Долгий путь домой
Глава 5
День был в самом разгаре, и тейлсвилльские пони трудились не покладая копыт. Фермеры, как обычно, ухаживали за землёй, пегасы-погодники готовили облака к ночному дождю, помощники шерифа, обежав город и убедившись в том, что всё хорошо, присели в тени у фонтана.
Мист поднялась из подвала и прошла в гостиную, в которой Кай только что закончил протирать пыль и сейчас расставлял на шкафы декоративные вазы. Осмотрев поле его деятельности, она осталась довольна работой – чистота залог здоровья. Поманив копытом парня, она велела ему сесть на диван.
— Итак, я работала над увеличением яркости светильника, и хочу предложить его нашей страже, вместо того недоразумения, что они с собой носят по вечерам, — с довольным видом произнесла единорожка, — сейчас ты увидишь, насколько он ярок.
Перед Каем стоял маленький столик, практически лишенный каких-либо украшений, лишь простенький орнамент, в виде извивающейся линии бежал по боковой кромке столешницы. Он остался от мебельного гарнитура прежних владельцев, и Мист использовала его, чтобы класть на него всякую мелочь вроде журналов или тарелок с фруктами, которые она ела во время наблюдений за работой фамильяра. Сейчас, смахнув телекинезом со столика журналы, пони водрузила на него свой фонарь. Глаз Кая дёрнулся, когда он увидел, как разноцветным листопадом осыпаются на чистый пол, развалившиеся на отдельные страницы печатные издания. Пони ухмыльнулась, ухватила всё это барахло магией, собрала в некое подобие стопки и водрузила на край дивана.
Перед человеком стояла стеклянная колба, в которой находился, тускло поблёскивающий кристалл, над которым порхал рой светлячков, совершая неторопливые восьмёрки. Мист с довольным видом демонстрировала свое творение, затем коснулась копытом рычажка в основании светильника, поток магической энергии к светлячкам увеличился, и те с мягкого свечения перешли на сияние. Тёплый жёлтый свет сменился режущим глаза ярко-белым, с примесью голубого.
— Смотри, Кай, как он сияет, и это при весьма незначительном потреблении магической энергии, — торжественно произнесла волшебница.
— А не могла бы ты снизить яркость, — болезненно щурясь, произнёс парень, — а то смотреть невозможно.
— Так, сейчас всё будет…- и Мист нажала на маленький рычажок.
Вдруг что-то затрещало, плавный полёт светлячков сменился на хаотичные рывки. Амплитуда движений увеличилась, насекомые стали биться о стеклянные стенки, посыпались красные искры, и вдруг светлячки рванулись вверх. По стеклянным стенкам побежали витиеватые дорожки трещинок, затем крышка сосуда с грохотом лопнула. Зрелище вышло феерическое: некоторые светлячки, разбрасывая все стороны искры, с оглушительным треском полопались над столом, парочка устремилась к Каю, но человек успел отскочить и отмахнуться от них подушкой. Стоя рядом с диваном, весь в холодном поту, парень наблюдал, как объятые магическим пламенем насекомые разлетаются по комнате. Те, которые смогли долететь до потолка, оставили на нём новые подпалины.
Кая сильно удивила реакция Мист. Она, конечно, была сильно раздосадована и обогатила его лексикон несколькими новыми, весьма солеными эквестрийскими выражениями. И в тоже время, огненный фейерверк, так неожиданно возникший посреди комнаты, очевидно обрадовал пони – она просто упивалась своей магией.
— Пожалуй, светлячки получили многовато энергии, — хмыкнула волшебница и почесала подбородок копытом, — что-то надо изменить.
Стряхнув с себя остатки хитиновых панцирей насекомых, парень встал с дивана и осмотрел фонарь. Энергетический кристалл всё ещё еле заметно мерцал, пытаясь насытить магией уже не существующих потребителей. Пони наблюдала за тем, как её фамильяр осматривает то, что оставалось от фонаря, и не понимала, зачем ему это — в магии он всё равно ничего не понимает.
— Мист, а у меня возникла идея, которая может тебе помочь, — парень оторвал взгляд от кристалла, — глянь сюда.
— Хех, ну что ты можешь предложить? – недоверчиво произнесла волшебница, — впрочем, давай, будет любопытно послушать.
Кай вздохнул, снял остатки крышки со стеклянной колбы и начал объяснять свою идею.
— Вот смотри, эти светлячки получили слишком много магии из-за того, что подлетели к её источнику слишком близко, так?
— Ну да, это же очевидно… — единорожка не понимала, к чему клонит человек.
— А вот, что если накрыть источник ещё одним колпаком?
— Дельно, — Мист кивнула и про себя добавила, — лягать меня копытами, как это я упустила.
— Ага, и тогда светлячки не доберутся до кристалла.
— Спасибо за подсказку. Пожалуй, я попробую, — пони подхватила магией остатки фонаря и направилась обратно в подвал, уходя, бросив фразу, — ты ведь помнишь, где взять швабру и ведро с водой?
Волшебница провела ещё пару экспериментов, приняв во внимание совет своего фамильяра и, оставшись удовлетворённой результатом, отправилась продемонстрировать стабильно работающий образец заказчику, после чего собираясь просто пройтись по городу. Такая мелочь, а как помогла. Улыбнувшись, она прикинула, что неплохо бы потратить полученный гонорар от шерифа на ремонт крыши, а заодно подумала и о том, что неплохо бы и как-то отблагодарить человека за его подсказку. Проходящие мимо земнопони приветствовали её и, вежливо кивнув, продолжали свой путь. Из-за угла вылетела группа жеребят, известных на весь Тейлсвилль возмутителей спокойствия – они снова затеяли какую-то шалость.
— А ну-ка стойте, — сдерживая улыбку, строго произнесла волшебница, — что это вы тут придумали?
Жеребята замерли и уставились на неё своими большими глазами. Кольты заговорщически переглянулись и хотели было что-то сказать, но вперёд выступила сиреневого цвета кобылка, в густую оранжевую гриву которой были вплетены полевые цветы.
— А мы ничего такого не делаем, — вежливо произнесла Лила, — мы хотим получить свои кьютимарки. А Литтл и Слейт придумали, как получить метки следопытов.
Глаз единорожки нервно дёрнулся: в прошлый раз они решили стать воздухоплавателями и отремонтировали старый паровой вингхуф по чертежам, найденным в библиотеке. Ведь говорила же она шерифу, что надо убрать из города это раритетный махолёт — всё равно он только рассыпается и излишне любопытную малышню привлекает. Однако, Локк бурчал, что аппарат числится на балансе, и так просто избавиться от него нельзя. К счастью, никто не пострадал, ибо она вовремя заметила юных деятелей, когда те пытались запустить двигатель. Вовремя применённое заклинание «Поступь ветра» помогло подскочить к кабине, вырвать из неё стригунков и отбежать подальше. Слава Селестии, обломки взорвавшегося котла ни в кого не попали. Поморщившись, единорожка вспомнила, что сама помогла учительнице сделать лекцию о воздухоплавателях Эквестрии наиболее наглядной.
— Так, дети, если я правильно понимаю, вы хотите... — но договорить ей не дали — последовавший за этим ответ хором, подобно акустическому удару заставил её прижать уши и согнуть в колене переднюю ногу.
— Мы идём в лес и по следам будем определять, кто их оставил, — бодро воскликнули малыши.
— У нас даже книга есть, — тихонько произнесла маленькая зеленогривая кобылка и поправила копытом сползшие на нос очки, — думаю, мы найдём след кокатрикса. Моя сестра говорила, что видела его...
Мист вздохнула — родители жеребят уже не раз пожалели, что взяли с собой детей на праздник в Понивилль и не предали значения их вступлению в клуб Метокоискателей.
— Значит так, никакого леса — это слишком опасно! — топнув копытом, произнесла Мист, — что б не покидали пределов города, всё ясно? Идите и поиграйте на детской площадке. Иначе я поговорю с вашими предками. Понятно?
— Да, мэм... — печально произнесли жеребята и, развернувшись, побрели к городскому парку. Она ещё немого посмотрела за малышами, да бы те не свернули куда-нибудь ещё.
— Ну вот... не видать нам меток, — шмыгнув носом, произнесла пони в очках, — а мне надоело быть пустобокой...
— Не печалься, — произнёс Слейт и подмигнул своему другу, — волшебница запретила нам покидать город, но про получение меток она ничего не сказала.
