Апокалипсис: рождение Императора
Глава 3 Итоги недели
Я сильно удивился тому, что человек смог использовать такое сильное заклинание, даже не зная его. Тем не менее, уже через полчаса было понятно, что он без труда способен вызвать призрачные крылья, которые обладали немалой подъемной силой. Несколько попыток взлететь были удачными, но он боялся взлетать высоко, и тут же спускался на землю. Крылья человека были достаточно большими, и с этими крыльями он выглядел угрожающе. Они были красного, как кровь, цвета, и чем больше он концентрировался, тем более кровавыми становились эти крылья, с них начинали отделятся и медленно падать кусочки красной магической энергии, отчего создавалось впечатление, что с них постоянно течет кровь. Нужно будет попробовать разучить это заклинание всем людям, если этот так легко его освоил. В общем, обучение продвигалось довольно быстро. Я был благодарен Твайлайт за помощь, о чем уже дважды сегодня напомнил. Она снова принялась перевязывать мне рану, которую я специально не заживлял. Ей нравилось ухаживать за «раненым», и доставляло немалое удовольствие. Ну что ж, предоставить ей таковое – меньшее, что я мог сделать в благодарность за помощь. После ужина люди захотели развести костер и побалагурить у него. Похоже, они уже решили сделать это традицией. Они молодцы, и стараются укрепить связь между собой, поэтому я целиком их поддержал.
Я попросил Рейнбоу Деш помочь людям в технике освоения полета. Она фыркала, но когда я сказал, что позову кого-то другого, то быстро сдалась. Я тоже присел с людьми у костра, но в отдалении. К ужину пришли Рарити, Флаттершай и Пинки Пай. Эппл Джек была занята, и потому не смогла прийти. Да и вся эта затея интересовала ее мало. Я заблаговременно обезопасил коридор, который вел от Понивиля до лагеря, установив магический отпугиватель от хищного зверья Вечнодикого леса, так что поняшки могли бегать свободно.
Дорн и Варон с удовольствием вертелись около людей, но по большей части молча.
Пинки крутилась около майора, и принесла немного сладостей. Некоторые из них она втихомолку доставала из сумки и носила ему отдельно.
— Да ну хватит мне, я уже наелся. Сколько ж можно его есть? – гудел он басом, когда она принесла пятое по счету пирожное.
— Как уже не можешь? А сидра ты тогда больше всех выпил. Значит, и съесть должен больше других.
— Да все, не буду. Хватит.
— Ну тогда... – она схряпала пирожное в один присест, — ... не пфопадать фе добфу.
— Пинки... – неодобрительно буркнула Рарити. Она удобно расположилась на покрывале возле Дениса. Майор продолжал одну из своих историй:
— Так вот, ухватил я этого Рустамчика как следует и тряхнул. Он видит – вся его кодла разбежалась, он один остался. Это кодлой против одного он храбрый был, как сам на сам – так в штаны и наложил.
— Фу. – сморщилась Рарити.
— Это в переносном смысле. – уточнил Денис. – Для красного словца. Так обозначается то, что человек очень испугался.
— А че, иногда бывает, что и в прямом. – встрял Сергей. Деши, которая недавно подошла и села возле него, хохотнула, а Рарити снова поморщилась.
— Да, навезли их в последнее время немерено по всей Рассее. Даже у нас в Сибири начали появляться. Пока немного, правда. — пожаловался Денис. – А на югах, наверное, прям жуть чего.
— Это да. – подтвердил Сергей. – Им тут как медом намазано. Если Кавказ сила – че сюда переться? Пусть бы там и сидели. Беспредельничают по полной.
— Неужели они все такие плохие? – удивлялась Твайлайт. – У нас грифоны тоже воинственные...
— И тоже носатые! – заметил Рома, отчего люди рассмеялись, а Твайлайт покосилась на него, продолжив как ни в чем не бывало:
— Воинственны и невоздержанны грифоны, но принцесса так построила с ними отношения, что у нас все хорошо и мирно. Хотя у себя они часто конфликтуют, но нас это не касается.
— Нет, конечно. Не все. Далеко не все. – пыхнул трубкой Степан Петрович. – У меня много знакомых в Дагестане. Обычные труженики. Нескольких технологов я даже пригласил для наладки производства брынзы – милейшие люди. А какой шашлык делают – пальцы можно проглотить. Покупали в Карпатах овечье молоко специально для этого. Вот они мне и рассказывали, что расселяют именно тех, которые и у себя беспредельничали. Честных тружеников никуда никто не переселяет, только отморозков. И если они беспредельничали у себя, то теперь там, куда их переселили, делают то же самое.
Пинки Пай легла возле майора, прижавшись к нему и положив кудрявую голову тому на колени. Она потряхивала ушками, требуя погладить и почесать ее, словно назойливый котяра. Майор не находил в себе сил ей отказывать.
