Тысячу лет назад

Глава, в которой события получают объяснение

Королевский экипаж стремительно рассекает небеса. Пассажиров трое: светлый и тёмный аликорны и фиолетовая единорожка. Ликующий Понивилль далеко позади, башни и шпили столицы, напротив, приближаются.

   Твайлайт наслаждалась затишьем, наконец наступившим после событий этого дня. После того как она пришла в себя в старом замке и принцесса воссоединилась с сестрой, восемь пони выбрались наружу. Получив сообщение от Селестии, прибыли пегасы с тремя колесницами и доставили всех в Понивилль. Въезжали по земле; перепуганные горожане, собравшиеся у таун-холла, сперва насторожились, но вид их правительницы и добрых соседей развеял все тревоги окончательно.

   Было, несомненно, приятно видеть вокруг десятки улыбок и радостные глаза, а также получить возможность упрочнить отношения с так внезапно вошедшей в её жизнь пятёркой пони, но и теперешняя обстановка располагала, чему было три причины: милая кобылка, вернувшая рассудок и дом; её счастливая старшая сестра; белое крыло, нежно обнимающее Твайлайт.

   К слову, второе крыло неотрывно, хотя бы кончиком касалось спины младшей сестры с самой их долгожданной встречи в замке, после тысячи лет разлуки.

   Пегасы сделали круг над шпилями дворца, заходя на посадку, и старший из них потянул рычажок на дышле, приводя в действие тормозные плоскости; массивный экипаж грациозно развернулся в заносе на воздушной подушке и встал на мрамор площадки аккуратно, как у доброй хозяйки ставится на стол кастрюля супа. Не то чтобы каждый полёт включал показательные элементы, но сегодняшний день явно стал особенным, и это чувствовали и выражали многие.

   Пассажиры выбрались из небесной повозки и направились в замок, встречаемые почётным караулом стражников и несколькими служанками. Старшая из них, после положенных поклонов, молча обменялась кивками с Селестией, сообщая, что указания выполнены и принимая отсутствие пока новых приказов. Солнечная принцесса не хотела сразу обрушивать на сестру шквал внимания, поэтому в Понивилле лишь произнесла краткую речь и пообещала вскоре ещё большее торжество, а сейчас они скорейшим путём проследовали к личным королевским покоям, в ту их часть, которая долгое время пустовала и, казалось обречена на эту судьбу навечно. В декоре здесь преобладали тёмные цвета и, подобно жёлто-оранжевому и белому на "дневной" половине, символизировали вторую сторону древнего миропорядка, установленного кто знает когда.

   Украшенная серебром дверь отворилась, открывая небольшую уютную комнату. Кровать, тумбочка, рабочий стол, шкаф и камин. Окна выходили на теневую сторону, и тёмно-синие занавеси оставались подвязанными, пропуская рассеянный дневной свет. Мягкие ковры приятно коснулись копыт.

 — Я не стала оформлять остальное крыло без тебя, так что это пока единственное пригодное помещение, — заметила Селестия. С улыбкой глядя на робко зевающую младшую, добавила:

 — Думаю, тебе не помешает сейчас немного поесть и хорошенько выспаться.

   Твайлайт задержалась на пороге, не вполне уверенная в необходимости своего присутствия. Тихое покашливание за спиной привлекло её внимание к земной пони, одной из встречавших, сейчас привёзшей на тележке поднос с лёгкой едой.

 — Да, мисс Милли?

 — Мисс Твайлайт, — полушёпотом обратилась служанка, — не могли бы вы пролить каплю света на происходящее? Персонал немного растерян и взволнован, я хотела бы их успокоить и настроить на более определённый лад.

 — О, конечно! В этом нет большого секрета, хотя предстоит ещё официальное объявление. Тысячу лет назад младшая сестра принцессы Селестии исчезла силой чёрного колдовства; столетия та же угроза висела над всей Эквестрией, — голос Твайлайт обрёл определённую торжественность, — и сегодня злая магия была развеяна, а принцесса Луна наконец вернулась домой.

