Fallout: Большие Изменения
Глава 6: Королевство
«ЗА МЕСЯЦ ТЫ КОПЫТОМ О КОПЫТО НЕ УДАРИЛА, ЧТОБЫ ВЫПЛАТИТЬ НАМ НАШУ ДОЛЮ! МЫ КАЗНИЛИ И ЗА МЕНЬШУЮ НЕРАСТОРОПНОСТЬ!»
Стейб Гвард глазела в пустой экран и до сих пор пыталась осмыслить просмотренный фильм. Её убеждения только что подверглись серьёзному испытанию, и чувство это было отнюдь не из приятных. Всю жизнь она считала, что пони приходят в этот мир невинными, и лишь жизненные трудности способны посеять в их сердцах семена зла. Стойло 38 никогда не испытывало недостатка ни в чём, кроме вдохновения поэтому не удивительно, что самым страшным преступлением, которое Стейбл Гвард застала за свою службу, была драка двух пьяных техников. Жителям Пустоши повезло куда меньше, так что охранница могла понять, почему некоторые из них ступили на путь рейдерства. В конце концов, если уж целые страны вследствие энергетического кризиса обрекли мир на гибель, чего ещё можно было ожидать от простых пони.
Её друг, Тичер Борд, верил, что каждый — сам кузнец своего счастья. Он всегда мечтал нести жителям Пустоши свет, поэтому, даже столкнувшись с кровожадными рейдерами, взялся учить их, словно жеребят, надеясь, что так они станут чуть ближе к мирной жизни. Охранница искренне хотела поддержать его, но это было не просто — как-никак, одна из рейдерш убила её соседку по Стойлу. Тич пережил этот случай на удивление легко.
“Оно и понятно, он ведь никогда не клялся защищать свой дом и всех его жителей” — подумала Стейбл Гвард. Сама же она никак не могла найти в своём сердце прощения. Причём ни для убийцы, ни для себя за невыполненный долг.
Факты, которые кобылка узнала из фильма Стейбл-Тек, говорили ей о том, что убийцы и не заслуживают прощения. Никакие они не заблудшие души, а лишь потомственные сволочи. С другой стороны, разве заранее предрешённая жизнь не достойна жалости сама по себе? На этот вопрос у охранницы пока не было ответа.
Размышления кобылки прервала открывшаяся пневмодверь.
— Я тут и сама справляюсь, — поторопилась заверить охранница, желая побыстрее остаться наедине со своими размышлениями. — Вы наверняка сейчас нужнее где-то ещё!
— О, нет-нет-нет-нет-нет, мы пришли прямо по адресу, — кто-то мерзко засмеялся. — Правда, парни?
Стейбл Гвард резко обернулась. Она-то думала, что говорит с кем-то, кому Шоквейв поручил за ней приглядывать, но всё оказалось намного хуже. Выход из кинозала перегородили трое заключённых. Судя по явно чужой крови на их ярко-оранжевых комбинезонах и самодовольным оскалам настигших добычу хищников, настроены они были отнюдь не мирно.
— Друзья, я понимаю, как это выглядит! — охранница уже понимала, к чему всё идёт. — Поверьте, я тоже под арестом!
— Харе пургу гнать! Арестованных в кино без присмотра не водят! — разозлился заключённый-единорог. — Видел я, как ты с Вейвом на нас таращилась! Что, понравился видок, вертухайская ты подстилка?
— Нет, вы неправильно поняли, я…
— Взять её, мужики! — главарь для себя уже всё решил. — Покажем девке вице-шерифа наше гостеприимство!
Двое крепких земных жеребцов кинулись на безоружную охранницу. Будь у неё при себе любимая дубинка, они тут же об этом пожалели бы, а так кобылке приходилось срочно импровизировать. Не долго думая, она швырнула подвернувшимся под копыто стулом в первого нападающего, и, в этот же момент, сама кинулась на второго. Такого тот не ожидал, поэтому пропустил удар, в который Гварди вложила всю силу, и отправился в кратковременный нокдаун. Теперь дело оставалось за малым — прорваться через единорога, перекрывшего выход.
Сделать это с наскока не получилось. Жеребец, вооружённый ножкой от стола, словно бейсболист, был готов принять удар. Не затормози сейчас Стейбл Гвард, и бейсбольным мячом стала бы её голова.
К сожалению “бейсболиста”, кобылка оказалась не так проста. Когда единорог уже замахивался, она поднырнула под удар и сбила его с ног. Заключённый и охранница оказались на полу. В очередной раз Стейбл Гвард ощутила острую нехватку спецсредств. Её учили, как в подобных ситуациях скрутить нарушителя и заковать в кандалы, но что делать, оказавшись с голыми копытами, ей пришлось выяснять на практике. Впрочем, выбор был невелик.
Охранница что было сил врезала жеребцу по морде и рванула к двери. Вернее, попыталась рвануть, потому что единорог оказался крепче, чем выглядел, и вместо того, чтобы хвататься за разбитый нос, схватил кобылку за ногу. Гварди растянулась на полу, но не растерялась и лягнула его второй ногой, а затем ещё и ещё раз. Вот только драгоценное время было утеряно — два других жеребца уже спешили к своему лидеру на помощь. И если с одним заключённым за раз кобылка ещё хоть как-то могла бороться, то все трое оказались ей не по зубам.
— Пустите! — какими бы тщетными не казались её усилия, Стейбл Гвард не прекращала сопротивляться. — А не то пожалеете!
— Хах, люблю строптивых! — главарь, похоже, лишь сильнее возбуждался. — Жаль, что старина Вейв лишил меня возможности порвать на тебе одежду. Ну ничего, сейчас я порву кое-что другое!
Охранница услышала звук расстёгивающейся молнии, после чего до внутренней стороны её бедра дотронулось что-то горячее и влажное. Пони завизжала и ещё раз попыталась вырваться, но крепкие копыта жеребцов лишь больнее впились в её ноги.
— Да не дёргайся ты, — промурлыкал единорог. — Знаешь тюремную мудрость? “Если изнасилование неизбежно, расслабься и получай удовольствие”!
Под всеобщий хохот, охранница продолжала звать на помощь. Сейчас она была бы рада увидеть хоть Большую Суку, да хоть самого Сомбру, лишь бы те прекратили это издевательство!
И её мольбы были услышаны. Возникшая в дверном проёме единорожка мало походила на кого-то из вышеперечисленных личностей, зато была вооружена дробовиком. Моментально оценив обстановку, она выстрелила дважды. Заключённые-земнопони скрутились на полу, вопя от боли и проклиная кобылку, на чём свет стоит. Пули явно были резиновыми, ведь ни один пони не пережил бы заряд настоящей картечи практически в упор. Спасительница уже прицеливалась в единорога, но тот успел схватить Стейбл Гвард и прикрыться ею, как живым щитом. Кобылке в спину уткнулась всё та же горячая штука, и в то же время к её горлу приставили что-то острое. Охранница попыталась вырваться, но заточка до боли врезалась в кожу.
— Не рыпайся, сука, — прошипел жеребец. — А ты выкинь пушку! И не поднимай, пока мы не уйдём!
— Ну и куда ты пойдёшь? — кобылка не спешила расставаться с дробовиком. — Мечтаешь о поверхности? Тебе и до соседнего блока не дойти!
— Тебя ебать не должно! — Гварди почувствовала, как самодельное лезвие глубже впилось в её горло, а первые капли крови побежали по серебристой шёрстке. — Бросай! Иначе твоя подружка долго не проживёт!
Единорожка всё ещё сомневалась, как поступить. Её жёлтые глаза бегали, надолго не задерживаясь ни на преступнике, ни на его пленнице. И лишь бегущая по шее Стейбл Гвард тонкая струйка крови заставила её сделать выбор.
— Прости, — кобылка отбросила дробовик.
— Так-то лучше! А теперь отойди…
Не успел он договорить, как рог единорожки окутали голубые искры а в воздухе запахло озоном. С кончика её рога с треском сорвалась молния и ударила прямо в охранницу. В глазах у пони всё побелело, а затем она потеряла сознание.
Время давно перевалило за полдень, однако знойное мохувское солнце пекло по-прежнему невыносимо. Тичер Борд едва переставлял заплетающиеся ноги, но всё равно целеустремлённо шёл вперёд. Он видел сигнальную ракету, затем ещё одну, а значит его друзья выжили. Значит, спасательная капсула приземлилась в целости и сохранности. Иначе просто не могло быть. Очень скоро они все увидятся и здорово посмеются. Да-да, именно так, очень скоро. А пока надо идти. В конце концов, худшее уже позади. Если уж Тич как-то выбрался из того ада, в который превратилась стартовая площадка, то пройти пару километров для него — раз плюнуть. Просто надо идти. Не сдаваться. Не закрывать глаза. Да, только не закрывать глаза.
— Я так устал… — пожаловался жеребец, обращаясь то ли к Сёстрам, то ли сам к себе.
И всё же, он шёл. Шаг за шагом, спотыкаясь, не глядя под ноги, но шёл. Гигантские спутниковые тарелки Чёрной Горы служили отличным ориентиром. Кажется, ещё утром они зачем-то собирались туда. Зачем? Тич не помнил. Да и какая сейчас была разница? Спасательная капсула. Друзья. Вот, что его волновало.