— Ага. – подтвердил Рома. – И преференций кучу дают. Подъемных просто немерено. И если утворят чего, менты их не трогают. Ну уже в самых запущенных случаях, когда концов не спрятать, или шумиха поднимется. Вот они и распоясались. Да если бы просто нормально работала ментура, то ничего бы этого не было. В институты устраивают, хоть многие с трудом писать умеют. Как посмотришь список абитуриентов, особенно в силовые ВУЗы – «оглы» через одного. Такие дела.
— Это все с позволения правительства? – удивилась Рарити.
— Не только с позволения, но и по прямому указанию. – сказал Рома.
— Не понимаю. Зачем же такое делать? Ведь это глупо! Это ведь напрямую провоцирует конфликт. – Рарити снова поморщилась. Она с интересом наблюдала за Пинки Пай, которая разве что не мурлыкала под здоровенной рукой Константина, растянув улыбку до ушей.
— У них правительства в большинстве своем находятся под контролем тех же темных сил, которые сейчас хотят их уничтожить. – пояснила Твайлайт. – Но я не понимаю, ведь у вас не монархия, и не тирания, вы же сами можете выбирать себе правителей, как я поняла. Я правильно поняла тебя, Рома?
— Да, теоретически правильно. Выборная, или представительская демократия. Неплохо работает в небольших обществах, где все друг друга знают. В больших же – это обыкновенное надувательство. Имея под руками медиаинструменты, СМИ, искусство, можно запросто манипулировать мнением толпы. Вот процентов 5 людей более-менее понимают кто есть кто, остальным же многократным повторением можно внушить что угодно, и они будут голосовать хоть за черта лысого. Да и предоставленные политические силы, или партии, как они у нас зовутся, состоят в основном из одних и тех же людей. Лозунги и флаги у них разные, делают же они одно и то же. Можешь выбрать правую партию, можешь выбрать левую, могут победить республиканцы, могут консерваторы, но результата никакого – сменяешь лишь шило на мыло. Там, наверху, они все одинаковые.
— Но ведь не все? Некоторые, может быть, и хорошие? – предположила Твайлайт.
— Может быть. Только им приходиться делать то же, что и остальным, иначе их быстренько оттуда выживут. Сама система управленческого аппарата построена так, что хорошим людям там очень не комфортно.
— Твайлайт, — оживился Степан Петрович, — ты говорила, что принцесса как-то решила проблему с грифонами. Как она это сделала?
— О, это было уже давно. Население грифоньего королевства довольно обширно, и они, как я упоминала, очень задиристые. Они часто похищали пони, и заставляли работать насильно, либо же требовали большой выкуп. Селестия держала много гарнизонов на границе с ними, но это мало помогало. Стражники то и дело вторгались на территорию грифонов, чтобы освободить заложников или разбить грифоньи банды, которые планировали нападение. Но грифоны все равно похищали новых пони и грабили поселения. Среди стражников были большие потери, но идти войной на грифонов Селестия не хотела: большинство народу там жило очень бедно, и к похищениям никакого отношения не имела. Скажу больше: они жили так же, как похищенные пони. Только крупные феодалы и их личная гвардия были зачинщиками грабежей и налетов, они же угнетали собственный народ.
Селестия долго вела с ними переговоры, но вскоре пришла к тяжелому решению. Она поставила ультиматум грифоньему королевству, предупреждая, что если через неделю все похищенные пони не вернуться на родину, то графам и князьям грифонов придется пожалеть об этом. Грифоны только посмеялись, и начали собирать армию. Если бы Селестия пошла на них войной, жертвы были бы ужасны, ведь грифоны могли собрать огромнейшую армию, хоть большинство народу загонялось туда насильно. Они прекрасно маневрировали, уклоняясь от войск, нападая на тылы и мирные поселения. Вот прошла неделя, и большинство феодалов собралось в тронном зале, готовясь стать оперативным штабом. Как только первый луч солнца показался над восточным горным хребтом, все главные в своем роду или клане феодалы немедленно превратились в камень. Все стали каменными статуями. Вся знать грифоньего царства не на шутку испугалась. Часть приемников феодалов отпустила всех пони домой и проследила, чтобы они безопасно добрались до границы. Еще через неделю на рассвете дня те приемники, которые не отпустили пони, тоже стали статуями. Многие следующие приемники вернули поняш на родину, осталось менее трети упрямых феодалов. Через неделю окаменели и они. Тогда почти все пони вернулись на родину. Остались единицы упрямых семей рабовладельцев, и они превращались в камень до тех пор, пока весь род феодала или его преемника не заполняли замок своими статуями. Селестия заключила мирный договор с грифоньим королевством, в котором был закреплен следующий принцип: если на поселение пони нападут грифоны, или будет похищен пони, то главный в роду феодал, с земель которого будет банда налетчиков, превратиться в камень независимо от того, имел ли он к этому отношение. Статуи из замка невозможно было вынести, и они навечно оставались в них, напоминая следующим феодалам о том, что с ними произойдет с случае набега на земли поняш. Это было уже давно, чуть менее тысячи лет назад. Я думаю, что принцесса тут поступила несколько жестоко. – закончила волшебница.
