверхностно, не замечая всей глубины механизмов, происходящих в нас и вокруг нас. Мы строим абстрактные теории, объясняющие все и вся и не отдаем себе отчета в том, что истина всегда у нас перед носом. Мир – это не сказка, в которой всегда побеждает добро и не грезы сумрачного гения, в которых всегда главенствует зло. Мир — это бесконечная относительность событий, которые нельзя классифицировать. Эта относительность порождает неопределенность понимания всех поступков, которые совершает человек в любой ситуации, в любых условиях. Ведь Вселенная устроена так, что никто не может сопротивляться ее основному постулату. Он гласит, что вся наша жизнь – это результат борьбы с тем, что все, от песчинки и до галактических кластеров, рано или поздно превратиться в ничто. Разрушится, сколлапсирует и так далее. Синонимов можно подбирать сколь угодно.

Ромили остановилась, чтобы передохнуть. Она даже не заметила, как по ее щекам текли слезы, слишком эмоционально выдавая все свои тайны.

— Знаешь, почему я тебя спасла? В ту дождливую октябрьскую ночь? – вытерев слезу, продолжила Ромили. – Потому что я устала от такой парадигмы, когда ты ничего не можешь сделать, чтобы предотвратить потерю единственной ценности, за которую можно вообще бороться во Вселенной, – Ромили повернулась к пегаске. – Былая я считала, что жизнь – это единственное, за что по-настоящему стоит бороться. За что борются другие, за что борются не только люди, но и все живое в мире.

Пегаска сидела молча и не перебивала Ромили. По ее лицу было видно, что у нее в голове что-то носится с астрономической скоростью.

— Выживание основано на сохранении жизни. Любыми способами и любыми средствами. Жизни пришлось стать беспощадной не из-за собственных прихотей. Жизнь постоянно борется со Вселенной за право вообще существовать. МЫ боремся за право существовать. За право быть живыми, Рейнбоу! Мы готовы бороться за наше существование любыми способами и средствами. Но мы всегда можем выбрать, какую цель будем преследовать – беречь жизнь или дарить жизнь.

— Все это так прекрасно, капитан очевидность, – огрызнулась Рейнбоу, – что хочется твою ванильную ересь сжечь на костре инквизиции! А, нет. Лучше я тебе ее запихаю в задницу!

Ромили понимала, почему Дэш так эмоционально ответила.

— Запихай это лучше тем, кто действительно не понимает всей серьезности жизни! Политикам, убийцам, наркоторговцам и насильникам! Тем, кого волнует лишь бабки и власть, Рейнбоу! – тут уже разошлась Ромили. – Ты думаешь, что я вот так просто взяла и решила «О! А вот этого синтета мы спасем. Что вы решили, уважаемые советники компании «Astra Galactic»? Может нафиг этот кейс? Все равно мы сдохнем!» Ты никогда не задумывалась, почему я захотела пустить на самотек проект «Оверлорд»? А?

— Верится мне, что тебе понравилась моя задница и ты, облизнувшись, не смогла противостоять своей гнилой, поганой и извращенской человеческой натуре! – огрызнулась Деш.

— Мне твоя задница действительно понравилась в плане того, что ты кардинально от всех отличаешься! Твой внутренний стержень воли и стремление к жизни поистине впечатляют. Но не надо из себя тут строить идеалистку, которая «хотела бы сдохнуть в лучах славы»! Хватит ныть!

— Да пошла ты! Все вы! – закричала Рейнбоу и спрыгнула с кровати. – С меня хватит!

Она направилась к выходу. Ромили это, конечно же, не понравилось. Девушка не пошла отговаривать пони и оставалась на своем месте.

— Окей. Рейнбоу Дэш Вендар – сегодня был последний этап терапии, и ты с ним справилась. Твоя жизнь вне опасности, а личность более-менее сбалансирована. Я тебя не держу на Аппалазуаре, – раздраженно сказала Роми, но дальше продолжила более спокойно, – у тебя всегда есть выбор. Ты можешь сегодня же покинуть станцию и отправиться на Землю. Другим вариантом станет быстрая и безболезненная смерть в верхних слоях Сатурна. Либо же ты можешь отправиться на поиски Эквестрии за пояс астероидов Койпера. Я приму любой твой выбор. Но если ты уйдешь сейчас, то последнее, что я бы хотела сделать… — девушка сделала паузу и, после, сказала чуть тише. – Это попросить прощения. За то, что сделала с тобой.

