← Глава 22 «Сумеречный Демон» Глава 24 «Тёмное облако» →

Fallout: Equestria. Параллельность

Глава 23 «Большой куш»

Также в группе в ВК появилось два арта по фанфику. Или по ссылкам можно посмотреть их здесь:

https://pp.userapi.com/c626224/v626224432/f410f/No648nmH4hI.jpg — Арт №1
https://wwredgrave.deviantart.com/art/Motley-Cloud-662661892 — Арт №2

Вопрос Блэнда застал меня врасплох, поскольку именно этого от него я никак не ожидал. Первой моей мыслью было то, что эта затея — полное сумасшествие! Ограбить казино «Хрустальный лотос», представляющее собой самое прибыльное и престижное казино города, владельцем которого является семейство Софтхувз, и не абы кто, а сама Мать семьи — Эйлен Софтхувз, было бы по меньшей мере безрассудно!

Но затем на смену этой мысли пришла другая. Я аж улыбнулся при этом.

— А я ведь почти тебе поверил, — проговорил я, облегчённо вздыхая и прикрыв глаза. — Вот уж напугал ты меня. — Блэнд глядел на меня с непонимающим выражением лица.
— Я говорил всерьёз, — сказал он, немного огорчившись.
— Да не может такого быть, чтобы ты... — я взглянул на него. В его взгляде не было и намёка на розыгрыш.
— Так оно и есть, — спокойно перебил меня светло-сиреневый единорог. — Мы действительно намерены это сделать, но нужны крышки и ещё парочка доверенных пони, чтобы провернуть это... Давай обговорим всё у тебя в кабинете, где меньше ушей, — тихо произнёс он и пошёл в направлении моего кабинета.

Оказавшись там, Блэнд остановился возле офисного стола, повернувшись к нему боком, а я стоял перед ним, ибо сидеть в таком случае нервы не позволяют исходя из того, что он затеял.

— Ну так что? — спросил единорог.
— Для начала просвети, — я поднял переднюю ногу в знак того, чтобы он не торопился, — что вы намерены делать, дабы знать, на что я подписываюсь.
— План ещё прорабатывается. Помнишь, ты передал мне информацию, к кому можно обратиться, чтобы провернуть кое-что... незаконное? — Неужели сейчас он говорит о тех братьях, один из которых хотел попробовать себя в роли похитителя? О, святые угодники...
— Ох, — вздохнул я от обречённости. — Это они тебя уговорили пойти на это?
— Меня уговаривать не пришлось, я согласился и глазом не моргнув, ибо знаю некоторые секреты того казино, к которым у меня был доступ, когда я ещё работал там. Я осведомлён о риске...
— Огромном, — добавил я, бросив на собеседника короткий взгляд с тенью улыбки на лице.
—...но дело того стоит, — добавил он, проигнорировав моё замечание. — Мы обчистим не само казино, а лишь личное хранилище — с внушительными капиталами — Матери семейства. Это будет не простым ограблением, а скрытым актом против несправедливого отношения к нам, ведь нас делают козлами отпущения, когда эту семейству только вздумается.
— Скрытым актом? — вновь усмехнулся я. О, так оказывается это ещё из-за неположенного отношения к жеребцам? Эх...
— Разумеется, мы можем попасть под подозрение, поскольку в Ванхувере, по мнению семейства, не так много ид... пони, которые рискнут наложить копыта на сокровище Главы. Эта зазнавшаяся сучка Эйлен в курсе, что попытаться обобрать лично её могут только обиженные жеребцы... из выживших, я имею ввиду. Она сразу поймёт, что это не простой грабёж. Я просто хочу отомстить Эйлен, ровно как и Раймонд Харт.
— Ладно. Только я-то тут причём?
— Дело в том, что у Софтхувз хорошие информаторы, которым по силам выследить украденные сбережения в городе, а так мы спрячем награбленное в твоём гнёздышке, расположение которого не знаю даже я. После чего будем небольшими частями, под видом прибыли с казино, перевозить сюда. Ещё на всякий форс-мажор подправлю бумаги «Стеклянного ключа», чтобы и комар носа не подточил, дабы никто не заметил подозрений при обнаружении большего количества крышек, чем должно быть. Ищейки Софтхувз могут быть и среди персонала этого казино, всех полностью проверить невозможно. Так что заходим в личное хранилище Софтхувз, после чего ты на вертибаке перевозишь награбленное в свой бункер, а затем помалу будем завозить сюда. И будем как сыр в масле кататься, — улыбнулся Блэнд.
— А если Софтхувз всё же докопаются до истины и узнают, что это мы всё провернули?
— Так или иначе всего украденного они здесь не обнаружат. Да и ты сможешь использовать крышки на собственные нужды, не появляясь в казино — я уверен, что крышек и самоцветов, которые также дорогостоящие, там будет до хуя и больше.
— Ну, не такими они уже будут дорогостоящими... Я же обнаружил шахту с залежами самоцветов и отдал её семейству Стилмейн. Так что вскоре цена на них критично, однако ощутимо упадёт, — сказал я невзначай, опустив глаза, после чего поднял их и ждал реакции своего собеседника.
— В любом случае, лишними самоцветы не бу... Стоп, ты обнаружил что-о?! — глаза Блэнд округлились.
— Полную самоцветами довоенную шахту на востоке у самой окраины Ванхуверского региона, — невинно улыбнулся я.
— Попасть мне под танец золотого дождя! Прямо какие-то чудеса в решете. Теперь понятно, почему Блюрайз считает тебя необыкновенным, смелым и крайне удачливым пони. По радио передавали, как кто-то пробрался в «Кратер» и завалил главного, и это же я слышал от Блюрайз, только про тебя... Уотерфолл просто вне себя от счастья, когда на их караваны уменьшились атаки и сами нападения оказались уже не столь организованными, как ранее, когда они приносили огромные убытки. Ещё слышал, что кому-то удалось проникнуть в непроницаемую крепость — «Нортерн-Соул» — и добыть оттуда вертибак для Стилмейн. Теперь ещё и энергетический вопрос решён... Я думал, что это она так шутит о тебе, поэтому и не прерывал её, но сейчас удостоверился в этом, услышав это от тебя. По виду и не скажешь, что ты бывал в огненном Тартаре. Правду говорят, что внешний вид обманчив, — усмехнулся Блэнд.
— Ага...

Ещё как обманчив! — внезапно услышал я голос и безудержный хохот своего человеческого «я».

— Так ты согласен? Просто необходимо выделить крышки для этого... как раз принесённой тобой суммы будет вполне достаточно, чтобы всё организовать.
— Надеюсь, — тяжело вздохнул я, — удача повернётся ко мне и в этот раз и последствия этого дела не будут катастрофическими, а за мной или моими друзьями не будут охотиться убийцы Софтхувз. Так и быть, даю согласие и соглашаюсь сам в этом участвовать. Главное всё тщательно организуйте, — строго проговорил я, указывая на Блэнда копытом.
— Непременно! — У Блэнда настроение мгновенно поднялось, когда он услышал желаемый ответ. — Нам понадобятся как минимум сутки. Скорее всего, вечером после завтрашнего дня приходи и всё будет готово... И ещё, если знаешь пони, которым ты можешь доверять, дай мне знать.
— Окей, — сказал я, кивая.

Вернувшись в «Небесную Гавань», я сообщил своим, что намерен делать и в какую авантюру я влезаю в очередной раз. Как и ожидалось, каждый воспринял это по-разному: Феррис оказался недоволен и говорил о риске, который я навлекаю на себя и окружающих, но в целом принял мою опасную авантюру как данное, однако отказался участвовать по видимым причинам; Блейз был полностью согласен; Фло и Нара никак не отреагировали, ибо не понимали всей сути происходящего; Кэролайн была заинтересованна; Профессору было плевать и участвовать в этом он отказался, говоря, что ему некогда заниматься подобной ерундой, но также прибавил, что сможет приготовить необходимые зелья для этого: невидимости, тихой ходьбы и тому подобного; Мотли, также как и Феррис, оказалась недовольна и говорила о том же риске, и ещё начала волноваться за меня, поэтому и приняла участие как та, кто умеет проводить незаметные и скрытые задания, чтобы лично всё проконтролировать.

На том и порешили. Завтра Мотли, Блейз и Кэролайн в своём главном теле отправляются в казино «Стеклянный ключ», дабы сообщить Блэнду о своих способностях и навыках и что они смогут сделать, а потом вернутся сюда. Послезавтра я «свежим взглядом» посмотрю на разработанный план, чтобы в случае чего заметить то, что не учли во время его проработки. Оставшийся вечер я провёл с Мотли, тренируя свои навыки копытопашного боя, а потом вместе с ней поиграли с Нарой в различные игры, так как она не собиралась от меня отставать. Последней было дико весело и интересно, как и мне с этим бежевым ангелом. После чего мы отправились спать, я ещё сказку маленькой оранжевой пони на ночь прочёл — уже чуть лучше прежнего — и я с пегаской вновь остался наедине.

Несмотря на то, что рядом с Мотли я всегда чувствовал себя спокойно, кроме смертельных ситуаций, я не смог нормально спать — лишь дремал и думал о дерзком ограблении, затеянном моими знакомыми, всё ещё размышляя о целесообразности всего этого. Крышки мне были не особо нужны, ну разве что привести в полный порядок казино, ну и для закупки в бункер побольше удобной мебели и других предметов интерьера, ради комфорта населяющих его.

Я встал с постели, посмотрел на умиротворённо сопящую Мотли и нежно поцеловал её в лоб, от чего она что-то невнятное пробормотала во сне и перевернулась на другую сторону. Улыбнувшись, я пошёл прогуляться по бункеру, когда все уже спали. Ну почти, не считая Кэролайн, которой сон не нужен в принципе.

Однако только я вошёл в главный зал, как мои глаза увидели сидящего в одном из кресел малиново-красного единорога, попивавшего пиво.

