Наследие Богини. Диксди

15. Дорога принцесс, мерцающий проводник и кристалл телепорта

Некто, пожелавший оставаться в тени, добивается своей цели, вынуждая принцесс покинуть уютное окружение и отправиться в путь. Селестия надеется проверить пугающую её догадку. Диксди и Ван, ввязавшиеся в очередную авантюру, составляют компанию этнологу, земнопони, горящего идеей узнать больше о таинственном народе ночных пегасов, получить пропуск в закрытый город и проверить собранные им слухи о необычных жителях того места. Что заставило ночной народ оставаться тысячу лет в добровольной изоляции? На это ему ещё предстоит найти ответ. Тем временем, на другом конце страны, огненногривый маг строит свой план действий. И для решения одного из этапов удача сталкивает его со старым знакомым...

Звон металла о металл нарушил покой тенистых улиц древнего города, раскинувшегося на опаляемом Солнцем плато. Под полупрозрачными шарами вспышек телепорта вспухали клубы пыли, подхватываемые ветром и расплёскивающиеся о каменную кладку арок. Сложенные из выщербленных от времени камней, арки напоминали рёбра древних чудовищ, змеями лежащих вдоль крупных проспектов. Некогда величественные и поддерживающие собой разноцветные витражи, они теперь потеряли большую часть своей красоты, утопая в вездесущей зелени, отыскавшей себе убежище от жары в тенистых двориках, закоулках и нижних этажах невысоких домов. По заросшей сорняками мостовой, приминая острые и пожухлые листья, мчались две фигуры, заставляя ударами копыт трястись подрытые корнями деревьев плиты. Обгоняя друг друга, сталкиваясь и разбегаясь по боковым проулкам, они скользили по улицам, меняя направление, едва тонкое чутье подсказывало им верный путь. Краткое столкновение, длинный, отливающий солнечным светом удар, прорезавший каменную плиту и оставивший после себя дымящуюся, чуть сероватую полосу. Резкий скрежет клинка по выщербленной дождями и солнцем плите, как крик экзотической птицы. Глухой стук копыт перешёл в звон столкнувшихся клинков, рассыпающих снопы искр от затянувшегося поцелуя волнистого лезвия с полумесяцем сколотой алебарды. Погасив инерцию удара, фигуры отпрыгнули друг от друга, нырнув в тёмные и узкие проёмы дверей.
Мимо них проносились молчаливые статуи пегасов, с вызовом смотрящих в небо слепыми глазами. Рухнувшие и покрытые сухим лишайником колонны служили трамплином, оказываясь под копытами. Вот светлая текуче спрыгнула с уступа и замерла на перекрёстке, чуть проскользив золотистыми наподковниками по старой дороге. Подобралась, огляделась по сторонам, ожидая новой атаки. Зажатый в телекинезе волнистый меч с потрескавшимся от старости лезвием покачивался из стороны в сторону, разбрасывая тусклые солнечные зайчики от свежих сколов и зазубрин. Взгляд его суровой обладательницы скользнул по тенистым аркам, где колыхалась на ветру занавеска из дикого вьюнка. Задержавшись на темнеющем проёме входа в старый дом, она осторожно посмотрела вбок. Обманчиво безучастно рассматривая подходы, она следила за отражением в клинке, резко развернувшись, едва заметила в нём размытое движение.

Выгнутое лезвие столкнулось с волнистым клинком, прорубило его и раскололо на части. Взвизгнувшие в воздухе острые обломки металла, застыли, так и не долетев до светлой мордочки. Плавно вращаясь в тёмно-синем сиянии магии, они со звоном посыпались на дорогу.
— Ты была права, сестра, твоё мастерство не потерялось за все эти годы, — переведя дыхание, проговорила светлая, делая шаги навстречу появившейся из тени тёмной фигуры. Тепло улыбнувшись, она опустила бесполезную крестовину меча. — Прекрасный выпад...
— Поддавалась как всегда, сестра. И по-прежнему предпочитаешь волнистый меч, — отозвалась тёмная аликорн, несколько раз глубоко вдохнув и уняв будоражащую тело дрожь. Церемониально прокрутив алебарду, она воткнула орудие в щель между плитами мостовой. — Со дня моего возвращения у нас так и не было возможности провести время как прежде. Вдвоём. Вдали от этих навевающих скуку придворных чаепитий, приёмов пони, ждущих от тебя совета по любому пустяку и душных правил этикета. Жалкой пародии на то, чем когда-то были. Не верю, что ты не скучаешь по тем временам.
Бросив оценивающий взгляд на превратившийся в бесполезный кусок металла меч, Селестия кинула его в неглубокий овраг акведука, перепугав мирно прячущуюся там от солнца лягушку звякающей и дребезжащей по камням крестовиной. Металл последний раз тускло сверкнул и скрылся среди нанесённых потоками воды веток и сорванных стеблей вьюнков.
— О тех временах, когда мы странствовали, ожидая пробуждения Элементов Гармонии? Или годах в сражениях с тварями из Бездны, наводящими ужас на наших подданных? — принцесса Селестия провела в воздухе короткую линию кончиком рога и в жёлтой вспышке заклинания на землю упали две походные сумки. Выудив из своей позолоченную флягу с изображением солнца, она сделала несколько глотков. Сейчас, после чуть затянувшегося спарринга, даже тёплая вода казалась необыкновенно вкусной. Это навевало воспоминания. — С тех пор прошло немало лет. Многое изменилось. Мне удалось сделать жизнь пони спокойной и размеренной, сохранить достигнутое после заточения Дискорда, нашей победы над Сомброй и...
— И моего изгнания, — заметив, как нахмурилась её старшая сестра, принцесса Луна улыбнулась. — Не нужно меня щадить. Мне хватает этого во дворце, где каждый сначала видит во мне Найтмэр Мун... и лишь потом настоящую меня. С самого визита той пони, названной демикорном, ты стала отдаляться от меня, скрывать своё беспокойство. Получив свиток от Эйранды ты и вовсе не находила себе места. Визиты в музеи, расспросы архивариусов, посещение аукционных домов с сомнительной, как по мне, репутацией. Твой интерес переполошил всех, сестра. Пусть ты и прикрывалась этикетом, проявлением внимания к делам в Кантерлоте и за его пределами, я видела, каким взглядом ты всматривалась в те немногие уцелевшие в коллекциях доспехи. Проверяла выставленные на продажу части брони. А в итоге мы бродим сейчас по этому городу...
Луна выговорилась и уселась на плоский поваленный камень, некогда бывший указателем на перекрёстке. Позади зеленел мшистыми тенями пересохший канал, засыпанный обвалившимся мостиком-аркой. Едва ощущаемый шкуркой ветерок, заблудившийся среди хитрых изгибов улиц, доносил тонкий аромат распустившихся в заброшенных садах цветов.

— И ни один из них не был настоящим. Каждый — подделка, порой даже не слишком умелая для того, кто знает, что ищет, — в голосе Селестии послышалась досада. Сделав ещё один долгий глоток, она сложила флягу в сумку. — Ты права. Событие, послужившее началу моих сомнений, было лишь первым ростком. Мне следовало внимательнее относиться к обнаруженному Эйрандой и вот... она присылает мне список. Точный, до последней детали на клейме, оставленном мастером. Успокоившись и расслабившись после свержения Сомбры, я позволила командирам его армии разбрестись по миру, считая, будто без его влияния они вернутся к прежней жизни. Их следы пропали, затерялись среди множества забытых всеми и достаточно пустынных мест. Мои поиски не увенчались успехом, а много веков спустя, благодаря удачливости и жажде открытий археологов, нашлись брошенные где попало доспехи. Прошлое стало достоянием истории, подумала я, частью легенд, дополненных выдумками и догадками историков. Достаточно хорошо забытое прошлое, чтобы не пугать пони по ночам.
— Но найденные ими доспехи заменили на подделку... — тёмная аликорн поджала губы. Её мысли занимала случайная встреча с Тенаксом в коридорах замка. Новый начальник стражи в разговоре проговорился о внезапно засобиравшейся в дорогу принцессе, потребовавшей положить в сумку походные пайки пегасов-дозорных. Искренне удивившись тому, что сестра правительницы Эквестрии об этом не в курсе. Если бы не он, Луна застала бы пустые покои.
— Первой, наделавшей шума, краже из музея не придали особого значения. Похищенное быстро вернули на место, обнаружив с помощью талантов Кантерлотского следователя. Но даже ему не пришло в голову, что их могли заменить фальшивкой в столь короткий срок. Зачем? Ради какой цели? Вся ценность кусков железа прикрывающих тело от ударов была историческая. Пластины с нанесённым узором хранили свою тайну до этого дня. Хотела бы я знать, как это прошло мимо "пристального" взора Ордена Магов, хвалящегося своими познаниями в области древностей... — Селестия фыркнула, топнув копытом по плите, заставив ту покачнуться и выплюнуть из-под себя фонтанчик песка. — Создатель брони был хитёр и не так прост. Ему удалось обвести вокруг копыта Орден. Без свитка от Деген Рьюстанга, встреченного Эйрандой, тайна так и осталась бы нераскрытой. Ведь принятый "экспертами старины" за простое украшение внутренней части доспеха, узор являлся частью огромной карты. И не только Кристальной Империи, но и земель далеко за её пределами. Включая и те руины, что остались недоступными до сих пор.
— Но этот город... как он связан с тайной доспехов? Что кроме развалин на неприступном плато можно было отыскать, даже имея под копытом карту? — Луна пожала крыльями и, заметив указующе вытянутое копыто сестры, обернулась. В конце прямой улицы, с вздувшейся от корней деревьев мостовой, словно нос корабля, возвышался угол ромбовидного храма, пристройки к которому придавали ему форму звезды. Воротами на храмовую площадь служила огромная стальная подкова, тронутая разводами ржавчины и зеленоватым ковром вездесущего лишайника.

Пока младшая сестра ломала голову над увиденным, Селестия молчаливо рассматривала съестные припасы в сумке. Пакетики с сушёными фруктами; пресные галеты, отменно сохраняющие свою съедобность долгое время; несколько плотно закрученных баночек с фруктовым желе... все, что могло пригодиться в пути и вернуть силы, утоляя голод. Тенакс был не на шутку озадачен её вопросом о походном снаряжении пегасов, решив, будто это внезапная проверка готовности стражи. Куда сильнее его обеспокоил лестный отзыв принцессы о припасах и требование сложить ей сумку на неделю пути. Делиться своими мыслями о том, насколько лучше стало содержимое походного пайка её крылатых стражей, в сравнении с годами военных походов, Селестия не стала. Немногим было дано знать о прошлом принцессы, шагавшей через пламя в золотом доспехе, разукрашенном чёрными пятнами сажи и свежими царапинами от ударов клинков. Так или иначе, содержимое сумки могло пригодится там, где магия потребует слишком много сил от своей обладательницы. А пока...
Она со вздохом воспользовалась ещё одним заклинанием. Две пиалы с мороженым, украшенные целыми ягодами клубники, опустились с воздуха перед нею и её сестрой. Следом появились две ложечки, плавно воткнувшиеся в тающий десерт. Сунув в рот первую ложку, наполненную лакомством с горкой, Селестия довольно зажмурилась, стараясь растянуть удовольствие от сладкой прохлады на языке.
— Старый Деген оказался одним из тех самых командиров, проживших дольше положенного единорогам не благодаря умениям в магии, а дару тёмного заклинания, заключённого в доспехах. Единорогу удалось сохранить их и передать Эйранде секрет узора, выкованного под чутким вниманием Чёрного Короля. Возлагая надежды на эту пони, я не ошиблась в её таланте находить потерянные во времени редкости, — Селестия проглотила ещё одну ложку и задумчиво уставилась на накренившуюся и перемазанную сливками ягодку. — Другим долгожителем оказался Шейкен Брю, получивший свой доспех в наследство как трофей. С ним он успел расстаться до того, как Эйранда смогла сравнить записи в свитке. Отправив последнее письмо, она пропала без следа. Видимо, снова пропустила мой приказ мимо своих чёрных ушек. Из всех перечисленных в списке мест — этот город остался бы для неё недоступен. Жители ушли, и все пути к нему обвалились...
Селестия обвела копытом полукруг, указывая на окружающие дома и покрытые зубцами грани стен, расходящиеся от храма неровными кольцами.
— Идеальное место для планирующих что-то командиров армии Сомбры? — прищурившись, Луна внимательно вглядывалась в сестру, наслаждающуюся холодным мороженым. — Их долголетие и сохранившиеся тут артефакты...
— Во имя Элементов Гармонии, конечно нет. Будь это так, старый единорог не коротал свои дни в городке при давно развалившемся на части родовом стойле... — вяло отмахнулась ложечкой от предположения Луны светлая аликорн. — Для их планов был куда более удачный момент. Бунт Знати, случившийся спустя семь сотен лет спустя твоего... изгнания. Лишивший меня большей части пользующихся доверием семей, ведущих свой род с незапамятных времён. Нет, старый Клаудс-Аплэнд понадобился им для чего-то другого....
— Так это... тот самый город? — Луна поспешно стёрла с камня мох, обнажив едва заметные староэквестрийские письмена.
— Столица пегасов. До того, как, подчинив себе воздушную стихию, они превратили кочевые облака в Клаудсдэйл, который мы знаем, — Селестия с сожалением заглянула в пустую пиалу и та пропала в облачке искр. Кто-то явно удивится, увидев в морозильной камере пустую чашку. Представив озадаченную мордочку придворного кулинара, принцесса тихо рассмеялась. — Луна, ты же помнишь это место, верно?

Покусывая сгиб крыла, Луна вглядывалась в становящиеся знакомыми улицы. Воздух наполнялся пряностями из воспоминаний, голосами пегасов и скрипом повозок, катящихся позади пони. На натянутых через улицы верёвках раскачивались треугольные флажки с изображением Солнца, окружённого двумя крыльями. Были и длинные стяги, красовавшиеся изображением звезды заключённой в круг с широкой, разорванный в шести местах обводкой. От флагов остались лишь рыжие кольца и обрывки цепочек, держащих канаты натянутыми.
— Он так изменился... — едва слышно проговорила тёмная аликорн, ощутив лёгкое прикосновение белого крыла к боку.
— Да, кажется, будто это было вчера. Наше затянувшееся путешествие в ожидании пробуждения Древа Гармонии, поиски несуществующих ответов на заданные нами вопросы, — мягко проговорила Селестия, вернувшись за своей сумкой. Закинув поклажу на спину, она медленно зашагала к возвышающемуся впереди строению, позволив сестре нагнать её. — Потребовалось несколько лет, чтобы найти город, в котором впервые предсказали появление героев, способных...
— Спасти Эквестрию от надвигающегося хаоса, не делающего различий между врагами и союзниками, — закончила за неё принцесса Луна, вспоминая первую встречу с воплощениями Элементов Гармонии. — Помня об этом, мы пришли сюда получить ответ о судьбе двоих из этих героев, сестра.
— И не получили его тогда. Ведь встрече суждено было случиться лишь в день, когда моя ученица и её друзья вернули Древу взятые нами в займы Элементы, — перед глазами Селестии вновь появились полупрозрачные силуэты старых друзей, медленно пропадающих в сиянии возвращающего свою силу кристального дерева. — Новые Элементы появятся благодаря поступкам их хранителей, и нам остаётся только ждать. Я верю в свою ученицу и её друзей, сумевших сделать то, что не удалось нам, но прежде чем они вернут свои силы, нам снова придётся побыть на страже спокойствия Эквестрии. И не одним нам.
— В этом причина твоего разрешения для Скерс Фейбла? Почему именно он? Я могла бы отправиться туда сама... и... — Луна осеклась, заметив суровый взгляд сестры.
— И вновь напомнить им о годах противостояния? Десятилетие потребовалось им для прекращения бессмысленной битвы и долгие столетия для примирения с твоим уходом. Я не могла добиться от их старейшин понимания и ответа. Город закрылся и сохраняет молчание всю тысячу лет. Даже после твоего возвращения вновь вставших под твоё крыло ночных пегасов, по дошедшим до меня слухам, там не слишком уважают, считая предателями данной клятвы. Послы из числа пегасов получили жёсткий отказ. Единороги... мне только не хватало любопытных ушек Ордена Магов, и без моего позволения ищущих способ туда попасть. Давать им официальный повод... — принцесса недовольно скривилась, вспомнив последнюю встречу с главой Ордена и неприятное открытие об исследованиях в запретной области магии за её спиной. Визит в город на плато имел и ещё одну причину. Символ на развевающихся тут флагах был изображён и на книге с вырванными страницами о "радужной магии", искусственной гармонии, тайну которой пытались разгадать, и, по-видимому, не безуспешно, орденские маги. Звезда, вписанная в прерванный круг. Селестия с горечью подумала, что ей следовало найти время на старые фолианты намного раньше, но дела, требующие от неё немедленного внимания, поглотили её. — Семья Скерс Фейбла не одно поколение добивалось права посетить закрытый от всего мира город ночных пегасов. Город, созданный тобой тайком от меня, сестра. Кто как не земнопони, охваченный жаждой узнать больше о ночном народе и собравший немало преданий, историй связанных с ними и удивительных легенд, сможет найти общий язык и путь к примирению между Ноктюрнал-Лифбургом и Кантерлотом.
— Твоему удивительному ученику удалось немало услышать от моей ночной стражи... Я знала о слухах и пыталась справиться с ними, — вздохнула Луна, шагая чуть в стороне от своей сестры. — Главы города, видимо, восприняли мои слова буквально и передавали их из поколения в поколение. Превратив приказ в образ жизни ночного народа.
— Я была бы удивлена, будь это иначе. В те годы тебе было не занимать убедительности, — впервые за проведённые в городе часы Селестия искренне рассмеялась. — Но теперь, с возвращением Кристальной и вступлением в право на престол Ми Аморе, им тоже не стоит оставаться в стороне. Забытые артефакты просыпаются, и помощь живущих за штормовой завесой может оказаться ценной.
Тёмная аликорн сдержанно улыбнулась словам Селестии. Она достаточно корила себя за совершённое в прошлом, кажущееся теперь просто кошмарным сном, и всё же отголоски событий напоминали ей о восстании даже теперь, по прошествии стольких веков.

