Если бы у лошадей были боги

Глава 1

— Эпплджек, — спросила Твайлайт Спаркл, — ты веришь в Бога?

Эпплджек еще раз взмахнула топором, наполовину загнав его лезвие в ствол сухого дерева, и выпустила рукоятку из зубов.

— Прошу прощения?

Твайлайт посмотрела вниз и отвела глаза в сторону.

— Я спросила, ты веришь в Бога? — снова сказала она.

На лице Эпплджек появилась легкая улыбка.

— Ну конечно же, сахарная. — Она снова взялась зубами за рукоятку топора и сделала еще несколько более точных ударов. Дерево немного затрещало, один его кусок отлетел в сторону. Эпплджек прицелилась для еще одного удара, но вдруг нахмурилась и выплюнула топор на землю. — Ты только это хотела у меня спросить?

Твайлайт все еще отводила глаза.

— Ну, да, наверное. То есть, может быть, я надеялась на более подробные объяснения.

— Объяснения? — Эпплджек наклонила голову набок, ее шляпа скользнула по пропитанной потом гриве. — Не понимаю тебя, Твайлайт. С чего такой внезапный интерес к религии?

— Ну, мы никогда об этом много не говорили, правда? — спросила Твайлайт. — То есть... ну хорошо, как-то на днях я перебирала книги в библиотеке замка. Я пыталась исправить ошибки, сделанные в копиях архивах библиотеки Золотого Дуба, которые не удалось спасти. Короче говоря, я нашла там целый раздел, посвященный религиозным текстам, которые никогда раньше не видела. И я поняла, что из нашей культуры практически полностью исчезли твердые представления о том, что такое божество. Еще до объединения племен каждое из них было основано только на одной определенной идеи бога, но теперь об этом вообще ничего не написано, даже мифов.

— К чему ты клонишь, Твай? — спросила Эпплджек.

— Ну... почему ты веришь в Бога? — спросила Твайлайт, наконец решившись взглянуть в глаза подруги. Ее лицо словно вытянулось — она очень ждала ответа.

Эпплджек хохотнула:

— Не могу сказать, что сама много об этом думала. Но это хороший вопрос. М-м-м... — она приложила копыто к подбородку.

— Может быть, — предложила Твайлайт, — будет легче, если ты сперва объяснишь мне... ну... во что именно ты веришь?

После паузы Эпплджек, фыркнув, снова засмеялась.

— Ну тогда ладно. Я тебе скажу. Но можно я сперва дорублю это дерево? — она подняла топор. — Так у меня будет время сформулировать хороший ответ.

Твайлайт кивнула и стала смотреть, как Эпплджек снова и снова ударяет топором разламывающийся ствол дерева до тех пор, пока он, протяжно хрустнув, наконец не надломился. Верхняя половина упала на землю.

— Почему ты его срубила? — спросила единорожка.

— Заболело, — объяснила Эпплджек. — К сожалению, не все болезни деревьев можно вылечить заботой и пересадкой.

— Это очень плохо, — сказала Твайлайт, хмурясь.

Эпплджек пожала плечами.

— Когда я была маленькой, я думала о деревьях так же, как и о живых пони, — сказала она. — Чепуха, я до сих пор так иногда о них думаю. Помнишь Блумберга?

Твайлайт засмеялась.

— Ого, а ведь кажется, что это было так давно.

— Это потому, что это уже прошло, Твай. Помню, раньше, когда я была маленькой и когда дерево нужно было срубить, или выкорчевать, или что-то еще, я очень сильно переживала. Однажды я сказала об этом Па. Я спросила его, чувствуют ли деревья боль, когда их рубят топором, — она размахнулась и вонзила топор в пенек. — Он сказал: "Нет. Деревья ничего не чувствуют". И мне этого хватило.

Твайлайт хихикнула.

— Кажется, тебя тогда было легко убедить.

— Я верила всему, что говорил мне мой Па, — сказала Эпллджек. Она посмотрела на небо и пробубнила самой себе: — Вообще, это он мне и рассказал о Боге.

— Правда?

Эпплджек вздохнула и кивнула.

— Ну, видишь ли, мои родители... а, все это чепуха, Твай, я обычно о таком не говорю.

— Ах, извини, — сказала Твайлайт, отступая на шаг назад. — Тогда не надо говорить, если тебе это неприятно, Эпплджек.

— Нет, дело не в том. Это просто... ну, иногда трудно думать о том, что уже прошло.

Она откашлялась и поправила свою шляпу.

— Давай-ка прогуляемся. Я тебе все расскажу.

Они отошли от упавшего дерева и рысцой двинулись сквозь садовые грядки.

— Биг Мак унесет его еще до заката, — сказала Эпплджек, глядя на большое голубое небо.

— Так значит твой отец рассказал тебе о Боге? — спросила Твайлайт спустя долгое время тишины.

— Ага, — ответила Эпплджек. — Он и Ма... тогда они сильно заболели. Кажется, я тебе об этом никогда не говорила.

— Нет, никогда, — тихо сказала Твайлайт. — Хотя я всегда над этим думала.

— Ага. Я не хочу об этом... — она снова откашлялась. — Короче говоря, нам какое-то время нужно было держать их в разных комнатах, потому что у них был серьезный жар и они сильно мучились, когда видели друг друга в таком состоянии. И один раз Макинтош ухаживал за Ма, а я осталась в комнате с Па, прикладывала к его голове холодную тряпку и все такое. Тут он вдруг проснулся, очень быстро, и очень беспокойно на меня посмотрел, — она сглотнула. — Я и так уже знала, но... не знаю, этот взгляд до сих пор меня преследует.

— Знала что?

— Что его почти нет не этом свете, — сказала Эпплджек. — Он начал мне говорить, что нужно будет сделать для Мамы, когда его не станет, о ферме, о том, как нужно будет ею управлять. Наверное, он знал, что именно я буду в ней главной. Ха! Биг Мак крепкий парень, но он никогда не был лидером. Короче говоря, я... я была не такой сильной, какой должна была быть. Я начала плакать и он приобнял меня за шею. Я легла ему на грудь.

