Fallout: Equestria. Параллельность
Глава 19 «Арена»
— Так, и какими судьбами ты здесь? — поинтересовалась Черри, поприветствовав меня и встав рядом со мной в прогулке по коридорам Стойла Пятьдесят Три. Мотли посадила вертибак неподалёку от входа в пещеру, дабы в случае хвоста (всё-таки это шумный вид транспорта только ленивый мог не услышать) не приводить его к логову когда-то сбежавших рабов. Пегаска осталась приглядывать за Нарой. Как же эта маленькая оранжевая пони норовила пойти за мной... Благо, Мотли и я сумели убедить её остаться в транспорте и подождать меня некоторое время.
— Я хотел повидаться с Фло и кое-что ей предложить, — ответил я, не глядя на вишнёвого цвета единорожку.
— А что за предложение, если не секрет?
— Предложение работать поваром в моём скромном гнёздышке.
— Хэвенли-Харбор?
— Ага... — я малость оторопел. Откуда она знает?.. Черри понимающее улыбнулась и проговорила: — Мотли же давала мне о тебе отчёт.
— А... Точно, вспомнил.
— Мотли... — с тенью улыбки проговорила собеседница, будто глядя на что-то перед собой. — Скажу честно, когда пегаска вернулась после того, как ушла вслед за тобой, то я её не узнала. Это меня удивило даже больше, чем то, что ты сумел проникнуть в сердце «Кратера» и убить главного заводилу рейдеров, ровно как и проникновение в «Нортерн-Соул» и добыча двух вертибаков...
— В каком смысле удивило?
— Ну... — повернулась она ко мне лицом. — Я не узнала её по выражению лица. Вспомни, какой ты видел её при первой встрече. Она всегда была угрюмой, апатичной и с безразличным отношением ко всему, что её окружало, и создавалось такое впечатление, будто над ней постоянно висела мрачная туча. Мотли не показывала никаких эмоций или заинтересованности в чём-либо вообще. Ей была безразлична судьба окружающих, ей всё казалось безнадёжным и бессмысленным.
— Да, помню, — согласился я. И правда, стоит мне вспомнить нашу встречу, то она представляется именно такой, какой её описала Черри... Она совсем не похожа на ту Мотли, которую я знаю сейчас. Дискорд, да я даже на Буна не смог повлиять: он за два года нашего знакомства лишь пару раз искренне улыбнулся, в то время как Мотли улыбается каждый день, и даже порой шутит. Из-за своей гордости хочется верить, что это я оказываю такое положительное влияние на других.
— Я впервые увидела её улыбку... — продолжила она. — С того времени, как она у нас появилась, она ни разу не показывала никакой эмоциональной… связи с окружающим миром.
— Каково ей здесь было в первое время?
— Очень тяжело, — уныло ответила Черри. После небольшой паузы она продолжила в мрачном тоне. — Две причины сотворили с ней такое... но для начала хочу кое-что тебе прояснить. Доджер притащил её сюда по нескольким причинам. Она же бывшая разведчица Анклава, а значит знала много полезной информации. Да и потом, у неё было высокотехнологичное оборудование — силовая броня и энергомагическое оружие на дороге не валяются. Позже оказалось, что её броня потерпела серьёзные повреждения, а одна из её винтовок на седле была полностью уничтожена и восстановлению не подлежала. Что же касается брони, то для её починки понадобились бы не только необходимые запчасти, но и специализированные навыки в ремонте подобных вещей.
— Так значит пегаска попала сюда не по доброте душевной, — недовольным тоном заключил я.
— И да, и нет. Доджер намеревался выведать информацию, связанную с Анклавом, которая возможно нам бы пригодилась. По этой причине он попытался подружиться с Мотли. Она видела его истинный мотив, как сквозь стекло… Она отчётливо понимала, по каким причинам она действительно находится здесь. У неё пропало чувство доверия к кому-либо ещё до появления здесь. Неудивительно, учитывая, что она пережила...
— Она рассказала мне свою историю, — произнёс я. Черри с непередаваемым изумлением взглянула на меня.
— Поразительно, — едва проговорила она вслух. — Лишь мне она рассказала о себе, — добавила она, а затем с едва скрываемым огорчением продолжила: — До того, как я узнала истинную причину, к ней, как к бывшей разведчице таинственного Анклава, в этом месте не было никакого доверия, собственно, как и у меня. Её в тихую ненавидели, считали её засланной сюда с намерением наблюдать за нами, а попытки выбить из неё информацию не увенчались успехом, поэтому её и оставили в покое. Никто не осмелился противостоять разведчику Анклава грубой силой, пусть и бывшему. Её порой даже остерегались. Она редко показывалась из своей комнаты, и это только усилило подозрения окружающих, мол, она что-то замышляет или планирует. Да и мы пришли к выводу, что чего-либо полезного она нам вряд ли поведает...
— Ты ей не доверяла и лично наблюдала за ней, я прав?
— Однажды, — сказала она горьким тоном, — я решила пройти мимо её комнаты и услышала плач... это был её плач. Часть меня хотела выяснить, что не так или утешить её, однако мои подозрения и предрассудки — что это может быть уловка или ловушка с намерением ослепить нашу бдительность — оказались слишком сильными, поэтому я... просто прошла мимо. Милостивая Селестия, если бы я тогда знала, к чему это может привести... — разочарованно пробормотала она. — Прошло не так много времени, когда я наконец смогла переубедить себя и отважилась выяснить раз и навсегда, что произошло с ней. Не сразу я это выяснила, однако я смогла убедить её рассказать о себе. Ей было крайне тяжело это говорить. Не только потому, что это было крайне трудно и больно, но и из-за безграничного чувства вины за содеянное. Тогда я поняла, насколько же я ошибалась, и моё отношение к ней изменилось, однако моя попытка утешить её тогда была воспринята как жестокое лицемерие в надежде заполучить необходимую информацию об Анклаве. Она в гневе заявила, что на самом деле мне плевать на неё. Если быть честной, то сомнения даже после того откровения у меня оставались...
— Это и неудивительно, — недовольным тоном сказал я. Я могу понять их опасения и осторожность, но и у него должны быть свои границы. Именно из-за подобного отчуждения, пренебрежительного отношения и предубеждений мир порождает жестоких маньяков и разного рода мерзавцев, бездушных ко всему и ко всем. Понять мышление и мировоззрение другого невероятно сложно, безусловно, проблема в том, что почти никто не пытается.
— Я решила оставить её, дабы она немного остыла... — она на мгновение умолкла, а затем печально добавила: — Если бы я была настойчивей тогда... она бы поверила мне.
— Ты действительно не желала ей хорошего, если так просто сдалась, — изрёк я с упрёком. Я ощутил, как внутри меня вскипела кровь за Мотли, но вовремя это осознал и попытался успокоиться... и понять Черри и её поведение. Не забывать, что она так к ней относилась из-за осторожности... они же постоянно живут в бегах. Они предпочтут спасти большинство, чем рискнуть ими во спасение одного.
— Возможно, ты прав. Но сам бы ты принял так легко убийцу своих друзей и любимого?
— Не знаю, — сказал я, помедлив с ответом. — Я не спешу с выводами, когда дело касается подобного. Нужно всё как следует разузнать, изучить... и в конце концов попытаться понять. К тому же, сделанного выбора не изменить, да и я его не совершал, поэтому в таких случаях нужно думать, а чтобы ты тогда сделал на его месте и как бы ты поступил.
— На следующий день, — продолжила Черри, приняв во внимание мои слова, — после того как я оставила её одну, я её увидела и... её взгляд был абсолютно пустым и ничего не выражающим. Её ничего не интересовало. Такое чувство, будто она сломалась, а сама стала похожа на живой труп. Похоже, она во всём и во всех разочаровалась, а мы, своим отношением, только усилили это до такой степени, что она изменилась до неузнаваемости. Ей было на всё плевать, даже на себя. Я давала ей небольшие поручения за пределами бункера. Это немного остудило недружественный пыл жителей в её отношении, когда они увидели, что я давала ей задания, тем самым показывая этим кредит доверия к ней, ибо пегаска их беспрекословно выполняла... пусть эти поручения были незначительные. Было уже поздно что-то менять... всё было запущено.
— А информацию об Анклаве вы выяснили в таком случае? — неохотно спросил я. Не люблю обсуждать лишь деловые вопросы, касающиеся моих друзей, к тому же при их отсутствии. Я ощущаю себя довольно мерзко при таком раскладе, но я спросил это из-за интереса, получили ли они то, что желали.
— Я же сказала, что ей было всё равно, — повысив голос, сказала Черри, явно почувствовав укор в моём вопросе, а потом взяла себя в копыта и спокойно продолжила: — Она выполняла поручения только потому, что ей не хотелось просиживать дни напролёт и ничем не заниматься, даже если она не видела в этом какого-либо для себя смысла, как и в наших разговорах. Вот и всё… Мне кажется, что она не совсем лишилась чувств и эмоций тогда, просто затолкала их куда подальше в глубину своей души, потому как они не приносили ей ничего, кроме боли и страданий. А ты... — она задумалась, — смог каким-то чудом пробудить её чувства, вытянуть их из бездны... Я в очередной раз удивилась, когда при отчёте о тебе она передала мне информацию об Анклаве. Я, мягко говоря, была просто в шоке и не могла поверить, что это та самая угрюмая Мотли, которую я отправила за тобой. Что же произошло, когда вы были вместе? — внимательно взглянула на меня Черри.
— Я с самого начала догадался, что ты послала её следить за мной. И мы с ней прояснили это сразу. Но это не давало мне повода отказаться от возможности подружиться с кем-нибудь, — улыбнулся я и шутя добавил: — Или переманить на свою сторону.
— Я была немного удивлена, что, несмотря на всё это, ты оставил её у себя и... Теперь мне всё стало ясно, — с улыбкой хмыкнула Черри, заметив моё выражение лица. — Кто же заподозрит в такой нежной и непринуждённой улыбке что-то зловещее и дурное? От неё только и веет теплом и надеждой.
Я слегка приподнял бровь.
— Она же рассказывала о вашей своре приключенцев, а когда упоминала о тебе, то... делала это с искренней улыбкой. И весь отчёт фокусировался в основном на информации о тебе... сколько всего положительного она наговорила, — пояснила она. — Ты кардинально повлиял на неё. Из подобия безжизненного серого камня за две недели ты превратил её в очаровательный самоцвет... к тому же, ещё есть куда расти. Теперь увидев, что она может улыбаться... сдаётся мне, что этот потенциально самоцвет может стать ещё очаровательней...
— Очаровательная... Это уж точно, — мечтательно вздохнул я. Черри испытующе взглянула на меня. Оу... Дерьмо... Вновь гормоны внутри меня заиграли. Подавляй их влияние! Подавляй, Дэн! — Просто не нужно быть уж совсем законченным параноиком. Недоверие рождает недоверие. Открой свою душу другому и, возможно, тогда ты хоть немного поймёшь его. Нет ничего лучше, чем взаимопонимание.
— Рассказать о своих чувствах другому не очень-то легко... — тяжёлым тоном проговорила вишнёвая единорожка.
— Знаю... — слабо проговорил я, но тем не менее продолжил: — Я всегда настороже. Ожидаю предательства от самых близких друзей, однако я пытаюсь не давать им повода для этого, дружески и искренне относясь к ним, поскольку в любом случае когда-нибудь умру. Дружба дружбой, но в жизни чего только не случается и даже друзья могут измениться. То, что сделала Мотли... я не осуждаю её за сделанное. И вообще, никто не имеет права осуждать другого за совершённые поступки, так как не делал того выбора и не знал всего... Ошибки делают все, но не все их признают... Мотли их признаёт и даже страдает из-за этого... другие же просто пытаются оправдаться или даже не думают об этом. — В этот момент мне вспомнились слова Кэролайн, а именно, что лишь немногие задумываются о последствиях своих действий. — Всё зависит от того, какие уроки ты извлёк из своего прошлого и что ты намерен делать сейчас, чтобы не допустить их повторения, — улыбнулся я.
— Пони с понимающим сердцем... Ты что-то удивительное в этом жестоком и недружелюбном мире полного мрака и отчаянья. Обычно такие, как ты, долго не живут...
— Верно! — резко перебил её я. Черри подняла на меня удивлённые глаза. — Поэтому за это столь короткое отведённое нам время мы должны принести как можно больше счастья и понимания окружающим! — с твёрдой улыбкой воскликнул я.
Черри хмыкнула с улыбкой, слегка покачав головой.
— Завидую я твоему оптимизму. Ты и в самом деле что-то особенное, — едва слышно проговорила она, взглянув вперёд.
В этот момент мы вошли в Атриум и мимо нас пробежали двое веселящихся жеребят. Здесь, в самом просторном зале пони что-то бурно и весело обсуждали, шутили, рассказывали что-нибудь интересное из своей обыденной и практически беззаботной жизни.
В этом месте царит уют и веселье... Страшно даже вообразить, как Мотли здесь были не рады... От прошлого невозможно убежать, клеймо всеми нелюбимого хвастливого Анклава сделало своё дело... Не ожидал, что её восприняли здесь настолько жестоким образом. После такого давящего пренебрежительного отношения немудрено начать испытывать к себе отвращение. Разочарование в том, во что она верила, потеря родного пони и отмщение за него, собственноличная расправа над любимым и товарищами по отряду, недоверие и презрение окружающих. Мотли твёрдо решила для себя, что в этом мире нет ничего хорошего, лишь только ненависть, страдания, боль, злоба... везде одна несправедливость. Временами я думал примерно также, поэтому и понимаю, что она испытывает... поэтому и пытаюсь ей помочь. От погружения во тьму тебя спасают близкие и друзья, они вытягивают тебя из её длинных, цепких и прожорливых лап, стремящихся поглотить всю твою душу целиком и без остатка.
Мотли, ты пережила неописуемые страдания в одиночестве, без какой-либо поддержки и сострадания. В трудное время у меня были те, кто поддержал меня в тот момент, а у тебя... этого не было... я попытаюсь восполнить этот пробел, потому что хочу этого. Не могу остаться в стороне!
