Я не помню...

Пролог

Пришлось перезалить.
Столько отзывов потеряно Т_Т

Боги, как же здесь холодно. Кутаюсь в свою ободранную мантию и упрямо иду дальше, тонкая шкура огненной кошки уже не в силах согреть меня. Этот ветер меня доконает, как и эти горы, и этот снег.

Я упорно иду вперед, уже не разбирая дороги. Передвигать ноги, которых практически не чувствуешь, то еще удовольствие. Делаю это уже на автомате. Воля? Тот, кто сказал, что можно дойти только на одной силе воли никогда не был в этих горах. Меня ведет банальный страх, я боюсь умирать здесь, среди этой холодной пустыни. Хотя совсем недавно был рад сдохнуть, ведь без Нее жизнь мне не нужна… Оказывается еще как нужна.

Тропинка, которая вела меня, кончилась неожиданно, так никуда меня и не приведя. Передо мной … снег, много снега, слева, справа, за мной тропинка, ведущая вниз, но спуститься я уже не успею, я банально замерзну по дороге. Вот и все… что здесь смешного? Да кто смеется? Я? Действительно…

Ноги сами собой подгибаются, и я оседаю на этот бесчувственный белый ковер, мне трудно дышать, смех уже давно стал кашлем, который разрывал грудную клетку, боль сгибает меня пополам. Приступы случались часто, но раньше было не так больно… Впрочем, я и не рассчитывал, что мне ни с того ни с сего полегчает.

Через минуту, показавшуюся мне вечностью, кашель меня все-таки отпустил. Металлический привкус во рту давно стал привычным, как напоминание, что я еще жив… Достаю из внутреннего кармана мантии фляжку. Не знаю, что это за дрянь, но привкуса крови после нее как не бывало. Только вот открыть ее замерзшими пальцами непросто…

— Кто ты?

Так почти, еще немного и я открою…

— Что ты здесь делаешь?

Ага, правильно. Черт, неужели больше ничего не осталось.

— Эй, ты слышишь меня?! Боги…

Звук пощечины вернулся звонким эхом.

— Кто ты?! — передо мной стояла ведьма. Белые волосы, белые глаза, белые одежды. Она как будто была соткана из снега.

— Джениус, — почему я? Почему я назвал ей свое имя?

— Джениус, — переспросила она, осторожно касаясь моего лица. — Зачем ты искал меня?

— Я искал помощь, — голос по прежнему был не подвластен мне. Эти глаза… эти белые глаза, от них было невозможно оторваться. Ведьма казалась мне то юной девушкой, то сморщенной старухой, черты ее лица были расплывчаты, как будто я смотрел на нее сквозь густой туман, но при этом невероятно четки.

— Помощь? А с какой стати я буду помогать тебе, смертному? Смертному, который уже перешагнул порог?

— Потому что у меня есть… это, — пальцы не слушались, но Джениусу все же удалось достать амулет.

— Отдай.

— Нет.

— Немедленно!

— Нет, сначала ты поможешь мне.

— Я могу подождать и забрать эту побрякушку с твоего остывшего тела, — ведьма улыбнулась и отошла на несколько шагов.

— Не сможешь. Я должен отдать его тебе по собственной воле. И я отдам, когда ты мне поможешь.

— И что ты хочешь, смертный, — в голосе смирение, но ведьма совершенно не похожа на проигравшую. Ее взгляд, ее движения, она как затаившаяся змея.

— Я хочу вернуть.

— Вернуть? Или вернуться? — она вновь подошла ближе. — Я могу спасти тебя. Вернуть домой.

— У меня больше нет дома. Без нее…

— «Без нее»? И почему я не удивлена? У «нее» хотя бы имя есть?

— Фрейя, — ведьма на секунду закрыла глаза.

— Ее больше нет в этом мире, — я грустно улыбнулся. Именно этого ответа я и ждал. Я знал, что все напрасно, с самого начала знал, но… услышать это было больно по-настоящему.

— Тогда и мне нет смысла здесь оставаться. Прости, ведьма. Но этот осколок, я унесу с собой., — говорить становилось все тяжелее. То тепло, что дало мне прикосновение ведьмы, ушло, не оставив ничего после себя. Странно… теперь умирать совсем не страшно.

— Нет, стой! Я не могу вернуть ее, потому что ее нет в нашем мире, но ты… ты можешь отправится к ней.

— Я снова увижу ее?

— Да. Да! Ты увидишь.

— Я согласен, ведьма.