Вечерело, когда в небе расцвёл алый цветок третьей сигнальной ракеты. Да ещё и совсем рядом, буквально за соседним холмом. Вскоре жеребец смог расслышать знакомые голоса, о чём-то переговаривающиеся на повышенных тонах. Собравшись с силами, он сделал последний рывок и взобрался на холм. Оттуда открывался неплохой вид на Пустошь, ласкаемую мягкими янтарными лучами заходящего солнца. Но, что куда важнее, оттуда как на копыте была видна спасательная капсула, целая и невредимая, хоть и на треть зарывшаяся в землю. А рядом с ней пятеро силуэтов — один огромный, три обычных, и один совсем маленький.
— Девчонки, я дошёл! — торжественно оповестил о своём прибытии Тич, после чего силы покинули его, ноги подкосились, и бессознательное тело кубарем скатилось к подножью холма.
Когда же он открыл глаза, обстановка здорово поменялась. Вместо бездонного открытого неба Пустоши его встретил низкий потолок какой-то комнатушки. В бок что-то кольнуло. Сено? Да, оно самое, постеленное вместо матраса. А ещё жеребец понял, что в копыте принеприятнейше жжёт. Оно и не удивительно, когда в вене торчит здоровая игла, через которую по трубке лениво течёт какая-то оранжевая жидкость. Не без усилий Тич поднял голову и увидел капельницу с почти опустевшим пакетом антирадина. Но, что куда важнее, он увидел Лаки Шот, живую и невредимую. Для неё он тоже не остался незамеченным.
— Тихо, без резких движений, — предупредила она. — Ты ещё слишком слаб, тебе лучше лежать.
— Я в порядке, — выходец попытался храбриться, но его голос был так слаб, что это прозвучало неубедительно. — Ну ладно, почти в порядке.
— Да уж, по сравнению с тем, что с тобой было, это и правда можно назвать порядком, — Лаки улыбнулась. — С натяжкой, но можно.
— А что со мной было?
— Ты не помнишь? — удивилась кобыла. — Ты хапанул огромную дозу маградиации, твой Пип-Бак просто разрывался!
— Я помню только взрыв, — признался учитель. — Остальное как в тумане. Я как-то выбрался оттуда, увидел вашу сигнальную ракету и просто пошёл вас искать…
— Ты на удивление крепкий малый, дружище. Или просто очень везучий. Доктор говорил, что после такого облучения долго не живут. В лучшем случае гулифицируются, а в худшем… Ну ты понимаешь.
— Кожа с меня лоскутами не слезает, — жеребец на всякий случай осмотрел себя. — Даже шерсть не выпадает. Глаза не светятся?
— И не мечтай! Столько антирадина в тебя влили, — Лаки Шот телекинезом подняла пару пустых пакетов. — Три пакета пришлось купить, и ещё один у тебя был при себе. Пожалуй, если бы не он, Сука бы тебя не дотащила.
— Кстати, где мы? — Тич ещё раз огляделся, но место не стало выглядеть знакомей. — И где все?
— На постоялом дворе в Королевстве. Чёрная Гора была ближайшим местом, где тебе могли бы помочь. Какая удача, учитывая, что мы и так сюда собирались, — единорожка с досадой ухмыльнулась. — Сука и Дайбек пошли на поклон Королю, Кант выгуливает Нию, ну а я, как видишь, присматриваю за тобой.
— А остальные?
— А остальных… — Лаки Шот запнулась и закусила губу. — А остальных больше нет.
Тич откинулся на служащий подушкой тюк соломы и застонал. Неужели он и правда поверил, что всё могло закончиться хорошо?
— Как? — только и спросил он.
— Кримсон Дрип свернула шею, когда мы врезались в землю. Остальных раньше задрали гули.
— О Сёстры, я ещё и убил Дрип... — учителю стало так паршиво на душе, что хотелось провалиться сквозь землю.
— И спас всех остальных, — поспешила утешить его снайпер. — Ты не мог знать, что всё так обернётся. А вот Суку я предупреждала, что поход на Космодром плохо кончится!
— Уверен, что у неё не было выбора, — заступился за рейдершу выходец, — Мы торопились, каждая минута была на счету.
— Совести у неё не было, — отмахнулась Лаки. — Знала же, что…
Кобылка запнулась. Тич догадался, что наёмница только что чуть не обмолвилась о своём брате, как-то связанном с гулями. Судя по тому, как она каждый раз обрывала этот разговор, с ним случилось что-то ужасное. И всё же, какой бы ужасной не была неизвестная выходцу история, он не мог обвинить Большую Суку в произошедшем. Они были знакомы достаточно, чтобы Тич понял, что она планировала шаги наперёд и всегда несла за них ответственность. Учитель не сомневался, что сейчас ей не легче, чем ему, если не тяжелее. За тот месяц, что выходец провёл в гостях (почему-то, у него язык не поворачивался назвать это пленом) у “Сукиных детей”, он успел здорово к ним привязаться. Во многих, в том числе и Кримсон Дрип, он видел потенциал и мечтал, что однажды увидит, как они завяжут с разбоем и займутся более мирной деятельностью. Конечно, у Большой Суки мечты наверняка были другие, но потеря почти всей банды ложилась на её плечи не менее тяжким грузом.
— Лаки, пожалуйста, отведи меня к Бигби, — нарушил молчание жеребец.
— Отвести? — единорожка удивленно подняла брови. — Думаешь, уже можешь ходить?
— Я же сказал, что в порядке! — Тичер Борд вскочил с постели, и тут же об этом пожалел. Голова закружилась, и мир поплыл перед глазами. Тем не менее, жеребец устоял на ногах и ещё раз выпалил: — В полном порядке!
— Ладно-ладно, не кипятись. Сейчас помогу, — пошла на попятную наёмница. — Только пиздов от Суки сам будешь получать, если что. Понятно?
Учитель кивнул. Лаки отключила его от капельницы и предложила опереться на неё. Жеребец сделал пару шагов и понял, что, если не торопиться, то помощь ему не нужна. Он вежливо покачал головой, в ответ снайперша лишь пожала плечами и махнула копытом — “за мной”.
Их комната была лишь одной из многих на этаже. “Если все они заняты, то Королевство посещают очень много пони”, — про себя отметил выходец. Его это очень удивило, ведь, судя по рассказам Большой Суки, это место было главной рейдерской обителью в Мохуве, а Король — главным ублюдком. Кто в здравом уме остановился бы здесь? Неужели столько банд приходило к нему на поклон?
Но главный шок ещё ждал его впереди. Двери в конце коридора вели не просто под открытое небо, они вели прямо на крепостную стену. Не успел Тичер Борд удивиться, откуда она тут выросла, как пришёл черёд удивляться виду, который с неё открывался. И дело тут было не в Лас-Вингасе, маячащем на горизонте — на него-то Тич как раз успел насмотреться, когда поднимался на смотровую площадку в пасти дракона Спайка. Самое удивительное маячило прямо под носом. Вдоль стены тянулся глубокий ров с днищем, утыканным острыми кольями, а сразу за ним начинались неровные ряды построенных из чего попало лачуг. Тянулись они от вершины и до самого подножья, и чем выше располагались, тем солидней (если это слово вообще было применимо к самострою из строительного мусора) выглядели. У многих были огороды или какие-то сараи. В общем, и правда настоящее королевство, с замком по центру и маленькой деревней вокруг.
Этого Тич уже никак не мог понять. От той же Суки он твёрдо усвоил, что не защищённые армией Республики или Империи крестьяне страдали от рейдерских налетов лишь немногим меньше, чем караванщики. Так зачем же кому-то селиться в непосредственной близости к рейдерам?
— Потому что рейдеры тоже выходят на пенсию. Да-да, можешь не верить, но и такое бывает, — похоже, Тичер размышлял вслух, потому что Лаки Шот незамедлительно ответила на последний вопрос. — Ещё есть пони, которые бежали от правосудия, но не видели свою жизнь с оружием в копытах. Ну и, конечно же, фермеры, которым что так, что так, пришлось бы платить за крышу, но тут они хотя бы могут получить реальную защиту. Как думаешь, почему самые богатые дома наверху?
— Потому что отсюда вид лучше?
— Ха-ха, нет. Потому что чем ближе ты к замку, тем быстрее сможешь в нём укрыться в случае чего. Безопасность на Пустоши дорогого стоит.
— Неподходящее вы нашли место лясы точить, — вмешался в разговор третий голос, грубый и прокуренный. — Расступись, стража идёт!
Морковная единорожка послушно сделала шаг в сторону и потащила за собой Тича. Выходец не упустил возможности рассмотреть стражника вблизи. Тот был экипирован в броню, на удивление точно повторяющую латы довоенных королевских гвардейцев. Конечно же не позолоченную, а просто стальную и многое повидавшую. Надета она была поверх обычного синего стойловского комбинезона. Номер Стойла прикрывала броня, но пони, проживший в Стойле всю жизнь, не спутал бы эту одежду ни с чем. Тем более, когда на ноге у стражника был Пип-Бак. Любопытство настолько захлестнуло учителя, что на мгновение он позабыл обо всём и собрался окликнуть незнакомца, чтобы узнать о его Стойле побольше. Лаки Шот вовремя это заметила и заткнула жеребцу рот копытом.
— Не привлекай внимание, — прошипела она. — Ни стражи, ни ещё кого-либо. Неприятности нам ни к чему.
Тичер Борд кивнул, и кобыла его отпустила.
— Ну всё, пойдём. Король, конечно, любит помариновать гостей, но вряд ли Суке придётся ждать весь день.