— Не спится? — спросил я с улыбкой, увидев Профессора. Он повернулся ко мне и устало улыбнулся, отрицательно помотав головой.
— Да нет, решил сделать перерыв в работе, — ответил он. В этот раз его тон речи ощущался медленнее обычного. Я подошёл поближе к нему и сел в другое кресло, находившееся возле него.
— Вы вообще когда-нибудь спите? Ибо у меня такое чувство, что вы постоянно бодрствуете.
— Сплю, чтобы организм и мозг отдохнули и со свежим умом и разумом вновь приняться за исследования. Я пью специальное зелье, дабы подольше не ощущать сонливости и при этом не быть усталым, поэтому так быстро говорил... вы уже давно это заметили. Ибо времени как всегда мало для работы, над которой я тружусь не покладая копыт уже несколько десятилетий. Сами почему не спите?
— Да всё думаю об этом ограблении, размышляя, как бы я не сделал хуже. Полагал, что я хорошо высплюсь, чтобы на следующий день подумать об этом, но мысли, как паразиты, засели у меня в голове и не дают мне покоя.
— Все мы волнуемся в момент, когда решаем собственную судьбу, вставая перед нелёгким выбором. — Профессор отпил из бутылки ещё пива, а потом взглянул на меня. — Как-то не хорошо это, когда один из собеседников наслаждается алкоголем, а другой — нет...
— Да ничего страшного, я не хочу пить, а то ещё посреди ночи, созерцая чудесный сон, мне приспичит в туалет и потом попробуй снова уснуть, — коротко засмеялся я.
— Согласен, — с чувством солидарности проговорил жеребец, высушив последние остатки пива. Взглянув в пустую бутылку, он поставил её на ближайший столик. Мы оба некоторое время просто молчали и тупо смотрели впереди себя, думая каждый о чём-то своём. И тут я кое-что вспомнил...
— Как же вас угораздило заняться изучением мутаций, тратя на это уйму времени, вместо того чтобы искать способы выживания или наслаждаться жизнью? — поинтересовался я, взглянув на единорога с бежевой гривой. Он бросил на меня короткий взгляд, а потом ностальгически отвёл глаза, словно погрузившись в воспоминания своего далёкого прошлого.
— Да сам удивляюсь. Как же давно это было... Началось это ещё когда я был совсем маленьким жеребчиком.
— Расскажите об этом, может я так хотя бы смогу перенаправить поток своих мыслей в другое, более спокойное русло, — слабо улыбнулся я.
— Ладно, может и мне это будет полезно, попытаюсь просто отвлечься от всех этих нескончаемых формул и вычислений. Так... — задумался он, потерев лоб. — С чего бы начать... Пожалуй, с самого начала. — Он посмотрел на меня, и я одобрительно кивнул. — Мои родители были самыми обычными жителями пустошей, обитавшие, сколько себя помню, в привычной для этого халупе — из скреплённых гвоздями досок и листов ржавого металла, сплавленных друг с другом. Жили отшельническим образом — для самих себя. Отец уходил за припасами, а я помогал матери выращивать и ухаживать за посевами возле дома, что было чрезвычайно трудно, однако кое-как справлялись. Нас не тревожили ни рейдеры, ни мутанты, ни кто-нибудь им подобный. По возвращению отец приносил с собой разные уцелевшие книжки, газеты и журналы, по большей части это был просто мусор, но так я хотя бы в юном возрасте научился читать и писать. Однако некоторые книжки оказались крайне полезными, я помалу научился разбираться в машинах и механизмах, как их чинить, хотя больше всего в свободное время я интересовался именно растениями и живыми созданиями. Даже маленькие жучки попадали под мой испытывающий и любопытный взгляд. Любое живое создание я считал, да и сейчас считаю, чем-то необычным — эти крохотные, но при этом изящные живые организмы, каждый из которых устроен по-разному... Они меня всегда привлекали, я так и желал разузнать все их секреты, что делают их такими.
— Да... привычная жизнь жителей Пустошей, — проговорил я, взглянув в высокий потолок и вспоминая, как много похожего я встречал на своём пути в Пустошах. Одинокие поселенцы, жившие среди развалин или где-нибудь в глуши, главное, чтобы ими никто не интересовался и их не тревожили опасности мира. Большинство так и погибли, не прожив и до глубокой старости, когда их сражали болезни или случайно забродившие к ним хищники и головорезы, решившие поохотиться, зайдя слишком далеко.
— Благодаря этим книжкам, — продолжил Профессор неторопливо и размеренно, словно размышляя над каждым сказанным предложением, — я научился разбираться в выращивании самых простых растений. Кое-что понимал в медицине... И всё это было до того, как я получил кьютимарку. Родители посчитали, что я растрачиваю свой потенциал, копаясь в грязи и дерьме, чтобы просто вырастить еду, когда был способен на нечто великое. Однако мне было всё равно, чем я занимаюсь — я любил своих заботливых родителей и не мог оставить их одних. Наконец, когда я получил кьютимарку, родители увидели, что моим талантом была работа с растениями и химией. Это произошло тогда, когда они начали уж слишком часто болеть, а я попытался из доступных средств сделать какое-нибудь лечебное средство, которое облегчило бы их страдания. Это помогало на время, но болезни и мутации постепенно одерживали верх над их здоровьем, и этого можно было бы избежать, будь у нас нормальные препараты и медикаменты... В конечном итоге, спустя год, как я получил кьютимарку, родители оказались полностью прикованными к постели, из-за чего мне пришлось самому выходить за припасами и свежим мясом. Благо отец меня заранее научил всему, что необходимо для выживания. Поблизости не было ни поселений, ни каких-либо караванов, так что... радость общения мне давали только родители.
— Я так понимаю, они в скором времени умерли? — спросил я осторожно.
— Да, — без нотки боли ответил единорог. — Я осиротел, когда мне исполнилось двенадцать лет. Несмотря на то, что я тогда понимал законы круговорота жизни, мне было тяжело пережить их смерть, так как они были для меня всем на тот момент. Понимая, что радиация или болезни, несмотря на хороший иммунитет к этому — я почти не болею, рано или поздно сразят и меня или же превратят во что-нибудь иное, я собрал всё самое необходимое и, скрепя сердцем, покинул родовое гнездо, придав останки своих родителей земле. На тот момент я ещё не осознавал, что займусь лечением от последствий радиации. Смерть моих родителей из-за болезней и необратимых последствий радиации лишь подтолкнула меня к этому решению в будущем.
— А из-за чего вы решили заняться лечением различных мутаций?
— Это произошло значительно позже. Я долго, около месяца, бродил по Пустошам, видя у себя на пути лишь грязь, разрушения, страдания, мутации... Видя всё это, я чувствовал, что мне становилось грустно и тоскливо, ибо я представлял — благодаря картинкам из журналов и книг — довоенное прошлое как нечто светлое и до невообразимого приятное и тёплое... без всего этого мрака и ужаса, что нас окружает. Однажды я наткнулся на патруль Стальных Рейнджеров. Они меня ещё не заметили, однако я заинтересовался их специфичной выделяющейся бронёй и их организацией, в отличие от тех рейдеров и всяких ублюдков, которых я встречал на пути и с которыми мне повезло практически не пересекаться в открытом бою. Впервые я убил другого пони... им была одна уцелевшая рейдерша. Когда обе группы пытались поделить территорию, она выжила и была ранена. Эту перестрелку я наблюдал издалека через оптический прицел охотничьей винтовки отца. Она была тяжёлой для меня тогда, поэтому стрелять я мог, только установив её на чём-то устойчивом для точной стрельбы. И вот тогда я воочию увидел зверства рейдеров — кровавые останки пони висели на колах и острых предметах, будто украшение и трофеи. От зрелища невообразимого количества крови и расчленённых тел меня едва не вырвало.
— И как вы убили последнего рейдера?
— Я решил осмотреть жилище рейдеров, но так и не осмелился — побоялся тогда, когда почти был у самого порога разрушенного дома у дороги, где вокруг лежали мёртвые рейдеры. Единственное, что я сумел сделать — это лихорадочно подобрать небольшой пистолет, оказавшийся у меня под копытами. Я уже хотел было уйти с ним, но тут из дома вышла та выжившая рейдерша, которую не засёк сразу. Благодаря её тяжёлому дыханию понял, что я не единственный живой посреди этого кошмара. В испуге глядя на окровавленную рейдершу — еле стоявшую на ногах из-за ранений и с ножом в зубах и безумным взглядом — я высадил всю обойму в неё из пистолета. Она уже была мертва, когда я истратил все пули в пистолете. Потом в страхе выбросил его и побежал как можно дальше с того проклятого места, пока я не свалился с ног от усталости и не уснул. Я знал, что Пустошь жестока, но увидеть это собственными глазами, да и ещё в таком количестве и вблизи... Удивительно, что когда я находился без сознания, меня никто не тронул; и я полагал, что всё увиденное было лишь жутким кошмаром. Я и сейчас не уверен, являлось ли это ужасным кошмаром или же суровой явью.
— Да уж... нелегко вам пришлось тогда. Вы упомянули, что увидели Стальных Рейнджеров, что было дальше?
— После увиденного я не собирался подбираться к кому-либо, поэтому проследил за ними с безопасного расстояния прямиком до их базы, которая находилась возле практически уничтоженного довоенного города, именующегося Троттингемом. Чем ближе я был к нему, тем труднее было избегать неприятелей, однако идущий впереди патруль Стальных Рейнджеров без особого труда расправлялся с ними. Тогда я осознал, насколько они серьёзные и смертельно опасные. Я не знал их намерений, чего и боялся. Поэтому я некоторое время изучал их, находясь неподалёку от их базы и наблюдая за входом с помощью оптического прицела винтовки. Их базой, как я потом выяснил, был старый научный центр Министерства Военных Технологий, вокруг которого они возвели стену из частей билбордов, сплавленных останков повозок и листов металла. Так прошло несколько недель, пока я следил за ними, периодически выходя за припасами и меняя место своего укрытия, а в свободное время я читал уцелевшие книги, находя их по пути среди развалин. И вот однажды я услышал выстрелы, когда перебирался в другое место. Выстрелы были не от обычного порохового оружия, а энергомагического, словно то были какие-то глухие и короткие звуки плюющихся слизью мутантов. За поворотом кобылка старше меня отстреливалась с помощью энергомагического оружия, установленного в её боевом седле, от мантикоры, гнавшейся прямо за ней. Ей трудно было убегать и при этом разворачиваться, чтобы делать выстрелы по чудищу. Смекнув, что они бегут на меня и что у меня выгодная позиция, я точным прицельным огнём 308-ых смог убить эту тварь, но та успела ударить бежавшую пони своей массивной когтистой лапой с такой силой, что пони отбросило на несколько метров, так что её тело угодило прямо в старую повозку, проломив её своим весом. Рваные раны... переломанные кости... она была на самом пороге смерти... до сих пор помню её едва слышные мольбы о помощи, как она не хотела умирать и плакала. Мне стало жалко её.
