Shape

День Третий

День III

Проснувшись рано утром, Поли хотела поваляться в кровати ещё некоторое время, но вдруг вспомнила о вчерашнем договоре с Черили. Спайка в комнате не было, так что единорожка сделала вывод, что дракончик уже встал. Она с трудом поднялась с постели и увидела на ближайшей тумбочке кем-то заботливо оставленный завтрак: сэндвич с ромашками и стакан воды. Голод и жажда одолевали серебристую пони со вчерашнего вечера, она даже просыпалась несколько раз, но, решив дождаться утра, вновь мучительно отходила ко сну. Немедля ни секунды Поли потребила найденные продукты и начала спускаться вниз, желая поблагодарить Спайка за проявленную заботу.

— Эй, привет, Поли, — дракончик встретил единорожку в библиотеке, — что вчера произошло? Ты влетела в дом и сразу же убежала в спальню. Даже не сказала, откуда у тебя эта новая накидка. Я хотел предложить тебе поужинать, но не стал беспокоить, видя твоё... состояние. Ну, в общем, я решил оставить тебя наедине с собой.
— Спасибо. Спасибо, Спайк, за то, что не стал расспрашивать раньше времени, и за завтрак тоже спасибо.
— Это меньшее, что я мог сделать.
— Не беспокойся, Спайк, ничего не случилось. Я лишь немного перенапряглась.
— На всё есть... — начал дракончик, но понял, что вести допрос на эту тему всё равно бесполезно, — так откуда у тебя плащ?
— О, это подарок от Рэрити.
— Рэрити... Она прекрасна, не правда ли? — взгляд Спайка стал тупым и мечтательным.
— Э, да, вроде того, — согласилась серебристая пони и вывела дракончика из недолгого ступора.
— Слушай, Поли, ты же умный единорог? — внезапно оживился он. — Я решил распределить все книги по темам, но не знаю, куда отнести вот эту, — Спайк взял толстую книжку с одной из полок.
— «Теория графов. Бинарные деревья», — прочитал дракончик вслух, — я не уверен, можно ли отнести это к сельскому хозяйству?
— Положи в математику, — уверенно сказала Поли.
— Математика? Причём тут она? Конечно, графы вполне могут быть математиками, но каким боком здесь в таком случае деревья?
— Спайк, ты хотя бы открывал книгу? Это не те графы и не те деревья, о которых ты думаешь.
— А, ладно, доверюсь тебе, поставлю в математику, — согласился дракончик, мысленно упрекая себя в глупости, — кстати, совсем забыл. Ты не хочешь почитать книги по истории Понивилля? Я думаю, тебе пригодится при написании твоей статьи.
— Возможно потом, Спайк. А пока лучше объясни мне дорогу до местной школы.
После объяснений дракончика Поли уже собралась уходить, но Спайк ненадолго остановил её у двери:
— Да, кстати, Пинки Пай вчера тебя весь день искала. Она явилась сюда уже после того, как ты вбежала наверх, и я убедил её, что тебя лучше не беспокоить. Я правильно сделал?
— Да, мне нужно было побыть одной. Ещё раз спасибо, Спайк. Если меня кто-то будет искать — скажи, что сразу после посещения школы я вернусь сюда, — единорожка махнула копытом и поскакала к школе.
Следуя указаниям дракончика, Поли в итоге пришла к небольшому зданию с треугольной крышей и колокольней наверху, которая, должно быть, своим звоном возвещала о начале и окончании занятий. Рядом находилась игровая площадка, окруженная забором, а перед входом виднелся огромный стенд, на котором была изображена открытая книга. Поли хотела остановиться и прочесть, что именно там написано, но словно школьница, боящаяся опоздать, поспешила в класс. В здании было не так много помещений, и единорожка быстро отыскала кабинет Черили. Заглядывая внутрь, Поли ожидала увидеть маленьких жеребят, но увидела только учительницу, готовящую доску к занятию.
— Привет, Черили, я не опоздала? — спросила серебристая пони, разглядывая пустые парты, — где ученики?
