Одной крови

Глава 4

С момента той памятной рыбалки прошло уже два дня. Первый день Коппервинг провел в героической борьбе с похмельем – что ни говори, но выпили они тогда прилично; день второй был посвящен непосредственной работе – мелкие, но многочисленные облачка упорно старались испортить запланированную солнечную погоду. Обстоятельства осложняло то, что Флиттер и Клаудчейзер загодя взяли на этот день отгулы по какой-то семейной причине, так что ситуацию пришлось спасать в урезанном составе. К концу дня все были настолько измучены, что даже не стали играть традиционный еженедельный матч в хуфбол.

Поймав крыльями поток, Коппервинг неспешно летел к центру Понивилля. Запасы еды в его кладовой подходили к концу, и нужно было основательно закупиться. Заодно, чем Дискорд не шутит, побаловать себя ужином в местном кафе – после такого дня готовить еду самостоятельно ему абсолютно не хотелось.

После получаса активного торга, полного криков, споров, воззваний к совести и торжественных – хоть и не искренних – клятв памятью предков, пегас стал обладателем нескольких увесистых мешков и дюжины сумок поменьше. Зерно, овощи да фрукты, соль, молоко, яйца, хлеб, масло, чай – нехитрый продуктовый набор пегаса-холостяка. Покряхтывая под весом покупок, Коппервинг дошел до ближайшего летнего кафе. Игнорируя неодобрительный взгляд официанта, он сгрузил сумки рядом со столиком, и углубился в изучение меню. После недолгих раздумий, он остановил свой выбор на тушеном картофеле с грибами – помнится, кто-то из знакомых нахваливал это блюдо, и кажется, подаваемое именно в этом кафе, вот только кто?..

От размышлений его отвлекли бойкие голоса от соседнего столика. Скосив глаза, он увидел компанию из трех кобылок-подростков, с азартом о чем-то спорящих. Недопитые молочные коктейли были отодвинуты в сторону, а в центре стола сиротливо таяло позабытое мороженое. Активно спорили двое – оранжевая пегаска с темно-розовой гривой, и светло-желтая земная пони с гривой насыщенного красного цвета. Третья – белая единорожка – была, казалось, даже несколько напугана столь активным спором, и, прижав ушки, допивала свой коктейль.

— А я все же говорю, что Рэйнбоу Дэш – самая быстрая и крутая пони во всей Эквестрии! А если она и не состоит в Вандерболтах, то только потому, что однажды она создаст свою команду, которая будет быстрее, круче и успешнее! – Оранжевая пегаска стукнула копытом по столу.

— А вот и нет! Если б она была такой крутой, как ты гришь, то ее давно б приняли в число Вандерболтов! Все знают, шо у них самые быстрые пони! А раз до сих пор не приняли, то… — Земнопони не успела закончить свою тираду, как ее перебила ее оранжевая подруга.

— Значит это лишь то, что они ей не нужны! Она лучший летун в Эквестрии! Она выполнила Радужный удар, когда была еще младше нас! Она – один из Элементов Гармонии! И это Вандерболты должны проситься к ней в команду, а не наоборот!

Будучи невольным слушателем этого спора, Коппервинг лишь меланхолично вздыхал. Одержимость Дэш вступлением в ряды Вандерболтов в свое время подпортила ему немало крови – он долго, пусть и безуспешно, высказывал ей о бесперспективности этого пути. Ведь, вступая в команду, ты становился больше вандерболтом, чем самим собой. Графики, расписания, тренировки, колоссальная ответственность – и ради чего? Быстро летать и круто выглядеть? Когда-то, в прошлые века, Вандерболты были не просто показушными летунами – они были элитой военной мощи Эквестрии, решая важнейшие и сложнейшие задачи. Теперь же они были в первую очередь профессиональными спортсменами – да, сохранившими воинские звания и традиции, но и не более. С некой ноткой злорадства Коппервинг припомнил относительно недавние события, когда трое вандерболтов – Спитфайр, Соарин и Сюрпрайз – элита! – показали свою полнейшую бесполезность в ситуации с внезапно выросшим дракончиком Твайлайт, Спайком. В то время его не было в Понивилле, но когда ему рассказали, как этих троих поймали в пустую водонапорную башню, он хохотал до слез. И вот ТУДА Дэш хотела вступить уже в течение скольких лет. На ЭТО она хотела сменить свою вольную жизнь, с хорошей должностью на весьма полезной работе. Пожертвовать своей свободой, силами, временем… друзьями. И ради чего? Праздно летать на радость фанатам?..

— Девочки… не спорьте… пожалуйста? – В поток его мыслей вторгся новый голос: единорожка наконец оторвалась от коктейля, и теперь пыталась урезонить подруг. – Вы уже не первый раз спорите на эту тему, но к какому-то общему мнению так и приходите. Так останьтесь уже при своем! Не портите друг другу настроение!.. К тому же… — она выразительно скосила глаза на Коппервинга – Мы тут все же не одни…

Спорщицы, казалось, только сейчас поняли, что они не единственные посетители кафе. Метнув быстрый взгляд на пегаса, они смущенно переглянулись, и, уткнувшись взглядом в стол, принялись ожесточенно поедать подтаявшее мороженое.

Как ни странно, но оставшееся время прошло в тишине. Кобылки о чем-то вполголоса переговаривались, и периодически украдкой на него посматривали. Коппервинг стоически терпел, но уже под конец, практически расправившись с горшочком картошки с грибами, не вытерпел и перехватил брошенный с соседнего стола взгляд. Жертвой оказалась оранжевая пегаска. Сперва она смело встретила его взгляд, но под вопросительно-насмешливым взором Коппервинга на ее лице последовательно отразились смущение, затем неуверенность, а под конец – узнавание. Пробормотав слова извинения, она выскочила из-за стола и побежала куда-то прочь. Оставшиеся кобылки неуверенно переглянулись, потом одновременно уставились на пегаса. Но тот был удивлен не меньше их. Недоуменно пожав плечами, словно уверяя, что он здесь ни при чем, Коппервинг уткнулся в остатки своего ужина. Неожиданное бегство пегаски почему-то не давало ему покоя. При этом он был уверен, что не встречал ее раньше. “Может, спутала меня с кем-то?.. Но тогда с кем? Уверен, что не встречал ее раньше… Хотя, меня здесь не было два с лишним года, мог и забыть… Но и знать-то мне ее откуда? Я ж не школьный учитель, знать всех местных жеребят!.. Нет, конечно, мог ее когда-то и видеть, просто внимания не обратить. Еще до переезда. А сейчас и не помню, ведь они так быстро растут!.. Но это все равно не объясняет ее реакцию… Хотя… Судя по тому спору, она фанатеет от Рэйнбоу Дэш. А я с ней работаю… и, как ни крути, встречаюсь. Может, она нас… видела? Ох, Селестия всеблагая, как же некрасиво будет, если это именно так!.. Она все же жеребенок – ладно, подросток — но все же еще не взрослая!.. Надеюсь, что я ошибся, но как знать, как знать… Спрошу у Дэш при случае, знает ли она эту пегаску!..”

Занятый своими мыслями, Коппервинг не сразу заметил пристальный взгляд официанта. “Ну и морда… пафос на важности сидит, и бестолковостью погоняет!.. А прилизан-то как!..” Несколько напряженных секунд надменность одного боролась с брезгливой неприязнью другого. Наконец, пегас не выдержал:

— Ну что еще?! – в голосе Коппервинга отчетливо слышалось раздражение, постепенно переходящее в злость. Впрочем, официант был достаточно вышколен, и умел скрывать ответные чувства:

— Мсье будет еще что-то заказывать? Если нет, то я готов принести вам счет. – Официант старательно имитировал пранцузский акцент, но выходило это у него так же, как у кокатрикса — притворяться милым. Пегаса, еще в летной академии дружившего с однокурсником-пранцузом, этот псевдозаграничный выговор лишь позабавил.

— Счет, да. – Дождавшись, пока официант принесет ему аккуратно сложенный лист бумаги с названием блюда и суммой к оплате, Коппервинг тихонько проговорил: — И бросал бы ты издеваться над произношением. Местных жителей ты-то, может, и обманешь – но стоит тебе хоть один раз попасть на настоящего пони из Пранции, то опозоришься так, что всю жизнь расхлебывать будешь. – Не обращая внимания на ошарашенный взгляд официанта, он оплатил свою трапезу, из вредности не оставив чаевых. Водрузив на себя свои многочисленные сумки, Коппервинг полетел к своему облачному дому.

Следующие полчаса прошли в сортировке покупок и расстановке по местам. И только с хлопотами было покончено, а уставший пегас собирался наконец заварить чай, как во входную дверь постучали. “И кого только Дискорд принес в сей вечерний час!..” — бурчал себе под нос Коппервинг, нехотя топая к двери. Еще по пути к входу, он услышал знакомый голос, с непередаваемой интонацией взывающий к нему через дверь:

— Коппервинг! Я знаю, что ты дома! Пошли на рыбалку! Ты обещал! – Голос Рэйнбоу Дэш был наполнен веселым нетерпением. — Я хочу рыбы! И не какой-то покупной, а собственнокопытно пойманной!

“Не было печали…”. Нет, пегас и не собирался нарушать обещание, не хотел он и затягивать с ним – но вот такое внезапное требование о немедленном выполнении выбивало его из колеи. Открыв дверь, он скептически посмотрел на улыбающуюся ему до ушей подругу.

— Эй, Рэйнбоу, я, конечно, от обещания не отказываюсь, но почему прямо сейчас?

— Потому! – Протиснусь в дверь мимо пегаса, она одарила его обольстительным взглядом, и шаловливо потерлась о его шею. – Это надо сделать именно сегодня! А причину я тебе расскажу не раньше, чем мы отведаем наш улов! – Показав ему язык, Дэш весело рассмеялась, и, не дожидаясь ответа Коппервинга, поскакала к кладовке.

Глядя в сияющие глаза пегаски, видя ее неиссякаемый энтузиазм и заразительно бодрое настроение, он не нашел в себе силы отказать. К тому же, Коппервинг на собственном опыте знал, что когда на его подругу находит такой настрой, сопротивляться бесполезно: в лучшем случае заставит, в худшем – крупная ссора обеспечена.

— Ну раз ты так настаиваешь… — с обреченным вздохом протянул Коппервинг. – Погоди только, я хоть чаю заварю!..

— На чай нет времени! Там попьем! После рыбы, не раньше! – Сверкнув слегка безумными от счастья глазами, Рэйнбоу молнией заметалась по дому, собирая все то, что, по ее мнению, понадобится им на рыбалке. Результатом стал туго набитый мешок, который Дэш с торжествующей улыбкой бухнула на пол перед ошарашенным Коппервингом. – Мы готовы, можно выходить!

При первом же взгляде на мешок, у пегаса задергалось веко. “Да я в недельный поход с меньшим рюкзаком ходил! Что она туда напихала?!” Жеребец ткнул копытом баул – внутри что-то лязгнуло. “По звуку похоже на сковородку…” — Послушай-ка, Рэйнбоу! Я ценю твою помощь в сборах, но так не пойдет. Ты бы еще пару стульев туда положила, или мои гантели, чего уж там! – Не прекращая выговаривать подруге, жеребец принялся копаться в мешке. – Нет, я и сам не прочь отдыхать с комфортом – но это ведь даже не смешно. На кой ляд нам на рыбалке одеяло?!

— А ты подумай, недогадливый ты наш! – томно отозвалась пегаска. Вызывающе потянувшись, она послала пегасу воздушный поцелуй, не без удовольствия наблюдая, как тот смущается.

— Кхем, виноват, не сообразил сразу, — ухмыльнулся Коппервинг. – Но лучше возьмем не одеяло с моей кровати, а вон тот плед. – Пегас ткнул копытом на кресло позади Рэйнбоу. – Он гораздо легче, да и места занимает меньше – и, что немаловажно, его куда проще стирать.

Без одеяла, баул потерял почти четверть размера. Но, судя по решительному выражению на лице жеребца, это было только началом.

— Затем… Так, это еще что у нас, а? Что-что? Ах, сковорода! Ну так просвети меня, зачем это она нам нужна на рыбалке?

Дэш поморщилась. Ослепленная важностью своих известий, она занялась сборами с ненужной поспешностью – и, как она уже сама стала понимать, набрала немало лишнего:

– Ладно, выложи ты уже эту дискордову сковородку! Да и вообще – у тебя наверняка есть готовая сумка для рыбалки, со всем необходимым! Так что бери ее, запихни туда плед, да пойдем уже рыбачить.

— Вот так бы сразу, — улыбнулся пегас. Снова заглянув в мешок, он вытащил из него сверток с хлебом и овощами. – А вот это нам как раз пригодится, не дело рыбу без гарнира лопать… — Достав из-под кровати свои сумки, жеребец принялся укладывать в них все необходимое, радуясь про себя, что не поленился и зашил-таки ту дыру. Взяв удочки – старую и новую – он вопросительно посмотрел на Дэш.

— Какой бы ты хотела половить? Вот этой я рыбачу с детства, — он ласково погладил отцовскую удочку. – А этот спиннинг вы же мне с ребятами и дарили на прошедший день рождения. Сказать, какая лучше – я не берусь: старая требует привычки, новая – сноровки. Но обе отлично показали себя в деле.

