← Глава 19 «Арена» Глава 21 «Там, где растёт трава» →

Fallout: Equestria. Параллельность

Глава 20 «Стеклянный ключ»

Не знаю, на что это похоже, но госпожа Пустошь начала вести себя крайне странно. Мотли полагала, что собственнолично расправилась со своими бывшими компаньонами и любимым. И крайне ненавидела себя за это. Я уверен, что также ненавидел бы и себя, если поступил бы так. Вайолет выжила, не без веры в Анклав и его идеалы, но от неё пришлось избавиться, она не остановилась бы в осуществлении своих планов.

Теперь же оказывается выжил и ещё один член отряда каштановогривой пегаски — Блейз. Хотелось бы узнать, а выжил ли в таком случае Лайт? Маловероятно, если взять во внимание слова Вайолет, что её капитан проткнула того встроенным в силовую броню Анклава жалом. Либо же это было сказано, чтобы зацепить чувства Мотли.

Встаёт вопрос: поведёт ли Блейз себя так же, как и Вайолет, когда узнает о том, что его бывший капитан жива и невредима? Мотли рассказывала как-то, что Блейз не был столь идеологично настроенным. В Анклав он также пришёл по своим материальными причинам, однако не хочет конфликтовать с ними. Я очень надеюсь, что мне и Мотли удастся решить этот вопрос без убийств...

— Как же такое возможно?.. — наконец проговорила Мотли, глядя на то, как Блейз с лёгкостью одолел своего оппонента. Её вопрос однозначно относился не к тому, что тот одержал победу, а к тому, что тот ещё жив, в то время как она предполагала обратное. С того момента как начался поединок, пегаска не проронила ни единого слова, она шокированно наблюдала за ним, словно за ожившим мертвецом, которого она когда-то самолично убила. Я бы наверное тоже удивился и был бы ошарашен не менее, чем она, если бы увидел внезапно восставшего из мёртвых друга-предателя Форда.

Глядя на поединок Блейза, можно сделать вывод, что в боевом искусстве он не уступал Мотли, правда его движения не такие плавные и изящные, как у неё. Во время этого короткого боя оппонент пытался атаковать его перевязанную спину. Последний только на это и надеялся и был к этому заранее готов. Мне кажется, что почти все поединки он выиграл именно таким способом — противник будет атаковать его перебинтованную спину, предполагая, что когда-то в том месте он получил серьёзные повреждения. Интересный способ предвидеть намерения своего противника — так он обернул уязвимость в превосходство. И всё же, а если оппонент достигал бы того больного места, то разве это не гарантия проигрыша? Наверняка здесь была какая-то уловка.

Когда судья объявил о победе Чёрного Пера, он сообщил посетителям о следующем поединке. Не лишним стоит упомянуть, что поединок Блейза с его соперником вызывал бурные овации у зрителей, наблюдавших за ходом боя с непередаваемым восхищением. Почти все взгляды были прикованы к этому поединку, где сражался один из самых опытных бойцов среди рабов. Происходящее на соседней арене, где поединки вели хозяева, мало кого интересовало, действо на ней представлялось зрителям скучным и крайне неинтересным. Ещё бы, ведь даже исключив тот факт, что он бывший член секретной организации, я в любом случае наблюдал бы только за его сражением, хоть и кратковременным. На мгновение мне захотелось посмотреть, как Блейз сразился бы с Эриком. Полагаю, всё выглядело бы очень захватывающе.

Блейз исчез из виду, а Мотли повернулась ко мне лицом, по её взгляду можно понять, что она совершенно не понимает, как ей сейчас поступить.

— Хочешь поговорить с ним? — тихо спросил я. Лицо пегаски изображало просто гамму эмоций. Все они относились к разряду неуверенности, волнения и растерянности. Зрители вокруг не обращали на нас никакого внимания. Все они поглощены эмоциями после наблюдения столь красивого и изумительного боя.
— Я... Это... так неожиданно, — наконец изрекла она. — Я уже мысленно похоронила своих друзей и особенного пони. Не знаю, как отреагирует Блейз на моё появление. Вайолет...
— Я помню её реакцию. Сомневаюсь, что его реакция будет такой же бурной, как и у твоей бывшей подруги, ведь он не особо разделял взгляды с теми, на кого он работал.
— Он сражался на площадке для рабов, а это значит, что он лишён свободы, ровно как и возможности летать... — голос Мотли задрожал.
— Если не хочешь с ним говорить...
— Из-за меня он оказался в таком положении, — продолжила она, тяжело дыша и стараясь держать себя в копытах. — Единственное, что я в состоянии сделать... так это освободить его.
— Я бы тоже этого хотел, но ты можешь представить, сколько стоят рабы-бойцы? К тому же такие популярные и способные, как он. У нас просто крышек не хватит, чтобы выкупить его. Управление Арены предложит его хозяину или хозяйке большую сумму крышек, которую мы не сможем перекрыть. К тому же я сомневаюсь, что он или она захочет продавать такого опытного бойца кому-либо ещё. Сомневаюсь, что этот факт неизвестен хозяевам.
— Думаешь, я и без тебя не знаю?! — Мотли повысила голос, глядя на меня. — Он был моим другом! Мы были одной командой! — её голос понизился до шёпота, а взгляд устремился куда-то в сторону. — Я не смогу оставить его здесь в этом ужасном оплоте работорговли и жестокости. Я... Уже и так его покалечила на одно крыло тогда в перестрелке. Из-за меня хозяева ради собственного садистского желания и удовольствия оторвали ему и второе крыло... — она тяжело опустила голову.
— Давай найдём его и его владельца, а там видно будет, — сказал я после небольшой паузы, глядя на поникшую пони. Я более чем уверен, что Блейз будет очень недоволен тем, что увидит своего бывшего капитана.

Я забрал своё сданное оружие в главном вестибюле, и мы с Мотли через некоторое время отыскали Блейза и его хозяйку в помещении для рабов-бойцов, где когда-то располагалась раздевалка для игроков в хоккей. Здесь находились другие рабы и их хозяева, наше присутствие на них не произвело никакого впечатления.

Блейз первым обратил внимание на появление новых пони в непосредственной близости от него. Его глаза широко распахнулись от удивления и шоком, а затем они тут же наполнились гневом и злостью, когда он увидел своего бывшего капитана. Он уже вот-вот собрался набросится на Мотли, но его жестом копыта остановила единорожка с оливковой шёрсткой и с короткой гривой тёмно-алого цвета.

— Воу-воу, полегче, — поспешно остановила своего раба хозяйка от необдуманных действий. — Успокойся, если ты им навредишь, то отвечать придётся мне...
— Да мне насрать на второго, мне нужна только она! — злобно выговорил пегас тёмно-серого цвета без крыльев. — Дай мне выпотрошить эту су... — В этот момент он закричал, потому как единорожка передним копытом огрела его по перевязанной спине, а именно по тому самом больному месту.
— Я сказала успокойся, блять! Ты знаешь, что я с тобой сделаю, если ты не будешь повиноваться!

Гнев бывшего разведчика сменился на едва заметный страх, и Блейз затих, но продолжал со злостью смотреть на Мотли, которая в свою очередь не знала, что сказать. По выражению её лица можно понять, что у неё в голове разразилась невероятных масштабов буря из мыслей и эмоций.

— Так, — начала единорожка, глядя на нас, — давайте по порядку. Кто вы такие?
— Просто зрители, — спокойно ответил я, пытаясь поддерживать дружелюбие в голосе, хоть это и трудно было сделать. — И мы хотели бы выкупить вашего раба.
— Мне сложно поверить в то, что вы знаете его не более, как обычного раба, учитывая его недавнюю реакцию. Так что не вешай мне лапши на уши.
— Старый... знакомый... — объяснил я. — Мы и не предполагали обнаружить его здесь. Нам необходимо уладить с ним некоторые дела.
— Какие именно дела? — поинтересовалась единорожка, сосредоточив своё внимание на мне, изредка поглядывая на Мотли, которая уставилась на Блейза.
— Тебя это не должно касаться. Мы только хотим выкупить его у тебя. — Единорожка засмеялась.
— Этому не бывать. Он способный боец, который вскоре получит свободу, — тут хозяйка дьявольски улыбнулась мне, — и мне бы хотелось за то время, что осталось, поразвлечься с ним. Он так любит играть в игры, в особенности выпрашивать у меня возможность сразиться на Арене... — При этих словах Блейз от отвращения, смешанного со стыдом, отвёл глаза. — Потом сведёте с ним счёты. Последний бой он просто обязан у меня хорошо «выпросить», после победы в котором он станет вольным пони. А сейчас — нет. И вести торг я не намерена, разве что вы не предложите мне минимум десять кусков за этого красавца.

Я неловко отвёл глаза в сторону. Твою же мать, какая наглая сучка попалась. За своё время пребывания в Пустошах я ни разу не слышал, чтобы рабы стоили таких денег!

— Ваше молчание говорит о том, что у вас нет такой суммы, поэтому этот разговор больше не имеет смысла. Поэтому советую вам улепётывать, иначе всё это до добра не доведёт.

Единорожка самоуверенно и напыщенно прошла мимо нас, а за ней следом с неохотой зашагал и Блейз, который, проходя рядом с Мотли, на краткое мгновение приостановился и едва слышно для меня прошептал ей: — Погоди, ты ответишь за всё, что я здесь пережил, ссаная ты пизда, — он дерзко толкнул её своим плечом и проследовал за своей хозяйкой.

Он держит в себе крайнюю обиду на своего бывшего командира, я могу его понять. Пегаска так и стояла, как вкопанная, не решаясь что-либо произнести. Тут у неё подкосились ноги, и чтобы не упасть, она присела (едва не упав) на находящуюся рядом с ней скамейку и склонила голову.

— Мотли? — осторожно произнёс я, подходя к ней.
— Что?!.. — она подняла голову. Её глаза слезились. Моё сердце скрутилось от боли, а желудок завязался узлом и провалился в огромную дыру, когда я увидел её такой подавленной и плачущей. Я присел рядом с ней и успокаивающее обнял. Она уткнулась носом в мою шею и начала горько всхлипывать, стараясь удержаться от того, чтобы не зарыдать. Я медленными движениями гладил её по голове.

Мы так просидели около минуты, пока пегаска немного не успокоилась. После она подняла голову, посмотрев на меня, и вытерла копытом своё мокрое от слёз лицо.

— Спасибо, — молвила она, слабо улыбнувшись и оставаясь в моих объятиях.
— Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, — сказал я с сочувствием. Её друг, бывший член отряда, потерявший крыло, а затем и второе, теперь является изгоем Анклава и находится в оковах рабства, пройдя боль и мучения. И всё это, хоть и не нарочно, частично лежит на совести пегаски. Будь я на её месте, то всю вину взвалил бы на себя, и оттого я осознаю, как сильно ей нужна поддержка. Это видно по выражению её лица. — Не думай о том, а что если бы... Сейчас думать о настоящем и о том, как облегчить его страдания и освободить его.
— Как же мы это сделаем? — тихо проговорила она, словно не веря, что у нас что-то получится.
— Не унывай так. Выход есть всегда. Его нет, когда на твой гроб падает земля, да и то не факт. — Я вдруг вспомнил, как я дважды был заживо закопан в могиле и был спасён: один раз секьюритроном, а второй раз единственным не предавшим меня охотником за головами. — Ты не одна, по крайней мере я здесь, с тобой, и помогу тебе, так что шансы на успех у тебя есть. Мы что-нибудь придумаем, обещаю, а пока пойдём отсюда, — улыбнулся я, отпустив пегаску, и взглянул на её. — Если я и даю обещания, то значит в лепёшку разобьюсь, но исполню их.

Я купил немного еды в одном из магазинов и мы сняли в одном из отелей, находившимся рядом с Ареной, номер для двоих с двумя отдельными кроватями, что немаловажно, хоть и в одной комнате. Нельзя позволять мои гормонам вновь разбушеваться, пока они молчат и это хорошо. В основном из-за возникшей ситуации. И после позднего ужина я решил разузнать у Мотли больше подробностей о её бывшем подчиненном, чтобы начать размышлять над тем, как же нам поступить.

— Напомни, кем Блейз был в вашем отряде? — спросил я, сидя в одном из мягких кресел, Мотли же сидела в другом впритык рядом с моим. Ей явно сейчас тяжело быть спокойной, когда её друг находится в плену. Она явно волнуется и не чувствует комфорта, судя по её невольными и беспокойными движениями.
— Хороший и способный солдат. Довольно неплохо стрелял из разных видов оружия, не уступал мне в копытопашном бою и неплохо разбирался в технологиях, но в рамках разного рода воздушного транспорта.
— То есть он был пилотом?
— Лучшим на курсе, — слабо улыбнулась Мотли, а затем беспокойно покусывала губы во время своих пауз. — Он мог умело пилотировать различные виды транспорта, как обычные, так и боевые. От этого он получал не меньше удовольствия, чем от полётов... Но так или иначе, потеря крыльев для пегаса равносильно...
— Кастрации жеребца, я понял, — вставил я. Разноцветные глаза пегаски как-то странно смотрели на меня, однако она слабо кивнула.
— Я пытался избегать этой темы, понимая, как тяжело тебе... но что всё-таки произошло в той перестрелке? — поинтересовался я. — Ты можешь не отвечать, если тебе больно это вспомин...
— Всё в порядке. Мне нужно рассказать... — она тяжело вздохнула и вновь прикусила нижнюю губу от волнения. Трудно смотреть на это, поэтому, дабы её немного успокоить приободрить, я положил своё копыто на неё. Сначала она вздрогнула от прикосновения и взглянула на меня, а затем слабо кивнула и продолжила говорить, медленно и иногда с длинными паузами между предложениями. — Когда началась перестрелка, то в какой-то момент боя Вайолет отчаялась настолько, что применила против меня энергомагическую гранату. Я сумела отбросить её назад, и она взорвалась рядом с Вайолет. Видимо, не так близко, если она сумела выжить после этого, но её точно выбросило в окно ударной волной. Чуть позже Блейз, тяжело раненый, собирался сделать выстрел по мне из своей винтовки, однако я его опередила и попала ему в крыло. От этого оно начало плавиться и он закричал в агонии и свалился... Не стоит долго думать, чтобы понять, что здесь второе крыло ему просто оторвали, для полноценности, так сказать, — противно и с горечью в голосе произнесла последнее пегаска. — Лайт... За время перестрелки он ни разу не атаковал меня всерьёз. Скорее всего он просто изматывал меня, чтобы потом захватить. Я была тяжело ранена, и он решил, что это хороший шанс схватить меня живой и подошёл близко ко мне, и я, зная где слабое место в силовой броне, проткнула его встроенным жалом. — Надо же, Вайолет чуть ли не первой вышла из боя, но угадала, каким образом она покончила с особенным пони. — Этот удар оказался для него смертельным... Перед тем как он покинул этот мир, он... прошептал только моё имя, видимо, захотев что-то сказать... Тогда я чувствовала гнев, горечь и всепоглощающую обиду, а дальше ты уже знаешь... — дрожащим голосом выговорила Мотли, опустив при этом голову.
— По крайней мере, ты не убила своих дру...
— Вместо этого я сломала им жизни и из-за меня они испытали страдания и мучения... Это гораздо хуже смерти, — прервала она меня, не поднимая головы. Как же она волнуется из-за этого. Появление Блейза вновь оживило в ней эти разъедающие мысли и чувства.
— Они сами виноваты, что последовали за тобой, явно не понимая и не зная, в каком эмоциональном состоянии ты находилась.
— Вайолет... Лайт... Все они погибли из-за меня. Если бы это было возможно, то я бы отдала жизнь за них троих, лишь бы они не страдали и были бы живы. И... этого бы не случилось, если бы они изначально знали, что я сотворила с тем блядским молодым чиновником...
— Я понимаю, что ты сейчас испытываешь, вспоминая об этом в подробностях. Это как сыпать соль на рану. — Я повернулся и положил своё второе копыто на её переднюю ногу. Она посмотрела на меня, её взгляд наполнен болью и стыдом за содеянное, но в тоже время она пытается этому сопротивляться. Её губы плотно сжаты. — Не позволяй своему сомнению разрушать тебя. Всё уже произошло. Блейз по-прежнему жив и это самое главное. Так что давай вместе подумаем о том, как вытянуть твоего друга из дерьма, в которое он попал. Сделай глубокий вдох. Нет, давай вместе... — произнёс я. Я сделал глубокий вдох, пегаска последовала за мной и проделал тоже самое. Затем я выдохнул, как и она. Ещё несколько раз она самостоятельно проделала несколько глубоких вздохов.
— Спасибо, что... помогаешь мне справиться... — в её голосе чувствовалась неловкость, но совсем иного рода. Осознав, что она успокоилась, я убрал с её ноги свои копыта и уселся нормально. На мгновение в её взгляде проскочило огорчение в этот момент.
— Продолжим говорить о Блейзе... Я тут вспомнил слова его хозяйки, когда она упомянула, что делает с ним, то почему ему было так противно это слышать?
— Дело в том, что Блейз... хм... как бы сказать... бьёт по своим воротам. Он не любит кобыл в этом плане, — проговорила Мотли, из-за чего я впал в небольшой ступор. Дискорд... не повезло ему с кобылой-рабовладелицей.
— А... — я мотнул головой, стряхивая с себя ненужные размышления, которые, как обычно, заводят меня не в те дебри. — Что ещё расскажешь о нём?
— Немного циничный, но добропорядочный. Он любил пошутить и, по большей части, получалось у него неудачно, собственно, как и у тебя, — пегаска выждала короткую паузу, изучая моё лицо, на котором ничего особенного не прояснилось. Даже в такие моменты она пытается меня подколоть. Молодец. Судя по всему, она сама в своём прошлом любила пошутить. — Правда до твоего безумия ему было далеко... Но даже так он пытался разрядить всеобщую напряжённость во время выполнения миссий и заданий. Благодаря ему в отряде чувствовался хоть и слабый, но уют и дружественность, поэтому я позволяла ему подобные вольности на заданиях и иногда подыгрывала ему, как и всему отряду, главное, чтобы это не несло угрозу срыва миссий. И... сколько я помню, он никогда не выглядел злобным или рассерженным на членов своего отряда, или вообще на кого-либо. Он все неудачи воспринимал в шутливом тоне с оттенком цинизма, по-философски, как он говорил, мол, в сравнении с вечностью, это всё пустяки... Как-то так. Когда я посмотрела на него сегодня, то мне стало особо больно от того, кем он стал из-за меня. Я впервые увидела его таким подавленным и измученным. По моей вине он оказался в таком положении... Для меня стало неожиданностью то, как он отреагировал на меня, столько гнева и злости вылилось в мой адрес... от этого было ещё хуже, слышать подобное от него... я не выдержала и чуть... — Мотли стихла. Я встал с кресла и подошёл к ней, успокаивающее положив копыто ей на плечо.
— Но ты держалась, — тепло улыбнулся я ей. — И я тобой горжусь.
— Только потому, что рядом был ты... — В этот момент её взгляд устремился куда-то в сторону. Сейчас вновь эмоции вспыхнут внутри меня. Так, всё. Я встал и прошёлся по номеру.
— Как же мы будем вытаскивать его из этой передряги? — спросил я, погрузившись в размышления, став у окна и глядя на освещённую фонарями улицу. За окном глубокая ночь и... — Подумаем об этом завтра, сейчас на мою сонную голову ничего дельного не приходит. Пойдём спать.
— Я ещё не устала... — проговорила она, подымаясь с кресла. — Пойду подышу свежим воздухом... да побольше. Спокойной ночи, — сказала она, покинув номер, не дав мне что-либо сказать.

Что ж, мне будет проще уснуть в её отсутствии... Я разделся и запрыгнул на кровать, плотно укутавшись одеялом, и почти сразу провалился в сон.

Так... где я? А, точно. Вспомнил. Я чувствовал себя просто прекрасно после долгого сна. Я медленно открыл глаза и посмотрел в ПипБак: половина дня. Твою ж мать! Как много я проспал. В последнее время я что-то начал больше спать и кошмары перестали мне докучать. Странно всё это...

Я посмотрел на соседнюю кровать, где спала... должна была спать Мотли. Но, судя по скомканному постельному белью, она уже проснулась. Только вот где сама пегаска? Куда она успела запропаститься? Полежав минут двадцать и придя в себя, я оделся и уже собирался покинуть номер, встав у выхода, как дверь передо мной открылась, а за ней показалась моя погружённая в размышления спутница. Заметив меня перед собой в дверном проёме, она смущённо вскрикнула.

— О, ты уже проснулся, а я тут... Пока ты спал, я решила сходить в ресторан позавтракать... и чтобы не возвращаться с пустыми копытами, зная, что тебе также захочется есть... в общем... купила тебе немного еды... — проговорила она, нагнувшись и зубами достав из сумки небольшой пакет.
— О, большое спасибо за заботу, — улыбнулся я, беря магией пакет и возвращаясь обратно в номер. Я сел в кресло и стал разбирать содержимое пакета. Мотли села в другое кресло и начала наблюдать за мной.
— А где ты взяла деньги на это? — невзначай спросил я. В пакете был лёгкий завтрак: сахарные бомбы, два свежих яблока, большой свежеиспечённый маффин и бутылка «Поцелуя Королевы». В последний раз я пил его, когда был в «Роскоши» с Фло. И внезапно мне захотелось клубничного десерта...
— Те, что я выиграла у тебя на ставках.
— Ну не стоило раскошеливаться ради меня своими деньгами. У меня же своих полно...
— Нет-нет. Всё нормально, — мягко улыбнулась она. — Так или иначе на них ничего такого особенного не купишь.
— А... ну тогда ещё одно очередное спасибо, — ответил я, благодарно улыбнувшись. О, так это же получается подарок. Как это мило с её стороны... Напомнило мне момент, когда она с Блюрайз ходила за покупками и купила себе закуски, а про меня даже и не вспомнила, и после купила мне печёных яблок на палочке.
— Ага, — изрекла Мотли, улыбнувшись и смотря на то, как я ем свой завтрак. И чтобы она просто не таращилась на то, как ем, я решил задать несколько совсем не лишённых смысла вопросов.
— Как ты смогла, уснув позже меня и проснуться раньше? — сказал я и закинул себе в рот очередную сахарною бомбочку. Ммм... люблю порой побаловать себя сладеньким с утра. Хоть я и не такой уж любитель сладкого.
— Я была на крыше и просто смотрела на облака, — выражение лица пегаски на время подёрнулось тенью ностальгии. — Меня всё не покидали мысли о Блейзе. Даже когда я отправилась спать, то некоторое время не могла уснуть. В голову лезли неприятные и неспокойные мысли. Но я кое-как всё же смогла забыться сном, когда смотрела на твоё умиротворённое состояние — ты спал, как жеребёнок, мирно посапывая и изредка поддёргивая ногами во сне.