— Тогда, — она протянула свою костлявую руку. — Это обещание, что соединит нас. Мир, где будет она, в обмен на осколок.

— Обещаю, — я схватил ее за руку.

— Обещаю…

Глава 1

Пришлось перезалить...

Обещание… То, что нельзя нарушить в моем мире. Древний договор с самой сущностью моего мира. Оно сильнее смерти, оно несет в себе власть. Слова… мой мир состоит из слов, они связывают его в единое целое. Это ничем не хуже и не лучше магии, веры или любви, что объединяет иные миры, просто другой вид первичной сущности, что лежит в начале всего.

Одно слово, сказанное в нужное время в нужном месте способно изменить саму сущность мироздания, но если в других мирах это всего лишь мимолетные звуки, в моем они имеют форму. Кристаллы или осколки — могущественные артефакты, дающие власть над нашим миром. И я его отдал… Я тот, кто, возможно, обрек мой родной мир на медленную и мучительную гибель от рук снежной ведьмы, а впрочем… мне плевать. Меня здесь ничего уже не держит, ведь ведьма… тоже дала обещание.

Слова обещания превратились в свет, теперь нет обратного пути, а впрочем, его никогда и не было. То, что предначертано обязательно свершится… Да, кажется, именно так говорится в священном писании, что Фрейя всегда носила с собой. Она была слишком чистой для этого мира, ей просто не было здесь места, среди этой грязи, среди таких, как я.

— Джениус… — позвала меня ведьма. — Нет, не так, я буду звать тебя воином, ведь имя должно отражать твою сущность. — она неприятно ухмыльнулась. — Так знай же, воин, в том мире нет места для тебя, твое сердце омыто кровью, а твоя душа истерзана. Для них ты не более чем ночной кошмар, но есть способ это исправить, — голос ведьмы завораживал, заставлял забыть о том, что происходит вокруг.

Мир давно потерял краски, свет размывал очертания предметов, уничтожал тени, полутона, превращая все в беспросветное белое марево. Неизвестно откуда налетевший ветер растрепал волосы ведьмы, делая ее все больше похожей на какого-то снежного демона. А может, она и была им? Потрескавшиеся белые губы что-то беспрерывно шептали, белые глаза смотрели сквозь меня.

— Будет больно, — предупреждение? Если бы я не знал, кто передо мной, поверил бы в ее заботу.

— Я не боюсь боли, — ее было слишком много в моей жизни.

Она резко вскинула голову, теперь я видел, что свет шел от нее.

— Я ставлю печать на твою сущность, ибо нет ему места в ином мире, — по венам как будто пустили раскаленный металл. Больно? Боль ничто по сравнению с этим. Я молча терпел, когда меня пытали, но сейчас…

— Я ставлю печать на твои уста, ибо слова твои принесут лишь печаль, — я слышу ее, но не понимаю, боль застилает мой разум…

— Я ставлю печать на твою волю, ибо воину не место там, где нет войны, — слова, почему я слышу их так отчетливо, они как будто звучат у меня в голове.

— Я ставлю печать на твою память, ибо принесет она лишь разочарования, — каждая печать сопровождалась новой вспышкой боли, как будто действительно клеймили, а может, так оно и было.

— Я ставлю печать на твое имя, ему не прозвучать в новом мире, — «имя»? Что еще она заберет у меня? Неужели еще хоть что-то осталось? Смешно… странная реакция, но я знаю, что чтобы она не отняла, я получу гораздо больше.

— Я ставлю печать на твою веру, скованная цепями, она больше не воспарит, — боль слабеет, или я просто привык к ней? Не знаю, да и есть ли разница? Дышать по-прежнему тяжело. Грудь как будто стянули стальные канаты…

— Я ставлю печать на твое сердце...

— Постой, ведьма, — я снова могу связно говорить, а не стонать от боли? Даже не надеялся, впрочем, это сейчас как никогда кстати. — Если ты заберешь все это, что останется от меня?

Она замерла, подняв на меня свои белые глаза.

— Кошмары, — ответила снежная дева. — Я оставлю тебе кошмары, воин. Это то, чем ты являешься, для мира Света, то, чем для тебя являюсь я, — она улыбнулась, по-настоящему. Теперь мне действительно страшно… Как в детстве, не думал, что когда-нибудь снова это испытаю, но я все же улыбаюсь ей, сам не знаю почему.

— Теперь меня ждет новый мир?

— Да, врата открыты, — она взяла меня за руку. — Мы не встретимся больше.

— Я не буду скучать, — она весело рассмеялась.

