Идолы и Боги

Глава 10

Крэлкин монотонно выдирал зубами траву и складывал в специальную корзинку, попутно думая о том, что ему два дня назад сказал Квин. В своем желании создать мощный магический доспех он был предельно решителен, даже думал, как договориться с Селестией о необходимом количестве александрита, однако когитор поставил его в тупик. Бывший человек, заключенный в информационный куб, провел ему лекцию о драгоценных камнях и их свойствах, природу появления и реакцию на воздействия разнообразных типов модулей подвижности материи. Чужак слушал внимательно и пытался переложить полученные знания в область александрита.

Однако после очередного вопроса о доле александрита в броне Квина, тот помотал головой и сказал, что никаких примесей этого минерала в конструкции куба нет, потому как это один из немногих камней, которые подвержены сильному влиянию албидо стилла. Ответ поставил земного пони в тупик, и он стал предполагать, что может быть основой защитного механизма когитора, но ни один минерал, который упомянул бывший человек, казалось, не мог обеспечить стойкость против магии единорогов.

– Ты хочешь сказать, что не помнишь, из чего я сделан? – поинтересовался тогда Квин.

– А ты мне никогда не говорил этого, – в задумчивости произнес земной пони. – А ведь, правда, из чего?

– Не говорил я ему… – фыркнул собеседник.

Внезапно Крэлкин оказался около стены пещеры, на которой висела знакомая табличка. Справа раскинулся пол, разделенный квадратами с мудреными символами, слева – пропасть. «Это же место моего испытания, чтобы пройти к хранителю знаний…» На его голову легла рука парня, второй он указал на последние строчки: “Все ловушки активируются гессонитом или цаворитом”.

– Теперь понял? – осведомился человек.

– Гессонит или цаворит… – потянул чужак.

– Тебе гессонит не нужен, лишь цаворит, – подсказал когитор. – Но этот минерал в Эквестрии еще более редкий, чем александрит, хотя добывать его одно удовольствие.

– У тебя есть какие-то способы создания артефакта, который бы сохранил меня от любой магии, из какого-то другого камня?

– От любой магии из другого камня, – фыркнул когитор и выхватил из воздуха клубнику. – Нет, только цаворит. Хотя вряд ли камешек, просто повешенный на шею, тебя защитит от любого воздействия. А если сбоку ударят? Нет, дохлый номер, причем опасный. Разве что ты распылишь цаворит, зачаруешь и вживишь под кожу.

– Погоди, если я его зачарую, то на него не будет действовать магия, – с недовольством проговорил жеребец. – И как хирурги единороги смогут прооперировать меня?

– Да никак, – взмахнул Квин и съел красную ягоду. – В подобном вопросе я бы не рассчитывал на умения копытных.

– Тогда кто? – с недоумением отозвался Крэлкин.

– Грифоны.

«Грифоны?»

С той поры чужак задумался очень серьезно на счет поездки в заморскую империю, хотя не исключал вариантов приглашения специалистов оттуда в Эквестрию, но эта задача казалась ему крайне сложной. Расположить к себе грифонов, не зная их быта и стремлений, он не знал как, а потому размышлял и прикидывал варианты, как выпросить у Селестии поездку в другую страну.

Пятясь, на автомате выдергивая сорняки на грядках с морковкой и бросая их в небольшую корзинку, он уткнулся крупом в кого-то, посмотрел на незнакомца, попросил прощения и продолжил свою работу. Лишь спустя несколько десятков секунд, когда перед носом показались оранжевые копыта, он, нахмурившись, посмотрел верх. Перед ним возникла улыбающаяся морда мэра Филдса.

– Висио? – с удивлением поинтересовался Крэлкин.

– Пожалуй, это я, – согласился, улыбаясь, единорог.

– Что ты тут делаешь?

– Да вот решил немного помочь, – сказал оранжевый пони и кивнул на соседнее еще не обработанное поле, на котором чужаку и его новым знакомым предстояло в будущем трудиться.

Переведя взгляд на соседний условный квадрат земли, Крэлкин увидел несколько десятков разномастных пони и множество разнообразных исполинских машин, около которых эти пони суетились. Пегасы взмыли в небо и осматривали поле сверху. Одни что-то записывали, другие летали с небольшими сумками и перекрикивались с первыми. Единороги стояли отдельной группой и что-то колдовали, лишь двое советовались с земными пони и помогали с машинами.

