Продолжение стэйблриджских хроник
Глава 13. Отпечаток разума
Блэкспоту, чтобы найти себе работу в НИИ, приходится найти себе «работу» в НИИ...
Краулинг Шейд полуразлёгся в белом кресле, скрашивая свои рабочие будни листанием страниц с отпусканием комментариев вроде «так-так-так» на каждом третьем листе. Документ, который просматривал советник по науке, назывался «Образовательная программа частного независимого преподавателя Блэкспота». Единорог, являвшийся для этой работы автором в кавычках, сидел с противоположной стороны стола и пытался угадать, в котором из произнесённых «так» слышалось недовольство.
К огорчению любившего кулуарные беседы единорога, начальствующий бэт-пони выставил самого незаменимого сотрудника НИИ – секретаря Рэдфилда. Более того, уволенный сотрудник практически сразу отправился на крайний восток к грифонам и со старым другом попрощаться не успел. Но ухитрился оставить пару подсказок по оформлению и представлению образовательной программы, которую совместным трудом два единорога сочиняли почти месяц. Самая тяжёлая проверка ждала документ впереди – в копытах Краулинг Шейда.
— Так-так-так, – раздалось в очередной раз. – Конструкторско-проектировочные работы. Зачарование строительных материалов. Геодезия, геодезические артефакты. Всё это замечательно и, полагаю, крайне полезно. А также ментальные чары. Психокинез. Зомбирование, управление сознанием…
Последних терминов в документе не было – Рэдфилд предусмотрительно избавился от всех данных, которые могли бросить тень на Блэкспота.
— Я изучал эти вещи последние сто с лишним лет, – ответил Блэкспот. – Некоторыми исследованиями не сильно горжусь. Но в истории развития строительных технологий строительства я заслужил если не отдельную главу, то параграф точно.
Попытка пошутить разбилась о тёмные стёкла очков, прятавшие спектр эмоций, бурливших внутри руководителя Стэйблриджа.
— Что-то я не вижу перечня учебных изданий, монографий и статей, в которые помещается этот многовековой опыт, – хмыкнул бэт-пони.
— Я не концентрировал внимание на подобной деятельности.
— Видимо, ваши мысли были заняты планами по захвату Элементов Гармонии.
— Простите?
Единорог уставился на тёмную маску, которую представляла собой морда советника по науке. Шейд развил свою мысль:
— Вы, Блэкспот, государственный преступник, дважды покушавшийся на величайшие сокровища Эквестрии. То, что вы сейчас свободно ходите по Стэйблриджу, объяснимо лишь добросердечностью отдельных принцесс, на чьё мнение я повлиять не могу. Но с моей точки зрения вы всё ещё злодей, представляющий опасность. И позволить вам работать над важными для Эквестрии проектами – самая большая глупость, которую может сотворить советник по науке.
Единорог с чёрно-зелёной гривой смотрел на коврик под копытами. Он опустил голову так низко, что фактически мог видеть колыхание ворсинок от собственного дыхания.
— То есть вы отклоняете моё заявление о приёме на работу потому, что я совершил в прошлом несколько ошибок? – глухо спросил бывший ярл.
— Я сам не сказал бы лучше.
— Хорошо, – ответил Блэкспот. – Я приму ваш отказ. Как только вы представите копию моего арестантского бланка.
Челюсти Шейда сомкнулись беззвучно, но воображение бывшего ярла дорисовало к этому жесту сокрушительной громкости щелчок. Причина столь яркого проявления досады заключалась в том, что никакого бланка на Блэкспота заведено не было. Когда он совершил первое вероломство – попытку захватить Элементы Гармонии, – сей бюрократический документ ещё не изобрели. Во время второй попытки завладеть артефактами, когда единорог вступил в личное противостояние с принцессой Твайлайт Спаркл, его благополучно простили на самом высшем уровне. Обошлись опять же без писанины и заполнения бланков. Никто Блэкспота не брал под арест, не обвинял в преступлениях, следовательно, Шейду подкрепить свой отказ было нечем.
Наконец, после минуты напряжённого сопения, бэт-пони придумал следующий ход.
— Я не обязан брать вас сотрудником…
— Мне от которой из принцесс рекомендации принести?
