Принцесса Селестия меняет профессию: том второй.
Глава 6: Свет золотой луны
Потоки тёплого воздуха мягко ласкали крылья ночной принцессы. Слившаяся с ночным небом аликорн стремительно неслась над полями и лесами, наслаждаясь непередаваемым чувством свободного полёта. Полная луна освещала путь принцессе ночи, а ветер пел ей свою шальную песнь про горькую полынь дорог и дальний путь странника к заветному краю.
Несмотря на то, что прогулки по небесной сфере отнимали у принцессы много сил, взамен они давали кобылице отличную возможность выплеснуть накопившуюся за время отдыха и сна энергию. Маячившие внизу тёплые огоньки дальних деревень своим уютом ничем не уступали свету разноцветных фонариков, коими обычно украшались улицы селений близ Королевской горы. Моментами Луне даже казалось, что она сейчас в Эквестрии, а лежащие под крылом тихие долины и перелески есть ничто иное, как её угодья, в коих она повелительница снов, что каждую ночь расстилает на небе звездное покрывало. Но суровая реальность тут же давала о себе знать непривычной тяжестью в крыльях, разрезающих лишенное магии воздушное пространство.
Вдали, на водной глади небольшого озерца на краю леса – цели сегодняшнего визита аликорна – золотым бликом свернуло отражение ночного светила. Луна, забрав вправо, мягко опустилась на землю. Вокруг стояла полная тишина, нарушаемая лишь стрекотом сверчков да далёким плачем гармоники у реки. Спокойная поверхность воды изредка колыхалась под лёгкими дуновениями, а у кромки берега в весёлом танце, создавая ореол таинственности, кружились светлячки.
В низине, на выпасе, гулял колхозный табун. Лошади лениво щипали траву, чуть дальше гостеприимно горел огонёк пастушьего костра.
Луна прошествовала вдоль берега, взгромоздившись на большой серый камень под плакучей ивой, склонившейся своими косами к самой озерной глади.
Последние несколько дней для принцессы прошли в отдыхе и медитации, осмыслении странных сновидений, кои стали навещать кобылицу почти каждую ночь. Луна чувствовала, что в оставленной ею Эквестрии происходит нечто страшное, нечто… изменчивое. Неудивительно, что перемены родного мира как ничто другое будоражили душу ночной принцессы, вселяя в неё нетерпение и острое желание скорее вернуться обратно, дабы, как и подобает истинному монарху и любящей матери своих поданных, быть с ними в трудную минуту.
Но только не сейчас... Царящее вокруг умиротворение и гармония природы заглушали чувства Луны, унося все насущные проблемы вдаль. Всё исчезло, оставив принцессу наедине с окружающим лесом, с тихим шелестом травы, с завораживающей пляской светлячков. Один на один с бездонным небом.
«Только я, – подумала пони, глядя в своё отражение в водной глади. – И никого более…»
Случайности не случайны – вот что за столетия на горьком опыте твёрдо познала кобылица. А потому назвать её попадание в это место простым стечением обстоятельств было бы в высшей степени глупо. Но тогда для чего она здесь? В чём была цель тех или Того, кто распоряжается чужими судьбами?
«Зачем?» – уже не раз вопрошала себя принцесса, но ответом ей было лишь молчание. Молчание её внутреннего «Я», похороненного под пластами воспоминаний.
Луна, словно вышедшая из транса, оглянулась по сторонам. Вокруг шумел всё тот же лес, а над головой было всё тоже звёздное небо.
Принцесса вспомнила Эквестрию. Эквестрию, ещё не омрачённую изгнанием Найтмер Мун; страну, где такими же лунными прекрасными ночами, наедине сама с собой, она размышляла под светом звёзд. О чём? О поданных, не благодарных к её трудам? О закрывающей небесные светила тени, что простиралась от трона царственной сестры? А может, о самой Селестии?