Храм встретил их распахнутыми дверьми и разросшимися без ухода декоративными растениями, одичавшими и разбившими корнями кадки, в поисках источника влаги. Рассеивающие дневной свет шёлковые полотна под потолком заменили собой серые и пыльные сети паутины, сотканные звёздными пауками, обожающими места, где свободно текла магия. Плавно отодвигая липкие лоскуты телекинезом, принцессы вошли в древнее строение, ещё не забывшее шаги паломников и торжественные песни предсказателей. Небольшие, утолявшие жажду прихожан фонтанчики пересохли. Вода нашла другой путь. Каменные скамейки, где отдыхали горожане в ожидании аудиенции или помощи от магов, потрескались, покрылись блёклым покрывалом из мха. Между двух дорожек, огибавших невысокий постамент, возвышалась треснувшая сфера, окружённая каменным кольцом с шестью выступами. Символами шести Элементов Гармонии. Выбитые в камне символы потеряли остроту граней, стёрлись и частично утратили блеск позолоты. Время хорошо потрудилось, чтобы разобрать начертанное уже не представлялось возможным. Именно там, в тени пробившегося у основания монумента деревца, тускло блеснул металл. Смятый доспех рыжим пятном торчал из окруживших его листьев плюща. Чуть поодаль лежала ещё одна, такая же по цвету броня, с оторванным наплечником и широкой трещиной у ворота. На ней, как и на первой, был выкован символ из книги.
— Кажется, их владельцы сражались до последнего, — раздался голос Луны, поднявшей из фонтана исцарапанный шлем с широким гребнем. От зажатых в нём перьев остались только раскрошившиеся крепления.
— И у них была причина, — Селестия наклонилась к обрушенной колонне и вытащила на свет тёмную кирасу, сохранившую свой мрачный чёрный цвет даже спустя столько времени. Небольшой ручеёк проел в металле ржавую дыру, но в целом доспех казался подозрительно новее, чем лежащие вокруг. Принцесса оглянулась по сторонам, пытаясь отыскать другие, но в листве и среди обломков камней валялись нагрудники и прочие части защищающей тело брони только из желтовато-рыжего металла, местами позеленевшего и требующего хорошей полировки.
— Столько стражей и против одного командира в проклятом доспехе? — недоверчиво спросила тёмная аликорн, подойдя ближе и рассматривая находку сестры.
— Скорее всего их было больше и они забрали броню с собой, — чутьё полководца, почти притупившееся, проснулось в Селестии, смотрящей на зал свежим взглядом. Вне всяких сомнений, единороги ворвались через боковые ходы, выбив двери храма уже при отступлении. Пегасы дали отпор, но их мягкая и лёгкая броня не слишком помогала против усиленной заклятием магии. Вопросом было — нашли ли единороги то, зачем ворвались в сюда с боем? Размышляя над этим, она машинально вращала в телекинезе доспех, пытаясь рассмотреть внутренний узор. Подняв сухую ветку, она оттёрла комки грязи и замерла, уставившись на прикреплённую к металлу пластинку.

Из всех мест, светлокрылая, ты наверняка выберешь это. Твоё незаконченное дело, как одной из участников Договора, слишком долго откладывалось и мне пришлось подтолкнуть тебя немного. Это потребовало больше усилий, чем предполагалось, твоя искательница приключений стала подозрительной и преданной тебе. Ты наверняка уже встретилась кое с кем, получившей приглашение в большой мир. Ждущей, когда ты выполнишь данное тобой слово. Видишь, мне удалось отыскать её и привести к тебе. Ты так же получила от меня небольшой подарок, распорядись им мудро, когда придёт время. Но даже с моей помощью, тебе одной будет не по силам завершить старый уговор, ради которого твой старый друг пожертвовал своей сутью. Не забывай это, Тиа. Придёт время и тебе придётся сделать выбор.

— Эти доспехи тоже подделка, — проговорила принцесса, опустив доспех на прежнее место прежде, чем её сестра заметила табличку. Впрочем, даже если бы и заметила, язык, на котором была сделана надпись, знали очень немногие. Даже среди заключивших Договор, перед оскалом приближающегося хаоса, таких было всего несколько. Одним был старый маг, чей портрет она навещала в дальнем крыле Кантерлотской библиотеки. Вторым была аликорн по имени Эрис, олицетворение стихии света. Третьим...
В мыслях крутился клубок воспоминаний, выуживая из памяти потускневшие образы. Не сразу среди них обнаружилось путешествие, размеренное по часам и минутам. Долгий путь в одиночестве по заснеженной, суровой и пронизанной холодом долине, указанной в письме, требующем безотлагательно покинуть дворец и оказаться в нужном месте с точностью до метра и последней секунды на приложенных к письму часах. Кусающий за нос ледяной ветер, с осколками льда ранящими крылья. Залепляющий глаза снег, налипающий на копыта и мешающий делать шаги, лишал её возможности полёта. Селестия вспомнила миг, когда по долине скользнул едва заметный барьер, словно искажение от горячего воздуха, меняя унылый снежный пейзаж на тёмные своды мрачного зала. Место, куда она пришла одна, но вернулась с небольшой кобылкой, розовой масти с трёхцветной гривой и пульсирующей кьютимаркой, появляющейся и пропадающей в такт сбивающегося дыхания. Кто-то написавший послание, вручил в её копыта будущее Кристальной, задолго до её возвращения.
— Видимо, как и все из списка, — добавила Луна, заинтересованная чем-то темнеющим позади завесы из падающих с потолка ветвей вьюнка, покрытых сочными и широкими листьями. — Сестра? Посмотри туда. Разве это было в храме, когда мы были тут в последний раз?

Очнувшаяся от воспоминаний Селестия бросила взгляд в указанную Луной сторону и опустила крылья. В тени свисающих со свода зала лиан, прикрытая мясистыми тёмными листьями, делающими падающий сверху свет немного зеленоватым, белела статуя аликорна, будто время потеряло над нею власть. За белоснежным рогом, в свете созданных принцессами огоньков, выкованная в форме сплетённых перьев, расходящихся от изображения сосуда для чернил, золотистым блеском переливалась диадема, отбрасывая блики на сохранившую свой бордовый цвет гриву. Склонившаяся точёной мордочкой к двум жеребятам, мраморно белого и тёмного цвета, приникшим к её копытам, аликорн укрывала их своими крыльями, украшенными на сгибе такими же золотистыми пластинками. Чуть ниже, у самых её копыт, теряющихся в разросшихся растениях, виднелась всего одна надпись, выложенная серебристыми буквами.
Фаусткорн. За подаренный мир.

— Они сделали её статую.. — с трудом сдержав слёзы, проговорила Селестия, услышав жалобный всхлип прижавшейся к ней сестры. — Он... сделал её статую.
Тихо добавила она, заметив у копыта статуи три выплавленных из вулканического стекла цветка. В самой середине, среди полупрозрачных лепестков, переливался огонёк самоподдерживающегося заклинания, простого, но многие годы дарящего свой свет. Под тихий шорох качающихся на сквозняке листьев от цветов послышался едва различимый голос:
— И в мир придут две сестры, рождённые не от магии, но от любви, на пороге ветра перемен. И в силах их будет сплотить непохожих существ, наделённых силой Гармонии, и стать последним звеном, скрепляющим древнее заклятье. Настанет день и встретятся они, чтобы справиться с нависшей над страною бедой... — тихо повторял голос древнее предсказание, мягко и спокойно, словно у оставившего послание не было и тени сомнения в этом.
— Так и случилось, — прошептала светлая аликорн, прижимая к себе крылом Луну и увлекая за собой к выходу из храма. Листва качалась за их спинами, скрывая от любопытных взоров статую, в последний раз озарённую вспышкой телепорта. В образовавшуюся пустоту втянулась невесомая пыль и сухая листва, кружась по спирали в бесшумном танце.

Поправив лётные очки и увесистый, пахнущий порохом бочонок, пони вышел из-за колонны, как только шаги принцесс окончательно стихли. На пыльной и поначалу озабоченной мордочке появилась широкая улыбка. Бодрым шагом подойдя к доспеху, он ткнул его копытом. Поискав вокруг взглядом, он подобрал кусок наплечника и ещё несколько мелких отвалившихся частей. Прошуршав копытом под колонной и достав мокрую, закрывающую бедро пластину, пони кинул её к остальным частям доспеха. Похлопав копытом по карманам походного пальто, плотная ткань которого повидала немало путешествий, он, наконец, достал нужное. Небольшой флакончик с мутной жидкостью, неохотно расставшийся с притёртой пробкой. Пригладив без видимого эффекта взлохмаченную гриву и легонько взболтав терпко пахнущий настой, он вылил содержимое на чёрный металл брони. Немного подумав, он кинул туда же и сам флакон. Из петли, под лацканом, с дыркой пробитой чем-то горячим и быстрым, земнопони вытащил толстую ручку. Зажав её в зубах и направив гудящий кончик на политые настоем доспехи, таинственный гость этих забытых всеми мест безучастно смотрел, как металлические пластины тают, рассыпаются на части и превращаются в мелкое тёмное крошево вокруг растёкшегося в небольшую лужицу флакона. Подбросив переставшую гудеть ручку и ловко поймав её карманом пальто, пони засыпал крошечные искорки сырым мхом и огляделся по сторонам, словно не желая оказаться пойманным.
Убедившись, что кроме него никого в зале нет, лохматый пони в лётных очках выудил из того же кармана небольшой осколок тёмного камня, отполированного до гладкости зеркала. Тихо постучав по нему, он добился появления в нём отражения глаза.
— Она получила послание? — шелестящий голос раздался с чёрной поверхности.
— Как ты и говорил. Из всех мест, указанных в списке Дегена, она отправилась именно сюда. Но ты знал об этом, верно? — земнопони поставил осколок на выступ в колонне и присел рядом, откупорив походную флягу. В горло плеснулся обжигающий глоток настойки из жгучих ягод. — Ах, да, ты же потребовал от старого единорога включить это место в список, за небольшую услугу. Интересно, чем ты его купил? Явно не золотом с самоцветами из утащенной командирами Сомбры казны.
— После всех попыток исправить случившееся ты пришёл именно ко мне. Ты знаешь ответ,  — тихо рассмеялось отражение, пропав и появившись снова. Глаз полыхнул цветом весенней молнии и угас, словно его обладатель использовал сильное заклинание, поддерживающее связь между ним и видавшим многое на своём веку пони. — Доспех никто кроме неё не должен найти.

— Готово. Эта штука превратила его в мелкую пыль. Заодно с флаконом. При всём желании у магов не хватит сил обратить это вспять, — сделав ещё один глоток и закрутив крышку, отозвался пони. — Но для чего такие предосторожности? Не проще ли было оставить пластинку? Искать среди брошенной амуниции доспех, а потом делать копию и подбрасывать туда, где его точно найдут... Ты играешь в опасную игру. Каждый ход может оказаться последним.
— Говорит мне тот, кто перебрал почти все вероятности, пытаясь изменить неизбежное. Очень смешно, — осколок зеркала дрогнул и едва не свалился с импровизированной подставки, осветившись всполохами крошечных разрядов. — Ты встретил её?

— Её? Ах, да, та... разумеется. Не в том городе, о котором ты говорил. Она очутилась в Кантерлоте и, судя по её виду на момент встречи, всё ещё живёт прошлым, — земнопони отряхнул своё пальто и закинул на спину бочонок, о который гулко стукнуло кремневое ружьё. Протянув копыто, он осторожно забрал осколок. — На твоём месте я бы уже готовил запасной вариант. Нет у меня уверенности, что ей удастся оправдать твои ожидания и сделать почти невозможное.
— Волнения излишни. Игра идёт по плану. Если, конечно, в неё не придёт кто-то третий,  — раздался задумчивый голос отражения, и вместо глаза там появилась беззаботная улыбка.
— "Если" — не люблю это слово. Соглашаясь на твой план, я понимал риск, но достаточно ему пойти не так и всё будет зря. Как и напрасными их жертвы, — с укором заметил пони, держа осколок перед собой так, чтобы отражение могло увидеть его мордочку. Плавно развернув кусок зеркала, он направил его на запущенный зал храма, словно желая показать ещё раз следы битвы прошлого.

— А ты хочешь вечно возвращаться к ней, рассказывая один вариант возможного будущего хуже другого? Разве не стоит риска сама возможность избавиться от причины всего случившегося? — в осколке что-то звякнуло и послышался шелест ткани. — По всему миру, не только в Эквестрии разбросаны эти зеркала. Любые места и отрезки времени становятся доступными для меня через них.

— Они бьются или становятся добычей жадных искателей сокровищ. Но ты и это учёл, не так ли, перепончатокрылый чародей? — фыркнул пони, бесцеремонно протерев обломок зеркала о лацкан пальто.
— Поколения песчаных ящеров будут следить за ними, возвращать на место и менять на целые,  — смеясь проговорило отражение, когда его вернули на место. — Посулив им нужное для выживания и отчасти запугав, мне удалось добиться от них не столько слепого повиновения, сколько уважения. Им достались ключи к брошенным в пустыне ценностям, оставленным в пещерах и руинах после отхлынувшей стены хаоса, служа хорошей мотивацией для их народа сохранять верность мне.

— Что с того? Я видел случившееся в будущем. Это не пробуждение хаоса и не новый драконикус. Элементов Гармонии недостаточно, даже сумей они обрести прежнюю силу, — возразил светло-бежевый жеребец, подняв обратно сползшие со лба лётные очки. — Возможно, того места уже нет на карте, пока мы мило беседуем. И как поступить тогда?
— Оно есть. Чтобы всё получилось, каждому нужно занять своё место... в своё время. Как этим почти забывшим своё происхождение принцессам. Так же, как одной искательнице приключений, сующей свой любопытный нос именно туда, куда не следует,  — отражение накренилось и показало небольшую доску с возвышающимся посреди неё плато. Чёрное копыто, замотанное в ленты ткани и ремни, плавно столкнуло с горы две фигурки, тёмную и светлую. — А сейчас тебе нужно отправляться в одну башню, готовую обрушиться в любой момент и забрать у троих недотёп весьма ценную копию артефакта. И не мешкай. Скоро туда заявится "она" и встретится с новыми Элементами Гармонии. Они ещё не утратили окончательно свою силу. Не опоздай... Элемент Верности.

— Мог бы и не напоминать, — фыркнул пони. Сунув в карман осколок и, застегнув на пуговицу, он опустил на глаза свои старомодные латунные очки, проверил, крепко ли держится застёжка на бочонке, и сделал шаг. Под нарастающий гул окружение расплылось и постепенно становящийся прозрачными пони окончательно пропал, оставив после себя терпкий запах пороха, смешанного с горькой настойкой.

Напротив массивных ворот, удерживаемых по бокам гигантскими фигурами грифонов, полыхнул шар заклинания телепортации. Волны потревоженного песка расплескались вокруг, обнажая древнюю каменную кладку широкой дороги. Затерявшийся на границе с землями пернатых старинный бастион встретил незваных гостей жалобным скрипом рассохшихся ставней. На поверхности стены, выщербленной ударами катапульт, едва заметно темнели трещины, складывающиеся в символ рога, окружённого поднятыми вверх крыльями. Перепончатыми крыльями. Дважды перечёркнутыми глубокими следами от рубящего заклинания.
— Я думала мы возвращаемся в замок, — проговорила тёмная принцесса, прикрывая мордочку от песка повязкой и создавая перед глазами небольшой барьер из тускло светящейся полоски магии. В создании полной сферы, окружающей тело, не было смысла. Поглощая удар несущегося на них песка, щит выдохся бы быстрее, чем они добрались до ворот. — Это место тоже было в списке?
— Нет. Но именно тут может быть настоящий доспех одного из командиров. Вернее, — Селестия не успела досказать свою фразу, когда рядом с белым копытом, пробив каменную плиту, вонзился небольшой арбалетный болт.
— Проваливайте, это мой бастион и его тайны вам не достанутся! — прокаркал чей-то хриплый голос с верхнего этажа покосившейся башни. В тёмном проёме скользнул чей-то силуэт.
— Тайны бастиона и так останутся в нём, как и ты сам. Только наложившие заклинание способны войти и покинуть его, — кантерлотским голосом крикнула Селестия, заставив свою сестру вздрогнуть от неожиданности. Впервые со дня её возвращения светлая аликорн применила известный всей Эквестрии кантерлотский голос, позволявший правительнице быть услышанной каждым. — Узор на доспехе — карта. И на ней отмечено немало мест, хоть и не все из них существуют. Чёрный Король уже никогда не вернётся, так ответь — куда ведёт узор на его карте?
— Кха... ха-ха-ха... Спустя столько времени ты, наконец, вспомнила обо мне. Или пыталась, но не смогла забыть, а, прекрасная белая правительница, всегда поступающая мудро и правильно? — тень скользнула в нижней бойнице, явно спускаясь по винтовой лестнице вдоль стены. Вскоре стрельчатая дверь, почти засыпанная песком, натружено скрипнула и приоткрылась. — Кхе... Король Сомбра? Он бросил всех нас. Ушёл в чёрной вспышке забравшей Кристальную с ним заодно. Какое мне дело до того, возвратился он или нет? Мне нет дела до Эквестрии, мне нет дела ни до чего... но ты пришла. Это интересно. Ты задаёшь вопросы...
— И дашь на них ответы, — громогласно заявила принцесса, миновав ворота и остановившись посреди небольшого двора перед башней.
— Буду ли я на них отвечать... или всё же не буду? Я узник, от которого не вышло избавиться, но удалось заточить в единственном месте, где это можно было сделать, — угловатая фигура, переливающаяся потёртыми гранями тёмного доспеха, шагнула на золотистый песок, освещенный багровым солнцем, пробивающимся сквозь песчаную завесу. Кривоватые зубы сомкнулись в жутковатую усмешку, над которой серебрились пристальные глаза, почти утонувшие в глубоких, изрезанных морщинами глазницах. Обгоревший рог по прежнему хранил на себе следы подпалин, переходящих в шрам, ставший продольной трещиной. Единорог стоял, словно не замечая бушующего вокруг песка.

