Никогда не суди о жуке по надкрыльям (Хроники разрыва по-королевски: Кризалис)

Действие I - Перемены перевёртыша

Предисловие от автора.

Вы так просили и, наконец, дождались.
Хроники Кризалис и человека с неожиданным поворотом.
На этот раз повествование будет вестись от лица самой Кризалис, а не человека, и, кроме того, в виде четырёх глав.
Почему?
Потому что Кризалис – это слишком сексуально для каких-то жалких 8000 слов (таков был первоначальный план).
Так что я надеюсь, что вы готовы к тому, что здесь будет чуточку чёрного юмора.
Кстати, у Ричарда британский акцент. Просто подумал, что вам стоит это знать.
Короче, хорош телиться.
Поехали!

Мне было скучно.

Мысль эта пришла из ниоткуда и всё же являлась истиной.

Я сидела в дальнем углу таверны «Клоппинг Хувс», посасывая кружку жижи, что здесь называют «сидром», и попутно кормясь остатками положительных эмоций…

Позвольте кое-что объяснить.

Меня зовут Кризалис, Королева расы перевёртышей… которых было совсем не много… почти никого.

На самом деле, теперь здесь осталась только я: все остальные перевёртыши сейчас либо за пределами границ Эквестрии, либо… их больше нет, как и прочих моих детей.

Что делает меня последней в своём роде.

Это немного удручает, но далеко не всё потеряно, как многие до сих пор считают.

Всё, что нужно сделать – это найти жеребца подоверчивее и вытрахать его досуха, получив достаточно семени для того, чтобы оплодотворить яйца.

Которые в свою очередь превратятся в тысячи личинок, восстановив таким образом мой вид и утвердив моё господство ещё раз.

Конечно, потом придётся, скорее всего, убить его – пик наслаждения, как правило, заставляет перевёртыша показать своё истинное лицо, и когда пони его видят, то начинают орать, зовя на помощь.

Так что, да – завлечь, затрахать, зачать и замочить.

По крайней мере, для него это будет лучшим исходом.

Ах да, высасывание эмоций. Для перевёртыша это один из способов насытиться и набраться сил. Любовь – мать эмоций, особенно для моего вида. Она поддерживает нас и даёт невероятную силу.

К сожалению, она также в некоторой степени опьяняет, и тем опасна.

Получить любовь обманным путём – это самый верный способ стать от неё зависимым. А когда перевёртыш становится зависимым от любви, то перестаёт мыслить здраво.

Стыдно признаться, но подобное случилось и со мной, хоть я всегда считала себя достаточно сильной, чтобы бороться с искушением.

Однако если удастся получить любовь обычными средствами – без (или хотя бы почти без) обмана – то я обрела бы силу, сохраняя рассудок, а моя «любовь» оставалась в неведении.

Во всяком случае, на некоторое время.

В конце концов, чрезмерное иссушение «любовника» в дальнейшем может привести к серьёзному истощению, а «овощ» не даёт много любви, становясь для меня, по сути бесполезным и, наконец, свободным.

А свободные концы следует отсекать, и лучший способ покинуть «любовника» – убить его…

Уже меня возненавидел? Я вызываю у тебя отвращение?

Мне хорошо известно, что пони, а также некоторые грифоны, ненавидят нас за такой образ жизни. Но таков наш путь, и так было всегда.

Перевёртыш не может никого по-настоящему полюбить, такова наша природа. Мы уродливые насекомые, и наша жизнь никогда не была лёгкой. И потому мы адаптируемся, изменяя свою форму на наиболее нужную… Всегда меняемся и никогда не остаёмся прежними.

И никогда не позволяем себе лишний риск.

Мы выживаем, тяжело над этим трудясь. А раз любовь к другим нас не кормит – ей нет места в наших сердцах.

По крайней мере, мне так казалось.

До встречи с ним я всегда считала, что это так. Как и моя мать, и её мать… и так далее.

Я закрывала глаза на столько возможностей, но мой Ричи их мне открыл.

Похоже, пора вернуться в таверну – туда, где мы, в конце концов, встретились.

Я потягивала сидр, подпитываясь витающими эмоциями, держась особняком, завёрнутая в плащ, скрывающий то, как я выглядела, хоть это было не сильно нужно.

Тогда я выглядела как красивая, высокая и стройная единорожка. Грива – смесь синего и серого, каскадом спускавшаяся до середины. Метка на боку в виде мотылька, что было настолько же смешно, насколько и иронично.

Но что мне больше всего нравилось в этом облике – глаза. Два колодца трепещущей зелени, большие, светлые и очень завораживающие, как бы я о себе сказала.

Могу честно заявить с абсолютной уверенностью, что этот облик мог бы привлечь – и непременно привлечет – ко мне любого жеребца, какого ни захочу. Да если бы я просто скинула плащ и подошла к барной стойке, количество похоти, которую я смогла бы впитать, увеличилось бы раз в десять!

Именно тогда я присматривалась к каждому жеребцу, кого могла видеть. Некоторые из них не годились из-за бесплодия, которое в наше время стало уже обычным делом. Общая сумма жеребцов из тех, что были в таверне, и от которых я могла бы залететь, составляла всего двое из четырнадцати.

И только один из них был жеребцом настолько, чтобы от него могла забеременеть кобыла.

Хотела бы я знать, как эта жалкая Принцесса будет справляться, когда Эквестрия неизбежно столкнётся с прекращением рождаемости.

«Подозреваю, плохо».

Пока я обдумывала всё это, усики уловили довольно… интересную смесь эмоции и информации.

Эмоция представляла раскалённые добела раздражение и гнев, что было довольно привлекательным для перевёртыша. Любовь, возможно, и мать, но гнев – это большой папочка всех вкусных чувств.

А информация, которую я получила, была достаточно… интригующей.

Кто бы ни излучал эту опьяняющую ярость, из всех вокруг он был наиболее плодовитым.

И как только дверь таверны распахнулась, впустив шум голосов, я обнаружила виновника столь… фантастических открытий.

А затем увидела его… и оказалась удивлена до предела.

Разгневанным оказалось высокое двуногое существо. Облачённое в одежду, которая не принята среди пони, но чем-то… привлекательна в некотором смысле, я полагаю. На макушке у него был клок чёрных волос… если их можно было так назвать: там было едва ли достаточно растительности, чтобы назвать это волосами.

Его глаза были меньше, чем у любого из пони, которых я встречала, что казалось комичным, если честно. Тем не менее, их глубокий синий цвет унёс прочь праздное времяпрепровождение, как и вышесказанный гнев, который, казалось, пылал внутри.

У него не было рыльца, как у пони, лишь что-то маленькое… нос – полагаю, это называется именно так. Морде, казалось, чего-то не хватало – либо так, либо его глаза были просто чересчур маленькие. У него была также небольшая растительность вокруг рта, чёрная и щетинистая, придававшая звероподобный и грубый вид.

У существа не было передних копыт, вместо них имелись странные когтеобразные придатки, которые всё же не были достаточно острыми, чтобы называться когтями. Не могу сказать, на что были похожи задние копыта – если они имелись – из-за странной обуви, что он на них носил. Вероятнее всего для защиты, а не ради модных веяний.

Одежда была проста и функциональна до безвкусия: простой серый верх из чего-то, покрывавшего торс, и на вид плотный материал, полностью скрывавший его ноги.

Но то, что действительно привлекло моё внимание – ну, знаете, помимо возможности наделать яиц с его помощью – оказался его голос.

Этот акцент… я никогда не слышала ничего подобного.

Практически каждый, с кем я встречалась, имел пусть маленькую, но схожесть в произношении. Иногда речь была растянутой и этакой… ковпоньской, в то время как в других случаях она оказывалась чопорной и нарочито правильной. Но при этом в их голосах всегда было нечто общее. Все-гда.

Однако у этого существа подобной схожести не было. Его речь была очень… доступной и ёмкой.

Это трудно объяснить, если вы не слышали сами.

В любом случае, он излучал раздражение и гнев, да и выглядел соответствующе. И, как я уже говорила, для перевёртыша гнев опьяняющ и весьма соблазнителен. И когда вошёл он, плодовитый и по-странному привлекательный самец…

Он прошёл через таверну и направился к бару, что-то бормоча под нос – подозреваю, проклятья.

К моему удивлению, за ним вошла до боли знакомая фиолетовая кобылка. В её глазах блестели слёзы, когда она осторожно подошла к нему. Благодаря чуткому слуху, я смогла уловить, что кобылка пыталась ему сказать.

– Ричард, пожалуйста, выслушай меня, – умоляла она отчаянно, – я не хотела писать об этом, клянусь! Ты должен верить мне.

– Порцию яблочного сидра, – сказал Ричард бармену, игнорируя кобылку.

Та сердито топнула копытом о пол и попыталась схватить его правый придаток. Он тут же отреагировал на это, отбросив копыто прочь и гневно посмотрев сверху вниз.

Ярость настолько густо витала в воздухе, что мне пришлось приложить усилие, чтобы не замурлыкать от удовольствия.

– Единственная причина, по которой ты назначила мне свидание – это чтобы произвести впечатление на наставницу, – прорычал он с горечью в голосе. – Тебе просто хотелось покрасоваться, мол, какую очаровательную зверушку удалось «приручить», и я не могу поверить, что когда-то думал иначе.

«Что ж… Становится интересно», – подумала я довольно.

Кобылка потрясла головой, словно пытаясь избавиться от надоедливой мошки. В глазах были слёзы, губы дрожали.

– Нет, это не так! – тут же воскликнула она. – Я просто… не совсем корректно написала о тебе в своих заметках, только и всего!

– Отвали, Твайлайт, – фыркнул он сухо, – я читал её ответ, знаешь ли. Она поручила продолжать это притворство, чтобы ты могла следить за мною. Единственная причина твоего волнения – что ты впервые не оправдала ожиданий своего учителя.

Разговор прервался, когда бармен вернулся с сидром, и прежде, чем забрать его, Ричард протянул жеребцу несколько монет в качестве оплаты.

– Ну а теперь, у меня для тебя новости, – продолжил он сердито. – Я не животное, проект или что-то, над чем вы там ставите опыты ради вашей «науки». Так что верни свои ложные чувства обратно Селестии и передай ей, что вы обе можете засунуть их себе в задницу!

Последние слова он крикнул так громко, что лавандовая единорожка в ужасе присела на круп, после чего разрыдалась и опрометью выбежала из бара.

Пони вокруг разом застыли, глядя на него.

Что-то, что вызывало в нём раздражение, начало расти, если мои усики не лгали. А они никогда не лгут. Я Королева, и потому они слишком хороши, чтобы было иначе.

– Чё уставились?!! – рявкнул он злобно.

Не думаю, что когда-либо видела, как столько пони одновременно моментально сделали вид, будто чем-то заняты.

Самец, или, как мне стало теперь известно, Ричард, начал искать, куда присесть. К сожалению для него, мест не было – скорее всего из-за того, что тот день был пятницей и поэтому в таверне собралась вся округа… Эй, если вы ищете потенциально фертильного самца, вам стоит знать о правильных местах, внутри или снаружи!

Я громко прокашлялась, заставив его посмотреть в мою сторону, после чего поманила правым копытом. Поколебавшись, он вновь окинул взглядом таверну, а когда понял, что сидячих мест нет, то, вздохнув, направился ко мне.

Полагаю, любой другой пони был бы оскорблён подобным неприязненным поведением. Но теперь, впервые в жизни, я в чём-то ему сочувствовала. Мы оба были необычными существами, которых чуралось большинство.

И хоть моя авантюра со вторжением обернулась провалом, мне было плевать. Эта чопорная принцесса просто никогда бы не поделилась любовью, которая так нужна моим детям, без какой бы то ни было уловки.

Потому что так устроена жизнь. Это охота – если оступишься и упустишь момент, тут же окажешься глубоко на дне, и выживать придётся всеми правдами и неправдами.

Но такова жизнь перевёртыша. Так было, когда мы процветали, и так будет, когда я с помощью этого Ричарда достигну величия вновь.

Упомянутое существо поплелось к моему столику в углу и село напротив меня. Оно не говорило, предпочитая вместо этого прикладываться к кружке и просто глазеть в пространство.

Как ни странно, вопреки отсутствию эмоций на лице, усики всё ещё улавливали потоки гнева.

«А он довольно искусен в сокрытии себя за маской», – размышляла я, чувствуя некое уважение.

– Итак… Ричард, не так ли? – спросила я сладким голоском, наблюдая за его чертами лица, которые на мгновение скривились в досаде, прежде чем вновь расслабиться.

– И что меня выдало? – отозвался он с сарказмом.

Я весело приподняла бровь, развлекаясь его отношением, но про себя отметила, что, возможно, расколоть его будет труднее, чем обыкновенного жеребца.

– Та кобылка, что плакала рядом с вами. Только глухой бы не слышал, – ядовито усмехнулась я и тут же себя одёрнула: слишком много моего настоящего «я» прозвучало в этих словах.

«Глупая кобыла! Не выходи из роли и попытайся соблазнить его».

Однако, к моему удивлению, на его лице промелькнула улыбка.

И вообще, он даже повернулся, чтобы взглянуть на меня.

«Или, может быть, мне стоит побыть собой».

– Вы о ней? – он комично фыркнул. – Она просто маленькая собачка Селестии, которая её слушается, как и подобает хорошему питомцу. А рыдала лишь из-за того, что была плохой девочкой и что ей не видать косточки.

Я Кризалис, Королева перевёртышей. Самая могущественная правительница в бесплодных землях. Многие боятся меня, и не без причины. Тем не менее, я захихикала, словно маленькая, лягать, школьница, а добиться такого ещё никому не удалось – ни силой, ни действием.

И опять же, Ричарду это, похоже, понравилось.

Хм, почему бы не побыть собой ещё немного?

Я протянула ему копыто, всё ещё пытаясь заглушить случайные смешки, которые продолжали вырываться изо рта.

– Я Криз… Криззи, – сказала я сбивчиво, едва не сболтнув своё истинное имя.

«Ты ляганая Королева, идиотка! Думай, прежде чем делать, Кризалис, на кону твоё будущее потомство».

Это странно, но иногда я слышу в голове голос матери, а не свой собственный. Возможно из-за того, что она часто повторяла одно и то же.

Ричард улыбнулся моей заминке, после чего провёл своим придатком, который – как я впоследствии узнала – называется рукой, и схватил им моё копыто, крепко, но мягко.

– Приятно познакомиться, Криззи, – притянул он с усмешкой, – я Ричард Тайлер, но можешь звать меня просто Ричард.

Я ухмыльнулась и покачала ногой в знак приветствия, одновременно стягивая капюшон и открывая ему свою мордашку.

Однако в отличие от большинства жеребцов… на нём не было румянца или иных признаков возбуждения. Я знала, что это не похоже на меня: каждый жеребец, которого я соблазнила, находил этот облик привлекательным. Они никогда не жили достаточно долго, чтобы в полной мере оценить его, однако он позволял быстро отправить их в койку и под моё копыто.

Конечно, между каждым из «любовников» были десятилетия. Если бы я делала это слишком часто, то другие, скорее всего, заметили бы повторение и провели бы связь с этой формой. Я всегда могу превратиться в другую кобылку, но мне нравится эта. К конце концов, это был первый облик, который мне удалось принять…

Ладно, хватит сантиментов.

Честно говоря, она выглядела, как воплощение моего истинного «я». Ну, если бы моя сущность была пони и без чёрной шкуры…

Или хитина, что светился в темноте.

Или отверстий, которые не служат иной цели, кроме как делать нас ещё более уродливыми, и как извращённый источник удовольствия. Извращённый потому, что никому в здравом уме не придёт в голову совать туда даже копыто, не говоря уж о языке или… кое-чём ещё.

Природа – стерва, но нам приходится работать с тем, что есть.

Похоже, попытка соблазнения провалилась, так что придётся перейти на другой тип. А именно – сочувствовать ему, заставить открыться и почувствовать себя на одном эмоциональном уровне со мною. Приводя таким образом, к неизбежному сексу из жалости.

Я так делала только дважды, и один из жеребцов сломался после того, как кончил. Я, честно говоря, чувствовала вину перед ним, а потому не стала его сразу осушать…

А он двинулся во мне ещё раз и попал в одну восхитительную точку. Я тогда кончила, явив своё истинное лицо, он начал звать на помощь… Ну, я и жахнула по нему своим рогом.

Прямо в глаз.

В оба.

Ну, по крайней мере, он перестал плакать.

Так, ближе к делу!

– Ну, я надеюсь, та кобылка не оценивала вас столь низко, – проговорила я мягко и утешающее. – Не могу себе даже представить, чтобы кто-то видел в вас животное или научный проект.

Он горько вздохнул и несколько минут таращился в пространство, либо игнорируя мою «поддержку», либо обдумывая, что бы ответить.

Буду откровенной, у меня начинаются проблемы, когда дело доходит до «чтения» жеребцов. Они, как правило, имеют сходный склад ума, и если и попадается более сложный, то не слишком.

Но Ричард… он был словно маленькое чудо. Ему, похоже, не нравился флирт, происходивший за столом.

Мне не удалось возбудить его внешностью, что было немного обидно, несмотря на то, что она не была собственно моей. И в довершение ко всему, я не могла понять, о чём он думает. Я могу вбирать в себя эмоции, но никак не мысли. А Ричард был потоком гнева, веселья, удовольствия и раздражения.

Правда, я надеялась, что он сподобится ответить мне сексом, но, похоже, зря.

«Попробуем изменить тактику», – подумала я коварно.

– Так… Не хочу показаться грубой или вроде того, но что ты? – спросила я с долей откровенного любопытства.

Ричард, казалось, пришёл в себя после оцепенения, обратив на меня кислый взгляд.

– Вы же не собираетесь сейчас за мною записывать, нет? – спросил он неодобрительно.

Я весело фыркнула, покачав головой, и положила её на скрещённые передние копыта, с любопытством глядя на него.

Он чуть-чуть улыбнулся, прежде чем отставить наполовину пустую кружку на стол, и откинулся на спинку стульчика.

– Ну, для начала, я человек, или Homo sapiens, если вам охота узнать технические подробности, – он приступил к изложению информации. – Я мало чего знаю о своём виде, потому что мне, если честно, глубоко пофиг. Но мы выживальщики, достигшие вершины пищевой цепи благодаря адаптации. Нам удалось добиться довольно неплохих успехов в техническом прогрессе и даже несколько раз совершить полёт на Луну.

Честно, я была поражена услышанным. И тем, что было дальше – тоже.

Кстати о человеческом рационе: он немного напомнил грифоний, но потом Ричарду удалось по-настоящему порадовать меня рассказами об истории людей.

Знаете, для будущей закуски и донора спермы он оказался очень интересен.

В некоторых аспектах его вид напоминал мой собственный. Мы оба выживали, оба боролись, чтобы выбиться из грязи, хотя перевёртыши были всё же далеки от вершины.

Одна вещь, на которую я обратила внимание – то, насколько люди одиноки. Перевёртыши связаны между собою коллективным разумом, а пони – посредством магии дружбы. Но люди всегда сами по себе, даже будучи вместе. Это было странно, поскольку прежде я планировала лишь проявлять жалость, но теперь взаправду сочувствовала ему.

И оказалась застигнутой врасплох, когда он неожиданно встал и помахал на прощание. Я едва успела понять, что происходит, пока не стало слишком поздно.

– П-постой! – попросила я слегка назойливо.

Человек моргнул, приподняв бровь.

– Что случилось?

…Хороший вопрос.

Знаете, я живу вот уже двести лет, и, вероятно, буду жить ещё куда дольше, если повезёт. Но уже третий раз за этот день я сказала что-то, до конца не подумав – ляпнула первое, что пришло в голову.

– Мы когда-нибудь ещё встретимся?

Ричард удивлённо моргнул этой просьбе, просто глядя на меня в течение пары минут.

Я по-настоящему покрылась испариной… что в принципе невозможно для перевёртыша. Но моя тревога должна была выразить себя хоть как-то, и к тому же я всё ещё была в облике пони.

Ричард вдруг хитро улыбнулся и… слегка поклонился?

– Я живу на Розбад Авеню. Номер семнадцать, – сказал он весело. – Вернее, я хочу снять его сегодня попозже. Если вам охота потусоваться, а потом зависнуть где-нибудь, я буду там, где можно добыть хорошего сидра.

С этими словами он вышел за дверь, в то время как я замерла на миг от смеси замешательства и радости.

«Может, это и вправду будет весело», – согласилась я, тихо посмеиваясь.

[1] В оригинале игра слов – Changing A Changeling.

Действие II – Чтоб тебя, да возбудись ты уже!

Предисловие от автора:

Ну вот мы и добрались до следующего ухажёра Кризалис… пардон, Криззи.

Я надеюсь, вы готовы к ещё большим порциям сального юмора и Твайлопорки, потому что в этой главе всего этого будет просто завались.

Я уже отписывался, что третья глава выйдет через два дня после этой. Мне бы хотелось оставлять дополнительно день или два для каждой главы, чтобы обдумать… приберечь для T.E.N[1], но всё же я работаю над нею. Написано уже 2586 слов, однако пока я уезжаю.

Собираюсь продолжить работу над этой историей, пока она ещё свежа в моей памяти.

Так что, без лишних церемоний…

Поехали!

Прошло несколько дней после той забавной встречи с Ричардом.

Вначале я планировала увидеться с ним на следующий день, но неожиданно почувствовала себя чересчур голодной, и потому решила прихватить более безрассудного жеребца, которого звали Флэш Сэнтри.

После того, как удалось заполучить его под своё природное обаяние прямиком в койку, я начала исподтишка высасывать из него похоть… Да, именно так, как вы подумали.

Впрочем, всё было не так уж плохо. Флэшка сумел выпустить пар, а я получила полный желудок на следующие день или два. Я даже оставила его в живых. Не, серьёзно, он остался дрыхнуть, словно дискордов ребёнок.

Победа, причём с обеих сторон, если вы спрашиваете.

Так что да, я направлялась по адресу, что дал Ричард. Задача заполучить его для оплодотворения оставалась на первом месте в списке дел, к тому же, я не встретила ни одного фертильного жеребца на пути от таверны до отеля.

Во всяком случае, настолько же.

Я прибыла на проспект Роузбад после небольшой прогулки от отеля, где остановилась.

Добыть деньжат не так уж трудно, учитывая, что всего-то и требуется, чть принять другой облик, поиграть некоторое время ресницами, наклониться вперёд… а затем нанести удар, после чего ободрать как липку.

Я всегда убеждаюсь в том, что пони, в которого я превращаюсь, давным-давно забыт, в противном случае есть опасность привлечь излишнее внимание тех, кто слишком хорошо знает перевёртышей.

Был ещё один способ добыть грошиков, но грабёж жеребцов со стояками наперевес – слишком весёлое занятие, чтобы от него отказываться.

Как только я подошла к дому семнадцать, его дверь распахнулась, и по улице разнеслось:

– Если это опять вы, то клянусь Богом, что засуну вам это письмо так далеко в задницу, что придётся гадить с другого конца!

Из дома пулей выбежала Твайлайт, в страхе промчавшись мимо меня; по её лицу текли слёзы, а во рту торчал небольшой свиток.

Я посмотрела, как она завернула за угол, сопроводив это белой вспышкой, указывавшей на телепортацию. Я обернулась и с любопытством приподняла бровь, глядя на слегка покрасневшее лицо Ричарда.

Ох, опять… ммммм, этот вкусный гнев.

Заметив меня, он прочистил горло, позволив себе небольшую улыбку, чтобы приукрасить лицо:

– Так… чай, кофе, сидр или виски? – спросил он ровным голосом.

Я усмехнулась его полному равнодушию к предыдущей ситуации. Если честно, он напомнил мне… ну, меня.

– Сейчас одиннадцать утра, а вы предлагаете алкоголь, – строго сказала я.

На что он поднял бровь и пожал плечами, хоть эта маленькая скалящаяся ухмылка и не думала с него сползать.

– И что? – спросил он прямо.

Я усмехнулась и с напыщенным видом проследовала в дом, прежде чем оглянуться и кокетливо подмигнуть.

– В таком случае, сидр подойдёт.

Он кивнул и рассеянно закрыл дверь, полностью игнорируя столь явный знак внимания.

«Или он самый невнимательный самец, что я встречала, или ему просто насрать».

Если честно, я бы не удивилась, если правдой окажется второе. Однако меня не назвали бы «Кризалис – Горячая Попка» за просто так, и провались я на этом самом месте, если не сумею заставить его возбудиться, или хотя бы чуточку покраснеть.

– Прямо, в гостиную, – сказал он непринуждённо. – Я подойду через пару сек.

Я кивнула и направилась в гостиную, убедившись, что слегка покачиваю бёдрами, как обычно.

Однако, к моему так и не прекратившемуся разочарованию, усики не уловили ни капли возбуждения, только небольшие волны остаточного гнева, а также давно выцветшую похоть.

«Хм, видимо, стоило прийти пораньше», – подумала я, в ответ на что животик лёгким урчанием выразил своё полное согласие.

Понять, откуда постепенно угасавшее желание, труда не составляло – в конце концов, даже я ублажаю себя время от времени. Это не служит иной цели, кроме удовлетворения, ведь у меня такие же потребности, как и у всех.

Войдя в гостиную, я устроилась на ближайшем диване, рассматривая окружавшую обстановку.

Это была довольно скромная комната – две кушетки, книжная полка с десятком книг, небольшой журнальный столик и стеклянная дверь, за которой виднелся сад.

«Хм, а тут уютно…» – подумала я рассеянно.

Ричард вошёл несколько минут спустя, неся в одной руке прозрачную стеклянную кружку, полную сидра, и банку чего-то в другой.

– Ну вот, – сказал, поднося мне кружку, которую я подхватила магией.

Он сел на диван напротив меня, потягивая из банки. Я быстро уловила разочарование, но оно было от незнания, что сказать.

«Ладно, Кризалис. Ты Королева, ты была ею на протяжении чуть более двухсот лет, ты уже дымишься от возбуждения, а твой самец-цель понятия не имеет, что сказать. Развести на секс будет проще простого».

Покачав головой, я вынырнула из мыслей, и знойно улыбнулась Ричарду, начиная беседу, которая наверняка заставит его без затей меня трахнуть.

– Мммм, он так восхитителен на вкус, Риччи, – мурлыкнула я соблазнительно, потягивая на удивление приятную на вкус жидкость, и убедившись, что глаза наполовину прикрыты в тот момент, когда он посмотрел в мою сторону.

Я знала, что сейчас произойдёт. Он начнёт заикаться и краснеть, словно жеребчик-хорист, а я тут же этим воспользуюсь, чтобы медленно подойти ближе, после чего начну не спеша касаться и массировать различные части его тела, рассеянно заигрывая.

Он неизбежно окажется в том самом состоянии, на которое я его подтолкну, затем скажу что-нибудь провоцирующее, а после без проблем окажу помощь…

Остальное, как говорится, будет историей.

К сожалению…

– Знаю, я купил его два по цене одного в «Дешёвом бухле», – сообщил он радостно… без какого-либо румянца на физиономии, – И, «Риччи»?.. Откуда ты узнала мою кликуху?

«Подожди, что?»

– Я, э-э-э… случайно угадала, – пробормотала я с надеждой.

Ричард с любопытством поднял бровь, но потом пожал плечами и вернулся к выцеживанию собственного сидра.

«Какого, чтоб его, это не работает? – подумала я, всё ещё не веря. – Я делала так по крайней мере с четырьмя жеребцами, и у них эрекция возникла настолько быстро, что они едва не потеряли сознание от головокружения».

Как не хотелось признаваться, человек оказался крепким орешком и, по-видимому, совершенно непроницаемым для моих сексуальных уловок.

«Нет, я так легко не сдамся. Каждый жеребец становился игрушкой в моих копытах, и он не будет исключением! Я просто встану на ступеньку выше, слегка коснувшись его в чувствительном месте».

– Так что привело тебя сюда в это замечательное утро? – спросил Ричард, прерывая мои напыщенные размышления.

– Вы расположили меня к себе, пообещав доброго сидра, – пошутила я, одновременно мысленно давая себе пощёчину за то, что отвлеклась от задуманного.

– В самом деле? – спросил он, широко улыбаясь, делая очередной глоток из банки – Я-то подумал, что это мы так замечательно сошлись характерами, но увы… всё только благодаря сидру.

«Он заигрывает… или нет?» – задумалась я нерешительно.

Я не улавливала ни единой кокетливой эмоции, только игривость. Но это мог быть его собственный способ флирта… или, возможно, он не осознавал, что заигрывает, в то время как именно этим и занимался.

«Флиртует, сам того не зная… Полон сюрпризов».

Я потрясла головою, прежде чем решилась сменить подход.

Более тонкий, неспешный. Я бы даже сказала, изощрённый.

Он настолько же сложен, насколько разнообразен и коварен, так что я едва справлялась с желанием начать обмахивать лицо копытом.

А именно – подружиться и отыметь.

Старейший трюк, как по учебнику. Нет, серьёзно, вы можете найти его в книжном магазине на улице Блюблад: «Пять лучших способов подружиться и подцепить кого-нибудь», автор – Криззи Жучок Любви.

На самом деле, своего рода бестселлер, мне за него также заплатили.

Я занимаюсь грабежом просто потому, что это весело. Мне не нравятся пони, но вид бездумных жеребцов, размахивающих в воздухе членами, слишком хорош, чтобы не обращать на него внимания.

– Итак, что же тут недавно произошло? – спросила я, одновременно мыслями обращаясь к той высокомерной единорожке, из-за которой сорвались мои планы, и это привело к гибели потомства.

Конечно, я смогла бы создать новую семью… но отринуть их, как будто они ничего не значат…

Я ощущала каждую смерть, и это было слишком больно: они были моими детьми, и неважно, сколько им было лет.

Я могла бы оградиться стеной безразличия и сарказма, но такова я только с пони. Когда дело доходит до моих детей, маска отлетает прочь и я… ну, другая. Я отношусь к ним с любовью и добротой, насыщая их прежде себя и стремясь сделать их жизнь счастливой.

Было б проще, будь у меня сподвижник. Но чтобы его заполучить, нужно найти кого-нибудь – неважно, пони или грифона – и влить ему моей крови через клыки.

Вы не поверите, сколько ходило в народе историй о вампони за столетия до моего рождения!

Я могла бы наделить силой любого, если бы захотела, но мне не хочется, чтобы любой из их рода становился Королём. И сомнения основаны не только на том, что это немалая ответственность – просто жизнь перевёртыша кровава, тяжела, а иногда и ужасна.

Грифоны для этого подходят больше, однако они охотятся на нас, словно на животных. Пони более мягкие, и они не любят нас из-за того, что мы разные.

Пони не нравятся перемены, это общеизвестно…

Так, меня опять понесло?

Короче!

Ричард закатил глаза и поставил на журнальный столик полупустую банку.

– Это было реально глупо, Криззи, – сказал он пренебрежительно.

– Но мне нравятся глупости, – усмехнулась я.

Он фыркнул и широко улыбнулся, прежде чем устроиться поудобнее и положить руки за голову.

– Лады, но чур много не смейся, – попросил он шутя.

– Не обещаю, – ответила я, поддразнивая, – но постараюсь.

Он ухмыльнулся, но потом стал куда серьёзнее, приступив к объяснениям.

– Ладно, дело вот в чём. Полгода тому назад Твайлайт каким-то образом умудрилась затащить меня в этот мир. Для меня это были… недобрые времена, но я в конечном итоге удовлетворился обещанием её госпож… простите, наставницы, найти способ отправить меня обратно.

– Я так понимаю, они всё ещё его ищут? – полюбопытствовала я только чтобы вызвать волну ярости, из-за которой пришлось приложить усилие, чтобы не вздрогнуть и не замурлыкать от удовольствия.

– Больше нет, – практически прорычал он, – Как вы знаете, здесь есть небольшая проблема с жеребцами. По-видимому, они не в состоянии заставить залететь ни одну кобылку. И потому лучшие учёные Селестии пытаются найти решение, знаете, путём смешивания различных образцов ДНК самых разных видов в попытках наделать семени.

– В этом есть смысл, – признала я нерешительно.

– Может быть, – согласился он без энтузиазма, – но это вообще не работает, ничего не вышло. Тем не менее, в один прекрасный день Твайлайт решила испытать эту замечательную идею на мне. В этом я не видел никакого вреда, так как не думал, что это сработает: ну, вы понимаете, я отличаюсь от лошади, насколько это возможно, и вообще.

Я поняла, куда он клонит.

– Но, очевидно, я был не прав, – горько вздохнул он, – По-видимому, мой соус хорошо подходит к вашим щёлочкам, и потому Селестия и её сестра практически умоляли помочь им. Они сказали мне, что это займёт несколько лет, но если б я согласился, то спас их расу от вымирания.

– Полагаю, вы не очень довольны столь мудрым решением Сестёр? – подколола я безобидно.

Он закашлялся от смеха, его эмоции стали смесью гнева и веселья.

– Нет, не был, – подтвердил он, – Всё, что я хотел – это вернуться домой, а они хотят, чтобы я служил им в качестве донора спермы на протяжении нескольких лет. Таким образом, я отказал им, сказав, что это не моя проблема, и что они должны, по крайней мере, проявить порядочность и вернуть меня туда, откуда Твайлайт меня украла.

Я была удивлена столь необычной реакцией, так что сохраняла тишину, кивнув ему, чтобы он продолжал.

– Однако они… не согласились со мной, – продолжил он устало, – И в конце концов заявили, что если я хочу вернуться домой, то должен делать то, что скажут. Я предложил им потрахаться друг с другом и покинул замок. Твайлайт догнала меня, проявив симпатию и предложив встречаться… ну, это закончилось тем, что её дракончик нехотя показал мне письмо, из которого стало ясно – она делала это лишь потому, что Селестия желала удержать меня в пределах границ Эквестрии.

Я оценила его эмоции после того, как выслушала. И увидела, что самыми сильными сейчас были гнев, разочарование и горечь.

Честно, я была потрясена тем, насколько бесчувственными была эти чопорные принцессы, чтобы сделать то, что они сделали. Понятно, зачем они его шантажировали. Они стремились сохранить свой род, и я понимала их… даже если мне и было одновременно смешно от такой перемены ролей между нами.

Стремясь сохранить свой вид и будучи запущенной в воздух из-за… хотя, полагаю, я могла бы поступить более дипломатически. Впрочем, Селестия, в свою очередь, связала бы меня столькими обязательствами, что я бы оставалась ей должна даже после смерти.

Но в данной ситуации Селестия нуждалась в Ричарде для сохранения собственной расы, а он отказывался… или ей удалось, после всего этого, найти решение?

– Что ж, полагаю, вы не стали исполнять ей соло своими пальчиками? – спросила я небрежно, расплываясь в улыбке, в то время как мой собеседник едва не подавился напитком.

– Ну… типа того, – признался он.

Я вопросительно подняла бровь, прежде чем сделать жест копытом, прося рассказать поподробнее.

– Когда я на другой день расстался с Твайлайт, Селестия прислала мне письмо вместе с кошелём, под завязку набитым деньгами. Письмо, в основном, содержало её разъяснения, согласно которым она обещала впредь отправлять мне деньги до тех пор, пока я буду… подчиняться ей и посещать дворец раз в неделю. В свою очередь, она обязалась предоставить мне подданство, дающее возможность купить или арендовать дом.

– Она загнала вас в западню в ультимативной форме, – сообразила я. – Вам некуда теперь деваться – поскольку вы больше не с единорожкой, осталось два выхода: или помогать в этом её проекте по повышению рождаемости, или жить на улице.

– Более чем, – согласился он, – ранее она даже прислала мне благодарственное письмо. И где-то час спустя появилась Твайлайт с другим письмом от Селестии, в котором говорилось, что она обещает платить мне ещё больше, если я соглашусь вернуться к её ученице и позволить ей поставить на мне какой-то безобидный эксперимент.

– Мне показалось, что вы сказали…

– …засунуть его себе в задницу, – закончил он, – Да, как-то так.

Я молчала, размышляя над услышанным. Идея убить его после секса была отброшена, тем более что он теперь находился под пристальным наблюдением со стороны Селестии и, по-видимому, должен был спасти её род.

«Что ставит его в первые ряды её приоритетов», – подумала я с досадой.

Я была настолько погружена в мысли, что произошедшее дальше буквально меня ошарашило.

– Может, прогуляемся и сходим в кино? – прямо спросил Ричард.

– Ч-чего? – заикнулась я от удивления.

– Фильм, сегодня вечером. Та чёрно-белая экранизация, о которой все сейчас говорят, – объяснил он, по-видимому, полностью игнорируя мой шок.

Я быстро, но всё ещё с некоторым трудом разобралась со своими эмоциями и обдумала предложение.

«Фильм? Хм, это может стать хорошим способом пробудить его к любви, в обоих смыслах».

Я приняла достаточно соблазнительное выражение, чуточку прикрыв глаза.

– Хм, это звучит как прекрасная идея, Риччи, – согласилась я слегка вызывающе.

– Чудненько, – проговорил он счастливо. – Он про… ух ты, скоро час дня[2]. Так, почему бы вам не припудрить носик и по-быстрому не привести себя в порядок, а после встретиться где-то около семи?

…Он чё, серьёзно?

У меня были правильная внешность и правильный голос, я принимала правильные позы и говорила правильные слова…

Тем не менее, я не чувствовала волнения за пределами простого желания посмотреть со мной фильм!

«Я сумею заставить его возбудиться, даже если придётся встать в позу спаривания и напрямую заявить о своих желаниях!» – поклялась я мысленно.

Это было почти позором. Я была перед ним почти как Секс-Богиня, и всё же Ричард стал первым существом, которое не возжелало меня, вопреки всему, что я делала!

Тем не меняя, я напоследок подарила ему воздушный поцелуй, уже у самого выхода.

И знаете, что произошло?!

Он покраснел!

Очень слабо, но покраснел!

«И я этому рада, – упрекнула я себя мысленно, – он же просто ходячий детопроизводитель, закуска, нечему мне радоваться… кроме ощущения победы, но и она не подарила бы мне столько счастья».

Следующие несколько часов были потрачены на изменение формы гривы и хвоста. Изначально я хотела сделать длинную гриву, каскадом спускающуюся к животу. Но в конце решила укоротить и то и другое, выглядя по-прежнему молодо и привлекательно.

Я вернулась к дому немного раньше семи и постучалась в дверь. На мне не было никакой одежды, хоть и была мысль надеть миленькое маленькое платьице. Но в конце концов я решила выглядеть естественно. Как же мне ещё пришлось бы «случайно» приподнимать хвостик?

Дверь открылась, и передо мною предстал обнажённый по пояс Ричард. К моему приятному удивлению, он был вполне неплохо сложен. Не то чтобы очень, но достаточно, чтобы о нём можно было сказать «в хорошей форме».

– Всё рассмотрели? – спросил он игриво, но без какого-либо осознания флирта, как он обычно делал.

«Как это возможно?» – спросила я недоверчиво.

– Очень может быть, – поддразнила я, нахально подмигивая в рамках приличия.

Он усмехнулся, после чего обернулся, подхватив чёрно-белую клетчатую рубашку с батареи и натянув её на себя. Затем вышел наружу и закрыл за собою дверь, криво мне усмехнувшись и передавая билет кремового цвета.

Я посмотрела вниз и потеряла дар речи.

Один билет на просмотр «Мою жизнь похитил перевёртыш»

Начало просмотра в 19:30
Просьба предъявить билет контролёру при входе

Заголовок поверг меня в шок, и если честно, стало страшновато.

«Он раскрыл меня?! – подумала я в отчаянии, – Нет, нет, нет. Он самый фертильный самец в округе, подобных нему нет нигде. Все прочие… недостаточны!»

Я была выдернута из своего психоза тёплой мягкой рукою, прошедшейся по моей спине.

– Ты в порядке? – озабоченно спросил Ричард, – Ты выглядишь немного бледной, Криззи. Уверена, что пойдёшь?

Ах, удовлетворение. Эмоции обеспокоенности и заинтересованности, исходившие от него, были в целом приятны. Не любовь, но всё равно приятно.

Но самым хорошим было то, что они показывали – он не представляет ни малейшего понятия о том, как я восприняла название фильма.

– Я… в порядке, Риччи, – солгала я, не задумываясь, – всего лишь закружилась голова, беспокоиться не о чём.

Он пристально на меня посмотрел, но затем улыбнулся, кивком давая знак, что нам пора идти.

Я продолжала ощущать заинтересованность… она не развеивалась довольно долго.

В конце концов, мы подошли к довольно крупной толпе пони, выстроившейся около огромного здания.

– Ну… похоже, оно имеет успех, – пошутил сухо Ричард, излучая лёгкую весёлость вперемешку с раздражением.

Я толкнула его бочком и кокетливо улыбнулась в соответствии с… четвёртым или пятым планом за вечер, претворявшемся в жизнь.

– Всё не так плохо, Риччи, – мурлыкнула я соблазнительно, – Хотя и немного холодно… вы не возражаете, если мы встанем поближе друг к другу?

Насчёт холода я не врала. Не то, чтобы я мёрзла: перевёртыши должны переносить любые условия, если мы, в конце концов, хотим выжить. Но судя по гусиной коже на его руках, я бы сказала, что чувствует он себя явно не лучшим образом.

Поэтому то, что я встала вплотную, дало мне возможность тереться о него, тихо искушая и в то же время помогая согреться.

Победа, настоящая победа.

– Не вопрос, – согласился он, приблизившись и обернув свою руку вокруг меня, остановившись где-то в районе животика. Я не смогла подавить дрожь, которая могла испортить мой такой сексапильный облик.

Ричарду показалось, что я замёрзла, так что он прижал меня к себе ещё сильнее.

Вы знаете, насколько трудно было для меня тогда подавить мурлыканье? Особенно, когда буквально до смерти было неохота оттуда вылазить?

Очень трудно!

Мало-помалу очередь сокращалась, и через пятнадцать минут мы, наконец, достигли контролёра.

Это была маленькая, пухленькая, пожилая единорожка, от которой доносились оттенки доброты с небольшой примесью высокомерия, едва достойной упоминания, поскольку все Кантерлотские единороги её имели…

Однако она оставалась такой до тех пор, пока не увидела Ричарда.

Я сразу же уловила перемены в её настрое, теперь был страх с толикой… отвращения?

– Сударыня, разве вам неизвестно: с домашними животными в кинотеатр нельзя? – упрекнула она ехидно, даже не обратив внимания на брошенный Ричардом раздражённый взгляд.

– Простите? – спросила я. Раздражение и… гнев всё же как-то прорвались наружу через мой голос.

– Ваш питомец, – пояснила она медленно, указывая на Ричарда, – Ему нельзя. Показ только для пони.

Я всегда гордилась умением врать и сохранять спокойствие в любой ситуации. Но эта… чем-то отличалась, понятия не имею, чем.

В смысле, Ричард был лишь средством для достижения цели… и всё же я не могла отрицать жгучего желания отлягать эту кобылу, длившегося потом всю последующую неделю.

Защитить… именно это слово крутилось тогда в голове, и когда я теперь вспоминаю, именно это я чувствовала тогда.

Даже если это не имело смысла, ведь я едва его знала!

– Мне так жаль вас разочаровывать, дорогуша, но это не мой питомец! – гневно зарычала я, – Он мой друг и ныне пребывает под покровительством – моим и Принцессы Селестии. Так что я считаю до трёх, и вы либо убираетесь с дороги, либо теряете не только работу, но и конечность.

Слова были произнесены с такой убедительностью, что в одно мгновение страх вытеснил в кобылке всё остальное.

– Д-да, мэм, мне так жаль, мэм, – пролепетала она жалобно, – пожалуйста, п-пройдите прямо, п-приятно провести время.

Сузив глаза, я пристально на неё посмотрела, пока та не начала потеть, бросая взгляды то на меня, то на заметно повеселевшего Ричарда.

– О-ох, и вы тоже, сэр! – добавила она в отчаянии, протягивая ему в левую руку что-то вроде расписки, – Просто подойдите с этим к киоску с едой, там вам бесплатно выдадут одно большое ведро с попкорном!

Кобыла быстро отошла в сторону, пропуская нас. Я оглянулась с усмешкой, глядя на её испуганное и раскрасневшееся лицо, ставшее ещё более красным, когда она поняла, что я всё ещё на неё смотрю.

– Спасибо тебе за это, – поблагодарил Ричард, из-за чего я опять на него посмотрела, заставив того остановиться.

– Это… это не было проблемой, – ответила я тихо и… почти застенчиво?

«Возьми себя в копыта, деточка, – отругала я себя сердито. – Он подстилка, обыкновенный самец, ничего более!..»

Разве?

– Нам стоит… пойти и посмотреть, наконец, этот фильм, – посоветовала я весело.

– Да, – согласился он, – я ничего не слышал о перевёртышах, поскольку появился здесь после их вторжения, так что это, должно быть, интересно.

– Интересно? – ехидно уточнила я. – Речь идёт о перевёртышах, Риччи, и потому это будет лучший фильм во всём мире!..

Одно кино спустя.

– Это был самый отвратительный кусок говна, что только попадался мне на глаза! – возмущалась я злобно.

Фильм был просто ужасен. В нём неправильно показали как физиологию перевёртышей, так и их образ жизни.

– Перевёртыши не сияют в лунном свете! – меня всё несло, – И у Королевы нет одновременно члена и влагалища. Королеву не зря ведь зовут Королевой! У Короля хрен, а не у Королевы!

Ричард только посмеивался над моей яростной речью в адрес фильма. Я не могла на него злиться, поскольку он понятия не имел, насколько оскорбительным было это кино по отношению к моему виду, и, вероятно, сейчас принимал меня за фанатку или вроде того.

– Эй, Криззи? – протянул он, поддразнивая.

– Даже не думай! – прорычала я, с досадой свирепо на него посмотрев.

– Может, твоя Королева живёт в другом замке? – продолжил он как ни в чём ни бывало, получив резкий шлепок по брюху.

На что только ещё сильнее рассмеялся.

Честно говоря, фильм был настолько ужасен, что я не пыталась заигрывать где-то минут десять.

Я настолько не могла остановиться в своих разглагольствованиях и буйстве, что даже не заметила, как мы оказались рядом с отелем, где я поселилась, пока человек не остановился.

Я вопросительно посмотрела на него и получила шквал эмоций в ответ.

Весёлость и счастье были среди них самыми заметными.

– Это ближайший отель в Кантерлоте. – пояснил он, – Несколько дней назад вы сказали, что у вас здесь нет дома, так что я понял, где вы остановились.

«Ха, умный мальчик!»

– Да… и спасибо, – сказала я, искренняя улыбка предательски оказалась на моей мордашке.

Он не ответил ни на единый из моих позывов… и всё же я отлично провела время, всё-таки добившись некоторых успехов. Нужно просто набраться терпения и…

Ощущение губ Ричарда вырвали меня из своих мыслей. Он был краток, но за ним нахлынула громадная волна нежности. К сожалению, он отошёл, прежде чем я успела ответить, хитро подмигнув и помахав на прощание.

– Увидимся позже, Криззи, и спокойной ночи, – весело пожелал он, уходя.

Будучи ещё в ступоре от внезапного поцелуя, я ничего не ответила, просто глазея, как он повернул за угол и исчез из поля зрения.

Я поднесла копыто к губам и мягко по ним провела – на них ещё оставались тепло его уст вместе с ощущением привязанности.

«И что это только что произошло?..»

[1] https://www.fimfiction.net/story/127848/the-endless-nightmare

[2] Ляп автора. Обратите внимание на начало диалога.

Действие III – Риччи – мой дурман, моя зависимость, мой, мой, мой Риччи!

Предисловие от автора:

Ну…как вам заголовок, а?

Ладно, вот уже несколько дней или около того вам не доводилось ржать над Криззи и Ричардом, пора это исправить XD

Извините, ребятки, но в этой главе секаса НЕ БУДЕТ.

Он вроде должен был быть, но я решил слегка расширить историю. Если б только можно было углубиться во всякие… дерзости.

Так что, да, обратите внимание: хоть в целом это будет комедия, сюжет будет продвигаться всё дальше по романтической линии с элементами дарка.

Надеюсь, вам понравится. Убедитесь, что написали мне, насколько хотите следующую главу!

Погнали!

Четыре месяца…

Настолько давно я знаю Ричарда, так давно мы встретились. Столько прошло с фильма, где была та вся из себя благородная толстая корова и… поцелуй.

Знаете, будь вам столько же лет, сколь и мне, вы бы считали, что мало чего осталось в мире, способного вас удивить.

Но тот поцелуй, который подарил Ричард, когда проводил до отеля, содержал удивительное количество привязанности. Не любви, именно привязанности.

Ну, это меня удивило… очень.

Полагаю, останавливаться на единственном поцелуе будет неразумно, а в моём случае – очень глупо.

Я Королева народа перевёртышей. Будущее всего вида во мне… и потому выбор самца сделан исключительно ради оплодотворения.

Я выбрала Ричарда, потому что он наиболее плодовитый самец, я это чувствовала. Любой самец, независимо от вида, может помочь мне забеременеть. Я ещё помню, как прежняя Королева, оказавшись в отчаянном положении, была вынуждена отдаться мантикоре… в облике мантикоры.

И не то чтобы я была в отчаянии.

Но дело не окончено, поскольку будущее моего народа всё равно во мне.

Но почему я отношусь к этому так эгоистично?

…Позвольте объяснить.

На следующий день после того фильма и… поцелуя, мы с Ричардом встретились ещё раз.

Я была настроена на то, что он поцелует меня снова и это неизбежно приведёт к тому, что я его соблазню и мы без затей потрахаемся.

Так я планировала вначале, но теперь знаю, что об его убийстве не могло быть и речи.

Вместо того чтобы, кончив, порешить человека, я собиралась оглушить его ударом заранее заряженного магией копыта – до того, как он кончит сам. Спустя некоторое время он бы проснулся, я бы извинилась и сказала, что была полностью поглощена моментом; мы бы над этим, надеюсь, посмеялись, и я бы предложила наверстать упущенное, поработав копытами или типа того.

Знаете, с тех пор, как он станет так думать, это мнение останется неизменным.

Кроме того, я бы заработала дополнительный перекус, и таким образом одержала бы победу. Победу!..

Однако всё пошло совсем не так.

После того, как мы вновь встретились, Ричард, присев рядом, начал приносить извинения за тот поцелуй: мол, получилось нечто большее, чем он изначально хотел, потому что был чересчур зол тогда на Твайлайт и её обман. И потому он поцеловал меня просто чтобы попытаться забить на это дело, а вовсе не из-за того, что заметил, как я за ним ухаживаю.

Так что, да… всё это ничего не значило.

Мне не о чём было беспокоиться, действительно не о чём.

Я обманываю окружающих подобными оправданиями почти всю свою жизнь, так что, услышав подобное от кого-то другого, стоило попросту забить и не париться.

Я и забила… по крайней мере, на некоторое время.

План был просто удвоить усилия и затащить его в койку, однако со свойственной человеку непредсказуемостью он полностью похерил этот замысел, спросив, не купить ли мне что-нибудь.

Вначале я отказалась. Я перевёртыш, а перевёртыши не нуждаются в миленьких безделушечках и прочей сентиментальной фигне!..

Когда мы вышли наружу, он собирался угостить меня «извинительным ужином», но так случилось, что в местной ювелирной лавке мне попалось на глаза абсолютно неинтересное и ужасное ожерелье.

Блестящий зелёный изумруд, соединённый с серебряной цепочкой, был абсолютно отвратным… И я его не хотела, вообще не хотела!

В общем, он проследил за моим прикованным взглядом и тупо купил мне эту глупую безделицу.

Я приняла её с наибольшей степенью нежелания.

Ты ведь себе такое не купишь, не так ли?

Ну ладно, хорошо, я хотела это ожерелье!

Оно было таким блестящим… и миленьким, а кобылки время от времени нуждаются в чём-то красивом.

В конце концов, я же Королева! А Королева всегда выглядит наилучшим образом… Ну да, получилось так, что этот абсолютно великолепный подарок чуточку в этом помог.

Эй, не то, чтобы он тоже ничего не получил – я поблагодарила его, подарив чмок в щёчку.

От Королевы, между прочим!

Так что ему не на что жаловаться, даже если он всё ещё понятия не имеет, кто я на самом деле.

Между прочим, мы всё-таки поужинали, хоть я действительно не нуждалась в этом, так как понячья еда слабо насыщает наши желудки… однако приятно иногда выбраться куда-нибудь и делать что-нибудь нормальное для разнообразия.

По-прежнему соблазняя своей исключительно сексуальной попкой, о которой ты бы даже не посмел и помыслить.

Не то, чтобы он это понял… Ну ладно, очко за попытку.

После он опять провёл меня до отеля, но в этот раз без поцелуя.

И нет, я не была этим разочарована.

Честно.

На следующий день я решила заняться делом, ставшим рутиной и повторявшимся каждые два дня – подцепить закуску и высосать её досуха, наевшись до ушей; затем оставить счастливчика спящим, а самой направиться к таверне.

Какая удача была встретить Ричарда внутри, поедавшего поздний завтрак, представлявший смесь понячьей и грифоньей кухни. Кажется, он назвал это «похожим на английский завтрак»… что бы это ни значило.

Это, к счастью, заставило пони держаться от него на расстоянии, что позволило без труда сесть напротив него и заказать бесполезное сено фри – просто чтобы не выглядеть неловко.

Ричард налегал на свою еду с удовольствием, которое было довольно забавно наблюдать, учитывая, что окружающие, видя это, заметно нервничали. Но не я – мне это казалось забавным и где-то даже милым…

Что было очень странным: я не вспоминала это слово после того инцидента с параспрайтами пару десятков лет назад. Излишне говорить, что когда они начали поедать моих детей, то мигом перестали казаться милыми.

Но наблюдать за щёками Ричарда, надувшимися словно у белки, было… так очаровательно.

Он, казалось, очень рад меня видеть: когда я показалась, усики уловили огромное количество радости, подтверждающей это.

Хотя, возможно, отчасти это было из-за вкусной еды? Я не была до конца уверенной, если честно.

Мы не были так уж заняты делами в тот день: просто позавтракали, прогулялись по Кантерлоту, споря на разные темы, поговорили о какой-то Ледяной конькобежной арене, возводившейся к кануну Дня Согревающих Сердец и, в целом, нормально провели время.

Я по-прежнему флиртовала, так что можно сказать, что и для меня всё было нормально.

Но кое-что странное я всё-таки заметила: в конце того дня, лёжа в постели и обдумывая, что бы сделать, чтобы затащить Ричарда в постель на следующий день…. чтобы…

На самом деле, я получала удовольствие, пусть и без пользы.

И когда попыталась понять, почему… На самом деле, ответ лежал на поверхности.

Я получала удовольствие благодаря Ричарду и его компании.

Это была жестокая правда, но в разгар поисков подходящего самца и всего, что произошло потом…

На самом деле, я никогда не сосредотачивалась на самой себе.

Как же одиноко мне было, как отчаянно я нуждалась в ком-то, с кем могла поговорить, как с собою, не с каким-то фальшивым «я».

И только с того фильма… это было действительно всем, чем я занималась с Ричардом.

Я не могла честно говорить о своей настоящей жизни, но с собою… да, пожалуй, я могла это делать. На самом деле, было бы глупо поступать как-либо ещё, видя, как Ричард, по-видимому, теперь ожидал от меня к себе сухого и саркастического отношения.

И так дни превращались в недели, недели – в месяцы… Я не могла отрицать, насколько благодарна человеку за это.

Я никогда не прекращала с ним заигрывать, хотя человек по-прежнему был не в состоянии этого понять. Однако моя первоначальная цель: заманить, отыметь, залететь, оглушить и сбежать… стала…

Я не отказывалась от неё, но теперь это перестало быть самым главным.

В последнее время я и вовсе не была сосредоточена на чём-нибудь подобном. Эмоции Ричарда в моём присутствии стали настолько сильными и положительными, что больше не надо было искать пищи на стороне.

И так как теперь не нужно было высасывать чувства, настолько плотно они витали в воздухе, Ричарду не нужно было опасаться оказаться в коме.

Врать не стану, первое время мне это казалось тревожным, даже пугающим.

Но Ричард, как обычно, не замечал этого. И даже если он не знал, почему, то всё равно оставался хорошим другом. Он по-прежнему давал мне комфорт – словами или… обнимашками.

На ум приходили воспоминания об опасностях, с которыми сопряжено питание обманной любовью. Я знала, что могу стать зависимой от неё. Но никогда не представляла, что в принципе можно стать зависимой от кого-то из-за подобных положительных эмоций.

И я… Для меня стало привычным чувствовать дружескую привязанность, что изливалась от него всякий раз, когда мы куда-нибудь ходим… или просто остаёмся дома, разговаривая, слушая рассказы по той новомодной штуке под названием «радио»… Просто расслабляясь вместе.

Я стала зависеть от исходившего от него потока эмоций, от него самого… от всего.

Моя цель стала размытой… и я понятия не имела, что делать.

Ощущение страха, которое было так знакомо… в последнее время стало постоянным. Какая же Королева вместо того, что исполнять долг, спасая свой народ… предпочтёт вместо этого друга?

Аргх! Я не знала, что делать!

Это разъедало меня изнутри и требовало каждого грамма актёрского мастерства, чтобы удерживать это вдали от Ричарда… Или Риччи, как я вскоре стала его называть.

Ему это нравилось, я чувствовала. Я всегда это чувствовала, и это ощущение… мммм.

Я поняла, что жажду его, всё сильнее и сильнее. Я хотела его, нуждалась в нём!

Я уже знала, что подсела, и всё же… чувствовала потребность, необходимость в нём.

И чтобы он испытывал то же самое ко мне, благодаря мне, сосредоточенный только на мне.

Это было глупо и по-детски, но я желала для себя всего его внимания – так же, как и своего на нём.

Меня бесило, когда он смотрел на других кобыл, даже если не ощущала похоти в их адрес. Кое-кто из них подходил поговорить с человеком, когда мы были снаружи, и от этого я ненавидела их ещё сильнее. Дружелюбие, что от них исходило, было обманным, уж я-то точно это знала! И Риччи наверняка оказался бы в их силках!..

Если бы я кое-чего не делала.

Я не накладывала на него никаких чар – не могла рисковать, оставляя сохранявшиеся в таких случаях следы, которые могла заметить Селестия при очередном его посещении дворца.

К счастью, мне не было нужды колдовать на него. Что до тех кобылок… да всё с ними в порядке будет! Лёгкий толчок, лишь простое напоминание – и они упомянут в середине разговора Твайлайт Спаркл.

В Риччи стремительно нарастало раздражение, когда бы это ни произошло, беседа быстро заканчивалась, и он стремится разделить свою досаду со мною. Я ему, конечно же, сочувствовала… и получала много привязанности, делая себя ещё более склонной к его вкусу.

Ах да, я бы могла попробовать их прямо сейчас. Его эмоции были… сладкими и острыми… мммм.

Мне всегда хотелось больше, но для этого я никогда не стремилась поглощать их самостоятельно, я в этом никогда не нуждалась.

Воздух был постоянно наполнен ими… насыщал меня, согревал меня, делал счастливой… Он заставил меня всё это почувствовать.

И как я говорила – я хотела, чтобы он чувствовал то же самое!

Наверное, именно тогда я это и поняла…

Ведь это так просто.