Пони остановилась перед выходом из лазарета.

— Я хочу попросить прощения за то, что превратила твою жизнь в болезненный и кошмарный ад. Да, я заслуживаю участи не лучше, чем твой бывший хозяин, Рейнбоу, но ради тебя я пожертвовала кейсом, с которым теперь связана гибель тысяч людей и синтетов. Пожертвовала собой и частью своей компании, чтобы обеспечить твое восстановление на этой станции втайне от мира. Но прежде, чем ты уйдешь, я бы хотела попросить тебя вспомнить всех, кто тут находится на станции. Всех тех, кто последовал за мной ради спасения тебя. Они бросили дом, чтобы помочь тебе, Рейнбоу. Они перебрались со своими семьями сюда, на станцию, ибо их преследовала ООН, БРТО и так далее. Это место – единственное место во Вселенной, где тебе будут рады. Всегда. Где все знают тебя не как монстра, а как неплохого биомеханика, выращивающего гибридные сорта растений, беззаботную и невероятно крутую пегаску, которая разбавляет повседневность своей улетной безбашеностью и шутками ниже пояса и как умную пони, которая в опасности всегда придет на помощь. Здесь тебе всегда рады помочь. И если у тебя будут на душе кошки скрести, шлюзы станции всегда готовы принять тебя обратно.

Пони ответила не сразу. Постояв без движения около минуты, она всё-таки решилась.

— Зачем ты это говоришь? Мне и так без твоих сопливых речей херово.

— Если тебе необходима помощь…

— Мне не нужна помочь, Роми.

— Но всё-таки. Если потребуется, мы все придем на помощь.

— Да я лучше сдохну, чем приму помощь, – сказала Рейнбоу.

— Хех. Тебя никто спрашивать не будет, – улыбнулась Ромили, – мы никогда не бросаем друг друга.

— Сентиментальный бред.

— Жизненно необходимый бред. Ну, с примесью ноток безалкогольного безрассудства тут не обойтись, так что я появлюсь снова и внезапно помогу тебе, – съехидничала Роми.

— И с какой стати я тебе позволю себе помочь? Ммм? – повернулась пегаска к девушке. Та встала с кушетки и медленно подошла к пони. Она присела на корточки и сказала.

— Потому что, Рейнбоу Деш Вендар, ты нуждаешься в нас так же, как мы нуждаемся в тебе.

— Ни в ком я не нуждаюсь.

— Тогда почему ты сомневаешься? – задала вопрос Ромили.

— Чего?

— Ты бы могла уйти еще пару минут назад, но ты еще здесь, – продолжила Роми, – тебя терзают сомнения.

— Не сомневаюсь я! Просто я не могу дождаться заветных слов «Пока, мать твою»! – ругнулась Деш.

— Я ведь сказала тебе прощай, Деш, когда попросила у тебя прощение, – улыбнулась Роми.

Пони фыркнула и закатила глаза.

— Прощание? Это было похоже на жалкую попытку попросить меня заткнутся и остаться в этой вонючей дыре!

— Нет, это все-таки было прощание, – настояла на своем Ромили. – Своеобразное.

— Да? И кто такое дебильное и сопливое прощание придумал? – пони отвела взгляд в сторону, ожидая очередного оправдания.

— Семья, – улыбнувшись, ответила Роми.

На лице пегаски что-то изменилось. Что-то невидимое, но в то же время ощущаемое сердцем. Словно какой-то замок открылся, который всю жизнь сдерживал внутренний дух Рейнбоу.

– Моей семьей являются все, кто находится здесь. Все. И в особенности ты, Рейнбоу Деш. Ты сомневаешься уйти отсюда. Потому что где-то, в глубине души, ты понимаешь, что уже давно не обречена бесцельно существовать. Давно поняла, что ты можешь не выживать, а жить! Семья тебя никогда не даст в обиду. Даже если ты где-то одна и одинока. Мысли, что кто-то всегда ждет тебя здесь, дома, будут согревать тебя не хуже огня костра в темную холодную ночь.

— Удивительно, практичная шлюха Хапгуд верит в семью, но не верит в дружбу? – зло усмехнулась Деш. – И как так получилось то? А!?

— Семья – единственное, что может тебя спасти от бездны, из которой вытащить чью-то душу практически невозможно.

— Поспорила бы я с этими словами, – закатила глаза пони, – ох, бы как поспорила.

