Закрой дверь

Глава шестнадцатая

Доктор устало опустился на землю.

— Вот и всё, — повторил он. — У меня был один шанс, что это сработает. Один шанс, что невозможное станет действительным и моя затея удастся. Как я и говорил принцессе Селестии, никаких гарантий успеха, а в случае моей неудачи Эквестрия погибнет. И теперь я исчерпал своё последнее средство. Простите меня, принцесса. Мне правда очень, очень жаль.

С минуту Доктор сидел, уставившись в землю и погрузившись в себя. Затем поднял голову и внимательно посмотрел на неподвижного земнопони. Перевёл взгляд на окружающие поляну деревья, поводил головой из стороны в сторону. Посмотрел на небо, вновь опустил взгляд на землю, снова начал рассматривать окружающий лес. С каждой сменой объекта внимания его движения становились всё быстрее, так что, вскочив и метнувшись в ТАРДИС, он уже приобрёл прежнюю стремительность.

Подскочив к панели управления, Доктор забарабанил по клавишам, вызывая на монитор таблицы и графики, показания сенсоров, компьютерные расчёты и кто знает какие ещё данные. После нескольких минут лихорадочного изучения информации он радостно вскрикнул, ткнув копытом в мешанину линий, слов и цифр:

— Вот оно! Мы всё ещё являемся аномалией для этого места, поэтому оно не может свернуться. Мои действия образовали вероятностный карман, который сохраняет нас вне времени и пространства, не позволяя продолжиться старой линии событий или начаться новой, но он крайне нестабилен и долго не продержится. Мы получили отсрочку, и её нужно использовать.

Доктор опёрся на край консоли и невидяще уставился на приборы.

— Думай-думай-думай-думай. Вводная: мы находимся в нестабильной потенциальной точке пространства-времени с ограниченным ресурсом существования. Рифт ещё активен, выполнение первоначального плана возможно. Нужен источник энергии. Я могу использовать ТАРДИС, у неё хватит мощности, чтобы дать мне закрыть рифт и вернуть…

Доктор запнулся на полуслове, едва не прикусив язык и широко распахнув глаза. Медленно повернувшись, он уставился на тихо стоящего у стены Дискорда. Почувствовав его взгляд, драконикус отвлёкся от перекрашивания колонн в ядовито-зелёный цвет и вопросительно посмотрел на Доктора.

— Дискорд! — выдохнул тот.

— Как мило, что вы вспомнили о моём присутствии, Доктор. — Дух Раздора буквально расплылся в ухмылке, всплеснув лапами. — Вы были настолько увлечены своими рассуждениями, что я счёл невежливым прерывать вас такой несущественной деталью, как факт моего существования. Итак, раз уж вы решили обратить на меня своё драгоценное внимание — что я могу для вас сделать?

— Я не смогу пройти через трещину и вернуть тебя обратно, мне придётся использовать ТАРДИС для закрытия рифта, и находиться она должна будет с моей стороны. Но ты — Повелитель Хаоса. Ты можешь всё исправить. То, что для меня лежит за пределами сил, ты способен сотворить по щелчку пальцев. Ты можешь спасти тысячи жизней, вернуть ход времени в исходное русло, восстановить гармонию в Эквестрии. Ты можешь…

— Доктор, вы меня с кем-то путаете, — перебил Дискорд, снова скрещивая лапы на груди и исподлобья глядя на него. — То, о чём вы меня просите, явно превосходит мои скромные возможности. Я всего лишь безответственный, самовлюблённый фигляр, не способный видеть дальше своего эгоизма. Шут, притворщик и сеятель раздора, использующий дарованные ему вселенной незначительные силы сугубо для собственного развлечения. Не более. И уж совсем неразумно просить о восстановлении гармонии того, кто уже не раз пытался погрузить мир в хаос. Боюсь, вы обращаетесь не к тому драконикусу.

Доктор ошеломлённо смотрел на Дискорда.

— Самовлюблённый фигляр? — пробормотал он. Несколько раз моргнув, он предпринял новую попытку. Обращаться ему пришлось к затылку собеседника: закончив отповедь, тот повернулся к Доктору спиной и сейчас стоял, глядя в стену и чуть заметно подёргивая кисточкой хвоста.