— Я могу догадаться, кем она была... нечасто ведь встретишь того, кто имеет энергомагическое оружие. Вы же ей помогли?
— Да. Она была послушником Стальных Рейнджеров. Вышла с инструктором на боевую тренировку, однако мантикора застала их врасплох и сразу убила наставника, а сама кобылка успела увернуться. После чего начала бежать... и тут простой житель Пустошей спас её от неминуемой гибели. Я использовал парочку имевшихся у меня медикаментов, чтобы стабилизировать её состояние. Мне пришлось аккуратно тащить её на базу Стальных Рейнджеров.
— Что же вас заставило ей помочь и ещё донести её до дома?
— Это была первая на моей памяти пони, кроме родителей, нуждающаяся в помощи. Несмотря на мою недоверчивость, я всё же оказал ей помощь. Она была в сознании и в итоге, во время разговора, пока я её тащил, я нашёл её приятным собеседником, в основном благодаря тому, что она почти каждый раз благодарила меня о спасении.
— Так вы...
— Так я и стал писцом Стальных Рейнджеров. Мои научные познания были достаточными, чтобы меня могли счесть вполне полезным и разумным для них пони, а мать и отец кобылки, которую я спас и притащил на базу, в некотором роде стали мне приёмными родителями, я же уберёг их дочь от неминуемой смерти как-никак. Лишь по её мольбам, а потом и с позволения Старейшины меня приняли на обучение писца, после чего я стал полноправным членом их организации. Поначалу ко мне относились с опаской и настороженностью, как к чужаку, но благодаря тому, что я не уступал моим сверстникам в интеллектуальном плане, а в некоторых моментах даже превосходил их, они привыкли и стали считать меня своим, а та пони стала моим лучшим другом. Оказалось, что я ей был интересен потому, что не состоял в Рейнджерах и не полностью понимал их идеологию и ей было занимательно разговаривать с тем, у кого иные взгляды на жизнь и достаточно ума, чтобы вести нормальную и адекватную беседу.
— У вас что-то было с ней?.. — спросил я, не удержавшись. Я просто не мог не спросить этого, учитывая, что во взгляде и в голосе Профессора проскальзывала нотка ностальгической улыбки.
— Да... когда подросли, — уже без эмоций ответил он. — Но её родители были против того, что она решила встречаться с... дикарём. Даже спустя столько лет они до сих пор видели во мне чужака. Хотя их мнение мне было абсолютно безразлично — я полностью сосредоточил своё внимание лишь на обучении на писца. Технологии меня мало интересовали... я больше занимался генетикой и мутациями, что в организации Стальных Рейнджеров мало кого волновало, может, лишь поверхностно. Углублённо заниматься и учиться мне пришлось самому, изучая то, что приносили с разведки или заданий рыцари и паладины.
— Так что же случилось, что вы захотели взяться за создание лекарства от мутаций?
— Однажды мои «приёмные» родители со своей дочкой отправились на задание... но не вернулись. Как позже выяснилось, на них напали группа яо-гаев.
— Оу... Соболезную.
— Ничего... Это был очередной удар для меня... тогда я и решил больше не связывать себя крепкими отношениями с кем бы то ни было. Это приносит лишь страдания и боль, а также отвлекает, но всё же их смерти дали мне ещё один повод заняться излечением мутаций, и вспомнив, каким был мир, я захотел сделать его чище. Иными словами, сделать всех живых существ, как прежде. Тогда мне едва стукнуло двадцать лет... с тех пор я изучал лишь различные науки, в частности генетику и биологию. Изредка я улучшал и модифицировал плазменный пистолет. Модификации дошли до такой степени, что для него больше не требовалось менять спарк-батареи, ведь я установил туда микромагический реактор, восполняющий весь заряд в течение небольшого промежутка времени. При этом оружие не утратило своей убойной мощи, превращая всё в оранжевую жижу.
— Писцы занимаются своим оружием в свободное время или же после скучного рабочего дня, дабы не терять своих навыков, да и просто отвлечься на что-то незначительное и простое, — подметил я.
— Ну и ну, — на лице малиново-красного единорога появилась улыбка. — Не ожидал, что вы достаточно знаете о Стальных Рейнджерах. — Я пожал плечами и улыбнулся. — Так прошло пятнадцать лет, — продолжил он, — пока я наконец не решил покинуть организацию... на писцов не позволялось выделять средства и ресурсы для их полевых исследований мутантов и других последствий радиации на живой организм. Не стоит забывать, что их интересовали лишь технологии и высокотехнологические побрякушки. Забрав свой пистолет и старую охотничью винтовку отца, за которой я также изредка ухаживал, а ещё несколько важных вещей, необходимых мне для исследований, вроде ПипБака, я незаметно покинул базу и отправился изучать Пустошь, используя данные разведки Стальных Рейнджеров.
— И долго вы бродили по Пустошам в исследовательских целях?
— Чтобы меня не поймали и не казнили за кражу и предательство, я отправился достаточно далеко, практически на территорию другого контингента Стальных Рейнджеров. Там меня принимали за обычного учёного-одиночку, бродящего из поселения в поселение, с места на место, и изредка помогающего жителям с их бытовыми проблемами в обмен на информацию об интересных местах, припасы и места для проведения работ — в мирных местах или где-то в глуши, в старых лабораториях или заводах, тем самым избавляя ближайшие поселения от проблем в виде опасных мутантов. Мои технологические навыки, добытые во время работы со Стальными Рейнджерами, были полезны жителям Пустошей. Тогда, прожив среди высокотехнологического оборудования в научном центре МВТ долгое время, я удивлялся, насколько технологии и знания Стальных Рейнджеров оказались бы полезными для простых поселенцев. Ведь сколько прока эти знания могли бы принести, не гонись они так за этими технологиями, чтобы в итоге те лишь пылились у них на складах... из-за страха, что может повториться конец света и всё население планеты уничтожится полностью... — Профессор тяжело вздохнул.
— Я вот до сих пор не знаю вашего имени... Откуда вообще взялась эта ваша кличка?
— Да так меня пару раз назвал диджей на радио, когда я в целях своих исследовательских работ забредал в опасные места и тем самым, как я говорил ранее, избавлял Пустошь от гнёзд мутантов, очищая пути для караванов. И вот поселенцы начали узнавать меня, постоянно повторяя моё сценическое имя, ибо настоящего я не называл в целях конспирации — вдруг меня объявили в розыск Стальные Рейнджеры. Я привык к прозвищу, поэтому и использую его. Так я провёл в Пустошах около пяти лет, встречая разных и колоритных личностей, включая того самовлюблённого учёного — доктора Глю, жившего около Филлидельфии. Он тоже занимался тем же, что и я — генетикой и биологией, правда, без соблюдения научной этики, что проявлялось в проведении им немыслимых и жестоких экспериментов на живых существах, в особенности на пони. Однако его познания всё же были полезными, и общаться с ним было в какой-то мере познавательно, если не брать во внимание его скверный характер и привычку очень часто материться.
— Эксперименты на живых существах? — скривился я.
— Разумеется. Не разбив яиц — омлет не приготовишь. Я тоже этим занимался, однако в меру и не злоупотребляя этим, проводя опыты на тех, кто доставляет проблемы для жизни мирным жителям, и пытался найти иные варианты, дабы не прибегать к этому, в то время как доктор Глю не знал меры и принципов и не искал иных возможностей добиться желанного результата. Не знаю, что с ним случилось и где он сейчас, но коллегу-учёного я убивать не намерен... несмотря на его моральные принципы, стремящиеся к абсолютному нулю.
— А почему вы подумали о его убийстве? — И действительно... почему учёному пришла мысль об убийстве коллеги?
— Я его хорошо знаю... как и его тёмные дела в сфере науки... Я уверен, что будь он в солидной научной организации, его бы тут же выгнали.
— Понятно... — Мне внезапно захотелось прописать этому доктору Глю массажную терапию в виде хороших тумаков прямо в рожу. Тем не менее, малиново-красный жеребец решил не зацикливаться на конкретном моменте прошлого и продолжил так же размеренно и не торопясь.
— В какой-то момент я осознал, — сказал он, — что в нынешних условиях мне не хватит времени для создания необходимой сыворотки. Хоть прогресс был на лицо, однако этого всё равно было недостаточно. Тогда я окончательно принял решение и ушёл в земли зебр, ведь они обладали глубокими познаниями в области алхимии, что могло пригодиться мне в работе, и, как оказалось, я не зря туда отправился. Я узнал и выучил много чего полезного и увлекательного на останках уцелевшей империи зебр, на данный момент представляющей собой разрозненные племена с различной культурой, обычаями и принципами, которые для стороннего наблюдателя вроде меня казались похожими друг на друга.
— И долго вы там пробыли?
— Около двадцати лет. Поначалу все окружающие воспринимали меня с пренебрежением и опаской — сказались воспоминания о войне. А ведь с их стороны это мы, пони, были самыми злыми существами, их заклятыми врагами, а себя по крайней мере они считали вполне адекватными.
— Так всегда бывает в войне, когда каждая из сторон считает себя хорошей, а врагов плохими. Поди разберись, кто действительно прав. Пропаганда во все стороны.
