Закрой дверь

Глава четырнадцатая

В тронном зале воцарились страх и отчаяние. Рассказ Твайлайт, дающий пусть и дикое, но исчерпывающее объяснение происходящему, шокировал всех. Кейдэнс плакала; Шайнинг Армор, как мог, старался успокоить жену, но его самого трясло от услышанного. Дискорд забился в угол за троном и молчал. Любого, кто бросал взгляд на неестественно тихого и мрачного драконикуса, продирал мороз по коже. Твайлайт избегала смотреть в его сторону. Она так и не извинилась перед Духом Хаоса, и сейчас был не самый подходящий момент пытаться это сделать. От этого ей становилось ещё хуже.

Принцесса Луна лежала на троне, сжавшись в комок и устремив пустой взгляд перед собой. Крупная дрожь по-прежнему сотрясала все её тело, в глубине глаз сменяли друг друга отголоски кошмаров. Она полностью погрузилась в овладевшие ею жуткие видения, переживая их снова и снова и не позволяя им вырваться в окружающий мир.

Принцесса Селестия безостановочно ходила от стены до стены. Решение, столь необходимое сейчас, никак не давалось ей. На этот раз угроза нависла не над кем-то конкретным, Понивиллем или Кантерлотом, в опасности была вся Эквестрия, если не весь окружающий мир. С каждым часом всё больше жителей менялось или исчезало под воздействием скверны, принесённой в их мир этим существом. В настоящий момент оно было заперто в подземной камере, окружённой всеми барьерами, что была в силах возвести солнечная принцесса. Создавая преграды, она понимала, что её старания бесполезны: прорвавшую плотину реку не остановить и не обратить вспять, маша на неё платком. Она делала это с почти неуловимой надеждой, что сможет выиграть немного времени, чтобы успеть спасти своих подданных и страну. А ещё вид младшей сестры, погружённой в бесконечный кошмар, лишал её воли к сопротивлению.

Твайлайт сидела под витражным окном, изображающим победу воплощений Элементов Гармонии над Найтмэр Мун, изредка бросая взгляды на собравшихся. Принцессе Селестии пришлось силой отрывать её от впавшей в кататонию Луны. Раздавленная пережитым, Твайлайт не могла выдавить из себя ни слова, пока немедленно вызванный королевский лейб-лекарь не влил ей в рот бутылку какого-то снадобья. Обрывки видений, поразившие принцессу во сне, въедались всё глубже в память, сковывая сознание и подавляя волю. Насколько же чудовищно искажённым должен быть разум существа, способного сотворить подобный кошмар ради… чего? С какой целью оно… они делали это? Ради разрушения их мира? Или… Нет, нет, нет, такого просто не может быть, она что-то неправильно поняла, что-то упустила. Твайлайт зажмурилась — сил на большее не оставалось.

— Что же это? — Голос Шайнинг Армора был надтреснутым и безжизненным, он выталкивал слова, словно они царапали ему горло. — Как такое может происходить? Что нам делать? Что мы можем сделать, Твайли?

Твайлайт с трудом подняла голову и посмотрела на брата. Он сидел, обняв затихшую Кейдэнс, спрятавшую голову у него на груди. В его взгляде было столько тоски, что у чародейки мгновенно защемило сердце, а подступившие горячие слёзы начали жечь глаза. Она отвела взгляд.

— Я не знаю. В моих книгах нет ничего, хоть отдалённо похожего на происходящее сейчас. Никто за всю историю Эквестрии не сталкивался с подобным.

— Что он такое? Какая-то разновидность перевёртыша? Может, это новые происки Кризалис? — При упоминании имени королевы оборотней в голосе Шайнинга появилась застарелая злость. — Может, она снова пытается захватить Кантерлот?

— Королева Роя Кризалис непричастна к происходящему.

Новый голос прозвучал от дверей тронного зала. От неожиданности Селестия сбилась с шага, пытаясь обернуться на ходу, Кейдэнс ещё теснее прижалась к мужу. Только Луна осталась безучастна, всё так же смотря в никуда и дрожа. Твайлайт повернула голову.

