Пересечение миров

Глава I

С чего начинается утро? Возможно, с назойливого звона будильника на прикроватном столике. О, да, это то самое чувство, когда искренне ненавидишь весь мир. Когда с тяжёлым взглядом и не менее тяжёлыми мыслями, вяло ковыляешь к кофеварке, чтобы хотя бы на время отогнать не желающий спадать сон. Когда открываешь форточку на кухне и чувствуешь, как холодный ветер вторгается в твоё царство теплоты и уюта, как разгоняет застоявшийся воздух, как пронизывает твои кости, как уносит ту часть сна, которую не смог унести крепкий кофе. Когда ты одеваешь гладенькую и выстиранную рубашку, ругаясь после каждой неудавшейся попытки просунуть пуговицу в прорезь в манжете. Когда ищешь ключи от квартиры, которые ты, «вроде как», повесил на крючок у входной двери. Когда с тоской смотришь на восходящее солнце и желаешь, чтобы этот день как можно быстрее закончился, чтобы ты скорее вернулся в своё царство тепла и уюта из места, которое ты называешь своей работой. Может быть, именно с этого должно начинаться моё утро? Нормальное утро?

Макс некоторое время вчитывался в последние строки, будто бы силясь рассмотреть в них нечто, что ему не удалось увидеть до этого. С неким разочарованием он захлопнул дневник и проводил взглядом сухую листву, гонимую вдоль дороги холодным осенним ветром. Природа жила своей жизнью, несмотря ни на что. Со вчерашнего боя она уже пыталась прикрыть то безобразие, что творилось на дороге, но, если в целом, то не очень в этом преуспела. Всё те же скрючившиеся на окровавленном асфальте тела в пятнистом камуфляже, всё те же обгоревшие остовы бронетехники, прожжённые кумулятивными снарядами. И листва, листва, везде листва, без конца подгоняемая, закручивающаяся в воздухе и вновь разлетающаяся по округе. На это, казалось, можно смотреть бесконечно, но что есть бесконечность по сравнению с теми тридцатью минутами, что дали им на сборы? Впрочем, пехотинец и так уже был готов. И овладело им то самое чувство, будто он всю жизнь готовился именно к этому моменту. К этому наступлению.

За дорогой вширь и вдаль раскинулись пшеничные поля. Ещё вчера, когда небо утягивало взор своей голубизной, а яркое солнце слепило глаза, здесь всё буквально утопало в золоте. Куда ни посмотри – до самого горизонта стелился ярко сверкающий ковёр, и так чисто и радостно было на душе, что хотелось разогнать и просто броситься в объятия золотистых колосьев. И так веяло от этих пшеничных полей домом, что становилось уж совсем спокойно, радостно, но отчего-то и тоскливо. И задавал себе Макс тогда немой вопрос: «А как сейчас дома?». А дома ведь шла война…

Но вот, на смену солнцу пришли серые тучи, и будто не было того золотого ковра, что устилал поле отсюда и докуда глаз хватит. Всюду серость и невзрачность, куда ни посмотри. И посреди этого океана сухих, приглаживаемых ветром колосьев, – ферма. Такая же серая и невзрачная. Вчера она была под контролем объединённых сил РФ и НАТО, но теперь… над фермой реяли американские флаги.

Накрапывал мелкий дождик. Похоже, природа решила если не замести следы боя сухими листьями, то хотя бы смыть кровь, перемешав её с грязью. Макс поспешил спрятать свой дневник и вновь взялся за холодный металл АК-12. Вес автомата приятно ощущался в руках, а тихий перестук деталей внутри оружия как-то резко успокаивал и внушал уверенности. Макс сомневался, что конструктор стремился придать своему творению божественную красоту и изящество, но было что-то такое в этих ровных линиях, в этом причудливо изогнутом рожке магазина, в этом удобном складывающемся прикладе. Таким оружием было приятно убивать. И пусть мысль об убийстве всё ещё вызывала у Макса некое отвращение, но каждый раз, когда от его пуль обрывалась чья-то жизнь, приятно бьющий в плечо приклад сразу же развевал все его сомнения.

Макс развернулся и зашагал обратно к лагерю. По его расчётам, прошло около двадцати пяти минут, и пехотинцу не хотелось пропустить сборы. Комроты, может, человек вовсе и не злобный, но напрячь может, да причём так, что всю оставшуюся службу в нарядах просидишь, вооружившись ножом для чистки картофеля или тряпкой для мытья тарелок. Хотя, конечно, бывает и похуже.

Миновав подраненный в правый борт Т-80УД и разложенную треногу погрузочного крана, с помощью которого производилась загрузка снарядов в танк, Макс обогнул пулемётное гнездо и вышел прямо к лагерю, что расположился под прикрытием хвойного леса. Как и на поле, воздух здесь был чистым и свежим, а от запаха хвои начинала кружиться голова. В детстве Макс не так часто выезжал на природу, и сейчас он наслаждался этим в полной мере. Не зря ведь пошёл в мотострелки, а ведь предлагали и в авиацию, и в танковые войска, и во флот. Так нет, пошёл в пехоту и ещё ни разу об этом не пожалел. Откуда-то Макс слышал, что человек сам выбирает себе место для смерти и что к нему самому приходит понимание того, что подошёл к концу его жизненный путь. И вот сейчас, наслаждаясь запахами живой природы, он почему-то понял, что хочет погибнуть именно здесь. Это то самое место, где он встретит свою судьбу.

В штабной палатке жизнь била ключом – комроты раздавал указания командирам подразделений, а те, в свою очередь, доносили приказы командира до своих подчинённых. В лагере НАТО происходило примерно то же самое, но, в отличие от своих союзников, европейцы делали всё в более организованной форме, да и на вид они выглядели куда спокойнее.

Поиск своих не занял много времени, и уже через минуту Макс прибился к своему подразделению и вертел головой по сторонам в попытках выглядеть где ещё знакомые лица. Долго стоять не пришлось – уже через пару минут к ним подоспел сержант и популярно объяснил, что и где они будут делать. Сам сержант воробьём уже был стреляным, и именно поэтому его приказы исполнялись безукоризненно и безо всяких протестов. Со своим богатырским телосложением он мог удержать на месте во время стрельбы КПВ и разбросать в разные стороны с десяток американских морпехов. Макс жалел, что не приходилось пока видеть его в ближнем бою, но именно эти впечатления производил на него товарищ сержант.

— Если всё сделаем, как надо, то уже через час ферма будет нашей, — говорил он, пока бойцы молчаливо ожидали команды на выдвижение.

Никаких точных указаний подразделение не получило. Стало только известно, что пехота наступала вместе с техникой, а по причине недоукомплектованности роты бронетехникой, должна была беречь танки, как зеницу ока. Ведь один Т-80УД и три БМП-3 – это совсем не те четыре «Леопарда» и три «Уорриора», что были у натовцев. И уж точно это не те пять «Абрамсов» и пять «Брэдли», которыми располагали американцы. И уж тем более это не два «Апача», что наверняка встретят приближающуюся вражескую технику слаженным ракетным огнём. Вот, думал Макс, и защищай танки, когда у противника такой внушительный арсенал. И это ещё без учёта расчётов ПТРК и особо рьяных американцев с противотанковыми гранатами. А у самих на всю роту лишь два ПЗРК и около пяти РПГ-7, которые не устарели разве что морально. Что ж, хотя бы с «пташками» проблем возникнуть не должно…

Приказ на выдвижение был отдан немедленно. Собравшись в двойки и тройки, бойцы осторожно двигались позади бронетехники, готовясь пересечь дорогу и тут же вступить в раскачивающийся под порывами ветра океан пшеницы. Два подразделения шли непосредственно перед техникой, высматривая мины и деловито размахивая над поверхностью земли миноискателями. Остальные же плелись рядом с машинами и были этому явно благодарны.

Макс с некой тоской покидал колючие объятия хвойного леса, но, перейдя узкую полоску асфальта, тут же оказался на пшеничном поле, и на душе стало чуть спокойнее. Спереди от него катила камуфлированная «коробочка», вминая начавшие мокнуть от дождя колосья в землю. Удобнее было идти по ним, чем пробираться через настоящие заросли.

— Хорошо здесь так, тихо, уютно, да? — поинтересовался у Макса шагающий рядом мотострелок, заметив довольное выражение лица у своего сотоварища.

— Ага, — просто ответил тот и как-то даже сам не заметил, как придурковатая улыбочка выползла на его лицо. Природа! Он всё никак не мог отвыкнуть от бетонных городских джунглей и наслаждался каждым моментом своего пребывания в здешних краях.

— Надо бы побольше бывать на природе, — озвучил его мысли боец, глядя куда-то вперёд и правее двигающейся перед ними боевой машины. — Я так-то не очень природу люблю – всё к людям тянусь. Но, знаешь, иногда, всё же, надо. Нервы успокоить и всё такое… Курить будешь?

Макс настолько заслушался звонкой трелью птиц в лесу, что не сразу расслышал поставленный ему вопрос. Казалось, что вот-вот, и его сознание унесётся туда, где щебечут… Н-да, в общем, в птицах он не разбирался, а вот закурить стоит. Американцы уже наверняка разглядели приближающуюся «армаду» бронетехники, так что ничего уже от этих сигарет не будет. Да и какой смысл пытаться сохранить себе лёгкие, если уже через минуту можешь погибнуть?

— Ты-то сам откуда? — спросил боец Макса, сделав длинную затяжку и спокойно выдохнув дым через ноздри. Впрочем, ответить Макс уже не успел – где-то справа полыхнуло пламя, и в небо взметнулся здоровенный столб земли и нарубленных пшенных колосьев. Казалось было, что кто-то напоролся на мину, но впереди тут же застучали очереди, и тяжело ухнуло танковое орудие. Бой начался.

Макс уже не слышал ни пения птиц, ни тихого шуршания приглаживаемой ветром пшеницы. Теперь его слух наполняла какофония выстрелов, взрывов, дребезжания бронетехники и чьих-то криков. В нос тут же ударил запах пороха, а в кровь медленно закапал адреналин. Перехватив свой автомат, он бросился вперёд бронетехники, готовясь тут же вступить в бой, но почувствовал, как чей-то цепкий хват впивается в его плечо и тянет обратно в укрытие.

— Не вздумай геройствовать! Ты нам ещё пригодишься, — негромко, но очень убедительно произнёс ему всё тот же мотострелок, после чего развернулся и полез прямо на ползущую впереди БМП. Задумка Максу была вполне понятна – прикрываясь башней боевой машины, отсекать от неё вражеских гранатомётчиков и прочих нежелательных личностей. Так поступил и он. Ухватившись, ловко запрыгнул на броню и, распластавшись за башней, начал неспешно, очередь за очередью, посылать пули в сторону фермы, откуда вёлся очень интенсивный пулемётный обстрел.

Откуда-то справа загремели танковые орудия, и Макс наблюдал, как тяжёлые немецкие танки пробуют на прочность вражеские укрепления. Огромные стальные монстры с чёрными крестами на бортах одним своим видом могли убить около десяти бойцов потенциального противника. Жаль только, что американцы этого не знали.

— Гляди! Гляди! — закричал кто-то с земли. Из-за полуразрушенного амбара, гремя гусеницами, выкатил американский «Абрамс» и тут же, развернувшись бронированным лбом в сторону наступавших, начал спешно разворачивать орудийную башню. Естественно, главным лакомством для него должен был стать российский Т-80, с присущим ему спокойствием поливающий огневые точки противника из спаренного пулемёта.

Американцы слишком быстро раскрывали свои козыри, хотя легче от этого Максу почему-то не остановилось. Он почувствовал себя такой прекрасной мишенью на этой БМП-3, что тут же захотелось спрыгнуть вниз и принять бой уже на простреливаемой со всех сторон земле – лишь бы не сгореть вместе с «коробочкой». Его две главные фобии: подорваться на мине и сгореть заживо. Причём сгореть заживо ему хотелось меньше всего.

Т-80УД, явно осознав себя приоритетной целью, резко остановился, клюнув носом, и начал поворачивать башню в сторону первого американского танка. С левой стороны встала БМП-3, и тут же захлопало её главное орудие, разоряя очередную американскую огневую точку. Глядя, как во все стороны летят деревянные щепки и разодранные мешки с песком, Макс злобно усмехнулся. Тем временем, вторая БМП вырвалась чуть вперёд, намереваясь ударить по вражеской машине из ПТУР-а, как грянуло 120-мм американское орудие, и «Абрамс» заволокло дымом. Снаряд, который должен был пробить лобовую броню «восьмидесятого» и прикончить экипаж, с громким лязгом ударил в правый бок БМП-3, и на этом боевую машину можно было окончательно вычёркивать из списка: повалил густой, с рваными краями, серо-чёрный дым, во все стороны полетели сверкающие искры, и несколькими секундами позже «коробочке» попросту сорвало башню, после чего светопреставление прекратилось, и перед «восьмидесятым» застыл дымящийся корпус боевой машины.

— Ат сволочи! — беззлобно ругнулся мотострелок рядом с Максом, прежде чем продолжить стрельбу. Башня третьей боевой машины повернулась влево, и вновь застучали тяжёлые очереди, разрывая в клочья американские укрытия, превращая в окровавленный фарш человеческие тела. После каждого выстрела машина заметно вздрагивала, что малось затрудняло прицеливание. Макс совместил мушку с целиком и тут же поймал в прицел фигуру в пятнистом камуфляже, что бежала к застывшему посреди двора «Абрамсу». Очередь на упреждение, и противник падает у гусениц танка, всё ещё подёргиваясь в предсмертных конвульсиях. И вновь пули высекают искры из его укрытия. Надо только вовремя прятать голову, и вся эта бойня превращается в просто весёлый тир с живыми мишенями. Не надо думать, что все они – живые люди. Или он будет просто не в состоянии нажать на спуск. Надо просто стрелять, укрываться и вновь стрелять. Менять магазин, стрелять, укрываться и вновь стрелять. Совесть и тряску заглушат сигареты. А через месяц он просто к этому привыкнет. Или умрёт. Третьего не дано.

Не прошло и минуты, как из-за всё того же полуразрушенного амбара появился второй танк «Абрамс». Обогнув своего стального собрата, машина начала разворачиваться, чтобы встать рядом и поддержать дружественные силы огнём. Застилающий линию обзора дым и постоянное движение со стороны противника не дали ему много времени на выбор огневой позиции. Т-80, сменив направление движения, взял на прицел бронированный борт первой машины и произвёл выстрел.

Грохот танкового орудия, и кумулятивный снаряд прошибает лобовую броню «Абрамса». Танк вздрогнул, будто живой, и могло даже показаться, что он сдал чуток назад, пытаясь опомниться от попадания. Из башни начал валить густой дым – попадание было стопроцентным. Первым делом безвольно опустилось главное орудие – это вышли из строя стабилизаторы. А дым становился всё гуще и всё черней. А спустя минуту, или может меньше, из-под погона башни начало вырываться золотистое пламя. Машину успел покинуть лишь водитель-механик. Его танковый костюм мелькнул в дыму и пропал из виду. Затем, с оглушительным взрывом, подхваченная силой детонации боекомплекта башня взмыла в воздух и отлетела в сторону. Обезображенный корпус с выбитыми взрывной волной люками полыхал огнём на своём прежнем месте.

Первая БМП, закончив разбираться с пулемётными дзотами, развернула башню, и установка ПТУР, установленная поверх неё, расцвела дымным цветком, посылая ракету в цель. Расчертив воздух серым шлейфом, снаряд вперился в борт американского танка, и неудачное расположение боеукладки тут же стало результатом того, что американская машина превратилась в один здоровенный куст огня, дыма и оплавленных дымящихся обломков, летящих в разные стороны. Когда дым рассеялся, на бывшей позиции «Абрамса» остались лишь несколько повреждённых катков, секция гусеницы и пара измятых броневых листов – остальное с чудовищной силой разбросало по округе в радиусе ста квадратных метров. Танковая поддержка противника была ликвидирована.

— Покинуть бронетехнику! Продолжать наступление! — командовал операцией невысокий офицер в звании лейтенанта. Сейчас Максу ясно представился образ советского военного комиссара во главе заградительного отряда НКВД. Разве что в спины своим не стреляет. — Первая «коробочка» двигается по левому тракту! Вторая «коробочка» двигается по правому! Пехота! Прикрывать бронетехнику!

— Вы слышали приказ! Пошли, пошли!

Макс спешился с брони и заспешив вперёд, выставив перед собою штурмовую винтовку. Когда все пулемётные позиции были уничтожены, пехота смело перешла в наступление. Американцы тем временем, ведя беглый огонь, отступили к центру фермы и явно готовились к ожесточённому сопротивлению. На памяти Макса у них ещё было несколько «Абрамсов» и целая пятёрка бронемашин М2 «Брэдли», которые могут покрошить пехоту в мелкий винегрет. Куда американцы дели вертолёты – неясно, но стоило, всё же, принять во внимание то, что у них они были.

Силы НАТО сейчас штурмовали ферму с другой стороны, намереваясь обойти оборонительные укрепления американцев в центре и взять противника в окружение. Немецкие танкисты при этом проявили смекалку и перешли к тактике, которой их научила ещё Вторая Мировая война – пока пехота вела уличные бои, «Леопарды» двигались в обход фермы и точными выстрелами поражали огневые точки противника. В качестве немецкой оптики Макс не сомневался, но рефлекторно пониже опускал голову, когда справа снова и снова гремели тяжёлые танковые орудия.

Подразделения перегруппировывались у двух подбитых «Абрамсов» и тут же отправлялись в бой, занимая первые этажи зданий и ведя подавляющий огонь из окон. Увидев, как посреди дыма внезапно мелькнула широкая спина сержанта, Макс двинулся следом. Вместе с командиром была ещё семёрка бойцов; подразделение сопровождало БМП-3 на её пути к центру фермы.

— Сейчас особое внимание на окна и двери! Используйте любые укрытия, какие только найдёте! — говорил сержант, пока они двигались по обоим бортам от боевой машины. Слева, из-за угла деревянной постройки, показалась вторая машина в окружении мотострелков. Установка ПТУР была снесена, и сейчас за башней укрывались двое бойцов: один с РПК-12 и второй с длинной трубой РПГ-7 для поражения вражеской бронетехники. Чуть позади полз «восьмидесятый», на котором появилось несколько новых вмятин.

— Враги по фронту! Жёлтый амбар! Твою налево! Ракета, ракета!

— ЛОЖИИСЬ!

Доли секунды ушли на то, чтобы осознать, что произошло. Мимо пронёсся серый шлейф и едва не столкнулся с катящей вперёд БМП. Позади громыхнуло, и со спины Макса окатило землёй. Против своей воли боец обернулся и увидел, как картинно разлетается во все стороны угол деревянного дома, мимо которого они только что прошли. Деревянные обломки крутились в воздухе на фоне здоровенного облака дыма и пламени. Макса обдало жаром, и в глазах тут же всё потускнело. Стой он ближе, и помер бы от перепада давления.

— Не стой, мать твою, не стой! — Сержант схватил его за шиворот, как котёнка, и тут же бросил на размокшую от дождя землю. Над головой злобно засвистели пули, с громким лязгом рикошетя от поверхности брони БМП, вздымая в воздух фонтанчики грязи, с неприятным хрустом и чавканьем разрывая человеческую плоть. Двое пехотинцев тут же плюхнулись лицами в грязь и больше не подавали признаков жизни. Где-то слева ярко полыхнуло, и было видно, как в потоках фонтанирующего пламени от второй БМП отделяется башня. Охваченные пламенем мотострелки разбегались в разные стороны, бросались в лужи и грязь, чтобы сбить с себя пламя, но их тут же настигали американские пули. В нос ударил тошнотворно-сладковатый запах палёного мяса вперемешку с машинным маслом, и Макс почувствовал, как что-то неприятно зашевелилось у него в животе.

По жёлтому амбару тут же ударило сразу несколько танковых стволов, и американцы поспешили покинуть здание и откатиться на запасные позиции. Никто не был в состоянии им помешать, и лишь несколько пехотинцев выпустили им вслед по очереди, так никого и не поразив. Единственная уцелевшая БМП-3 замерла в нерешительности продолжить движение. Слева к её горящей сестре уже приближался Т-80 с остатками пехотных подразделений.

— Нас на куски порвут! Мы все сдохнем здесь! — слышал он чей-то отчаянный вопль, поднимаясь с земли. По нему ручьями струилась вода вперемешку с грязью, но сейчас Максу было всё равно.

Впереди силы НАТО уже завязали бой с бывшими союзниками, и без помощи с российской стороны эти ковбои уж точно не справятся. Макс убедился в плавности скольжения затвора своего АК-12 и огляделся в поисках товарища сержанта. Тот как раз в этот момент пронёсся мимо него, увлекая за собою оставшихся бойцов. Слева тоже замельтешили, готовясь к атаке. Т-80 обогнул полыхающую «коробочку» справа и замер на месте, развернув башню в сторону подкосившегося жёлтого амбара, из которого по ним минуту назад вели огонь.

В это же время справа от амбара появилась американская М2 «Брэдли» с установкой ПТУР на башне. От немецких танков её прикрывали металлический цистерны, огороженные деревянным забором, а навострившихся подбить вражескую БМП гранатомётчиков тут же прижали к земли пехотинцы противника. Американцы всё не оставляли попыток отбросить объединённые силы РФ и НАТО назад.

— Твою мать!.. — выругался кто-то из мотострелков, когда 25-мм главное орудие и пулемёт калибра 7,62-мм заставили всех побросаться в укрытия, фактически оставив бронетехнику без прикрытия. Тут же вспыхнула ПТУР «ТОУ-2» на башне вражеской БМП, и огненная игла пущенной ракеты метнулась прямо к «восьмидесятому», что уже наводился на машину противника. Активная защита успела поставить дымы, и разлетающиеся во все стороны осколки сбитой с толку ракеты зазвенели по броне, одновременно поражая пехоту, укрывшуюся рядом с танком. Подобную наглость оставлять безнаказанной было никак нельзя. 30-мм пушка БМП-3 тут же взялась за работу, но все её старания пошли прахом, когда тяжёлый 125-мм танковый снаряд обратил БМП «Брэдли» в сплошное месиво огня, дыма и обломков. Машину буквально разорвало на части вместе с членами экипажа. Лишившись поддержки бронетехники, американцы выбросили дымовые гранаты и отступили, ведя беглый ответный огонь.

Теперь бой вёлся исключительно впереди, и бойцы ВСРФ получили небольшую передышку перед тем, как продолжить сражение. Санитары начали осматривать раненых, и Макс чуть расслабился. Он заменил полупустой рожок магазина и стряхнул грязь с цевья. Курить было нечего, так что боец просто смирился с этим фактом и обратил внимание на командира танкового экипажа, что, ловко спрыгнув со своей машины, тут же приблизился к сержанту.

— Обходить времени нет! Сейчас развернём малышку и будем таранить амбар, так что смотрите, чтобы никто не оказался под гусеницами!

— Сдурели? Они ж по вам в первую очередь лупить начнут!

— Мы уж как-нибудь продержимся. Вы только не тупите сильно: мне хотелось бы дожить до конца боя.

Танкист с привычной сноровкой забрался в башню и захлопнул за собою люк. С каким-то залихватским запалом поигрывая движком, танк развернулся и, выждав пару секунд, бросился на стену жёлтого амбара. Треск гнущегося дерева и немелодичный звон бьющегося стекла, и тяжёлая боевая машина исчезла в недрах здания. БМП-3 и остатки пехоты двинулись следом, готовясь встретить новый бой. Теперь их было совсем мало – рота потеряла больше половины своего личного состава, но продолжала рваться в бой. Макс со странным, но давящим спокойствием отметил про себя, что не замечает некоторых знакомых лиц, которые он видел в лагере. Что ж, видимо, они остались там, позади. И Артём, и Гриша, и Илья… Хотя нет, вот он же, Илья. Иногда по затылку человека получается узнать даже быстрее, чем в лицо. Что ж, хоть какие-то хорошие новости. Теперь остаётся переждать последний бой.

Они вырвались из амбара и тут же рассредоточились. В центре фермы американцы организовали настоящий форпост с дзотами, колючей проволокой, окопами и пулемётной точкой в каждом окне. Едва российские войска появились в зоне видимости противника, как тут же со стороны американцев начали лететь пули, гранаты, проклинающие выкрики и прочие приятности. Последний «Абрамс» и четвёрка БМП М2 «Брэдли», укрываясь за насыпями и стенами домов, поддерживали огнём пехоту и старались поразить наступающую бронетехнику.

— Ага! Зажали гадов эдаких! Ну, держитесь теперь!

— Прикрывайте танк!

— РПГ!

Макс вновь бросился в грязь, закрыв голову руками. Совсем рядом прогремел взрыв, и боец почувствовал, как вибрирует под ним земля. Сверху полетели клочья грязи и, судя по всему, чьи-то внутренности. Пехотинец осторожно поднял голову и увидел Т-80УД, из выбитого командирского люка которого валил густой чёрный дым.

— Не стоять! Не стоять! В атаку! — пробивался с сознание гулкий, но очень настойчивый голос. Макс поднял с земли свой АК-12 и бросился вперёд. Взрыв выбил у него из головы все мысли – осталась лишь пустота и вражеские укрепления всего в каких-то двадцати пяти метрах по фронту. Слева и справа свистели пули и гибли его боевые товарищи. В последний раз выстрелив, замерла на месте БМП-3; ствол главного орудия безвольно опустился к земле, а в левом борту красовались дыры от попаданий вражеской «Брэдли». Кислый привкус пороха и крови. Запах страха и ужаса. Мерный стук сердца, подстёгиваемого новыми порциями адреналина. И рокот вертолётных винтов впереди.

— Ах ты ж су… — Голос тонет в грохоте скорострельных орудий. Первая строка пуль проходить чуть левее, но останавливаться нельзя. Уже нет никакого смысла поворачивать назад. Так лучше встретить смерть лицом к лицу, чем трусливо принимать пулю в спину. А вот и она. Серый шлейф тянется откуда-то сверху и бьёт прямо под ноги бегущему Максу. Вспышка, короткое мгновение боли и… тишина. «Всё, — блуждает мысль на задворках умирающего сознания. — Я мёртв. Меня больше нет»

---

Тишина, впрочем, длилась недолго, будто жизнь, ухватив Макса в последней отчаянной попытке, не желала отпускать его в холодные объятия смерти. Ему было уже всё равно. Ещё там, в лесу, он понял, что его время настало. Для него война кончилась, как она кончилась для Артёма и Гриши. Как она, вероятно, кончилась для Ильи и товарища сержанта, да и для всех остальных отважных солдат, что бежали вместе с ним в едином порыве, штурмуя американские укрепления. Отгремела тяжёлыми орудиями холодная осень. Теперь на его место придут другие, чтобы так же, как и он, убивать и умирать на чужой земле ради давно позабытых идеалов. Что он оставил после себя в этом мире? Ничего, чем он мог бы гордиться. Горы трупов и стреляных гильз. Вот его наследие. Да и каждого, кто по своей или против собственной воли оказался втянут в этот огненный круговорот Третьей Мировой. Но сейчас уже это не имеет никакого значения. Сейчас ничего уже не имеет значения. Войны больше не будет.

Максу начало казаться, что к нему возвращается слух. Щебет птиц, поначалу совсем тихий и незаметный, постепенно обретал новые нотки и продолжал заполнять собою сознание, вытесняя все ненужные мысли. Природа. Похоже, Макс сошёл с ума. Мозг всё ещё отказывался верить в то, что его хозяин умер, но ничего. Вскоре и к нему придёт понимание. Ведь нельзя же сопротивляться вечно, так? Мягкий шорох листвы, приятно шелестящая трава и просто… пение… Столь приятное слуху, что хотелось просто остаться в этом забытие и слушать, впитывая в себя эти прекрасные звуки. Макс жалел, что раньше он так сильно недооценивал природу. Он был рад, что умер там, где… Стоп. Он вообще умер? Осознание ошибки пришло к нему, едва стоило открыть глаза.

Взгляд тут же терялся в ярком, голубом и безоблачном небе. Было несколько непривычно, особенно учитывая, что двумя минутами назад с неба лил дождь, а совсем рядом рвались танковые снаряды. Но ни дождя и уж тем более ни снарядов нигде слышно не было, и боец насторожился. Уж не в раю ли он? Или это такая разновидность ада? Что ж, если в аду так же красиво, как и здесь, то почему бы и нет?

Приподнявшись, он осмотрелся. Сверкающая вспышками выстрелов ферма, до того окружавшая его со всех сторон, куда-то запропастилась. На смену ей пришла она – природа. Чистая, девственная, не пахнущая синтетикой и человеческим присутствием природа! Такая же живая, не сдерживаемая проволочными заграждениями, живущая и развивающаяся только по своим законам и стандартам. Красиво, свежо, а воздух! Пусть холодный, но без примесей, пахнущий листвой, хвоей и древесиной. До чего же приятный запах! Нет, наверное, он попал в рай.

В голове уже не играл боевой ритм рвущихся снарядов, и не стрекотали больше автоматные очереди. Макс тут же проникся окружающим его спокойствием и вновь опустился на мокрую утреннюю траву, ведь так не хотелось никуда идти! Да и куда теперь уйдёшь? Впрочем, сейчас это его не волновало. Теперь всё будет хорошо. Теперь он в безопасности.

Пролежать так долго не удалось – со временем Макса просто одолело желание встать, пройтись и осмотреться. Он медленно, с кряхтением, поднялся на ноги и внезапно понял, что по-прежнему облачён в боевой разгруз и остальные элементы его снаряжения. С правого плеча на коротком ремне свисала тёмная металлическая фигура АК-12. Ствол, раскачиваясь и изредка утыкаясь Максу в штанину, смотрел в землю, но само присутствие стрелкового оружия в этом прекрасном раю заставило Макса насторожиться. Если он и умер, то, кто бы за ним сейчас не наблюдал, он счёл необходимым оставить пехотинцу все его прибамбасы. Мысли вновь перемешались, но, прогнав наваждение, Макс сделал пробный шаг вперёд и, ощутив упругость травы и почвы, уверенно зашагал вперёд. Сначала это давалось с некоторым трудом – тело всё не могло отойти от близкого попадания ракеты. Так и вело вновь плюхнуться в траву и уже никогда не вставать. Но боец преодолел и это. Двигаясь медленно и постепенно ускоряясь, Макс и сам не заметил, как внезапно сорвался на бег и ринулся через заросли прямо в самую гущу леса. Ветки хлестали по лицу, но это уже ничего не значило – он вновь почувствовал себя живым. Чёрт, как же он выглядит со стороны…

Как бы то ни было, требовалось выбираться отсюда и искать своих. Кого-то обязательно должно было забросить сюда в относительной близости к Максу. Пусть это даже будет американец или француз – Максу надо было убедиться, что он не единственный человек в этом очень странном месте. Иначе он попросту сойдёт с ума и застрелится из собственного пистолета. Но это уж слишком мрачные мысли. Широко поднимая ноги, чтобы не споткнуться о разросшиеся корни деревьев, пехотинец бежал в одному только ему известном направлении. Север? Восток? Юг? Запад? Без разницы. Только бы найти кого-нибудь. Такого же затерявшегося и ищущего себе подобного солдата…

Прошло довольно много времени, прежде чем Макс начал выдыхаться. Поскольку сержанта рядом не было, боец замедлил темп своего движения и позволил себя оглядеться по сторонам. Дремучий лес встречал его сотнями глаз, смотрящих на него кто с испугом, а кто и с хищным азартом. Макс не сомневался – скоро он столкнётся с представителями местной фауны. Тигр, волк, медведь, а, может, кое-что и похуже. К счастью, повторно умирать боец пока не собирался. Именно для этого у него в руках и грелся автомат калибра 5,45/7,62-мм. Полный магазин в автомате – шестьдесят патронов, считая тот, что в стволе. Осталось у него ещё два рожка, а это ещё сто двадцать патронов. Итого: сто восемьдесят патронов. Что ещё? Две наступательные и одна оборонительная гранаты. Так… Дымы. Без них никуда. Складная сапёрная лопата – без неё тоже никуда. И трофейная М9 «Беретта» с трофейной же набедренной кобурой, плюс три запасных магазина, не считая тот, что в рукояти оружия. Ладно, с местной живностью он справится, если не будет сильно тупить. Конечно, если живность тут не такая же странная, как и сама местность.

Стоило забраться повыше, осмотреться. Такими темпами он может забрести в логово какой-нибудь твари или только ещё сильнее углубиться в лес. Вот только деревья все одного роста, а кроны настолько густые, что практически не пропускают солнечный свет. Макс нахмурился. Скверно-то всё как. Ладно, попытка – не пытка. Мотострелок закинул автомат за спину и принялся, хватаясь за ветви и лианы, забираться на ближайшее дерево, густо поросшее мхом. Он не знал, чего он ожидал там увидеть. Наверное, многокилометровую идиллию леса, раскинувшуюся во всех известных направлениях. Боец умудрился забраться практически на самый верх, дважды чуть не сорвавшись. Оказавшись чуть выше уровня крон, он всё-таки сумел осмотреться. Горы, лес, гигантская серая скала с выстроенным на её крутом склоне белокаменным замком. Больше ничего отсюда не было видно. Значится, следует двигать прямо к замку, решая остальные проблемы по мере поступления. Макс аккуратно слез обратно на землю и отряхнул себя ото мха и прицепившейся к рукам и одежде древесной коры. Ладно, направление есть. Теперь бы только не сбиться с пути.

Лес не мог длиться бесконечно, и через четверть часа боец наткнулся на аккуратно вытоптанную копытами тропу, что бежала, петляя между деревьями. Внимательное изучение не показало присутствия в районе человеческих форм жизни, поскольку среди всех этих следов не обнаружилось ни одного, что походил бы на ступню человека. Это слегка огорчило Макса. Но настораживал тот факт, что следы от копыт бежали вдоль тропки уж как-то слишком упорядоченно, а это значит, что проходивший здесь скот кто-то вёл. В самом деле, ну не могли же эти непарнокопытные сами выбрать себе маршрут и пользоваться им такой длительный промежуток времени? И всё же, если их кто-то вёл, то где его следы? Ах, проклятье. От долгих размышлений у Макса начала болеть голова, но выкинуть вполне закономерные мысли из головы он никак не мог. Н-дэ, дела… Что ж, куда-то эта тропинка да должна вести, верно? И не факт, что не к тому самому замку на скале.

Из раздумий его вывело не что иное, как приближающиеся голоса и лёгкий шелест листвы под толстыми подошвами армейских ботинок. Повернув голову, Макс начал внимательно вглядываться в углубляющийся лес, откуда доносились звуки, но разглядеть он пока ничего не мог – мешали кусты и толстые стволы деревьев, что произрастали тут повсеместно. Конечное, бряцанье амуниции и тихий перестук деталей стрелкового оружия он разобрал довольно быстро и поспешил укрыться в густых зарослях кустарника, что окружали могучий ствол одного из деревьев. Он испытывал неслыханное облегчение, но одновременно с этим напрягся, прислушиваясь к голосам, пытаясь разобрать язык, на котором говорят приближающиеся солдаты. Десятью секундами позже голоса стали совсем близко, и теперь Макс мог разобрать не только язык, на котором говорят люди, но и сами слова. Это был довольно приятный на звучание язык, он изобиловал гласными, но сильнее Максима удивило то, что он мог понять каждое предложение, каждое слово, каждое междометие, произнесённое любым из этих солдат. Этот язык был так похож на родной русский, но одновременно с этим был настолько ему чужд, что Максу стало не по себе, и он решил не спешить покидать своё импровизированное укрытие. Сначала нужно поближе рассмотреть двух людей, прежде чем пытаться идти на контакт, в том числе и боевой.

Рядом с ним, буквально в нескольких метрах, спокойно прошли двое морпехов армии США. Один из них был довольно рослым, лицо перекрывала серая маска, а на глаза были надвинуты непрозрачные противоосколочные очки. За спиной располагался закрученный гидратор, в котором, видимо, ещё что-то да осталось. Рукава спущены до самих кистей. В руках винтовка М4А1 со всеми прелестями тактических модификаций. Налокотники, наколенники… Ох, и не спарился ещё этот «янки»?

Второй был поменьше, примерно среднего роста, чуть старше Макса, наверное, лет двадцати трёх. Вместо гидратора за спиной висел небольшой армейский рюкзак защитного цвета. В руках бойца красовался пулемёт М249 SAW; в городских боях эта хреновина жутко бесила его и его соотечественников, особенно, когда рядом не оказывалось ручного гранатомёта или когда позиция стрелка была слишком далеко для броска гранаты. Сейчас лишь Макс надеялся, что не столкнётся с этой адской махиной вновь. Больше уважения ему внушал разве что российский РПК-12, созданный на базе нового «калаша».

— Гляди-ка. Тропа, — задумчиво протянул первый американец, опускаясь на колено и осматривая отпечатки копыт. — Тут недавно скот какой-то проходил. Шли, кажется… на северо-запад…

— Погоди, я не вижу следов человеческих ног. — Пулемётчик приблизился к своему товарищу и, глядя тому через плечо, осмотрел участок тропы перед ним. — Если шли они исключительно по тропе, значит, кто-то вёл их через лес. Верно?

— Без понятия. Давай сначала выясним, куда эта тропа ведёт, а потом уже будем разбираться. Эдди бы сюда – он в лесах, как дома… был…

— Да-а, жаль пацана. Хорошо, хоть недолго мучился. Найти бы того ублюдка, который… — Но договорить американец не успел: одним жестом руки его товарищ приказал пулемётчику заткнуться, и пара начала настороженно вслушиваться в пение леса, медленно поворачивая головы и крутя стволами своего оружия по сторонам. Жуткая и напряжённая картина. Максу уж начало казаться, что это он выдал своё присутствие непроизвольным движением, но мгновением позже из зарослей по ту сторону тропы послышался злобный, напоминающий львиный, рык. Волосы на голове зашевелились, и Макс тоже начал медленно поворачивать ствол, когда из кустов показалась сначала обозлённая морда зверя, а потом и всё его здоровенное тело. И тогда у Макса отвисла челюсть: длинные и острые, словно гвардейские сабли, клыки; широкая красная грива, колышущаяся, будто языки пламени; здоровенное тело, на вид весящее целую тонну; на удивление маленькие, но невероятно мощные кожистые крылья, как у летучих мышей, и вершил всё это дело непомерных размеров скорпионий хвост, уже занесённый для атаки. Мантикора! Грёбаная мантикора! Ну, разве это не прелесть?!

— Огонь! — прозвучала команда морпеха в маске, и оба бойца открыли слаженный огонь, буквально утопая мифическую тварь в океане раскалённого свинца и трассеров. Грохот выстрелов тут же, отражаясь от стволов деревьев, начал разлетаться по лесу. А тварь, только взревев пуще прежнего, бросилась в атаку, наводя ядовитое жало на пулемётчика. Опешивший морпех попытался отступить назад, но тяжёлая и неповоротливая с виду, мантикора показывала настоящие чудеса гибкости и ловкости. Взмахнув крыльями, она грузно приземлилась прямо перед двумя морпехами и нанесла первый удар. К счастью для пулемётчика, совсем рядом оказался его боевой товарищ – на пути острого жала встал боец в маске, и отравленное лезвие вспороло его разгрузочный бронежилет, намереваясь парализовать жертву своим ядом. Пулемётчик сдвинулся влево и выпустил твари в морду целую очередь пуль калибра 5,56-мм, разворотив череп в кровавое месиво. Но не успело конвульсивно дёргающееся тело грузно свалиться на землю, как из кустарника позади показались вторая и третья твари. Они явно застали морпехов врасплох, и развернувшиеся было бойцы были вынуждены заботиться больше о том, чтобы сохранить дистанцию между собою и мантикорами, чем о попытках прикончить назойливых хищников. Тут уж Макс не выдержал…

Короткая автоматная очередь вспорола пахнущий порохом утренний воздух, и тройка пуль ушла в правый висок крайней слева твари. Окончательно демаскировав своё местоположение, Макс вынырнул из кустов, без конца стреляя в голову и шею треклятого монстра, надеясь хоть в каком-нибудь месте пробить толстый череп и поразить головной мозг. Не ожидавшая такого поворота тварь начала разворачиваться к Максу и тут же подставилась под удар морпеха в маске. Американец бросился на монстра с обнажённым ножом и был явно настроен на победу в схватке. Сверкнувшее в свете солнца лезвие прошло по широкой дуге и с омерзительным хрустом пронзило череп, заставив мантикору протяжно взвыть и мощным ударом передней лапы отбросить смельчака назад. На большее монстра не хватило и, с торчащей из головы рукоятью ножа, тварь осела вниз, уронив голову на вытоптанную тропу.

Вторая мантикора решила отобедать молодым пулемётчиком, повалив того наземь, и лишь выставленная вперёд махина М249 спасла американца от острых клыков твари. Мантикора не могла атаковать противника своим скорпионьим жалом без риска продырявить себе голову, так что сейчас схватка была исключительно между чудовищными челюстями мифического животного и человеческой упорностью, подкреплённой сталью ручного пулемёта.

Макс решил не пытаться пробить череп твари винтовочными патронами – даже в упор, она умудряется выдерживать целую очередь. Вместо этого, он разложил сапёрную лопату и решил сыграть в некое подобие Рэмбо. Конечно, затея была рискованная, но, как говорится, кто не рискует, тот не пьёт шампанского!

Разогнавшись для прыжка, Макс с лёгкостью оторвался от земли и, наметив предстоящий удар, обрушился всем весом на голову треклятой твари. С неприятным хрустом заострённое лезвие лопаты рассекло кость черепной коробки, погружаясь всё глубже в мантикорий мозг. Тварь только и успела, что дёрнуться назад, прежде чем тяжело завалиться набок и, конвульсивно подёргиваясь, быстро уйти из жизни. Российского же пехотинца после такого швырнуло на землю. Он всё ещё чувствовал, как сжимает в руке металлический тяж лопаты, а позже он почувствовал тёплую кровь, что каплями скатывалась вниз по черенку. «Ну и аттракцион! Н-да, к такому армия меня точно не готовила»

Кряхтя и постанывая от падения, Макс поднялся и наскоро осмотрел результаты своей работы. Лезвие лопаты, уже успевшее поменять свой цвет с чёрного на красный, глубоко уходило в рассечённый сильным ударом череп мёртвой мантикоры. Чтобы вытащить инструмент из головы твари, пришлось изрядно поднапрячься, а после, усиленно оттирать пока ещё не успевшую засохнуть кровь, где шерстью самой твари, а где широкой листвой, которой, благо, кругом было предостаточно. Закончив с приведением инструмента в более-менее презентабельный вид, Макс нахмурился и начал оттирать кровь уже от своих рук. К сожалению, несколько неярких пятен на рукаве левой руки будут до конца его военной службы напоминать об этой очень познавательной встрече с местной фауной сказочного или, по крайней мере, мифического мира.

— Вот твою-то мать… И чем мне это теперь отстирывать? — раздосадовано спросил он у самого себя и обречённо вздохнул. Родная речь начала ощущаться несколько по-другому, и с небольшой задержкой боец понял, что разговаривает на неизвестном раннее языке. Впрочем, удивляться уже было нечему и, сложив лопату, Макс сунул её обратно в чехол. В руки вернулся уже разогревшийся на солнце металл «калашникова». Ласково проведя рукой по вороному металлу цевья и крышке ствольной коробки, он о чём-то ненадолго задумался, после чего вспомнил о двух американцах, что были здесь с минуту назад.

Обернувшись, он осмотрел тропу и тут же увидел двух «янки» в десяти метрах от себя. Морпех в маске лежал на спине и не двигался – лишь вздымания груди при вздохах давали понять, что американец всё ещё жив. Прочный разгрузочный бронежилет спас его от мантикорьего яда, но после такого сильного удара ему было просто опасно сразу подниматься на ноги. Не исключено, что получено сотрясение мозга. Лучше, чем сломанный хребет и свёрнутая шея. Впрочем, были предположения, что сломана пара рёбер.

Второй морпех тут же очутился рядом со своим товарищем. Отложив в сторону пулемёт, боец осмотрел рваную дыру в разгрузе и, задав несколько вопросов, на которые получил не вполне внятные ответы, начал помогать другу подняться на ноги. Раненого «спартанца» шатало во все стороны, но спустя десяток секунд он, всё же, сумел утвердиться на своих ногах, опираясь на подставленное плечо пулемётчика. Они о чём-то негромко переговаривались, но слова звучали как будто бы в отдалении, ведь всё внимание Макса сейчас было обращено в сторону леса: а не затаилась ли какая-нибудь гадость в кустарнике? Учитывая, сколько шуму они тут натворили, то скоро на выстрелы могут сбежаться твари и побольше. И тогда отчаянный прыжок с сапёрной лопатой в руке не произведёт того эффекта, который он показал в борьбе с мантикорами.

Когда морпехи подошли ближе, Макс опустил оружие и посмотрел на них в ожидании. Спартанец, морпех в маске, осторожно оттолкнулся от пулемётчика и шёл уже на своих двух, и, надо сказать, делал это вполне уверенно, будто удар здоровенной лапой мантикоры был для него не более, чем обычным пустяком. Ну да, учитывая, как американский кинематограф расхваливает американскую армию, то удивляться тут нечему. Бойцы КМП США каждый день отражают свыше двух инопланетных вторжений. Мантикор они едят на завтрак, приправляя гвоздями!

— Спасибо за помощь! — искренне, как показалось Максиму, произнёс пулемётчик, а затем настороженно взглянул на русского пехотинца. — Ты.. эм… Говоришь на английском?

— Вообще без понятия, — пожал плечами мотострелок. — В школе, вроде как, изучал, но теперь я, наверное, и на немецком шпарю не хуже.

Шутка сработала – американцы значительно расслабились. Теперь, когда выяснилось, что взаимной вражды между сторонами нет, бойцы могли заняться более насущными делами.

— Значит, мы действительно говорим на местном, — задумчиво протянул Спартанец. — Да, хорошо ты эту мартикону или как-там-её. Я только и увидел, что размытое пятно, а потом эта тварюга валится наземь. Безбашенные вы, русские, ребята. Уж думал, что нам крышка. Кстати, я Марк. Рад знакомству. А это Энтони.

— Макс, — представился боец, пожимая протянутые ему руки. У обоих морпехов был довольно крепкий хват; особенно крепким он был у Марка: на мгновение Максу показалось, что ему пытаются оторвать руку, хотя и сам мотострелок в своё время увлекался боксом и был человеком далеко не слабым.

— Макс… Это от «Максвелл»? — осведомился Энтони, видимо, не найдя, что спросить.

— Нет. Это от «Максим». Просто сокращение. Коротко и звучно, как я считаю, — ответил Макс, и американец кивнул, дав понять, что он всё понял. Решив больше не переключаться на второстепенные вопросы, Максим решил расспросить своих новых знакомых. — Так, у вас есть догадки, куда нас занесло? Это место не похоже на то, где я пребывал полчаса назад.

— Связь здесь не ловит – командование молчит. Да и ни с кем другим мы связаться не можем, — после короткой заминки ответил Марк. — GPS-навигаторы тоже не работают. Хотя бы электроника цела. Мы, в принципе, можем переговариваться по рациям друг с другом. До какого-то момента мы думали, что нас каким-то неведанным образом перенесло в Африку, но когда мы увидели это… — и он посмотрел в сторону трёх здоровенных туш, под которыми уже натекло изрядно крови. — Я понятия не имею. Ты сюда как попал-то?

— Не знаю, — отрешённо пробормотал Макс. — Ну, то есть, произошло это как-то странно. Штурмовали ферму в составе роты… Потом мне под ноги ударила ракета с «Апача». И я тут.

— Забавно. Схожая история, — хмыкнул Энтони, прикрыл лицо рукой и вздохнул. — В Берлине немцы организовали крупное контрнаступление. Мы так-то отступили к зданию Конгрессхалле, а потом нас накрыло реактивной артиллерией. Меня-то успели схватить и швырнуть в ближайшую воронку, но дальше только темнота… Очнулся я уже на дереве. Перепугался сначала, ведь швырнули-то меня в воронку, а оказался я на дереве…

— Меня вообще пристрелили, — покачал головой Марк и прикоснулся двумя пальцами до места в области шеи, куда, вероятно, угодила пуля. — Захлёбывался кровью. Не дай бог вам познать, какого это. Так это что, выходит, что мы в раю? — американец развернулся и направился к одной из мантикор, чтобы извлечь из неё свой нож.

— Не думаю. Если, конечно, наш дражайший Иисус Христос не пригласил нас на вечеринку с перестрелками, — безразлично протянул Макс и поймал себя на мысли, что неплохо было бы прикурить. Проблема была в том, что сигарет с собою не было, а местной траве Макс не очень-то и доверял. Ну да ладно. Свежий воздух ему только на пользу, а от курения пора бы и отвыкнуть.

— Надо валить отсюда, — произнес, наконец, Энтони, за секунду до этого пинающий труп убитой Максом мантикоры носком ботинка. — Выстрелы могли слышать. А мы тут уже чёрт знает сколько ошиваемся.

— Он прав. Пойдём по тропе. — Спартанец закончил вытирать лезвие ножа и сунул тот в чехол. Перетянув со спины штурмовую винтовку, он взял её в руки. — На северо-запад. Там может быть поселение или что-нибудь вроде того.

— Тогда я больше не вижу смысла ждать. Если там есть поселение… — Макс внезапно умолк, прислушиваясь к окружающим его звукам. Тихий лязг оружейных деталей, шуршание амуниции, весёлый щебет птиц, шелестение травы и цветущей листвы, но… голоса?

Остальные, видимо, тоже услышали. Медленно развернувшись к источникам звука, Марк начал уходить влево, чтобы занять позицию за деревом. Энтони неторопливо опустился за тушей одной из мантикор и разложил поверх неё сошки своего ручного пулемёта. Максу ничего не оставалось, кроме как сместиться в сторону и, оказавшись в десяти метрах справа от Энтони, укрыться за стволом другого дерева, чтобы в случае опасности ударить с обеих сторон.

А голоса всё приближались. Вскоре стало ясно, что по звучанию они больше напоминают мужской и женский. Приближающиеся потенциальные противники о чём-то оживлённо спорили, и в этом лесу они явно ощущали себя просто превосходно. Макс опустился на колено и медленно выдвинулся из укрытия, беря под прицел тот участок, где тропа сворачивала вправо и скрывалась за очередным деревом. Насколько он помнил, он истратил четверть рожка на отвлечение мантикоры, а это значит, что сейчас у него в распоряжении целых сорок пять патронов, а это по-прежнему в полтора раза больше, чем может вместить в себя магазин АКМ-а.

Спустя секунды ожидания незнакомцы явили себя из-за дерева, и вид их всколыхнул в глубине сознания Макса нечто не очень старое, но похороненное под толстым настом скопившихся в голове воспоминаний и лишь сейчас начавшее попытки вырваться из плена и явиться на свет. Тут же утих разгоревшийся спор, и по тропе, ступая осторожно и тихо, шли две разноцветные… к-хм… лошади. Раз уж так, то скорее пони, чем лошади, хотя сравнение было вполне удачным, пусть и не совсем точным.

Они медленно переставляли ноги, приближаясь к месту схватки. Уши вертелись, словно локаторы, а их мордочки (настолько поразительно они передавали все человеческие эмоции!) выражали тревогу и сомнение. Макс провожал их дулом штурмовой винтовки и с волнением заметил, что они вот-вот приблизятся к Энтони. Хотя пулемётчик пока что молчал: скорее всего, он был поражён не меньше Макса.

Чуть опустив ствол автомата, чтобы присмотреться к гостям поверх мушки прицела, мотострелок нахмурился. Первый пони шёл чуть впереди. Это был сиреневый, предположительно, жеребец с растрёпанной белой гривой, в которой проглядывались розовые пряди. Лишь глаза его, тёмно-зелёные, входили в резкий контраст с остальным телом. А изо лба, что странно, будто радиоантенна, торчал спиральный рог, предназначение которого Максу было смутно понятно. Ещё более знакомым и странным показалось Максу изображение на крупе пони в виде перекрещенного карандаша и двадцатисантиметровой линейки, вероятно, выполненной из золота. Поверх всего этого дела лежал внушительных размеров циркуль. Что же сие означает, оставалось только гадать.

Рядом, опасливо оглядываясь по сторонам и опустив голову, шла светло-серая пони с ухоженной ализариновой гривой. Светло голубые глаза смотрели с тревогой и лёгким испугом. Особое внимание Макса привлекли два крыла, сложенные по бокам пони. Пегас? Пегасиха? Пегаска? Пусть будет пегаска – так слуху более приятно. Метка на крупе изображала лунный полумесяц и забранное в него темновато-серое облачко. Н-да, вот что сие обозначает, ему точно понять не дано…

И тут Макса озарило. Словно кто-то невидимый ударил его током. Пони! Ну конечно же! Ещё несколько недель назад, когда их рота стояла пять дней на окраине какого-то захваченного натовцами города, он застукал пятерых пехотинцев из соседнего взвода за просмотром разноцветных лошадок на экране интернет-планшета. А ещё до войны один из его друзей крупно подсел на этот мультфильм. Как же он мог забыть-то? Впрочем, теперь всё стало ещё более запутанным…

Отсюда Макс мог наблюдать, как Спартанец, аккуратно обогнув своё укрытие, медленно перемещался так, чтобы оказаться позади движущейся двоицы. Марк каким-то только ему известным образом не задевал трескучий кустарник и не шуршал листьями под подошвами ботинок. Благо, на стороне Макса кустов было не так много, а траву и листья можно было обойти, ступая по толстым корням деревьев.

Когда двоица пони оказалась аккуратно посередине треугольника, углы которого образовали позиции Энтони, Марка и Макса, бойцы, словно по сговору, синхронно выпрыгнули из укрытий, беря в прицелы оружия ошарашенную пару. «Не двигаться!» прокричал Марк, выступая на тропу со вскинутой М4. Пегаска развернулась только для того, чтобы уставиться на Макса, который перекрыл ещё один путь к возможному отступлению. Впрочем, попытайся она сбежать по воздуху или по земле – это не играло особой роли. Жеребец же вертел головой, явно пытаясь сообразить, что происходит. Но никто из них с места так и не сдвинулся.

— Мы не… Простите, если мы… — лепетала пегаска, явно пытаясь отойти от шока и подобрать слова. Самого Макса факт говорящих разноцветных лошадок уже не столь сильно заботил, но в душе проснулся явный живой интерес и… нечто другое. Это было что-то давнее, ещё из воспоминаний…

— Кто вы? Что вы здесь делаете? — задал Марк первые два вопроса, по-прежнему не сводя взгляда с незваных гостей. Голос его был ледяным и твёрдым, а через маску хотя бы примерно прочесть его мысли не представлялось возможным.

Пегаска сглотнула, осознав, куда они влипли, но продолжила говорить:

— М-меня зовут Мун Пэчрол. Й-я работаю в погодной команде и-и…

— А дружка твоего как зовут? — продолжил дознаваться Марк, и Максу начало казаться, что, продолжи он в таком же духе, и эти двое вскоре плюхнутся в обморок. Н-да, не каждый день ведь с ними такое случается.

— Я… Сёркл Дэнсер. Я преподаю уроки черчения в школе… — поборов страх, но всё ещё выглядя неуверенно, отозвался пони. — Послушайте, мы не хотели ничего плохого. Мы просто услышали странные звуки, когда гуляли в лесу. Если вы хотите, мы можем просто уйти…
«Гуляли в лесу, населённом голодными мантикорами?» — с недоверием подумал Макс. — «Без оружия, снаряжения, да ещё и вдвоём? Они бесстрашные или бессмертные?»

— О, нет, мой друг, — покачал головою Марк. Морпех уже успел убедиться в безобидности поняш и начал медленно опускать автомат стволом к земле. — Пока мы не разберёмся, какого рожна тут творится, никто никуда не пойдёт.

— Н-но что вы хотите знать? — по-прежнему запинаясь, спросила Мун Пэчрол.

— Ну, для начала, хотя бы, скажите нам, в какой стране мы находимся, — вступил в разговор Макс, стараясь говорить без нажима и добавлять в свой голос больше жизни, ежели как это делает Марк.

— Ну, это легко, — неожиданно просто ответил Сёркл Дэнсер, оглядывая Марка и Максима с небольшой ухмылкой. — Добро пожаловать в Эквестрию.

Глава II

— Кило-два, на связи Ворпик-два-один! Мы под сильным огнём вдоль Сены, стоп! Два-два-Эхо уничтожен прямым попаданием с «Хайнда»! Мы окопались у Эйфелевой башни! Противник прорвался через позиции Дэйтера-два-три и движется в нашем направлении, стоп! Запрашиваю поддержку с воздуха, как понял, приём!

— Ворпик-два-один, это Кило-два, вас понял. Голиаф-три сообщает, что других сил авиаподдержки в этом районе нет. Переместитесь на более спокойные позиции к югу от улицы Прони и ожидайте дальнейших инструкций. Сноуфолл-один прикроет ваш отход. Конец связи.

«Абрамсы» полыхали, как свечки: несколько ударных вертолётов превратили два бронетанковых взвода в груду горящего и выбрасывающего клубы дыма металлолома, а теперь кружили вокруг Эйфелевой башни в попытках дотянуться пулемётными трассерами до окопавшейся пехоты. То и дело в вечерних сумерках вспыхивали огни выстрелов, и очередная пунктирная линия вспарывала мрак, отнимая чью-то жизнь. Символ Франции удерживала целая рота морских пехотинцев США – сейчас там осталось не больше двадцати парней, которым лишь чудом удалось пережить первый авианалёт. Окопавшимся удалось сбить две русские вертушки – одна из них рухнула прямо в Сену, а вторая, закручиваясь, словно юла, упала на Йенский мост. Через этот же мост сейчас двигалась колонна русской и британской бронетехники в окружении пехоты, и если эта армада вступит в бой с обороняющимся, то долго тем не протянуть.

Ситуация сложилась не из благоприятных: объединённые силы РФ и НАТО теснили американцев по всем фронтам. С востока на них наседали французы с немцами, а с севера и запада наступала русская и британская бронетехника. Меньше, чем за пять дней, КМП США и 75-й рейнджерский полк отбросили за Сену, и теперь оставалось лишь закрепиться в центре Парижа и ждать подкреплений из Штатов. Одно было хорошо: в Марселе уже высадились несколько дивизий морской пехоты. Нужно только продержаться до конца недели…

— Наших ребят там в клочья рвут, — мрачно протянул капрал Оливер Моргенталер, опуская бинокль. Роберт только кивнул, не отрываясь от прицела RSASS. Через призму оптического прицела он видел парней, забившихся под башню, ведущих беглый огонь по кружащим вокруг вертолётам. Он не мог им ничем помочь, да даже и при наличии приказа – врагов было слишком много. По данным разведки, с их стороны наступал целый батальон противника. На острие атаки, что не удивительно, была штурмовая авиация: штурмовики, истребители, вертолёты. Противостоять всему этому великолепию должны были ЗРК и ЗПУ, укрытые у реки, но, видать, кто-то из штаба умудрился пропустить утечку информации, и так уж получилось, что средства ПВО подверглись атаке противника в первую очередь. Следом уж вертолёты и штурмовики разделались с бронетехникой, не опасаясь огня с земли. И пусть авиации противника всё ещё противодействовали ПЗРК, но их было явно недостаточно для того, чтобы обезопасить небо, а авиаподдержки, как сообщило командование, в этом районе не было.

— Будь моя воля – напряг бы инженеров и подорвал бы мост, — наконец, произнёс Роберт Хэмптон, отрываясь от прицела. — Сейчас-то уж поздно метаться.

— Когда Ворпик-два отступит, «иваны» и «томми» попрут через нас. Утром будет жарко, — предвещая славную битву, хмыкнул Оливер, подтягивая к себе М4. Роберт не ответил. Он лишь сместил ствол чуть левее и вновь примкнул к прицелу. Бронетехника противника встала точно посередине моста, и сейчас танки при помощи тросов пытались стащить с пути потерпевший крушение Ми-35. Кабина летательного аппарата была разбита всмятку, а хвост задрался кверху, словно надгробие. Даже досюда доносился пронзительный скрежет металла об асфальт. Очень громкий и мерзкий, будто в пустую стеклянную банку битком набили камней и хорошенько потрясли.

— Они же не успеют отступить. — Оливер вновь перехватил бинокль и ещё раз взглянул в окуляры. — Сержант, может, пальнём по ним с ПЗРК?

— Нельзя. Если нас обнаружат – считай, что мы трупы.

— Они и так уже знают, что мы здесь…

— Узнают, когда загорится первый их танк. Прикрытием займётся Сноуфолл-один. Наша задача состоит в том, чтобы сдержать и, по возможности, остановить вражеское наступление на этом участке фронта. А пока мы только разведка, — ответил Хэмп, смещая прицел вправо. Всё ещё мечутся пехотинцы под башней. Кто-то, ухватив раненого товарища за лямку разгруза, оттаскивает того под прикрытие опор; кто-то, укрывшись за полицейским заграждением, высчитывает очереди в сторону вертолётов. Ещё один трассер, и укрытие одновременно трёх морпехов рассыпается в пыль. Корчащиеся тела опускаются на землю. Лишь один пытается ползти и вскоре замирает, всё ещё протягивая руку вперёд, чтобы ухватиться за асфальт и продвинуть тело хотя бы ещё на один метр.

Одна сверкающая игла выпрыгивает из развалин левее и устремляется в сторону одного из вертолётов. Тут же вечерний мрак освещают вспышки тепловых ловушек, и Роберт отрывается на секунду от прицела, чтобы рассмотреть картину своими собственными глазами. Вторая ракета стартует с того же места, и парой секунд позднее русский Ми-35 взрывается прямо в небе облаком дыма, пламени и осколков. Охваченный пламенем корпус огненной кометой падает вниз.

— Красиво, — с небольшим намёком на искренность комментирует Моргенталер. Ещё несколько ракет выпрыгивают из облака серого дыма с крыши одного из домов. На мгновение окрестности озаряет ещё одна огненная вспышка, и обломки вертолёта рассыпаются по Марсовому полю. Третья машина, сделав разворот, скрывается за Эйфелевой башней и появляется уже с другой стороны памятника. Из ракетных цилиндров под крыльями начинают вырываться потоки дыма и пламени, и позиции стрелков тут же накрывает шквал неуправляемых ракет. Где-то чуть ниже начинает трещать ЗПУ, и линейка трассеров тянется к последнему вертолёту. Пройдясь по корпусу, она движется к кабине, но «тридцать пятый» сдаёт назад и уходит в сторону; из дыр в корпусе валит густой чёрный дым.

— Рухнет, — констатировал Роберт, наблюдая за раненой стальной птицей. В конце концов, строчка пуль повреждает хвостовой винт, и вертолёт, раскручиваясь, будто бы в попытках поймать свой хвост, уходит влево и скрывается за зданием. — Я ж говорил. Теперь Ворпик-два может отходить.

— Нам надо вернуться. Ребята и без нас справятся. Тем более что приказа открывать огонь не было, — сухо сообщил капрал и посмотрел на Роберта, ожидая приказа.

— Пожалуй, что так. — Хэмп сложил сошки и, щёлкнув предохранителем, закинул винтовку за спину. Вооружившись своей любимой SCAR-H, сержант начал отползать назад, увлекая за собою капрала. Когда позиция Ворпика-два скрылась за неровными очертаниями глыб вздыбившегося бетона и асфальта, напарники пошли пешком, уже не опасаясь словить пулю. Через сто метров, в тенистом переулке между двумя полуразрушенными зданиями, притаился их «Хамви» с бронированной пулемётной башенкой на крыше. Массивный передний бампер погнут, раструбы активной защиты местами подкошены и смотрят совсем не туда, куда надо. Рядом с машиной, укрывшись за грудой щебня, сидят и перешёптываются два рейнджера. Это Саймон Норвуд, вечно спокойный, как слон, однако не лишённый чувства юмора вояка; и это Винсент Кричински, парень, который добровольно разменял тихую и размеренную жизнь в Калифорнии на рокотливый грохот утренней канонады. Оба выглядят изрядно потрёпанными и уставшими, но, несмотря на это, готовыми вести военные действия хоть в Арктике в мокрых шортах и с пластиковыми дубинками в руках. Роберт всегда гордился своим отрядом, да и сами ребята были горды за то, что состоят в рядах 75-го рейнджерского полка армии Соединённых Штатов, одних из лучших бойцов планеты. Были они горды и за выдающиеся успехи в горячих точках по всему миру: Украина, Польша, Беларусь, Румыния, Россия, Германия, Нидерланды, Великобритания и вот, наконец, Франция. И даже поспешное отступление из Франции и Германии не могло омрачить боевой дух бойцов и ослабить узы их товарищества.

— Как у нас дела, сэр? — первым спросил Винсент, поднявшись из-за укрытия. Саймон, крякнув, поднялся следом, всё ещё опасливо озираясь по сторонам. Русских здесь пока не было, но все прекрасно помнили, как погиб Гарри. Снайперская пуля разнесла ему полчерепа. Роберту до сих пор виднелся в кошмарах его безразличный взгляд, когда он падал на землю с прошитой навылет черепной коробкой. Не спас даже шлем. Смерть была мгновенной.

— Не лучше, чем полчаса назад. — Хэмп остановился рядом с рейнджерами и взглянул в глаза Винсу. — Русские прорвались через Йенский мост. Ещё есть шанс подтянуть подкрепления, пока «иваны» закрепляются у башни, но я сомневаюсь, что командование им воспользуется.

— Что это значит? — нахмурился Кричински. — Такими темпами мы сдадим им весь город.

— Это значит, — ответил за сержанта Оливер, — что следующая атака русских ожидается именно в нашем направлении. Так что быстро в машину и заводите эту колымагу.

— Приказы начальства я обсуждать не намерен. И вам не советую, — заключил Роберт, закрывая тему. — И да, нам пора сваливать. Таллер, в этот раз ведёшь ты.

— Я не против, — пожал плечами рейнджер и направился к «Хаммеру», сиротливо прижавшемуся к стене в тесном переулке. Рейнджеры быстро забрались в армейский вездеход, захлопали дверцы, ожил под капотом двигатель. Саймон опустил стекло боковой двери и зажёг сигарету, Винсент полез к пулемётной турели, но, одумавшись, опустился обратно на сидение; Роберт уселся рядом с Моргенталером, который, в свою очередь, разместился за баранкой руля. Джип дёрнулся с места и, плавно выкатившись из укрытия, пополз вдоль дороги по направлению к американским укреплениям. Для этого требовалось преодолеть несколько километров лабиринта полуразрушенного города, при этом, не напоровшись на заминированный участок, но капрал Оливер Моргенталер обладал феноменальной памятью, да и сам он человеком был редчайшего характера и ума, поэтому на обратной дороге они ни разу не заехали в тупик. За это Роберт ему доверял, доверяли ему и остальные члены отряда.