Возможно, этому способствуют ещё мои гормоны, побуждающие противоречивые эмоции... Я слишком много о ней думаю. Слишком много... и не как о друге, которому нужно помочь, а о ком-то большем...
Через некоторое время я не заметил, как вместе с Черри пришёл к Фло. Она как раз была на кухне и занималась готовкой. Вокруг находились множество пони, занятых своим делом. Меня впустили сюда по просьбе вишнёвой пони. По запаху можно было определить, что розовая земная пони готовит что-то сладкое и вкусное...
Ух, аж слюнки потекли, как хочется испробовать это!
— Привет, Фло, — сказал я розовой пони в белом переднике. Она вздрогнула от неожиданности и повернулась, а я посмотрел на содержимое кастрюли. — Вижу, учишься готовить сладкое не покладая копыт, чтобы приготовить мне отменный и самый вкусный клубничный десерт?
— Дэниэл! — радостно воскликнула она и крепко обняла меня, когда я глядел на содержимое кастрюли. Черри стояла в сторонке, изредка удостаивая нас своей улыбкой, и наблюдала за нами, не вмешиваясь. — Как же всё-таки давно я вас не видела, — добавила розовая пони.
— Всего-то две недели... А где обычное «привет»? — улыбнулся я, разомкнув объятия.
— Я думала, что объятие и будет признаком приветствия... — с оттенком беспокойства и лёгкого непонимания проговорила она.
— Да я же шучу, — хохотнул я и легонько ткнул её копытом. — Всё нормально... Кстати, а как у тебя дела? Научилась готовить сладкое?
— Ещё пока учусь, спасибо, что поинтересовались, но у меня пока всё получается не очень важно... Готовить основные блюда здесь есть кому, поэтому я помогаю здесь в чём-либо, когда меня попросят.
— А как на свободе живётся? Как с самостоятельностью? Уже не так страшно?
— Ну... — Фло задумалась, чтобы подобрать необходимые слова. — Довольно необычно и трудно... и по-прежнему страшно, зато у меня есть поддержка... взамен так и хочется делать что-то в ответ... и не потому, что меня кто-то попросил. Всё ещё затруднительно...
— И тем не менее, это тоже отрадно слышать, ведь это прогресс есть, даже если ты его не замечаешь, — воскликнул я, а потом с естественной интонацией продолжил: — Я пришёл сюда не просто поздороваться, а с предложением работать поваром у мен... — не успел я договорить, как меня прервали.
— Согласна-согласна! — с ликованием прокричала Фло. Она аж сама себе удивилась от такого внезапного и громкого ответа. Остальные даже обратили на нас внимание, но потом почти сразу вернулись к своему делу.
— Э... Так... быстро? — скептически произнёс я, подняв бровь и слабо улыбнувшись. Потом я вспомнил, как она ко мне привязалась и не хотела от меня уходить.
— У вас я больше всего хочу работать, ибо именно вы чуть ли не единственный, кто с добрым побуждением отнёсся ко мне. Вы дали мне возможность «развернуться» и «подышать свежим воздухом», показали, что... свобода не так страшна. Я так горю желанием сделать вам нечто равносильно хорошее...
— Ты определённо научишься жить самостоятельно и принимать положительные решения... — задумчиво проговорил я, думая в этот момент о Кэролайн, которая стремится оптимизировать выполнение своих задач. Взгляды искусственного интеллекта определенно помогут Фло полюбить свободу. Розовая пони с непониманием взглянула на меня. — Потом поймёшь... а сейчас, пошли, — сказал я, повернувшись на выход из кухни. — Пакуй вещички. Буду ждать тебя у входа, — добавил я не оборачиваясь.
— Хорошо. Я мигом! — услышал я позади бодрый голос Фло.
Я и Черри находились у выхода из Стойла. Она нажала пару кнопок на консоли, и механизмы с противным скрежетом пришли в движение, усердно работая, дабы убрать с моего пути эту массивную непробиваемую, даже жар-бомбой, стальную дверь.
— Фло приходится тяжело на новом месте, — невзначай сказала Черри, глядя в тёмную пустоту пещеры. — Она всю жизнь была зависима от своего хозяина и боялась свободы, и ей трудно самой жить самостоятельно. Сейчас у нас крайне редко появляются бывшие рабы, поэтому мне не составило труда присмотреть и за ней. Отчасти из-за этого мы и не занимаемся масштабным освобождением рабов, бункер не резиновый же. Да и рабам нужны указания и наставления, что делать... поэтому мы просто воруем их и перепродаём более снисходительным хозяевам, я тебе уже об этом рассказывала. Будет не лишним упомянуть, что Фло слишком хорошо готовит, из-за этого некоторые наши повара забеспокоились, что они останутся без работы, поэтому и позволили ей только обучаться, но не готовить. — Я в этот момент рассматривал довоенный плакат на стене с изображением милой жёлтой пегаски с нежно-розовой гривой и хвостом, вокруг неё столпились несколько маленьких зверушек. Она призывает пони быть добрее. Полезная пропаганда, возразить нечего... правда выглядит слишком наивно.
— Я вот подумал... рабам в «Школе» прочищают память? Фло ничего не помнит о своём прошлом может из-за юного возраста или из-за того, что ей прочистили память?
— Ты, наверное, не знаешь, но это труднее, чем просто записать воспоминание из чьего-то мозга, да и не за гроши, поскольку пони, освоивших заклинания, связанные с памятью, крайне и крайне мало, а рабов много, поэтому, маловероятно, что ей стёрли воспоминания. Простая промывка мозгов при помощи голозаписей, повторяющихся из раза в раз, переубедит кого-угодно рано или поздно, особенно если отрезать доступ к другой информации, поэтому в очистке памяти почти нет смысла. Постоянными экспериментами доказано, что переубедить в чём-то можно кого-угодно, разница лишь во времени... и необходима лишь подходящая методология... в «Школе» этого достигали на протяжении нескольких десятилетий, прежде чем показали свою эффективность. Ну и ещё одна причина невыгодности в зачистке памяти заключается в том, что большинство тех, кто может использовать заклинания, связанные с памятью, работают в сфере порноиндустрии.
— Каким образом их туда занесло? — изумился я. Черри начала говорить слегка ускоренным темпом и избегала прямого взгляда со мной: — Шары памяти позволяют ощутить то, что в точности испытывает хозяин воспоминания на тот момент. Думаю, ты понимаешь, каково содержание этих шаров памяти. И подобное, как обычно, популярно. Это лучше, чем просто таращиться в журнал или смотреть голофильмы. — После чего она спокойно продолжила: — Естественно, подобные шары памяти довольно дороги, но это не отменяет того факта, что их хотят купить. Семейство Софтхувз имеет с этого предприятия неимоверно огромную прибыль, как и с казино. Само собой, они и голофильмы с подобным содержанием выпускают, но испытать такое разнообразие пикантных чувств на собственной шкуре... хочет чуть ли не каждый. Поэтому много усилий направлено именно на это. К тому же память хранится не только в предназначенных шарах, но и в особых устройствах, называемых реколлекторами — это наподобие чёрной диадемы, которую может одеть любой, и эффект будет тот же, что и при просмотре шара воспоминания, правда, такие устройства довольно редкие, а соответственно более дорогие. Да и к тому же те, кто работает там с подобной памятью, не только получают очень хорошие крышечки, не сравнимые с оплатой за прочистку памяти рабов, но и халявную клубничку...
— Спасибо за крайне подробные разъяснения, — ухмыльнулся я, отчего Черри растерянно отвела взгляд. Она явно не понаслышке знает о подобных шарах памяти. Ведь ночь Эрика и его жены я нашёл чисто случайно... Всё было настолько реальным. — Так что же тогда делать, дабы избавиться от работорговли без серьёзных последствий?
— Ну... Это невозможно, поскольку негативные последствия всегда будут. Если вот так сразу запретить работорговлю, то рабы останутся на попечении самих себя, а так как почти все из них не имеют ни малейшего понятия, как жить для себя, а ещё до ужаса боятся свободы, поэтому с легкостью попадут под чьё-то влияние... даже жеребёнка. Их же обучают только тому, что хозяин во всём прав, а те в свою очередь разные бывают. Мы лишь поменяем шило на мыло. Да и попробуй этих выскочек-рабовладельцев заставить отказаться от покорных слуг, которыми они могут всячески распоряжаться, так как они лишь инструмент, а у него, как говорится, нет собственного мнения. Хотя я уверена, что нигде так не раскрывается чей-то потенциал, как в деятельности, которую выполняют не по должности, не вынужденно, а по собственному желанию... обидно то, что у рабов это желание есть из-за условного уважения к тем, кому служат, но их желания ограничивают и пугают свободой.
— Верно говоришь... — проговорил я, слыша, как к нам кто-то бежит, судя по цоканью копыт об бетонный пол Стойла.
Источником звука в коридоре была Фло, она в той самой тёплой кожанке, которую я когда-то ей приобрёл. Из кармана едва выглядывала толстая книжка, привлекая моё внимание. Я не сумел разглядеть, что на ней изображено, поскольку она почти целиком спрятана в широком отделении кожанки.
— Всё? Ты собралась? — уточнил я.
— Да у меня и собирать-то особо нечего было. Разве что кроме этой одёжки, которую вы мне когда-то купили.
— А что за книженция?
— Её мне подарил Эпл Сид, местный повар, в благодарность за то, что я показала ему несколько собственных приёмов, как улучшить вкус некоторых горячих блюд.
— Ох... — наигранно вздохнул я и драматически закатил глаза. — Располнею я ещё на твоей вкусной и неповторимой стряпне.
Фло мило хихикнула. Как же мне приятно видеть её, бывшую рабыню, счастливой. Вот и понимаешь, что штука крышек однозначно потрачена не зря...
— Удачи тебе, Фло, — сказала ей Черри, улыбнувшись. — Я уверена, что у тебя получится готовить отменные маффины и пироги.
— Спасибо, Черри, я крайне признательна вам за помощь мне.
Попрощавшись со Смотрительницей, мы покинули убежище, а следом и пещеру. Фло, как моя собственная тень, следовала за мной, с опаской — впрочем, как и раньше — поглядывая по сторонам. Когда она наконец увидела вертибак, то начала увлечённо рассматривать его. Ей точно захотелось поподробней выяснить, что это за хренотень, немного похожая на насекомое своей передней частью.
— Это моя Авантюра, — сказал я, заметив выражение её милой мордашки. — Это летающий транспорт...
— Летающий? — изумилась Фло, перебив меня и даже не заметив.
— Ага. А это значит, что ты сегодня полетаешь... и речь идёт не об употреблении наркотических веществ.
Фло взвизгнула от предвкушения полёта среди облаков. Однозначно можно было заметить, что эта розовая земная пони научилась не сдерживать своих эмоций, не боясь, что это проявление свободы, которое приведёт к превращению в рейдера. Окружение Стойла сделало своё дело... Хотя я по-прежнему не в восторге от того, как они поступили с Мотли, пускай и не нарочно.
Только мы поднялись на борт вертибака, как я увидел милую картину: Нара мирно сопела под крылом, владелица которого с нежной улыбкой взирала на умиротворённую кобылку. Я едва не испустил вздох умиления от созерцания сего события.
— Сколько она уже дремлет? — аккуратно спросил я шёпотом.
— Да почти всё время с того момента, как ты ушёл, — тихо ответила пегаска, не поднимая на меня взгляда. Значит, не меньше часа.
Тут я услышал, как что-то зашуршало — Нара проснулась. Она сонно открыла глаза и, завидев Фло, тут же согнала с себя остатки сна и сжалась под крылом пегаски.
— Тише-тише, — в полуголос проговорил я оранжевой маленькой пони. — Не волнуйся, она мой друг. Как только мы окажемся у меня дома, то она приготовит тебе что-нибудь вкусненькое, верно? — я обернулся к Фло. Та легонько кивнула, хоть и была в недоумении от того, что кобылка её испугалась. Я кратко сообщил Фло о том, что произошло с Нарой. Она с пониманием отнеслась к этому, но не имела ни малейшего понятия, как общаться с жеребятами. Поэтому её попытка поговорить с ней выглядела, мягко говоря, неудачно.
А вот Мотли наоборот, на моё удивление, сумела найти общий язык с Нарой. Пегаска с ностальгией и ноткой печали напомнила мне, что она же когда-то присматривала за своей маленькой сестричкой, поэтому кое-какой опыт общения с детьми у неё есть. Даже несмотря на боль, которую она испытала годом ранее, пегаска с материнской заботой отнеслась к Наре. Это было отчётливо видно в её взгляде, устремлённом на маленькую пони. Я до сих пор не могу поверить, что я смог так сильно повлиять на кого-то. Особенно на Мотли. Встретила бы она Нару, когда она ещё была мрачной Мотли, то даже и глазом не повела бы.
Когда Авантюра поднялась в воздух, то Нара уже не испытывала страх, а практически полностью поддалась чувству эйфории, правда всё также не визжала от восторга, явно боясь издать лишний шум, который мог бы привлечь барсуков... Однако она испугалась, когда Фло закричала от восторга и частичкой страха от неожиданного подъёма. Ещё бы не испугаться! Я едва в штаны не наделал от такого резкого визга. Розовая пони заметила, как она напугала Нару, и застенчиво повернулась ко мне. Увидев моё чуть оторопелое от неожиданности лицо, она неловко потёрла одну свою переднюю ногу об другую. Я лишь покачал головой, слабо улыбнувшись и невольно воздев глаза к верху.
Вот Фло была менее сдержанной, чем Нара. И всё же приятное чувство полёта испытывали обе. Наблюдать за ними было одним удовольствием.