— Эти зебры... сколько у них суеверий, связанных с верой в высших существ, что порой удивляешься, к чему может привести незнание вещей в мире. Мне они казались дикарями, но вполне адекватными, если не начинать упрекать их веру в богов и ещё не заводить разговоры на тему этих чудаковатых и необоснованных суеверий о злых и коварных звёздах. Я бывал у различных племён, каждое славилось своими секретными рецептами уникальных зелий, добыть которые мне стоило немалых усилий: иногда я решал их проблемы, с которыми сами они не могли справиться, иногда проходил их, на мой взгляд, дурацкие обряды с намерением получить доступ к этим бесценным знаниям алхимии... Но кроме знаний я получил и несколько ценных материальных вещей, вроде той уникальной брони, что вы видели. Также я заполучил уникальный самовосполняющийся флакон и особый магический амулет. Изучив достаточно всего, я решил вернуться обратно в Эквестрию, так как в одних развалинах нашёл упоминания о неком «Куполе», мол, довоенные зебры усердно пытались отыскать тот самый проект, который вы сейчас ищете. Тогда, до падения мегазаклинаний, многие зебры были уверены, что это всего лишь способ отвлечь их предков от войны этими бессмысленными поисками, а некоторые из них тогда даже были помешаны на этом. Но не в этом суть. Среди старых документов я нашёл предположение, что местоположение объекта было возле Ванхувера. Тогда я вспомнил, что этот регион я ещё не исследовал ранее и что стоило бы его проверить. Так я и вернулся в Эквестрию... добрался до Ванхувера, ознакомился с местностью, встретился с Санни Уотерфолл и Мушу на Грин-Айленде.
— Самовосполняющийся флакон? — я поднял бровь.
— Он называется Радужным Флаконом — редкая вещь на территории зебр, считается артефактом, поскольку магия по их созданию была утеряна давным-давно. Особенность заключалась в том, что флакон сам наполняется жидкостью и что можно поменять её свойства, причём довольно легко, если знать, как это сделать. Жидкость может быть и лечащим средством, и зельем невидимости, и временно усиливающим твою магию или какие-нибудь способности на время, давая ясность ума, как минталки, правда без риска привыкания. После того как флакон будет опустошён, жидкость в нём сама восполнится через сутки. Как я и говорил, свойства зелья зависят от познаний применяющего. Чем сильнее твои алхимические познания, тем сильнее и больше различных вариантов свойств для жидкости.
— Уникальная вещь... — Этот мир магии не прекращает меня удивлять. — А что за амулет?
— Он вбирает свойство восполнения магии как у среднестатистического единорога. К примеру, в бою вы израсходовали свои внутренние запасы магии и вот-вот наступит «выжигание», и тогда вы можете применить хранящуюся в амулете магию, дабы избежать этого, полностью восстанавливая собственную, а после использовать её для создания заклинаний. Амулет восстанавливает свой магический запас тоже около суток — зависит от состояния носителя. Если физически он истощён, то и магия соответственно будет дольше восполняться в амулете, а если он бодр и полон сил, к примеру, благодаря тому же амулету, то амулет заметно быстрее восстановится для очередного использования.
— А зачем зебрам был нужен амулет, восполняющий магию?
— Я думал, вы, как единорог, и так поймёте, — вздохнул Профессор. На этом моменте я неловко почесал загривок... Блин... как же я забыл такие простые основы магии. Вот же болван. — Скорее всего, правильней было бы выразиться, что он восполняет физическую энергию, за счёт чего и формируется наша внутренняя магия. Иными словами, зебра устала от тяжкой работы, а применив этот амулет, она восполнит свои силы и вновь возьмётся за работу. Проще говоря, с этим амулетом можно работать ровно в два раза дольше, чем без него. Поэтому я и сказал, что скорость восполнения зависит от состояния носителя. Из-за чего нежелательно полностью использовать магию, восполненную амулетом, иначе сам он пополняться будет заметно дольше, потому как он в каком-то смысле «сливается» с носителем, беря его способность к восстановлению физической энергии — чем меньше носителю нужно собственных сил для восстановления, тем быстрее амулет восполнит собственные запасы, и наоборот.
— Теперь мне понятно, как вы сумели пробраться к Мушу в Грин-Айленде в одиночку, практически без отдыха и находясь постоянно в боевой готовности, когда вокруг были и кровавые бабочки, и огромные пауки, и ещё много угроз. С такими вещами не страшно и в пекло прыгать.
— Верно... но и ещё ряд заклинаний, которым я обучился у Стальных Рейнджеров и в полевых исследованиях в Пустошах. — Я улыбнулся. А он времени даром не терял. Да и вся его история обычного поселенца с Пустошей, который в итоге по воле судьбы становится учёным-гением, писцом Стальных Рейнджеров, проживает некоторое время среди племён зебр, даёт возможность в очередной раз убедиться, какую важную и полезную роль может сыграть каждый, если бы не рабство и не смерть от рейдеров, мутантов или радиации. С другой стороны, среди подобных могут появиться и бессердечные маньяки, и безжалостные убийцы, и беспринципные наёмники... или бездарные правители, которые когда-то допустили конец света. У свободы действительно две стороны монет. Сколько Профессор повидал за прожитые годы... Но что-то здесь не так.
— Что-то не складывается в вашем прошлом...
— Что именно? — немного удивился учёный.
— Ну... раз вы говорите, что когда вам исполнилось двадцать лет, вы погрузились в одну лишь науку на пятнадцать лет, после покинули Стальных Рейнджеров и проводили исследования в Пустошах ещё около пяти лет... а потом провели ещё двадцать лет на территории зебр... Вам должно быть не меньше шестидесяти лет, но выглядите вы на все сорок... — Профессор лукаво улыбнулся.
— Так оно и есть. Мне больше шестидесяти лет.
— Но...
— Я думал, вы догадаетесь, что зебры — мастера алхимии, и что из некоторых растений, а также грибов, при помощи нехитрых манипуляций можно приготовить нечто полезное и уникальное, как, например, зелье, останавливающее процесс старения и подаренное мне одним племенем за заслуги, однако секрет приготовления я так и не смог выяснить, да и скорее всего растения и грибы, необходимые для его создания, можно вырастить лишь в специальных условиях.
— Фига... — протянул я с изумлением. Эти зебры не перестают меня удивлять, теперь понятно, как они смогли вести войну с Эквестрией, превосходящей их в технологическом плане — им помогло обилие удивительных уникальных и магических вещей, а ещё ряд различных и мощных алхимических смесей.
— Да, сам помню свою реакцию. Так что да, я выгляжу точно также, как и на момент принятия того зелья, при этом я сохранил ясность ума, ведь иначе я бы начал стареть и постепенно входить в маразм. По идее, я ещё должен буду выглядеть так несколько лет, а потом процесс старения возобновится... и всё же это оттянуло мою естественную смерть больше, чем на двадцать лет, так что может и до сотни лет сумею дотянуть, если не больше. Мне дано немало времени, чтобы закончить исследования. И всё это время я трачу на своё любимое дело.
— А для себя вы пробовали жить? Лишь работа, работа и ещё раз работа...
— Кроме своей любимой работы я ни в чём не вижу смысла, потому как веселиться я не умею, как ни старайся. Следую тому, чего желаю в жизни, а большего мне и не нужно.
— Вы верите в судьбу и предназначение? — поинтересовался я.
— Можно и так сказать. Я вот почему-то вспомнил одно изречение зебр о предназначении, мол, мы словно те нитки в ковре, насколько бы яркими они не были, они не знают своего назначения в общем рисунке, лишь благодаря богам свыше мы можем взглянуть через их божественные глаза на свою жизнь. Насчёт богов я не уверен, но сама суть понятна. Ни в коем случае нельзя быть уверенным абсолютно во всём, даже если это касается собственного предназначения. Наше восприятие мира может быть крайне ошибочным и субъективным. Хотя, оно и так ошибочно в какой-то степени. От недостатка информации мы всё равно делаем определённые выводы, словно играя в лотерею. Условная Истина искажается нашим несовершенным восприятием, поэтому в точности мы не можем знать себе истинную цену.
— Тогда... как узнать своё предназначение?
— Предполагаю, что можно прибегнуть к аналогии с теми же нитками в ковре, когда они «ощущают», что находятся на своём месте, судя по окружению. В том и суть, что это можно выяснить не методом знания, а лишь чувствами и эмоциями. Когда я занимаюсь своей работой, я ощущаю, что это то, что я призван делать. Знание может быть навязанным или оказаться ложным, но с чувствами всё не так просто, хоть и они основываются на них. Мы в любом случае не сможем познать всю правду окружающего нас мира, поэтому приходиться полагаться на эмоции и разум.
— Не ожидал, что учёный будет так говорить об эмоциях, ведь для него они лишь химия жизни.
— Сильное упрощение. Эта самая химия невероятно сложная и не такая однозначная. Это не только лишь химия жизни и привычные процессы в организме, если они происходят, значит повинуются определённым законам, не так ли? Эмоции и чувства делают нас теми, кто мы есть. Я пытаюсь найти сыворотку от мутаций не потому, что это необходимо, хоть и не без этого, а потому, что всей душой желаю этого. Мне нравится её искать, мне это интересно, меня это завлекает. Сам процесс является для меня увлекательным, так как всегда узнаю что-то новое. С момента нашего существования и на протяжении всей истории мы постоянно делаем всё новые и новые открытия, не подтверждает ли это мои слова о том, что наши знания всегда не полны? — улыбнулся Профессор.
— А если всё же окажется безрезультатным и вы умрёте ничего не добившись?
— Это не имеет особого значения, поскольку я провёл жизнь, занимаясь любимым делом. В конечном итоге, после смерти знания уже будут неважны. Остаётся лишь полагаться на наши чувства... Хм. Кэролайн упоминала мне, что хотела бы испытать эти чувства, научиться пользоваться этим инструментом, как пока что самый удобный вариант принятия решений на неполноценных данных, которых всегда будет недостаточно... Смерть моих близких подтолкнула меня к делу, которое даёт мне удовольствие в жизни. К тому же я записываю дневники с формулами и аудиозаписи не просто для себя и самоанализа своих мотивов и действий, а тому, кому это может пригодиться или кто захочет продолжить мою работу.
— Необычная у вас философия, с которой я, в принципе, согласен, — хмыкнул я с улыбкой. Не знаю, что случилось, но вот в разговоре с Профессором мне стало внезапно хорошо и легко на душе. — Неважно, что ты делаешь, главное, чтобы ты делал это по собственному желанию, и лишь бы оно не несло насильственного вреда другим.