Она всхлипнула и одним копытом потерла гриву на спине. Твайлайт, уже почти остановившись, вытирала слезу, показавшуюся в одном из ее глаз.

— Эпплджек... — сказала она.

— Все хорошо, Твай. Это уже давно прошло.

— Сколько тебе было?

— Меньше, чем Эпплблум. У меня тогда даже не было кьютимарки.

— Боже мой...

— Ну все, не заставляй меня теперь плакать больше, чем мне нужно, — сказала Эпплджек, криво улыбнувшись. Она откашлялась в третий раз и пошла дальше. Твайлайт шла рядом.

— Тогда он и сказал мне, — продолжила Эпплджек, — что после того, как пони умирают, они попадают на небеса и дожидаются там своих родных. Он описал мне его, то небесное место. Он сказал, что оно как Клаудсдейл, но только ярче, и что тебе не нужны крылья, чтобы там ходить. Он сказал мне, что у каждого пони есть тело и душа, и что даже если тело и может умереть и сгнить, как упавшее яблоко, душа живет вечно. В этом и есть отличие пони от дерева, понимаешь? Так он мне сказал. У каждого пони есть душа.

— Мне нравится это, — сказала Твайлайт, хотя голос ее дрожал.

— Он не умер сразу после этого разговора. Промучился еще несколько дней. А я продолжала задавать ему вопросы о небесах, — она засмеялась. — Это забавно. Не знаю, где он на самом деле верил, и сколько он выдумал, пока лежал там, в постели. Но, так или иначе, когда я спросила о том, кто сделал небеса, он рассказал мне о Боге. Теперь, когда на свет появилась Эпплблум, меня постоянно заваливают вопросами о том, откуда берутся деревья и жеребята. Родители всегда говорили мне, что все сделал Бог, но я никогда об этом не думала, до тех пор пока Па не стал умирать. Я задала ему все вопросы, которые только смогла придумать, и он нарисовал у меня в голове эту картинку — большой белый Аликорн с голубыми глазами и гривой как облака, который любит тебя, обнимает, заботится о тебе и отвечает на все твои молитвы.

Твайлайт навострила уши.

— Молитвы?

— Ага, знаешь, разговоры с Богом, — она усмехнулась. — Помню, Па очень много молился. Когда садился за стол, когда начинался сбор урожая, благодарил Бога, когда сбор заканчивался... Кажется, он был намного более религиозен, чем я думала сначала.

— Ты молишься? — спросила Твайлайт.

— Редко, — призналась Эпплджек. — Но раньше это было часто. Особенно когда умерли Ма и Па, тогда мы каждую ночь молились с Бабулей и другими. Мы просили Бога сказать Ма и Па, что мы по ним очень скучаем и... ха, ну... передать им от нас что-то вроде отчета о том, как идут дела на ферме. Мы думали, Па захочет это знать.

Твайлайт засмеялась:

— Это так мило.

— Да, было мило, — вздохнула Эпплджек, остановившись на вершине холма. Они вдвоем смотрели, как солнце понемногу сползало к горизонту.

— Значит, в это ты и веришь? — спросила Твайлайт. — Что Бог это большой белый Аликорн, который живет на небесах и отвечает на молитвы?

Эпплджек сняла шляпу.

— Ха! Ну, я не могу точно тебе сказать, что я во что-нибудь из этого верю, Твайлайт. Но я верю, что там, не здесь, есть Кто-то, и у этого Кого-то есть такая магия, которая пересилит магию всех Принцесс вместе взятых. Без обид.

— Ничего страшного, — ответила Твайлайт.

— Я думаю, что Кто-то создал этот мир, и я думаю, что Он нас любит. — Она улыбнулась и повернула голову к своей подруге. — Я верю, что мои родители на небесах, Твайлайт, и я думаю, что когда-нибудь снова их увижу.

Твайлайт кивнула.

— Это прекрасно, Эпплджек. Спасибо, что рассказала мне.

— Конечно, сахарная, — она снова нацепила шляпу себе на голову и сложила копыта на груди. — А теперь, если не возражаешь, чтобы я тебя тоже спросила, — что же думает о Боге наша Принцесса Дружбы?

Твайлайт быстро на нее взглянула, длинно вздохнула и ответила:

— Я еще не знаю.

Глава 2

— Рейнбоу Дэш, — спросила Твайлайт Спаркл, — ты веришь в Бога?

— Конечно нет! — ответила Рейнбоу, открывая один глаз и глядя им на Твайлайт. — Что это вообще за вопрос?

Твайлайт моргнула.

— М-м... мне просто интересно.

— Пф-ф, — Рейнбоу хрустнула шеей и встала на тоненьком облачке, полузакрытыми глазами глядя на зависшую перед ней в воздухе Твайлайт. — Нет, Твайлайт, я не верю в Бога.

— Почему не веришь? — спросила Твайлайт.

Рейнбоу захохотала.

— Потому что это как сказки про Зубную Фею или Кловера Клевера, про которого говорят жеребятам, будто он разносит им подарки на День Согревающего Очага! Бог — это всего лишь миф, который помогает детишкам чувствовать себя лучше, когда умирают их любимые зверята.

— Рейнбоу! — воскликнула Твайлайт. — Это не очень вежливо с твоей стороны.

— Ну, зато это правда! — сказала Рейнбоу, широко раскрыв глаза. — А что? Ты веришь в Бога?

Твайлайт заерзала в воздухе.

— Я... Я еще не знаю. Я спросила Эпплджек и...

— Ха! Дай-ка догадаюсь, ЭйДжей верит в большого белого Аликорна с бородой как облако, который говорит со всеми пони через свой Святой Дух или что-то там еще.

— Ну-у... она ничего не говорила про Святой Дух. Или о бороде как облако.

Рейнбоу засмеялась и покачала головой.

— Твайлайт, — начала она, спрыгивая с облака и лениво нарезая круги вокруг подруги, — тебе не стоит ждать, чтобы кто-нибудь типа Эпплджек расскажет всю правду о Боге. У нее в жизни случилась, типа, трагедия и все такое. Таким пони нужно верить в Бога, и небеса, и что бы там ни было еще.

