The Conversion Bureau: Письма из дома

Глава третья: Небо и трава

Здарова, дружище Стивен!
Я поверить не могу, что ты правда ходил на сборище Фронта Освобождения Человечества. Они меня реально пугают. Ну, то есть я примерно понял из твоих писем, почему они так настроены. Я сам пришёл к выводу, что появление Эквестрии не случайно. Но я не считаю это вторжением. Я же говорю – это спасательная операция.
Да, в результате её все достижения человечества будут стёрты. Но стоят ли они того, что Эквестрия предлагает взамен? Думаю, я смогу пошатнуть твою уверенность, когда расскажу, что было на следующий день.
Я бегал по округе – хотел узнать больше о месте, в котором живу. Фетлок не то чтобы большой, но я видел в нём только малую часть – в основном, нашу школу для новопони и наши же импровизированные бараки, наскоро перестроенные из амбаров. И ещё, конечно, была та незабываемая экскурсия в Большой Фетлок. Я хотел посмотреть, как живут местные и на что похожа эта земля.
Кругом поля — ты даже не представляешь, сколько — по большей части, зерновые. Немного милых фермерских домиков и великое множество амбаров. В целом, похоже на 2D картинки до-нано эпохи. Наверно, когда-то Земля выглядела так же.
Я смотрел на рой бабочек – они здесь ещё живут, и… вау, я тебе скажу, они потрясные. Реально красивые. Они здесь повсюду. Иногда как будто бежишь сквозь облако цвета.
Я читал, что давно, в 1700-е, парусные корабли буквально проплывали сквозь потоки бабочек возле берега – целые облака живых существ, растянутые на километры. Я не верил, что такое может быть – даже к началу девятнадцатого века, не говоря уже про наши дни – но с тех пор, как попал в Эквестрию — верю. Когда-то Земля тоже была прекрасной. Теперь я точно знаю.
Но бабочки это так, к слову. Я хотел рассказать про другое облако.
Помнишь, я говорил про другую физику? Я получил возможность узнать, насколько именно она другая, благодаря новому другу – пегасу Скайсингеру. Он любит петь, потому так и зовётся, и когда я смотрел на бабочек, то услышал пение откуда-то сверху. Отличный, кстати, голос.
Это Скай расставлял облака.
Да, ты правильно понял. Погоду здесь делают – природа не работает в Эквестрии сама по себе. Мы должны её заставлять. Пегасы, как я писал, отвечают за погоду, ну, а чтобы рос урожай – нужен дождь. Классно то, что дождь идёт, когда ты его закажешь – совсем как покупку в Гипербай или Гуглзон.
В общем, я стоял там, а Скай надо мной двигал облака туда-сюда. Я обратил тогда внимание, что небо кажется ближе, чем на Земле. Я думаю, что Эквестрия – это не планета, а скорее некое место, что бы это ни значило. Ты, наверное, знаешь больше о таких вещах. В общем, облака оказались очень близко, и Скайсингер тоже, так что я ему представился.
Слово за слово, короче, зря мне не нравились пегасы. Скай хороший пони. Стало действительно здорово, когда он спустил одно облако ко мне, сюда.

На Земле, как ты знаешь, облака только выглядят плотными – потому что они далёко и жутко огромные. Но если ехать или лететь сквозь облако, эта иллюзия рассеивается – облака тот же туман, у них нет ясной границы. Просто туман становится гуще по мере того, как подходишь, пока ты, наконец, не весь в тумане, так? Но вот только не Эквестрийские облака.
Здесь те самые облака, которые я воображал в детстве. Они густые, непрозрачные, с чёткими краями. Они выглядят чем-то вещественным – и притом, сопоставимого с пони размера. Облако, которое притащил Скай, было ещё детёнышем, наверное — с мотоцикл величиной. Оно висело передо мной, прямо над тропинкой. Я обошёл его по кругу. Потрогал копытом, но не ощутил прикосновения — копыто провалилось внутрь. Когда я его вытащил, оно было мокрым. Похоже, эквестрийские облака хоть и супер-плотные, но всё же из пара. Я даже сунул голову внутрь. Когда я вынул её, с меня текло, но это был незабываемый опыт. Скаю мой вид показался невероятно забавным, да и мне тоже – моя грива промокла насквозь.