— Я много путешествовал, видел и делал такое, что не в состоянии представить никто из смертных. Обо мне знают и мне благодарны во множестве миров и времён. И равно ненавидят, проклинают и хотят стереть со страниц истории во всех остальных. Но я ничто, абсолютное ничто перед тобой, Дискорд. Там, где я крадусь, ты идёшь во весь рост. Там, где я потерплю поражение, ты одержишь победу. Там, где я ищу лазейку в правилах, ты игнорируешь их.

— Столь примитивная лесть не в вашем стиле, Доктор, она оскорбляет и меня, и вас. — Драконикус развернулся и неприязненно посмотрел на него. — Мне достаточно известно о вас, и, как я вижу, вы немало узнали обо мне. Тем не менее не стоит сотрясать воздух попусту. Я не могу помочь вам.

— Я не прошу помочь мне. — Доктор начал впадать в отчаяние. Быстрый взгляд на монитор показал, что время существования вероятностного кармана, и без того рассчитанное с большой погрешностью, стремительно истекает.

— Сотни и сотни жизней на кону. Десятки пони прямо сейчас погибают или превращаются в чудовищ, потому что этот… это… оно, — он ткнул копытом в сторону приоткрытой двери, — нарушило границы измерений. И не просто границу миров, я не мог сказать этого эквестрийцам. Оно из совершенно иной вселенной, и оно может открыть дорогу другим. Ты видел сам, что принесло им его появление. А оно одно. Одно существо с той стороны отравило целый мир. Я даже боюсь пытаться представить, на что похоже его родное измерение.

— Сотни и сотни, Дискорд. — Доктор попытался поймать взгляд драконикуса, но тот снова закрыл глаза. — Сотни сейчас и тысячи потом. Ни одно создание ни в одном из миров не заслуживает такой судьбы. Я не в силах спасти их. Но верю — нет, знаю! — что можешь ты. Я не могу убедить себя, что вершина могущества называющего себя Повелителем Хаоса — дожди из шоколадного молока и неудачная попытка рассорить лучших подруг. И никогда не поверю, что Селестия старалась изменить и привлечь на свою сторону того, кто заведомо слабее неё. Дискорд! Ответь мне!

Дух Дисгармонии застыл, скрестив лапы на груди и не открывая глаз. В нём не осталось и намёка на привычное шутовство. Сейчас он выглядел не мрачным или серьёзным, а просто другим.

— Дискорд!

— Ты не понимаешь, о чём просишь. — Голос драконикуса был глух и чист, шепелявость исчезла вместе с ухмылкой.

— Да! Мне никогда не узнать и не понять того, что открыто тебе. Я всего лишь путешественник, одиночка, блуждающий меж миров и времён, воспринимающий лишь то, что видят его глаза, слышат уши, касаются копыта. Это ничто по сравнению с тем, что видишь, слышишь и ощущаешь ты. Но мне нравится этот мир. Как и тебе. Ты обещал Селестии использовать свою магию для добрых дел. А что может быть добрее спасения целого мира?

— Ты не понимаешь, о чём просишь, — повторил драконикус.

Доктор почувствовал нарастающую волну паники.

— Тогда сделай это для своих друзей. Ты ведь уже знаешь, каково это — называть кого-то своим другом? Знать, что кто-то будет рад видеть тебя, когда ты вернёшься из очередного путешествия, сколь бы долго ни отсутствовал? Кто будет смеяться твоим шуткам, а в миг нужды протянет копыто и подставит плечо? Если они погибнут, ты снова будешь один. Ты сможешь снова быть один? Один, в пустоте, наедине лишь с самим собой? Ты сказал, что не видишь дальше своего эгоизма? Прекрасно! Сделай это не ради них, а ради себя. Иначе ты снова будешь один. Всегда один.

— Ты. Не понимаешь. О чём. Просишь, — раздельно, сквозь зубы процедил драконикус.

— Я не прошу! — Доктор сорвался на крик. Паника почти поглотила его, ужас перед грядущим и собственным бессилием лишал остатков самообладания.

