Хронономнум
Глава 7. Нам нужен доктор!
Глава описывает похождение врача, оказавшегося посреди жестоких боевых столкновений в Маэнхеттене. Ему предстоит спасти жизнь новорожденной кобылки, встретить представителей тайной Ложи почтальонов и покинуть умирающий город.
Война! От Ванхувера до Филлидэльфии, от Жеребячьих Скал и до самого замороженного севера. Стада восстали, как только почувствовали слабость своих вождей. А может быть, им надоела жизнь, которая не менялась на протяжении тысячелетия?
Я не одобрял этого и не понимал, как такое вообще могло случиться? Вчерашние друзья сейчас были готовы впиться друг другу в глотки, оставить следы своих копыт на спинах соседей, втаптывая их тела в грязь. Кристальный Бунт, как прозвали его газетчики! Ха! Кристальное Безумие я бы сказал! Зачем? Зачем стоило это начинать? Я ненавидел такие действия всеми фибрами своей земнопонской души. Все это кровопролитие, все эти идеи с революцией могли прийти в голову только законченному идиоту, и только самые низовые кретины могли их подхватить. Хотя, поздно ставить диагноз, самое время получать сводки из пылающих точек на карте Эквестрии.
А их было не мало. После того как генерал Гранит с его ударными батальонами увяз под Кантерлотскими кряжами все земли, что были за ним вскипели как вода в вакууме! Откуда не возьмись, нагрянули наемники-грифоны, драконьи вандалы, еще какие-то специалисты по смерти. Из каждой деревушки, из каждого забытого Селестией села, где, наверное, и солнце восходило само по себе (Уж извините за такую антинаучную шутку) повылазили отряды мародеров и грабителей, что языками пламени облизали все руины, оставшиеся после кровопролитных боев. Да и это еще не конец: Как по мановению пятого копыта рухнули границы между мирами, и заключенные Тартара вырвались наружу, делая уничтоженные восстанием города оплотами инфернального ужаса!
И вот теперь ЭТО. Первые минуты Вторжения я застал на своем рабочем месте. И больше отдыха я не знал. Центральная больница Маинхэттена внезапно стала перевалочным пунктом между кровавой баней, что происходила на улицах и смертью. Сотни изувеченных тел, как гражданских так и разношерстных военных потоками заносились и выносились из моего учреждения. И я делал все, чтобы не преумножалась статистика убитых.
И снова прогремели удары – ряд ослепительных вспышек на миг озарил пасмурный городской пейзаж, что я мог наблюдать из окна. Портовые районы снова бомбили. Зебры, засевшие в них, то отступали на свои корабли, то снова захватывали целые кварталы города. Подумать только! Зебры! Когда они успели собрать флот и вооружить его всеми этими артиллерийскими орудиями? Хотя, может они каждый день только и ждали, когда силы Принцесс будут отвлечены или рассеяны и тогда они смогут урвать кусочек наших земель?
Что до принцесс – то я не знал, где они были сейчас. В момент начала вторжения к нам на помощь не пришел ни один Селестинский Гвардеец, ни один Ночной Смотритель и ни один Сумеречный Страж. Город оборонялся за счет ополчения и органов внутреннего порядка. И единственные, кто протянул нам копыто помощи, был Восточный Повстанческий Фронт. Да, Кристальные больше не подчинялись Кейдэнс (если она вообще еще оставалась жива).
-Доктор! – раздался в моем кабинете голосок медсестры – У нас…
-Новые раненные – кивнул я – Много?
— Три травмы головы, семь осколочных ранений. Пять ожогов….Кажется.
Белобрысая пегасочка бледно-бирюзовой масти выглядела так, словно ее только что вышвырнули на улицы утопленного в кровопролитии города из медицинского училища. Хорошо, что она не впадала в истерику, а только пищала испуганным голоском. За последние дни таких медсестренок у меня побывало несколько десятков. И с каждым разом их становилось все меньше. Куда они девались? Да дракон его подери, откуда мне знать? Впадали в панику и убегали, забыв о клятве на Элементе Заботы.
И я снова мыл копыта и шел в операционную.
— Ты хоть знаешь все маркировки зелий, девочка? – только и успевал спрашивать я. О Селестия, я даже имени ее не знал!