Голос принадлежал статному жеребцу-земнопони светло-коричневой масти с залихватски зачёсанной вверх каштановой гривой и бледно-голубыми глазами, с кьютимаркой в виде песочных часов. На его шее сидел аккуратный воротник-стойка, дополненный тёмно-зелёным галстуком. Он стоял возле самых дверей и скользил взглядом по собравшимся, чуть задерживаясь на не реагирующей на его появление Луне. Твайлайт готова была поклясться, что уже видела его раньше.

— Кто вы? — Голос принцессы Селестии был холоден. — Как вы прошли мимо стражи?

— Я Доктор.

— Кто?

Судя дёрнувшимся ушам и короткому выдоху, непроизвольно вырвавшийся у Твайлайт вопрос был неприятен пришельцу.

— Просто Доктор. — В его голосе чувствовалась усталая обречённость, словно он не в первый раз говорил это. — Ваши стражники исправно несут службу и прекрасно справляются со своими обязанностями. Но я не мог тратить время на формальное прошение об аудиенции. Учитывая обстоятельства, сомневаюсь, что моя просьба была бы удовлетворена, а моё дело не терпит отлагательств. Повторяю, королева Роя Кризалис не имеет отношения к происходящему. В настоящий момент она пытается отсрочить гибель своих детей, и времени и сил у неё почти не осталось.

При этих словах Кейдэнс оторвалась от мужа и посмотрела на Доктора. Её глаза покраснели, щёки были мокры от слёз. Она попыталась заговорить, но издала лишь невнятный писк. Сглотнув, она повторила попытку.

— О чём вы? Откуда вы это знаете? — Голос её дрожал, столкнувшаяся с проявлением абсолютной противоположности своей природы принцесса никак не могла восстановить самообладание. — Как можете говорить подобное?

Доктор вопросительно посмотрел на Селестию. Чуть помедлив, солнечная принцесса коротко кивнула. Этот странный, столь необъяснимо появившийся жеребец явно что-то знал. Доведённая до отчаяния, венценосная пони была готова принять любую помощь, сколь бы невероятным ни был её источник.

— Дело в вашем заключённом. — Доктор помедлил, задержав взгляд на погружённой в себя Луне, и снова обратился к Кейдэнс. — Вы уже установили, что он является источником происходящих событий. Он принёс с собой чужеродное зло, и оно отравляет саму суть вашего мира. И первыми его жертвами стали отнюдь не пони, а перевёртыши.

Говоря, Доктор приближался. Все, кроме Луны, следили за его передвижением, Шайнинг Армор не выпускал жену из объятий.

— Перевёртыши являются более магически ориентированными существами, нежели прочие обитатели этого мира. Если магия является частью жизни пони, то для перевёртышей она — вся их жизнь. По своей природе они неспособны на чувства — это плата за способности к метаморфозу и… иные свойства их вида. Для существования — не «полноценного», а просто существования — им нужна постоянная подпитка положительными эмоциями. Без этого они быстро теряют силы, а их тела разрушаются. Самой сильной эманацией, наиболее легко усвояемой сущностью перевёртыша, является любовь — несущее наибольший положительный заряд чувство, доступное всем живым существам.

Остановившись перед троном, Доктор несколько секунд смотрел на не замечающую ничего вокруг Луну. На его лице возникло странное выражение. Он достал из-за уха небольшой предмет — больше всего устройство напоминало короткий серебристый стержень с синим кристаллом на одном конце — и, прикусив его, направил на сжавшуюся в комок принцессу. Кристалл засветился, устройство начало издавать тонкий гул.

— Что вы делаете? — Селестия пыталась говорить сурово, как монарх, в присутствии которого творятся неподобающие вещи, но голос выдавал её всеобъемлющую тревогу за сестру.

