Орхидуза.

Опять о табунских событиях. Примерно месячной давности.Пересказ вольный :3 Летописец любит приукрасить.

Записи Кира

Что осталось после смерти Кира? Единственные его мысли остались навек записанными в его тетради. Желая хоть как-то постичь ход мыслей Кира в его последнем поступке, Твайлайт начинает читать эту тетрадь...

Рэйнбоу Дэш Твайлайт Спаркл

Спасти Эквестрию! Дитя Вечности

Герои продолжают жить обычной жизнью, стараясь не оглядываться на ужасающее прошлое. Но всё вовсе не закончено и то что кажется концом, есть продолжение начатого, которое ни на миг не прерывалось. Долг навис над Артуром и он даже не догадывается, насколько серьёзно обстоит дело. Он думает, что прошёл через настоящий Ад. «Какое наивное заблуждение» — так бы сказала «Она», но не с сарказмом. А с печалью...

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Спайк Принцесса Селестия Принцесса Луна Другие пони Человеки

Братство — это Магия!

Что-то странное происходит в замке Твайлайт. А именно что-то не так с волшебным зеркалом: в период интенсивных солнечных вспышек оно начало вести себя странно, заставляя аликорна беспокоиться о возможных осложнениях. Следующее, что она узнает - через цепочку событий, которые у неё не было возможности проанализировать, - зеркало необъяснимым образом переносит её саму, а также её друзей и Спайка в таинственный и опасный мир, совершенно ей неведомый, и где единственный, по-видимому, способ вернуться домой - так это отправиться с группой странных существ в поход, целью которого является уничтожение мощного кольца в далёкой стране... Все права на MLP:FiM принадлежат Лорен Фауст. Все права на "Властелин Колец" принадлежат Дж. Р. Р. Толкину

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Спайк Принцесса Селестия Дискорд Человеки

Двойные Вечеринки и Мерцающие Бриллианты: Варианты и Последствия

Дабл Даймонд всегда был правым копытом Старлайт Глиммер — жестокого диктатора, одержимого идеей радикального равенства. Он безропотно разделял все её идеи, повиновался любому её приказу... пока шестёрка столичных пони не разрушила их маленький мирок. Что же всё это время крылось за столь слепой преданностью? Сможет ли он отринуть свои старые убеждения, чтобы привыкнуть к новой жизни и стать хорошим мэром для пони из их городка? Осмелится ли он раскрыть самый большой секрет Старлайт? Смогут ли пони простить его, и, самое главное — сможет ли он простить сам себя? Вместе с Парти Фейвором ему предстоит найти ответы на все эти вопросы...

Другие пони Найт Глайдер Пати Фэйфо Шугар Бэлль Старлайт Глиммер

Fallout Equestria: Синяя молния

Два века назад по Эквестрии прокатилась война, уничтожив практически всё огнём мегазаклинаний. Но древние проекты, созданные в охватившей страну научно-технической гонке, не исчезли без следа, а остались заморожены после гибели тех, кто ими занимался. И вот - долгое время спустя один из них оказался близок к своему завершению. Во многом благодаря тому, что однажды в застой постапокалиптической Эквестрии вторгся пришелец из другого мира. Его цель - найти легендарные Элементы Гармонии, чтобы использовать на благо своей реальности. Проблема в том, что у обитателей Пустоши совершенно иные планы.

Рэйнбоу Дэш Лира Другие пони ОС - пони

Кузнечик Криззи

К счастью ведут разные пути; чтобы пройти один, может не хватить душевных сил; для преодоления другого потребуется потрудиться, а для третьего - просто подождать и принять результат.

Зыбучие пески

Безмолвная киринка попадает в ловушку зыбучих песков. И что бы она ни делала, она не может позвать на помощь. (Действие истории происходит через какое-то время после того, как кирины прошли через Ручей Молчанья)

Другие пони ОС - пони

Лапы вместо когтей

«Что бы мы делали, если бы могли стать тем, кем захотим?» однажды вечером спросила Сильвер Стрим у своих друзей, чтобы скоротать время после уроков и Смолдер была единственной, кому этот вопрос пришелся не по душе. Ведь она всегда гордилась тем, что она дракон и не хотела никем становиться. Каково же было ее удивление, когда Спайк неожиданно предложил ей измениться и стать… собакой! Небольшой юмористический перевод, расширенный мной аж на пять страниц с согласия автора, в котором мы узнаем, что почувствовала Смолдер, когда с подачи Спайка отправилась в мир людей.