 — Принцесса… тысячу лет… — ахнула Милли, и уголки её глаз дрогнули. — Она такая милая…

 — Вы уловили самую суть, мисс Милли, самую суть, — Твайлайт улыбнулась, приняв решение, и зажгла рог. — Успокойте пони, а я позабочусь обо всём здесь.

   Поднос вплыл в комнату и спланировал на кровать перед Луной. Золотая аура окутала фарфоровый кувшин с тёплым молоком, наполнив из него стакан и добавив ложечку мёда. Тёмная кобылка, чья магия временно ослабла, обхватила стакан копытами, время от времени отставляя его, чтобы взять с блюдца маленький кексик.

   Когда с едой было покончено, Селестия помогла сестрёнке улечься и накинула лёгкое покрывалко.

 — Спи, набирайся сил — я поберегу твой сон.

   Просить дважды не пришлось, и скоро младшая безмятежно посапывала, подтянув копытца.

   Сидевшая всё это время у стола Твайлайт поднялась.

 — Я, наверное, пойду к себе.

 — Я хотела бы рассказать тебе кое-что, Твайлайт, для этого я позвала тебя в Кантерлот, — Слова Селестии побудили её ученицу остаться, лишь перебравшись ближе к ней. — Это то, что я должна рассказать, и это должно произойти сегодня. Такие вещи замечательно начинают откладываться и переноситься, стоит только начать, и делать это можно вечность.

   Принцесса грустно улыбнулась, представив такое развитие событий.

 — Я расскажу эту историю с самого начала… и добавлю кое-что ещё.

   Твайлайт, конечно же, кивнула, приготовившись слушать.

- - -

За спиной у нас с Луной долгий путь вместе. Я присматривала за ней в детстве, помогала в учёбе, потом мы стали старше и уже Луна могла предложить мне всё большую помощь, а мы вместе — нашим родителям, заботящимся о народе пони. Раньше складывалось так, что аликорны не особо вмешивались в дела государств, но мы родились в начале новой эпохи, когда жизнь тяжелела с каждым годом и такое вмешательство понадобилось. В трудных ситуациях трудно доверять другим, но объединившись, то есть обретя такое доверие, намного проще выстоять перед невзгодами. Начав с малого, мы с сестрой стали центром объединения, и три рода пони постепенно стали действительно одним народом.

   По мере того, как мы справлялись с внутренними проблемами, росла значимость внешних. Мы договаривались с соседями — и с теми, кто слушал, и с теми, кто говорил на языке силы. Мы помогали и получали помощь.

   Тем временем угроза росла. Враждебные сущности, с которыми нам приходилось сталкиваться, множились и крепчали. Всё это было проявлением чего-то большего, и наши родители отправились в путешествие к глубинам мира, чтобы изменить положение в корне. Нам же приходилось выходить на бой. Вначале в одиночку. Потом вдвоём. Потом — во главе армий.

   К счастью, той борьбе не суждено было длиться вечно, и после нескольких самых жестоких сражений жизнь начала налаживаться. Думаю, этим мы обязаны родителям. Они так и не вернулись. Они и не могли вернуться с того пути, который выбрали ради нас всех; мы поняли это со временем.

   Но солнце всходило и садилось, войны отгремели, и скоро пони забыли о больших потрясениях. Выходы на бранное поле бок о бок остались лишь в памяти, а о битвах по разные стороны старались не вспоминать вовсе. Через несколько поколений мы утратили в глазах пони роль военных предводителей, вновь отдалившись от управления государством, ведь они неплохо справлялись с ежедневными проблемами сами. Только общие поправки внутренней и внешней политики — и, конечно, у нас оставались наши светила.

   И этот "золотой век" мирной жизни стал кризисом для нас с Луной. Опасность придавала нам силы и испытывала волю, невзгоды сближали; затишье возымело обратный эффект. Некоторые наши враги были мастера надавить на больное, и многое время спустя после их поражения отравленные слова добрались до наших сердец.