— Ничуть, Твайлайт. Селестия поступила очень мудро. – сказал Степан Петрович. – Она сделала так, что жертвы у этого конфликта были минимальны, и, в основном, были наказаны те, кто был причастен к разбою. Если бы она пошла войной на грифонов, то жертв с обоих сторон было бы громадное количество. Эквестрия для народа грифонов навсегда бы стала врагом. Да и эффективность такой войны была бы низкой, через несколько десятилетий грифоны опять взялись бы за старое. Скажи, прекратились ли похищения и налеты после этого?
— Да, конечно. После этого было пару десятков налетов, но только в первое столетие после заключения договора. Уже больше восьмиста лет о таких случаях никто не слышал. И да, народ грифонов сейчас – наш союзник. Не знаю, возможно, вы правы. – согласилась Твайлайт. Флаттершай лежала возле Твайлайт и внимательно слушала разговор. Сама заговорить или спросить что-то она стеснялась. Она только мило поджала под себя ножки и иногда с интересом поглядывала на Пинки.
Все немного посмотрели на костер, а потом Константин начал травить анекдоты и смешные истории, коих знал великое множество. Люди сначала понемногу, а потом уже громко ржали с них, поняши – лишь с некоторых. Когда у людей уже начали болеть животы, Степан Петрович, кашляя, махнул рукой:
— Да будет тебе уже, Костя. Уже болят бока. Вон и подружка твоя вскочила от смеха.
— А что мы все о плохом и о плохом говорим? – оживилась Рарити. — Давайте и о чем-то интересном.
— И чего ты хочешь интересного? – с прищуром спросил Денис.
— У вас такие красивые стихи... Почитайте их еще, пожалуйста. Ну пожалуйста, — и она сделала свои фирменные драматические глаза, которым просто невозможно было отказать.
— Да ну эти стихи, скукота. — махнул рукой Сергей. – Вот если б гитара была, это был бы жир.
— Где ж ее возьмешь? У пони таких точно нет. У них же нет пальцев. – поднял палец вверх майор. Пинки снова умостилась возле него и положила голову на колени.
— Я могу дать вам этот инструмент, — донесся из темноты голос Корвина. Вскоре в свете костра появился и он сам, левитируя рядом с собой гитару. В среде людей послышался радостный ропот. Поняши осмотрели гитару, и признали, что похожий инструмент у них есть, и они играют на нем посредством копытокинеза. Только человеческая гитара оказалась в полтора раза больше – под стать людям.
— Вау, вы еще и петь можете? – удивилась Деши.
— А ты думала, что только морды бить? – с вызовом бросил Сергей, и Деши надулась. Степан Петрович строго посмотрел на Сергея, и тот смутился. – Ну прости, Деш. Рейнбоу Деш. Пегаска кивнула.
Денис взял гитару и провел по струнам. Он был знатным гитаристом по молодости, и даже играл в рок-группе местного разлива. Немного понастроив гитару, он играл переборы, чтобы разыграться. Сейчас играть ему помогала его магия, он безошибочно мог играть любые из когда-либо слышанных им мелодий. Он просто чувствовал мелодию и плыл по ней, и тело выполняло ее как надежный и безотказный автомат, чувственно, именно так, как он хотел. Он решил проверить эти свои способности, и начал играть довольно сложным перебор «Yiruma — River Flows In You». Получилось просто обалденно. Все слушали его завороженно, а у Рарити сузились зрачки.
— Да ты у нас не токмо Пушкин, а еще и Чайковский с Глинкой напару! – удивился Константин. – Не перестаешь удивлять.
Обнадежившись, Денис решил сыграть еще несколько переборов. Он попробовал незабываемую мелодию, которую когда-то слушал в сети, она исполнялась новейшей техникой. И у него получилось! Он был рад как слон такому открытию.
Из леса доносились трели цикад, мерно потрескивал костер, луна красила серебром верхушки деревьев, возле костра все притихли и завороженно слушали неземную музыку, которую извлекал из обычной гитары этот великий Поэт, множество жизней даривший людям прекрасное и светлое. Он много раз был великим писателем, поэтом и музыкантом. И Пушкиным майор не напрасно звал его. И жажда найти второй том «Мертвых душ» не зря беспокоила его в последние годы. Он, бросивший вызов Пустоте, сейчас наполнял окружающее пространство гармонией, той самой, в которой ему было отказано. Но он не обижался, он просто извлекал музыку не из гитары, но из самого себя, ибо был кладезем искусства. Не того, от которого болит голова и не хочется думать. Не того, после которого хочется блевать или ненавидеть. Он был пристанищем того Искусства, от которого хочется жить, любить и творить. Он сам был Им, и никогда не мог иначе. Иногда он забывал, но он не переставал БЫТЬ.
— Ах, как прекрасно. – расчувствовалась Рарити. – Это просто прекрасно.
— А что-то задорное знаешь? – спросила Деши.
— Без проблем, радужная ты грива. – подмигнул ей Денис и пробежался красивым саундтреком к «Пиратам каспийского моря».
— Ух ты! – удивлялась она.
— Я бы никогда не подумала, что из этого инструмента модно извлечь такие мелодии! – Пинки с интересом наблюдала за техникой человека и сокрушенно понимала, что не сможет повторить подобное.