— Полином? — темно-вишневая пони назвала гостью полным именем. — Доброе утро, не ожидала тебя увидеть сейчас. Ничего, что я на «ты»? — Поли дала понять, что не возражает, — ты наоборот пришла даже раньше, чем мы договаривались, — сказала Черили, отрываясь от своего занятия, — как видишь, ещё никого нет. Впрочем, даже если бы кто-то пришёл, жеребята всё равно обычно сначала собираются на игровой площадке, и лишь по звонку заходят в класс.
— Что ж, оно даже лучше. Мы ведь не обсудили план занятия.
— О, никаких планов. Просто расскажи о своём учителе, о своей деятельности, открой маленьким пони мир литературы, поведай о том, как ты сама пришла к нему, и как это повлияло на твою жизнь. Я бы хотела, чтобы урок прошёл в форме диалога — между тобой и учениками. Творческая личность всегда сможет сымпровизировать, ведь так? Поэтому никаких планов, — повторила темно-вишневая пони.
— Надеюсь, что всё пройдёт гладко, — Поли рассматривала черно-белый рисунок, изображавший принцессу Селестию.
— Это рисунок одной из моих бывших учениц. Я хоть и довольно молодая учительница, но уже успела проводить кое-кого во взрослую жизнь. Реалистично нарисовано, правда?
— Наверняка она получила кьютимарку художника? — поинтересовалась Поли.
— Нет, моя ученица уже имела к тому времени кьютимарку, связанную с музыкой, — ответила темно-вишневая пони.
— Поразительно, как пони может быть хороша в нескольких делах одновременно, имея вполне определенную метку.
— Кьютимарка вовсе не ограничивает своего носителя в возможностях. Однако именно она отображает особенность, главный талант пони, дело всей жизни. Все те, кто пытался пойти вопреки судьбе, начертанной на боку, всё равно в итоге возвращались к тому занятию, для выполнения которого они предназначены, — объясняла Черили.
— А бывают пони недовольные своей кьютимаркой?
— Нет, таких пока, пожалуй, не было. Ведь кьютимарка связана именно с той деятельностью, которая действительно нравится её хозяину. Те, о ком я говорила, лишь проводили эксперимент.
— Но ведь увлечения преходящи, — заметила златогривая пони, — то, что нравится в данный момент, после тщательного обдумывания может показаться уже неправильным выбором.
— Право, Поли, ты говоришь странные вещи. Суть кьютимарки как раз в том, чтобы раз и навсегда отобразить то увлечение, от которого пони уже не сможет избавиться, так как в этом не будет смысла. Обретая кьютимарку, обретаешь и себя, — размышляя, Черили приблизилась к окну и выглянула на улицу, — а вот и ученики.
После звонка кабинет наполнился маленькими пони, не осталось ни одной свободной парты. Черили призвала класс к порядку и сделала объявление:
— Сегодня у нас особый урок. Вы наверно уже заметили, что у нас гостья. Поздоровайтесь с мисс Полином.
— Здравствуйте, мисс Полином! — отозвался класс хором.
— Полином работает журналистом в Кантерлоте, а её учителем был сам Алекси Блэк — известный поэт. Конечно, мы пока не касались его произведений, так как они не входят в школьную программу, но уверена, в скором времени войдут. Я хочу, чтобы сегодня мы все вместе поговорили о литературе. Полином расскажет о своей работе, непосредственно связанной с этим предметом, и поведает о своём путешествии в мир литературы.
Приготавливаясь говорить, Поли окинула взглядом класс и обнаружила Эплблум. Она предположила, что найдёт среди других учениц и её подруг — Свити Белль и Скуталу, но, видимо, они учились в другом классе.
— Здравствуйте, жеребята. Черили уже про меня рассказала, только вот называть меня можно просто Поли, а не Полином. Давайте договоримся. Я буду вести свой рассказ, а вы не стесняйтесь задавать вопросы по случаю. Копыто поднимать вовсе необязательно, я не учитель, говорите прямо с места. Ладно? — ученики положительно кивнули, — кстати, можете сразу перейти на «ты», я не любитель лишнего этикета.