— Давай уже на месте решим, ладно? А то время к вечеру, а мы еще даже на место не прилетели. Ну же, копуша! – К Рейнбоу вернулось ее прежнее радостное настроение. Почти приплясывая на месте от нетерпения, она затянула пегасу лямки переметных сумок, и, подхватив удочки, задорно прокричала:

— Наперегонки! Кто последний – тот тухлая селедка! – Она собралась было рвануться к месту рыбалки, но была остановлена насмешливым голосом жеребца:

— Не так быстро, милая. А то я так в ответ поспорю на то, кто больше рыбы наловит! – Коппервинг с огромным удовольствием наблюдал за скисшим лицом Дэш. – Что? А то я не знаю, кто самый быстрый летун в Понивилле! Но еще я в курсе, кто лучший рыбак в нашем городе! – С ехидцей подмигнув подруге, пегас первым выскользнул из облачного дома, и полетел в сторону своего места для рыбалки. Рейнбоу, не мешкая, последовала за ним.

Не мудрствуя лукаво, пегас выбрал то самое место, где они вместе с Человеком совсем недавно так славно порыбачили. Вообще, Копперинг любил разнообразие во всем; и скорее всего, не свались на него Рэйнбоу Дэш, как снег на голову, сводил бы ее в другое – более живописное – местечко. Но столь внезапное появление импульсивной подруги несколько выбило его из колеи, и он просто не мог точно вспомнить, где еще успел прикормить рыбу. Приземлившись на берегу, рядом со все еще заметными следами затушенного костра, пегас скинул поклажу и потянул носом свежий вечерний воздух. Вечер и вправду выдался что надо. Да и как иначе? Не зря же они трудились, разгоняя всю эту мозолящую глаза перистую мелочь на небе. Заходящее за горизонт солнце золотистым светом отражалось в потоке реки и окрашивало крылья Рэйнбоу в столь завораживающий Коппервинга оттенок, что он не сразу услышал доносившееся до него слова радужной пегаски:

 — Эй, ты тут или опять в облаках витаешь? – помахала копытом у него перед носом Рэйнбоу Дэш.

— Кхм… ну да… — смутился рыболов, все еще не сводя глаз с крыльев своей подруги, — ну что ж, давай начнем наше… обучение… — Взяв удочку, Коппервинг на личном примере начал в подробностях объяснять основы рыбной ловли. Учеба завершилась первым уловом – уже через несколько минут пегас вытянул крупного окуня. – Вот как это делается!

— Обалдеть! – восхищенно выдохнула Рейнбоу. Порывисто обняв пегаса, она буквально вырвала у него удочку. – Дай-ка теперь я попробую!..

За каких-то полчаса они наловили столько рыбы, что хватило бы на троих. И только тогда дорвавшаяся до рыбной ловли пегаска смогла остановиться. Усталая, но довольная, Дэш присела к весело трещавшему костру.

— Скажи, а рыбалка – это всегда так весело? – спросила она у жеребца.

— Ну, это смотря что понимать под весельем. – Пегас меланхолично нанизывал рыбу на заостренные веточки. – Для меня это не только ловля рыбы. Еще и возможность подумать в тишине, отдохнуть от рабочей суеты… побыть одному.

— И о чем же тут хорошо думается? Ты ж не из числа мыслителей и яйцеголовых! – подколола его Рэйбоу.

Пегас с укоризной взглянул на подругу. “Вот поэтому-то я и не беру тебя на рыбалку… ни тебя, ни еще кого. Человек был взят на пробу – которая, к счастью, оказалась удачной”.

— Ладно-ладно, не дуйся! – Пегаска подошла к нему и нежно провела кончиком крыла по его шее. – Каждому ведь свое, так? И если тебе для душевного спокойствия требуется сидеть на берегу речки и рассеянно смотреть на закат – ну, почему бы и нет?

Коппервинг с искренним удивлением посмотрел на кобылку. Ее последнее высказывание было на удивление… взрослым. “Неужели она за эти годы все же научилась быть терпимее к привычкам и увлечениям других пони? Приятная неожиданность!” Отложив в сторону рыбу, он нежно обнял подругу, игриво куснув за ушко. Та в ответ смущенно хихикнула, заерзав от его дыхания, щекотавшего ей ухо.

— Коппервинг, ну перестань! Успеешь еще! – Дэш высвободилась из объятий пегаса. – Лучше давай уже рыбу пожарим, и я наконец расскажу тебе важную новость!

“Важная новость… Ну-ну”. Неожиданно ему в голову пришел вариант этой “новости”, который до этого он и не рассматривал. Побледнев, он схватил пегаску за плечи.

— Дэши, пожалуйста, скажи что ты не беременна! О, Селестия, только не беременность! – громкий вопль жеребца сотряс окрестности. Рэйнбоу оторопело вытаращилась на него, на ее лице проступило недоумение, затем понимание, и под конец – улыбка. Спустя пару мгновений она от души расхохоталась.

— Нет, милый, я не беременна, успокойся. – Продолжая посмеиваться, она прижалась к облегченно вздохнувшему пегасу. – Мне приятно твое волнение, не думай; моя новость другого рода, но она не менее важна. – Глубоко вздохнув, она торжественно проговорила: — Мне пришло письмо с приглашением поступить в Академию Вандерболтов!

Лицо Коппервинга исказилось в кислой гримасе. Со стороны могло показаться, что у него внезапно заболели зубы. Стараясь скрыть эмоции, он лишь крепче обнял подругу, зарывшись носом в ее радужную гриву.“Спокойствие, только спокойствие… Несмотря на твое мнение о вандерболтах в целом и о дурной мечте Рэйнбоу вступить в этот нелепый отряд, ты мог бы порадоваться за нее. Это ведь, в конце концов, ее жизнь и ее мечта. Ее, а не твоя!”.

Пегаска тем временем заподозрила неладное. Разорвав объятия, она пристально вгляделась в лицо жеребца.

— Подожди… ты что, не рад? – упавшим голосом спросила она.

— Я? Да, конечно же, я рад за тебя, — наигранно бодрым голосом ответил Коппервинг. – Просто… это так внезапно, и… я еще не отошел от мысли, ну, что ты не беременна. Знаю, бредово звучит, но в какой-то момент я подумал об этом, и даже испугался. Ведь если это было бы так, то было бы столь внезапно и непредвиденно!.. – Он осекся, видя, как помрачнело лицо его подруги.

— Ты не рад. Ты всегда критиковал меня за эту мечту. Смеялся над ней. Называл бесполезной и ненужной! – Дэш уже почти кричала. – А ведь ты знал, что спорт – это моя жизнь! Ты знал, ЧТО значит для меня поступление к Вандерболтам! А теперь, когда моя мечта сбывается, ты не можешь даже просто порадоваться за меня?! – По ее лицу покатились слезы. Она со злостью смахнула их копытом. – Ты… ты свинья! Ты ничуть не изменился! Все так же думаешь о себе, и только о себе!

— Рэйнбоу, я… — начал было пегас.

— Молчи! Я не позволю тебе забрать мою мечту! – зло крикнула пегаска, не давая жеребцу продолжить.

— Послушай, милая…

— Я тебе не “милая”! – Снова перебила она его. — Как ты можешь быть таким эгоистом?!

— Рэйнбоу Мириам Дэш! – рявкнул пегас. – Ты говоришь об эгоизме, что я думаю только о себе? А ты? Ты подумала о других?! О погодном патруле, что остается без начальника? О твоих подругах, которым будет непросто перенести столь длительную разлуку с тобой? Наконец, хоть это и действительно эгоистично, но ты подумала обо мне? О наших — пусть и странных, но все же отношениях? – Начав с крика, пегас под конец говорил все тише. Предательски щипало глаза, а сердце словно когтями схватили. “Неужели это и есть любовь? Я готов ее отпустить, готов ее ждать… но как же не хочется вот так расставаться! Не иметь возможности видеть ее, не дурачиться вместе, не слышать, как она в очередной раз отчитывает меня за мои подмены… Не заниматься с ней любовью…” В горле пересохло от волнения. Откашлявшись, он продолжил: — Я рад, очень рад за тебя, правда. Я могу не одобрять твоих целей, но я не могу не уважать ту целеустремленность, с которой ты их добиваешься. И, несмотря ни на что, я счастлив, что твоя мечта начала сбываться.

Рэйнбоу сквозь слезы улыбнулась пегасу:

— Спасибо. Прости, что накричала на тебя… я тоже была не права. Это известие так вскружило мне голову, что я не могла и думать о чем-то другом. Я ведь столько лет мечтала об этом!.. – Достав носовой платок, Дэш трубно высморкалась. – Но ты прав. Я уже взрослая пони, и должна нести ответственность за свои поступки.

— Так ты что… откажешься от приглашения? – недоверчиво спросил у нее жеребец. В ответ она посмотрела на него, как на слабоумного.

— Нет, не откажусь. Но никуда не отправлюсь, пока не закончу свои дела здесь, в Понивилле. Ты верно подметил, что нужно будет выбрать нового начальника в погодный патруль, это первое. Второе – я уверена, что смогу с ними договориться, что мои выходные я буду проводить дома, а не в академии. – Она насмешливо глянула на пегаса. – Так что будет время и на подруг, и на… рыбалку.

— Ну что ж… Я уважаю твой выбор. И рад, что ты подходишь к нему ответственно. – Жеребец криво ухмыльнулся. – Ну а раз мы все же закончили выяснять отношения, обниматься и украдкой смахивать слезы, то давай уже пожарим эту рыбу! А то я здорово проголодался от всех этих нервов.

Спустя неполный час, наевшись рыбой до отвала, пегасы устало растянулись на расстеленном пледе. Солнце уже зашло, и единственным источником света оставался догорающий костер. Говорить не хотелось. Каждый молчал о своем. Слушая негромкое журчание реки, шелест листьев, тихий звон комаров и редкие крики птиц, Рэйнбоу начала понимать любовь Коппервинга к такому времяпрепровождению. Такая обстановка неожиданно успокаивала, и навевала мысли о вечном.

Пегас же думал о другом. Он снова и снова прокручивал в памяти недавнюю сцену в кафе и ту оранжевую пегаску-подростка. “И что мне это так в голову лезет? Ну пегаска и пегаска… мелкая, лет пятнадцать, может даже меньше. Рыжая шерстка, темно-розовая грива… кьютимарки вроде бы нет, хотя я мог и не заметить. Крылья… крылья! Мне показалось, или они были слишком маленькими для ее возраста?..” Решив не терзаться больше вопросами, пегас все-таки спросил – благо, учитывая фанатизм той мелкой от его подруги, Дэш не могла ее не знать.

— Скажи, Рэйнбоу… — начал Коппервинг. – Ты не знаешь случаем одну пони… пегаска, рыжего цвета, грива темно-розовая – ну или сиреневая…

— Ага, а еще фиалковые глаза, и нет метки – в ее-то возрасте! Слабые крылья, надоедливость и редкостное умение попадать в передряги идет довеском, — саркастическим тоном закончила за него кобылка. – Скуталу ее зовут. А к чему такой интерес? Что, меня тебе мало стало? – Рэйнбоу игриво пихнула его в бок.

— Дэш, как тебе не стыдно – она же еще ребенок! – возмутился пегас. – Да и с чего вообще такое негативное отношение? Мне показалось, что она от тебя фанатеет.

— Ребенок? Ей уже пятнадцать. А вспомни, когда мы начинали, а?

— В семнадцать! И это другое! – Вспомнив первые встречи с Рэйнбоу, пегас слегка покраснел. Его родители уехали в другой город на долгий срок, а Дэш тогда в очередной раз сбежала из дома. Окрыленный свободой от родительской опеки, он решил в первый раз напиться. Для нее же это было в ту пору рядовым явлением. Встретились они в баре, где и засиделись до закрытия. Сперва пили по-отдельности, искоса поглядывая друг на друга. Набравшись смелости, пегас решил угостить сидром привлекательную кобылку с необычной, цвета радуги, гривой. Та не отказалась, и между ними завязался разговор – правда, быстро перетекший в спор, а затем и в драку. Кончилось все тем, что бармен их вышвырнул на улицу под ливень, посоветовав продолжить драку в другом месте. Сидя под дождем, побитые пегасы в один голос поносили бармена – так же старательно, как до этого дрались друг с другом. Под конец, промокнув до нитки и несколько придя в себя, они наконец-то познакомились. Рэйнбоу идти было некуда, и она с готовностью откликнулась на приглашение пегаса “зайти на чай”.

Это была любовь с первого взгляда. Во многом похожие, пегасы быстро нашли общий язык, и на какое-то время любовь буквально захлестнула их с головой. Первый месяц и вовсе слился в одно растянутое мгновение чистого счастья. Они почти не вылезали из постели, делая перерывы лишь на еду и естественные надобности. Коппервинг и думать забыл о скором приезде родителей, а Дэш и не помышляла о возвращении домой. Идиллия была прервана первой крупной ссорой. Облачный дом буквально ходил ходуном, когда они в бешенстве кричали и ругались друг на друга. Причина была простой – вандерболты. Уже тогда Рэйнбоу была одержима вступлением в команду, а Коппервинг выступал резко против. Скандал закончился первым расставанием. Кобылка вернулась домой, а жеребец остался разгребать накопившиеся дела, с содроганием думая о скором прилете родителей.

Они думали, что расстались навсегда – но любовь никуда не делась. Зазубренной, отравленной стрелой она глубоко вонзилась в их сердца, отравляя своим ядом, делая жизнь пустой и бессмысленной. Жеребец пытался ее искать, но вот где? За тот месяц она почти не рассказывала о своем доме – а то, что она не из Понивилля, он знал и так. Но однажды она сама нашла его.