— Дайте договорить! – потребовал Шейд, швырнув на стол «образовательную программу», к которой он полностью потерял интерес. – Нам не требуются дополнительные преподаватели, поскольку образовательная программа НИИ ещё не запущена. Она запланирована в перспективе на ближайшие три года. Могу предоставить место научного сотрудника. Но… – Бэт-пони не удержался от зловещей паузы. – Только на должность, где необходимо обладать соответствующей квалификацией. То есть вас надо привлечь к проекту, посвящённому архитектуре или геодезии. Вот если вы найдёте в моём НИИ подобный проект, то я вас приму.
«Только я прекрасно знаю, что подобного проекта в Стэйблридже нет», – говорила ухмылка советника по науке.
«Вызов принят», – сообщила мимика бывшего ярла.
* * *
— Да посиди ты спокойно хоть пять минут! – Голос доктора Везергласс пробился через дверь, рассчитанную на средней силы магический удар. Блэкспот даже задумался, насколько безопасно сейчас соваться к малиновой единорожке. С другой стороны, иного выбора у него не было: обход всего научного центра выявил, что уверенность главного начальника произрастала не на пустом месте. В Стэйблридже действительно не имелось конструкторско-технологических проектов, для которых требовались бы опыт и навыки Блэкспота. Все подходящие исследования, что значились в реестре, кто-то очень предусмотрительно «заморозил» от позавчерашней даты.
Правда, в том же реестре имелся один легко заметный пробел. И Блэкспот не сомневался, что у заправляющего в НИИ бэт-пони этот пробел вызывал массу неприятных эмоций. Из-за привычки смотреть на бюрократию, как яки смотрят на песчаный пляж, доктор Везергласс заполнением реестра не занималась вообще, в результате чего весь отдел прикладной магии творил что ему заблагорассудится. Искать подходящую работу бывший ярл решил именно там, начав с непринуждённой беседы с начальником. Постучав и не дождавшись ответа, он открыл дверь.
Везергласс была занята тем, что гонялась вокруг металлического кресла за чейнджлингом светло-серого цвета. Инсектоид, похоже, опасался пучка проводов, которые удерживала магия единорожки, и старался, чтобы бегунов постоянно разделяла спинка кресла. Помогало то, что Везергласс то и дело останавливалась, чтобы размотать закручивающиеся в петли провода.
— Один эксперимент, и я от тебя отстану, – пообещала учёная пони.
— Бзз-зз, бз-з! – отчаянно прожужжал чейнджлинг. Он взлетел к потолку, но подвешенная там странного вида конструкция, собранная будто бы из всего, что подвернулось её создателю под копыто, принудила его вернуться на пол.
Блэкспот, проследив за его полётом, окинул взглядом помещение и ощутил лёгкую растерянность. Складывалось впечатление, что в этой комнате лазали по канатам, освещая себе путь истыканным иголками кристаллов шаром, а в перерывах медитировали, глядя на переходящие друг в друга охлаждающие камеры с аналогичными кристаллами внутри. Ну и кто-то фиксировал творящийся кошмар на столе, вдоль которого зациклено ползли листы бумаги, посредством механической лапы, сжимавшей карандашный грифель. Несомненно, доктор Везергласс творила здесь что-то грандиозное, однако, по первому впечатлению, Блэкспот был более чем солидарен с активно протестовавшим против своего участия чейнджлингом.
— Да ничего твоя королева не узнает, – успокаивала малиновая единорожка с красной гривой дальнего видового родственника.
— Бзз! Ззз-з-з. Бз, – упорствовал летун, прикидывая путь к отступлению. Дверь, приоткрытая любопытствующей мордой Блэкспота, оказалась весьма кстати.
— Не-е-ет! Куда? Вернись! – запоздало спохватилась Везергласс. – Ладно, но в четыре ты мне нужен в ЛК-1! – крикнула она вслед улепётывающему чейнджлингу. – Общее собрание по проекту «Феникс». Запомнил?
Ответом было затихающее жужжание.
— Здравствуйте! Наверное, я чему-то помешал, – с печалью в голосе сказал Блэкспот. Везергласс приветственно кивнула.
— А, от Бзза никакого толку бы и не вышло, – отмахнулась она и принялась распутывать проводки. – Он только по названию чейнджлинг. По сути вообще непонятно что.
— Раз так, зачем его так усердно ловить?
— В теории он не подходит. На практике – кто его знает. Без эксперимента неясно.
— Для чего конкретно не подходит? – спросил Блэкспот, разглядывая металлические подлокотники кресла. Судя по отсутствию характерных следов, пытками здесь не промышляли. Хотя многое из аппаратуры на вид вполне подходило на роль источника неприятных ощущений.
