Розовые чудеса или Нетипичная_Попаданка.

Чудеса случаются.

– Пинкииии, передай чипсы!

– Я их уже все съела, йай!

Да, вы не ослышались, розовая поняшка опять схумкала все мои чипсы и теперь рубилась в какой-то шутер на компьютере. Что характерно, она даже могла говорить по тимспику – ее голос ничем не отличался от девчонки лет восемнадцати, хотя пожалуй он был слишком бойкий и радостный для такой «непростой» даты.

– Гранату бросай, гранату! Ух, такое ощущение, что копыта не у меня, а у вас!

– Копыта у нее, я вообще клешнями играю! – басом донесся ответ.

Пинки очень нравилось всем открыто говорить, что она розовая пони, попала прямиком из Эквестрии, когда решила войти в Хрустальное Озеро и задержать там дыхание. Неизвестно как и неизвестно зачем она попала в мою квартиру, и жила тут уже… Три дня. Да, три дня, и уж поверьте, за эти три дня она успела узнать и про канон, и про фанон, и про то что на миде вечно одни раки… Впрочем, мы отвлекаемся.

– Да ну их! Опять про**ала! – я со вздохом опустился на диван, глядя как она стаскивает наушники.

– Пинки! Что я говорил насчет тех слов, которые ты где-то нахваталась?!

– Ну, если учесть что на улицу я не выходила, соседей не слышала, а про, как его там, «тимспик» ты рассказал мне только сегодня – выходит я их услышала от тебя! – она подпрыгнула ко мне заткнув рот копытом. – Ну фу таким быть!

– Эй, еще одно такое слово и окажешься без сладкого!

– Пфф, которое я сама тебе испекла?

Я потупился. У розовой поняшки всегда в запасе было что ответить – способности что-то вызывать и телепортироваться без видимых причин у нее к сожалению исчезли (наверное, виновата была физика нашего мира), зато гиперактивность и повышенная тяга к развлечениям остались на все сто! Я бы назвал ее гедонисткой, если бы не ее тяга постоянно мне в чем-нибудь помочь. На первый же день она убрала всю квартиру (хотя на самом деле до нее в квартире было убрано – обижаясь на физику, она нашла у меня пару учебников и сожгла; дыму и пепла была не продохнуть). На второй, испекла мне кексов и маффинов, потому что пельмени без начинки, которую я заботливо вынул, ей не очень понравились (а вам бы понравились?). Поэтому, когда я услышал от нее мат, я очень расстроился.

– Пинки! Пожалуйста не делай так больше! – я стукнул кулаком о подлокотник дивана, на который плюхнулся.

– Оки-доки-лады! – еще один терроризирующий мои уши гибрид сорвался с уст розовой пони, прежде чем она заскочила на диван рядом со мной.

– Давай в игори!

– Пинки, я и так вуз пропустил чтобы ты разобралась во всем!

– Ну даваааай в игори!

– Ладно, но для начала я схожу за колой и чипсами, – усмехнулся я и вскочил с дивана.

Надо сказать, Пинки ни капли не удивилась тому, что шоу с ними показывают по телевидению.

– А у вас устаревшая информация. Твайлайт уже давным-давно аал…

– Не спойлери!

-…ааалкоголик. Я не рассказывала? Ох и спилась бедная от своих книг крепким Эпловским сидром! – Пинки поводила копытом у шеи и высунула язык. – Селестия весь Кантерлот перевернула, а лекарства нет как нет! Ооо! – она подпрыгнула и задрожала всем телом.

– Что случилось?! – я начал закрывать голову руками.

– Ничего, холодно тут у тебя, ж-жуть! – Пинки стремительно рванулась к шкафу и вывалила из него содержимое. Раскопав какой-то свитер, она зарылась в него с головой и секунду спустя вынырнула, смешно просовывая копытца в рукава.

– Ай, колется!

– Ну а ты чего хотела?

– Ну, чтоб не кололся! – Пинки развела копытами, всем своим видом показывая, что я задал дурацкий вопрос. – Ах-да, еще меня заберет Селестия через неделю. Я узнавала.

Я усмехнулся вчерашним воспоминаниям, поспешно надевая шапку. Интересно, как именно она узнавала? Когда я завязывал шнурки, в моей голове что-то дзынькнуло. Черт, инет! А вдруг она… Ааа, неважно!

– Слушай, там внизу экрана есть маленькое изображение панды вокруг шарика… Так вот, не в коем случае не тыкай туда!

– Есть! – бодро донеслось из комнаты.

– И уж тем более не ищи там ничего про пони, окей?

– Есть! – еще громче крикнула Пинки.

– Даешь Пинки-клятву?

– Нет!

Ну, опустим момент, когда я осознал что я идиот, и что легче было вообще ничего не упоминать, и перейдем сразу к улице. На которой было холодно. Чертовски холодно, скажу я вам!