Профессор понимающе кивнул.

— Благодарю за беседу... — проговорил он, вставая с кресла. — Давненько я не вспоминал своего прошлого от начала и до конца.
— Я больше всего слушал, практически не говорил...
— И всё же просто слушателя вполне достаточно, — улыбнулся он и направился обратно в лабораторию. — Спокойной ночи, Дэниэл.
— И вам успехов, — улыбнулся я, направившись к себе в кровать, где лежала моя спящая пегаска. Я залез под одеяло, аккуратно обнял её, прижавшись к ней и охотно уткнувшись лицом в её чудесную каштановую гриву, после чего я провалился в глубокий и безмятежный сон.

— Так всё-таки, — начал Феррис, занимаясь исследованием Апостола в оружейной, — чего ты согласился на это?

Я сидел за своим рабочим местом, ремонтируя свою броню после боёв в Радужной шахте. Так мой ПипБак тогда охарактеризовал место расположения шахты, богатой на самоцветы, где мы встретили того практически неубиваемого хамелеона-переростка — костяного вампира. Мотли, Блейз и Кэролайн отправились в казино «Стеклянный ключ», а я сидел и проверял своё снаряжение, заодно практикуя свои ремонтные навыки и навыки магического взлома.

— Не, я, конечно, понимаю, — продолжил грифон, — что завалив ту тварь, ты приобрёл уверенность в своих силах и ощущение, что можешь горы свернуть, если только того пожелаешь, но всё же я тебе говорил, что тягаться с целым семейством, причём с самым влиятельным и распространённым в городе, дело крайне опасное, особенно если Мать догадается, что это твоих копыт дело.
— Я уже однажды бодался с целыми семействами... — немного рассеяно проговорил я не отрываясь от работы, вспоминая пустошь Мохаве, а вместе с ней Омерту и Синдикат. — И представляю, что это за борьба. Меня тогда совершенно случайно затянуло в тот калейдоскоп событий, однако я справился, показав, что и я не паль... — Я хотел сказать «не пальцем деланный», но замолк, осознав, что эта фраза для грифона будет непонятна. — ...что я не робкого десятка. То есть, если они мне перейдут дорогу, я надеру им задницы, особенно им будет худо, когда я разозлюсь. Уже один раз такое было, когда я рвал и метал в ярости, — я вспомнил свою борьбу с Синдикатом, — после чего с этой группировкой я не пересекался, поскольку те сообразили, что если не трогать и не злить меня, то целее будут, к тому же у меня были сильные союзники.
— Значит, даже если Мать Софтхувз поймёт, что это сделал ты, то подумает трижды, прежде чем предпринимать что-то против тебя. Таким образом ты сделаешь заявление, что с тобой лучше не шутить по пустякам.
— Да. Софтхувз мечтает получить контроль над всеми казино в Ванхувере, и это лишь вопрос времени, когда они возьмутся за «Стеклянный ключ». Лишь благодаря тому, что управление казино изменилось, они оставили его в покое на некоторое время, чтобы подготовиться к очередным «несчастным» случаям и запугиванию моего персонала, вынудив потом продать казино за бесценок. Эйлен Софтхувз в любом случае догадается, что это я её обчистил, и тем самым я покажу, что пусть не пытается отобрать у меня «Стеклянный ключ», а не то и она получит на орехи. Мать семейства и так богата: она получает постоянные доходы со своего казино и порностудии, а так мы ограбим только её саму. Я глубоко сомневаюсь, что она придаст огласке тот факт, что её — главу самого богатого семейства — сумели ограбить, иначе её репутация резко упадёт ниже плинтуса. Даже если она и узнает, то может попытаться спустить с меня семь шкур, но пусть она только попробует найти меня и друзей за пределами Ванхувера, — коротко засмеялся я. А потом серьёзно продолжил: — Так что я осознаю риски, но великие дела без них не совершаются, ты так не думаешь?
— Точно... Иногда порой так и хочется поподробней разузнать, через что ты прошёл — в твоих словах звучит уверенность и решимость, которые появляются у пони после того, как он повидал всякого дерьма в своей жизни.
— Моя история слишком длинная и сложная, и я уже практически не помню своей жизни в Стойле, кроме самых значимых для меня моментов, поскольку события в Пустоши, кардинально сменившие полюса в моём мировоззрении, затмили мою мирную жизнь там. Да и то, что я потерял доступ к своим воспоминаниям вследствие головной травмы, вызванной двумя пулями в моей голове, и предшествующее этому вырезание совсем маленькой части мозга повлияло на это.
— Тебе стреляли в голову и что-то делали с мозгами? — удивился грифон, повернувшись лицом ко мне. — И ты ещё до сих пор дышишь и ходишь... Ну ты, парень, крут.
— Да... — улыбнулся я ему, после чего продолжил заниматься починкой. — Я получил травму «пулеголовита» — как сказал один мой знакомый — когда доставлял на вид ничем не примечательную посылку в виде фишки. Но травма на мозге была ещё до этого... я чудом не пострадал. Незначительная вещь кардинально изменила мою жизнь, поэтому я и живу мнением, что порой вещи могут привести к противоположному результату. Раз обычная доставка посылки повлияла не только на мою жизнь... Великое дело может оказаться для Пустоши совершенно несущественным, и ничего влиятельного не произойдёт. Как у тебя с исследованием «Судьи»?
— Пока всё неплохо, — ответил он, не отрываясь от дела. — Я выяснил свойства и характеристики этой чудной винтовки: прочные и лёгкие сплавы металлов, повышенная скорострельность и точность, отличное подавление отдачи, большой магазин и заклинание, зачаровывающее боеприпасы. Используются стандартные боеприпасы 308-ого калибра, однако они могут зачаровываться одним типом для различных эффектов: пули могут нанести вред с зажигательным или импульсным характером повреждений; также есть заклинание, повышающее пробивную способность пули, увеличивая её обтекаемость воздухом, тем самым урон становится примерно сопоставим с уроном выстрела антимех-винтовки 50-ого калибра, но при этом винтовка в сравнении с последней имеет выше скорострельность; и вишенка на торте — заклинание зачаровывает пулю для разрывного характера повреждений, правда, не настолько мощно, как разрывные патроны 50-ого калибра, и накладывание такого заклятия возможно только на обычный вид боеприпасов, да и скорострельность в этом случае немного снижается из-за большего времени на его магическое зачаровывание, но согласись, что такое крайне полезно. На другие же типы боеприпасов этого калибра могут накладываться заклятия, упомянутые мной, это тем самым придаёт им ещё один полезный эффект, либо уже усиливая их в зависимости от типа. И главное, как и все Апостолы, оно неразрушимое. В общем, смертоносное оружие.
— Потрясающе... — Это же фактическая экономия дорогих видов боеприпасов. — Как оружие может быть настолько многофункциональным?
— Это я и пытаюсь выяснить. В твоём же «Защитнике», как тебе известно, постоянно накладывается один тип заклинания, повышающий кучность дроби и скорость её полёта, а тем самым и пробивную и убойную способность. Но я так и не смог найти, к чему же «привязаны» эти заклинания и чем подпитываются... Странно... — задумчиво проговорил грифон, а потом, глядя на разобранную винтовку, с негодованием воскликнул: — Да не может этого быть!
— Что случилось? — встревожился я, подойдя к его рабочему столу, на котором лежала винтовка — разобранный Апостол. Обычные и высококачественные её детали были мне знакомы и ничего сверхъестественного там не было... кроме совсем крошечного слабо мерцавшего фиолетового камешка. — Что это?
— Оказывается, вот из-за этой крохи, — он указал когтем на тот камешек, — оружие неразрушаемое.
— И это проблема? — удивился я. Что такого, что он это выяснил?
— Да! — не на шутку огорчился он. Для него это было чем-то важным, ведать. — Я полагал, что виной неразрушаемости будут магические зачарованные камни.
— А это тогда что? — непонимающе улыбнулся я.
— Не знаю.
— В смысле?
— В прямом! — Феррис был в неистовстве. — Ты же сам посуди, как такой совсем крохотный кристаллик может служить неисчерпаемой подпиткой магического заклинания неразрушаемости и вдобавок накладывать заклятия на пули?! В лучшем случае при таких размерах он сможет разве что питать своей магической энергией обычную лампочку! Поэтому я и огорчился, ведь думал, что если узнаю, какой нужный вид самоцвета использовать, чтобы оно достаточно подпитывало такой разнообразный вид заклинаний наложенное на оружие и боеприпасы, дабы создать собственные экземпляры подобного оружия.
— Не унывай, продолжи изучать его свойства, может, тогда и докопаешься до истины.
— Ты прав, ничего великого без приложенных усилий не даётся, — вымученно улыбнулся он и продолжил заниматься делом, тогда как я вернулся к своему. Позднее он сумел обнаружить такой же крайне маленький — даже меньший — кристалл и в моём «Защитнике».

По возвращении Мотли поцеловала и обняла меня в знак приветствия, после чего с каким-то ящиком удалилась в мастерскую и сказала, чтобы я не подглядывал за тем, что она делает. На тот момент я уже закончил с починкой вещей и, дабы не огорчать пегаску, отправился побеседовать с Блейзом в столовой. Он задумчиво сидел и попивал Спарк-Колу. Я присоединился к нему, взяв себе бутылку виски. Почти в этот же момент к нам присоединилась и Фло, попросив разрешения сесть рядом с нами и сказав, что она молча будет слушать нашу беседу, так как ей нечего делать. Мы согласно кивнули. Я помню, как капитанша Эйс — у этой грифоньи я выкупил Фло — говорила, что эта розовая земная пони любит послушать чужие разговоры. Чего эта грифина не знала, так это для того, чтобы узнать ответ на вопрос, почему же она игнорировала Фло. Получить больше информации, так сказать.

