Идеальный городок Понивилль

Зрячая паника

В волшебной стране Эквестрии жила-была единорожка по имени Винил Скрэч.

У неё в голове звучала песня: «Та-да-да-да-да!»

У этой единорожки были необычайные способности к музыке, и благодаря им она удостоилась чести стать личной ученицей принцессы Селестии.

«Та-да-да-да-да!

Та-да-да-да-да!

Та-да-да-да, та-да-да-да…»

Десять лет Винил посвятила учёбе, не уделяя времени общению со сверстниками в Школе музыки Селестии.

«Та-да-да-да-да!

Та-да-да-да-да!»

За это время она выросла из робкой кобылки в упрямую молодую кобылицу.

«Та-да-да-да-да!

Та-да-да-да, та-да-да-да…»

И вот теперь она отправлялась на величайшее испытание в своей жизни – испытание, начавшееся с путешествия на воздушном шаре из Кантерлота, королевской столицы, в ничем не примечательный городок Понивилль.

Предрассветный ветерок плавно нёс воздушный шар. Заглушая свист ветра, постепенно нарастал новый звук, одинокая скрипичная мелодия, – её как будто бы источали сами небеса.

Спавшая до этого на дне корзины Винил Скрэч вскарабкалась на ноги. Её шкурка была цвета яичной скорлупы, а в гриве и хвосте было поровну синих и голубых прядей. Метка единорожки была в виде двойной ноты.

Винил крутила ушами, безуспешно пытаясь найти источник окружавшей её музыки. За это время к скрипке успел добавиться целый небесный струнный оркестр, игравший сладкозвучную мелодию из поднимающихся и поднимающихся тонов. И вдруг, словно бы по повелению музыки, солнце взошло из-за горизонта.

Волна света омыла горы и равнины, озарив целый мир красоты. Это зрелище должно было внушить наблюдавшей его пони благоговение, наполнить её восторгом и любовью ко всем живым существам в мире.

Вместо этого ею овладели страх и ужас. Не представляю, с чего бы она так отреагировала. Может быть, музыка напомнила Винил о том, что меньше чем через сутки ей нужно будет выступать перед понивилльцами. Да, то, что она в панике нырнула обратно в корзину, – это наверняка было из-за предсценических нервов.

Переполнявшие единорожку чувства были вызваны глубоким, неразрешимым противоречием:

Открывшийся Винил Скрэч пейзаж был самым прекрасным изо всех, что она видела в жизни,

И:

Винил Скрэч была слепой от рождения.

Она была убеждена, что и то, и другое – несомненный факт. Но эти две вещи не могли быть истинными одновременно.

Вдобавок к этому была загадка поменьше: скрипичной мелодии предшествовали затухающие отзвуки рок-песни, под которые и проснулась Винил. Она знала, что знает эту песню и что эта композиция ей почему-то жизненно важна, но понятия не имела, где она её раньше слышала.

Винил Скрэч вжалась лицом в борт и плотно обхватила голову передними ногами, как если бы, не видя восход, она могла изгнать его из реальности.

— Винил? — раздался голос рядом с ней. — Винил, что с тобой?

Винил знала этот голос.

— С… Спайк? — отозвалась она, не поворачивая головы. — Что происходит?

— Это твоя аранжировка, Винил, — ответил дракончик. — Слышала? Я помню, что ты просила разбудить тебя, когда приземлимся в Понивилле, но я не мог дать тебе проспать премьеру.

Для Винил эта реплика прозвучала совершенно бессмысленно, поэтому она решила отключиться от слуха и невозможного зрения и сконцентрироваться на том, что сообщают ей другие чувства. Жёсткая штука у неё на голове, упиравшаяся в ноги, – это очки, поняла Винил. Она телекинезом опустила их на глаза, не разжимая веки. При этом почему-то раздался звук наподобие сыгранной на валторне ноты. Надев очки, Винил почувствовала себя куда спокойнее; пони, видевшие её без очков, всегда бурно реагировали. Она медленно открыла глаза.

Свои зрячие, совершенно нормальные глаза.

Через несколько секунд Винил поняла, что плетёный узор, на котором сфокусировался её взгляд – это борт корзины воздушного шара, а фиолетовым он окрашен из-за стёкол очков. Поймав себя на том, что часто дышит, она сделала несколько глубоких вдохов, а потом наконец выпрямилась и осмотрелась вокруг.

Винил Скрэч надела свои большие фиолетовые солнцезащитные очки с помощью телекинеза. Они ей были не так уж и нужны, но помогали отстраняться от окружающих пони. Винил несколько секунд таращилась в стенку корзины и пыталась выровнять дыхание, а потом подняла взгляд на стоящего рядом обеспокоенного дракончика.

То, что творилось, шло вразрез со здравым смыслом. Винил была слепой всю жизнь; даже если бы её глаза каким-то чудом вдруг заработали, ей неоткуда было знать, на что похож фиолетовый цвет или как выглядит Спайк. А она даже помнила, как выглядело яйцо, из которого тот вылупился…

Всплывшая в памяти картинка вызвала у Винил Скрэч новый приступ паники. «Откуда мне знать, как оно выглядело?» — спросила она себя. Это заново вызвало в памяти ту картину из самого важного дня в жизни Винил: дня, когда принцесса Селестия взяла её в ученицы.

«Не было такого!» — мысленно закричала она. В ответ на это явились новые воспоминания: принцесса увидела в ней потенциал и неустанно поддерживала её в занятиях музыкой, так что теперь Винил уступала в своих умениях только самой принцессе.

Это тоже не укладывалось у Винил в голове. Не то, что она была музыкально одарённой, – а то, что принцесса придавала музыкальному таланту такое значение. «Но ведь именно музыкой ты надела очки, — отвечали Винил мысли, — а твоя аранжировка «Песни восхода» в исполнении Селестии заставила солнце взойти этим утром».

— Моя… аранжировка? — произнесла Винил.

— Ну да, это-то я и пытаюсь тебе объяснить! — ответил Спайк, который и вправду пытался вывести её из транса последние пять минут. — Принцесса, наверное, хотела подбодрить тебя после письма.

С этими словами он указал на свиток у своих ног.

Винил левитировала свиток к себе, что сопровождалось её характерным звуком валторны, и прочитала письмо принцессы Селестии. Потом изучила лист, чтобы убедиться в его подлинности: бумага была необычно тёплой на ощупь, вверху страницы было тиснение в виде переплетения шнурочков, представлявшее драконий родословный код Спайка и только Спайка, и, наконец, похожее переплетение нитей внизу страницы служило в качестве „обратного адреса“ принцессы (не спрашивайте, откуда у аликорна драконий родословный код – долгая история). Послание, бесспорно, было официальным.

И тем не менее Винил потребовалось несколько раз перечитать письмо, чтобы убедиться, что в нём говорилось именно то, что она видела:

Моя дорогая, самая верная ученица, Винил.

Ты знаешь, что я ценю твоё усердие и полностью тебе доверяю. Но ты просто должна прекратить читать эти старые пыльные книги.

В жизни молодой пони должны быть и другие занятия, кроме учёбы. Так что я отправляю тебя проследить за подготовкой к Летнему Празднику Солнца, в этом году проходящему в Понивилле. И у меня есть ещё более важное задание для тебя: заведи себе друзей!

Удачи,

Селестия

Должно быть, из-за напоминания о приближающемся празднике Винил Скрэч вновь впала в панику.

«Всё это жутко, жутко неправильно, — подумала Винил. — Едва ли не хуже, чем со зрением». Она знала это письмо наизусть, но оно относилось к истории, в которой её роль была совершенно незапоминающейся. Письмо должно было быть адресовано вовсе не ей, и вовсе не Винил полагалось быть в этом воздушном шаре. Это должна была быть… должна была…

Но ответ на этот вопрос ускользал от неё. Она была избранной ученицей принцессы в мире, где музыка – это магия, а Спайк был её доверенным помощником и дирижёром. Дирижёром, потому что Винил вела себя неуверенно среди других пони.

«Не так! — крикнул новый голос у неё в голове. — Не так, не так, всё не так!» Винил снова часто задышала. Она понятия не имела, откуда взялся этот голос, но откуда-то знала, что должна знать, как будто бы это был голос её ближайшей, самой лучшей подруги, о которой она почему-то забыла. Кто бы это ни была, она звучала гораздо круче, чем Винил Скрэч.

Как раз в этот момент корзина опустилась на твёрдую землю. Время на размышления прошло.

Всего один идеальный городок

Винил Скрэч осторожно высунула голову из корзины и осмотрелась. Воздушный шар приземлился в центре городка, на площади, украшенной фонтаном со статуей резвящейся земнопони. Вокруг шара стояло множество земнопони и единорогов, смотревших на Винил с вежливым вниманием. У многих из них были с собой корзинки; похоже было, что появление шара отвлекло их от занятий. И действительно, через несколько секунд многие из пони отвернулись и двинулись дальше по своим делам – кто вдоль улицы, кто в выстроившиеся вдоль неё магазинчики. Ни единого пегаса не было видно.

В этой картине было что-то странное, но Винил не смогла бы сказать точно, что именно. Здания были тщательно вымыты, и окна сверкали на солнце, но сами пони выглядели крайне неопрятно – все они были покрыты мелкой белой пылью или порошком, поднимавшимся в воздух при движении. Пони выдерживали идеально равные дистанции между собой при ходьбе и заходили в магазины и выходили оттуда через равные промежутки времени. При разговорах они всегда давали друг другу договорить, вместо того чтобы пытаться перекричать одна другую, что было обычным делом в магазинах на центральной площади Кантерлота. Когда казалось, что две пони с покупками должны были вот-вот столкнуться, они вдруг изящно обогнули друг друга.

«Как будто вся площадь – одна большая заводная игрушка, — подумала Винил. — Танцующая под неслышимый вальс».

В ответ на это предположение „крутой“ голос в голове у Винил запел точно в ритм с движениями пони под техно/транс:

Кружит вальс, вальс летит –

Я почти вспоминаю.

Чья-то песня звучит

В декабре или в мае.

Как и рок-музыку до этого, Винил знала эту песню, но не знала, откуда.

«Ты кто?» — спросила Винил у голоса.

«Мне-то откуда знать? — с усмешкой ответила та. — Я же у тебя в голове, забыла?»

Одно из зданий, ратуша, выделялось своей высотой. Перед ним собралась небольшая группа официально одетых пони, возглавляемая светло-коричневой седогривой земнопони в очках. У них был странный серый отблеск в глазах, словно бы пыль осела даже там.

Винил, чувствуя себя неуверенно, как всегда, не спешила двигаться с места и ждала, пока Спайк… нет, подождите-ка, на самом деле она выпрыгнула из корзины и зашагала к группе. Не ожидавший такого Спайк поспешил выбраться из корзины и обогнать Винил, чтобы объявить о её приходе:

— Разрешите представить вам представительницу принцессы на тысячном празднике Летнего Солнца, Винил Скрэч.

Бросив быстрый удивлённый взгляд на Винил, дракончик вновь повернулся к остальным. Пони из встречающей делегации склонили головы на несколько секунд, хотя белая единорожка в заднем ряду присоединилась к общему поклону лишь после пристального взгляда на Винил. Это движение подняло облако пыли, продемонстрировав, что местные высокопоставленные пони столь же неряшливы, как и обычные жители.

Светло-коричневая пони выступила вперёд.

— Добро пожаловать в Понивилль, — внушительным голосом обратилась она к Винил и широким жестом обвела передней ногой всё окружающее. — Я мэр этого города, и все наши силы посвящены служению принцессе.

— Представительница просит о возможности ознакомиться с запланированными на завтра мероприятиями, — сказал Спайк.

Глаза мэра были устремлены на Винил, и ей пришлось несколько секунд поискать миниатюрную фигурку, от которой исходил голос.

— А! Да, меня это вполне устраивает. Вам понадобится сопровождающий, чтобы показать вам город; сама я персонально копытовожу приготовлениями в ратуше и буду вынуждена передоверить эту честь пони-нибудь ещё.

— Не беспокойтесь, — сказала Винил, — мы будем признательны за любую помощь.

— Полагаю, этим могла бы заняться я, ваша честь, — сказала всё та же белая единорожка. Толпа расступилась перед ней. Эта пони выглядела куда грязнее прочих, но, поскольку пыль была одного цвета с её шкуркой, заметно это становилось только при ходьбе. Её фиолетовые грива и хвост были с тщанием уложены в сложные геометрические фигуры, а её плохо различимая метка была, похоже, в виде облачка искорок.

Спайк влюбился в неё с первого взгляда.

То есть… вроде бы влюбился. Ему полагалось бы, но… м-да.

Единорожка с фиолетовой гривой представилась:

— Меня зовут…

— …Рэрити! — воскликнула Винил Скрэч.

Что?! Откуда?

Она немедленно узнала голос подруги жеребячества.

Спайк крутанулся на месте и уставился на неё в совершеннейшем недоумении.

— Откуда ты знаешь?..

Рэрити, в свою очередь, отпрянула, как от кобры.

— Должна присоединиться к вопросу вашего друга-дракона, представительница Скрэч. Если не ошибаюсь, мы раньше не встречались.

— Мы… — начала Винил и потёрла лоб.

Винил устремилась мыслями в прошлое. Воспоминания говорили, что она родилась в Кантерлоте и только сейчас впервые покинула столицу. И она была убеждена, что никогда раньше не видела эту единорожку. Но точно так же она была убеждена, что знала Рэрити.

Спайк обеспокоенно переводил взгляд с одной единорожки на другую. Наконец он выступил вперёд.

— Разумеется, Винил сообщили обо всех влиятельных пони, с которыми она должна была встретиться в Понивилле. Включая вас, мисс… ээ, Рэрити.

Всемпони было ясно, что врун из него никудышный.

— О да, — сказала Рэрити, вернув себе самообладание. — Разумеется.

Она обернулась к мэру и кивнула. По её сигналу седая пони увела за собой всех остальных в ратушу. Рэрити повернулась обратно к Винил и Спайку и, шагнув вперёд, приветственно протянула копыто.

— Я официальная портниха нашего городка. Разрешите мне присоединиться к пожеланию мэра о том, чтобы все жители Понивилля приняли вас с распростёртыми объятиями.

Винил пожала протянутое копыто и тут же чихнула оттого, что вездесущая пыль попала ей в нос.

— О, моя милая! — воскликнула Рэрити, пряча зловещую улыбку за поднятым копытом. — Надеюсь, вы ничем не заболели?

— Здесь что-то с воздухом… — пробормотала Винил, вдруг почувствовавшая, что её с трудом держат ноги. Указав на незанятый столик и три шезлонга в десятке шагов, она спросила: — Вы не против, если я присяду на минутку? Полёт меня утомил.

— О, конечно же, — ответила Рэрити и помогла Винил усесться. — Я должна принести извинения за местный климат. В Понивилле от природы суше, чем в Кантерлоте, а без помощи пегасов стало только хуже. А теперь мне нужно устроить, чтобы ваш воздушный шар разместили где-нибудь, где он не будет нипони мешать. Вы не возражаете?

Винил устало помотала головой.

— Превосходно. Посидите здесь, а я вернусь через несколько минут.

Винил сняла очки и с минуту массажировала закрытые глаза.

Винил тёрла глаза и пыталась сообразить, откуда бы ей знать Рэрити. Её мысли вернулись к рок-н-ролльной мелодии, которую она слышала перед «Песнью восхода», и единорожка поняла, что так и не вспомнила ни название, ни исполнителя песни, ни то, когда бы она могла услышать её раньше.

Спайк вскарабкался на соседний стул и сунул ей под нос чашку воды со льдом.

— Выпей, — сказал он, а потом внимательно смотрел на неё, пока она пила. — Винил?..

— У меня красные глаза, — удивлённо сказала та, смотрясь в оставшуюся на дне чашки воду.

— Я всегда думал, что они очень симпатичные, — сказал Спайк.

Винил застенчиво надела очки обратно и опустила взгляд в чашку.

— Спайк, ты не помнишь песню, которая начинается вот так…

И она настучала ритм по столу, глядя на круги в воде: тук-тук-тук-тук-тук! тук-тук-тук-тук-тук! тук-тук-тук-тук-тук! тук-тук-тук-тук, тук-тук-тук-тук…

Спайк подумал несколько секунд.

— Gimme Some Lovin'? Хотя там скорее вот так…

И он когтем отстучал на столе свой ритм: тук-тук-тук-тук-тук, бам! тук-тук-тук-тук-тук, бам! тук-тук-тук-тук-тук, бам! тук-тук-тук-тук-тук, бам!

— Не, ничего не приходит на ум. Где ты её слышала?

— В том-то всё и дело. Я не знаю, где её слышала, но думаю, что это очень важно. И… ещё кое-что. Я… кажется, схожу с ума, — Винил подняла лицо к дракончику. — У меня… как будто… у меня в голове эти голоса. Мой же голос, и то, что он говорит, я вроде бы должна знать. Но я не знаю, Спайк, потому что это ненастоящее. До того момента, как я проснулась там в корзине, всё было ненастоящим. А теперь всё неправильно. Всё, кроме этой песни.

— Я не знаю, что с тобой такое, — мягко сказал Спайк, положив когтистую руку на копыто Винил, — но я буду рядом, что бы ни случилось.

— Спайк, как ты думаешь, я та же самая пони, которую ты знал до того, как я проснулась?

— Ну да! Или нет… не знаю. Но я вот тебе что скажу: с этим городом что-то сильно не так, и эта Рэрити в самом центре всего, я это точно знаю! Как только я её увидел, то понял, что она как изъян, портящий в остальном идеальный драгоценный камень.

Так, про любовь забудем. Ну надо же. Казалось бы, думаешь, что знаешь дракона…

Недолгий упадок сил Винил вдруг исчез, и его сменила вспышка негодования.

— О чём ты говоришь?! — воскликнула она, спрыгнув со стула. — Этот город – самое великолепное место изо всех, что я видела, а Рэрити – воплощение Правды, Справедливости и Эквестрийского образа жизни!

— О, я весьма польщена, — сказала Рэрити и с победным видом села в свободный шезлонг. — Но, конечно, всё это заслуга мэра. Я всего лишь её верная помощница.

Если она и слышала, что о ней думает Спайк, то не показала этого.

— Разве наш городок не идеален? — продолжала портниха, выгнув шею и оглядывая отлаженно двигающихся местных жителей. — Абсолютный триумф порядка над хаосом! Каждая пони на своём месте, и есть место для каждой пони! Вы знаете, что пять лет назад Понивилль показывал худший во всей Эквестрии результат в Зимней уборке? Те дни прошли навсегда, и в прошлом году этот город установил всеэквестрийский рекорд самой быстрой уборки без ошибок. И всё благодаря м… моей дорогой мэру и её неустанной заботе обо всех наших горожанах.

Винил восторженно кивала на протяжении всей речи, в то время как Спайк нетерпеливо расхаживал туда-сюда у неё за спиной.

— Вы правы, этот город просто идеален! — воскликнула музыкантша. — Жаль только насчёт погоды.

— Да, увы, Восстание вывело погодные команды из-под юрисдикции муниципальных руководств, — с грустью сказала Рэрити.

— «Восстание»?

В ответ Рэрити указала в небо. Винил задрала голову и покрутила ей туда-сюда, осматривая то, что было в воздухе. В небе было несколько мелких облачков. В направлении Клаудсдейла очень высоко висела пара разрежённых облаков, и можно было различить высовывающиеся из них круглые силуэты – головы наблюдавших за ними пегасов.

Небо было голубым, очень светлым, и только к горизонту немного темнело. На высоте пяти полных лун над горизонтом небо опоясывала радужная лента – постоянный символ Восстания.

Память Винил услужливо подсказала, что кольцо постоянно было на месте днём и ночью с того дня, как десять лет назад началось Восстание пегасов против Эквестрии. В тот день Рэйнбоу Дэш (ныне императрица Рэйнбоу Дэш) создала Звуковой удар, навечно расколовший небеса. С тех пор погодные пони исполняли свои обязанности лишь по самому минимуму, только чтобы не допустить полного падения цивилизации пони, и это изменилось бы до тех пор, пока Селестия не согласилась сдать власть над Эквестрией Радужной императрице.

— Вы могли бы на это пойти? — спросила тогда наставницу обеспокоенная Винил Скрэч.

— Нет, — сказала принцесса. — Но я не буду и поднимать пони на войну против пони. Я никогда не принуждала пони к повиновению и никогда не стану. Покуда земнопони и единороги желают видеть меня своей правительницей, у меня нет выбора, кроме как противиться требованиям пегасом, пока они неразумны.

Вот так обстояли дела последнее десятилетие.

Любопытно, однако, было то, что Винил получила свою метку и добилась того, чтобы Спайк вылупился из яйца, как раз в день Небесного раскола.

— Винил, — начала Рэрити, глядя в небо вместе с Винил Скрэч. — Я хотела бы кое о чём спросить, если это будет не слишком дерзко.

— Нет, спрашивайте… о чём угодно, — ответила Винил, чей голос с каждым словом становился всё более сонным.

— Мне любопытно, почему для праздника Летнего Солнца в этом году выбрали Понивилль? Возможно ли, что новости о нашей возросшей эффективности достигли ушей принцессы? Не питает ли она определённые… подозрения? Ведь в отличие от некой эгоистичной пегаски, у меня… ээ… то есть у мэра нет никаких амбиций по расширению нашей программы. Всё, что мы хотим – это Понивилль. Всего один идеальный городок в мире боли и разочарований – неужели я прошу о слишком многом? Разве вы не видите, как всепони довольны? Я обеспечила их всех! А взамен я отказалась от надежды и мечты стать дизайнером мирового уровня. Ведь может же принцесса обойтись без одного маленького городка?

— Я… ээ… не понимаю, в чём именно вопрос, — выдавила Винил, по прежнему глядя вверх. — Принцесса выбирает города заранее за несколько сотен лет, но считает, что лучше хранить это в тайне, потому что… потому что, кажется, она не говорила мне почему…

— Так она по-прежнему не осведомлена о моих достижениях? — спросила Рэрити. — Интересно… это несколько разочаровывает, но интересно…

Пока Винил и Рэрити были заняты тем, что любовались небом и разговаривали, Спайк снял один из многочисленных кусочков грязи с задней ноги Винил, чтобы изучить получше; пыль словно бы выступила из её шкурки по всему телу разом. Дракончик прищурился, пытаясь приглядеться к кусочку одним глазом, понюхал его, но не почувствовал никакого запаха; наконец, он неохотно положил грязь на язык. Его закрытый глаз поражённо распахнулся.

— Алмазный порошок!

Вообще-то, строго говоря, это смесь порошков, получаемых измельчением семнадцати различных драгоценных и полудрагоценных камней, включая алмазы, а не исключительно и даже не преимущественно алмазов. Процесс измельчения нейтрализует оптические свойства кристаллов, и может создаться впечатление, что результирующее светло-серое вещество было получено дроблением одного лишь кристаллизовавшегося углерода. Но… ради плавности повествования, пожалуй, можно принять упрощённый термин.

Рэрити ядовито взглянула на Спайка, услышав его заключение.

— Про тебя-то я и забыла, рептилия! — прошипела она.

Со звуком дудочки заклинателя змей засветился рог Рэрити, и с навеса поблизости снялась ткань и обмоталась вокруг тела и рта очень изумлённого Спайка. Потом портниха переключила внимание на изучавшую небо Винил и сменила выражение с полного ненависти на ласковое.

— Винил, милая! — проворковала она.

— Да, госпожа? — блаженно вздохнула Винил.

— Нам следует поторопиться, чтобы вы успели с инспекцией. Теперь я могу сопровождать вас, поэтому вы ведь можете обойтись и без своего помощника?

— Спайк? — спросила Винил, вяло оглядываясь. — Что случилось?..

Рэрити быстро подошла к Винил и заговорила прямо ей в ухо:

— Ну как же, бедняжка так утомился, что просто заснул! Вы ведь это и видите, не так ли?

— Ээ… да, конечно, именно это я и вижу, госпожа, — пробубнила Винил.

— Превосходно! Сейчас я устрою вашего друга отдохнуть, а мы продолжим путь.

— Ладно.

— Полагаю, в первую очередь вам нужно повидать Эплджек, она поставляет всю еду к сегодняшнему празднеству. Идите вот по этой дороге, а я вас догоню через минутку!

— Как скажете, — согласилась Винил и убрела прочь.

Спайк всё пытался привлечь к себе внимание, но его замечала только Рэрити. Она трижды постучала по столу, и перед ней явилась группа полицейских пони, чьи униформы были густо насыщены алмазной пылью.

— У нас тут шпион… Императора драконов, — холодно сообщила единорожка. — Найдите мне доказательства, чтобы я могла убедить принцессу. Да, а сперва заприте его в темнице.

Полицейские молча отдали честь, подобрали связанного дракона и двинулись к ратуше (размещавшейся поверх понивилльской темницы). Прочие пони немедленно расступались перед ними, а дальше вели себя как ни в чём не бывало.

Спайк даже не пытался сопротивляться аресту. Вместо этого он раздумывал над… э-э, несправедливостью мира? Да что такое, я же вот только что знала, о чём он думает! Что происходит?!

Спайк размышлял над последними словами госпожи Рэрити. Его должны были обвинить в государственной измене в пользу Императора драконов. Он со всей уверенностью знал, что у драконов не было императора больше шести тысяч лет и уж точно не было императора сейчас. И в то же время воспоминания подсказывали ему, что он вылупился из яйца в результате безумного плана главной шпионки Императора драконов, плана, сорванного Винил Скрэч в день её экзаменов перед принцессой Селестией. Музыкальных способностей Винил хватило, чтобы обратить его рывок роста и порчи.

Шпионку поймали; её признал виновной высочайший суд страны, но принцесса проявила милосердие. Виновницу оставили в живых, навечно пометив её магическим клеймом. С того дня стоявшая за тем замыслом пони была известна как Изменница Твайлайт Спаркл.

«Почему вокруг одни идиоты?»

Нагнав Винил, Рэрити отвела её к большому дереву на краю города. Резной знак, извещавший, что в дереве располагалась городская библиотека, валялся на земле, а на его месте располагалась плоская доска, на которой было по трафарету написано:

Временная штаб-квартира мирового господства Корпорации «Эпл»

Рэрити резко постучала во врезанную в дерево дверь, и им открыл тёмно-серый единорог.