Денис между тем продолжал. Лекгий блюз наполнил ночную тишину вокруг костра. Все это вгоняло в приятный транс, из которого не хотелось выходить.
— Прямо за душу берет. – призналась Твайлайт.
— А ты мог бы спеть? – узнала Рарити.
Денис ничего не сказал, и спел Арию «Там высоко». Он пел, и никто не смел даже говорить. Он все пел, и люди, и пони не хотели, чтобы этот дивный вечер когда-либо заканчивался. Рарити изящно расположилась на своей лежанке, положила голову на передние ноги и кайфовала, глядя на костер. Пинки Пай была в полудреме, сопя на коленях майора. Твайлайт и Флаттершай устроили обнимашки. Рейнбоу Деш тоже хотелось поучаствовать в обнимашках, но это было не круто в глазах людей. Хотя, Пинки же ластиться к самому крутому человеку, и он не возражает. Дорн увидел это, и решил воспользоваться моментом, поиграв с Деши в обнимашки. Получив от нее тумака по ребрам, он воротился восвояси под смешки людей. Песни великого Артиста, исполненные его неземным, будто специально для созданным голосом, наполнили эту маленькую полянку, на которой расположились самые великие души двух миров, счастьем. Тем счастьем, когда ты просто рад тому, что ты существуешь здесь и сейчас.
Но всему когда-то приходит конец. Костер уже начал догорать, и Степан Петрович сказал:
— Хватит на сегодня. Пора спать. – и поднялся. Никто не посмел возразить, хотя всем до жути хотелось еще.
— А мне больше всех Денис нравится. Так интересно все рассказывает. И поет. Интересно, что он еще умеет? Надо будет позвать Эппл Джек. Ей наверняка понравится. – Рарити легко трусила по тропинке. Уже скоро Вечнодикий лес окончиться, и они прибегут в город.
Они поднялись рано. Твайлайт и Рейнбоу Деш остались в лагере. Рарити с утра была разговорчивой:
— Ну, у Пинки Пай можно не спрашивать, это и так понятно, — розовая только улыбнулась, — а кто больше понравился тебе, Флаттершай?
Желтая пегаска задумалась.
— Ты знаешь, я даже не знаю. Они все такие милые.
— Милые? Да этот усатый с трубкой как посмотрит – мороз по шкуре идет. Он что, тоже милый, по твоему? – единорожка хмыкнула.
— Не знаю. По-моему, да... – неуверенно сказала Флаттершай.
— Пинки, а вот что касается тебя, то хотела бы сделать тебе замечание. Ты ведешь себя очень неприлично. Что люди вообще о нас подумают? Что мы – домашние животные? – Рарити снова хмыкнула.
— Почему? – вдруг прыгнула кудряшка перед самим носом Рарити, отчего та остановилась и на мгновение впала в некоторое замешательство.
— Как почему? Ты постоянно лезешь к нему с обнимашками и требуешь, чтобы он тебя гладил. Точно так ведет себя Вайнона на ферме Эппл Джек. Это недостойно.
— А мне нравиться. Особенно когда он чешет за ушком.
— А что, когда чешет за ушком? – насторожилась Рарити.
— На-а-а-много круче чем на процедурах Алоэ и Лотос. У него много пальцев. С копытами не сравниться. И вообще весело. – сказала Пинки и поскакала дальше.
Первая неделя обучения прошла довольно хорошо. Люди сильно продвинулись в изучении магии. Все они оказались носителями довольно разносторонних способностей, правда, пока они проявляются очень нестабильно. Но требовать большего от них было бы глупо за ту несчастную неделю уроков.
Наиболее умелым магом был, без сомнения, Роман. Он обладал довольно обширными техническими знаниями, и каким-то непонятным мне образом, умело интегрировал между собой магическую и техническую дисциплины, магия у него приобретала совершенно неповторимый стиль. Зная природу тех или иных процессов, он хитро применял заклинания или их группу для выполнения задач, для которых они изначально не были предназначены. Грамотно анализируя состав заклинаний, он даже смог составить парочку собственных. Он называл это «техномагия». Твайлайт же очень не любила отсебятины и отклонений от учебных пособий, от чего между ними постоянно возникали конфликты. Имел он, правда, и недостатки. Рома очень болезненно реагировал на критику, а также часто терялся в ситуациях, которые требовали быстрой оценки и решения. Он любил долго подумать и все взвесить, любил анализировать и глубоко размышлять, но оперативно оценить обстановку было выше его сил. Кроме того, он был несколько нерешительным, что в опасной обстановке могло стоить ему жизни. Но он постепенно преодолевал в себе этот недостаток.
