Гроза

Глава первая и единственная

Последний месяц весны выдался прохладным и дождливым. Несмотря на протесты любителей понежиться в лучах пригревающего солнца после долгих холодов, погодной службой Понивилля было принято решение пустить остатки неизрасходованного за зиму снега на ежедневные проливные дожди, дабы успеть к началу жаркого сезона выйти на устоявшийся за многие годы график выпадения осадков. Такое редкое событие оказалось на руку почуявшим скорую прибыль продавцам зонтов, дождевиков и резиновой обуви, однако в глубине души они наравне с остальными жителями не испытывали радости от непрекращающихся ливней и ходьбы по раскисшей от обилия влаги земле. Погодные патрули старались войти в положение, начиная непогоду в часы, когда большинство пони уже разбрелись по своим делам, и на улицах практически никого нельзя было встретить. Иначе дело обстояло, когда на смену заступала работающая в одиночку самая быстрая, самая крутая (по её мнению) любительница соревноваться в чём угодно и с кем угодно, включая саму себя.

Очередным пасмурным утром в небе над городком во всех возможных направлениях уже извивалась радужная полоса, на короткие промежутки времени замирая на месте и приобретая очертания известной всей округе голубой пегаски. Оценивая результаты своего труда и отмечая недостатки, голубая точка снова и снова превращалась в семицветную комету, корректировала хвостом размеры и расположение кучево-дождевых контейнеров водяного пара друг относительно друга, отделяя куски от чересчур больших и дополняя ими маленькие. Пара часов усердной, энергичной работы, и небо оказалось полностью укутано в плотное тёмно-серое одеяло из ровных, пушистых, грозовых туч. Неугомонная летунья сделала круг по периметру своего творения, после чего удовлетворённо направилась на вершину копытотворного произведения погодного искусства.

— Это будет самая наикрутейшая гроза, которую я когда-либо делала!

Поправив на груди медаль отличника погодного патруля, элемент верности с умопомрачительной скоростью взмыла вверх, а затем столь же быстро ринулась вниз, стараясь угодить всеми четырьмя копытами прямо в середину грозового фронта. Небо озарила вспышка, последовавший за ней раскат грома сотряс округу, возвещая начало грандиозной бури. Понивилль на весь день оказался во власти стихии.

— О, богини, ну и ливень...

— Больше похоже на водопад.

Тандерлейн и Клаудчейзер проводили выходной день вместе в Сахарном Уголке. Сидя за столиком у окна, они молчаливо смотрели на стекающую причудливыми волнами дождевую воду и витиеватые узоры вспышек молний, изредка обмениваясь друг с другом своими наблюдениями. Разговор не клеился с самого начала, и оба решили занять выжидающую позицию, пока кем-то не будет затронута тема, волнующая обоих уже долгое время.

— Оки Доки Локи! Два молочных коктейля, два тирамису и десять шоколадных кексов с фруктовой глазурью! Ого! — монотонный гул дождя в помещении сменил высокий громкий голосок Пинки Пай, оставшейся за старшую на время отъезда хозяев кондитерской. — Так и растолстеть можно! Вы точно всё это скушаете?

— Я не голодна, — задумчиво ответила Клаудчейзер. Её спутник кивком головы подтвердил заказ, всё же не теряя надежды на совместное с подругой поедание лакомств. — Впрочем, зная кое-чей аппетит, сомневаюсь, что мы ограничимся только этим. Тандерлейн поморщился от болезненного укола в свой адрес, поняв, что имелось ввиду. За окном вновь прогрохотало.

— Отлично! Тогда я мигом!

Розовая кобылка, как ни в чём не бывало, нацепила непонятно откуда взявшийся заломанный на бок поварской колпак и упрыгала на кухню, оставив её единственных сегодняшних посетителей наедине. Жеребец нервно переводил взгляд с пустого стола на серовато-сиреневую кобылку, та в свою очередь не отрывалась от смазанного непогодой вида из окна. Шум дождя отвоевал своё право стать единственным звуком в очередном периоде неудобного молчания. На мгновение Тандерлейн подумал, что, возможно, не стоило назначать ответственный разговор на сегодня, однако в последнее время он всё чаще думал о том, что для него значит сидящая перед ним пегаска, и что он сам значит для неё. Пегасья пылкость требовала получить ответы на все вопросы здесь и сейчас, а боязнь сказать что-либо неправильное и разрушить без того хрупкие отношения блокировала эти порывы. Спустя несколько минут Пинки Пай вернулась к гостям, балансируя на голове подносом с угощениями и напитками. Ловко поставив его на стол, Пинки пожелала паре приятного аппетита и удалилась обратно на кухню. Жеребец пододвинул к себе молочный коктейль, но к соломинке так и не притронулся, заметив, что Клаудчейзер всё так же демонстрирует равнодушие к происходящему.