Вездеход медленно лавировал между остовами сгоревшей техники и время от времени перегораживающими дорогу завалами из щебня, плавно раскачиваясь на ухабах, будто корабль на морских волнах. Винс задремал, прислонившись головой к двери. У него было великолепное чувство на опасность, и когда он спал, все были спокойны. Саймон докурил сигарету и, вернув стекло в исходное положение, в какой-то задумчивой прострации разглядывал плюшевую Пинки Пай с нахлобученной на голову камуфляжной панаме. Пушистая розовая пони уже несколько лет была неофициальным талисманом отряда «Чекмейт-два». Она сопровождала американских рейнджеров на пути из Америки и через всю Европу, вместе с бойцами прошла огонь и воду, повидала немало войны и крови, но оставалась всё той же вечно оптимистичной и жизнерадостной Пинки Пай. Первоначально это был замысел Гарри, который причислял себя к Брони-субкультуре и был готов бить морды во имя добра и пони. Сам Гарри был детиной здоровым, да и вообще не курил, не пил, не кололся и старался держать своё тело в форме. Умом особо не выделялся, но и тупым не был. Уж не тупее Винсента или остальных. В общем, спорить с ним никто не стал: себе дороже, а рядовой Раймонд, которого месяц назад по нелепой случайности переехал танк, и вовсе поддержал своего боевого товарища. Единственным человеком, которому данная затея не понравилась, был Саймон, впрочем, брать плюшевую пони на руки его никто не заставлял, да и сам боец не высказывал ни злобы, ни презрения. Просто недовольство. Конечно, со временем к плюшевой Пинки Пай привыкли, а в Европе и вовсе чуть ли не сроднились. Стоило видеть, что Винсент и Оливер вытворяли, чтобы вытащить плюшевую игрушку из-под артиллерийского огня. Тогда она стала чуть ли не полноправным членом отряда, но озвучивать свои мысли командованию никто не стал – на смех поднимут. Когда погиб Гарри, Пинки стала не просто талисманом, но и напоминанием. Боец не вовремя высунул голову из укрытия, а через две секунды уже лежал на разбитом асфальте, заливая тот кровью. Тело забрали и отправили домой. Это был траур, пусть и недолгий. На войне потери переживаются немного легче. С тех пор плюшевая Пинки везде следует за своим отрядом – «Чекмейт-два».

Поездка выдалась на удивление спокойной, молчала даже вражеская артиллерия, которая по-прежнему занимала первое место по количеству разрушенных зданий в городе. Русские и английские бомбардировщики уже успели познакомиться с американскими перехватчиками, поэтому небо над городом было относительно чистое, разве что на некоторых участках фронта всё не удавалось обеспечить хоть какую-то авиаподдержку. Танки и авиация прекрасно дополняли друг друга в борьбе с вражеской пехотой и бронетехникой, не говоря уж об вертолётной авиации, но в одиночку «Абрамсы» ничего не могли противопоставить русским Ми-35 и Ми-28. Русские и НАТО прекрасно это понимали, что и повлияло на их дальнейшую тактику. Силы США слишком поздно начали минировать мосты и прочие переправы – теперь их спасёт либо сам Бог, либо подкрепления из Марселя. В противном случае Франция будет потеряна.

Вдалеке шуршали и свистели реактивные двигатели, рокотали вертолёты, а иногда слышался треск автоматных очередей или редкие хлопки выстрелов. Ветер разносил по городу лишь тихое, исковерканное и практически неразборчивое эхо, которое отражалось от стен полуразрушенных зданий и растворялось среди улиц. Этот же холодный ветер гнал через дорогу пыль и мелкий мусор, сквозняком гулял в зданиях, и Роберт внезапно почувствовал страшную тоску и уныние. Его мать порою рассказывала просто чудесные воспоминания из своих командировок в Париж, показывала фотографии, часто привозила сувениры. На фотографиях город был живым и ярким, особенно красив он был в ночное время суток, когда зажигались фонари, и улицы утопали в электрическом свете. Очень приглядно смотрелась Эйфелева башня, которая чем-то напоминала Роберту Рождественскую ёлку. Воистину, она была видна со всех концов города и прекрасно его дополняла. Даже сейчас, погнутая, ощетинившаяся хвостами разбитых летательных аппаратов, она по-прежнему внушала уважение, тянулась к звёздам и обещала эти звёзды остальному городу. А город был мёртв. Разрушен. Изрыт воронками, изрыт траншеями, изрыт окопами и колючей проволокой. Завален грудами щебня и уродливыми каркасами сожжённой техники. И посреди всего этого месива бегают и воюют людишки. Грязные, алчущие крови и мести. Уже в какой раз построившие цивилизацию и методично разрушающие её вплоть до состояния, когда ничего не останется.

До оборонительного рубежа они добрались примерно за полчаса. В мирное время это же расстояние они могли бы пройти пешком всего за десять минут или даже быстрее, если на велосипеде. Минное поле, благо, никуда не переносили, а на подъездах к оборонительным позициям, где смогли, расчистили завалы и убрали прочий мусор. Выезжающий из развалин «Хаммер» признали сразу и разрешили проезд. Припарковав машину на стоянке, бойцы забрали свои вещи и выбрались на свежий воздух. Пахло, впрочем, порохом, пылью, машинным маслом, потом и прочими прелестями армейской жизни, правда, холодный, пробирающий до костей ветер хоть как-то разносил весь этот запах. Здесь было безопасно, но не сказать, что спокойно.

Доложившись начальству, Роберт тут же отправился в полевую кухню. Кормили в армии хорошо: этого у неё было не отобрать. Какой-то мудрец однажды сказал: «Война войной, а обед – по расписанию». В целом, он оказался прав, пусть на передовой не всегда получалось нормально подкрепиться.

Уже на месте Роберт встретил Винсента и Саймона, так что поужинать, предавшись своим мыслям, не получилось. Оливер, как сказал Винс, после приезда тут же завалился дрыхнуть, поскольку других дел для капрала в лагере не нашлось, а сон солдату необходим. Также выяснилось, что, пока рейнджеры были заняты выполнением «особо важного задания», в лагерь пришло пополнение, и к отряду «Чекмейт-два» приписывают двух новых бойцов, недавно вступивших в Рейнджеры. Кого попало в 75-й полк не берут, так что Роберт, в целом, за новеньких был спокоен. Оставалось лишь познакомиться и ждать, что с ребятами будет дальше.

Несколькими минутами позже, когда подносы опустели, а разговор свёлся к совершенно случайным темам, к столу подошёл рейнджер из соседнего отряда «Чекмейт-три». Лицо Роберту было смутно знакомо, а звали бойца по фамилии МакРой. Не мешкая, выложил на стол то ли какой-то стилизованный жетон, то ли брелок из нержавеющего металла и звонкой серебристой цепочкой.

— Вы не подумайте, — начал рейнджер, аккуратно распутывая цепь, — меня такие дела не интересуют. Мой друг снял это с тела одного из русских. Думал, вам будет интересно…

— Что это? — нахмурившись, спросил Саймон, глядя на кулон. Роберт присмотрелся и понял, что видит перед собой. И это облако, и бьющую из него радужную молнию он, несомненно, узнал. К Брони-субкультуре он себя пусть и не относил, но симпатизировал, и стилизованную кьютимарку Рэйнбоу Дэш признал с первого взгляда. Винсент и Саймон молчали, но в их глазах читались те же самые эмоции.

Иногда Роберт задавал себе вопрос: против кого они воюют? Ведь если так подумать, то ни религия, ни идеология, ни уж тем более политика Хэмпа не интересовали. Он сражался даже не за свой дом и защиту своего Отечества, ведь при текущем раскладе русские и НАТО просто не могли позволить себе операцию такого масштаба: все их силы были брошены на войну в Европе. В Афганистане и Ираке они прикрывались демократией, воюя против террористов, но где есть демократия, когда Париж, Берлин и Лондон лежат в руинах, а американские бомбардировщики без конца снуют над Москвой? Он мог бы сказать, что отстаивает интересы своего государства, своего народа, но в подобную лабуду он перестал верить ещё в начале. Он просто не понимал. Это невозможно было понять. Среди русских, немцев, французов и англичан ведь тоже были хорошие ребята. Так зачем их убивать? Зачем сбрасывать на них напалм и смотреть, как они горят заживо? Это же безумие! И всё человечество объединилось в едином порыве, чтобы это безумие поддержать. Подлить масла, подбросить полено в горящий костёр. Коварно, глупо, зло.

Они молчали с минуту. Казалось, даже время замедлилось, а окружающее их действо приобрело совсем уж медленный, тягучий характер. Звуки до Роберта доносились, словно через толстый слой ваты, будто рядом разорвался артиллерийский снаряд или рухнула бомба. Было необъяснимо спокойно, но при виде кулона в сознании всё пыталась вспыхнуть какая-то неприметная искра. Роберт не пытался её затушить, но всё никак не мог понять, что ей от него нужно. Он уже ничего не мог сделать…

— Они ведь такие же, как и мы, — негромко произнёс Винсент, подняв кулон за цепочку и наблюдая, как тот медленно разворачивается в воздухе.

— Можете себе оставить. Вам он нужнее. — МакРой помолчал, подбирая слова. — Надеюсь увидеть вас утром, ребята. Ни пуха. — Развернувшись, он зашагал в обратном направлении.

Роберт тоже засобирался. Отнёс поднос и направился к казарменным палаткам, как вдруг заметил, что Саймон и Винсент сидят всё там же и негромко переговариваются. Хэмп вернулся к ним и сказал всего несколько коротких фраз:

— Скоро ночь. Советую отоспаться. Завтра нас ждёт бой.

Дождавшись спокойных кивков от обоих, Роберт направился к казармам. Заодно следовало проверить обе винтовки и успеть написать весточку домой. В принципе, писать было особо нечего, но это была именно та частичка из прошлой жизни, за которую Роберт хватался сильнее всего. Почта и интернет работали всегда, так что особых проблем с отправкой не возникло. Пары строчек домой вполне хватит. Жив, здоров, целую, Роберт. Им нет нужды знать о завтрашнем бое. Пусть думают, что всё хорошо. Заодно глянул через планшет, как там дела с юбилейным сезоном My Little Pony: Friendship is Magic. Война ничуточки не тормозила развитие мультсериала, и это не могло не радовать. Показ первых серий намечался на ноябрь-декабрь, а пока крутили по кругу предыдущие сезоны. Поборов в себе странное желание глянуть одну из серий, Роберт провёл быстрый осмотр оружия и снаряжения и попытался уснуть. Вышло, правда, не очень: перед боем тревожные мысли всегда одолевают всё желание ко сну, а гнать их веником не получается. Нормально отойти в мир сновидений получилось только через час, когда задолбавшийся находиться в горизонтальном положении организм принял единственное верное решение – отключил мозг. Правда, снов, как таковых, почти не было – только несколько смазанных и коротких обрывков. Сначала какая-то церковь с низковатым потолком, а потом Гарри с пробитой навылет черепной коробкой шевелит губами и шепчет какую-то галиматью. Весело, ничего не скажешь.

Раннее утро началось с фейерверков: небо ещё не рассвело, а в казарму уже прилетел артиллерийский снаряд. Конечно же, не в ту казарму, где отдыхал Роберт, иначе бы всё закончилось весьма быстро и плачевно. Двадцать девять человек погибло мгновенно, около сотни получило ранения разной степени сложности. Половина из раненых «дошла» в течение трёх часов после столь удачного попадания – вдоль лазарета аккуратными рядками лежали тела или части тел, собранные в чёрные пластиковые пакеты. Некоторых накрыли белыми простынями, на которых уже образовались большие кроваво-красные пятна. С самого утра взмыленные медики носились по лагерю, не успевая уследить за всеми ранеными, а штаб всё никак не мог составить отчёт о потерях за это утро.

С момента попадания снаряда Роберт больше не мог уснуть. Лагерь находился слишком близко к передовой, так что банальный перелёт снаряда стоил жизней восьмидесяти трёх бойцов. Поскольку командование думало, в первую очередь, жопой, переносить лагерь подальше от окопов никто не собирался. Отсюда солдаты могут сразу попасть на передовую, да и технике недалеко ехать, и именно этих причин вполне хватило, чтобы оставить всё, как есть. Разведка, тем временем, доложила, что в распоряжении русских теперь находятся реактивные огнемёты в неизвестном количестве, а натовцы подтягивают к реке свою артиллерию. Конечно, за ночь союзникам во многих местах удалось прорвать американскую оборону, и теперь 75-й Рейнджерский полк и КМП США вынуждены были держать оборону в самом городе. Саму реактивную артиллерию русские были намерены применить, если попытки штурма лагеря закончатся провалом, так что, как выразился лейтенант, «пиздец наступит в любом случае». Роберта это очень обнадёжило. Подобного патриотического подъёма он ещё никогда не испытывал. Тем не менее, если один особо «шальной» снаряд прилетит в цистерны с горючим, то обо всей бронетехнике, да и вообще о защите лагеря, можно будет смело забыть, поскольку эффект будет практическим таким же, как и от русских реактивных огнемётов. Причём, волновало это всех, исключая командование. Иногда Роберту казалось, что американцы разучились воевать. Было ли это хорошим знаком?

В полевой кухне выдавали двойные порции. С речью никто не выступал, но, несмотря на недавний инцидент со снарядом, все были навеселе. Особенно новобранцы, пусть новобранцем в полной степени здесь некого было назвать.

Тем же временем готовились тяжёлые танки для контратаки. Сразу же после атаки русских планировалось провести массивное контрнаступление и овладеть позициями у Эйфелевой башни. Самоубийственная затея, особенно, если учитывать, что авиация была переброшена на сдерживание немцев и французов. Французы-то сдавались быстро, а вот немцы в силу своего менталитета дрались до последнего и очень редко сдавались в плен. То же самое Роберт мог сказать и о русских, которые бились, словно черти.

Винсент и Саймон вернулись в привычное для них состояние, Оливер был настроен оптимистично, а двое бойцов, приписанных отряду, в коллектив пока не влились и держались чуть в стороне, пусть встретили их по всем законам братства и товарищества. «Ничего, привыкнут» — думал Роберт, наблюдая за двоицей. Да и сам он когда-то таким же был. Непросто влиться в новый коллектив, но стоит только побывать в паре-тройке боях, и станут ребята, как родные. Или погибнут, не стоит отрицать и данной вероятности.

Подготовив технику и проверив снаряжение, рейнджеры двинулись на передовую. Идти долго не пришлось – минут пять быстрого шага. Сразу же распределили войска и технику по оборонительному рубежу, вкатили танки под защиту эскарпов, натаскали мусора и обломков, чтобы замаскировать некоторые огневые позиции. НП молчали, сапёры доложились, что все вероятные пути наступления противника заминированы. Когда американцы пойдут в контрнаступление, придётся пользоваться запасными маршрутами, местами обезвреживая свои же мины. К счастью, все минные поля были обозначены на картах.

Роберт достал бинокль и осмотрел руины. От покосившихся громад зданий тянуло порохом, сыростью и смертью. Мёртвые, полуразрушенные здания окутывала лёгкая серая дымка, и Хэмпу при виде такой картины стало немного не по себе. В полутьме раскинувшийся во все стороны лес штырей и балок выглядел не просто жутко, но зловеще. Вспомнился город Донецк, который американская армия сравняла с землёй всего за неделю. Авиация и артиллерия поработали на пятёрочку, а ведь хорошо, что мирное население эвакуировали на территорию Российской Федерации. Тогда в городе остались лишь повстанцы, которые должны были задержать наступающие американские войска, чтобы те не добрались до конвоев с мирными жителями. К концу недели город перестал существовать. Это была победа. Только вот сейчас американцы отступали…

Ещё не рассвело. Часы показывали семь утра, но небо оставалось таким же тёмным и практически сливалось с землёй на горизонте. Многие нервничали и пользовались этим как поводом закурить. Делали это, обычно, присев в окопе, чтобы укрыться от ветра и не словить пулю, ведь огонёк от зажжённой спички или зажигалки был виден на много километров. Становилось мерзко и страшно, тело пробирал холодный ветер, у многих дрожали руки, когда они пытались что-либо ими сделать. А впереди всё никого не было.

Фонари, прожекторы и иные источники света было приказано затушить до поры до времени, так что положение спасали ПНВ и тепловизоры, которые прекрасно справлялись с темнотой. Проблема состояла в том, что были они не у всех, впрочем, подобное явление встречалось не только в американской армии.

Прошло около получаса, прежде чем в развалинах впереди замельтешили человеческие силуэты. Небольшими группками они перемещались от укрытия к укрытию, подолгу выжидая и постепенно сокращая дистанцию. За ними двигалась бронетехника. В основном, БТР-ы и БМП, но в наступающую армаду уже успело закрасться несколько танков. Через минуту их численность возросла до десяти машин: шести «Челленджеров» и четырёх Т-90. Рядышком шагала пехота: мотострелки, морпехи и сапёры с миноискателями; последние заметно тормозили продвижение наступающих сил, подолгу сканируя один и тот же участок земли. В предрассветных сумерках уже хлопнуло несколько противопехотных мин, но «иваны» и «томми» даже и не думали останавливаться.

Через две минуты заработали американские миномёты. Свист снарядов и грохот взрывов в клочья разорвал повисшую тишину. Впереди тут же взметнулись ввысь фонтаны земли, начали детонировать мины, разлетаться во все стороны ошмётки мяса и изувеченные человеческие тела. Мгновением позже заработали пулемёты и танковые орудия, вспыхнули огни прожекторов, направляя в сторону врагов столбы ксенонового света – был отдан приказ открыть огонь. Послышались первые выстрелы из окопов, отрывистые команды сержантов, хлопки выстрелов подствольных гранатомётов. Уже через секунду стрёкот стрелкового оружия и тяжёлый грохот танковых пушек влился в разыгравшуюся симфонию смерти.

Роберт приподнялся из укрытия и выпустил очередь из штурмовой винтовки. Тогда он увидел, что противник вовсе не растерялся, а начал лишь наступать быстрее, прямо через минное поле. То и дело среди общей массы наступающих вспыхивали зарницы взрывов, а во все стороны летели окровавленные конечности и клочья земли. Бронетехника же отстала от наступающей пехоты и вела прикрывающий огонь, в чём ей способствовали встроенные тепловизоры и ПНВ. Два английских «Челленджера» и один русский Т-90 уже полыхали золотистым пламенем, выбрасывая в небо клубы чёрного дыма, – это было результатом трудов «Абрамсов».

Наступающий противник таки одумался и включил мозги – вперёд полетели дымовые шашки, а в брустверы окопов тут же начали вгрызаться пули и лететь наступательные гранаты. Пулемётная точка в десяти метрах слева от Роберта полыхнула огнём и разлетелась во все стороны, накрывая пехотинцев обломками и клочьями земли. А чёрные «привидения», неуклюже переваливаясь, всё приближались к оборонительному рубежу, выдавая набегу длинные косые очереди. Кто-то даже успевал опуститься на одно колено для повышения точности, но самых рьяных врагов тут же сметал шквал автоматного огня. Неся большие потери, неприятели всё ближе и ближе подбирались к окопам, но примерно в пятидесяти метрах их тут же прижимал к земле интенсивный пулемётный огонь из уцелевших пулемётных точек, а миномёты довершали дело, обрушивая на незатейливых «иванов» и «томми» град осколочных снарядов. Только вот радоваться было ещё рано: из дебрей руин навстречу двигалась вторая волна атакующих.

Роберт скатился в окоп и заменил пустой магазин. Справа раздался противный, чавкающий звук, и вскрикнувший от боли морпех грузно повалился на дно окопа. Кто-то выкрикивал мольбы о помощи, но посреди завертевшейся круговерти сражения мало кто обращал внимание на этот жалобный крик. Перемахнув через бруствер, в рыхлую землю плюхнулась наступательная граната, но вот её уже схватил Саймон и со скоростью пущенной шайбы метнул обратно. Роберт обернулся и увидел морпеха, заряжающего звенящий пулями короб в свой М249. Позади него, навалившись грудью на бруствер, лежал его товарищ и отсчитывал короткие очереди в утреннюю мглу.

Хэмп вновь поднялся и тут же короткой очередью скосил бегущее ему навстречу чёрное «привидение» – противник набегу опустился на колени и тут же уткнулся лицом в грязь, подбросив к небу ноги. Слева от него упала ещё одна фигура, проползла несколько метров и неподвижно замерла на холодной земле. Чуть позади вспыхнуло пламя, и в небо вместе с фонтаном пламени, словно бумажная, взметнулась башня русского Т-90; сопровождающие его пехотинцы мешками повалились на землю и больше не вставали – кого-то поразили осколки, кого-то добило давление.

Но сколько бы потерь не нёс наступающий противник, оборонительная способность сил США постепенно спадала на нет: заканчивались боеприпасы, росло число раненых, горели и чадили поражённые снарядами танки. Где-то всё ещё слышались мольбы неизвестного о помощи, кто-то рыдал на дне окопа, зажав уши руками; кто-то кричал в истерическом припадке, не в силах более контролировать свои нервы. А рядом продолжали рваться снаряды и злобно свистеть пули, и всё отчётливее различалась дерзкая русская речь и более-менее понятный английский говор.

Враг подошёл совсем близко, и Роберту всё чаще приходилось досыпать земли на разваливающийся бруствер. Потери многократно возросли с обеих сторон, в затхлом воздухе метались брань, облака пороха, гранаты и оторванные взрывами части тел. Некоторые особо рьяные противники вырывались вперёд в попытках навязать американцам рукопашный бой, но их тут же встречал слаженный грохот штурмовых винтовок, и смельчаки падали на землю.

— Вы все здесь подохните, сукины дети! Вы все здесь подохните, слышите меня?! — в исступлении кричал кто-то из морпехов, расстреливая магазин винтовки длинными очередями. — Какого хера вы не сдаётесь?!

Над головой пронёсся дымный след от выстрела РПГ, и во вспышке ослепительного взрыва сгорел ещё один окопавшийся «Абрамс». Трусы, дезертиры и паникёры уже все были мертвы – в окопах остались только ветераны, но даже закалённым в боях волкам не суждено было удержать ярость наступающих берсеркеров. А отступать было некуда, да и незачем, собственно.

В патронах потребности у Роберта более не возникало: павшим в бою смертью храбрых морпехам и рейнджерам магазины для винтовок были уже не нужны, а вот Роберт и его отряд собирались держаться до последнего человека. В очередной раз вставив в паз приёмника новый магазин, Хэмп повернул голову и увидел рядом с собой Оливера с простреленным левым плечом. Приток адреналина не давал капралу почувствовать боль, и Таллер очередь за очередью занимался тем, что у него получалось лучше всего, – истреблением живого.

Саймон был сразу за ним. Он взводил сразу несколько гранат, чтобы приготовить «иванам» и «томми» неприятный сюрприз. В этом деле ему с охотой помогал Винсент, которому осколком рассекло левую скулу. Двое новеньких, что прибились к их отряду, продолжали отбиваться, пересчитывая оставшиеся патроны и погубленные души. Они направляли друг друга на следующие цели, обменивались магазинами и просто сражались, как могли. Сражались, как рейнджеры. Немного несправедливо, что они погибнут в первом же бою в новом отряде.

— Назад! Назад! – надрываясь, кричал в эфир морпех. — Встретим их в лагере! Отступайте!

— Нас же там, как котят, мать вашу! — ругался Оливер, уже успевший понять, то лучше перевязать рану сейчас, чем помирать от кровопотери потом. Быстрыми, уже отработанными движениями он наложил себе белую, словно снег, повязку бинта и крепко затянул, стиснув зубы от боли. Тогда он схватил винтовку и торопливо начал пропихивать в приёмник новый магазин, чертыхаясь после каждой неудавшейся попытки.

— Выпускаю дым! Всем назад! — оповестил всех командир одного из уцелевших «Абрамсов». Клубящаяся, молочно-белая пелена, волшебно сверкающая вспышками от выстрелов, мгновенно отгородила наступающих противников от обороняющихся. Силы США начали спешно отходить к лагерю, используя любые укрытия, какие только могли найти на своём пути.

Роберт не стал долго ждать – скомандовал отход и начал потихоньку отступать, ведя беглый огонь по выныривающим из дымовой завесы человеческим фигурам. «Абрамсы» дали задний ход и следовали вместе с пехотой, подхватывая стрёкот автоматов солидными очередями из спаренных пулемётов, которые превращали тела врагов в окровавленное решето. Русские и англичане, тем временем, заняли окопы и развернули уцелевшие станковые пулемёты, открыв огонь по отступающим американцам. К счастью, это не спасало их от тяжёлых 120-мм фугасных танковых снарядов, и силы КМП США на пару с 75-м Рейнджерским полком отступили к лагерю, заняв оборону.
— Кило-два, это Лима-Фокстрот-семь! Состояние критическое! Потери: шестьдесят пять процентов! Линия обороны прорвана – вражеские танки внутри периметра! Наши линии связи и сама возможность обороняться под угрозой, стоп! Запрашиваю немедленную поддержку! Долбаните по ним артиллерией, сбросьте напалм, сделайте хоть что-нибудь!

— Лима-Фокстрот-семь, это Кило-два, вас понял. У нас освободилось несколько «пташек» – ждите подкреплений в течение десяти минут, как поняли, приём?

— Понял вас! Десять минут, конец связи!

Раздался отдалённый рокот, и у Роберта перехватило дыхание. До этого он не раз сталкивался с русскими Ми-35, и звуки их крутящихся винтов распознавал абсолютно безошибочно. Две боевые машины шли на бреющем, явно готовясь прощупать ракетами оборону американцев. Тут же замельтешили, засновали пехотинцы, зашевелились зенитные пулемёты на башнях «Абрамсов», промелькнули мимо длинные трубы переносных зенитно-ракетных комплексов.

Метнулись к лагерю огоньки НУРС-ов, вгрызаясь в брустверы, разнося землю, разрывая плоть. Хэмп тут же бросился вниз, накрыв голову руками; где-то сверху и в стороне от него грохотали взрывы, сотрясаю землю. Казалось, ещё чуть-чуть, и весь мир перевернётся вверх дном, и копошащихся, стреляющих людей просто опрокинет в небо, навстречу звёздам – настолько сильно тряслась земля!

С неистовым грохотом две винтокрылые машины пронеслись над полыхающим лагерем, вспыхивали и вновь умолкали носовые орудия, а в ответ с земли летели огненные стрелы ракет и раскалённые жала винтовочных пуль. Тогда один из монстров вспыхнул и, закружившись, упал за лагерь, откуда к небу взметнулось огромное оранжевое облако огня и дыма. Вторая машина ушла в вираж, явно намереваясь вернуться – ей вслед летели длинные строки трассеров зенитных пулемётов, которые высекали искры из бронированной шкуры железной птицы.

— Идут! Всем приготовиться! С нескольких направлений!

Вновь возобновилась перестрелка: тут и там мерцали вспышки от выстрелов и поднимались к небу фонтаны грязи. Многие палатки горели, отбрасывая на землю отблески пламени. Огонь постепенно перекидывался на ящики и вскоре должен был добраться и до цистерн с горючим, но времени тушить его ни у кого попросту не было.

Выбравшись из укрытия, Роберт первым делом нашёл среди общей массы обороняющихся Оливера. Саймон и двое рейнджеров вытаскивали раненых из-под обстрела, Винсент же был рядом с капралом, поддерживая того огнём. Добравшись до отряда, сержант помог оттащить к санитарам ещё одного раненого, после чего присоединился к отстрелу нападавших, которые продолжали наступать, перебегая от укрытия к укрытию и ведя огонь короткими очередями. Атака велась одновременно с трёх направлений, но натиск значительно ослаб: сказывались серьёзные потери, которые «иваны» и «томми» понесли за последние полчаса. Большая часть БМП, БТР и танков была выведена из строя «Абрамсами», но, несмотря на это, противник и не думал отступать. На самом деле, у него до сих пор были порядочные шансы на победу.

В просвете между двумя полыхающими «коробочками» показалась башня «Челленджера», и тут же импровизированное укрытие британского танка осветила вспышка от выстрела главного орудия – снаряд с громким лязгом ударил в лобовую броню башни одного из «Абрамсов» и отскочил в сторону. «Томми» дал короткую, трескучую очередь из спаренного пулемёта и начал смещаться вправо, когда его настигла ракета SMAW, поразившая танк в ходовую часть, разорвав траки и повредив катки. Следом громыхнуло орудие «Абрамса», и сдетонировавшая боеукладка британского танка оставила на земле лишь обезображенный и пожираемый пламенем металлический корпус.

— Воздух! Воздух! — закричали морпехи, издалека заслышав приближающийся вертолётный гул. Зенитные пулемёты на башнях танков застучали во тьму, из-за укрытий вспыхнули, устремившись к целям, ракеты «воздух-воздух». В воздухе тут же расцвёл пышный цветок выбрасываемых тепловых ловушек, а сквозь пыль и дым застрекотало носовое орудие вражеского «Хайнда» – подъезжающий к передовой «Хамви», вильнув, выскочил с дороги и врезался в одну из палаток, чтобы избежать участи превратиться в дуршлаг. Но вот железную птицу догнала сверкающая стрела противовоздушного снаряда, и хвостовой винт вертолёта исчез в облаке пламени – машина резко накренилась в сторону и, круто развернувшись, правым боком упала на то, что осталось от полевой кухни, рассекающими воздух лопастями винтов сметая палатки, столы и стулья.

— Дрогнули! Глядите, дрогнули! — радостно завопил кто-то из морпехов. Его тут же поддержали удивлённые возгласы и крики.

Почуяв, что перевес сил сместился в сторону американцев, оставшиеся силы противника, перегруппировавшись, начали организованное отступление, параллельно ведя беглый автоматный огонь по позициям оборонявшихся. Укрываясь за искорёженными корпусами усеивающей поле боя бронетехники, она довольно быстро скрылись в руинах и навряд ли были способны в скором времени брать реванш. Но и ВС США, как думал Роберт, досталось ничуть не хуже, ведь теперь их обороноспособность была поставлена под сильное сомнение, а о планируемой контратаке на вражеские позиции вообще даже не могло идти и речи: нужно было заняться ранеными, подсчётом убитых, сбором тел и боеприпасов, оценкой понесённых противником потерь, расчисткой лагеря, тушением пожаров, в конце концов! Из двадцати танков М1А2 «Абрамс» на относительно ходу оставалось лишь две машины, потери составляли примерно семьдесят пять процентов, включая раненых. Итого они потеряли в разы больше, чем рассчитывали. Пиррова победа. Следующей атаки им точно не пережить. Да и будет ли эта следующая атака?

— Русские нам, вроде как, обещали ракетный дождь напалмом. Нехорошо говорить одно, а делать совсем другое, — жаловался Кричински, усевшись на металлический раскладной стульчик с продырявленной пулями спинкой. Казалось, он действительно чувствовал некое разочарование от несостоявшегося фейерверка.

— Скорее всего, это означает, что наши позиции они хотят занять в относительной целостности, чтобы использовать в качестве плацдарма для дальнейшего наступления, — предположил Хэмп, опустив задницу на ближайший ящик и не без удовольствия вытянув ноги. Адреналин потихоньку отпускал, и мысли постепенно приходили в норму; начала медленно накатывать боль и усталость в мышцах, резко почувствовались полученные во время боя ссадины и ушибы, внезапно обнаружилось ранение по касательной в правое плечо. Разгруз и шлем теперь ощущались тяжёлым и ненужным грузом, который сковывал движения и тянул солдата к земле. Лишь винтовка в глазах Роберта выглядела всё так же: из неё он сегодня настрелял врагов на пару тысяч лет горения в аду. Он всегда трепетно относился к иностранному оружию, но FN SCAR была его любимой винтовкой ещё с того момента, как он впервые взял её в руки. Впрочем, тут дело вкуса. Такие, как Оливер, к примеру, предпочитают старую-добрую М4.

Вскоре подлетела и долгожданная авиация: четыре «Блэкхока» с десантом и три «Супер Кобры» в качестве эскорта. Сорок человек, в общем-то, не так много, учитывая потери с американской стороны, но большего просить и не приходилось, к тому же, вертолёты можно было использовать для быстрой эвакуации раненых, которых ещё можно было спасти.

Поскольку никаких дальнейших инструкций из штаба не поступило, было принято решение окопаться непосредственно у лагеря и держать оборону, пока это было возможно. К счастью, на одном из направлений силам морской пехоты армии США удалось замедлить, остановить и даже отбросить назад наступающие французские войска, а также нанести ряд поражений немцам, так что боевые действия на этих участках фронта приостановились, что позволило перебросить дополнительные силы на запад. Именно по этой причине молчала русская реактивная артиллерия: пока шёл бой за точку Лима-Фокстрот-семь, американские бомбардировщики нанесли скоординированный удар по всем расположениям вражеской артиллерии, так что русские пока были заняты своими проблемами. Несколько ударов было нанесено и по вражескому плацдарму у Эйфелевой башни, так что не успевший толком закрепиться противник понёс большие потери в солдатах и технике. Наверняка русские и английские генералы сейчас чешут затылки и задаются вопросом: «Как же так»? Оставалось дождаться помощи из Марселя – тогда можно будет организовать контрнаступление одновременно по всем фронтам и разбить силы РФ и НАТО во Франции. Несомненно, это будет серьёзный удар по союзникам.

Ближе к вечеру лагерь был приведён в полный порядок: вновь отстроены все огневые точки, с учётом тактики круговой обороны возведены все оборонительные укрепления, танки заведены за эскарпы и хорошенько замаскированы. Примерно в то же время прибыла колонна лёгкой бронетехники: БТР М126 «Страйкеры», БМП М2 «Брэдли», грузовики М939, загруженные десантом и всякими полезностями, а также «Хамви», коих, правда, всегда было в достатке. Благодаря прибывшим боеприпасам и стройматериалам всего за несколько часов местность вокруг лагеря удалось превратить в смертельную полосу препятствий, ведь здесь было всё необходимое для того, чтобы попортить врагам немного крови: и мины, и растяжки, и сотни метров, измотанные колючей проволокой. Не хватало разве что рва с голодными крокодилами, но наступающим силам противника и так нехило достанется. Стоило себе представить, каково это ползти через минное поле под шквальным огнём пулемётов и свист миномётных снарядов.

Отряд вновь запрягли в разведку – «Чекмейт-два» отправлялся на своём железном коне к Эйфелевой башне, чтобы оценить характер повреждений, нанесённый бомбардировщиками, а также выяснить, скоро ли противник будет готов к очередной атаке. Конечно же, ни один из подходов к башне не был заминирован: у «томми» и «иванов» весь день была очень весёлая жизнь, которую им обеспечили американские лётчики, так что можно было вполне безопасно проехать хоть на сверхтяжёлом танке.

При виде приближающегося вездехода в разные стороны разбежалась стая диких собак, Оливер выкрутил баранку руля, и машина послушно вильнула за поворот, подскакивая на вздыбленных участках местности и выбоинах в асфальте. Из окна было видно, как на мерцающий вспышками выстрелов город медленно оседала тьма. Руины вдали подёрнулись зловещим серым туманом, а сверху зарядил мелкий дождь. Противная погода, настроение как раз под стать. Хэмпу не хотелось бы сражаться и умирать под аккомпанемент мерно шелестящей воды, что падала на некогда живой и дышащий город. Это был не тот город, который он так страстно хотел увидеть в детстве. Не то место, где он хотел бы встретить смерть.

— Мы на месте, — коротко сообщил Оливер, останавливая машину. «Хаммер», качнувшись, замер между двумя кучами щебня около въезда на Марсово поле. Дальше транспорт лучше не светить: на него прекрасно наводятся противотанковые ракеты.

— Выходим, — скомандовал сержант, выбираясь из тёплого и уютного чрева армейского вездехода. В лицо тут же дохнул влажный, холодный ветер; стало зябко. — Заберёмся чуть повыше, оценим обстановку и свалим на базу.

Зловеще чернеющий скелет Эйфелевой башни выглядывал из-за руин, словно рука мертвеца: в сумерках из символа Франции эта грандиозная конструкция превращалась в символ безысходности и чистой смерти. Её покосившийся каркас, выдержавший не один день бомбардировок и артиллерийских обстрелов, казалось, впитывал в себя бушующую днём тёмную энергию, а ночью, когда бои немного стихали, медленно излучал её по округе, из-за чего казался таким пугающим и зловещим. Само же Марсово поле сейчас больше походило на пейзаж лунной поверхности: разнокалиберные воронки и кратеры от снарядов то тут, то там – некоторые даже ещё не перестали дымить. Жалкое зрелище, особенно вечером. До войны тут всё наверняка было по-другому.

Подходящее место для НП нашлось почти мгновенно: относительно уцелевший дом на окраине Марсового поля чернел пустыми глазницами окон, мёртвым, пробирающим до костей взглядом встречая явившихся незнакомцев. Роберт завёл отряд в здание через пустеющий дверной проём и оставил на первом этаже двоих рейнджеров, чтобы прикрывали тыл. Сам же с остальным отрядом поднялся выше, пока не упёрся в обрушенный лестничный пролёт. На входе в одну из квартир, окна которой выглядывали в сторону вражеского плацдарма, сняли растяжку, правда, в самом жилище никого не оказалось: видимо, снайпер нашёл себе более уютное местечко, либо отошёл по неотложным делам. В любом случае, долго тут рейнджеры задерживаться были не намерены.

Выставлять ствол снайперской винтовки в окно – смертный приговор. Это правило Роберт помнил почему-то лучше остальных. Стянув со спины RSASS, он устроился в тени у окна и взглянул через оптику на то, что осталось от вражеского плацдарма. Выглядело весьма неприглядно, особенно бросались в глаза следы пожара и большие воронки от разорвавшихся авиационных бомб. Если тела убитых уже собрали и запаковали в пластиковые мешки, то очередь уничтоженной бронетехники только-только настала: часть сожжённых остовов при помощи тросов оттащили подальше от проезжей части, из остальной же техники, где целиком, а где и по частям, извлекали то, что осталось от экипажа. Но любоваться изувеченными телами рано или поздно надоедает, так что, сместив прицел в сторону, Роберт начал внимательно рассматривать остальную часть плацдарма, сильно пострадавшего от авианалёта. Многие палатки сгорели, многие были сметены взрывами, и ни у кого не было времени ставить их обратно. У полевого госпиталя кипела работа: мелькали фигуры с повязками санитаров, стонали раненые, из палатки как раз выносили неподвижное тело, накрытое белой простынёй. Таких снаружи скопилось уже несколько десятков.

Сам Йенский мост, через который британцы вчера так гордо пересекали Сену, обрушился в воду, и теперь понадобился бы мостоукладчик, чтобы продолжать подтягивать подкрепления. Как понял Роберт, мостоукладчика ни у русских, ни у британцев пока не было. Зато были надувные катера и транспортные вертолёты, что, впрочем, не очень-то и улучшало ситуацию. «В целом, — думал про себя Роберт, делая пометки в блокноте, — противник понёс весьма ощутимые потери и в ближайшее время наступать неспособен. Это хорошо. Если в лагере не найдётся работы, то можно выкроить несколько часиков свободного времени»

Здесь их дела были закончены. Позвав отряд, Роберт взял в руки FN SCAR и начал спускаться вниз по лестнице. Воссоединившись со скучающими рейнджерами внизу, они покинули здание и начали движение обратно к «Хаммеру», но в этот раз пошли несколько иным маршрутом просто ради страховки. По возвращении к точке высадки их ждал очень неприятный сюрприз: их армейский «Хамви» куда-то пропал.

— Никак покататься уехал, — язвительным тоном прокомментировал Оливер. — Что за чертовщина?

— Не могли же угнать, — произнёс сбитый с толку Винсент, оглядываясь на Роберта. — Или могли?

— Да кому это надо? — Хэмп осторожно, внимательно озираясь по сторонам, двинул к тому месту, где в последний раз они видели свой вездеход. — У британцев сегодня слишком плохое настроение для своего фирменного юмора. Про русских вообще молчу…

Десятью секундами позже весь отряд топтался вокруг сержанта, вглядываясь в развалины, силясь высмотреть среди руин и зданий знакомые очертания автомобиля. Даже рациональный и рассудительный Оливер не спешил напоминать рейнджерам, что их уже минимум как двенадцать раз могли пристрелить, прирезать, переехать или взорвать. Внезапное исчезновение средства передвижения вогнало всех в такое замешательство, что все остальные проблемы резко перешли на второй план. Ну не может же материальный предмет взять и… испариться? Вот просто так!

— Мы его точно тут оставили? — уже успев засомневаться, спросил Саймон. Роберт ещё раз огляделся вокруг, но он мог поклясться, что Оливер остановил машину именно здесь. Он уже собирался уверить Норвуда в том, что всё верно, но не успел вымолвить и слова: всё тело будто бы налили свинцом – движения стали медленными, неуклюжими, заторможенными, словно он попал в замедленный кадр или увяз по горло в болоте. Похожее с ним уже случалось во сне, когда он пытался бежать, но движения его были вялыми, а ноги были будто набиты ватой. И вот он уже хотел задать себе вопрос, а не спит ли он, как вдруг все мысли улетучились, а сознание растворилось в ослепительно-яркой вспышке молочного света. Мгновением позже на месте парковки американского «Хаммера» никого уже не было, и лишь усиливающийся с каждым мгновением дождь беспрестанно шелестел и барабанил, нескончаемым потоком воды обрушиваясь на серые, будто выцветшие руины…

---

«Иногда, — думал Роберт, — чтобы почувствовать себя живым, вовсе необязательно заниматься скайдайвингом или проходить те многочисленные омолаживающие процедуры, стоящие просто бешеную кучу денег. Один из самых простых способов – это просто приложиться обо что-нибудь головой! Это же просто поразительно, сколько жизни может вдохнуть в человека обыкновенный удар головой об стену или иной подходящий для этого занятия объект! А как долго голова, прошедшая подобную процедуру, будет напоминать тебе о том, что ты жив! Быстрый, качественный, продуктивный метод!»

Пожалуй, если бы не каска, то Роберт запросто бы мог заполучить сотрясение мозга или к чертям раскроить себе череп. Встреча после недавней разлуки с любимым «Хаммером» прошла не самым лучшим способом: очутившись в совершенно новом месте, сержант, потеряв равновесие, начал было падать, но внезапно его голова столкнулась с металлической ступицей заднего колеса армейского вездехода, и вот теперь Хэмп лежал на спине у машины и пытался собраться с мыслями, которые перекрикивала взорвавшаяся в тот момент в голове боль.

Подняв к глазам электронные наручные часы, он взглянул на время и хмыкнул: без пяти одиннадцать вечера, хотя, если взглянуть на чистое, без единого облачка, сверкающее голубой эмалью небо, то можно было сделать предположение, что сейчас где-то ближе к полудню. Солнце, ещё не вошедшее в зенит, неуклонно двигалось на запад, и его ласковые, греющие лучи падали прямо на лицо Роберта, заставляя щуриться сквозь стёкла противоосколочных очков.

— Ну и куда это меня занесло? — пробубнил себе под нос сержант, ухватился правой рукой за колесо вездехода и, стараясь не делать резких движений, начал подниматься, оглядываясь по сторонам.

Вот ведь как неожиданно. Похоже, что неизвестная аномалия, сработав в качестве портала, забросила его в самую гущу леса, а вместе с ним и «Хаммер», принадлежащий их отряду.

— Доброе утро, — будничным тоном поприветствовал его Оливер, вальяжно развалившийся на мокрой от росы траве.

— Ага. Доброе, — растерянно пробормотал Роберт, усевшись на небольшом булыжнике около колеса вездехода. Голова всё ещё гудела, но боль со временем сходила на нет, и в сознании начали зарождаться первые вопросы. Оливер же, судя по всему, давно во всём разобрался и сейчас просто наслаждался валянием в траве под тёплыми лучами небесного светила. Вот может же человек... — Либо я в раю, либо одно из двух. Где мы?

— Я без понятия. Отправил ребят на разведку местности. Пока понятно лишь то, что мы в каком-то лесу. Причём с настолько своеобразной флорой и фауной, что я сомневаюсь, что мы вообще сейчас находимся на планете Земля.

— Что ты имеешь в виду? — Сержант внимательно разглядывал Таллера, который, приподнявшись, указал рукой на свой GPS-навигатор:

— Гляди. Навигация не работает. Теперь это просто кусок пластика, напичканный недорогой электроникой.

— Всё ещё не улавливаю смысла. Что по связи? Пробовали с кем-нибудь связаться?

— Пробовали. Первым делом, причём, пробовали. Можем только друг с другом переговариваться. Ещё ловим какие-то зашифрованные сигналы, проходящие мимо. Но ничего конкретного я тут сказать не могу. Была бы нормальная радиостанция… — Капрал поднялся и, стряхнув с униформы сверкающие капли воды, начал прогуливаться, разминая ноги.

— Чертовщина какая-то, — отстранённо проговорил Хэмп. Вытащив из месива травы и грязи свою винтовку, сержант подвигал затвором и убедился, что оружие готово к стрельбе. — Где все остальные?

— Я же сказал: на разведке. Винсент и Ламберт пошли на север. Саймон и Райли двинулись на юг с той же целью. Если поблизости есть следы цивилизации, они обязательно должны на них наткнуться.

— И как давно они отправились на разведку?

— Примерно час назад. У нас сеанс связи каждые полчаса, так что с минуты на минуту жду от них привета. — Перестав расхаживать перед Робертом, он вернулся к своей лежанке, но опускаться не спешил, а лишь с тревогой посмотрел на сержанта. — Ты-то в порядке?

— Не знаю… — Хэмп поднялся и тут же схватил лёгкое головокружение. Устояв на ногах, он внимательно осматривал окружающий их толстыми стволами деревьев лес. Солнце здесь, видно, бывало нечасто: уж слишком неприглядно выглядели деревья и заросли, будучи пронзёнными золотыми лучами палящего светила. Этому месту больше подходили сумерки и дождь. Рейнджерам повезло увидеть это место в солнечном свете, хотя тут уж с какой стороны посмотреть… — Если оценивать физическое состояние, то я быстро вернусь в норму, но… Нехорошее у меня предчувствие насчёт всего этого.

— Это да… — Оливер хмыкнул и вновь опустился на примятую к земле траву. — Знаешь, знакомо мне это место.

— Правда? Откуда?

— Даже не знаю. Такое чувство, что я уже видел нечто подобное, но… не так. Не в таком виде. — Он задумался и, скрестив руки на коленях, уставился в землю. — У меня есть предположение. Абсурдное. До последней буквы.

— Что за предположение? — поинтересовался сержант, осторожно опершись о заднюю дверцу вездехода. Таллер замолчал, и Роберту тут же вновь стало не по себе. Нехорошо, ох как нехорошо. Оливер прекрасно знал, что сержант ему всецело доверяет, но сейчас, судя по всему, даже это знание не могло придать ему нужной уверенности.

— Сержант, — после минутного размышления, негромко произнёс он, — думается мне, что занесло нас не куда-то, а в саму Эквестрию.

Пауза.

— Думаю, мы скоро сами всё узнаем, — неопределённым тоном ответил Хэмп, глядя в сторону. Там, между деревьями, мелькали неясные, будто смазанные чем-то пятнистые силуэты. Один, второй… Неужто разведчики вернулись? Третий, четвёртый, пятый… Так, стоп…

Оливер, быстро перехватив винтовку, повалился в траву и приник к прицелу. Городской камуфляж сильно выделял его на фоне сочно-зелёной растительности, но издалека это было не так заметно. Роберт быстро, как при артобстреле, опустился на землю и тут же юркнул под бронированный корпус армейского «Хамви». Добираться до пулемёта было слишком рискованно, впрочем, если их ещё не заметили, то оставался шанс застать потенциального противника врасплох.

Из-под автомобиля было прекрасно видно, как Оливер медленно, словно удав, перемещается куда-то вперёд и влево, вероятно, намереваясь укрыться за грудой поросших мхом камней, находящихся в тени кроны огромного дерева. Роберт же, повошкавшись, прополз вперёд и выставил ствол своей винтовки под передним бампером вездехода. Теперь можно было встретить неприятеля по полной программе.

Первая фигура, облачённая в некое подобие маскировочного халата, вынырнула из-за дерева и остановилась на месте. В сторону «Хаммера» смотрел ствол то ли пистолета-пулемёта, то ли сильно укороченной штурмовой винтовки. Теперь, когда враг был всего в десятке метров от Хэмпа, у сержанта был отличный шанс повнимательнее рассмотреть незнакомца. Спустя несколько секунд Роберт понял, что если у него и были сомнения насчёт совершенно дерзкого предположения его капрала, то теперь они были совершенно необоснованными. Они попали в Эквестрию, о да, а перед Хаммером сейчас стоял или стояла пони. Прямо как с экрана телевизора! Облачённый(ая) в маскировочный халат, вооружённый(ая) самым настоящим стрелковым оружием. И это его пугало. Теперь, когда любое чёртово недоразумение может привести к перестрелке, следовало переосмыслить тактику. Впрочем, на ум приходила только импровизация.

Было и ещё кое-что, что Роберт заметил, но не предал этому особого внимания: на головах пони были стальные каски, обтянутые маскировочной тканью. Если рейнджер не ошибался, то именно такие каски носили в период Второй мировой войны немцы. М35. Стальхельмы.

Тем временем, действия развивались сами собой. Кивнув кому-то, находящемуся вне зоны видимости Роберта, разведчик (да, по форме морды можно было догадаться, что это именно жеребец) двинулся вперёд мимо позиции Оливера, обходя машину слева. В то же самое время несколько пони выдвинулись правее, беря позицию Роберта в окружение. Только сейчас он заметил, что из невесть откуда взявшихся кустов впереди торчат стволы ручных пулемётов, покачивающиеся из стороны в сторону. В общем, да, если дело дойдёт до перестрелки, то рейнджеры долго не протянут.

— Чисто, — произнёс разведчик, закончив осмотр бронемашины слева.

— Чисто, — ответила разведчица справа.
«Ну-ну, а под машиной посмотреть, значит, не надо. Ладно, вояки, на первый раз вас прощаю. Да и на второй, в принципе, тоже, если до этого дойдёт»

— Отряд, внимание! — скомандовал чей-то зычный командирский бас. Роберт аж вспомнил, как сам гонял в рядовых, получая пинки от сержанта. Человек был натуры злобной, но своё дело знал, и именно благодаря ему Роберт сейчас командует отрядом «Чекмейт-два». — Виндблоу, Саунд Клэш, осмотрите машину. Двадцатка и Скайкрэйн – прикрывайте. Остальным прочесать местность. Выполнять!
«О как, да у них тут всё всерьёз, как в американской армии»

Бесшумно сместившись вправо, Роберт осторожно выбрался из-под вездехода и, пригнувшись, внимательно осмотрелся. С этой стороны пока что было чисто, так что стоило обойти потенциального противника и устроить переговоры в духе классических голливудских боевиков: с морем пафоса, наставив друг на друга пушки. Впрочем, может обойтись и без этого.

Двинувшись к задней части «Хаммера», Хэмп поднял ствол автомата и завернул к корме. Там он чуть не столкнулся с молодым единорогом-разведчиком, который, судя по всему, собирался влезть в багажник вездехода, да вот хозяин сего багажника объявился куда раньше.

Они тупо смотрели друг на друга в течение секунды, после чего синхронно отскочили и наставили друг на друга стволы оружия. Теперь лишь оставалось сказать «Привет», и комичнее ситуации уже не придумать. Яблочно-зелёный единорог с тёмно-серой, выбивающейся из-под капюшона маскхалата гривой, левитировал рядом с собою устройство, напоминающее штурмовую винтовку середины предыдущего столетия. От земного аналога она, конечно же, значительно отличалась: например, приклад и ствол были значительно укорочены, а рукоять и прицел расположены совсем не там, где надобно. Факт был в том, что эта хрень могла стрелять, а уверенный взгляд оранжевых глаз единорога ясно говорил о том, что тот может без малейших угрызений совести нашпиговать пришельца свинцом. А вот Роберт испытывал сомнения, впрочем, своя жизнь была намного дороже, и в случае опасности он будет стрелять, кто бы перед ним ни стоял.

— Контакт! — громко оповестил он товарищей, и уже через несколько секунд о любой попытке сопротивляться можно было смело забыть, ибо на сержанта сейчас смотрели, по меньшей мере, шесть стволов, два из которых без проблем пробивали легкобронированную бронетехнику.

 — Бросить оружие! — приказным тоном произнёс лаймового цвета жеребец-земнопони с тёмно-коричневой гривой, судя по всему, являющийся командиром этой шайки «лесных разбойников». — Бросай, ну!

— Сам бросай! — огрызнулся сержант, переводя ствол штурмовой винтовки с одного противника на другого. — Я тебе не желторотый новобранец, чтобы так мною командовать.

Вот ведь как весело получается. Один на четверых. О, уже на шестерых. Интересно, где Оливер? Или поймали? Впрочем, погоды он не сделает: их просто сметут шквалом слаженного автоматного огня. Хотя, с другой стороны, сдаваться тоже не хочется. Если никто не вмешается, то они все попросту перестреляют друг друга. Вот ведь интересная причина смерти получится: «Погиб при исполнении, расстрелян разноцветными лошадками». Блеск.

— Если не подчинишься, то мы откроем огонь! Ты этого добиваешься? — Пока он говорил, двое разведчиков отделились от отряда и начали медленно обходить Роберта с флангов. Сержант пытался не выпускать их из виду, но с каждой секундой это становилось всё труднее и труднее, поскольку его глаза не могли смотреть одновременно в трёх направлениях. Стороны были неравны. Он всё равно проиграет. Стоило разрядить обстановку, либо просто сдаться. Только вот рейнджеры не сдаются.

— Если ты хочешь, чтобы сегодня никто не погиб, то ты сам опустишь оружие. Потому что я сдаваться не намерен, — спокойно ответил сержант, стараясь глядеть прямо в глаза командиру разведчиков. И всё же, пафос. Трудно было сказать, что произошло в следующие несколько секунд. Впрочем, одна мудрая пословица гласит, что понять солдата может только солдат – разведчик с неохотой опустил оружие, следом то же самое повторили и остальные. Роберт, не желая в данной ситуации выглядеть «плохим парнем», щёлкнул предохранителем и опустил оружие стволом к земле. Вот только витающее в воздухе напряжение никуда не делось. Да и неловкое молчание несколько затягивалось.

— Хорошо, так говорить намного проще, — справедливо полагая, что Роберт ожидает вопросов, начал командир разведчиков. — Меня зовут Минти Флэш. Сержант. Третья рота 2-го разведбатальона армии Королевства Эквестрия. Не представишься?
«Ну и имечко. Всегда дивился понячьим именам. Впрочем, русские и американские имена ничуть не лучше – всё тот же бессмысленный набор букв. Джон, Джек, Иван…»

— Сержант Роберт Хэмптон. Вторая рота 1-го батальона 75-го полка рейнджеров армии Соединённых Штатов Америки, — стараясь звучать как можно твёрже и внушительнее, ответил Хэмп. — Полагаю, ко мне есть множество вопросов.

Разведчик кивнул с задумчивым видом, после чего задал первый вопрос:

— Ты здесь один?

— Нет, — просто ответил сержант, впрочем, пока не собираясь раскрывать этим пони важные сведения. — Хотя, если вы кого-то уже пристрелили, то вполне возможно, что один.

— В боевой контакт мы пока ни с кем не вступали. Я думаю, мы сможем обсудить всё в более спокойной обстановке, но для начала нам нужно собрать твоих друзей. Здесь опасно.

— У нас есть полдюжины стволов, крупнокалиберный пулемёт, четыре установки АТ4 и одна SMAW, способная при правильном обращении сжечь тяжёлый танк. Впрочем, ваша правда, спорить не буду. — Роберт зажал тангенту рации, чтобы связаться со своим отрядом. — Чекмейт-два, я Чекмейт-два-один, перегруппировка.

Долго ждать бойцам не пришлось: уже через несколько секунд в поле зрении Роберта и разведчиков показались рейнджеры, держащие наготове своё оружие. Когда капрал Моргенталлер не вышел на запланированный сеанс связи, посланные в разведку рейнджеры развернулись и припустили к «месту заброски», чтобы выяснить, в чём дело. Конечно же, по прибытии рейнджеры стали свидетелями совершенно дикой картины и просто заняли позиции в лесу, готовясь в случае чего поддержать Роберта огнём. К счастью, до перестрелки не дошло, но бойцы вели себя настороженно, ожидая атаки в любую секунду.

Теперь их было ровно двенадцать: шесть рейнджеров армии США и шесть разведчиков Королевских ВС. Люди и пони с неподдельным интересом разглядывали друг друга, что, несомненно, было лучше, чем если бы они начали палить во все стороны. Любопытствующие взгляды скользили по оружию, деталям экипировки, частям тела, а также лицам и… мордам. Вскоре стороны просто поняли, что не хотят причинять друг другу урон, и напряжение сменилось неопределённостью. И пускай взаимное недоверие сказывалось на их отношениях, – оно уже не могло вылиться в вооружённый конфликт. Пока они находились на вражеской территории, Роберту этого было вполне достаточно.

— Мы возьмём с собою вездеход, — сообщил Роберт, окончательно убедившись в том, что машина способна передвигаться. Стоило небольших усилий вытащить её на пригодную для езды часть. Ещё раз осмотрев колёса, он повернулся к Минти Флэшу, который только и ждал, когда рейнджеры закончат подготовку. Лаймовый земнопони смотрел на человека ровным и спокойным взглядом – признак повидавшего виды вояки. — Ведите. Я пойду с вами. Далеко отсюда до ближайшего поселения?

— Около часу ходьбы, если знать дорогу, — отозвался разведчик и посмотрел в сторону армейского вездехода, что, гудя двигателем, стоял позади рейнджера. — Придётся заложить небольшой крюк, чтобы дать вашему… транспортному средству протиснуться между деревьями. Но, — разведчик криво усмехнулся, — думаю, прорвёмся.

— Что ж, тогда не будем терять времени. — Сержант хлопнул ладонью по капоту бронемашины, привлекая к себе внимание подчинённых. — Слушать сюда, рейнджеры! Райли и Ламберт – идёте вместе со мной, присматриваете за флангами. Винс, на тебе пулемётная турель – не ударься головой обо что-нибудь во время езды. Оливер – ты за руль, следуй за нами. Саймон, садишься на заднее сидение. Если что, то до гранатомётов тебе ближе всего. Все готовы? Ну, что же, рейнджеры, вперёд!

— Ура! — нестройным хором отозвался отряд.

— Надеюсь, мы не вляпаемся по пути в неприятности, — негромко добавил Хэмп, направляясь в сторону готовых к выходу эквестрийских разведчиков.
«Надейся, надейся. Уже вляпались. По самые уши…»

Глава III

Несколько недель укачиваний в тесной каюте транспортного судна начали постепенно выветриваться из его головы с первыми дуновениями морского бриза и каплями моросящего дождя, что падали на опустившуюся десантную аппарель. Юрген провёл диагностику систем танка и взглянул в перископический прицел командирской башенки. Они проверялись уже сотню раз до этого, но тревожные мысли в голове юного танкиста так и нашёптывали ему, что в его первый бой что-то обязательно пойдёт не так. За тесными стенами отсека их ждала война. Недружелюбная атмосфера этого явления уже просачивалась через толстую броню немецкого «Леопарда», даже сама боевая машина гудела то ли в тревоге, то ли в страхе, готовясь коснуться гусеницами земли. Но страшнее всего было за себя. За себя и за своих друзей, сослуживцев, подчинённых. Это ведь были совсем не учения. Это была настоящая война. Всё здесь по-настоящему: и взрывы, и выстрелы, и смерти. А условный враг здесь умён, хитёр, изворотлив. Но самое главное, смертелен. А у солдата, как и у любого другого человека, всего одна жизнь. Одна жизнь. И никаких поблажек, если он не смог её сберечь.

Что-то гулко ударилось о броню, зазвенели рикошетящие во все стороны пули; поднимая брызги, уходили под воду артиллерийские снаряды. Справа что-то громыхнуло, и, испуская клубы чёрного, как смоль, дыма, десантный катер накренился и пошёл ко дну вместе с двумя танковыми экипажами и их машинами. Остальные транспорты уверенно продолжили движение к берегу, пока вертолёты поддержки пытались подавить встречное сопротивление американцев и расчистить берег от сил противника.
«Боже, ну и кошмар…» — подумалось Юргену. Впереди, за испещрённой воронками береговой полосой горел Гамбург. — «Чистое безумие. Как можно было подпустить американцев так близко? Господи, сохрани нас всех…»

Катер резко затормозил и, качнувшись, выполз на грязное месиво грязи и крови, некогда бывшее солнечным пляжем. Поднимая столбы размокшего песка, рядом легли несколько танковых снарядов. Вздрогнув, опустилась десантная аппарель; грянул мощный рёв двигателя, и передняя машина выкатила вперёд, уже разворачивая башню в сторону угрозы, исходящей от вражеских танков. Сверкнула вспышка, и один из «Абрамсов» зашёлся пламенем, опустив ствол главного орудия. Охваченные огнём человеческие силуэты появлялись из открытых люков и тут же бросались вниз в тщетных попытках сбить с себя пламя.

— Господин лейтенант, к движению готовы, — сухо сообщил мехвод танка Штеффен Копп.

— Вперёд, — не раздумывая, приказал Юрген настолько холодным и спокойным голосом, на какой он был только способен.

Взревел танковый движок, машина пришла в движение. Перевалившись за край десантной аппарели, танк взрыл гусеницами песок и уверенно покатил по пляжу. Вокруг боевой машины тут же загремели вражеские снаряды и засвистели пули, но толстая лобовая броня «Леопарда» просто сводила к нулю все попытки американцев подбить танк. Динамическая и активная защита, противокумулятивные решётчатые экраны, а также дополнительные броневые листы превращали тяжёлый немецкий танк в мобильную штурмовую крепость.

— Картель-два-два. Выгрузку закончил, — коротко оповестил он остальные танковые экипажи, прежде чем приступить непосредственно к делу.

Береговые укрепления американцев возвышались над самой береговой линией, что создавало им идеальные условия для стрельбы. Несколько пулемётных точек уже горели, выбрасывая в небо клубы чёрного дыма, хотя на основную интенсивность вражеского огня это повлияло мало. Морская пехота, высадившаяся вместе с танками, сразу же попала под шквальный пулемётный огонь и была вынуждена искать укрытия на пляже, либо продвигаться за бронетехникой, что существенно замедляло темпы развития наступления. Бронетехника, в свою очередь, своей основной задачей ставила ликвидацию огневых точек противника, коих не было понатыкано рядом друг с другом разве что на береговой линии.

Неплотный туман дыма и пороховых газов окутал пляж. Вместе с холодными каплями дождя с неба летели бурые клочья земли, брызги крови и оторванные конечности. Ударив по броне, отскочила в сторону сплющенная, словно попавшая под гидравлический пресс голова. Одного из пехотинцев разорвало в клочья миномётным снарядом – изувеченное, лишённое доброй половины туловища тело подбросило в воздух и тут же с мясистым ударом опустило на залитый кровью песок. Ещё шестерых покосили осколки – они лежали среди окровавленных камней и частей тел, стонали, звали на помощь. Один из солдат с отстранённым выражением лица разглядывал свои собственные бледно-розовые кишки, спутанным отвратительным комком лежащие рядом с чудовищных размеров раной в его животе. Один из его товарищей полусидел-полулежал, привалившись к камню: взрывом ему снесло всю верхнюю часть головы и вырвало здоровенный кусок плоти из правого бока, оголяя переломанные рёбра и кровоточащие, нарезанные в мелкий винегрет внутренние органы. Эти ребята стали участниками кровавой висцеральной игры и проиграли.

Юрген старался не смотреть, что творится на побережье: его основной целью были вражеские танки и огневые точки. Нужно было скорее разделаться с обороной противника, иначе атака захлебнётся в собственной же крови.

— Заряжай бронебойный! — разглядев первую цель, скомандовал лейтенант. Заряжающий Эдмунд Баумхауэр тут же толкнул в жерло главного орудия требуемый снаряд. Сразу после этого машину сотрясло от попадания: снаряд «Абрамса» ударил в башню и отскочил в сторону, словно брошенный об стену камень.

— Готов!

— Наводчик! Цель – танк противника, одиннадцать часов, сто метров!

— Есть цель! — отозвался Райнхольд, приникший к панорамному прицелу.

— Огонь!

Машину вновь тряхнуло, но в этот раз снаряд летел совсем в другую сторону. Юрген взглянул в прицел и увидел, как снаряд беспомощно отскакивает от лобовой брони американского «Абрамса».

— Кумулятивный! — быстро сориентировавшись, произнёс он и, поправив маркер прицела, поместил его под орудием американского танка, где был наиболее велик шанс пробития.

— Готов!

Вновь выстрел. Было видно, как вздрагивает вражеский танк, принимая прямое попадание. Затем боевую машину начал окутывать густой белый дым, и через несколько секунд неведомая сила подбросила башню танка на несколько десятков метров в воздух. Обезглавленным корпусом тут же занялось пламя, никаких признаков жизни вражеские танкисты более не подавали.

— Водитель, продолжить движение!

Слишком просто. Их стараниями только что погиб целый танковый экипаж, а Юрген не почувствовал ничего, кроме желания поскорее разделаться с остальными танками противника. Впрочем, одна странная мыслишка тут же посетила молодого лейтенанта: «Пора открывать счёт».

Гремя гусеницами, машина двинулась дальше. Следы от траков печатались на размокшем песке, следом по ним топали два десятка армейских ботинок. Сырой, пропахший порохом и дымом воздух рассекали строки пулемётных трассеров, яркими искрами вспыхивали, разбиваясь или рикошетя от толстой брони немецких танков. Некоторые бойцы, наступающие следом за бронетехникой, падали и уже не вставали: их тела навылет прошивали вражеские пули, дробя кости, разворачивая плоть, скручивая внутренние органы и наматывая на себя нервные окончания. Одному из пехотинцев хитро отрикошетившая от брони «Леопарда» пуля раздробила всю нижнюю челюсть, тем не менее, оставив бойца в живых. Он остался там, с ранеными и убитыми, на омываемом покрасневшим от крови морем песке. Никто не остановился, чтобы помочь: это было бесполезно и, в принципе, невозможно.

Танки «Бундесвера» подошли к оборонительным укреплениям американцев достаточно близко, чтобы просто расстрелять большинство огневых позиций в упор. Последние дзоты зашлись золотистым пламенем, а оставшиеся танки противника поспешили ретироваться на запасные позиции, тем не менее, умудрившись сжечь по пути два вырвавшихся вперёд «Леопарда». Ворвавшаяся во вражеские окопы пехота тут же понесла потери: американцы успели заминировать собственные позиции и подорвать заряды. К счастью, некоторые из них так и не сработали, но теперь бывшие оборонительные позиции американцев были сплошь покрыты красным. Некоторым бойцам досталось так, что единственным напоминанием о них была каска с окровавленными ошмётками или оторванная по голень нога с белеющим обрубком кости.

Разгорячённые битвой танки, грозно рыча моторами, вкатились на брошенные американцами позиции и тут же перестроились, готовясь продолжать наступление. Из двадцати четырёх машин, участвовавших в высадке, уцелело около девятнадцати. Из восьми пехотных рот, что высаживались вместе с танками, пять понесли серьёзные потери. Кроме того, было уничтожено два БТР-а и сбит вертолёт поддержки. Если сравнивать с потерями американцев, то можно вынести вердикт: «Всё могло бы быть и лучше».