А теперь скажу тебе дикую вещь: всё это время Скай стоял на облаке. Как будто это скала или типа того. Для Ская облако было твёрдым. Это самое очешуительное, что вообще можно увидеть. Пегасы могут ходить по облакам, как по твёрдой земле, могут толкать их и двигать своими копытами. Я не знаю, как – одно слово, волшебство.
И это то, о чём следует помнить, когда услышишь пропаганду ФОЧ, Стив. Мы говорим о настоящей, Селестия свидетель, магии. Это волшебная страна. И магия делает это место покровительствующим жизни, а не враждебным ей.
Когда я думаю об удивительных вещах, которые научились делать люди – ведь всё это было сделано ради выживания во враждебном мире. Погода может убить тебя, растения могут убить тебя, животные могут убить тебя, голод, жара, холод, болезни, даже ультрафиолет от солнца – всё, что окружает нас, смертельно опасно. Люди эволюционировали, становились умнее, чтобы избегнуть коварства природы, хоть немного продлить жизнь, убавить страдания.
Теперь люди живут, закупорившись в городах, гигантских ульях из стали и пластобетона, и ценой за искусственную среду стала гибель остальной жизни на Земле. Наш мир срыт до основания, отравлен и так загажен, что если у тебя к тридцати не было третьего рака, врачи в недоумении. Я не обвиняю людей – всё, что они делали – просто чтобы не страдать. Проблема в самом нашем мире – это плохое место для жизни.
А вселенная Эквестрии – это место, созданное для того, чтобы в нём жили. Она как будто создана специально, не так, как Земля, и весь тот мир, в котором ты живёшь. Это не царство стихий, случайностей и эволюции – Эквестрия как будто из мифов, где боги сотворяли мир. Это доброе место, где жизнь — желанный гость, а не случайный результат химических брожений в равнодушном космосе.
Люди умны – но им пришлось такими быть, чтобы выжить в кошмаре. Все их фантазии были, в сущности, об одном — о мире, который менее жесток. Такой существует, Стивен, прямо за Барьером, который ты видел в новостях. Плата за вход небольшая – сменить внешность, с примата на пони.
Что я хочу сказать – я не жалею о превращении, ни капельки. Я играл с бабочками под солнечным светом, который не сжигает шкуру. Я совал голову в волшебное облако. Никакие чудеса людей не сравнятся с этим. Вот о чём подумай. Ну да, Шекспир, полагаю — это слишком кроваво для пони. Но что такое несколько пьес рядом с настоящей магией, каждый день, с тем чтобы никогда не знать болезней и бедности?
Хотя вот насчёт бедности... Сегодня я впервые видел бомжепони. Или что-то похожее. Сейчас объясню.
Видишь ли, в Эквестрии невозможно голодать – мы едим траву, а трава растёт везде. То есть, вообще везде, и вкусные цветы тоже. Спросишь тогда, зачем что-то выращивать? Зачем высевать разнотравье, люцерну, и злаки, и морковку и остальное? Видишь ли, травой можно наестся, но иногда же хочется и чего-то вкусного покушать. Одно дело – не голодать, а другое – питаться нежнейшими ростками и самыми пикантными тепличными цветами. Не говоря уже о пирогах, тортах, рагу и супах. На траве можно выжить, но нужна домашняя кухня (или хороший ресторан) чтобы еда была в радость.
В общем, та пони – не помню её имя. Вся бледно-синяя от горя – или, похоже, изначально синего цвета, она бродила по опушке возле наших бараков. Один местный мне сказал, что она колобродит довольно давно. Никто не знает, откуда она, потому что она отказывается говорить, но ясно, что бездомная.
Она была странно одета, как очень оборванный волшебник, или ребёнок, играющий волшебника. В большую шляпу и сильно потрёпанный плащ. Я попытался поздороваться, но она сбежала. Вид у неё был жалкий.
Так что, может, нищета здесь и бывает – или другие причины для изгнания из общества – я не знаю всей её истории – но я точно могу сказать: кто бы она ни была, она не околевает, голодная и больная, где-нибудь в парке, покрытая сажей, цезием и нанопылью. Местные говорят, что если бы она согласилась поговорить, ей бы помогли. И они бы, я верю, так и сделали. Это не Земля, где, если ты бедный, безработный – ты больше не пони.
Если она ещё раз покажется, я догоню её и заставлю всё рассказать. Может быть, всё что им нужно – это чуть более настырный пони.
