Кукольник

История борьбы двух кьютимарок? История жизни Клода, кукловода и кукольника, а по совместительству -- отца Снипса...

Снипс Другие пони

Снежный Ангел

Тысячелетнее наказание - это весомый довод переосмыслить свою жизнь, для любой пони. Теперь, когда она вернулась, Луна пытается наверстать все то, что она пропустила, включая смерть своей близкой подруги Сноудроп. После того, как Луна и Селестия использовали самую первую, и последнюю, снежинку, которую создала Сноудроп., Луна жаждет попрощаться со своим другом. Но сделать это оказывается намного опаснее, чем Луна представляла себе.

Принцесса Луна Другие пони Найтмэр Мун

Блик

Телепортация. Лучший способ преодолевать расстояния… До тех пор, пока не слишком о нём задумываешься.

Твайлайт Спаркл

Винил и Октавия: Университетские дни

Утонченной выпускнице элитной школы и недоучке, стремящейся за своей мечтой придется провести много времени вместе. Смогут ли они со своим преподавателем психологии и новыми одногруппниками найти то, что им так необходимо?

Лира Бон-Бон DJ PON-3 Октавия

Множество смертей Твайлайт Спаркл

История, в которой Твайлайт Спаркл умирает. Несколько раз. Ради науки.

Твайлайт Спаркл Принцесса Селестия Принцесса Луна Старлайт Глиммер

SCP-2010 - "Пони"

Изображение SCP-2010, объекты оказывающие меметическое и психологическое воздействие удалены.Изображение было удалено руководством Фонда.

На том свете

Лишь перед лицом смерти мы начинаем ценить то, что любим больше жизни. Рарити с удовольствием об этом расскажем, учитывая, что она умерла и всё в таком духе.

Твайлайт Спаркл Рэрити

Река Подкова на северо-востоке

Как обыкновенный сбор коллектива киноотдела Управления Пропагандой на северо-востоке в далеком Сталлионграде может перерасти во всеобщую моральную дилемму? События, описанные в рассказе, дали начало огромным изменениям в народной идеологии Сталлионграда. Рассказ писался на RPWP-38 на Табуне, по теме "Кинематограф в Эквестрии".

ОС - пони

Пинки смотрит на сохнущую краску

Пока сохнет краска на стенах ее спальни, Пинки Пай размышляет о зыбкости индивидуальности и смысле бытия.

Рэйнбоу Дэш Твайлайт Спаркл Пинки Пай

Константа времени

Время. Любой опытный единорог мечтает познать его суть, взять под свой контроль. Твайлайт не была исключением. И вот она находит находит способ заглянуть в недалёкое будущее. Но обрадует ли её то, что она там увидит?

Рэйнбоу Дэш Твайлайт Спаркл Другие пони

Автор рисунка: Siansaar

Моя маленькая Твайли: искорка, изменившая мою жизнь

Глава 3 — Упс!

14-17 октября 2003 г.

Следующие несколько дней пролетели почти незаметно. У нас с Твайли даже сложился этакий распорядок дня: с утра после завтрака мы или смотрели что-нибудь по телевизору, или занимались работой по дому, причём Твайли мне помогала, сама в первый раз предложив помощь, потом часов в 11-12 я с рюкзаком и сумкой, в которой лежала Твайли, шёл за город, где мы гуляли, играли, обедали, потом снова гуляли, потом часов после 4-5 шли домой. Дома мы смотрели фильмы, читали, играли в несколько найденных мной развивающих игр. Только в четверг из-за сильного дождя нам пришлось отменить нашу прогулку, занимаясь весь день чтением, просмотром фильмов, а ещё в тот день я решил позаниматься с Твайли математикой и выяснил, что она уже умеет считать до ста, а также складывать, вычитать и даже умножать. Я не мог нарадоваться тому, насколько умная была единорожка: хоть ей было всего четыре с половиной года, как она сама мне сказала, она уже легко понимала разные игры и задачки для детей 6-7 лет.