— Неволя у Алекса Вендера…

— Заткнись!!! – закричала пони так сильно, что у Роми в ушах зазвенело. Роми шатнулась и чуть не упала с колен на пол. Снова. – Я не желаю слышать его имя! Я никогда не признаю семью! Меня, так называемая семья, разрушила! Под корень!

— Это была не се…

— О нет, Роми! – в глазах Деш читалась ярость. – Это была семья! Да и еще какая!!!

— Деш…

— Меня все, мать твою, любили в этой семье! Любили так сильно, что я теперь жить не хочу!!! Шрамы, о да! Прекрасные напоминания о беспредельных объятиях любящего демона, которого волновала лишь моя задница!!! Я помню каждую секунду об этих подарках судьбы, от которых ты всегда лежишь на верстаке этого… психа, мать его, который только и ждет, что ты закричишь от боли! А ему это нравится, Роми! Он так меня любил, что я перестала даже осознавать, что я когда то была маленькой беззащитной кобылкой! Я забыла про это все!!! Я забыла, что такое жизнь!!! Я научилась в своей семье только одному, Ромили – быть хладнокровной и кровожадной! Если ты хочешь выжить, отбрось свои принципы! О чести, достоинстве и морали! Убивай, чтобы не быть убитой. Я бы никогда не хотела бы видеть этого маньяка, который разрушил всю мою жизнь! Я убью всех их! Всех до единого, черт возьми!!! Будь они прокляты!!! Будь прокляты!!!

Пони со всей силой врезала по двери, от чего послышался треск каких-то механизмов внутри. Пони скатилась по стене и села на круп. Она постепенно успокаивалась, и поправляла свою растрепанную гриву, пытаясь вытереть подступившую к носу влагу.

— Почему же есть такие сволочи, которые способны отбирать жизнь?! Ромили, скажи мне – почему эти суки еще существуют!? – дрожащим голосом спросила Рейнбоу, у которой уже началась внутренняя истерика. – Зачем они это делают и ради какой цели, мать их!?

Ромили чувствовала, что открытие подсознания дало о себе знать и что даже у нее самой на сердце бушевал гигантский шторм чувств.

— Потому что, Рейнбоу, эти люди всегда есть и всегда будут. Несмотря ни на что, ты не сможешь сделать этот мир идеальным, как ты не старайся этого достичь. Мы бессильны в этом плане. Но всегда найдутся те, кто ответит на все преступления, все несовершенство Вселенной, заставив систему прийти к равновесию. И этим кто-то являются люди или пони, поступки которых для нас являются добром.

Ромили взяла копыто пегаски.

— Былая я верила в магическую силу дара жизни. Я знала о твоей судьбе. О жизни на арене и в заключении Алекса Вендера. Я знала о твоих страданиях и о том, что у тебя отобрали право распоряжаться ценнейшим даром Вселенной – собственной жизнью. Я отдала свою жизнь только потому, что верила в твою волю к жизни и в то, что только такие как ты знают истинную цену этой бесконечной гонки со временем. Только такие как ты знают, насколько страшна цена участия в ней и что второго шанса снова выйти на этот трек может и не представиться.

— Мне не нужен был этот чертов второй шанс! – крикнула Пегаска. – Этот так называемый дар превратил мою жизнь в сущий ад! Все, о чем ты… тут твердишь, мать твою, есть какая-то шутка, по степени извращенности напоминающая инквизиционный станок для разделывания тебя на части! Я не хотела, чтобы меня спасали! Я не хотела дальше жить! Я отдала, как ты выразилась, дар жизни этим паршивым синтетам просто потому, что не захотела мириться со своей жизнью! Я с превеликим удовольствием кинула им эту кость, ибо по горло такими костями насытилась!

Рейнбоу глубоко дышала. И чувствовалось, дышала она взахлеб.

— Я расплатилась со Вселенной за свое прошлое, Ромили.

— А я заплатила за тебя, моя маленькая пони! – ответила Ромили и крепко обняла Рейнбоу. – Заплатила всем, чтобы ты смогла быть живой, радоваться жизни и все-таки прийти к финишу. Отпусти свое прошлое, Деш. Оно уже неважно для тебя. Не сопротивляйся чувствам. Дай новой жизни повести тебя за собой в светлое будущее. Будь живой, Рейнбоу. Будь собой…

Ромили почувствовала, как «добрая» Дэши начинает проявлять себя, ломая гиганские стены бездны, что строились всю ее прошлую жизнь. Свет начинает захлестывать пустоту ее души. И Рейнбоу, уткнувшись в грудь девушки, плачет. Слезы катятся большими влажными каплями по костюму вондерболтов, а грудь пегаски захлебывается в недостатке воздуха, от чего дыхание у нее очень прерывистое и неравномерное.