«Вольный и ганзейский» город Гамбург, приходящийся Юргену родным, был охвачен огнём. Он горел. Американцы не скупились на напалм и выжигали целые кварталы, чтобы добраться до окопавшихся натовских пехотинцев. Люди, необязательно солдаты, сгорали заживо в этом искусственном, созданном руками человека, аду. Погибая семьями, погибая в одиночестве, принимая смерть в адской агонии. Их крики глушили громовые раскаты артиллерии, рокот вертолётных винтов, выстрелы и взрывы – никто не мог услышать их предсмертные вопли. Но Юрген слышал. Находясь за толстой бронёй своего танка, он слышал… и слушал. Это было страшно. Он давно потерял веру в человека, но по-прежнему не мог понять. Подобная жестокость просто находилась за гранью его понимания. Может, оно придёт со временем. Но сейчас горел его родной город. С этого момента война стала для юного лейтенанта чем-то личным.

Бой и не думал заканчиваться. Едва пехота заняла бывшие оборонительные позиции американцев, как сверху градом начали валиться миномётные снаряды. Ложились неточно, с огромным разлётом, но это едва ли избавило войска НАТО от потерь. Зарницы взрывов сверкали тут и там, в воздух поднимались столбы земли, битый кирпич и асфальтная крошка. Временами к ним присоединялись ошмётки тел и внутренних органов – всё это великолепие, словно конфетти, сыпалось вниз на сжавшихся пехотинцев и равнодушные ко всему немецкие танки.

— Да твою ж мать… — выругался Райнхольд, когда танк тряхнуло от близкого разрыва миномётного снаряда. Острые, как бритва, осколки звенели по броне, сдирая краску, так и норовя срезать мачты радиоантенн. Но это было ничем по сравнению с тем, что сейчас творилось в рядах пехоты…

— Да какого хрена мы стоим на месте?! — злобно рыкнул Эдмунд, приложившись шлемофоном о стенку отделения после близкого разрыва.

— Картель-два, я Картель-два-один. Внимание. Приказ продолжить наступление. Взводу перестроиться в каре и следовать за моей машиной. Нас поддержат пять взводов пехоты и штурмовая авиация. Подтвердите, приём.

— Два-два. Подтверждаю, — как можно спокойнее отозвался Юрген. Сразу за этим последовали отчёты остальных командиров танковых экипажей: с третьего по пятый. После этого танкисты принялись непосредственно за выполнение поставленной задачи.

Был всего один способ заставить миномёты замолчать, а пехоту – сдвинуться с места: со стороны Эльбы заговорили мощные корабельные орудия, и посреди нескольких кварталов впереди тут же расцвели огромные кусты тёмно-серого клубящегося дыма. Вместе с ними в небо взметнулись обломки зданий и клочья земли, улицу тряхнуло, а миномётный обстрел, до того пригвоздивший пехотинцев к земле, спал на нет, а потом и вовсе прекратился. Наспех перегруппировавшись и разделившись на группы по два-три человека, пехотинцы двинулись за танками, пока бронированные монстры шли на сближение с позициями противника.

Танки грозно ехали вперёд, сминая крыши брошенных автомобилей, расталкивая остовы сожжённой бронетехники. Проспект, вдоль которого была вынуждена двигаться техника, был достаточно широким, чтобы не стеснять действия пехоты, но значительно снижал скорость и манёвренность танков, которые были вынуждены лавировать между грудами обрушившегося на дорогу щебня и особо крупными каркасами уничтоженных машин, которые невозможно было смести или попросту оттолкнуть в сторону.

«Леопард» Юргена двигался слева и чуть позади танка Картеля-два-один. Оставшиеся три машины ползли следом, вертя стволами и стараясь держать дистанцию между собой. Окружённые с обеих сторон разрушенными и полуразрушенными зданиями, в которых могла выжидать вражеская пехота, танкисты чувствовали себя очень неуютно. Но больше всего опасались тяжёлых танков противника, что могли маскироваться в переулках, на первых этажах зданий или среди груд щебня. Им-то всего и достаточно, что заглушить мотор и исчезнуть с тепловизора. Подпустят поближе и залепят снаряд прямо в бок. С упора пробьёт стопроцентно…

Из окон зданий застучали автоматные и пулемётные очереди, осыпая пехоту и бронетехнику свистящим градом рассекающих воздух пуль. Угол подъёма 120-мм немецкого орудия не позволял танкам вести ответный огонь по зданиям – за них это делали пехотинцы, лихо вгоняющие во вражеские огневые точки подствольные и реактивные гранаты. Танкам оставались лишь цели на дороге и в тех зданиях, что располагались чуть дальше.

В двух окнах одного из зданий – сначала в первом, а секундой позже и во втором – вспыхнули гранатомётные выстрелы, и два реактивных снаряда, расчерчивая воздух серыми, как небо, шлейфами дыма, метнулись в сторону машины Два-один. Реакция последовала незамедлительно: первый снаряд взорвался в полёте, осыпая танк звенящими осколками. Дым от взрыва нахлынул на «панзер». Второй снаряд вперился в противокумулятивный экран, не нанеся бронетехнике никакого урона. Два танка позади Юргена произвели по выстрелу, и позиции стрелков заволокло дымом – из образовавшихся провалов в стенах посыпались обломки и пыль измельчённого бетона, обрушился, разваливаясь в падении, карниз.

Что-то упало между двумя передними «Леопардами», и в воздух взлетел фонтан грязи и асфальтного крошева: спереди начали бить вражеские «Абрамсы». В ответ засвистели и зашипели ракеты с крыльев вертолётов, загремели танковые орудия.

— Твою ж-то мать! Ни развернуться, ни перевернуться! — чертыхался Штеффен, в то время как рядом с машинами начали разрываться новые снаряды. Один из них ударил в лобовую броню башни, и танк тряхнуло. Это заставило мехвода замолчать и продолжить движение вдоль дороги.

— Наводчик! — Юрген примкнул к панорамному прицелу в поисках цели. — Цель – Мк-19 противника, правое здание, верхний этаж!

— Вижу цель! — мгновенно отозвался Райнхольд. Башня начала разворачиваться, пока маркер прицела главного орудия не остановился на позиции американского гранатомёта. «Янки» разложили станок и готовились накрыть наступающую немецкую пехоту осколочными гранатами.

— Огонь! — Машина вздрогнула, и на месте автоматического гранатомёта противника расцвёл тёмно-серый помпон дыма. Из соседних окон шибануло пылью и обломками мебели, со звоном вылетели оставшиеся в рамах стёкла. Искорёженный обрубок Мк-19 вывалился из провала в стене и исчез внизу.

— Цель поражена! — отчитался наводчик перед тем, как Юрген задал ему следующую цель.

Танк Два-один вырвался вперёд, развернул башню и выстрелил. Объёмный кусок одного из зданий впереди по дороге с грохотом обрушился вниз, поднимая клубы дыма. В ответ тут же прилетел танковый снаряд и, разбившись о толстую лобовую броню «Леопарда», отскочил в сторону. Бить немецкие «Леопарды» в лоб бессмысленно: немцы всегда знали, как правильно делать танки. На практике Второй мировой они это прекрасно доказали.

На соседних улицах уже гремели танковые орудия: силы полка продвигались вглубь Гамбурга, при помощи тяжёлой бронетехники вышибая американцев с насиженных местечек. Ради этого приходилось чем-то жертвовать: и без того сильно потрёпанная постоянными авианалётами и артобстрелами архитектура города рушилась от попаданий тяжёлых танковых снарядов. Тем не менее, это была необходимая жертва.

Юрген и не заметил, как в бой вмешалась вражеская авиация. Пока «Тайгеры» и «Еврокоптеры» разбирались с противниками на земле и в зданиях, два американских «Апача» пошли на снижение, и тут же с их крыльев сорвались по одной кумулятивной ракете. Утягивая за собою хвосты серого дыма, они устремились к машинам Два-три и Два-пять, а вертолёты, хищно опустив носы, обрушили на впереди идущие танки и окружающую их пехоту целый град неуправляемых ракет.

Позади танка Юргена грянул взрыв – это лишился башни замыкающий процессию Два-пять. Взрывом её отбросило на десяток метров назад, но куда она приземлилась, Юргену уже было неинтересно: он благодарил судьбу за то, что эта ракета предназначалась не его танку.

Два-три повезло больше: в дело включилась активная защита, и ракета, сбитая с толку ложным сигналом, сменила курс и разорвалась о стену здания справа от Два-три – танк окатило осколками и битым кирпичом. Пехоте же повезло меньше: неуправляемые ракеты неплохо постарались, и многие из сопровождающих танки пехотинцев сейчас лежали на размокшем асфальте. Их изодранную в клочья униформу пропитывала кровь, некоторые бойцы приняли прямое попадание и сейчас по частям усеивали поле боя. На броне «Леопарда» Юргена лежала чья-то оторванная по предплечье рука, механические часы на запястье тихо тикали, указывая на полдень…

Вертолёты противника, отработав по целям, разошлись в разные стороны; сразу с нескольких направлений к ним метнулись сверкающие иглы противовоздушных ракет – первый вертолёт, выпустив ЛТЦ, развернулся и скрылся из виду, а вот второй, приняв удар на хвостовой винт, закрутился и грохнулся на крышу одного из домов, после чего в небо взметнулось здоровенное багрово-оранжевое огненное облако: от удара сдетонировали б/к и топливные баки.

Оставив горящий «Леопард» позади, танки продолжили движение. Вертолёты, продвигающиеся вместе с танками, выйдя на оптимальное расстояние для стрельбы, вернули американцам должок – обрушили на их позиции вал неуправляемых ракет. «Тайгеры» выпустили по противотанковой ракете и, развернувшись, рванули обратно: на пополнение топлива и боезапаса. В результате обстрела один из «Абрамсов» зашёлся пламенем и очень скоро взорвался, лишившись башни – его пылающий, выбрасывающий жирные чёрные клубы дыма корпус остался на месте, как и семеро пехотинцев, что находились возле танка во время взрыва. Немецкой бронетехнике не составило особого труда уничтожить оставшиеся два «Абрамса», и вот американцы остались без танковой поддержки.

Расталкивая технику, вминая в землю мелкий мусор, «Леопарды» остановились, и четыре пары скорострельных пулемётов МГ-3 наполнили улицу натуральным свинцовым адом. Все, кто не успел броситься в укрытие, оказались сметены шквалом пулемётного огня – Юрген сам наблюдал, как одному из морпехов начисто разворотило голову, а второго плотностью обстрела превратило в дуршлаг. Все попытки американцев обороняться, ответить ударом на удар сводились на нет восемью немецкими пулемётами, установленными на тяжёлых машинах Бундесвера. «Да» — думал Юрген, — «не зря их прозвали именно "циркулярками"»

Добавив сверху по очереди из автоматических гранатомётов, немецкие танки замолчали, и в дело вступила пехота: двойками-тройками, от укрытия к укрытию, бойцы начали сближаться с противником и очень скоро вступили в огневой контакт. Завязалась новая перестрелка, исход которой уже был предначертан: американцам не было суждено победить в этом бою. Через несколько минут штурм был окончен – оставшиеся американские силы отступили для перегруппировки, а продолжать наступление не было ни времени, ни желания, ни, тем более, приказа. Плацдарм для высадки войск на берегу Эльбы был свободен. Вскоре свободным станет и весь город.

Оставшиеся во взводе танки окопались, выжившие пехотинцы закрепились на бывших американских позициях. Несмотря на то, что американцам был нанесён серьёзный урон, контратаки следовало ожидать в любой момент. На побережье уже высаживались британцы с финнами, чуть дальше по течению десантировались французы и русские. Город по ту сторону реки считался освобождённым и сейчас находился под полным контролем сил РФ и НАТО. Последняя американская контратака несколько дней назад потерпела фиаско, и с тех пор ВС США сконцентрировались на обороне. Инициатива перешла в руки союзников, и те не пренебрегли ею воспользоваться.

Через полчаса американцы по-прежнему не проявляли никаких признаков активности. Со стороны берега к немцам подошла британская танковая колонна и рота прикрытия. Часть войск ушла дальше: разведывать позиции американцев боем. Остальные же, в том числе и взвод Юргена, прошли около трёхсот метров по дороге и закрепились на крестообразном перекрёстке, где развернули блокпост.

— Чёрт... страшно... — пробормотал Райнхольд. Наводчик не отрывал глаз от своего перископического прицела. Американцы могли прятаться где угодно: от руин очередного жилого здания до автобусной остановки. Они здесь неплохо освоились и за свою территорию держались очень крепко.

— Да уж, — согласился Юрген, оглядывая руины города. Он не мог узнать улицы города, по которым гулял с друзьями в детстве. Сейчас все они были скучны, серы и однообразны. От деда Юрген узнал, на что были похожи первые послевоенные годы в Германии. Всё те же руины. Только в этот раз всё было немного по-другому: отступали американцы. — Но ничего, Флориан. Скоро всё закончится. Надо только поднажать, и поганые «янки» упадут в Атлантический океан.

— Хотелось бы верить, — усмехнулся нпаводчик.

— Впереди ещё Франция, — негромко произнёс Эдмунд, со своего места заряжающего. — Потом Испания.

— Францией и Испанией займутся другие. Нам бы сначала свою страну освободить. Правда, Бог знает, когда нам ждать победы…

— А вы верите в победу, господин лейтенант? — спросил его Райнхольд, наконец оторвавшись от танкового прицела. Юрген открыл было рот, чтобы ответить, но… не вымолвил ни слова. «В Третьей мировой победителей не будет. Все проиграют»

Повисла тишина. Ответ все знали заранее. Юрген примкнул к прицелу и ещё раз внимательно оглядел руины. На первый взгляд всё выглядело спокойно, да и тепловизор не фиксировал никаких признаков жизни. Дождь в кой-то веки прекратился, но радостнее от этого не стало. Лейтенанту почему-то захотелось выбраться из башни и пробежаться по улице, но по понятным причинам он этого делать не стал. Несмотря на работающий вентилятор, внутри становилось жарко. Танкист всё не мог понять, происходит ли это только с ним или воздух действительно начинает нагреваться? Мысли спутались в голове, постепенно начала ощущаться усталость. Голова будто потяжелела, шлемофон упрямо тянул её вниз. Юрген встряхнулся и взглянул на Райнхольда. Наводчик выглядел бледным. Отсюда он был похож на мертвеца, и лишь глаза его были живыми. Только сейчас до него, видимо, дошло, сколько человек они сегодня угробили. Адреналин отступил, и только теперь приходило осознание того, что они совершили. Юрген тоже это чувствовал, но старался не думать. Это ведь война – надо привыкнуть. Лишь Эдмунд, который был моложе их всех, оставался спокойным, как танк. Удачное сравнение. Впрочем, многого натерпишься, подавая снаряды в жерло танкового орудия? С чем танкистам повезло, так это с тем, что они не могли в полной мере познать всех ужасов войны: сидя в своих боевых машинах, они не чувствовали запахов крови и пороха, не вступали в смертоносные рукопашные бои, не крушили черепа прикладами и сапёрными лопатками, не видели страха и ужаса в глазах того, кому вгоняли лезвие кампфмессера в самое сердце. Они могли спокойно сжигать танки, здания, огневые позиции, крошить врагов из пулемётов в капусту, заживо давить пехотинцев, размалывая кости, превращая плоть в кровавую пасту, наматывая кишки на катки и гусеницы. В бою они сливались в едином порыве со своей машиной, становились частью стального монстра, становились такими же хладнокровными и бездушными, как и метал, что защищал их от опасностей. Они двигались вперёд и делали то, что у них получалось лучше всего – убивали, уничтожали, сжигали в огне. Это был первый день Юргена в настоящем бою. Но многое в нём уже успело поменяться. Что останется от него, когда война закончится? И кем он станет после того, как смолкнут последние орудия? Сколько трупов он спрячет в кровавый шкаф в своём подсознании? Одно было ясно: прежним он уже не станет.

Звуки затихли, исчезло даже размеренное гудение танка и шелест книжных листов со стороны Эдмунда. Интересное он время выбрал, чтобы почитать. Юрген сейчас и мыслить-то толком не мог, не то, что читать. Впрочем, навалившаяся усталость сковала не только мысли, но и всё тело – лейтенант только сейчас заметил, что абсолютно не может пошевелиться, словно вязнет в чём-то густом, но одновременно неосязаемом. Странное чувство. Неужто Дзен познал? Да нет, не похоже. Видать, всё же, усталость. Но не ожидал он, что срубит его так быстро, впрочем, через несколько секунд все мысли растворились сами собой, сознание очистилось и стало похоже на белый лист, а зрение заволокла нежная молочная пелена. Дальше Юрген уже ничего не помнил. Ни внезапного артобстрела, ни яростной контратаки американцев на блокпост, ни последующих событий: его уже там не было…

---

Юрген не верил в бога в полной мере, но всегда знал, что по ту сторону бытия есть что-то, поджидающее путника на конце его земного пути. На данную тему было выдвинуто множество теорий, гипотез, необоснованных предположений, но ни одна из тех, что были знакомы Юргену, не оказалась верна. Честно, он не мог понять, умер он или уснул. Скорее всего, второе, потому что никакого удара или взрыва танкист не помнил, а последними воспоминаниями была резко навалившаяся усталость и последующая отключка. Впрочем, даже этот сон – если это, конечно, был сон – ощущался как-то неправильно. Слишком естественно, слишком… реально. Его словно высосало из одной реальности и вышвырнуло в другую. И, если честно, эта реальность ему нравилась намного больше той, в которой он уже побывал. Здесь было тихо, спокойно и… неужели это запах хвои?

Действительно, хвоя. Приятный запах хвои, древесной коры, травы – леса. Весёлый щебет птиц. Он словно попал в сказку. Но… отчего же так страшно открывать глаза? Может быть, от боязни утерять этот мир? Вернуться в свою реальность, разрываемую на части псами братоубийственной войны? Вот стоит только открыть глаза, и он снова в танке, со своими нынешними боевыми товарищами, готовится к отражению возможной американской контратаки, в которой ему, вероятно, не выжить. Страшно. Страшно терять такие драгоценные минуты покоя. Как давно он не слышал природы! Как давно не созерцал её виды! И кто-то неведомый решил подарить ему такую возможность. Только сколько у него получится пролежать вот так, неизвестно где, с закрытыми глазами, в полном неведении?

Оказалось, недолго.

Будь его воля – лежал бы тут до посинения, но что-то упорно пыталось вывести его из блаженного забытья. Наверное, это Райнхольд и Эдмунд пытаются выдернуть его из дрёмы: больше некому. Только вот что-то не больно-то у них это получается. Хотя нет, тут что-то другое… Юрген сконцентрировался и попытался вернуть контроль над телом. Очень быстро оказалось, что он вовсе не в боевом отделении танка, а спокойненько лежит спиной на травке. Причём именно сейчас пришло то самое чувство пробуждения. В какой бы реальности он ни находился, это не было сном. Это его и напугало.

Кто-то находился рядом, в непосредственной близости от Юргена. Юный лейтенант всегда испытывал жуткий дискомфорот, когда кто-то вторгался в его личное пространство, и сейчас это чувство обострилось до самого предела. Кто-то нависал над ним и упорно разглядывал едва ли не в упор. Это нельзя было ни с чем спутать! И если это американец, то лучше грохнуть его прямо сейчас, а потом уже считаться с совестью. Так и получилось, что рефлексы сработали быстрее мозга.

Выбросив левую руку вперёд с целью схватить своего потенциального противника, правой Юрген потянулся к кобуре с пистолетом. Вместо ворота рубашки или лямки разгруза, левая рука наткнулась на что-то мягкое и гладкое, напоминающее короткую, но густую шерсть, за что было намного сложнее ухватиться, чем за элементы снаряжения. Разбираться, какого хрена тут происходит, не было времени, поэтому Юрген быстро схватил противника и, не давая ему ни единого шанса, повалил на землю рядом с собой, что оказалось на удивление просто, даже если брать в расчёт то, что «американец» никак не ожидал подобной реакции от танкиста. На мгновение Юргену показалось, что он услышал женский вскрик, но все эти детали просто прошли мимо его сознания.

Открыв глаза, он рывком поднялся и тут же навалился на врага, намереваясь всадить тому в голову парочку свинцовых гостинцев. Только сейчас до него дошло, что следовало бы тянуться в первую очередь к чехлу с кампфмессером, но ничего: пистолет – тоже хорошая игрушка.

Взглянув на негодяя, вероломно, без объявления войны вторгшегося на территорию его священного личного пространства, Юрген обомлел. Откровенно говоря, он был шокирован, и на то были причины, чертовски хорошие причины! Глядя в глаза существа, которому он чуть не проделал две аккуратненькие дырочки в голове, он вспомнил эмблему, что вместе с экипажем нанёс на эжектор танкового орудия своего «Леопарда». Три красных яблока. Кьютимарка Эплджек, носительницы Элемента Честности. Да, у танкистов были свои маленькие увлечения. Но какое отношение это имеет к происходящему?

Юрген только что схватил, грубо швырнул на землю и чуть не пристрелил мирную обитательницу новой ему реальности – пони. И нет, это определённо была не та пони, каких Юрген привык видеть на родной Земле. Большие янтарные глаза, короткая острая мордочка, оливковый окрас шерсти, грива сливового цвета, поделённая на три части двумя фиолетово-красными полосами. Кьютимарка поняши изображала горстку земли, из которой выглядывал небольшой росток с алыми, цвета крови, лепестками. Земная пони. Есть ли смысл описывать более подробно?

Пары секунд замешательства хватило, чтобы противница упёрлась в грудь танкиста всеми четырьмя копытами и с силой отшвырнула его назад. Пожалуй, толчок вышел настолько сильным, что Юрген, весьма болезненно приземлившись на спину, тут же вспомнил, что бой ещё не окончен, но желания сражаться уже никакого не было: он знал, что никакой серьёзной опасности для жизни сейчас нет.

Застонав от боли в ушибленной спине, танкист начал медленно подниматься, всё ещё осмысливая то, что с ним только что произошло. Кровь уже не горела адреналином – все действия, все движения не происходили автоматически и требовали постоянной координации со стороны головного мозга. Мысли вернулись в привычное спокойное русло, снова навалилась усталость как напоминание о минувшем бое с американскими ВС. Лейтенант взглянул на свой пистолет USP и одним точным движением вернул его в кобуру. Мысленно он поблагодарил судьбу за то, что ему не пришлось применять знания стрельбы из стрелкового оружия на практике: он не был готов к подобному убийству, пусть и понимал, что рано или поздно ему всё-таки придётся это сделать. В нападении или в обороне, но это проходил каждый солдат, который хотел выжить в зоне военных действий. И чем раньше для Юргена это произойдёт, тем легче ему будет в будущем.

Оливковой масти кобылка была в пяти-шести метрах от него, и Юрген не вполне понял: его ли это откинуло на такое расстояние, или пока танкист приходил в себя, она отползла так далеко, как только могла? Времени было предостаточно – почему не сбежала? Или почему не набросилась на него сверху и не проломила к чертям череп? Что ж, если так подумать, то, во-первых, любопытство, а во-вторых, нежелание наносить кому-либо физический ущерб. Так для себя решил Юрген.

— Что за мания такая: подкрадываться к военным? — раздражённо буркнул Юрген, привалившись спиной к дереву. Вот… Так лучше. Надо ещё немного полежать, послушать лес. Ни о чём другом думать просто не хотелось.

Стоп… Доннерветтер! Это ж на каком языке он только что разговаривал? Нет, это определённо был немецкий, но… Нет… Чёрт! Он не был даже уверен, что такой язык вообще существовал.

— Я ведь тебя и пристрелить мог. Первый раз в жизни кого-то пристрелить, чёрт возьми. — Юрген говорил медленно, смакуя каждое слово. Это довольно странно: попасть в другую реальность и моментально сменить родной язык. Хотя нет, он по-прежнему мог оперировать словами из немецкого языка, складывать их в предложения, ругаться, петь и так далее, но сам немецкий теперь ощущался им не как родной, а как… «вспомогательный» язык. Как английский, к примеру. Неприятное чувство.

— Я в-ведь всего лишь… п-помочь хотел-ла… — Голос поняши дрожал: танкист напугал её едва ли не до полусмерти. — В-вы тут лежали… А я п-просто мимо п-проходила и… — Кобылка не договорила и смешно икнула, вызвав на лице танкиста добродушную улыбку. Проклятье… Рассказал бы ребятам – не поверили бы! Интересно, как там бойцы?.. — Мне о-очень жаль, что так получилось! Н-но я просто не могла пройти мимо…

— Ладно, — примирительно ответил лейтенант и замолчал, подбирая слова. — Моя промашка: погорячился я. Ты уж прости, что я так. Просто учили нас в армии сначала стрелять, а потом задавать вопросы, вот я и того… Тем не менее, не самой лучшей затеей было подкрадываться ко мне и вот так нагло разглядывать в упор. Ну, что… Мир?

— Мир! — сбросив испуг, с готовностью ответила поняша. Подскочив с места, она приблизилась к Юргену и ещё раз внимательно его осмотрела. Затем, немного колеблясь, протянула вперёд переднее копыто и улыбнулась. — Кримсон Спраут.

Танкист усмехнулся, сжал ладонь в кулак и несильно стукнул по протянутому копыту Кримсон.

— Юрген Фарбер, — представился он, невольно замечая, как непривычно звучит данное ему с первого дня жизни имя на чужой речи.

Все обиды остались позади, и наступило время задавать вопросы. Поскольку Юрген сам-то мало что мог сказать о произошедшем, то вопросы к нему довольно быстро закончились – ни пони, ни человек не имели достаточно информации, чтобы делать выводы. Самому танкисту тоже не требовалось слишком много информации: мультсериал он знал до девятого сезона и общее представление о мире цветных коней имел. Так сказать, прошёл полный инструктаж. Хоть по-прежнему было немного непривычно находиться, по сути, на экране телевизора. Именно так он видел себя со стороны. Честно, единственное, что удивило Юргена, – это уровень технологического развития Эквестрии. А данный уровень ничуть не уступал уровню развития самых продвинутых европейских стран, таких, как Германия или Великобритания. И пусть уровень развития экономики оставлял желать лучшего – магия земнопони, единорогов и пегасов с лихвой компенсировала все её недостатки. Чего стоит один контроль погоды? Таким образом, Эквестрия никогда не знает голода. Имелась даже собственная добровольная армия, защищающая интересы Эквестрии как внутри, так и снаружи государства. Нет, ну кто бы мог подумать! И вовсе не эти пафосные пегасы и единороги в сияющих золотом доспехах – армия, настоящая армия! Со своим Верховным Командованием, со своей морской пехотой и десантниками, со своими (пусть и немногочисленными) спецподразделениями, типа русской «Альфы» или немецкого KSK. Почти всё, как у людей, правда, основные функции армии – это охрана границ, сопровождение транспортных конвоев, миротворческие миссии и борьба с морскими пиратами. Ни в каких серьёзных столкновениях Эквестрия участия не принимала и не принимает, поэтому весь боевой опыт армии заканчивается на умении драться с пиратами и террористами. Хотя, если верить словам Кримсон Спраут, однажды между Эквестрией и Зебрикой (страной зебр, как можно догадаться) произошёл конфликт, связанный с поставкой драгоценных камней с земель пони и угля с земель зебр. В течение одного месяца вдоль границ обеих стран очень быстро выросли комплексы оборонительных сооружений: ДОТ-ы, километры траншей и колючей проволоки, противотанковые ежи, все дела. Пройти за линию фронта, не подорвавшись на мине или не схватив пулемётную очередь, мог только мастер-диверсант или очень везучий пони или зебра. Позиционные войны велись всё лето и половину осени, но никаких активных военных действий не наблюдалось, поэтому всё затихло довольно быстро. В ноябре стороны заключили мирный договор и возобновили торговые отношения на взаимовыгодных условиях. А укрепления эти так там и остались…

— Ладно, — сказал танкист, переваривая полученную информацию, — если всё именно так, как ты говоришь, то я готов сделать предположение, что это какой-то ваш военный эксперимент с магией. Доигрались с порталами, и вот результат.

— Ну, я не военная, так что меня можешь не спрашивать, — пожав плечами, ответила Кримсон. — Но Принцесса Селестия, думаю, сможет ответить на все твои вопросы. Тебе лишь нужно попросить у неё аудиенции. Учитывая обстоятельства, я считаю, что она сама захочет тебя увидеть. Но для начала нам нужно выбраться из леса. Тут рядом есть тропа…

— Погоди. — Юрген поднялся и, хрустнув позвонками спины, провёл небольшую разминку. Что-то щёлкнуло у него в голове. — Слушай! Если уж меня сюда занесло, то где-то рядом может быть мой танк с экипажем. Поможешь мне его отыскать?

— Я что, похожа на пегаса? — скептически подметила поняша и, поднеся копыто к подбородку, задумчиво произнесла: — Хотя, знаешь, навряд ли он оказался далеко. Но если твоя машина застряла между деревьями…

— Да мне хотя бы снаряжение достать. — Танкист сделал шаг вперёд и бегло осмотрелся. Лес, дремучий лес на многие километры вокруг. Была бы карта, но какая уж там карта Вечнодикого леса? GPS и прочая навигация наверняка не работают. Радио… Точно, чёрт возьми! У него же на голове, мать его, шлемофон со встроенной гарнитурой!

— Можно сначала проверить болото неподалёку отсюда. Это в той стороне. — Копытом Кримсон указала направление их следующей цели. Юрген даже не брался предполагать, как пони ориентируется в этих дебрях. Если бы она по случайности на него не наткнулась, так бы и пропал. Хотя был определённый шанс того, что Юрген нашёл бы упомянутую Кримсон тропу.

— Сейчас, мне только надо кое-что проверить… — Убедившись, что гарнитура работает, Юрген зажал тангенту и громко произнёс в опущенный микрофон: — Картель-два-два – всем, всем, всем. Проверка связи. Отзовитесь, приём.

Шорох помех. Интересно, а в Вечнодиком стоят ретрансляционные станции?..

— …а свя…дер…зли в… — Голос был тихим, практически на грани слышимости, но через пару секунд помехи отступили на второй план, и Юрген узнал радостный голос Райнхольда. — Думаю, вам лучше идти сюда, господин лейтенант!

— Райнхольд, повтори: я ни хрена не понял!

— Ходовая часть танка увязла в болоте! Пытаемся вытащить тросами! Два-три и два-четыре тоже здесь!

Юрген прошёлся между деревьев и взглянул на Кримсон, терпеливо ожидавшую, когда танкист закончит беседу со своим товарищем.

— Где это болото?

— Я покажу, — кивнула поняша, и лейтенант вернулся к переговорному устройству:

— Райнхольд, ждите! Сейчас подойдём к вам!

— А кто с вами?

— Не суть. Машины получили какие-нибудь повреждения?

— Никак нет. Разве что электроника первое время с ума сходила! Как вы до нас доберётесь?

— Да уж доберёмся как-нибудь! Постарайтесь вытащить машину до моего прибытия. Всё, отбой!

Выдвинулись незамедлительно. Взяв в руки пистолет, танкист двинулся вслед за поняшей, перешагивая через толстые корни, обходя широкие стволы могучих деревьев. Через их цветущие кроны, перекрывающие небосвод, пробивались узкие полоски света, но даже так видно было достаточно, чтобы ориентироваться в пространстве. Однажды Юрген уже заблудился в тёмном лесу, ему тогда было всего двенадцать лет, он ничего не смыслил в выживании, и поэтому спасло его лишь чудо: уже на закате, когда погода испортилась, а воздух похолодел, на него наткнулся возвращающийся с охоты охотник. Сейчас же с ним были проводник, лёгкий бронежилет и пистолет калибра .50 ACP. Так что не пропадёт.

К болоту они вышли примерно через пятнадцать минут, но для лейтенанта эти пятнадцать минут растянулись в целую вечность. В голове всё-ещё стояли образы разорванной в клочья пехоты и сожжённых кумулятивными струями танков, разрушенная архитектура родного города и затянутое облаками, дымом и пылью небо. Он понял, сколько всего он мог бы отдать, чтобы вернуться туда, в бой, отстоять Гамбург, вышвырнуть «янки» из Германии. Но он был здесь, в Эквестрии, там, где никогда и не надеялся оказаться. И на данный момент требовалось разобраться со своими проблемами, прежде чем искать способ вернуться домой.

«Яблочный» «Леопард», чуть накренившись вбок, стоял по борта в болоте. Две другие машины, зацепившись за «утопленника» тросами, выволакивали танк на берег, но процесс шёл медленнее, чем хотелось бы. Юрген услышал полный изумления возглас, когда Кримсон увидела немецкие боевые машины. Насколько мог предполагать лейтенант, таких танков в распоряжении Эквестрии не было. Либо были, но в очень ограниченных количествах. Ни исключён также вариант, что Кримсон вообще никогда в своей жизни не видела настоящий танк.

Пробравшись через заросли камыша, они вышли прямо к боевым машинам. Неистовый рёв трёх танковых движков распугал всю живность в округе: именно на него ориентировались Юрген и Кримсон, когда они уже начали подходить к месту. На их глазах два шестидесятитонных монстра выволокли своего собрата из топи, и тот, отфыркиваясь, встал на месте; длинные лохмотья грязи и болотной тины свисали с траков и катков, капли мутной воды срывались с краёв брони и падали на землю. Юрген подошёл ближе и увидел, как из открывшихся люков показываются пыльные лица танкистов.

— Господин лейтенант! — радостно выкрикнул Райнхольд, выбираясь из башни боевой машины. На перекинутом через плечо коротком ремне болтался пистолет-пулемёт МП-7, на голове восседал обычный танковый шлемофон. Оказавшись около турели с МГ-3, танкист замешкался и оглядел лейтенанта, а затем взгляд его пал на Кримсон Спраут. — Майн Готт… Это ещё что за чудо такое? Стоп… Меня зрение не обманывает?

Поняша, потеряв дар речи, невольно отступила назад, но не побежала, а лишь напряжённо ожидала, что будет дальше. Юрген наблюдал, как сноровисто спрыгивают с танков Райнхольд, Штеффен и Эдмунд, затем обратил внимание на машины лейтенантов Винтера и Байера, ожидая, когда бойцы покинут своих стальных мастодонтов и подойдут поближе.

— Ну, что ж, во-первых, хочу познакомить вас всех со своей новой знакомой. — Юрген повернулся и посмотрел на пони, что молча оглядывала танкистов. — Камраден, это Кримсон Спраут. Я попрошу не зашвыривать её вопросами…

— Интересные у тебя знакомые, Юрген, — задумчиво ответил лейтенант Клеменс Винтер, глядя на оливковую поняшу. Он посмотрел на лейтенанта Марка Байера и некоторое время хранил молчание. — Представляться будем или как?

— Нас тут двенадцать рыл. Поди, запомни дюжину имён за один раз, — нахмурившись, отозвался Марк.

— У меня много друзей, — подала голос Кримсон, выступив вперёд и встав рядом с Юргеном. Через усилие, но она выдавила из себя небольшую милую улыбочку. — Кроме того, я обладаю хорошей памятью. Думаю, я смогу запомнить ещё десяток.

Сказать, что многие танкисты были удивлены, изумлены, ошарашены и шокированы, значило не сказать ничего. Один за другим, они неловко выговаривали свои имена и фамилии, порою путая местами слова и буквы и тут же исправляясь, из-за чего ситуация выглядела ещё комичнее. Кримсон более не сторонилась людей – наоборот, она прям-таки излучала дружелюбие и добродушно хихикала, когда очередной танкист, запинаясь, допускал ошибку. И люди тоже заметно расслабились: видимо, попали в светлую ауру оливковой поняши и постепенно проникались добротой и дружбой. Стояли, улыбались, смеялись вместе с пони, внезапно для себя осознали, как смешно на эквестрийском звучат немецкие имена и фамилии. Со временем, всё же, все пришли к выводу, что из леса надо выбираться, и раз рядом есть поселение пони, значит, следовало отправиться прямиком туда. Но для начала Юрген решил немного прояснить обстановку, поэтому вместе с Кримсон провёл то ли недоинструктаж, то ли недобрифинг, в общем, поделился с товарищами имеющейся информацией и своими догадками. Бурной реакции, впрочем, не последовало: каждый молча принял новую информацию и сейчас обмозговывал её у себя в голове, и лишь Винтер и Байер задали несколько вопросов, на которые был тут же любезно предоставлен ответ.

— Флаттершай меня убьёт, если ваши танки пойдут через рощу, — шутя, сказала земная пони. Её мордочка внезапна приняла серьёзное выражение. — Нет. Серьёзно. Вы бы видели, как она помешана на природе.

— Представить страшно, — понимающе кивнул Винтер. — Впрочем, не она одна. «Гринпис» нам головы открутит, если мы начнём портить природу и в другой реальности.

— Есть ли какой-нибудь способ вывести танки из леса без ущерба окружающей среде? — спросил Байер, косясь на боевые машины. — И ещё: Юрген, ты часом не знаешь, что случилось с обер-лейтенантом? Ни он, ни его экипаж не отвечают.

— Будем надеяться на лучшее. И да, мне бы тоже хотелось знать, как аккуратно и безопасно вывести танки из леса, — ответил Юрген.

— Это займёт некоторое время, но, думаю, до обеда мы справимся, — постучав копытом по подбородку, задумчиво ответила поняша. — Я смогу указывать дорогу.

— Тогда вот, как мы поступим: Кримсон, забирайся на башню моего танка. Будешь нас координировать. Байер, Винтер, ваши машины тогда пусть следуют за моей. Думаю, зверей можно не бояться: рёв двигателей распугал всю живность в радиусе одного квадратного километра. Так что спокойнее. Ну, на этом всё. Думаю, можно приступать.

Танкисты согласились: они всё равно поступили бы так же, даже если бы командование взводом не перешло Юргену. Два-пять погиб в бою, Два-один пропал без вести. Значит, бразды правления переходят юному танкисту, впервые сегодня принявшему бой. Не самая радостная перспектива, но, с другой стороны, Винтер и Байер тоже ничуть не лучше его. У Винтера всего один бой, Байер же, как и Юрген, сегодня встретил своё первое сражение. Боевое крещение, конечно, прошло не самым наилучшим образом, особенно для пятой машины лейтенанта Катчинского, но на войне случаются потери – это то, что Юрген познал с первых минут боя.

— По машинам, господа… и дамы. — Сказав это, Юрген повернулся и направился к своему танку. Подойдя ближе к боевой машине, он внимательно осмотрел ходовую часть и борта. Не сказать, что это помешало бы продвижению, но внешний вид танка оставлял желать лучшего. Сверху танк был покрыт бурыми пятнами грязи и запёкшейся крови, а снизу – всё той же грязью, тиной и ещё какой-то растительностью. Было бы неплохо загнать машину в какую-нибудь лужу или небольшую речушку, чтобы привести её в надлежащий вид. Но это позже.

Ухватившись за край брони, Юрген с привычной сноровкой забрался на крышу башни и нырнул по пояс в командирский люк. Кримсон не отставала и, ловко вскарабкавшись на броню, уселась рядом и чуть позади, рядом с панорамным перископическим прицелом.

— Так… — Юрген коснулся гарнитуры, связываясь с экипажем. — Штеффен, меня слышно?

— Яволь, герр лейтенант, — спокойно отозвался водитель.

— Отлично. Сейчас наша основная задача – это выбраться из леса и не повалить ни одного дерева, иначе местные нас пришибут. Я тут с Кримсон. Будем тебя координировать.

— Так точно, господин лейтенант. Можете мне поверить: ни одно дерево не пострадает! — весело отозвался танкист. — Куда нам ехать?

Юрген не ответил. Немного поразмыслив, он нырнул в нутро боевого отделения и несколькими секундами позднее показался с ещё одной гарнитурой в руках. Вряд ли она годилась для ушей пони, но ничего другого на данный момент у Юргена не было. Он протянул прибор Кримсон. — Возьми.

Поняша приняла гарнитуру от Юргена, и тот помог ей приладить прибор у неё на голове. Через десять секунд возни «установка» была завершена.

— Неудобно как-то… — нахмурилась Кримсон и несильно стукнула копытцем по наушнику. — Привыкнуть можно, но…

— Там есть тангента – кнопка переключения с приёма на передачу. Зажми её и говори в микрофон. Затем отпусти, чтобы услышать ответ, — кратко проинструктировал её танкист. Кримсон посмотрела на него таким взглядом, будто Юрген только что сказал что-то очевидное. — Думаю, ты разберёшься.

— Эм… Алло? — произнесла она в опущенный микрофон и нахмурилась. Юрген ухмыльнулся: представил, как это звучало бы от него во время радиообмена в условиях боя.

— Штеффен на связи, фрейлейн Спраут, — всё также весело ответил мехвод.

— Вижу, эта штука работает… — не понять кому пробормотала оливковая пони, прежде чем вернуться в эфир. — Справа от машины есть два вековых дуба. Там она сможет проскочить. Думаю, можно начинать движение…

Взревев движком, танк развернулся на месте и, взбивая гусеницами грязь, прошёл прямо между машинами Байера и Винтера. Два-три, подхватив рёв машины Юргена, снялся с места и двинулся следом, увлекая за собою последнюю машину. Сформировавшаяся колонна, гремя траками, медленно покинула болото, а десятью минутами позднее постепенно затих и яростный рёв танковых двигателей. Лес вернулся к своей привычной жизни, какой она была до прибытия пришельцев…

Глава IV

— База «Юниформ», это Вапчер-два-один, приближаюсь к вам с юга, высота сто пятьдесят, воздушная скорость двести. Запрашиваю разрешение на посадку, приём.

— К-хм… Вапчер-два-один, это база «Юниформ». Принято, посадку разрешаю. Третья посадочная ваша, как поняли, приём?

— Вас понял, «Юниформ». Третья посадочная. Конец связи.

Хищно опустив нос, «Блэкхок» миновал очередной неглубокий каньон и, изменив курс, понёсся над сверкающим под светом утреннего солнца океаном песка. Лопасти несущего винта с рокотливым свистящим гулом рассекали горячий воздух, где-то за десантным отсеком глухо ревел вертолётный двигатель. Сами задвижки десантного отсека была открыты, и наружу, опустив блоки стволов, смотрели два скорострельных пулемёта М134. Бортовые стрелки, облачённые в униформу песчаной расцветки, откровенно скучали, и, казалось, были бы рады любой возможности покрошить что-нибудь или кого-нибудь в мелкий винегрет. Впрочем, в окрестностях базы «Юниформ» всегда было более-менее спокойно. Наверное, именно поэтому заказчик выбрал именно это место для встречи…

Вальяжно развалившийся на одном из сидений человек был уже немолод. Облачённый в чёрную тактическую униформу, нацепивший на переносицу светонепроницаемые очки-авиаторы, он смотрел на плывущие мимо песчаные дюны. Знаков отличия на его униформе не было, ровно, как и нашивки с фамилией и инициалами. Все, кому это было нужно, его знали. Генерал-майор Джереми Паркер, командующий 2-й дивизией частной военной компании «Беллфайер» – сильнейшей наёмной армии мира с 2017-го года. Человек, находящийся по локоть в крови, несмотря на то, что за всю свою жизнь он не совершил ни единого убийства. Он являлся одним из лучших командиров частной военной компании, имеющий за плечами немало боевого опыта. Не оставалось сомнений, что командование получило самый большой заказ за всю историю существования компании, иначе бы оно не стало отзывать из Европы целую дивизию наёмников. Назревало что-то крупное, попахивающее большой наживой. Информацию по заказу обещали предоставить по прибытии на место встречи – американскую военную базу «Юниформ», затерянную в пустынях Невады. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, кто является заказчиком: военные США являются частыми клиентами частной военной компании.

Спустя минуту вертолёт задрал нос и начал замедляться. Пятеро бойцов «Беллфайер», сопровождающие генерал-майора, засуетились, готовясь к высадке. Их лица были закрыты чёрными масками, на глаза натянуты противоосколочные очки, а на голове восседал либо обычный пехотный шлем, закрытый чёрной тканью, либо фирменная кепка с логотипом компании – огненный шар, окружённый языками пламени, и две перекрещенные поверх него красные молнии. В остальном же их униформа мало чем отличалась от униформы генерал-майора. Разве что Паркер решил обойтись без шлема и маски: под палящим утренним светилом так и до солнечного удара недалеко.

«Блэкхок» сделал круг над заставленной палатками военной базой и, выровнявшись, пошёл на снижение. Поднимая клубы оранжевой пыли, он плавно опустился на вертолётную площадку, и пилоты заглушили двигатель. Не дожидаясь, когда остановится несущий винт, Паркер выбрался из десантного отсека: ему не терпелось как можно скорее оказаться на земле. У посадочных площадок их уже поджидал старший лейтенант и четверо бойцов из КМП США. К чему такая настороженность, Паркер так и не понял, хотя сам приволок с собою пятерых отборных головорезов, отличившихся во многих военных и карательных операциях.

— Доброе утро, генерал-майор, — вежливо поздоровался офицер. Паркер оглядел его с ног до головы, слегка раздосадованный тем фактом, что встречать его явился не сам генерал Камбелл. Он не любил вести дела с военнослужащими ВС США званием ниже капитана, а встречающий его старший лейтенант на капитана походил мало.

— Очень доброе. Где генерал Камбелл?

— В здании штаба, готовится принять вас. Я провожу вас к нему, сэр.

Оставив двух бойцов охранять винтокрылый аппарат, Паркер последовал за старшим лейтенантом через военную базу. Расставленные в строгом порядке по территории базы армейские палатки делили пространство с одноэтажными и двухэтажными зданиями, возведёнными из бетона или металла. Военная техника занимала своё место на стоянках или рядом со зданиями, не мешая свободно перемещаться по базе, а для авиации были отведены специальные ангары чуть поодаль от основного скопления палаток и зданий. Там была устроена взлётная полоса, а также склады для хранения авиатоплива и необходимых авиации боеприпасов. Сейчас как раз шла разгрузка транспортного самолёта С-130, прибывшего в сопровождении трёх Ф-15 «Страйк Игл» и двух Ф-35 «Лайтинг». Судя по всему, самолёты совсем недавно завершили посадку…

В зале собраний было душно, несмотря на работающий в полную силу вытяжной вентилятор. Один огромный прямоугольный стол стоял в центре помещения, занимая львиную долю его свободного пространства. Стена сразу за ним была увешана всевозможными картами, спутниковыми снимками, фотографиями, заметками, соединёнными тонкими переплетениями цветных ниток. «Вояки без дела не сидят» — молча отметил про себя Паркер.

Ещё одну стену занимал огромный интерактивный экран с подвешенным сверху проектором. Генерал Камбелл как раз находился рядом с ним. Заметив вошедшего в помещение Паркера, он оживился:

— Если бы я знал, что мы вновь встретимся так скоро – непременно припас бы хорошего коньяка. — Генерал подошёл к Паркеру, и два офицера обменялись крепкими рукопожатиями. — Как поживаешь, Джер?

— Да как и раньше, Энтони. Граблю, убиваю. Вижу, тебя вновь повысили. — Паркер приблизился к проектору и взглянул на интерактивный экран. Ничего, кроме чёрно-белой мути, он не разобрал.

— Наблюдательности тебе не занимать. Действительно, командованию последнее время не хватает толковых офицеров. Понравилось в Европе?

— Как сказать… — Паркер поджал губы, думая, что ответить. — Думаю, ты и сам всё знаешь. Читаешь ведь сводки с фронта?

— Да, нехорошо так получается, — кивнул генерал, прохаживаясь у стола. — С другой стороны, ничего здесь удивительного нет. На стороне русских теперь играет НАТО. К тому же, китайцы тоже не прочь надрать нам задницу. Всё, что мы можем, – это сдерживать их в Европе, пока комплектуются новые дивизии в Штатах. Слышал уже про прорыв в робототехнике? Уже через год первые модели боевых роботов смогут поставить на серийное производство.

— Быстро они. Впрочем, этот год ещё пережить надо. В Бергене мы крупно обосрались – Норвегия потеряна. Если так пойдёт и дальше, то сдадим врагам всю Европу. А что дальше, ты и сам знаешь.

— Знаю. И к нам война придёт. Тем не менее, меня сюда не болтать с тобой прислали.

— Тогда предлагаю сразу перейти к делу. И что это за муть на экране? — Паркер прошёл к столу и уселся на ближайший к себе раскладной металлический стул. Снял очки, сложил, сунул в кармашек разгруза.

Камбелл погасил свет в комнате и взял со стола пульт дистанционного управления. Изображение на экране сменилось на такую же чёрно-белую муть, правда, теперь генерал-майор мог разобрать на фотографии улыбающееся лицо какого-то немолодого мужчины в круглых пенсне и белоснежном халате учёного.

— Петер Зальцман, один из выдающихся учёных Третьего Рейха, глава так называемого проекта «Вирклихкайт», — коротко прокомментировал генерал, переключаясь на следующий слайд. Уже знакомый немецкий учёный в компании двух нацистских офицеров высокого ранга стоял у огромной установки, еле помещающейся в кадр. С виду она напоминала не что иное, как гигантских размеров обруч, установленный вертикально и закреплённый на широкой платформе, по которой змеились широкие чёрные провода и кабели. Паркеру это тут же напомнило кадры из старой научной фантастики, хотя он и знал, сколько всяких странностей понастроили немцы в период Второй мировой войны. Генерал-майор вопросительно посмотрел на Камбелла:

— И что это такое?

— Если верить документам, составленным самим Зальцманом, — медленно начал генерал, — то эта установка есть не что иное, как портал в другую реальность.

— Ну что за маразм? Энтони, произойди это в других обстоятельствах, и я бы непременно рассмеялся. Ну и что твоему командованию нужно? Чтобы мои ребята достали тебе одну из этих игрушек? Я думал, это что-то посерьёзнее.

— Да ты погоди, Джер, и лучше внимательнее следи за экраном. — Изображение вновь сменилось. На этот раз в кадре на фоне «врат» собрались десятеро солдат в униформе с символикой Ваффен-СС. Бойцы приветливо улыбались: всего через несколько минут им предстояло отправиться в потусторонний мир, и их лица переполняли страх, радость и волнение одновременно. — По инициативе учёного была сформирована экспедиционная группа из десяти человек. Все они были добровольцами из рядов немецких Ваффен-СС, прошедшими строжайший отбор. — Кадр сменился. Немецкие солдаты взбирались по металлической лестнице на платформу, на которой стояла включенная установка. Внутри «обруча» словно что-то происходило: пространство за ним было искривленно, внутри плясали какие-то огни. Больше Паркер рассмотреть не смог: качество изображения оставляло желать лучшего.

— Хочешь сказать, что они прошли? — выглядя заинтересованным, спросил Джереми.

— Даже более: они пробыли там две недели, собрали избыточное количество информации и вернулись назад тем же путём, — ответил генерал, переключая кадр. Экспедиция находилась посреди дремучего леса, фотографировал, судя по всему, кто-то из солдат, да ещё и в движении, так что первый снимок оказался смазан и практически неразборчив. Со вторым дела обстояли получше: трое солдат фотографируются на фоне гигантского дуба. Следующие снимки были целиком посвящены флоре загадочного нового мира. — Портал выбросил их прямиком в лес. К сожалению, собранные образцы растений до нашего времени не сохранились, но, думаю, мы очень скоро сможем восполнить эту потерю.

— Хочешь послать моих ребят к чёрту на рога? — Паркер хмыкнул. — Это дорого обойдётся Соединённым Штатам.

Генерал проигнорировал слова своего приятеля и продолжил листать кадры, пока не наткнулся на фотографию утоптанной тропы, уходящей в лес. На земле ясно вырисовывались следы лошадиных копыт. Ухмылка пропала с лица генерал-майора.

— Ты видишь то же, что и я, — произнёс генерал, обращаясь к Паркеру. — Там есть цивилизация, и немцы – это первые, кто вышел с нею на контакт.

— И что же это за цивилизация? — готовясь к неожиданному ответу, спросил Джереми. На лице генерала мелькнула придурковатая улыбочка. Паркеру даже показалось, что генерал его разыгрывает.

— Ты будешь смеяться.

— Нет. С чего ты взял?

— Не буду тебя долго мучить и покажу всё, как есть. — Энтони переключился на несколько кадров вперёд и остановился на том, где экспедиция всей группой фотографируется на фоне какого-то высокого деревянного забора вместе с…

— Какого чёрта? — Паркер в неверии уставился на Энтони. — Ты меня разыгрываешь. Это невозможно.

Фотографировались немцы не с кем-то, а с невысоким четвероногим существом, отдалённо напоминающим земную лошадь. Это была пони. Да что уж там говорить! Разве Джереми не знал, по какому мультсериалу тащится половина личного состава Корпуса Морской Пехоты армии США и ряда других стран? Конечно же, знал! А теперь он видит персонажа данного мультфильма на фотографии семидесятилетней давности! Кобылка (цвета шерсти и гривы разобрать невозможно) мило улыбается в камеру, находясь в компании девятерых вооружённых до зубов эсэсовцев.

— Ради этого розыгрыша командование не стало бы отзывать из Европы дивизию профессиональных наёмников, тем самым ещё более усложняя обстановку на фронтах, тебе так не кажется, Джер? — сбросив с лица улыбку, серьёзным тоном заметил Камбелл.

— Продолжай, — прогнав сомнения, ответил Паркер, и генерал переключил кадр. Ещё больше пони гуляют по улицам городка, застроенного зданиями европейского типа. Люди подходят, здороваются, общаются, снова смеются и фотографируются с жителями этого сказочного мира.

— Тут довольно много фотографий… — задумчиво пробормотал генерал, ускоряя темп переключения слайдов. Было похоже, что немцы нафотографировались на всю жизнь: без внимания не остался ни один аспект жизни пони в Эквестрии. Дальше побежали кадры, сделанные в Кантерлоте: величественные своды, огромные залы, изысканные улицы, высокомерные пони, с которыми эсэсовцам было немного сложнее фотографироваться, чем в Понивилле. Наконец, дошло и до Принцесс, но здесь немцы обошлись всего несколькими фотографиями. — Но, думаю, здесь и так всё понятно… — Генерал пропустил около нескольких сотен сделанных фотографий, прежде чем перейти к документам, сохранившимся в архивах Рейха и перенесённых в США после поражения немцев во Второй мировой войне.

— Я не читаю по-немецки, Энтони, ты же знаешь, — вздохнув, произнёс генерал-майор, глядя на возникающий на экране немецкий текст.

— Это подробные рапорты членов экспедиции после возвращения в свою реальность, — коротко прокомментировал генерал Камбелл. — Я лично ознакомился с каждым из них. А потом и с приложениями. Согласно этим рапортам, группа пробыла в Эквестрии две недели. За это время они собрали о стране всевозможную информацию, занесли всё в свои дневники, которые, кстати, также попали к нам, а затем при помощи магии Принцесс отправились домой с обещанием непременно вернуться.

— Ну и как? Вернулись?

— Четверо из них погибли в Сталинградской битве, один погиб при Орловско-Курском сражении. Двое погибли в ходе Берлинской операции, ещё двое умерли в американских концлагерях. Последний участник экспедиции скончался в 1994-м году. Но нет, Джер, в Эквестрию эти ребята так и не вернулись.

— Что ж, земля им пухом. Что ещё?

— Это был не последний визит людей в Эквестрию. В 2009-м году Правительство США прибрало к рукам один частный проект, основанный на возрождении идеи путешествия между мирами. Корпорация называлась «Хронос», первоначально она занималась разработкой так называемой «Машины Времени», но не особо в этом преуспевала. После того, как руководители корпорации неизвестным образом заполучили немецкие документы и снимки, от старого проекта отказались, а вот новый с охотой приняли. В конце концов, это привлекло внимание Армии США. Правительство с потрохами купило корпорацию и спонсировало проект, все сотрудники подписали целый ворох бумаг о неразглашении. Используя наработки Зальцмана, корпорация сумела наладить портал. Первыми в мир Эквестрии отправились беспилотные летательные аппараты, и уже через несколько часов у военных были первые видеозаписи с мест съёмки. К тому времени Соединённые Штаты ещё не были готовы к изучению иных миров, поэтому проект закрыли, коллектив разогнали, а про все упоминания старательно забыли. То-то было удивление, когда всего через год мультяшных пони стали крутить на телеканалах всего мира.

— Выходит, так любимый морпехами мультсериал основан на реальных событиях? — прыснув со смеху, поинтересовался генерал-майор, но его лицо тут же посерьёзнело. — Что ж, чем дальше, тем лучше, Энтони. Продолжай.

— Собственно, переходя к правительственному заказу. Джер, ты в курсе, что по данным наших экспертов, земли Эквестрии полны полезных ископаемых? Это «золотая жила», Джер.

— На что ты намекаешь? — нахмурился Паркер. Куда клонил генерал, ему не нравилось.

— Не прикидывайся дураком: я знаю, что ты меня понял. Честно, я и сам был против, но приказ…

— Ты погоди. Хочешь сказать, что наш следующий заказ – это целая грёбаная страна? Нам нужно захватить целую. Грёбаную. Страну?

Генерал молча выключил проектор и отложил пульт на стол. Всё так же молча он отошёл к одинокому металлическому шкафу, отпёр замок и вытащил с нижних полок бутылку, наполненную мутной цветной жидкостью. Следом он извлёк два гранёных стакана и, не закрывая шкаф, поставил один из них рядом с Паркером:

— Давай выпьем. — В голосе его угадывалась усталость. Генерал будто бы состарился сразу на двадцать лет. Он поставил рядом свой стакан и начал наполнять оба сосуда алкогольным напитком. — Хороший скотч-виски.

— Энтони… — Паркер отодвинул свой стакан в сторону и посмотрел в глаза собеседнику. — Какого чёрта здесь творится? Объясни мне.

Камбелл вздохнул и, пододвинув к себе стул, уселся напротив Паркера. Он опрокинул в себя горькую жидкость, зажмурился и ненадолго замолчал, подбирая слова.

— Вот суть заказа… — медленно и неохотно начал он, отведя взгляд в сторону. — Сначала разведка. Зашли туда роту. Пусть убедятся, что место высадки чисто и подыщут место для развёртывания дивизии. Как только всё будет сделано, пусть строят лагерь и возводят портал – это та хреновина, которую сейчас выгружают из С-130, видел уже? Координаты я тебе выдам – их пусть вводят в отстроенную установку. Хотя чего там, техников я тебе выделю. В общем, это установит постоянное соединение. Через него подтянешь остальную дивизию и займёшься строительством военной базы. Дополнительных инженеров я тебе тоже выделю. Карты у нас нет, так что проводишь скрытую разведку и, как только будешь готов, берёшь ближайший населённый пункт. Желательно тихо, без потерь, исключая жертвы среди гражданских. Огонь только в крайнем случае. Дальше развёртываешь там плацдарм. Комендантский час для населения, все дела. С этого момента будь готов к ответным действиям со стороны эквестрийцев. У нас нет ровно никакой информации об их армии или экономической обстановке в стране: за семьдесят лет многое могло измениться, а в девятом году никакой конкретной информации мы не получили. Но мы не рассчитываем на серьёзное сопротивление, ведь это пони, в конце концов. Возьми крупные промышленные города, обрежь пути снабжения и иди прямо на столицу. Не забудь позаботиться о флангах. Если будешь испытывать затруднения, свяжись с нами через открытый портал. Все каналы и позывные ты получишь. Как возьмёшь столицу, снова свяжись, и мы подтянем дополнительные силы. И ещё, Джер… Недавно портальная установка дала небольшой сбой, в ходе которого по планете пронёсся настоящий портальный шторм. Многие военнослужащие воюющих сторон пропали, в том числе наши. Нетрудно догадаться, куда именно. Найди их. Они могут тебе помочь.

— А если это русские или кто-то из европейцев? — спросил Паркер. Хорошо, он ожидал чего угодно, но только не этого. Организовать вторжение в мир маленьких цветных пони и в кратчайшие сроки уничтожить всё, что они строили на протяжении многих веков? Разбить их армию, свергнуть существующий там политический строй, фактически загнать этот милый народец в рабство? Создать одну огромную колонию и выкачивать из неё ресурсы для военных нужд государства? Сюжет, достойный пера лучших современных писателей-фантастов. Джереми усмехнулся: придётся хорошенько поработать.

— Если не захотят сдаваться – огонь на поражение, Джер. Таковы приказы.

— Хорошо, всё по Женевской конвенции. Насчёт мирных жителей… От пары показательных казней ведь ничего не будет, верно?

— Я бы не рекомендовал тебе применять подобные методы. Показательные казни только в крайних случаях, как и открытие огня на поражение. Провинившимся придумай какой-нибудь публичный вид наказания с нелетальным исходом. Только не перестарайся, а то знаю я вас, головорезов.

— Понял. Тогда что насчёт оплаты?

— Я ждал этого вопроса, Джер. Число нулей в общей сумме не поддаётся исчислению. Мы всё уже обсудили с главой «Беллфайер», и он предложил тебя как одного из своих лучших командиров. Ты можешь отказаться, впрочем… от такого не отказываются. Я ведь прав?

— Более чем. Что будет с пони… после того, как США захватят Эквестрию? — медленно и осторожно осведомился Паркер, взглянув на Камбелла. Генерал снова замолчал, но ответ читался в его глазах.

— Я не знаю. Ничего хорошего, однозначно, — мотнул головой генерал и замолчал. «Что ж, ничего не поделать». Паркер откинулся на спинку кресла, переваривая полученную информацию. Затем, опомнившись, потянулся к стакану со скотч-виски и пододвинул его к себе:

— Да, пожалуй, ты прав. Надо выпить…

Глава V

Ощущение тёплого ветра на коже немного непривычно. В это время года в Европе обычно довольно холодно, прямо как дома, в России. А тут… спариться можно, особенно в полной экипировке. Но ничего не поделаешь. Пот льёт ручьём, а я всё вынужден терпеть. Ну ничего, это лучше, чем лежать посреди размокшей грязи в луже собственной крови, намного лучше. Время, наверное, тянулось бы до бесконечности, если бы не дружеская компания, в которую мне повезло попасть. Марк и Энтони – американцы, теперь мои братья по несчастью. Хотя по несчастью ли? Какая-то неведомая аномалия занесла нас в Эквестрию – страну милых говорящих пони. Мун Пэчрол и Сёркл Дэнсер – одни из них. Наши новые друзья. Они с охотой рассказывают нам про культуру и быт Эквестрии. Что-то подсказывает мне, что им можно верить. В самом деле, чего нам опасаться, когда мы здесь? Война для нас осталась позади. Я всё ещё слышу отдалённые звуки боя, но… это уже на уровне подсознания. Здесь нет войны. Я лишь надеюсь, что мы не принесём её сюда с собой.

Под тяжёлой подошвой ботинка сухо хрустнула ветка. Макс негромко выругался, но продолжил шествие, крепко сжимая в руках вороной металл штурмовой винтовки. Несмотря на то, что скрываться было уже особо не от кого, он по-прежнему следовал выработавшимся привычкам и старался двигаться максимально тихо, на ходу высматривая потенциального противника в зарослях и готовясь в любой момент столкнуть поняш с тропы и самому отправиться в кусты.

Он повернул голову. Слева, в пятнадцати метрах, пружинистой походкой шёл Марк. Американец опустил маску, и Макс теперь видел его бледную кожу и щетину. Глаза его по-прежнему были спрятаны за непрозрачным пластиком противоосколочных очков. Держать расстояние во время похода было именно его идеей.

Справа, на том же расстоянии, клацая металлическими деталями М249, шёл Энтони. Его тёмная пятнистая фигура мелькала между стволами деревьев. При этом американец, двигаясь по сухой листве, умудрялся не издавать ни единого звука. Впрочем, Макс сталкивался с «янки» в бою и знал, на что они способны. В первые годы войны американцы задали им знатную трёпку.

Макс, Мун и Сёркл двигались по тропе, которая должна была вывести их из Вечнодикого леса. С того момента, как они покинули поле великой битвы с мантикорами, на их аппетитное мясцо не посмела посягнуть ни одна местная тварь. Макс не знал: то ли выстрелы сигнализировали зверям об опасности, то ли новые спутники попросту отталкивали от отряда все неприятности. Да и аура у них была, надо сказать, светлая. Добрая такая, спокойная. Пехотинец прям убедился в том, что с ними ничего не может произойти. Но бережёного бог бережёт, так что автомата из рук он не выпускал. Тем более что это был довольно-таки универсальный и очень весомый аргумент в большинстве споров.

— У вас тут всегда так солнечно? — наконец поинтересовался Макс у пони, устав хранить молчание.

— На моей памяти – в первый раз, — ответил Сёркл Дэнсер и посмотрел на серую пегаску, что шла рядом. — Здесь обычно темно. Даже днём.

— Вечнодикий лес – это… это особенно место, — неуверенно начала Мун. — Понимаете, в нём таится некоторая… магия.

— Да я уж заметил, — хмыкнул пехотинец.

— Нет, я не об этом, — мотнула головой пегаска. — Магия в Эквестрии есть абсолютно везде. Но это место… Оно особенное. Оно не подвластно даже Принцессам.

— А насколько, ну… мощны ваши Принцессы?

— Я не хотел бы это выяснять и уж тем более не стал бы задавать такие вопросы, — ответил Сёркл Дэнсер. — Они могущественны. Но… они не богини. Так или иначе, я не советовал бы вам с ними конфликтовать.

— Ясно.

Они прошагали в молчании ещё минут пятнадцать, когда за поворотом показалась чёрная громадина потерпевшего крушение «Блэкхока». Она рухнула здесь относительно недавно: это можно было понять по всё ещё раскручивающимся обрубленным лопастям несущего винта. Будто вертолёт старался вновь подняться в небо. Кабина была смята множеством ударов, а осколки лобового остекления усеивали тропу и кое-где поблёскивали среди травы. Десантное отделение практически полностью уцелело, разве что одна из дверей лежала совсем рядом с вертолётом. Хвост машины был неестественно погнут и задирался вверх, теряясь в густой листве кроны многовекового дуба.

— Ждите здесь, — сказал он пони, после чего посмотрел на Марка. Спартанец тут же уловил взгляд мотострелка и махнул рукой в сторону вертолёта. Макс кивнул и, выставив перед собою автомат, медленно двинулся к обломкам. Справа тихо зашуршала листва, и показался ствол ручного пулемёта М249 – Энтони занял позицию для прикрытия.

Водя из стороны в сторону стволом штурмовой винтовки, Макс приблизился к кабине. На сидении второго пилота лежало тело, насаженное на рычаг управления. Голова в шлемофоне лежала на приборной панели, на которой жирно поблёскивала лужица уже начавшей сворачиваться крови. Сидение первого пилота пустовало, а дверца была приоткрыта, что позволяло Максу предполагать, что американец пережил посадку.

Спартанец подошёл к вертолёту слева и принялся изучать десантное отделение. Макс обогнул кабину и, пригнувшись, когда пришлось проходить под лопастью несущего винта, встал с другой стороны. В десантном отделении лежало ещё одно тело. Вероятно, борт-стрелка. Боец сломал себе шею при падении и сейчас лежал на сидениях. Безумный взгляд остекленевших глаз был направлен в никуда.