— Поли, ты правда журналист из Кантерлота? — спросила земнопони того же цвета, что и единорожка.
— Не совсем. Была, сейчас — нет. Впрочем, вы можете найти мои статьи.
— Если ты журналист, то почему на празднике ты изображала фокусницу? — поинтересовалась та же пони.
— Сильверспун, пожалуйста, дай Поли хотя бы начать, а потом задавай вопросы, но только по теме, — сказала Черили.
— По-моему, глупость вся эта ваша писанина, — серебристая земнопони не останавливалась, но именно этот вопрос позволил единорожке начать свой рассказ.
— Когда я была маленькой пони, я, честно говоря, не проявляла интереса к литературе. Вся проблема в том, что жеребят буквально заставляют читать в школе то, что им может и не нравиться. Но любовь к искусству нельзя навязать. Осознание важности литературы и интерес к ней возникли у меня довольно поздно — когда я обнаружила автора, чьи творения действительно оказались мне по душе. Это был мой учитель — Алекси Блэк. Поэт, сатирик...
— Писал стихи для детей! — вставила Черили.
— Да... Ну, после этого я стала смотреть по-другому и на других авторов, я увидела, что за каждым из них стоит жизнь, полная идей, мыслей и чувств, у каждого — разных. Не надо себя ограничивать — всегда найдется писатель, который окажется вам по душе, нужно лишь поискать.
— Нас заставляют читать Конского! — заявил синий пони.
— Честно скажу, многие авторы из школьной программы мне самой не по душе. Кроме того, часто их не так преподносят, растолковывают их произведения по заготовленному шаблону, вместо того, чтобы научить жеребят думать самим. Но это уже недостатки системы образования, учителя в этом не виноваты, — Поли не хотела обидеть Черили.
— Неужели до Алекси Блэка тебе не нравился ни один из писателей? — донесся голос Эплблум.
— Вообще-то был один, который действительно пришелся мне по нраву — Гривоедов. Он написал всего одну пьесу — зато какую! Но тогда для меня это было лишь забавным произведением. Иначе говоря, пьеса просто развлекла меня, а не поразила, не подтолкнула меня к изменению своего отношения к предмету.
— Почему ты стала журналистом, а не писателем? — спросила бежевая пони в больших фиолетовых очках.
— Наверно так просто сложилось. А есть ли разница? По сути, что писатель, что журналист, говорят об одних и тех же проблемах, рассматривают одни и те же явления, но по-разному их описывают. Писатель использует художественный стиль, инструмент же журналиста — публицистика. На самом деле, то, что пишет писатель в своих произведениях, и то, о чём пишет он в своих письмах, статьях или заметках, — отличается лишь по форме, но не по содержанию. В остальном обе работы схожи.
— Чьи книги ты бы посоветовала почитать не из школьной программы? — спросила та же пони.
— О, здесь большой выбор. Я не могу посоветовать что-то одно всем. В таком деле нужен индивидуальный подход. Просто берите книги разных авторов и читайте, и в один прекрасный момент, прочитав лишь первые строчки произведения, вы подумайте: «Да, это написано буквально для меня! Именно то, что я искала!» По крайней мере, именно так бывает у меня. В такие моменты появляется интерес, — после последнего слова единорожка заметила, что Эплблум чуть улыбнулась, очевидно, вспоминая её песню на недавнем празднике.

Поли ещё несколько минут говорила с учениками, обсуждая, помимо прочего, как увлечение художественной литературой влияет на интерес к другим областям знаний, как богат литературный мир и как книги влияют на жизнь пони. Она была рада, что может поделиться с маленькими пони своими знаниями, рада, что эти знания кому-то интересны.

Утреннего завтрака всё же не хватило, чтобы утолить голод, и, хотя Поли говорила, что вернётся в библиотеку сразу после посещения школы, серебристая пони решила остановиться в уличном кафе по дороге. Расположившись за единственным свободным столиком, она начала изучать меню.
