"Какая разница?"

Фанфик может показаться заумным, непонятным, незавершенным, скучным, унылым, не о пони и прочая. Но кто-то же должен писать о пони что-то, кроме клопоты или попаданцев?

Другие пони

Нет смысла объяснять очевидное

Твайлайт пытается найти выразительный подарок для Принцессы Селестии

Неудачный эксперимент

Однажды Твайлайт Спаркл получает письмо от своего друга по переписке. Она просит о помощи.

Твайлайт Спаркл Найт Глайдер Пати Фэйфо Шугар Бэлль Старлайт Глиммер

Дружба это оптимум: Файервол

Порой земли Эквестрии, что под руководством СелестИИ, нужно защищать. И этим занимаюсь я. Ну, как только разберусь с этими накопытниками и наушниками… Компьютеры. Пони. Оптимальное количество дружбы. Полёты на воздушных шарах и белки-летяги. Эквестрия – это удивительнейшее место и Селестия нуждается в ком-то, кто поможет сохранить её таковым. И думаю, она выбрала меня для этой цели. Иначе с чего бы ей ещё нанимать компьютерного гика в качестве сисадмина?

Принцесса Селестия ОС - пони Человеки

Флаттершай и Селестия играют в шахматы

Когда основная шестерка приезжает в Кантерлот, чтобы увидеть выступление Вандерболтов, Флаттершай отказывается идти из-за боязни толпы. Подслушав разговор, Принцесса Селестия решает провести этот день с пегаской. И они задумали сыграть пару партий в шахматы, чтобы скоротать время…

Флаттершай Принцесса Селестия Принцесса Луна

Летописи Защитника: Новый мир

Когда призвание твоё - защищать и оберегать, для чего ты должен ввязываться в бесконечную череду сражений, то рано или поздно возникнет мысль: "А не отдохнуть ли мне от всего этого?". Но вне зависимости от твоего мнения, судьба всё разрешит иначе.

Твайлайт Спаркл Принцесса Луна ОС - пони

My Little Assuming Control, или Шаловливые ручонки Шепарда

Великая Галактическая Война, о ней мы все наслышаны. Порой, ради победы надо отдать все, в том числе и жизнь. Но вот что если Предвестник таки не обманул героя и все же честно даровал ему возможность исправить ситуацию? Увы, даже при всей честности великого разрушителя, как это зачастую бывает, без проблем было не обойтись. Жнецы и органики в растерянности, ибо Предвестник с Шепардом пропали... Где же находятся столь волевые личности, и кто будет насильно втянут в столь жуткий водоворот событий?

Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Спайк Принцесса Селестия Принцесса Луна Биг Макинтош Другие пони Человеки

Тьма в сердцах

Что, если Трикси так и не усвоила урок после возвращения с Амулетом Аликорна? А что, если и не в ней дело? Твайлайт придется снова спасать Эквестрию, но на этот раз надо тьмой в сердце может одержать верх только... тьма.

Твайлайт Спаркл Свити Белл Спайк Принцесса Селестия Трикси, Великая и Могучая Найтмэр Мун

The Pink-Red Show

Часть жителей Эквестрии были похищены загадочными существами. И они в тот же миг становятся участниками жестокого и кровавого шоу, созданное тремя безумными Персонами.

Ученик

Ученик - это отражение учителя. Ученик гордится своим учителем так же, как учитель радуется успехам ученика. А ещё ученик может превзойти учителя, давая тому повод задуматься.

Человеки Король Сомбра

S03E05

Моя маленькая Твайли: искорка, изменившая мою жизнь

Глава 4 — Твайлайт учится


20 октября 2003 г., понедельник.

Твайли, ты помнишь, что я вчера тебе говорил? — спросил я единорожку за завтраком.

Что сегодня принесёшь мне интересных книжек? — радостно и с неким предвкушением спросила та, забавно насторожив ушко.

Не только, — мягко сказал я, — а ещё что я утром учусь, а по вечерам работаю.

Ушки Твайли поникли, а на мордочке появилось слегка расстроенное выражение.

— Ну, не расстраивайся, — я протянул руку и потрепал Твайли по голове. — У тебя есть книжки и телевизор. А вечером расскажешь, что ты узнала за день нового.

— Хорошо, — улыбнулась единорожка.