Спайк Другие пони

"Я это чувствую"

Галлусу не стоило забывать не только то, что он дружит с чейнджлингом, но и то, что чейнджлинги способны ощущать некоторые чувства окружающих. В частности: любовь. Пейринг: Галлус х Сильверстрим

Другие пони

Автор рисунка: Siansaar

Blue Angels

Глава XVI. Три недели

Если бы в тот момент с Соарином вздумала полетать наперегонки комета — она с позором безнадёжно отстала бы уже на старте.

Пегас нёсся так, что тихий ночной воздух гудел и кипел вокруг него, растревоженный скоростью. Он метался из стороны в сторону, мечтая улететь от горя и больше никогда не возвращаться, а в следующую секунду круто разворачиваясь и намереваясь вернуться, отбить Рэйнбоу Дэш и, возможно, убить Зэфир Бриза — всерьёз убить, ударить так, чтобы больше не встал, а потом месить остывающее тело копытами до неузнаваемой каши. Но затем новый резкий поворот рассекал воздух: что толку отбивать её, если она пошла с ним добровольно, если целовалась с ним на его глазах, если так легко отдалась ему, если сейчас делит с ним постель?!

Соарин закричал от безнадёжной душевной боли, вызванной этими мыслями. Как же так — первая кобыла, которую он любит, просто-напросто изменила ему с недожеребцом.

Пегас метеором летел над деревьями, и воздушные волны от бешеных взмахов его крыльев разрезали кроны и пригибали траву. Скорость становилась откровенно опасной: окажись на его пути какое-либо препятствие, остановиться бы Соарин не смог. Даже свернуть не успел бы: разбился. Но он думал совсем не об этом. «Селестия, Луна, Кейденс, Твайлайт! Я готов уверовать в любую богиню, лишь бы отыграть всё назад, лишь бы не поступать так с Рэйнбоу, как должен теперь! Дискорд побери, я простил бы ей эту измену, я с удовольствием свернул бы шею Зэфу, но в этом нет никакого толку! Если она захочет, то она непременно изменит мне снова… — пегас внезапно пришёл к мысли о том, что если уж даже Элемент Верности способен на предательство — никому другому доверять вообще нет смысла. Это привело его в ещё более глубокий упадок: не из-за кого-нибудь другого. Из-за Рэйнбоу. — Если я не могу быть с тобой… то мне никто больше не нужен!».

Воздух вокруг него накалялся добела, когда он новой, ослепительной звездой поднимался к самой верхней границе неба, где крылья смерзаются намертво, а мышцы обрекаются на мучительную гибель, съёживаясь и трескаясь от холода.

В ту секунду, когда жеребец почти достиг лишённого кислорода пространства, очень далеко в висящем над землёй городе внутри накачанной наркотиками кобылки что-то встрепенулось.

— Ну что же ты постоянно сопротивляешься, сладкая? — бормотал Зэфир, лишь сильнее прижимая Рэйнбоу к постели и быстрее двигаясь внутри неё, как хорошо смазанный поршень. — Я и так влепил тебе… м-м… драконью дозу этой дряни… Ты ведь уже полэквестрии должна перетрахать…

Однако Рэйнбоу не хотела не то, что полэквестрии — даже этого жеребца, особенно этого жеребца. Её убедили, что он — Соарин, но с каждым движением, с каждым действием, с каждым словом она понимала, что это обман. Афродизиак и наркотики размягчили её разум, подняли либидо до первобытного, животного уровня, лишили воли сопротивляться, но они не были способны повлиять на тот стержень, вокруг которого горело и билось её тело.

Они не могли сломить её решение быть верной, столь сильное и неподдельное, что воплотилось в части силы, способной свергать богов.