Облачный дом Коппервинга и его семьи был единственным в округе – почти все пегасы предпочитали селиться на земле, отдавая дань традициям земных пони как основателей города. Но его родители предпочитали все делать по-своему, и их небесный дом одинокой белой глыбой возвышался над городом. Каково же было удивление пегаса, когда однажды утром он увидел по соседству другой дом – маленький, новый, сияющий свежими облачными блоками. Еще сильнее он удивился, узнав в его хозяине, строителе и жильце свою недавнюю возлюбленную.

Следующие несколько лет их отношения то взмывали к вершинам счастья, то ниспадали в пропасти раздора. При всей своей похожести, между ними оказалось и достаточно различий, некоторые из которых были настолько глубокими, что не оставляли и надежды на компромисс. Наконец, Коппервинг не выдержал, и после длинного разговора, покинул Понивилль. Смена обстановки, новая работа, множество других пони вокруг – все это пошло ему на пользу, и помогло постепенно залечить измученное любовью сердце. Спустя два с половиной года он почувствовал себя готовым вернуться домой. Но… как оказалось, любовь прошла не до конца. К счастью, пегасы смогли сдержать нахлынувшие чувства – слишком сильны были воспоминания о прошлой боли. Парой они вновь не стали – что не мешало им иногда быть любовниками.

От размышлений о прошлом пегаса отвлек очередной тычок.

— Эй, ты там что, уснул? – Рэйнбоу помахала у него копытом перед носом. – Так чего ты спрашивал-то про эту мелкую? Ну да, я ее знаю, она еще все бегала за мной, просила научить ее летать.

— Да? Ну и как? – заинтересовался жеребец.

— А никак, — вздохнула пегаска. – Ты ее крылья видел? Я не врач, но это явно что-то врожденное. Я ее даже на обследование однажды водила. Врач потом долго мне рассказывала про ее случай, мол, редкое да неизлечимое… Кроме этого я там толком ничего и не поняла. – Она замолчала.

Не дождавшись продолжения, Коппервинг спросил:

— Ну… и все?

— И все. Я ей про результаты даже не сказала… Не смогла.

— Как же так? Она должна была узнать! Да и вообще – почему этим ты занималась, а не ее родители? Они-то куда смотрели – жеребенок болен, а они и в ус не дуют? – Пегас начал заводиться. Мало что его раздражало так же сильно, как взрослые, равнодушные к своим жеребятам. В ответ Дэш одарила его долгим странным взглядом.

— Что? – не выдержал он.

— Коппервинг, она сирота.

— Не понял? А что она тогда вообще здесь делает? У нас в городе ведь нет приюта.

— Тебя долго не было. Теперь у нас он есть.

Повисло тяжелое молчание. Наконец, Коппервинг снова заговорил:

— Давай-ка проясним. Она – сирота и инвалид, скорее всего, с рождения. Не имея в городе семьи и близких, она сделала из тебя что-то вроде кумира, надеясь найти в твоем лице близкого и дорогого пони, а ты не стала учить ее летать?!

— Эй, осади поней! – возмутилась Дэш. – Я пыталась! И я старалась! Но не моя вина, что она летать не может! С тем же успехом я могу пытаться учить летать земнопони, результат будет таким же – нулевым!

— А, то есть ты просто сдалась? – в конец завелся пегас. – Быстро и круто, как ты любишь, не получилось – вот ты и копыта-то сложила, и стала ее избегать? Тебе не стыдно? Тебе, Элементу Верности?

— Слушай, ты не знаешь, через что я прошла, пытаясь ее научить! – Рэйнбоу уже кричала. – Сколько времени, сил и битов потратила на это! Мне не меньше тебя жаль, что она не может летать – но это факт! И каждый раз, видя ее, я лишь вновь и вновь понимаю, что я облажалась! Я не могу смотреть ей в глаза, потому что я вижу в них лишь свою беспомощность! А она все надеется, верит в крутую Рэйнбоу Дэш, которая однажды научит ее летать! Но однажды, ей придется-таки снять свои розовые очки и осознать, что она не полетит. Никогда.

— Я не верю своим ушам, — медленно и тихо проговорил пегас. – Просто не верю. Моя Рэйнбоу Дэш, та, что я полюбил столько лет назад, никогда бы не сдалась, никогда не оставила бы жеребенка в беде. Инвалида. Сироту! – Он замолчал на секунду, чувствуя, как сердце омыла ядовитая волна горечи. – Я не знаю, что с тобой случилось за эти годы. Но ты изменилась. Гораздо сильнее, чем я ожидал. И совсем не в лучшую сторону.

— Ты обвиняешь меня? Да как ты смеешь?! – Не сдержавшись, пегаска залепила жеребцу пощечину. У того от удара дернулась голова, но он никак не отреагировал. – Хочешь проблем на свой круп – давай, забирай! Посмотрю я на тебя через пару месяцев!

— И заберу. А ты – вали к своим вандерболтам. Ты ведь всегда этого хотела – быстро летать да круто выглядеть? Ну так иди, спеши. Стань кумиром молодежи! Быстрая, красивая, крутая. Но в глубине души ты всегда будешь помнить, что еще ты – облажавшаяся, предавшая детскую веру и чистое восхищение неудачница. А однажды, вот увидишь, ты поймешь, что сдалась ты лишь в шаге от успеха. Ибо я даю тебе слово – она полетит. Чего бы мне это не стоило.

Лицо Рэйнбоу стало похожим на фарфоровую маску, столь бледным и неподвижным оно сделалось после резкой отповеди Коппервинга. Не сказав ни слова в ответ, она резко взмыла в воздух и полетела в сторону своего дома, оставляя за собой едва заметный в вечернем небе радужный шлейф. Вслед ей донесся яростный крик пегаса:

— Она полетит, слышишь меня? Она полетит!

---

— И все-таки неловко мне идти в этом на твой концерт. – Айроншилд еще раз критически посмотрел на свое отражение в зеркале. – Нет, не пойми меня неправильно – килт безупречен, но все же не принято на подобные мероприятия надевать такую одежду.

 — Пожалуйста, не говори глупостей, — тихим голосом возразила Флаттершай. Она уже успела надеть зеленый свитер, и теперь старательно завязывала галстук-бабочку. – И не забывай, что почти всепони увидят тебя в первый раз, и поэтому едва ли обратят внимания на то, во что ты одет.

 — А, ну да… — протянул человек. – Слона-то я и не приметил.

 — А при чем тут слоны? – отвлеченно поинтересовалась пегаска, снова и снова поправляя галстук. Несмотря на все ее старания, он все еще смотрелся недостаточно ровно.

 — Да так, не при чем, — отмахнулся Айроншилд. – О боги, сколько ты ещё будешь выравнивать эту бабочку?

 — Извини… — смутилась Флаттершай. – Думаю, это все влияние Рарити.

 — Позволь-ка мне… — Игнорируя слабые протесты, он перевязал ей галстук по новой. – Вот так, готово. Ты прекрасно выглядишь, — улыбнулся человек, после чего сам поправил перевязь килта на своем плече. – Мы не опоздаем? – спросил он, бросив взгляд на часы, что висели над дверью – циферблат показывал без десяти пять.

 — Нет, мы вполне успеваем, — пегаска расправила крылья и, удостоверившись, что свитер не сковывает движения, продолжила: – Концерт будет только через три часа. Но я еще должна представить тебя Пинки Пай, Эпплджек и Рарити, не говоря уже о том, что нам с Пони Тонз надо вместе распеться перед выступлением.

Закончив с приготовлениями, они вышли из дома и отправились в городской парк, где и должен был состояться концерт. Пока они шагали к месту назначения, Флаттершай рассказывала человеку о том, как ее – не без приключений – приняли в ансамбль. Айроншилд попытался представить, как это хрупкое и стеснительное создание исполняет столь низкие партии, и, в конце концов, сдался – это было за гранью его воображения.

Первых пони они встретили минут через десять, когда городские постройки уже стали виднеться на другом берегу реки. Большинство бросали на него любопытные взгляды и тихонько перешептывались, проходя в отдалении. Другие же старательно игнорировали его присутствие, всем своим видом давая понять, что ничего особенного не происходит. Айроншилда такой расклад вполне устраивал. Еще не освоившись с местными обычаями и правилами, он не был уверен, что не наговорит – в лучшем случае – какой-нибудь ерунды. Не всем же быть такими понимающими, как его новые друзья.

— Вот так, молодец! Ты все делаешь правильно! – раздался откуда-то сверху кобылий голос. – Давай приземлимся тут, чтобы крылья немного передохнули.

Мужчина задрал голову и увидел двух пегасов – светло-коричневого цвета взрослую пони и бежевого маленького жеребенка с темно-каштановой гривой – спускающихся рядом с ними. Высунув кончик языка от усердия, кобылка старалась в точности повторять за взрослой, но уже на подлете сбилась с желаемой траектории. Не успела взрослая и глазом моргнуть, как жеребенок начал падать прямиком на человека, испугано крича и хаотично махая крыльями.

 — Литлвиш! – хором закричали Флаттершай и взрослая пегаска.

Видя, что жеребенок несется аккурат на него, Айроншилд, не раздумывая, чуть пригнулся и приготовился, слегка опустив и разведя руки. Поймав кобылку и стараясь хоть как-то смягчить ее аварийную посадку, он опрокинулся назад и как следует приложился копчиком о землю.

 — О, Селестия! Литлвиш, с тобой все в порядке?! Ты не ушиблась? – над ними нависло испуганное лицо светло-коричневой кобылки.

Жеребенок ответила не сразу, еще больше встревожив этим пегасок. Все еще дрожа от пережитого, она посмотрела на человека. Но в ее взгляде не было страха – лишь удивление, смешанное с благодарностью. Облегченно вздохнув, Айроншилд успокаивающе взъерошил кобылке гриву. Та смешно заерзала, освобождаясь из его спасительного захвата.

 — Да, мама, со мной все хорошо, — ответила Литлвиш. Не отрывая взгляд от человека, она неожиданно ткнула его копытцем в нос. – Ты спас меня, — ее голос вдруг зазвучал так уверенно, будто бы ничего и не случилось, — И теперь я, как настоящая леди, должна стать твоей женой… когда вырасту, конечно же.

Спрыгнув наконец с груди ошарашенного таким заявлением Айроншилда, жеребенок подошла к маме, тут же заключившей дочь в свои объятия.

 — О, милая, ну что ты такое говоришь, — неловко пробормотала пони, прижимая к себе Литлвиш. – Не обращайте внимания – она просто наслушалась историй о прекрасной Сильвербелл и воителе Стронгхувзе, и теперь воображает себе невесть что… И огромное Вам спасибо, мистер… — сконфузившись, пони старалась вспомнить, как зовут этого странного чужака, о котором пару дней назад говорила мэр, — …ох, простите, Ваше имя совсем вылетело у меня из головы…

 — Айроншилд, — поднявшись и стряхнув с себя пыль, представился мужчина. – А вы?.. – почесав ушибленную спину, спросил он.

 — А я – Сэнди, Сэнди Вингс — ответила та, удерживая вырывающуюся дочурку, желающую получше рассмотреть своего будущего жениха.

 — Ох, Сэнди, — с дружеским укором сказала подошедшая Флаттершай, — и заставили вы нас понервничать. Не рановато ты ее полетам начала учить?

 — Ничего не рано! – недовольно скорчив мордочку, возмутилась Литлвиш. – Рэйнбоу Дэш говорит, что я очень способная!

Судя по переполняющей Сэнди гордости, радужная пегаска действительно высоко оценивала потенциал ее чада. Перекинувшись парой слов, еще раз поблагодарив человека и на всякий случай уточнив время начала концерта, Литлвиш и Сэнди Вингс отправились по своим делам.

 — Флаттершай, успокой меня и скажи, что эти слова про будущую жену – просто шутка! – Задал Айроншилд не дающий ему покоя вопрос.

 — Ну, конечно! Литлвиш ведь еще совсем маленькая, чтобы всерьез задумываться о таких вещах.

 — Вот и славно. А то я уже успел испугаться…

 — Но, с другой стороны, жеребята – они ведь такие впечатлительные... и кто знает…

 — Но это же просто смешно! Я ведь даже не… — начал было человек. Не находя подходящих слов, он только и мог что бессильно открывать и закрывать рот. Повернувшись к пегаске, он было собрался-таки продолжить свою возмущенную тираду, но с удивлением увидел, как та тихонько хихикет, деликатно прикрывая рот копытцем. – Флаттершай… ты что, подкалываешь меня?

 — Прости, — тихонько отсмеявшись, ответила пони, — но это было так мило, что я просто не могла удержаться.

 — Один – ноль, Флаттершай… один – ноль.

---

— Так, мои подруги должны быть где-то рядом, — сказала желтая пегаска, осматриваясь по сторонам, когда они вошли в парк. – Ой, да вон же они! – радостно воскликнула она, указав копытом в сторону сцены, вокруг которой суетилась четверо пони, развешивая декоративные цветы, шарики, гирлянды и прочие украшения. Среди них была уже знакомая человеку Твайлайт.

 — А вот и вы! – поприветствовала их единорожка.– Мы уже почти закончили – осталась лишь пара завершающих штрихов. – Повернувшись к сцене, она магией закрепила очередную гирлянду, придав оформлению некоторую завершенность. – Ну вот, как-то так.