— Ты так думаешь?

— О да, это точно. Тем, по крайней мере, которые слабее.

— Эпплджек не слабая! — заспорила Твайлайт. — Она самая сильная пони, которую я знаю.

— Ну, кроме меня! — сказала Рейнбоу. Она вздохнула и остановилась рядом с Твайлайт. — Слушай, Твай, я не хочу, типа, лопать пузырь твоих чувств, которые у тебя появились после разговора с Эпплджек, но поверь мне: нет на свете такой штуки как Бог.

Сказав это, Рейнбоу понеслась вперед. Твайлайт нахмурилась и погналась за подругой.

— Тогда откуда все взялось? — спросила она.

— Чего? — Рейнбоу поглядела себе через плечо.

Твайлайт опустила копыта вниз.

— Все! Мир, сама жизнь, магия... откуда все это взялось?

— Ты сама себе ответила, Твайлайт, — сказала Рейнбоу. — Магия! Ты можешь создавать всякие вещи, разве нет?

— Ну, не из ничего, — сказала Твайлайт. Рейнбоу замедлилась, чтобы Твайлайт смогла ее догнать. — Магия это больше реорганизация вещей, чем их создание.

— Ну, тогда это просто вот так вот случилось, — ответила Рейнбоу, пожимая плечами. — Повсюду летала куча всяких разных вещей, а потом — бах! И магия их все организовала.

— Это просто бессмысленно, — сказала Твайлайт, закатывая глаза. — Вещи просто так не организовываются. Есть энтропия, и естественный закон, и распад.

— Здесь — может быть, — сказала Рейнбоу, — но кто сказал, что нет такой, не знаю, альтернативной вселенной, в которой что-нибудь противодействует энтропии. Может, все началось там, а потом перетекло сюда, и потом — пуф! — появилась жизнь.

Твайлайт уставилась на нее.

— Альтернативная вселенная?

— Я не знаю! У меня возникла эта теория, как только я встретила Пинки Пай.

Твайлайт засмеялась.

— А потом то же самое доказал Дискорд, — добавила пегаска.

— Ха-ха! Ох, Рейнбоу Дэш. Так что, ты правда думаешь, что Бога нет?

— Ни коим образом! — кобылки внезапно очутились прямо перед облачным домиком Рейнбоу. Твайлайт неуклюже приземлилась на крыльцо, пока Рейнбоу открывала переднюю дверь. — Хочешь зайти?

— Конечно, — сказала Твайлайт. — А здесь теперь просторнее, чем раньше, — заметила она, когда они вдвоем вошли в дом.

— За все эти года я провела тут кое-какие корректировки, — объяснила Рейнбоу. — Это легко, на самом деле. Все, что тебе нужно, это облака.

Твайлайт хихикнула:

— Я просто не понимаю. Если ты не веришь в Бога, то во что же ты тогда веришь?

— Ни во что, — Рейнбоу забралась на большой облачный диван и вытянулась на нем.

— Ни во что? — прищурилась Твайлайт.

— Абсолютно ни во что.

— Ты не можешь верить "ни во что", Рейнбоу.

— Конечно же могу. Это называется нигилизм.

Твайлайт снова закатила глаза.

— Рейнбоу, это не значит ни во что не верить.

— Это оно тоже значит! Я научилась этому в колледже.

Твайлайт наклонила голову в сторону.

— Ты ходила в колледж?

— Пф-ф. Ну да, конечно! А как, ты думаешь, я стала такой умной? — Рейнбоу вскочила с дивана и улетела в другую комнату. Секунды спустя она вернулась с дипломом в одном копыте и голубой шляпой выпускника в другом. — Видала? Ты смотришь на выпускника Метеоролигического Колледжа Клаудсдейла.

— Ого! Рейнбоу, это просто фантастика. Я так тобой горжусь.

— Ах, ну хватит, — сказала Рейнбоу, отмахиваясь копытом. — Это пустяк, правда. Короче говоря, на первом курсе у меня были занятия по философии. Я сначала думала, что возненавижу их, но оказалось, что они классные. Профессор так громко говорил, так интересно все рассказывал. Мы научились этим способам, типа, думать обо всем таком.

— Ничего себе, — улыбнулась Твайлайт.

— Я не читала много учебников, но один из писателей, о котором мы говорили, и правда очень меня тронул, — продолжала Рейнбоу. — Фририх Нейтше. Ты о нем слышала?

— Конечно.

— Хорошо. Почитав все его вещи, я поняла, что мир по большому счету просто одна большая иллюзия, что все пришло из ничего и в ничего вернется. В конце концов. Но нам не нужно об этом волноваться, потому что мы живы! — она просияла. — Мы живем между двумя ничего, понимаешь? Так что это, типа, наша привилегия и наш долг — выбить из этой жизни все до последней капельки, — она пролетела по комнате. — И ничто из этой чепухи, типа морали, религии или чего-то еще, не должно нас держать. Весь смысл в том, чтобы жить так, как мы бы того хотели, если бы мир заканчивался, потому что по большому счету он на самом деле заканчивается. И провести так всю свою жизнь.

Твайлайт осталась не впечатлена:

— Рейнбоу, Нейтше критиковал нигилизм. Он называл его опасным.

— Ага, ну, он тоже был несовершенен, — Рейнбоу положила свою шляпу и диплом и вернулась на диван. — Я понимаю это так, Твайлайт, что жизнь — как вспышка или молния. И насладимся мы ею только в том случае, если сами будем двигаться так же быстро, как она сама.

— Невозможно двигаться со скоростью света, Рейнбоу Дэш, — напомнила ей Твайлайт.

— Ты знаешь, о чем я.

— Нет, вообще-то нет.

— Ну ладно, слушай, — Рейнбоу села на диване и посмотрела прямо в сосредоточенные глаза ее подруги. — Тебе не нужно быть нигилистом, но не верь в Бога. Его не существует, а вера в него только не дает тебе получать удовольствие от жизни, внушая страх о том, что ты можешь не попасть на небеса.

