Закрой дверь
Глава восьмая
Проснувшись, Твайлайт не сразу сообразила, где находится. В её усталой голове царил настоящий кавардак, обрывки мыслей цеплялись друг за друга и отказывались выстраиваться в надлежащем порядке. Ей потребовалось целых десять минут, чтобы более-менее восстановить картину минувших событий.
Последние дни были далеко не самыми лучшими. Неудавшийся визит к Зекоре, тревога за исчезнувшую подругу, раздражение от бесплодности усилий по налаживанию отношений с незнакомцем… Да ещё ссора с Пинки и Рэйнбоу. Стараниями «цветочного трио» о безобразной сцене через час знал уже весь город, На следующий день Твайлайт, пребывающая едва ли не в ужасе оттого, как она обошлась с дорогими ей пони, попыталась загладить вину, хотя сама не верила, что от этого будет толк.
Спайк отнёсся к происшедшему со свойственной ему философичностью: как наименее пострадавшая сторона, он принял извинения подруги, хоть и довольно прямолинейно высказался по поводу её поведения. Той ничего не оставалось, как полностью согласиться с ним и клятвенно пообещать немедленно извиниться перед девочками.
Со всё ещё грустящей из-за ссоры Пинки тоже всё обошлось «малой кровью»: являясь воплощённым Смехом, та не могла держать зла на кого бы то ни было, и с радостью обняла красную как свёкла и мямлящую извинения подругу. Уверив Твайлайт, что ничего страшного не произошло, она всё понимает и не имеет претензий — вновь ставшая кудрявой грива и вернувшая естественный цвет и блеск шерсть подтверждали эти слова, — розовая земнопони взяла с неё Пинки-клятву, что, как только незнакомец решит «выйти в свет», она первым делом позволит устроить-таки приветственную, извинительную и ещё какую-то — вроде из пяти пунктов — вечеринку. Твайлайт охотно проделал необходимый ритуал, скрепляющий обещание, радуясь тому, что её подруга снова стала собой.
С Рэйнбоу Дэш всё прошло далеко не так гладко. Пегаска поначалу отказывалась не только разговаривать, но и вообще открывать дверь, игнорируя стук и попытки Твайлайт дозваться её. Принцесса простояла на пороге почти полчаса, непрерывно извиняясь и не зная даже, слушает ли подруга, да и дома ли она вообще. Наконец, охрипнув и обессилев, она просто села, опершись спиной о запертую дверь и повесив голову. Минут через пять Рэйнбоу не выдержала и впустила её.
Сходу взяв разговор в свои копыта, она в нескольких резких, ёмких и исчерпывающе красноречивых фразах высказала всё, что думала по поводу их ссоры. Опустившая уши и не смеющая поднять взгляд на парящую над ней подругу Твайлайт только кивала и всё сильнее съёживалась от язвящих её слов. Возразить ей было нечего, Дэш выражалась предельно ясно и без малейшего преувеличения.
Однако душевные муки сгорающей от стыда и готовой провалиться сквозь облака Твайлайт продлились недолго. Верность в конце концов победила гордость и обиду, так что, выговорившись и облегчив душу, Рэйнбоу тут же принялась утешать подругу, стараясь сгладить негативный эффект от только что наговорённого. Не слишком умелые попытки возымели действие, и Твайлайт покинула облачный дом в несколько смятённом, но всё же скорее приподнятом, чем подавленном, состоянии. Конечно, она всё ещё не простила себя, но, раз подруги приняли её извинения и признали инцидент исчерпанным, могла на время отложить самоедство и сосредоточиться на работе.
За три дня, прошедшие с этих событий, она совсем закрутилась: ежедневная рутина, попытки добиться расположения незнакомца, по-прежнему отказывающегося идти на контакт и говорить, бессонные ночи, заполненные анализом неудач и построением новых планов… Она зациклилась на попытках во что бы то ни стало решить все проблемы самостоятельно, причём как можно скорее, не решаясь, однако, снова вовлекать подруг из опасения вновь сорваться и повторить ссору. От хронического недосыпания и растущего недовольства отсутствием прогресса Твайлайт стала раздражительной и нетерпимой. Она ворчала и огрызалась по любому поводу, постоянно что-то бормотала себе под нос, почти до утра бродила по комнате, размышляя. В конце концов она довела обеспокоенного её состоянием Спайка до того, что тот бросился за помощью к сестре Редхарт.