Оставив после завтрака единорожке в холодильнике немного фруктов, два бутерброда и немного салата, я собрался и пошёл в школу. Правда, немного не рассчитал, в итоге последние 300 метров до школы пришлось бежать, чтобы не опоздать. Но всё же до звонка я успел. Сашка и Света уже были в классе, а вот Егор опоздал.

Как оказалось на следующей перемене, все одноклассники уже знали про мою маму. Все подходили и выражали сочувствие, спрашивали, всё ли у меня в порядке, предлагали помощь в чём-нибудь или дарили какую-то свою вещь — Марина и Витя, например, предложили помогать с домашними заданиями, Вовка позвал с ним сходить потусоваться в клуб его знакомого, Серёга даже хотел поделиться со мной наклейками от нескольких марок жвачек, которые и он, и я собирали и обменивали между собой и несколькими ещё парнями с нашей школы. Даже Коля Вольницкий, с которым мы были в довольно плохих отношениях — не враждовали, да и до драки дошло лишь один раз, но друг друга мы недолюбливали, даже он подошёл и сказал несколько слов поддержки в своей манере. Честно говоря, такое единодушие одноклассников меня сильно удивило — я никогда не был заводилой, душой компании, друзей, с которыми я общался, как я уже говорил, было всего трое — Сашка, Света и Егор, с остальными же общался постольку-поскольку… И такое ко мне отношение меня сильно сбило с толку. Лишь потом мне объяснили, что почти всё подготовил Егор, а Света и Сашка помогали. Да и кое-кто ещё из класса, услышав про мою ситуацию, не остался в стороне. Тяжелее всего, кстати, мне было убедить кое-кого из одноклассников, что, например, CD-плейер, что хотел мне подарить Влад, или же небольшая, но красивая картина с двумя лошадями от нашей одноклассницы-художницы Марии Нестеровой — это слишком дорогие подарки, который я просто не могу принять.

Учителя меня к доске не вызывали — во-первых, они знали о моей ситуации, а во-вторых, я совсем забыл узнать у друзей, что проходили и какие были задания, и это упущение мне пришлось навёрстывать на переменах, в чём мне Витя, как и обещал, помог. Зато я хоть знал, что мне назавтра готовить.

После уроков я зашёл к Елене Фёдоровне, и она мне, как и обещала, дала взятые ею в нашей школьной библиотеке учебники за 1-4 класс, а заодно три энциклопедии — про корабли, про птиц и про современные технологии, все с фотографиями и иллюстрациями. Поблагодарив свою учительницу и забрав книги, я поспешил домой.

— … Мы не можем спросить у дельфинов, почему они играют, но есть вопросы, которые мы всё же можем им задать, — услышал я мужской голос, заходя домой. Очевидно, что Твайли смотрела телевизор и, похоже, что это была передача про морских обитателей. — Эта педаль означает «да», а эта — означает «нет». С помощью этого эксперимента учёные хотят узнать, что ещё способны понимать дельфины…

— Денис! — я услышал радостный возглас Твайли, а секунду спустя она выскочила в коридор и, подбежав ко мне, потёрлась щекой о мою ногу, словно кошка, отчего я про себя усмехнулся.

— Привет, малышка, — сказал я, поставив пакет с книгами, после чего погладил единорожку по её мягкой гриве. — Как прошло утро? Не скучала?

Хорошо! Я прочитала две сказки — «Принцесса на горошине» и «Джек бобовый стебель», а ещё по телевизору видела передачу про муравьёв, а сейчас смотрю передачу про дельфинов, — восторженно выпалила единорожка на одном дыхании. — О, а тут что? — спросила она, заметив пакет и заглядывая в него. — Книжки? Это всё мне? — радостно воскликнула Твайли.

Да, они для тебя, — ответил я, разуваясь и снимая куртку. — Я и энциклопедию про корабли взял, как ты хотела…

Ух, ты! Класс! — радостно запрыгала единорожка, затем, спохватившись, остановилась и с неожиданной серьёзностью спросила: — А можно мне сейчас почитать про корабли?

Можно, только после обеда, — ответил я, взяв пакет и занося его в комнату. Твайли побежала за мной.

— … Другой способ сказать о предмете — это указать на него пальцем, — продолжал рассказывать мужской голос, доносящийся из телевизора. — Может показаться, что это просто, но ребёнку требуется около года, чтобы освоить этот навык…

— … И когда досмотришь передачу, — добавил я, видя, что единорожка уже хотела применить изученный ею три дня назад практически безотказный способ — сесть передо мной с огромными умоляющими глазами и сказать «Ну, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!», против которого у меня, увы, не было иммунитета — только если успеть его предупредить.