— Хотела попросить его превратиться в профессора Бикер, – задумчиво пояснила Везергласс.
— А разве он не?..
— Да, с физиологическими нарушениями, – подтвердила доктор. – Ни в кого превратиться не может. Однако у меня была гипотеза, что внутренний метаморфический цикл в порядке и сознание Бзза можно уподобить сознанию другого существа. Но всё устроено совсем не так, как я предполагала.
— Чейнджлинги – сложные существа, – поддержал беседу Блэкспот. Он изучал чертёжный стол, точнее, металлическое устройство, выводившее на листах бумаги волнообразные рисунки. В данный момент механизм бездействовал, и причина простоя крылась в отброшенных листах, исчёрканных вдоль и поперёк пометками Везергласс «всё не так» и «ложные показатели».
— На самом деле до примитивности простые. – Везергласс бросила пучок проводов на спинку кресла. – Биологически они не изощрённее лепестка. Обладают минимумом физиологии для автономного существования, но ничего собственного, личного. Нужны все лепестки и центральная часть, чтобы сошло за цветок, а по отдельности они не работают. Если верить Бззу.
— Ну, вот ваш Бзз, кажется, вполне неплохо живёт вне своего племени.
Везергласс подошла в ещё одной конструкции, напоминавшей подвешенную на вертеле расчёску. Под ней крепился голубоватый кристалл, заострённый с обоих концов. Она открепила блестящую штуковину и магией направила её в сторону шара, ощетинившегося колючками из цветного стекла, в котором как раз нашлась одна пустующая четырёхугольная прорезь.
— Живёт, но не сильно радуется такой жизни, – ответила начальник департамента, – как и все чейнджлинги, Бзз постоянно включён в общую для роя мыслительную сеть. Без которой он очень скоро погибнет. Это уникальная система, в природе встречается только у отдельных высокоорганизованных общественных насекомых. Представляете, какая потенциальная мощность есть у объединения тысяч разумов? – обратилась к слушателю Везергласс. – Неудивительно, что они могут просчитать и скопировать чей-то облик.
— А почему вы хотите, чтобы он прикинулся именно профессором Бикер? – вернул разговор к заинтересовавшему его вопросу Блэкспот, пока доктор не пустилась в пространное описание организации общества чейнджлингов.
Везергласс раздосадовано топнула копытом, смяв пару исчёрканных листов.
— Потому что здесь, в этом помещении, я с профессором проводила эксперимент. Строила психосоматическую матрицу её сознания. – Доктор заметила вопросительно вскинутые брови собеседника и пояснила: – Пыталась отследить и скопировать основные закономерности мышления Бикер. Тогда эта задачка была очень насущной, ибо предугадать, что ей взбредёт в голову, казалось нереально.
— Да, да, помню. Вы об этом уже говорили, – предупредил возможное отступление от темы Блэкспот.
— Если я за пару дней не смогу достичь успехов в направлении психосоматических матриц, то придётся их забросить, а то и сдать наработки в утиль. Потому что сейчас приоритет номер один для меня и всего отдела – «Феникс».
— Уверен, что такую передовую технологию подхватят ваши коллеги.
— Ха, передовую, – усмехнулась Везергласс, занятая проверкой датчиков на морозильных шкафах. Все показывали предельно низкие значения. – Исходные идеи настолько древние, что существовали в Кристальной Империи. Ещё до Сомбры. Именно там начали фиксировать отклики окружающих событий на твёрдых кристаллах. Я лишь развила идею до фиксации незаметных нервных импульсов.
— Как это всё работает? – с искренним интересом спросил Блэкспот. Ответом ему стал сопровождаемый активной жестикуляцией монолог.
— Исследуемый размещается в кресле. Я закрепляю на нём датчики. Прошу сконцентрироваться на одной конкретной мысли, представить что-то, вызывающее эмоциональный отклик. – Указующее копыто переключилось с кресла на чертёжный стол. – Показания датчиков фиксируются каллиграфором; эти рисунки – графическое отображение волновой характеристики мыслительной активности. – Единорожка вытащила один из перечёркнутых листов и потащила его к механизму в виде расчёски. – Скармливаю полученные узоры напылителю. – Везергласс поманила Блэкспота, чтобы тот смог увидеть внутреннюю часть «расчёски». Оказалось, что прибор представляет собой сочетание игл и баночек с золотистой пыльцой. – Дальше посредством лёгкого нагрева полосы из проводящего магию материала наносятся на кристалл. Кристалл вставляется непосредственно в матрицу и подключается к общему источнику питания. И вот, мысль сохранена, эмоция зафиксирована. Полный комплект, по идее, даёт базовую карту сознания. Далее я планировала задать причинно-следственные цепочки. Они у меня математически выведены по результатам тестов. Но… теперь мне в лучшем случае надо всю математику перестроить под нового испытуемого. А возиться с этим некогда.