Чтобы было веселее гулять, я стал брать на прогулки свой старый футбольный мяч. Твайли была просто в восторге, бегая с ним каждый день. Конечно же, и я с ней играл, так что игры с мячом стали одними из наших любимых игр. Также я достал наш фотоаппарат Polaroid, который не брал в руки последние полтора месяца — с тех пор, как мама упала в обморок и слегла в больницу. За эту неделю я сделал около 50 фотографий Твайли и нас с ней вместе. Этот фотоаппарат был нашей с мамой гордостью. Нам повезло: муж одной из маминых подруг дружил с человеком, торговавшим на рынке дешёвой техникой. Ну и около двух лет назад, ещё до того, как у неё обнаружили рак, он купил по дешёвке по дружбе этот фотоаппарат и подарил маме на день рожденья. Конечно мама отказывалась, потому что это было дорогим подарком, но дядя Алексей буквально заставил её его взять. Потом мы часто фотографировались вместе и фотографировали разные интересные вещи, красивые пейзажи, животных, особенно — когда мама в первый раз вышла из больницы и мы стали часто бывать в разных местах или ездить в какие-то поездки. Так что у нас дома было много альбомов с нашими фотографиями.

За эти дни мы прочитали более 20 сказок. Твайли очень нравились сказки. К концу недели она уже неплохо читала и спрашивала о значениях незнакомых слов не так уж часто. К тому же она почти не переспрашивала о словах, которые ей уже встречались. Я не переставал удивляться, насколько быстро она учила новые слова. Не знаю, связано это с тем, что она пока ещё маленькая и с тем, что детский мозг всегда усваивает огромные объёмы новой информации, или же с тем, что она единорожка и её мозг устроен и/или работает по-другому, но то, что она уже к концу недели могла худо-бедно объясняться на русском языке, меня просто поразило. Причём, что удивительно, даже её акцент был не таким уж заметным.

Также мы посмотрели взятые мной фильмы и мультфильмы, и я снова сходил в видеопрокат, взяв ещё несколько кассет. Кстати, в субботу мы всё же посмотрели «Унесённые призраками» и признаюсь, понравилось оно не только Твайли, но и мне. Кроме фильмов и мультфильмов мы с Твайли начали смотреть научно-познавательные программы, что транслировали по нашим каналам. Она смотрела их с восторгом, жадно вслушиваясь в незнакомые ей слова, пусть даже и понимая порой через слово или два. Её жажда знаний была просто огромной и совершенно не соответствовала её возрасту. Так что я пообещал, что буду приносить ей из библиотеки и школы разные книги о нашем мире и буду учить её математике, физике, химии, биологии, астрономии, истории нашего мира, приносить книги о различных устройствах и механизмах и многое другое.

Кстати говоря, за эту неделю ко мне несколько раз заходили мои школьные друзья, правда узнал я об этом только в пятницу, когда Сашка, Света и Егор (по сути, мои единственные близкие друзья в школе) пришли вечером, в седьмом часу. Мы как раз смотрели с Твайли фильм «Такси 2». Когда раздался звонок в дверь, мы с единорожкой сначала замерли на несколько секунд, затем я сказал ей быстро бежать в спальню и спрятаться в коробке, как я её учил. Дважды объяснять не пришлось, она сразу побежала и спряталась.

Как оказалось, друзья беспокоились о том, что меня с прошлой среды не было в школе — они подумали, что я заболел, а зная, что моя мама в больнице, захотели меня проведать и в понедельник после школы заходили ко мне, однако им никто не открыл дверь, а в квартире стояла тишина. Сначала они решили, что я просто вышел на прогулку, но когда то же самое повторилось и во вторник, и в среду, Света начала беспокоиться, не попал ли и я в больницу. Однако учителя об этом не говорили, да и в больнице им тоже сообщили, что я туда не поступал. И там же они узнали о моей маме. В четверг лил сильный дождь, так что они не стали приходить, и только сегодня, специально придя попозже, застали меня дома. После того, что они узнали в больнице про мою маму, они чувствовали себя не в своей тарелке, но всё равно пытались меня как-то подбодрить, отвлечь, развеселить, как умели. Я же едва не спалился: хоть я и очень тосковал по маме, всё ещё где-то в глубине души надеясь, что приду домой, а она вдруг встретит меня с улыбкой, но с другой стороны я за последние несколько месяцев словно бы свыкся с мыслью, что мама умрёт, и не ощущал того отчаяния, нежелания жить и прочих ощущений, что испытывали герои прочитанных мной книг. В этом, безусловно, была также заслуга и моей маленькой Твайли: уверен, если бы не она, то я бы переживал всё это гораздо тяжелее. Так вот, мне, чтобы не спалиться, пришлось сделать вид, что я в депрессии, очень расстроенный и так далее и тому подобное. Вышло, правда, как мне кажется, не очень, потому как я не выглядел измождённым, уставшим, глаза у меня не были опухшими и красными, да и в квартире был порядок, но, вроде, друзья не обратили на это внимание.