На мой отказ единорожка на секунду погрустнела, однако затем вновь повеселела и, запрыгнув на диван, продолжила смотреть передачу. Я же пошёл на кухню делать нам обед: разогрел сваренную вчера гречневую кашу, достал салат, сделал ещё бутербродов, поставил чай… Минуте на третьей или четвёртой я услышал тихое шуршание пакета, донёсшееся из комнаты. «Вот неугомонная!», промелькнула у меня мысль. Сняв тапки и тихо пройдя из кухни в гостиную, я внезапно заглянул в неё с криком:

— Ага, попалась!

В следующую секунду я чуть не рассмеялся: Твайлайт застыла над пакетом с книжками, при этом одну из них держала в зубах. Она секунды две смотрела на меня, а потом, не отпуская книгу, улыбнулась. Только вот улыбка вышла из разряда «Ой, спалилась». Я посмотрел на неё ещё пару секунд, затем махнул рукой:

Ладно уж, бери читай, только обедать иди сразу, как позову, — сказал я, и Твайли тут же подняла опустившиеся было ушки, а в глазах появилось выражение надежды пополам с радостью. — И вечером расскажешь, чем передача заканчивается.

— Ла-адно, — протянула лавандовая единорожка, кладя книгу на диван, после чего села на него и стала досматривать передачу.

Я же вернулся на кухню и продолжил доделывать нам обед. Мы быстро пообедали, после чего я, убрав посуду, поспешил в магазин тёти Оли. Правда, придя туда, мне пришлось минут пятнадцать объяснять, что я в порядке, что домой идти отдыхать не хочу, что мне нужно работать и так далее. Вроде, убедил, пусть и не до конца, потому как я потом не раз замечал бросаемые ею задумчивые взгляды. Смена прошла спокойно, вечером покупателей было мало, так что тётя Оля отпустила меня на полчаса раньше.

— Твайли, я дома! — сказал я из коридора, зайдя домой и раздеваясь. В ответ — тишина. — Твайли?

Снова я не услышал ответа. Мне в душу тут же закралось нехорошее предчувствие. Уже успев испугаться, что с Твайли что-то произошло или её, не дай Бог, похитили, я заглянул в гостиную, из-за двери которой лился свет, и обнаружил единорожку на диване, увлечённо читающую принесённую мной энциклопедию для детей про корабли, а рядом с ней — мой англо-русский словарь, тетрадку и ручку. Я вздохнул с облегчением.

Блин, Твайли, ты же не пугай меня так, — выдохнул я, успокаиваясь. Однако она мне ничего не ответила, только тихо перелистнула копытцем страницу. «Это же насколько увлекло её чтение, что она совершенно не замечает, что происходит вокруг и даже не слышит меня?» Я подошёл к единорожке и снова позвал её, тронув за плечо: — Твайли!

— А?! — она негромко вскрикнула, вздрогнув, чуть не вскакивая на месте, однако спустя секунду посмотрела на меня: — Денис, привет, ты уже пришёл? А я сейчас читала про корабли, и это так интересно! У вас столько разных видов кораблей и у них такая большая история! — восторженно затараторила единорожка, вскочив на копытца. — Только здесь столько непонятных мне слов… Ты же мне всё объяснишь, правда?

Конечно, рад, что тебе энциклопедия понравилась, — ответил я, привычно потрепав единорожку по гриве. — Только сначала мы поужинаем, а потом позанимаемся по взятым мной учебникам. Ты же хочешь быть умной единорожкой?

— Да! — тут же отозвалась Твайли.

Вот для этого я и принёс учебники, так что теперь по вечерам мы будем с тобой заниматься. Ну, ты пока почитай ещё, а я пойду, сделаю нам ужин.

— Хорошо! — кивнула единорожка и вернулась к энциклопедии.