Пункт назначения был виден со стены, как на копыте. Одна из антенн-тарелок завалилась почти горизонтально, удерживаемая лишь массивной мачтой крепления. Чтобы она не рухнула на землю окончательно, рейдеры возвели под ней стену. В образовавшемся зале и заседал Король. Однако, путь туда лишь казался близким. На вершине Чёрной Горы и так было не много свободного места из-за радарной станции, так ещё и рейдеры построили там целые фавелы. Лаки Шот провела жеребца через настоящий лабиринт, в котором сам он обязательно заблудился бы.
Тесная улочка вывела их на главную площадь, заполненную рейдерами всех мастей и размеров. Тич огляделся в поисках того, что же их сюда привлекло, и быстро нашёл ответ. В центре площади был возведён деревянный помост, а на установленном посреди него кресте — распят пони. Причём, распят уже давно. По крайней мере, такой вывод напрашивался из того, что несчастный не вопил благим матом и не пытался сопротивляться. Похоже, он вообще был без сознания.
Тем временем, толпа пришла в движение, расступаясь и давая кому-то дорогу. В сопровождении пары стражников на помост поднялся пони в алом, скрывающем лицо, капюшоне. Он вскинул над головой палаш, и большинство рейдеров встретило его приветственным ликованием.
К своему ужасу Тичер Борд осознал, свидетелем чего ему предстояло стать. Однажды он видел что-то подобное на репродукции иллюстрации из книги почти такой же старой, как сама Эквестрия. Помост был эшафотом, а носитель капюшона — палачом.
— Пошли отсюда, — Лаки попыталась утащить жеребца за собой, но тот застыл, как вкопанный. — Поверь, тебе не стоит видеть такое.
Учитель и не собирался с этим спорить. Ему уже встречались свидетельства рейдерской жестокости в мотеле “У Спайка”. Однако, он и подумать не мог, что ему доведётся присутствовать на настоящей казни.
— Граждане Королевства и просто гости столицы! —обратился к толпе палач. — Я знаю, что у нас давненько не было хорошего шоу! Так возрадуйтесь, ведь наш любимый Король передал нам новую игрушку!
“Алый капюшон” сделал театральный жест копытом. Повинуясь ему, стражник окатил распятого холодной водой из ведра. Тот моментально пришёл в себя, жадно втянул воздух и мучительно застонал. Похоже, у него были сломаны рёбра.
— Сегодня у нас на сцене не особо знаменитый Брюхорез, который задолжал Его Величеству кругленькую сумму! — продолжал палач. — И вместо того, чтобы воспользоваться милосердно выданной отсрочкой с умом, он решил сбежать из Мохуве! И как ему было не стыдно злоупотреблять королевской милостью?!
— Я всё отдам! С процентами! — завопил Брюхорез. — У меня кузен в Могильнике, я ехал к нему занять денег! Чесслово!
— И для этого ты потратил больше тысячи крышек на чистый нэровский паспорт? Ещё и на имя Смарти Пентс, ха! Какая радикальная смена имиджа! Ты бы ещё платье надел, умник!
Толпа расхохоталась, а обречённый жеребец зарыдал. Похоже, жуткое шоу приближалось к развязке.
— Ну же, пойдём! — Лаки Шот предприняла ещё одну попытку увести выходца с площади.
Но было уже поздно. Наточенный до блеска бердыш описал в воздухе дугу, прошедшую ровно посередине распятого рейдера. Бритвенно-острая кромка изогнутого топорища оставила ровный разрез от горла до паха. Рана даже не успела начать кровоточить — Брюхорез просто раскрылся пополам, как перезревший фрукт, а его кишки вывалились наружу, словно мякоть. Бедолага издал последний, закладывающий уши, визг. Он слился с воплями ликующей толпы и осуждающим свистом тех немногочисленных рейдеров, которым расправа пришлась не по душе.
— Ну всё, не на что тут больше пялиться! — чуть ли не взмолилась морковная единорожка. — Мне что, пойти позвать Суку, чтобы она тебя забрала?
Хотя учитель и чувствовал себя сейчас настолько опустошенным, будто это его собственные кишки выпустили наружу, упоминание Большой Суки немного привело его в чувство. К сожалению, на смену шоку тут же пришло отвращение. Жеребец скрутился в бессильном спазме. Ему оставалось лишь порадоваться, что он не успел сегодня позавтракать.
— Немыслимая жестокость! —выдавил из себя выходец. — Никому не пожелал бы такого!
— О, поверь мне, он ещё легко отделался, — обладательницу плаща из кьютимарок казнь не впечатлила. — У палача явно было хорошее настроение. Иначе он сделал бы небольшой надрез и доставал бы кишки десять минут, а потом…
— Прекрати! — Тич уже не мог не то что это слушать, а просто находиться на площади. Быстрым шагом, чуть ли не срываясь на бег, он направился по первому попавшемуся на глаза переулку, лишь бы убраться подальше от этого места. Снайперша, явно довольная результатом, последовала за ним.
— Нам сюда! — кобыла свернула в широкую галерею.
Свет из высоких окон падал на фрески, запечатляющие некоторые эпизоды из жизни Короля. Тичер Борд не мог не отметить, насколько мастерски они были выполнены. Конечно, до тех довоенных шедевров, которые хранились в Стойле 38, им было далеко, но по сравнению с типичными рейдерскими граффити это были настоящие произведения искусства.
На первой фреске сотни пони выходили из Стойла. Дверь-шестерню с номером 83 трудно было с чем-то спутать. За собой их вёл красивый статный жеребец в багровой мантии с меховым воротником поверх синего комбинезона. Корона на голове не оставляла сомнения, кто он такой.
На второй этот же пони, только закованный в латы и в окружении таких же бронированных соратников, возвышался на горе из тел поверженных врагов. Тут были и разные рейдеры, и уже хорошо знакомые учителю гули, а также другие мутанты и даже роботы.
На третьей происходило что-то совсем невообразимое. Король с хлыстом погонял каких-то очень мускулистых зелёных аликорнов с нелепыми атрофировавшимися крылышками, а те послушно таскали стройматериалы. На фоне угадывались очертания возвышающейся крепостной стены.
— Когда-то Чёрная Гора принадлежала супермутантам, — объяснила Лаки, заметив, что Тич притормозил. — Король разбил их и заставил строить Замок. По крайней мере, так говорят. Меня тогда ещё не было в Мохуве.
Понятней не стало. Но, по крайней мере, выходец убедился, что странные аликорны-качки являются для Пустоши нормой. У четвёртой фрески учитель не задержался надолго, так как её лишь недавно начали рисовать. Пока что там угадывались лишь контуры Лас-Вингаса.
Галерея заканчивалась резными двустворчатыми дверями, которые, скрестив алебарды, загородила пара стражников. Большая Сука нетерпеливо расхаживала мимо них взад-вперёд, то и дело как бы невзначай поглядывая на вход в тронный зал. Тичер Борд успел повидать огромную кобылу в разном расположении духа, но такой нервной — ещё никогда. Вслед за ней по пятам шагала Дайбек — не такая огромная, но тоже суровая рейдерша из сукиной “старой гвардии”. Учитель мало что знал про эту единорожку. Она никогда не доставляла хлопот ни на уроках, ни в постели, и, как для рейдерши, была на редкость спокойной и молчаливой. Тем страннее было слышать, что сейчас она непроизвольно бормотала себе под нос какую-то тарабарщину. Тич прислушался. Похоже было на молитву, причём не только Сёстрам, но и всем известным и неизвестным богам. Неужели всё и правда было так плохо?
— Шо это ты не в постели? — рейдерша сейчас напоминала строгую маму, заставшую непослушное чадо за просмотром телевизора допоздна.
— Спасибо, я тоже очень рад видеть тебя живой!
Минуту пони не моргая смотрели друг на друга, а затем рассмеялись и неловко обнялись.
— Не, я серьёзно, — Сука нахмурилась. — Лаки не сказала, шо у тя постельный режим?
— Всё она сказала, — морковная единорожка позади жеребца энергично закивала. — Но разве я могу лежать, пока ты за нас всех отдуваешься?
— А как ты тут поможешь? — удивилась кобыла. — Нас щас будут ебать по-жёсткому. Тут уж ничё не поделать.
Тич поморщился. Наверняка Большая Сука выразилась фигурально, однако, на Пустоши ни в чём нельзя было быть уверенным на все сто процентов. Тем временем, двери отворились и перед заждавшимися пони предстал некто вроде герольда. Как и большинство слуг Короля, он носил стойловский комбез, только не прикрытый бронёй, а обильно расшитый кружевами. Выходец был готов поспорить, что когда-то они были занавесками. Герольд смерил присутствующих взглядом, прокашлялся и заговорил:
— Его Величество Селестар Третий, единственный законный наследник Эквестрийского Трона, король Чёрной Горы и всея Пустоши, готов принять Большую Суку из банды “Сукиных детей”, а также её спутников. Прошу за мной.
— Слава Сёстрам, шо он не стал зачитывать полный титул, — прошептала Тичу на ухо Бигби. — Мы б тут до вечера застряли бы.
Тронный зал оказался не настолько большим, чтобы гости нуждались в проводнике. Однако, выходец уже понял, насколько важно для Короля было произвести впечатление. Если гостей не впечатляли фрески, в дело вступал личный герольд. А если и это оставляло посетителя равнодушным, тот должен был оценить внушительную коллекцию трофеев, украшающих стены. Тут были вещи на любой вкус — оружие, какое только можно было представить, огромные чучела жутких мутантов, от одного вида которых у Тича дрожали коленки, потрёпанные знамёна и просто штуки, о предназначении которых выходец мог только догадываться. Этим местом можно было бы наслаждаться, как музеем, но недвусмысленно кашлянувшая Большая Сука напомнила, что они тут не для этого.