-Мы недавно их проходили мистер Гангл! – с наивной улыбкой дурочки хвалилась она.
— Тогда запоминай, второй раз повторять не буду: Приготовь три пузырька «Бычьей Крови» для послеоперационных, пару двух процентных раствора «Желтого Песка» для ожоговых. А, совсем не забыл, возьми дюжину «Волчьей Слезы», и подготовь иглы.
-Слушаюсь, доктор! Я не подведу – затараторила она и, встав на крыло, мчалась в хранилище. А мне оставалось только скрещивать копыта на то, что там хоть что-то еще оставалось.
А дальше все как всегда. Холодный блеск скальпеля и кровь, и стоны, и перевязки и редкие минуты на чай.
Я не жаловался, что нас, врачей, в городской клинике было мало. Для такого большого города и для такой крупной больницы нас было достаточно. Но сейчас рабочих копыт резко не хватало. Каждый врач занимал небольшой сектор посреди этого кровавого месива и погружался в работу с головой, практически буквально! Я практически не видел своих коллег. Только раны, ожоги, лекарства… Дискорт всемогущий, я скоро сойду с ума!
— Знаете, доктор – почти шептала неуемная пегаска подавая мне очередные бинты на перевязку – Все эти беды из-за того что тьма поселилась в сердце кристальной империи.
-Не знаю насчет «тьмы» но розни и недовольства хватает. – Бурчал я полностью занятый очередным копытом очередного пациента.
— Легенда гласит, что если в кристальной империи царит согласие, то оно распространяется на всю Эквестрию…
-Да, я слышал это. – Кивал я. Такие разговоры промеж делом заставляли забыть о катастрофах, что творились повсюду. – Это теория магического излучения. Вся эта кристальная «империя» огромная призма, что собирает в себе эмоции пони, а затем волшебным образом излучает их на всю территорию вокруг. Под таким излучением оказалась не только Эквестрия, но и замороженный север, и некоторые заокеанские земли. Ты подай мне еще серной мази?
— А может это все дело лап Дискорда? – прошептала кобылка, подавая мне нужный медикамент.
-Дискорд? Он сейчас такой же миф, как и песчаные джины на юге. Он же дух, милочка! Может раньше он и представлял собой нечто материальное, но сейчас, после того как всю светлую магию усилили храмами да часовнями дружбы…. Нет, о нем уже сто лет как никто не слышал, вся проблема в жадность и нетерпимости. А жадность и нетерпимость были рождены несовершенством экономики.
Моя ассистентка открыла рот, чтобы что-то ответить, но, кажется, мысль вылетела из ее прелестной головки и она, щелкнув челюстью, продолжила помогать мне молча.
— Врач! – раздался совершенно сторонний крик – Врача сюда, срочно!
Это был точно не один из моих пациентов. Так во всю глотку мог голосить только один из солдат кристальной империи, что расквартировались на нижних этажах больницы. Я не рад был присутствию здесь военных, что были виновны во всей катастрофе. С другой стороны – если бы не они, город бы уже взяли, и я не знаю, чтобы с нами сделали эти нечестивые колдуны зебр.
Этот кристальный капрал нарисовался именно в моем секторе, а значит, обращался ко мне.
— Да, голубчик, что я могу для вас сделать?
-Лейтенант Опал приказывает – он прокашлялся, понимая, что «повернул ни в ту сторону» и исправился – просил. Просил спуститься вниз. Сказал, что дело срочное.
— Минуточку. – Я даже не взглянул на солдата. Помыв копыта, я обратился к своей медсестре – И так, мисс…
-Тинкис Бэлл – с улыбкой представилась она. Хотя, скорее всего, понимала, что имя мне ее не так уж и важно.
— Мисс Бэлл, вы видели, как я провожу перевязки? Надеюсь, вы сможете повторить оставшиеся?
-Я сделаю все, что смогу! Я вас не подведу! Можете на меня положиться, мистер Гангл!
С меня было бы достаточно и простого кивка. Но девочка нервничала, вот и болтала без умолку. Да и как можно было в такой обстановки не нервничать?
Вся нижняя часть больницы была превращена в небольшую крепость – оконные проемы были завалены мешками с песком, через небольшие бойницы здание ощетинивалось наружу десятком орудий осколкометов, коридоры превратились в пропускные пункты, а двери усилили, оббив их выломанными из мебели досками.