После ужина (картофельное пюре, салат и чай с печеньем) мы взялись за математику для первого класса из двух частей. Я говорил уже, что Твайлайт очень смышлёная единорожка? Я в очередной раз в этом убедился. Потому что мы прошли первую часть учебника по математике за ВЕЧЕР. Её усидчивость и упорство для пятилетней маленькой девочки было просто невероятным. Больше половины заданий она даже не решала — она просто, не задумываясь, называла ответ, при этом говоря, что они все слишком лёгкие и что это даже маленькие жеребята знают. Только на последних нескольких уроках (учебник был разбит по урокам, в каждом было от 5 до 10 заданий) она уже задумывалась на несколько секунд, и то в основном из-за того, что в некоторых задачках приходилось сначала сообразить, что именно нужно было сделать и что там имелось в виду. Закончили мы в итоге в двенадцатом часу. По идее, уже пора было ложиться спать, но единорожка попросила меня объяснить, как я и обещал, незнакомые слова, которые ей встретились в энциклопедии. Сначала я хотел отказаться, но, увы, в этот раз нанести упреждающий удар её «оружию уговаривания» я не успел, так что я начал ей объяснять о том, что у нас в мире много разных стран, какие были в древности страны, что такое папирус, кто такие фараоны и так далее. Рассказ затянулся почти до полпервого ночи, когда единорожка уже начала клевать носом и почти засыпать. Тогда я отодвинул её тетрадку, в которую она записывала непонятные ей слова, и отнёс её на кровать, затем, взяв учебники, пошёл читать сначала заданный на завтра параграф по анатомии, затем решил несколько задач по алгебре и в третьем часу лёг спать, привычно обняв Твайли. Последней мыслью было: «Надо будет брать учебники с собой на работу…»


Собственно, следующие три недели проходили примерно так же, как и этот день — разве что я теперь не поднимал единорожку в 7 утра по будням, а старался подняться тихо и незаметно, чтобы не разбудить её. Правда, у меня это не очень-то получалось, потому что она почти каждый раз сама вставала вместе со мной и, сонная и не выспавшаяся, садилась со мной завтракать. Первые дни я предлагал ей пойти досыпать, потому что завтрак для неё я оставлю, и только потом, к концу второй недели сообразил, что она просто чувствует себя одиноко и хочет, чтобы я проводил с ней как можно больше времени.

После завтрака я расчёсывал единорожке гриву и хвост, затем заплетал в косички — во-первых, грива меньше треплется и спутывается, а во-вторых, ей понравились эти косички, когда она увидела их по телевизору и попросила их ей заплести, а затем собирался и шёл в школу. Преподаватели меня первую неделю не трогали вообще, хотя я всё же несколько раз сам поднимал руку и отвечал, и только со второй недели меня снова стали вызывать. Кое-кто из них тоже подходили после урока, беседовали, давали какие-то советы, выражали слова поддержки… Если честно, к концу недели это уже даже начало надоедать. Хотя я всё равно старался отвечать доброжелательно, выслушивал их советы и пожелания, отвечал, что всё в порядке и так далее. Мне даже пришлось соврать нашему школьному психологу, сказав ей, что я нашёл в день смерти матери на улице котёнка и теперь о нём забочусь, так что я не одинок, да и Елена Фёдоровна ко мне через день заходит (а это уже было правдой).

После школы я приходил домой, обедал вместе с Твайли и шёл в магазин тёти Оли. Правда теперь я брал с собой учебники — по биологии, географии, литературе, новейшей истории и другие, которые нужно было читать и учить. Возвращался я домой где-то в полдевятого, мы с Твайли ужинали, после чего я с ней занимался — математикой, русским и английским языком, чтением. Отыскав в шкафу альбом и акварельные краски, я предложил Твайли попробовать порисовать. Это ей очень понравилось. Правда, ей было тяжело, ведь для того, чтобы писать или рисовать, ей приходилось брать ручку, карандаш или кисточку в зубы. Не совсем представляю, как, но Твайли говорила, что прекрасно видит, что пишет или рисует, держа ручку или кисть зубами. Потому что когда я сам решил пописать ручкой, зажав её в зубах, то я хоть и видел то, что писал на листе, но у меня быстро устали и заболели глаза, да и то, что в итоге получилось, вышло хуже, чем у первоклассников. Забыл сказать, но первые дни на пульте она кнопки нажимала тоже карандашом, зажатым в зубах. И только в среду на вторую неделю мне пришла в голову отличная идея, и я сделал ей из проволоки, пары резинок и довольно тугого зажима, похожего на прищепку, что-то вроде держателя для ручки, карандаша или кисточки на копыто, так что она теперь могла писать и рисовать, как и люди — копытом, а не зубами. Правда, ей было немного неудобно вставлять туда ручку или карандаш, но в целом устройство вышло довольно полезным.