— Как минимум двое выжило, — сказал Марк, обращаясь к Максу через десантное отделение. — Надо осмотреть местность вокруг вертолёта. Может, сможем выйти на след.

Ещё раз осмотрев тело второго пилота, бойцы вернулись обратно. Пони выглядели немного растерянно при виде мрачных физиономий солдат.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросил Сёркл Дэнсер, когда Марк направился к Энтони, а Макс остался с их новыми четвероногими друзьями.

— Двое «двухсотых», — просто ответил боец и, заметив недоумение на мордочках поняш, поспешил поправиться. — Двое погибших. Вам лучше не смотреть.

— Селестия… — Вот и всё, что сказала ошарашенная пегаска.

Через минуту подошли Марк и Энтони. Решили так: если вертолёт упал в непосредственной близости к тропе, то уцелевшие члены экипажа и десанта, вероятно, направились по ней к ближайшему поселению. Если бы они пошли в обратном направлении, то бойцы непременно бы их встретили по пути. Оставалось лишь продолжать следовать тропе и надеяться, что ребята дошли до помощи…

— Остаётся решить только один вопрос, — произнёс Спартанец, убедившись, что дальнейший план действий не меняется. — Что делать с телами?

— Похоронить, — не раздумывая, ответил пулемётчик.

— Землю копать можно. Надо только выбрать место, — согласился с ним Макс и вновь разложил свою сапёрную лопату. Универсальное оружие… Можно колоть, резать, метать, пилить хлеб, бриться и рыть землю. Самый нужный инструмент солдата сразу после ложки и штурмовой винтовки.

Выбирать долго не пришлось – бойцов похоронили прямо рядом с вертолётом. Пришлось немного потрудиться, чтобы снять пилота с рычага управления автоматом перекоса, но и он обрёл покой в чужой земле. Поняши некоторое время следили за работой людей, после чего Сёркл Дэнсер вызвался помочь. Макс вручил ему свою лопату. При помощи единорожьей магии бойцы справились намного быстрее, и вскоре на обочине дороги выросли два небольших холмика. В качестве надгробий установили штурмовые винтовки М4, принадлежащие бойцам. Сверху на приклад нацепили сначала личные жетоны, а следом и измятые шлемофоны. Разве что стрелять в небо не стали.

— Ладно, ребята, пора идти, — неохотно, будто не желая оставлять здесь усопших, произнёс Энтони. Марк кивнул.

Дальнейший путь люди и пони проделали в полнейшем молчании. Лес начал редеть, тропа перестала вилять и выпрямилась. Дальность видимости значительно улучшилась, и всё чаще между деревьями стали встречаться освещённые солнцем участки. Щебет птиц наполнял воздух, где-то журчал ручей, пахло лесом и свежестью – тем, чего Максу так не хватало в военные будни.

Наконец, они добрели до деревянного указателя. Всего одна прибитая гвоздями дощечка: «Вечнодикий лес». Это то направление, откуда они только что пришли. Макс на несколько секунд остановился и перетянул автомат поближе к бедру. Даже так он мог быстро привести оружие в боеготовность, но нервировать местных жителей штурмовой винтовкой в руках ему не больно-то хотелось. Щёлкнув предохранителем, он продолжил маршрут. Марк поступил так же и теперь лишь придерживал свой автомат за цевьё, чтобы тот не бил его по ноге. Энтони вообще забросил своего железного зверя за спину. Макс не сомневался, что в случае угрозы американец успеет открыть кобуру и выхватить из неё свой пистолет.

Спустя несколько минут бойцам открылась неширокая речушка, через которую в нескольких местах были построены каменные мосты. Берега здесь поросли камышом, а в самой воде плескались утки. Несколько жеребят забрались в мелководье и увлечённо обстреливали друг друга тучами брызг. «Ах, беззаботное детство» — подумалось Максу, пока отряд приближался к ближайшему мосту.

Тропа здесь переходила в развилку, левая ветвь которой тянулась вдоль берега к небольшому коттеджу на окраине Вечнодикого леса, а правая, пробежав с десяток метров, обрывалась у самого моста, который вёл в город.

— Почему тот дом стоит у самого края леса? — спросил Макс, кивнул в сторону вышеупомянутого коттеджа.

— Это жилище Флаттершай. Она любит общаться с животными, — ответил ему Сёркл Дэнсер. Макс нахмурился:

— Опасно.

— Будьте уверены: наша Флаттершай найдёт общий язык с любым зверем в Эквестрии, — с улыбкой на мордочке произнесла Мун Пэчрол. — Она чуть ли не каждый день устраивает чаепития с обитателями леса.

— Как по-английски, — усмехнулся Энтони, глядя в сторону коттеджа.

— По-английски, это уж точно, — улыбнулся Марк, когда группа подошла к мосту.

Сразу за мостом бежала ещё одна мощенная булыжниками тропа, обставленная скамейками. Солнечные лучи проникали через шелестящие кроны деревьев, падая на камень. Выйдя в тень, Макс рукавом вытер пот со лба, но снимать шлем не решился. Больно уж полезная вещица, не раз спасала ему жизнь. А здесь, здесь чужой мир. Надо быть настороже. Только вот американцы что-то вели себя подозрительно спокойно.

Сразу за деревьями начинался уже город. Это не был город, каким его привык видеть Макс. Здесь не было двенадцатиэтажных зданий из железа из бетона или километров автомагистралей, забитых гудящими и дымящими автомобилями. Зато здесь были двух-трёхэтажные домики-коттеджи, выполненные в европейском стиле. И ни одного автомобиля. Совсем ни одного. Чистый воздух и никакого механического шума.

А вот пони здесь было предостаточно. Поначалу у Макса даже зарябило в глазах от такого страшного обилия красок, но ко всему можно было привыкнуть. Макс привык быстро.

Взгляды на их компашку бросали дружелюбные, любопытные, но порою, всё же, беспокойные. В конце концов, они были иноземцами и сейчас были вооружены буквально до зубов. Тем не менее, это было несколько не тем, чего Макс ожидал увидеть. Волнение? Страх? Презрение? Агрессия? Ничего подобного. По глазам приветствующих их разноцветных поняш Макс понял лишь то, что этот славный народец всегда рад гостям.

— Хорошо у вас тут, — сказал Энтони и поднял руку, когда кто-то из поняш приветливо замахал им копытом.

— Я прям словно вернулся в родной город, о котором давно забыл, — неуверенно протянул Марк. — Все машут мне ру… эм… копытами, здороваются, улыбаются, словно всю жизнь знают, а я, как идиот, не знаю, что делать. Складывается такое ощущение, что мы здесь уже были.

— Мы – гостеприимный народ, — просто ответил Сёркл Дэнсер, труся вдоль улицы. — Честно, вы можете чувствовать себя, как дома.

— Вы скоро встретитесь с нашим организатором вечеринок. Она просто обожает новых друзей. — Пегаска внезапно взмахнула крыльями и поднялась в воздух. — Я к ратуше. Хочу предупредить мэра, что вы идёте. Постарайтесь не задерживаться! — Сказав это, она ещё раз взмахнула крыльями и унеслась к центру поселения.

— А мы идём к ратуше? — нахмурившись, спросил Макс. — Чёрт, точно. Надо же сначала местным органам самоуправления показаться. Надеюсь, нас не сдадут в лабораторию на опыты.

— Тогда придётся долго и нудно отстреливаться. Я не для того пол-Европы избороздил, чтобы быть чей-то лабораторной мышкой, — хмыкнул Энтони.

— Да ладно вам, ребята. Вы, наверное, шутите! — с обидой в голосе произнёс Сёркл Дэнсер. — Никого мы на опыты сдавать не будем. Ну кто так поступает?

— Я бы тебе сказал, но не хочу никому портить настроение, — мрачно пробормотал Марк. — Говорите, у вас есть свой организатор вечеринок?

— Агась. Не волнуйтесь, вы её скоро встретите. Или она вас встретит. Вы только это… слишком не удивляйтесь. Думаю, вы поймёте, когда её впервые увидите.

— Поймём что? — осторожно спросил Макс и невольно оглянулся назад. Налюбовавшись на пришельцев, местные жители возвращались к своим повседневным делам и лишь некоторые решили проследовать вместе с людьми до центральной площади.

— Она необычная. В этом вся наша Пинки Пай, — просто ответил единорог и загадочно улыбнулся. — Мы уже подходим.

Действительно, очень скоро дома расступились в стороны, и группа вышла на площадь. Прямо перед ними, в самом центре открытого пространства, возвышалось здание городской ратуши. И у парадного входа их уже поджидали с тёплым приёмом…

---

Райли и Ламберт внимательно секли по сторонам, и пускай пулемётная турель на «Хаммере» могла спокойно изрешетить любую исходящую от леса опасность, терять бдительность в подобном месте точно не стоило. Пару раз им попадались мелкие зверьки, такие как белки или кролики, один раз на отряд набрела раненая мантикора, но на этом случайные встречи заканчивались. Что рейнджеры, что королевские разведчики – все были вооружены до зубов, а для самых настырных обитателей леса был подготовлен роторный пулемёт М134 и несколько гранатомётов АТ4, из которых, если уметь стрелять как следует, можно сильно повредить танк. Даже спятивший маньяк дважды подумает, прежде чем лезть на такую огневую мощь.

Роберт шёл вместе с двумя новобранцами, приглядывая за фронтом. Спереди двигались разведчики Королевства, сзади урчал двигатель «Хамви» – волноваться было не о чем. Лишь бы в городе проблем не возникло, впрочем, без боя рейнджеры сдаваться не собирались, и Хэмп это чувствовал. Первый контакт с местными обитателями, пони, прошёл… не самым лучшим образом, и Роберт надеялся, что это не скажется на дальнейших их отношениях. Благо, никто не пострадал.

На очередной развилке они повернули влево, а отсюда, по словам Минти Флэша, «до Понивилля копытом подать». Хотелось бы, конечно, верить, но пока городка разноцветных поняш не было видно даже на горизонте: мешали бесконечные деревья и кустарник. Оставалось лишь надеяться, что их блуждания в Вечнодиком лесу скоро закончатся.

Дорога, по которой они двигались, была достаточно широкой, чтобы вместить «Хамви». При достаточном навыке вождения здесь мог бы протиснуться даже «Абрамс», а это далеко не малогабаритный танк. Т-90МС здесь, пожалуй, мог разогнаться в полную скорость. Сразу видно, что эту дорогу часто использовали нагруженные всякими полезностями караваны. Даже на земле угадывались следы от колёс и копыт. Значит, это относительно безопасный маршрут, и бояться тут действительно нечего. Опаснее мантикоры здесь зверья не обитает, а караваны, как правило, всегда вооружены. Другое дело – Лягушачье болото. В это место не загуливают даже военные конвои. Утонуть-то там довольно трудно: границы между топью и берегом видны вполне отчётливо, только вот обитающую там тварину надо брать батальоном тяжёлой бронетехники при поддержки дивизиона артиллерии. Имя этой твари – гидра, что Роберта, впрочем, не особо удивило. Первая ассоциация – обыкновенная морская гидра. Надо ж себе представить двадцатиметровую кишечнополостную присоску, размножающуюся почкованием! Нет, тут другая гидра. Гидра из мифологии. Многоглавая оранжевая чертовщина, напоминающая ящера-переростка. И ведь никто, вроде как, не проверял, что будет, если отрубить этой сволочи одну голову. Хэмп надеялся, что никто не станет предоставлять им такой возможности.

Райли, шедший слева от Роберта, внезапно опустился на одно колено и вскинул винтовку:

— Движение на десять часов!

«Хаммер» за спинами бойцов резко остановился, и Винсент начал разворачивать пулемёт в требуемом направлении; блок пулемётных стволов М134 начал стремительно раскручиваться. Роберт повторил движения Райли и всего через мгновение тоже перешёл в режим полной боеготовности. С некоторым запозданием то же самое сделал и Ламберт. Разведчики Королевства за это время умудрились убраться с дороги и занять оборонительные позиции за деревьями. Они лишь напряжённо вглядывались в заросли и ждали, когда же начнётся стрельба.

Движение на десять часов действительно было: тёмные фигуры, напоминающие человеческие силуэты, передвигались перебежками от дерева к дереву, постепенно сокращаю дистанцию. Их было много, но навряд ли больше, чем рейнджеров или разведчиков. Голов десять-двенадцать. Интересно, какого чёрта они крадутся, ведь сейчас в этом не было никакого практического смысла. Как бы чего не…

Короткая пристрелочная очередь прорубила осенний воздух, и пули просвистели над головами рейнджеров, уносясь вглубь леса. Следом за ней вторая взметнула фонтанчики пыли в паре метров от позиции Ламберта. Роберт молча отметил про себя, что стреляли определённо из автомата Калашникова. Только вот после уже времени разбираться не осталось: началась настоящая перестрелка.

— Контакт!

Рейнджеры бросились под прикрытие стволов деревьев, когда шквальный автоматный огонь обрушился на дорогу. Несколько пуль со звоном ударили в защитный экран турельной установки, и Винс рефлекторно опустил голову пониже, чтобы следующая пуля не разнесла ему череп. Саймон выбрался из вездехода с другой стороны и сейчас, положив цевьё винтовки на капот, отсчитывал очереди в сторону наступающих сил неприятеля, в то время как Оливер готовил гранаты для обороны.

Роберт выдвинулся из своего укрытия и открыл ответный огонь. Противник продолжал передвигаться перебежками, укрываясь за деревьями, останавливаясь лишь для того, чтобы выдать короткую очередь и вновь возобновить движение. Вспышки от выстрелов мерцали в зарослях, и пули, свистя и срезая ветки, проносились мимо, либо впивались в кору деревьев. Хэмп успел поймать в прицел одну из фигур и надавил на спуск, только вот противник уже успел укрыться за деревом, и очередь ушла в молоко.

— Держите интенсивность огня! Не дайте им подойти!

Ламберт сменил опорное плечо, высунулся из укрытия и выдал короткую очередь, в результате которой один из бегущих силуэтов резко выгнулся, опустился на колени и рухнул в опавшую листву. Признаков жизни он более не подавал.

— Минус один!

— Продолжать огонь!

Райли сорвал с разгрузочного жилета осколочную гранату и поставил её на взвод. Когда тройка противников оказалась в зоне его броска, он отвёл руку назад и швырнул металлическое яйцо за спины бойцов. Секундой позже хлопнул взрыв, и в воздух взметнулись земля, хвоя и опавшие листья. Двое бойцов противника выбыли из игры: один из них, ухватившись обеими руками за дерево, медленно сполз на землю, а второй, схватив парочку осколков, прильнул к земле и уже не шевелился.

— Минус два! Отлично!

Эквестрийцы тоже хорошо себя показали в бою: они стреляли точно и промахивались редко, более того, неплохо сливались с местностью и представляли собою более трудные мишени. Их выстрелы гремели где-то справа, и Роберт был уверен в том, что они уже записали на свой счёт парочку бойцов неприятеля.

Об укрытие Роберта брякнул небольшой металлический предмет, и в метре от него на жухлую листву приземлилась осколочная граната РГД-5. За свою военную карьеру он столько раз имел дело с русскими, что спутать её уже ни с чем не мог.

Схватив гранату, он замахнулся и швырнул её так далеко в сторону врага, как только мог. Вот только вышло не очень хорошо: взрыв произошёл прямо в воздухе, и порождённые им осколки зашуршали в листве кустарников. Ламберт театрально всплеснул руками, роняя винтовку, и повалился на спину. Роберт же почувствовал, как что-то больно стегануло его по правому плечу, и поспешно ретировался обратно в своё укрытие. Чёрт, похоже, что зацепило. Потом, всё потом!

— У нас потери!

— Продолжать огонь! Трое на час!

А вот и проснулся разъярённый дракон: М134 на крыше «Хаммера» внезапно разразился градом свинцовой смерти, и это определённо поставило точку во всех попытках неприятеля одержать верх в перестрелке. Роберт лично наблюдал, как двух солдат противника едва ли не разорвало в клочья за их укрытиями. На разгрузе одного из бойцов внезапно сдетонировала граната, и окровавленные ошмётки бедолаги разлетелись во все стороны. Находящемуся рядом с ним солдату взрывом сначала разворотило голову, а затем длинная очередь «Минигана» превратила его тело в решето. Дело довершили брошенные Оливером две наступательные гранаты. После того, как между деревьями прогремели взрывы, бой затих.

Мёртвая тишина. Роберт сменил магазин винтовки и внимательно следил за тем направлением, откуда недавно велось наступление сил противника. Райли стоял в полный рост, прислонившись спиной к дереву, и напряжённо вслушивался в звуки притихшего леса. Сражённое осколками тело Ламберта лежало в пятнадцати метрах от него; рубашка и разгруз пропитались кровью. Саймон и Оливер находились за «Хаммером». Винсент деловито ворочал блоком стволом «Минигана»; от орудия к небу тянулись тонкие нити дыма. Эквестрийцы оставались на своих позициях, также не предпринимая никаких действий. Все ожидали, что кто-то из агрессоров мог выжить. Но нет, лес молчал.

Роберт медленно поднялся и двинулся вперёд. Жестом приказал Райли проверить тело Ламберта. Саймона оставил в укрытии за «Хаммером», а вот Оливера позвал вместе с собой. Требовалось убедиться, что противник более не представляет угрозы.

Пройдя метров пятьдесят, они наткнулись на первое тело. Опознать что-либо было практически невозможно: грудную клетку разворотило, и все внутренности превратило в окровавленный фарш, приправленный осколками рёбер. Левую руку оторвало по локоть, рукав же изорвало и залило кровью. Правая рука отсутствовала вовсе. Лицо убитого мало чего говорило о том, что это когда-то был человек: нижнюю челюсть раздробило, правый глаз вместе с частью черепа снесло в неизвестном направлении, всё же остальное изрешетило осколками и залило кровью. Так или иначе, Роберт смог опознать российский герб на цифровом камуфляже. Они наткнулись на российских мотострелков.

— Жалко ребят. Молодые совсем, — сказал Оливер, глядя на останки.

— Наше счастье, что молодые. — Роберт поднялся и осмотрелся. Изрешечённые тела лежали тут и там в самых разнообразных позах. Немногие сохранили человеческий облик. — Встреться мы с опытными бойцами, и потери были бы намного больше. Кто-нибудь движется?

— Нет. Всех положили. Да и не живут после такого. А если и живут, то очень недолго.

— Тогда давай вернёмся к нашим друзьям. Глянем, как у них дела. — Роберт щёлкнул предохранителем и бросил последний взгляд на тело. Раньше его начало бы мутить от такой картины, но сейчас это стало обычным делом. Разве что всё равно несправедливо немного: молодые, и так помирать. Всё могло и по-другому закончиться.

— Хэмп, ты ранен, — флегматично заметил капрал, и Роберт сразу вспомнил о плече. Правая сторона, почему всегда правая сторона?

— Я знаю. — Сержант кивнул и осмотрел ранение. Рукав пропитался кровью, но боли Роберт не чувствовал. Цепануло осколком, вот и всё. Артерия цела, кость не задета. Ну так к чему волноваться? Перевязать можно будет у «Хаммера». Не помрёт… — Царапина.

— Когда голову снесёт, тоже будешь говорить, что царапина?

— Ты меня попробуй разговорить, когда мне снесёт голову. Я тебе подробно на каждый вопрос отвечу. Пойдём, наших четвероногих друзей проведаем. Тут уже всё равно одни трупы.

Капрал промолчал, но последовал за Хэмпом. Сейчас не было времени пререкаться, тем более что Роберт не собирался оставлять рану без внимания. Угроза была ликвидирована, и теперь можно было заняться более насущными делами. Кто-то из пони мог получить ранение, и им следовало убедиться, что все могут двигаться, прежде чем продолжать маршрут.

— Кто это были? — едва подошли американцы, спросил Минти Флэш. Про себя сержант отметил, что разведчика несильно трясло: то ли от адреналина, то ли от осознания того, что он сегодня кого-то пристрелил. Всё верно: войн Эквестрия практически не знает, терроризма здесь просто быть не может, как следствие, стрелять и убивать некого. Но держится боец хорошо, и это похвально.

— Старые знакомые, — скривился Оливер и пробежался глазами по эквестрийским разведчикам. — Раненые есть?

— Двадцатку в заднюю ногу зацепило. Виндблоу осколок в крыло словил. В остальном же все живы-здоровы. А у вас как дела?

— Потеряли Ламберта, — ответил Роберт. — Всё могло бы быть и хуже. Против нас действовали новобранцы.

— Понимаю… — кивнул разведчик. — Я… Мне действительно жаль, что так вышло. Он был тебе близок?

— Не сказать. Но мы бы хотели похоронить его где-нибудь. И всех тех ребят, кого мы тут положили… Вам нужна помощь с ранеными?

— Пустяковые ранения, — махнул копытом Минти. — Через минуту поняши будут как новенькие. Поможем вам… копать. Только вот… у тебя всё плечо кровью залило. Может, помочь?

Роберт промолчал и взглянул на рану. Ох, твою-то мать! Как бы ему дурно от кровопотери не стало, а тут ведь ещё сочится. Проклятье, надо бы уже перевязывать, пока инфекцию не подцепил или ещё чего похуже. Хотя бы осколки вытаскивать не надо, и то хорошо.

— Думаешь, сможешь сделать что-то, кроме перевязки? — осведомился Роберт у бойца. Идиотский вопрос. Конечно же он мог! Иначе не стал бы предлагать помощь, верно?

— Кому нужна эта перевязка? У нас в команде есть высококвалифицированный врач! Саунд! — Минти повернулся и поманил копытом жёлтую единорожку со спутавшейся бледно-голубой гривой. На её седельных сумках был нашит красный крест, недвусмысленно намекающий на их содержимое. Единорожка подхватила магией свой укороченный вариант штурмовой винтовки и потрусила к ним. Роберту отчего-то стало интересно, какой же такой интересный метод лечения поможет ему избежать наложения повязки. Хотя, наверное, он уже знал ответ на свой вопрос.

— Сэр! Рядовой первого класса Саунд Клэш по вашему приказанию прибыла, сэр! — бойко доложилась поняша, чем заставила командира поморщиться. Даже такое формальное обращение ей удалось передать максимально неформально.

— Что за парад… Ну что за парад! Саунд, любишь ты придуриваться. Осмотри рану Роберта. Я пока проведаю отряд. — Сказав это, Минти в последний раз взглянул на Роберта и потрусил к своим. Саунд проводила его взглядом, а затем приблизилась к сержанту:

— Ну, что ж, пациент, посмотрим, куда вас цапнуло. На что жалуетесь? Какие симптомы? Никакие конечности не теряли? — весело спросила она. Роберт себе представил, что было бы в их полевом госпитале, если бы все врачи обладали таким вот чувством юмора. На удивление здоровым чувством юмора, не считая шутки про конечности.

— Добрый доктор! Спасибо, что интересуетесь! Хвала небесам: все конечности на месте, но вот обхитрил меня злой «иван» – мечом своим проклятым поразил. Истекаю вот теперь кровушкой, сил больше нет! Помогите немощному к жизни вернуться! — отшутился Роберт и почувствовал удовлетворение от своего номера, когда поняша рассмеялась. Это был приятный, чистый смех, какого он уже давно не слышал. Такими странными могут казаться совершенно привычные вещи, когда человека долгое время окружает война.

— Про злого «ивана» – это ты в точку, — хмыкнул Оливер. — Я вернусь к «Хаммеру». Начнём копать могилы.

— Ступай. Я скоро подойду, — ответил сержант и обратился к Саунд Клэш. — Что ж, вижу, с чувством юмора у вас, ребята, всё в порядке. Надеюсь, медицина у вас на том же уровне.

— О, здесь у нас всё просто. Вы когда-нибудь видели походную аптечку солдата Империи Грифон? Дурацкий вопрос… А я видела. Это просто туча лекарственных препаратов: стимуляторы, антисептики, анестетики, болеутоляющее, море малоэффективной химии. Всё это надо носить с собой, бережно охранять, знать последовательность применения и дозировку… Жуть. Более того, потраченное время. Применить антисептик, перевязать, менять повязку, после заявляться к хирургу… Мы, пони, лишены всех этих хлопот. Всё, что нам нужно, хранится здесь. — Саунд подняла копытце и постучала по рогу. — Ну, и в голове, конечно же.

— То есть, целебные заклинания, — догадался Роберт, и поняшка, улыбнувшись, кивнула.

— Точно так. Пока враг будет валандаться со своими многочисленными препаратами, чтобы справиться с царапиной, мы задействуем магию и излечим смертельное ранение. Дешёвый, простой, эффективный способ максимально снизить потери во время боя.

— С того света тоже вытащить можете?

— М-м… Нет, с воскрешением усопших – это, к сожалению, не к нам. Но если в теле теплится хотя бы малейшая искорка жизни, мы делаем всё возможное для того, чтобы её пламя разгорелось вновь. К примеру, для большинства существ ранение в шейную область зачастую заканчивается летальным исходом. Ну так вот, для нас это не проблема, и если рядом есть единорог, ознакомленный с заклинанием исцеления, единственной проблемой раненого станет кровь, попавшая в дыхательные пути.

— Хорошо, а если рядом нет этого самого единорога?

— Целебные зелья обладают схожим магическим эффектом. — Клапан седельной сумки Саунд распахнулся, и наружу выплыл стеклянный бутыль, наполненный прозрачной жидкостью янтарного света. — Они входят в индивидуальную аптечку каждого военнослужащего ВС Эквестрии. Сосуд полностью герметичен. Откупорил бутыль – и можно пить. Магический эффект зелья подействует мгновенно.

— Очень интересно, надо сказать. Мы обязательно вернёмся к этой теме, а пока…

— Конечно. — Саунд спрятала бутыль обратно в сумку и опустила клапан. — Теперь дай мне взглянуть на твоё ранение. Вытяни руку… Да, вот так. Крови многовато, но сочится уже слабо. Так… — Её рог засиял, и Роберт почувствовал покалывания в правом плече. Не сказать, что больно. Просто… неприятно. — Осколков нет, значит, можно смело браться за восстановление структуры тканей. Пара секунд… — Теперь уже не покалывания – зуд. Неприятный такой, но ничего не поделаешь. Роберт взглянул на рану и почему-то даже удивился: заживает даже быстрее, чем на собаке! И никакого шрама! Вот был след от осколка, а теперь его нет, просто нет! Поразительно!

— Это… впечатляет. Даже как-то не верится. — Роберт размял руку и взглянул на Саунд. — Спасибо.

— Да без проблем, друг. Обращайся! — весело отозвалась поняша и несильно пихнула его копытом в бок. О как! В его бы мире так быстро заводить друзей. — Ладно, здесь со всем разобрались. Мне надо вернуться к сержанту. Поговорим в Понивилле. И… Мне жаль насчёт твоего друга.

— Всё в порядке. Дерьмо порою случается. Лучшее, что мы можем сейчас сделать, так это сохранить о нём память. — Роберт покачал головой. А ведь ещё вчера он был твёрдо уверен в том, что Райли и Ламберт не переживут своего первого боя. Что ж, боевое крещение они прошли. Жаль только, что недолго счастье длилось…

Все рейнджеры были у «Хаммера». Кто-то рыл могилы, а кто-то стаскивал к ним то, что осталось от русской мотострелковой группы, зачастую по частям – так уж хорошо Винсент прошёлся по ним «сто тридцать четвёртым». Копать каждому свою могилу времени не было, поэтому отдельно хоронили только Ламберта, а вот русским пришлось рыть одну общую братскую могилу. Копать решили глубоко, особенно, когда к рейнджерам присоединились эквестрийские разведчики, и дело пошло куда быстрее. Своеобразный мемориал пришлось мастерить из уцелевших русских автоматов – винтовки сложили пирамидой у братской могилы и на перекрещенные стволы насадили пехотный шлем, позаимствованный у погибшего мотострелка. В конце концов, этого требовало уважение к тем пятнадцати, что остались в лесу навсегда.

Все вместе они собрались у могилы Ламберта. Роберт упорно разглядывал забрызганные кровью жетоны и пытался вспомнить хоть что-то хорошее, связанное в его памяти с этим человеком. Они ведь и дня знакомы не были, даже не разговаривали почти. Каким был этот человек? Какую можно было о нём сохранить память?

— Рядовой Эдвард Ламберт присоединился к нашему отряду этим утром. Мне кажется, с того самого момента, когда он явился ко мне с отчётом, прошла целая вечность, — говорил сержант, стараясь вспомнить все детали их первой встречи. — Когда я увидел его впервые, я думал, что он не переживёт своего первого боя, как и все мы. Когда мы встали в окопах, готовясь отразить неизбежное нападение, он стоял там вместе с нами. Без страха, без колебаний. Он храбро сражался, и когда наши ряды дрогнули, он не побежал – стоял до победного конца. Я думал, что он не переживёт своего первого боя. Я рад, что ошибся. Такому рейнджеру я готов был доверить свою жизнь. С таким рейнджером я готов был сражаться. Я надеюсь, он умер так, как хотел умереть. Как солдат. Как рейнджер. Кто бы что ни говорил, а я считаю, что рядовой Эдвард Ламберт прошёл испытание. Так или иначе, отряд «Чекмейт-два» потерял ещё одного хорошего бойца. Эту потерю мы будем помнить.

Рейнджеры и разведчики перегруппировались у «Хамви». Все молчали. Хэмп посадил сникшего Райли за руль вездехода, а Оливера и Винсента взял прикрывать фланги. Саймон был вынужден пересесть за турель. Город был всего в паре миль отсюда, поэтому двинулись в путь незамедлительно, лишь бы не видеть больше места, где с жизнью распрощались пятнадцать бойцов.

Где-то через четверть часа лес начал редеть и перестал казаться таким уж тёмным, зловещим местом. Несмотря на это, с ним у Роберта теперь были связаны не самые приятные воспоминания. Он был искренне рад, что очень скоро они покинут его неприятные холодные объятия. В городе он мог бы почувствовать себя увереннее и, в конце концов, отвлечься от мрачных мыслей. В его мире хорошим способом отвлечься от депрессии было либо очередной задание, либо крепкий сон. Здесь же… Теперь он был один на один со своими воспоминаниями. И такой он был далеко не единственный. Может, рано или поздно он сможет смириться со своим прошлым, но забыть – вряд ли. Такое ведь не забывают, верно?

— Сержант, я слышу шум, — внезапно остановившись, неуверенно произнёс Винсент. Роберт остановил Оливера и жестом приказал Райли остановить машину. Кроме шума двигателя и цокота копыт он ничего не слышал, хотя… Стойте-ка…

— Он прямо на двенадцать. — Оливер опустился на одно колено и вскинул винтовку. Эквестрийцы тоже насторожились и опасливо оглядывались по сторонам. Тогда они вновь решили целесообразным покинуть дорогу, освобождая линию огня огневой мощи «Хаммера», впрочем, что бы такой шум ни издавало, не возьмёт эту хрень, наверное, даже М134.

— Напоминает танковый двигатель, — предположил Винсент. — Нам бы убраться отсюда подальше.

— Тихо. — Роберт прислушался. Шум, вроде как, не отдалялся, но и не приближался – держался на одной и той же дистанции. Странно… Может, источник стоит на месте? Нет, вот теперь он однозначно приближается. И если это танк, то АТ4 его точно не возьмёт. Тут нужен либо SMAW, либо хвалёный «Карл Густав», но где ж найти такие противотанковые комплексы посреди Вечнодикого леса?

Рёв танкового двигателя вспорол тишину в неожиданной близости от позиции бойцов, а следом объявился и сам танк: немецкий «Леопард», гремя гусеницами, вынырнул из зарослей кустарника в двадцати метрах от королевских разведчиков и остановился поперёк тропы, перекрыв собою весь проезд. Перепуганные пони нацелили на стального монстра всё своё оружие, впрочем, как и Роберт, понимали, что если начнётся бой, то решится он далеко не в их пользу. Один лишь пулемёт MG3 с системой дистанционного управления мог в капусту покрошить весь их отряд. А прятаться смысла нет: стволы деревьев здесь куда тоньше, да и где смысл прятаться от тепловизора? А если танк не один…

Осматривая это чудо инженерной мысли, Роберт неволей наткнулся взглядом на рисунок, нанесённый краской на эшафот танкового орудия: три красных яблока – кьютимарка Эплджек, олицетворяющей Элемент Честности. Вот уж чего не ожидал… И того не ожидал, что на крыше башни боевой машины будет восседать оливкового цвета поняша с фиолетовой гривой. Что ж, и такая чертовщина порою случается. Смотрится немного нелепо на фоне всей этой огневой мощи.

Тогда из открытого командирского люка высунулась фигура человека в камуфляжной униформе танкиста Бундесвера. Видимо, боя, всё же, удастся избежать. Что ж, сегодня им пока везёт…

---

Пожалуй, ещё одна вещь, которую Юрген узнал о мехводе Штеффене: если он даёт обещание, он его непременно исполняет. Дело было даже не в указаниях Кримсон – Фридхельм настолько мастерски управлялся с вождением танка, что ни одно дерево на пути следования танковой колонны не пострадало. Было просто поразительно наблюдать за тем, как водитель вписывает боевую машину в такие узкие пространства, где, казалось, не мог пролезть даже обычный БТР. Неповоротливая гора металла в умелых руках превращалась в быстрый и точный инструмент. Юргену и остальным оставалось лишь восхищённо наблюдать, как шестидесятитонный монстр маневрирует между деревьями подобно кошке, ведя за собою остальные танки. Вторая и третья машины едва поспевали за головным «Леопардом», периодически сбрасывая скорость, чтобы аккуратно минуть очередной зазор между деревьями, и лишь Штеффен уверенно вёл свой танк вперёд, задерживаясь лишь для того, чтобы позволить товарищам наверстать упущенное расстояние.

— Н-да, — чуть сникнув, проговорила Кримсон, — такими темпами вы и без меня к тропе выберетесь.

— Не говори ерунды. Карты у нас нет, а GPS не работает. Навигация, считай, вся накрылась, — ответил ей лейтенант, следя за маршрутом. — К вашим спутникам мы подключиться не можем, так что ты – единственный наш проводник.

— Ну, пока мы двигаемся правильно, — задумчиво произнесла поняша. — Лес редеет, а это значит, что мы уже близко к городу. Осталось только выбраться на дорогу, а дальше уж можно будет и ускориться.

— Эта дорога хотя бы вместит наши «Леопарды»? — осведомился Юрген, взглянув на новую подругу.

— Ну, с навыками вождения вашего друга мы могли бы попытаться разместить на ней авианосец. Я уверена, танки пролезут.

— И далеко до этой дороги?

— Да нет же. Почти приехали! Она уже отсюда должна быть видна.

— Так… Тогда я лучше гляну на экран тепловизора. Сиди пока здесь. — Не дожидаясь ответа, Юрген нырнул на своё сидение и активировал экран тепловизора. Райнхольд, за неимением лучшего занятия, задремал, а Эдмунд решил вернуться к чтению, в чём ему, конечно же, «способствовала» постоянная тряска. В боевой обстановке обоим танкистам следовало бы преподать урок дисциплины, но в лесу опасаться было действительно нечего. В самом деле, кто полезет на три тяжелобронированных танка? К тому же, они были только новобранцами, и Юрген не чувствовал себя достаточно опытным и обстрелянным, чтобы устраивать разносы своим подчинённым. Тем более, когда в этом не было практической необходимости.

Что ж, лес был мёртв. Тепловизор не регистрировал никаких тепловых сигналов отсюда и до искомой дороги, которая уже стала проглядываться сквозь кустарник на экране командирского прицела. Даже мантикоры решили держаться подальше от стальных воплощений смерти, пускай Юргену и хотелось посмотреть, как долго эта тварь сможет продержаться под натиском трёх стволов MG3. Тихо так, спокойно…

Впрочем, ненадолго. Стоило покрутить камерой, как тут же на экране показались тепловые сигналы. Штук девять на дороге и один крупный следом за ними. По очертаниям напоминает американский вездеход HMMWV с пулемётной турелью. Перед ним три человеческие фигуры. Заняли оборону, осматриваются. Ещё чуть дальше шесть тепловых сигналов, только вот слишком уж низкие: видать, залегли и ждут появления бронетехники. Не факт, что не попытаются долбануть чем-нибудь противотанковым, в таком случае, у Юргена будет полное право выкосить всю это компанию парой очередей с MG3, если, конечно, снаряд по иронии судьбы не залетит куда-нибудь, где нет противокумулятивной защиты. Честно, парочки выстрелов со стороны танков Винтера и Байера хватило бы, чтобы разметать американцев по окрестностям, но пока не следовало провоцировать потенциального противника на начало боя.

— Всем «Картелям». Это Картель-два-два, — зажав тангенту, сказал лейтенант в микрофон. — На два часа обнаружен потенциальный противник. Занять позиции и ждать приказа открыть огонь. В случае уничтожения моей машины – ликвидировать противника и продолжить следование к населённому пункту. Как поняли, приём?

— Два-три. Вас понял.

— Два-четыре. Будет сделано.

— Тогда выполняйте. Картель-два-два, конец связи.

Юрген растормошил Райнхольда и приказал Эдмунду быть готовыми подавать снаряды. Первым в бой, конечно же, пойдёт осколочно-фугасный. Сам же высунулся из командирского люка и тут же чуть не получил по голове толстой веткой. Как только опасность миновала, он обратился к Кримсон:

— Крим, мы сейчас хотим поздороваться с теми ребятами на дороге, а это значит, что по нам могут шандарахнуть из гранатомёта. Оставаться на броне может быть опасно. Я тебе советую остаться с Винтером и Байером.

— Не пойдёт, — мотнула головой поняша. — Мне с тобой как-то спокойнее, знаешь ли. К тому же, они навряд ли начнут стрелять по танку, если увидят на нём меня. Я же само очарование!

— Ну, смотри, — хмыкнув, ответил лейтенант. — Но если всё полетит к чёрту, – прыгай с брони и беги что есть духу к ребятам. Ты шустрая, так что не попадут. Да и не до того им будет.

— Я поняла, — кивнула Кримсон, и Юрген вернулся на своё место. Отдав приказ продолжить движение, он вновь примкнул к тепловизору. Планировалось выскочить прямо перед ними и не разворачивать башню, демонстрируя благие намерения. Фактически, он первым подставлялся под удар. Если будут стрелять из чего-нибудь тяжёлого, то защитные экраны смогут выдержать парочку выстрелов, плюс сработает активная защита, так что танкистам, в принципе, опасаться нечего. Более того, не факт, что у потенциального противника найдутся тяжёлые средства для борьбы с танками.

— Они нас уже заметили, — предупредил его Райнхольд. — Пока не вижу ничего, что могло бы представлять угрозу для нашей машинки.

— Будь готов развернуть башню, но пока просто следи. — Юрген развернул прицел и убедился, что остальные «Леопарды» заняли удобные позиции для стрельбы на холме. Вот и хорошо, вот и славно. Дело за лейтенантом.

Надо сказать, эффект неожиданности получился что надо: резко взревев движком, танк с треском смял несколько придорожных кустарников и вывалился прямо на дорогу. Теперь потенциальный противник был ровно на три часа от машины Юргена, и можно было рассмотреть его поподробнее. Как и предполагалось, посреди дороги в тридцати метрах от танка находился американский «Хамви» с роторным пулемётом М134 в турельной установке. Прямо перед вездеходом заняли оборонительные позиции трое рейнджеров из ВС США, впрочем, не имеющие при себе тяжёлого вооружения. В двадцати метрах от танка, перед рейнджерами, укрываясь за стволами деревьев, наблюдали за боевой машиной шесть пар понячьих глаз. С их стороны в сторону танка смотрели два пулемёта и четыре штурмовые винтовки. Немного непривычно видеть пони в тактической экипировке, но зато теперь Юргену известно, что у Эквестрии действительно есть армия, практически ничуть не уступающая армиям многих государств Земли. Немного глупо было сомневаться в словах Кримсон – эта кобылка навряд ли станет врать новому другу. Нет, это уже не мир людей. Здесь всё чище… добрее.

Юрген не стал брать с собою MP7, а лишь обошёлся пистолетом USP в закрытой кобуре. Пускать его в дело не хотелось, но и было с ним как-то спокойнее. Более того, офицеру своё личное оружие стоит держать к себе как можно ближе.

Выбравшись на башню, лейтенант осторожно спустился на броню и, ухватившись за защитный экран, спрыгнул на землю. Кримсон не нужно было слов: она ловко спрыгнула с башни и оказалась рядом с Юргеном. Ладно, перестрелка не началась, а это значит, что настало время дипломатии. Лейтенант оглянулся на «Леопард» и уверенно зашагал навстречу насторожившимся бойцам Армии США и ВС Эквестрии. Уж при виде Кримсон хотя бы вторые перестали жаться к деревьям и опустили оружие.

На дорогу вышел один из эквестрийцев – жеребец-земнопони лаймового окраса с выпадающей из-под шлема тёмно-коричневой гривой. Боец чуть постоял на месте, оглядывая Юргена и Кримсон. Что ж, большую часть сомнений насчёт них можно было сразу отметать в сторону: с Кримсон он был знаком лично, и она явно не находилась в плену этого пришельца. Более того, если бы их хотели убить, то непременно убили бы, и сейчас бы дорогу усеивали окровавленные ошмётки и клочья земли. Далеко не факт, что это единственная машина – как минимум ещё одна может поджидать в укрытии для подстраховки. Особых причин для недоверия нет, значит, можно и представиться. Правда, лейтенант, всё же, успел его обогнать:

— Я Юрген Фарбер. Лейтенант вооружённых сил Федеративной Республики Германия. Номер части уже не имеет особого значения. С Кримсон вы, возможно, уже знакомы.

— Да. Вижу, цела и невредима, — растерянно проговорил пони и через силу улыбнулся. — Минти Флэш. Сержант. Разведка Армии Королевства Эквестрия. Номер части упускаю. Вы следуете в город?

— Я пыталась их провести, но сейчас у меня складывается впечатление, что они знают дорогу лучше, чем я, — усмехнувшись, ответила Кримсон. — Рада тебя видеть, Минти.

— И года не прошло, Кримми, — тепло улыбнулся ей разведчик. — Ты всё продолжаешь ловить странных попутчиков.

— Ну, если таинственного пони в синей будке можно назвать попутчиком… — фыркнула кобылка и внезапно засмеялась. — Хотя, знаешь, мне сейчас кажется, что большая часть того, что я тебе тогда наговорила, была не более чем результатом воздействия яблочного сидра на мозг. Сама удивляюсь, откуда я это только взяла…

— Пони в синей будке? В синей полицейской будке? Только не говорите мне, что… — Впрочем, договорить Юрген не успел: к собравшейся посреди дороги компании присоединились двое рейнджеров Армии США: один с нашивками сержанта, другой – капрала. — Кого я вижу. Гутен Таг!

— День добрый, — сухо поприветствовал его сержант. — Хотя бы не палите по нам. И так уже в Париже налюбовались на ваших металлических монстров.

— Что было, то было, — пожал плечами лейтенант. — Давайте хотя бы сюда не будем переносить нашу грёбаную геополитику. И без неё насмотрелся на уничтоженные города. Меня зовут Юрген Фарбер.

— Роберт Хэмптон. Это Оливер Моргенталер, — ответил сержант, и бойцы обменялись крепкими рукопожатиями. — Не вижу смысла продолжать вражду. Что было в прошлом, то пусть в нём и останется. Ты движешься в город?

— Да. Я, мой экипаж и ещё две машины. Они ждут моего сигнала.

— Понятно, — кивнул Хэмп. Опасения, всё же, подтвердились: в случае перестрелки у них не было ни единого шанса. — Можете присоединиться к колонне. Мы сейчас движемся к Понивиллю. Два танка могут встать во главе колонны, а один – замыкать. Эквестрийцы могут разместиться на броне – это ускорит скорость продвижения.

— Никаких возражений. Поближе познакомимся уже на месте, — согласился Юрген.

— Да, ногам можно дать отдых, — кивнул Минти Флэш. — С пяти утра носимся по лесу, как ошалелые.

— Тогда я доведу до своих ребят новую информацию, а вы пока формируйте колонну, — заключил Роберт, и они вместе с капралом направились обратно к «Хамви».

Юрген коснулся кнопки приёма-передачи и поспешил связаться со своим взводом:

— Всем «Картелям», я Картель-два-два. Угроза не обнаружена. Следуйте к моей машине для дальнейшего формирования колонны, подтвердите, приём.

— Два-три, подтверждаю.

 — Два-четыре, подтверждаю! Везунчик ты, Юрген. Отбой.

Не прошло и пяти минут, как два оставшихся «Леопарда», грозно рыча, сползли с холма и пристроились за танком Юргена. Сам же лейтенант забрался на своё положенное место и начал быстро координировать действия колонны – конечно, пришлось брать радиочастоты рейнджеров США и эквестрийских разведчиков, но зато теперь все участники этого миниатюрного похода были связаны в одну единую радиосеть. Работать так было намного удобнее.

Танки Юргена и лейтенанта Марка Байера возглавили колонну, на них же разместились Кримсон и разведчики Эквестрийской Армии. Американский «Хаммер» колесил следом, и в этот раз все рейнджеры заняли места внутри вездехода. Клеменс Винтер и его «Леопард» замыкали колонну. Таким образом, техника могла двигаться с оптимальной скоростью.

Юрген следил за дорогой из открытого люка командирской башенки. Возвращаться в тёплое и уютное нутро боевого отделения пока не очень-то хотелось – лейтенант наслаждался дуновениями прохладного ветерка и шелестом листвы, который, впрочем, довольно трудно было уловить за рёвом двигателей тяжёлых танков. Тем не менее, ветер не нёс в тебе частички пыли и пепла, небо не было затянуто грозовыми тучами и дымом, а воздух не пах смертью и разбитыми мечтами. Что бы ни занесло его в этот чудесный мир, у него появился второй шанс. У него и у всех тех, кто неволей оказался здесь вместе с ним. Только идиот им не воспользуется.

— Юрген, — тихо произнесла Кримсон, привлекая внимание танкиста. Она сидела всё там же, у панорамного прицела. Видимо, место ей сильно приглянулось. Лейтенант посмотрел на оливковую поняшу. Она прикрыла глаза и, кажется, пыталась правильно сформулировать вопрос.

— Да? — осторожно отозвался лейтенант, позволяя кобылке продолжить. Она молчала ещё несколько секунд.

— Тот солдат, Роберт, когда вы познакомились, сказал, что видел ваши танки где-то в каком-то месте или городе, — неуверенно начала она и взглянула на Юргена. Танкист кивнул. — И ты ответил, что не хотел бы переносить в наш мир вашу… геополитику. Что ты уже видел уничтоженные города.

— Это так, — снова кивнул лейтенант. — Мой первый бой я принял в своём родном городе, Гамбурге. До этого я видел и другие города, разрушенные войной.

— Неужели в вашем мире всё настолько плохо? — обеспокоенно спросила поняша. — Имею в виду: неужели у вас там сплошные войны и нет хотя бы капли добра и… Ну, не знаю… Магии?

— Смотря кого ты спросишь, — неопределённо ответил Юрген. — Наш мир… Ну, он не идеален, но и у него есть светлые стороны. Я не сказал бы, что за последние годы человечество не погрязло в хаосе и насилии, но даже так, лично я знаю много хороших людей, готовых всегда прийти на помощь. Некоторых из них уже нет в живых, но… Нет, Крим, всё не так плохо, и это к счастью.

— Можешь рассказать мне о нём?

— Что ты хочешь услышать? — уточнил лейтенант и внимательно посмотрел на Кримсон. Краем глаза он заметил, как и остальные разведчики на броне начинают всё больше прислушиваться к их разговору.

— Ну… Какой он? — Да, вполне ожидаемый вопрос. На вкус? Цвет? Запах? Чёрт, кроме гари и кислого привкуса пороха ничего в голову не приходит.

— До Третьей мировой: живой, красивый, живописный, вдохновляющий. И необязательно там, где нет людей. Всегда найдётся место, где на душе спокойно и светло. Где сознание растворяется в воздухе, и ты по-настоящему ощущаешь себя частью этого огромного мира, частью гармонии культуры и природы. Незабываемые ощущения. — Юрген помолчал и ностальгически вздохнул. Не думал, что ему будет так не хватать того, что он потерял. Того, что всё человечество потеряло. Когда началась война, у него не было особо много времени на размышления. Армия, передислокация, первый бой. Тогда он пошёл добровольцем. Как давно это было? — Я помню Эйфелеву башню. Символ Франции. Её видно отовсюду в Париже… Особенно теперь. Кто-то говорил мне, что она до сих пор стоит там, сопротивляется. Я на лифте как-то поднимался на самый верх. Жаль, я не могу показать тебе фотографии. Город оттуда, как на ладони. Многие летят в Париж. И, наверное, я даже знаю, почему. Такого города больше нигде нет. В этих улицах, в этих своеобразных углах, в архитектуре, в жителях есть свой особенный шарм. Но больше всего меня впечатлила эта башня. Такая простая, но такая же сложная, массивная конструкция… Изящная, я бы даже сказал. И… немного страшно, когда находишься на самом верху. Самую капельку. Но это захватывающе. Природа не даровала людям крылья или магию, зато у них есть кое-что получше – воображение. Фантазия, которой нет никаких фактических пределов. Эйфелева башня – один из плодов человеческой фантазии. Лишь малая часть того, на что оно способно. И природа нас, кстати, очень радует. Я бы посетил леса Амазонки, хотя у вас тут лес, надо сказать, ничем не хуже. Горы. Я бывал в таких местах, где они практически теряются в пелене облаков. Страшно подумать, какая там бывает высота. Прекрасный мир. Не идеальный, я тебе уже говорил, но прекрасный. И люди тоже по-своему прекрасны. Жаль, конечно, что и они не идеальны. — Лейтенант вновь замолчал и уставился на дорогу. Стало немного не по себе, на душе скребли кошки. Неужели он никогда больше не увидит свой мир? Разрушенный, пропитанный порохом и кровью, но, всё же, свой? Даже если у него выпадет возможность, то захочет ли он? Или останется здесь, бросив Землю на растерзание междоусобным человеческим войнам? Так трудно сделать выбор…

Кримсон чувствовала, буквально слышала беспокойные мысли танкиста. Ей не хотелось бы повергнуть свой дом в огонь, а потом оставить его на произвол судьбы. Одна мысль об этом заставила поняшу понять состояние лейтенанта. В какой-то момент она представила себя на его месте и содрогнулась. Было страшно представить, что случится к Эквестрией, если сюда придёт война. А эти люди, они ведь каждый день живут среди войны. Она бы не выжила, она бы не выдержала. Она не была такой крепкой. Ползать по сырым, залитым кровью окопам с гранатой в зубах… Кримсон поёжилась: по телу пробежался озноб. Это не от ветра, она знала…

Она понимала его. По крайней мере, могла предложить своё сочувствие и понимание, предложить свою помощь. Именно так и должны поступать друзья – всё её нутро подсказывало ей об этом. Поняша осторожно протянула переднее копытце и положила его на плечо танкиста. Юрген посмотрел на неё, и Кримсон понимающе кивнула, после чего улыбнулась. В глазах бойца читалась искренняя благодарность.

Когда деревья расступились, а кроны перестали закрывать небо, показались залитые солнечным светом дома и улочки, и город предстал перед ними во всей красе. Юрген почему-то так и думал, что ничего не изменится, ведь на экране телевизора всё выглядело именно так, разве что мир, в котором они оказались, был куда более красочным и реальным, да и трёхмерным, надо бы добавить. Непривычно, но от этого не менее радостно. Они добрались! Первый город за последние несколько месяцев, нетронутый войной. Не было нужды искать очаги пожаров и разрушенные здания, потому что здесь войны не было и, Юрген надеялся, никогда не будет. Пожалуй, им сразу следовало направляться к городской ратуше, вот только… Танки вообще поместятся в тесные улочки Понивилля?

Они достигли моста через реку, и танк Юргена первым начал переправу. Стараясь не зацепить бронированными боками каменное ограждение, «Леопард» перевалился на другую сторону и продолжил движение. За ним последовала машина Байера, через десять секунд оказавшаяся рядом с первым «Леопардом». Колонна начала движение вдоль одной из улиц.

— Штеффен, сбавь ход! — скомандовал лейтенант и связался с лейтенантом Байером. — Два-три, мы замедляемся! Не поцарапайте нам корму.

— Принято, Два-два, я прямо за вами.

— Я надеюсь, мы никого не задавим… — мрачно произнёс лейтенант, пока жители Понивилля освобождали дорогу боевым машинам. Вид королевских разведчиков на «Леопарде» внушал достаточно доверия, однако некоторым любопытным личностям, всё же, хотелось повнимательнее рассмотреть стальных монстров и их хозяев, а так и под гусеницы недолго попасть.

Некоторые разведчики покинули броню «Лоепарда» и начали вести его вдоль улицы, разгоняя и отпугивая любопытных пони от боевых машин. Никто не желал ссориться с королевскими разведчиками, поэтому никаких казусов на пути следования колонны не произошло. Юрген почти перестал жалеть о том, что не оставил машины у моста под охраной одного из экипажей.

— Слишком уж много дружелюбия в их глазах, — усмехнулся Юрген. — А вдруг мы тут далеко не с миром? Хотя, знаешь, если бы меня сюда послали грабить и убивать, я бы послал своё правительство куда подальше.

— И правильно, — улыбнулась Крим. — У нас есть много тортов и кексиков. Ими-то от вас, захватчиков, и откупимся. А ещё можно споить. У Эпплов действительно крепкий сидр. Предвещаю крупную вечеринку.

— Честно, жду не дождусь. Хочу расслабиться с друзьями и забыть сегодняшний бой. Хотя бы на время. Думаю, вы умеете как следует отрываться.

— Ты не пожалеешь, что попал сюда. Пинки Пай организует самые лучшие вечеринки в Понивилле. Ох, что я говорю? Да без неё ни одна вечеринка не обходится!
«Кто бы сомневался?»

— Тогда предлагаю разобраться с текущими проблемами, а дальше уж посмотрим, что вы нам приготовили. Кстати, мы подъезжаем.

---

Приём вышел весьма тёплым, несмотря на все подозрения Макса: у входа в ратушу их поприветствовала седоволосая земнопони светло-кофейного окраса, представившаяся мэром этого чудесного города, после чего в компании Сёркл Дэнсера и Мун Пэчрол они прошли в здание ратуши. Сначала пришлось миновать короткий тамбур с креслами и отгороженному от помещения решёткой гардеробу. Макс, всё же, стянул с себя шлем и пристроил рядом с рюкзаком за спиной. Противоосколочные очки он опустил на шею, к маске. Проклятье. Он пропотел, пах кровью, порохом, гарью и дымом. Запёкшаяся на солнце некогда мокрая грязь покрывала его едва ли не целиком. Ему было немного неудобно находиться в чистом и убранном помещении в таком вот виде. Хотелось поскорее соскрести с себя всю эту грязюку, поскорее помыться. Хоть в реку броситься, и то уже результат будет.

За тамбуром оказался небольшой хорошо освещённый зал, опоясанный вдоль стены лестницей, ведущей, судя по всему, в кабинет мэра. По центру находились круглый, не лишённый изыска стол, десяток стульев и подушек. Над ними нависала довольно большая люстра. В промежутках между высокими арочными окнами также были расположены светильники поменьше. Сейчас все из них были погашены.

Отряд расположился на стульях вокруг стола. Макс как-то автоматически выбрал себе место, чтобы одновременно держать под контролем все входы и лестницу на второй этаж. Марк и Энтони уселись рядом: с себе подобными как-то спокойнее было. Мотострелок приставил автомат стволом к столешнице и начал непринуждённо осматриваться, подмечая каждую деталь интерьера. Мэр, извинившись перед гостями, поднялась в свой кабинет, поэтому заняться было особо нечем. Сёркл и Мун же остались с новыми друзьями, устроившись за столом на небольших фиолетовых, с рыжей бахромой, подушках. Все ждали не понять чего.
«Сейчас по меньшей мере рота стражников блокирует ратушу со всех сторон» — спокойно рассуждал Макс, вертя в руках свой закрытый маскировочной тканью шлем. — «С минуты на минуту они ворвутся сюда, мгновенно отрезав все пути к отступлению. После чего применят свою магию, чтобы нас нейтрализовать. Повезёт, если успею схватить винтовку. Впрочем, быстрее будет выхватить лопатку и метнуть её в ближайшего противника. А смысл? Ладно уж, будем ждать. Без помощи эквестрийцев нам домой всё равно не вернуться…»

Он не засекал времени, но ожидание его окончательно утомило. Он бросил все занятия и просто упёрся взглядом в ближайшую невидимую точку, погрузившись в мысли. Марк и Энтони о чём-то увлечённо переговаривалась с Сёрклом и Мун, однако самим Максом начала овладевать апатия. Апатия и усталость. Он ненавидел ожидание. Обычно оно заканчивалось новой мясорубкой, либо очередным невыполнимым заданием, которое зачастую также заканчивалось мясорубкой. Сейчас нельзя было уверенно сказать, что ожидало их через минуту, но Макс готовился к самому наихудшему варианту.

Мэр Мэйр (наиболее глупое сочетание, по мнению Макса, ещё надо было постараться придумать) вернулась через семь минут. За это время американцы и эквестрийцы не на шутку разговорились, а Макс про себя перечислил не менее тридцати способов пафосно погибнуть в случае засады. Разгоревшаяся вокруг него беседа не вызывала у мотострелка ни малейшего интереса, да и присоединяться к ней было уже, честно сказать, поздновато.

— Я сообщила о вас Принцессе Спаркл. Она прибудет сюда с минуты на минуту, — с добродушной улыбкой произнесла пони. — До тех же пор можете чувствовать себя, как дома.

— Мы искренне благодарны вас за ваше гостеприимство, — со сдержанной улыбкой ответил Спартанец.

— И извиняемся за доставленные неудобства, — немного неуверенно продолжил Макс. — Мы наверняка выбрали не то время, чтобы свалиться всем на голову.

— Вздор, — взмахнула копытом поняша. — Мы всегда рады гостям. А теперь прошу прощения, но у меня есть важные дела. Если что-нибудь понадобится, можете обратиться к моей секретарше.

— А…

— Она у входа в мой кабинет, на втором этаже, — любезно пояснила мэр. — Тут не так много помещений, так что не пропустите. Прошу вас не стесняться. На этом я вас оставляю. — После произнесённого земнопони развернулась и плавным шагом направилась обратно к лестнице, оставив людей и двух пони в зале совещаний.

— Принцесса Спаркл? — немного сконфуженно спросил Макс. На ум приходил разве что всякий бред.

— Принцесса Твайлайт Спаркл Эквестрийская, носительница Элемента Магии, четвёртый аликорн, — моментально ответила Мун Пэчрол, введя мотострелка в ещё большее заблуждение.

— Ясно, — неопределённым тоном отозвался боец и прекратил задавать глупые вопросы. — Дружба – это хорошо. Дружба – это магия. — Поймав на себе странные взгляды американцев, Макс почувствовал себя не в своей тарелке. — Чего это вы на меня так хитро смотрите?

Дверь в тамбур окутало фиолетовое свечение, и обе створки раскрылись в стороны. Макс невольно положил руку на цевьё штурмовой винтовки, готовясь выпрыгивать из ратуши на фоне голливудских спецэффектов. За годы, проведённые на фронте, штурмовая винтовка стала самым близким его другом, и вместе с ней мотострелок чувствовал себя намного уверенней. Даже в новом мире он чувствовал окружающее его странное напряжение. Он не мог отделаться от чувства, что что-то не так. Не может быть мир таким до инфантильности красочным и добрым! Это утопия! Чёрт, да что с ним происходит?..

В зал ступила молодая кобылка-аликорн лавандового окраса с фиолетовой гривой, в которую затесались одинокие вкрапления тёмно-синего и алого. Макс ожидал чего угодно: и золотой диадемы, и шёлковой мантии, и увенчанного редчайшим алмазом скипетра, но нет – Принцесса Твайлайт Спаркл практически ничем не отличалась от ранее встреченных им пони. Но одно отличие, всё же, было – наличие у поняши как рога, так и крыльев. «Аликорн… Теперь я понимаю…»

Сёркл Дэнсер и Мун Пэчрол моментально поднялись и склонились перед Принцессой в низком поклоне:

— Ваше Высочество…

Лавандовая поняша смущённо улыбнулась и позволила своим подданным подняться. Видимо, отношение пони к ней как к принцессе её не очень устраивало.

— Вам нет нужды преклоняться передо мною в неофициальной обстановке. Тем более в присутствии гостей с далёких земель. — Принцесса обернулась к расположившимся за столом бойцам. — Привет! Меня зовут Твайлайт Спаркл, и я приветствую вас в Понивилле.

— Очень приятно, мисс Спаркл, — ответил за всех поднявшийся с места Марк. Следом за ним поднялись и остальные. — Меня зовут Марк. Это Максим и Энтони. Благодарим вас за ваше гостеприимство.

Три пони и три человека вновь устроились вокруг стола. Макс оставил в покое штурмовую винтовку и сцепил руки в замок на столе. Энтони подобрался и уже не сидел вразвалку, потирая подбородок. Марк же, ставший негласным лидером этой троицы, облокотился левой рукой о стол и был более чем предрасположен к беседе.

— Итак, — неуверенно начала Твайлайт, — прежде чем кто-либо из вас покинет здание ратуши, мне хотелось бы задать вам несколько вопросов. Ничего сложного: мне просто нужно убедиться в том, что вы не представляете угрозу для города и страны в целом.

— Мы понимаем, — подал голос Энтони. — В конце концов, мы тут посреди населённого пункта в полном боевом снаряжении. Не ожидали увидеть такой тёплый приём. И всё же, очень приятно.

— И я рада, что вам у нас понравилось, — кивнула аликорн. — Тем не менее, мне интересно знать, откуда вы пришли. Путь из далёких земель довольно тернист и опасен. Даже для военного конвоя, не говоря уж о группе военнослужащих.

— Видите ли, Твайлайт, — решив не ходить вокруг да около, ответил Макс, — мы как таковые вообще не из этого мира. Наше появление было связано с… эм… переносом через пространственную аномалию, если это можно так назвать.

— Это объясняет те странные энергетические возмущения в Вечнодиком лесу, — задумчиво произнесла Твайлайт. — А также подтверждает слова тех, кто прибыл до вас.

— Кто-то уже был здесь до нас? — переспросил пулемётчик. — Кто?

— Два пилота. Дилан и Том, как они себя назвали. Они оба были ранены, но смогли вкратце пересказать, что произошло. Мы отправили их в городскую больницу. Не волнуйтесь, там о них позаботятся. — Твайлайт поднесла копытце к подбородку и задумалась. — Тем не менее, давайте вернёмся к нашей теме. Я могу с уверенностью сказать, что энергия, задействованная в вашем переносе, не из нашего мира. Я вообще сомневаюсь, что она имеет естественную природу. Это не магия. Это что-то, чему я пока не могу дать внятного объяснения.

— То есть? — подался вперёд Марк.

— Изменения, повлекшие за собой такие последствия, произошли именно в вашем мире. И наверняка имеют искусственную, копытотворную природу. Вечнодикий лес всегда был загадочным местом, полным необъяснимых явлений, но это далеко не объяснение тому, что вы все оказались именно в нём. Если бы произошёл какой-нибудь пространственный сбой, то вас разбросало бы по всей Эквестрии, причём не исключено, что по частям. Вы могли с одинаковой долей вероятности оказаться как на десятикилометровой высоте, так и под толщей земли или в камне…

— Это… не самая приятная смерть, — поморщившись, сказал Макс. — Тем не менее, в этих словах есть смысл. Только вот у меня нет ни малейших догадок насчёт того, что могло так грамотно зашвырнуть нас в Эквестрию.

— Здесь мы об этом точно не узнаем, — с уверенностью произнёс Марк. — Чтобы выяснить, нужно для начала вернуться на Землю. И не факт, что мы найдём то, что нам нужно, посреди одной огромной зоны военных действий. Я уже молчу про то, что ход времени в двух мирах может быть совершенно разным. Не исключено, что людская цивилизация уже давно поделилась на ноль в ходе банального расщепления атома.

— Так что ты предлагаешь? — вновь спросил Энтони. — Наш мир разрывает Третья мировая война. Ты предлагаешь всё так и оставить?

— Мы и там не могли ничего сделать, — резко ответил Спартанец. — Мы слишком мелкая рыба, чтобы пытаться что-то решать. Наше возвращение уже ничего не изменит. Нужно просто смириться.

— И что, мы просто останемся здесь? — поинтересовался Макс, глядя то на американцев, то на Принцессу.

— Я не вижу в этом никакой проблемы, — оптимистично заявила лавандовая поняша. — Мы можем подыскать вам жильё и работу. К примеру, представить вас как военных консультантов или найти вам занятие поближе к мирной жизни.

— К тому же, в Понивилле уже проживают представители других рас, — подала голос Мун Пэчрол. — Вы не будете чувствовать себя слишком выделяющимися.

— И что, совсем никаких проблем? — не вполне веря словам пони, спросил Макс. — То есть… Звучит всё слишком просто.

— Ну, бумажной волокиты избежать не удастся, — виновато улыбнулась Твайлайт. — Час или два придётся потратить на заполнение документов. К сожалению, это необходимо. В остальном же чужими вы здесь в любом случае не будете.

Они успели обсудить ещё несколько вопросов второстепенной важности, прежде чем в зал совещаний ворвался довольно массивный жеребец-единорог в позолоченной (если не золотой) броне, казалось, ещё времён Римской Империи.

— Ваше Высочество… — Гвардеец преклонился перед Принцессой. — К ратуше приближается колонна неопознанной бронетехники. Не похоже, что они настроены агрессивно. Каковы будут ваши распоряжения?

Твайлайт поднялась со своей подушки и приблизилась к королевскому гвардейцу.

— Встань, — почти ласково произнесла она, и стражник подчинился. — Я хочу своими глазами увидеть причину беспокойства.

— Конечно. Следуйте за мной…

Люди тоже взяли своё оружие и направились к выходу. Покинув насиженные места, за ними последовали и остальные пони. У выхода их подстерегал ещё один гвардеец-единорог, который распахнул дверь парадного входа перед Принцессой. Больше стражников внутри ратуши Макс не заметил.

Чтобы увидеть приближающуюся колонну бронетехники, пришлось обойти ратушу. Рёв танковых двигателей привлёк довольно большую и разношёрстную толпу пони. Макс с иронией подумал, что даже такое столпотворение не помешает продвижению тяжёлого танка. Мотострелок пригляделся и увидел немецкий танк «Леопард» 2А7, двигающийся вдоль тесной улочки в сопровождении фигур пони в тактическом боевом снаряжении. Эквестрийские военные шли впереди танка, расчищая дорогу. Макс невольно вспомнил, как во время наступления в одном из европейских городов один неопытный новобранец спрыгнул с танка, поскользнулся на грязи и попал прямо под ленту гусеницы. Страшная смерть. Тогда Макс распрощался со своим завтраком, едва только увидев то, что осталось от парня. Зябко поведя плечами, боец отбросил мрачные мысли и вернулся к созерцанию колонны.