– Странно, – потянул чужак. – Что-то я не припомню, чтобы тут были какие-то приспособления для обработки земли. Плуг разве что…

– Это почитатели Солара, – пояснил мэр. – Только у них есть такие машины. Благодаря их разработкам больше половины пахотных земель обрабатываются достаточно быстро и легко. Есть, конечно, их, так сказать, территория, а есть поля, на которых появление этих пони нежелательно. Дальние поля – прерогатива простых жителей Филдса. Здесь же почитатели Солара по моей личной просьбе и одобрению сельского совета.

– Все равно странно, – настаивал Крэлкин. – Почему простые жители не перенимают опыт?

– Потому что многие их боятся, а другие не понимают, – отозвался Висио и окинул взглядом необработанное поле. – Мало кто с ними разговаривают, да и живут они отдельно ото всех в своей общине. Впрочем, как я говорил раньше: они никого не трогают, да и проблем от них практически нет. Хотя для меня до сих пор странно, что эти почитатели солнца используют свои личные хранилища для заготовки продовольствия на зимний период, а не городские. Пользоваться общими продуктами они наотрез отказываются, хотя довольно часто покупают что-либо на рынках. В большей степени, они помогают малообеспеченным семьям, да и когда неурожайные годы бывали, они делились.

– Странно тогда, что с ними никто не разговаривают, – вновь произнес в задумчивости белый жеребец. – Они же никого не заставляют верить ни в кого, да и помогают…

– Помогают, – кивнул бывший член Целеберриума. – Только вот благодарить, по их словам, должны Солара, а не их. К сожалению, это очень многим не нравится. И если вначале это воспринималось как простая и порой забавная странность, сейчас же – как помешательство.

– Много ты знаешь про этот город, – проговорил чужак и посмотрел на полупустую корзинку для сорняков.

– Моя обязанность – знать, чем живут и дышат простые пони, – сказал градоначальник, и собеседник посмотрел на него мутным взглядом.

– А знаешь ли ты что-то об Эквестрии?

– В определенных рамках – несомненно. Даже Филдс часть Эквестрии.

– А что ты знаешь о минералах?

Висио поднял бровь и с недоумением вопросил:

– Тебя интересуют запасы александрита?

– Про александрит я могу узнать у Селестии напрямую, – отмахнулся Крэлкин. – Тем более…

– Принцессы Селестии, будь любезен, – попросил единорог.

– Не важно, – нахмурился чужак. – Все залежи александритов уже найдены, осталось их только освоить и добывать минерал. Меня больше интересует цаворит.

– “Цаворит”? – в задумчивости переспросил мэр. – И что с ним?

– Мне нужно его около килограмма.

– Никогда не слышал, чтобы в Эквестрии были вещи из цаворита, – произнес Висио. – Ну, кроме одной, но до нее тебе не дотянуться.

– И где она?

Единорог многозначительно посмотрел на группу почитателей солнца. Крэлкин проследи за его взглядом и тоже посмотрел на копошащихся у машин пони.

– Он в машинах? – жадно спросил он.

– Зачем тебе этот минерал? – поинтересовался мэр. – Он же бесполезен. Еще давние единороги пытались с ним работать, но результата не было. Это один из самых неблагоприятных материалов для магических экспериментов. Все записи о многочисленных опытах были тщательнейшим образом изучены и сохранены для таких пони, как ты.

– Я знаю про его свойства, – недовольно отозвался белый жеребец.

– Тогда для чего он тебе? – вопросил собеседник. – Украшать им дом для тебя непозволительная роскошь. А больше он ни для чего не пригоден.

– Да мне не нужно украшение, – махнул копытом чужак. – Мне нужен щит.

– “Щит”? – недоуменно отозвался Висио – Из чего? Из одного килограмма необработанного камня? Это даже не смешно, если хочешь знать.

– Почему же? Посмейся, пока можешь, – прошипел Крэлкин. – Этот камень можно по-особому зачаровать…

– По магическим свойствам цаворит стоит на одном уровне с обыкновенными булыжниками, валяющимися на дороге. Думаешь, что…

– Даже ты не все знаешь, – ухмыльнулся земной пони. – Но я не хочу, чтобы подобные знания осели в твоей голове.

– Вряд ли ты что-то добьешься от меня, если будешь вести себя таким образом, – заметил градоначальник.

