Стране нужны паровозы!
Танец с драконами
Предрассветный туман вышел прогуляться по закоулкам столицы, скрывая в себе два силуэта, медленно бредущих по пустынной улице. Начищенная тёмная броня сразу бы выдала в них ночных стражников, если бы, конечно, нашёлся любитель прогуляться по улицам за час до восхода солнца, а значки на их доспехах красноречиво сообщили бы, что в штаб-квартире заканчивается средство для полировки. Если бы вы пристальнее всмотрелись в туман, то заметили бы, что один из силуэтов совершенно точно был пегасом, а другой совершенно точно был бочкой с сидром, лишь при долгом разглядывании превращающейся в капитана Нерда. Оба стражника никуда не торопились и спокойно возвращались к знакомым переулкам Гриффинлэнд-ярда, ведя легкую и непринужденную беседу о том, что они, кажется, совсем заблудились.
— Надо было всё-таки свернуть вправо, — беспокойно сказал капитан. — Там же был указатель.
— Ага, — подтвердил голос, принадлежащий кобылке и по совместительству сержанту Свифтвинд. — Зато там не было забегаловки, подающей овощи, утопившиеся в масле, причём имеющей наглость называть все это "салатом". Я уже не говорю про то, как воду там разбавляют сидром...
— Ну, знаешь ли, — обиженно произнёс Нерд. — Я был на дежурстве целую ночь…
— А я как будто нет, — хмыкнула сержант.
— Могла бы хоть слетать и посмотреть, куда это нас занесло, — насупившись заметил старший офицер.
— Ох, ладно, — пегаска захватила глаза и расправила крылья. — Ждите меня тут, капитан.
Нерд проводил глазами удаляющийся в серое небо силуэт, и с грустью подумал о том, как все изменилось после отъезда командора. Ещё только вчера Хейдэн ходил по штаб-квартире, слушал отчёты и просил сделать ему чашечку кофе, а сейчас он уже где-то на середине пути между столицей и Сталлионградом, и поезд стремительно несёт его к цели всего за сорок монет плюс десятипроцентная скидка стражникам. Нет, конечно, он отправился туда, чтобы пролить немного света на это загадочное дело с похищениями и тайным обществом, и наверняка уверен в своем успехе, но здравый смысл упорно подталкивал капитана в бок и заговорщицки шептал на ухо, что тут все не так просто, как кажется на первый взгляд. Нерд тяжело вздохнул, из-за чего на улице случился локальный перепад давления. Корэдж уехал, и он остался старшим офицером, что означало конец мирным посиделкам с кипой бумаг и большой кружкой возле камина в штаб-квартире. На смену этому пришли еженочные патрули, отчёты, проверки и — капитан невольно вздрогнул — предстоящая ему рано или поздно встреча с Принцессой. Но об этом стоило побеспокоиться потом, а пока самая главная задача — добраться до штаб-квартиры, и шелест складывающихся крыльев за спиной капитана сообщил ему, что он сделал ещё шаг на пути к этому. Вопрос был только в том, в какую сторону был этот шаг.
— Капитан, — Свифтвинд показательно отдала честь. — Докладываю, что если мы свернем направо, доберемся до первого переулка, двинемся в ту сторону и сможем пройти мимо всех тех трактиров, которые встретятся нам на пути, то окажемся прямо перед воротами городского парка.
— Отлично, сержант, — обрадовался Нерд, чувствуя, как волны облегчения смывают плотину сомнений и неопределенности. — Ну так чего же мы ждём?
Городской парк был для жителей излюбленным местом для прогулок, встреч, серьёзных разговоров и тех вещей, о которых вспоминаешь только в субботу утром, причём уже после сытного завтрака. А ещё парк пользовался большой популярностью у стражников, потому что был самым тихим участком города — получив дежурство возле него, вы могли быть уверены, что если что-то и случится, то точно не здесь и точно не с вами. Даже единственным задокументированным случаем, связанным с парком, была запись о его постройке, если не считать таким падение дерева на зазевавшегося архивариуса. Компанию стражнику могли составить только молчаливые и не любящие лишних движений статуи, которые были идеальными собеседниками для того, кто собрался провести целую ночь в философских размышлениях о роли размолотых кофейных зерен в сути мироздания.
Каждый стражник знал, как добраться от парка до штаб-квартиры, и какое заведение на этом отрезке пути было самым дешевым. Заплутать тут могли только совсем уж зелёные новички, поэтому, увидев кованые ворота и охранявшего их от любого вора, способного взвалить на спину сотню килограммов первоклассного чугуна и пройти с ними по городу незамеченным, констебля Флэшлайта, Нерд воспрял духом — ещё пара минут, и он окажется у теплого камина в обнимку с очередным рапортом и мыслью, что промозглый туман и холодный ветер остались снаружи, и он вряд ли пригласит их зайти и выпить чашечку чая. Однако, вопреки представлениям капитана о стражнике на идеальном посту, констебль вовсе не выглядел умиротворенным, если только это состояние не подразумевает глаза, напоминающие о чайном сервизе, и дрожащий в зубах фонарь.
— Стой, кто идёт! — заорал Флэшлайт, заметив приближающихся стражников и подпрыгнув словно пони, обнаруживший, что земля на мгновение превратилась в батут.
— Спокойно, это я, Нерд, со мной сержант Свифтвинд, — быстро ответил капитан. — Что-то случилось?
— Нет! Ничего! — вскрикнул Флэшлайт, отчаянно озираясь по сторонам. — Все почти в порядке.
— Эй, спокойнее, друг, — мягко произнесла сержант, приземляясь слева от констебля. — Нам-то ты можешь рассказать.
— Я слышал Шорох, — прошептал констебль.
Нерд содрогнулся. Каждый стражник за время своего ночного дежурства слышит сотни странных звуков, но обычно это оказывается скрипом веток на ветру или урчанием собственного голодного желудка. Конечно, ночью существуют тысячи вещей, которые могут шуршать, и обычный стражник после третьего дня, проведённого в дрожании под одеялом, привыкает к ним, но Шорох — это совсем другое дело. Даже младший констебль может отличить шорох от Шороха, если конечно хочет выйти на дежурство еще хотя бы раз. Шорох был гораздо опаснее Скрипа и гораздо страшнее Хруста, и капитан не мог не воспринять это известие со всей серьезностью.
— Где ты его слышал? — уточнил Нерд, на всякий случай вставая поближе к огню фонаря.