— Вижу... тебе удалось вернуть её. Но мудро ли было брать её с собой... сюда? Посмотри, ночная малышка, когда-то я тоже владел той силой, чарующей своей безграничной магией, струящейся через доспех. И слышал её голос. Всё ещё слышу её голос в своей голове, — единорог постучал по виску кончиком облезлого копыта. — С того самого дня, как я с честью надел этот доспех, принеся клятву королю, и больше никогда не снимал. Моими спутниками стали приказы правителя и голос, обещающий куда больше, чем Сомбра мог представить. А ты, принцесса ночи, помнишь её слова? Что посулила тебе она, щедро делясь своею силой?
— Прекрати! Мы здесь только для того, чтобы узнать правду об узоре на доспехах. Из всех командующих Сомбры лишь о тебе никто не знал, — закрыв крылом Луну, светлая принцесса сделала шаг навстречу магу.
— И как ты поступишь, если я не отвечу? Заточишь меня в этой башне ещё на несколько сотен лет? — сквозь сжатые зубы единорога выплеснулся клуб чёрного дыма, вязко потёкшего к его копытам, смешиваясь с золотистыми облаками песчинок. — Некоторые вещи, принцесса, нельзя решить забвением или изгнанием. Пора бы это уже понять. Они вернутся снова и снова, всплывут на поверхность, окажутся среди камней пересохшей реки, будут выкинуты морем обратно на берег. Причина всего уже не раз возвращалась обратно, находя для своей силы новый сосуд. Забытая всеми сирена, голодная и одинокая. Падкая на обещания. Многого она добилась, рассорив твои бесценные родовые стойла своим удивительным пением, натравив друг на друга придворную знать, успевшую прибрать к копытам редкие артефакты. Опасные вещицы для тех, кто не в курсе, как с ними следует обращаться. Ты подавила Бунт Знати и решила, что это всё? Как бы не так.... давшая сирене силу шепчет, ищет, собирается с силами. Наверняка уже бродит по миру в поисках одной ей известной цели, обретя очередной жаждущий безграничной магии сосуд.
— Ты не ответил на вопрос, — убрав в сторону крыло сестры, проговорила принцесса Луна. Поджав губы, она всматривалась в единорога, похожего на скрипуна, словно сошедшего со страниц жутких старых сказок, некогда пугающих жеребят до ночных кошмаров.
— Отнюдь. Посмотри на свою сестру. Она всё поняла. Но тебе не стоит бояться, однажды побывав Найтмэр Мун, ты не станешь ею снова. Во всяком случае, не так, — хрипло рассмеялся маг, делая шаги до тех пор, пока не замер, будто перед ним выросла невидимая преграда. Рваный плащ грязными лохмотьями трепыхался на ветру, словно изорванные крылья летучей мыши. Пробитый сразу в нескольких местах доспех зиял пустыми дырами. Казалось, тела у единорога не было там, где тот носил броню. С рваных краёв металла вязко капал превращающийся в облачка смолянистый дым. — А вот она... Кто знает, малышка, каким правителем станет она, если её отравит та же магия, что дала тебе силы создать целый закрытый от всех город, а мне — прожить в десятки раз больший срок. Впрочем, кто знает, живу ли я вообще? Сон, еда, вода и простые удовольствия жизни мне больше не нужны...
От сказанного единорогом тёмная аликорн невольно шагнула назад, бросив вопросительный взгляд на стоящую рядом сестру. Та хмуро смотрела на костлявого обитателя бастиона.

— Куда. Ведёт. Карта, — отчеканила она, подойдя вплотную к невидимой границе, смотря сверху вниз на закованного в броню чародея.
— Спроси у Сомбры, это ведь была его идея выбить линии на куске металла и затем разбить его на множество кусков, собрав из них наши доспехи, — смотря снизу вверх, отозвался единорог, задумчиво потирая копытом подбородок. — Но ты всегда можешь снять барьер, разбив эти бездарные запирающие заклинание колонны. Бросить мне вызов и снять доспехи с моих костей. У тебя всегда был этот выбор. Ну же, принцесса, переступи через собственные правила, если тебе так нужен ответ.
— Никогда, — глухо процедила сквозь зубы светлокрылая правительница, прожигая взглядом смотрящего на неё с вызовом мага.
— Кха... ха... ха... ха. Ты всё такая же. Боишься своей силы, боишься принять решение... Боишься своего собственного рода, — посмеиваясь и медленно разворачиваясь к башне, бросил единорог. — Может быть, твой хвалёный Орден Магов не так уж и неправ, опасаясь того, кем ты можешь однажды стать? Чёрный Король знал страхи аликорнов лучше других, как и причину их появления. Тебе стоило бы проиграть в той войне. Ведь цена за победу тобой ещё не уплачена до конца, принцесса.
— Пускай тебе ничего не надо. Но ты ощущал то же, что и я, а значит наверняка испытываешь раскаяние в совершённом, ведь так? Разве не стоит честный ответ возможности стать ближе к искуплению? — совладавшая с предательской дрожью в ногах, проговорила тёмная принцесса. Сказанное ею заставило мага сбавить шаг и обернуться.

— Искупление? Для меня его не существует, а потому дам я ответ или нет — не имеет значения. Но поверь, размахивать возможностью дать его на вопрос, занимающий все мысли твоей сестры, перед её носом — бесценно. У меня осталось не так много развлечений в этом потерянном месте, — сухо и уже не так весело заметил маг. — Последние десятилетия я перебрал все способы заглушить голос наделившей магией мою броню.
— Сними их тогда, — Луна встала рядом с сестрой, медленно покачавшей головой. – Сними и избавься от поедающего тебя заклинания.
— Если бы всё было так просто, бывшая правительница кошмаров. Я там, где куски этой брони. А доспехи там — где нахожусь я, — загадочно возразил единорог, отрывая от плеча погнутую пластину. Едва заметным, быстрым и отточенным броском, он швырнул её в сторону принцесс. Кусок кованого наплечника не долетел и половины пути, рассыпавшись в невесомый чёрный дым и появившись на прежнем месте, прочно цепляясь за прежнее место матовыми клёпками. — Она знает, что нужно сделать, но никогда не сделает этого. Боясь узнать себя другой. Стать той, кем становились многие из аликорнов до неё. Познать то же, через что пришлось пройти тебе, Найтмэр Мун... Вот только сослать её уже будет некому.

Оставив принцесс в растерянности у барьера, колышущегося под потоками песка, маг почти зашёл в башню. Остановившись на пороге, он стал искать что-то на поясе и, подцепив копытом, кинул к копытам аликорнов. Первой подняла небольшой кусок бурого железа Селестия, вглядываясь в грубые формы кулона с неогранёным красным камнем в середине. Украшение, напоминающее прищуренный драконий глаз сверкнуло алым.
— В его огне ковались наши доспехи. Может быть, он скажет тебе больше, — процедил маг, выдохнув облако чёрного дыма, окутавшее его словно живая тень. Растворяющийся в ветре голос прошептал: — Для этого нужно наступить на горло своей гордости, принцесса, получившая власть над светилами.
Дверь захлопнулась за единорогом, сухо щёлкнув сухим деревом по растрескавшемуся камню.
— Что это за кулон, сестра? — Луна пристально рассматривала потёртую и чуть оплавленную вещицу, лежащую на белом копыте Селестии.
— Напоминание о расторгнутом союзе, — глухо прошептала аликорн, положив кулон в сумку. — Мы возвращаемся. Он сказал даже больше, чем я ожидала услышать.

Силуэт в бойнице на первом этаже бастиона качнулся, внимательно смотря вслед аликорнам, идущим прочь от ворот. Костяное копыто скрипнуло по полу и медленно поднялось, поднося к костлявой мордочке примотанный к ноге тёмный осколок. В полированной поверхности что-то шевельнулось и замерло.
— Да, темнейший... вы всё видели? Она пришла как вы, и сообщили мне в послании на стене бастиона... — хриплый, иссушенный голос раздался посреди завывающего вокруг башни ветра. — Я... дал ей ответ.
В осколке послышался шепот, и крошечная искорка оставила изогнутый росчерк на тёмной грани обломка.
— Нет, её сестра была с нею, и я не мог оказаться наедине с принцессой, — оскалившись, проговорил маг, поставив ногу на пол. — Я и так сделал всё, чтобы проклятый голос Энтропи угас в моей голове и подарил мне свободу. Я слишком долго жду этого дня..
Закреплённый на лямках истрепавшейся и выцветшей ткани, кусок чёрного зеркала шипяще рассмеялся и проговорил несколько слов.
— Вот как? Мои соратники обрели свободу в Северных Горах? Кто-то завершил узор... хорошо... зная об этом мне, будет немного легче ждать конца бессмертия, — в голосе мага послышалась усталость, когда осколок угас, снова став безжизненным куском чёрного камня. Маг смотрел, как две фигурки пропадают в клубах пыли и лучи короткой вспышки озаряют поднятый ветром песок, превращая их в рой солнечных светлячков. Окружённый песчаной бурей бастион вновь вернулся к покою, окружая стенами и магическим барьером своего единственного узника, не способного выйти наружу при всём желании.

---

Ощущаясь лёгкой дрожью пола, колёса вагона стучали по рельсам. Снежный пейзаж за окном постепенно менялся на редкие островки леса, тёмно-зелёные от хвойных деревьев. Временами на крыше раздавался скрежет — склонившиеся слишком низко ветки хлестали и царапали клёпанные металлические листы, нарушая редкие минуты тишины. Друг напротив друга, расположившись на уютных диванчиках, четверо необычных для этого рейса пассажиров вели неспешную беседу. Вернее, разговаривали трое из них. Четвёртая, поджарая каменная рептилия в поношенной накидке песчаного народа, хмуро рассматривала элементы декора, покрытые блестящей, похожей на золото краской. Откусив кусок ажурной решётки, прикрывающей обитую деревом стену, Лаэтус ломала голову над страной склонностью мягких пони делать штуки из древесины похожими на металлические. Вагон совершенно не был съедобен, и если бы не пара кружек, откуда-то принесённых демикорном, ящерка была готова вскрыть пол и добраться до очаровательно пахнущего металла ходовой части вагона. Желтоватый и мягкий металл был занятным, но особых свойств Лаэтус в нём не нашла, лишь ненамного утолив свой голод. Так или иначе, к радости Диксди, ящерка ограничилась ими и сидела возле дивана, спрятав мордочку в тени накидки. Казалось, будто она внимательно слушает разговор, запоминая новые слова и пытаясь самостоятельно определить их смысл.
— Так, значит, вы тоже знакомы с Лайтнингами? После ваших заверений об отсутствии интереса к сокровищам и кладам, довольно странно для вас иметь такие знакомства. Или интерес одной только историей не ограничивается? — проговорил вороной, наслаждаясь принесённым в купе ужином. Следовало отдать должное, кухня в поезде приятно порадовала выбором. Имелись даже блюда из кухни грифонов, пробудившие аппетит у Вана. Но он не рискнул их заказать на виду у пони, выбрав более привычную пищу.
— Вовсе нет! Некогда они оба оказали неоценимую помощь университету истории. И не единожды. Мои коллеги отзывались о них положительно и даже рекомендовали их в качестве провожатых. Увы, в последний день договориться не удалось, их ждала куда более интересная экспедиция, и наши пути разошлись, — всплеснул копытами земнопони, чуть не опрокинув свою миску с прожаренным и подслащенным сеном, распространяющим приятный сдобный запах по купе. — У вас-то с ними куда больше общего, полагаю. Ведь, так или иначе, вы тоже участвовали в той экспедиции! Статья в газете это одно, совсем другое — история очевидца. Как это было? Опасности, тайны, древние письмена?
Глаза этнолога горели тем самым огнём жажды деталей, каким горели глаза жеребят, желающих услышать продолжение захватывающей истории, даже если её никто не собирался досказывать.
— Очень суетно... — смутившись под пристальным и полным ожидания взглядом Скерса, проговорил Ван. — По правде говоря, больше всего времени отнял путь туда и события пролетели очень... быстро.
— Познавательно, захватывающе, грустно, — добавила Диксди, делая глоток кофе после очередного кусочка свежего салата, посыпанного какими-то острыми на вкус семенами. На языке приятно разливалось покусывающее тепло, каждый раз, когда семечко раздавливалось зубами.

— Невероятно! Вы тоже там были? Ну, конечно же, это многое поясняет. Какой ещё могла быть причина, чтобы нерушимое правило Ноктюрнал-Лифбурга было нарушено, как не появление такого удивительного памятника архитектуры. Пропавший вместе с Кристальной Империей на целое тысячелетие древний некрополь, хранящий бесценные исторические записи! — плохо скрывая свой восторг, смешанный с любопытством, пони откинулся на удобную спинку диванчика. — По слухам и историям из достоверных источников, для некоторых жителей города существует строгий запрет под любым предлогом покидать его стены. Исключение было сделано только для прямых потомков ночной стражи принцессы Луны и то, после долгих переговоров и, к великому сожалению, с условием не отвечать на любые вопросы касающиеся Ноктюрнал-Лифбурга. Нечто выходящее за грань этого договора должно было случиться, чтобы вам поручили сопровождать одну из живущих там. И я точно сгорю от интереса, если не расскажите!
— Сожалею, Скерс Фейбл, но это не моя тайна, — Ван незаметно ткнул кончиком копыта Диксди, едва не открывшую рот для ответа. — Можно сказать, это был вынужденный визит.
— Понимаю. Возвращение некрополя, столь же древнего, как и Ноктюрнал, не могло остаться незамеченным для жителей закрытого города, — задумчиво подвёл итог земнопони. На его мордочке вполне отчётливо читалась тень разочарования, однако вопрос Вана выдернул его из задумчивости.
— Вы говорили о провожатых из числа пегасов. Есть предположения, куда они могли подеваться? — отличный ужин подходил к концу, и вместе с сытостью в вороном проснулась подозрительность.
— Совершенно никаких. Я прибыл на место встречи чуть раньше, но затем прошло несколько дней ожиданий и они в любом случае должны были появиться не позже прибытия моих вещей. Вещи сгрузили с вагона, но оба пегаса пропали, — вздохнув, ответил пони, оставляя в сторону полупустую миску. — Буду откровенен. Это далеко не первая неудача на моём пути. В самом начале планировалось добраться до запретного города на одном из новых рейсовых дирижаблей пролетающих мимо. Но все, совершенно все, кто слышал, куда я направляюсь, мгновенно взвинчивали цены за проезд раз в десять. А один ушлый минотавр даже пытался убедить меня, будто в цену входит экскурсия по местам, где совершили подвиги Элементы Гармонии. Сомневаюсь что сами они в курсе таких экскурсий в принципе. Другие просто отказывались брать меня на борт и менять курс так, чтобы оказаться ближе к городу, поясняя это нежеланием рисковать судном ради одного пассажира.
— Действительно невезение, — согласился вороной.
— Но это только вершина. Затем кто-то похитил мой багаж, рассчитывая найти там грамоту от принцесс. К счастью, я всегда ношу её с собой. И вот, когда пришлось выбрать поезд и добираться до цели пересадками, исчезают мои провожатые из числа Кантерлотских пегасов. Встреча с вами — первая удача за последние несколько недель путешествия.
— Вы так хотите туда попасть? Может быть, город не просто так считается запретным? — Диксди отпила кофе и с интересом разглядывала булочку с шоколадным кремом внутри. Сверху была небольшая выемка, и от каждого тычка кончиком копыта крем в ней поднимался и опускался, чуть чавкая.
— Поколение за поколением в моей семье не оставляли попытки попасть туда с того самого дня, как город был обнаружен. Тщательно собирая все легенды и даже полные небылицы об этом месте, мои предшественники искали путь в закрытый город, скрывающийся за куполом погодной магии, отчего-то неподвластной пегасам Клаудсдейла, — подняв копыто вверх, заявил пони, стараясь придать сказанному самый торжественный вид, на какой был способен.
— Если вы рассчитываете на меня в поисках пути, ведущего в город, советую сложить эти надежды в дальний ящик и запереть, — усмехнулся Ван, припоминая то немногое из услышанного от "коллег" из ночной стражи. Так или иначе, это были обрывки разговоров, прекращающихся, едва он оказывался в поле зрения ночных летунов. Да, его услугами пользовались многие, и порой ночная стража приписывала себе заслуги вороного, но он оставался аутсайдером. И в этом не помогала протекция самих принцесс. Это же было причиной, по которой Вану приходилось пополнять запасы снадобий и магических предметов у отшельницы-зебры, живущей в Вечносвободном Лесу неподалёку от Понивиля.
— Там, куда мы едем, у нас будет гид. Её услуги были оплачены заранее. Но я не думал, что следователя по магически необъяснимым происшествиям будут держать за порогом, — сочувственно заметил земнопони. — Недоверие живущих за штормовой завесой к внешнему миру не поддаётся никакому объяснению. И это делает мой визит туда ещё более важным.
На замечание Скерса Ван только пожал плечами, отпив немного чая из плоской чашки. Разговор на этом угас так же, как когда этнолог искренне поинтересовался причиной странного выбора спутницы. Для путешествия по заснеженным горам ящеры с границы пустоши не слишком обычный выбор. Вороному нечего было ответить, а ответ Диксди оказался слишком туманным. Исчерпав темы для разговора, путники разошлись к расположенным сбоку спальным местам.