До того спокойная гладь озера пошла рябью, словно некто невидимый чёрным крылом потревожил покой воды. Подобно мыслям, стремительно летящим сквозь сон, перед Луной полетели картины её жизни, до того пылившиеся в дальней галерее памяти, а ныне обновлённые и представленные на показ неизвестным реставратором…
– Ты звал меня, Старсвирл? – раздался в темноте мягкий словно перезвон серебряных колокольчиков голос.
Брередон. Вересковый холм. Ах, какой красивый отсюда по ночам открывался вид на Феран, на обрамляющее его море зелени Вечнодикого леса! Всего несколько миль от городской черты, и ты тет-а-тет с самим собой, оставив позади себя шумную, погрязшую в интригах и сплетнях столицу. Про холм этот среди пони ходили нехорошие слухи, словно и не холм это вовсе, а могильный курган – наследие эпохи Вендиго. Но Луну эти россказни никак не волновали.
Лёгкий ветерок приятно холодил шерстку, а дивный запах вереска и огромное, словно чёрный бархат с возлежащими на нём драгоценностями в ювелирной лавке, небо просто сводили с ума. Когда ночной принцессе наскучивала давящая атмосфера дворца, когда душа просилась в объятья ночи, а мысли требовали привести их в порядок, Луна покидала свои покои и летела сюда. О том, что это место служило ей храмом уединения, знали лишь двое: лучший и ближайший друг принцессы, могущественный маг Старсвирл, да верная служанка.
– Мир тебе, Луна, – словно не слыша вопроса царственной принцессы, приветствовал Её Высочество великий чародей.
– Прости, сегодня был не самый лучший день, – примирительно сказала кобылица. – Здравствуй, Старсвирл.
– Что случилось? – изогнув бровь, поинтересовался старый волшебник. – Неужели… снова?
– Да, и на этот раз Тия сорвалась на крик. – Было видно, что принцесса ночи крайне не желала беседовать на столь неприятную для неё тему. По крайней мере – сейчас. А потому, избегая дальнейших расспросов, Луна аккуратно перевела разговор в другое русло. – Так о чём ты хотел мне поведать?
– На днях я разбирал древние свитки в Санс-Тауэре, так сказать, копался в пыли…
Старсвирл не спеша присел на покатый камень, извлекая из-под мантии свою излюбленную трубку вишневого дерева. Вспыхнуло пламя, и сизый, словно от сигнального огня дым кольцами устремился в звёздное небо.
– …И ненароком задел висящий на стене факел. Старость не радость, верно? – добродушно хохотнул единорог. Однако присмотревшись, за добрым как у рассеянного дедушки взглядом можно было обнаружить пытливый и внимательный взор. – Вместе с креплением, наружу из стены вывалилось несколько кирпичей. Изучив древнюю кладку, я пришёл к выводу, что обнаружил тайник, и спустя несколько минут в моих копытах уже возлежал небольшой, отделанный гелиодором ларь. Некогда этот камень считался королевским, обладая чарами и светом самого солнца, а потому несложно было догадаться о ценности моей находки…
Со стороны Королевской горы внезапно подул порывистый ветер, принесший с собой тёмные штормовые тучи. Великий чародей сидел, словно вылитый из камня, и только холодные порывы колыхали его мантию и пряди белоснежной бороды. Его потяжелевший взор был направлен в сторону Ферана.
– В ларе покоились ветхие, почти истлевшие манускрипты, рассказывающие о давних, похороненных в прошлом событиях, – на лбу чародея пролегла глубокая линия.
– И о чём же они тебе поведали? – с неподдельным интересом тихо спросила Луна.
– О древнем культе, что некогда управлял солнцем и луной, – странно растягивая слова, изрёк маг. – Об ордене Двух Светил…
– Двух Светил? – что-то тёмное и давно забытое шевельнулось в душе лунной принцессы холодным змеем. – Да, рассадник тёмной магии Вендиго, сеющей семена раздора среди народов пони. Эти безумцы возжелали ввергнуть Эквестрию в пучину хаоса, провозгласив царство Дискорда, припоминаю…
Луна отнюдь не видела глаз своего собеседника, но буквально ощущала на себе его давящий взор.