Перевёртыш может любить по-настоящему.

Я бы удивилась, совсем чуть-чуть, если бы это оказалось тем, что я чувствовала, если бы это было моим влечением к нему, ко всему, что так сильно заставляло меня быть с ним.

Пока что у меня было недостаточно опыта… так что я делала, что могла, и просто плыла по течению.

Однако, в конце концов, моё терпение окупилось.

Только начался ноябрь. Воздух был свежим, холодным и очень… ну, зимним.

Вчера мы с Риччи не встретились, поскольку, к его огорчению, он должен был посетить дворец Селестии раньше, чем ожидалось, а также вынужденно провести там ночь.

Не нужно говорить, что меня колотило – и вовсе не из-за холода.

Однако, к счастью, мы уже тогда договорились пойти покататься на новом, только что построенном катке.

И вот приближалось восемь вечера, время, на которое было назначено наше маленькое… свидание.

Я была… взволнована, сильно взволнована. Все мысли о глупостях и детскостях были забыты.

«Ладно, Криззи, это твоё первое настоящее свидание, так что ты просто не имеешь права с чем-то проколоться! – внушала я себе строго. – Ты встретишься с Риччи, устроишь маленькую миленькую пирушку на его эмоциях… и, может быть, обнимешь его разок или два… Да! И убедись, что держишь других кобылок, всех и каждую, подальше от него. В конце концов, ты не сможешь тогда удержать на себе его внимание… И, кроме того, мне действительно хочется, чтобы он смотрел только на меня».

Я ещё раз взглянула на своё отражение и улыбнулась очаровательно сексуальному наряду. Не то, чтобы очень… но милая вязаная шапочка в сочетании с несколькими магически изолированными чёрными носочками и рыжим шерстяным пальто…

Проклятье, да я выглядела просто замечательно! Даже лучше, чем когда принимала свой, ставший уже привычным, облик. Так что, дерзко подмигнув отражению, я направилась из отеля прямиком к катку, где мы планировали встретиться.

Я почувствовала его прежде, чем заметила, как он на меня пялится.

Смесь чистой… привязанности, теплоты и даже струйка… чего-то большего.

«Мммм… я почти забыла, как сильно люблю этот… люблю его и всё… всё… мммм».

На нём были на вид тёплый кардиган с вышитыми спереди снежинками, привычные джинсы, пара чёрных сапог и милая зелёная вязаная шапка. Он выглядел вполне «обнимательно», а его эмоции… меня просто наполняли.

На самом деле, я была сыта к моменту, когда подошла достаточно близко для объятий.

И я их получила, когда он слегка наклонился и обвил вокруг меня сильные руки, стараясь не касаться промозглой земли. Я не могла удержаться от того, чтобы тут же не уткнуться в шею мордашкой, прижимаясь к нему и стараясь растянуть как можно дольше это чудесное ощущение. Я закинула копыта ему за плечи и глубоко вздохнула.

– Приятно пахнешь, – похвалила я, флиртуя.

– Как и ты, – усмехнулся он приветливо, – Это… корица?

Я неохотно отстранилась и кивнула, улыбаясь и стараясь не краснеть от его игривой ухмылки. В конце концов, Королевы не краснеют!

…Но мне не хотелось быть Королевой. Не тогда, не с ним. Мне хотелось быть просто Криззи, его лучшим другом, единственной кобылкой, которой он мог доверить все неприятности.

Я всегда помогала ему настолько, насколько могла… а если не могла, то всегда была готова подставить плечо, чтобы ему было на что опереться.

Я обратила внимание на маленькую стойку позади него, где выдавали напрокат коньки, кивнув в её направлении. Он приподнял бровь и обернулся, только чтобы понять, на что я так кивала, застенчиво улыбаясь.

– Хм… просто хочу предупредить, здесь и сейчас, на коньках я не очень, – признался он застенчиво.

Усмехнувшись его «исповеди», я задрала мордаху высоко насколько могла, стараясь придать ей пафосное и высокомерное выражение.

– Что ж, так получилось, что перед тобою лучшая фигуристка всех времён, – похвасталась я радостно, прежде чем улыбнуться и покачать головой, застенчиво на него глядя. – Шучу, на самом деле, я и вовсе ужасна.

На это он лишь оскалился, утешительно погладив меня по голове:

– Тогда мы просто вместе грохнемся, – ехидно заметил он.

Ах, я так смеялась над этими словами… и потом поняла, насколько они верны, едва мы ступили на каток.

– Оттолкнись в сторону, Криззи, – он весело рассмеялся.

– Ну уж нет, ты первый отталкивайся! – нервно возразила я.

– Нет, ты.

– Ты!

– Ладно, отпускаем вместе на счёт три, – предложил он, на что я нерешительно кивнула.

– Раз… – начал он.

– Два… – продолжила я.

– Три! – крикнули мы вместе, отпустив ограждение и одновременно оттолкнувшись, лыбясь, как два идиота, и кое-как балансируя.

– Видишь, не так уж и слож…

А затем мы принялись размахивать конечностями в какой-то безумной попытке сохранить равновесие, но только чтобы затем потерпеть неудачу и врезаться головами друг в друга. Мне показалось, я его, вдобавок, куда-то ткнула. Хотя, как я при этом не умудрилась тогда выколоть ему глаз, похоже, так никогда и не узнаю.

Излишне говорить, что в конце концов он поскользнулся и упал прямо на меня, заставив, на мою беду, упасть вместе с ним, растянувшись на спине.

– Ай, Риччи, какого сена! – простонала я, сразу же возникло неприятное пульсирующее ощущение, когда его голова встретилась с моей.

– Я не виноват! – ответил он недоверчиво, – Ты меня по лицу ударила!

– Я тебя не била по лицу, – не согласилась я сердито, – это твоей голове показалось забавным покуситься на мою собственную!

Знаете… Это было смешно – то, как наши глаза, казалось, открылись точно в один миг.

И на то, как наши позы выглядели со стороны, я сразу же обратила внимание: он оказался сверху, а его промежность касалась моей, оказавшейся едва прикрытой.

Я почувствовала, как щёки быстро становятся теплее от такого откровения, и тут же я увидела, как с ним произошло то же самое. О-о-о… эмоции, которые я тогда почувствовала…

Привязанность, нежность, лёгкое смущение… и малюсенький кусочек любви.

Не дружественная любовь, не семейная… Настоящая.

А потом всё исчезло – ушло, как только он осторожно слез с меня в сторону; благодаря чему мне удалось прикрыться, а он встал на колени.

Я едва обратила на это внимание.

«Он… любит меня? – недоверчиво отозвался разум, – Так недолго… Может, он даже это не осознаёт. Но я… он… он может… он может любить меня».

– Ты в порядке, Криззи?

Я резко вышла из оцепенения и улыбнулась, вполне счастливо глядя на его несколько озадаченную физиономию.

«Ой, не беспокойся, Риччи. Теперь я знаю, что ты на самом деле чувствуешь… И скоро… скоро я покажу тебе всё, что знаю, всё, что я могу тебе, насколько это возможно, дать».

Мысли, проходившие через мой разум, были… непривычными. В последнее время они стабильно становились всё глупее и тупее, особенно для перевёртыша. Но с каждой поглощённой толикой привязанности, нежности и просто дружелюбия, меня это заботило всё меньше и меньше.

Так что я думала, что тот план, в частности… был самым захватывающим, разумным и надёжным замыслом, о котором я только думала.

– Чувствую себя прекрасно, Риччи, – чувственно промурлыкала я: понимал ли он, что я имела в виду на самом деле или нет, было всё равно. – Ох, никогда в жизни не чувствовала себя лучше.

Он поднял бровь, излучая ещё большее беспокойство, исходившее от него и отдававшееся в моём желудке.

– Ладно, – протянул он неуверенно, – давай сойдём с катка и пойдём ко мне, хорошо?

На это я лишь обольстительно улыбнулась, прижавшись к нему всем телом, следуя схожему желанию быть ближе, занимавшего все мои мысли.

И даже несмотря на мои действия, ему всё же удалось вытащить нас с катка, сняв с нас коньки и обув сапоги.

А затем… Затем он взял меня на руки, прижав к себе ещё сильнее и бормоча под нос о том, как «точно ударил её по голове». Я лишь уткнулась мордашкой ему в шею и счастливо вздохнула – ещё больше эмоций и уюта заполнили меня, удовлетворяя мои желания…

Ох, ну вот опять. Он посмотрел на меня так, что я могла точно сказать… и слизнула любовь, такую же, как недавно промелькнула… на миг подразнив усики.

Как и прежде, я полностью отдалась наслаждению.

– Мммм… люблю тебя, – тихо пробормотала я.

– Ты что-то сказала?

Я заставила себя выйти из ступора и посмотреть на Риччи, призвав на помощь всё своё актёрское мастерство и солгав сквозь зубы:

– Я сказала «спасибо». Кажется, у меня немного болит голова.

Его взгляд смягчился, прежде чем он ласково сжал в объятиях, очевидно, пытаясь избавить от беспокойства.

– Не волнуйся, – мягко, успокаивающе произнёс он, – у меня немного гороха в морозильнике, чтобы приложить к голове, и пара одеял. Ты можешь остаться у меня на ночь.

Я… чувствовала себя такой счастливой.

Двадцать минут спустя я была внутри его дома. Неся меня на протяжении всего пути, он ни на миг не выглядел усталым.

И как только мы благополучно оказались внутри, он, сняв ботинки, внёс меня в свою спальню и устроил на кровати, убедившись, что укрыл несколькими дополнительными одеялами поверх покрывала.

Затем вышел, но быстро вернулся с пачкой замороженного горошка и чашкой горячего шоколада.

Риччи сказал прижать горох ко лбу на десять минут, и следующие минуты мы оба не проронили ни слова, пока, в конце концов, он не снял пачку, положив её на пол.

– Спасибо, – ликуя, прошептала я, – тебе не нужно так утруждаться, присматривая за мной. Честно говоря, мне не настолько плохо.

И вновь я была честной: голова больше не раскалывалась… хотя ум был полон сильных эмоций и туманных суждений.

– Замечательно, – тут же отреагировал он. – Это был несчастный случай и в любом случае я… Просто хочу убедиться, что ты в порядке.

Я улыбнулась той настоящей, искренней заботе, что он излучал.

Обо мне, обо мне подлинной. С того фильма я всё время была сама собою. Даже если не выглядела так, это была моя настоящая личность. И потому эмоции, что я впитывала, были ещё чуточку слаще.

– Я останусь, – пообещала я застенчиво, – но только если ты останешься со мною.

Он, казалось, очень удивился этой просьбе. Но к его удивлению примешивались сомнение и… волнение?

– Я… ты уверена? – спросил он.

– За всю свою жизнь я не была настолько уверена, – призналась я с придыханием, глядя на него полуприкрытыми глазами. – Останься со мною на ночь… пожалуйста.

Королева прямо о чём-то умоляет… это неправильно.

Но почему мне кажется наоборот?

Он поколебался ещё раз… но потом улыбнулся и кивнул, стягивая кардиган и прочий верх, пока шёл к другой стороне кровати.

Мой взгляд ни на секунду не покидал его.

Он приподнял немалое количество одеял и покрывал, прежде чем медленно залезть в постель и, наконец, устроиться рядом со мною. Его выражение застыло между нервозностью и восхищением.

Я подвинулась к нему и положила голову на плечо человека; мои глаза были полузакрыты и смотрели в его собственные.

Он улыбнулся и… нежно коснулся моей щеки.

– Спокойной ночи, Криззи, – сказал он, его голос был глубоким и хриплым.

Он закрыл глаза и уткнулся головой в подушку, в его эмоциях прокрадывалось беспокойство.

«Глупый Риччи, не нужно тревожиться. Только не со мною».

Я плотнее зарылась лицом в плечо и счастливо вздохнула.

– Спи спокойно, – прошептала я с радостью, – любовь моя.

Действие IV – Моя задница чертовски хороша

Предисловие от автора:

Внимание!

В следующей главе будет присутстовать высокая концентрация Твайлопорки.

Упоротые фанаты Твайлайт настоящим уведомляются, что в рамках следующей главы автору на вас глубоко насрать.

Позвольте повторить ещё раз. Автору на-срать. Если какие бы то ни было фанаты/фанатки не в состоянии осилить главу, где по-настоящему ненавидят Твайлайт Спаркл, то, очевидно, им стоит подвести курсор в верхний правый угол экрана и нажать Х.

И, как вы, наверное, догадались, автору реально, РЕАЛЬНО не нравится Твайлайт Спаркл.

Виноваты первые фанфики, которые он, к несчастью, прочёл. В них единорожка обнаруживает человека, заключает его в тюрьму, знакомит с КсеноСелестией, которая по-быстрому хочет подорвать его на следующей неделе, затем Твай извиняется перед этим принимающим всё подряд кретином, имеет его, время от времени убивает и возрождает, а затем картинка сменяется их свадьбой и тому подобной ерундой.

…И эта история не исключение!

На этот раз, никакой Твайлопорки не будет. Просто несколько (надеюсь) смешных моментов.

Погнали!

«Риччи, Риччи, Риччи, Риччи…»

Ммм, какими замечательными были эти два месяца.

Прошло почти семь месяцев с тех пор, как мы с Риччи встретились в том… кабаке, наполненном похотью и невыполненными обещаниями.

Два – с тех пор, как мы вместе спали, он прижимал меня так крепко, моя голова удобно располагалась на груди, вдыхая его запах.

«Люблю его, люблю, люблю…»

Мои мысли, чувства… всё.

Они так прекрасно переплетены друг с другом.

Так вот как ощущается любовь? Желать кого-то настолько порочно, что ты даёшь ему всё, и делаешь для него всё.

Так просто одним махом всё разрушить. Королева, безжалостная к врагам, и в то же время по-матерински любящая своих подданных. Своих детей… своих деток, так любящих свою Королеву.

Нет, падений больше не будет, было бы только с кого начать.

Я хочу его!

Я хочу, чтобы он хотел меня!

Я хочу, чтобы я была ему нужна!

Я хочу, чтобы он жаждал меня, как я жажду его, каждую секунду каждой минуты каждого часа каждого дня.

Так странно, что мне удаётся сохранять ясный ум, находясь рядом с ним. Оставаться собой, а не пускать слюни от ненасытного вожделения.

Даже если, по сути, я этим и занимаюсь.

Но… нет, хоть мои мысли запутанны и порой сложны для того, чтобы в них разобраться, всё же они ясны.

Я знаю, чего хочу.

И знаю, как это получить.

А с недавнего времени… я знаю, что он хочет того же.

О-о-ох, любовь, которая однажды в нём проснулась, из крошечного огонька превратилась в бушующее пламя страсти и едва сдерживаемого желания.

Если бы он только сдался и обнял меня.

Но сперва, он должен узнать, кто я на самом деле.

Я должна знать, должна!

Станет ли он любить меня, когда увидит отвратного урода под симпатичным миражом?

Не знаю… возможно, станет. Может быть, ему удастся заглянуть за мой внешний вид и увидеть там одинокую кобылку.

Одинокую кобылку, которая даст ему всё, стоит только попросить.

Порой несколько необычные мысли снуют в моей голове последнее время.

Ибо я должна приблизиться к реализации единственной цели.

Я хочу с ним спариться.

Знаю, что, по большей части, мне стоит задумываться именно над этим. Разве я не всегда хотела с ним спариться, с единственной целью воссоздания семьи?

Да, да, хотела.

И всё так же хочу, но не в том же смысле.

Теперь я хочу спаривания для того, что любить его, иметь от НЕГО детей и растить их бок о бок с ним.

Эта мысль, это стремление преследует меня день за днём, месяц за месяцем.

Бывают времена, когда я с трудом удерживаюсь от того, чтобы укусить Риччи, впрыснув в него своей крови, своего токсина, который мягко перепишет его генетический код, сделав его подобием меня.

Не совсем таким, как я – он чересчур иной, чтобы стать полноценным перевёртышем.

Но всё-таки, он станет прекрасен, когда моя кровь заразит… нет, не заразит, очистит, уберёт всё лишнее, переделает его, позволит стать намного лучше.

Не таким, каков он сейчас; всё, что он из себя представляет, станет… совершенным.

Но чтобы стать Королём, моим Королём, ему придётся пережить трансформацию.

Впрочем, на сегодняшний день я вполне довольна. И потому никогда не стану принуждать его силой.

Нет, он должен сперва принять меня, мой истинный облик, без… Без ненависти ко мне, моему безобразию, моему уродству.

Я желаю сделать его своим Королём, но чтобы он любил меня именно такой, какая я есть, а не за тот симпатичный вид, что он видит ежедневно.

Не то чтобы он проявлял хотя бы капельку влечения, когда на меня смотрит… что-то беспокоит меня, что-то… волнует.

Ведь если он не находит привлекательной пони, возможно, он предпочитает нечто экзотическое.

Что-то вроде зебры. Или грифины.

Или перевёртыша.

Мечта… но это хорошая мечта.

Многообещающая.

Мы просто шли рядом, болтая друг с другом, наплевав на окружающий нас мир, когда в своём разговоре мы перешли на восторженные тона:

– …А он упёрся – и стоит, с места не двинется! – объяснял весело Ричи, — Ну, так Джон подошёл к этому наглому говнюку да как врезал!

Я громко рассмеялась, что привлекло внимание нескольких озадаченных пони.

Не так, как вы, лягать, подумали.

– Так понимаю, с дороги он убрался? – я весело усмехнулась.

– Можно и так сказать, – засмеялся он; лукавая ухмылка подчеркнула его привлекательные черты.

Он подмигнул мне, поддразнивая, на что я тут же ответила, игриво толкнув бочком его бедро. Это привлекло ещё больше взглядов от окружающих, в которых мелькали недовольство и отвращение, но, как я уже говорила, мне было плевать.

Всё, что меня заботило – это идущий рядом человек и тот потенциал, что в нём заключался, необходимый моему виду.

Не только для того, чтобы зачать потомство, но и для того, чтобы он стал Королём, отцом, в котором оно так нуждалось.

Для нашей любви, если она, конечно, не угаснет, чтобы питать ею наших детей какое-то время.

И даже если этого не достаточно, строить планы легче на сытый желудок. Хоть меня и не заботили завоевания, всегда лучше иметь запасной план.

Риччи потребуется правильное мышление для того, чтобы нести ответственность. Очевидно, я могла бы его этому научить, однако искренне верю, что, со временем, ему удастся принять бразды правления и править вместе со мною.

Мы подошли к довольно небольшому ресторанчику, быстро обратив на себя всеобщее внимание пони внутри. Я почувствовала смесь эмоций, что вспыхнула в них всех.

Озадаченность, лёгкий страх, отвращение, апатия и… нервозность.

И всё направлено против моего Риччи, просто за то, что он иной.

Это была одна из тех черт, что так не нравилась мне в пони. Они ненавидят всё другое, по-настоящему. Вот почему они так мало продвинулись в техническом прогрессе.

В смысле, Риччи рассказывал о технологиях, которые создали представители его вида, там, в его мире. Всё, чего достигли здесь все прочие виды, заставило бы их сгореть со стыда.

И когда… если он сумеет принять истинную меня и станет моей второй половинкой, мы сможем использовать всё, что он знает, чтобы дать возможность расе перевёртышей продвинуться по технической части. И хоть он не знал того, как их создать, всё-таки основы были ему известны.

Вопреки мнению большинства, мои дети вовсе не лишены разума. Каждый из них независим, хоть и связан с коллективным разумом. Это не значит, что я их контролирую – могла бы, но так не делаю.

Я никогда не лишала их свободы воли. Это приводит к остановке роста, к застою в любом развитии.

А мои дети… среди них было много изумительных изобретателей, учёных, мыслителей и эрудитов. Если бы Риччи показал им через коллективный разум то, что знает о технологиях людей, результаты могли бы превзойти всё, что этот мир когда-либо видел!

Мы могли бы создать оружие; не для нападения, но для самозащиты, когда враг окажется у ворот.

Мы могли бы создавать футуристические коляски, которые помогали бы перевёртышам, утратившим способность привычно перемещаться.

Развивалась бы медицина, спасающая моих деток от того, что уже и так отняло у меня столь многих из них.

У моих детей тоже есть семьи, и хоть они все появляются на свет от меня, инцест – вовсе не то, что заботит перевёртышей. Нет тех ужасных родов, которые могут привести к… чтобы они тоже могли иметь детей.

Не столь многих, в отличие от меня, один, два, может больше.

Когда доходит до дела, перевёртыши мало чем отличаются от прочих видов.

Возможно, когда-нибудь мы будем готовы показать это миру.

Мы вошли в помещение ресторана и сели за столик в самом дальнем углу. Риччи, очевидно, раздражали постоянные косые взгляды, что было заметно по чистому презрению, отражавшемуся на лице.

– Глянь-ка на того уродца.

– И с чего бы этой куколке болтать с этим?

– Фу, аппетит потерян.

– Она должна жалеть его.

Пока продолжался этот достаточно громкий шёпот, эмоции Ричарда начали сливаться в один большой шар из ярости. Его левый глаз начал гневно подёргиваться, а пальцы принялись барабанить по столу, он пытался отвлечь себя чем угодно, чтобы только не броситься на них.

Я хорошо знала, что он так делает в попытке сдержать свой нрав, ведь ему приходится испытывать подобное почти каждый день.

«Эти дискордовы пони смеют огорчать моего Риччи! – яростно решила я, мой ум работал как часы, когда я составила тогда столь коварный план, – Ну что ж, посмотрим, как вам понравится, когда я сделаю это».

– Не обращай внимания Риччи, – утешила я, достаточно громко, чтобы слышали окружающие, – они просто завидуют, поскольку им никогда не заполучить такую задницу…

Я устроила представление для неприкрытых пристальных взглядов, игриво хлопнув ягодицами. В итоге последовали различные по силе волны зависти, а также похоти, исходившей от многочисленных жеребцов… и кобылок.

– …а тебе это удалось, – закончила я, устраивая ещё большую развлекуху, пододвинувшись вперёд и кокетливо лизнув человека в щёчку.

От такого Риччи выглядел слегка ошеломлённым, но быстро он оправился и улыбнулся, умышленно приподняв верхнюю губу так, чтобы стали видны острые зубы.

– Что ж, у тебя прекрасная задница, – похвалил он застенчиво, подмигнув мне, поддразнивая, после чего протянул ко мне руку и с любовью погладил лицо.

И хоть я была уверена, что он никогда бы не догадался, что я ощущала в тот момент.

Любовь, уважение, уже готовые вот-вот переполнить, и всё же… он вернул их обратно.

Страх заставил его это сделать, страх оказаться отвергнутым.

Я бы сказала, он считал, что я всего лишь притворялась.

«Если бы он только знал правду о том, что я сказала, – подумала я с грустью, – Я его. Я вся его. Ему стоит лишь попросить».

– Ты просто чертовски прав, – чувственно мурлыкнула я, слегка наклонив голову, чтобы поцеловать его пальцы, только что касавшиеся моей щеки, – и это всё твоё.

Истинная, честная улыбка украсила его лицо. Глаза сияли благодарностью, восхищением, любовью и… о-о-о… так много любви.

«Я люблю тебя, Риччи, – подумала я, стараясь, чтобы эти слова случайно не слетели с губ, – я так люблю тебя, и знаю… знаю, что ты боишься, но я прощаю тебя, потому что я терпелива, и я люблю тебя, и хочу, чтобы ты любил меня тоже».

Как бы я хотела, чтобы он мог слышать мои мысли. Меня не испугал бы отказ, дискорд подери, мне так хотелось сказать ему, что я так долго чувствовала.

Но сначала мне стоит показать себя… и узнать, станет ли он всё равно ощущать ко мне любовь.

Если это так, то тогда… Тогда я стану его, а он – станет моим.

К столику быстро подбежала официантка, озарив нас обоих счастливой улыбкой. Фактически, я не уловила от неё абсолютно никакого отвращения или ненависти. Это была пышная масляно-жёлтая единорожка с перевязанным розовым хвостиком и, кажется, меткой в виде молочного коктейля.

– Добро пожаловать к Клопперам ! – радостно воскликнула она. – Чтобы вас хорошо обслужили, вам стоит только сделать «цок-цок», и мы уже тут.

Мы с Риччи уставились на официантку… несколько ошеломлённо.

– Меня зовут Смути, и сегодня я обслуживаю вас, могу ли я принять заказ?

После того, как кобылка сверкнула улыбкой во все зубы, я быстро пробежалась по меню и заказала сено-бургер, а также немного сена-фри и яблочной соды…

Что? Я не всё время пью сидр.

Риччи заказал стейк и картофельный салат – стейк, очевидно, был из части меню для грифонов.

Тем не менее, чувства отвращения от официантки так и не появилось. На самом деле, она лишь прощебетала слова благодарности и, счастливая, унеслась на кухню.

– Эй, Криззи.

Я вышла из небольшого оцепенения и посмотрела на человека с тёплой улыбкой.

– Да? – спросила я с любопытством.

Он глазел на свои нервно дёргающиеся пальцы в течение нескольких мгновений, прежде чем с шумом выдохнуть и пристально на меня посмотреть со вполне благодарственным выражением на лице.

– Ты… по-настоящему хорошо относилась ко мне с тех пор, как мы встретились, – сказал он с благодарностью, – Я знаю, что вёл себя не лучшим образом, и потому прошу прощения за это.

Я хотела резко прервать и отвергнуть его заявление, но он быстро вмешался, положив правую руку на моё левое копыто, соединив вместе одно с другим … когда он ласково их сжал.

– Но с самого начала ты всё время была со мною, – продолжил он горячо, – Ты поддержала меня, когда я оступился, помогла мне, даже не моргнув глазом… и я не знаю, как правильно выразить мою признательность. Но, если ты не против… ты могла бы остаться на ночь… у меня.

Я была поражена, потрясена, одурманена, будучи… за пределами всего.

Неужели он просил о том, о чём я думала?

Он поймал мой взгляд, но потом резко и торопливо поднял руки в воздух.

– Я-я-а не то имел в виду, – он заикался, очевидно, моё выражение лица выдало то, как я его поняла, – Просто… тебе, похоже, понравилось то, как мы тогда провели ночь. И, если честно… мне тоже. Наверное, дурацкая мысль, ты не должна…

Я быстро прикрыла его рот копытом, хотя мой взгляд был прочно прикован к столу.

«Не смей краснеть, Криззи! – приказала я себе строго, – Мы не стесняемся, мы не краснеем и мы уверенно…Ой, да ну нахуй, мы краснеем!»

Я почувствовала тепло на щёках и по-быстрому попыталась от него избавиться.

К несчастью, Риччи решил, что сейчас подходящий момент, чтобы поцеловать моё копыто, в результате чего мои щёки вспыхнули, словно топка, заставив меня тихо вскрикнуть и отстраниться.

– С удовольствием, – согласилась я смущённо.

Он улыбнулся, и от него пошла волна любви, за которой последовала ещё большая волна облегчения.

– Только на этот раз джинсы ты снимешь, – тут же продолжила я, захихикав от того, как налились румянцем его щёки.

– К-конечно.

«В самом деле?.. Ух ты… это будет… вполне замечательная ночь».

Наши взгляды застыли друг на друге. Эмоции, что я улавливала, пируя на них… так удовлетворяли, так наполняли, были так… прекрасны.

Я потянулась, чтобы погладить его по щеке.

– А вот и ваш заказ!

Я вынырнула из наполненного чувствами оцепенения и быстро отдёрнула копыта при внезапном появлении официантки, которая принесла в магическом захвате оба наши блюда.

Она положила их на стол перед нами, и, подмигнув, весело ускакала прочь.

Несколько мгновений мы с Риччи просто смотрели друг на друга, прежде чем… зверски оскалиться и буквально зарыться в еду.

Наши лица были уже сплошь измазаны к тому моменту, когда мы успешно заставили обалдеть большую часть ресторана: я была в соке от сено-бургера, а он – в картофельном салате.

Видели б вы их лица, когда я уткнулась Риччи в кремового цвета щёчку, вовсе не заботясь о том, в чём окажется моя мордашка.

– Эй, некоторые, между прочим, пытаются здесь поесть! – крикнул какой-то жеребец.

Захихикав, я повернулась к нему, заметив склонившуюся к нему кобылку примерно одного с ним возраста, с высокомерно задранным носом.

Я приковала свой взгляд к жеребцу, облизывая свою мордашку медленно, соблазнительно, изо всех сил стараясь не хихикать при виде внезапно возросшего возбуждения, а также немаленькой такой проблемы, быстро набиравшей вес.

– Я та-а-ак сожалею, – протянула я чувственно, – мне казалось, что вам по душе кобылки с кремом на мордочке, мои извинения, сэр.

Мой тон, очевидно, вовсе не помог в решении его «проблемы», на что я быстро указала, пожалуй, только чтобы привлечь внимание той спесивой кобылы.

– Тем не менее, похоже, я была права, – мой взгляд на миг сдвинулся в сторону его едва прикрытого пробудившегося достоинства, видневшегося под столом, – По-видимому, у вас небольшие проблемы, сэр. Разве ваша мама не говорила вам, что показывать такое – грубо?

С лица кобылы мигом слетело чванливое выражение, и она заглянула под стол только для того, чтобы ахнуть, залепить жеребчику пощёчину и убежать прочь, раздувая ноздри. Тот позвал её по имени и умчался следом, дико размахивая эрегированным членом.

После того, как дверь захлопнулась и глаза всех пони наконец-то от меня отвернулись, я повернулась к весьма довольному Ричарду, ухмылявшемуся в молчаливом одобрении.

«Погоди-ка… это возбуждение?»

Риччи возбудило то, что я только что сделала?

В этом было мало смысла, поскольку я заигрывала с ним почти всё время, прямо у него под носом.

Но всё же я смогла заставить его возбудиться, из-за чего почувствовала себя… соблазнительной, в некотором роде.

И поскольку мне удалось понять, что его возбуждает, стало ясно, что это вовсе не благодаря моей внешности.

«Значит, мои слова? – размышляла я про себя, – Мои слова… взволновали его?»

Уверенность наполнила моё истинное «я».

Даже если он найдёт мой настоящий облик непривлекательным, я всё же могла рассчитывать на то, что мои слова его… тронут.

Однако прежде чем я успела поздравить себя хоть с каким-то продвижением, Ричард быстро вытер лицо салфеткой и встал. Я торопливо последовала его примеру и вытерла мордашку, тихо хихикая над тем, что мне, вопреки всему, всё-таки удалось сделать это.

– Сегодня плачу я, Риччи, – любезно предложила я и захихикала ещё сильнее, заметив его заляпанную рубашку, – Тебе, похоже, стоит пойти домой и принять душ или вроде того.

Он было поднял бровь, но потом заметил, как я на него глазею, и глянул вниз, на несколько запачканную жиром одежду. Затем вновь посмотрел на меня и застенчиво улыбнулся.

– Ну да, полагаю, стоит, – согласился он, явно позабавленный, но тут же принялся копаться в кошельке и вытащил наугад оттуда несколько монет, к моей немалой досаде, – Знаю-знаю, просто возьми их, прошу тебя; ты же знаешь, я плохо себя чувствую, когда не плачу, по крайней мере, половину.

И не собиралась… но он умеет состроить неплохую парочку щенячьих глазок, если что-нибудь нужно.

«Дискорд бы побрал твои маленькие миленькие глазки!»

– Ладно, Риччи, – согласилась я с неохотой, не обращая внимания на победную усмешку, которой он меня наградил, – но если ты и дальше будешь строить такие физиономии, я вылижу твоё личико, словно перевозбудившаяся псина, и начну называть тебя «хозяин».

Он поднял руки в знак капитуляции и направился на выход из ресторана.

– Ну хорошо, хорошо, прости, – заюлил он, в то время как я улавливала скрытую игривость в его эмоциях, – Не надо больше так делать!

Я улыбнулась и принялась медленно и предостерегающе высовывать язычок.

После этого он довольно быстро нашёл путь наружу.

Я по-девичьи рассмеялась и заплатила Смути, накинув пару монет на чай.

В конце концов, не каждый день удаётся встретить приятного единорога в центре Кантерлота.

Изначально я планировала отправиться прямиком к дому Риччи, однако, поскольку всё ещё чувствовала на лице и носике некоторую липкость, то решила, что душ определённо не повредит.

Так что я изменила изначальное направление и направилась обратно к отелю, где жила всё это время.

Добраться туда было недолгим делом, ловя по пути изумлённые взгляды, которые останавливались, в основном, на моём лице и… ну, на том, что на нём осталось после ужина.

Я зашла внутрь отеля и дружески помахала портье. Она была вполне миленькой, хоть и вряд ли достаточно взрослой, чтобы работать. Но это было от того, что – как мне удалось от неё узнать – она изо всех сил старалась заработать достаточно денег на содержание своего ребёнка.

Её родители были богаты, но отказались помогать до тех пор, пока она не откажется от ребёнка и не забудет, что он вообще был. Их, по-видимому, оскорбляло существование отпрыска, в венах которого течёт кровь грязного простолюдина.

Но она отвергла это и тем самым заслужила моё уважение.

«Её выражение, когда она получила по почте сумку с двумя тысячами бит, было… весьма удовлетворяющим».

Не то, чтобы они были от меня, разумеется. Мне не нравятся пони, и я никогда не стала бы им помогать. Честно говоря, я просто удачно угадала нужную ей сумму.

«Хе-хе».

Получив от неё ключ от номера, я прошла несколько лестничных пролётов и, наконец-то, добралась до коридора, где была моя комната.

Однако, оказавшись у двери, я тут же почувствовала, что внутри кто-то есть, и потому открыла дверь, воспользовавшись магией, а не копытами.

В комнате было темно, и я едва смогла различить находившуюся там пони.

Не то, чтобы мне был нужен свет. Я могла ощутить исходившее подозрение с лёгкой примесью высокомерия; это было словно тяжесть в воздухе.

Вспыхнул свет, открыв моего незваного гостя.

– Добрый вечер, Криззи, – поприветствовала она вежливо, – Прошу прощения за вторжение, но, боюсь, мы не можем больше это откладывать.

Я не ответила, вместо этого недобро на неё посмотрев, подыскивая в памяти подходящее заклинание.

– Прошу, присаживайтесь, – продолжила она уважительно, – Я хотела поговорить с вами об одной личности.

Я удивлённо моргнула от её просьбы и с любопытством склонила на бок голову, одновременно пользуясь магией, чтобы закрыть и запереть дверь.

И почему ничего не могло пройти без заминок?

«Очевидно, потому, что тогда не было бы так весело, – бесстрастно пришла я к выводу, – Я могла бы надеяться на то, что всё будет по плану… но нет, конечно же, нет. Вместо этого я теперь должна развлекать… бывшую подружку Риччи. Охуеть как замечательно».

Подумать только, всё, что мне хотелось – это принять грёбаный душ, прежде чем броситься в объятия будущего супруга.

Вместо этого я… да иди ты нахуй, это что, ляганая записная книжка?

«Похоже, кто-то меня действительно ненавидит».

Действие V – У всех нас есть секреты

Предисловие от автора:

Ладно, давайте-ка вернёмся к нашей истории, ага? XD

Как я и предупреждал (вполне себе здраво) в последней главе, в этой будет самая малость Твайлопорки.

И говоря о Твайлопорке, я имел в виду… ну, сами увидите.

Я попытаюсь сделать так, чтобы Твайлайт оставалась в образе, насколько у меня получится… но прошу прощения, если меня таки чуток занесёт.

Погнали!

Я призвала на помощь всё своё актёрское мастерство, чтобы подавить грозивший вырваться рык.

– Не желаете ли объясниться, почему вы вдруг решили вломиться в мой номер? – тихо спросила я, хоть в моём тоне всё равно слышался раскалённый добела гнев.

Твайлайт моргнула и в изумлении подняла брови.

– Потому что, как я только что разъяснила вам, мне нужно поговорить, – ответила она медленно, как если бы я была жеребёнком.

– И вы не можете это сделать без вторжения в моё личное пространство? – прорычала я злобно, хотя она и не заметила этого, судя по её эмоциям.

– Мне нужно было встретиться с вами наедине, – небрежно сказала она, – вы всё время где-то с Ричардом, примерно до семи вечера.

Теперь настал мой черёд удивлённо моргнуть.

«Так она за мной следила? – подумала я недоверчиво. – Невозможно, я бы её почувствовала. А спесь, что от неё исходит, делает это и вовсе невыполнимым!»

– Разве вы нас преследовали? – спросила я подозрительно.

– Ну разумеется, – ответила она как бы между прочим. – Как бы я ещё узнала, чем вы двое занимаетесь в течение дня?

Я понятия не имела, как на это реагировать. Она спокойно признала, что следила за моим любимым Ричардом и мною, и сделала это так, как будто это ничего не значит. То, как она себя вела, вопреки моей реакции, было… интересным. Определённо, величина магического экранирования, что она использовала, должна быть просто астрономической.

– Так или иначе, довольно об этом, – отрезала она и прямо перед её мордашкой поднялась в воздух записная книжка. – Мне нужно задать тебе несколько вопросов, и кажется, что в твоих интересах ответить на них правдиво.

– Да ну? И почему же я должна это делать? – я усмехнулась с издёвкой.

Однако, к моему беспокойству, единорожка лишь ухмыльнулась и пролеветировала из маленькой седельной сумки небольшой свиток.

– Уверена, это тебя убедит, – она радостно захихикала, передав мне записку.

Я скептически приподняла бровь, но всё же взяла её и принялась внимательно читать:

«Дорогая моя подданная.

Если вам показали эту записку, очевидно, это значит, что вы не проявили должного внимания к нуждам моей ученицы и вопросам, что она задала.

Если это так, то, пожалуйста, позвольте мне объяснить, почему подобное противно не только вашим интересам, но и интересам нашего народа.

Вам, должно быть, уже известно об этом от юного человека, ведь наша раса вымирает. Мужское население сократилось в течение последних нескольких столетий, равно как и их способность успешно иметь какое бы то ни было потомство. Однако, есть всё же свет во тьме.

Ричард, как вы наверняка уже знаете, способен помочь нам спасти свой вид. В вас мы увидели самого близкого его друга и, как следствие, того, кому он может довериться. Всё, что нам нужно – это узнать о нём всё, что знаете вы.

Его жизненный путь, его детство, его беды. Всё, что вы знаете и можете поведать нам.

Вы можете спросить: «Почему?». Что ж, не только затем желаем мы видеть его возле себя, дабы спасти наш народ, но также для того, чтобы в этом обрести благополучие.

Из той малой толики общения, что мы с сестрой с ним имеем, становится всё более очевидным, что он презирает нас за то, что мы удерживаем его против воли. Разумеется, это можно понять, однако мы по-настоящему желаем, чтобы ему было с нами комфортно, ведь делаем мы это не из-за злобы или жестокости.

Мы просто стремимся сохранить свой род в живых.

Если вы нам поможете, мы одарим вас своим расположением. Возможно, деньги будут куда более убедительны, равно как и более «приземлённые» удовольствия… без нашего участия, разумеется.

Однако если вы всё-таки станете противиться, мы не будем нести ответственности за любые перемены в вашей личной жизни, кои могут неожиданно возникнуть. Насколько нам известно, есть только один отель в Кантерлоте, в котором вы, скорее всего, остановились. Возможно, из-за того, что он находится ближе всех к юному Ричарду.

Пожалуйста, имейте также в виду, что его дом, равно как и возможность перемещения, находятся полностью под нашим контролем, что даёт возможность поступать нам с ним так, как мы сочтём нужным.

Впрочем, в этом нет нужды, ведь мы просим вас.

Помогите нам, убедите его, что спасение вида нашего – благое дело, и что я не какой-то бессердечный демон. Сообщите мне обо всём, что касается его жизни, всё, что сможете, и награда тогда не заставит вас ждать.

Ричард никогда об этом не узнает, даю вам слово соправителя Эквестрии.

С уважением,

Принцесса Селестия.»

Я перечитала письмо несколько раз, чтобы убедиться, что поняла всё правильно.

«Так наша чопорная принцесса ведёт серьёзную игру, да? – задумалась я. – Она гораздо умнее, чем я думала. Тем не менее, она всё также упускает из виду одну очень существенную деталь, и это ей будет дорого стоить».

Я отбросила письмо и закрыла глаза, наморщив мордочку и таким образом создав впечатление напряжённой умственной работы.

У меня созрел план… хороший план, я надеюсь. Но чтобы он сработал, понадобятся три вещи.

Во-первых, полная вера Твайлайт в то, что я сейчас скажу.

Во-вторых, нужно явить себя Ричарду… что в свою очередь приведёт в третьей и заключительной части моего замысла.

Тщательно взвесив всё в уме, я открыла глаза и посмотрела на сидевшую напротив единорожку.

От неё исходило столько вызывающей усмешку злобы, сколько я ещё никогда не видела.

– Нет.

От столь простого отказа она лишь шокировано моргнула, слегка приоткрыв рот.

– Что вы сказали?

– Нет, – повторила я, и к моей скрытой радости, выражение её лица перекосило от какого-то неистового нежелания поверить в это.

– Н-но вы должны! – воскликнула она истерично. – Принцесса Селестия ваш правитель, она попросила вас помочь ей, и потому вы просто обязаны это сделать!

«Эта кобылка явно теряет над собой контроль, когда кто-либо идёт против воли её дражайшей Принцессы», – отметила я мысленно.

Я и раньше об этом не раз догадывалась, однако её истерика подтвердила это теперь уже лично для меня.

– Меня это не волнует. Будь она хоть самой Королевой Эквуса, я не стану делать ничего, о чём бы эта сука ни попросила.

И тут её понесло.

– Да как ты смеешь! – закричала она в ярости. – Принцесса не сука! Она наш самый любимый правитель, защищающий нас всю свою жизнь! Ты её подданная, и потому должна делать так, как она велит!

«Ого…»

В этот момент Твайлайт тяжело дышала, её щёки были красными, а глаза – широко, почти безумно раскрытыми.

– Вы закончили, дитя? – тихо спросила я, неожиданно уловив от лавандовой единорожки немного нервозности.

– Я-я не дитя, – огрызнулась она.

– Разве? – проворковала я ласково, медленно увеличивая свой облик на наибольшую высоту, из-за чего, если быть честной, я стала возвышаться над ней, словно над какой-то жалкой болонкой. – Вы вламываетесь и проникаете в мой дом, ожидая получить от меня то, что нужно вам, а после, когда я отказываю, начинаете требовать.

–Я-а-а…

– Что ж, позвольте мне тогда удовлетворить ваше желание и рассказать вам, что именно думает Ричард… о вас.

В этот миг её глаза, казалось, засветились от едва сдерживаемого любопытства.

И ещё я смогла ощутить в её эмоциях некое количество прорастающей одержимости.

Одержимости моим Ричардом. МОИМ, не её!

– Вы действительно хотите узнать, что о вас думает Ричард? – спросила я, поддразнивая и ухмыляясь от её вспышки отчаяния.

–Д-да, пожалуйста, – от волнения она запнулась. – Это может помочь Принцессе, если я буду знать, что он думает обо мне.

«Самая жалкая ложь, что я когда-либо слышала».

– Ну… если вы действительно этого хотите, – начала я, наклонившись так, что моё лицо было чуть выше мордашки Твайлайт, – Ричард… презирает вас.

Её глаза расширились от удивления, шока и некой смеси злости и досады, пульсирующей вокруг неё.

– Что…

– Он видит в вас не более чем апатичную маленькую собачку, единственная цель жизни которой – это бегать за своей хозяйкой.

Я замолчала на пару мгновений, чтобы впитать струящуюся из неё волну эмоций.

– Тот факт, что вы решились на обман, замарав тем самым его чувства, привёл к тому, что он стал презирать вас ещё сильнее, – продолжила я непринуждённо. – О, и просить его разрешения поставить на нём опыты, точно было не лучшей идеей.

– Он… презирает меня? – она тихонько захныкала, – Я-я бы никогда не подумала…

– О, поверь мне, это так, – я злобно рассмеялась. – Вы преследовали его в течение нескольких недель, каждый раз прося принять участие в том эксперименте.

Плачущая единорожка выронила на пол блокнот и, понурившись, опустила вслед за ним голову, после того как она с грустью посмотрела вниз.

Не то чтобы я этого добивалась, уж поверьте.

Я быстро подхватила её мордашку и силой подняла так, чтобы глаза единорожки посмотрели прямо в мои собственные.

Она было вскрикнула от боли, но быстро затихла, когда я плотно сжала копыта.

– Сейчас должны произойти две вещи, – прошептала я угрожающе. – Первое – я вам кое в чём признаюсь, второе – вам нужно будет кое-что сделать настолько быстро, насколько вы сможете.

Я небрежно отпустила мордашку и отступила на несколько шагов, хоть мой взгляд по-прежнему был прикован к её глазам.

– Я люблю Ричарда, – произнесла я, вызвав сильное потрясение у единорожки, – я люблю его очень сильно, и потому готова сделать для него всё. Поэтому, когда наша любимая Принцесса просит меня предать его… это беспокоит меня… сильно.

– Вы… любите его?

Ммм… вкусная ревность.

– Да, – вздохнула я радостно, рассеянно глядя в пространство, – я люблю его… очень сильно.

Я быстро вернулась обратно к реальности и, сузив глаза, посмотрела на тихо дрожащую кобылку.

– Я никогда никому его не предам, тем более этой суке. Так что беги обратно к своей хозяйке, маленькая ничтожная кобылка. Беги… и не забудь передать Селестии, что в следующий раз, когда она попытается меня шантажировать, пусть делает это поубедительней.

–Н-но вы же знаете, что тогда с вами случится! – воскликнула она в отчаянии. – Вы же всё потеряете!

– Нет, не потеряю, – я громко рассмеялась. – Если Селестия действительно перейдёт от угроз к делу, то тогда она не только лишит дома единственного друга Ричарда, но и заставит его окончательно отвернуться от её маленького проекта. Проклятье, да если она что угодно попытается сделать любому из нас, вы действительно верите, что он станет делать для неё вообще хотя бы что-нибудь?

Твайлайт несколько раз открыла и закрыла рот, и я почувствовала: она поняла главный изъян в угрозах своей наставницы.

– Как я уже сказала, – закончила я насмешливо, – убедитесь, что она знает, как меня шантажировать, прежде чем снова попытается.

Я указала на дверь и грозно посмотрела на Твайлайт; мои намерения были очевидны, так что единорожка подчинилась, протопав мимо меня.

– И, Твайлайт…

Та остановилась и с опаской на меня посмотрела; её глаза были влажными, а губы дрожали.

«О-о-о… её наставница не обрадуется, когда ученица вернётся назад».

– Что? – осторожно спросила она.

– Когда вернёшься обратно к Селестии о расскажешь о моём… выборе, – начала я спокойно, – ты не могла бы попросить её, чтобы она была впредь более честной с тем, чего хочет, а не пыталась скрыть это за словами, облекая в… «невинную» просьбу.

Единорожка в замешательства приподняла бровь, но я прервала её, прежде чем она опять бы принялась доставать меня своими вопросами.

– Письмо об этом говорит вполне прозрачно, – пояснила я, удовлетворённо на неё глядя, – она хочет, что он чувствовал себя комфортно, находясь рядом с нею, так почему же она желает знать о его детстве и прежних неприятностях? Если бы она действительно этого хотела, ей стоило бы узнать, что он любит сейчас, а не когда-то давным-давно.

Прежде чем она успела опять достать свою чёртову записную книжку, я повернула магией ручку и буквально вышвырнула назойливую единорожку за порог, захлопнув и вновь заперев дверь.

«И фаза номер один завершена!» – подумала я, растянувшись в улыбке.

Чуточку удачи, и всё теперь пойдёт по плану.

Твайлайт, должно быть, полностью убеждена моим отказом, и потому сразу же побежит жаловаться Селестии… тем самым подготовив почву для следующей части моего плана.

«Но, прежде чем это случится, не помешало бы принять душ».

Чем я и занялась.

Приняв свой настоящий облик и как следует помывшись, я шустро выпрыгнула из душа, поскользнулась, выругалась на четырёх языках, обсушилась и превратилась обратно.

«Кризалис, иногда ты так грациозна… прямо как корова», – подколола я себя.

Убедившись, что выгляжу не хуже, чем просто сногшибательно, я быстро вышла из номера, заперев его за собой, и порысила на выход из отеля, не забыв дружески помахать портье.

До дома Риччи было всего десять минут спокойным шагом. Я воспользовалась этим временем, чтобы вспомнить о его неоспоримой любви, явившей себя не больше часа тому назад, попутно сканируя окружающее пространство магией на наличие любых шпионов Селестии.

Я использовала сложную, но эффективную и необнаружимую магию.

Благодаря этому я быстро засекла пегаса, который молча следовал за мной почти в паре метров.

«Теперь она действительно ведёт серьёзную игру, – думала я, источая раздражение вместе с… другими эмоциями. – Я могу убить крылатика, однако это был бы глупый шаг. Я пока не готова покинуть это место… не без Риччи. Но как избавиться от пони?»

Я не сомневалась, что пегас наверняка обучен таким искусствам, как подслушивание и скрытность. Однако к счастью… письмо Селестии дало мне ещё один повод, чтобы поиграть с её терпением.

Ведь если ей известно о моём отказе, так почему бы мне не наложить звукоизолирующее заклинание? Или даже два?

Ну, знаете, вдруг я ожидаю, что Твайлайт опять начнёт меня преследовать и подслушивать?

Простое заклинание. При достаточном количестве времени его и жеребёнок осилит.

Я подошла к дому Риччи пару минут спустя и постучала в дверь. В качестве приветствия я тут же услышала звук моего любимого человека, падающего с дивана, как он это обычно делал, когда ложился ненадолго вздремнуть.

Это не заняло много времени; мне известны некоторые его… особенности, так сказать.

Дверь распахнулась спустя всего несколько мгновений, открыв довольно взволнованного, полуголого Риччи – просто праздник для моих глаз!

И эта улыбка… ммм.

– А ты пришла раньше, чем я ожидал, – он улыбнулся с радостью, восхищением и несколькими струйками любви, что вились вокруг него.

Я всегда улыбалась его любви… ничего не могла с собой поделать.

Теперь она всё время была направлена на меня.

И вкус… ммм, так восхитителен.

– Ой, я что, разбудила нашего жеребёночка? – протянула я, дразня его; это побудило «жеребёночка» закатить глаза в притворном раздражении.

– Да, чёрт подери, разбудила, – сказал он с толикой веселья. – Может, дашь ещё тёплого молочка и плюшевую игрушку?

Я могла бы воздержаться от смешка, слетевшего с моей мордочки, но видя то, как это заставило его рассмеяться вместе со мною… ничего не могла с собой поделать.

Не дожидаясь других знаков одобрения, я быстро прошмыгнула мимо удивлённого человека, не забыв задеть бочком его бедро, как это обычно делаю.

Как только дверь закрылась и мы вошли в гостиную, мой рог мигом вспыхнул, наложив очень мощное, но, к сожалению, чересчур заметное звукоизолирующее заклинание.

Со вполне ожидаемым результатом. Оно не дало возможности любому постороннему нас прослушивать, ушами, или магией, или всем вместе взятым. Вдобавок, чары имели небольшую ловушку для любого достаточно глупого, чтобы попытаться их развеять, и одновременно дававшую наложившему их шанс беспрепятственно улизнуть.

Ричард лишь вопросительно поднял бровь, глядя на мою физиономию.

– Итак… не желаешь ли объяснить, что всё это значит? – холодно спросил он.

Я смущённо улыбнулась и села на один из его диванов; немного погодя, вслед за мной присел и Ричард.

Его кожа была настолько мягкой… и тёплой.

– Просто хочу убедиться, что нас никто не станет…подслушивать, – ответила я честно.

Прежде чем, возможно, он поднял бы бровь ещё выше, я быстро достала из гривы и протянула ему письмо Селестии.

Он осторожно взял его и посмотрел на меня с каким-то озадаченным хмурым взглядом, прежде чем обратить своё внимание на письмо.

Ммм… злоба, раздражение… гнев.

Вкусно.

– Она… она что, в самом деле пыталась шантажировать тебя этим? – спросил он растерянно, обратив теперь внимание на меня; его глаза, излучавшие недоверие, были широко раскрыты.

– Ага, пусть и не вполне удачно, – саркастически заметила я.

– Да что б мне провалиться, если это не так, – согласился он изумлённо. – Если бы она когда-либо хотя что-то тебе сделала, не говоря уж обо мне, я никогда бы не согласился участвовать в её маленьком проекте.

Он посмотрел на письмо и прочитал его ещё раз; чувство замешательства буквально наполнило меня до самых краёв.

– И почему ей хочется знать о моём детстве? – спросил он, скрасив озадаченностью своё великолепное лицо.

– Не имею ни малейшего понятия, – ответила я честно, – что она… Как она ведёт себя, находясь рядом с тобою?

Он положил письмо на кофейный столик и задумчиво на меня посмотрел:

– Ну… теперь, когда ты это принесла, её поведение выглядит немного забавным, – ответил он глубокомысленно.

Это заставило меня насторожиться.

– В каком смысле «забавным»? – задала я «невинный» вопрос.

– Ну, она иногда немного… лезет в личное своими вопросами, – медленно начал он, – в смысле, когда вместе она и Луна. Но как только дело доходит до уговоров остаться и помочь спасти ваш вид, она становится очень… настойчива насчёт этого. На самом деле, куда больше, чем её сестра.

Он прервал разъяснения и поджал губы, уйдя в себя. Я почувствовала очень необычную волну ностальгии, столь же неожиданно схлынувшую – она ушла, также быстро, как и появилась, как раз тогда, когда Риччи, казалось, вернулся из своих мыслей.

– И, кроме того, когда она пыталась обнять меня – неудачно, ты не подумай! – тогда она, в общем, была… нормальной, наверное.

«Она попыталась с ним пообниматься, хочет знать о нём всё, что можно узнать, и, возможно, желала, чтобы он остался подольше… Очевидно, из этого следует… Срань небесная, неужели она в него влюбилась?!»

Я почувствовала, как во мне зарычал очень большой и очень злобный ревнивый зверь.

«Она сковала его, не оставив выбора, не только, чтобы удерживать для собственного проекта, но и чтобы он был под её копытом. О, теперь всё обретает смысл!»

Я понятия не имела, чем мог Селестии так понравиться Риччи, однако, очевидно, это случилось.

Она шантажировала его, отправила Твайлайт повсюду следить за нами двумя, заключила его в Эквестрии против воли и втайне от Риччи отправила его любимых пони за ним шпионить.
Он ей нравился. Прочие варианты, которые могли бы иметь место, просто не приходили на ум.

Всё было слишком сложно, если бы ей захотелось иметь его в качестве друга… нет, нет, это слишком просто. Селестия по какой-то причине, которую я должна ещё выяснить, полюбила моего милого маленького человека.

«Но она НИКОГДА ЕГО НЕ ПОЛУЧИТ!»

– Что ж, то, как я рос, в целом, было полной лажей, – в конце концов, сказал Риччи, – и лучше бы об этом никто не знал.

Ну ладно, теперь мне самой стало любопытно… Вообще-то, я не думала, что мой малыш когда-либо расскажет о своём прошлом.

– Насколько всё было плохо? – задала я опять «невинный» вопрос.

– Тебе действительно охота знать? – вздохнул он пренебрежительно.

К моему удивлению, я почувствовала волну боли, печали и сожаления, что начала растекаться вокруг него.

В местах, населённых пони, подобные эмоции редки, что, в целом, очень хорошо, ведь напитавшийся депрессией перевёртыш рискует ощутить то же самое.

Даже я могла бы почувствовать себя немного расстроенной.

И всё же… это было по-настоящему… и это меня и удивило.

Скажем так, я была расстроена не из-за его эмоций, но из-за того, что он их испытывал.

– Расскажи мне, – тихо попросила я.

Он посмотрел на меня сверху: на то, как я подползла по нему, уютно пристроив голову ему на грудь и удобно положив копыта на его ноги.

– Это не самая красивая история, – предупредил он устало. – Я знаю, что не давал тебе причины в это поверить, но там, на Земле, я был далеко не без греха.

– Я смогу принять это, – сказала я уверенно; хотя, должна признаться, стало немного тревожно.

Риччи вздохнул и устало потёр лицо, но я могла почувствовать одобрение с его стороны: я знала, что он собирается мне что-то рассказать.

Потому что наряду с одобрением было ещё и доверие… он безоговорочно мне доверял.

– Моя мама бросила меня, когда мне было тринадцать лет, – начал он с грустью, – без какого-то ни было предупреждения. Однажды ночью она просто ушла и больше не вернулась.

Я успокаивающе ткнулась ему в грудь носом, едва услышав это, и чувствуя жгучую скорбь за своего единственного друга. Он печально улыбнулся и с любовью погладил меня по лицу.

Я не была уверена, осознанно ли это было.

– У меня была маленькая сестричка по имени Эмили, – продолжил он, – ей было семь, когда ушла мама, и я был слишком молод, чтобы о ней заботиться, так что нас отправили в детский дом. Это было не так уж плохо, если не считать того, что комнаты, где нас разместили, едва годились для жилья, и сторожа-извращенца.

Неожиданно я почувствовала сильный всплеск ярости, что растекалась вокруг него, но Риччи продолжил, прежде чем я успела произнести хоть что-то утешающее.

– Знаешь, мы учились вместе в одной школе. Эмили следовала за мной повсюду, словно потерявшийся щенок.

Он усмехнулся и медленно покачал головой, вызвав едва заметную волну отчаяния.

– Впрочем, я не виню её. На самом деле, я был даже счастлив, потому что её часто шпыняли повсюду, где меня не было рядом. А где я был… ну, там её шибко не трогали, стоило мне только потолковать.

«Кажется, его детство было таким… жёстким, в некотором роде похожим на наше».

– Я должен был быстро повзрослеть; по сути, у меня не было другого выбора, – продолжил он серьёзно. – Я постоянно должен был присматривать за Эмили, следить, сделала ли она своё домашнее задание, было ли у неё, что поесть… даже если приходилось делиться своей едой, если у неё её было меньше.

Я не могла не восхититься тому, сколь покровительственно он выглядел вместе со своей сестрой. Похоже, он был для неё скорее как отец, нежели как брат… однако, предположительно, именно то, кем он для неё был, стало причиной его раннего взросления.

– И вот, буквально из ниоткуда, появился этот херов врач! – прорычал он сердито. – У него были какие-то результаты ДНК-теста, которые показывали, что я не связан с Эмили кровными узами и что она, по сути, не моя родная сестра.

Вспыхнула злоба… и тут же пропала. Только чтобы её заменила такая же по силе печаль.

– И мне, и Эмили на это было плевать, – пояснил он устало, – но кому-то, кому хотелось удочерить её… в общем, моего мнения никто не спрашивал.

В уголках его глаз собрались слёзы. Я подняла мордочку и поцеловала их, по-настоящему не заботясь о том, как бы это могло выглядеть со стороны.

Хоть он был благодарен… и поцеловал макушку моей мордочки, затем всё-таки продолжил:

– Я пытался остановить их. Я так пытался, так боролся, и бил, и кричал… и то же самое делала Эмили. Мы не хотели, чтобы нас разлучали… но они были взрослые мужики, а мне тогда было всего шестнадцать. У меня не было никаких шансов, и следующее, что я понял – она ушла, и я остался совсем один.