Я чуть не подавился едой. Мне на мгновение показалось, что моё лицо стало на несколько секунд горячим (не от того, что я подавился, а от того, что за тем, как я сплю, наблюдала сея милая особа!). Я откашлялся. Так... гормоны... тихо. Тихо, не бушуйте. Я рано или поздно разберусь, только пожалуйста... дайте мне хотя бы нормально завтракать.

— Ну... — продолжила Мотли, словно не заметила, что я чуть не подавился. — То, как ты спокойно и беззаботно-умиротворённо спал, помогло уснуть и мне... Не меньше мне помогли воспоминания, как ты... помог мне побороться с собственными мыслями вчера. Но даже так я проспала не так много. А проснувшись утром, я решила прогуляться по улицам города, взяв крышечки, чтобы позавтракать, и я размышляла, как помочь Блейзу, но ничего хорошего не приходило на ум.
— По-моему, я говорил, что мы будем размышлять вместе... Ну да ладно. Она всё равно нам его не продаст, — проговорил я, прожевав последнюю бомбочку. — По крайней мере... — я взял маффин и надкусил его. Свежая и сладкая выпечка... ну прямо песня. Вкусно! —... пока он не выиграет последний сотый поединок, — добавил я, прожевав кусочек маффина. — После этого он потеряет желание быть свободным, и окончательно сломается, узнав, что он навечно останется рабом. Поэтому, ради своих «игр», он не будет делать всё, что угодно его хозяйке, как прежде. И она потеряет к нему всякий интерес... дискордова садистка.
— Предлагаешь ждать?
— Другого варианта нет. Можем потом попробовать его украсть.
— Украсть? — удивилась пегаска, а потом нахмурилась. — Это же опасно, к тому же хозяйке известно о нашем интересе к Блейзу...
— Нам нужно алиби, — проговорил я, доедая мягкий маффин. Я взялся за яблоко. Откусывая кусочек за кусочком от него, я периодически облизывал свои губы, слизывая с них яблочный сок. Я заметил на себе взгляд Мотли, вернее, на яблоке. И предложил ей второе яблоко.
— А?.. Нет, спасибо, но я не хочу, — произнесла она, одарив меня лёгкой улыбкой.
— Да бери, я же вижу, как ты смотришь на яблоко... самой, наверное, есть захотелось.
— Да я вообще не на еду смотр... — пегаска внезапно умолкла, сжав свои губы.
— А на ч... — не успел я задать вопрос, как она уже выхватила из моих копыт яблоко и, с несколько горячими щеками, начала его есть. Вот сейчас я не совсем понял, почему такая резкая смена решения? Что её так смутило и куда, кроме как не на еду, она см... Блять, я тут вспомнил, как я пялился на то, как Фло ела клубничный десерт тогда в отеле, и меня посещала двусмысленность от увиденного. И ещё припомнил, как двусмысленно ответил на слова пегаски, как я умело работал языком... Неужели сейчас она подумала...

Нет, Дэниэл, даже не думай об этом! Никаких связей, или ты забыл? Не торопись, разберись в себе и тогда мы поймём, что нас в ней привлекло просто несущественно и бесполезно.

— Так вот, — начал я, приструнив свою фантазию, — нам нужно алиби. Попросим наших «друзей» решить вопрос о перемене владельца. Ты знаешь, о каких друзьях я говорил... — сказал я, намекая на Стойло со сбежавшими когда-то рабами.
— Но... Где здесь мы найдём нити?
— Для начала вернёмся туда и попросим её подсказать, кто смог бы нам помочь, — проговорил я, доедая своё яблоко. Бутылку «Поцелуя Королевы» я положил себе в сумку, потом выпью... На мгновение мне на ум пришла одна вещь. Забавно, сколь много существует в этом городе алкогольных напитков, но почему пегаска выбрала именно этот? Я не припомню, чтобы рассказывал ей, что когда-то пробовал его. Такое чувство, будто названием напитка она мне что-то намекает... «Поцелуй...».

Да не, всё это маловероятно. Просто совпадение. И я, как обычно, порой ищу смысл там, где его нет, особенно, когда одна часть меня подталкивает меня ближе к Мотли. Дискордовы гормоны...

Я сдал номер администратору, и мы направились к Авантюре.

— Может, вы хотите, чтобы я нарисовала вас на картине? — спросила нас земная пони тёмно-бирюзового цвета, преградив нам путь.
— Зачем мне это? — недоумевал я. Когда мы шли по улице к Авантюре, в какой-то момент на пути нам встретилась кобыла, которая подходила к каждому прохожему и предлагала нарисовать его на картине. Но все отказывались, поскольку одни торопились куда-то, а другие не хотели тратить деньги на такую, казалось бы, несущественную сейчас вещь, как картина. Лицо кобылы выражало отчаяние, она чуть ли не умоляла каждого, предлагая им купить картины, либо же нарисовать самих заказчиков, пройдя к её дому.
— Это же прекрасно, когда ваша личность останется на полотне. Это будет вашим собственным зеркалом эмоций и чувств, которые вы испытали в тот момент!
— Для этого существуют фотоаппараты.
— Эти бездушные и холодные аппараты могут запомнить реальность — но не более того, ведь они не видят внутреннего состояния, души, эмоций и впечатлений. Лишь живые могут узреть душу другого, отобразить её на полотне, такой, какой мы её видим. Показать истинную красоту души и глубину сердца... Звучит несколько пафосно, но так оно и есть. Художники могут это сделать, и я могу это сделать. Ну так... — волновалась кобылка. — Возьмёте заказ? Или хотя бы купите картину?
— Художники — редкость на Пустошах. — Я вспомнил мною ранее знакомого художника Майкла Анджело, проживавшего на Стрипе Нью-Вегаса и страдавшего агорафобией, то есть боязнью открытого пространства. Когда-то я помог ему с вдохновением, бегая по всей Мохаве и фотографируя известные вывески достопримечательностей. Однако и до этого встречал художников разного уровня мастерства и в других уголках Пустошей. — Я был бы не против, но куда вы так торопитесь?
— Ну... у меня проблемы с доходами, вот и всё. В последнее время заказчиков почти нет, мало кому нужны картины, особенно от малоизвестных художников. Мне же со связями не повезло... Так вы согласны?
— Проблема не совсем в этом, поскольку у художников, насколько я знаю, всегда будут заказы, особенно в нынешнее время, когда они в избытке. Связи помогают найти только богатых покупателей... Ещё раз спрошу, куда вы так торопитесь? Ваше состояние выдаёт вас.
— Мой муж пропал... почти в этот же день у дверей я обнаружила записку, в которой говорилось о выкупе. Если за неделю я не соберу необходимое количество крышек, то они отдадут его в рабство и сотрут всю память! — глаза художницы наполнились слезами. — И найти его в этом огромном городе я уже не смогу...
— Сколько они потребовали?
— Двенадцать тысяч крышек... Прошло уже пять дней, а я даже и треть суммы не успела собрать...
— А в полицию обращаться не пробовали?
— Похитители упоминали, что если полиция начнёт расследование, то они незамедлительно убьют его... К тому же полиция может его искать месяцами, все знают, как медленно они работают в таких случаях. Мне ничего не остаётся, кроме как работать день и ночь, но даже так я не успеваю рисовать...
— Мы поищем его, — сказал я. — Я вам помогу, вот только скажите, откуда начать поиски?
— Н-но я же вам говорила, что если начнётся рассл...
— Речь шла о полиции, — осторожно перебил я пони, — а я к ней не принадлежу. Просто случайный прохожий, или ваш знакомый, который решил поискать своего непутёвого друга, — тепло улыбнулся я. Странно, что похитители установили столь короткие сроки и такую сумму. К тому же не округлённую, допустим, в десять, двадцать тысяч. И я сомневаюсь, что её мужа оставят в живых, даже если она отдаст им необходимую сумму. Она сама сказала, что у неё нет связей, а полиция здесь навряд ли сделает хоть что-нибудь. — Скажите, когда он пропал?
— Большое вам спасибо! Пять дней назад он должен был вернуться с работы на заводе, но так и не дошёл до дома... Он всегда опаздывал, поскольку любил посетить какой-нибудь бар по пути домой.
— А какой именно?
— Он не посещал один и тот же бар несколько раз кряду, его выбор был случайным. Но обычно посещённые им заведения расположены не слишком далеко от дороги домой.
— Можете дать мне описание вашего мужа?
— Его зовут Лонгхувз, ему двадцать девять лет, лавандового окраса земной пони, короткая волнистая белая грива, дымчато-синие глаза, был одет в красный свитер, поверх него кожаная серая куртка, а также серые брюки. Он работает на заводе по переработке металла, который находится в семи кварталах на восток отсюда. Прошу, найдите его за эти два дня, иначе его... — проговорила кобыла, опустив голову. Я подошёл к ней и положил своё копыто ей на плечо. Она подняла на меня свой взгляд.
— Мы его найдём, обещаю.
— Спасибо... а я пока продолжу свою работу, может удастся что-нибудь продать прохожим.

Мы направились в сторону завода.

— Мотли, — начал я, — тебе же быстрее передвигаться. Слетай на завод и расспроси администрацию, покинул ли наш пропавший завод и в какое примерно время, а я начну ходить по барам... ну, для расследования.
— Конечно, — улыбнулась пегаска со странным тоном, а затем полетела на завод. А я пошёл на своих четверых к первому бару. Походу, она меня недооценивает.

Я потратил несколько часов, гуляя по различным кабакам, расспрашивая барпони о пропавшем. Всё было безуспешно, все эти бары Лонгхувз не посещал пять дней назад, но его самого помнят, как частого посетителя вечером. Когда Мотли вернулась ко мне, то она сообщила, что пять дней назад он в обычном порядке в семь часов вечера покинул завод и с тех пор его не видели.

Мы с Мотли опять разделились, теперь и она ходила по барам, только не в те, которые посещал я. Так будет быстрее. И если нам к вечеру не удастся добиться успехов, то мы возвратимся к художнице. Тогда вступит в действие план «Б», который заключается в том, что мы проверим место, где должны быть оставлены крышки. Похититель должен сам проверять то место. Так мы и сцапаем его! Я как-то забыл расспросить художницу об этом... Дискорд, а я даже её имени не знаю. У меня случился мысленный фейсхуф, когда я осознал это.

— Здравствуйте, — сказал я очередному барпони. Он без особого интереса посмотрел на меня, протирая большой стакан. — Вы не видели пять дней назад, где-то между семью и восемью часами вечера, лавандового цвета земного пони лет тридцати с белой гривой в кожаной серой куртке и в красном свитере?
— Дайте подумать, — ответил он и поставил стакан на стол, прислонившись к стойке и погрузившись в размышления. — Да, помню. В тот день он сильно напился с одним из посетителей, они целый час довольно шумно разговаривали и не давали покоя остальным. Пришлось несколько раз просить их быть потише.
— Когда и как они ушли?
— Тот, кого вы описали, был пьян в зюзю, да так, что едва стоял на своих ногах. Второй оплатил за него счёт и помог ему покинуть мой бар. Вроде бы они свернули налево...
— Хм... А как выглядел второй?
— В коричневом утеплённом плаще единорог... шёрстка тёмно-оранжевого цвета, если я не ошибаюсь.
— Спасибо, — проговорил я и покинул заведение.

Я вышел на улицу и начал думать... Они свернули налево. Пойду-ка по улице в ту строну — посмотрим, может получится что-нибудь выяснить. Я прошёл немного вдоль улицы, но не заметил ничего необычного и встал на месте, пытаясь обдумать, куда же те могли направиться. Пони проходили по своим делам мимо меня, даже не обращая внимания на моё присутствие. Может, стоит походить по местным домам и расспросить жильцов о двух пьяных пони?..

— Эй, красавчик, — окликнул меня голос кобылы. Я посмотрел на его источник. Кобыла белой расцветки стояла на задних ногах в небольшом переулке, упёршись спиной в каменную стену и покуривая сигарету. — Думаешь над тем, как бы развлечься и расслабиться? — спросила она, когда я её увидел. Она одета в довольно открытый чёрный наряд, вырезы в нём располагались в районе бёдер, словно бы привлекая туда внимание, а лицо пони изрядно наштукатурено. Губная помада, подведённые брови... Кобыла, продающая своё тело. Стоп, если она здесь часто бывает, то может...
— О чём думаешь, сахарок, — улыбнулась она. — Думаешь, что мы могли бы сделать наедине, а? — ласково спросила она, выкинув сигарету, и начала подходить ко мне.
— Не совсем, — улыбнулся я. — Скажи, как часто ты здесь бываешь?
— Хочешь навестить меня в следующий раз, дорогой? — спросила она, подойдя ко мне вплотную.
— Может быть, зависит от того, что ты ответишь.
— И что же такого обаяшку интересует?
— Пять дней назад, где-то в восемь часов вечера не заметила ли ты здесь двух пьяных жеребцов, один их них ещё помогал идти второму.
— Во вторник? Хм... Тогда я была здесь. И пьяных было немало...
— Один из них был в серой куртке, второй в коричневом плаще. Не видела их?
— А-а... Вспомнила. Да, видела.
— Не расскажешь, куда они пошли, моя радость?
— Информация стоит крышечек, — она закинула свои передние ноги мне на плечи и посмотрела мне в глаза. — Пятьдесят крышечек и я расскажу. Или я сделаю тебе скидочку, всего лишь двести крышек, и мы проведём час удовольствий вместе, а затем расскажу тебе о них. Ты только представь, мой сладкий, целый час упоительного наслаждения, — нежно промурлыкала кобыла. Тяжелее всего убалтывать именно подобных... личностей. Они зарабатывают своим... острым языком, их так просто не провести.
— А может, эта красавица расскажет мне информацию бесплатно? Или она действительно хочет раззадорить «острые» побуждения у жеребца? — ласково произнёс я, частично вытянув шоковый меч из ножен. Кобыла заволновалась, когда её взгляд упал на него. — Что скажешь?
— Ну ладно... — она вымучено улыбнулась и убрала с моих плеч свои копыта и повернулась, глядя в сторону переулка на соседней стороне улицы. — Я тогда предложила им хорошо провести время, но более трезвый жеребец отказался и пошёл в тот переулок, — проговорила она, указывая туда.
— Благодарю. — Пони вернулась к своему месту, а я пошёл в тот переулок, в который она указала. Позади я услышал какое-то ругательство в мой адрес, судя по тону.

Я прошёл по тому переулку и вышел на другую улицу, где находились преимущественно бедные дома и квартиры. Судя по всему, это бедный район, учитывая вонь и мусор на улицах, а также то, что здесь не ходили рабы и уж тем более хорошо одетые не-рабы. Проходящие мимо меня пони странно и с нескрываемой настороженностью, а порой и презрением, поглядывали на меня... Нехорошо это. Если подумают ограбить меня, то наживут себе неприятностей, потому как я им так легко не дамся. Всё это навевает воспоминания улиц Фрисайда в Мохаве.

— Эй, что ты здесь забыл? — недружелюбно спросила меня хриплым голосом кобыла со стороны мусорного контейнера. Я посмотрел туда и увидел, как возле него лежала на старых и грязных газетах и прочем мусоре земная пони в лохмотьях. Вся она была грязной, и от неё доносился неприятный запах. Кобыла окинула меня настороженным взглядом, после чего немного смягчилась. — Ты собираешься отвечать, что ты здесь делаешь?
— Ищу кое-кого, — ответил я, подходя к ней. — Разве тебя не должно волновать присутствие столь заметного пони, как я?
— Нет. Ты здесь явно не для того, чтобы отлавливать бедных и продавать их в рабство по дешёвке.
— А почему ты не хочешь добровольно кому-то служить?
— Да пошло оно нахуй! Не буду я вылизывать копыта и задницы этим напыщенным индюкам, которые будут вертеть и распоряжаться мной, как им заблагорассудится. Некоторые боятся нищеты, они предпочитают вилять хвостом перед своим хозяином, нежели так жить. Я же лучше умру, чем буду «законной» подстилкой для кого-то.
— А как же «Кратер» или Пустоши?
— Хрена я там выживу.
— Так почему ты считаешь, что я не один из тех, кто похищает жителей и отдаёт их в рабство?
— Они не тупые, чтобы так светиться, как ты. Бояться нужно бедно одетых пони и нищих, как я. Либо они окажутся подсадными утками, либо захотят заработать и сами нас словят и продадут. Дешёвая рабочая сила сейчас актуальна, как и когда-то... К чему эти вопросы? Оставь меня в покое, дай мне спокойно умереть свободной. И убирайся отсюда, если жизнь дорога.
— Ты видела здесь двух пьяных жеребцов, пять дней назад, один из них ещё тащил другого на себе? Они вышли из того же переулка, что и я.
— Возможно и видела... — я достал бутылку «Поцелуя Королевы». Глаза земной пони чуть ли не засверкали, когда она увидела её. Нехорошо отдавать то, что из-за заботы приобрела мне Мотли, да и ещё на свои крышки, выигранные у меня на Арене во время дружеских ставок. Но я думаю, она меня поймёт. — Столько времени прошло с тех давних пор, как я пила свой любимой напиток... Те, о ком ты спрашивал, направились в тот дом, — проговорила она, указывая жестом копыта на один дом и не отрывая заворожённого взгляда от бутылки с жидкостью прозрачного, нежно-золотистого цвета.
— Спасибо, — ответил я, слабо улыбнувшись, и отдал бутылку нищей. Она тут же прижала её к своей щеке и с любовью тёрлась ею об неё. Я направился к тому дому, на который она указала, коим оказался трёхэтажный дом. Над главным входом было прибито несколько деревянных досок, на которых краской написано «Дешёвый ночлег».

Хорошо ухоженные в основном главные улицы Ванхувера, чем глубже трущобы, тем грязнее становились улицы и беднее жители. Подобных районов в городе не так уж и много. К примеру, есть специально выделенные кварталы для рабов с крупных заводов и фабрик, которые выглядят лучше этих бедных районов. Нужно же рабов где-то размещать всё-таки, потому как там не всегда будет достаточно свободного пространства. Однако такие районы находятся в непосредственной близости от промышленных объектов. И неподалёку отсюда есть отдельный квартал для рабов, горбатящихся на заводе, на котором работает и муж художницы.

Зайдя в ночлежку, я обратился к смотрителю. Земной пони сидел за сломанным деревянным рабочим столом, на котором ничего нет, кроме каких-то бумаг. Похоже, это были некогда страницы журналов, книг и всяческих газет. Все они грязные, помятые... я думаю, что этот жеребец просто хочет скоротать время, пытаясь разобраться, что там написано или нарисовано. Это видно по его скучающему взгляду, устремлённому на вырванную страницу, находящуюся у него на копытах. Заметив меня, он со скучающим видом поднял на меня глаза, которые моментом позже начали выражать слабую тревогу. Видимо, хорошо одетые хозяева Ванхувера это место посещают так же часто, как церковь. Интересно, а в этом мире какие есть религии?

— Вы случаем не видели двух пьяных пони, один из которых тащил другого на себе пять дней назад в этом районе? — В этом доме до войны, судя по сломанным, висящим на стене почтовым ящикам, располагались обычные скромные квартиры.
— Какое вам до этого дело? — неприветливым тоном ответил пони. На его лице отражалась вся его внутренняя обеспокоенность.
— Важное. Ищу своего друга. Всё никак не могу отыскать своего незадачливого приятеля, потерявшегося в этом городе. Эти двое единственные, кто его видели и знали о нём.
— Ну... — жеребец задумался, слегка смягчившись во взгляде. Я кинул на стол небольшой мешочек с крышками. Там было под сотню крышек. — Да... — ответил он после того, как увидел мешочек со звенящими в нём крышечками. — Они снимали здесь номер, вернее, один из них. Второй был не в состоянии даже связать два слова в предложение. Было заранее заплачено на неделю вперёд. Идёшь прямо, а потом поворачиваешь направо, третья дверь.
— Благодарю. — Я двинулся в указанном мне направлении и достал свой магнум, как только оказался у двери. Всё здесь грязное, заплесневелое, стены и потолок облуплены, в воздухе витал противный смрад. Эх... привычная Пустошь.

Я встал у двери и прислушался, пытаясь уловить звук изнутри. Тишина. Хм. Надеюсь, это не ошибка, иначе мне придётся чинить не одни сломанные двери. Я лягнул их со всей силы. Ручка сломалась и слетела, а дверь отворилась грохнулась в грязную бетонную стену, из-за чего с неё посыпалась штукатурка.

Внутри всё то же, что и в коридоре — пыль, грязь и плесень. Скромная кровать, на которой лежал связанный пони... А на стуле сидел тёмно-оранжевого цвета жеребец в коричневом плаще, читавший какой-то журнал моды, а теперь с изумлёнными глазами смотревший на меня.

— Я пришёл к вам с приветом, утюгом и пистолетом... Никому не двигаться! — выкрикнул я, направляя ствол на жеребца в плаще. Тот резко соскочил с места и выпрыгнул в окно, разбив его... Ну пиздец, теперь ещё и за окно платить. Чёрт, как же этот хер быстр!

Я пробежал по комнате и выпрыгнул за ним следом.

Очутившись на улице, я увидел, как похититель побежал вдоль неё. Прохожие с небольшим удивлением смотрели на нас. Не теряя времени, я погнался за ним следом, пытаясь его остановить.

— Остановись! — кричал я ему вслед. — А не то хуже будет!
— Нахуй пошёл!

Я сконцентрировался и телепортировался очень близко от него, и теперь уже бежал в нескольких метрах от него. Использовав свой телекинез, я на короткое мгновение ухватился за его заднюю ногу, и он смачно грохнулся на холодный асфальт. Я запрыгнул на него и магнумом крепко приложился по его голове.

— Ай, сука... больно!
— Попробуешь выкинуть какой-либо магический фокус и твои мозги окажутся на асфальте, — пригрозил я, приставив ствол к его загривку.
— Остынь, друг, может, договоримся? — со страхом проговорил тот.
— А кто только что посылал меня, а?
— Я погорячился, давай утряхнём это всё.
— Пой, а я потом решу.
— Хорошо... Ты из полиции? — настороженно спросил похититель.
— Может да, а может и нет. Зависит от того, зачем ты похитил того пони?
— Да мы выпили с ним, и я помог ему дойти до дома. Вот и всё.
— Только не до того дома... Ошибся адресом, дружок. Я сейчас позволю тебе встать. Сделаешь лишнее движение и вспомнишь, что я говорил тебе о мозгах... не, тогда ты уже ничего вспомнить не сможешь.
— Окей-окей, мне не нужны проблемы, — сказал он. Я позволил ему встать, но телекинезом удерживал ствол, направив дуло в его висок. А также на всякий случай обыскал его на предмет оружия. У него оказался десятимиллиметровый пистолет.
— Пошли. Ты мне всё объяснишь.