Блэкспот молча кивал и слушал. Создателю артефакта, внушавшему другим его мысли и намерения, изложенное показалось малопонятным, но жутко интересным. Заметив, что Везергласс потянулась к рубильнику, чтобы отключить подачу энергии, единорог двинул копыто ей наперерез.
— Возможно, я смогу найти какое-то решение, – сказал он.
— Попробуете убедить Бзза, что я не собираюсь лезть в его коллективное сознание и выведывать тайные планы королевы Кризалис?
— Нет. Я предложу обойтись без чейнджлингов, – отвёл взгляд бывший ярл. – Мне кажется, есть возможность обратиться к сознанию Бикер в моей памяти.
— Эмм… Не поняла, – тряхнула гривой Везергласс.
— Я использовал на профессоре артефакт. Печать Повиновения, – со вздохом пояснил Блэкспот, ссылаясь на экспонат Хранилища Артефактов центра за номером пять тысяч сто двадцать восемь. – Он позволил её и моему разуму вступить в непосредственный контакт, чтобы устроить состязание. Битву умов. Профессору с нескольких попыток так и не удалось в ней победить. Да и никому другому… Ну, кроме принцессы Твайлайт Спаркл. Она…
Доктор Везергласс громко и донельзя фальшиво откашлялась. Звук вернул серого единорога из воспоминаний о минувших днях в настоящее.
— Простите. Так вот, Печать Повиновения фактически даёт мне полное представление о структуре мыслительной деятельности оппонента, чтобы я имел возможность взять эту деятельность под частичный контроль, затмив исходные мысли. Следовательно, в глубинах моего разума продолжают существовать образы всех, кого я вызывал на поединок посредством артефакта и побеждал. Профессор Бикер была в этом списке последней, так что о ней должно было сохраниться максимально чёткое представление.
— То есть вы хотите сказать…
— Я могу поставить себя на место Бикер и воссоздать её эмоции, смоделировать мыслительный процесс. Если создать подходящие условия, то вы смогли бы использовать меня как шаблон для продолжения эксперимента.
По скептическому выражению мордочки Везергласс было ясно, что она плохо поняла идею и совсем не уверена в её результативности. Но натура исследователя настойчиво твердила, что стог вариантов для неё никто не собрал и хвататься надо за любую соломинку. В конце концов, несколько минут назад она всерьёз рассматривала вариант усадить в кресло существо иного биологического вида.
— Не представляю, что у нас получится, – вздохнула доктор. Но, тем не менее, активно принялась перебирать пучок проводов с датчиками. Закрепить их все в точках на голове Блэкспота оказалось неимоверно трудно из-за пышной гривы.
— Завтра же сделаю стрижку, – пообещал бывший ярл, наблюдая, как Везергласс в третий раз подбирает с пола датчик с поломавшимся фиксатором.
— Подождите. Ещё не факт, что потребуется, – ворчала учёная пони.
— Полагаю, надо начать с мысли, которую профессор Бикер уже представляла. Чтобы можно было сопоставить результат и оценить точность.
— Понято. – Везергласс мельком взглянула на торчащие из шарообразной подставки кристаллы. – Заставьте её подумать о Стэйблридже. Как она воспринимает Стэйблридж? Как она к нему относится?
Малиновая единорожка тщательно проверила, что все провода идут в нужном направлении и ничего не отсоединилось, после чего ободряюще кивнула Блэкспоту. Испытуемый в кресле закрыл глаза и погрузился в глубины собственной памяти, на ходу выстраивая очередной набор цветной мозаики – сцену беседы двух существ.
* * *
Серо-бежевая пустота сознания. Будто середина облака, освещённого со всех сторон. Блэкспот видел эту пустоту каждый раз, когда закрывал глаза и над чем-то раздумывал. Здесь, в иллюзорном пространстве, он вспоминал прошлое, представлял будущее. Здесь он строил свои архитектурные шедевры перед тем, как они воплощались в реальность. Здесь он разрабатывал коварные планы против правительниц Эквестрии. Здесь он проводил интеллектуальные поединки, в которых сотни раз был победителем и лишь единожды побеждённым.