– И все же, содержат машины цаворит или нет? – вновь спросил чужак.

– Никоим образом, – заверил Висио. – Из машин ты бы мог его достать, а я сказал, что он недосягаем. Небольшая статуэтка из цаворита находится в храме почитателей Солара. Она весит достаточно много, чтобы удовлетворить твои потребности. – Крэлкин расплылся в улыбке. – Однако ты рано радуешься. Драгоценность круглосуточно охраняется, и достать ее такому растяпе, как ты, просто невозможно.

– То есть, они могут напасть? – уточнил собеседник.

– Эти пони напасть могут, лишь в случае острой необходимости, – сообщил бывший член Целеберриума. – В числе прочего, острой необходимостью у них считается кража статуэтки.

– Не может быть, чтобы это был единственный цаворит во всей Эквестрии. Надо спросить у Селестии…

– Принцессы Селестии, – поправил единорог, и Крэлкин с удивлением посмотрел на него. – За подобным минералом никто никогда целенаправленно не гонялся. Еще давно в Кэнтерлоте в целях усиления безопасности все перебрали по камушкам, включая пустоты под столицей. В строительстве было использовано множество разных материалов, в том числе и александрит, но про цаворит ничего не слышали. Ты, конечно, можешь поинтересоваться у Принцессы Селестии, есть ли у нее в личной коллекции такой камешек, но не думаю, что ты получишь положительный ответ. Хотя даже если и услышишь в ответ “да”, то это будет не более чем брошка для официальных визитов в иные страны. Искать же по всей Эквестрии именно этот камень можешь очень долго: он не излучает ничего в пространство, а находят его раз в три-четыре года. Хотя, говорят, его можно достать у пиратов грифонов.

– А как этот камень попадает в страну?

– Никак, – отозвался мэр. – Все случайные находки моментально продают в Империю Грифона. Отплывают на первом же торговом судне.

– Опять Империя Грифона… – потянул чужак.

– Покупать обратно этот бесполезный кусок твердой породы пока не догадывались, – заметил Висио. – Если ты провернешь подобную сделку – будешь первым. Хотя тебе вряд ли это дадут сделать. Закупки у Империи Грифонов разовые и только через Принцессу Селестию, к тому же могут идти очень долго, вплоть до полугода. А учитывая пиратов, некоторые посылки попросту не доходят.

– И что мне тогда делать? – поинтересовался земной пони.

– Забыть про свою бредовую идею и продолжать работу на поле.

– Идея не бредовая, – раздраженно заметил Крэлкин.

– Ну, конечно, магистр магии, – усмехнулся единорог. – Позволь поинтересоваться, какой силы единорог тебе необходим, чтобы создать твой щит из цаворита?

Чужак замялся и тяжело вздохнул:

– Все главы Целеберриума.

– То есть, три самых сильных единорога в Эквестрии? – уточнил Висио.

– Одного из них можно заменить Твайлайт, – неуверенно потянул земной пони, – но я не хочу передавать знания ученице Селестии.

– То есть ты решил торговаться подобными знаниями, – уточнил оранжевый жеребец.

– А у меня есть еще, чем торговать? – поинтересовался Крэлкин.

– Особым статусом коронованной особы, к примеру, – предложил мэр. – Многие отдадут что угодно, чтобы Принцесса Селестия или Принцесса Луна признали их равными. Или хотя бы позволяли общаться с ними.

– Полагаю, что ни Старсвирла, ни Изабора, ни Майта этот исход не удовлетворит, – вздохнул чужак.

– Может быть, и нет, – согласно кивнул градоначальник. – Но не решай за других.

– Хочешь сказать, что…

– Я ничего не хочу сказать.

В отдалении послышался тихий металлический свист. Практически все знакомые Крэлкина, работавшие на поле, остановились и посмотрели в сторону почитателей солнца. Земные пони уже впряглись по двое в большие машины, выстроились в ровный ряд и посмотрели наверх, где застыли пегасы и, прикрываясь от солнца копытом, осматривали горизонт. Вперед выступили единороги и без малейшего звука и команды, их рога засветились. Планомерно пони двинулись вперед, воздействуя заклинанием на землю.