Мы оказались в той комнате. Я вытянул кляп изо рта связанно Лонгхувза, а также развязал путы. Он поблагодарил меня, а затем с ненавистью на своего похитителя.

— Этот пидор чуть было не изнасиловал меня! — возмущённо с оттенком отвращения выпалил тот, указывая копытом на тёмно-оранжевого жеребца с жёлтой гривой.
— Успокойся, — ответил похититель. — Я просто пошутил и делал вид. Ты славный и милый жеребец, но... нет.
— Нихера себе шутки! Заглядывал... туда...
— Думал, может ты согласишься... если я продемонстрирую тебе свои способности. Но ты извивался так, что мне уже стало неинтересно. Хер — такая штука, что и краном не подымешь, если он сам не захочет. — Лонгхувз с перекошенным лицом посмотрел на меня. — Что ты собираешься с ним делать?
— Да, — согласился похититель, поворачиваясь ко мне. — Свяжешь и выпорешь меня? Покатаешь на банане?
— Извини, но я не для жеребцов растил свой банан, — ответил я, и повернулся к лавандовому земному пони. — До дома дойдёшь? Твоя жена сильно переволновалась.
— Доберусь. А ты разберись с этим ублюдком... он мне голодовку устроил и говорил, что собирался сделать со мной, чтобы скоротать время... — с омерзением выговорил пони.
— Я следил за твоей фигурой, приятель, — ухмыльнулся похититель. — И да, длинное у тебя только имя.
— Да пошёл ты на хрен, — слегка покраснел Лонгхувз и покинул нас. Я остался наедине с единорогом.
— С чувством юмора, — начал мой заключённый, — у него крайне плохо. Шуток не понимает. К слову, что ты действительно собирался сделать со мной?
— Для начала мне нужно починить дверь и залатать окно...
— Да это грёбанная помойка! — возмутился похититель. — Дай смотрящему десять крышек и не парься. Он за пару крышек тебе весь ремонт здесь захерачит.
— Ну если ты так говоришь, — проговорил я. — Как тебя зовут-то?
— Нейт Харт... А как тебя, мой шальной баклажан? — Он серьёзно что ли?
— Дэниэл. И я тебе не шальной баклажан, по крайней мере не баклажан уж точно.
— Ха-ха-ха, — захохотал Нейт. — А ты неплохой малый с необычным именем. Может, пойдём отсюда, выпьем где-нибудь по рюмочке? Мне уже надоело здесь торчать и в который раз перечитывать журнал и греться шутками в незаинтересованной в этом аудитории.
— Нет, — сказал я, улыбнувшись и пряча свой магнум в кобуру. Мы пошли на выход. Я на всякий случай шёл за ним. — Пить я с тобой не собираюсь. Вдруг я проснусь где-то на помойке, а вся задница болит.
— Ммм... какая улыбка, — сказал он в полуоборота. — А мой ствол вернёшь или как?
— Ты его не заслужил.
— А что я должен сделать, что заслужить его? Откалибровать твой «ствол»? — озорно улыбнулся Нейт. Несмотря на его шутки, он волновался. Возможно, шутками он пытался снизить напряжение и успокоить себя.
— Когда ответишь на мои вопросы.
— Будем играть в игру «кто хочет стать миллионером»?
— Вроде того. Ответы должны быть честными, — сказал я и дал смотрящему ещё пару десяток крышек, когда мы проходили мимо него. — Извини за дверь и окно, — добавил я ему, неловко улыбнувшись. Тот в свою очередь с недоумением посмотрел на меня, но мы тут же покинули здание.
— Мягкий ты. О твоём крупе можно сказать тоже самое?
— Ты забыл, что я говорил ранее? — спросил я.
— Я подумал, а может ты захочешь попробовать...
— Спасибо, но я так и не смог пересилить себя. Так что, нет.
— Эх... — вздохнул Нейт. — Порой так трудно найти хорошего жеребца. Вечно эти кобылы отбирают самых лучших, — проговорил он возмущённо.
— Мне кажется, — начал я, — что причина нелюбви к ним кроется не только в твоих предпочтениях.
— Может быть, но в основном я ненавижу кобыл из Софтхувз. Всегда делают жеребцов козлами отпущения. Всех собак всегда и везде вешают на нас, понимаешь, братишка?
— Теперь я хочу услышать ответы. Зачем ты похитил Лонгхувза?
— Не ожидал, что у тебя проблемы с верхней головкой... Чтобы крышек срубить, естественно!
— Это я понял, но для чего? Сумма выкупа выдалась довольно странной, будто предназначалась для чётко определённой цели или предмета. И столь короткие сроки, учитывая, что она просто не успевала собрать такое количество крышек...
— Ну... Стоп, серьёзно, не успевала? — искренне удивился тот. Я кивнул. — Блендер мне в жопу! Вот же промахнулся в выборе цели... Слушай, парень, всё началось в баре. Мы с ним начали выпивать о говорить о разных вещах. В общем, мы заговорились и он поведал мне о своей жене, отличной художнице. Я думал, что она зарабатывают хорошие деньги. Вот и решил поиграть в похитителя...
— Поиграть? — удивился я.
— Типа того. Я умышленно припугнул его жену, чтобы она работала быстрее. Само собой, я бы отпустил его...
— А то, что тебя будут преследовать, не подумал?
— Я бы припугнул его, учитывая, что в этом плане он жеребцов терпеть не может. Сказал бы ему, что в следующий раз его найду и хорошо так развлекусь с ним...
— Жестоко...
— Для него, да.
— Так... я понял, что ты не собирался его отдавать в рабство с промыванием...
— Не собирался, он нормальный жеребчик.
—... но ты так и не ответил, для чего собирал крышечки? Я же нутром чую, что здесь что-то не так. Ты не мог внезапно захотеть поиграть в похитителя.
— Если отпустишь, то скажу.
— Я отпущу, если ты пообещаешь, что больше не будешь играть в похитителя.
— Да хоть сейчас, только если это не будет касаться постельного фронта.
— Нет, — улыбнулся я, — там ты играй во что хочешь. Мне по барабану, конечно, если согласие обоюдно.
— Базаришь! Естественно, поскольку иначе я презираю. Хотя если понарошку... Я же не тронул Лонгхувза... ну почти не тронул. Так вот... Брат сказал мне раздобыть крышек, чтобы закупить кое-какие ништячки. Дабы... грабануть самих элитных шлюшек Ванхувера!
— Кого?
— Я говорю о Софтхувз. Знаешь, мы не спроста их выбрали, поскольку эти суки вечно ущемляют жеребцов. В особенности моего брата. Он ведь когда-то работал на них, а я ему говорил, что это до добра не доведёт. Ну, ему же нравятся кобылы, в отличие от меня, а они использовали на нём свои чары, чтобы потом использовать, суки. Он был умным пони, разбирался в терминалах и всякой технике. На его работе возникли какие-то проблемы, в которых обвинили моего брата, хоть он не имел к ним абсолютно никакого отношения. Его уволили и забрали все крышки, оставили на улице с голой жопой. Не знаю, каково бы ему пришлось дальше жить, если бы у него не было меня. Сделали бы рабом или убили бы, вот и всё. В итоге, он захотел им отомстить, но крышек было явно недостаточно для того, чтобы провернуть такое.
— И что же вы собирались грабить?
— «Хрустальный лотос»
— Вдвоём?! — изумился я.
— Ну... да.
— Вы ебанулись?!
— Да-да, я знаю, что это самое богатое и большое казино семейства Софтхувз. Но соль в том, что там хранятся личные капиталы Матери семейства, этой ебаной пизды. Ты представь, поднасрать ей, отомстив за всех бедных жеребцов, с которыми эти сучки, в частности и Мать, жестоко обошлись. И не верь тому, что у этого семейства жеребцам на самом деле просто не позволено иметь какой-либо бизнес или предприятие, кроме, понятное дело, кровных родственников. Это всё равно, что поверить в то, что рейдеры насилуют, грабят и убивают во имя добра и справедливости!
— Как вы вдвоём собирались ограбить самое богатое и защищённое казино?
— Не знаю. Составлением планов занимается мой брат. Он умнее меня, правда ирония в том, что у меня два рога, у него один... Он земной пони. Его желание — насолить этими шлюшкам. И я его хочу в этом поддержать. А на эту вечеринку справедливости он пригласит ещё несколько гостей, которые разделяют наши взгляды и способны помочь своими навыками.
— А ты что умеешь?
— Мы были сиротами и, считай, выросли на улицах, занимаясь воровством. Благодаря его смекалке, мы смогли избежать «Школ». Я могу обчистить тебя, и ты даже и не заметишь...
— Да не говори ерунды... — я замолчал, увидев, как он в своём телекинетическом поле удерживает отобранный мной у него при обыске ствол.
— Он вернулся к папочке, — проговорил он, глядя на ствол, а затем пряча его в недрах своего плаща. Он посмотрел на меня и слабо улыбнулся. — А у тебя рот широко раскрывается. Ты точно не по жеребцам?
— Если у меня что-то пропадёт, пеняй на себя...
— Не бойся. Мы грабим только отпетых ублюдков и богачей. Так вот, я умею быть незаметным, взламывать замки и шарить по карманам. А мой брат шарит в технологиях, взламывает терминалы и также может быть незаметным, как когда кто-то пускает шептуна.
— Это намёк на стрельбу из оружия с глушителем?
— Нет, — хохотнул тёмно-оранжевый единорог. — Я говорил в прямом смысле. Странная у тебя привычка искать смысл там, где его нет... — Забавно, я себе это говорил сегодня утром. — Но... ты подкинул мне идейку, что сказать, когда слышишь рокот, исходящий из чьей-то задницы: «Кто это там стреляет, да и ещё без глушителя?».

Я не удержался и засмеялся. Это тупо, но почему я ржу, как лошадь? Стоп, я же... Да хер с ним.

— И смех у тебя мелодичный... — сказал мне Нейт, улыбнувшись. Волнение из его голоса уже точно выветрилось. — Ну точно милашка.
— Это... а вам не кажется, что всё это довольно рискованно? Я про снятие финансового бремени с плеч Софтхвуз.
— Не парься, мы ещё не скоро выступим, так как в этом городе нельзя доверять никому... Но ты вроде ничего. Брат просто попросил меня найти крышечек для кое-какого оборудования. Я мог бы просто грабить хозяев, но мне это надоело, вот и захотел попробовать чего-то новенького.
— А вы берёте заказы?
— Ты меня заинтересовал, в чём соль?
— Нужно освободить одного раба. И не просто украсть: нужно украсть и сжечь документы его владельца о том, что он является его рабом, а ещё подправить несколько данных о нём в регистрационной книге... только в какой именно, я не знаю...
— Не кипишуй, я знаю, о каких документах идёт речь, они ссылаются друг на друга. Я не раз таким с братом промышлял. Обстряпаем в лучшем виде. Это будет стоит три тысячи звенящих. Работа рискованная, сам понимаешь.
— Забыл сказать, что этот раб-жеребец является секс-игрушкой в копытах одной единорожки. Но проблема в том, что он не по кобылам...
— Не говори больше не слова. Снижаю цену до двух тысяч. Своих не бросаем!
— Он был раньше пегасом, но из-за того, что он потерял крыло, второе ему оторвали для полноценности...
— Слушай, а его хозяйка имеет значение для тебя?
— Ты её убить собрался?
— Может быть. Посмотрим, какая она из себя дамочка... Но если не понравится мне... то сначала воздам этой сучке по заслугам. Сломаю ей рог и засуну его ей в очк... ан... задний проход, ну ты понял, куда, а в вагину засыплю углей. А уже потом убью...
— Слышишь, только её смерть не должна быть на моей совести! — Мне совсем не нравилось, что он собирался её убить, за такое поведение с другими я бы наказал, но вряд ли подобным образом. Я вообще за изнасилование кастрировал бы. А тут... ну, не знаю. Не нравится мне всё это и то, к чему это может привести. Да и сомневаюсь, что смогу отговорить его от этой затеи, но и защищать единорожку я не собираюсь. Но какое отношение будет к этому у Мотли? Она же когда-то мстила за свою сестру, учинив жестокую расправу над тем пегасом. Как она отреагирует?
— Ты что? Такую привилегию я не за что тебе не отдам, — улыбнулся он. — Это полностью моя инициатива. Мы сегодня же возьмёмся за это дело. Дай всю известную инфу и эта маленькая пизда получит по заслугам. Заодно мне любопытно взглянуть на этого бедненького жеребца...

Я рассказал ему всё, что знал сам. Он был огорчён, что я не знал её имени, но удивился, когда узнал, что её рабом был один из самых известных бойцов Арены. Нейт добавил, что в таком случае придётся ещё изменить данные в Арене, мол, этот боец погиб по неизвестным причинам, однако цену не изменил. Когда я упомянул, что Блейзу, Чёрному Перу, приходится выпрашивать у рабовладельцы возможность сражаться ради свободы, но вместе она просто хочет ментально сломать его, то Нейт Харт загорелся таким приступом ненависти к этой кобыле... что я могу только посочувствовать ей. Не смотря на то, что он в жизни не убивал, кроме как в целях самозащиты.

Что же, лучше он сейчас об этом узнает, чем на месте. Так его гнев может немного поутихнуть и он подумает. Я сомневаюсь, что он оставил бы её в живых. Я сообщил ему, что когда освободят Блейза, то пусть тот идёт к художнице, у которой похитили мужа. Он согласился и сказал, что заодно заберёт и крышки за выполненную работу. И я останусь чист. Мне в целом не нравится, что я поступаю таким... грязным способом, но другого варианта нет. Хотя... почему? О подобном я собирался просить Смотрительницу Черри из Стойла Пятьдесят Три, только без убийства хозяева. Но с другой стороны, эта хозяйка начнёт мутить воду и перепадёт всем, а так Нейт, как он собственно и сказал, поступит по принципу одной известной фразы: нет пони — нет проблемы. Видно, я совсем размяк, сам же убивал когда-то по заказу, несмотря на то, что мои цели заслуживали своей участи. Просто с того момента меня перестало привлекать это занятие.

— Смотрите, кто идёт! — услышал я знакомый женский голос. Я посмотрел на его источник. Это была художница, и она стояла там же, где мы её встретили, рядом у её дома. Рядом с ней находился её муж, а неподалёку от них была Мотли, со скучающим видом рассматривающая окрестности и прохожих пони. Заметив меня, она приободрилась и слабо улыбнулась, приветливо помахав мне копытом.

Я улыбнулся, видя, насколько художница была рада видеть своего пропавшего любящего мужа. Эта радость на её лице... Хотелось бы видеть такое выражение лица у каждого. Внутри становится тепло и приятно, когда видишь окружающих такими.

— Спасибо вам! — подбежала ко мне художница, крепко обняв.
— Рад служить, — проговорил я, подарив кобыле свою улыбку и разомкнув объятия. Говоря откровенно, то выследить похитителя оказалось легко... Видно, что Нейт не отнёсся серьёзно к этому делу.
— Мне словами трудно выразить, как же я вам благодарна за спасение моего муженька... — она повернулась к пегаске. — Вам я также благодарна.
— Да я ничего и не сделала толком, — ответила та. — Всё сделал этот джентлькольт, — добавила она, указывая на меня.
— Не скромничай, — сказал я, став рядом с ней и дружески обняв, перекинув свою правую переднюю ногу через неё. — Моральная поддержка также важна.
— Как же мне вас отблагодарить... — проговорила художница, задумчиво глядя на нас. Через пару секунд её глаза расширились в своём осознании. — Придумала! Достойным вознаграждением будет ваше изображение на полотне.
— Мы должны будем позировать для картины или как? — шутливо спросил я.
— Не обязательно... Ваш образ уже запечалился в моей памяти. Я его не забуду, а экспозиция для картины... как раз подходящая, — проговорила она, указывая на нас копытом.
— Спасибо вам... — я повертел копытом в ожидании, что меня дополнят.
— Дипп Блю, — сказала она, одарив нас мягкой улыбкой. — А вас как зовут?
— Я Дэниэл, — произнёс я, а затем жестом копыта указал на пегаску. — А сию чудесную пони зовут Мотли, — к её щекам прильнула кровь.
— Отлично. Я через некоторое время напишу для вас прекрасную картину. Вы, наверное, спешите, не буду вас задерживать... А как мне вас тогда найти, чтобы отдать портрет?
— Мы сюда ещё завтра придём. Тут наверняка нас кое-кто будет ждать, но если к этому времени вы не успеете, то у меня есть знакомая, работающая в магазине «Бездонный сундук» в Оазисе Ванхувера. Она всё поймёт, когда увидит изображение.
— Хорошо. Замётано... И ещё раз большое вам спасибо!
— С меня выпивка, — сказал молчавший до этого Лонгхувз.
— Ловлю тебя на слове, — прищурившись, проговорил я и указывал на него копытом. — Завтра, наверное, увидимся.
— Всего вам хорошего, — добавила Дипп. Я помахал на прощание, и мы двинулись по улице. Уже начало темнеть.
— Что ты сделал с похитителем? — поинтересовалась пегаска, идя наравне со мной.
— Да. План насчёт Блейза меняется. — Бежевая пони с удивлением посмотрела на меня. Такое чувство, будто она подумала, что я решил отказаться от его освобождения. — Я нанял для освобождения кое-кого другого. А именно того самого похитителя...
— Что? — изумилась пегаска.
— Он показал себя вполне ничего таким пони. Правда, малость забавным. Он... захотел побыть похитителем, попробовать, какого это, и у него всё пошло не по плану — он действительно не предполагал, что жена Лонгхувза окажется на самом деле не такой уж и богатой художницей. Не, крышки ему и так были нужны, но он решил попробовать кое-что новенькое, так как обычные воровские дела ему малость наскучили.
— Он вор?
— Да, и причём неплохой. Он сумел незаметно стащить у меня свой же ствол, который я отнял у него во время задержания. Также он говорил, что делал подобное не один раз, я имею в виду кражу рабов. У него есть брат — пони с хорошей смекалкой, который поможет ему в этом. И этот похититель, кстати, его зовут Нейт Харт, согласился освободить твоего Блейза и подправить документы о его существовании, как раба — за плату, естественно. Он чуть ли не сам проявил желание освободить его, когда я сказал ему, как он страдает в копытах кобылы... И да, Нейт так же, как и Блейз, «бьёт по своим воротам».
— Как ты это выяснил? — поинтересовалась Мотли.
— Не на практике, это точно, — пошутил я. Пегаска мило хихикнула. — Но он пару раз открыто намекал на это, предлагая кое-что... Ты поняла. — Она кивнула. — Однако меня всё ещё кое-что грызёт...
— Что именно?
— Скажем так, хозяйка Блейза может сильно пострадать и умереть... У Нейта зуб на кобыл, если те начинают ущемлять жеребцов. Особенно у него излишняя ненависть к Софтхуз. А всё из-за его брата, которого те подставили. То, что он сказал мне... я тогда невольно вспомнил, как ты рассказывала, что сотворила с тем пегасом. — Мотли понурила голову. — Не, я понимаю, что сам вряд ли бы поступил иначе, если бы у меня была сестра и с ней бы так жестоко обошлись. Со стороны легко говорить о том, что такая жестокость излишняя, если не тебе причинили боль. Вот я и подумал, что ты думаешь о об этом. Я про хозяйку Блейза...
— Не знаю, — после небольшой паузы ответила пегаска, а затем посмотрела на меня.
— Я его не просил об этом, — я пожал плечами. — Он сказал, что сам ещё не уверен. Он должен посмотреть, какая она из себя. Но лично я, если с моим другом поступили бы жестоко, как минимум разукрасил бы его обидчику физиономию. Тут... не знаю. Мне просто интересно твоё мнение насчёт того, заслуживает ли смерти та напыщенная единорожка?
— Пусть он сам решает. К этой мрази, которая мучает его, я не испытываю тёплых чувств, но убийство... он же всё-таки ещё жив, да и она позволила ему участвовать в поединках. Но только чтобы потом позлорадствовать над ним, когда он выяснит, что в цепях останется навсегда. Однако минусы есть везде. Я только сейчас осознала, что пока мы доберёмся до нашей знакомой и пока она потянет за ниточки... хозяйка может перепродать Блейза Арене, а бойцов похитить, не говоря уже о том, что выкупить его у них очень сложно, учитывая, что все они находятся под зорким наблюдением, ибо обошлись довольно недёшево. Решать нужно было как можно раньше. Ты верно поступил, что сразу принял решение.
— То есть ты не совсем против этого?
— Не, я против этого, и хочу сказать, что не за что тебя не упрекаю, но как звёзды лягут, пускай так оно и будет.
— Верно... — я на мгновение посмотрел вперёд, а потом по сторонам. — Куда пойдём?
— Не знаю, меня до сих пор ещё волнует судьба Блейза.
— Может, давай вместе займёмся тем, что отвлечёт тебя от этих мыслей? — спросил я, слабо улыбнувшись. Мотли посмотрела на меня, а потом стыдливо отвернулась. Ох, какая же у неё бурная фантазия... прямо как у меня. Нужно как-то поскорее об этом поразмыслить и разобраться в себе, а именно, что меня в ней привлекает. — Что думаешь о предложении потренировать меня в ближнем бою?
— О, — воскликнула она, облегчённо посмотрев на меня. — Тоже вариант. Хороший способ отвлечься.

Мы вернулись в тот самый отель, но теперь сняли номер побольше, чтобы было место, где развернуться. Закупили еды и питья для пополнения сил и начали тренировку. Мотли, ровно как и я, полностью погрузилась в тренировку. Все наши мысли были только об этом, ведь только эти мы и обсуждали. Под конец дня мы оба легли каждую в свою кровать и почти сразу уснули от усталости.

— Только не ты... — ошеломлённо проговорил Блейз, когда он увидел Мотли. На следующий день, где-то в середине дня мы отправились к Дипп Блю, а моя пегаска очень сильно волновалась перед встречей с бывшим членом отряда. У дома художницы стоял Блейз. Нейта я не видел... странно. Спина пегаса так и осталась перевязанной в том месте, где у него должны быть крылья.
— Так... — протянул я, подняв копыта. — Полегче. Я понимаю, что ты испытываешь к Мотли, и знаю, через что тебе довелось пройти, но вы же сами были виноваты, что последовали за ней. Насколько мне известно, ты был вправе отказать Лайту в просьбе помочь выследить и вернуть её любимую обратно. — Блейз промолчал, он просто смотрел на пегаску. Та в свою очередь также не говорила ни слова, но выглядела взволнованной и виноватой перед ним. — Поговорите наедине, только, пожалуйста, мирно. Я думаю, что раз она из кожи вон лезла, чтобы тебе помочь, всё думала, как тебя спасти, когда узнала, что ты жив... Хотя бы выслушай её, будь любезен.
— А Нейт говорил мне, что это ты его попросил, — ответил Блейз, хмыкнув.
— А об этом меня попросила Мотли. Не знаю, что случилось с твоей хозяйкой...
— Не упоминай об этой сучке больше, — резко и с отвращением произнёс тот. — Это в прошлом, ровно как и она сама — история. Манипулируя мной с помощью... отростков на спине. Ты не представляешь, как оно там болит, когда туда бьют. Если бы не обезболивающие, которые смягчали боль, я бы не смог даже сражаться.