— О чем это ты?

— Эпплджек не рассказала тебе об аде?

— Что такое ад?

— Ад это... Как подземное царство, по большому счету. Но только для мертвых пони. Те, кто верит в Бога, говорят, что когда умирают хорошие пони, то они уходят на небеса, но если умирает плохой пони, то он отправляется в ад. Это как, типа, вечное наказание или что-то вроде него.

Челюсть Твайлайт упала.

— Это ужасно! Эпплджек ничего об этом не говорила.

— Ну, в том, чтобы плохие ребята отправлялись на мягкие небеса, смысла нет, правда?

— Кажется, да...

— Вот именно! На самом деле, смысла ни в чем из этого нет, потому что все это неправда, — Рейнбоу тряхнула гривой. — Нет ада, нет небес и нет Бога. Есть только ты, и тебе нужно делать только свои собственные выборы, безо всякой вины, и не оглядываясь на стремного Небокорна, который говорит только через молитвы и душевный шепот.

— Жизнь без морали, кажется, не очень способствует дружбе, — тихо сказала Твайлайт.

— Нет, не без морали. Эх-х, Твайлайт, я думала, ты это знаешь, — Рейнбоу сверху вниз провела копытом по своему лицу. — Ты имеешь право на всю мораль, которую только пожелаешь, но в этом-то все и дело: это твоя мораль. Никто больше не говорит тебе делать что-то или не делать. Это как, типа, толерантность и все такое. Именно так дружба и работает. Мы вшестером, мы жутко разные. Мы все верим в разные вещи, любим разные вещи, и мы, скорее всего, желаем для себя совершенно разных вещей. Но мы все равно дружим, потому что там, наверху, нет никакого Бога, который бы сказал, что Эпплджек права, а Твайлайт — нет. Ты можешь верить во что хочешь, но дай другим верить в то, что хотят они, и мы весело проведем время вместе до тех пор, пока Ничто не решит, что вселенная его достала, и не разорганизует ее обратно.

— Это... — пожала плечами Твайлайт. — Это немного грустно, Рейнбоу. Последняя часть. Но в части про дружбу есть смысл.

— Ну да, правда горька, — сказала Рейнбоу, тоже пожимая плечами. — Ну так что, ты собираешься поверить Эпплджек и всю оставшуюся жизнь бояться ада или ты присоединишься ко мне и Нейтше и будешь делать только то, что сама захочешь?

Твайлайт вздохнула. Она почувствовала тяжесть в груди.

— Я пока не знаю. Мне нужно еще подумать.

— Только никому об этом не молись, — подмигнула ей Рейнбоу.

Глава 3

— Рэрити, — спросила Твайлайт Спаркл, — ты веришь в Бога?

— Бога, дорогуша? — переспросила Рэрити, поправляя зеленый жилет, надетый на блестящий манекен. — Как тебя понимать?

— Ты знаешь. Ты веришь в высшую силу? Ну... бессмертного пони, который создал все вокруг?

Рэрити удивленно посмотрела на Твайлайт:

— О, Твайлайт, ты, должно быть, шутишь?

— Что?

Рэрити звонко рассмеялась.

— Твайлайт, прекрати! Я же работаю, разве не видишь? У меня нет времени для глупых шуток.

— Я не шучу, Рэрити, — морщась, сказала Твайлайт. — Я говорю серьезно. Я хочу знать, веришь ли ты в Бога.

Рэрити все смотрела на Твайлайт. Выражение ее лица изменилось.

— Святые богини, ты и правда не шутишь! Ты действительно не знаешь?

— Откуда же мне знать, Рэрити? Я спрашиваю твоего мнения, во что ты веришь. Мы об этом никогда еще не говорили.

Рэрити опустила все вещи, которые до этого держала магией. Ее рог перестал светиться.

— Моя дорогая Твайлайт, мы никогда об этом не говорили, потому что я думала, что говорить об этом и не нужно. Может быть, я ошибалась.

— В чем ошибалась? — у Твайлайт дернулся глаз. — Слушай, Рэрити, я и без того вымоталась, разговаривая с Эпплджек и Рейнбоу Дэш. Можешь ты просто сказать мне, во что ты веришь, чтобы я уже могла пойти домой и подумать над этим?

— Дело тут не в том, во что я верю, Твайлайт. Дело в том, что это — правда нашего мира.

— Да, ну, именно об этом я и хочу тебя спросить.

— И ты... ты не чувствуешь, что уже получила ответ на свой вопрос? — заморгала Рэрити, невинно улыбаясь.

— Нет! Все говорят разное.

— Разве? — Рэрити подняла брови и посмотрела в сторону. — Ну, я правда не думаю, что здесь есть о чем говорить.

— Так ты веришь или ты не веришь в Бога? — спросила Твайлайт.

Рэрити задумалась на секунду.

— Опиши мне, как ты понимаешь Бога.

Твайлайт заворчала.

— Невидимый пони, которого нет здесь на земле и который создал мир, который каким-то образом следит за нами, каким-то образом отчасти влияет на наши жизни, отвечает на молитвы... каким-то образом, и после нашей смерти решает, идти ли нам на небеса или в ад.

Рэрити побледнела.

— Святые богини, Твайлайт! Нет, если это и есть твое описание, то я определенно не верю в Бога.

— А. Ну хорошо, во что же ты тогда веришь?

На лице Рэрити появилась кривая, почти лукавая улыбка.

— Я до сих пор не могу поверить, что ты не шутишь!

— Рэрити! Просто скажи мне уже!

— В аликорнов, Твайлайт! — сказала Рэрити.

Твайлайт Спаркл замолчала.

— Ч.. чего?

— Если мы говорим о бессмертных созданиях, которые управляют жизнью и существованием, — продолжила Рэрити, — то это, очевидно, аликорны.

Твайлайт начала быстро качать головой.

— Нет.