Та явилась незамедлительно. Бегло осмотрев пытающуюся что-то возражать Твайлайт, она без лишних слов вколола ей успокоительное и снотворное. Уложив мгновенно отключившуюся пациентку в кровать, медсестра оставила Спайку новые инструкции, потрепав по голове и похвалив за проявленную инициативу. Растаявший от внимания строгой пони дракончик клятвенно обещал выполнить все указания.
Наконец выстроив цепь событий надлежащим образом, Твайлайт в который уже раз за прошедшие дни почувствовала жгучий стыд. Нет, так не должно продолжаться, это уже начинает выходить из-под контроля. Вновь Спайк был вынужден взять происходящее в свои лапы ради её благополучия. Неужели она настолько запустила себя, что вынудила дракончика по собственному почину обратиться к Редхарт? Зная, как сильно тот робеет перед строгой медсестрой, она поразилась, насколько же он беспокоился за неё, и в очередной раз поблагодарила Селестию за такого верного друга.
Выбравшись из кровати и спустившись на первый этаж, Твайлайт первым делом заглянула в ванную. Что любой кобылке нужно сделать сразу после пробуждения? Правильно, привести себя в порядок. Освежившись, она уставилась на своё отражение. Бр-р-р, ну и вид: вокруг запавших, пронизанных красными прожилками глаз иссиня-чёрные круги, грива сбилась в настоящее воронье гнездо, лицо в целом изрядно помято, уши торчат врозь… Если она так выглядела последние несколько дней, то нужно сказать Спайку спасибо, что он столько продержался, прежде чем забить тревогу. Нет, определённо нужно взять себя в копыта, хватит пугать своего ассистента. Если так продолжится, на следующую Ночь Кошмаров она сможет обойтись без костюма.
Почистив зубы, Твайлайт встала под душ, набрала полную грудь воздуха и, надеясь удержаться от визга, включила на полную холодную воду. Обошлось, правда, не совсем так, как она рассчитывала: от обрушившегося ледяного потока у неё просто-напросто перехватило дыхание. Широко открыв рот, она терпела, сколько могла, затем приоткрыла горячий кран. Тщательно вымывшись, растёрлась грубым массажным полотенцем и снова посмотрела в зеркало. Определённо, водные процедуры пошли на пользу: круги и краснота, конечно, никуда не делись, но во взгляде появилась осмысленность, а посвежевшее лицо больше не напоминало морду зомби из любимых комиксов Спайка. Кивнув зазеркальной кобылке, Твайлайт отправилась на поиски помощника.
Тот нашёлся на кухне. Твайлайт испытала приступ дежавю: Спайк сидел за столом, подперев голову лапой и что-то рисуя в блокноте. Увидев замершую на пороге подругу, он приглашающе махнул ей и кинулся к плите. Пока та устраивалась, перед ней появилась тарелка с горячей овсяной кашей с фруктами, стакан сока, кружка исходящего паром чая и свежие поджаренные хлебцы с мёдом. Желудок Твайлайт отозвался протяжным стоном; проглотив слюну, она посмотрела на дракончика. Прежде, чем она успела открыть рот и произнести хоть слово, тот в три взмаха лапы пресёк её попытку, указал на ждущий внимания завтрак и ткнул когтём в лежащий перед ним блокнот.
Благодарно кивнув, Твайлайт набросилась на еду. Её не оставляло ощущение, что события повторяются. Точно так же всё происходило девять дней назад: пони жадно поглощала завтрак, а заботливый дракончик сидел перед ней, подперев голову лапой и что-то рисуя в блокноте. И точно так же её утро началось с припоминания предшествующих пробуждению событий и приведения себя в более-менее адекватный вид. Тут же её голову посетила мысль, что два случая — совпадение, но, если такое произойдёт в третий раз, это уже можно будет счесть тревожной тенденцией.