Всё-таки Нейт не оставил хозяйку в живых.

— Я благодарен, — продолжил Блейз, глядя на меня, словно прочёл мои мысли, — что ты нашёл именно его. Хороший пони, который посочувствовал моему положению. Теперь я могу понять, — он повернулся к Мотли, — что ты чувствовала, когда отомстила за сестру. Не совсем то, но я частично понял это. Да, я в основном наблюдал, как это мразь страдает. Мне стало немного легче, когда её не стало. Я бы в любом случае когда-нибудь отомстил бы этой твари, когда бы выдалась такая возможность.
— Знаешь, Блейз, — начал я, вспомнив, что такое месть, — когда-то меня чуть было не убили, прострелив голову и закопав в могилу. Но я сумел выжить, и знаешь, что я испытал, когда встретился со своим убийцей? Меня терзали противоречия. С одной стороны, я понимал, что я лишь очередной труп на его пути и там не было ничего личного, и это обычно на Пустошах, но с другой, если думать в отношении себя, такое фактически невозможно игнорировать. Вот я и пытался подавить в себе месть, если мне сделали что-то плохое, я же всё-таки ещё живой был, хоть и на какое-то время потерял память. И дал ему возможность уйти, если он вернёт мою законную вещь, то что я должен был доставить. Он отказался её возвращать. Поэтому мне ничего не оставалось сделать, как убить его, причём из его же собственного пистолета. Не буду юлить, мне было приятно, когда я его убил. Однако это не делает месть верным решением...
— Ты ещё мог сдерживать себя, поскольку он быстро расправился с тобой, а эта мразь заставляла меня страдать и делать для неё... Не хочу больше упоминать об этом. Ты не представляешь, что я пережил. Поэтому мне было приятно, когда Нейт издевался над ней.

Я тяжело вздохнул. Как трудно бороться с жестокостью. Не мне судить, да и не хочется, особенно в таких случаях. Внезапно я ощутил, как на моё плечо легло чьё-то копыто. Мотли слабо улыбнулась мне.

— Не бери полностью на себя это бремя, — сказала она. — Это всё из-за меня... И спасибо, что вернул мне друга. — При слове «друг» Блейз презрительно фыркнул. Пегаска повернулась к нему. — Я не ожидаю, что ты и дальше будешь считать меня другом и простишь меня. Дай мне высказаться, а потом делай, что хочешь.
— Посмотрим, — проговорил он, поворачиваясь, и пошёл куда-то вперёд. Мотли последовала за ним. Пегас тут же на секунду повернулся ко мне, бросив одну фразу и указав кивком головы на скучающего пони, стоявшего на противоположной стороне улицы: — И да, не забудь отблагодарить кое-кого. — Я молча кивнул и направился к этому незнакомцу. Он был в бежевом тренче, а на его голове красовалась фетровая шляпа такого же цвета, и он облокотился о фонарный столб и держал в копытах свежую газету. Я мельком увидел на главной странице заголовок: «УБИЙЦА ГЛАВАРЯ РЕЙДЕРОВ В "КРАТЕРЕ" ПО-ПРЕЖНЕМУ ДОСТОВЕРНО НЕИЗВЕСТЕН».
— Здравствуй, как поживаешь? — спросил я Нейта. Это был он.
— Мы разве знакомы? — с удивлением спросил тот, опустив журнал.
— Ты же Нейт, разве нет?
— Внимательно присмотрись. — Не, я же не слепой и вижу: эти мягкие очертания лица... та же тёмно-оранжевая расцветка шёрстки... нежно-желтая грива... тот же приятный голос... Тут он снял шляпу, и я какое-то время не понимал, к чему он снял её... И тут меня озарило. Нейт был единорогом, а у этого пони рог отсутствовал. Я вспомнил слова Нейта: «... у меня два рога, у него один».
— Ты его брат? — Пони слабо кивнул. — Близнец? — Он в очередной раз кивнул, добавив до этого: — Отличия только в том, что у него два рога, а...
— ... у тебя один, — дополнил я. Жеребец мягко улыбнулся.
— Да. Это в его стиле. Только вот ума не хватает. Поиграть в похитителя... с ума сойти. Честно, я так и не смог догадаться, куда он пропал на целых пять дней. Я благодарен тебе, что ты не сдал моего незадачливого братца. Не ожидал, что кто-то здесь так снисходительно отнесётся к незнакомцу, который ещё и совершил преступление.
— Как тебя зовут?
— Раймонд.
— Приятно познакомится. Я Дэниэл. Твой брат рассказывал о вашей затее, не слишком ли это рискованно?
— Я хочу их проучить, но осознаю этот риск. Поэтому я тщательно готовлюсь к этому. Нужны средства, чтобы кое-что купить и нанять надёжных пони, но попробуй таких найти, учитывая, что у «элитных шлюшек» Ванхувера широкая сеть информаторов, лучших, чем в любом другом семействе. Почти. Они так и не могут не то что бы узнать, кто такой Молчаливый Призрак, а даже полностью подтвердить его существование, как и его связь с Мидоуз. Поэтому Софтхувз старается не переходить дорогу этому семейству.
— Неужели настолько силён этот Призрак?
— Не знаю, мне кажется, что это просто символ или идея, под которой действуют несколько пони, посему и неизвестно, кто является Молчаливым Призраком на самом деле.
— Тогда откуда появилась эта легенда, что он работает от лица Мидоуз?
— Со времён основания этого семейства он-то и появился как профессиональный наёмник, скрывающий своё лицо за странной маской, судя по рассказам, тогда он появлялся очень часто и выполнял контракты от разных клиентов, не только от Мидоуз, но именно это семейство, по слухам, платило за наёмные убийства заметно больше остальных. Некоторые, проживавшие в те времена, были уверены, что его даже сумели убить. Ну а Мидоуз продолжали пользоваться его репутацией, легендой неуловимого и бесшумного убийцы, ради устрашения, якобы определённые убийства совершал именно этот пони в маске. Но те всячески отрицали свою причастность к его убийствам и к нему в частности.
— Но дают понять, что с Мидоуз лучше не выёбываться...
— Верно. Слабая связь между Призраком и ними улавливается лишь в том, что жертвами являлись те, кто заметно мешал их деятельности или представлял серьёзную угрозу. Мидоуз просто пользуются его легендой и сегодня.
— А что с информаторами Софтхувз?
— Именно благодаря широкой сети информаторов Софтхувз такие влиятельные. Они побаиваются только Мидоуз... У шлюшек Ванхувера есть превосходные информаторы, а у лицемерных наркобаронов имеется профессиональный убийца — Молчаливый Призрак. Остальные семейства более-менее снисходительны к окружающим, в особенности Уотерфолл.
— И ты хочешь переступить дорогу тем, у кого хорошие информаторы... — простонал я, закатив глаза. Ну безумец, честное слово.
— Знаю, поэтому я отношусь к этому очень деликатно и неспешно. Дела заметно сдвинулись бы с места, если бы с нами был тот, кто работал именно в «Хрустальном лотосе» и соответственно знает достаточно о том месте, однако Софтхувз очень щепетильно относятся к уволенным, зачастую их просто находят мёртвыми в канавах и закоулках, так что маловероятно найти такого. Удаление воспоминаний просто ненадёжно, по статистике десять пони из ста восстанавливают удалённые части... из-за недосмотра того, кто этим занимается. Ещё для моего дела нужны средства и доверенные личности. Последних найти на порядок сложнее, чем средства. К слову о птичках...
— Точно, — проговорил я, выписывая чек на две тысячи крышек. — Вот, держи их, — я протянул чек Раймонду. Он взял его и положил во внутренний карман.
— Благодарю, а теперь мне пора... — он собирался уходить, но я его придержал.
— Погоди, а если мне вновь понадобятся ваши услуги, то как мне вас найти? — Раймонд вынул из внутреннего кармана какую-то бумажку с адресом и протянул её мне. Я быстро посмотрел на неё — там был указан адрес, но... — Но это же адрес курьерской службы доставки, — я с недоумением посмотрел на пони в тренче.
— Знаю. Пони моей профессии должны быть острожными. Не беспокойся. У меня есть надёжные связи, так что просто отправь туда письмо адресату с инициалами «Р.Х.».
— Удачи, — проговорил я. Он кивнул и отправился по своим делам.

Я же вернулся к дому Дипп Блю и посмотрел по сторонам. Блейз и Мотли неподалёку разговаривали между собой. Я абсолютно ничего не слышал из того, что они говорили. Да и ещё шумная улица мешала различать звуки, ведь по ней постоянно взад-вперёд бродили хозяева со своими рабами. Однако я могу с уверенностью сказать, что разговор идёт мирный, а большего мне и не нужно.

Из-за скуки я решил навестить художницу в её доме. Старясь не тревожить Дипп Блю, без особого шума вошёл вовнутрь и обнаружил в главной комнате множество недорисованных полотен, приспособлений для рисований и прочих радостей жизни художника. А она превосходно рисует, что я отметил, когда засмотрелся на недорисованную картину. Такой талант... жаль, что очень мало пони сейчас интересуются творчеством. Дипп Блю настолько была увлечена рисованием картины, что и не заметила моего появления.

— Привет, — тихо сказал я ей.
— О, — воскликнула она, вздрогнув и повернувшись. — Это вы... Ох... Вы меня напугали, — добавила она, тяжело дыша. На ней был передник, весь заляпанный разноцветной краской.
— Можно и без официального тона.
— Хорошо...
— А что ты рисуе... — проговорил я. Как пони резко замахала копытам.
— Нет-нет, — поспешно произнесла она. — Смотреть нельзя, пока я не закончу готовить сюрприз.
— Ну ладно, — улыбнулся я. — А где Лонгхувз, помнится, он должен мне выпивку?
— Он сегодня же пошёл искать работу, — сказала художница, продолжив рисование и изредка поглядывая на меня. — Поскольку из-за того, что его не было целых пять дней, его уволили, заменив другим. Он пытается вернутся на завод. Нравилось ему там работать, у него ведь там хорошие знакомые.

Послышалось, как отворились и захлопнулись двери. Я посмотрел на того, кто вошёл. А это как раз был Лонгхувз.

— Как дела? — беззаботно спросил я.
— О, привет, — произнёс он, проходя мимо меня к своей жене. — Решил взять должок?
— А как иначе, — улыбнулся я.
— Привет, дорогая, — он поцеловал свою жену в губы.
— И тебе, любимый, как успехи?
— Отлично, сказали, что я завтра могу вернуться на свою прежнюю должность. Тот, кем меня заменили, не справлялся со своей должностью.
— Поздравляю, — вставил я. — Это же превосходный способ отметить!
— Верно... Картина получится отменная! — проговорил тот, глядя на незаконченное полотно. — Пойдём, — изрёк он, обращаясь ко мне.
— Куда?
— Как куда? В бар естественно!
— Повеселись там, дорогой, — бросила нам вслед Дипп.
— Да-да, — ответил тот, выходя из дома.

Мы направились к ближайшему кабаку и выпили несколько бутылок пива. Просидели мы там, болтая о разных вещах, около часа. Я рассказывал о себе, о том, что недавно пришёл издалека, намереваюсь стать Королём и разговаривал с Принцем... Он чуть не подавился, когда услышал последнее. Причём несколько раз он чуть не поперхнулся. Он же рассказывал о своей работе и вообще о том, как трудно найти работу... Богатые предпочитают использовать рабов, хоть это и не совсем дёшево, но верность и беспрекословность это покрывает с головой. Они привыкли не платить своим рабам крышки, вот поэтому и работа обычных работников не оценивается должным образом и им достаются одни лишь гроши, если только не занимаешь какой-либо высокий пост на работе. Многие, дабы избежать бедности, вязнут в долгах семейству, а кредиты банки не выдают, если твои доходы слишком малы, чтобы потом их оплатить. Да и простые жители часто попадают под прицел, их часто делают козлами отпущения из-за появления полиции, которая и так коррумпирована настолько... что начинаешь задумываться о смысле существования здесь органов правопорядка. Приходится смириться с бедностью и ждать, пока тебя не похитят и не продадут в рабство. На дешёвых рабов всегда будет спрос. Или бежать в «Кратер» и Пустоши, где рейдеры крайне маловероятно примут с распростёртыми объятиями...

Как же он удивился, когда услышал, что я побывал в «Кратере» и убил главаря рейдеров. Он там едва не подавился, а ближайшие посетители в баре заинтересованно прислушались к нам и обратили внимание.

— Серьёзно? — с явным скептицизмом поинтересовался единорог лавандового цвета.
— Да, Лонгхувз. Это был я. И это та ещё история... особенно, когда бежал по единственному мосту с рейдерами, находясь под действиями наркотиков. Если бы не они, не сумел бы справиться. — Лонгхувз уставился на меня, внимательно глядя мне в глаза. Вокруг все стихли, играла лишь медлительная и спокойная музыка на радио. А затем... единорог рассмеялся. Как и некоторые посетители в баре. На мгновение ощутил себя придурком, которому не поверили, словно он сказал, что переспал с главой семейства Софтхувз.
— Да уж... Ну у тебя и шутки... — отсмеявшись, проговорил он.
— Да я же не шучу... — с лёгкой обидой сказал я.
— Ага, конечно, — произнёс он, допивая очередную кружку пива. Сейчас я убедился, что мне действительно нужно набирать репутацию, чтобы мне поверили. Обо мне же почти никто не знает. Я лишь покачал головой и уныло вздохнул.
— Ладно, мне пора. Друзья, наверняка, меня уже заждались.
— Всего хорошего, шутник, — без упрёка произнёс он, когда я вставал из-за стола. — И ещё раз спасибо, за то, что сделал... А я пока ещё посижу здесь...

— Где ты пропадал? — обеспокоенно спросила Мотли.
— Ходил отлить, — шутя ответил я.
— Так долго?
— Со струёй совладать не мог. — Блейз засмеялся. Пегаска несколько удивлённо на него посмотрела, но затем искренне улыбнулась, глядя на него.
— Действительно, он в точности такой, каким ты его описывала, — проговорил он, повернувшись к пегаске.
— На самом деле я ходил выпить с Лонхувзом.
— Ага... — послышалось от Блейза. — Куда пойдём, начальник?
— А ты куда хочешь?
— Ну... не знаю. Я вроде в городе недавно, но поскольку меня знают немало в этом городе, я бы не рисковал просто так прогуливаться по его улицам, учитывая, что официально я считаюсь мёртвым на Арене. Поэтому показывай своё жильё.

Я вопросительно посмотрел на пегаску. Она смущённо опустила взгляд и начала с интересом копать шахту в тротуаре...

— Я подумала, — начала она, — что ты будешь не против, если он будет с нами жить...
— А, я уже и забыл, что вы завели длительный разговор. Не стоило мне удивляться. Пойдём покажу сюрприз, думаю, ты-то оценишь... Мотли, ты рассказывала нашему Блейзу о моей... «авантюрной» зависимости? — Пегаска отрицательно повертела головой.
— Какой ещё сюрприз? — недоумевал жеребец. — И какая ещё авантюрная зависимость? Ты что, обожаешь опасные приключения?
— Страстно их люблю... — неоднозначно произнёс я, слабо улыбнувшись.

— Нихуя себе! — воскликнул пегас, глядя на крышу «Бездонного сундука». — Где вы его раздобыли, Дискорд бы вас побрал?!
— Можешь сам узнать, — улыбнулся я. — Там живут несколько моих друзей. И да, если ты встретишь при выходе из вертибака в том бункере пониподобного робота, или какое-нибудь ещё ведро с гайками, целящееся тебе в морду, скажи им, что ты от меня.
— Надеюсь, Мотли, — начал пегас без крыльев, не отрывая взгляда от Авантюры, — в навигационной системе вертибака есть координаты вашего бункера.
— Бункер называется Хэвенли-Харбор, а вертибак — Авантюра.
— Не бойся, я твоей птичке не наврежу. А как мне знать, когда вас забрать?
— Я могла бы сама перен...
— Я включу... — я ненароком перебил пегаску. Она позволила мне договорить. — В моём ПипБаке установлен специальный чип, синхронизированный с навигационными системами Авантюры, и с помощью него можно отследить моё месторасположение с точностью до нескольких метров. Если я его включу, то это послужит сигналом, чтобы забрать нас. Караулить момент включения будет робот, дистанционно управляемый Кэролайн.
— Кэролайн?
— Узнаешь по прибытии. Полетишь сейчас или походишь по рынку...
— Нет, я хочу уже спокойно отдохнуть в тишине и покое.
— Хорошо, там есть много свободных комнат, выбирай любую из них.
— Спасибо... ты же не против, если я немного полетаю на этой крохе?
— Конечно же не против, только не привлекай лишнего внимания. — Блейз собрался взлететь на крышу... но тут он вспомнил, что летать не может. Он весь аж поник и едва не лёг на пол, прикрыв голову копытами. Мотли помогла ему попасть на крышу и кое-какое время там задержалась, видимо, показывая, что там да как. Блюрайз не выходила из магазина, поскольку у неё в этот момент находились клиенты. Когда она нас увидела, то через окно приветственно помахала нам копытом. Что сделали и мы в ответ.

Мотли спустилась с крыши, а винты Авантюры пришли в движение. И через несколько секунд вертибак начал издавать знакомый рокочущий звук, который вновь привлёк внимание ближайших хозяев, а также тех, кто внутри магазина. Авантюра поднялась в воздух и не спеша полетела куда-то вдаль.

— Он так улыбался, когда сел за штурвал, — начала Мотли, слабо улыбнувшись, глядя на улетающий вертибак. — Сказал, что хочет как можно скорее полетать, а меня, если я не собираюсь остаться внутри и полететь с ним, попросил поскорее выметаться. Дэниэл... — обратилась она ко мне. — Большое спасибо, что вернул мне друга.
— Он тебя простил и снова считает другом?
— Нет, он сказал, что для этого прошло слишком мало времени... Да я и не заслуживаю этого. Но спасибо тебе за то, что помог ему. — Она внезапно подошла поближе и обняла меня, а затем отпустила. — С тех пор, как всё это началось, я вновь увидела его хоть немного счастливым, когда он уселся за штурвал Авантюры. Я более чем уверена, что у тебя теперь появился новый пилот...
— Я чувствую в твоём голосе тоску? — я любопытно взглянул на стоящую поблизости пони. Довольно близко она находится, и при этом избегает прямого взгляда со мной, когда смотрит на моё лицо.
— Есть немного, просто за это короткое время я уже привыкла к ней. Авантюра поистине восхитительна. Пусть Блейз насытится ею вдоволь.
— Ну а теперь куда пойдём?
— Мне стало легче на душе, что всё так закончилось... поэтому... какое-то расслабленное состояние и на ум ничего не приходит.
— Ну давай уже тогда на полном серьёзе расслабимся... — я выдержал небольшую театральную паузу. — Пойдём в спа-салон. Пройдём расслабляющую терапию, попаримся в сауне, массаж там...
— Хм. Хорошая идея. Лучшая из тех, что ты когда-либо предлагал, — улыбнулась пегаска. И вновь подъёб с её стороны. Я покачал головой и улыбнулся. Какая же она молодец... может, поэтому она мне нравится, она морально крепкая, пытается бороться со своими разъедающими эмоциями и переживаниями. Она не стоит на месте и пытается быть лучше, чем прежде. Очевидно, что до того рокового момента со дня мести за сестру она всегда была такой... целеустремлённой. И я необычно счастлив, что она возвращается к этому состоянию.

Мы пошли в спа-салон. Сначала мы побыли в сауне, правда по отдельности, поскольку для кобыл и жеребцов предназначались отдельные сауны (и мне внезапно захотелось посмотреть на мокрое и влажное тело пегаски), а затем нам сделали расслабляющий массаж, но к сожалению, мы также находились в отдельных комнатах. Повезло же, блин...

Но тот факт, что рядом не было пегаски, не отменяло того, что я получил массу удовольствия, когда был в паркой сауне и когда мне делала массаж заботливая кобыла. Я был в раю... Ну почти, если бы этот массаж сделала Мотли... Так, вновь мои фантазии ушли в какие-то грязные дали. Что же ещё меня в ней привлекает, что я о ней так часто думаю...

После мощного такого отдыха мы решили сходить в ресторан поужинать.

Там я начал рассказывать Мотли о своих шалостях в Убежище... Стойле. Мы вели себя навеселе. Я не припомню, чтобы за время нашего знакомства пегаска была такой спокойной и расслабленной долгое время. Почти всё время за столом её разноцветные глаза были направлены на мои глаза или лицо. Она... внимательная. Должен сказать, мне это льстило. Не даром я взял её с собой. Остальные пони сидели и также обсуждали что-то бурно и весело. Местечко было не тихим, поскольку неподалёку от нас было свободное пространство, где некоторые пони танцевали под спокойную мелодию.