— Нам надо поговорить.

Глубокий, но слегка дрожащий голос Тандерлейна, дал старт тяжёлому диалогу. Клаудчейзер перевела безразличный взгляд светло-розовых глаз с окна на сидящую напротив серьёзную морду. С лёгким вздохом она задала вопрос Тандерлейну, хотя прекрасно понимала повестку предстоящей беседы.

— О чём?

— Видишь ли, — начал издалека Тандерлейн, тщательно подбирая слова, — мы знаем друг друга уже долгое время. Я помню, как мы познакомились и понравились друг другу. И я очень зол на себя, что заболел в самый ответственный момент, когда ты вместе со всеми помогала доставить воду на погодную фабрику. И с тех пор мы... Вроде как вместе, и...

— Вроде как? — перебила Клаудчейзер. Подхватываемые порывом ветра капли дождя забарабанили по оконному стеклу.

— То есть я хотел сказать, что вместе. Хоть, признаюсь, не всё у нас идёт гладко.

— Ты даже не представляешь себе, НАСКОЛЬКО не всё.

Подперев голову ногой, кобыла принялась со скучающим видом возить по подносу свою порцию коктейля, в то время как жеребец судорожно выдумывал ответную реплику. Прядь его сине-серебряной гривы-ирокеза упала на лоб.

— И в конце концов я позвал тебя сюда, чтобы расставить все точки над i.

— Отлично. Давай расставим.

Оставив бокал в покое, Клаудчейзер откинулась на стуле, скрестив ноги на груди. Обратной дороги уже не было, и Тандерлейн хотел было что-то сказать, но подруга его опередила, — Скажи мне, кто я для тебя.

Огорошенный, жеребец отвёл глаза от строгого взгляда Клаудчейзер на приветливо блестящие глазурью кексы. Перед этой судьбоносной встречей Тандерлейн пытался набросать себе примерный список ответов на подобные вопросы, и опять же, поддавшись свойственному пегасам легкомыслию, опрометчиво решил, что ему не составит труда импровизировать. И рассчитывал, что собеседница также легкомысленно отнесётся к разговору по душам.

— Ты для меня... Особенная пони.

— Правда? — с недоверием в голосе, но, уже начиная поддаваться эмоциям, Клаудчейзер парировала с трудом выдавленные Тандерлейном слова. — Тогда скажи мне, почему я постоянно вижу тебя в компании других кобыл? Почему ты, совершенно не стесняясь меня, разглядываешь их крупы? Почему ты считаешь меня наивной дурочкой? Уверяешь меня в том, что ничего такого нет, хотя некоторым дамочкам хватило смелости сказать мне о твоих хищных поползновениях в их сторону?

— Это наглая ложь! — выкрикнул пегас, его слова заглушил раскат грома. Несмотря на непонимающее выражение лица подруги Тандерлейн продолжил, — Послушай, ты действительно моя особенная пони. И я, наконец, позвал тебя сюда, чтобы сказать тебе...

— Сказать что? — почти шёпотом кобыла спросила собеседника. В глазах предательски защипало. Клаудчейзер с надеждой уставилась на того, кто назвал её своей особенной пони и, наконец, набрался храбрости сказать что-то очень важное. Тандерлейн замер, решительно уперев копыта передних ног в стол. Сознание гудело десятками мыслей подобно рассерженному пчелиному рою. Пытаясь собраться, жеребец тряхнул головой и решительно посмотрел на подругу. Следуя за яркой вспышкой, оглушительный грохот раздался снаружи. Хрупкое оконное стекло на мгновение задребезжало, теряясь в продолжительном гуле. Вместе с дребезгом в нём утонули и произнесённые жеребцом слова: "Я люблю тебя". Гром затих, уступив место мерному шуршанию дождя. Тандерлейн и Клаудчейзер несколько минут молча смотрели друг другу в глаза, пока, наконец, серовато-сиреневая кобыла, с трудом сдерживая эмоции, не прервала тишину.

— Что ты сказал? Прости, я не расслышала.

Пегас повесил голову и убрал ноги со стола. Внутри обоих кипел океан эмоций: в то время как кобыла с нетерпением ждала услышать заглушённые бурей слова, жеребец пытался совладать с самим собой и просто отказывался верить в то, что его не услышали.

— Нет. Ничего.