«Ох… мой малыш, мне так жаль».

– Риччи, я…

Я замолкла, не зная, что сказать.

– После этого я попадал во всякие передряги, – с сожалением пробормотал он. – Была одна банда, к которой я присоединился, и которая… совершала много всяких скверных вещей. Хулиганство, грабёж близлежащих магазинов и домов… даже участвовала в кое-каких серьёзных бандитских разборках. Хотя мне было всё равно – я потерял единственную причину, лишился единственной цели, ради которой стоило быть хорошим, стоило быть нормальным.

Неожиданно его губы скрасила кривая улыбка, до сих пор горькие эмоции сменились чем-то иным, радостным.

– В течение многих лет я был членом той банды, – из его груди вырвался безудержный смех, – занимаясь подобными вещами, мы никогда не давали повода себя сцапать… и, наверное, так бы и дальше продолжалось, если бы я опять не встретил её.

– Встретил кого? – спросила я с любопытством.

– Эмили.

Я широко улыбнулась, это же была хорошая новость!.. Ведь правда?

Но, судя по тем жутким эмоциям…

– Тогда мне было немногим больше двадцати двух, а ей – шестнадцать, – объяснил он тихо, – я почти не узнал её сначала… но она меня узнала. Я не мог поверить, когда она прыгнула на меня, крикнув моё имя, но это была она… это была моя маленькая Эмили.

Счастье в сочетании с грустью… красивая, но страшная комбинация.

– Знаешь, что было первым, что она сделала? – задал он риторический вопрос. – Умоляла меня забрать её от приёмных родителей. Умоляла меня, Криззи!

Я сочувственно кивнула и ткнулась в него носиком, пытаясь унять быстро растущую ярость.

– Её приёмный отец оказался мелким развратным засранцем, – прорычал он в ярости. – Она плакала и умоляла меня, чтобы я не позволил ему опять её трогать… Так что я принял меры, чтобы он никогда не смог этого делать.

О-ох… он казался одновременно и сексуальным, и измученным.

Если бы его рассказ не был таким мрачным, я бы взяла бы его прямо тогда, тут же… но я этого не сделала. В тот момент он нуждался во мне, мой малыш нуждался в утешении.

– Я взял с собою нескольких корешей из банды, поджидая его в переулке неподалёку от АЗС, где он работал, – сказал он, на его лице заиграла довольно ехидная ухмылка. – Когда он вышел оттуда и запер дверь, я подошёл к нему вплотную и спросил, не знает ли он, где Эмили… И он ответил, что его маленькая шлюшка сейчас наверняка дома, ждёт не дождётся его хуя.

Я застыла, не в силах произнести ни слова. Я просто смотрела на своего любимого Риччи… и понимала, что должно было произойти.

– Я поволок его в тот переулок и принялся выбивать из него всё дерьмо, – он кратко рассмеялся. – Мои друганы скрутили его, после того как он получил ещё несколько ударов. Тут он начал просить о пощаде, но всё, что я сделал – спросил, как далеко он зашёл с Эмили.

«Ох, прошу только не это…»

– Он сделал куда большее, чем просто потрогал… и сделал он это, когда ей было всего четырнадцать лет.

В комнате повисло молчание.

Ярость Ричарда была чудовищна… как и моя.

Изнасилование – это то, чего даже я не терплю. Я никогда не принуждала жеребцов к сексу силой, они допускали к себе в койку и трахали меня только благодаря своей глупости.

И не моя вина, что они находят меня такой мерзкой, когда я или они кончают.

– В общем, надеюсь, что он долго мучился, прежде чем я убил его, – проворчал он, прервав мои размышления. – Я изрезал его треники в лохмотья и отрезал его ёбаный хуй… а потом, когда он принялся плакать и умолять оставить его в живых, словно ёбаная крыса, я прикончил его и вместе с корешами похоронил его гниющий труп.

Он не лгал… и не преувеличивал.

Риччи кого-то убил… И всё же…

В общем, я бы сделала то же самое.

Я убивала, чтобы оставаться в тени, он – чтобы избавить сестрёнку от чудовищного растлителя.

«Мы оба делали то, что должно… Ох, Риччи, мы с тобою похожи куда больше, чем я когда-либо могла представить».

– Его тело так и не нашли, и хоть я был в списке подозреваемых, доказательств не было. Эмили отправили обратно в детдом, и после тяжёлых правовых проволочек, через которые пришлось пройти… я удочерил её.

– Что ж… это был вполне счастливый конец после всех этих усилий? – с надеждой спросила я, однако медленно потёкшие по лицу слезы быстро свели её на нет.

– Прости, Криззи… но… нет, этого не случилось.

Он закрыл глаза в попытке подавить слёзы… безуспешно.

– Пройдя через всё это, Эмили оказалась тяжело травмированной, – сказал он с горечью, давясь слезами. – Я так много для неё сделал, Криззи… Покинул банду, изменил образ жизни, устроился на две работы, чтобы купить для нас дом получше… Чёрт, да я столько всего сделал, Криззи!

– Знаю, дорогой, знаю.

Я не знала… но должна была сказать хоть что-нибудь!

– Я вернулся домой с работы с парочкой порций китайской еды на ужин… знаешь, это было её самое любимое, – он смеялся и рыдал одновременно. – Но когда она не вышла из своей комнаты, я пошёл, чтобы проверить, всё ли с ней в порядке… только чтобы найти её тихо плачущей, с изрезанными запястьями.

От шока я поднесла копыто ко рту… от настоящего шока.

– Ох, Риччи, мне так жаль, – я прерывисто вдохнула. – Неужели она…

– Умерла в больнице, – прохрипел он с горечью в голосе. – Потеряла слишком много крови… или я слишком замешкался… или скорая помощь… Я не знаю.

«Дитя, моё маленькое дитя… мне так жаль тебя из-за всего, что тебе пришлось пережить, любовь моя… мне так жаль».

– Ну, потом были назначены похороны, – продолжил он уныло, – я уже шёл туда, когда внезапно очутился в библиотеке Твайлайт. Она сказала, что понятия не имеет, как вернуть меня назад, так что отправила меня к Селестии за помощью… Тут всё, что ты уже знаешь, и началось. А я застрял здесь… а ведь мне просто хотелось побыть рядом с младшей сестричкой… хотя бы на миг.

– Мне так жаль, – нежно произнесла я. – Я… я хотела бы помочь тебе.

Я сделала, как лучше… Если бы я знала, как помочь ему вернуться и оплакать его сестру. Затем, как только он… я бы вернула его обратно и мы провели бы вместе остаток наших дней.

– Это не твоя вина, Криззи, – он чуть отклонился, нежно поглаживая меня по лицу, как обычно это делал. – Просто я считаю, что виноваты во всём они: Твайлайт – за игру моими чувствами, Селестия – за то, что держит меня здесь против воли… И все эти ебучие снобы, которые смотрят на меня так, как будто они, блядь, меня знают!

Он вдруг улыбнулся и посмотрел на меня как никогда… красиво.

– Но ты стала для меня единственной опорой, – признался он ласково. – Ты всегда была ею для меня… только тебе во всём мире я доверяю.

Без какого бы то ни было предупреждения он прижался своими губами к моим.

Я была… шокирована, удивлена… всё было по-настоящему!

Но ответила мягко, нежно, с любовью.

И даже когда он отстранился, мы оставались вместе. Мои копыта обхватили его шею, его руки – мою талию, прижимая к себе с такой нежной силой.

– Я так люблю тебя, Криззи, – выдохнул он, мои усики щекотали слабая нервозность и страх. – Не думаю, что когда-нибудь смогу отблагодарить тебя за всё, что ты сделала.

И всё же… ему нечего было бояться.

– Я тоже тебя люблю, – я счастливо промурлыкала; настоящие, честные слёзы текли по моему лицу.

Я никогда так долго не плакала.

Риччи было попытался поцеловать меня ещё раз… но я остановила его, прижав ему копыто ко рту, отстранившись от объятий и отодвинувшись.

Я не могла это сделать… не показав ему настоящую себя и не… Не узнав, станет ли он любить меня такой, какая я есть.

– Ч-что случилось? – спросил он озабоченно.

Вновь появился страх… страх, причинявший мне душевную боль.

– Мне… нужно показать тебе кое-что, – пояснила я.

Страх от того, что я собираюсь сделать, захлестнул меня.

– Показать что? – спросил он, протягивая руку, чтобы мягко коснуться моего лица.

Я наклонилась к ней – ведь это мог быть и последний раз.

– Ричард, – начала я, вызвав в нём замешательство от того, что я произнесла его настоящее имя, – меня зовут… Кризалис, и я солгала тебе насчёт себя.

– Кризалис? – повторил он растерянно.

Я опустила взгляд и закрыла глаза…

Мне не хотелось видеть его лицо, когда я сделала то, что сделала.

– Меня зовут Кризалис… и я Королева народа перевёртышей.

С этими словами я сняла маскировку и показала своё настоящее лицо.

Действие VI – Я не Кризалис – я Криззи, и я твоя

Предисловие от автора:

Ну вот!

Вам понравился мой бестселлер? Так и знал XD

Во всяком случае, на этот раз его пришлось очень долго вычитывать, так что лучше позже, чем никогда.

А ещё, знаете, пока разгребёшь всякую фигню, что лезет буквально из ниоткуда, это отвлекает.

Погнали!

Я всё смотрела на диванную подушку, не желая поднимать взгляд и признавать возможный страх и отвращение, что мог бы испытать Риччи при виде меня.

И всё же…

«Почему я ничего не чувствую?» – подумала я с любопытством.

Нервно сглотнув, я посмотрела в глаза Риччи.

Они были широко раскрыты, невероятно широко; наполненные шоком и… шоком.

Шок – это сложная эмоция; когда кто-то его испытывает, трудно определить степень. И степень, которую испытывал сейчас Риччи, должна быть просто астрономической.

– Риччи? – мурлыкнула я мягко, подняв к его щеке своё правое дырявое копыто.

И это был глупый шаг.

Мой возлюбленный часто заморгал, и вокруг него закружилась целая буря эмоций. Он пулей отскочил от дивана, подальше от моего вздрогнувшего копыта, и упал на спину, задев журнальный столик и вскрикнув от боли.

– Риччи! – взволнованно крикнула я, поспешно спрыгнув за ним с дивана. – Ты плохо выглядишь, дорогой мой, ты в порядке?

Он, впрочем, не обратил ровно никакого внимания, когда я к нему приблизилась; его начали поглощать слабые вспышки страха и недоверия, из-за которых он быстро отполз прочь.

При виде этого я почувствовала, как задрожала от ужаса моя нижняя губа. Его выражение лица, его эмоции попали в западню страха и изумления.

Но потом… там что-то было… я смогла почувствовать это.

Он не верил, что это была… я, и страх он испытывал вовсе не из-за моего внешнего вида.

Я углубилась в его эмоции, тщательно пробираясь сквозь них, пока случайно не натолкнулась на самую суть.

«Я… Я не чувствую отвращения… совсем. Пока я не превратилась, он раньше ни разу не видел перевёртыша».

Ответ был ясен, как день.

«Для него всё выглядело так, словно «Криззи» исчезла, а её место занял монстр».

Несмотря на то, что я явила ему, кто и что я есть на самом деле, моё внезапное обратное преображение оказалось достаточным, чтобы он смог выдавить:

– Г-где Криззи?

Я очнулась от транса и посмотрела на него сверху, на его испуганное… пока ещё неясное выражение. Он лежал, прижавшись спиной к стене, дрожа от смеси гнева и страха.

– Где она?! – потребовал он яростно. – Что ты с нею сделало, чудовище?!

Эти слова…

Они ранили меня… Глубоко ранили.

Усилием воли я заставила дрожь в губе уняться и глубоко вздохнула, прежде чем медленно к нему подойти, говоря настолько мягко, насколько могла:

– Это я, Риччи, – мурлыкнула я нежно. – Я здесь, любовь моя.

От этих слов он моргнул и склонил голову на бок, с любопытством на меня рассматривая:

– «Любовь моя»? – бросил он скептически. – Криззи никогда не называла меня так.

Я заставила выражение лица смягчиться, несмотря на то, что его слова болезненно жалили, прежде чем дрожащим голосом ответить:

– Хоть мне всегда это казалось, – честно призналась я, – но теперь… теперь я могу сказать об этом вслух, ведь ты тоже меня любишь.

Он просто смотрел на меня… ошеломлённо.

– Ты не можешь быть ею, – всё же не веря, прошептал он, – не можешь…

На это я лишь мягко улыбнулась, подойдя к нему ещё чуточку ближе, подмечая каждое сделанное им движение и улавливая усиками каждое испытываемое им чувство.

Я остановилась меньше чем в шаге и изо всех сил заставила копыта остаться на месте, а не протянуть их в попытке обнять – настолько сильно мне хотелось его утешить.

– Это я, мой маленький, – с грустью в голосе попыталась убедить его я.

В уголках глаз скопились слёзы от слова, что раз за разом звучало в голове.
«Чудовище, чудовище, чудовище, чудовище…»

– Ты не можешь быть ею, – повторил он.

Но теперь я почувствовала в нём постепенно растущую неопределённость, которой раньше не было.

Я поднесла мордочку чуть ближе к его лицу, чтобы ему проще было смотреть мне только в глаза.

– Посмотри на меня, Риччи, – нежно взмолилась я, улыбаясь, в то время как его глаза были устремлены в мои собственные. – Это я, Криззи, твоя Криззи.

Мы оба просто напряжённо глядели в глаза друг другу, почти не мигая, просто… глазея и думая.

Краешком глаза я уловила, как он медленно и осторожно поднёс свою левую руку к моему лицу.

Он, похоже, заметил это и остановился, заставив меня встревожиться.

– Одну вещь, – сказал он медленно.

– Ч-что? – спросила я: эти слова заставили меня вконец запутаться.

Не сводя своих глаз с моих, он глубоко вздохнул. Можно сказать, его взгляд словно что-то искал во мне.

– Скажи мне одну вещь, – сказал он. – Ту, что может знать только Криззи.

Я было моргнула в удивлении от такого вопроса, но потом нашла его вполне разумным, равно как и соответствующим ситуации.

«Единственное, что знаю только я… Его прошлое? Нет, на это он может сказать, что я услышала его уже после того, как подменила «Криззи». Нужно что-то более… раннее. Что-то, что разделили только мы вдвоём».

И я вспомнила.

Вновь сосредоточив взгляд на нём, я улыбнулась, излучая любовь настолько сильно, насколько могла… Очень сильно.

– Однажды мы отправились на каток, – начала я тихо, – ты сказал тогда, что я пахну корицей.

Глаза его чуточку расширились…Но я ещё не закончила.

– Я тогда хвасталась, что лучшая фигуристка всех времён, но в то же время нам обоим было очень страшно, – продолжила я, слегка посмеиваясь. – Никому не хотелось первым вставать на лёд, и тогда мы решили сделать это вместе… В результате я ткнула тебя в лицо рогом, а ты в ответ ударил меня головой.

«Это что, улыбка?»

Я заметила: едва уловимая, но это была она.

Он улыбнулся, и вокруг него мелькнула весёлость, но лишь на миг.

– Ты решил, что у меня сотрясение, – я игриво хихикнула. – Пронёс меня всю дорогу до сюда и позволил лечь в твою постель.

Я не удержалась ни от того, чтобы поднести мордочку ещё ближе, ни от последовавшего прикосновения к его носу.

«Он начинает мне верить, я чувствую это!»

– Ты присматривал за мною, – припомнила я с нежностью. – Положил мне на голову немного замороженного горошка, сделал чашку горячего шоколада и, в конце концов, заснул рядом.

Я прикрыла глаза, позволив счастливым воспоминаниям захлестнуть меня.

– И потому-то я так сильно тебя и полюбила, – радостно призналась я. – Это точно была лучшая ночь в моей жизни.

Мне нечего было добавить.

И потому я сохраняла тишину, наблюдая и прощупывая эмоции Риччи.

Шок всё ещё оставался, но уже не такой сильный, как раньше. Кроме того, он всё так же не чувствовал ко мне отвращения… но всё равно оставался немного напуганным.

– Не бойся, – мурлыкнула я мягко, – даю слово, я никогда не причиню тебе вреда.

Его рука поднялась снова, медленно и осторожно проведя по моему лицу… моей щеке.

О-о-о… его прикосновение заставило почувствовать меня такой живой, такой… любимой.

Я не удержалась и наклонилась навстречу раскрывшейся ладони, не пытаясь сдержать довольное урчание, невольно сорвавшееся с губ.

– Криззи? – прошептал он неуверенно, ища глазами мои собственные.

– Да, мой малыш, это я.

Его глаза неожиданно стали влажными, а в уголках собрались слёзы.

– Неужели это действительно ты? – спросил он… скорее утвердительно.

Я мягко улыбнулась и кивнула, придвинувшись к нему ещё немного, широко раскрыв копыта в объятии.

Мне нужно было, чтобы он обнял меня, прижался ко мне просто прямо сейчас.

Он положил руку на другую щёку, таким образом полностью обхватив ладонями моё лицо и нежно погладив его пальцами.

– Я назвал тебя чудовищем, – прошептал он с сожалением. – О, Криззи, мне так жаль.

Я чувствовала, как он расстроен, как он раскаивался и насколько хотел вернуть эти слова назад.

– Ты был напуган и сбит с толку, Риччи, – любяще утешила я. – Это не твоя вина, ты ведь не это имел в виду.

Не дожидаясь, когда он проявит инициативу, я неуверенно приблизилась и обвила вокруг него копыта. К удивлению, на это он ответил довольно шустро. Его руки плотно обхватили талию, проведя по хитиновой полоске.

Я прижалась к нему лбом, помня, что не стоит его ничем тыкать, как когда-то.

Наши глаза просто были раскрыты навстречу друг другу… его губы было так близко, словно маня меня.

Мои собственные дрожали от нетерпения…

Но я не могла, нужно было сделать кое-что ещё.

– Так много нужно сказать тебе, Риччи, – тихо и грустно сказала я. – И то, что ты должен услышать, вряд ли тебе понравится.

Его глаза сузились, когда последовал всплеск любопытства наряду с незначительным страхом.

– Я всегда чувствовал, что ты что-то скрываешь, – признался он, к моему немалому удивлению. – Но это… такое я никогда бы не смог даже представить.

– Мне жаль, что я скрывала это от тебя, – извинилась я, искренне сожалея.

– Всё хорошо.

Всё не было хорошо, я знала это, как и он.

«Однако я собираюсь сделать это правильно… и, надеюсь, в тайне от его любовницы».

– Может, поднимемся с пола? – предложил Риччи, слегка посмеиваясь, после чего освободился от объятий и начал подниматься.

Он было прошёл мимо меня и заставил себя сесть, когда мой рог вспыхнул, вынудив его замереть.

– Криззи, что ты?..

Он зашипел от боли, когда я аккуратно коснулась медленно кровоточащего пореза на спине, без сомнения, появившегося из-за неудачного падения на столик.

– У тебя кровь, милый, – пояснила я мягко.

Он удивлённо моргнул и попытался дотянуться рукою до раны. Но я лишь отвела её в строну и придвинулась сама поближе к порезу, после чего высунула язык и лизнула рану.

– Ух, жжётся, – проворчал он тихо.

– Да что ты как маленький, уже зажило.

И в самом деле. Пореза больше не было, не осталось даже шрама – как напоминания, что он когда-то там был.

Риччи поднёс руку к месту, где была рана, и нажал на него, однако, судя по моим ощущениям, боли он не почувствовал.

– Ух ты, Криззи, это что-то… у тебя прямо какая-то чудодейственная слюна, – шутливо заметил он.

– Своей слюной Королева перевёртышей может исцелить практически любое ранение, – пояснила я игриво, пройдя мимо него и вновь усевшись на диване. – Кроме того, её также можно использовать в качестве мощного афродозиака, причём как для Королевы, так и для кого бы то ни было, достаточно удачливого, чтобы её попробовать.

Хоть это и было правдой, я не стала упоминать, что подобное работает лишь в том случае, когда реципиент, кроме всего прочего, любит Королеву. Если бы это было не так, потеря маскировки во время секса имела бы куда менее печальные последствия.

Я даже не вполне уверена, как это работает; раньше я её никогда не использовала. Думаю, всё дело в магии и в химических реакциях, что протекают в организме.

– Правда? – спросил он, смутившись. – Я, если честно, не чувствую желания прямо сейчас на тебя наброситься.

– Ты должен проглотить её, дурачок, – задорно подколола я. – Кроме того, сейчас я ощущаю крохотную крупицу возбуждения вокруг тебя, так что зачем мне это?

– Ты чувствуешь моё возбуждение?

Я ухмыльнулась и придвинулась поближе, пока не убедилась, что он чувствует моё дыхание на своей коже.

– Не физическое, – промурлыкала я чувственно, – во всяком случае, пока.

Едва он успел моргнуть, как я вернулась к своей оригинальной позе, расположившись на диване в довольно… соблазнительной манере.

Не хотелось признавать, но человек из-за своего выражения в тот момент выглядел ну очень глупо.

Тем не менее, последовавший неожиданный всплеск возбуждения – куда больший, гораздо более лакомый – стоил того.

– Однако, отвечая на твой вопрос, да, я могу чувствовать твои эмоции… И всегда могла.

От такого откровения он удивлённо моргнул в своего рода ступоре, прежде чем начал стремительно краснеть, наливаясь смущённым румянцем.

– Ох… ну что ж, хорошо, когда знаешь, – пошутил он без особого энтузиазма.

– Я ничего не могу с этим поделать, Риччи, – честно призналась я. – Для перевёртыша чувствовать чужие эмоции – всё равно что дышать. Я не смогла бы остановиться, даже если б и захотела; во всяком случае, без последствий.

– Каких последствий? – спросил он с любопытством, склонив голову на бок. – Это не может так плохо… ведь не может?

– Что ж, почему бы тебе не задержать дыхание и посмотреть, что будет, – посоветовала я, не скрывая сарказма. – Ну, или не есть какое-то время. Муки голода – просто непередаваемые ощущения!

Из-за моего тона он поморщился, что, в свою очередь, заставило меня вздрогнуть. Мне было обидно, самую малость…

– Прости, Риччи, – прошептала я, извиняясь. – Я не имела в виду… Просто ненавижу, когда другие думают, будто мы слышим и поглощаем эмоции по собственному выбору.

– Нет-нет, всё в порядке, – отмахнулся он, прощая, – ты совершенно права; просто мне стоило подумать, прежде чем спрашивать такое.

– Но мне не стоило быть такой гадкой.

– Ну, а мне не стоило быть таким тупым.

Секунд десять мы переглядывались, а потом буквально рухнули друг на друга, не в силах сдержать смех.

«О таком я и мечтать не могла! – подумала я счастливо. – Риччи на удивление хорошо воспринял это. Он тоже счастлив, он так счастлив, и он не отверг меня!»

Неужели я действительно должна рассказать ему о своих первоначальных замыслах?

Возможно… возможно, в этом не было никакой необходимости. В смысле, я давно уже от них отказалась, так что какой смысл бередить былое?

«Ну нет, Кризалис! – мысленно выругала я себя. – Больше никакой лжи и никакого обмана. Ты рассказываешь ему всё – в надежде, что когда закончишь, он всё так же будет тебя желать».

– Ты в порядке, Криззи?

Я оторвалась от своих вполне… убедительных мыслей и вновь сосредоточила внимание на своём любимом.

– Я… Я должна тебе кое-что рассказать, Ричард.

– Ага, ты уже это говорила, – ответил он, в его тоне блеснул интерес. – В любом случае, не нужно ничего рассказывать, если тебе этого не хочется. Знаешь, я не стану возражать, если чего-то о тебе знать не буду.

От этих слов я улыбнулась.

Улыбнулась ему, его прекрасному лицу, его чудесной заботе… И любви, любви для меня.

Он всё так же меня любил… но мои слова могли это изменить.

«Я должна рассказать ему, должна…»

Я глубоко вздохнула и положила оба копыта на его ладони, как и раньше, глядя на него с любовью.

Самое время, что это сделать.

– Что ты знаешь о моём народе, Риччи? – спросила я с любопытством.

Заинтересованный вопросом, он удивлённо моргнул, но продолжал сохранять серьёзное выражение лица.

«И почему я ощущаю его весёлость прямо сей…»

– Ты сияешь в лунном свете и постоянно в другом замке, – прощебетал он радостно.

Кажется, у меня дёрнулся глаз.

– ЭТОТ ФИЛЬМ НЕ ДОЛЖЕН БЫЛ ПОЯВИТЬСЯ НА СВЕТ!!!

Потребовалось время… Ему – чтобы перестать смеяться, а мне – чтобы перестать его мутузить!.. Понарошку, конечно. Но, в конце концов, мы остановились, хоть я и не стала слезать со своего… удобного местечка.

У него и вправду уютные ноги.

– А если серьёзно, – сказал он неожиданно, – то я не знаю ничего. Ну, кроме того, что вы недавно пытались вторгнуться в Кантерлот.

– Не лучший эпизод в моей жизни, – с горечью проворчала я.

В ответ он лишь усмехнулся и нежно погладил меня по гриве.

– И ты принимаешь это так легко? – выпалила я, почти осуждающе.

– О чём это ты?

– Об этом, обо мне, обо всём, – продолжила я, уже себя не контролируя. – Я отвратительное насекомое, которое только что призналось тебе в том, что утаивает от тебя секреты, которые, возможно, тебе не понравятся, и ты так просто это всё принимаешь?!

Без какого-либо предупреждения, я вдруг поймала себя на том, что на крупе появилась какая-то лёгкая… тяжесть. Но прежде чем я успела что-либо сказать, прямо перед моим лицом внезапно возникло лицо Риччи; глаза его были одновременно холодны и в некотором роде… нежны.

– Не смей даже думать о том, что ты уродлива, Криззи.

Он… он практически приказал мне.

– Думать? – рассмеялась я безрадостно. – Я не думаю – я знаю. Каждый пони, едва увидев меня в истинном облике, либо просто кричал, либо кричал и пытался на меня напасть.

Я отвернулась и закрыла глаза. Слова не должны были меня беспокоить, действительно не должны.

Но так случалось каждый раз. И неважно, вправду он так думал или нет… даже Ричард назвал меня чудовищем.

– Я чудовище, Ричард, – тихо призналась. – Я и выгляжу соответствующе, и делать мне приходилось вещи поистине чудовищные, чтобы сохранить в живых себя и свой народ.

Я повернулась к нему лицом, чтобы, в конце концов, сказать:

– Когда мы только встретились, я планировала воспользоваться тобою, – созналась я холодно. – Я нуждалась в самце, который помог бы мне восстановить мой род после того, как магия принцессы вызвала у них передозировку любви, что их и погубило. Из всех, кто попадался мне на пути, ты был самым плодовитым. Смысл в том, ты был единственным, кем я планировала манипулировать… и, в конце концов, убить.

Вот оно. Шок, гнев… гнев оттого, что я его использовала так же, как и Селестия…

Он был незначителен… но он был.

– Ты собиралась убить меня? – тихо спросил он.

Я лишь безучастно на него посмотрела и кивнула.

Нельзя отдаваться эмоциям, не сейчас… я должна рассказать ему всё, пока желание разрыдаться не победило.

Я знала, что это произойдёт, рано или поздно.

– После оплодотворения ты стал бы лишним, обузой. Чего я не допускала.

– И что, так просто? – спросил он недоумённо.

Бедный, наивный Риччи. Ему приходилось убивать лишь однажды, он понятия не имел, на что по-настоящему похожа моя жизнь.

– Я занимаюсь этим всю жизнь, изо дня в день, – честно ответила я, – убийство больше не… беспокоит меня.

После этого мы оба не проронили ни слова. Его эмоции были перемешаны и разделить их было нелегко…

Особенно когда едва удерживаешь собственные.

– Так что же не даёт тебе убить меня теперь? – в конце концов спросил он.

Я не ответила, продолжая молча на него смотреть, не выражая никаких эмоций.

– Это же было так просто, – продолжил он тихо. – Придержала б меня магией и… всё, дело сделано.

Я продолжала безучастно глазеть на Риччи ещё нескольких мгновений, изо всех сил стараясь игнорировать растущий в нём страх…

Но затем придвинулась к нему. Медленно, аккуратно, пока мои глаза не встретились с его собственными.

Взобравшись сверху и легко нажав на него копытом, я опустила мордашку, остановившись всего в паре дюймов от его шеи.

Прямо сейчас он испытывал очень сильный страх, но ничего не предпринимал… и всё же сохраняя мужество.

Это восхищало.

Я прижалась мордашкой к его гладкой коже и нежно лизнула, неторопливо двигая языком по горлу, пока не дошла до губ.

Оказавшись над его собственными, мои глаза раздражённо моргнули, когда заметили, что бедолага закрыл их в своего рода… обречённости.

Я нежно поцеловала его веки, к немалому удивлению Риччи, и от такого контакта они стремительно распахнулись.

– Ричард, я никогда не причиню тебе вреда, – поклялась я, и его страх развеялся от этих слов.

Я начала покрывать его лицо медленными, продуманными поцелуями, постепенно опускаясь всё ниже к губам и говоря при этом:

– Не бойся меня, моя любовь.

Глупые слёзы пропитывали его кожу.

Я ничего не могла поделать. Принять, что я сейчас отымею его и убью… да уж, это чертовски его напугало.

И это была моя вина.

Я перешла к его прохладной руке, прижатой к моей правой щеке… но мне это, как ни крути, было приятно.

– Ты испугался меня, – сказала я грустно.

Врать не было смысла. Я могла почувствовать, ощутить это по его вкусу… напоминавшему пепел.

– Да уж, это точно, – признался он дрожащим голосом.

Ещё слёзы… медленные, молчаливые.

– Прости меня, – я тихо заплакала.

Он ничего не ответил, вместо этого неуверенно обнял, прижав меня к себе.

Я положила голову под его подбородок, всхлипывая в попытках сдержать слёзы.

«Королевы не плачут…»

Но в то мгновение я не была Королевой, я было просто Криззи, его Криззи… ведь правда?

– Криззи?

Я шмыгнула носом из-под его подбородка и глянула на него снизу вверх, ни на миг не заботясь о том, на кого я тогда была похожа.

Ох…

Он поцеловал меня. Неловко, пытаясь избежать клыков.

И всё же… он меня поцеловал.

Я отстранилась, несмотря на то, что часть меня буквально кричала, сопротивляясь этому, и беспомощно на него посмотрела.

– Н-не надо, – я хныкнула, уже ни на что не надеясь.

Моё сердце билось для него, только для него, навсегда.

– Не тешь меня ложной надеждой, – жалобно умоляла я.

Он мог бы опять меня поцеловать, и я бы ему ответила, и отвечала бы каждый раз. Он мог бы отказать мне, мог бы играть с моими чувствами, кружить мне голову… продолжая целовать меня, изображая любовь.

Я бы всегда ему отвечала… но ложная надежда, ложная любовь… Это уничтожило бы меня.

И всё же, я бы ответила ему, всё равно.

Он боялся меня, и хоть страх постепенно проходил, он всё-таки был испуган.

– У тебя по-настоящему красивые глаза, – тихо похвалил он.

Я лишь фыркнула, нездоровая весёлость и честное недоверие стали моим ответом на это.

Впрочем, постепенно это растопило моё сердце. Ведь за этими словами я ощущала искренность.

– Я выгляжу отвратительно, и ты боишься меня, – возразила я с горечью, из моих глаз вновь потекли слёзы.

«Королевы не плачут…»

Нет… нет…

Ещё поцелуи, один за другим, длинные, краткие… всё неспешнее.

Поцелуй за поцелуем, они ослабляли мою решимость, крупица за крупицей.

– Ты выглядишь необычно… и потрясающе, – мягко возразил он. – И да… я боюсь, но не тебя, не свою Криззи.

– О-о чём ты говоришь? – пробормотала я, запинаясь. – Я чувствую твой страх, Ричард. И нацелен он на меня, никак иначе.

В одно мгновение я уселась на круп.

Он тоже сел, держа меня крепко и, всё же… нежно.

Мне тоже хотелось ухватиться за него.

– Меня пугает Королева Кризалис, – ответил он чётко и твёрдо.

– Я и есть Королева Кризалис.

Он покачал головой и снова поцеловал меня.

«Ох…»

– Нет, – возразил он мягко, – прямо сейчас Кризалис прижала бы меня к стенке, силой бы отымела, а после – убила. Ей было бы на меня наплевать, я бы её не заботил, и она не любила бы меня так, как ты… ведь правда?

Я отчаянно кивнула, ответить было нечего.

Я была воспитана несгибаемой Королевой, такой, что внушает своим врагам страх, Королевой, которую не заботит ничего, кроме её детей и её самой.

Так где же она?

Где же та несгибаемая Королева?

Я не была ею…

Его страх сломал меня, страх меня. Я его любила, и мне нужно было, чтобы он тоже меня любил.

– А Криззи… моя Криззи, – с любовью в голосе продолжил он. – Она смеялась вместе со мною, поддерживала меня, ради меня бросила окружающим вызов. Неужели она это сделала для того, чтобы потом меня убить?

– Нет! – крикнула я, уже не сдерживаясь. – Я… я не знаю. Мне нужны мои дети, и нужен ты, нужен супруг… Во всём этом я нуждаюсь, но я никогда тебя не стану убивать, или использовать, или обманывать, чтобы получить всё это.

Он лишь улыбнулся и, как будто по волшебству, его страх исчез, словно пыль на ветру.

Я не знаю, сколько времени я провела, глядя на него, читая его эмоции, насыщаясь его любовью ко мне.

– Моя внешность…

– Не изменит того, что я чувствую, – перебил он, оставаясь на своём, – Разве ты перестала любить меня от того, что я теперь знаю, кто ты?

– Нет, конечно же нет! – ответила я резко. – Я люблю тебя, не смотря ни на что.

– Тогда, пожалуйста, поверь, что я поступаю также, – тихо сказал он, умоляя.

Недоверчиво посмотрев на него, я всё-таки позволила себе улыбку, тут же отразившуюся на мордашке.

– Ты невозможен, – вздохнула я с изумлением.

– За это ты меня и любишь, – быстро парировал он.

На это я лишь покачала головой и закатила глаза, когда неожиданно почувствовала руку, поглаживающую мой хитиновый покров.

Будучи в бою, из-за адреналина и крови покров перевёртыша становится более жёстким. Однако вне боя он мягок, как и у других существ.

Именно поэтому то, что я тут же повалилась и начала мурлыкать, едва он принялся поглаживать мой животик, было неизбежным.

И он не то чтобы возражал. На самом деле я почувствовала, насколько он счастлив, ещё тогда, когда я нежно ткнулась мордашкой ему в шею.

– Та-а-ак, тебе нравится? – спросил он смущённо.

– Ммм…

– И не будет больше ни слёз, ни драм? – шутя продолжил он.

– Ммм…

Он провёл рукою за брюшком… в общем-то, лишь частично.

На этот внезапный трагизм я ответила, ткнув мордашкой его носик, при этом тихо и умоляюще на него посмотрев.

Как и ожидалось, он воспринял это с ужасной степенью иронии… так что неизвестно, подыграла ли я ему или нет.

– Криззи хочет почесушек? – протянул он, поддразнивая.

Я было зыркнула на него… но потом кивнула, тут же решив подыграть, едва увидев, как его любимая рука двигается по мне всё дальше и дальше… в смысле, по животику.

Его ладонь вновь опустилась ниже и…

«Ох… как приятно…»

Казалось, это продолжалось часы… Или всего минуту, кто знает.

Невиноватая я: он просто мастер почесушек.

– Криззи?

Из-за явной серьёзности в его голосе я быстро вышла из ступора.

– Да, Риччи?

– Что сейчас произошло? – невинно спросил он, как бы между прочим.

Я молчала, по меньшей мере, несколько минут.

– Не знаю, – в конце концов, призналась я. – Знаешь, начиная с этого утра я… всё теперь изменилось.

– Так уж всё? – спросил он недоверчиво. – Теперь я знаю, что ты меня любишь. Для меня это единственное, что изменилось.

Я не сдержалась ни от улыбки, ни от медленных и теперь уже глубоких поцелуев, покрывшими его грудь.

«Он действительно любит меня за то, какая я есть, а не за то, как я выгляжу… Что же я сделала, чтобы заслужить кого-то со столь широким кругозором?»

– Хоть я и думаю теперь именно так, что в этом помогло, так это твоё горячее тело, – игриво признался он. – Знаешь, большинство парней считают, что, мол, главное не тело, главное – личность. Херня всё это. Меня привлекла твоя задница, чертовски замечательная, чтобы было иначе.

Я по-девичьи захихикала, едва он произнёс это, тихо поблагодарив его за то, что ему удалось унять внезапно возникшее напряжение.

– И голос у тебя очень даже ничего, – добавил он лукаво, – он стал двухтональным. Ммм, просто секси. У меня просто не было шансов.

Едва он успел моргнуть, как я вскочила на ноги и магией заломила его руки ему за голову. Я принялась медленно водить по его телу копытами, прежде удостоверившись, что нижняя губа моя слегка прикушена, а глаза – чуточку прикрыты – ну знаете, что уж наверняка привлечь к себе внимание.

– Хочешь потрахаться, – мурлыкнула я чувственно, – только попроси, мой сладенький.

«Попался!»

Последовавшая за этим волна нервозности вкупе с соответствующим выражением лица были просто очаровательны.

– Гм… Криззи, я никогда не… то есть, я был не прочь, но у меня всё не было возможности и…

Я шустро заставила его притихнуть с помощью довольно жёсткого поцелуя, одновременно проведя правым копытом по джинсам, дразня его.

– Не хочешь трахаться – не будем, – выдохнула я, отстранившись от его губ.

Казалось, он ощутил облегчение, вместе с…

– Ох, хорошо, в смысле, не хорошо, но и не так уж плохо, как…

Я могла бы сделать это копытами, но считаю, что воспользоваться поцелуем для того, чтобы его успокоить, куда эффективнее… и веселее.

Я вновь прервала поцелуй, чтобы быстро опуститься, положив свою мордашку на его… счастье.

Очень возбуждённое счастье.

– Криззи, я…

– Заткнись.

– Да, мэм.

Я воспользовалась магией, чтобы медленно стянуть с него одежду, обнажая свою… кровно заработанную награду.

«Ну, детка, иди к мамочке!..»

Конец акта I

Авторское послесловие:

«Но Zamairiac! Тут же повсюду ЭМОЦИИ!»

Да неужели? Я бы так не сказал XD

Слышите?

Не повсюду!

…
Походу, это озлобленные фанаты; так и просят, чтобы я продлил перерыв.

Ладно уж!

Со всею серьёзностью, я благодарю всех, кто помог мне набрать тысячу фолловеров, а также за ваши прекрасные комментарии.

Будет небольшая интерлюдия между этой главою и актом под нумером два.

Да, клоп будет, меньше чем через недельку, начиная с… экспериментов Криззи. Под самый конец, да, всего лишь прелюдии.

Если вам хочется клопа, то… УБЕЙТЕСЬ АП СТЕНУ!

Да, вот такая я жопа.

Всем пока XD

Часть 1. Тайна

Предисловие от автора:

Чё-как, друганы-фанаты!

БУДЕТ ПРЕЛЮДИЯ! ГРЯЗНАЯ, ГРЯЗНАЯ ПРЕЛЮДИЯ КРИЗЗИ!

Ну, у меня было несколько дней, чтобы обдумать, откуда взять эту историю, и, к счастью, надумал!

Обычно я просто импровизирую, и, возможно, сделаю примерно так же. Но, вообще-то, на этот раз я планирую наперёд и потому знаю, чем закончится второй акт.

Помните, я как-то упомянул, что будет интерлюдия, равно как и секс, который случится где-то через недельку или около того после последней главы?

Дыа, её не будет.

От интерлюдии пришлось отказаться. Секс случится во второй части этой главы, а также по иному… восхитительному сценарию.

Посему, прошу, наслаждайтесь, комментируйте и указывайте на любую допущенную опечатку XD

Кстати, ваши точки зрения учитываются, эта глава не исключение.

Поехали!

Криззи.

До чего же я, блять, счастлива.

Как обычно, я проснулась в постели рядом с любимым – моя голова покоилась у него на груди, а его руки плотно, но удобно обхватывали мою талию.

Первое, что я обычно осознаю – чистая любовь, что исходит от Ричарда, даже когда он спит.

Вот такая она сильная.

«Как приятно завтракать в постели».

Прошло чуть больше месяца с того дня, когда я и Риччи стали любовниками. Без трёх месяцев год, как мы встретили друг друга в той таверне.

Насколько всё было чудесным…

Любовь, что он сдерживал, пламя, обжигающий и необузданный жар.

Столь безмерной она стала… и вся для меня.

Всё это время я чувствовала себя такой могущественной… впитывая практически всё и, однако же, не испытывая ни единого желания действовать опрометчиво.

Я просто хочу своего Риччи… только его.

От этой мысли я расплылась в улыбке и ещё крепче прижалась мордочкой к его шее, вдыхая восхитительный запах моего любовника… О, такой сладкий аромат.

Как обычно, я тут же начала её облизывать и покрывать беглыми поцелуями, одновременно впитывая любовь и ту особенную солёность. Тело быстро разогрелось, предупреждая о том, что может произойти, продолжи я в том же духе.

«Просто… просто, если сделать чуточку больше, боли не будет, ведь так?.. – я глубоко задумалась. – Я лишь хочу показать ему, как сильно о нём забочусь, как обожаю его… и люблю. Чтобы он проснулся и почувствовал… Хммм, да, ещё немножко».

Не обращая внимания на жар, неуклонно растущий в крови, я продолжала осыпать его лицо, шею и плечо любящими поцелуями и чуточку полизывать… а время от времени и покусывать.

В самом деле, может, стоит ещё немножко прикусить… самую малость… я точно знаю, что ему это нравится.

Мои клыки коснулись его чувствительной шеи, медленно, ласково… нежно.

«Ещё чуточку сильнее, Криззи, – тихонько уговаривала я себя. – Ему понравится это удовольствие, смешанное с болью, он полюбит это… полюбит…»

Я нажимала всё сильнее по мере того, как эта мысль с лёгкостью поглощала меня. Язычок выскользнул, покрыв его кожу восхитительной обезболивающей слюной.

«Да… ещё… укуси же его… сделай его моим… полностью моим… моим супругом…»

Я заметила, как его глаза слегка мигнули, и остановилась.

– Ммм… Криззи?

«Кусай же!»

Он заморгал и, скосив глаза, перевёл взгляд на меня.

Я тут же ощутила растущую любовь и следовавшее за ней возбуждение. Он понятия не имел, что я собиралась сделать.

«Сделай его нашим!»

– Чувствуешь себя немножко игриво этим утром, любовь моя? – нахально спросил он, слегка посмеиваясь.

«ОТМЕТЬ ЕГО!»

Непреодолимое желание сделать это давило на разум, призывая просто… уступить ему.

«СПАРЬСЯ С НИМ!»

Я чуть отодвинулась и с любовью ему улыбнулась. Желание, стремление показать ему всё, что умею… чтобы дать ему расслабиться, в то время как заберу его в мир блаженства.

– Ты мне по-настоящему нужен, Риччи, – мурлыкнула я… почти в отчаянии.

Он повернулся ко мне лицом и заключил в очень страстном поцелуе, таким привычном… мы так каждое утро делаем.

В нашей кровати… в нашем доме… Вместе.

– У тебя жар, Криззи, – пробормотал он, и я почувствовала проявляющуюся заботу. – Ты в порядке?

На это я лишь прикрыла глаза и нежно ухмыльнулась, придвинувшись к нему поближе.

Несмотря на то, что мы не занимались тогда сексом, я настояла, чтобы он спал без единого лоскутка одежды, и потому, раз наши тела стали близки насколько возможно, без труда уловила растущее возбуждение.

«Он возбуждён, но не конца… стоит это поправить».

Я пошевелила задней левой ногой и нежно потёрлась о его член, наблюдая за радостью, что туманила его взгляд, и подскочившим потоком похоти.

Он встал наизготовку буквально за секунды, заставив меня победно улыбнуться и начать движение своей ведущей ногой. Мои губы мгновенно поймали его собственные, мой язык быстро проник внутрь и игриво обернулся вокруг влажного мускула моего любовника.

Пока он отвлёкся, я мысленно сосредоточилась и плавно заставила отверстие подняться над его достоинством, чтобы слегка расшириться. Последовала крохотная вспышка магии, и с мягкой плоти начала выделяться прозрачная слизь, похожая на ту, что мы, перевёртыши, используем для обездвиживания наших жертв.

Я без колебаний опустила ногу, заставив его скользнуть внутрь.

«О-ох… так приятно».

От удовольствия Риччи зашипел, не прерывая поцелуя, после чего провёл правой рукою вниз по моему животику, из-за чего я радостно вздохнула; меня, как и мои усики, наполнило ошеломляющее блаженство.

С игривым усилием я заставила Риччи откинуться назад, после чего придвинувшись ещё чуточку ближе, устроив мордашку прямо напротив его носа.

– Расслабься, малыш, – мурлыкнула я успокаивающе, – дай мне всё сделать самой. Просто ляг на спину и получай удовольствие.

Возбуждение Риччи буквально подскочило от моих слов, его глаза померкли от вожделения, но он продолжал смотреть на меня с любовью.

– Не хочу, чтобы ты чувствовала себя неудовлетворённой, Криззи, – упёрто возразил он, к моему немалому удовольствию.

– Поверь, дорогуша – занимаясь этим, я никогда не останусь «неудовлетворённой», – пообещала я чувственно.

И это, между прочим, правда.

Просто видеть и ощущать то, насколько я его делаю счастливым, какое неудержимое блаженство дарю, просто знать, что он полностью мой…

К моменту, когда он едва ли не задыхается, я никогда не оставляю его в нужде.

Я быстро покрыла его грудь маленькими поцелуями, слегка полизывая и время от времени царапая клыками его нежную кожу, к его немалому удовольствию.

Внезапно в моей голове оформилась одна хитрая идея, так что я начала ползти к нему, остановившись только тогда, когда моя мордочка оказалась у его левого уха.

– Тебе хорошо, любовь моя? – довольно мурлыкнула я.

Прежде, чем он успел ответить, я вновь мысленно сосредоточилась и аккуратно сузила одно из отверстий вокруг его достоинства. Оно остановилось чуть ниже головки, сжимая легко возбудимое местечко.

И начала покачиваться из стороны в сторону…

Ричард тут же запрокинул голову, шипя от удовольствия, в то время как его возбуждение подскочило до почти дикой степени.

«Самцу всегда легко угодить… и неважно, какого он вида».

Разумеется, пришлось немного… изучить Риччи, прежде чем я разобралась, что ему нравится, а что – нет. Но в отличие от моих предыдущих… опытов, я положила всю себя на то, чтобы это выяснить.

«В конце концов, ему же быть моим супругом».

Можете представить моё удивление, когда Ричард начал тут же радовать меня в ответ.

Для того, кто никогда не имел полноценного секса, лишь крохотные прелюдии, он определённо знал, как доставить удовольствие кобылке.

Когда я спросила, как у него это так хорошо получалось, он ответил, что всего лишь обратил внимание на то, что мне нравится и не нравится, потому что… потому что хотел, чтобы я чувствовала себя не просто красивой, но совершенной, не меньше.

Ему хотелось, чтобы я в это поверила… и, спустя некоторое время, так и вышло.

Он находил меня прекрасной, я чувствовала это. После нашей первой «крохотной прелюдии», он практически не обращал внимания на мой облик.

На мой настоящий облик.

Я столько раз замечала, как он пялится на мою задницу, что потеряла счёт … не то, чтобы меня это беспокоило. По правде говоря, в последний раз, когда я застукала его на этом, то подумывала ткнуться ею ему в лицо.

Как, он говорил, эта поза называется… шестьдесят девять?

Даже когда мы куда-то выходили, иногда я позволяла себе немного поиграть, сексуально… и чуточку опасно.

Главным образом, прыгая ему на колени и осторожно изменяя мою «ах какую сексуальную задницу!» на её истинный облик, оставаясь при этом во всём остальном прекрасной единорожкой. Риччи постоянно ругал меня, когда я так делала… но потом всегда заключал в любящие объятья.

«Он просто не может удержать от меня свои руки, – усмехнулась я про себя. – Не то, чтобы я могла бы сказать это наверняка…»

У меня никогда не получается удержаться от того, чтобы не захихикать, стоит только вспомнить то… удовольствие, что я доставила ему под столом одного из комедийных клубов Кантерлота.

– Криззи, ты не можешь сделать это здесь! – воскликнул он тихо.

– Не могу сделать что? – невинно спросила я из-под стола, уже наполовину спустив с него брюки.

– А ну верни трусы!

– Не-а!

Смешно видеть, какой самодовольный он приобретает вид, просто надувая губы и щёки.

Ох, и наяривание его «дружка» в этом тоже помогает…ну знаете, саму малость.

И без усиков я знала, насколько он близок – просто глядя ему в лицо, это было ясно как день.

– Собираешься кончить, малыш? – медленно промурчала я, получив быстрый кивок в ответ.

С лёгкой усмешкой я убрала ногу от его достоинства и подползла сама, удобно расположившись прямо над его лицом.

Я оглянулась, увидев его прелестно запыхавшееся личико, и кокетливо подмигнула.

– Потрудись немного, золотце, и я подарю тебе лучший оргазм в твоей жизни.

Для Риччи это заняло меньше двух секунд, чтобы зарыться в… ну, в меня. Прежде он понятия не имел, что делать, но под моим чутким руководством я слепила из него настоящего мастера в искусстве прелюдий.

Стон слетел с моих губ, когда его язык легко коснулся нужного местечка.

– О-ох, малыш, кажется, я натренировала тебя даже слишком хорошо.

– Признайся, что тебе это нравится, – прорычал он, поддразнивая.

А-ах, эта самоуверенность, эта дерзость… Обожаю.

«В эту игру можно играть и вдвоём, дорогуша».

Я шустро повторила свои предыдущие действия, поместив его нетерпеливое достоинство в дыру моего правого переднего копыта.

Однако, поскольку далеко не с первым пони я провернула этот трюк, мне не составило труда склонить чашу весов в свою пользу, обхватив ротиком его чувствительную головку, прежде до боли медленно проведя по ней язычком.

Он не продержался и десяти секунд.

Я не смогла подавить победной усмешки, ощущая, как мой любимый кончает внутрь моей мордочки. Стоны слетали с его губ, очень возбуждающие… очень.

Тем не менее, я обещала лучший оргазм в жизни… а я никогда не обманываю его ожиданий.

Стоило ему только испустить последнюю каплю, я тут же покрыла его член своей вызывающей онемение слюной, после чего прикусила, впрыснув в него… немалую порцию своего восхитительного химиката.

Реакция была мгновенной.

Член Риччи тут же воспрял, сердито пульсируя. Горе-любовник и раньше уже дышал тяжело, однако теперь он выглядел так, словно только что пробежал марафон.

Химикат, что я использовала, был очень необычной составляющей физиологии перевёртышей, преимущественно он используется для восстановления источника пищи.

Но в таком количестве, что только что использовала я…

– Ричард… – чувственно мурлыкнула я.

Он не ответил, просто глазея на меня своими глазами, отказывающимися фокусироваться.

– Иди ко мне, малыш! – скомандовала я сладко, медленно проведя по его достоинству.

Химикат, наконец, подействовал в полную силу, заставив его буквально выплеснуть свою суть ещё раз. Я не глотала на этот раз, позволив вместо этого покрыть мои копыта и мордочку.

Ричард буквально выл и стонал, да так, как я никогда не слышала раньше. Его слегка трясло, но всё же его лицо скрасила довольная улыбка.

– Риччи…

Я покачала перед его лицом своей попкой и пощекотала хвостиком, надувшись – как я надеялась – в очаровательной манере.

– Тута болит, Риччи, – деланно я хныкнула.

От моих слов он устало ухмыльнулся, и, вопреки всему, принялся за дело… ммм… между прочим, вполне неплохо.

До чего же я, блять, счастлива.

Селестия.

Тот же день, позже.

Луна прекрасна этой ночью, как и все остальные, что были раньше.

Я всегда любила этот вид, стоя на своём балконе и наблюдая за всем, что раскинулось от Кантерлота до Понивиля.

Но, увы… сегодняшней ночью я не смогу насладиться им.

Не такой, какая я есть сейчас, не с теми мыслями, что окружают меня каждую минуту каждого часа каждого дня.

«О...Космос»

Становится всё труднее удерживать себя, чтобы сохранять терпение и ждать… просто ждать подходящего момента.

Едва я закрываю глаза и окунаюсь в сияние светила сестры… я не могу не вспоминать всего того, что случилось, когда он вернулся…

Много месяцев назад.

– Принцесса! Принцесса Селестия!

Я подняла глаза и увидела бегущего ко мне тяжело пыхтящего пегаса; покрывавший его белый халат означал, что это один из учёных, работающих над проектом выживания. Я уже собиралась его тепло поприветствовать, однако выражение его лица заставило меня остановиться и встревожено нахмуриться.

– Молодой жеребец, что случилось? – спросила я мягко, как всегда стремясь успокоить моих маленьких пони.

– Насчёт результатов человеческого теста, Принцесса, – пояснил он, задыхаясь. – Мы обнаружили, что… Вам надо это увидеть самой.

«Результаты Ричарда? Мне нужно сейчас же их увидеть».

– Разумеется… Спайгласс, – мягко согласилась я, глянув на бэйждик, красовавшийся на его халате. – Веди, мой маленький пони.

Никогда не могу удержаться от улыбки при виде румянца, что проступает на всяком пони, стоит мне только произнести эти три слова.

Тем не менее, он шустро порысил, а я направилась за ним следом; мы шли, пока не оказались перед очень необычной дверью. Спайгласс вытащил голубой кусочек пластика и провёл им между двумя полосками металла. Означенные полоски имели очень маленькую сферу, насаженную на их верхушку, которая тут же начала светиться и издала резкий звук.

Вскоре дверь открылась, и мы вошли внутрь.

– Извините за вопрос, Принцесса, но каким образом вам, живя в Эквисе, удалось прийти к идее устройства подобного рода? – робко спросил Спайгласс, указав в сторону только что пройдённой системы безопасности.

В ответ я лишь усмехнулась и потрепала его по гриве, после чего направилась мимо смущённого, но всё же счастливого пони, к моему лучшему учёному.

– Вам нужно было что-то мне показать, Найштейн? – с любопытством спросила я, улыбаясь от того, как он обернулся и эксцентрично оскалился.

– Мне нужно? – тут же спросил он. – Ах да, погодите нет, впрочем возможно… АГА!

После быстрого взмаха его рога всё на столе перед жеребцом пришло в движение. Найштейн подхватил на вид очень запутанную схему и шлёпнул её на стол, показывая мне.

Вместе с хаотичным грохотом мензурок и прочих дорогостоящих предметов, сметённых со стола, это привело к многочисленным разрушениям, а также быстро растущей мигрени.

– Ты это видишь, Сел? – бросил он мне в лицо. – Это ж етить-колотить как замечательно! В этом нет никакого смысла, но всё равно замечательно!

Я рассматривала разнообразные числа, проценты и дроби, собранные на листке бумаги, пока не бросила всякие попытки в них разобраться, и вместо этого подчёркнуто сухо уставилась на гиперактивного поня.

В течение десяти секунд его глаза были взволнованны и широко раскрыты… до тех пор, пока до него не дошло, что из всего, что там понаписано, я не могу понять ничего.

– Ох, прости, Сел! – извиняясь, всё же крикнул он, к моему немалому неудовольствию. – Полагал, ты достаточно смышлёная, чтобы в этом разобраться, моя вина, мне это следовало знать лучше, и ГДЕ МОЙ КОФЕ?!..

Будучи неспособной решить, оскорбил ли он только что мой интеллект или нет, я сосредоточилась на том, зачем же он меня позвал.

– Пожалуйста, не могли бы вы это разъяснить? – попросила я любезно.

– Само собой, само собой, – махнул он пренебрежительно, сделав глоток и…

– ЭТО ЖЕ НЕ КОФЕ, А ОРАНЖАД ! – крикнул он в ужасе.

Испуганная кобылка кинулась к взбешённому жеребцу и выхватила у него кружку.

– Прошу прощения, сэр! Мне следовало дать вам тот напиток из Стардаста ! – отчаянно заизвинялась она, тут же вздрогнув, когда Найштейн отобрал кружку назад и сердито на неё посмотрел.

– Я никогда не говорил, что он мне не нравится! – воскликнул он грубо. – Принесите-ка ещё, милочка!

– Конечно, сэр!

Так, с меня хватит. Я громко откашлялась и строго посмотрела на него сверху вниз. Он, похоже, наконец-то унял свою чокнутость, поставил чашку на стол и уселся, извиняющее мне улыбнувшись.

– Сел, позволь кое-что тебе показать.

Вспыхнув рогом, он магией пролевитировал к нам несколько разнообразных предметов и аккуратно их расставил.

Две закупоренных стеклянных пробирки, наполненные узнаваемой красной жидкостью. Зубная щётка и… Моя расчёска?!

Прежде чем я собралась задать ряд вопросов, Найштейн наложил на пробирки какое-то заклинание – я не смогла его распознать – после чего кивнул себе и обернулся ко мне.

– Эти пробирки наполнены кровью, вашей и мистера Тайлера, – быстро разъяснил он. – При должном осмотре очевидно, что они очень разные… Однако есть кое-что, чего я просто не в состоянии понять.

«А вот чего я не могу понять – откуда у него моя кровь?»

Не то чтобы я сильно испугалась… однако иногда от Найштейна просто бросает в дрожь.

– И что же это? – с любопытством спросила я.

– Когда я использую вашу кровь и запускаю проверку на вашу ДНК, ваша расчёска реагирует на заклинание и начинает светиться, даже будучи неодушевлённым предметом, благодаря нахождению в непосредственной близости, – продолжил он, от волнения даже немного повысив тон. – Однако чего я не в состоянии понять – почему подобное происходит с этим.

Его рог вспыхнул ещё раз и моя кровь засияла очень ярким золотистым светом.

В тот же миг моя расчёска начала светиться тем же цветом, что – как он объяснил – означало присутствие на ней моей ДНК…

А затем, к моему абсолютному недоумению, лежащая рядом зубная щётка также начала светиться. Не столь ярко, но… таким же цветом.

– Этой зубной щёткой Ричард Тайлер пользовался во время своего последнего визита неделю назад или около того, – оживлённо пояснил Найштейн. – Но я никак не мог взять в толк обнаруженное после более детального сканирования: она не только реагирует на вашу ДНК, но и указывает на то, что вы соответствуете его биологической матери. И это при том, что он точно не является Эквином – ни видом, ни формой.

Я раскрыла рот… чтобы сказать… хоть что-нибудь.

«Нет… Это невозможно! Это не может быть он! Не может!»

– Сел, ты в порядке? – спросил Найштейн, на его лице проступила необычная для него забота.

Я заставила себя успокоиться, воспользовавшись рядом техник, которые выучила за последнюю пару сотен лет, прежде чем опустила взгляд на взволнованного жеребца.

– В-вы уверены? – спросила я дрожащим голосом, слегка его удивив. – Вы уверены, что он мой сын?

Найштэйн кивнул.