Импровизированный штаб расположился в бывшей учебной аудитории. Это было самое просторное помещение в моей больнице, так что места хватало и командным подразделениям и связистам. Было даже пространство для тренировок бойцов: Разукрасив наши учебные манекены черными полосками, на манер зебр, кристальные солдаты постоянно тренировали на них боевые выпады с холодным оружием в зубах.
-Вызывали, лейтенант? — Положив перед собой металлический чемоданчик со всем инструментом и медикаментами, что могли мне понадобиться, я обратился к Опалу.
-Да — коротко кивнул тот.
— Кого-то ранили?
— Да, ранили. Но не из моих людей. Мы провели удачную вылазку и взяли в плен одного очень ценного вражеского индивида. Так вот, доктор, мне его нисколько не жаль, не знаю как вам. Но он…. Он должен нам сказать о планах нападающих.
-Вы предлагаете мне его пытать? – удивился я.
— Нет – холодно отрезал кристальный офицер. – Я хочу, чтобы он дожил до своего признания. Так уж получилось, что в плен мы его взяли с большим трудом! Нам повезло, что он вообще остался в живых.
Я вздохнул. Клятва на Элементе Заботы не давала мне выбирать между тем, кого лечить, а кого нет. Даже если передо мной был бы серийный убийца, который или которая убивала ради удовольствия, я обязан был оказать такому пациенту помощь. Даже этому полосатому существу, чьи сородичи сейчас уничтожали мой город. Он все же был живым, а значит одной из святынь, на которую указывала нам сама Флаттершай. И как следствие – любое живое существо должно иметь второй шанс.
— Тогда не будем же медлить. – Постановил я.
Перед собой я видел всего лишь очередного пациента. Только вот пациент смотрел на меня как-то не по-доброму. Его, конечно, простить можно – быть превращенным в истекающее кровью решето со свисающими с одного бока кишками – не самое приятное на свете. А попасть при этом в плен – еще хуже.
-Не дергайтесь, дорогой, сейчас я все исправлю – спокойно сказал я.
-Моя….Спокоен – откашлявшись кровавой мокротой, прошептал зебра. И тут же растянулся в зловещей улыбке, демонстрируя мне свои красные от крови зубы.
Его неморгающий взгляд прицепился к моей персоне и не отпускал, пока я бродил туда сюда по комнате, подготавливая все для операции. Наконец, разложив зелья и инструменты, я подошел ближе к раненому.
Тот тяжело дышал. Каждый его вдох и выдох, должно быть, приносил ему неимоверную боль — прямо из груди его торчал огромный осколок кристалла. Еще серия кристаллов поменьше пронзали его копыта. От кости в таком случае не должно было остаться ничего. Но, не смотря на все эти увечья, боец зебра действительно оставался спокоен. Да, он пускал носом и ртом кровавые пузыри, да, его глаза были красные от лопнувших сосудов. Но зрачки его не бегали, и ни один мускул на его морде не дрожал, за исключением этого оскала.
Я приступил к своей работе. То же, что и обычно – поочередно я вводил Волчью Слезу, потом Бычью Кровь. Щелкал пинцетом, резал скальпелем, пытаясь вернуть все органы на их места. Удивительным было то, что даже после двух пузырьков Волчьей слезы мой пациент так и не впал в наркотический сон! Такой порцией можно было вырубить слона, ну или хотя бы целый табун пони. Но этот. Этот воин продолжал смотреть мне в глаза.
— Так не больно? – спросил я, подергивая кристалл в его груди. Зачем я это сделал? Только чтобы проверить выносливость этого существа? Право говоря, мне становилось немного боязно, и это неприятное чувство его пронзительного взгляда.
— Моя… Не бояться боль! – прохрипел зебра не снимая с лица своей дикой улыбки – А ты, врач, бояться боль?
-Все нормальные пони. Все живые существа бояться боли, это нормальное состояние. – Попытался я отвлечь его от себя, и себя от странного холодка, подступающего к моему затылку.
— Манга не бояться боли – повторил зебра. Ну, теперь я, по крайней мере, знал его имя.