— В парке, — Флэшлайт уже начал успокаиваться и отчасти перестал быть похожим на трясущееся желе в доспехах. — Это было ужасно. Я шел по аллее, как вдруг он раздался прямо за моей спиной. Знаете, как будто мышь побежала по сухим листьям, но только у этой мыши когти длинной с мой хвост и зубы острые как копья после еженедельной заточки...
— Ой, да бросьте, — махнула копытом Свифтвинд. — Это же городской парк, тут только деревья и пара-другая статуй. Ну прошуршали немного, и что в этом опасного?
Констебль с капитаном переглянулись между собой и согласно кивнули друг другу — примерно также они поступили бы, если бы заметили кого-нибудь увлеченно ныряющего в море возле значка с нарисованной акулой и огромными красными буквами.
— Сержант, вы слышали что-нибудь о чутье стражника? — попытался объяснить Нерд. Разговоры о смелости Свифтвинд ходили по всему городу, и капитану вовсе не хотелось, чтобы они начали вестись в прошедшем времени.
— Слышала, — согласилась пегаска. — И оно подсказывает мне, что кто бы там ни спрятался, ему вряд ли захочется продолжать это дело после встречи со мной.
— Ну да, — согласно кивнул констебль. — Ему может понравиться вкус пони, и на одной он уже не остановится…
— Лучше позвать подкрепление, — пробормотал Нерд. У него было слишком хорошее воображение и слишком слабый желудок, чтобы представлять себе то, что может случиться с ними, если они отправятся туда в одиночку.
— Вы идёте или нет? — спросила сержант, воинственно расправив крылья и махнув хвостом в сторону калитки.
Капитан с надеждой огляделся вокруг, пытаясь найти хоть одну причину, почему он должен остаться здесь и в случае чего позвать на помощь. К сожалению, кроме необходимости занести апельсины, которых у него не было, родной сестре, которой у него не было, в голову ничего не лезло. Из полезных идей, разумеется, потому что какие-то мысли определенно пытались туда проникнуть, но Нерд плотно запер дверь фантазии на засов отвлеченности и придвинул к ней тяжёлый шкаф хороших воспоминаний. Наконец, он пробурчал что-то о здравом смысле и выживании, но всё-таки подхватил зубами фонарь и последовал за решительной пегаской и чуть менее решительным, зато чуть более дрожащим констеблем, в темноту парковой аллеи.
С каждым шагом стражников вокруг становилось все темнее. Не то чтобы деревья в центральной части парка росли гуще или туман окутывал это место сильнее, просто создавалось ощущение, что сам свет немного боится сюда заходить. По единогласному, но не высказанному мнению капитана и констебля, это было весьма разумной тактикой, как, впрочем, и предложение дождаться наступления утра и, с чистой совестью, спихнув все проблемы на Дворцовую Стражу, отправиться видеть спокойные и добрые сны, в которых не было темных силуэтов скамеек, странных теней от фонаря и зловещих завываний ночного ветра. К сожалению, даже при честном голосовании, против двух голосов за, стояли голоса против, принадлежавшие сержанту и ее копью, поэтому капитану волей-неволей приходилось идти вперёд, повнимательнее осматриваясь по сторонам на предмет наличия особо хитрых и крепких сучков.
— Тихо! — вдруг произнесла идущая впереди пегаска, в которую чудом не врезался констебль, удержавшийся от этого ценой невероятных волевых усилий и акробатического мастерства. — Вы слышите это?
— Слышим что? — осторожно спросил Нерд, гадая, какой из пары дюжина внушающих ледяной ужас звуков она имеет в виду.
— Там, — пегаска указала на растущие невдалеке кусты. Если бы познания капитана в цветоводстве отличались от нулевого, "дайте-мне-букет-красных-роз", уровня, то он понял бы, что это на самом деле не цветочные заросли, а декоративная живая поросль. Даже слишком живая, если присмотреться получше.
— Там что-то есть, — предположил констебль, изо всех сил надеясь, что он не прав. Ответ в духе «Да это просто плод твоего воображения» его вполне устроил бы.
— Молодец, констебль, пятерка за сообразительность, — похвалил его Свифтвинд. — Далеко пойдёшь. Ну, или не далеко, всего лишь до тех кустов.
— Я? — поперхнулся Флэшлайт.
— Ох, а ещё говорят, что кобылки — слабый пол, — надула губы сержант. — Сидите тут, смельчаки, я сама разведаю. Если что, прокричите три раза совой.
— А как кричит сова? — поинтересовался капитан. В душе он никогда не был натуралистом, а в тех гербариях, которые все-таки пытался собрать, никогда не уходил дальше заголовка.
— Можете просто заорать, — сдалась пегаска. — Я сама все сделаю. Ну, все, удачи вам, я пошла.
Свифтвинд осторожно начала подкрадываться к кустам, стараясь не производить много шума. Во всяком случае, шума, неестественного для ночного парка, к которому не относился хруст сломанных веточек и шелест листвы под копытами. На самом деле этот способ действительно работал — любой часовой не обратил бы внимания на подобные звуки, справедливо рассудив, что так неумело подкрадываться не сможет ни один шпион. Она была так поглощена этим делом, что не заметила, что начала заходить к кустам немного правее нужного направления. Пегаска тихо переползла на другую сторону и уже собралась было заглянуть вглубь подозрительного места, как вдруг услышала полубулькающий полуподавленный звук, который вполне мог принадлежать смертельно напуганной падением в водопад сове. Она бросила взгляд на укрытие капитана — тот махал ей копытом изо всех сил и похоже начинал вживаться в роль совы, по крайней нечто совиное в нем определенно прослеживалось — например, размер глаз, которые расширились на поллица. Только через пару секунд до Свифтвинд дошло, что он пытается сказать ей, чтобы она обернулась. Пегаска вздохнула и последовала его совету. Ну что они там такое увидели? Белку, страдающую бессонницей? Страшно выгнутое дерево?
Как оказалось, правда была гораздо крупнее белки и гораздо страшнее дерева, а ещё обладала чудовищно громким ревом и очень, очень большим количеством чрезвычайно острых зубов. ..
— Свет небесный, — выдохнула пегаска. — Что вы там говорили о подкреплении?
Драконы...