— Простите, здесь не занято? — послышался мужской голос. Поли подняла глаза и увидела светло-коричневого жеребца, стоявшего с противоположной стороны стола.
— Все остальные места заняты. Я подумал, что вы будете не против, если я составлю компанию.
— Да, конечно, почему бы и нет, — ответила единорожка.
Незнакомый земнопони сел напротив и подозвал официанта, чтобы тот принес ещё одно меню. Поли обратила внимание на кьютимарку незнакомца: это были песочные часы. Когда оба пони сделали заказ, Поли, наконец, решила начать разговор:
— Простите мне моё любопытство, но знайте, я видела многих пони с кьютимаркой в виде песочных часов. Причём, все они занимались совершенно разными делами, и каждый трактовал значение своей метки по-своему. Какое объяснение вы дадите своей кьютимарке?
— Время — вот моё дело. — Ответил земнопони, но, увидев непонимание со стороны собеседницы, продолжил: — всё когда-нибудь меняется, настоящее становится прошлым. То, что верно сегодня, уже завтра становится бессмыслицей.
— Но песочные часы можно перевернуть, и время пойдёт вспять, — возразила единорожка.
— Оно не пойдёт вспять, а лишь продолжится на новом этапе. Однако песчинки никогда не упадут в той же или в полностью обратной последовательности. Отсюда следует почти бесконечное многообразие форм, которые может принимать наш мир. Конечно, события имеют свойство повторяться, но не совсем так, как мы ожидаем...
Официант принес заказы.
— Так чем же вы занимайтесь? — поинтересовалась Поли прежде чем приняться за еду.
— Я изучаю песчинки и последовательность их падения.
— Вы историк? — спросила единорожка, проглотив сено.
— Можно сказать и так. Но я предпочитаю другое название — путешественник во времени. Конечно, я не могу напрямую вмешиваться в прошлое. Но что оно вообще представляет для нас? Простите за каламбур, но именно сейчас прошлое не существует. Оно сохраняется лишь в наших умах, а когда сменяется поколение — то и вовсе в записи чужих воспоминаний, откуда вновь переходит в умы чтецов. Прошлое — это лишь представление о нём в сознании ныне живущих. И если я могу изменить это представление, то разве не могу я изменить прошлое?
— Это похоже на какой-то софизм. Но в качестве подхода к творчеству такая позиция по-своему интересна, — заметила Поли, — действительно, если вам нравится думать о себе как об авторе прошлого, почему бы не верить в это.
— Вы можете считать мои слова хитрой выдумкой, но таково моё дело. Надеюсь, я разъяснил вам значение своей кьютимарки.
Поли кивнула в ответ.
— А чем же занимайтесь вы? Каково ваше предназначение? — из-за плаща, накинутого на серебристую пони, жеребец не мог разглядеть кьютимарку собеседницы. Поли вспомнила, что до сих пор так и не видела свою новую метку. Она не знала, чего ожидать, и не была уверена, что сможет объяснить значение неизвестной ей кьютимарки, не вызывая никаких подозрений. В то же время, единорожка не могла придумать никаких причин, чтобы не показывать свою метку. Подобная скрытность тоже была бы подозрительной.
— А давайте узнаем, — как бы в шутку сказала серебристая пони, снимая накидку. После вчерашних событий Поли ожидала увидеть на боку что-нибудь связанное с природой, однако сейчас её кьютимарка представляла собой три книги.
— Школьные учебники, — констатировала серебристая пони, стараясь скрыть собственное удивление. А про себя подумала: «Только этого ещё не хватало».
— Вы учитель?
— Можно сказать и так, — Поли повторила недавние слова собеседника, — но я предпочитаю другое название — проводник в мир книг.
— Передразнивайте меня? Что ж, я заслужил это своими излишне патетическими речами. Замечу лишь, что если в моих копытах прошлое, то в ваших — будущее, — с этими словами незнакомец встал из-за стола. Заказ земнопони был не таким уж большим, и жеребец успел употребить всё во время разговора.