Сергей уже довольно уверенно чувствовал себя в воздухе. Несмотря на все усилия, никто из людей кроме Романа не смог усвоить заклинание полета, да и то летал Рома неуверенно. Похоже, Сергей с Деши довольно сильно сблизились, хоть почти все время подкалывали друг друга и бросали друг другу вызов. Человек уже почти научился контролировать свою силу, лишь иногда теряя самообладание. Он был очень ловок и быстр, несколько раз я замечал за ним способность значительно ускоряться. Тоже пока неосознанную и толком не контролируемую. Опять же он имел недостатки, но полностью обратные таковым у Ромы. Он совершенно не напрягал себя затем, чтобы детально обдумать ситуацию, а бросался везде где мог наобум. Безрассудство, которое может погубить его. Он уже дважды травмировался, и мне приходилось по быстрому залатать его, благо, хоть это не было проблемой. Если бы травмировались Константин или Денис – помочь я бы ничем не смог: Пустота ждет свою добычу, и будет препятствовать любым попыткам ее этой добычи лишить.
Константин также довольно неплохо развивал боевые качества, но гораздо более развитым у него было тактическое чувство. Он безошибочно мог определить кому, где и когда нужно находиться, чтобы задача была выполнена максимально эффективно. Также этому он пытался научить Сергея. Как ни странно, но радужная пегаска также признала его абсолютным авторитетом, и он частенько помыкал как Сергеем, так и ею, и это не вызывало у них никакого видимого неудовольствия. Даже можно было сказать, что долгое отсутствие его распоряжений вызывало теперь у них легкое беспокойство. Его сильной стороной, какой бы тавтологией это ни было, была сила. Он практически в совершенстве овладел практиками концентрации усилий, и лишь иногда ошибался. Ему не хватало грации и скорости, как у Сергея, но он с лихвой компенсировал это своей чудовищною силою. Как он любил говаривать, против лома нет приема.
Денис отлично мог концентрировать свою волю на каком-то кристалле, извлекая из него красивые звуки и свет. Он даже подумывал над тем, не сделать ли как-то на досуге из кристаллов причудливый музыкальный инструмент. Ему даже удавалось вызвать из кристаллов узконаправленные пучки довольно интенсивного излучения. Но более всего он овладел навыками коммуникации и информационного воздействия. Он безошибочно мог угадывать мысли и желания других людей, и даже поняш. Полагаю, если он продолжит эти практики, то укрыть от него свои намерения не сможет ни один лжец. Также отлично он овладел маскировкой и отводом глаз. А своей манерой речи мог за некоторое время обратить на свою сторону самого ярого оппонента. Это уже не упоминая его выдающиеся артистические таланты.
Степан Петрович? Думаю, он был универсален. Его магическая сила была больше, чем у кого бы то ни было из людей. Я даже склонен полагать, что будь у него достаточно времени, и он затмил бы даже Селестию. Обучался он, правда, не так быстро, как остальные, но усвоенные им техники отличались стабильностью. Он довольно живо интересовался социальным, экономическим и политическим устройством Эквестрии, и часто обсуждал с Твайлайт и Романом те нормы и институты, которые практиковались в Эквестрии и на Земле. Похоже, Рома был у него любимчиком, и он довольно часто прислушивался к его словам и идеям, и так же часто умерял пыл молодого фантазера, которому бы только волю дай – и Остап Бендер с Нью-Васюками нервно курит в сторонке. Он, да и Денис, с которым Степан Петрович также был довольно близок, быстро поняли ценность идей Ромы, и старались удержать эти идеи в реалистичных рамках. Степан Петрович также очень симпатизировал Твайлайт, но взаимностью она ему не отвечала, и даже откровенно недолюбливала. Уж не знаю почему.
Все люди более-менее сносно обучились телепортации на незначительные расстояния. У Константина это получалось почти мастерски. Наверное, это оттого, что он не особо любил бегать. Также я пытался обучить их силовому щиту, но удовлетворительную стабильность заклинания усвоили только Рома и Степан Петрович.
Поняши каждый вечер приходили в лагерь. Рарити и Пинки Пай приходили постоянно. Флаттершай и Эппл Джек были только пару раз. В общем, жизнь била ключом.
После этой недели я планировал диверсионно-разведывательную операцию на Земле. Я счел, что люди уже готовы для нее, осталось провести еще один тяжелый для некоторых из них урок, да предусмотреть меры безопасности: без щитов они были уязвимы для человеческого оружия. Я проанализировал известные майору образцы стрелкового и дивизионного вооружения людей, и более-менее понял концепцию брони и вооружения, пригодных на первое время, пока они не овладеют заклинанием щита . Я еще посоветуюсь с людьми по этому поводу.
Ветер звенел в ушах, дух захватывало от очередного виража, но человек не отставал от пегаса, синим пятном мелькавшем впереди. Они двигались синхронно, понимая друг друга с полуслова, а иногда хватало и одного только взгляда. Огромные крылья Сергея приводили в восторг радужную пегаску, и были очень удобны еще и тем, что можно было лететь почти вплотную к человеку, не опасаясь быть задетой: призрачное крыло проходило сквозь материальную преграду как голограмма. За человеком оставался небольшой кроваво-красный след. Человек мог лететь очень быстро, но повторить радужный удар был не в состоянии: встречный поток воздуха делал невозможным его дыхание уже на скорости 100-150 километров в час. Мотоциклетный шлем, который достал из Пустоты для него Рома (Серега долго вредничал, выбирая разные модели и раскраски, остановившись-таки на серебряном с кроваво-красными молниями), тоже не мог обеспечить дыхание на скорости свыше 300 километров в час. Но и на этих скоростях человек летал довольно рискованно. Когда он входил в драйв, то даже Рейнбоу Деш, известный сорвиголова, останавливала его.
