Fallout: Equestria. Параллельность

Глава 29 «Знакомая единорожка»

Не забывайте оставлять отзывы. Они важны, очень важны. Они помогают мне ориентироваться в работе над рассказом и лучше мотивируют меня к творчеству.

Вы также можете поддержать вашего покорного слугу рублём. Электронный кошелёк Payeer: P1017611991

      Повозка, вылетевшая из крыши одного из Министерств, постепенно начала снижаться.

      Помочь им? — мысленно спросила Хирург.

      Почему бы и нет?

      Аликорн взлетела и окутала повозку зелёным светом своей магии. Коричневый пегас спереди беспомощно заковылял своими ногами. Она понесла всю повозку и всех остальных в нашу сторону. Заодно подхватила меня и потащила вниз в город, оградив от надвигающегося Розового Облака.

      Три зелёных магических пузыря летели рядом. В окне фургона показалась голова серой единорожки с недоумевающим и усталым выражением. Оно сменилось страхом, как только она сфокусировалась на зелёном аликорне, захватившем, как она, видимо, подумала, их в плен.

      Единорожка казалась мне знакомой. Прошло несколько мгновений, прежде чем я узнал её.

      Так вот кто устроил аликорнам в Кантерлоте весёлую жизнь. Вот кто запустил столь роскошный и красочный фейерверк... С учётом того, кем она стала в этом мире, оно и неудивительно, что она оказалась в этом замешана.

      Она со смешанными чувствами таращилась на аликорна. Её страх быстро сменился задумчивостью, она искала способ выбраться из ловушки. В его поиске она лихорадочно оглядывалась и в итоге с удивлением заметила меня и пегаску в силовой броне Анклава. Недоумение вновь вернулось на её лицо, а затем перешло в озарение. Видимо, узнала меня по характерному шлему с красными визорами.

      Я бы ей приветливо помахал, если бы мог более свободно двигаться.

      Мотли особо не воспринимала происходящее. Было лишь заметно, как её глаза вяло и устало сосредоточивались на мне, фургоне и полёте.

      Мы приземлились неподалёку от того места, где ранее столкнулись с гулем-аликорном. Распространение Розовое Облака замедлялось.

      Хирург аккуратно поставила фургон у одного края крыши, а меня с Мотли —  у противоположного. Сама она приземлилась рядом с нами. Я бегло взглянул на ПипБак, чтобы оценить степень враждебности всех тех, кто находится в фургоне. Серая единорожка будет дружелюбной, я в этом не сомневаюсь. Но относительно остальных я не уверен.

      Вглядываясь в ПипБак, у меня широко распахнулись глаза. Нет, не из-за того, что я обнаружил в фургоне враждебную метку... На фургон указывала другая метка... отслеживающего ключ-карты чипа.

      Очередная ошибка в работе этого чипа в столь странном месте, как Кантерлот... или же нет? Будет обидно, если кто-то из союзников серой единорожки обнаружил эту ключ-карту случайно, когда я искал её намеренно и рисковал своей задницей почти трое суток!

      Мотли тяжело легла. Он с трудом удерживала голову, чтобы следить за происходящим. Аликорн встала перед нами и возвела вокруг нас зелёный щит. Запряжённый пегас в одно мгновение выбрался из упряжи, поправил свою чёрную шляпу и ловко заскочил в фургон. По его перепуганному виду было ясно, что он отправился за оружием. Литлпип показалась у выхода после того, как мимо неё прошмыгнул пегас. 

      — Каламити, подожди! — крикнула она вслед его коричневому хвосту.

      — Ты вишь, кто перед нами? — послышался негодующий голос, а затем какой-то приглушённый шорох. Показалась голова какого-то ярко-зелёного существа. Возможно, птица. Она с осторожным видом смотрела в нашу сторону.

      — Да, среди них мой знакомый, — сказала она, глядя на пегаса внутри фургона.

      — Аликорны все на одно лицо.

      В словах пегаса есть истина. Знакомый, не означает дружелюбный, а они явно с аликорнами уже сталкивались. Сейчас он, зуб даю, надевает боевое седло.

      — Да нет же. Среди них Дэниэл... я тебе как-то упоминала о нём.

      — Правда? И почему же он якшается с аликорном и пегасом из Анклава?

      Литлпип на некоторое время уставилась на меня вопросительным взглядом. Каламити в это время надел боевое седло и, с нахмуренным выражением лица, приготовился стрелять из окна фургона. Я же решил заговорить, дабы не позволить недоразумению устроить перестрелку.

      — У нас была не одна возможность вас убить, пока ты искал своё боевое седло.

      Он выглядел настороженным и обеспокоенным. Быстро же он опознал броню Мотли, как анклавовскую.

      Я продолжил.          

      — Да. Я соглашусь, что это звучит нестандартно. Бывший солдат Анклава и бывшая слуга Единства в одной упряжке...

      — Бывшие? — переспросила Литлпип. Она выглядела невероятно уставшей и едва держалась на ногах, но появление новых пони её, судя по всему, взбодрило.

      — Да, — ответил я. — Им можно доверять.

      — Точно?

      — Ставлю на это свою жизнь.

      Хирург бросила на меня короткий взгляд. В нём я успел различить признательность. Она тронута моими словами. В целом, моя жизнь действительно зависела от неё. Если бы не она, мы бы пополнили обширную коллекцию жертв Кантерлота полчаса назад. В этом свете фигуральное выражение, высказанное мной, обрело для меня буквальный смысл.

      Литлпип с интересом подняла бровь.

      — А, — я махнул копытом. — Долгая история.

      Я ломал голову над тем, как снять возникшее напряжение и продолжить разговор.

      — Чё будем с ними делать? — поинтересовался пегас, не отрывая своего взгляда от нас.

      Я услышал голос Мотли. Она же была без шлема. Надеюсь, столь небольшие и не критические дозы Розового Облака не усугубят её здоровье в долгосрочной перспективе.

      — Гладить и ласкать, — расслабленно прошептала она.

      Я не смог сдержать смеха. Я почувствовал облегчение от того, что она пошутила. Мне стало так легко, что смеяться стало ещё проще. Я едва снова не заплакал, что полчаса назад она едва не умерла. Все эти мысли до сих пор кажутся... далёкими и неправдоподобными, словно я только что проснулся после кошмара.

      Пегас явно выглядел... смятённым и озадаченным. Литлпип приветливо улыбнулась, насколько смогла, а затем неторопливо зашагала к нам. Кристальный меч, недвусмысленно напоминая о себе своим видом, парил возле Хирурга в зелёной дымке, а цепная пила в серых тонах свисала на боку. Серая единорожка бросила опасливый взгляд на меч.

      Хорошо, что заметила.

      Хирург увидела её потрёпанное состояние и поэтому не побоялась пустить её к нам во внутрь щита. Лёгкость на сердце и приподнятое настроение побудило меня встать на задние ноги и широко открыть передние. Я заключил единорожку в крепкие приветственные объятия, прежде чем она что-то сделала. Могу поклясться, единорожка растерялась не меньше, чем Каламити от шутливого выпада Мотли. Хирург выразила недоумение моему поступку. Я же не проронил ни слова и продолжал на радостях обнимать единорожку.

      — Я... что-то пропустила?

      Я отпустил её и взглянул в её зелёные глаза.

      — Я... тут... В общем, несколько минут назад у меня были эмоциональные горки.

      — А... Всё закончилось хорошо, надеюсь?

      — Ну... — Я повернулся к Мотли. Обессиленный взгляд, на устах слабая улыбка. Главное, что жива. — Почти.

      — Что случилось?

      — Потом расскажу... — Мне однозначно не хочется вспоминать, что я её едва не потерял. Нужно отвлечься. — Слушай, а познакомь меня со своими спутниками.

      Литлпип кивнула назад.

      — Того справедливо недоверчивого пегаса мы зовём Каламити. Кажется, я тебе о нём рассказывала в Башне Тенпони... около двух месяцев назад.

      — Я что-то такое припоминаю. Такое имя не забудешь.

      Эта... «беда» каким-то образом была связана с Анклавом. Неудивительно, почему он быстро распознал силовую броню Мотли.

      — Эй! — возмутился пегас. Литлпип издала смешок.

      — Зелёная птица... Паерлайт. — Послышался короткий и скромный крик оной.

      — Внутри ещё Вельвет Ремеди и Стилхувз, но оба не в состоянии двигаться. Одна, единорожка, без сознания... а у второго броня вышла из строя.

      — Броня вышла из строя? — задумчиво повторил я.

      Неужели она говорит о силовой броне Стальных Рейнджеров? У них есть трофейная броня от них? Или же... Стилхувз... звучит как прозвище для Стального Рейнджера. Скорее всего, он и является Стальным Рейнджером... или являлся.

      — Силовая броня. Он Стальной Рейнджер. Вернее, был им.

      — Был?

      — Да. В его... организации возник идеологический конфликт. Он стал во главе Рейнджеров Эплджек.

      Идеологический конфликт? Только этого не хватало... Насколько же он масштабный? Как далеко он распространился? Затронул ли он Стальных Рейнджеров в Ванхувере? Надеюсь, что нет, иначе... Из проблем, кажется, не хватает только неожиданного и грандиозного вторжения Анклава.

      Полегче... а то ещё сглазишь, с предосторожностью сказала мне Белоснежка в голове.

      — Когда произошёл этот самый конфликт?

      — Две недели назад.

      Две недели? На тот момент я ещё был в Ванхувере... и Лемон не один раз видел, но она ни разу не упомянула о чём-то подобном. Звёздный паладин должна быть в курсе этого, но тревог по этому поводу не испытывала. Вроде как. Хотя на тот момент её волновало лишь то, что я отправился в место, где погибли её родители.

      — Как... далеко распространился этот конфликт?

      — Без понятия. Сам Стилхувз говорил мне, что существенные перемены коснулись лишь трёх подразделений, которые находятся по соседству друг с другом. Возле Мэйнхэттена, Филлидельфии и Троттингхэма. Остальных же оно почти не коснулось. Проще говоря, теперь северная часть Восточного побережья принадлежит Рейнджерам Эплджек. А с чего вдруг такой интерес?

      — Да так... Любопытно.

      — Так... кто это всё-таки? — дольше всего она задерживала напряжённый взгляд на, крупном в сравнении с собой, аликорне.

      — Сейчас ты смотришь на ту, чьего имени я не знаю. Лишь прозвище. Хирург.

      — Как-то странно... держать при себе тех, чьих имён даже не знаешь. С другой стороны, кто бы говорил... — пробурчала она под конец.

      — О чём это ты?

      — Неважно... Хм. Хирург... Что-то знакомое...

      — Да. Хомэйдж упомянула Хирурга, как одну из отличившихся личностей в прошлом.

      — А-а-а... теперь вспомнила. Удачно же ты на неё наткнулся.

      — Согласен... одно из моих самых лучших знакомств.

      И я сейчас не преувеличиваю. Мастер магических барьеров с могущественным мечом, способного пройти сквозь магический щит, не как через бумагу, а как через пыль.

      — Могу понять... — изрекла она, после небольшой паузы. В её голосе чувствовался... отголосок зависти.

      Серая единорожка сосредоточила взгляд своих зелёных глаз на пегаске. Он был долгим и изучающим. В нём было нечто... необычное. Её губы слегка шевельнулись.

      Все вокруг на удивление замолчали, а я пытался разгадать эмоцию на её лице. И до меня дошло.

      Она пялится на неё.

      — Чего уставилась? — усталым тоном спросила Мотли. — Пегасок никогда не видела?

      Литлпип тут же мотнула головой, и обрела робкий и смущённый вид.

      — Да... просто... твои глаза показались необычными... — оправдалась она. В целом, оправдание звучит вполне себе правдоподобно. Глаза пегаски приковывают взгляды своей... разницей в цвете по отношению друг к другу. И мой в том числе, когда я впервые её увидел.