— Уходите? — спросила Поли.
— Простите, мисс, но время не ждёт. Спасибо за компанию! — жеребец махнул копытом и скрылся за углом ближайшего здания. Лишь в этот момент Поли поняла, что так и не узнала имени незнакомца. Единорожка побежала вслед, попутно накидывая на себя плащ, но, когда она завернула за угол, там уже никого не было. «Куда он пропал? Порой земнопони, хотя они и не обладают ни крыльями, ни магическими рогами, удивляют меня больше всех остальных».

Открыв дверь библиотеки, Поли увидела, что свет в помещении почему-то выключен. Серебристая пони укорила себя за то, что раньше так и не удосужилась узнать, где включается освещение.
— Спайк, ты здесь? — Поли задала вопрос громко, надеясь, что если дракончик дома, то он услышит её возглас. Но в ответ последовала лишь тишина.
Пройдя немного вперед, Поли услышала, как дверь за ней резко захлопнулась. Единорожка, однако, не придала этому значения, предположив, что это происки ветра. Теперь свет проникал только через окно, которое по неизвестным причинам было зашторено, так что помещение освещалось лишь лучами, проходящими сквозь тюль. «Странно, зачем Спайку понадобилось задвигать занавески?» — с этими мыслями Поли направилась к окну. Внезапно до серебристой пони донесся чей-то сдавленный голос:
— Помоги. Спаси меня.
— Что? Кто это? — голос единорожки был спокоен, но в её душе уже поднималась тревога. Поли зажгла свой рог, однако из-за нарастающего волнения она не могла создать достаточно мощный источник света, поэтому в помещении по-прежнему было темновато. Но этого хватило, чтобы единорожка отчетливо увидела фигуру пони рядом с книжными полками. По радужной гриве Поли поняла, что это Рэинбоу Дэш. Она лежала на животе, бессильно раскинув конечности в стороны. Подойдя ближе, серебристая пони увидела, что на теле пегасочки имеются следы множественных ушибов. Страх в душе единорожки нарастал, тем временем как радужная пони всё ещё умоляла помочь, хотя её голос слабел с каждым словом.
— Рэинбоу Дэш? Что произошло? — на этот раз дрожащим голосом спросила Поли.
— Ага, а вот и ещё одна гостья! — звонкий голос, донесшийся сзади, заставил серебристую пони резко обернуться. Посреди библиотеки в тусклом освещении стояла розового цвета пони и бешеным взглядом смотрела на Поли. На её шее висело ожерелье, составленное из вытянутых конусовидных предметов, напоминавших рога единорогов. С обоих боков пони, в которой единорожка уже узнала Пинки Пай, будто бы свисало несколько пар пегасьих крыльев. Безумная улыбка розовой пони обнажала её острые вампирские зубы. От ужаса Поли больше не смогла поддерживать свечение и вскрикнула, когда свет от рога потух.

Через секунду, однако, этот непродолжительный кошмар закончился. Кто-то зажег свет, и единорожка, наконец, поняла, что её разыграли. Пинки Пай и Рэинбоу Дэш заливались смехом, а вместе с ними и Спайк, который, очевидно, и включил свет. «Рога» в ожерелье Пинки Пай на деле оказались лишь раковинами головоногих моллюсков, а «крылья» — кусками ткани с пришитыми перьями. Вампирские зубы же, надо полагать, были вставными. Что до синяков Рэинбоу Дэш, они тоже оказались подделкой — аккуратно наложенным гримом.
— Я же говорила, что это будет отличный прикол! — пегасочка с радужной гривой хаотично каталась по полу.
— Не думала, что пугать будет таааак интересно, — прозвенела в ответ Пинки Пай, вынимая изо рта вампирские зубы.
— Очень рада, что розыгрыш удался, — пораженная выходкой двух подруг, Поли натянуто улыбалась, — но я бы не советовала меня так меня пугать. Всё-таки я единорог, а в стрессовых ситуациях от магии можно ждать чего угодно.