Вокруг посетившего своё сознание ярла закружился смерч из цветных кусочков универсального паззла. Эти кусочки подходили для любых целей – сцеплялись в объекты, места, персон. Они воспроизводили для своего повелителя фрагменты былых времён, а также создавали тихий уютный уголок, где никто не мог его потревожить.
По крупицам вокруг Блэкспота вырос тихий и спокойный приморский городок – шесть стен из цветной мозаики с почти неотличимыми от реальности рисунками. В городке, восстановленном по воспоминаниям, Блэкспот жил лет пятьдесят назад, когда был изгоем хаотично-пёстрого окраса. Лучше всего он запомнил ресторан под открытым небом с видом на полосу прибоя и сейчас находился именно в этой точке Эквестрии, видел вокруг именно то, что видел тогда. Но иллюзия не идеально повторяла эпизод прошлого. Обычно в ресторане было шумно: пони ходили мимо заведения и сидели за столиками, а чайки неустанно барражировали над пляжем, вопя о своей вольности. Хозяин заведения обычно рассказывал кому-нибудь эмоциональную повесть – его тоже пришлось убрать из реконструкции.
Никаких лишних звуков и лишних объектов, никакой игры света, ветров и колышущихся теней. Всё это Блэкспот счёл избыточным. Для первого раза. Он оставил лишь примитивный набросок из практически осязаемых столиков перед рестораном. Там, где заканчивалась стена заведения, за рисунком с её имитацией, мозаика воспоминаний переставала существовать и сменялась бежевой пустотой.
Из пустоты перед ним возник образ. Не из кусков мозаики, не из маленьких составных частей. Этот образ появился подобно свету уставшей лампы: несколько раз передумывал и практически исчезал, но всё же обрёл очертания и подходящие краски. Место на сцене за центральным столиком заняла жёлтая единорожка с собранной в строгий узел гривой. Она была в синей, по-деловому скроенной жилетке, контрастировавшей с оранжевым хвостом. Очки на носу и скромный минимум косметики – собирательный, можно сказать, усреднённый образ профессора Бикер. Такой Блэкспот запомнил её когда-то.
Он в последний раз проверил все составляющие сцены. Не хватало лишь психологической предустановки образа. Чтобы Бикер не отвлеклась от темы, не начала реагировать непредсказуемо, ей надо было задать убеждение, что она ведёт откровенную беседу со знакомой личностью. Автор иллюзии после непродолжительного раздумья перестроил мозаику, придав себе внешность отца Бикер, профессора Полимата. Внешность и ход мыслей старого единорога бывший ярл тоже мог представить, поскольку подчинял себе и его волю. Однако воссоздавать на сцене самого Полимата не было необходимости – достаточно было им прикинуться.
— Ты так и не ответила на вопрос. Что ты думаешь о Стэйблридже? – прозвучала стартовая реплика, «оживившая» Бикер. Сейчас образ единорожки был поставлен в условия, когда от него требовался срочный ответ, а собеседник демонстрировал нетерпение и даже сердился. Хотя в сознании Блэкспота понятия реальности нарушались, в этой иллюзорной сцене время играло важную роль и заставляло героев с собой считаться. Так иллюзорная единорожка вместо того, чтобы раздумывать, в какой точке Эквестрии она оказалась и почему, заторопилась с ответом.
— Это самая важная вещь в моей жизни, – произнесла Бикер так, как сказала бы своему отцу. – Мы с тобой вместе построили научный центр, которому суждено стать величайшим. И я не пожалею времени и сил, чтобы наш, пап, Стэйблридж превратился в символ эквестрийской науки. Пусть он сейчас не очень…
Иллюзорное пространство замерло. Блэкспот остановил единорожку на полуслове, почувствовав, что ключевую мысль уловил. Дальнейший эксперимент казался напрасным издевательством над лабораторным оборудованием, звуки работы которого отдалённым рокотанием прорывались в сознание единорога.
Первым исчез образ Бикер. Потускнел, потерял яркость и отправился в дальние уголки памяти, усиленной чарами артефактов. Пространство вокруг покрылось сетью трещин и рассыпалось цветной мозаикой, шелестящим дождём опавшей вниз, в темнеющую пустоту. Блэкспот завершил создание не существовавшего в истории диалога и очистил свою память от его фрагментов. Возвращение в реальность он отложил на пару секунд, потраченных на осознание произошедшего. Бывшему ярлу требовалось понять, все ли аспекты своего замысла он воплотил, достиг ли желаемых результатов хотя бы внутри своего сознания, потому что о результатах в мире реальном судить полагалось доктору Везергласс.