– Мы с сестрой смогли одолеть их, навсегда обезопасив от их присутствия наше государство, и восстановили попранную гармонию. – Казалось, словно и не принцесса говорит эти слова, а некто другой управляет её голосовыми связками, словно суфлёр, дублируя давно заученную речи. Некая недосказанность, неясность скользила в каждом слове, в каждой интонации... Но вместе с тем, принцесса ночи определенно говорила правду. Старсвирл хмурился всё больше. – Враг был силён, а потому было необходимо нанести сокрушающий, тщательно спланированный удар. Для этого нам понадобилось изучить врага вдоль и поперёк. И в этом нам помогло наше детство, проведенное в цитадели…
– Не поведаешь ли мне – охочему до таких рассказов старику – столь интересную историю? – Деланно облокотившись о камень и всем своим видом показывая недюжинный интерес, попросил старый волшебник.
– Хорошо, – согласилась Луна. – С самого своего рождения мы с сестрой обладали великой силой. Мы были избраны миром для поддержания гармонии и природного баланса, о чём и прознали верные адепты ордена Двух Светил. Ещё в отрочестве, благодаря их связям при дворе, я и Тия оказались в плену у ордена…
– Каково это было? – уточняя и делая соответствующую заметку в блокноте памяти, спросил Старсвирл.
– На условия содержания, еду, одежду и отношение к нам не было причин жаловаться. Мы могли гулять на свежем воздухе в саду ордена, любой уголок цитадели был открыт нам. Но… – Луна ненадолго замолчала, словно силясь что-то вспомнить. – Это была золотая клетка, – твёрдо и решительно заговорила принцесса ночи. Перемена в тоне речи не ускользнула от мага. – Адепты пытались использовать наши силы в осуществлении своего плана по ввержению Эквестрии в хаос, но мы смогли вырваться, совершив побег…
– …И собрав армию сторонников, штурмом двинулись на Феран, – продолжала кобылица. – Гарнизон перешёл на нашу сторону, а потому очень скоро столица была за нами. Ворвавшись в логово врага, у нас получилось сорвать его планы, – на этом месте Луна запнулась, однако секундой позже, как ни в чём не бывало, продолжила рассказ. – Приспешники ордена были подвержены справедливому суду, а сосредоточение их силы – храм культа Светил – сравняли с землёй. На древней кладке святилища безумцев в тот день горел яркий огонь, в котором исчезли все их дисгармоничные учения и труды, обратились в пепел древние фолианты и свитки…
По изумрудному морю, окружающим Брередон, пробежала волна.
– Этот огонь, подобно восходящему солнцу, послужил рассветом новой эпохи, став для другой – закатом… – В голосе принцессы ночи промелькнули почти незаметные даже чуткому слуху нотки гнева и зависти.
Долгое время великий чародей и Её Высочество сидели молча. Взгляд Луны, до того подобный почти потухшему костру, разгорался с новой силой, потревоженный огнём памяти давно канувших в лету событий; взгляд же Старсвирла был глубоко задумчив. Небо на востоке стало постепенно окрашиваться в нежно-розовые тона, а со стороны ближайшей деревни донеслись крики петуха. Ночь уступала дню его законное в круговороте вещей место.
– Скоро рассвет, – оторвавшись от раздумий, подвёл черту маг.
– Да, мне надо спешить опустить луну, – вставая с подмятой травы, согласилась кобылица.
– Что ж, не смею задерживать. – Вслед за Луной, Старсвирл поднялся со своего импровизированного сиденья, надевая на голову остроконечную шляпу. – Спасибо за столь увлекательное путешествие во времени. Надеюсь, сегодняшняя ночь повторится вновь… – с привычной для него загадочностью произнёс маг.
– Всегда пожалуйста. Доброго дня! – Уже на лету попрощалась принцесса. – Кстати, ты так и не рассказал, что было в том ларе!
– Большая часть документов обратилась в труху, – Нотки сожаления и разочарования прозвучали в голосе старого волшебника. – В свитках что помладше – лишь малозначимые факты и сведения. Словом, ничего интересного и достойного внимания, – намекая на то, что разговор закончен, подытожил маг. – Надеюсь, у вас с сестрой всё образуется, и ты как можно реже будешь приходить на это место с такими тёмными мыслями. А пока – хороших сновидений!