Перед шеренгой выступил еще один единорог, одетый в красную накидку, и поднял копыто вверх, через плечо наблюдая за собратьями, двигающихся вглубь непаханых земель. Потом он повернулся к земным пони, что-то говорил и, в конце концов, махнул копытом. Те напряглись и неспешно двинулись вперед, волоча за собой гигантские механизмы. Даже издалека было видно, что им тяжело, но подбадривая друг друга резкими выкриками, они настойчиво следовали за колдунами.

– А что у них там, в машинах? – поинтересовался Крэлкин у Висио. – Они же, как сараи, огромные.

– Как-то мне посчастливилось увидеть внутренности, – сказал тот. – Там стоит плуг, посадочная машина, которая закладывает в борозду семена, следом идет инструмент, приспособленный для разбивки больших комков земли, и в итоге семена закрываются слоем земли, чтобы уберечь от вредителей. И все это крутится с помощью маломощного магического мотора. Не самый лучший выбор, как по мне, но им виднее.

– А заклинание, которое применяют единороги, предназначено для улучшения плодородности почвы? – спросил чужак.

– Не только, – многозначительно ответил градоначальник. – Это своего рода дезинсектор, который убивает сорняки и их семена, которые потенциально могут прорасти. Уже на чистую землю высаживаются семена.

Внезапно одна из машин колесом провалилась в яму и накренилась. Два пегаса молча сорвались с места и помогли земным пони выбраться, которые бросили скупые слова благодарности и потопали дальше, а крылатые жеребцы вернулись на исходную позицию.

– А пегасы на подхвате? – поинтересовался Крэлкин.

– Отчасти да. Когда поле будет полностью или частично обработано, они прольют дождь.

Чужак посмотрел в небо и не увидел ни одного облачка.

– Но…

– Вот та машина может генерировать облака, – произнес мэр и указал на небольшое приспособление с огромной трубой.

– А воду откуда возьмут? В ведрах носить будут?

– Для этого есть единороги, – произнес оранжевый жеребец.

– Понятно, заклинание, – отозвался чужак и вернулся к работе.

Ближе к обеду Крэлкин уселся отдохнуть прямо на дорожке между грядками. Недалеко от него копошился Висио, разрыхляя землю: он аккуратно проходил мотыгой вокруг каждого тоненького стебелька и подливал немного красноватой жидкости, которую принес с собой. Белый жеребец достал из сумки воду и сделал несколько больших глотков. Мэр города внезапно остановился, поднял голову вверх и принюхался.

– Обед, – удовлетворенно сказал он и перебрался к Крэлкину.

– И как ты это понял? – изумился тот. – По запаху?

– Принюхайся, – удовлетворенно произнес градоначальник. – Почитатели Солара везут горячую еду.

Чужак послушал совета и почувствовал запах травяного супа.

– А сейчас будет самое интересное, – проговорил Висио. – Молодой единорог, который не так давно вступил в ряды их сообщества, будет развивать свою силу под наблюдением наставника.

– У них еще и свои школы магии? – изумился белый пони.

– Не только магии, – многозначительно отозвался бывший член Целеберриума и поднял вверх копыто. – Они все свои способности приспосабливают под бытовые нужды или же для обработки полей, но это реже. Но, если быть откровенным, то у них действительно есть школы, и обучают они своих молодых пони всему, что может пригодиться в жизни, даже искусству обороны от хищников.

– Но есть же ловцы животных… – с сомнением в голосе произнес Крэлкин.

– Когда ты живешь в таком отдалении от столицы, на плодородных землях, перестаешь полагаться на силу элитных воинов. Они защищают эти земли в угоду Солару.

– В угоду Солару… – проворчал белый жеребец. – В угоду Селестии… Как дети…

– Ты уловил суть моего послания, – ухмыльнулся Висио и достал из сумок бутерброды с ромашкой. – Будешь?

– Разве только один.

Все пони на соседнем поле оставили дела и поспешили на необработанную часть, где уже стоял большой черный чан, над которым поднимался пар. Рядом с чаном стоял земной пони в поварском колпаке, около него сидел жеребенок, светло-зеленый единорожек, который затравленно озирался по сторонам. Как только все почитатели солнца подошли, жеребенок встал, и рог его окутала ядовито-зеленая аура. Появился длинный стол со стульями и посудой.

К единорожку подошел старший собрат и, улыбнувшись, похлопал того по спине. Неспешно рабочие пони расселись по местам, повар разлил всем дымящееся кушанье, и они, сложив копыта перед собой, подняли морды вверх и стали что-то бормотать себе под нос. Спустя минуту они жадно набросились на еду. Жеребенок же стоял рядом и сосредоточено смотрел на столешницу.