Как ни странно, самым невпечатляющим в этой коллекции оказался её владелец. Развалившийся на троне жеребец имел мало общего с изображенным на фресках красавцем. У него не было тех выразительных скул, не было волевого подбородка. Зато чего у него было не отнять, так это пары десятков лишних килограммов. И всё же, кое-что говорило о том, что Селестара с фресок рисовали именно с этого пони. Взгляд. Такой же самодовольный, надменный и уверенный. Именно таким взглядом художник наделил Короля с фресок, и таким же взглядом обладал его живой прообраз. Глядя, как при виде Короля неуверенно переминаются с ноги на ногу обычно смелые рейдерши, выходец тоже почувствовал себя не в своей тарелке. А когда их с Селестаром взгляды пересеклись, он окончательно понял, что с этим, на первый взгляд безобидным, пухляшом с кудрявой бородкой лучше не шутить. А потом он заговорил.
— ТАК-ТАК, НАКОНЕЦ-ТО САМА БОЛЬШАЯ СУКА ПОЧТИЛА НАС СВОИМ ПРИСУТСТВИЕМ, — это был настоящий Официальный Королевский Голос, раздавшийся под потолком тронного зала, словно гром среди ясного неба. — МЫ ДАВНО ТЕБЯ ЖДАЛИ! ЧТО ПРИВЕЛО ТЕБЯ В НАШУ СКРОМНУЮ ОБИТЕЛЬ? НЕУЖЕЛИ ТЫ, НАКОНЕЦ, ВСПОМНИЛА, ЧТО КОЕ-ЧТО НАМ ЗАДОЛЖАЛА?
Бигби застыла, как неживая. На лбу у неё выступил пот. Похоже, у себя в голове она представляла этот разговор не так. Тич прекрасно её понимал. Когда обладатель одной из крупнейших армий на Пустоши Официальным Королевским Голосом напоминает тебе о долге, сохранять самообладание становится неимоверно трудно.
— Ваше Величество, — кобыла припала на колени. Лаки и Дайбек сделали так же, хотя обращались и не к ним, поэтому Тичер Борд тоже последовал их примеру. — Конешно же я помню о том, шо должна вам ежемесячную дань. Но боюсь, шо сейчас я стою перед вами по другим причинам…
— И ЧТО ЖЕ МОЖЕТ БЫТЬ ВАЖНЕЕ, ЧЕМ ЗАПЛАТИТЬ ДЕСЯТИНУ ЛЮБИМОМУ КОРОЛЮ?
— Найти того, по чьей вине эту десятину проебали.
Повисло неловкое молчание. Большая Сука сейчас явно сомневалась в правильности подобранных слов. Впрочем, в её положении вряд ли существовал безошибочный ответ.
— ПО-МОЕМУ, ПОИСКИ БУДУТ НЕДОЛГИМИ…
— Шо, правда? — с облегчением выдохнула рейдерша.
— ДА, — король недобро улыбнулся. — ВИНОВНЫЙ СЕЙЧАС СТОИТ ПЕРЕДО МНОЙ!
Сука оглянулась, с подозрительным прищуром посмотрела на каждого присутствующего, а потом до неё дошло.
— Ваше Величество, я могу всё объяснить! На меня напали…
— КОГДА ЭТО ПРОИЗОШЛО, ДОБЫЧА БЫЛА У ТЕБЯ ПОЧТИ МЕСЯЦ! — разозлился Селестар. — ЗА МЕСЯЦ ТЫ КОПЫТОМ О КОПЫТО НЕ УДАРИЛА, ЧТОБЫ ВЫПЛАТИТЬ НАМ НАШУ ДОЛЮ! МЫ КАЗНИЛИ И ЗА МЕНЬШУЮ НЕРАСТОРОПНОСТЬ!
— Всё было не так! Я искала покупателя на товар, потому шо знала, шо у вас и так куча пушек! Ну зачем вам десятина сталлионградскими стволами, а? Крышками оно ведь приятней!
Король задумался. Бигби с облегчением выдохнула и вытерла пот со лба. Другие рейдерши тоже расслабились. Тич не знал, чего ждать, но для себя решил, что это хороший знак.
— ТУТ ТЫ ПРАВА, — наконец, нарушил гнетущую тишину восседающий на троне правитель. — В КОНЦЕ КОНЦОВ, ТЫ НЕ ПЕРВАЯ, НА КОГО НАПАДАЮТ ПОДОБНЫМ ОБРАЗОМ.
Сука и остатки её банды уже чуть ли не визжали от радости. Однако, Король ещё никого не отпустил.
— МЫ ДАДИМ ТЕБЕ ВТОРОЙ ШАНС ВЫПЛАТИТЬ ДОЛГ, — милосердно изрёк Селестар Третий. — ВОЗРАДУЙСЯ, ЧТО У ТЕБЯ ТАКОЙ СПРАВЕДЛИВЫЙ КОРОЛЬ!
— Конечно, Ваша Милость! — Сука отвесила поклон до самой земли. — Выплачу всё до последней крышки!
— У ТЕБЯ ЕСТЬ МЕСЯЦ, ЧТОБЫ НАЙТИ СТО ТЫСЯЧ КРЫШЕК! — услышав такую цифру, огромная рейдерша чуть не схватилась за сердце. — ИЛИ ТЫ ДУМАЛА, ЧТО МЫ НЕ УЗНАЕМ? НАШИ ИСТОЧНИКИ СРЕДИ КАРАВАНЩИКОВ СООБЩАЮТ, ЧТО ТОТ КАРАВАН ВЁЗ БЕСЦЕННЫЙ ГРУЗ. НО МЫ СЧИТАЕМ, ЧТО ВСЁ ИМЕЕТ ЦЕНУ. МИЛЛИОН — ОТЛИЧНАЯ СУММА ДЛЯ ЧЕГО-ТО ОЧЕНЬ РЕДКОГО И ДОРОГО!
— Но там и близко не было ничего на миллион... — едва слышно промямлила Сука.
— ПОНИМАЮ, ДЕНЬГИ НЕ МАЛЕНЬКИЕ, — Король либо её не услышал, либо не хотел слышать. — ТЕБЕ ПОВЕЗЛО, ЧТО МЫ КАК РАЗ СОБИРАЛИСЬ ОБЪЯВИТЬ НАГРАДУ В СТО ТЫСЯЧУ КРЫШЕК ЗА ГОЛОВЫ ТЕХ МЕРЗАВЦЕВ, КОТОРЫЕ ТЕРРОРИЗИРУЮТ НАШ НАРОД ПО ВСЕЙ МОХУВСКОЙ ПУСТОШИ! ДИДЖЕЙ МЕШ КАК РАЗ СКОРО ОБЪЯВИТ ОБ ЭТОМ ПО РАДИО! ТАК ЧТО МОЖЕШЬ ПОТОРОПИТЬСЯ И НАЧАТЬ ОХОТУ ПЕРВОЙ!
— Ваша Светлость, мы и так за ними охотимся, — эту часть разговора Бигби наверняка не раз прокручивала в голове, поэтому её голос стал куда уверенней. — Нам бы пригодилась любая инфа! Может, вы шо-то знаете?
— ЕСЛИ БЫ МЫ ЧТО-ТО ЗНАЛИ, МЫ БЫ УЖЕ ПОСЛАЛИ ЗА НИМИ НАШИХ ЛУЧШИХ ВОИНОВ! — Селестар кивнул на пару стражников в здоровенных, закрывающих всё тело, доспехах, неподвижно замерших по бокам от трона. — ПОЧЕМУ ВЫ РЕШИЛИ, ЧТО МЫ ЧТО-ТО ЗНАЕМ?
— Ну, у них Пип-Баки, и у вас Пип-Бак…
— У ТВОЕГО ДРУГА ТОЖЕ ПИП-БАК, — правитель впервые удостоил учителя взглядом. — ТАК МОЖЕТ, ЭТО ОН НАМ ЧТО-ТО РАССКАЖЕТ?
— Могу только сказать, что они из Стойла под номером 32, — ответил выходец, когда понял, что вопрос не риторический. — И пришли они не на своих четверых, а приехали на какой-то машине. А ещё их главного, кажется, зовут Шоквейв.
— НЕ ГУСТО, — разочарованно вздохнул Селестар. — ВПРОЧЕМ, РАНЬШЕ НЕ БЫЛО ВЫЖИВШИХ, ЧТОБЫ РАССКАЗАТЬ ХОТЯ БЫ ЭТО.
Лаки незаметно подмигнула жеребцу. Видимо, это значило, что Тич достойно держится.
— ПОЖАЛУЙ, МЫ НАЧНЁМ ДАВАТЬ НАГРАДУ НЕ ТОЛЬКО ЗА ГОЛОВЫ, НО И ЗА ИНФОРМАЦИЮ. А САМУЮ ПОЛЕЗНУЮ ПРИКАЖЕМ ПУСКАТЬ ПО РАДИО, ЧТОБЫ УРАВНЯТЬ ШАНСЫ! — королю потребовалась не много времени на раздумья. — СЧИТАЙТЕ, ЧТО ТЕПЕРЬ ВАШ ДОЛГ ДЕВЯНОСТО ДЕВЯТЬ ТЫСЯЧ. ЕСЛИ ВАМ БОЛЬШЕ НЕЧЕГО ДОБАВИТЬ, МОЖЕТЕ ИДТИ!