– Все хорошо, Рейнбоу. Все позади, — уткнувшись в гриву пегаски, шептала Ромили.

Ромили вытащила из-под костюма свои большие белые крылья и обняла ими пегаску.

---

Так прошло много времени. В тишине лазарета раздавались только тихие всхлипывания пегаски, которая плакала. Ромили сидела и крепко обнимала пони, смотря как крутится газовый гигант в иллюминаторе.

Минуты переросли в часы. И каждую минуту пролитых слез, в сердце Рейнбоу заливались миллиарды кубометров света и доброты, что подарила ей Ромили, которая выскребла из бездны ее измученную душу.

Ромили почувствовала, как тело пегаски постепенно обмякло. Больше она не сопротивлялась и не старалась даже проявлять какую-то активность. Дыхание стало выравниваться и всхлипов больше не было слышно.

Девушка медленно и аккуратно раскрыла свои крылья. Она увидела маленькую беззащитную пони, у которой от слез весь костюм был мокрым. Пони прижалась к груди своего «ангела» и уже мирно спала. На ее лице отражались безумные мучения прошлой жизни. И теперь, когда все было кончено, Ромили поцеловала пони в лоб и аккуратно понесла ее в свою каюту.

Она шла мимо центра управления, где до сих пор раздавались звуки вечеринки, шла мимо квантовых усилителей и ангара, где стояли крейсеры «Сокол» и ее собственный шаттл «Колибри». Она шла по коридору номер три и смотрела на то, как из-за горизонта снова выходило солнце.

Зайдя в жилые отсеки, Ромили повернула на право и подошла к одной из дверей. Створки открылись, и девушка вошла в свою каюту. Она аккуратно опустила пони на диван и укутала ее белым пушистым плетом. Затем, она пододвинула шторы иллюминатора так, чтобы солнце не светило Дэши в глаза.

— Мэм, вы будете на вечеринке произносить тост? Вы чего-то там очень долго. – Раздался в наушнике голос одного из диспетчеров станции.

— Сегодня мне не мешать док. Я буду восстанавливать нервные окончания у себя в голове. Плюс Рейнбоу… у нас получилось вернуть ее с того света.

— Оу, поздравляю коммандер. Я тогда оповещу всех, что бы никто не мешал вам.

— Спасибо. – И на этом Ромили вытащила наушник и неаккуратно бросила его на стол. — Ну и денек черт возьми! О черт! Фух…

Девушка плюхнулась в кресло за своим письменным столом и закрыла глаза, потирая от напряжения свое лицо. Так она просидела минут десять, «сбрасывая пар». А когда все-таки решила очнуться, то взялась за книгу, которую уже давно хотела дочитать.

Открыв на том месте, где остановилась, Ромили заметила, как Рейнбоу слегка приоткрыла глаза.

— Ромили… — очень тихо произнесла пегаска.

Девушка улыбнулась и, встав с кресла, подошла к своей пони.

— Что такое? – Сказала Ромили, присев рядом с обессилевшей пегаской.

— Не уходи далеко. – Еще тише сказала она и закрыла глаза. Девушка снова улыбнулась.

— Я буду здесь сидеть. Окей? – Сказала Ромили и накрыла своим крылом пегаску. Но ответа не последовало. Похоже пегаска моментально уснула.

— Удивительно что может сделать одно только добро. – Гладя по гриве, тихо сказала Ромили. – .Хоть я в него и не верю. Ну раз эту дату можно обвести в календаре как второе твое рождение Деш, то… Так и быть. Ради тебя я совершу еще один безумный поступок…

---

Ночь. Шел снег. Густой и непроглядный.

Никого на улице. Только лишь Шпили туманно вырисовывались вдалеке. В такое время никто не мог и заметить, что около одного из особняков приземлился флаер. Белоснежный, как снег.

Из машины вышла девушка. Атлетически стройная и грациозная. Её высокие черные сапоги мягко ступали по пушистому свежему снегу, который своеобразно хрустел под её каблуками.