-Манга, так вы чувствуете боль? – спросил я – Мне очень важно это знать, чтобы спасти вашу жизнь.
— Моя не нужна жизнь – ответствовал пациент. – Моя не бояться смерти. А ты, врач, бояться?
Я поежился. Нет. Моя профессия призывала не бояться смерти, она учила смерть изгонять. Я видел смерть ни раз, и не боялся ее как явления. Но этот взгляд, этот голос, они способны были внушить страх даже в того, кто состоял из сплошного камня! Я видел, как охранявший меня солдат-конвоир из кристальной армии испуганно косился на дверь.
— Не бояться смерти! – продолжил Зебра. – Никто больше не бояться смерти! Моя народ узнал о смерти все-все.
— Голубчик, вам бы не разговаривать, а сэкономить силы – попытался я утихомирить больного. Ведь мне сейчас предстояло извлекать из его груди осколок длинной с половину моего копыта!
Но зебра не замолчал. Он поднял свое изувеченное копыто, то самое, которое было пронизано кристальными снарядами по всей длине, и закрыл им мне рот. Селестия пресвятая! Он одним рывком этой нерабочей ноги вырвал ремни, что крепили его к столу!
— Моя народ пришел к пони. Моя народ спасет пони от смерти! Пони больше не бояться! Пони прекратить смерть! А мертвый – встать! И наступить мир! Смерть убежать!
На последних словах у него началась истерика. Всего его тело пробило конвульсией. Тяжеленный операционный стол задрожал. Несколько крепежных ремней лопнуло. Взгляд пленного больше не смотрел на меня, но вот его улыбка. Сейчас мышцы его лица скрутило так, что некоторые вены даже лопнули, украшая его и без того кровавую физиономию тонкими алыми ручейками. Челюсть хрустнула, он захрипел, затем он изогнулся на столе, образуя кровавую полосатую дугу, и тут из его глотки вырвалось густое облако ядовито-зеленого цвета.
-Магическая атака! – выкрикнул охранявший меня кристальный стражник и, схватив одним копытом, буквально вытолкнул меня из комнаты.
— Что такое? Что случилось? – Раздались голоса других солдат. Они поспешно окружали нас, поочередно заглядывая в хирургический зал.
— Что еще за сено? – где-то за моей спиной раздался голос лейтенанта Опала.
-Кажется… — дар речи быстро вернулся ко мне – Кажется, он убил себя каким-то заклятием.
-Что за заклятие? Что он говорил перед этим?
-Что-то о страхе смерти – ответил я, шаря по полу копытом в поисках очков – А насчет заклятия. Я врач, а не специалист по иностранной колдовской системе.
-Вы можете проверить, что за это за вещество? – Лейтенант успел просунуть в заполненное неизвестным газом помещение копыто и собрать немного этого вещества на кусок марли.
— Если у меня будет время. – Холодно проронил я. Да Дискорд его утопи в шоколадной глазури! У меня точно не будет времени со всеми МОИМИ пациентами.
-Постарайтесь, мистер Гангл. Очень постарайтесь – так же холодно настоял офицер.
Это был поистине долгий день. Теперь кроме больных я должен был разгадывать, что за газ распылял умирающий зебра? Для этого я выделил целый стол внутри нашей больничной лаборатории. Все равно сейчас было некогда искать в крови моих пациентов антитела, надо было хотя бы удержать эту кровь в их жилах!
Разрезав ткань, что была мне вручена лейтенантом Опалом, я раскидал ее обрывки в разные колбы, залил реагентами и просто ждал. Жидкости принимали разную окраску, внутри колб выпадал осадок, появлялись странные радужные пятна на поверхности — но в целом смертельных ядов и опасных химических компонентов я так и не нашел.
-Глупость какая! – Фыркнул я себе под нос и, прищурившись, выглянул в окно.
Эти вечные сумерки, окутавшие мир вокруг никак не кончались. Тяжелые облака, казалось, вот-вот зацепят своими узорчатыми брюхами высочайшие здания Маэнхеттена. Город пылал, закрывая горизонты черными змеями дыма. Когда-то этот город блистал огнями, освещая улицы и небо бесконечной неоновой рекламой. Теперь это было дело огня и многочисленных вспышек от выстрелов.