Помахав на прощание копытом, старый волшебник исчез в вспышке света…
– Ты что там, уснул? Давай быстрее! – звонкий девичий голос пробудил Луну от воспоминаний. Со стороны еле заметной полевой тропки, ведущей в деревню, послышались торопливые шаги.
– Да иду я, иду, – под мерный перестук бидонов недовольно отвечали ей. – Вечно ты, Славь, куда-то несёшься, чем-то занята, что даже на мир вокруг тебя внимания не остаётся. А ты только посмотри, какая над головой красота! Сказка, а не небо! Сколько живу, а подобного никогда не видал…
«Да, принёс вас дискорд на мою голову», – затравленно меча взглядом в поисках укрытия, размышляла принцесса. Кусты ивняка отлично подошли на роль временного убежища и наблюдательного пункта, и через мгновенье Луна уже занимала позицию поудобней, стараясь не шуметь.
– У вас там, в вашей Москве, даже неба иногда не видно, что уж про такое говорить. А мы к эдаким чудесам привычные. Временами вот даже завидно тебе становится, – девочка усмехнулась. – А что несусь – так обязанности у меня большие, председателем возложенные, вот я вся и в делах… Но ночь сегодня красивая, это да, – мечтательно продолжала она. Однако через мгновенье к её голосу вновь вернулись командные нотки. – И тем не менее, это далеко не повод считать ворон, когда позади нас – вверенное нам стадо!
Невидимые дотоле нарушители покоя резко повернули в сторону озерца, и вот на берегу показались двоё. Девушка лет семнадцати стремительно шла впереди, отчего её платье развивалось под порывами налетающего ветра. На плечи была бережно накинута лёгкая кофточка. С решительным видом она тащила плетущегося позади парня – навскидку своего ровесника, несущего облезлые бидоны.
– Да ну брось, мы одна нога здесь, а другая – там! И что вообще такого может случиться в столь расчудесную ночь? – недоуменно бросил парень, с невозмутимым видом склоняясь к воде.
«Где-то я уже это слышала, – подумала пони, роясь в дальних закромах своей памяти. – Нет, не припомню».
– И вообще: Митрий Анисимович опытный пастух, а там ещё и ребята на подхвате, так что причин для беспокойства нет, – между тем продолжал он, не спеша промывая бидоны.
– Митрию Анисимовичу уже почти девяносто минуло, более того – он глух, как тетерев, – отрезала Славя. – Именно поэтому нас и послали в поле, поручив такое ответственное дело…
– Ладно-ладно, убедила, – сдался, наконец, студент. – Дай только передохну немного, и пойдём обратно.
– Хорошо, – Девушка присела рядом. – Но только недолго.
«Я очень надеюсь, что это «недолго» не растянется на ближайший час, – недовольно подумала принцесса. – И что вообще им здесь в такую рань понадобилось?»
– Как тебе тут у нас, в деревне? – неожиданно спросила колхозница, теребя пальцами свою косу.
– Никогда бы не подумал, что здесь, за городом, так красиво. Будто бы в другой мир попал, – немного подумав, ответил парень.
Луна не могла не согласиться.
– А уж столько причуд и диковин тут увидел – не счесть! Коровы, свиньи, лошади… Кстати, а вправду тут у вас синяя лошадь обретается?
– Синяя лошадь? – переспросила Славя.
«Синяя лошадь?! – почти вслух выпалила принцесса, насторожив уши. – Уж, не про меня ли речь?»
– Да мне об этом все уши сокурсник прожужжал. Он здесь, в соседнем Богоборцево, вкалывает во благо рабочих и крестьян, – увлеченно заговорил студент. – Только и слышишь от него: синяя лошадь, синяя лошадь… Дескать, черти у них там появились, всю деревню на уши поставили, да звоном колокольным давно сброшенных колоколов забавлялись.