– Чего он делает? – поинтересовался Крэлкин и кивнул на группу пони.

– Кто? – поинтересовался Висио.

– Жеребенок вон тот, что около стола стоит.

– Ну… – потянул мэр. – Он следит, чтобы сотворенный предмет не пропал.

Чужак хмыкнул.

– И все-таки зазывать в свои ряды жеребят… – произнес он и принялся жевать остаток бутерброда.

– Ничего подобного они не делают, – возразил бывший член Целеберриума. – Даже жеребята, чьи семьи состоят в этой… организации? – Он посмотрел выжидающим взглядом на собеседника, и тот пожал плечами. – Пускай будет организация. Так вот, жеребята, родившиеся в семье почитателей Солара, не ведают, чем занимаются и чем живут родители. Только при достижении четырнадцати лет им предоставляется выбор: быть вместе с родными или же отправиться в собственное путешествие. К другим же пони они не пристают.

– И, конечно же, им там промывают мозги. Сказки про всемогущее божество… Как банально.

– Почему ты судишь этих почитателей, даже не узнав? – поинтересовался градоначальник и уставился на собеседника. Тот показно достал банку с водой и принялся цедить воду, внимательно смотря в ответ на мэра. – Я не один раз видел, как рассказывали молодым дарованиям об их будущей жизни, об обязанностях, которые лягут на их плечи, но никакого промывания мозгов не заметил. И я знаю, о чем говорю, ведь весь секретный альянс единорогов просто кишел этими знаниями. Некоторые пони отказывались от предложения почитателей, некоторые шли в их ряды. Но никакого принуждения.

– За родителями шли? – уточнил белый жеребец.

– Далеко не всегда, – отрицательно помотал головой Висио. – Хотя и такое бывало. В общем-то, они счастливы своему положению, а им больше и не нужно. Больше, в принципе, никому не нужно, лишь быть счастливыми. Посмотри на нас с тобой хотя бы, – произнес он и горько усмехнулся. – Бежим непонятно куда и непонятно зачем, что-то выискиваем, с кем-то боремся. А ведь спокойная жизнь тут, рядом. И она всегда была рядом, что бы кто что ни говорил, просто порой не хватает копыт, чтобы за нее ухватиться.

– Скучаешь по Целеберриуму? – вполголоса осведомился чужак.

– Возможно, – улыбнулся собеседник. – В конечном счете, я уже не умею жить без ограничений и правил, без постоянных подковерных игр. Было приятно, но приходится учиться жить заново.

– Я не думаю, что это так плохо.

– Возможно… – вздохнул мэр. – Однако не забывай, что учишься жить по законам нашей организации. Скоро поймешь, что я имею в виду, когда на тебя взвалят груз настоящей ответственности.

– Ну, взвалят, – потянул земной пони, – ну, заскулю я… Тебе-то какое будет дело до меня? Ты за своей жизнью следи.

– Привет, – послышался сзади голосок, и жеребцы обернулись.

К ним подошла Твайлайт. На ее голове красовался венок из белых цветов, другой же венок, красного цвета, она держала перед собой в облачке магии. Крэлкин вздохнул и, отвернувшись, уставился вдаль. Внезапно он почувствовал, как что-то опустилось на его голову. Он скосил глаза вверх и увидел красные лепестки. Висио моментально поднялся и, улыбнувшись, потопал куда-то.

– И куда ты? – поинтересовался белый жеребец у градоначальника.

– Я вижу, что вам необходимо о чем-то поговорить, – отозвался тот. – Не буду мешать.

Рядом с чужаком села ученица Принцессы Селестии и, улыбаясь, уставилась на него. Крэлкин выдержал на себе ее взгляд и, отвернувшись, вздохнул. Он снял венок, тряхнул головой и положил плетение перед собой.

– Чего ты хочешь? – поинтересовался он.

– Поговорить, – кротко отозвалась пони.

– А венки зачем?

– Я читала, что подобные выходки могут расположить к беседе.

– Читала? – поморщился жеребец. – Что ты еще читала?

– “Сто один…” – начала кобылка, но осеклась, увидев кислую физиономию собеседника. – Это ведь не важно, да?