Перед тем, как отправиться в Хэвенли-Харбор, я попросил Мотли сначала посетить Ванхувер, чтобы выяснить, чего Принц ищет меня... для душевной беседы за ромашковым чаем с печеньками. Само собой, если это было задание, то сейчас выполнять я его не намерен. Я сильно устал и вымотался, когда сражался с когтистыми и опасными мутантами, именуемыми барсуками. Хочется хорошенько отдохнуть и как следует набраться сил для следующих моих похождений, в которых, как обычно, будет присутствовать желание разведать неизведанное, отыскать и разоблачить самые скрытые от всякого глаза тайны, ощутить, как смерть дышит тебе в затылок, как колотится твоё сердце в груди во время тяжёлого боя, как кровь стучит в висках и как в ней бурлит адреналин... Вот что отвлекает меня от мрачных мыслей — никогда не знаешь, что именно из всего того тебя ожидает в новом месте.
И вот, я стою в кабинете Принца в Стойле Шестьдесят Восемь. Мотли приземлила Авантюру прямо рядом с резиденцией Королей на Мейнстрит. Это навело шороху среди окружающих, которые, видимо, уже были наслышаны о подобной хреновине. Лишь несколько заинтересованных пони подошли поближе, чтобы как следует рассмотреть это чудо инженерного искусства.
Формана в резиденции и в самом убежище не оказалось. Может, где-то со шлюхами в борделе развлекается на вырученные крышки или протирает штаны в каком-нибудь кабаке или казино, или находятся в наркотическом дурмане от сочетания различных препаратов... а может всё одновременно. В Ванхувере имеется масса заведений для развлечений. Небедные хозяева и богачи развлекаются в подобных местах, а рабы и нищие тем временем горбатятся, а их в городе в шесть, может и больше, чем в шесть, раз больше, чем первых.
— Я слышал от Формана, что ты хотел меня видеть, — сообщил я Принцу, который сидел в своём кресле и внимательно рассматривал меня. Видимо, не заметив ничего нового или необычного, он неодобрительно вздохнул. Это точно не касалось моей внешности, а чего-то иного... чего-то поглубже.
— И как ты, с подобным раскладом, намерен стать Королём? — риторически и неодобрительно спросил тот. — Тебя в городе попробуй отыскать.
— У меня были дела за пределами города.
— Это вполне ожидаемо, но я хотя бы предполагал, что ты будешь и в городе чем-нибудь продуктивным заниматься. Репутация в этом месте — самое главное. Если твоё имя не будет на слуху жителей, или не будет хотя бы рекомендации, что на тебя можно положиться, от какой-нибудь влиятельной особы, то ты не сможешь стать Королём. Хозяева должны знать и более того — признавать твою личность, а тебя попробуй найди. Нет даже нормальных способов тебя отыскать. Мне известно, что это ты проникнул в глубины горячего «Кратера» и убил предводителя местных дикарей, а также сумел пробраться в неприступную крепость под названием «Нортерн-Соул» и добыл оттуда редкий, однако полезный транспорт для Стилмейнов — вертибак. Ты подобрал правильную команду, раз сумел попасть в такие места и выжить. Не стоит забывать и Формана, отзывавшегося Редстоуну о твоих хороших боевых навыках во время выполнения его контракта в Стойле Шестьдесят. Несомненно, навыки и сделанные тобой дела очень важны, но никто не поверит, что это всё твоих копыт дело. Уже неоднократно заявляли различные проходимцы, пытавшиеся поживиться славой этих поступков. Это настолько громкие события, что необходимо время для подлинного выяснения, кто это был. Знаешь, а ведь у Формана глаза на лоб вылезли, когда он узнал от Лейтенанта Редстоуна, что это твоих копыт дело: убийство главаря рейдеров и добыча ценной технологии со старого неприступного аэродрома.
— Репутация в любом случае у меня уже в кармане... подожду, пока найдутся доказательства, тогда и заявлю о себе, а пока... К тому же, я не был один тогда, так что, слава и так должна принадлежать не мне.
— Не в том смысле, ты же приказывал своими подчинёнными, и я сомневаюсь, что ты заставил их сотрудничать крышками или чем-то материальным, поскольку добиться с помощью этого таких успехов крайне сложно, так что это можно назвать и твоей заслугой. Заставлять окружающих уважать тебя — одна из главных черт Королей. Не знаю, держится ли твоя команда на страхе или чем-нибудь ещё подобном, однако у тебя, как лидера, судя по достижениям и слаженности работы с компаньонами, это точно есть. Тебе необходимо найти влиятельных пони и заручиться их поддержкой, и тогда тебе уже останется лишь копытом подать до титула Короля.
— Иными словами ты хочешь, чтобы я побродил по городу и познакомился с окружением? Чтобы было больше доверия, что заслуги по «Кратеру» и «Нортерн-Соулу» принадлежат мне?
— Именно. Для этого я и приглашал тебя на Совет Пяти Семейств, а не просто так поболтать. У тебя должно быть хоть какое-нибудь представление об этом городе, а они в свою очередь должны были понимать, что ты за личность и что ты из себя представляешь. Поэтому я советую тебе как можно раньше начать свою деятельность в пределах города. Делай, что захочешь, только в пределах разумного, само собой. Можешь сходить и посоревноваться на Арене, многие Короли получали известность именно там. Из них вышли хорошие бойцы, правда, они малость глуповатые для некоторых деликатных дел. Ещё могу посоветовать открыть собственный бизнес, если, конечно, крышечек хватит и ты выдержишь давление какого-либо из семейств, в зависимости от того, чем ты хочешь заниматься, но как и раньше предупреждаю, что те, кто официально является членом какого-либо семейства, не имеют возможности стать Королём.
— Мне кажется, или ты действительно недолюбливаешь семейства...
— От них польза есть, — вздохнул Принц, на мгновение прикрыв глаза, — но когда они грызутся за клиентов, сферы влияния и прочую мелкую чепуху, то соперничая друг с другом, они порой переходят границы конкуренции, забывая главное — всеобщее развитие. От масштабных конфликтов и стычек их удерживаю только я и мои Короли, а сдерживать их можно пока лишь страхом перед моими способностями. Естественно, став Королём, ты можешь брать контракты от членов семейств, ровно как и до того, когда им станешь.
— Напомни мне, а в чём смысл запрещать семействам рекомендовать кого-нибудь в элитные ряды?
— Хорошо... суть заключается в том, что они попросту могут выбрать кого-нибудь из своих, а затем, сговорившись и используя свою репутацию, подослать его ко мне. И таких кадров будет очень много, попробуй потом разобраться и понять, кого стоит наделить «королевской» мантией, а кого послать куда подальше. Семейства будут использовать привилегии Короля, например те, которые позволяют нарушать правила. Иными словами, верные семейству могут наломать дров ради защиты интересов их попечителей. С другой стороны, те же семейства также могут посоветовать кого-нибудь на должность Короля, но только в том случае, если кандидат не является их членом. Они довольно редко оказывают подобную услугу кому-нибудь не из их рядов. В городе есть немало независимых предприятий, которыми владеют влиятельные хозяева, к которым можно войти в доверие и которые смогут дать мне отзыв или совет наделить какого-либо хозяина титулом Короля. К примеру, Арена, Радиостанция, «Школы», ВПИ и немало известных предприятий и заведений, которыми семейства не могут полностью управлять. Последних много на Мейнстрит: вспомни «Роскошь». Несколько Королей как раз являются владельцами подобных независимых заведений. Они также могут поручиться за кого-нибудь.
— В любом случае, сегодня я точно буду не в состоянии гулять по городу.
— А я и не говорю, чтобы ты прямо сейчас начал этим заниматься, — подметил Принц. — Это в твоих интересах стать Королём. Это всё, что я хотел тебе сказать. Мне же нужно удостовериться, что ты сможешь выполнять мои поручения в городе. Если о тебе будут говорить, причём говорить как о хорошем исполнителе, то я дам тебе проверочное задание, и ты уже в дамках.
— А какое задание-испытание я должен буду пройти? — заинтересованно спросил я.
— Пока не заслужишь возможность исполнить его, — резко заявил Принц, — подробностей не узнаешь, а пока свободен.
— Как всё прошло? — поинтересовалась Мотли, как только я вошёл на борт Авантюры.
— Как в сказке — Принц пригласил меня на бал в свои владения, — ответил я не глядя на пегаску, с тяжёлым вздохом усаживаясь на пассажирское сиденье. Меня напрягло, что Принц подметил, как я объявлялся в «Роскоши». Он явно следит за мной. Мне нужно быть осторожным, если я возьмусь за что-нибудь эдакое. — Давай в Харбор, там расскажу.
Через некоторое время мы приземлились в Небесной Гавани.
Нара... Когда она впервые покинула Авантюру, то тут же взглянула на довольно высокие потолки и сжалась от нахлынувшей паники. Я ласково подтолкнул её, чтобы не боялась. В итоге, я усадил её себе на спину, чтобы она немного привыкла и пока умостилась там.
Фло понравился этот бункер. Довольно просторный и чистый, как она мне сказала. Я показал ей жилые комнаты и остальные помещения, а также кухню вместе с её содержимым. Она сообщила, что здесь есть необходимые ингредиенты и кухонная утварь для приготовления нормальной еды. Я уведомил её, что если нужно будет что-нибудь купить, то пусть составит список необходимого, дабы потом я отдал его Блюрайз и она сделала бы закупки по низким ценам.
— Фло, — обратилась пегаска к розовой пони, находясь с нами на кухне, — не доверяй Дэниэлу сковородки. А то он использует их не по назначению.
— Ха-ха. Удачная шутка, — саркастически произнёс я. — Ладно, Фло, — я повернулся к новоиспечённому повару сего места, — что понадобится — зови, — улыбнулся я. Фло кивнула, и мы покинули её, чтобы не мешать ей готовить ужин.
Наконец, пройдя по помещениям «Небесной Гавани», Нара осмелела и начала ходить на собственных ногах. Она выбрала себе комнату, а затем, оставив её на себя, тут же начала исследовать всё в бункере вплоть до мельчащих деталей, а именно начала изучать системные и вентиляционные туннели. Они не были такими разветвлёнными, поэтому исследование её быстро закончились. Наверняка она делала это в целях собственной безопасности, чтобы в случае нападения знать пути отхода, если они есть как таковые. Судя по лицу маленькой оранжевой пони, она была более-менее удовлетворена местом, хотя и порой боялась пользоваться обычными путями, когда перемещалась между помещениями и уровнями. Позднее она приняла ванну, и мы дали ей нормальную одежду. Правда из-за этих её привычек лазать по вентиляции она почти тут же испачкала её, собрав на себя всю неубранную нами пыль после ремонта.
Мотли и меня Нара не остерегалась. К Фло она также более-менее привыкла. Кое-какое время она побаивалась Ферриса, однако с любопытством наблюдала за его питомцем — Эйджем. Тот в свою очередь был дружествен с ней, а вскоре начал с ней играть. Правда сама Нара не была настроена столь оптимистично, как пернатый хищник.
При первой встрече с Капитаном Нара (собственно, как и Фло) перепугалась не на шутку. Обе впервые увидели гуля. Это лишь усилило мои догадки, касающиеся гулей в Ванхувере, а именно что им там не рады. Фло не сразу, но со временем привыкла к гулю, хоть и с настороженностью поглядывала на него, когда тот появлялся в зоне её видимости. Нара так и не смогла привыкнуть к ходячему разлагающемуся мертвецу. И всякий раз, когда она его видела, тут же пряталась за чем-то или за кем-то.
Сам же Капитан отметил, что у малышки какая-то психическая травма или фобия, связанная с военными. Мне кажется, что Стил Сан даже не видит или не хочет понимать, что у него разлагающееся тело, если не видит разницы между своим телом и телом обычного негулифицированного пони. Его восприятие мира настолько отличается от нашего, что иногда становится страшно.
Кэролайн, ровно как и её тело, Нара восприняла весьма неоднозначно. Вроде бы она и видела роботов и им подобных, но впервые лицезрела столь живо говорящее программное обеспечение. Она не боится его, но порой с непониманием смотрит на всё это. Позже она привыкла к этой любознательной Кэролайн... и почти что не понимала, что этот компьютер ей говорит на своём сложном заумном языке машин. К слову о любопытности: ИИ хотела расспросить Нару о её Стойле, но сразу поняла, что сейчас не время, да и к тому же она пока плохо её понимает, поэтому она стала расспрашивать меня и Мотли о том, что там было. Естественно, мы удовлетворили её интерес настолько, насколько это было возможно.
Фло сначала не придавала особого внимания Кэролайн, опять же, из-за её сухого языка машины, но в отличие от неудачного «социального взаимодействия» с Нарой, Кэролайн быстро смогла нащупать этот фундамент с Фло. И тогда эта розовая земная пони слушала с интересом, что говорила эта машина о рабстве и ограничении потенциала... Как я и думал. Фло будет частенько навещать Кэролайн, так как последняя понимает все возможности и реальные угрозы свободы даже лучше меня. К Феррису Фло отнеслась без какого-либо особого внимания.
Через пару часов после того, как Фло прибыла в бункер, она приготовила отличный ужин из того, что у нас было. Стряпня, приготовленная Фло, понравилась всем, за исключением Кэролайн — органическая субстанция для функционирования её программ и систем была совершенно не нужна, но посидеть в дружной и весёлой компании она не отказалась на этот раз, осознав всю социальную силу таких посиделок. Ей проще анализировать поведение живых организмов, когда они взаимодействуют между собой. После ужина мы все разошлись по своим койкам. Я сам был жутко уставший после сражений с барсуками в подземных и тесных помещениях...
Только я оказался в своих «скромных» апартаментах, то тут же плюхнулся на кровать и почти сразу вырубился. Завтра буду решать, что делать, а сейчас...
Я проспал около девяти часов, и в данный момент было около девяти утра. Для полноценного отдыха этого мне было более чем достаточно. Я был бодрым настолько, что был бы не против сразится с Когтем Смерти с одной лишь пластиковой вилкой! Полежав ещё несколько минут в кровати, чтобы придти в себя, я поднялся и пошёл в ванную, приняв все необходимые утренние процедуры. Чувствуя себя, как огурчик, пошёл к остальным. В этот раз мне не пришлось готовить завтрак и страдать на кухне... эти мысли ещё сильнее подняли моё настроение.