В одну из ночей вороной очнулся от беспокойного сна, ощутив осторожное движение рядом. Приоткрыв слипшиеся глаза, он уставился на замершую в проходе Лаэтус. Так же как и тогда, в гостинице, она рассматривала его пристально и изучающе.
— Мягкий пони снова издавать странный жалкий звук, когда спать. Лаэтус помнить та ночь, не подходить близко и держать когти на готовность, — проскрипела она из-под тени капюшона накидки, делающей её похожей на диковинного помощника мага из старых сказок. В любое другое время это сравнение развеселило бы Вана, но не сейчас. Обрывки сна таяли перед глазами, но он ещё помнил детали. Ему снились тёмные переходы владений ящеров. Искажённая оскалом мордочка Страйды, гул голосов других каменных существ. Ощущение вины за случившееся в зале. Хруст разбитой скорлупы, лежащей под обломками камней. Вороной сглотнул подступивший к горлу ком и прижал копыто к груди.
— Там, в зале кладок... я... — он пытался подобрать слова так, чтобы не выдать дрожание голоса, но всё что он хотел сказать, застревало в горле. — Они никогда уже не вылупятся...
— Мягкий пони волноваться из-за кладка и слова другой ящер? Она говорить правда, новый ящер появиться не скоро. Но ты не считать, они все жить после? — проговорила ящерка.
Вороной непонимающе уставился на каменное существо, усевшееся напротив и обернувшее вокруг массивный хвост.
— Что ты хочешь сказать? — тихо проговорил он, протерев глаза.
— Я появиться из скорлупа и с я появиться другие. После остаться мало. Одни замирать от магия в кристалл. Не иметь сила подчинять своя магия — рассыпаться. Другие терять себя и стать частью гора. Слиться с камень вокруг, не двигаться и не говорить. Долго спать. Дар от сердце гора — сильный дар. Его понимать не все. До дня, когда придти королева. Она всё менять, но кто не выйти из скорлупа — уже не выйти никогда. Другие стать как Лаэтус.
— И тебе не жаль... их? — нахмурившись, словно постепенно понимая логику ящерки спросил Ван.
— Жить в сердце гора не то, что жить на поверхность. Кто-то уйти в дальний пещера или забытый ход и не вернуться, — ящерка не сводила взгляда со сбитого с толку аликорна. — Сила требовать плата. Амергал понимать это и говорить всем кто стал на два раза выше яйца. Страйда не понимать. Или не хотеть. Но она потом уйти, как и все старые, остаться ящер как Лаэтус. Так говорить Королева. Если появиться другой ящер, такие как я тоже уйти. Дать дорога тем, кто лучше. Лаэтус понимать это и хотеть быть лучше, чем те ящер. Тогда она не уйти, не стать лишняя.
— Как-то это звучит... жестоко, — сдавленно заметил Ван.
— Так желать сердце гора. Придти время и кто-то заменить Амергал. Я. Потом придти новый ящер и взять мой место, — ящерка сухо рассмеялась, если звук катающейся по каменной глотке щебёнки можно было расценить как смех. — Лаэтус считать, мягкий пони сделать хорошо. Меньше слабый ящер, больше сильный, как Лаэтус. Я потом стать новый Хранитель Скал и говорить им о мире над горой.
— Ясно, прагматичности тебе не занимать, — фыркнул Ван и улёгся обратно. Под ящеркой скрипнул пол и стих. — Надеюсь, я помог тебе только в этом.
— Лаэтус не знать такое слово, — раздался её сыпучий и шуршащий голос. — Мягкий пони не иметь сила, но заставить слушать себя Королева и Хранитель Скал. Мягкий пони идти с жёсткой пони, что уметь менять цвет глаз. Лаэтус хотеть понять мягкий пони и его сила. Понять, почему жёсткая пони идти с ним и быть рядом с жёсткая пони. Лаэтус уже говорить о интерес к большой спящий страж. Разбитый скорлупа, другой ящер... Лаэтус не думать об это. Лаэтус не Королева и не Хранитель Скал... пока ещё не Хранитель Скал. Мягкий пони понимает?
— Тебе стоит поработать над произношением, — вороной перевернулся на другой бок, ощущая, как его затягивает путаница мыслей от сказанного ящеркой.
— Лаэтус однажды вернуться к Королева и стать новый Хранитель Скал. С больший знание, сила и магия от новый металл с поверхность, — рептилия плавно поднялась и вышла из купе, оставив вороного одного.

Жалобным и усталым гудком огласив окрестности, шумно пускающий пар поезд остановился у перрона небольшого городка. Последние два дня дороги подошли к концу. Железнодорожные пути, проложенные через мрачные ельники, покрытые сизым мхом буреломы и жутковато торчащие по бокам корни, тянущиеся к поезду высокими угловатыми арками, будто боящимися пересечь невидимую черту, обрывались через несколько метров от конечной остановки, упираясь в поворотную площадку. Посреди окружающей природной угрюмости, настороженности и полумрака от скрывающихся в высоте крон деревьев городок казался ужасно неуместным. Суетливый, по-простому красочный и частично заполненный огнями фонарей, с роящимися внутри светлячками, он всем видом пытался противостоять давящему сумраку бескрайнего леса. Вдалеке едва угадывались очертания верхушки внушительного купола из вращающихся грозовых облаков. На миг вороному подумалось, что с высоты полёта пегаса лес вокруг купола должен выглядеть как спираль из наклонённых по ходу ветра стволов деревьев. Лишённых листвы, обглоданных до самой древесины и надломленных, тщетно пытающихся сопротивляться стихии. Воображение дорисовало свист ветра, и Ван не сразу понял, что слышит его на самом деле. Но не от купола, а от плавно разворачивающей поезд в обратную сторону платформы. Под копытами путников мелко задрожал прочный деревянный настил, покрытый многочисленными пятнами копоти от поездов. В воздухе разливался аромат запечённых в тесте грибов и прочих блюд из даров леса, смешиваясь с терпким запахом свежеспиленного дерева. Городок жил за счёт вырубки, а лес, подкрепляемый древней магией или даже силами, доставшимися в наследство от того самого Великого Леса, упорно сопротивлялся этому, быстро покрывая пни молодой порослью.

Вокруг бурлила жизнь. Встреченные путешественниками пони были заняты своим делом и не особо обращали на них внимание. Кто-то катил телеги с брёвнами, кто-то складывал в аккуратные стопки доски. Рядом же, в небольших киосках продавались всякие полезные штуки и еда. Над овальными, отчего-то напоминающими дупло, окошками висели гирлянды из орехов, сушёных грибов и пучков разнообразных корешков, внешний вид которых вызывал сомнение в съедобности последних. Миновав массивных пони-грузчиков, перебрасывающихся фразами на ломаном эквестрийском вперемешку с крепким словцом, гости городка свернули на небольшую улочку, ведущую к единственному трёхэтажному дому.
Чуть отставший Скерс что-то выяснял у немногословного, кажущегося тяжеловозом, пони. Тот отвечал не слишком охотно, изредка кивал и бросал недоверчивые взгляды в сторону Диксди с Ваном. Указав огромным копытом в сторону дома, он кивнул ещё раз и медленно зашагал прочь, подхватив вязанку толстых реек и ящик с инструментами.
— Всё в порядке, наша гид по этим местам уже тут, — весело сообщил новость земнопони.
— Похоже на дом. Где темно, там хорошо, — ящерка смотрела в сторону мрачноватого леса. — Но вокруг сырость.
— Думаю, накидка поможет с этим справиться, — демикорн шагала рядом с каменной рептилией, поглядывая в сторону пританцовывающего от нетерпения земнопони. На половине пути к дому тот споткнулся и замер с отвисшей челюстью. К ним навстречу, распахнув створчатую дверь одним движением крыла, вышла взлохмаченная пегаска огненно-рыжей масти. Выкрикнув что-то в тёмный проём, она показала весьма обидный жест крылом. Её необычную масть дополняли желтоватые кончики и поперечные полоски на перьях. Приглядевшись, можно было заметить, что ушки и отдельные пряди гривы тоже имели этот же оттенок. Вороной невольно назвал про себя пернатую "огоньком", не зная насколько он был близок к правде.

— Ты? — Скерс Фейбл наконец вернул себе дар речи и теперь стоял указывая копытом в сторону идущей к нему пегаски.
— А кого ты ещё собирался тут увидеть, любящий всякие истории пони? — пегаска безрезультатно пригладила гриву крылом и, достав из неё обломок ветки, вышвырнула его прочь.
— Ну конечно, мне следовало догадаться по цене, кто будет проводником, — без всякого намёка на радость отметил пони.
— Видимо на нашей встрече ваша удача и закончилась? — Диксди встала рядом, ожидая пояснений от пони.
— О, он уже успел поделиться своей биографией попыток очутиться в Ноктюрнал-Лифбурге? Наверное это было очень зану... занимательно, — пожала крыльями пегаска, принявшись изучать вороного и его спутницу. Высокий единорог кого-то ей напоминал, но она никак не могла припомнить никого такого же роста. — В любом случае, копытный, уговор в силе. Скидка в половину цены, если сумеешь попасть к ночным крылышкам. Окажешься с носом перед закрытыми штормовыми воротами, тариф будет двойной, и ты останешься в городе записывать небылицы местных.
— Начинаю понимать, почему у университета истории финансовые проблемы, — едва слышно прошептал Ван Диксди, встав чуть ближе. Он хотел добавить что-то ещё, но возмущённый голос земнопони заглушил его слова.

— В этот раз всё иначе! Приготовься стать участницей исторического события. Двери Ноктюрнал-Лифбурга откроются для меня — этнолога из Кантерлотского университета истории Эквестрии, — встав в позу, заявил земнопони и, судя по улыбкам скользнувшим на мордочках случайных прохожих, делал он это не в первый раз. — Со мной так же следователь из Кантерлота, приближённый к ночной страже, сопровождающий одну из жительниц закрытого города.
Интерес к Диксди сменился на лёгкое недоверие и ей стало неуютно от пристальных взглядов в её сторону. Вороному оставалось только приложить копыто к рогу с досады. Ради своей цели их наниматель был готов на всё, совершенно позабыв о секретности сказанного. По мостовой скрипнула каменная лапа. Ящерка встала ближе к Диксди, хмуро оглядываясь по сторонам. Вокруг было слишком много мягких пони, а демикорн бездействовала, сковывая этим лапы Лаэтус, ожидающей первый шаг от сильной пони. Повисшее напряжение развеяла всё та же пегаска.
— Одна из жительниц Ноктюрна? Не помню такой среди гостей города, ну да ладно. Форест Твинкл к вашим услугам, искатели приключений и проблем на свои крупы, — наигранно поклонившись и проведя перед собой крылом, проговорила пегаска, не сводя взгляда с Диксди. Рослая пони со своеобразным рогом вызывала интерес, но, сколько бы не пыталась, пернатая не могла вспомнить никого похожего на неё. — Я буду гидом по городу и за его чертой до самых Илистых Озёр, где берёт начало "Ночная Цепь" — мост к... да в прочем, кому я рассказываю, сами всё знаете.
Крылатая отряхнулась, поправила широкий пояс с отполированными палочками, гладкими камешками на верёвках и внушительного размера крюком, от которого тянулся прочный канатик, свёрнутый в кольцо.

Твинкл не шутила об экскурсии по городу. Весь путь до мельком упомянутой ею лавки занимал её рассказ об истории города. Казалось, ей просто нравится раскрывать мелочи о поселении и жизни в нём и, судя по тоскливой мордашке земнопони, слышал тот всё это далеко не впервые.
— Наш замечательный город был основан не так давно и не может похвастаться тайнами и легендами как другие, заставшие эпоху Великого Расселения! — весело болтала пегасочка, время от времени делая небольшие прыжки и планируя на короткий отрезок пути, стараясь держаться чуть впереди.
— Годы когда большая часть городов закладывались с центральной ратуши и площади, где вставали повозки уставших переселенцев, — тихо дополнил сказанное Ван, наклонившись к ушку Диксди.
— Верно, в то время каждый пони с достаточным количеством извилин или наглости мог основать городок в любой глуши, до которой хватало сил докатить свою телегу, — расслышала замечание Вана пернатая проводница, рассмеявшись.
— Ну, нет, сколько можно, уже первых пяти раз мне хватило, чтобы выучить наизусть, — едва слышно жаловался Скерс, искренне удивляясь выдержке своих спутников. Ему было невдомёк, что его спутники впервые слышат историю и потому проявляют вполне неподдельный интерес. Твинкл же, заполучив благодарных слушателей, продолжала:
— Примерно сто сорок два года назад тут возвели первую лесопилку. Осевшие тут пони быстро поняли — одними дарами леса не прокормишься, а брусы, брёвна и прочие замечательные изделия из дерева пользуются спросом. Сувениры и всякое такое не предлагаю, мне за это не доплачивают, — добавила она, игнорируя кислую мордочку этнолога. — Однако всё необходимое для путешествия мы купим по пути.
— Амулеты? — Диксди заинтересованно дёрнула ушком при упоминании "всего необходимого". Перед её взором уже скользили редкие полезные вещи, если под полезностью считать что-то вкусное и что-то из чего можно было собрать ту или иную вещицу по инструкции из книги. Вспомнив утраченный эфирный ретранслятор и половину ценных деталей, Диксди вздохнула.
— Сомневаюсь, что у них тут такое водится, — Ван прикидывая шансы найти редкие вещи в поселении посреди лесной глуши.

— Интересуетесь магическими штуками? Можно и такое устроить, — за словом в карман пегасочка не лезла. — Временами мы торгуем с Ущельем, это такой... древний форпост, в стороне от Ноктюрнала. Помнится, тебя и туда не пустили, Фейбл. Ума не приложу, на что ты рассчитываешь в этот раз, даже с такими необычными спутниками.
— Считай это ощущением удачи, — фыркнул земнопони в ответ.
— Не обращайте внимания, с ним это уже не в первый раз. Сопровождаете этого искателя тайных троп к сердцу ночного народа? Сочувствую. Забраться в такую даль и уйти ни с чем будет обидно, — с наигранным участием покачала головой Твинкл.
— Ну, может быть в этот раз он и прав, кто знает, — туманно заметил Ван, поглядывая в сторону Диксди. Та изучающе разглядывала городок и прохожих, часть из которых была одета в простую, но хорошо защищающую от щепок и острых веток одежду. Казалось, интерес жителей к гостям слегка поугас, и, поравнявшись с пегаской, вороной высказал эту мысль.
— Временами некоторые из закрытого города приходят сюда. Кто-то продаёт поделки, другие делятся полезными навыками. В общем-то город закрыт, но между нами давно уже установились соседские отношения. Так или иначе, за брёвна они платят хорошо, а удивление необычным гостям быстро проходит, — пояснила пегаска, пожав крыльями. Оглянувшись и приблизившись к вороному, она тихо добавила: — Она ведь не из города. Как и ты, не самая обычная пони, но и не одна из жителей Ноктюрнала. Уж слишком ей всё в новинку. Не моё дело, конечно, но чего вы добиваетесь?
От пегасочки доносился лёгкий лесной аромат ягод и свежих грибов после дождя, отчего аликорн невольно втянул воздух носом.
— И тут все такие наблюдательные? — ещё тише спросил Ван, оглянувшись по сторонам.
— Более-менее. Когда у этого копытного ничего не выйдет, оставайся. Толковый единорог всегда может найти себе дело в ожидании обратного поезда, — ткнув Вана в бок крылом, предложила она.
— Я, вообще-то, с нею, — немного смутившись от такого тесного общества пегасочки, проговорил вороной, кивнув в сторону Диксди, с интересом изучающей товары на витрине небольшой лавки. До этого молчаливую и тихую Лаэтус лавка тоже привлекла набором сияющих полированными боками сковородок. Аликорну не нужно было даже подходить ближе, чтобы представить алчущую металла мордашку каменного существа.
— Значит она не из города... вы трое интересные путники, — прошептала пегасочка, слишком уж пристально разглядывающая жеребца, не совсем верно поняв его сопение. — Знаешь, городок может и на отшибе Эквестрии, но благодаря ночным летунам тут есть чем развлечься и на что посмотреть.
С этими словами она изящно прогнулась, разведя крылья и шагнув ближе, ткнулась носиком в нависающий над нею подбородок Вана. Тому оставалось только сглотнуть, с трудом удерживая себя в копытах от манящей грациозности. Крылья напряглись под сдерживающими их ремнями, едва не выдав себя шевелением накидки. Ван тихо зашипел сквозь зубы.
— Начинаю вспоминать почему не люблю провинциальные городки, — глубоко вдохнув, он выровнял сбившееся дыхание и зашагал следом за пегаской, направившейся к двери лавки.
— И почему? — раздался голос Скерс Фейбла сбоку.
— Почему? — не сразу поняв к кому, обращается земнопони, переспросил вороной, встряхнув гривой, словно пытаясь прогнать воспоминание, представшее перед глазами.
— Почему не любите провинциальные городки? — не отставал от Вана энтолог. Может быть он и догадался о причине, но явно не подал вида, желая услышать ответ.
— Из-за... — Ван пытался найти внятный ответ, но вместо этого смотрел вокруг, словно его могло подсказать окружение. На его счастье такое попалось ему на глаза. В витрине стояла какая-то диковинная фигурка, изображающая не то мантикору, не то помесь грифона с жабой, причём обе части были явным гротеском, но что важнее — Ван увидел ценник на этой безумной поделке резчика по дереву. — Цен на сувениры. Задержись в таком городке дольше и тебя как туриста избавят от последней монетки, нагрузив в дорогу грудой бесполезных вещичек, открыток и магнитиков с аляпистыми пейзажами места, в котором их отродясь не было.
— Но тут есть замечательные фигурки! — возразила Диксди, указывая на полированную статуэтку перепончатокрылого пегаса. Мастеру удалось сделать целую систему шарниров и сочленений, позволяющих придать деревянному летуну любую позу, вплоть до летящей с расправленными крыльями. А чтобы она не падала, в подставке торчала тонкая проволока с крючком, поддерживающая деревянное тельце.
— Не удивлюсь, если некая пернатая проводница получает в этой лавке процент с каждого проданного товара, — заметил вороной и земнопони кивнул, подтверждая его слова.

В лавке пегасочка уже весело общалась с массивным болотистого цвета пони, одна прядь наспех причёсанной коричневой гривы которого была скручена в косичку с вплетёнными в неё листиками.
— Добро пожаловать в лавку Морасса Кеттейла! Морасс Кеттейл — это я, — зычно поприветствовал вошедших пони. — Товары для всех, кого ожидает далёкий путь, сувениры для прибывших впервые, фотографии на память возле городских достопримечательностей. Скидка на фотографии при покупке более трёх сувениров на каждого. Подходите, не стесняйтесь, товары на любой вкус и кошелёк.
— И последнее меня волнует больше всего, — заметил Ван, косясь на пожирающую взглядом сковородки ящерку и изучающую другие фигурки пони Диксди. На миг она показалась жеребёнком, которую слишком поздно привели в магазин игрушек, но, заметив несколько росчерков стилуса, Ван облегчённо выдохнул. Диксди была в своём репертуаре, изучая статуэтки как артефактор.
— Лаэтус хотеть та штука из металла, — прохрустела ящерка, указывая на сковороды. — Штука выглядеть вкусно.
— Ценительница походной еды! Морасс, заверни сковороды и пару котелков, ещё вот это по списку... да, как в прошлый раз только больше в... на пятерых в общем, — пегасочка выложила на прилавок длинный список, конец которого потерялся где-то в полумраке боковых полок.
— А откуда это? — Диксди указывала копытом на деревянный резной браслет. Угловатые узоры, напоминающие письмена, переплетались в сложные линии, наслаивающиеся и даже приподнимающиеся над поверхностью, благодаря искусно высверленным в дереве канавкам. Ажурная конструкция чуть поблескивала лаком, оттеняющим узоры древесины красными разводами.
— Этот браслет большая редкость. Его сделали в запретном городе. Всего несколько мастеров существует, способных повторить такое украшение, и в моей лавке они появляются всего несколько раз в год. Вам повезло, у меня остался всего один, — подскочил к Диксди владелец лавки, достав браслет из-за стекла и позволив рассмотреть его со всех сторон. С другой стороны в дерево был вставлен кусочек прозрачного камня, переливающегося крошечными искорками на свету.
— Мистер Кеттейл забыл уточнить, действительно остался только один... один ящик этих браслетов, — раздался усталый голос немолодой кобылки. Обладательница голоса отодвинула занавеску из тонких нитей с нанизанными на них пустыми ореховыми скорлупками. — И перестаньте ему подыгрывать, по вашему виду ясно, откуда вы и что прекрасно знаете про браслеты. Хм?
Кобылка заметила приветственно поклонившегося этнолога и поджала губы.
— Фейбл... снова пытаетесь добраться до Ноктюрнала? — меланхолично спросила она, словно не рассчитывая услышать иной ответ кроме утверждающего.
— Мисс Кеттейл, — пони вновь кивнул. — Как и в прошлый раз с надеждой в сердце и новым планом в голове.
— Как скажешь. На обратном пути притащи уцелевший походный хлам, сделаю скидку на следующий раз, — тем же тоном добавила она, скрывшись в боковой двери.