Дожевав последний тост и допив чай, Твайлайт откинулась на спинку стула и прикрыла глаза. Долгий, пусть и принудительный, сон слегка разогнал накопившуюся усталость, а хороший завтрак наполнил тело новыми силами. Она постаралась вспомнить, чем питалась в последние несколько дней, но не смогла. Она определённо что-то ела, верный помощник ни за что не допустил бы, чтобы подруга голодала, но что именно, напрочь вылетело у неё из головы. Твайлайт поморщилась: это же надо было так уйти в работу, что всё прочее просто перестало фиксироваться сознанием. Интересно, если бы не Спайк, пусть и не упускающий повода поворчать и отпустить едкое замечание-другое, но всё же преданный ей всей душой, что бы она делала?
Из не слишком приятных раздумий её вырвало нарочито громкое покашливание. Машинально прижав уши, она открыла глаза и встретилась взглядом со Спайком: тот сидел, положив обе лапы на блокнот и сцепив пальцы в замок, и пристально смотрел на подругу.
— Э… с добрым утром, Спайк, — пробормотала она, краснея.
— С утром, Твайлайт, — отозвался тот, переводя взгляд на часы. Принцесса повторила его действие: половина девятого.
— Сестра Редхарт ждёт тебя к девяти, и она настоятельно просила не опаздывать. — Дракончик развёл лапы, сверяясь с записями в блокноте, и снова посмотрел на подругу. — В противном случае она обещала прийти сюда.
— Тогда не будем заставлять сестру ждать. — Твайлайт вскочила и тепло улыбнулась. — И, Спайк, спасибо тебе.
— Не за что, Твайлайт, — отозвался тот.
До больницы она добралась без приключений и вовремя. Дежурившая в приёмной сестра Тендерхарт поприветствовала её и проводила в смотровой кабинет, сдав с копыт на копыта строгой коллеге. Та, не теряя времени попусту, немедленно приступила к делу.
С неудовольствием отметив, что пациентка проигнорировала её предписание по посещению массажистки, сестра Редхарт провела тщательный и всесторонний осмотр, после чего прочитала донельзя нудную лекцию о необходимости нормирования нагрузки и правильном образе жизни. Склонной к чтению нотаций другим и по менее значимым поводам Твайлайт ничего не оставалось, кроме как сидеть с понурым видом и методично кивать. Как ни неприятно это признавать, медсестра была абсолютно права, и ей просто нечего было возразить. Чародейка была полностью согласна с каждым словом, особенно с той частью, где Редхарт отчитывала её за пренебрежение собственным здоровьем и понуждением друзей брать заботу о взрослой самостоятельной пони на себя. К концу приёма Твайлайт чувствовала, что ей необходим лёд — приложить к горящим ушам и щекам. Давно она не получала такой выволочки, да ещё и за дело. Клятвенно пообещав изменить отношение к своему здоровью и перестать изматывать себя работой, она наконец-то получила свободу.
Напоследок Редхарт пригрозила, что в ближайшую неделю сама будет следить за нерадивой пациенткой, и пообещала наведаться к ней домой, чтобы проконтролировать исполнение предписаний. Твайлайт оставалось только обречённо кивнуть и поблагодарить её за заботу. Что ж, придётся и вправду менять образ жизни, не то преданная своему делу медсестра может и не ограничиться лекциями и шприцем со снотворным. Учитывая её принципиальность в вопросах сохранения здоровья горожан, Твайлайт всерьёз опасалась загреметь на больничную койку на неделю-другую с обременительным диагнозом. Уж лучше действительно начать следить за собой. Она была уверена, что её не спасёт даже новый статус, и сильно сомневалась, что в подобной ситуации удастся сослаться на обязанности и апеллировать к Селестии. Скорее уж, наставница согласится с медсестрой и в принципе запретит бывшей ученице заниматься чем бы то ни было до полной поправки здоровья.