— Но почему же, дорогая? Подумай. Кому поклонялись пони прошлого? Солнцу, Луне — светилам вселенной. Ты думаешь, это потому, что они были такими яркими? Нет, конечно же нет! Они знали, что — или, скорее, кто — двигает солнце, и потом они использовали свою магию и навыки, чтобы продолжать циклы, дожидаясь возвращения своих богов. Разве не об этом говорят древние легенды?

— Нет, — снова сказала Твайлайт, обращаясь, кажется, к воздуху, а не к Рэрити.

— Так что единственным разумным объяснением будет то, что Селестия и Луна — и, может быть, все остальные — и создали мир и жизнь в нем, а потом покинули его, наверное, чтобы создать другие миры или навестить те, которые они создали раньше...

— Нет, нет.

— ...а потом вернулись, неможко подрались и потом... ну, ты знаешь.

Твайлайт уставилась на подругу.

— Что потом, Рэрити?

Единорожка улыбнулась.

— Ну как же. Потом Селестия выбрала тебя, конечно же.

Копыта Твайлайт подогнулись. Она чуть было не упала на пол бутика.

Рэрити шагнула вперед.

— Я думала, ты знаешь, Твайлайт! Я действительно думала, что это всем известные вещи. Очевидно, что боги не совершенные создания, если посмотреть на то, что случилось с Луной...

— Рэрити, прекрати.

— ...но они бессмертны, и поэтому единственный способ продолжить жизнь — это продолжить циклы праведных богов.

— Хватит!

— Твайлайт, успокойся! В этом нет ничего ужасного. На самом деле, я думаю, что это прекрасно! Однажды, когда всех нас не станет, ты, возможно, сможешь присоединиться к ним где-то в звездах и создавать планеты, и светила, и свою собственную жизнь!

— Боже мой! — закричала Твайлайт и в вспышке света исчезла из бутика.

Рэрити несколько раз моргнула.

— Ой, дорогая моя. Я сказала что-то не то?

Глава 4

— Флаттершай, — спросила Твайлайт Спаркл, — ты веришь в Бога?

Флаттершай с широко раскрытыми глазами уставилась на дрожащую пони, стоявшую на ее пороге.

— Эм-м... может быть тебе стоит войти, Твайлайт, — сказала она.

Твайлайт кивнула, вошла в домик пегаски и поспешила улечься на длинный зеленый диван. Флаттершай села на мягкое кресло, стоявшее рядом. Эйнджел вскочил на кресло и завернулся в крыло хозяйки.

— Что ты у меня спросила, Твайлайт? — сказала Флаттершай.

— Я спросила, веришь ли ты в Бога, — повторила Твайлайт. — Или, если точнее, в какого именно Бога ты веришь?

— Ах, богини, — выдохнула Флаттершай. — Это очень интересный вопрос, Твайлайт. Что заставило тебя им задаться?

— Я нашла несколько книг о древних культах в предэквестрианской культуре, — объяснила она, — и задумалась, почему никто больше не говорит о Боге. Я начала расспрашивать наших подруг, во что они верят, — она застонала и закрыла лицо. — Теперь я понимаю, почему никто об этом не говорит.

Флаттершай молчала, пока Твайлайт снова не заговорила.

— И вот я хочу спросить тебя, — сказала она. — Ты добрая, чувствительная пони, Флаттершай. Откуда, как ты думаешь, все взялось? Кто все создал? Лес, других пони, твоих зверюшек?

— Ах. Ну... — Флаттершай улыбнулась. — Я больше верю не в создание, а в трансформацию.

Твайлайт села на диване.

— Что ты имеешь в виду?

— Я думаю, что все существовало всегда, Твайлайт, — объяснила Флаттершай, поглаживая маленькую головку Эйнджела. — Вселенная бесконечна. Хи-хи... Я всегда считала, что "вселенная" — смешное слово.

Снова опустившись на диван и повернувшись к Флаттершай, Твайлайт уточнила:

— Так что, ты думаешь, что... материя вечна?

— И бесконечна, — сказала Флаттершай. — Я знаю, очень трудно понять то, кто мы есть на самом деле, но эта мысль не должна приносить тебе беспокойство. На самом деле, я считаю, что вечность — очень утешительна.

— В каком это смысле?

— Если все вокруг бесконечно — если ни у чего нет ни начала и ни конца — то это значит, что мы ничего в действительности и не теряем. Все это просто трансформируется в другую форму. Мы постоянно наблюдаем это в природе. Яблоко падает с дерева, перегнивает в земле, почва поглощает питательные вещества и отправляет их обратно к корням, чтобы подпитать ими новые плоды, — она закрыла глаза, на ее лице появилась блаженная улыбка.

— У всего есть свой цикл, Твайлайт. День и ночь, море и дождь, жизнь и смерть.

— Ты думаешь, что жизнь и смерть это цикл? — спросила Твайлайт. — Мне больше кажется... что это как начало и конец.

— Тела начинаются и заканчиваются, да, — сказала Флаттершай. — Но я верю, что у каждого пони есть душа.

— Эпплджек сказала мне то же самое, — вспомнила Твайлайт. — Она думает, что душа пони живет вечно и уходит на небеса, когда тело умирает.

— Ах, это прекрасно, — сказала Флаттершай, счастливо вздыхая.

— Ты тоже в это веришь?

— Нет, — ответила Флаттершай. Она наклонила голову, чтобы убрать гриву от своего лица. — Я не думаю, что на свете есть душа пони, или душа кролика, или душа звезды. Я думаю, что внутри у всех нас одна и та же вещь.

Твайлайт широко раскрыла глаза.

— Правда?

— Да, да! Я провела достаточно времени с животными, чтобы увидеть, что они такие же живые, и умные, и любопытные, как и мы. У них просто меньше способов это выразить. Смысл их жизни иной.

— Смысл жизни? — улыбнулась Твайлайт. — Ты думаешь, у всего есть смысл?

— Скорее всего! — сказала Флаттершай. — Я верю в то, что и мы также проходим через множество циклов. Каждый раз, когда одно наше тело умирает, наша душа переходит в другое и живет следующую жизнь. Так мы учимся. Мы живем огромное множество жизней и испытываем красоту и прелесть нескольких сотен или даже тысяч совершенно разных точек зрения.