Всё, кончил агитировать «Во славу Селестии», теперь о моём свидании. Помнишь единорожку Перспикесити, телескопного мастера, о которой я говорил?
Короче, я пригласил её в лучший ресторан, который мог себе позволить. Нам, новопони, платят небольшое пособие, пока мы не найдём работу. Я своё почти что не тратил, ну и кое-что отложилось. Деньги здесь называются «биты» и это маленькие монетки из золота. Во всяком случае, я думаю, это золото.
Мы держим их в мешочках, спрятанных в гриве. Волосы в ней прочные, а на кошельке есть крепкая заколка, которая его держит. Доставать и класть биты из такого кошелька непросто – только понячья супер-ловкость и выручает.
Почти всё стоит один бит или два. Я не знаю курса здешнего золота к земному «кредиту», но похоже, золото и драгоценные камни тут в изобилии. Помнишь, я говорил, Перспикесити делает телескопы? Многие инкрустированы самоцветами, а все декоративные части выполнены из золота и серебра. Местная экономика мне совершенно непонятна.

Вот например, за три-пять битов я могу купить ящик яблок. Целый ящик чертовски хороших яблок. Но вечер в городе с Перспикесити обошёлся мне всего в пятнадцать. Восемь, или около того, за ужин, четыре за билеты в театр, остальное – по мелочи. Вроде, мы ещё мороженое покупали. Я смутно помню, что было после спектакля, моё внимание было целиком поглощено ей.
Ты вот говорил про Шекспира, и про трёхмерные передачи, вообще про людское искусство, вот оказывается, у пони тоже это всё есть. Шоу, на которое я сводил Перспикесити было вполне ничего. Это был мюзикл, я их вообще-то не люблю, но раз кобылкам нравится… ну ты понял. А потом мне даже понравилось. Представь!
История была про жеребца, который отправился в путешествие за пределы Эквестрии за редким цветком, чтобы спасти маленькую кобылку, которая попала в беду в Вечносвободном Лесу. На неё напало какое-то чудище, я про такое не слышал – наверное, за пределами Эквестрии есть город монстров или что-то типа. Спасибо, я в этот лес ни ногой. Но благородный жеребец таки пошёл – с разящим остриём на шлеме и сияющими доспехами на крупе. Смотрелось круто.
Ну вот, сражается он, значит, со всякими монстрами, не то из Властелина Колец, не то из Нарнии или ещё откуда – и я бы сказал, выглядит это всё довольно бодренько. Они используют движущиеся куклы и эффекты освещения – и получается вполне прилично. Ну, значит, долго ли коротко, добыл он цветок, спас кобылку и стали они с её мамой жить-поживать. Не скажу, чтобы гениальнейшая пьеса всех времён, но музыка том прилипчивая – я до сих пор мурлыкаю под нос тему жеребца – и отличная хореография. Если бы на Земле уцелела хоть одна деревня – она бы гордилась вполовину худшим театром.
Перспикесити понравилось. Даже очень.
Итак… Я встречаюсь с единорогом, вот оно как. Мог бы я раньше подумать? Мне поначалу не нравились единороги – а теперь одна из них — даже более чем нравится. Затем, я не любил пегасов, а теперь вожу дружбу с одним. Это место что-то делает с пони, злость выгорает, испаряется из наших сердец.
Блин, даже тот жеребчик, Рокет, уже не так бесит. Похоже, он стал такой холерой, после того как его бросили родители – им, видишь, хотелось жить в эксклюзивном элитном доме. Семьи с детьми туда не допускались, так что они сами переехали, а его бросили. Придя домой как-то раз, он нашёл пустую квартиру — с запиской на столе и кредистиком, которого хватило на пару недель. Как люди могут такое творить?
Бедняга. Кажется, я даже чувствую себя немного виноватым. Это, наверное, зря – он уже стал за мной увязываться. Ну знаешь, на меня всегда действовали жалостливые истории. Зато больше не хочется отлягать его за амбаром.
Слушай, мне жаль насчёт Ади. Но надо быть выше этого. Если бы я обнаружил её с тем парнем, я бы, наверняка, тоже взбесился. Я тебя не виню. Она, видно, просто не из тех, не создана для постоянных отношений. Вот что я скажу, а ещё – что мой друг заслуживает лучшего. Прости, что не могу сейчас быть рядом.
А вот ты-то как раз мог бы! Я знаю тут классную единорожку, у которой имеется сестра. Так, на всякий случай.
Ной.