— Корпорация «Эпл», чем я могу вам… а, это вы.

После этих слов единорога немедленно окружило бледно-голубое силовое поле, что сопровождалось арфовым глиссандо.

— Босс, это опять Рэрити! — крикнул он вглубь дерева.

— Всё ещё злитесь, что я ненадолго захватила ваш разум? — удивлённо спросила Рэрити у жеребца. — Я же не знала, что вас нельзя трогать.

В ответ тот только укрепил силовое поле.

К единорогам вышла оранжевая светлогривая земнопони в чёрной шляпе-стетсоне. Её метка изображала густой яблоневый сад. К её властной манере держаться примешивалась немалая доля раздражения. Однако, увидев Винил Скрэч, пони изо всех сил постаралась сменить выражение лица на добродушное.

— Мисс Рэрити! — воскликнула она с благозвучным смешанным акцентом, который, согласно исследованиям маркетологов, ассоциируется с надёжностью у 88% эквестрийских покупателей. — Какое удовольствие видеть вас этим прекрасным утром! А кого вы привели… минуточку! Минуточку, яблоки зелёные! Это что, представительница принцессы? Вот только не говори мне, что ты опылила представительницу?

— Эплджек?.. — спросила Винил слабым голосом.

Как же она их всех узнаёт?

— Помолчи, пока разговаривают взрослые, милая, — ответила Эплджек.

— Да, мэм.

— Да, но, видишь ли… — начала Рэрити.

— А я ещё думала, что ты ты хоть немного поумнее, чем все прочие единороги на планете! — воскликнула Эплджек. — И когда бы до твоей тупой башки дошло, что это совсем не твой уровень?

— Да посмотри же, как легко ей управлять! — возразила Рэрити. — У неё всё равно что не было связи с реальностью, мне её и отбирать не пришлось!

— А что будет завтра утром?

— Что?

Эплджек громко вздохнула.

— Завтра утром. Ну знаешь, когда планирует прибыть Богиня-Императрица Эквестрии?

Рэрити замялась с ответом.

— Я… наверное, сотру ей память или ещё что-нибудь сделаю.

Земнопони приложила копыто к лицу.

— «Что-нибудь»… Помоги мне Эквестрия, вокруг одни идиоты! Тебе нужно придумать прикрытие, и живо. Марш наверх и давай изучай заклинание для перезаписи памяти, которое я тебе нашла. К завтрашнему рассвету ты выдашь самое правдоподобное и обыденное объяснение всех времён, такое, к которому не подкопаться, или, клянусь… что она делает?

Пока спорившие пони не обращали внимания на Винил Скрэч, та начала рассеянно набивать ритм на булыжнике возле Временной штаб-квартиры мирового господства: тук-тук-тук-тук-тук! тук-тук-тук-тук-тук! тук-тук-тук-тук-тук! тук-тук-тук-тук, тук-тук-тук-тук…

— А, это? — ответила Рэрити. — Это просто партия ударных из песенки, которую она всё гудела под нос…

В ответ на это Эплджек подбросила шляпу в воздух, поймала её зубами и принялась шлёпать Винил по голове, пока та не перестала настукивать.

— Это зачем? — спросила Рэрити. — Всё было безобидно.

— Конечно, тебе всё безобидно! — сквозь шляпу ответила Эплджек. Когда она нервничала, её акцент менялся. — А откуда ты знаешь, что это не какое-нибудь универсальное противозаклинание, которое Селестия вложила ей в голову как раз на случай подобных обстоятельств?!

— Ннуууу! — протянула Рэрити в попытке придумать хороший ответ. Ничего не вышло. — Такая возможность мне в голову не приходила.

Эплджек отпустила шляпу и поймала её на поднятое копыто.

— Это всё потому, что слишком уж ты доверчива, — сказала она. — Я тебя уверяю, на одном очаровании матриархом клана Эплов не станешь. Для этого нужно обладать силой, хитростью, и помнить, что что угодно может быть ловушкой!

«Может быть ловушкой… — отозвались слова у Винил Скрэч в голове. — Может быть ловушкой… может быть ловушкой… это ловушка!»

— Да ладно тебе, Эплджек, ты везде видишь ловушки!

Винил вдруг погрузилась в хорошо знакомую ей темноту, но в качестве компенсации другие чувства немедленно заработали лучше. Она стояла в тронном зале Селестии и Луны в Кантерлоте, а предыдущая реплика принадлежала Рэйнбоу Дэш. Не императрице пегасов и даже не члену «Вандерболтс», но зато носительнице Элемента гармонии. Вместе с остальными носительницами она явилась по вызову принцессы, чтобы получить новое задание. Как всё чаще случалось, шестёрка притащила с собой Винил Скрэч, хоть она и была всего лишь диск-жокеем (под псевдонимом «DJ Pon-3») и бизнеспони (вместе с Твайлайт Спаркл со-учредившей компанию «Эквестрия Акустикс»). Как всегда, когда её подруги действовали в своём официальном качестве Элементов гармонии, рядом с ними Винил чувствовала, что ввязалась во что-то далеко за пределами своей компетенции.

— Это потому, что ничего другого от драконьего императора ждать не приходится! — ответила Эплджек.

Стоявшая перед ними в этот раз проблема заключалась в том, чтобы оценить искренность мирного предложения, сделанного императором принцессам после затяжной по меркам Эквестрии войны. Три изнурительных месяца страна жила в ожидании новостей о том, кто из верховных магов сумеет перехитрить другого, а армия тем временем пыталась отобрать власть над Сталлионградом у его загипнотизированных жителей. Только страдающий манией величия мог считать, что кому-либо удастся взять верх над принцессой в подобной борьбе. К несчастью, Император драконов был именно таким.

Раздался звук доставаемой из седельных сумок толстой стопки бумаги.

— Согласно моим расчётам, — сказала Твайлайт Спаркл сквозь зажатые в зубах бумаги, — император уже испробовал все доступные наступательные заклинания из арсенала драконов.

Когда начались военные действия, способная ученица принцессы посвятила себя изучению тактики – как применяющейся на поле брани, так и используемой в боевой магии. Компьютер у неё в подвале постоянно работал за пределами своих способностей, и стены библиотеки постепенно покрылись топографическими картами и магическими фазовыми диаграммами третьего порядка.

— Ему ничего не остаётся, кроме как сдаться! — уверенно заключила она.

— Но может быть, он взял в плен принцессу Луну, — раздалось робкое предположение.

— Ну, ну, Флаттершай, — ответила Рэрити, — мы не можем знать, что случилось с принцессой Луной. Она же командовала войсками в поле. Возможно, они заблудились.

— …А может быть, она в одиночку отправилась на совершенно секретную спецоперацию, которая должна покончить с императором раз и навсегда! — воскликнула Рэйнбоу Дэш.

— Возможно, но маловероятно, Рэйнбоу Дэш, — сказала принцесса Селестия со своего трона. — Мне не удаётся отыскать сестру, но это всего лишь означает, что она находится в районе, где магия используется так активно, что невозможно чётко выделить отдельный сигнал. Что же касается предложения – император настаивает на том, чтобы Элементы гармонии и один друг по выбору Твайлайт телепортировались в указанные им координаты. В обмен на встречу с победившими его пони император согласен принять любые условия мира, какие мы предложим.

— Если спросите меня… — начала Эплджек.

— Зачем тебя спрашивать, мы и так знаем, что ты скажешь, — пожаловалась Рэйнбоу Дэш.

— Ну разумеется, это ловушка, — вступил в разговор новый голос, источник которого располагался рядом с принцессой. — Вопрос в том, как нам добиться того, чтобы в неё попался он, а не мы?

Голос принадлежал «тайному оружию» императора, Уэйкинг Террор, духу порчи, вложенному в разум Селестии при её рождении много тысяч лет назад. Расчёт был на то, что принцесса превратится в двойника Найтмэр Мун в самом же начале войны. Вместо этого принцессе и Элементам удалось (с кое-какой технической помощью со стороны Винил Скрэч) исправить дух при помощи магии дружбы. Именно благодаря мисс Террор принцессам удавалось предугадывать почти все ходы императора. В благодарность Селестия создала тело маленького дракончика, в которое вселилась мисс Террор.

— В приглашении говорится об Элементах гармонии и одном друге, — сказала Селестия. — Кто был бы самым напрашивающимся выбором на это место, Твайлайт?

— Ну-у, Спайк интересуется своим культурным наследством, — с некоторыми колебаниями ответила единорожка, — и ещё задолго до войны он всё упрашивал меня свозить его в Драконию, так что в первую очередь напрашивается он.

— Именно так, — ответила мисс Террор, — а поскольку способности императора контролировать разумы драконов ничем не ограничены, это решение было бы исключительно неразумным.

— Я же не сказала, что и вправду хочу пригласить Спайка, — пробормотала Твайлайт себе под нос.

— Кем бы гость ни был, опасности не избежать, — сказала Селестия. — То, как император бескровно захватил Сталлионград, показывает, что контролировать разум пони он может почти не хуже, чем разум драконов. Пока что всё выглядит так, что совершенно неподвластны его влиянию только Элементы, Луна и я.

— А если я приглашу вас, принцесса? — спросила Твайлайт. — Вы же мой друг.

— Боюсь, я должна отклонить это любезное приглашение, — с тёплой улыбкой в голосе ответила Селестия. — Пока Луна отсутствует, я должна оставаться здесь и управлять Эквестрией. Думаю, что мисс Террор тоже не стоит отправляться с вами, её магия пока ещё довольно-таки слаба.

— У вас есть на примете пони-нибудь ещё? — спросила Твайлайт.

— Она, — сказала мисс Террор.

В комнате повисла тишина. Винил стала переступать с ноги на ногу. В конце концов она спросила:

— Она на меня указывает, да?

— Император драконов ничего о вас не знает, Винил Скрэч, — холодно проинформировала её Уэйкинг Террор. — Я приложила к этому все старания. Вы выделяетесь изо всех пони в этой комнате.

— Тем, что слепая?

— И этим тоже, но в первую очередь – тем, что вы самая упрямая пони изо всех, что я встречала, а в сложившихся обстоятельствах это может сослужить очень хорошую службу.

Винил открыла было рот, но заготовленный язвительных ответ замер у неё на губах.

— Сочту это за комплимент и промолчу.

— Ну ладно, к контролю над разумом мы подготовились, — сказала Дэш, — но что, если он подготовил нам что-то другое? Вдруг эти координаты – в са́мом кратере вулкана или заведут нас в портал в чокнутую параллельную вселенную, в которой я единственная пони с одноцветной гривой?

— А… — сказала мисс Террор, пытаясь выиграть время. — Что ж, в таком случае… вам придётся импровизировать. Пинки Пай, вы до сих пор молчали. Что вы об этом думаете?

— Я? Я лично думаю… что эта пони слишком много думает! — сказала Пинки, а точнее Эплджек, в которую Пинки превратилась на середине фразы.

Винил снова могла видеть и обнаружила, что несколько пони уставились на неё.

— Что, всемпони наплевать, что у нас на копытах тикающая бомба? — требовательно спросила Эплджек.

Она несколько раз похлопала стетсоном по голове Винил, пока к той в глаза не вернулись крутящиеся спирали, а потом передала шляпу своему серому помощнику, и тот её надел.

— Рэрити, — выдала указание Эплджек, — скажи представительнице, что Графит – это я.

Рэрити склонилась к уху Винил.

— Винил, милая, это Эплджек.

— Эплджек? — переспросила Винил.

— Да, Эплджек, — подтвердила Рэрити.

— Здравствуй, Эплджек, — сказала Винил Графиту.

— Здравствуй, ээ, Винил, — ответил Графит.

— Ты глупая пони, — сказала Винил.

— Эм… — протянул Графит.

Настоящая Эплджек вздохнула.

— Так вот, „Эплджек“, — обратилась она к изображающему её пони, — я надеюсь, что ты хорошо позаботишься о нашей гостье и устроишь ей самую длинную экскурсию по владениям семьи Эпл, какую только возможно. Мы с Рэрити будем наверху разбираться с той кашей, которую она заварила.

— А что делать с яблочным жучком? — спросил Графит, телекинезом подняв перед собой что-то жёлтое и крошечное.

— Давай его сюда, — со вздохом сказала Эплджек.

Графит мотнул головой, и „яблочный жучок“ улетел в хвост Эплджек.

— Наверняка я скоро найду пони-нибудь, кого хочу послушать, — добавила та.

— Ещё указания будут? — спросил единорог.

— Если увидишь хоть-какие то следы этой назойливой свободы воли, отгоняй её своей шикарной шляпой.

Графит кивнул.

— И не забывайте, что стучать нужно только по голове, — добавила Рэрити.

— Ты думаешь, что мы столько времени ведём дела в этом городе и до сих пор этого не знаем? — с очередным усталым вздохом спросила Эплджек. Потом она повернулась к Графиту: — Давай, начинай экскурсию.

— О! — воскликнула фальшивая Эплджек. — Да, ну так вот, здесь у на специалисты по авторскому праву, которые придумываю названия для наших новых Эплтастических угощений^©! Как только у нас есть название, оно поступает в химический отдел, а там…

— Могу поклясться, — покачала головой Эплджек, вслед за Рэрити поднимаясь по встроенной в дерево лестнице, — в наши дни уже не сыщешь хорошего рабского труда.

«Нипони не знает всех моих бед…»

Спайк тряс решётку камеры в темнице. Этому занятию он посвятил уже как минимум час.

— Эй, мне полагается суд! — кричал он, адресуясь ко всем стражникам в пределах слышимости. — Я свои права знаю! Где мой адвокат?

Ещё через несколько минут, так и не дождавшись никакого ответа, дракончик принялся глазеть по сторонам и разглядывать стену коридора напротив камеры. «„Подчиняйся“ – забавное слово», — заявлял висящий там плакат. Другой утверждал: «Добрые слова лучше мягкого пирога». Ещё один, особенно древний, гласил: «НА КОЛЕНИ ПЕРЕД ЗО…», но последнее слово было зачёркнуто, а поверх него фиолетовыми буквами с завитками было написано «Мэром». А ещё было вот что:

НАГРАДА!
10000 МОНЕТ ЗА ПОИМКУ
УЖАСАЮЩЕЙ П.Д.П.
ЗА ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ МОДЫ
(а также вооружённое нападение, кражу и нарушение комендантского часа)
БУДЬТЕ ОСТОРОЖНЫ:
ЧТО БЫ ВЫ НИ ДЕЛАЛИ, НЕ СМОТРИТЕ ПРЯМО
НА УЖАСАЮЩУЮ П.Д.П.!

Пока Спайк изучал это объявление, послышались шаги стражников, спускавшихся по лестнице вместе с закованным в цепи пленником. Арестанта, янтарного цвета земнопони с коричневой гривой и меткой в виде трёх подков, быстро избавили от цепей и затолкнули в камеру к Спайку и остальным.

— Вы даже не представляете, — мелодраматическим тоном заявил пони, — как я плохо себя вёл!

Прочие узники немедленно отвернулись от странного новоприбывшего и сделали вид, будто им есть чем заняться.

— Кстати, стражники? — позвал Спайк, когда те собрались уходить.

— Чего тебе? — ответил один из надзирателей, тускло-синий единорог с белой гривой. Как и прочие, он был густо покрыт алмазной пылью Рэрити.

— Я хотел попросить у вас бумагу и карандаш – я пытаюсь вести счёт, сколько я выиграл у Пончо.

Пони, о котором говорил Спайк, и вправду был закутан в простое коричневое пончо, скрывавшее его неподвижную фигуру до самых копыт. Картину довершало комически огромное сомбреро у пони на голове, а через шею у него был перекинут ремень потрёпанной гитары, лежавшей на земле. Рядом, в углу камеры, стоял столик с шахматной доской, по другую сторону от которого лежала перевёрнутая тележка с логотипом корпорации «Эпл», служившая подставкой для Спайка.

— Ну, ничего плохого я в этом не вижу, — тягуче сказал охранник, — но дай мне свериться с указаниями.

Он магией достал из седельной сумки сложенный листок бумаги (что сопровождалось звуком серебряного свистка) и стал его просматривать. Внимание стражника привлекли пункты внизу листка:

Вы, болваны, и без меня должны это понимать, но раз уж вы настолько безмозглые: НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не давайте никаких письменных принадлежностей почтовому дракону, который способен отправлять сообщения нашим врагам. — Эплджек
P. S. Да, разумеется, это про Спайка. Про кого же ещё-то? Идиоты. — Эплджек

— Хм… Не знаю… — раздумывал охранник. — Я не обязан делать, что говорит Эплджек…

P. P. S. Выполняйте. — Рэрити

— Есть, госпожа! То есть… никакой тебе бумаги, глупый дракон-предатель!

Спайк подождал, пока охранники не уйдут.

— Н-да, похоже, они не настолько тупые, как выглядят, — он вернулся к шахматной доске. — На чём мы остановились?

В ответ Пончо медленно поднялся на ноги. Он небрежно поднял гитару, внимательно её осмотрел, а потом с силой обрушил на столик, отчего тот сломался и крошечные фигурки лошадей разлетелись во все стороны.

— Время игр прошло! — глубоким голосом объявил Пончо. И многозначительно добавил: — Камера… полна.

Остальные узники, судя по поведению которых, выходка Пончо была совершенно обычным делом, осмотрелись и кивками подтвердили, что вместе с новеньким в камере их было десять.

— Пора нам представиться, — сказал Пончо со всей возможной драматичностью, как будто объявлял начало гладиаторских боёв, а не простой обмен любезностями.

— Какой чудесный обычай! — с широкой улыбкой воскликнул янтарный жеребец. — Давайте я начну. Меня зовут Карамель, я люблю отлынивать от работы, когда начальник не смотрит, и меня обвиняют в нарушении общественного порядка! Не хочешь быть следующим, маленький дракончик?

Спайк посмотрел на Карамеля, как на инопланетянина.

— НЕТ! — рявкнул Пончо. — В темницах представляются не так! Чтобы представиться, нужно спеть отрывок из самой депрессивной песни, какую знаешь. Это расскажет миру всё, что нужно о тебе знать. Я начну.

Он несколько секунд настраивал свой инструмент, а потом вдруг выдал низким баритоном:

Я смеюсь,
Хоть мне бы плакать,
Я буду драться
До самой смерти,
А седая старуха река
Всё катится себе дальше!

Остальные пони вежливо поаплодировали.

На Спайка произвели впечатление две вещи в этом выступлении. Во-первых – то, что пони использовал слово «смеюсь», хотя было очевидно, что смех – его смертельный враг. А во-вторых – то, что, если под седой старухой понимать мэра, то песню можно было заодно считать выступлением протеста.

Пончо снял с плеч ремень гитары и почтительно передал инструмент Спайку. Вблизи было видно, что инструментом ломали вещи как минимум не реже, чем играли на нём. Гитара была большой, но во всей Эквестрии вряд ли нашёлся бы музыкальный инструмент, на котором Спайк не выучился играть за время службы у Винил Скрэч. Дракон медленно запел, наигрывая на гитаре сложный аккомпанемент:

Нипони не знает всех моих бед,
Неведомо им моё горе.
Нипони не знает всех моих бед,
Слава, слава, аллилуйя!

Гитара переходила от пони к пони, хотя большинство из них пело а капелла. Под конец гитару получил Карамель и запел приятным тенором:

Есть одно лишь море, есть одна лишь река,
Она течёт сквозь тебя, она течёт сквозь меня!

— Подпевайте! — крикнул он, улыбаясь до ушей. Он совершенно не заметил, что, разыгравшись, сбил Спайка с ног грифом гитары.

— Можно мне? — вежливо спросил Пончо, протягивая ногу к гитаре.

— Ну конечно! — ответил Карамель. — Ведь нужно делиться, договориться!

Пончо взял гитару и с громким «КАБОНГ!» вырубил ею Карамеля. Остальные пони одобрительно кивнули.

— Не то чтобы он это не заслужил, — сказал Спайк, поднимаясь на ноги и потирая шею, — но не чересчур ли это?

— Ты тут новенький, — объяснил Пончо, отвернувшись к стене и обследуя гитару на предмет повреждений. — Мэр – она всегда подсаживает одного шпиона в каждую полную камеру, и шпион – он всегда слишком довольный.

— Как скажешь, — сказал Спайк хвосту Пончо. — Но что мы будем делать теперь?

— Сбежим, — заявила фигура в пончо совершенно новым голосом.

— У-у, это моя любимая часть! — прошептал кто-то из узников другому.

Фигура в углу повернулась и эффектно сбросила пончо, под которым оказалась тёмно-розовая кобылица в оранжевом жилете и кислотно-зелёных шароварах, на лице у которой была ярко-голубая маска-домино. Длинная пурпурная грива этой пони вертикально спадала вниз.

— Кто хочет отправиться на свободу… вместе с Ужасающей Пинкаминой Дианой Пай?!

Естественный голос этой пони был как минимум на две октавы выше, чем голос Пончо.

Узники бурно ликовали, топая копытами по полу.

— Ужасающая П.Д.П. – это ты? — недоверчиво спросил Спайк.

Если «Пончо» был маской, подумал Спайк, то настолько убедительной, что в эту перемену трудно было поверить.

— Единственная и неповторимая, — ответила Пинкамина и уверенно зашагала к двери, на ходу доставая из карманов полный набор отмычек.

В это время шестеро стражников, чьё внимание привлекли звуки ликования, бегом спустились по лестнице.

— Так, заключённые, — объявил только недавно ушедший тускло-синий стражник, поворачивая из-за угла, — и что это вы делаете со всем этим… Ужасающая П.Д.П.!

Пинкамина бросила отмычки и попыталась вышибить дверь ногой. По своей общей бестолковости стражников не до конца закрыли дверь в прошлый раз, так что ей это удалось с первой же попытки. Потом розовая пони поднялась на задние ноги и обратила против контролируемых Рэрити стражников самое мощное оружие в своём арсенале: выбор одежды.

— Оранжевый жилет на розовой шкурке – это невозможно, совершенно невозможно! — в агонии закричал начальник охраны.

— Современный эплузский жилет с шароварами пятого тысячелетия! За что, Селестия милостивая, за что?!

— Да кто вообще использует этот оттенок зелёного хоть с чем-нибудь???

Через несколько секунд стражники были так сконцентрированы на том, что пытались вытереть из глаз кошмарное зрелище, что Пинкамина без труда сумела пробежать мимо них к лестнице. За ней последовали Спайк и остальные арестанты. Они не останавливались, пока не выбрались из ратуши и не удалились на несколько сотен длин пони за пределы города.

Спайк подождал, пока все остальные не поблагодарят свою спасительницу и не разойдутся, а потом заговорил с ней сам.

— Кто ты? — с трепетом спросил он.

— Я враг всех тех, кто притесняет простых пони! — гордо заявила она. — Если голодные пони бьются за еду, пока богачи пируют, то и я с ними! Где полицейские бьют пони за то, что она говорит вещи, которые им не хочется слышать, там и я! А особенно, в первую очередь, если одна пони говорит другой, что она должна быть счастлива, даже если ей не хочется, то и я там! Я защищаю право каждой пони быть настолько несчастной, насколько ей хочется!

С этими словами она сняла все детали своего костюма, кроме маски, и сложила их в сумку, которую достала из дупла в дереве.

— О-о-о! — воскликнул Спайк. — Так ты борец за справедливость под маской, как великий Торонадо!

— Что-то вроде того, — сказала Пинкамина.

Во взгляде Спайка вдруг появилось лукавство.

— А знаешь, у Торонадо был помощник по имени Зорро, который постоянно вытаскивал его из неприятностей. Может, я мог бы быть твоим помощником?

Пони критически оглядела Спайка и отвернулась.

— Извини, парень. Этот борец за справедливость сражается в одиночку.

— Нуу… — Спайк дулся несколько секунд, но потом практически подскочил от новой мысли. — Подожди! Нужно ещё кое-кого спасти: мою начальницу, Винил Скрэч!

— Никогда о ней не слышала, — ответила Пинкамина. — Она стала жертвой пыли?

— Да.

— Тогда ей не помочь. Лучше ищи себе другую начальницу, — Пинкамина повернулась уходить.

— Но она личная ученица Селестии!

Это привлекло внимание Пинкамины.

— Ах так? Это меняет дело, это многое меняет. Но учти: нам придётся с ней намучиться, пока мы не сдадим её принцессе.

— Так значит, ты её спасёшь?

— Ага.

— Йа-ху! — воскликнул Спайк и в прыжке обвил руки вокруг шеи розовой пони.

— Не тронь! — закричала пони пронзительным голосом, отчего Спайк тут же упал на землю. Потом она вздохнула, протянула копыто и помогла дракону подняться. — Извини. Я не привыкла к проявлениям привязанности, которые в ходу у всехпони остальных.

— А… Хорошо, — ответил Спайк.

У него на глазах Пинкамина вытащила пару седельных сумок из того же дупла, которым воспользовалась перед этим, и набила их одеждой и чем-то ещё, что он не разглядел.

— У тебя есть какое-нибудь представление о том, где эта Винил Скрэч может быть? — спросила Пинкамина.

— Я слышал, что её должны были отвести к какой-то пони по имени Эплджек.

Пинкамина присвистнула.

— Умеешь же ты их себе выбирать.

Она быстро переложила в сумки из дерева ещё несколько вещей. Спайк мог поклясться, что видел гранату или две.

— Ну пошли. Если повезёт, мы к ним прибудем одновременно с новостями о побеге, и они будут в максимальной дезориентации.

Через несколько минут, когда огни Понивилля стали открываться их взгляду, Спайк заговорил:

— Можно кое о чём спросить?

— Спрашивай, но не обещаю, что отвечу.

— Почему у тебя нет метки?

И действительно, на боках розовой пони не было совершенно никаких меток.

— А ты сразу вцепляешься в самую суть, да, парень? — фыркнула Пинкамина. Через несколько шагов она продолжила: — У меня нет метки, потому что я не следую своему истинному призванию. Моя семья… У меня в семье все каменные фермеры. Они соблюдают гордую традицию держаться наособицу от мира и никогда, никогда не смеяться. Если верить им и их большой книге, которую мне пришлось заучить наизусть, Селестия давным-давно обрекла наш мир на гибель, и они просто дожидаются судного дня, когда смогут ткнуть копытом во всех пони, которые им не верили, и сказать: «А мы вам говорили!» Вот откуда я родом, и там моё место.