— Так и знала. Наглый врун, — Клаудчейзер не выдержала, слёзы хлынули из её глаз. Выйдя из-за стола, она спешно направилась к выходу, напоследок выкрикнув, — ты — мерзавец, Тандерлейн! Знать тебя не желаю!

Дверь Сахарного Уголка распахнулась, задев висящий над ней колокольчик, и громко хлопнула. Кобыла растворилась в непроглядной дождевой пелене. Привлечённая звоном Пинки Пай радостно выпрыгнула из кухни навстречу новому посетителю, но, не увидев никого, поймала взглядом одиноко сидящего Тандерлейна.

— Ну-с, как продвигается ваша мини-вечеринка? И куда делась Клаудчейзер?

— Спасибо. Было вкусно, — Тандерлейн оставил на краю столика аккуратный столбик золотых монет, вышел из-за стола и угрюмо побрёл к двери.

— Вкусно? Но вы же ничего не съели! Даже не попробовали пирожные! Я что, пересыпала корицы? — её вопрос никто не слышал, пегас уже покинул кондитерскую. Пинки осмотрела угощения, остановив пристальный взгляд на тирамису. — Хм. И всё-таки слишком много корицы.

Лира Хартстрингс лежала на кровати в полумраке своей комнаты и разглядывала потолок. Музыкальный инструмент без дела стоял у изголовья, бережно убранный в защитный чехол. Всю неделю у единорожки совершенно не было настроения: взяв в привычку каждую весну практиковаться в парке, она наслаждалась просыпающейся после долгого сна природой и радовала саму себя и случайных прохожих своей игрой. Однако в этом году сезон был безнадёжно испорчен, и вместо сладкого звона струн на свежем воздухе приходилось либо рисовать в блокноте придуманных сказочных существ с непонятными отростками вместо копыт, либо помогать Бон-Бон с домашними делами. Уборка и приготовление пищи никогда не входили в список любимых занятий Лиры, однако в текущей ситуации позволяли ей убить хотя бы часть времени. Энергичная мечтательница чувствовала себя заложницей в собственном доме.

— Леденечик! — голос Бон-Бон раздался из гостиной, — Спустись, пожалуйста. Мне нужна твоя помощь.

Салатовая единорожка поморщилась от внезапной вспышки молнии за окном, встала с постели и вышла из комнаты, провожаемая раскатом грома. Мягкий, молочно-белый свет разливался по небольшой гостиной. Его источник, искусно огранённый волшебный кристалл, стоял на журнальном столике в специальной латунной подставке. Привычная кипа журналов о моде и кулинарии уступила место хаотичному вороху шерстяных ниток жёлтого и зелёного цветов, медленно заполонявшему всё пространство стола стараниями бежевой земнопони. Лира искренне удивилась зрелищу, и, обойдя стол, села рядом с подругой.

— Ох, я совсем замучилась, — выдохнула Бон-Бон, перестав распускать нити из связанного ей шарфа, — Только я подумала, что скоро закончу, как пригляделась к рисунку. Кривой получился. Придётся переделать.

— Даже не знаю, чем я тебе могу помочь, — Лира с недоверием посмотрела на кучу ниток и лежащие рядом вязальные спицы. — Ты же знаешь, что с вязанием я не дружу.

— Мне нужно распустить до тех пор, пока не дойду до места, где напортачила. А ты пока будешь скручивать нитки в клубки, чтобы не запутались. Уверена, твоя магия справится с этим гораздо лучше.

Бон-Бон снова принялась распускать ряды, замурлыкав под нос какой-то бессвязный мотив. Кончики ниток завращались в мятно-зелёном облаке магии, постепенно обретая форму аккуратных шерстяных шариков. Подруги сидели молча, стараясь не обращать внимания на завывания ветра и поскрипывающие оконные ставни. Концентрируясь на заклинании Лира обратилась к Бон-Бон:

— Ты не видела мою нотную тетрадь? Уже неделю не могу её найти.

— Понятия не имею, Лира. Не мне тебе говорить, что я с музыкой на "Вы", так что взять её не могла. Может, она где-то в твоей комнате? Бон-Бон присмотрелась к рисунку, мысленно отругав себя за оплошность. — Растеряша. Как затеряешь что-нибудь своё, так вечно у меня спрашиваешь.

— Ну вдруг ты видела! — клубки перестали крутиться, единорожка повернулась к Бон-Бон, — Я часто брожу по дому с ней, когда приходит вдохновение. Даже в парк её с собой беру.

— Что-то подсказывает мне, что на неделе ты в парк не ходила. И как раз уже неделю я ни разу не слышала, как ты играла. Значит, твоя тетрадка где-то дома.

— Да нет её нигде, — в огорчении Лира опустила ушки, Бон-Бон посмотрела на подругу и улыбнулась.

