Под твоими крыльями

Хотя Скуталу и живёт счастливой жизнью, она часто привлекает к себе внимание других пони, не совсем обычно реагируя на обычные вещи. Особенно это удивляет наиболее близких к ней: Рэйнбоу Дэш, Эплблум и Свити Белль.<br/>Однажды происходит нечто совсем уж странное, и это вынуждает Рэйнбоу Дэш последовать за Скуталу и открыть её страшную тайну

Рэйнбоу Дэш Эплджек Скуталу Черили

Страшная тайна Бэбс Сид

Бэбс Сид на приёме у врача узнаёт о себе нечто удивительное, способное перевернуть её жизнь...

Другие пони Бабс Сид

Фейерверки

Темпест Шедоу нашла себе доброе призвание в жизни, веселя жеребят фейерверками. Как хорошо дарить радость!

Принцесса Селестия

Забирай!

Найтмэр Мун желает власти. Что ж, ищущий да обрящет...

Принцесса Селестия Найтмэр Мун

Зачем Эпплам свинки?

Зачем Эпплам свинки?

Эплджек Эплблум Другие пони

Свити Бот и эссе об основании Кантерлота

Эппл Блум, как и все юные кобылки, никогда не любила заниматься уроками, а потому решила сконструировать себе робота-помощника, чтобы он мог делать за неё всю домашнюю работу.

Эплблум Скуталу Свити Белл

Преступление и наказание

Не надо избивать пони!

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Спайк Принцесса Селестия Принцесса Луна Трикси, Великая и Могучая Принцесса Миаморе Каденца Шайнинг Армор

Твайлайт попадает в Советскую Россию

Твайлайт перемещена в Советскую Россию. Как это закончится для неё?

Твайлайт Спаркл

Саморазрушение

«На свете есть маленький посёлок, где каждый пони может быть таким, как все. Возможно, вам доводилось читать о нём всякие гадости. Слухи о похищенных кьютимарках и безумных магах-единорогах. Небылицы о натянутых улыбках и испуганных взглядах. Так вот, всё это ложь. Всё, кроме одного — мы действительно хотим спастись. Ведь именно за этим мы и прибыли сюда»

Другие пони

Первый день

Что случилось прямо после того, как Флаттершай получила свою кьютимарку.

Флаттершай

Автор рисунка: BonesWolbach

Equestrian Tail

Equestrian Tail

Получилось немного нуарно и вполне соответствующе обстановке

Для пони Эквестрия — это целый мир. Почти для всех пони она-же и весь мир. Самые любопытные знают, что западнее Апэлузы мигрируют бизоны, а где-то далеко на юге, за вечнозеленым лесом живут зебры. Кто-то рассказывал об этом. И совсем мало тех, кто хотя-бы со школы помнит, что если на корабле из Мэнхеттена отправиться на восток, то где-то через месяц можно увидеть давно забытую Селестией землю.

Я сидел здесь, в Мэйнхеттене, в баре Harmonika и прикидывал сколько пони там побывало. По моим прикидкам получалось не больше сотни. Четверть из них прямо сейчас, вместе со мной, в этом самом баре пытается об этих самых землях забыть. Правда и об Эквестрии было думать не особо приятно, но забыть о тех ужасных землях было важнее.

Я наклонил голову, взял зубами наперсток с "горючим" и решительно запрокинул голову. Горючее, вполне оправдывая свое изначальное предназначение приятно обожгло внутренности.

Я положил пустой наперсток на стол и распрямил ноги на тюке с сеном. Хотелось задремать, но совсем не хотелось идти в свою квартиру. Перед глазами стояли образы местных поняшек.

Кобылки в Мэйнхеттене одеваются очень легко или вообще ходят голыми. Я уже почти привык к этому, но не думать об этом не получалось. Впрочем, после каждого дня на ярмарке мне хотелось не кобылу, а сытно поесть, выпить горючки и выспаться.

Выспаться не дали и в этот раз. Из грез меня вывел звон подноса с напитками. На подносе были чашки с чаем и кофе, а за самим подносом, напротив меня сел тяжелый, жилистый, но уже стареющий пегас. На его грубоватой морде было изображено участие.