Я переехала в Понивилль из-за неудачного стечения событий. Одна пони сумела вырваться из-под власти мэра и пыталась добраться до Мэйнхэттена, чтобы раскрыть правду. Она наткнулась на наш дом, когда совсем выбилась из сил. Мы её укрыли, но потом пришли понивилльские стражники и сожгли ферму дотла. Они снова схватили сбежавшую. Мы все остались живы, но пожар… — выражение крайнего ужаса мелькнуло у неё в глазах. — Я еле выбралась живой и впервые в жизни покинула ферму. Я отправилась в Мэйнхэттен и попыталась добиться, чтобы власти что-нибудь сделали, но без этой сбежавшей у меня не было никаких доказательств, а из-за того, что я была из семьи с репутацией пророков конца света, без доказательств мне нипони не верила. И тогда я явилась в Понивилль, чтобы лично исправить несправедливость! И как только я с этим закончу, то вернусь на ферму на всю оставшуюся жизнь, и не пройдёт и недели, как у меня на боку будут три камня, как у моей матери и у её матери, попомни моё слово!

— И давно ты сражаешься с Рэрити? — спросил Спайк.

— Пару лет. Подожди… Рэрити? Портная? Это она за всем этим стоит?

— А ты что, всё это время думала, что это мэр? — рассмеялся дракон.

— Ну… хмм… — Пинкамина задумалась. — Она и вправду была рядом каждый раз, когда я была на грани поражения… и мне было интересно, почему эта штука с не-модой так хорошо работает… очень может быть, что ты и прав.

— Вот видишь? — ответил Спайк. — Из меня бы вышел отличный помощник.

— Не искушай судьбу, парень.

— И вот ещё что: если ты борец за справедливость под маской, то почему ты действуешь под своим настоящим именем? Тебя ведь и вправду зовут Пинкамина Диана Пай, да?

Розовая пони высоко подняла голову.

— Ну конечно! Прятаться за ненастоящим именем бесчестно!

— Тогда почему ты носишь маску, если не пытаешься ничего скрыть?

— Потому что… потому что так полагается, вот почему!

Спайк рассмеялся.

— Как скажешь, Пинки Пай.

— Ужасающая Пинкамина Диана Пай! Или П.Д.П., если торопишься. А это другое… имя, оно глупое!

Спайк извинился за то, что назвал её тем именем (которое ему не полагалось бы знать!), и пара двинулась дальше вдоль окраин городка.

Бороться с благодушием

— …И это лишь некоторые потрясающие применения обычных яблочных огрызков, — рассказывал Графит загипнотизированной Винил Скрэч, когда раздался стук в дверь дома-дерева. — Корпорация «Эпл», чем я могу вам… — начал единорог, открыв дверь и вглядываясь в ночь.

В поле его зрения вошёл крупный красный земной пони с усталыми глазами.

— Графит, мне нужно поговорить с Эплджек, — грубоватым голосом сказал он.

— Эплджек? — переспросила Винил, на лице которой было явно написано недоумение.

Графит нервно рассмеялся.

— Большой Мак, тебе бы глаза проверить, — осторожно сказал он, указывая на шляпу у себя на голове.

Земной пони устало переводил взгляд между Графитом и Винил.

— Ну конечно, „Эплджек“, — протянул он с ноткой сарказма. Очевидно, его уже не в первый раз просили поучаствовать в этой игре. — Могу я тогда поговорить с „Графитом“? Или она пони-нибудь ещё?

— Сейчас схожу за ней, — сказал Графит и направился к лестнице. Потом остановился, оглянулся на озадаченную Винил и поправился: — То есть за ним!

Большой Мак грустно покачал головой и принялся ждать. Винил Скрэч некоторое время изучала его.

— Вы одного цвета с моими глазами! — заключила она бодрым голосом и приподняла очки, чтобы показать.

Большой Мак несколько секунд с жалостью смотрел на очевидно загипнотизированную пони.

— Агась, — в конце концов сказал он.

Следующие несколько минут они оба молчали.

Наконец обе Эплджек, настоящая и фальшивая, вместе спустились по лестнице.

— Ну теперь её можно оставить, — со своим обычным акцентом сказала Эплджек Графиту. — Дальше они и без меня справятся.

— Агась, — шутливо ответил Графит.

Эплджек обратила на подчинённого свой самый убийственный взгляд. Вместо ответа Графит схватил Винил и сбежал в соседнюю комнату.

— Рада тебя видеть, брат, — сказала Эплджек Большому Маку, когда они остались наедине.

— Взаимно, — ответил высокий пони.

— Ну, — с грустью сказала Эплджек, — ты бы не примчался сюда в такое время, если бы не было каких-нибудь плохих новостей, так что выкладывай.

— Это насчёт Рэрити, — начал Большой Мак.

Упомянутая пони тут же высунула голову из комнаты на втором этаже.

— Что такое? — спросила Эплджек.

— Алмазные псы заполонили каменные пустоши. Мы попытались их прогнать, но их слишком много. Теперь без армии добывать оттуда алмазный порошок не получится.

Никакой этот порошок не алмазный! Сколько раз объяснять!.. Хотя нет, я же обещала, что оставлю эту тему в покое. Алмазный так алмазный…

— Это ужасно! — воскликнула Рэрити и сбежала вниз. — Изо всего плохого, что могло случиться, это ХУЖЕ. ВСЕГО…

— Вот не начинай! — перебила Эплджек и заткнула рот Рэрити яблоком, которое взялось как будто бы ниоткуда. — Армию я добуду. А ещё лучше – устрою так, чтобы Сенат в Кантерлоте проголосовал за то, чтобы прислать сюда армию, и нам бы не пришлось ничего делать. Просто понадобится кое-какое время.

— Но времени-то у нас как раз и нет! — возразила Рэрити. — Из-за этого проклятого завтрашнего праздника я расходовала запасы порошка куда быстрее обычного. У меня его и на месяц не осталось!

Было слышно, как ахнул Графит, подслушивавший разговор из-за угла.

— Я никак не смогу прогнать алмазных псов за месяц так, чтобы не привлечь серьёзного внимания, — задумчиво сказала Эплджек, упёршись копытом в лоб. — Разве что… что, если перепрограммирование Винил будет включать в себя доклад о том, почему совершенно необходимо, чтобы принцесса лично вмешалась?

Графит присвистнул, восторгаясь тем, как его начальница умеет думать на ходу.

Эплджек, в свою очередь, улыбнулась себе под нос, слыша явное восхищение от подчинённого. «И его даже не понадобилось „опылять“!» — подумала она.

Большой Мак, который тем временем пошёл посмотреть на источник звуков, прочистил горло, чтобы привлечь внимание двух кобылиц.

— Вам придётся сменить планы, — с грустью сообщил он им, указывая Графиту за спину.

Всепони повернулись посмотреть и обнаружили, что Винил Скрэч подменили на тюк сена на ходулях и в картонных очках.

В этот самый момент вовнутрь дерева ворвался начальник охраны темницы.

— Заключённые сбежали, в том числе этот маленький дракон!

— ПИНКАМИНА!!! — воскликнула Рэрити, в раздражении тряся поднятым копытом.

Она сама толком не понимала, почему ей требовалось сделать так каждый раз, когда её заклятой сопернице удавалось перехитрить её. Просто знала, что так полагается поступать в подобных обстоятельствах.

Спайк шумно восторгался успеху их обмана всю дорогу к заброшенному складу, где располагалась база операций Ужасающей П.Д.П., а Винил пассивно шла, куда её вели. Дракончик, однако, следил за тем, чтобы не сказать ничего негативного о Рэрити, чтобы не сработало программирование единорожки.

— Ну вот, — в вечно угрюмом голосе Пинкамины можно почти что было услышать торжествующий тон. — Ты её хотел, и вот она, причём она куда тише, чем я ожидала. Но под пылью – это всё равно под пылью. И что ты собираешься делать с ней теперь?

— Ну, во-первых, — обеспокоенно сказал Спайк, осматривавший Винил со всех сторон, — мне нужно больше света.

С некоторым усилием он оторвал доску от деревянного ящика и зажёг её своим дыханием.

— НЕЕТ! — завопила Пинкамина, оттолкнула Спайка и яростно затоптала факел.

— Это было зачем? — требовательно спросил Спайк, поднимаясь на ноги.

— Ну… кто-нибудь мог увидеть свет! — объяснила Пинкамина.

Спайк не поверил в её объяснение. Окна в складе были только высоко под потолком, так что их крошечный факел очень вряд ли могли заметить снаружи. Куда вероятнее было то, что пожар, приведший Пинкамину в Понивилль, оставил на ней до сих пор не изгладившийся след.

— Мне надо как-то вырвать её из этого заклинания! — сказал Спайк глядя на единорожку, которая просто стояла на месте, понурив голову и хвост. — Она говорила, что с миром что-то не так и это куда больше, чем всё, что происходит в Понивилле.

Пинкамина медленно подошла к Винил, провела копытом по её шерсти и собрала немного порошка.

— Может быть, если избавиться от этого, то станет легче. Хотя я говорю, я уже всё перепробовала.

Она порылась в складских ящиках и вернулась с большим электромагическим вентилятором. Через десять минут возни он стал механическим вентилятором, приводившимся в движение длинным обмотанным вокруг него шнуром. Пинкамина привязала свободный конец шнура к задней ноге и пустилась бегом вдоль стены склада.

Вентилятору удалось сдуть всю алмазную пыль с шерсти неподвижной единорожки в воздух. Спайк и Пинкамина одновременно чихнули.

— О нет! — воскликнул Спайк и подбежал к розовой пони. — Ты должна бороться с благодушием, Пинкамина!

— Ты странный, Спайк, — сказала Пинкамина, подняв бровь. — И не беспокойся. У меня всё настолько не в порядке с головой, что Рэрити ни за что не сможет запустить в меня крючки.

Спайк вернулся к Винил Скрэч и заново принялся её разглядывать.

— Винил, ты меня слышишь?

Та никак не отреагировала.

— Рэрити хочет, чтобы ты на меня посмотрела.

По-прежнему ничего.

— По-моему, Рэрити дура набитая! — высказался Спайк, стоя прямо перед Винил, и сжался в ожидании тирады.

А Винил так и не пошевелилась.

— Ну, это уже что-то, — признала Пинкамина, пытаясь подбодрить дракончика, хотя и безуспешно. Она взглянула на ночное небо сквозь заколоченное окно. — Знаешь, мне всегда лучше думается на сытый желудок. Как насчёт ужина?

Она открыла ещё один ящик и достала оттуда упаковочную солому. Спайк сморщился.

— Винил захватила мне перекусить.

Встав на цыпочки, он открыл одну из сумок единорожки. Покопавшись там несколько секунд, он с торжествующим видом выудил оттуда голубой аметист, но тот выскользнул у него из когтей и отскочил с крышки одного деревянного ящика на другой: тинк-тинк-тинк-тинк-тинк!

Уши Винил немедленно повернулись, следя за звуком.

— А ну-ка, ещё раз, — сказала Пинкамина.

Спайк обернулся и заметил перемену в ушах Винил.

— Песня! — воскликнул он.

Он попятился к ближайшему ящику и стал выбивать на нём хвостом ритм, который она ему показала, снова и снова:

Тум-тум-тум-тум-тум!

Тум-тум-тум-тум, тум-тум-тум-тум…

Комната

ЭтаГлаваСиняя ЭтаГлаваСиняя ЭтаГлаваСиняя ЭтаГлаваСиняя ЭтаГлаваСиняя ЭтаГлаваСиняя

Винил Скрэч снова вернулась в мир темноты. А именно, она была в маленькой тесной комнатке вместе с Элементами гармонии и принцессой Селестией. Воздух был очень затхлым; по-видимому, в комнате была только узкая дверь, а окон не было. Освещение, которое требовалось другим, чтобы видеть, обеспечивалось магическими факелами, как сообщили Винил слух и обоняние.

— А теперь я хотела бы познакомить вас с Сесилом. Исполнять заклинание телепортации будет он, — сказала принцесса с очень нехарактерной для неё ноткой застенчивости в голосе. — Сесил, поздоровайся.

— Доброе утро, мои маленькие пони, — негромко произнёс странный голос. Винил, хотя и выучилась различать множество различных видов существ по звучанию их голоса, была совершенно неспособна опознать его.

— А, это синий камень, да? — после паузы сказала Твайлайт Спаркл.

Голос Сесила доносился из окружавшей круглую комнату стены, и Винил предположила, что камень был её частью

— Правильно, — с нежностью сказала Селестия. — Сесил был первым оживлённым мной неодушевлённым предметом. В самом начале нашего правления я обкатывала на нём идеи, которые, как я боялась, сестра отвергла бы как слишком дурацкие. Как мы играли! В чехарду… прятки…

Все остальные пони в комнате разрывались между трепетом и смехом, представив мысленную картину принцессы в виде маленькой кобылки, играющей с волшебным камнем.

— …В магазин… — добавил голос Сесила.

— «Магазин»? — переспросила Рэйнбоу Дэш. — Это что за глупая игра?

Эплджек и Рэрити разом принялись возражать, и через секунду Эплджек замолчала и предоставила Рэрити высказаться за обеих.

— Очень увлекательная игра, — сказала та, — к тому же обучающая и полезная для будущей торговой пони.

Подождав, не скажет ли кто-нибудь что-то ещё, принцесса продолжила:

— У Сесила была такая же комната в За… ээ, в старом замке. И я сделала точную её реплику в Кантерлоте. Видите ли, некоторыми разновидностями магии лучше всего заниматься в простых ограниченных пространствах вроде этого, и подобная магия удаётся Сесилу лучше всего. Сегодня он исполнит заклинание групповой телепортации для моих друзей. Вот координаты…

Винил подозревала, что заминка принцессы была вызвана воспоминаниями о том, как их время в том замке подошло к концу.

— Эм, Твайлайт… — произнёс тихий голос Флаттершай, пока принцесса была занята. — Надеюсь, ты не обиделась на то, что телепортировать нас будешь не ты.

— О, это ничего, — сказала Твайлайт с энтузиазмом, но не особенно большим. — Это самый рациональный образ действий в наших обстоятельствах. Понимаешь, я проработала все возможные сценарии, в которых я отправляла нас по небольшой группе за раз во всех возможных перестановках, и разница в безопасности со сценарием «все вместе» была слишком большой. Мы все должны отправляться разом. А если бы нас телепортировала я, то мои магические резервы были бы слишком истощены по прибытии.

Настоящую причину – а точнее, причины – никто, разумеется не упомянул. Винил удивлялась тому, как их группа вообще согласилась на то, чтобы ещё раз попробовать заклинание групповой телепортации после катастрофы с обменом разумов. Разумеется, это был несчастный случай. Оба раза. Как это часто бывало в тех случаях, когда шестёрке выпадало особенно дикое приключение, Винил так точно и не узнала, что же именно с ними случилось в те два раза (Рэрити пристрастилась к фразе, которую называла «Номер 11»: «И больше мы никогда не будем об этом говорить!»). Но не просто же так они теперь все бегло говорили по-верблюжьи.

— Я так понимаю, вы не можете как-то посмотреть на то место, куда вы нас пошлёте… а, Сесил? — спросила Эплджек, когда принцесса закончила сообщать камню координаты.

— Это место расположено на дальнем севере, вблизи традиционной границы с Драконией… и рядом с Замком у моря.

Это были плохие новости. Замок у моря был местом, где когда-то жила семья Селестии и Луны, и, как знала Винил от мисс Террор, он также был источником силы, преобразившей их двоих во всемогущих бессмертных существ. А потом простой дракон наткнулся на замок… и вышел оттуда Императором драконов.

— Место зачаровано так, чтобы пропускать магию вовнутрь, но не наружу.

Что, конечно, означало, что это ловушка.

— А хорошо, что мы не стали заключать пари с Эплджек? — пошутила Пинки Пай. — Кстати: для пущей скрытности я отдам пока что свой Подарок Древних Винил Скрэч. Так я смогу засунуть в сумки больше пирогов!

Элементы гармонии не просто носили на себе золотые побрякушки с радужной магией. Во время путешествия в очень странное место больше года назад они встретились с представителем расы Древних, которая покинула Эквестрию задолго до того, как она стала называться Эквестрией. Этот представитель оставил им подарки, внешне обычные предметы в мире Древних, приобретавшие странные и чудесные способности в Эквестрии. Пинки Пай достался сборник музыки, хранящейся на предметах, известных как «компакт-диски». Первая настоящая встреча Винил с Элементами гармонии произошла, когда они попросили её создать устройство для чтения этих дисков. Это привело к созданию компании «Эквестрия Акустикс» и совершенно новой карьере для ди-джея – она стала продавать музыку вместо того, чтобы просто играть. Со временем она произвела многие сотни новых дисков, содержавших разнообразную написанную пони музыку. Но ни один из них не обладал уникальной способностью дисков, изготовленных Древними: погружать слушающих в ровно то же настроение, которое испытывали исполнители во время записи.

— Я верю в вас всех, — сказала принцесса Селестия, перед тем как двинуться к выходу из крошечной комнаты.

— Мы вернёмся, не успеет ягнёнок хвостом махнуть, — ответила Эплджек. — Так что не волнуйтесь за нас.

Как поняла Винил по звукам, две пони потёрлись мордочками и прошептали что-то друг другу.

— В добрый путь! — объявила принцесса, и дверь закрылась.

— Ну что ж, — сказал Сесил, нарушив последовавшее за этим неловкое молчание, — если все уделят мне полное внимание, мы можем начинать.

Пони с повернулись к камню.

Несколько секунд ничего не происходило.

— И что… — начала говорить Рэйнбоу Дэш. До слова «дальше» она не добралась.

— Сюрприз! — раздался крик Сесила, сопровождавшийся слабым треском.

Винил Скрэч поняла, что из пони она одна осталась в комнате.

— Так, а вы что здесь делаете? — спросил её волшебный камень.

— А это вы мне скажите, — мрачно ответила Винил, подойдя прямо к нему. Она сильно подозревала, что знает, почему это конкретное заклинание не подействовало на неё.

— Вы моргнули, да?

Винил ничего не сказала, позволив недовольству, которое она излучала, говорить за неё.

— Всё под контролем! Это просто вопрос… ха! Или… хо! Или… хи! — это ещё три раза сопровождалось треском, примерно как от вспышки фотоаппарата.

Винил Скрэч была всё там же.

— Вы всё ещё здесь, — сказал Сесил. — Это совершенно непонятно. Заклинанию полагается работать безотказно, лишь бы свет полностью освещал оптический… а. А-а-а…

Сесил не был уверен, но слепая пони, похоже, рычала на него.

— Объясните, как работает заклинание, — в конце концов сказала она с отвращением, — и, может быть, мы найдём какой-нибудь обходной путь.

— Смысл в том, чтобы на краткое мгновение полностью отключить сознание, — объяснил он. — Абсолютно необходимо, чтобы, проходя через астральную плоскость, вы оставались в безмысленном, но сознающем состоянии, а иначе потеряете разум.

— А если я усну? — предложила Винил.

— Нет, это не годится, — задумчиво ответил Сесил. — Ваши сны могут провзаимодействовать с плоскостью. Это гораздо хуже, чем безумие. Я мог бы вас вырубить, но тогда вам будет угрожать одержимость Псами…

— Замечательно, — проворчала Винил, у которой не было никакого желания узнавать подробности про этих «Псов».

Потом она вспомнила про компакт-диски у неё в сумках. Она левитировала их оттуда и стала по очереди прижимать коробки к губам, чтобы читать наборы бугорков — такую систему они с Пинки придумали, чтобы она могла различать диски. Винил достала один из блестящих дисков из коробки и протянула Сесилу.

Научив синий камень заклинанию, нужному, чтобы читать диски, она сказала ему заучить определённую запись и вернуть ей диск.

— Хорошо, теперь я знаю, как проиграть песню, — с сомнением сказал Сесил. — И как нам это поможет?

— Увидите, — Винил вышла на середину комнаты. — Начинайте играть песню с той громкостью, как я показала. Ничего не говорите. А как только поймёте, что у меня совершенно нет мыслей, посылайте меня к остальным.

— Подождите, что это название вообще означает?

— Не знаю, и мне без разницы. Играйте!

Та-да-да-да-да!

Та-да-да-да, та-да-да-да…

Ритм начала бас-гитара, а потом её сменили ударные, которые поддерживала духовая секция, которой хватило бы на большой ансамбль. Стены и пол сочувственно сотрясались. Несколько секунд постояв неподвижно, чтобы впитать ритм, Винил принялась медленно кружить по комнате, делая один шаг на каждые четыре такта музыки.

Waiting for the break of day!

Searching for something to say!

Flashing lights against the sky...

Giving up, I close my eyes.

Sitting cross-legged on the floor.

Twenty-five or six to four!

(От переводчика: здесь у меня ничего близкого к стихотворному переводу не получилось, извините. Вот приблизительный перевод:

Жду, когда займётся день!

Думаю, что бы сказать!

В небе блещут огоньки...

Сдавшись, я закрыл глаза.

Сижу на полу, скрестив ноги.

Три тридцать четыре или пять!)

Ходьба Винил постепенно перешла в танец, содержащий резкие повороты и смены направления

Staring blindly into space!

Getting up to splash my face!

Wanting just to stay awake...

Wondering how much I can take.

Should I try to do some more?

Twenty-five or six to four!

(Слепо таращусь вдаль!

Встаю, чтобы умыться!

Пытаюсь просто не заснуть...

Думаю, долго ли ещё выдержу.

Попытаться ли ещё?

Три тридцать четыре или пять!)

Певца сменило пронзительное соло на электрогитаре, и вот тут Винил разошлась вовсю: сперва она ускорилась до одного шага в два такта, потом до шага каждый такт. Тяжело дыша, взмыленная единорожка раз за разом крутилась и лягала воздух, но выражение её лица было совершенно отсутствующим и она ни разу не врезалась в стену. Когда песня перешла в полное безумие, Винил достигла невозможной скорости в два шага на такт.

Сесил выпустил заклинание в ужасающее размытое пятно, и странная пони наконец исчезла. Он дал песне закончиться, а потом проиграл её ещё раз с начала до конца.

Feeling like I ought to sleep.

Spinning wheel is spinning deep.

Searching for something to say...

Waiting for the break of day.

Twenty-five or six to four?

Twenty-five or six to four!

(Чувствую, что нужно поспать.

Колёса крутятся и крутятся.

Думаю, что бы сказать...

Жду, когда займётся день.

Три тридцать четыре или пять?

Три тридцать четыре или пять!)

— Ух… — в конце концов сказал он. — Кажется, я влюбился.

ЭтоБылаСиняяГлава ЭтоБылаСиняяГлава ЭтоБылаСиняяГлава ЭтоБылаСиняяГлава ЭтоБылаСиняяГлава ЭтоБылаСиняяГлава

А мы точно ни про кого не забыли?

«С возвращением, Винил Скрэч», — произнёс голос у неё в мыслях.

«DJ Pon-3!» — мысленно ответила она, наконец-то вспомнив, как зовут её альтер эго и ближайшую подругу.

«Сила рок-н-ролла наносит новый удар!» — пошутила ди-джей.

«Стоп, у меня в голове есть лишний голос», — вдруг осознала Винил.

«Собственно, даже и не один, — спокойно известила её Pon-3. — Я просто самая разговорчивая».

Винил навела учёт своим мыслям и поняла, что её подруга говорила правду. Самым могущественным из тех голосов была Критикесса, и она была заперта в маленькой мысленной хижине за мысленным аналогом обитой железом двери. Критикесса наводила страх превыше всех других голосов, потому что любимейшим её занятием было объяснять в неопровержимых подробностях, насколько Винил никуда не годится.

«Я сумасшедшая?» — спросила она в беспокойстве.

«Для тех, кто задаётся этим вопросом, ещё не всё потеряно», — ответила Pon-3.

Когда Винил Скрэч пришла в себя, то оказалось, что она лежит на каменном полу и чешуйчатые ручки обнимают её за шею. Винил вздёрнула голову и огляделась. Её глаза несколько секунд метались туда-сюда в разные стороны, и только после этого стали работать слаженно.

— Это ваше зрение – странная штука! — объявила она.

— У тебя получилось! — воскликнул Спайк и отстранился от неё. — Ты вырвалась из заклинания Рэрити!

После чего он отвернулся, чтобы стереть слёзы, пока она не увидела.

— Ловко, — прокомментировал голос пони.

Голос звучал знакомо, но Винил не вполне могла опознать его.

Винил кое-как поднялась на ноги, но ещё некоторое время неуверенно покачивалась. Спайк шагнул промеж ней и новой пони.

— Винил, это Ужасающая Пинкамина Диана Пай. Она вытащила меня из темницы, а потом спасла тебя от Рэрити. Подожди-ка, ты помнишь, что случилось с тобой, после того как тебя загипнотизировали?

— Я всё помню, — ответила Винил и повернулась к спасительнице. — Вы сегодня спасли куда больше, чем просто две жизни.

Пинкамина выставила вперёд копыто.

— Не стоит благодарности. Хотя… Спайк говорил, что вы планируете исправить изъян в самой структуре реальности?

Винил посмотрела на неё повнимательнее.

— Ээ… собственно…

— Я всю жизнь подозревала то же самое! — с горячностью призналась ей розовая пони. — Однажды я даже попыталась сделать так, чтобы вся вселенная исчезла, – я легла в поле и очень сильно пожелала этого, но, к сожалению, одной моей силы воли на это не хватило!

Винил и Спайк бессознательно сделали шаг назад от явно безумной пони.

— Нет, — поправила её Винил, — я хотела сказать, что так я думала раньше, но теперь, когда ко мне вернулись воспоминания, я полагаю, что меня и шесть моих друзей перенесли в этот мир из другого, во многих отношениях похожего, но в других отличающегося.

Мой разум оказался в теле Винил Скрэч из этого мира, и первое время у меня были только её воспоминания. Мои друзья, наверное, в том же положении. Мне нужно найти их и привести в себя, а тогда мы, может быть, придумаем, как нам вернуться обратно, пока Император драконов не воспользовался нашим отсутствием и не напал снова на Эквестрию.