   Дальнейшее нашло отражение во многих эквинских преданиях. Давным-давно сёстры-принцессы вместе правили в землях Эквестрии, неся свет гармонии в каждый её уголок. Старшая помогала солнцу взойти, а младшая выводила луну, чтобы начать ночь; и так они поддерживали баланс ради блага королевства и подданных, каждого из народов пони. Но время шло, и в сердце младшей сестры запала обида. Пони радовались и играли при свете дня, но прятались по домам и спали, не ценя её прекрасные ночи.

   В один роковой день младшая отказалась опускать луну и дать путь рассвету. Старшая сестра пыталась вразумить её, но горечь в сердце младшей превратила её в ужасного монстра — Найтмер Мун.

   Она провозгласила приход вечной ночи, и старшая сестра призвала самую могущественную магию, когда-либо известную пони — Элементы Гармонии. Их силой она победила чудовище и навсегда заточила на луне. С тех пор она стала управлять обоими светилами, и гармония нерушима многие поколения спустя.

   Некоторые авторы высказывались более прямо, что я победила и заточила не чудовище, а свою сестру — как будто я хотела избавиться от неё! Иногда мне хотелось вычеркнуть это событие из мифологии вообще, так же, как оно было стёрто из официальной истории.

   Разумеется, я не собиралась изгонять Луну, нужно было лишь усмирить её безумие и, наконец, поговорить. Это очень важно, уметь понять, когда нужно поговорить, чтобы позже не лишиться такой возможности. Тогда моё умение не оказалось достаточным.

Селестия очнулась.

   В ушах невнятно шумело; громада каменной стены, к которой она обессиленно привалилась, скрывалась в застлавшей взор мгле; неведомая сила всё сильней прижимала её к отполированной поверхности.

   Сознание и ощущения, словно рассеянные вокруг тела, стали уплотняться, воссоединяясь с плотью. Будто по хлопку копыт ожила магия, мир повернулся на четверть оборота, и Селестия сдавленно застонала, попытавшись подняться с пола.

   Стонать тоже было больно.

   Положение выходило за всякие рамки, и с неприятным холодком она вынуждена была признать, что при таком раскладе сил появление первых жертв — вопрос времени.

   «Мы с тобой обсудим всё позже, Луна, — Селестия мысленно призвала себя собраться, одновременно касаясь магией скрытых замков, — после того, как закончим с Найтмер Мун».

   Бронированные плиты разошлись, и массивный постамент величественно вознёсся из забвения. Они всегда делали это вдвоём…

   Селестия потянула кристаллы из удерживающего поля, и необычное ожерелье закружилось вокруг неё; пробуждающаяся сила Элементов ощущалась подобно теплу солнечных лучей. Белая фигура беззвучно скользнула вверх, преодолев пролом в крыше.

   Стремительная тень метнулась навстречу зареву с балкона башни, где, очевидно, отдыхала от недавнего бесчинства; два аликорна зависли в воздухе, готовя удар.

   Вернее, готовила Найтмер. Селестия чувствовала себя неуютно, но с Элементами она могла намного лучше сдерживать атаки, получая больше времени для манёвра.

   Собранная её оппонентом мощь постепенно заставила воздух у её копыт сиять. Уж не от камней ли она ухитрилась подпитаться? В следующий миг Найтмер ударила, и навстречу поднялся щит.

   Расходящийся зелёный луч вспыхнул перед глазами, пространство выгнулось навстречу, и Селестия почувствовала, что её чары страгивают с места нечто ещё, как копыто, споткнувшееся о верёвку, тянет привязанный к ней груз. Шестилучёвая звезда словно врезалась с размаху в вязкую патоку, зависнув впереди; прекратив вращение, выстроились вокруг остальные камни.

   Силовые линии росли и сходились к одному направлению. Селестия ощутила, как теперь уже магия Элементов увлекает её собственную, вбрасывая в ответный поток, рванувшийся навстречу угрозе; радуга столкнулась с зеленью, взбурлила на какой-то миг — и стала продавливать.

   Это был совершенно иной порядок мощи, и с осознанием деталей непрошенного волшебства пришли ужас и отчаяние. Это её сестра сейчас упрямо нагибала голову в тщетной попытке парировать удар; она была близка к убийству, но это не шло в сравнение с грозящей ей карой.