— И ты думаешь, что все мы становимся животными, когда умираем?

— Может быть, мы уже когда-то ими были. На самом деле, я бы сказала, что мы скорее всего уже были животными. Просто мы настолько же вечны, насколько вечна материя, которую мы контролируем. Это как жизнь после жизни. Но мы не всегда были животными, Твайлайт. Мне кажется, что однажды я была деревом, — она снова улыбнулась и мягко вздохнула. — Может быть, когда-нибудь мне случится стать звездой. Или горой.

— Бьюсь об заклад, Пинки Пай точно знает кое-кого, кто хотел бы стать камнем, — сказала Твайлайт.

Они обе захихикали.

— Я не говорю, что я помню, какие жизни были у меня до этого момента, — сказала Флаттершай почти машинально. — Наверное, мы проживаем все эти жизни, готовясь к чему-то более великому. Может быть, однажды, когда из каждой жизни мы научимся всему, чему только сможем, наши души отправятся куда-то, в какое-то место, где мы сможем как-то использовать то, чему научились.

Твайлайт кивнула своей подруге.

— Это прекрасная вера, Флаттершай.

— И если это правда, то мы должны относиться друг к другу — и к природе — намного лучше, намного бережнее, что то сейчас делает большинство пони, — добавила она. — Нам нужно попытаться определить то, что есть внутри нас: истинную, вечную часть нас, и позволить ей управлять нашими выборами и взаимоотношениями с другими душами. Мы должны научиться знать, чем мы можем управлять и чем не можем. И когда это будет ясно, жизнь станет... м-м... спокойной.

— Понимаю, — сказала Твайлайт.

— Я не всегда поступаю так, как сейчас говорю, — продолжила Флаттершай, глядя в пол. — Иногда я становлюсь очень злой и забываю отпустить то, чем не могу управлять. Очень помогают медитации.

— Что-то вроде — сесть и подумать об этом?

— Ну, больше, скорее, не думать, — Флаттершай снова засмеялась. — Смысл медитации в том, чтобы убрать все, что стоит между твоим сознанием и душой, вечной твоей частью. Обычно между ними много преград, и мысли — одна из них.

Твайлайт нахмурилась.

— Так ты говоришь, что думать это плохо?

— О, нет, вовсе нет. Размышление — один из самых великих инструментов, которые есть в нашей жизни, Твайлайт. Медитации нужны, чтобы показать нам, что это мы контролируем наши мысли, а не наоборот. Во время медитации я пытаюсь не фокусироваться на одной мысли. Я прислушиваюсь к тому, как я дышу и где чувствую энергию, вливающуюся и выливающуюся из моего тела.

— Энергию? Это как магия?

— Хи-хи... это трудно объяснить. Я думаю, это как свет. Свет внутри тебя.

— Да... — Твайлайт потерла копыта друг о друга. — Кажется, я никогда такого не чувствовала.

— Если хочешь, ты можешь прийти ко мне к одному из моих сеансов.

Твайлайт подняла бровь.

— У тебя есть сеансы?

— Обычно они занимают довольно много времени. Я тебе сообщу. Мне будет очень приятно, если ты придешь. Я обычно завариваю себе травяной чай, чтобы потом им насладиться. В чае есть что-то очень особенное.

Что-то затеплилось в груди Твайлайт.

— Ого, Флаттершай. Мне это очень нравится.

— Как ты себя чувствуешь?

Глубоко вздохнув и немного улыбнувшись, Твайлайт ответила:

— Лучше. Хорошо.

— То, как мы себя чувствуем, очень важно, Твайлайт. Эмоции — самая основная связь во множестве формах жизни. Все мы ищем счастья, и оно приходит к тем, кто свободен от того, что происходит вокруг них, к тем, кто делает самые хорошие выборы, на которые они только способны, и оставляет в покое то, чем не могут управлять.

— Да. Я тебя понимаю, — сказала Твайлайт. — Итак, еще раз, чтобы все точно прояснить, — получается, ты не веришь в Бога?

— М-м... ну, я бы так не сказала, — Флаттершай дернула хвостом. — Может быть, есть Кто-то, кто направляет все вокруг, определяет каждой душе ее новое тело, формирует уроки, которые мы выучим в каждой новой жизни. Я правда не знаю. Но по моему мнению, вселенная заботится о самой себе. Она есть душа ее самой, что-то, каждой частью чего являемся мы сами, и она поддерживает жизнь и гармонию так же легко, как чирикает воробей.

Твайлайт нахмурилась.

— Ну... а что же насчет плохих вещей, Флаттершай? Мы видели, как многие плохие пони и другие существа творят очень нехорошие вещи. Как они вписываются в эту картину миролюбия?

— Не все души свободны, Твайлайт, — сказала Флаттершай холодным голосом. — Большинство душ вязнет в их сегодняшней жизни, раздираемые поисками личной выгоды и власти. Они не понимают, что настоящая власть лежит в осознании наших циклов. Настоящая власть принадлежит вселенной, и в этом смысле она уже принадлежит нам. Плохие пони, в моем понимании, пытаются забрать себе больше своей доли. Они пытаются увеличить то, чем они могут управлять. Но это так не работает. Если каждый пони, каждый камень, и улитка, и медведь, и дерево будет жить в соответствии со своей собственной природой, гармония будет бесконечной.

— Кое-кто может сказать, что поиски силы и власти и составляют нашу природу, — заметила Твайлайт.

— Ах, да, но я не говорю о нашей природе, — Флаттершай улыбнулась и посмотрела прямо в глаза подруги. — Наши души знают, как сохранить равновесие. Нашим вечным частям естественно отдавать и быть добрыми. Только преграды наших собственных тел ведут нас к жадности, эгоизму и злу.

После этих слов в комнате повисла длинная, теплая тишина.

— Я бы очень хотела в это поверить, — сказала Твайлайт.

— Ты сама решаешь, во что тебе верить, — тихо проговорила Флаттершай. — Это все часть нашей жизни. Если спросишь меня, то я бы сказала, что ты на очень хорошем пути.