Спайк жадно слушал всё это, и глаза у него распахивались всё шире и шире.

— А я… тоже из твоих друзей, Винил? — с жаром спросил он.

Винил Скрэч с грустью посмотрела на него.

— Ты мой ближайший друг в этом мире, Спайк, а моём мире есть другой Спайк, который мне тоже в общем-то друг.

Она сделала себе мысленную заметку узнать дракончика получше, когда выпутается из этой заварушки.

— Но тот Спайк не отправился с нами, — закончила она.

— А, — сказал Спайк, выглядевший разочарованным тем, что ему не доведётся поучаствовать в этом выдающемся приключении.

— Но не волнуйся, — добавила Винил, опустившись на колени, чтобы глядеть на Спайка вровень. — Винил, которую ты знаешь, тоже где-то здесь, — она постучала себя по голове копытом, чтобы подчеркнуть свои слова. — И я уверена, что, когда я наконец отправлюсь обратно в свой мир, она вернётся к тебе.

Пинкамина несколько секунд обдумывала эти новости.

— Ну ладно, почему бы и нет? Мне доводилось слышать вещи и постраннее. И кто эти ваши друзья, гостья из другого мира?

Винил поднялась обратно на ноги.

— Рэрити и Эплджек вы уже знаете, и Рэйнбоу Дэш тоже. Так близко к Кантерлоту вы, без сомнения, должны знать, кто такая Твайлайт Спаркл. Остаётся Флаттершай и… у вас случайно нет сестры по имени Пинки?

— Вот уже второй раз как я слышу это прозвище! — фыркнула Пинкамина. — А что касается остальных, то должна сказать, что Император драконов должен вас по-настоящему ненавидеть. Изо всех альтернативных Эквестрий, которые могут существовать, он сумел найти такую, где пять из вас – полные подонки.

— В твоём мире они не такие, да? — спросил Спайк. — Не могу представить, чтобы ты с ними дружила, если бы они были похожими на тех, что здесь.

— Нет, — сказала Винил, — они совсем другие. В моём мире они защитницы Эквестрии и доверенные лица принцесс.

— Принцесс, во множественном числе? — спросила Пинкамина. — А кто вторая?

— О нет! — Винил спохватилась, подбежала к ближайшему окну и посмотрела на предрассветное небо. Не увидев того, чего искала, она метнулась на к противоположной стене склада и попробовала другое окно там. — Я забыла, что время нас поджимает и в этом мире тоже!

— В каком смысле поджимает? — спросила Пинкамина.

— Мы не просто переместились в другое измерение, мы ещё и сдвинулись назад во времени, — объяснила Винил по пути к новому окну. — Если наши истории хотя бы более-менее похожи, то вас вот-вот ожидает самый серьёзный кризис за последнюю тысячу лет! Она исчезла, она исчезла!

Последняя реплика относилась к луне, чей в основном чистый лик висел высоко в небе.

— Или нет?.. — добавила Винил. — Я не подумала посмотреть на луну в этом мире раньше. На ней раньше было лицо?

— Найтмэр Мун! — воскликнул Спайк, забравшийся на стопку ящиков, чтобы лучше видеть. — Ты была права насчёт празднования тысячелетия! То есть старая ты была права, ещё до того, как сюда попала новая. «В самый длинный день тысячного года звёзды помогут ей сбежать, и она принесёт вечную ночь!» Что нам делать?

Пинкамина вдруг села на хвост и засмеялась. Это был совершенно лишённый веселья смех бессмысленного безумия.

— А я вам говорила! — крикнула она. — Говорила, говорила, говорила!

— Хватит! — Винил схватила Пинкамину за плечи и встряхнула. — Я знаю, что в этой истории дальше, и конец у неё счастливый.

— В вашем мире – может и да, — сказала отчаявшаяся Пинкамина, — но если он был счастливым благодаря тем шести пони, которых вы назвали, то мы все обречены.

— Не можем же мы сидеть сложа копыта! — ответила равно отчаявшаяся Винил. — Пойдёмте со мной в ратушу. Прямо сейчас Найтмэр Мун там. Её можно победить, и я знаю как!

Пинкамина вздохнула, но потом в её глазах проступила яростная решимость.

— Ладно. Если уж мы все обречены, то я предпочитаю умереть, глядя своей судьбе в глаза.

Две пони направились к выходу из склада.

— Эй, подождите меня! — окрикнул их Спайк, спускаясь с ящиков.

— Нет, Спайк, — твёрдо сказала Винил, обернувшись к нему. — Там будет по-настоящему опасно, а Спайк из моего мира в этом не участвовал. Не знаю, что бы Твайлайт сделала, если бы ты пострадал.

— Твайлайт? — в совершеннейшем недоумении переспросил Спайк.

— Оставайся здесь, Спайк, — проинструктировала его Винил. — Солнце взойдёт часа через три, и так ты узнаешь, что Найтмэр Мун потерпела поражение. Мой Спайк всё это проспал…

Она замолчала на секунду, улыбаясь способности дракончика проспать что угодно.

— А ты можешь сдерживать истерию в Понивилле, — продолжила Винил, — и, может быть, организовать нам победный парад, когда мы вернёмся. Пообещай мне, что так и сделаешь, Спайк.

— Ладно, обещаю, — со вздохом ответил Спайк. — Но ты тогда пообещай, что попрощаешься со мной, перед тем как отправиться обратно.

— Хорошо, обещаю, — Винил посмотрела на мрачное лицо Пинкамины. — Пойдёмте.

Спайк смотрел из дверей склада, как две пони спешили к центру города.

Он открыл было рот, чтобы пожелать им удачи. Но ничего из того, что он мог сказать, не подходило к серьёзности положения, так что он просто вздохнул.

Пока две пони шагали через Понивилль, они успели обсудить многие из тем, которые Пинкамина со Спайком обсудили до этого, включая ферму камней и отсутствие метки. Винил больше слушала, чем говорила. Она не поделилась никакими историями из своей другой жизни, а Пинкамина, похоже, не была склонна спрашивать.

Всё это время мысли Винил крутились вокруг ситуации, в которой она оказалась.

В мире, из которого она явилась, Винил и Рэрити дружили несколько лет в Понивилле, перед тем как Винил поступила в музыкальную академию в Филлидельфии. До того как она уехала, её знакомство с Эплджек, Рэйнбоу Дэш, Флаттершай и Пинки Пай было самым шапочным, а с Твайлайт Спаркл она впервые повстречалась только в тот день, когда узнала про компакт-диски, которые волшебница пыталась расшифровать.

Вскоре после того, как Винил подружилась с их группой, она узнала, что это они победили Найтмэр Мун. Точнее, Винил услышала об этом и немедленно решила, что они все чокнутые. Было невозможно поверить, что смертные пони сумели победить безумную богиню, и Винил далеко зашла в попытках объяснить себе, как их могли обманом заставить поверить в то, во что они верили. Каждый раз, когда одна из них заговаривала об этой истории, Винил старалась сменить тему.

Но чем больше она узнавала про шестерых подруг, тем более ясным ей становилось, что они всё же говорили правду. А окончательно поверив, Винил не могла наслушаться их рассказов и снова и снова просила каждую из них повторить ту историю. Мысль о том, что шесть пони могли совершить нечто подобное, невероятно вдохновляла её – и в жизни, и в музыкальных сочинениях.

А теперь судьба по какой-то странной прихоти позволила ей прожить эту историю. В роли Твайлайт Спаркл. Это выглядело слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Наконец они добрались до центральной площади. Грохочущий голос Найтмэр Мун было слышно ещё до того, как они вошли в ратушу.

— Хорошо, я вам скажу, — сварливо произнёс голос. — Найтмэр Мун. Меня зовут Найтмэр Мун. Казалось бы, пони-нибудь да должна была догадаться. Состояние образования упало до невиданных глубин за последнюю тысячу лет. А теперь мы переходим ко второму пункту повестки дня, мои маленькие пони: зачем я здесь. Я здесь, чтобы исправить вселенскую несправедливость. Я здесь, чтобы вернуть себе то, что мне принадлежит! Я здесь, чтобы преподать вам всем урок раз и навсегда! Запомните этот день, маленькие пони, ибо он – ваш последний. С этого момента ночь будет длиться вечно!

За этим последовал злорадный демонический хохот.

— Ну вот почему они всегда обязательно так делают? — пробормотала Пинкамина под нос, когда они с Винил незамеченными входили в главный зал ратуши.

Винил застыла и уставилась на до невозможности высокую чёрную лошадь, стоявшую на балконе вверху. Фигура была одного роста с принцессой Селестией, а её шерсть была такой тёмной, что поглощала весь свет. Её крылья были раскинуты, бросая вызов собравшейся внизу толпе, а глаза, драконьи глаза с вертикальными зрачками, мерили взглядом пони, которые могли бы осмелиться выступить против неё. Рог был невероятно длинным, а вместо гривы и хвоста плавал густой синий туман, сквозь который были видны звёзды. Казалось даже, что этот туман – на самом деле окно в ночное небо, которое было бы видно позади Найтмэр Мун, если бы стены ратуши не существовали.

Выступившая вперёд мэр выглядела образцом уверенности в себе. Картину нарушали только дрожащие колени стоящей рядом Рэрити.

— Схватить её! — приказала мэр стражникам-единорогам. — Она одна знает, где принцесса!

Под трели флейт сеть магической энергии быстро сплелась между рогами стражников и ударила по Найтмэр Мун с трёх направлений разом. Из рога Найтмэр Мун вытекла густая чернота, которая впитала в себя магию сети, а потом вернулась обратно.

Если магия единорогов проявлялась в этом мире как музыка, то магия Найтмэр Мун была тишиной, которая затягивала в себя любую мелодию.

— Жалкое зрелище! — воскликнула аликорн. — Хотя… степень координации впечатляет.

Она закрыла глаза, и чёрная магия снова растеклась и пронеслась над самыми спинами запаниковавших стражников, всасывая с них «алмазную пыль».

— А вот это очень интересно! — воскликнула Найтмэр Мун.

Рэрити повернулась и попыталась убежать, но Найтмэр Мун поймала её магией и поднесла к себе, чтобы они были лицом к лицу.

— Очень милая идея, — хладнокровно сообщила аликорн. — И я за неё весьма благодарна. Завоёвывать Эквестрию с ней будет куда проще! В прошлый раз мне пришлось идти на самое разное притворство, чтобы собрать войско, но с этим я смогу заставить практически любую пони встать на мою сторону. Только подумайте: всем пони, что осмелятся противостоять мне, придётся сражаться с армией, состоящей из их же братьев и сестёр, родителей и детей, и все они будут готовы умереть, чтобы защитить меня!

Найтмэр Мун магией подняла Рэрити над собой, перевернула вверх ногами и трясла, пока практически вся пыль не высыпалась у той из шерсти на аликорна. Бесконечная чернота Найтмэр Мун полностью поглощала каждую пылинку, так что её внешний вид от этого совсем не изменился, в отличие от Рэрити. После этого Рэрити, больше не представлявшая пользы для тёмной принцессы, была отброшена в угол.

— А теперь… — начала Найтмэр Мун.

Её прервало внезапное прибытие нескольких десятков пегасов, вломившихся через застеклённую крышу. В тот же момент в комнату вошла, уверенно вышагивая, голубая пегаска с ярко-радужными гривой и хвостом. На боку у неё была чёрная туча, источавшая десятки молний, а на голове покоилась огромная сверкающая корона. Гордая пегаска протолкнулась мимо Винил и Пинкамины, а сразу за ней протиснулась команда пегасов с прожектором и ещё одна – с театральным ветродувом.

— Схватить её! — приказала императрица Рэйнбоу Дэш, достигнув середины комнаты. В качественном освещении и с ветром, раздувавшим её гриву, она выглядела невероятно внушительно. — Она одна знает, где принцесса!

— Что, опять? — с сарказмом произнесла аликорн. С театральным зевком она отмахнулась магией от десятка рванувшихся к ней солдат-пегасов и с отвращением воскликнула: — Глупцы!

Через мгновение на том месте, где стояла Найтмэр Мун, оказалась огромное облако ночного неба. Оно растеклось по спинам всех присутствовавших пони, щедро посыпая их пылью. Внезапно около половины всех пони в ратуше, независимо от племени, чихнули как одна и тоже превратились в синие облака, которые влились в основную массу. Вместе с ними в облака превратились и прожектор, ветродув и аляповатая корона у Рэйнбоу Дэш на голове. Образовавшееся огромное облако быстро вытекло через разбитую крышу.

Все выбежали из здания и увидели, как облако направляется к далёкому лесу. Тут к толпе тихо присоединилась Эплджек, которую вся эта катавасия застала посреди побега из города.

— А ну вернись! — воскликнула императрица, погнавшаяся было за облаком. К несчастью, оно совершенно сливалось с ночным небом, и разглядеть, где именно оно проникло в лес, было невозможно.

Рэйнбоу Дэш со вздохом вернулась обратно и приземлилась в центре площади. Побитые стражники-пегасы построились в каре вокруг неё, опустились на землю и низко поклонились. В их рядах повсюду зияли дыры на месте тех, кого забрала Найтмэр Мун.

Из толпы выступил бледно-голубой пегас в синем лётном костюме с радужной отделкой, по цветам совпадавшей с гривой императрицы. Пегас встал сбоку и чуть сзади от Рэйнбоу Дэш, а потом поклонился даже ниже, чем все остальные.

— Ваше возвышеннейшее величество! — воскликнул он.

Рэйнбоу Дэш в ярости оглядывалась вокруг.

— Я и сама собиралась завалиться на этот праздник, чтобы подпортить принцессе образ, но никому не позволено забирать у меня корону и пегасов! Я требую ответов!

— Есть, императрица! — воскликнул пегас в лётном костюме и метнулся в толпу. Через несколько секунд донёсся его голос: — Ээ, императрица?.. Похоже, что все пони в этом городе застыли и не двигаются.

— Что?! — Рэйнбоу Дэш прошла через дыру в своей охране и принялась изучать земную пони с розовой шёрсткой и светлой гривой, стоявшую с вытянутой передней ногой и раскрытым ртом. За ухом у пони торчала лилия. Рэйнбоу Дэш легонько постучала застывшую пони по боку и не получила никакой реакции. Потом она нажала, и пони упала набок, так и не изменив позы. Пегаска от этого расхохоталась и, перебегая от одной пони к другой, принялась сбивать их с ног.

— Шикарно! — пискнула она.

— Неужели императрица – всего-навсего забияка? — требовательно спросил голос.

— Это кто сказал! — завопила императрица, оглядываясь вокруг. — Покажись, если не трус!

Пинкамина выступила вперёд из толпы застывших пони.

— Что, Великая и Могущественная Рэйнбоу Дэш явилась, просто чтобы принижать нас, наземных пони? Или она вступит в борьбу за то, чтобы спасти всех нас от вечной ночи?

— Я спасу вас всех от того бардака, в который вы тут впутались, — заявила Рэйнбоу Дэш, — сразу после того, как начищу тебе морду!

Она поднялась на дыбы и попыталась ударить Пинкамину передней ногой, но попала лишь по воздуху. Обернувшись, она увидела, что розовая пони стоит рядом, и попыталась лягнуть её, но у неё опять ничего не вышло.

— Стой смирно и дай мне тебя побить! — закричала она.

— Хватит! — крикнула Эплджек, приняла переданное Графитом ведро с ледяной водой и вылила на них обеих. (В ведре охлаждали шампанское, если кому интересно.)

— Если вам нужны ответы, императрица, — начала Винил Скрэч, шагнув к вымокшей пегаске, — у меня они есть. Вы наблюдали Найтмэр Мун, сестру принцессы Селестии Луну в одержимости. Тысячу лет назад она едва не уничтожила Эквестрию и была заточена на луне. Этим утром заклинание заточения перестало действовать, и Найтмэр Мун в свою очередь заточила принцессу Селестию на солнце и сделала так, чтобы оно не взошло. Единственная сила, которая может остановить её, – это Элементы гармонии. И я знаю, как их добыть.

Рэйнбоу Дэш утомлённо вздохнула

— Соарин, найди мне полотенце, — обратилась она к своему подчинённому в лётном костюме, что тот незамедлительно и исполнил. Вытирая гриву, пегаска заговорила снова: — Знаете, единорог…

— Винил Скрэч.

— …Винил Скрэч, вы мне тут что-то невероятное рассказываете. Мне нужно увидеть доказательства.

— Хорошо, доказательства, которые вам нужны, – в библиотеке, — Винил Скрэч закатила глаза. — То есть во временной штаб-квартире мирового господства Корпорации «Эпл». Если только они не сожгли книги, или что-нибудь в этом духе.

— Вы меня что, за варвара принимаете? — риторически спросила Эплджек, проходя мимо них в сторону дома-дерева и широко размахивая хвостом из стороны в сторону.

Когда она проходила мимо, Винил Скрэч почувствовала короткую боль в затылке. Что вполне совпадало с её мыслями о земной пони.

— Идите за мной, — продолжила Эплджек, — и я приведу вас к любой книге, которая вам нужна.

— Это всё я виновата! — донёсся тоскливый голос из ратуши.

— Только этого не хватало! — негромко воскликнула Эплджек. После чего она с поклоном обратилась к императрице: — Ваше возвышеннейшее величество, правильно ли я понимаю, что вы принимаете управление городом в результате коллапса гражданской власти?

— Ну да, похоже, что так, — ответила Рэйнбоу Дэш.

— Тогда не могли бы вы послать ваши силы безопасности арестовать жалкую маленькую единорожку, которая держала весь город в страхе последние пять лет? Как вы могли наблюдать, с её же помощью Найтмэр Мун украла у вас пегасов.

— Ах ты скользкая змея подколодная! — воскликнула Пинкамина. С её гладко свисавшей вниз гривой она мокрая по виду совершенно не отличалась от сухой, а сырость ей, похоже, не мешала. — После того, как твоя ближайшая союзница подвела тебя, и пяти минут не могла подождать перед тем, как вонзить ей нож в спину.

— Её бы тоже неплохо арестовать, — театрально прошептала Эплджек в ухо императрице. — Она чокнутая.

— Селестия нам всем помоги! — сказала себе под нос Винил Скрэч, проходя мимо них всех, чтобы занять место во главе процессии.

Несколько секунд покрутив головой, Рэйнбоу Дэш приняла решение:

— Соарин, вот твоё полотенце. А теперь отправляйся в здание, собери там всех не-пегасов, кто может двигаться, и доставь их туда, куда меня отведут эти двое.

Соарин по-быстрому поклонился и полетел исполнять приказания.

Самоищущее копыто

Эплджек обогнала остальных, чтобы поговорить с Большим Маком, стоявшим возле штаб-квартиры. Вокруг ствола дерева были навалены кучи бумаг с логотипом корпорации «Эпл», а позади Большого Мака что-то дымилось.

Если корпорация разбогатела на незаконном рабском труде жителей Понивилля, то сейчас, когда спасённая представительница принцессы собиралась всё разболтать, было самое подходящее время для «несчастного случая», который бы уничтожил улики.

Пинкамина подошла прямо к Большому Маку, потянулась к нему за спину и сбила на землю факел, а потом быстро затоптала. Она обошла жеребца обратно и, встав перед ним, несколько секунд смотрела ему в глаза, после чего переключила внимание на Эплджек.

— Слишком цивилизованны, чтобы сжигать книги, значит? — спросила Пинкамина и зашла вовнутрь дерева.

Хотя она и пыталась изо всех сил скрыть это, но внутри она дрожала от страха при мысли о дереве, горящем вокруг неё.

В комнатку на верхнем этаже набились Эплджек, Графит, Винил Скрэч, Пинкамина, Рэрити, двое приставленных к ней охранников-пегасов, Соарин, императрица Рэйнбоу Дэш и её огромное самомнение. Большой Мак, которому не хватило места, заглядывал в комнату с лестничной площадки. Всё остальное пространство в комнате занимали сотни, а то и тысячи книг. Изначально они были сложены в высокие стопки, которые с тех пор обрушились. В результате книги и заполняли промежутки между предметами мебели, и покрывали эту мебель, так что использовать её по прямому назначению было невозможно. Если бы пони-нибудь хватило глупости попытаться достать хотя бы один из томов, это наверняка вызвало бы дальнейшее обрушение книг, или «книго-оползень».

Теснота сильно напоминала Винил о телепортационной комнате Селестии.

— Я готова увидеть ваше доказательство, мисс Скрэч, — сказала Рэйнбоу Дэш, которая забралась на кровать, чтобы находиться выше всех.

Винил Скрэч оглядела нагромождения книг и свитков. Она заметила, что на лице Пинкамины был написан благоговейный трепет – вполне возможно, что выросшая в глуши розовая пони и не знала, что на свете есть столько книг, сколько было в этой комнате.

— Итак, вещественное доказательство А. Так… как там называлась эта книга… «Предсказания и…» – нет, стоп, это в моём мире, а здесь она… — под конец этой речи Винил уже бормотала под нос.

— Говорите громче! — воскликнула императрица.

— «Песни грядущего»! — в ответ воскликнула Винил. — Она у меня… с собой!

Она достала либретто из седельной сумки и положила на столик в середине комнаты. Винил не заметила, что при этом письмо принцессы выпало из сумки на пол.

— Канцона 42, — прочитала она со страницы, содержащей ноты и текст. Дальше она попыталась спеть: — Луу-уу-ууууунна-аааа-аааааа-яааа…

«Попыталась», потому что канцона 42 была соло для баритона и немного выходила за пределы возможностей Винил. Она перевернула страницу.

— Кооооо-ооо….

— ХВАТИТ ТЯНУТЬ! — закричала Рэйнбоу Дэш.

— Ладно, я перескажу так, — ответила Винил, листая пожелтевшие страницы либретто. — Лунная Кобылица некогда была соперницей принцессы Селестии, но потом та заточила её на луне на тысячу лет. Она была настолько сильна, что даже для этого Селестии потребовались артефакты, известные как «Элементы гармонии».

Соарин склонился над книгой и принялся изучать стихи, листая страницы туда-сюда. Потом он повернулся к императрице и кивнул.

Винил осторожно убрала либретто обратно в сумку и покопалась там в надежде найти и вторую нужную ей книгу. Поиски ничего не дали.

— Что насчёт вещественного доказательства Б? — спросила Эплджек.

Винил вздохнула.

— В этой комнате есть книга про Элементы, я в этом уверена.

Все присутствовавшие стали оглядываться вокруг. Некоторые повернули голову набок, чтобы прочитать названия на перевёрнутых корешках. Но до большей части книг добраться смогли бы разве что альпинисты.

— Тут у тебя проблемы, милая, — сказала Эплджек.

Винил Скрэч на секунду застыла, но потом вдруг расслабилась. Подозрительно небрежным тоном она через плечо обратилась к отвлёкшейся Пинкамине, выставив назад копыто:

— Пинки Пай, ты не могла бы дать мне «Элементы гармонии: Справочное копытоводство»?

— Вот, пожалуйста, — ответила Пинкамина, держа книгу на копыте, и только потом отреагировала: — Так, две вещи. Во-первых, никогда больше не называйте меня этим именем. И во-вторых, что ещё за сумасшедшие способности есть у этой вашей подруги Пинки?!

Оглядываясь вокруг, Пинкамина вдруг поняла, что видит, как перед каждой книгой парят маленькие ярлычки, содержащие её название и возможные применения. Рядом со всеми земными пони и единорогами были информационные таблички с их днями рождения и тем, что они любят, а что не любят. Насколько она догадывалась, единственной причиной, по которой таких табличек не было у пегасов, было то, что они ещё не настолько долго пробыли в Понивилле, чтобы она могла вытащить эту информацию у них из черепов.

— Нет! — воскликнула Пинкамина и, мотнув головой, стукнула ею о стоящую рядом колонну. Когда её зрение прояснилось, она кивнула, больше ничего такого не видя. — Вот, другое дело.

— О, я тоже хочу попробовать! — воскликнула Рэйнбоу Дэш и спрыгнула с кровати к Пинкамине. — Пинки Пай, ты не могла бы найти мне «Большой справочник по разуму пони»?

— Вот, пожалуйста, — автоматически сказала Пинкамина и вытаращилась на книгу, которую взяла у неё императрица.

— Класс! — сказала Рэйнбоу Дэш, которая положила книгу на стол и принялась её листать. — Сейчас я посмотрю, какой именно у тебя сдвиг по фазе!

— Ах так?! — воскликнула Пинкамина и приказала себе: — Пинки Пай, ты-не-могла-бы-найти-мне «Книгу мысленной магии не-единорогов» Бигби?

Произнося эти слова, она смотрела на своё левое переднее копыто. Оно расплылось на мгновение – так быстро, что это было почти незаметно, – и снова сфокусировалось, причём теперь на нём лежала книга. Пинкамина вскрикнула от неожиданности и едва не уронила том. Она не была уверена, но ей показалось, что на долю секунды её нога вытянулась куда сильнее, чем должно было быть физически возможно. Потряся головой, чтобы прийти в себя, Пинкамина с грохотом швырнула книгу на стол и стала искать в ней, что бы такого плохого сделать с императрицей.

Винил резко вырвала магией обе книги у читательниц.

— Дамы, дамы! — умоляюще воскликнула она. — Мы здесь за Элементами. Помните?

— Ладно! — хором сказали розовая и голубая пони.

Винил глянула на лежащее перед ней открытое копытоводство, чтобы убедиться, что там говорится именно то, что она помнила, и зачитала по памяти:

— Есть шесть Элементов Гармонии, но только пять известны: Доброта, Смех, Щедрость, Честность и Верность. Шестой остаётся загадкой. Здесь сказано, что последнее место, где видели пять элементов, – это древний замок сестёр-принцесс.

— Но это же в лесу Флаттершай! — воскликнула Рэрити.

— Именно так, — ответила Винил, после чего запоздало среагировала: — Подождите-ка, в лесу Флаттершай?

— Раньше он назывался Вечнодиким лесом, — сказала Эплджек, — до того дня как…

— Дайте угадаю, — перебила её Винил, устало прижав копыто к глазам. — Это было в день Небесного раскола, правильно?