Утром Капитан сообщил мне, что ему необходимо проверить положение дел в «Нортерн-Соуле». Он сказал, что вернётся сюда через некоторое время, либо сразу в случае, если он будет срочно необходим здесь, ведь я вчера за ужином сообщил, что планирую пойти в длительный поход по Ванхуверу, где ему не рады, он просто не хочет впустую тратить время на ожидания моих приказов, когда буду отсутствовать. В общем, Мотли соизволила подкинуть нашего бравого вояку в его «лагерь».
А я тем временем решил повозиться с силовой бронёй Мотли в мастерской, окружённый различными деталями, запчастями и инструментами. Феррис занимался своими делами. Нужно обязательно попрактиковаться и силовая броня является самым подходящим объектом для этого.
Силовая броня Великого Пегасьего Анклава имеет меньшие габариты, да и прочность у неё меньше, правда всё это компенсируется хорошей обтекаемостью, от которой многое зависит в полёте, а также относительной лёгкостью, благодаря которой можно вести копытопашный бой, особо не теряя скорости и манёвренности. Такой тип брони я бы и сам не прочь использовать, но она сконструирована определённо под пегаса и его крылья. Так что не суждено. Очередной минус рога. Устройство шлема не позволяет сделать необходимое отверстие, так как это вполне может нарушить работу брони. Придётся жертвовать несколькими функциями брони, дабы достичь этого.
Мотли вернулась крайне быстро, весело доложила мне о выполнении задания, обратившись ко мне в качестве полковника Блэкрайта, и так осталась в мастерской, наблюдая за моей работой. Я что, загипнотизировал её манипуляциями своей магии? Впрочем, она молчала и вела себя незаметно, так что я порой забывал о её присутствии поблизости, пока вновь не натыкался на неё взглядом — настолько я был погружён в работу. Однако когда встречался с ней взглядом — гормоны внутри меня начинали свой маленький бунт. Осознавая это, я тут же возвращался к работе и внутри меня всё успокаивалось. Благо, любимое дело подавляет желание к продолжению рода... к которому я принадлежу лишь два месяца...
Такое чувство, будто ей нечем заняться... Главное, только на неё не смотреть... И вот я снова о ней думаю! Это неудивительно... ведь я занимаюсь ремонтом её брони!
С того времени мне пришлось провозиться с бронёй около двух часов — настолько серьёзны были повреждения, да и в необычной конструкции силовой брони также следовало разобраться. В одних моментах для починки брони я использовал одну лишь магию, в других брал простой материал и с помощью магии преобразовывал и интегрировал его в конструкцию, а под конец, когда моя магия практически истощилась, использовал инструменты и запчасти для починки. По окончании работы пегаска радостно воскликнула, когда увидала результат — по её словам, броня была в идеальном состоянии. Всё сделано так, как нужно.
Я лишь облегчённо вздохнул, копытом вытерев вспотевший лоб, и плюхнулся на стоящий поблизости стул. Мотли надела свой доспех и проверила его работоспособность. Стандартные движения в броне и её функции работали без сбоев. Особенность силовой брони у пегасов заключалась ещё в наличии клинка-лезвия на конце хвоста. Выглядело это, к слову, угрожающее и опасно, что аж мурашки по коже табуном пробежались, когда впервые увидел его. Лезвие настолько острое, что можно было получить порез лишь дотронувшись... И ещё оно было зачаровано, видимо, чтобы не тупилось от использования.
— Ты просто чудо-механик! — с восхищением воскликнула Мотли с поднятым забралом. Честно, было довольно необычно видеть эту милую пегаску в столь устрашающей броне. Однако, несмотря на чёрную, хитинообразную, матовую броню и насекомоподобный шлем, а также скорпионий хвост, выглядит она довольно мило. Я глубоко сомневаюсь, что у меня повернётся язык назвать кого-нибудь в этой устрашающей броне милой, кроме как Мотли, пока вижу её симпатичную мордашку... и снова я о ней думаю. Пора прекращать. Уже самому надоедает.
— Ну естественно! Я же когда-то метил на пост главного инженера своего Стойла ещё будучи подростком. Иди и испытай эту броню, — устало сказал я с улыбкой. — Не хочу, чтобы во время боя что-нибудь отказало. Только не переусердствуй!
— Ага, — произнесла она, после чего забрало её шлема опустилось и она направилась к выходу из бункера. Я невольно проследил за тем, как она уходила, и мой взгляд задержался на том месте, где она скрылась из виду.
— Между вами что-то есть? — не оглядываясь спросил Феррис, сидя за оборудованием и верстаками, занимаясь то оружием, то боеприпасами. Он почти весь день работает в мастерской, да и вообще только там и сидит целыми днями. Как же он был счастлив, когда я вчера позволил исследовать Апостола. Оружие довольно хитро сконструировано, поэтому он периодически занимается его исследованием, так как я им пока не пользуюсь. Шумит оно как небесные раскаты грома, а если применять автоматический режим стрельбы, то жутко настолько, что можно и богу душу отдать.
— Да нет наверное, — рассеяно ответил я, так как мои мысли были далеко отсюда. Мне нужно выгнать Мотли у себя из головы.
— Вот так неопределённость...
— А собственно, — начал я, обернувшись к грифону, который так и сидел спиной ко мне, — почему спрашиваешь?
— Я же вижу, как она на тебя смотрит... Да и мне кажется, что и ты неровно к ней дышишь. В общем, может, ты не заметил в пылу работы с бронёй, но Мотли с тебя глаз не спускала. Она на тебя явно запала.
— Откуда ты знаешь, что она всё время смотрела на меня? — украдкой спросил я, крича внутри себя в агонии. Да вы, сука, издеваетесь?! Хватит меня доставать своими отношениями! Она не мой вид вообще! Как я вообще смог проникнуться любовным ядом к ней! Дайте спокойно отыскать «Купол» без каких-либо интрижек с кем-то!
— Не, ты не подумай, — ответил он, положив инструменты на рабочий стол и повернувшись ко мне. Его лицо также изображало привычные ему непринуждённость и спокойствие. — Я на неё не претендую, да и я ей никоим образом не интересен. Она действительно симпатичная и всё такое, и я не прочь покувыркаться с кобылами, правда моё сердце лежит ближе к хищницам моего вида, — слабо улыбнулся он. И вот... Феррис больше предпочитает собственный вид. Меня раздражает, что часть меня хочет узнать её поближе, а другая — отослать к другому жеребцу. — Просто как я ни повернусь, она постоянно на тебя смотрит.
— А чего ты поворачивался? — спросил я, с трудом сдерживая свой бурлящий фонтан гормонов. Весна что ли, блять, наступила? Сопротивляйся, Дэн. Адаптируйся... привыкай к этому и ты перестанешь противоречие внутри себя замечать в принципе.
— Ну, порой я слышал твоё недовольное бормотание по поводу того, что у тебя что-то, как ты один раз отчётливо сказал «не вытанцовывается». Пегаска даже забавно засмеялась, но ты, видимо, слишком увлечённый делом, пропустил это мимо ушей. На самом деле я хотел предложить тебе помощь в ремонте, но потом подумал, что ты ради Мотли стараешься...
— Ну у тебя и предположения... — проговорил я, усмехнувшись, хоть и ощутил себя несколько неловко, ибо осознал, что он попал в яблочко. Несколько дней назад я сказал Мотли, что вместе с Феррисом осмотрю её броню. Какого Дискорда я взялся за неё сам не понимаю... За Мотли тоже хочется взяться... Нежно и заботливо обнять... Изучить... Оберегать...
Да кто кого защищать-то будет, если учитывать её профессиональные навыки копытопашного боя? Она же двигается как зверь во время боя, а в другое, относительно спокойное время, как ласковый, невинный мурлыкающий котёнок...
— Так в чём проблема? — спросил Феррис, увидев мою задумчивую физиономию с тенью улыбки на ней. — Неужели она скрыта в том, кем пегаска раньше была — шпионкой?
— Разведчицей, — поправил я, нахмурившись и спустившись с небес на землю. Этот вопрос охладил мои эмоции, словно ведро воды вылили на тлеющий костерок. Как же я благодарен за эту пищу для размышлений. Она меня успокоила... и мне полегчало.
— Да без разницы. Я не жалую Анклав по той причине, что эти сукины дети опасны со своими энергомагическими пушками и навороченной экипировкой. Считают себя птичками высокого полёта и по своей природе склонны к высокомерию. Это они когда-то нагло ворвались в страну моих предков и всё там разграбили... Однако нет правил без исключений. Мотли же, в каком-то смысле, является тем самым исключением, так как она покинула их — я уверен, по веским причинам. Может, ты считае...
— Мотли здесь абсолютно не при чём, — перебил я его, уже зная, куда он клонил. Феррис поднял бровь от удивления. — Я не сужу других по их прошлому. Всё зависит от того, кем они являются сейчас. Дело касается только лишь меня и моего прошлого, — добавил я, выделив слово «моего». И всё же когда я сказал вслух, что не сужу других, то в отношении Мотли я внутренне заколебался. Известно, что те, кто предал однажды, могут повторить этот опыт предательства. К примеру, стоит ей только выяснить моё истинное происхождение, то она тут же может предать. Мол, нахрена ей в мужья пришелец?.. Может, поэтому вторая часть меня, которая против отношений с кем-либо, пытается меня вразумить, а её не понимаю? Меня уже предали, когда я однажды потерял бдительность, в итоге моего друга убили, а ещё вырезали целое поселение у меня на глазах, а меня самого сделали калекой — пришлось применять медицинские технологии Большой Горы, чтобы вылечить мои руки.
— А что с ним? — заинтересованно спросил собеседник, вырвав меня из очередных раздумий.
— Слишком много всего, чтобы вот так просто изложить его тебе... — задумался я, невольно взглянув в сторону, словно увидел там картину своего прошлого. А затем я слабо улыбнулся и повернулся к грифону. — А что с твоим прошлым? — поинтересовался я. Об этом я уже давно хотел его спросить. — Как ты оказался в Пустошах? Ты говорил, что не хочешь быть в Ванхувере, а ещё твои навыки явно выходят за рамки умений обычного оружейника. В городе есть всё, что нужно для жизни, так что ты просто не мог покинуть это место по личным соображениям. Могу предположить, что у тебя был конфликт с местными властями. В особенности с семействами. Твои навыки свидетельствуют, что ты занимал не последнее место в социуме, поэтому ты живёшь подальше от города, чтобы снизить риск, что тебя увидят и опознают.
Феррис изумлёнными глазами смотрел на меня. Он о чём-то на мгновение задумался, а затем тяжело вздохнул.
— Как и раньше, я восхищён твоей проницательностью, — не пойму, произнёс ли он это искренне или иронически, — ты прав. — Грифон выждал небольшую паузу, и, как бы взглянув по сторонам, добавил: — Можешь сказать это остальным своим или нет, но в Ванхувере меня вообще-то считают мёртвым.
— Ого, — чуть удивился я. — Как же ты избежал этой участи?
— Перехитрил своих преследователей. Но сейчас это не важно. Для начала скажу тебе моё полное имя — Феррис... Фалкон.
— Ты же из!.. — изумился я.
— Да. Из семейства Фалкон, — кивнул он с кислой улыбкой. — Конфликт... Не совсем такой, как ты предполагал. Проще говоря, меня обвинили в убийствах, которые я не совершал. По закону моего семейства за это меня должны были без промедления казнить. Надеюсь, ты никому в Ванхувере не сообщишь, что я на самом деле жив...
— Не беспокойся об этом. Буду молчать в тряпочку. А кто был убит? — спросил я, не вдаваясь в особые подробности.
— Я ценю, что ты веришь мне, — с благодарностью проговорил Феррис, когда в своём вопросе я не сослался на него, как на виновного. По правде говоря, я действительно верю в то, что он не совершал этого. Просто нутром чувствую это и всё. — Но, как бы то ни было, у меня пока нет желания вспоминать об этом, да и тем более спустя семь лет. И... — вымучено улыбнулся Феррис, а затем задумался, будто бы на него снизошло небольшое озарение. — Ловко ты сменил тему, говнолаз. Потом поговорим об этом. Занимайся пока своими делами, а пока, если позволишь, я посмотрю твой «Шёпот Ночи», — произнёс он, кивком головы указывая на мою винтовку, лежащую на одной из полок. Я принёс её сюда до того, как занялся бронёй пегаски, дабы просто прочистить её... — Всё равно ты не будешь ею пользоваться в ближайшие несколько дней, если не неделю.
Вчера, во время ужина, я сообщил всем, что отправлюсь в Ванхувер без основного своего снаряжения, без «Шёпота Ночи» в частности, с намерением накрутить себе немного известности. В изысканном костюме (найденном мною поблизости Мэйнхеттена) с шоковым мечом и любимым револьвером, дабы не привлекать чересчур много ненужного внимания к своей персоне, но и безобидным бродягой также не казаться.
— Конечно. А что ты с ней делать будешь? — спросил я, леветируя винтовку грифону.
— Посмотрю, может, модифицирую.
— Куда уже там её улучшать... — проронил я вслух. Она и так уже напичкана улучшениями, начиная с простых сплавов лёгких, однако прочных металлов, и заканчивая сложными механизмами, повышающими эффективность в бою. — Чего ты-то сможешь сделать?
— Может ты и метил на пост главного инженера Стойла, и ремонтировать вещи ты можешь, как неистовый зверь с отвёртками вместо когтей, но я ещё до того, как полностью повзрослел, уже прошёл сложное обучение в ВПИ. А недавно Кэролайн подсказала мне несколько интересных моментов относительно материала и конструкции огнестрельного оружия... Поразительно иметь рядом с собой искусственный интеллект с такими мощностями... Да и как своё детище не узнать-то?.. — риторически, с оттенком ностальгии, проговорил грифон, держа оружие, сначала с материнской заботой взглянув на него, а потом на меня, явно выжидая моей реакции.
Меня будто снова облили ледяной водой из бочки.
Ч-чего? Это его оружие?.. Или я что-то не понимаю... Стоп, он же говорил, да я и видел, что он спроектировал собственное оружие, а вернее пистолет. Ещё его научный интерес к телу Кэролайн... да и во время ремонта бункера, хоть он и сильно ленился, но проявил безупречные навыки и точность в починке разного рода технологий. Я не особо удивился, узнав, что научные познания в области конструирования он получил в ВПИ. Семейство Фалкон занимается же разнообразным вооружением, а Феррис у них точно был каким-то главным инженером.