Пегаске нравилось обучать человека и летать с ним. Разделавшись с делами в Погодном патруле, она летела в лагерь. Больше всего ей нравилось хвататься Сергею за шею и лететь вместе с ним. Призрачные крылья проходили сквозь нее, не мешая полету, а сила подъема их была таковой, что, казалось, он мог взять на спину всех шестерых поняш. Конечно, спина бы такого не выдержала, но крылья – да. Второй человек хоть и мог вызвать такие же крылья, только синие и более яркие, но летать побаивался. Деши подначивала Серегу пообзывать Рому за эту боязнь высоты, но тот пригрозил вступиться «за дружбана», и та успокоилась.
Они иногда сидели на облаке и болтали. Вернее, человек не мог сидеть на облаке, но он мог расправить крылья и зависнуть в любой позе.
— А почему у тебя не было друзей там? – допытывалась пегаска как-то после обеда, пока был перерыв. Она лежала на облачке, задрав пузо кверху и заложив ногу за ногу, а Серега висел вертикально, расправив крылья.
— Ну почему же, были друзья. Много знакомых, да и на тренировках пацаны. Почему ты решила, что у меня не было друзей?
— Помнишь, тогда, когда мы впервые увиделись, и вы решили обойтись без помощи Элементов, ты сказал, что у тебя никогда не было таких друзей. Может, я че неправильно поняла?
— Я имел ввиду, что у меня не было ТАКИХ друзей. Я немного путаюсь в этих словах, это Рома поговорить мастер.
— Давай его тоже научим летать! Втроем вообще будет круто! Я тебе говорю: надо его пообзывать, ему станет стыдно, и он все-равно полетит.
— Деши, не надо так. Он классный пацан, но он реально обижается. Давай-ка закругляйся с такими идейками. Когда-то я сам с ним поговорю, и потихоньку буду приучать к полету. Лады?
— Не понимаешь ничего. – не унималась пегаска.
— А от майора потом выгребать не хочешь? – догадался Сергей. Эта перспектива действительно могла отбить у нее охоту делать что угодно, и она замолчала.
— Так что ты там про друзей говорил? – напомнила Деши.
— А, да. Ну, знаешь, знакомые были, товарищи. Но так, чтобы друзей — неа. Даже не знаю, как тебе это объяснить. Вот друг, например, и мне не жалко за него жизнь отдать. И я уважаю его. И я знаю, полностью уверен, что ему тоже ни капельки не жаль для меня ничего. И что он меня уважает. И всегда примет меня, каким бы я ни был – грязным, оборванным, пьяным. Вот такого не было. Товарищи были – да, посидеть с ними, поговорить, на природу сходить. Но так, чтобы настоящий друг – нет. Знаешь, вот чувствую, даже не знаю почему, что Рома – вот он настоящий друг. И он тоже знает, хоть мы иногда по разному смотрим на вещи. Думаю, Рейнбоу Деш, это словами не объяснить. Я просто это чувствую. Вот Рома бы сумел растолковать. Наверное, у вас это как-то по другому, с дружбой.
— Как по другому? – пегаска лениво расправила задние ноги и улеглась поудобнее.
— Не знаю. Да и вы ведь не мужики, у девчонок дружба – это обнимашки и тортики. И за парней вы друг другу глаза выцарапываете. – Серега начал лыбится.
— Не надо только вот на нас этих соплей вешать, лады? – она скривилась, — Мы, между прочим, в немалых передрягах побывали, так что задницу друг другу прикрывать пришлось. А тортики и обнимашки – так вы тоже это дело любите. Что Пинки не притащит – растаскиваете как параспрайты, ничего не остается. Еще ни одно пирожное не выбросили – все подмели. По другому, блин.
— А парни? Вам ведь, вроде, уже пора? Или я не так понял?
— Да пора, пора. Только это не близкое дело. Пока найдешь кого-то особенного, это долго. Да и я пока хочу сконцентрироваться на поступлении в академию, и на учебе, а там будет видно. В академии — там самые крутые жеребцы, так что искать себе пару в Понивиле было бы глупо.
— А в старых девках остаться не боишься? – Сергей подлетел ближе, и легко дернул ее за заднюю ногу. Она лениво брыкнулась:
— Мне еще знаешь сколько до этого? Это вы – бабочки однодневки. А я еще буду юной кобылкой лет пятнадцать-двадцать. Так что спешить некуда.