— Всего лишь диагностирую состояние организма, — рассеянно ответил Доктор, изучая показания своего устройства. — Это звуковая отвёртка, многофункциональный прибор, но только прибор, он безопасен для живых существ. Я никогда не позволил был себе нанести вред ни единому созданию, кроме как в порядке самообороны.

Изучив показания, он снова перевёл взгляд на погружённую в себя принцессу. Странное выражение не покидало его лица, Твайлайт так и не смогла понять, какие именно чувства оно отражает. Озабоченность? Интерес? Недоумение? Сожаление? Или всё вместе? Кто он такой, что Селестия позволяет ему так вести себя? Чародейка терялась в догадках. И почему он кажется ей таким знакомым?

Доктор мотнул головой, словно очнувшись ото сна, и спрятал прибор за ухо.

— Именно поэтому королева Кризалис пыталась занять ваше место, принцесса. — Он продолжал обращаться к Кейдэнс, словно и не прерывал своего монолога. Та не сводила в него взгляда: слова загадочного пони помогали частично отстраниться от кошмара, пожирающего окружающий мир.

— Будучи объектом искренней любви введённого в заблуждение вашего мужа и всех жителей как Эквестрии, так и, позднее, Кристальной Империи, она смогла бы обеспечить своих детей неисчерпаемым запасом жизненных сил. Однако, дорвавшись до столь сильного источника, коим являлся ваш на тот момент жених, — он мельком глянул на смотрящего на него исподлобья Шайнинга, — она буквально опьянела и утратила контроль над собой. Это привело к её поражению и изгнанию в Пустоши.

— Зависимость перевёртышей от чужих положительных эмоций столь сильна, что они, можно сказать, обречены на сосуществование с другими видами. — Тон Доктора стал почти менторским, но никто не решался прервать его. — С точки зрения биологии они представляют собой весьма… противоречивые создания. Кто-то может назвать их паразитами, но это определение ошибочно, равно как и общеупотребительный вариант перевода их самоназвания. И их роль в существовании вида пони куда значительнее, чем может показаться на первый взгляд.

— В обычном состоянии перевёртышам хватает рассеянной в эфире любви, проявляемой каждым пони в повседневной жизни. С появлением этого… существа принесённое им зло начало отравлять саму ткань мира, искажая эфир и лишая перевёртышей жизненных сил. Не имея возможности кормиться привычным способом и лишённые сильного источника положительных эмоций, они оказались обречены на вымирание.

Доктор отвернулся, принявшись разглядывать витраж, посвящённый победе над королевой Роя. Все слушали молча, не сводя с него взглядов.

— Я прибыл сюда прямиком с Пустошей. — Он говорил медленно, сосредоточившись на витраже, словно боясь или не желая встречаться взглядом ни с кем из присутствующих. — В настоящий момент королева Кризалис отдаёт свои жизненные силы, пытаясь отсрочить гибель своего народа, своих детей. Когда я отбывал, она держалась из последних сил. Рой не может существовать без королевы, так что, как только она… уйдёт, та же судьба постигнет всех перевёртышей. Полагаю, это вопрос уже считанных часов.

— Она просила передать, что искренне сожалеет о своей попытке захватить Кантерлот и занять ваше место, принцесса, хоть и не просит простить её. — Он помолчал и тихо закончил: — А ещё ей очень страшно.

Кейдэнс судорожно вздохнула. Весть о неминуемой гибели целого народа — даже столь чуждого пони и возглавляемого той, кто однажды пыталась подменить её, украв не только личность и титул, но и любимого пони — была слишком тяжела для неё. Любовь есть сострадание и забота, и принцесса, являющаяся её воплощением, сколь бы ни был твёрд её характер, не могла оставаться безучастной к подобному известию. Кейдэнс затрясло, из её глаз были готовы вновь покатиться слёзы.