Он являлся не просто каким-то левым хозяином, а полноценным кровным родственником семейства! Не ожидал, что он был настолько близок с семейством Ванхувера... Может, он кому-то был неугоден, вот его и подставили. Либо же он оказался не в то время не в том месте.
Оказывается, что со мной всё это время был небезызвестный беглец из семейства Фалкон!
Дискорд! Как же он застал меня врасплох этим признанием...
Это видно по его ухмылке.
— Ты это... — сказал он, слабо улыбнувшись. — Рот прикрой. Мало ли что туда может залететь.
Пока Мотли где-то в Пустошах тестирует отремонтированную мною броню, я решил проверить тот шар памяти, что я обнаружил в одном из сейфов банка Норт-Парка.
Я взял шар и умостился на своей кровати, магией сконцентрировался на нём, и всё вокруг меня исчезло, сменившись красками прошлого…
<-=======ooO Ooo=======->
Холод... Зима. Вокруг меня лениво падают снежинки. Я иду по малочисленной улице, на ней почти никого нет, она покрыта большим слоем снега. Ощущаю, как дышу холодным и свежим воздухом, который наполняет лёгкие хозяина воспоминаний. На дороге видны следы от проезжавших повозок. Солнце уже давно скрылось за горизонтом, и улицу уже освещал ряд фонарей, испускающих жёлто-белый свет. Возле одного из них я только что прошёл. Освещённость прибавлял и свет льющийся из окон домов и низких зданий поблизости.
Улицы показались мне довольно знакомыми.
Владелец воспоминания, а именно, судя по ощущениям, жеребец, неспешным и ленивым ходом двигался по тротуару, мимо него по дороге проехала повозка. Вот он прошёл мимо пони, курящего сигару с длительной затяжкой и задумчиво глядевшего на дорогу. Он не обратил на меня внимания или же просто не заметил. Хозяин воспоминания также полностью игнорировал прохожих, словно они какие-то призраки. Его в свою очередь тоже считали призраком. Во время ходьбы ощущал многослойную уплотнённую ткань, что-то наподобие защиты, я думаю. От летящих в лицо снежинок слегка защищала тёплая фетровая шляпа.
Он остановился у местного бара, из которого доносился бурный шум веселья и крайней беззаботности. Хозяин воспоминания осмотрел его внимательно, стараясь подметить каждую деталь. Формы окон, текстуру стен, высоту всего здания, двойные деревянные двери, соседние дома, вывеску, подсвечивающую синими оттенками название: «Снеговик-разбойник». С виду бар ничем примечательным не отличался, однако меня заинтересовал его пристальный осмотр. Рассмотрев всё, что только можно было хозяин воспоминания вытащил из внутреннего кармана коричневого тренча (который встречался и у обычных прохожих, что не выделяло его из толпы) фотографию кобылы: среднего возраста земная пони каменистого окраса со светлой гривой и хвостом. Видимо, в очередной раз внимательно осмотрев фотографию, пони положил её обратно во внутренний карман, глубоко вздохнул и со спокойным, по ощущению, видом вошёл в бар через двойные двери.
Когда мы зашли внутрь, на нас никто не обратил внимания. Одни посетители сидели у небольших круглых столиков и попивали алкогольные напитки, другие что-то бурно обсуждали, третьи играли в карточные игры. Как раз двое жеребцов завязали спор, касающийся хуфбольных команд, а именно какая из них победит в следующем матче, и всё это переросло в громкую перепалку, а затем в драку. Я понял, что такое случается довольно часто, раз только пара посетителей удостоила почти равнодушным взглядом эту безобидную суматоху. Многие погружены в размышления своих бытовых проблем и неудач. В целом, народа было совсем немного. Не больше дюжины.
Владелец воспоминания подошёл к барной стойке и заказал у барпони стакан виски. Этот голос... Какой же он знакомый... Я его узнал!
Эрик Фрост!
И вновь мне посчастливилось попасть именно в воспоминание этого пони. Барпони оказалась той самой кобылой с фотографии, лежащей во внутреннем кармане Эрика. Я отчётливо ощущаю, как Эрик малость напрягся, когда она на него посмотрела, когда тот получил свой заказ. Та в свою очередь, как только заметила его, посмотрела на него скрытым испытывающим взглядом и сильно напряглась, уже предвкушая, что это за джентлькольт сидит у её стойки и с какой целью он здесь оказался.
Между ними словно произошёл немой диалог.
Эрик спокойно оплатил свой заказ и тут же пригубил стакан с виски. Я ощутил, как жгучее тепло медленно распространялось по всему телу. В это время барпони спокойно подошла к тем двум дерущимся пони и вышвырнула их на улицу, сказав, чтобы те выясняли свои отношения снаружи. Боевая кобыла... А затем она повернулась к остальным, неожиданно сообщив, что бар закрывается. Через несколько минут все, с возмущением и негодованием, всё же покинули помещение... Однако Эрик даже не шелохнулся. Он лишь тихо хмыкнул, слабо улыбнувшись, и продолжил пить свой виски. Он был спокоен, завидно спокоен.
Я вспомнил о том, что Стил Сан говорил о предательстве и убийствах в рядах Контролёров перед самой Тишиной... то есть, падением мегазаклинаний. И что Эрик в этом замешан... неужели он действительно имеет к этому прямое отношение?
В баре стало тихо, послышалось лишь, как затворились двери и щёлкнул замок на них. Эрик окончательно осушил стакан и внезапно заговорил, взглянув в пустой стеклянный стакан.
— Почему ты медлишь, если поняла, кто я и зачем я здесь? — с оттенком удивления спросил он, не оборачиваясь. Ох, Эрик, невежливо ты поступаешь... Да и учитывая напряжённую обстановку, ты делаешь ошибку, поскольку она может напасть или выкинуть фокус в любой момент.
На своё удивление я слышал всё намного лучше, чем обычно. Такое чувство, будто я могу слышать дыхание собеседницы Эрика на таком неблизком расстоянии. Я даже не успевал осознать и полностью различить те звуки, которые тогда улавливал Эрик с помощью своего отточенного слуха. И этому обучали и тренировали Контролёров? Ох, нихера...
— Перед тем как разобраться с тобой, я должна выяснить, где же я совершила ошибку, когда я выполняла свою работу, чтобы не допустить подобную оплошность вновь. Как по мне, всё прошло шито-крыто...
— Это тебе только так кажется, — также не оборачиваясь произнёс Эрик. — Самоуверенность до добра не доводит. Всё, что мы видим — всего лишь иллюзия. Наше восприятие мира далеко от истины... Мы не можем знать всего. Столь секретные документы, которые ты украла, находятся под нашим особым наблюдением. Подделку быстро заметили. — От этих слов барпони хмыкнула. — Похитила секретные документы из главного отдела Стойл-Тек в Ред Спарке и быстро вернулась в Норт-Парк... Мы не настолько слепы, как ты или твои наниматели полагают. Твоя ошибка заключалась в том, что ты взялась за это опасное дело, не понимая во что ты ввязалась. И, насколько нам известно, они пока ещё у тебя, ведь прошло слишком мало времени.
Норт-Парк... то-то я думаю, почему мне эти улицы показались знакомыми.
— Поначалу мне показалось, — сказала барпони, в её тоне ощущалась тревога, — что это ты должен был забрать документы и отдать мне деньги.
— Поэтому ты просто хотела удостоверится, так ли это?
— Нет, просто я слишком поздно осознала, что за документами должны были придти завтра вечером. Так что ты тот самый Чистильщик — особый агент Контролёров, занимающийся поимкой опасных врагов и шпионов Эквестрии... Я польщена, раз меня включили в этот ваш список.
— Ну надо же, какая ты осведомлённая, — с искренним удивлением проговорил Эрик, но с тенью улыбки на устах, по-прежнему не оборачиваясь.
— Я же профессиональная воровка, — её голос заметно дрожит в некоторых моментах. Её пугает спокойствие Эрика. Скажу честно, меня тоже. Либо же это из-за знания о предательствах и убийствах в его рядах. — Рискованно идти на неизведанную территорию. Однако я не ожидала, что навлеку на себя гнев Контролёров, взявшись за эту работу... А это значит, что я притронулась к вашим грязным секретам... «Купол», верно? — Эрик промолчал. Неуверенный насмешливый тон выдаёт её волнение. — Как бы там ни было, меня волнуют лишь деньги за выполненную работу, неважно какую, поэтому я и не знала, какова ценность тех файлов, когда мне предложили это дело. Так что это всего лишь случайность.
— Враги Эквестрии, — ровным тоном сказал Эрик, — привыкли работать через третьих лиц, чтобы их было гораздо труднее отследить. Как ни мне это знать, Чистильщику. Я вижу картину мира шире, чем ты. Не ты первая, не ты последняя, в таком положении дел. И тем не менее, как я и говорил, ты сделала ошибку, когда взялась за эту работу...
— Какой самоуверенный засранец... Даже не удостоился вести беседу с глазу на глаз! — резко выпалила она.
Послышался какой-то слабый шорох и в этот же момент голова Эрика резко накренилась вправо и тут же до ушей донёсся лёгкий свист. Затем раздался звук бьющегося стекла — этому послужил причиной пролетевший мимо нас нож, который угодил в бутылку, находящуюся на полке за барной стойкой, раздробив её. Содержимое полилось на пол. Одновременно с этим я уловил звук цокота копыт по деревянному полу.
Ох, ебать! Реакция у него просто неимоверная! Примерно такого уровня можно достичь, если ты под Дэшем.
Не успели осколки и жидкость из разбитой бутылки достичь пола, да и я не успел опомниться, как Эрик уже ловко вскочил на стол. Следующим моментом было то, как разлетелся в щепки деревянный стул, на котором он сидел, из-за сильного удара передним копытом кобылы.
Вот это силушка! Ну, она же земная пони, неудивительно, откуда у неё такая неистовая сила.
Эрик, не теряя времени, с резкого разворота нанёс удар по кобыле. Та не сумела увернуться, но успела выставить блок. И тем не менее от силы удара она не устояла и упала. Дальше Эрик прыгнул на неё, целясь передним копытом ей в голову. Она вовремя дёрнула головой в сторону, от чего его копыто угодило в деревянный пол с последующим лёгким треском дерева. Я ощутил небольшую боль от этого промаха.
Несмотря на то, что Эрик после промаха навалился своим телом на кобылу, та с помощью задних копыт отбросила его от себя и он упёрся спиной в стойку...
Прошло около десяти секунд боя, этого динамичного и впечатлительного действия, в котором ни один из них не пропускал удары... Они двигались с такой скоростью, что на мгновение мне это показалось невозможным, но я отчётливо ощущал, как усиленно работали мускулы под кожей Эрика и с какой уверенностью тот двигался, собственно, как и его противница. В бою она чувствует себя гораздо уверенней, чем в разговоре с Чистильщиком. И вот Эрик увидел хорошую возможность атаковать (я её тоже увидел), и от такого удара увернуться было практически невозможно.
Используй этот шанс, Эрик! Хуярь её!
Он не преминул воспользоваться таким шансом и нанёс кобыле серьёзный удар копытом в бок, из-за силы удара та потеряла равновесие, однако каким-то образом сумела устоять на своих ногах. Эрик не растерялся и нанёс следующий удар прямо по целовальнику, что наконец повалило кобылу.
Безупречно сработано, молодец, мистер Фрост.
Всё. Этот короткий, но эффектный бой окончен. Может, потом стоит попробовать самому потренироваться проделать эти приёмы, ведь я ощутил и увидел правильность их исполнения... фактически личный опыт.
Он набросился на неё и копытом придавил горло и она, получившая до этого сильный удар по лицу, не смогла противостоять этому, хоть и отчаянно пыталась дать отпор, но всё было тщетно. Через некоторое кобыла безвольно обмякла и не могла уже сопротивляться. Эрик убрал копыто, а затем потянул её, бессознательную, в комнаты, где с помощью её же одежды из шкафа связал и заткнул ей рот, а также завязал глаза.
Дальше он начал быстро рыскать по комнате. Он заглядывал в столы, шкафы, за картины, под ковром, дабы, видимо, отыскать украденные ею документы, но так и не нашёл ничего вещественного. В какой-то момент он просто остановился и, кажется, задумался.
О чём думаешь, Эрик?
Он вновь окинул взглядом комнату. Внимание Эрика привлёк шкаф, из которого он вытащил одежду, чтобы связать барпони. Он подошёл к нему и неожиданно для меня пробормотал: — А ведь точно...
Я не понимал, о чём он говорит, пока он не попытался сдвинуть шкаф, но тот даже не поддался. Теперь и до меня дошло. Я так понял во время поисков он заметил, что шкаф каким-то образом был прибит к стенке, но в начале, когда доставал оттуда одежду, он не придал этому значения. И как следует поразмыслив, он решил всё-таки внимательней рассмотреть этот шкаф... Изнутри он нащупал едва заметный переключатель. Когда Эрик нажал на него, задняя стенка шкафа чуть-чуть оттопырилась, давая возможность без лишних усилий и танцев с бубнами отодвинуть её.
Сделав это, Эрик обнаружил своего рода небольшую и тесную каморку, в которой было трудновато развернуться, что бы не зацепить здесь что-нибудь. Внутри была знакомая серовато-чёрная броня... Да это же!..
Такую же стелс-броню носил тот рейдер в Стойле Ред Спарка, а теперь я! Это же «Ночной Дозор».
— Хех... — прозвучало от Эрика, и я ощутил, как его уста растянулись в слабой улыбке. — Она даже сумела украсть прототип стелс-брони, — размышлял он про себя вслух. — А учёные всё недоумевали, куда он делся... не исчез же в самом деле. Неудивительно, почему моему начальству было крайне трудно отследить эту воровку — она мастер своего дела.