— Чем Мотли была взволнована? — поинтересовался я у него, отхлебнув из своей бутылки.
— Поди спроси её, я не знаю. Перед тем, как мы собирались возвращаться, она попросила, чтобы я её подождал, пока она пробежится по магазинам и кое-что купит.
— Да, кстати, как всё прошло? Блэнд согласился взять вас на задание?
— Несомненно, — проговорил серый пегас без крыльев, хлебнув Спарк-Колы. — Он даже сразу сообщил, что моим делом как раз и будет пилотирование Авантюры после того, как мы загрузим в неё сокровища.
— Просто будешь шофёром? — улыбнулся я, глотнув ещё виски.
— Мне нужно не прямо сюда направляться, как только меня загрузят, а сделать крюк вокруг гор и пофланировать между ними некоторое время, если за нами будет слежка. Блэнд говорил, что Авантюра не тихое транспортное средство, поэтому в случае осложнений я должен буду попытаться сбросить хвост... даже если его не будет — рисковать не стоит.
— А что Мотли и Кэролайн?
— Без понятия, каковы будут их роли в этом спектакле.
— Ясно... — проговорил я, допивая остатки виски. Блэйз уже осушил свою бутылку Спакр-Колы.
— Мне вот интересно, что такого ты нашёл в моей бывшей командирше? — поинтересовался серый жеребец, заглянув мне в глаза, словно пытаясь прожечь ими меня насквозь. — Я могу понять, что она в тебе нашла, когда у тебя такая тёплая и дружеская улыбка, от которой и айсберг во льдах растает, но не ожидал, что ваши чувства окажутся взаимными.
— Сложно сказать, мне вот просто кажется, что она понимает меня. Я когда-то утратил ту, которую люблю, и она потеряла свою любовь.
— Ты что, свою пони... — глаза у жеребца округлились от предположения, но я прервал его.
— Нет, напрямую я не виновен в её смерти, лишь иногда упрекаю себя за то, что не отговорил её следовать за мной, когда у меня возникло предчувствие плохого... однако я не настоял на своём, и в итоге она пала жертвой жестоких экспериментов, как и я... но я сумел выжить, а она нет. Если мы и думали умереть в опасных приключениях, то вместе... но судьба распорядилась иначе и мне пришлось спасать не только себя. И всё же те моменты были трудны для меня... Прошло уже восемь лет с момента её смерти. Я уже смирился с этим, хотя иногда случаются... заскоки. Я отчасти понимаю Мотли, каково это терять самых близких, и знаю, как ей было тяжело в такие моменты и через какие страдания она прошла в одиночестве... если бы ты знал, как порой червь её точит, с какой силой она упрекала себя за содеянное и как ей тяжело с этим жить, как ей тяжело смеяться, боясь, что она проявляется величайшее неуважение к тебе и остальным. — Серый пегас задумался.
— Я помню наш разговор тогда, когда вы оба меня освободили, — откликнулся Блейз, опустив глаза на мгновение. — Хоть я и понимаю и осознаю это, но с чувствами ничего не поделаешь, когда в конечном итоге я попал в лапы к той единорожке-извращенке.
— Знаю, что сколько не прошло бы времени, неприятный осадок в душе останется. Мотли привлекла моё внимание за множество вещей... за её чуткий характер, умением быть весёлой, красиво двигаться... её очаровательные глаза... Меня просто тянет к ней. Хочется узнать её получше и быть рядом.
— Да уж. Она хорошая пони, но порой её дурачества выходили за рамки дозволенного. Сейчас она ведёт себя заметно сдержанней. Она не сталкивалась в своей жизни с чем-то подобным... возможно, поэтому и пошла на необдуманную месть. Лайт же не верил, что Анклав может несправедливо относиться к своим подчинённым и обычным гражданам. Однако Вайолет ещё сильнее верила в Анклав... это её и спровоцировало, когда Мотли без остановки поливала грязью своих святош и праведников. Что же до Лайта... то он явно мешкал. Он не знал, как поступить... Возможно, он действительно не смог бы жить без Анклава, как и без Мотли... которую казнят первые. Мне жалко этих двоих... судьба свела их вместе в одном отряде, а в итоге всё закончилось страданиями. Если так подумать об этом... я рад, несмотря на обиду, что она нашла утешение в тебе. Даже тогда, когда вы меня вытащили из рабства, она невольно улыбалась и настроение её ощутимо поднималось при упоминании тебя... Так, хватит вспоминать о грустном. Может, сменим тему? — вздохнул Блейз.
— В картишки? — спросил я, улыбнувшись. Пони тут же приободрился.
— Я практически не умею, но правила некоторых видов карточных игр знаю... благодаря Мотли. Она нас когда-то учила...
— Ничего, практика не помешает, а заодно и повеселимся... Фло, давай с нами, — сказал я, жестом призвав её к нам. Она неуверенно пересела поближе к нам.
— Н-но... я не умею... — проговорила, опустив глаза, сев возле меня.
— Я тебя не заставляю, розовый пирожок, — ласково улыбнулся я ей. — Можешь просто смотреть... а так вместе играть будет веселее! Он, этот джентелькольт, тоже плохо умеет играть. А так время скоротаешь и хорошие впечатления получишь!
— Ну ладно... попробую...

Так мы и просидели аж до позднего вечера, играя в карточные игры, за которыми понаблюдать пришла ещё и маленькая Нара. Фло было забавно обучаться игре в карты, ведь там ей приходилось делать выбор и быстро принимать решения. И это несмотря на то, что мы с Блейзом смеялись над некоторыми моментами непонимания и преувеличением важности выбора розовой земной пони из-за чего она волновалась. Естественно, я поддавался им. Фло нужна практика в свободе своего выбора... карты самые безобидные инструменты для укрепления в этом. Блейз тоже радовался победам, хотя он быстро понял, что я поддаюсь, в отличие от розовой земной пони.

Нара же с любопытством смотрела, как мы играли в эти игры, заглядывая в карты каждого, от чего та порой выдавала, у кого какие «рисунки». Мы возмущались этому и оранжевая кобылка извинялась, стыдливо пряча глаза и опустив голову, однако мы снисходительно улыбались этому и не наказывали её, просто трепали её гриву. Позже она даже попросила, чтобы я и её научил переворачивать и уметь меняться этими картонными карточками с увлекательными рисунками по правилам. Я согласился, но сказал, что попозже, а сейчас пускай пока смотрит, может, и сама поймёт, что к чему.

Потом ко мне явилась Мотли, она хотела, чтобы я отправился с ней кое-куда. И в этот момент Фло вспомнила, увлёкшись игрой, что не приготовила всем ужин и, извинившсиь, пулей убежала на кухню. Мы все коротко засмеялись и разошлись по своим делам... Мотли же утянула меня аж за пределы бункера.

Бежевая пони ничего мне не сказала, когда мы оказались на поверхности, где нас обдувал прохладный ветер. Хорошо, что мы накинули на себя тёплую одежду, прежде чем покинуть «Небесную Гавань». Пегаска схватила меня, взлетела и потащила куда-то на восток, пролетая между скалами. Её лицо едва сдерживало какую-то бурную эмоцию, такое чувство, будто она хочет показать мне нечто важное и невообразимо крутое.

Через некоторое время полёта мы оказались с обратной — от местоположения подземного убежища — стороны горного массива; на небольшом выступе пегаска приземлилась, опустив меня на землю, а затем сама села на землю и сказала смотреть на восток.

— А на что смотреть-то? — заинтересованно спросил я, глядя вдаль на безжизненные холмы у гор, среди которых завывал ветерок. Пегаска начала шуршать и искать что-то в своих карманах, а потом резко и неожиданно упрекнула меня, чтобы не отвлекался и смотрел вперёд, потом и сама начала глядеть прямо перед собой.
— Да что происхо... — не успел я договорить предложение, как услышал приглушённый хлопок, доносящийся до нас с тех холмов: из земли в небо устремился какой-то жёлтый огонёк, после чего, оказавшись достаточно высоко, он взорвался, как вспышка света, издав довольно громкий и отчётливый хлопок, предоставляя взору множество раскинувшихся по небу более мелких, словно капли, разноцветных огоньков.

Фейерверк!

За первым последовавшим выстрелом были ещё, ещё и ещё! Эти вспышки окрашивали небо разноцветными яркими красками: снежно-белыми, горячо-жёлтыми, ядовито-зелёными, огненно-красными, небесно-синими, нежно-лавандовыми, лазурными и так далее. Всё небо превратилось в красочное световое представление. Как же давно я не видел такой красоты и в таком количестве! Происходящее перед моими глазами просто завораживало и захватывало душу... настолько это было прекрасно, что я даже позабыл о вопросе и не сразу заметил, как Мотли притулилась ко мне, обхватив мою переднюю ногу и положив мне на плечо свою голову, и глядела вперёд. И не сразу я ощутил, как она обняла меня своим крылом.

Я наслаждался моментом представления, пока не произошла последняя вспышка, которая окончила эту феериею красок достаточно солидно, издав более громкий звук, а разноцветные огни покрыли гораздо большую площадь. После чего я попытался подобрать свою челюсть — изумление и восторг до сих пор находились у меня на лице.

Это было просто сказочно и волшебно! Я лишь единожды видел фейерверк, но он не идёт ни в какое сравнение с этой магической красотой, которую я увидел только что у себя перед глазами...

— Тебе понравилось? — внезапно спросила пони, когда всё стихло, оставшись в той же позе.
— Да... — медленно и восторженно проговорил я, ещё не отойдя от увиденного. — Сюрприз был неожиданным... И он был бесподобен и великолепен! — горячо проговорил я, глядя на прижавшуюся ко мне пегаску. Услышав мой восторг, пони ещё крепче обхватила мою ногу. Она разжала объятия и робко посмотрела мне в глаза, а потом обхватила меня за шею.
— Я так рада, что тебе понравилось... — она потёрлась своим носиком об мой, — мне хотелось сделать кое-что необычное для тебя.
— Надеюсь, наши друзья также когда-нибудь это увидят? — спросил я, а пони взглянула мне в глаза, по прежнему обхватывая передними ножками шею. — Нара бы испугалась сначала, но также бы восторженно глядела на сие событие и получила бы невообразимые впечатление от увиденной красоты.
— Ну... — она отвела взгляд. — Позже, это точно, а пока этот подарок только для тебя. — Её взгляд вернулся ко мне... эти прекрасные глаза... Каждый раз, глядя в них, внутри меня появляется необычайно приятное ощущение.
— Спасибо, это действительно было прекрасно, — произнёс я и поцеловал её.

Дискорд, нужно и мне что-нибудь такое необычное придумать!

Признайся ей, что ты пришелец... вот это для неё точно будет разрыв шаблона.

Ага, разбежался... Будешь выёживаться — и я устрою тебе разрыв задницы.

Наступил тот самый день.

Я сижу за игральным столом в своём тёмно-синем наряде с белыми вставками и смотрю, как крупье перетасовывает карты. Рядом со мной ещё несколько незнакомых пони, присоединившихся к игре и возлагавших надежды на выигрыш в несколько сотен крышек. Вокруг множество хорошо одетых пони, сидящих за игральными столами и игральными автоматами, надеющиеся, что удача сегодня повернётся к ним лицом. Поблизости находятся и охранницы с оружием на боку, дававшие понять, что за порядком среди посетителей бдительно следят. Всюду царил шум и гам: недовольные, изредка радостные и просто голоса, стук фишек, звучание игральных автоматов и так далее. Незаметно находиться здесь проще простого.

Интерьер казино выполнен в мягких красных и бежевых тонах, всё здесь выглядит изящно, чисто и опрятно. Везде красуется символ казино в виде хрустального цветка — лотоса, а на фоне играет спокойная и умиротворяющая мелодия. «Стеклянному ключу» далеко до такого изящества и количества посетителей, но это сейчас... В этом казино Софтхувз есть бассейн, находящийся внутри здания, и площадки, где танцуют чудесные кобылки с изящным телом в атласных платьях, развлекая посетителей и приковывая их взгляды к себе красотой и плавностью своих движений под музыку.

Моей бежевой пегаске они в подмётки не годятся, сказал я тогда себе с улыбкой, когда смотрел на их движения.

Ещё одна партия и пойду за другой стол или может к минибару чего-нибудь выпить...

И тут микронаушник в моём ухе даёт о себе знать треском кратковременных помех, после чего я слышу голос Блэнда.

— Пора, — равномерно проговорил он на том конце. Вот и понеслась моча по трубам. — Направляйся к своей точке входа, не привлекая внимания.