      — Владелицу с прелестными глазами зовут Мотли Клауд.

      — Пёстрое облако... Красивое имя, — протянула она. Её глаза словно боялись задерживаться на пегаска больше, чем на долю секунды.

      Она запала на Мотли? Или на пегаску в целом? Во вторую гипотезу верится больше. Большинство западают на пегасов или пегасок. В очередной раз я убедился, что распространённое явление в Пустошах, так как они редкие и способны летать.

      — Спасибо... — Мотли с трудом попыталась подняться на ноги, но безрезультатно. Она раздосадовано плюхнулась назад. — Общипанные крылья! Извини, но поприветствовать тебя не смогу.

      — Да всё в порядке, — приветливо улыбнулась серая единорожка. — Меня зовут Литлпип.

      Я обратил внимание, что у Хирурга огорчённый и одинокий вид. Она заговорила со мной.

      «Обидно... Пони не воспринимает меня, как свою».

      Не беспокойся. Пони боятся аликорнов. Она же тебя не знает, а ты не знаешь её.

      «Ну... Мотли она назвала своё имя...».

      А разве ты не замечала, что к пегасам у пони особое отношение? Для пони полёт ассоциируется с чем-то прекрасным и восхитительным.

      «У меня ведь тоже есть крылья...».

      Грифоны тоже ими обладают, но как вид пегасы являются ближе всего, а соответственно и предпочтительней. Есть немало довоенных книг и комиксов, где пегасы изображаются как самые восхитительные пони в плане внешности и характеров, по большей части из-за крыльев. У пони сложился такой образ о них, как и о... беспощадных аликорнах. Да-да, я знаю, что вами управляет Богиня, она же порой отдаёт жестокие приказы. Но так уж репутация у вас сложилась, пони не отличают одного от другого, что неудивительно.

      Литлпип переводила заинтересованный взгляд с меня и на аликорна. Она ведь и не подозревает, что мы понимаем друг друга без слов... в буквальном смысле. Мы беседуем на телепатическом уровне. А может, и знает, если она провела достаточно встреч с ними. Скорее всего, эти встречи были, иначе не смогла бы противостоять аликорнам в Кантерлоте.

      — Ох, — вздохнула Литлпип. Судя по её тону, она озаботилась не нашим молчанием. — Огромное спасибо, что спасли нас. Хоть в кой-то веки спасли меня, а не я кого-то.

      Я не смог сдержать хохота. Серая единорожка сдержанно улыбнулась.

      — Всегда пожалуйста, — ответил я.

      — Если бы не вы... не знаю, что произошло бы.

      — Точно ничего хорошего, — вставил коричневый пегас.

      — У вас там все целы? — спросил я, бегло взглянув на фургон. — Ты говорила, что у вас некая Вельвет без сознания...

      — Да... — печально вздохнула единорожка. — Как губка впитала собой приличную дозу Розового Облака.

      — А ты?

      — Я была под воздействием сразу нескольких зелий лечения. Поэтому они ещё лечили меня до того, как вы вырвали нас из лап Розового Облака, но физически я пиздец как устала. Встреча с тобой взбодрила меня.

      — У нас есть специалист по медицине, — я многозначительно посмотрел на Хирурга, которая всё ещё поддерживала барьер. — Прозвище Хирург у неё не просто так.

      Она приобрела робкий и нерешительный вид. Мне она доверяет, но не этим незнакомцам. Я ощутил, как она хочет переговорить со мной.

      Я тебя не заставляю. Ты сама решаешь, помогать им или нет. Могу тебя заверить, что они не причинят тебе вреда.

      «Я не уверена в том пегасе...»

      Всё будет хорошо. Я тебя прикрою. Можешь на меня положиться.

      «Спасибо».

      — Я могу попробовать ей помочь, но ничего не обещаю.

      — Позволишь? — спросил я у Литлпип.

      — Да... — неуверенно ответила она. — Каламити! Пусти её.

      — Чё?! — Мощь его возмущения, обрети она физическое воплощение, смогла бы разрушить магический барьер зелёного аликорна, находящегося на пике своих возможностей. Перспектива подпустить к себе аликорна, очевидно, его не радовала.

      — Пусть она осмотрит её.

      — Да хер там. Я не пущу её к ней!

      — Доверься мне... — сказала Литлпип ему и с надеждой посмотрела на меня. Она по-прежнему не доверяет ей, и взглядом дала мне это понять.

      Теперь очередь за Хирургом.

      Она не сразу сняла зелёный щит, и уже собралась идти, как я настойчиво позвал её в своих мыслях.

      Пила и меч.

      «Что?»

      Думаешь, Каламити понравится, как аликорн подойдёт к нему с оружием?

      «Аликорны смертоносны и без дополнительных средств».

      Да... но так ты дашь понять, что у тебя добрые намерения. Жест дружбы, так сказать.

      На её зелёном лице видно, что её донимает сомнение и страх. Желание стать частью пони через добрые дела конфликтует с её многолетней недоверчивостью к ним. Она не ожидала, что Каламити продолжит держать её на прицеле, несмотря на просьбы Литлпип. Взаимная ненависть и презрение между пони и аликорнами... оно чувствуется в Каламити и Хирурге.

       Напряжённое ожидание закончилось тем, что Хирург молча сложила оружие на бетонную крышу дома, и осторожно зашагала в сторону фургона.

      И всё же, я волнуюсь за неё... не знаю, насколько у Каламити стальные нервы, но если он стрелок, у него должно иметься терпение и эмоциональная выдержка. Надеюсь, его имя всего лишь имя... не имеющее в себе какого-либо контекста.

      К счастью, у него хватило той самой выдержки, когда Хирург слегка запнулась о порог двери фургона. Пегас дёрнулся от неожиданности, но сохранил самообладание.

      Переволновалась. Ну, что... такое случается.

      — Хирург отправилась оказывать медицинскую помощь другим... а как насчёт тебя? — спросил я, более внимательно осмотрел потрёпанный вид местной Спасительницы Пустоши.

      — Я подожду своей очереди, — она повернулась ко мне, поскольку до этого её привлёк глухой стук копыта об металл. — Пусть осмотрит и Каламити, если он будет не против. Мне же сейчас нужно только одно... — Она посмотрела на мою левую переднюю ногу. — Мой Пип-Бак решил отрубиться. Нужно перезапустить его матрицу. Я легко могу это сделать при помощи другой матрицы. Поделишься?

      — Да без проблем.

      Литлпип достала все необходимые принадлежности и соединила наши Пип-Баки.

      Сначала Хирург наладил магический контакт с нами... а теперь вот и ещё одна решила... соединиться со мной. В последнее время что-то слишком много желающих соединиться со мной тем или иным образом.

      Я вернулся к наблюдению за фургоном, изнутри которого видна лишь крупная тень зелёного аликорна.

      И всё же, Испорченный, рисковать жизнью такого бесценного союзника я бы не стал.

      Ты из-за меча?

      Да.

      Меч можно забрать и использовать его возможности самому.

      В этом я сомневаюсь.

      Почему?

      Если ты запамятовал, Профессор в своих записях упоминал этот меч, но о каких-либо внушительных свойствах речи не шло за исключением того, что оно слегка переливается радугой.

      К чему моя вторая личность ведёт?

      Ты хочешь сказать, что меч открывает эту особенность лишь при контакте с Хирургом?

      Определённо. У неё с ним какая-то связь. Она не раз упоминала, что он занимает особое место в отголосках её воспоминаний о прошлой жизни. Думаю, мы прольём свет на его возможности, если прочтём записи из дневника предыдущего владельца меча. Грифона, в груди которого обнаружился этот самый меч.

      У меня на это нет времени. Особенно сейчас. Может, я сделаю это позже или когда мне уж совсем нечего будет делать.

      — Любопытно... — раздался задумчивый голос Литлпип, вытянув меня из размышлений с Белоснежкой. — На твоей карте Пип-Бака какая-то метка указывает прямиком на меня.

      Ох, я уже и забыл об этом. Да уж... Теперь это точно. Искомый мною предмет нашла именно Литлпип... Мне понадобилось некоторое время, чтобы успокоить свой перевозбуждённый разум. Не верю я в такие совпадения.

      — Это покажется тебе странным вопросом, но при тебе... случайно нет никакой синей или белой ключ-карты?

      Её удивлённые глаза поднялись на меня.

      — Э... А как ты узнал?

      — По той метке, о которой ты только что упомянула. — Она отвлеклась от перезапуска матрицы, и терпеливо ждала подробностей. — Долгая история. Потом как-нибудь расскажу.

      Она смиренно вздохнула. Её любопытство осталось неудовлетворённым.

      — У меня тоже накопилось немало вопросов... Хотелось обсудить с тобой о некоторых вещах.

      Быстро же она переключилась на другую тему. Она хорошо помнит, что я не из этого мира и что наши миры и судьбы похожи. Если бы в моём мире явилось какое-то неизвестное существо, которое рассказало бы о мире похожем с моим, у меня тоже скопилось бы множество животрепещущих вопросов.

      — И да, — она продолжила колдовать с матрицей. — У меня, похоже, есть то, что ты ищешь. Отдам тебе при условии, что ты мне расскажешь для чего оно.

      — И даже когда узнаешь, что оно может принести неимоверное могущество? — Уголки её рта углубились от снисходительной улыбки, и её зелёные глаза обратились к розовому из-за окружающего Розового Облака небу. — Ладно-ладно. Без проблем расскажу.

      — Славно.

      Зелёная магия окутала провода, и выдернула один из концов, прикрепленного к моему Пип-Баку.

      — Вот... отлично. Спасибо за твой Пип-Бак.

      — Надеюсь, ты за это время не успела скачать мою личную информацию, — спросил я, чувствуя улыбку у себя на устах.

      — На это пришлось бы потратить много времени... Я бы с удовольствием это сделала, учитывая твоё... — Она бросила взгляд на Мотли, следившей за нашим разговором. — ...богатое прошлое.

      — Она знает, — прошептал я.

      Глаза Литлпип широко распахнулись от удивления.

      — Ого... Похоже, вы ближе, чем я думаю... — в её голосе ощущалась лёгкая нотка зависти. — Раз ты доверил ей то, что так упорно пытаешься скрыть.

      Мотли ответила за меня.

      — Мы пытаемся стать ближе... И пока, мне нравится то, что я в нём вижу.

      — И даже его прошлое?

      — Ну... я была отнюдь не рада, что он относительно долгое время скрывал это от меня. Но я могу понять его мотив. На его месте я бы поступила также.

      Из фургона донёсся счастливый голос рыжего пегаса. Литлпип оглянулась.

      — Ох, ты очухалась! Как ты?

      За этим послышался едва слышный голос кобылы.

      — Жить буду... Спасибо...

      Эта же кобыла, судя по интонации, издала громкий вздох удивления.

      — Тише... — оправдался Каламити, — она вродь как на нашей стороне...

      Литлпип повернулась ко мне.

      — Я лучше сама ей всё объясню... — после этих слов она удалилась, дав нам возможность в интимной обстановке перекинуться словом с Мотли.

      — Дэнни... — серьёзным голосом тихо спросила она. Мне не понравилась резкая перемена в её тоне.

      — Да? — встревожился я.

      — Ты сказал ей, что почти всё обошлось... а до этого ты сказал, что потом объяснишь... Что случилось?

      Беспокойство, страх и волнение за её жизнь и здоровье, вернулось. Моё сердце забилось сильнее. Её разноцветные глаза долго на меня смотрели, а я не знал, как ответить, словно они парализовали моё сознание. По её взгляду она поняла, что произошло что-то серьёзное.

      — Твоё сердце... с ним проблемы... Хирург лучше объяснит ситуацию.

      — Насколько всё плохо?

      Я невольно обхватил правым копытом своё левое плечо. Как же мне не хотелось её огорчать, но она в той же степени огорчится, если я умолчу. Она в любом случае узнает об этом, как не от меня, так от Хирурга. Лучше сказать правду.