Пегаску дёрнуло раз, второй, третий. «Это не Соарин. — Она мыслила примитивно, простыми, односложными фразами, но именно ими, словно обманывая владевшие её умом вещества, добиралась до сути, до ключа к своей свободе. — Соарин так не делает. Соарин так не говорит. Мне неприятно». Зэф, почувствовав шевеление, снова тихо заворчал и вцепился зубами в гриву на затылке Дэш, заставляя её задрать голову и сильнее прогнуть спину. Однако она не переставала дёргаться даже в такой неудобной, почти унизительной позе. «Мне всё-таки хорошо. Но это плохое ‘‘хорошо’’. Это не такое ‘‘хорошо’’, о котором не будешь жалеть. Я не хочу этого ‘‘хорошо’’, — постепенно выбираясь из плена, она даже смогла сложить болезненно пульсирующие крылья. Поглощённый всеобъемлющим удовольствием бирюзовый жеребец не придал этому значения, застонав в радужный затылок. Шея Рэйнбоу тем временем напрягалась, поднимая голову, приводя её в удобное положение. «Да, мне сейчас хорошо. Но я не хочу чувствовать это с кем-нибудь, кроме Соарина. Я счастлива только с ним».

Пегаска почти услышала скрежет рвущихся звеньев цепей, опутывающих её. То, что она вдруг вскинула круп и взбрыкнула, стало для Зэфа неожиданностью.

— Чудовище, — еле прошелестела Дэш.

— Да перестань ты уже! — не владея собой от похоти, пегас резко вышел из Рэйнбоу, бросил её спиной на постель и наотмашь ударил копытом по лицу. От удара пегаска потеряла сознание, но Зэфир Бриз не заметил этого, торопливо возвращаясь в её мокрое жаркое лоно и утрамбовывая его даже яростнее, чем до этого.

Соарин словно почувствовал эту пощёчину, когда перевернулся через спину в оглушительной вышине и начал своё падение, разрезая лицом ледяной озоновый воздух. Ревело пространство, разрывая гриву и хвост; звёзды смазались в психоделические полосы на фоне чёрного неба, заставляющие глаза болеть. Странное, волнующее, тягучее ощущение поселилось глубоко в грудной клетке, разрастаясь во все стороны, во всё тело синегривого жеребца.

Почему-то он знал, что ему теперь делать — он знал и помнил, потому что Рэйнбоу сама рассказала ему об этом. «Я попрощаюсь с тобой, — впервые улыбнулся Соарин, но это была грустная, душераздирающая улыбка сквозь желание зарыдать. — Я попрощаюсь с тобой именно таким образом».

И он использовал все известные ему способы, чтобы ускориться — так, как, возможно, ни один пегас ещё не ускорялся.

А спустя вечность озарил небо собственным Соник Рэйнбумом.

Это были не привычные и любимые всеми волны осязаемого радужного света. Это было буйство молний, электричества и искр, единственным звуком которых были трескотня и шипение.

Молниевое кольцо стёрло с лица земли попавших в зону его действия ночных насекомых и птиц, а потом, растеряв свою убийственную силу, покатилось дальше, постоянно разрастаясь вниз и вверх, разменивая объём на площадь.

Пройдя колючей дымкой сквозь Рэйнбоу, достижение Соарина пробудило её. Соник Рэйнбум воскресил ту, что его создала.

Малиновые глаза резко распахнулись, а одно из передних копыт на чистом инстинкте нанесло Зэфу такой удар в морду, что тот слетел с пегаски. Краем сознания жеребец отметил, что теперь у него изукрашено всё лицо.

— Ублюдок, — прорычала Дэш, силясь совсем сбросить себя оцепеняющий дурман, который сейчас по-прежнему владел Зэфир Бризом. — Ты за это заплатишь!

— Ты ничего не вспомнишь, — неразборчиво засмеялся он. — Эта смесь также призвана отбить у тебя память. Ты проснёшься в одной постели со мной и будешь воспринимать всё как должное!