– А как сама думаешь? – ядовито осведомился чужак.

– Как день проходит? – улыбнулась Твайлайт.

«Она опять за свое? Ну, сколько еще можно? Что должно случиться, чтобы она отвязалась от меня? Серьезный разговор с Селестией? Но ведь Селестия сама не против нашей свадьбы, иначе бы вмешалась уже давно. Либо Селестия играет очень тонкую игру, либо я теряю хватку».

– Твайлайт, а ты случайно не занята? – со слабой надеждой спросил жеребец.

– Сегодня я все дела уже сделала, – радостно проговорила единорожка.

– А на завтра список составила?

– Почему ты меня отталкиваешь? – с недоумением произнесла ученица Селестии. – Разве я тебе зла желаю?

– Мне – ни в коем случае, – заверил чужак. – Себе ты зла желаешь.

– Почему ты так решил? – с непониманием отозвалась кобылка.

– Твайлайт, – жалобно произнес Крэлкин и посмотрел в глаза собеседницы. – Посмотри правде в глаза. Ну, не нравлюсь я тебе, не создавай ложных симпатий.

– Но ведь я нравлюсь тебе? – поинтересовалась пони.

– Да какая разница? – простонал чужак. – Не про меня же идет речь.

– Раз я тебе нравлюсь, – рассудительно произнесла единорожка, – то именно поэтому я могу предположить, что из нас выйдет хорошая пара. В книге об отношениях говорилось, что даже нелюбимый пони может показаться милым, если с ним долго жить и правильно воспитывать. А тебя воспитывать не нужно, ты и так все понимаешь и знаешь, так что…

– Твайлайт, остановись, – попросил жеребец. – Что ты несешь?

– Я уже все просчитала и давно взвесила “за” и “против”, – с напором заявила кобылка. – Если мы не поторопимся, то может произойти что угодно. И даже с тобой. Так что не будем церемониться и тянуть…

– Ты думаешь, что уже все решила за нас обоих? – с недовольством спросил Крэлкин. – Вот так просто?

– А ты против взять меня в жены?

– Вообще-то, да, – произнес собеседник и уставился вниз.

– Разве ты не хочешь провести со мной остаток своей жизни? – поинтересовалась Твайлайт и посмотрела на друга.

– Что, если: нет?!

– Но ведь тебе я нравлюсь! – воскликнула ученица Селестии. – И не отрицай этого.

– Да прекращай ты уже, – сплюнул жеребец. – Заладила, как заезженная пластинка.

– И все же, – наставительно произнесла пони, – прояви рациональность и прими мое предложение.

– Какое предложение? – страдальчески изрек чужак.

– Предложение копыта и сердца, о котором я тебе сообщила еще в королевском дворце! – горячо воскликнула кобылка и ударила копытом.

– Ты про тот нелепый случай? – уточнил Крэлкин и посмотрел на собеседницу. – Ты же видела реакцию твоей матери. Она с меня три шкуры спустит, но не допустит, что бы мы с тобой были вместе. Если ты боишься селекционной программы, то тебе не стоит предавать этому такое уж большое значение.

– Не стоит предавать такое уж большое значение?! – возмущенно воскликнула Твайлайт, и собеседник, закрыв глаза, отвернулся. – Почему ты так легко об этом говоришь?!

– Потому что я знаю больше, чем твоя дорогая учительница, – с недовольством произнес член Целеберриума, посмотрел в небо и вздохнул. – Селестия тебя обманула на счет сроков начала активной фазы селекционной программы. Она…

– Принцесса Селестия не может врать! – с жаром воскликнула кобылка.

«Не может врать? – мысленно повторил жеребец. – Опять я натыкаюсь на стену невежества и культа всеобъемлющей личности старшего потентата Эквестрии. Можно ли сломить непоколебимость этого правителя и оказаться с ним на равных хотя бы доли секунды?»

– Она может говорить туманными высказываниями или недоговаривать, – продолжила Твайлайт, – но это во благо всех жителей. Иногда правда пугает больше, чем неведение.

– И ты хочешь сказать, что другого способа выхода из ситуации нет? – поинтересовался Крэлкин. – Только наша женитьба?

– Боюсь, что да.

– И мои уговоры, естественно, не подействуют? – уточнил чужак. – Даже если я буду грубым и несносным?

– Я знаю, что ты хороший и думаешь наперед, – произнесла единорожка. – Мне большего не нужно.