Из кабинета Твайлайт вышла, желая лишь одного — добраться до дома и с головой укутаться в одеяло, чтобы спрятаться от справедливого, но такого требовательного к одержимой пони мира. Однако её мечтам не было суждено сбыться, по крайней мере, в ближайшем будущем. Не успела Твайлайт отойти от двери, как её окликнул доктор Хорс.
— Доброе утро, ваше высочество, — произнёс он, подходя и отвешивая короткий поклон. — Вижу, сестра Редхарт взялась за вас всерьёз?
Твайлайт вздохнула.
— Сестра Редхарт крайне щепетильна в вопросах, касающихся здоровья, а я и в самом деле склонна чрезмерно увлекаться делами в ущерб всему остальному, — ответила она, косясь на закрытую дверь и надеясь, что её слова не звучат как жалоба. — Она и правда очень предана своему делу, и я бесконечно благодарна ей за заботу.
— Как и мы все, — чуть улыбнулся Хорс. — Надеюсь, вы уделите мне несколько минут вашего времени? Я хотел бы обсудить с вами один довольно важный вопрос.
Твайлайт на мгновение прикрыла глаза. Не хватало только, чтобы ещё и он принялся читать ей нотации: одной лекции за утро было более чем достаточно.
— Конечно, доктор, буду рада помочь вам, — ответила она.
— Благодарю, ваше высочество, — вновь поклонился Хорс. — Прошу в мой кабинет, я постараюсь не слишком задерживать вас.
Развернувшись, он зашагал по коридору. Твайлайт ничего не оставалось, кроме как следовать за ним.
Открыв дверь кабинета, доктор учтиво пропустил принцессу вперёд. Личные апартаменты главного врача понивилльской больницы были довольно скромны, комната была даже меньше ординаторской. Напротив входной двери было большое окно, в настоящее время до половины занавешенное однотонными бежевыми шторами. Слева располагался рабочий стол, из-за которого выступала спинка простого стула, справа — низкий стеклянный столик в компании двух мягких кресел. Левую стену заслоняли заставленные книгами стеллажи и картотечный шкаф. В углу стояла большая кадка с бессовестно разросшимся фикусом.
Войдя, доктор указал гостье на кресла. Устраиваясь, она отчётливо услышала, как в замке поворачивается ключ. Зачем ему понадобилось запирать дверь? Твайлайт никогда прежде не была в его личном кабинете, обычно Хорс общался с посетителями в ординаторской, а с пациентами — в смотровой или палате. Чего же хочет доктор, если принимает столь беспрецедентные меры по обеспечению приватности разговора? Определённо, речь пойдёт не о её здоровье. Твайлайт ощутила, как в душе шевельнулся червячок тревоги.
Доктор расположился в кресле напротив и упёрся подбородком в сведённые копыта. Некоторое время он молчал, уставившись на разделяющий их столик и не шевелясь. Беспокойство Твайлайт усилилось.
Наконец Хорс поднял взгляд на принцессу.
— Прошу простить, что трачу ваше время, ваше высочество, — начал он, — но дело, которое я хотел бы обсудить с вами, кажется мне достаточно важным, чтобы побеспокоить венценосную особу.
Твайлайт моргнула.
— Конечно, доктор, я всегда готова помочь всем, чем смогу, — ответила она, по-прежнему ничего не понимая. — И, пожалуйста, не нужно обращаться ко мне столь официально.
Хорс рассеянно кивнул и потёр копытом висок.
— Да, да, простите, мисс Спаркл, благодарю… — Он снова замолчал, собираясь с мыслями. Твайлайт почувствовала, как у неё начинает подёргиваться правое ухо. В чём же дело, что доктор никак не может решить, с чего начать? Что такого ужасного произошло? Услужливое подсознание тут же предложило несколько вариантов от всех щедрот прогрессирующей паранойи. Чародейка мысленно выругалась.
Хорс мотнул головой.
— Извините. — Он снова свёл копыта вместе. — Никак не могу решить, с чего начать. Я ведь уже говорил вам, что стараюсь быть в курсе основных городских слухов и сплетен, поскольку это иногда оказывается полезным?