* * *
— Каков эффект? – поинтересовался Блэкспот. Он не мог крутить головой, опасаясь, что слетит половина регистрирующих электродов, поэтому за реакцией Везергласс, занявшей пост у чертёжного прибора, мог следить только самым уголком глаза.
— Не знаю, что у вас там внутри черепушки творилось, – пробормотала доктор. Послышался звук рвущейся бумаги, и Везергласс показалась в поле зрения Блэкспота, притащив с собой бумажный лист. – Но тут у нас каких только рельефов нет. Все, кроме одной искомой линии… Хотя… Нет, всё равно не то! – после короткой паузы добавила она.
Блэкспот разглядывал результаты манипулирования образами, а именно несколько сходящихся и расходящихся линий. Разная толщина, разная амплитуда, разные углы преломления. Очевидно, чертёжный аппарат потрудился изрядно больше обычного – в некоторых местах грифель даже слегка прорезал лист.
— Ничуть не удивляюсь. Для того чтобы разговорить образ профессора Бикер, мне пришлось воссоздать вокруг неё соответствующую обстановку, – поведал Блэкспот. – Отсюда куча лишних векторных узоров… Заправьте ещё лист, – попросил бывший ярл после непродолжительной паузы. – Я попробую внести кое-какие коррективы.
Везергласс, попутно отметив, который час, и оценив, сколько ещё времени она готова потратить на эксперименты с Блэкспотом, перевела каллиграфор в режим ожидания. Она кивнула Блэкспоту и наблюдала, как тот переходит в «расслабленное состояние мечтателя». По мнению Везергласс, это слабо способствовало достижению успеха. Мнение подтвердилось суетливым шебуршанием каллиграфора – тот опять принялся ездить по прямой, рисуя сплетение узоров. Устройство так надрывно поскрипывало тормозной втулкой, что у единорожки сперва появилось ощущение жалости к аппарату, а потом мысль о необходимости его срочно перебрать.
Когда грифель замер, а движение листа под ним прекратилось, результат мало чем отличался от предыдущего и сулил ещё одно разочарование вечера. Везергласс усиленно подбирала выражения, которые помогли бы объяснить Блэкспоту, что он оказался ничуть не полезнее улетевшего инсектоида.
— Нет, не сработало… – начала было доктор.
Мастер ментальной магии, однако, не обратил на эти слова внимания. Он быстро скинул с головы закреплённые проводки, изъял у Везергласс бумаги с результатами и почти что приказал усилить освещение. Лампы на полной мощности ему понадобились, чтобы просветить оба листа, наложенных друг на друга.
— Только что я создал иллюзию, повторяющую первый эксперимент. За одним исключением. Я не стал представлять Бикер и воспроизводить её ответ по оставшемуся в памяти образу. Следовательно, всё, что не попало на второй рисунок, но имеется на первом – это то, что мы ищем. Ага!
Красный маркер покинул пристанище в кармане халата Везергласс и завис перед мордой серого единорога.
— Вот, вот и вот, – бормотал Блэкспот, занимаясь изобразительным искусством детсадовского уровня. – Тащите сюда исходный ответ самой Бикер. Пожалуйста, – добавил единорог, заметив, что стал излишне требовательным.
С одного из морозильных шкафов слетел ящик, внутри которого имелось достаточно нумерованной макулатуры, чтобы выстлать дорожку по периметру вокруг внешней стены Стэйблриджа. Однако Везергласс безошибочно нашла именно те почеркушки, где было закодировано отношение к Стэйблриджу профессора Бикер. Она посмотрела на них. Потом на красные линии, оставленные Блэкспотом. Потом снова на итоги давних исследований.
— Соответствие неполное, – резюмировала она, за нарочитой холодностью реакции спрятав удивление. На теоретизирование, разработку и проектирование механизмов, создающих психосоматическую матрицу, у неё ушло чуть меньше года, тогда как впервые севший в кресло единорог сходу разобрался во всём. Хотя, конечно, свой научный путь он начинал задолго до рождения Везергласс и любого её здравствующего ныне родственника.