На свете существует огромное множество самых разных типов драконов, различающихся цветами, размерами, формами, температурой огня и запахом из пасти. Драконы могут жить практически повсюду, и практически везде они будут не похожи друг на друга, но есть одна черта, которая всех их объединяет — вы приходитесь им ровно на один зуб. Никто не сможет поспорить с тем, что драконы — одни из самых опасных существ в Эквестрии, ведь именно они обладают бритвенно-острыми когтями, способностью дышать пламенем, без труда расплавляющим камни, и ужасными манерами, которые, в сумме с вышеописанными качествами, отваживают любителей приключений от драконьих пещер практически со стопроцентной гарантией, если они, конечно, не являются любителями ощутить на своей шкуре мягкое прикосновение пары-другой тысяч градусов концентрированной ярости. Драконы опасны и свирепы, но вместе с этим они ленивы и безразличны ко всему окружающему, если это самое окружающее не прыгает прямо перед носом, не орет и не трясет огромным копьем. А ещё они очень редко выбираются из своего логова, и поэтому увидеть дракона в полете — большая удача. Ну, или не слишком большая, если он вдруг вас заметил и решил проверить меткость своего дыхания. В общем, встреча с драконом вряд ли принесёт вам что-то хорошее, кроме пары ожогов и возможности поведать друзьям новую байку за кружкой сидра. А ещё все знают, что драконы — одни из самых жадных созданий в мире, и об их сказочных богатства, скрытых во тьме далёких пещер уже давно ходят легенды. Вот только пойти и проверить, правда ли это, почему-то решались очень немногие, а те, кто все же решались, обычно не приносили с собой ничего, кроме основательно поседевшей гривы.
Драконы...
На свете существует огромное множество самых разных типов драконов, и никогда не стоит забывать, что некоторые из них живут в нас самих...
Лаки ещё раз бросила взгляд на вывеску — сомнений быть не могло, она находится именно там, где нужно. С вывески на неё уставился огромный улыбающийся красный дракон, восседающий на груде картошки, а подпись под картинкой гласила, что стоящий здесь пребывает прямо перед воротами Картофельного Банка Сталлионграда, и, если он войдет внутрь, то ему обещан самый радушный приём, самые надёжные сейфы для сбережений и самые честные и выгодные сделки, что, учитывая, что все банки созданы для того, чтобы рано или поздно все деньги из кармана клиента оказались в их хранилищах, показалось пегаске весьма заманчивым предложением. Особенно та часть, где говорилось про сейфы. Нет, конечно, сейфы в банках обычно заперты очень надёжно, но зато они почти никогда не пустуют, и обязательно найдётся тот, кто носит на поясе достаточно толстую и звонкую связку, а уж к нему ему, как всегда считала мисс Койн, ключик подобрать гораздо легче, чем к металлическом ящику. Но сегодня она пришла в банк совершенно для другого, вполне честного и законного дела. По крайней мере, честного и законного с ее стороны, чего нельзя было сказать о банкирах. Лаки фыркнула. Банкиры! Да что они вообще понимают в паровозах и в том, как делаются деньги? О нет, самих денег у них, конечно, хоть отбавляй, но никто же не говорит, что они сами их заработали, ведь так? Для них главное, чтобы одна колонка цифр сходилась с другой, а перед числом в самом низу листа стоял плюс, а не минус, и тогда все наверняка будет хорошо. И ещё эти письма, которые они составляют... А ведь как все хорошо начиналось!
После возвращения из Мэйнхэттэна Лаки встретили как героиню — паровоз осыпали цветами, вокруг гремели фанфары, а жители радостно махали флажками и кричали первое, что придёт в голову. И хотя от цветов ей все время хотелось чихнуть, а фанфарам не помешали бы ремонт и наличие музыкантов, которые могут отличить ноту от запятой, команда Ветрокрылой чувствовала себя настоящими победителями — Эдор приветливо здоровался со всеми как со старыми друзьями, которым не должен денег, борода Грэй Берда искрилась как от прямого попадания молнии и даже Вера, казалось, немного развеселилась. Во всяком случае, изгиб ее губ при определённом освещении и угле зрения мог напоминать улыбку. Что касается самой Лаки, то она просто светилась от счастья, гордости и осознания того, что все эти пони собрались, чтобы поздравить ее с победой, а не потребовать возврата собственного имущества.
Это был единственный триумф паровозов впервые за много лет, и благодаря ему первые полосы утренних газет пестрели изображениями Ветрокрылой и двух пегасок, стоящих на фоне блестящего кубка и дымящейся чашки кофе. Да, официальным результатом была ничья, и об этом же писали все эквестрийские издания, но слухи о том, кто же на самом деле первым подошёл к кубку, расходились гораздо быстрее слегка поджаренных пирожков. "Ну конечно, это была ничья, — с хитрой улыбкой сообщали счастливцы, успевшие раскупить первый тираж. — Но мы-то знаем, что паровоз на самом деле приехал чуть-чуть пораньше, и она действительно могла просто взять и забрать этот кубок себе. Но это было ничья, разумеется. Тут уж никак не поспоришь. Но мы-то с вами..." В конце концов, пока официальная новость только выходила из дома, проверяя, не оставила ли она где-то ключи, слухи уже успели обскакать всю Эквестрию, и, если бы Лаки вздумалось послушать финальную их версию, которая как обычно была лишь слегка приукрашена, то она с большим удивлением узнала бы, что на Ветрокрылую обрушилась целая горная гряда, после чего ей удалось перелететь через ущелье шириной в Кентерлот, а затем въехать в Мэйнхэттэн под проливной дождь из свежего бананового пюре. Но даже в этой истории находилось место для понимающих подмигиваний, и шепотка о том, кто же на самом деле должен был победить. Ведь они сами были там и видели это собственными глазами или хотя бы разговаривали с очевидцами событий за кружкой сидра, или, на совсем уж крайний случай, имели тетушку в Мэйнхэттэне, которая стояла в первом ряду и сама им об этом сообщила буквально через пару часов после финиша. То, что подобные новости могут передаваться с такой скоростью только при помощи телепатии, их совершенно не волновало. Они знали, кто на самом деле приехал первым, и делали все, чтобы другие от этого знания не смогли отвертеться.
Лучшего способа сообщить всей стране о себе придумать было нельзя, и Лаки в полной мере собиралась воспользоваться тем, что ей удалось куснуть удачу за пышный хвост. Финал гонки был действительно красивым жестом с ее стороны, особенно в тот момент, когда она протянула Спитфайр стакан, до краев полный все ещё теплого кофе — толпа дружно ахнула, но никому и в голову не пришло, что Лаки могла просто накрыть его крышкой. В этом и была вся суть ее занятия — все замечают, что золото действительно блестит, но никто не видит, как она наклеивает фольгу. Но в этой гонке она сыграла честно и честно победила. Пусть ей досталась всего лишь половина кубка, зато теперь о паровозах знала почти вся Эквестрия и, что больше всего радовало Лаки, почти вся Эквестрия готова была за них заплатить. А все потому что уже на следующий день они начали принимать заказы.