—... конечно, от отца я получил нагоняй, но хорошие впечатления это окупили, — произнёс я.
— Не могу поверить, — смеялась бежевая пегаска, — что ты так жестоко поступил со своим отцом... Превратил его электробритву в шокер. Веселы твои приключения в Стойле. Но... ты так и не рассказал, как умудрился стать ремонтником?
— В железобетонном сундуке особых развлечений не сыщешь. Я ещё до того, как начал ходить в школу, уже разбирал и собирал всё, до чего мои копыта только могли дотянуться, так я постепенно научился разбираться в электронике. Меня распирало от любопытства, как работает всё то, что меня окружает... Ещё я любил исследовать своё Стойло, но в большинство помещений юных ребятишек не пускают, вот я и лазил по вентиляции и всяким тесным помещениям и однажды набрёл на давно забытую комнату, где хранилось множество интересных вещей, таких как музыка, голофильмы, приключенческая литература...
— А почему всё это было запрещено? — заинтересованно спросила пегаска.
— В моём Стойле было установлено что-то наподобие тоталитарного режима, иными словами, всё было в копытах Смотрителя. С момента закрытия главной двери его работа заключалась в том, чтобы держать в неведении жителей Стойла относительно истинных последствий Великой Войны, получая поддельные радиопередачи, которые рассказывали о более печальной картине жизни за пределами Стойла, чем та, которая была в реальности на Пустошах. Целью было ложью удержать жителей от попыток покинуть безопасное убежище, в то время как сам Смотритель имел право его покидать и общаться с внешним миром. К сожалению, из-за этого в разряд запрещённого попало много литературы, музыки и голофильмов, всё это помещалось в специальную комнату, поскольку всё это могло способствовать появлению желания у жителей покинуть бункер. О той тайной комнате все забыли, а рассказывать о находке у меня не было желания, вдруг Смотритель захочет всё уничтожить.
— Тогда если эксперимент твоего Стойла заключался в ложном представлении о внешнем мире, то откуда там взялась литература, попавшая под запрет?
— Первые жители, как принято, не знали об эксперименте, и когда они заселяли бункер, то брали с собой множество вещей, среди которых были и книги — ну, я так думаю — и первый Смотритель все эти вещи конфисковал. Также там были и учебные книги по слесарному делу и книги на подобную тематику, что могло якобы навредить эксперименту. Покинуть бункер мне хотелось ещё до того, как я нашёл ту комнату. Мне всё время не сиделось на месте и та комната была отрадой для меня, поскольку там было столько всего интересного...
— Как же ты стал опытным стрелком, живя в мирном бункере?
— На десятилетие отец подарил мне пневматическое ружьё. И на реакторном уровне мне соорудили специальную площадку, где я мог практиковаться в стрельбе. Да и вообще, мой отец был неплохим учёным и медиком. Он обучил меня навыкам первой помощи, которые закрепил в Пустошах. В остальном же, благодаря моим родителям-учёным, у меня есть способность быстро обучаться, не углублённо, конечно же, но самые простые азы я выучивал быстро. К примеру, несколько трюков в обращении с энергомагическим и режущим оружием и так далее. Всему этому понемногу меня учили друзья и попадавшиеся книги и журналы. В целом полностью я овладел только навыками ремонта всяческой электроники и оружия и взлома замков. А ещё пытался умело говорить, ведь мне всегда хотелось как-то помочь другим хотя бы словом, а вот правильно выражаться не умел.
— Ну... У тебя спокойный и уверенный голос, тёплая улыбка, что заставляет проникнуться к тебе доверием. Это является сильной стороной твоего влияния на окружающих... Ты не один раз упоминал, что работал охотником за головами. Если ты хотел избегать кровопролития, зачем же тогда пошёл по этой стезе?
— Я уже и не помню, — честно сказал я, задумавшись. — Моими первыми неофициальными контрактами стали трое опасных рейдеров, которые не давали покоя местным правоохранительным органам. — Было бы излишне сказать Мотли, что это был довольно сплочённый вид рейдеров, именуемых Чертями, а теми «органами» было НКР. — После того, как я хитростью одолел этих мерзавцев, тот, кто меня нанял, поблагодарил меня за это, сообщив, что я повышаю этим моральный дух бойцов, делая их жизнь проще. Делать жизнь проще... избавлять мир от тех, кто мешает жить другим... Этим я и мотивировался. Это меня и побуждало определённое время. Позже я официально — если можно так сказать — вступил в одну контору. Управлял ею всего лишь один... сотрудник. Однажды кое-кто сказал мне о нём вот что: «Он был злым снаружи, но добрым внутри». На всю жизнь запомнилось. Этот сквернословный и циничный пони стал мне другом. Он открыл эту контору по охоте за головами по той причине, что хотел выследить и убить одну личность, дабы отомстить за своих жестоко убитых близких. Всё началось именно с этого... и в какой-то момент, работая охотником за головами, я осознал, что не смогу так всю жизнь... лишать жизни других без разбирательств и суда.
— Так... вы нашли того, кого искали?
— Да... Правда, этот мой друг погиб от его копыт. И уже мне пришлось мстить этому подонку, не только за друга, но и за другие вещи, которые он делал у меня на глазах.
— После того как ты отомстил за друга, тогда ты и покинул работу охотника за головами? Тогда ты и осмыслил, что не сможешь этим заниматься дольше?
— Почти. Как раз незадолго до мести, — кисло сказал я, глядя куда-то в сторону. — Я осознал, что пока убиваю одних безжалостных ублюдков, на их место встают другие, и это запускает всё новые и новые цепи смертей, которые фактически на моей совести. Бесконечный круг убийств... я это видел... и понял, что не смогу с этим справиться. В этой, казалось бы, правильной борьбе... можно испачкаться настолько, что станешь подобным тем, против кого сражаешься. Я не страдал фанатичной справедливостью, и быстро осознал, что всё гораздо сложнее, чем кажется... Поэтому уже не мог заниматься тем, чтобы выслеживать других ради того, чтобы их убивать. Возможно, если их нужно взять живьём, то тогда возьмусь за дело.
— А как же... Ведь из-за их действий будут страдать другие... те, кто не хотят кровопролития.
— А я и не говорил, что осуждаю охоту за головами в принципе. Я всего лишь сказал, что не справлюсь со всеми этими жизни. Слишком много ответственности. Я и так за девять лет в Пустоши наделал немало дел... В момент переосмысления своих действий в охоте за головами я... начал отпускать тех, кого должен был убить. Однако лишь тех, кто покончил со своей... преступной деятельностью, условно говоря, и увидел свои преступления против других. Ибо какой мне смысл лишать кого-то жизни, если он уже не будет кому-либо вредить? Может, он даже принесёт какую-то пользу. А что до справедливого наказания в таком случае... Сложно это всё, однако знаю, что от этого лучше никому не станет и уж тем более ничего не изменится. Всего лишь фанатизм по справедливости, в котором я едва не утонул и не захлебнулся.
— Поэтому ты так... спокойно отнёсся к тому, что я натворила? — с волнением спросила пегаска, впервые спрятав взгляд.
— Я... даже не знаю, что и ответь. Хочется и согласиться, и отрицать. Я тебе упоминал ранее, что узнал на своём пути множество различных историй... Истории тех, за которыми я охотился. Чёрное и белое... Что за бред? Если кто-то условно «злой», то это не значит, что он этого хочет... просто обстоятельства так сложились. Даже у тех же рейдеров, к которым у меня появляется жалость... их приходится убивать, ведь крайне мала вероятность того, что произойдёт нечто такое, из-за чего они изменятся. Мне их жаль, поскольку они не понимают, что творят и почему. Из-за этого я не стал испытывать к тебе отвращения из-за издевательств над убийцей твоей сестры. Я понимал почему ты так поступила, не оправдываю, но понимаю. И я... искренне рад, что и ты не пытаешься это оправдывать. Ошибаются все, а вот в этих ошибках признаются не все, поэтому я считаю, что ты весьма хорошая пони. Ты умеешь думать над своими поступками... это мне в тебе и нравится, поэтому и хочется поддержать тебя в этом, поскольку вижу, как тебе тяжело... я просто не могу стоять в стороне.

Повисло неловкое молчание. Мотли взглянула мне в глаза, а я в ответ смотрел на неё... и задумался. Неужели только это меня в ней и привлекает? Неужели из-за того, что она умеет осознавать свои действия? Безусловно, это редкое качество и... В этот момент, глядя на неё, она почему начинает казаться мне ещё милее и привлекательней. Захотелось наклониться к ней поближе и...

Нет. Не забывай, Дэниэл. Никаких отношений в другом для нас мире, который мы со временем собираемся покинуть.

А хочу ли я его покидать?.. Этот мир такой же, как и наш. За исключением милых пони и магии.

Я ощутил, как у меня начал подыматься гормональный шторм...

Нет! Только не снова эти противоречия!

Мне захотелось ляпнуть себя по лицу и успокоиться. Я начал искать перед собой на столе нечто, что позволило мне бы отвлечься. Тарелки пустые... мы уже всё съели. В бутылке осталось немного красного вина. Я откупорил пробку и вылил всё содержимое себе в бокал, поднёс его к своему рту и отхлебнул... Не удержался и начал пить из него залпом, и через несколько секунд полностью осушил его.

Ух, вроде, полегчало. Я облегчённо вздохнул и расслабленно откинулся на спинку стула. Так, значит, алкоголь немного помогает унять гормональный шторм, порождаемый внутренним конфликтом. И лишь сейчас я обратил внимание на то, что бежевая пегаска напротив меня выглядела смущённой и с небольшим недоумением.

Видимо, постыдилась меня. Зараза, как неловко-то!

— Ну... — начал я, ощущая смущение, — из-за нашей продолжительной беседы у меня во рту пересохло. Извини, что тебе ничего не оставил...
— Нет-нет! — поспешно сказала она, запротестовав копытом. — Просто... Это было так внезапно.
— И всё равно... нужно заказать ещё вина. — Я подозвал официанта и попросил его принести ещё вина. Через несколько минут он вернулся и любезно поставил полную бутылку красной жидкости. Я его поблагодарил и он ушёл. За время этого ожидания я и Мотли не проронили ни единого слова.
— Налить? — поинтересовался я, прервав молчание и взглянув на бутылку вина. Она слегка кивнула, я откупорил пробку и налил в её бокал вина. Вставив пробку обратно, я поставил бутылку. Мотли двумя копытами зажал бокал и отпила немного из него, после чего неловко облизнула губы. Я невольно засмотрелся на это, словно заворожённый. Блять, Дэниэл, не пялься!
— Я... — начала она, избегая прямого контакта. Она всё чаще боится смотреть мне в глаза. — Хотела тебе поинтересоваться о твоей первой любимой... Но. Если тебе тя...
— Могу рассказать, — мягко перебил её я. Подходящяя тема, позволяет отвлечься от Мотли и погрузиться в воспоминания. Пегаска немного удивилась, что я смог заговорить о своей давно мёртвой любимой с улыбкой.
— Я думала, что тебе будет больно вспоминать её...
— Мне будет больно воспоминаний, когда не смог её спасти, и тоскливо от того, что её уже нет. Однако о ней самой могу рассказывать с улыбкой, поскольку она была лучшим, что я встречал в жизни. Разве я тебе не говорил, что не нужно печалиться от того, что близкие умерли, а нужно принимать с благодарностью то, что они у тебя были? У неё были прелестные глаза янтарного цвета, мягкие и нежные каштановые волосы, округлое личико... Она немного на тебя похожа, — хмыкнул я, на мгновение прикрыв глаза и наклонив голову. — Мы были знакомы ещё с младенчества, что в целом естественно, учитывая, что детей одного возраста не так много в отдельном Стойле. Чуть повзрослев, она начала ходить к моему отцу на обучение по медицине. Брис... умна и сообразительна. Стремилась к знаниям, искала способы, чтобы использовать их для пользы другим. Занималась чуть ли не всеми сферами науки, хотя бы поверхностно, поэтому страстно любила книги. Программирование, медицина, химия, энергетика... Пыталась выдумывать что-то своё, всячески проявляла свою... изобретательность. Мы оба стремились к исследованию, и это нас объединяло. Анализировала всё, что нас окружало... Она больше любила цель исследования, а я — сам процесс. Мы полюбили друг друга, и когда мне вынуждено пришлось покинуть Стойло, она последовала за мной... В Пустошах она научилась неплохо владеть энергетическим оружием и открыла для себя, что немного разбирается во взрывчатке. Она очень быстро училась, и я пытался от неё не отставать в этом плане. Я вообще удивляюсь, что она полюбила такого беззаботного дурачка, как я, но к моему удивлению, именно это ей во мне и нравилось. Не умела так веселиться, как я... Пришлось учить её расслабляться... В своё время она помогла мне пережить смерть моего отца, моего лучшего друга Псины — моего питомца. Дороже Брис в моей жизни никого не было... когда я её потерял, я едва не потерял и самого себя... В целом, я всегда стараюсь думать о том, какой она была при жизни, а не о том, как она умерла. Порой я забываю об этом. Я любил её всем сердцем и душой, для неё мне не было ничего жалко, и ради неё я был готов пойти на что угодно, поскольку она была достойна этого. Я был счастлив, что она выбрала и любила меня не меньше, чем я её. Я горжусь ею и безгранично счастлив, что она у меня была.
— Ты с такой улыбкой говоришь о ней... — проговорила Мотли, тепло улыбаясь, однако на её лице осталось лёгкое непонимание. Я опустил взгляд на допитый бокал вина, что стоял перед пегаской. — Почему ранее, когда ты упоминал о своей любимой, ты был опечален?
— Я был опечален из-за того, что сумей бы я тогда отговорить её пойти вместе со мной исследовать тот неизвестный сигнал, она осталось бы жива. Я всегда думал, что виновен в её смерти, и когда речь заходила о ней, то первым делом у меня появлялось чувство вины... Я осознаю, что это глупо и пытаюсь с этим бороться. Ведь я не могу знать всего и предотвращать это... Порой удаётся, порой — нет... Ну а что ты расскажешь о Лайте? Каким он был? — спросил я, подняв взгляд обратно пегаску. Мотли ностальгически улыбнулась.
— Спокойный и тихий пони, — вздохнула она с улыбкой. — Немного застенчивый, но добрый красный жеребец со снежно-белой гривой. Я познакомилась с ним, когда он был зачислен в мой отряд, которым я едва успела прокомандовать два года. Позже я открыла для себя, что хоть он и любил побыть один, но он был добрым пони, который при возможности помогал другим, пытался понять других... наблюдать за их поведением. Однако смеялся он редко и серьёзно обижался, если шутили над ним. К вечно шутливому настроению Блейза он привык, хоть и любил поспорить с ним на эту тему. Из-за Блейза для меня весь этот спор выглядел забавным. Уединённость Лайта отражалась в его специализации — он был снайпером. Всегда подчинялся приказу, был верен идеалам тех, у которых мы служили, предполагая, что те действительно делают благое дело и что однажды все они помогут жителям поверхности. Я не разделяла его наивности в этом, и он это знал. Мы порой даже спорили на эту тему. Но всё заканчивалось на том, что споры об этом были бессмысленны, так как их результат не должен влиять на выполнение заданий. Со временем я поняла, что меня начало влечь к нему. Его скрытая и наивная доброта, тяга к знаниям и попытки понять других... показать все преимущества и пользу идеалов, которым следовал. В этом было что-то притягательное... он был искренним. Как оказалось, он тоже был ко мне неравнодушен. Наши отношения были недолгими, им был едва год, когда он... Я полюбила Лайта и считала, что он был тем, кто будет со мной всегда, несмотря на наши разногласия касательно наших офицеров. Как бы я не разделяла твоё мнение насчёт того, что любимых мы должны помнить такими, какими они были, меня не покидает паршивое чувство, что я прервала его жизнь. Что я собственнокопытно разрушила свою любовь...
— Если он действительно тебя любил, то он знал, на что шёл, когда последовал за тобой в надежде, что тебя пощадят и оставит в живых. Выяснив правду от тебя, он предпочёл умереть сам, поскольку понимал, что не сможет прожить без тебя, видя как те, в кого он верил и кому служил, расправятся с той, кого он любил. Он знал, что ты сможешь пережить это, а сам он — нет. Да, возможно, он и разрывался между тобой и идеалами офицеров, но лично я думаю, что выбор уже был сделан... Ты должна быть счастлива, так как он решил, что лучше умрёт ради тебя, нежели чем ради них. Твоя любовь оказалась для него важнее, чем вся вся организация.

Мотли смотрела на меня широко раскрытыми глазами, которые быстро наполнились слезами. Она тут же прикрыла копытом глаза и вытерла ими слёзы.

— Возможно, — начала она, глядя вниз, — он поступил так... Не знаю... Никогда не думала так. Спасибо... — Я протянул своё копыте к её. Она взглянула на меня, я слабо улыбнулся.
— Я никогда не видел Лайта и не могу говорить за него, или вообще за кого-либо, но будь у меня такая возможность, сказал бы, что ты по-прежнему чудесная пони. Он так или иначе обрёл покой... и он хотел бы, чтобы и у тебя он был. — В этот момент, я задумался. Ибо вспоминаю слова Лемон, она говорила нечто подобное. Восемь лет прошло со смерти любимой... а у меня по-прежнему бывали моменты, когда укорял себя за её смерть. С каждым разом их всё меньше... возможно, я уже избавился от этого. Теперь мне просто немного болезненно вспомнить сам момент смерти. Я вновь сосредоточил своё внимание на Мотли. Да, думаю, я наконец-то окончательно избавился от этой вины... Или быть может мне просто легче об этом думать, когда смотрю на эту бежевую пегаску.
— Ох, что-то мы тут развозим тележки с соплями, — дружески усмехнулся я, убрав копыто. — Давай поговорим о других вещах, к примеру, ты упоминала, что тебе пришлось пойти на службу ради денег, тогда кем ты хотела стать до этого?
— Да... — Пегаске, видимо, не понравилось, как я переключился на другую тему. Почему-то. Хотя, мне казалось, что это наоборот будет хорошей идеей поговорить о чём-то нейтральном. — Мой отец... был специалистом по взрывчатке, одним из лучших. Сам он не был приверженцем идеалов тех, кому он служил, такой была и я: сомнительной и недоверчивой в отношении своих начальников. Мама постоянно говорила, что у меня больше отцовских черт, чем её. Он был твоего характера, весёлый и неунывающий, только с особой любовью к взрывчатым веществам. Я удивлялась, как он сошёлся с моей матерью, поскольку она не любила шум и была весьма строгой, но заботливой. Противоположности притягиваются... мог кто-нибудь сказать, и я бы в это поверила. Отец, как он шутил, любил решать проблемы с помощью взрывчатки, заставляя их исчезнуть, а ещё он говорил, что искусство — это миг чистой красоты, находящейся во взрыве. Его страсть к ним частично передалась и мне. Мне нравилось, когда он взрывал фейерверки и устраивал для меня, своей дочурки, представления подальше от жилых и военных зон. Мы с ним проводили много времени вместе, и он обучил меня многим вещам по сапёрному делу... Но мне больше нравились танцы. Я их страсть как любила. Когда двигаешься в ритме, то чувствуешь необычайную свободу, лёгкость и непринуждённость. Эти эмоции меня так переполняли, что я терялась в этих объятиях удовольствия и экстаза. Я любила и умела двигаться. Хм... Хочешь жить — умей вертеться, — улыбнулась пегаска. — Я даже в специальную танцевальную школу ходила ещё до появления кьютимарки. Когда она появилась, то отец был немного огорчён, что моя душа не может полностью принадлежать таким прекрасным вещам, как взрывы, но был счастлив, что я отдалась не менее прекрасному искусству под названием танцы...
— Стоп-стоп, — я поднял копыто. — Ты умеешь танцевать? — изумился я.
— Ну... да.
— С ума сойти... — выговорил я. Твою же мать! Всё сошлось! Теперь понятно, почему в движениях Мотли было что-то необычное и в то же время красивое грациозное. Её любовь к танцам отражается в боях! И... я кажется понял, что мне понравилось в этой пегаске — то, как она умеет изящно и элегантно двигаться. Все её движения... язык её тела... Вот что приковывало мой взгляд! Хотя я сам ни хрена не умею танцевать, но при этом испытываю к этому слабость, когда вижу, как кто-то плавно и изящно двигается. Она это знает, ведь я случайно проболтался об этом... и она использовала это против меня в совместном спарринге. Она использовала это так часто, что я не мог это игнорировать. Вот же хитрая задница...

А ещё её отец любил взрывать... чистая красота... во мгновении... что? Мотли нравятся взрывы, особенно если они красочные и фееричные. Я представил ситуацию, когда такая пони находится у тебя в жёнах. Чуть что не то и... ты с красотой и шиком взлетел на воздух и куда-то далеко-далеко...

Я взглотнул. Ну действительно, кобыла-бомба... и мне это почему-то также нравится. Мои подозрения подтвердились, до убийства своей сестры она была немного другой... более, весёлой, бодрой и активной. Она ещё сама сообщила, что от характера отца ей досталось больше, чем от матери... однако она сравнила его со мной.

— Так вот, — продолжила Мотли с небольшим смущением, заметив, как я поражён и был в раздумьях от услышанного, — я... хотела вырасти и открыть собственную школу танцев. Пробовать что-то новое и энергичное, обучать этому других. Когда умер мой отец, я поняла, что занимаясь тем, что тебе нравится, много не заработаешь и мечту свою будет невозможно осуществить. Я и пошла в академию. Свою способность к танцам я адаптировала для ближнего боя и скрытности, а навыки, полученные от моего отца, позволили мне развить свои способности в обращении со взрывчаткой и химии. Как ты помнишь там... хорошо платят, я хотела открыть собственный бизнес — танцевальную школу. Вот чем бы я действительно хотела заниматься... А какова твоя мечта, Дэнни?
— Хм... Если так подумать, у меня нет чётко определённой цели. Я за свою жизнь привык слоняться по окрестностям и исследовать опасные места. Желательно там, где ещё не были после Великой Войны. У меня есть небольшая надежда, что я найду или открою эту тайну в своих путешествиях. Обнаруженные знания или технологии помогут окружающим, ведь я люблю облегчать жизнь, как свою, так и чужих... Порой это выходит боком не только мне... и теперь мне приходиться бороться между желанием помочь и страхом ответственности за это...
— Некоторые вообще ничего не делают для этого... А незавидно ли тебе будет таким пони, и вообще, насколько тебя волнует собственное счастье?
— Не отрицаю. Завидовать буду всегда, ведь не я испытываю это счастье и радость. Но мне щекотливо и приятно на душе, когда я помогаю другим. Так что, счастье в моей жизни есть, но почему-то кажется, что мне его всегда мало...
— Возможно, из-за того, что всем нельзя помочь и что в какой-то момент проявится обратная сторона содеянного?
— Наверное, возможно, дело в другом, — я пожал плечами. И действительно, я только сейчас об этом задумался. Может, мне и вправду просто не хватает счастья? Или быть может мне нужно нечто такое, что усилило бы его? — Я это ещё не выяснил... Или быть может мои стремления настолько высоки, что они просто недостижимы. Секреты никогда не закончатся, а знаний никогда не бывает много... А как ты сумела, если хотела танцевать, стать командиром небольшого отряда? У тебя же не было желания служить подобным им...
— Ну... в академии у меня была хорошая подруга. Не помню, говорила ли я о ней... Она-то мне и помогла с учёбой. Сомневаюсь, что без неё я бы вообще смогла вступить на службу. Училась она просто на отлично. Изучала чуть ли не всё, лишь бы быть уверенной в себе... немного помешана на контроле. С чувством юмора у неё не очень. У неё... были свои заскоки и проблемы из-за прошлого, но она научилась с ними справляться благодаря знаниям.
— Как я погляжу... тебя также притягивает к тем, кто жаждет знаний... — озорно проговорил я. Стоп, почему, я ей поддаюсь? Нужно сменить тему. — В таком случае, почему к Кэролайн ты так предвзято относишься?
— В подростковом возрасте я начиталась слишком книжек о сошедших с ума работах и ИИ. Возможно, они просто преувеличивают, я не знаю.
— Ну... даже если и есть, то это проблемы самого оборудования или ошибка программистов. А что там с подругой... ты с ней не виделась после академии?
— Под конец учёбы у нас возникали разногласия по поводу. Всё чаще ссорились, и решили, что пока лучше побыть порознь. Но я всё равно хотела бы посмотреть, чего она достигла. Мы много провели времени вместе, хорошо друг друга знаем.
— Мне кажется, — многозначно улыбнулся я, — что вы были с ней не просто подругами.
— Ну... да... — щёчки пегаски порозовели, и она смущённо потерла копытом загривок. — Мы были очень близки...
— Ох-хо-хо! — захохотал я. Значит, нужно точно выяснить, что тогда Мотли и Лемон действительно делали наедине, пока я ходил с Блюрайз к Матери семейства Уотерфолл. — Ты ещё скажи, что это был твой первый раз... — пегаска промолчала, сжав губы. Я молча уставился на неё и не удержался от нового прилива смеха. Не ожидал, что открою личину Мотли с этой стороны, что у неё первый раз был именно с кобылой. Хотя здесь это не должно казаться удивительным, учитывая что представительницы прекрасного пола здесь встречаются довольно часто и ощутимо. Всё-таки предположение, построенное мною ещё на первой неделе пребывания в этом мире, оказалось кое-как подтверждено в том, что кобылы преимущественно либо лесбиянки, либо бисексуалы. Не, я совсем не против однополых отношений, особенно если это касается женщин, а в этом случае кобыл...