Твайлайт кивнула.
— Так вот. — Он помолчал. — В последнее время я всё чаще слышу о том, что в городе и его окрестностях происходит нечто… странное.
Хорс посмотрел на собеседницу. В его глазах отчётливо читалось сомнение, казалось, он не уверен в том, о чём собирается рассказать.
— В общем… — протянул он, вновь переводя взгляд на свои копыта. — В последние несколько дней ко мне стало приходить всё больше пони с жалобами на плохой сон. Не могу называть имён, но таких обращений довольно много. Никто не говорит ничего определённого, но, похоже, все вдруг начали видеть необычно много кошмаров. По пробуждении, по их словам, они не помнят подробностей, но остаются очень тяжёлые чувства: тоска, отвращение, страх. Описания остаточных эффектов настолько схожи, что я склонен считать все эти случаи связанными.
Он посмотрел на внимательно слушающую его Твайлайт.
— Если это так, можно сделать предположение, что мы имеем дело с неким воздействием. Вероятно, магической природы. По крайней мере, на эпидемию известных болезней это не похоже.
Он помолчал, в задумчивости постукивая копытами друг о друга.
— Это была более-менее объективная информация, — проговорил он, устремив взгляд куда-то за левое ухо сидящей перед ним пони. — Теперь перейдём к слухам. Наряду с жалобами на здоровье мне и медсёстрам доводится выслушивать много чего дополнительно. Так вот…
Хорс замолчал, покусывая нижнюю губу; было очевидно, что что-то мешает ему выразиться прямо. Твайлайт пришла на помощь:
— Доктор, лучше, если вы расскажете больше, пусть даже эта информация кажется вам сомнительной. Порой в слухах больше правды, чем может показаться на первый взгляд.
Тот кивнул и откинулся в кресле, скрестив передние ноги на груди.
— Вы правы. Хотя не уверен, что в этих есть хоть какое-то зерно. Если не вдаваться в подробности, можно разделить эти слухи на два типа. Первый: пони жалуются, что их соседи, родственники, знакомые… меняются. Часто они не могут объяснить, в чём, по их мнению, состоят эти изменения. Однако все едины в одном: перемены всегда к худшему. Словно исчезает что-то… хорошее, светлое. По их словам, изменившиеся стали грубее, злее, циничнее. Они начинают совершать поступки, на которые, по признанию рассказывающих, никогда не были способны ранее.
— И ещё. — Доктор посмотрел прямо в глаза предельно внимательной собеседнице. — Из рассказов следует, что они совершают эти поступки словно в трансе. Буквально секунду спустя такой пони не в состоянии вспомнить, что только что говорил или делал.
Хорс потёр копытом подбородок. Твайлайт молча смотрела на него, осмысливая только что услышанное.
— Слухи второго типа, — доктор опустил ногу и начал потирать копыта друг о друга, словно пытаясь счистить с них грязь, — носят иной характер. Они… Даже не знаю, как поточнее сформулировать. Они просто есть. Возникают из ниоткуда и распространяются, казалось бы, сами собой. Напоминают так называемые городские легенды, вроде Лошади без головы или того, чем пугают непослушных жеребят. Я не хочу пересказывать их вам, уж больно они нелепы, к тому же, боюсь, вы и сами со временем познакомитесь с ними. Но, несмотря на всю их дикость, они всё же есть. Теперь есть. И, вкупе с увеличившимся числом жалоб на кошмары, я опять же склонен считать их появление признаком… чего-то.
Хорс беспомощно пожал плечами.
— Я не могу даже приблизительно предположить, с чем мы столкнулись. — Он снова принялся покусывать нижнюю губу. — Но связь между этими явлениями определённо есть, я готов поставить на это свою репутацию.
Он замолчал. Твайлайт сидела, уставившись на разделяющий их столик, почти копируя недавнюю позу доктора. Её напряжённо работающий мозг уцепился за одну фразу.
— Вы сказали: «Теперь есть». — Она посмотрела прямо в глаза вздрогнувшему при её словах Хорсу. — Когда это началось?
Тот поджал губы.