Его речь вдруг прервалась рычанием. Жеребец попытался встать, чтобы нанести ответный удар, но пегаска, сходя с ума от злости и унижения, лягнула его так, как полагается лягать пони, сбивающей три дерева за раз. Зэф проломил своим долговязым тощим телом стену и, приземлившись в коконе обломков на диван в другой комнате, растерял свою агрессивность.

Промежность радужногривой отозвалась тянущей, неудовлетворённой болью — Дэш начала течь не сразу, а Зэф с нетерпения влетел в неё на сухую. Пегаска застонала и прижала к низу живота копыта, силясь унять сводящее с ума ощущение. Капая переполнившими её жидкостями и морщась от отвращения, кобылка пошла на выход из неизвестно откуда взявшегося у бездельника и неудачника дома, мотая головой, рыча, борясь за каждый шаг, подгоняемая страхом: «Что-то случилось, что-то с Соарином».

Выйдя, Дэш раскрыла не слушающиеся крылья и сорвалась в полёт. Пегаска мчалась, ведомая всё ещё осязаемым в воздухе слоем потрескивания, что становилось гуще по мере того, как она всё ближе подбиралась к цели. «Хоть бы он сумел увернуться, — с колотящимся сердцем думала Рэйнбоу в перерывах между смертельной непрекращающейся тягой остановиться, найти какой-нибудь толстый длинный предмет и успокоить растревоженное нутро. — Если он смог после этого взлететь — мне больше нечего желать».

Рэйнбоу Дэш не могла сказать, сколько прошло времени — в агонии неудовлетворённого желания и страха часы становятся несущественными. Но когда радужногривая посреди высокой тёмно-зелёной травы увидела сгорбленно сидящего почти белого жеребца, ей показалось, что прошли века перед тем, как она нашла его.

— Соарин! — закричала пегаска и бросилась к нему, сложив крылья: не было ни сил, ни времени, ни желания для полноценной посадки.

Жеребец почти мгновенно обернулся, и в его сердце смешались все чувства сразу. Однако победило то, которое, несмотря на его отношение к Дэш как к предательнице, бросило его в воздух и заставило поймать падающую кобылку в копыта. Чувствуя слабость и непривычность после Соник Рэйнбума, пегас не смог удержаться в воздухе и упал со своей ношей в тёмные заросли.

От Рэйнбоу пахло чужим жеребцом, пахло Зэфир Бризом. Ещё один примешивающийся запах самым красноречивым образом говорил, чем они занимались.

— Сбежала посреди самого интересного? — закипая от ярости и обиды, прорычал Соарин и удивлённо распахнул глаза, когда пегаска смело поцеловала его в губы, проталкивая язык почти до глотки и обвивая им его собственный.

Так и есть. Жеребец почувствовал, что вкус Рэйнбоу Дэш испорчен вмешательством бирюзового пегаса — и ему не хотелось думать, каким именно. Но вместе с тем приходило дикое, небывалое, почти ненормальное вожделение. «Меня не может возбуждать эта ситуация! Не может!» — настойчиво кричал Соарин в своей голове, притягивая пегаску копытами к себе, отвечая ей на поцелуй. Летальная доза наркотика и афродизиака, казалось, передавалась от радужногривой по воздуху.

«Да! — ликовала разумная, не обременённая действием зебринской смеси часть пегаски. — Я хотела этого, я хочу этого, я не хочу быть ни с кем, кроме как с тобой! Я чувствую себя такой счастливой… я… я люблю тебя…».

— Я тебя люблю, — шептала она вслух, когда Соарин разорвал поцелуй ради глотка воздуха. — Я люблю тебя…

Пегаска шептала это, покрывая поцелуями скулу и шею жеребца. Бормотала, копытами по-новому исследуя каждый изгиб его тела. Выстанывала, когда он яростно прижимал её к себе, обласкивая губами и крыльями её всю, стремясь стереть запах Зэфир Бриза, заменить его своим. Кричала, нетерпеливо седлая и двигаясь на нём так быстро, как только умела.