— Фух, — с облегчением выдохнула Лаки Шот когда все стражники остались позади. — Ещё легко отделались!
— Легко? Сто тысяч крышек для тебя, блядь, уже легко?! — неожиданно пришла в ярость Большая Сука. — Ах, ну да, это же не твоя голова будет торчать на пике, если мы не соберем крышки!
— По крайней мере, у нас есть месяц на сборы! — тоже повысила голос наёмница. — Скажи спасибо, что ещё не торчит! Гляди, вон та пика, кажется, свободна!
— Босс, она права, — осторожно встряла в разговор Дайбек. — Вы слышали, что он сегодня сделал с Брюхорезом? А ведь он торчал намного меньше!
— А шо он сделал с Брюхорезом?
— Скажем так, Брюхорезу стоило выбрать себе менее болезненное прозвище, — наблюдавшей расправу воочию Лаки Шот было что сказать. — Например, Брюхочёс.
— И всё же, как он насчитал сто тысяч крышек? — не унималась Большая Сука. — В башке, блядь, не укладывается!
— Поделил миллион на десять, — непринуждённо объяснила морковная единорожка. — Это просто — берёшь и убираешь нолик.
— Ну это как раз понятно. Считать умею, — кобыла подмигнула учителю, чем тот оказался приятно удивлён. — Я про то, шо это гон какой-то! Бесценный груз на миллион, совсем охуеть! Шо там было такого бесценного? Мыло?
— Кажется, я знаю… — задумчиво ответил выходец.
— Так не томи! — хором выкрикнули кобылы. — Выкладывай!
— Сначала надо найти Дамб Кант и Нию. А ещё убедиться, что нас никто не услышит!
— Ну тогда нам прямая дорога в таверну. Готова поспорить, что Дамб уже с самого утра там!
— Тока сначала заглянем в оружейный. Не знаю, как вы, а я потратила на тех гулей почти все патроны! — это решение было для Бигби волевым. Тич видел, что после пережитого стресса ей как никогда хотелось выпить. — А то знаете, как оно — скока на бухло не откладывай, всё равно потратишь больше.
Как назло, кратчайший путь на рынок проходил через площадь. По крайней мере, Большая Сука так объяснила свой выбор маршрута, несмотря на возражения выходца. “Просто не смотри, если такой нежный”, — отрезала она. — “Хотя в чём проблема, если ты и так всё видел?”.
Шоу закончилось, и толпа будто испарилась. Но вот тело с креста снимать никто и не думал. Слетевшееся отовсюду вороньё уже жадно клевало свежее мясо. Похоже, останки Брюхореза ещё долго будут служить ужасающим напоминанием, что долги лучше платить вовремя.
К счастью, Большая Сука не стала терять время, и удостоила эшафот лишь мимолётным взглядом, так что очень скоро они оказались в оружейном магазине. Морщинистый единорог за прилавком возился над полуразобранным автоматом и не сразу обратил внимание на прибывших покупателей.
— Хо-хо, какие пони! — завидев Большую Суку, продавец оживился. — А я тебя уже не ждал! Ну, знаешь, по радио всякое болтают…
— Пусть болтают, мне-то шо? — рейдерша приняла невозмутимый вид. — Ты же не с радио торгуешь.
— Как сказать, как сказать, — торговец ухмыльнулся в усы. — В любом случае, рад, что не потерял постоянного клиента. Покупаешь или продаёшь?
— Сегодня только покупаю, — увесистый с виду мешочек крышек с солидным звоном перешёл в копыта продавца. — Мне как обычно.
Жеребец даже не стал особо пересчитывать, лишь лениво взвесил его и заглянул внутрь. Довольно хмыкнув, он забрал крышки и скрылся в подсобке.
— Тебе ничего не нужно? — Бигби обратила внимание, что выходец скучает у витрины с оружейными модификациями. — Привык уже к своему пистолету?
Только сейчас Тич понял, что его пистолет куда-то пропал. Он получил личное оружие всего два дня назад и за столь короткий срок не привык не то что к оружейной дисциплине, а даже к банальной тяжести ствола в кобуре. В сумке оружия тоже не оказалось. Более того, лазерный пистолет, который выходец обещал отнести в Нью-Вингас, тоже исчез. Даже система инвентаризации Пип-Бака подтверждала, что у жеребца нет при себе оружия. В остальном же всё оставалось на месте, даже голозапись Ван Гриффов. Выглядела эта потеря оружия крайне странно, тем более, что Тичер Борд явно помнил, как стрелял в гуля на командном мостике.
— Шо-то потерял? — Бигби заметила, как он суетливо проверял все карманы.
— Да вот, не могу найти свой пистолет.
— Так это потому шо его у тебя забрали! И тот второй, лазерный, тоже!
— Что?! — жеребец понял, что проспал что-то очень важное. — Ладно ещё мой пистолет, Дискорд с ним! Но лазерный я ещё должен отдать!
— Ну так и отдашь, чего кипишуешь, — рейдерша была удивлена. — Не навсегда же забрали!
Выходец понял, что ничего не понял. Он уже усвоил, что рейдеры зарабатывают на жизнь, отбирая чужое добро. Но вот что они могут что-то вернуть — в такое жеребец верил с трудом. Его недоумение не осталось для Большой Суки незамеченным.
— Вот глянь, у кого-то из нас есть пушки? — спросила кобыла. — Можешь не отвечать, нету. А терь вспомни, видел ли ты пушки у кого-то кроме местных? Тоже вряд ли. Как думаешь, почему?
Тичер Борд честно пытался понять, но логика Пустоши так и оставалась для него непостижимой. Перебрав в голове несколько вариантов, он выбрал самый, по его мнению, правдоподобный, да и то, лишь бы услышать правильный ответ.
— Оружие забирают у всех?
— Верно! А знаешь, почему? — кобыла не долго ждала ответа. — Да потому шо иначе тут все бы друг друга перестреляют!
— Раньше тут ни дня не проходило без пальбы, — добавила Дайбек. — Пару лет назад Королю это надоело, и теперь с оружием разрешено ходить только гражданам Королевства.
— Ага, надоело, как же, — Бигби оглянулась, не зашёл ли в магазин кто-то ещё, и понизила голос. — Зассал он, шо все, кого заебали его налоги, перестанут по пьяни шмалять друг в друга, соберутся, и пристрелят его.
— Как бы там ни было, если ты “случайно” пронесёшь с собой или “найдёшь” пушку, стража имеет право пристрелить тебя на месте. А если ты ещё и кого-то тут убьёшь, то можешь сразу стреляться, потому что смерть от копыт палача будет в сто раз хуже.
Тичер Борд впервые за сегодня почувствовал себя хоть немного в безопасности. Уж он-то точно не собирался никого убивать. Да и получить шальную пулю во время случайной перестрелки теперь можно было не бояться.
Тем временем, вернулся продавец. Перед собой он бережно нёс телекинезом патронный ящик с надписью “10мм Авто” характерным армейским шрифтом на боку. Большая Сука взглянула под крышку, взяла несколько патронов наобум и осталась довольна.
— Сейчас заберёшь?
— Не, отнеси в мою ячейку. Тока не думай, шо я не проверю ещё раз!
Наконец-то Стейбл Гвард проснулась в своей постели. Уж что что, а этот мягкий матрас её спина узнала бы из тысячи. После всех тех ночей, проведённых на старом продавленном матрасе в рейдерском мотеле, здоровый сон казался таким простым, и в то же время очень дорогим удовольствием. Но как она могла оказаться дома после того, как…
Весь вчерашний день пролетел у охранницы перед глазами и закончился ослепительной вспышкой. Кобылка поняла, что в тот момент забыла выдохнуть, и почувствовала себя так, словно её лёгкие не работали уже целую вечность. А с этим осознанием вернулась и боль во всем теле, заглушить которую не смог бы ни один матрас в мире.
Тем временем, воздуху в груди Стейбл Гвард становилось тесно. Хотела она того или нет, а дышать сегодня ей всё равно пришлось бы. И чем раньше, тем лучше.
Собравшись с силами, охранница выдохнула, и в то же время открыла глаза. И первым, что она увидела, оказалась пара жёлтых глаз, разглядывающих её пусть и не в упор, но достаточно близко, чтобы кобылка почувствовала себя неуютно. Гварди отшатнулась. Незнакомка повторила её движение почти зеркально. Похоже, её такое резкое пробуждение тоже напугало. Две кобылки ошарашенно уставились друг на друга.
— Ты в порядке? — первой нарушила молчание незнакомка. — Прости, шоковое заклинание мне до сих пор даётся плохо. Я даже завалила выпускные экзамены, пришлось потом пересдавать. Дважды...
Единорожка так бы и продолжила рассказывать о своей жизни, но вовремя спохватилась.
— Оу, что-то я заболталась. Позволь представиться, младший офицер Блю Флейм.
— Сержант Стейбл Гвард, будем знакомы.
Охранница не знала, какую систему званий использовали в этом Стойле, но в довоенной Эквестрии офицер было низшим полицейским званием, и сержант стоял выше. А эти стойловцы явно считали себя прямыми наследниками старых правоохранительных органов. Будто в подтверждение, Блю Флейм вытянулась по струнке и отдала честь.
— Мэм, прошу прощения за эту фамильярность, — отчеканила она. — И за то, что ударила вас током! Уверяю, другого выхода не было…
— Вольно, офицер, — перебила Гварди. — Ты спасла меня, как ни крути. Ударить меня током, чтобы заряд перекинулся на того парня. Умно!