Впустив их в дом, я сделал нам всем чай, и мы уселись в кухне. Конечно, они спрашивали, как я, как я буду дальше жить, что теперь буду делать, нужна ли мне помощь и в чём и так далее. Я отвечал, что в порядке, что уже свыкся с мыслями о маме, что пока продолжу работать у тёти Оли, закончу школу и пойду в университет, на кого — пока не знаю, может, на переводчика, может, на экономиста или какого-нибудь менеджера. Мы просидели немного больше часа — где-то до полвосьмого (за это время я два раза ходил к Твайли, сказав ей в первый раз, что она может вылезть из коробки, но ни в коем случае не выходить из комнаты и если услышит рядом шаги — сразу опять прятаться), после чего, проводив их и убедив, что мне помощь пока не нужна и, если что, попрошу их, я судорожно выдохнул. Вроде обошлось. Я пока ещё не был готов доверить тайну Твайли ещё кому-то. И я надеялся, что смогу сохранить её достаточно долго.

Увы, меня ждал жёсткий облом. Потому что на следующий день пришла одна из маминых бывших коллег-учителей и моя учительница по химии Елена Фёдоровна.


18 октября 2003 г., суббота.

Ещё тогда, когда мама в первый раз попала в больницу, пролежав там больше полугода, Елена Фёдоровна стала помогать мне. Она была очень приятной и доброй, но одинокой женщиной лет 50 и жила через дом от нас. Узнав о маме и её диагнозе, она стала заботиться обо мне — заходить каждые два-три дня, помогать убирать, готовить, следила за моим внешним видом и здоровьем. Мне было очень неловко, как и моей маме, но на наши просьбы перестать она отвечала, что кому-то всё равно нужно будет заботиться обо мне, а ссориться с этой доброй женщиной не хотелось. В итоге мы просто смирились и приняли доброту этой женщины. Тем более она никогда не лезла в наши личные дела, и вскоре я доверился ей. Мы даже дали ей запасной ключ, чтобы она могла заходить в свободное время. Конечно же, я тоже часто приходил к ней и помогал по дому, мы часто сидели по вечерам, она рассказывала разные интересные истории, процессы и явления из химии и физики. Увы, но несмотря на то, насколько они были интересными и захватывающими, ни физика, ни химия не стали близкими мне настолько, чтобы в дальнейшем связывать с этим жизнь, хотя разбирался я в ней неплохо.

За два дня до маминой смерти она попала в больницу — сердце расшалилось. Вроде как ничего страшного, но на несколько дней её положили в стационар для наблюдения. Причиной назвали нервное расстройство и переутомление, да и возраст, однако я знал, что она каждые 2 дня заходила к моей маме проведать и подозревал, что она узнала о том, что мама впала в кому и не выдержала. И поэтому эти две недели она провела в больнице и только сегодня она выписалась. Но об этом я узнал немного позже.

А теперь что же тогда произошло. Утро и день особо не отличались от предыдущих: проснулись, умылись, позавтракали — я сделал нам яичницу с колбасой, помидорами и болгарским перцем и салат из разряда «все овощи, что были в холодильнике»: три огурца, два помидора, четыре перца, немного капусты, луковица, листья салата и натёртые на тёрке морковка и редька, ну и, естественно, в конце завтрака — чай и бутерброды с вареньем. Кстати, вместо блюдечка я нашёл у нас отставленные подальше четыре небольшие вазочки для варенья. Как оказалось, единорожке было удобно держать такую вазочку в копытах, так что она использовала её вместо чашки. Единственное, что меня утром насторожило — это то, что я умудрился два раза уронить за время завтрака вилку. Но сам я человек не суеверный, хоть и крещёный, да и мама если и верила в какие-то приметы, то их количество не превышало полутора десятков, поэтому значения этому я не придал. А зря.