— Ладно. Давай я закончу распускать, и мы вместе поищем твою тетрадку.

Спустя час бесплодных поисков подруги оказались на кухне, где между ними происходила ссора. Первым объектом поисковой операции стала комната Лиры: Бон-Бон тщательно перебрала все раскиданные по письменному столу и кровати рисунки с мифическими чи-лау-эками в надежде найти нотную тетрадь среди них. Но вместо обнаружения пропажи единорожка ответила на неодобрительный взгляд земнопони лекцией о неопровержимых доказательствах существования прежних жителей Эквестрии. Потом была очередь ванной комнаты. Довод Бон-Бон о том, что влага негативно влияет как на бумагу, так и на музыкальные инструменты, остался без внимания, салатовая кобылка лишь упрекнула сожительницу в чрезмерных тратах, увидев недавно приобретённые стройные ряды шампуней и лосьонов для гривы и хвоста. Последней точкой стала кухня, где благодаря паре трудолюбивых бежевых копыт появлялись на свет шедевры кондитерского искусства для частных клиентов, и уж где-где, а на кухне музыке делать нечего, поскольку для особо трудоёмких заказов Бон-Бон требовались тишина и концентрация.

— Лира, прошу, прекрати.

— Нет, это ты прекрати! Она же не могла испариться?

— Клянусь, я её не брала.

— Ну и ладно! Раз она тебе так понравилась, оставь её себе! — выпалила Лира и спешно покинула кухню. Пробегая гостиную, она запнулась о стоявшую рядом с креслом кипу журналов, что Бон-Бон на время вязания убрала с журнального столика. Громко выругавшись, единорожка взбежала по лестнице на второй этаж. Последовавшая за ней Бон-Бон хотела было направиться следом, однако её взгляд остановился на выбивавшейся из общего фона пёстрых обложек белый переплёт с фигурным скрипичным ключом по середине. Бон-Бон вспомнила, как расстроенная неправильно связанным узором она сгребла все журналы в кучу, чтобы освободить себе рабочее пространство, и совсем забыла, что заметила в стопке нечто, что явно принадлежало Лире, но не придала вещице значения. Потерянная нотная тетрадь нашлась тогда, когда её обнаружение уже отошло на второй план, уступив место мелочной ссоре двух подруг. Но Бон-Бон не растерялась и, подняв тетрадь с пола, крикнула в сторону лестницы: "Я нашла её! Она здесь!" Слова утонули в очередном залпе оглушительных ударов небесного статического электричества, не достигнув своей цели. Ответа сверху не последовало, Бон-Бон присела на край дивана, положив находку на журнальный столик. Несколько слов слетели с её уст едва слышимым шёпотом: "Это я её случайно спрятала. И забыла. Прости..."

Ветер немного утих, но его сил по-прежнему хватало, чтобы хлестать оконные ставни, заставляя плохо смазанные петли неистово скрипеть.

Первый помощник Твайлайт Спаркл, юный дракон Спайк, выполнял ответственное задание: после напряжённых научных изысканий хозяйки библиотеки в читальном зале скопилась уйма книг, которые необходимо было вернуть обратно на полки, обязательно соблюдая при этом особый порядок. Ученица принцессы Селестии пользовалась уникальной возможностью заниматься исследованиями в области зачарования и трансформации, сутками напролёт, не выходя из дома. День сегодняшний стал исключением. Местная пегаска-почтальонша, даже в такую ужасную непогоду отважно исполнявшая свои обязанности, перепутала посылки, и вместо справочника резонансных заклинаний принесла ежемесячный выпуск "Вестника модельера". И пока из-за этого недоразумения единорожка находилась с визитом у своей подруги, Спайк аккуратно расставлял книги по местам, поправляя оставленные в них закладки. Единственное, что его сердило, это необходимость постоянно переставлять тяжёлую стремянку от одной полки к другой, поскольку Твайлайт любила, когда все материалы были отсортированы по алфавиту, тематике и году издания одновременно.

— Эх, и почему у драконов не бывает рога? Всё бы отдал за телекинез, — Буркнул Спайк, залезая наверх к самому высокому стеллажу, очередная книга заполнила собой пустоту между своих собратьев. Начав спускаться за следующей, дракон обратил внимание на лежащую отдельно от всех тонкую книжицу, будто нарочно выброшенную на самый верх шкафа, подальше от остальных вместилищ знаний. Толстый слой пыли на ней свидетельствовал о её крайней непопулярности, что ещё больше заинтересовало Спайка. Достав книгу, первый помощник быстрыми движениями чешуйчатой лапки стёр пыль с обложки и открыл находку.

