Забвение

Призрак из сна

Я проснулся и с наслаждением потянулся. Мышцы на спине отозвались каким-то непривычным движением.

— Что за?.. – Повторный осмотр спины подтвердил, что у меня снова были крылья. Были, но не есть. У меня тут же возник вопрос: неужели всё, что я видел во сне, действительно было лишь сном? Нет, ну, в смысле, тут всё так реально…

— Просто мне приснился сон. Долгий и такой реалистичный… - Эти слова вспыхнули в моей памяти. То же самое я мог бы сказать и сейчас.

Я осмотрелся. Вокруг меня была огромная спальня, как в королевском замке. Собственно, это и был замок, и это действительно была спальня. С чего вдруг такая щедрость от Твайлайт? Хотя, может, здесь она действительно добрая и щедрая. Не та, что в том сне.Сне ли? Я задумался. Всё было слишком похоже на правду, чтобы быть сном, и в то же время слишком невероятным, чтобы быть реальностью. Не сошёл ли я с ума, пока шатался в Забвении? Не знаю. Но одно я знаю точно: это «ж-жу!» неспроста.

От дальнейший размышлений меня отвлекли приглушённые голоса. Кто-то о чём-то яро спорил. Я встал с кровати и подошёл к двери.

— …не понимаю твоего упрямства. Почему ты так упорно твердишь, что это не может быть он? – вопрошала Твайлайт.

— Во-первых, он земной пони, а не пегас с обрезанными крыльями. Во-вторых, он жёлтого цвета, а не красного. И я почти уверена, что кьютимарки у них тоже разные!

Сансет Шиммер?! А здесь-то она откуда?

— Дорогуша, я видела его выбегающим из больницы, с биркой на копыте. За ним почти сразу выбежали все работники больницы, говоря, что он вышел из морга. Они считают, что Скай Дример был мёртв. Более того, у него при жизни было другое имя, хоть и созвучное. – Выдержанно и по делу. Да, Рэрити определённо могла бы стать первой пони из элиты Кантерлота, если бы не… а что ей, собственно, мешает?

— Да? И какое же имя у него было «до смерти»? – саркастично поинтересовалась Сансет Шиммер.

— Скай Ливер, — ответила Твайлайт. – Повесился из-за потери крыльев. Теперь ожил, обрёл волю к жизни и назвался Скай Дример? Тебе не кажется это чуточку нелогичным?

Я не мог больше просто стоять и слушать. Мне захотелось заявить о себе. Что я, собственно говоря, и сделал, открыв дверь.

— А вот ещё немного логики. Ты поступила в школу для одарённых единорогов за три года до Твайлайт, и все три года общалась со мной, Скай Дримером. Я ходил в школу для вундерпони, несколько раз показывал тебе свои чертежи летательных аппаратов. Я говорил, что придёт время – и не только пегасы смогут летать по небу. Я обещал лично провезти тебя на первом построенном мною летающем механизме. Как я тебя охарактеризую? Добрая, отзывчивая, милая, пока не перестала быть лучшей ученицей Селестии. После этого ты очень сильно изменилась в худшую сторону, и долгое время пыталась любой ценой добиться законного, как тебе казалось, места лучшей. Потерпев неудачу, ты скрылась неизвестно куда. Вот, в общих чертах, всё, что я о тебе знаю. И да, простите за подслушивание.

Семь кобылок уставились на меня. С каждым следующим предложением лицо Сансет становилось всё более вытянутым, а под конец у единорожки вообще чуть не отвисла челюсть.

— Что ж, — пришла в себя Твайлайт, — этого тебе достаточно?

— Более чем, — кивнула Сансет. Затем повернулась ко мне. – Скай, неужели это действительно ты?

— Душой, но не телом, — грустно сказал я. – Оно уже лет восемь как мертво. Я не смог жить без тебя. Два года я тебя искал, но безуспешно. Потратил каждый бит. В конце концов меня выгнали из школы, и я потерял всякий смысл жизни. И вот ты здесь. Где же ты пропадала всё это время?

— А я не смогла смириться с тем, что перестала быть лучшей и сбежала в другой мир, — потупила взгляд Сансет. – В котором решила добиться всего, ступая по чужим головам.

— Бросив своих друзей? – тихо спросил я. – Это было самым умным, что пришло тебе в голову? В таком случае, думаю, я тебя совсем не знал. Та Сансет, которую знал я, никогда бы не стала добиваться успеха таким способом, как ты сказала. И она никогда бы не бросила друзей.

— Я была в отчаянии, — пыталась оправдываться Сансет. – Я не знала, как мне поступить…

— Ну, хорошо всё, что хорошо заканчивается, — бодрым голосом заявила Твайлайт. – Сансет нашла свой путь в жизни, ты нашёл её… Всё замечательно, не правда ли?