Крылья Твайлайт дернулись, она посмотрела в сторону.

— Флаттершай... Ты сказала, что жизнь и смерть это цикл, верно?

— Да.

— А... а что будет, если ты не можешь умереть?

— Аликорны умирают, Твайлайт.

Твайлайт снова посмотрела в глаза своей подруги.

— Что?

Флаттершай медленно кивнула.

— Материя вечна, но она не может оставаться в одной и той же форме слишком долго. У тебя это может занять больше времени, чем у нас, но в конце концов ты научишься всему в этой жизни и двинешься к следующей.

Слезы, смешанные с десятком разных эмоций, заструились из глаз Твайлайт.

— Ты и правда так думаешь?

— Правда, — сказала Флаттершай. — Хи-хи. Может, Твайлайт, ты и я снова встретимся в другой жизни. Может, мы окажемся двумя деревцами, которые будут стоять рядом в чьем-нибудь саду.

Твайлайт улыбнулась.

— Или двумя камнями на вершине горы.

— Или двумя кроликами. И будем заниматься тем, чем обычно занимаются кролики.

Эйнджел поморщился и хлопнул лапкой по крылу Флаттершай. Кобылки только рассмеялись.

Глава 5

— Пинки Пай, — спросила Твайлайт Спаркл, — ты веришь в Бога?

— Ну конечно же я верю в Бога, Твайлайт.

— А, — моргнула Твайлайт. — Почему?

Пинки подняла копыта вверх, готовясь сделать колесо.

— Потому что это делает меня счастлиииииииивой!

Когда она обернулась вокруг себя и выкатилась из кухни, на губах Твайлайт Спаркл появилась совсем новая улыбка, которой раньше никогда еще не было.

Глава 6

— Принцесса Селестия, — спросила Твайлайт Спаркл, — вы верите в Бога?

Селестия оторвалась от свитка, лежавшего на столе, и посмотрела на Твайлайт поверх своих кристальных очков.

— Да, — сказала она.

Губы Твайлайт задрожали.

— Ах... Я боялась, что вы так скажете!

Селестия магией положила очки на стол рядом со свитком. Она подняла голову и посмотрела на свою бывшую ученицу подозрительно и немного беспокойно.

— Боюсь, я тебя не понимаю, Принцесса Твайлайт.

— Ах, забудьте, — Твайлайт развернулась и, шаркая копытами, направилась к двери библиотеки.

— Твайлайт, ты стояла на пороге целых пять минут, не оповестив меня о своем прибытии в замок, — сказала Селестия. Ее голос был твердый, но не сердитый. — Я жду объяснений.

Когда Твайлайт обернулась, ее глаза были полны слез.

— Я просто не знаю во что верить.

— Ах, Твайлайт... — Селестия быстро обошла большой библиотечный стол. — Расскажи мне все. Начни с самого начала.

Твайлайт закусила губу, но напряженность, которую она чувствовала в своих плечах, исчезла, как только Селестия подошла к ней и накрыла ее своим величественным крылом. Глубоко вздохнув, Твайлайт кивнула и начала.

— Мы со Спайком были в Замке Понивилля, — сказала она. — Мы любовались новой люстрой, той, о которой я вам писала, и вспоминали старые времена с нашими друзьями. А потом Спайк сказал кое-что... что он бы хотел, чтобы это могло длиться вечно. Чтобы время остановилось, так, кажется, он сказал. И вдруг меня осенило, что... что Спайк и я когда-нибудь переживем наших друзей, — голос у нее сорвался. — И их детей. И детей их детей. А потом однажды я... я переживу Спайка и... и...

— Но ты, конечно же, знала об этом и раньше, Твайлайт, — сказала Селестия. — Ты провела большую часть своей жизни среди бессмертных.

— Ну, да, но это никогда меня не мучило. Не мучило так сильно, — она всхлипнула и продолжила. — Я заплакала и рассказала Спайку о том, что чувствовала. Он попытался утешить меня, рассказав драконьи истории о жизни после смерти, о том, что наши друзья будут жить и смотреть на нас всегда, печалиться вместе с нами, когда мы терпим поражение, радоваться вместе с нами, когда мы одерживаем победу. Все это показалось мне таким глупым. Я спросила его, о чем это он, и он рассказал мне о богах и религиях драконьей культуры, о которых он узнал из разных книг.

— Поэтому я пошла в библиотеку — я уже начала составлять новый архив — и нашла там несколько томов документаций о религиях древних пони. В те времени были церкви, и храмы, и обряды поклонения, и молитвы, и жертвоприношения, и...

Она потрясла головой.

— И все это просто исчезло. Все прекратилось — прекратилось как только вы и Луна пришли к нам.

Селестия молчала.

— Но до сих пор остались все эти... понятия и определения, о которых я даже не слышала. Семейные традиции и известные философские течения направили веру пони в совершенно разные стороны. И, кажется, я поняла, что... ну, что у меня совсем нет веры! Я ни во что не верю, совсем, совсем ни во что не верю. Я просто не знаю.

— Некоторые пони именно это и считают верой, — прогудела Селестия.

— Нет, я говорю не об агностицизме. Я говорю о настоящей форменной путанице, Принцесса. Я так запуталась.

Селестия усмехнулась.

— Ты слишком много думаешь, Твайлайт.

— Я знаю... и вот тогда, тогда я начала думать, во что верит каждая из моих подруг. Я надеялась, что они помогут мне преодолеть это, то, в чем я запуталась.

— И ты их расспросила?

— Да.

— И?

Твайлайт начала дрожать.

— Эпплджек верит в Бога-отца, который смотрит на всех пони, отвечает на их молитвы и отправляет их в рай, когда они умирают, Флаттершай верит, что у всех нас есть вечные души, которые перебираются от жизни к жизни, чтобы исполнить свою цель и заслужить опыт и покой, Пинки Пай верит в Бога вообще безо всякой причины, только для того, чтобы быть счастливой...

Селестия хихикнула.