Девушка была одета в коричневую кожаную куртку, отдаленно напоминавшую байкерскую. Волосы оставались распущенными, но пышными. Их прижимали пушистые наушники.

Она, отряхиваясь, вошла на широкое крыльцо особняка и посмотрела в камеру видеонаблюдения.

Позвонив в звонок, девушка стала переминаться с ноги на ногу. Вскоре, за дверью показался силуэт. Спустя секунду она встретила фиолетовую пони.

— Добрый вечер. Чем я могу помочь? – Вежливо спросила у девушки единорожка.

— Здравствуйте. Я из службы обеспечения «Astra Galactic». Вот мое удостоверение мэм. – Девушка протянула пластиковую карту пони. — Мистер Агилар заказывал большую партию подарков на Рождество. Вот договор купли-продажи.

Пони взяла и то и другое.

-Хм. Я не знала, что мистер Агилар заказывал именно у вашей компании…мисс Хапгуд. – Ответила пони.

— Просто Софи. А сейчас я могу с ним увидится? Мне необходима его подпись иначе вы же знаете, мне придется долго и нудно оправдываться перед начальством. – Улыбалась оправдывалась девушка.

Пони посмотрела на то, что парило с сзади девушки – большой левиантр, на котором находилась куча разноцветных коробок.

— Его к сожалению, нет дома Софи. Но в принципе, я ответственна за подобного рода форс-мажорные обстоятельства. Там нет ничего опасного? Я хотела бы просканировать ваш груз.

— Серьезней хлопушек ничего точно нет. – Засмеялась «Софи».

Через пару минут, когда сканирование было завершено, девушка вошла в холл большого особняка. За ней ворвались откуда не возьмись три маленькие пони, похожие на снеговиков и кажется, на одной из них сидела верхом… мышь?

— Девочки, аккуратно, не испачкайте замшу мисс Софи. — Серьезно сказала пони.

— Твайлайт! Ты не представляешь, что мы нашли! – Крикнула оранжевая пони в шапке и красном шарфике. Софи заметила, как мышь слез с этой пони.

— Да чтоб я еще раз! В такую погоду! С этими тремя! – Ругаясь, пошел отряхиваться мышонок.

Но на мыша внимание обращала только Софи и Твайлайт, которая хихикала ему вслед.

Остальные прыгали около коробок, которые были замотаны в упаковочную пленку.

— Это что?

— Откуда?

— Для кого?

— Это для нас?

— Действительно для нас!?

— Скуталу, Свити, Эпплблум – перестаньте прыгать! Под вами уже лужа воды. Бегите раздеваться.

— Но Твайлайт….

— Никаких «но» леди! Бегом наверх! – Скомандовала пони.

— Девочки, завтра утром узнаете, что там. – Сказала «Софи», которая легонько отряхивала свои белые крылья.

 — Давайте я распишусь за Стивена.

— Хорошо. Тогда поставьте подпись здесь и здесь. – Вытащив планшет с заказом, сказала девушка. – Эм, Твайлайт. Ровно сорок шесть? Никто случайно не прибавился за пару часов?

Твайлайт отдала планшет и улыбнулась.

— Пока что нет. Но можно поинтересоваться Софи?

— Да конечно. – Складываясь, улыбнулась девушка.

— «Astra Galactic»…. Об этой компании я не слышала. Ничего.

— Австралийский Гигаполис мэм. – Поправляя шарф, ответила девушка. – Коррал Бэй Стрит шесть. Вы не пропустите это здание, если там побываете.

— А почему мистер Агилар выбрал именно вашу компанию Софи? – Продолжила пони. – Почему я об этом ничего не знаю?

«Софи» уже шагнула за порог, но остановилась. Она повернулась к пони.

— Ну, мы необычная организация Твайлайт. – Улыбнулась девушка. — Стивен выбрал нас потому, что мы способны не только зарабатывать деньги и любой ценой выживать в мире финансовых неопределенностей, но и совершать экстраординарные поступки.

— И что же это за экстраординарные поступки?

Софи улыбнулась.

— Самые разные Твайлайт. Например, чинить сломанные игрушки.

Пони загадочно посмотрела на Софи, которая спохватилась, когда на половину сошла с крыльца. Она снова повернулась к Твайлайт.

— И ах, да! Чуть не забыла. Счастливого Рождества! – Подмигнув, поздравила Роми.

И с этим словами девушка шагнула в снежную ночь.