— Эм, не совсем, — неуверенно сказал я. – Я вернулся не случайно. И в этом теле тоже не случайно…

— А что с этим телом? – спросила Рэрити. Я опустил глаза и холодно ответил:

— Это тело моего брата. Скай Ливер – мой брат.

Наступила полная тишина. Кобылки, казалось, пытались осознать услышанное мной, и в то же время выказать своё сожаление по поводу утраты. Вразнобой послышались утешения. А я… А что я? Я видел его… по ту сторону. Его смерть была для меня уже лишь одной из многих, я даже не придал этому значения… пока не вернулся. Тогда я успел смириться со смертью каждого пони и не-пони. Так почему же сейчас я чувствую разбитым? Словно какая-то часть меня умерла насовсем, и эту пустоту уже никому и никогда не заполнить.

Мне на плечо легло копыто. Не в силах поднять взгляд, я едва заметно повернул голову. Краем глаза я уловил, что копыто было фиолетовым.

— Как бы там ни было, но ты сейчас жив. Сделай так, чтобы его смерть не была напрасной, и проживи эту жизнь, чтобы он мог бы тобой гордиться.

— Он будет мной гордиться только в одном случае: если никогда меня больше не увидит, — горько вздохнул я. Увидев удивлённые взгляды кобылок, я пояснил. – Я умер не по своей воле. Каждый суицидник перед своей смертью раскаивается. И за это попадает не в Ад, как было бы положено, а в Забвение.

— Погодите-погодите, — перебила меня Рейнбоу Дэш. – Ад? Забвение? Я одна не знаю, что это такое?

Я обвёл глазами зал. Собственно, все, кроме Твайлайт были озадачены. Сама же аликорн, видя замешательство своих друзей, поспешила разъяснить:

— После смерти каждый пони попадает либо в Рай, если жизнь его была праведной, либо в Ад, в противном случае. Рай и Ад – это две очень далёкие реальности, до которых живые добраться не могут. Согласно верованиям, в Раю тебя ждёт вечное блаженство, а в Аду – вечные муки. – После этого волшебница повернулась ко мне. – Но это ведь старая сказка для детей! И в ней нет ни слова ни про какое Забвение!

— Потому что давным-давно Забвения не существовало, — просто сказал я. – Существовали лишь две эфирные реальности: Рай и Ад. И да, они находятся не так уж далеко. Они всё время рядом с нами, вот только, как ты правильно сказала, живым туда путь заказан. Но вот один пони, Обливион, решил заглянуть за грань жизни и узнать, что же такое Рай и Ад. Путь для этого он выбрал весьма простой – собственная смерть. Вот только он не увидел ничего, кроме огромной серой пустоши. Но согласно преданиям, он должен был увидеть либо праведников, либо грешников, и их должно было быть очень много. Ничего этого не было. Но было кое-что другое. Он вспомнил всю свою жизнь, вплоть до самой своей смерти. Даже то, что, казалось, не должен был вспомнить никогда, как, например, детские сны.

Я сделал небольшую паузу, чтобы вдохнуть. На лицах кобылок я заметил противоречивые чувства, но мне удалось заинтересовать всех. Потому я продолжил.

— Долгим было пребывание Обливиона в этом чудном мире. За всё время его память не дала ни малейшей трещины. Однако же новых открытий больше не было. Как вдруг в пустоши появился новый гость. Обливион кинулся к нему, чтобы спросить, кто этот пони и как сюда попал, но остановился поражённый. В голову его хлынули новые воспоминания, ему не принадлежащие. После созерцания картины смерти пони, Обливион подошёл к нему и начал спрашивать. Но гость лишь сверлил говорившего безразличным взглядом. Так ничего и не добившись, Обливион погрузился в размышления. Он понял, что вся память его несчастного соседа перекочевала к нему.

Были и следующие посетители странной реальности. Поведение их было схожим, разительно отличающимся от поведения Обливиона. Именно после этих событий он назвал этот мир Забвением, ибо каждый попавший в этот мир после него терял свою память. Это не было Раем, но не было и Адом. Здесь несчастные пони, окончившие свой жизненный путь слишком рано, обретали покой. Не блаженство и не страдания. Лишь покой. Обливион понял это и решил сообщить об этом принцессам. Однако путь в мир живых ему был заказан так же, как живым заказан путь в Рай и в Ад. Были, правда, призраки Забвения. Редкие пони, едва глянувшие на этот мир и вернувшиеся обратно.

— Клиническая смерть, — ахнули Твайлайт и Сансет.