— Я умоляю! Дискорд! — Он распростёрся в земном поклоне. — Молю тебя, Повелитель Хаоса! Ты должен закрыть дверь! Спаси их! Спаси всех нас! Взываю к тебе… нгх!

Его челюсти парализовало, язык одеревенел и словно примёрз к зубам. Поперхнувшись от неожиданности, Доктор перестал дышать, внезапно осознав, какие слова едва не сорвалось с его губ. Паника настолько завладела им, что на мгновение он утратил самоконтроль и едва не совершил ошибку, что вполне могла стать последним просчётом в его жизни.

Упавшая после оставшихся невысказанными слов тишина казалась вещественной. Доктор застыл, уткнувшись носом в пол и не дыша. Время уходило. Он уже чувствовал, как оболочка вероятностного пузыря начинает сморщиваться, усыхать подобно сочному фрукту с тонкой кожицей, оставленному на жгучем летнем солнце. Внезапно включилась сирена: автоматика зарегистрировала критический уровень опасности, и ТАРДИС готовилась покинуть угрожающую её структурной целостности точку пространства-времени. Доктор оцепенел. Через несколько секунд активируется аварийный протокол безопасности приоритета «ноль», они покинут временной карман и поток времени поглотит досадную помеху, мешающую ему течь свободно и неудержимо. Ещё немного, и их сметёт, они вернутся во время, и всё повторится. Он проиграет, и тысячи, миллионы погибнут по его вине. Снова.

Возникло что-то ещё. Доктор поймал себя на мысли, что уже какое-то время ощущает это, но до определённого момента оно лежало за пределами даже его чувств. И теперь это нарастало, обретало мощь, заглушая надсадный вой сирены, билось в его голове подобно… песне. Да, именно, это была песня, песня без слов и без голоса, лишённая даже намёка на музыкальность в привычном смысле этого слова, но оттого ещё более прекрасная, музыка сфер, звучание самой Вселенной. Когда-то Доктор в качестве развлечения пытался написать симфонию, пропустив через фильтр гармоник ТАРДИС траектории движения и тяготение планет и галактик, но теперь он со стыдом вспомнил своё неуклюжее творение. Сейчас он слышал истинное звучание Вечности, звук, что уже никогда не вытравится из сокровенных глубин его памяти, и понимал, что сам не захочет забыть его, потерять, лишиться — даже ради спасения своей жизни. Доктор рискнул поднять голову.

Дискорд, Повелитель Хаоса, Дух Раздора и Дисгармонии, стоял, закрыв глаза и держа лапы перед грудью. Между его ладонями бешено вращалась серебристо-серая, состоящая словно из родниковой воды сфера чуть больше головы пони. Вглядевшись в её глубины, Доктор увидел себя, распростёршегося на полу контрольного зала ТАРДИС и, сквозь ставшими полупрозрачными стены, поляну и бесчувственного розовато-жёлтого земнопони. Самого Духа Хаоса в проекции не было.

Звук нарастал. У Доктора заныли зубы и заслезились глаза, он пропустил момент, когда драконикус начал разводить лапы. Медленно, очень медленно он увеличивал расстояние между ладонями. Сфера начала дрожать, её поверхность пошла рябью, а затем — Доктор моргнул — разделилась. Дискорд резко развёл лапы шире плеч и развернул их ладонями вверх. Над правой, львиной лапой зависла бледно-золотистая сфера, внутри которой Доктор видел поляну, контрольный зал и себя. Они были живыми, яркими, такими яркими и живыми, полными таких красок, каких он не видел за все столетия своей жизни. Над орлиной левой — словно затянутый муаром шар, показывающий лежащего без сознания одинокого земнопони без кьютимарки, чьего имени никто так и не узнал. Мир в этой проекции казался выцветшим и затенённым, словно лежащим за грязным стеклом.

Правая сфера начала расти. Доктор во все глаза смотрел на неё. Изображение раздвигалось вместе с границами, он уже видел опушку Вечнодикого леса и древесный коттедж, когда золотистый пузырь добрался до него. Доктор широко раскрыл глаза, боясь упустить момент перехода. Один-единственный, уникальный и почти безнадёжный шанс. Когда сфера коснулась его…