Кобылка с цветами в гриве улыбнулась, даже если они так и не увидят своих меток, их ждало что-то необычное и весёлое, пусть даже крупы и отведают ремня.
— Так что ты предлагаешь, а, Слейт?
— Мы будем получать знаки салютмейстеров! — дуэтом произнесли жеребята, и перешли на галоп, — давайте за нами, у нас в тайнике кое-что для этого есть.
— А разве есть такое слово «салютмейстер», — на бегу спросила маленькая пони в очках.
— Да какая разница, — смеясь, на бегу ответила ей Лила, — главное будет весло.
Кай, вооружившись шваброй, драил полы в доме и поминал на чём свет стоит единорожку — последствия последнего эксперимента Мист в виде разноцветных кучек лежали на полу. Парень вздохнул, и, взяв в руку щетку и совок, сгрёб то, что осталось от несчастных насекомых. Тельца цветным дождём осыпались в мусорное ведро. Фронт работ предстоял весьма обширный: закончив с полом, придётся очищать потолок и стены.
— Да какого ***, опять убираться мне, — выругался Кай, зная, что пони его не услышит, по причине своего отсутствия.
Со злостью он пнул ни в чём не повинный стул, несчастный предмет мебели отлетел в другой конец комнаты, а парень в свою очередь, скривившись, присел на диван и стал растирать большой палец ноги. Ударил он сильнее, чем хотел, и к тому же не учёл, что на нём нет привычной обуви. Приобретённые волшебницей, как она выразилась «особые накопытники», больше напоминали мягкие угги, пошитые из какой-то неизвестной материи, и были весьма не привычны. Земные ботинки Кай берег, поскольку купить возможности не было, а найдётся ли тут что-либо подобное, он не знал.
— Вот что мне делать, — размышлял человек, — свалить мне от неё не выйдет, ибо идти мне некуда. С другой стороны, у меня есть где жить и что есть.
В не самом хорошем настроении, парень сходил в кладовку, отсыпал в миску лесных орехов из мешка, а затем устроился в кресле. Мерно тикали часы, а по небу пробегали облачка. Скоро пол подсохнет и нужно будет натереть его мастикой, как велела Мист. Мрачные мысли копошились в голове, орешки один за другим исчезали, но, к сожалению, еда не помогала отвлечься. Идея возвращения домой не покидала его, особенно ближе к ночи, когда он ложился в кровать, к нему возвращались смутные воспоминания. Дом у него точно был, хотя какой он, то ли квартира в мегаполисе, то ли коттедж — Кай не мог ответить с уверенностью, казалось, что верно и то и другое. Порой приходили сны, где был большой город населённый людьми. Толпы шли, не замечая его, потом внезапно люди становились пони, а небоскрёбы сменялись деревенскими домами. Потом копытные становились людьми, а Кая окружали каменные джунгли. Места, виденные во сне, казались такими знакомыми, такими родными, что после пробуждения ощущалась лёгкая горечь утраты.
— Занесло же меня в какое-то захолустье, похоже, даже по местным меркам тут дыра, — он вспомнил некоторые эпитеты, отпускаемые Мист по поводу города, когда она думала, что её никто не слышит. Было бы лучше, если бы он оказался в столице? Может меня бы депортировали обратно, кто знает, — разгрызая орешки, вёл внутренний диалог Кай.
Хорошо, что пони, к которой ему довелось попасть, владела магией, и у неё был проточный водогрейный аппарат. Лишь потеряв, начинаешь ценить утраченное, пусть даже и такую обыденную мелочь. Альтернативой было мыться водой из бочки, подогретой солнцем. Была, например, и маленькая радость в виде опасной бритвы, можно сказать почти человеческой, основное отличие было в наличие кольца для одевания на копыто.
— Эх, нужно признать, что существование тут вполне сносное, — Кай провел рукой по лицу — в конце концов, он совладал с непривычным инструментом, и регулярная утренняя процедура перестала портить его кожу, — однако, дома всё-таки лучше.
Потихоньку человек расслабился и не заметил, как задремал. Миска упала с коленей и загремела, покатившись по полу. Дело шло к вечеру, и на улице начало темнеть.
— Чёрт... я же не доделал работу, — парень вскочил с кресла и бросился к шкафу, на нижней полке которого стояла мастика для пола, — она же толком не просохнет, ещё поскользнется моя хозяюшка.
На дворе уже совсем стемнело и Кай поймал себя на мысли, что невольно переживает за эту пони.
— Что за ерунда… — помотал головой человек, — беспокоюсь за неё? Какого чёрта?
Обычно она всегда возвращалась, самое позднее с последними лучами Солнца, а сейчас на небе сияла луна. Его посетил мрачная мысль о том, что с Мист могло что-либо случиться, и он тогда останется совсем один.
Мягкий свет от ламп со светлячками заполнял комнату и создавал пляску теней на стенах. Взяв утюг, и наполнив его углями из очага, Кай помахал из стороны в сторону, раздувая в его чугунных недрах огонь. Взбрызнув простыню, человек принялся гладить бельё и складывать в стопку. Руки ныли после стирки в тазу, хоть волшебница и помогала с отжимом, работка была тяжелой.
Кай мысленно вернулся к недавнему делу, порученному Мист — установка полностью магического освещения в мэрии. Благодаря ловким пальцам и чуткому руководству пони, в этом месте парень поёжился — единорожка просто сидела и давала указания – он быстро справился с установкой светильников, и был удостоен дополнительной наградой в виде вишнёвой наливки местного изготовления. Бутылочку на пару с Мист они раздавили за ужином. Кобылка была в хорошем расположении духа, и её тянуло поболтать.
— Тебя ведь что-то беспокоит? — единорожка смотрела, как лучи заходящего солнца подсвечивают напиток в бокале, — ты не таи...
— А чему мне радоваться? — человек отправил в рот яблочную дольку, — я нахожусь чёрти где, вернуться надежды практически нет, да и так до сих пор не вспомнил кем был... может это и к лучшему.
— Не всё так плохо, Кай. У тебя есть крыша, еда и работа, не шик блеск, но всё же лучше чем ничего. А то, что тебя нельзя вернуть, это не верно... — пони вздохнула, — всё не так просто.
При этих словах человек нахмурился, он уже усвоил, что в этом мире волшебства так просто сложные чары не делаются. Что толку от возвращения домой, если он появится на высоте пары километров над землей или на аналогичной глубине в море? Вспыхнувшая было надежда на диархов этой страны, величайших магов по мнению Мист, при тщательном рассмотрении канула в Лету, ибо с чего бы им помогать ему. Кай горько усмехнулся, вот даже если ему повезет получить аудиенцию, что дальше? С чего бы это бессмертные правители должны тратить силы на помощь ему? Явной угрозы для него нет, сам он не опасен, значит, максимум что можно ожидать, это то, что принцессы Селестия и Луна, посочувствуют ему и пожелают поскорее найти себе место в жизни. Однако, похоже волшебница собиралась сообщить ему ещё что-то... хотя хуже уже вряд ли будет.
— Чем порадуешь? — Кай взял бутылку и заново разлил вишнёвку по бокалам.
— Это наш договор, Кай. Его не так просто разорвать, а о том, как это сделать, информация засекречена, дабы призывающие не злоупотребляли фамильярами. Договор заключается обычно на весьма длительный срок.
— О, так значит мы вместе надолго? — парень поднял бокал, — ну, за единение?
— Очень смешно, Кай... — пони исподлобья взглянула на своего помощника, — договор-то пожизненный.
Бокалы звякнули, осушив их до дна, двое посмотрели в окно — рубинового цвета закат раскрасил небо, и запоздалые птицы возвращались в гнёзда.
Звук шагов во дворе вернул Кая в реальность — пони возвращалась. Тихонько скрипнула входная дверь, человек поднялся с пола, прошел по коридору и осторожно выглянул. Нетвердой, покачивающейся походкой волшебница вошла в тёмную прихожую. Ключ, удерживаемый телекинезом, покачивался в воздухе и никак не хотел влетать в замочную скважину. Плюнув на это дело, пони взяла его в копыто и попробовала закрыть дверь, как это делают все земнопони. Грохот и упоминание Дискорда известили о том, что Мист всё-таки поскользнулась и, скорее всего, будет в дурном настроении.