За первыми двумя «Леопардами» шёл американский вездеход «Хаммер» с М134 «Миниган» в защищённой пулемётной турели. И замыкал колонну снова «Леопард». Механикам-водителям приходилось выкладываться на полную, чтобы не задеть бронированными бортами стены домов, с чем они прекрасно справлялись. Машины без лишних проблем добрались до площади и замерли, остановившись метрах в двадцати от здания ратуши. Столпившиеся было пони расступились, находясь от бронированной техники на почтительном расстоянии.

— А ведь приятно видеть «Леопарды», — не понять к чему заметил Макс. — Чёрт возьми, я обожаю эти танки.

— Мощная техника, — согласился Марк. — Очень мощная. Особенно модификация 2А7. «Абрамсы» рядом с этим танком выглядят как игрушки.

— Вы о чём вообще говорите? — растерянно спросил Сёркл, глядя то на мотострелка, то на морпеха.

— О своём, о девичьем, — неожиданно повеселел Спартанец. Макс хмыкнул и покачал головой. Сёркл продолжил смотреть на них с растущим непониманием в глазах.

Принцесса Твайлайт уверенно направилась к колонне. Ей навстречу вышел лаймовый жеребец-земнопони в кевларовом (самая близкая ассоциация) шлеме. Он не стал преклоняться перед королевской особой – быстро и по-военному представился, после чего перешёл сразу к делу. Постоянные разговоры и перешёптывания между собравшимися на площади пони не позволили Максу уловить суть беседы, однако по выражениям мордочек разговаривающих он почему-то понял, что опасность им не угрожает.

— Если в честь каждого прибывшего в Понивилль гостя здесь закатывают вечеринку, то я боюсь представить, какие масштабы она обретёт в данном случае, — нейтрально подметил Энтони и посмотрел на Марка.

— Я почти уверен, что гулять будут абсолютно все, — ответил ему Спартанец, предсказывая море веселья. — И просыпаться мы будем с тяжёлыми головами.

Услышав позади себя приближающийся стук копыт, бойцы обернулись и увидели мэра, с интересом осматривающую колонну. Она остановилась рядом с ними, некоторое время не находя, что сказать. В конце концов, поправив копытом свои очки, она задала один единственный вопрос:

— Позвольте поинтересоваться, что здесь происходит?..

---

Паркер задумчиво дымил сигаретой, осматривая гигантскую арку ворот портала. В случае необходимости в неё можно было просунуть два самолёта АС-130, стоящие крылом к крылу – настолько большим был её диаметр. Военным пришлось рыть и оборудовать целый подземный комплекс, чтобы уместить где-нибудь это чудо. Основную его часть занимал большой зал с самой установкой, длинной ровной площадкой и огромным грузовым лифтом, на котором вполне могли уместиться не менее десяти танков «Абрамс». Если требовалось провести через портал авиацию, вся установка поднималась на схожем грузовом лифте на поверхность и внезапно оказывалась в конце взлётно-посадочной полосы. Самолёты уже на разгоне могли оказаться в другой реальности и тут же вступить в бой, как и прочая штурмовая авиация. Раньше прохождение через мембрану портала вызывало короткий сбой чувствительной авионики боевых самолётов, но с годами устройство врат несколько модернизировали, и теперь единственные системы, которые могут сбиться при переходе, это навигационные.

— Когда ты сказал мне, что эта хреновина реально огромная, я ожидал увидеть строение высотой с десятиэтажный дом, — сказал Джереми, оборачиваясь к генералу. — Ты меня удивил. Как, чёрт возьми, мы собираемся возводить эти врата по ту сторону портала? Я уже молчу про то, что они за километр видны будут.

— Мы и это продумали, — с самоуверенной ухмылкой ответил Камбелл. — Пройдёте-то вы через эти врата, а вот отстраивать будете уже прототип поменьше. В том мире у вас просто не найдётся достаточно мощного источника энергии, чтобы запитать настолько огромную установку. Более того, это облегчит задачу транспортировки. Но…

— Я так и знал, что это не всё. Что ещё?

— Габариты врат не позволят перетянуть на ту сторону слишком много войск одновременно. Кроме того, врата потребуется периодически выключать, чтобы избежать перегрузки. Мы по-прежнему решаем проблему с энергоснабжением, но пока приходится обходиться тем, что есть.

— И долго врата будут «остывать»?

— Примерно час. В полную мощность они могут работать не более тридцати минут. Если передержишь… Либо врата перегорят, либо рванут. Тут уж как повезёт.

— Хорошо, это я понял. Что это за высокотехнологичную технику твои ребята хотят отправить вместе с нашей псевдо-экспедицией? — Паркер покосился на ряды контейнеров с маркировкой ВС США. Некоторые из них уже грузили на массивные грузовики. В нескольких контейнерах содержались части портальных врат, но вот что было в остальных…

— Это технологии, которые поступят на вооружение американской армии в лучшем случае через десять лет. Давай я тебе всё покажу. — С этими словами Камбелл развернулся и зашагал к выстроенным в ряд грузовикам, нагруженным камуфляжными контейнерами. Джереми не оставалось ничего, кроме как последовать за генералом. Слова Энтони вызвали у наёмника живой интерес.

Техники и грузчики никак не отреагировали на появление в зоне погрузок двух высокопоставленных лиц. Взгляду Паркера предстала гора металлического мусора, из которой выглядывали стволы пулемётов и автоматических гранатомётов. Было похоже на мобильные штурмовые дроны на гусеничной основе. Боевые платформы использовались в городских боях в Европе, имели хорошую броню, мощное вооружение, однако не отличались мобильностью. Угол подъёма орудий не позволял машинам вести обстрел верхний этажей зданий, в то время как противник мог вывести платформу всего одним попаданием подствольной гранаты. При этом неважно было, где эта граната взорвётся: разлетающиеся осколки в большинстве случаев клинили башню, а дальше уже бойцам ничего не оставалось, кроме как оставлять боевую платформу посреди поля боя – ну не тащить же с собой стокилограммовую металлическую дуру под вражеским обстрелом?

— Тяжёлая боевая машина поддержки пехоты. Если угодно, то ТБМПП-4 или М4А1 «Такер». — Генерал поморщился, вспоминая название. — Я не помню точных характеристик. Это экспериментальная модель, выпущено всего несколько тысяч экземпляров. Большая часть отправляется с тобой в Эквестрию.

— Выглядит не очень надёжно. У меня создаётся впечатление, что с них сняли большую часть броневых листов.

— В принципе, ты не так далёк от истины, Джер. Платформу хотели максимально защитить от воздействия пуль и осколков, приварив к машине дополнительные броневые листы. Всё вылилось в то, что дрон не мог попросту сдвинуться с места. Поэтому часть брони нам пришлось снять.

— Ладно. Чем эта штука вооружена? — Паркер опустился на колено и осмотрел орудия боевой платформы. — Вижу девятимиллиметровый пулемёт и тридцатипятимиллиметровую автоматическую пушку. Хо! Никак ракетный пенал?

— Самонаводящиеся тепловые ракеты. По мощности уступают осколочной гранате, но всё компенсируется количеством. Одновременно происходит запуск шестнадцати реактивных снарядов. Может вывести из строя лёгкую бронетехнику, но лучше всего эти малышки работают против пехоты.

— Ладно, Тони, чем ещё ты меня можешь порадовать? — Паркер хлопнул ладонью по бронированному корпусу ТБМПП и направился к соседнему контейнеру. Десяток техников прямо на глазах генерал-майора разбирали футуристичного вида устройство на раскладывающейся треноге. В этом деле им помогал подвешенный к стропилам тельфер, а также два погрузочных крана. Надо сказать, высотой устройство было метров эдак десять и походило на ретрансляционную спутниковую башню с тремя тарелками связи и шпилем с привычным сигнальным огоньком. Вот только Паркер был почему-то уверен, что данное устройство предназначено далеко не для установления и поддержания связи.

— Как тебе сказать? Устройство глушения сигналов и генератор маскировочного поля.

Джереми просто уставился на генерала, но лицо Камбелла сохраняло серьёзное выражение.

— Да ты издеваешься.

— Здесь нет ничего сверхъестественного, Джер. Маскировка работает, и ты очень скоро в этом убедишься. Опять же, возможны сбои, но это будет наилучшим способом защитить вашу базу от чужих глаз.

— Хорошо, — кивнул Паркер и вновь обернулся к устройству. — Собственно, что я должен об этом знать?

— Работает бесперебойно, энергии жрёт немеряно, временами может перегружаться. Обеспечивает невидимость для визуального обнаружения в поле покрытия, кроме того, отсекает все внешние сигналы, кроме внесённых в «белый список».

— Тони, какого хрена ты снабдил меня техникой, которая в любой момент может поломаться, сойти с ума, перегрузиться или взорваться? Мне кажется, мне будет проще отдать всё это высокотехнологичное барахло эквестрийцам, чтобы они сами себя же угробили.

— Гляди, Джер: у эквестрийцев есть магия. Я не буду тебе говорить, что это такое. Проблема в том, что практически любой эквестриец, не имеющий какой-либо боевой подготовки, может наколдовать себе шаровую молнию и угробить не менее десятка твоих парней, прежде чем его пристрелят. Магия даёт эквестрийцам огромный простор для тактики и стратегии. На твоей же стороне будет военный опыт и технологии. Кроме того, со временем мы планируем свести в твою сторону и численное преимущество.

— И как я должен бороться с расой прирождённых магов не прошедшей полевые испытания рухлядью? Тони, если бы не контракт…

— Джер, ты сам всё поймёшь, когда столкнёшься с ними в бою, — спокойно произнёс Камбелл и, прежде чем генерал-майор успел что-либо ответить, зашагал к следующему загружаемому контейнеру. Наёмник провожал его взглядом, весьма красноречиво намекающим на его отношение ко всей этой затее. С таким количество неизвестных операция могла полететь к чёрту, даже не начавшись.

— К чёрту тебя, Тони. Если это угробит моих парней… — Не договорив, Паркер развернулся и направился к лестнице, примыкающей к шахте грузового лифта. Ему следовало ещё дождаться прибытия остальной дивизии. А с новыми игрушками пусть разбираются техники. Может, из этого что-то ещё и выйдет…

Глава VI

— Воздушный наблюдатель Оверлорда докладывает о перемещениях противника в секторе два-браво и семь-сьерра. Вражеская бронетехника обнаружена двигающейся на юго-восток по главной автомагистрали в секторе три-танго. Русские парашютисты высадились в секторе пять-лима: Автоматы Калашникова и РПГ. Двигаются на запад. Как поняли, приём?

— Вас понял, Питчер-два. Продолжайте зачистку крайнего левого сектора. Несколько отрядов десантников было замечено в двухстах метрах от вашей текущей позиции, приём.

— Принято, три-один. Продолжаем зачистку крайнего левого сектора. Питчер-два, конец связи.

— Чекмейт-два-один, это Батчер-три-один. В вашем секторе подтверждено присутствие сил неприятеля. Как приняли?

— Три-один, принял плавно. — Роберт опустил винтовку и сполз обратно в воронку от артиллерийского снаряда. Полуразрушенная кирпичная постройка в пятидесяти метрах по фронту не внушала ему никакого доверия: город так и кишел русскими десантниками. Они прятались в домах и среди обломков, организовывали засады, захватывали стратегически важные точки, нарушали американские линии снабжения. Ближайшая бронетанковая дивизия КМП США была полностью разбита и сейчас спешно выводила войска из города, поэтому тяжёлое бремя по зачистке заваленных обломками улиц и зданий легло на 75-й Рейнджерский полк.
— Два-один, вашей задачей является зачистка сектора семь-сьерра от всех сил противника. «Чекмейт-один» и «Чекмейт-два» заходят с другой стороны. В случае контакта с силами союзников: пароль – «Хамелеон», отзыв – «Стража». Подтвердите, приём.

— Три-один, подтверждаю получение приказов. Есть замечания, приём?
— Никак нет, два-один. Приступайте к выполнению. Батчер-три-один, конец связи.

Хэмп обернулся и жестом приказал рейнджерам двигаться вперёд. Гарри и Винсент выбрались из воронки и перебежками начали сближаться с указанным зданием. Оливер и Саймон начали заход с другой стороны и укрылись за покорёженным остовом туристического автобуса, наполовину погребённого под обломками рухнувшего здания. Раймонд и Роберт двинулись напрямую к зданию, огибая брошенные на дороге автомобили, готовые в любой момент нырнуть под их прикрытие. Здание молчало.

Таких вот кирпичных домов в округе было довольно-таки много, особенно до того, как артиллерия сравняла тут всё с землёй. Это же здание сохранилось лучше всего; кое-где на стенах Роберт даже видел пятна, оставшиеся от облицовки. А вот крыша обвалилась, то же самое можно было сказать и про часть задней стены здания. Видимо, парочка снарядов, всё же, угодила в этот дом. Тем не менее, здание было относительно целым, и не факт, что его обошли стороной российские десантники. Лучше они сейчас тут всё проверят, прежде чем будут удивляться, откуда русские взялись в их тылах.

От здания веяло тоской и холодом. Все окна и двери вышибла ударная волна, и сейчас почерневшие глазницы дверных и оконных проёмов смотрели на приближающихся к ним рейнджеров. С виду и не скажешь, что где-то в холодных стенах этой обители теплится жизнь, но, зная, на что были способны русские, Роберт предпочёл бы проверить всё просто ради уверенности.

Бойцы заняли позиции у фасадной стены здания. На Роберте и Раймонде лежала зачистка главного входа и лестничной клетки. На той стороне квартала застрекотал автомат. Ему в ответ ударили пулемётные очереди, хлопнул разрыв гранаты. Бой продолжился, то затихая, то возобновляясь с новой силой.

Растяжек на входе не было. Хэмп дал команду на прорыв. Они ворвались в здание. Слыша своих товарищей в соседних комнатах, Роберт сделал шаг влево, позволяя Раймонду войти в приёмную. Глаза довольно быстро привыкли к темноте. Тут было чисто.

— В приёмной чисто.
— Принято, два-один.

— Продолжаем продвижение.

Они продолжили продвижение. Миновав заваленную мусором сторожку, заняли позиции у двери на лестничную клетку. Взрывчатки нет, отлично. Раймонд пошёл первым; его фигура скрылась во тьме лестничной клетки, освещаемой лишь одним узеньким окошком, расположенным на уровне лестничной площадки. Роберт опустил на уровень глаз ПНВ и ступил через порог вслед за бойцом. Они начали подъём по лестнице.
— На первом этаже чисто, — доложился Оливер, когда рейнджеры достигли второго марша. — Начинаем подъём по пожарной лестнице. Заходим с другой стороны.

— Принято, — коротко ответил сержант. — Не забудьте пароль и отзыв. Нам бы только по своим не пальнуть.
— Вас понял.

Они вышли на второй этаж и оказались в длинном коридоре с кучей боковых выходов. Практически все двери были выбиты из дверных проёмов, либо держались на одной единственной петле. Частички пыли медленно вальсировали в сером дневном свете, что проникал в коридор из выбитых окон. Роберт поднял ПНВ и как следует проморгался. Они начали двигаться вдоль коридора: Раймонд слева, Роберт справа. Каждый сёк сторону своего напарника.
— Два-один, я два-два. Мы на втором этаже.

— Принято, два-два. Проверьте второй коридор и двигайтесь к нам навстречу.
— Понял, выполняем.

Большая часть комнат пустовала. Кто-то вынес из помещений даже последнюю мебель. Вероятно, она сейчас усеивала пространство вокруг здания, либо была погребена под завалами из обломков. Никакого движения. Никаких признаков жизни. Похоже, здание было действительно мертво.

Последняя дверь была прикрыта. Роберт и Раймонд заняли позиции по обе стороны от прохода. Сержант мог поклясться, что слышал едва уловимое шевеление за этой дверью. Годы, проведённые в постоянном напряжении, научили его отфильтровывать звуки и улавливать самые малейшие шорохи. Хэмп взял в правую руку осколочную гранату и прислушался. Раймонд держал наготове штурмовую винтовку и был готов в любой момент провести зачистку.

— «Хамелеон»! — громко произнёс сержант и замолчал, выжидая ответа. Тишина. Роберт выдернул предохранительное кольцо и прижал рычажок гранаты к корпусу. Пространства между дверью и проёмом хватило бы, чтобы метнуть металлическое яйцо внутрь помещения. — «Хамелеон»! — громче повторил Роберт, но снова не услышал ответа.

Коротким взмахом руки он метнул гранату в помещение и чуть отступил от двери, опасаясь ударной волны. Взрыв сотряс помещение, с потолка посыпалась извёстка, а прикрытую дверь тотчас же сорвало с петель и с размаху выбросило в коридор. Рейнджеры ворвались в помещение, вскинув оружие. Поднятая взрывом пыль и мелкий мусор затрудняли ориентацию в пространстве. Среди них ярко выделялись лишь два прямоугольника окон, через которые в помещение поступал свет. Роберт убедился, что в комнате чисто и опустил оружие. Лишь тогда он заметил тела, лежащие на полу.

Пять или шесть – сейчас уже и не разберёшь, особенно по тому, что осталось от них после взрыва. Дети. Самому старшему от силы двенадцать, если не меньше. Их всех покосило, несмотря на то, что сжавшихся в углу детей накрыл своим телом российский десантник, принявший на себя и ударную волну, и большую часть осколков. Многие тела словно вывернуло наизнанку: тут и там лежали оторванные конечности и то, что по-хорошему должно бы поддерживать жизнедеятельность человеческого организма. Содержимое чьего-то кишечника расползалось по полу зловонной кашицей, и Роберт почувствовал, как его начинает воротить от увиденного.

Он отступил назад, почувствовав слабость в ногах, и опёрся о стену. Штурмовая винтовка тяжело грохнулась на пол: руки будто бы онемели. Сердце было готово вот-вот разорвать грудную клетку, взгляд рейнджера упёрся в то нечто, что осталось от группы детей и их неудачливого спасителя. Мыслей не было – голова была пуста, как медный горшок. Из неё словно вытянули всё содержимое, оставив лишь одну черепную коробку.

Лучше бы там были десантники. Лучше бы кто-нибудь из них выжил при взрыве и пристрелил Роберта, как только он вошёл в комнату! Чёрт возьми, даже смерть была бы лучше, чем это!

— Это ведь случайные потери, — скорее для себя, чем для Роберта произнёс Раймонд. В его голосе слышалась надежда. Но это была ложная надежда, как если бы рейнджер пытался себя обмануть. — Мы ведь не знали, что они здесь. Так ведь? В этом ведь нет нашей вины! Так ведь, сержант?

— В сводках ничего не говорилось о наличии гражданских в зоне проведения операции… — Роберт медленно отлип от стены и поднял с пола штурмовую винтовку. Стряхнув с неё грязь, он быстро взял себя в руки. — В этом нет нашей вины, Раймонд. Мы поступили так, как должны были поступить. — Конечно, это было ложью. И Роберт знал, что просто так этого инцидента ему не забыть. Тем не менее, такое случается. Каждый день. На войне. Ему не привыкать. — Нам нужно идти. — Он зажал тангенту гарнитуры. — Батчер-три-один, это Чекмейт-два-один.
— Два-один, продолжайте.

— Подтверждено присутствие в зоне проведения операции гражданских лиц, как поняли, приём?
— Э-эм… Два-один, вас понял, подтверждаю. Я передам Оверлорду. «Чекмейт-один» двигается к вам с севера. Объединитесь и продолжайте зачистку, как приняли, приём?

— Принял плавно, три-один. Чекмейт-два-один… Конец связи…

---

Кошмары. Кошмары преследовали его с того самого момента, когда он попал на линию фронта. Половину своей жизни он отдал армии, служению Родине и убийству людей по указанию Дядюшки Сэма. Это стало чем-то привычным, обыденным, тем, чем он занимался каждый день. Как обычный среднестатистический американский гражданин поднимается утром на работу, так и он, заряжая винтовку, бросается в бой. День за днём, год за годом. Доводя навыки убийства и разрушения до полного автоматизма. Совесть, чувства, сомнения – всё это было сметено, истоптано, уничтожено. Будущее разбилось вдребезги с грохотом рвущихся артиллерийских снарядов, а разлетающаяся во все стороны шрапнель рассекла все нити, связывающие его с прошлым. Осталась лишь одна реальность – настоящее. Где льются реки крови, и не остаётся места для сантиментов. Нормальная жизнь… Она исчезла. Сгорела в пламени напалма. Но кошмары… Кошмары были всегда.

Кошмаров было много. Зачастую они не несли в себе какой-либо смысловой нагрузки. Сначала Роберт просыпался с криками посреди ночи, но потом он привык и к ним. Они стали его постоянными ночными спутниками. И чем больше ошибок он совершал, тем осмысленнее они становились. И тем яснее Хэмп видел тот бардак, что творился у него в душе. Тот кошмар, что посетил его сегодня… Его Роберт видел реже всего.

В окно светила полная луна. Её ровный нежный свет успокоил сознание, которое ещё не до конца осознало пробуждение хозяина. Сержант беззвучно выругался и начал выбираться из спального мешка. Не стоило даже и надеяться, что ему хотя бы сегодня удастся нормально выспаться. От войны-то он сбежал, но некоторые вещи просто не хотят оставлять его в покое.

Им выделили довольно широкое прямоугольное здание с двумя этажами на окраине Понивилля – одно из немногих, чьи крыши не пестрели торчащими во все стороны обрывками соломы, а были покрыты черепицей. Проживающая здесь когда-то семья навсегда переселилась в Балтимэйр, поэтому здание идеально подошло для того, чтобы разместить в нём двенадцать танкистов, пятерых рейнджеров, двоих пилотов, пару морпехов и одного мотострелка.

Кроватей в доме было всего несколько, в том числе одна двуспальная, поэтому возникли небольшие проблемы с размещением. Сначала Роберт думал, что кровати будут слишком маленькими, чтобы вместить на себе человека, но был приятно удивлён, не заметив особых различий. Дилан и Том, члены экипажа разбившегося «Блэкхока», заняли их. Рейнджеры же приволокли из «Хаммера» свои рюкзаки и решили заночевать в спальных мешках на полу. Подобным же образом поступили и немецкие танкисты напару с русским мотострелком. Каждый из них уже побывал в настоящем бою и знал, что на войне выбирать место для сна особо не приходилось. Им не привыкать.

Он подхватил свою кобуру, похлопал по карманам штанов в поисках пачки сигарет и, спустившись на первый этаж, выбрался на чистый воздух. Ночное небо сверкало россыпью голубых огоньков, а полная луна освещала улочки спящего города. За последние десять лет Роберт не видел более мирной картины. Идиллию портили три тяжёлых немецких танка 2А7 «Леопард» и один американский вездеход HMMWV, устроившиеся во дворе здания.

Чиркнула зажигалка. Сержант закурил. С каждым годом привычка становилась всё слабее, но полностью не уходила. Роберту, собственно, и не надо было. До вчерашнего дня он думал, что просто не доживёт до момента, когда придёт время бросать курение. Сейчас же он испытывал противоречивые чувства. Впрочем, сигареты рано или поздно закончатся, а взять новые уже будет неоткуда. Так что… Да здравствует здоровый образ жизни. Ура?

Пошла вторая сигарета. Хэмп удивился, увидев на улицах Понивилля редких гуляющих пони. В некоторых домах всё ещё горел свет, несмотря на поздний час. Роберт всё никак не мог избавить от мысли, что льющийся из окон домов свет прекрасно виден наводчику вражеской артиллерии. Сознание рисовало картины разрушений, но глаза видели совсем другое. Роберту казалось, что он застрял между двумя реальностями, что частичка его сознания всё ещё существует где-то в его мире. Что-то не хотело отпускать его.

Третья сигарета. А ведь он помнил, как всё начиналось. Как в дешёвом политическом триллере, только вот всем уже было не до смеха, когда над миром нависла угроза Третьей мировой войны. Официально всё началось в августе 2015-го года, когда дивизия Корпуса Морской Пехоты Армии США высадилась на территории Украины для проведения миротворческой миссии. Вот только обычно миротворческие миссии не заканчиваются активными боестолкновениями сначала с местным населением, а потом и с Вооружёнными Силами Российской Федерации. Гражданская война из локального конфликта переросла в нечто большее, когда русские ввели свои войска на юг Украины для поддержания баланса сил в Европе. Тогда-то США и поставили Российской Федерации ультиматум: либо Россия выводит войска с Украины, либо быть новой мировой войне. Ответа так и не последовало. А через неделю… через неделю всё полетело к чертям.

На самом деле всё началось немного раньше, в 2012-м году. «Варшавский инцидент» – именно под таким названием вошло в историю первое боевое столкновение между силами РФ и США. Раннее Соединённые Штаты разместили в Польше баллистические ракеты, нацеленные, что неудивительно, на Москву и на Санкт-Петербург. Конечно, сидеть под постоянным прицелом русским не хотелось, и отреагировали они весьма радикально: ввели войска на территорию Польши. Ни НАТО, ни США подобные действия со стороны России не понравились. Не было даже никаких переговоров – стороны просто начали стягивать ближайшие боеспособные соединения к месту событий – Варшаве. И когда русская бронетехника начала переправу по мостам через Вислу, её ждал неприятный сюрприз – мосты были заминированы. Серия взрывов прокатилась по городу, и перебравшиеся на другой берег войска внезапно оказались в окружении частей США и НАТО. То была бойня. Всё длилось всего несколько минут, но он запомнил каждую деталь этой чёртовой мясорубки. Они словно провалились в ад. После боя улицы города усеивала сожжённая бронетехника, окружённая десятками вывороченных наизнанку человеческих тел. Гарь, порох, до тошноты приторный запах плавленой плоти. Спастись удалось лишь троим. Роберт видел их, перебирающихся вплавь через реку. Тогда он не отдал приказа открыть огонь. В тот день кровавый жнец забрал достаточно молодых душ.

Лишь чудом и не без помощи ООН инцидент удалось уладить, но с тех пор напряжение между США и РФ начало сказываться на сверхдержавах даже сильнее, чем обычно. Они сидели на одной огромной пороховой бочке, и было достаточно всего лишь одной маленькой искры, чтобы эта бочка взорвалась. И эта искра зародилась. Там, где её меньше всего ожидали…

Следующим шагом к мировой войне стало исключение Соединённых Штатов из стран-членов НАТО как военного агрессора. Фактически, это развязало Соединённым Штатам руки, дало едва ли не полную свободу в осуществлении своей деятельности на востоке. НАТО потребовала немедленного вывода всех американских войск с территории Западной и Восточной Европы, но огненная круговерть войны уже раскручивалась, затягивая в себя всё новые и новые страны. Кто атаковал первым, уже не имеет никакого значения. Но с первым выстрелом новой войны ад отворил свои врата. А что происходило дальше, уже мало кто понимал. Сначала они бились с русскими за юг Украины, затем сдерживали удары авиации НАТО, не понимая, что творится, следом спешно выводили войска из Европы. Дальнейшей задачей было развязать войну между Россией и блоком НАТО, и США с этой задачей успешно справились, устроив серию диверсий на западных границах Украины со странами Североатлантического блока. Всё вышло настолько успешно, что следующим же утром русская авиация нанесла серию ударов по предполагаемым местам скопления наступательных сил НАТО в Польше и Румынии. Началась новая мясорубка, а Соединённые Штаты, пользуясь преимуществом, высадили войска в Марселе и Мурманске, намереваясь пристрелить двух зайцев одним выстрелом. Пламя войны разливалось по Земному шару, перекидываясь с одного государства на другое, пожирая всё на своём пути. Но ни одна ложь не может существовать вечно. Обман вскрылся, и бывшие заклятые враги совершенно внезапно стали верными союзниками. Четыре года длится эта война, а победителя в ней так и не видно…

Много курить вредно. Роберт наполовину опустошил пачку и убрал сигареты обратно в карман. Неприятно было вспоминать прошлое, но разве мог он теперь что-нибудь с этим поделать? Думал ли он, в каком глубоком дерьме он окажется, когда записывался добровольцем на призывном пункте? Тогда он думал, что поступает правильно, что поступает, как истинный патриот. Сейчас от его патриотизма не осталось и следа. Да, они избороздили всю Европу, и с каждым сожжённым городом Роберт осознавал, насколько далеки его представления о патриотизме от реальности. На войне патриотом становится дурак. Он первым бросается в бой и зачастую первым же и гибнет. То же самое можно было сказать и о героях. На войне нет места героизму. Герой – это будущий труп. Человек, возомнивший себя либо бесстрашным, либо бессмертным, а порою и тем, и другим. Герои могут воодушевить солдат, повести их в последний бой, в одиночку удержать стратегически важную позицию, но, к сожалению, в мире слишком мало героев, у которых есть хоть капля мозгов, чтобы провернуть нечто подобное. Герои и патриоты… Внешне такие разные, а на деле не более, чем однородное пушечное мясо. Хорошо, что они гибнут быстрее, чем успевают кому-нибудь навредить. Интересные мысли пошли…

Роберт вспомнил недавний кошмар. Да, это действительно произошло на самом деле. Сержант не помнил, где, и не помнил, когда, но произошло. Будь у них тогда хотя бы один тепловизор, и бойни удалось бы избежать. А теперь их смерти висели на нём. Пять или шесть… Тогда он не смог разобрать. Не так много, но даже одного стало бы достаточно…

Особенно странным было осознание того, что ему не за что было себя винить. Город эвакуировали задолго до выброски русского десанта, разведка исключила наличие гражданских в зоне военных действий. У военных были развязаны руки. Роберт дважды повторил пароль, но никто не откликнулся. И тогда он сделал то, что должен был сделать – уничтожил потенциального противника. Дерьмо случается, но от этого почему-то не легче. Волновало сейчас Роберта совсем другое: сон длился гораздо дольше, чем обычно. И казался таким же ясным, как и в реальности, словно он на какое-то время перенёсся в прошлое. Обычно всё начиналось с коридора, по которому двигались Хэмп и Раймонд, и заканчивалось картиной изувеченных трупов в комнате, но сегодня этот сон напоминал не отрывок, а скорее целую часть с началом, логической завязкой, кульминацией и концом. Связано ли это с их внезапным перемещением в этот мир?

— Хотел бы я быть поумнее, чтобы понять, что за чертовщина здесь творится, — пробормотал сержант. Он бросил последний взгляд на ночной Понивилль и вернулся обратно в дом. Его ждали его кошмары…

---

Просыпаться было ещё рано – Макс это прекрасно знал. Всю ночь он спал в своём спальном мешке как убитый, и лишь несколько невнятных кошмаров, посетивших его незадолго до рассвета, немного омрачили его пробуждение. Выныривание из царства снов заняло не более десяти секунд, и сейчас мотострелок лежал на боку, упёршись взглядом в стену.

Темно. Видимо, он проснулся ещё раньше первых петухов. Что ж, ничего не поделаешь. На протяжении всей чёртовой войны ему удавалось поспать не более шести часов в день, да и того в лучшем случае, поэтому Макс научился ценить и с пользой для себя использовать выделенное на отдых время. Три-четыре часа бдительного сна, и он был готов к очередному марш-броску. Нестабильная обстановка на фронтах и постоянное напряжение заставляли солдата всегда находиться в состоянии полной боеготовности. Что теперь делать со всеми этими способностями на «гражданке»?

Лежать и бездельничать, замкнувшись в себе, не хотелось. Мотострелок выпутался из спального мешка и начал натягивать на себя свой армейский бушлат. Подцепив заряженный автомат, он, осторожно перешагивая через спящих американцев, выбрался наружу. Вдохнув полной грудью, внезапно закашлялся: воздух оказался немного холоднее, чем предполагалось. Осень в Эквестрии была прохладной, но уж куда теплее, чем в России. По словам местных, магия дружбы, объединившая некогда три враждующие расы пони, оберегает их от невзгодов, а с остальной работой справляются пегасы. Полное управление погодой… Н-да, будь у России нечто подобное, и снова сидеть всей Европе на русском хлебе. А один видный политический деятель смог бы успешно засеять обширные просторы Родины-матушки кукурузой. Сколько бы тогда проблем удалось решить…

Город дремал в предрассветных сумерках, молчаливо ожидая прихода солнца. Вчера Макс разговаривал с Сёркл Дэнсером, пытаясь добиться от него более-менее внятных объяснений тому, как Принцессы Селестия и Луна двигают по небу пылающее земное светило и огромный кусок лунного камня, но добился лишь исчерпывающего, но одновременно слишком прозрачного ответа – всё делает магия. Какой силы должна быть магия, чтобы вытворять такое? Ладно, сдвинуть луну – это ещё куда ни шло, но… Управлять солнцем? Сместить его не туда, и вся звёздная система полетит в ад, причём в довольно буквальном смысле. Есть ли вероятность, что Принцессы используют свою магию, чтобы управлять скоростью вращения планеты? Или это такой вопрос, в раскрытие которого Максу лучше не лезть? Чёрт те что. Следует заглянуть в книги по астрономии, хотя не факт, что там меньше бреда.

Идти в город с автоматом наперевес Макс не решился, а вот прогуляться по окраине Вечнодикого леса – это очень даже можно. Тем более что до него рукой подать.

Пройдя мимо дремавших «Леопардов», мотострелок ступил на просёлочную дорогу и направился вдоль берега реки к лесу. Вода журчала и плескалась у берегов, от лёгкого неприятного ветерка шуршал камыш, где-то в зарослях крякнула утка. Мерно покачивался в воздухе «калашников», тихо постукивая металлическими деталями. Макс поднял ворот бушлата, защищая оголённую шею от ветра. У местных-то вон – шерсть, а ему ходить простуженным не очень-то хочется. Русский русским, только вот от болезней не застрахован.

А вот и лес. Вечнодикий показался ему куда мрачнее и гуще, чем вчера. Нависшие над деревьями тучи лишь подчёркивали повисшую между древесными стволами зловещую атмосферу. Убегающая к лесу вытоптанная тропинка терялась в густых зарослях, подёрнутых серой таинственной дымкой. Запах гнили и острое чувство опасности отбили у мотострелка всякое желание искать себе приключения на задницу в таком гиблом месте – ну его к монахам.

Макс перетянул автомат в руки и шёл уже, опустив оружие стволом к земле. Указательный палец правой руки лежал вдоль корпуса, готовый в любой момент переместиться на спусковой крючок. Большой палец в нерешительности теребил флажок предохранителя. Даже у засевших в засаде американцев аура светлее, чем у этой обители зла. Видать, не такое уж это и абстрактное понятие – зло.

Впереди река делала небольшой изгиб и в который раз ныряла под мост. Коттедж Флаттершай едва ли не вплотную примыкал к Вечнодикому лесу, находясь обособленно от остальной части города. Если бы Макс хотел безвременно погибнуть, будучи загрызенным во сне ввалившимся в дом медведем, то непременно выбрал бы именно это место для постоянного (и непродолжительного) проживания. Но местные были в ладах с природой, они понимали её язык и стремились к гармонии и созиданию. Макс даже немного завидовал народу пони. Эти миролюбивые создания могли бы многим послужить примером, в том числе людям. Таким ли Бог видел будущее людей, сотворяя Адама и Еву? Поди ж спроси. Человечество уже давно само по себе.

Не решившись идти дальше, Макс уселся на мягкий ковёр травы и просто наслаждался моментом. Раскинувшийся перед ним город постепенно начал просыпаться, но не сказать, что быстро. Погодные команды принялись расчищать небо, кто-то уже успел выспаться и выбирался из дома на улицу. И всё же, город дремал. Впрочем, недолго.

Первые ласковые лучи рассвета брызнули из-за горизонта, вдыхая новую жизнь в сонное царство спящего Понивилля. Макс невольно поморщился от бросившегося в глаза яркого солнечного света. Он не успел насладиться моментом: всё произошло слишком быстро. Уже через минуту тёплые солнечные лучи заливали долину, а в городе потихоньку забурлила жизнь. Ну не, так неинтересно! У них и закаты так быстро проходят? Считай, половину утра пропустили. Видать, придётся привыкать к такой резкой смене дня и ночи. Мотострелок поднялся с насиженного места и направился обратно к дому. Часа прогулки ему вполне хватило, чтобы проветриться.

На обратном пути Макс не щурился: солнце светило бойцу в спину, отбрасывая от мотострелка длинную причудливую тень. Окна зданий и журчащая в речке вода подмигивали Максу солнечными бликами. Гуляющий в долине ветер немного потеплел, но опускать воротник Макс не спешил. Хотелось как можно быстрее добраться до особняка или хотя бы оказаться подальше от этого чёртового леса, от которого мурашки бегут по коже. И чего только он ни повидал на различных театрах военных действий. Разрушенные города, развороченные осколками тела, обгоревшие трупы экипажей уничтоженных бронемашин, литры почерневшей крови, разлитой на асфальте. Всё стало привычным, обыденным. Казалось, что после всего увиденного Максу положено быть равнодушным, чёрствым, огрубевшим. Что уже ничто не способно вызвать у него страх или удивление. Но от этого леса веяло неприятный холодком, и он пробирал до самых костей.

Шевеление. Треск кустарника. Шелест травы. Макс остановился и прислушался. Тихо щёлкнул переключатель предохранителя – оружие было готово сеять смерть. Мотострелок обернулся к лесу и приподнял ствол. Что-то приближалось. Или кто-то. Прямо из леса.

Макс пригнулся, частично скрывшись в траве. Камуфляж хорошо замаскировал его фигуру – в случае опасности у него была двух-трёхсекундная фора, чтобы произвести выстрел. Он поднял АК-12 на уровень глаз, уместил мушку в ложбину прицела и замер. Если это какая-нибудь зверюга на подобие мантикоры, то он её уложит – сомнений нет. Только вот что-то подсказывало ему, что вся более-менее агрессивная живность обитает в самой глубинке. Тогда кто так рьяно ломится через заросли?

Человеческие фигуры он признал сразу. Они двигались шеренгой, в три ряда, держа между собой прямую видимость и особо не скрываясь. В силуэтах угадывались элементы армейской экипировки, в руках: штурмовые, снайперские винтовки, ручные пулемёты, противотанковые гранатомёты. Порядком двадцати пяти человек – средненький такой пехотный взвод. Если Макс рыпнется, то его попросту сметёт огневым шквалом, да ещё и сверху парочка гранат прилетит. Твою мать. Вот тебе и прогулялся.

---

Гюнтер определённо проснулся раньше всех. Может, это и не так, но к моменту его пробуждения особняк всё ещё мирно спал, а солнце ещё не взошло над Эквестрией, узкой полоской света мерцая за границей горизонта. Конечно, кто-то мог подняться пораньше и пойти прогуляться в город, но что там делать в такую рань? Гораздо интереснее было копаться в танке и приводить его в более-менее презентабельный вид, чем механик-водитель немецкого тяжёлого танка 2А7 «Леопард» и занялся.

Никаких пожарных гидрантов в городе установлено не было, так что пришлось брать вёдра и тащиться к реке. Гюнтер не жаловался – он был лишь рад прогуляться и подольше побыть на свежем воздухе. Требовалось отмыть танк от налипшей на него грязи и крови, а заодно проверить состояние двигателя. Он мог бы позвать остальной экипаж, но сейчас почему-то захотелось приятно удивить лейтенанта, да и сам мехвод был личностью весьма самостоятельной. В принципе, он делал это не потому, что рано или поздно придётся, а потому что хотел, чтобы машина под номером «четыре» выглядела так, как и подобает выглядеть немецкому танку.

Через час кропотливой работы по уничтожению оккупировавшей танк грязи Гюнтер уже занимался копанием в машинном отделении. В целом, он остался удовлетворён результатом: машина была готова прослужить экипажу долгую и качественную службу. Только вот куда её сейчас девать?

Из особняка показался лейтенант Винтер, внимательно оглядывающий блестящий на взошедшем солнце «Леопард». Гюнтер наконец закончил работу и, вытерев испачканные в машинном масле руки, спрыгнул с брони.

— Доброе утро, господин лейтенант, — поприветствовал он командира. — Не удержался. Надо же было что-нибудь с этим безобразием делать.

— Хорошо ты тут поработал, — кивнул лейтенант Винтер, приблизившись к боевой машине. — Прям как с конвейера. Воду грязную куда выливал?

— Не в реку. И не на траву. Туда, — ответил танкист, кивком головы указав в сторону Вечнодикого леса. — Думаю, местные возражать не станут. Зловещему месту – зловонная вода.

— Молодец. Что ж, пусть наш танк теперь послужит примером для остальных танковых экипажей. Не видел ли часом, куда Максим упёрся?

— Мотострелок? — уточнил мехвод.

— Да. Единственный, — качнул головой лейтенант. — Встал ни свет ни заря, взял автомат и ушёл.

— Гуляет, — пожал плечами Гюнтер. В самом деле, ну куда он ещё мог уйти с автоматом-то? Гулять, конечно же!

— Ладно. Парень с мозгами, так что в беду не попадёт. Да и опыта у него побольше будет, чем у нас. А ведь младше меня, получается.

— Дык. Внешность обманчива, господин лейтенант, — хмыкнул мехвод и внезапно уловил тревогу во взгляде лейтенанта Винтера. — Что такое?

— Проблемы. — Взор лейтенанта был обращён в сторону Вечнодикого леса. Гюнтер обернулся и там, за рекой, на самой окраине леса увидел людей. Довольно много людей, человек пятнадцать, а того и больше. — Заводи танк, я сообщу остальным. Ну! — Лейтенант развернулся и метнулся обратно к дому, на ходу перепрыгнув и едва не задев ногой несколько оцинкованных вёдер, в которые Гюнтер набирал воду.

Мехвод, не теряя времени, запрыгнул на своё родное водительское место и завёл движок. Все системы вновь ожили, и танкист внезапно ощутил себя в своей стихии. Всё, что оставалось, – это дать газ, и уже ничто не сможет остановить шестидесятитонный стальной таран.

---

«Кобылица на луне». И почему в голову лезут ассоциации с повестью Антуана де Сент-Экзюпери «Маленький принц»? Райли перелистнул страницу найденной в библиотеке книги и вновь погрузился в чтение. Чертовски интересно, надо сказать. Ему следовало бы повнимательнее осмотреть местное хранилище книг, а ещё лучше – посетить местную библиотеку. Эквестрийцы знают, как завлечь читателя сюжетом, вот только активными действиями их литературные произведения особо не блещут.

Райли не особо много читал в своей «прежней жизни». Просто это был хороший способ на время отвлечься от повседневных хлопот. Рейнджер всё ещё помнил вчерашний бой с русскими и НАТО. Они вместе с Ламбертом присоединились к отряду «Чекмейт-два» под командованием сержанта Роберта Хэмптона. Это было адское посвящение в рейнджеры, но вместе с Ламбертом Райли был уверен, что всё будет в порядке.

С Ламбертом они сдружились ещё в школьные деньки, когда Райли перевели в другое учебное заведение, так как старое было уничтожено прошедшимся по городу торнадо. Ламберт был открытым и общительным, он всегда собирал вокруг себя шумную компанию, мог сдружиться с кем угодно и помирить кого угодно. Он умел говорить то, что люди хотят услышать, и Райли знал, что отец Ламберта уготавливает сыну карьеру успешного политика. Но не тут-то было: незадолго до окончания школы грянула война с русскими. Она не была внезапной – Третьей мировой войны мир ждал, затаив дыхание, с середины предыдущего столетия. Знали бы два лучших друга, как изменится в дальнейшем их жизнь.

Ламберт был патриотом. Именно по этой причине он тут же записался добровольцем в армию. Как прицепленный, за ним последовал и Райли. Друзья попали в 75-й рейнджерский полк – считай, элита американской армии. Да, их хорошенько погоняли инструкторы, но это стоило испытываемой бойцами гордости за получение гордого звания рейнджера Армии США.

Первые годы Райли и Ламберт просто мотались из базы на базу, к чему-то постоянно готовились, участвовали в многочисленных военных учениях и соревнованиях, испытывали новые виды вооружения и снаряжения, ждали, когда командование пошлёт их в реальный бой. А тем временем совершенно внезапно объединившиеся русские и европейцы отвоёвывали Европу у переброшенных туда дивизий Армии США. Юнцам не терпелось броситься в бой, ощутить кислый привкус пороха, уловить едкий запах гари, почувствовать, как закипает от адреналина кровь. Они бились на полигонах как черти, пытаясь доказать то, что они достойны идти в пыл смертельной схватки вместе с ветеранами. Райли и Ламберт всё старались делать вместе. Ещё не было случая, когда их видели отдельно друг от друга. В паре они работали с максимальной эффективностью и выполняли все поставленные задачи, едва ли не разрывая в клочья условного противника. Действуя по отработанным схемам, они огненным смерчем проносились по полигону, грамотно кооперировались с остальными подразделениями, чётко выполняли приказы старших по званию. Именно до такого уровня хотело довести командование навыки и умения каждого из бойцов. Теперь солдаты были готовы отправляться на фронт. И они прибыли в Париж, в самый разгар американского контрнаступления.

Воспоминания заполнили сознание, и Райли отложил книгу. Чертовски больно вспоминать лица тех, кого уже нет рядом. Ламберт был его единственным другом, и Райли его не уберёг. Теперь уже ничего не поделаешь. Покойся с миром, рядовой Эдвард Ламберт. Спасибо за всё.

Рейнджер вернул книгу на законное место и выбрался в гостиную, где начиналась странная суматоха. К нему как раз нёсся Винсент, на ходу застёгивающий лямки разгрузочного жилета.

— Что происходит? — прогнав мрачные мысли, спросил Райли.

— Вооружённые до зубов неизвестные выходят из леса. Быстро хватай снаряжение и дуй к танкам! Готовность тридцать секунд! — оттараторил боец, после чего развернулся прямо во время движения и, прошмыгнув между двумя немецкими танкистами, выскочил во двор, где бормотал двигатель «Леопарда».

Сорвавшись на бег, Райли бросился к своему рюкзаку, напялил разгруз, нахлобучил на голову шлем, схватил штурмовую винтовку и вылетел во двор вслед за массивной фигурой кого-то из морпехов…

---

Отсиживаться в кустах не имело ни малейшего смысла. Едва Макс признал в неизвестных ребят из мотострелковых войск Российской Федерации, он тут же, не раздумывая, стянул в себя ремень автомата и, задрав руки в воздух, начал выбираться из своего укрытия, стараясь при этом наделать как можно больше шуму. Естественно, он тут же привлёк внимание бойцов, и секундой спустя на Макса смотрели минимум шесть стволов штурмовых винтовок. Остальные мотострелки замерли в нерешительности и внимательно оглядывали Макса, словно старались увидеть в нём кого-то знакомого.

— Свой я! Не палите! — выкрикнул Макс, выбравшись из зарослей. Говорить пришлось на своём родном русском, минуя эквестрийский. Как по волшебству, представшие перед ним люди заметно расслабились и опустили оружие. Остальные тоже начали потихоньку подтягиваться из леса, глядя то на расположившийся за рекой городишко, то на Макса, которого наличие здесь целого населённого пункта никак не смущало. В принципе, руки можно опустить.

— Здрав буди, брат! — приветливо улыбнулся один из мотострелков, приблизившись к Максу. Его стремительно начали окружать любопытствующие бойцы – по сути, люди незнакомые, но зато свои, родные братья-славяне. Русские, белорусы, украинцы – хотя какая к чертям разница? Они были тут, и Макс был этому рад.

— И вам, ребята, не хворать! — резко повеселев, отозвался боец. — Уж и не надеялся кого-то из наших встретить. Какими судьбами вас сюда?

— А хрен их знает, — в сердцах сплюнул он и обернулся на мгновение, чтобы осмотреть взвод. — Катили на БМП через лес, и тут как шибанёт! Думали, с гранатомёта по нам шарахнули, так нет ведь – в дерево вписались! Да так ведь хорошо вписались, что машина набекрень встала, а потом и вовсе в овраг опрокинулась! Вот это аттракцион получился. Знаешь, вот запихивают тебя в тесную металлическую бочку – и со склона. Отличий мало, разве что нас в тесном, мать его, десантном отделении человек семь было. А потом на нас ещё сверху «коробочка» налетела, да так, что троих тут же вырубило от силы удара. Хрен знает, что произошло, но как вылезли, то ни дороги, ни доброй половины колонны мы так и не нашли. Все деревья будто из-под земли выросли и разметали нашу технику, словно игрушки. Хорошо ещё, что не погиб никто. Весело покатались, ничего не скажешь. М-мать… Кстати, я старший лейтенант Степан Тимуров. Вёл колонну, пока она к чертям не полетела. А тебя как звать?

— Максим я. Но лучше просто Макс, — ответил мотострелок. Дам… Досталось ребятам. Макс представил себя в десантном отделении летящей с горы БМП. Хотя и ему не очень понравилось, когда под ноги прилетела фугасная ракета. Войти он в пятно портала на мгновение позже, и сейчас посреди Вечнодикого леса лежали бы его окровавленные ошмётки. Либо так бы он и остался на той ферме, не добежав до спасительного окна в иной мир всего каких-то полтора метра.

— Будем знакомы, Макс, — кивнул Степан. — С моими ребятам ты позже познакомиться сможешь. Не объяснишь, где мы, да и вообще, что происходит? У меня от сотрясения до сих пор башка не особо варит…

— Вижу танк! — внезапно раздался голос кого-то из мотострелков. — Движется к нам! Ёб твою мать, РПГ сюда, РПГ!

Макс обернулся и увидел, как вдоль речушки, поворачивая в их сторону башню, несётся один из немецких «Леопардов». Танк уже преодолел половину пути от особняка и был готов в любой момент произвести выстрел. Чёрт возьми, танкисты ведь не знают, что эти мотострелки выбрели сюда так же, как Макс или они сами! Они откроют огонь!

Затрещал среди травы РПК, его тут же подхватили автоматные очереди нескольких автоматов. Мотострелки, не ожидавшие такой скорой перемены обстановки, побросались в заросли, ошарашенно оглядываясь по сторонам. Они пытались понять, откуда исходит угроза, и довольно быстро приходили в себя.

— Отставить огонь! — рявкнул старлей, однако последнее его слово перекрыл выстрел из РПГ, и в десятке метров от Макса образовался клуб серого дыма. Активная защита мчащегося на них мастодонта перехватила ракету в паре метров от танка, и мгновением позже боевую машину накрыло облаком дыма и огня. Не обращая внимания на столь незначительную помеху, танк вырвался из завесы, и тут его 120-мм орудие извергло пламя. Снаряд ударил между деревьев, растрепав сухой кустарник и осыпав мотострелков комьями рыхлой земли. Поднятая ударной волной опавшая листва бешено танцевала в воздухе.

Не обращая внимания на выкрики Тимурова, Макс выпрыгнул из зарослей и кинулся к танку, размахивая руками, чтобы привлечь к себе внимание. Как ни странно, «Леопард», клюнув носом, замер на месте, угрожающе рыча и не сводя прицела с засевших в траве мотострелков. Из открывшегося командирского люка показался лейтенант Винтер, и Макс перестал изображать из себя размахивающую крыльями курицу.

— Ну вы и чудики, мать вашу! — едва скрывая напряжение, крикнул ему мотострелок.

— Мы первыми огонь не открывали. Кто это вообще такие? — спросил танкист, спрыгивая подошвами на землю. — Товарищи твои?

— Соотечественники это мои. Хотя да, товарищи тоже, — вытерев испарину со лба, ответил Макс и, обернувшись к мотострелкам, махнул им рукой: всё путём, мол. Те начали выбираться и зарослей, и теперь их не удивил даже остановившийся рядом с танком «Хаммер». Мотострелки поняли, что здесь происходит какая-то чертовщина, и решили довериться Максу, который был в Понивилле уже на целый день дольше, чем они сами.

— Вы ли не охренели палить рядом с населённым пунктом? — подошёл к ним Роберт, а следом за ним и Оливер. — Да ещё и с танковой пушки! Вы весь город на уши поставили!

— Чем ты прикажешь реагировать на выстрел из противотанкового гранатомёта? — в тон сержанту ответил Винтер. — Они видели, что мы под флагами НАТО. Какого хрена они открыли огонь?

— Выстрел мог быть случайным, — произнёс капрал Моргенталлер, а затем взглянул в сторону приближающихся к ним мотострелков. — Не время выяснять отношения. Давайте познакомимся с нашими новыми друзьями.

Вскоре на тропинке у танка столпилось никак не меньше тридцати человек, что никак не могло не привлечь внимания жителей города. Это уж если не говорить о стрельбе из тяжёлых танковых орудий и трескотне пулемётов и штурмовых винтовок. Естественно, жители, не привыкшие к таким представлениям, быстро укрылись в домах и испуганно поглядывали на толпящуюся у реки свору людей через окна. Самые смелые отваживались наблюдать за военными с противоположного берега, но совсем уж безбашенных среди эквестрийцев не нашлось. Тем лучше.

— И вы здесь? — обратился Тимуров к Роберту, и сержант просто коротко кивнул. — Ну, ладно. Попали-то мы сюда все вместе, так что… Я старший лейтенант Степан Тимуров, Вооружённые Силы Российской Федерации…

Знакомство заняло от силы полминуты, после чего лейтенант Винтер предложил всем вернуться к особняку, чтобы обсудить пребывание людей в Эквестрии в более удобной обстановке и не провоцировать расквартированную в городе Эквестрийскую гвардию. Вот только убраться по-тихому у бойцов никак не получилось…

---

Скука на боевом посту – неотъемлемая часть работы Сплит Флэш. Наверное, это единственное, что может предложить ей работа королевской стражницы, особенно в таком тихом и спокойном месте, как Кантерлот или его окрестности. Нет, конечно же, можно было всегда заключить контракт с военными, получить на копыта боевое седло и отправиться в Залив Затмения бить пиратов, но ведь дёрнуло же за хвост её послушать лучшую подругу и записаться в ряды Королевской гвардии! Престижно, безопасно, хорошо платят! Ладно, бывают и весёлые моменты, бывают и небольшие вылазки в Вечнодикий Лес или Белохвостую Чащу, но большая часть её работы – банальное ничегонеделанье! Изображать из себя статую и время от времени открывать и закрывать массивные дубовые двери, чтобы не утруждать этим утомительным занятием высокопоставленных членов государственного аппарата или военачальников. Конечно, чаще всего приходится патрулировать внешние стены города-крепости или отсиживаться в гарнизоне, но если поставят у ворот или, не дай Селестия, в самом тронном зале… вот уж действительно отличный способ испытать свои нервы.

Но вчера ей повезло. И не только ей, но и всей роте. Их временно перебазировали в Понивилль – следить за недавно поселившимися в особняке на окраине города людьми. Да-а уж, это те ещё чудики. С момента своего образования Эквестрия стала домом многим разумным расам, но таких вот Сплит ещё не видывала. Что интересно: каким-то образом пересекли границу, протащили дискордову тучу оружия и техники, да потом ещё и в Вечнодиком заблудились! Надо бы пограничникам по ушам надавать, чтобы лучше свою работу выполняли. Если бы это был отряд вторжения… Мда… А теперь следить за ними…

Впрочем, чего за ними следить? Вон они, копошатся у особняка. Отсюда их прекрасно видно. Снуют, носятся, пушками махают, кричат. Война началась, что ли? Да не, какая в Эквестрии война? Танк завели, поехали куда-то. В их стране это, наверное, обычное дело. Вот так просто завести танк и куда-то поехать. Они, наверное, и за хлебом на штурмовых вертолётах летают. Доложить Принцессе Спаркл? Да нет, пока ещё ничего серьёзного не произошло, чтобы отвлекать её от важных дел. Надо было в армию, а разведку идти вместе с братом, а сейчас-то чего дёргаться…

— Надо бы проверить, — задумчиво произнёс Диззи Раш и повернул голову к Сплит, чтобы услышать её мнение. — Они ж совсем рядом с Понивиллем на танке разъезжают.

— К Дискорду, — взмахнула копытом единорожка. Вот уж чего ей только не хватало. — Я к ним в няньки не записывалась. Они зарекомендовали доверие Принцессы Спаркл. Что может произойти?

Пегас неуверенно повёл крыльями, но не ответил, а лишь вернулся к созерцанию утреннего города. Сплит скрестила передние ноги на ограждающем смотровую площадку парапете и с удовольствием набрала полные лёгкие свежего воздуха. Это не Кантерлот – здесь не надо стоять, вытянувшись во фрунт, или без конца отчитывать новобранцев. Пожалуй, для Сплит передислокация была чем-то вроде манны небесной, а учитывая, что люди здесь, вероятно, надолго, то и гвардейцам не стоило никуда спешить.

— Я слышу выстрелы… — взволнованно произнёс Диззи. Пегас неуверенно переступал с ноги на ногу. — С-слушай, может, проверим? Кого-нибудь могут ранить…

— Погоди… — Сплит навострила ушки и начала вертеть ими, словно локаторами. Дискорд, а ведь и вправду… Треск автоматных очередей, потом чего-то тяжёлого… Взрыв! Теперь всё затихло… — Похоже, они кого-то угробили, — наконец, заключила единорожка и обернулась к Диззи. — Зови остальных. Я пока разберусь, что там творится.

— Одна?!

— Одна. По крайней мере, я успею телепортировать себя из опасной зоны, если всё полетит в Тартар. Всё, брысь отсюда!

Пегас неуверенно посмотрел на Сплит, после чего расправил крылья и молнией метнулся в сторону расположения гарнизона. Поднятая внезапным воздушным порывом листва закружилась вокруг единорожки. Тогда Сплит посмотрела в том направлении, где слышались выстрелы, и закрыла глаза. Перемещение в пространстве требовало больших затрат энергии, но опытный маг мог провернуть это заклинание на раз-два. Рог Сплит зажегся магией, и единорожка открыла глаза. Яркая вспышка света, и её уже нет на смотровой площадке.

---

Как уже говорилось, убраться по-тихому у людей никак не получилось. Стоило Винтеру предложить мотострелкам пройти к особняку, как в пятнадцати метрах от них окраину леса осветила яркая вспышка магического света. Роберт отступил назад: взгляд расфокусировался, и в поле зрения мерцали световые пятна. Он инстинктивно вжал палец в спусковой крючок штурмовой винтовки, но тот не поддался: оружие было переключено в безопасный режим. Со всех сторон слышались удивлённые возгласы бойцов и ругань, причём последнее исходило преимущественно от российских мотострелков.

Когда Роберт проморгался и пришёл в себя, он увидел рядом с «Леопардом» одну из представительниц Королевской гвардии. Светло-бирюзовая поняша с фиолетовой, с голубыми вкраплениями, гривой пыталась протереть передним копытом глаза – видимо, эффект собственного заклинания удивил её даже больше, чем людей. Почерневшие, словно побывавшие в огне, кончики хвоста и кривы, а также чёрное пятно на роге лишь подтверждали эту догадку – кое-кто переборщил с магией. Облачённая в позолоченный боевой доспех пони, наконец, пришла в себя и строгим взглядом обвела участников недавней перестрелки. И если вчерашним гостям хватало стыда, чтобы выглядеть виноватыми, то российские мотострелки теперь окончательно потеряли суть происходящего.

— Ну и что за дискордовщина здесь происходит? — наконец поинтересовалась стражница.

— Етить твою налево! — подал голос один из мотострелков. — Это ещё что, говорящая лошадь?

— Язык бы ты за зубами подержал, обезьяна, — огрызнулась пони, злобно зыркнув в сторону бойца. Мотострелок хотел было что-то ответить, но один из товарищей весьма ощутимо пихнул его локтём в бок, заставив замолчать.

— У нас тут небольшой междоусобчик вышел, — всё ещё не зная, как лучше объяснить произошедшее, ответил Макс. — Эти ребята только что из леса. Перенервничали и чуть не подпалили наш танк. На данный момент, я думаю, конфликт исчерпан. — Макс глянул на Тимурова, и старший лейтенант едва заметно кивнул.

— Н-да? — вопросительно изогнув бровь, спросила стражница. — А если бы кто-нибудь из пони пострадал? Вы в курсе, что уже через реку находится черта города, хм?

— Никому и в голову бы не пришло стрелять в сторону города, — спокойным тоном заверил её лейтенант Винтер. — А если бы и пришло, то мы непременно встали бы на его защиту. Мы понимаем тяжесть нашей ошибки, но чтобы подобное не повторилось, нам, вероятно, потребуется организовать несколько патрулей и спасательных экспедиций: кто-то ещё мог остаться в Вечнодиком.

Сверху донёсся лёгкий шорох крыльев, и тройка пегасов плавно спикировала на тропу. Они были облачены в более тяжёлую вариацию гвардейского доспеха и носили на головах шлемы с подвижными забралами. Зачарованная кольчуга и металлические пластины были способны остановить снайперскую пулю на излёте, а золотого, в тон брони, цвета плащи заставляли гвардейцев выглядеть внушающе и грозно. И направленные на вооружённых до зубов людей копья наверняка умеют не только оставлять на теле колотые раны. Не так-то просты эти средневековые рыцари…

— Готовы атаковать, мэм! — отчиталась серебристого цвета пегаска с ярко-фиолетовыми глазами, горящими жаждой хорошенькой потасовки.

— А-атставить! — рявкнула стражница, и гвардейцы, замешкавшись на мгновение, что называется, взяли оружие «на плечо». — Отмена боевой тревоги. Диззи, возвращайся в расположение роты и передай, чтобы успокоились. А мы сейчас проследуем в особняк, чтобы уладить некоторые проблемы.

— Есть, капитан! — Черношкурый пегас бойко отсалютовал и был таков. Остальные стражники, оставшиеся на месте, спокойно разглядывали людей. Во взгляде серебристой кобылки с ярко-фиолетовыми глазами Макс почувствовал холодный огонёк, и он бы непременно отвёл глаза, если бы сам не был обладателем этого тяжёлого взгляда. Орехового же цвета жеребец выглядел не вполне уверенно, пускай и старался это скрыть. И лишь начальница Королевской гвардии смотрела ровно и строго, не отводя глаз, когда встречалась взглядом с кем-нибудь из людей.

— Что ж, тогда по коням! — громко скомандовал Клеменс, но внезапно осёкся и поспешил исправиться. — Тьфу ты ж… По машинам!

— Двинули, — безразлично протянул Роберт. Спустя минуту они взяли курс обратно на особняк.

---

Беседа проходила вполне мирно, в спокойной и уютной обстановке. Чтобы никому не пришлось сидеть на полу, в дополнение располагавшемуся в гостиной дивану бойцы приволокли в помещение несколько взбитых подушек и раскладных металлических стульев, а вскоре подоспел и чай. В виду того, что в переговорах участвовали военнослужащие званием не ниже сержанта, кружек хватило всем, а остальных бойцов старшие разогнали по комнатам знакомиться. Сейчас надо было как можно популярнее объяснить старшему лейтенанту Тимурову, что за чертовщина здесь творится, а также договориться с капитаном Сплит Флэш, чтобы она договорилась уже на своём уровне с Гвардией об организации патрулей и небольших застав на северных границах Вечнодикого леса. Если кто-то выберется из леса, и начнётся неконтролируемая пальба, у людей начнутся большие проблемы. Да и не только у них, если на Понивилль выбредет целый бронетанковый батальон. Полсотни металлических машин для убийств – это вам не шутки, учитывая, что уже одна такая способна доставить противнику максимум неприятностей.

— Я всё ещё немного не догоняю… — потерев переносицу, произнёс старлей. — Извините, я головой приложился, да и за день до этого меня нехило так контузило... В это просто трудно поверить. Я до последнего момента считал, что такие… «аномалии» попросту невозможны. Это же долбанная фантастика!

— Перемещения между мирами фактически возможны, — рассудительным тоном ответила Сплит. — Так, к примеру, существует Тартар. Но без постороннего вмешательства вас разметало бы энергией по всей Эквестрии, причём частями и в совершенно случайные координаты. Здесь же вы появились слишком красиво, как я считаю. — Она левитировала кружку и сделала глоток крепкого зебринского чая.

— Кто-то перенёс вас сюда, — подала голос серебристого окраса поняша по имени Сильвер Бриз. Она держала кружку передними копытами и иногда делала маленькие и осторожные глотки. Чертовски интересная способность – копытокинез. — Из вашего мира. Не исключено, что намеренно.

— Это какой-то бред, — скривился Юрген. — Наша цивилизация ещё не подошла вплотную к изучению природы порталов. Мы не обладаем магией, и нам куда интереснее тратить свободное время на уничтожение другой разумной жизни.

— Другого рационального объяснения данного феномена нет ни у меня, ни у Принцессы Спаркл. Сомневаюсь, что Принцессы Селестия и Луна смогут дать более развёрнутый ответ, — спокойно произнесла Флэш, и в гостиной стало тихо.

— И что теперь? — не выдержав затянувшейся паузы, спросил Степан.

— Теперь… — задумчиво протянула единорожка и мигом опомнилась. — Вы и ваши по… К-хм… ваши люди останутся здесь до выяснения обстоятельств. Если кто-то или что-то пытается наладить контакт с нашим миром, да ещё и посылают сюда для этого вооружённых до зубов солдат – значит, Эквестрии может грозить опасность.

— Как скоро мы сможем повстречаться с Принцессами Селестией и Луной? — поинтересовался Роберт, и единорожка задумалась, поднеся копытце к подбородку.

— Так… Не раньше следующей среды, я полагаю. В Кантерлоте суета: все готовятся к скорому прибытию зимы. К тому же, королевские маги переполошились из-за недавних скачков магической активности. Принцессы проинформированы о вашем прибытии, так что встретят вас так скоро, как только смогут. Пока все переговоры они доверили Принцессе Твайлайт Спаркл.

— Отлично, — кивнул сержант. — В таком случае, если ни у кого больше нет вопросов, мне хотелось бы обсудить ещё одну всплывшую сегодня проблему с капитаном Флэш. — Он поставил на стол пустую кружку и окинул взором участников беседы.

— Хм? — вопросительно изогнула бровь Сплит. — Я слушаю.

— Сегодня на окраине Вечнодикого леса случился огневой контакт, и лишь чудом никто из нас не отправился на тот свет, — произнёс Роберт. — В будущем подобные казусы могут повториться, причём не факт, что всё обойдётся малой кровью. В лесу ещё могут оставаться люди. Они вооружены до зубов, имеют превосходную боевую технику, отлично подготовлены и не понимают, что происходит. Я предлагаю организовать серию патрулей вглубь леса для поиска заблудившихся групп. Кроме того, требуется быстро отцепить территорию леса по периметру и объявить его карантинной зоной. Сейчас там на каждом шагу могут вестись военные действия между выжившими бойцами США, Российской Федерации и блока НАТО.

— Ваших ребят перенесло в другой мир, — флегматично напомнила серая пегаска. — Разве это не повод закончить, наконец, борьбу?

— Мы бьёмся на полях сражений уже четыре года, — устало ответил Тимуров. — А наше открытое идеологическое, мать его, противостояние длится никак не меньше полувека. Декорации сменились, а вот война осталась прежней. Сейчас ребята в лесу остались без подкреплений и связи посреди вражеской территории. В такой ситуации сначала стреляй, а потом уже спрашивай, кто и откуда.

— Скверно, — поджав губы, ответила Сплит и обратилась к орехового цвета пегасу, что молчал с самого начала беседы. — Спринг, вернись в гарнизон и передай, чтобы к моему возвращению набросали примерные маршруты пегасьих патрулей через Вечнодикий лес. И отправь там кого-нибудь предупредить Принцессу Спаркл, а то мы по шее потом получим за такую самовольность.