Денег хватило впритык на пару пачек чипсов и одну бутылку колы, и я шел домой насвистывая и подставляя лицо свежему морозному воздуху. В голове моей пронеслась картина, как Пинки берет банку принглзов и одним махом проглатывает все чипсины, от чего я невольно улыбнулся. Да, если Селестия заберет ее в конце недели – это будет очень грустно. Очень грустно – но очень правильно. А то она уже играет в контру! А через месяц что? Закурит? Или поней наведет? Я открыл колу и только сделал пару глотков, как тут же прыснул. Потому что сразу в моем воображении встала картина удивленной Пинки, разославшей пригласительные билеты, после того как она увидит полную квартиру наших, земных пони. Настолько живо и уморительно я представил ее мордочку, что половина колы оказалась на снегу, а половина на мне. По-доброму ругаясь («ах-ты плохая кола, сука ж ты такая!»), и отряхиваясь, я дошел до дверей подъезда. Приложив окоченевшими пальцами ледяной ключ к замку, я ввалился внутрь, и несмотря на пищание двери был несказанно рад приветствующей меня теплоте.

Я поднялся в лифте на свой этаж, размышляя о словах Пинки. Даже если Селестия ее забирает, у нас же есть еще целых четыре дня вечеринок! Черд, а что придумаешь дома? Хотелось бы сводить ее в зоопарк или на горные лыжи (тут я представил пони едущую с горы на четырех лыжинах, и мысленно обрадовался, что не пью сейчас колу). А выходит, максимум что могу предложить: комп и еда. Достойная встреча гостя из Эквестрии, достойная. Ничего не скажешь. Правда, можно было предложить ей книги или шахматы… Но кажется я пока еще не дальтоник, цвет шкурки у нее не фиолетовый, а рог если и есть, то явно взят у меня – воображение постоянно изменяет мне с другими писателями.

– Пинки, я принес еды!

В ответ я услышал лишь молчание. Испугавшись, что Селестия могла прибыть раньше срока, я наспех скинул с себя куртку и промчался в комнату. То что я увидел, тронуло меня если не то что бы до глубины – сжало все в комок и вывернуло наизнанку.

Пинки сидела на стуле, в полуобороте, быстро бегая глазами по строчкам. Кажется, там был открыт какой-то пост. Черное заглавие жирным шрифтом сразу бросилось в глаза.
«Человек и пони. Позы».

Я выдохнул. Меньше всего я хотел, чтобы Пинки читала это. И как она это нашла?! Меня всегда убивала эта черта фэндома, искать сексуальные услады в милых пони. Чипсы из моей руки выпали и гулко подкатились к Пинки. «Господи, мне же ее успокаивать все оставшиеся дни придется!».

Но случилось то, что я ожидал меньше всего. Пинки не разревелась, не ткнула в монитор копытом требуя объяснений. Вместо этого она подняла с пола банку чипсов и… Облизнула ее.

«Нет, Боже, только не это!», – свет в глазах начал мерцать с поразительной частотой. Я отказывался верить в происходящее, не мог, не желал, просто не смел в него поверить! И все таки это происходило. Мила Пинки повиливая бедрами подошла ближе.

– Знаешь… А пока тебя не было я многое успела посмотреть.

– Я з-заметил, – словно что-то оборвалось во мне, тысячи нитей сжимающие веру в прекрасное. И теперь прекрасное улетало, оставляя пустую оболочку. Мне было уже все равно, что мне говорят, и кто мне говорит – хоть розовая пони, хоть сам Сатана, решивший прогуляться по земле.

– Оу, и почему ты мне это не показывал? – она кокетливо погладила банку копытом.

Где весь этот бойкий тон, где резкость движений, где, где где?! Я стоял как вкопанный, прощаясь с мыслями о прекрасной Эквестрии. Самое грустное, что мне было уже все равно.

– И ты знаешь что сейчас произошло? – она сделала еще один шаг, и прикрыла глаза. Уголок ее рта легонько подрагивал. Что-то здесь не так… Она приблизилась к моему уху и прошептала:

– Сейчас… Ты… Повелся!

– Что? – я стоял будто огорошенный, не слыша первые секунды заливистого смеха.

– Аха-ха! Аха-ха-ха, о Селестия, как же это смешно! – Пинки каталась по полу, смеясь с такой силой, что я на всякий случай протер глаза – вдруг она размножилась как в серии с Озером? Смех был такой искренний, такой теплый и пронзительно-дерзкий что я невольно улыбнулся.

– Пинки! – я крикнул, пытаясь перекрыть ее крики, но она уже прыгала по всей квартире истошно вопя.

– Повелся, повелся, повелся!

Реальность быстро-быстро возвращала себе все краски. Вера в Эквестрию воспрянула с новой силой – с такой, с которой только можно было что-то возрождать. Тысячелетние фениксы скудели, и отходили в сторонку при виде моей широченной улыбки.