Пока сумки с едой, какой-то утварью и спальными мешками складывались у ног земнопони, проверяющего пункты в списке, Диксди изучала витрины в лавке. Пропустив пегасочку с двумя складными палатками, она шагнула за упирающийся в потолок стенд и пошла вдоль полок. Позади Ван уточнял насчёт количества фляг. Земнопони расписывал чудесный вкус воды местных источников, которые они обязательно минуют по пути. Занятые сбором снаряжения и даже умудрившись занять делом Лаэтус, они не заметили исчезновения Диксди.
Та шла, переводя взгляд с одной причудливой штуки на другую. Резные чашки, глиняные кувшины, вплетённые в ветки камешки. Над головой покачивались ловцы снов с крошечными шариками-колокольчиками. В углу притулился покрытый пылью поникен, торчащие ушки которого создавали ощущение изумления на его деревянной мордашке. Демикорн достала с полки стеклянный шарик и осторожно потрясла. Внутри вместо снега поднялись и закружились разноцветные листики, создавая ощущение осени, окружающей одиноко торчащую ратушу посреди миниатюрных домиков. На полке напротив её взгляд наткнулся на несколько вытянутых и чуть согнутых предметов из прочного и безупречно отполированного дерева. Немного расплющенные сверху, они расширялись, переходя в гладкое выпирающее кольцо, после которого толщина почти не менялась, переходя в массивное основание с двумя буквами «П.Г.». Диксди некоторое время смотрела на них не совсем понимая, что видит. Когда же до неё дошло, она смущённо сделала шаг в сторону и, стараясь не оборачиваться, зашагала дальше. За спиной послышался тихий смех пернатой.
Старательно пытающаяся избавиться от образов, способных оказаться связанными с замеченными предметами, Диксди очутилась у пыльного прилавка, закрытого стеклом. Под ним, разложенные на мягких подушечках из зеленовато-голубого мха, оказались амулеты. Беглого взгляда на них хватило, чтобы находка заняла её мысли целиком. Самый левый лишился ключевого камня давным-давно и стал теперь не имеющей применения безделушкой, хоть и красивой для ценителя угловатых рубленных форм. Центральный пересекала широкая трещина, расколовшая бордовый камень на три части и оставившая рваные края на стальной оправе. В отличие от первого, тут сохранилась цепочка с чуть погнутым замком. Третий же заставил Диксди нахмуриться. Неважную ковку выдавали пятна ржавчины, покрывающие металл, переходя в следы от въевшегося мха, даже сейчас упорно продолжающего расти в мелких щелях и пустотах каплевидного украшения. Удерживаемый на весу тремя цепочками камень оказался целым, хотя с амулетом обходились не слишком бережно. От цепочки осталось всего несколько звеньев. Самым интересным оказался символ на камне. Его не выбивали на поверхности, а словно выплавили под нею, когда камень был ещё горячим и жидким подобно капле смолы.
— Вот вы где... — Морасс начал было фразу, и осёкся, заметив тусклый блеск в глазах застывшей над витриной пони. — Хм, если интересует, отдам за полцены. Всё равно они лежат тут давно и спросом не пользуются. Местным они ни к чему, а жители города могут похвастаться вещичками намного интереснее. Да и заезжие скорее по сувенирам или... всякому другому.
— Амулет, откуда он? — Диксди ткнула кончиком копыта в правое украшение из трёх тускло переливающихся под стеклом.
— Хотите услышать историю? Ладно, так и быть. Много лет назад, задолго до появления тут города, в здешних лесах жили странные существа. Высокие, ну может с вас ростом, не в обиду сказано будет. На голове носили тиары из дерева. Очень искусно вырезанные. Ну и амулеты тоже носили из того же дерева, камней или веток. А на боку у каждого был деревянный диск. Весь покрытый письменами, выжженными или нацарапанными, уж не помню. Кто рассказывал, говорил, что держались они особняком. Ютились в лесных пещерах, созданных корнями деревьев, да гротах, откуда подземные речки на поверхность выходят. И вроде как они оберегали болота, хотя чего там оберегать — ума не приложу, — массивный пони придвинул к себе бочку, и уселся на неё, облокотившись на полку. Задумчиво потерев подбородок копытом, он продолжил: — Кто их видел, считал миражом или даже иллюзиями леса. И каждый раз слышал песню, такую скорбную и холодную. Так или иначе, однажды в те леса пришёл маг. Бородатый, в шляпе с бубенчиками и мантии, в которой только среди корней спотыкаться и в кустах застревать. Пришёл он туда и встал посреди рощи. А в копыте красный камень сияющий держит. День спустя все эти высокие жители болота пропали. Ни песен, ни шороху.
— И никто не заинтересовался этим? — Диксди внимательно слушала пони.
— Почему же. Из всех мой предок отважился туда пойти. Храбрый был, но с головой не всегда дружил. Отправился один. Неделю пропадал, две, а потом вернулся. Оборванный, голодный как сотня волков, грязный как боров, свалившийся посреди ливня в канаву. И притащил с собой целую сумку интересных штуковин. Какие-то потом продались, а эти вот так и лежат тут. Городским показывал, те лишь головой покачали и ушли, — пони почесал за ухом и замер, словно вспомнил что-то. — А хотя нет, был тут один высокий единорог, что жеребец твой. Заезжал сюда лет семьдесят назад. Мой отец рассказывал будто тот единорог с моим дедом повздорил из-за этих вещиц. Так и ушёл ни с чем. Может по цене не сошлись, а может ещё что. Ну, так как, брать будешь? Про скидку не шучу...
Диксди слушала его вполуха. Едва слышимой мелодией до неё доносились слова очнувшегося ограничителя, тихо щёлкнувшего стрелками, едва она наклонилась над витриной.

— Обнаружен мастер-ключ со-главы комплекса Книги. Производится считывание последних данных. Данные отсутствуют. Поиск контрольной записи. Дата отсутствует. Оценка степени физических повреждений. Физические повреждения в пределах допустимой нормы. Запуск протокола восстановления резервных записей исходя из определения целостности кристаллической структуру носителя,  — тихо пели "око-часы" и в самой сердцевине амулета медленно разгорался огонёк. По кованой поверхности оправы скользнули искры, сжигая ростки мха. Тонкий разряд сорвался и лизнул стекло изнутри, оставив белёсое пятнышко. Изумлённый пони едва не свалился с бочки, увидев целый каскад язычков бордового огня, расплескавшегося в витрине. — Протокол восстановления успешно запущен. Обнаружена резервная копия данных. Произвожу запуск записи последних событий ограничителя номер тринадцать-восемь-двадцатьшесть-два-пять. Со-глава комплекса Книги...

Диксди охнула, прижав копыто к основанию рога. Очертания лавки поплыли перед глазами, и демикорн зажмурилась, внезапно обнаружив вокруг себя качающийся коридор. Шквальный ветер из огромных, перегороженных решётками отверстий рвал на части и разносил по углам книжные листы, кидая их, похожих на бледных мотыльков, в жадные пасти пламени. Огонь пробивался из щелей в стенах, протягивал длинные волнистые языки в щели приоткрытых дверей и гудел за стенами. Послышались приглушённые крики и визг лопнувшей трубы, плеснувшей водой в яростно зашипевший пожар. Обладательница амулета обернулась, и перед глазами Диксди обрушилась массивная дверь с номером три на стальной поверхности, отрезав пламени путь дальше. В стене завизжал механизм, щёлкнул и подвинул новую шестерню в паз, запустив запирающий механизм двери, выпустившей толстые лапки замков в пол и потолок. Видение дрогнуло, бывшая владелица амулета споткнулась о толстый канат, извивающийся на полу от стены к стене, ,и перекатившись через спину, встала на копыта. Новый удар встряхнул коридор, и мимо уха пролетела сорвавшаяся шестерня. Метнувшись в бок, названная ограничителем со-главой комплекса прислонила копыто к уху. Тяжёлое дыхание сменилось тихим стоном. На сероватом копыте темнели бордовые, чуть мерцающие разводы. Застонала выбитая плечом дверь. За спиной треснул камень, обдав спину градом острых осколков. Вокруг всё мелко затряслось и что-то вцепилось в плечи...

— Да очнись ты! А ты, понь патлатый, что это за амулет? — сквозь рассеивающееся видение послышался взволнованный голос Вана. С трудом открыв глаза, она увидела его стоящим над нею, обеспокоено вглядывающегося в её мордочку. Сбоку темнела фигурка ящерки, оставившей на полке глубокие царапины. На её правой лапе не хватало одного когтя, а остальные покрывала мелкая стеклянная крошка. Прижатый к стене пони возмущался, но каждый раз бросая взгляд на Лаэтус и Вана, замолкал и бурчал что-то неразборчивое. — Лаэтус, эта штука точно больше не работает?
— Лаэтус уже сказать мягкому пони. Не повторять дважды. Мягкий пони хотеть, чтобы Лаэтус съесть штука? — скрипнула рептилия, пряча когти под накидкой.
— Испортили витрину — платите, — наконец внятно выпалил Морасс и осёкся под не сулящим ничего хорошего взглядом вороного. Тусклый огонёк на кончике чёрного рога делал и без того алые глаза совсем зловещими.
— И это говорит тот, кто держит у себя в лавке опасные вещи! — не упустил момента Фейбл, протиснувшись между пегаской и полкой, смущённо отведя взгляд от лежащих там предметов.
— Со мной всё... в порядке... — Диксди осторожно высвободилась из копыт Вана и попыталась встать. — Пусть скажет, где он нашёл его...
— Слышал её? Выкладывай, откуда эта... стоп, а тебе-то зачем это? — спохватился на половине фразы вороной, с облегчением заметив привычный янтарный цвет глаз у демикорна. Ни следа чего-то тёмного, как это бывало с нею, и даже фиолетовое сияние отсутствовало на этот раз.
— А это всё равно не ко мне. Места в округе знает только Твинкл. Она до самого закрытого города ходит, да вроде и в нём самом бывала, — буркнул пони, сгребая в совок осколки стекла и с облегчением заметив, что остальные два амулета остались целыми, просто упали с подставок. — Но за украшение платить всё равно придётся.
Прежде чем Ван успел возмутиться такой наглостью, на прилавок упали три монетки из сумки синей пони. Фосфорное свечение телекинеза погасло, и металлические кругляши весело зазвенели по дереву.
— Эй... что-то я не помню таких монет в ходу, — начал, было, пони, но его перебили.
— Поверь, этого даже слишком много, сдачи не найдётся, — с нажимом и, чеканя слова, добавил Ван, помогая Диксди подняться. Незаданный вопрос этнолога, зацепившегося взглядом на странные биты, совсем незнакомой чеканки с изображением драконикуса на одной, чёрным камнем отполированном вровень с поверхностью монеты на другой и совсем уж овального кругляша, на одной из сторон, которого виднелся герб в виде двух крыльев и нахмурившегося глаза. Помявшись, он последовал за вороным, помогающим янтарноокой добраться до выхода из лавки на свежий воздух. В лавке осталась ящерка, пристально смотрящая на пони за прилавком, и Твинкл, незаметно прихватившая что-то с полок полураскрытым крылом. Первая медленно протянула когтистую лапу к упавшей на пол сковороде, взяла её и медленно поднесла к мордочке. Подобно леденцу на палочке, металлический кругляш хрустнул и на треть пропал в её пасти, заставив Морасса побледнеть, икнуть и свалиться за прилавок без памяти. Доев остатки и выплюнув деревянную излохмаченную ручку, ящерка сложила ещё немного кухонной утвари в первый попавшийся мешок и взвалила его на себя вместе покупками.
На прилавке остался лишь список, прижатый ровными столбиками битов. На этот раз обычных.

Они были в пути уже больше полутора суток. Вначале их вела вполне проторенная дорога от города в сторону вырубки. Широкая колея от толстых колёс почти не зарастала. Каждый день по ней перевозили на громоздких телегах спиленные стволы деревьев, доставляя в пригород на лесопилки. Спустя несколько часов неспешного шага в неловком молчании они свернули и всё глубже уходили в чащу. Полянок становилось всё меньше, да и сами они выглядели скорее как проплешины от повалившихся старых деревьев. Пернатая проводница суетливо бегала от ствола к стволу, приподнимая ветки и присматриваясь к торчащим среди кочек округлым камням. Несколько раз Диксди казалось, будто она видит заросшие мхом плиты и куски колонн, но уже мгновение спустя те терялись за приземистыми кустами.
— Не стоит уходить в сторону от пути. Потеряетесь и будете блуждать неделями, — пояснила Твинкл на вопрос о занятных камнях в лесу. — Там всегда чудится что-то интересное. Такой этот лес.
Трухлявые ветки с хрустом лопались под копытами демикорна. Рядом шагала ящерка, тщательно выбирая место, куда поставить лапу. Вязкий мох, скрывающий под собой гнилые куски коры и ямы, уже изрядно достал рептилию. Ворча нечто неразборчивое на своём языке, она использовала любую заминку, чтобы выковырять между когтей набившийся дёрн.
— Не пройдёт и пары дней, как мы выйдем к Илистым Озёрам. А уже там как повезёт, — заметив упадок духа у спутников, подбодрила пегасочка. — Кстати, с того пригорка уже можно увидеть цель нашего пути. Там и остановимся. Отдохнём и подкрепимся.
Оставив Вана и Диксди позади, Фейбл зашагал следом за пернатой. Твинкл была права. С пригорка, торчащего из покрытой мхом и сухими еловыми иголками земли, виднелся постепенно редеющий лес. Прямо за ним, вытянутой вверх полусферой, упирающейся в небосклон, виднелся серый купол, разделённый полосами вытянутых ветром грозовых туч. Время от времени тёмные полосы смешивались и метали друг в друга малиновые молнии. Не в силах оторваться от поверхности, они ломались, втягивались обратно в купол и скручивались в искристые дуги. Купол вечного, замкнутого на самом себе шторма, насыщенного опасными разрядами молний, представлял собой скованную и подчинённую неведомому заклинанию стихию. Увиденное не шло ни в какое сравнение с рассказами, подслушанными Ваном в Кантерлоте. И под этим куполом находится город?
Вороной недоверчиво покосился на земнопони суетящегося внизу. Рядом с этим творением наверняка безумного мага грозы, создаваемые погодными пегасами, казались просто жеребячьими игрушками. Город и правда был неприступен во всех смыслах. Капитаны дирижаблей были правы, посчитав этнолога немного не в себе, раз тот хотел подлететь поближе.
Диксди же смотрела ниже. Туда, где возвышаясь над верхушками хвойных деревьев, темнели изогнутые клыки серых и безжизненных скал, обрамляя тёмную полусферу из обманчиво медленно вращающихся воздушных потоков. В обглоданных до неузнаваемости каменных клыках, будто пытающихся удержать скрученный в узел ураган на одном месте, едва угадывались рваные края выступающих площадок. То появляясь, то пропадая в облаках, огрызки массивных лестниц и покосившихся опорных плит, виднелись ненадёжным убежищем для путников от безжалостного ветра полного острых осколков. Прорубленные в скалах туннели обрывались тёмными провалами, делая и без того угловатые основания клыков, словно изъеденными гигантскими термитами.
— Мне кажется, я уже видела это место раньше. Оно выглядело иначе, — проговорила Диксди, переведя взгляд на руины огромной арки, обрывающейся в верхней части заточенным ветром остриём. Когда-то это было частью громадного моста, но теперь от него осталась лишь одна опора, одиноко торчащая посреди беспорядочно разбросанных обломков.

Спустившись вниз, они застали земнопони и пегаску о чём-то задорно спорящими.
— Дерево кругом и под лапа зелёный пакость пружинит, — пожаловалась Лаэтус, встретившая вороного первой. Ящерка сидела на камне, старательно выковыривая из лап комки мха тонкой веточкой. И без слов было понятно, что лес не вызывал у неё особого восторга. Она терпела сырость, исключительно предвкушая сытный металл на языке, гулко звякающий в её поклаже. — Редкий камень. Лес странный место.
— Камни тут тоже бывают, — откликнулась на её ворчание Твинкл, ловко перебравшись через поваленное бревно. В прижатом к груди крыле она несла горку сытных орешков и зеленоватых ягод, покрытых жёлтыми пятнышками. — Под мхом и лишайниками полно круглых валунов. Просто видны самые крупные. Они же прекрасный ориентир и указатели. Когда-то существовала легенда, будто в камнях можно найти самоцветы, но это оказалось просто легендой, хотя чуть севернее отсюда есть посёлок старателей. Домов три всего. Они добывают крупицы золота в двух местных речках, но нам не по пути. Мы свернём чуть раньше.
С наступлением вечера лес становился мрачнее. Ухнула проснувшаяся сова. Пара пушистых зверьков пробежала перед копытами путников. Диковинная зеленоватая птица тонко пискнула и остервенело застучала клювом по дереву. Впереди доносились размеренный гул урагана и потрескивание гнущихся деревьев. С верхушек елей на путников падали мелкие ветки и шишки. Споткнувшийся вороной мысленно ругал свои хвост и гриву, так не вовремя ставших материальными. Весь сор, хвоя, липкие от смолы ветки и нити паутины липли к нему, запутывались и дёргали за пряди, заставляя его шипеть от досады. Не лучше себя ощущала и Диксди. Сухие ветки застревали в сочленениях поножей, с хрустом переламывались механизмами замков и царапали шкурку, заставляя идти медленней. Небольшой отряд путников выбрался на вогнутую опушку, когда уже совсем стемнело.
— Устраивайтесь, а я поищу веток для костра. Торопиться всё равно некуда — ночью тут даже с тропинкой под копытами заблудишься, — Твинкл сбросила у камня сумки, размялась и бодро зашагала в сторону леса. Вот уже среди кривых теней кустов и разлапистых стволов деревьев, растопыривших свои сучковатые лапы, замелькала её чуть светящаяся фигурка. Ван протёр копытом глаза, не веря увиденному. Чем дальше Твинкл уходила от полянки, тем заметнее было её свечение, мягкое и волнистое, как у болотных огоньков. Но даже так, в какой-то момент вороной отвлёкся и потерял пернатую из виду.