— Скорее всего, я пожалею об этом, — подумал человек, потрогав пальцем не успевшею высохнуть мастику, — надо бы помочь ей.
Парень с невинным выражением лица направился к растянувшейся на полу единорожке. Судя по недовольному ворчанию пони, она что-то заметила, Кай решил вести себя, как ни в чём не бывало. Когда парень нагнулся и протянул руку, его взгляд случайно упал на неубранную на место мастику
— Добрый вечер, Мист, — он приготовился помочь кобылке подняться, — нужна ли моя помощь?
— Копытоголовый, как ты додумался натирать пол вечером? — пони неуверенно поднялась и сделала несколько шагов, ноги норовили разъехаться как на льду, — опять спал на работе? Подойди-ка сюда, Кай.
— Давай я помогу тебе добраться до кровати, — человек приблизился к единорожке и почувствовал запах алкоголя.
— ЗАМРИ! — крикнула пони и, глянув на застывшего человека, произнесла, — в следующий раз делай всё вовремя.
Ухмыльнувшись, Мист подхватила телекинезом ведро, выплеснула из него воду на пол и нацепила человеку импровизированную шапку на голову. Осмотрев получившеюся «статую», она покачивающейся походкой направилась к лестнице, ведущей на второй этаж, где была её комната.
Яркий солнечный свет свободно проникал через большие витражные стёкла в комнату, убранство которой говорило о любви владельца к роскоши: резные панели из красного дерева на стенах, золотая люстра, увешанная драгоценными камнями, мозаичный пол и покрытый фреской потолок.
На большой кровати украшенной балдахином лежала зебра и смотрела на то, как шелковые занавеси, отделявшие спальное место от комнаты, поднимаются вверх и собираются в центральном крепеже, украшенным стилизованным букетом из роз. Боль в спине и суставах, ещё недавно мучавшая её, отступила. Кобыла вытянула ногу вверх, затем согнула и разогнула её – движение как по маслу. Причина этого лежала слева, вернее то, что от неё осталось. Под одеялом небесно-голубого цвета покоились останки, некогда принадлежавшие единорогу. Молодое и пышущее жизнью тело теперь представляло собой жалкое зрелище – шкура усохла и напоминала пергамент, покрытый выцветшей шерстью. Обратив внимание на труп в постели не больше чем на крошки от ужина, кобыла соскочила с кровати, выгнула спину, хрустнув позвонками, и направилась к трюмо.
Комната наполнилась странными тягучими напевами, которые иногда доводилось слышать бывалым путешественникам в жаркие и влажные земли. Отважные исследователи пытались разузнать подробнее об этих таинственных словах, но местные племена тут, же гнали вопрошающих прочь, а родители только и успевали успокаивать дрожащих малышей. Перед глазами стригунков вставали сцены из старых сказаний, о тех временах, когда миром правили существа с хладной кровью, которым приносились кровавые жертвы шаманами прошлого. Обитательница комнаты сидела на табуретке и наводила на себя лоск.
Черногривая зебра разглядывала своё отражение в зеркале: на ухоженном лице не было и морщинки, холеная грива, водопадом волос струилась по плечам, вплетённые в хвост бусины переливались в лучах солнца. Внезапно прекрасная кожа начала сереть, на гладком лбу возникли морщины, а щеки ввалились.
— Проклятье! – нога, обутая в изящный накопытник ударила в отражение и трещины, подобно юрким змеям, понеслись во все стороны, — молодость длится всё меньше.
Чинв взяла лежащую на трюмо белую маску и нехотя одела её, на зебру из-за стекла посмотрело жутковатое лицо белого цвета. Острые кончики бледно-желтых клыков, вырезанных из дерева, были окрашены в красный цвет. Узкие прорези глаз создавали видимость того, что её обладатель смотрит на мир с постоянным прищуром, заглядывая в самую суть того, на кого упал взгляд носителя маски. Древний артефакт, доставшийся ведьме, позволял своей хозяйке сохранять молодость, но требовал периодической зарядки, для которой требовалась кровь невинных. Само по себе это нисколько не беспокоило Чинв, однако она вынуждена была постоянно искать новое пристанище. Рано или поздно жители могли связать её появление и пропажи местного населения. Кроме того маска требовала всё больше крови для поддержания молодости. Внешней молодости. Внутренне она была столь стара, что уже и не считала прожитые годы. Дабы хоть как-то противостоять неумолимому потоку времени ей приходилось поглощать жизненную энергию молодых единорогов. Чинв через зеркало ещё раз бросила взгляд на своего очередного любовника, на этот раз на её лице отразилось лёгкое сожаление – данный жеребец был весьма хорош в постели. Зебра поправила ушную серьгу и попыталась вспомнить имя того, кто разделил с ней ложе – безрезультатно. Зарычав, она смахнула с трюмо расставленные на нём пузырьки с духами, и те, блеснув хрустальными боками, со звоном разбились об пол, наполнив комнату смесью ароматов цветов и фруктов. Всё было так как и написано в древних свитках – чем дольше живешь, тем больше нужно сил для поддержания тела. Белую маску, приходилось носить всё дольше и дольше, а это было не приемлемо, ибо она скрывала лицо, на которое Чинв тратила уйму времени, обладала странным побочным эффектом. Артефакт из кургана древнего шамана не только распалял в ней похоть, но и делал её саму невероятно желанной.
— Когда-нибудь я избавлюсь от тебя, — кобылка посмотрела на отражение, искаженное множеством трещин, которое в сочетании с белой маской казалось ещё кошмарнее.
Оставалась последняя надежда, за которую она ухватилась, подобно утопающему за соломинку – новое тело.
Звук шагов гулким эхом разносился по коридору, возвещая приближение хозяйки этих мрачных стен. Прислуга норовила убраться куда подальше, лишь бы не встречаться лишний раз с этой невысокой и мрачной фигурой, чей взгляд из-под капюшона плаща доводил до дрожи. Кобылка хмыкнула, увидев под потолком метнувшийся в боковой проход силуэт — то была одна из далилок. Маленькие и ловкие ящерки, благодаря своим цепким лапкам легко справлялись с чисткой потолков и вентиляционных каналов. Они были покорны и не любопытны, что было очень кстати.
Чинв остановилась перед обитой бронзой дверью и, досчитав в уме до полусотни, взяла себя в копыта – провалившаяся доставка болотного жнеца обошлась в изрядную сумму, последние эксперименты приносили лишь разочарование. Смазанные петли не издали практически никакого звука, и она вошла в зал Жизни.
Вдоль стен помещения стояли высокие резервуары с прозрачными стенками, каждый из которых был заполнен мутноватой жидкостью. С потолка спускались гибкие трубки, по которым подавался питательный раствор и дыхательная смесь тем, кто был помещён за стеклянными стенками. Содержащееся в среднем сосуде существо дернулось и открыло глаза, пузырьки вырвались через отверстия дыхательной маски и устремились наверх. По залу ходил наёмный учёный, которого она подцепила в Даймондии.
Алмазный пёс убрал блокнот, в котором он делал свои записи, и принялся осматривать своё отражение в прозрачной стенке. Во всех резервуарах, которые ему удалось восстановить плавали разнообразные химеры, тут были и полу-пони полу-рыбы, жутковатые на вид гибриды змей и его собратьев. В самом крайнем сосуде покоились останки той, что должна была стать триумфом, а не провалом. Учёный подошел к стеклянной стенке и поскрёб её когтем, если бы она жила, то она бы стала первой из полиморфов. Сокрушенно вздохнув, он подошел к стене и дернул рычаг. Под резервуарами открылись люки, и вместе с наполняющей их жидкостью, мертвые и ещё подающие признаки жизни странные существа рухнули вниз.
— Очередной провал — раздался его сухой голос, — но в этот раз объект хотя бы прожил достаточно долго... Будь проклят этот маг, его идиотские записи никто не разберёт...
Химеролог поправил свой покрытый пятнами плащ, и снова, достав когтистой лапой из поясной сумки блокнот, сделал несколько заметок.
Раздавшийся сзади смешок заставил его обернуться. Это была она – та таинственная ведьма, что в удачный момент спасла его от прогулки по эшафоту. Кобыла влекла Рица к себе, как огонь мотылька, и в тоже время, приблизившись к ней, он порой ощущал могильный холод. Мрачная фелледи, никогда не снимавшая свою скрывающею черты накидку, прибыла из каких-то столь далёких мест, что и названия их мало кто слышал, с тенью презрения смотрела на него через прорези белой, злобно ухмыляющейся маски.