Эплджек удивлённо моргнула.

— Вообще-то да, тогда это и было.

Пинкамина заметила, что Рэйнбоу Дэш пристыженно отвернула голову от этого обсуждения.

Винил Скрэч оглядела комнату.

— Я отправляюсь в этот лес, чтобы раздобыть Элементы, все шесть.

Рэйнбоу Дэш посмотрела ей в глаза, после чего встала рядом с ней.

— Я тоже, — уверенно заявила она.

Пинкамина глубоко вздохнула, взглянула мельком на своё «самоищущее копыто» и присоединилась к ним двум.

— И я, — тихо сказала она.

— Вам всё ещё обязательно ходить в маске? — спросила Винил, оглядев её.

— И правда, — ответила Пинкамина. — «Моя задача выполнена» и всё такое. Ну. была не была…

Она сняла маску, на что не последовало совершенно никакой реакции со стороны других пони.

— М-да… вышло как-то разочаровывающе. Конечно, вот была бы моя личность настоящей тайной, тогда и её раскрытие кое-что бы значило.

Винил переводила взгляд между двумя пони, присоединившимися к поиску.

По сценарию из её мира среди присутствовавших в комнате пони должно было найтись ещё хотя бы два добровольца.

— Что вы на меня так смотрите? — сказала Эплджек в ответ на ядовитый взгляд Винил. — Я богатая бизнеспони, для физической работы я нанимаю других, — она выразительно закатила глаза. — Ладно, вам, наверное, потребуются и мозги, а не только грубая сила. Так и быть.

Рэйнбоу Дэш переводила взгляд между Винил и последней пони, на которую та смотрела.

— Что вы на неё так смотрите? Она подозревается в преступлении!

— Вы правы, — кивнула Винил. — С этим надо что-то делать.

Во главе компании пони Винил вернулась к ратуше, по дороге заметив Спайка, наблюдавшего за ними с верхнего этажа магазинчика. Вокруг ратуши располагалось несколько единорогов и земных пони, застывших с паническим выражением на лице посреди попытки спастись бегством; внутри здания их было ещё несколько десятков.

Перед входом в ратушу Винил повернулась навстречу Рэрити. Бывшая госпожа Понивилля выглядела ужасно. Её грива свисала на лицо, как швабра, а хвост напоминал грубую фиолетовую верёвку.

— Отпустите их, — приказала Винил. — Я позабочусь, чтобы мы вернулись целыми, но перед тем, как мы отправимся, вы должны отпустить их на случай, если не вернёмся.

Рэрити нервно кивнула и закрыла глаза. Её рог засветился, со всех сторон зазвучала приятная нота, нарастающая в громкости, как если бы все застывшие пони дули в одинаковые флейты. Постепенно, становясь всё громче, нота превратилась в две, отстоящие на октаву, потом в мажорное трезвучие, потом в минорное, потом в малую септиму, потом в уменьшённую септиму. Звук становился всё более и более диссонирующим. Для Винил, студентки музыки, он был почти непереносим, да и Рэрити скрипела зубами. В конце концов звук перешёл в чистый шум, а потом смолк.

Все застывшие пони покачнулись на ногах и упали на землю. Рэрити и сама чуть не упала, когда её рог погас, но успела поймать равновесие. Было слышно, как в ратуше безутешно плакала мэр.

Большинство пони быстро пришли в себя, а остальным помогали стражники Рэйнбоу Дэш, Императрица выступила с речью о том, что готова отставить в сторону разногласия с наземными жителями на время кризиса и предложить им все ресурсы Клаудсдейла для помощи в восстановлении. Чтобы подкрепить слова делом, она послала солдата к себе в столицу.

Земной жеребец бледно-алого цвета заметил Рэрити и двинулся прямиком к ней.

— Ты! — воскликнул он, указывая на неё копытом. — Ты всем нам испортила жизни!

— Я всего лишь пыталась делать как лучше! — умоляющим голосом ответила Рэрити.

— Ты заставила меня бросить мою кобылку! — крикнул жеребец.

— У вас с ней ничего бы не сложилось, я тебя уверяю!

— Но кто дал тебе право?

Другие пони подхватили его вопрос:

— Кто дал тебе право? Кто дал тебе право?!

Рэрити спрятала голову под передними ногами и дрожала.

Жеребец подступил вплотную к ней.

— Что-то нужно делать, — торжественно объявил он.

Другие пони в толпе мрачно кивали друг другу.

Винил Скрэч протиснулась между жеребцом и Рэрити.

— Она отправится с нами, — с вызовом сказала Винил толпе.

— Нас тут больше, чем вас! — крикнул жеребец. — Как вы собираетесь помешать нам устроить ей то, что она заслуживает?

Пони в толпе негромко переговаривались, пытаясь придумать достаточно устрашающее наказание.

Наблюдавшая за противостояние императрица решила не вмешиваться и посмотреть, как эта пони, поставившая себя выше неё, справится с ситуацией.

— Я дам вам выбор! — громко сказала Винил, так, чтобы услышали все. — Вы можете либо «устроить ей то, что она заслуживает», прямо здесь на площади, не имея ни капли законной власти, которой могли бы прикрыться, либо увидеть, как солнце взойдёт завтра утром. Вам решать.

Она отвернулась и пошла прочь.

Самопровозглашённый лидер толпы подозрительно оглядывался.

— Откуда нам знать, что вы приведёте её обратно? — в конце концов спросил он.

— Закуйте её, — сказала Эплджек Рэйнбоу Дэш.

Секунду подумав, императрица кивнула, и пегасы-охранники надели на Рэрити оковы.

Рэрити подняла голову и взглянула в глаза её обвинителям и бывшим жертвам.

— Я вернусь и приму наказание за то, что сделала. В этом я клянусь. Пожалуйста, не трогайте мэра; она понятия не имела, что делала.

С этими словами она повернулась и поплелась из города вслед за удаляющейся группой.

Душераздирающая истина

— Теперь, я думаю, её можно расковать, — сказала Эплджек, когда они оказались за пределами города.

— Вы бы уж определились, — с наигранным вздохом ответила Рэйнбоу Дэш.

Все присутствовавшие знали, что цепи нужны были только для того, чтобы успокоить разъярённый народ, и что скорбно шагавшая позади единорожка даже не подумала бы бежать. К тому же тяжесть оков замедляла вместе с Рэрити и всю их группу, а путь до леса Флаттершай был неблизкий.

Группа включала в себя не только Винил Скрэч и четырёх из шести «воительниц Селестии», которых она назвала Пинкамине, но ещё и Графита, Большого Мака, Соарина и четырёх стражников-пегасов.

Винил думала было пожаловаться на эти добавления, никак не укладывавшиеся в историю, которой она пока что старалась следовать, но здешняя Найтмэр Мун уже успела заполучить себе армию, так что какие-то изменения потребовались бы в любом случае.

Но это ещё не означало, что она должна была принимать их все.

Винил подошла к Эплджек и спросила:

— Я могу понять, почему вы решили взять с собой Большого Мака, но почему Графита?

Пони, к которой был обращён вопрос, ответила холодным взглядом.

— Во-первых… — начала она и отвернулась от Винил, — Графит, ты не мог бы к нам подойти?

Когда её помощник подошёл ближе, Эплджек повернулась обратно.

— Я предпочитаю не обсуждать своих работников у них за спиной, — вежливо пояснила она. — В конце концов они об этом обязательно узнают, а так у них будут мои точные слова, а не их изложение из вторых, а то и третьих копыт. А во-вторых, мисс Скрэч, — продолжила она, напустив в голос целую арктическую бурю холода, — вы не могли бы снять очки и повторить вопрос? Перед тем как ответить, мне хотелось бы знать, оскорбляете ли вы меня, а это гораздо легче понять, когда я вижу глаза пони, с которой разговариваю.

Винил неохотно признала справедливость этой просьбы и сняла очки.

— Я просто спросила, — пояснила она, — почему вы считаете, что участие Графита необходимо в этой экспедиции? Как мне кажется, его умения в ней не пригодятся. В первую очередь я думаю о безопасности нашей группы и о том, что потребуется, чтобы обеспечить эту безопасность. И я не знаю, что в этом вопросе вы могли счесть оскорбительным, — добавила она, надеясь, что это не прозвучит оскорбительно.

— Ну… — протянула Эплджек, в своём стиле притворяясь куда более тупой, — вы у нас единорог, а я земная пони… с единорогом в подчинённых. Может, вы подумали, что это против порядка вещей или типа того.

Винил вздёрнула голову.

— Вот теперь уже я оскорблена. Среди моих лучших друзей…

— О! — быстро перебила Эплджек со злостью. — Будем, значит, играть в «Среди моих лучших друзей», единорог из Кантерлота? Оттуда, где по-прежнему настаивают на том, чтобы называть принцессу «крылатым единорогом», как будто от вас она отделена всего лишь каким-то особо хитрым заклинанием полёта, а от нас она отграничена навеки? Богатая и преуспевающая земная пони в эту картину мира не вписывается, да? Достаточно богатая, чтобы нанять одного из ваших для тех вещей, которые я и сама легко смогла бы делать, если бы родилась с дурацким рогом и в этой вот шляпе была бы от него дырка. Я хорошо плачу Графиту. Достаточно, чтобы оплачивать гибкость и творческий подход, которые я требую от всех своих работников на высоких должностях, и ещё немного поверх того за то, что он терпит всё то, что я говорю о единорогах. Вы видите секретаря-писаку, а я – как минимум три дополнительных чувства. Я лучше обрублю себе хвост, чем отправлюсь в какое-то опасное место без Графита.

После этого она снова сменила голос и заговорила похоже на свою сестру Эплблум, нашедшую ящерицу:

— Так можно мне его оставить себе или нет?

Винил Скрэч кипела про себя. Ей очень много всего хотелось сказать.

«А хоть что-нибудь из этого принесёт пользу, а? — спросил внутренний голос DJ Pon-3. — Послушай мой совет и не корми тролля».

— Пусть остаётся, — коротко сказала Винил и сбавила скорость, чтобы Эплджек её обогнала.

Размышляя над сильными и слабыми сторонами их группы, Винил задумалась ненадолго, правильно ли она сделала, что не взяла с собой Спайка. Впрочем, поразмыслив, она пришла к выводу, что он был бы «скорее обузой, чем плодотворным участником», если использовать фразу, которую скорее можно было бы ожидать услышать из уст Эплджек этого мира, чем от DJ Pon-3. Вдобавок она решила, что в роли лидера она будет выглядеть более открыто без очков, и поэтому положила их в сумку.

Винил трудно было держать в уме прошлые события. Теперь, когда к ней вернулись её изначальные воспоминания, только их она и помнила с лёгкостью. Лишь с огромными усилиями ей удавалось вспоминать то, что знала и помнила Винил этого мира. С учётом того, которая из версий Винил владела более могущественной магией, это могло привести к осложнениям.

— Ну что, — спросила подошедшая к Винил Пинкамина тихим голосом, чтобы их не услышали другие, — как у нас пока что идут дела?

— Как сказать, — ответила та, — два элемента – хотя бы приблизительно там где надо. Рэрити была преступно щедрой, навязывая счастье всем жителям Понивилля, а Рэйнбоу Дэш была катастрофически верной пегасам за счёт всех остальных пони Эквестрии. Двум другим ещё двигаться и двигаться в нужную сторону.

Пинкамина, знавшая, что она среди тех двух, ухмыльнулась без особого веселья.

— Значит, вот как работают Элементы. А таинственный шестой Элемент – это, я так полагаю, вы?

Винил кивнула с заговорщицкой улыбкой.

— Обещайте, что никому не скажете. Если истина открывается в последний момент – это гораздо драматичнее.

— Не сомневаюсь, — ответила Пинкамина, подняв бровь. — Кстати, я ведь Честность, правда? Сообщаю невыносимо болезненную истину.

— Нет, — поморщилась Винил. — Честность не вы. Это Эплджек.

— Тогда почему вы ей не скажете? — спросила Пинкамина, указав на шагавшую немного впереди от них пони. — Скажите ей, кто она на самом деле. Скажите, кто вы на самом деле.

— Мне ни за что не пробиться сквозь этот её гранитный череп, — ответила Винил. — Ну правда, что я ей скажу? «Ты живёшь жизнью, которая тебе не принадлежит»? «Ты чужая в своей собственной голове»? И так было трудно добиться, чтобы она отправилась в этот поход. Она ни за что не примет что-то подобное без доказательств. Я сама ни за что не приняла бы что-то подобное, пока у меня не было бы доказательств. Пони нельзя подтолкнуть в этом направлении, просто рассказав им такое, вы уж поверьте. Их нужно хитростью подвести к тому, чтобы они сами это открыли в себе.

Пинкамина ткнула Винил в грудь.

— А вы упрямая. Но вот я считаю, что мы с Эплджек можем принять правду.

— Вы Элемент Смеха, — сообщила ей Винил.

— Нет. Нет, нет, нет. НЕТ, НЕТ, НЕТ! — прокричала Пинкамина, пока бежала на задних ногах мимо Эплджек, заткнув передними копытами уши. — Последние тридцать секунд официально объявляются НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫМИ!

— Что и требовалось доказать, — сказала себе Винил и покачала головой.

Эплджек оглянулась на Винил и загадочно на неё посмотрела. Винил обратила внимание, что она успела надеть меховые наушники с яблочным рисунком, совершенно не требовавшиеся в такое тёплое утро.

Винил вернулась к размышлениям о том, как не путаться в воспоминаниях, и придумала решение, которое заодно позволило бы разобраться в некоторых загадках, не дававших ей покоя

— Когда я была маленькой, — громко заговорила Винил, чтобы все услышали, — я видела, как принцесса своей песней подняла солнце на Празднике летнего солнца. С того момента я мечтала о том, чтобы стать волшебным музыкантом. Я посвящала этой мечте всё своё время, и наконец, десять лет назад, мне представился случай её воплотить.

— Это было в день того, что позже стали называть Небесным расколом. Я была в Кантерлотском за́мке, сдавала вступительные экзамены в Школу Селестии для одарённых единорогов. Я изучила все классические сочинения и заучила наизусть биографии нескольких десятков знаменитых магов, так что письменная часть экзамена далась мне легко. К несчастью, за ней следовало практическое испытание: абитуриентов отводили в комнату со столетником в горшке и тремя судьями. Нас просили сочинить новое заклинание, от которого растение бы расцвело. Это задание я совершенно провалила. Придумать свою собственную мелодию я не могла, хоть убейте, а в школе учат сочинительству, а не исследованиям. Все те годы я обманывала себя.

— Когда я в расстройстве шагала к выходу из замка, — продолжала Винил, — то сзади донеслись крики паники. Внезапно в стене замка появилась дыра. За этой стеной был расположен питомник, где драконьи князья оставляли яйца, служившие гарантией их хорошего поведения, и где рождалось новое поколение драконов-дипломатов. Из обломков разрушенного питомника вышел огромный буйствующий дракон. Он потопал к столице, опрокидывая здания налево и направо и пытаясь растоптать убегавших пони. Здания, которые он не уронил, вскоре охватил огонь его дыхания.

Винил решила не рассказывать про чокнутую фиолетовую единорожку, ехавшую верхом на драконе и кричавшую во всю глотку: «МЕСТЬ!» По крайней мере, она решила не упоминать о ней явно.

После небольшой паузы Винил продолжила:

— Я услышала сзади оглушительный «БУМ!» и увидела, как через небо у меня над головой пронеслась полоса радуги. В этот момент я вдруг услышала гармонию, существующую между всем живым, и мелодию принцессы, тонко вплетавшуюся во всё мироздание, а за ней – песню скорби по чему-то, потерянному очень давно. Я слышала музыкальный потенциал, прячущийся в любой тишине, а со стороны дракона слышала яростное соло, стремившееся быть услышанным.

— И тогда я запела. Я пела песню прощения. Я пела песню равновесия, песню добра и любви. И бушующий дракон превратился обратно в яйцо.

Винил стояла молча несколько секунд.

Она купалась в воспоминании, принадлежавшем на самом деле не ей, а остальные смотрели на неё.

— Когда принцесса нашла меня, я лежала рядом с яйцом, — в конце концов сказала она. — И тогда я встала, посмотрела ей прямо в глаза и попросила о пересдаче проваленного экзамена.

— Принцесса Селестия положила копыто на яйцо, ненадолго сконцентрировалась, а потом улыбнулась мне. «Сделай так, чтобы этот невинный дракон вылупился из яйца, — сказала она, — и это будет достаточно в качестве пересдачи».

— И у вас это получилось? — спросил Соарин.

Винил кивнула.

— Вы сможете встретиться со Спайком, когда мы вернёмся в Понивилль.

— Можете считать это началом моего признания, — начала Рэрити.

— В жеребячестве меня одолевало заблуждение о том, что я предназначена судьбой к чему-то особенному. У меня неповторимое художественное ви́дение, говорила я себе, и я обязана поделиться им с миром!

— Шли годы, и мои одноклассники получали метки один за другим, пока не осталась одна я. Мы ставили школьную пьесу. Не обладая способностями к лицедейству, я взялась подготовить костюмы и декорации. То, что у меня получилось, было удовлетворительно, полностью соответствовало обстоятельствам. Но я не позволяла себе довольствоваться этим. Я говорила себе, что должна создать максимально радующую глаз обстановку для выступления моих товарищей по школе. Нет, моя молчаливая работа должна была целиком и полностью затмить всё то, что они могли бы попытаться сделать из пределов смирительных рубашек моих нарядов и тюремных стен моего реквизита! Так я подготовила своё падение.

— Однажды я позволила своей магии разыграться. «Делай что хочешь, — умоляла я свой рог, — только пусть эта постановка станет моим триумфом!» Внезапно мой рог загорелся ярче тысячи солнц. Он отыскал родственный источник магии и ПОТЯНУЛ! Мой рог влёк меня за собой через поля, горы и пустыни. Я пересекла бессчётные пустоши, где не было ничьих следов. Но беспокоилась ли я? Ничуть! Я была убеждена, что стремлюсь к СВОЕЙ СУДЬБЕ! И, как выяснилось, именно туда я и направлялась.

Рэрити огляделась, чтобы посмотреть, насколько её повествование захватило окружающих пони. Но потом она резко потрясла головой – именно подобная гордыня и погубила её.

— Теперь мы подходим к трагическому моменту выбора. Свет моего рога потух, а с ним исчезла и загадочная сила, тянувшая меня. Передо мной возвышался гигантский камень. Вот какую судьбу мне следовало выбрать, если бы только я не была такой глупой. Камень говорил мне, что моя жизнь должна быть трудной, что я должна тяжело работать, чтобы заслужить плоды честного труда. Вот что мне следовало увидеть. Но вместо этого моё горделивое сердце увидело лишь уродливую махину. «И это – моя судьба? — требовательно спросила я у камня и у Рока. — Это просто дурацкий камень! Я отвергаю тебя!» И с этими словами я потянулась слабым копытом и ударила его.

— Ровно в этот момент небо вспыхнуло радугой и моя судьба была решена. Ужасающий взрыв породил в камне очень частые колебания, а потом глыба упала, едва не убив меня. Если бы убила! Когда камень упал, от него откололся кусок, и стало видно, что внутри он полый. Исходно этот камень был жеодой, полной драгоценных камней, но колебания были такими сильными, что раскрошили эти камни в порошок. Из дыры в камне я поддела чистую алмазную пыль.

Хотя на самом деле она и не алмазная… Извините. Мне и вправду следует оставить этот вопрос в покое.

— Такую судьбу я приняла с готовностью, — сказала Рэрити, имея в виду произведённую из драгоценных камней смесь. — Я набила седельные сумки пылью и отправилась в длинный, утомительный путь обратно в Понивилль. Несколько раз меня подмывало бросить сумки на дороге и облегчить себе путешествие, но жадность и самомнение не дали мне так поступить. Когда я вернулась домой, то щедро посыпала костюмы пылью. В результате они совершенно преобразились. Теперь они выглядели просто потрясающе и притягивали к себе всё внимание, которое должно было предназначаться бедным актёрам. Но меня это не волновало, потому что теперь всё это внимание было сфокусировано на мне!

— Во время выступления был один тревожный инцидент. На сцену забрался пьяный пони и начал пихать актёров туда-сюда. В результате он и сам покрылся алмазной пылью. Я была парализована от страха, так что я от всего сердца пожелала, чтобы он прекратил это и ушёл. И… именно это он и сделал. Так я получила первое представление о возможностях пыли.

— Пять лет спустя я впервые принимала участие в Зимней уборке. С самого начала это была абсолютная катастрофа, и мне было стыдно до глубины души – не только за свои собственные неудачи, но и за то, что о нас подумают в других городах. Поэтому я сбегала домой за запасами алмазной пыли. Я осыпала пылью всех пони до единой, и, хотя я и не смогла превратить результат нашего города в выдающийся, я всё же избавила нас от позора.

— Но в тот день родился мой кризис, — продолжала растрёпанная единорожка. — Когда на следующее утро пони Понивилля проснулись, то знали, что я их контролировала. Они пришли ко мне – вероятно, чтобы предложить абсолютно разумное наказание после того, как я пообещаю избавиться от магической пыли; но вместо этого я запылила их всех и непрерывно держала их под своим управлением целых пять лет.

— Это было всё более выматывающим испытанием. Каждый раз, когда я засыпала, то теряла контроль над пони, самыми дальними от меня или особенно сопротивляющимися, поэтому мне приходилось спать поблизости от тех, кто ненавидел меня сильнее всего, чтобы они не освободились за ночь. В город прибыла Ужасающая П.Д.П. и стала живым символом моей вины. А потом явились некие личности, чтобы обратить мою дилемму к своей собственной выгоде, — она не стала называть имён. Этого и не требовалось. — Остальное… вы знаете.

— Пас, — сказала Эплджек.

Все на неё уставились.

— Да ладно вам! — воскликнула она. — Если вы слышали историю жизни одного магната, то слышали их все. Я начинала в городе бедной как вошь. Меня вдохновил, как, выясняется, и многих из вас, Небесный раскол. После него я задалась целью создать нечто столь же всеобъемлющее. Сеть яблочных садов, которая обеспечивала бы едой всю Эквестрию. Под управлением одной семьи и на благо всех.

Она осмотрелась вокруг, с отвращением глядя на лица те, кто купился на эту последнюю ложь.

— Максимальная выгода для минимального числа, — язвительно добавила она, рада видеть, сколько пони выглядели разочарованными.

— Следующая!

— Я могу сказать «пас» с полным на то основанием, — тихо заговорила Пинкамина, указывая на свой пустой бок. — Небесный раскол я, впрочем, помню. Вы, наверное, скажете, что это невозможно, но когда я маленькой кобылкой смотрела в тот день на полуденное небо, то всё выглядело так, будто радужный фронт старался обогнуть нашу ферму. Наверное, не мог перенести полноты нашего несчастья.

— Моей лучшей подругой в лётном лагере была одна робкая кобылка, у которой еле-еле получалось держаться в воздухе, — сказала Рэйнбоу Дэш. Она, казалось, разговаривала скорее сама с собой, чем с кем-то ещё. — Её звали Флаттершай. Я всегда думала, что это имя ей уж слишком точно подходит. Её вечно дразнили – потому что у неё были самые плохие оценки, потому что она странно выглядела и потому что она не отвечала. Задирам только подавай жертву, которая не может защитить себя. Так что однажды я за неё заступилась. Задиры не собирались отступаться так просто, так что дело дошло до гонки.

— Как только соревнование началось, я сбила Флаттершай с облака, с которого она за меня болела. Это вышло нечаянно. Что случилось осознанно – это то, что я решила продолжать гонку, вместо того чтобы проверить, всё ли с ней в порядке. Я говорила себе, что делаю это ради неё и что она наверняка сумела удержаться на месте. Во мне накапливалось чувство вины, но от этого я летела только быстрее, как будто пыталась убежать от ответственности чисто за счёт скорости. Я толкала себя вперёд всё сильнее, и сильнее, и сильнее, и в конце концов я не просто пробила звуковой барьер, я его разрушила до основания. Пегасы во всех концах Эквестрии увидели, что я сделала, и их это вдохновило на всякие сумасшедшие вещи. А я просто пыталась защитить подругу от хулиганов. Вот и всё.

Она выглядела полностью, абсолютно потерянной.

— Но как же насчёт шпионов с земли? Что насчёт бомбы, которая должна была разрушить фабрику радуг? — непонимающе спросил один из стражников.

Соарин встал с ним нос к носу.

— Есть история для всех пегасов мира, — выразительно сказал он, — а то, что ты сейчас слышал, – это просто история, которую рассказала императрица по дороге на битву с врагом, чтобы снять напряжение. Как ты думаешь, сможешь их различить?

Запуганный стражник быстро кивнул.

— Это хорошо, — сказал Соарин.

Рэйнбоу Дэш вздохнула. Старейшины очень старательно объяснили ей, почему во имя блага государства пегасов официальная история должна быть такой, какая есть, но она была рада, что хотя бы раз смогла рассказать истину.

— А что стало с Флаттершай? — спросила Винил.

— Она упала в Вечнодикий лес, — ответил Графит. — Она соединилась с лесом, а лес стал единым с ней. Теперь он разговаривает её голосом, и никто из тех, кто настойчиво игнорировал её предупреждения не входить, не вернулся рассказать о том, что видел.

Гаснет свет

Спайк поймал себя на том, что засыпает.

Дёрнувшись, он вскочил на ноги и огляделся.

Что-то было совершенно определённо не так.

Несмотря на то, что все фонари в Понивилле сверкали в полную силу, улицы города выглядели… тускло.

Было трудно различить пони и здания в сумраке, который, казалось, обволакивал их. Мостовая как будто сплавилась в единую массу, а не состояла из отдельных булыжников. Даже пони с их яркими шкурками и гривами выцвели до серой одинаковости.

— Стражник! — окликнул Спайк одного из пони, подходя к нему. По крайней мере, дракончик думал, что это был кто-то из стражников. Было трудно разглядеть даже, кто из пони к какому племени принадлежал.

Пони открыл рот, и донеслась неразборчивая мешанина звуков.

— Говорите громче! — крикнул Спайк. — Я вас почти не слышу!