После завтрака мы немного посмотрели телевизор (как раз мы наткнулись сначала на мультфильм «Аленький цветочек», а потом и на сразу 4 серии «Ну, погоди!»), после чего, собравшись, как обычно отправились на прогулку. Прогулка как всегда прошла замечательно — сегодня мы решили зайти подальше и даже дошли до санаториев посёлка Широкая балка, расположенных с другой стороны нашей невысокой горы вдоль берега. Конечно же, слишком приближаться и, тем более, заходить в него мы не стали, но с найденной нами полянки с уступом высотой около метров 250-300 над уровнем моря мы на эти санатории посмотреть смогли. В дальнейшем, кстати, мы периодически приходили на эту полянку, потому что вид открывался классный. Нагулявшись, мы вернулись домой. Однако мы возвращались сегодня раньше обычного — ещё не было и пяти часов, так что ещё даже не начинало темнеть, поэтому свет в комнатах ещё никто не зажигал. Это и сыграло со мной злую шутку. Возможно, если бы я вернулся позже, когда бы уже стемнело и, заметив в окнах свет, я бы поступил как-то иначе — может, пошёл бы ещё погулять или же спрятал бы Твайли, чтобы вернуться потом, когда нежданный гость уйдёт. Однако я этого не знал, поэтому, заходя домой, я беспечно открыл дверь, продолжая разговор с Твайли:

… оттуда все домики такие маленькие, это так интересно выглядит! — в который раз восторгалась единорожка, высунув голову из сумки: на 4й день прогулок мы решили, что вместо того, чтобы я закрывал сумку и Твайлайт смотрела сквозь проделанные дырки, будет проще и удобнее и ей, и мне, если она будет высовывать из сумки только голову и будет ей поменьше крутить — так она будет выглядеть, словно какая-то игрушка. — Дядь Денис, а что мы будем ужинать?

Ну… — закрыв за нами дверь, задумался я на секунду, ставя сумку с единорожкой на пол и скидывая с ног кроссовки, — жареную картошку будешь?

— Да! — тут же воскликнула Твайли, радостно улыбнувшись. И добавила на русском (она уже могла несложные фразы составлять и произносить на русском языке, пусть и говорила она пока медленнее и с небольшим акцентом): — А варенье и чай будет?

Если будешь себя хорошо вести, — ответил я ей, доставая из сумки, собираясь отнести в ванну, чтобы помыть копыта после прогулки, при этом хитро улыбнувшись и подмигнув.

И только в этот момент до меня дошло, что что-то не так. В квартире пахло готовящимся гороховым супом и, кажись, чем-то мясным. И только спустя несколько секунд до меня дошло, что это могло значить: в доме кто-то был, и скорее всего, это была Елена Фёдоровна.

— Денис, это ты? — раздался с кухни её голос, и дверь на кухню стала открываться. — Я слышала, что случилось с твоей мамой, — в этот момент дверь окончательно распахнулась, и Елена Фёдоровна посмотрела на меня, — ты ходил к ней на… — и в этот момент она увидела Твайли, смотрящую на неё широко раскрытыми глазами, — … игрушечный жеребёнок?

Я так и обмер. Мозг лихорадочно перебирал варианты. Я ещё не был готов доверить кому-либо тайну Твайли и сейчас пытался придумать хоть что-то, чтобы или отвлечь её внимание, или же способ убедить её в том, что это действительно игрушка, что было бы крайне сложно, так как Елена Фёдоровна знала, что такой игрушки у нас никогда не было. К сожалению, я не учёл подобной ситуации, поэтому не объяснил Твайли, как в таком случае действовать, и главное — что нельзя ни в коем случае с незнакомыми людьми заговаривать. Поэтому она начала действовать сама.

— Здравствуйте! — сказала единорожка с акцентом, обращаясь к гостье. — Меня зовут Твайлайт Спаркл, можно Твайли, — представилась она и по-детски невинно улыбнулась. — А кто вы?

Услышав слова единорожки, Елена Фёдоровна, перепугавшись, начала отступать назад, не веря своим глазам, пока через несколько шагов не упёрлась спиной в подоконник. Я тут же поставил Твайли на пол и поспешил подойти к Елене Фёдоровне.

— Елена Фёдоровна, успокойтесь, всё нормально, — тут же начал я успокаивать свою учительницу, — всё в порядке, не волнуйтесь. Только не пугайтесь, Твайли хорошая, она всего лишь маленький жеребёнок. Вот, сядьте, — я взял её под руку и усадил на один из стульев, что стояли возле стола. — Только, пожалуйста, не волнуйтесь.