— Есть, мэм, — отозвался поднявшийся с насиженного места пони и, козырнув передним копытом, выпорхнул прямо в широкое окно.

— А теперь я вас немного порадую, — немного повеселев, сказала Сплит. — Сегодня вечером Пинки Пай устраивает вечеринку в честь вашего прибытия. Присутствовать всем обязательно, иначе обидимся. Начало в восемь вечера в… Впрочем, я пошлю за вами Сильвер Бриз, когда будет начинаться.

Серебристая пегаска пожала крыльями и поставила на стол осушённую кружку. Роберт сверился с наручными часами – да у них ещё масса свободного времени!

— И как скоро мы должны были получить данное сообщение? — осведомился Юрген.

— Я собиралась отправить кого-нибудь из бойцов, но видите же, как всё вышло, — усмехнулась Сплит. — Обычно этим занимаются понивилльцы, но в данной ситуации я предпочла бы, чтобы за вами приглядывали гвардейцы. Без обид, ребята, но Принцесса Спаркл и так оказала вам много доверия, разрешив оставить стрелковое оружие и эти… «Леопарды»… Мы – мирный народ. Не дай Селестия что-то пойдёт не так.

— Капитан, у меня к вам вопрос, не совсем относящийся к делу, — произнёс Роберт, привлекая внимание единорожки. — Просто личный интерес.

— Что ж, задавайте. Посмотрим, смогу ли я на него ответить.

— Сержант Минти Флэш, Третья рота 2-го разведбатальона армии Королества Эквестрия. Просто интересуюсь: вы знакомы? — стараясь говорить как можно более нейтрально, спросил Хэмп.

— Так и знала, что спросите. — Поняша закатила глаза и встряхнула головой. — Ладно. Да, он приходится мне родным братом. Пошёл в армию, потому что этого хотел наш отец. Дискорд, он сделал бы блестящую военную карьеру, но уже четырежды отказывается от повышения. Может, просто хочет быть поближе к своим ребятам, но… я даже не знаю. Думаю, это что-то внутреннее, чего нельзя понять, пока сама этого не познаю… Впрочем, я удовлетворила ваше любопытство?

— Более чем, — кивнул сержант.

— Что ж, тогда мне лучше вернуться в расположение роты. — Она посмотрела на Сильвер Бриз. — Полетишь туда сразу?

— Я с вами, мэм, — не раздумывая, ответила пегаска, поднимаясь с места. — Давно здесь не была. Прогуляюсь хоть. Вы не против?

— Буду только рада компании, — улыбнулась Сплит и снова обратилась к людям. — Что ж, увидимся на вечеринке. Удачи, бойцы.

— Полагаю, нам по пути, — произнёс Юрген, поднимаясь вслед за пони. — Байер, зови экипажи.

— Это ещё зачем? — удивился лейтенант.

— Танки отмывать будем! И без того уже по самые борта в кровище. Не на Хэллоуин собрались.

— Яволь, герр командант, — вздохнув, протянул Марк. — А потом и добить сухой паёк не помешало бы…

---

«Сахарный уголок» оказался куда больше в размерах внутри, чем казался снаружи. Похоже, это место являлось одновременно и кондитерской, и своеобразным рестораном, и вечерним клубом, поскольку здесь находились и прилавок, и многочисленные низкие столики с круглыми столешницами, и большое пространство, которое сошло бы за танцпол. Все в одном помещении разместиться не могли, поэтому часть вечеринки пришлось перенести на улицу, впрочем, так даже было как-то веселее. Сегодня в Понивилле ярко светили праздничные огни, играла ритмичная музыка и вовсю бурлила жизнь. Именно этой атмосферой встретил бойцов город разноцветных поняш.

— Я словно в сказке. — Даже сейчас Макс не мог поверить, что всё это происходит с ним на самом деле. Рациональная часть его сознания всё ещё сигнализировала ему о том, что всё это ненастоящее, что его оглушило американским снарядом, и сейчас мотострелок лежит в глубокой отключке, видя странные сны. Но всё это было реальностью. Просто не такой, какой её привыкли видеть люди.

— Да мы все, на вроде как, в сказке, — ответил ему Райнхольд, шагающий рядом. Наводчик без устали разглядывали развешанные по городу гирлянды, горящие сотнями разноцветных огоньков. Как пони умудрились украсить это место за такой короткий промежуток времени, было просто уму непостижимо. Впрочем, бойцы убедились, что для расы пони это была вполне посильная задача.

Парадной формы ни при ком из них не нашлось, так что они надели свои повседневные наряды, выстиранные до серых пятен. Оружие с собой не брали: вышло бы невежливо. Разве что натовцы и американцы, приученные даже по личным делам ходить с заряженной пушкой, прихватили с собой пистолеты. Райнхольд тоже нацепил на себя кобуру. Кобура была закрыта, пистолет же – поставлен на предохранитель. Макс же прихватил с собой разве что верный ему штык-нож от «калашникова». А что такого? Вдруг к нему с тортом, а ему резать нечем? Нож – это такая штука, от которой в любом деле прок будет.

Поняши приветливо улыбались, здоровались, махали копытцами – люди отвечали взаимностью, но пока что инстинктивно держались поближе друг к другу. Со временем осмелев, они начали разбредаться: кто-то направился к буфету со сладостями, кто-то – к минибару. Макс шагнул в «Сахарный уголок» и тут же учуял запах ириса, сахарной пудры, яблочных пирогов и много чего другого, из-за чего у него мгновенно закружилась голова. Итить! Он тут же вспомнил этот приторно-сладковатый запах плавленого мяса, который постоянно кружил ему голову. Вспомнил, как вместе с товарищами при помощи армейских ремней вытаскивал из сгоревших «коробочек» то, что осталось от экипажей. Страшное зрелище, очень страшное. Поэтому и не пошёл в танкисты. Некрасивая смерть.

— Привет!

Макс не успел отреагировать. Он даже в голове не успел понять то, что его кто-то только что поприветствовал. Он мог снести голову внезапно показавшемуся в окне противнику за доли секунды, мог почувствовать перекрестие снайперского прицела у себя на затылке, мог заметить малейшее колыхание натянутой в темноте лески осколочной ловушки, но сейчас вся его безупречная реакция, закреплённая годами военных действий, рассыпалась в прах с появлением этого розового нечто, что мотострелок мгновением позже признал пони.

Она появилась буквально из ниоткуда, словно вылезла прямо из-за границы кадра. Розовая шёрстка, розовая, более тёмных тонов, раскрученная грива, розовая радужка глаз – эту пони можно было сравнивать лишь с самой собой. Она лучилась энергией и, подобно очень мощному восстановителю, заряжала этой энергией всех окружающих. Макс почувствовал, как мгновенно развеваются в сознании мрачные мысли, как быстро поднимается его мысленная шкала настроения, как рассыпается сковавшая душу чёрствая кора. Вот те на, неужто на романтику потянуло? К чёрту эти сопли. Но даже так, мотострелок почувствовал себя намного лучше.

— Добрый вечер, — растерянно ответил боец, разглядывая розовую поняшу. Аурой, которую она излучала, можно было, пожалуй, запитать ядерный реактор и благополучно перегрузить его, спровоцировав взрыв колоссальной мощности.

— Надеюсь, вы удивлены. Ах, конечно же, вы удивлены! — начала тараторить пони, с неуловимой скоростью перемещаясь вокруг бойца, стараясь оглядеть его со всех сторон. Макс недоуменно вертел головой, пытаясь держать розовую пони в секторе обзора, но она тут же оказывалась в другом месте, передвигаясь настолько быстро, что попросту нарушала законы физики. Не прошло и нескольких секунд, а розовая вновь стояла прямо перед ним, словно и не сходила с места. — Меня зовут Пинки Пай, — представилась поняша, — и я организовала эту вечеринку в честь вашего прибытия в Понивилль! Я надеюсь, вам здесь у нас очень, очень понравится, потому что мы любим всех новых друзей!

Макс мгновенно пожалел о том, что вошёл первым в «Сахарный уголок». Следовало остаться на улице, выпить сидра, послушать музыку, но ведь потянуло же войти в это чёртово здание! Он мгновенно вспомнил одну подругу своего детства, квартира которой находилась в соседнем подъезде его дома. И её он считал гиперактивной! Да Оля была просто тихоней по сравнению с этим розовым ураганом! Ну, и что теперь делать? А Пинки всё продолжала говорить…

— Понимаешь, когда вы прибыли в Понивилль, я была немного занята делами в кондитерской. Я насто-олько погрузилась в работу, что даже не заметила, что снаружи что-то происходит! — говорила Пинки, и Макс про себя отметил, что с каждой секундой её речь становится всё более трудной для понимания. — И тогда ко мне пришла Твайлайт и сказала, что в городе гости! И тогда я обрадовалась и спросила её, кто эти гости. И тогда Твайлайт ответила, что они прибыли с далёких земель. И тогда я предложила устроить ВЕЧЕРИНКУ в честь их прибытия! И тогда… — Розовая поняша выговаривала слова пулемётными очередями, изредка останавливаясь, чтобы набрать в грудь новую порцию воздуха. Макс молча слушал, стараясь не упустить ни одного слова, но уже через десять секунд его мозг начал закипать и медленно обращаться в кашу. Буквы выстраивались в слова, слова слипались в предложения, но предложения соединялись в настоящий монолит текста, который проносился перед экраном сознания и исчезал за его краем.

Юрген, капрал Оливер, Тимуров и ещё трое мотострелков стояли за спиной Макса, молча наблюдая, как на их глазах рушится один закон физики за другим. Вскоре к ним подоспел и сержант Хэмптон, которого, казалось, ничем невозможно удивить.

— …но тогда я расстроилась, что не смогла приветствовать вас сразу по прибытии, и тогда я решила устроить мега-супер-приветственную вечеринку в «Сахарном уголке», чтобы всё наверстать! — не унималась пони. Наверное, она ещё долго могла бы так говорить, и тогда люди бы застряли здесь до самого рассвета, но, к счастью, когда бойцы уже было потеряли надежду на спасение, со стороны к ним подступила оранжевого окраса земнопони с соломенного цвета гривой и хвостом. Первая ассоциация, возникшая у Макса, – ковбой. Что ж, или ковпони. И дело было не только в ковбойской шляпе, восседающей у неё на голове. Её внешность, её аура, её взгляд – всё это сквозило духом Дикого Запада. Мотострелок напряг память и вспомнил её имя – Эпплджек. Точно. Ясно теперь, кто является поставщиком сидра к сегодняшней вечеринке.

Оранжевая пони некоторое время стояла чуть в стороне, наблюдая за представлением, после чего приблизилась к Пинки и вежливо прикрыла ей рот копытом. Что странно, розовая тут же успокоилась, видимо, осознав, что она са-амую малость увлеклась с приветствием.

— Полегче, подруга, — произнесла Эпплджек, отступив на шаг от Пинки. — Мне помнится, Твай уже что-то говорила тебе насчёт длинных приветствий.

— Моя промашка, — виновато улыбнулась розовая поняша. — В любом случае, очень рады видеть вас в Понивилле! Веселитесь! — сказала Пинки и ускакала (или, вернее сказать, упрыгала) в сторону, быстро затерявшись в толпе веселившихся пони.

— И что это было? — поинтересовался за всех старший лейтенант Тимуров, опомнившийся первым. — В смысле, я немного ошарашен таким приветствием. Последствия контузии, наверное.

— Эт была наша Пинки Пай, — ответила рыжая пони, провожая взглядом свою подругу. — Не волнуйтесь: вы подружитесь. Эта пони с любым найдёт общий язык. — Эпплджек оглядела людей, и внезапно её осенило. — Да где ж мои манеры! Меня звать Эпплджек. Приятно с вами всеми познакомиться. Надеюсь, вам нравится вечеринка, которую для вас устроила Пинки. Уж поверьте: она очень старалась.

— Это заметно, — улыбнувшись, кивнул Юрген. — Я не удивлюсь, если она это всё в одиночку провернула.

— Ну, веселиться и организовывать вечеринки – это она умеет. К этому у неё врождённый талант. Использует любой повод устроить хорошую тусовку, — ответила яблочная пони. — Для приезжих это выглядит немного дико, но все рано или поздно привыкают.

— У меня бы скулы уже свело столько улыбаться, — сказал Оливер, проведя рукой по своей щетине. — С ней точно всё в порядке?

— Она нормальная, — уверенно ответила пони. Что-то даже промелькнуло в её глазах такое, что у Макса и у остальных мгновенно пропали все поводы для сомнений. — Не верите – посмотрите на её Элемент. Или кьютимарку. Она в своей стихии.

— А ведь это заразно, — задумчиво заявил Макс, с ужасом для себя осознавая, что его тянет к танцполу. Вот тебе раз! И откуда за день столько энергии набралось? Или, всё же, Пинки щедро делится своей позитивной энергией, а шутка про ядерный реактор не так уж и далека от истины?

— Что? — недоуменно спросил Юрген.

— Смех, — просто ответил мотострелок. — Или даже веселье. Это заразно.

— Ладно, сахарные, не буду больше отвлекать вас от веселья. Оторвитесь, как следует! И обязательно попробуйте сидра! Во всей Эквестрии лучше не сыщете! — Эпплджек оставила людей, и бойцы, поддавшись всеобщему веселью, разбрелись по залу: заводить новые знакомства и исполнять указания рыжей яблочной пони.

---

— Сверхзвуковой радужный удар, — пробуя на вкус новый термин, повторил Дилан. — Это что же, такая фигура высшего пилотажа?

— Что-то типа того, — неопределённо ответила небесного цвета пегаска с растрёпанной радужной гривой. — Я бы даже сказала: фигура элитного пилотажа! Никто, кроме меня, не смог провернуть этот трюк.

— Похвально, — кивнул Клеменс Винтер. — Думаю, ты бы уделала наших лётчиков. Даже русских с их новомодными ПАК ФА. Хорошо иметь крылья.

— А у нас есть свои крылья. Из алюминия, — хмыкнул пилот. — Выбирай на свой вкус и цвет. Цена до шестидесяти миллиардов. Рэйнбоу, ты же профессиональная лётчица. Как ты умудряешься отрабатывать сложные трюки и оставаться при этом живой и здоровой? Тут никакого запаса везенья не хватит.

— Насколько я знаю из уроков биологии, — вступила в разговор Сплит, — тело пони обладает повышенной выносливостью и живучестью. Я, конечно, признаю, что проспала половину занятий, но это-то схватила быстро. Что бы ни произошло, мы довольно быстро приходим в норму.

— Точно! — подтвердила радужногривая пегаска. — Вы же, ребята, понимаете, что я, может, и крутая, но от плохого никто не застрахован. Немногим известно, но я сотню раз умудрилась навернуться при исполнении сложного трюка. Ушибы, ссадины, переломы – один-два дня, и я вновь приходила в норму. Магия. Либо что-то ещё – я не знаю. Спросите Твайлайт. Она в таких вещах лучше нас разбирается.

— И что… Магия? Вот так просто? — спросил Дилан.

— Магия даёт нам огромные преимущества, но магию в себе нужно развивать, как и тело, — с умным видом ответила Сплит. — Рэйнбоу по праву считается быстрейшей летуньей во всей Эквестрии. По крайней мере, не нашлось ещё никого, кто смог бы оспорить этот титул.

— На её самовлюблённости это положительно не сказывается, — хмыкнул Клеменс. — Но раз уж ты подтверждаешь её слова…

— Эй! Я не самовлюблённая, — оскорбилась пегаска. — Ну, может и самовлюблённая, но совсем немного. Никто не запрещает пользоваться своей славой, так ведь? — Она отставила в сторону четвёртую кружку. Довольно странно, но Рэйнбоу по-прежнему выглядела вполне трезвой, хотя Дилана начало малость укачивать уже после второй. Забористая вещь. Только бы не спиться, иначе кто его за рычаг управления пустит? Хотя, какой к чёрту рычаг? «Блэкхок» грохнулся в лесу, Рональд и Микки погибли на месте. Был экипаж, была вылазка в Италии. Ребят на место доставили, уже были на полпути от дома, и тут р-раз! – Хрен знает где очутились. Лес, горы и спятившая аппаратура военного вертолёта. Едва хватило на то, что выровнять полёт и произвести аварийную посадку. Деревья, конечно же, здорово способствовали торможению. Рональд, второй пилот, при первом же ударе налетел на рычаг управления. Микки свернул шею. Вот так вот некрасиво умирают на войне. А Дилан и Том остались в живых. Смерти назло…

— Дилан, ты как? — озабоченно поинтересовалась Сплит, заметив, что сейчас пилот был мрачнее самой тёмной тучи.

— Вспоминаю крушение. Извините, мне, наверное, лучше идти… — зачастил вертолётчик, поднимаясь с места.

— Ты куда? — осведомился лейтенант Винтер, глядя на пилота. — Всё только начинается…

— Не могу. Просто не могу, — отмахнулся Дилан. — Не хочу портить вечеринку своей кислой миной. Приятно повеселиться… — Он развернулся и зашагал куда-то в сторону.

Винтер уже поднялся было за ним, как вдруг его остановила Рэйнбоу Дэш, вскочившая со своего места:

— Позволь мне. — Пегаска мгновенно преобразовалась прямо на глазах: из хвастливой любительницы сидра она совершенно внезапно превратилась в спокойную и сосредоточенную пони. Лейтенант настолько не ожидал подобной перемены настроения у радужногривой пегаски, что, не раздумывая, уселся обратно на кресло и лишь задумчиво провожал удаляющуюся вслед за пилотом Рэйнбоу Дэш.

— Блин, она странная, — отрешённо проговорил Клеменс, берясь за свою кружку. Он сделал небольшой глоток и посмотрел на Сплит.

— Не все мы те, за кого себя выдаём, — с лёгкой улыбкой ответила единорожка. — Давай-ка развеемся. Танцпол нынче так и манит…

— Отчего бы и нет? — Танкист отставил в сторону недопитую кружку с сидром и вслед за Сплит направился к центру зала.

---

Добравшись до одного из каменных мостов через реку, Дилан притормозил. Когда праздничные огни «Сахарного уголка» остались позади, он мог, наконец, собраться с мыслями и прогуляться в полном одиночестве. Здесь он никому не будет мешать, да и ему, собственно, никто не помешает. Пилот перебрался через мост и медленно вдохнул прохладный осенний воздух. Нечестно. Чертовски нечестно. Рональд всегда хотел хотя бы на одно мгновение попасть в Эквестрию, вдохнуть её чистый, ничем не загрязнённый воздух, познакомиться с дружелюбными поняшами и просто забыть о войне. Выкинуть из головы мерный гул вертолётных винтов, позабыть звон впивающихся в фюзеляж пуль. Но тогда всё это было лишь на грани обычных мечтаний. Дилан никогда не разделял желаний второго пилота, он просто не понимал такого нелепого способа убежать от реальности. Все взрослые в душе дети, но разве сможет ребёнок выжить посреди зоны военных действий? Всё, что требовалось, – это исполнять приказы. Дилан никогда не задумывался, какими будут последствия его действий. Если требовалось расстрелять колонну с беженцами, он с чистой совестью жал на гашетку, и строки трассеров насквозь прошивали крытые брезентом кузова грузовиков и податливую человеческую плоть. Это была его работа. Но Рональд… Он ценил жизнь. Он не мог понять реалий войны – для него это было банальное истребление живого, пустая трата ресурсов и человеческих жизней. Он не мог с этим просто так ужиться, как это делал Дилан. И тогда он нашёл выход – разноцветные поняши. Тогда это уже не было новостью: в рядах Армии США и ряда армий других государств движение Брони давно обрело массовый характер. Кто-то находил в этом мультфильме что-то своё, что-то родное, но, по мнению Дилана, солдатам просто нужно было расслабиться, временно перестать думать о войне и выживании. С этой задачей они прекрасно справились. Рональд с самого начала горел желанием попасть сюда. Но так почему же не он сейчас стоит на месте Дилана и вдыхает прохладный воздух Эквестрии? Нечестно. Просто нечестно.

Пилот выбрал себе место на траве неподалёку от реки и молча смотрел на подмигивающие ему вечерние огни города. Отголоски играющей музыки доносились даже досюда, впрочем, это не мешало Дилану слушать шелест камыша и тихое журчание воды. Вот так вот… Рональд, Микки, пусть вам хорошо лежится, ребята…

— Я не помешаю? — послышался сзади чей-то тихий голос. Пилот повернул голову и даже удивился: в паре метров от него каким-то неведомым образом материализовалась Рэйнбоу Дэш. Пони смотрела на него со странной обеспокоенностью и озабоченностью – теми чертами во взгляде, которых пилот никак не ожидал от самовлюблённой и вечно гонящейся за славой личности. Ну и что она тут забыла?

— Нисколько, — просто отозвался Дилан, вернувшись к созерцанию города. Ему не хотелось казаться невежливым, но и говорить было особо не о чем.

Пегаска приблизилась к вертолётчику и уселась рядом. Дилану было интересно, что ей могло от него такого понадобиться, впрочем, ответ уже крутился в голове пилота, и вертолётчик не прогадал, когда поняша задала свой первый вопрос:

— Ты ушёл так быстро и толком-то ничего не объяснил. Что случилось?

— Ничего, — устало отозвался Дилан. Ложь, бессовестная ложь. Неужели он просто хочет как можно быстрее от неё избавиться? — А с чего ты взяла, что что-то случилось?

— Крушение, — задумчиво ответила пегаска. — Ты это ведь сказал, прежде чем уйти? Что за крушение?

— Случается иногда подобная хрень в моей профессии. Вот ты часто падаешь с высоты?

— Шутишь? Да постоянно! Умеешь летать – умей и падать, чтобы вновь взлететь. Но довольно трудно разбиться, когда у тебя есть два крыла по бокам. — Сказав это, пегаска широко распахнула оба своих крыла, и Дилан едва успел среагировать и увернуться, прежде чем получил бы пером в глаз. — Извини, — виновато улыбнулась пегаска, спрятав крылья. Дилан некоторое время молча смотрел на радужногривую пони, а затем усмехнулся:

— Да ничего. Бывает. — Пилот посмотрел в сторону реки. Рональду бы здесь обязательно понравилось – он был в этом уверен. Дилан выдохнул застоявшийся в лёгких воздух. Вышло немного шумно. — А у нас вот собственных крыльев в нужный момент не оказалось. И мы упали. Внутри металлического гроба. Грохнулись прямо посреди леса.

— Расскажи мне, как всё произошло? — осторожно попросила пегаска, и Дилан ещё раз вздохнул. Воспоминания давались ему с большой болью, впрочем, он понимал, что пока он не расскажет кому-нибудь историю их последнего вылета, то не успокоится.

— Италия, — недолго собираясь с мыслями, начал вертолётчик. — Утром, незадолго до рассвета, стартовали с авианосца. Три вертолёта: два «Блэкхока», включая наш, и одна «Супер Кобра» прикрытия. Задача предельно простая: отработать ракетами по какой-то итальянской деревушке, высадить десант в нужном месте и дуть обратно на авианосец. Сотню таких вылетов уже позади оставил, да и остальные пилоты тоже очень толковые ребята. В общем, сработались хорошо: прибыли на место, устроили чёртовым натовцам красивый привет. Помню, как картинно разлетались одноэтажные домики от попаданий неуправляемых ракет. Трёх вертолётов обычно вполне достаточно, чтобы застать врасплох и разнести один небольшой гарнизон, тем более что средства ПВО европейцы развернуть никак не успели. Собственно, уже через несколько минут мы зависли над горящей деревней и дали командам добро на спуск. Ну, а дальше – не наше это уже дело. Развернулись и двинулись обратно, на базу. Только вот я до сих пор не вполне понимаю, что тогда произошло. Помню, как влетели внезапно в какое-то искривляющееся поле и оказались, будто в желе. А затем вспышка, и мы тут. Аппаратура бесится, гидравлика еле держится, управление практически не регирует. «Я Дэйтер-два-два, мэйдэй, мэйдэй, терпим крушение». В конце концов, кое-как выровняли полёт и упали в лесу. Рональда, второго пилота, и Микки, бортстрелка, убило на месте. Я и Том остались живы. Чудом.

— И ты винишь себя в смерти своих друзей? — спросила немного ошарашенная пегаска, глядя на пилота.

— Какой смысл? Я ничего не мог поделать, да и они тоже. Всё произошло слишком быстро. Мы даже сориентироваться толком не успели, а тут ещё и авионика к чертям слетела. Лучше бы я вместе с ними там остался. Вот же гадство…

Рэйнбоу в неверии уставилась на человека. Внешне Дилан выглядел абсолютно спокойным, но даже за этой маской равнодушия она чувствовала бурю противоречивых эмоций. Сам же Дилан не знал, стоит ли ему испытывать радость от того, что остался в живых, или же досаду от того, что не отправился на тот свет со своими друзьями.

— Почему ты так говоришь? Ведь ты же остался в живых и…

— Вот именно, — отрезал вертолётчик. — Я остался в живых. А они – нет. Мои друзья мертвы. Они погибли. Но почему-то из двух пилотов остался в живых именно я. Не Рональд. Я.

— Ты ничего не мог сделать, — тихо произнесла Рэйнбоу Дэш. Дилан мрачно хмыкнул. Это-то он себе и пытался доказать. — В конце концов, не всё в этом мире подвластно нашим желаниям.

— И не только в этом… — кивнул Дилан, сосредоточенно вглядываясь в вечерний Понивилль. — И это сводит меня с ума. Осознание того, что я ничего не мог поделать. Что я сидел там, оттягивая на себя рычаг крена, пытался предотвратить неизбежное и понимал, что вот-вот будет столкновение. Мы разбились. И мой друг погиб. И Микки. Как я мог забыть Микки…

— Мне жаль… Наверное, это трудно… Терять кого-то.

— Поначалу трудно. Но со временем просто привыкаешь. Хотя, знаешь, полностью привыкнуть к такому, я считаю, невозможно. Каждая смерть близкого человека – ощутимый удар по сердцу. Легче, наверное, не любить. Тогда уже точно никого не потеряешь.

Дилан замолчал, позволяя Рэйнбоу обдумать услышанное. Радужногривая пегаска никак не могла поверить в то, что к чему-то подобному вообще можно привыкнуть. Конечно, и пони были не вечны, но если кто-то уходил из жизни, то это отдавалось огромной болью в сердцах десятков пони. Рэйнбоу и думать не хотела о том, что было бы, если бы кто-нибудь из её подруг внезапно ушла из жизни. Слишком страшные картины рисовало ей воображение.

— Дилан… А как часто в вашем мире вы теряете родных и близких? — негромко спросила поняша, боясь ворошить такую больную тему. Но ей хотелось знать.

— Чаще, чем хотелось бы, — будто ожидая вопроса, ответил вертолётчик. — Настолько часто, что это стало частью повседневности.

— И как вы с этим живёте?

— Хреново живём. И хреново кончаем. Как Рональд. Но бывает и похуже. Только вот у вас здесь всё по-другому. Мир, любовь и гармония – наверное, основа любой утопии. Я не знаю, как вы этого добиваетесь, но знаю, что Рональд бы полжизни отдал, чтобы попасть в подобное место. А вместо него здесь я. Я и малой части этого счастья не заслужил…

— Да брось! Каждый заслуживает право на счастье. Каждый! Думаешь, Рональд не желал тебе чего-то подобного? Не желал, чтобы ты был счастливым?

— Я не знаю, — мотнул головой пилот. — Он был хорошим человеком. И вот так судьба с ним обошлась.

— Послушай. — Рэйнбоу подобралась к человеку и положила копыто ему на плечо. — Послушай… — Дилан взглянул в глаза пегаски, и что-то заставило его отвлечься от мрачных мыслей. Хотя бы на время. — Я не сомневаюсь, что Рональд был хорошим другом. И я не сомневаюсь, что он желал тебе только самого наилучшего. Ты думаешь, он хотел бы, чтобы ты так убивался по тому поводу, что на его месте оказался ты? Думаешь, он бы это одобрил?

— Ему уже всё равно, кто и где оказался.

— Послушай! — чуть громче повторила радужногривая пегаска. — Он ведь здесь, с тобой. В твоём сердце и памяти. Не смотри на меня так, будто я несу сентиментальный бред! Может, он и умер физически, но духовно он ещё здесь. Потому что ничто не может исчезнуть абсолютно бесследно. В особенности душа! Душу истребить невозможно! — произнесла она с железной уверенностью в голосе. — И если ты не хочешь, чтобы твой друг погиб зря, то просто живи дальше. Живи для него и просто наслаждайся той жизнью, которую мог бы потерять. И знай, что ценнее жизни только друзья, которые наполняют её смехом и радостью. Даже когда их больше нет рядом. Живи для того, чтобы помнить их лица. Потому что никто за тебя этого не сделает.

Дилан не ответил. Молча прокручивал в голове слова радужногривой поняши. И всё же, сколько бы литров сидра эта пони в себя не влила, она была права. Надо жить дальше. Помнить и жить. Потому что за него никто помнить не будет.

— Спасибо, — искренне произнёс он. — Уже легче.

— Всегда пожалуйста, — улыбнулась Рэйнбоу. — Хотя психолог из меня тот ещё…

— Да ничего. Главное, что помогает. Остальное уже неважно. Ну да ладно… Пошли обратно, что ли?

— Пошли, — согласился пегаска, поднимаясь с места. — Я хочу познакомить тебя со своими подругами. Они лучшие пони во всей Эквестрии – вот убедишься!

— Раз уж так, то не терпится с ними встретиться. — Дилан поднялся с травы и размял ноги. Всё, теперь можно идти. Он ещё раз вдохнул вечерний воздух и направился вслед за Рэйнбоу Дэш к Понивиллю. Их ещё ждала незаконченная вечеринка…

Глава VII

Вертолётный гул по ночам мешает уснуть. Я снова чувствую себя находящимся посреди зоны военных действий. Не думал, что так истоскуюсь по этому ощущению. С момента нашей «передислокации» в Эквестрию прошла ровно неделя, и каждый день с нами что-то, да происходило. Из леса всё продолжают выбредать разрозненные остатки сил США, РФ и НАТО; многие из солдат ранены, почти все не понимают, что с ними произошло. Мы принимаем их в свои ряды: больше-то им идти некуда. Некоторое время назад, когда нам стало малость тесновато в одном большом особняке, мы перенесли наш лагерь за Понивилль и оборудовали там небольшую военную базу. Патрули повсеместно натыкаются в лесу на брошенные грузовики, бронетехнику и вертолёты – кое-что из этого нам удалось восстановить и подобрать толковых людей для управления. Эквестрийцы охотно помогают нам в поисках пропавших в лесу товарищей: их патрули действуют вместе с нашими лётчиками, в то время как проводники из числа Королевских ВС и местных жителей помогают наземным группам. Группы приходится сбивать большие и хорошо вооружённые, способные дать отпор любому врагу. Сейчас в Вечнодиком идёт война, и поисково-спасательные отряды должны быть готовы к жёсткой обороне. Благо, оружия и боеприпасов нам теперь хватает с избытком. Конечно, ничего из этого мы не смогли бы добиться без мудрого руководства полковника Юнатана Хенрикссона, командующего одним из полков шведской армии. Настоящий псих, но дело своё знает. Мы установили периметр вокруг Вечнодикого леса, организовали ряд кордонов и застав. Всё, что остаётся, – это прекратить вооружённое противостояние, пока оно не зашло слишком далеко.

И снова вылазка в Вечнодикий. В последнее время командование зачастило с рейдами в карантинную зону: чем больше времени проходило со дня появления людей в Эквестрии, тем организованнее становились соединения РФ, США и НАТО, осевшие в лесу и ведущие непрекращающуюся борьбу друг с другом. По крайней мере, одно крупное формирование сил НАТО численностью до батальона сумело организовать себе штаб где-то в лесу, однако никаких активных действий не предпринимало. Конечно же, переговоры с командующим европейского батальона начались незамедлительно, но достигнуть какого-либо согласия сторонам пока не удалось. Остальные же силы враждующих фракций действовали более-менее организованными группами от взвода и до роты, изредка применяя лёгкую и тяжёлую бронетехнику. Они-то и были основной проблемой патрулей и рейдовых групп.

Итак, очередная вылазка в Вечнодикий. Макс закончил проверку снаряжения и для верности попрыгал на месте, чтобы убедиться, что ничто не шуршит, не съезжает или не стесняет движений. Во избежание дружественного огня во время выполнения рейдов, все бойцы, вступившие в новую военизированную группировку, получали новый камуфляж и нарукавные нашивки, изображающие государственный флаг Королевства Эквестрия. Силы Коллективной Обороны, как назвалось новое формирование, теперь неформально являлись частью Вооружённых Сил Королевства, поэтому их снаряжение по цветовой гамме теперь мало чем отличалось от снаряжения обычных эквестрийских военных. Следует также добавить, что наложенные на экипировку бойцов СКО заклинания, а также совместные военные действия с ВС Эквестрии превращали патрули и рейдовые группы в очень грозную силу. Смекалка и опыт людей вкупе с магическим потенциалом пони давали сто очков вперёд любому численно превосходящему их противнику.

«Блэкхок» уже раскручивал винты на посадочной площадке. Макс сразу признал белое облачко с бьющей из него радужной молнией – рисунок, изображённый на хвосте боевой машины. Значит, сегодня их воздушным проводником будет Дилан. Неплохо, неплохо. Этот парень действительно знает своё дело.

— Все готовы? — деловито поинтересовался лейтенант Кэмерон. Канадец обвёл внимательным взглядом собравшихся у вертолёта шестерых бойцов СКО, включая Макса, и пятерых эквестрийцев в полном боевом снаряжении. — Тогда слушайте. — Он вытащил из нагрудного кармашка разгруза карту Вечнодикого леса и разложил её на крышке пустого металлического ящика, стоящего на краю площадки. — Одна из наших «вертушек» оказалась сбита вот в этом квадрате средствами ПВО противника. Судя по тому, что рухнувшая «птичка» по-прежнему передаёт сигнал СОС, там всё ещё могут быть выжившие. Требуется проверить место крушения и, если есть выжившие, эвакуировать их обратно на базу. В квадрате обнаружена повышенная активность сил Российской Федерации и США. В случае контакта действуйте по обстоятельствам. Не захотят сдаваться – огонь на поражение. Вертолёт высадит вас в паре километрах от места крушения – до сбитой «птички» добираетесь пешком. Союзники прикроют ваши тылы. Вопросы?

У матросов нет вопросов, у матросов нет проблем. Задача перед отделением была поставлена чётко и внятно. Как только лейтенант понял, что у матросов, собственно, нет вопросов, бойцы погрузились в десантное отделение столь излюбленного американцами «Чёрного Ястреба». На людских сидениях пони сиделось не очень удобно, но вполне терпимо. По крайней мере, эквестрийцы сумели устроиться на местах и с горем пополам перетянуть ремни безопасности.
— Доброе утро всем пассажирам, — прозвучал на канале отделения бодрый голос первого пилота. — Добро пожаловать на Хилари Эйрлайнс. Просьба выключить все электронные планшеты, телефоны, переносные компьютеры и прочие электронные приборы во избежание сбоев в работе электроники лётного судна. Помолитесь, пристегните ремни безопасности и наслаждайтесь незабываемым полётом.

— Пошёл к чёрту, умник, — буркнул усевшийся рядом с Максом Боря. Винты вертолёта продолжали раскручиваться, и вскоре боевая машина была полностью готова к взлёту.
— База «Рубикон», это Пегас-два-один. Готовы ко взлёту вместе с десантом. Запрашиваю разрешение на взлёт.

— Пегас-два-один, это «Рубикон», взлёт разрешаю. Ни пуха, парни.

— Вас понял, «Рубикон». К чёрту! Конец связи.

«Блэкхок» плавно качнулся и оторвался широким плоским брюхом от поверхности посадочной площадки. Земля за десантным отсеком дёрнулась и начала стремительно пропадать из зоны видимости: вертолёт начал набор высоты. Стрёкот вертолётных винтов больно долбил по ушам. Макс ещё крепче сжал пальцами рук цевьё упёршегося прикладом в пол АК-12. Ох, ну и паскудное же чувство. Сегодня обязательно что-нибудь случится. Если интуиция подсказывает солдату, что будет хреново, значит, будет хреново с вероятностью в девяноста девять целых и девять десятых процентов. Хотя, хреново будет в любом случае: не на курорт летят.

Следом за «Блэкхоком» Дилана в воздух поднялась американская «Супер Кобра» – хрупкий с виду вертолётик, на месте эмблемы ВС США которого красовалось солнце Селестии и забранный в него серп полумесяца. После того, как «Чёрные Ястребы» в лесу начали падать с подозрительной регулярностью, каждый рейд СКО на карантинную территорию теперь сопровождался одним вертолётом поддержки. Исключение составляли рейды, происходящие при поддержке пегасов, но пони и без того бросали слишком много сил на организацию патрулей и контроль погоды, чтобы прикрывать воздушные отряды СКО, которые и без их помощи могли прекрасно о себе позаботиться. Конечно, сбить вертолёт, зачарованный магией эквестрийцев, довольно сложно – летательный аппарат попросту не ловится системами захвата ПЗРК, – однако какой бы сильной магия ни была, она не может отклонять винтовочные пули и крупнокалиберные снаряды КПВ или других пушечных средств противовоздушной обороны. И уж тем более вертолёты с дикой охотой сбивали гранаты РПГ. В общем, от падений авиация была по-прежнему не застрахована.

Вечнодикий лес практически вплотную примыкал к Понивиллю, и лишь плещущаяся в своих берегах река отгораживала город от его ужасов. Всего за каких-то пару дней на границах леса вырос натуральный периметр, состоящий из увенчанного колючей проволокой сетчатого забора и комплекса тяжеловооружённых кордонов. Сетку забора и колючку не брал даже резак – чего уж говорить о диверсионных ножницах. Надо сказать, продырявить такую защиту мог разве что танк, но пока обошлось без подобных казусов.

За салоном медленно поплыли далёкие горные хребты. Время от времени на их фоне возникала хищно опустившая нос «Супер Кобра». У вертолёта была подвижная турельная установка и тепловизор, так что густые кроны деревьев не доставляли пилотам практически никаких неудобств. Вертолёт время от времени то отставал, то устремлялся вперёд, впрочем, всегда возвращаясь на своё прежнее место в строю. «Клин-три-один» – вот такой у него был позывной.

Всего «Клиньев» у СКО было около шестнадцати; они делились на звенья по четыре машины и состояли в основном из найденных ударных вертолётов AH-1 «Супер Кобра», Ми-28Н и EC «Тайгер», производство которых в военное время достигло просто бешеных темпов. Зачастую вертолёты попадались в весьма и весьма плачевном состоянии – аварийная посадка посреди лесных массивов предполагала спасение пилота, а не машины, – однако знания людей, магия единорогов и умение земных пони позволили восстановить большинство повреждённых боевых машин, которые, казалось бы, уже можно сдавать в утиль.

Кстати о боевых машинах: ударные и десантные вертолёты – далеко не вся техника, которую силы СКО и ВС Эквестрии вытащили из леса. Уже с первыми патрулями в болотах и непроходимых зарослях Вечнодикого были найдены десятки тяжёлых танков, БТР-ов, БМП, перевёрнутых грузовиков, БРЭМ, тягачей, РСЗО, ЗРК, ЗПУ и прочего добра, которое в результате не очень аккуратного обращения во время переноса пришло в негодность, либо оказалось в таких условиях, что дальнейшая эксплуатация техники оказалась невозможной. Часть этой техники уже стояла на службе войск СКО, часть восстанавливалась в ремонтных мастерских, но имеющийся у людей арсенал не составлял и одной сотой того, что осталось в дебрях Вечнодикого леса. И касалось это не только боевой техники, но и таких стратегически важных ресурсов, как топливо, провизия и боеприпасы. Создавалось впечатление, что портальный шторм, незаметно проскочив в одном месте, из других вырывал целые куски: небольшие здания, склады, вертолётные площадки, хранилища топлива, стоянки с техникой – всё это в изобилии оказалось разбросано в случайном порядке по территории Вечнодикого леса, и теперь там, где вчера шелестела цветущая поляна, находился нехилый такой кусок военной базы и батальон агрессивно настроенных вооружённых до зубов солдат. Конечно же, многие соглашались на переговоры, но многие – далеко не все. Довольно часто приходилось ликвидировать враждебные элементы традиционным методом пороха и стали, неся при этом ощутимые потери. Но, надо признаться, сила СКО росла, и не ровен час, когда это начнёт волновать их новых друзей – эквестрийцев, у которых едва ли не у самой столицы выросла натуральная военная база. Впрочем, для начала следует разобраться с конфликтами в Вечнодиком, а всё остальное пока подождёт.

Вертолёт чуть выпрямился и начал постепенно сбрасывать скорость до крейсерской – они были почти на месте. Под широким брюхом «Чёрного Ястреба» во все стороны раскинулась бесконечная идиллия тёмного волшебного леса. Аномалия – именно так Макс мог описать это место после всех баек, услышанных от местных. Всё здесь неподвластно пони: растения растут сами по себе, звери сами за собой ухаживают, а погода сменяется без участия погодных команд. Понивилльцы этого места суеверно опасаются, причём далеко не без веских для этого причин. И если неделю назад это место населяли мантикоры, куролиски да прочие лесные обитатели, то теперь уж в лес не сунется даже самый отважный сорвиголова (за исключением Рэйнбоу Дэш): собственная шкура дороже.

— Тридцать секунд, — коротко оповестил всех Дилан. «Блэкхок» задрал нос и начал постепенно замедляться, пока вовсе не повис в воздухе над небольшим пяточком земли, поросшим редким кустарником. — Мы на месте!

Они уже не обращали внимания на поднимающиеся то тут, то там столбы чёрного дыма и стрёкот автоматных очередей: бои здесь практически не прекращались, а за неделю мало что успело поменяться. Сбросив тросы, бойцы начали спуск. Упёршись берцами в борт десантного отделения, Макс оттолкнулся и через несколько секунд плавно спрыгнул на землю, изготовившись к стрельбе. Рядом с ним тут же оказался Райли, с другой стороны опустился на колено Боря. Позади тоже шуршала амуниция и клацали металлические детали оружия – очень скоро все участники разведывательной операции – шесть бойцов СКО и пятеро эквестрийцев – оказались на месте. «Блэкхок» взял крен влево и, развернувшись, скрылся в обратном направлении. «Супер Кобра» не заставила долго себя ждать и, сделав последний прощальный полукруг над пяточком, унеслась вслед за «Ястребом». Люди и пони, оставшиеся в зоне высадки, провожали вертолёты равнодушными взглядами…

---

Белокаменные башни Кантерлота – города-крепости, выстроенного на крутом склоне горы – медленно приближались, пока «Литл Бёрд», забирая лопастями промозглый утренний воздух, набирал высоту. До города ежедневно ходили поездовые составы, отправляющиеся из Понивилля и Эплузы, но быстрее всего для людей, пожалуй, было воспользоваться одним из восстановленных боевых вертолётов, тем более что вертолётов у СКО теперь было действительно много.

Они постепенно отдалялись от железнодорожного полотна, беря прямой курс на город. Пилоты пока не имели понятия, куда садить «пташку» по прибытии, но надеялись, что местные жители помогут им с решением данной проблемы. Роберт, получив внеочередное звание лейтенанта, вместе с Юргеном и Степаном Тимуровым отправлялся на переговоры с Принцессами: командование было занято проведением операций в Вечнодиком, к тому же Роберт, Юрген и Степан одними из первых пошли на контакт с эквестрийцами и уже имели некоторый опыт в общении с ними. Наверное, только из-за этого Роберту и дали лейтенанта, Впрочем, Юргена повысили до обер-лейтенанта, а Оливер получил сержанта, так что не факт, что дело только в этом. Только вот Роберт не был дипломатом – он умел только воевать и командовать людьми. А командовать людьми остался новоиспечённый сержант Моргенталер. Райли временно отпросился участвовать в вылазке в Вечнодикий лес, но в остальном же отряд «Чекмейт-два» остался в прежнем составе.

На подлётах к крепости вертолёт сбросил скорость. Это только со стороны Кантерлот выглядит, как средневековый замок – на самом деле за толстыми стенами крепости поселился целый город. Роберту не очень нравилась кантерлотская элита. Не сказать, чтобы в Эквестрии существовало деление на классы, но аристократы присутствовали всегда и везде. «Голубая кровь» никогда не вызывала у рейнджера особых симпатий. Если жители Понивилля в случае внезапного нападения были готовы все как один встать в ружьё, то Кантерлот будет оборонять одна лишь Эквестрийская гвардия. Конечно, аристократы не были бойцами, да и кто из пони был? Это ведь столица Эквестрии, а не военная база. Их дело – управление государственным аппаратом, бумажная волокита, балы и званые ужины. Только вот всё равно Хэмп чувствовал некоторое презрение к этим представителям «высшего сорта», и ничего он с этим поделать не мог. А вот Юрген, который воспитывался в семье аристократов, хорошо чувствовал себя что здесь, что посреди поля боя. Он в совершенстве владел французским и разбирался в сортах вина, только вот эти знания в Эквестрии оказались совершенно бесполезны, как и на войне.

Им навстречу выпорхнули несколько пегасов в гвардейских доспехах. Пилоты опустили «пташку» на уровень городских стен и повели её на крейсерской скорости, ожидая указаний от местной «военной полиции». Находящиеся на десантных подвесках бойцы с интересом разглядывали аккуратные, изящные и ухоженные улочки Кантерлота – пони же, наоборот, с удивлением и лёгким испугом рассматривали боевую машину и облепивших её пришельцев. А ведь вертолётик совсем маленький, даже вооружения не несёт – вариант MH-6.

Один из стражников осторожно приблизился к кабине «Литл Бёрда» (насколько близко его подпустили вращающиеся над головой лопасти несущего винта) и что-то прокричал пилоту. Дождавшись ответа, он убрался из-под винта, и всё звено пегасов, перестроившись, направилось вглубь города. Вертолёт взял крен вправо, разворачиваясь, и проследовал за ними, плавно маневрируя между высоченными башнями.

Дворец Принцесс располагался уже ближе к самой скале – туда и направился отряд гвардейцев, за которыми двигался американский «Литл Бёрд». Они уже бывали здесь раньше, но к самому дворцу не приближались. Посадочные платформы замка были рассчитаны разве что на небесные колесницы, но MH-6 и сам был не очень крупных габаритов, поэтому места хватило с запасом, когда пилоты грациозно опустили боевую машину на мраморное блюдце с огромным рисунком солнца Селестии. Пилоты заглушили двигатель, и винты начали постепенно замедляться. Их уже встречали.

Роберт, Юрген и Степан были вооружены лишь личным оружием, а вот трое бойцов СКО, прибывшие вместе с ними, находились при полном снаряжении, что не на шутку встревожило ожидающих у входа гвардейцев. Вооружённые пришельцы! В столице! Ужас!

— Вам придётся сдать оружие, — произнёс шагнувший им навстречу капитан Гвардии.

— Без проблем, — согласился Роберт, отстёгивая кобуру с пистолетом. Внутри замка им навряд ли что-либо может угрожать.

— Верните только, — добавил Юрген, протягивая гвардейцу свой USP. Степан молча отдал гвардейцам свой штык-нож.

— И вам тоже, — обратился эквестриец к солдатам и пилотам у вертолёта. — Всё оружие, включая ножи и гранаты.

— Они останутся сторожить вертолёт, — ответил ему Юрген. — Во дворец они не пойдут. Какой смысл?

— Правила есть правила, — настоял на своём капитан. — Внутри дворца носить оружие разрешено лишь членам Эквестрийской гвардии и Вооружённым Силам Эквестрии. Внутри тронного зала – только Гвардии.

— Мы неформально являемся частью ВС Эквестрии, — флегматично заявил Степан. — Продолжите нас задерживать?

— Неформально! — выпалил гвардеец. — Ни в каких документах не указано… А, Дискорд с вами! Пусть только на виду держатся. А вы следуйте за мной.

Людям здесь не очень доверяли, особенно члены Эквестрийской гвардии и родственники тех, кто сейчас сражался и погибал в кровопролитных боях за Вечнодикий лес. Несмотря на это, относились с уважением и даже побаивались, причём небезосновательно. Давно уже по Эквестрии разошлись страшные байки и слухи о звериной ярости человека в бою – не зря ведь почти все боевые операции в лесу проводились совместно, с участием и ВС Эквестрии, и СКО. Эквестрийцы перенимали опыт у людей, а люди получали значительные преимущества в бою за счёт магического потенциала пони. Так и зародилась сотня другая историй, одна второй краше. И неудивительно, что кантерлотские пони, носа не кажущие за городские стены, так боялись людей.

Начались бесконечные коридоры. Забавно, но внутри замок снова оказался в разы больше, чем снаружи. То ли магия, то ли игры воображения – Роберт не знал. Коридоры, залы, обширные лестничные пролёты, высокие округлые своды, подпираемые массивными колоннами, огромные арочные окна – архитектор в своё время потрудился на славу, чтобы всё это дело довести до ума. В двух словах: дух захватывает. И везде, везде стражники в позолоченных (золотых?) магических доспехах. Совершенно непонятная эклектика. Поставить рядом обычного эквестрийского пехотинца, и может показаться, что это пони из совершенно разных временных отрезков. Впрочем, Роберт прекрасно понимал, что грубые солдафоны в грязном камуфляже здесь никак бы не смотрелись, а вот гвардейцы – в самый раз. Бойцы из них, правда, те ещё, да и не шибко их в городе много: в замке рота и ещё пара на стенах и в гарнизоне. Была ещё одна – та, которой командует Сплит Флэш, – но её в полном составе перебазировали в Понивилль, и гвардейцев в Кантерлоте стало совсем мало. Высадить сюда ночью два-три отряда спецназа, и к утру на башнях можно будет смело вывешивать свои флаги, но разве люди идиоты, чтобы ссориться со своими единственными союзниками? И если с силами Нацгвардии они ещё справятся, то отозванные из миротворческой миссии регулярные соединения Эквестрии сметут СКО в два счёта. Задавят числом и магией. Только вот факт оставался фактом – охраняющие Кантерлот гвардейцы пусть и выглядели устрашающе, но реальной угрозы практически не представляли. Оно и понятно, служба спокойная.

У дверей (или, скорее, ворот) в тронный зал дежурили двое стражников-единорогов. Не глядя на людей, они при помощи магии распахнули массивные створы, позволяя «парламентёрам» пройти вовнутрь. Эскорт остался снаружи, и лишь капитан продолжил уверенно вышагивать впереди людей.

Тронный зал поражал своей масштабностью, но, в целом, оправдывал все ожидания людей. Зеркальная гладь мраморного пола, ковровая дорожка вечно красного цвета, высокие барельефные колонны, огромные витражи, изображающие какие-то эпохальные события, высокий помост со ступеньками и, конечно же, сам трон, даже три трона, ведь какой же тронный зал без самого трона? Но и какой трон без своего правителя?

Принцесса Селестия восседала на своём законном месте, на центральном троне, заинтересованно разглядывая вошедших в зал людей. Она была именно такой, какой Роберт её и помнил: аликорн, высокий, под два метра, рост, белоснежная шерсть, волшебно переливающиеся, словно на ветру, грива и хвост, хотя никакого сквозняка в помещении рейнджер не заметил. Величественный силуэт, королевская осанка, не хватает лишь присущего всем правителям полного презрения ко всему и вся взгляда. Ай, да какая разница? Эквестрии не нужны жестокие правители – ей нужны правители апатичные и равнодушные, потому что пони страшатся перемен. Макс обязательно упомянул бы Петра I и Александра II, а следом приписал бы Александра III и Леонида Брежнева – так уж он любил сыпать историческими терминами, датами, событиями. Но Макса с его остроумием здесь не было – мотострелок в команде с Райли отправился на спасательную операцию.

— Довольно много лет минуло с момента нашей последней встречи с представителями человеческого рода, — спокойно, но, всё же, не скрывая интереса во взгляде, произнесла Селестия. Голос у неё был необычайно глубоким, успокаивающим, по-матерински добрым, но что-то в этом не давало Роберту покоя. Даже Юрген выглядел немного напряжённо, и лишь Тимуров то ли не испытывал никаких тревожных ощущений, то ли старался не подавать виду. Стоп, что она сказала? — И, тем не менее, вы снова здесь, — не сводя пристального взгляда с пришельцев, продолжила Принцесса. Не понравилось Хэмпу что-то в этом взгляде, нехорошее что-то в нём было – сработала солдатская интуиция, за годы войны научившаяся безошибочно определять потенциальную и прямую угрозу для жизни. — Так или иначе, пусть и с небольшим запозданием, я, Принцесса Селестия, от лица пони всей Эквестрии приветствую вас на наших землях.

И как это прикажете понимать? Что значит «с момента последней встречи»? Что значит «снова здесь»? Выходит, были уже в Эквестрии до них люди? Давным-давно, в какой-то там галактике? Судя по всему, немало дел они тогда наворотили, раз здесь к двуногим такая вот антипатия. И видимо, дело не только в недоверии – кто-то уже прорвался сюда до них! Но кто? Причём так давно, если верить словам Принцессы. Но давно – это сколько? Тридцать лет? Сорок? А то и все восемьдесят! Интересно, очень интересно.

— И вам тоже здрасте, — немного ошарашенно ответил Степан. Такого холодного приёма он точно никак не ожидал.

— Благодарим за тёплый приём. Надеюсь, мы не отнимем у вас много времени, — немного отойдя от приветствия, сказал Юрген. — Если вы, конечно, сами того не захотите.

— Полагаю, теперь у меня масса свободного времени, — равнодушно заявила Принцесса, сходя с помоста. — Я даже немного удивлена, что вы не начали стрелять, едва оказались в замке.

— Вы нас, наверное, с кем-то путаете, — неуверенно произнёс Роберт. — Мы не собираемся никому вредить. На самом деле мы прибыли обсудить несколько немаловажных вопросов, касающихся нашего пребывания в вашей чудесной стране.

— Думаю, нам потребуется уточнить несколько деталей перед тем, как делать преждевременные выводы, — согласился обер-лейтенант. — Ваше Величество, мы здесь исключительно с добрыми намерениями. Полагаю, в прошлом между нами возникло какое-то недоразумение, о котором мы не имеем ни малейшего понятия.

Принцесса одарила их недоверчивым, слегка удивлённым взглядом, после чего проследовала к выходу из тронного зала. Расценив это как приглашение, люди двинулись следом, чтобы обсудить всё в более располагающей обстановке. Никто из стражей за ними так и не последовал…

---

В зоне высадки было чисто. Сержант Кейли выстроил отделение эшелоном и, руководствуясь наводками с эквестрийского спутника, повёл бойцов в требуемом направлении. Атаки следовало ожидать с любого направления: то тут, то там слышался треск автоматных очередей и редкие хлопки осколочных гранат. Максу уже приходилось воевать и в тайге, и в тундре, и в тропиках, но таких дремучих мест он не видел ещё ни разу. Буквально за каждым кустом могла таиться смертельная опасность, будь то невидимая в тени деревьев леска или затаившийся отряд неприятеля. Тем более что лейтёха предупреждал, что в данном квадрате ведутся бои между силами РФ и США, и не факт, что кто-либо из них уже не добрался до рухнувшей «птички».

Они шли медленно, внимательно высматривая противника в вечных зарослях, вслушиваясь в звуки окружающего их боя. В километре к юго-западу началась ожесточённая перестрелка, и сержант решил заложить небольшой крюк, чтобы не выбрести в самый её центр. Каждые пятнадцать минут он связывался с базой, сообщал свои краткие координаты и снова выходил с эфира. Это было необходимо, чтобы дежурившие на базе лётчики могли оперативно прибыть на место и оказать поддержку с воздуха в случае необходимости, а то и вовсе эвакуировать. В данном районе также работала эскадрилья пегасов Армии Эквестрии, так что приходилось ещё координировать свои действия с ними, чтобы два подразделения не мешали друг другу и могли вовремя прийти на выручку.

Сержант вскинул руку – отделение разом остановилось. Макс до рези в глазах вглядывался в тёмные заросли, силясь разобрать в них то, что могло встревожить американца. Сержант Кейли был опытным бойцом и командиром, вместе со своим отрядом он прошёл ад всех крупных сражений за Западную Европу, участвовал в кровопролитных боях за Санкт-Петербург, трижды оказался ранен, но всегда возвращался в строй. Чувство опасности у него было выражено ничуть не хуже, чем у самого Макса, и даже лучше, раз уж мотострелок сам не учуял таящейся в зачарованном лесу угрозы.

— Что случилось? — не выдержал кто-то из эквестрийцев. Сержант ответил. Судя по всему, что-то не очень лестное, либо не совсем приятное, потому что пони тут же умолк и стал внимательнее следить за своим сектором обзора.

— Может, засада, — предположил Эйрид Бит, синегривый единорог малинового окраса. Эйрид был неплохим разведчиком и сильным магом, но, как и большинству эквестрийских военных, ему не хватало дисциплины, субординации и боевого опыта. Типичный королевский солдат.

— Помолчите, — сквозь зубы процедил сержант. Он простоял на месте ещё пару минут, прежде чем приказать отделению занять позиции. Макс опустился на колено за одним из деревьев и выставил вперёд штурмовую винтовку; справа и слева от него расположились остальные бойцы – если кто-нибудь ломанётся на них спереди, они тут же встретят его шквалом автоматного огня.

— Никакая это не засада, — наконец, безразлично ответил он. — Перестрелка впереди. Только вот затихла слишком быстро. Метров двести, не больше.

— Обойдём? — деловито поинтересовался Макс.

— Нет. И так времени уйму потеряли, — мотнул головой сержант. — Но отделение я туда без данных не поведу. Зарубин, Бит, Райли – на вас разведка. Остальным не высовываться.

Зарубин… По фамилии Макса уже почти ведь и не называли. А где смысл? Пока выкрикиваешь эти три слога во время боя, уже и голову снести успеют, а тут всё кратко и понятно – Макс. Конечно, одно время его звали Хантером, Охотником, но не прижилось, нет. Куда ему, молодому, такие пафосные псевдонимы? А вот Макс – самое то. Тем более что он зачастую единственный Макс на всё отделение.

Что ж, приказ есть приказ, тем более что разведать действительно надо. Макс, Эйрид и Кристиан быстро покинули отделение и приступили непосредственно к выполнению поставленной задачи. Вполне логично, что впереди произошла стычка между силами русских и американцев и что одна из сторон весьма качественно наваляла другой. Макс скрыто надеялся, что наваляли именно американцам, впрочем, если это так, то через несколько минут мотострелку, вероятно, придётся стрелять в своих же братьев-славян, а это очень трудно, во всяком случае, труднее, чем прикончить американца или натовца. Макс ведь, в конце концов, патриот, и Родину свою, Россию, он очень любит, а эти ребята из ВС РФ ему ведь ничего плохого не сделали – просто выживают. Потолковать бы с ними в спокойной обстановке, объяснить. Только кто ж им поговорить-то даст? Закон на войне такой есть: либо ты – их, либо они – тебя. Да и не только на войне – один из главных законов жизни. Как бы трудно ни было каждый раз жать на спусковой крючок, а своя шкура и шкуры своих товарищей были как-то ближе.

— Как думаете, кто кого в этот раз? — неожиданно поинтересовался Эйрид. Макс поморщился: терпеть не мог, когда любой новобранец расслабляется в отсутствие командира, тем более во время выполнения опасного задания. Трепаться на базе мотострелок мог сколько угодно, но сейчас он был хладнокровен и сосредоточен, а Эйрид явно не понимал, что лишний трёп генерирует невидимое поле, притягивающее неприятности. Русским и американцам сейчас, наверное, очень интересно, кто это такой говорливый приближается к ним с северо-востока. Хотя не факт, что там кто-то есть и что этот кто-то их услышал.

— Какая разница? — тихо ответил Райли, внимательно следя за округой. — Лишь бы мы не огребли.

— Крис, ты знаешь о Всемирном Законе Подлости? — спросил американца шедший впереди всех Макс. — Советую не молоть языком попусту и готовиться к самому наихудшему варианту. А ты, Эйрид, лучше за своим флангом поглядывай: от автоматной очереди из кустов тебя твоё красноречие не спасёт. Всё, заткнулись.

И почему его ещё не повысили до младшего сержанта? Или, хотя бы, до ефрейтора? У него есть явные задатки лидера: вон как бойцы по сторонам смотреть начали. Хотя, какой к чёрту ефрейтор? СКО формировались по образцу западных армий, а там никаких ефрейторов и в помине нет. Зато и рядовой первого класса, и специалист, и ланс-капрал… В общем, наборщили ничуть не хуже, чем в армиях бывшего СССР.

Они спустились с небольшого, поросшего мхом и кустарником холма. По прикидкам Макса, они уже вот-вот должны были выйти к предполагаемому месту перестрелки. И ведь не прогадал: стоило перелезть через здоровенное, сваленное невесть чем бревно, как они оказались на пятачке земли метров в пятьдесят, окружённом всё тем же кустарником и серыми, обросшими мхом булыжниками. Первое, что бросалось в глаза, – это здоровенная, размером с армейский грузовик, сияющая сфера, повисшая в воздухе на высоте двух метров от уровня земли. Сфера переливалась голубыми и синими тонами, с её краёв время от времени соскакивали миниатюрные молнии, бьющие в участок потемневшей травы под ней. Пять обгоревших трупов с нашивками ВС США распластались неподалёку от аномалии в скрюченных позах – видимо, кто-то решил, что вполне неплохо было бы пострелять в светящуюся и отстреливающую молнии хреновину. Или всё было несколько иначе, и американцы просто пытались отбиться от напавшей на них магической шаровой молнии. Как видно, особых успехов они в этом деле не добились.

— Это что ещё за поебень, а? — вырвалось у Макса. Судя по изумлённым лицам его боевых товарищей, у них сейчас возник пусть и не такой же, но похожий вопрос.

— Аномалия… — осипшим голосом произнёс Эйрид. — Электрическая аномалия. Не думал, что увижу…

— Эти ребята тоже не думали, — мрачно протянул Райли, указывая стволом автомата в сторону мёртвых «янки». — Откуда она здесь?

— Она блуждает. Реагирует на движение и поражает высоковольтным электрическим разрядом. Очень опасна. Пока она нас не чует. Но если кто-то попал в зону её действия, то она будет преследовать добычу, жаря всё, что встретится ей на пути. Единственный путь выжить – замереть и не двигаться. Лучше вообще лечь. Иначе каюк.

Занятная информация, только вот насчёт того, что аномалия их не чует, Эйрид оказался самую малость неправ. Огромная сияющая сфера внезапно тронулась с места и, плавно покачиваясь в воздухе, поплыла в их сторону. Вот и ладушки, вот и хорошо…

---

Было, наверное, довольно трудно держать в голове хотя бы примерный план столь масштабного архитектурного сооружения. Коридоры и переходы сменялись комнатами и балконами, балконы и комнаты сменялись коридорами и переходами – у каждого помещения было какое-то своё особое предназначение и обстановка, и почти в каждом из них патрулировали территорию облачённые в зачарованную броню гвардейцы.

Надо признаться, Роберт немного погорячился, приравняв число солдат, охраняющих замок, к одной роте. Как минимум три, а то и все четыре, если здесь где-то расположился дополнительный гарнизон, а он почти наверняка мог где-то, да расположиться. Гвардейцы стояли парами у каждой двери, безмолвными статуями сторожили углы и, гремя накопытниками, прогуливались вдоль патрульных маршрутов. И всё же, двух взводов спецназа с лихвой хватило бы, чтобы под покровом ночи быстренько подчистить это место. Хотя не факт, что Принцессы оставили без внимания вероятность подобного исхода. И всё же, кто был тут до них? Когда? И какие планы относительно людей строят эквестрийцы?

— Лейтенант, — говорил ему полковник Хенрикссон незадолго до отправки на задание. — Лейтенант, я вижу в вас умного и предусмотрительного человека, великолепного командира, прирождённого лидера. — Говорил он твёрдо, с уверенностью, глядя прямо в глаза. — Вы многого могли бы добиться. Именно такие люди мне и нужны рядом.

— Спасибо, сэр, — ещё не совсем понимая, куда клонит полковник, ответил Хэмп.

— Назревает что-то крупное. Что-то нехорошее, — тем временем, продолжил Хенрикссон. — Эквестрийцы. Они не доверяют нам. Наши технологии… Сама наша природа им чужда. Мало кто замечает, но я вижу, как растёт между нами напряжение.

— Сэр.

— С каждым днём мы крепнем, лейтенант. Становимся реальной силой. Угрозой с их точки зрения. Обычные пони и солдаты этого не видят, но мы-то можем мыслить немного глобальнее. Мы пришли в их мир, а следом за нами пришла война, которую мы хотим, но не можем оставить. Многие ненавидят нас за это. В том числе, я полагаю, «верхушка» их государственного аппарата. Спроси себя: что будет, когда совместными усилиями мы остановим противостояние в Вечнодиком лесу?

— Сэр, я полагаю, правительницы Эквестрии не дадут нам спокойно держать такое количество военной мощи прямо рядом с их столицей.

— Правильно полагаешь. Тогда они попросят нас разоружиться. Сначала вежливо, а после уже перейдут на требования. Понимаешь, к чему это приведёт? К войне. К которой они, между прочим, не готовы, как и мы. Ненужные потери, бессмысленные разрушения.

— Есть ли способ это предотвратить?

— Есть. И не один. Мы можем захватить власть в Кантерлоте. Но неясно, чем всё это обернётся. Мы можем навести на Кантерлот свои ракеты и диктовать эквестрийцам свои условия отсюда. Но данный вариант тоже требует доработок. Самый верный из всех – переговоры. Мы должны раз и навсегда положить конец всем нашим разногласиям, либо перестать нагнетать обстановку и перейти уже к действиям. Лейтенант, если Принцессы будут настроены недружелюбно – всему нашему непрочному союзу конец, СКО конец и нам, соответственно, тоже конец. Сделайте всё, как надо.

— Так точно, сэр. Сделаем в наилучшем виде, сэр.

Они вошли в комнату совещаний… либо в комнату переговоров – кто в них разбирается? Огромный круглый стол с голографическим кристаллом в центре, десятки стульев и подушек, большая люстра под потолком и ещё светильники на стенах. Окон в зале не было, зато сверху помещение куполом накрывал остеклённый металлический каркас, к которому и крепилась цепями люстра. Вот и точка входа, чтобы красиво прервать переговоры. А эхо здесь расходится просто великолепно, особенно от большого кресла, стоящего во главе стола.

Стражей здесь не было, да и что здесь охранять? Селестия либо не опасалась нападения, либо уже не видела в этом никакого смысла. Не было понятно, отчего столько неудовольствия в её ауре, но именно это люди и намеревались узнать.

— Я полагаю, нам следует представиться, — спохватился Юрген, когда двери в зал захлопнулись за их спинами. Все ждали характерного щелчка запираемого засова, но ничего подобного не последовало – двери просто закрыли.

— Мне было бы интересно узнать ваши имена, — произнесла Селестия, занимая своё законное место во главе стола. «Я запомню их, и ваши дети будут кричать их, пока я буду медленно разделывать их на части» — мысленно закончил за неё Роберт и тут же отругал себя за подобные мысли. Да какого хрена?!