Первым посетителем кабинета Лаки, пожелавшим приобрести паровоз, был седой пони, одетый в фуражку почтальона и выходной костюм, который может быть когда-то и хотел войти в моду, но так и не решился постучать в дверь. Как оказалось, его звали Кард Посталь, и он работал в Почтамте главой отдела марок и открыток.
— Видите ли, какое тут дело, — произнёс он, поудобнее устраиваясь на стуле, — Мы всегда гордились тем, что доставляем почту весьма быстро, и это действительно так — в пределах города вы можете отослать письмо себе домой и, когда вы вернетесь, ваш почтовый ящик уже не будет пустым. Так что с городской почтой проблем у нас нет. Но мисс Койн, кому как не вам знать, что время не стоит на месте. Все больше появляется бабушек в Эпплузе, дядюшек в Ванхувере и племянниц в Понивилле, которым нужно срочно что-нибудь доставить, и иногда это что-нибудь просто не помещается в почтовую карету. В общем, Почтамт хотел бы арендовать по одному из вагонов на каждом маршруте для доставки посылок и писем, желательно экспресс-классом.
— Не любите вы стоять на месте, мистер Посталь, вам лишь бы только скакать вперед — подмигнула Лаки. — То есть, если я правильно вас понимаю, вы хотите, чтобы почта доставлялась каждый день даже в самый удаленный городок, причём с небывалой до этого скоростью. И пока что мы — единственные, кто может вам такое предложить, хотя вы уже наверняка слышали и о наших поездах и об их возможностях...
— Слышал, — подтвердил представитель Почтамта. — А ещё я слышал, что у паровозов есть крылья, и это мне в вас нравится больше всего. У пони, которые бросают вызов невозможному, наверняка не возникнет проблем с простой доставкой почты, не так ли?
Следующие полчаса пролетели для Лаки почти незаметно, если не считать небольшого спора из-за цены перевозок, но, в конце концов, они нашли компромисс в виде десятипроцентной скидки Почтамту как государственному предприятию и обещания Посталя напечатать изображение Ветрокрылой на следующей партии марок. Это была отличная сделка для Лаки, но самое приятное заключалось в том, что на тот день она была вовсе не последней.
Почти до самого вечера дверь ее кабинета оставалась распахнутой, а с лица не сходила дружелюбная и доверительная улыбка. Пожимались копыта, подписывались бумаги, ставились печати, а цифры прыгали из колонки в колонку в причудливом танце согласия и взаимной выгоды. Сказать, что пегаска наткнулась на золотоносный ручей было бы не совсем верно, потому что где-то там на горизонте уже был виден денежный водопад, спадающий в океан богатства. В общем, все началось лучше некуда и даже слишком хорошо, чтобы так продолжалось и дальше. Уже заключив последнюю сделку и возвращаясь домой, парившая на седьмом небе от счастья пегаска получила письмо из банка, написанное, судя по соотношению приторной любезности и самого содержания послания, чернилами из просрочено сахара вперемешку со змеиным ядом.
"Уважаемая мисс Лаки Койн,
Совет директоров Банка сердечно поздравляет вас с достойным завершением гонки, и спешит сообщить, что условия договора, в связи с изменившимися обстоятельствами, были пересмотрены. Мы приняли решение, для вашего же удобства, предоставить вам возможность погасить часть кредита единовременно в самый коротки срок, и надеемся на вашу готовность к сотрудничеству. В противном случае, будет произведена конфискация имущества предприятия на выданную вам сумму. Но мы, со своей стороны, искренне желаем, чтобы до этого не дошло, и что вы найдете необходимые средства в ближайшие трое суток.
С наилучшими пожеланиями
Совет Директоров Картофельного банка.
Стабильность. Надёжность. Картошка.
P.S. Удачного дня"
Это известие обрушилось на Лаки не менее внезапно, чем ливень из роялей посреди ясного летнего денька, и именно поэтому она стояла сейчас здесь, перед роскошными банковскими воротами, ожидая пока они, наконец, распахнутся, и размышляя о том, что им следовало бы немного поторопиться, если они хотят сделать это и завтра. "Главное — сохранять спокойствие, — твердила она себе. — С такими прибылями от заказов, я наверняка смогу покрыть эти траты. Проблема в том, что новые заказы требуют новых паровозов, а даже если мы поставим на колёса весь музей паровозного дела, который почему-то зовется складом, у нас их будет не больше десяти штук. Но мы всегда сможем построить новый состав, ведь так? Ну, конечно, только без этих денег возникает один небольшой минус при подсчете дохода. Где-то перед первой цифрой. Ну что ж, пора серьезно переговорить с этими банкирами…" Наконец ворота открылись, отрывая Лаки от ее раздумий, и с ленивой неохотой пропустили ее вовнутрь самого банка — царства чисел, молчаливых счетоводов, стальных дверей хранилищ с суровыми охранниками в комплекте и, конечно же, денег. Пегаска в последний раз поправила свою прическу, взмахнула хвостом и сделала шаг вперёд, улыбнувшись Судьбе.
Есть пони, по которым сразу видно, что деньги они держат в бумажниках и каждый раз внимательно пересчитывают сдачу. Есть те, кто держит деньги в банках и тщательно проверяют свой счёт. А есть те, кто владеет этими банками. И чужие деньги они любят считать гораздо больше своих. К такому типу относилась и Голди Потэйто — председатель Картофельного Банка, и именно этим делом она занималась, сидя на роскошном красном кресле, когда двери ее кабинета смущенно разбежались в сторону и открыли взгляду председателя одну знакомую и очень решительную кобылку. За ее спиной скромно покашливал клерк, который в теории не должен был пропускать неожиданных визитеров, но на практике быстро сообразил, то лучше встретиться с очень недовольным начальством, чем с испепеляющим взглядом этой огненногривой посетительницы.
— Что это? — требовательно произнесла Лаки, потрясая небольшим клочком бумаги. — Я думала, банкиры Сталлионграда умеют хранить свои слова не хуже, чем доверенные им деньги. Выходит, я ошибалась?
— Лаки, дорогуша, — примирительно вскинула копыта Голди. — Не стоит так кипятиться. Я уверена, это небольшое недоразумение нисколько не помешает...