Доктор мгновенно развернулся и впился в неё взглядом. Сделав несколько плавных шагов, он остановился прямо перед кристальной императрицей, зачарованно смотрящей ему в глаза. Вытянув ногу, он осторожно коснулся копытом её щеки. Кейдэнс тихо вздохнула и, опустив веки, обмякла в объятьях мужа. Шайнинг Армор прижал её к себе и что-то зашептал на ухо, зло поглядывая на Доктора. Селестия, потемнев лицом, не сводила глаз со скорбного вестника. Луна отрешённо безмолвствовала.

Твайлайт накрыло новой волной дрожи. Она никогда даже не задумывалась о том, чтобы простить королеву за попытку околдовать её брата и захватить трон Эквестрии, но рассказ Доктора ставил её восприятие событий с ног на голову. Кризалис из эгоистичной, властолюбивой предводительницы роя энергетических вампиров-оборотней внезапно превратилась в заботливую мать, одержимую единственной мыслью — прокормить своих детей. Принцесса в очередной раз ужаснулась тому, что проникло в Эквестрию, если по сравнению с этим существа, всегда выступавшие в роли чудовищ, вдруг показались родными и близкими.

— Вам многое известно. —Селестия говорила тихо, в её взгляде сквозь пелену отчаяния едва брезжила призрачная тень надежды. — И ваше необычное появление позволяет сделать предположение, что вы являетесь незаурядной личностью, обладающей некими особыми способностями. Пожалуйста, не откажите нам в помощи.

— Для этого я здесь. — Доктор остановился в трёх шагах от венценосной пони и отвесил неглубокий поклон.

— Я всего лишь путешественник и исследователь, и не обладаю силами, сравнимыми с чьими-либо из здесь присутствующих, — он махнул хвостом в сторону напрягшегося Шайнинга, — но мои знания в вашем распоряжении. Что вы предполагали сделать?

— Мы… Мы ещё не пришли к окончательному решению. — Голос Селестии был глух; ей было тяжело признаваться в бессилии перед лицом даже одного, пусть и весьма необычного, пони. — Происходящее стало для нас слишком большим потрясением…

— Понимаю. — Доктор переступил с ноги на ногу. — Слишком велика цена ошибки. На кону не несколько судеб отдельных пони, а одна судьба — вашего мира. Простите, если я кажусь чересчур пафосным, но это так. Могу сказать одно: источник и ключ к происходящему — ваш заключённый. Его присутствие порождает и поддерживает искажение Эквестрии.

Твайлайт подняла голову.

— Мы могли бы использовать на нём Элементы Гармонии… — несмело начала она.

— Простите, но я вынужден разочаровать вас, принцесса, — перебил Доктор, поворачиваясь к ней. — Элементы являются частью вашего мира, они призваны исправлять искажения, восстанавливать внутреннюю гармонию существа. Ваш узник — порождение мира, живущего по другим законам. Элементы могут вступать во взаимодействие лишь с сущностями, имеющими ту же внутреннюю природу, что и у них самих. Иными словами, против пришельца они будут бессильны.

Повисла гнетущая тишина. Селестия стояла, опустив голову и закрыв глаза, её ресницы дрожали от сдерживаемых слёз. Твайлайт не могла поверить, что её наставница, умнейшая и могущественнейшая пони из ей известных, так быстро сдалась. Неужели слова этого жеребца правдивы, и Элементы впервые не смогут защитить их? Такое просто не укладывалось у неё в голове. Она почувствовала, как в ней поднимается раздражение. Кто он вообще такой, этот Доктор? Непонятным образом проникнув в тронный зал, самое охраняемое помещение дворца, он разговаривает с принцессой Селестией как с равной, перечит Твайлайт и, похоже, считает себя умнее всех, здесь присутствующих. Он определённо многое знает, но рассказывает едва ли десятую часть. Что, если происходящее его копыт дело, и сейчас он ведёт какую-то игру с целью… чего? Что ему нужно? И кто он, провались он в Тартар, такой? Что, если…