На миг толстую пелену дыма и облаков пробил единственный луч солнца. Небесное светило зависло над самым горизонтом, кутаясь в густых туманах. Я протер глаза и взглянул на часы. Часы стояли.
-Быть того не может! – Удивился я. Ведь я помнил, что день начался часов двенадцать назад! А солнце все еще висело над восточным горизонтом! Я снова посмотрел на часы. На этот раз на свои, карманные, которые я отложил утром в ящик стола.
Мои часы тоже стояли. Небольшое совпадение? Ну конечно, ни стоит сразу после такого бегать вокруг и кричать о том, что время остановилось! К тому же этот город сотрясали взрывы, все эти здания шатало, как фруктовые деревья в день сбора урожая! Очень даже может быть, что многие часы просто пришли в негодное состояние. Да и вообще, что такое время? Это же не бег стрелок по полю циферблата! Это движение! Это будущее и настоящее. Ну, и прошлое, разумеется.
Но, ради эксперимента, я все же повернул старинные песочные часы, что украшали один из столов лаборатории. И песок потек. Время так же бежало из будущего в прошлое, как и песок – из одной колбы в другую. А солнце. Наш мир был так устроен, что солнцем управляла сама Принцесса, и ей одной было решать, когда оно двинется с места. Видимо у Селестии были веские причины, если, конечно, не случилось что-то уж совсем трагичное.
— Спаси нас всех Дружба. – Прошептал я.
Именно в этот момент дверь в лабораторию распахнулась и внутрь влетела Тинкис.
-Надеюсь, у вас есть веские причины врываться сюда вот так, мисс Бэлл? – отвлекся я на незадачливую медсестру.
-Там.Там..Там… Кобыла рожает! –Тинкис была напугана, как жеребенок, попавший в Пещеру Ужасов в местном парке развлечений.
-Селестии ради, вы никогда не принимали родов? – удивился я.
На что моя ассистентка покачала головой.
-Хорошо, иду – я снова промыл копыта, на этот раз от всех этих химикатов. И тут я кое-что вспомнил – Мисс Бэлл, а когда она к нам поступила? Я не помню среди моих пациентов хоть одну беременную.
-Может быть…. Только что? – Пегаска развела копытами – Я тоже ее не записывала.
-Но больные не могут здесь появляться по желанию пятого копыта?
Это происшествие меня смутило. Хотя возможно, что беременную кобылу привезли кристальные стражи. Они тащили раненных не поштучно, а целыми партиями. Так что эта несчастная вполне могла попасть сюда в одной телеге с искалеченными пони. Но как не вежливо было не предупредить меня об этом!
-Ладно, мисс Бэлл, покажите мне, где эта пациентка, и слетайте к командующему Опалу, скажите ему, что газ, который он просил исследовать – это частицы растений и споры грибов, ничего смертельного…
К моему удивлению роженица оказалась в одиночной палате, куда в прежние времена мы помещали либо серьезно больных, требующих особого режима и ухода, либо тех, кто вносил щедрое пожертвование на счет нашей больницы. С одной стороны, поместить сюда рожающую кобылу, было бы логичным – все эти стоны, кровь врядли помогли бы ей родить нормально. Но я прекрасно понимал, что после всего этого наплыва жертв войны у нас не должно было остаться свободного места!
То ли я действительно сходил с ума, то ли хаос последнего затянувшегося дня поставил здесь все с ног на голову, а это уже плохо. Вести дела в таком беспорядке — все равно, что работать грязными непромытыми инструментами — рано или поздно оно принесет негативные плоды. Но другого мне не было дано, так что я просто принял это за должное.
Пациенткой была темно-серая кобыла, с иссиня черной гривой и хвостом. Ее живот был раздут, как пляжный мяч, а лицо искажено гримасой боли. Ее шкурка была вся мокрая от пота, видно было, что ее пробивала дрожь, ее тело мучилось в лихорадочной агонии.
— Так, спокойно, спокойно! – подбадривал ее я, вкалывая ей немного «Волчьих Слез».
— Доктор…. – кряхтела она – Я умру….
— Нет, только не сегодня. – Да, гражданка была ранена. Ее круп был рассечен, но на первый взгляд это не должно было затрагивать плод. Может я, конечно, соврал ей, но только чуть-чуть. Ничего смертельного в данном положении я не видел.