– Да не будешь ты со мной счастлива… – простонал жеребец.

– А с выбранными для меня Целеберриумом пони я буду счастлива? – парировала ученица Селестии.

– Возможно, и будешь, – сплюнул собеседник. – Ты же даже не знаешь, кто будет просить твоего копыта…

– Я нашла идеальный вариант, что бы все остались довольны, – сказала кобылка. – Почему он тебе не нравится?

– Потому что он не удовлетворит тебя! – рявкнул чужак и Твайлайт вздрогнула. – Да, первое время ты будешь довольна, но потом наступит момент, когда ты поймешь, что совершила ошибку, но будет поздно. В нашем мире это все решалось разводом и девичьей фамилией, но вы же высокоморальная раса в этом плане. Вы не будете опускаться до механизмов разрыва семейной пары. Так что тебе предстоит десять раз подумать прежде, чем ты скажешь свое весомое слово.

– Я уже давно все решила, – возмутилась единорожка.

– И ты хочешь сказать, что тебя будет устраивать жизнь с одним из членов Целеберриума? – с напором спросил чужак.

– Что?

– Я буду часто уходить из дома, возможно, когда-то я не вернусь, – продолжил пони.

– Не говори глупостей, – поморщилась ученица Селестии.

– А жеребята? – вопросил Крэлкин. – Рано или поздно тебе захочется жеребят. Это на уровне инстинктов, ты не сможешь их победить. И не будет ли тебе противно спариваться с таким, как я? Ты же не будешь гулять на стороне, не так ли?

– Тебя противно слушать, – хмуро возвестила кобылка. – Да, может быть в будущем с тобой счастья и не будет, но с кем тогда будет счастье? С одним из избранников Целеберриума?

– Я буду добиваться, что бы тебя исключили из селекционной программы, – заявил жеребец.

– Ты давно про нее знаешь? – поинтересовалась Твайлайт. – Про селекционную программу?

«Черт, она стала задавать правильные вопросы. Кто ее понатаскал? Уж не Селестия ли?»

– Давно, – признался Крэлкин.

– И дело не сдвинулось с мертвой точки, – заключила кобылка. – Если Принцесса Селестия не знала об этом Целеберриуме до твоего появления, то я не думаю, что они такие уж простые.

– Да, они не простые, – согласился собеседник. – Но и ставить их выше наших совместных с Селестией сил не стоит.

– А пока вы будете с ними вести переговоры, меня уже за кого-то выдадут замуж, – выдохнула пони. – Не хочу!

– Ты не доверяешь своему ментору? – поинтересовался жеребец.

– Принцесса Селестия…

Твайлайт осеклась и вымучено улыбнулась.

«Неужели она стала расти и с осторожностью полагаться на слова Селестии? Это радует, но сейчас не время спорить с потентатом. Если мы все не объединим усилия, то Твайлайт сама выйдет замуж за того, кого ей уготовил Целеберриум, даже не осознавая, что попадает в ловушку. Пускай она взрослая, но в мире Селестии возраст не имеет значения. Они тут все дети, полагающиеся на мудрого правителя и его решения. И их правитель делает все, чтобы подчиненные не ведали всей грязи окружающего мира. Твайлайт в опасности, как и любой другой пони в этой стране, но… так ли все выглядит на самом деле?»

– Принцесса Селестия сказала, – продолжила кобылка, – что есть селекционная программа, и что единороги из скрытой организации не успокоятся, пока я не выйду замуж за какого-то жеребца. Она не знает, кто это такой, более того, она не знает, как на меня будут влиять. Единственное, что она сказала: “Влияние будет”. Все. И что мне с этой информацией делать? Что, если они уже на меня влияют?

– Уже влияют, – кивнул Крэлкин. – А никто не говорил, что “быть сильной и умной” и “хорошо жить” – тождественные понятия. Привыкай бороться с трудностями, сопротивляйся. Это реальная жизнь, если хочешь знать. Не тот картонный рай, который построила для вас Селестия, а самая, что ни на есть, реальная борьба за существование. Более того, твой учитель заставляет тебя сейчас принимать ответственность за свои решения, какими бы пустяковыми они ни были. Можешь ее за это поблагодарить.

– Мне от этого не легче, – с вызовом проговорила единорожка.