— Успокойся, — слова пони были едва слышны. — Что ты так разволновался…

— Вы что, не видите, что происходит? — спросил Спайк, указывая вокруг себя.

Пони осмотрелся, а потом ушёл прочь, как будто напрочь забыл о Спайке.

Спайк, положим, привык к тому, что его постоянно не замечали. Критики никогда не упоминали его, говоря о концертах, где исполнялась музыка Винил Скрэч и где он выступал конферансье и дирижёром. Он успел написать диссертацию о том, как, используя пометки Драконьего наследственного кода в сообщениях из хранящегося в Королевских архивах собрания, можно реконструировать генеалогию почтовых драконов. Насколько ему было известно, это было полностью оригинальной идеей и, учитывая зачастую тайные альянсы между разными племенами драконов, открытием, способным существенно повлиять на будущее дипломатии между пони и драконами. Но, поскольку работу написал «всего лишь маленький дракончик», нипони не обратила на неё внимания. Спайк с этим мирился. По происхождению он был драконом-дипломатом, хотя и занимался довольно нестандартными вещами. Он был выше этого.

Но чтобы пони потерял интерес к Спайку посреди разговора безо всякого повода – это было уже чересчур.

— А ну послушайте! — воскликнул дракон, добиваясь, чтобы пони повернулся к нему.

И наткнулся взглядом на пару совершенно мёртвых глаз.

Закричав, Спайк развернулся и бесцельно пустился бегом по улице, изо всех сил стараясь не смотреть в глаза других пони.

— Что происходит? — со страхом спросил он себя.

Он решил отправиться в штаб-квартиру корпорации «Эпл». Во-первых, потому что он видел, как Винил собирала там других пони для какого-то важного решения, а во-вторых, потому что у него было такое чутьё, что именно в этот дом-дерево жители Понивилля являлись за ответами.

Подходя к дому-дереву, Спайк увидел в нескольких длинах пони от его основания кучу горящих листьев. Точнее, он увидел кучу горящей бумаги, прикрытую довольно тонким слоем горящих листьев. Что бы это ни было, но горело оно неестественно медленно и почти не испускало ни света, ни звука.

Разнервничавшись ещё сильнее от этого зрелища, дракончик вошёл вовнутрь дерева. Быстро выяснилось, что на нижнем этаже совершенно пусто. Пусто было даже в кладовке, а у Спайка начинало сосать в животе.

Он надеялся обойтись без того, чтобы доедать остатки аметистов, – их он хотел сберечь для вечеринки по случаю победы.

Тогда Спайк поднялся наверх. Там, как ни странно, было светлее, чем на улице, хотя в комнате и не было собственного источника света. Из-под кровати высовывалось письмо, которое принцесса послала Винил Скрэч тем утром. Дракон поднял его и несколько секунд рассматривал.

«Вот эта пони ценит усердную работу, откуда бы та ни исходила», — с гордостью подумал Спайк. Вместо своего обратного адреса Селестия сложила шнурочки в адрес, отличающийся от её собственного на две пары оснований и никому не принадлежащий. Так она продемонстрировала, что оценила его диссертацию, и в то же самое время вставила довольно тонкую шутку над своей ученицей: «Винил Скрэч, — словно бы говорила она, — как принцесса Эквестрии я умоляю тебя отправиться в Понивилль и завести друзей, но я с тем же успехом могла бы быть принцессой Нипони, потому что нет совершенно никаких шансов, что ты последуешь моему совету».

Какое-то время Спайк с трепетом оглядывал скопление книг вокруг, но потом его внимание сконцентрировалось на столе в центре с лежащими на нём тремя фолиантами. Какие бы ответы ни нашли Винил и компания, они должны были быть в этих книгах.

К несчастью, стол был слишком высоким, и дракончик не мог дотянуться до верха, а встать ему было не на что. Возможно, он смог бы сложить подставку из нескольких других книг, но кучи выглядели еле державшимися – он мог вызвать книго-оползень, если бы попытался вытащить не тот том.

«И почему пони вечно кладут всё так высоко?» — в раздражении спросил себя Спайк.

Не найдя другого выхода, дракончик стал осторожно наклонять стол, чтобы одна из книг соскользнула на стол, желательно – открытой на той же странице, с которой сверялись пони. Увы, сползли разом все три, и он оказался погребённым под ними.

Спайк подождал, пока его глаза сфокусируются обратно. Одна из книг стояла над ним уголком.

Он устало посмотрел на непонятные символы на страницах. «Их ещё и переводить нужно было?» — спросил он себя.

Поднявшись на ноги, он перевернул книгу страницами вверх и глянул на них.

«Есть шесть Элементов Гармонии, — без усилий прочитал он, — но только пять известны…»

Но эти же самые слова были полной бессмыслицей всего несколько секунд назад.

Спайк снова начал читать, но потом понял, что вовсе не читает. Он просто смотрел на страницу, а слова сами появлялись у него в мыслях.

Спайк подпрыгнул от потрясения…

…когда к нему в голову закралось ужасное подозрение…

…сбежал по лестнице и выбежал на улицу, к костру. Будучи огнеупорным, дракончик без труда вытащил из пламени по большей части не обгоревший лист бумаги.

Дальше он поиграл с этим листом в какую-то странную игру.

А именно, он поднял бумагу перед лицом чистой стороной к себе. Потом он перевернул её и тут же закрыл глаза и попытался представить то, что видел. Потом он снова открыл глаза и в смятении прочитал с бумаги ряды чисел. Те пятна, которые висели у него перед мысленным взором, никак не могли содержать в себе то, что было написано на странице.

Он посмотрел через улицу на вывески над магазинами, надписи на которых потускнели почти до неразборчивости.

Теперь ему легко было видеть отдельные символы, составлявшие каждую вывеску. Бессмысленные закорючки, не имевшие никакого отношения к эквестрийскому алфавиту.

Спайк устало повернулся обратно и поплёлся вверх по лестнице, чтобы посмотреть на первую из двух других лежавших на полу книг – «Большой справочник по разуму пони».

Именно с этой книгой ему и требовалось свериться. «Как удобно всё складывается», — угрюмо подумал он.

Он отыскал статью «Сновидения», выглядя при этом так, как будто он и так знает её наизусть:

Как правило, если вы спрашиваете себя, не снится ли вам происходящее вокруг, то вы не спите. Однако бывают случаи, когда ясность мышления сохраняется и во сне, и тогда полезно обращать внимание на следующие признаки:

Ни в чём не видно смысла.

Или, наоборот, смысл виден во всём.

Воспоминания больше не соответствуют знаниям.

То, что раньше было невозможным, стало не просто реалистичным, но даже обыденным.

Вы обнаруживаете, что вроде бы случайные события складываются для вас на удивление удобно.

И самый очевидный признак: письменность при ближайшем рассмотрении состоит из бессмысленных символов.

Когда вы поймёте, что спите, то проснётесь. За исключением случаев, когда это не обычный сон…

На этом месте Спайку требовалось обратиться к другому источнику, «Книге мысленной магии не-единорогов» Бигби. Которая лежала рядышком с «Большим справочником по разуму пони». Ну разумеется.

Император драконов из воспоминаний Спайка был, по-видимому, тем же самым, что отправил Винил Скрэч в этот «мир» – мастером в манипуляции разумами. А Бигби описывал любимое заклинание императора.

Спайк открыл последнюю из упавших со стола книг и зачитал вслух следующий параграф:

Сновидение-западня – одно из самых отвратительных применений магии иллюзий, какое только можно вообразить, поэтому здесь вы определённо не найдёте рецепта для его создания. Тем не менее, я перечислю его эффекты и уязвимости на тот прискорбный случай, если кому-то доведётся оказаться его жертвой:

Маг, использующий это заклинание, нападает на жертву, пока та спит, и затягивает её дух в своё сновидение. Это означает, что жертва целиком подчиняется законам того бытия, которое составит в своём сне маг. Всё, что случится с разумом и телом жертвы во сне, произойдёт также с её разумом и телом в реальности, вплоть до безумия или смерти. Единственный способ выйти из заклинания – это вынудить спящего мага проснуться либо изнутри сновидения, либо за счёт того, что ваш бодрствующий союзник атакует мага наяву.

Поскольку магу требуется спать во время заклинания сновидения-западни, он подвержен ряду уязвимостей. Как упоминалось выше, в это время его можно атаковать физически, если он не установил требуемые защиты. Также, в соответствии с логикой снов, если он не сможет поддерживать во сне ясность мысли, его может атаковать мир, который он создал. Таким образом, маг, неспособный удерживать контроль над сновидением, окажется столь же уязвимым к ментальному и физическому вреду (приводящему к повреждениям его реальных разума и тела), как и его потенциальная жертва.

Нужно сказать, что, хотя этого заклинания справедливо страшатся и оно обоснованно запрещено к использованию, история его применения показывает, что в большинстве случаев спящий маг страдал сильнее, чем его жертва. Многие злые волшебники пытались найти способ обойти это ограничение и создать «цепное сновидение-западню», в котором несколько жертв параллельно оказывались бы во снах друг друга. Не понимая, что это не обычные сны, жертвы могли бы со временем поубивать друг друга и избавить мага от опасности и трудов.

К счастью, пока ещё ни одному волшебнику не удалось создать описанное выше заклинание цепного сновидения-западни.

Спайк вернулся к «Большому справочнику по разуму пони» и перелистнул страницу:

Три способа проснуться в порядке возрастания эффективности:

Понять, что вы спите.

Испытать продолжительный внешний стимул, который невозможно вписать в сон. Иными словами, звонок будильника.

Падение. Этот метод срабатывает всегда.

Когда Спайк дочитал этот параграф, его вдруг охватила сильная тошнота. Одновременно с этим всё посерело.

Он понял, что сон достиг стадии, на которой внимание спящего было целиком сконцентрировано на сцене где-то вдалеке. Понивилль больше не был нужен.

«Интересно, что происходит с вымышленными персонажами, когда их больше никто не помнит?»

Растворяясь в серости, приснившийся Спайк подумал, что это будет для него вполне подходящей эпитафией.

Лес за деревьями

Пони вступили в лес Флаттершай.

Уже через несколько шагов тёмный полог листвы окружил их и преградил путь тому немногому свету, что ещё был. Группа сбилась теснее, три единорога зажгли рога.

— СТОЙТЕ! — раздался голос, отозвавшийся эхом со всех сторон. Голос Флаттершай.

Пони закружились на месте. Со всех сторон из темноты на них смотрели десятки пар светящихся глаз – и из подлеска, и с ветвей деревьев.

— НИ ШАГУ ДАЛЬШЕ, ИЛИ ВЫ ПОЖАЛЕЕТЕ!

Винил отметила, что голос доносился от каждой пары глаз и одновременно с этим исходил от листьев, шуршавших в отсутствие ветра. Ей было видно, что пара глаз поблизости от неё принадлежала маленькой певчей птице. Голос Флаттершай звучал у той из клюва, открывавшегося и закрывавшегося. То же самое относилось и ко всем прочим существам, которых Винил могла разглядеть в темноте.

Флаттершай буквально была голосом леса.

Винил вышла туда, где птичка могла бы её ясно видеть и слышать.

— Мы пришли помочь, — обратилась она к животным, а через них – и к пони, с которой все они были связаны. — Ваш голос звучит напуганно, Флаттершай. Вы боитесь нас или того, что ваш лес может сделать. чтобы не подпустить нас к вам?

— ВЫ ХОТИТЕ НАМ ПОМОЧЬ? МНОГИЕ ГОВОРИЛИ НАМ ЭТО. ОНИ ВСЕ ЛГАЛИ!!!

От боли и ненависти, наполнявших последнее слово, все пони поморщились.

— Отойдите, — обратилась Рэйнбоу Дэш к своим стражникам, вышла из центра группы и встала рядом с Винил Скрэч.

— Ваше Величество! — крикнул Соарин, тревожась за безопасность императрицы.

— Не беспокойтесь! — ответила Дэш. — Если Флаттершай в своём уме, то она наверняка знает, кто я.

— А если она не в своём уме, то ещё больше шансов, что она знает, кто вы! — сказал Соарин.

Увидев Рэйнбоу Дэш, десятки светящихся глаз одновременно моргнули, а потом выстроились в две колонны. Ветви деревьев разошлись, открыв путь, ведущий вглубь леса.

Рэйнбоу Дэш нервно сглотнула.

— Ладно, Флаттершай, показывай, куда нам идти.

Группа углублялась в лес всё дальше и дальше. Винил сбавила скорость, чтобы оказаться рядом с Эплджек. Несколько минут она шагала рядом с ней молча.

— Посмотрите на небо, — в конце концов сказала Эплджек.

Винил подняла голову. Поверх их группы, но ниже листвы деревьев, плыло ночное небо, постоянно изменяющее вид и форму.

— Найтмэр Мун! — с тревогой прошипела Винил.

У неё на глазах отросток тёмно-синего облака принял форму колонны. Та стала опускаться к ним, но тут на неё набросились несколько разнообразных птиц со светящимися глазами, и немного погодя она отступила.

— Флаттершай – измученная пони, у которой под властью целый лес, — обвиняющим тоном произнесла Эплджек. — А вы хотите ей «помочь». Кто сказал, что она хочет помощи? Не вероятнее ли, что она просто разотрёт императрицу в порошок, а нас всех оставит на милость Найтмэр Мун?

Винил Скрэч посмотрела Эплджек в глаза.

— Вопреки тому, что мне раньше казалось логичным, я научилась ожидать лучшего от каждой встреченной пони. Я научилась этому от самых умных, самых полных надеждой, самых сильных, и в то же время самых обычных и скромных пони во всей Эквестрии.

— Я не!.. — начала Эплджек, но потом спохватилась.

— Значит, вы действительно подслушивали меня через жучок, — кивнула Винил. — Мне интересно – скольким пони вы когда-нибудь полностью доверяли за всю свою жизнь?

— Большому Маку, — холодно ответила Эплджек. — Он единственный, кто этого заслуживает, — она горестно покачала головой. — Очень уж вам нравится судить обо мне у меня за спиной, ничего про меня не зная, – например, говорить, что я нечестная.

— А вы честная? — изумлённо переспросила Винил.

— Всё в моей жизни завязано на факты. Факты про погоду, про почву, про дороги для перевозок, про местную политику, государственную политику. На кого можно надавить, кому нужно подпевать в их самовлюблённости, кому ещё нужна какая форма „убеждения“. С моим положением я владею всеми фактами.

— …и не подпускаете к ним никого другого, — добавила Винил. — Извините, но я бы сказала, что это прямая противоположность честности. Дайте я вас кое о чём спрошу. Не отвечайте сразу, пусть это лучше поварится у вас внутри. Вам это нравится? Манипулировать другими, смотреть, как они блуждают вокруг, сбитые с пути вашей ложью, знать, что вы можете получить всё, что захотите. Вам это нравится? Раньше наверняка нравилось. Наверняка ничего лучшего и пожелать было нельзя. Но вчера вы проснулись со странным привкусом во рту. Как будто дела нужно вести совсем не так. Как будто вы не та же самая пони, что вечером перед этим. Подумайте над этим, а потом ответите.

Судя по задумчивому виду на лице Эплджек, Винил, похоже, удалось до неё достучаться.

Под защитой животных Флаттершай пони дошли через лес к дому-дереву, заметно меньше того, что был в Понивилле. Грубо, вкопытную намалёванная табличка указывала на личность и род занятий единственной жительницы дома:

ТВАЙЛАЙТ СПАРКЛ,

Изменница.

Заходите и кидайте в меня гнилыми фруктами.

Мне же без разницы, что уж там.

Рядом с табличкой стояло плетёное ведро с крышкой, прижатой большим выдолбленным камнем. По ободу камня шли написанные слова: «Гнилые фрукты, 2 монеты за штуку». В камне лежали несколько ржавых монет.

Изменница полагалась на честность.

Пинкамина подошла к другой табличке, которую зачитала вслух:

— «Здесь находится всемирно известное Таинственное место, бездонная яма, содержащая последние в Эквестрии остатки первоначального безумия. Заглянуть сто́ит пять монет».

Она вернулась к Винил с явно встревоженным видом и спросила:

— Слушайте, нам ведь не обязательно туда заходить?

— Тут я поддерживаю бывшую мстительницу, — сказала Эплджек. — Вам нужно шесть элементов, у всех из которых была какая-то связь с Небесным расколом. Ну так вы их нашли. Минус Флаттершай, но я ещё как уверена, что она не живёт с Твайлайт Спаркл. Вы уж извините, но я предпочитаю не присутствовать в одной комнате с угрозой для жизни и здоровья.

— …и с Твайлайт Спаркл, — добавила Пинкамина.

— …и с Твайлайт Спаркл, — повторила Эплджек. — Э, да это была почти что шутка! Вы у нас ещё небезнадёжны!

Пинкамина нахмурилась.

Винил обвела копытом лес и животных, окружавших их со всех сторон, кроме двери дома-дерева.

— Вот куда Флаттершай хочет, чтобы мы шли. А без неё из этого похода ничего не выйдет, — с этими словами она направилась к двери.

Эплджек быстро заступила ей путь.

— Тогда уж давайте делать всё как полагается, — сказала она.

Подняв переднюю ногу, она простучала по дереву знакомую фразу: «Та-та-да-да-та…»

«Та-та!» — прозвучал ответ от заднего правого копыта Пинкамины. Розовая пони в ярости уставилась на самовольную конечность.

— Изменница! — крикнула она.

— Звали? — лаконично спросила Твайлайт Спаркл, открыв дверь.

Фиолетовая пони выглядела просто ужасно. Она, похоже, уже много лет не ухаживала за собой. Её щётки отросли до са́мого пола и, наверное, мешали ходить, а хвост сбился в невообразимые комки. Её грива прилипла к правой стороне лица, как будто была поспешно прилажена туда утюгом. Метка в виде окровавленного кинжала была частично выжжена клеймом, гласившим «ИЗМЕННИЦА». Во многих местах у неё были синяки, а многие другие были заляпаны фруктовым соком. Пятнистый носовой платок, который когда-то был белым, был повязан у неё вокруг головы, полностью скрывая глаза и… рог? Единорожий рог никак не мог бы уместиться под платком, но никакого рога у Твайлайт на голове видно не было.

— Ну что, с чего начнём? — язвительно спросила она. — С брани и побоев, или будем таращиться в дыру в полу?

И действительно, центр единственной комнаты в доме занимала большая вырезанная в полу дыра, окружённая бархатными верёвками на столбиках. Широкая смотровая площадка (заканчивающаяся углублением, в которое полагалось класть монеты) простиралась над дырой со стороны, дальней от двери, и доходила почти до противоположного края, так что видимая часть отверстия по форме напоминала три четверти колеса.

Пинкамина специально разместилась так, чтобы быть как можно дальше от дыры. Она также тщательно осмотрелась вокруг, чтобы убедиться, что из светильников в доме были только закрытые магические лампы.

Тем временем глаза Рэрити, потускневшие от долгих часов мысленного самобичевания, медленно сфокусировались, и она поражённо огляделась вокруг. В ней стали подниматься давно умершие эмоции.

— Бедная моя, — нерешительно сказала она, обращаясь к Твайлайт, — неужели условия наказания требуют от вас выглядеть так? Раз уж вы терпите наше вторжение в ваше драгоценное уединение, то самое меньшее, что мы можем сделать, – это привести в порядок вас и ваше жильё. Я могу стереть пыль с вашей…

Рэрити собиралась сказать «мебели», но, осмотревшись, предмет мебели она нашла ровно один – письменный стол со сдвижной крышкой.

— …с вашего стола? — в конце концов договорила она.

— Нет, вам нельзя трогать мой стол, незнакомая пони, которую я никогда раньше не встречала! — воскликнула Твайлайт. Потом она отмахнулась копытом от магического поля, которое белая единорожка осторожно протягивала в её сторону. — И не лезьте ко мне своей проклятой магией!

— Да! — добавила Пинкамина, вставшая между Твайлайт и Рэрити. — Мало вы испортили жизней своим вмешательством?

— Я… извините, — пропищала Рэрити. — Я просто пыталась помочь.

— А не надо, — сказала Эплджек.

Глядя, как Рэрити отвернулась и её глаза снова расфокусировались, Винил вздохнула.

«Первая попытка кого-то из будущих Носительниц Гармонии проявить свою главную черту характера, — с горечью подумала Винил, — и остальные тут же затоптали её насмерть».

Потом она подошла к слепой пони и тщательно её осмотрела.

— Нас послала сюда Флаттершай, — объяснила Винил.

— Ого! — воскликнула Твайлайт, узнав её голос. — Вы наконец-то решили навестить меня, Винил Скрэч? Даже спрятавшись в самом недоступном месте в Эквестрии, я знала, что когда-нибудь вы объявитесь. Чтобы выглядеть непонимающе и сочувственно и задать мне Вопрос. Ну давайте, спрашивайте, ученица Селестии. Вы же знаете, что вам этого хочется.

— Ответа ни на какой один вопрос не хватит, чтобы объяснить жизнь пони, — с грустным вздохом сказала Винил.

— Не хватит, — с готовностью согласилась Твайлайт, — но вам не полагается прийти к этому выводу, пока я не отвечу на Вопрос! Ну же, вперёд, кто-нибудь, спрашивайте!

Рэйнбоу Дэш вышла вперёд. Ей подумалось, что она часто это делала – выходила вперёд. Это стало такой её личной идиомой. Плохо, что потом ей приходилось отступать назад в толпу… стоп, ей же полагалось что-то сказать!

— Ну а мне, в отличие от нашего философа, и вправду хочется знать – почему вы это сделали? Что заставило вас предать всех пони на пользу императора драконов?

— Что меня заставило? Что меня заставило? — со смешком сказала Твайлайт Спаркл, встав на задние ноги и поднимая передние. — Вот что!

И с этими словами она эффектным жестом сдёрнула платок с головы.

Все прочие пони моментально отвернулись в ужасе от увиденного. Все, кроме Винил, которая не отводила глаз.

Твайлайт Спаркл была слепой, причём с рождения. Это было ясно. Ещё у неё когда-то был рог, но он был отломан у основания в не очень давнем прошлом. Что означало, что она больше никогда не сможет исполнить заклинание, не испытав невыносимой боли.

— И это всё? — мягко спросила Винил.

— «Это всё»? «Это всё»?! — в неверии переспросила Твайлайт. — ПОСМОТРИТЕ НА МЕНЯ! Я родилась уродом – единорог, чья специальность – магия, в мире, где вся магия передаётся в письменной форме!

— Нет, — сказала Винил, — вообще-то, магия в этом мире передаётся в форме музыки, так что, пока у вас работают уши, в этом плане всё должно быть в порядке.

Стоп, почему же я…

— Это неважно! — крикнула Твайлайт. — Меня такой сделала принцесса Селестия! Нельзя позволять настолько больной пони править Эквестрией!

Винил вздохнула. Сколько раз она сама задумывалась над теми же самыми вопросами, когда была маленькой слепой кобылкой?

— Принцесса управляет не всем, — терпеливо объяснила Винил. — Чем-то она управлять не может, а чем-то – отказывается, чтобы у нас была свобода выбора. И ровно это у вас и было – свобода выбора.

— Смотреть уже можно? — спросила Эплджек, не поворачивая головы.

— Нне-а, — через несколько секунд отозвался Большой Мак.

Не обращая на них внимания, Винил продолжила:

— Вы выбрали погрузиться в свою инвалидность, вместо того чтобы двинуться в жизни дальше.

— Я как раз и двинулась в жизни дальше, — возразила Твайлайт. — Я двинулась ко двору императора драконов, и он научил меня магии, которой я никогда не смогла бы узнать от жалеющих меня учителей здесь. Это он пообещал дать мне магические глаза, после того как я дискредитирую принцессу и добьюсь того, чтобы подданные её свергли.

— У вас это не очень-то получилось, — бесстрастно прокомментировала Эплджек.

— У неё получилось ещё хуже, — сказала Винил. — Вам неоднократно говорили во время суда, за что именно вас наказывают, но, похоже, это так и не пробилось сквозь ваш толстый череп.

Твайлайт подобрала упавший платок и повязала его обратно.

— Я всё ещё поправлялась после того, как сломала рог, упав с дракона, который вдруг превратился обратно в яйцо! — возмутилась она. — Но как будто я не знаю правды. Меня наказали за то, что я показала, что ваша правительница неидеально выполняет работу по защите Эквестрии от опасностей. За то, что я причинила неудобства богатым пони Кантерлота.

— Неправильно! — объявила Винил, упёршись с Твайлайт нос к носу. — Вас наказали за жестокое убийство шести нерождённых драконов.

Как… что?

— Я… я не знаю, о чём вы говорите! — воскликнула Твайлайт, отходя назад.

Винил надвигалась на неё.

— Знаете, знаете. Хоть вы и были слепой, но это должны были понять. Вы превратили невылупившееся яйцо во взрослого дракона. В питомнике, Твайлайт. В питомнике! Не думали же вы, что яйцо со Спайком там было одно?

О Селестия.

— Нет, — сказала Твайлайт, побледнев. — Нет, этого не может быть!

Всё это время она продолжала пятиться, пока не наткнулась на бархатный шнур, ограждающий Таинственное место. Она повалилась назад, в панике широко размахивая передними ногами и истерически крича. Винил, Большой Мак и Пинкамина бросились вперёд и удержали её на краю.

На краткое мгновение Пинкамина успела заглянуть вглубь дыры. То, что плавало там, не имело никакого права существовать. Хуже того, её разум принялся старательно помечать всё это. Она закричала, и теперь остальным пришлось спасать от падения уже её.

— С… спасибо, — отдышавшись, сказала Твайлайт Спаркл несколько минут спустя. — У меня фобия насчёт падения. Ещё один недостаток в список, да?

Её рот округлился.

— Вы спасли меня, — поражённо сказала она. — Я этого не заслужила, но вы меня спасли.

— Считай, что мы квиты, — сказала Винил себе под нос, обращаясь к другой Твайлайт из другого мира.

— Вы сказали, что вас прислала сюда Флаттершай? — вдруг вспомнила Твайлайт. Тогда она улыбнулась. Доброта без надежды на вознаграждение казалась ей чем-то вроде безумия, но то, что эти пони что-то ожидали от неё, восстановило её неверие в пони. Она подошла к столу и достала её собственный музыкальный инструмент, блок-флейту. — Я создала для неё заклинание, чтобы обратить её метку.