      — В двух словах... твоё сердце может остановиться от сильных эмоций, стресса и физических нагрузок... Из-за повышения давления.

      Разномастный взгляд пегаски уставился на моё левое плечо, неловко обнимаемым правым копытом. На её лице образовалась тревога и страх. Она быстро поняла, что танцевать ей будет трудно, что может поставить крест на её мечтах. Я подошёл и обнял её. Ей нельзя волноваться. Ни в коем случае.

      Думаешь, что объятия помогут?

      А я больше и не знаю, что ей может помочь. Советы в такие моменты точно не помогают.

      — Мы что-нибудь придумаем, — сказал я. — Всё будет хорошо. Вот увидишь.

      Ты сам не веришь в свои слова.

      Самовнушение рано или поздно принесёт свои плоды... К тому же, не забывай, что мы находимся в окружении Розового Облака, который негативно сказывается на эмоциональном состоянии. Ты сам недавно упомянул об этом. Приходится самим искать хорошие мысли, чтобы они побуждали приятные чувства. И Мотли в этом нуждается сейчас как никогда.

      В этом есть смысл... Обнимайтесь, сколько влезет, только бдительность не теряйте! Я не хочу умереть из-за того, что вам захотелось обняться в самом... Ладно. Всё, не буду больше нагнетать. Отнеситесь к своему положению с должной серьёзностью.

      Я услышал позади себя шаги. Отпустив Мотли, я повернулся и посмотрел на того, кто подошёл. Увидел же я большого, могущественного... и смущённого зелёного аликорна.

      — Твой осмотр Вельвет оказался успешным, я полагаю?

      — Да... Ты... думаю, сам слышал.

      Она говорит тихо. Похоже, она пока не желает, чтобы наш разговор слышали другие. Я подозреваю, почему она не стала говорить через телепатию. Мотли и я не сможем услышать ответы друг друга, а Хирургу нужно высказать что-то нам обоим. Исходя из этого, подозреваю, что оно не настолько губительное для неё. Скорее всего, простая стеснительность относительно благодарностей в её адрес.

      — И что было, когда пришла Литлпип?

      — Она объяснила Вельвет, что мне можно доверять, поскольку я твой... — она смутилась.

      Предположение оказалось близким к истине. Ей непривычно, когда ей адресовано даже мелкие знаки благодарности, и что она для кого-то является другом. Она привыкла к тому, что обычные пони её ненавидят, хотят убить и линчевать. Возможно, это также был одним из факторов того, почему она убила своих сестёр.

      Особая связь с мечом...

      Выходит, он действительно частично вернул ей воспоминания о том, когда она была обычной пони, а наши действия подкрепили взгляды на то, что пони умеют относиться друг к другу с сочувствием.

      Однако... это редкость.

      — Она сказала, что ты наш друг, — закончил за неё я. Кровь прильнула к её лицу ещё сильнее, сделав этот зелёный арбузик ещё милее, от чего сейчас мне трудно представить, что их считают беспощадными и самовлюблёнными существами.

      — Да...

      — Тебе приятно?

      Она не выдержала и опустила голову, едва заметно кивнув.

      В голове почему-то всплыла картинка её синей сестры, разрубленной пополам.

      — Знаешь... — продолжил я, пока Литлпип объясняла ситуацию остальным в фургоне, — ты сделала то, на что многие... «друзья» решиться не способны.

      Она подняла голову и со сдержанным интересом посмотрела на меня.

      — Ты сделала сложный выбор... тогда, когда мы были застигнуты врасплох. Это сильно.

      — И мы перед тобой в неоплатном долгу... — вставила Мотли. Мне стало приятно от того, что она разделяет моё мнение и поддерживает Хирурга.

      Хирург приятно удивлена сказанным нами, но в тоже время по виду она чувствовала некий стыд и вину за произошедшее.

      — Что тебя тревожит? — спросил я.

      — Я... — она в нерешительности замолчала.

      — Ну же... — помогала ей Мотли. — Мы поймём.

      — Я... п-предательница...

      — В смысле?

      — Я убила своих сестёр... — прошептала она. Её губы задрожали. — Я предала их... Как я могу после такого быть чьим-то другом?..

      Интересный вопрос. Если так подумать, в её сомнениях действительно что-то есть. Дружбы без определённой доли верности не бывает.

      Я хорошо подумал над её вопросом, пару раз взглянул на Мотли. Судя по всему, она может что-то сказать на этот счёт, но пока не готова к этому. Мотли... выглядела несколько стыдливой. Её саму это заинтересовало и начало волновать. Она посмотрела на меня со странной надеждой в глазах.

      Прошло несколько секунд, прежде чем обрывки воспоминаний соединились воедино, дав мне представление о том, что её тревожит.

      Точно... Она же перебила своих подчинённых, среди которых был её возлюбленный, в конечном итоге оказалось, что убила только его. Двое других выжили, но их жизни оказались сломленными, как физически, так и психологически. Если спроецировать логику Хирурга на этот случай, то каким образом Мотли может кого-то любить, если однажды предала любовь, причём... убийственным способом. Хотя здесь есть один нюанс. Тогда у неё был тяжёлый период из-за смерти сестры и правды об истинной судьбе отца. Эмоции кипели в ней, она не контролировала себя и не осознавала происходящего. Ей хотелось лишь одного — побыть одной.

      Если Мотли не желает об этом говорить, то и я не буду.

      Однако это натолкнуло меня на вариант ответа для Хирурга. Я решил привести аналогию. Так как подобный вопрос застиг меня внезапно, я, местами, спотыкался и пытался подобрать необходимые слова.

      — Ну... в жизни всякое бывает. Если твой брат творит с твоими друзьями жестокие вещи и намерен их убить, то как ты поступишь? Ты знаешь, что его действия неправильны и аморальны. Его переубедить не удаётся, мирным способом разрулить всё не получается. Остаётся сделать выбор... позволить родному брату убить невинных пони, или же самому его убить... Или сдать властям, пусть они его судят... разумеется, если вопрос о жизни и смерти не стоит ребром и ещё есть время. Это выглядит как предательство... но оправданное. Это как... лучше убить родственника, чем позволить ему и дальше истязать и убивать других. У тебя был похожий случай... Это выбор между эмоциональной привязанностью и здравым смыслом. Предательство из-за крышек... или из-за ревности... или ещё чего, то да, оно таковым считается. Хотя даже если и ради крышек... то с какой целью они нужны? Ради больных и умирающих близких, нуждающихся в лечении? Или же ради самого себя? В общем, жизнь... неоднозначная штука, как и решения принимаемые кем-либо.

      Хирург внимательно слушала мой монолог, словно для неё нет ничего важнее в жизни. Отчего стало как-то неловко... в конце концов, это лишь мои рассуждения и могут быть далеки от истины.

      Аликорн погрузилась в размышления и обдумывала сказанное. Мотли наградила меня одобряющим взглядом, заставив меня ощутить ещё большую неловкость.

      — Я бы лучше не сказала...

      Если честно, то я не ожидал, что мой ответ получится таким. Я и сам задумался над решениями из своего прошлого. Есть над чем поразмыслить.

      Порой, ты меня удивляешь.

      Подошла Литлпип вмести с тёмной единорожкой. Вельвет, как я понимаю. Пегас так и остался в фургоне, прикрывать их вместе с закованным в силовую броню с красными пятнами пони.

      — Броню Стихувза перезапустила, хоть он был отнюдь не рад компании аликорна. Без обид. — Литлпип повернулась к Хирургу. Но та была слишком погружена в размышления, и поэтому она ответила лишь понимающим кивком.

      Угольного цвета единорожка заговорила следом. Зелёная птица по имени Паерлайт села ей на спину. Выглядит она завораживающей. Птица тоже.

      — Большое вам спасибо. — Красивым и нежным голосом сказала она. Мои уши словно протёрли мягким шёлком. — Мы вам благодарны за спасение.

      — Всегда пожалуйста... Но всё сделала она, — я кивнул в сторону Хирурга. — Это её телекинеза было достаточно, чтобы вас поднять. Это она оказала вам медицинскую помощь. Все почести воздавайте исключительно ей.

      Хирург без особого интереса следила за нашим разговором, но было видно, что она благодарна за комплименты — её лицо покраснело от моих слов.

      — Давайте перейдём к насущным делам. Что вы забыли в этом опасном месте? — спросил я.

      — Спрашивай у нашего лидера, — её белая грива с отдельными жёлтыми и оранжевыми локонами пружинисто качнулась, когда её хозяйка кивнула в сторону Литлпип со скорбным лицом. — Это всё по её прихоти. Она захотела сделать то, что другие просят, а мы не можем оставить её без присмотра.

      В ответ она застенчиво улыбнулась.

      — Да... дела у меня здесь... Долго рассказывать. Так и... зачем тебе ключ-карта, которую ты ищешь?

      — Для начала мне интересно, где ты нашла её?

      — В сумке Рэрити... А что? — спросила она, достав из кармана своей жёлто-чёрной брони белую прямоугольную и тонкую ключ-карту. Я взял её своей магией и повертел перед собой.

      — Ради этой штуки я заглядывал под каждый камень в Кантерлоте.

      Вельвет усмехнулась, повернувшись к Литлпип.

      — Ну, хоть чьё-то любопытство сильнее твоего.

      Я пропустил мимо ушей этот комментарий, так как не совсем понял его смысла. К тому же, я был слишком сосредоточен на вещи, которую я с трудом искал не один день. Я чувствовал облегчение и радость.

      Наконец-то, она моя... Прелесть. Моя прелесть.

      — Дело в том, что отслеживающий чип должен был указывать прямо на ключ-карту. Но всё пошло по одному месту. Розовое Облако поигралось с радиоволнами, излучаемой этой ключ-картой. Они начали исходить от каждого рабочего радиоприёмника, и отслеживающий чип принимал ближайшие радиоволны как ключ-карту. Розовое Облако обманывало меня, словно пыталось заманить в ловушку. Мне пришлось проверять каждый радиоприёмник... вдруг он окажется ключ-картой.

      — А эти радиоприёмники с включённой кантерлотской радиочастотой смертельны, — подметила Литлпип.

      — Верно... но в этом же «баге» скрывался плюс. Я точно знал, где находится включённый радиоприёмник, распространявший звуковую смерть в небольшом радиусе. Благодаря чему мы не попадали случайным образом под его воздействие.

      Литлпип выглядела удивлённой, а в её зелёных глазах я разглядел зависть.

      — Быстро же ты отыскал пользу в такой ситуации, — сказала она.

      — Разумеется, я не проверял каждый радиоприёмник. На это ушло бы несколько месяцев... — Я посмотрел на руины Кантерлота, вспоминая толпы гулей и связанных с ними правдоподобные кошмары, которые в свою очередь были смешаны с предсмертными воспоминаниями жертв Розового Облака. Я поёжился. — Или может даже год с учётом местных недружелюбных жителей и окружения. Мы продвигались к Министерской Аллее, по пути выключая радиоприёмники. Моя чуйка подсказывала, что она, вероятней всего, будет находиться там.

      — И она не подвела тебя.

      — Да... — кивнул я, ощутив бесполезность проведённого здесь времени. — Нужно было сразу идти сюда. Столько бы времени сэкономил.

      Налюбовавшись ключ-картой, я положил её в один из своих карманов.

      — Как долго вы пробыли здесь?

      — Мы уже третий день находимся в Кантерлоте.

      — Ого... немало. А для чего вообще нужны эти ключ-карты?

      — Они связаны с довоенным проектом «Купол»... — устало протянул я, предвещая поток вопросов. Сейчас я далеко не горю желанием обсуждать с ней на эту тему, только если она не знает о нём что-то действительно важное.

      — Что-то знакомое... О, вспомнила. Спайк нам рассказывал о нём, когда я расспрашивала, видел ли он тебя и в какое направление ты направился. Однако я забыла название города...