 — Стой! — вскрикнула Селестия, когда её рог воспрял и попытался осадить разбушевавшиеся Элементы; глаза ослепило вспышкой, и она всем телом ощутила жестокий рывок.

 — Луна!!! — взгляд белого аликорна заполнил ещё более невыносимый свет, и сгусток ярчайшего пламени выстрелил в небо.

 — Нееееет!!!

   Селестия врезалась в широкую клумбу; растения и раскрытые крылья не слишком смягчили удар, но в тот момент она могла чувствовать только незримые когти, сжавшие сердце и внутренности; на тысячелетиями неизменный лунный лик ложились новые черты.

   Краем глаза принцесса заметила потускневшие Элементы, абсолютно самовольно ускользающие цепочкой обратно в залу; кое-как подлатав себя, она с шипением ринулась следом.

   Элементы как ни в чём не бывало садились на свои места, погружаясь в удерживающее поле. Селестия почти упала с небес, выпрямляясь и подходя к постаменту; её взгляд был сосредоточен, а магия во всю мощь обрушилась на камни. Должно быть объяснение тому, что произошло. Должен быть способ пустить всё вспять.

   Прошли минуты, но камни молчали, и Селестия прервала касание. Через несколько секунд, к её удивлению, воздух вокруг них начал быстро густеть и в конце концов затвердел шестью глухими саркофагами.

   С безумной вспышкой магии дурацкие шары полетели прочь, отскакивая и сокрушая. Стены потряс звук, который вряд ли кто-то ожидал услышать от аликорна: рёв смертельно раненного зверя.

   В коридорах наконец застучали копыта, и в дверях появился отряд стражников. Их предводитель явно не был готов увидеть царящее здесь разрушение, но ещё меньше — состояние, в котором пребывала его принцесса. Грива при опущенной голове не давала рассмотреть выражение лица, но взгляд пронзил его сердце.

   Медленно развернувшись, Селестия нетвёрдыми шагами пошла прочь от сгрудившихся у входа солдат. Каменные обломки один за другим взмывали с пола, медленно вращаясь вокруг неё — чтобы отгородиться от всех и просто чтоб не нашедшая применения мощь не принялась разрушать всё в бессильной ярости. Впрочем, обломков, похоже, начинало недоставать, чтобы удовлетворить эту её потребность.

   В толпе послышалась какая-то возня, и одинокая фигурка, протиснувшись сквозь ряды, торопливо пересекла пустое пространство. Зибира, придворный лекарь, остановилась перед каменной завесой.

 — Ваше Высочество, — кротость и сочувствие звучали в её голосе. — Принцесса, пожалуйста.

   Круг обломков расширился, обтекая и вбирая её внутрь, и Зибира маленькими шажками обошла аликорну, чтобы говорить не с её спиной. Встречный взгляд был тяжёлым и острым, как боевое копьё, но целительница тронула кулон на шейной цепочке, и наполнившие воздух фимиамы на какое-то время сковали внутренний шторм.

 — Пожалуйста, чтобы подданные не беспокоили вас, откройте солнце, и после мы все вместе подумаем, как найти решение, и обязательно найдём его.

   Жемчужный рог засиял сильнее, и вращение обломков замедлилось, в то время как небосвод покидало запятнанное светило, уступая место огненному диску. Пустые глаза аликорны смотрели в никуда, и по щекам широко пролегли дорожки слёз.

 — Пожалуйста, выпейте это, — зебра выбрала из своего снаряжения небольшую тёмную бутылочку. — Вам сразу станет легче.

   Аликорна сжала горлышко зубами, запрокинула голову; пару секунд лебединая шея тянулась вверх, затем бутылочка со стуком упала на пол, и звук поглотило грохотом разучившихся летать обломков. Следом тяжело повалилось белоснежное тело.

   Снова топот копыт, растерянные стражники не знают, в какую сторону нацелить оружие: то ли в середину круга, то ли наружу. Их предводитель молча проходит в центр.