— Учтите, что я могу общаться лишь с той Бикер, которая касалась Печати Повиновения, – напомнил Блэкспот. – С того времени в жизни профессора многое изменилось. Например… Тогда она ещё не была профессором. И НИИ не руководила.
— Логично. Сплошь логичная логика, – потрясла головой единорожка. – Конечно, по одному сеансу сказать сложно, но, вероятно, ваша память даст мне недостающий кусочек сознания профессора.
— Полагаю, придётся модифицировать некоторые инструменты, чтобы результаты выводились чётче, а избыточные образы игнорировались, поэтому мне хотелось бы подробнее ознакомиться с принципом их работы. Влезть в математику теоретических выкладок. В конструкцию механизмов.
Везергласс немного успокоилась. Блэкспот был умным и одарённым единорогом, но со всей очевидностью подчёркивал, что не во всех вещах разбирается и нуждается в наставлениях. Она снова посмотрела на часы, хотя вряд ли по дёрганью минутной и часовой стрелок могла увидеть события грядущих недель и месяцев. Однако и так знала, что для совместной работы с Блэкспотом места в графике нет.
— Вводную я, конечно, прочитать могу… Только меня тут с делами закружили как толпа вендиго. Так что всё переоборудование ляжет на ваши плечи. Я в лучшем случае – периодически прибегающий ассистент.
— Это не очень здорово, – пробубнил Блэкспот, – потому что взять полностью на себя такой проект мне кое-кто не позволит.
— Кое-то – это наш летучий крысюк, что ли? – спросила Везергласс.
Блэкспот в очередной раз убедился в наличии тёплых чувств, которые испытывали работники НИИ к кабинетному начальству. Везергласс не поленилась приподнять губу и клацнуть зубами, изображая бэт-пони. Получилось, правда, не очень аутентично ввиду отсутствия клыков и неидеального состояния не единожды залатанных, как и многое другое в её организме, зубов.
— Краулинг Шейд, да, – кивнул Блэкспот, стараясь скрыть усмешку.
— Чего он к вам прицепился? – полюбопытствовала доктор.
— Не горит желанием видеть меня среди сотрудников Стэйблриджа, – пожал плечами бывший ярл. – Придумал пару препятствий, чтобы мне веселее жилось. Например, что я могу работать только в проектах по своей специализации. То есть по архитектуре, конструированию, отделке декора…
— Про специализацию это да, он эту чешуйню придумал, – фыркнула учёная пони. – Особо весело получилось с зеброй по имени Ситис. У неё специализаций вышло на две страницы, потому что она во всех наших департаментах успела отметиться. И главное, так и не нашла себе занятие, к которому бы тяготела. Шейд на это дело посмотрел и хотел Ситис вообще уволить. Но так как это негативно сказалось бы на дипломатических отношениях с зебрами, главнач ввёл специальную новую должность. Ситис теперь «универсальный специалист».
— Так вот, – продолжил Блэкспот, учтиво дождавшись, пока малиновая единорожка выговорится, – у меня есть к вам вопрос. В вашем отделе требуется специалист для проекта, относящегося к геодезии, архитектуре, ландшафтному преобразованию?
— Эм-м… – призадумалась Везергласс. – Нет, таких дел у меня не затевается. Но… – в её глазах появился хитрый блеск, – я напишу письмецо в Мэйнхеттанский ИнжиТех. Граундбрейкеру. Недавно с ним познакомилась, помогла ему выпутаться из кое-каких неприятностей. Мы с ним что-нибудь сообразим. Оформим так, будто ещё во время геологической выставки договорились. Шейду такое крыть будет нечем.
— Спасибо, – произнёс бывший ярл. Кривая настроения, которую рано утром серьёзно погнул начальник НИИ, начала выравниваться. Даже захотелось наплевать на аристократическое воспитание и обрадовано вздохнуть, по-простецки прислонившись к металлическому креслу.
— Да не за что, – подмигнула ему малиновая кобылка. – Мы, стэйблриджские, своим всегда помогаем.
— Своим? – повторил бывший ярл тоном, будто не ожидал услышать этого местоимения. – Это слишком доброе слово. Вряд ли оно мне походит.
Везергласс даже не стала задавать вопрос – хватило красноречивого выражения мордочки.
— Я помог построить этот научный центр, чтобы изучить и, в конечном итоге, присвоить Элементы Гармонии, – глядя ей в глаза, с заметным усилием проговорил Блэкспот. – Вы, учёные пони, мне казались чем-то вроде инструментов. Простых примитивных средств для достижения цели. Мне невероятно стыдно за свою натуру того периода. И я недостоин быть для вас «своим».
