Мост
Мост
— Нет-нет, как же я приду к тебе в гости? – её смех бусинками рассыпается с сочно-клубничных губ, и заставляет сладко трепетать цветы на парковых клумбах и беспокойно заметаться моё сердце. – Смотри, как мне отполировали утром копытца.
Я непонимающе гляжу на своё отражение в фарфоровой зеркальности её маленьких, ухоженных копыт.
— А к тебе надо перебираться через брод. В речушке же ил, песок и тина, – продолжает она. – И вся эта красота будет испорчена, стоит мне только намочить ножки.
Она скучающе смотрит куда-то вдаль, и для меня сразу же меркнет разноцветие ясного июньского дня, притихает весёлый гвалт играющих в парке жеребят, да и мороженое уже не такое сладкое и освежающее.
— Так что, — магия её рога подхватывает изящную сумочку с вензелем в виде буквы «R», обрамленной узором в виде стилизованной нитки с иголкой, — никак не получится.
Она поднимается и изящно потягивается, и шелесту её платья вторит тревога в моём сердце.
— Мне ещё надо сегодня забежать к подружке, – её губы легко касаются моей щеки. – Пока! Спасибо за мороженое.
Она спешит к выходу из парка. Я смотрю вслед, невольно любуюсь её лёгкой походкой, изящной белой шеей и завитками гривы и хвоста, похожими на спирали предвечерней синевы в листве засыпающих деревьев. Грусть и сожаление комком разрастаются где-то под ложечкой, копыта отказываются поднимать вдруг ставшее таким тяжёлым тело, я ловлю на себе вопросительный взгляд официанта, и покидаю террасу кафе, грустно ступая среди воскресного веселья.
Я подхожу к речушке, смотрю на свой домик на другом берегу, опускаю копыта в привычное мелководье брода и вдруг отскакиваю назад. Я ощущаю, что вода презрительно насмехается надо мной, журча вокруг камней, обозначающих место переправы: «Не придёт! Не придёт!» Я смотрю на свои копыта, перепачканные речным песком, и тут в моей голове метеором вспыхивает идея, заставляющая меня, со всех ног бросившись в воду, устремиться к своему дому. И с каждой секундой я чувствую себя сильнее, увереннее и мужественнее. Она теперь не замочит свои изящные копытца!
Я снимаю с полки коробку, в которой храню деньги. Пересчитываю свои сбережения. Можно ещё одну зиму походить в старых ботинках и питаться исключительно дома – с этой мыслью я выгребаю содержимое коробки и выбегаю за дверь. Копыта сами несут меня в сторону лесопилки. Мне как раз хватает на нужное количество столбиков, брусьев и досок. Я остаюсь без гроша, но с радостью волоку домой неподъёмный воз с материалами для будущего моста – я построю его на месте своего брода. И по нему она сможет перейти реку по пути ко мне в гости, с сухими ножками и чистыми подковами.
Ночью я лежу без сна. Мне хочется прямо сейчас выйти и начать строительство: забить первый столб, обтесать первый брус, забить первый гвоздь. Несколько раз за ночь я подхватываюсь, выхожу в темноту двора, убеждаюсь, что ещё и не начинает светать, потому нужно подождать несколько часов, возвращаюсь в постель, тщетно пытаюсь подозвать к себе дремоту пересчётом воображаемых барашков. И вот так я дожидаюсь рассвета, и тогда, облегчённо вздохнув, выскакиваю из постели, наскоро глотаю растворимый кофе и торжественно вытаскиваю на берег первый, пахнущий смолой, столб.
Последующие недели я провожу с молотком и рубанком в копытах. Я неумелый плотник, но настойчивость и воображение помогают мне в этой непривычной для меня работе. Когда мне начинает казаться, что я затеял всё это зря, и что я взялся за то, с чем не смогу справиться, то ко мне на помощь приходит моя фантазия. Я представляю себе, как её копытца постукивают по доскам моего моста, как она восторженно осматривается и удивлённо восклицает:
— Это ты сам построил такую красоту?
Подбодренный воображением, я снова приступаю к работе, и теперь уже не замечаю ни заноз, что нет-нет, да загоняю себе под кожу, ни того, что нет-нет, да попадаю молотком себе по запястью, вместо шляпки гвоздя.
И однажды мне начинает нравиться то, что я делаю – я теперь строю мост не только для той, что поселилась в моём сердце, я строю мост ещё и потому, что это теперь мне приносит радость. Когда солнце закатывается за горизонт и на небе проглядывают первые звёзды, я с сожалением откладываю инструменты и уже с порога своего дома оглядываюсь на реку, и в очередной раз замечаю не только то, что за сегодня было мной сделано очень много, но и то, что мост у меня получается красивым и прочным. И пони-соседи, проходя мимо моей стройки по пути с работы домой, приветственно кивают мне головами и похваливают:
— Молодец!
Я умываюсь, не спеша ужинаю, и блаженно валюсь на кровать – здоровая усталость от физического труда победила мой застарелый недуг: бессонницу. Мало того, я теперь с радостью просыпаюсь рано по утрам, вместо того, чтоб часами валяться в постели, надеясь на тщетный приход бодрости, и уже с рассвета я на реке, с пилой и рубанком в копытах, и соседи уже привыкли определять время по мне: раз с берега раздаётся стук молотка, значит, уже семь часов утра, и пора просыпаться для утренних хлопот.
И вот я забил последний гвоздь, и радостная весть, что мост готов облетает окрестные дома. Пони гурьбой бегут поздравить меня. Я оказываюсь в непривычной обстановке, когда брохуфы, и похвалы сыплются со всех сторон – ведь до этого я жил замкнуто и уединенно, и я понимаю, что изменился, что теперь мне по душе быть в центре внимания, разделять радость со своими соседями и знакомыми. Мы все смотрим на мост: на восемь массивных просмоленных столбов, поддерживающих перекинутые с берега на берег крепкие брусья, на упругие доски настила, на воздушную лёгкость перилл.
— А давайте его покрасим! – раздается чей-то возглас, и толпа одобрительно шумит.
Появляются кисти и вёдра с краской, и теперь мы уже работаем все вместе. Шутя и подбадривая друг дружку. Признаюсь, моё сердце на мгновение кольнуло недовольство, ведь это мой мост, но, когда в моих копытах оказывается малярная кисть, радость и веселье совместного труда напрочь изгоняют из души это плохое чувство. Я доволен вместе со всеми, и даже не отказываюсь, как обычно, принять участие в совместном празднике по окончанию работы.
Ну а на следующий день я спешу в тот же самый парк, ведь знаю, что ровно в полдень она приходит в то же самое кафе перекусить среди рабочего дня. Я заранее радуюсь тому приглашению, которое она, несомненно, примет, вспоминаю её губы, тогда лишь слегка коснувшиеся моей щеки. Я поднимаюсь на террасу и вижу её в компании незнакомого мне жеребца. Она весело смеётся, а он копытом самоуверенно обнимает её.