Затем он взглянул на небольшую полку, на которой лежала папка с украденными документами. Он лишь быстро пролистал их, чтобы удостовериться, те ли это документы. И, убедившись, что это они, спрятал их под своим костюмом.
Моё сознание успело только увидеть надпись крупными буквами на некоторых листах, а именно наименование Стойл: Сорок Четыре, Пятьдесят Два... и ещё не один десяток. Но единственное промелькнувшее Стойло, на какое я хотел бы посмотреть, это Шестьдесят Шестое. Судя по всему, здесь были абсолютно все планы и полная информация по Стойлам в этом регионе и поблизости, а учитывая, что ключ-карты находились именно в них, то понятное дело, почему документы хотели украсть и почему Контролёры следили за подобными вещами крайне внимательно.
Эрик вернулся в комнату, где в сознание пришла та барпони. Но она явно едва соображала, что сейчас происходит, поскольку крайне вяло и медленно подняла голову на звуки приближающегося Эрика. Он присел перед ней и проговорил: — Знаешь, а ведь это моё первое задание. Кто бы подумал, что на самом деле ты являешься той самой Серой Лисицей. Не взялась бы ты за это, никто так бы и не узнал, что это ты. Но ты пожадничала и взялась за рискованное дело. В общем, ты отправишься со мной и забудешь обо мне, ровно как и о выполненном тобой деле. Не знаю, что с тобой сделает моё начальство после этого, да мне и наплевать. Для меня главным является не допустить, чтобы последняя надежда на светлое будущее рассыпалась в прах. Я предполагаю, что тебя просто упекут за решётку в Ред Спарке... Вижу, что по твоему удивлённому и пугливому взгляду ты задаёшься вопросом, а зачем я тебе это рассказываю... Как ты понимаешь, с чувством гордости трудно бороться, хочется растянуть этот момент... особенно когда поймал ту самую неуловимую Серую Лисицу, — сказал он. Я чувствую ухмылку на его лице. С ним я в этом согласен. Затем я почувствовал, как в роге Эрика начала бурлить магия, он стал воспроизводить какое-то заклинание и синяя аура окутала голову кобылы, барпони вновь потеряла сознание и её голова просто наклонилась и повисла.
В этот же момент и воспоминание Эрика завершилось и меня выбросило в реальный мир.
<-=======ooO Ooo=======->
Я стоял перед зеркалом, глядел на своё отражение и размышлял о предстоящих делах. Пора отправляться в Ванхувер. Пора и там навести шороху и подзаработать доверие местного населения... и нужно что-то сделать со своими противоречивыми эмоциями. Контролировать себя не трудно, когда они появляются по отдельности, но вместе они устраивают горящий коктейль, обжигающий мысли настолько, что почти что невозможно здраво мыслить.
— Что с тобой не так, Дэн? — спросил я, пристально глядя в свои голубые глаза. — Что с тобой Дискорд побери происходит? — требовательно сказал я. В ответ видел лишь молчание и нахмуренный взгляд. Бежевый единорог внимательно глядит на меня. Чёрная грива в виде остроконечной формы наклонилась вперёд, слегка попав в поле зрения единорога. — Ты даже... — начал я и губы в отражении также пришли в движение, —...употребляешь здешние выражения не только с самим собой, но и в своих мыслях. Нам. Не. Нужно. Отвлекаться. На. Всякие. Связи. Ты упустил бдительность и они поглотили тебя слишком сильно. Найди решение, как бороться с этим и успокоить шторм внутри себя.
Я вошёл в душевую кабинку, раздевшись перед этим, став на задние ноги подставив голову поближе к разбрызгивателю и включил прохладную воду. Из него мне на голову, а затем и на всё тело полилась освежающая и чистая вода, слегка остудившая меня, я глубоко вздохнул и начал думать о Мотли. Под холодной водой это будет проще.
Соглашусь, она безусловно пришлась мне по вкусу. Я признаю это. Чего я не признаю, так это необходимость более близкой связи с ней. У меня и так ответственности по горло. Мне хватило далёкого провала в прошлом. Я с не справился с этим тогда, слишком молодым и безрассудным был. Легкомысленным. Я не хочу наступить на эти же грабли. Да, я пытался найти кого-то ещё помимо Брис ранее, но безуспешно. Мы сейчас в другом мире, и мы здесь чужие. Стоит ли сейчас тратить на это время? Думаю, что нет.
Да. Не стоит... у меня полно дел.
Чувствуя на душе облегчение, я полноценно принял душ, оделся и вышел из своих апартаментов.
— Превосходно выглядишь, — проговорила Мотли, как только я вошёл в большой зал в своём тёмно-синем наряде с белыми вставками по краям.
— Спасибо, — равнодушно ответил я. — Ты же подкинешь меня на Авантюре до Ванхувера?
— Я это... — замялась пегаска. Ох... нет. — Ты не против, если я пойду с тобой?
— Почему? — спросил я, вновь сдерживая свой поднявшийся гормональный шторм, порождаемый моими внутренними противоречиями. Я думал, что мы всё уладили! Мне кажется, что я в скором времени расколюсь на две части, если ничего не предприму. Думай, дурья башка! Ищи другое решение, как одновременно угомонить эти два чувства.
— Ну это... У тебя же нет надёжной защиты. А вдруг случится что-нибудь серьёзное... В общем, я могу выполнять роль твоего охранника. Я же неплохо дерусь на копытах и... — проговорила она, смущённо потерев копытом за загривком. Шторм лишь усилился.
Да... Мотли, ты просто мастер преуменьшений. Ты на Арене чемпионом в два счёта станешь! Хотя... она права в одном, быть одному в Ванхувере действительно опасно, когда не на кого положиться и некому довериться. О, а вообще, это идея! Решение! Попробую это. Таким образом я смогу угомонить свои две противоборствующие части: возьму Мотли с собой и в то же время буду с ней лишь дружески общаться, как раньше. Буду плыть по течению и не обращать на это внимание. Часть меня будет удовлетворена наличием пегаски поблизости, а другая, что я не буду уделять ей внимания.
— Ну, я тебя не заставляю, — ответил я. Внутри себя ощутил, как шторм стихает. Это значит, что сработало! Надеюсь, в этот раз мне будет проще... Я не смог полностью сдержать улыбку от подействовавшего решения, ведь почувствовал облегчение и покой, поэтому ощутил, как слегка улыбнулся и Мотли это заметила. Зараза... Скажу что-нибудь! — Если сама предложила, то можешь идти со мной. И... спасибо. Теперь у меня появилась надёжная партнёрша, на которую я могу положиться в случае чего. — Как-то я со странной интонацией проронил слово «партнёрша», благо гормональный шторм внутри меня успокоился. Мотли едва не засветилась от радости моего согласия.
— Но мне нечего надеть... — проговорила она в следующий момент, обречённо и с поражением опустив глаза.
— Не понял? — удивился я. — Ты же будешь моим охранником. У тебя же есть ещё два комплекта хорошей брони для этого.
— Я... думала, — она опустила голову, и краткими и лихорадочными движениями водила копытом по полу, — что мы оба будем выглядеть, как обычные хозяева города... Ты же сам говорил, что не будешь надевать броню, дабы не привлекать лишнее внимание.
— Ты хочешь играть ту же роль, что и я? — уточнил я.
— Типа того, — ответила она, стараясь не глядеть мне в глаза. Я просто не могу сопротивляться, когда она у меня что-то просит... Мне кажется, что это впервые с её стороны. А её выпрашивающий взгляд (Дискорд, да даже когда она не смотрит на меня!) для меня — это беспощадный удар ниже пояса... в такое трудное для моих гормонов время. В моих глазах она самое милое создание, что бы там про неё не говорили, ибо я вижу, какая она на самом деле — очаровательная и нежная пони.
Я тяжело вздохнул. Хотя бы сейчас противоречивые эмоции меня не мучают.
— Ну ла-а-а-дно, — проговорил я, улыбнувшись. — Купишь себе подходящий наряд или платье, когда будем в городе.
— Правда? — взглянула на меня пегаска.
— Я же не скряга. Друзьям ничего не жалко.
— Ох, спасибо, — она заключила меня в объятия. И почти сразу она их разомкнула.
— Гхм... да... — что-то там промямлила она, неловко отведя взор куда-то в сторону. — Так... Я пойду собираться?
Я просто кивнул, стараясь не улыбаться. Она быстро развернулась и зашагала куда-то вглубь Небесной Гавани. Как же мне хочется вновь ощутить её нежное объятие на себе... Или что ещё лучше — обнять её самому... как друга. Да... Выглядит, как жалкое оправдание. Никогда не чувствовал себя настолько жалким... существом.
Мотли что-то пробудила в моём сердце, из-за чего она не покидает мои мысли. То, что она напоминает мне Брис — так это только лишь внешне, да и то отдалённо и в расчёт не идёт. А в Мотли есть что-то такое, что меня привлекло, но об этом я не знаю, или, быть может, ещё не осознал этого. ведь противоречащие мысли мне постоянно мешают. Что ж, если противоречивые эмоции не будут заставлять меня скручиваться в три погибели, то у меня будет масса времени выяснить это и всё проанализировать... Я правильно понял?
В последнее время мне кажется, что я отчаянно пытаюсь убедить сам себя в своих же размышлениях. Логично, ведь мысли влияют на эмоции и наоборот...
Пока я дожидался Мотли в большом зале, сидя в кресле и пытаясь разобраться в своём поведении, иногда в поле моего зрения попадала оранжевая пони с необычным именем Нара, отвлекая меня от мыслей. Она взбиралась на мебель различными методами, в разных местах и положении. Я вдруг заметил, как сильно углубился в свои размышления и, что неплохо было бы развеяться. Поиграю с ней немного. Когда я к ней подошёл, она никак на меня не отреагировала, сама была погружена в свои мысли о пережитом кошмаре. Я предложил ей повеселиться. Она согласилась и первое, что пришло мне на ум было то, что ей нравилось находиться у меня на спине.
Я усадил маленькую кобылку себе на спину и начал бегать как угорелый по всему бункеру, по всем помещениям, имитируя характерный рёв двигателя спортивной гоночной машины.
— Врум-врум! Вр-у-у-у-ум! — протяжно доносилось от меня, когда я бежал на всех парусах по «Небесной Гавани», иногда перепрыгивая препятствия в виде мебели. Первое время Нара перепугалась от моих имитаций определённого звучания и стремительного бега, потому крепко вцепилась в меня, а затем привыкла, её хватка немного расслабилась, и маленькая оранжевая кобылка начала получать удовольствие от сего, при этом улыбаясь. Ещё через несколько минут она уже начала визжать от радости и восторга. У неё такой тоненький и привычный детский смех... особенно, когда его источник у меня прямо возле ушей. Но мне он нравился, так что я не снижал оборотов и носился по убежищу, словно за мной гонится стая Когтей Смерти. Для большего погружения и вовлечённости я это и представлял...
— Оранжевый Вихрь выходит в лидеры, — страстно кричал я, обгоняя Розовую Жвачку! — Осталось совсем немного, и победа у неё в кармане! — Тут мы начали бежать по ступенькам. — Ух! Какие здесь на подъёме ухабистые дороги!
Кстати говоря, Фло, завидев нас, неистово несущихся по коридорам, просто вытаращилась на нас, не понимая, что же сейчас происходит. Это она была той самой Розовой Жвачкой, а Нара соответственно была Оранжевым Вихрем. И розовая пони постоянно с недоуменным лицом смотрела на нас, когда мы несколько раз пробегали мимо неё или были в зоне её видимости. Остальные особого внимания этому не уделяли, лишь при первом разе глядели на нас. Разве что Мотли куда-то запропастилась. Я выяснил, где она, когда пробегал мимо душевой и услышал оттуда шум льющейся воды. Теперь я понял, почему она так долго… На мгновение мне захотелось присоединиться…
Быстро отогнав от себя эти мысли, я продолжил веселиться с оранжевой кобылкой.
И тут прошло около двадцати минут, как я, окончательно выдохшийся, свалился на один из диванов в главном зале.
— Победа! Мы достигли финиша!.. А у транспорта кончилось топливо, — устало сказал я своему пассажиру, лёжа на диване и уткнувшись в него своим лицом.
— Я хочу ещё! — воскликнул она.
— Машинка устала, нет топлива, — обессилено проговорил я, с трудом подняв копыто.
— Ну я хочу ещё... — буркнула Нара, слегка толкая мне в спину. Я попробовал издать звук, будто автомобиль отчаянно всасывает остатки топлива, а потом сделал вид, что полностью отрубился и никак не реагировал на последующие её просьбы. Она слезла с моей спины, целеустремлённо куда-то побежав.
Ух, наконец-то передышка. Люблю порой повеселиться с детьми: сам заражаешься теми эмоциями, что и они, когда визжат от радости и безудержного веселья. Одно дело воспитывать детей, и совсем другое с ними веселиться время от времени...
Я так и пролежал, уткнувшись лицом в сиденье дивана. Услышал цокот копыт по полу, уныло повернул голову и увидел Нару... с бутылкой виски в зубах с нетерпеливым выжиданием глядя на меня. Я не удержался и с задором рассмеялся, обратно спрятал своё лицо в диване, не прекращая сдавленно смеяться.
А она не промах...
— Фэффи... — невнятно произнесла она. Видимо, она пыталась выговорить моё имя с бутылкой в зубах. Я неохотно промычал и поднялся, нормально сев на диване.
— Качественное топливо, — проговорил я, устало улыбаясь и слегка покачав головой. Нара мило улыбнулась и с ожиданием на меня посмотрела. Я магией левитировал к себе бутылку, откупорил пробку и отпил немного, а затем, поставив бутылку на маленький столик. — У меня ещё и двигатели перегрелись от усиленной работы... Так что, всё, хватит. Поиграй с Феррисом или Эйджем... — Услышав это, Нара надула губки и с расстроенным видом на меня посмотрела, а затем ушла, уныло опустив голову. Внезапно в главном зале явилась Мотли.
— О! Прелестно выглядишь, — сказал я похорошевшей пегаске, одетой в боевые доспехи.
— Спасибо, — сказала она, слабо кивнув и подойдя ко мне. — Вы довольно мило выглядели, — добавила она, а потом повернулась к маленькому столику с виски.