— ...Рейнбоу Дэш верит, что вселенная пришла из ничего и в ничего вернется, и мы должны жить в соответствии с нашими собственными желаниями и моралью, пока можем, а Рэрити... — Твайлайт сжала зубы и попыталась было сдержать слезы. — Рэрити думает, что боги — это вы и я!

Она расплакалась. Селестия ей не мешала.

— А ведь я не бог! — завопила Твайлайт, съеживаясь под крылом бывшей наставницы. — Я не бог! Я... Я — это просто я...

Спустя несколько секунд тяжелых рыданий Твайлайт успокоилась и повесила голову, тяжело дыша и всхлипывая под крылом Селестии.

— Ты больше никого не спрашивала? — сказала Селестия.

— А... нет, — тихо ответила Твайлайт.

— Ах, это очень плохо, — сказала Селестия. — Я бы очень хотела узнать, во что верят владельцы той замечательной пекарни.

Твайлайт подняла голову.

— Мистер и миссис Кейк?

— Или тот музыкант, который все время проводит у автомата с конфетами.

— Лира Харстрингс?

— Или мэр. Бьюсь об заклад, ее взгляды на жизнь оказались бы очень интересными.

Твайлайт часто замигала.

— Селестия, к чему вы клоните?

Принцесса Солнца улыбнулась маленькой, но сияющей улыбкой.

— Принцесса Твайлайт Спаркл, ты только что испытала на своей собственной шкурке, что нет на свете двух таких пони, которые бы верили в одно и то же.

— Конечно же есть! — заспорила Твайлайт. — Я уверена, что вся семья Эппл согласится с тем, что родители Эпплджек отправились на небеса.

— Может быть, — сказала Селестия. — Может быть и нет. Но ни один из них не верит в точности в одно и то же. Члены даже самой организованной из всех религий обязательно должны как можно чаще встречаться и беседовать, обсуждая детали их доктрины. В этом вопросе столько всего нужно понять, Твайлайт, что практически невозможно разделить с кем-то одну и ту же веру веру. Наши жизни и наши взгляды на жизни слишком разнообразны. Всегда будет существовать отличие, маленькое или большое.

Твайлайт наморщила лоб.

— Ну, тогда, что же верно? Вы сказали, что верите в Бога. Так есть ли Бог на самом деле или нет?

— Это полностью зависит от того, что ты подразумеваешь под этим словом, Твайлайт, — сказала Селестия. — Да, конечно же Бог есть. Но это не самый главный вопрос, правда? В вере каждой из твоих подруг есть Бог: создатель, творец, тот, кто все организует, великая сила направления и разума, живет ли он на небесах, присутствует ли в циклах или расчищает небосводы Понивилля.

Твайлайт сдавленно засмеялась.

— Но что же тогда правда? Это важный вопрос, Принцесса Твайлайт. Может быть, даже самый важный. А если сказать другими словами — что же важно?

— Это не совсем правильно, — тут же заметила Твайлайт. — Что-то может быть верным и совсем не важным.

— Правда? — Селестия снова улыбнулась, на этом раз немного шире. — Это очень интересная вера, Твайлайт Спаркл.

Твайлайт словно онемела, когда до нее добрался смысл этих слов.

— Как ты ранее заметила, у тебя есть много, очень много времени, чтобы над этим подумать. Намного больше, чем у большинства других разумных существ. Единственная вещь, которую я могу тебе пообещать, это то, что ты найдешь ответы. Ищущие всегда находят. Это есть вера, переплетенная со многими другими.

— Я не уверена, что верю в это, — сказала Твайлайт. — Такое чувство, что я никогда ничего не выберу. Вокруг так много вариантов, так много идей, за которые так крепко стоят те пони, которыми я дорожу.

— Это трудно, Твайлайт. Я не отрицаю, — крыло Селестии свернулось еще плотнее. — Я только говорю тебе не беспокоиться так уж сильно по этому поводу. Продолжай думать, продолжай изучать, продолжай задавать вопросы, узнавать новые вещи и чувствовать саму себя. Не волнуйся более тому, во что тебе надо верить. Все, что тебе здесь нужно для успеха, — продолжать пытаться. Не сдавайся и ты получишь ответ.

— Откуда? — спросила Твайлайт. Болезненная улыбка расплылась по ее лицу. Единорожка показала вверх. — От Бога?

— Может быть, — сказала Селестия, улыбаясь ей. — Или отсюда. — Она приложила копыто к груди Твайлайт. — Или отсюда. — Копыто передвинулось к ее голове. — Или оттуда. — Она показала за окно библиотеки, где крутые холмы Эквестрии купались в лучах горящего заката. — Просто обращай на это внимание. Я знаю тебя, Твайлайт. Ты решишь эту задачу.

— Вы говорите как Флаттершай, — сказала Твайлайт.

— Правда? А я думала как Эпплджек, — Селестия улыбнулась и сложила крыло. — Хотя лично мне больше всего понравился ответ Пинки Пай.

— Ха! Ага, а знаете? Мне тоже.

Селестия вернулась обратно к своим свиткам и подняла свои очки, озарившиеся золотым облачком магии.

— Только... — Твайлайт шагнула к ней ближе. — Только скажите мне еще одну вещь, Селестия. Вы бог?

Селестия, приподняв бровь, посмотрела на Твайлайт.

— То есть... мы... вы считаете себя богом?

Принцесса Селестия поджала губы и поглядела на потолок. Твайлайт уже начала жалеть о своем вопросе, как вдруг Принцесса ответила:

— Я считаю каждого пони мудрым, созидательным, чувствующим и сильным существом. К нашим собственным персонам мы должны добавить только бессмертие.

Твайлайт кивнула в ответ Селестии. Глаз ее немного дернулся.

— Хорошо. Спасибо вам, Принцесса.

— И вам, Принцесса, — сказала Селестия.

Твайлайт переступила порог библиотеки, и за секунду до того, как ее хвост скрылся бы за дверью, единорожка услышала, как Селестия крикнула:

— Так что же, Твайлайт Спаркл, — спросила Принцесса Селестия, — ты веришь в Бога?