      — Ванхувер.

      — Точно!

      — И тебе известно что-то о «Куполе»?

      — Кроме того, что я узнала от Спайка. У него были предположения, что он находится где-то в районе Ванхувера, поскольку в других местах он не заметил следов его наличия. Так и... что же в том Ванхувере происходит? До меня дошли слухи, что это какое-то опасное место наравне с Кантерлотом или Вечнодиким лесом, откуда толком не возвращаются.

      Ещё одна тема обсуждения, на которое мне не хочется тратить время. Я и так со Спайком обсуждал Ванхувер несколько дней назад.

      — Ох... Долго рассказывать. В двух словах, это огромный город работорговли. Он процветает уже больше ста лет. Население составляет около двухсот тысяч рабов, и ещё сверху около семидесяти тысяч составляют хозяева.

      Глаза у обоих пони округлились от удивления. Раздался голос пегаса из фургона.

      — Я чёт такое слыхивал от других пегасов. Не думал, что там всё столь сурово... Куча работорговцев... У меня пуль не хватит.

      Оно, ну он и самоуверенный. Разгромил на пару с Литлпип Старую Эплузу и теперь ему кажется, что он может всё.

      — Да... не работорговцы? — подняла бровь Вельвет. — Хозяева?

      — Хозяева собственных жизней и других. Это такая своеобразная философия местной системы работорговли. Они настолько преуспели в промывании мозгов, что теперь рабы не могут быть самостоятельными. Не умеют быть хозяевами... собственных жизней, поэтому их свободу ограничивают, чтобы не вредили себе и другим. Более того, их пугают свободой и в качестве негативного примера приводят... рейдеров. Они же ведут себя чрезмерно свободно, не так ли?

      — Это... — начала Литлпип, не находя слов.

      Угольная единорожка возмущённо топнула коптом.

      — Неправильно, — добавила она. — Есть же разница и...

      Я обратил внимание, что и Хирург начала слушать наш разговор. По-моему, я ей не рассказывал о том, как обстоят дела в Ванхувере.

      Их нужно успокоить. Они представили себе ужасы, которые происходят в Филлидельфии под предводительством Красного глаза.

      —Да-да, — прервал я негодующих пони. — Но всё не так уж плохо... Если сравнивать. Мозги рабов промывают таким образом, что они получают удовольствие от служения другим. Там крайне продвинутая система раб-хозяин. Ничего подобного я в Пустошах не видел, и могу сказать, что обычно тамошние рабы живут в разы лучше, чем большинство жителей на Пустошах! За их здоровьем следят, а уровень развития достиг такого уровня, что раба может позволить себе далеко не каждый. Поэтому далеко не все свободные жители города являются работорговцами. Обычно они работают на предприятиях, почти как обычные работники, и почти все предприятия принадлежат бизнеспони и предпринимателям. Насколько я знаю, их не загоняют до смерти. Это вредно для бизнеса. Нужно потратить крышки на нового раба, обучить его необходимому...

      — И, тем не менее, это неправильно, — возразила Литлпип.

      Я пожал плечами.

      — В общем, — продолжил я, — там много нюансов и оговорок. Если подвести общий итог того, что там происходит... Это то, как бы выглядело государство Красного Глаза в будущем. Разница лишь в том, что местный глава с прозвищем Принц не захотел покидать пределы города и расширятся за пределами Ванхуверского региона. Он сосредоточился на том, чтобы улучшать качество жизни в городе. Но в Красном Глазе он чувствует... конкурента.

      — Конкурент, да? — задумалась серая пони с мечтательной улыбкой на устах. — Я бы посмотрела на их конкуренцию.

      — Я бы тоже на это поглядел... — протянул я. — В моей голове уже начали возникать образы того, как один жеребец зашёл не в те двери, встретив там другого жеребца. Они начинают с взаимных оскорблений, что-то там про клуб кожевного ремесла и пожеланиями трахнуть самого себя, а затем всё это перетекает в... борьбу, чтобы выяснить, кто же всё-таки босс качалки.

      Литлпип высунула язык, демонстрируя своё «фе», а Вельвет хихикнула, вежливо и учтиво прикрыв рот копытом. Сразу видно кто предпочитает жеребцов.

      — Шутки в сторону. Двести тысяч рабов... — изумлённо выдохнула Вельвет.

      — Да. Этот город практически полностью восстановлен к довоенному состоянию, как и его инфраструктура. Там есть всё: вода, еда, защита, тепло, электричество, канализация и даже разнообразные средства развлечения, вроде порностудии...

      — К-к-к-какая студия? — осведомилась Литлпип, вся покраснев, словно привлекательная пегаска внезапно шлёпнула своим крылом её серый круп.

      — Она самая.

      — И... в каком виде? Ч-что они делают?

      — Используют шары воспоминаний... Думаю, ты и сама знаешь, что они записывают всё, что видел и чувствовал владелец воспоминания...

      Она медленно кивнула, а лицо горячее от стыдливых мыслей.

      — Думаю... там должны быть воспоминания и с пегасками, — подкинул я горючей смеси в её котелок горячих и похотливых мыслей.

      Вельвет выглядела несколько смущённой, но с интересом поглядела на Литлпип. А глядеть было на что. Единорожка от смущения уже готова прожечь крышу дома у себя под копытами. Вместо неё вслух размышляла Вельвет.

      — Никогда бы не подумала, что их начнут использовать подобным образом.

      — Советую как-нибудь глянуть.

      — Ты... — удивилась Вельвет. — Уже пробовал?

      — Хотел... Я даже купил один или два шара памяти с подобным содержимым, но забыл о них, так и не посмотрев.

      — Ванхувер... — опомнилась Литлпип. — Удивительное место.

      — Что? — спросила Вельвет. Судя по её тону, ей нравится «издеваться» над смущённой серой единорокой. — Уже стремишься испытать этот опыт? Или будешь искать подобные шары памяти в довоенных сейфах, надёжно скрытых под кроватями довоенных подростков?

      Я бы с удовольствием и дальше наслаждался видом горящей от смущения серой единорожки, но с этим пора закругляться. Мы слишком много времени потратили на болтовню и шутки.

      — Было весело, — сказал я, бесцельно осмотревшись вокруг, — я бы продолжил, но в другой обстановке.

      Литлпип и Вельвет понимающее кивнули.

      — Ванхувер... — начала меньшая из двух пони. — За твоими словами я смогла понять то, что это запутанное место. Ты там уже достаточно времени провёл и знаешь, что к чему... Оторву от дел — всё пойдёт Селестии под хвост.

      Она вновь думала о том, чтобы позвать меня к себе. Однако уже сама сообразила, что это не имеет смысла. К тому же, я не хочу брать участие ещё в одном деле. Своих дел по горло.

      — Если быть честным, я даже и не планировал вмешиваться в дела Ванхувера... Там всё слишком сложно. Мне пришлось, ради поиска «Купола». Чем больше я вникал, тем больше осознавал глубину этой кроличьей норы. Стрельбой этот вопрос не решить.

      — Я это уже поняла. Случай со Старой Эпплузой... Сейчас я воспринимаю произошедшее там иначе. Как и некоторые вещи после... я поступала опрометчиво.

      — Все делают ошибки. Ты их осознаёшь. Это хорошо... это свидетельствует о твоём росте. Даже спустя девять лет на Пустошах я... до сих пор ошибаюсь, но слишком поздно осознаю.

      Если бы я послушал Мотли перед походом в Кантерлот, то она бы не пострадала. Однако я оправдывал поход тем, что мне необходимо выяснить то, как я здесь оказался, а пролить свет на этот вопрос мне может только «Купол», как самое технологичное и информированное об устройстве этого мира место. К тому же, на данный момент, это единственное место, где хранятся все довоенные знания и история этого мира.

      — Но по-прежнему лезешь в опасность, — прокомментировала Вельвет. Литлпип смутилась от её слов. — Что вы дальше намерены делать?

      — Наверное, буду искать последнюю ключ-карту, а она, судя по всему, находится у Анклава, а если быть точнее, то в Нью-Пегасусе.

      Литлпип и Вельвет это немало удивило. Сзади послышался смешок Каламити.

      — Желаю те удачи, — добавил он.

      Его саркастический выпад воодушевляет. Я и без него знаю, какой пиздец меня ждёт впереди, но буду ли я искать последнюю ключ-карту и идти на новые риски? После того, как я покину Кантерлот, нужно будет заняться поисками безопасного способа проникновения в Нью-Пегасус, чтобы забрать последнюю ключ-карту. Я зашёл достаточно далеко, не хочется останавливаться на полпути.

      Игроки в казино также не могут вовремя остановиться.

      Справедливое замечание. Но ты сам знаешь. Мы ведь...

      ...слишком азартны.

      Может, попытаемся побороть этот азарт и успокоиться?

      Мы пытались... Столько раз, но... терпели неудачу.

      Когда-нибудь, у нас получится...

      Я обнаружил, что мой рассеянный взгляд направлен в сторону Хирурга.

      Ох, точно. Богиня же сможет её некоторое время контролировать. Необходимо за каким-нибудь углом нарыть кольцо, блокирующее магию.

      — Литлпип, — начал я, не отворачиваясь от Хирурга. — Мне нужна твоя помощь. Нам нужно что-нибудь, что заблокировало бы её магию.

      Вельвет и Литлпип с недоумением на неё посмотрели, но через секунду последняя сразу поняла для чего.

      — Богиня...

      — Именно. Только она покинет пределы воздействия Розового Облака, тут же сможет взять её под свой контроль. Ты случаем не находила какое-либо устройство или средство, которое заблокировало бы возможность использования магии?

      — Хм... К сожалению, не находила. Насколько я знаю, нечто подобное было распространенно в Министерстве Морали. Они в этом профессионалы. — Её взгляд обернулся в сторону Министерской Аллеи. — Можно было бы осмотреть штаб-квартиру Министерства Морали... однако Розового Облака там стало дохрена.

      — Мой щит выдержит его воздействие... на многие часы, — вмешалась Хирург, оставив свои размышления в покое. — Я смогу окружить нас барьером необходимой формы, чтобы протиснуться в небольшие помещения, не оставшись при этом без защиты.

      — Это хорошо... А я здесь причём? — спросила Литлпип.

      — Министерство Морали... они же спецы по шпионажу и прочим секретным государственным делам. Думаю, защита на терминалах будет находиться за гранью моих познаний. Сам я не справлюсь. Насколько я помню, ты в этом вопросе разбираешься превосходно...

      Я решил воспользоваться грязным методом. Вельвет неспроста подшучивала относительно того, что моя любопытность сильнее, чем у Литлпип.  В этом мы похожи.

      Я добавил завлекающим тоном, постепенно понижая громкость голоса до шёпота.

      — Министерство Морали... трудно представить, сколько довоенных секретов нас ожидает в их архивах.

      Глаза Литлпип вспыхнули от предвкушения, она жадно облизнулась. Вельвет издала страдальческий вздох. Её светло-голубые глаза наградили меня презренным, но смиренным взглядом. Она быстро раскусила мою манипуляцию, в тоже время, она понимает, что не сможет отговорить Литлпип. Я, как и она, мы оба клюнем на эту удочку. Это наше слабое место.

      — Ну... хорошо, я пойду.

      — Ты в своём уме? — послышался голос Каламити.

      — Я не оставлю тебя наедине с аликорном, — послышался другой грубый голос с металлическими вибрациями. Стихувз.

      — Всё в порядке... Мы быстро. И да, Дэниэл... Я хочу попросить от тебя ответную услугу. Она будет проще. Тебе нужно будет забрать одну особу из Министерства Военных Технологий в безопасное место, пока мы будем заняты другими делами.

      — Литлпип... — вновь послышался тот грубый голос. — Мы же решили, что заберём её после того, как закончим свои дела. Она может подождать.