— Не помешает окончательно добить производство паровозов, вы имели в виду, — перебила пегаска. — Разве не в Сталлионграде говорят, что договор дороже денег?
— Да, — председатель нахмурилась и отложила в сторону счеты. — Видишь ли, если бы все зависело только от меня, я бы доверилась тебе и на слово, потому что я вижу потенциал этого дела, но совету нужны более... звонкие доказательства этого потенциала. И если ты погасила хотя бы, скажем, сто тысяч бит...
— У меня нет таких денег, — закусила губу Лаки. — Только не сейчас. Нам нужен уголь, сталь, нам нужны новые копыта и оборудование. Скорее всего, мы не сможем выплатить сотню тысяч в самом скором времени. Это просто невозможно.
Пегаска бросила быстрый взгляд на Голди — та в задумчивости уставилась в свои бумаги. А ведь названное число на самом деле не было такой уж большой суммой — половину они могли отдать хоть сегодня же, а ещё половину... Лаки изо всех сил постаралась запрятать глубоко назад воспоминание о небольшом тайничке на крыше ее кентерлотского дома, в котором по примерным расчетам находились что-то около пятидесяти тысяч блестящих монет, которые она с таким трудом заработала за время своей не совсем честной карьеры.
— Жаль, жаль, — в конце концов вздохнула Голди. — Неужели не найдётся никакого способа достать хоть какую-то часть кредита?
— Если только вы не предоставите мне лопату и карту сокровищ, — грустно улыбнулась Лаки.
— Кстати о сокровищах, — вежливо кашлянул клерк. — Вы просили меня просмотреть утреннюю почту, и, как мне думается, это письмо вас заинтересует.
Он передал председателю чистый белый конверт без марок, на который Лаки возможно и не обратила бы внимания, если бы не украшавшая его огромная печать в виде круглого солнца. Ее довольно трудно пропустить с первого взгляда, особенно если знать, что если вы это сделаете, это может стать одной из самых больших ошибок в вашей жизни.
— Письмо от Принцессы Селестии, — вновь прокашлялся клерк, с одной стороны вызвав у Лаки огромное желание подарить ему упаковку таблеток от кашля, а с другой — холодок при упоминании Принцессы, пробравший ее до самых кончиков перьев.
— От Принцессы? — удивлённо переспросила Голди, распечатывая конверт и пробега глазами по ровным рядам аккуратных букв. — Интересно, чем же наш скромный банк обязан подобной чести? – она немного помедлила, вникая суть письма, — Ох, лучше вам тоже взглянуть...
Лаки кивнула, взяла письмо в свои копыта и погрузилась в чтение. Если пробраться через извилистый лабиринт приветственных формальностей, не застрять в болоте дружелюбных пожеланий и не слишком долго задержаться на аллее официального вступления, то смысл этого послания можно было свести к следующему: Принцесса, наслышанная о проблемах паровозостроения, перечисляет на счёт банка пятьдесят тысяч битов наличными, которые мисс Койн может использовать на своё усмотрение. Единственное, что немного смутило пегаску — это то, откуда Принцесса взяла эти средства...
— "Полученные нами по счастливой случайности, когда патруль Дворцовой Стражи обнаружил клад достаточного размера в пределах городской черты..." — зачитала Лаки, не поверив собственным глазам. Откуда? Как она узнала об этом? Это не могло быть просто случайным совпадением, потому что если каждое такое событие списывать на волю Судьбы, то Селестия определенно будет самой везучей пони в Эквестрии…
— Но ведь это же просто отлично! — обрадовалась Голди. — Теперь вам нужно собрать только половину суммы, и я абсолютно уверена, что у вас это получится без труда. Особенно с вашим талантом выбираться из самых безвыходных ситуаций…
— Я бы не стал делать поспешных выводов, — начал было клерк, но запнулся, после того как стал объектом пристального внимания взглядов двух очень заинтересованных кобылок, отчего он покраснел, как очень стеснительный томат, но все-таки нашёл в себе силы продолжить. — На самом деле, у нас вышла небольшая ошибка с переводом этого счёта, и в результате, эти финансовые средства были отправлены не в тот филиал...
— Куда? — тут же вмешалась пегаска. – В Сталлионграде не должно быть так много банков… Он находится на другом конце города?
— Вообще-то немного дальше, чем на другой конец города, — замялся служащий и вдохнул поглубже, стараясь избежать встречи со взглядом Лаки. — Скорее, тут подойдёт другой конец страны, Мисс Койн. Я с сожалением вынужден сообщить вам, что ваши деньги совершенно случайно были отправлены...гм... в Эпплузу...
Капитан Нерд с облегчением взял в копыта очередную кружку мутновато-сладкого напитка и поплотнее закутался в плед. Осознание того, что прошедшие события не зря назывались прошедшими, приятно согревало капитана не хуже, чем полыхавшие в камине дрова. Встретиться с тем, что они обнаружили в городском парке, еще разок ему совершенно не хотелось – тогда им всем очень повезло, что оно не пожелало покидать парк. Во всяком случае, пока. Вообще, стражники в основном не отличаются способностями к спорту, но на коротких дистанциях, особенно с резким стартом, отработанным годами службы, они способны развить довольно-таки неплохую скорость, которая значительно увеличивается в зависимости от количества щелкающих зубов за спиной стража порядка. Определенно, сегодняшний день вряд ли можно назвать его удачливым днем, если только не вывернуть это познание на изнанку и хорошенько не простирнуть.
В штаб-квартиру постепенно возвращались остальные стражники, считающие, что если в городе появилось нечто очень таинственное и опасное, то лучше держаться всем вместе – так шансы того, что в будущем вы все еще будете получать хорошую песню, становятся гораздо больше. Пока остальные офицеры подтягивались, присаживались на свои места и старались незаметно положить себе двойную порцию сахара, сержант Свифтвинд нервно мерила шагами кабинет, смахивая хвостом пыль с полок с документами и подергивая ушами. Наконец она замерла и обвела взглядом собравшихся – сюда явились практически все члены Ночной Стражи, за исключением счастливчиков, у которых был отпуск, выходной или прихворавшая уже третий раз за год бабушка в Филлидельфии. Пегаска постучала по ближайшей деревяшке, над которой моментально возникло небольшое и очень плотное серое облачко, и обратилась к стражникам.