— Ч-что это т-только что б-было? — слегка заикаясь, спросила Елена Фёдоровна, и в её голосе удивление соседствовало с испугом. — О-оно говорило?

— Пожалуйста, не волнуйтесь, — вновь повторил я, — Твайли не причинит Вам вреда. Она пока только жеребёнок, ей даже 5 лет нет…

— Твайли? Жереб-бёнок? — переспросила учительница.

— Да, я нашёл её неделю назад, — кивнул я. — В день похорон мамы. В темноте я сначала подумал, что это кошка, но когда принёс домой, оказалось, что это была маленькая пони с рогом. А очнувшись, она заговорила!

— Животные не могут разговаривать! Это… это просто невозможно! Немыслимо! — потихоньку отходя от шока сказала Елена Фёдоровна, повысив тон на последних словах. — Ох! — вдруг схватилась она за сердце и облокотилась на стол, чуть ли не упав на него, — я слишком переволновалась…

— Что с Вами? Сердце? — тут же забеспокоился я. — Вам налить валерьянки?

— Нет… — сказала она, тяжело дыша, — таблетки, валидол, они… в моём плаще, во внутреннем кармане…

— Сейчас принесу! — тут же отозвался я, выскочил в коридор, подбежал к шкафу, где у нас висит верхняя одежда, нашёл тёмно-зелёный плащ Елены Фёдоровны и, поискав в карманах и найдя баночку, принёс ей. Тут же, пока она доставала таблетки, я достал стакан, налил в него кипячёной воды и поставил перед учительницей, после чего, заметив, что кастрюля всё ещё кипела на плите, а в сковородке что-то жарилось, я выключил газ — ближайшие полчаса, думаю, готовкой явно никто заниматься не будет.

— Вы как себя чувствуете, всё нормально? — спросил я через минут пять.

— Да, уже лучше, — уже нормальным голосом ответила мне Елена Фёдоровна.

В этот момент я заметил, что Твайли заглядывает к нам в кухню. По выражению мордочки единорожки можно было понять, что она немного напугана, и в то же время беспокоится, скорее всего, за учительницу.

— Я отойду на минутку, — сказал я, подымаясь со стула. Учительница кивнула мне.

Дядя Денис, что-то не так? Твайлайт сделала что-то плохое? — спросила единорожка, смотря на меня своими огромными глазами, в которых стояли беспокойство и испуг.

Конечно, нет, малышка, ты ни в чём не виновата и не сделала ничего плохого, — успокаивающе сказал я, присаживаясь возле Твайли и гладя её по гриве.

Но эта тётя, она испугалась Твайлайт, — сказала малышка, от волнения начав говорить о себе в третьем лице, при этом в глазах у неё начали набухать слезинки, казалось, ещё чуть-чуть — и она расплачется. Я обнял единорожку, прижав её к себе.

Она просто не ожидала увидеть тебя, — продолжал я поглаживать по гриве Твайли. — Помнишь, я говорил, что в нашем мире нет таких, как ты? Просто ты похожа на наших животных, лошадок, а животные у нас не умеют разговаривать. Поэтому когда Елена Фёдоровна услышала, как ты разговариваешь, она очень удивилась и немного испугалась. Но ты не волнуйся, сейчас она немного успокоится, я познакомлю её с тобой, и тогда она увидит, какая ты милая, хорошая и умная единорожка, — я отстранился и, осторожно взяв её мордочку с двух сторон своими ладонями, одним движением больших пальцев вытер у неё с глаз выступившие слёзы, затем, когда она вновь открыла глаза и посмотрела на меня, ободряюще улыбнулся ей. — Ну как, Твайли, ты теперь в порядке?

— Угусь! — ответила единорожка, по-детски широко и радостно улыбнувшись мне в ответ.

Ну тогда, что должны делать хорошие жеребята после прогулки? — сказал я, вставая.

Помыть копытца?

— Именно, — ответил я Твайли, беря её на руки и занося в ванну.

Пока мы были в ванной и она мыла себе копытца (для этого мы придумали использовать небольшую мочалку, которую она намыливала, а затем, взяв её между копыт, тёрла их друг о друга через эту мочалку, а затем смывала), я объяснил ей, что сейчас я зайду на кухню, а потом, поговорив с Еленой Фёдоровной, позову и Твайли. Подождав, пока Твайли вытрет свои копытца о повешенное специально для неё небольшое полотенце для копыт, я вышел вместе с ней из ванны и ещё раз сказал ей подождать, после чего вошёл на кухню.