— Да, проговорился. — Он встретил выжидающий взгляд принцессы и медленно произнёс: — По поводу кошмаров впервые ко мне обратились пять дней назад. Слухам — неделя.
Твайлайт откинулась на спинку кресла, закусив нижнюю губу и скользя взглядом по элементам обстановки кабинета. Хорс, ссутулившись и сложив копыта перед лицом, молча ждал. Несколько минут царила напряжённая тишина. Наконец Твайлайт остановила взгляд на докторе.
— Земнопони неспособны к свободному колдовству, — проговорила она.
Тот кивнул, не меняя позы.
— Но они могут быть объектами заклинаний, как и любое другое живое существо, — ответил он. — Заклинаний или проклятий.
— Проклятий не существует, это некорректный термин, — покачала головой чародейка.
— Хорошо, назовём это «пролонгированным магическим воздействием неявного вредоносного характера», — отозвался доктор. — Сути это не меняет. Появление этого пони — единственное заметное внешнее событие в жизни города за последнее время.
Твайлайт поёрзала в кресле.
— Мы не можем обвинять его, — тихо сказала она.
Хорс покачал головой.
— Я и не намекал на это. — Он откинулся в кресле, принявшись потирать шею. — Предъявлять подобное обвинение без доказательств — слишком тяжкое преступление. Однако невозможно отрицать, что его появление сопровождалось… необычными обстоятельствами. Учитывая, в каком состоянии вы его нашли и как он ведёт себя в настоящее время, я всё больше склоняюсь к мысли, что в Вечнодиком лесу с ним произошло что-то весьма… нехорошее.
Последнее слово он произнёс после заметной паузы, словно изначально хотел использовать иной термин. Во вновь повисшей тишине в голову Твайлайт закралась очень неприятная мысль. Она попыталась отогнать её, как порождение своей паранойи, но та оказалась упрямой. Принцесса поняла, что обязана задать вопрос.
— Доктор… — Она запнулась и замолчала; Хорс выжидающе смотрел на неё, чуть опустив голову и скрестив передние ноги на груди.
— Среди слухов… второго типа… — Твайлайт говорила медленно, словно не желая озвучивать свою мысль. — Не было ли упоминаний о… пропавших пони? Внезапно и бесследно?
Хорс с минуту молчал, покусывая губы и не сводя с принцессы пристального взгляда. Та уже догадалась, каким будет его ответ, и чувствовала, как внутри всё похолодело от страха.
— Были, — наконец сказал он. — Однако никаких конкретных имён, на уровне «кто-то, где-то, от кого-то слышал». Вы что-то знаете?
Принцесса закусила копыто.
— Четыре дня назад… — Поняв, что говорит невнятно, она убрала ногу от лица и упёрлась копытами в подушку кресла. — Четыре дня назад я хотела встретиться с Зекорой, попросить её совета в деле с незнакомцем. Однако, когда я пришла к её хижине, та оказалась пуста. Я оставила ей записку, попросив дать знать, когда она вернётся, но с тех пор от неё не было вестей. Я поначалу подумала, что её утомили мои постоянные просьбы о помощи, и она просто не хочет пока что меня видеть. Но теперь…
— Теперь вы полагаете, что… — начал Хорс, но Твайлайт перебила его.
— Я ничего не полагаю! — резко ответила она, бросив на доктора гневный взгляд, но тут же лицо её обмякло, губы задрожали.
— Простите, я не хотела… — Голос её звучал как-то жалко.
Доктор взмахом копыта отмёл её извинения.
— Моя вина, я сказал, не подумав. — Он замолчал, уткнувшись подбородком в копыто и нахмурившись.
Молчала и Твайлайт. В её голове одни неприятные мысли сменялись другими, цепочки параноидально-пессимистических умозаключений возникали, рушились и выстраивались вновь. Она чувствовала, как в животе ворочается ледяной ком, а в виски словно медленно вкручивают два болта. Колени ослабли настолько, что чародейка усомнилась, удержат ли её ноги, когда она встанет.
Тишина в кабинете воцарилась надолго.