— Ты мой друже, рот закрой, ищи ресурсы и не ной, — фыркнув, ответила Чинв, — гением был древний творец, а ты не поймёшь, ибо глупец.
Ритц прекратил делать заметки, повернулся к ней и прошипел: «Я лучший химеролог, и говорю тебе, что записи, которые ты мне предоставила — полная туфта. Их писал какой-то безумец, обдолбавшийся чёрным лотосом».
— Быстро прекратил нудеть, о проекте надобно радеть! — начальница высекла искры подковой, топнув по каменному полу, — а то пожалею я, что нашла тебя.
— Знаешь, как ты меня достала, и что бы я сделал с тобой? — лапа учёного метнулась к промежности, и он качнул вперёд-назад тазом, — для начала...
Чинв усмехнулась и неожиданно бросилась вперёд, сбив осмелившегося ей дерзить на пол, удар копыта по лапе выбил кинжал из потайных ножен в рукаве, и тот, звякнув, улетел в дальний угол зала. С чувством полного превосходства она поставила ему ногу на грудь и произнесла: «Знаю я, чего желаешь, похоть свою ты плохо скрываешь. От всех, кто страсть мою тёмную познал, к утру лишь пепел остывал.»
В глазах поверженного алмазного пса не было страха, лишь осознание приближающейся взбучки. Хозяйка этих мрачных сводов отступила назад, давая ему подняться – всё-таки он был прекрасным специалистом, и некоторые из его созданий уже несли свою службу по охране дальних проходов. Пусть он был озабоченным извращенцем, который занимался с подопытными не только экспериментами — своё дело Ритц знал. Зебра подошла к лежащему на каменном полу лезвию алмазного пса, мало того, что он не смог нормально спрятать оружие, так её телу хотели повредить такой безделицей? Что ж, пусть и дальше так заблуждается.
— Зубочистку забери, — клинок, скользя по каменным плитам, прошуршал весь путь до своего хозяина, — и так больше не шути.
— Ты подопытных возьми, хочешь — всех под нож пусти. Будет мало — дам ещё, — зебра ударила копытом по металлической стенке резервуара, и тот отозвался печальным звоном, — за работу быстро взялся, а потом мне об успехе отчитался!
Ветер весело шелестел в листве и, врываясь в открытую дверь, ведущую в маленький сад волшебницы, приносил с собой нежный аромат. Разросшиеся кусты были покрыты маленькими желтыми цветами, вокруг которых вились пчёлы и шмели. Пёстрые птички, щебеча о чём-то своём, перепрыгивали с ветки на ветку, давно не знавших ножниц садовника кустов. Сорняки осмелели настолько, что пытались штурмовать ступени маленького крыльца, потихоньку прорастая в трещины каменной кладки. Мист решила устроить рейд против сорняков и повела человека за угол дома, в то место, где хранились садовые инструменты.
Их глазам предстал большой дощатый ящик, весь покрытый мхом и облезшей краской, какого он был изначально цвета, определить было практически невозможно. Довершал картину массивный, ржавый амбарный замок.
— Что-то не припомню, куда положила ключи, — пони задумалась и посмотрела куда-то в небо, — если, конечно, их не потеряла. А, ладно, ломай его!
Бум-с!
Затем послышалось приглушенное ругательство, и Кай запрыгал на одной ножке – пожелав сделать это круто, он на секунду забыл о мягкой обуви, и ударом ноги сбил замок. Пони покачала головой и копытом откинула в сторону крышку, которая, не выдержав этой нагрузки, развалилась на части. Инвентарь был в настолько удручающем состоянии, что парень уже начал жалеть себя. Вздохнув, он принялся перебирать те инструменты, которые ему достались, среди них непонятным образом оказался немного гнутый клинок, напоминавший мачете. Перед уходом волшебница попыталась привести в порядок инструменты, но увидев тщетность попыток, оставила Кая работать с тем, что есть, и пообещала ему в ближайшее время обновить инструментарий.
Солнце совершало свой путь по небу, а в небольшом саду человек вёл неравный бой с сорняками и забывшим правила поведения кустарником. Сначала он прикрывался одичавшими цветами, мол, я красивый — не трогай меня. Однако, парень был неумолим — садовые ножницы со скрипом обрезали чрезмерно длинные побеги. Сорняки, казавшиеся поначалу неистребимыми, мало-помалу сдали позиции, и садик постепенно начинал принимать мало-мальски пристойный вид. Кай, оперевшись на лопату, глянул на результаты и опечалено вздохнул — в план работ придётся ещё включить и дорожку. Оказывается, она тут была, но в период заброшенности растения практически полностью разрушили булыжную кладку.
Тихий, немного похожий на плачь, писк из района декоративного прудика привлёк его внимание. Звук повторился снова, на этот раз громче, но в этот раз к нему добавилось чьё-то шипение. Раздвинув кусты, парень увидел, как некое белкоподобное существо, тёмно-зелёного цвета, оказалось пленником камня, который вывалился со своего места и зажал большой пушистый хвост. Булыжник был чуть-ли не в два-три раза больше своей жертвы, поэтому все её попытки освободиться оказались обречены на неудачу. Причиной же писка оказалась большая и очень зубастая тварюшка, сильно смахивающая на крысу, если бы не третий глаз, расположенный посредине покатого лба. Хищница проявляла явно гастрономический интерес к несчастному и медленно подбиралась к нему. Пушистый обитатель сада явно не желал стать трапезой и изо всех сил бился, пытаясь вырваться, но лишь больше увязал в прибрежном иле. Кай присмотрелся повнимательнее и увидел, что существо лишь похоже на белку. Взгляды пленника и Кая встретились, в них было столько боли и мольбы о помощи, что парень, недолго раздумывая, перехватил по удобнее лопату, размахнулся и обрушил её на хищника. Почувствовав угрозу, каким-то внутренним чутьем, зверюшка отскочила в сторону и, отступив в кусты, угрожающе зашипела.
— Шла бы ты домой, крысюня! — лопата человека со свистом рассекла воздух, — ну-ка, кыш!
Зубастая тварь нехорошо взглянула на человека и решила попытать счастья в другом месте. Взмахнув хвостом, она растворилась в тени под кустом. Пленник камня замер и перестал пищать, когда Кай приблизился к нему.
— Всё хорошо, — он старался говорить как можно более успокаивающим голосом, — опасность миновала. Существо в ответ пропищало что-то плачущим тоном. Нагнувшись, парень аккуратно приподнял камень. Освободив хвост из ловушки, он смахнул налипшую тину и грязь и увидел, что на спасённом одет облегающий синий костюм, украшенный мелкими блестящими камушками.
— Вот те раз... — Кай поставил существо на землю и отступил назад.
— Спасибо, — малютка покачнулась на ногах, но удержала равновесие, — ты спас меня!
— Ты кто?
— Биа Трисса Грингарден, — фигурка расправила свой костюм, стряхнула грязь с хвоста и поклонилась, — садовица.
— Кто-кто? — человек уже не удивился маленькой леди, но всё-таки, все кто разговаривал, были малость покрупнее.
— Садовица же, ну... — малышка принялась осматриваться, затем увидев свою сумочку, бросилась к ней и, подхватив её, принялась пританцовывать.
— Что ты тут делаешь, — парень присел на покрытый мхом валун, — и знает ли Мист о тебе?
— Живу я здесь, за садом слежу, — при этом Биа печально осмотрела ещё оставшиеся буйные заросли, — а эта пони обо мне не знает, что к лучшему.
— Плохо же ты следишь за всем тут,- усмехнулся парень, — я вот с самого утра сад чищу. Думаю, что тебя надо представить Мист, а то ты живёшь в её саду, и выходит, что без разрешения...
— Эй! — маленькая леди топнула ножкой, обутой в изящную сандалию, — моё существование секрет. Секрет, понимаешь?
— Это ещё почему?
— А потому, что мы потаённый народец, — Биа попыталась распушить свой хвостик, но поняла, что его ещё долго придётся чистить — вздохнула, — да и не хочу я с ней общаться. Плохая она.
— Она, конечно, не подарок, — Кай подумал о рыжегривой единорожке, вспомнил, как она его затащила в этот странный мир, — но плохой, я бы её не назвал.