Она помотала головой и прикусила нижнюю губу. Откуда опять взялись эти параноидальные мысли? Слишком злые и слишком резкие для неё, и совершенно неадекватные ситуации. Твайлайт прислушалась к себе: волна гнева, чуть не захлестнувшая её, отступала. Но не вглубь её существа, как можно было ожидать, а вовне. Твайлайт передёрнулась: словно поток липкой, тухлой воды медленно стекал по шерсти и оставлял после себя мерзкое, давящее ощущение опоганенности. Точно такое же чувство, хоть и много слабее, завладело ею после того, как она накричала на Дискорда в ту ночь. Могла ли она уже тогда оказаться подвержена воздействию проникающей в Эквестрию скверны? От мысли, что её вспышка была порождена чуждым влиянием, ей стало чуть легче и много тяжелее одновременно.

— Почему мы должны ему верить? — Шайнинг Армор не сводил неприязненного взгляда с пришельца. — Кто он вообще такой?

— Понимаю, что позволил себе некоторые вольности, явившись в обход всех правил, — отвечая, Доктор демонстративно обращался к Селестии, — но повторяю: моё дело не терпит отлагательств. У меня есть вариант решения. Он сопряжён с риском и не гарантирует положительного исхода, но, учитывая известные мне факты, это наилучшая из имеющихся в нашем распоряжении возможностей.

Селестия подняла взгляд.

— Что вы можете предложить? — тихо, с едва заметными просящими нотками в голосе, спросила она.

— Я не хотел бы раскрывать детали, это сложно и займёт слишком много времени. — Доктор смотрел солнечному диарху прямо в глаза, намеренно игнорируя прожигающего его взглядом Шайнинга. — Как я уже сказал, мой план рискован и не гарантирует успеха, но это всё, что я могу предложить. Я должен буду забрать вашего узника, чтобы иметь возможность действовать. В случае моей неудачи ничего не изменится, заражение продолжится, и ваш мир будет уничтожен. Все населяющие его существа чудовищно исказятся, магия исчезнет, земля будет отравлена. Если я добьюсь успеха… ну, тогда и увидим.

Он замолчал, снова устремив взгляд на неподвижную и безучастную ко всему вокруг Луну.

— Это уже ни в какие ворота не лезет! — Шайнинг Армор переводил взгляд с Доктора на Селестию и обратно. — Он непонятно как проникает в тронный зал, рассказывает небылицы, вдобавок требует отдать ему виновника наших бед — и ждёт, что мы поверим каждому его слову?! Он явно знает больше, чем говорит, а я никому не позволю использовать нас втёмную! Предлагаю для начала посадить его в камеру и выбить из него информацию.

— Ваши рвение и подозрительность похвальны, капитан, но в данных обстоятельствах несвоевременны и излишни, — холодно ответил Доктор, бросив на него косой взгляд. — Я предлагаю вам помощь, шанс на спасение вашего мира, и мои недомолвки вызваны сложностью деталей и отсутствием гарантий успеха. Ваши наблюдатели скоро доставят вести с Пустошей, так что эта часть моих слов подтвердится, но вряд ли вы проникнетесь полным доверием ко мне даже в этом случае. К тому же это потребует слишком долгого ожидания, что лишь усугубит положение дел.

— Слишком гладко у тебя всё выходит. — Шайнинг Армор напрягся, его рог окутался пурпурной аурой. — Слишком гладко, чтобы быть правдой. Ты явно что-то задумал и тянешь время.

— Время не имеет значения, — парировал Доктор, разворачиваясь в его сторону и наклоняя голову.

Твайлайт не сводила глаз с брата. Само появление Доктора, его слова, порождающие больше вопросов, чем дающие объяснений, действительно были очень подозрительны, и она понимала, как должен себя чувствовать Шайнинг, некогда ответственный за охрану дворца. Но почему-то ей хотелось верить этому странному жеребцу, что-то говорило ей, что он — нечто большее, чем кажется. И ещё её не оставляло чувство, что она уже сталкивалась с ним.

— Довольно.