Я молча встал со стула и двинулся к месту назначения, забрав свой выигрыш и обменяв его на крышки, направился к лифтам. Тут крупье было сложно обыграть и, должен сказать, жульничество в этом казино просто запредельное. Мне едва удавалось не уйти в минус, так что я сумел выиграть пару сотен крышечек. В принципе, понятно, как Мать Софтхувз сколотила своё состояние, но не настолько ожидаемо, что в её казино — «Хрустальный лотос» — будут такие первоклассные и профессиональные жулики. Здесь практически никто не выигрывает, но чтобы посетители ничего не подозревали, кому-то позволяли урвать немалую сумму денег. Казино всегда работало в свою пользу, но здесь... похоже, Софтхувз не знали предела в обдуривании посетителей — обуют любого посетителя на все четыре ноги.

Это уже развеяло последние сомнения о целесообразности нашего дела — стоит преподать этой Матери урок за излишнюю любовь к материальным благам.

Я оказался возле лифта в личное хранилище Матери семейства. Он не охраняется, поскольку им редко пользуются и активировать его могут лишь из комнаты охраны по безопасности в случае неожиданного проникновения в само хранилище, либо по специальной считывающей ключ-карте самой Эйлен. В одиночку мне здесь не пройти.

— Ангел? — проговорил я в голос, глядя на камеру слежения, и улыбнулся. В моём наушнике вновь раздался треск помех и за этим последовал голос Мотли.
— Да-да, я вижу тебя на мониторе, — ответила она, поспешно и обречённо вздохнув ранее, когда я использовал её позывной, который все приняли, кроме неё самой. — Сейчас всё будет, Кэролайн вот-вот завершит проникновение.

Задачей Мотли являлось проникновение с помощью СтелсБака в зону безопасности, вырубить охрану с помощью снотворного газа Профессора, подключить модули взлома (для того, чтобы Кэролайн смогла дистанционно совершить взлом, который она теперь может осуществлять после апгрейда, любезно предоставленного Лемон Стар) к некоторым терминалам: доступ к управлению лифта в хранилище Эйлен и компьютерной консоли камер видеонаблюдения, дабы отключить запись всех камер здесь и внизу и там же отключить турели. Охранников в комнате безопасности проверяют, спрашивая о положении дел по рации через определённый промежуток времени, и в этот промежуток мы должны уложиться.

Тут ко мне подошёл тёмно-оранжевый жеребец с жёлтой гривой и в нарядном смокинге.

— А у тебя тот же наряд, что и в прошлый раз, — улыбнулся он мне, став подле меня. — Не мог другого раздобыть?
— Двурогий, — обратился я к нему, — мне и одного вполне хватает, знаешь ли, — с недовольством проговорил я. — Сейчас не время болтать по пустякам. — Двери лифта открылись, и мы вошли внутрь, начав спускаться вниз.
— Чудесное казино, — вновь улыбнулся он. — Жаль, жеребцов-танцоров здесь не было.
— Можешь помолчать? — повернулся я к нему с беспокойством. — Одна маленькая ошибка и...
— Не вешай нос, — проговорил Нейт Харт, устало взглянув в потолок. — Сколько подобных опасных операций я проворачивал с братом. Это чуть более заковыристое, и тут нужна деликатность...
— По-твоему, проделать дыру в стене — это деликатно? — съязвил я. Дискорд, мои нервишки так и пошаливают.
— Другого варианта вытащить крышки незаметно не оказалось. Нам повезло, что согласно планам, канализация проходит рядом с хранилищем.
— Да знаю я... просто... не могу унять дрожь и беспокойство. Это ограбление... к тому же крупное, довольно рисковое занятие. Я уже не говорю о том, что сам факт ограбления мне не по душе...
— Поэтому я и здесь, чтобы помочь тебе совладать с эмоциями и оказать помощь во взломе хранилища. После чего мы возьмём малину и будем наслаждаться плодами нашей работы.

Мы вышли из лифта в освещённый коридор, стены которого были полностью сделаны из бетона, где на другом его конце находится расширение пространства, а посредине огромная стальная дверь в хранилище. Вдоль коридора под потолком висели отключённые турели. Само хранилище сделано полностью из стали. Мне с Нейтом необходимо будет взломать и вскрыть эти двери, применив наши слесарные навыки. Кэролайн, управляя несколькими строительными дронами, должна не торопясь проделать в стене коридора дыру вовнутрь. Проходя мимо одной из стен, я услышал, как с другой стороны отчётливо доносились звуки строител... бурительных работ. Благодаря шуму в главных залах, о происходящем здесь не должны узнать. В случае каких-либо осложнений Мотли нас уведомит — она наши глаза и уши.

Я ещё не видел, чтобы в послевоенном мире здесь был такой хороший уровень безопасности. Это не должно быть удивительным исходя из того, что у Софтхувз лучшие информаторы в Ванхувере, обеспечивающие это семейство необходимой информацией и безопасностью.

Нейт и я принялись взламывать механизм двери.

Прошло минут десять, пока мы сумели это сделать... И тут я заметил кое-что лишнее в затейливом механизме дверей.

— Нейт, остановись! — в ужасе проговорил я, когда он уже собирался распахнуть двери хранилища.
— Что такое? — спросил он, застыв и не делая лишних движений, даже задержал дыхание.
— Не спеши открывать... мне кажется, что тут звуковая сигнализация.
— С чего ты так решил? — недоумевал он. — Блэнд не говорил о какой-либо возможной сигнализации на самих дверях хранилища.
— А ты посмотри внимательней сюда, — поманил я его ближе к себе и указал на внутренние компоненты дверей.
— Я ничего не ви... Блять! — в ужасе проговорил он, и его лицо побледнело. — Как же я сразу не понял, что это... Вот же засада... Можно попробовать отключить саму сигнализацию и в казино не будет оповещения, что хранилище открыто, однако её отключение может заметить Эйлен. Она удивится, увидев, что её сигнализация не подаёт сигнала о работе. Это как сигнал в твоём ПипБаке... точно! У неё же он есть. Если отключить сигнализацию, то она это точно заметит. Всё равно что сигнал ни с того ни с сего неожиданно пропал... Нужно сообщить Раймонду. — Он принялся говорить со своим братом.

Так и знал, что всё гладко не может пройти, но обратного пути нет. Кэролайн уже пробила в стене отверстие, куда может свободно пролезть пони. Райомонд был единственным живым пони рядом с роботами Кэролайн. Дискорд... как же здесь воняло. Смрад канализации начал помалу заполнять коридор. Я вспомнил наши путешествия по канализациям «Кратера», где я ещё побывал в дерьмостоке по вине Ферриса. От этого воспоминания по моему телу пробежали мурашки и я ощутил омерзение и тошноту.

Здесь стояла большая повозка, добытая за пределами Пустошей. Её должны будут тащить роботы Кэролайн к другому выходу из канализации, чтобы не сразу было понятно, что всё перевезли на вертибаке.

Раймонд и Нейт что-то бурно обсуждали и спорили, но всё же пришли к соглашению, что мы всё-таки закончим начатое дело. Мы сообщили Мотли, чтобы она заблокировала лифт, ведущий сюда, а сама убиралась из казино к месту встречи. Пока Эйлен заметит отключённую сигнализацию и доберётся сюда — она на каком-то совещании в нескольких кварталах отсюда — и разблокирует лифт, мы должны успеть всё погрузить в повозку, а позже и в Авантюру.

Мы отключили сигнализацию, открыли двери хранилища и проникли во внутрь. Всюду были сундуки и мешки, под завязку набитые крышками и дорогими самоцветами, коих было ощутимо больше, чем первых. Нейт начал с помощью телекинеза тащить ящики и сундуки в повозку, беря что под копыто попадётся, а я встал как вкопанный, будучи сильно ошарашенным.

— Да-да, видишь, сколько у этой сучки ценных магических камешков? — тяжело дыша проговорил Нейт. — Бери, не стесняйся, — весело добавил он.

Я был удивлён не этим... Среди обычных сундуков и ящиков были отличительные... знакомые... из тёмного металла... с красующимися на них символами, которые я уже однажды видел... на силовой броне Вайолет Ардор, ставшей главой рейдеров, и Мотли Клауд... Анклав...

Э-э-э... Что?! Какого... Что немалое количество снаряжения Анклава делает в этом месте? Что за?..

Сказать, что я был в шоке, значит ничего не сказать... Я и не заметил, как Нейт без особого интереса уже взялся перетаскивать эти ящики из чёрного металла в повозку и прокомментировал лишь, что они ощутимо тяжелее, и ещё недовольно пробурчал, что они заперты на мудрёные электронные замки.

А на моём лице застыл немой вопрос.

Во что я опять вляпался?..

Нейт и Раймонд удивились этим чёрным ящикам, однако я сказал, что потом разберёмся. Я не хотел их задерживать и отвлекать, не хватало мне, чтобы и они были шокированы их происхождением. Пусть сосредоточатся на перевозке, ибо каждая секунда на счету.

Мы перетащили всё, что было в хранилище и погрузили награбленное на большую повозку, пришлось даже магией поддерживать, чтобы с неё не свалилась эта огромная башня из ящиков.

Мотли по рации сообщила, что когда мы уже оказались у выхода возле Авантюры, она подождала у входа, видя, как там внезапно оказалась Эйлен Софтхувз со своей свитой, буквально ворвавшаяся в казино.

Пока успеваем... осталось погрузить ящики в вертибак и сматываться. Блейз также был ошарашен, увидев чёрные ящики... Я ему сказал, что мы потом это обсудим; пусть сосредоточится на пилотировании транспорта, который и так перегружен и скорость будет ощутимо ниже, вследствие чего им будет сложнее управлять.

Перед отлётом повозку оттащили в другое место в лабиринте канализации, и Кэролайн её уничтожила. Место встречи было за пределами Ванхувера, однако не в «Небесной Гавани», дабы в случае чего Блэнд и братья Харт не знали, где именно будет спрятано украденное. Там нас поджидали Мотли и Блэнд.

Так и получилось, что в ограблении принимали участие я, Мотли, Нейт, Раймонд, Блэнд, Блейз и Кэролайн. Оказалось, что больше пони и не нужно, главное было незаметно получить контроль над системами безопасности. Мы и ранее решили не грабить всё казино, поскольку, по словам Блэнда, тут работают и вполне нормальные пони и не-пони, а там их зарплата... Но того, что имела Эйлен, хватит нам надолго и с избытком. Позже мы насчитали около двухсот тысяч крышек, не учитывая самоцветы, которые при своём количестве по примерным оценкам в сумме стоили чуть ли не в два раза больше, чем количество тех самих крышек. Она невероятно богатая... была.

А ещё ящики Анклава...

Самым главным вопросом на месте сбора были ящики Анклава. Мотли и Блейз были глубоко шокированы, что Эйлен имела снаряжения и вещи Анклава. Все ящики заперты на сложный электронный замок. Это странно, учитывая, что лишь Эйлен имела доступ в само хранилище. Зачем ей запирать то, что и так под замком?