      — Мы не знаем, что может случиться, — громко сказала она. — Она и так долгое время провела в одиночестве. Она заслуживает собеседников... И ты это прекрасно знаешь.

      — Кого забрать? — недоумевал я.

      — Мать одной из Кобыл Министерства. Мать Твайлайт Спаркл... если тебе это имя о чём-то говорит.

      — Мне Спайк много чего рассказал о ней.

      — Так и ты уже говорил с ним с глазу на глаз?

      — Да... У него оказалась ключ-карта Твалайт.

      — Ох... Быстро же ты осваиваешься.

      — А то.

      — Литлпип, ты о чём? В каком плане осваивается? — спросила Вельвет. Литлпип только что грубо станцевала на тонком льду.

      — Да это мы о своём... Не обращай внимания, — сказала она.

      — Как скажешь...

      Пронесло. Лёд перестал трещать.

      — Ну так что? Согласишься её взять? Вдруг она расскажет тебе кое-что интересное о прошлом, если оно тебя интересует. Вдруг, и о «Куполе» может что-то знать.

      Ох... Неужели она начала манипулировать мной в ответ? Ах ты...

      На губах Вельвет замаячила тень злорадной ухмылки, мол, выкуси, умник, твоим же оружием!

      Я услышал, как Белоснежка в голове истерически захохотала.

      Она растёт быстрее, чем ты думаешь.

      Молодые деревья растут быстро... до определённого момента. Затем они приносят лишь плоды. Как хорошо, что на мне сейчас шлем и никто не видит моего унизительного поражения. Осталось сохранить свою непоколебимость в голосе.

      — Сомневаюсь, что она может знать что-то о столь секретном проекте, но, тем не менее, мы её приютим у себя. Ей будет с кем беседовать. Это уж точно...

      Я вовремя вспомнил о любопытной Кэролайн. Они быстро найдут общий язык. Оба желают заболтать кого-то до смерти, кто столько провёл время в одиночестве... Стоп. Она, получается, гуль, раз прожила столько лет. И если в Кантерлоте смогла сохранить разум, то она ещё и кантерлотский гуль... Будет интересно узнать о том, что они чувствуют не только из исследований Профессора.

      — Чудно, — она радостно стукнула друг о друга передние копыта. — Хирург и я идём в Министерство Морали.

      — Я пойду, — сказал Стихувз. Хирург заметно напряглась, что с ней вызвался идти Стальной Рейнджер... хоть и бывший Стальной Рейнджер.

      Хирург обратилась ко мне через телепатию.

      Его прозвали охотником на аликорнов, — обеспокоенным тоном сказала она.

      Оу... Вот оно что... Понимаю. Я бы тоже напрягся, будь у меня в компании охотник на Дэниэлов.

      — Нет, пойду я, — возразил пегас.

      — А лучше я... — сказала Вельвет Ремеди. — Тебе пригодится медицинская помощь.

      Литлпип задержала многозначительный взгляд на Хирурге, а затем с улыбкой повернулась к угольной единорожке.

      — Со мной уже есть медик, — сказала она.

      — Ох... точно. Ну, здесь у меня аргументы закончились.

      Литлпип в полуоборота обратилась к Каламити.

      — А в тесных помещениях от тебя будет не так много толку, особенно под магическим барьером. Что же до тебя Стилхувз... — Её глаза посмотрели на зелёного аликорна. — Ей будет не комфортно в твоей компании... Я бы предпочла, чтобы ты пошёл со мной, — она повернулась ко мне. — Вдруг приведётся привести в чувства старые генераторы. По дороге назад прихватим мать Твайлайт. Я проведу с тобой больше времени... и мне хотелось бы использовать это время, чтобы переговорить с тобой о некоторых вещах.

      — Хорошо... — с небольшим интересом проговорил я. О чём же именно она хочет со мной поговорить? Если она готова обсудить кое-что в присутствии Хирурга, то это означает, что вопросы не будут касаться моего прошлого. Что-то из своей жизни. Наверное.

      Будь ей хорошим советчиком.

      Я проигнорировал шутливый призыв своей Беслонежки.

      — А как насчёт других аликорнов?

      — После произошедших сражений, — объяснила Литлпип, — часть погибла, а оставшиеся бежали или укрылись где-нибудь. Они нам больше не угроза.

      Ого. Они вчетвером смогли потягаться с не одним десятком аликорнов? Впечатляет. Ну, ещё бы... с ними охотник на аликорнов. Оно-то прекрасно знает их магические возможности, поведение и тактику, как все свои четыре копыта.

      Хирург это удивило не меньше, чем меня. Однако у неё были смешанные чувства, вроде, облегчения, а с другой стороны... ей было неприятно.

      — Мотли... — повернулся я. — Ты останешься с ними.

      — Зачем?

      — Дабы показать, что мы не собираемся делать с их драгоценной Литлпип плохих вещей.

      — А что, ты хотел её там отшлёпать?

      — Она бы предпочла, чтобы ты её отшлёпала.

      Вельвет захихикала, а Каламити начал открыто и без стеснения хохотать. От Стилхувза ничего не было слышно, как от стального гроба. Литлпип же превратилась в красный прожектор.

      — Продолжишь так шутить, — приглушённо сказала она с красными щеками, — будешь искать блокирующее магию кольцо сам.

      — Всё, намёк понят.

---

      Внизу опустошённая Министерская Аллея, охвачена плотной концентрацией смертельного Розового Облака. Хирург окутала нас магией телекинеза, а затем и магическим защитным барьером, перед тем, как мы влетели в этот розовый ад. Я с сочувствием и тоской разглядывал свежие разрушения. Красота Аллеи бесповоротно испорчена.

      Хирург посадила нас у входа в штаб-квартиру Министерства Морали, оно находилось ближе всего к Главному Замку. Из-за плотной концентрации Розового Облака я не могу полностью осмотреть переднюю часть большого сооружения. Пока что видно, что во внешнем виде штаб-квартиры Министерства преобладают розовые тона. Они сливались с окружающим газом, всё здание предстало месивом для восприятия... подобно жертвам, чьи останки сплавились и смешались с окружением. 

      Мне с трудом удалось представить его довоенный облик.

      С другой стороны мне не верится, что это центр Эквестрийского шпионажа и поиска предателей. Впрочем, таким он и должен быть — безобидным на вид. Эту иллюзию поддерживает скромных размеров лужайка и дворик с декоративными растениями, которые в данный момент усеяны обломками взорвавшегося Министерства Мира.

      В тоже время слишком уж миролюбивый вид... У некоторых это может вызвать подозрение, как пони, который во всё горло орёт о своём спокойствии.

      Литлпип повертела головой, осматривая розовое сооружение, заговорила таким тоном, будто кажется, что она сейчас рассмеётся.

      — По странному стечению обстоятельств я побывала в пяти из шести штаб-квартир Министерств, но именно этот посетить не довелось.

      — Жаль... — сказал я. Хирург вела нас ко входу. Её барьер очищал перед нами путь от Розового Облака. Ядовитый магический газ плотно прилегал к зелёным мерцающим стенкам барьера. Он расступался под его давлением, а затем снова сливался воедино с обратной стороны. — Жаль, что ты со своим друзьями не осмотрели это место, заодно устранили бы все угрозы и неприятности для меня.

      — Что бы ты пришёл на всё готовенькое?

      — Ну... Иногда мне хочется, чтобы хоть раз так и было.

      Двери главного входа открыты нараспашку, а у их порога нас встретило очередное жуткое зрелище.

      — Ненавижу это, — с отвращением проговорила она, глядя на сплавленные с окружением останков пони.

      — Разделяю твои чувства, — уныло согласился я, а затем мотнул головой, отгоняя навязчивые мысли. Необходимо следить за своим ходом мышления, больше позитива.

      Литлпип сосредоточенным лицом достала револьвер с бежевой рукоятью и тремя красными яблоками. Я взял наизготовку «Озарение».

      Взрыв должен переполошить всех кантерлотских гулей внутри, их уже было слышно, поэтому уже не имеет смысла сдерживать внушительную мощь этого громоподобного монстра.

      Хирург приготовилась к использованию своей недавно приобретённой мощи в виде кристального меча. Она планировала пускать по одному мертвецу к нам, и мы согласились, что будем отдавать их ей на хирургическую ампутацию головы. Невероятная острота меча крайне эффективна против них, так как не требует расхода боеприпасов. Не говоря уже о том, что кантерлотские гули не атакуют с расстояния и сами лезут обниматься, как маленькие дети на больших плюшевых мишек... за несколькими исключениями, вроде того члена культа Белое Солнце и гуля-аликорна. Вот они могли использовать часто используемые при жизни заклинания дальнего действия.

      Под зелёным барьером нашей большой спутницы кантерлотские гули нам не угроза... мы почему-то не додумались воспользоваться такой тактикой тогда в магазине, не пришлось бы устраивать марафон внутри магазина «Роял», как одуревшие от скидок покупатели во время распродажи. С другой стороны... помимо кантерлотских гулей может быть и другая опасность. Щит у зелёных аликорнов один из самых крепких, спору нет, но он не сможет долгое время защищать от выстрелов местной системы безопасности. Если такая здесь есть.

      Вестибюль отражал цвета на фасаде здания — всё в розовых тонах. На полу пылятся сдутые шарики, конфетти, разноцветные ленточки и прочие принадлежности, усиливающие иллюзию дружелюбности и веселья. Мы осмотрелись на предмет потенциального противника и никого не увидели кроме трупов, сплавленных с убранством вестибюля.

      — Вид слишком миролюбивый, если не брать во внимание двухсотлетнюю давность и обезображенные останки у входа, — сказал я Литлпип. Из глубин здания доносились приглушённые крики кантерлотских гулей. — А ещё мы слышим гулей, чей покой был нарушен недавним взрывом... но почему же они до сих пор не выбежали нас встречать?

      — Двери они бы уже давно прогрызли. Даже металлические. Моё предположение... что здесь есть какая-то магическая защита. Возможно, защита не только на дверях, но и на замках.

      — Или же силовые поля, активировавшиеся во время падения мегазаклинаний.

      — Разве они смогли бы работать в течение двухсот лет?

      — А может они автоматически отключались спустя некоторое время... и активировались вновь во время того взрыва.

      — Которые... — внезапно подала голос Хирург, обратив на себя наше внимание, — случайно активировала одна из моих сестёр, загнав себя в ловушку, когда пыталась спрятаться от взрыва или... — она взглянула на Литлпип, и последней стало неловко, — ...от её друзей.

      — Интересная мысль... — в раздумьях проронил я. — С учётом смертельной концентрации Розового Облака, сюда могла податься только твоя зелёная сестра. Ваши барьеры единственные, что могут достаточно долго продержаться под разрушительным воздействием магического газа.

      Хирург кивнула, но в её глазах я разглядел болезненный страх. Она явно не желала вновь пересекаться с кем-либо из своих сестёр. Я очень надеюсь, что здесь их не окажется. Литлпип не заметила её беспокойства, она погружена в собственные размышления.

      Раздумья затянулись, и я решил прервать их.

      — Над чем задумалась, Литлпип?

      Ответ я услышал не сразу.

      — Я полагаю... что нам стоит забраться сразу в главный офис, или в офис охраны, чтобы отключить всю местную систему.

      — Но я всё равно я чувствую нерешительность в твоём голосе.

      Она подняла на меня свои глаза, и то, что я там увидел, не внушило радости.

      — Пять посещённых мной Министерств отличались друг от друга своей системой безопасности. В одной её вообще не было, а в другой... она была необычной и сложной. Это же... Министерство самой весёлой и эксцентричной пони Эквестрии, Пинки Пай. Её действия трудно предсказать... — Литлпип боязливо оглянулась. — Думаю, её система безопасности может быть... такой же.

      Если Пинки Пай действительно было такой, то...

      Не нравится мне всё это. Кто знает, что у неё было на уме, когда она отдавала указания на установку защитных механизмов.

      — В твоих словах есть смысл... Что будем делать?