Заметив Айроншилда и Флаттершай, остальные пони оторвались от своего занятия и направились к ним.

 — Привет, Твайлайт, — улыбнулся человек, стараясь не смутиться под всеобщим пристальным вниманием.

Не дожидаясь представления, розовая кобылка с розовой же гривой, пружинящей при каждом ее движении, первой подскочила к мужчине. Схватив его руку обеими копытами, она начала трясти ее в неистовом приветствии:

 — Мистер Айроншилд! – затараторила она громким голосом. – Безумно рада познакомиться! Как Вам у нас? Добрались без происшествий?..

 — Эээ… — только и смог выдавить из себя человек, пытаясь вспомнить, кто сейчас перед ним. “Что-то там на “П”… боги, да отпусти ты уже мою руку!”

 — Пинки, если ты хотя бы на секунду остановишься и представишься, уверена, наш гость ответит на все твои вопросы, — улыбнувшись, осадила ее Твайлайт.

 — Ой! – спохватилась розовая пони, все еще не выпуская мужчину из руко- (или копыто-) пожатия. – Меня зовут Пинки Пай! Но Вы можете звать меня просто – Пинки! Ладненько? – радостно улыбаясь, спросила она.

 — Очень приятно, Пинки, — аккуратно высвобождая руку из ее захвата, сказал Айроншилд. – Думаю, мы можем сразу перейти на “ты”, ага? – поинтересовался он, на что пони радостно закивала в знак подтверждения.

 — Так вот для кого Флаттершай просила у меня ткань? – вперед выступила белая единорожка с безупречно уложенной гривой аметистового цвета. – Рарити, — представилась она. Царственно улыбаясь, она удивительно человеческим жестом вытянула в его сторону переднюю ногу.

Этот более чем знакомый жест ввел человека в некоторый ступор. Он вполне понимал, что от него сейчас ждут, но… просто не мог заставить себя закончить этот светский ритуал, как должно. Учитывая не столь давние обнимашки с Твайлайт, все это выглядело до крайности нелепо, но все же… целовать копыто – это, считай, почти то же самое, что целовать ступню девушки, только что ходившей по земле босиком… “Да будь ты мужиком, в конце то концов!”

Надеясь, что его сомнения остались незамеченными, он приложил губы к копыту единорожки, изображая поцелуй, чем вызвал приглушенный смешок еще одной пони:

 — Пф, — фыркнула крепко сбитая оранжевая кобылка, поправляя ковбойскую шляпу на голове, — Ты, как всегда в своем репертуаре, Рарити.

 — Не обращайте на нее внимания, Айроншилд, — гордо вскинула подбородок Рарити. – Я рада, что Вы знаете, как подобает вести себя с настоящей леди.

 — Бла-бла-бла, — передразнила ее ковбойша и протянула свое копыто мужчине. – Эпплджек. Рада встрече.

Ну, тут все так же было ясно – обычное рукопожатие без каких-либо претензий на пафос. И это действительно было рукопожатие! Каким-то невероятным образом Эпплджек крепко стиснула его ладонь в своем копыте, заставив мужчину непроизвольно прокашляться.

 — Взаимно, Эпплджек. Рад снова видеть тебя, — зачем-то добавил он.

Оранжевая пони подозрительно посмотрела на него:

 — Прошу прощения?

 — Язык мой – враг мой… — тихо прошипел Айроншилд, — Ну ты недавно заносила пирог к Флаттершай… — сбивчиво начал объяснять он.

 — И где же ты прятался в тот раз? – перебила его Эпплджек, пригвоздив тяжелым взглядом к земле.

 — На заднем дворе – дрова колол, — не задумываясь, выпалил человек. “Если она — плохой коп, то кто из них хороший?”

Многозначительно подняв бровь, оранжевая пони продолжала пристально смотреть на человека, давая понять, что не удовлетворена его объяснением. “Словно клещами вытягивает, ей богу!”

 — Ох, ну ладно – твоя взяла, — сдался мужчина. В конце концов, он только что целовал копыто – признание в безобидной слежке и рядом не стояло. Глубоко вздохнув, он короткими, рублеными фразами начал признаваться в содеянном. – Колол дрова. Услышал, как ты пришла. С пирогом. Стало интересно. Прокрался вдоль стены. Увидел тебя. Выдавать себя не стал. Всё.

 — А шо спрятался-то? Я ж не кусаюсь, – усмехнулась Эпплджек, выслушав его объяснительную.

 — Вторая пони, которую я встретил, буквально с порога наваляла мне по первое число. И, судя по всему, ты смогла бы повторить это с не меньшим успехом.

 — Справедливо, — согласилась, немного сбитая с толку ковбойша, не понимая, был ли это сейчас комплимент или наоборот.

Дождавшись окончания допроса, Твайлайт прозрачно намекнула всем, что они так и не закончили с подготовкой к концерту, а до его начала оставалась какая-то пара часов. Заверив человека, что его помощь не потребуется, пони вернулись к своим делам. Флаттершай и Рарити, которая тоже состояла в ансамбле, удалились за сцену – видимо, для распевки. Чуть позже к ним присоединилась Твайлайт. Как она потом сама объяснила – для того, чтобы окружить квинтет не пропускающими посторонние звуки чарами.

Пытаясь убить время, Айроншилд решил не спеша прогуляться по парку. Небольшие изящные фонтаны, живая изгородь с незамысловатыми изображениями различных животных, свежий воздух – вся эта красота так и приглашала улечься под каким-нибудь деревом, забыв о насущных проблемах. Будь Айроншилд человеком творчества, он уже вовсю сочинял бы стих или песню о непростой судьбе, что закинула его так далеко от дома. Задумавшись, он уселся на резную деревянную скамейку, расположенную напротив статуи, изображавшую пегаску с луком в копытах – аллюзии на купидона всплывали сами собой. Не обращая внимания на проходивших мимо жителей Понивилля, нет-нет да и кидающих на него любопытные взгляды, человек вернулся к последнему вопросу Принцессы Селестии – хочет ли он вернуться домой. Происходящее в его голове напоминало некую форму шизофрении. Новоиспеченный Айроншилд буквально кричал о том, что надо остаться здесь, перечеркнув прошлое и начав жизнь с чистого листа. Часто ли людям выпадает такой шанс? Человек же, все еще хранивший данное при рождении имя, возражал столь скоропалительному решению – какой шанс?! Да, на первый взгляд, этот мир производил приятное впечатление – особенно в сравнении с людским – но был ли он на самом деле тем, чем кажется? И разве можно судить о книге лишь по первым ее страницам? С другой стороны, он знал, что ждет его дома, а здесь… Здесь же его будущее было сокрыто манящей неизвестностью. С чистого листа… Сложится ли его история подобно сказке со счастливым концом? А может быть и так, что скучающие боги захотят сыграть с ним злую шутку, заменив шило на мыло, или – еще хуже – превратив его новую жизнь в настоящий ад.

Человек замотал головой, прогоняя столь бредовые мысли. Как ни странно, это помогло – теперь он смотрел на произошедшее более трезво и без излишнего драматизма. В конце концов, это было его первое общение с богом, и он вполне мог бы ляпнуть и что-нибудь намного более абсурдное. “Да уж, защитничек выискался... Нет, я, конечно, готов вступиться за Флаттершай или Твайлайт… да и за Коппервинга при необходимости, но строить из себя рыцаря добра и света… Мда… Даже как-то неловко теперь…”

Внезапно Айроншилд и Человек заговорили в нем в унисон. Не слишком ли эгоистично он сейчас поступает, принимая в расчет только себя в решении этого вопроса? Подумал ли он о своих новых друзьях: о Флаттершай, Коппервинге, Твайлайт? Приняв его столь радушно, они ведь могли и пожалеть о своем решении. В конце концов, он совсем не ангел… Но решение самой Селестии…

 — Приветики! Ты же Айроншилд, да?

Задорный кобылий голос сбил человека с его размышлений. Оторвавшись от созерцания своих сандалий, мужчина поднял голову, но перед ним никого не было.

 — Хотя, чего это я, конечно же ты – Айроншилд, — светло-оранжевая единорожка с гривой кремового цвета уже сидела слева от него, зажав в копыте палочку с сахарной ватой. Откусив внушительных размеров кусок, она так и продолжила – с набитым ртом. – Едва ли тут еще где-то бродит лысая обезьяна в платье.

Дожевав, она вытянула перед собой задние ноги и принялась рассматривать надетые на них роликовые коньки. Проследив ее взгляд, человек многозначительно приподнял бровь, отмечая про себя этот необычный факт. Видимо, пони вполне могли передвигаться на “своих двоих”. Во всяком случае, эту особу такой способ передвижения совсем не смущал.

— Мы знакомы? – начал он с тривиальный фразы, стараясь не обращать внимания на “лысую обезьяну” и зачем-то поправляя перевязь на своем килте, который – ну конечно же! – ни разу не походил на какое-то там платье.

 — Будем! – очистив телекинезом испачканное кусочками ваты копыто, единорожка протянула его Айроншилду. – Черри Спайс. Но можешь звать меня просто – Спайси.

 — Вот так сразу? – пожав ее “руку”, усмехнулся человек.

 — Ну не нравится – зови полным именем, — фыркнула кобылка, — мне то что.

 — Да ладно, я же совсем… — сконфузившись, начал извиняться он.

 — Пришел послушать Флаттершай? — не дав закончить, перебила его пони. – О, тут ты не прогадал! Я успела побывать на выступлении Пони Тонз, когда она еще “замещала” Биг Мака – и это было охренительно! Не знаю уж, настолько ли хорошо ее сопрано, как и ее бас, – Черри Спайс опять вгрызлась в сахарное лакомство, – но говорят, что поет она просто божественно.

 — Откуда ты знаешь…

 — Да я много чего знаю, — предвосхитила все его вопросы кобылка. – Слухи же – они быстро разносятся, а я всегда должна быть в теме. Работа у меня такая, — пояснила она.

 — Работа?..

 — Ага, я ж репортер. – С почти детским разочарованием посмотрев на опустевшую палочку, Черри Спайс тут же выкинула ее в стоявшее рядом мусорное ведро. – Наслаждайся шоу, Айроншилд, а я поскакала… поехала, если быть точнее, — рассмеявшись своей собственной шутке, единорожка спрыгнула со скамейки и, не дожидаясь ответного прощания, умчалась с глаз долой.

 — И вам не хворать, — проводил ее взглядом человек.

Стараясь не вникать в суть только что произошедшего, он решил сделать еще пару кругов по парку и вернуться к месту проведения концерта. Если подготовка сцены к этому времени будет закончена, то можно поболтать с Твайлайт или получше узнать ее подруг…

— Посторонись! – ворвался в его размышления громогласный бас.

Мужчина поспешно отскочил в сторону, пропуская перед собой здоровенного красного жеребца, который во весь опор мчался в направлении сцены.

 — Ага, спасиб, — не оглядываясь, прокричал пони и припустил пуще прежнего.

“Ему бы колокольчик на шею повесить”.

---

До концерта оставалось чуть меньше часа, и жители Понивилля уже начали собираться перед сценой. Айроншилд стоял неподалеку в окружении своих новых друзей, пытаясь вести беседу со всеми сразу. И это оказалось сложнее, чем он думал. Если Твайлайт еще пыталась поддерживать общую тему разговора, то Пинки Пай могла запросто перейти от обсуждения миграции параспрайтов к негодованию по поводу обширного брака в последней партии воздушных шариков. Эпплджек и Рарити, казалось, вообще только тем и занимались, что вступали в спор по любому поводу – будь то абсолютное пренебрежение оранжевой пони последними веяниями моды или же полные восхищения вздохи белой единорожки по недавно посетившему Понивилль очередному щеголю. Флаттершай – как обычно, в своей скромной манере – пыталась урезонить их, но это было тщетно – ей и слова не давали вставить. Как, впрочем, и человеку – мужское мнение в таких вопросах явно не имело веса.

Раздался перезвон колокольчика, оповещая всех присутствующих о скором начале концерта. Оставив, как ей казалось, последнее слово за собой, Рарити взяла под копыто извиняющуюся Флаттершай и с гордым видом удалилась за сцену. Эпплджек просто сокрушенно покачала головой и окинула взглядом толпу, словно пытаясь высмотреть кого-то.

 — Биг Мак, никуда она от тебя не денется, — крикнула она уже знакомому Айроншилду красному жеребцу, который в стороне от остальных беседовал с земнопони вишневого цвета. – Рарити с тебя три шкуры спустит, если не поторопишься.

Поцеловав свою собеседницу и прошептав ей что-то на ушко, отчего кобылка покрылась густым румянцем, здоровяк поскакал к остальному ансамблю. Но, на полпути заметив человека, все же решил сделать небольшой крюк, даба представиться должным образом.

— Биг Макинтош, — сказал он, протянув мужчине копыто и до хруста сжав его ладонь в рукопожатии. – Без обид, если шо – я тогда спешил.

 — Айроншилд, — вернул тот приветствие, незаметно встряхивая словно в тисках побывавшую руку. – Ерунда, бывает. И это… тебя там, наверное, уже заждались.

Торопливо закивав, жеребец поспешил присоединиться к своему квинтету.