— Доктор, я это… Знаю.
-С чего это, милая? – я улыбнулся, чтобы развеять ее страх. Она, скорее всего, просто бредит, вот и все.
-Просто я видела это. Я должна…. – всхлипнула она.
Я снова рассмотрел ее. Обычная земнопони, со странным ожерельем в виде темного и желтого полумесяцев и с кьютимаркой в виде стильного ловца снов. Конечно, это могла быть одна из поклонниц принцессы луны. Кажется, их называли Ночными жрицами? Я никогда не вдавался в вопросы их религии, знаю только, что такие жрицы могли видеть во снах ответы на вопросы других пони. Насколько это было вероятно? В нашем мире все было вероятно. И вот здесь передо мной встал вопрос: смогу ли я противопоставить волшебному пророчеству свои медицинские познания и умения?
— Мистер Гэнгл! Сэр! – раздалось испуганное верещание Твинкис Бэлл почти у меня над ухом. А она была быстра! Я даже не заметил, как она вломилась в комнату и зависла надо мной. – Там, там!!!!
— Ты можешь быть чуть менее впечатлительной, Бэлл!? – сквозь зубы прошипел я – Не видишь, я несколько занят, быстро подай мне теплой воды и бинты!
— Но, доктор, сэр! – разрыдалась медсестра — Там…. Мертвые… Ожили!
Постигать масштабы того, что же там действительно произошло, и какая это сила нарушила закон мироздания, мне было совершенно некогда. Именно в этот момент палату озвучил пронзительный вопль кобылы, а мои копыта впервые коснулись крошечных ножек появляющегося на свет младенца.
От вида чуда рождения даже Твинкис Бэлл замолчала.
— Ну не стой – приказал я – принеси бинты и воду!
— А мертвые? – шепнула Бэлл.
— И закрой за собой дверь – добавил я на этот случай.
Осколкометы взревели, посылая в горящие городские руины потоки раскаленных кристаллов. Над нашими головами повис гул огромных боевых дирижаблей, что плыли по небу медленно и неповоротливо, но зато метко поражали цели огромными сферическими снарядами. В то же время, все море на востоке от города заполнилось черными кинжалообразными кораблями зебр. Город погружался в новую фазу кровопролития, и как мне казалось, последнюю.
Многие кварталы уже пылали до самых небес, разрушенные районы города наполнялись знакомым мне зеленым газом – таинственным компонентом ужасающей магии зебр.
В моих ушах зазвенели и застыли крики раненых и грохот канонады, какие-то яростные вскрики снизу, ужасные стоны оживших мертвых. И только крик новорожденной вернул мне ощущение реальности, чувство, что я нахожусь здесь и сейчас.
Это была девочка. Хорошенькая единорожка. Она была темно-синей масти, больше я ничего не мог сказать, все было залито кровью и околоплодными водами. Но она кричала, дышала, и выглядела здоровой – это было все, что мне нужно. Мать новорожденной взглянула на свое дитя глазами, переполненными печали и радости одновременно, после чего не произнося ни слова, она сняла и протянула мне свой амулет. Мне и без лишних слов стало понятно, что она хотела передать это дочери.
А затем она выполнила свое обещание – она просто перестала дышать.
-Мистер… Доктор, что будем делать дальше!? – практически кричала моя помощница, пытаясь удержать дверь. Кто-то с той стороны очень жаждал попасть сюда.
— Я бы хотел ответить тебе – прохрипел я, очищая и пеленая новорожденную. – Мы находимся в самом конце этой истории.
Какой истории? К чему я это сказал вслух? Я уже не понимал, что происходит. Единственное, что я знал, что город вот-вот погрузится в хаос, что скоро мертвых станет больше чем живых, и что мертвые вдруг восстанут, нарушая все законы. И не станет больше того мира, что был раньше. Солнце и луна больше не будут чередоваться. А что я мог сделать? А мог я сделать только одно – спасти хотя бы одну жизнь, которую доверили мне.
— Стойте, а куда пропала….? – крик пегаски вернул меня в сознание.
И действительно – на окровавленной кровати, на которой я принимал роды у той таинственной незнакомки – больше никого не было. Ожила и ушла!? — Испуганно решил я. Но в небольшой палате кроме меня, Твинкис и новорожденного жеребенка никого больше не было.