— Ночная Стража, — начала она, смотря им прямо в глаза, отчего многие вдруг вспомнили, сколько всего интересного можно найти в чашке кофе, если внимательно поизучать ее поверхность. — Мы столкнулись с невиданным ЧП, возможно первым подобным за последнюю сотню или даже тысячу лет. Этой ночью в городском парке… Да, младший констебль?
— Простите, сержант, — беспокойно поерзал на стуле темно-серый земнопони. — Но что такое ЧП?
— Чудовище Парковое, — предположил Флэшлайт, с тоской поглядывая на ближайшую кофеварку – после того, как в его героическом поединке с дрожью в копытах Ночная Стража лишилась третьего стакана, настроение у него окончательно испортилось.
— Ну, можно и так сказать, — помедлив, согласилась сержант. – Но суть не в этом. А в том, что именно нам предстоит разобраться с этой проблемой. Мы с капитаном Нердом и констеблем Флэшлайтом уже успели оценить опасность, после чего разумно отступили на заранее подготовленные позиции… — “Спасая свои драгоценные крупы”,- в мыслях добавила она. — И пришли к выводу о том, что без объединения всех наших сил, мы не сможем ей противостоять. А после того, как мы обратили в бегство одного из… Да, младший констебль?
— Как именно вам удалось обратить его в бегство во время отступления? – непонимающе переспросил тот.
— Мы побежали от него, а оно побежало за нами! – рявкнула сержант и обвела испепеляющим взглядом ряды стражников. – У кого-нибудь еще есть хоть один вопрос?.. – в воздух поднялось одно слегка подрагивающее копыто. Пегаска тяжело вздохнула. — Да, младший констебль?
— Но с чем именно вы там столкнулись, сержант? – пробормотал новичок, посильнее вцепившись в копье.
— С драконом! – восторженно провозгласил голос, идущий от широко распахнутых дверей.
Стражники резко обернулись, добавив на деревянный пол кабинета пару новых темных пятен и выпустив в воздух пару порхающих шепотков . В дверях стоял довольно молодой единорог, цвет которого примерно подходил под описание лазурного моря, в которое кто-то годами сливал отходы с производства синей краски, одет он был в подобие фиолетового банного халата с наклеенными на него звездами, а на голове у него лениво развалилась шляпа с обвисшими полями. А еще он был не то чтобы толстым, просто возникало ощущение, что если вы дадите ему коробку конфет, а через пять минут попросите обратно, она все еще будет полной, но в основном – блестящими обертками. В общем, если бы вы представляли себе типичного волшебника, то наверняка изобразили бы нечто подобное, добавив для красоты пару сверкающих молний ну или огненный шар по вкусу. Однако этот экземпляр выглядел вполне безопасным, судя по тому, что его лицо расплылось в широкой улыбке, а голос так и лучился безобидной радостью ученого, открывшего новое заклинание, которое в одной половине случаев ускоряло рост помидоров, а в другой половине стирало с земли небольшой городок.
— Стар Хэт, — представился он. – Кафедра бесполезного чудовства. — Это просто изумительно! События подобного рода не случались в Кентерлоте с Восстания Апельсинов в семьсот сорок пятом! Вы видели его? Какого он был размера? Сколько голов? На хвосте были шипы или костяной нарост? Потрясающе, просто потрясающе!
— Кафедра бесполезного чудовства? – опешил Нерд, которому все-таки удалось вычленить из беспощадно обрушившегося на них потока информации нечто более или менее понятное.
— О, Принцесса, — волшебник демонстративно закатил глаза. – Ну почему все спрашивают именно об этом? Да, мы называемся именно так, но это не значит, что мы ничего не делаем. На самом деле мы изучаем самое разное, можно сказать уникальное колдовство. У нас есть чары, которые не работают после первого применения, заклинания, которые необходимо произнести миллион раз, чтобы добиться эффекта и даже такие, которые будут открыты ровно двадцать лет назад.
— А, — понимающе протянул капитан. – Они, наверное, путешествуют назад во времени?
— Гм… Не совсем, — задумчиво ответил маг. – Они двигаются по тройной спирали и иногда останавливаются перекусить в каком-нибудь дешевом кафе. Но смысл вы уловили. О чем это я? Ах, да, дракон…
— Что вы об этом знаете? – напряглась сержант. В глазах остальных стражников тоже можно было прочитать этот вопрос, а также еще парочку, вроде «Почему это случилось именно с нами?» и «Вы можете это исправить?».
— Немного, — расстроенно произнес волшебник. – Но я уверен, что вы поможете мне продвинуться гораздо дальше! Похоже, что мы здесь имеем дело с классической магией оживления, причем довольно мощной. Наши приборы зафиксировали выброс магии величиной в три условных единицы…
— Не очень-то и много, — облегченно вздохнул Флэшлайт.
— Как сказать, — хмыкнул Стар Хэт. – По моим прикидкам этого хватит, чтобы оживить половину статуй в парке, и это не считая той части, которую поглотили скамейки…
— То есть вы хотите сказать, что сегодня нам предстоит сражаться со статуей дракона и ходячими скамейками? – поинтересовалась Свифтвинд.
— Нет, конечно же нет, — вскинул копыто волшебник и зевнул. – Ни в коем случае не сегодня. Завтра. Пик активности заклинаний подобного рода приходится на сутки после произнесения, а значит, у нас есть что-то около дня на подготовку. Вы же возьмете меня с собой, я надеюсь…
— Ладно, постараемся. Итак, что касается самой операции – нам понадобится небольшая подмога. Есть добровольцы? — наивно спросил Нерд, не подозревая, что слово “доброволец” в мозгу стражников было запрятано на такую глубину, что доставали они его не чаще, чем рыбы касались облаков своими плавниками.
Ответом ему было смущенное молчание.
— Ладно, — протянул он. – Но тот, кто останется, будет готовить отчет для Принцессы…
Строй стражников мгновенно шагнул вперед.