— Я старший лейтенант Юрген Фарбер. Это старший лейтенант Степан Тимуров и лейтенант Роберт Хэмптон, — быстро представил танкист всю делегацию. — Мы полевые командиры Сил Коллективной Обороны, но здесь вполне уполномочены вести переговоры от лица полковника Хенрикссона, лидера нашего формирования. В наш состав входят одни солдаты, поэтому найти достойного дипломата является довольно трудной задачей, а все старшие чины заняты.

— И каковы же ваши требования? — неожиданно спросила Принцесса. Люди, опустившись на пододвинутые к столу стулья, переглянулись и неуверенно уставились на правительницу Эквестрии. Та терпеливо ожидала ответа.

— Требования? — удивился Юрген. — Мы не в праве что-либо от вас требовать. На данный момент Эквестрия является нашей единственной союзницей, и в наших же интересах, чтобы союзниками мы и оставались.

— Те, кто был здесь до вас, тоже путём хитрости и обмана пытались убедить нас в своём миролюбии, — холодно ответила Селестия. — И мы за это поплатились. Очень большой кровью. Доверились чужеземцам и увидели, какова же настоящая цена человеческому слову. Мы презираем войну, война для нас – это чуждое понятие. Она противоречит нашей природе. И, тем не менее, как бы мы ни пытались поддерживать мир и гармонию, это случилось. Много лет назад случилась война, и мы в ней почти проиграли. Человек ушёл, но обещал вернуться. И вот вы здесь. Снова. Как и обещали. Зачем?

Вопрос звучал скорее как риторический. Юрген молчал, обдумывая услышанное. Тогда в разговор вступил Роберт:

— Портальный шторм. Нас занесло сюда портальным штормом. Причём, если верить словам Твайлайт, искусственным портальным штормом. Я не силён ни в магии, не в физике, но вы просто обязаны были это почувствовать.

— Сильные колебания энергии в Вечнодиком лесу, — кивнула Принцесса. — Да, это почувствовали многие. Но нет, это была не магия. Другой, особый вид энергии. Он ознаменовал ваше прибытие. Что сейчас, что семьдесят лет назад.

— Что случилось семьдесят лет назад? — задал закономерный вопрос Тимуров. — То, что привело вас к войне с людьми. То, в чём кроется сегодня суть нашего недоверия друг к другу.

— Вдаваться в подробности бесполезно, — покачала головой Селестия. — Сначала их было одиннадцать. Они были членами экспедиции, посланной на изучение нашего мира. Десять солдат и один учёный. Они были вооружены, но весьма дружелюбны. Честно, в Понивилле их всех быстро полюбили. Они никому не мешали – проводили замеры, собирали образцы, кое-где даже помогали жителям Понивилля. По их словам, ничего подобного они раньше не видели. Однако про свой мир они говорили очень неохотно. Теперь я понимаю, почему.

— Семьдесят лет назад… — задумчиво произнёс Степан. — Стойте-ка, это же примерно середина сороковых. Даже чуть раньше. Вторая мировая.

— Странно всё это, — произнёс Юрген. — Сороковые. У кого в середине двадцатого века могли быть настолько развитые технологии?

— Они постоянно говорили о войне, — тем временем, продолжила аликорн. — Говорили, что не могут выкинуть её из головы. Хотели вернуться сюда после победы, забыть, как звучат выстрелы из винтовок. Они носили символ – две белые молнии. Они страшно гордились этим символом. В их глазах была холодная уверенность и готовность убивать. И, всё же, я видела, как они устали от войны. Мы предлагали им остаться, отбросить оружие, но получили решительный отказ. «Наша честь – наша верность. Верность Фюреру, верность Родине, которая в нас нуждается» – вот так они ответили, что бы это ни означало. Они ушли через две недели. Я сама использовала магию аликорнов, чтобы вернуть их в их мир. Тогда я поняла, что это было ошибкой.

— Да у вас тут уже и нацисты побывать успели, — хмыкнул Тимуров, но тут же подобрался. — Две молнии в петлицах. Это руны СС. Я не удивлён, что всё закончилось плачевно.

— Они ведь вернулись, так? — продолжил расспрос Роберт. — Передали информацию своему командованию, снарядили несколько элитных дивизий и вернулись.

Принцесса Селестия кивнула.

— Ровно через год, — ответила аликорн. — Я это почувствовала. Как и неделю назад. Они пришли, и их было намного больше. К сожалению, они не были намерены вести переговоры – война началась сразу же, без каких-либо промедлений. Наша армия не была к такому готова. Оружие людей сеяло смерть на наших землях, их огромные стальные машины разрушали селения, солдаты сжигали наши поля. Экономика страны была подорвана в первые же дни. Все боеспособные подразделения Эквестрийский Армии были практически разбиты. Только лишь благодаря магии и стойкости каждого пони нам удалось отразить это нападение. Кажется, вы, люди, называете такую победу Пирровой… Люди с молниями ушли, оставив руины городов, сожжённые урожаи, почерневшую от пепла и крови землю. А ещё они оставили тела. Десятки тысяч мёртвых тел.

— И всё же, они обещали вернуться и взять реванш, — произнёс Степан. Принцесса снова кивнула. — И вы решили примерить на себе роль военного реформатора.

— У меня не было выбора. — Голос правительницы Эквестрии сквозил грустью и сожалением. — Я уже говорила вам, что война противоречит нашей природе, как и всё, что с ней связано. Но для выживания рода пони я была вынуждена принять пусть и трудное, но чрезвычайно важное решение. Эквестрия должна была быть готова к повторному пришествию людей. Были созданы дополнительные органы исполнительной власти, началась разработка новых видов вооружения и боевой магии, постепенно формировалась современная эквестрийская армия, способная дать отпор любому врагу извне. За основу, конечно же, пришлось взять названные вами войска СС. Мы заключали военные союзы, укрепляли торговые отношения, нанимали профессиональных инструкторов, проводили боевые операции за пределами нашего государства. Тем не менее, вы вернулись, и мы снова оказались к этому не готовы.

— Третий Рейх развалился, возможно, всего через год после вывода сил СС из Эквестрии, — заявил Юрген. Роберт прикинул кое-что у себя в голове и молча для себя решил, что раньше сорок второго и позже сорок четвёртого немцы просто не могли позволить себе ничего подобного. В сорок третьем году Третий Рейх ещё располагал довольно обширными ресурсами, а Союзники всё никак не могли решиться, где открывать Западный фронт. Неизвестно, как обернулась бы война, если бы немцы всё-таки сумели завоевать Эквестрию. Или что ждало бы Эквестрию, если бы контрнаступление Советов захлебнулось, и Вермахт вновь перехватил бы инициативу. Гадать можно столько, сколько влезет.

— Германия была поделена странами-победительницами, весь мир праздновал победу, — продолжил танкист. — Мой прадед сражался в рядах 12-й армии Вермахта под командованием генерала Вальтера Венка – я многое от него узнал. Могу сказать, что в последние годы войны и ещё долгое время после этого никому бы и в голову не пришло повторять вторжение в Эквестрию. Ваше Высочество, вы должны понять, что мы вам зла не желаем. В конце концов, если бы в наши планы входило завоевание всей Эквестрии, то стали бы мы сейчас сражаться друг с другом в Вечнодиком лесу? И стали бы мы, в таком случае, помогать вашей армии сдерживать военные действия в границе опасной территории? Принцесса, в нашем мире идёт война, война на уничтожение, и ни одна из сторон сейчас не имеет достаточно ресурсов, чтобы открывать в этой войне новый фронт. Ситуация и без того на пределе.

— СКО и Эквестрийская Армия обмениваются ценным опытом и технологиями, — деловито заметил Роберт. — Кроме того, мы оказываем вам содействие в пресечении конфликтов в Вечнодиком

лесу. Мы союзники, Ваше Высочество, и мне хотелось бы, чтобы всё так и оставалось.

— Вы говорите искренне, — кивнула Селестия. — Либо вы искусные лжецы. Все вы.

— Мы солдаты, — спокойно ответил Тимуров. — Ложь оставьте политикам, а правда всегда за обычным солдатом. В нашем положении врать попросту невыгодно.

— Сейчас я не могу доверять вам в полной мере, — сказала Принцесса, поднимаясь. — Тем не менее, Твайлайт и её друзья только лучшего о вас мнения. Я должна посовещаться со своей сестрой. Мы встретимся позже. Я поручу Твайлайт дальнейшие переговоры по поводу взаимодействия наших и ваших сил. А теперь, я прошу меня простить…

На этом разговор можно было считать оконченным. Людей снова взяли под конвой и повели обратно к «вертолётной» площадке, где прогуливались, косо поглядывая на гвардейцев, бойцы и пилоты СКО.

— Что вы об этом думаете? — спросил Юрген, когда они остановились около американского «Литл Бёрда». Пилоты боевой машины терпеливо ожидали команды на взлёт.

— Херня какая-то, — сплюнул Степан. — Нацисты. В середине сороковых. Не, конечно, они всякой хрени тогда понастроили, но чтоб вот до такого… Принцесса чего-то недоговаривает.

— Естественно, — усмехнулся Хэмп. — И у неё есть все основания нам не доверять.

— Что ж, по крайней мере, мы получили намёк на дальнейшее сотрудничество, — немного разочарованно произнёс Юрген. — Хреновые из нас политики, камраден. Я надеялся на куда большие результаты.

— Нам нужно доложиться о выполнении и получить следующие указания, — напомнил Роберт. Бойцы погрузились в вертолёт, и пилоты запустили двигатель. Лопасти винтов начали медленно раскручиваться, набирая обороты. — Не расслабляйтесь, ребята. Ещё не вечер.

— Если честно, то ещё даже не полдень, — заметил Степан. Вертолёт оторвался от металла посадочной площадки и, перемахнув через защитные ограждения, вновь оказался в воздухе. Роскошный Кантерлотский дворец начал медленно отдаляться, пока пилоты «Литл Бёрда» пытались провести машину между высоченными башнями неизвестного назначения. Роберт медленно смотрел на то, как под брюхом летательного аппарата проносятся аккуратные городские улочки, как удивлённо наблюдают за вертолётом не привыкшие к такому шуму аристопони. «Литл Бёрд» спокойно миновал городские стены и пошёл на снижение, беря курс на базу. Хэмп прикрыл глаза. Думать совершенно ни о чём не хотелось. Если люди и пони смогут ужиться на одной планете – что ж, выйдет очень даже здорово. Ну, а если нет… Значит, не судьба…

---

— Не двигайтесь! — скомандовал Эйрид. — Замрите!

Замерли. Электрическая аномалия неуклонно двигалась в их сторону. Макс почувствовал странное покалывание на кончиках пальцев, волосы на затылке встали дыбом. Сейчас огромная шаровая молния была от них всего на расстоянии десяти метров, и чем ближе она становилась, тем сильнее Макс ощущал исходящее от неё напряжение. Сорвавшаяся с её края молния проскочила мимо Райли и зажарила какого-то мелкого грызуна, не вовремя выскочившего из зарослей. Макс уже был почти уверен, что американец дёрнется, спровоцировав разрядку, но Кристиан и ухом не повёл – хорошо его натаскали на полигонах.

Аномалия остановилась совсем рядом – при желании можно было протянуть руку и коснуться её пальцем, но Макс дураком не был. Сейчас он боялся не то, чтобы руку протянуть – лишний раз вдохнуть боялся. Шея затекла, а металл автомата начал постепенно оттягивать руки, но Макс не смел даже шелохнуться, чтобы не оказаться в зоне поражения следующего разряда.

Вечно так продолжаться не могло: рано или поздно у кого-нибудь сдадут нервы, и тогда не поздоровится никому. Сфера могла висеть на одном месте сколько угодно времени: от часа до полноценных суток, а то и дольше – у кого хватит выдержки простоять столько на одном месте? Хотя разведгруппы рано или поздно хватятся, и тогда сюда подойдёт остальное отделение, но сколько времени перед этим должно пройти, и станет ли отделению лучше от того, что они тут увидят?

Рог Эйрида медленно запылал магией, и со всех сторон единорога начал окружать магический силовой барьер. Довольно интересно, а шаровая молния сможет учуять и поразить пони внутри непроницаемого магического кокона? Навряд ли. Догадки Макса подтвердились, когда Эйрид сошёл с места, окружённый своим непробиваемым сияющим щитом – аномалия не обратила на эквестрийца ровно никакого внимания, продолжая недоумевать, куда же делись три неприготовленных вкуснейших куска мяса. Пони обошёл сферу и встал напротив Макса и Райли, которые по-прежнему боялись пошевелиться без опасности покрыться вкусной аппетитной корочкой.

— Я отвлеку её на себя, а вы бегите обратно, к ребятам. Я догоню вас чуть позже, — произнёс он сквозь свой барьер и начал пятиться на другой конец поляны. Нет, и всё же, единороги – те ещё жулики! Остановившись у самой границы, он опустил свой щит и топнул передним копытом об землю. — Эй, аномалия недоделанная! Не меня ищешь? — крикнул он электрической сфере и для верности попрыгал на месте. Аномалия, играя молниями, нехотя отлипла от людей и неторопливо направилась в сторону синегривого единорога, осмелившегося бросить ей вызов. Эйрид сорвался с места и метнулся вдоль границы пятачка, отвлекая на себя внимание шаровой молнии. — Бегите!

Дважды повторять ему не пришлось: Макс и Райли резко развернулись и метнулись обратно в заросли, каждую секунду ожидая последнего разряда в спину. Деревья проносились то слева, то справа, под ногами шелестела палая листва, хрустел кустарник. Макс всё никак не мог отделаться от ощущения, что за ними кто-то или что-то гонится, но боялся обернуться и увидеть треклятую аномалию, прокладывающую себе путь через заросли.

Через несколько минут бойцы начали выдыхаться. Ещё бы! Неслись, как ошпаренные – только пятки сверкали! Синхронно обернувшись, бойцы выставили вперёд стволы штурмовых винтовок. Всё было чисто и спокойно, никто их не преследовал. Макс шумно выдохнул воздух и привалился спиной к ближайшему дереву. Кровь стучала в висках, руки мелко подрагивали, горло разрывало болью после каждого неосторожного вдоха. Нет, за несколько минут они бы так не вымотались, хотя, кто знает, как магия Вечнодикого влияет на человеческий организм?

Макс вытер рукавом испарину со лба. Без солнца здесь значительно прохладнее, дождика бы ещё, да куда там! Осталось только дождаться Эйрида и топать обратно к отделению. Расскажет – не поверят! И мантикору сапёрной лопатой зарубил, и гигантскую шаровую молнию повидал! Ну, не шутник ли? А чем чёрт только не шутит!

Немного отойдя от забега, мотострелок оторвался от дерева и осмотрелся. Со всех сторон их обступал лес, разве что в тридцати метрах от них, практически полностью теряясь в зарослях, замерли среди деревьев два французских «Леклерка» и один Т-14 «Армата», невесть как оказавшиеся вместе. Ну и пусть стоят! Не настала ещё их очередь.

— Как думаешь, спасся? — спросил его Райли, вернув себе контроль над дыханием. Не требовалось объяснений, кого он имел в виду.

— Спасся. Видел, какой щит намутил? Спасся, — ответил Макс, глядя в том направлении, откуда они, собственно, и прибежали. — Найти бы ему ещё нас.

— К своим пойдём?

— Подождём тут. Свои никуда не денутся. А нам ещё убедиться надо, что эта хрень не двинулась в нашем направлении. Давай лучше дыхание переведём. М-мать, «Абрамсы» меня так не гоняли, как эта аномалия, медведя ей в… Где у неё там филейная часть? Ай, неважно!

— «Абрамс»-то подорвать можно, а это вообще чёрт знает что…

Вот именно. Чёрт знает что. И как с этой неведомой ебаниной бороться? Так и окрестим в рапорте – Неведомая Ебанина. Пафосно, загадочно и звучно, можно свои страшилки придумывать – сгустить чуть краски, и отличная байка получится. Хотя какая нахрен байка? Ловить эту аномалию надо! Намутить огромную катушку Тесла или что там учёные обычно делают, чтобы ловить шаровые молнии, если вообще ловят… Потому что если такая вот хрень продолжит блуждать по Вечнодикому лесу, то люди в будущем огребут по полной. А если такая аномалия в лесу не одна…

А вот и герой дня! Макс даже не услышал приближения Эйрида – единорог вывалился прямо из ближайшего куста и, запнувшись от неожиданной встречи, распластался по земле. Райли едва успел отскочить в сторону, прежде чем малиновый ком шерсти врезался бы в него со скоростью железнодорожного состава. Эффектное появление.

— Да ты никак со всех ног сюда нёсся, — произнёс Макс приходящему в себя единорогу. — Нас и не заметил…

— Хотел… догнать… — пыхтя, ответил Эйрид. Макс приблизился к синегривому жеребцу и помог тому подняться на ноги, после чего отряхнул от прицепившейся к шерсти и экипировке листвы. Дружески хлопнув его ладонью по спине, мотострелок отступил назад.

— Герой!

— Герой, — согласился Райли. — С нас причитается.

— Сочтёмся, — усмехнулся Эйрид. — Возвращаться надо. И сержанту доложиться.

На обратный путь ушло чуть больше времени, чем думал Макс. По пути к месту обитания аномалии он наметил несколько ориентиров из брошенной или сожжённой бронетехники, но ушло некоторое время на то, чтобы вернуться на уже знакомый маршрут. Спутниковая навигация избавляла их от необходимости ориентироваться на местности, так что к своим бойцы вышли довольно скоро, повстречав на своём пути лишь парочку куролисков, которых при наличии противоосколочных очков можно было смело игнорировать.

— Лейтенант потребует подробного рапорта, — с лёгкой досадой произнёс Райли, когда они вернулись в состав отделения.

— Это лучше, чем превратиться в гриль, — хмыкнул Макс. Он хотел добавить ещё что-то очень остроумное, но их разговор быстро прервал шедший во главе сержант. На базе наболтаются.

К месту крушения они выбрались примерно через полчаса: пришлось закладывать ещё один крюк вокруг аномалии, так что в сумме они потеряли около сорока пяти минут, а это уже нехилое такое отставание от графика. Ну, ничего, зато сами целы – и это главное.

Вертолёт рухнул не где попало – пилот, ещё сохраняя хоть какой-то контроль над падающим вертолётом, сумел увести машину в сторону освобождённой от деревьев поляны, где стальная птица и потерпела крушение. «Мангуста» лежала в самом её центре, раскинув во все стороны погнутые и обрубленные лопасти несущего винта. Хвост летательного аппарата лежал в пяти метрах от машины, прочие мелкие обломки повсеместно усеивали луг, хотя больше всего их оказалось около вырытого упавшим вертолётом рва. Кабина вертолёта оказалась относительна цела, частично уцелели даже пуленепробиваемые стёкла. Тело пилота лежало ничком рядом с боевой машиной. Оператор автоматической пушки был, скорее всего, мёртв. Тем не менее, проверить стоило.

Оставив половину бойцов под прикрытием зарослей, сержант двинулся в сторону вертолёта. Макс и Эйрид пошли следом – Райли остался прикрывать им спины. Взяли также молчуна Борю с его РПК-12 и единорожку Дэринг Харт, исполняющую обязанности полевого медика. Лужайка простреливалась со всех сторон, кроме того, где-то рядом шныряли солдаты армий РФ и США, а также одна очень неприятная аномалия, поэтому требовалось соблюдать крайнюю осторожность и внимательнее глядеть по сторонам. Если что, ребята из леса поддержат огнём. А вертолётов ещё следовало дождаться…

Сержант склонился над телом пилота. Дэринг зажгла рог и провела им над телом. Пока Боря, опустившийся на одно колено, водил из стороны в сторону стволом своего пулемёта, Макс с Эйридом принялись вытаскивать из вертолёта тело оператора. Деформированная ударом об землю крышка кабины заклинила на месте и не желала поддаваться, но совместными усилиями человеку и пони удалось сначала сдвинуть её вверх, а потом и вовсе открыть полностью. Единорог подхватил тело оператора магией и бережно вытащил его из кабины. Едва бойца уложили на землю, как Макс приложился ухом у его груди и попытался нащупать пульс сначала на руке, а потом и на шее. Мёртв. Стоп, нет, жив! Жив, чертяка! И пилот жив – уж больно долго Кейли с Дэринг над ним возятся. Вот так повезло!

— Что у вас? — спросил сержант, взглянув на Макса с Эйридом.

— Живой. Пульс еле прощупали, — отозвался мотострелок. — Пилот-то цел?

— Цел, но от кровопотери вырубился – видать, осколком стекла неудачно зацепило. — Он поднялся с места и коснулся двумя пальцами гарнитуры. — «Рубикон», это Сэйбр-один-один. Мы на месте крушения. Оба пилота выжили, но находятся без сознания. Нам понадобятся носилки. Приём.
— Один-один, принято. Вертолёты уже в пути. Займите оборонительные позиции и ждите прибытия «пташек». «Рубикон», конец связи.

Сержант вызвал оставшуюся часть отделения из леса. Обороняться решили прямо здесь, у вертолёта. Конечно, можно было убраться в лес, где побольше укрытий, но если случится перестрелка, то прибывшие с базы «Рубикон» вертолёты начнут первым делом поливать свинцом лесной массив, да и на эвакуацию уйдёт слишком много времени. В отделении было трое единорогов, каждый со своим набором защитных и боевых заклинаний, а на людях была зачарованная экипировка, и без того неплохо защищающая от пуль и осколков. Прорвутся!

— Я всё ещё немного удивлён, что мы прибыли сюда первыми, — произнёс один из бойцов СКО. — И так уже задержались.

— У воюющих в лесу есть проблемы, так сказать, понасущнее, чем проверять рухнувшие вертолёты, — ответил ему другой. — Нам повезло. Впрочем, вполне возможно, что сюда скоро кто-нибудь, да выбредет.

— Накаркаешь, и выбредет. Эдак взвода четыре, — усмехнулся Макс, слушая разговор бойцов. — Вот по Всемирному Закону Подлости и выбредет.

— Сам же и накаркаешь, — буркнул обычно немногословный Боря и тут же вернулся к контролю своего сектора. — Считай, уже.

— Движение! На два часа! — оживился кто-то из эквестрийцев. Макс в сердцах выругался и примкнул к механическому прицелу «Калашникова». На дальнем конце лужайки, в зарослях кустарника, действительно маячили человеческие фигуры. И маячили наверняка не с самыми добрыми намерениями. «Сам же и накаркаешь» — ехидно подметило сознание голосом пулемётчика Бориса. — «Считай, уже»

---

В тронном зале Кантерлотского дворца было, как всегда, просторно и светло. Стреловидные витражи на стенах прекрасно пропускали дневной свет, и солнечные лучи, преломляясь и искажаясь, играли на гладком мраморном полу яркими разноцветыми пятнами. Лишь под самим потолком затаились полупрозрачные тени, ожидая своего часа, чтобы накрыть непроницаемым теневым пологом помещение и всех, кто в нём находится.

Принцесса Селестия прогнала отсюда всех стражников. Люди ушли, и опасаться теперь было нечего. С их последней встречи пришельцы стали намного хитрее и изворотливее. Семьдесят лет назад человек пришёл в этот мир с огнём и мечом, намереваясь любой ценой завоевать цветущий рай Эквестрии. Но эти люди были… другие. Более умны, более хитроумны. Военной экспансии они предпочли мирные переговоры, справедливо полагая, что в полномасштабной войне победителей не будет – все проиграют. Селестия не была прославленным тактиком и стратегом, но она понимала, что цели желательно добиваться с минимальными потерями, но максимальной отдачей. Военный конфликт ни к чему не приведёт, а лишь усугубит обстановку в стране. Переговоры же давали обеим сторонам огромные преимущества.

С другой стороны, и доводы людей не были лишены почвы. Они прибыли в Эквестрию неделю назад. Они не высадились – их словно вырвало вместе с кусками их же мира и перенесло уже сюда. Они не пытались перегруппировываться и организовывать вторжение – вместо этого они продолжили войну, которая, по словам послов СКО, бушевала на их Земле. Они носили разную униформу, стреляли из разного оружия, использовали разные технологии, сражались под разными стягами, в конце концов. Всё было больше похоже на результат неудавшегося эксперимента либо фатальной ошибки. Но чьей?

— Все факты сходятся, сестра, — произнесла Луна, хмуро разглядывая один их гигантских витражей на стене зала. — Эти люди опасаются нас. Но не желают нам зла.

— Они знают, что мы сильны, — ответила Селестия. — Намного сильнее, чем тогда. Тем не менее, они сильнее. И намного умнее. Я не удивлюсь, если они уже давно просчитали всё наперёд.

— Прошло семьдесят лет. Всё могло измениться за это время. — Ночная принцесса взглянула на свою старшую сестру. — Они помогают нам. Их солдаты гибнут в Вечнодиком лесу, чтобы жители Понивилля могли спать спокойно. Они делятся с нашими воинами бесценным боевым опытом. Настолько ли они жестоки и опасны, насколько ты думаешь?

— Ты не видела того, чего видела я, Лу, — тихо произнесла Селестия. Она опустила голову. — Это была самая кровопролитная война, какую только знала Эквестрия со времён Эпохи Раздора. Наши урожаи были растоптаны, города сожжены, многие пони убиты или пропали без вести… Мы до сих пор находим тела, Лу. До сих пор…

Луна приблизилась к своей старшей сестре и нежно потёрлась носом о её шею, а затем ободряюще улыбнулась:

— Они не похожи на тех злодеев, о которых ты мне рассказывала, Тия. Они не хотят войны. Поверь мне: я видела их сны. Я знаю.

— Я верю тебе, Лу. Я верю… — Селестия улыбнулась в ответ и подняла голову, обратив свой взор на огромный стеклянный витраж за троном. — И всё же, что-то в них мне не даёт покоя. В их глазах плещется холодная жестокость. Я совершенно не знаю, чего от них ожидать.

— Время покажет их истинные намерения, сестра, — спокойно ответила ночная принцесса. — Нет ничего, с чем бы пони ни справились, сплотившись вместе. Если ненависть поборет в людях остатки доброты… мы будем к этому готовы.

— Надеюсь, что до этого не дойдёт.

— И всё же, я настаиваю на том, чтобы отозвать полк морской пехоты из заграницы, — произнесла Луна. Селестия обеспокоенно посмотрела на свою младшую сестру. — Тия, если что-то пойдёт не так, то Кантерлотская гвардия и Ночная Стража не справятся с защитой столицы. А Национальная гвардия не сможет удерживать от противника всю Эквестрию.

— Нет, сестра, — покачала головой солнечная принцесса. — Люди… СКО обладают технологиями, во много раз превосходящими наши. Если они обнаружат, что мы перетягиваем силы к центру… они могут неправильно нас понять. Я… просто не могу так рисковать.

— Тогда позволь мне вести с ними переговоры, — не унималась Принцесса Луна. Она развернулась к своей старшей сестре, холодная решимость горела в её глазах. — Селли, мы не можем просто сидеть в замке и ждать у моря погоды. Нам нужно действовать. Я знаю природу жестокости: ты сослала меня на луну на тысячу лет – думаешь, у меня не было достаточно времени для самопознания? Опыт Найтмэр Мун окажется очень полезным в данной ситуации. Мы сумеем найти с ними общий язык.

— Луна… — Принцесса солнца с болью смотрела на свою младшую сестру. — Я уже потеряла тебя один раз…

— Прошу тебя, сестра. Возможно, это единственный способ остановить надвигающуюся катастрофу.

Селестия прикрыла глаза, принимая трудное для себе решение. Эквестрия вновь стояла на пороге войны, и вновь она не была к ней готова. Принцесса Луна была лучшим кандидатом в парламентёры, чем сама Селестия. Луна была молода и амбициозна, она умела быть убедительной, решительной и даже жестокой. Умела идти на компромиссы, но, так или иначе, добиваться своего. И она была её сестрой. Самой любимой и единственной. И страх потерять её снова был выше всех страхов Селестии, вместе взятых. Но жизни её маленьких пони вновь находились под угрозой новой войны, и во избежание этого Селестии требовалось пойти на определённые жертвы. Она не знала, была ли она готова принять это решение. Но, по всей вероятности, выбора у неё не было.

Принцесса солнца открыла глаза, приняв решение. Это было больно, но это было необходимо для спасения Эквестрии.

— Хорошо, сестра. Но пообещай мне, что будешь осторожна.

— Я обещаю.

— Хорошо. Я верю тебе. В таком случае… — Селестия замолчала, видимо, вспоминая, что она хотела сказать. — В таком случае, мне лучше вернуться к королевским обязанностям. Надеюсь увидеть тебя к ужину.

— Я буду там. Спасибо, сестра. — Принцесса Луна развернулась и направилась вдоль колонн к выходу из зала. Селестия провожала её грустным взглядом, боль всё ещё читалась в её глазах. И всё же, она надеялась, что сделала правильный выбор. Ведь второй войны Эквестрия может и не пережить…

---

— Не стрелять! — быстро сориентировался сержант. — Может, и уйдут по-хорошему.

Ага, как же. Макс молча пересчитывал мелькавшие в кустах силуэты. Восемнадцать уже точно есть. Без бронетехники, хотя ручные противотанковые гранатомёты у бойцов СКО имелись. Чего ж медлят-то? Или на переговоры собрались?

Из кустов застучали автоматные очереди, и несколько единорогов в отряде с готовностью возвели мощный магический барьер, который тут же пошёл рябью от обилия обрушившихся на него пуль. Ребята в кустах этого наверняка никак не ожидали, но обстрел не прекратили, продолжая садить по поверхности щита короткими очередями. Единороги особо не напрягались – щит мог выдерживать и куда большие нагрузки. Тем не менее, неизвестный противник не прекратил обстрел, пока не опустел магазин в последней автоматической винтовке. Тогда открыли огонь уже союзники.

Макс заранее выбрал себе цель. Стрелять изнутри щита возможным не представлялось, поэтому единорогам пришлось как-то распределить энергию и создать специальные амбразуры для удобной стрельбы. Мотострелок не стал просовывать туда ствол автомата, опасаясь, что тот обрубит при закрытии щита, но свою цель поразил красиво и точно – сказывался накопленный боевой опыт и парочка полезных заклинаний, компенсирующих отдачу и повышающих настильность стрельбы. Американец – а это был американец, к великому облегчению Макса – вывалился из кустарника и уткнулся лицом в грязь. Мотострелок сместил прицел вправо, и «Калаш» вновь вздрогнул в его руках – стремящийся уйти с линии огня противник словил очередь и повалился на землю. Как оказалось, семерых умудрились скосить сразу, а вот остальные рассредоточились за деревьями и открыли беспорядочную стрельбу. Судя по тому, что из леса били всё новые и новые стволы, к противнику подтягивались подкрепления. Это что ж им такое тут понадобилось? Или они просто оказались не в том месте не в то время?

Хлопнули рядом разрывы подствольных гранат, осыпая поверхность щита землёй и выкошенной травой. Один из снарядов разорвался прямо о барьер, и серое облако дыма начало расползаться в разные стороны. Американцы не бросали попыток пробить магический барьер эквестрийцев, хотя, наверное, уже догадывались, что для этого им понадобится пушек побольше. Тем не менее, маги постепенно выдыхались, а шквал огня становился всё сильнее и сильнее. Более того, на лужайку полетели первые дымовые гранаты, и очень скоро местность начали заполнять разворачивающиеся клубы серого дыма, среди которых мерцали вспышки от выстрелов – эффективность прицельного огня резко снизилась. Видать, «янки» решили подобраться поближе и попробовать расстрелять магический барьер в упор. И у них были на это вполне неплохие шансы.

Американцы шли в наступление и уже уверенно лупили длинными очередями, не опасаясь промахнуться. Косые строки пуль били по поверхности щита, и вскоре непроницаемый магический кокон начал мерцать, несмотря на то, что эквестрийцы держали его из последних сил. Макс стрелял по вспышкам от выстрелов, беря чуть правее, чтобы гарантированно поразить грудь, живот или голову противника. Слева и справа гремели и трещали автоматы и пулемёты его боевых товарищей, создавая довольно плотный огневой заслон, вот только у противника и людей, и пушек было в разы больше, а ещё им за каким-то хреном захотелось разнести в клочья отделение объединённых сил СКО и ВС Эквестрии. Впрочем, вполне себе логика: пушки есть, люди есть, а вон те придурки у вертолёта как-то в пейзаж не вписываются. Не вдарят ли они в тыл? Не вызовут ли подмогу? Кто они вообще такие? Наверное, работают с русскими или этими предателями натовцами. Исправим!

Слева и справа гремела канонада выстрелов, долбя по барабанным перепонкам. Эта же канонада гремела на той стороне луга, и Макс уже не мог точно определить, стреляют ли это американцы, или же это эхо боя, разносящееся по лесу. Наверное, и то, и другое. Патроны стремительно подходили к концу, и вот уже два ствола внутри купола щита замолчали, а на земану им пришли пистолеты, от которых, пусть и на такой короткой дистанции, пользы практически не было. Наверное, среди всех обороняющихся лишь один Боря не испытывал недостатка боеприпасов, лупя пусть и длинными, но экономными очередями из своего РПК. Вот уж будь у него «Печенег»…

Их взяли в плотное окружение и патронов не жалели, а вот у Макса осталось всего два рожка, включая тот, что сейчас находился в приёмнике. Гранаты не в счёт: сквозь такую узенькую щель разве что галькой кидаться. А, ну, ещё пистолет есть. Тоже зачарованный, хотя какой от него будет толк, когда град свинца вдребезги разнесёт магический барьер? Тем более что на такой дистанции, как уже было сказано, он почти бесполезен. Всё, ребятки, отбегались!..

— Справа! На два часа! — оповестила всех Дэринг, первая приметив странное свечение, исходящее из-под крон деревьев.

Из-за границы леса медленно выплыла электрическая аномалия и тут же остановилась, явно заинтересованная творящимся на лужайке действом. Плавно раскачиваясь в воздухе, она несколько раз выстрелила по земле молниями разрядов и уверенно двинулась в сторону ошарашенных таким поворотом событий американцев. Амбразуры в магическом щите захлопнулись, и Макс поспешил вставить в паз последний магазин. Щит едва держался, но сейчас он был единственным спасением людей и пони от блуждающей шаровой молнии, и все это прекрасно понимали. Все, кроме американцев.

«Янки» обернулись и открыли огонь. Грохот выстрелов снова наполнил поляну после короткого затишья. Пули без лишнего вреда проходили сквозь аномалию и тут же терялись в чаще леса, а вот сияющая магией сфера продолжала сближение, становясь только злее и быстрее сокращая дистанцию.

Видимо решив, что им слишком мало платят за выполняемую работу, американцы спешно засобирались и поспешили ретироваться с поляны, вот только спасти их могло уже только чудо, а чудеса пусть и случаются, но крайне редко.

Полыхнул первый разряд, второй, третий – корчащиеся в предсмертных судорогах тела опускались на пожухлую траву. Четвёртый, пятый, шестой – ещё трое исчезли в сухой зелени. Седьмой, восьмой, девятый, десятый – четверых аномалия настигла на самой границе луга. Дальнейшее преследование продолжилось уже в лесу, но оставшихся на поляне бойцов это мало волновало. Опустив щит, единороги обессиленно опустились на землю. Макс не мог скрывать благодарности во взгляде: сегодня он дважды оказался на краю погибели, и дважды же его спасали пони. Милый, гордый, храбрый народ. Посмотришь со стороны – не поверишь, что эти полутораметровые поняшки способны на такое. Сегодня люди определённо проставляются. Каждый по три раза.

— Сейчас ещё и на выстрелы сбегутся, и тогда совсем весело будет, — произнёс кто-то из бойцов СКО, за что тут же получил неслабую затрещину от сержанта. Толку, правда, мало: удар-то по шлему пришёлся.

— Вам что, приключений на сегодня мало? — раздражённо поинтересовался Кейли. — Один уже договорился – лишь чудом живыми остались.

— Не, сержант, — покачал головой один из солдат. — Судьба хоть и сука, но меру знает. На сегодня с нас хватит. Да и вон они, вертолётчики наши.

Только сейчас Макс услышал нарастающий вертолётный гул. Довольно идиотский закон: если ждёшь подмоги, то прибывает она почему-то в самый последний момент. «Чёрный Ястреб» выпрыгнул из-за густых крон деревьев, а вместе с ним показалась уже знакомая Максу «Супер Кобра». «Блэкхок» Дилана плавно вышел на позицию для захода и, задрав нос, начал медленно опускаться. «Кобра» продолжала нарезать круги вокруг лужайки, мониторя окружающее её пространство.

— Укладываем пилотов на носилки и грузимся в вертолёт, — скомандовал сержант. Так и поступили. Уже через минуту «Блэкхок» оторвался от земли и взмыл в воздух, покидая поляну. За десантным отделением промелькнул крупный силуэт американской «Супер Кобры», затем на одно мгновение показался тот самый луг с дымящимися обломками «Мангусты». «Ястреб» ещё с полминуты покружил над поляной, выбирая курс, после чего опустил нос и начал стремительно разгоняться, утягивая за собой вертолёт прикрытия. Тягу на полную, курс – домой. А там посмотрим, что командование ещё приготовило…

---

Всё было готово к отбытию. Огромный грузовой лифт с громким лязгом опустился на дно лифтовой шахты, и последние четыре грузовика HEMTT с огромными камуфлированными контейнерами плавно вырулили на размеченную краской бетонную площадку и встали в хвосте выстроенной колонны из военной техники. Наёмники в пулемётных гнёздах армейских тяжёлых грузовиков сверлили недоверчивыми взглядами неровную поверхность искривляющегося энергетического поля портала – установка была настроена и не выдавала никаких сбоев. Уже сейчас, лязгая гусеницами, на металлический помост взбирались первые разведывательные дроны, чтобы, войдя колышущееся поле портала, бесследно исчезнуть с другой стороны. Операторы дронов внимательно следили за камерами и выводимыми на каких-то хитроумных приборах показателями. Генерал-майор Паркер находился тут же, рядом, задумчиво глядя на экран и желая лично убедиться, что операция, на которую Штаты и «Беллфайр» угробили далеко не один десяток миллиардов долларов, начинается гладко.

«Абрамсы» составляли авангард колонны военной техники. Обвешанные с гусениц по саму башню экспериментальным оборудованием и выкрашенные в тёмно-серые тона, американские боевые танки напоминали больше свои футуристичные аналоги. Конструкторы решили не изобретать заново велосипед, поэтому просто провели глобальную модернизацию М1А3 и получили в результате неплохую пародию на танк будущего, кардинально улучшив защитные показатели, увеличив огневую мощь за счёт замены главного орудия, а также снабдив танк немереным количеством дорогого оборудования, которое в первый же день полевых испытаний впало в немилость танкистов синдиката наёмников.

Следом за четырьмя псевдо-«Абрамсами», довольно урча, стояли грузовики М939 без опознавательных знаков с крытыми коричневым брезентом кузовами, сопровождаемые вооружёнными роторными пулемётами вездеходами HMMWV. Грузовиков было много – к волнующему походу в новый мир рота американских «пионеров» подготовилась более чем основательно, прихватив с собой боеприпасов, оружия, провизии и запчастей едва ли не на целый батальон. Пристроившиеся следом фуры тоже далеко не конфеты везли, в итоге основную часть колонны составляли грузовые автомобили со всем необходимым к выживанию в чужом мире. Замыкали колонну не избежавшие жёсткой модернизации бронеавтомобили, БТР-ы, БМП и четыре вышеупомянутых грузовика HEMTT, перевозящие части портальных врат, штурмовых дронов, а также всё необходимое для этой прорвы техники оборудование.

Уильям замер, благоговейно рассматривая выстроившуюся рядом с ним колонну автомашин. Колонна вышла действительно внушительной, особенно учитывая вложенные в операцию средства. Ощетинившись стволами орудий и тяжёлых пулемётов, она чем-то напоминала ему огромную механизированную гусеницу, гремящую, гудящую, лязгающую композитным металлом.

— Чёрт, я в каком только дерьме не бывал, но до путешествий в иные миры дело как-то не доходило, — изрядно волнуясь, заявил Янг. Уильям покосился на своего товарища, но не ответил, больше занимаемый мыслью о том, как бы раскурить очередную сигарету, не попавшись на глаза персоналу комплекса. Курение рядом с такими чувствительными научными приборами по какой-то невнятной причине нервировало техников и учёных, поэтому приходилось маяться бездельем рядом с «Хаммером», успокаивая взволнованные невесть чем нервы мерным поглаживанием приклада ACR.
«Что ты как сопля какая-то…» — злобно думал наёмник, буравя взглядом колышущуюся поверхность портала. — «Дрожишь, словно сухой осенний лист, мать его. Ты солдат или тряпка? Вот засада, сигаретку бы! Да куда уж там – сержант шкуру заживо сдерёт! Вот блядь!»

Уильям неслышно выругался и прошёлся вдоль левого борта армейского вездехода, задев широким плечом оттопыренное в сторону окно заднего вида. Развернувшись, он взглянул на своё отражение и провёл затянутой в тактическую перчатку рукой по своей не менее тактической щетине. Попытка взглянуть себе в глаза провалилась, когда внимательный взгляд наёмника внезапно упёрся в отражающий свет пластик защитных очков.
«Ну, ты прям Джеймс Бонд, мать твою» — оскалился Уильям, рассматривая в небольшой прямоугольное зеркальце свою ухмыляющуюся рожу. — «Весь из себя такой брутальный. Плохой парень, да? Охренеть просто, тебе ещё сигары в зубах не хватает. Да твою мать, когда уже можно будет закурить?!»

— На кого ты там пялишься, Казанова? Всё равно ведь мордой не вышел, — не преминул подколоть его Пэйджс, неизвестным образом материализовавшись у него за плечом.

— Скажи это своей мамаше. Что-то моя внешность её не особо-то смутила, — не оборачиваясь к Дэниалу, ответил Уилл. — Ты чего красный, как помидор? Можно сказать, я тебя за живое цепанул, шутник ты хренов.

— А пошёл ты!

— Вот вместе туда и пойдём, — сказал Калински, отрываясь от зеркала. Он мигом оживился, заметив приближающегося к ним со стороны «Абрамсов» сержанта Честера Хирша. Мысли о куреве моментально покинули голову Уильяма, и наёмник изготовился слушать слова их командира, что бы тот ни собирался им сказать.

— Готовы? — коротко поинтересовался сержант, осматривая своих подчинённых. — Ботиночки зашнуровали, бантики завязали? Вижу, что справились. Калински, какого хера молчишь? – Докладывай, мать твою!

— Отделение готово драть задницы, сэр, — лаконично отчитался Уильям, убедившись, что все десять бойцов стоят рядом и всеми силами изображают крутых парней.

— Вот и прелестно, — удовлетворённо хмыкнул Хирш. — Как настрой, бойцы?

— Покурить бы, — пожаловался Криглер, мгновенно воскрешая в капрале неудержимое желание скурить прям сейчас хоть целую пачку.

— Покурить – всегда успеется. Вы только с ума не сходите, когда мы окажемся на той стороне. В Эквестрии никакие соглашения и конвенции ООН о правах человека, или кого бы там ни было, не действуют, так что всех нервных будем лечить целебной пилюлей прямо промеж глаз. Намёк поняли? Янг, я что-то смешное только что сказал? Или ты нам хочешь анекдот рассказать?

— Никак нет, сэр, — развеселённый шуткой сержанта, ответил боец. — Всё предельно ясно и понятно.
«Целебная пилюля в лоб» — с лёгкой иронией подумал Уильям. — «Блефует, конечно же! Мы всю Европу и пол-России избороздили – с хрена ли мы тут все друг друга поубиваем?»

— Когда выходим? — с нетерпением спросил Григсби. — Нам ведь не за то платят, чтобы тут задницы просиживать, да?

— Если я скажу – ты у меня тут до посинения сидеть будешь, Григсби, пока штаны до белых пятен не протрёшь, — рыкнул в его сторону Хирш. — Не выпендривайся и жди команды.

— По машинам! — прокатился по помещению чей-то зычный бас, подкреплённый аналогичной командой, запущенной в общий эфир. — Приготовиться!

Началось.

Уильям забрался на сидение в салоне автомобиля и громко хлопнул дверью, отсекая от себя холодный, гуляющий по помещению, воздух. Снаружи, хватая своё оружие и запрыгивая на броню БМП, грузились в военный транспорт остальные наёмники. Ожили башни боевых машин, завертелись пулемёты в турельных установках, защёлкала и зашуршала приводимая в состояние полной боеготовности экипировка. Уильям вжался спиной в спинку сидения, разглядывая корму идущего впереди «Абрамса». Тяжёлый танк перекрывал капралу весь вид на разверзшийся перед ними тоннель в другой вид, но Уилла сей факт ни чуточки не огорчал – он лишь хотел, чтобы всё это побыстрее закончилось, побыстрее оказаться на той стороне и не оказаться разорванным на части каким-то межпространственным сбоем или прочей хренотенью, разбираться в которой у него не было никакого желания.

— Ты чего такой кислый, первопроходец? — спросил его Янг, заметив, как резко меняется настроение капрала. — Не каждый день тебя на другую планету забрасывает.

— Да хрен с ней, с планетой – лишь бы покурить дали, — отмахнулся Уильям, вцепившись пальцами в цевьё устроившейся между колен ACR. Покурить… Теперь это было, пожалуй, последним, о чём думал наёмник.

— Всем взводам доложить о готовности, — прошипел в гарнитуре низкий голос капитана.

— Первый взвод готов… Второй взвод готов… — сухо отчитывались командиры подразделений. Уильям стиснул зубы. «Да что ж такое-то?! Будто снова в учебке!». Капрал с силой тряхнул головой, прогоняя наваждение. Будто в последний бой идёт…

— Колонне начать движение, — скомандовал капитан, выслушав доклады командиров подразделений.

— «Авангард-один» выдвигается, — хрипло отозвался командир танкового взвода. «Абрамсы» угрожающе зарычали и, задрав носы, начали взбираться по аппарели прямо к работающей портальной установке.

— «Авангард», принято, держите связь.

Следом за танками медленно и неуклюже последовали «Хаммеры». Уильям почувствовал, как качнулся салон и как поплыло находящееся за его пределами пространство, смещаясь куда-то назад. Вездеход накренился и начал карабкаться по аппарели вслед за грузной тушей американского основного танка. Капрал начал мысленный отсчёт до переноса и приготовился к самому худшему исходу.

— На что я подписался… — бормотал себе под нос Янг, глядя в окошко задней двери, за которым полз по наклонной поверхности аппарели такой же тёмно-серый, без опознавательных знаков, «Хамви».

— Приготовиться! — скомандовал сержант, когда они вывалились на платформу и начали неумолимо приближаться к сверкающей и искрящейся поверхности энергетического поля. Уильям повернул голову, чтобы получше рассмотреть его, и почувствовал, как холодеет мгновенно всё его нутро. Беззаботно катящий впереди «Абрамс» без каких-либо проблем вошёл в переливающуюся всеми оттенками голубого и синего поверхность, и со всех сторон его начало обступать слепящее белое свечение, обволакивая и поглощая каждую деталь попавшей в ловушку боевой машины. Всего одно мгновение, отразившееся короткой вспышкой, и от находящегося там мгновение назад танка не осталось и следа. Словно и не было никогда.
«Чёрт, во что я впутался?! Моя медицинская страховка такого не предусматривает! Твою мать, вот придурок-то, а!» — мысленно проклинал себя Уильям, пока их вездеход медленно, до ужаса медленно катил в сторону разверзшихся прямо у него на пути врат в ад. — «Ну, всё, родные. Не поминайте лихом!»

Передний бампер «Хаммера» нырнул в сверкающее голубым и синим энергетическое поле, и яркое свечение начало медленно, но неумолимо окружать движущийся навстречу неизвестности вездеход. Уильям почувствовал, что совершенно не может пошевелиться, в то время как яркий свет залил собой все окна салона, словно стремясь проникнуть вовнутрь и добраться до обездвиженных какой-то неслыханной коварностью людей. На какой-то момент он отрубился, но быстро пришёл в сознание, впрочем, чтобы понять, что они всё ещё плавают в этом странном молочном киселе, слепо следуя в единственном известном им направлении.

Очередная яркая вспышка ослепила наёмника, окончательно лишая его чувствительности и медленно растворяя сознание под натиском чего-то нового, незнакомого… магического.
«Ну, здравствуй, новый дивный мир…»

Глава VIII

Сухая прохлада осени ушла, оставив после себя ковёр шелестящих под порывами ветра листьев, и на замену ей в Понивилль явились пусть и не самые холодные, но всё же первые морозы. Звери в Эквестрии уже заканчивали подготавливаться к зимней спячке, в то время как трудолюбивые понивилльцы, закончив все свои дела, с облегчением начали готовиться к надвигающимся зимним праздникам Месяца Очага. Городок жил своей жизнью, и обросшие к зиме густой длинной шерстью эквестрийцы каждый день гуляли по заснеженным улочкам Понивилля, весело гомоня и скрипя снегом под копытами. Немало этому поспособствовали и люди, с охотой влившиеся в пусть и непривычное, но с распростёртыми объятиями встретившее их общество разноцветных поняш. Военные грузовики и люди в зимней экипировке стали постоянными атрибутами этого маленького, но очень уютного городка.

На улице вновь плясала снежная круговерть. Крупные снежные хлопья, медленно вальсируя, опускались на землю, так и норовя забраться за отворот воротника или забиться под складки одежды. Снежный наст под тяжёлыми подошвами приятно скрипел, пока Роберт двигался по одной из многочисленных улочек заснеженного городка. А следом за ним, попыхивая сигаретой, плёлся довольный Макс, получивший очередное звание капрала.
«Давно бы уже пора» — думал Хэмп, косясь на щурящегося от снежной белизны мотострелка. Макс уже не раз отмечался в боевых операциях, и Роберт начал всерьёз задумываться над тем, чтобы переманить его к себе в отряд. С разрешения полковника, конечно же, который тоже успел присмотреться к юному солдату. Сейчас в командной системе СКО зияли огромные дыры, и за нехваткой опытных командующих Хенрикссон продвигал на должности младших офицеров инициативных людей, на которых пока всё и держалось. Юнатан работал за десятерых и часто недосыпал, но по большей части только благодаря ему СКО всё ещё исправно функционировали, продолжая наращивать свою мощь.

Около ратуши вновь наблюдалась военная активность. Не так давно полковник договорился с властями Понивилля о размещения небольшого командного пункта рядом с понивилльской ратушей, и теперь несколько отделений спешно разгружали два грузовика М939, забитых под завязку ящиками с припасами и оборудованием. Под окнами ратуши уже выросла довольно большая палатка со своей радиомачтой и негромко гудящим генератором, а у самого входа притулились КШМ и британская БМП «Уорриор», компактно разместившаяся у одного из домов.

— Полковник разве не собирался разместить в городе гарнизон? — протягивая руку к карману за очередной сигаретой, осведомился Макс. — Уже сколько времени-то прошло.

— Собирался, да вот размещать-то негде, — пожал плечами лейтенант, останавливаясь на пару секунд, чтобы оценить масштабы развернувшейся деятельности. — Рота – это не двадцать человек. Тут нужно здание побольше.

— Чем тот особняк не подходит? — Мотострелок остановился рядом с Робертом, выдыхая в воздух ароматный дым, тут же подхватываемый разыгравшейся метелью. — Думаю, если поднавостриться, то в нём можно и батальон упрятать. Ты видел, какой там подвал.

— Особняк стоит на окраине, — пояснил Хэмп, кивая приветственно замахавшей им с той стороны улицы паре. Никогда не устанет удивляться дружелюбию эквестрийцев. — И это проблема. В случае нападения расквартированные там подразделения не смогут вовремя занять оборонительные позиции. Кроме того, если часовые прозевают приближение противника, то существует вероятность, что весь гарнизон вырежут ещё до того, как начнётся непосредственно вторжение в город. Нам нужно местечко в черте города. Желательно, поближе к ратуше.

— Я так полагаю, саму ратушу нам просто так отдавать не хотят, — хмыкнул Макс. — А что насчёт небольшого палаточного городка? Это если в ближайшее время не найдётся подходящего здания.

— Сейчас это обсуждается, — ответил лейтенант, непроизвольно дёрнув щекой. Развивать тему не очень-то и хотелось, тем более что полковник и сам толком не знал, что делать. Он предлагал расставить по Понивиллю блокпосты и организовать по периметру ряд укреплённых позиций на случай прорыва периметра Вечнодикого Леса, но его идея была встречена без особого энтузиазма. Конечно, хитрый полковник забыл упомянуть, что данный ход позволил бы в случае непредвиденной ситуации быстро взять городок под свой контроль. По крайней мере, он смог разместить несколько отрядов на понивилльском вокзале и у ратуши, где сейчас организовывался командный пункт, а за окрестностями города следили воздушные патрули, совершающие облёт Периметра и особо подозрительных районов. — Так или иначе, ситуация решается, и я надеюсь, что меня к ней привлекать особо не будут.

Они постояли там ещё какое-то время, после чего Роберт, удовлетворившись увиденным, продолжил свой незамысловатый маршрут вдоль неширокой улочки, на которой едва-едва могли уместиться два «Хаммера».

— А какие новости из сектора «Эверфри»? — уловив намёк в словах Роберта и решив не развивать дальше старую тему, поинтересовался мотострелок. — Навроде как объединённые силы Российской Армии и НАТО хотят примкнуть к нашей компании?

— После того, как силы США нанесли им ряд тяжёлых поражений, они действительно согласились на интеграцию, — кивнул Хэмп. — Мы даже успели послать им парламентёров, в которых затесались и наши четвероногие друзья тоже. Вот только уже второй день ни от наших союзников, ни от парламентёров нет никаких известий. Думаем, это связано с резко возросшей активностью сил США в этом районе. Знать бы, с чего это они так распоясались…

— Собственно, так и думал, — мрачно кивнул Макс. — Очередная спасательная операция?

— Именно, — усмехнулся лейтенант. — Вот только не совсем обычная. И не надо так хмуриться, Макс. Наше присутствие почтит сама Принцесса Твайлайт Спаркл Эквестрийская.

— Мне кажется, она просила нас не обращаться к ней так официально, — поморщился мотострелок. — Стоп, ты хочешь сказать, что она отправляется с нами? В зону военных действий?

— Рэйнбоу Дэш и несколько ночных стражей будут сопровождать её в этой миссии. Это не считая трёх отделений СКО при поддержке штурмовой авиации. Кстати, мы уже подходим.

— Да вижу я, вижу… — Макс выбросил тлеющий окурок в ближайшую установленную на улице урну и воззрился на медленно вырисовывающиеся из метели очертания библиотеки «Золотой Дуб». Что ж, библиотека действительно располагалась внутри огроменного зачарованного дуба, который наверняка переживёт ещё не одно поколение эквестрийцев. При виде столь необычного дома Роберту всегда вспоминалась обитель магистра Йоды из «Звёздных Войн», упрятанная среди мрачных и непроходимых болот, правда, «Золотой Дуб» не носил на себе следов запущенности и был куда уютнее, чем последнее пристанище вышеупомянутого магистра.

Внутри их уже ждали: Твайлайт и Рэйнбоу преспокойно попивали чай, усевшись за небольшим низеньким столиком. Что ж, распитие чая входило едва ли не в королевские обязанности коронованных особ этой чудесной страны, но увидеть в подобной обстановке неугомонную радужногривую пегаску, олицетворяющую Элемент Верности, было вне понимания Роберта. Впрочем, виделись они не так часто, да и дружбы у них, надо сказать, не сложилось, поэтому Роберт согнал наваждение от вида столь идиллически умиротворяющей картины и решил просто признать то, что жизнью небесно-голубой спортсменки были не только бесконечный разгон облаков и вызов внеплановых природных катаклизмов.

— Твайлайт, Рэйнбоу, — коротко поприветствовал он собравшихся за столом двух пони. — Я только что с брифинга. Прихватил Макса, раз уж ему заняться нечем…

— Здравия желаю! — лихо козырнул тот с порога и вслед за Робертом прошёл к столу. В отличие от Хэмпа, мотострелок неплохо поладил со всей Главной Шестёркой Элементов Гармонии, даже несмотря на поначалу скептическое отношение к такому, по его мнению, эфемерному понятию, как дружба. Макс сильно тосковал по своему старому дому, но на удивление быстро адаптировался и теперь вполне комфортно чувствовал себя что в компании людей, что в компании пони. Молодым не привыкать к переменам…

— Привет, — тепло улыбнулась им волшебница, левитируя с поднесённого Спайком подноса небольшой фарфоровый чайник и две чашки. — Тут мы дальше сами, Спайк. Спасибо.

— Ну, тогда я буду наверху… Досматривать свой сон, — пожал плечами фиолетовых дракончик и, широко зевнув, удалился наверх, где прямо над библиотекой располагалась спальня хозяйки этого дома.

— Когда мне было шестнадцать, я мог дрыхнуть хоть до обеда, — хмыкнул Макс, наполняя свою кружку чем-то, напоминающим зелёный чай, приправленный мятой. — Но это было до того, как мне пришла повестка из военкомата. Сейчас уже вряд ли получится спать двенадцать часов кряду.

— Нам это точно безопасно пить? — Роберт аккуратно наполнил свою кружку и пригубил ароматный напиток. — Макс, мяту не зря назвали «женским растением».

— Вы говорите так, будто от одного раза может что-то случиться, — насмешливо произнесла Рэйнбоу Дэш.

— И действительно, — согласился рейнджер и уже без опаски отхлебнул из кружки. — Думаю, я быстрее в голову что-нибудь словлю, чем успею отравиться чаем. — Двух пони перед ним передёрнуло, и Роберт поспешил сменить тему, пока не наговорил лишнего. — Твайлайт, и всё же, я не понимаю. Ну куда тебя понесло? Я бы мог в данном случае понять Рэйнбоу: у неё это стремление нахватать себе неприятностей существует на гормональном уровне…

— Эй! — вскинулась радужногривая пегаска, прежде чем её остановил успокаивающий жест Макса.

— …но ты, Твайлайт, должна понимать, что там – это не тут. Это даже не как на учебном полигоне, где мы отрабатываем методы взаимодействия с вашими войсками. Там всё по-настоящему. Ты это осознаёшь?

— Я должна пойти с вами, — сразу же упёрлась волшебница. — Должна, понимаешь? Это я виновата в том, что уговорила её полететь туда с остальными.

— Кого её? — не понял Макс. — Кого вы туда послали?

Твайлайт взглянула на мотострелка, после чего сделала небольшой глоток из своей чашки. Роберт терпеливо смотрел на фиолетовую всезнайку, пока Макс изо всех сил старался не делать вид, что ему до чёртиков интересно, что за чертовщина тут творится. По примеру Макса Рэйнбоу попыталась скорчить невозмутимую мину и даже забыла про свою наполовину опустошённую чашку с чаем. На какое-то время библиотека погрузилась в тишину. Сверху, из спальни, доносилось тихое посапывание Спайка; за окном, подвывая, резвилась метель, а где-то недалеко, может, даже у самой библиотеки, раздался вой проезжающего грузовика.

— Эмбер Стар — моя хорошая подруга, — наконец, собравшись с мыслями, начала Твайлайт. — Мы были знакомы ещё до того, как я перебралась в Понивилль. Она обучалась в Кантерлоте на дипломата, и я… Мы довольно часто виделись в библиотеке. Я тогда была не очень общительной, но… Я помогала ей искать книги, которые… которые ей нужны… — Аликорн замолчала, не отрывая взгляда от столешницы. Тогда Рэйнбоу подобралась к своей подруге и бережно укрыла её своим крылом. Твайлайт благодарно улыбнулась ей в ответ, после чего через силу продолжила. — Мы обменивались письмами даже после того, как меня произвели в принцессы. Эмби знала о том, что мы хотим послать в Вечнодикий лес группу дипломатов и… попросила меня, чтобы я отправила её вместе с ними. Я… Я использовала своё положение как принцессы и… теперь она пропала. Вся группа пропала.

— Эй, я думаю, что они живы, — ободряюще улыбнулась Дэш, утирая маховым пером выступившие на глазах волшебницы слёзы. — Ты видела, что с ними отправились стражи. А это крутые ребята!

— Вот уж где я на все сто процентов с тобой согласен, — усмехнулся рейнджер. Да уж, кто из людей теперь не знает армию мышекрылых пегасов Принцессы Луны? – тех ещё приколистов, навевающих страх и ужас на ночных дозорных базы СКО. Казалось, полковник никогда не устанет модернизировать систему постов и патрулей базы, а эти фестралы с жутко светящимися в темноте глазами никогда не устанут, руша все мыслимые и немыслимые правила проникновения на чужую территорию, доказывать, что не чета им те диверсанты и лазутчики, против которых и создавалась устоявшаяся в мире людей система. Совершенно неясно, какой приказ им отдала Принцесса Луна, но теперь на ночное дежурство солдаты отправлялись, словно на смерть, и не смыкали глаз до самого рассвета, опасаясь развлекающихся стражей, наказывающих любого, кому хватит наглости уснуть на посту.

— Рэйнбоу, ты видела их технологии, их технику! — Твайлайт потянулась магией к чайнику и начала вновь наполнять свою чашку. Роберт невольно отметил, что чайник мелко подрагивал в её магическом захвате. — Это… Это просто… Я никогда раньше такого не видела. Всё это… Все эти танки и самолёты… И всё работает без помощи магии, будто так и должно быть! Технологии, на десятки, может, даже сотни лет превышающие наши, созданные без малейшей крупицы магии, ты представляешь? Даже Ночная Стража бессильна против такого…

А вот с этим утверждением Роберт мог бы и поспорить. Как выяснилось, на ушедшего в Тень ночного стража не реагировал ни один человеческий прибор, призванный являть свету вот таких вот диверсантов. Ни современные РЛС, ни тепловизоры, ни лазерные ловушки, ни датчики сердцебиения – всё было бесполезно, ничто не брало тёмную магию фестралов. Полковник уж решил было пустить против них свет, раздав часовым сигнальные пистолеты, но после парочки световых представлений, после которых пришлось объясняться с местным властям и разбуженным жителям, быстро отказался от этой затеи.

— Значит, отговаривать вас от этой затеи смысла не имеет, — скорее утвердительно, чем вопросительно произнёс Хэмп. — Но учтите, что с вами отправляются два крыла стражей, а это означает, что мы за вас не несём ровно никакой ответственности. Это зона военных действий, и ты, Твайлайт, отправилась туда по своей воле, как и твоя подруга.

— Да поняли мы. Когда уже вылетаем? — нетерпеливо спросила Дэш. — Мы уже и без того за этой пустой болтовнёй потеряли кучу времени.

— Вам пятнадцать минут на сборы, — поднимаясь с места, сказал рейнджер. — После ждём вас на нашей базе у вертолётных площадок вместе с вашим эскортом. Вкратце оговариваем построение в полёте и взаимодействие наших подразделений на месте, если худшие опасения подтвердятся. И всё же, пускай всё обойдётся. И да, спасибо за чай, Твайлайт.

— Для друзей мне ничего не жалко, поверьте, — вполне искренне улыбнулась волшебница. — Надеюсь, у нас получится как-нибудь повторить это в более спокойной обстановке. Мне так много хочется узнать про ваш мир. Впрочем, не имею права вас больше задерживать. Мы будем на месте ровно в срок.

— Ты только не унывай, Твай. — Макс аккуратно положил свою чашку обратно на поднос и, кряхтя, поднялся с пола. — Моё солдатское чутьё подсказывает, что с твоей подругой всё нормально. В конце концов, на её стороне, в случае чего, была целая военная база и крыло этих ваших мышекрылых профессионалов. Ничего серьёзного с ними случиться не могло.

— Так или иначе, что-то всё-таки случилось, и наша задача – это выяснить. — Роберт взглянул на часы и что-то молча прикинул в голове. — И всё же, что могло случиться с целой военной базой? Причём в такой короткий срок, что никто даже и вякнуть в эфир ничего не успел. Н-да… Ладно. Макс, пошли. Нам ещё с маршрутом полёта разбираться, что там пилоты намудрили…

— Да что они там намудрить могли? Ладно, до встречи, дамы!
«Целая военная база и крыло грёбаных четвероногих вампиров-ниндзя с луны» — размышлял Хэмп, когда люди вновь вошли в разбушевавшуюся на улице метель. Пегасы определённо хорошо сегодня постарались, и не будь на вертолётах парочки очень полезных заклинаний, то о полёте в такую погоду не могло бы идти и речи. — «Просто так вся радиоэлектроника на базе выгореть не могла, да и на случайную электромагнитную аномалию тоже не похоже. Наиболее вероятный вариант – против нас сработали ВС США. Но, чёрт возьми, когда они успели так хорошо организоваться и спланировать такую грамотную атаку? Да так, что целая военная база резко прекратила своё существование? Остаётся надеяться, что на месте мы найдём ответы на интересующие нас вопросы. Пускай и хочется верить в то, что ничего серьёзного действительно не произошло…»

---

— Это Клин-восемь-три. Тут всё в дыму. Признаков жизни на базе нет. Десантные группы могут приступать к работе, приём.

— Клин-восемь-три, это «Рубикон», вас понял. Командам приступить к десантированию. Обыскать территорию базы, найти выживших. Сохраняйте бдительность, конец связи.
«Ничего серьёзного» – вот, что думал Макс, когда шасси «Чёрного Ястреба» отрывались от поверхности посадочной площадки. Объединённые силы действительно организовали себе в лесу относительно хорошую берлогу. Найдя заброшенную военную базу, они быстро превратили её в этакий форт, восстановив периметр и выставив вокруг свои посты и секреты. Воздушные патрули без конца рассекали воздушное пространство, выискивая противника в густых чащобах Вечнодикого леса, в то время как часовые на вышках, вооружившись пулемётами и прожекторами, неусыпно следили за сохранностью периметра. У них были танки и тяжёлое вооружение. У них был склад и топливное хранилище. В условиях полной автономии они могли спокойно просуществовать несколько месяцев. Наверняка у них там также было подземное бомбоубежище с гермоворотами. Объединённые силы теперь являли собой грозного противника, сумевшего выжить и даже приспособиться к условиям враждебной среды. Но, что самое главное, они были готовы сотрудничать с СКО. А после внезапной активизации ВС США – и вовсе присоединиться. Именно поэтому сюда отправили группу дипломатов. И никто из них не вернулся. Потому что базы уже не было.

Большинство дозорных вышек было уничтожено, словно по ним сосредоточенно пару минут долбили из гранатомётов. Одна из них, подкосившись, рухнула на КПП у въезда на базу, и накрыла собой будку управления шлагбаумом и, собственно, сам шлагбаум вместе с замершими рядом с ним двумя военными грузовиками. Сетчатая ограда была прорвана, а местами и вовсе повалена, будто в штурме принимала участие целая танковая рота или хотя бы стадо африканских слонов. Одна из четырёх казарм по-прежнему чадила, и в дыме этом всё ещё мерцали проблески пламени. Чуть дальше расположились вертолётные площадки и два больших ангара, один из которых обрушился вследствие взрыва топливной цистерны, из которой сейчас валил чёрный, как смоль, дым. Рядом с ними замерли два британских «Челленджера», развернув башни в разные стороны. Видимо, танкисты даже не успели понять, откуда ведётся огонь. Склад боеприпасов остался без значительных повреждений – рухнувший на крышу здания Ми-28Н лишь чудом не взорвался при падении, и сейчас из огромного пролома торчал, словно памятник, его камуфлированный хвост. Трёхэтажное административное здание в центре базы отделалось лишь несколькими незначительными повреждениями, но, видимо, именно оно требовалось захватчикам в относительной целостности. Тела в униформе ВС РФ и НАТО усеивали территорию базы, но, что примечательно, среди них не было тел в униформе ВС США. Ни одного.