 — Я люблю её не меньше твоего, Лоелсуорд, — зебра с грустью и нежностью поглаживает голову лежащей без сознания кобылы. — Лекарь даёт яд не для того, чтобы убить.

   Немного погодя она добавляет:

 — Я пробуду с ней столько, сколько нужно. Пожалуйста, позаботься об остальном.

Меня отнесли в личные покои. Зибира говорила с моим спящим сознанием, а капитан Лоелсуорд тем временем собрал других моих ближайших помощников, и им удалось отвести излишнее любопытство от моей персоны. Сам Лоелсуорд не отходил от меня до вечера, когда я пришла в себя, чтобы сменить светила. Мысли всё ещё были в тумане, и я благоразумно не снимала этот эффект.

   Когда власть над собой наконец возвратилась ко мне, я собрала самых верных наших подданных — тех, кто поддерживал жизнь дворца и нашу собственную. Самым тяжёлым был разговор с Сильвер Мистом, капитаном Ночной стражи. Я поклялась тогда, что исправлю свою ошибку, а он… Сказал, что его клятва верности остаётся в силе и он уйдёт, как только в его присутствии исчезнет необходимость. Он понимал, что произошедшему была причина, а я — что никому он не будет служить так, как Луне. Он ушёл, когда в армии и стране был установлен порядок, когда я перестала нуждаться в опеке; за ним последовали остальные из Ночной Стражи. Они нашли пристанище далеко на северо-западе, и, насколько мне ведомо, крепость Ордена лунного света стоит в тех краях и поныне; весть туда послана.

   Что же до наших мест… Двор переехал в Кантерлот. Тогда этот город был резиденцией Совета, который представлял Эквестрию перед нами и своим авторитетом поддерживал наши решения. После случившегося я пришла к Совету с предложением войти в него в качестве лидера. Каким бы мирным ни было время, ослабление власти часто откликается на самых разных уровнях, от мелких нарушителей до воинствующих соседей, и мы не могли позволить трагедии перечеркнуть прошлые достижения и договорённости. Совет согласился.

   Я была вновь коронована, что возводило меня в несколько иную роль и подтверждало желание пони по-прежнему видеть меня своей правительницей. В тот день и на многие годы я сменила платье на доспех, вроде брони, какую перед этим носила Луна, и было сказано: посягнувший на благополучие Эквестрии на себе испытает, что мощь её не претерпела ущерба, но милосердие, на которое мог бы рассчитывать враг, уменьшилось вдвое. Такие, конечно, нашлись, но их опыт надолго отдалил новые угрозы. Так обычно изображают меня портреты тех времён — строгую, в боевом облачении, Свет и Тень служат Владычице земель и судеб.

   Наш старый замок был покинут, и его окрестности вскоре пришли в запустение, словно предательство Элементов прокляло эти земли. В каком-то роде это было именно так. Позже я начала наведываться туда, чтобы наконец провести необходимые исследования. Тебе бы понравилось, Твайлайт, мы наверняка посвятим несколько занятий этой теме. Весь арсенал тогдашней магической науки был пущен в ход, и мне приходилось проявлять изобретательность там, где не существовало готовых решений.

   Выходило так, что наша связь с Элементами оборвалась, а магические цепи, сковавшие мою сестру на луне, ожидали появления силы, которая уверенно поборет Найтмер, а также будет достойна владеть Камнями.

   Было над чем задуматься. Существо, обладающее такими качествами, имело бы неограниченную власть в нашем мире, и я не видела возможности его появления в сколь-нибудь обозримом будущем. Я нуждалась в обходном решении, избегающем создания богоподобных сущностей, но возвращающем Элементы к жизни. Мой план, таким образом, состоял из двух частей: мне нужно было найти новых носителей Элементов — и к этому моменту сломать заклинание. На деле второе заняло гораздо больше времени.