      Хищные крики гулей из глубин здания не прекращались. Литлпип ещё раз проверила барабанный магазин револьвера с тремя яблоками.

      — Импровизировать.

      Я сдержал смешок.

      Ну точно, как я в юные годы — решительный и горяч.

      — Стоит начать с администратора... — добавила она и дала знак Хирургу, чтобы она подошла к большому столу.

      По углам расставлены диванчики и столики. Частично они завалены пропагандическими листовками и разноцветными брошюрами.

      Литлпип взялась колдовать в терминале. Он, как и ожидалось, под паролем. Ей понадобилось каких-то пару секунд, чтобы обойти блокировку.

      — Есть! — возликовала она. — Посмотрим... Список гостей... Мероприятия... Ах, вот. В разделе «Памятка» сказано, что большинство помещений закрыты для посещения посторонними.

      — Туда требуется какой-то пропуск?

      — Об этом не упоминается... и это плохо.

      — Почему?

      Серая единорожка в крепкой жёлто-чёрной броне оторвалась от чтения. Её обеспокоенное лицо подсвечено зелёным мерцанием от экрана терминала.

      — Я так понимаю, весь персонал занесён в какую-то базу данных. Они отказались от внешних пропусков, которые может украсть любой вражеский агент или шпион. Либо же сам сотрудник может их потерять, и кто-то этим воспользуется. А такая система... удобная, но сложная и дорогая.

      — И... по каким параметрам система различает своих и чужих?

      — Если бы я знала... В любом случае, на данном этапе её не обойти. Придётся осмотреть помещения, которые мы можем посетить.

---

      Хищное рычание кантерлотских гулей становилось всё громче и громче по мере продвижения по коридору, но ни одного из них мы ещё не увидели. В этой стороне здания были единственные помещения, куда допускались посторонние. Что-то вроде отделов, которые непосредственно контактируют с общественностью — записи на приём, отдел кадров, принятие доносов и выслушивание подозрений относительно чего-то или кого-то...

      Во всей окружающей обстановке моё внимание привлекли убитые кантерлотские гули. Недавно убитые. Литлпип и Хирург тоже подметили это. Изувеченные головы и вынесены мозги... достаточно для умерщвления гуля. Зелёная аликорн быстро озвучила характер повреждений, на всех телах он исключительно магический. В её глазах отразился ужас болезненного осознания.

      — Аликорны, — с нелёгким сердцем проронила за неё Литлпип.

      Хирург выглядела каменной, она не могла пошевелиться... и едва не потеряла концентрацию над магическим барьером, о чём мы ей напомнили.

      — Ах... да... Простите... — сказала она надломленным голосом. — Я... не знаю, смогу ли я...

      — Я всё боялась об этом спрашивать... — начала серая единорожка с леветирующим возле неё револьвером. — Но сейчас я вижу что, тебе нелегко противостоять им.

      Да неужели?

      — В конце концов, — сказал я, — они были её единственной семьёй.

      Хирург задрожала от нахлынувшего волнения. Литлпип задумчиво оглянулась, и, судя по навострившимся ушкам, прислушивалась к рычанию кантерлотских гулей.

      — Думаю, — сказала она, продолжая вслушиваться, — они, скорее всего, мертвы.

      — А если, — возразил я, — они в ловушке?

      — Мы бы их услышали. Как этих гулей. Они единственные, кого мы слышим.

      Я обернулся к Хирургу и увидел смесь облегчения и горечи в её глазах. Смерть своих для неё по-прежнему переносится тяжело, но в тоже время она рада, что она этому не поспособствовала.

      В терминалах мы искали полезную информацию о местной системе автоматизированной защиты, но ничего не обнаружили, кроме кучи доносов на различных пони Кантерлота от других жителей этого же города. Кто-то подозревал своего соседа во внезапном богатстве, предполагая, что он получил его после предательской службы на врагов Эквестрии. Кому-то не нравилось, что к зебрам проявили сочувствие. Какой-то жеребец пожаловался на свою... уже бывшую особую пони, поскольку незадолго до этого она сказала, что его член меньше, чем у зебр.

      Интересно... он донёс на неё из-за своего оскорблённого достоинства? Или из-за измены? Или из-за самого факта её интимной связи с зеброй? А, может, и всё сразу.

      Нелепых доносов здесь навалом.

      Просматривая терминалы и местную документацию, что смогли уцелеть спустя двести лет, Литлпип заговорила со мной тревожным и пристыженным голосом.

      — Я хотела спросить... ты когда-либо отдавался в копыта гнева... во время убийства?

      — В каком смысле? — спросил я, клацая телекинезом по клавишам запылённого терминала. Хирург предпочла стоять ближе ко мне, как можно дальше от Литлпип.

      — Ну... Я попала в одно поселение, жители которого оказались каннибалами. Они поедали других пони... Я испытала такую ярость, что потеряла над собой контроль. Убивала всех подряд... даже жеребят. — Я отвлёкся от чтения и посмотрел в её зелёные глаза. За ними виднелся стыд и презрение. — Как мне к этому относиться?

      — Это была самооборона? — Мой взгляд вернулся к зелёному мерцающему экрану терминала.

      — Нет... — едва слышно проговорила она.

      — Они заманивали других в ловушку, насильно убивали и поедали?

      — Насколько я знаю, нет...

      — Тогда, что в этом преступного?

      Я взглянул на Литлпип, так как ощутил на себе долгий и удивлённый взгляд зелёных глаз. Ни единого слова с её стороны.

      — Соглашусь, — сказал я и продолжил клацать по терминалу. — Это неприятное зрелище. Но мы живём в Пустоши. Сама понимаешь, что с едой порой бывает худо. Если бы я выбирал между смертью и каннибализмом... я бы выбрал второе. Ровно также, как при самообороне. Лучше убить, чем быть убитым. Зрелище многим покажется омерзительным... но можем ли мы судить других в том, что они не хотят умереть с голоду?

      Молчание. Я хорошо подумал над тем, что скажу далее.

      — За свои девять лет на Пустошах, я пришёл к выводу, что есть лишь точка зрения. Ничего правильного или неправильного. В любом случае, ты сделала выбор. Возможно, резня была ошибкой, возможно, они бы увлеклись и начали бы заманивать жертв, чтобы затем их убить, и организовали бы целую схему по поимке других пони с перепродажей мяса под видом другого. Эта... неопределённость последствий порой меня пугает, после чего не хочется брать на себя ответственность. Иногда мне кажется... — В голове возникли масштабные разрушения в Разломе из-за доставленного мною пакета. — Кажется... что даже незначительное и безобидное на вид действие может привести к глобальной катастрофе... Но что-то я отвлёкся. В общем, я хотел сказать, что тебе придётся смириться с последствиями. Однако я настоятельно не рекомендую думать о других вариантах развития событий. Можно сойти с ума. Прими это, Литлпип.

      Как с языка снял. Наша крыша уже начала протекать...

      Ты прав, Белоснежка... прав.

      Зелёные глаза задумчиво на меня смотрели, и всё же в этом взгляде видно, что я не нахожусь в её фокусе внимания.

      — А как насчёт того... — послышался её голос спустя несколько минут, — что я поддалась гневу?

      — Это естественно. Контролировать свои эмоции вот так просто не выйдет. Обучиться этому можно только непосредственно в сложных ситуациях. Думай о содеянном, как об уроке. Сделай выводы... и попытайся избежать потери контроля над собой. Это будет лучшим решением в данный момент, как по мне.

      — Ты так легко это говоришь, словно ты никогда не совершал ошибок.

      Я горько хохотнул, и в молчании прилип взглядом к экрану терминала.

      — Я совершил много ошибок, — сказал я. — И до сих пор их совершаю. Я как-то набрёл на одно миролюбивое поселение, жители которого оказались каннибалами. Тогда была самооборона. Они заметили, что я полез в их подвал... Вот они жертв как раз заманивали иллюзией безопасности и дружелюбности. Также я потерял друга... и, поддавшись справедливой ярости, до костей избил того, кто его убил. Я понимаю тебя... и понимаю, что контролировать себя ты ещё не сможешь долгое время. Всё делается постепенно... и я уверен, что у тебя получится, рано или поздно.

      Дальше мы просидели в молчании. Клацанье клавиш терминала часто заглушалось рёвом кантерлотских гулей из глубин здания. Как только нам надоело изучать довоенные абсурдные доносы, мы покинули отдел и направились дальше.

      Ещё «живых» кантерлотских гулей мы по-прежнему не встретили, однако их ненасытное хищное рычание слышалось всё отчётливей. Мы приближаемся к ним.

      В других помещениях нет ничего существенного и полезного. Пройдя несколько поворотов, мы упёрлись в дверь, кричаще-розового цвета. Её явно стремились выделить. Замки или какие-либо другие защитные механизмы на ней отсутствовали. Настораживает. Литлпип, судя по взгляду, испытывала похожие сомнения.

      Не обнаружив никаких ловушек, мы открыли дверь и шагнули в кромешную темноту. Зелёное свечение барьера и свет моего нашлемного фонаря немного разгоняли тьму вокруг. Рычание гулей неимоверно громкое. Они рядом. Я приготовился к бою.

      Розовая вспышка ослепила меня. В ушах зазвенело от звука выстрела хлопушки и пронзительного весёлого смеха кобылы. В следующее мгновение я в панике осознал, что потерял магическую концентрацию над оружием и что вообще не могу пользоваться магией. Послышались испуганные крики Литлпип и Хирург, затем металлический лязг механизмов... Я ощутил, как на мой рог надевают какое-то кольцо... это было последним, что я осознал перед тем, как провалиться в пустоту.

---

      Слышен звук системы оповещения. Обычно её ритмичные звуки не двусмысленно оповещают о возникшей неисправности, ошибки в работе устройства или чего-то вроде такого.

      Зрение постепенно прояснялось. Я почувствовал, что лежу в кресле. Мне прохладно... значит, на мне нет брони. Лишь Пип-Бак. Лампа над головой изливает на меня светло-розовый свет. Слепит глаза. Я повернул голову, и увидел стену из нежно-розовой кафельной плитки. В некоторых местах плитка обвалилась.

      За звуками системы оповещения я смог различить хищные звуки кантерлотских гулей. Повернув голову к их источнику, я увидел глаза с серебряным свечением. Их пустой взгляд никак не согласовывался с их намерениями. Они бились головой о стекло, пытались его прогрызть. Я на мгновение ужаснулся, пока не понял, что стекло бронированное, в ином случае они бы уже давно его разбили.

      Пора выбираться отсюда. Хватить валяться.

      Я попробовал пошевелить ногами, и с нарастающей паникой осознал, что надёжно прикован кожаными ремнями к креслу. Я попытался воспользоваться магией, но что-то блокировало её. Как при заложенном носе не можешь выдохнуть, сколько бы ни напрягался.

      Только не паникуй... даром потратишь время. Осмотрись внимательно по сторонам.

      Рядом с креслом я увидел какое-то устройство. Прямоугольное, стоящее вертикально. Он весь обсыпан светящимися лампочками и сияющими белым светом шарами... на вид как шары памяти. Один из экранов мигал, уведомляя о каком-то сбое в работе. От этого устройства идут провода... часть из них прикреплены к головному убору у меня на голове.

      Гули настойчиво стучатся и пытаются проникнуть ко мне, отведать моей живой плоти. Я со своей Белоснежкой лихорадочно пытался отыскать способ выбраться из этой щекотливой ситуации, но пока безуспешно.

      Если бы мой рог не заблокировали этим несчастным кольцом...

      В носу противно засвербело от небольшой концентрации Розового Облака, и я сильно чихнул, резко дёрнув головой. Среди приглушённого рёва гулей за стеклом, послышался один звенящий звук, а затем несколько стихающих постукиваний в течение одной секунды. Что-то маленькое и металлическое ударилось о бронированное стекло, и упало вниз на нежно-розовый кафель.

