Магический камень Старсвирла Бородатого

Магический камень Старсвирла Бородатого

— Томас, не отставай!

Жеребёнок, словно бы получив невидимый пинок под круп, незамедлительно двинулся вслед за остальной группой.

Сегодня они всем классом отправились в Филидельфийский Исторический Музей. Томми не любил долгие и скучные рассказы экскурсоводов, поэтому слушал их в пол уха. Миссис Кейдж, его классная руководительница, правда, обещала, что будет спрашивать у каждого, что они запомнили из всего этого несомненно глубоко познавательного "путешествия", но юный единорог всё равно пропускал больше половины сказанного пожилой и древней на вид кобылой с бейджиком на блузке.

За то разглядывать экспонаты было гораздо интереснее. Здесь были и старинные шлемы пони-рыцарей, и всякие магические артефакты, и даже большой, прямо-таки огромный скелет древнего огнедышащего дракона. Говорят, они до сих пор живут где-то в огненных землях, но мама в это не верила — мол, байки рассказывают.

— А сейчас вы видите перед собой главную достопримечательность нашего музея — Магический Камень Старсвирла Бородатого, — старушка-экскурсовод держалась молодцом, но порой закашливалась и долго утирала лицо кружевной салфеткой, — его привезли сюда основатели Филидельфии, первые пони, что ступили на эти земли. До сих пор его назначение не известно, сам Старсвирл долгое время исследовал его, но так и не нашёл ответа. Есть поверье, что если прикоснуться к этому камню, то можно увидеть своё будущее...

Пожилая кобыла отступила от экспоната на пару шагов и магией отстегнула красную ленточку — проход к артефакту оказался свободен. Сам камень выглядел как большой алмаз, вставленный в крупную монолитную глыбу, которая была вделана в стену. Томми много слышал об этой штуке, говорили, что каждый приезжий считал своим долгом прикоснуться к этой реликвии. Иногда предсказания даже сбывались...

— Томас, твоя очередь...

Единорог мелкими шажками подошёл к булыжнику и встал на заботливо предоставленную табуретку. Копыто его с опаской потянулось к кристаллу...

Но стоило только Томми соприкоснуться с гладкой огранкой артефакта, как в глазах его потемнело и в голове с невероятной скоростью замелькали картинки, постепенно собирающиеся в единое целое.

Томми видел, что на том месте, где он стоит, больше нет никакого музея. Вокруг лежали только руины и кости. Небо окрасилось в ярко чёрный с проблесками тёмно-фиолетового цвет, а тучи закручивались в спирлевидный вихрь...

Между костями и обломками молитвенно склонились остатки живых — они, словно одержимые, поклонялись этому камню, который, к слову, тоже выглядел совсем не так, как раньше. От самого его центра разошлись в стороны рваные трещины, которые расползались от маленького пулевого отверстия в сердцевине кристалла. Рядом с глыбой лежал скелет — череп его тоже был прострелен.

Томми очень испугался. Что происходит? Где он?

Копыто его в судорогах затряслось, но ни как не хотело отрываться от злосчастной реликвии. Жеребёнок упал в обморок...

Доктор Рид включил проигрыватель и, пройдясь мимо картотеки, пошёл заваривать себе кофе.

Стараясь не испачкать аккуратный белый халат, единорог поправил очки и размешал быстрорастворимый порошок в воде. Напиток вышел отвратительным, но бодрящим, так что глаза у жеребца наконец-то окончательно разлиплись.

Фил Баннер, его напарник, а по совместительству заведующий Отделом Модерации Благомыслия, когда-то на пару со своим отцом и замысливший весь этот проект с камнем, приложил свою умную голову к рабочему столу и посапывал, словно младенец. Тем временем, на экранах творилось что-то странное.

— Фил. Фил, Дискорд тебя подери, проснись!

Доктор Баннер подскочил словно ужаленный и уставился на монитор.

— Что ещё за... — только и пробормотал он.

— Вывести на главный экран, — скомандовал Рид и на огромном дисплее под самым потолком появилось сдвоенное изображение.

— Какой-то жеребёнок увидел в камне конец света, — констатировал происходящее сонный Фил, — вызвать наряд?

— Сейчас ещё все спят, — ответил Рид, — сами справимся. Собирайся, я возьму оружие...

Над Томми склонилась то ли разгневанная, то ли обеспокоенная миссис Кейдж.

— Томас? Томас?! — восклицала она раз за разом.

— Я принесу воды, — послышался голос старушки.

