The Conversion Bureau: Чашка на ферме

Глава десятая: Удивительное рядом

Чашка жевала свои сенные оладьи с кленовым сиропом. Это были, конечно, далеко не бисквиты с Фермы Провендеров, но за полтора месяца в Хуфингтоне Чашка успела привыкнуть к ним вместо привычного домашнего завтрака. По дороге на работу была маленькая закусочная, а она всегда с утра просыпалась голодной. Этим утром, однако, у неё животе порхали бабочки, она была нареполнена смесью возбуждения и тревоги и есть ей почти не хотелось.

Она отметила что Петал сегодня тоже ест без аппетита, и обеспокоенное выражение на лице подруги давало понять, почему. Конечно, Петал тоже опасалась из-за их плана, но вскоре они со всем разберутся. При условии, конечно, что ответ на их просьбу будет положительным.

Эта мысль навела Чашку на размышление о том, что, если им откажут. Тогда её единственной надеждой останется уговорить Петал всё равно стереть её земные воспоминания, а она беспокоилась, что это окажется трудной, почти непосильной задачей. Петал в последнее время стала страшно упрямой.

Чашка вернулась мыслями к своей жизни на ферме. Она думала о Корнфлауэр и Дайруме. Меньше чем через месяц начнётся уборка урожая, а Провендерам некому помочь. Наверно, наймут понибудь помочь собрать, и это будет значить — меньше битов на следующий год. Чашке надо было поскорее закончить всю эту историю с памятью, чтобы вернуться домой как можно раньше. Тогда они снова будут вместе. И всё станет как раньше.

Только больше она не будет вдруг становиться угрюмой и печальной из-за какого-то случайно мелькнувшего воспоминания. У неё не будет тех "моментов", которые так беспокоили Миссис Провендер. Она, наконец, станет счастливой, нашедшей своё место в жизни пони, как любая урождённая эквестрийка.

Если только их ответ будет "да". Он должен быть "да". Должен быть.

Чашке и Петал надо было убить несколько часов до полудня, когда как им сказали, они смогут вернуться в библиотеку, и узнать, выполнила ли Селестия их просьбу. Не зная чем заняться, они слонялись по городу. Они немного побродили по магазину, разглядывая удобные диваны и длинный ящик, полный письменных перьев, не то чтобы всерьёз интересуясь тем или другим, просто пытаясь чем-то себя занять. Их почти не развлёк магазин товаров для вечеринок и розыгрышей. Даже магазин, целиком посвящённый вентиляторам, не сумел их заинтересовать, хотя Петал и стало любопытно, куда же они их включают.

Неполученный ответ висел над ними тяжким грузом.

Петал с утра была непривычно тихой, её замечания были односложными и были о чём угодно, кроме главного. Чашка ожидала пространного изложения всех её опасений, но Петал так ничего и не сказала про самое главное. Чашка была, конечно, благодарна за это, но и встревожена этим. В конце концов, она не смогла это больше выносить.

— Петал, ты ничего не хочешь сказать?

— Я много говорю! Помнишь те вопросы, которые я задавала Мистеру Бризи? Я была очень-очень разговорчивая.

Они уже дошли до окраины города, где начинались бесконечные яблоневые сады, и теперь разворачивались к библиотеке. Полдень был уже совсем скоро.

— Нет, я имею в виду ту причину, почему мы вообще здесь! О том, что скажет Твайлайт!

— Чашка, мне нечего об этом сказать. Ну, совсем нечего. Теперь уж, что будет, то и будет. Это не в моих копытах.

Петал слегка опустила голову, но продолжала идти рядом с Чашкой.

— Что, никаких больше сомнений, никаких тревог? — спросила Чашка.

— У меня много и тех и других, мне просто нечего больше сказать. — Петал поглядела на подругу.

— Что ты хочешь чтобы я сказала? То, что я скажу, оно что-то изменит?

Чашка слегка насупилась.

— Нет, наверное. Петал, прости.

— Мы узнаем что и как достаточно скоро. Вот всё, что я скажу: Чашка, я хочу чтобы ты была счастлива. Это всё, чего я хотела с самого начала нашего путешествия. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива. — Петал смотрела на неё с печалью и заботой.

— Я знаю. Я знаю это, Петал. — Чашка легонько потёрлась носом о Петал на ходу. — Ты всегда просто старалась быть лучшей подругой.