Голос Селестии был тих, но стоящая за простым словом мощь не позволяла даже помыслить о неповиновении. Венценосная пони посмотрела сначала на Шайнинг Армора, потом на Доктора. Под её взглядом бывший капитан стражи погасил готовое сорваться заклинание и снова уткнулся носом в гриву жены. Доктор выжидающе смотрел на солнечную принцессу.

— Я согласна с Шайнинг Армором, что вы скрываете от нас больше, чем рассказываете. И я готова поверить, что вы можете предложить нам помощь, пусть и не желаете говорить, какую именно. Тем не менее, если ваши действия, по вашим же словам, сопряжены с риском и могут окончиться неудачей… Я должна знать, что именно вы хотите сделать, и какие последствия ждут нас всех и вас лично.

Доктор покачал головой.

— Я не могу рассказать вам, ваше высочество, именно потому, что не имею гарантий успеха. Последствия? В случае моей неудачи ничего не изменится, ваш мир, каким вы его знаете, погибнет. Вам придётся поверить мне на слово, если вы решите принять мою помощь.

— Тогда я не могу согласиться.

Твайлайт уставилась на бывшую наставницу. Солнечная принцесса распрямилась, высоко подняв голову и прямо глядя в глаза Доктору.

— Не потому, что ваши появление и слова слишком подозрительны и я не верю вам. Я не сомневаюсь, что вы говорите правду и искренне хотите помочь. Но также я чувствую, что задуманное вами почти наверняка потребует от вас слишком большой жертвы. Этого я не могу позволить. Как правительница Эквестрии, я должна защищать своих подданных, и не могу перекладывать эту ответственность на чужие плечи. Я сделаю то, что должно быть сделано, и потому отказываю вам. Прошу вас покинуть дворец, немедленно.

Доктор, поджав губы, несколько секунд пристально смотрел ей в глаза.

— Боюсь, теперь я опасаюсь задуманного вами, ваше высочество, и сомневаюсь в мудрости вашего решения. Но не смею перечить. Каждый воспринимает свой долг по-своему и следует ему до конца. Прошу простить за вторжение и отнятое время. Желаю удачи.

Он развернулся и быстро пошёл к выходу. Твайлайт проводила его взглядом, гадая о смысле последних сказанных загадочным пони слов. Когда двери закрылись за Доктором, она вновь посмотрела на Селестию.

— О чём он, принцесса? У вас есть план? Вы придумали, как нам всё исправить? Чем я могу помочь вам?

Взмахом копыта Селестия прервала поток вопросов.

— Твайлайт Спаркл, моя верная бывшая ученица. То, что я намереваюсь сделать, могу и должна сделать я сама. Это мой королевский долг и моя обязанность. Я знаю, что это единственное, на что я сейчас способна, и надеюсь, что мне хватит сил. Твоей задачей будет проследить, чтобы в случае моего успеха мир и гармония в Эквестрии были восстановлены, а все пострадавшие получили необходимую помощь. И… — тут голос её дрогнул, она поспешно перевела взгляд на Луну, — позаботься о моей сестре.

У Твайлайт потемнело в глазах, тронный зал сделал полный оборот вокруг ошеломлённой чародейки. Позаботиться о сестре? Что же задумала Селестия, если просит свою бывшую ученицу позаботиться о лунной принцессе? Что она собирается сделать? О какой жертве говорила венценосная пони, когда отказывала Доктору? Хватит сил? На что? О чём догадался загадочный жеребец, что заставило его произнести последние слова?

Сквозь царивший в голове Твайлайт сумбур вдруг пробилась неожиданная мысль. Она посмотрела на Селестию, нежно прижавшуюся носом ко лбу не реагирующей на её прикосновение Луны, затем перевела взгляд за трон. Пошарила взглядом по углам. Быстро осмотрела все колонны, окна, даже потолок. Он сидел так тихо, что все, похоже, забыли о его присутствии, и теперь… Уверившись в своей правоте, она озвучила вопрос, заставший солнечную принцессу оторваться от неподвижной сестры:

— А где Дискорд?