— Ох, лучше я сама! Куда тут идти?..

В этот момент Томми распахнул глаза. Яркий свет ударил ему в лицо и он снова зажмурился. Кто-то из одноклассников помог ему подняться.

— Как ты себя чувствуешь, Томас? — спросила у него немедленно вернувшаяся учительница.

— Я...

— Тебе надо в больницу! Кто-нибудь, вызовите скорую!

— Нет, нет, не надо... Мне уже лучше... — Томми совсем не хотел ехать в больницу, ведь там обычно делают уколы, а их жеребёнок не любил ещё больше, чем медицинские учреждения.

— Ты уверен, Томас? Может, тебя отвести домой?

— Всё хорошо, миссис Кейдж, не беспокойтесь...

— Мне надо будет поговорить с твоей матерью.

Экскурсия продолжилась. Одноклассники косо поглядывали на Томми, а некоторые даже начали сторониться. Впрочем, юный единорог никогда не был дружен с ними. Мама говорила ему — будь собой, и он был. Наверное, иногда ему всё же стоило быть как все, но индивидуальность — это то, чего сейчас нету во многих и многих пони. Так всегда говорил какой-то взрослый жеребец из радио. Голос у него был противный и шепелявый, но все почему-то постоянно о нём разговаривали.

Вскоре, группа жеребят пришла в большой прямо-таки доверху набитый экспонатами зал, и миссис Кейдж отпустила свой класс в "свободное плавание", строго следя, чтобы никто ни куда не убежал. Томми, вдоволь насмотревшись на местные достопримечательности, решил подойти к сидящей в углу на стульчике старушке-экскурсоводу.

— Извините, а можно у вас спросить... — осторожно осведомился жеребёнок.

— Да, да, конечно, милый, — улыбнулась кобыла.

— А кто... основал этот музей?

— О, это замечательный пони, его зовут Адам Баннер. Он всю свою жизнь посвятил Филидельфии и говорят, что может быть он даже станет мэром нашего города...

Старушка хотела было ещё что-то сказать, но Томми уже не слушал её.

Внимание его привлёк совершенно иной факт — с другого конца зала к нему приближался верзила-охранник...

Рид, поигрывая револьвером, рассматривал пейзажи за окном. На улице было сыро — во всю хлестал дождь, омывая город своими потоками и проистекая дальше по мостовой, проваливался глубоко в сточные люки, где ему было и самое место. Доктор Рид не любил дождь. И снег он тоже не любил. Даже Солнце было ему не по нраву. Если знать доктора лишь поверхностно, трудно будет сказать, что он вообще любит, но на самом деле у доктора имелись вещи, которые ему нравились. Например, кофе, который почему-то всегда получался отвратительным. То ли его таким выпускают, то ли сей напиток Риду тоже не по душе...

Крытая повозка что есть духу мчалась через пустующие с утра улицы Филидельфии. Фил Баннер досыпал положенное в некоем изогнутом положении туловища, которое было бы проблематично изобразить даже опытному йогу. Интересно, удобно ли ему?

При всей отвратительности характера коллеги, Риду он даже немного нравился. Не как пони, а как интеллектуальный элемент общества. С ним можно было вести продолжительные и мудрёные беседы, после которых ещё долго болела голова (и не только из-за выпивки), а также работать вместе с этим субъектом тоже было довольно просто. Будь он ещё и не таким придурком в поведении, цены бы ему не было...

Целью двух спутников учёных был Филидельфийский Исторический Музей. Там каких-то двадцать лет назад был установлен аппарат, названный "МКСБ" — Магический Камень Старсвирла Бородатого. Он предназначался для сканирования внутренних мотивов и скрытых желаний тех, кто к нему прикасается. По негласному указу мэра процедуре сканирования подвергались все приезжие, учащиеся и правительственные сотрудники. Их под видом экскурсии водили в музей, где каждого из них "рассматривали" на предмет Благомыслия или его отсутствия. Со стороны звучит как паранойа, но после покушения на принцесс тайной вооруженной террористической группировки, желающей свергнуть власть и установить свой кровавый режим, такая предосторожность не кажется лишней. МКСБ уже помог поймать больше сотни потенциальных и действующих преступников, и теперь, кажется, среагировал на ещё одного.

Всю эту технологию разработали лично Адам и Фил Баннеры, и только они могли её ремонтировать и осматривать, во избежания раскрытия или попытки саботажа механизма. Собственно, выслеживанем таких "саботёров" Рид с коллегой и занимались.