Да блять, мои мысли снова уносят меня не туда. Нужно найти огромную яму, сбросить туда эти мысли и залить её толстым слоем бетона.

— Да... — продолжила Мотли неловко, держа своё копыто за загривком. — Я бисексуалка... и она тоже. Мы были близки... думали, что будем вместе, даже строили планы на будущее. Однако, как я говорила ранее, у нас возникали разногласия по этому поводу. Вслед чего решили побыть порознь, а уж там решим... А ты... насколько я знаю, жеребцы бисексуалы встречаются крайне редко... но всё же спрошу... у тебя не было простого любопытства?

Я замолчал и вдруг стал серьёзным, поскольку вспомнил, как много раз мои друзья в классе Убежища Сто Один любили подначивать меня с Бучем на эту тему. У меня же с ним часто выходили ссоры и сложные моменты, которые я ловко и красноречиво избегал. Друзья шутили, что причина крылась в другом. А это ещё сильнее усилилось, когда Буч стал парикмахером... стилистом, как он любил говорить. Не, я действительно задумывался об этом, но до дела не дошло. Так представить себя в объятиях мужчины было... странно и непонятно. Поэтому как только меня внезапно посещали подобные мысли, так же мгновенно они и исчезали.

— Нет, — ответил я, находясь в раздумьях. — Ничего такого не было.
— Я тут подумала... Может, потанцуешь со мной? — внезапно с волнением проговорила пегаска. У меня кровь застоялась в жилах, а лицо, кажется, побледнело.
— Э-э-э, чего? — изумился я. Да ну нахер! С чего это вдруг она пригласила меня на танец?!
— Танец. Я уже очень давно не расслаблялась подобным образом... Так... потанцуешь?
— А почему именно сейчас? — я начал волноваться. Гормональный шторм подымается. Опять назревает внутренний конфликт. Нужно поскорей решить этот вопрос с Мотли, иначе с ума сойду от раздвоения своих взглядов на один и тот же вопрос.
— Музыка подходящая: очень красивая и приятная, немного заводная. Хочется отдаться в её объятия, не могу сдерживаться, а одной... — она задумалась, — ...неинтересно.

За разговорами я совсем забыл, что здесь играет мягкая и приятная музыка, которая к этому времени уже сменилась на более динамичную, но не настолько, чтобы заставить меня танцевать, как дурачка, когда тебя никто не видит.

— Составишь мне к-компанию? — тихо спросила она, склонив голову, и начала обеспокоенно потирать копыта, иногда мягко и тихо постукивая. Это ещё так умилительно выглядело... Зачем ты заставляешь меня страдать! Я сейчас закричу...

Прошу, Мотли, не нужно! Я не умею танцевать! Мало того, что я не умею, так я ещё в теле пони и совсем не знаю, как они танцуют. Да и потом, танцевать с Мотли? С этой очаровательной пони? С той, кто заставляет мои гормоны устраивать мордобой между собой?

Да и ещё при всех?

Да ну нахуй!

— Я не умею танцевать... — Ёбанный стыд, я не помню, чтобы я чувствовал себя настолько неловко, особенно со своими вконец сошедшим с ума гормонами. И почему мне так «везёт»? Судьба — вещь странная. Почему со мной случается такое? Если моей судьбой кто-то управляет, то... Эй ты, кем бы ты ни был, ты, бессердечный и больной ублюдок, зачем заставляешь меня так страдать, а?
— Это не так сложно, как кажется, я тебе покажу... — Мотли приободрилась, поскольку поняла, из-за чего я волновался. Она подняла голову... и её глаза начали выпрашивать согласия... они терроризируют.

Хватит... ну пожалуйста. Дайте мне покой...

Я борюсь между тем, чтобы расстроить её отказом и своим позором. Может, стоит напиться? Всё-таки, как говорят, от неуверенности до самоуверенности один стакан... В моём же случае нужно несколько... бутылок крепкого пойла. Или не стоит? Я хочу в ярчайших красках запомнить свой позор... или удивительный момент с восхитительной пегаской? Нужно думать оптимистически...

Да... ну его всё в жопу! Прыгну в этот гормональный шторм. Пусть меня разорвёт в клочья!

— Ладно, мой ангел... — выговорил я сквозь зубы. Лицо пегаски аж засияло от счастья, точно мощный прожектор. Ох, только не обожги меня... я и так сейчас сгорю от нарастающего конфликта внутри меня.

Мы встали, и пегаска повела меня туда, где танцевали остальные пони. Когда она меня вела, я чувствовал себя безвольной куклой. Внутри меня такой пиздец происходил. Ну, хоть взгляды будут прикованы не только к нам. Я пытался уследить за тем, как другие пони танцевали. Некоторые из них просто стояли рядом друг с другом и покачивали своими телами в такт музыке. Другие стали на задние копыта и обняли своего партнёра, поддерживая таким образом друг друга... Хм. Совсем как люди...

Я глубоко вдохнул и выдохнул, думая о спокойствии. Как тяжело... Ничего не могу произнести, словно задыхаюсь.

Я в порядке... Я в порядке! Я в порядке? В порядке ли я? Боже, а в каком я порядке? Что это вообще значит?

Я и не заметил, как уже стою на задних ногах, а передними обнимаю пегаску, которая также сама обнимала меня за шею и застенчиво избегала взгляда. Она была так близко от моего лица, что я ощущал её нежное и чуть неровное от волнения тёплое дыхание. Температура растёт... Я двигался совершенно интуитивно. Парализован. Тело само двигалось. Я был словно наблюдателем. Благо движения были совсем простыми. Небольшими шажками то в одну сторону, то в другую...

Потом музыка становилась всё динамичней и быстрее... пегаска не отставала от её ритмов и двигалась всё быстрее, исполняя более сложные телодвижения. А я... играл роль поддержки и следил, чтобы Мотли не упала. Она так изящно и великолепно извивалась в танце, крутилась и подпрыгивала вокруг меня. Её глаза были полностью закрыты, и она всецело доверяла мне себя... тому, кто вообще не смыслит в танцах, но находит их довольно завораживающими и великолепными... кто испытывает к ним слабость.

Я ощущаю себя шестом, вокруг которого изящно извивается и вертится прекрасная танцовщица. Но я всё равно участвую в этом! Особенно рядом с этой прелестной пони, и в этом танце я был её опорой, мне захотелось и по жизни ею быть... и не отпускать.

Её движения были плавными и грациозными. За ними так и хочется наблюдать и не упускать из виду всю эту красоту и великолепие... Дискорд, да я моргнуть даже боюсь! Или это тело боится? Ничего не понимаю...

Эмоции захватили меня настолько, что я напрочь забыл об окружающих нас пони. Перед собой я видел только бежевое милое создание в синем платье, которое вертелось и выгибалось в порыве чувств, а подол её одежды развевался по сторонам в след её движениям, порой образуя завораживающий вертящийся диск. Не трудно было догадаться, что танец поглотил её, заставив всё вокруг позабыть. Она знала лишь одно — я её поддержу.

Всё было настолько прекрасным, что я потерялся во времени и думал только о том, чтобы этот захватывающий танец никогда не заканчивался. Или наоборот, чтобы поскорей закончился...

И вот этот чудесный момент неожиданно закончился. Я стою на задних ногах и наклоняюсь, передними пытаясь удерживать за спину милую каштаногривую пони. Она смотрит на меня и тяжело дышит, но по её едва заметной улыбке видно, что ей было ещё как приятно.

Внезапно, я ощутил, как внутри меня всё стихло. На мгновение мне показалось, что я потерял слух и восприятие времени. Ощущаю лишь лёгкость и... блаженство. Неужели конфликт внутри меня так легко прекратился? Почему я испытываю влечение к Мотли, но не ощущаю отторжения, как в предыдущие разы? Неужели мои молитвы были услышаны? Кем бы ты ни был, творец моей судьбы, я прощаю тебя за это, ты не прогадал в этот раз...

Тут я услышал вокруг нас топот копыт. Я осмотрелся и пришёл к осознанию, что к нам было приковано всеобщее внимание, и все пони расступились, освободив нам пространство. И почти все из них улыбались и стучали передними копытами по полу. Они нам аплодировали? И буквально все смотрели, как мы танцевали... Никакого стыда, никакого сомнения не испытываю. Лёгкость... или же это просто остаток от воздействия гормонального шторма?

— Похоже, — тихо начала Мотли, глядя по сторонам, — мы им помешали развлекаться.
— Они все наслаждались великолепным шоу в исполнении прекрасной танцовщицы Мотли и её партнёра-шеста Дэниэла, — хихикнул я, словно пьяный. Необычайная эмоциональная лёгкость... словно часть меня куда-то ушла... Что же произошло?

Мы покинули танцевальную площадку, которую пони вновь заполонили, а сами вернулись к своему столику. Я же шёл неравномерным шагом, словно вот-вот свалюсь и упадут. Мотли села и тут же налила себе бокал вина и залпом осушила его наполовину. Я несколько удивлённо посмотрел на сие действо, но затем устало и понимающее улыбнулся. Наверное, устала, бедняжка. Либо же сама переволновалась.

— Тебе понравилось? — робко спросила пегаска, после того как проглотила половину того содержимого, что вмещал в себя бокал.
— Ха, — донеслось от меня, тяжело дыша. — Ты была просто великолепна, — улыбнулся я, устало махнув копытом. — Я уверен, что всем понравилось... Видишь, как я тяжело дышу... мне жарко стало... настолько ты была восхитительна.
— Спасибо... — тихо произнесла покрасневшая пегаска. — Я сильно волновалась...
— Оно и видно... Что ты ещё скрываешь от меня, танцующий ангел? — шутливо спросил я, и слегка съехал вниз на стуле. Ещё налили себе вина. — Такой талант...
— Я это... хотела сказать, что ты... — ещё сильнее покраснев, начала она, а потом тряхнула головой. — То есть я хотела сказать, что ещё умею играть в карточные игры... Ну... это... в общем, да.

Мне показалось, что у меня челюсть упала на стол. Я понимаю, что у кобыл должна быть изюминка, но из неё хоть компот вари! Умеет драться, танцует, разбирается во взрывчатке, играет в карты... А потом до меня дошло... Ну конечно же! Она же из Лас-Пегасуса, города развлечений и казино. Тогда неудивительно, что она разбирается в игральных картах. Кажется, я понял, как мы проведём остаток вечера. Я сразу подумал о Нью-Вегасе, где я побывал в каждом казино и везде рано ил поздно срывал огромный куш, после чего меня с треском выгоняли из заведения и не позволяли там больше играть. Эх, как я тогда поднялся по деньгам... Можно даже было и не заниматься всякой грязной работой...

— Чего же ты раньше мне не сказала? — усмехнулся я, отхлебнув вина. — Пойдём в казино и «ограбим» его.
— Ну... это было давно, когда я ещё в академии училась.
— Я тебя научу, как ловко играть в любые карточные игры. Покажу всевозможные трюки, которые мне известны. Крышечки никогда лишними не будут.
— А почему ты уверен, что не разоришься? — заинтересованно спросила пегаска.
— Хе-хе, — я озорно улыбнулся. — Сколько не было бы проигрышей, количество побед было больше. В долгосрочной перспективе я всегда был в плюсе. Пока удача улыбается тебе и ещё не повернулась задницей, нужно пользоваться! Теперь мой черёд тебя просить... составишь мне компанию, — подмигнул я.
— Угу, — с лёгкой улыбкой кивнула пони. Я сейчас задавался лишь одним вопросом... куда исчезло моё отторжение к отношениям с кем-либо в этом мире? Сейчас я гляжу на Мотли и единственное, что мне хочется, так это узнать её поближе. Сомнения чисто лишь... по тому поводу, получится ли у меня с ней что-либо. Вопрос о целесообразности этих отношений отпала сама собой во время того пика гормонального шторма, когда мы танцевали. Я хочу попробовать, ибо эта бежевая пегаска мне неравнодушна. В ней слишком много того, что мне нравится в данный момент.

Осталось выбрать момент, когда стоит сказать ей о своих неравнодушных чувствах к ней, однако сдаётся мне, что сама ещё не разобралась в себе. Что ж, не буду её торопить, заодно сам ещё взвешу своё решение, не хочу её заранее обнадёживать. Даже если у меня с ней ничего не получится, когда узнает о моём истинном происхождении, что безусловно было бы обидно, но всё равно... я попробую. Ибо в этом есть... доля азарта.

Я оплатил счёт, и мы отправились гулять по улицам Ванхувера, пока не нашли одно казино. Из-за приятного времяпровождения, о котором нисколько не жалел, с Мотли я совсем забыл о том, ради чего брожу по улицам Ванхувера. Репутация, которая мне необходимо, дабы к моим словам прислушались и рассмотрели тот факт, что устранение главаря рейдеров в «Кратере» произошло не без моего прямого участия. Получить известность самого удачливого игрока тоже довольно неплохо — ну, я так считаю.

Мы просидели в казино весь вечер, пока нас оттуда не выперли из-за наших частых выигрышей. Да, пегаска вспомнила свои навыки и ей везло не меньше, чем мне. Там мы находились до глубокой ночи, пока не «ограбили» игорное заведение на десять кусков, которые я тут же закинул на свой счёт, поскольку у пегаски собственного не было. Затем мы сняли номер в одном из отелей, а утром отправились веселиться дальше, заходя во все казино, которые только попадались нам на пути. Так мы провели два дня и заработали приличную сумму, превышающую тридцать кусков. И жили на широкую ногу. Пару раз нас даже пытались ограбить, но Мотли всыпала горячих этим воришкам. Дискорд, как же всё-таки странно, что тебя защищает такой восхитительный ангел-хранитель...

В целом, мне было приятно проводить время с Мотли. Мы рассказывали друг другу разные и незначительные бытовые истории из своего прошлого — само собой, мои истории были завуалированы, и названий и имён я почти не упоминал — шутили и веселились. Или же просто болтали о том, что видели.

В какой-то момент я осознал, что неподалёку находилось местечко под названием «Райское наслаждение». Иными словами, та самая порностудия, о которой знают все. Ну вот я и подумал зайти и посмотреть, что там да как. Тот момент, когда Мотли начала застенчиво отнекиваться на предложение посетить это место, был просто неописуем. Я же ответил, что если она хочет, то пускай остаётся здесь одна, а я пойду туда один. В итоге, я пошёл сам, однако пегаска через несколько минут меня нагнала и молча последовала за мной. Моя взяла. Однако в действительности мне просто интересно, почему это место имеет такую бешенную популярность. А ещё интересно поглядеть на ассортимент того, чем обычно пони развлекают себя в постели.

Очутившись в просторном, с дорогим интерьером, помещении, в котором гармонически переливались красные и тёмно-красные тона, мы оказались на перепутье: отсюда можно было попасть в отделение порностудии и кастинга, магазин взрослых игрушек и всяких журналов и голофильмов с «клубничным» содержанием, а также место продажи шаров памяти и самих воспоминаний с тем же содержимым. Похоже, здесь и до войны была порностудия... Эти мир никогда не переставал меня удивлять, пони в этом плане такие же любители запретного плода, как и люди, но не такие стыдливые, этому способствовало то, что пони довольно часто ходят без одежды. В то же время телосложение пони по большей части скрывает их гениталии, которые до возбуждения не такие заметные. А вот после этого... они становятся заметными, а именно у жеребцов, само собой.

Забавно наблюдать, что с такими взглядами на тему секса и эротики, Мотли ведёт себя излишне стеснительно. Стоит вспомнить, как она о стояке крыльев рассказывала... Такое поведение может говорить либо о многих комплексах, в чём я сомневаюсь, что у Мотли они есть, или же она реагирует так из-за того, что она находится при мне. Я склоняюсь ко втором варианту.

Заскочил посмотреть на всякие игрушки и приспособления... Полки и стеллажи, забитые различными товарами, вокруг с десяток клиентов. И, честно признаюсь, такого разнообразия ассортимента я ещё нигде не видел... условно говоря, фаллосы, самых различных цветов, форм и размеров, с каким-то дополнительными функциями, вроде вибрации, а некоторые и вовсе могут вмещать... жидкость. Конкретно для жеребцов тоже есть... какие-то полые цилиндры. Оказывается, они в некоторой степени имитируют половые органы кобылы... и не только. Вот последнего в моём мире не было. Здесь и приспособления для порки, связываний и другие установочные конструкции для пленения, вызывающие одеяния, костюмы и отдельные аксессуары, включая и латексные, а также немало и вещей, которые можно куда-угодно засунуть и получить от этого удовольствие. Ну и стандартные смазки и другие расходные товары. Популярность этого места оправдывает себя, раз производство всех этих вещей по-прежнему есть... Разумеется, цены здесь тоже высокие.

Да уж... такого я ещё нигде не видел. Больше всего меня поразил... один список в виде небольшой книжечки. Это был список магических заклинаний, которые можно было бы приспособить для... утех, а некоторые и вовсе предназначены только для этого. И копии книг этих заклинаний здесь можно купить... Этот список... там столько всего, что у меня едва челюсть не отвалилась и не пробила пол.

— Нашёл кое-что интересное? — с неуверенностью поинтересовалась стоявшая рядом со мной Мотли, когда я уставился в список заклинаний.
— Да... просто... Я ничего подобного ещё не видел, — с трудом произнёс я, и в этот момент здесь подошла одна единорожка бронзового цвета. Она хотела поглядеть в список, но с Мотли ей мешали.
— Вы там долго ещё думать будете? — поинтересовалась она.
— А? Нет... Мы уже уходим, — проговорил я и направился к выходу из магазина. Так, не забываем, этот мир магии, а у пони не было такого строго запрета или морального осуждения на нечто подобное. Поэтому, это должно было быть ожидаемым. Я же знаю, что электронные копии книг заклинаний можно купить и в библиотеке ВПИ, но у меня не было времени их посмотреть. У меня не хватило бы крышек на них. Здесь также заклинания не из дешёвых. Однако у меня нет времени их изучать, ведь глава писцов Стальных Рейнджеров и так подкинул мне электронную версию книгу с набором заклинаний по магическому ремонту. Она сложная и объёмная... Так что, пока у меня нет времени на эти «клубничные» заклинания.
— Да... — откликнулась пегаска. — В этом плане я завидую единорогам... Их рог способный на многое. Такие возможности. — Я лишь повернул голову и уставился на Мотли. От моего взгляда она смутилась и отвернулась.

Мне почему-то не захотелось покидать этот мир... с таким-то возможностями! Здесь магия и вправду не только облегчает жизнь... но и приносит физическое удовольствие и наслаждение.

Так... осталось посмотреть отделение, где продают шары памяти.

Мы очутились в довольно немаленьком зале, вдоль стен которого тянулись длинные витрины, гордо пестрящие выставленными внутри шарами воспоминаний. А посетителей здесь было немало, как минимум не меньше двух десятков; они стояли у витрин и рассматривали какие-то журналы. Здесь были и кобылы и жеребцы, а также представители грифоньего вида.

Я уже подумывал, какое бы воспоминание себе взять... Погрузившись в размышления, я невольно посмотрел на посетителей и мой взгляд зацепился за грифину... И тут я понял, какое воспоминание выберу.

Как только одна из касс освободилась, коих здесь было несколько, я подошёл к ней. Мотли всё ещё чувствовала себя неловко, но стояла рядом со мной. Я завёл разговор с кассиршей. Ею оказалась накрашенная единорожка нежно-оранжевого цвета.