Две кобылки шли молча. Пока они шли к центру городка солнце поднималось всё выше и полуденный колокол ударил точно в тот момент, когда они вступили в библиотеку. Петал открыла носом дверь и придержала её для Чашки, маленький дружеский жест. Чашка вошла. Внутри библиотеки царили прохлада и полумрак, полки, запах дерева, а ещё — древняя пыль бесчисленных книг.

— Вы очень точны. Похвально, мои маленькие пони.

Голос звучал мелодично и властно. Этот голос Петал узнала мгновенно, из бесчисленных передач и пресс-конференций. Чашка никогда раньше не слышала этого голоса, но что-то в нём делало её ноги ватными. Это не был голос обычной пони, в нём чувствовалась странная мягкая сила, он не столько говорил, сколько управлял.

Голос исходил от необычайно рослого, немыслимой красоты существа. Она была аликорном, обладательницей признаков всех трёх рас — копыт, рога и крыльев. Её величественное тело было белоснежным, корона золотой, а копыта обвивала изумительной работы оплётка. Но что поразило Чашку больше всего, так это грива и хвост аликорна. Развевавшиеся, как флаги на вечном ветру, сотканные не из волос, но из самой магии, её грива и хвост переливались лазурным, лиловым и цветом океанской волны. Текучая завеса света, которой была её грива, выглядела как окно в бездонное небо, и Чашкины глаза тонули в нём, в бесконечности, в которую она глядела.

Не осознавая, Чашкино понячье тело низко поклонилось, и до самых глубин своего естества, без всяких сомнений, она поняла, кто это невозможно красивое существо: это была сама Селестия, Принцесса Эквестрии, живая Богиня солнца.

— Спасибо, но уже достаточно. — Чашка отважилась поднять глаза с пола, где обнаружила себя в молитвенной позе.

— ЛАДНО, встаньте уже! — голос богини был мягким, даже весёлым.

Чашку трясло. Статуи, про которые говорила Петал. Её ударило страхом, как об стену.

— Нет, правда, вставайте. Так трудно будет вести разговор. — голос Селестии звучал, будто она их слегка подразнивала. Чашка услышала, как кто-то хихикнул — наверное, Твайлайт Спаркл.

— Давай, Чашка, Принцесса не кусается.

— О, я могу. — заметила Селестия с хитрой улыбкой. — Если я слишком уж проголодаюсь. Чашка, расскажи мне о себе. Присоединяйся к нам за ленчем.

Чашка подняла голову и увидела накрытый стол с различной едой и удобными сиденьями вокруг. Она была настолько шокирована когда вошла, что обстановка в комнате как-то выпала из её поля зрения. Твайлайт и Спайк сидели за дальним концом стола, и Чашка только сейчас обратила внимание, что Селестия сидит во главе и левитирует чашку перед собой.

Чашка увидела, что Петал уже встала и ждёт её. Петал мотнула головой в сторону стола.

Селестия оказалась прирождённым правителем — дружелюбная, порою озорная, иногда загадочно грустная. Но она не оказалась тираном, которого ожидала увидеть Чашка, и хотя она ни в каком смысле не была обычной пони — Чашка не была уверена, что Селестия вообще сделана из плоти, тем не менее, её присутствие было обезоруживающе приятным.

За едой Чашка рассказала свою историю, сильно подсократив, и в конце объяснила, с некоторой дрожью в голосе, чего она хочет. Её воспоминания о Земле были болезненными, она хотела стать чистой пони, хотела, чтобы её земной опыт испарился, как сама Земля.

Принцесса внимательно слушала, ожидая, пока Чашка закончит.

— Впервые ступив своим копытом в вашу вселенную, я почувствовала её страдания. Моё предложение всегда было простым: идите к нам и живите здесь в мире. Если ты не обрела мир, значит, я не выполняю своё обещание. Твайлайт Спаркл!

Селестия повернулась к своей ученице.

— Я уверена, что ты справишься с этим, поэтому я прошу тебя помочь этой пони. Проследи, чтобы всё было сделано. Теперь я должна идти, у меня дела.

— Да, Принцесса. — Твайлайт коротко поклонилась, и Чашка автоматически сделала то же самое. Как и Петал.

— Только вот что. — обернулась, уходя, солнечная богиня. — Ничего не предпринимай до завтра. Помни, Чашка, пути назад не будет. Вот тебе время, чтобы подумать об этом.

И сказав это, правительница Эквестрии покинула библиотеку.

Чашка осталась сидеть на мягком стуле, обалдев. Знай она, что всё будет так просто, пошла бы в Кантерлот с самого начала.