Спайк призадумался и сказал:
— А ведь и вправду. Оно того не стоило. Мало ли что могло произойти.
— Ещё как стоило! Какой это был крик! — Рэинбоу Дэш всё ещё заливалась смехом, но вдруг неожиданно поднялась на все четыре ноги. — Пойду, смою этот грим, — пегасочка вышла из здания, чтобы отмыться на улице с помощью шланга.
— Пинки Пай, Спайк говорил, что ты меня вчера искала, — Поли обратилась к розовой пони.
— Даже странно, что Пинки не смогла тебя найти, — заметил дракончик.
— Да, да. Искала! Хотела спросить, как ты здесь устроилась, всё ли хорошо, ну ты понимаешь, да? — прозвенела Пинки Пай.
— Меня всё устраивает. Да и разве я вправе жаловаться? Хотя... Всё-таки было бы лучше, если б пони в этом городе меня не пугали.
— Оки-доки-локи. Ты уж извини, просто мы с Дэш большие любители розыгрышей. Кстати, я сожалею о том, что не смогла устроить для тебя твою личную вечеринку.
— Ничего, я не обижаюсь, — заверила Поли.
— Я бы устроила сегодня, но всё равно почти никто не пришёл бы — после праздника началась трудная рабочая неделя, — продолжала оправдываться Пинки Пай, — но, может быть, ты согласишься пойти в Сахарный Уголок вместе со мной и Рэинбоу Дэш? Я бы угостила тебя кексиками.
— Спасибо, Пинки, но я только что поела. Правда. И я вовсе не против остаться без личной вечеринки, мне хватило и общего праздника...
— Эй, Поли, — Рэинбоу Дэш уже вернулась в библиотеку, немного мокрая, но чистая, — кажется, мне в голову пришла гениальная идея. Единороги могут с помощью магии передвигать различные объекты — так? — все кивнули. — А почему бы тебе не попробовать поднять в воздух саму себя?
— То есть, ээ... Как это? — Поли была ошарашена предложением пегасочки.
— Ну как. Я не знаю, как вы это делайте. Спайк говорил, что ты перенесла кровать исключительно с помощью магии, так вот я подумала — может быть, ты сможешь переносить и сама себя? И таким образом летать?
— Это действительно интересная идея. Никогда не задумывалась об этом, — сказала серебристая пони, — но, честно говоря, пока не представляю, как её можно осуществить. Дай-ка подумать.
После недолгой паузы рог Поли заискрился — она направляла магию на собственное тело, пытаясь как бы вздернуть его в воздух. Поначалу это выглядело безумием для самой Поли — таким же, как если бы, например, Спайк старался оторвать себя от земли, хватая собственную голову лапами. Сначала единорожка подняла обе передние ноги — в этом, казалось бы, не было ничего удивительного, так как каждый пони смог бы встать на задние копыта, но Поли делала это с помощью магии. Вот правая задняя нога тоже оторвалась от пола, но Поли никак не решалась сделать последний рывок. «Ну давай же, ты сможешь» — мысленно повторяла она себе. Внезапно последняя нога единорожки взмыла вверх, увлекая за собой остальное тело пони. Поли повисла в воздухе вниз головой, а накидка упала ей на голову. Нелепое положение единорожки вызвало короткие смешки у присутствующих. Осознав, что зрители могут заметить её кьютимарку, единорожка быстро выровняла своё положение в воздухе и тем самым заодно остановила смех.
— О, Поли, это так круто! — Рэинбоу Дэш взмыла вверх, оказавшись рядом с левитирующей пони, — а передвигаться сможешь?