— Ах ты ж синяя лентяйка. – улыбнулся Серега, и, подлетев сбоку, потянул ее за ушко. Она клацнула зубами, но он успел забрать руку. Деши нехотя повернулась на бочок, явно намереваясь вздремнуть, но человеку дремать не хотелось. Серега подлетел с другой стороны и начал чесать ей спинку и бок, отчего она смешно задергала задней ногой. «Прямо как мой Тузик.» — весело подумал он. Немного погладив и почесав ее, он дождался, пока она расслабиться, после этого резко схватил ее за голову и сунул в облако до самых ушей. Засмеявшись, он быстро развернулся, ринулся вниз от облака и ушел на вираж.
— Тебе пиздец! – сказала Деши отплевавшись, и погналась за ним.
Под вечер Рома сильно утомился. Твайлайт оказалась училкой на редкость дотошной и въедливой, и гоняла его в хвост и в гриву. А когда у него получалось что-то сложное, она прыгала вокруг от радости как жеребенок. Сказать, что они стали дружны – это ничего не сказать. В свободные часы они болтали без умолку. Вернее, Рома отвечал по максимуму на вопросы без размазни, а только по сути, а вот Твайлайт... Оказалось то, что единорожка – ужасная сплетница, и уже успела выложить человеку всю подноготную понивильской жизни. «Надо об этом молчать, а то не знаю как кто, а Рарити ей точно гриву повыдергает» — думал Рома. К счастью, молчать он умел.
Вечером после занятий он решил, наконец, заняться давно задуманным делом. У него уже неплохо получалось материализовать вещи. Пока сильно сложные он сварганить не умел, но что-то такое, состав и конструкцию которого он знал хорошо, он мог вытащить из Пустоты без проблем. Твайлайт отправилась куда-то искать Корвина и докладывать ему обстановку, а Рома пошел в свой домик и разложил аппаратуру, которую притащил с собой во время переноса. Достав свой сверхмощный ноутбук, он поставил его на стол и разложил. Отличный 19-дюймовый монитор был просто создан для этой цели. Рома сконцентрировался, его глаза вспыхнули ярким синим светом, и на полу появился небольшой ящичек с пятью розетками. Повозившись с ним немного, он выудил из Пустоты пару кристаллов рубина и изумруда, положив их на столе. Взмахнув руками, он озарил домик вспышками магии, накладывая заклинание, над которым думал за обедом. Должно получиться. Кристаллы засветились мерным красным и зеленым светом. Теперь камни были под напряжением, и брать их руками было опасно. Он подхватил их телекинезом, и установил в гнезда с электродами внутри ящика. Рома достал из Пустоты шнур питания для ноутбука (это было делом плевым), и подсоединил его к машине. Залез в BIOS и посмотрел настройки питания. «Так, немного больше частота. А вот с напряжением угадал.» — подумал он, и снова взмахнул озарившимися магией руками, предварительно отключив кабель питания. Второй замер показал, что источник питания удовлетворителен – входящее напряжение переменного тока 223 Вольта, частота – 49,8 Герц. Больше можно не мучиться – это вполне сгодится. Мощность камней, по расчетам, составляла около пяти киловатт, и больше просто не требовалось. Рома захлопнул крышку ящика.
Следующий этап – колонки. Пока винда грузилась, он принялся за них. Он с минуту махал руками, наполняя пространство домика холодным синим огнем магии. Наконец, колонки были готовы. Было бы неплохо сделать их деревянными, но дерево – довольно сложная структура, гораздо сложнее полимерных пластиковых. Это уже в другой раз. Подключив колонки, парень убедился в их работоспособности, и принялся за самое сложное. За мышку. С мышкой было сложнее, он в целом представлял себе ее устройство, но с некоторыми узлами пришлось повозиться. Только с пятого раза компьютер распознал какое-то устройство, и только с двадцатого мышка работала более-менее сносно. Ну вот и все. Теперь можно погамать перед ужином.
Капитан Тит лихо рубил в кровавые клочья триклятых орков своим пиломечом, а все их шуты и мега-громыхалы не причиняли броне ультрамарина ни единого вреда. Кто-то из них хочет помахать своим рубилом? Ну что ж, пусть идут поближе, им же хуже. От тяжелых реактивных снарядов болтера их тела разлетались так же эффектно, как наполненные водой шарики лопаются от прикосновения острия иголки. «О, да. Идите к папочке!» — думал геймер, разрубывая зеленую живность и разукрашивая унылый пейзаж мира-кузницы в веселый красный цвет орочьей крови. Он уже второй раз проходил одиночную кампанию, и на этом уровне разобраться с зеленокожими труда не составляло. Криками, визгами и оглушительной стрельбой наполнилось пространство домика.
Твайлайт заработала похвалу Корвина, и сейчас шла к беседке в самом прекрасном расположении духа. Пока до ужина, можно еще поболтать. Она как раз вспомнила похождения Бон-Бон в Кантерлоте, которую ей по секрету рассказала Лира. И всем остальным членам литературного кружка, взяв перед этим слово никому-никому не рассказывать. Твайлайт обожала похвалу. И поболтать про чужие секреты. Ромы в беседке не было. На озере тоже. С Сергеем и Деши он точно не мог полететь – они были вместе со всеми и Корвином. Зато из его домика раздавался странный грохот. Подойдя ближе, поняшка опасливо заглянула. Странная машина грохотала и издавала страшные звуки, какие-то цветные пятна метались по магической картине, на которую и уставился сам Роман. Твайлайт испугалась, что он стал жертвой какого-то колдовства, но перед тем, как накладывать охранное заклинание, решила все-же окликнуть.