По субботам и воскресеньям я посвящал большую часть времени Твайли: мы гуляли всё там же в лесу, смотрели вместе передачи или фильмы, занимались по учебникам, играли, занимались вместе домашними делами — стиркой, уборкой. Твайли с радостью помогала мне с этими занятиями. Она даже порывалась помочь мне с готовкой, правда мне пришлось ей пока что запретить этим заниматься, потому что единорожка была ещё маленькой, и я не хотел, чтобы она обожглась или порезалась, а то и уронила на себя тяжёлую кастрюлю или сковороду. Также в эти дни я обязательно заходил к Елене Фёдоровне помочь по дому и ей.

Елена Фёдоровна заходила к нам каждые два-три дня, зачастую оставаясь до 9 вечера, а то и позже, благо жила она, как я уже говорил, через дом от нас. Ко мне она относилась как к своему сыну. Её собственный сын жил где-то далеко, в другом регионе, и она с ним не общалась, почему — она не рассказывала, только становилась очень грустной, когда я пару раз спрашивал её об этом, поэтому я и не напоминал о нём. А вот Твайли для неё стала кем-то вроде внучки, которой у неё никогда не было, и одновременно словно заменой её умершей от болезни несколько лет назад восьмилетней дочери. Она часто проводила вечера вместе с Твайли, пока я был на работе, занимаясь с ней по учебникам, рассказывая сказки, истории, часто сама готовила, так что, когда я приходил домой, ужин уже был сделан. Я видел, что она полюбила Твайли как собственную дочь, и, забегая вперёд, скажу, что последующие годы она растила её вместе со мной.

И именно Елена Фёдоровна обратила внимание на то, что казалось мне вполне естественным и о чём я даже и не задумывался. Уже в третье посещение единорожки она вдруг спросила: «А Твайли всегда по дому бегает голой?» От этого простого вопроса я на пару десятков секунд впал в ступор. Ведь действительно, из-за того, что единорожка покрыта шерстью, да и внешне похожа на обычного жеребёнка, я вдруг понял, что и воспринимал её скорее как пусть и разумную, но зверушку, а не как маленького ребёнка. И то, что она бегала без одежды, при этом не выказывая никакого стеснения, мне казалось совершенно нормальным и естественным. Мой подобный честный ответ закончился почти получасовой лекцией о том, как надо ухаживать за детьми, как их нужно воспитывать, как и почему их нужно одевать и так далее. Я проникся.

Малышка же на вопрос Елены Фёдоровны рассказала, что все пони независимо от расы изучают в школе так называемое «Заклинание сокрытия», которое скрывает их интимные части, из-за этого большинство пони ходят без одежды либо только с аксессуарами вроде шляп, шарфиков или попон. После чего добавила со смущением, что ещё не учится в школе и не знает его. Елена Фёдоровна поахала, поохала, а на следующий день принесла целый ворох детской одежды: три разноцветные детские юбочки и детские же шортики, несколько пар детских трусиков, по паре маечек и футболок, несколько пар разноцветных носочков, розовую кофточку на пуговицах и два свитера — сине-бежевый с оленями, и тёмно-зелёный с жёлтыми, светло-зелёными и голубыми полосками. Как оказалось, Елена Фёдоровна все эти годы хранила вещи, что принадлежали раньше её умершей дочери Веронике, напоминая о ней. И, встретив Твайли, она решила подарить их ей, чтобы они могли порадовать хотя бы одну маленькую, но очень смышлёную единорожку. Конечно я сначала пытался отказаться от принесённой Еленой Фёдоровной для единорожки одежды, потому что чувствовал себя очень неловко и неуютно. Ведь она и так много делает для меня и для Твайли, и принимать ещё и подарки мне казалось верхом наглости. Однако «баба Лена», как её по её же просьбе стала называть Твайли, сказала: «Пусть эта малышка, нося их, будет радовать взор старой женщины».

Конечно, одевание Твайли не прошло без эксцессов. Юбочки пришлись единорожке по душе, особенно белая в крупный фиолетовый горошек, однако и шортики, и трусики ей было неудобно часто одевать и снимать. В итоге единорожка стала во время прогулок всегда носить юбочки, в которых «Баба Лена» сделала прорезь для хвоста и пришила сбоку молнию, чтобы Твайли было удобно её застёгивать-расстёгивать. Хотя дома она, нисколько не стесняясь, всё ещё частенько бегала без одежды. От ношения же трусиков и шорт кобылка отказалась, как и от предложенных футболочек-маечек. Да и носочки ей не очень подошли — во-первых, её копытца всё же толще детской ножки, поэтому бо́льшая часть этих самых носочков просто-напросто не налезла, а те, что налезли, смотрелись хоть и мило, но некрасиво из-за наличия на них пятки, которых не было у самой единорожки.