— Много ты понимаешь, высокий... — садовица совершенно не смущаясь парня, скинула свой костюмчик, расстелила его на траве и принялась очищать от грязи каким-то тускло поблёскивающим камнем.
Некоторое время она, стоя на четвереньках, водила им по пятнам и те исчезали, словно по волшебству, затем извлекла из своей сумочки малюсенькую щётку и принялась вычёсывать грязь из хвоста, тихонечко напевая себе под нос. Каю это надоело, и он постучал костяшками пальцев по рукоятке лопаты.
— Ах, — Биа Трисса вздрогнула и посмотрела на человека, — я отвлеклась.
— Видишь ли... Ой, я так и не спросила, как тебя зовут, мой спаситель.
— Меня зовут Кай, — ответил человек, — продолжай.
— Я благодарна тебе за спасение и хочу наградить тебя, — маленькая обитательница сада почесала затылок, а затем хлопнула в ладоши, — придумала. Хочешь загляну в твоё будущее или секретом поделюсь?
— Так ты можешь? — человек присел на покрытый мхом камень.
— А то! — садовица хлопнула себя по груди и на её лице появилось довольное выражение, — я великолепный прорицатель. Ты бы хотел узнать о сокровищах сокрытых или может о суженной, что нитью красной с тобою сплетена?
— Нет, — Кай помрачнел, подумав о том, как далеко все девушки, и покачал головой, — как мне вернуться домой?
Садовица стала собирать с земли тонкие прутики и складывать из них замысловатый узор. Затем она села в центре созданной ею фигуры, извлекла из сумочки маленький фиал, откупорила его и сделала пару глотков. Тёмно-зелёная шерсть вздыбилась, а хвост стал ритмично подрагивать. Представительница потаённого народца стала что-то тихонько напевать, потом она подняла взгляд на человека и ткнула в его стороны тоненьким пальцем. Сухие и скрипучие звуки, совсем не походили на тот тоненький, почти детский голосок.
«Haшла я корень мандрагоры –
Теперь с судьбой вступаю в споры.
Могу помочь с твоим вопросом,
Чтоб не остался бы ты с носом,
Один, как перст, в чужом краю,
Кляня всегда судьбу свою.
Ответ пришел ко мне извне-
Внемли же смертный ныне мне.
В туманной дымке жизнь твоя-
Но что-то все же вижу я.
Разверзлась бездна звезд полна -
И вот стоишь ты у окна.
Заросший сад перед тобой,
А дальше, дальше за горой,
Ты видишь башню пред собой.
Древней ее нигде ведь нет,
Она древней, чем белый свет.
Разгадки всех тайн она вечно хранит,
Но страж ее никогда не спит.
Чтоб память вернуть, должен к ней ты идти,
Но много будет препон на пути.
Не торопись, будь осторожен.
С тобою рядом тень быть может.
Она голодная всегда,
Таится рядом, вот беда!
Тысячу рук к тебе протянет,
И в бездну за собой утянет.
Как Кракен небесный к тебе придет,
Энергию жизни твоей заберет.
Тайну прохода она скрывает,
И никого туда не пускает.
Алый цветок тебя ждет на пути,
Но не один будешь к цели идти.
Путь к дому не близок, тернист и опасен,
Но всё же он будет отчасти прекрасен.
Осилишь его или сразу сойдёшь,
Ответ ты узришь, когда к цели пойдешь.»
Предсказание завершилось, а Кай сидел поражённый услышанным. Шанс на на возвращение был, если конечно предсказание верно. Пугали предполагаемые опасности, особенно этот тёмный некто. С другой стороны, рассказанное было весьма туманно и наверняка трактовать предсказание можно было по разному.
— Биа, ты не могла бы мне истолковать? Вот что это за древняя башня и что это за Кракен?
— Потише, ты, высокий-громкий, — прошипела прорицательница и прижала свои стоящие торчком уши, маленькими ладошками, — не так громко. Для меня ты прямо гром небесный. Я рассказала то, что увидела. По поводу тени, лучше лишний раз её не упоминай, такие существа могут это услышать. Оно смертельно опасно и всё. Точка. А башня, она далеко и труднодоступна, её построили очень давно, но где-то в ней есть проход через небо в другие миры. Больше я ничего не могу сказать.
Человек привыкает ко всему. Кай потихоньку свыкался с жизнью в поместье, однако при этом не прекращал скучать по дому. В памяти зияли огромные провалы, но изредка кое-что возвращалось. Отдельные, несвязанные фрагменты, Кай даже не всегда понимал, сон ли это, либо это происходило с ним когда-то наяву. Город, название которого представало в виде расплывающихся букв. Он несомненно жил в мегаполисе, полном небоскрёбов из стекла и стали. Вот только вылилось это в приходящие время от времени кошмары. Мрачная черная башня, верхушка которой терялась в облаках, высилась над домами, но сколько бы Кай к ней не шел, она не приближалась. По улицам сновали люди, но к ужасу человека они не имели лиц, и просто проходили мимо, не обращая на Кая никакого внимания, в то время как он начинал тонуть на ровном асфальте. Проснувшись в холодном поту, человек подолгу не мог уснуть и стоял у окна, глядя на звёздное небо. Где-то там, далеко-далеко, как ему казалось, был его родной мир.
— Ну, где же ты? — но звёзды молчаливо перемигивались и холодно взирали с высоких небес.
Человек зажег светильник и сел за стол почитать одну из книжек. За окном пели ночные птицы и насекомые, чья-то тень на миг закрыла собой лунный диск. В отдалении слышались не совсем трезвые голоса пони, возвращавшихся по домам из таверны. Спасть хотелось, но в последнее время участились странные сны, порой кошмары.
Приключения Деринг Ду, так звали пегаску-археолога, были увлекательны, и парень никак не мог от оторваться от книги, хотя помнил, что уже не раз встречал рассвет за такими посиделками. Вот-вот должна была решиться судьба отважной искательницы переключений. Доктор Кабаллерон смог повредить ей крыло и загнать на шаткий мост, перекинутый через бездонную пропасть, полную белых облаков и проглядывающих через них острых скал. Жеребец сообщил исследовательнице, что он её отец, и предлагал перейти на свою сторону, в то время как кобылка из последних сил удерживала себя перед полётом в вечность.
— Так, так, так... — раздался голос над самым ухом, — и кто-то тут у нас не спит?
— Ой.. я это, — увлёкшись книгой, парень не заметил, как единорожка прокралась к нему и, судя уже по всему какое-то время стояла за спиной, — просто зачитался, интересно же.
Мист улыбнулась и шутливо ткнула парня копытом: «Избу читальню давай закрывай, нам завтра на рынок».
— Да я не особо устал, — Кай вложил закладку в книгу и закрыл её, — спать не хочется...
— Тебя что-то беспокоит? – заметив, как поморщился человек — он явно что-то умалчивал, — не хочешь об этом поговорить?
Кай поблагодарил пони за внимание и упокоил её, что, мол, всё в порядке. Просто стали появляться дурные сны и порой бессонница. Единорожка облегчённо вздохнула и велела идти в кровать, а не просиживать до утра, за приключенческой литературой.
Ночь вступала в свои права, укутывая черным покрывалом город. Пони сладко посапывали в своих кроватях, блуждая в мире грёз. Растянувшись на кровати, человек смотрел в потолок. Сильно хотелось спать, если повезёт, снов не будет вообще. Вздохнув, человек натянул одеяло и закрыл глаза.
Теплый ветер приятно обдувал лицо и приносил с собой аромат множества луговых цветов. Парень лежал на траве и смотрел в бесконечную голубую бездну, в которой неспешно проплывали облака. Деловито жужжа мимо пролетел шмель, перенося на себе собранный нектар. Тёмно-фиолетовая бабочка, с желтыми узорами на крыльях опустилась на нос Кая и, сложив крылья, принялась теребить свои усики лапками.
— Ну, леди, и чего вы хотите мне сказать? — поинтересовался человек, но крылатая особа промолчала и снова распахнула крылья.
Тихий всхлип донёсся до уха двуногого, но тот не придал этому значения и перевернулся на бок, согнав бабочку с носа. По высокой травинке, покачивающейся от дуновений ветра, взбирался муравей, по каким-то одному ему ведомым делам. Забравшись на самый верх, насекомое приподняло верхнюю часть корпуса и пошевелило усами. Снова донесся чей-то плач, на этот раз явнее и печальнее. Кай поднялся и осмотрелся, вокруг насколько хватало глаз, простиралось зеленое море травы, которое колыхалось подобно своему водному собрату.