Единорожка смущённо отвела взгляд. Либо она была польщена, либо её план был куда проще, и от незаслуженной похвалы ей стало неловко.
— Я хоть успела? — осторожно поинтересовалась она. — Тот ублюдок не… Ну вы понимаете.
— Не что? — недоумённо переспросила охранница. — Он меня только поцарапал, если ты об этом.
Стейбл Гвард потёрла шею и нащупала там пластырь. Видимо, рана оказалась не опасной, раз на неё даже не стали тратить стимулятор. Блю Флейм же заметно расслабилась.
— Если бы я опоздала, вы бы не переспрашивали, — лаконично объяснила она.
— Сколько я уже тут валяюсь?
— Чуть больше двух часов, мэм.
— Слушай, давай не так официально…
Охранницу в очередной раз прервало шипение пневмодвери. А вместе с ним в палату ворвались крики и стоны из расположенного за стеной лазарета. В дверном проёме показался здоровяк в броне, выглядящий настолько грозно, что без труда можно было поверить — стонущих громче всего бедолаг на больничные койки отправил именно он. Чтобы пройти жеребцу пришлось пригнуться, так что охранница могла не сомневаться, что это вице-шериф Шоквейв.
Её догадка подтвердилась, когда единорог снял шлем. Если раньше он казался Стейбл Гвард злым при одном упоминании рейдеров, то теперь она поняла, что это были лишь цветочки. Попадись вице-шерифу сейчас какой-то преступник, и он раздавил бы его голыми копытами. Но попалась ему лишь Блю Флейм.
— Младший офицер, это тебе было приказано присматривать за гостьей?!
— Сэр, так точно, сэр!
— Тогда почему она оказалась в лазарете?!
— Сэр, когда поступил приказ, я была в двух блоках от кинозала, сэр! — отчеканила единорожка. — Я бежала со всех ног, но бунтовщики успели раньше!
— Почему вообще из всех оперативников на столь важное задание отправили тебя?!
— Не могу знать, сэр! — Флейм и бровью не повела. — Диспетчер передал ваш приказ мне, и я тут же приступила к выполнению! Бунтовщики перегородили коридор на третьем уровне баррикадой, пришлось пробиваться…
— Опишешь это в рапорте и положишь его мне на стол до конца дня, — перебил вице-шериф. — Всё, свободна!
— Есть, сэр!
Блю Флейм козырнула и, чеканя шаг, промаршировала к выходу. Стейбл Гвард провела её недоумённым взглядом. Ещё никогда она не видела кого-то, кто следовал бы приказам так невозмутимо. Конечно, в охране Стойла 38 тоже была чёткая иерархия, но прописная истина “приказы не обсуждаются” не была там такой уж и прописной. На секунду охранница задумалась, а смогла бы она, оказавшись на месте младшего офицера Флейм, сдержаться и не вставить слова против? В родном Стойле — вряд ли. Но её Стойло было так же далеко от этого, как добродушный усач капитан Вест от хмурого вице-шерифа Шоквейва. Перечить последнему решился бы лишь отчаянный смельчак или безрассудный глупец.
— Мне кажется, вы были с ней слишком строги, — Гварди сама не знала, почему желание вступиться за Блю Флейм оказалось таким непреодолимым. — Если бы не она, я оказалась бы не в лазарете, а в морге!
— Бросьте, от строгого начальства ещё никто не умирал, — Шоквейв немного подостыл и вновь нацепил маску галантности.— Хотите сказать, что ей некуда расти?
— Хочу сказать, что она единственная, кто оказался рядом.
Охранница удивилась, как холодно прозвучал её голос. Единорог был не глухой, и тоже это заметил. Стоило отдать ему должное — как для здоровенного мордоворота, наделённого почти безграничной властью, он оказался на удивление тактичным.
— Доктор сказал, что лучшее лекарство для вас — это отдых. Что же, не буду вам мешать, — несмотря на заботливые слова, тон вице-шерифа стал таким же отчуждённым. — Я позабочусь о том, чтобы когда вы проснётесь в следующий раз, рядом оказался кто-то более компетентный.
Оставшись наедине, охранница задумалась, а не перегнула ли она палку. Ей уже доводилось возражать вице-шерифу, и тот реагировал на это спокойно, но сейчас, похоже, она наступила на больную мозоль. За свою жизнь кобылка не беспокоилась, но перспектива застрять в Стойле-тюрьме навечно её не устраивала. В очередной раз пони вспомнила про своего друга. Тичер Борд тоже частенько спорил с Большой Сукой, но всегда знал, когда остановиться. В такие моменты охранница мысленно обвиняла его в малодушии, особенно когда жеребец соглашался с чем-то, от чего у любого порядочного жителя Стойла 38 шерсть на спине встала бы дыбом. Теперь же она была вынуждена признать, что существуют пони, перечить которым просто опасно.
Вскоре после ухода вице-шерифа медсестра принесла ужин и лекарства.
— Что это? — с опаской поинтересовалась пони.
— Овсянка, мэм, — Гварди была готова поспорить, что в глазах медсестры она сейчас выглядела какой-то дикаркой с поверхности. — Это такая каша…
— Я знаю, что такое овсянка, — смутилась кобыла. — Я спрашивала про таблетки.
— А, это просто снотворное, — теперь уже пришёл черёд медсестры смущаться. — В вашем случае нет лекарства лучше, чем отдых.
Стейбл Гвард понимающе кивнула. Она уже смирилась с мыслью, что попасть домой сегодня ей не суждено. Как бы кобылке не хотелось в ультимативной форме потребовать у Шоквейва отвезти её в Стойло 38, сейчас она едва могла твёрдо стоять на ногах. Поворочавшись в постели после ужина, пони смело выпила оставленные таблетки, надеясь так ускорить наступление завтрашнего дня.
По итогам всех прогулок по Замку, Тич оказался перед тем же зданием, из которого вышел сегодня утром. С той лишь разнице, что теперь они вышли не на стену, а подошли с другой стороны. Все столики снаружи были заняты рейдерами, мирно выпивающими, играющих в карты или кости. Дамб Кант или Нии среди них не было. Зато они нашлись внутри.
Да не одни, а в компании явно недружелюбно настроенного жеребца.
— Эй, дура, последний раз говорю — ты должна мне пиво! — настаивал он. — И ещё одно за моральный ущерб!
— Нихрена я тебе не должна, урод! — не уступала Дамб Кант. — Ты сам виноват, надо было смотреть под ноги!
— Не надо было тащить сюда детей! Соплякам тут не место!
— Так зачем же ты сюда припёрся? — вмешалась Большая Сука. — Не ебу, шо за претензии у тя к моим друзьям, но можешь высказать их мне!
Рейдер смерил Бигби взглядом, и остался явно недоволен увиденным. Сам он был отнюдь не худой, как тот же Тич, но огромная рейдерша всё равно оставалась вне конкуренции. Тем более, что она была не одна. Понимая, что пиво ему теперь точно не светит, жеребец пошёл на попятную.
— Никаких претензий, — сквозь зубы выдавил он. — Я просто споткнулся.
— Так под ноги надо смотреть!
— А я о чём! — поддакнула Дамб Кант. — Но нет, вечно у них кобылы виноваты!
Терпение задиры лопнуло. Бормоча проклёны, он зашагал к выходу, толкнув по пути Тича и недобро покосившись на Суку.
— С кем-то из вас мы ещё пересечёмся на узкой дорожке, — пообещал он, прежде чем хлопнуть салунными дверями.
— Тю, шпана, — Бигби презрительно сплюнула. — А я так хотела выпустить пар!
— Да с таким чмошником я и сама бы справилась! — Дамб Кант была большой любительницей помахать копытами после драки, особенно если та не состоялась. — Но всё равно спасибо, босс. Рада вас видеть!
— А я как рада, шо ты меня видишь! — кобылы рассмеялись. — Если размять копыта не получилось, так давайте хоть выпьем!
Вскоре компания уже сидела за большим столиком в углу. Перед каждым стояло по большой кружке с пивом (или, как его называли тут, элем), а перед Нией — стакан браминского молока. Несмотря на предложения Большой Суки, учитель строго-настрого запретил наливать жеребёнку алкоголь.
— Вот я в её возрасте уже спиртягу глушила, — обиженно заявила огромная рейдерша.
— Оно и видно, — съязвила Лаки.
— Это шо ты хочешь сказать?!
— Да так, ничего…
— Расскажите лучше, какие новости, — вмешалась Дамб Кан. — Пока мы тут вас ждали, всякого наслушались. Вроде даже кого-то на площади казнили…
— Не, это был всего лишь Брюхорез.
— А, понятно, — кобыла казалась разочарованный. — Значит, кто-то стал богаче на целых пять тысяч крышек.
— По-моему, это даже больше, чем он задолжал, — предположила Дайбек. — И какой Королю от этого толк? Выпотрошенный Брюхорез ему же ничего не вернёт!
— Зато вернут другие. Я вот тоже думала упасть на мороз и как-то переждать, — призналась Бигби. — Но терь в лепёшку расшибусь, а крышки достану. Если он за пять тысяч так изъебнулся, то не хочу даже думать, шо меня ждёт!
— А сколько вы ему должны?
— Сто косарей!