— Именно, — подтвердил я. – Все пони, попадавшие в состояние клинической смерти, видели не Рай и не Ад. Они видели Забвение. Как они его видели – зависит от того, как Обливион хотел сообщить им о существовании Забвения. Ну и от их личного восприятия.

— Но ты вернулся, — возразила Рэрити. – Погиб – а затем вернулся.

— Давайте устроим в честь этого вечеринку! – завопила Пинки Пай, выкатив неизвестно откуда пушку и пальнув из неё конфетти под конец.

— И это странно… — пробормотал я, не обращая внимания на веселушку.

Вот что я вам скажу: быть живым – это здорово. После смерти, в Забвении, на всех накатывает неумолимая тоска. Покой утомляет, через какое-то время хочется чего-то нового, какого-то движения… Но Забвение статично. Мир же живых постоянно меняется. Движение – это главный признак жизни. Когда вокруг тебя ничего не движется – ты словно в царстве мёртвых. Как возвратившийся с той стороны скажу вам: жить здорово! Особенно когда в честь твоего возвращения вдруг устраивает вечеринку совершенно незнакомая пони.

Хотя прежде всего я радовался не самой вечеринке, а присутствию на ней еды. Мой желудок наконец-то перестал ворчать и вновь принялся за привычную для него работу. Может, в глазах некоторых я и стал немного странноватым, когда сам съел треть здоровенного торта, но на моих глазах Пинки Пай с лёгкостью меня переплюнула, проглотив всё остальное за один присест. Сказать, что я был удивлён – значит ничего не сказать. Я просто застыл с отпавшей от удивления челюстью.

Что ещё мне запомнилось на вечеринке? Пара пони, с опаской поглядывающих в мою сторону. Ей-богу, как будто призрака увидели… а может и правда увидели? Я улыбнулся в их сторону, после чего они словно испарились, так быстро они убежали. Наблюдать за их побегом было забавно. Сначала они спрятались под стол с напитками, затем короткими перебежками помчались к витрине, оттуда под приобретённой со стола скатертью поползли к двери.

Что ещё? Ах да, разговор с Твайлайт на тему моего питания. Волшебница никак не могла понять, что я – существо не магическое, и подпитка сейчас мне нужна как утопающему тяжёлая сумка.

— Даже если ты найдёшь способ утолить магически мой голод, желудок просто потихоньку сам меня растворит, — говорил ей я. В конце концов после длительного спора Твайлайт махнула на меня копытом.

И не последним был вопрос Эпплджек. Очень интересный, и на него я ответить не смог. Я как раз отошёл взять себе ещё пунша и очутился нос к носу с фермершей.

— Слуш, Скай, — начала она. – Мне, канеш, понравилась твоя история с Забвением… Странноватая, она, аг-гась. Вот только ты г-варил, шо пони в Забвении теряют память.

— Было дело, да, — кивнул я, хватая полный бокал.

— А откуда ж тогда ты всё это помнишь, сахарок? – улыбнулась она.

Я чуть не поперхнулся. А ведь действительно, откуда? Всех этих знаний не было у меня, пока я витал в Забвении. Я видел лишь одно разумное объяснение.

— Ну, наверное, Обливион, вернув меня сюда, посчитал нужным вложить в меня свои воспоминания, — пожал плечами я. – Пока не знаю, зачем это всё…

— Эй, ЭйДжей! – прервала меня Рейнбоу. – Там один жеребец сказал, что уделает тебя в хуфрестлинге!

— Чавой? – усмехнулась фермерша. – Ну-кась, отведи меня к нему. Я ему покажу, уделает…

Далее я стал свидетелем необъяснимого. Эпплджек села за стол с каким-то чёрным земнопони, в два раза больше самой кобылки, и они схватились копытами. Рейнбоу начала отсчёт, и одновременно со словом «три» копыто жеребца уже лежало на столе, придавленное копытом фермерши.

— Как те такие яблочки? – ухмыльнулась она.

Немая сцена. Друзья проигравшего разом рухнули в обморок. Я же глянул в бокал, который держал в копытах.

— Так, мне больше не надо, — пробормотал я, возвращая бокал на стол. Нет, ну привидится же такое…

Словом, вечеринка удалась. Твайлайт предложила мне остаться на какое-то время у неё, ибо замок большей частью всё равно пустует. Сансет тут же попросилась ко мне, на что получила суровый взгляд исподлобья. Но всё равно её милые просящие глазки смягчили моё сердце, и я, махнув копытом, согласился. Твайлайт всё равно была не против.

Дойдя до кровати, я плюхнулся в неё и тут же уснул. Странно, но что-то мне это напоминает…