— Не будь так уверен в своих словах. И, воин, помни — печати хрупки, даже я не знаю, что произойдет, когда сломается последняя. Но знай, теперь тебе некуда возвращаться.

Глава 2

Новая!

Понимаю, что должен открыть глаза, но так не хочется это делать. Боли нет, странно, почему-то это беспокоит меня. Как будто боль это хорошо... В голове пусто, то есть вообще ничего кроме отголосков каких-то чувств, но они ускользают, как только я пытаюсь понять, что они означают.

Я по-прежнему лежу неподвижно с закрытыми глазами и думаю ни о чем. Точнее, я пытаюсь вспомнить что-то, но это у меня не получается. Там, где должны быть воспоминания сейчас абсолютно пусто. Это даже не закрытый склад, который опечатали до лучших времен. В моем случае этот "склад" обчистили, а потом еще пол помыли. А ведь там было что-то важное, я знаю это точно, но вот что, я скорее всего уже не узнаю.

Я пролежал так долго, очень долго, кажется, прошло чуть меньше, чем вечность, прежде чем я задал себе самый вопрос, на который должен был ответить в самом начале. А заключался он в следующем: "Где я... хм, нахожусь?"

Нехотя и, можно сказать, со скрипом открываю глаза. Передо мной поляна, покрытая ярко-зеленой травой. Ветра нет, он него меня защищают густо растущие деревья, хотя их верхушки качаются. Все вокруг непривычно яркое, как будто ненастоящее, как будто это сон. Но просыпаться мне не хочется, по крайней мере, пока я не найду... "найду?" Стоп, почему это пришло мне в голову? Что я собираюсь искать? И снова тишина... мелькнувшее воспоминание рассыпалось миллиардом ярких искр, которые тут же погасли, оставив меня одного... в лесу. Наверное, мне должно быть страшно, но... почему-то я был абсолютно уверен, что одному в лесу гораздо безопаснее, чем с кем-то.

Пытаюсь встать, что у меня собственно, не получается. Странно это, я пытался подняться на две ноги, хотя у меня их четыре. Честно говоря, это стало для меня открытием. Все было каким-то новым, непонятным, запутанным, это пугало, но я уверен, что есть вещи, которых действительно стоит бояться.

Чтобы не повторить свою ошибку, я решил сначала оглядеть себя. Темная, почти черная шерсть, большие копыта на всех четырех ногах, хвост и, кажется, грива почти черные, с каким-то медным оттенком. Ноги, копыта, хвост... да все мое тело было непропорциональным, я, был слишком маленьким... Да, верно, в этом все и дело, тело маленькое, оно будет расти, возможно, станет удобнее, а впрочем, я должен просто к нему привыкнуть.

Ну вот, снова, стоит мне отвлечься на что-то, как мой разум выкидывает очередной финт. С какой стати я говорил о своем теле как о чем-то чужом. Боги, мне нужны ответы, так почему Вы молчите? Боги... а кто это? И почему они должны мне отвечать?

Изо рта сам собой вырывается стон. Все неправильно. Абсолютно все, это трава, эти деревья, Я... Я неправильный! Только вот сделать с этим ничего не могу. Разве что подняться и идти вперед, главное двигаться, а иначе все потеряет смысл.

Встаю и делаю шаг, еще один, со временем получается идти почти не следя за ногами. Перемещаться на четырех сложнее, чем я думал, впрочем, умное тело само знало что делать. Нужно было всего лишь не мешать ему. А вот с последним у меня как раз и были проблемы. Я подмечал мелочи, следил за каждым движением, причем не только своим. Я мог сказать, откуда упал лист, или сколько веток хрустнуло под моими копытами. Совершенно ненужная информация, но я никак не мог заставить себя просто не обращать на нее внимание. Привычка? Наверное, жаль, что не могу вспомнить, откуда она у меня.

Впрочем, мне грех жаловаться. Именно эти детали вывели меня на тропинку. Тропинки обязательно куда-то ведут, это их основное назначение, так что теперь осталось ответить лишь на один вопрос: "направо или налево?". Выбор это всегда хорошо. Тем более, если здесь есть тропинка, то наверняка найдется и тот, кто по ней идёт. Теперь хоть что-то ясно.

Итак, план действий на ближайшее время:

а) Идти по тропинке, пока кого-нибудь не встречу.

б) Придумать, что делать дальше.

Так что прорвемся, бывало и хуже. И не так уж и важно, что я не помнил "что?", "где?", "кому?" и "когда?"...