— Ой, да что вы говорите? – хохотнула Везергласс. – Я по сей день на своих лаборантов смотрю как на инструменты. И, скажу по секрету, отдельные инструменты попадаются на редкость тупые…
Она снова засмеялась и слегка толкнула жеребца, словно желая донести мысль, что ничего плохого в биографии Блэкспота не видит. Однако тот продолжал понуро стоять, демонстрируя искреннее раскаяние. Везергласс пришлось повысить голос:
— Так, Блэкспот. Из своего прошлого берите только то, что поможет вам в научной работе. Всё остальное оставьте в прошлом. Понятно?
— Да.
— Прекрасно. Рада за вас. – В фокус внимания учёной пони снова попали красивые часы с гравировкой «от любящего мужа» и показываемое ими текущее время. – Теперь вынуждена вас покинуть. Через несколько минут начинается совещание по проекту «Феникс». Без меня там никак не обойтись. – Подкинутые магией ключи полетели в сторону Блэкспота. – Закроете тут всё, когда будете уходить… Да, отключать от питания ничего не надо! Вот те три кабеля ни в коем случае не вытаскивайте. И держитесь подальше от зелёного рубильника. Он с паршивой изоляцией, разрядами магии бьёт.
Единорожка показала мягкую часть копыта, где притоптанные куски медицинского пластыря образовывали уже третий слой.
* * *
— Вам надо построить… что? – переспросил Шейд, не до конца понявший последнюю фразу малиновой единорожки.
— Заводик по производству гель-топлива для «Феникса», – охотно повторила Везергласс. – Одна из причин неудачного старта «Феникса» предыдущей модели заключалась в расхождении реальной движущей тяги с расчётной, потому что топливо для разгона аппарата производилось на самых разных стендах по совершенно несогласованным рецептурам с нарушением многих критически важных пропорций. Чтобы избежать этого, я вместе с отделом зельетворчества вывела химическую формулу гель-топлива и намерена производить его в достаточном объёме в специализированном здании, где будут приняты необходимые меры предосторожности.
— Угу. – Краулинг Шейд притворился, что понял суть, чтобы не выглядеть в глазах острой на язык подчинённой полным идиотом.
— Глупо отрицать, что производство гель-топлива является опасным процессом, – продолжала доктор. – При определённых отклонениях от нормы возможна детонация топливной массы. Разрушения переплюнут стэйблриджский инцидент полугодовой давности. Поэтому заводское помещение по проекту специалистов ИнжиТеха должно строиться по уникальной технологии с массой архитектурных хитростей. И, естественно, на определённом удалении от НИИ. К счастью, мне удалось в короткие сроки найти опытного специалиста, способного взяться за эту неоспоримо важную задачу.
«Опытный специалист», присутствующий на этом совещании, изобразил на морде широкую улыбку, резко контрастирующую с кислой физиономией Шейда. Начальник НИИ прекрасно видел, что все совпадения однозначно надуманы, а Везергласс и Блэкспот обыграли его на административном уровне.
— Вся эта строительная деятельность действительно необходима? – спросил бэт-пони в качестве последнего жеста перед полной капитуляцией.
— Блэкспот нужен для строительства завода. Без завода невозможно производство топлива. Без топлива «Феникс» не полетит, – обрушила на начальника последовательность неоспоримых фактов Везергласс. Крыть эту карту советнику по науке было уже решительно нечем.
— Я надеюсь, вы осознаёте, – сказал Шейд, оставляя росчерки на документах, – что ваш новый работник – редкостной силы злодей. Он был злодеем, и он всегда будет злодеем. И всё, что он создаст, он обратит во зло.
— Это очень однобокая и ограниченная точка зрения, – заметила Везергласс. Тотчас у неё возникло ощущение, что, если бы не стёкла тёмных очков, ответный взгляд Шейда превратил бы её в пепел.
— Если по вине этого деятеля проект «Феникс» будет сорван, – с нажимом проговорил бэт-пони, – то я не только его в подземелье упрячу. Но и вас, Везергласс, тоже. В кандалах заставлю прикладной магией заниматься. Мне на это полномочий хватит. Ясно вам?
— Ясно, как небо на Эппллузой, – заявила руководитель отдела прикладной магии.
— Идите вон, – потребовал скособочившийся в кресле начальник.