Макс выпрыгнул из десантного отделения вертолёта, едва «Ястреб» коснулся земли. Он видел, как спускаются на плац шестеро мышекрылых пегасов во главе с Принцессой Твайлайт и её верной подругой. Пятеро из стражей тут же юркнули в разные стороны, превращаясь в размытые силуэты, в то время как капитан этой летучей братии остался защищать принцессу.

— Первому отделению осмотреть казармы, — когда в небо взмыл последний разгруженный «Блэкхок», начал командовать Роберт. — Второму отделению проверить ангары и склад. Третье отделение – за мной на осмотр штаба.

Третье отделение – это отделение сержанта Кейли, поэтому Максу ничего не оставалось, кроме как последовать за своим командиром для прочёсывания административного здания.

Трупов здесь было не в пример больше, чем на улице. Створки входной двери были выбиты мощным взрывом и валялись посреди брифинговой комнаты на груде поваленных складных стульев. Здесь же нашлись и сразу семь тел, застывшие в самых живописных позах. Никто из них не настрелял больше половины магазина – штурмующие сработали быстро и чётко, за пару секунд выкосив почти полное отделение солдат противника.

— Все стволы под натовский патрон, — задумчиво констатировал сержант Кейли, осматривая рассыпанные по полу гильзы. — Это точно ВС США.

— А больше и некому, — невесело усмехнулся Роберт. — Но меня пугает то, насколько чисто они сработали. Учитывая то, что база не успела пустить в эфир ни одного сигнала, нападение произошло быстро, и к тому моменту, когда гарнизон только начал осознавать, что происходит, половина личного состава уже была уничтожена.

— Подобные операции требуют дни планирования, а также организацию и опыт в делах проникновения и диверсии. В КМП и 75-м рейнджерском дураков нет, но и среди солдат объединённых сил тоже многие были мастерами своего дела. — Сержант прошёлся по комнате, взмахом руки приказывая двум солдатам проверить оставшуюся часть этажа. — Без единого организационного центра они не продвинулись бы дальше первой линии блокпостов. Тут должны были работать несколько отрядов рейнджеров под прикрытием снайперских групп, иначе хрен бы они тут прошли. Но, спрашивается, зачем надо было горстке дезорганизованных попаданцев брать штурмом чёртову военную базу? Что-то не так, лейтенант.

— Разберёмся. — Решение загадок и ребусов Роберт решил переложить на вышестоящее начальство. Сейчас у них были проблемы и понасущней. — Значится так, сержант. Бери своих орлов, и прочёсывайте всё здание. Ищите выживших и любые документы, какие только найдёте. И под ноги смотрите: незваные гости могли оставить нам несколько взрывоопасных сюрпризов. А ты, Макс, пойдёшь со мной. И вы, Принцесса Твайлайт, тоже, если хотите…

На застывшую в дверях аликорна было жалко смотреть. Впрочем, подобная реакция на мёртвые тела впервые была и у Макса. Конечно, в более лёгкой форме: в висках стучала кровь, а следом за первой волной неприятеля уже неслась вторая. Но мотострелок понимал, что испытывает на данный момент Твайлайт. Со временем к этому привыкаешь. Это она ещё не чувствовала запахов гниения и плавленой плоти. Вот тут даже у видавшего разное Макса могли сдать нервы.

— Я… уже иду… — позвякивая попадавшими под копыта гильзами и стараясь не наступать на засохшие кровавые пятна, проговорила принцесса. Следом за ней, не отставая, следовали капитан Ночной Стражи и Рэйнбоу Дэш, выглядящая немногим лучше подруги.

Спуск в подвал не занял у группы много времени. Тщательно осмотрев небольшую комнатушку с массивными гермоворотами на предмет осколочных сюрпризов, Макс дал отмашку находящимся наверху и приступил к осмотру самих гермоворот, если так можно было назвать здоровенный шлюз, явно украденный с какого-нибудь военного корабля. Большой штурвал по центру клинило спустя половину оборота – дверь была заперта с другой стороны. Значит, кто-то всё же успел эвакуироваться вниз и запереться, пока всё не уляжется.

— Заперто, — выругавшись, отчитался Макс, отходя от ворот. — Может, постучим?

— Здравая мысль, — согласился Роберт и несколько раз врезал прикладом винтовки по металлу двери. Вышло довольно громко, однако никто не откликнулся ни через минуту, ни через две.— А, может, и нет.

— Ну, и как нам быть? Они ж там промаринуются вечность, так и не заметив прибытия помощи.

— Я могу попробовать телепортироваться на ту сторону, — предложила Твайлайт. — Если вы объясните мне, как работает эта штука… с той стороны.

— Твай, это может быть опасно, — забеспокоилась радужногривая пегаска, становясь рядом с подругой. — Мы не знаем, что с той стороны…

— Обычный подземный бомбарь. И, возможно, выжившие. Не мог же он сам изнутри запереться… — будничным тоном ответил Макс, облокачиваясь о стену и заслуживая неодобрительный взгляд от Роберта. — Я крайне сомневаюсь, что там могут быть нападавшие. Это было бы верхом идиотизма – вынести военную базу и запереться в её подвале.

— Принцессса, — вступил в разговор сопровождающий аликорна страж. Выговор стражей всегда забавлял Макса, хотя, надо признать, в издаваемых фестралами шипениях было и нечто угрожающее. Как шипение готовой броситься в атаку кобры. Хорошо, что эти ребята были на их стороне. По крайней мере, Максу хотелось так думать. — Боюссь, вы подвергаете себя опасссности, принимая подобное решение.

— Моя подруга доверилась мне, отправляясь на эту дипломатическую миссию, — уверенно сказала Твайлайт, приближаясь к гермоворотам. — Я должна хотя бы попытаться её спасти. Роберт, Максим, вы ведь понимаете?

— Предельно чётко, — кивнул Хэмп, обмениваясь взглядом с ночным стражем. — С другой стороны вентиль блокируется несколькими запорами, которые могут контролироваться рычагом или пультом управления. Скорее всего, рычагом, но чем ведь чёрт не шутит в этих бункерах? Точно сказать я не могу, но разобраться в данной системе может даже ребёнок.

— Ну, я ведь не ребёнок, — хмыкнула фиолетовая зазнайка, зажигая свой рог. — Значит, вентиль… Запоры… Найти рычаг или что-либо, что поможет открыть дверь…

Короткая вспышка света, и Принцессы Спаркл с ними уже нет…

---

Людская архитектура была серой и совершенно безвкусной. Наверное, такой же серой, как и бетон, из которого состояли стены открывшегося Твайлайт тамбура. Она всё правильно рассчитала, и теперь гермошлюз, отделяющий помещения подземного бункера от подвала военной базы, оказался за её хвостом. Роберт сказал, что с системой управления разберётся даже ребёнок, но Твайлайт почему-то хотелось повнимательнее ознакомиться с людским интерьером хотя бы в этом помещении.

Да, она определённо попала в большую бетонную коробку. Потолок здесь был в два раза выше, чем она привыкла видеть, и наверху, свисая на тонких креплениях, излучали флуоресцентный свет забранные в металлические решётки плафоны. Принцесса не увидела за их мутным стеклом ни зачарованных кристаллов, ни уж тем более мечущихся из стороны в сторону светляков – технологии людей, как она уже не раз убеждалась, не полагались ни на магию, ни на природу.

Пол и нижняя часть стен здесь были покрыты бесцветной керамической плиткой, от которой едва заметно отдавало запахом сырости. Вдоль обеих стен тамбура тянулись вмонтированные в стены душевые лейки, предназначение которых именно в этом помещении Твайлайт понимала смутно.

— Перед тем, как пройти в бункер, они… устраивают душ? — непонимающе бормотала Твайлайт, оглядывая лейки. — Прямо на входе?

Но она не видела ни банных шкафчиков, ни скамеек. Зато были лейки со всего одной ручкой, явно не предназначенной под копыто пони. Твайлайт ради интереса потянулась магией к первой из них и крутанула вниз. Брызнувшая из лейки ледяная вода, остро отдающая каким-то дезинфектантом, окатила её голову и спину, и визжащая от холода волшебница, сто раз успевшая пожалеть о своём любопытстве, отскочила в сторону, едва не поскользнувшись на скользкой плитке. Столь коварно покусившаяся на Её Королевское Величество вода не стала ждать, когда принцесса отойдёт от удивления, и начала весело разливаться по полу, стремясь добраться до копыт застывшей в недоумении зазнайки. Впрочем, на пути постепенно разрастающейся лужи внезапно попалось небольшое канализационное отверстие, и все планы дезинфицирующей жидкости потерпели полнейший крах.

— Жуть какая… — чувствуя, как холодит тело мокрая от ледяной воды шерсть, вздрогнула Твайлайт. Она потуже закрутила ручку душа и хорошенько встряхнулась, разбрызгивая капли дезинфектанта по всему тамбуру. В дальнем его конце красовался такой же гермошлюз, как и в его начале, но, в отличие, от первого, этот был распахнут настежь. Что было за ним, принцессе уже было не особо интересно: близкое знакомство с местной системой дезинфекции хорошенько остудило пыл молодой кобылки.

Твайлайт приблизилась к запертому гермошлюзу и быстро отыскала требуемый рычаг, который с громким щелчком снял удерживающие штурвал запоры. Крутанув освободившийся вентиль, аликорн потянула его магией на себя, открывая проход тем, кто ждал её снаружи…

---

— Чего она там возится? — с нетерпением спросил Макс, стараясь не обращать внимания на нервно поглядывающего на него ночного стража. Оказывать почтение королевской особе мотострелок не собирался, тем более что самой Твайлайт все эти политесы ну никак не нравились.

— Мне кашшется, она думает, как открыть нам эту дверь, — с трудом скрывая раздражение, отозвался страж. — И я бы не сстал…

— А мне кашшется, что наша дорогая принцесса засмотрелась на чудеса человеческого гения, представленные в дезинфекционной комнате в виду леек и канализационных сливов, — передразнил его мотострелок. Нет, как домогаться до часовых на посту, так это мы с радостью, а как самих подкалывать начинают, то сразу «ой, всё» и в обидку?

— Ты разговариваешшь с нощным страшшем…

— А что такое «нощная страшша» и с чем её едят?..
«Как дети малые, ей богу» — улыбаясь, подумал Роберт, глядя на перепалку мотострелка и ночного стража. — «А ведь и верно. Макс-то ещё молодой. И тридцати нет. А страж… По человеческим меркам тоже в районе двадцати-тридцати. И ведь профессионалы своего дела»

— Ребята, ну, чего вы, в самом деле? — попыталась урезонить их обычно задиристая голубая пегаска. — Макс, с тобой-то ещё ясно всё, но ты, Кобальт, зачем ведёшься на его провокации?

«Я определённо многого о ней не знаю» — Стараясь скрыть изумление, Роберт прошёл к лестнице и проверил лестничный марш. Не сказать, чтобы в этом была необходимость. — «Может, всё же, стоило бы завести более близкое знакомство?»

— Неподобающее отношшение к королевской оссобе! — попытался возразить насупленный фестрал.

— Королевская особа сейчас сидит в своём дворце и отъедает себе круп шоколадными тортиками, — уже откровенно издеваясь, выдал Макс. — Зажравшиеся капиталисты, вытягивающие деньги из обыкновенного народа! Как таких только земля носит? За нас же деды воевали! Свободу пролетариату!

— Ах ты…

Раздавшийся с той стороны шлюза щелчок оповестил всех о том, что блокирующие запоры сняты. Мгновенно позабыв о разгорающемся идеологическом конфликте, который, без сомнения, унёс бы жизни не одной сотни солдат, Макс перехватил свою штурмовую винтовку и в ожидании уставился на проворачивающийся в центре шлюза вентиль. В конце концов, «дверь» отворилась, явив взору небольшой тамбур, предназначенный для дезинфекции вернувшихся с поверхности в случаях ядерных, биологических или химических атак, а также фиолетовую волшебницу, которая почему-то выглядела чуть более растрёпанной, чем несколько минут назад.

— А ты не особо торопилась, — нейтральным тоном заметил Роберт, проходя в тамбур. — Хотя, я могу поверить в то, что ты не сразу отыскала… — Лейтенант осёкся, оглядывая мокрое и растрёпанное тело смущённо отводящей взгляд в сторону принцессы. — Эм… Твай… Что-то произошло?

— Ничего! — пискнула Твайлайт, стремительно заливаясь краской. Вошедший вторым Макс в недоумении уставился на принцессу, затем на застывшую на полу лужу дезинфектанта, после на замершего в недоумении Роберта. Знал бы лейтенант, чего стоило мотострелку в этот момент не заржать во весь голос. — Я просто поскользнулась, потому что… Потому что здесь была разлита лужа и… Я её просто не заметила! Вот! — Чувствуя гордость за выдуманное оправдание, воспрянула духом волшебница.

— Фух! — с деланным облегчением выдохнул Макс. — А я уж думал, что ты просто из любопытства крутанула ручку душа и получила из лейки заряд бодрости в виде дезинфицирующего средства. Я знал, что ты слишком умна для того, чтобы трогать непонятные хреновины, вмонтированные в стены неизвестного тебе места.

Морда Твайлайт стала окончательно пунцовой.

— Макс, прекрати смущать принцессу, — насмешливым тоном проговорил Роберт. — Между прочим, она единственная из нас, кто прошёл дезинфекцию и имеет право на доступ к объекту. Одному чёрту известно, какой неведомой магической или полумагической дряни мы могли нахвататься в Вечнодиком.

— Но как же! Живы ведь! Да и сам-то ты подумай: много чем поможет земной дезинфектант от здешних вирусных заболеваний и прочей дряни? Кстати, командир, это тамбур для первичной обработки. Индивидуальные средства защиты, оружие и прочее. А вот дезинфекция для персонала – это уже следующее помещение. Скажу по секрету, только вы никому: там и скамеечки есть.

Впрочем, шутки шутками, а выживших искать всё таки надо. Роберт и Макс снова пошли в авангарде, увлекая за собой оставшуюся группу, и уже через минуту они миновали второй тамбур, который отличался от первого разве что наличием скамеек и двумя ручками на смесителях для регулирования потоков не только холодной, но и горячей воды.

— Кто-нибудь хочет принять душ, перед тем, как мы воочию встретимся с опасностями этого места? — поинтересовался мотострелок, замечая неподдельное любопытство в глазах прибывших сюда вместе с ними подруг. Страж держался чуть в стороне, и внутреннее убранство бункера его сейчас мало волновало.

— Ох, схлопочешь ведь, — пригрозил ему лейтенант, когда они через третьи гермоворота вышли непосредственно на территорию бомбоубежища. Везде здесь горело дневное освещение, но сам уровень, исходя из сваленных штабелями везде, где только можно, ящиков, был необитаем. — Ты как думаешь, большой бункер?

— Бомбарь как бомбарь. Человек на двести-триста, я думаю. Сколько личного состава могла вместить в себя база, — ответил Макс, со стволом наготове заглядывая в ближайшую комнату. — Три-четыре уровня, включая технический. А здесь что-то типа временного склада. Вона, сколько ящиков. Но их, по идее, должны были перенести на реальный склад, что должен быть ниже. Предполагаю, что работы велись, когда это место попало в этот портальный шторм.

— Но… где же нам тогда искать Эмбер и остальных? — задала закономерный вопрос Твайлайт. — Они же могут быть где угодно!

— А ты покричи, — хмыкнул мотострелок, по очереди проверяя комнаты и не забывая заглядывать за ящики. — Думаю, они услышат. Акустика в этих местах просто шикарная.

Но звать укрывшихся в бомбоубежище людей и пони принцессе отчего-то не хотелось. Одному Дискорду известно, кто или что может ещё обитать в этом месте. Хотя, по словам Роберта и Макса, им совершенно нечего опасаться.

— Они могут быть где угодно, но, вероятнее всего, на верхнем жилом уровне, если таковых тут два, — предположил Хэмп. — Выходит, нам надо спускаться.
«Спускаться, так спускаться» — молча согласился Макс, первым ступая на крепкую бетонную лестницу. Искать на первом уровне всё равно было нечего, хотя за ящичками вполне имело резон позже вернуться, тем более что это бомбоубежище уже никому не понадобится.

— Чисто, — коротко отчитался он. Спустившийся следом Роберт отметил, что где-то на уровне низко гудят генераторы. Впрочем, делать в генераторной им сейчас было нечего.

— Если мы их не найдём здесь, — говорил Хэмп, выходя вслед за мотострелком в коридор, — то придётся идти наверх и возвращаться сюда уже с полным отделением для прочёсывания этого бункера. Я не собираюсь торчать здесь весь день.

— Как и я, — согласился Макс, проверяя первую на уровне казарму. Поводив для вида из стороны в сторону стволом автомата, он направился проверять следующее помещение. — Здесь хреновая вентиляция и тянет какими-то химикатами. Я даже знаю, от кого. — При этих словах аликорн вновь залилась краской.

— Вы тут говорите в полный голос, а нас до сих пор не заметили, — пробурчала Рэйнбоу Дэш.

— Они могут быть ближе к генераторной. Там хуже слышно, — предположил мотострелок.

— Либо на другом уровне, — продолжил его мысль Роберт. — А ещё они могут нас бояться.

— Но мы же здесь, чтобы спасти их! — возразила радужногривая. — Зачем им от нас прятаться? Это тупо!

— Я думаю, ты бы и сама шарахалась от каждой тени, побывай ты в такой же передряге, что случилась наверху, — мрачно посмотрел на неё лейтенант.

— Я? Да никогда! — сразу же нахохлилась пегаска, приобретая уверенный… Нет, даже самоуверенный вид. — Я – Элемент Верности, и я не оступлюсь ни перед чем ради своих друзей! — с пафосом продекларировала она.

— Вам повезло, что в вашем мире слово «верность» хоть что-то значит, — не понять к чему произнёс Роберт, и группа замолчала.

Через пятнадцать минут люди закончили осмотр казарм, и Роберт уже собрался было двигаться к генераторной, чтобы тщательно там всё осмотреть, но тут его остановил Макс, углядевший что-то в конце коридора, в том конце, откуда они пришли.

— Что такое? — спросил он капрала и последовал за его взглядом. Внешне ничего не изменилось, но солдатская интуиция твердила лейтенанту, что что-то здесь не так.

— Мне почудилось или… Роберт, там было какое-то движение, — сообщил ему Макс, всё ещё напряжённо вглядываясь в другой конец коридора. — Там что-то промелькнуло… и рвануло в сторону генераторной.

— Туда мы, собственно, и планируем направиться. Держи ухо востро. Оружие наготове. — Дождавшись кивка от мотострелка, Роберт возглавил группу и повёл её обратно вдоль коридора.

— Думаешь, это выжившие? — с надеждой в голосе спросила Твайлайт.

— Думаю, нам всем лучше помолчать, — коротко ответил лейтенант, и принцесса, поняв намёк, тут же замолкла.

Дверь в генераторную, откуда доносился страшный грохот, была открыта. Это значит, что ею совершенно недавно пользовались. Вполне возможно, что буквально несколько минут назад. Первым в помещение зашёл Роберт, держа наготове свою любимую FN SCAR-H. Следом юркнул Макс, осматривая генераторную через механический прицел своего АК-12. Говорить при таком грохоте было тяжело, поэтому бойцы общались понятным всем языком жестов. Сейчас где-то тут, среди сложенных штабелями ящиков и гудящих генераторов, мог таиться как враг, так и союзник. Впрочем, насчёт первого и Роберт, и Макс сильно сомневались. И всё же, бережёного бог бережёт, разве не так?
«Бери правый сектор» — знаками указал лейтенант Максу.
«Понял» — кивнул он, двигаясь вместе с командиром и внимательно вглядываясь в создаваемую плафонами полутьму, что особо сгущалась там, где на пути света становились массивные туши генераторов и ящики с неизвестным содержимым.
«Нихрена не вижу, нихрена не слышу» — с досадой подумал мотострелок. — «И это ещё шлем звуки гасит. А ведь как бы здесь сейчас голова-то болела… Хотя… Наши четвероногие друзья пока ещё держатся. Впрочем, нашёл, кого и с кем сравнивать»

Они так и замерли в центре прохода между генераторами, едва заметив направленные им в грудь стволы штурмовых винтовок. Что ж, замаскировался их потенциальный противник весьма хорошо – Макс мог поручиться, что ещё мгновение назад на том месте никого не было. Никак не могло обойтись без единорожьей магии. Так или иначе, они попались, и если бы это действительно был враг, то всю их группу положили бы на месте одной короткой очередью. Но это был не враг, нет. Потому что сзади, отрезая группе путь к отступлению, материализовались двое стражей, чьи глаза жутко светились в полумраке помещения.

— СКО. Тут свои, — сказал Роберт, опуская оружие. Макс хоть и не слышал слова лейтенанта, но последовал его примеру. Только вот грохот работающих генераторов не очень способствовал ведению переговоров, поэтому вышедший вперёд майор СКО жестом приказал группе следовать за ним, пока из укрытий подтягивалась остальная часть делегации: четверо стражей, трое бойцов СКО и трое эквестрийцев. Судя по обречённому виду Твайлайт, Эмбер среди них не оказалось…

Лидер отряда представился майором Гайду. Он-то и должен был вести переговоры с объединёнными силами от лица СКО. Из его рассказа вырисовывалась не самая приятная картина, впрочем, ничего нового лейтенанту выяснить не удалось. На базу напали, напали неожиданно, быстро прорвав периметр и ликвидировав всю охрану. Противник действовал слажено и профессионально, из леса его прикрывали снайперские группы, располагающие средствами ПЗРК. Казармы были зачищены в первые же минуты боя, оставшиеся солдаты и офицеры не смогли организовать достойное сопротивление. По настоянию командующего объединёнными силами вся делегация была эвакуирована в подземное бомбоубежище. Никто из защитников базы не пережил ночь.

— А что с Эмбер? Почему она не с вами? — расспрашивала фиолетовая аликорн трёх спасшихся делегатов.

— Ваше Высочество, — отвечала оранжевая единорожка в строгом деловом костюме. — Эмбер была не с нами, когда началось нападение. Боюсь, она осталась наверху.

— В последний раз мы видели её у полевой кухни, — добавил один из солдат майора. — Мы хотели её вытащить, но нас отрезали шквальным автоматным огнём. Пришлось отступить. Повезло, что никого не потеряли.

— Но… это значит… — севшим голосом проговорила Твайлайт. Дальнейшие слова она проговорила одними губами. — Она мертва…

— Вам известно что-нибудь о нападавших? — решив прервать начавшуюся было паузу, спросил Гайду.

— Вероятно, это американцы, — ответил мотострелок. — Больше некому. Но мы не можем быть точно уверены. Уж больно хорошо сработали.

— Я полагаю, нам следует прочесать лес, — предложил майор. — Если американцы решили намеренно против нас играть, то ждать нам от них больших проблем. У них есть командный центр. Отлично, тогда мы должны поделить Вечнодикий на квадраты и тщательно всё обыскать. Поднять все «Клинья» и пегасов, иначе к Рождеству… к-хм… ко Дню Согревающего Очага у нас могут возникнуть большие неприятности.

— Свои мысли вы озвучите полковнику, сэр. А пока нам нужно эвакуировать всех выживших на «Рубикон» и сделать это как можно быстрее.

— Подождите!.. — вскинулась принцесса. — Но Эмбер! Мы… Она же… Мы должны хотя бы найти её… тело…

— Мои люди займутся этим, — спокойно заверил её Роберт. — Но если её захватили и увели в плен…

— Она не переживёт форсированного допроса, — обеспокоенно произнёс Макс. — Они ж её пытать будут!

— Американцы? — удивился Гайду. — Не волнуйся. Это армейские соединения, а не наёмники, у которых нет моральных принципов. Да и нечего Эмбер им сказать, так что насчёт секретности можно не волноваться.

— Эмбер – пегаска, — подал голос коричневый земной пони в костюме-тройке. — Если что-то случится, то она быстро сделает крылья. А там уж на неё и наш патруль наткнётся.

— А если она ранена? — предположил Хэмп, но не стал развивать мысль дальше. — Впрочем, не будем загадывать наперёд. Сейчас у нас есть более насущные дела. Майор, я предлагаю подняться на поверхность и вызвать вертолёты с базы. Если враг вернётся, то уже так просто вы от него не отделаетесь.

— Здравая мысль, лейтенант, — кивнул Гайду. — Что ж, ведите.

---

Она не могла бежать вечно. Ворота базы остались далеко позади, а люди в камуфляже всё гнали её, словно стая волков свою жертву. Она вертела головой на бегу, и везде, куда бы она ни глянула, мелькали их тёмные костюмы. Слева и справа слышались резкие окрики преследующих её людей. Они появлялись из ниоткуда и уходили в никуда, но она буквальна ощущала на себе пристальный взгляд десятка глаз. Так охотник смотрит на свою добычу. Выжидает. Готовится к прыжку.

Серая шерсть промокла, покрылась грязью и влажными листьями, которые практически скрыли кьютимарку в виде небольшой жёлтой звёздочки. Чёрная грива спуталась, и непослушные пряди постоянно лезли в яркие янтарные глаза. Она давно сбросила свой изодранный в клочья костюм, чтобы тот не цеплялся за бесконечные ветки кустарников и сучки деревьев. Всё, что осталось, – ожерелье, подаренное ей когда-то давно её хорошей подругой. Но оно не могло защитить Эмбер от того, что преследовало её в густых чащобах Вечнодикого леса.

Будь её воля – она просто взмахнула бы крыльями и улетела. Пробилась бы через тяжёлые кроны деревьев и понеслась навстречу небу. Но её подстрелили. Наверное, только пылающий в крови адреналин не позволял ей почувствовать боль из простреленного крыла. Кажется, оно уже даже не кровоточило.

Она не могла бежать вечно, и её преследователи это знали. Ноги были готовы вот-вот отказать, оставив хозяйку самостоятельно разбираться с силой гравитации; дыхание сбилось, и теперь каждый вдох отдавался жгущей болью в груди; глаза постепенно застилала тёмная пелена – Стар в любой момент была готова потерять сознание. Но она не могла, не имела права остановиться. Если она попадётся этим людям, если она отдастся на волю случая – ей конец. Она видела, что они сделали с защитниками базы. Она боялась повторить их судьбу.

Но вот, похоже, она смогла ненадолго от них оторваться. Забившись под какую-то гнилую, поросшую мхом корягу, она попыталась отдышаться, восстановить дыхание. Ещё одного забега она не переживёт: её силы были на исходе – сказывалась кровопотеря. Проще было спрятаться, переждать, а не нестись, очертя голову. Люди тоже наверняка устали – их чувства притуплены, они и так гонялись за ней последние несколько часов, а до этого зачищали целую военную базу. У всех есть пределы… верно?

— Давай, Твайлайт… — тихо произнесла она, поглаживая копытом крупный драгоценный камень, вставленный в ожерелье. — Ты ведь говорила… Ты же не врала… Пожалуйста, найди меня… Тут так страшно… И эти монстры… везде… Повсюду… Они ищут меня… Они знают, что я рядом… Пожалуйста, Твайлайт…

Это помогло. Спящая внутри амулета магия внезапно пробудилась, и теперь обрамлённый золотом драгоценный камень пульсировал в полутьме ярко-красным светом. В янтарных глазах юной кобылки вспыхнула искра надежды. Но прожила она ровно до того момента, когда Эмбер, подняв взор к небесам, обнаружила ствол штурмовой винтовки, направленный в её сторону…

---

— Они забрали всё, сэр, — отчитывался Кейли, когда группа вместе с делегатами покинула подземное бомбоубежище. Отряды прочесали территорию базы и сейчас спешно организовывали периметр и огневые точки на случай внезапных нападений. — Все документы, включая наши отношения с объединёнными силами в этом мире. Теперь они знают.

— И много они знают? — флегматично осведомился майор. — Мы ведь не дураки – никакой сверхсекретной информации в документах указано не было. Отчёты о поставках техники, оружия, снаряжения и провизии, неполные карты местности, записи переговоров. Сейчас они разве что знают, в какой стороне располагаются Понивилль и Эпплуза, но что это им даст? Всё, что они узнали, так это то, что они сейчас по уши в дерьме, а у нас над ними численный перевес и ряд других значительных преимуществ. И да, чёрт возьми, мы очень злы. Давно пора было браться за ублюдков всерьёз.

— Силы США в Вечнодиком лесу определённо набирают силы, — задумчиво произнёс Роберт. — Мне это не нравится. Здесь я полностью солидарен с майором – нам нужно доложить обо всём полковнику и полностью мобилизовать свои силы. Чем больше у них простора для действий, тем наглее они становятся.

— С картами местности ориентировка в лесу больше не станет для них проблемой, — обеспокоился сержант. — Кроме того, наши союзники наверняка нанесли на них расположения складов и стоянок бронетехники, не говоря уже о…

— Этим уже будет заниматься командование, — отрезал Гайду. — Нужно вернуться и доложить обо всём полковнику.

— Сразу после того, как сюда прибудет подразделение для удержания этого форпоста, — согласился с ним лейтенант, зачем-то переводя взгляд на помалкивающую принцессу. — Принцесса… Твайлайт… С тобой всё в порядке?

— Я… — Аликорн замолчала, прислушиваясь к чему-то внутри себя. — Я чувствую, будто… Будто меня что-то зовёт… в лес… — Её глаза внезапно округлились. — Амулет! Эмбер! Ну, конечно же! Конечно! Как я могла забыть?

— Может, просветишь нас? — поинтересовался Хэмп, переглянувшись с Максом. Что ж, если был шанс найти Эмбер, то люди не могли им не воспользоваться.

— Ожерелье! Камень! Магия! — продолжала выдавать принцесса слова, не слишком-то стремящиеся образовывать взаимосвязь. — Она жива! Эмбер жива! — Похоже, Твайлайт настолько обрадовалась данному факту, что даже потеряла способность здраво мыслить и связно говорить. Впрочем, присутствие делегации из Кантерлота и чёртовой кучи военных быстро заставило её взять себя в копыта. — Вы ведь понимаете, да?..

— Я нихрена не понимаю, — покачал головой Макс. — Но думаю, что если совместить все перечисленные тобою вещи, то можно собрать рогульку для стрельбы по низколетящим объектам.

— Эмбер активировала амулет, — пояснила аликорн, всё ещё выглядя возбуждённой от свалившегося на неё осознания. — Амулет, который я давно подарила ей в знак нашей дружбы. Я… Тогда я не умела заводить друзей и… это было действительно трудно, но не об этом сейчас речь.

— Ожерелье… Амулет передаёт сигнал? — догадался Роберт.

— Да! — вновь обрадовалась Твайлайт. — Да, ведь это он и должен делать! Я дни и ночи проводила в библиотеке Кантерлота, изучая новые виды магии и различные заклинания. Но мне нужна была практика. Поэтому я зачаровала вставленный в амулет драгоценный камень, чтобы тот передавал мне слабый, но стабильный магический сигнал. Я подарила этот амулет Эмби. Сказал, что так я всегда смогу её найти, где бы она ни находилась. Это было правильное решение…

— Ты не очень много рассказывала про ваши с Эмбер отношения, Твай, — негромко произнесла Рэйнбоу, обращаясь к подруге.

— После моего переезда в Понивилль мы общались посредством писем и редко виделись, — вздохнув, ответила принцесса. — Но я всё ещё помню нашу дружбу. Роберт, я… мы должны её найти.

— Если полковник санкционирует спасательную операцию, то я только за, — кивнул лейтенант. — Но без его ведома, боюсь, я обладаю недостаточными полномочиями для решения данного вопроса.

— Мы теряем время! — возразила Рэйнбоу Дэш, поднимаясь в воздух. Размеры брифинговой комнаты позволяли радужногривой пегаске парить на высоте человеческого роста, при этом не касаясь крыльями стен. — Пока мы болтаем, Эмбер уже могли схватить! Давай, Твайлайт! Заручимся поддержкой Гвардии или Ночной стражи и найдём твою подругу! Вместе мы наваляем всем этим мерзавцам!

— Самоуверенность ведёт к беспечности, Дэш, — холодно проговорил Хэмптон. — Впрочем, я уже говорил, что не несу за вас ровно никакой ответственности, пока с вами находится Ночная стража.

— А нам и не нужна ваша помощь! — огрызнулась Рэйнбоу, указав копытом на мрачно глядящего на неё лейтенанта. — Сами справимся! От вас, людей, одни проблемы!

— Рэйнбоу! — одёрнула Твайлайт разошедшуюся подругу. — Они не виноваты в том, что здесь происходит!

— Конечно, не виноваты! — опускаясь на землю, зло процедила пегаска. — А кто тогда виноват? Ахуизотль? Да никто! Всё само собой произошло!

— Рэйнбоу… — На этот раз настала очередь аликорна успокаивающе накрыть подругу своим крылом. — Они нам помогают. Многие из них – твои и мои друзья. Не их вина, что их занесло сюда пространственной аномалией. Ты ведь понимаешь, что без их помощи мы и недели бы не продержались против наводняющих Вечнодикий лес военных?

Рэйнбоу сердито засопела, но, вопреки ожиданиям Роберта, кивнула:

— Прости, Роберт, — извиняющимся тоном попросила она. — Это действительно был некрутой поступок.

— Замяли, — отозвался Хэмп и повернулся к сержанту. — Кейли, забирай своего капрала и продолжайте укреплять центральное здание. Я выслушаю доклады остальных отделений. Всех остальных я попрошу остаться в брифинговой комнате. Слоняясь по базе, вы будете мешать моим подчинённым. Твайлайт, Рэйнбоу… Вас я удерживать не буду. Но и бойцов выделить тоже не смогу. Я не буду рисковать солдатами ради сомнительных авантюр. Если Эмбер схватили, то ваших сил и сил имеющихся у вас в распоряжении ночных стражей не хватит, чтобы противостоять американской армии. Дополнительный десяток стволов ничего не решит. Тем не менее, карты вам в копыта. У кого-нибудь есть вопросы?

— Всего один, тащ лейтенант, — ответил Макс и зачем-то обернулся к Рэйнбоу. — Серьёзно? Ахуизотль?!

---

Если выбросить из общей картины несколько казусов, связанных с переносом через портал всей этой навороченной боевой техники, то можно было сказать, что операция пока что двигалась по плану. Всего за несколько дней силам ЧВК «Беллфайер» удалось развернуть полевой лагерь в Вечнодиком лесу и разместить в нём один пехотный батальон вместе с ротой тяжёлой бронетехники. Громоздкие М1А3 редко помещались между деревьями и часто становились лёгкой мишенью для расчётов ПТО, поэтому активного участия в боевых операциях частной военной компании они не принимали, играя больше роль стационарных огневых точек. Перетаскивать с той стороны больше людей и техники не имело никакого смысла, по крайней мере, пока наёмники не захватят подходящий плацдарм для наступления. Пока что главной задачей наёмников являлись разведка и стратегическое планирование, чему немало содействовали рассеянные по лесу американские части, ведущие нескончаемые бои с объединёнными силами ВС РФ и НАТО.

До этого момента наёмники никак не показывали себя, больше занятые развёртыванием лагеря и ориентацией на местности. В Вечнодиком творилось чёрт те что, и вмешиваться без какой-либо информации было бы смерти подобно. Однако с активизацией патрулей объединённых сил появилась реальная угроза быть обнаруженными, а уж в открытом бою наёмники бы и недели не продержались. Противника надо было уничтожить, причём гарантированно и без свидетелей. И генерал-майор Паркер уже имел при себе план.

Ночная операция прошла почти идеально. Облачившись с стелс-плащи и вооружившись оружием с датчиками сердцебиения, наёмники быстро расправились со всеми постами и патрульными. Несколько групп под прикрытием снайперов должны были вынести целую военную базу, и с этой задачей они прекрасно справились. Не будь Уильяма среди нападающих в эту ночь, он не поверил бы ни единому слову. Меньше, чем за полчаса, целая военная база объединённых сил прекратила своё существование. И это принесло свои плоды.

Они вытащили оттуда целый ворох документов и карт. Как оказалось, вместе с русскими и европейцами работали некие Силы Коллективной Обороны, обозначенные объединёнными силами как «Гладиус». Учитывая количество листов с поставками оружия, техники и провизии, эти СКО здесь неплохо обустроились и, судя по всему, вели дела с Эквестрийской Армией. И это было плохо.

От карт проку было чуть больше. Генерал-майор Паркер тут же отметил Эпплузу и Доджтаун. Оба города располагались в пустыне к югу от Вечнодикого леса и были соединены железнодорожной одноколейкой. Захватив оба города, наёмники могли смело разворачивать там бронетанковые батальоны и эскадрильи авиации, а дальше просто развивать экспансию в направлении крупных городов. В Понивилль пока решили не лезть: исходя из добытых разведданных, там расквартировывался целый полк СКО при поддержке Эквестрийской Армии. С наскока взять не получится, а в длительном бою их просто сомнут, завалив числом, и тогда вся операция провалится, даже не начавшись. Впрочем, это уже пусть генерал-майор и командующие подразделений ломают голову над стратегическим планированием. У Уильяма сейчас было задание повеселее.

— От тебя не потребуется ничего делать, Уилл, — говорил ему сержант Хирш, пока они двигались через лагерь к нужной палатке. — Нужно лишь твоё присутствие при допросе и, при необходимости, содействие. Мы не думаем, что она сможет выкинуть что-нибудь эдакое, но подстраховка не помешает.

— Знаем, плавали. Ты будешь вести допрос? — в свою очередь, поинтересовался Калински.

— Как обычно, — лаконично ответил командир. — Стандартная процедура. Врубаю режим плохого парня, начинаю давить на психику. Генерал-майор дал чёткие указания не наносить пленнице серьёзных физических повреждений, но погрозить отрезать что-нибудь лишнее я могу. Да и, сам понимаешь, ключевое слово – «серьёзных».

— Только не заигрывайся. Ребята, что притащили её утром, сказали, что она находилась в состоянии шока. При твоём виде, старик, она и вовсе может обделаться.

— Не первый раз работаем, Уилл. Ты только и за мной следи. К каждой жертве нужен свой подход, а я могу перегнуть палку. Ну, в общем, всё по сценарию.

Они остановились у откидного полога палатки, и капрал натянул на лицо чёрную маску. Оставив любимый ACR в казарме, Уильям вооружился пистолетом Файв-Севен, в то время как сержант оружием для допроса избрал свой излюбленный нож Боуи с устрашающего вида пилой. Это хреновина раздирала плоть в клочья, оставляя чудовищные раны, и Уильям был благодарен сержанту за то, что тот предпочитал добивать своих противников контрольным в голову. И без того хватает ёбнутых на всю голову отморозков, желающих утопить весь мир в крови.

— Здесь без происшествий, — кивнув сержанту, отчитался постовой у входа. — Мне обо всём доложили. Можете проходить.

— Ну, готов оторваться? — хмыкнул Хирш и, оттянув полог, первым ступил в палатку. Ничего не ответив, капрал пробрался следом.

Здесь было немногим теплее, чем на улице. Стол, два стула, подвешенная к потолку лампа – вот и всё убранство импровизированной комнаты для допросов. Впрочем, большего и не нужно: всё равно здесь надолго никто не задерживается.

Перед тем, как пройти в дальний угол помещения, Уильям бросил быстрый взгляд на расположившуюся за столом пегаску. Серая, с чёрной растрёпанной гривой и яркими глазами янтарного цвета. Растеряна, напугана, но держится. Лёгкая дрожь. Смотрит на сержанта.
«В мультике они поярче были» — мимолётом отметил капрал, становясь за спиной пленницы. Раненое крыло перевязали, да так перевязали, что хрен она без хирургических ножниц теперь куда улетит. Но это даже хорошо. Ей же лучше. Если бы попыталась удрать, то бегать бы за ней никто не стал – прострелили бы оба крыла и отодрали бы тем же ножом Боуи нахрен, чтобы неповадно было. Режим строгой секретности и всё такое.

Сержант достал из нагрудного кармашка разгрузки пачку сигарет, спустя несколько секунд прикурил от зажигалки и уселся на стул с другой стороны стола, внимательно оглядывая допрашиваемую. Всё помещение начало стремительно заполняться табачным дымом.
«Не переиграй только» — беззвучно хмыкнул Уильям. — «Вот ублюдок! А мне и не прикурить в этой маске. Хотя этой палатке и одного курильщика хватит… Ну, глядишь, и согреемся скоро»

— Имя? — решив не разыгрывать драму, сразу же спросил Хирш. Пленница испуганно смотрела на него, видимо, признав во внешне спокойном сержанте скрытую угрозу.

— Эмб-бер С-стар, — запинаясь, проговорила поняша. — А в-вы?

— Это неважно, — усмехнулся наёмник, выдохнув очередное облако ароматного дыма. — Меня ты можешь звать хоть «сэр», хоть «Его Величество Король Карл XII». Если я буду удовлетворён нашей с тобой беседой, Эмбер, то мы больше никогда не увидимся. Ну, а пока позволь мне предложить тебе одну крайне увлекательную игру. Ты когда-нибудь слышала про экспресс-допрос? — Сержант понимающе закивал, когда Эмбер осторожно покачала головой. — Что ж, я покажу тебе, как играть в эту игру, если наш разговор зайдёт в тупик. Я и мой дорогой помощник наверняка сгодятся за экспертов в подобном роде… спорта.

— Что вам нужно? — обретя немного уверенности, спросила пегаска. — Эквестрия сможет заплатить выкуп, если…

— Что нам нужно, спрашиваешь? Ответы, Эмбер. Нам нужны ответы. И ты нам их с превеликим удовольствием предоставишь, хочется тебе этого или нет. — Внимательно следя за эмоциями на мордочке серой пегаски, сержант медленно вытянул из чехла на разгрузе свой здоровенный боевой нож. Свет красиво переливался на его полированном лезвии. — Ты знаешь, что это такое?

— Н-н-нож… — ответила Эмбер, завороженно наблюдая за тем, с какой ловкостью наёмник вертит страшное оружие в своей руке. — Ч-что в-вы…

— Боевой нож, моя милая, — играясь со своим оружием вопреки всем правилам уважающего себя спецназовца, поправил её сержант. — Сделан на заказ. Великолепная ручная работа, не находишь? А знаешь, как хорошо вот эта пила… — провёл он пальцем по заострённым зубцам с обратной стороны лезвия, — …работает по плоти? Мой помощник может рассказать тебе, как я лично вот этим вот ножом перерезал глотки десятерым натовским предателям в Леоне. Не волнуйся: они недолго дёргались.
«Ну-ну» — думал Уильям, расхаживая по помещению за спиной пленницы. То и дело тишину в палатке нарушал стук опускающихся на почву подошв и щелчки предохранителя пистолета Уильяма. — «Расскажу. Учитывая тот факт, что под Леоном нас не было. Но допрашиваемая-то этого не знает…»

— П-пожалуйста… Не надо! — залепетала пегаска, и Уильям многозначительно взглянул на сержанта, как бы намекая на то, что беседу пора переводить в более конструктивное русло, пока пленница не грохнулась в обморок. — Й-я в-всё скажу! Т-только не надо… Н-ножом…

— Тогда приступим, — невозмутимо произнёс Хирш. — Я задаю вопрос – ты на него отвечаешь. Коротко, понятно, по существу. И только попробуй мне соврать. Последствия тебе уже известны, — холодно проговорил он и, дождавшись кивка со стороны Эмбер, начал, собственно, сам допрос. — Итак, Эмбер. В какой стране мы находимся?

— Мы?.. В Эквестрии, — от удивления даже позабыв о страхе, ответила поняша. — А вы не знали?

— Кто правит страной Эквестрией? — проигнорировав вопрос пегаски, спросил наёмник.

— Принцесса Селестия и её младшая сестра Луна правят нами на протяжении многих столетий. Принцесса Кейденс управляет Кристальной Империей, а Принцесса Твайлайт… Она…

— Понятно. Сколько пони населяет Эквестрию? — продолжил сержант. — Приблизительно.

— Я… думаю… Кажется, в пределах полутора миллиона… — неуверенно ответила Эмбер, упёршись взглядом в столешницу. — Но может быть и меньше.
«Неплохо» — проведя в голове нужные расчёты, заметил Калински. — «Страна с полуторамиллионным населением, в принципе, не может иметь слишком большой армии. Учитываем отсутствие военной диктатуры, развитие технологий и мирную природу. Хотя, признаться, нам сейчас и одного полка с лихвой хватит. И неважно, с копьями они будут или с электромагнитными винтовками – задавят числом»

— Эквестрийская армия имеет на вооружении стрелковое оружие? — видимо, сделав для себя похожий вывод, осведомился Хирш.

— Вы имеете в виду винтовки? Как у ваших солдат? — Пегаска, похоже, никак не могла связать между собой задаваемые сержантом вопросы, но так было, пожалуй, даже лучше, чем если бы она знала, что у неё выпытывают информацию о боеспособности Эквестрийской Армии. — У нас есть такие. Но мы не используем столько металла и пластика при изготовлении. У нас и танки есть!
«А вот это уже хреново» — видя, как нахмурился на мгновение командир, подумал Уильям. — «На инструктаже перед отправкой говорилось, что местные не ушли дальше копий и луков, а тут вам и огнестрельное оружие, пусть и из дерева, и тяжёлая бронетехника! А то и штурмовая авиация! Это что ещё за дерьмо тогда получается? Мы сюда побеждать или подыхать пришли?»

— Сколько сил СКО расположено в Понивилле? — ровно и внешне почти спокойно спросил наёмник. Уильям напрягся: тон сержант не сулил ничего хорошего.

— Ч-что? — Похоже, пегаску наконец-то проняло.

— Тебе что, повторить? Сколько. Сил. СКО. Расположено. В Понивилле? — акцентируя каждое слово, повторил Хирш. — Отвечай!

— Я не понимаю, о чём вы…

Слова её прервало тяжёлое лезвие ножа Боуи, которое ударило в столешницу прямо перед мордочкой пегаски. Уильям вздрогнул, глядя в страшные глаза Хирша, а Эмбер в охватившем её ужасе даже забыла вскрикнуть от неожиданности.

— Не разыгрывай из себя идиотку! — рявкнул сержант, вытаскивая лезвие из стола. — Если ты не хочешь говорить, то я найду способ тебя заставить это сделать. Привяжем тебя к столу, отдерём к херам твои чудесные крылышки, а потом начнём медленно и с удовольствием резать на части, и начнём, пожалуй, с твоих половых органов. Чисто ради научного интереса, ты не подумай! Ну, как тебе такой вариант, копытная, а?!

— Я не знаю! — плаксиво отозвалась пегаска. Уильям занял позицию сбоку и заметил, как по щекам серой пони бегут слёзы. «Эко её быстро. Н-да, переиграли». — Я ничего не знаю! Это военная информация, у меня нет к ней доступа!

— Тогда, пожалуй, я исполню своё обещание и научу тебя играть в экспресс-допрос, — зло оскалился сержант. — Может, тогда ты посговорчивее станешь? Капрал, ты как думаешь, насколько чувствительны крылья пегасов?

Увидев лицо наёмника и зажатый в его руке нож, поняша и вовсе разрыдалась, уткнув мордочку в передние ноги и без конца повторяю одну и ту же фразу: «Я ничего не знаю». По крайней мере, именно это смог разобрать сам Уильям. «Что-то они какие-то больно нежные» — неодобрительно подумал Уильям. — «Чуть пригрозишь, а уже ломаются»

— Думаю, хватит, — сказал капрал. — Вы перестарались, сэр.

Мгновенно успокоившись, сержант откинулся на свой стул и раскурил ещё одну сигарету. За короткое время он задымил практически всё помещение этой импровизированной камеры допросов. Повертев в руке нож, он ловко сунул его в чехол и бросил хмурый взгляд на рыдающую на столе пегаску.

— Заканчивай тут, и я жду тебя в казарме, — спокойно бросил он и, одёрнув полог палатки, скрылся на улице.
«А что, собственно, заканчивать-то?» — недоумённо думал капрал. — «Раньше, чем через час, она всё равно не заговорит»

Он обошёл помещение кругом, слушая тихие всхлипывания и плач молодой пегаски и ожидая, когда та хоть немного успокоится. Наверное, именно в этот момент внутри него что-то надломилось, перестало быть прежним. И начало его захлёстывать то давно позабытое чувство жалости, которого он не испытывал уже много лет.
«Вот оно как интересно получается» — проносились мысли в голове Уильяма, пока он оглядывал жертву недавнего допроса. — «Значит, ты чувствуешь жалость по отношению к этой пони. А тебе не кажется, что это лишено смысла? И если нет, то где была твоя жалость, когда вы расстреливали из пулемёта членов французского сопротивления? А ведь среди них были старики, женщины и дети. Но это не волновало ни тебя, ни твоих товарищей, когда М134 буквально разрывал их тела в клочья. Или думаешь, что эта маленькая пегаска чем-то отличается от тех людей? Выходит, что отличается. Сопливая драма какая-то, Уилл…»

Капрал и сам не вполне понимал, что он делает. Вернув пистолет в кобуру, он приблизился к всхлипывающей на столе пони и медленным, успокаивающим движением провёл рукой по её спутанной гриве и серой шерсти. Это помогло: плач прекратился, а поднявшая голову пегаска в недоумении уставилась на наёмника. Вот уж будь проклята природа, что подарила пони такие большие и выразительные глаза…
«Капрал Калински, ты сказочный кретин. Сегодня же можешь явиться на вручение почётного ордена»

— Всё в порядке, — доверительно сообщил он серой поняше. — Командир ушёл.

— Почему он такой жестокий? — шмыгнув носом, тихо спросила Эмбер. — Почему все люди такие жестокие?

— Жизнь у нас такая. Она не терпит сантиментов, — стягивая с лица маску, ответил Уильям. Самое время, чтобы выкурить пару-тройку любимых сигарет. — Не всем же быть белыми и пушистыми, как вы, пони. Нам надо выживать и уметь постоять за себя. Мягкосердечные в нашем мире долго не живут.

— Но вы же можете жить нормально. Зачем нужны войны? Зачем столько крови? Я читала историю. Что не война, а никто от неё не выигрывает. Всё те же смерти и разрушения. Зачем?

— Не знаю, — вздохнул наёмник. — Наверное, затем, что так нам проще жить. Либо мы все – хронические идиоты. Да кого это волнует, когда главная цель – выжить, а не найти виновного?

— И вас… всё устраивает? — потрясённо спросила поняша. — Жить… Выживать, пока вокруг рушится ваш мир?

— Ну, такова уж наша деструктивная природа, — хмыкнул капрал, пододвигая к себе освободившийся второй стул и опускаясь на него рядом с успокоившейся, на вроде как, пегаской. — Точнее, деструктивная природа отдельно взятых индивидов, которые достаточно хитрожопы, чтобы одурманить и повести за собой людей. А весь фокус в том, что большинство людей попросту думает, что всё нормально, что всё так и должно быть. Вот так и появляются идеологии, основанные на превосходстве или всеобщем равенстве, под личиной которых кроется жажда мирового господства. — Уильям замолчал, обдумывая сказанное. — Я почему в наёмники-то пошёл? Деньги не пахнут. А от всего этого идеологического противостояния уже издалека несёт дерьмом.

— То есть… ты убиваешь за деньги? — Похоже, данный факт поразил пегаску даже сильнее, чем если бы Уильям сказал ей, что убивает во славу арийской расы или Господа Бога. В обоих случаях это оказалось бы явным бредом.

— Я убиваю, потому что мне приказали, — ответил наёмник. — Ты же не осуждаешь контрактных военных за то, что они выполняют свои приказы? А им ведь тоже за это платят. Разница в том, во имя чего мы боремся. И прости уж, но подыхать за идею, государство или религию я не намерен.

— А как тебя зовут? — осмелев, всё-таки поинтересовалась Эмбер.

— Сэр Уильям Калински, — улыбнулся капрал. — Но, знаешь… Для тебя просто Уилл.

---

В казармы Уильям вернулся только через полчаса, целиком и полностью удовлетворённый их с Эмбер задушевной беседой. Что он мог сказать: психология поняш пусть и была схожа с людской, но к этим созданиям требовался несколько иной подход во время допроса. Своими соображениями по этому поводу он планировал поделиться с сержантом, который обнаружился уже на месте. Честер сидел на своём спальном мешке и с задумчивым видом набивал патронами магазин своей штурмовой винтовки. Помимо него, в казарме присутствовало ещё порядком тридцати человек. Судя по всему, остальные отправились на очередную операцию, либо бесцельно слонялись по лагерю, хотя их командующий уж точно каждому найдёт дело.

— Пообщались? — осведомился он, защёлкивая магазин обратно в винтовку. — Она готова к очередному заходу?

— Это не потребуется. — Уильям опустился рядом и принялся листать свой исписанный блокнот. — Мы немного поговорили. По душам. После этого она куда охотнее выведывала мне информацию. К ним нужен несколько иной подход. Боюсь, старые методы здесь работать не будут. — Он захлопнул блокнот и протянул его сержанту. — В моей писанине ты разберёшься. Ничего конкретного она не знает, но хоть что-то.

— Интересно… — Хирш ознакомился с частью записей и спрятал блокнот в нагрудной карман. — Ознакомлюсь. Честно, я удивлён, Уилл. Не поделишься, чем вы там занимались? Ты её там ублажал, что ли? Или напоил чем? Хотя одно другому не мешает…

— Пошляк, — хмыкнул капрал. — Нет, серж, я просто с ней поговорил. Смотри: они куда сговорчивее, когда с ними разговаривают нормально. Угрозы и пытки тут бесполезны – замкнутся в себе, разрыдаются, закатят истерику или ещё чего похуже. Эти существа нежные и хрупкие, так что надо с ними обращаться поосторожнее. Если требуется, то немного надавить. Вот ты, к примеру, произвёл на неё такое впечатление, что стоило мне только упомянуть тебя и твой здоровенный, мать его, нож Боуи, как она тут же вывалила на меня тонну полезной и не очень информации. Думаю, в дальнейшем можно поэкспериментировать. Скажем, сыграть в «доброго и плохого копов». И всё же, вероятно, резать никого не придётся.

— Оно и лучше, — кивнул сержант. — Генерал-майор не хочет раньше времени настраивать против себя мирное население. Кстати об этом: командующий вызывает нас к себе. Какая-то сверхсекретная операция в тылу врага. Я настаивал на твоём причастии.

— Прямой сейчас? — недовольно спросил Калински. — Так мы ж только…

— Приказы старших не обсуждают. — Честер пристроил свою винтовку к рюкзаку и поднялся со спального мешка. — Ты не забывай, что мы – первое отделение первого взвода первой роты первого батальона, да ещё и первого полка… Тьфу ты ж блин, язык заплетётся от таких скороговорок… Ты понял, что в этом батальоне мы, как бы, самые крутые перцы?

— Ладно, пошли уже. Паркер ждать не любит.

В штабной палатке людно особо не было: что-то колдовал над своей радиостанцией радист да несколько офицеров при штабе слонялись из одного помещения в другое, занимаясь одними только им понятными делами. Изучая рапорты недавно вернувшихся с заданий разведывательных групп, дымил сигаретой генерал-майор Паркер.

— Сэр, сержант Хирш и капрал Калински по вашему приказу, сэр, — коротко отчитался Честер, привлекая внимание командующего.

— Как прошёл допрос, сержант? — хмуро взглянув на явившихся в палатку бойцов, поинтересовался Паркер.

— Сэр, мы получили интересующую нас информацию. Более подробный отчёт я составлю в своём рапорте, — ответил Хирш. — Среди прочего более подробная информация о наших новых врагах – Силах Коллективной Обороны.

— Ваш рапорт жду ближе к вечеру, — кивнул ему генерал-майор. — Пока же у меня есть задание для вашего капрала.

— Я готов, сэр, — выглядя заинтересованным, произнёс Уильям. Они прошли к сдвинутым вместе столам, на которых разместилась пускай и не слишком подробная, но, по крайней мере, наиболее целая карта Вечнодикого леса и его окрестностей. Генерал-майор указал пальцем на небольшое поселение пони к северу от леса. Понивилль.

— Название этого городка с завидной регулярностью мелькает в захваченных нами документах, — сообщил Паркер, глядя на капрала. — Исходя из всех полученных нами данных, основная база СКО располагается именно там. На данный момент их сил, а также сил эквестрийских военных с лихвой хватит, чтобы стереть нас в порошок. И даже с захваченными данными мы не располагаем практически никакой информацией о наших новых врагах. Капрал, мне нужно, чтобы вы проникли в Понивилль и собрали для меня эту информацию. Сгодится всё, что вы сочтёте нужным. Действуйте тихо и не вызывайте подозрений. Мы снабдим вас униформой ВС НАТО и сообщим номера радиочастот и места эвакуации, если что-то пойдёт не так. Вместе с вами на месте будут действовать ещё несколько наших шпионов, так что вы получите некоторую поддержку. Но помните, что раньше времени вас рассекретить не должны. Вылетаете через три часа, забрасываетесь в километре от ближайшего блокпоста СКО. Оружие можете брать своё. Всё остальное вам разъяснит капитан Эмсли. Вопросы?

— Никак нет, сэр. Разрешите идти?

— Разрешаю, — ответил генерал-майор и, дождавшись, когда капрал покинет палатку, обратился уже к сержанту. — Для вас у меня тоже есть задание, сержант. Этой ночью мы планируем брать Эпплузу и Доджтаун. Задействуем весь батальон. Портальную установку придётся переносить, но не об этом сейчас речь. — В руках командующего тут же появилось обыкновенного вида ожерелье, в центр которого был вставлен довольно крупный драгоценный камень, внутри которого переливалась, слабо пульсируя красным, магическая энергия. — Это сняли с шеи захваченной нами пони. По словам командира отряда преследования, на момент захвата эта хреновина светилась ярче, чем сигнальная ракета. Что-то мне подсказывает, что это не обычное ожерелье. Так или иначе, я хочу, чтобы вы, сержант, взяли его с собой. Когда наши войска захватят Эпплузу и Доджтаун, вашей задачей будет выяснить у местных, что за сила бесовская таится в этой побрякушке. О результатах сообщите капитану МакЛерану. Если эта хрень будет угрожать успеху всей операции – можете смело закопать её у ближайшего камня. У вас есть вопросы?

— Никак нет, сэр. Будет исполнено, сэр, — ответил ему Честер, пряча украшение в нагрудный карман.

— Не сомневаюсь, — хмыкнул генерал-майор, рассматривая карту. — Все подробности касательно проводимой операции получите у своего командира. И я всё ещё жду вашего подробного рапорта. Вы свободны, сержант.

Когда сержант вышел, Джереми всё ещё задумчиво глядел на карту. Ситуация складывалась не самая лучшая: довольно крупное формирование военных построило целую военную базу около Понивилля, заручившись поддержкой Эквестрийской Армии. С каждым днём их силы росли, и это грозилось сорвать весь план наступления, но на данный момент Паркер ничего не мог с этим поделать: ему попросту не хватало ресурсов. Можно было не сомневаться, что СКО будут оказывать активное противодействие «Беллфайер», а вместе с ними и королевские ВС. Что хуже, никакой информации касательно армии пони у наёмников не было, разве что наличие на вооружении эквестрийцев самой настоящей магии. Что ж, не следует торопить события. Стоит лишь дождаться рапорта сержанта Хирша и, исходя из него, уже строить предположения. А пока… Пожалуй, следует вернуться к отчётам разведывательных групп…

---

Хаммерсайт взглянул на свои накопытные часы и тяжело вздохнул: до смены караула оставалось ещё полтора часа, а он уже вымотался до предела, утаптывая копытами песок и бесконечно вглядываясь во тьму, будто силясь выглядеть в ней нечто, способное помешать мирному сну жителей Эпплузы. В свете недавних событий шериф Сильверстар приказал увеличить количество ночных патрулей, будто бы не было достаточно того, что по периметру Вечнодикого каждые полкилометра стоят тяжеловооружённые блокпосты, а небо патрулируется пегасами и винтокрылыми аппаратами людей. Ну, а поскольку дозорных вышек на всех не хватало, то приходилось расхаживать по залитым лунным светом улицам, поправляя то повешенную на шею коробочку с генерирующим свет кристаллом, то съехавший в сторону ремень самозарядного карабина. Благо, ночью здесь было прохладно и пока, вроде бы, спокойно.

Жеребец-земнопони посмотрел на полную луну в небе и снова вздохнул. Сонное царствие Луны так и звало его в свои объятия, но значок помощника шерифа был ему, всё же, дороже, чем несколько лишних часов сна. Тем более что поглядывать по сторонам всё равно стоило: угроза могла исходить из простирающейся во все стороны пустыни. Одному Дискорду известно, какая тварь может под покровом ночи заползти в город.

Начавшиеся зимние праздники дали многим пони повод отправиться на запланированный отпуск в столицу, чтобы там отпраздновать надвигающийся День Согревающего Очага, поэтому часть зданий в городе пустовала. Но это была уже привычная для Эпплузы картина. Даже если так, многие пони оставались и отмечали праздник в своём родном городе, в кругу родных и друзей.

Хаммерсайт широко зевнул и, развернувшись, отправился в северную часть города – проверить, не уснул ли постовой на дозорной вышке. Сиреневая земнопони в ковпоньской шляпе, вооружившись магазинной винтовкой со снайперской оптикой, задумчиво глядела вдаль, не забывая время от времени водить из стороны в сторону магическим лучом прожектора. Данная предосторожность была принята совсем недавно, когда в город прибыл состав, как раз таки и доставивший сюда и эти сборные металлические дозорные вышки, и магические прожекторы армейского образца. Самозарядные карабины и магазинные винтовки со скользящим затвором, принятые на вооружение Армией Эквестрии, и без того присутствовали в арсенале городка, правда, доступ к ним имелся только у служителей закона.

— О чём задумалась? — поинтересовался Хаммерсайт, забравшись по лестнице на верхнюю площадку вышки. Вид отсюда был получше, да и не приходилось бесконечно переставлять ноги, патрулируя тёмные улицы.

— А, о своём, о девичьем, — отмахнулась Свифт. — Тебе чего?

— Проверяю, не спишь ли ты на посту, — спокойно ответил жеребец. — Меня ж не только улицы прочёсывать назначили.

— Уснёшь тут, — хмыкнула кобылка, вновь берясь копытами за ручки прожектора и медленно передвигая луч по песчаным камням, колючим кактусам и сухим кустарникам. — Тут прожектор двигать надо. За таким ответственным занятием и не поспишь.

— Ага, конечно, — усмехнулся патрульный. — Но ты не горюй: смена караула уже скоро.

— Давно пора, — произнесла Свифт и, прикрыв рот копытцем, зевнула. — Ох, не дождусь, когда плюхнусь в свою любимую кровать и обниму мягкую подушечку. Чейнджлинг дери, это был поистине изматывающий день.

— Согласен. — Хаммерсайт взглянул на свои часы и снова ступил на лестницу. — Ладно, пойду я. Успею ещё пару обходов совершить, прежде чем подойдут сменяющие.

— Погоди, — резко остановила его кобыла. Хаммерсайт нахмурился, уловив напряжённые нотки в её голосе. — Какое-то облако. Быстро приближается. И… Ты слышишь гул?

Жеребец прислушался и пригляделся. Действительно, что-то мерно гудящее приближалось к ним с севера, поднимая при этом огромное облако песчаной пыли. Не к добру.

— Бизоны? — силясь разглядеть во тьме приближающиеся силуэты, спросил Хаммерсайт.

— Нет. Что-то большое. И быстрое! Труби тревогу! Сейчас! — рявкнула Свифт, прицеливаясь из своей винтовки. — О, Селестия милостивая! Да это танки! Большие танки!

Глаза Хаммерсайта округлились, и тот, быстро преодолев лестницу, бросился к колокольне, уже на ходу крича занявшему там пост снайперу объявлять тревогу.

Звонкий колокольный набат прокатился по улицам города, предупреждая жителей о надвигающейся с севера опасности. В окнах зданий начал вспыхивать свет, с грохотом раскрывались ставни, пони испуганно выглядывали из окон и дверей, не понимая, что вокруг творится. А враг был уже близко.

Хаммерсайт развернулся и кинулся обратно к дозорной вышке. Лавина танков стремительно приближалась, и теперь жеребец мог рассмотреть их в свете бешено мечущихся лучей прожекторов. Это были не те квадратные Т-4, вооружённые 75-мм гладкоствольным орудием, которые Хаммерсайт созерцал на выставке военной техники в Мэйнхеттене – надвигающиеся на Эпплузу чёрные мастодонты могли дать фору в сто очков хоть батальону тяжёлых эквестрийских танков. А ведь за ними была ещё техника, чуть менее габаритная, но от этого не менее грозная. И когда вся эта армада остановилась в пятидесяти метрах от города, из этой техники начали появляться люди…

— Они наступают! — кричал кто-то из помощников шерифа. — Всем пони вернуться в свои дома! Хаммер, где Свифт?

В ответ на его вопрос с северной дозорной вышки раздался хлопок выстрела, и Хаммерсайт, шокированный всем происходящим, наблюдал, как одна из бегущих фигурок людей резко взмахивает руками и валится лицом в песок. В ответ тут же затрещали автоматные и пулемётные очереди, а один из танков, развернув орудийную башню, произвёл один единственный выстрел, после чего башня дозорной вышки вместе с укрывшейся в ней кобылкой расцвела фонтаном обломков и пламени, картинно разлетевшись в разные стороны.

— Свииифт! — закричал Хаммерсайт, ошарашенно глядя на полыхающую факелом дозорную вышку и валящиеся с неба оплавленные обломки. Смерть только что забрала его подругу.

Сам не ведая, что творит, Хаммерсайт начал перетягивать в копыта самозарядный карабин, с ходу переключая предохранитель в режим свободного огня, но стоило ему вскинуть оружие, как впереди снова захлопали выстрелы, и что-то тяжёлое и неимоверно быстрое раскалённым жалом вонзилось ему в грудь. Затем ещё раз, ещё раз и ещё раз, пока последняя пуля, прошедшая навылет и расколовшая коробочку с магическим кристаллом, не опрокинула жеребца на спину, заставив выпустить из копыт холодное дерево карабина.

Вокруг него гремела перестрелка, но сейчас ему уже было всё равно: дышать становилось всё труднее, и с каждым новым вдохом, пропитывая шерсть и разливаясь по песку, его покидала кровь, а вместе с ней и его жизнь. Он чувствовал стремительно разливающуюся по телу усталость, чувствовал, как немеют копыта и постепенно замедляется дыхание. Сознание помутнело, веки отяжелели, начало клонить в сон. В конце концов, тело отключилось, а следом за ним, чуть погодя, отключилось и сознание.

А затем… наступила тьма…