— Я вас слушаю, — сказала она мне, приветливо улыбнувшись.
— Я здесь впервые, поэтому можете посоветовать мне что-нибудь? Какое воспоминание вы мне можете предложить?
— На любой вкус, дорогой господин. Воспоминания кобылы во время восхитительной любви с жеребцом и наоборот, однополая любовь кобыл, жеребцов и грифонов, смешанная любовь грифонов и пони, только грифоны, «групповуха», жёсткая или нежная любовь... В журналах есть фотографии хозяев воспоминаний, а также с теми, с кем они в паре. Там же и указан их номер, вы говорите мне, какое из них желает ваша сущность, и мы запишем его.
— Запишете?
— Если, конечно, у вас есть шар памяти... Точно, вы же здесь впервые. Мы записываем здесь около тысячи воспоминаний каждый год, однако шаров памяти не так много, а их создание дорого обходится, и делаются они в крайнем случае, к примеру, для их создания требуется определённый вид самоцветов, которые трудно вырастить. И это лишь одна из проблем в их производстве для нынешнего времени... когда у нас ещё и так дефицит этих самых самоцветов. Поэтому мы просто заменяем воспоминание, уже находящееся в шаре памяти, на другое. Проще же, не правда ли? — Получается, они используют шары памяти, оставшиеся с довоенных времён, стирая запечатлённый на них мир, тот мир, который был до этого жестокого времени, ради этих прихотей.
— А где вы храните столько воспоминаний? — заинтересованно спросил я. Действительно, тысяча — это довольно немало.
— Зачем их где-то хранить? Они остаются в памяти наших сотрудников, пока они ещё живы, но вы же знаете, что через пару лет появляются новые, а эти уже никому не интересны. Лишь только самые популярные записываются в шары памяти, которые как раз и выставляются на этих витринах. С этих шаров наши сотрудники «копируют» их на другие. Вот и всё.
— И сколько шары памяти здесь стоят?
— Две тысячи крышек каждый. Стоимость воспоминания отдельная, она колеблется от ста до пятисот крышек. — Ого. Недёшево, но всё равно почувствовать эти сладкие воспоминания на себе хочет каждый. Стоимость воспоминаний примерно такая же, как и плата за услуги проституток, только за них ты платишь один раз, в то время как шаром памяти ты можешь пользоваться бесчисленное количество раз, пока тебе не надоест.
— То есть будь у меня шар памяти, я бы платил только за само воспоминание? — Я само собой не собирался стирать воспоминания, связанные с Эриком. Вдруг ещё пригодятся.
— Да. Мы бы просто стёрли то, что у вас уже имеется, и заменили тем, чем вы хотите.
— А меня не обдурят? Не будет ли кота в мешке?
— Не смешите меня, — хохотнула продавщица. — Если бы мы так поступали, то это место не было бы таким популярным. Слухи всё бы испортили, а так у нас железная репутация!
— Ладно. Тогда я беру и шар памяти, и воспоминание.
— Какое именно? — поинтересовалась кобылка.
— Ну... Давайте воспоминание единорога с грифиной и пегаской. Есть такое? — В этот момент я украдкой посмотрел на Мотли. Сказать, что она выглядела удивлённой, значит ничего не сказать. У неё просто отвисла челюсть, если не выпала. Ну а что? Она намекнула мне на возможности единорога, а ей намекнул, как меня интересует пегаски.
— Одно такое как раз есть, — ответила продавщица после небольшой паузы, заглядывая в список с воспоминаниями, лежавшим на прилавке. — Несмотря на то, что такая комбинация есть лишь в одном воспоминании, но именно редкость здесь берут чаще всего... — единорожка посмотрела на стоящую рядом Мотли.
— Подруга, — легко и просто ответил я. — Не спрашивайте больше. Мне просто нравится её смущать.
— А-а... Вы вообще неплохо смотритесь вместе. Зачем же вам, любезный, нужно воспоминание с пегаской? Хотите подготовиться?
— Да просто пегаски меня интересуют. Я им завидую, — медленно и чётко произнёс я, и краем глаза наблюдал за Мотли, которая и вовсе недоумевала происходящему, а лицо горело от смущения. — Крылья... У них ведь такие возможности...
— Если вашу подругу, — начала единорожка оранжевого цвета, — тоже интересуют клубничные воспоминания, то у нас есть специальные реколлекторы для не единорогов. Дороже шаров памяти в два раза, конечно же, но...
— Нет-нет, мне не нужно... — внезапно вырвалось у Мотли. Единорожка выдала лёгкий смешок, а затем наклонившись ко мне прошептала, но так, чтобы это и Мотли слышала: — Не упускайте эту милашку, которая является ещё и пегаской. Мне самой нравятся они, так что не отпускайте просто так эту птичку.
— Буду иметь ввиду, — улыбнулся я.

Я получил шар памяти, заплатив за него и за воспоминание две тысячи четыреста крышек, и мы покинули заведение «Райское наслаждение». Некоторое время Мотли боялась взглянуть мне в глаза после посещения этого места.

После недолгих блужданий мы наткнулись на очередное казино. Я решил, что вырученные крышечки на играх я потрачу на обновку «Небесной Гавани». Нужно закупить мягкой и тёплой мебели в этот подземный особняк. Я вспоминаю шикарную и бархатную мебель из отеля «Роскошь», который я посещал вместе с Фло... Хочу себе такую же.

— Ну что, — я повернулся к Мотли. — Пойдём? — поинтересовался я, кивком головы указывая на вывеску очередной «жертвы».
— «Стеклянный ключ»? — произнесла она, глядя на вывеску с изображением наклоненного ключа.
— Ага. Выглядит недёшево, милый на вид, да и просторный. Вроде бы там даже номера снять можно. А ещё здесь можно сорвать нехилый куш!
— Ну давай посмотрим, что там да как, — без особого энтузиазма проронила пегаска, входя вовнутрь. Я последовал за ней.

На удивление, мы выиграли здесь около тринадцати кусков, прежде чем нам запретили играть. Моё удивление заключалось не в количестве крышек, оно было как раз нормальным, но для этого казино... Скажем так, посетителей было крайне мало, а множество игральных столов и автоматов пустовали. Обслуживающего персонала было тоже мало... Да и ремонт помещений не помешал бы, к слову, некоторые из них при осмотре были заколочены. Странно, что нам позволили выиграть столько фишек...

Весь интерьер казино выдержан преимущественно в бежевых тонах с небольшим количеством серого. Куда не кинь глазом, всюду маячил символ казино: стеклянный ключ. Он не представлял на вид ничего сверхособенного: на «бородке» прямоугольные зазубрины, а головка ключа представлял узор в форме сердца с отсутствующей внутренней частью.

Каждое казино Ванхувера имело собственную символику, которая изображалась везде: игральные карты, столы, автоматы... «Стеклянный ключ» не был исключением. Несмотря на внешний слегка заброшенный вид, он мне приглянулся. Может, потому что ключи обычно связаны с замками, которые я люблю взламывать, щёлкая их, как орешки. Вот бы иметь ключ, который открывал бы все замки... Не, так даже не интересно. Я процесс больше люблю, чем сам результат всё-таки.

Так, я вновь начал растекаться мыслью по древу, отвлекаясь на ненужные размышления, которые сейчас не имеют отношения к тому, что мы с Мотли идём менять фишки.

Мы пошли к кассе обменивать фишки. Кассирша выпучила глаза на возникшее перед ней количество фишек. И покачала головой.

— К сожалению, у нас недостаточно крышек, чтобы обменять такое количество фишек, — виновато сказала она. Я обменялся взглядом с Мотли.
— Не понял? — недоумённо спросил я. — А как же нам позволили выиграть столько, сколько вы не в состоянии уплатить?
— Давайте я отведу вас к владельцу, он вам всё объяснит.

У меня очень плохое предчувствие.

Вместе с кассиршей мы очутились в кабинете владельца. Комната средних размеров, но скромная, ничего особо изысканного или дорогого. Для казино здесь довольно бедно и уныло.

— Мистер Голдберг, у нас возникла неприятная ситуация, — сказала кассирша пожилому пони, сидящему в кресле за рабочим столом. Он был светло-жёлтого окраса, его лицо выражало усталость и скуку.
— Ну что опять, Триплдаст? — неохотно спросил он, лениво подняв на нас взгляд.
— Эти пони выиграли здесь немалое количество фишек. У нас не хватает средств, чтобы их обменять на деньги...
— И сколько?
— Чуть больше тринадцати тысяч...
— Блять, ну что за напасть! Я же говорил, чтобы вы не позволяли посетителям выигрывать столько, что они могут нас разорить... Эх, — владелец тяжело вздохнул, — ладно. Возвращайся к работе. Я с ними всё улажу.
— Хорошо, — сказала она и удалилась, закрыв за собой двери.
— Ну, рассказывайте, — сказал Голдберг, с любопытством рассматривая нас.
— Мы хотим получить свои крышки.
— Я понимаю... Дискорд... Такая сумма. За последние года у нас не было посетителей, которые могли выиграть у нас столько. Наверное, крупье немного увлёкся игрой и хотел отыграться, да не получилось. Или, быть может, его кто-то шантажировал, чтобы таким образом заставить нас обанкротиться... Не беспокойтесь, я знаю, что это не вы...
— Поэтому ваше казино изнутри выглядит несколько... заброшено? — полюбопытствовал я и как бы невзначай окинул взглядом кабинет.
— Семейства! — гневно вскрикнул пожилой пони. — Дискорд бы их побрал! Я всю свою жизнь пытаюсь сопротивляться их влиянию, но Софтхувз самые упёртые из всех, всегда ставят мне палки в колёса. Сучки... Пару дней назад моего заместителя нашли мёртвым в мусорном контейнере. Я уверен, что всё это бляди из Софтхувз подстроили. До этого у нас часто происходили кражи, появлялись поддельные фишки в больших объёмах, запугивали моих сотрудников ради того, чтобы разорить меня, вынудив продать своё казино за гроши! Поскольку я жеребец, они решили действовать самым радикальным образом в отношении моего казино.
— Вы сами, судя по всему, не менее упрямы, — сказал я.
— Это уж точно! Но... блять, я просто вымотался. Столько лет усердного труда... Я лучше умру, чем продам своё казино кому-либо из ёбанных семейств!.. Слушайте, а вы являетесь членами семейства?
— Нет.
— Отлично. Может, выкупите его у меня? Выглядите не бедно.
— Зачем оно мне? Заведение же считай практически заброшено, какой с него прок?
— Я бы здесь всё восстановил и нанял бы персонал получше, но у меня просто не хватит средств на всё это, видите, что даже в моём кабинете нет ничего дороже этого деревянного стола, за которым я сижу. А если владелец казино поменяется, то я уверен, что они на некоторое время приостановят свои действия, чтобы выяснить, что ты за птица такая. Я уже просто устал, а в этом деле нужно вовремя уйти со сцены. Я сомневаюсь, что найдутся те, кто захочет потягаться с Семействами, в особенности с этими шакалами из Софтхувз. Вы сможете здесь всё наладить, если у вас есть средства, а затем перепродать по выгодной цене или же оставить его у себя и постепенно получать с него прибыль. Что скажете?
— Ну... — я посмотрел на Мотли. Та пожала плечами. — Ладно. Попробую...
— Чудесно! — пони аж просиял от радости. У меня такое чувство, будто меня наёбывают. И что проблем с этим казино у меня будет целая масса. Но крышек у меня куры не клюют, так что почему бы и не попытаться? — За пятнадцать тысяч договоримся?
— Тринадцать. Считайте, столько ваше казино должно было заплатить мне... а не я вам.
— Ладно, тринадцать кусков и казино ваше. Всё равно Софтхувз больше денег никогда не предложило бы, а даже наоборот заметно меньше.
— Погодите, с чего мне начать восстановление?
— Для начала найдите себя хорошего и доверенного заместителя. Он обычно занимается самой тривиальной рутиной в таких делах и осуществит любой ваш каприз, если у вас будет достаточно крышечек, само собой.

Мне оформили все необходимые документы, связанные с правом собственности. Затем мы ходили в учреждение, занимающееся делами недвижимости, чтобы официально подтвердить моё право на казино. И да, у меня же был специальный документ, который утверждал мою личность, что-то вроде паспорта, без которого нельзя владеть какой-либо недвижимостью в этом городе. Его мне ещё сделали, когда я открывал свой счёт с помощником Уотерфолл Флинтом Греем. Из-за того, что он помощник главы семейства, проблемы с процессом создания необходимых документов отсутствовали. Грей мне тогда рассказывал, что нужно пережить много ерундовины в офисах, чтобы сделать себе какой-либо официальный документ, связанный с собственностью или недвижимостью.

Закончив дела с переоформлением документов, Голдберг забрал свои крышечки и исчез. В казино также были и апартаменты владельца. Считай, что у меня появилась собственная квартира в этом городе, причём официально, где по надобности Принц или ещё кто сможет меня отыскать. К примеру, прислав письмо.

Мне нужно было найти управителя, поэтому поиски лучше начать со связей, которые у меня были в этом городе, а именно с Блюрайз. Надеюсь, она довольно быстро здесь всё прощупала и пронюхала, чтобы указать мне на доверенного и ответственного пони, годящегося для такой важной и трудной работы, так как я очень часто буду слоняться где-то по Пустошам, и у меня нет желания заниматься чем-то подобным, но средства никогда лишними не будут, особенно репутация.

— Чего желаете? — шутливо обратилась к нам Блюрайз. — Выбор любой. У меня есть немного того, немного сего... Как проводите время? — заинтересованно спросила синяя единорожка небывалой красоты, стоя за прилавком своего магазина и лукаво улыбаясь. Покупателей к вечеру, я так понял, у неё не так уже и много. Я посмотрел ассортимент её магазина и могу сказать, что он заметно обновился с тех пор, как я посещал его в последний раз, появились разнообразные вещи: от металлических ложек и вилок до недорогих стволов и боеприпасов.
— Просто чудесно, — ответил я. — Гуляем по заведениям города и развлекаемся. В последнее время зарабатываем крышки в казино.
— Зарабатываете? — на лице пони выступило слабое непонимание.
— Типа того. Играем в карточные игры, тем самым «грабим» казино, — улыбнулся я.
— А-а-а, — протянуто выдала кобыла. — Понятно.
— Мне частенько везёт... Как и моему ангелу-хранителю, — проговорил я, кивком головы указывая на стоящую позади меня пегаску. Единорожка мило хихикнула, а позади себя я услышал тяжёлый вздох отчаянья. — Я зачем пришёл... Дело в том, что я со всеми привилегиями и обязанностями получил недвижимость... казино.
— Что?.. — пони с изумлением на меня взглянула. — Как?.. Ты помнишь, как дорого обошлось мне открытие этого магазина?.. — она рассеяно повела копытом вокруг. — А у тебя целое казино...
— У этого казино были финансовые проблемы, посему они не смогли полностью отдать мой выигрыш. В конечном итоге, доплатив ещё около десяти тысяч крышек...
— Дискорд тебя дери, Дэниэл! — перебила меня пони, слабо улыбнувшись. — Откуда у тебя водятся такие крышки, что ты разбрасываешься ими направо и налево?
— Я же говорю, с крышками у меня никогда не возникало проблем. Так о чём это я?.. Точно. Так вот, игорное заведение, которое называется «Стеклянный ключ», пребывало в очень плачевном состоянии: малое количество сотрудников, коим ещё порой угрожали и коих даже убивали, множество помещений закрыты и требуют реставрации, отсутствие должных мер безопасности, ровно как и самих охранников... Короче, очень многое необходимо сделать, а значит и вложить немалое количество крышек, чтобы казино начало приносить хорошую прибыль, а затем я, наверное, его продам.
— Дай угадаю... Это Софтхувз ставит палки в колёса? — спросила пони.
— Да... Как ты узнала? — удивился я.
— Я уже достаточно много времени пробыла в этом месте, и знаю, что Софтхувз самые богатые и многочисленные предприниматели в городе. Мода, престиж... богатство... И я в курсе их отношения к твоей братии.
— Всё верно. Так вот, чтобы исправить все вышеперечисленные мною проблемы нужны две вещи: крышки и надёжный заместитель, разбирающийся в местных законах и знающий толк в управлении бизнесом, иными словами, «правое копыто». Ты здесь побывала немало, вот я и подумал, что ты сможешь...
—...найти того, кто занимался бы всей этой рутиной? — закончила за меня Блюрайз.
— Бежишь впереди паровоза, неудивительно, почему ты такая успешная в своём деле, — мягко улыбнулся я.
— А то! Теперь вернёмся к нашим браминам. Знаю я тут одного пони и могу за него поручиться, как за свою жизнь.
— Ого.
— Что?
— Не ожидал, что ты здесь настолько кому-нибудь доверишься.
— Честно говоря, именно благодаря ему я смогла наладить здесь надёжные связи и получить в распоряжение информацию, как вести в этом городе дела и при этом остаться в живых. Корпорация «Оазис» моего семейства ведь самостоятельно занимается организацией между отдельными её частями, а вот внешними связями приходится заниматься самой, да и то после одобрения этой ленивой корпорации.
— Ему?
— Его зовут Блэнд. Я познакомилась с ним, когда была в баре...
— Мне кажется, — захохотал я, — что ты со всеми жеребцами заводишь знакомство через постель. Причём когда те пьяны... Не, я знаю, что это проверенный метод знакомства, но почему-то ты только им и пользуешься...
— Да иди ты, — возмущённо ответила пони. Я на мгновение забыл, как она болезненно к этому относится исходя из того, что она пережила. — И вообще, это было всего лишь раз! Такой ошибки я больше повторять не стану...
— Ой, ну чего ты? — улыбнулся я, подойдя к ней. Зато я ещё помню, что она ещё любит. — Дай обниму, чтобы не обижалась, — сказал я и тут же заключил пони в крепкие дружеские объятия, прижав её голову к своей шее. — Значит, — я посмотрел на немного растерянную кобылу, — проведённая со мной ночь не оказалась удивительной и вообще является ошибкой?
— Не задавай мне вопросов, ответы которых тебя разочаруют. В тебе меня завлекла лишь улыбка... и то, что ты оказался поблизости, — начала она, выскользнув их моих объятий и с улыбкой посмотрев на меня, — но я предпочитаю помнить, что я делала в такие моменты, не говоря уже о том, чтобы осознано попадать в них... Я же ничего не помню.
— Не беспокойся, и я ничего не помню. — Мы несколько секунд молча смотрели друг на друга, а затем одновременно засмеялись. Я совсем забыл про недоумевающую пегаску, которая ревниво смотрела на нас и в то же время хотела стремительно покинуть помещение. Заметив на себе мой взгляд, она тут же отвела глаза в сторону. Блюрайз хихикнула, прикрыв рот копытцем, а затем посмотрела на меня.
— Не будем отходить от темы, — проговорила она. — Вечером того же дня, когда я с твоей помощью сумела открыть здесь бизнес, который, к слову, уже довольно неплохо процветает, я отправилась на разведку. Хотела выяснить, как здесь в городе ведутся дела и тому подобное... Так вот, через некоторое время в том баре ко мне начал приставать один из посетителей. Он был крайне навеселе. Там же присутствовал и Блэнд, который тоже находился под мухой, он-то за меня и заступился...
— Как романтично, — не удержавшись, изрёк я.
— Завязалась драка, — продолжила Блюрайз, словно моей фразы вовсе не было, — но в итоге охранник успел их угомонить до того момента, когда они нанесли бы друг другу увечья. После этого я помогла Блэнду придти в себя. Он немного протрезвел, и мы завели разговор, в котором он поведал мне, как его несправедливо выгнали с работы, что сейчас у него из материального фактически ничего нет, — сочувственно произнесла пони. — Мне было его жалко, вот я и решила помочь ему с работой. Я помогала ему с мелкими делами, а взамен он делился информацией об опасностях, о том, как их избегать, и рассказал мне о надёжных связях этого города, и как убеждать корпорацию соглашаться на сделки. К слову, он знал в этом городе многих пони, но естественно, что без крышек ему бы никто из них не помог. Благодаря ему я смогла наладить свой бизнес. Он и сейчас занимается незначительной работой, а хотелось бы дать ему работу получше...
— Ты хочешь сказать... — начал я и затих. Блюрайз без промедления кивнула с утверждением.
— Да. Он работал в одном крупном казино, называвшемся «Хрустальный лотос», он был там финансовым сотрудником и занимал высокую должность, но его просто подставили, так как он был жеребцом.
— То есть он работал в казино, принадлежащем Софтхувз?
— Они его оставили в живых потому, что он сделал для них много хорошего в финансовом плане. Он очень умело распоряжался бюджетом благодаря знаниям и связям. И всё же если у тебя нет именно сочувствующих друзей, а также денег, то никто так просто не возьмёт тебя на новую работу. Софтхувз знали это и просто выбросили Блэнда на улицу, надеясь, что он сопьётся или его зарежет кто-нибудь, или же нацепят на него ошейник.
— И часто бедных хозяев превращают в рабов?
— Их вообще даже уже жителями не считают без документов и прописки. Хотя их положение ещё зависит от того, есть ли у них настоящие друзья или знакомые, которые не прочь им помочь, предоставляя деньги в долг. Но в целом да. Такие рабы довольно дешёвые в сравнении с теми, кто всю жизнь прожил в «Школе». И вновь мы отклоняемся от темы. Поможешь ли ты Блэнду, взяв его к себе в заместители? Я уверена, он будет искренне рад, что будет заниматься чем-то весомым, чем просто быть на побегушках у одной кобылы, — Блюрайз с искрой надеждой на меня посмотрела.
— Я уже решил взять его к себе ещё тогда, когда ты поручилась за него, — улыбнулся я.
— Ох, Дэнни, спасибо! — Единорожка внезапно заключали меня в объятия. — Ты лучший.
— Да пустяки.

Чуть позже этим же днём Блюрайз представила нас Блэнду, после того как мы подождали его некоторое время в магазине. Это был светло-сиреневого цвета единорог лет под тридцать с растрёпанной холодно-лиловой гривой. Заметив нашу бледно-голубого цвета единорожку, он тепло улыбнулся, а увидев меня и Мотли в её компании, насторожился и стал серьёзен. Блэнд оказался приятным собеседником, был в меру вежлив с незнакомцами, то есть с нами. У него необычный мягкий голос: в шумной толпе если он выкрикивал, то его можно было бы без особых усилий отыскать. Познакомившись с ним, я прямым текстом предложил ему работу. Он незаметно взглянул на единорожку, которая утвердительно кивнула, добавив, что это обо мне она ему рассказывала. Блэнд аж просиял от осознания того, кто стоит перед ним, и выражение его лица смягчилось и чуть ли не выглядело благодарным. Видимо, Блюрайз много чего ему наговорила...

В конечном итоге, светло-сиреневый единорог согласился на ту работу, которую я ему предлагал, добавив, что друзья Блюрайз — и его друзья. Я отметил про себя, что Блэнд изредка поглядывал на единорожку и пытался быть поближе к ней. Он сообщил мне, что для него будет в радость работать на такой высокой должности и что он сделает всё возможное для успеха казино.

Мы оставили Блюрайз и направились к казино. Я рассказал Блэнду о положении дел в «Стеклянном ключе». Он уведомил меня, что для начала ему придётся всё самому осмотреть.

После того как он выяснил всю необходимую информацию и воочию увидел заведение, Блэнд сообщил, что действительно, из той прибыли, что казино сейчас получает, очень трудно, точнее фактически невозможно что-либо восстановить в нём. Без дополнительных средств вложений, включая на рекламу, не обойтись.

Решив несколько офисных формальностей, в том смысле, что он стал официальным сотрудником с такими-то привилегиями и обязанностями, он приступил к работе, получив доступ к моему банковскому счёту. Он уверил меня, что будет тщательно распределять все мои крышки на процветание казино и полученные с него доходы на увеличение прибыли. Того количества, что у меня есть, как раз будет достаточно, чтобы сделать это место престижным, хоть и медленно, но зато уверенными шажками этого можно будет достигнуть.

По тому, как Блэнд принялся за работу, можно сказать, что он действительно ответственный и надёжный пони... Мне кажется, что он скорее хочет оправдать надежды и доверие Блюрайз, чем мои собственные. Похоже, он заинтересовался ею, но не подаёт вида. Но естественно, это от меня он не смог скрыть, учитывая его реакцию, когда я пару раз упоминал пурпурногривую кобылу. Интересно, он хотя бы понимает, что она может им манипулировать? За то время, что я знаю эту единорожку, она умеет расположить к себе остальных, концентрируясь на их положительных качествах. Это не есть плохо, просто... Блэнд может разочароваться, когда она ему откажет. А она это, скорее всего, и сделает, учитывая свои провалы на этим фронте в прошлом. Боится... хотя, кто знает. Я не должен лезть в чужие отношения.