— Чудеса, да и только – прошептал я.
А чудеса проявили себя еще раз. Куда уж без них в такой безумный момент в нашем безумном мире? Подбитый и пылающий дирижабль кристальной армии пролетел совсем близко от стен больницы. Его металлические стабилизаторы врезались в камень здания, разрубая его как кусок пирога, обращая тонны кирпичей в пыль и прах!
Мы ели успели пригнуться, когда огромные лопасти его пропеллеров разрушили внешнюю стену палаты.
Здание зашаталось, как детский домик из кубиков, с потолка посыпалась известка, лампы дневного света рухнули, стены вмиг покрылись сетками трещин. Даже пол заходил ходуном, грозясь рухнуть под моими копытами.
Дверь, которую пыталась удержать Бэлл тоже не осталась на месте. Обратившись в щепки, она впустила внутрь моих бывших пациентов. Тех, кого я так и не успел спасти. И сейчас глядя на них, изуродованных и гниющих, с пустыми мутными глазами я не испытывал страха, я испытывал сожаление.
— Давайте же, доктор! – Бэлл толкнула меня в сторону. Почти к самому обрыву, туда, куда только что рухнул боевой небесный корабль. И сейчас этот каньон из разрушенных зданий медленно наполнялся жидким пламенем.
Но я понял, что эта девочка хотела сделать. Там, между разрушенными стенами, оказался узкий переход. Я вовремя сообразил и, спрыгнув в разлом, успел выбежать из разрушающейся комнаты. А вот моя ассистентка не успела: стена пламени преградила ей путь, оставляя ее наедине с ожившими мертвыми. Я мог бы вернуться, прыгнуть в огонь, спалить себе шкуру, хвост и гриву, схватить Твинкис зубами за хвост, ногу или за что-нибудь еще, и вытянуть ее за собой. Но я прижимал к себе эту маленькую единорожку. Она таких прыжков не пережила бы.
Коридоры, в которых я оказался – они были просто залиты кровью! Бывшие пациенты убивали нынешних. Кровь была на стенах, на потолке, на полу. Залы и палаты либо были разрушены, либо заполнены едким дымом и огнем. Единственным убежищем для меня стала небольшая лаборатория, та самая в которой я провел сегодня так много времени. Я успел закрыть за собой дверь и обрушить тяжелый металлический стеллаж с пробирками и прочим оборудованием.
Когда я забился в дальнем углу комнаты, прикрывая своим телом ребенка, я понял, что теперь загнан в угол. Это здание рано или поздно рухнет, или пламя пожрет его. Неужели я был настолько глуп, что пытаясь спасти последнюю за свою практику жизнь, погубил нас обоих!?
«И что теперь будем делать» — прозвучало у меня в голове одна из последних фраз моей медсестры. Она оказалась единственной молодой работницей этой больницы, которая не сбежала в страхе от ужасов наступающей бойни, а пожертвовала собой ради меня и последней пациентки.
— И действительно, что? – я уже вздыхал без печали, без обреченности, а просто так, сотрясая воздух.
Эта безумная тишина, откуда она взялась? Меня успело контузить? Тогда почему я слышал писк крошечной пони, стук своего сердца, свой голос? Я оглянулся: огонь за окном сиял, но не колыхался, а песочные часы, что я оставлял на столе – и они остановились. Время исчезло.
— А вот и доктор! Добрый старый доктор! – раздалось из-за двери.
Я почувствовал нарастающую вибрацию и услышал странный пронзительный гул. Дверь лопнула, словно мыльный пузырь. Ее осколки зависли в воздухе. Тяжелый стеллаж искривился, вращая металлическими деталями, как осьминог на сковороде, и тоже разлетелся. Там, за дверью, среди висящих в воздухе частей тел мертвецов, застывших в полете бусин крови и замерших языках пламени, стояли двое.
Это была молодая темно-фиолетовая кобылка, с яркой золотой гривой и ужасной скалящейся маской на месте кьютимарки. Вместе с ней был понь, голова и тело, которого были покрыты грубой коричневой тканью, скрывая его морду. Лишь когда он сделал шаг, и его импровизированный плащ слегка задрался я смог различить странную метку на его сером боку – голубой осколок не то зеркала, не то кристалла. Все равно мне это ничего не сказало.