Тем не менее, розовая кофточка и синий свитер тоже понравились малышке, хоть и немного не подошли из-за различий в строении тел единорожки и человека, и если кофточка просто была большой на груди и сильно висела, мешая ей нормально ходить, то свитер был ей на спине в обтяжку, не давая ей нормально поставить копытца рядом. Однако, видя, что Твайли расстроилась из-за кофточки и свитера, Елена Фёдоровна пообещала, что что-нибудь придумает по поводу того, как перешить их под единорожку. Радостная единорожка кинулась «бабе Лене» на шею, и пока Твайли обнимала её, я увидел счастливую и в то же время немного грустную улыбку и одинокую слезинку на лице Елены Фёдоровны. Однако спросить об этом её я уже не успел, потому что Елена Фёдоровна после этого вдруг заторопилась, собрала не подошедшую одежду и кофту со свитерами и, попрощавшись, поспешно ушла.

Октябрь заканчивался, уже наступил ноябрь, на улице становилось всё холоднее, по утрам как на опавших, так и на ещё не успевших опасть листьях, а также на ещё растущих траве и цветах уже появлялась изморозь, да и днём погода нечасто поднималась выше 10 градусов. И когда в первую субботу ноября я, проснувшись в десятом часу, увидел на термометре за окном температуру «-4°C», сразу остро встал вопрос об одежде для Твайли — хоть она и обладала довольно пышной и тёплой гривой, да и шёрсткой была покрыта, вот только шёрстка-то была довольно короткой и вряд ли смогла бы защитить малышку от холода наших зим. Однако об этой проблеме подумал не один я, потому что к одиннадцати часам к нам зашла «баба Лена», и принесла то, чего я никак не ожидал: пару ярко-синих детских сапожек для ребёнка лет 6-7, разноцветную курточку, тёплые детские штанишки с подкладом немного более тёмного синего цвета, чем сапожки, вязаные шапочку и шарф, а также уже виденные нами ранее кофточку и свитер. Причём курточка и штанишки, как и кофточка со свитером, уже были перешиты для Твайли. Как позже оказалось, именно перешиванием и подгонкой этих вещей под комплекцию кобылки и занималась по вечерам эта добрая старая женщина.

Твайли в этой одежде выглядела довольно необычно, зато теперь я не боялся, что единорожка замёрзнет на улице. К тому же, в этой одёжке издалека она будет напоминать одетую собачку, как в некоторых фильмах, что я видел, и мне пришла в голову мысль, что на этом можно сыграть и теперь водить Твайлайт на прогулку, не скрывая её ото всех в сумке — как я уже говорил, район у нас тихий, людей мало, да и случайных прохожих тут почти не бывает. Правда, сапожки не подошли совсем. Мало того что они были слишком неудобными для копытец Твайли хотя бы из-за того, что оказались ей выше колен, но они ещё и были слишком широкими для её хоть и более толстых чем у обычных лошадей или пони ножек, но всё же они были куда стройнее, чем у семилетнего ребёнка, и, как ни старайся и ни завязывай, сапожки совершенно на копытцах не держались. Однако и без них Твайли было тепло и удобно. Так что теперь я мог спокойно выходить с единорожкой на прогулку и не бояться, что кто-то, увидев её издали, тут же опознает в ней сиреневую пони с рогом.

Кстати, благодаря тому, что Елена Фёдоровна стала заниматься с Твайли, когда приходила и когда меня не было дома, единорожка стала обучаться ещё быстрее. За две недели она прошла все учебники первого и второго классов и уже начала изучать математику за третий класс, тем самым поражая уже не только меня, но и мою учительницу. Правда, в отличие от предыдущих учебников, которые она просто проглатывала, влёт выполняя различные задания и решая задачи, за один-два вечера, материал третьего класса уже не давался так быстро, и порой над заданиями она корпела по несколько минут. Однако и этого было достаточно, чтобы понять, что по умственному развитию она обходит своих сверстников года на 4, если не больше.