— Елена Фёдоровна, как вы? В порядке? Сердце не беспокоит? — тут же спросил я, увидев, что она сидит неподвижно, оперев руки на локти и спрятав лицо в ладонях

— Кажется, да, — услышал я немного глухой и слегка дрожащий голос. Затем глубоко вздохнула и продолжила: — Это существо… Оно ушло? И что это такое?

— Эм-м-м… Елена Фёдоровна, прошу, вы только не волнуйтесь. Я вам уже говорил, когда зашёл, Твайли всего лишь маленький ребёнок, она не причинит Вам вреда…

— Твайли? — внимательно посмотрела учительница на меня, отняв руки от лица. — Ребёнок? Не причинит вреда? Мне показалось, я видело там что-то похожее на сиреневую лошадь, и оно разговаривало!

— Твайли не лошадь, она маленькая единорожка, ещё жеребёнок.

— Единорог? — с недоверием переспросила меня Елена Фёдоровна. — Но ведь они бывают только в книжках и фильмах. Это всё сказки.

— Я тоже так думал, — пожал я плечами, — пока не встретил её неделю назад. Тогда было темно, и я подумал, что это просто маленький жеребёнок, и почему-то мне захотелось отнести его домой, потому что на улице маленький жеребёнок, один посреди города, да ещё и осенью, точно не выжил бы. И только дома я разглядел её. Я тогда и сам не поверил глазам. А потом ещё и узнал…

— Стоп-стоп, подожди, — прервала меня учительница и, ещё раз глубоко вздохнув, вновь опёрлась лбом на ладони, затем, помолчав несколько секунд, снова подняла взгляд. — То есть ты нашёл её несколько дней назад и принёс домой?

— Да, — кивнул я, печально вздохнув. — Вы же знаете уже о моей маме?

— Да, я слышала, из-за этого и пролежала в больнице ещё неделю, — сказала она, опустив взгляд. — Я очень переживала за тебя, ведь у тебя больше не осталось родственников, — продолжила она, вновь посмотрев на меня, — поэтому, только выписавшись, я сразу пошла к тебе, ведь больше о тебе некому позаботится. А я пообещала это твоей маме, царство ей небесное… — перекрестилась она на последних словах.

— Не волнуйтесь, стирать, готовить и убирать я умею, за порядком привык следить уже давно, да и в магазине подрабатываю, и тех денег мне на жизнь хватает, — успокаивал я учительницу, не желая перенапрягать её, тем более после больницы. — Так что не перенапрягайтесь. Вам наоборот лучше сейчас отдыхать побольше.

— Я пообещала твоей матери, так что продолжу тебе помогать, чем смогу, — мягко ответила учительница с тёплой улыбкой.

— Но мне всё равно будет неудобно…

— Как взрослый я должна позаботиться о несовершеннолетнем сыне моей близкой подруги, — прервала она мои возражения добрым, но уверенным голосом. — К тому же ты сам мне постоянно помогал, да и не думаю, что перестанешь приходить сейчас, да?

— Хорошо, — ответил я, тяжело вздохнув, после чего, взглянув на дверь и увидев, что она приоткрыта, и из-за неё выглядывает Твайли с обеспокоенной мордочкой. — Ах, да, я хотел Вас с ней познакомить. Только пожалуйста, пообещайте мне, что не будете пугаться и пытаться ей причинить вред.

— Хорошо, Денис, — ответила мне учительница после того, как где-то с полминуты смотрела на меня долгим задумчивым взглядом.

— Только вот ещё что… Она пока ещё плохо разговаривает по-русски, её родной язык английский, и если что, я буду переводить.

— Английский? — удивилась учительница. — Ладно, зови.

— Твайли, — позвал её, открывая дверь, — заходи.

Единорожка осторожно зашла в кухню, немного испуганно и настороженно смотря на мою учительницу. Та тоже слегка напряглась, но, вроде как, она выглядела уже не такой испуганной, как 15 минут назад. Твайли встала метрах в полутора от Елены Фёдоровны и неуверенно произнесла небольшим акцентом:

— Вы не будете… пугаться… Твайлайт? — спросила она, немного запинаясь — наверное, вспоминала слова — и смотря своими огромными глазами на учительницу. — Твайлайт хороший… жеребёнок, я не… хотела напугать Вас.