Ибо завтра ночь наступит вновь, а вместе с нею продолжится и их дозор…
Солнечный свет окутывал стремительно мчащийся к горизонту поезд и заставлял его золотое покрытие светиться так, что на него было трудно смотреть без хороших солнечных очков. Некоторые бы назвали эту картину прекрасной, но сама команда Ветрокрылой вряд бы ли с ними согласилась. А все потому, что у светлых солнечных лучей в пустыне есть один небольшой недостаток — невыносимая палящая жара. Лично Лаки паровоз представлялся огромной кастрюлей на колёсах, в которую кто-то просто забыл налить воды, но это было ещё половина всех проблем — она родилась в столице и хотя бы видела, как столбик термометра поднимается выше температуры лютого мороза, тогда как все остальные больше напоминали грустных снеговиков, выбравшихся из холодильника где-то в середине июля. Хотя у них было достаточно воды для питья, у пегаски создавалось чёткое ощущение, что половина ее по пути из фляжки злорадно испаряется в воздух, и это совсем не способствовало поднятию общего боевого духа. Точнее говоря, этот боевой дух сейчас лежал в гамаке, истекал потом и мечтал о чём-нибудь прохладном, вроде дуновения ветерка или наступления ледникового периода. Но поезд все двигался вперёд, и никто не собирался останавливаться, пока вдали не покажутся яблоневые сады и кабинки для холодного душа Эпплузы.
К несчастью для Лаки, это был уже третий день поездки, что означало не только третьи сутки с фляжкой в копытах и попытках забыть о том, что если вокруг станет ещё жарче, то одна пегаска имеет неплохие шансы превратиться в жаркое, но и то, что срок погашения части кредита весьма быстро и безнаказанно подбирается к концу. Эпплуза могла показаться на горизонте в любой момент, хотя вряд ли это принесло бы Лаки мгновенное облегчение — она уже и до этого выкидывала подобные трюки вместе с парой оазисов и огромной башней. Пустынные миражи, как это было обычно принято, старались скрасить длинное путешествие страдающих от жары путников по мере своих скромных сил.
— Итак, мы должны находиться где-то в восьми часах пути от города, — заключила пегаска, после долгого разглядывания карты, любезно предоставленной сталлионградским архивом. Правда, его работники определённо не часто имели дело с подобными запросами, поэтому ту раскрашенную бумагу, которую им выдали, в копыта лишний раз было лучше не брать, если, конечно, вы не умеете ориентироваться по кучке цветной пыли. Карта была настолько старой, что, согласно ей, в Эквестрии не было не только железных дорог, но даже и таких мест как Сталлионград и Эпплуза, зато было довольно много, помеченных как "Опасные", "Чрезвычайно опасные" и "Здесь водятся драконы". Через один такой участок пути им и предстояло проехать и, честно говоря, возможность встречи с гигантский огнедышащим ящером, имеющим, в отличие от них, подкреплённое веками обитания право находиться здесь, Лаки совершенно не радовала.
— Да вы не переживайте так, — утешительно пробормотал Грэй Берд, несмотря на все трудности сохраняющий свой оптимизм и твердую уверенность в успехе. Впрочем, Лаки вообще сомневалась, что существует что-то, способное поколебать ее, кроме, разве что, прямого попадания кометы. — Карты-то ещё древнее, чем те, что были в прошлый раз, Авось и проскочим.
— Где-то я уже слышала такое, — Лаки обнадеживающе улыбнулась. — Просто, если в этих горах нас настигнет ещё одна снежная лавина, то я буду очень сильно удивлена.
— А я просто обрадуюсь, — проворчала Вера. — Как по мне, лучше замерзнуть под кучей снега, чем испечься здесь заживо. Помяните моё слово, банкирам доверять нельзя. Они могут улыбаться вам и крепко пожимать ваше копыто, а наутро вы уже узнаете, что у вас нет ни гроша, и при этом вы все ещё должны кому-то кучу денег. А все из-за того, что пропустили пару строчек мелким шрифтом, заметить который могут только ювелиры или часовщики, да и то не сразу. Так что это все неспроста, — она промокнула лоб платком и выжала его, вызвав небольшой водопад, из-за которого пустынные племена наверняка устроили бы трехдневный траур. — Вы как хотите, а я пойду на крышу, посмотрю что у нас с трубой. Там, по крайней мере не чувствуешь себя как на сковородке...
Вера демонстративно повернулась и удалилась, гордо покачивая гривой. Лаки задумчиво проводила ее взглядом. На самом деле доля правды в ее словах была, особенно в тех, что были связаны со сковородкой. Ну что ж, каждому из нас время от времени требуется побыть в одиночестве, даже если это означает созерцание огромного облака дыма, сидя на крыше вагона, на которой, по прикидкам Лаки, уже можно было готовить яичницу. Пегаска вернулась к карте, стараясь дышать как можно реже, и продолжила внимательно осматривать ее в поисках озера кислоты или действующего вулкана – в последнее время она стала замечать, что паровоз действует на опасности не хуже огромного магнита на набор кухонных ножей, и, если подобного места все еще не существовало, природе определенно стоило поторопиться его создать.
— Э-э, мисс Лаки, — где-то справа от нее раздался приглушенный голос Грэй Берда.
— Да-да? – ответила она, не отвлекаясь от карты. Интересно, это пятно говорило о том, что им грозит очередная смертельная опасность или о том, что кто-то из архивариусов имел привычку проводить чаепития прямо на рабочем месте? – Что случилось?
— Вам не кажется, что вокруг не должно быть так темно? – судорожно сглотнул старик.
Лаки оглядела вагон – его действительно окутала темнота, словно Солнце вдруг решило взять выходной вне очереди или же над ними пролетало какое-то большое и плотное облако. С крыльями. И очень острыми зубами. И длинным хвостом. В общем, если бы Лаки так сильно не убеждала себя в том, что это действительно облако, она легко могла бы подумать, что это – дракон.
— Дракон! – в вагон влетел истошный крик, следом за которым туда ворвался Эдор с бешено вращающимися глазами.
— Дракон? – с недоверием переспросила пегаска. – Не может быть… Вера!
— Где она? – обеспокоенно спросил Эдор. – С ней все в порядке?
— Абсолютно, заверила его Лаки, бросаясь к выходу из вагона. – Если не считать того, что прямо перед ней парит существо, состоящее в основном из лезвий, шипов и очень горячего пламени. Главное, продолжайте вести паровоз, я сделаю все, что смогу.
“И будет довольно приятным бонусом, если они дождутся меня не в виде парочки угольков, — безнадежно подумала она. – Потому что все, что я, хоть и способна на многое, да только вот что-то не верится, что дракон так просто согласится улететь и отдать мне все свои сокровища после милой беседы за чашечкой чая.”