– Более чем, Сел, – уверенно подтвердил он. – Чтобы удостовериться, я провёл этот и множество других тестов… Несомненно, он – ваш биологический сын… но я понятия не имею, как.

Моё дитя… это не может быть он… впрочем, возможно он…

Неужели мой маленький жеребёнок вернулся?

«Успокойся и подумай, Селестия!»

– Я… – едва прошептала я, глядя на зубную щётку, прежде чем пролевитировала её к себе и подхватила правым крылом, поближе к груди.

– С-селестия?

Найштейн наблюдал за тем, как я держала щётку, словно какое-то…чудо.

– Я прожила долгую жизнь, Найштейн, – объяснила я, затаив дыхание. – Много веков назад я дала жизнь… одному пони, но не совсем пони. Однако его у меня похитил по-настоящему злобный культ Лу… одной нехорошей пони.

От моей внезапной исповеди Найштейн удивлённо моргнул, но вскоре его глаза засияли волнением… и неожиданной теплотой.

– Хоть я действительно ничего не понимаю, но никому об этом не скажу, – пообещал он тихо. – Однако я бы хотел продолжить наблюдение за обоими вашими образцами крови… в его есть нечто необычное.

– Что вы имеете в виду? – спросила я, и очень непривычное ощущение тревоги проскользнуло в моём тоне.

– Я пока не вполне уверен, – проворчал он с досадой, – но в его ДНК есть нечто странное… каким-то образом она меняется.

Его рог засветился ещё раз, и он положил обе пробирки с кровью рядом настолько близко, насколько возможно. Это было… медленно, но всё же секунды спустя кровь Ричарда начала светиться очень тусклым золотистым светом. Найштейн положил их друг к другу ещё раз, прежде чем повернуться ко мне.

Он поднял на меня глаза и ободряюще похлопал по плечу.

– Беспокоиться не о чем, Сел. Просто дай мне с этим разобраться, и я дам тебе знать, если что-нибудь случится.

Я поколебалась, но всё же кивнула и направилась на выход.

– ГДЕ МОЙ, БРЫКАТЬ, НАПИТОК?!

Оказавшись за пределами лаборатории, я сразу телепортировалась в свои покои, мысленно предупредив Луну, что мне нужно, чтобы она приняла меня немного раньше.

Я быстро заблокировала нашу ментальную связь и направилась наружу к балкону, где закрыла глаза и попыталась собраться с мыслями.

«Космос вернулся… моё дитя…»

«Мы должны вернуть его назад, мы слышали, как охарактеризовал это Найштейн. Связь… наша связь исцеляет… и скоро он станет таким, каким был».

«Это хорошо, у нас будет наш малыш, у нас снова будет шанс стать матерью».

«Но если он останется здесь… он изменится».

К тому моменту, когда я открыла глаза, то почувствовала столь знакомое сильное желание опустить Солнце, что, с изумлением, и сделала.

«Как долго я блуждала в своих мыслях?»

Я отогнала прочь эту привередливую мысль и поспешно покинула покои.

«Я должна поговорить с Луной».

Многочисленные планы кружили в моей голове, в то время как я направилась в тронный зал; каждый из них был обдуман и оставлен на потом.

Войдя, я тут же увидела на вид сильно скучающую Луну, смотревшую на выход из дворца в ожидании прихода какого-нибудь просителя.

Она быстро заметила меня и тут же выпрямилась, напустив на мордашку улыбку.

– Вечер добрый, Сестра, – поприветствовала она доброжелательно.

Ей понадобилось всего несколько секунд, чтобы уловить, что я хотела. И, хотя я могла сделать это самостоятельно, мне не хотелось, чтобы Луна чувствовала, будто я вмешиваюсь в её правление.

– Стража, оставьте нас! – чётко распорядилась она, означенные гвардейцы тут же выполнили приказ.

После того, как все пони, кроме нас, покинули зал, Луна сошла с трона и подошла ко мне, любяще потеревшись носом.

– Случилось ли что-нибудь, дорогая Сестра? – озабоченно спросила она. – Ныне Мы чувствовали твоё несчастье на протяжении более чем целого часа.

Я сделала глубокий вдох и посмотрела ей прямо в глаза, не оставляя места для недомолвок или вопросов.

– Космос.

Пользуясь ментальной связью, я передала Луне всё, что узнала за последнее время.

Её глаза были закрыты, её смятение было очевидным, в то время как она пыталась собрать всё воедино.

Это заняло сущие мгновения, прежде чем глаза сестры широко раскрылись. Она села на круп, вспыхнув широкой, радостной улыбкой:

– Неужели Ричард Тайлер…

Я кивнула, не сдержав улыбки… как и слёз, что удерживала с того момента, как покинула лабораторию.

– Нам должно тот час же отправиться и забрать его! – воскликнула она, случайно перейдя на старый эквис, и отошла назад, чтобы прямо на меня посмотреть. – Сие есьм наирадостнейшая весть! Мы могли бы любить его до безумия, и обрести наконец племянника, которого Мы так желали, и…

– Мы не можем сказать ему об этом, Луна.

От моего отказа она удивлённо моргнула, в замешательстве, слегка склонив голову набок.

– Но Сестра… он твой сын. Само собой, ты ведь не подразумеваешь, что хочешь… от него отказаться?

– Никогда! – отрезала я резко, к сожалению, заставив Луну болезненно отшатнуться.

Я успокоилась и виновато уткнулась в неё носом; она слегка наклонилась ко мне навстречу.

– Луна, я не стану от него отказываться, – медленно пояснила я. – И уже составила план, чтобы удерживать его в пределах границ Эквестрии, ведь со временем он вряд ли станет благоразумнее. Однако для меня время встретиться с ним ещё не пришло… Наша связь едва только начала формироваться.

На это Луна ахнула и с удивлением на меня посмотрела.

– Ты никогда не говорила мне, что твоя связь прервалась, – воскликнула она с тревогой. – Столь сильные муки испытаете вы оба, когда она достигнет последней ступени.

От её беспокойства я тепло улыбнулась, поскольку это было по-настоящему трогательно.

Однако означенная озабоченность тут же заставила её нахмуриться; она мысленно поджала губы.

«Прошу, не спрашивай…»

– Сестра… сколько ему было лет, когда он… ушёл? – с любопытством спросила она.

Я отвернулась от неё, едва она спросила… Не могу видеть её лицо, когда я…

– Едва исполнился месяц, Лулу, – грустно ответила я.

В ответ прозвучал вздох ужаса.

– Сестра, нужно немедленно отправить его обратно в свой мир! – громко воскликнула она.

– Ты знаешь, я не могу этого сделать, нам нужно спасти наш народ.

– Н-но ты не можешь просто держать его здесь! Это же чудовищный акт…

– Акт чего? – огрызнулась я, разворачиваясь к ней лицом. – Спасения нашего вида от вымирания, или отказа себе в шансе стать матерью, которого ТВОЙ безумный культ лишил меня?

Она отвернулась, терпя обидные, но всё же правдивые слова, но только чтобы вновь свирепо на меня посмотреть и топнуть копытом:

– Он РЕГРЕССИРУЕТ, Тия! – крикнула она, не желая смириться. – К тому моменту, когда ваша с ним связь будет восстановлена, та часть его станет доминирующей, вернув в жеребячество! Тем самым личность Ричарда Тайлера будет полностью стёрта, останется лишь Космос, и только Космос!

Теперь настал мой черёд отвести взгляд, хоть вовсе не терзающий стыд был тому причиной.

– Я знаю, Луна, – прошептала я тихо, печально на неё глядя, не в силах сдержать копящиеся в уголках глаз слёзы. – Но он моё дитя… Мне казалось, он ушёл навсегда, на протяжении столетия я оплакивала его.

Обхватив копыта моей сестры, я упала на живот, всё пытаясь сдержать слёзы, одновременно уронив лицо на мраморный пол.

Передо мною предстал воистину ужасающий выбор.

– Теперь он вернулся, и я оказалась перед выбором: или спасение нашего вида и возвышение моего малыша, или отправка его обратно на Землю, где он будет в безопасности от магии, которая может привести к его регрессу.

Я подняла глаза на младшую сестрёнку, взглядом умоляя понять меня.

– И раз наши роли поменялись, так посмотри же мне в глаза и скажи, что ты не поступила бы так же.

Она посмотрела в глаза, её рот открылся… только чтобы закрыться, испустив смиренный вздох.

– Я поступила бы так же, Сестра, – явно стыдясь, призналась она. – Судьба нашего народа находится под угрозой… и хоть возможна альтернатива, я не могу не признать себе, что отказ тебе с моей стороны выглядел бы кражей.

В словах больше не было нужды.

Она просто легла рядом со мною, чтобы утешить… а я тем временем постоянно повторяла про себя:

«То, что мне предстоит сделать… необходимо».

Уверена, Гарольд назвал бы это «необходимым злом».

Немного позже, после неудачного вмешательства Твайлайт.

Не сработало. Даже после выдачи Твайлайт столь жалкого повода для шантажа, я не ожидала подобного.

«Глупая, бестолковая ты старая кобыла! – ругала я мысленно. – Мы знаем, как шантажировать, нам стоит успокоиться и не брать в голову».

Вздохнув, я прочла отчёт от одного из своих гвардейцев. По-видимому, не было ни единого шанса на то, что эта Криззи согласится на подобную ужасную попытку дачи взятки, и, вдобавок, она соткала мощный барьер вокруг его дома.

Просто мне так отчаянно было необходимо узнать о его детстве, о том, что он любил и что нет, о вспышке в глазах, о той жёсткости, что возникает, стоит ему только, нахмурясь, посмотреть на меня.

«Я просто хочу, чтобы он, будучи рядом, был счастлив… но мне никак не удаётся найти к этому правильный путь».

Луна продолжала говорить мне, чтобы я не почём зря не волновалась, а лишь ждала, когда наша связь матери и сына возьмёт своё.

Это были древние узы, что мы с Луной продолжали разделять с нашей собственной матерью… откуда бы она за нами ни присматривала.

«Уже сейчас его должны посещать видения, – я глубоко задумалась. – Ностальгия также должна заполнять его время от времени. Даже в возрасте месяца, память аликорна цепка, как ничья иная».

Я хочу знать, помнит ли он, как я пела ему колыбельные, или как дула в его животик, или смех и визг, что за тем вскоре следовал.

«Хочу знать, если он вспомнит Гарольда…ох, надеюсь, что да, дорогой мой… правда надеюсь».

Не хочу, чтобы он когда-либо забыл отца.

Настоящее время.

Внезапно мучительная боль вспыхнула в моей душе, резко вырвав из размышлений.

Я постаралась подавить любой звук, но не смогла остановить вырвавшийся крик.

– Тия!

Я едва услышала своё имя, когда повалилась на бок, благодаря чему приземлилась на кровать, а не на пол.

Приятное ощущение копыт, массирующих виски, заставило меня с облегчением вздохнуть, хоть глаза и оставались закрытыми, не рискуя усилить и так уже колотившую мигрень.

– Тия, ты сейчас же должна ему всё рассказать! – отчаянно умоляла Луна. – Если это будет продолжаться и дальше, то скрывать подобное будет просто невозможно, особенно от стражи и болтливой прислуги.

– Нет, Луна, – тяжело выдохнула я, удивившись, насколько… грубым стал мой голос. – Ему нужно время, я не стану её усиливать, пока он меня ненавидит. Мне нужно увидеть в его глазах любовь, непосредственное признание им того, что единственное, чего я от него хочу – это чтобы он любил меня.

– Тогда иди к нему, когда он придёт к нам завтра, – мягко убеждала Луна. – Я чувствую дремлющую внутри него магию. Теперь это не займёт много времени, пока он изменится. Неделя, самое большее – две.

Знание этого наполнило меня счастьем и печалью.

Однако я развеяла своих демонов, оставив в стороне чувство вины… и в конце концов решив, что главное – это мой народ.

Если обрести своё дитя и спасти мой вид означает навсегда стереть Ричарда Тайлера… что ж, я приму это и буду жить с этим грехом изо дня в день.

Когда-нибудь я даже расскажу ему, что сделала… надеюсь, он поймёт.

«Правда ведь?»

Часть 2. Грёзы

Предисловие от автора:

Ну что ж, вот и небольшой сюжетный поворот, чисто чтобы составить вам компанию на какое-то время.

Ну, я решил начать немного раньше, чем обычно, и вот вторая часть готова.

Не уверен, говорил ли я, что в этой части будет «кое-что», однако на этот раз «этого» не будет. Считайте это аццким авторским подколом.

В общем, без лишних церемоний, давайте это сделаем.

Погнали!

Ричард

Я был… где я был… где я…

Что-то ещё… кто-то ещё, оно… окружало меня…

Такое приятное тепло… так здорово. Никогда не чувствовал ничего подобного.

«Космос…»

Успокаивающий голос, женский… нежный.

Из груди вырывался всхлип, я едва смог его удержать.

«Тише, малыш», – напела она… но кто она?

Я придвинулся ближе и её крыло, словно одеяло, накрыло моё маленькое тельце.

«М… ма…»

Было одно слово… я хотел его сказать… ДОЛЖЕН был сказать.

«Тише, дорогой», – шёпотом успокаивала она, её мордашка нежно потёрлась о мою щеку.

Может быть… может быть, она права…

Спи… отдыхай… она постарается тебя защитить.

Я закрыл глаза и прижался к ней, улыбнувшись от мелькнувшей на миг любящей усмешки.

«Шшш, малыш, всё хорошо, – прошептала она с любовью, – спи, моё маленькое солнышко, мама защитит тебя… мама здесь ради тебя…»

«М… ма… мама…»

«РИЧАРД!»

Глаза моментально открылись, тот час же удостоив видом крайне встревоженного перевёртыша. В довершение замешательства я вскрикнул и упал за край койки, рухнув на ковёр.

Криззи тут же вскочила с кровати и обеспокоенно бросилась ко мне.

– Риччи, ты в порядке? – отчаянно спросила она.

«Она выглядит реально обеспокоенной».

– Я-Я в порядке, Криз, – попытался успокоить я, как ни в чём ни бывало, – чуток струхнул, только и всего.

От такого ответа она сузила глаза и раздражённо надулась; каким-то образом я быстро уловил один из её особенных настроев.

Под названием «Мне-то хоть не заливай.»

– Риччи, внутри тебя я чувствую множество эмоций, – проворчала она сердито. – Я не знаю, что снилось, но точно уверена – ничего хорошего.

В ответ на её беспокойство я скептически поднял бровь.

– Это ж просто сон, Криз, – я пренебрежительно усмехнулся, но только для того, чтобы мигом заткнуться, когда она в мгновение ока прижалась к моему носу мордахой, впившись в мои глаза собственными, светившимися каким-то таинственным светом.

«Ла-а-адно… И чё это она делает?»

Через несколько мгновений она отстранилась и с тревогой на меня посмотрела.

– Это был вовсе не обычный сон, – медленно пояснила Кризи. – Это была… своего рода связь. Я не смогла разобрать, с кем, источник был чересчур ярким.

– Связь? – уточнил я вежливо.

Понятия не имею, могла ли её недовольная гримаса каким-то образом стать ещё милее, но, опять же, я и раньше ошибался.

– Да, Риччи, связь, – повторила она, её выражение стремительно таяло от одной только заботы… от любви.

Ко мне…

Не думаю, что когда-нибудь к этому привыкну.

– Это могла быть просто Песчаная кобыла, – пробормотала она тихо.

– Песчаная кобыла?

– Сестра Селестии, – тут же пояснила она. – Это одно из многих прозвищ, которыми мой народ её наградил.

Через несколько минут она лишь покачала головой и криво мне усмехнулась, шаловливо мигнув глазками.

– Впрочем, сейчас это неважно, – сказала она, счастливо вздохнув, прижавшись мордашкой к моей шее, более или менее располагая своё тело целиком на мне, – никто не причинит тебе вреда, пока я рядом, милый.

– Сперва пусть подберутся достаточно близко, – добродушно подколол я, ухмыльнувшись от оскала, украсившего её мордаху.

На это она лишь захихикала, решив запечатлеть на мне поцелуй… или несколько, попутно лизнув разок-другой… ох, и куснув пониже шеи.

– Детка, знаешь, вчерашнее веселье было настолько здоровским, что теперь мне реально надо подготовиться, – пробормотал я с неохотой.

– Не-е-ет, останься, зде-е-есь, со мно-о-ой, – по-детски заканючила она, не забыв покрепче в меня вцепиться.

Не то, чтобы хотелось куда-то идти, но пока я делал это, они мне платили. А пока они платили, я мог не беспокоиться, что останусь без крыши над головой.

– Давай, Криз, мне реально надо…

Внезапно я ощутил себя оперативненько заткнутым… ну знаете, языком, который она буквально впихнула мне в рот.

Не то, чтобы я жаловался, просто этот язык какой-то странный.

В хорошем смысле.

После нескольких минут тщательного «языкового доминирования», нахальный перевёртыш всё же отстранилась и с надеждой на меня посмотрела.

– Останься, – потребовала она, стукнув по моей груди копытом.

Я вздохнул, запечатлев на её мордахе лёгкий чмок, если и удивив Кризи, то лишь на миг. Она победно усмехнулась, прежде чем вернуться к прежней позе, заключавшейся в лежании на мне… и не то чтобы я на это жаловался.

Внезапно раздался стук в дверь, заставивший меня подпрыгнуть, а Криззи – инстинктивно превратиться обратно в единорожку.

– Аргх, ну почему нас не могут просто оставить вдвоём? – простонала она, мило наморщив мордашку.

– Всё потому, что мир ненавидит нас, – я усмехнулся, хоть мне было далеко не до смеха.

Криззи только раздражённо хмыкнула и медленно с меня сползла. Как обычно, она глянула на меня сверху, скользя по моему телу, и досадное выражение её мордахи сменилось на крайне нахальное.

– Потом, – твёрдо пообещал я.

Её глазки засияли, в то время как мордашка невинно принялась тереться о мой уже и так немного возбудившийся член, а язык, высунувшись, легонько его лизнул, прежде чем она таки поднялась на копыта и не спеша направилась в ванную, привычно поддразнивая меня виляющими бёдрами.

– Вот чертовка, – проворчал я тихо.

– Сам знаешь, тебе это нравится!

«Господи, да у неё уши как у летучей мыши».

Я натянул семейники и, спустившись по лестнице и пройдя через холл, направился к выходу. Я различил силуэт пегаса через тонированное дверное окошко: сквозь него просвечивал до боли знакомый позолоченный блеск.

Вздохнув, я всё же открыл дверь и глянул вниз, на гвардейца Селестии, не прикладывая и крупицы усилий, чтобы скрыть раздражение.

– Чего надо? – с горечью спросил я.

– И вам доброго утра, – с сарказмом упрекнул он, покачав головой и вытащив из доспехов подозрительного вида письмо.

Я взглянул на печать Селестии, при том не сделав ни единого движения, чтобы взять его, как мне было предложено. От такого гвардеец, нахмурившись, пролевитировал конверт ещё чуть ближе к моему лицу.

– Вам письмо, сэр, – проговорил он медленно, словно ребёнку.

– В самом деле? – ахнул я насмешливо. – Вот же срань-то Господня, благодарю вас за вашу бесконечную мудрость, никогда бы не догадался!

Гвардеец только вздохнул и раздражённо потёр морду.

– Просто возьмите письмо, сэр, – устало попросил он.

– С чего бы? Наверняка моя кобылка опять пытается шантажировать? – спросил я ехидно.

– Понятия не имею, о чём вы, сэр.

– Да конечно.

Едва поколебавшись, я схватил письмо и захлопнул дверь прямо перед его носом, едва ли не до дрожи ощущая скатившееся облегчение.

«Хмм, нужно перетереть с Криззи».

В голове тут же возник образ такой желанной и, арргх, сексапильной Криззи, из-за чего я буквально содрогнулся от возбуждения, пусть и всего на миг.

«Тупой мозг, не в этом смысле!»

Внезапно из-за угла показалась голова означенной кобылки вместе с её истинными, пленительными и, чтобы она ни говорила, невероятно красивыми глазами, с такой легкостью вскружившими мне голову.

– Ты уверен, что действительно желаешь оставить это на потом? – развратно проворковала она. – Извини за грубость, любовь моя, но прямо сейчас я ощущаю, насколько тебе хочется меня перетереть.

Внезапно она полностью вернула свой облик и, покачивая бёдрами, направилась ко мне; утончённые движения подчёркивали и без того безупречное тело, которое, в свою очередь, только возбуждало меня ещё сильнее.

Понятия не имею, почему в этом мире я не нахожу пони привлекательными и почему вижу Королеву перевёртышей абсолютно потрясающей. Хотя, может быть… может быть, когда любишь кого-то, как я её, она поэтому делается в твоих глазах такой красивой?

– Не-е-ет… ты не просто хочешь меня, не так ли, Риччи? – соблазнительно протянула Криззи. – Ты вожделеешь, так сильно ты этого жаждешь.

Без какого-либо предупреждения она стремительно, но изящно поднялась на дыбы, поставив передние копыта мне на грудь, в то время как её толстый, чем-то напоминающий змею, язык выскользнул из мордахи и играючи раздвинул губы, достав до моего собственного, дразня и играя с ним.

Странно… её радужка тоньше, чем обычно, и даже, кажется, чуток светится.

Она выдернула язык из моего рта и глубоко поцеловала. Я отбросил письмо Селестии, вернув поцелуй и плотно обхватив её руками.

Криззи усмехнулась, не отрываясь от поцелуя, с некоторой неохотой его прервала и потянулась мордахой к моему левому уху, принявшись игриво покусывать за мочку.

– Я так жажду тебя, Риччи, – прошептала она, от её соблазнительного голоса по моему телу пробежали мурашки. Она отстранилась, посмотрев на меня с любовью… но одновременно так собственнически, что это почти пугало.

Означенный страх исчез без следа так же быстро, как и появился: у меня не было оснований бояться, ведь я знал, что она не причинит мне вреда.

Внезапно её глаза перестали светиться, вернув радужке нормальный размер. Едва это случилось, та, тряхнув головой, испустила возбуждённый вздох, прежде чем вновь посмотреть на меня… и нежно поцеловать.

Вскоре она прервала поцелуй, бросив мне взгляд… с каким-то виноватым видом.

– Прости за это, малыш, – потупившись, извинилась она с выражения полного сожаления. Впрочем, вскоре оно сменилось шоком.

Возможно, в этом мог быть виноват мой внезапный поцелуй.

– За что ты извиняешься? – спросил я, посмеиваясь над её испуганным выражением.

– Я-а-а на тебя давила, – призналась она, к моему удовольствию.

«Она чё, серьёзно?»

– Ну да, потому что я абсолютно против того, чтобы ты тёрлась об меня своим телом, – ехидно заявил я.

От моего тона Криззи было удивлённо моргнула, но тут же усмехнулась и покачала головой, хихикая от того, как я погладил её животик.

– Ты невозможен.

– За это ты меня и любишь.

Было чуть больше часа пополудни, прежде чем я, наконец, умылся и оделся. Прямо сейчас Криззи читает письмо Селестии – в основном, чтобы проверить его на наличие заключённых в нём заклинаний, ну и на случай новых угроз.

Едва я вошёл в гостиную, как услышал резкий шипящий звук, что издала моя девушка… или кобылка?

Багфренд?

Перевёртыше… френд?

Поди, бля, разбери!

Тотчас же я уловил чудовищную степень ярости, стоило только заглянуть ей в лицо. Ушки прижаты, глаза светятся жутковатым зелёным светом, зубы оскалены.

– Ого. В чём дело, сладенькая? – озабоченно спросил я, изо всех сил постаравшись не вздрогнуть, когда Кризи резко перевела взгляд на меня.

Однако, как только перевёртыш это увидела – или, скорее, почувствовала – она заставила себя успокоиться и неловко улыбнулась.

– Прости, малыш, я и не думала смотреть на тебя так… Это было просто…

Не говоря больше ни слова, она бросила мне письмо, которое я поймал, прежде чем сесть рядом с нею.

Чё там такого понаписано, что она его так швыряет, а?

Я развернул письмо и, немного поколебавшись, принялся читать то, что оно должно было донести… что она должна была.

Ричард Тайлер.

Я искренне надеюсь, что вы всё-таки читаете это письмо, даже вопреки очевидной и ужасающей попытке шантажа вас и молодой «Криззи» с моей стороны, случившейся ранее. Клянусь, что не имела каких-либо дурных намерений.

Могу себе представить, с каким недоверием вы отнесётесь к этим словам, и я понимаю вас, но одновременно хочу загладить вину… если вы позволите.

Несмотря на то, что я ранее не столь любезно обращалась к вашей возлюбленной, я честно хочу и желаю поближе познакомиться с вами. Со всей искренностью, мне хочется стать вам другом; я хочу и нуждаюсь в том, чтобы вы поняли, почему я сделала то, что должна была, и почему я удерживала вас в пределах Эквестрии против воли.

Так много всего, что я должна объяснить в этом письме, но если хотя бы что-нибудь из сказанного сумеет вас переубедить, то я просто обязана попытаться.

Я не давала вам покинуть Эквестрию, дабы сохранить свой вид, как вам, должно быть, уже хорошо известно. Однако мои лучшие учёные проинформировали меня, что у них достаточно «образцов», чтобы продолжить работу, и потому в ваших еженедельных посещениях необходимости больше нет.

Но несмотря на это, я искренне желаю вновь вас увидеть, и, надеюсь, эта встреча принесёт нам разговор, который продлится дольше нескольких минут, равно как и оставит после себя нечто иное, кроме враждебности в отношении моей сестры и меня.

И потому я смиренно прошу вас продолжить ваши еженедельные посещения, встретившись со мною сегодня, но вместо того, чтобы направиться в королевскую лабораторию, я прошу вас явиться в королевскую библиотеку и дождаться меня там.

Если вы так сделаете… и продолжите делать, я наверняка буду склонна увеличить сумму выплат, что вы получаете, равно как и иные блага (в пределах разумного, разумеется), которые вам потребуются.

Прошу, не усматривайте в этом иного рода взятки, это жест доброй воли, щедрости за предоставленный вами опыт знакомства, и я надеюсь, время, что вы проводите в Эквестрии, станет куда приятнее.

Пожалуйста, имейте также в виду, что у нас есть средства, дабы вернуть вас домой. Не прямо сейчас, разумеется, и хоть они не нуждаются в вас, мои учёные имеют склонность быть непостоянными, находя пробел там, где всё им казалось таким идеальным.

Само собой, это имеет значение, если вы всё ещё хотите попасть домой. Я могла бы подумать именно так, но зная о дорогой Криззи и о ваших отношениях с ней, не могу быть уверенной до конца.

И потому я искренне считаю, что беседа тет-а-тет прекрасно пойдёт нам обоим на пользу. Вы не обязаны приходить; вы даже не обязаны отвечать. И если это именно тот случай, то желаю вам удачи и долгих лет.

Ещё раз примите мои извинения за моё отвратительное поведение в последнее время, я правда не имела иных намерений, за исключением той неудачной попытки, кроме как лучше узнать вас.

С уважением.

Принцесса Селестия.

Я перечитал письмо несколько раз, прежде чем, наконец, положить его, глядя на него чуточку растерянно.

Ну ладно, может чуток больше, чем чуточку.

«Она хочет… чего?»

Знакомое шипение вырвало меня из раздумий, заставив чуть ли не подпрыгнуть и перевести взгляд на Криззи. Её лицо было искажено яростью, что каким-то образом делало его ещё сексуальней.

– Разве это не очевидно? – с горечью прорычала она.

От её вопроса я удивлённо моргнул и застенчиво улыбнулся.

– Не совсем, – признался я неловко.

Криззи смерила меня насмешливым взглядом, игривым, но всё же говорившим: «Ты серьёзно?»

– Она желает встретиться с тобой для приватного разговора «тет-а-тет», – пояснила она медленно, правда, в основном веселя меня, – она хочет «узнать вас поближе», хочет, чтобы именно ТЫ посетил её, и вдобавок предлагает чуть ли не всё на свете в качестве награды, лишь бы ты так и сделал…

– Понятия не имею, что имеешь ты в виду, сладенькая.

Криззи раздражённо вздохнула и фейпалмнула… или, скорее, фейсхуфнула, бормоча под нос и, надо полагать, поминая незлым тихим словом. В конце концов, она глянула на меня, видимо, собираясь что-то сказать, только вот встала, подумала… потом ещё подумала… чё-то уже как-то долго и…

– Она тебя хочет, Риччи! – громко выпалила Криззи, от неожиданности у неё чуток перехватило дыхание. – Ей охота залезть тебе в твои чёртовы штаны, и, если я не ошибаюсь, в ближайшее время она так и сделает!

«Чего?!»

Селестия меня хочет?

…
Я не смог удержать чистый поток грубого хохота, вырвавшийся из меня. Правда пытался, но не смог.

– Это не смешно, Риччи! – прорычала она сердито. – Эта чопорная принцеска по уши в тебя втрескалась и… ХОРОШ, БЛЯ, СМЕЯТЬСЯ, ЭТО НЕ СМЕШНО!

Я не останавливался, во многом к её досаде, в то время как она, как и ожидаемо, резко набросилась, принявшись понарошку меня мутузить. Возможно, это было из-за моих положительных эмоций, а именно – веселья. Не уверен, как это всё работает, но веселье делает моего жучка любви очень игривой, вне зависимости от приведшего к нему разговора.

Хотя иногда я, как следствие, огребаю кармических пиздюлей.

И потому в этом не было неожиданности, когда она начала щекотать мои бока своими шаловливыми крылышками.

– Ай, нет! Прости, хватит! – я взвыл, заставив нас обоих безудержно смеяться. – Л-ладно, может т-ты и не п-параноик… ХА-ХА-ХА… ПРЕКРАТИ!

Криззи

Я люблю своего Риччи, правда. Но иногда он ведёт себя как полный мудак.

Селестия хотела поговорить с ним, наедине, только они вдвоём, и ни единого пони вокруг, который мог бы их видеть или слышать. Она хотела стать ему другом и готова была исполнить что бы Ричард ни попросил, чтобы стать им. Но хуже всего то, что ей должно быть также известно, что я прочту то письмо, и потому каждое аккуратное слово на этом свитке должно было стать мне вызовом на бой за место в его сердце.

Эта толстожопая Прицесса нравилась ему, я знала это, просто знала!

И вопреки тому, во что мог верить Риччи, я не была параноидальной, как и мои предположения. Мне уже двести тридцать лет, и моих знаний о любви хватит на целую трилогию!

И это её письмо, словно в насмешку, лежало рядышком.

«Очень хорошо, Селестия, я приму этот молчаливый вызов и выйду победительницей!»

Риччи, наконец, поддался моей щекотке и уступил, позволив вновь удобно устроиться на нём сверху.

– Думаю, ты должен пойти, Риччи, – посоветовала я осторожно, стремясь изо всех сил не вздрогнуть от мелькнувшей в глубине его глаз струйки гнева.

– А почему это я должен? – спросил он, в его голосе прозвучало неприкрытое презрение.

Я позволила себе вполне игривую усмешку, чтобы скрасить мордашку, и прикрыла глаза, изо всех сил стараясь подавить ухмылку при ощущении внезапно сошедшей с него волны возбуждения.

– Чтобы доказать, что я не права, конечно же, – медленно мурлыкнула я. – Или наш ссыкливый Риччи испугался большой нехорошей принцессы?

– Да не боюсь я её, – он оскалился, глядя на меня с лёгким раздражением.

– Тогда докажи это, – возразила я, дразня. – Иди, поболтай с этой чопорной принцесской. А я приготовлю тебе приятный… сюрприз, который будет дожидаться твоего возвращения.

Риччи приподнял бровь и ухмыльнулся так… ммм, очаровательно… заставив меня просто растаять.

– Ну раз ты так сильно хочешь от меня избавиться, – игриво протянул он, – то, думаю, я должен идти.

Я почти остановила его от того, чтобы встать. Он не самый расторопный, когда доходит до сердечных дел, но в вопросе нахождения моих уязвимых местечек… он просто ляганый эксперт.

Ох, и он знает, как на них нажать.

После того, как мы приняли душ – второй в его случае; на котором я могла настаивать, а могла и нет – и оделись, Риччи спустился вниз по лестнице, а я – вслед за ним.

Не то чтобы я возражала.

Вы видели его аппетитную задницу?

Риччи взялся было за дверную ручку, но остановился, оглянувшись на меня и озабоченно нахмурившись.

– С тобой точно всё будет в порядке, если я уйду? – спросил он, и вокруг него витала едва уловимая забота.

– Я не дитя, Риччи, – резко возразила я, – со мной всё будет в порядке. Иди и повеселись хорошенько с маленькой «мисс Распутная потаскуха».

Он довольно вскинул бровь на моё определение Принцессы, но всё же наклонился и подарил мне очень возбуждающий поцелуй… который повторился ещё четыре раза, стоило ему только потянуться к ручке.

Не судите строго, он очень сексуален.

Он открыл дверь и небрежно отсалютовал, прежде чем подмигнуть и направиться на выход из дома.

– Эй! – крикнула я, ухмыляясь от того, как он обернулся и растерянно на меня посмотрел. – Ты мой, малыш, не её! Дай только повод, и с тебя три шкуры спущу!

От моего предупреждения Риччи заметно сглотнул, каким-то образом удостоив меня кривой усмешкой… той, что я так люблю.

Я закрыла дверь, едва он скрылся из вида, и грустно вздохнула.

Я его потеряла, уже тогда…

Селестия

Боль… это всё, что я знала в тот момент.

Предстояло пережить ещё несколько довольно утомительных приёмов, когда она настигла, прямо посреди двора. И я кричала в агонии, прямо перед своими поданными, заставив стражу паниковать, пока любимая сестра не перенесла меня в мои покои.

Всё не было бы так плохо, если бы мне не приходилось также брать на себя боль Космоса. Луна пыталась убедить меня не испытывать её за нас обоих… но что я за мать, если с охотой соглашусь на то, что навредит моему малышу?

«Боги… я так устала!»

Честно говоря, я не могу думать ни о чём, кроме боли… и как долго она будет продолжаться, пока наконец не утихнет. Впрочем, Луна была права, становилось всё хуже и хуже, и скоро… Я не была уверена, смогу ли продержаться дольше.

Надо мною мелькнула белая вспышка и появился свиток… очень знакомый свиток. Я подняла его копытами, не смея пользоваться собственной магией из опасения вызвать ещё большую боль, и открыла.

«Он идёт.»

«Он?!»

Я не смогла сдержать ни проступившей на мордочке улыбки, ни внезапного сильного желания, заставившего меня взять лежащий рядом деревянный мячик.

И едва я взяла его, поднеся поближе, а письмо отложив в сторону, как предалась воспоминаниям о лучших временах.

Память преподнесла так много визгливого смеха, хихиканья и одно… лишь одно слово, заставлявшее меня испытывать боль сильнее всего… с любовью и нежностью, которой не понять никому и никогда.

«Мама!»

Раздался визг детского лепета и хихиканья, когда я уткнулась в его чувствительный животик. широкая улыбка украсила мою мордашку, когда он повторил то единственное слово, что знал.

В его копытах был деревянный мячик, который сделали мы с Гарольдом.

«Космос... – прошептала я нежно, – Можешь сказать: «Ма-ма»?

«Мама!»

Широкий оскал скрасил мою мордочку, едва он повторил это слово. Его глаза такие большие и ясные.

Я почувствовала, как очень знакомые руки обернулись вокруг талии, губы игриво прошлись по моей шее, в то время как он глубоко усмехнулся.

«Я говорил, что ты будешь просто потрясающей матерью», – нежно напомнил он, усмехнувшись на мой вздох удовольствия.

«До или после того, как сбежал с торжественного объявления о нашем пополнении?» – дразня, спросила я, заставив его заворчать.

Означенное ворчание быстро сменилось поцелуем… нашим поцелуем.

Боги… как же я его любила.

Внезапная вспышка резко оторвала нас от наших привязанностей и вернула обратно к свёртку в колыбели. Впрочем, любое беспокойство тут же гасло при виде моего малыша… нашего малыша.

Мой маленький жеребёнок был теперь молоденьким… мальчиком, кажется, именно так говорил Гарольд. Ни один из нас не был уверен, почему, но в конечном итоге он списал это на смесь магии и нашего чудесного малыша.

Мы понятия не имели, как Космос появился на свет… Он родился здоровым аликорном, но каким образом – ответа на этот вопрос мы не знали до сих пор.

Не то чтобы это имело значение. Он был нашим малышом, и я любила его независимо от того, как он выглядел. Кроме того, из того, что удалось выяснить Гарольду… моё маленькое солнышко так и останется аликорном.

Его человечности грозила участь быть сожжённой дотла грубой силой, которую оно не могло контролировать.

Мой любимый не находил себе места, но в конце концов он с этим смирился после небольшого спора… который позже перерос в близость.

Гарольд мягко взял на руки нашего малыша, держа его, оберегая, улыбаясь ему с такой нежностью, которою, как мне казалось, способна проявить только кобылка. Я быстро заметила, что Космос собирается заплакать, и нежно уткнулась в него носиком, вылизывая его маленькую щёчку в попытке унять его беспокойство.

Быстрота, с которой он вновь заснул, была восхитительна.

«У тебя всегда такое чудесное прикосновение, дорогая», – с любовью прошептал Гарольд, улыбаясь, возвращая Космоса обратно в колыбель.

«Уж ты то это знаешь, не так ли? – поддразнила я с оттенком страсти.

Гарольд игриво поднял бровь и криво усмехнулся, прежде чем указал на двери в соседние с Космосом покои.

«Желаешь показать мне, дорогая?» – тихо прорычал он, аккуратно массируя большим и указательным пальцами моё правое ушко.

Я улыбнулась своему возлюбленному и порысила к дверям, соблазнительно мазнув хвостом по его груди.

«Пожалуй».

Мои глаза тут же широко раскрылись из-за ещё одной белой вспышки – в воздухе появился очередной свиток.

«Я спала? – задумалась я. – Должно быть, связь забирает из меня гораздо больше, чем я думала».

Вздохнув, я вытерла парочку слезинок, проступивших то ли от пробуждения, то ли от самого сна, не знаю.

Я взяла копытами свиток и быстро развернула.

«Он прибыл в Кантерлот».

Я широко улыбнулась и бросила оба свитка в камин, прежде чем медленно подняться и направиться в ванную.

Не помешает хорошенько освежиться, прежде чем он явится.

Однако прежде чем закрыть дверь, я решила осторожно зажечь свой рог и пролевитировать деревянный мячик обратно в футляр, заперев оный двадцатью четырьмя магическими печатями.

Я никогда бы не позволила себе потерять единственный источник воспоминаний.

Ричард

Как вы думаете, сколько времени мне потребовалось, чтобы добраться до Кантерлота?

Пять часов!

А чтобы добраться до замка?

Сорок пять ебучих минут!

А охота узнать, сколько я проторчал в этой, вашу мать, ляганой библиотеке?

СЛИ-И-ИШКОМ ДОЛГО!

Ладно, в общем, я немного ворчливый, но если честно, я бы никогда не выбирался из дома.

«Во всём виновата Кризи, – сварливо решил я. – Ага, это всё из-за её глупых подколов и её глупой, сексапильной улыбки и… ну… задницы, наверное?»

Да ладно вам, у неё отличная задница.

Я прождал ещё несколько минут, но Селестия так и не показалась.

«Нахуй, у неё был шанс!»

Ну ладно, может быть я не предупредил заранее. Но ведь я сказал гвардейцу, что жду, и он, наверняка, пошёл передать это, так что, по большому счёту, ей стоило бы уже появиться.

Так что я поднялся и вышел из библиотеки, тем не менее высматривая Селестию, вздохнул и отправился на выход по казавшемуся бесконечным коридору.

Я прошёл мимо очередного серьёзного «позолоченного», когда наткнулся на неё. Не буквально, вы не подумайте, но наши глаза встретились, когда она повернула за угол, после чего избежать её было просто невозможно.

И там была эта тёплая, до невозможности яркая улыбка, казалось, осветившая весь коридор.

Она всегда улыбалась, когда бы я её ни видел, а сейчас, когда та меня заметила, даже ещё сильнее. С чего – я понятия не имел. Может… может Криззи в чём-то права, когда предположила, что Селестия в меня втрескалась.

А может, и нет… Я не уверен, почему, но сама мысль, что эта сука в меня влюбилась, чувствовалась неправильной, даже непристойной.

– О, привет, Ричард, – тепло поприветствовала она, и эта бесящая улыбка стала ещё шире, когда она направилась ко мне. – Прости, что так опоздала, но я просто потеряла счёт времени.

«По ходу, моего тоже», – тихо кипятился я.

Решив просто игнорировать её, я попытался пройти мимо… только чтобы упереться в правое крыло этой кобылы, так меня раздражавшей.

– Ладно, – прорычал я нетерпеливо. – Здрасьте, как поживаете? Прекрасно, это чудесно, прощайте.

Я попытался ещё раз пройти мимо неё, а именно – нырнув под крыло и продолжив путь к выходу. К удивлению, это даже получилось. Я наконец-то вернусь домой!

Ага, щас…

Едва я завернул за угол, невероятно прекрасная и в чём-то знакомая мелодия коснулась моих ушей… заполнила мой разум. Я обернулся и посмотрел на Селестию… она продолжала улыбаться, даже продолжая напевать ту чудесную мелодию.

Она пошла ко мне, не спеша, осторожно, как если бы быстрые шаги дали мне возможность оборвать удерживавший меня голос.

– Чт… что… ты…

Её крылья мягко обернулись вокруг меня, окутывая такой теплотой… такой защищённостью, от которой я знал, что ничто никогда не причинит мне вреда.
Она не позволит…

Внезапно мои колени подкосились, мысли затуманились, тело ослабло… я почувствовал себя таким уставшим. Селестия опустилась на круп и несмотря на то, что я выше и тяжелее её, ей удалось, пользуясь своими копытами, мягко заставить меня опуститься на колени, и наши глаза оказались прикованными друг к другу.

Она смотрела на меня с любовью… но не той, к какой я привык. Не могу объяснить или описать, что это было. И всё же, мне было мало этого… в тот момент хотелось придвинуться ещё ближе и заснуть.

Она продолжала напевать эту мелодию… и это было прекрасно. Меня даже не волновало, что мы неожиданно оказались именно в её покоях.

«Я… должен… закрыть глаза…»

Шея начала слегка чесаться, раздражая, но лишь до тех пор, пока Селестия в один миг не уняла зуд, успокаивающе лизнув. Но едва он погас, как заныли колени – движение ими причиняло ужасную боль. Но и эта боль угасла, стоило ей только, любя, поцеловать каждое из них, сопровождая поцелуи золотистым сиянием.

– Спасибо… тебе… – вяло пробормотал я; мой рот словно онемел и его было трудно открывать.

Селестия перестала напевать ту чудесную мелодию и широко улыбнулась моим словам, опустив свою мордашку так, чтобы мягко прижаться к моей щеке.

– Тише, милый, – успокаивала она, её голос эхом отдавался в моей душе.

Она чуть отстранилась назад и посмотрела на меня с таким… чувством, что я потерял дар речи. Хотя не то, чтобы я мог чувствовать такое.

– Ты очень устал, не так ли? – прошептала она нежно, расслабляющее эхо сопровождало её слова. – Может быть, тебе стоит на миг закрыть глаза.

Спать?

Она была… может быть, она была… поспать бы не помешало…

Веки были такими тяжёлыми… невозможно сформулировать мысли… так устал…

Ещё раз мордашка коснулась моей щеки… так расслабляюще.

– Не могу спать… Криззи… ждёт… – пробормотал я тихо, мой голос звучал… по-странному выше.

– Шшш, всё хорошо, – мягко утешила она. – Сейчас только мы вдвоём, дорогой, сейчас я – та кобылка, что тебе только нужна.

В тот самый миг часть меня кричала, сопротивляясь, в то время как я слышал это… но я слишком устал, чтобы меня это заботило и потому её тепло быстро заглушило её.

– Спи, малыш, – выдохнула она с любовью. – Мама здесь для тебя…

Я мутно начал осознавать, что всё вокруг стало больше… или это я стал меньше. Неважно, из-за чего, меня не волновало ничего… ничего… ничего, кроме внезапно принявшейся глазеть на меня своими громадными пурпурными глазами… коснувшейся мордахой, едва ли не большей, чем моя собственная.

– Я люблю тебя и всегда буду заботиться о тебе, – нежно пообещала мама. – И когда придёт час спасти наш народ, ты сделаешь это без колебаний. Потому что тогда… ты тоже будешь любить мамочку.

Я пытался сказать что-то, но лишь бульканье сорвалось с губ… с моей морды.

Мама улыбнулась и ласково поцеловала мой животик, заставив нас обоих захихикать. Предо мной возник яркий золотистый свет, за ним нахлынула волна сонливости.

Я устал… и потому мои глаза закрылись, а мир вокруг исчез.
«Спи спокойно, солнышко…»

Мои глаза моментально открылись, в то время как я вскочил, тяжело дыша и одновременно ища в своём теле… хоть ЧТО-НИБУДЬ от лошади.

«Ни копыт, ни меха, ни тупых длинных ушей… Я в порядке… Я… Я НЕ В ПОРЯДКЕ!»

По-любому, понадобились годы, чтобы наконец остановиться и отдышаться, остановиться и подумать, как я вдруг оказался в такой вычурно выглядевшей комнате.

«Должно быть, я в одних из дворцовых покоев», – подумал я нерешительно.

С лёгким вздохом я закрыл глаза и постарался восстановить дыхание, постарался думать о чём-либо ещё, кроме того… пугающего сна.
«АМАМ, ЫТ ЕДГ?!»

Странные слова сорвались с моих губ, прежде чем я успел что-либо сделать. И с непреодолимым чувством… отчаяния, потери кого-то, крайне важного для меня, я еле успел захлопнуть рот, сдерживая крик.

«Что это, блять, было?! – заорал я про себя. – Я что… вырубился?»

Я вновь попытался сосредоточиться на том, что говорила Криззи утром, но оказалось, что я просто не в состоянии это сделать. В голове царил хаос, я потел, как сучка, горло аццки болело и вдобавок, мать её, мигрень.
«Мама позаботится о тебе…»

– Э-э, не-не-не!

Я выпутался из вычурных простыней и упал на пол. Несмотря на это, не иначе с Божьей помощью, я заставил себя подняться на ноги и направить на выход из дворца.

Потому что, если и было что-то, в чём я в тот момент был твёрдо уверен, так это в том, что должен держаться от Селестии как можно дальше!

Мои грёзы в то утро… они вернулись в полную силу. Я не мог остановиться, чтобы не вспомнить их – все эти мягкие слова и нежные прикосновения… теплота материнского касания.

Что-то, чего я не испытывал никогда… не с моей мамашей-шлюхой, это уж точно.

«Селестия не моя мать! – бесился я мысленно. – Это был просто сон, кошмар… который чувствовался таким реальным».
«Моё маленькое солнышко…»

Я схватился за голову и испустил хриплый крик боли; я ничего не мог с собой поделать. Это было… словно кто-то пытался прорваться наружу из моего черепа.

С расплывчатым взглядом, я смутно понял, что за пони передо мною… Думаю, они пытаются меня остановить.

Но я не мог остановиться, я должен был вернуться к Крилестии.

«К кому?..»

Я должен вернуться к… к…

Ощущение свежего воздуха успокаивающе прошлось по коже… никак не уняв боль, что я чувствовал.

Ну… она стала меньше.

Потребовалось слишком много времени, чтобы понять, что я больше не снаружи…. а в чьих-то покоях.

Покоях из того сна, кошмара…

«Нет…»

Сзади появились два широких крыла, обняли меня… и мир опять исчез.

Часть 3. Связь

Предисловие от автора:

Извините за ожидание, народ, но не волнуйтесь.

Поскольку я давно начал работу над этой частью, то полагаю, что для выкладки следующей настолько быстро, насколько возможно, мне самому придётся выложиться на все сто, что я и начну с завтрашнего дня :D

Как всегда, не стесняйтесь высказывать, что думаете, но главное – это… получайте удовольствие!

И прошу извинить, но секс будет в следующей части, не в этой. Так что вот вам моё предупреждение. Если не нравится секс между перевёртышем и человеком (который, ИМХО, всяко извращённый), то кликайте на Х и уходите, как только до этого дойдёт.

Ладно, шучу… Хотя, если вам не нравится клоп, то я всерьёз полагаю, что читать эту историю дальше не стоит.

В общем, не мудрствуя лукаво…

Погнали!

Ричард
«Что со мной происходит?»

Я плыл посреди моря тьмы. Куда ни глянь – ни света, ни защиты, ни тепла…

Куда они делись?

Я… я нуждался в них… жаждал…

Но ничего не было. Ничего, кроме бесконечной черноты, бесконечной волны отчаяния… потери. И всё же… было что-то ещё, я чувствовал это рядом с собою – так горячо обволакивающее… которое я обнимал в ответ с такой силой, с таким желанием…

Внезапно возник звук, меня начала окружать мелодия, заполняя ум и душу. Она была простой, но почему-то такой красивой. Я почувствовал, как по лицу потекли слёзы, когда боль начала отступать.

Но затем появилась другая теплота, чуть влажная, которая с любовью их осушила. Вскоре последовал голос, знакомый голос, наполнявший меня уютом и тем самым чувством защищённости… но в то же время вызывавший страх и ненависть.
«Не плачь, малыш, мама здесь, всё будет хорошо…»

Как я мог это ненавидеть, бояться этого голоса… голоса своей матери?

Окружавшая тьма исчезла, когда прямо передо мною загорелся свет. Тепло, что он дарил… я желал его, так сильно хотел. Так что поддался желанию и поднял руку, потянувшись к нему, стремясь достать, желая коснуться… пока, наконец…

Свет вспыхнул, едва я схватил его, меня ослепило сияние, обжигающее своим теплом, ошеломляющее, пока не…

Я понемногу начал осознавать множество ощущений, которые становились всё заметнее, когда я заставил себя поднять ослабшие веки. Едва глаза открылись, окружавший меня мир быстро заслонила масса чего-то сияющего… и всё же такого приятного белого цвета, подобного которому я никогда не видел.

– Мама, – прошептал я с усилием, от которого саднило горло. – Ма… мочка… мама…

И почему… почему я зову её мамой?

Моя мать покинула меня и Эмили, почему же я так остро желаю её коснуться?

Ответ не заставил себя ждать, когда белая масса пошевелилась, приблизившись ко мне, пока нечто невероятно нежное не коснулось щеки.

– Шшшш… – убаюкивал голос, такой мягкий.

О, этот голос…

Я… он заставлял меня ощущать… ощущать заботу, любовь…

И почему я не могу нормально видеть?

Почему ничего не вижу?

– Я ничего не вижу, – я всхлипнул: осознание этого наполнило меня ужасом. – Где мамочка?.. Мама… Я ничего не вижу.

Внезапно белая масса исчезла, а затем внезапно промяла… по-видимому, кровать, в которой я лежал.

Следующее, что я ощутил – невероятной силы тепло, проложившее себе путь под одеялом, мягко обволакивающее меня. И… к нему присоединилась мордочка, с любовью прижавшаяся к моему лицу, носу и шее.

– Закрой глаза, милый, – пропел голос.
Закрыть?!

– Нет, пожалуйста, – умолял я, от страха по моему лицу текли слёзы. – Я не хочу, я боюсь темноты, прошу, не заставляй меня.

Внезапно по моей шее прошлись тёплые, глубокие вдохи; последовавший за ними… язык медленно лизнул мой подбородок, но за этим не было ничего иного, кроме чистейшего намерения… я не мог сказать, как это узнал… просто знал это.

– Ох… моё маленькое солнышко, – ласково прошептал голос. – Мамочка здесь, я рядом… Я люблю тебя и всегда защищу.

«Мама?»

Внезапно я понял, что… чьи-то копыта проскользнули по моему животу, прежде чем добраться до руки, которая их тут же сжала.

– Держи меня за копыто, милый, – мягко прошептала она. – И знай, когда ты закроешь глаза… оно, как и я, останемся рядом.

Я не смог удержать расплывшиеся в улыбке губы, равно как и сильного желания прижаться в ответ, остановившись только когда мой голый зад коснулся её… невероятно мягкого меха. Этот мех был как музыка для моих ушей, почти как колыбельная.

Нет… постой…

– Тише, спокойней, пора опустить свою сонную голову, – тихо напела мама, её голос отдавался вокруг таким чудесным эхом. – Тише, спокойней, время ложиться в постель.

И когда мои глаза по её желанию закрылись, что-то аккуратно коснулось моего затылка.

Мир исчез.

«Криззи… помоги… мне…»

«Риччи?»
Криззи

«Криззи… помоги… мне…»

«Риччи?»

Что-то было не так.

Понятия не имею, что… но что-то было не так.

С Риччи, с моим Риччи.

Я не могу этого объяснить… но как-то же я его услышала, почувствовала его страх, его ужас; то, как он захлестнул его… Всё произошло так быстро, и в то же время как-то неспешно.

«Мне… почудилось?»

Я как раз надевала одни очень вызывающие чулочки, когда испытала эту… связь. Впрочем, это случилось так быстро, что я почти сразу отбросила эти ощущения прочь.

Чулки были приготовлены специально для Риччи, когда он вернётся домой. И всё же, пока я глазела на отражавшуюся в зеркале единорожку и тихо рассуждала о своей психике, мои глаза…

Они засветились, изменившись сами собой. Внезапно тело приняло свой истинный облик – но оно сделало так по собственному желанию.

– Что за хуйня?! – завопила я, мои мысли захлестнуло удивление.

Никогда за всю свою жизнь я не меняла облик не по своему желанию. Тем не менее, именно это только что и произошло… и пока я искала в сознании причину этого… ответ… я медленно начинала понимать – уже во второй раз – что, бесспорно, моё существо на это побудила некая неправильность.

Что-то было не так, и на вопрос «почему?» я безо всяких подсказок просто-напросто знала, что причина этому – Риччи.

Поэтому я заставила себя превратиться обратно, сняв чулки со своего сексэлегантного облика, прежде чем спустилась по лестнице и вышла из дому.

Разумеется, я заперла его на второй ключ, который Риччи доверял только мне.

«Потому что он любит меня, – я тихо застыла. – Он хочет, чтобы я была с ним всё время, именно всё время… и, клянусь своей матерью, я хочу того же».

Это заняло несколько минут, но, едва увидев невдалеке Королевский Дворец, я остановилась и спряталась между двумя плотными кустами, заставила себя прервать ступор влюблённости и постараться сфокусироваться на связи, которую чувствовала до этого.

Сначала ничего не было… Но затем оно появилось и едва заметная линия протянулась через весь Кантерлот.

К моему любимому.

«Как? – задумалась я про себя. – Мы никогда не спаривались, и я никогда не давала ему своей крови… Мне стоило бы знать… Стоило ли?»

Пока я размышляла, что-то где-то глубоко внутри меня встряхнуло. Я вздрогнула, узнав одну из первичных сторон своей сущности, моих сознательных инстинктов перевёртыша. Хоть я и была мысленно готова к борьбе с волнами отчаянной потребности лелеять веление своего сердца и любить его во что бы то ни стало. Прежде чем, наконец, нежно и любяще сделать укус и влить в него свою кровь, связав таким образом нас до самой смерти… но это ожидаемое желание не появилось.

Вместо него пришло урчание чистого удовлетворения, радости и любви… удовлетворённой любви.

«Почему это больше не бушует во мне так, как раньше? – спросила я себя. – Прежде надо было прикладывать усилия, чтобы удерживать это».

Нужны были ответы… и потому я сделала то, чего перевертышам настоятельно говорят не делать.

Я открыла свой разум и позволила первичной ментальности наполнить мою самую суть, пусть и на миг. И в тот миг я ощутила… невероятное счастье. Я почувствовала, как погасли все мои желания, все… кроме одного.

В спаривании нет необходимости для того, чтобы завязать связь; это помогает, разумеется, но не является обязательным условием, чтобы эту связь сформировать, особенно для того, кто её желает. Тем не менее, каким-то образом я просто знала – то, что я чувствовала, не было нежеланным. Оно было искренним и прекрасным, восхитительным и захватывающим дух.

Но я знала… знала…

Моё видение было пылким, оно внезапно накинулось на меня с образом, с… воспоминанием. Память, что была у меня, не имела подобных воспоминаний… или того, что происходило перед моими глазами.

От третьего лица?

Я… я наблюдала сама за собою, вне собственного тела. Я знала, что подобное может произойти с перевёртышем, но только в последние часы его жизни.

Так как же я?..

Я видела себя; мои светящиеся глаза, когда они на миг раскрылись и тотчас же закрылись, покоясь на… шее Риччи! Мой возлюбленный спал глубоким сном, и я не смогла удержать довольного вздоха, сорвавшего с губ, пока наблюдала за воспоминанием… воспоминанием о нём, спящем так умиротворённо, словно ничто в мире не могло его потревожить.

Но потом случилось это… и как я ни старалась остановиться, разбудить своего драгоценного человека и оттолкнуть его, та… первичная сторона меня… Увы, я ничего не могла поделать.

Ничего, кроме как наблюдать за тем, как она… как я густо покрыла одну из сторон его шеи своей обезболивающей слюной, прежде чем мягко погрузить в него клыки. Мой рог едва мерцал, мягко лаская его лицо потаённой магией, заструившейся в его уши.

Чтобы не потревожить его сон… и ещё…

Неожиданно его глаза засветились, прямо под веками, что немного удивило меня, ничего не оставив от собственной прежней уверенности в том, что это – одна из проделок разума.

«Нет, нет! – крикнула я беззвучно. – Это не так должно случиться. Мы должны были связать друг друга, объявив о нашем желании быть вместе на все времена!»

Я могла лишь наблюдать, как другая я отстранилась от его шеи. Мою мордашку украшало выражение дикого восторга; в это время магия погасла, а язык – мой язык! – накрыл маленькие отметины, принявшись нежно их лизать.

Загорелась связь.

«Почему я ничего не чувствовала до сих пор? – подумала я: любопытство моментально перекрыло подступившее отчаяние. – Мы были вместе в то утро, и всё же я не ощущала…»

Единственное… в холле, когда ощутила любовь и вожделение моего любимого… всю для меня.

Что-то вынудило меня в тот момент… нет, потребовало!.. чтобы я поступала именно так, чтобы я приняла его и показала ему всё, любя всем сердцем, заботясь и лаская его со всею любовью… для него.

Пришлось приложить усилие, чтобы остановиться, и я внезапно осознала, как отчаянно нуждаюсь… нет, жажду творить с ним любовь, так ужасавшую меня.

Риччи прежде лишь отшучивался и успокаивал мой метущийся разум, но теперь…

Я видела себя, взбирающуюся на него; моя магия скинула простыни и обхватила его, истинные первобытные похоть и инстинкты вели меня.

«Нет… нет, прошу, не показывай мне… не говори, что я…»

Внезапно моя прежняя я… замерла. Свечение погасло, она рухнула… и затем воспоминание перенеслось, показывая Риччи, робко перетягивающего на себя одеяло, с любовью целующего мою голову… а затем шепчущего, вздрагивающего, ворочащегося, пока не…

«РИЧЧИ!»

Он проснулся и упал с кровати, в то время как я кинулась к нему с выражением беспокойства, красовавшейся на моей мордочке.

…
Я моргнула раз, другой… пока мир, наконец, не обрёл очертания.