Еще раз добродушно пожурив уходящего братца, Эпплджек принялась заваливать человека вопросами, на которые он уже успел составить шаблонные ответы. Было видно, что она витала где-то в своих мыслях и интересовалась его злоключениями лишь для поддержания разговора, который и так не особо клеился. К счастью, Твайлайт смогла разрядить обстановку, подняв тему о трудоустройстве Айроншлида. Оранжевая пони тут же оживилась и поведала о своей проблеме: через пару дней Биг Макинтош отбывал в Мэйнхэттэн на мальчишник своего школьного друга. И все бы ничего, но жеребец, которого ее брат подыскал себе на замену, буквально вчера ухитрился серьезно поранить переднюю ногу. Словно прочитав мысли человека, она скептически окинула его взглядом и после недолго раздумья предложила поработать у них на ферме. Разумеется, не за простое “спасибо”. Айроншилд совершенно не разбирался в денежных отношениях Эквестрии, но в оплату входило питание и, в случае необходимости, проживание. Впрочем, у него и в мыслях не было торговаться или набивать себе цену. Возможность хоть как-то проявить себя и доказать свою полезность уже сама по себе являлась наградой. И, кто знает, если не ударить на работе в грязь лицом, то Эпплджек вполне могла бы и порекомендовать его другим пони. Скрепив договор очередным крепким рукопожатием, мужчина и ковбойша договорились, что завтра утром он придет к ним на ферму для вводного инструктажа.

Колокольчик прозвучал второй раз, давая понять, что выступление Пони Тонз начнется уже совсем скоро.

Внезапно Пинки Пай вытянулась, словно по команде “смирно!”, а ее хвост начал скручиваться и разгибаться подобное заводной пружине.

 — Твайлайт, нам срочно-пресрочно нужна сахарная вата! – воскликнула розовая кобылка. – И ты просто обязана помочь мне в этом!

Единорожка подозрительно покосилась на розовую кобылку:

 — Опять это твое пинки-чувство?

 — Где-то тут какой-то пони сейчас очень грустит и ему просто необходима сахарная вата – как ты не понимаешь?! Бегом, пока еще есть время! – не дожидаясь дальнейших вопросов Твайлайт, Пинки чуть ли не силком потащила ее в неизвестном Айроншилду направлении, оставив того, слегка шокированного произошедшим, наедине с оранжевой кобылкой.

 — Эм... Кхм… — после продолжительных и молчаливых ковыряний копытом в земле подала голос Эпплджек, — Ну эт… чем ты раньше на ферме-то занимался?

 — Вскапывание огорода на даче у бабушки в отрочестве считается? – бросая неловкие взгляды по сторонам, спросил мужчина.

 — Не совсем то, но сойдет. Ток нам надо достроить еще один курятник. Ну и всякая мелочь, вроде небольшого ремонта амбара и прочего.

 — Радует, что никакой прополки в твоем списке нет.

 — Не могу ничего обещать, — усмехнулась ковбойша и спустя несколько секунд снова начала скрести копытом землю, надеясь вымучить еще хоть какую-нибудь тему для разговора. Словно дополняя эту картину под название “Смущение”, человек пытался изобразить, что ему крайне интересно наблюдать за пустой сценой.

Их неловкое молчание было прервано негромким покашливанием. От неожиданности Айроншилд едва не подпрыгнул; обернувшись, он увидел ехидно улыбающегося Коппервинга. Выглядел тот эффектно – кремовая рубашка и светло-зеленый пиджак весьма удачно сочетались с его коричнево-рыжей расцветкой и черно-серой гривой. Этот наряд настолько не вязался у человека с характером пегаса, что он даже растерялся от такого зрелища.

— А ты, я смотрю, времени зря не теряешь, — подмигнул ему пегас, со смехом уклоняясь от подзатыльника со стороны оранжевой пони. – Шучу-шучу, без обид, ЭйДжей! – Отсмеявшись, он продолжил: — Смотрю, я все же сумел прилететь без опоздания. Или это начало, как обычно, задерживается? – спросил он, смахивая с рукава пиджака несуществующую пылинку. Было видно, что он весьма доволен произведенным впечатлением.

— Я тя умоляю, — фыркнула Эпплджек, — зная Рарити, ты бы еще успел заскочить в бар, чтобы промочить горло. И все равно прилетел бы слишком рано. Кстати, а где Рэйнбоу – она не с тобой? – спросила пони, уже привыкнув, что на подобные мероприятия эта парочка всегда являются вместе. — И прифрантился ты еще зачем-то… словно на Галу, да не к ночи помянута будет, собрался!

 — У Дэш возникли какие-то неотложные дела, — раздраженно отмахнулся от вопроса Коппервинг. – Не волнуйся, она успеет. В самый последний момент, как обычно. Что же до костюма – не все же ему в шкафу висеть. Да и вообще, если и напяливать на себя одежду, то глупо ограничивать себя одной лишь шляпой!

Ковбойша одарила жеребца тяжелым взглядом, но в отличие от человека, тот и бровью не повел, будучи уже привычным к подобным фокусам со стороны оранжевой кобылки. Айроншилд же просто пожал плечами, не желая вдаваться как в подробности взаимоотношений двух пегасов, так и в проскакивающую напряженность в отношениях с фермершей.

Легка на помине, Рэйнбоу Дэш прилетела буквально за секунду до третьего звонка. Демонстративно игнорируя Коппервинга, она поздоровалась с остальными и заняла место рядом с человеком, немало этим его удивив. Будь она женщиной, Айроншилд счел бы ее поведение попыткой вызвать ревность своего жеребца. Читать язык тела пони у него пока не получалось, но подобные выводы напрашивались сами собой. В ответ пегас скользнул по ней взглядом, хмыкнул каким-то своим мыслям и отвернулся, что-то негромко бурча себе под нос.

На сцену вышла пони бежевой расцветки. Прокашлявшись и поправив очки, она объявила о начале благотворительного концерта, все сборы с которого пойдут на закупку нового оборудования для городской больницы. Айроншилд нахмурился, не припоминая, чтобы с него требовали билет или какую-либо плату. А это значит, что за мужчину ее внесли Флаттершай или Твайлайт, и что он все глубже влезал в долги, продолжая висеть на шее у своих друзей. Мысленно записав себе пункт по этому поводу, человек решил отойти подальше от сцены, чтобы не загораживать остальным вид. К счастью, ему не пришлось протискиваться через толпу зрителей – большинство пони все еще шарахались при его приближении и сами отходили в сторону.

 — Круто, в следующий раз на подобном мероприятии буду использовать тебя в качестве паровоза, — раздался позади голос Коппервинга, решившего составить ему компанию.

 — Без проблем, но, по-моему, полет как-то сподручнее.

 — Да, ты прав, — вздохнул пегас, — я сегодня не в ударе.

Уже заранее зная ответ, Айроншилд для формальности все-таки поинтересовался причиной угрюмого настроения друга. Как и ожидалось, Коппервинг просто махнул копытом, ссылаясь на то, что взлетел не с того крыла.

К этому времени мэр закончила свою речь, и Пони Тонз вышли на сцену, начав концерт. И после вступительной же композиции мужчина понял, что этот квинтет более чем заслуживает любовь своих преданных фанатов. Они были великолепны. Все они. Рарити, производившая впечатление не только своей внешностью, но и безупречно поставленным сопрано. Биг Макинтош, задававший глубоким и мощным басом общий ритм. Двое пони, имена которых он, к сожалению, не запомнил: пышная кобылка и долговязый жеребец – идеально дополнявшие друг друга своими звонкими голосами. И, конечно же, Флаттершай. Поначалу она была слегка зажата и даже стояла на шаг позади остальных, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания – видимо, еще не успев привыкнуть к выступлениям на большой сцене. Но вскоре смущение покинуло ее, и голос желтой пегаски зазвучал во всей красе. Айроншилд не хотел специально выделять кого-то из ансамбля, но если бы его спросили, кому вручить приз за лучшее исполнение – он бы, не задумываясь, отдал его Флаттершай. Конечно, остальные пони заслуживали его не меньше, но… Но ведь так оно и бывает – когда друг зовет тебя на выступление своей группы, ты всегда отдаешь ему предпочтение перед другими музыкантами.

Где-то на середине концерта Рарити, дождавшись окончания продолжительных и бурных аплодисментов, поблагодарила всех за внимание и сообщила, что Пони Тонз вернутся после небольшого перерыва. На самом деле это, конечно, были не аплодисменты в привычном для человека смысле слова – пони просто неистово стучали копытами по земле, выражая свое одобрение. Ансамбль удалился за сцену, и все присутствующие принялись оживленно обсуждать мероприятие. На фоне вполне обычных разговорах о старых хитах и новых песнях с недавно выпущенного альбома, до уха Айроншилда нет-нет, да доносились полные восхищения ахи-вздохи в адрес отдельных исполнителей. Рарити была вне конкуренции: ее боготворили, притом как жеребцы, так и кобылы. Не разбираясь в критериях красоты этого мира, человек все же не был согласен с большинством — белая единорожка напоминала ему гламурных девиц со страниц глянцевых журналов. Но при всем этом, ей были совсем не чужды хорошие манеры, а своим вокалом она мало в чем уступала Флаттершай. Да и своим новым килтом Айроншилд был отчасти обязан именно ей. В итоге, его первое впечатление об этой кобылке оказалось несколько противоречивым. “Пожалуй, все же не стоит судить о книге по обложке…”

 — А ну-ка, народ, пропустите! — дерзко потребовал бойкий молодой голосок, — Девчонки, не отставайте!

Повернувшись, Айроншилд увидел желтого цвета пони-подростка, которая с упорством ледокола пробивала себе путь через толпу удивленных такой наглостью зрителей. За нею следом шли рыжая пегаска и белая единорожка, смущенно извиняющаяся перед каждым пони, которого бесцеремонно отпихивала с пути ее более нахальная подруга.

 — И кто это у нас тут такой дерзкий? – осадил троицу Коппервинг, смотря на подростков сверху вниз и не двигаясь с места.

Столкнувшись с неожиданным препятствием, желтая пони было попятилась, но уже через секунду пришла в себя и с вызовом посмотрела на пегаса. Увлеченная этим противостоянием, на человека она совсем не обратила внимания.

 — Пропустите, мистер, — сказала она, сдув со лба непослушную прядь волос. – Мы и так опоздали, и моей сестре не понравится, что нас тута задерживают незнакомые жеребцы.

 — Правда? И кто же твоя сестра, юная лэди? – усмехнулся пегас, но почти сразу же осекся, когда из-за спины упрямой кобылки выглянули ее подруги.

Айроншилд удивленно посмотрел на своего приятеля, не понимая, как этой пони удалось заткнуть жеребца, который за словом в карман не лезет. Проследив за направлением его взгляда, мужчина понял, что причиной столь внезапной немоты оказалась рыжая пегаска. Едва увидев Коппервинга, она поспешно потупила взор.

— Эпплджек! – торжествующе выпалила желтая пони, решив, что сумела переиграть своего оппонента. – Так что, будьте любезны – в сторону.

 — Ну разве осмелюсь я вызвать гнев самой Эпплджек, — отшутился Коппервинг. Однако в его голосе не было уже привычных человеку саркастических ноток.

— Прошу вас, — видя, что его друг находится в неком замешательстве, Айроншилд сам отошел в сторону, пропуская подростков.

 — Извините, — бросая смущенные взгляды на пегаса, сказала юная единорожка, проходя мимо них.

 — Ну и молодежь пошла, а? – тряхнув головой, спросил жеребец уже в своей обычной манере.

 — И не говори. Уж мы-то в советские времена — попытался подыграть мужчина. Заметив удивление пегаса, устало махнул рукой. – Ладно, проехали. А этих троих ты знаешь, я смотрю? – не удержался человек от вертящегося на языке вопроса.

— Немного, — буркнул Коппервинг, прозрачно намекая, что не жаждет развивать эту тему. – Я скоро вернусь, — чуть погодя добавил он и направился в сторону сцены.

Благодаря своему росту, Айроншилд прекрасно видел, как его приятель уверенно прокладывал себе путь через толпу зрителей. Почему тот просто не воспользовался крыльями, чтобы добраться без помех, оставалось для человека загадкой. Вскоре пегас подошел к стоявшей у самой сцены кобылке, которую перед началом концерта так не хотел покидать Биг Макинтош. Ну что ж, вполне резонно – было бы затруднительно найти место для посадки в таком столпотворении. Решив, что остальное его не касается, мужчина начал осматриваться по сторонам. Разнообразие мастей окружающих пони просто поражало воображение – самое невероятное сочетание цветов, собравших, казалось бы, всю возможную палитру. Про совершенно не повторяющиеся кьютимарки можно было вообще молчать – о значении каждой из Айроншилд лишь смутно догадывался. Это навело его на мысль, что метку Коппервинга он так и не углядел, или же попросту не обратил на нее внимания.

Вторая часть выступления даже затмила собой первую. Той Таппер и Торч Сонг (Айроншилд успел поинтересоваться у своего приятеля их именами) начали буквально отплясывать прямо на сцене, словно предлагая всем пони последовать их примеру. Биг Макинтош просто отстукивал копытом такт, но небольшая хрипотца в его голосе добавляла в общее звучание определенный шарм, отчего стоявшие в первых рядах кобылки томно вздыхали, едва не теряя сознания. Окончательно сбросившая оковы смущения, Флаттершай начала отрываться по полной: преисполненная ликования, она взлетала над сценой, приводя этим зрителей в неописуемый восторг. Даже Рарити, забыв про свою напускную маску гордой леди, присоединилась к всеобщему веселью, игриво толкая в бок то одного, то другого члена ансамбля.