— "Гадаем по форме копыта"? Ну и ну. Не знал, что Твайлайт та... Та... Тааа-пчхи! — зеленоватое магическое пламя вырвалось из пасти и съело пожелтевшие страницы, превратив их в чёрный пепел, — Таким увлекается. Ой-ёй.
"Если почувствуешь, что вот-вот чихнёшь — отворачивайся". Слова Твайлайт всплыли в памяти дракона, Спайк понял, что опять проигнорировал данный ему ранее совет и испортил ещё одну книгу. В который раз выслушивать нотации на этот счёт ему не хотелось, поэтому первый помощник поступил самым разумным с его точки зрения способом — вернул опустевший переплёт на место и сделал вид, что ничего не произошло.

Уборка шла полным ходом, когда на пороге библиотеки возникла облачённая в дождевик фигура. Твайлайт, явно недовольная царившей на улице непогодой, спешно разделась. Как только она закрыла входную дверь на засов, за окном сверкнула молния и раздался гром. Сиреневая единорожка слевитировала небольшой, но пухлый и богато украшенный самоцветами том на столик рядом с книжными стеллажами. Проверив алфавитный порядок и отсутствие пустот на полке, Спайк спустился вниз.

— Наконец-то я дома.

— Привет, Твайлайт. Это та самая книга, которую тебе должны были прислать из Кантерлота? Ух ты, красивая.

— Мне кажется, или здесь пахнет горелой бумагой? — Твайлайт обладала тонким обонянием, и очень не любила посторонние запахи в библиотеке. В буквальном смысле почуяв неладное, единорожка пристально посмотрела на своего помощника.

— Эмм... Как бы тебе сказать...

— Спа-а-а-айк? — от давящего взгляда лавандовых глаз дракона пробил пот. Испорченная книга могла грозить ему чем угодно: лишением мороженого на неопределённый срок, вычетом стоимости испорченной книги из карманных денег, и, возможно даже домашним арестом. Всё же Спайк решил, что врать не стоит, и решил говорить начистоту.

— Я опять спалил книгу.

Взрывоподобный грохот напомнил библиотеку. Твайлайт прижала ушки, спасая нежный слух от оглушительного удара грома. Спайк облегчённо выдохнул, пока не понял, что подруга его не услышала. Протяжный гул сменился привычным шелестом дождя.

— Повтори, пожалуйста. Эта гроза начинает мне порядком надоедать.

— Я сказал, что спалил ещё одну книгу. Опять.

Не дожидаясь заслуженных упрёков, Спайк переставил стремянку, поднялся на самый верх и достал со шкафа недавно испорченную вещь. Спустя минуту Твайлайт внимательно рассматривала обложку, вглядываясь в потускневшее от времени название.

— "Гадаем по форме копыта". Какая глупость. Неудивительно, что ты нашёл её на самом верху в куче пыли.

— Ты не станешь меня наказывать? — Спайк переминался с места на место, то и дело нервно потирая шипы на голове.

— Какой бы бесполезной она ни была, книга — есть книга. А к книгам надо относиться бережно. Интересно, кто и когда её туда забросил? Наверное, этот кто-то очень разозлился, когда неправильно себе что-нибудь нагадал!

Спайк и Твайлайт рассмеялись. Гаданиям ничем уже было не помочь, они обрели последнее пристанище в мусорном ведре. Обменявшись парой шуток на тему того, какие ещё глупости там могли быть написаны, друзья вместе принялись расставлять оставшиеся книги по местам. Спайк упомянул о том, что порой ему очень не хватает телекинеза, и Твайлайт придумала интересный способ соединить использование магии с рутинным занятием.

Первый помощник первой ученицы плавно порхал в невесомости, указывая, куда в данный момент его следует переместить. Совсем скоро читальный зал вновь стал таким, каким был до начала внепланового сезона дождей. После уборки Спайк и Твайлайт наслаждались солидными порциями мороженого.

— Знаешь, Твайлайт, когда прогремел гром и ты меня не услышала, я подумал, что, может быть, проще будет соврать, чем ещё раз сказать правду. Но решил, что лучше так не делать.

— Молодец, Спайк. Хотя ты в который раз проигнорировал мой совет отворачиваться в сторону, когда держишь в руках книгу и собираешься чихнуть, тебе хватило смелости ещё раз прямо признаться в своём проступке. Я ценю это. Только пообещай мне, что впредь таких досадных происшествий больше не будет, — Твайлайт улыбнулась и отправила десертную ложку с лакомством в рот.

— Обещаю!

За прошедший остаток дня гроза больше ни разу не побеспокоила друзей.