«Мы уже сформировали связь, но всё же я не передала ему свой очищающий геном яд… лишь свою кровь. И мы не спаривались… Я… мы… всё ещё должны исполнить сей драгоценный акт!»

Меня наполнили одновременно и ликование, и ужасающий стыд. Стыд за то, что сделала, и ликование – за то, чего нет.

«Знаю, что мало контролирую то, что делаю… и всё же я расскажу ему, и надеюсь… более чем надеюсь, что когда признаюсь и попрошу у него прощения, он даст мне его и по-прежнему будет любить.»

С этой мыслью, твёрдо повторяющейся в голове, я попыталась сосредоточиться на связи, которую, как я теперь знала, мы разделяли.

И теперь, со знанием этого… эта связь окутала всю мою душу.

Я могла чувствовать его, как себя. Я могла буквально видеть насколько переплетены наши души. Как они обтекали одна другую, с такою любовью лаская.

Чистое, истинное счастье наполняло мой разум, моё тело и душу. Ибо я могла ощутить… всё, всю его любовь и то, как она была направлена на меня.

«О, Риччи, я люблю тебя так сильно, я… Постой-ка, а это что?»

Внезапная вспышка любви – родственной любви – неожиданно вырвалась из него, заставив нашу связующую сущность ослабнуть, почти сведя её на нет.

«Родственная любовь? – подумала я недоверчиво. – У него же не осталось семьи. Кто тогда может любить его подобным образом?»

В этом не было никакого смысла; он ведь сейчас у Селестии, не так ли? Так почему же он чувствует такую любовь прямо сейчас?..

Воспоминание объяснения моего любимого эхом отозвалось в голове. И всё же, это было невозможным, в том смысле… этого не могло быть.

Ведь не могло же?
– И почему ей хочется знать о моём детстве? – спросил он, скрасив озадаченностью своё великолепное лицо.

– Не имею ни малейшего понятия, – ответила я честно, – что она… Как она ведёт себя, находясь рядом с тобою?

Он положил письмо на кофейный столик и задумчиво на меня посмотрел:

– Ну… теперь, когда ты это принесла, её поведение выглядит немного забавным, – ответил он задумчиво.

Это заставило меня насторожиться.

– В каком смысле «забавным»? – задала я «невинный» вопрос.

– Ну, она иногда немного… лезет в личное своими вопросами, – медленно начал он, – в смысле, когда вместе она и Луна. Но, как только дело доходит до уговоров остаться и помочь спасти ваш вид, она становится очень… настойчива насчёт этого. На самом деле, куда больше, чем её сестра.

Он прервал разъяснения и поджал губы, уйдя в себя. Я почувствовала очень необычную волну ностальгии, столь же неожиданно схлынувшую – она ушла также быстро как появилась, как раз тогда, когда Риччи, казалось, вернулся из своих мыслей.

– И, кроме того, когда она пыталась обнять меня – неудачно, ты не подумай! – тогда она, в общем, была… нормальной, наверное.
Едва образ, наконец, рассеялся, я покачала головою и поджала губы при мысли, странной, но всё же… где-то рядом с моим сознанием сложился возможный вариант событий.

«Почему он чувствует ностальгию? – подумала я подозрительно. – Я раньше не придавала этому значения, но теперь…»

Я должна узнать больше, должна убедиться, что то, о чём думала, было невозможным, даже если так и было.

Но как Королеву, меня учили ожидать неожиданное, никогда не исключая возможности, случая, каким бы невероятным и немыслимым он не казался.

И потому… я должна встретиться с Селестией лично.

Селестия… если честно, её я боялась больше всех. Не из-за её могущества, не из-за её многовекового опыта… но потому, что парой простых слов она способна разлучить меня с Риччи.

На этот раз ей удалось вычислить, кем и чем я являлась на самом деле. Обеспечить будущее – наше совместное будущее – стало… трудно. Просто сбежать могло быть слишком тяжело, но если честно, полагаю, мы бы справились. Тем не менее, со знанием моей истинной природы у неё бы появился идеальный повод натравить на нас буквально всю гвардию, а заодно и своих сестёр в придачу. Мы бы не знали покоя ни от одной из них!..

И, наконец, она могла отправиться бы за нами лично.

Понятия не имею, насколько я теперь могущественна, правда. Не знаю, смогу ли победить её, как раньше, не говоря уж о них.

«Всё, чего хотела для нас – это быть вместе, Риччи, – подумала я, отчаянно надеясь, что он как-нибудь меня услышит. – Быть вместе до самой смерти, создать семью, вновь возродить род перевёртышей…

На самом деле, я просто хочу… остаться с ним… навсегда».

Я почувствовала как навернулись слёзы, но быстро сморгнула их, не позволяя себе расстраиваться от того, чего быть не может.

Тем не менее, факт оставался фактом: я должна отправиться во дворец. То, что я видела, не было такой уж проблемой – попасть туда я смогла бы под любым предлогом. Остаётся надеяться, что никто не почувствует мою магию и не узнает её… или даже хуже, что я не превращусь случайно в саму себя.

«Я иду, малыш. Неважно, что стало причиной твоего страха, оно не затронет нас… обещаю».

Я люблю его, и пока дышу, ничто не причинит ему вред.
Риччи
Я очнулся. В черепушке гуляло эхо до боли знакомого голоса. Покачав головой и отогнав его прочь, я потёр слезящиеся глаза и проморгался, пока мир полностью не обрёл очертания.

– Гд-где я? – устало прохрипел я, окидывая взглядом роскошные покои и нахмурился, неожиданно их узнав.

«Дворец? – сообразил я медленно. – Почему я… Что случилось?»

Я принялся ломать голову над последним, что сумел вспомнить… только чтобы испытать невероятно мучительную боль, из-за которой вскрикнул и схватился за лоб, прерывисто дыша сквозь стиснутые зубы.

«Аргх, моя голова!»

Борясь с внезапной агонией, я заставил себя выползти из кровати. К удивлению, на мне было что-то, похожее на… пижаму?

«Где, чёрт возьми, я был…»

Я быстро потерял нить мысли, когда очередная вспышка боли рванула в черепе, заставив пошатываться на месте, пока я боролся, чтобы остаться на ногах.

Громко матерясь, я осмотрел комнату и нашёл свои родные шмотки, висящие на стуле. Стиснув ещё раз зубы, я поплёлся к ним и, стащив пижаму, принялся их надевать.

Едва я натянул семейки, дверь внезапно открылась, впустив внутрь изящно рысящую Селестию. Она тут же меня заметила и спокойно улыбнулась. Её глаза излучали такую теплоту, что я был вынужден схватиться за стул, так как желание кинуться на неё и чем-нибудь прибить стало почти непреодолимым.

– Что произошло? – спросил я, идя на поводу у гнева, в то время как в черепе отдалась очередная волна боли.

Её улыбка слегка дрогнула, а глаза причудливым образом расширились. Впрочем, это продолжалось недолго, и означенная улыбка быстро вернулась на место, когда она ответила на мой вопрос.

– Вы упали, – мягко проговорила она. – Я как раз приносила извинения, когда вы прямо передо мною рухнули в обморок.

– В обморок? – переспросил я. – Но я помню… думаю, я-а-А-А-АЙ!

Я вскрикнул от боли, когда что-то начало злобно пульсировать прямо посередине лба.

– О, вы в порядке? – спросила Селестия с беспокойством в голосе.

– Да, я в порядке, просто моЯ ГОЛОВА!!!

Колени подогнулись и я упал на пол, уткнувшись в него лбом. Боль, как я уже говорил, была неописуемой.

Всё вокруг потемнело и расплылось. Внезапно приблизившийся голос Селестии, как и её копыта, не сделали ничего, чтобы хоть как-то её унять.

– Ричард! – воскликнула она; в её голосе явно была тревога и страх.

Без какого-либо предупреждения она буквально убаюкала меня в своих копытах, моя щека оказалась прижата к мягкой шёрстке на животе. Фактически, к моему абсолютному замешательству, из меня вырвался жалостливый стон, даже несмотря на то, что я охотно зарылся лицом в её мех.

– Тише, всё хорошо, я теперь здесь, – она с любовью улыбнулась.

Неожиданно я обнаружил себя поднятым магией и отправленным под одеяла, вокруг всё ходило ходуном, когда обзор полностью закрыло лицо Селестии с любящей улыбкой, украшавшей её мордашку.

– Сейчас я пойду и принесу тебе кое-что, это поможет облегчить боль, – мягко пояснила она. – Не мог бы ты подождать, пока мамочка вернётся?

Мои губы скривились в сонной улыбке, когда я кивнул, не имея за своим ответом ни единой мысли.

Хотя почему же? Она ведь моя мать, в конце концов.

– Хороший жеребчик, – похвалила она ласково, нежно целуя в центр лба, одновременно вызвав там успокаивающую дрожь, – Просто закрой глаза, дорогой, я сейчас вернусь.

Подчинившись, я закрыл глаза и широко улыбнулся, на моём лбу запечатлелся ещё один поцелуй. Счастливо мурлыкая, моя мама вышла из комнаты и её поспешное цоканье было радостью для моих ушей…

…
«Погодь… МАМОЧКА?!!»

Понимание того, что она только что сказала, что я только что с готовностью подумал, внезапно затопило разум.

Как такое вообще возможно, что она – моя мать?

Нет, это невозможно. Я не был пони, я был человеком!

И всё же… не могу отрицать, что в глубине души я по-настоящему наслаждался, будучи в её объятиях, как и от того, сколько любви слышал в её утешающем голосе.

«Нет! – крикнул я беззвучно. – Я Ричард Тайлер, человек. Селестия не моя мать, не важно, что говорит она, не важно, что думаю я… Нужно выбираться отсюда!»

Однако, когда я заставил себя выбраться из-под покрывала, которым мама… Нет, Селестия!.. меня укутала, что-то внутри завопило, сопротивляясь:
«Не уходи, не надо. Мама вернётся, правда! Тогда она будет защищать нас и любить, когда мы погрузимся в безмятежный сон… Разве не этого ли мы хотим?»

«Я… Я этого не хочу, – пробормотал я слабо. – Я хочу домой, к Криззи».
«Но мы не хотим её, – прошептал голос. – Мы хотим спать, чтобы её крыло защищало нас, чтобы её лицо дарило любовь каждым прикосновением».

Не хочу это признавать, но часть меня действительно этого хотела… причём очень сильно.

Тем не менее, я всё же выбрался из покоев, не обращая внимания на стоящего снаружи гвардейца.

– Подождите, сэр! – резко окрикнул он. – Принцесса Селестия приказала нам в настоящее время удерживать вас от того, чтобы вы покидали покои. Так что, если не возражаете, я бы…

– А не пошёл бы ты на хуй! – хрипло крикнул я; боль и его командование вынудили меня его ударить.

Кулак попал в бок шлема, буквально вмяв его. Означенный гвардеец отлетел в стену, где быстро обмяк и замер, всё же продолжая отрывисто дышать.

«Как я?..»

Вытряхнув эту мысль из головы, я заставил себя ковылять вперёд, изо всех сил стараясь игнорировать голос в голове, умолявший вернуться назад, раздеться и прилечь в ожидании, когда эта… мам...лестия вернётся и прижмёт к себе.

Меня буквально трясло, и слёзы текли ручьями по щекам, пока я этому сопротивлялся.

Я сильно этого жаждал.
«Мамочка… мы хотим нашу маму! – молил голос. – Пожалуйста, она нужна нам… нам страшно…»

«Заткнись… Заткнись… Заткнись…» – повторял я устало, яростно моргая в попытке подавить слёзы.

Я повернул за угол и увидел открытую дверь, из которой сочился солнечный свет. Устало улыбаясь, я, пошатываясь, направился к ней и потянул на себя, полностью открыв, прежде чем вновь продолжить путь наружу.

Пока я осматривался и улавливал обстановку, в мысли проникла капелька опасения.

«Понятия не имею, где я».

Я был вне дворца, это очевидно. Дверь должна быть кратчайшим путём наружу… и всё-таки это был не Кантерлот.

К счастью, едва я бросился вперёд, город внезапно показался… будучи в каких-то полумиле или около того.

– Повезло, – прошептал я сонно, прежде чем вздохнул и медленно направился вперёд, прочь от дворца. – Я буду в порядке… буду… в порядке…

К сожалению, всё пошло совсем не так.

Я чувствовал, как по телу ручьями тёк пот, пропитывая одежду и создавая невыносимо неловкое ощущение…

А затем вернулась боль.

– Аргх, моя голова! – крикнул я, стиснув зубы; по лицу потекли слёзы.

Ужасные ощущения, как будто что-то пробивалось наружу из черепа. И это не говоря о невыносимой агонии, что ощущал чуть пониже лопаток.

Но хуже всего… сильнее всего… хуже всего… моя голова…
«Мама!»

«Криззи!»
«Ма… ма!»

«К… риз… зи!»

Я не мог связать и двух мыслей. По большому счёту, всё, о чём я мог думать, всё, чего я отчаянно желал в тот момент – это найти Криззи… Она была нужна мне.
«Нет… ты нужен мне, Ричард, – баюкал тёплый голос, тот, который я просто не мог не узнать. – Ты нужен своей маме… Не убегай…»

– ПОШЛА ВОН ИЗ МОЕЙ ГОЛОВЫ!!! – заорал я, голос был натянутым и хриплым.

Резкая боль поразила каждую частицу меня… ни на одном языке нет слов, чтобы описать подлинную силу всего этого.

С размытым взглядом, я заставил себя направиться через внешнюю границу Кантерлота, изо всех сил стараясь не оказаться обнаруженным или услышанным. Впрочем, учитывая, что я перед этим орал, как сумасшедший, в этом отношении помочь я себе уже ничем не мог.

– Я должен найти… Криззи, – в отчаянии пробормотал я, – должен найти… Криззи… должен… найти… Кр… мам… Нет!

Я упал на колени, когда сквозь меня прошла очередная волна боли. Я чувствовал свои мысли – те немногие, что ещё мог сформулировать. Сливаясь вместе, они образовывали единственную просьбу… всего одну.

И не от меня.
«Не шевелись, малыш, позволь маме тебя найти, – напевала Селестия, отдаваясь эхом в голове. – Раскрой разум и дай маме унять боль».

Я и не мог пошевелиться… как раз это было как два пальца. Я всего лишь… не мог себя пересилить.

– Криззи, – скулил я жалобно. – Помоги… мне…

Шум крыльев, бивших о воздух, достиг ушей. За ним последовало быстрое прикосновение мордашки к моей щеке – прикосновение настолько успокаивающее, что я вынужден был заставить себя сдерживать всхлипы от смеси облегчения… и страха.

Я почувствовал себя поднятым магией на спину, её окрашенные в розовый сферы ни на миг не оставляли меня. Там было столько… любви в них, любви, направленной на меня и только на меня.

– Нет, – слабо пробормотал я, – Криззи…

Господи… её голос был повсюду, окружая мою душу, разум, уши… Повсюду.

И источавшаяся любовь… на этот раз я ничего не мог поделать.

Я был взрослым мужиком, но, судя по её голосу и взгляду, Селестия видела во мне только ребёнка.

«Криззи… я должен найти… должен… найти».

Память о Криззи и обо мне, о том, как мы играли, дразнили, целовали и обнимали друг друга… Я удерживал её, когда воспоминания начали растворяться.

Но тут вновь вмешалась Селестия: прижавшись к моему носу, она с любовью поцеловала меня в лоб.

– Спи, Ричард, – убаюкивающее произнесла она. – Ты почувствуешь себя намного лучше.

Воспоминание исчезло, как если бы его внезапно подожгли.

Пожар, дочиста сжигающий память.

А затем мир начал исчезать вместе с ним…

…
Пока не…

– Что?.. ТЫ?!

– А ну отвалила от него!

Меня окружила волна зелёного света, и следующее, что я понял – что лежу на земле.

Селес… Ма… рядом больше не было.

– Риччи?

Я вдруг обнаружил, что меня перевернули на спину… и почти закричал от облегчения, когда почувствовал, как ко мне внезапно вернулись мои ощущения.

Сверху на меня глядела Криззи… в своём истинном обличье. По её щекам потекли слёзы, когда её мордашку украсила любящая улыбка.

Она выглядела потрясающе.

– Здравствуй, прелестное создание, – слабо прохрипел я, поднимая до невозможности тяжёлую руку и нежно проводя по её щёке.

– И тебе привет, – хихикнула Кризи, вокруг неё кружил оттенок радости, когда она магией помогла мне сесть.

«Постой-ка… Я что, могу видеть её эмоции?»

– А я могу слышать твои мысли, – парировала она, всё так же не имея за этими словами ничего, кроме любви.

– Как…

– Перевёртыш!

Звук голоса Селестии заставил меня вздрогнуть одновременно и от страха, и от ощущения привязанности, от смеси, которая не сделала ничего хорошего – лишь ещё раз спутала мои ощущения.

Криззи подняла голову и посмотрела на… неё с сорвавшимся с губ шипением.

– Что ты с ним сделала?! – резко спросила она, воздух вокруг неё помутнел от ярости.

– Ничего, что могло бы вас заботить, – отрезала Селестия, переключаясь взглядом с моей любимой на меня, где тот сменился на беспокойный, только чтобы затем быстро обратиться обратно на Криззи, расширившись от осознания.

– Криззи, я полагаю? – спросила она строго, в ответ Криззи не удостоила её и грамма удивления, вместо этого зарычав и прищурив глаза.

– Что ты с ним сделала? – повторила Криззи, отказываясь играть в её игру.

Откуда я это знал? Понятия не имею… просто знал.

– Ничего, – повторила Селестия. – Во всяком случае, ничего такого, что могло бы вас заботить. Вы разыскиваетесь как террористка, и не заслуживаете пощады за то, что сотворили с моей племянницей, равно как и с её супругом.

Впрочем, к моему удивлению, выражение Селестии стало другим, почти материнским.

– Тем не менее, я понимаю, зачем вы это сделали, – мягко продолжила она.

– Ничего ты не понимаешь! – сердито отрезала Криззи. – Ни обо мне, ни о нашем народе, ни о нашей борьбе!

– Я знаю, что вы были в отчаянии, – нежно успокаивала Селестия. – Я знаю, что ваши подданные голодали, и я знаю, как их голод влиял на ваш разум.

Она посмотрела на меня и улыбнулась ещё шире, к моему большому страху… и радости.

– Я предлагаю вам шанс обсудить это со мной как два цивилизованных существа. Всё, чего я прошу – для начала – вернуть Ричарда, – предложила она любезно. – Очевидно, что вы о нём заботитесь, однако даю слово, что ему вреда не причинят.

– Я никуда… не пойду… с тобой! – возразил я, изо всех сил выдавив эти слова.

На эти слова Селестия лишь улыбнулась и посмотрела мне прямо в глаза.

«Тише, малыш, – баюкала она… прямо в моей голове! – Я чувствую, тебе страшно, но ему нет здесь места, ибо я никогда не сделаю тебе больно».

Её присутствие стремительно начало душить мой разум, заключая его… меня в такие утешающие объятия.

Однако, к моему удивлению, физически Селестия отшатнулась, отступив на несколько шагов и от шока широко раскрыв глаза. В то же время её присутствие исчезло, не оставив после себя ничего, кроме… кого-то ещё на её месте.

Кого-то… излучавшего защиту и любовь… и всё это – для меня.

«Криззи!»

– Вам известно, принцесса, что, как правило, я соглашаюсь с вашими условиями, – внезапно прошипела Криззи. – Однако вторжение в разум и попытка силой усмирить моего возлюбленного лишает вас любых шансов.

Селестия шокировано моргнула, но затем быстро зажгла рог и направила на Криззи.

– Не надо, Криззи, – предупредила она угрожающе. – Я предлагаю тебе возможность мирного сосуществования для наших видов, не стоит его отбрасывать!

От этих слов моя любимая нахмурилась, но выглядела так, словно и впрямь обдумывала их.

Так ведь?

– Я прошу прощения, принцесса, – сказала она, от этих слов Селестия подняла голову и погасила магию. – Правда, за обоих из нас.

Криззи посмотрела вниз, на меня, с выражением какой-то… внутренней борьбы … которую быстро сменила слабая любящая улыбка.

– Но Ричард для меня значит гораздо больше всего остального, в том числе и будущего нашего вида.

В один миг она перевела полные слёз глаза на Селестию, и её взгляд загорелся яростью, а злоба буквально разлилась в воздухе.

Селестия вновь быстро зажгла рог…
Недостаточно быстро.

Рог Криззи вспыхнул, привычное зеленоватое свечение росло и в размерах, и в силе.
«Прости, мама, – всхлипнул голос в моей голове. – Я подвёл тебя».

Я едва успел моргнуть, прежде чем она выпустила магию… сметавшую абсолютно всё на своём пути.

Заметка от автора:

И на этом всё!

Знаю, знаю…

Где отрывок за Крисси, про то, как она добиралась до дворца?

Почему она вернулась в истинную форму?

Звиняйте, не скажу XD

О, и извините за вправду долгое ожидание и такой обрыв на интересном месте. Но, как я и говорил, я был занят. А ещё я ублюдок.

До следующей части!

Часть 4. Любовь

Предисловие от автора:

Ладненько, вот вам следующая глава, и чуток попозже, чем я рассчитывал XD

Просто небольшое предупреждение всем близким по духу. В этой главе планируется разместить сексуальный контент. Не уверен, когда до того дойдёт, но он будет.

В любом случае, я надеюсь, что получите удовольствие от главы, и если опосля неё ничего не будет, можете спамить угрозами – хоть поржу XD

Погнали!

Криззи

Девятнадцать минут назад

Страх.

Всё, что я сумела почувствовать – страх и боль.

«Риччи?»

С большим трудом я попыталась направить мысли к любимому... но, как ни старалась, чему-то каждый раз удавалось мне помешать.

Не могу сказать, была ли это магия, или просто мой зов бессознательно отклонялся из-за пережитого чудовищного ужаса. Но, чем бы это ни было... мне это не нравилось, нисколечко не нравилось.

«Не бойся, любовь моя, – мурлыкнула я про себя в надежде, что эти слова до него дойдут. – Что бы ни вызвало твой страх, ему недолго осталось... Клянусь!»

Не стыдно признаться, насколько я была напугана перспективой чуть ли не брать дворец Селестии штурмом. Ибо я боялась и её, и её сестру... и того, что могло произойти с Риччи, если – случись что – меня обнаружат и схватят.

Правящие Сёстры могли сделать с ним всё что угодно... что со мной – плевать. Они могли стереть все его воспоминания обо мне, все наши встречи, все наши разногласия и всё, через что мы потом вдвоём прошли. Проклятье, да даже если им не удастся меня поймать, они могут – и, скорее всего, так и сделают – просто спрятать его от остального мира... от меня.

Проникнуть во дворец и так непросто, а когда он гудит, словно потревоженный улей... Невозможно.

Я моргнула и заставила себя сосредоточиться, едва только показался замок.

Парочка гвардейцев Селестии стояла у парадных ворот.

К моему удивлению, вокруг не оказалось ни души. Ну, раз так, проникнуть во дворец будет даже проще!

Их взгляды сосредоточились на мне, едва я приблизилась; их мрачные мины служили ширмой для настоящих эмоций.

К несчастью для гвардейцев, я ощущала их все. И прямо тогда, всё, что я улавливала, было, несомненно, некое беспокойство и, что весьма необычно, едва уловимый ужас.

«Отчего они так испугались моей скромной персоны?» – с удивлением думала я, только чтобы прервать размышления, когда один из них откашлялся.

– Мы можем вам помочь, мэм? – спросил он, умело маскируя голосом свои настоящие чувства.

– Вообще-то, да, – ответила я, хитро подмигнув одному из гвардейцев. – Мне интересно было бы узнать – если такие замечательные джентлькольты не против – о направлении местоположения Ричарда Тайлера, уверена, вы его знаете.

Вот. Опять этот страх.

Почему они боятся?

– М-мы не знаем, где он находится в данный момент, мэм, – ответил он.

Вокруг обоих чувствовалась нотка нервозности, как и в его голосе.

– А? – спросила я невинно, отметив внезапный всплеск страха, стоило мне только это сделать. – Ну тогда, уверена, вам не составит труда найти его, не так ли?

Теперь уже было видно, что по гвардейцу ручьями тёк пот, точнее, по ним обоим. Честно говоря, это было странно... в смысле, ведь моя маскировка была привлекательной, даже сногсшибательной. Так почему я вижу в них страх, ведь я не показываю настоящую себя...

Не понимаю.

– Мы... Мы не можем оставить наш пост, мэм, – заикнулся он. – И мы... также не можем впустить вас.

– Да неужели? – спросила я, и в моём голосе послышалась сталь. – А почему, скажите на милость?

Гвардейцы нервно переглянулись; один сглотнул, другой слегка вздрогнул.

И тогда я почувствовала это, едва уловимую связь... потерянную так давно, что казалось – я никогда не почувствую её вновь. Они тоже это знали, я видела это по их глазам... особенно, когда те вспыхнули молочно-белым, пусть и всего на миг.

Я отошла назад, меня захлестнули горе и потрясение.

– Вы же... вы...

Я ничего не могла сказать... буквально не находила слов. Но потом, когда они вдвоём на меня посмотрели, сильно дрожа, а потом одновременно медленно кивнули и боязливо поклонились, единственное слово... сильное слово... сорвалось с их губ:

– Мать.

– Дети мои, – прошептала я, в уголках глаз появились слёзы. – Вы мои дети, вы оба?

Они снова кивнули, прежде чем вновь выпрямиться, но страх, который они так скрывали, теперь для меня был ясен как день. Не понимаю, почему они меня так боятся... хотя это неважно. Всё стало неважным, даже Ричард оказался моментально забыт... к моей немалой досаде в последующем.

– Почему вы укрывали себя от Разума Улья? – спросила я, в голосе прозвучала болезненные нотки.

Они ещё раз переглянулись, едва я задала вопрос; мелькнул безропотный ужас, прежде чем двое вновь повернулись ко мне лицом.

Один из... нет, нет, я вижу её, именно её имя. Я смогла почувствовать это, когда слегка надавила на её разум, жёстко, но, как мне казалось, вынужденно.

Крэкл... её имя было Крэкл .

– Мы сбежали, – хныкнула она боязливо. – Когда принцесса и её муж сплели свою магию, мы почувствовали ваш ужас... и поэтому задействовали их заклинание и воспользовались основными эмоциями, чтобы телепортироваться прочь.

Я... Я вспомнила об этом, смутно, как будто это было сном. Вспомнила вспышку, яркую, но такую далёкую, что в свете моей предстоящей кончины я не смогла почувствовать её в полной мере.

Внезапное осознание того, что двое моих детей меня предали, было... ужасным, и потому их страх был понятен. Измена всегда каралась смертью – просто таков путь перевёртыша, и неважно, насколько мне было больно это делать... так было надо.

Тем не менее, совершив предательство, мои дети избежали верной смерти... в этом я не была одинока.

И этой мысли мне было более чем достаточно...

Другой мой ребёнок продолжил, его имя... Хитин, да, Хитин.

– Мы не желали предавать тебя, Мать, – он тихо всхлипнул, уже не пытаясь скрыть себя, – всё произошло так быстро, и после мы думали, что вы мертвы.

– А как вы, так или иначе, узнали меня? – тихо спросила я.

В них мелькнул оттенок удивления и родственной привязанности, едва я только это сделала.

– Много месяцев назад мы почувствовали вас, – признался он, почти плача. – Но нам не хватало духу, чтобы встретиться с вами лицом к лицу. Так что мы проникли во дворец и подменили гвардейцев, облик которых теперь носим.

Он посмотрел на меня и, дрожа, улыбнулся, полностью явив свои эмоции.

– Мы сделали это ради вас, Мать, – прошептал он. – Мы оба знали, что если вы обнаружите нас ничего не предпринимающими, то наше наказание будет окончательным. Так что мы шпионили за принцессами ради вас, просто на случай, если вы будете искать мести или иного шанса вторгнуться.

Он замолк, и они вдвоём склонили головы; смирение и страх пульсировали вокруг них.

К их удивлению, приказ о самоубийстве не последовал – вместо этого я вознаградила их славным ощущением любви. Моей любви моим детям.

– Дитя, – шепнула я ласково. – Я не виню тебя, как и любого из вас, за то, что покинули меня во время вторжения.

Они моргнули и посмотрели на меня с замешательством, выступившим на лицах, только чтобы затем растаять, стоило мне направиться в более незаметное место позади дворца, отдав мысленный приказ идти следом.

И они пошли следом, остановившись передо мною с едва перепуганным видом: меньше чем за секунду мои слова утешения были забыты. И всё же, когда я подошла к ним вплотную и обняла их, страх медленно сменился облегчением и любовью... любовью ко мне, к своей Матери и Королеве.

Я быстро наколдовала незаметный барьер, окруживший и окутавший нас чарами, благодаря которым нас не было ни видно, ни слышно. Едва они вступили в силу, я скинула маскировку и с сожалением посмотрела на своих подданных, чуть улыбнувшись, когда те ласково ко мне прижались.

– Я позволила новообретённому могуществу поглотить собственный здравый смысл, – продолжила я печально, продолжив там, где с горечью остановилась. – Позволила ему затуманить мою настоящую причину нашего там пребывания. Я должна была найти для вас пищу, а не полностью захватывать Кантерлот.

Я отстранилась от Крэкл, улыбаясь от того, как та всхлипнула и преданно на меня посмотрела.

– И за это мне искренне жаль, – я просила прощения, склонив перед ними голову к немалому их удивлению. – Я подвела вас всех. Я – причина того, что в тот день они все умерли...

Слеза, за ней ещё одна стекала по лицу, в то время как облик мерцал снаружи и изнутри.

– Я не заслуживаю того, чтобы быть вашей Королевой, – прошептала я с раскаянием, – мне стоило умереть в тот день. Мне, а не моим детям... только не моим детям...

...

– Мы прощаем тебя, Мать.

Эти слова заставили с недоумением на них взглянуть... увидев две улыбки, две ослепительных преданных улыбки.

– Вы... что? – я растерянно запнулась

– Мы прощаем тебя, – повторила Крэкл, с улыбкой показав настоящее лицо, Хитин быстро последовал её примеру. – Мы оба ощущали любовь, затопившую твой разум; мы знаем – то была не настоящая ты, так жаждавшая новых завоеваний.

Нижняя губа невольно задрожала, когда я наконец поняла их. Эти слова – утешающие, прощающие – были куда большим, чем я заслуживала.

– Дети мои, – прошептала я, подойдя вплотную и плотно их обняв, улыбаясь от того, как они уткнулись в мою шею. – Как же мне было одиноко без вас в Разуме Улья...

Я почувствовала, как внезапная волна стыда наполнила воздух от этих слов, но я отклонила её своими собственными волнами утешения и понимания.

– Но теперь... мы вновь вместе, – продолжила я доброжелательно, отойдя назад, чтобы видеть их обоих, скрасив мордашку любящей улыбкой. – Подтвердите же свою верность мне, и я обещаю, что поведу и вас, и моих будущих детей в мир, где голод и болезни станут уделом прошлого.

Всего на миг Хитин глянул на Крэкл, прежде чем те одновременно улыбнулись и кивнули, глядя на меня и низко кланяясь.

Я улыбнулась и зажгла рог, прежде чем те окутали ярко-зелёным сиянием свои собственные. Все их воспоминания, все чувства и мысли стали моими. В свою очередь, я открыла свой разум и позволила им... ну, увидеть всё, что они пожелают.

Однако, к моему удивлению, они оба отказались смотреть в них, их действиями руководили преданность и упрямое нежелание.

– Вы... отказываетесь? – тихо произнесла я, не веря собственным словам, пока они не улыбнулись и не кивнули.

– Мы никогда не станем смотреть в твой разум, Королева, – застенчиво пояснил Хитин. – Мы... недостойны.

Я прикрыла глаза и молча погладила его по щеке, вложив в этот жест столько тепла, сколько могла.

– Ах, Хитин... Крэкл, – прошептала я ласково, – Ваша верность – самое приятное, что я когда-либо чувствовала, и если здесь кто и недостойна, так это я.

Прежде, чем они успели понять, что я собираюсь сделать, я быстро вошла в их разумы и настойчиво, но осторожно, заставила их увидеть всё. Мою подавленность, вызванную гибелью собственных детей, последовавшее одиночество, и цель возродить народ перевёртышей ещё раз. Они видели всё это...

В том числе то, что случилось потом.
Кто случился потом.

«Риччи... »

Прошло несколько минут, прежде чем это закончилось. Я отошла назад от своих подданных, своих детей, и рассматривая их понимающие улыбки.

– Вы понимаете, зачем я пришла сюда? – просто спросила я.

– Мы понимаем, – ответила Крэкл, слегка покачивая головой, прежде чем серьёзно на меня посмотреть. – Мы понимаем, и мы в состоянии помочь вам найти Отца.

О-о... они не должны были, но всё же со знанием, которым теперь обладали, полагаю, они считали, что я оценю это.

Мы с Риччи связаны между собой... граница между предстоящим спариванием и введением в него моего яда была не такой уж и большой. Так что для моих подданных, моих детей уже сейчас назвать его Отцом... у меня потеплело на сердце.

– Знаю, вы можете, – согласилась я, успокаивающее улыбаясь.

И как я уже говорила, их воспоминания были моими, как и теперь мои принадлежали им.

– Отвлекайте стражу на восточной стороне, пока буду его искать, – приказала я быстро. – Я чувствую, как он приближается к нам, так что торопитесь... И берегите себя.

Они кивнули и превратились обратно, глядя на меня с такой... тоской. Я кивнула в ответ и жестом дала знак идти, убедившись, что приласкала их успокаивающими эмоциями, прежде чем они удалились.

Я подождала ещё несколько минут, тоже вернула себе прежний вид и отправилась сама.

Моя связь с Риччи вела меня...

... только чтобы затем испытать шок. Жуткая смесь ужаса и удовлетворения, сливавшихся друг с другом, ударила меня подобно буйволу. Я даже пошатнулась и на миг потеряла концентрацию, так что облик, вспыхнув, вернулся к настоящему, пока я отбивалась от эмоционального всплеска.

– Что случилось с тобой, любовь моя? – выдохнула я вслух.

Я покачала головой в попытке рассеять внезапный взрыв, хотя это мало помогло. На самом деле, всё, что мне удалось сделать – это лишь понять, насколько любимый во мне нуждался.

– Не бойся, малыш, я иду.

Я попыталась набросить маскировку ещё раз, но оказалась неспособной это сделать. Это была не моя вина: эмоции Риччи обволакивали мои собственные, что в свою очередь влияло на мои способности к трансформации.

«Никогда бы не подумала, что связь сможет повлиять на меня так глубоко», – с досадой подумала я, всё же попытавшись сменить облик ещё раз, только чтобы вновь потерпеть неудачу.

Вздохнув, я скользнула в тень и крадучись направилась прочь от дворца – туда, куда вела моя связь с Риччи.

Едва я оказалась где-то в миле от Катерлота, как почувствовала это.

Страх... воздух наполнило столько страха, достав даже до меня, настолько он был силён.

Причина означенного страха стала очевидной, стоило мне только повернуть за угол и увидеть...

Риччи, как-никак мой возлюбленный, был далёк и от счастья, и от чувства безопасности. Нет, его удерживала на своей спине никто иная, как...

– Что?.. ТЫ?!

Страх, тот самый страх... ИЗ-ЗА НЕЁ!

– А ну отвалила от него! – зарычала я, мой рог инстинктивно выпустил волну зелёной энергии, которая в прямом смысле слова отбросила Селестию. Ричард чуть не отлетел вслед за ней, но тут же был пойман моим захватом и аккуратно опущен на землю.

Мало заботясь о том, как далеко отправила принцессу, я кинулась к любимому и перевернула его на спину.

– Риччи? – спросила я.

Беспокойство поразило каждую мою мысль, заставив глаза наполниться слезами, в то время как он тупо на меня смотрел... А затем улыбнулся, и его взгляд сосредоточился на мне, заставив улыбнуться в ответ.

– Здравствуй, прелестное создание, – прохрипел он слабо, его рука потянулась к моей щеке и нежно погладила.

– И тебе привет, – я счастливо захихикала, полностью удовольствовавшись тем, что просто там же села и ткнулась в него носиком.

По крайней мере, пока не...

«Постой-ка... Я что, могу видеть её эмоции?» – эта мысль появилась от него, от моего Риччи.

Улыбнувшись, я слегка кивнула и с любовью прикрыла глаза.

– А я могу слышать твои мысли.

– Как... – начал было он, но был прерван.

– Перевёртыш!

Требовательный голос Селестии почти напугал меня, прервав наш миг. Из горла вырвалось инстинктивное шипение, когда я с яростью на неё уставилась.

– Что ты с ним сделала?! – спросила я, с трудом сопротивляясь нарастающему желанию наброситься на неё и впиться в горло.

– Ничего, что могло бы вас заботить, – отрезала Селестия, на миг взглянув на моего возлюбленного, прежде чем моргнуть и перевести взгляд на меня; тяжёлый запах понимания клубился вокруг неё.

– Криззи, я полагаю? – спросила она твёрдо, почти жёстко, на что я ответила лишь рычанием.

– Что ты с ним сделала? – всё же повторила я вопрос.

Не знаю, какую игру она ведёт, но принимать в ней участие не буду.

– Ничего, – повторила Селестия. – Во всяком случае, ничего такого, что могло бы заботить вас. Вы разыскиваетесь как террористка и не заслуживаете пощады за то, что сотворили с моей племянницей, равно как и с её супругом.

Выражение её лица из гневного сменилось едва ли не сочувствующим, жалостливым. Даже эмоции стали такими же, к моему немалому удивлению.

– Тем не менее, я понимаю, зачем вы это сделали, – мягко продолжила она.

– Ничего ты не понимаешь! – рыкнула я сердито. – Ни обо мне, ни о нашем народе, ни о нашей борьбе!

– Я знаю, что вы были в отчаянии, – раскрыла мне Селестия, заставив насторожиться. – Я знаю, что ваши подданные голодали. И знаю, как их голод влиял на ваш разум.

Она посмотрела на Риччи и тепло улыбнулась... чем, в общем-то, ничего не добилась, разве что перепугала его до полусмерти.

– Я предлагаю вам шанс обсудить это со мной как два цивилизованных существа. Всё, чего я прошу – для начала – вернуть Ричарда, – спокойно продолжила она. – Очевидно то, как вы о нём заботитесь, однако даю слово, что ему вреда не причинят.

Обсудить... наши взаимоотношения?

Неужели она предлагает... то, что думаю?

«Наконец-то дать перевёртышам пищу, тепло и возможность жить, – подумала я. – Они могли бы... Я могла бы наконец-то осуществить мечту своей матери: сберечь мой народ, наш народ от голода и смерти... Неужели она и впрямь... »

Из короткой задумчивости меня выдернуло чувство очень сильного страха и отрицания, целиком исходившее от крайне напуганного Риччи.

– Я никуда... не пойду... с тобой! – отпирался Риччи, лихорадочно хватая ртом воздух, изо всех сил стараясь это сказать.

А затем, к моему шоку и ужасу... я услышала нечто в пределах нашей связи... хотя нет, не нашей...
Чьей-то.
«Тише, малыш, – баюкала Селестия, её глаза были сосредоточены на Риччи с тёплой улыбкой на мордашке. – Я чувствую, тебе страшно, но ему нет здесь места, ибо я никогда не сделаю тебе больно».

Её присутствие быстро пересилило его страх, успокаивая его, гася его ненависть...

Она вторгается в его разум, заменяя его эмоции своими собственными.

«Ты... посмела... »

Я сосредоточилась и выпустила ментальную вспышку, вышвырнув сучку-манипуляторшу из его головы и поставив защитный пси-барьер. Физически Селестия отшатнулась и отступила на несколько шагов, широко раскрыв глаза от удивления и замешательства.

«Криззи», – слабо подумал Риччи, изо всех сил пытаясь повернуть голову так, чтобы видеть меня.

Мне стоило кивнуть ему или вроде того... но я была просто... просто...

... в ярости, которую не описать!

– Вам известно, принцесса, что, как правило, я соглашаюсь с вашими условиями, – злобно прошипела я. – Однако вторжение в разум и попытка силой усмирить моего возлюбленного лишает вас любых шансов.

Селестия было моргнула в шоке, но быстро зажгла рог и направила его в мою строну.

– Не надо, Криззи, – предупредила она на полном серьёзе. – Я предлагаю тебе возможность мирного сосуществования для наших видов, не стоит её отбрасывать!

Я вздрогнула от этих слов, потому что в глубине души отчаянно хотела им верить... Я тоже в этом нуждалась...

Но едва я перевела беглый взгляд на вконец истощённого любимого, всё, чего я желала, вся эта безысходность развеялась, словно пыль на ветру.

– Я прошу прощения, принцесса, – вздохнула я, готовясь к тому, что сейчас произойдёт. – Правда. За нас обоих.

Я посмотрела на Риччи и закусила губу, последствия для обоих нас заставили меня остановиться и всё пересмотреть. И, тем не менее, едва глянула на него, едва увидела и почувствовала смятение, психическую боль и страх в его сердце... Я знала, что должна сделать.

Так что я улыбнулась... только для него, как и всегда.

– Но Ричард для меня значит гораздо больше всего остального, – подытожила я, со слезами на глазах глядя на уже помаленьку дымящуюся царственную задницу, – в том числе и будущего нашего вида.

Я могла почувствовать Крэкл и Хитин в пределах Разума Улья... поймут ли они это?

Примут ли?

«За тебя, Мать», – ответил Хитин, и чистейшая любовь потекла от него ко мне, как и от...

«Всегда за тебя!» – закончила Крэкл.

Вернув взгляд на светящийся рог Селестии, сама я направила целые волны магии в мой собственный, и любовь Риччи усилила его.

Всё-таки это было не так, как прежде, когда мой разум был затуманен – на этот раз я была сосредоточена.

Передо мною стояла задача... да и вернуть кое-какие должки тоже не помешает.

Тем не менее, даже с этой уверенностью... я не сказала бы, что должна...

«Прости, мама, – попросила я прощения, и эта мысль прозвучала грустной трелью, – я подвела тебя».

У меня был... и пока оставался Улей, как и супруг, которого я должна была защищать.

И этого было более чем достаточно для того, чтобы похоронить прошлое.

С криком, вызванным чистыми эмоциями, я выпустила всё, что только собрала, направив на Селестию...

Однако, к моему потрясению, эта атака поразила не только её, но вдобавок и небо, и землю вокруг. Твердь всколыхнулась, облака вздрогнули и потемнели от магических молний, в то время как мой вызывающий магию гнев рвался сквозь них...

А как же Селестия?

Принцесса дня наколдовала очень мощный барьер; по большому счёту, он был настолько силён, что одной его ауры хватило бы на то, чтобы меня погубить. Это было олицетворением мощи, это было настолько невероятно, что даже у меня невольно вызывало уважение, это было...

Мой удар достиг щита и полностью его уничтожил.

Огромный купол рухнул, и землю под ним разорвало на части. Селестия едва успела неверяще раскрыть глаза, прежде чем угодить под него и подлететь в воздух. Её тело, уносимое прочь, было вялым и, очевидно, бессознательным.

...

– Ух ты, – бессильно прохрипел Риччи. – Просто... ух ты.

– В точку, да? – сострила я, тепло ему улыбаясь.

Риччи усмехнулся в ответ... прежде чем закатить глаза и окончательно их закрыть.

«РИЧАРД!»

Ричард

Я раскрыл глаза и тут же сел, оглядывая... пещеру? Означенная пещера, в общем-то, была довольно тёплой, с учётом того, что снаружи лило как из ведра. Фактически, то, что на мне были одни семейки, только подтвердило это, а также чуток смутило.

«И как это я не отморозил задницу?» – подумал я про себя.

– Риччи?

Я подскочил от звука своего имени и обернулся; мой обзор быстро скрасила очень счастливая Криззи, чьи глаза буквально светились от радости.

– Риччи, ты в порядке! – воскликнула она, кинувшись ко мне и крепко обняв.

– Хех, спасибо. С тобой, смотрю, тоже всё не плох... ой-ё!

– Что случилось?! – спросила она, осматривая меня крайне взволнованным взглядом.

– Ух, да не, всё путём, – слабо успокоил я. – Спина просто убивает, ничего такого.

Глаза Криззи впились прямо мне в душу, как бы говоря «мне-то не рассказывай», словно маленькому ребёнку.

Маленькому ребёнку...

Ребёнок...

Ребёнок...
«Мамочка?»

– НЕТ!!! – закричал я, заставив Криззи в страхе отскочить прочь, в то время как я поднялся и схватился за голову, яростно тряся ею в попытке избавиться от этой... этой штуки внутри меня.

– Риччи, что такое, что случилось?

Я посмотрел мутным взглядом на Криззи, только чтобы затем сжать глаза, едва я почувствовал его, пытающегося позвать ещё раз... позвать Сел... Селе... Мам... Аргх!
«Мамочка, где ты?»

«Мамочка!»

«МАМОЧКА!!!»

Я рухнул на колени и принялся биться головой о землю – неважно как больно, лишь заставить его заткнуться!

– Ричард, что ты делаешь, ПРЕКРАТИ!

Нет, нет, от обоих голосов так больно, ОСТАНОВИТЕ ЭТО, ХВАТИТ!..

Моя миллиардная попытка избавиться от голоса внезапно была остановлена, когда моё лицо приземлилось во что-то... мягкое и... тёплое...
«Мама, это ты?»

«Заткнись... заткнись... заткн... »

– Ричард?!
«Не мамочка?.. Где мамочка?»

– Ричард?!
«Нет, нет, нет! Ты не моя мамочка, уходи!»

«ТИШЕ, ДИТЯ!»

Мои глаза распахнулись, чтобы увидеть два глядящих в меня зелёных бассейна, звук тяжёлого дыхания, клубившийся вокруг серебристый туман... беспокойства.

– Криззи, – пробормотал я слабым голосом, – мне... чё-т нехорошо.

Внезапно её глаза наполнились влагой... из-за меня... моих слов... устал...

Неожиданно зелёное сияние окутало моё... лицо, думаю. Я еле мог видеть, но когда оно прекратилось, мои... следы самобичевания начали излечиваться, равно как и головокружение. Вскоре свет пропал, ничего после себя не оставив... ну, кроме меня самого и очень расстроенного перевёртыша.

– Ричард? – спросила она с тревогой. – Скажи что-нибудь, пожалуйста!

Я моргнул раз, другой... посмотрел мимо неё на...

– Ты вроде во фланках прибавила.

...

Она тут же зарядила мне оплеуху.

– Ладно, это было охуеть как больно, – шутливо пожаловался я, получив в ответ лишь угрюмый взгляд.

– Получи что заслужил, задница! – с досадой огрызнулась Криззи, глядя на меня и та-а-ак очаровательно дуясь!..

Я просто оскалился и намекающе поиграл бровями, к её немалому замешательству.

– Ой, да ладно тебе, кисуль, – кокетливо усмехнулся я. – Мне же нравятся девочки с излишком на ляжках.

От такого комплимента Криззи было приподняла бровь и ещё чуток нахмурилась... прежде чем сорваться на миленькое хихиканье и любяще лизнуть меня в щёчку.

– Ну что ж, то же я могу сказать и о своём любимом, – усмехнулась она, вот только затем весёлость стремительно улетучилась, когда она с беспокойством на меня посмотрела. – Вот только, именем моей матери, ЧТО ВСЁ ЭТО ЗНАЧИТ?!

Едва она задала этот вопрос, моя ухмылка потускнела... потому что, честно говоря, вовсе не хотелось рассказывать ей о том, что я постепенно начал понимать.

Разве я мог иначе? Трудно не понять того, что творится внутри тебя.

Хех... «внутри тебя».

– Ты что, бредишь? – недоверчиво спросила Криззи.

– Я... я не знаю, я ли это? – задал я вопрос вслух... только чтобы осознать, что только что сказал то, о чём попытался подумать.

К моему удивлению, Криззи вовсе не стала смеяться. Вместо этого она просто на меня смотрела чуток взволнованно... почему бы ей не...
«Мамочка?»

Внезапная волна боли захлестнула меня, чуть не заставив опять разбить лицо о землю.

– Ай, блять! – крикнул я, хватаясь за лоб и потирая его в центре, отчаянно пытаясь избавиться от этой боли.

– Ричард, Ричард, мне нужно, чтобы ты успокоился! – громко потребовала Криззи, схватив магией мою руку, а передними копытами – моё лицо. – Я чувствую что-то внутри тебя, так что мне нужно, чтобы ты перестал дёргаться и успокоился!

– Нет-нет, Криззи, что тебе нужно, так это меня выслушать! – крикнул я, отказываясь ей подчиняться, возможность чувствовать себя вернулась... но не знаю, надолго ли? – Это Селестия, она думает, что она моя ма... ма... МАМА!

Во мне всколыхнулась очередная волна боли. Аргх, лопатки просто горят!

– Твоя мама? – недоверчиво спросила она. – Она думает, она твоя... и этот голос в твоей голове, что плакал о... О, нет!

Безо всяких уговоров Криззи заставила меня лечь на спину, быстро коснувшись рогом центра моего лба.
Я... Я был... Что?

Море тьмы, волны чёрной воды разбивались о невидимый берег... Зов, зов сирены, оглашавший моё имя, эхом раздавался через пропасть.
«Ричард... »

Я сразу узнал голос, как же я мог не... он был моей... моей ма... те... ри.

Внезапная вспышка охватила меня, показывая... меня?

Меня. Однако я стал уменьшаться, мой рот начало выпирать вперёд, мои руки превращались в обрубки.

Хребет треснул, рог вырос, Ричард Тайлер... исчез.
Я проснулся, тяжело дыша, и тут же принялся хватать ртом воздух, одновременно ища её, ища Криззи.

– Криззи? – позвал я, кое-как откашливаясь, прочищая горло.

Ничего не услышав в ответ, я поднялся на ноги и направился вглубь пещеры, К моему удивлению, темнота, которая раньше заставляла чувствовать беспокойство, теперь ощущалась... домом.

Впрочем, всё это было неважно, важно было найти... ой.

Криззи сидела на земле неподалёку, прямо передо мной, до ушей доносились звуки всхлипов и фырканья.

– Криззи? – мягко позвал я, немного удивившись, когда та подпрыгнула и обернулась.

Ох... Криззи.

Её шкурка слиплась от слёз, а глаза... края глаз покраснели.

– Детка, почему ты плачешь? – спросил я озабоченно, быстро подойдя к ней и собираясь заключить в объятья... только чтобы та от меня отшатнулась.

– Криззи?

Королева перевёртышей посмотрела на меня слезящимися глазами, печально прижав ушки... а затем бросилась вперёд и крепко обняла.

Слова вылетали из неё, словно пули:

– Я не допущу этого, я не отпущу тебя, обещаю, обещаю, я сумею изменить тебя, сумею изменить, суме...

– Криззи!

Королева перевёртышей очнулась от собственного бессвязного бреда и посмотрела на меня с таким... ужасом в глазах.

– Ричард, – хныкнула она. – Я видела... видела, что должно с тобой случиться.

Я закрыл глаза и попытался... просто отчаянно попытался не думать об этом, игнорировать это, как и пульсацию на лбу.

– Я... я не знаю, что делать, Криззи, – признался я со страхом. – Я боюсь... да нет же, блять, я в ужасе и при том понятия не имею, что делать.

От этого глаза Криззи капельку расширились... прежде чем та покачала головой и закусила губу. Но теперь, в отличие от того, что было раньше, когда я мог видеть витающие вокруг неё эмоции, слышать её голос и мысли... на этот раз я не ничего мог сделать.

– Я могу изменить тебя, – предложила она наконец, с надеждой посмотрев на меня грустными глазами... и с тревогой во взгляде. – Я могу ввести тебе свой яд и сделать похожим на меня, ведь ты уже на полпути к этому!

– Постой-ка, что ты имеешь в виду? – спросил я растерянно, означенное замешательство только росло, когда её глаза засветились лёгким страхом.

– Я... Ты... Теперь мы связаны между собой, Риччи, – она стыдливо запнулась. – Ты как раз её ощущаешь, чувствуешь ли ты ли... меня?

От её слов я удивлённо моргнул... и всё же я сумел уловить что-то, кого-то... Её.

– Как?..

– Я превратилась в животное, – призналась она, со стыдом глядя в сторону. – Мои инстинкты взяли верх и я тебя отметила, когда спала... Я связала навсегда, Риччи, ты никогда больше не сможешь... не сможешь почувствовать любовь к кому бы то ни было ещё, как когда-то ко мне.

Я... мне потребовалось совсем немного времени, чтобы уловить суть этих слов, но едва я это сделал и их смысл стал ясен...

– И это плохо, да? – спросил я с любопытством, на моём лице проступила немного развязная ухмылка.

– Что? – Криззи запнулась, удивлённая; о, как много удивления было в одном этом слове... – Ричард, ты вообще меня слушал? Я тебя отметила, а после должна была выебать. Ты ведь не понял, это почти как если бы я тебя изнасиловала, пока ты спал... и при том сама находясь во сне!

Ну ладно, может смех в лицо ей несильно поможет, но если честно, я бы в любом случае позволил ей себя «отметить». Конечно, делая это во сне, возможно, лишаешься всего веселья... или, может быть, в этой потерянной «невинности» никакого веселья и нет. Впрочем... неужели она не видит, что я всё равно никого не полюбил бы, кроме неё?

Я было открыл рот, чтобы сказать это... только чтобы найти означенным ртом язык прямо внутри него же; гладкие губы прижались к моим собственным.

– Криззи, что?..

– Ты отображаешь в моей голове собственные мысли, – перебила она быстро, на её мордашке показалась широкая улыбка... которая, к моему ужасу, так же быстро сменилась печальной.

– Ричард, я хочу этого, но чтобы изменить тебя, придётся... придётся стереть часть тебя и заменить её генами перевёртыша. Это вовсе не то, что ты сможешь... когда-нибудь отменить.

«Стереть часть меня?»

– Погодь секунду, – встрял я. – Когда ты говоришь, что это может стереть часть меня, неужели ли ты имеешь в виду, что это поможет... избавиться от него?

Криззи колебалась всего миг, но после этого кивнула и закусила губу.

– Я могла бы направить изменение именно на это, но потребуется много любви, чтобы набрать сил на такое.

– Разве за всё время ты не собрала достаточно? – недоверчиво спросил я, приподняв бровь, на что Криззи лишь покачала головой.

– Я и потеряла её немало, отправив Селестию в полёт, – пояснила она, слегка усмехнувшись. – К тому же, большая часть любви была использована для дальней телепортации, и это не говоря о том количестве энергии, что потрачено на заметание следа, чтобы никто не сумел сесть нам на хвост. Так что... да, прямо сейчас я, в общем-то, не сильнее среднестатистической Королевы.

Пару мгновений я размышлял над её словами, прежде чем усмехнулся и запечатлел на её мордашке крепкий такой «чмок». От неожиданности Криззи взвизгнула, но затем легко вернула его и обвила меня копытами.

– Эт-то не совсем то, что мне н-нужно, – она заикалась, её личико окрасилось в розовый, одновременно мне улыбаясь. – Мне нужно... для этого гораздо больше любви, и она должна быть... очень страстной... интимной.

«Очень... о...»

Внезапное движение заставило меня инстинктивно посмотреть на неё сверху вниз, но только чтобы затем улыбнуться, когда она вздохнула и уткнулась в мою оголённую грудь, а её тёплое дыхание заставило меня чуть вздрогнуть.

– Я не хочу жить в мире без тебя, – шепнула она тихо, – но я никогда не заставлю тебя делать что-либо.

Я... нет, по-другому и быть не могло. Я должен был это сделать, тем более, что уже давно собирался!

По-любому, я никогда бы не оставил её одну после всего, через что мы прошли.

– Всё в порядке, сладенькая, – нежно утешал я, определившись с выбором. – Я... я так сильно люблю тебя, Криззи, и если придётся остаться с тобой навсегда, то так тому и быть.

– Риччи, – прошептала она тихо, – Ты ведь даже не знаешь... это может навсегда тебя изменить, и понятия не имею, что из этого выйдет.

Я только улыбнулся.

– Разве ты перестала бы меня любить, выгляди я немножко по-другому? – спросил я мягко, но с лёгкой тревогой.

Глаза Криззи расширились, когда её мордочку перекосило в оскале, а её хватка на мне усилилась от гнева.

– Разумеется, нет! – отвергла она с яростью. – Тебя я люблю за то, какой ты есть, а не за то, как выглядишь!

– Тогда почему это должно заботить меня?

Криззи было открыла рот раз, другой... но слов не последовало. Вместо этого она просто закрыла глаза и ласково усмехнулась.

– Ты невозможен, – игриво рыкнула она.

– За то и любишь, – плавно парировал я, улыбаясь от того, как её хихиканье переросло в очень красивый смех.

И вот, в конце концов... мы просто держали друг друга в объятьях, даже когда её смех утих и стал мягким мурлыканьем, и струйки воздуха из её мордочки касались моей шеи в перерывах между случайными поцелуями.

– Ричард, пообещай мне, что мы всегда будем вместе.

Это было сказано с такой невинностью, так остро... хех, я даже не колебался.

– Мы всегда будем вместе, Криззи, я обещаю.

Она посмотрела на меня и нежно улыбнулась, прежде чем медленно придвинулась ещё ближе и поймала мои губы, нежно их целуя. Я присоединился к ней с такой же медлительностью, такой же нежностью, аккуратно проводя левой рукой по её гриве... даже когда она это прервала и посмотрела мне прямо в глаза.

– Я... делала это со многими жеребцами, Ричард, – тихо призналась она, приложив копыто к моему рту так, чтобы я не мог её прервать. – Но этой ночью... этой ночью я впервые хочу испытать это с согласия, так что я прошу тебя, Ричард Тайлер...

Наши глаза вновь встретились, едва она затихла, прежде чем наклониться ко мне, прислонив свой лоб к моему.

– ... люби меня так, как я люблю тебя! – закончила она, её глаза были прикрыты, но всё равно светились от сильного желания.

Меня...

Я ничего не сказал, решив заполнить этот пробел нашими сомкнутыми губами, и улыбаясь от того, как соприкоснулись наши языки, переплетаясь друг с другом, мягко играя.

Было всё равно, что мы в пещере. Как и то, что мы сбежали от самого могучего существа на этой планете.

Нет, меня волновала только Криззи, только мы... и то, что мы собирались сделать.

– Ричард, – прошептала она, её голос был напряжён от страсти, от той же эмоции светились глаза, – я люблю тебя, я просто... сильно тебя люблю.

– Знаю, – мягко сказал я вполголоса, – Я тоже тебя люблю, Криззи. Ни разу за всю жизнь не было мысли, что кого-то я смогу полюбить так, как тебя.

Её глаза прикрылись, в то время как выражение на мордашке сменилось довольной усмешкой, а означенные глаза влюблённо на меня смотрели. Правое копыто потянулось и мягко начало гладить мою щёку, а потом Криззи наклонила голову и не спеша провела языком по моей шее.

Я вздрогнул от удовольствия.

– Не нужно больше слов, любовь моя, – тихо сказала она. – Не нужно слов, просто люби меня, как я тебя.