– А ну! – я поймал Пинки за хвост, но она все еще продолжала хихикать как сумасшедшая.

– Повелся, повелся, повелся!

– Пинки!

– Ну кааааааак вы могли до такого додуматься?

– Пинки!

Но она уже не слушала меня, продолжая всхлипывать от разрывающих тишину смешков.

– Слушай, ты в курсе что ты похож на лысого алмазного пса? Человек и пони? Ппфф! А пальцы-то, пальцы! Вот зачем копыту отростки? Аха-ха, ой не могу! – она продолжала смеяться и смеяться, а я не стал ничего говорить, просто улыбался во весь рот, закопавшись в гриву.

– Ох-хо, да… Вот это фантазия! Да я смотрю вам никакой Эквестрии не надо!

Как выяснилось позже, Пинки успела набрести не только на эту статью. Первое, что ей попалась на глаза, это была Молестия. И клянусь своим собственным хвостом, которого у меня нет, что она рассказывала про это так захлебываясь смехом, что я боялся, как бы она не стала травить такие истории самой принцессе.

– Я представляю ее лицо кх-кх, – Пинки еле сдерживала смешки, – если бы она увидела это, кх-кх-хаа-хаха-хаах-аха! – ну или не сдерживала и опять принялась кататься по полу.

После десяти минут объяснений, про клопперов и иже с ними, Пинки спросила про свою темную роль. Как я не юлил, выкрутиться не удалось – Пинки использовала сильнейшее в мире оружие – щекотку и грустные глаза. Когда я закончил хохотать и умиляться (то вместе, то поочередно), пришлось рассказывать. Читать я конечно ей не дал – так, описал вкратце. Узнав про «Кексики» ее счастью не было предела – она даже захотела театральную постановку. Ну что не сделаешь, ради розовой поняшки? Я притащил с кухни нож, обмазал хрюкающую от смеха мордочку кетчупом и минут двадцать изображал из себя истошно воющую жертву.

– Обязательно надо будет устроить темную Дэш! Она мне как раз задолжала двадцать битов на салюты! – потирала копыта Пинки. – Правда у вас неправильная какая-то Деш, вырваться из ремней она может… Я однажды привязала ее к дереву, перед выступлением Вандерболтов в Понивилле.

Я покосился на поняшку.

– У-упс, – она извинительным взглядом на меня посмотрела, – но она мой торт съела! Веееесь! – грустно протянула Пинки. – А ты кстати не из этих надеюсь?

– Не из кого?

– Ну не из поех… Не из клопперов? – она вдруг резко вскочила в другой конец комнаты, но тут же расслаблено вильнула хвостом и подмигнула. – А то если из…

– Хватит!

– Аха-ха, никогда не надоедает! Лысым собакам нравятся пони, ой умора! – она снова повалилась на пол держась за животик, да я и сам, признаюсь, смеялся в этот момент до слез. Спустя несколько секунд бодрого ржача (а по другому и не скажешь), мы упали словно подкошенные, Пинки на пол, а я на стоящую поодаль кровать.

– Пинки, ну ты просто охеренский бро!

– Охрененский бро? Это что значит?

– Ну это с тобой офигенно тусить, есть пиццу или там прикалываться.

– Лол, то есть мы с Дэши – охеренские бро?

– Ну да, как-то так, – я рассмеялся и вытянулся на кровати.

– А знаешь, что еще делают охрененские бро? – Пинки вскочила надавив мне на грудь всеми четырьмя копытами и ткнулась носом в кетчупе прямо в мой собственный нос.

– Ну?

– ИГРАЮТ В ИГОРИ!

– ДЫААААААААААААА!!!!

– Давай жми! Жми ты его, ну куда ты побежала! – я раздраженно стукнул по клавиатуре.

– Щааа…

– Ну черт возьми, Пинки, что ты делаешь?!

– Ты бы сам попробовал играть копытами! – Пинки от усердия высунула язык, и все-таки ей удалось настигнуть противника. – Х-ха! Есть!

– Слушай Пинки, а если бы один из таких клопперов подобрался к Рэинбоу Дэш, что бы она сделала?

– Не знаю, – Пинки увлеченно раздавала тумаки виртуальным оппонентам.

– Ну а все-таки?

– Не знаю. А можно использовать те слова, которые ты мне запретил?

– Ну, допустим можно.

Пинки отвалилась на кресле, и закинула в рот очередную порцию чипсов.

– Знаефь фто, – она сделала гигантский глоток и продолжила. – Я думаю Рэинбоу Дэш от души бы переебала ему копытом!

Раздался чуть приглушенный звук удара двух предметов и тихое «ай».

А вы что думали? Отбивать брохуф по копыту – не так и просто!

Костяшки болят.

;)