— Пить... — донёсся слабый голос.
Парень обернулся и увидел высокий каменный столб, к которому была приделана цепь, на другом конце которой было кольцо, закрепленное на шее маленькой пони. Кай оторопел, он мог поклясться, что никакого столба тут раньше не было. Как-то не вязался этот жутковатый серый палец, вздымающийся ввысь над тёплым и светлым местом, которое ассоциировалось с миром и покоем. Малютка подняла голову и, увидев человека, повторила свою просьбу: «Пить... пожалуйста».
Решив помочь несчастной, человек устремился к месту её пленения, трава колыхалась под ногами, и складывалось впечатление, что она оплетает ноги и не даёт приблизится к прикованному жеребёнку. С каждым шагом мир, окружающий человека, менялся — живой и залитый солнцем луг умирал, становясь чёрной землей, на которой были лишь клочья пожухлой травы. Цепь, удерживающая кобылку, давала ей некоторую свободу, позволяя отходить от столба на несколько шагов, как в издевательство рядом протекал полноводный ручей.
— Сейчас... сейчас, — Кай осмотрелся в поисках чего-либо, в чём можно было принести воду.
Взгляд парня упал на лежавший рядом ковш, подняв его, он зачерпнул воды из ручья и поднес питьё пленнице. Благодарно взглянув, она опустила мордочку и принялась хлебать воду.
— Ещё... — попросил слабый голос.
Принеся воду ещё пару раз, парень попытался умыть лицо маленькой пони, обнаружил ярко алую шерстку. После того как отвалился самый большой кусок грязи, человек увидел пару маленьких крылышек, перетянутых колючей проволокой, в местах где шипы вонзались в плоть, были следы засохшей крови. Что было с гривой — определить не представлялось возможным, странная ткань, подобно платку укутывала голову.
— Спасибо тебе, — малютка ткнулась носом в ладонь человека, — я уже и забыла, насколько сладкой может быть вода.
— Пожалуйста, но кто тебя так? — внутри Кая закипал гнев, направленный на того, кто это сделал, пусть малышка и не была человеком, но вид страдающего ребёнка не мог оставить его безучастным.
— Кто? Она... Она сделала это, — малютка покачала головой, — это было так давно. Освободи меня! Освободи!
Алый жеребёнок рванулся к своему благодетелю, но не удержался на тощих ногах и рухнул на грязную землю. Её бока содрогались от беззвучного плача, а человек не знал что делать — все попытки вырвать цепь из столба оказались бесполезны.
— Не трать по напрасно силы, эти оковы ломаются не здесь, — алая кобылка прильнула к человеку, — то, что ты видишь, лишь сон.
— Ну конечно, — Кай хлопнул себя по лбу и подумал, — уж больно всё как-то нереально всё это... кому придёт ставить столб посреди чисто поля.
— Моя темница не здесь... там очень темно, холодно и одиноко, — малышка подняла голову и посмотрела на парня, в её янтарных глазах отражалась мольба и океаны боли, — спаси меня.
— Но как? Я фамильяр и никуда не могу двинуться без Мист, — человек захотел хотя бы освободить крылья пони, но та остановила его руку копытом.
— Скоро ты окажешься рядом. Не спрашивай как, я чувствую, что нити судеб пришли в движение, — едва слышно произнесла алая малютка, затем посмотрела за спину человека, и гримаса ужаса исказила её личико, — скорее просыпайся! Живо, пока Она тебя не почуяла!
Далекий раскат грома достиг его ушей, и Кай обернулся — на недавно мирном небе, по которому лениво тащились пушистые облака, формировались иссиня-черные тучи. Мрачные и тяжелые, они жались к земле, а сверху галопом неслась огромная пони, в местах где её копыта соприкасались с небесными странниками мелькали молнии. Подобно тропе возникающей из расступающегося тумана, небесный путь возникал перед ней, формируя дорогу. Длинная грива и хвост, сотканные из ночного неба, развивались подобно плащу, два огромных крыла были распростёрты в стороны, как при полёте. Одного взгляда на неё было достаточно, что бы стало не по себе — от ощущения невероятного ужаса.
— Прости меня, — пролепетала малышка и ударила парня копытом в лоб.
С криком Кай вскочил на своей кровати, тело покрывал холодный пот. Постельное бельё было скомкано и валялось на полу. Встав с кровати, человек, подошел к окну и отодвинул занавески, свет месяца заполнил комнату холодным серебром. В этот раз сон был совершенно иным — слишком реалистичным, да и никто с ним во время ночных грёз не разговаривал. Кто были эта таинственные пони? Можно было лишь гадать, глядя в потолок и стараясь снова заснуть.
Серая пони ворочалась под одеялом, дёргалась и отбивалась копытами от лишь ей одной видимых врагов, дыхание то учащалось, то замедлялось. Сон крепко держал Мист в своих оковах, не давая проснуться.
Оглядевшись вокруг, серая кобылка увидела лишь бесконечную белую пустыню, тянущеюся во всех направлениях. На черном небе не было звезд, лишь странный месяц висел, подобно злобной ухмылке, направив острые концы вверх, холодный ветер тащил за собой песчинки. Поёжившись, пони пожалела, что на ней нет никакой тёплой одежды – морозный воздух пробирал до костей.
— Как такое возможно… — прошептала Мист, — где я?
Сделав несколько шагов, она почувствовала, как песчаная поверхность уходит из под ног, и, помянув Дискорда и его интимные отношения с некоторыми обитателями Бездны, волшебница кубарем покатилась к подножью дюны. Небо и земля несколько раз поменялись местами, прежде чем она остановилась, ударившись о странное дерево. Простонав, единорожка потёрла ушибленный бок и поднялась на копыта. Тело покрывали синяки и ссадины. Поморщившись, она стала телекинезом вытаскивать застрявшие в боку занозы, вскрикнув, когда особо крупный фрагмент попытался задержаться в её теле, на боку проступили бисеринки крови.
— Да что же это такое?! – накладывая заклинание лечения на пораненный бок, произнесла Мист, — такого места не может быть.
Под ногами тяжело идущей по пустыне пони скрипел песок и остатки костей каких-то животных, отполированных до матового блеска. Зловеще ухмыляющийся месяц так и оставался на своём месте, не собираясь закатываться. Сухой и холодный воздух был противен на вкус, от горьковатого ощущения во рту хотелось сплюнуть и прополоскать рот, но воды нигде не было. Чувство времени сбилось и не могло сказать волшебнице, сколько она так идёт: час или два, а может уже несколько дней. Оглянувшись назад, она увидела, как поганец ветер заметает её следы, ещё пара мгновений и, кажется, что она вообще не двигалась. На глаза стали наворачиваться слёзы, Мист опустилась на песок, уткнулась носом в передние ноги и зарыдала, мелко вздрагивая. Сквозь застилающие глаза слёзы она увидела идущею вдалеке фигуру. Высокий незнакомец шел по песку, опираясь на длинный посох. Похоже что это был алмазный пёс, конкретнее не ясно – одежда скрывала все подробности. Время от времени он останавливался, доставал из сумки на боку какой-то прибор и смотрел на него, после чего продолжал движение. Ветер трепал полы его плаща и норовил сбросить капюшон, но путник не обращал на это внимание.
— Эй! Я тут! – крикнула из-за всех сил Мист, — помоги мне.
Фигура остановилась и, развернувшись, посмотрела на пони, с такого расстояния нельзя было различить лицо, но она определённо почувствовала на себе его взгляд. Поднявшись на ноги, единорожка бросилась бегом к незнакомцу. Внутренний голос тихонько прошептал, что это неправильно, и перед ней может быть кто угодно. Всхрапнув на бегу, пони мотнула головой и лишь ускорила свой бег. Неважно кто перед ней, лишь бы не оставаться одной в этом гиблом месте. Оказавшись рядом с незнакомцем, она перевела дух и, посмотрев на него, увидела, что этот некто стоит к ней спиной.
— Кхм-м, ну это… — начала единорожка, — спасибо, что подождали меня. Вы не подскажите, где я нахожусь? И да, кстати, меня зовут Морнинг Мист.
Ответа не было, фигура стояла неподвижно и, запрокинув голову, смотрела на зловещую ухмылку месяца. Выждав немного, единорожка снова обратилась к незнакомцу, но тот продолжал её игнорировать – всё так же стоял и смотрел на небо.