– Твой сокурсник – великий фантазёр! – рассмеялась девушка, поминутно смахивая набегающие слёзы. – Чушь, да и только!
Недобрый треск ломаемого ивняка раздался со стороны, что, впрочем, никак не подействовало на смеющуюся колхозницу и её компаньона, видимо, за столь интересным разговором забывших о вверенном стаде, о великой ответственности, возложенной на хрупкие плечи молодого поколения страны победившего социализма, и о подслеповатом пастухе Митрие Анисимовиче.
– Ну, говорят, вся деревня видела…
Дальше ночная принцесса уже не особо вслушивалась в болтовню сладкой парочки, решив заняться более полезным делом, вернувшись к своим воспоминаниям.
«Несложно было догадаться о ценности моей находки… – неприятно отдавая в висках, зазвучал в голове голос старого мага. – Большая часть обратилась в труху… Малозначимые факты и сведения… Ничего интересного и достойного внимания, словом…»
Сейчас уже несложно было догадаться, что Старсвирл в ту далёкую ночь что-то утаил от Луны, чьё внимание тогда было отвлечено, как казалось принцессе, более значимыми вещами. Подозрительное и скрытное поведение, общая недосказанность, расспросы…
«Что же было в том ларе, Старсвирл? Разве способны были «малозначимые факты и сведения» о столь неопределенной странице истории, как канувший в лету орден, приковать к себе твой расчётливый и пытливый ум? Месяцы работ и тайная деятельность, о которой даже я – твоя близкая подруга – узнала не сразу… Таинственный орден Двух Светил, о котором я знаю всё, и в то же время ничего не знаю; непонятные аудиенции с Тией…»
Словно потревоженные неосторожной рукой, коловертью завертелись плакучие косы ивы, разбрасывая во все стороны капельки влаги. Вывод напрашивался сам собой…
«Вне сомнений – всё это, так или иначе, связанно с твоей смертью, Старсвирл».
– Слышишь?! – напряженно, словно до предела натянутая тетива, раздался голос Слави.
– Что именно? – начал было студент, но был прерван девушкой, велевшей ему замолчать.
Поначалу, в ночной тишине и вправду не было ничего слышно, кроме надрывных воплей выпи да переливистого пения иволги. Однако вскоре, словно от земли, послышался постепенно нарастающий мощный, утробный гул. Гул сотен копыт, устремившихся к дальней кромке леса…
– Смотри! Стадо! – закричала исполнительная колхозница, указывая рукой туда, где ёще недавно мирным пламенем горел костёр, освещая пастушью стоянку. Ныне всё было погружено во мрак, и казалось, сама тьма шевелилась, поглощая лошадей, чей прощальный топот разносился над нивами.
– Что такое? Где? – всё ещё не понимая, что происходит, вертелся вокруг неё студент.
– Бежим! – В глазах девушки плескался необъятный ужас. Побросав бидоны, двоё устремились к уходящему под покровом ночи колхозному имуществу, совершенно не замечая парящего над ними тёмного силуэта.
С высоты птичьего полёта, Луна прекрасно обозревала пойменные луга и поля, потонувшие в громком перестуке копыт. В едином порыве, подобно половодной реке весной, лошади неслись вдаль. На первый взгляд неукротимым табуном никто не управлял, однако присмотревшись, по краям можно было заметить тёмные силуэты всадников, проворно снующих туда-сюда и направляющих движение этой могучей, казалось бы, неумолимой силы.
«Пожалуй, пастухам и фермерам Эквестрии есть чему поучиться у людей», – вспоминая способ ведения хозяйства пони Дикого Запада, подметила принцесса. – Так ловко управлять таким огромным табуном, довольствуясь лишь лунным светом – высший пилотаж, как по мне».
Неподдельный интерес охватил ночную принцессу, следовавшую за теперь уже потерявшейся среди этой бешеной скачки нерадивой парой. Впрочем, о них Луна совершенно забыла, полностью поглощенная открывшимся перед ней зрелищем великого ограбления: от огромного количества лошадей, скачущих нос к носу, захватывало дух.