Нагруженная хворостом Твинкл появилась с другой стороны. Спешно свалив их в выложенное валунами по краю кострище, она стала выбивать искру из хитроумного приспособления — скользящей по камню полоски металла.
— Мы должны были прийти сюда с часа полтора назад, — говорила она, раздувая крылом крошечный огонёк. Молодое пламя не слишком охотно лизнуло сырую ветку и отыскав дерево посуше, радостно затрещало, выдохнув сизый дым. — Мог бы и помочь, или у тебя рог для красоты?
Последнее она буркнула, повернувшись к Вану, рассматривающему её и гадающему, не привиделось ли ему свечение пегаски.
— И что, если бы пришли позже? — Диксди достала флягу и мешочек кофейных ягод.
— Странный вопрос для тех, кто идёт к закрытому городу, — пожала плечами пернатая, и протянула копыта к костру. — Кажется, уже все знают о тени от заклинания Найтмэр Мун, из-за которой лес по ночам меняется, растёт, и любой очутившийся в нём без огня встречается со своими кошмарами и блуждает среди деревьев, пока ночь не закончится. Каждый раз, когда солнце опускается, проторенные пути в чаще пропадают и появляются новые, ведущие в никуда. Точнее, в места, из которых будет очень сложно выбраться.
Слушая рассказ пернатой проводницы, Диксди помогала Вану вытаскивать из гривы застрявшие ветки, листики и забавные колючие шишки. Одну такую, выброшенную в сторону, подхватила юркая белка и скрылась из виду. Улыбнувшись проворству мелкого зверька, демикорн кинула в костёр ещё одну веточку и занялась своими поножами. Светящиеся в полумраке артефакты исправно направляли заклинание телекинеза в узкие щели между стальными пластинами. За дни пути туда набился не только мох и сухие куски корней, но и мелкие камешки, и треснувшие скорлупки сырых орешков. Скривившись и отбросив бесполезные попытки вытащить особо упрямую ветку, синяя пони просто сняла артефакт с ноги и выбила из него сор, постучав по камню. Поножи и правда стали удобнее. Теперь она смогла лучше разглядеть скруглённые пластины, мягко прижимающиеся к шкурке и остающиеся незаметными при ходьбе.
— Когда Скерс Фейбл расписывал путешествие в сопровождении проводника, мне представлялась мало кому известная, но всё-таки тропа, а не непроходимый бурелом, — высказала вертящуюся на языке у вороного мысль Диксди, вытряхивая лесной мусор из вторых поножей. — В Северных Горах везде можно отыскать тропинки и перевалы... а тут, сколько хватает взгляда кусты, корни и коряги.
Ответ пегасочки потонул в скрежете. Не найдя ничего интересного в серых и даже на запах кажущихся пресными камнях, каменная рептилия вернулась к своей поклаже, не слишком честно собранной в лавке. Выудив оттуда салатную вилку или половник, она с аппетитом сомкнула клыки на металле. Потерявшая дар речи пегаска провожала стремительно исчезающую в глотке рептилии рукоять из гнутой стальной трубки.
— Она сказать это для еда. Лаэтус согласна, как еда очень хорошо, — разведя лапами, проговорила ящерка, кивнув в сторону опешившей Твинкл. — Медь вкусно. Мягкий металл и немного жёсткого...
— Она... Она сожрала поварёшку! Это для готовки! Ею пищу накладывают, а не используют как закуску! — Твинкл попыталась поймать вращающуюся между клыков рукоять очередного столового прибора, но не рассчитала шаг и свалилась на сидящую Лаэтус, невольно потянув за собой капюшон накидки. — Да она... из камня!
— Ты ведь не можешь отдать металлическую штуку обратно, да? — янтарные глазки пони наблюдали с любопытством за развернувшейся перед нею сценкой. В ответ ящерка отрицательно покачала головой и принялась выковыривать когтем застрявший между клыков кусок ложки. — Так и думала, придётся мешать суп чем-то ещё...
— Каменных ящеров не бывает... это такое освещение от костра, — пробормотал успевший задремать Фейбл.
— Тогда нечто несуществующее только что сожрало медный половник! И часть сковороды... и половину котелка... — Твинкл перебирала отобранную у ящерки сумку, выбрасывая испорченную утварь. — Зачем было от всего откусывать?
— Это просто смешн... — потянувшись, продолжил земнопони, зевая и окончательно приходя в себя. Начатую фразу он так и не закончил, встретившись с чуть мрачноватым взглядом золотистых глаз. К его копыту прикатился отброшенный пернатой котелок и на его краях отчётливо блестели свежие изломы откушенного острыми клыками куска металла. — Невероятно... Но откуда... как вы...
Земнопони подбирал слова для своего вопроса и каждый раз понимал, что не представляет, как его верно задать.
— Кажется, нужно было сразу сказать... Лаэтус каменный ящер и моя телохранитель, — немного натянуто улыбнувшись, попыталась пояснить случившееся Диксди.

— Интересно, и когда вы двое собирались поставить меня об этом в известность? — Пегасочка ткнула кончиком крыла в нос растерявшегося Фейбла. — Живой камень в отряде, это уже за гранью, Скерс! Кого ты в следующий раз притащишь? Дракона? Гиппокампуса в аквариуме?
— А что сразу я? Я удивлён не меньше твоего. Из всех народов ящеров известно всего три. И все они живут или в песчаных землях, в Бэдленде или на границе Золотого Моря. Никогда не доводилось слышать о... таких ящерах! А этот замечательный ломанный эквестрийский диалект, без всякой смеси с собственным языком, потрясающе! И вы двое скрывали это? — Скерс Фейбл выглядел насупившимся как жеребенок, от которого долго прятали подарок и в итоге забыли вручить на день рождения. Праздник прошёл, и он сам обнаружил презент в чулане, но уже поздно, чтобы от всего сердца ему радоваться. — Она, действительно каменная или это такая чешуя?
— Каменная, каменная... в добавок питается металлом, перенимает часть его свойств и улучшает свои навыки, насколько мне известно от неё самой, — с вздохом отозвался Ван. Конечно, рано или поздно это бы открылось, но вороному очень хотелось, чтобы это произошло несколько позже. В лавке ему едва удалось в последний момент выдернуть телекинезом остывающий коготь из разбитого кулона. Прежде, чем кто-то это заметил. — Но не у нас одних секреты, да, Твинкл Форест?
Земнопони и пегасочка непонимающе переглянулись.
— Я про гриву и хвост, не слишком обычные для пегаса. Впервые вижу их способными светиться в темноте, — вороной растянул между костром и пернатой кусок ткани. В отбрасываемой тени пряди гривы и хвоста Твинкл стали переливаться приятным тёплым оттенком, немного подсвечивая локонами шкурку ушек и мордочки. Плавно покачивающийся хвост освещал кьютимарку — шарик огня летящий над небольшой полянкой. На миг Ван представил пегаску со спины и смутился.

— Ах... это... Говорят, жеребёнком я наелась каких-то грибов и с тех пор при наступлении темноты слегка свечусь. Сказка конечно, — рассмеявшаяся Твинкл порылась в сумке и отыскала целую ложку. Помешивая густой суп, булькающий на костре, она кинула туда несколько орешков и корешков. — Сколько себя помню, я всегда была такой. За день свет собирается, а потом начинает сиять, едва солнце скрывается за горизонтом. Собственно поэтому меня и нанимают чаще всякие любители приключений, желающие сунуться в самое сердце леса. Меня отовсюду видно, за мной проще идти и как бы ни было вокруг темно, мой свет станет только заметнее. Никто этому тут не удивляется. Солнечный свет это тоже природа, как ни крути. А природная магия — родная стихия для пегасов.
— С трудом верится, — протянул Ван, с благодарностью приняв плошку с порцией супа.
— Я таких как вы двое, тоже не видела раньше. Можете рассказывать кому-то другому о тайном возвращении жительницы Ноктюрнал-Лифбурга, — высветленное сиянием прядей гривы копытце ткнулось в сторону Диксди, а затем и Лаэтус, сидящей у камня в задумчивости после чего-то сказанного ей демикорном на певучем языке. Обидевшаяся было на "живой камень", созвучное с прозвищем "булыжник" на родном языке, она запнулась под взглядом синей пони. В выемке на горле тускло блестел камень, запоминая новое значение слова.
— Родители дали имя Форест Твинкл из-за её особенности. Лесной Огонёк, как нельзя лучше описывает её, — вставил слово земнопони, протянув копыто к горячей миске. Сладковатый аромат приятно защекотал его ноздри. — Предки её родителей тоже могли мерцать, и были словно полупрозрачными, во всяком случае, так говорили те, кто посоветовал мне её в гиды.
— Они были потомками покинувших Кристальную пегасов, прежде чем та пропала, — заявила пегасочка, отхлебнув несколько глотков супа и зажмурившись от удовольствия. — Вот ты, дымчатогривый, крупноват для единорога. Да и рог длинный. Много тут разных единорогов шаталось, а похожих не было.
— И что им тут надо было, тоже в город попасть? — подождав пока похлёбка немного остынет, Ван съел несколько ложек. Суп оказался весьма недурным, а разварившиеся орешки приятно лопались между зубами.
— Кто как. Одни искали путь к Моховым Холмам. Вроде как раскопки хотели вести. Другие безуспешно пропуск в город пытались выбить. Но этих сразу на форпосте заворачивали домой. Мне что — пока биты звенят, проведу куда скажут. Кроме меня тут мало кто все места знает, как свои перья на крыльях.

Ушки Диксди настороженно шевельнулись. Откуда-то послышался утробный и протяжный вой. Захлебнулся и стих он так же внезапно, как и появился, оставив у демикорна неприятное чувство тревоги.
— Это болота правее от озёр. Там всегда по ночам что-то булькает, воет или шипит. Туда и днём ходить не стоит, а ночью верный способ влипнуть в неприятности или... в трясину, — облизнув ложку, спокойно заметила пегасочка, словно жуткий вой её совершенно не беспокоил. Вороной же, на всякий случай, решил оставить вокруг лагеря несколько символов, незаметно нацарапав их на камнях. Кто знает, вдруг обладатель жуткого воя внезапно надумает покинуть уютные кочки и притащится поближе к огоньку. Суп попробовать, а в качестве гарнира и тех, кто его готовил. Размышляя об этом, он неосознанно уставился на хвост пегасочки, совершенно превратно истолковавшей его отсутствующий взгляд.
— Тоже хочешь прядь из моего хвоста на память? — прищурившись спросила вздрогнувшего вороного Твинкл. В её мятно-зеленоватых глазках скользнула задорная искорка.
— Увя? — Ван не сразу понял, когда пегаска успела скользнуть в бок и вытянуться перед ним, скользнув кончиком перьев по его мордочке.
— Оу, так сразу и прямо тут? Ты бы хоть дал мне приготовиться, почистить пёрышки... — проворковала пернатая, распушив гриву и шагнув мимо застывшего вороного.
— Да я... — попытался, было оправдаться Ван, когда Твинкл ткнулась сияющей мордочкой в его нос. Подсвеченные прядями гривы глаза загородили ему обзор.
— Все единороги такие напористые... — светлый кончик копыта тихо щёлкнул Вана в лоб. — Купился. Хотя на деле многие пытаются выцепить пару волосков. Думают, они будут светиться сами по себе.
— А это не так? — раздался голос Фейбла и в нём отчётливо звучали нотки разочарования и лёгкая зависть к вороному.
— Конечно, нет. Если кто-то из вас двоих выдернет у меня прядь из хвоста, узнаю и привяжу к пню посреди леса. И это не шутка такая. Был один такой умник, потом пару дней питался одними фиолетовыми грибами, вокруг пня растущими. Всем рассказывал про чейнджлингов и каждой тени пугался, — отбросив игривость, уточнила Твинкл, вернувшись к слегка остывшей еде довольная своим небольшим розыгрышем.
Упоминание тёмных хитиновых существ напротив, насторожило Вана ещё больше, чем угроза пернатой. Он отлично помнил неприязнь к ним демикорнов и рассказы Старшей. Вынужденно путешествуя с чейнджлингом в своё время, он так же припоминал расположение ульев. Те никогда не возводились слишком далеко от главного, чёрным шпилем торчащего посреди Бэдленда, но чем Дискорд не шутит? В таких местах, как глухой и изменчивый лес, где спокойно могли потеряться путники, условия для охоты были просто идеальны. Оставленный Твинкл обнимать пень "умник", мог угодить к ним в дырчатые копыта. Ван пересел ближе к Диксди, решив что теперь будет смотреть вокруг внимательнее.
Твинкл дочерпала свою порцию ложкой и отложила миску в сторону, приготовившись ко сну.
— Мягкотелые забавные, — ящерка вытащила из груды надкусанных металлических предметов один, отливающий желтоватым цветом и оторвала кусок. — Что есть на язык пони "пень"?
— Такая штука, остающаяся, когда дерево срубают или оно под корень ломается, — сонно проговорила пегасочка, указав крылом в сторону края опушки. — Вон там несколько торчит...

Позднее утро разбудило всех необычной для леса жарой, насыщенной млявным ароматом сырой и распаренной земли. Первой очнулась Диксди — потягиваясь и разминая копыта, она вышла из палатки, непонимающим взглядом уставившись на торчащий посреди костра камень. Пышущий жаром от отливающих бордовым выемок, растрескавшийся валун тихо подрагивал и сыпался мелкими камешками вниз. Когда демикорн засыпала, оставив у костра не нуждающуюся в отдыхе Лаэтус, костёр ещё горел. Предоставленная сама себе ящерка рассудила просто. Лес, куда следовало идти за сухими ветками, был сырой, и рептилия не горела желанием топать по пружинящему мху. Да и никто не потрудился пояснить ей, что костру необходимо дерево и первое попавшееся под лапы не годилось. Умяв ещё несколько надкусанных котелков, Лаэтус решила проблему по-своему. Выкорчевав увесистый булыжник и поставив его на костёр.
 — Для утра что-то уж слишком жарко... что... это... такое? — тихо выдохнула пегасочка, снова протерев глаза сгибами крыльев, решив, будто всё это ей мерещится.
 — Камень. Раскалённый. Долго держать свет и тепло, — со стороны рюкзака с походной утварью раздался голос самоназванной телохранительницы Диксди, жующей что-то стальное, звякающее и скрипящее на сгибе. — Горящая штука потухнуть. Камни вокруг быть теплый. Я найти большой камень пока сильная пони спать и делать его горячий и светиться. Горячий камень с жидкий внутри много раз лучше быть, чем огонёк на деревяшка.
 — А теперь она проголодалась, потратив силы и... кажется, дожёвывает ту большую кастрюлю с круглыми ручками, — над самым ухом пегаски проговорила Диксди. Демикорн рассматривала занятный заменитель костра с разных сторон, раз за разом обнаруживая сквозные дыры, ведущие через медленно остывающее нутро булыжника. — Не представляю, как мы это будем тушить.
По камню пробежала трещина, выплюнув несколько раскалённых осколков на землю. Шипящие и оставляющие после себя тонкие струйки дыма камешки прыгали вокруг костра, когда под шелест открывающейся палатки послышался сонный голос вороного.
 — Не представлял, что в лесу по утрам так жарко бывает. Принцесса Селестия решила опустить солнышко поближе к лесу? — зевая, спросил он.
 — Если бы! Каменная поедательница посуды притащила валун и расплавила изнутри, — воскликнула пернатая, указывая в сторону костра крылом. — Нам его не закопать теперь! Это же... камень с трёх пони размером!
 — Да я тоже не перестаю удивляться её способностям, — поддакнул вороной, отчаянно не желающий покидать замечательный сон, в котором были погони по лесу, едва прикрывающий круп мерцающий хвост и кружащиеся вокруг перья, похожие на небольшие звёздочки. Последние ему уже не снились, от камня в потоках горячего воздуха плавно поднимались тусклые искорки.
 — Столичные пони все как на подбор безответственные. Следовало догадаться — вы трое не исключение! — Твинкл приложила к мордочке крыло. Тяжело вздохнув, она шагнула к Диксди, смотря на ту снизу вверх самым строгим взглядом, на какой была способна. Распушившиеся крылья придавали ей значимости, хотя со стороны это всё равно выглядело скорее забавно. — Мисс Диксди... Когда я говорила о дежурстве у костра, я предполагала, что каждый из нас будет следить за огнём всю ночь. Первыми вы с этой... Лаэтус. Потом вороной единорог на пару со Скерс Фейблом. А под утро уже я. Мало того, что вы сами уснули, так ещё и не разбудили никого из нас вовремя, позволив своей телохранительнице творить... это! И вообще, почему не прозвонил мой будильник?
Пегасочка перевела взгляд на камень, где перед сном она оставила заведённые часы. Вместо них вокруг лежали несколько шестерёнок и погнутый кусок короба от пружины. Мордочка пернатой вытянулась и она осторожно подняла остатки погибших в неравном бою часов.