— Приехали! — зычно крикнул тягловой жеребец. Рид бросил ему золотую монетку.

Томми побежал. Он не слушал, что кричала ему миссис Кейдж, он просто что есть мочи рванул в сторону выхода.
"Надо спрятаться! Они уже ищут меня... Куда же, куда?..." — роились мысли в голове у маленького и впечатлительного жеребёнка.

Перед глазами его мелькали бесконечные силуэты посетителей музея, снующих и туда, и сюда, но не как не желающие уступать дорогу. За каждым углом Томми мерещились злобные охранники, так и жаждущие поймать его и схватить в свои жуткие объятия.

Выход уже виднелся совсем недалеко, но вдруг кто-то подставил ему подножку. Томми растянулся на полу и больно ударился носом об паркет.

В ушах у него зазвенело...

— А вот и камень... — прошептал Фил и нажал на кнопку автоматической блокировки дверей. Послышался дружный щелчок — теперь "неблагомысленному" жеребёнку было не куда бежать.

В зале находилось множество портьер и уголков, куда можно было спрятаться. Всех посетителей стремительно эвакуировали из правого крыла, освобождая простор для действий двоих учёных, и теперь повсюду виднелись лишь пустые комнаты и слышалось гулкое эхо.

Рид осматривал тёмные углы один за другим — жеребёнка нигде не было видно.

Доктор Баннер нахмурился.

— Слушай, может это ложная тревога? — спросил Фил, — машина уже пару раз посылала нам неверный или старый сигнал...

— Ну, ты у нас техник... Проверь, если надо...

Баннер прислонил копыто к кристалу, после чего вся магическая и физическая защита, что пряталась в каменной глыбе, отключилась. Машина открыла свои недра...

Множество тонких и толстых разноцветных проводов свисало и обматывало многочисленные кнопки с рычажками. Фил начал один за другим нажимать их в одному ему известной последовательности. МКСБ стал перезагружаться...

И только Фил хотел вновь обернуться к своему коллеге и спросить о подробностях его нелюбви к погоде, как он почувствовал, что к его затылку прижалось холодное дуло пистолета.

— Том? Ты чего творишь? — с недоумением и страхом в голосе спросил учёный.

— Я видел конец света в этом камне... И ты с твоим отцом приложили к этому копыта...

— Так тот жеребёнок это... ты? Но... как же?...

— Я нашёл эту запись в архиве, Баннер, и включил, пока ты спал... Остальное провернуть было совсем не трудно... Я двадцать лет ждал этого момента, когда я смогу оказаться наравне с тобой, и наконец-то он наступил...

— Слушай, Том, — дрожащим голосом заговорил Фил, — перед тем как выехать, я вызвал наряд спецназа, на всякий случай. Если они увидят тебя... в такой позе, то скорее всего убьют. Давай ты уберёшь оружие и мы забудем об э...

Томас Рид выстрелил. Из коридора послышался приглушенный перестук копыт. Двери были заблокированы, так что у единорога ещё оставалось несколько секунд...

Том начал планомерно вырывать провода из машины, ломать приборы и аппаратное обеспечение. Он расстрелял почти всю оставшуюся обойму в системные устройства и последний выстрел всадил в самую сердцевину проклятого механизма.

— Сдавайтесь, кто бы вы ни были! Мы выламываем дверь!

Удар. Рид улыбнулся и погладил копытом ещё тёплую шерсть коллеги. Он и вправду ему нравился — по своему.

Удар. Дверь слетела с петель. В зал ворвались вооружённые спецназовцы...

— Томас? Томас?! — восклицала раз за разом миссис Кейдж.

— Я принесу воды, — послышался голос старушки.

— Ох, лучше я сама! Куда тут идти?..

Над жеребёнком склонился какой-то незнакомый ему седой жеребец.

— Приснился плохой сон, Томми? — спросил незнакомец, — не надо, не делай резких движений. Меня зовут Адам Баннер. Приятно познакомиться.

Кто-то из-за одноклассников помог жеребёнку подняться на ноги.

— Значит, увлекаешься наукой? — спросил у Томми мистер Баннер, — что ж, похвально. Я знаю одно место, где твои умения смогут пойти в нужное русло... — он сделал паузу, — у меня есть сын, его зовут Фил, он твой ровесник. Думаю, вы подружитесь. Ты сразу напомнил мне его, Томми...
"Адам Баннер... Фил Баннер..." — словно бы набатом раздалось в голове у юного единорога