-Кто вы такие? – удивительно спокойно для самого себя спросил я.
-Не важно! – выговаривая каждый слог, весело продекламировала кобылка. Она беззаботно подскакала ко мне и, почти вплотную уставившись на ребенка, задорно завизжала: — Ути, какая прелесть! Это ваша?
-Нет. То есть теперь, наверное….
— Ну да, я вижу, что вы не похожи – сказала она и отпрыгнула назад, к своему спутнику.
Второй понь вел себя крайне тихо. Все его тело, судя по его движениям, было напряжено. И только сейчас я заметил легкое лазурное свечение над его головой. Так вот кто остановил время! Этот незнакомец излучал самое необычное волшебство, которое я видел. За исключением этого странного колдовства зебр.
-Мы тут ищем одного пони – прокашлявшись, объяснила кобылка – Он. У него нет имени, и у него нет попо-метки!
— Не совсем понимаю вас…. -Я поправил разбитые очки – Что со временем?
— Не – протянула девчонка, обращаясь к своему спутнику – он его еще не видел. Но он обязательно увидит! Точно, точно! Добрый старый доктор знает дорогу к один четыре два!
-Да – кивнул парень в балахоне. И его голос пронзил меня насквозь сотнями ледяных игл. Он звучал как шелест листьев на гниющем осеннем болоте посреди сумерек – Доктор найдет…. Вы кое-что должны для нас сделать. За жизнь, разумеется?
— Вы убьете меня? – спокойно спросил я.
— Нет – прошелестел парень в капюшоне – Мы даруем вам жизнь, а взамен вы найдете Сто сорок два и передадите ему это…
Я ничего не успел сказать, когда передо мной, из облака зависшей без движения пыли появился небольшой цилиндр – стеклянная капсула, с клочком бумаги внутри.
-Это последнее задание последнему почтальону! – радостно, будто бы это был чей-то день рождения, пропищала девушка.
— А если я не найду? – засомневался я.
— Вы же доктор, верно?- улыбнулась она — Последний доктор в Маэнхеттене! Вы просто должны его найти! У вас по судьбе написано!
-Мы сможем продержать время для того, чтобы вы успели покинуть город – прошептал второй – Возьмите все необходимое и бегите, так быстро как сможете.
-А что потом?
-Потом? — отвечала фиолетовая егоза — Ну мы с девочками посовещались и решили, что это место отжило свое.
-Тогда я….Пойду? – неуверенно сказал я. Это двое ничего не сказали, они просто стояли и смотрели.
Я успел нацепить на себя седельные сумки, одну из которых быстро заполнил нужными мне компонентами. А вторую приспособил для малышки и уже собирался идти.
— Ой. Глупая, совсем забыла. – Остановила меня кобылка. – Как только встретите Сто сорок второго, не важно, как он будет себя звать, передайте ему от меня, что если он хочет закончить задание, то он должен умереть. Хорошо, доктор?
Я лишь кивнул.
Город вокруг замер в буквальном смысле. Он превратился в сплошной парад живых скульптур, в невероятно реалистичную работу неизвестного художника: все эти застывшие гримасы на мордах спасающихся пони, висящие в воздухе кристальные снаряды и рушащиеся здания. Даже дым и пыль превратились здесь в простые пятна краски на прозрачном холсте.
Что я должен был чувствовать? Сострадание? Грусть? Я был словно в прострации, я просто уходил.
Я не помню, как мне удалось найти нужный тоннель, я не помню, как долго я шел по нему. Я помню лишь то, как я достиг большой земли. И тот же час над пожарищами и руинами, что некогда назывались Маэнхеттеном, прозвучал вой, или визг, даже не знаю, как это назвать. Океан вскипел, поглощая десятки боевых кораблей. Железнодорожные мосты рухнули, извиваясь как земляные черви на солнце. Облака над городом обратились куполом, вдавливаясь в небо неизвестной силой.
Как только все закончилось – города больше не стало, он полностью ушел в бурлящий волнующийся океан. Языки пламени над ним и дым растаяли. Снова откуда-то подул ветер, зашелестели листья на деревьях. Время снова пошло.