 — Но я не столичная, — растерянно возразила Диксди. — Раннее утро не то время, когда я бодрствую. А Лаэтус нужно совсем немного сна...
Отыскав подходящее место на камне, демикорн вставила туда флягу с остатками кофе. Стальное, чуть мятое дно быстро покраснело, и вскоре тонкая струйка пара пробилась между горлышком и резьбой крышки, распространяя бодрящий аромат напитка. Не особо слушая причитания пегаски, Диксди налила себе чашку крепкого напитка и уселась возле сумок, делая небольшие глотки. Заметив шестерёнки в копытах Твинкл, она спохватилась и спросила:
 — Они были очень ценные? Я могу попробовать собрать что-то похожее... или... возместить чем-то, — виновато проговорила она, будто в случившемся была и её вина.
 — Звенящий штука не быть очень вкусный, — вторая часть пружины торчала между клыков Лаэтус и та отчаянно пыталась выковырять кончиком когтя упругий и тихо звякающий кусок стальной ленты.
 — Это значит в следующий раз ты "звеняший штука" жевать не будешь? — хмуро поинтересовалась пегасочка, не обратив на слова Диксди никакого внимания.
 — Лаэтус подумает, — вытащив мешающую пружину, ящерка покрутила её перед собой и одним движением проглотила. Показалось ли Диксди или нет, но узор стальных прожилок на теле ящерки изменился, обретя несколько десятков поперечных полосочек.
 — И на том спасибо... а то часов не напасёшься. Я понимаю копытом ударить, утопить, в костёр бросить... но съедать будильник, — покачала головой Твинкл, отобрав у Диксди флягу и плеснув себе горячего напитка. Обжигающий пар лизнул её в нос и заставил тихо чихнуть.

К вечеру того же дня лес стал редеть. Доставшие всех, кроме Лаэтус, кусты сменились на покрытые мхом корни, высокими арками вылезающие из-под земли, образуя целые тенистые коридоры с влажным и тяжёлым воздухом. Постепенно лесная духота пропадала. Вместо неё путники ощутили дуновение свежего ветерка с тонким запахом водяных лилий.
 — До Илистых Озёр уже копытом подать, — втянув ветерок носом, сообщила пегасочка. Впереди, между стволами широких деревьев и правда блестели округлые зеркала озёр, словно вырезанные кусочки неба, упавшие на землю и застывшие в каменистом обрамлении. Отгороженные перешейками и узкими тропинками, переходящими в естественные ступеньки из гладких, чуть сплющенных камней, каждое из небольших озёр казалось закованным в кольцо. И чем дальше к покрытому ободранными, потемневшими и кривыми деревьями ущелью, тем мельче становились озерца, создавая замысловатый рисунок. Там, где каменные кольца рассыпались, тихо плескались небольшие водопады, позволяя водоёму расположенному выше, соединиться с оказавшимся ниже. Позади этого поля водоёмов темнел уходящий в стену из урагана массивный мост. Вернее, почти доходил до неё. Обрываясь в нескольких метрах от проносящихся мимо облаков, плюющихся яркими росчерками молний, он казался огрызком некогда монументального строения, отчего-то напомнившего Вану о путешествии по северным горам.
Вопреки его ожиданиям, пернатая свернула в сторону от моста, туда, где виднелся обрыв, отвесной стеной уходящий в заполненную мутной водой расселину. Туда из заросших мхом отверстий впадали несколько водопадов, наполняя расселину глухим гулом. Оттуда тянуло илом, гнилым деревом и сырой листвой. Осторожно подойдя к краю, Ван обнаружил остатки небольшого мостика. Два ржавых кольца и огрызок верёвки с куском совершенно отсыревшей доски.
 — Не правда ли самое место для приключений Деринг Ду, — заметил подошедший земнопони, спихнув в ущелье камешек. Где-то внизу раздался небольшой щелчок, а затем тихий всплеск. — Темнеет, Твинкл сказала всем собраться на площадке возле крупного озера.
 — Они выглядят так, будто тут лопнули пузыри и от них остались озёра, — Ван развернулся и зашагал в сторону сияющей фигурки, чем-то занятой на верхних ветках старого, покосившегося дерева, зачем-то укреплённого несколькими рядами стальных обручей.
 — Говорят, историю их появления знают только старейшины Ноктюрнал-Лифбурга, — отозвался земнопони, зашагав следом.

Пока Ван и Фейбл рассматривали расселину, Твинкл привесила спрятанный в дупле дерева фонарь к стальной перекладине и подожгла фитиль. Тёплый, чуть розоватый свет озарил небольшую площадку, кем-то заботливо выложенную обтёсанным камнем.
 — Сигнал пограничному дозору. Ночью тут бывают сильные туманы, кончика вытянутого крыла не видишь, — пояснила пегасочка, спустившись с дерева. Новость о тумане вороного не слишком обрадовала. Перекинувшаяся словом с демикорном ящерка устроилась у дерева, задумчиво полируя один из своих кристаллов на лапе. Самой же Диксди вороной не увидел. Лишь приглядевшись, он заметил её шагающей вдоль края озерца, отчётливо цокая копытами по каменной перемычке. Несколько раз она сбавляла шаг и всматривалась в тёмную поверхность воды. Ван с волнением смотрел, как она обогнула озеро и стала возвращаться к лагерю. Вступив в пятно розоватого света, Диксди приковала к себе внимание не только вороного. Пегаска откровенно давилась смехом, не в силах пояснить причину веселья. Она только тыкала в сторону хвоста демикорна крылом.
 — Со мной что-то не так? — синяя пони осмотрела себя со всех сторон, пытаясь найти причину для задорного смеха.
 — Хвост... там на кисточке... — Скерс сдавленно фыркнул, стараясь не рассмеяться в голос.
Изогнув хвост, Диксди уставилась на кисточку, с которой не менее внимательно, и не желая разжимать челюсти, на неё смотрела рыба-удильщик, покачивая сияющим усиком. Перебирая плавниками-лапками и тяжело раздувая жабры, она видимо вполне отдавала себе отчёт в том, что добыча попалась уж больно крупная и в одиночку съесть её никак не выйдет. Однако вода и помощь от обитающих там сородичей были далеко. Рыба пучила свои фосфорные глаза, словно пытаясь намекнуть своей добыче о капитуляции перед её рыбьим упорством.
 — Отцепись, пожалуйста, я тебя выкину обратно в озеро, ладно? — демикорн осторожно разжала зубастые челюсти телекинезом. Лишившаяся привлекательной кисточки, прилагавшейся к гибкому хвосту добычи, рыба дёрнулась и длинными прыжками устремилась к спасительной воде. — Не понимаю, как ей вообще удалось в меня вцепиться...
 — Макнула хвост в воду, вот она и посчитала это наживкой. Некоторые ловят их тут, понятия не имею зачем, — отдышавшаяся от смеха пегасочка облегчённо вздохнула, услышав тяжёлый всплеск, донёсшийся от озера. Вслед за ним раздался тихий шорох и мягкий стук копыт о землю.
Отвлечённый рыбой Ван, припомнивший как минимум с десяток кулинарных рецептов грифонов, поздно понял, что отряд окружили со всех сторон. Краем глаза он заметил поднявшуюся с каменных плиток ящерку, выпустившую из-под накидки острые когти.

Ночные пегасы в своей манере, бесшумно и под покровом ночи, вышли из полумрака с разных сторон лагеря. Хищные шлемы, дополняли такие же изогнутые и обтекаемые доспехи, поблескивающие гранями тёмного металла. Подогнанные и укреплённые пластины прикрывали шеи стражей ночи. На груди у каждого холодным голубоватым светом горел камень с вытянутым зрачком в оправе напоминающей полумесяц формой. Как со страниц старых копытоскриптов сошли воины времён восстания Найтмэр Мун. Даже браслеты с выдвижными лезвиями занимали своё место на правых копытах каждого из них. Самый рослый из пегасов сделал шаг вперёд и изумлённо покосился на жар-амулет Диксди.
 — Форест Твинкл. Очередная экскурсия к Ноктюрнал-Лифбургу для желающих получить пропуск в город, — суетливо подбежала к пегасу пернатая. — Этнолог Скерс Фейбл и его сопровождающие.
 — Фтвинкл, тебе самой не надоело сопровождать его туда и обратно? — сухо улыбнувшись, спросил пегас, забавно сократив её имя. Каждый раз, когда его взгляд натыкался на Диксди, он хмурился, словно пытаясь понять, отчего у той на груди висит похожий камень, но другого цвета.
 — У меня документы! Разрешение, подписанное обеими принцессами, — земнопони вынырнул из-за крыла пегасочки и протянул стражнику богато украшенный тубус со свитком. — Вот. Прочитайте и убедитесь в этом сами.
Пегас в тёмной броне коротко кивнул своему напарнику и тот бережно принял тубус из копыт земнопони. В наступившей тишине щёлкнула крышка, и развёрнутый пергамент зашелестел в копытах стражника.
 — Не только разрешение, но и официальная просьба считать этнолога, земнопони Скерс Фейбла, послом для примирения с ночным народом и завершения добровольной изоляции Ноктюрнал-Лифбурга. Хм... мы же не можем пропустить их просто так? — напарник рослого пегаса заметно дрожал, когда засовывал пергамент обратно в тубус. — Это ЕЁ почерк, но... без согласия старейшин города....
Земнопони словно и не замечал заминки, лопаясь от гордости, что на этот раз его приняли всерьёз.
 — Мы рады приветствовать вас, но последние слово остаётся за старейшинами города, оберегающими его неприступность уже много сотен лет. Если они окажут, вам придётся покинуть границу столицы ночного народа... — сухо сообщил гостям пегас, спустив земнопони с неба на землю.
 — Но, как же так, подпись принцессы и... просьба? — Скерс Фейбл ощутил ободряющее похлопывание по спине от пегаски и окончательно сник.
 — Не моё дело, конечно, но тут так же следователь из Кантерлота, приближённый к дворцу, — внезапно заговорил вороной, сделав шаг к пегасу и смотря на того сверху вниз. — А со мной та, кто считает, будто в вашем городе могут быть ответы на её вопросы. Будет очень жаль, если наш путь был сделан зазря.
Пегас закрепил тубус в петле на доспехе и вновь посмотрел в сторону Диксди. Шумно вздохнув, он коротко бросил остальным:
 — Я лично доложу старейшинам, вы останетесь тут. Проследите, чтобы наши гости не выкинули что-то безрассудное, — на последнем слове ночной летун многозначительно посмотрел в сторону Фейбла и стоящей рядом пегаски. Позади них его взгляд встретился с золотистыми и холодными глазами ящерки, и та ему сразу не понравилась...

---

Курьерский бегун, гадко и хрипло каркнув, остановился, чуть проскользив когтистыми лапами по землянистой дороге. Облачка пыли нагнали остановившуюся повозку, наполовину скрыв за собой деревянные колёса, оббитые ребристыми полосками железа. Споткнувшись о бочку с редисом, из повозки выбрался единорог, чихая от попавших в нос песчинок.
— Приехали, — выплюнув прутик изо рта и достав новый, заметил пони на месте кучера, протягивая прожорливой птице сочную морковку. — Дальше не по пути, но на другой стороне городка будет станция, не заблудишься, основная улица тут всего одна, хоть и кривая как вьюн в засушливый день.
— И на том спасибо, — буркнул маг, доставая из повозки ящик с булькающими бутылочками. Бегун поскрёб землю лапой и потащил видавшую виды телегу с матерчатым тентом дальше. Проводив её взглядом, Флэйм закинул ящик на спину и, закрепив ремни, побрёл по улице уютного на первый взгляд городка. Деревянные дома с резными карнизами и слегка угловатыми колоннами, поддерживающие балкончики вторых этажей, громоздились по обе стороны широкой дороги, местами выложенной толстыми восьмиугольными плитами. Выложенные из камня первые этажи казались уже, создавая между домами тенистые проулки, ведущие во внутренние дворы, к дверям подвалов, а над ними темнели арки небольших мостиков, соединяющих некоторые дома вместе. Вскоре улица уткнулась в торговую площадь, окружённую лавочками и магазинами, завлекающе демонстрирующими свой товар из-за стекла. С небольших тележек доносились ароматы вкусной выпечки и приготовленных прямо тут орешков в сладком застывающем на глазах сиропе. Среди редких прохожих, отдыхающих в центре площади на приземистых лавочках, расставленных вокруг сросшихся стволами деревьев, болтающих о чём-то возле небольших, втиснутых между домами киосков и спешащих по своим делам, Флэйм Блот вдруг заметил знакомую мордашку. Озирающийся по сторонам пони в дурашливой накидке мага с тонким обручем вокруг головы короткими перебежками трусил по улице, то и дело ныряя в тёмные арки, ожидая, когда идущие позади него пройдут мимо. В прошлый раз накидка была другой, а обруча не было, но это пятнистое ухо и бегающий взгляд единорог никогда бы не забыл. Включая и плоскую сумку, чёрным уголком торчащую из-под расшитой узорами ткани.

Короткий сдвиг, оставивший горстку исчезающих искр и Флэйм оказался за спиной медленно пятящегося спиной от улицы пони. Ощутив опустившееся на плечо копыто, тот сдавленно пискнул и обернулся.
— Ты! — глухо рявкнул Флэйм Блот, нависая над незадачливым торговцем редкостями. Причём наверняка добытым не слишком честным путём, судя его реакции. — Вот ты мне и нужен...
— Сделка была честной, если страницы древнего фолианта не сработали, это не моя вина! Все рискуют с такими вещами, — торопливо зашептал торговец, то и дело посматривая по сторонам, словно опасался кого угодно, кроме держащего его за шкирку мага. — Фолианты такого рода невозможно подделать, это все знают! Да и я не могу вернуть биты, у меня их нет...
— Плевать на биты, там ведь было больше страниц, верно? — маг встряхнул пони и дешёвый латунный обруч свалился на мостовую и тихо позвякивая, закатился в выемку подвального окошка. — Никогда не поверю, чтобы такой торгаш как ты не попытался бы продать листики по частям всем кому не лень. И я даже скажу тебе причину, по которой тебе стоит их мне отдать.
— Причину? — пони вдруг сфокусировал взгляд на маге, пытаясь понять, к чему тот клонит. Блеск от догадки внезапно заставил пони приободриться, но всё ещё недоверчиво поглядывать в сторону вцепившегося телекинезом в его ворот единорога. — Какая может быть причина?
— А такая... маг, прочитавший один аэтаслибрум, не сможет прочитать другой. А тебе мой ушастый друг известно, что прочитанный одним магом фолиант ничего не даст другому магу? — склонившись над самым ухом пони, проговорил сквозь зубы Флэйм. — И не нужно быть древним чародеем с хрустальным шаром, чтобы догадаться — ты успел попробовать всучить остальные листики кому-то ещё.
— Д-да... — промямлил пони, вяло кивнув. — Но листов у меня всё равно нет! Они у...
Не договорив фразу, пони икнул и замер, вглядываясь во что-то позади мага.
— Вот он, говорил же — далеко не убежит. Верни биты за подделку! — почти синхронно прозвучали два голоса. Единороги, бледной масти и с такой же бледной гривой, взлохмаченной и падающей прядями на мордочки, были похожи друг на друга как близнецы. Овальные солнечные очки тускло отражали стены проулка. — В любом случае, тебе придётся пройти с нами и ответить на несколько вопросов Ордена. А вы отойдите и не мешайте расследованию.
— На вашем месте я бы встал в очередь, но по несчастливому стечению обстоятельств, у вас есть кое-что принадлежащее мне, — выпустив из хватки пони, отчётливо проговорил Флэйм Блот, поворачиваясь к единорогам. — Джентелькольты, выкладывайте страницы фолианта и продолжайте своё расследование в другом месте...
— У торгующего подделками проныры, оказывается, есть друг, надо же, — невесело заметил один из единорогов.
— С каждым годом контролировать продающиеся артефакты становится всё сложнее, — добавил второй, коротко взмахнув рогом, и вокруг Флэйма сомкнулся чуть матовый шар. Короткий проблеск на кончике рога, цвета раскалённого железа и сфера покрылась прорехами с тлеющими и распадающимися на пепел краями. Сквозь разрушающуюся завесу на мостовую шагнул маг, подарив единорогам не обещающую ничего хорошего улыбку.
— На двоих одни мозги и те с одной прямой извилиной? Странички, рогатые, иначе я не вижу причины гоняться за этим пройдохой, — потерев нос, бросил маг, попутно втащив обратно в проулок попытавшегося смыться пони. — Ведь я верно понимаю, ты их сбагрил этим двоим? Нашёл с кем торговлю вести... Чтобы Орден Магов, да приобрёл артефакт не проверив — в жизни не поверю.
Пони виновато шмыгнул, и вновь попытался скрыться, безуспешно перебирая копытами по мостовой. Телекинез держал его словно якорь.