♥ ♥ ♥ ♥ ♥

Чашка нашла Петал снаружи, та валялась на траве, окружавшей огромное библиотечное дерево. Петал лежала на спине, ноги кверху, и глядела на сочившийся сквозь листву свет. Она слегка улыбалась и время от времени вытягивала переднюю ногу в сторону высокой древесной кроны, будто могла отсюда поворошить копытом листья или коснуться облаков.

Чашка подошла, сложила ноги и легла в нескольких футах от подруги.

— Что делаешь?

— Удивляюсь. — последовал ответ.

— Чему? — Чашка перекатилась на бок и вывернула голову, пытаясь увидеть то, на что смотрит Петал.

— Смотри на листья, Чашка. Сквозь них блестит солнце. Можно смотреть прямо на солнце и оно не сделает глазам больно. Оно не слепит тебя. Видишь, бриз колышет ветви? Это специально. Пегасы выбирают дни для лёгких бризов и двигают облака, чтобы они случились. Это всё так удивительно. Это просто... чудо.

Чашка перекатилась на спину, ногами кверху. Она смотрела на листья, на искрящийся свет, отважилась даже поглядеть прямо на солнце, и с радостью обнаружила, что, в отличие от земного солнца, его сверкание не выжигает ей глаза. Чашка чувствовала слабый ветер и вдыхала воздух, густо напоённый ароматами цветов и сладким запахом травы.

— Это удивительно. Это как сон. Несбыточный сон. — Чашка наклонила голову ровно настолько, чтобы посмотреть на Петал одним глазом. — На Ферме я всё время это чувствовала. Я кормила цыплят и поражалась... "Я кормлю цыплят!" Прекрасных, идеальных цыплят из детской книжки. И они тоже были рады меня видеть.

— Чашка, сконцентрируйся на этом чувстве. Сохрани его в самой своей душе, если можешь. Почувствуй чудо изо всех сил. Пожалуйста, Чашка, сделаешь это ради меня? — голос Петал непонятно отчего звучал печально.

— Я, ну конечно, Петал, почти каждый день. Как иначе, ведь в Эквестрии всё такое удивительное.

Петал перекатилась на живот и уставилась на Чашку. После долгой паузы она наконец произнесла:

— Больше не будет. Только не с завтрашнего дня. Ничто в Эквестрии отныне не будет удивительным. Совсем ничто.

Петал встала и направилась прочь.

Чашка смотрела, как она уходит, пока, чтобы следить за ней, не пришлось бы снова поворачиваться. Она не стала: трава была такой мягкой и прохладной. Вместо этого она оглянулась назад, на свет, всё ещё сиявший сквозь крону дерева-библиотеки. Лёгкое движение листьев под бризом заставляло небо искриться, и Чашка почувствовала, как её клонит в сон. Все тревоги были позади. Она победила. Завтра она станет свободной. Никакой больше боли, никаких больше ночных кошмаров про трущобы и про насилие. Исчезнут незаживающие раны, терзавшие её сердце.

Что Петал хотела сказать этими странными словами? Ничто больше не будет удивительным? Это же смешно. Эквестрия была удивительна сама по себе. В ней не было ничего не-удивительного. Даже сено было удивительным. Сама её почва была чудесной: она издавала богатый, чистый запах без следа нефти и тяжёлых металлов и прочей дряни. Чашка постоянно удивлялась, почему всепони не ходят, просто всё время пялясь на всё вокруг!

Как она, когда только сюда прибыла.

Когда она впервые взглянула, по-настоящему взглянула на кухню Миссис Провендер, проснувшись после Конверсии, вспомнила Чашка, её тогда поразил деревянный пол. Она лежала на одном из этих дешёвых одеял Бюро, но её голова оказалась прямо на полу, и весь этот пол был деревянным. Деревянным! Только величайшие богачи могли позволить себе древесину, с тех пор как умерли леса. Запредельная, немыслимая роскошь, и она лежала на целом состоянии из неё. Деревянной была вся кухня, весь дом. И оно так приятно пахло. Она вспомнила, как хорошо оно пахло тогда.

Эквестрия была сплошь соткана из чудес. Такое это было место. Поэтому-то за эти десять лет у неё и мысли не возникало покидать ферму. На ферме было так красиво! Конечно, теперь, когда она пожила в Хуфингтоне, она немного представляла, сколько ещё весёлого и интересного есть в этом мире. В Хуфингтоне она веселилась как никогда в жизни, вместе с Петал покоряя большой город. По сравнению с этим, ферма была...