Это было уже слишком, Мист сделала быстрый шаг, намериваясь взглянуть в лицо этому индивиду и высказать пару ласковых слов на тему вежливости. Однако, фигура продолжала стоять к ней спиной. Удивлённо приподняв брови, пони сделала ещё шаг, а затем ещё и ещё. Перед глазами всё время была спина, как если бы стоящий перед ней был плоским рисунком.
— Да что же ты такое? – единорожка отпрыгнула назад и приготовилась ударить передним копытом, если неизвестный окажется агрессивным, — скажи хоть что-нибудь!
Вместо ответа она услышала печальный вздох, и некто снова пришел в движение, шаг за шагом удаляясь от неё. Мысль о том, что она снова может остаться одна раскалённой иглой вонзилась в сердце, и она бросилась бежать за незнакомцем. К своему ужасу, Мист увидела, что она бежит на месте, отбрасывая песок назад.
— ДА СТОЙ ЖЕ ТЫ! – единорожка сама удивилась тому, как громко она крикнула, казалось, что это услышали бы даже в Кантерлоте, — куда ты?!
— Я иду домой, — прозвучавший в ответ голос был очень знакомый, — только и всего.
— К-к-ай? –догадка ошеломила Мист – фамильяр был в её сне, — но как?
— Я иду домой, — человек повторил свой ответ и, ускорив шаг, стал удаляться.
— СТОЙ! Я приказываю тебе! – волшебница быстро перешла в состояние гнева, — иди сюда!
В ответ послышался ехидный смешок, и парень так ни не соизволив обернуться, продолжил шаг за шагом удаляться, при этом он поднял вверх левую руку и помахал её из стороны в сторону, мол, всё – прощай. Это стало последней каплей – волшебница ударила копытом о песок – по пустыне раздался звон разбитого стекла. Мист глянула к себе под ноги, от неё во все стороны, змеясь, разбегалось множество трещин. Сердце бешено заколотилось, и пони отскочила в сторону – вовремя! Место, где она только что была, обвалилось куда-то вниз, и в образовавшейся дыре зияла чернота.
— Да что же это? – волшебница снова отпрыгнула и увидела, как новый кусок пустыни, рассыпаясь на более мелкие осколки, упал вниз, — помогите!
Песок прекратил выскальзывать из-под копыт, и единорожка побежала, куда глаза глядят. Страх гнал её вперед, а вокруг рушился мир, с хрустальным перезвоном падая в чёрную бездну.
Крак!
Новая трещина скользнула змеёй и отколола тот кусок, по которому она бежала. Фрагмент пустыни вздыбился, и песок потёк вниз, увлекая за собой волшебницу. С расширенными от ужаса глазами она с воплем, размахивая копытами, начала падение. Мист видела, как всё больше расширяется проглотивший её провал, а месяц всё так же криво ухмыляется с чёрных небес.
Единорожка проснулась от того, что упала с кровати. Выпутавшись из-под одеяла, она осмотрелась, вокруг были знакомые стены её комнаты. На полу валялись разбросанные подушки, а в ушах стоял собственный крик из сна. За окном уже светало, и пони решила, что уже не заснёт и распахнула окно, впуская прохладу зарождающегося утра.
Ветерок ворвался в комнату, поднял лежащие на столе бумаги и закружил их в простом танце, на подобие тех, что любят деревенские жители. Сложив при помощи телекинеза листы обратно в стопки, кобылка обдумала события сна. Связь с фамиляром, согласно книгам могла вызвать кошмары, если того что-то сильно беспокоило. По идее, человек должен был уже принять свою судьбу и если не начать получать удовольствие от жизни, то хотя бы… нет, что-то не так. Пони села за свой стол и посмотрела на часы, до завтрака оставалось ещё некоторое время, и она решила полистать советы о том, как быть с призванными помощниками, когда у тех наблюдаются признаки депрессии.
Копыто единорожки ползало по строчкам, от страницы к странице – советы были дельные, но некоторые она отметала сразу. Вот, например, некоторые маги советовали давать фамильярам красное вино. Тут Мист облизнулась – она и сама была не прочь его выпить, но в Тейлсвилле ничего стоящего в этом плане не было, а на бутылочку из Хув’о'медока, с залитых Солнцем виноградников Пранции, просто бы не хватило денег.
— Значит, обойдётся, — пробормотала пони, и тут её взгляд упал на календарь, — ну конечно! Скоро же праздник. Решено — вытащу его туда, даже если придётся тянуть на аркане.
Кай проснулся от того, что его кто-то тормошил за плечо, открыв глаза, он увидел стоящею у кровати волшебницу.
— Вставай, соня! – Мист телекинезом опустила к нему на одеяло длинный, тёмно-серого цвета плащ, — одень это, ты мне понадобишься.
Пони вышла из комнаты, затворив за собой дверь, и человек принялся одеваться. Одежда, выданная пони была из какой-то плотной материи и доходила почти до пола, маскируя его фигуру, глубокий капюшон полностью закрывал лицо. Мист обошла человека кругом, расправляя образовавшиеся складки и стряхивая одну видимую ей пыль.
— Так, сейчас я пойду на рынок, а ты будешь везти тележку, — пони встала на задние ноги, и, упёршись копытами ему в грудь, заглянула парню в глаза, — и не делай такое мрачное выражение лица.
Перед самым выходом единорожка закрепила плащ на человеке при помощи бронзовой фибулы, что бы тот меньше распахивал свои полы, демонстрируя окружающим весьма небогатую одежду её фамильяра.
Рынок Тейлсвилля можно было смело считать местным центром торговли и общественной жизни, пони приходили сюда купить или обменять необходимое, а заодно узнать последние новости. Первым делом единорожка забрала в посудной лавке заказанные ранее сосуды для зелий. Затем пошли продукты. Тихонько поскрипывали колёса тележки, которую тащил за собой Кай.
— Мист, — осторожно обратился к единорожке человек, — они всё время как-то странно смотрят на меня…
— Успокойся же ты, наконец – во-первых, про тебя почти весь город знает, и ты официально зарегистрирован, во-вторых ты со мной и носишь мой знак, изображенный на фибуле, — пони фыркнула и не оборачиваясь, бросила, — расслабься, делай, что я скажу, и всё будет хорошо.
Парень следовал от прилавка к прилавку за пони и смотрел, как она торговалась за каждую монетку, после чего купленный товар отправлялся в тележку. Все встреченные жители не обладали рогом, как Мист. Мимо пробегали совсем маленькие пони, останавливались, что поглазеть на высокое существо и уносились дальше по своим делам. Неожиданно Кай почувствовал, что его кто-то держит за край плаща, обернувшись, он увидел жеребенка, вцепившегося зубами в край ткани. Судя по искоркам в глазах малыша, ему это доставляло массу удовольствия. Человек вздохнул, остановился и потянул плащ на себя: «Отпусти, это моё».
Решив, что с ним начали игру, синегривый жеребенок, с желтой шерсткой замахал хвостом и, упираясь в землю своими маленькими копытцами, принялся отходить назад. Выругавшись, человек потянул полу плаща вверх, отчего малыш встал на задние ноги, но судя по его ухмылке, расставаться с добычей он не собирался.
— Уйди от моего сына... ты... ты... — раздался окрик, и в голову Кая прилетел помидор.
Охнув, парень потёр ушибленный затылок и начал озираться, ища бросавшего, смахивая себя остатки овоща. В следующее мгновение к нему стремглав подбежала коричневая кобыла, в глазах которой читалась решимость разделаться с ним, лишь тихие смешки жеребёнка и неагрессивный вид стоящего перед ней существа удерживали мать от атаки.
— Да кто ты такой? — начала земнопони, от волнения не узнав спутника городской волшебницы, затем отцепила свое дитя от плаща и спрятала его за крупом.
— Эй, сбавьте обороты фелледи... он первый схватил мой плащ, — человек выставил перед собой руку и потихоньку отступил назад так, что бы между ним и взволнованной мамашей оказалась тележка с покупками, — я лишь хотел отцепить его, у меня в мыслях не было причинять ему вред...
— Э-вон, оно как, — земнопони строго посмотрела на своего сына, — он говорит правду? Смотри мне в глаза, юный джентелькольт.