— Не уверена, — проговорила Поли. Даже просто держась в воздухе, она была готова вот-вот упасть, но всё-таки решила попробовать. Вложив в рог ещё большую силу и зачем-то болтая ногами, единорожка медленно поплыла по воздуху. Поли испытывала странное ощущение неестественности происходящего — она понимала, что пегасов при полете обдувают потоки воздуха. Она же, не имея крыльев, просто парила в воздухе. Не чувствуя ни земли, ни ветра, Поли словно потеряла связь с окружающим пространством. Единорожка ощутила раздражающий дискомфорт — как если бы внезапно отказал один из органов чувств. Казалось, сам мозг отказывался верить в происходящее.
— Нет, это... — не в силах больше терпеть Поли рухнула на пол.

Несколько мгновений после падения серебристая пони находилась в забытьи.
— Как? Я не успела поймать её! — отчаянный голос Рэинбоу Дэш резко разбудил Поли, однако глаза единорожки оставались сомкнутыми.
— Поли, ты нас слышишь? — донесся голос Пинки Пай. — Очнись, — прикосновение розовой пони заставило единорожку открыть глаза. Поли медленно приходила в себя, осознавая произошедшее, но по-прежнему не могла ни шевелиться, ни говорить.
— Как ты? Не ушиблась? — спросил склонившийся над ней дракончик.
Для ответа достаточно было лишь мотнуть головой, но и это оказалось не под силу несчастной единорожке. В итоге серебристая пони всё же смогла выдавить из себя:
— Кажется, всё обошлось.
— Можешь встать? — тон Пинки Пай был неестественно серьёзным.
Не дожидаясь ответа единорожки, Рэинбоу Дэш опустилась и приподняла серебристую пони. Спайк и Пинки Пай помогли удержать Поли на ногах. Вновь ощутив землю под ногами, недавняя летчица, наконец, отошла от шока и вскоре почувствовала, что может стоять самостоятельно.
— Спасибо, мне уже лучше, можете отпустить.
Лица окружающих вмиг повеселели, но по-прежнему выражали опасение за здоровье единорожки. Пинки Пай и Спайк осторожно отошли, готовые в любой момент вернуться на свои места, и Поли осталась стоять на месте как вкопанная. В воздухе движения единорожки не имели никакого значения, и после пережитого ей было трудно решиться сделать хотя бы шаг, однако вскоре серебристой пони удалось и это. Заново привыкая к хождению по земле, Поли нарезала пару зигзагов по библиотеке. Окончательно убедившись, что всё в порядке, Рэинбоу Дэш тут же засыпала единорожку вопросами:
— Ну? Каково это — летать без крыльев? Что ты чувствовала?
— Это было странно и... неприятно, — призналась Поли, — кажется, я поняла, почему единороги не передвигаются таким образом. И я бы не стала повторять этот... полёт.
— Может, тебе стоит прилечь? — предложила Пинки Пай.
— Что ж, а почему бы и нет. Я всё равно хотела полистать книги по истории Понивилля, а читать можно и в лежачем положении.
— Мы можем остаться, — сказала радужная пегасочка.
— Это совершенно необязательно. В случае чего Спайк обо мне позаботится, верно? — Поли обратилась к дракончику, тот положительно кивнул в ответ, — вот видите, не нужно беспокоиться.
Простившись с Пинки Пай и Рэинбоу Дэш, Поли направилась на второй этаж. Несмотря на заверения о своём благополучии, серебристая пони всё-таки испытывала легкое головокружение, поднимаясь по ступенькам.
— Спайк! Принеси мне книги! — подозвала она дракончика, устроившись на своём месте. Тот уже нёс в своих лапах небольшой томик.
— Где остальное? — недовольно спросила единорожка.
— Я подумал, что тебе пока не стоит перенапрягаться.
— Я уже двое суток в этом городе, и до сих пор не приступила к своей работе! — проворчала Поли, но, вновь ощутив приступ головокружения, согласилась: — впрочем, ладно, одной пока будет достаточно, — с помощью магии единорожка выхватила книгу из лап дракончика и положила перед собой. Обложка томика была оформлена в строгом стиле — минимум цветов и абсолютное отсутствие картинок. Посредине располагалась неброская надпись: «История Понивилля в событиях и в лицах». Поли открыла книгу на самой первой странице: судя по дате выпуска издание было достаточно новым, что немного удивило читательницу — в библиотеках, даже столичных, чаще всего хранилось всякое старье. Однако намного больше серебристую пони заинтересовала надпись вверху страницы. Обычно там значилось имя автора, но в этой книге вместо имени было написано «Доктор».