— Я думаю тебе уже пора.

Я недоуменно уставился на него.

— Это такая местная традиция, когда пони выпивает больше чем нужно, хозяин подает ему безалкогольный напиток за счет заведения. Так они деликатно дают понять, что пора прекращать пить, а напиток помогает прийти в чувство. — начал объяснять пегас, одним копытом поднося к морде чашку с кофе и подвигая мне поднос с чаем.

— Херц Фельд, я свою норму знаю. Мне ещё три наперстка можно.

— Никаких трёх наперстков, по крайней мере у меня тебе их не подадут. — сказал он, возвращая чашку на место.

Я попробовал чай. Этот понландский расист считал, что раз я из Фланкии, значит обязательно пью чай. Впрочем, он не ошибся.

Крепкий чай. Потихоньку в голове начало проясняться.

— Слушай, Херц, а как ты понял, что нужно открыть бар в Мэйнхеттене. Я имею ввиду, что здесь много всякой работы, а ты именно здесь и именно это делаешь?

— Ты уже сотый раз спрашиваешь. Так и не нашел работу?

— Я продаю яблоки на ярмарке, насколько по-твоему это работа?

— На ещё две недели и не очень.

— А что дальше-то?

— А почему ты спрашиваешь меня?

— Брось, Херц, ты же вроде местного "старейшины". Помогаешь приехавшим пони разобраться в Эквестрии.

Пегас самодовольно улыбнулся.

— "Сначала посмотрите на свою кьютимарку. Осмотрите её внимательно и выпишите все пришедшие вам в голову ассоциации." — процитировал он, видимо, эквестрийский школьный учебник.

— Блин, я..ик.. Я серьезно. — мой бок был девственно-чистым и до последнего месяца я считал это нормальным.

— Ну ладно. Кстати, свою кьютимарку ты всё равно получишь, потерпи пару лет. Но есть же у вас, как ты это называл, prizvanjie.

— Призвание. Но чтоб я его знал.

— Вот. В Мэйнхеттене тебе стоит жить только если знаешь, что тебе нужно жить именно в Мэйнхеттене. Иначе всю жизнь будешь пить местную горючку у меня в баре.

— Ехать в Кантерлот?

— Только если ты работаешь с высшим обществом. Ну или учишься. Или ещё что-то такое.

— Ты чей друг, мой или дракона? — Херц этой шутки не знал, но, задумавшись, похоже как-то угадал её смысл.

— Та-ак. У тебя-же есть ещё пара недель до конца ярмарки. Даю подсказку — если нормально пишешь на эквестрийском черкани пару заметок в «Эквестриа Дейли» о Фланкии. Фланкийский пони — большая редкость и они тебе поверят даже если напишешь, что у вас ходят пони с драконьими головами, а на завтрак едят чайную кашу. — тут он довольно хлопнул крыльями. — Меня до сих пор в редакции поминают незлым тихим словом. В общем, гонорара тебе как раз хватит на осмотреться и решить что делать дальше.

Подкалывал он или нет, но я на эквестрийском мог как раз только писать. Все языки пони, известные мне, очень близки. Вернее, во всех языках почти для каждого случая есть подходящая фраза из староэквестрийского лексикона, но почти наверняка есть и собственное выражение. С письмом не всё так просто, но оно быстро учится. И если писать чистым литературным языком, то его могут публиковать почти без корректуры. А вот фланкийский акцент, тяжелый и отрывистый замаскировать было невозможно. Херц сам говорил без акцента, как и большинство приехавших понландцев, но все несколько фланкийцев, которых он знал до сих пор говорили с жутким акцентом. Я думаю, что тут дело где-то в самой глубине, когда наши матери нас учили говорить или когда мы в школе учились читать. Какую-то мысленную операцию, о которой даже не задумываемся мы выполняем по другому.

— Еей. Poni im ter lyft! Ты вообще здесь?

— А?

— Идти мне, говорю, пора. Клиенты ждут. И тебе тоже, если хочешь успеть домой перед завтрашней ярмаркой.

Вздохнув, я одним глотком допил чай, оставил на столе четыре золотые монеты и вышел из бара.