Усмехнувшись, я кивнул и начал медленный спуск вниз по её длинной шеи, горячо прижимаясь губами к мягкому меху. Криззи выдохнула и наклонила голову в сторону, позволяя мне аккуратно касаться чувствительных мест.

После ещё пары минут я с неохотой оставил шею, решив вместо этого аккуратно перевернуть нас обоих и лечь на неё сверху, после чего принялся водить по её телу губами сверху вниз, играючи начав с груди.

Прошло немного времени, прежде чем её нежные стоны стали громче, перемежаясь прерывистым тяжёлым дыханием.

– Ммм, малыш, – выдохнула она, сама же нарушая собственное правило «ни слова»... не то чтобы меня это заботило. – Ниже, малыш, ниже...

Уступая, я усмехнулся и направился вниз к её животу, касаясь его одновременно губами и пальцами, нежно потирая и улыбаясь тяжёлому дыханию, ставшему мне наградой.

Я почувствовал запах её возбуждения прежде, чем увидел; прежде незаметный он, едва появившись, стал густым и терпким. И потому, когда я двинулся дальше вниз к её левому бедру, которое тут же начал целовать, вид её слегка воспалившегося кобыльего естества меня удивил... хотя, не буду отрицать, это смешалось с собственным возбуждением.

Подняв голову, я заметил смотрящую на меня сверху вниз Криззи, её запыхавшуюся мордашку облюбовала безмятежная улыбка. Не отводя своих глаз от её, я спустился ниже к её тёплому месту и нежно прошёлся по нему, заставив Криззи ахнуть и счастливо вздохнуть.

– О-о-о, прямо здесь, сладенький, – проворковала она, её улыбка превратилась в оскал, в то время как я неспешно выполнил её просьбу.

Знаете... это было реально странно. Я уже делал это с Криззи много раз, но, в отличие от предыдущих, этот раз ощущался... каким-то более интимным. И с этим странным знанием... каждое прикосновение и движение языком, что я дарил ей, становилось от этого гораздо более любящим, более желанным.

А учитывая такое умелое проявление заботы, что я дарил, неудивительно, что её ноги начали вздрагивать и сдвигаться перед губами.

– О-о-о, Ричард... – простонала она, и её естество начало биться вокруг моего языка в судорогах, когда Криззи кончила; тяжёлое дыхание замедлилось, едва она это сделала. Доставив удовольствие любимой, я лишь гордо улыбнулся, слизывая её капающее возбуждение, пока она копытом не заставила меня остановиться.

– Достаточно, малыш... хватит, – фыркнула она счастливо, двинувшись обратно так, чтобы нежно меня поцеловать, и ничуть не переживая о том, что теперь её вкус окажется у неё же во рту. Отстранившись, она любяще улыбнулась и позволила моим губам сделать одно последнее движение, прежде чем толкнула меня на спину и, нависнув надо мною, принялась агрессивно поддразнивать.

– Твой черёд, – мурлыкнула она, на её мордашке показалась сальная усмешка, когда она медленно сняла семейники копытами. Я старался не пыхтеть, когда означенные копыта как бы невзначай задели мой возбуждённый конец, точнее, попытались.

И, едва я в свою очередь попытался не поддаться инстинктам, копыта Криззи быстро расположились у меня на груди, остановив меня от этого. Я поднял голову, только чтобы улыбнуться, когда она успокаивающе меня поцеловала, наши языки и слюна смешались, прежде чем быть инстинктивно проглоченной.

«Ничёсе... а у неё неплохой вкус».

В конце концов, Криззи сломила моё сопротивление и легла прямо на живот, как раз в паре дюймов от моего достоинства.

– Расслабься, малыш, – убаюкивающее произнесла она, с мягким взглядом прикрыв глаза, – просто откинься на спину и дай мне доставить тебе удовольствие...

Не дав мне опомниться, она буквально заставила меня лечь, от удовольствия из рта невольно вырвалось шипение, в то время как её проворный язычок творил своё волшебство.

– Вот так, сладенький, – мурлыкнула она... так нежно. – Ни о чём не думай, просто дай о тебе позаботиться...

С такими сладкими словами она играючи подавляла любое сопротивление; очевидно, что я смирился бы в любом случае, решив просто подчиниться и расслабиться на, к удивлению, вполне удобной земле. Я не вполне был уверен, что это было... но прямо тогда я никогда не чувствовал себя настолько счастливым и возбуждённым... больше, чем когда бы то ни было раньше.

Криззи, видимо, это нравилось, и потому она, похоже, удвоила своё внимание, как и любящие полизывания и аккуратные поглаживания.

Хоть раньше мне бы это показалось странным, теперь я просто понял, почему она была такой осторожной, такой тщательной с её опекой. Просто потому что, как я теперь знал, как я отчаянно хотел её радовать, любить, как никогда до этого, так и она желала того же... и я по-настоящему её за это любил.

Потребовалось совсем немного времени для знакомых ощущений, чтобы стать вполне очевидными, и хоть я собирался предупредить Криззи, открыв глаза, едва протянув руку... кобылка просто усмехнулась и магией оттолкнула меня назад.

– Просто отпусти это всё, Риччи, – проворковала она с любовью. – Я хочу это, всё.

Её слова... такие простые, и, бесспорно, такие тёплые и заботливые, лишь капля похоти против той любви, что излучал голос.

– Аргх, Криззи...

Кобылка лишь ободряюще мурлыкнула, когда я сдался; пик быстро захватил меня, когда кончил ей на мордашку. Моё тяжёлое дыхание успокоилось, когда тот миг прошёл, и, прежде чем я это понял, Криззи забралась на меня сверху и направила мой рот прямо в её собственный.

Меня не волновало, что мог почувствовать не только её.

В общем-то, куда больше я был поражён тем, что мой возбуждённый... остался полностью возбуждённым.

– Слюна Королевы – мощный афродизиак, помнишь? – хихикнула она восторженно. – И я вполне уверена, что проглоченной хватит нам обоим ночи этак на четыре.

– А может, «четыре» – больше четырёх, – хихикнув, пошутил я, в то время как она игриво шлёпнула меня по макушке.

Знаете, это было странно – то, как мы внезапно одновременно успокоились, закрыв глаза и одновременно касаясь друг друга там.

– А теперь я... хочу кое-что сделать, Риччи, – прошептала Криззи, ища взглядом в моих глазах... не знаю... сомнение, наверное.

Поднявшись и сев, я склонил голову набок и, не отрывая взгляда от её глаз, нежно улыбнулся.

– Я люблю тебя, – тихо сказал я, поцеловав её левое плечо, после чего твёрдо кивнул.

Криззи лишь улыбнулась и нежно поцеловала меня в шею; её язык выскользнул и смочил кожу слюной, вызвав онемение.

– Я тоже тебя люблю, – прошептала она, прежде чем укусить мою шею; это сопровождалось какой-то оцепеняющей болью, когда я почувствовал, как в кровь проникает какая-то жидкость.

Несмотря на парализованную шею, всё же я не смог сдержать стонов, когда жидкость начала мягко кипеть и бурлить внутри меня. Едва я это сделал, Криззи, успокаивая, нежно погладила меня по спине копытом, которое... по ходу, немного уняло боль. Или это было просто моё воображение, не знаю.

Прошло, как мне показалось, нескольких часов, когда моя любимая отстранилась от моей шеи и осторожно её лизнула, быстро запечатав маленькие отметины.

– Этой ночью, – мурлыкнула она тихо, повернув голову так, чтобы оказаться ко мне лицом к лицу, глядя сквозь меня зелёными глазами, – мы связали друг друга на всю жизнь...

И с этими словами, моя любовница... моя возлюбленная опустилась на мой член, плотно окутывая его теплом.

Нет слов, чтобы описать то, каково это терять ту последнюю маленькую часть себя, последнюю нетронутую часть себя... и всё же я ни о чём не жалел, ни капли. Потому что, когда мы двигались и любили, стонали и выдыхали имена друг друга...

Моя жизнь, впервые за столь долгое время, чувствовалась... завершённой.

– Риччи... Я... Я...

– Я тоже, – выдохнул я, часто дыша ей в шею.

– В меня, любовь моя, – мурлыкнула она, её глаза едва не съехались к переносице от такого удовольствия. – Кончи... в меня, внутрь меня!

Не в силах больше сдерживаться, я издал низкий рык первобытного удовольствия, прежде чем сдался, в то время как её оргазм застал меня внутри неё. Мы крепко держали друг друга, когда одновременно кончили, наши тела содрогались от удовольствия... несмотря на то, что ныли от усталости.

Я... Я мог чувствовать её усталость, её тело... как если бы оно было моим.

И с любящей улыбкой на мордочке, она знала, что я это чувствовал, так же, как и я, будто моё тело... словно её собственное.

– Я люблю тебя, Ричард, – призналась она устало, но с такой... силой.

– И я тебя... Кризалис.

Копыто прижалось ко моему рту, едва прозвучало это имя, её две яркие зелёные бездны глядели на с любовью меня сверху.

– Не Кризалис, – возразила она твёрдо. – Нет больше Кризалис, и никогда я ею больше не стану.

Я сонно улыбнулся и кивнул: занятие любовью и жидкость, тот яд внутри меня, требовали сна. Когда я зевнул, Криззи склонила голову и улыбнулась, нежно лизнув мою щёку прежде чем положить голову мне на грудь.

– Спи теперь, любовь моя, – блаженно шепнула она. – Я есть, и всегда буду с тобой...

Темнота окружила меня, тепло окутало моё тело... и сон вступил в права над моею душою.
...

«М... А... А... »
...
«МА... МА... »
...
«Криззи?»
...
«МАМА!»

Нет, только не он, не это, не теперь!
«МАМА, ГДЕ ТЫ?»

Нет... Нет, я не могу, я не должен!
«Мама... мамочка, ты нужна мне!»

Нет-нет-нет, не сейчас! Не после того, как... его должно было... не стать, он должен был...
«Дитя моё... Успокойся... дай... маме... найти... тебя...»

Нет, нет, я не исчезну вот так вот, не после того, что я только что сделал! Я не оставлю её!
«Я здесь, мамочка... пожалуйста... мне страшно...»

Заткнись, мелкий говнюк, я не напуган, мы не боимся и нам НЕ НУЖНА ОНА!!!
...
Подожди-ка, кто это...
«Ричард Тайлер».
«Мамочка... это не... мама...»
Чертовски верно, но тогда кто...
«МЫ даруем тебе этот дар, используй его ЕДИНОЖДЫ. И используй с умом».
...

«МАМА!»
«Криззи!»
– Ричард, просыпайся!

Я проснулся и закричал.

Тело было словно в огне, я не мог дышать, почти ничего не видел, кроме бессмысленной мешанины слогов, цифр и нечитаемого текста, пляшущего в голове.

Я знал, что это значило, и всё же...

– Аргх, моё…всё!!! – взревел я, катаясь по земле и жутко скручиваясь, одновременно отчаянно пытаясь заглушить жжение.

Затем, казалось, прямо из ниоткуда, бушевавшее во мне пламя вырвалось наружу, сопровождаясь болезненной зелёной аурой.

Болезненно-зелёный...

Нет... пожалуйста, нет...

То было всего лишь... и всё же с тем, что я только что получил... могли ли они знать о яде Криззи?
Дар... я мог его видеть, понимать.

Я осознавал, что должно было случиться... но ради всего, что мне дорого, ЭТО ЖЕ НЕЧЕСТНО!

Это же... о-о-х, ну почему я?

Почему я должен был родиться от неё, что такого сделал, чтобы заслужить это?

Криззи и я навсегда, да? Почему бы и нет?

Почему не навсегда?
Криззи
Я не сумела понять, что только что произошло, я... не смогла бы.

«Этого не может быть, ничто не имеет столько грубой силы, чтобы остановить яд!»

И всё же... яд всё ещё внутри него, я чувствую это.

Так что же... о нет.

«Изменение было устранено, но... но не путём очищения, оно всё также пытается стереть часть него!»

– Прошу, – тихо молила я, – пожалуйста... этого не может быть!

Тем не менее, когда мой возлюбленный грустно посмотрел на меня, с так украшавшей его лицо покорной улыбкой... я поняла – это правда.

– Нет, нет, я не отпущу тебя, я не позволю этому случиться! – крикнула я со слезами на лице. – Мы собирались провести вместе весь остаток наших дней, ты обещал... ОБЕЩАЛ!

Всего мгновение улыбка Риччи не меняла своего скорбного выражения... пока он внезапно не склонился к моей щеке; его губы едва дрожали, когда он ласкал мою щёку...

И поцеловал.

– Я не оставлю тебя, Крисси, – прошептал он мягко, – я навсегда останусь в тебе... до того дня, когда ты будешь готова отпустить меня.

– Я никогда тебя не отпущу! – возразила я агрессивно, крепко схватив его за руку.

Он лишь усмехнулся и коротко меня поцеловал.

От его спокойствия захотелось визжать и кричать... только чтобы остановиться, едва я почувствовала, как что-то оказалось между моих губ... его губы.

Мой и его разумы жёстко соединились ещё раз... и сразу же показали то, что должно случиться.

Но это же было невозможно, как он вообще узнал?

– Как? – прошептала я.

– Селестия и я связаны между собой, – объяснил он медленно, боль и усталость становились тяжелее с каждым словом. – Не знаю точно, как я это сделал... но думаю, что-то, кто-то позволил мне заглянуть в её ум и найти в нём то, что нужно.

– Но ты же не можешь колдовать...

– Знаю, – усмехнулся он лукаво, постучав по голове пальцем, – но он может, и сейчас мы полны сырой магии. Всё, что мне нужно сделать – это чуток нажать на него, что он запомнил заклинание.

Я была в шоке... по-настоящему, ведь его план было до безумия глуп, рискован и... и должен был занять много времени.

Откуда он узнал, что делать, было выше моего понимания... Что случилось, что он увидел?

О-ох... ну почему мы?

– Я не хочу этого... – слабо прохрипела я, – пожалуйста, не уходи...

Он грустно улыбнулся, когда я принялась молить его... просить и желать иного выхода.

– Я не хочу уходить, – прошептал он, из его глаз поползли слёзы, пропитывая кожу.

Я потянулась...

Внезапно его тело начало дико дрожать, Риччи заставил себя отодвинуться от меня, застонав от боли.

– Риччи!

– Назад! – крикнул он, боль и тяжесть в голосе остановили меня, едва я собиралась к нему кинуться.

Именно тогда его тело начало... светиться и пульсировать, это свечение голубоватым оттенком окружало его пальцы. Он взглянул на свечение и поднял руки, постепенно их поворачивая; страх и удивление отразились в его прекрасных глазах. Через несколько мгновений я бросилась и крепко обняла его, горячо прижавшись своими губами к его. Во время поцелуя он держал меня так крепко, этот поцелуй становился всё отчаянней и безнадёжней... пока он наконец не отпустил меня и не отошёл назад вновь.

– Я могла бы вырастить тебя, – взмолилась я отчаянно, – забрать и растить до момента, когда бы ты стал взрослым.

Он только вздрогнул, едва сдерживаясь от слёз.

– Нет, не смогла бы, – устало вздохнул он. – Селестия и я крепко связаны, даже сейчас я чувствую, как связь становится всё сильнее. Она без проблем найдёт нас и, скорее всего, заберёт меня себе.

– Но я могла бы...

– Нет! – крикнул он, напугав меня и заставив отшатнуться. – Нет... в твоём положении ты была бы уязвимой, и к тому же...

Он опустился на колени и успокаивающе приложил руку к моему животу, осторожно его погладив.

– ... ты должна защитить наших детей, – закончил он, нежно улыбаясь.

Я улыбнулась в ответ... но без предупреждения моя нижняя губа задрожала и потекли слёзы.

– Я хочу, чтобы ты был со мною, когда это произойдёт, – прошептала я, жалостливо всхлипнув, едва взглянула в эти печальные глаза. – Я не хочу быть одна, когда это свершится...

– Ты не будешь одинока, – утешил он, – я буду рядом, обещаю.

Он нежно обнял мой дрожащий облик и притянул ближе, ласково прижав шею к своему лицу... медленно капая на мой мех слезами.

Затем, без предупреждения, отпустил меня и отступил назад, с опаской устремив взгляд на выход из пещеры.

– Она идёт, – кратко предупредил он, прежде чем вновь с тревогой посмотреть на меня. – Ты должна уходить, сейчас, Криззи. Селестия идёт, она чувствует меня прямо сейчас!

Я... Я не знала, что делать, и что сказать. Мне хотелось остаться с моим возлюбленным и защитить его, защитить нас до самого конца.

Но Риччи хотел, чтобы я бежала, спасла себя и наших детей... вместе с его дурацким планом!

– Ричард, я... я...

– УХОДИ! – крикнул он, наполнив воздух едким страхом. – СЕЙЧАС, КРИЗЗИ!

Я было открыла рот, чтобы высказаться, чтобы сказать всё...

... только чтобы обнаружить себя стоящей посреди пустоты.

– Что? – прошептала я растерянно. – Что только что...

Внезапный удар обрушился на мой разум... и я рухнула на землю.

«Нет... я не могу... я нужна Риччи... пожалуйста... помогите... »

Темнота окружила меня... и вопреки моему отчаянию, когда я попыталась встать, это оказалось напрасно, я упала, мой облик вспыхнул, прежде чем... прежде чем...

– Риииччииии!..

И больше ничего.
Ричард
Голубоватое свечение пулей вылетело из меня и ударило Криззи, окружив её и... и заставив исчезнуть?

– Криззи? – прошептал я, от замешательства по щекам потекли слёзы.

Внезапно на короткое мгновение меня окружили теплота и уют, вызвав некоторый дискомфорт, когда я инстинктивно их стряхнул. Впрочем... цокот копыт, касавшихся каменного пола, заставил меня понять: она здесь.

– Где она, Ричард?

Я обернулся и посмотрел в глаза своей... матери. Её тело было сплошь покрыто синяками и царапинами, а на мордашке запеклось немного крови.

Но, несмотря на это, она продолжала тепло улыбаться.

– Где перевёртыш, Ричард? – повторила она спокойно.

Вы бы поняли меня, ведь осознания близкой смерти вполне достаточно для того, чтобы начать молить о прощении или даже подумывать о самоубийстве. Однако с тем, что я задумал... надеюсь, беспокоиться не о чем, если всё пройдёт гладко.

Я не врал, когда обещал Криззи, что всегда буду в ней.

От моего молчания взгляд Селестии слегка вздрогнул, аликорн вздохнула и направилась ко мне...

Только что остановиться, когда поток боли начал корёжить моё тело; её глаза недоумённо расширились, уставившись на мои... руки?

Я взглянул на них сквозь слёзы боли и скривился, когда их окружило голубоватое свечение.

«Это оно, – подумал я с грустью. – Вот как я умру... »

– Как? Неужели изменения уже начались? – озабоченно спросила Селестия. – Ты не должен был менять форму ещё неделю или примерно столько же!

От её вопроса я лишь усмехнулся и лукаво оскалился.

Означенный оскал заставили её ноздри расшириться, почуяв беду.

– Что происходит, скажи мне! – тревожно потребовала она; её глаза расширились, когда я начал смеяться всё громче и громче.

Свечение продвигалось по рукам, постепенно сжигая одежду: ткань распадалась от одного только его прикосновения. Это было больно, но по мере того, как оно росло, боль уменьшалась.

Я смутно чувствовал, что смеюсь как сумасшедший, но, честно, было плевать. Если я сейчас умру, то сделаю это так, что сука не узнает ничего... ну, кроме моего мнения о ней.

Свечение достигло шеи, постепенно затуманивая взгляд. Тем не менее, я всё ещё мог видеть Селестию и выражение её лица... теперь ставшее паническим. Фактически, она выглядела... скорбящей.

– Мне жаль, Ричард, – печально сказала она. – Я бы хотела, что этого не случилось... правда.

Затем она тепло улыбнулась и я почувствовал, как она пытается вновь проникнуть в мой разум, стараясь успокоить находившийся во мне страх.

– Пошла... нахуй! – выплюнул я, широко ухмыляясь от боли в её глазах, особенно когда я изо всех оставшихся сил заставил её убраться из головы.

Впрочем, на борьбу с этим сил не осталось, свечение и то, на что оно было направлено, быстро начали расти вокруг меня, пульсируя где-то внутри, пока я... продолжал улыбаться.

Каждая часть меня буквально взорвалась изнутри, когда синее сияние хлынуло из рук и головы.

Почти сразу я ощутил работающую магию, когда кожа начала зудеть. Руки превращались в копыта, уши и рот немного выросли, а копчик лопнул, выпустив из себя какой-то пучок волос.

Вскоре пришёл черёд позвоночника – он сгибался и трещал, а мне становилось всё неудобнее стоять.

Зудящая кожа становилась чем-то невероятным, окутываясь в столь знакомый алебастровый цвет.

Следующая часть стоила крика – когда изо лба начал вырываться рог, а по лицу потекла кровь. Однако боль была далека от завершения, особенно когда из спины начали прорываться два костяных крыла, тут же покрывшихся шерстью и перьями.

Боль едва не заставила меня лишиться чувств...

«СЕЙЧАС!»

...но я всё-таки был в сознании, когда зажёг новообретённый рог... прежде чем выпустить в сторону Селестии магическую вспышку. Из того, что я ещё сумел увидеть, кобыла сформировала для собственной защиты золотой барьер, только чтобы оказаться застигнутой врасплох, когда вспышка пронеслась мимо, к выходу из пещеры.

Когда это произошло, я оскалился... а затем, я... я...

Я исчезал... моё тело сжималось... мой разум... угасал.

Я чувствовал, как уплываю... наблюдая за собственным телом, как оно перестало светиться и рухнуло... улетая... вслед за манящим... светом...

Я был Ричардом Тайлером, я любил Криззи, она была Королевой перевёртышей.

Я был Риччи... Я любил перевёртыша...

Я был Тайлером Рич... Я был...

Был...

...
Селестия
Сквозь прищуренные глаза я наблюдала, как голубое сияние исчезло; после этого раздался мягкий стук. Опустив копыто, я посмотрела на то место, где стоял Ричард... и ощущала слёзы, собиравшиеся в уголках глаз, благословленных таким замечательным видом.

Космос... моё маленькое дитя... Он лежал на полу с закрытыми глазами, но его животик двигался вверх и вниз. Я бросилась к нему и наклонилась, нежно коснувшись его мордочкой. К моему шоку, Космос мгновенно открыл глаза и гневно посмотрел на меня... только чтобы вырваться и приняться громко плакать, его глаза расширилась от потрясения.

– Тише, маленький, – проворковала я, нагнувшись и подняв его к своему животу, аккуратно укачивая. – Всё хорошо, мама теперь здесь, всё будет хорошо.

Мой сын всхлипнул, затихая по мере того, как я его качала, нежно успокаивая словами и прикосновением.

«Неужели он?..»

Лёгким магическим касанием я потянулась к своему малышу, ища в его разуме хотя бы что-то, отдалённо напоминающее человека... напоминающее Ричарда Тайлера.

Ничего.

«Мне жаль, Ричард, – подумала я с сожалением. – Если бы только был иной путь, я бы... »

Я вдруг вынырнула из мыслей из-за очень милого зевка, который заставил меня взглянуть и улыбнуться спящему жеребёнку. Космос зевнул ещё раз, когда я прижалась к нему, прежде чем зарыться мордашкой в мой живот, слегка посапывая.

Что бы я сделала, будь у меня иной путь?

Я... стыдно признать, но я не знаю.

Вытряхнув эту мысль из головы, я медленно встала и направилась на выход из пещеры, собираясь телепортироваться как можно тише.

«Я должна выяснить, где Криззи, – решила я про себя. – Не знаю, что планировали она и Ричард, однако магия, что он выпустил во время трансформации, показалась мне... неправильной. Я должна найти её и узнать, что это».

И, приняв решение, я закрыла глаза и прижала Космоса чуть сильнее, прежде чем телепортировать нас в Кантерлот.

Моей единственной мыслью было:

«Мне жаль, Ричард... »
Послесловие от автора:
Ну вот и конец!

И да, трансформация была навеяна регенерацией, хоть это не одно и то же... хотя, полагаю, это так в некотором смысле XD

Так что, без дальнейшей суматохи, доброй ночи, народ!

Глава Первая. Дар

Чё как, народ!
Не знаю, как вам, а мне стало жутко интересно, как там поживает наша мушистая бестия вместе с её другом. Так что я после ну о-о-очень долгих переговоров сумел-таки нашкрябать вам начало новой части. И всё, как говорится, для вас.
И да. если тут появится некий Zamairiac, чур, меня нет дома. И, кстати, я понятия не имею, кто это XD
Погнали!

Ричард


Примерно месяц тому назад
Я стоял посреди гостиной, плотно закрыв глаза и зажав руками уши.

«Тебя нет, тебя нет, тебя нет…»

Наивно полагать, что можно таким вот образом избавиться от такой проблемы. Хотя, наверное, попробовать стоит.

«Просто сон, всего лишь плод моего больного воображения, щас ещё немного покемарю, и всё пройдёт...»

И только я слегка приоткрыл глаз…

«Блин, ну чего тебе в своём каменном мешке не сиделось, ну чего ты здесь-то забыла?! Покоев мало? Не помещаешься уже в них, что ли? Да, точняк! Если я сделаю вид, что никого не заметил, то это просто исчезнет само собой. Ага, вот так. Всё, теперь можно расслабиться, глубоко вздохнуть и …»

– РИЧАРД ТАЙЛЕР!!!

Гррр, не сработало. Ладно, так просто она, походу, не отстанет. Придётся изображать радушие и изысканные манеры. Особа царственных кровей, как никак…

– Принцесса Луна! До чего же я рад вас видеть! Добрый…доброй…

«Хм, а действительно. Что правильнее, что здесь или что там?»

– …ночи. – закончила Луна. – Впрочем, подобные вещи в Царстве грёз весьма условны.

– Ага, как скажете. Ну дык, доброй ночи вам, и всё такое. Чудесная погода…

– Можешь не пытаться тратить слова на неискренние любезности, – фыркнула Принцесса. – Тем более, что Мы прибыли сюда по одному крайне важному и неотложному делу.

– Угу, как же иначе, – кисло проворчал я. – А до утра это «дело» никак не дотерпит?

В ответ Принцесса Ночи…нет, не посмотрела. Это так назвать не выйдет никак. Как же это…а, воззрилась! Да, по-другому и не скажешь. Такое выражение мордахи я видел разве что по телику, и ещё у кошек.

Так вот, наградив меня полным презрительного пренебрежения взором, аликорница подошла к дверям, встав рядом с ними и широко расставив крылья. Интересно, зачем она так делает? Пытается выглядеть больше и, типа, величественнее? Что ж, вполне неплохо для лошадки в метр в прыжке.

– Нам жаль разочаровывать тебя, однако дело сие отлагательств не потерпит. Оно касается тебя, Нашей Сестры и, косвенно, Нас. Без какого-либо преувеличения, это буквально вопрос жизни и смерти. Твоей, в частности.

Принцесса Ночи развернулась, и направилась к… Погодь, тут же вроде не было дверей!

– И потому следуй за Нами, ежели тебе всё ещё дорога жизнь.

Угрозы? Не-а, не на того напали…

– А вот нифига! Мне и тут неплохо, тем более, что мы и так уже сегодня виделись. Да и говорить нам с вами не о чем .Так что, как настоящий радушный хозяин, позвольте вас препроводить к выходу, – последнюю фразу я протянул как можно слащавее.

Теперь, когда она обернулась вновь, в её взгляде читался шок вперемешку с гневом и какой-то…обидой. Походу, кое-кто тут явно не привык к отказам.

Блин, чё-то мне это не нравится…

– Полагаю, ты Нас не вполне ясно расслышал! Ибо сие касается непосредственно твоей ЖИЗНИ!!! – последнее слово она рявкнула так, что у меня по спине пробежали мурашки. Видимо, удовлетворившись эффектом, дальше она продолжила гораздо тише, с эдакой опасной доброжелательностью. – И ежели вы, достопочтенный Ричард Тайлер, и впредь изволите оставаться здесь, то и принуждать я вас не смею.

С этими словами Принцесса истинно царственной походкой уже в который раз направилась к появившемуся из ничего проёму.

От прежней самоуверенности теперь не осталось и следа. Никогда не видел её… такой.

Хм, а может, это и впрямь что-то важное…

---

– А ну отвалили от неё!

– Это не твоё дело Риччи. Сам вали отсюда, пока цел!

– Ага, ты чё это за неё вступаться-то удумал. Влюбился, што ли? Походу, эта малявка для тя будет мелковата.

– Хы-ы-ы, глянь-ка на него, аж покраснел…

В следующий миг кулак с хлюпаньем приземлился прямо посреди лица «шутника». Не успев ничего сообразить, второй тут же словил удар локтем в грудь. Должно быть, это было ну о-очень больно.

На моём лице проступила улыбка.

«А я хорош. Не, ну правда, как их разом-то, а?»

Теперь настал черёд ног. По очереди угощая смачными пинками, я с упоением лупил обидчиков, не давая им подняться.

Я обернулся к Луне.

– Каков, а?

Та с выражением легкого презрения перевела на меня взгляд.

– Намерения благородны, однако в целом насилие как средство их достижения всегда оставляет желать лучшего.

Меня аж перекосило.

– И что бы ты предложила? Попросить их?

Луна не ответила. Вместо этого она молча глядела на то, как я, другой я, тот, что был почти десять лет тому назад, уже закончил мутузить ногами двух задиристых оболтусов.

– И чтобы больше даже рядом с нею я вас не видел, понятно?! Ещё раз такое будет, УБЬЮ, НАХУЙ!!! А теперь валите отсюда!

Тяжело кряхтя, обидчики поднялись на ноги и, хмуро озираясь, ушли прочь.

На всякий случай ещё немного постояв и поглядев им вслед, я повернулся к едва слышно хнычущей девочке.

– Ты как, в порядке? – спросил я чуть дрожащим голосом, ещё не отойдя до конца от потасовки.

Та ничего не ответила. Вместо этого, она, едва меня увидев, кинулась ко мне и крепко обняла. Футболка вскоре стала сырой от слёз, но на это уже было плевать.

– Всё будет хорошо…

Эх, золотые же были времена. Тяжеловато было порой, не спорю. Однако, наверное, именно тогда я по-настоящему был счастлив.

Некоторое время мы с Луной молча наблюдали за двумя счастливыми детьми, прежде чем я спросил:

– Зачем мы здесь?

Та, казалось, меня не слышала. С выражением тяжёлой ностальгии, она наблюдала за тем, как молодой я успокаивал хнычущую малышку. Прошло ещё какое-то время, прежде чем Луна задала вопрос в ответ:

– Помнишь ли ты лицо и голос своей матери, Ричард?

От неожиданности я вздрогнул.

«Ну и вопросики у неё! К чему это она?»

Вообще, честно говоря, даже если бы помнил свою маму, изо всех бы сил я бы постарался её забыть. Просто, вот так бросить нас… Такое не прощают.

– Нет, и если честно, не сильно и хочется.

– А были ли у тебя какие-либо воспоминания о своём раннем детстве?

Я повернул к ней голову. Куда это она клонит?

– Да нет особо, а должен?

– Со временем каждому из нас всё тяжелее вспоминать минувшие дни. Однако, не смотря ни на что, каждый из нас помнит всё. И ты – не исключение. Ибо Мы давно наблюдаем за тобой, Ричард Тайлер.

Я молча подпёр кулаком щеку.

«Та-ак, становится интереснее!»

– И заодно копаясь в моих воспоминаниях, не так ли? – проговорил я, пристально на неё глядя.

Однако создавалось впечатление, что эту кобылу вообще ничего не может смутить.

– Ты был неведомым созданием из иного мира. – сказала Луна как ни в чём ни бывало. – Мы с Сестрою не могли позволить себе понапрасну рисковать своими подданными. И потому, да. Мы узрели практически всё, что ты помнишь.

Во мне всё начало кипеть, едва только я только услышал эти слова.

«Ах ты су-у-ука!»

– То, есть вам мало было просто запереть меня здесь в позолоченной клетке, вам мало было сделать из меня подопытного кролика, теперь я вам…кто? Игрушка?! Ебучий клоун?! Или, блять, хуев кинозал?!!

Не знаю, сколько времени мы молча глазели друг на друга, прежде чем Луна, наконец, ответила:

– Сие было необходимым. Как и то, что предстоит сделать нам.

– Нам? Кому это «нам»?!

– Нам обоим, – спокойно ответила принцесса. – И да, как бы то ни было, Мы…я прошу прощения тебя за то, что сделала. Ибо как и ты, я тоже порой могу быть несколько…неразборчивой в выборе средств. В своё время мне за подобное пришлось заплатить немалую цену.

Проворчав что-то неразборчивое, я вновь хмуро уставился на себя самого, уводящего теперь уже успокоившуюся и даже немножко улыбавшуюся девчушку.

«Эмили…»

Воспоминания о том, что случилось после, тут же затопили голову. Перед глазами проносились картины трудного, но счастливого детства, к несчастью, так рано и печально закончившегося. Гнев понемногу начал затухать, сменяясь ощущением тоски вперемешку с грустью. Плохо было не от тяжёлых воспоминаний. Гораздо хуже было именно от хороших, светлых из них… вернее, даже не от них самих, а от понимания того, что эти радостные дни уже никогда не вернуть…

Мои депрессивные размышления оказались внезапно прерванными ощущением прикосновения тёплого меха.

– Не пытайся подлизываться, – криво усмехнулся я, – Ещё, вроде, не решил, прощать мне тебя или нет.

Та прижалась ещё теснее.

– Ты ошибаешься. Мне действительно искренне жаль. И за это, и за многое другое. Именно поэтому я хочу не только не допустить подобного впредь, но и искупить содеянное.

– Интересно, как?

– Всему своё время, – тихо ответила Луна. – Однако прежде чем я покажу тебе это, нужно удостовериться в том, готов ли ты.

– Ну не знаю, – пожал я плечами. – «Готов к тому, не знаю к чему», так что ли, получается?

– И потому нам – нам вдвоём – следует посетить ещё пару мест.

Я повернул к ней голову.

– Да? А кунг-фу будет?

Принцесса было непонимающе моргнула, но затем улыбнулась и тихо хихикнула.

– Только на многое не рассчитывай. Безоружный бой, как и полёты, в Наши планы не входят.

– О-о-у, – состроил я обиженную мину.

– Нет, нет и нет, – проговорила Принцесса с деланной строгостью. Затем она, лукаво улыбаясь, посмотрела мне в глаза. – В мыслях у Нас нечто иное. Лучше.

---

– И он такой: «Посмотри в собаке.». А тот: «Как это – «посмотри в собаке»?»…

Теперь очередная дверь привела нас в небольшой тихий сквер. Это был конец Месяца Бегущих ручьев, если пользоваться названиями, принятыми у цветных лошадок. Небо, как всегда, было кристально чистым, и это, если честно, со временем мне уже успело чертовски надоесть. В Кантерлоте никогда не бывает дождей. Вообще. Ну, по крайней мере, днём. Местная погодная служба постоянно следила за тем, чтобы над столицей не посмело показаться ни единого облачка без официально одобрения сверху, не говоря уж о тучах. И потому хорошая погода перестала со временем меня радовать, всё больше воспринимаясь как должное.

Мимо нас, казалось, словно не замечая, спокойным шагом прошли… Ну, думаю, вы уже догадались. Да, это были я сам вместе со стройной зеленоглазой единорожкой. Та весело хохотала над шутками, не забывая отпускать остроты в ответ.

Казалось, им не было ни до чего дела. Ни до любопытно озиравшихся на них горожан, ни до их косых, местами удивлённых и иногда враждебных взглядов, ни тем более до так осточертевшей мне безупречной синевы над головой. Они были друг у друга. И этого было им вполне достаточно.

Да уж, идиллия, одним словом.

Весело обмениваясь шуточками, парочка проследовала мимо нас, заставив меня ощутить некий дискомфорт…

– Видим Мы, ревнуешь ты, не так ли? – проговорила скорее утвердительно Луна, хитро на меня косясь.

Я лишь недовольно хмыкнул. Что за глупости?! Это ж я сам…наверное. Вернее, типа как сновидения. Плод воображения. Ревновать глюк своей любимой к глюку самого себя? Чушь полная…

– Чушь полная, – отрезал я, скрестив руки и отвернувшись.

– Ну, раз так, быть посему, – как-то легко и сразу согласилась Луна. Готов поспорить, свою ехидную улыбочку убирать она и не думала.

Ну ладно, может быть я и ревновал. Чуть-чуть. Чисто на автомате. Странно, но раньше я и не думал об этом. Даже как-то в голову не приходило. И тут на тебе…

– Впрочем, Мы зрим сомнения в твоей душе. – гррр, опять она за своё! – Нам виден страх. Страх потерять нечто дорогое тебе, Ричард Тайлер…

– Просто Риччи, – хмуро буркнул я, – и знаешь, мне как-то не очень нравится, когда лезут в душу.

– О-у, примите Наши извинения, мистер «Просто Риччи» – дразня, протянула Луна. – Имеем ли мы надежду искупить сие чудовищное упущение?

Честно говоря, мне нравилась эта манера дружественных подколов. Тем, например, что так можно было выпустить пар. И, разумеется, возможностью уколоть в ответ…

– Ну, ежели милость Ваша милостливо повелеть соизволит сему недостойнейшему предстать под очи Ваши в тщетных чаяниях…

Ладно, не буду вас утомлять этой трёхэтажной дребеденью, которую я сочинял буквально на ходу изо всех старинных слов и выражений, что мне походу приходили на ум. В общей сложности, на простое пожелание узнать, что мы тут делаем, я потратил минуты две, заставив несчастную Повелительницу Ночи уставиться на меня с разинутым ртом.

Когда я наконец, закончил, та моргнула раз, другой, третий… В её голубоватых глазах словно было написано: «Йа Экран Смерти! Бойтесь меня! Бу-ха-ха-ха!!!»

В конце концов, оклемавшись, Её Темнейшество как-то многозначительно хмыкнули, явно не суля мне своими прищуренными глазками ничего хорошего.

– Ныне мы понимаем, отчего Королева избрала именно тебя…

А вот теперь настал мой черёд впасть в ступор. Блин, ведь очевидно, что раз она видела всё, то тогда она видела…ну, всё, совсем всё…

«Черт, чёрт, чёрт…»

– …и посему Мы здесь, дабы помочь тебе, – закончила Принцесса, предварительно выждав маленькую паузу. – Спешим успокоить – тайна ваша не покидала Царства Грёз.

Я ей не верил. С чего бы это ей вдруг мне помогать? И уж тем более ей? Однако прерывать Принцессу я не смел, потому что в тот момент мне было реально страшно.

– Однако дело, по которому мы явились сюда, косвенно касается ваших… взаимоотношений, – с улыбкой продолжила Луна. – Не часто можно встретить подобную пару. И столь же редко – подобную искренность, что существует между вами.

– Так выходит, Криззи была права? – решился я таки подать голос. – Неужели Селестия хочет…разлучить нас?!

Принцесса помрачнела.

– Отчасти, да, – сказала Луна, вздохнув, – Нам стыдно признать, но Сестра Наша задумала супротив вас недоброе. Из благих соображений, как и всегда. Однако мотивы её несколько отличны от тех, о которых ты думаешь.

Повисла пауза. Между нами всё также оставался нерешённым единственный, самый главный вопрос, и, думаю, она догадывалась, какой.

– Почему ты помогаешь? – спросил я её, наконец.

– Вопрос некорректный, – опять улыбнувшись, ответила Луна. – В сложившейся ситуации тебе куда важнее знать, можно ли без опаски принять с Нашей стороны помощь. И потому тебе так интересны Наши мотивы. Но даже познав их, верить Нам ты всё равно не будешь, не так ли?

Я окончательно выпал в осадок. Нерешительность пополам с остатками тревоги никак не давали мне сосредоточиться.

– Типа как, могу ли я тебе доверять, да? – выдавил наконец я.

Склонив сперва голову и слегка прищурив левый глаз, Принцесса Ночи медленно кивнула.

– Верно, – согласилась она, после внимательно на меня посмотрев. – Зрим Мы, ты не так уж и глуп, каковым можешь показаться на первый взгляд. Хоть и порой крайне нерешителен. В особенности, в сердечных делах.

– В смысле?

– Ах, не строй из себя невинность, Риччи. Ты всё прекрасно понял. На протяжении почти полугода Мы ждали, когда ты наконец решишься на близость со своею… возлюбленной, – Луна горько усмехнулась. – Признаться, порой Нам казалось, что она всё же не выдержит и таки возьмёт своё силой. И потому в те дни Мы практически не знали сна, постоянно будучи готовые вмешаться.

По спине пробежал холодок.

«Блин, даже думать не хочу, что могло бы быть…»

Но страх вскоре начал исчезать. Сейчас мне стоило бы ей быть благодарным… разве что, чуть-чуть, но сам я решил виду не подавать, всё также продолжая бросать ей хмурые взгляды.

– И всё же ты не ответила на вопрос, – проговорил я недоверчиво. – Тебе-то что с этого? Мне ведь больше ничего не угрожает, у нас всё супер. Ну Селестия, ну втюрилась в меня, ну и что теперь? Хочешь ей помешать, да? А зачем?

Ответа не последовало.

– Тут, между прочим, кое-кто говорил об «искуплении сего чудовищного упущения», или я не прав?

– «Втюрилась»… – усмехнувшись, в конце концов процедила Луна. – Нет, чувства она к тебе, безусловно, питает, однако они иного рода.

– Это какие же?

Она не ответила, вместо этого бросив взгляд вслед удалившейся парочке.

– Мы не просто так пожелали узнать у тебя, помнишь ли ты собственную мать…

---

Итак, новая дверь, новый сон, а эта синекрылая хитрюга уже в который раз уходит от прямых ответов.

Небольшие покои. Таких во Дворце десятки, если не сотни. Но вот обстановка в ней немного другая. В целом, она несильно отличается от остальных жилых дворцовых помещений, в каких я бывал, каждое из которых буквально кричало о богатстве его владелиц. Серьёзно, в них всё, вплоть до носовых платков, буквально излучало шик и роскошь. И в этом данные покои не отличались. Но вот колыбель у окна – это что-то новенькое. И в ней, похоже, кто-то есть…

Я подошёл к люльке, чтобы рассмотреть её поближе. Хм, жеребёнок какой-то тёмно-серой масти, грива синяя, маленькие крылышки, рог… Постой, КРЫЛЬЯ?! РОГ?!!

Как будто этого мне было мало, двери внезапно распахнулись, и в комнату вошли Принцесса Селестия вместе с каким-то косматым… м-мужиком… в смысле, ч-ч-человеческим…

Я отшатнулся к противоположной стенке. В голове всё ходило ходуном. Дыхание сбилось, а глаза просто отказывались верить.

Я его помнил. При том так, словно знал много лет. Это может показаться странным, в смысле… ну, я никогда не встречал его и абсолютно точно впервые вижу. И всё же…

У меня словно отключился слух. Совершенно неслышно Селестия вместе с… с ним подошли к колыбели, не отрываясь глядя на спящего в ней малыша и о чём-то неслышно переговариваясь.

Прошла где-то минута или две, когда я наконец-то сумел прийти в себя. Вот только слух возвращаться отказывался. Я перевёл глаза на стоящую поодаль Луну.

– Это твой отец, Ричард, Гарольд Тайлер, – проговорила та, указав взглядом в сторону мужчины, словно угадав мои мысли.

– А там?

Она покачала головой.

– На сей вопрос ответить тяжело. Слишком многое здесь остаётся неясным. Вы в чём-то схожи, несомненно, однако ваша разница в возрасте… и в остальном…

Я перевёл взгляд на счастливое семейство.

– А Селестия получается… кто?

Луна вздохнула:

– Сестра Наша мнит тебя своим сыном. Но насчёт этого у Нас большие сомнения. Ибо даже если предположить, что ты – это он, – она кивнула в сторону колыбели, – то подобное не объясняет того, почему ты столь долго оставался и продолжаешь находиться в данной форме. Ведь для поддержания её необходимо просто колоссальное количество магических сил. А таких нет ни у кого. И не было никогда.

Следующие минут пять мы оба провели в молчании. Не знаю, о чём тогда думала Луна, но лично я… лично я просто пытался осмыслить услышанное.

Просто, знаете… за эту… эту ночь я услышал уже достаточно… «открытий». Но это просто меня добило. После очередной такой встряски моему мозгу определённо нужен был тайм-аут.

Итак. Тот дядька – совершенно точно мой папа. Не спрашивайте, откуда знаю. Просто знаю… А та белая рогокрылая лошадь – возможно моя мама. Возможно. А вон то чудо-юдо в пелёнках – тоже возможно – типа как я…

Наверное в этот момент я должен был орать что-то вроде: «Нет! Это невозможно!..» Но как-то не хотелось. Шок прошёл, и на смену ему нахлынули апатия вперемешку с дикой усталостью. Я глубоко вздохнул.

Ладно. Допустим, допустим Её Темнейшество искренне хочет мне помочь как, возможно, своему племяннику. Но зачем в сны-то лезть? Ради картинок?

«Или чтобы скрыть от Селестии? – до меня постепенно начало доходить. – Но раз та думает, что я – её сын, то почему мне об этом не говорит. Чего-то тут явно не хватает…»

– Слушай, а чего это я никого не слышу?

– Нас ты слышишь.

– Это не считается.

– А что… «считается»?

– Они.

– Кто, они?

– Блин, Луна, хорош валять дурака! Ты прекрасно понимаешь, кто «они»!

– Ах, они-и-и! – хихикнув, деланно протянула Принцесса. – Ну хорошо. Прости. Надо было разрядить обстановку, как нынче говорят, «выпустить пар»… Ох, ну не смотри ты так. Не часто, в конце концов, Мы можем позволить себе собеседника. Окромя Сестры, разумеется.

«Ух-х… я в неё сейчас чем-нибудь брошу. – кипятился я. – Думаю, та ваза сойдёт. Прекрасно, чтобы… «выпустить пар».

– А что до голосов, то не слышишь их ты из-за того, что сии воспоминания принадлежат Сестре Нашей, коя бережёт их пуще зеницы ока. У нас довольно секретов и от Мира, и друг от друга.

– Так ты и за ней следишь? – спросил я, хитро улыбнувшись.

– Скорее, присматриваем, – отметила Принцесса, – дабы не случилось беды.

– Ага, типа как, «из благих соображений», да?

Улыбка Луна померкла. Вздохнув, она повернула голову в сторону Селестии, стоящей рядом со своим… мужем, наверное. Не знаю, сколько та на них смотрела, но чувствовалось, что я, походу, затронул больную тему.

– Она одна у меня, Риччи. – произнесла в конце концов Принцесса. – Не будь её, Мы тысячи лет фактически провели бы наедине с собою. Для любого из ныне живущих сие – непосильная ноша.

– Но ведь вокруг вас полным полно народу-то, – возразил я. – Как-то вы несильно смахиваете на затворниц.

– Быть одному и быть одиноким – совершенно разные вещи, – ответила Луна. – В толпе придворных и просителей, возможно, из-за контраста, оно ощущается даже сильнее.

«Да уж, тут не поспоришь…«

– Вокруг ступить некуда, а поговорить не с кем, – задумчиво протянул я. – Знаешь, а со мной ведь такое тоже бывало. Потом смотришь и думаешь: «Вот, блин, у всех друзья-знакомые, кроме меня одного». Поганое ощущение, – я вздохнул. – Так что, звучит банально, но я тебя понимаю.

– Мы знаем, – слегка улыбнулась Луна.

Следующие минут десять мы оба провели в молчании, каждый погружённый в собственные мысли.

Ладно, зачем она это делает, думаю, теперь понятно. Зачем тайком, думаю тоже: далеко не факт, что Солнцезадая добровольно примет помощь. Кому, как ни мне знать, что если эта дылда себе в голову что-то вбила, то держись: своего добьётся, не уговорами, так силой, не силой, так хитростью, не хитростью, так деньгами, не деньгами, так связями… А если и после этого всего у неё ничего не получится, то времени у этой стервы более чем достаточно, чтобы всё, в конце концов, вышло само собой…

Ну ладно, хватит разводить сопли. Эта «Мисс Загадочность» явно рассказала мне далеко не всё. Само собой, за последний час (насколько это слово применимо во сне) мне пришлось насмотреться и наслушаться всякого, но отчего-то меня не покидает ощущение, что за очередной дверью меня поджидает очередной сюрприз. И причём вряд ли я ему буду рад.

– Всё время забываем тебя спросить: а зачем тебе эта ваза?

---

Блять… Блять… Блять… Блять…

Так вот, значит, к чему меня «готовила» Принцесса…

Знаете, не хочу это описывать. Это зрелище одновременно и жуткое, и мерзкое, и… слов просто нет.

Вот что.

Самое время послать это всё на хуй.

Селестию, за её лицемерие и ложь, за всё то дерьмо, что она на меня вывалила за то время, что я здесь, а заодно и всех её прислужников вместе с ученицами, живущих только ради того, чтобы лизать ей жопу.

И Кантерлот, этот ссаный городишко, столица на словах, а на деле – вычурный клоповник, куда стремятся всякие хуесосы, спящие и видящие, как бы получить всё и при том нихуя не делая. И туда же его коренное население, всех этих высокородных жертв инцеста, думающих о себе как о цвете нации и все как один глядящих на тебя как на кусок говна.

И вообще, на хуй Эквестрию. Как просыпаюсь, первым делом собираю манатки и вместе с Криззи валю отсюда как можно дальше. Похуй куда. Уж я-то знаю: хуже, чем здесь, всё равно не будет…

Твари…

Лучше б просто убили, чем…чем…это…

После увиденного меня сильно стрясло, словно от лихорадки. Внутри бушевали одновременно ненависть, озлобленность и ужас, какой не испытывал даже когда однажды к горлу приставили нож. Так я, скрючившись, просидел… да хрен его знает, сколько…

Что бы ещё ни задумала Луна… Хватит. Я увидел и услышал достаточно.

До ушей дошёл знакомый цокот.

– Риччи, ты в порядке?

– А что, похоже? – ответил я, подняв голову.

Луна выдохнула.

– Сарказм. Значит, в порядке. Значит, это тебя не сломило. Хорошо, ибо Мы беспокоились, что увиденное лишит тебя рассудка.

– Знаешь, если тебе хотелось свести меня с ума, то поздравляю, у тебя почти получилось, – я усмехнулся, но затем тут же понуро опустив голову. – Когда случится… это?

Принцесса покачала головой.

– Мы точно не знаем. Одно лишь известно наверняка: процесс сей нельзя остановить. Лишь замедлить. Убегая от Сестры Нашей, ты можешь выиграть год. Два – если сильно повезёт. Другими словами, бегство, как и выжидание, в твоём случае – не выход.

– Тогда зачем было это всё? – я поднял глаза, пристально глядя в её собственные. – Зачем нужна была эта комедия с бесполезными теперь воспоминаниями, когда всё и так… предрешено.

Я медленно опустился на колени.

Когда-то давно мне на глаза попалась статейка какого-то врача, где тот описывал то, как человек переживает близкую смерть. Ну там, сначала он её отрицает, затем начинает злиться, а после принимается торговаться… Хех, смешно. Нет смысла торговаться со своей судьбой. Если уж на роду написано сдохнуть так, хоть сделаю это с достоинством.

Короче, херня всё это. Я не собирался отрицать очевидного, в конце концов, все помрём. Да и гнев потихоньку начал уходить. Злиться как-то больше не хотелось. Всё, что ощущал – это горе. От того, что придётся расстаться с Криззи. И от того, сколько боли ей это всё причинит.

Господи, ну почему я?..

…
– ВСТАНЬ, РИЧАРД ТАЙЛЕР!!!

Этот громоподобный голос, казалось, звучал ото всюду.

Я послушно поднялся.

– Чего ты хочешь от меня! – с болью в голосе крикнул я в ответ.

– НЕ СМЕЙ ПАДАТЬ ДУХОМ ПРЕД НАМИ!!!

– Ага, как скажешь! А шоб сплясал заодно нее хочешь?! Отличная идея! Самое оно для того, кто вот-вот превратится в ничто!

– НЕ СЕТУЙ НА КОЛЕСО СУДЬБЫ, ЧЕЛОВЕК!!! – Принцесса Луна стояла в своей фирменной «величественной» позе, но теперь вокруг неё клубилось голубоватое свечение, из-за чего та казалась больше. – ОНО НЕ ЛЮБИТ ТЕХ, КТО ЖАДНО ХВАТАЕТСЯ ЗА ЕГО ДАРЫ, НО ТЕХ, КТО ВОЛЕЙ СВОЕЮ СПОСОБЕН ОСТАНОВИТЬ ЕГО, ВРАЩАЯ ТУДА, КУДА НУЖНО ЕМУ!!!

Я стиснул зубы.

«Ну уж нет, на меня такие фокусы не действуют…»

– Да ну?! А может Ваше Высочество в кои-то веки предложит что-нибудь конкретное вместо ахуеть-каких-умных, но бесполезных поучений! – ответил я, пытаясь её переорать. – Или ты просто пудришь мне мозги, чтобы тоже чего-нибудь от меня для себя урвать!

Казалось, всё вокруг разом содрогнулось.

– ДА КАК ТЫ СМЕЕШЬ ГОВОРИТЬ НАМ ПОДОБНОЕ!!! – Принцесса, похоже, больше не сдерживалась. – ДА НЕУЖТО ЛЬ ТЫ ПОСМЕЛ ПОМЫСЛИТЬ О ТОМ, ЧТО МЫ СТАНЕМ ОПУСКАТЬСЯ ДО ПОДОБНОГО!!! ЗАПОМНИ, НИЧТОЖЕСТВО: НАМ НИЧЕГО ОТ ТЕБЯ НЕ НУЖНО!!! – сияние рассеялось, когда Луна подошла ближе и продолжила уже более-менее нормальным голосом…или это я просто оглох? – Ужели так тяжело поверить, что Мы здесь только чтобы помочь?

…
Нет, похоже, на предпоследней фразе меня таки чуток контузило. Иначе просто нельзя объяснить то, как быстро, буквально в один миг из меня выбило все депрессивные мысли. Серьёзно, ещё пару секунд назад я почти был готов покончить собой, и единственное, что меня останавливало – это чудовищная апатия и нежелание вообще что-либо делать. А потом р-р-раз! Передо мной предстаёт Луна, отвешивает словесных люлей – и вуаля, депрессухи как ни бывало! Разве что, возможно, придётся менять штаны…

Не-е, правильно говорят: пиздюли – залог здоровья. В меру, конечно же.

Ну ладно, теперь я в порядке. Честное слово!

Однако сначала надо сменить обстановку.

---

Ах, паб, милый паб!

Место, где тебя выслушают, поймут и утешат, где после напряжённого дня наконец-то можно полностью расслабиться.

Особенно мне нравился «Падди Паб». Что интересно, наткнулся я на него чисто случайно, прочитав о нём в «Кантерлотском Вестнике». Тогда на одной из последних страниц мне бросилась в глаза одна заметка, в которой говорилось о только-только открывшемся новом питейном заведении, куда пускают только жеребцов, а также представителей других народов, но тоже только их сильную половину.

«Ищешь место, где тусуются классные жеребцы? Падди Паб – место, куда сводятся все концы!»

Круто, да?

Кстати, это заведение выгодно отличалось от других отсутствием в декоре всяких там рюшечек, цветочков, сердечек и прочей девчачьей мишуры. В принципе, их владельцев можно было понять. Ведь здесь, как и у нас, кто платит – тот и заказывает музыку. А в стране, где большинство населения и, следовательно, потенциальных клиентов – кобылки, хочешь-не хочешь, а придётся подстраиваться под соответствующие вкусы.

Ещё одной причиной, по которой я полюбил этот паб – это более-менее спокойная обстановка и, что важнее всего, куда более доброжелательная публика. Никто здесь не смотрел друг на друга свысока, не надо было ловить на себе косые взгляды, да и выпивка здесь ничего. Приемлемая, как по цене, так и по качеству.

Правда, когда я начал встречаться с Криззи, возможностей заглядывать сюда поубавилось, но я всё равно наведывался время от времени.

Так что, когда Луна предложила мне выбрать место, где можно будет спокойно обсудить дальнейшие планы, я, не колеблясь, назвал именно это место. Чем, кстати, немало её удивил.

– Даме сидра, мне как обычно, пожалуйста.

– Как скажешь, малыш.

Пока бармен разливал нам напитки, я тем временем повернулся к Луне, отметив про себя её слегка нервозное состояние. Хех, что-то мне подсказывает, что это не удивительно, ведь для неё оказаться здесь – всё равно, что столетнего девственника внезапно бросить в гарем какого-нибудь богатого султана-нефтевладельца.

Впрочем, я решил пока не торопить события, прежде вместо этого насладиться выпивкой. Насколько это возможно в этом её «Царстве Грёз».

Когда принесли заказ, мы оба продолжали сохранять молчание. Хотя, после где-то половины кружки, я обратил внимание, что нервозности в Луне заметно поубавилось. Теперь она принялась бросать в мою сторону подозрительные взгляды.

В конце концов, та решила заговорить первой:

– Риччи, ты же ведь в курсе, что это гей-бар?

Я замер, тупо уставившись в никуда. Хорошо, что в тот момент не пил, иначе было б горе.

Вот, зараза! Ну почему ей надо было всё портить!

Впрочем, я тоже хорош. Стоило самому догадаться, особенно когда однажды бармен назвал меня «котиком»… Бррр! Ладно, здесь мой сон, значит и правила устанавливаю я же. И если для меня педиков здесь нет – значит, ИХ ЗДЕСЬ НЕТ!!!

Вздохнув, я повернулся к Луне, состроив совершенно невинное выражение:

– Ну и что?

Она посмотрела обратно в кружку, прежде чем вновь на меня глянуть.

– И-и-и, тебя это совсем не колышет?

– Не-а, – пожал я плечами. – Может, тут и есть где-нибудь гомосеки, но ведь это в первую очередь бар, не так ли? Место, где пьют и общаются. Точка.

Принцесса было опять перевела взгляд на кружку, но затем хмыкнула, мол, «чем бы дитя ни тешилось», и ещё раз опрокинула в себя её содержимое.

Ещё пару раз повторив заказ, я решил про себя, что пора бы уже Луне изложить свои соображения начистоту. И для этого я не придумал ничего лучше, кроме как намекающе кашлянуть:

– Кхм-кхм…

Никакого эффекта. Да она опять издевается!

– Кхм-кхм! – повторил я уже заметно громче и для гарантии наклонившись над самым её ухом.

Наконец, Луна повернула ко мне кислую физиономию.

– Мы достаточно проницательны, чтобы понимать намёки и без кашля в уши, – недовольно, но устало произнесла Принцесса Ночи. – И ныне Мы готовы удовлетворить твоё любопытство.

– Йе-е-ей. – тихо и также устало изобразил я ликование.

---

Белая пустота.

Просто белая пустота.

Ну погоди, доберусь я до тебя… э-эх, зря выкинул ту вазу.

Чтобы не откладывать дело в долгий ящик, Принцесса решила начать изучение магии в ту же ночь. Как она сказала: «Как и образы, течение времени здесь зависит лишь от одной единственной силы – воображения». И потому, теоретически, я мог освоить всё за раз, однако, Их Вреднейшество решили растянуть обучение. «Нам некуда спешить, и кроме того, Мы не настолько высоко оцениваем твои умственные способности. Высоко, но не настолько.»