Спев на бис еще пару хитов и сердечно поблагодарив своих фанатов, квинтет уже собирался закончить выступление, но не тут-то было. Не желая так просто отпускать своих кумиров, под несмолкаемые аплодисменты пони начали забрасывать сцену цветами. Увлекаемый царившим в воздухе настроением, Айроншилд поднес два пальца ко рту и выдал оглушительный свист. Совершенно не знакомые с таким выражением одобрения, ошарашенные пони, все как один, уставились на него. Несколько наполненных звенящей тишиной мучительных секунд, человек проклинал себя, на чем свет стоит. Но, судя по последовавшим одобрительным возгласам и требованиями “повторить”, жителям Понивилля столь необычное для них проявление эмоций пришлось по вкусу. Уже вернувшийся к этому моменту Коппервинг нахмурился и посмотрел на свое поднятое копыто. Затем на руку человека. Затем опять на свое копыто. Поразмыслив и решив, что это явно плохая идея, он снова вернулся к тяготившим его размышлениям.

Дождавшись, пока публика не начнет расходиться по домам, человек и пегас не торопясь двинули в сторону сцены. Айроншилд не собирался устраивать разговор по душам, но разительную перемену в настроении его друга после встречи с теми тремя подростками не возможно было не заметить. Почти всю вторую половину концерта пегас выглядел, не чтобы подавленным, нет. Скорее, это было похоже на некую отрешенность. Коппервинг подпевал и бил копытами о землю вместе с остальными зрителями, но он будто бы делал все это по инерции, продолжая витать где-то в своих мыслях.

По пути к ним присоединились Эпплджек, Рэйнбоу Дэш и Твайлайт, с каким-то хмурым выражением лица, левитирующую целую охапку сахарной ваты. Рядом с радужной бестией шел незнакомый Айроншилду темно-серый пегас с отливающим серебром ирокезом. Жеребец и кобылка вели милую беседу – слишком милую, по мнению человека – больше походившую на флирт. Хотя чему тут было удивляться: даже для него было ясно, что Рэйнбоу и Коппервинг успели как следует поссориться – показательное кокетство было проверенным оружием любой женщины… видимо, как и любой кобылки. “А может, у Коппервинга просто такой большой табун, что там требуется не один жеребец…” Мужчина усмехнулся, осознав, что уже мысленно отвел своему другу в этих делах главенствующую роль.

Знакомые приятелям молодые кобылки держались чуть в стороне от взрослых, но далеко не отходили. Коппервинг изредка бросал взгляд на рыжую пегаску, словно прикидывая что-то в уме. Она же делала вид, что не обращает на него никакого внимания, увлеченно общаясь о чем-то со своими подругами.

 — … короче говоря, это надо было видеть, — закончила радужная пони, окинув взглядом человека, когда Айроншилд и Коппервинг поравнялись с ними. Хотя, скорее всего, она просто посмотрела в их сторону. “О, ну конечно же, она могла говорить только о тебе. И, наверняка, Рэйнбоу только что поведала этому жеребцу с ирокезом о том, как отдубасила тебя по полной программе”. Улыбнувшись, мужчина послал свое эго куда подальше и с наилучшими пожеланиями.

Остановившись невдалеке от шатра-гримерной, у входа в который уже столпилась многочисленная группа самых преданных фанатов, друзья принялись обсуждать только что закончившееся выступление Пони Тонз. Кроме куда-то пропавшей Пинки Пай. Айроншилд еще только успел задуматься над этим вопросом, а розовая кобылка уже была тут как тут – неожиданно возникнув перед человеком, она сразу же начала заваливать его бесконечной чередой вопросов. “Ну как тебе концерт?”, “Правда?! А насколько понравился?”, “А кто тебе больше всех понравился?”, “А песня?! Какая песня круче всех?!”, “Да? А почему-почему?!”. И так далее и тому подобное. Айроншилд не мог даже рта открыть.

— Кхм, Пинки, может ты того – притормозишь немного? – подойдя к ним, вступилась за него Эпплджек, чему тот был сейчас несказанно рад.

 — Ага, а то бедняга места себе не находит, — усмехнулся Коппервинг.

 — Винги-Винги! — радостно заголосила розовая кобылка, — сто лет не виделись! Вот тебе в честь этого двойные супер-обнимашки!

 — Воистину, Пинки, — взлохматив копытом и без того непослушную гриву своей подруги, улыбнулся Коппервинг. – Ну, может быть, чуть меньше ста лет.

 — Слушай, ты такой хмурый, что я тебя сразу и не заметила, — закончив тискать пегаса, вопросительно посмотрела на него Пинки. – Или у тебя что-то случилось? – ее удивленный взгляд тут же сменился подозрительным прищуром.

 — Хей! Я не хмурый, а задумчивый! – отшутился Коппервинг в своей обычно манере.

Розовую кобылку это объяснение, судя по всему, нисколечки не удовлетворило, и она решила взяться за пегаса всерьез, совсем забыв про Айроншилда, что его вполне устраивало. С интересом за ними наблюдая, человек ожидал развязки и того, как же его приятель выкрутится на этот раз.

Услышав рядом сокрушенный вздох подошедшей Твайлайт, все еще удерживающей телекинезом охапку палочек с сахарной ватой, он многозначительно поднял бровь и посмотрел на нее.

 — Что? – устало закатила глаза единорожка. – Это же Пинки Пай – иногда ей просто невозможно отказать.

 — Ну да. Это полностью проясняет ситуацию, — усмехнулся Айроншилд.

 — Ой, Твайлайт! – словно из-под земли выросла розовая кобылка – аккурат между человеком и единорожкой. – Я чуть про тебя не забыла.

 — Про меня или про эти вкусности? – будто прочитав мысли своей подруги, Твайлайт – все тем же телекинезом – отцепила три полочки палочки от общей кучи и передала Пинки, которые она тут же буквально впихнула в копыто слегка опешившего Коппервинга и в руку не менее офигевшего Айроншилда. Третья предназначалась Эпплджек. Ничуть не удивившись и не задавая лишних вопросов, ковбойша поблагодарила подругу и не спеша принялась за это неожиданное угощение.

 — Вот, — многозначительно заявила она, — я знала, что кому-то тут очень-очень грустно, но и подумать не могла, что этим кем-то будешь ты! А теперь тебе будет не так грустно, ведь никто не может хмурится, когда у него есть, чем подсластить неудавшийся день – это научно доказанный факт!

 — И когда это наука успела доказать состоятельность этой теории?! – взорвалась негодующим возгласом Твайлайт.

Наверное, единорожка все-таки пропустила очередной выпуск какого-нибудь научного журнала, где в подробностях описывалось подобное воздействие сахарных изделий на хмурых индивидов. Несколько секунд Коппервинг пытался сдерживаться, но, в конце концов, смех вырвался наружу, и его сдавленные смешки превратились в громогласный хохот. Пинки Пай, как никому другому, удавалось развеселить его и приподнять настроение.

 — Ну? Что я тебе говорила? – торжествующе воскликнула Пинки Пай, радостно запрыгав на месте.

 — Эээ… но я вполне себе бодр и весел, — вертя в руках палочку, заметил Айроншилд.

 — А тебе – на всякий случай! – самым серьезным голосом пояснила розовая кобылка.

 — Давай просто отнесем твою сахарную вату в шатер, — устало вздохнула Твайлайт.

 — Оки-доки-локи, — лучезарно улыбаясь, согласилась ее подруга и обратилась к пегасу. – А ты, Винги-Винги, не смей тут больше у меня скучать, а то…

 — Знаю-знаю, — вгрызаясь в сахарное лакомство, промычал тот, — Пинки Пай следит за мной.

 — Всегда! – весело рассмеявшись, она чмокнула Коппервинга в щеку и вприпрыжку поскакала вслед за единорожкой.

 — И в этом вся Пинкамина Диана Пай, — поправляя слегка помятый после двойных супер-обнимашек костюм, сказал Коппервинг и откусил еще один кусок сахарного угощения.

 — И не говори, — согласилась Эпплджек. – Даже не верится, что мы с ней родственники. Кстати, о родственниках, — ковбойша бросила взгляд на стоявшую неподалеку троицу молодых кобылок, — Эпплблум, Свити Белль, Скуталу, не желаете поздороваться с нашим гостем?

Подростки неуверенно переглянулись. Они явно не особо-то жаждали этого знакомства, но и перечить Эпплджек тоже не осмеливались. Стараясь не выказывать своего смущения, они подошли к Айроншилду, все еще задумчиво вертевшего палочку с сахарной ватой – сладости не числились в списке его любимых блюд. У стоящего рядом пегаса на лице вновь застыло нечитаемое выражение. “Заболел он, что ли?” — подумалось человеку.

 — Здрасьте, мистер Айроншилд, — первой решилась желтая пони. Своим простецким говором и манерой речи она очень походила на свою сестру. – Меня звать Эпплблум. А эт мои лучшие подруги: Скуталу и Свити Белль, — представила она остальных.

Рыжая пегаска попыталась было изобразить хорошую мину при плохой игре, но, бросив на Коппервинга едва заметный взгляд, тут же покрылась румянцем.

 — Очень приятно, — исполнив изящный реверанс, поздоровалась Свити Белль.

Она хотела было еще что-то добавить, но Эпплблум, многозначительно кашлянув, слегка толкнула ее в бок.

 — Извините нас… за наше грубое поведение, — все же продолжила молодая единорожка: уколы совести оказались чувствительнее тычка желтой пони. – Это было очень некрасиво с нашей стороны.

Хором застонав, Эпплблум и Скуталу одарили ее красноречивыми взглядами. Бедняжка Свити Белль снова начала извиняться – теперь уже перед своими подругами.

— Ну-ка, ну-ка, — Эпплджек смерила троицу суровым взглядом, который больше подошел бы сержанту-инструктору, отчитывающему нерадивых солдат. – Это шо там еще за “грубое поведение”?

Подростки начали сбивчиво и неохотно рассказывать, стараясь сгладить углы и выставить себя в лучшем свете. Выслушав их оправдания, ковбойша взялась за воспитательную работу — судя по всему, это было надолго. Будучи знакомым с такого рода нравоучениями и их продолжительностью, Айроншилд бросал скучающие взгляды по сторонам, успев передать сахарную вату пробегавшему мимо жеребенку. Он даже немного сочувствовал провинившимся… немного. В конце концов, каждый должен быть готов отвечать за свои слова и поступки.

Пони Тонз уже вышли из своей гримерной, и их тут же окружила толпа фанатов, поздравляя с прекрасным выступлением. Не дожидаясь, пока их возьмут в плотное кольцо, Биг Макинтош поспешил удалиться – чтобы заключить в объятия уже знакомую человеку пони вишневого цвета. Остальные же – не считая красной до кончиков ушей Флаттершай – буквально купались в лучах славы и восторженных возгласов.

Отчитав нерадивых подростков, Эпплджек принялась за Коппервинга. Вздохнув, пегас слизал с палочки остатки сахарной ваты и приготовился выслушать длинную речь о том, как нужно вести себя с подрастающим поколением, и что нельзя им спускать с копыт подобное поведение. Слушая краем уха лекцию, которая могла дать фору Твайлайт, Айроншилд перевел взгляд на Рэйнбоу Дэш и ее ухажера. У него все больше складывалось впечатление, что пегаска разыгрывает этот флирт лишь для того, чтобы позлить Коппервинга. Но, как говорится, не рой яму другому… Тот совершенно не обращал на нее внимания. Более того, отрешенно поддакивая Эпплджек, пегас почти неотрывно смотрел на Скуталу. И что-то в его взгляде было такое, отчего рыжая кобылка себе места не находила. И вот теперь уже сама Рэйнбоу испытывала совершенно неожиданную для нее ревность. И к кому – к этому подростку?! “Да глупости все это, Рэйнбоу! Просто хочет доказать, что был прав. Вот и решил не тянуть кота за хвост”. Раздраженно закусив губу, Дэш пропускала мимо ушей болтовню своего ухажера, понимая, что это сражение она проиграла. Окончательно выйдя из себя, она резко взмахнула крыльями и унеслась прочь, оставив недоуменно смотрящего ей вслед пегаса с носом.

 — Тебя это тоже касается, Айроншилд, — будто издалека донеся до человека голос Эпплджек. Он удивленно посмотрел на нее, не совсем не понимая, в чем вообще могла быть его вина. – Ты тут, конешн, новенький, но мог бы и приструнить зарвавшуюся молодежь. Или вы там у себя их совсем разбаловали?

Челюсть мужчины отвисла от такого поворота. Не представляя, как парировать эти выпады, он начинал испытывать легкое раздражение от происходящего. К счастью, ему удалось сдержать в узде свою излишне упрямую натуру и не начать препираться с будущим работодателем. Покорно склонив голову и соглашаясь с каждым словом, он заверил ее – больше такого не повторится.

 — Ну вот и славно, — тепло улыбнувшись, закончила Эпплджек свою выволочку, будто ее и не было. – Ладненько, пора вызволять нашу Флаттершай из наводящих ужас объятий ее же фанатов, — изобразив страшное лицо, продолжила пони.

Через какое-то время поклонники Пони Тонз начали расходится, не желая донимать их своей излишней настойчивостью. В конце концов, все пони из квинтета были местные и при желании с ними всегда можно пообщаться и в другой день.