Что случилось потом, потерявший самообладание пони так и не понял. Один из бледных пропал и появился рядом с огненногривым единорогом. Занесённое для удара копыто очутилось в облаке гаснущего огня и клубов дыма, выплюнувшегося на улицу чёрными медузами и перепугавшего прохожих. Что-то гибкое, полыхающее и обдавшее жаром хлестнуло по стене, покрывая мшистый камень пятнами копоти, и отбросило мага Ордена вглубь проулка. Гулко хлопнула по мостовой стеклянная бутылочка, разбившись на мелкие осколки, пахнущие зажигательной смесью для фонарей. Огнистая лапа, высунувшаяся из клубов дыма, в глубине которых полыхали два факела, сгребла второго чародея в охапку и хорошенько тряхнула. Из расстегнувшейся сумки посыпались бумаги, амулеты и тетради для записей.
Слизнув с уголка рта полыхающую и чадящую струйку маслянистой жидкости, Флейм Блот подошёл к рассыпавшимся листам, небрежно подхватывая каждый из них телекинезом.
— Видите, разве это так сложно, выполнить просьбу? — Флейм пробежался взглядом по строчкам, замерцавших тусклым светом и, словно отделившись от пергамента призрачной копией, втянувшихся в его глаза. — Да сегодня просто праздник какой-то за столько времени сплошных неудач.
— Да... кто ты... такой..? — прохрипел единорог, отплёвываясь от лезущего в нос дыма. Вязкие клубы вызывали в горле першение и мысли путались, мешая сложить нужное заклинание.
— А вот этого вам знать не обязательно, — потрепав за щёку единорога, добавил Флэйм и, дыхнув в мордочку чародея клуб дыма, отбросил его к первому. — А теперь ты...
— Я ничего не знаю, меня попросили найти мага по описанию и продать страницы фолианта! Но я подумал, что за такую маленькую сумму будет достаточно и половины! Я не виноват, я не знал, что вторая половина перестанет работать! Это всё чёрный единорог, он даже приплатил, чтобы я не поднимал цену! — пони втиснулся в единственное свободное от дыма место, обеспокоено поглядывая в сторону закрытого дымом выхода.
— Кааак интересно, а может быть, ты ещё и имя этого единорога вспомнишь? — Блот шагнул к сжавшемуся пони, царапая мостовую огнистой лапой. В мыслях он считал секунды с момента первых криков на улице и по его подсчётам вот-вот кто-то с водой или водной магией обязательно заявится в проулок. Жадные языки огня с трудом удавалось сдерживать, те ощущали близость дерева, пусть и немного сырого, но такого вкусного и желанного.
— Он называл себя Хорн... больше ничего не помню. Он пришёл под вечер и предложил плату за то, что я возьму листы из фолианта, но продам одному единственному единорогу. И какую бы сумму тот не назвал, обязательно отдать их ему, даже если это будет почти задаром! — пони глотнул дыма и закашлялся. — А потом... потом один мой покупатель сказал, что знает такого единорога и передаст ему. Всё так и вышло, честное торговое!!
— Гилт Рэскал да? — Флэйм прижал пони к стене, смотря тому прямо в глаза.
— Он самый. Я доставал ему редкие кристаллы и полоски металла из старых рудников. Через грифонов... Я думал продать листы ему, но он отказался, — пролепетал пони, отчаянно кивая.
— И, разумеется, ты знаешь, где его теперь найти? Ведь так? — глаза огненногривого опасно сузились и в их уголках заискрились язычки огня.
— На... на поезде... пять дней пути в ту сторону, — пони тянул копыто куда-то за спину мага и, когда тот невольно обернулся, сунул второе копыто в небольшую сумку на поясе. Бордовая пыль расцвела невесомыми лепестками охватив мордочку застигнутого врасплох Флэйма. — Разбирайтесь сами без меня!!
Крикнул пони, скользнув под магом по мостовой, ощущая, как острые камни царапают шкурку на спине. Перевернувшись и вскочив на копыта, он ринулся в дым, затаив дыхание, и уже через секунду вырвался из душных объятий гари, голося на всю улицу о пожаре. Уже встревоженные чёрными клубами пони засуетились ещё больше, и торговец, воспользовавшись моментом, ринулся в лабиринт узких улочек.
Следом выбежал чихающий едва заметными язычками пламени Флэйм, но очутился в толпе пони и потерял торговца из виду. Процедив несколько грубое описание скрывшегося пони, единорог скользнул в сторону, позволив двум массивным жеребцам нагруженным бочками с водой, забежать в проулок. Огненногривый маг невольно улыбнулся тому, как будут выглядеть бледные чародеи Ордена, когда на них обрушатся две бочки холодной воды.
Впереди показался указатель в сторону железнодорожной станции и, надеясь, что пони сказал правду, маг направился в сторону, доносящихся гудков прибывающего в город поезда...

Пять дней пути, пять суток стука колёс по рельсам закончились барабанной дробью капель дождя по покрытой листовым железом крыше вагона. На полной скорости поезд из солнечного дня въехал в стену ливня, разрезаемого редкими росчерками молний. И без того мрачное настроение Флэйм Блота испортилось окончательно, едва он выглянул в окно. Память со скрипом подсказывала ему, что торговец был прав насчёт городка, куда переехал Гилт. Как тот сам рассказывал, еще будучи в Магической Школе Гринлифа, его родной городок находился неподалёку от хранилища дождевой воды, необходимой для алхимических домов и нескольких садов и оранжерей, где выращивались сочные фрукты и ягоды. Магия от страниц пощипывала шкурку и, вместе с новыми силами, Флейм Блот ощущал усилившуюся неприязнь к дождю. Закутавшись в походную накидку, он зашагал в сторону выхода из вагона.
Вагон надсадно скрипнул и под гудок остановившегося поезда пассажиры, сетующие на непогоду и на пегасов, устроивших неделю ливня на несколько дней раньше положенного, стали выбираться на перрон. С ними вышел и огненный маг с ящиком на спине. Тяжёлые капли стучали по дереву, и единорог искренне надеялся, что все оставшиеся бутылочки крепко закупорены. Будь их чуть меньше, можно было бы переложить их в сумку, но риск разбить их был слишком велик. А для его затеи ему понадобится всё, что дала ему на дорогу Мираж.
Первое же, что попалось ему в глаза, были размокшие под ливнем и частично отвалившиеся от стен листовки. Мордашка изображённого пони размылась, но всё ещё оставалась достаточно узнаваемой. Со сморщившейся бумаги на Флейм Блота смотрела его собственная мордочка.
— А Мосси времени зря не теряла, — мрачно проговорил он вслух, стерев со стены размокший лист бумаги. — Повесили именно там, куда я мог заявиться. Умно...
К счастью, на улице никого не было. Под проливной ливень мало кто хотел выходить, даже если для этого была необходимость. Маг шагал по отвратительно чавкающей раскисшей дороге, с трудом борясь с желанием хлебнуть ещё одну бутылочки смеси и раскатать по дороге огненный шар. Проплутав по сырому городу с час, Флэйм остановился перед овальной дверью весьма потрёпанного временем дома. Облезшая краска на дощечке сделала имя владельца почти нечитаемым, а судя по забитому мокрыми листами почтовому ящику, живущий тут единорог не утруждал себя даже телекинезом. На миг Флэйму показалось, будто дом покинут, но в наполовину заросшем плющом окне показался тусклый огонь магической лампы.
Маг подошёл к двери и трижды ударил копытом в дверь. Разбухшая от воды древесина приглушила удар, однако кто-то по ту сторону входа торопливо забегал под звук падающих вещей и выдвигающихся ящиков. Что-то массивное и стальное упало и покатилось по полу...

Может ли быть нечто хуже запланированной пегасами грозовой недели? Только шальная молния или незваные гости. Если первое Гилта не сильно пугало, после первого "удачного" попадания он обзавёлся неплохим громоотводом, частично использующимся не совсем по назначению, то второе всегда доставляло немало неприятностей. Услышав негромкий, но настойчивый стук в дверь, он поспешно убрал часть деталей со стола в потайной ящик под столешницей, привычным движением скинул на пару сундуков тяжёлую и пыльную ткань и, не сбавляя шага, пинком отправил тумбочку на колёсиках в угол, где она придавила скрытую панель и плавно уползла в пол. Округлая стальная бочка опрокинулась и покатилась в сторону спуска в подвал, гулко ухнув по лестнице. Вздохнув, он приоткрыл дверь, оставив обе цепочки накинутыми на прочные крючки.
— Я ещё не починил ваш светильник, миссис Дамплинг... хм? — присмотревшись, он увидел совершенно промокшую фигуру в потасканной накидке, с седельной сумкой, набитой чем-то тихо звякающим. — Извините, ничего не покупаю, ничего не продаю, коммивояжёрам тут не рады, о чём сообщают целых три таблички от калитки до самого порога дома.
— Мой видок настолько потасканный, что меня уже не признаёшь, Гилт Рэскал? Вокруг так сыро — того и гляди захлебнёшься, а старый друг держит тебя на пороге словно бродягу, — послышался смутно знакомый голос, заставивший единорога вздрогнуть и попытаться закрыть дверь. Жёлтое копыто с узором из языков пламени вклинилось между створкой и косяком. Гость ойкнул и толкнул дверь от себя, натянув обе цепочки. В щёлке появился чуть горящий в тени капюшона оранжевый глаз. — Что за шутки, Гилт?
— Старый друг? Да как у тебя наглости хватило такое сказать? Из-за тебя меня выгнали из Школы Магии Гринлифа, потом добрались маги Ордена, которые, разыскивая тебя, перевернули весь дом вверх дном. Хочешь знать, кто явился после них? Гвардейцы. И нет. Не те, шагающие строем в старомодных шлемах или нарезающие круги в воздухе, а прекрасно понимающие, кого и по какой причине ищут... — задыхаясь от волнения, выпалил маг, пытаясь закрыть дверь. Звенья цепочек раскалились и, брызнув шипящими шариками на сырой порог, лопнули. Едва не сбив единорога с ног, в прихожую вкатился увесистый ящичек, а следом ухнула сумка, оставляя неприлично мокрый след на не так давно почищенном коврике. – Это, уже ни в какие границы, Флэйм. Забирай свой скарб и вали, откуда пришёл, даже если тебя там не ждут.
— Всё? Выговорился? Это не мне пришла в голову гениальная мысль использовать заклинание трансфигурации и превратить мешок латунных кругляшей в ровные стопки золотых битов. Ты знал о запрете на эти заклинания, но что ты сказал? Ах да, мешком больше, мешком меньше, — ткнул копытом в грудь Гилта мокрый гость, оказавшись под крышей. Стянув накидку и отжав её прямо на пол, он окутал её теплым сиянием. По дому расплескался тяжёлый запах сырой ткани, наполнив и без того тесный и короткий коридорчик тяжёлыми облачками пара. — Но не волнуйся, я не за этим. У тебя ведь остались те телепорт кристаллы, над которыми ты ломал голову и пошёл даже на подделку битов, лишь бы раздобыть все нужные ингредиенты? Не ломайся, я знаю. Ты не бросил бы свою затею ни за что в жизни.
— А тебе-то какое дело? — Гилт обречённо вздохнул, смотря на грязный пол под гостем. — Помнишь, я говорил тебе не связываться с тем подозрительным торговцем? Но нет, тебе нужны были те странички. Ты прямо загорелся идеей их получить, даже если бы это оказалась подделка. А кто в итоге оказался на улице? Я. Кому пришлось восстанавливать репутацию? Мне. Ты только и мог всё портить. Ну, в какую теперь ты историю влип, из которой тебе настолько надо выпутаться, что ты притащился ко мне в начале грозовой недели, промокнув до нитки и...
— Всё, всё, хватит, я понял, — Флэйм устало уселся на небольшой ящик, поморщившись, когда ободранный угол впился ему в круп. Ящику изрядно досталось в путешествии, чего нельзя было сказать о звякающем содержимом, сократившимся примерно на треть. — Я во всём виноват, доволен? А теперь повторю вопрос, у тебя есть те кристаллы?
Поджавший губы Гилт молчал, мрачно размышляя, пока его взгляд изучал гостя, покрытого дорожной грязью, помятого, явно не выспавшегося и вдобавок всё ещё мокрого до последнего волоска. При всём желании узнать в нём единорога из листовки оставленной ему Гвардейцем, было весьма проблематично. Видимо его нарисовали в лучшее время.
— Допустим, есть. А толку с этого? Ты же знаешь, однажды проявив интерес, Гвардия от тебя не отстанет. Это тебе не Орден за хвост дёргать и не показушничать в школе. Тебя отследят сразу же, как только ты запустишь кристалл. Да что я говорю, любой, кто ими воспользуется, сразу же будет замечен ими, — поймав изумлённый и полный недоверия взгляд, маг махнул копытом и отправился к стоящему на видном месте сундуку-тумбочке. Выдвинув верхний ящик он швырнул гостю молочный камень в золотистой оправе, выполненной в виде трёх клыков дракона с двумя крылами по бокам от каждого, крепко удерживающих в широком кольце огранённый кристалл. Внутри переливалось что-то перламутровое, медленно и вязко, словно под тонкой гранью камня была какая-то жидкость. — Их нашли, но не отобрали, а пометили. Куда проще выловить тех, кто точно ими воспользуется, чем забрать и потом искать другие способы вычислить "не природный телепорт". Понимаешь о чём я? Ты весь этот путь зря протащился. А мог хотя бы письмо написать за столько лет-то. После отчисления ты пропал на годы. В Школе говорили всякое, будто ты даже подался на службу тёмным личностям.
— Сгодится, — улыбнувшись, бросил огненный чародей, сунув камешек в сумку. — Не всем слухам стоит верить, Гилт.
— Бродяжничество тебе последний ум отбило, или теми страницами себе заодно и мозги сломал? — сморщившись от досады и приложив ко лбу копыто простонал Гилт. — Хотя в твоём случае не удивлюсь, если всё вместе. Ты хоть слушал, о чём я тебе сказал? Едва ты представишь место, куда хочешь попасть, тебя там уже будет поджидать тёплая компания жаждущая поговорить по душам. Ты листовку о своём розыске видел?
— Меня приукрасили и бессовестно польстили, — беззаботно отозвался Флэйм, встряхнув сумку и достав оттуда чуть пыльную бутылочку. Одним движением выбив пробку, он сделал несколько глотков, ощутив разливающуюся в его роге россыпь огнистых лепестков получившей питание стихии огня. Оставшееся он заткнул пробкой, с удовольствием ощущая разливающееся по телу тепло и весело пляшущую на кончике рога магию.
— Ты... ты что, настойку для фонарей пьешь? Да ты уже совсем докатился, тебе не телепорт-камень надо, тебе к медикам нужно, — едва чуявший знакомый запах единорог, брезгливо замахал копытом перед носом, попутно включив небольшой вентилятор на полке. От лёгкого порыва ветра огонёк на кончике рога Флэйма затрепетал и вытянулся в тонкую линию.
— После блокиратора, какой-то ерунды в полу и изрядного количества настойки из ядовитой шутки, поверь, эта штука меньшее зло из того, с каким мне довелось встретиться, — шутливо-наставляющим тоном отозвался гость, сунув полупустую бутылочку в сумку. — И мне бы ещё не помешало немного тех битов. Ты же не все тогда отдал, слёзно обещая больше не повторять ошибки?
— Сам себе натрансфигурируй. Я и так тебе кристалл дал, не зная, на что ты его потратишь. Может к кобылкам в душ телепортируешься, а может на склад вишнёвой настойки. Даже знать не хочу, — Гилт отвернулся, вслушиваясь в поскрипывание пола за спиной и неровный перестук копыт. Рядом появилась чуть посвежевшая и обсохшая мордочка Флэйма, смотрящего туда же куда и маг. На стену, где, чуть тронутая тёмными разводами, под пыльным стеклом виднелась фотография. Три жеребёнка, двое из которых были постарше, а между ними сидела кобылка, весело складывая что-то из палок, кристалла и какой-то гнутой штуковины. С того дня прошло немало времени. — Всё равно, кристалл можно использовать на полную мощность всего в нескольких местах, два из них совсем рядом, но...
— Я знаю, где она, Гилт, — внезапно серьёзным тоном проговорил Флэйм Блот, выдохнув терпкий аромат пропитки для фитилей. — Мне удалось узнать, где она была в последний раз, но только кристалл может меня туда отправить. Ты же знаешь, если маг не видит всего места, телепорт не сработает. Только эти кристаллы могут доставить без проблем туда, где единорог никогда в своей жизни не был.
— Ты ведь не говоришь о — ней? — Гилт подскочил к гостю, схватив того за лацканы накидки. — Орден же явно сказал, чтобы ты не пытался лезть в это дело...
— О, я не просто влезу в это дело. Я устрою им весёлую жизнь, какую они не скоро забудут, — нехорошо улыбнувшись, проговорил маг, плавно убирая от себя копыта старого знакомого. — Развлечение с этими снобами из высшего света было только цветочки. Огоньки ещё впереди...
Добавил он, выдохнув на копыто живой сгусток пламени, превратившийся в небольшую огнистую ящерку, беззвучно распахнувшую пасть и рассыпавшуюся снопом искр, перепугав Гилта.
— Ты ненормальный... — прошептал он, стараясь держаться от гостя подальше. — Ты играешь с магией, которая тебя же и угробит однажды.
— Повтори это когда я вернусь с сестрёнкой Шиммер, — хохотнул Блот, придирчиво высунув наружу копыто, оценивая силу дождя. Дождь лил, как и прежде, но теперь в теле мага бурлило и перегорало топливо для его новых сил. Огненная настойка булькнула, вынудив его выдохнуть облачко искр, а капли дождя обратиться в пар, едва столкнувшись с тонким слоем покрывающего шкурку пламени. — А это случится очень скоро... так, где те места, где твой камешек сработает быстро и точно?
— Я... нарисую... — сглотнул единорог, быстро набрасывая на листке кривоватую карту. Клочок бумаги повис в телекинезе, смялся в шарик и вспыхнул, едва тот провёл последнюю линию. — Но если у тебя выйдет... приди в место, где мы играли все втроём.
— Спасибо, можешь же быть полезным, когда хочешь, — заметил Флэйм, шагнув под струи дождя, окутавшие его облаком пара.

Сказанное Гилтом всё ещё звучало в голове Флэйм Блота. Маги Ордена не были помехой. Того немногого из выясненного им самим и ненароком оброненного в разговорах Аргентой было достаточно для представления возможностей Ордена. А последняя встреча в городке добавила уверенности. Умениями отличались лишь приближённые к главам и сами главы совета ордена. Остальные были лучшими, но не в сравнении с теми, кто прочитал древние фолианты. Флэйм оскалился в злорадной улыбке, представляя себе их удивление, если придётся встретиться нос к носу. Но улыбка погасла, едва под чавкающий звук копыт по раскисшей тропинке он вспомнил о Гвардии. Слухи не самый надёжный источник, а других у него не было. Мосси Бранч смогла одолеть его в одиночку, хоть и с трудом, застав врасплох во время его дуэли с этой проклятой чародейкой. А она была не самой сильной из всей Гвардии. Именно так, с большой буквы, подчиняющейся или скорее выполняющей просьбы самой принцессы. Были сильнее. Их имена не звучали на каждом углу и уж точно мордашки не светились в местных газетах в разделе "Наши герои города!". Маг фыркнул. Под копыто попался скользкий ком глины и под сдавленное шипение единорог ухнул в узкую колею.
— Палёного сена всем вам в хвост! — рявкнула груда грязи, в которой едва угадывался единорог в накидке и его скарб. Грязь покрылась пузырями, лопающимися и выплёвывающими струйки пара. В один миг на дороге расцвел шар огня, испаривший падающие капли дождя и превративший комки грязи в сухие черепки. Раскрывшись двумя когтистыми лапами, шар выпустил переводящего дыхание мага, всадившего в дорогу ещё пару зарядов огня, прежде чем окончательно успокоиться. — Спокойно, дорога не виновата... просто идёт дождь...
Выпустив пару струек дыма из ноздрей, он поднял чуть подпаленный ящик и повесил обратно, рядом с седельной сумкой. До указанного места было ещё несколько дней пути, и единорог поклялся посыпать проклятьями дождь, пока тот не закончится. Очередное вычурное пожелание погодным пегасам потонуло в раскате грома, вырвавшего из сизой мглы силуэт промокшего мага.