— Обратить её метку? — переспросила потрясённая Пинкамина. — И такое возможно?

— Если пони по-настоящему этого хочет, — сказала Твайлайт. — К тому же очевидно, что в её получение метки был привнесён искусственный элемент из-за её близости к Небесному расколу. Я надеюсь, что вскоре после этого она получит свою настоящую метку – возможно, восприятия речи животных вместо этого полного отождествления. Это, разумеется, если она ещё в своём уме.

— Разумеется, — повторила Рэйнбоу Дэш, широко раскрыв глаза.

Твайлайт села на пол и привалилась спиной к стене, чтобы поднять все четыре копыта в воздух и освободить их для игры на инструменте.

— На этой штуке гораздо легче играть с рабочим рогом, — пробормотала она себе под нос.

Потом она начала выводить странную мелодию, от которой всем пони, кроме Пинкамины, стало остро не по себе. Даже без лежащей за ней магии эта песня буквально затрагивала их смысл существования.

— Оуууу! — мрачно пожаловалась Твайлайт, когда она закончила и тускло-красное свечение погасло у неё под платком.

Винил Скрэч кивнула, а потом нахмурилась по какой-то необъяснимой причине.

Она нахмурилась, потому что поймала себя ровно на том, что очень раздражало её, когда она сталкивалась с этим со стороны других пони, будучи слепой: она попыталась общаться при помощи немых жестов.

— Ясно, — сказала она.

— Винил, нам, наверное, пора идти, — заметила Эплджек.

— Да, — сказала Винил и повела остальных к двери. — Спасибо за заклинание, Твайлайт.

— Будет только правильно, если я что-то сделаю для единственной справедливой пони во всей Эквестрии, — ответила Твайлайт. — Удачи вам в ваших будущих начинаниях, Винил. По тому, что я слышала о вашей жизни в сравнении с моей, у меня есть чувство, как будто вы реализовали тот потенциал, который я профукала, что в каком-то смысле вы моя замена.

— Всё именно так, — тихо сказала Винил. — И это неправильно. Я вернусь за вами, Твайлайт Спаркл, когда закончу этот поход. Ваше исправление станет моим величайшим предприятием.

— Моё исправление, — глухо рассмеялась Твайлайт. — В вашем безнадёжном оптимизме вы подражаете своей наставнице. Но моя дверь всегда открыта для вас.

Игра на выбывание

По мере того как пони углублялись всё дальше и дальше в пугающе молчаливый лес, их всё сильнее и сильнее охватывала нервозность. От их соображения явно не укрылось, что если Флаттершай и вправду сошла с ума, то у них не было ни единого шанса выбраться живыми.

Винил Скрэч начала сомневаться – не совершила ли она огромнейшей ошибки, не взяв Твайлайт Спаркл с собой? Ведь в оригинальной версии их истории Элементом магии была Твайлайт. Вдруг это так и здесь? Вдруг остальные как-то сумеют вызвать свои элементы, а у самой Винил ничего не получится?

С другого бока, мысль о том, чтобы как-то установить дружбу между здешней Твайлайт Спаркл и этой группой пони, совершенно не укладывалась у неё в голове. Она абсолютно не представляла, как это можно было бы устроить.

Значило ли это, что их поход был обречён на провал?

Воспользовавшись всеобщим молчанием, заговорил Соарин:

— Как самоназначенный специалист по поддержанию боевого духа в нашей группе я считаю, что сейчас самое время для хорового пения. Кто из вас знает такую песню:

Я прошу вас, пони, улыбайтесь,

Сердце мне наполнив светом, светом!

*КАБОНГ!*

— Извините, — сказала Пинкамина безо всякого следа раскаяния, поднимая гитару от головы Соарина. — Не знаю, что на меня нашло.

— От…куда эта гитара вообще взялась? — спросил Графит.

Пинкамина непринуждённо махнула гитарой так, что она на секунду скрылась от глаз других пони у неё за телом. Потом розовая пони зашагала дальше, продемонстрировав, что гитара напрочь исчезла.

— А ты правда хочешь знать? — печально задала она встречный вопрос.

Графит энергично замотал головой.

— Это ты правильно, — сказала Пинкамина.

Соарин, получивший довольно лёгкий удар, пару раз потряс головой, чтобы прочистить её, очень нервно взглянул на Пинкамину и решил ничего не говорить.

Винил быстро приблизилась к розовой пони на расстояние обмена шёпотом.

— Вы в порядке? — спросила она. — Вы в последнее время выглядите как-то…

— …неуравновешенно? — закончила вопрос Пинкамина сквозь зубы. — А что вы ожидали, если я теперь знаю, как это всё закончится?

— В каком смысле? — спросила Винил. — Я думала, что вы и так знали.

— Я знала, чем всё кончится, но не знала как, пока мы не побывали в этом доме-дереве. Это Таинственное место, правильно? Им вы воспользуетесь. Вы столкнёте меня в Туннель ужаса Твайлайт, да?

— Что? Я бы ни за что не стала такое делать!

— Разве? — огрызнулась Пинкамина. — Это последний сдвиг, который требуется, последний толчок, чтобы избавиться от того, что стоит между мной и вашей Пинки Пай – моего здравого рассудка. Вы видели, что там в этой дыре? Абстракции и ужасная игра слов воплощены в конкретной реальности! Вершины жестокости и гения бьются не на жизнь, а на смерть! Кошки живут с собаками! Массовая истерия!

— Я не собираюсь сталкивать вас в эту дыру!

Последнюю фразу Винил, возможно, произнесла слишком громко, потому что все пони повернулись в её сторону.

— Не собираюсь! — повторила она. Потом, понизив голос, снова обратилась к спутнице: — И Пинки Пай не сумасшедшая!

— Неужели? — спросила Пинкамина. — Тогда расскажите мне – какая она?

— Она добрая и милая, и она всё время радуется. По профессии она учится пекарному делу, и она в любой момент готова устроить абсолютно невероятную вечеринку. Она очень любит музыку и очень проницательная.

— Вы описываете мне незнакомку, — сказала Пинкамина. — Чтобы у нас с ней было что-то общее – совершенно невозможно. Если только она не лгала вам все эти годы.

— Что вы хотите сказать? — спросила Винил. — Пинки Пай – не лгунья.

Пинкамина отметила, что это утверждение прозвучало слегка неуверенно, и нанесла добивающий удар:

— Но если это она вам сказала, что радуется всё время, то она таки лгунья. Таких пони не бывает. По крайней мере, среди тех, кто в своём уме. Готова поспорить, что если вы заглянете в глубины её души, по-настоящему хорошенько заглянете, то найдёте там меня. Её истинное «я», наконец-то вытащенное на свет. Всё остальное, все эти вечеринки и выпечка – это потому, что она не может справиться с реальностью эмоциональной боли и страдания, которую я терплю постоянно. Что вы на это скажете?

— Я… — вздохнула Винил. — Я скажу, что вы, может быть, и правы. Я лучше большинства других пони знаю, что у нас у всех в природе есть своя тёмная сторона, которую мы не хотим показывать другим. Но я друг Пинки Пай. И я ни за что не стала бы совать нос в такие вещи без её разрешения. Быть другом – значит не только помогать, но и знать, когда не помогать.

Пинкамина задрала нос и отошла.

— Тогда сохраните свою дружбу с Пинки Пай, а меня оставьте быть Пинкаминой Дианой Пай. «Ужасающей» или нет.

Больше никто ни о чём не говорил, пока их отряд не дошёл наконец-то сквозь густые заросли кустов до большой поляны в центре леса. Здесь полог листвы был довольно тонким – он пропускал лунный свет, и через него были видны звёзды.

В центре поляны, на горке сосновых иголок лежала и спала пегаска по имени Флаттершай. Её метка изображала толпу всевозможных животных.

Винил отделилась от группы и подошла к спящей пони. Она стала подготавливать заклинание, и у неё на роге стало постепенно разгораться свечение.

— Флаттершай, — громко объявила она, так, чтобы услышали наблюдавшие за этим животные, — я пришла с заклинанием, которое должно отделить вас от леса. Вы… — опустив взгляд, Винил увидела, что Эплджек схватила её за ногу. — Вы не возражаете? — раздражённо спросила она.

— А не можем ли мы отложить это дело с заклинанием на попозже? — настойчиво спросила Эплджек. Она указала вбок, где животные леса яростно сражались с чудовищным облаком Найтмэр Мун. — А то если вы освободите Флаттершай прямо сейчас, то, может быть, эти зверушки больше не захотят защищать нас от Найтмэр Мун или, может, захотят, но им не будет хватать для этого координации. А если они не смогут нас защищать, то как мы доберёмся до этого Замка двух сестёр? Я понимаю, что рано или поздно дело дойдёт до сражения, но я бы предпочла, чтобы оно было как можно более коротким и эффективным. Как минимум, нельзя ли нам сначала отнести Флаттершай в замок, а уж потом пробовать заклинание, после которого мы останемся совершенно беспомощными?

Винил подняла взгляд на окружавших их животных.

— Вы не будете против? — спросила она.

За несколько минут пони сумели сделать дроги из упавших ветвей и закрепить на них Флаттершай. Дальше они подняли их на плечи и зашагали. На каждом шагу их провожали светящиеся глаза подданных пегаски. Сцена была как из какой-то мрачной сказки.

По мере продвижения борьба с облаком Найтмэр Мун становилась всё яростнее и яростнее. Пони, которые не были заняты тем, что несли Флаттершай, попытались было помочь, но они не смогли бы поучаствовать в сражении, не задев защищавших их животных – настолько близко те сплотились, чтобы уберечь хозяйку от вреда. Винил видела, как атаки Найтмэр Мун сбили с деревьев нескольких животных, и заметила, как одно из них засветилось всем телом от магии Флаттершай, а потом поднялось и снова вступило в драку.

Поднявшись на холм, они наконец увидели Замок двух сестёр.

В полном согласии с историей, которую слышала Винил, от замка остались только развалины. Она переводила взгляд туда-сюда между двумя наиболее сохранившимися частями комплекса. Каменные Элементы гармонии были в зале справа, а финальное противостояние с Найтмэр Мун произошло в зале слева. Раздумывая над тем, что делать дальше, Винил принялась накапливать энергию в роге, готовясь исполнить заклинание для Флаттершай. При этом она осознала, что решение перенести эту церемонию сюда означало, что она будет гораздо слабее, чем ожидала, когда придёт время встретиться с противницей.

Винил Скрэч не спала уже почти целые сутки. Это могло показаться не так уж много для прилежной ученицы, какой была версия её в этом мире, или для любительницы вечеринок, какой она была на самом деле, но вдобавок к этому она ещё несколько часов находилась по действием мощного психотропного заклинания, а теперь ей приходилось постоянно прикладывать усилия, чтобы не смешивать в голове две совершенно различных истории жизни и соответствующие наборы заклинаний. Она не смогла добиться, чтобы хоть одна из её бывших подруг вырвалась из мысленной тюрьмы, из которой ей самой удалось сбежать, и это заставляло её сомневаться в её способностях лидера, которые она и так оценивала не слишком высоко. Ей было холодно, страшно, она устала, но ничего из этого показывать было нельзя. Самое главное – на неё давил груз ответственности из-за того, что она была Твайлайт Спаркл и должна была спасти весь мир при помощи силы дружбы, которой она не так уж и чувствовала.

Поэтому вполне можно понять, что она решила поторопить события и сразу повела группу ко входу в левый зал.

Пони положили Флаттершай у левого из двух входов в остатки замка.

По мере того как росла громкость песни, испускаемой рогом Винил Скрэч, другие пони почувствовали нарастающую потребность сбежать.

Рэйнбоу Дэш дико оглядывалась вокруг несколько секунд, после чего приняла решение.

— За мной! — крикнула она, побежав ко входу в руины. — Расчистим путь для Винил!

Сперва вокруг неё сплотились пегасы, а потом и остальные.

Винил услышала в голове громкий звон колоколов – это Найтмэр Мун пыталась помешать её заклинанию. Она предположила, что это была самая передовая магия тысячу лет назад, но сейчас этот подход был вполне стандартным, и Винил с лёгкостью поставила ему преграду с помощью мысленного усилия.

После того как дозвучала последняя нота, метка Флаттершай постепенно исчезла.

— Что… что случилось? — тихо спросила пегаска, пытаясь подняться на ноги.

— Я уверена, что воспоминания к вам скоро вернутся, мисс, — сказала Винил, настойчиво подталкивая её к двери. — Нам нужно вернуть в Эквестрию дневной свет.

— Ой, да, — сказала Флаттершай, вспомнив.

После этого направлять её в нужную сторону было немного легче.

Путь по лестнице на второй этаж был лёгким. Слишком лёгким.

— Уф, — простонала Эплджек. — Вот наверняка же это окажется ловушкой.

Несмотря на их довольно тяжёлое положение, Винил улыбнулась, услышав знакомую фразу.

— Всепони, — сказала Винил, догнав остальных, — познакомьтесь с Флаттершай. Флаттершай, познакомьтесь с Эплджек, Графитом, Большим Маком, императрицей Рэйнбоу Дэш, Соарином, Рэрити, Пинкаминой и четырьмя стражниками – простите, я не знаю, как вас зовут.

— О, — очень тихо сказала Флаттершай. — Вас… так много. Я… я надеюсь, что мои животные никого из вас не ранили, когда пытались помочь мне. Они иногда немного увлекаются.

На этом Винил решила, что Флаттершай можно надёжно перенести в категорию «излечившихся», хотя пока что она и проявляла никаких признаков того, что к ней вернулись её настоящие воспоминания. Рэрити, если её эпизод в хижине Твайлайт не был просто случайностью, тоже вроде бы была готова стать своим Элементом. Оставались Рэйнбоу Дэш – «уже близко» и Эплджек с Пинкаминой – «в процессе работы».

Когда шагающие впереди пони достигли дверей наверху лестницы, Винил прокашлялась, чтобы привлечь их внимание.

— Пони, — сказала она так тихо, как только могла, — вы мне доверяете?

Остальные пони кивнули.

— А я доверяю вам, даже свою жизнь. Вы доверяете друг другу?

Остальные отреагировали на этот вопрос с недоумением. Они посмотрели друг на друга, как будто впервые встретились.

— Не вижу, какую бы роль это играло, — сказала Эплджек.

— Играет, — ответила Винил. — От этого зависит всё! Вы доверяете друг другу?

— Ээ… конечно! — сказала Эплджек.

Остальные к ней быстро присоединились.

Винил отчаянно пыталась убедить себя, что они это искренне.

Кивнув себе, Винил прошла мимо других и уверенно открыла дверь.

Перед ними простиралось длинное помещение – вероятно, тронный зал. Пол был усыпан десятками свитков. Некоторые из них были скручены, а другие – смяты или даже потоптаны копытами. Все они выглядели недавним добавлением к обстановке зала. В противоположном конце комнаты, как и ожидалось, стоял трон, и на нём развалилась Найтмэр Мун с короной Рэйнбоу Дэш на голове. Выглядела она довольно устрашающе – просто поразительно, чего можно добиться с помощью нужного освещения и ветродува.

— А ну отдай! — крикнула Рэйнбоу Дэш и попыталась метнуться через зал и схватиться с аликорном.

Предвидевшая это Эплджек сумела схватить её зубами за хвост и вынудить опуститься на пол.

— Мы будем делать это или вместе, или никак, императрица, — сказала она с набитым волосами ртом.

— Приветствую вас, претенденты! — прогремел голос Найтмэр Мун. — Я вижу, что вас больше, чем требующиеся шесть носителей Элементов гармонии, но вам кое-чего не хватает. Не забыли ли бы захватить оборудование для этой небольшой игры?

Часть облачной гривы аликорна превратилась в волшебное окно, изображающее сцену в другой части замка. Был виден пьедестал, на котором находились каменные элементы, но сами камни были собраны в круг. Задними копытами на них стояли пять самых крупных земных пони в Понивилле.

— Давайте! — крикнула Найтмэр Мун, прежде чем кто-нибудь из наблюдавших за этим пони успел среагировать. Пять пар копыт быстро поднялись и опустились, и камни рассыпались в крошки.

Все пони, кроме одной, ахнули. Винил улыбалась. Возможно, она не выдержала потрясения от увиденного.

Винил улыбалась, потому что знала, что каменные Элементы были в этой истории тупиком. «Если не считать драгоценностей, которые образовались из них после речи Твайлайт Спаркл о дружбе», — ехидно известил Винил голос её внутренней Критикессы.

Винил Скрэч побледнела. Она всё испортила. Она всё по-крупному испортила.

— Жеребята! — злорадно воскликнула аликорн. — Думали, вы сможете победить меня? Теперь вы никогда не увидите свою принцессу и своё солнце! Ночь будет длиться вечно!

— Вы ошибаетесь! — заявила Винил.

…изо всех сил стараясь излучать уверенность в себе, которую она быстро теряла.

«С чего ты вообще решила, что из тебя выйдет хотя бы десятая часть того лидера, каким была Твайлайт Спаркл?» — вопрошала Критикесса.

— Элементы гармонии нельзя уничтожить так просто! — заставила себя сказать Винил. — Более того, Элементы гармонии находятся прямо здесь! Испытания, которые вы нам послали, открыли истину!

— Какие испытания? — спросила Найтмэр Мун, опёршись подбородком на копыто.

«Не было никаких испытаний, дура! — заявила Критикесса. — Животные Флаттершай защищали вас всю дорогу! А без испытаний Элементы ни за что не осознали бы свою истинную природу».

Винил решила не обращать внимания на этот голос и двигаться дальше. «Для разнообразия воспользуйся своим упрямством для чего-нибудь хорошего», — сказала она себе.

— В смысле… опыт этого совместного похода, — не отступалась Винил. Она решила двигаться в своём перечислении от наиболее ясных случаев к наименее ясным, надеясь проскочить их с разгона. — Рэрити, которая была готова помочь Твайлайт Спаркл, несмотря на её преступление, представляет Элемент Щедрости!

Ей пришлось оглянуться, чтобы убедиться, что Рэрити была поблизости. Та, похоже, была слишком поглощена жалостью к себе, чтобы замечать, что происходит вокруг.

— Но она же не дала Твайлайт ничего материального, — заметила Пинкамина. — Я не думаю, что можно быть щедрой, ничего не отдав. Может быть, она вместо этого Элемент Доброты?

— Пинки! — прошипела Винил.

— Не зовите меня!.. — начала Пинкамина.

— Извините, — сказала Винил. — Просто эта реплика была очень в духе Пинки.

— Не обращайте на меня внимания, я подожду, — с сарказмом вставила Найтмэр Мун из дальнего конца комнаты. — Это же не ситуация жизни и смерти. Хотя вообще-то… это она и есть. И вклад Рэрити не подходит ни под Щедрость, ни под Доброту.

— Почему это? — спросила Винил.

— Вы сказали, что она предложила помочь этой вашей Твайлайт Спаркл. Приняла ли она её помощь?

— …нет.

— Не годится! Следующая!

Винил повернулась к жёлтой пегаске.

— Вы уж точно не можете отрицать, что Флаттершай, которая заботилась только о том, чтобы лес был в безопасности, невзирая на последствия, представляет Элемент Доброты!

— Вообще-то, — заговорила Флаттершай, — я думала совсем не об этом. Животным казалось, что я с ними слишком нянчусь, и они решили скинуть меня на следующую же пони, которой хватит храбрости выйти против них.

От такой новости Рэйнбоу Дэш тяжело осела на пол и смотрела на подругу со слезами на глазах.

Винил сделала вид, что не слышала ни этих слов, ни смеющегося над ней голоса Критикессы.

— Рэрити, — дрожащим голосом продолжала Винил.

— Опять она? — спросила Найтмэр Мун с кривой улыбкой.

— Да! — к голосу Винил примешался писк, совершенно лишний в такой момент. — Рэрити, которая отказалась от своих грёз, чтобы спасти город, представляет Элемент Щедрости!

Найтмэр Мун засмеялась.

— Скорее, она отказалась от своих грёз, чтобы погубить город. Но хорошо, это я вам засчитаю.

Винил двинулась дальше:

— Рэйнбоу Дэш, которая сплотила своё племя в могучее государство и, ээ, отправилась в опасный лес, чтобы спасти друга, представляет Элемент Верности!

Она испытала мимолётную гордость за то, что в этот раз сумела использовать две причины.

— Вы бы уже определились, — небрежно сказала Найтмэр Мун. — В лесу безопасно, и он служит аргументом в пользу Доброты, или там опасно, и он служит аргументом в пользу Верности?

Рэйнбоу Дэш, подбежавшая тем временем к Флаттершай, горько плакала.

— Я же совсем бросила тебя на десять лет! — провопила она. — Я самая неверная пони в мире!

«Муа-ха-ха-ха-ха!» — расхохоталась Критикесса.

— Эм… — сказала Винил.

— Думаете, сто́ит продолжать? — почти сочувственно спросила Найтмэр Мун.

— Ну… да! — заявила Винил. — Элемент Смеха – это Пинкамина, потому что… потому что… многое из того, что она делает, вызывает у нас смех!

— …над ней, — пробормотала Эплджек себе под нос.

— И Эплджек! — прерывающимся голосом произнесла Винил. — Эплджек – это Элемент… Элемент…

— Знаете, — с сарказмом предложила Эплджек, — у меня есть таблетки из чистого яблочного экстракта, которые быстро решат ваши проблемы с красноречием! Вам всего лишь нужно послать корпорации «Эпл» три небольших месячных платежа по 59 монет, и сразу после третьего платежа флакон будет ваш! На него распространяется 30-дневная гарантия! В течение тридцати дней после первого платежа, разумеется, а после этого деньги не возвращаются.

— …Я НЕ МОГУ ЭТО ДОГОВОРИТЬ! — вскричала Винил.

— И… закончили, — провозгласила Найтмэр Мун. — Н-да… это было ужасно. По-настоящему, всерьёз ужасно. Как будто вы, пони, последнюю тысячу лет были заняты тем, что скрещивались с обезьянами, или чем-то в этом духе, — она поднялась. — Как вы наверняка понимаете, второй попытки я вам дать не могу – вдруг вам до нелепости повезёт и вы придумаете что-нибудь действующее. Время для вашей награды, пони. Время для вашей вечной наг…

На этих словах на неё нашёл тяжёлый приступ кашля, закончившийся тем, что она выплюнула свиток, а потом раздражённо крикнула:

— Хватит! Армия Тьмы, УНИЧТОЖЬТЕ ИХ!

Из темноты над троном появился десяток пегасов, чьи заострённые копыта были нацелены в головы Винил и компании.

— Хвост дрожит? Колено щиплет? — спросили Пинкамина у Винил. — Это ещё что должно…

В этот момент её оттолкнул в сторону Большой Мак, и его жёстко свалил на землю пегас.

Секунду спустя распахнулась дверь позади их группы, впуская поток земных пони и единорогов, которые все до единого яростно кричали.

У Пинкамины сложилось левое ухо, и она, не глядя, тут же повернулась и лягнула в ту сторону, сбив нападавшего на землю.

— Другое дело! — крикнула она. — Вот эта способность мне пригодится!

За тем, что происходило в следующие несколько минут, невозможно было уследить. Пони сражались – и один на один, и массово. Многие вражеские пони были выведены из строя, но и три из четырёх стражников Рэйнбоу Дэш тоже. Большой Мак продолжал драться, несмотря на разбитую губу, и показал себя с большим отрывом лучшим бойцом вкопытопашную в группе. Следующей за ним оказалась Пинкамина, потому что у неё всё равно что выросли глаза на затылке и потому что она дралась грязно. Тем не менее, и её захватил врасплох единорог, использовавший свой рог как холодное оружие, а не как волшебную палочку. Она оглушила его и продолжала сражаться, но у неё была сильно рассечена кожа над правым глазом, и оттуда текло столько крови, что Пинкамина почти ничего не видела.

На другом конце зала Найтмэр Мун мысленно управляла своими войсками при помощи кивков, взглядов или жестов передней ногой. Большую часть их энергии она направляла против тех, кто отбивался упорнее всего. Как следствие этой логики, дрожавшую Флаттершай и почти что впавшую в кататонию Рэрити никто не трогал.

Концентрацию аликорна всё чаще и чаще нарушал кашель, становившийся источником свитков, обрывков бумаги и даже других маленьких предметов. В конце концов она выкашляла целую книгу, отчего корона упала у неё с головы на пол, разбившись вдребезги. Рэйнбоу Дэш, по счастью, была слишком занята дракой и не заметила.

Королева ночи высоко задрала голову и во весь голос закричала от раздражения. Битва немедленно прекратилась. Под взглядом всех пони магия аликорна подхватила один из свитков и развернула его до конца. Найтмэр Мун несколько секунд смотрела на «адрес отправителя» на свитке, а потом принялась собирать небольшое синее облачко огня вокруг поднятого копыта. Когда огня собралось достаточно, он сгустился в живую фигуру.

— Ну как делишки? — спросил он.

— Спайк! — воскликнула Винил Скрэч.

Дракончик повернул голову.

— О, привет, Винил! — радостно воскликнул он, как будто не замечая картину конфликта вокруг. — Ты поразишься, чего нельзя сделать в этом мире, если иметь чуток силы воли. Кстати, принцесса Селестия – такой гроссмейстер-комбинатор! В смысле, ты знала, что эта вот Чёрная Задавака всего на две пары оснований отличается от принцессы Селестии по драконьему наследному коду? Кто бы мог подумать, а?

— НУ… ВСЁ! — закричала Найтмэр Мун, глаза у которой налились кровью, а вены на шее набухли. — УМРИ!!!

И с этими словами она метнула Спайка в каменную стену тронного зала на сверхзвуковой скорости.

Все отвернулись, но нельзя было не услышать последовавшие за этим омерзительные звуки.

— СПАЙК! — крикнула Винил Скрэч и побежала через зал.

— УМРИ! УМРИ-УМРИ-УМРИ-УМРИ-УМРИ!!! — визжала Найтмэр Мун, пуская заклинание за заклинанием в неподвижный комок на полу.

Пинкамина и Эплджек догнали Винил и потащили её обратно.