Аккуратно, стараясь не шуметь, принцесса ночи снизилась, желая разглядеть таинственных похитителей получше. Один из них как раз неспешным карьером проскакал совсем рядом, лениво натягивая поводья чёрного вороного коня на себя. Из темноты на несущееся лошадиное стадо взирали горящие лихорадочным жадным блеском глаза приземистого седока, широкий с горбинкой нос и белозубую улыбку которого освещал бледный лунный свет. Алая рубаха ярким пламенем горела во мраке черного леса. Чёрные, курчавые волосы смуглолицего наездника сливались с тёмным небом.
Постепенно лошадиный поток иссякал. Позади раздался запоздалый холостой выстрел пастушьего ружья, бьющий тревогу. Погонщик, стеганув коня хворостиной и лениво сплюнув, поскакал за уходящим табуном. Вслед за ним устремилась и Луна…
Спустя полчаса полёта, на горизонте замелькали яркие огоньки, а чуткий слух ночной принцессы уловил звуки волынки. Уже порядком уставшая кобылица оживилась, прибавив ходу за уходящим к дальней кромке леса стадом.
По мере приближения взору Луны предстал огромный лагерь, освещаемый заревом костров. Шпили и разноцветные крыши шатров устилались до самого леса. К звёздному небу под приятный аккомпанемент гитары и скрипки неслись весёлые песни и смех танцующих в лихой пляске у огня людей. Со стороны примыкающей к табору берёзовой рощи слышался несмолкаемый стук кузнечного молота походной кузни. Суета и оживление царило в цыганском лагере, где ни днём, ни ночью не смолкала вольная и свободолюбивая жизнь.
Небольшой холм с колосящейся зелёной травой стал отличным местом для посадки. Отсюда сверкающий огнями табор лежал как на копыте.
Ветер донёс до принцессы знакомый запах яблок. Тот неповторимый аромат, что улавливали её ноздри всякий раз, когда она прогуливалась по аллеи Сладкого Плода в тени плодоносящих яблонь, ныне закатных в кантерлотскую брусчатку. И вот, перед глазами ночной принцессы уже не воровской лагерь, а летняя резиденция Её Высочеств – Кантерлот, небольшой, недавно основанный город, нарядно расцвеченный флажками и разноцветными шатрами приезжих купцов по случаю годовщины дня своего основания…
Небольшие тихие улочки утопающих в зелени окраин Кантерлота плавно сменялись на более просторные, центральные улицы, украшенные яркими лентами. От пёстрых шатров, палаток, фургонов и кибиток несутся зазывающие голоса торговцем разными сладостями и различными диковинками. Не смолкают жеребячий смех и довольный хохот переговаривающихся покупателей, пришедших на ежегодную ярмарку. Запах свежей выпечки приятно щекочет ноздри, приглашая отведать кусочек другой, запивая кружкой ароматного верескового мёда.
– Только сегодня, дорогие жители славного города Кантерлота, у вас есть возможность…
– Сбиваешь все мишени – Большая медведица твоя!
Луна не любила шум столицы. Как и не любила помпезность и наносную фальшь столичных празднеств, утопленных в «торжественной болтовне», как с презрением называла ночная принцесса праздные речи чиновников и градоначальников Ферана. А потому среди цветущих высокогорных лугов она чувствовала себя свободной от подобного рода лицемерия. Здесь не было сияющей доспехами гвардии, марширующей на параде и прекрасного салюта вечером, но… искренностью и сельской простотой дышал этот праздник, а потому столь редкое чувство умиротворения и лёгкости ничем не обремененной души всегда сопутствовали принцессе ночи, прогуливающейся по нарядным кантерлотским улицам.
Похожее чувство Луна испытывала и сейчас, глядя на живущей своей вольной как ветер жизнью цыганский лагерь.
– А ты чего это тут расселась? Отбилась, поди? – раздался позади хрипловатый голос. – Ну-ка, ну-ка! Гоп-гоп!
Последовавший вслед за этим хлесткий удар по крупу окончательно разрушил былое спокойствие…