Соарин знал, что должен ненавидеть её. Но то, что она сейчас с ним, а не с Зэфом, наконец-то говорит, что любит его, сводило с ума не хуже любого афродизиака. Он позволял ей овладевать собой сколько она захочет и потерял счёт тому, сколько раз сам овладел ей. Когда рассвет заиграл солнечными лучами на их влажных от пота шкурах и матово блестящих сырых гривах, Соарин не чувствовал ни гнева, ни сожаления. Всё, что осталось им обоим — усталость и жажда хотя бы обманчивого покоя.

Предаваться страстной любви прямо посреди огромного заросшего луга было не сложно. Гораздо труднее оказалась задача смотреть друг другу в глаза, когда сладостное безумие схлынуло, оставшись лишь в воспоминаниях ночных светил.

Соарин знал, что ему нужно было чувствовать, и злился на себя за то, что, уже давно проснувшись, всё ещё обнимает и поглаживает по спутавшейся радужной гриве уставшую, забывшуюся во сне пегаску. Наконец оторвавшись от неё и поднявшись, он не смог уйти — взял на спину и полетел к её коттеджу.

Проснувшись, Рэйнбоу Дэш не смогла вспомнить ничего из вчерашнего дня. Она как ни в чём не бывало подошла к завтракающему Соарину, почему-то остолбеневшему при виде беспечности и нежной радости на её лице. Всем телом владела приятная истома, а мышцы отдавали гудением при каждом шаге — только по этим признакам пегаска могла предположить о том, что случилось.

Радужногривая подошла к жеребцу и, мурлыкнув, мягко поцеловала в губы.

— Кажется, я вчера перебрала с сидром, — хихикнула она, имея в виду провал в памяти.

— Да. Не только с сидром, — мрачно ответил Соарин.

Весь остаток дня, до тех пор, пока не пришёл момент общей прогулки с питомцами, Рэйнбоу Дэш вела себя самым обычным образом, будто ничего не было, и даже умудрилась обидеться на Соарина за то, что он был холоден с ней и несколько раз огрызнулся, намекая оставить его в покое. Сердито замолчав, пегаска взяла Танка и улетела. Среди подруг она быстро смогла забыть о череде странных неприятностей с синегривым пегасом — ровно до тех пор, пока Флаттершай беззаботно не спросила:

— Как прошла встреча с Зэфир Бризом?

Озадаченная Рэйнбоу остановилась, даже забыв поймать мячик, которым она с Эпплджек дразнила Вайнону, и позволила собаке поймать его в высоком прыжке.

— Встреча… с Зэфир… Бризом? — непонимающе переспросила Дэш и вдруг опустилась на землю, оглушённая странной головной болью.

Зэфир Бриз же, самостоятельно замаскировав последствия и второго удара тоже, отправился к дому радужногривой пегаски и постучал в дверь. Соарин открыл ему, и глаз старшего пегаса нервно дёрнулся в тике.

— Проходи, — пренебрежительно разрешил жеребец сквозь зубы. — Рэйнбоу нет дома.

— О, ты так скоро выгнал её? — удовлетворённо прикрыл глаза Зэф, заходя. — Ценю честность.

— Я её не выгнал. И не собираюсь, — отрезал Соарин.

— Правда? — поднял бровь бирюзовый пегас и как-то слишком уверенно улыбнулся. — Видишь ли, летун, я добивался Рэйнбоу Дэш большую часть своей жизни. Теперь, когда она и Флаттершай доказали, что мне всё по силам, если я захочу и соберусь, я её добьюсь. Любой ценой, чего бы это ни стоило мне и окружающим — она будет моей.

— Твои подростковые фантазии меня не волнуют, — уши синегривого жеребца яростно прижались к голове. — Уходи, пока цел!

— У нас был уговор.

— Значит, он отменяется. И что ты мне сделаешь? Что ты сделаешь Рэйнбоу?

— А, значит, не веришь? — ухмыльнулся Зэфир Бриз и раскрыл одно из крыльев. Между перьями покоился толстый конверт. — На. Посмотри.