      Вредно дышать местным воздухом... Стоп.

      Прислушавшись к своим ощущениям, я понял, что могу пользоваться магией!

      Ты настолько сильно чихнул и дёрнул головой, что кольцо на твоём роге просто слетело.

      Белоснежка громко расхохоталась в моей голове. Я от такого нелепого и абсурдного поворота судьбы не удержался, отдался чувству облегчения и засмеялся. Возможно, это действительно недостаток подобного устройства. Возможно, мои пленители плохо закрепили его. Во второй вариант верится больше...

      К слову, как я оказался в такой ситуации? Кто меня пленил? Последнее, что я помню, это вспышка, громкий смех и...

      Потом будешь думать, тебе нужно выбраться, иначе гули прогрызут стекло, а затем возьмутся за твою бежевую шёрстку. Используй свой телекинез и сними с себя этот купол с приводами.

      Я воспользовался магией и освободился. Размял мышцы и осмотрелся, в особенности поглядел на тот странный комплекс из лампочек, электрических схем, светящихся шаров и проводов, которые подсоединялись к шлему на моей голове. Беглый осмотр ничего существенного мне не предоставил, однако мне кажется, что оно предназначалось для исследования мозговых волн или ещё что-то в этом роде. В частности, в области воспоминаний... уж слишком эти светящиеся шары напоминают шары воспоминаний, соединённых между собой в некую сложную систему.

      Я повернулся к гулям, которые почти уже пробили бронированное стекло.

      И что же мне с вами делать? Чтобы выбраться отсюда мне нужно будет с вами столкнуться.

      Мертвецы пытаются прорваться ко мне и вкусить моей живой и тёплой плоти. Приятно временами осознавать, что для кого-то моё тело кажется... аппетитным и привлекательным. Хотя бы в этом смысле.

      Оружия нет, средств защиты нет... кроме магии, в которой я не силён.

      Сопровождаемый ритмичными звуками системы оповещения, я с холодным ужасом заметил, что рты гулей измазаны свежей кровью.

      Надеюсь, кровь принадлежала не...

      Сохраняй самообладание, балда! Не думай об этом сейчас. Проверь дверь. Возможно, она и незаперта. У диких гулей недостаточно оставшихся извилин в мозгу, чтобы додуматься подёргать за ручку.

      Я воспользовался своим телекинезом. Синяя магия обволокла ручку стальной двери. Я ещё раз бросил сомнительный взгляд на гулей за бронированным стеклом, приготовившись вернуть ручку в обратное положение.

      Она действительно не заперта!

      Отлично. Уже хоть что-то положительное. Теперь осталось придумать план, как выйти отсюда и не стать сытным обедом для гулей.

      Своим телекинезом я им ничего не противопоставлю. Из боевых заклинаний у меня нет ничего... Заклинания технического свойства и взлома здесь совершенно бесполезны. Щит не годится... Остаётся только телепортация. Правда, она высушивает мои магические запасы, как пьяница — стопку виски, а связь с Хирургом я потерял, чтобы воспользоваться её магией. Осталось придумать, каким образом мне следует воспользоваться телепортацией?

      Хм... Давай посмотрим... Как насчёт... Нет, не годится. А если мы попробуем... Тоже не то. Можешь... стать в дальнюю точку помещения. Приготовься использовать телепортацию, открывай дверь, впускай сюда всех гулей, телепортируйся за бронированное стекло и запирай двери.

      А если не все гули успеют забежать сюда?

      Пни их в круп.

      Ха. Нет, я лучше толкну телекинезом.

      Я приготовился исполнять план в действие. Встал в самый дальний угол и сосредоточился на сотворении заклинания. Глубоко вздохнул. Сердце бешено заколотилось, надеясь, что всё пройдёт как по маслу, и открыл дверь.

      Кантерлотские гули водопадом повалились в помещение с розовой кафельной плиткой. В напряжённом ожидании я ждал момента для телепортации. Он настал, когда кантерлотский гуль в строгой униформе с розовыми вставками бросился на меня.

      Вихрь магии в мгновение ока перетащил меня через всё пространство.

      И вот я уже с обратной стороны. Я беглым взглядом заметил, как первый набросившийся на меня гуль ударился мордой об кафельную плитку. Она обломилась и посыпалась ему на голову.

      Снаружи осталось ещё двое гулей. Одного я смог затолкать магией вовнутрь, а второго не успел. Пришлось закрывать дверь, так как обманутые мертвецы уже развернулись на выход в мою сторону. С оставшимся гулем... проблемы. Мне пришлось отталкивать его телекинезом и голышом бежать по коридору, высматривая своё снаряжение.

      Я прошёл мимо соседнего помещения. Меня привлекло то, что бронированное окно там проломили, а за ним увидел наполовину съеденного зелёного аликорна...

      Сердце провалилось в холодную пустоту. Мои коленки задрожали от приступа тошноты и горечи.

      Гуль!

      Белоснежка своевременно напомнила мне об опасности, поэтому я успел отреагировать на гуля, и оттолкнул его от себя телекинезом в очередной раз. Я со слабостью в ногах бросился дальше по плохо освещённому коридору. Мои копыта глухо отстукивали по кафельной розовой плитке. Я искал помещение со шкафчиками или хоть какое-нибудь оружие, пытаясь не думать о растерзанном зелёном аликорне.

      Одна из комнат заставлена одинаковыми металлическими шкафчиками. Большинство пустые, часть заперты на замок. На них ещё и магическая защита.

      Ох... как же мне везёт... Я не смогу их взломать, пока мне мешают.

      Кантерлосткий гуль в строгом деловом наряде меня догнал и ворвался в комнату. Я в удачный момент увернулся и позволил ему удариться об шкафчик. Плоть громко ударилась об металл. Шкафчик оказался стойким, он даже не шелохнулся. Пока обманутый гуль приходил в себя, я лихорадочно осматривался в поисках хоть чего-нибудь, что позволит дать ему отпор.

      Одни розовые шкафчики вдоль стен, стол для досмотра, полукруглый стол в центре для охранника с ключами... Жаль, что его нет. У него наверняка имелись при себе ключи, отпиравшие шкафчики.

      Я перерыл его стол, проверяя в быстром темпе все выдвижные ящики, в надежде найти что-нибудь полезное. Внутри покоились старые бумаги, газеты и прочее принадлежности обычного работника. Пришлось несколько раз сбивать гуля с копыт, чтобы всё пересмотреть. И вот... мне повезло. В одном из ящиков стола, с кухонными принадлежностями я обнаружил складной ножик.

      Ну хоть что-то...

      Я применил его на шее гуля. Как и ожидалось, против плотной кожи мертвеца, которую наращивает Розовое Облако, оно не возымело должного эффекта. С трудом его проколол, словно вонзил нож в толстый слой резины. Я несколько минут резал его горло, попутно уклоняясь от атак его пасти. Утомительное и крайне неприятное занятие. В конце концов, гуль свалился с копыт и перестал двигаться, лишь изредка подёргивая конечностями. Столь сильные ранения в области спинного мозга не дают магии Розового Облака контролировать тело на приемлимом уровне.

      Сейчас бы космический ножик из Сьерра-Мадре, который отличался своей необычайной остротой...

      Кантерлотский гуль временно обезврежен, и это главное. Не теряя времени, я принялся возиться с магическим замком. Хорошо, что я обучен магическому взлому у Гринкейс, иначе было бы...

      Я отвлекался и поглядывал на дёргающегося гуля. Местная магия в нём может в любой момент восстановить контроль над остальным телом.

      Добравшись до своего снаряжения, я достал свой меч и полностью отрубил гулю голову. Подобрал всё, что принадлежало моим компаньонкам. Надел свою броню, сумки и оружие, и вернулся обратно в коридор.

      Я зашёл проверить растерзанного зелёного аликорна. К сожалению, Хирург внешне ничем не отличается от других своих зелёных сестёр. От этой неопределённости мои сердце учащённо колотилось в груди.

      Хоть бы я не навлёк её на смерть...

      Я отправился дальше. Мысли тяжёлые, коленки подкашиваются... вот-вот упаду. Запертые мной кантерлотские гули ещё не успели проломить бронированное стекло. Рядом с моей комнатой, я увидел Литлпип, находящейся в каком-то искусственном сне или что-то в этом роде. Как и в случае со мной, у неё не было никакого снаряжения, за исключением Пип-Бака.

      Я вошёл в комнату и выключил устройство. В случае Литлпип, оно мерцало ярче и тихо гудело. Исправно работало, пока не выключил. Хорошо, что мне, как инженеру, интуитивно понятно, как это делается. Литлпип почти сразу пришла в себя, сонным взглядом поглядев на меня.

      — Где... я? — спросила она.

      — В раю среди пегасок... Вставай, одевайся. Там скоро кантерлотские...

      Раздался громкий треск стекла, а за ним уже отчётливо стало слышно хищное рычание мертвецов.

      Я запер дверь, дав возможность Литлпип не торопиться и придти в себя, и отдал её снаряжение.

      Времени в обрез. Гули вот-вот нагрянут к нам. Мы с Литлпип начали разрабатывать план действий, определили позиции, возможные варианты развития событий. В этом плане с ней работать легко. Видно, что она набралась опыта в планировании операций — понимала меня с полуслова и предлагала дельные советы.

      Разработка плана получилась плодотворной. Мы встали на свои позиции, приготовились и... открыли дверь.

---

      Литлпип тот ещё стрелок... В хорошем смысле. Её точные выстрелы два раза уберегли мою броню и сумки от прогнивших, но магически усиленных зубов гулей. Мы решили перевести дух.

      — Когда ты успела так хорошо научиться стрелять?

      — Практиковалась. В своём родном Стойле у нас был пейнтбол. Стреляла из пистолета с краской.

      — У меня в Убежище было пневматическое ружьё с шариками... Правда, я всегда практиковался один. Иногда приглашал за компанию Брис... я тебе о ней рассказывал. Это моя... давняя любовь.

      — Точно... У тебя хоть кто-то был. Меня же в Стойле обделили вниманием... Жеребята... даже с моей команды, целились мне в круп... Мол, таким образом хотели оказать мне услугу... подарить хоть какую-то «метку».

      — Я вот неоднократно замечал... что отсутствие кьютимарки считалось чем-то постыдным. Почему?

      — Ты не был жеребёнком... Ты уже был взрослым пони... с кьютимаркой. Тебе этого не понять.

      — Ты права... Что насчёт пейнтбола в Стойле? Как ты научилась метко стрелять?

      — Заклятие Прицеливания Стойл-Тек помогает в этом... но и там нужна практика. Поскольку в меня все стреляли... я стреляла в ответ. Я училась и училась... надеясь, что меня будут принимать как равную. Я даже стала лучше их, стала их побеждать. Одна против всех.

      — После твоих побед они начали лучше к тебе относиться?

      Литлпип горько посмотрела на свой внушительный револьвер с тремя красными яблоками. Они почему-то мне напомнили Стальных Рейнджеров.

      — Нет... Это не остановило их от попыток глумиться и насмехаться надо мной другими способами. Ведь кьютимарку я так и не получила, да и они терпеть не могли, что я, пустобокая, лучше их в пейнтболе. Лишь благодаря пейнтболу я хоть как-то социально контактировала со своими сверстниками... выпускала на них пар. Возможно, оглядываясь на всё это в прошлое... Я, предполагаю, что мой гнев их и отпугивал. Не знаю...

      — Могу тебе посочувствовать... У меня в детстве были проблемы с дружбой, но не со всеми. Друзья были. Возможно, из-за того, что часто улыбался. Возможно, в твоих словах есть смысл. Гнев не считается привлекательным. Он может казаться забавным, особенно в детском возрасте, вновь и вновь вызывая в ком-нибудь гнев, дабы посмотреть на это... зрелище.