А потом БАЦ!.. И я здесь.

Усмехнувшись, я подошёл к аликорнице, уже в предвкушении потирая руки.

– Ну, с чего начнём?

Ах да! Вы наверняка спросите: «А с какого перепугу тебе вдруг обучаться магии? Ты же ей не владеешь, это ж всё равно, что учить безногого бальным танцам!» И будете совершенно правы. Во мне нет магии, вернее, её нет пока.

И потому, я отвечу вам: «Чтобы выжить. Выжить ради возможности быть с нею, быть с Криззи, быть со своею любимой и матерью моих будущих детей.»

Достаточное основание, не так ли?

– С правил, – просто ответила Луна. – Прежде всего, ты должен запомнить: магия – это не просто наука или какое-то там «искусство». В первую очередь, она является могучим инструментом для даже из наименее одарённых, не говоря уж о Великих.

Та подходила всё ближе, по мере того, как её голос становился всё громче.

– И потому, прежде чем произнести какое-либо заклинание, ты должен тщательно его продумать. Внимательно взвесь всё, ибо немало жизней бесславно прервалось со словами «Да будет так!»

– Понял, – выслушав, кивнул я.

Бросив мне удовлетворённый взгляд, Луна продолжила:

– Лишь краткий миг тебе будут доступны столь могущественные силы. Но чтобы в полной мере ими воспользоваться, тебе придётся потратить далеко не одну ночь. Знание, что мы даём тебе – наш дар. Используй его с умом.

Она села, положив переднее копыто мне на плечо.

– Об одном Мы только просим тебя: до самого конца не говори о Нас Королеве, – спокойно попросила Принцесса. – Во-первых, тебе было тяжело узнать об этом, представь, каково будет ей. А во-вторых, она может запаниковать и вмешаться в процесс, тем самым его нарушив, – она пристально на меня посмотрела. – В тебе достаточно решимости для этого, Ричард. Мы сами сообщим ей о себе, когда придёт время.

Я помрачнел.

– Она ж ведь наверняка догадается.

– Не догадается, – усмехнулась Луна, – а если что и заподозрит, скажешь ей…
Криззи


Настоящее время
Я очнулась к каком-то… то ли гроте, то ли пещере. Из отверстий над головою виднелось ясное небо, слегка подёрнутое облаками.

Сырая, холодная земля.

Похоже, кто-то предусмотрительно подготовил мне этот склеп. Ну что ж, оно и к лучшему.

Плотно закрыв глаза, я ещё сильнее свернулась в тесный комок, терзаемая изнутри горем.

«Его больше нет. Он исчез, и я больше никогда его не увижу...»

Эта мысль раз за разом назойливо повторялась в голове.

Но потом я ощутила облегчение. Облегчение от того, что он был жив. Здесь, во мне.

Тихо всхлипнув, я с трудом поднялась на ноги.

Я не была одна.

У меня были дети. Я чувствовала это, ту известную лишь матерям тяжесть. Я чувствовала их.

Улыбка скользнула по мордашке.

У меня был Рой. У меня была Семья.

А ещё, у меня была Цель.

«Они заплатят. ОНИ ВСЕ ЗАПЛАТЯТ!!!»

Глава Вторая. Беда не приходит одна

Селестия
Сон.

Наконец-то тихий, спокойный, размеренный сон.

Не лихорадочное забытье в перерывах между вспышками боли. Не тревожное, медленное, бессильное погружение в темноту. И уж тем более не резкое падение в бездну, где ещё едва слышны отголоски пережитого ужаса.

Наконец-то покой. Наконец-то можно отдохнуть…

Я видела себя в окружении родных и близких. Всех, кто помогал пройти этот долгий, тернистый путь. Кто с малых лет нас растил и воспитывал.

Хоть память не сумела запечатлеть лиц родителей, мы продолжаем помнить тех, кто нам их заменил. Начиная с самого раннего детства. От ласковых нянек и воспитателей, сумевших привить чувство такта, манеры и, что важнее, понятие правильного и неправильного, хорошего и плохого, до строгих учителей, вбивавших бесценные знания в наши, скажем честно, не самые талантливые головки. От тех, кто буквально посвящал жизнь стремлению сделать нас лучше, до немногих, кому лишь парой мимолётных фраз удалось оставить след на всю оставшуюся жизнь. Сильные научили нас быть сильными, а слабые – быть слабыми. Благодаря им мы познали восторг величия и всемогущества, и вместе с тем – счастье маленьких, незаметных радостей.

Там были те, кто оставался рядом даже в самые тяжёлые дни. Маленькие, совсем незаметные по сравнению с почти бессмертными и всемогущими, казалось бы, чем они могут нас поддержать? Однако, вопреки всему, им удавалось вершить то, чего не под силу было самой Вечности. Они делали невозможное. Их пример ясно показывал: большими могут быть все, даже маленькие пони.

И там был тот, кто одарил меня самым великим сокровищем, каким только может обладать живое существо… живое… Да, именно он доказал: я могу любить и быть искренне, по настоящему любимой. И хоть многие видели во мне лишь Богиню, бесконечно могущественного и мудрого идола, только он видел иную меня. Живую.

Там были все…

И только с ними мы с сестрою поняли: никому не узреть всего. Никому и никогда. Сколько бы ни было позади лет, жизнь всегда преподнесёт сюрприз…

…
Жеребячий плач. Опять.

Пришлось потратить несколько секунд, чтобы собраться с мыслями и с трудом подняться с постели. Видимо, и в этот раз утро придётся начать чуточку раньше обычного…

Да сколько же можно?! В конце концов, даже Богиням время от времени нужно спать!

– Ш-ш-ш, – баюкала я жеребёнка, – тише, солнышко. Всё хорошо, мама рядом…

Без толку. Едва завидев маму, малютка принялась пищать ещё пуще прежнего.

Ничего не понимаю. Благодаря связывающей нас магии, я могла бы с лёгкостью определить, к примеру, болит ли у него что-нибудь или он чего-то испугался. Однако прямо сейчас ему не было ни больно, ни страшно. И, тем не менее, прямо сейчас от его голоса едва не дрожали стёкла.

После нескольких минут (или часов?) в бесплодных попытках унять жеребёнка, я со вздохом опустилась прямо на коврик рядом с колыбелью.

Может, я что-то не так делаю? Может, и не надо пытаться его успокаивать? Может, нужно просто набраться терпения и подождать?

Я усмехнулась. Да уж, Великая и Всезнающая Богиня опять не знает, что делать. Неужели так у всех матерей? Если да, то остаётся только удивиться их выдержке.

Спустя ещё какое-то время, малыш, наконец-то, затих. Я уже и сама не верила своему счастью, однако сил, да и желания, на то, чтобы добраться до собственной постели, уже не осталось. Вместо этого, я просто повалилась на бок. Остаётся только возблагодарить за проницательность того, кто предусмотрительно распорядился постелить здесь такие мягкие ковры.

«Слава мне…»

Неожиданно раздался мелодичный звон, к которому вскоре присоединился и плач моего сына, возвещавшие о необходимости начинать новый день. Ещё одно доброе утро, чтоб его…

---

Проблемы начались с самого начала. И недостаток сна был далеко не самой серьёзной.

Первоочередной вопрос – кормление. Косми напрочь отказывался есть… В смысле, не вообще, но то, чем обычно кормят жеребят в его возрасте. По какой-то необъяснимой причине, стоило мне только приблизить его к себе, как тут же малыш начинал плакать, дёргаться и вообще вести себя… неправильно. Однажды он даже сумел укусить меня за… ну, вы понимаете. Тогда я на собственном опыте убедилась, что хотя бы с зубками у него всё в порядке.

С этим была связана ещё одна проблема, имевшая скорее психологическую природу. Как бы я ни старалась, что бы ни пробовала, мне никак не удавалось наладить контакт с собственным сыном. И это при том, что с прочими пони подобных проблем не было. Вообще. Конечно, он мог иногда покапризничать или устроить сцену, насилуя слух окружающих очень громким плачем (ну что ж, по крайней мере, и с голосом у Косми тоже всё хорошо), но при этом он никогда не возражал, когда его брали в копыта или поднимали магией. Последнее, напротив, ему даже нравилось. Но только если это делал кто-то другой. Не я.

И это было невыносимо.

Уже множество раз до этого Луна предлагала мне найти няню. И каждый раз я вынуждена была отказаться.

Почему, спросите вы?

Мне было страшно. За прошедшие столетия у нас с Луной скопилось изрядное число врагов, а Космос – наше наиболее уязвимое место...

Хватит. Однажды я едва его не потеряла. Не знаю, переживу ли подобное ещё раз.

Нет, пусть всё остаётся, как есть.

Время всегда всё расставляет по местам. С ним и терпением получится всё.

Так что, когда моя дорогая сестра уже в который раз предложила помощь во время нашей ежевечерней встречи, для меня ответ был вполне очевиден…

---

– Но ты же не можешь оставить всё как есть! – в отчаянии топнув копытцем, воскликнула Луна. – Подумай, в конце концов, о Принце, о своём сыне! Неужто ль ты думаешь, что он бы пожелал от своей матери подобных жертв?!

Очередной усталый вздох. Опять крики… о небо, как же я от них устала…

– Знаю, – вымученно улыбнувшись, ответила я. – Знаю, что не пожелал бы. Однако решение уже принято.

Луна было вновь собралась обрушиться на меня с горячей тирадой о необходимости беречь себя, но мне пришлось остановить её, подняв копыто.

– Не бойся за меня. Всё самое трудное позади…

– Да, но и ты теперь измучена, – не отступала сестра. – И к тому же, кому, как ни тебе знать, чем чревато подобное.

Кому, как ни мне… Да уж, я хорошо это помню.

Злой шуткой наших создателей стали крепкие, выносливые, почти неразрушимые тела, и вместе с тем – хрупкие, словно замёрзшие капельки утренней росы, души. Зная это, наши многочисленные враги всегда метили в то, что могло уничтожить нас изнутри, и в первую очередь – в наших близких. Именно поэтому мы всегда старались спрятать самое дорогое как можно дальше. Или как можно ближе.

Если не станет Космоса, не станет и меня, ибо я этого просто не вынесу. Но если всё продолжится, как есть, возможно, я, подорву собственные душевые силы. Хотя…

Нет, я должна, я обязана оставаться рядом. Хотя бы до тех пор, пока он не сможет постоять за себя сам.

И, кроме того, пока остаётся надежда найти компромисс.

– Не беспокойся. – улыбнувшись, ответила я. – Я поручу поиск решения нашей проблемы исследовательскому отделу. Уверена, здесь не обошлось без тлетворной магии Королевы.

– Магии Королевы? Вздор, ты вмиг бы её почувствовала… – Луна осеклась, на несколько секунд уйдя в себя. – Впрочем…

Недоверчиво хмыкнув, Луна задумчиво потёрла копытом подбородок.

– Да и возлагать поиск решения на учёных… – она усмехнулась. – Ну что ж, дать им шанс стоит, – сестра нахмурилась, – но пусть поспешат. Уж кто, а книгочеи никогда не отличались расторопностью.

– О-о-о, поверь, этих подгонять не придётся, – хихикнув, заверила я.

– Да неужели? – Луна приподняла бровь. – Не возражаешь, если я лично взгляну на эти светлые головы?

– Конечно, – тут же согласилась я, – дай только пару минут. Нужно уложить малыша…

«Ну, или хотя попытаться…»

---

– Оно живое! ЖИВОЕ!!!

Глубоко во внутренних помещениях дворца, где стены были в равной степени древними и прочными, располагался Королевский исследовательский отдел. Сам по себе он был небольшой. В общей сложности, для него было выделено всего пять или шесть комнат. Не то чтобы существовала нехватка средств, не позволявшая возвести отдельные, просторные корпуса вне нашей резиденции, однако… понимаете, когда под одной крышей собираются лучшие умы своего времени, произойти может всякое. Особенно, когда под «всяким» предполагается, например, разрыв ткани пространства и времени вкупе с массовым отравлением кошек. Другими словами, подобно Дневному и Ночному, светила науки также нуждаются в постоянном контроле, поскольку в погоне за знанием те могут быть не слишком… осмотрительными. Особенно, когда есть возможность что-нибудь взорвать.

Итак, в небольшой зале глубоко в горе, в окружении разбросанных повсюду свитков (наверняка крайне важных), перед нами предстал сам глубокоуважаемый профессор Найштейн, который, не обращая ни на кого внимания, отплясывал какой-то замысловатый воинственный танец. Для меня подобное поведение давно уже не было в диковинку, но вот сестру эти прыжки и завывания явно сбили с толку. По её лицу было видно, что та ожидала увидеть что угодно, но уж точно не беснующегося почтенного старика.

– Здравствуйте, профессор.

– …живое, живое, живое, ву-уху, ЖИВОЕ!!!

– Профессор!

«Нет, определённо, если я сейчас не вмешаюсь, вмешается Луна…» – пронеслась тревожная мысль.

Предварительно мысленно попросив у профессора прощения, я незаметно для него переставила ногу, заставив незадачливого первооткрывателя науки, кувыркнувшись, с шумом приземлиться в кучу свитков.

Какое-то время Луна молча наблюдала за барахтающимся Найштейном, о чём-то, видимо, про себя размышляя.

– Ужели зрим Мы пред собою, как Нам ты говорила, Сестра, «наимудрейшего из нашего народа»? – проговорила она с усмешкой.

Послав Луне умоляющий взгляд, я помогла профессору выпутаться из собственного халата.

– Пресвятая трансмутация! Давненько у меня не было такого головокружительного успеха! Причём в буквальном смысле!

Встав, наконец, на четыре ноги и поправив очки, профессор повернулся ко мне.

– Оу, моё почтение, принцесса. Рад, что заглянули! – воскликнул тот.

– Я тоже очень рада, что смогла вам выкроить минутку, – ответила я с улыбкой.

– Давненько уж не заглядывали. Совсем, поди, позабыли старика!

– И в мыслях не было, – мягко возразила я. – Кроме того, в дальнейшем мы с вами будем видеться куда чаще.

– Даже так? – профессор приподнял бровь. – Определённо, опять что-то случилось, раз вы пришли. Не на кофеёк же, в конце концов.

– Ну что ж, от вас ничего не утаишь, – похвалила я, признаться, не без задней мысли: как и все жеребцы, Найштейн крайне падок на лесть.

– А то! – довольно улыбнулся тот (я же говорила). – С удовольствием вас выслушаю. Вот только, если не возражаете, прежде мне нужно кое с чем закончить…

– Разумеется, профессор, мы подождём.

Кивнув, Наштейн направился к одному из попискивающих приборов и погрузился в созерцание показавшейся из него ленты.

– И передайте, пожалуйста, девочке, чтобы ничего не трогала!

Луна медленно подняла голову от раскрывшегося на полу свитка в сторону белого халата.

– Эм-м, профессор, уверена, вы не совсем верно выразились, не так ли?

– В каком смысле? – бросил Найштейн. – Впрочем, если докажете, что это мальчик, можете в меня чем-нибудь бросить.

– Профессор…

Повисла гнетущая тишина.

Не отрывая собственного взгляда, Луна не спеша набрала в лёгкие побольше воздуха и…

…и медленно, прикрыв глаза, выдохнула.

Пронесло.

Надо отдать ей должное. Вряд ли я бы на её месте проглотила подобное.

– Только потому, что у меня сегодня хорошее настроение, – подойдя поближе, прошипела Луна, словно угадав мои мысли.

Виновато улыбнувшись, я наклонилась над самым её ухом.

– Спасибо, – шепнула я едва слышно.

– Сочтёмся, – ответила сестра, слегка приподняв уголки губ.

Следующие пару минут мы с Луной провели в молчании, каждый думая о своём.

«Надеюсь, она не обиделась. Ведь то, что та не стала возмущаться вслух, вовсе не означает, что она оставит это просто так. Хотя, чего это я? В конце концов, много времени с тех пор прошло. Луна так изменилась. Сейчас она была такой сдержанной и тактичной. Словно стала взрослее…»

– Знаешь, – как бы невзначай шепотом проронила Луна, – меня тут посетила одна мысль. В плане того, чем бы ты могла бы отплатить.

Я вопросительно скосила на неё глаза.

– Давай сделаем так, – продолжила сестра. – Я кое-что в себе поправлю, а тем временем ты…

– Нет, – отвернувшись, ответила я. – Просто нет. И вообще, как же тебе не стыдно. Он же пожилой жеребец, в конце концов.

«Вот тебе и «взрослее»…» – мелькнула было мысль, вот только…

– Попалась, – хитро прищурившись, бросила Луна, после чего направилась к профессору, напоследок слегка задев кончиком хвоста мою шею.

Пока я переваривала услышанное, сестра преспокойно подошла к ничего не подозревающему профессору и аккуратно наклонилась над его левым ухом. Не знаю, что она ему говорила, но было видно, как голова учёного застыла, а уши нервно задёргались. Верный признак нервозности. Но никак не страха или ужаса.

Странно.

«Хм, надо будет как-нибудь выведать у него, что же она ему сказала. – думала я про себя. –Потому что если спросить саму Луну, то та лишь нагонит тумана или задаст десяток-другой вопросов в ответ. Найштейн в этом плане более открытый. Но это потом…»

Сестра шла мне навстречу с гордо поднятой головой и с едва заметной игривой ухмылкой. Такое её загадочное поведение лишь подстегивало моё любопытство. Но виду решила не подавать – пусть пока она думает, что я просто беспокоюсь за бедного учёного.

– Это было обязательно? – шепнула я, когда та подошла поближе.

– О чём ты?

– Ты прекрасно всё понимаешь.

– Отнюдь.

Ох, знает же, что меня это бесит…

Хотя, наверное, некоторые пони никогда не выходят из жеребячества.

– Ладно, забудь… – я устало выдохнула.

Да, я устала. Был тяжёлый день, впереди, возможно, ещё более тяжёлая, бессонная ночь. Я не высыпаюсь уже которые сутки, и поэтому мне нужна поддержка вместо тупых шуточек!..

…
Только спустя пару секунд я поймала себя на этой не самой приятной мысли.

Совсем на меня не похоже. Давно уже я отучила себя злиться на кого бы то ни было, и тем более думать так…

«Ну же, соберись. Да, это глупо, ну и что? Не дай этой мелочи вывести тебя из себя. Будь выше этого. И не вздумай показать, что это тебя задело...»

Глубокий вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вдох…

…
– СЕ-ЕЛ!!!

Этот надрывный крик мигом заставил меня прийти в себя, буквально вырвав из безмятежности. Из-за него я едва ли не подпрыгнула!

– Что такое, профессор?

– Да нет, ничего, – ответил тот как ни в чём ни бывало. – Просто я закончил и готов вас выслушать.

…Выдох.

«Проклятье… Видимо, Луна была в чём-то права: поставить на место его всё же стоило.»

Однако сил, да и желания устраивать кому-либо нагоняй уже не было. Хотелось поскорее всё закончить и вернуться, наконец, в тихие покои. Так что, пообещав себе в следующий раз обязательно позволить очередному «доброжелателю» сделать с этим крикуном всё, чего душе будет угодно, я таки выдавила из себя доброжелательную улыбку.

– Замечательно, – ответила я, изо всех сил скрывая собственное раздражение. – Но прежде, позвольте поздравить вас с успехом. Одна только просьба: расскажите, пожалуйста, в чём вы так «головокружительно» преуспели?

– Само собой, само собой… – ответил профессор, торопливо принявшись собирать раскиданные им в порыве восторга свитки. Выбрав парочку из них и с последовавшим звоном сметя со стола объедки и всякий мусор, Найштейн расстелил один из них, приступив к так мне знакомому длинному повествованию, где мелькали такие слова, как «гибридизация», «цитоплазматическое наследование», «инициирование биогенеза» и прочие заклинания. По-видимому, их целью было окончательно погрузить меня в дремоту. И надо отдать должное, у него почти получилось.

– Я рада, что вы так далеко продвинулись, – приостановила я горячую речь профессора, для верности подняв копыто, – однако позвольте узнать: как какому результату вы стремитесь?

– Восстановлению фертильности, разумеется, – Найштейн удивлённо поднял брови, – вы же сами дали мне это поручение, разве не помните?

Ах, ну да, как же я могла забыть.

Об этой проблеме не пишут в газетах, о ней не говорят с трибун, избегают в личных беседах и вообще предпочитают обходить стороной, как бы боясь накликать беду. Но она есть, и от этого никуда не деться.

Да, речь о нашем вымирании.

По последним данным из всего мужского населения Эквестрии доля фертильных жеребцов составляет каких-то жалких 14%, и это если считать подростков, инвалидов и, скажем прямо, просто уродов. В том числе и моральных.

И эта цифра неуклонно становится всё меньше.

Именно поэтому я поручила учёным найти решение данной проблемы. И, к счастью, решение нашли.

Как выяснилось, причиной падения плодовитости стало физическое вырождение, напрямую связанное с прекращение естественного отбора среди нашей сильной половины (хотя называть это «половиной» слишком смело). Мирная, беззаботная жизнь вкупе с навязанным стремлением «беречь мальчиков» сделало своё чёрное дело. Попытки создать своего рода искусственную среду, «питомник мужественности», если хотите (в конце концов, не для себя же я отбирала всех этих красавцев!), увы, процесс замедлили, но не остановили.

Именно поэтому нам пришлось пойти на радикальные меры. Нам пришлось искать способы изменить непосредственно сам геном.

Так уж получилось, что так нужная нам цепочка ДНК содержалась в том самом пришельце, чей род, казалось бы, ничем не связан с нашим. По крайней мере, так мне казалось какое-то время…

Печально, что так вышло. Что тот, кто, по большому счёту, спас наше будущее, удостоился такого конца. Не так всё должно было закончиться. Мне жаль. Честно…

Но долой грусть.

Ведь это поистине добрая весть.

– Значит, вы всё-таки смогли решить проблему? Это же замечательно, – сказала я радостно, но всё же несколько вымученно.

– Решить? – Найштейн усмехнулся. – Нет, я и не думал говорить о том, что мне удалось её решить. Во всяком случае, пока.

«Ну вот. Что ж, порадуемся хотя бы какому-никакому «прогрессу»…»

Я одарила профессора вопросительным взглядом.

– Чего-то не хватает, не так ли?

– Ну-у-у, – тот почесал затылок. – В общем, да. В принципе, мелочь, но… У вас, случайно, не завалялся образец крови того чудного примата?

Я вздохнула.

– Мне очень жаль, однако «чудной примат», скажем так, вне нашей досягаемости, – ответила я, чувствуя, как с каждым произнесённым словом растёт разочарование.

– Ну, а следы его, скажем так, жизнедеятельности? Может, у вас остались предметы, которыми он пользовался.

– Честно говоря, пока не знаю. Кроме, разве что той зубной щётки, мистер Тайлер не оставлял у нас почти никаких собственных вещей. Однако найти их не проблема. Но вам ведь нужен именно образец крови, не так ли?

– Увы, да, – развёл копытами Найштейн, – либо его, либо ближайшего родственника, если, разумеется, таковые имеются…

Меня словно ударила молния.

Постой ка…

Ну конечно же!

«Поможет ли? Впрочем, чем не попытка.»

– Знаете, – на лице проступила хитрая ухмылка, – а я ведь как раз пришла по поводу одного вопроса, решение которого, возможно, нам поможет.

– Вот как? – усмехнулся учёный. – Я вас внимательно слушаю…

«Возможно, это наш последний шанс, – подумала я напоследок. – И кстати, куда это подевалась Луна?»

Криззи
Ух, ненавижу летать.

А далеко летать – тем более.

Уж кто-кто, а я ну никак не фанат часы напролёт махать этими маленькими крылышками, делая время от времени вынужденные передышки. Всякие там романтики сколько угодно могут болтать о «восхитительном чувстве полёта» и про то, «как литать крута», но я даю голову на отсечение, что им не приходилось преодолевать такие расстояния сквозь сухой, пыльный и жаркий ветер, то поднимаясь на головокружительную высоту, то едва ли не прижимаясь боками к склонам гор, щедро усыпанных острыми выступами.

Но нужно лететь. Нужно как можно скорее добраться до… а вот этого я точно сказать не могу. Пока не могу.

Если коротко, то я получила зов о помощи.

Такое я просто не могла пропустить мимо ушей. Этот раз за разом раздававшийся прямо в моей голове крик невозможно было ни заглушить, ни тем более оставить без внимания. И, кстати, его нельзя было подделать, ибо только те, кто являются частью Улья, могут послать подобный призыв. В том числе и мне.

Некоторое время до этого я просто бесцельно бродила по заросшим травой и колючим кустарником равнинам, окаймлёнными видневшимися вдалеке горными цепями. Это были совершенно незнакомые мне места: твёрдая, местами каменистая, покрытая зелёным ковром земля, перемежающаяся с выступающими прямо из неё скалами, напоминавшими клыки какого-то невероятно огромного зверя. И повсюду, куда только доставал взор, не виднелось ни единого, даже самого чахлого деревца

Не знаю, сколько я так брела, когда его ощутила. Он был подобен удару дубины, после которого вам точно не захочется праздно шататься непонятно где.

Так что я немедля отправилась в путь, упорно оставляя за собой милю за милей.

Возможно, открывавшийся передо мною вид можно было бы назвать… сносным, по крайней мере, для такой глуши. Однако времени любоваться у меня не было. Нужно было спешить…

---

Зов привёл меня на широкое плато, раскинувшееся до самого горизонта.

Одного беглого взгляда было достаточно, чтобы понять: оно обитаемо, поскольку земля вокруг была сплошь покрыта следами, между прочим, вполне узнаваемыми.

«Старые знакомые, – усмехнулась я про себя. – Будет, что поесть…»

Кстати, здесь не просто обитали: чуть вдалеке виднелся немалых размеров карьер. И судя по доносившемуся оттуда перестуку, он вовсе не был заброшен.

Скользнув в тень, я осторожно направилась в сторону этой, по сути, гигантской ямы. Странно, но наверху почти никого не было видно. Однако по мере приближения, сквозь шум постепенно начинала угадываться чья-то неразборчивая речь. Это заставило меня удвоить осторожность.

И когда мне удалось, наконец, добрать до края, открывшееся заставило меня застыть от смеси шока и ужаса.

Карьер уходил вглубь плато едва ли не на сотню ярдов. При этом внешне он представлял собой ступенчатую пирамиду, которую зачем-то вывернули наизнанку, предварительно перевернув вверх дном.

Однако вовсе не это заставило меня потерять дар речи.

Я увидела больших, мохнатых существ, стоящих на задних лапах. Примерно полторы дюжины. У каждого них было по палке с насаженным лезвием, внешне напоминавшее грубо сделанное то ли копьё, то ли алебарду. Часть из них стояли кружком на одном из внешних колец карьера, опираясь на своё «оружие», в то время как остальные лениво сидели, лежали и не спеша прохаживались в самом низу.

И там же, посреди косматых громил, непрерывно долбили породу…они…

Мои дети.

Десятки. Десятки копошащихся в пыли маленьких чёрных тел, которые были в основном рассредоточены по краям дна ямы. За исключением двух точек в центре.

Два безжизненных, изуродованных тёмных тельца, лежащих одно рядом с другим посередине такой же чёрной лужи.

Я отвела взгляд, не в силах больше смотреть на это. По моему лицу потекли слёзы, тело задрожало, а с губ то и дело пытались сорваться горестные всхлипы.

Отползя в сторону так, чтобы меня не слышали, я тихо предалась горю.

Опоздала. Если бы удалось выиграть ещё совсем немного времени, их можно было бы спасти. Только сейчас я поняла, отчего так неожиданно пропал зов. С того момента прошло всего лишь несколько минут.

Я вытерла слёзы, оставив на щеках полоски грязным следов.

Было ясно: всё то время, что я была в полёте, их непрерывно мучили, калечили и медленно убивали…

Не знаю, сколько я так пролежала, пока, наконец, дыхание не выровнялось, а голова не стала ясной.

Мои дети страдали из-за меня, с этим я и не собираюсь спорить. Но прошлого не вернуть, и теперь я могу лишь исправить то, что есть.

«Помочь можно живым, – мелькнула в голове шальная мысль. – А что до псов, то они пожалеют, что появились на свет!»

Пришлось приложить немало сил, чтобы незаметно окутать карьер тонким звукоизолирующим куполом. Как раз таким, чтобы никто из надсмотрщиков не сумел забить тревогу или позвать на помощь.

Затем я вновь скользнула в тень и осторожно направилась к кольцу стражников, скрываясь одновременно и от псов, и от собственных детей. Особенно тяжело было укрыть себя от последних, поскольку вблизи них меня могла выдать даже самая случайная мысль. Поверьте на слово: красться и в то же время и о чём не думать – это не просто непросто, а почти нереально.

В который раз я мысленно поблагодарила свою мать за то, как она в своё время гоняла меня в хвост и в гриву. То, чему я у неё научилась, в своё время не раз спасало мне жизнь.

Подкравшись к краю, я аккуратно набросила на себя новое обличье. На этот раз я стала молоденькой земнопони, окрас которой как раз сливался с окружающими камнями. Приняв облик, я наскребла побольше пыли, вымазавшись ею с ног до самой холки, после чего поднялась и начала спускаться, изображая лёгкую хромоту. Даже притворяться почти не пришлось.

– М-мистер! – позвала я ближайшего из алмазных псов. – Мистер, пожалуйста, вы не могли бы…!

– Опа, а кто это тута нарисовался? – обернулась ко мне псина, оскалив зубы. – Эй, парни, гляньте-ка, кто это у нас тут!

Прочие псы, заметив меня, сразу же побросали свои посты, съехав вниз и наперебой приглашая последовать их примеру.

– Ау, краля, а ну, спустись-ка, хорошенькая, нам тя чё-то отсюдова плохо видно! – орал самый горластый.

– Спускайся, спускайся! – смеялись остальные.

– Не бойся, мы тя трогать не будем! Честна-честна!

В сопровождении клыкастой морды, я не спеша опустилась на дно карьера, попутно отметив про себя небольшой рожок, болтавшийся на поясе у одного из этих блоховозов. Судя также по блестящему ошейнику, этот был здесь за главного.

В воздухе витал густой туман из страха, боли и отчаяния, дополняемый весельем с ноткой потухшей похоти.

«Неужели они…»

– А ну-ка, расступились парни, дайте-ка я на неё погляжу! – окрикнул «начальник» остальных, выступив вперёд, предварительно растолкав собравшихся.

Подойдя вплотную, тот принялся рассматривать меня, хитро прищурив глазки.

– Ну и откудава ты такая распрекрасная тута взялась? – спросил он, посмеиваясь. – С неба, шо ль, свалилась?

– Й-й-я из Б-больших Подков, д-далеко отсюда, – пришлось изобразить мелкую дрожь, честно говоря, всегда дававшуюся мне с трудом.

Главный пёс медленно обошёл меня кругом, оценивающе склонив голову и часто ловя ноздрями воздух. Наконец, он остановился прямо передо мною, всё также продолжая щуриться.

– Бальшие Падковы, гришь? – почесал загривок здоровяк. – Чё-т никагда о таких не слышал. И чиво эта ты тута делаешь, раз живёшь далеко?

– Я потерялась, – ответила я, решив про себя, что дрожать, пожалуй, больше не нужно. – Мы с семьёй везли воз самоцветов на продажу, когда случился обвал и…

При слове «самоцветы» все стоящие неподалёку псы пришли в заметное возбуждение, а у их вожака в глазах появился заинтересованный блеск.

– Самацветы, гришь? – тот оскалился ещё шире (хотя куда уж) и принялся тереть подбородок с удвоенной силой. – Правда, шо ль? Блистящие?

– Да-да, очень блестящие! – поспешно закивала я, – Знаете, если поможете найти маму, она с вами обязательно поделится, обещаю!

Пёс перестал тереть бородку и задумчиво склонил голову на бок.

– Знаишь, шо я думаю? – спросил тот, всё также, продолжая мерзко лыбиться. – Пиздишь ты, вот шо я думаю.

Окружавшие нас псы подобрали свои палки и медленно начали приближаться, беря нас в кольцо.

– Пиздишь ты, – продолжил тот, – и про самоцветы, и про мамку, и про «потерялася»…

Вздрогнув, я попятилась к противоположной стене. И на этот раз страшно стало по-настоящему.

– Ща, наверное, скажешь, шо это я пизжу, – здоровяк поднялся в полный рост, отбросив на меня длинную тень. – Да тока ты не тех наебать надумала. Я вас, жучар, за милю учую…

Я прижалась к холодному камню

«Проклятье, меня раскрыли, – пронеслось в голове меньше, чем за секунду, – план «Б»…»

– Ща я тебя…

Жаль, гавнюк не успел закончить. Наверное, я так никогда и не узнаю, что он собирался со мной сделать.

Ну, ничего. Переживу.

А вот они – нет.

В один миг я скинула маскировку, одновременно выпустив мощную световую вспышку.

От яркого всполоха стоявшие рядом надсмотрщики вместе со своим главарём тут же оказались без глаз.

– Ай, бля-я!

– Сука!

– Где ты, падла! – бился в ярости главарь, без толку хватая широкими лапами воздух.

Остальные блохастые тоже не отставали, наперебой выкрикивая проклятья одно похабнее другого и размахивая куда попало своими «тыкалками», временами попадая друг по дружке. Не говоря ни слова, я подбросила магией парочку ближайших пёсиков и уронила их в аккурат на их же собственные колья.

За ними в воздух взметнулись парочка увесистых валунов, до этого валявшихся неподалёку без всякой пользы. А вслед за ними взлетела и я.

Прищурив левый глаз, я метко отправила один из камушков прямиком в лоб главаря алмазных псов, заставив того, наконец, заткнуться. Второй из них полетел прямиком в центр образовавшейся чуть ближе к центру ямы кучи малы из дерущихся и воющих что-то нечленораздельное кобелей.

«Страйк!» – довольно оскалилась я, когда кусок породы хрустом соприкоснулся чьими-то рёбрами.

Впрочем, в ответ собачки только стали орать ещё громче, и не думая разниматься.

Подняв голову, я заметила на одной из противоположных внутренних стенок небольшую трещину.

В самый раз.

«И как эти оболтусы до сих пор себя не похоронили?»

Подняв и пролевитировав одно из брошенных копий к краю уступа, я с силой его вогнала в породу, заставив трещину пойти дальше. Секунду спустя от уступа откололся клинообразный осколок, который не спеша съехал вниз, после чего начал опрокидываться прямиком на дерущихся.

«Все, в сторону!!!» – послала я мысленный приказ детям.

Хорошо, что те не заставили себя упрашивать: подобно гигантскому молоту, отколовшийся кусок приземлился прямо в самую гущу импровизированного сражения, поставив точку в разборках псов своим авторитетным «шмяк!»

Подхватив магией древко, я подтянула его поближе, после чего поднялась в воздух и осторожно опустилась на дно карьера. Позади меня, сбившись в кучу, стояли перепуганные перевёртыши.

Конечно, в принципе, можно было бы перебить эту пёсью банду магией, и скажу честно: не будь здесь моих детей, я бы так и сделала. Однако одного беглого взгляда на пленников было вполне достаточно, чтобы убедиться: им нужна пища, и причём сейчас же.

По-видимому, чтобы исключить возможность побега, алмазные псы, кроме того, что перебили узникам ноги, вдобавок ещё и переломали им крылья, которые теперь у многих торчали под неестественными углами…

«Убедись, что накрыло всех, – раздался в голове до боли знакомый голос. – «Хвост» нам ни к чему…»

Ага, легко сказать! На месте драки теперь возвышался местами осыпавшийся пятифутовый обломок скальной породы, теперь служивший своеобразным надгробием и из-под которого во все стороны растекалась кровавая лужа. Разбираться, выжил ли кто под нею, у меня не было абсолютно никакого желания. Тем более, что я ничего не чувствовала, совершенно никаких эмоций, которые могли бы исходить от выживших.

На всякий случай, я выждала ещё какое-то время, неподвижно простояв над камнем, после чего обернулась. Судя по перепуганным мордашкам и исходившим волнам страха, зрелище перед моими детьми, надо полагать, предстало то ещё: высокое, с головы до ног перепачканное грязью и кровью чудище, вдобавок угрожающе сжимавшее магией довольное увесистое копьё. Мелко дрожа, они пали ниц один за другим.

Только в тот момент мне бросилось в глаза то, насколько они все были молоды. По большому счёту, их едва ли можно было бы назвать взрослыми. Подростки и дети во всех смыслах.

Осознание того, кем они были, ударило по мне куда сильнее, чем зрелище того, чем они стали.

В день, когда я лишилась всех, кто был мне дорог… эта ослепительная вспышка, кроме всего прочего, разорвала ментальные узы, связывающие между собой весь Рой. В том числе с теми, кто остался: в основном это был молодняк, малыши и юнцы, за исключением нескольких взрослых, которые должны были за ними присматривать.

Не удивительно, что лишившись связи, они оказались лёгкой добычей.

«Из-за меня…»

Вот оно, совсем ещё свежее чувство вины, которое в один миг впилось в сердце, словно клещи.

Теперь уже было не важно, буду ли прощена – я никогда себя не прощу. Каждый раз из-за своих амбиций и желаний гибнут они…

«Хватит бичевать себя, дура! – эта мысль прозвучала, словно увесистая пощёчина. – Ты не вернёшь их так! А помочь можно только живым!»

Я глубоко вздохнула, и ещё раз, и ещё…

Да, помочь можно только живым… И им я нужна сейчас, как никогда.

Вынырнув из собственных мыслей, я вонзила остриё в землю, после чего подошла к детям, всё ещё не смевшим поднять голову.

– Встаньте.

Робко подняв глаза, они подчинились.

Страх. Липкий страх ещё продолжал витать в воздухе, но вместе с ним ощущалось нечто иное. Это была ни с чем не сравнимая смесь надежды и радости, в которой можно было уловить едва заметную нотку неверия.

Они испытывали настолько сильное счастье, боялись в него поверить. Смешно и грустно.

Я зажгла рог. Отделившееся от него изумрудное сияние тонкими струйками потекло к рожкам моих деток. Они закрыли глаза, едва оно их коснулось.

Честно говоря, мы, перевёртыши, особо не нуждаемся в словах, ведь они никогда не могли и никогда не смогут передать всего, что можно увидеть, услышать или прочувствовать, и потому даже самые искренние из них никогда не будут абсолютно честными.

Только чувства и эмоции не врут. Их не обманешь. И они никогда не обманут.

И сейчас, когда на моих малышей нахлынула целая лавина из утешения, ласки и любви, на них это подействовало сильнее любых слов. В ответ они с готовностью открыли мне свои разумы.

В общем, то, что я увидела, было ожидаемым.

Моё поражение отрезало оставшихся от остального мира. Какое-то время они продолжали жить изолированно, однако… ну, вы понимаете, ведь голод – не тётка, а злой дядька, причём с весьма садистскими наклонностями. Он и выгнал тех немногих, кто ещё худо-бедно способен был добывать пищу.

Благодаря им какое-то время ещё удавалось сводить концы с концами. Однако вскоре случилась новая напасть.

Нам и раньше доводилось отражать атаки алмазных псов. Разумеется, главной их мишенью была наша сокровищница, в первую очередь сравнительно небольшой запас золота, необходимый на случай, если придётся кого-нибудь подмаслить или заткнуть чей-то излишне болтливый рот.

Ни регулярные «переезды», ни постоянный дозор не могли гарантировать, что к нам внезапно не заявятся незваные гости.

И вот случился очередной набег.

Были ли у обороняющихся шансы? Конечно же нет: горстка юнцов против пусть и неорганизованной, но многочисленной банды, разумеется, исход был предрешён.

К счастью, псы действовали несколько… поспешно. Они не стали устраивать резню, просто стащив всё, что плохо лежало, вдобавок прихватив горстку молодых перевёртышей, по-видимому, чтобы в дальнейшем потребовать за них выкуп.

Я стиснула зубы.

Вы должны понимать, что наш путь… путь перевёртышей, не предусматривает спасение попавших в беду за пределами Роя. Это риск, здесь жизнь одного может оказаться купленной жизнями других. Многими жизнями. Однако они знали… знали, что я… что я обречена слышать и чувствовать каждого… всегда… Они знали, что мучая их, они мучают и меня, и что когда-нибудь я не выдержу…

Прошла ровно одна минута. Этого было вполне достаточно, чтобы и насытить, и утешить, и узнать всё, что нужно. Последнее помогло составить какой-никакой план.

Итак, первым делом, не лишним будет увести спасённых в безопасное место.

А затем, нужно заглянуть к нашим общим друзьям, так сказать, «рассчитаться за гостеприимство».

Но сперва…

---

Груда камней. Просто груда камней. Ни столбов, ни надписей. Ничего.

Всё это грустно. Ведь очень многие из нашего народа в своё время также заканчивали своё путь… так: под безымянной могилой, в глуши… И это в лучшем случае.

Последний камень аккуратно лёг на самый верх, закончив почти идеальную пирамиду.

Увы, у нас не было времени ни для надписи, ни для того, чтобы как следует почтить почивших. Не было ни проникновенных речей, ни слёз, ни тем более всяких запутанных ритуалов и прочего. Всё было тихо и без суеты.

Знаете, скажу честно: я не верю в жизнь после смерти. Многочисленные похоронные обряды мне видятся скорее как средство примириться с будущей кончиной для тех, кто пока ещё дышит. А мёртвым всё это ни к чему. В своё время моя Мать учила меня, что высшей наградой после смерти для перевёртыша является память о нём, а забвение – это самое суровое наказание.

Могу сказать с абсолютной уверенностью: она права.

Улетая, я оглянулась и бросила им на прощание последний взгляд.

«Спите спокойно, малыши. Ибо мы всегда будем о вас помнить…»

Глава Третья. Исход

Риччи
Итак. Приглушённый свет, к нему приятная тихая музыка, и плюс отсутствие всяких незваных советчиков – таков нехитрый секрет почти идеального свидания. Впрочем, дорогие наряды, свечи и вкусная еда тоже не будут лишними.

– Сансет, я должен тебе кое в чём признаться…

– Да, Смайли?

– Сансет…я так долго держал это в себе…Я люблю тебя…

Говорил же? У парня просто не было шансов!

Хотя когда тот произнёс про то, что он там что-то в себе держал, я уже было успел подумать всякое. Ничего с собой поделать не могу, уж простите.

И вообще, как-то всё получается уж больно смазливо и заезжено.

Неужели здесь все сейчас думают об одном и том же? Не, я, конечно, понимаю: весна на дворе и всё такое, но бога ради, не десятую же ночь подряд! Не знаю, как другим, а мне делать одинаковые сны раз за разом – отстой из отстоев. Ни тебе оригинальности, ни новых идей – одни стандартные, пошлые фантазии.

«А я же так хотел твог’ить!» – подумал я, мысленно подняв голову и пафосно приложив ко лбу руку.

О-о! Отлично, они теперь ещё и целуются. Причём сразу видно, ничегошеньки толком не умеют, знай себе только друг дружку слюнявят…

Да, и ещё кое-что. Не хочу показаться пошлее, чем есть, но, блин, вы там что, заснули что ли?!

«Губками, губками работай, деточка, пороть тебя за такой паршивый засос надо! На месте этого парня я уже давно бы от тебя свалил ккакой-нибудь более сноровистой.»

Блин, присосались, и ни с места. Уже как-то и смотреть не интересно.

Серьёзно! Парочка застыла как вкопанная уже минут пять или десять! Не шевелясь, причём буквально повсюду!.. И да, можете мне поверить на слово, я это знаю наверняка. Не скажу откуда. Просто знаю.

«Всё. Надоело. Давно пора было заканчивать это мыльцо…»

ПА-А-А-АМ!!!

– Ну что, не ждали?! – для выразительности я скорчил суровую, надменную гримасу. – Правильно! ИБО НИКТО НЕ ЖДЁТ ИСПАНСКУЮ ИНКВИЗИЦИЮ!!!

Я воздел руки к небу, случайно едва не задев жеребца по затылку увесистым кадилом.

Вот он!

Вот он, тот самый момент, ради которого я тут терпел эти сопли с сахаром (впрочем, так и не дотерпел).

Немая сцена. Незадачливые любовники, будучи захваченные врасплох, на несколько секунд впадают в оцепенение, застыв в том же положение, в каком их застал «сюрприз».

«Интересно, что она сделает первым делом? Перевернув стол, вскочит с места? Или сразу начнёт орать? Хотя, второе навряд ли, ротик-то у неё, поди,чутка занят…»

Однако, между двумя вариантами кобылка выбрала третий: резко оттолкнувшись от любовничка, та упала на спину и принялась оглашать залу истошными воплями.

– Итак, нечестивое создание, зрим мы, как с воем рвутся наружу грехи твои. Ибо вина твоя велика, – в руке из воздуха появился свиток. – Ныне ты обвиняешься в распутстве, причём по трём пунктам. В распутстве мысли, слова и деяния, – я опустил глаза на кобылку. – Признаёшь ли вину свою?

В ответ бедняжка подняла голову, уставившись на меня ничего не соображающими глазами.

– Испанскую… к-кого?.. Т-ты… Ты кто такой?!

– МАЛЧАТЬ!!! – рявкнув что есть мочи, я подошёл к ней вплотную, угрожающе нависнув над её мордахой. – Здесь вовсе не ты задаёшь вопросы, дитя порока! Покайся же, дабы облегчить участь свою!

Однако кобылка и не думала «каяться». Вместо этого она в один миг вскочила на ноги, вперив на меня взгляд, полный злобы.

– Что за бред! Каяться?! – воскликнула она, копнув копытом и тряхнув головой. – А гвоздей жареных не хочешь?!!

С каждым новым словом кобылка становилась всё злее и наглее.

– И вообще, чтобы какая-то лысая макака в какой-то дурацкой накидке указывала мне, что делать, да ещё и на моём же собственном свидании?! – кричала та, едва не срывая голос. – А не пойти ли тебе?!

«Макака» невозмутимо скрестила на груди руки:

– Высшею милостью дан тебе шанс покаяться. И, увы, лишь единственный, – я наклонился над самым её личиком. – Ужели ты отвергнешь спасение?

Последнее заставило кобылку чуток поумерить пыл. Отступив на пару шагов, она перевела взгляд на жеребчика.

– Смайли! – требовательно крикнула она. – Ну что ты сидишь?! Сделай же что-нибудь!

Я растянулся в лукавой ухмылке.

– Действительно, – протянул я, медленно оборачиваясь. – Смайли, будь добр, сделай, пожалуйста… «что-нибудь».

Взглянув на меня, жеребец улыбнулся в ответ, после чего протянул копыто под стол и извлёк оттуда красную широкополую шляпу.

– Само собой, – тот поднялся с пуфика и, дико лыбясь, не спеша направился к своей перепуганной подружке. – Ибо душа грешная должна перенести покаяние, или…

«Наверное, последнее был уже перебор…» – мелькнула шальная мысль в самый последний миг.

В тот же момент кобылка, припав к полу, зажала копытами ушки и крикнула что есть мочи:

– НЕ-Е-Е-ЕТ!!!

«…Точно перебор.»

Блин, вот как жопой чувствовал, что что-нибудь обязательно пойдёт не так.

Ну ладно, признаю, за последнее мне стыдно. Может быть… чуть-чуть.

Но об этом я размышлял потом. Тогда на самокопание времени у меня не было. Прошло всего несколько секунд, а вокруг всё принялось быстро менять очертания. Словно кто-то начал водить мокрой кистью по ещё свежим краскам только что законченной картины. При этом довольно небрежно. Стены, мебель, декоративных посетителей – всех их то вытягивало в тонкую, извивающуюся линию, то размазывало в жирную, однородную кляксу.

Не обошло даже старину Смайли!

Бедный Смайли.

Короче, говоря языком Владычицы Ночи и всех примазавшихся, в тот момент сон таким образом «рушился». Это означало, что какое-то время в голове у кобылки будет происходить буквально хрен пойми что. И что получится в итоге… даже представлять себе не хочу. Добром это никогда не заканчивалось.

Ну что я могу сказать? Править тот сон я даже не брался – мало было опыта, да и желания. Но зато удалось хотя бы убрать весь тот сумбур, и теперь я просто торчал в пустой тёмной комнате.

«Зато, когда Их Темнейшество вернутся, мне хотя бы не придётся огребать целительных.»

Удобно устроившись на высоком, по меркам пони, стульчике, я заказал, как обычно, выпить. В конце концов, как законопослушный работяга после трудовой ночки, я же ведь имею право на отдых, разве нет?

Одна кружка, две, три…

«Э-эх, скукота-а…» – уныло пропускал я сквозь себя такие же горьковатые мысли.

И не мудрено. Уже где-то недели две я торчу непонятно где и непонятно зачем, ожидая непонятно чего. Помнится, перед тем, как Луна ушла, я спросил её: «А ждём-то чего?» – «Мы ожидаем времени», – последовал примерно такой ответ. Ничего не скажешь, как раз в её стиле. Тогда на этом наш разговор закончился.

Вот и думай после этого: «Какого ещё на хрен «времени»? Она что-то хотела этим сказать? Или это был такой тонкий намёк, мол, «не твоего хилого ума дело»?»

Одним махом я опрокинул в себя содержимое очередной кружки.

Впрочем, мне уже давно не привыкать к подобным заскокам с её стороны, не позволяя этим выебонам портить мне настроение. Другими словами, я просто решил по возможности расслабиться и постараться получить какое-никакое удовольствие.

Хотя с последним складывалось всё хуже.

– Гм, может пойти развеяться и по пути шугануть каких-нибудь богатеньких снобов? Сыграть с ними в игру?– подумал я с усмешкой вслух, приканчивая восьмую кружку. – Всё равно они ещё будут дрыхнуть где-то до полудня…

– Думать об этом даже не смей!

В ответ на внезапно раздавшийся прямо в ушах голос я лишь пожал плечами и как ни в чём ни бывало продолжил квасить воображаемый сидр.

– Ага, как скажешь, – проворчал я, после чего не спеша повернулся, подперев левой рукой щёку. – Не прошло и три года…

Пусто. Я резко обернулся. Никого и там. По крайне, никого, похожего на вздорную тёмно-синюю лошадь с завышенным чувством собственной охуительности.

«Видимо, теперь Принцесса даже не удосуживается притарабанить своё королевское седалище, предпочитая вещать прямо в мозг, – хмуро подумал я, после чего развернулся к кружке. – Никак, гравитация мешает…»

Ответом стал хлёсткий тычок по затылку чем-то твёрдым. Просто, доходчиво, лаконично и информативно.

– Ай! Блин, какого хрена?! Это было обязательно? – я принялся осматриваться, потирая ушибленное место.

– Более чем, – раздался голос сверху.

«Ну конечно же!»

Не сказал бы, что надо мной сгущались тучи. Однако прямо сейчас над головой висело нечто похожее.

– Ты чего, тучка, берега попутала?

В ответ «тучка» внезапно отрастило себе лишнее копыто, которым оно бы обязательно зарядило мне по лбу, если б не моя реакция. Правда, чтобы увернуться, пришлось слезть со стула и слегка пригнуться.

«Ага, так, значит, играем! – подумал я, прищурившись. – Ну, держись, коняга, ща я тебе устрою!»

Резко встав на ноги, я поднял руки, проворно запустив пальцы в клубящуюся массу.

– Попалась! – крикнул я, нащупав тёплые бока. – Приготовься… хихикать!

Как и следовало ожидать, из облака начали доноситься приглушённые смешки, а саму тучку начало водить из стороны в сторону.

–Ну уж нет, на этот раз ты так легко не отделаешься! – смеялся я, хватая проказницу за ляжки. – Бросила тут меня, понимаешь, ни ответа, ни привета, а теперь ещё и драться удумала?!

Крепко вцепившись в ноги, я с силой потянул их вниз.

Как выяснилось, идея эта была так себе...

Не выдержав веса двоих тел, облако в один миг пропустило сквозь себя до боли знакомый круп, а за ним и всю остальную Принцессу Ночи. А поскольку вовремя убраться в сторону у меня ну никак не могло получиться, означенный круп в качестве места для посадки выбрал именно мою голову. Да ещё и самую чувствительную её часть…

– Мгмммм!

Это я таким образом выразил своё полное несогласие с текущей ситуацией. Впрочем, не могу точно сказать, разделяла ли сама Принцесса мои соображения.

– Оу, прошу прощения, – в её голосе не было и тени смущения, – но вас отчего-то неважно слышнА-А-А!!!

Резко вскрикнув, та в одно мгновение оказалась на ногах и отпрыгнула в сторону, попутно наступив мне на лицо.

Я валялся на полу ещё где-то пару секунд, вправляя на место нос, когда перед глазами выросла недовольная, до боли знакомая мордаха.

«Не, ну а чего она ещё ожидала?»

– Нахал, невежда и хам! – бросила Луна с высоты своего величия, для пущего эффекта задрав носик.

Кое-как приведя нос в порядок и повыплёвывав остатки шерсти, я перевел взгляд на торчащий где-то высоко подбородок.

– Так тебе и надо, – ответив я с усмешкой, поднимаясь на ноги, – впредь срамными местами тыкать не будешь. И вообще, всего лишь легонько укусил…

Последние слова я произнёс, глядя на развевающуюся гриву.

Взгромоздившись на стульчик, Принцесса без лишних слов сотворила себе из воздуха бокал чего-то красного, после чего принялась его выцеживать, молча глядя прямо перед собою. Мгновение спустя к ней присоединился и я, взявшись за початую кружку и время от времени бросая озадаченные взгляды на задумчивую лошадку.

Но та, похоже, ничего не замечала. Или старательно делала вид.

Наверное, минут десять мы просто сидели рядом, каждый молча думая о своём.

«Что-то как-то быстро она стала невесёлой, – думал я, прихлёбывая кисловатый сидр. – Если чуйка меня не подводит, новости у неё вряд ли хорошие…»

– Чё так долго? – решился я, наконец, нарушить молчание. – Ты же ведь всегда можешь прийти сюда. Сама же так говорила.

Принцесса тяжело вздохнула.

– Когда-то Мы тоже так думали, – ответила Луна, продолжая не отрываясь глазеть в пустоту. – Однако всё вышло несколько иначе.

– Да ну? – я вопросительно поднял бровь. – И что теперь? Мы дождались твоего «времени»?

Ответом стал очередной тяжёлый вздох.

– Пока нет, – покачала головой Принцесса.

После этих слов мы какое-то время провели в молчании.

– Возвращаясь к твоему первому вопросу, – на этот раз тишину решила нарушить Луна, – то в столь долгой отлучке вины Нашей нет. Нас… задержали.

Криззи
Мы продвигалась вперёд, петляя, временами прячась, пережидая угрозу, а ненависть во мне росла быстрее, чем голод.

Раз за разом я повторяла про себя имена врагов по мере роста их могущества. Я думала о том, как разыщу их и свершу отмщение. Начав с малого и набирая силу, пока, наконец, не рассчитаюсь с той, кто и сейчас может оказаться слишком близко для того, чтобы спокойно предаваться сну.

Все эти дни ненависть поддерживала мои силы, питая меня. Она избавляла от мыслей о будущем голоде и заставляла о нём забыть. Всякий раз, когда тело, будучи вконец истощённым, умоляло о передышке, именно непреодолимая злоба давала силы сделать очередной шаг.

Я представляла себе их конец снова и снова. Путы, клещи, огонь и цепи. Я слышала их вопли и мольбы. Я видела куски плоти, моря крови и реки слёз, которые мне предстоит выжать из них прежде, чем позволю им умереть.

Я вела своих детей сквозь каменистые пустоши. Увы, из-за полученных травм они всё так же не могли летать, и потому приходилось тщательно подбирать маршрут.

Поддерживать уставших и ослабевших, время от времени подниматься в воздух, чтобы осмотреть окрестности и не позволить застать себя в врасплох, и, несомненно, вести всех и каждого, указывая путь – это, как и многое другое, мне приходилось делать, по сути, в одиночку.

Чтобы сберечь всех. Чтобы спасти Рой.

Кто-нибудь на моём месте, возможно, спросил бы себя: а зачем я это делаю? Какой смысл сейчас в сохранении этого выводка? Ведь гораздо проще с той любовью, что я ещё хранила в себе, просто найти укромное местечко, подальше от посторонних глаз, где я смогу в безопасности произвести на свет новое потомство.

В таком случае он просто не понимает сути Роя.

Ошибочно считать нас эгоистичными, якобы любящими только себя. Уж кто-кто, а мы вовсе не стремимся возвысить собственное «я», в том числе принижая окружающих. Также мы не ставим целью утверждение собственных взглядов, идей и идеалов. Чтобы представить, каково это, быть нами, нужно прежде оставить позади самого себя, погрузившись в коллективную волю многих, каждый из которых действует как часть целого.

Таков Рой, в котором граница понятий «я-мы-ты-они» практически стёрта.

Что как-то не похоже на эгоизм, не так ли?

«А в чём же тогда суть Роя?», – спросите вы.

Ответ прост.

Единый разум и тысячи глаз.

Единая воля и тысячи тел.

Один народ. Одна цель. Одна Королева.

И как Королева, я просто не могла оставить их мольбы о помощи.

Их боль была моей болью. А они были моей частью. Как если бы у вас, скажем, воспалилась бы нога, решились бы вы так просто отсечь её, пусть и с возможностью восстановить утраченное? Или прежде попытались бы вылечить её, спасти?

Да, для меня ответ был вполне очевиден.

Нашей последней стоянкой перед конечным переходом стал небольшой грот, сплошь поросший мягким мхом. Не дворец, конечно, но здесь было тихо, темно и, что главное, более-менее безопасно. Да и тот же мох служил неплохой подстилкой. Сыроватой правда, но нам не привыкать.

Костра мы не разводили. Не из чего, да и незачем. Вдобавок, дым мог привлечь незваных гостей. Тех же алмазных псов, например. Или кого похуже.

Как вы уже, наверняка, поняли, обустройство лагеря происходило в полнейшей темноте и тишине. Без слов,поскольку здесь и так каждый знал, что делать. Кому и где устраиваться на ночлег, а кому на этот раз стоять на часах. Кому искать воду и пищу (в качестве последней в основном выступала всякая мелкая живность вроде летучих мышей и ящериц, не бог весть какая еда, но и из них при желании можно извлечь пользу). Кому осматривать особенно тяжело раненых и истощённых. А кому просто отдыхать и набираться сил.

Что же до меня, то я, как и положено, отвечала за всё и сразу. Конечно, мне не было нужды носиться повсюду с намыленной задницей, выискивая, к чему бы придраться. Нет, я и так всё видела и слышала, без труда входя в любой из разумов, одновременно наблюдая сразу за каждым.

Удобно, не так ли?

Иногда, правда, приходилось вмешиваться лично. Несмотря на внешнее единство, внутри мои дети очень разные. Да, я говорила, что Рой подразумевает единство, целостность. Но не одинаковость. А где есть место разным, порой находит место и взаимная неприязнь, время от времени переходящая в открытую вражду. Её-то мне и приходилось пресекать, причём жёстко и на месте.

Мы не можем позволить себе ссоры. Для нас они всегда – непозволительная роскошь. Особенно теперь. Жаль, что не для всех это было очевидно.

На наше счастье, каждый знал правила. Каждый знал, почему они именно такие, какие есть. В них не было ничего лишнего. Всё было жизненно необходимым.