— Не так мило, когда Нара на твоей спине. — Каштаногривая отвернулась, вновь посмотрев на столик с бутылкой виски.
— Хотя кто знает, что ты вытворяешь, когда пьян, — проговорила пегаска, намекнув на случай с Блюрайз в Новой Эплузе, и повернулась ко мне лицом.
— Это моё топливо! — с испугом сказал я, магией леветировав бутылочку к себе поближе и прикрыв копытам, словно у меня сейчас попытаются отобрать её. Пегаска покачала головой и мы пошли к вертибаку.
На Авантюре, где я допил свой виски, глядя в иллюминатор, мы прилетели на главный рынок, то есть в «Оазис Ванхувера», и совершили посадку на крыше магазина «Бездонный сундук», благо здание обширное и двухэтажное, владельцем которого являлась наша знакомая (и манипуляторша) Блюрайз. С нами отправился один из «Стражей», который будет исполнять роль сторожа, если кому-то придёт в голову вновь позариться на мою крошку. Хотя всё равно завести двигатели вертибака без особого кода хрен у кого получится, но осторожность никогда не помешает.
Надеюсь, Блюрайз не будет против, что на крыше её магазина будет красоваться такая бандура. С другой стороны, это лишь привлечёт больше клиентов! Так что, она должна будет сказать мне спасибо!
— Ты не против? — сосредоточенным видом спросил я у Блюрайз, которая стояла на выходе из магазина с раскрытым от шока ртом. Мотли спустила меня с крыши, так как спуститься, не переломав себе при этом копыта, не представлялось возможным.
— Я даже не знаю, что сказать... — проговорила она, глядя сначала на вертибак, а затем на меня. — Я, конечно, не на шутку перепугалась, когда потолок моего магазина вздрогнул не по-детски. Но это точно привлечёт внимание! А это значит — больше возможных покупателей, которые придут поглазеть на эту хреновину.
— Значит, — хмыкнул я, внутреннее обрадовавшись, что мы оба увидели в этом пользу, — ты не против. И не парься, там находится «Страж», а ещё коды безопасности. Так что эту вещь в очередной раз не умыкнут у меня... Как у тебя дела? — невинно спросил я, словно и не было этого разговора.
— Да отлично всё... — она внимательно оглядела меня. — Отлично выглядишь, — улыбнулась она. — И куда это мы так вырядились?
— Дела и всё такое. Нужно будет послоняться по городу и набить себе немного репутации.
— Ну тогда ладно, — проговорила она, и мы начали уходить. — Удачи вам, — крикнула она нам вслед, после небольшой паузы добавив: — голубки.
Я незаметно взглянул на пегаску, которая на мгновение растерялась.
— Ну, мы на рынке, — проговорил я, полностью повернувшись к пегаске. — Будешь искать себе, что приодеть, или как?
— Что?.. А, да, — она поспешно и нервно взглянула по сторонам. — А ты... пройдёшь со мной? — она неуверенно посмотрела на меня.
— Может, — начал я, улыбнувшись, — мне ещё и помочь тебе примерить что-нибудь и собственнокопытно одеть? — На лице пегаски появилось замешательство, розовый румянец окрасил щёки... задумчивое состояние. Говорил себе, что просто буду общаться с ней, как с другом, а в итоге флиртую... Да и хер с ним. Всё равно получается внезапно и я даже не напрягаюсь. Так что, я спокоен. — Ха-ха. Удачная шутка, — с той же иронией проговорила она, что и я, когда ответил на её подколку во время беседы с Фло на кухне Харбора. На самом деле, это была не столько шутка, сколько предложение... я думаю. Мне сложно понять себя в последнее время.
— А я уже думал помочь тебе в этом, — с наигранным огорчением проговорил я.
— Ох, — страдальчески выдохнула пегаска, проходя мимо меня. — Иди ты в баню!..
— ...к кобылам приставать? — тут же уточнил я. Пегаска на мгновение убавила шаг (я уже ожидал, что она с разворота впишет мне автограф по морде) и лишь испустила лёгкий смешок, и походочкой, как в море лодочка, пошла впереди меня. Она явно пыталась привлечь моё внимание… и у неё это получилось. Она ведь знает мою слабость... Как же я жалею, когда сказал, что неравнодушно отношусь ко всему, что связано с языком тела. Как же я жалею... Мой взгляд так и прилип к её крупу, я просто не мог не любоваться им. Хотелось бы прилипнуть к нему не только лишь взглядом...
Мы прошли мимо магазинов с одеждой, причём неплохих, однако пегаска быстро пробежалась взглядом по их содержимому через витрины и, не удовлетворившись находившимися там товарами, прорысила дальше. Да что же она ищет? Королевское платье?
В конечном итоге мы покинули рынок, и через двадцать минут пегаска нашла подходящий салон одежды. Он был довольно крупный по размерам и с богатым ассортиментом.
Слава Небесам! Наконец-то она что-то нашла. Правда... дорогое на вид. Я практически ощущал, как мой кошелёк сжался от страха и норовил убежать куда-то подальше от этого места... Маленький скряга во мне внемлет, что появится бездонная и беспощадная пропасть в моём бюджете, если я буду ходить с этой перевозбуждённой пегаской по магазинам. Однако ради её улыбки и счастья я пойду на эту героическую жертву!
Здесь было много манекенов... то есть поникенов, демонстрирующих разнообразные платья всех возможных цветов и расцветок. От такой резкой смены гаммы красок у меня немного закружилась голова. Необычно, когда серые улицы и беспощадная Пустошь сменяются подобным красочным местом. Лампы освещали помещение жёлтым светом, а стены были выкрашены бежевой краской, пол же был покрыт крепким и надёжным паркетом. Здесь на фоне играла мягкая и приятная мелодия. Я невольно вспомнил фойе Тенпенни-Тауэр и Башню Тенпони. Кобылы (жеребцов практически не было видно) суетились в этом месте, выбирая себе очередной наряд, так как они отдавали абсолютное предпочтение дорогой и изысканной одежде.
Судя по тому, как здесь всё было чисто и выглядело ново и чудесно, этот салон, я более чем уверен, принадлежит семейству Софтхувз, для которых мода и стиль превыше всего. Я уже ощущаю, во сколько обойдётся здесь одно платье…
Я присел на одно из коричневых мягких кресел (надо будет купить такие в «Небесную Гавань») и окинул взором помещение, пытаясь отыскать Мотли, которая после того, как заскочила в магазин, тут же исчезла из виду, как молния после вспышки. И нахрена я ей тогда сдался?.. Бля, точно, я же забыл, что все деньги-то пока при мне.
Я просидел около десяти минут, читая, вернее, рассматривая фотографии старого довоенного журнала о моде (в котором я не нашёл ничего полезного для себя — там всё было для кобыл, однако поглазеть на стандарты красоты этого мира я не против), когда показалась Мотли в новом и красивом платье, а рядом с ней шла бордового цвета шёрстки продавщица в скромном наряде.
Подол платья слегка волнообразный и исключительно синего, почти сапфирового цвета, остальная часть, разделённая белым поясом с пряжкой, начиная где-то в районе живота, полностью в хорошо выделенных узорах в виде волн синего оттенка. Довольно необычно, но прелестно смотрится, особенно на Мотли. Оно не излишне кричащее, но и не простое. Также в комплект входили изящные голубые накопытники, гармонирующие с цветом наряда. Только шляпки не доставало.
— Ну... Как я выгляжу? — робким тоном спросила Мотли, подойдя ко мне, и грациозно сделала оборот вокруг себя, полностью раскрывая красоту наряда.
— Как цветок душистых прерий, — невольно улыбнулся я. — Что не одень, ты всегда будешь выглядеть просто бесподобно — это ты красишь одежду, придавая ей утончённый и изысканный вид. Примерил бы кто другой это платье, то оно сразу бы потеряло свою незабываемую красоту и утончённость...
Продавщица слабо хихикнула, прикрыв рот копытцем, а Мотли... в общем, на её лице можно было мясо жарить, и чтобы справиться с этим жаром, она водила копытом по полу. Наверное, от смущения хотела вырыть себе яму и там спрятаться. Как же я это люблю... вводить других в неловкое состояние. В этом есть своя прелесть. Хотя мысленно я удивляюсь, как легко разбрасываюсь комплиментами, особенно в адрес Мотли.
— Сколько за всё? — спросил я у продавщицы, внимательно глядя на пегаску, из-за чего та съёжилась от моего пристального взгляда. Я просто пытался понять, что меня к ней тянет. Больше, чем к кому бы то ни было в этом мире. Хотя, Гринкейс ещё немного обратила на себя внимание, но в сравнении с Мотли она проигрывает в этом плане.
— Восемьсот крышек, — спокойно ответила она. Это вырвало меня из океана размышлений, словно я едва не захлебнулся под водой. Да она малость уебалась о стену!
— Это как купить, или как продать? — после небольшой паузы удивления спросил я, легко засмеявшись. Продавщица едва растерялась и скрыла это за натянутой улыбкой. — Вы же видите, как превосходно сидит на этом цветке платье, — ровным тоном и в то же время нежно проговорил я, от чего продавщица приподняла бровь. — Какой оттенок, какой покрой, а какой материал... Ух! — восторженно и с душой изрёк я, явно чувствуя, как увлёкся. — Высший класс! Просто дух захватывает. Полную и истинную красоту этому платью придаёт эта миловидная пегаска, этот удивительный цветок Пустошей. Без неё оно — ничто, — снизив голос, я начал говорить театральным тоном. — Согласитесь, разве нет? Это ей суждено носить это чудесное одеяние, ибо только эта нежнейшая и ласковая красавица может открыть в полной мере его величие и очарование. Все жеребцы начнут вожделенно и томно вздыхать при виде этой привлекательной особы, а кобылы — только мечтательно вздыхать и бросать ревнивые взгляды.
— Ох, — судорожно вздохнула продавщица, на пару секунд прикрыв глаза. Похоже, я нащупал общий язык с продавщицей. Она ценит красоту одежды и её значение. — Мне бы подобное говорили... Ла-а-дно. Семьсот крышек для этого цветка.
— Такая утончённая и замечательная дама, — ласково проговорил я, внимательно глядя ей прямо в глаза, — понимает, каким будет упущением, если это уникальное и драгоценное платье попадёт в другие копыта, я прав?.. — наклонился я ближе к ней, с нежностью посмотрев на неё.
— Действительно... — прошептала она, не отводя своих глаз от моих, точно заворожённая.
— Вы же не хотите, чтобы это превосходное одеяние потеряло свою восхитительную красоту, если его наденет какая-нибудь другая дама? — Я вскинул копыто в сторону пегаски, и мы медленно повернули головы и взглянули на предмет вожделения, и я продолжил вполголоса: — Только она, надев это платье, даст послание всем остальным своим видом, насколько оно великолепно и бесподобно. Неужели вы хотите забрать эту возможность у такой драгоценности? — повернулся я к продавщице, не дав точного определения, на кого именно я ссылался в последней фразе. Немного растерянная продавщица отреагировала на мои слова должным образом и желанно посмотрела на пегаску.
— Ох... Ладно, пускай будет пятьсот пятьдесят. Это моя последняя цена... — с очарованием выговорила она, взирая на Мотли. Та в свою очередь не знала, куда себя деть, и уже с серьёзным намерением собиралась провалиться сквозь пол от двух столь самозабвенных взглядов, и никому не показываться от таких пристальных упоённых взоров. Это настолько неописуемое зрелище, когда бывший капитан разведывательного отряда Анклава ведёт себя, как подросток, которому внезапно уделили столь много внимания и обожания. Вроде, я могу понять её чувства, но в то же время задаюсь вопросом, почему она настолько остро реагирует на то, что я говорю и о ней?
— Я ценю это, вы просто чудо, — улыбнулся я, аккуратно подняв копыто бордовой пони и со страстной благодарностью поцеловав его. Продавщица вся залилась пунцовым цветом и растерянно повертела головой. Я украдкой взглянул на пегаску. Её смущение сменилось ревнивым взглядом.
Я выдал чек продавщице на указанную сумму, она удалилась, изредка оборачиваясь на меня, бросая мне недвусмысленные взгляды, и мы вышли из магазина. Я был готов и восемьсот крышек заплатить, только бы видеть Мотли счастливой и довольной. Но я не буду самим собой, если откажусь от такой возможности заставить кого-то чувствовать себя неловко, да и к тому же, это отличный способ потренировать свои ораторские навыки. Это никогда не будет лишним. Всё-таки, советы Блюрайз мне немного помогли.
Мотли действительно заслуживает самое лучшее и прекрасное, после всех вынесенных страданий и одиночества. И если я могу это дать, то я не собираюсь от этого отрекаться.
Она вышла чуть позже, поскольку забирала ещё и свою броню.
— Ты же не будешь таскать э... — я спокойно повернул голову к ней, однако не успел не то, что договорить предложение, но и полностью повернуться, как пегаска быстро пискнула: — Я сейчас, — с этими словами она резко взлетела и исчезла из виду.
Пегаска, видимо, перегрелась от такой разгорячённой торговли. Похоже, я перегнул палку. Надеюсь, в полёте остынет. Через пару минут она вернулась.
— Ты действительно умеешь работать языком, — сказала она, не смотря мне в глаза. Она подняла взгляд.
— Ты не представляешь насколько... — подмигнул я, не удержавшись. Да что со мной происходит? Почему это происходит так неожиданно, что я замечаю это слишком поздно? Пегаска вновь покрылась очередной густой розовой пеленой смущения. До чего же это приносит мне наслаждение... — На самом деле, у меня это получилось, поскольку я говорил искренне. Я нисколько не преувеличивал, когда пытался снизить цену, — нежно улыбнулся я. Ибо действительно своим видом она беспощадно сразила меня и проткнула моё сердце нахрен. Давно я подобного не испытывал. — Я всегда говорю от души и не скуплюсь на комплименты.
— Спасибо, — едва слышно молвила она, опустив голову.