— Рома....
— А, это ты. – он нажал на паузу, и Тит замер, выпустив кишки какому-то прыткому зеленому рубаке. – Что, уже доложила?
— Это что? – неуверенно спросила поняша.
— А, игрушка. До ужина минут двадцать, вот, погамать сел.
— Чего?
— Поиграть. Это – машина, компьютер... – и он принялся рассказывать волшебнице про компьютер и игрушки. Рассказ занял минут десять, так как Твайлайт часто переспрашивала. Но поняла она быстро. И решила посмотреть. Ей не повезло с игрой: от обилия кровищи, злобных перекошенных зеленых рож и унылых коридоров бесконечных фабрик ей очень скоро стало не по себе. И еще не повезло ей в том, что как раз игра подошла к моменту, когда лорд Хаоса Немерот прорвал ткань реальности и проник на платформу со всем своим демоническим войском и уродливой рожей, из которой торчали трубки жизнеобеспечения. Она еле досмотрела конец заставки, и выскочила из домика, задрав хвост. Рома понял, что это было чрезмерно круто для нее, и с сожалением выключил игрушку: сейчас как раз начинала переть демонота, и там было поинтереснее.
Он догнал ее, быстро телепортировавшись прямо у нее перед носом. Грива у поняши стояла дыбом. Он взял ее голову и прижал к своей груди, успокаивая и приглаживая поднявшуюся гриву.
— Ну перестань, Твай. Это же просто игра. Выдумка, это не реально.
— Какой же он страшный... – шептала кобылка, постепенно успокаиваясь в руках человека.
— Конечно страшный. Да ему по должности положено: он ведь лорд Хаоса. Если он не будет страшным, то его с работы выгонят.
— Страшный... Я помню Дискорда, так этот в сто раз его страшнее. И те, зеленые тоже. Но этот...
— Да не бойся: капитан ультрамаринов Тит его по стенке размажет.
— Кто?
— Тот воин в синем доспехе, которым я управляю.
— То есть, ты сможешь его победить? – Твайлайт освободилась и посмотрела на человека.
— В игре – конечно. А так, если где-то увидишь – то только делать ноги. Да ты не бойся, его ведь не существует, он – выдумка. Страшная история.
— Как Фредди?
— Нет, Фредди страшнее намного.
— Какое же у вас там все страшное. Даже игры. – единорожка загрустила. – Разве нельзя сделать игру, где нет таких ужасов? А какой же смысл этой игры?
— Ну ведомо какой – поубивать всех поганцев, добраться до главаря, и его тоже убить.
— Значит, чтобы выиграть, нужно всех убить?
— Агась. – весело сказал Рома, но улыбки у Твайлайт это не вызвало.
— И что, все игры такие?
— Нет, не все, есть и добрые. Но в большинстве игр надо убивать врагов. Это основной смысл. Думаю, все это тянется еще с детства. Самая популярная игра у мальчиков – это игра в войну.
— С самого детства дети играют в войну?
— Да. Это важная часть нашей культуры. Конечно, война – это страшно. Но еще страшнее – жить в рабстве. Пойдем, Твайлайт, я расскажу тебе о восстании Спартака.
— Там тоже будут убивать?
— Конечно. Думаю, тебе пора бы уже привыкнуть к такой особенности человека в данный исторический период. Возможно, когда-то нам удастся так все наладить, что мы сможем обойтись без войны. Но пока это – утопия, и даже если ты преследуешь интересы добра, без ущемления чьих-то интересов не обойтись, и иногда при столкновении этих интересов единственный выход – убить тех, кто против тебя. К сожалению. Вам нужно благодарить Селестию за то общество, в котором вы живете. Если честно, Твай, я очень рад за вас за всех.
— Ты хороший, Рома. Ты очень добрый, я чувствую. Но ты так просто говоришь о том, что можно кого-то убить. И там, в игре так просто убиваешь всех, хоть даже и понятно, что все они ненастоящие, но ведь их видно, видно, как они умирают. Зачем ты так, ведь жизнь – не игрушка? – она снова уперлась головой человеку в грудь и опустила ушки.
— Не знаю, Твай. Наверное, я привык. Для меня это так буднично. – он провел рукой по ее гриве. – В городе Киеве, в котором я живу, убивают часто. Так часто, что новости об этом даже не привлекают внимание, и воспринимаются как должное. Наверное, мне не стоило это говорить. Прости.
— Ничего. Ничего, ведь важно знать правду, доверять друг другу... Но мне страшно представить себе такое. Чтобы кто-то кого-то... А вдруг... вдруг и тебя...? – она начала хныкать.
— Не бойся. Уверен, у нас все получиться. Видела, как здорово у меня уже получается? Все будет хорошо. Не бойся. – Рома почувствовал, что футболка на груди становится мокрой.