Соарин резко разорвал конверт; внутри оказались снимки. Боясь того, что он может там увидеть, пегас наугад медленно вытащил один из них. Фотография запечатлела Зэфа и Рэйнбоу Дэш, переплетённых на постели и влажно целующихся. Удерживающее снимки крыло задрожало, пегас почувствовал, что готов одновременно убить и заплакать.

— Я очень предусмотрителен. — Елейно протянул Зэф. — Копии всех снимков имеются, причём в немалом количестве. Если ты не выполнишь свои обязательства… я не только проучу тебя, как обманывать, но ещё и сорву большой куш в нескольких редакциях.

— Я не верю, — прорычал Соарин, роняя фотографии на пол. — Не верю! Что-то тут не то, Рэйнбоу не могла этого сделать, я знаю её!

— Какое ещё доказательство тебе нужно? — пегас прекратил улыбаться. — Этих более, чем достаточно.

— Чего же она тогда сбежала от тебя ко мне посреди ночи?

— Ах, эти кобылки такие непостоянные, — обмахал себя копытом Зэф, закатив глаза, и снова посмотрел на пегаса. — В любом случае, я жду.

Соарин медленно отошёл к диванчику и так врезал копытом по спинке, что тот перевернулся. Ещё несколько минут пегас стоял, опустив голову и шумно дыша, силясь найти выход. Бриз терпеливо ждал.

— Три недели. — Сломленно произнёс старший пегас. — Я прошу у тебя всего три недели, потому что что-то тут, дискордов ты сукин сын, нечисто. Рэйнбоу не могла мне изменить, тем более с… с тобой. Дай мне три недели — и если я не найду ничего, что опровергает её виновность в измене, я её отпущу.

— Не просто отпустишь. А…

— Выброшу её из «Вандерболтс», разрушу её жизнь, да, да! — зажмурился Соарин, как от невыносимой боли.

Зэфир Бриз вздохнул.

— Мне правда жаль обрекать тебя на это. Да и её тоже… Но за своё счастье надо бороться, ведь так?

— Иди ты к Дискорду, — прошипел пегас и хлестнул хвостом в общем направлении снимков. — И вот это забери!

Несколько секунд слышался шорох перьев и ламинированных фотографий.

— Три недели, — певуче напомнил Зэфир и почти бесшумно закрыл за собой дверь. Соарин в бессильной ярости ещё раз ударил диван, отчаянно взревев.

Соарин не терял времени даром. Даже видя доказательства измены, он не верил, до последнего не верил в это. Все три недели жеребец искал любые зацепки, любые доказательства, поднял все свои связи и попытался найти свидетелей — никого и ничего. Концы в воду. Рэйнбоу же время от времени вела себя странно: смеясь, вдруг замирала с неподдельным ужасом в глазах, а при осторожных вопросах испуганно мотала головой и отмалчивалась, либо отвечала, что ничего не происходит, и просто задумалась. Растревоженный разум Соарина расценивал это только как улики против неё.

Когда выделенный Зэфом срок подходил к концу, пегас был готов своими копытами, да даже публично убить его и сжечь его дом — предположительно, именно там он хранит компромат. Но всё оказалось бессмысленно, как только Рэйнбоу подошла к нему на негнущихся ногах, смертельно бледная и напуганная, и с трудом пробормотала:

— Соарин… я… я… беременна…

Внутри пегаса всё оборвалось. Он уронил бокалы с чаем и не обратил на это никакого внимания.

— Какой срок? — сипло спросил Соарин. Он не знал, как реагировать на это. Это всё, на что его хватило.

— Две-три недели.

Пегас закрыл глаза, болезненно стиснув зубы, и закачался, как под сильными порывами ветра.

— Я подозревал тебя в связи с Зэфир Бризом. — Рэйнбоу Дэш в ужасе отступила. Она и сама подозревала себя в подобном: случайные воспоминания, звуки, запахи. — Мои подозрения оказались верны…

— Соарин…

— …потому что я не рассказал тебе одной важной вещи о себе.

— Какой?

Жеребец открыл глаза и посмотрел на неё взглядом, который пегаска никогда не забудет.

— Я не могу иметь жеребят.