Как-то во время беседы речь зашла о Софтхувз, и Блэнд открыто выразил свою неприязнь к этому напыщенному семейству. А я в подтверждение упомянул, что уже встречался с тем, кого они подставили. Я кратко рассказал ему о событиях с похищением и о том, как я познакомился с братьями-близнецами Харт. Он был заинтересован их способностями, поскольку те показали свои искусные навыки проникновения в труднодоступные места, когда они помогли мне с освобождением Блейза. И что он мог бы воспользоваться их услугами, если кто-то начнёт мешать нам грязными методами. Посему нужно ответить им тем же.

Блэнд сообщил, что пока от получения прибыли мне стоит отказаться и всё направить на восстановление казино. Я безусловно согласился. Мне понадобится подождать ещё минимум пару месяцев, когда я наконец смогу получать неплохую прибыль, если, конечно, нам на голову не упадут горы крышек, которые можно было бы потратить на ремонт и привлечение клиентов.

Стойло Шестьдесят Шесть... Таниственное Стойло... за расследования этого места обещается вознаграждение от самого Принца в размере ста тысяч крышек... не обязательно в виде самых крышек, возможно там будут самоцветы или редкие ресурсы... Нет, поход в то Стойло — самоубийство. Никто ещё не вернулся, даже огромный отряд Стальных Рейнджеров. Хотя любопытство так и тянет туда... но нужно возвращаться к насущным делам.

Ещё речь зашла о том, как некоторым пони, не имеющим знакомых и связей, трудно найти работу в этом городе. Поэтому мы решили, что не стоит отчуждаться от них и не брать их на работу. Фактически именно Блэнд это и предложил, поскольку во время своей бедности он встретил немало хороших жителей Ванхувера, которым остро необходима надёжная работа. И мы в состоянии им помочь. Он сказал, что будет внимателен в этом вопросе, чтобы снизить риск попадания к нам «гнилых яблок». Когда я без проблем согласился на подобное предложение, то по глазам Блэнда стало видно, что он начал уважать меня ещё больше. Кажется, я понимаю, почему Софтхувз подставили именно своего хорошего сотрудника — он слишком часто противился им, если те поступали бессердечно по отношению к слабым. Да, он был противником рабства и какого-либо принуждения. Я чувствую, что мы с ним быстро найдём общий язык.

Тяжёлый день (из-за приобретения казино) подошёл к концу, и мы направились в находящиеся здесь свободные номера, коих в заведении были множество, к тому же у владельца были собственные казематы. Я, как теперешний владелец сего заведения, естественно занял именно их. Мотли вновь пошутила на тот счёт, что я всегда занимаю самые кошерные места...

Вообще, большинство номеров нужно отреставрировать и почистить, ровно как и другие помещения казино, вроде ресторана, бара... Одним из крупных помещений оказался средних размеров зал со сценой, на которой когда-то устраивали различные шоу...

Ох... воспоминания... Театр «Туз» в Топсе на Стрипе Нью-Вегаса. Для Тони, заведующего театром, я подыскивал хороших артистов, чтобы разбавить развлекательную программу. Среди тех, кого я нашёл, были как музыканты и певцы, так и комики. С пяти процентов прибыли за выступления каждого я получил солидную сумму крышек...

Думаю, что если заново открыть это помещение и набрать хороших артистов в «Стеклянный ключ», то это принесёт хорошую прибыль и привлечёт сюда ещё больше посетителей. Надеюсь, что мне не придётся искать и убеждать кого-либо выступать в таком захудалом месте. С поисками нужных людей для Тони у меня проблем не было, поскольку мне просто посчастливилось встретить подходящих артистов, и я уже фактически заранее знал, кого можно пригласить. А здесь... огромный город — попробуй их найти, особенно свободных от контрактов. Я знаю лишь одну возможную кандидатуру для выступлений, но я ей так ещё и не нашёл виолончель.

Я направлялся в свою комнату и размышлял, как можно сделать это место процветающим, чтобы я смог грести крышки лопатой... и вложить их во что-нибудь полезное. И со старательством и починкой дорогого оружия дешёвым, чем я промышлял в Вегасе благодаря своим «очумелым ручкам», с целью их перепродажи можно будет завязать.

Надо же, я получил собственное казино... Можно было бы конечно это ещё сделать в Вегасе, открыв «Лаки 38», но у меня не было того, кто бы всё это организовал. Хороший повод остаться в Вегасе был бы. Конечно, там у меня было много знакомых и друзей, а здесь... почти то же самое. Однако здесь есть магия... и заклинания, с помощью которых можно творить невероятные, для человека, вещи.

Мне всё меньше хочется покидать этот мир... Магия... а теперь ещё и Мотли, которая возникает у меня в мыслях, когда мне стоит подумать о том, зачем мне оставаться. Безусловно, я хочу узнать её поближе. Мне уже тяжело это скрывать. Итак я дал Мотли кучу намёков, а она ничего не говорит о собственных чувствах ко мне... что же её так волнует? Из-за чего она так беспокоится?

Как же я легко думаю об отношениях с ней, а ещё пару дней назад я чуть ли с ума не сходил от внутривенного конфликта по этом поводу. Надеюсь, оно оставило меня окончательно и бесповоротно, ибо из-за него я не мог здраво рассуждать.

Что же делать? Продолжать и дальше давать ей намёки или... Эх, ладно. Потом как-нибудь придумаю момент.

Я спокойно отдыхал себе на диване в халате, находясь в своих апартаментах. Спать мне пока не хотелось, вот я и решил нагнать на себя аппетит сна, взявшись читать электронную версию книги по ремонту, данную мне Айроном.

Я уже давно отметил для себя, что меня просто затягивает в этот мир магии с возможностью чинить вещи и технологии одной лишь силой мысли! Какие здесь таятся скрытые возможности... Хочется всё глубже и глубже изучать особенности этого ремесла в магическом плане. Вот сейчас я остановился на разделе книги, где указано, какими способами и как их применять, чтобы испортить технологию противника одной лишь магией. Отдалённо напоминает принцип импульсного оружия, только эти заклинания имеют более широкий спектр применения на механизмы, от простых до самых сложных.

Как я и раньше предполагал, это будет очень полезно в бою с противником, превосходящем меня в технологическом плане. Когда у тебя нет ничего, кроме трусов, а у противника преимущество в навороченном оружии и снаряжении, то по велению моей магии всё можно уровнять.

Прошло примерно полчаса, и мне уже стало откровенно скучно. Вроде бы и хочется изучать это, но пока вот такого дикого желания у меня нет. Может, хлебнуть виски и всё станет инте...

Мои размышления прервал неожиданный стук в двери.

Я выключил ПипБак и пошёл проверить, кому же это не спится в такое позднее время. Неужели что-то ужасное случилось? Да вряд ли, темп и интенсивность стука, а также отсутствие отчаянных и беспокойных криков свидетельствовали об обратном. Я помотал головой, тем самым выбросив из неё дурные мысли, и открыл дверь. Правда можно было это сделать, удобно сидя на диванчике. Я порой забываю о телекинезе, но всё же хочется следовать неким приличиям приёма гостей.

Вот на пороге моего номера стоит знакомая каштаногривая пегаска. Одета в бежевый халат... с недавно возникшими в нём самодельными прорезями для крыльев, и смотрела она на меня неуверенно.

— Привет, — сказал я, мягко улыбнувшись. — Чего не спишь?
— Да постоянно вертятся мысли в голове и не дают мне покоя, — ответила она, смотря куда-то позади себя. Затем она вновь взглянула на меня. — Можно войти?
— Ах да, конечно, проходи, — сказал я, отходя чуть назад, давая возможность пегаске пройти. — Что тебя тревожит? — заинтересованно спросил я, как только она вошла и я закрыл за ней двери в номер.
— Ну... — помедлила с ответом бежевая пони, стоя ко мне спиной и глядя при этом на старую, немного запылённую картину с изображением довоенного пейзажа. — Ничего такого дурного или что-то вроде этого... Просто... — она повернулась ко мне. — Можешь, пожалуйста, присесть?
— Неужели я могу потерять сознание от того, что ты мне сообщишь? — шутливо спросил я.
— Кто знает, — неуверенного ответила собеседница, глядя по сторонам. Она волновалась, судя по её слегка дрожащему голосу.

Что-то меня это совсем не успокоило, а наоборот лишь встревожило, однако я выполнил просьбу пегаски и сел на диван, с ожиданием посмотрев на неё. Она медленно и неуверенно начала идти в мою сторону. Я начал думать, что же её так тревожит, что она не может спать, что не постеснялась придти ко мне в пижаме...

Стоп. Погодите-ка, только не говорите мне, что это то, что я думаю? Неужели она...

Мотли села рядом со мной, и почему-то, не поднимая взгляда на меня, смотрела на свои копыта, а её голова казалась тяжёлой, что её хрен чем-нибудь подымешь.

— Дэнни, — начала она, не поднимая головы, обращаясь ко мне сокращённым ласковым именем, — я хотела сказать... Ты же помнишь нашу первую встречу?
— А? — я выпал из-за своих волнующих размышлений. Несмотря на то, что я решил для себя вопрос относительно её, я всё равно испытываю волнение. И тут же ответил: — Да... И тебя это беспокоит?
— Тогда для меня всё выглядело пустым и несущественным. Так и хотелось просто лечь и умереть. Все относились ко мне... не лучшим образом, мягко говоря. Потом появился ты, постоянно навеселе, безумный и неудержимый дурачок, — она повернула голову ко мне, но её взгляд оставался где-то в стороне от моего.
— Полностью согласен, — улыбнулся я. Она на мгновение посмотрела мне в лицо, а затем вновь потупила взгляд, изредка возвращая его ко мне.
— Я полагала, что у тебя в жизни были только светлые моменты, но потом я начала лучше тебя узнавать. Я осознала, что на самом деле у тебя в жизни было немало боли и страданий, даже больше, чем у меня. Я начала задаваться вопросом, как тебе удаётся, несмотря на пройденные испытания, оставаться на позитиве и быть счастливым? Я тебе завидовала. Ты знал, что меня попросили следить за тобой, но всё же ты относился ко мне так, словно ничего этого и не было. Самая обычная попутчица, которой захотелось побыть в твоей компании. Твоё приветливое отношение, понимание... твоя ослепительная улыбка, твой звонкий и заразительный смех — во всём этом было столько добра, тепла и дружелюбия, сколько я в жизни не встречала ни в одном пони. Когда ты улыбаешься мне, обнимаешь меня... зная мои тёмные и ужасные поступки, то мне становится словно бы легче на душе и... гораздо приятней, что кто-то меня принимает с этим багажом... Я когда-то затолкала поглубже все эти хорошие чувства, зная, что когда они исчезают, это приносит лишь невыносимые страдания и мучения. При тебе же они сами невольно вырвались из глубин. Ты оказал на меня самое главное влияние, поддерживал меня... и... Так и хотелось быть поближе к тебе, чтобы перенять хоть капельку этих приятных эмоций... вернуться к своему прошлом состоянию... до всего этого ужаса.

Мне кажется... она тренировала эту речь... неоднократно. Да уж, этот ангел передо мной привлекает всем, что он может предложить. И невероятно приятно слышать, как помогаешь другим вновь почувствовать радость. Как же мне хочется увидеть её в расцвете сил, до того, как с ней произошли те ужасные случаи с сестрой, отрядом и Стойлом, где её принимали за шпиона.

—... я не очень хорошая пони, — говорила Мотли, видно не заметив, как я на какое-то время отвлёкся и выпал из реальности. И снова она повторяет это. — За то время, что мы знакомы, мне с тобой было комфортно и... это чувство кажется большим, чем просто комфорт... и... Внутри меня... теплится очень маленькая надежда... Но для начала, можешь сказать, что ты обо мне д-думаешь?.. — Её речь под конец и так казалась весьма прерывистой, так ещё и стихла. Я только сейчас заметил, что к её щекам прильнула кровь. Может, сейчас сказать, что я о ней думаю? Или, словно маньяк, понаблюдать ещё за её состоянием?
— Ну, плохой бы я тебя назвал тогда... — я похотливо улыбнулся, — ...когда вознамерился бы тебя отшлёпать, при этом крепко связав.

От пегаски аж завеяло жаром смущения (можно было поднести копыта к её лицу и тем самым быстро согреть их), когда я это сказал, а также лёгким приятным шоком. Я заметил, как её крылья непроизвольно дёрнулись.

— Я не перестану повторять, что ты очень хорошая пони. И я уже объяснял, по-моему, неоднократно почему так считаю. Ты сообразительная, стремишься не стоять на месте, а быть лучше... превосходно танцуешь и двигаешься... и ещё много чего.
— Так... ты и правда считаешь, что я... ну, это... неплохая пони? — с волнением спросила она, легонько постукивая копытцами. — Какая я же жалкая... капитан целого отряда ведёт себя, как обычный подросток...
— Всё нормально. В этом нет ничего страшного. Порой встречаются те, кто заставляет наше сердце непроизвольно биться чаще... особенно в бою.
— Ха, — она неуверенно хохотнула. Она потёрла копытом свой загривок. — Даже если ты не захочешь быть со мной, я пойму. Просто... я не могу спокойно жить, когда ты постоянно шутишь о чём-то подобном, особенно с Блюрайз. Эта неопределённость из-за тех шуток... так не хочется остаться в стороне... Хочется знать, что ты испытываешь ко мне... Я... Ох, небо... Как же тяжело. Я уже сама не понимаю, что говорю...
— Давай тебе помогу... А я хотел бы быть с тобой, — тихо произнёс я. Ушки пони навострились и она уставилась на меня с недоверием и скептицизмом. — И я не шучу. Я уже давно заметил, как ты на меня реагируешь... но вынужден был решить свои внутренний... конфликт. Я же привык столько лет жить, не будучи привязанным к кому-то.
— И что ты решил? — тихо спросила она. Я взял её за копыто, как в прошлый раз, ибо понимал, что ей легче так. Затем начал медленно наклоняться.
— Что всё-таки хочу узнать тебя поближе.
— Уверен? Есть и другие пони получше меня... — Она начала отклоняться назад.
— Только ты заставляешь думать меня о тебе так много. Поэтому, да, — мягко проговорил я, поддерживая свою слабую улыбку.
— Дэнни, почем... — тяжело выдохнула она и не успела проговорить до конца свою фразу, как упала спиной на диван, а я навис над ней, и наши лица были в считанных дюймах друг от друга. Её копыто я не отпускал, заботливо держа его своим. — Всё это слишком хорошо звучит, чтобы быть правдой, — робко приговорила она, повернув голову. — Я не думаю, что заслуживаю такого счастья...
— Перестань нести чепуху. Я немало лет путешествовал в Пустошах, навидался различных... личностей, но только ты привлекаешь больше всего внимания.
— Это только в Пустоши... Есть много других пегасок за облаками, — неуверенно улыбнулась она, повернувшись ко мне.
— Есть много других единорогов... или единорожек, но ты пришла ко мне, — парировал я. Услышав это, она тяжело вздохнула, прикрыв глаза на мгновние.
— Всё не сдаёшься?..
— Конечно, когда передо мной такой восхитительный ангел...
— Меня интересовало, почему ты так меня называешь?
— Когда-нибудь расскажу... У нас будет ещё много-о времени узнать друг друга получше.
— А вдруг разочаруешься? — не унималась пегаска.
— Не беда. И... что-то мне подсказывает, что я не разочаруюсь.

Слишком много слов. Я отпустил её копыто и впился в её губы, и закрыл глаза, чтобы насладится этим сладким и горячим поцелуем. Я упивался нежностью её мягких губ, её горячим дыханием, исходящим из неё. От всего этого я ощущал приятную лёгкость и щекочущее чувство внутри себя, словно я был где-то в раю. Момент ожидания сделал своё дело.

Не хотелось прерывать этот чудесный и приятный момент. В ту секунду, когда наши губы переплелись, я ощутил, как пегаска напряглась от неожиданности и была скованной, словно боялась сделать лишнее движение, но почти тут же отдалась им и расслабилась, обняв меня за шею своими передними копытами, будто бы говоря мне на языке тела не прерывать этот удивительный момент.

Я медленно разомкнул этот поцелуй и посмотрел на пегаску, которая плавно приоткрыла глаза и смотрела на меня с улыбкой, свидетельствовавшей о прошедшем приятном моменте и желании большего. Она так и продолжала удерживать мою голову своими передними ногами, словно не давая мне возможности убежать.

Я в ловушке... и это не шутка, учитывая профессиональные способности копытопашного боя пегаски, мне действительно без тяжёлого боя не уйти.

Но я никуда не хотел убегать и не спешил... Я посмотрел на крылья пегаски и увидел, как они заметно отвердели, не желая находиться в спокойном положении. Одно из них упёрлось в спинку дивана. Это довольно неудобно, я полагаю, но похоже, мысли самой их владелицы были совсем не об этом. Я решил это исправить, заставив её обратить на них внимание, и обволок их своим магическим телекинетическим полем, начав медленно и нежно их массировать. Пегаска испустила протяжный стон удовольствия, закрыв глаза и покусывая губы, а я с улыбкой наблюдал за её реакцией. От действия моей магии крылья Мотли становились всё твёрже, напряжённей и... ощутимо чувствительней, судя по стонам. Тут я заметил, что и задними ногами пегаска обхватила меня за круп, притянув его к себе, от чего я кое-чем, находящимся у меня под халатом, упирался в неё. И она не отпускала меня... Ну точно в ловушке.

— По поводу чепухи, что ты не заслуживаешь счастья... Разве тебе решать, достойна ли ты этого счастья? — невзначай спросил я, а затем нагнулся к её груди, отодвинув халат, и провёл языком по её бежевой шёрстке, не забывая теребить её крылья. Мне в нос ударил аромат её шёрстки, такой нежный, приятный и возбуждающий, напоминает сладкий миндаль. Я ощущал своим язычком, как сердце в её груди бешено бьётся и, кажется, вот-вот выпрыгнет. Её грудь судорожно подымалась и опускалась, в зависимости от моих движений языком и манипуляций моей магии над крыльями. Затем я начал ласково и мягко целовать её грудь и шею. Мотли сладко постанывала от удовольствия, которое я ей предоставлял, и из-за этого я начал возбуждаться ещё сильней. Её нежное и гибкое тело было горячим и пребывало в сладкой истоме.

Полезно иметь магию... столько вещей можно делать одновременно, в особенности приятных. Это один из главных плюсов того, чтобы быть единорогом. Неудивительно, почему пегаска так часто это подмечала. Но реальное физическое касание копытом (или других живых структур) всё равно с этим не сравнится. Может, стоит как-нибудь попрактиковаться и придать телекинетическому полю форму человеческой пятипалой руки? Так, ради эксперимента... создать своё заклинание для утех... Но это потом.

Я отлип от столь увлечённого изучения пегаски, намереваясь отыскать слабые места для будущих «нападений», и посмотрел в её закрытые глаза, не прекращая при этом сосредоточенные манипуляции с её крыльями. Она томно посмотрела на меня, её лицо так и выражало одно страстное и умоляющее желание: «Прошу, не останавливайся».

— Счастье, — начал я, массируя её крылья, — само решает, достоин ли ты его. А если я являюсь этим потенциальным счастьем для тебя, то значит... — я сделал небольшую паузу и начал круговыми движениями водить своим передним копытом под халатом пони чуть ниже груди, продвигая его всё ниже и ниже. Меня всё сильнее и сильнее поглощают чувства телесной и интимной близости с Мотли, а по удовлетворённым откликам с её стороны я могу с уверенностью сказать, что я на верном пути. Я решил взглянуть на пегаску и насладиться счастливой мордашкой сей привлекательной и нежной кобылы. — ...решать мне. Я абсолютно уверен, что ты заслуживаешь счастье, которое само к тому же настойчиво стучится к тебе, а сердце хочет ответить взаимностью. — Манипулируя копытом, я едва дошёл до двух небольших холмиков, как тут же остановился и вытянул из-под халата пегаски своё копыто, прекратив также «играть» с её крыльями. — Разве я не прав? — сладко улыбнулся я, глядя на лицо кобылки.

Мотли с тем же томным и чуть огорчённым (из-за приостановленных ласк) взглядом смотрела на меня. Она медленно и облегчённо вздохнула, и я ощутил на своём лице её разгорячённое дыхание, которое жестоко изводит и без того моё возбуждённое состояние.

И тут она внезапно с помощью передних копыт наклонила меня к себе и заключила меня в поцелуй и... почти тут же его разомкнула. Я не успел не то что бы насладиться, а даже в очередной раз распробовать его. Отчего я немного огорчился, но пегаска не дала мне времени даже на мою несколько притворную обидчивость.

— Хватит... дразнить меня... — едва слышно сказала она. — Снимай свой этот дискордов халат и просто трахни меня уже!
— А я хотел, чтобы ты мне стриптиз устроила...
— Ох... — Мотли с легкостью повалила меня на спину, нависнув надо мной, при этом сладострастно улыбаясь. — Столько времени я провела в одиночестве, истосковавшись по близости... я хочу тебя... хочу быть в твоих объятиях... — промурлыкала она. — Ты раскочегарил меня до такой степени, что я вся горю и изнываю от нетерпения, поэтому даже промедление в несколько секунд сейчас для меня является пыткой, — проговорила она, начав наклоняться к моему лицу, прикрыв глаза.
— Хотелось бы почаще видеть такого энтузиазма и бодрости в тебе, — ухмыльнулся я. Мотли приостановилась и, сдерживаясь, заглянула в мои глаза.
— Меня терзали серьёзные сомнения, являлись ли то просто шутки, или намёки... боялась всё испортить... хотела разобраться в себе и понимала, что хочу лучше тебя узнать, быть ближе к тебе... и тут твои страстные ласки... я увидела, что ты желаешь того же, что и я... Ну а дразнить тебя... своими движениями... я буду в следующий раз, если позволишь, — промурлыкала пегаска, — или следующим утром... а сейчас... я хочу насладиться временем с тобой... — только она закончила своё предложение, то тут же заключила меня в длительный поцелуй, вместе с ним я ощутил, как уже под мой халат нагло ворвалось чужое копыто, которое тут же предприняло активную попытку меня раздеть.

Ночка обещает быть интересной.

Дружба это оптимум

Комедия абсурда, или Кэррот Топ всегда на высоте

По дороге дружбы

Твайлайт под беззвездным небом

Planescape: сказка о Бестолочи

My little Sherlock

Дружба

Ученик Ночи

Айзенхорн: Том 1

Тьма

Fallout: Equestria. Параллельность

Глава 20 «Стеклянный ключ»

Глава 20 «Стеклянный ключ»

Предупреждение