Ответив на парочку неожиданных “пока” и “всего доброго”, адресованные ему проходившими мимо жителями Понивилля, Айроншилд внезапно почувствовал то непередаваемое свербящее чувство, когда кто-то буравит тебя пристальным взглядом. Стараясь не делать резких движений, он начал осматриваться по сторонам, высматривая причину своей паранойи. И она не заставила себя долго искать: cидя на деревянной бочке, Пинки Пай, не мигая, пристально смотрела на человека. С задумчивым видом нахмурив мордочку и уперев подбородок в копыто, кобылка явно что-то проговаривала вслух. Айроншилд непроизвольно сглотнул. Поймав его взгляд, Пинки Пай жизнерадостно замахала копытом – настолько активно, что было непонятно, как ей вообще удавалось сохранять равновесие. Нервно улыбнувшись и стараясь не думать о причинах столь пристального внимания к своей персоне, мужчина поискал глазами Коппервинга, чтобы перекинуться с ним парой слов. Пегас стоял неподалеку и – какая неожиданность – продолжал изображать из себя мистера задумчивость.

 — Я смотрю, ты сегодня весь день в облаках витаешь… фигурально выражаясь, — подойдя к другу, усмехнулся человек.

 — Эээ, что? – рассеянно переспросил Коппервинг. – Я не выражаюсь.

 — Боги, да я буквально слышу, как неистово вращаются шестеренки у тебя в голове. Не перегреешься?

 — Ха-ха-ха, как смешно – просто обхохочешься, — скорчил недовольную гримасу жеребец.

 — И оторви ты уже глаза от этой Скуталу, — не унимался человек, заметив очередной брошенный на рыжую пегаску взгляд приятеля. – Знакомая? – спустя секунду добавил он, решив все-таки сбавить обороты.

 — Можно и так сказать. Правда, откуда она меня знает – ума не приложу… ну, наверное, знает… во всяком случае, мне так показалось, — последнюю фразу он произнес как-то неуверенно.

 — Ладно, я терпеть не могу задавать подобные вопросы, но, — Айроншилд вздохнул, — у тебя все в порядке? Ты сегодня сам не свой.

 — Ты меня всего неделю знаешь, а уже делаешь такие выводы, — усмехнулся пегас.

 — Намек понял – мужчины о таком не разговаривают.

Коппервинг устало опустил голову и вздохнул:

 — Да нет… просто… слишком много чего успело произойти за последнюю пару дней… Не заморачивайся, в общем, — он проводил взглядом троицу подростков. – Ладно, полечу я домой. А ты бы пока приободрил Флаттершай – она наверняка до сих пор считает, что ее пение было отвратительнее крика мандрагоры. – Он еще раз усмехнулся, на мгновение вновь став тем самым Коппервингом, каким мужчина запомнил его с момента их первой встречи. – Массаж бы ей сделал – концерты утомляют и куда более крепких пони. Что уж говорить о ней.

 — Ну, Твайлайт…

 — Не вини ее. Сам же знаешь, алкоголь развязывает язык, а вы с ней тогда неплохо выпили. Кстати, зря отмахиваешься – немного практики и SPA-салон станет для тебя неплохим приработком. И еще раз кстати — поздравляю с новообретенным именем!.. Рони…

Ловко увернувшись от захвата Айроншилда, Коппервинг взмыл в воздух и торжествующе посмотрел на человека:

 — Ну извиняй, приятель: Айроншилд – это уж слишком длинно и пафосно. — продолжал усмехаться жеребец. – Ладно, заболтался я тут с тобой, а дела неотложные ждать не любят. Так что не пропадай – и до скорого!

 — Оки-доки… — проводив взглядом удаляющегося пегаса, начал мужчина, но продолжить ему не дали.

 — Локи! – раздался над самым его ухом оглушительный задорный возглас, который мог принадлежать только Пинки Пай.

От неожиданности Айроншилд вздрогнул и шарахнулся в сторону, будто его током ударило.

 — П-причем т-тут Локи? – ошалело смотря на стоявшую с ним почти впритык розовую кобылку, спросил он.

Пинки встала на задние ноги и легонько нажала передним копытом человеку на нос, окончательно сбив того с толку:

 — Потому что “оки-доки” без “локи” – не “оки”, глупенький. — Словно маленькому объяснила кобылка. После чего начала прыгать вокруг Айроншилда, рассказывая, какую супер-пупер вечеринку в честь дня рождения Гамми он пропустил. А еще вечеринку в честь приезда ее сестры. А еще… Мужчина уже с трудом улавливал, чему было посвящено то или иное празднество. Он только и успевал поворачиваться вслед за скачущей пони, да отвечать что-то невпопад – выбраться из ее окружения не представлялось возможным.

Пинки прекратила свой безумный танец так же внезапно, как и начала. Широко улыбнувшись и поблагодарив за что-то Айроншилда, она все тем же пружинящим шагом вернулась к своим подругам. Несколько раз сморгнув, человек помотал головой, стараясь прийти в себя и понять, что вообще сейчас произошло. Он явно отвечал на какие-то вопросы, но вот на какие? А были ли они вообще? Было такое ощущение, что его только что прогнали через очень хитрый сеанс гипноза… Да нет, глупости, конечно же. Это все мозговыносящая энергетика розовой кобылки, к которой надо просто привыкнуть.

 — Эй, Айроншилд! – вернул его к реальности голос Эпплджек, придерживающей ткань шатра и приглашая его зайти внутрь. – Не стой ты в стороне, как столб – давай к нам.

Еще раз мотнув головой, человек решил не заставлять остальных ждать его и зашел в шатер. Судя по происходившему, тут намечалось что-то вроде “афтепати”: внушительных размеров чаша с пуншем на столике в центре, воткнутые в специальную подставку палочки с сахарной ватой, доносившаяся из патефона ненавязчивая музыка и одетый в черный фрак Спайк. Ловко удерживая в когтистой лапке поднос с закусками, Спайк с профессионализмом настоящего официанта чинно перемещался от одной пони к другой, предлагая отведать “изысканных деликатесов”. Заметив Айроншилда, дракончик поправил повязанную на шею бабочку и подошел к человеку.

— Мистер Айроншилд, — демонстративно прокашлявшись, поприветствовал его помощник Твайлайт, — от лица всех драконов я рад приветствовать Вас в наших краях, — выждав небольшую паузу для пущего эффекта, он протянул мужчине поднос с закусками. – Не желаете откушать божественных пранцузских тарталеток с голубым сыром?

Не сводя глаз с живого дракона и стараясь не выдавать плоских шуток на тему драконьего крика, человек взял парочку деликатесов:

 — Привет, Спайк. Выглядишь весьма солидно.

Польщенный тем, что хоть кто-то оценил его торжественный вид, не назвав при этом “малипусеньким милым дракончиком с пухлыми щечками” или другим приторно-сладким прозвищем, Спайк приосанился и с совсем уж официальным выражением лица произнес:

 — Благодарю Вас, сэр. Если Вам что-нибудь понадобиться – только позовите. – Развернувшись, он направился к остальным пони, что-то бурно обсуждавших. Решив не отбиваться от коллектива, Айроншилд последовал за ним.

 — Кто-нибудь видел Рэйнбоу Дэш? – услышал человек голос Рарити, — Я хотела обсудить с ней дизайн ее нового платья для Галлопинг Гала.

 — Рарити, не слишком ли рано? — удивилась Твайлайт, — До Галлопинг Гала еще далеко.

 — Ох, дорогая, ну ты же знаешь, сколько у меня сейчас заказов – приходится планировать всё на месяцы вперед.

 — Спроси у ее приятеля, — взяв одну тарталетку с протянутого ей Спайком подноса, ответила Эпплджек, – Между этими двумя словно черная кошка пробежала. Уж не знаю насчет Коппервинга, но Рэйнбоу весь концерт была темнее грозовой тучи. Еще этот Тандерлейн… Кстати, Айроншилд, — обратилась ковбойша к подошедшему человеку, — он ж за тобой тогда увязался.

 — И? – хмуро спросил мужчина, которому уже не нравилось к чему все это идет.

 — Шо “и”? Он тож весь концерт изображал из себя кислое яблоко?

 — По-моему, нас всех это не касается, — попытался замять этот разговор Айроншилд.

 — Ну тебя может и не касается, — неожиданно резко ответила оранжевая пони, почему-то раздраженная таким прямым ответом. – А Рэйнбоу Дэш – моя добрая подруга, и я не могу видеть её… такой!

 — Вообще-то я согласна с Эпплджек, — встряла белая единорожка, — и я считаю…

И понеслось. Рарити при поддержке Эпплджек начала наступление по всем фронтам, зачем-то убеждая человека, что помирить Рэйнбоу и Коппервинга очень важно не только для них, но и для него. Твайлайт, будучи самой рассудительной их всех присутствующих, приводила аргументы, как “за”, так и “против”. Но, все-таки, было видно, что она поддерживает своих подруг – пусть и не столь открыто. Флаттершай, как обычно, пыталась всех помирить и, как всегда, у нее это не получалось. Пинки Пай же вообще не принимала участия в этом споре — ее больше интересовала разложенная на стеклянной подставке халва и, разумеется, сахарная вата. Через какое-то время Айроншилд обнаружил, что дебаты продолжают только он и Эпплджек. Правда, конструктивным их общение назвать было сложно – это скорее походило на состязание в упрямстве. Понимая, что пора это прекращать, дабы не быть посланным своим единственным на данный момент работодателем, он глубоко вдохнул и примирительно поднял руки.

 — Хорошо, Эпплджек, ты права – я тут всего неделю и не могу давать каких-либо советов по этому вопросу.

 — Ладно, проехали, — улыбнулась пони, — а то мы как-то слишком уж увлеклись.

Мужчина в очередной раз подивился этой черте характера оранжевой пони – оставить в стороне спор или другой не самый приятный разговор, будто его и не было вовсе.

 — А вы знаете, — донесся до человека голос Флаттершай, стоявшей с Рарити и Твайлайт чуть в стороне. Убедившись, что человек тоже ее слышит, пегаска бросила на него неожиданно ехидный взгляд и продолжила, — Айроншилд ведь с сегодняшнего дня помолвлен.

Все разом замолчали, и повисла такая звенящая тишина, что можно было услышать писк летающего рядом комара.

 — У-у-у-у! Когда свадьба?! – Пинки неожиданно выросла перед мужчиной и схватила еще даже не успевшего покраснеть “жениха” за плечи. – Надеюсь, что не очень скоро – это же такое знаменательное событие и надо успеть подготовиться, как следует!

Все еще не отпуская Айроншилда, розовая кобылка начала заваливать его вопросами о том, сколько гостей планируется, о его пожеланиях и прочей предсвадебной ерунде. Не зная, как отвертеться от Пинки, мужчина с мольбой посмотрел на остальных, но те ответили ему лишь полными веселья взглядами. Все, кроме скорчившей недовольную мордочку Эпплджек: как и большинство Эпплов, она была убежденным традиционалистом и не одобряла любые межвидовые связи. А этот, мало того, что явился непонятно откуда, так еще и сделал кобылке предложение через какую-то неделю пребывания в их краях.

 — Дорогая, давай позволим Айроншилду хотя бы сказать пару слов о своей избраннице, — решив, что смятения человека слишком затянулись, Рарити тронула копытом розовую пони, возвращая ту к реальности.

 — Флаттершай, раз уж ты завела об этом разговор, то тебе и продолжать, — с дружеским укором посмотрел мужчина на тихонько хихикавшую желтую пегаску, когда Пинки Пай наконец отлипла от него.

 — Извини, — отсмеявшись, Флаттершай вдруг смущенно опустила голову, испугавшись, что могла обидеть человека.

Но мужчина продолжал добродушно улыбаться, давая пегаске понять, что ее опасения были напрасны. Стараясь в очередной раз не смутиться под всеобщим пристальным вниманием, пегаска поведала остальным о неудачной посадке Литлвиш, ее спасении и твердом намерении выйти замуж за Айроншилда.

---

— Поверить не могу, что ты решила пред ним извиняться! – Покинув концерт, Эпплблум начала отчитывать свою подругу. – Могла хотя б не перед моей сестрой это делать, Свити! Она ж мне терь плешь проест своими нравоучениями!

— Слушай, ну хватит уже, а? Я ведь извинилась! – Единорожка выглядела такой несчастной, что, казалось, вот-вот заплачет. – Тебе может и кажется нормальным такое отношение к незнакомцам, но я с этим не согласна! А в том, чтобы извиняться и признавать свои ошибки, и вовсе нет ничего плохого!

— Ну хотя б не перед Эпплджек!.. – ворчливым тоном протянула земнопони. – Хорошо еще хоть Большого Маки там не было…

— И моей сестры… — Метконосцев передернуло. Любая отповедь от фермерши меркла перед “уроком хороших манер и поведения, достойного настоящей леди” в исполнение Рарити.

— Да уж, могло быть и хуже. – Эпплблум нервно рассмеялась. – Да, Скуталу? – Ответом было молчание. Обернувшись, она увидела пегаску, стоящую в отдалении. Прищурившись, она напряженно вглядывалась в вечернее небо.

— Эй, Скут… ты чего? – переглянувшись, они подошли к ней поближе. – Эквестрия вызывает Скуталу, прием!

Тряхнув головой, пегаска вымученно улыбнулась и устало посмотрела на подруг.

— Звиняйте, девчат, задумалась я что-то. Да и утомил меня этот концерт, чего уж говорить. Так что, если вы не против, пойду-ка я к себе – завтра учеба и все такое. – Не обращая внимания на удивленные взгляды подруг, Скуталу побрела в сторону школы.