Малыш засопел, потёр передней правой ногой левую и, жалобно взглянув на мать, пробурчал: «Я просто хотел взглянуть на…»
— Так, хватит, ещё одно слово и на вечер без сладкого, — пони закатила глаза и, вздохнув, посмотрела на человека, — видимо я должна извинится перед вами, мой сын чересчур активен.
Подняв дорожную пыль, к Каю подбежала Мист, сверкая рогом и с крайне недовольным выражением лица посмотрела на земнопони: «Какого сена ты кидаешься в моего фамильяра?!»
Коричневая кобыла отступила на пару шагов, заодно мешая задней ногой вылезти вперёд своему не в меру любопытному чаду.
— Простите меня, волшебница, — пони слегка поклонилась, — я подумала, что он хочет причинить вред моему сыну, но я ошиблась и думаю, что всё в порядке.
Мист издала удивленный возглас и посмотрела на Кая, тот в свою очередь поднял ладонь на уровень груди, как бы защищаясь, и быстро объяснил, что он тут скорее жертва, да и вообще не начавшийся конфликт уже улажен.
— Ладно, идём за мной и не отставай, — пробурчала единорожка, — стоило мне только отвернуться...
Человек снова взялся за тележку и покатил её за собой, синегривый жеребенок снова попытался ухватить зубами край плаща человека, но возмущенно пискнул, когда был удержан матерью за хвост. С тоской в глазах он проводил это высокое и необычное существо, оказавшееся совсем не страшным. Повесив голову, он понуро поплёлся за матерью, слушая, как она отчитывает его, видимо сегодня он всё-таки останется без сладкого к ужину. Глянув последний раз на удаляющуюся фигуру в сером плаще, жеребёнок решил рассказать о случившемся своему другу, и вместе с ним выяснить подробности, даже если родители будут против.
Тугие порывы ветра наполняли расправленные крылья пегаса янтарного окраса. Лавируя среди облаков, жеребец наслаждался полётом, ему было не понять, как живут те, кто не имеет крыльев и не может увидеть всё красоты Эквестрии с небес. То, опускаясь вниз, то резко взмывая вверх, он возвращался домой из отпуска. В туго набитых седельных сумках, помимо личных вещей болтались и сувениры, которые он планировал подарить своим друзьям. Вдали показался маленький городок, глянув на который пони с лёгким презрением фыркнул: «Очередной захолустный городишко, милый сердцу обитателям-недотёпам». Лицо путешественника приняло надменное выражение – задерживаться в таком месте совершенно не хотелось, а сил было ещё много и можно было дотянуть до нормального города, в котором подают еду, достойную, чтобы он её съел.
Внезапно у него под самым брюхом промчалась фиолетовая искра, которая потрескивая, заложила такой пируэт, что видавший виды Сноу Лайт резко затормозил и, взмахивая крыльями, что бы удержать себя в неподвижном состоянии уставился на необычное явление. Сияющий объект принялся летать по кругу, с каждым оборотом приближаясь к центру, в котором находился пегас. Какое-то нехорошее предчувствие охватило жеребца, он резко метнулся в сторону и помчался вперёд, набирая скорость. Фиолетавая искорка дала пони чуть-чуть отлететь, затем рванулась следом и, обогнав его, резко изменила направление движения. В следующее мгновение она помчалась встречным курсом. Сноу и пикнуть не успел, как таинственный объект врезался ему в лицо и с грохотом взорвался — мир померк. Сердце пони сжалось от ужаса – скоро земля примет его в свои, отнюдь не гостеприимные объятия.
В себя пегас пришел стоящим у входа в город, над воротами висела табличка «Добро пожаловать в Тейлсвилль». Помотав головой, он лишь растрепал свою белую гриву – домики никуда не исчезли. Ткнув копытом столб, он ощутил твёрдую поверхность отполированного дерева. Ветер принёс с собой запахи цветов и каких-то пирогов, судя по всему оставленных остывать на окне кем-то из местных жителей. Городок вдруг поразил пегаса своим сказочным обаянием. Жеребцу на какой-то миг показалось, что он вернулся в детство и отправился на прогулку со своими братьями и сёстрами, под присмотром отца и кобыл его табуна, в небольшой, но очень красивый парк, где старшие покупали детям громадные порции сахарной ваты, непременно розовой. На мысли о еде, у него потекли слюнки, а желудок заурчал. Пегас, удивился тому, что он не помнит, как очутился в этом славном, месте вошел в город.
Одноэтажные дома, с ухоженными газонами и красивыми цветниками радовали глаз. Крылатого радовало отсутствие вечно спешащих и неприветливых толп пони, которые встречались в Мэйнхеттене или Лас-Пегасе, а тут с ним поздоровались и пожелали удачного дня. Уточнив у встреченной кобылки направление, он взял курс на местную таверну, с целью перекусить и отдохнуть перед остатком пути. Погода была столь прекрасна, а нежный ветер приносил с собой ароматы каких-то цветов, что пегас решил взять еду с собой и отобедать в местном сквере.
Проходя мимо уютной беседки, расположившейся под сенью старого дуба, Лайт заметил маленькую пони, которая с печальным выражением лица сидела на скамейке и роняла слезы на дощатый пол. Раньше бы он просто пожал плечами и проследовал мимо. Детей он не любил, старался держаться от них подальше. Однако сейчас, в нём проснулось какое-то странное чувство.
— Подойди к ней, — прошептал чей-то голос в голове, слова были сказаны мягко, но в то же время так, что ослушаться не было никакой возможности.
— Что случилось, малышка? – как можно мягче спросил Лайт и, улыбнувшись, сел на скамейку напротив.
— Папа запрещает мне говорить с незнакомцами, — ответила кобылка и отвернулась, из-под шапочки с пропеллером выбивалась кудрявая грива с белыми и фиолетовыми прядями, — если вы будете приставать ко мне, то я закричу.
— Оу, деточка… — пегас поднял правое крыло в протестующем жесте, — я не из таких, я хороший пони и хочу помочь тебе.
— Правда? – фиолетовая малышка повернулась к Лайту, улыбнулась и в её глазах заплясали задорные искорки, — меня зовут Скрюболл!
— А меня Сноу Лайт, — пегас встал со скамейки и отвесил поклон маленькой пони, — я из Особого Управления.
Кобылка, приподняв один глаз, недовёрчиво посмотрела на взрослого, давая понять, что не очень-то и верит. С гордым видом жеребец извлёк из сумки начищенную до зеркального блеска бляху и продемонстрировал малютке. Глаза её расширились от удивления, когда она увидела выбитые символы Солнца и Луны. Реакция маленькой кобылки позабавила его, впрочем, взрослые реагировали похоже. В такие моменты жеребец мысленно возносил благодарности своей матери, которая подыскала своему сыночку весьма неплохую должность. Место службы — Особое Управление звучало впечатляюще, а уж кобылки выпадали в осадок, стоило ему нацепить бляху на тёмный мундир с золочёными эполетами. Вот только служил он в пенсионном отделе, где занимался в основном бумажной работой и иногда доставкой документов, но об этом Лайт старался не упоминать.
— Вот видишь, я тот за кого себя выдаю, — жетон вернулся обратно в карман сумки, и пегас продолжил, — так что у тебя стряслось?
— Понимаете, добрый сэр, я потеряла папу, — из уголка её глаза скатилась слеза, от чего крылатый был уже готов броситься хоть на край Эквестрии, лишь бы она не плакала, — а ещё у меня ножка болит, не могли бы вы меня отнести домой? Вы, похоже, очень сильный пегас!
— Конечно, сделаю, что попросишь. Вот, держи крыло и залезай ко мне, — Лайт широко улыбнулся и посадил беднягу к себе на спину.
Обернувшись назад, он ободряюще подмигнул, но в следующий миг заметил странные изменения в юной кобылке. По-детски наивная улыбка, стала оскалом, жеребец мог поклясться, что в этот момент он увидел клыки. В глубине в глубине фиолетовых глаз кружились спирали с каждым мгновением лишая его воли. Жеребца прошиб холодный пот, и когда Лайт попытался сбросить таинственное существо, он понял, что тело больше не слушается. В следующее мгновение пони почувствовал железную хватку на своей шее, которую невозможно было предположить для столь маленького тела.
— А теперь, ты сделаешь то, что я захочу, — это было последнее, что услышал Лайт, перед тем как мир вокруг него померк, и он почувствовал, как его охватывают порывы ледяного ветра.