      — В общем, эти навыки стрельбы позволили мне здесь, на поверхности, быстро адаптироваться к перестрелкам. Много чему меня ещё обучил Каламити... в особенности, как пользоваться и стрелять из чего посерьёзнее. Я по-прежнему отдаю предпочтение пистолетам. Маленькие, но удобные, — она улыбнулась.

      — Рад за тебя.

      — Спасибо... А я, так понимаю, практика из пневматического ружья пригодилась тебе, когда оказался на поверхности?

      — Безусловно. Да и подарок отца. Редкая штука, вызывавшая во мне восторг и трепет. Спускался каждый в день на реакторный уровень и...

      Выражение Литлпип вдруг приобрело странное выражение. Смесь из изумления, к которой присоединилось едва заметное покачивание головой, а затем на её устах образовалась лёгкая улыбка.

      — Что такое?

      — Да... просто кое-что вспомнила.

      — Что именно?

      — В одном Стойле было упоминание о том, что отец подарил своему сыну пневматическое ружье... Тот стрелял из него на реакторном уровне.  В какой-то момент этих стрельбищ важная часть реактора была задета и... Всё пошло Селестии под хвост.

      Это... Ох... Какое же... Гаечным ключом мне по яйцам...

      Я ощутил, как уставился в зелёные глаза Литлпип.

      — Здорово, правда? — улыбнулась Литлпип. — Интересное стечение обстоятельств, ты не находишь?

      — Ага... Но я... был осторожен. В конце концов, в работе своего Убежища я разбирался, в реакторе тоже. Я метил в главные инженеры, всё-таки!

      — Твои знания и спасли твоё Стойло... я хотела сказать, Убежище от гибели.

      — Я ещё долго не смогу полностью это осознать...

      — Потом. Мы что-то заболтались... Нужно найти твою Хирург.

      — Если она ещё жива, — сказал я, ощутив прошедший холодок по своему телу. Образ растерзанного и окровавленного зелёного аликорна возник перед глазами.

      — Что ты имеешь ввиду?

      — Пошли... кое-что покажу...

---

      Литлпип попыталась меня поддержать, за что ей спасибо, но особого эффекта это не возымело. Мне боязно за жизнь аликорна. Даже если мы и обнаружим ещё одного зелёного аликорна, как мы точно узнаем, что это именно наша Хирург?..

      Мы прошли дальше по соседним коридорам и обнаружили в одном из помещений синего аликорна. Это точно не Хирург... Литлпип предложила её убить в таком состоянии, на что я ответил, что такие вопросы пусть наша аликорн решает. К тому же, я не думаю, что эта очнётся просто так.

      Поиски продолжались. Идти становилось всё тяжелее.

      Я знаком с Хирург лишь со вчерашнего дня, но... ощущение такое, словно она дорога мне, как друг. Наша совместная тренировка по синхронизации магических запасов... невероятно трудный выбор между её сёстрами и нами, окончившийся в нашу пользу... Я не могу быть к ней равнодушен.

      Я соглашусь, что в трудных и эмоциональных ситуациях малознакомые люди... пони... с благополучным исходом часто становятся друзьями, что не разлей вода. Но. Но... я чувствую, что твои эмоции сильнее, чем должны были быть.

      Почему это?

      Мне лучше удавалось контролировать свои эмоции в таких ситуациях, чем тебе...

      Наверное... Я плохо помню.

      — Это она? — спросила Литлпип, вырвав меня из беседы с самим собой.

      — А? — я обратил свой взор к бронированному стеклу. В помещении со светло-розовой плиткой лежала, привязанная к креслу аликорн.

      Сердце взволновано забилось в груди.

      — Не знаю... — с беспокойством и стыдом ответил я. Отчего-то стало неловко, что не смог опознать друга.

      — Не вини себя, — ответила Литлпип, как будто прочла мои мысли. — Аликорны, за исключением цвета, идентичны друг к другу. Я бы не опознала её среди остальных, даже будь она моей... особой пони.

      — Да... будь она в сознании, по взгляду можно было бы понять, кто есть кто.

      — Пойдём, проверим.

      Серая единорожка подошла к интерфейсу устройства и начала клацать по клавишам при помощи зелёного телекинеза. Я замер в ожидании, глядя на закрытые глаза зелёного аликорна. Не мог двигаться. Я нуждался в ответе.

      — Готовься, — спокойно сказала Литлпип.

      Готовиться? Почему она не посоветовалась со мной и решила её разбудить? Откуда  столько уверенности?

      Не успел я повернуть головы, как зелёный аликорн медленно открыла глаза. Её взгляд сосредоточился на мне, не понимая происходящего.  Уголки её губ слегка приподнялись, а взгляд казался расслабленным.

      Я не выдержал и заключил её в объятия, почувствовав облегчение.

      — Я так рад, что с тобой всё в порядке, — сказал я, освободив из своих объятий. Другой аликорн отреагировали бы иначе, со страхом и гневом.

      — А... что случилось? — спросила она.

      Я снял кольцо с её рога, блокирующее магию и положил себе в сумку. Ради него мы сюда и отправились. А затем снял шлем с подсоединёнными проводами.

      — У меня было время подумать, когда Дэниэл меня освободил. Мы были пленены местной оборонительной системой, — пояснила Литлпип, подойдя к нам. — Роботы, скорее всего. Больше никто не мог нас перетащить сюда. Думаю, мы в подвальных помещениях Министерства Морали. Розовые цвета повсюду как бы намекают об этом. И нет, речь не о небольшой концентрации Облака вокруг.

      Теперь понятно, что за лязг механизмов я слышал перед тем, как потерять сознание. Картина случившегося постепенно начинает вырисовываться.

      — А почему я не мог воспользоваться магией, когда нас ослепило?

      Литлпип пожала плечами.

      — Я такого ещё не встречала, но сдаётся мне, что вместе с ослеплением и... смехом... было задействовано какое-то редкое заклинание, блокирующее магию. Я тоже почувствовала отсутствие контроля над телекинезом.

      — А затем... нас доставили сюда роботы, да? — проговорила Хирург.

      — Да. Я всё думала, как местная охранная система распознавала, кто является сотрудником Министерства, а кто вором без всяких там идентифицирующих карт...  У меня только два варианта... Весь персонал где-то в инженерном или охранном отделе занесён в базу данных.

      — Каким образом занесён?

      Литлпип подняла  правую ногу с Пип-Баком, привлекая к своему накопытному компьютеру наше внимание.

      — Так же, как и оно связано со мной... Биологическими параметрами.

      А... я понял.

      — Гены, — проговорил я вслух.

      — Именно, — кивнула единорожка. — Само по себе подобная идентификация несложная. Сложность заключается в том, чтобы приспособить роботов распознавать биологические параметры на расстоянии. И... Министерству Морали это как-то чудом удалось. Местных гулей оно не трогало, поскольку... судя по их униформе, они являлись персоналом Министерства. А мы и другие аликорны...

      — Другие аликорны? — опомнилась Хирург. — Хочешь сказать, вы видели других?

      — Да, и Дэниэл боялся, что ты окажешься растерзанным зелёным аликорном.

      — То есть? — спросила Хирурга.

      Литлпип посмотрела на меня со злорадной ухмылкой. Да такой, что мне захотелось забросать её гнилыми помидорами.

      — Видишь ли, я уже тогда узнала, что это не Хирург.

      — Как?.. И почему не сказала мне?.. — спросил я, чувствуя непонимание и раздражение.

      — Если бы ты чуть дольше порылся в подсоединённых к ним терминалах, — она кивнула в сторону устройства с синхронизированными друг с другом шарами памяти. — То заметил, что там указывается время копирования памяти... У того зелёного аликорна ощутимая разница во времени... с моим пребыванием.

      — Ты с самого начала...

      — Да, — не переставала улыбаться Литлпип. — Я решила умолчать об этом. Хотела отомстить за те подшучивания надо мной... за то... унижение.

      Вот же... сучка пейнтбольная!

      Белоснежка в голове расхохоталась.

      Если она так мстит из-за шутки... Могу представить, как она во время игры в пейнтбол в Стойле беспощадно топила в краске унижавших её жеребят.

      Хирург слабо хихикнула.

      Мне пришлось сделать усилие, чтобы не разгневаться на единорожку. Я... заслужил в какой-то степени. Нечего мне было так жестоко смущать молодых кобыл. Особенно, когда они ещё такие отменные стрелки...

      — А... сколько моих сестёр вы видели?

      — Одну зелёную... растерзанную гулями, и одну живую, синего цвета. Она находится в искусственном сне.

      В зелёных глазах аликорна замаячил страх и беспокойство.

      — Что будем делать с ней? — спросил я.

      — Оставим в таком положении? — предложила Литлпип.

      — Я не хочу... чтобы она умирала здесь.

      — Она не умрёт. Как только все воспоминания скопируются, она очнётся, но останется привязанной.

      — И как долго это будет?

      — Хм... Не знаю. — Она повернулась к устройству. — Судя по всему, оно копирует воспоминания, которые сохранил мозг пациента... Чем дальше в прошлое, тем меньше воспоминаний. Копирует в тысячу раз быстрее, чем происходили сами события в действительности. Через несколько дней очнётся.

      — Тебе решать, — сказал я.

      Хирург погрузилась в размышления... Она поглядывала на меня и пыталась найти ответ. Литлпип пока осматривала устройство.

      — Два месяца назад ты оставил меня в живых... хоть мог меня убить. Я хочу последовать твоему примеру. Она искала укрытия, просто хотела спрятаться здесь от них... — Она бросила короткий взгляд со смешанными чувствами на серую единорожку. — Да, оставим её в живых.

      Я кивнул. Я решил умолчать, что тогда оставил её в живых из-за того, что она случайно меня спасла от тех турелей. Я просто возвратил свой долг, хоть это и кажется глупым поступком. С другой стороны, я бы не отважился убивать её в таком беспомощном состоянии.

      — Меня интересует... — откликнулась Литлпип. — Каким образом ты очнулся раньше всех?

      — Я понятия не имею, — ответил я, став на задние ноги и разведя передние в стороны.

      — А как ты снял кольцо магии?

      Я посмотрел на Хирурга.

      — Это секрет... — ухмыльнулся я.

      Оставлю её любопытство неудовлетворённым. Да и я не хочу рассказывать Хирургу, что кольцо может слететь случайно, от резкого движения головы в правильном направлении и под определённым углом.

      — Ах ты... — она раздосадовано пнула устройство. Шары памяти отреагировали и на время ярко замерцали. — Мне лишь интереснее стало!

      — Фокусник не раскрывает своих секретов.

      Секрет, суть которого — случайность...

      — Ладно... Пойду, хоть узнаю, почему ты очнулся.

      Хирург и я остались наедине. Я отдал ей меч и пилу, а затем мы пошли за серой единорожкой. Хорошо бы узнать, почему я очнулся раньше всех. Не верю я в совпадения. Случая с кольцом было достаточно.

      Литлпип проверяла интерфейс устройства, когда мы вошли. Судя по спокойному и сосредоточенному выражению лица, чувствует себя рыбой в воде. Но вот эмоция на её лице изменились.

      — Как любопытно, — сказала она. — Устройство тебя само разбудило, так и не скопировав все воспоминания. Лишь самые недавние.

      — Почему? — удивился я. Что же такого она узнала, что её лицо приобрело недоумевающее выражение. Почему это так необычно?

      — По моим подсчётам... оно скопировало воспоминания примерно из двух месяцев твоей жизни.

      — Двух месяцев? Это же... — ахнул я.

      Когда мы явились в этот мир. Когда я очнулся в незнакомом месте... с метаморфозами своего тела и части предметов.

      Я уставился на устройство, как будто на моих глазах железо только что превратилось в золото. Литлпип продолжала бормотать.

      — ...и ты очнулся столь рано, так как доступ к более давним воспоминаниям заблокирован... мощной магией.

      Я окончательно потерялся... В голове образовался хаос из мыслей. Чаще всего возникал вопрос... Кем?