— Скууут?.. — вопросительно протянула Эпплблум. – Ты точн ничего не хочешь нам сказать? Или объяснить? Ты весь концерт была сама не своя! А сейчас вот так вот уходишь?

— Да! Мы же твои подруги! – поддержала ее Свити Белль. – Если у тебя что-то случилось – только скажи, мы поможем!

— И кто был этот рыжий пегас, что на тебя так пялился? – продолжила допрос земнопони. – И почему ты так странно на это реагировала? Если он к тебе лез, только скажи! Я поговорю с братом, он ему в раз перья повыдергивает!

При упоминании Коппервинга, Скуталу остановилась. Опустив голову, она вновь вспомнила тот момент, как увидела его в первый раз. Его – и Рэйнбоу Дэш. В тот вечер она тайком выбралась из приюта и отправилась на прогулку, наслаждаясь толикой тайной свободы. И Дискорд ее дернул дойти тогда до реки! То, что она увидела, оставила неизгладимый след в ее памяти. Рэйнбоу Дэш, ее идол и идеал, ее кумир и икона, была в объятиях этого рыжего пегаса. И одними объятиями дело отнюдь не ограничивалось. Оцепенев, она смотрела, как пегасы словно воссоздают однажды виденные ей сюжеты из “Пони-сутры”. Не веря своим глазам, Скуталу завороженно наблюдала за этой феерией любви и страсти. И острое, горькое чувство зависти, волной поднималось откуда-то из глубин ее души. Она завидовала ему – он был с Дэш, и его ласки находили в ней восторженный отклик и ответную реакцию. Она завидовала ей – даже полное отсутствие опыта не мешало ей отметить тот факт, что этот рыжий пегас был хорош. Статен, красив – и, судя хотя бы по тому, с какой готовностью отдавалась ему Рэйнбоу, он являлся и неплохим любовником. И наконец, она завидовала им обоим. Их чувствам, их близости, их свободе. О чем-то подобном она мечтала в веренице бесконечных ночей, засыпая на казенной кровати в комнате приюта, которую делила еще с тремя кобылками. Даже сильнее, чем ощутить свободу полета, ей хотелось наконец-то вырасти. Повзрослеть, и навсегда покинуть эти стены. Жить своим умом и своей волей, найти себе близкого пони… такую, как Дэш… Такого же, каким этот жеребец был для ее кумира…

— Со мной все в порядке, девчат, правда, — устало произнесла Скуталу. – Что до этого рыжего пегаса, то я понятие не имею, чего это он на меня так глазел. Спутал с кем-то, не иначе.

— Ну а ты? Ты-то чего тогда так краснела и смущалась? – подозрительно спросила Свити Белль. Судя по выражению ее лица, это объяснение не очень-то ее убедило.

— Ну а как еще мне себя чувствовать, когда меня вот так вот пристально разглядывает незнакомый жеребец? – огрызнулась Скуталу. – Посмотрела бы я на твою реакцию, если б он на тебя так весь вечер пялился! – Раздраженно всхрапнув, она обернулась на подруг. – Все, я пошла. До завтра. – Игнорируя оклики Эпплблум, Скут со всех ног рванула к приюту.

— Да что вообще тут происходит? Какая муха ее укусила? И что это за рыжий тип, и как он смел так довести Скуталу?! – тяжело дыша, раскрасневшаяся от обиды и злости Свити Белль повернулась к земнопони. Та, казалось, что-то напряженно обдумывала. – Эпплблум! Почему ты молчишь, почему не удержала ее? Она ведь наша подруга!

— Вот именно – подруга, — кислым голосом отозвалась та. – Вот скажи, как ты предлагаешь мне ее останавливать? Бегает она быстрее, а лассо я кидать не умею. Да и не было бы это дружеским поступком, как по мне. – Мрачно поглядев в след едва уже видимой рыжей пегаске, земнопони продолжила: — Но ты не переживай. Мы поможем ей. И я уже знаю, как.

— И как же? Злость на лице единорожки сменилась заинтересованностью и надеждой.

— Погодный патруль. Любой пегас, постоянно проживающий в городе, если и не работает в нем, то в обязательном порядке числится в списке резервистов. Это значит, что про этого рыжего извращенца там тоже есть информация!

— Мы узнаем, кто он, что ему надо… — торжественным голосом подхватила Свити.

-… и убедим его держаться подальше от Скуталу! Тем самым, мы поможем нашей подруге…

-… а может даже и получим наконец-таки наши метки! – Переглянувшись, метконосцы звонко стукнулись копытами, и окрестности огласил преисполненный ликования двухголосый крик: — Меткоискатели-спасатели-подруг-ЙЕЕЕЕЙ!!!

---

— … ты божественно поешь, Флаттершай, — убеждал пегаску Айроншилд, закрывая за ними входную дверь в ее дом. – Разве что… ты иногда слишком зажата и чересчур зацикливаешься на том, как выглядишь в глазах зрителей.

 — Наверное… может, ты и прав, — с трудом подавив вновь нахлынувшее на нее смущение, кобылка аккуратно положила висевший у нее на спине пакетик с угощениями, которые они прихватили после концерта.

Помня, что ему завтра вставать ни свет ни заря, человек вежливо ретировался с “афтепати”, не дожидаясь ее окончания. Флаттершай же была слишком измотана выступлением и последовала его примеру, успев стотыщ раз перед всеми извиниться.

— Ох, Селестия, как же я устала! – повалившись на диван, пегаска растянулась во весь рост, разминая не привычные к такой нагрузке мышцы, — все тело ломит.

Человек целомудренно отвел взгляд, чтобы не увидеть того, чего ему видеть было не положено. Он уже успел немного свыкнуться с тем, что пони обычно разгуливают в чем мать родила, но иногда их непосредственность не оставляла ничего иного, кроме как отвернуться в сторону и начать рассматривать первый попавшийся на глаза предмет.

 — Ага… концерты – это дело такое… похлеще марафонского забега бывает… “Какая интересная конструкция… оконных креплений… Интересно, а насколько хорошо они звуко-… эээ… -изолированы?”

И тут в его памяти всплыли слова Коппервинга про массаж, заставив человека уделить окнам еще больше внимания. Флаттершай, безусловно, не отказался бы от такого предложения… “Хм… а это всё из дерева или есть синтетические материалы?..” …а ведь она не переигрывает – выжата, как лимон… “Возможно, тут использованы уплотнительные элементы…” …пегаска развернулась на диване и, уткнувшись лицом в подушку, продолжила охать на разные лады – что добавляло еще больше неловкости в сложившуюся ситуацию — и упрекать себя в отсутствии хоть какой-нибудь физической подготовки… “Интересно, а у них есть аналог стеклопакетов?.. Мля, да хватит уже! Это же просто массаж!”

 — Слушай, Флаттершай, — вытерев уже успевшие вспотеть ладони о килт, Айроншилд сделал пару шагов к дивану.

 — Да? – все еще лежа на животе, пегаска расправила уставшие крылья и краем глаза посмотрела на человека.

 — Может я… “Черт, да из меня массажист, как из дерьма пуля! Извиняй, Флаттершай, но не в этот раз…”…может, я… чаю тебе заварю? Ну не знаю… у тебя вроде был какой-то – тонизирующий…

 — Ох, нет, — пегаска села и в очередной раз потянулась, пытаясь достать передними копытами до пола, — я тогда потом глаз не сомкну, а больше всего на свете я сейчас хочу уснуть. Завари лучше пустырник… если тебе не сложно, конечно же…

 — Да, мой капитан! – ляпнув первое, что пришло в голову, человек поспешил на кухню. “Тонизирующий чай да на ночь глядя… ну ты и дурень”.

Вернувшись через несколько минут, он поставил поднос на столик и, налив отвара в чашку, передал ее Флаттершай.

 — Спасибо, — отпив чуть ли не половину кружки, пегаска удовлетворенно вздохнула и откинулась на спинку дивана, — то, что надо.

Айроншилд последовал ее примеру – больше из желания поддержать чайную церемонию, чем от жажды – и, слегка поколебавшись, спросил:

 — Хм… А в чем проблема Эпплджек?

 — М-м-м? – запрокинув голову, Флаттершай наслаждалась приятным теплом, разливавшимся по ее телу.

 — Ну, с этими… межвидовыми отношениями? Не то, чтобы я всецело одобрял что-то подобное, но… это же были просто слова совсем маленького жеребенка. По сути – всего лишь шутка… а она так взъелась… еще минут пять потом втирала про то, как это неправильно.

 — Ну, это же Эпплджек, — пригладив растрепанную гриву, ответила пегаска – будто это всё объясняло.

 — Продолжай…

 — Она – Эппл. А почти все Эпплы свято и неукоснительно следуют своим традициям… — пони сделала неопределенный жест копытом, пытаясь облечь свои мысли в слова, — ну, знаешь, вроде того, что каждый жеребец обязан, в конце концов, обзавестись табуном – ну или, в крайнем случае, связать себя с кобылкой узами брака. А каждая уважающая себя Эппл должна стать частью табуна. Или, опять же, хотя бы выйти замуж за работящего жеребца. И нарожать побольше жеребят. Никаких тебе “если” или “потом”. Что уж тут говорить про союз с представителем другого вида – от которого даже потомства не будет.

 — Гхм…Ну да. Теперь картина проясняется.

 — Нет, не пойми не правильно, это прекрасные традиции… но, если позволишь, иногда они слишком уж на них зацикливаются.

 — Мы все иногда впадаем в крайности, — заметил человек, припоминая, как порой из-за своих убеждений и сам упирался рогом, не желая идти на компромисс.

 — И не говори… — понимающе вздохнула кобылка. Она сделала глоток чая и вопросительно посмотрела на мужчину. – А как у вас относятся к таким вещам?

 — Ох, Флаттершай… — человек украдкой взглянул на часы и – было уже, как пять минут за полночь, — это весьма обширная… тема для разговора.

Судя по молчаливому кивку пегаски, ее это нисколечко не смутило. Смирившись с тем, что выспаться ему не удастся, Айроншилд мысленно чертыхнулся и попытался, по возможности вкратце, обрисовать ей всю картину отношения людей к подобным вещам. И тут же столкнулся с проблемой понятий: homo sapiens ведь являлся единственной разумной расой на его планете. И единственным аналогом межвидовых отношений были межрасовые. А если чуть подумать, то это было крайне ошибочным сравнением. Мужчину и женщину с разными цветами кожи ну никак нельзя было назвать представителями разных видов. А дети от таких союзов рождались, и еще как. Конечно, среди людей были любители разного рода девиаций… на этом моменте он чуть не поперхнулся: а не записался ли он сам в ряды этих любителей “экзотики”? Все-таки сомнительные мысли нет-нет, да и успели посетить его пару раз… “Ну… ведь они же разумные создания, так? Да что там, конечно разумные! А некоторые поразумнее меня будут… Да и почему это желание виртуально вдуть инопланетянке с пылесосом вместо шлема считается нормой, а засмотреться на…” Айроншилд поспешно прервал эти уходящие куда-то в сторону размышления и растерянно посмотрел на пегаску, все так же с интересом смотревшую на него большими сине-зелеными глазами.

 — Эээ… тут такое дело, Флаттершай, — прочистив горло, человек попытался спустить тему на тормозах, — в моем мире люди – единственный разумный вид. Поэтому у нас просто не может быть подобных отношений.

 — Понятно… — тихонько ответила пегаска. – Ну, давай тогда закругляться – тебе же завтра рано вставать… — Флаттершай стыдливо опустила ушки, — … извини… я совсем забыла про это…

 — А вот я совсем не против посидеть за кружечкой чая со сладкоголосой звездой сцены, — приподняв кружку, улыбнулся Айроншилд, решив, что часик недосыпа его не убьет.

— Только… если ты и правда… не против… — безуспешно пытаясь скрыть свое смущение от его похвалы, кобылка принялась сосредоточенно раскладывать на столике принесенное ими с концерта угощение.

– Но ты знаешь, у нас все-таки есть что-то отдаленно напоминающее эти ваши межвидовые отношения. Мы называем их межрасовыми, — он сделал глоток, проводя некоторые параллели с миром Эквестрии. – Думаю, что подобным словом у вас можно назвать союз между пегасом и, например, единорожкой.

 — О, у людей тоже бывают крылья или рог? – тут же оживилась Флаттершай.

 — Кхм… нет. Если не вдаваться в подробности, вроде разреза глаз и других…эээ… генетических особенностей, первое бросающееся отличие между нами – это цвет кожи. И вот как раз на этой почве возникает довольно много упреков в адрес межрасовых браков…

---

Закончив импровизированную лекцию, и пожелав Флаттершай доброй ночи, Айроншилд растянулся на диване, прокручивая в голове их только что закончившийся разговор. А ведь получается, что люди и жители Эквестрии весьма схожи в своих взглядах на брачные традиции и взаимоотношение полов в целом. Да, раньше союз того же земнопони и пегаски являлся чуть ли не табу, но теперь к этому относятся куда более терпимо. Конечно, еще остались общины, где строго-настрого запрещается “кровосмешение” племен, но все же… “… но все же, до чего же похоже на нас. Ну, разве что, не считая их повального увлечения многоженством…”

— Ах, ну да, соотношение полов… — сквозь сон успел пробормотать человек, прежде чем окончательно провалиться в объятия Морфея.