Исходя из маркировок на ящиках — Мотли и Блейз помогли нам понять их — здесь были энергомагические технологии, боеприпасы и силовая броня. Помимо этого в одном из стандартных ящиков хранилища обнаружился редкий стелс-плащ. Я уже позже вспомнил, что он и нужен главному писцу Стальных Рейнджеров Айрону Уилфорду для завершения его проекта.

Снаряжение Анклава явно не принадлежало Матери Софтхувз. Оно отдано ей на временное хранение... но кем? Неужели самим Анклавом? Мотли и Блейз заявили, что Анклав никогда не связывался соглашениями с жителями поверхности. Хотя они просто не могут знать всего... но всё же. Тогда что всё это значит? Меня не покидает чувство, будто мы откусили больше, чем сможем прожевать. Из украденного Эйлен будет искать больше всего именно эти запертые ящики. Я уверен в этом. Посему решили, что крышки и часть самоцветов достанутся Нейту, Раймонду и Блэнду (он потратит их на развитие казино и поможет закупить мне кое-что в Хэвенли-Харбор), а другую часть самоцветов и ящики Анклава я спрячу пока у себя в бункере, потом будем решать, что делать с ними. Но пока их нужно взломать... а электронные замки взламывать будет сложнее, но вполне возможно просто необходимо будет потратить на них больше сил и времени. Самоцветы являются источниками и вместилищами магической энергии, как батарейки. Они используются практически во всём и в разных целях, поэтому их ценность и польза всегда будет несомненной.

Блэнд, Нейт и Раймонд отправились обратно в Ванхувер — до него несколько часов пути. А с оставшимися я отправился в «Небесную Гавань» на вертибаке, сделав на нём несколько кругов среди гор. Как же хорошо, что моё укрытие находится где-то в горах и без точного месторасположения его не найти; мне просто повезло его обнаружить, проходя неподалёку и увидев тропинку. Эйлен не будет в открытую заявлять об ограблении, я думаю, это заметно снизит её репутацию, да и к тому же среди украденного было нечто важное и тайное, отданное ей на хранение.

Что же задумала Эйлен Софтхувз, глава самого влиятельного и богатого семейства города? Что ей ещё нужно?

В тот же день, вечером, я уже сидел в своём кабинете «Стеклянного ключа». Блэнд, мой заместитель, отправился доставлять в хранилище казино небольшую сумму крышек. Я пролистывал документы. Как же хорошо, что у меня есть такой опытный и доверенный заместитель, полностью разбирающийся во всём этом, когда я сам знаком с этой сферой лишь поверхностно. Я пока знаю, чего мне не следует делать, чтобы не сделать хуже.

Нейт и Раймонд будут работать на нас фактически забесплатно, за исключением сложных заданий и опасных поручений, и будут следить за порядком в казино «Стеклянный ключ». Им же нужно твёрдое место, где они в дальнейшем смогут заниматься собственными делами. Но сейчас братья решили залечь на дно и наслаждаться проделанной работой. Сам план ограбления составлял Раймонд, Блэнд лишь предоставил информацию, которую он знал о казино. Однако и он удивился, узнав, что Эйлен потратилась на звуковую сигнализацию на дверях хранилища. Перед его увольнением он ясно помнил, что на работе ни о чём подобном его не предупреждали в случае критических ситуаций.

Из размышлений меня выдернул вежливый стук в дверь моего кабинета.

— Войдите, — проговорил я, взглянув на дверь. Она открылась, и в проёме показался тот, кого я не ожидал увидеть.
— Доброго дня, Дэниэл, — произнёс белоснежный единорог в смокинге с жёлтой гривой, входя в кабинет. — Неплохим бизнесом ты завладел, — слабо улыбнулся он, словно бы оглядываясь, ни на чём не сосредотачиваясь. Я кое-как совладал с эмоциями от неожиданного посещения моего скромного кабинета хозяином всего Ванхувера.
— Доброго дня, Принц, — поприветствовал я его, едва изобразив на своём лице улыбку. — Проходите, садитесь, — указал я на диван в углу.
— Благодарю, однако я здесь ненадолго, — он подошёл к окну и задумчиво поглядел в него — как обычно, в общем. — У меня и так много дел ещё. И всё же... — он на несколько секунд повернулся ко мне, а его лицо тронула слабая улыбка и с ней он вернулся к обозрению вида за окном. Затем он продолжил говорить своим спокойным и равномерным тоном: — Твоя личность уже на устах многих пони в городе, в частности среди семейства Стилмейн и Уотерфолл. Не все знают тебя в лицо, однако имя уже известно немалому количеству хозяев. Многие гадают, действительно ли известные и недавно произошедшие события имеют отношение к одной персоне: «Кратер» — убийство лидера рейдеров; «Нортерн-Соул» — проникновение в эту неприступную крепость и добыча вертибака для Стилмейн; Грин-Айленд — раскрытие тайны тамошней растительности; обнаружение шахты, богатой на самоцветы, что тем самым разрешило энергетический кризис в городе. Я уверен, что лишь единицы знают, что всё это связано с тобой, потому как всё это произошло за относительно короткий срок и мало кто верит, что всё это — заслуга одного пони... Ты преуспел там, где другие не смогли.
— Так оно и есть. Я же был не сам по себе, об этом я говорил вам ранее, — улыбнулся я. К чему он ведёт?
— Даже мои Короли в одиночку не могли добиться того, что сделал ты. Проблема Королей в том, что они тщеславны и привыкли работать в одиночку, либо просто боятся за свою жизнь. А даже если и получится собрать их вместе, в команде так или иначе не будет общего согласия, сколько бы я не пытался. Они не умеют работать слаженно, словами их в этом не убедить. — Он подошёл к моему столу и поглядел на меня сверху вниз. — Ты умеешь подбирать правильную команду для достижения цели. Более того, под твоим лидерством они работают сообща. Это редкость на сегодняшний день. Однако главное не это, а твоё желание разгадывать секреты и глядеть в глаза опасности. Вот что играет самую большую роль в тебе. Ты не страшишься и плюёшь на суеверия, опираясь на собственный опыт, зная, что за множеством вещей скрывается простая истина. Я это понял, когда ты в одиночку пришёл сюда. Ты вот сейчас всё гадаешь, зачем я это говорю и к чему я веду... Дело в том, что ты уже готов стать Королём.

Эти слова свалились на меня, как снег на голову, и одновременно с тем пришлись, как бальзам на душу. Неужели я достиг этого? Это... Просто... Вау!

— Но... вы же говорили, что лишь по рекомендации вы разглядываете кандидатуры...
— Так оно и есть, — улыбнулся Принц, не разрывая наш зрительный контакт.
— Тогда кто?..
— Мне вот несколько часов назад пришла твоя рекомендация от семейства Стилмейн. Отец семейства поручился за тебя... там сказано, что для семейства ты сделал много полезного: добыча вертибака и ценных чертежей, а также благодаря тебе они получили шахту по добыче и созданию самоцветов. В дополнении сказано, что никакими крышками и материальными благами они не в состоянии подобающим образом оплатить эти две услуги. От себя могу сказать, что благодаря тебе они быстро окрепнут и станут конкурентами по прибыли самому семейству Софтхувз.

При упоминании этого семейства я внезапно вспомнил, что Эйлен могла затевать нечто серьёзное и крупное. Однако... я не стану сообщать об этом Принцу, мне кажется, что я уже подпортил её планы, ограбив её и забрав ящики с технологиями Анклава. Мне кажется, она действительно спелась с ними ради достижения личных целей или ради всего семейства. Пока буду молчать... в случае угроз в мой адрес я скажу ей, что выдам её тайную сделку, в которой она получила технологии Анклава. И всё же... необходимо принять меры и уведомить Принца об Анклаве. Я уверен, что рано или поздно они высунут нос и появятся здесь.

Я достал из ящика своего стола пустую голозапись и вставил её в свой ПипБак, записав на неё всю информацию об Анклаве, предоставленную мне когда-то пегаской. Эту информацию уже получили Стальные Рейнджеры в момент, когда я отдал им боевой вертибак, добытый в «Нортерн-Соуле».

Принц с небольшим удивлением и интересом глядел на мои действия, мол, что такого важного в том, что он прервал нашу беседу, касавшуюся его титула Короля.

Записав на голозапись всё об Анклаве, я передал его Принцу.

— Что это? — спросил он, разглядывая голозапись в своём телекинетическом поле.
— Информация об Анклаве. — Глаза Принца упёрлись в меня. В них ненадолго появилось удивление, после чего на его лице отразились благодарность и признание. — Я хотел и раньше отдать её вам, но всё время забывал. Дырявая моя память, — усмехнулся я. — Информация из надёжного источника, и я сомневаюсь, что за год в Анклаве что-то изменилось. Мне кажется, что они могут появиться в любую минуту, так как часто проводят в основном одни лишь разведывательные операции, это говорит о том, что они готовятся к чему-то крупному, анализируя всю информацию с поверхности. Я хочу, чтобы город был готов к их появлению.
— Какая же ты всё-таки удивительная личность, — проговорил Принц. — Не зря я верю в твои способности. Будь уверен, эта информация пойдёт на пользу, — улыбнулся он. — Теперь вернёмся к сути нашего разговора.
— Да, насколько я знаю, вы даёте задание-проверку для того, чтобы стать Королём?
— Обычно этим занимается мой лейтенант и заместитель Редстоун, однако в этом случае я пришёл лично поручить новому кандидату это задание. Поскольку ты уже и так отметился, совершив практически невозможное, то и задание-проверка соответственно будет особенным. В этот раз я посоветую тебе пойти в одиночку ввиду того, что даже количество здесь ничего не решит, а так ты хотя бы не подвергнешь риску своих компаньонов.
— Значит, моим заданием будет?.. — внутри меня всё похолодело, когда я осознал весь смысл этой длинной тирады Принца о моих успехах и что за задание он мне поручит.
— Да. Твоим заданием будет исследование Стойла Шестьдесят Шесть.

Сказка о том, как умирают города-государства. Переделанная и дополненная

Зомби на твоей ферме

Шарлоточная Экзальтация

Миссия Рэйнбоу Дэш: спасти Эквестрию

Вершина Неба

Хайвмайнд

Пьянолуние

Часть Души.

Машина

Самый Важный Урок

Fallout: Equestria. Параллельность

Глава 23 «Большой куш»

Глава 23 «Большой куш»

Предупреждение