Чашка моргнула. Отчего-то теперь ей стало неспокойно. Она не могла понять, почему, но вдруг она почувствовала грусть... нет, не то, чтобы грусть но... дискомфорт. Это было что-то новое. И эта мысль не делала её счастливой.

Чашка перекатилась на живот и встала на копыта. Хватит. Это Петал, наверное, заморочила ей голову. Может, если она съест что-нибудь сладенькое, ей полегчает. Чашка направилась к местной пекарне. Лэнч был отменным, но он был давно. Может быть, кексик её развеселит. Ведь, всё-таки, она же победила!

♥ ♥ ♥ ♥ ♥

Дорожки бежали сквозь Понивилль, петляли между крытыми соломой домами и чуть более яркими магазинами, иногда перепрыгивали ручьи по маленьким каменным мосткам.

Повсюду стояли удобные скамейки, чтобы сесть или вытянутся вдоль. Палисадники, полные цветов, боролись за место с дорожками, или текли вдоль них, как цветочная река. Вместе с широкими газонами они превращали весь город в прелестный зелёный парк.

Чашка выбрала скамью на краю широкой лужайки. Кобылки и жеребчики бегали и смеялись, гоняясь за разноцветным мячом.

Чашка плюхнулась поперёк скамьи, слегка касаясь земли передними копытами и опустила голову. Она внимательно изучала дорожку, замечая тончайшие оттенки почвы и вкраплённые в неё маленькие блестящие обломки камней. Она отметила, что среди гравия попадаются маленькие кусочки самоцветов. Мелкие рубины, изумруды и сапфиры лежали, раскиданные как обычный песок. Чашка лениво поковыряла их кончиком копыта, глядя, как сверкают камешки. Самоцветы в грязи! Эквестрия никогда, никогда не перестанет её удивлять.

— Привет! С вами всё в порядке? — Голос был добрый, скорее любопытствующий, чем всерьёз озабоченный.

Чашка подняла голову, чтобы увидеть каштановую пони с ярко-жёлтой гривой. Пони носила очки. С ней была маленькая кобылка с большими глазами, наверное, не старше года — когда эквестрийцы уже ходят и говорят, но ещё не учатся в школе. Кобылка пряталась за маминой задней ногой, укрывшись в мамином хвосте. Она коротко выглянула посмотреть на Чашку, и снова спряталась в ярко-жёлтое убежище.

— О! Привет! Я смотрю, у вас тут маленькие драгоценные камни в грязи. Вы знаете, что у вас тут в почве рубины?

— Рубины, изумруды, ни один не настолько большой, чтобы на что-нибудь сгодиться. — каштановая кобылка явно не впечатлилась. — если вы хотите что-то украсить, вам надо идти туда, где растут большие камни, в Драконьи Горы. Здесь вы не найдёте ничего интересного.

— О... эм... меня зовут Чашка. Я из Саус-Уизерса. А вы?

— Банана. — пони лениво указала на себя копытом. — Банана Эйкрс. У меня банановая плантация по ту сторону Кантерлота. Это моя дочь, Плэнтейн. Скажи "Привет", милая!

Застенчивая маленькая кобылка высунулась из маминого хвоста.

— Привет! — и сразу же втянула голову назад, укрывшись за завитками, как за театральным занавесом.

— Банановая плантация? В Эквестрии? — поразилась Чашка.

— Ну... конечно. Всепони любят бананы. Без них не будет банановых кексиков. И бананового десерта и бананового пудинга и... просто бананов. Пони без ума от бананов! Миссис Эйкрс озадачило, чему так удивляется Чашка.

— Но... климат же... — Чашка утратила почву под ногами.

— Мы договорились с пегасами. У нас всегда солнце, и не бывает ни весны, ни зимы или осени. Меньше работы им и больше бананов всем. Это немного скучно, вообще-то, вечное лето. Ну, ведь для этого у нас и есть копыта, правда? Я хочу, чтобы малышка Плэнтейн посмотрела на другие времена года, пока растёт. Это будет её первая осень. Я обожаю Забег Листьев. — Миссис Эйкрс слегка повернулась, чтобы приласкать жеребёнка, но у Плэнтейн было другое мнение, она увернулась, оставаясь в хвосте Бананы. Каштановая кобылка засмеялась.

— Она немного стесняется других пони. Она предпочитает своих зайцев и этих... пауков.

— Пауков? — это было что-то новое. Чашка была ошеломлена.