Ещё довольно важным я считаю то, что уже к концу октября единорожка уверенно разговаривала на русском языке, практически не используя английских, точнее, эквестрийских слов. Ах, да, я же забыл рассказать. Я, если честно, во всех этих заботах о единорожке как-то даже и забыл разузнать у неё, что она помнит о своём доме, мире, родителях. И это не ускользнуло от внимания «бабы Лены». Поэтому в один из вечеров она стала расспрашивать Твайли. В итоге малышка рассказала, что она попала к нам из страны под названием Эквестрия, её маму зовут Твайлайт Велвет (буквально «Сумеречный бархат» или «Бархатные сумерки»), папу — Найт Лайт («Ночной свет, ночник»), а её старшего брата — Шайнинг Армор («Сияющая броня»), и что жили они в столице Эквестрии Кантерлоте. Также она рассказала, что в их мире единороги — не единственный вид пони, проживающий в Эквестрии. Кроме единорогов там ещё живут земные пони, или земнопони (насколько я понял по её рассказу, они мало чем отличаются от их собратьев с Земли, разве что большой физической силой, способностью разговаривать и некоторыми отличиями в строении и пропорциях), а также пегасы, что не имели рога, но зато обладали крыльями, могли летать и, как сказала Твайли, могли управлять погодой в Эквестрии. Правда, в последнее утверждение мне было трудновато поверить, хотя после того, как я нашёл Твайлайт, я хоть и немного, но стал верить во всякую мистику и разные необычные и необъяснимые вещи. Также в их мире, продолжила рассказ единорожка, существует много других разумных существ: грифоны, коровы, яки из Як-Якистана где-то на севере, буйволы из южных степей, зебры из Зебрикании, ослы и даже драконы! Правда, единорожка в силу своего возраста довольно мало знала о мире и о многом лишь слышала от своих родителей. А правителем их страны была некая принцесса Селестия. Причём единорожка отзывалась о ней очень восторженно, рассказав при этом, что она является неким аликорном и что ей уже больше трёх тысяч лет! В это утверждение я, правда, тоже не очень поверил, но так как доказать это единорожка не могла, я не стал её об этом спрашивать.

Так и проходили эти тихие и спокойные деньки — в учёбе, работе и заботе о Твайлайт… пока 7 ноября не произошло нечто, что просто поразило меня.


7 ноября 2003 г., пятница.

«Блин, эти показательные уравнения, что мы сегодня изучали», думал я, заходя домой. «Вроде и ничего сложного, но пока сообразишь, где что как нужно представить, чтобы привести их к одному виду… Морока».

— Твайли, малышка, я дома! — крикнул я с порога, разуваясь и снимая школьный рюкзак и куртку.

Ответом мне была тишина и какой-то еле слышный звук, доносившейся из гостиной. Парой секунд позже звук прекратился. Подхватив рюкзак, я открываю дверь в гостиную, захожу и вижу такую картину: Твайлайт стоит на полу боком ко мне, а перед ней лежат несколько закрытых книжек, ручки, карандаши, кое-какая канцелярская мелочь вроде скотча, скрепок и стёрки, мяч, кубик Рубика и ещё с десяток небольших предметов. Услышав, как я вхожу, единорожка посмотрела на меня, а затем радостно воскликнула:

— Денис, Денис! Смотри, что я научилась! — в возбуждении запрыгала вокруг меня Твайли, затем подбежала к лежащим предметам, а точнее — к учебнику по русскому языку за 3й класс, затем закрыла глаза и сосредоточилась с явным напряжением, словно она пыталась сделать что-то довольно тяжёлое для неё. Но не успел я её спросить, что она хочет показать, как через секунд семь или восемь её небольшой рожек вдруг засветился мерцающим и дрожащим, словно неуверенным бледно-сиреневым цветом. От того же, что я увидел в следующую секунду, я просто обомлел: возле книги вдруг появилось свечение, сформировавшееся спустя пару секунд в некое подобие светящейся сиреневой кисти руки, после чего эта рука подхватила книгу и подняла её почти на метр над полом!

Я секунд пятнадцать стоял с разинутым ртом, не имея даже понятия о том, что мне делать и как мне реагировать, после чего выдавил только одно слово, которое смогло прорваться сквозь ступор и водоворот мыслей, закружившийся у меня в голове.

— Очешуеть, — поражённо выдохнул я первое пришедшее на ум безвредное ругательство.