Принц напомнил мне об Арене в Ванхувере. Я и так хотел посетить это место чисто из интереса, а теперь у меня появилось время, ведь след к «Куполу» пока утерян и я не знаю, что делать в этом направлении. Буду плотнее изучать жизнь города, вдруг, что-нибудь полезное узнаю.
Идя по пути к Арене, у меня всплыли воспоминания о Питте... в котором я однажды оказался под видом раба и, чтобы получить свободу, необходимо было сразиться в Дыре и выиграть три тяжёлых поединка с применением любого оружия и любых способов, которые у тебя были в распоряжении. Бои шли на смерть. Я сумел победить в боях только по той причине, что мне помогла одна женщина на заводском дворе. Она обучила меня многому, и благодаря ей мои боевые навыки без применения огнестрельного оружия значительно возросли.
Арена... интересно, какая она будет здесь? Я помню правила участия и какое значение оно играет для города, но хотелось бы визуально увидеть это одно из самых популярных мест. Насилие и агрессия является частью нашей природы, как людей, так и пони, грифонов... без разницы кого, но оно помогало выживать. И его нужно как-то утолять, поэтому неудивительно, что Арена для боёв столь излюбленное место.
Я вспомнил, что нечто подобное было и в Нью-Рино, где проводились более-менее официальные состязания между бойцами, а именно бокс в спортзале «Джунгли». Я там не участвовал, не было желания терять часть своих зубов ради развлечения... однако слышал, как однажды тот самый Избранный стал чемпионом. Подтверждение этому я вычитал в его мемуарах. Вообще довольно весёлый парень, несмотря на то, что он дикарь из племени, он сумел неплохо ужиться в цивилизованном мире, насколько вообще современное общество можно считать цивилизованным.
Помимо стандартного предназначения поединков для выплёскивания агрессии Арена сейчас имеет и ещё одно предназначение — проверка раба. Принц упоминал, что несмотря на успешною методологию промывки мозгов идеологией — свобода воплощение постоянного риска, в результате которого можно легко обратиться в неконтролируемого рейдера — она даёт осечку время от времени. И чем больше проходит времени, тем больше у раба может развиться желание к этой свободе, всё зависит от хозяина, у которого он находится. Если для этого используется Арена, то это показывает, насколько эта идеология не состоятельна для раба в долгосрочной перспективе, ведь условия, которые были в «Школе» не поддерживаются хозяином в большинстве случаев. Она слабнет... а Арена позволяет это чувство к свободе разрушить в пух и прах на долгое время. Зрителям — развлечение, Арене — доход.
Заставь кого-нибудь поверить и уже не придётся что-либо делать. Заставь раба поверить, что он может заслужить свободу потом и кровью и его не нужно будет заставлять сражаться на Арене, чтобы он приносил своему хозяину доход и дивиденды... которые заключаются в том, что раб становится сильным и выносливым охранником и в итоге теряет веру в то, что ему положена свобода. Хотя я слышал, что некоторые хозяева убеждают своих рабов сражаться на Арене и другими способами.
В общем, у этой Арены довольно много социального предназначения... Зараза. Уже говорю, как Кэролайн.
Через некоторое время мы подошли к той самой известной Арене Ванхувера, которая расположена в десяти кварталах на юг от Мейнстрит. Здание арены вытянутой прямоугольной формы, высотой приблизительно в пять этажей. Вокруг этого здания суетилось довольно много хозяев со своими рабами. И эти рабы отличались от тех, что я видел ранее, более крепкой и внушительной мускулатурой, но также были рабы и с обычным телосложением. У этих рабов в глазах горел запал сражаться за свою свободу, давая хозяевам возможность заработать приличное количество крышек. Одеты они не хуже своих хозяев. Вокруг также стояли на посту и охранники Арены, примерно каждый десятый среди этой толпы являлся именно им.
А на охрану они не скупятся, как я погляжу, да и ещё за порядком следят. Да и ещё забавная у них экипировка.
Мы пришли уже под конец дня, поэтому здесь много народу. Между прочим, как я выяснил позже, на этом месте когда-то была площадка для игры в хоккей. Поэтому охрана носила довольно специфичную экипировку, больно напоминавшую обмундирование довоенных хоккеистов с плакатов. Из оружия у них в основном хоккейные клюшки, лишь парочка охранников на своих сёдлах носят по два минигана. Странно, что не полиция Ванхувера следит здесь за порядком. Среди охранников были те же пони массивного телосложения, что и боевые рабы.
От одного из прохожих я смог узнать, что после войны эту хоккейную арену переоборудовали под место для копытопашных боёв. Кое-где здание выглядело потрёпанным временем и анархией, воцарившейся сразу после падения мегазаклинаний, однако, судя по едва заметным различиям при восстановлении, оно находилось в хорошем состоянии по меркам Пустошей.
Дабы войти на Арену, необходимо было заплатить сто крышек за тело. Неважно, сколько ты там пробудешь, цена за вход одинакова в любое время дня. Арена открыта для посетителей с десяти утра до трёх часов ночи. Больше всего народу сходится после наступления сумерек, поскольку большинство хозяев где-то в этом время освобождаются от своей работы и могут насладиться зрелищем.
Заплатив за себя и за Мотли, мы прошли вовнутрь и оказались в вестибюле, который полностью огибал арену, повторяя форму самого здания. Здесь до войны сдавали верхнюю одежду, а сейчас это были и места для сдачи оружия, потому как вход с оружием и боеприпасами на трибуны строго запрещён. В этом же месте располагались и продавцы, которые торговали только едой и напитками.
Ну правильно, ибо если посетитель покинет здание Арены, то он уже сюда не войдёт, пока не заплатит очередные сто крышек. Уже отсюда слышно, как толпа восторженно ликует и громко кричит, поддерживая одного из бойцов.
Мы направились к трибунам, к которым вели всего лишь четыре входа из вестибюльного помещения, находящиеся в каждом из углов главного зала. У этих входов стояла охрана, дабы удостовериться, что всё оружие мы оставили у гардероба. Лишней верхней тёплой одежды на нас не было, так как ещё не настолько холодно, чтобы её носить. Вопрос коснулся только оружия. Его оставил только я, поскольку Мотли не брала с собой оружия совсем, ей более чем достаточно своих копыт.
Оказавшись на трибунах, мы с Мотли огляделись. Вокруг арены располагались места для сидения в виде пластиковых кресел, соединённых между собой. Стены отделаны светло-серой штукатуркой, на потолке установлены такого же цвета небольшие прожекторы, которые заливают центральную часть зала белым светом. Почти все места уже заняты: у основания полностью, а уже ближе к верху было посвободней. Мы едва нашли два свободных места где-то посередине ряда, однако даже здесь всё было хорошо видно, и начали наблюдать за боями.
Льда на хоккейной площадке не оказалось, вместо него всё засыпано уже давным-давно отвердевшим слоем грунта, который у краёв уже даже порос небольшой травой. Площадка разделена на две арены, так что одновременно можно наблюдать за двумя боями. На одной сражались рабы, на другой — обычные хозяева. Видимо, желающих проявить себя очень много как среди рабов, так и среди хозяев. И действительно, это место играет важное значение в жизни города.
Для безопасности рабов-бойцов им снимают ошейники, дабы во время боя случайным образом их не повредить или ещё чего. Применение каких-либо наркотиков среди бойцов строго запрещается. Перед боем каждого участника проверяют на наличие наркотических веществ в крови при помощи магических заклинаний или приборов. Однако я уверен, что жульничеством тут всё пропитано насквозь, ведь это один из способов проверяющих вытрясти побольше крышек с хозяев, если те хотят, чтобы его раб победил или он сам победил при помощи наркотиков. Я думаю, это ограничение как раз и ввели с подобной целью. Ещё один способ наживы, не вполне законный.
Имплантаты также запрещены, это означает, что проход на арену мне закрыт, разве что кроме необходимых для поддержания жизни, к примеру, кардиостимуляторов. Я думаю, что ситуация с имплантатами обстоит также, как и с наркотиками — заплатил крышек и всё. Любое оружие, включая и холодное, а также металлические или любые другие приспособления на копытах, позволяющие получить превосходство над оппонентом, также находятся под запретом.
Бой идёт максимум двадцать минут, если кто-либо из бойцов не сдастся, судья объявляет ничью (никто ничего не потерял и не выиграл). Проигравшим на арене считается тот, кто не в состоянии подняться с пола в течении десяти секунд. Рядом с двумя площадками дежурят пони в белых халатах на случай, если кто-то из бойцов будет тяжело ранен и ему будет крайне необходимо лечение, естественно, за символическую плату они окажут эту услугу.
На арене нет запрещённых приёмов. Если кто-то из рабов-бойцов умрёт, то хозяин оппонента, несмотря на то, что тот победил, должен заплатить полную сумму другому хозяину за его мёртвого раба. А если кто-либо умрёт при сражении хозяев, то ничего не произойдёт. Обычно такое довольно редко случается, зачастую бойцы сдаются, если не могут победить в этом поединке, либо же не в состоянии подняться на ноги в течении десяти секунд. Смерти происходят примерно один-два раза за три месяца, судя по статистике в вестибюле.
По достижению рабами сотой победы управляющие Арены могут проявить желание перекупить этих «победителей» у их хозяев за незатейливую сумму крышечек — в два раза больше первоначальной стоимости раба. Однако хозяева имеют право отказаться от этого предложения, но в большинстве случаев они соглашаются, поскольку раб, победивший в сотне боёв, уже не может участвовать в поединках, а в крепких охранниках сам хозяин не нуждается. Управление Арены оставляет этих бойцов в качестве тех самых охранников... только после того, как я узнал об этом, я более внимательно рассмотрел одного из охранников и заметил под слоем экипировки его едва заметный ошейник.
А хозяева и владельцы Арены до сих пор открыто и громко говорят, что рабы становятся свободными, когда те достигают сотню побед, этим они якобы заслуживают быть самостоятельными. Рабы всё-таки безоговорочно верят своим хозяевам и всегда ставят под глубокое сомнение мнение остальных, даже других хозяев. Когда-то рабы действительно становились свободными, но это правило отменили уже несколько столетий назад, когда в «Школах» появились эффективные способы промывки мозгов.
Охранникам не нужно платить, а их опыт в копытопашном бою уже давным-давно наглядно проверен. Отличные бойцовские псы, стоящие на страже. Управление Арены от этого только выигрывает.
Ставки делаются до того, как начинается бой; их можно сделать в вестибюле в определённом месте. Там же есть и список участвующих в боях на этот день. Записывающийся на бой должен ждать своей очереди, обычно она доходит до тебя на следующий день. Это зависит от продолжительности боёв, которые в обычном случае едва длятся больше десяти минут.
Я не стал предлагать Мотли участвовать в поединках, потому как ещё нужно ждать своей очереди, а ставки мы делали между собой. В итоге, она заработала около двух сотен крышек на собственные расходы, несмотря на то, что я и так всё оплачиваю. Интересно, куда же она их намерена потратить? Она лучше разбирается в этом деле, нежели я, но вот если бы на арене были люди, то я намного легче смог бы разглядеть потенциал отдельного бойца и предугадать его проигрыш или победу.
По большей части мы рассуждали о бойцах, о том, как они сражаются, обсуждали исполненные ими приёмы. Большую половину приёмов я бы однозначно смог повторить, однако остальную часть точно нет, так как выглядело их исполнение довольно непросто. Сражались бойцы очень-таки неплохо по сравнению с Мотли. Однако я уверен, что точные движения моей пегаски уделают даже массивного противника — чем выше шкаф, тем громче он падает. Она смогла бы побеждать противников, щёлкая их, как орешки.
Она сама как вкусный миндальный орешек...
В целом, мы просидели около трёх часов, наблюдая за боями и обсуждая их. Зрители на трибунах ликовали, звучали овации, а если кратко, то они просто веселились и получали удовольствие от созерцания захватывающих боёв, утоляя свои агрессивные порывы. Я пару раз ходил за напитками, а Мотли приглядывала за нашими местами, поскольку их мог занять любой желающий: уже в разгар вечера мест на всех зрителей хватало с натяжкой. Кроме как о боях, с Мотли я ни о чём больше не говорил. Да и мне было проще, гормональный шторм уже не раскачивал мою лодку мыслей, даже когда она рядом и смотрит мне в глаза.
Я также слышал, что на этой Арене когда-то бои проходили до смерти одного из сражающихся, но их отменили, когда средняя стоимость раба поднялась выше отметки в пятьсот крышек, что также создало необходимость в возмещении материального ущерба за смерть раба. Эта перемена в правилах боя произошла уже после смерти Королевы Вермилион Роуз.
На арену для рабов вышел тёмно-серого цвета земной пони с чёрной гривой и хвостом, некоторые пряди волос были белыми. Все приветствовали его сценическим именем — Чёрное Перо. Даже рабам зрители дают прозвища, а всё потому, что на счету этого пони только пять поражений и девяносто восемь побед: в списке участников он там единственный, у кого наименьшее число поражений в соотношении к такому огромному числу побед. Его оживлённый взгляд говорил о том, что он был уверен в себе и полностью настроен на сегодняшнюю победу, в надежде добыть свою свободу... Судя по его прямому взгляду, нехарактерному для раба, он закован в ошейник не так уж и долго. Один или два года. Как же такой опытный боец, как он, стал ра...
— Не может быть! — шокировано воскликнула Мотли, перебив мои размышления. Я с удивлением и непониманием взглянул на пегаску, ошеломлённый взгляд которой был устремлён на Чёрное Перо. Поединок уже начался, и она смотрела на Перо, как будто увидела призрака. — Это же Блейз!.. Он же погиб от моих копыт...
Это же земной пони, может, она спутала его с кем-то другим? Я помню, что Блейз являлся членом отряда Мотли, но... как земной пони мог служить в Анклаве, в качестве развед... Погодите-ка минуту, у него небольшая часть спины перебинтована. Я-то сначала счёл это за повреждения, нанесённые ему в предыдущих сражениях. Под бинтами что-то едва выпирает, если приглядеться... похоже на два бугорка... в том месте, где у пегасов обычно находятся крылья...
И тут до меня дошло...