— Я должна что-нибудь сделать! — заорала она, отбиваясь от них.

— Сейчас главное остаться в живых, горевать будете позже, — сказала ей Эплджек. — Вот что вы будете делать.

— Отступаем! — приказала Рэйнбоу Дэш. Сейчас был их единственный шанс отойти, пока армия рабов Найтмэр Мун терпеливо ждала, чтобы та закончила уничтожать Спайка.

— Идём же! — настаивала Пинкамина. — Он намеренно это сделал, чтобы спасти нас!

Винил застыла, а потом огляделась вокруг.

— Мне нужны эти свитки. Мы должны забрать их с собой!

При помощи магии она начала быстро собирать их в седельные сумки, отходя при этом к двери.

— Нам же не унеси их все! — возразила Эплджек.

— Тогда в первую очередь берите самые смятые и потоптанные, — ответила Винил. — Чем сильнее они разозлили Найтмэр Мун, тем лучше!

Она бросила последний взгляд вглубь зала, пока подруги вытаскивали её оттуда.

— Прощай, Спайк, — сказала она, давясь слезами.

Гори оно всё!

Винил предпочла бы, чтобы их путь туда, где они смогут перегруппироваться, был тихим и скорбным. Этого требовала справедливость.

Но Найтмэр Мун не была справедливой. Совсем не была.

Отступать приходилось с боем. Вражеский огонь поразил остававшегося на ногах стражника Рэйнбоу Дэш, а за ним Графита. Большой Мак оторвался от остальных, и невозможно было сказать, остался он в живых или нет. Флаттершай попыталась призвать животных леса на помощь и при этом заработала новую метку в виде трёх вставших на хвост змей. Увы, как Эплджек и предсказывала, её новых способностей не хватало, чтобы обеспечить им настоящую защиту.

Винил нужно было время, чтобы подумать и изучить послания Спайка – вдруг он вопреки всему сумел придумать что-то такое, что могло им помочь. Для этого ей требовалось отвести группу в какое-нибудь безопасное место.

Она направилась в единственное известное ей безопасное место в лесу.

Твайлайт Спаркл, Изменница, ждала возле двери в свой дом-дерево.

— С возвращением, — скучающим голосом сказала она. — Я видела, что вы подходите. И, кстати, розовая должна мне пять монет за то, что заглянула в яму.

Услышав вторую фразу Твайлайт, Винил подняла голову. Она влила всю магию, какую позволяло её ослабленное тело, в детальное обследование Твайлайт Спаркл. Винил обнаружила, что фиолетовая единорожка была окружена исключительно мощной иллюзией. Эта иллюзия, в отличие от обычных, предназначалась для того, чтобы обманывать не только смотревших на неё пони, но и саму её носительницу, причём её – даже сильнее. Под иллюзией на Твайлайт Спаркл не было синяков, её метка не была выжжена клеймом, рог не был сломан, и она не была слепой. Но в её собственных мыслях всё было иначе.

Эта магия была очень мощной. Уровня Селестии. Или, возможно, уровня императора драконов. Но с решением этой загадки требовалось подождать.

Как только все прошли вовнутрь, Твайлайт забаррикадировала дверь столом – это был единственный предмет мебели во всём доме. Винил укрепила магией дверь, стены и потолок.

Она знала, что надолго этого не хватит.

Она уселась около двери и принялась изучать свитки и обрывки бумаги, которыми Спайк отвлекал Найтмэр Мун. Вскоре её это так поглотило, что она перестала обращать внимание на всё остальное.

Стены дома-дерева начали дрожать оттого, что все земные пони Найтмэр Мун лягали их, пегасы пикировали на них, а единороги швыряли в них что-нибудь телекинезом.

Потом прибыла Найтмэр Мун. Она до сих пор не перестала злиться от того, что чуть не задыхалась насмерть каждые пять минут.

— Дракон был ваш, правильно? — требовательно спросила она.

Винил Скрэч была слишком увлечена чтением (в этот момент она читала слегка сатирическую переделку «Баю-баюшки, луна», которая была одним из посланий Спайка), чтобы ответить.

— СОЖГИТЕ ДЕРЕВО ДОТЛА! — заорала Найтмэр Мун.

— Любит же она орать, — заметила Эплджек, отчаянно пытаясь не впустить панику в голос.

— Должно быть вредно д… для горла, — сказала Рэйнбоу Дэш, пытаясь подражать её тону.

— А как же лес?! — взмолилась Флаттершай через стены.

— Как трогательно! — ответила Найтмэр Мун. — Лес, разумеется, тоже сгорит. Но у этого есть и светлая сторона! Вам, пони, так хотелось света. Теперь вы его получите!

За этим последовал обязательный злодейский смех.

Пинкамина, съёжившись, сидела у стенки поблизости от Винил Скрэч. Она дрожала, несмотря на нарастающую температуру, и раскачивалась взад-вперёд.

— Только не огонь! Только не огонь! — снова и снова повторяла она себе.

Твайлайт отдала ей платок, чтобы перевязать рану на лбу и остановить наконец-то кровотечение. В результате все теперь притворялись, что не видят Твайлайт, и ту это порядком раздражало.

— Так вы просто убежали? — спросила она. — Могли бы по крайней мере разделиться! Хотите, я нарисую вам диаграмму как минимум семи разных способов того, как превратить отступление бегством в победу?

В конце концов защита, наложенная Винил на дом, не выдержала, и соломенная крыша загорелась.

Глаза Пинкамины широко распахнулись, и она уставилась на огонь. Потом её взгляд переместился на чёрную дыру посреди комнаты.

— Это единственный выход, — сказала она себе и метнулась к ограждению вокруг дыры.

Увидев это, Рэйнбоу Дэш и Эплджек бросились к ней с обеих сторон и повалили на пол.

— Нет! — закричала она с явным безумием в глазах. — Это единственный выход! Только Пинки Пай может нас сейчас спасти!

— Ты… неправа, сахарок! — пропыхтела Эплджек, пока они трое боролись на краю ямы. — Винил… что-нибудь придумает!

Она позволила взгляду соскользнуть в бездну внизу, но через секунду заставила себя отвести глаза.

— Это… что… — сказала она, пытаясь осмыслить всего лишь одну вещь из тех, что она успела увидеть. — Как это может быть… кошка… и хлеб для завтрака… одновременно?

От рога Винил Скрэч раздались звуки небольшого ансамбля, что заставило всех присутствовавших посмотреть на неё (и оторвать взгляд от противоположной стены, которая как раз занялась). У её копыт лежали промокшие и совершенно нечитаемые страницы, вырванные из «Большого справочника по разуму пони» и «Книги мысленной магии не-единорогов» Бигби. Перед собой она держала переплетённый сборник нотных листов, который послал Спайк, адресовав его «От одного сюжетного элемента другому», сборник, почти уничтоженный яростью Найтмэр Мун. После того как закончилось музыкальное введение, Винил начала петь колеблющимся альтом:

«Пробуждайтесь!» — раздаётся

Глас стражи на стенах, и льётся:

«Проснись и встань, Иерусалим!»

Она положила листы на пол, не в силах продолжать.

— Ох, Спайк! — тихо сказала она. — Умница, умница Спайк!

Винил вытерла слёзы копытом, а потом, оглядывая горящее здание, собралась с духом.

Пришло время для самого мощного оружия в её арсенале. У Пинкамины был невыносимый для взгляда наряд, но у Винил было в запасе кое-что гораздо более разрушительное – голос Критикессы. Винил открыла рот и позволила ей говорить.

— Похоже, что наша история подошла к завершению, — произнесла Винил странным голосом, который был её и в то же время не её. — Пришло время подвести итог этому сну и посмотреть, как мы справились.

— Этому чему? — переспросила Пинкамина. Потом она потребовала у всё ещё прижимавших её к полу Эплджек и Рэйнбоу Дэш: — Слезьте с меня! Я теперь в себе.

Обменявшись взглядами, те неохотно послушались и помогли Пинкамине подняться на ноги, но потом отвели её к стене.

— О чём вы говорите, Винил? — спросила Пинкамина.

— Обо всём этом сценарии. Это всё сон, разумеется, — ответила та, всё это время не сводя глаз с Твайлайт Спаркл. — Демонстрация идеи о том, что усиление Элементов гармонии на деле понизило бы их эффективность вплоть до того, что победа над Найтмэр Мун стала бы совершенно невозможной.

Твайлайт огляделась вокруг.

— Она что, ко мне обращается? Ко мне, да?

— После замысла, — продолжала Винил этим своим холодным, безжалостным голосом, — перейдём к персонажам. Найтмэр Мун была хороша – мне понравилось, как ты сумела заново использовать некоторые её реплики. В Рэйнбоу я могу поверить. Роль Флаттершай, хотя и маленькая, вышла вполне хорошо с учётом обстоятельств. Рэрити – это был настоящий триумф, уже благодаря ей одной этот сон сто́ит того, чтобы запомнить его, когда спящая проснётся.

— Пинкамина – это… очень хороший персонаж. Я понятия не имею, представляет ли она какую-то глубинную сторону Пинки Пай, о которой я ничего не знаю, или это просто какая-то теория, составленная спящей. В любом случае – превосходная работа.

— Винил Скрэч, если говорить о моём персонаже в третьем лице, была немного чересчур уж… «везде ко двору», если ты меня понимаешь. Её любезно принимают всюду, куда бы она ни пошла. Что, Твайлайт, так для тебя выглядит жизнь?

Ну, по-моему, это немного несправедливо, вам так не… То есть Твайлайт потрясла головой в полном недоумении.

— Спайк… Спайк оказался настоящим сюрпризом – причём для тебя, я думаю, даже бо́льшим, чем для остальных. Настоящая проработанная линия персонажа, заканчивающаяся душераздирающей сценой самопожертвования, целиком вписывающейся в образ. Отлично, Твайлайт, отлично!

Что… о чём вы говорите?

— Да, — продолжала Винил, не обращая никакого внимания на вырвавшийся у её жертвы вопрос, — но на Спайке-то ты и начала сбиваться с пути. Чтобы не дать ему отклонить сюжет от намеченной линии, ты ввела императора драконов. Большая ошибка. Драматичный контраст между мирным городком и напавшей на него безо всякого повода Королевой ночи теряет эффект, если городок препоясался к войне. Ты ввела императора, но про войну забыла! Вот только один из вопросов, которые возникают по этому поводу: как это ни у кого не возникло вопросов по поводу того, что мой помощник – дракон? И ни одна пони не усомнилась в его лояльности? Неужели ты настолько забыла, как плохо обходились с настоящим Спайком во время войны?

Ну это уже совсем несправедливо!

— И это подводит нас к худшей, причём с большим отрывом, роли в этом сне – антагонисту второго плана после конца первого акта, Твайлайт Спаркл, — сказала Винил и, не прекращая словесного напора, начала тщательно направлять меня к центру комнаты. — Она была исполнена просто бездарно. Первое и самое важное – слепота как мотивация персонажа. Неужели ты и вправду веришь, что быть слепой прямо настолько ужасно? Что есть только два возможных результата – либо я, либо «Изменница Твайлайт Спаркл»? Потому что если да, то я буду в тебе всерьёз разочарована. Я могу спустить тебе это только в одном случае – если эта роль была импровизацией в последний момент. Ведь император драконов ожидал, что ты возьмёшь с собой Спайка, так что, когда его заклинание цепного сновидения-западни задало твоему спящему разуму характеристики сна, роли для меня в нём не нашлось. Так что в последнюю секунду тебе, должно быть, пришлось запихнуть меня на свою роль, а роль для себя ты была вынуждена составить с нуля.

Винил с надеждой огляделась вокруг. Не считая шести Элементов и её, весь остальной мир таял в небытии, оставляя на месте себя ровную серую плоскость.

Цепное сновидение-западня?

— О да, — подтвердила Винил. — Уж это-то ты наверняка помнишь. За неделю до всего этого главный маг императора попытался использовать обычное сновидение-западню против тебя и принцессы Селестии, и вам с большим трудом удалось сбежать и поймать мага в ловушку внутри его собственного разума. Видимо, после этого поражения император как-то сумел довести до ума цепную версию заклинания и заманил нас прямиком в ловушку. И в ней-то мы сейчас и находимся, пока ты не проснёшься.

— Я? — спросила я, упёршись задними ногами в ограждение.

— Да, ты. Это ты у нас любишь военные игры и сценарии, так что всё это явно по твоей части! Тебе нужны ещё доказательства, что это сон, а не реальность? Где вся твоя остальная мебель, Твайлайт? Хочешь сказать, что спишь на полу? Даже став закалённой изменницей, изнеженная кантерлотская единорожка вроде тебя не стала бы так мучиться. Где у тебя кладовка? Ты что, ходишь в лес каждый раз, как проголодаешься? На твоей корзине с гнилыми фруктами лежала пара монет. Если Флаттершай никого не впускала в лес, то откуда они там взялись?

— О, на это я могу ответить! — с облегчением сказала я. — Это я их туда положила. У меня есть книга, в которой говорится, что, когда в миске для пожертвований лежит немного денег, это «запускает процесс», и тогда прохожие с большей вероятностью подадут ещё.

— И как же ты прочитала эту книгу, Твайлайт?

…конские перья.

— Вся твоя слепота – напускная! Признайся, ты нас всех видишь! Ты даже сказала, что видела, как мы подходили, когда мы отступали к твоему дому. На заклинании, от которого ты кажешься слепой, лежит твой отпечаток!

«Ладно, это был блеф, — прокомментировала Винил на заднем плане своих мыслей. — Я не умею определять отпечаток заклинания, и Винил этого мира тоже не умеет».

«Да, но ведь Твайлайт этого не знает», — хитро ответила Критикесса.

«Но ты же всегда говоришь только истину!» — мысленно воскликнула Винил.

«…и вот это-то всегда и было её величайшей ложью», — грустно высказалась Pon-3.

Мой отпечаток… неужели это правда? Нет, нет, я должна восстановить контроль над ситуацией! Я не могу позволить сценарию прерваться до того, как Найтмэр Мун одержит окончательную победу и я смогу подсчитать количество погибших! Сконцентрируйся… сконцентрируйся…

— Это какая-то уловка! — заявила Твайлайт. — Я не знаю, как вы это делаете, но это какой-то обман!

Мир сновидения немедленно сфокусировался обратно.

Винил глубоко вздохнула и ещё раз собралась с духом.

— Тогда, я боюсь, ты не оставляешь мне выбора, — грустно сказала Винил. И с этими словами она встала на дыбы и столкнула Твайлайт через ограждение в яму.

Что ты наделала?!

Прочие пони бросились, чтобы спасти меня, как перед этим спасали каждую едва не свалившуюся пони, но на этот раз они опоздали.

Винил поморщилась, увидев, как я отскочила от волшебного лиоплевродона и с разлёту ударилась бедром о стенку ямы. Волшебный лиоплевродон отреагировал на столкновение тем, что описал все прелести числа 9.

— Дайте я уточню, — ровным голосом обратилась Пинкамина к Винил. – Это сон, а вы только что швырнули ту, что спит и управляет природой этой реальности, в полную бесконечного безумия трубу в форме буквы U. Вы с ума сошли?!

Винил по-прежнему вглядывалась в дыру.

— Ещё немного… — сказала она.

Я падаю, да? Падаю… навсегда?

аааАAAАААAAААААAAААAAАA!!!

Эпилог и примечания

Эпилог. Анализирование сновидений

Твайлайт Спаркл проснулась.

Она снова была в комнате для телепортаций в Кантерлотском замке.

И она проснулась там в одно мгновение с Винил Скрэч.

Никаких других пони в комнате не было.

— Здравствуйте, Твайлайт Спаркл, — произнёс голос Сесила. — С возвращением, Винил.

Твайлайт понятия не имела, почему говорящий камень вложил в голос настолько больше эмоций, приветствуя Винил, чем когда обращался к ней.

Она попыталась сесть и тут же зашипела от боли. Призвав пузырь со льдом, она приложила его к крупу.

Винил Скрэч сочувственно поморщилась.

— Надеюсь, ты не очень сильно поранилась, Твайлайт.

— Не волнуйся, это всего лишь синяк, — сказала Твайлайт. — Просто буду ходить осторожно какое-то время. А вот вас всех я чуть не убила.

До неё вдруг дошёл весь вес сказанного.

— Мне так жаль, Винил, — умоляюще сказала она.

— Ничего страшного, — ответила Винил, поправляя очки. — Мне всегда было интересно, на что это похоже – видеть.

Это был не совсем тот ответ, которого ожидала Твайлайт.

— Эм… и как оно тебе? В смысле – зрение.

— Можете оставить его себе. Мне куда уютнее в моей темноте.

Винил поднялась и подошла к стене, а потом принялась двигаться вдоль неё наощупь, пока не нашла дверь.

— И что мы будем делать теперь? — спросила Твайлайт. — И где остальные? Мы… мы проснулись?

Винил Скрэч попыталась открыть дверь, но ей не удалось этого добиться ни при помощи копыт, ни при помощи магии. Тогда ди-джей поколотила в неё.

— Слышишь? — спросила Винил. — Эхо нет. За этой дверью сплошной камень. Я думаю, это значит, что это не настоящая комната, просто её версия во сне.

Винил обратилась мыслями ко сну и обнаружила, что подробности сновидения, которое она только что пережила, уже ускользали, как это обычно и бывает с любым другим сном.

— А я сплю? — спросил Сесил, но пони его не услышали. — Это непохоже на сон…

— Я тебе верю, Винил, — кивнула Твайлайт. — Мы в цепном сновидении-западне. Единственный выход из него – это пройти его насквозь. Если бы мы только могли выбирать, в чьём именно сне мы окажемся дальше…

— Может, и можем, — сказала Винил. — Что ты думаешь о песне «Три тридцать четыре или пять» группы «Чикаго» – или как там это произносится…

— Эта песня – моя любимая изо всей коллекции Пинки Пай.

Винил не могла не спросить:

— Её название вообще хоть что-нибудь означает?

— Ну, песня про то, как ты засидишься до поздней ночи за учёбой… мне так кажется, — сказала Твайлайт, почесав голову. — Так почему ты про неё спрашиваешь?

— Когда заклинание Сесила не сработало на мне, я протанцевала в твой сон с помощью этой песни.

— Протанцевала… в мой сон? — с недоверием переспросила Твайлайт.

— О да! — воскликнул Сесил. — Это было потрясающе!

От объёма страсти, которое камень вложил в последнее слово, Твайлайт стало немного не по себе.

Винил же как будто ничего не заметила.

— Я думаю, мы можем снова воспользоваться этим методом, чтобы нацелиться на чей-нибудь конкретный сон, если только мы знаем любимую песню этой пони.

— И чем дальше, тем должно быть легче, — сказала Твайлайт, увлекаясь. — В начале моего сна только ты знала, что что-то не так, но у тебя не было твоих настоящих воспоминаний. А в следующий раз и ты будешь знать, кто ты такая, и я тоже буду знать. Мы разбудим спящую, и в следующем сне нас будет уже три, потом – четыре, а в последнем сне – пять. А после этого… император драконов.

— Тогда в чей сон мы вторгнемся первым? — спросила Винил.

— Мы посетим мрачные тайны и безумные миры сна каждой из наших подруг. Кто же послужит лучшим возможным проводником в таком путешествии?

— Пинки Пай.

— Именно.

Примечания

Права на My Little Pony: Friendship is Magic принадлежат Hasbro; отличие этого сериала от предыдущих – заслуга Лорен Фауст. Персонажи DJ Pon-3 (она же Винил Скрэч), Спайк, Рэрити, Эплджек, Пинки Пай/Пинкамина, Рэйнбоу Дэш, Флаттершай, Твайлайт Спаркл, Найтмэр Мун/принцесса Луна/Чёрная Задавака, принцесса Селестия, мэр Понивилля, Графит (я его не придумал!^[1]), доктор Ктопыто, Карамель, Большой Мак, Соарин, Эплблум, алмазные псы, такие места и населённые пункты как Эквестрия, Кантерлот, Понивилль, Эплуза, Мэйнхэттен, Филлидельфия, Вечнодикий лес и Замок сестёр-принцесс и идеи праздника Летнего Солнца, Зимней уборки и Элементов гармонии (а также справочника по ним) взяты из этого источника, хотя их радикально иные интерпретации – моя работа. Сталлионград придуман фанатами. Такие персонажи как император драконов (оба), Уэйкинг Террор и Сесил и идеи драконьего наследственного кода, использования «алмазной пыли» для управления разумом, «номера 11», Небесного раскола, заклинаний сновидения-западни и цепного сновидения-западни, а также Замок у моря и компания «Эквестрия Акустикс» созданы мной. Что же до корпорации «Эпл», их торговой марки «Яблочный жучок» и лозунга «Эплтастические угощения»… никто не хочет купить акции воображаемого фруктового конгломерата пони?

Песня Twenty-five or six to four («Три тридцать четыре или пять») написана в 1969 году группой Chicago. Использованное здесь её обжигающее исполнение – с фестиваля Toronto Rock and Roll Revival в том же году. Песнь восхода – это первая часть симфонии №6 ре мажор Франца Йозефа Гайдна (1761), также известной как «Утро» (в исполнении Австро-венгерского Гайдн-оркестра под руководством Адама Фишера). «Однажды в декабре» – из мультфильма «Анастасия» (запись – ремикс D3Y с участием Lauren). Песни, спетые в тюрьме, – это Ol’ Man River (из мюзикла Show Boat, 1927 – здесь её исполняет Поль Робсон), Nobody Knows the Trouble I've Seen (народная – вот она в исполнении Луи Армстронга) и River of Jordan (Peter, Paul and Mary, 1972 – ссылка на исполнение Лорны Паттерсон из фильма «Аэроплан!», 1980). «Песня об улыбках» – из серии «Настоящий друг» (2012); она была написана Эми Китин Роджерс и Дэниелом Инграмом и спета Шэннон Чан-Кент и Андреа Либман. «Пробуждайтесь!»^[2] (Wake, Awake) – это перевод Wachet auf, ruft uns die Stimme, хорала за авторством Филиппа Николая (1599). Здесь английская версия версия хорала спета хором колледжа Вартбург, а в от написанная Бахом фантастическая версия второй строфы (1731) в исполнении Амстердамского барочного оркестра под руководством Тона Копмана.

Я, скорее всего, забыл про кучу неявных шуток, которые вставил в эту историю, но вот те, про которые я помню, откуда они. «Кто глупая пони» – это название песни из поколения 1 «Моих маленьких пони». «„Подчиняйся“ – забавное слово» – из сценки Билла Косби о брачных обетах. «Добрые слова лучше мягкого пирога» – русская пословица (хотя я точно встретил это в каком-то фильме или не знаю где). «На колени перед Зодом» – конечно, из «Супермэна» (1978). Есть мнение, что „Ужасающая Пинкамина Диана Пай“ происходит от „Ужасного пирата Робертса“ из «Принцессы-невесты» (1987), но персонажи различаются между собой ничуть не меньше, чем имеют между собой общего – я просто подумал, что „ужасающая“ хорошо подходит к имени П.Д.П. Плакат о её розыске – пример тро́па «Поджог, убийство и переход на красный свет» (да, я такой злодей, что оставил ссылку на сайт ~~TV Tropes~~ Посмотре.ли, который съест всё ваше свободное время). Пончо в значительной степени срисован с Эль Кабонга, альтер эго персонажа Быстрый Револьвер МакГроу из мультсериала студии Hanna-Barbera. Манифест Пинкамины основан на речи Тома Джоуда из конца «Гроздьев гнева». Торонадо – конь Зорро (автор персонажа – Джонстон МакКалли, 1919). „Гончие“, одержимость которыми, по словам Сесила, угрожает находящимся без сознания на Астральных планах, происходят из рассказа «Гончие псы Тиндала» Фрэнка Белкнапа Лонга (1931). Мысль о том, что можно добиться чего угодно, если лечь в поле и пожелать этого очень сильно, – из «Принцессы Марса» Эдгара Райса Берроуза. Все до единого употребления числа 42 вдохновлены «Путеводителем автостопом по галактике» Дугласа Адамса (1978). Бигби, автор «Книги мысленной магии не-единорогов», – отсылка к созданному Робом Курцем в 1973 году неигровому персонажу «Подземельев и драконов», в честь которого называются многие заклинания магов. Название «Таинственное место» используется многими туристскими достопримечательностями (я был в той, которая в Санта-Крузе в Калифорнии), но более известно по компьютерной игре Sam & Max Hit the Road (1993). Здесь Таинственное место в конце концов оказывается, конечно же, YouTube (с 2005 по наши дни; кошка/выпечка для завтрака – это, разумеется, Nyan Cat, а лиоплевродон известен в первую очередь по «Единорогу Чарли»). Идея о том, что мультяшки неспособны устоять перед мелодией Shave and a Haircut, происходит из фильма «Кто подставил кролика Роджера» (1988). Тирада Пинкамины, заканчивающаяся на «Массовая истерия!» – по мотивам «Охотников за привидениями» (1984). Разговор о злодеях, готовящихся убить кого-нибудь, предлагая им „вечную награду“, всегда наводит меня на мысль о Джафаре из «Алладина» (1992). Армия Тьмы – это просто армия тьмы, никак не связанная с продолжением «Зловещих мертвецов» 1992 года. «Баю-баюшки, луна» – детская книга, написанная Маргарет Уайз Браун (1947).

Наконец, компакт-диски были разработаны компаниями Philips и Sony в сотрудничестве в 1979 году.

Ну что, я что-нибудь пропустил?

Примечания переводчика:

[1] Потом этого пони назвали Дарк Мун в карточной игре

[2] Автор русского перевода мне неизвестен

Ферма камней

Брони и их сны

Саморазрушение

Одна легенда одного северного народа...

Битва за Аквелию

Лунный Беглец

Кристальная принцесса

1,3

Чердак

Друзья со звёзд

Идеальный городок Понивилль

Зрячая паника

Всего один идеальный городок

«Почему вокруг одни идиоты?»

«Нипони не знает всех моих бед…»

Бороться с благодушием

Комната

А мы точно ни про кого не забыли?

Самоищущее копыто

Душераздирающая истина

Гаснет свет

Лес за деревьями

Игра на выбывание

Гори оно всё!

Эпилог и примечания