Дамб Кант поперхнулась пивом и ошарашенно уставилась на Суку. Даже Лаки Шот и Дайбек, которые уже слышали об этой сумме, до сих пор не могли в полной мере её осознать. Тичер Борд тоже был впечатлён — он помнил, как они со Стейбл Гвард нашли заначку с парой сотен крышек. Сотня тысяч, наверное, весила бы целую тонну. Одна Ния медленно потягивала молоко как ни в чём не бывало. Считать она точно умела, но столь внушительные цифры её почему-то не впечатлили.
— Девяносто девять тысяч, — уточнил жеребец, когда молчание затянулось.
— Ах, да, как я могла забыть, — Бигби ухмыльнулась. — Поздрявляю тя с первыми заработанными крышками! И ты, кстати, обещал рассказать, как нам достать ещё!
Тичер Борд настороженно огляделся. Бар полнился самыми разными подозрительными личностями, бросающими любопытные взгляды то на жеребёнка, то на выходца. Но покуда те были с Большой Сукой, дальше взглядов дело не заходило. На всякий случай, учитель понизил голос почти до шёпота.
— Король сказал, что караванщики везли бесценный груз. Так вот, я думаю, что сейчас этот груз сидит с нами за одним столом.
Жеребец выжидающе обвёл присутствующих взглядом. Первой сообразила Лаки Шот.
— С чего ты взял, что это она?
— Её отец — посол НЭР на Стрипе, — Тич покосился на зебру. — Прости, малышка, надеюсь, ты сказала мне это не по секрету!
— Никакой я не груз! — кобылка обиженно насупилась. — Но да, это не секрет. Папа меня очень любит!
— Значит, он точно не зажмотится заплатить за тебя выкуп! — подхватила Большая Сука. — Тич, ты гей!
— Ты хотела сказать “гений”?
— А шо, я сказала не так?
— Нет, ты сказала…
— А, не важно! — рейдерша махнула копытом. — Мы сёдня пьём за то, шобы наш план выгорел! Ну и за тех, кто с нами больше никогда не выпьет! Ну, вздрогнули!
— Эй, красавица, клёвые бидоны! — крикнул какой-то рейдер миловидной официантке. — Может, нацедишь мне молочка?
Кобыла засмущалась и поторопилась принести Тичеру и компании ещё пять кружек пенного эля. Она подходила за этот столик даже чаще, чем следовало. Возможно, потому что тут сидел единственный жеребец во всей таверне, а может, и во всё Королевстве, который не шлёпал её по крупу и не пытался затащить в постель.
Тичер Борд молча гипнотизировал золотистый напиток, размышляя о чём-то своём. В пол-уха он слушал, как рейдерши поминали сгинувших на космодроме товарищей. В их словах не было скорби или жалости. Они вспоминали былые приключения так, будто отдавшие Сёстрам душу кобылы собирались выйти на пенсию и сейчас сидели со всеми за одним столом. Банда не была похожа на большую дружную семью. Скорее на коллектив, ведущий непрекращающуюся внутреннюю борьбу за место на карьерной лестнице, но превращающийся в хорошо отлаженный механизм, когда дело касалось работы.
— Про шо задумался? — прервала его размышления Большая Сука. — Уверена, тебе тоже есть шо добавить! Не стесняйся!
— Они были способными ученицами. Мне приятно было с ними работать, — Тичу не пришлось долго думать. Только об этих занятиях он не стеснялся сказать вслух. Да и удовольствия от них он получал куда больше, чем от тех, других. — Знаете, я до последнего верил, что смогу изменить их жизнь к лучшему…
— Наверное, ты единственный, кто в нас верил, — Бигби подняла кружку. — Выпьем за лучшую жизнь!
— За лучшую жизнь! — подхватили остальные кобылы.
— Так, а шо это мы всё эль да эль пьём? — возмутилась огромная рейдерша. — Я ж с него почти не пьянею! А у меня всё ещё в планах нажраться! Эй, ты, неси что покрепче!
Проходящая мимо официантка метнулась выполнять заказ. Тичер Борд понял, что детское время только что закончилось. И Ния, похоже, была только рада. Последние несколько часов она откровенно скучала. Маленькая зебра не знала, чем себя занять, а молока и вовсе напилась на всю жизнь вперёд. Гулять одну её никто не отпускал, да и с вызвавшимся добровольцем учителем тоже — в рейдерском Королевстве он сам был беспомощен, как жеребёнок. Не удивительно, что она по первому требованию спрятала игрушку, которую вертела в копытах последний час, и отправилась в номер. На всякий случай, выходец решил её проводить.
— Там так шумно! — пожаловалась зебра. — И так скучно!
— Да, не самое лучшее место для жеребят.
— И всё-таки лучше, чем по кусочкам в желудке у сотни гулей, — неожиданно, Ния вытянулась и повисла у жеребца на шее. — Я же так и не сказала вам спасибо! А ведь вы рисковали жизнью!
— Любой бы на моём месте рискнул.
— А вот и нет! Тётя Сука даже не разрешила нам за вами вернуться! Говорила, в таком взрыве никто бы не выжил!
— И была права, — Тич даже не обижался на рейдершу. — Я сам не понимаю, как уцелел!
— Бабушка бы сказала, что вас вели духи! — заявила зебра. — А они помогают только хорошим пони!
— Ой, хватит уже болтать! — выходец совсем засмущался. — Давай в кровать! Зубы чистить не предлагаю, так как щётки у тебя не видел, да тут и негде…
Маленькая кобылка послушно скинула пояс с кармашками на спинку стула и нырнула под простыню. Учитель уже собрался выключить свет и пожелать жеребёнку спокойной ночи, как зебра вновь его озадачила.
— Дядя Тич, а расскажите сказку!
— Сказку? — удивился жеребец. — А ты не слишком большая девочка для сказок?
— Неа! — Ния быстро закрутила головой. — Ну пожалуйста! Папа мне всегда перед сном рассказывал сказку! А вы мне теперь как второй папа!
После таких слов, особенно приправленных жалобным взглядом невинных детских глаз, Тичер Борд просто не мог устоять.
— Ладно, уговорила, — выходец примостился на краю кровати. — Только постарайся не перебивать, я этого ой как не люблю!
Зебра послушно кивнула и приготовилась внимательно слушать.
— Было это давным-давно, когда Великая Война не могла и в кошмаре присниться, а Сёстры ходили среди нас, как простые смертные. Один непоседливый жеребёнок в Понивилле всё никак не мог получить свою метку. Что он только не пробовал, а метка всё не появлялась. Тогда он отчаялся и отправился в Вечнодикий Лес. Долго он шёл, чаща вокруг всё сгущалась и вскоре кроны деревьев совсем перестали пропускать свет. В кустах же тем временем рычали и светили глазами дикие звери. Наш герой испугался и собрался развернуться домой, как вдруг на дорогу выпрыгнул здоровенный древесный волк, а вокруг бродила ещё целая стая! Жеребёнок кинулся бежать со всех ног, а волки погнались за ним. Острые зубы почти хватали его за хвост, но он бежал так быстро, как никогда не бегал, ведь от этого зависела его жизнь! Наконец, впереди замаячил просвет. Малыш ещё поднажал, надеясь, что волки не погонятся за ним дальше опушки, но всё оказалось куда хуже. Вместо опушки его ждал высоченный и крутой обрыв! Он едва успел затормозить, иначе улетел бы глубоко на дно и сгинул бы в бурных водах протекавшей по дну реки. Волки тоже затормозили и стали медленно обступать малыша, хищно облизываясь и скаля зубы. К сожалению, у отчаянного метконосца не было крыльев. чтобы просто взять и улететь. Зато был рог! И хоть он только недавно начал учиться колдовать, жеребёнок всё равно собрал всю волю в копыто, зажмурился и угрожающе топнул, представляя, как волки расступаются и дают ему уйти… Вспышку от его заклинания было видно даже через закрытые веки, а волков раскидало чуть ли не по всему лесу! Не веря своему счастью, жеребёнок побежал домой и даже успел к ужину! И только когда его мама обратила на это внимание, он посмотрел на свой круп и нашёл там свеженькую марку волшебника! Маме он сказал, что просто тренировался колдовать на опушке, и всё равно получил нагоняй за то, что так близко подходил к Вечнодикому Лесу. Но это его ничуть не расстроило. А позже он поступил в Кантерлотскую Магическую Академию и учился на одни пятёрки! Вот и сказочке конец, а кто слушал — молодец!
— Вау, никогда не думала, что это сказка на самом деле такая интересная! — с отвисшей челюстью призналась зебра. — Мой папа рассказывал её совсем по-другому!
— А как её рассказывал твой папа?
— В его версии жеребёнок понял, что лес становится слишком тёмным, передумал и вернулся домой. Сел за домашнее задание, прилежно учился, слушался родителей и стал юристом…
— Что же, всё могло сложиться и так.
— А разве этого жеребёнка не было на самом деле?
— Кто знает, — пожал плечами учитель. — Знаешь, как говорится: сказка ложь, да в ней намёк…
— Кажется, я понимаю…
— Ну всё, теперь точно спать, — ещё немного, и жеребец поцеловал бы зебру, как собственную дочь, но вовремя взял себя в копыта и просто взъерошил гриву. — Сладких снов!
Когда Тич вернулся к друзьям, пьянка как раз была в самом разгаре. С поминок разговор перешёл на более насущные вопросы.
— Поверить не могу, что её папаша такая важная НЭРовская шишка! — возмущалась Лаки Шот. — Вот уж ирония!
— Я смотрю, ты не сильно любишь свою родину, — удивился жеребец.