— Спайк, а кто автор?
— Там должно быть написано, дай взглянуть, — дракончик подошёл ближе и прочёл: — Доктор.
— Доктор кто?
— Доктор... Слушай, Поли, я не знаю, — разводя лапами, сказал Спайк, — просто доктор. Не я печатал эту книгу. Может быть, это псевдоним такой.
— Что ж, наверное, так и есть, — серебристая пони не видела других вариантов объяснения.
— Ладно, если что, я внизу, — предупредил Спайк, прежде чем вернуться на первый этаж.

Поли осталась наедине с книгой неизвестного автора. Миновав небольшое введение, читательница сразу перешла к сути. Как выяснилось, несмотря на то, что Понивилль был построен и поначалу заселен исключительно земнопони, жители города исправно, хотя и с трудом, справлялись с задачами контролирования погоды, которое в Эквестрии, как известно, совершается самими пони. Первоначальная нехватка пегасов вынуждала понивилльцев искать нетривиальные выходы из сложившейся ситуации. В частности, именно в Понивилле изобрели первый воздушный шар, что позволило жителям подниматься в воздух, не имея крыльев.
После притока в город пегасов из Клаудсдейла, который тогда испытывал проблему перенаселения, менять погоду стало значительно проще, а воздушные шары, распространившись по Эквестрии, превратились в обычные средства передвижения.
Постепенно в Понивилле увеличивалась и популяция единорогов, однако город до сих пор хранит традицию менять сезоны без помощи магии.
Издавна жители города выращивали и успешно продавали различные фрукты и овощи. Особенно значимыми всегда являлись яблочные и морковные хозяйства. В последнее время также был взят курс на выращивание кукурузы. Понивилльцы не ставили перед собой нереальных задач и выращивали лишь то, что растёт на данной территории, в то время как многие города впустую пытались приспособить к своим условиям совершенно посторонние культуры.
Изрядно насытившись экономикой, Поли открыла оглавление в поисках чего-нибудь более интересного. Один из разделов книги назывался «Известные понивилльцы». Помимо Мангосфера, изобретателя воздушного шара, Поли заметила в списке ещё одно знакомое имя: Кольберт Вин. Порывшись в своей памяти, единорожка поняла, что так звали автора одной из старых книг по магии, которые она читала в последние школьные годы. Каково было удивление серебристой пони, когда, открыв заданную страницу, она обнаружила, что Кольберт Вин был земнопони! Земнопони, пишущий о магии — как такое возможно? Реально заинтересовавшись, она стала читать биографию этого удивительного пони. Как оказалось, Кольберт Вин рос в семье единорогов, которые и насадили ему интерес к магии. Будучи ещё жеребенком, он стал изучать то, к чему никогда не сможет прикоснуться, и в студенческие годы (а учился он в Кантерлоте) даже добился в этом деле некоторых успехов. Большое внимание Вин уделял психологическому и научному подходу изучения магии. Многие единороги косо поглядывали на земнопони, целыми днями выводящего странные математические формулы, и объявляли его в некомпетентности, но, тем не менее, он смог добиться популярности в определенных кругах, и более того, некоторые из его теорий впоследствии оправдались. Так, например, он вывел теорему о пределе магических способностей единорога, по которой ограничивающим фактором является сам мозг. Также он предположил, что любое заклинание представляет собой усложненную форму телекинеза, однако так и не смог доказать свою точку зрения. Позднее идею подхватили некоторые единороги, и ныне она является довольно популярной. В перспективе эта идея приведет к созданию общей теории магии.
«Земнопони, изучающий магию! Понивилль — действительно необычный город с необычными жителями!» — Поли оторвалась от чтения и предалась размышлениям о магии.