На секунд тридцать повисла тишина. В конце концов, я посмотрел на учительницу, пытаясь придумать, что делать или сказать дальше, однако этого не понадобилось.

— Конечно, не буду, малышка, — вдруг с добротой в голосе сказала Елена Фёдоровна.

— Правда? — обрадовалась единорожка.

— Да, правда, — подтвердила учительница.

Почувствовав, наконец, что напряжение спало, я расслабился, после чего мы с единорожкой (но в основном я, потому как, как я уже говорил, ей ещё тяжело разговаривать на русском, да и понимать его тоже) рассказали, как я нашёл её и принёс домой, и теперь забочусь о ней, о её успехах в обучении, особенно то, как быстро она начала почти нормально разговаривать на русском — последнее особенно поразило Елену Фёдоровну. Пока мы рассказывали, я вновь включил газ, доваривая гороховый суп и дожаривая котлеты, которые до нашего прихода готовила Елена Фёдоровна, заодно и поставив чайник. К тому времени Твайли уже сидела на табуретке возле Елены Фёдоровны, у которой, похоже, включился режим умиления: она уже несколько раз гладила единорожку, трогала её, трепала за щёчки и даже пару раз обняла её.

К тому времени, как блюда доготовились, уже все три желудка успели громко о себе заявить, так что я разлил на всех суп, нарезал хлеб, достал овощи и колбасу и, нарезав, выставил всё на стол. Котлеты я решил оставить на потом. Кстати говоря, я сначала, подумав, что единорожка не любит супы, хотел ей просто нарезать салат, а потом приготовить ей попозже что-нибудь ещё, однако она меня удивила, попросив сначала немного попробовать горохового супа, а потом ещё и две добавки. Похоже, этот суп единорожке понравился.

Когда же мы перешли к чаю, единорожка в очередной раз удивила Елену Фёдоровну, попросив сделать ей бутерброды с огурцами, зелёным луком, листьями салата и (!!!) колбасой, что, по идее, травоядные пони есть не могут и не должны, в ответ я рассказал о том, что произошло на прогулке и то, что она вот уже неделю ест по паре бутербродов почти каждый день и пока всё было в порядке.

Затем разговор продолжился, Елена Фёдоровна всё расспрашивала единорожку, не переставая удивляться тому, насколько та умная. Как раз, когда она спросила про математику и логические игры, я вспомнил, что хотел сделать, поэтому попросил Елену Фёдоровну, если у неё есть, взять у неё учебники для младших классов, чтобы обучать Твайлайт. Учительница тут же сказала, что у неё, кроме учебников по математике и физике, никаких других дома не имеется, но она возьмёт всё в библиотеке, а мне нужно будет подойти к ней в понедельник в школе и забрать их с собой. Услышав об этом, Твайли очень обрадовалась, а в её глазах так и загорелась жажда знаний.

Мы просидели и проговорили допоздна. Я, конечно же, сказал, чтобы Елена Фёдоровна никому не рассказывала про Твайлайт, потому что мало кто в это поверит, а те, кто поверят, могут забрать Твайли и причинить ей боль, на что она заверила, что не расскажет об этом ни единой душе. После ухода учительницы мы с Твайли ещё немного посидели в обнимку, затем я включил телевизор, пощёлкал по каналам, но, не найдя ничего интересного (хотя и была суббота), направились в постель, где я прочитал вместе с Твайли буквально одну сказку (при этом почти ничего ей не переводя и не объясняя), после чего, вымотавшись скорее морально, чем физически, мы с Твайли рано (было только около 9 вечера) уснули.


19 октября 2003 г., воскресенье.

Этот день не сильно отличался от первой половины этой недели, разве что я с утра пошёл в магазин закупить продукты, затем сократил прогулку и, вернувшись, рассказал ей, что я по утрам учусь в школе, после заскакиваю пообедать, а потом ухожу на работу до 8 вечера, так что возвращаться я буду поздно и теперь у меня во-первых, не поучится гулять с ней по будням, только по выходным, а во-вторых я буду с утра ей готовить обед и оставлять его или в холодильнике (Твайли научилась, как его открывать), или прямо на столе. В остальном же день прошёл как обычно.