— Гигантских банановых пауков. Они живут по всей плантации. Любят прыгать с деревьев и пугать всепони. Думают, что это смешно. Мы тоже договорились с ними, так что раз в месяц мы устраиваем банановый пикник для пауков, и тем решили проблему. Но, о Селестия, как же это скучно. Вы когда-нибудь общались с пауками? Щёлк-щёлк-щёлк, и хоть бы слово понять. Плюс, если уж честно, они довольно противные. И это щёлканье — ты как будто в целой комнате изнывающих от безделья пони, которые от скуки стучат копытами. Ну, хорошо хоть они вежливые.

Чашка перешла из состояния ступора в более осмысленное — стоя в ужасе с открытым ртом.

— Разве... разве они разве не ядовитые? — пискнула она.

— А? Ничто в Эквестрии не ядовито. Все это знают. — Банана Эйкрс поглядела на Чашку как на... немного заторможенную. — Ну а вот зайцы это настоящая проблема.

— З-зайцы? — к этому моменту ум Чашки начал сдавать, она обнаружила, что её уносит река неверия.

— Плентейн собрала из них что-то вроде марширующего оркестра. Вверх и вниз, взад-вперёд, сотни их, аккуратно построенные. Это её большой план на жизнь. Она думает, что создаст первый кроличий оркестр или что-то вроде. Не то, чтобы кто-то из них умел играть на инструменте, они ведь всего лишь зайцы. Она не сможет ничего заработать на марширующих зайцах. — Миссис Эйкрс выглядела разочарованной.

— Беги, поиграй, милая! — отправила она дочку на зелёную лужайку. — Мамочка посидит тут, на скамейке. Иди, поиграй немного. Давай!

Миссис Эйкрс продолжила:

— Я хочу, чтобы она однажды отправилась в город. Не застряла на плантации, как я. Не могу выразить, насколько скучна моя жизнь. Бананы. О, смотри, ещё бананы. Меня уже, вообще-то, тошнит от бананов — можете поверить? В общем, я хочу, чтобы она всерьёз подошла к учёбе, чтобы у неё была интересная жизнь. Но ведь нет, она хочет лишь играть с тануцющими зайчиками. Я говорила, она ещё и танцевать их учит? Вообще-то у них не очень хорошо получается. У зайцев не то строение тела, чтобы сделать правильный кульбит, а уж стоит им попытаться исполнить парные повороты, как они тут же летят вверх тормашками. Поистине жалкое зрелище.

— Мне... мне надо идти. — Чашка боролась с собственными копытами. — Была очень рада познакомиться. Эмм... пока. — Чашка постаралась не сорваться в галоп, но ничего не смогла с собой поделать.

— Странная кобылка. Ну и ладно. ПЛЭНТЕЙН! — закричала Миссис Эйкрс на своего жеребёнка, который спрятался за кустом. — ВИНЕГРЕТА КУСОК, я не тащила тебя в Понивилль, так что вылезай!

♥ ♥ ♥ ♥ ♥

Высоко в ночном небе сияла луна. Чашка брела через центр Понивилля, по мосту, который оканчивался у городской ратуши. Она пробродила весь день, останавливаясь только, чтобы отдохнуть или перекусить. Она так толком по-настоящему и и не пообедала.

Она нарочно избегала Петал. Прямо сейчас эта единорожка наверняка лишь наполнила бы её новыми сомнениями. Она была зла на Петал, хотя не могла до конца понять, почему. Всё казалось так просто месяцы назад, когда они только начинали. И Хуфингтон. О, в Хуфингтоне было так чудесно. Но потом всё почему-то стало как-то неправильно.

Слова Петал, те проклятые слова, продолжали отдаваться эхом в Чашкиной голове. "Ничто в Эквестрии больше не будет удивительным. Ничто." Это была глупость какая-то. Только сегодня Чашка видела пони, которая выращивает бананы в уголке вечного лета, чья годовалая дочка марширует с танцующими кроликами. У них, видите ли, мирный договор с гигантскими пауками. Какого чёрта? Эквестрия не могла бы быть более удивительной, даже если бы специально старалась.

Сегодня она встретила живую богиню! Этого-то она уж точно не забудет. Живая богиня, банановые пауки, сладкая зелёная трава и цветы повсюду.

Попробуйте-ка прожить такой день в Вилмингтоне! Да, проклятье, где угодно на давно сгинувшей Земле! Может, пауки ещё где-то и встречались, но недоговороспособные, а вот травы, неба и зайчиков не осталось уже давно. Плюс бананы, конечно, вымерли за десятилетия до Чашкиного рождения.

Эквестрия была удивительнейшим из удивительнейших мест. Не с чем и сравнить даже.

Не с чем сравнить.