   Сковать луну не в силах маг

   Настанет час, вернётся враг

   Не сила, добрые сердца

   Позволят избежать конца

   Когда накопит силы Тьма

   Падёт во прах её тюрьма

   И тысячным назначен год

   Когда времён замкнётся ход

   В длиннейший среди летних дней

   Сбежать помогут звёзды ей

   Так звучит одно из первых пророчеств, из тех, к рождению которых я имею прямое отношение. Тысячу лет с того самого дня я отмерила для воплощения грандиозного плана. Восемь маленьких звёздочек были созданы тогда и пущены отмеренными путями, чтобы встретиться столетиями позже; восемь магических конструкций внутри питающих их звёзд; сложнейший расчёт, чтобы в назначенный день звёзды сошлись и скопленная энергия обрушилась бы на заклятье Элементов с двух сторон.

   И, конечно, своего времени ждала вторая часть плана. Как ты наверняка уже догадываешься, Школа одарённых единорогов была создана не просто так. Я незаметно помогала подходящим семьям подняться и укрепиться недалеко от Кантерлота; помогали, как я подозреваю, и сами Элементы. Но важней всего было выбрать того, кто сможет объединить их, и день, когда я увидела кьютимарку с шестью звёздами, изменил очень многое — хоть тогда я и не догадывалась, как много.

   Дальнейшее тебе известно в подробностях, и теперь, когда ты знаешь историю, которая за этим стоит, я прошу у тебя прощения. За то, что рассказываю это только сейчас. За то, что подвергла испытаниям, которые по плечу не каждому повидавшему виды пони. За то, что втянула тебя в это, не спросив. Не думай, что тебя просто использовали. Я… поверь… Ты значишь очень многое для меня. Как моя семья, как Луна. Прости меня, если можешь.

- - -

Веки принцессы были опущены, когда она закончила говорить. После сегодняшней эйфории, когда тысячелетний груз свалился с её души, горечь воспоминаний проняла и аликорна.

   Твайлайт поднялась и тихонько подошла вплотную; высвободив из украшения белоснежное копыто, она взяла его в свои и осторожно положила поверх одеяла спящей Луны.

 — Знай я с самого начала, через что и ради чего мне нужно пройти, я бы тоже не отказалась. — Единорожка смущённо улыбнулась. — Но знай я всё заранее — я представляю, как бы я волновалась!

   Селестия улыбнулась, глядя на верную ученицу.

 — Тогда я поступила правильно?

 — Не знаю, принцесса, это было близко. Я ведь не решила всё за один день, была исследовательская работа. Я даже снимала магические спектры этих звёзд. И теперь, когда я знаю всю историю, мне интересно, как скоро я обнаружила бы их сходство с другим спектром, который в своё время изучала со всех сторон.

   Селестия подняла брови в притворном удивлении — впрочем, позволив лукавой искорке себя выдать.

 — Вашим, принцесса!

   Они рассмеялись.

 — Принцесса Селестия, я, Твайлайт Спаркл, ваша верная ученица, не держу на вас обиды за сделанное и несделанное. И, пожалуйста, у нас столько… Я хочу сказать, что… Как можно подумать, что я бы не…

   Отчаявшись быстро выразить словами одновременно требующие этого мысли — в том числе о невозможности, в её представлении, ситуации, когда Селестия может сделать что-то, чего она не сможет ей простить — Твайлайт порывисто обняла принцессу, спрятав мордочку в изгибе белоснежной шеи; копыта успокаивающе легли на её спину, и обе пони какое-то время оставались так, разговаривая без слов. Рядом по-прежнему мирно посапывала Луна.

   В Кантерлоте, Понивилле и во всей Эквестрии подходил к закату ещё один день, и пусть начало его заставило понервничать многих пони, финал оказался достойным тысячи лет ожидания, пусть не все об этом догадывались.

   Солнце село, и на небосводе показался незамутнённый лик луны, тот самый, что вдохновлял поколения поэтов ещё старой Эквестрии. В "Сахарном Дворце" долго не гас свет, и шестеро друзей, включая Спайка, обсуждали события дня и сообщение из Кантерлота, где набирались сил ещё три пони, для которых ближайшее будущее приготовило множество приятных открытий.

   План удался.