Как только она вырвалась наверх, бешено махая крыльями, ей предстала весьма живописная картинка, на которую стоило бы полюбоваться, если бы половину ее не занимал огромный зубастый ящер, зависший в воздухе прямо перед окаменевшим инженером. Можно, конечно, было сказать, что он был алым как сама ярость, а в глазах его разгоралось злобное пламя, но это бы заняло слишком много времени, к тому же Лаки никогда не тянуло стать поэтессой. Во всяком случае, пока она не обзавелась собственной уютной комнатой с креслом качалкой и теплым камином, на роль которого злобно ухмыляющийся дракон вряд ли подходил. Сейчас необходимо было соображать очень быстро, потому что ситуация становилась все жарче, в буквальном смысле этого слова. Пегаска отчаянно осмотрелась вокруг в поисках чего-нибудь способного помочь против дракона, но, к большому сожалению, шансы найти такое на крыше паровоза в безжизненной пустыне не сильно обнадеживали. И тут в глаза ей бросилось то, что она до сих пор не замечала…
— Опять ты? – обреченно произнесла она, наблюдая за фигурой в черной мантии, державшей в копытах небольшую книжку веселой расцветки. Прямо перед ней лежала коса, лезвие которой практически невозможно было разглядеть под этим углом зрения. При взгляде на эту косу Лаки обдало холодным ветерком, но она, несмотря на то, что Солнце до вечера уходить никуда не собиралось, ему почему-то совсем не обрадовалась. – Дай угадаю, теория возможностей?
— ВОЗМОЖНО, — уклончиво ответила фигура. – НЕ ОБРАЩАЙ ВНИМАНИЯ, Я ПРОСТО ТУТ ПОСТОЮ.
— Я постараюсь, — пообещала пегаска. Сейчас у нее было не слишком много времени на пустые разговоры зато если у нее ничего не выйдет, они смогут болтать хоть целую вечность.
Итак, что ей известно о драконах? Они живут в пещерах, едят кристаллы, любят все блестящее и дышат огнем, который, может и не является волшебным, но обращает горючие вещества в уголь не хуже любого другого. К несчастью, к горючим веществам относятся и большинство пони. Но ведь от пламени дракона вполне можно увернуться, хотя, если этого не получится, вы узнаете об этом одними из первых.
Вера стояла совсем недалеко от люка ведущего обратно в вагон. Правда, то же самое можно было сказать и о драконе. Ветер тут наверху был такой, что заглушал не только звуки, но и мысли, а еще он очень стильно развевал гриву Лаки, хотя тут следует заметить, что стиль не всегда означает удобство – довольно трудно сосредоточиться на проблемах жизни и смерти, когда волосы так и лезут к вам лицо. Ей нужен был только один успешный рывок, а потом еще пара секунд чистого везения. Неужели она просила так многого? Пегаска набрала в грудь побольше воздуха, воинственно расправила крылья и начала разбег…
Те, кто говорят, что подобные секунды обычно растягиваются на целую вечность, не всегда бывают правыми. Например, для Лаки эта пара мгновений стала мешаниной незабываемых ощущений из ледяного ужаса и мысли о том, что сейчас струи раскаленного воздуха находятся всего в паре шагов от ее гривы. Наконец она перевела дух и решилась приоткрыть глаза – как оказалось, им все-таки удалось свалиться внутрь вагона, отделавшись при этом парой легких ушибов и обещанием никогда больше не повторять подобные трюки. Вера смотрела на нее широко открытыми глазами, в которых без труда читалось невероятное удивление, а также желание того, чтобы довольно тяжёлая пегаска в конце концов перестала использовать ее в качестве импровизированной подушки.
— Ты спасла меня, — прошептала она.
— Да, да, — встала на копыта Лаки и начала приводить себя в порядок. – Письма с благодарностями, цветы и конфеты можешь присылать на известный адрес. Только запомни, что у меня аллергия на розы, а люблю я – шоколад. Смотри, не перепутай.
— Ты спасла мне жизнь, — твердо повторила инженер. – Я не ожидала от тебя подобного.
— Ох, — пегаска обеспокоенно посмотрела на люк. – Ты весь день будешь об этом говорить? У нас там, вообще-то, дракон на крыше завелся, если ты не заметила.
— Что ты предлагаешь? – поинтересовалась Вера.
— Для начала вернемся в вагон, — решительно произнесла Лаки. – А там посмотрим…
…Вера осторожно приоткрыла дверь, за которой, как оказалось, стояла пара обеспокоенных пони и одна, судя по всему не менее обеспокоенная , борода, что быстро выдало в них Эдора и Грэй Берда. А вздох облегчения, который они издали при виде живой и невредимой, хотя и слегка помятой Веры, можно было спокойно повесить в рамочку или сдать в подходящий музей в качестве эталонного образца.
— Я тоже рада вас видеть, — добродушно буркнула она. – А теперь можете отлипнуть от меня, потому что совсем не обязательно весь день висеть на моей шее…
— Ладно, ладно, — примирительно вскинул копыта Эдор. – А где Лаки?
— Она прямо позади меня и… — начала было Вера, и только тут вспомнила, что пока шла сюда не слышала ни едких замечаний, ни цокота копыт, сообщавших ей, что сзади нее кто-то есть.
Инженер бросилась к окну, подняв глаза к небу, в котором нарезал круги красный дракон. И лишь напрягая зрение, она заметила возле него небольшую синеватую точку, которая при наличии хорошей фантазии вполне могла показаться знакомой пегаской…
— Остановите поезд! – потребовала она голосом, взращенным дюжиной поколений Седогривов, как никто другой привыкших, что все вокруг суетятся в попытках сделать хоть что-то полезное или по крайней мере создать вид, что они это делают. Но в этом случае подобного приказа не потребовалось – Эдор понял ее с полуслова и ринулся в кабину машиниста для того, чтобы резко дернуть рычаг остановки.
Тем временем маленькая синяя точка кружила перед носом дракона, уводя его все дальше и дальше от поезда. Пару раз ящер делал глубокий вдох, но тогда пегаска ныряла вверх или вниз, выходя из поля зрения дракона – трюк, который изучали в самых начальных классах летной школы, вот только вряд ли тренеры предупреждали, что он может спасти вашу шкуру, если за вами гонится разъяренный дракон. Вера прильнула к стеклу, наблюдая за погоней – точки в небе постепенно становились все меньше, но их размера ей вполне хватило, чтобы определить, что они приближаются к гигантскому каньону справа от поезда. Точки петляли в воздухе, опускаясь все ниже и ниже, и, в конце концов, на мгновение зависли над самим разломом, только для того, чтобы камнем ринуться вниз.
А в следующую секунду оттуда вырвался огромный столп испепеляющего пламени…
— Нет, — тихо прошептала Вера. – Этого просто не может быть…