— Не родину, а тех, кто там стоит у руля! — уточнила снайперша. — Я не просто так бежала от них на самую границу! Бежала бы ещё дальше, если бы не проиграла все крышки в Искристом Ковбое!
— Чем же они тебе так насолили?
— А из-за кого ещё погиб мой брат?! Кто зарабатывает на этой войне?! — вскипела морковная единорожка. — Дикие гули?! Я так не думаю!
— Слушай, может хватит этих недомолвок? — Тич здорово устал от того, как они раз за разом возвращались к этому вопросу. — Выговорись, авось полегчает.
Кобыла обвела собравшихся товарищей подозрительным взглядом, будто решая, достойны ли они услышать что-то личное. Единорожка осушила стакан и задумалась на добрых пару минут. Наконец, она решилась.
— Моего старшего брата забрали в армию Республики, как только ему стукнуло восемнадцать. Сразу после учебки отправили в Мохуве. НЭР тогда первой заняла Дамбу Хуфера и начала наводить тут свои порядки, но Империю это не устраивало. И готовясь к Первой Битве за дамбу, они не сидели, сложа копыта, а гадили НЭР как могли. Одной из таких диверсий был взрыв грязной бомбы в Сёрчлайте. Ну, по крайней мере, нам сказали, что имперцы взорвали грязную бомбу, а как там на самом деле было — одним Сёстрам известно. Зато точно известно, что за одну ночь половина солдат превратилась в диких гулей и порвала на куски тех, кому не повезло не откинуться от радиации. И мой брат, мой любимый Кэттл Вип, оказался среди тех несчастных. Когда в цинковом гробу привезли его останки… Я бы никогда не поверила, что это он, если бы не узнала метку!
— Так не логичней ли ненавидеть Империю?
— Может и логичней, — безразлично пожала плечами кобыла. — Вот только это не имперец вручил брату повестку, не имперцы силой волокли единственного сына из родительского дома, и не имперский чиновник заломил за откуп такую цену, что нам бы не хватило, даже если бы мы продали всё наше стадо и всю землю.
— И всё же, подумай, сколько братьев, мужей и сыновей гибнет от копыт имперцев! — возмутился Тичер Борд. — Это они начали эту войну более двухста лет назад, и продолжают убивать до сих пор!
— Мне уже плевать, в какие цвета одеваются наши угнетатели. Свою маленькую месть я получила, когда убила эту мразь, — заявила снайперша. — Да-да, прежде чем уехать из родного города навсегда, я заглянула к нему домой. Какая ирония, в тот момент он как раз обсуждал со своим ненаглядным сынком, как без наследника наша ферма придёт в упадок, и он выкупит её за копейки. Видели бы вы его лицо, когда голова его любимого первенца разлетелась, как сброшенный с амбара арбуз. Хотя, от его лица всего через секунду тоже мало чего осталось.
Лаки Шот отхлебнула ещё виски прямо из горла и победно уставилась на собеседников. Она явно ни о чём не жалела. Тичер Борд не знал, что и думать. Раньше в его глазах единорожка была просто молодой авантюристкой. Немного безумной, но для на Пустоши, похоже, это давно стало нормой. Теперь же снайперша пугала его, и в то же время её становилось по-настоящему жалко.
— Штош, не нам тебя судить, — прервала молчание Большая Сука, — Да и не за шо, как по мне. Я вот тока мечтать о мести могу, например.
Дамб Кант энергично закивала, а Дайбек меланхолично хмыкнула. Лишь Тич до сих пор сидел в шоке, что не осталось для кобылы незамеченным.
— История не из тех, что случаются в твоём Стойле, да? — Лаки выглядела разочарованной. — Дай угадаю, в твоих глазах я только что превратилась в полную мразь?
— Нет…— вышел из оцепенения жеребец. — Ничего подобного, я такого не говорил!
— В любом случае, за мелкую не переживай, — похоже, единорожка ему не поверила. — И копытом её не трону, она тут ни при чём.
— Ещё бы ты её тронула, когда за неё сто тыщ дают, — напомнила Большая Сука. — Я бы тебя сама потом так тронула бы, что…
— Хватит! — перебил учитель. — Не для того мы за последнее время столько всего пережили, чтобы теперь ссориться!
— Да кто ссорится? — надулась Бигби. — Я просто хочу доходчиво пояснить…
— Давайте лучше выпьем! — никто и не заметил, как Дамб Кант успела тихо улизнуть из-за стола и вернуться с новой порцией спиртного. — Вы, конечно, как хотите, а я ещё слишком трезвая, чтобы бить вам морды!
Огромный вонючий супермутант придавил Тичера своей тушей. Жеребец сопротивлялся как мог, но весовые категории были не равны. Ещё немного, и эта гора мускулов просто превратила бы его в лепёшку. Учитель не мог вдохнуть. Хотел закричать, но слова застряли в глотке. Прощаясь с жизнью, он зажмурил глаза...
А когда открыл, понял, что никакой это не супермутант, а Большая Сука. Кровать на постоялом дворе не шла ни в какое сравнение с огромным ложем для молодожёнов в мотеле "У Спайка". Не удивительно, что вдвоём в одной постели им было тесно. Почему они легли спать вместе, в то время как у каждого была своя кровать, Тич припоминал весьма смутно. Впрочем, как и всё, что было после того, как он уложил зебру спать.
Вспомнив о Ние, учитель встрепенулся, ведь её-то как раз нигде и не было. Лаки Шот спала на полу, подложив под голову свёрнутый плащ, Дайбек лежала на кровати, почти как нормальная пони, только, почему-то, ногами на подушке, ну а Дамб Кант зачем-то засунула голову в сумку, да так и уснула. Превозмогая похмелье, выходец выбрался из-под Большой Суки и попробовал растормошить Лаки.
— А? Чего? — не разлепляя век, промычала она. — Который, блядь, час?
— Где Ния? — жеребцу было не до таких мелочей. — Зебра где?!
— В Зебрике, наверное, — широко зевнул, морковная единорожка опять провалилась в сон.
Как следует осмотревшись, учитель не нашёл не только самой зебры, но и её вещей. От одной мысли, что маленькая кобылка сейчас гуляет по рейдерскому городу одна, жеребцу сделалось дурно.
— Ния! — Тич вылетел в коридор, и не найдя там зебры, пулей спустился в зал. — Ния!
— Чего разорался? — нахмурился трактирщик. — А, так это ты! Вы мне ещё за выпивку остались должны, в курсе?
— Где зебра?! — учитель почти не помнил, чем закончилась ночная пьянка, да и ему было не до этого. — Лет двенадцать, с розовой прядью в гриве! Ты должен был её видеть!
— Видел, как же, — жеребец замолчал и хитро уставился на выходца. Впрочем, видя, что тот не понял намёка, быстро сжалился и выложил все карты. — Она вышла на улицу где-то полчаса назад. Пыталась проскользнуть незаметно, но у меня глаз-алмаз…
Тичер Борд пропустил всё лишнее мимо ушей. Со всех ног он рванул на улицу, надеясь, что зебра не успела далеко уйти.
— Эй, про выпивку я не шутил! — донеслось ему вслед.
Но выходец уже не слушал. Оббежав вокруг постоялого двора и не найдя ни следа маленькой кобылки, он просто кинулся, куда глаза глядят. Вряд ли зебра ориентировалась на незнакомых рейдерских улицах лучше него, так что не должна была уйти далеко.
— Ния! — продолжал звать он. — Где ты?!
— Хватит орать! — возмутился кто-то из открытого окна. — А то я спущусь и жопу тебе надеру!
— Ния!
— Ну всё, сука, я спускаюсь!
Тич проигнорировал угрозу. В этот момент его уши уловили нечто куда более важное — раздавшийся неподалёку детский крик. А так как других детей в Замке он не видел, то мигом бросился туда. Когда недовольный рейдер спустился, жеребца уже и след простыл.
“Дядя Тич, помогите!” — теперь учитель чётко мог разобрать, откуда доносился зов. Свернув за угол, он, наконец, нашёл беглянку. Вот только она оказалась там не одна. Тот рейдер, с которым вчера вечером поспорила Дамб Кант, отрезал маленькой зебре путь к отступлению, практически прижав к стене.
— Дядя Тич, это тот слюнтяй, которого где-то отрыла Сука? — насмехался он. — Не думаю, что он смог бы тебе помочь, даже если бы оказался тут!
— Это ты зря! — окликнул его учитель. — Оставь её в покое!
— А то что? — обернулся рейдер. — Сбегаешь за своей большой подружкой, пока я буду развлекаться с посольской дочкой?
— А может, это вы сбегаете отсюда, дядя?
В одно мгновение ситуация приняла совершенно иной оборот. Как только рейдер отвлёкся, зебра выхватила дамский пистолет и направила на него. Тичер Борд даже не сообразил бы, что у неё в копытах, если бы сам не побывал в подобном положении, когда впервые заглянул в захваченную у караванщиков повозку. А вот рейдер, похоже, ещё не встречался с подобным оружием.
— Я тебе твою игрушку знаешь куда засуну, сопля мелкая?! — разозлившись не на шутку, он кинулся на кобылку.
— Нет! — выходец сам не понимал, кому именно адресовал крик, но он не остановил ни рейдера, ни зебру.
Выстрел такого маленького калибра звучал скорее как хлопок петарды, хотя для учителя это был настоящий раскат грома. Здоровый взрослый жеребец свалился к копытам маленькой зебры, как подкошенный. Из аккуратной дырочки прямо посередине его лба тонкой струйкой бежала кровь.