И каждый представлял себе, что будет за их нарушение.

Зачинщики потасовки, по глупости или по жадности не поделившие чуть более сухое и тёплое спальное место, теперь стояли передо мной на коленях, ожидая приговора.

Подумать только! Несмотря на все пережитые лишения и страдания, находятся те, кто пытается устроиться пусть чуточку, но лучше остальных. Даже, если потребуется, за их же счёт.

Подобное поведение для нас было недостойным, неправильным… немыслимым!

«Оставить, как положено, без пищи? – размышляла я, в глубине души чествуя приглушённый стыд за… за то, что когда-то поступила почти также. – Но тогда они могут не осилить переход. Не пойдёт. Изгнать? Однозначно, это тоже обречёт их на смерть. Как же тогда поступить?..»

«Они поддались жадности благодаря собственной слабости. Казни их, и Рой станет сильнее...»

Мой рог загорелся, осветив два сжавшихся тела.

«Довольно смертей, – подумала я, не отрываясь глядя на склонённые головы. – Хоть и стоит им преподать урок.»

– Встаньте, – негромко приказала я.

Они подчинилась.

– Этой ночью будете вне очереди дежурить у восточной стороны. Рядом, – я медленно переводила глаза с одного на другого. – Когда вас сменят, отправитесь спать у выхода. Рядом. А завтра вы пойдёте в хвосте колонны. Тоже рядом. Всё ясно?

Те мысленно дали знать, что поняли и всё исполнят.

Выждав ещё какое-то время для солидности, я развернулась и молча направилась к своему месту в самом центре, попутно отметив про себя клубившийся аромат облегчения от этих двоих.

«Ты сошла с пути, – кв который раздался в голове до боли знакомый голос, – уже в который раз…»

«Молчи. Просто. Молчи, – от злобы я стиснула зубы. – Дождись, когда вернёмся домой, а там можешь пилить, сколько влезет».

Моё недовольство не осталось незамеченным, оно заставляло попадавшихся на пути боязливо отходить в сторону. Ни на кого не глядя, я подошла к своему месту и, мысленно отдав последние указания, легла на бок и провалилась в тревожный сон.

На этот раз мы выступали засветло.

Красное солнце опаляло каменистые склоны. Золотистые лучи были уже неспособны проникнуть в чёрные ущелья, причудливо петлявшие внизу. Благодаря такому контрасту света и тени, шанс на то, что нас заметят сверху, был практически нулевой, чего нельзя было сказать о крылатых незваных гостях, время от времени появлявшихся над нами.

Неподалёку от этих гор находилась крупная вулканическая гряда, излюбленное пристанище местных драконов. На наше счастье, эти камнееды не слишком отличаются вниманием и проницательностью, ведь им, как правило, не нужно ни скрываться от кого-либо, ни охотиться. Однако и они могут стать проблемой. Большой такой проблемой, с когтями и огненным дыханием, вдобавок имевшую на нас целую прорву зубов.

Не удивительно, что мы передвигались исключительно в темноте.

Скрывшись в тени одинокого утёса, я незаметно осматривала окрестности.

Горы горели.

Это трудно было передать словами. Красновато-золотистый свет причудливо отражался от пологих склонов, а рвущиеся ввысь медные пики словно вырастали из чёрной массы. Недвижные и величественные, казалось, какое им было дело до живых, копошащихся у их подножий? Пройдут века, сменятся десятки, сотни поколений, а эти громады всё так же будут стоять здесь.

Вот оно, подлинное воплощение всемогущества.

«Когда-то эти горы служили нам домом, – думала я про себя, обнажая зубы. – И когда-нибудь они станут им вновь… В бездну Эквестрию. Беззаботная жизнь на цветущих лугах сделала этих цветастых пародий на нас слабыми. Мои дети никогда не променяют эту суровую красоту на вычурный блеск. Пусть пони им подавятся. Мой народ заслужил большего…»

Мы маршировали уже седьмой час. Целых шесть часов подряд, в полном безмолвии, прерываемым лишь перестуком десятков ног да редкими тяжёлыми вздохами.

Признаться, этот молодняк держался стойко. Никому из них даже в голову не приходило жаловаться. Включая даже тех, кто уже с трудом переставлял ноги, все, как один, упорно продолжали карабкаться вверх по извилистой горной тропе. Вскоре дорога стала настолько узкой, что дальше моим детям пришлось идти гуськом, постоянно рискуя сорваться вниз. В то же время,я непрерывно кружила сверху, заблаговременно убирая завалы и подмечая возможные опасные места. Ведь случись что-нибудь непредвиденное, бежать им будет некуда.

Я раз за разом мысленно заставляла их идти как можно быстрее. Загоралось зарево, а нам нужно было успеть миновать эту злополучную тропу до восхода солнца, до которого оставалось уже меньше часа. Чтобы поддерживать темп, приходилось подпитывать особенно истощённых, которых, к счастью, я замечала без особого труда. Всего одна вспышка, и бедолага, ещё секунду назад с трудом волочивший ноги, уже бодро вышагивал, едва ли не норовя обогнать остальных. Но таких «бедолаг» были десятки, а магии, что я носила в себе, на всех бы не хватило. Её, как ни крути, надо было беречь, так что я чаще прибегала к иным способам. Хотите верьте, хотите нет, но и увещевания тоже могут быть вполне действенными. Особенно, когда они исходят от Королевы.

Уже вот-вот занимался рассвет, когда перед глазами измученных перевёртышей предстала она.

Гора.
Наша гора.

– Что ?! ТЫ?!!

Глаза отказывались верить. Этого просто не могло быть! Я лично убедилась, что о нашем присутствии здесь никому не будет известно: никто до самого конца, включая моих собственных детей, не знал о цели похода. Во всяком случае, почти никто.

«Неужели она сумела проникнуть в мой разум? – мелькнула лихорадочная мысль. – Невозможно, я бы ведь это обязательно заметила… Или нет?..»

Подняв на меня взгляд и расправив крылья, она улыбнулась и слегка склонила голову на бок:

– А ты никак не изменилась со времён нашей последней встречи, – проронила аликорница. – Во всяком случае, что касается этого обличия.

У меня просто не было ни слов, ни даже путных мыслей. Оставались одни голые инстинкты, однако мне пока хватало ума не прислушиваться к их нехитрому совету «развернуться и бежать».

Да, я доверяю чувствам, всегда. А вот страстям – никогда. Одного раза более чем хватило…

Всё ещё пытаясь собраться с мыслями, я осторожно отошла к выходу, готовая в любой момент броситься наутёк. Или, если придётся, драться. При этом моё настроение тут же передалось детям, и те также поспешили спрятаться.

Было бы всё гораздо проще, если б к смятению не примешалась озадаченность. Внезапно представшая прямо передо мной Песочная Кобыла не излучала ни агрессии, ни злобы, ни даже хотя бы раздражения. Только любопытство.

И это совсем на неё не было похоже. Поверьте, я знаю, о чём говорю: уж что-что, а лицемерие Луне совершенно не свойственно, как раз наоборот, порой она даже чересчур открыта. По крайней мере, в плане чувств.

И не спрашивайте, откуда я это знаю.

Придя в себя и обнажив клыки, я зажгла рог и приготовилась к бою.

– Не знаю, как ты нашла нас здесь, – прошипела я, зло прищурившись, – но, надеюсь, ты понимаешь, что, возможно, один из нас отсюда больше не выйдет наружу. Никогда.

В ответ Принцесса сделала… а ничего не сделала! Вообще никакой реакции! Даже магию не изготовила, а ведь она точно знает, что теперь защититься может и не успеть.

– Полагая, ключевое слово здесь «возможно», не так ли? – ответила та, не переставая улыбаться.

– Только потому, что мне всё ещё интересно, – сказала я, уняв дрожь и расплывшись в недобром оскале, – как ты нас нашла? Только давай сразу по сути, у меня сейчас нет времени на твои игры.

Небрежно хмыкнув, та убрала ухмылку и посмотрела мне прямо в глаза:

– Знаешь, что я делаю, когда чего-то не знаю? – спросила она с совершенно невинным выражением. – Просто нахожу того, кто знает, и спрашиваю.

Я подняла бровь.

«Ага, как же, – недоверчиво подумала я, – интересно только, у кого… если только не… Вот сука!»

Зелёный разряд угодил прямиком по лицу этой кичливой стервы, буквально пригвоздив ту к противоположно стенке.

В миг оказавшись рядом, я плотно прижала копыто к её горлу.

– А ну отвечай, мразь, что ты с ними сделала?!..

– С кем? – округлив от неожиданности глаза, прохрипела Луна.

Я залепила ей пощёчину, одновременно окутав зеленоватым сиянием рог чертовки, лишая ту возможности плести заклинания в ответ.

– С…моими… ДЕТЬМИ!!! – кричала я, сопровождая каждое слово увесистой оплеухой.

Нет, я не была в истерике, просто… просто я точно, на все сто процентов была уверена, что оставшиеся там, в Кантерлоте, Хитин и Крэкл никогда, н-и-к-о-г-д-а добровольно не откроют кому бы то ни было свою память, кроме меня. Оставалось только гадать, к каким пыткам довелось прибегнутьей, чтобы сломать их.

– О чём ты? – на её лице читался искрений шок.

Не знаю, как ей это удавалось, однако тогда все эмоции, что я улавливала от аликорницы, были настоящими: неподдельное замешательство, подлинное смятение и чистой воды страх. Не думала, да и сейчас не думаю, что в принципе возможно подделать…подделать такое.

«Ну уж нет! – я мысленно тряхнула головой отгоняя назойливые мысли. – И не надейся, не куплюсь…»

– А знаешь ли ты, что я, как правило, делаю с теми, кто поступает плохо с моими детками? – моё лицо расплылось в кривой усмешке. – Хочешь, покажу?

Вокруг нас в безудержном танце закружился изумрудный вихрь, постепенно окутывая и являя прежде сокрытое ото всех.

– Хорошая работа, – кивнула я выстроившимся в ряд алмазным псам, – и теперь вас ждёт награда. Вы ведь хотите награды, не так ли?

В ответ те не издали ни звука, лишь продолжая буравить меня пустым взглядом, подёрнутым зеленоватой пеленой. Их тела были совершенно неподвижны, настолько, что со стороны могло бы показаться, будто они вылеплены из глины.

«Ну что ж, молчание – тоже знак согласия», – довольно подумала я, оглянувшись и бросив взгляд на дымящуюся позади кучу тел, распространявшее едкое зловоние.

Знаете, как правило, я не сильно разборчива в еде, тем более что и не те нынче времена, однако я ничего не могла собой поделать, поскольку даже мне было неприятно иметь дело с подобной падалью. Одного их вида и запаха для меня было вполне достаточно, чтобы отбить какое бы то ни было желание питаться.

С другой стороны, хорошо, что «падаль» обитала в столь удобном месте – достаточно близко, чтобы не пришлось далеко добираться, и одновременно достаточно далеко, чтобы никто не успел пронюхать о недавнишнем, так сказать, «инциденте». Во всяком случае, раньше положенного. А уж то, что эти псы, считавшие себя здесь полноправными хозяевами, никак не ожидали нападения, причём от лап своих же собратьев, было просто…восхитительно!

По крайней мере, они не мучились. Долго, во всяком случае.

Конечно же, впоследствии за это меня назовут убийцей, чудовищем, а также целым букетом других, более замысловатых, но не менее красочных эпитетов, вроде «помешанной голодной суки». Что ж, не буду спорить. Теперь для меня применительны все.

И знаете что?

Плевать!

«Пожалуй, всё же для них я сделаю исключение», подумала я, прищурив глазки.

Подойдя к одному из псов, я положила передние ноги тому на плечи и нежно сомкнула свои губы на его собственных. Повинуясь команде, тот с готовностью открыл пасть, давая мне возможность беспрепятственно проникнуть внутрь и пить, пить, пить!

Сказать, что было приятно, значит не сказать ничего. Это можно было сравнить с первым за много лет глотком свежего воздуха. Непередаваемые ощущения.

Впрочем, нельзя было сказать, что удовольствие от процесса получала только я.

С одной стороны, это было немного странным. Но с другой… какое это имело значение? В конце концов, пусть и он насладится напоследок.

Ах, давненько мне не доводилось высасывать силу и жизнь подобным образом.

Не то, чтобы этот способ был неэффективен. Просто, когда делаешь так, бывает трудно остановиться. Всё равно, как если бы вы, умирая от жажды, наконец-то припали бы к кувшину с водой. Пока бы не напились, не остановились.

Оставалось только пожалеть, что «кувшины», как правило, уж больно мелкие.

Но зато их много!

Наконец, отстранившись от первого «счастливчика», я с удовольствием облизала губы и оттолкнулась от застывшего тела, теперь уже представлявшего собой скорее обтянутый кожей скелет, который тут же рухнул на землю, как подкошенный. Прикрыв глазки и с легким вдохом втянув в себя зеленоватый дымок, я повернулась к остальным, всё также стоявшим в ряд и, не отрываясь, глядевшим прямо перед собой. Впрочем, не нужно было быть мною, чтобы понять, каково было им.

Последний раз облизнув губы, я тут же растянула их в ехидной усмешке.

– Ш-ш-ш, не дёргайся,– прошептала я очередному счастливцу, погладив того по макушке, заставив шерсть в том месте встать дыбом,– больно не будет, даю слово. И не беспокойся ты так, твоим друзьям обязательно тоже перепадёт веселья, но только в порядке очереди…

Вспышка, и вот я уже иду по едва утоптанной дорожке.

Не став показывать Принцессе расправу над остальными псами, вместо этого я просто решила перенестись в воспоминания о том, что случилось позже.

После того как я закончила с последним, прежде чем покинуть это место, нужно было решить ещё одну задачу, пренебречь которой я просто не могла себе позволить.

Петляя между теперь уже безмолвными пещерами, я направлялась к одной расселине, находившейся немного в стороне. К ней вела небольшая тропинка, хотя мне не составило бы труда отыскать туда дорогу. Виной тому запах — эта тяжёлая, гнилостная вонь, из-за которой стало практически невозможно дышать. Добавьте к «аромату» отдалённый гул тысяч мух, и я почти уверена, что вам ни за что не захочется приближаться к его источнику. Что ж, я не исключение. Мне страсть как не хотелось идти туда, однако дело само бы себя не сделало.

Надеюсь, вы уже догадались, кто… вернее, теперь уже что было причиной всего этого.

Сквозь чёрную гудящую завесу ещё можно было различить такие же чёрные, маленькие, раздувшиеся тела. Тела моих малышей, каждый из которых теперь был и на моей совести. Описывать это… у меня просто уже нет сил. Однако даю голову на отсечение, что увиденное тогда мною теперь будет преследовать и эту надменную суку, причём также до самой смерти.

«Смотри Луна, – думала я, обводя взглядом импровизированную могилу, – смотри и запоминай хорошенько. Вот оно, ваше торжество гармонии. Ныне оно стоит на наших трупах. Нравится, да?»

До слёз стиснув зубы, я подняла рог и выпустила изумрудное пламя, которое тут же охватило лежащие внизу тела. В ноздри ударил резкий запах гари, но всё же я продолжала, не останавливаясь, поливать огнём останки моего потомства.

«Которое должно было стать нашим…– прозвучала в голове последняя мысль, прежде чем я, наконец, не выдержала, – НАШИМ!!!»

Ярко-зелёный всполох и…

…и вновь мы вернулись туда, откуда начали: в мой дом, в компанию незваной гостьи.

– Ты, кажется, всё ещё не ответила на мой вопрос, не так ли? – спросила я ангельским голоском, слегка склонив головку на бок, – Но на всякий случай повторю, – я прокашлялась, – Что. Ты. Сделала. С ними?

Принцесса Луна перевела на меня взгляд, сохраняя при этом абсолютно нейтральное выражение.

–Хочешь верь, хочешь – нет, но Мы даже близко не касались ни одного из твоих отпрысков. Ни лично, ни посредством кого бы то ни было, – она заглянула мне в глаза в ответ. – И ты это прекрасно знаешь. Не. Так. Ли?

«Она меня… передразнивает?! – воскликнула я про себя, не веря собственным ушам. – Что ж, здесь лишь два варианта: либо очень хитрая западня, либо она всё также просто божественно самоуверенна.»

– И более того… –

«…и, вдобавок, всё никак не заткнётся…»

–… Мы также разделяем с тобою скорбь утраты…

Я расхохоталась.

– Ты? Разделяешь? Не смеши меня! – я оскалилась и ещё сильнее стиснула хватку. – Никогда и никому не было до наших бед дела. С чего это вдруг в тебе внезапно проснулось сочувствие?

– Это не имеет значения, – ответила Принцесса, не отрывая взгляда. – Главное, что Мы лишь искренне желаем помочь. – на её лице мелькнула едва заметная усмешка. – Ужели и тебе трудно в это поверить?

– Не тебе решать, что важно для нашего рода! – рявкнула я, обнажив клыки и уже едва сдерживая злобу. – Нам не нужна твоя помощь, пони!

– Разве? – её неестественно спокойный тон вызывал недоумение пополам тревогой. –Значит я ошиблась, и тебе ничего не остаётся, кроме как…

– МОЛЧАТЬ!!!

Не знаю, что на меня тогда нашло. По логике вещей, мне следовало бы попросту высосать эту чертовку досуха, а не устраивать с ней дискуссию. И всё же… и всё же что-то здесь было не так. Слова, произнесённые ею в тот миг, каким-то образом были смутно знакомы. Не говоря уж о том, как она заявилась сюда, одна и без охраны, как и то, что при всей своей мощи, Владычица Ночи даже не пыталась оказать сопротивление.

«Зачем же она здесь? Неужели и вправду хочет чем-то помочь нам?… нет не верю. – я помотала головой, отгоняя назойливые мыслишки. – Но вот зачем она здесь я выясню. Обязательно.»

Риччи
– Так говоришь, она переловила их и всех перехерачила? – определённо, это надо было уточнить. – А последних и вовсе сожрала?

Наморщив носик, Принцесса неуверенно кивнула, после чего поспешила тут же приложиться к бокальчику красного, а моё лицо мгновенно растянулось в довольной мечтательной усмешке.

– Моя ты девочка…

Реакцией Луны на мою совсем невинную реплику стала тугая струя превосходного Каберне Савиньон.

– Ты…Ты вообще в своём уме?! – воскликнула она после того, как откашлялась.

– В своём, в чужом, какая на хрен разница? – ответил я как ни в чём ни бывало. – Главное – я бы поступил на её месте точно также. Почти, – добавил я напоследок, предварительно почесав подбородок, – по крайней мере, жрать бы я их не стал.

Раздалось презрительное фырканье.

– Утешил, – проворчала Принцесса, после чего сотворила себе ещё порцию вина.

– Хотя нет, подожди, дай всё таки закончить, – поспешил я обратить на себя внимание, пока Их Темнейшество окончательно не ушли в астрал. – Дальше, значит, после всего этого ты заявилась к ней просто вот так, типа: «О привет, я сестрёнка твоей самой злющей вражины, гоу дружить!», так, что ли, получается?

– Если желаешь поведать Нам о недостатках сего замысла, то можешь не утруждать себя – Нам они более чем известны, – кисло ответила Луна, после чего продолжила изящно и изысканно бухать, демонстративно не обращая внимания на мои безуспешные попытки не заржать.

– Ладно, оставим тогда разбор полётов, – решил я таки дать заднюю. – Расскажи лучше вот что: как ты выпуталась?

Та в ответ задрала уже порядком раскрасневшуюся мордочку:

– Силою Нашего дипломатического искусства, естественно.

Криззи
–Как поживаете, Ваше Высочество? Надеюсь, вам нравятся апартаменты?

Удобно устроившись на каменно-земляном полу и изящно поправив скованные крылья, Их Высочество, казалось, не испытывали совершенно никаких неудобств.

– Благодарим за любезность. – ответила Луна так, словно находилась на светском рауте, а не в наскоро вырытой яме. – Покои, в целом, неплохи. В меру темно, сыро и грязно. Конечно же, здесь не помешала бы какая-нибудь прислуга, равно как и вменяемая меблировка. Желательно без этой мерзкой жижи. Впрочем, мыслим Мы, что простор, покой и свежий воздух пойдут Нам на пользу.

–Оу, это же замечательно! – решила я ей подыграть, состроив такое же приторное выражение. – Хорошо, когда удаётся совместить что-либо с полезным, не так ли?

– Особенно, когда это полезное совмещается с приятным. Жаль, что последнего в жизни порой не так уж и много.

– Ах! – приложила я копытце ко лбу. – Вы, как всегда, тысячу раз правы. Просто восхитительно, что у нас есть возможность вести столь приятную беседу. Мне, правда, так жаль, что приходится иногда задавать, вероятно, не самые удобные вопросы, но все же…не нуждаетесь ли вы в чём-либо?

–…

–…

–А НУ НЕМЕДЛЕННО ВЫПУСТИ НАС ОТСЮДА!!!

–Дайте подумать. Нет.

– Что?! Да что вы себе позволяете!

– Честно говоря, задаюсь тем же вопросом.

– Как вы… О-о-х… Ну хорошо, пожалуйста, выпустите Нас отсюда. НЕМЕДЛЕННО!!!

– Уже лучше, однако ответ пока всё равно «нет».

– Но почему? Чего вы собираетесь этим добиться?

– На данный момент я собираюсь добиться от вас внятных ответов на свои вопросы.

– Вас что-то не устраивает в уже полученных?

– Да что вы, бесспорно, эти ответы заслуживают всяческих похвал! Разве что им чуточку не хватает вразумительности. Конечно же, я и сама порой не прочь поломать голову над загадкой-другой, но в этот раз у меня, скажем так, нет настроения. Считайте это капризом, если хотите.

Принцесса тут же недовольно насупилась, скрестив на груди передние ноги и подняв носик.

– Вы всегда столь несносны?

– Отнюдь. – небрежно возразила я. – Только каждую третью пятницу с 9 до 11, и ещё по воскресным дням. Так говорить будем или нет?

Наконец-то мне удалось её поймать, ибо, судя по её эмоциям, на этот раз ответить ей было нечего.

– Полагаю, вы желаете услышать то, что желаете?

– Я желаю услышать то, что есть, и желательно максимально доступно, – ответила я уже без фарса, не желая больше принимать участия в её играх.

– А ежели Мы, в свою очередь, пожелаем сохранить это в тайне?

– Тогда и в дальнейшем мы будем удерживать вас, непрерывно высасывая силы. Признаться, подобное устраивает нас даже больше.

«Теперь тебе деваться некуда, – подумала я, мысленно потирая копытца. – Шах и мат, сучка!»

– Хм! Что же тогда помешает вам удерживать Нас и впредь, даже ежели Мы пойдём на сотрудничество?

– Вы будете свободны.

– И вы отпустите меня, зная, что Нам ведомо ваше местоположение, которое вы так стараетесь скрыть? – Принцесса усмехнулась, покачав головой. – Не смешите Нас!

– Но ведь у вас всё равно нет выбора.

– Ошибаетесь, – медленно проговорила та, слегка наклонив голову. – Отсутствие Наше будет замечено совсем скоро. Со следующими сумерками, если быть точным, когда ночное светило не явит себя на небосводе. Разумеется, вы сможете покинуть сие место. Но не ваши чада. – на её лице медленно начала проступать усмешка. – Или я не права?

«Ну вот и всё., – мелькнула в голове мысль, сопровождаемая закипающей злобой. – Шутки в сторону»

– Ты зарываешься. – мигом став серьёзной, прошипела я. – Мне ведь ничего не стоит просто прикончить тебя, прямо здесь…

– И погубить последних своих отпрысков.

Каким-то образом эти слова оказались для меня полной неожиданностью, заставив тут же застыть на месте.

– Или ты можешь дать Нам помочь вам.

– …

– Ну же! Что же вы молчите? – та незаметно слегка улыбнулась, почуяв за собой силу, – Или вам просто нечего…

– Тихо, я думаю. – резко оборвала я несносную малявку, но после всё же тяжело вздохнула, так и не найдя достойного выхода. – Ну ладно, допустим, вы говорите правду, тем более, что у нашего народа нет лично к вам претензий, что, признаться, довольно странно: гораздо легче перечислить тех, кто не пытался истребить нас. Но остаётся вопрос: чем вы всё-таки так хотите нам помочь?

– О-о-о, – на мордашке Принцессы нарисовалась едва заметная торжествующая улыбка, которую, впрочем, та (я почти в этом уверена!) даже не пыталась скрыть. – Уверяю, вы об этом не пожалеете…

Риччи
– Ты чё, бля, совсем ебанулась! – воскликнул я, не веря собственным ушам.

Наверное, это была очередная её шутка. Одна из её тупых детских подъёбок, не иначе.

Впрочем, случись этому быть правдой, я бы не сильно удивился, поскольку тогда даже одного беглого взгляда на Госпожу Грёз было вполне достаточно, чтобы понять, что та была уже немного навеселе: щёчки заметно подрумянились, глазки смотрели один впереди другого, и я вообще не понимаю, как целая Принцесса позволила себе так нажраться!

– Ты неплохо справлялся в Наше отсутствие, человек, – каким-то чудом Луне таки удалось принять почти идеальное вертикальное положение, – и потому Нам показалось, что сие станет достойным вознаграждением…

Уже не её не слушая, я тут же принялся дико озираться, лихорадочно прикидывая в уме, что я буду делать, если слова этой капризной лошадки вдруг окажутся правдой.

– …ибо Нам довелось потратить немало сил, тоже из-за взаимного недоверия, – вещала та, постепенно то заваливаясь на бок, то внезапно опять принимая изначальное положение. – Признаём Мы, что вы весьма похожи друг на друга, и вдобавок…

– Знаешь, Луна, – попытался я прервать её поток сознания, – если тебе вдруг кажется, что это смешно, то спешу тебя расстроить – это не смешно.

Но Принцесса, походу, все же окончательно выпала в осадок, полностью уйдя в себя и не обращая на меня совершенно никакого внимания.

– …и посему Мы даруем вам обоим эту ночь. Используйте её мудро, – сказала она напоследок, после чего опала, как осенний лист.

«Вот сука», – думал я, наблюдая за буквально растёкшейся на барной стойке лошадкой, когда сзади раздался до боли знакомый голос.

– Риччи? Риччи, это ты?

Глава Четвёртая. Договор.

Здесь должно было быть традиционное обращение к читателям, но снаружи такая классная погода, что мне было просто лень его придумывать.
Пожалуй, вместо лишней писанины я лучше проведу на шезлонге лишние неделю-другую.
Кстати, и вам я советую поступить также.
Вместе с приятным чтивом, разумеется!
Поехали!

– Думаете, являться туда было благоразумно?

– Вполне. В конце концов, разве не является ли благоразумием делать то, что должно?

– Да-да, и исключительно с благими начинаниями. Надеюсь, вам известно, куда они ведут.

– Мы руководствуемся лишь необходимостью. Прочее… несущественно.

– Допустим. И какова же «необходимость»?

– Вы прекрасно знаете, что она лишь одна у нас.

– И?

– И вам она прекрасно известна.

– Вы знаете, что Мы знаем?

– Даже более того. Мы также знаем, что вы думаете, что знаете. Но вы ошибаетесь.

– Как самоуверенно. Впрочем… ну хорошо, вы Нас заинтриговали. Что теперь?

– Помоги ей.

– Да? С чего бы?

– Мы не приказываем, мы… просим.

– Ха! Как удобно! Думаете, стоит только сказать «пожалуйста», вам сразу же подадут всё за просто так, да? Лишь благодаря тому, что вы попросили?
–Отнюдь. Вы нуждаетесь в нас так же, как мы нуждаемся в вас. Бездействием вы потеряете гораздо больше, чем сбережёте.

–Теперь не те времена…

–И нынче вы тоже не те, не так ли? Да и чем вы рискуете, в конце концов?


Криззи
Дежавю.

Согласно Большой Эквестрийской Энциклопедии – это психическое состояние, при котором субъект воспринимает окружающую обстановку и события как якобы имевшие место ранее.

Как по мне, на все сто процентов дурацкое ощущение.

Впрочем, странно было бы ожидать чего-то другого в городе, где за почти сотню лет совсем ничего не изменилось. Во всяком случае, худшее.

И я говорю на полном серьёзе. Если бы мне завязали глаза и отправили по бульвару Роз, то я без проблем пересекла бы город почти по идеальной прямой. В любом направлении, не забыв заодно по пути заскочить за чем-нибудь вкусненьким, кексиками, например…

Хотя, что это я несу?! Какие, к Дискорду, кексики?!! Фу, гадость…

Нет-нет, поймите, я, конечно, знаю, какие они вкусные и полезные. Как минимум, для пышных форм. Но вот, что я вам скажу.

Честно.

Я, Дискорд побери, ненавижу кексики! Впрочем, как и прочие сладости – все эти пирожные, конфеты, печенья и прочую приторную дрянь. Не надо уклончивости и всяческих отмазок, вроде: «надо следить за фигурой», «от них портятся зубки» и прочего в таком же духе. Проклятье, да, я просто не выношу сладкое, а у этого желудка хозяйка, Дискорд подери, я!
Кстати о желудке. Незадолгодо этого меня посетила одна шальная мыслишка: «Эй, а не заглянуть ли мне в старые охотничьи угодья, раз уж так разыгрался аппетит от одной только мысли об этой мерзкой понячьей еде? – подумала я, сворачивая с одной из улиц. – В конце концов, время раннее, да и кофе не повредит…» – и по старой памяти ноги словно сами собой направили меня в то самое место, туда, где, собственно говоря, и начался этот рассказ.

В старый добрый «Клоппинг Хувс».

По утрам здесь, как правило, народу не густо. Как и положено средненькому питейному заведеньицу, в это время завсегдатаи, в основном, «отдыхают» после вчерашнего, плавно перетекающего в сегодняшнее.

И несмотря на то, что подаваемый здесь сидр больше напоминал драконью блевотину, всё же сложно испортить по-настоящему хороший кофе.

Первое время, когда мне только принесли заказ, я просто тихонько потягивала из чашечки, и не думая искать себе иную пищу. Однако вскоре, едва удобно устроившись в дальнем углу, я вынуждена была с неудовольствием признать: мне было скучно.

«Как интересно», – подумала я, прикрыв глазки и с глубоким вздохом предавшись таким же терпким, как и этот кофе, воспоминаниям, чтобы отогнать напавшую тоску, а заодно и то самое назойливое ощущение, будто всё вновь повторяется точь-в-точь, как раньше, словно на заезженной пластинке.

Знаете, а ведь если поднапрячь память, то как раз именно здесь, за этим самым столиком я впервые увидела его. Риччи. Моего Риччи. В тот вечер клубившаяся вокруг злоба и ненависть, почти граничившая с яростью, словно молот ударили мне в голову, причём покрепче любого пойла, что подают здесь.

«Мммм, да, такое не забывается…»

Мурлыкнув, я неспешно погрузилась в сладкие грёзы.

Жаль, ненадолго. Очень скоро тёплые воспоминания оказались мягко, но настойчиво вытеснены картинами событий, произошедшими не так давно.

– Г-р-р-р, только не сейчас-с-с, – прошипела я сквозь зубы, чувствуя, как в горле собирается неприятный комок, а в глазах – солёная влага.

По иронии судьбы, помощь пришла именно оттуда, где я её никак не ожидала: вновь нахлынуло ощущение дежавю.

Надменное раздражение и гнев, весьма похожие на те что, были тогда. Хм, кто же это может быть?

– Смотри, куда прёшь, хамло! – резкий окрик тут же заставил меня вздрогнуть и открыть глаза.

«И вас тоже с добрым утром», – скривилась я от неприятного голоса.

Повернув голову, я заметила у входа всклокоченную кобылку, внешне, скажу я вам, очень даже ничего. Её даже можно было бы назвать красавицей, если б не крайне неопрятный вид.

В целом, даже беглого взгляда на посетительницу было достаточно, чтобы понять, насколько весело та провела последние сутки-двое: под глазами две похожие на синяки чёрные кляксы, причёска, больше напоминавшая воронье гнездо. И это не говоря о некой, кхм, «непропорциональности» в украшениях (готова поспорить, раньше их было гораздо больше). А что до наряда… в общем, им уже было в пору натирать полы.

– Прошу прощения, мэм, –торопливо ответила официантка, рыженькая земнопони, виновато опустив голову и поспешно убираясь с дороги.

Не обращая внимания на косые взгляды прочих посетителей, с выражением полностью исполненного долга и слегка покачиваясь, расфуфыренное нечто гордо проследовало к барной стойке, после чего кое-как взгромоздилось на высокий стульчик. Ничего не скажешь, безобразные манеры истинно «высокородной» особы.

– Бармен! Сюда! – рявкнула она, для верности стукнув по стойке копытом.

Удивительно, но насколько была напугана бедная официантка столь бесцеремонным к себе отношением, настолько был невозмутим сам бармен, уже немолодой гнедой жеребец, абсолютно спокойно подошедший к клиентке, держа телекинезом поднос со стопками чего-то бурого. Поравнявшись с кобылкой, тот молча и без лишней суеты опустил свою ношу.

Пару секунд кобылка примеривалась к стопкам, при этом ни её мордочка, ни эмоции вокруг совершенно ничего не выражали. Дискорд её знает, что в этот момент творилось у неё в голове, когда она, наконец, решила подать голос:

– Почему так медленно?!

Фейсхуф.

Судя по всему, эта прошмандовка твёрдо решила испортить утро как можно большему числу пони. Ну, или она просто вконец избалованная «принцесска», мнящая себя непонятно кем.

И знаете, я бы с удовольствием поставила её на место (уж поверьте, я это умею), если б только моё внимание не привлекло кое-что ещё. А именно: та самая стоящая неподалёку рыженькая официантка, вернее, то, что от неё исходило. Это было странно, однако мои "усики" абсолютно не ощущали ни злости, ни обиды, ни гнева. И тем более необычной, особенно на фоне орущей сучки (теперь та придиралась к отсутствию льда в бренди), была испытываемая ею смесь эмоций, состоящая из лёгкой тоски и… удовлетворённости? Да, именно так, однако несколько иного сорта. Если присмотреться, становилось понятно, что источником положительных эмоций было вовсе не то, что происходило в данный момент, а то, что, как ей казалось, случится потом.

«Вот оно что! – воскликнула я мысленно. – Это же надежда…»

Теперь было понятно, почему бедняжка так спокойно сносила заскоки этой полупьяной стервы, ведь именно надежда позволяла ей терпеть всё это. Именно надежда словно уговаривала её проглатывать обиды и несправедливости (что характерно, в основном сыпящиеся сверху), суля наперёд золотые горы. И именно надежда впоследствии незаметно поселит в душе кобылки страх.

Страх того, что всё, ради чего столько перетерпелось, окажется обманом, пылью на ветру.

Страх потерять мечту.

С подобным я уже встречалась, причём не раз и не два. По моим скромным наблюдениям (увы, эта напасть не миновала и меня), у многих впоследствии из этой боязни рождаются глухота и слепота: глухота к голосу разума и слепота ко всему, что творится вокруг. И по мере того, как мечта становится всё иллюзорнее, всё сильнее и сильнее несчастный отказывается от действительности, заменяя её сладкими грёзами.

Но ничто не вечно. Рано или поздно происходит своего рода «просветление», когда правду уже невозможно скрывать от самого себя, и иллюзии окончательно развеиваются. Как назло, это всегда происходит в один единственный миг. Исхода всего два: либо тут же отыскивается новая мечта и всё начинается по новой, либо несчастный наконец-то берётся за ум и полностью пересматривает собственную жизнь (хотя последнее бывает крайне редко).

И если подобрать нужное время и нужные слова, то можно собрать впечатляющий урожай чувств.

Главное – всё же постараться не выявить себя, чтобы не навредить больше необходимого.

Мы же, в конце концов, не изверги. Просто каждый крутится, как может.
Тихонько хихикая, я ловко вынырнула из дверей, быстро прикрыв их за собой.

Кто бы мог подумать, что от одной кобылки может быть столько веселья! Особенно, когда та ни с того, ни с сего принимается отплясывать какой-то дивный танец, главной особенностью которого – невероятно быстрое подёргивание крупом, в некотором роде, даже весьма соблазнительное.

В некотором.

Также могу с полной уверенностью сказать, что на окружающих сей танец произвёл поистине неизгладимое впечатление. Не обошло стороной даже гнедого бармена, попеременно глазевшего то на опустевший стакан, то на бешено трясущийся круп. Чего уж говорить о прочих жеребцах, состояние которых можно было бы описать как «синхронную эрекцию».

В общей сложности, от разразившейся тогда бури чувств я смогла впитать где-то много. Если всё же хотите знать, сколько именно, то мне удалось взять примерно как после двух занятий сексом, более-менее сносных. Ну, или после пяти походов в кино на какие-нибудь мелодрамные сопли с сахаром.

Короче, и пони целы, и я сыта, вдобавок, сохранив инкогнито.

И да, в тот день мне нужны были силы.

Ой, как нужны.
– Добрый день, – кивнула я парочке гвардейцев, с невозмутимым видом карауливших главные дворцовые ворота. – Я пришла на собеседование, моё имя Мун Белл.

Один из стражников развернул магией свиток, кивнул в ответ и молча дал знак следовать за ним.

Кстати, чуть не забыла, я ведь тогда сменила облик. Средний рост, тёмно-синяя шёрстка, нежно голубая грива и хвост, плюс точно такие же глаза – вот и всё, что можно было о нём сказать. Не бог весть что, но чтобы раствориться в толпе – в самый раз. Лишняя красота, а с ней и лишнее внимание, мне бы только помешали.

Так и вышло. Когда мы миновали ещё одну пару стражей, я вполне ясно увидела, что им было абсолютно на меня плевать. Конечно, так и было задумано, но всё таки остался неприятный осадок.

А вот и сам дворец. Проходя по до боли знакомым коридорам, я мысленно отметила про себя, что, в отличие от прочей столицы, сам дворец выглядел несколько иначе: словно соревнуясь друг с другом, нынешние его хозяйки постоянно переделывали под себя обстановку, сплошь увешивая стены гобеленами и знамёнами с собственной символикой.

«Они так что, метят территорию, что ли?» – подумала я, с усмешкой разглядывая уходящие ввысь золотистые полотна.

Однако гораздо более интересным дополнением стала серия витражей, на которых изобразили… постойте-ка, это что, я?!! О-у, прекрасно, теперь в анналах истории меня запомнят в роли подставки для одной розовошкурой принцесски.

«Надо будет не забыть уронить что-нибудь увесистое на это художество…» – отметила я про себя, проходя мимо и краем глаза примериваясь к одной из статуэток.

Поравнявшись у одной из дверей, гвардеец остановился рядом, кивком давая знак, что я могу войти. Глянув по сторонам и не заметив никого вокруг («И куда это опять все запропастились?»), я ловко скользнула к стражнику, наклонив голову к его ушку.

«Надеюсь, ты не скучал в моё отсутствие, моё маленькое дитя,» – мысленно обратилась я к Крэклу, заставив того невольно покрыться испариной.

Сглотнув, гвардеец-перевёртыш едва заметно покачал головой, перед этим нервно бросив взгляд по сторонам.

«Мы всегда будем готовы исполнить Ваши распоряжения, моя Королева», – также про себя ответил он, после чего тут же сделал вид, будто превратился в живую статую.

Ухмыльнувшись и окатив напоследок Крэкла тёплой волной привязанности (в ответ он шумно выдохнул и расплылся в довольной улыбке), я, наконец, вошла внутрь.
«Блять-блять-блять-блять…» – галопом проносилось у меня в голове, пока я лихорадочно соображала, что ответить.

Признаться, пока я сюда шла, у меня и мысли не было, что окажусь в такой дурацкой ситуации…

Но обо всём по порядку.

– Доброе утро, мисс Белл.

– Доброе утро, – ответила я синегривой единорожке, растянувшись в как можно более миленькой улыбочке.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – указала она копытцем на пуфик, после чего развернула один из свитков.

Честно говоря, я немного нервничала. А если уж говорить совсем уж начистоту, то… ну знаете, учитывая, что это было моё первое собеседование. В смысле, совсем первое.

Нет-нет, вы, конечно, не подумайте, я же, в конце концов, не какая-нибудь вчерашняя школьница. Уж поверьте, я знаю, как держать деловую беседу, знаю, как себя подать в выгодном свете, и уж точно знаю, как сохранять лицо даже при самой плохой игре. Однако… в общем, мне было немножко страшно.

И ведь не мудрено, учитывая, что стоит на кону.

Да и само по себе, когда делаешь что-нибудь в первый раз, всегда есть небольшое волнение из-за ощущения, что всё в один миг может пойти наперекосяк и, как ни планируй и ни готовься, ты вновь окажешься в луже, причём из-за самой незначительной мелочи.

«Проклятье, наверное, всё же зря я приложилась к тому кофе…»

Не переставая улыбаться, я постаралась собраться и понять, о чём в тот момент думала сидящая напротив особа.

«Хм… Негусто, негусто… Есть надменность и высокомерие, это, в общем-то, ожидаемо и ни о чём не говорит. Есть заинтересованность, но какая-то блеклая, праздная… да уж, определённо, я тут далеко не первая… и ещё сильная сосредоточенность… хех, ну кто бы мог подумать, что кобылка, на глаза которой попадётся моя писанина, будет читать её так внимательно… »

– Прошу прощения, – решила та, наконец, нарушить тишину, – но я обязана уточнить: у вас восемь детей?

«Блять…»

Ещё разок пробежавшись по свитку, кобылка подняла на меня вопросительный взгляд.

– Эм… И что? – ответила я, слегка приподняв бровь.

Нет, ну правда! И что я должна была ей ответить? Что их у меня не восемь, а восемьдесят восемь? Или что я просто допустила в резюме такую себе скромную погрешность?

Конечно же, сделать так – значит вызвать подозрения и в итоге провалить дело, ну, или в лучшем случае просто выставить себя полной дурой. Для меня ни первое, ни второе было абсолютно неприемлемым. Особенно второе!

Так что я решила использовать то, что есть. Как говорила мне в своё время мама, если тебе подсунули кислый лимон, то подумай, где бы достать соль и текилу, а заодно и того, кто подсунул.

– Ничего-о-о, – недовольно протянула «очень-важная-пони», – просто… Понимаете, вы – далеко не единственная пони, что претендует на эту работу, так что мы должны быть уверены, подходите ли вы нам. Однако можете поверить на слово – в нахальстве мы точно не нуждаемся. Надеюсь, мы друг друга поняли.

И с этими словами та сделала у себя пару пометок.

«… блять-блять-блять…»

Надо было срочно что-нибудь предпринять. Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять: дело принимает тухлый оборот.Однако не прошло и пары секунд, когда неожиданно меня посетила идея. Совершенно безумная, но, если подумать, именно безумные вещи ждут от нас меньше всего. Потому, наверное, они и работают.

«Ну что ж, деваться-то всё равно некуда, так что попытка не пытка, – подумала я, после чего подняла на кобылку пристальный взгляд. – Спокойна. Любит командовать. Боится потерять положение. Сыграем-ка на этом».

– Знаете, прежде, чем совершить ошибку, вам стоило бы всё взвесить, – проронила я как бы между прочим.

Ответом стала пара изумлённых глаз.

– Что? – нахмурившись, спросила их хозяйка. – Что вы имеете в виду?

– Что я имею в виду-у-у? – теперь уже протянула я, передразнивая свою собеседницу. – Королевскую программу помощи многодетным семьям, одобренную Принцессами, вот, что я имею в виду. А также статью в «Кантерлотском вестнике» с вашей фотографией о том, как вы не приняли на работу мать с детьми из-за того, что их, видите ли, «восемь», вот, что я имею в виду,– я улыбнулась самой хищной из своих улыбок. – Не самая красивая картина, не правда ли?

Секунду кобылка смотрела на меня, раскрыв рот.

– Я не… да что вы себе позволяете!

– Оу, ошибаетесь, это что вы себе позволяете,– едва ли не прошипела я, – рискуя испортить столь деликатное дело, как поиск особы на столь ответственную работу, грязным скандалом в прессе.

Теперь до моей соискательницы наконец-то дошло, что это далеко не шутки. Она было судорожно открыла ротик… да вот только сказать ей было нечего. Что, естественно, не ускользнуло от меня:

– А как, наверное, будут рады Принцессы колонне марширующих под дворцом мамочек, – я наигранно поднесла к голове копыто, – с плакатами на голо, на которых написано: «Долой дискриминацию!», «Равные права для всех!» и моё самое любимое, – последовал почти маниакальный оскал, – ваше имя рядом с рисунком виселицы. Уверенна, последнее особенно оценят.

Было видно, что последнее её добило. В тот момент я могла даже услышать, как дрожит эта трусливая шкура.

– П-прошу прощения, мэм, –пробормотала она, опустив голову, – боюсь, вы неверно поняли, ведь и речи не идёт о какой-либо дискриминации. Очень прошу вас, подождите немного хорошо?

После этого она тут же нырнула в бумаги, нервно прячась за свитками от моего сердитого взгляда.

«Попалась!» – довольно оскалилась я про себя, внешне продолжая недовольно буравить поняшку с выражением оскорблённой невинности.

Прошло где-то минуты две, прежде чем кобылка оторвалась от бумажки и что-то черкнула карандашом у себя в блокноте.

– Так… Мисс Белл, возможно, эти излишне, – вздохнув, проложила она опрос, наконец-то выглянув из-за своего «убежища», – однако такова процедура, так что я обязана спросить: имеется ли у вас опыт работы с детьми?

Я молча вопросительно подняла бровь.

–Оу, ну конечно, у вас же столько деток… кхе-кхе, извините, пожалуйста, просто нынче нечасто встретишь такую большую семью…

– Вы что-нибудь имеете против? – уже почти надменно прервала я заметно поникшую пони.

Та испуганно прижала ушки.

– Нет-нет-нет, ни в коем случае! – тут же принялась она отнекиваться, делая у себя очередную пометку. – Я, должно быть, опять неверно выразилась…

–…что, безусловно, замечательно, – решила я не сбавлять напор, – если вы, конечно, не желаете проблем...

Для пущего эффекта я поставила копыта на столик, опустив на них голову так, чтобы наши с кобылкой глаза оказались на одном уровне и как можно ближе.

«А-ахх… Это восхитительный вкус страха, – довольно думала я, наблюдая за тем, как вздрогнула моя собеседница. – Как же мне это… нравится!»

Что ни говори, а от прежней боязливости не осталось и следа.

Само собой, вначале был просто блеф. С этим я не спорю. Просто попытка «взять на испуг», как когда-то говорил мой бедный Риччи. Однако затем всё стало иначе – я стала контролировать ситуацию. Мне было ясно, что будет потом и что следует делать сейчас. С осознанием этого рождалась и уверенность в собственных силах, видная со стороны во всём: во взгляде, в голосе, в движениях, даже дышалось иначе.

И заметьте, совершенно безо всякого волшебства!

– Эм… да, вы правы, разумеется… – быстро закивала кобылка, суетливо сделав у себя ещё несколько пометок. – Вот, распишитесь, пожалуйста. Здесь вы подтверждаете, что указанное здесь – правдиво и исключительно с ваших слов.

Я подняла голову, принимая свиток.

«Ну-ну, посмотрим, – мелькнуло у меня в голове, когда я телекинезом взяла протянутый мне свиток. – Должно быть, какая-то форма… да, так и есть. Хм, да, вот и опыт работы и… Так-так, а вот это уже интересно. «Личные качества: доброжелательна, порядочна, терпелива, коммуникабельна, скромна…» Да-да, точно, это всё про меня, как же иначе? Хм, а это что? «Проверка лояльности: заслуживает доверия»? Интересно, кто и когда у меня её проверял?»

Сохраняя на мордашке приторно-надменное выражение, я окунула перо в стоявшую рядом чернильницу, после чего размашисто вывела свои «как-бы-инициалы».

– Итак, мисс Белл…

– Миссис Белл.

–Оу… о, ну конечно же, миссис Белл… да, так вот, завтра вам пришлют письмо с результатами собеседования, – моя собеседница вздохнула и вымученно улыбнулась. – Честно говоря, лично я буду очень рада, если у нас на такой ответственной должности будет работать столь… кхм, опытная особа.

– Благодарю, – кивнула я в ответ.
Остаток дня я провела в бездельи, думая о сделанном, как и о том, что предстояло сделать.

«Хех, «ни о чём не пожалею», да? – горько усмехнулась я, развалившись на просторной двуспальной кровати. – Поздно. Я уже жалею, что вообще пришла сюда…»

Каждый скажет, что хандра – это плохо, и будет прав. Но всё же когда под боком шёлковые простыни, валяться и жаловаться на судьбу гораздо приятнее.

Вздохнув, я перевернулась на другой бок.

Не знаю, чем я так провинилась перед… не знаю, богами, мирозданием или кто там наверху главный (уж точно не Принцессы), однако так получилось, что по своей природе я очень тонко чувствую фальшь. Кто-то назвал бы это большой удачей, но для меня это скорее груз, чем подспорье. С одной стороны, из-за этой «особенности» я почти всегда ощущаю презрение к окружающим, вне зависимости от вида, но с другой стороны – и к себе тоже. Конечно, я могу оправдывать себя тем, что пытаюсь выжить, в то время как прочие… а что? Они делают то же самое с теми же целями: выставляют себя приятными для окружающих за блага и возможности в будущем. Другими словами, я не хочу сказать, что я чем-то лучше. Просто они не лучше меня. Абсолютно все, кто живут здесь, от графьёв до дворников, ежедневно принимают подобающий им облик и пытаются с его помощью что-нибудь для себя урвать.

Проклятье, да что бы кто ни говорил, но произошедшее тем утром только утвердило меня в мысли, что мы, перевёртыши, не сильно отличаемся от здешних пони. Ибо истинно говорю вам: этот город – настоящая крепость двуличия, что, впрочем, говорит само его название.[1]

Не удивительно, что нам в своё время так легко удалось проникнуть сюда.

«Как же я устала, – подумала я, сладко зевая. – Никогда бы не подумала, что искать работу насто-о-олько утомительно.»

Да, я успешно прошла собеседование и получила работу. У кого-то тут были сомнения? Хм, то-то же.

Но не подумайте, что это было так уж и легко. Собеседование было лишь первым препятствием. После него меня ожидали новые испытания в виде унылого заполнения вороха анкет и какого-то непонятного теста с кляксами, того самого, где тебе показывают картинку с неясной мазнёй и ты рассказываешь, что на ней видишь. Тогда мне пришлось призвать все свои способности, чтобы дать правильный ответ. И хоть кобылка-психолог и убеждала меня, что «верного ответа нет, не беспокойтесь», я понимала – те, кто ищут сиделку для Принца, знают, что им нужно, а потому моя цель была это дать.

Однако награда стоила того. Через день ко мне в номер явился курьер с письмом, на котором красовалась Королевская печать. В этом письме с радостью сообщалось, что мне «удалось пройти все необходимые тестирования, результаты которых более чем положительные» (ха, кто бы сомневался!) и что я должна буду явиться пред светлы очи самой Принцессы Селестии, дабы она «имела возможность лично познакомиться с Вами».

Когда я перечитала письмо ещё раза четыре, я… не знаю, наверное, это было что-то вроде обморока: в один миг всё вокруг заходило ходуном, в глазах потемнело, а в голове появился шум. Очнулась я уже на полу, и первое, что я увидела – обеспокоенную физиономию жеребчика-пегаса, усердно тормошившего мои обмякшие телеса и кричавшего на ухо. Увидев, что я пришла в себя, тот тут же принялся выражать бурную радость, решив, вероятно, что я потеряла сознание от переполнившей радости. Наивный. Я была в ужасе, и если б не раздражающий несмолкаемый трёп, едва придя в себя, я бы, наверное, уже что-нибудь с собой сделала.

Да уж, в каком-то смысле, всё обошлось благополучно. Во всяком случае, для меня. А что до пегаса… ну, конечно, мне говорили когда-то, что гонца с плохой вестью казнить – дурной тон, но, в конце концов, надо же было на ком-то сорвать злобу?! И не беспокойтесь вы так, уверяю, меня он покинул совершенно целым и невредимым. Как минимум, физически, благо реакция на летающие предметы у него была, скажем так, достаточной.

Однако это не решало проблемы. Ведь теперь мне предстояло встретиться с самой принцессой Дня. Существом гораздо старше и опытнее меня. И гораздо, гораздо сильнее. В том, что она узнает меня, едва увидев, я даже не сомневалась.

Уже сейчас я понимаю, что без помощи Луны шансы проникнуть во дворец у меня были ничтожны, не говоря уж о том, чтобы добраться до Принца.

«Мне нужно связаться с Луной, – решение пришло, словно само собой. – И чем быстрее, тем лучше.»
–Мы внемли зову твоему, о Королева с тысячей лиц! Так не томи, поведай же Нам причину его!

«Ты, блять, серьёзно? – я скептически приподняла бровь. – Цирк какой-то…»

Впрочем, комментировать вслух этот пафосный официоз как-то не хотелось.

– На завтра у меня назначена аудиенция с твоей сестрой, – устало проговорила я, решив оставить на потом обмен любезностями и перейти непосредственно к сути. – Не знаю как тебя, а меня он немного тревожит.

– Да, Мы в курсе, – тут же последовал ответ, – и заверяем: у Нас всё под контролем.

– Под контролем? – кажется, у меня дёрнулся глаз. – Ну ладно, давай попробуем ещё раз: Луна, мне завтра утром нужно будет идти на приём к Селестии. Завтра. К Селестии, блять! Как, по твоему, это можно назвать «всё под контролем»?!

Усмехнувшись, моя собеседница склонила голову на бок.

– И что с того? – как будто та ничего не поняла. – Ужели за столько лет позабылись правила приличия?

«Ну вот, начинается…»

– Нет. Как раз меньше всего меня интересуют манеры, – сухо ответила я. – И раз мы здесь, ты наверняка отлично это знаешь.

Наконец-то последовал притворные вздох удивления:

– Ах, так вот оно что! – Луна «как-бы испуганно» поднесла копытце к губам. – Оказывается, Королева опасается быть узнанной!

Вместе с очередным измученным выдохом раздались медленные аплодисменты, буквально сочившиеся сарказмом:

–Ура-а-а, – безрадостно воскликнула я, – славься мудрость Лунной Пони.

Принцесса скривилась:

– Ведомо же вам, что Нам не по душе сие прозвище…

– А «Нам» не по душе, – вспылила я, – когда, блять, ебут мозги!!!

Повисла тяжёлая тишина.

Такого рода моменты иногда случаются, в основном, когда кто-то прямо посреди изысканной светской беседы неожиданно ляпнет что-нибудь этакое.

Не каждый в подобной ситуации найдётся, что ответить.

Подойдя вплотную, Луна заглянула мне прямо в глаза, заставив невольно отвести голову назад.

– Не бойся, – наконец сказала она, – ведаем Мы. И желания твои, и страхи…

Не выдержав, я отвела взгляд.

– … И поверь Нам, Мы равно жаждем его возвращения…

С этими словами меня словно окунуло с головой в столь знакомое ощущение теплоты и заботы. Я и представить себе не могла, что на первый взгляд чопорная и надменная Принцесса Ночи способна делать… так. Честно говоря, даже мне очень редко удавалось ощутить подобное. Последний раз – лишь в ту памятную ночь с Риччи, нашу последнюю ночь.

«Нет, не последнюю. Клянусь всеми Матерями, что были и будут, не последнюю…»

Вновь повернув голову, теперь уже я устремила свой взгляд, полный решимости, веё собственный:

– И что нужно делать?

Луна
Сколько за ней ни наблюдаю, я не могу взять в толк причины её беззаботности.

Судите сами: совершенно не таясь проникнуть в город (наброшенный поверх облик не в счёт), попутно устроить дебош, засыпать угрозами государственного служащего, не применувшего об этом доложить, а затем броситься ко мне с криком «ай-яй-яй, что же мне делать?!».

Интересно, думала ли она вообще до того, как прибыть сюда?

Воистину, головокружительное простодушие. Которое, прочем, пойдёт только на пользу.

Разумеется, соглядатаи Сестры Нашей были, есть и будут. Это неизбежно. Однако кто сказал, что они будут всегда верны только ей.

И только ли они?

«Она здесь»,– не прозвучало, а скорее возникло прямо в голове.

И почти сразу же не мой вопрос:

«Каковы Ваши распоряжения, Госпожа?»
«Ожидать. Наблюдать.»

– Ты серьёзно? По-моему, дурацкий план.

Вздохнув, я постаралась придать лицу как можно более доброжелательное выражение.

– Однако иного у Нас нет.

– Поправка, у тебя нет, – надувшись, Криззи вновь вперила в меня свои недовольные глазки. – К тому же, почему нельзя просто тихонько к нему подобраться?

– Полагаю, из-за стражей и защитных заклинаний.

На лице перевёртыша читался скепсис:

– И для тебя это проблема? В смысле, просто перенести его из точки «А» в точку «Б», а затем, если что останется, опять в точку «А», неужели это так сложно?

Сама того не зная, но этим вопросом Королева коснулась болезненной темы. Ибо, как бы ни было стыдно признать, но Сестра наша Нам… не доверяла.

Никогда.

Как выяснилось позднее, даже до моего изгнания Селестия тайком изучала древние, таинственные артефакты, в народе известные как «Элементы Гармонии». И не только изучала, но также создавала и совершенствовало на их основе оружие.

И по иронии судьбы, я стала одной из тех, на ком оно было опробовано.

Не хочу, чтобы это повторилось. С кем бы то ни было.

– Сие не просто сложно – невыполнимо, – ответила я, отчеканив последнее слово. – Именно поэтому нам – то есть, нам обоим – следует получить прежде доступ к Принцу от самой Селестии. Без него… даже думать об этом не желаем. Одно могу сказать: без него нам вернуть твоего пришельца. Никогда.

Услышав это, по телу перевёртыша пробежала дрожь, хоть, видимо, та и пыталась её скрыть.

И вновь повисла тишина.

Признаться, было немножко стыдно. Судя по всему, всё-таки я слегка перегнула со своей маленькой местью. Вы не подумайте, если честно, на меня это совершенно не похоже.

– Да… да… понятно, – промолчав, выдавила наконец Криззи.

Решив загладить вину, я решила слегка разрядить обстановку.

– Хотелось бы спросить: а как поживают твои отпрыски?

– Что?… ах, да, спасибо за заботу, всё хорошо, – ответила Королева, немного рассеянно. – Пищи у них на ближайшее время достаточно, так что, думаю, у нас есть примерно неделя, прежде чем мне придётся вернуться.

– О, это же замечательно! – радостно воскликнула я, заставив Кризалис вновь невольно вздрогнуть.

Странно, обычно веселье и ликование имеют свойство передаваться окружающим. Но не в этот раз: ответом стала кривая, но вот уж совсем не весёлая усмешка:

– Ага, именно замечательно, – кисло произнесла перевёртыш, – хотя, чего уж там, супер! Но давай лучше вернёмся к нашим баранам.

– Баранам?

Вздох.

– Неважно… хотелось бы узнать: нам нужно знать что-нибудь особое о Селестии?

И я рассказала.

[1] Слово «Canterlot»–аллюзия на небезызвестный Камелот, при этом корень «canter» имеет несколько значений, среди которых как «галоп», так и «лицемер», «лжец».