– Почему ты не хочешь выйти замуж, к примеру, за одного из посетителей твоей библиотеки? – внезапно спросил жеребец.

– Я их не знаю, – мрачно отозвалась Твайлайт.

– А меня знаешь? Я полгода назад, если ты забыла, даже пони не был, – напомнил чужак. – Может, брат ЭплДжек? Биг Макинтош. Он спокойный, тихий, трудолюбивый.

– Зачем ты это делаешь? – устало спросила кобылка.

– Если ты хочешь сломать себе судьбу, то делай это хотя бы не моими копытами, – резко отозвался Крэлкин. – Я понимаю, что трудно сейчас верить каким-либо обещаниям, но тебе придется, если действительно хочешь жить счастливой жизнью с жеребцом, которого ты будешь любить, и который будет любить тебя.

– И ты не думаешь, что это можешь быть ты? – с надеждой поинтересовалась ученица Селестии.

– Я-то со своими чувствами к тебе не разобрался, а ты говоришь, что уже готова принять решение, которое перевернет твою жизнь?

– Возможно, то, что мне сказала Принцесса Селестия, уже перевернуло мою жизнь, – со вздохом произнесла кобылка и поднялась.

Внезапно она улыбнулась, и Крэлкин с недоверием покосился на лучезарную мордочку подруги. Он видел искреннюю улыбку, безо лжи, без фальши, идущую от сердца, словно не было разговора, который испортил настроение и натянул струны души. Твайлайт глубоко вдохнула пьянящий аромат поздней весны и уставилась в небо.

– Спасибо, – сказала она и посмотрела на собеседника. – И не думай, что мы закончили наш разговор. Когда я тебя встретила, ты показал, что надо быть настойчивым. Несмотря ни на что, как бы ни была смешна или безумна цель, нужно идти до конца. И я буду учиться у тебя.

– Не тому ты сейчас учишься, – произнес жеребец. – Поговори с Селестией по возвращению, поделись сокровенным с родителями или братом. Да говори хоть со стулом, только меня не трогай, пока я не решу твою проблему.

– Возможно, проблему можем решить только мы с тобой. Вместе.

– Ага, размечталась, – скривился чужак.

Твайлайт чмокнула жеребца в щечку и, слегка приплясывая, поскакала в сторону Филдса. Провожая ее насупленным взглядом, Крэлкин увидел ухмыляющегося Висио, направляющегося к нему. «Этот тоже будет лезть со своими советами? И так мало времени для всего остается, так еще и Твайлайт прицепилась, как банный лист. Конечно, было бы хорошо просыпаться вместе с ней в одной кровати, но это было бы хорошо для меня, но не для нее. Да и видеть впоследствии ее недовольную моим присутствием мордочку не очень-то и хочется. Пусть она останется в моей памяти беззаботной занятой своими делами кобылкой, стремящейся подражать Селестии».

– Ты поссорился с Твайлайт? – поинтересовался мэр.

– С чего это ты взял? – пробормотал белый пони.

– Потому что ученица Принцессы Селестии никогда не пританцовывает при ходьбе, – произнес единорог. – И не скачет. А если учесть ее натянутую улыбку и пустой взгляд, то все становится на свои места. К тому же и ты не выглядишь особенно радостным.

– Давай даже не будем об этом.

– Любовь, – вздохнул Висио и сел рядом. – Она никогда не дает второго шанса, Крэлкин. Ты же любишь Твайлайт.

– Если ты не закроешься, – со злобой предупредил чужак, – то…

– Не отрицай очевидного, – жестко перебил градоначальник. – Чем раньше ты это примешь, тем раньше ты сможешь ее отпустить навстречу ее счастью.

– Навстречу лапам Изабора, – процедил сквозь зубы белый жеребец.

– Многие не понимают этого гения, но, вероятно, такова судьба всех лидеров клана генетиков, – с улыбкой произнес бывший член Целеберриума. – Пони, состоящие в скрытой организации, не могут быть просто счастливы потому, что у них нет выбора: не служить Эквестрии. Но к остальным гражданам у них иной подход. Они не должны чувствовать дискомфорта в любовных отношениях. Единороги должны искусно отыгрывать роль влюбленных пони, другие же пони должны чувствовать, что их любят, и что они хотят провести всю оставшуюся жизнь с определенным жеребцом или кобылкой.

– То есть, вначале тотальная обработка мозгов, а потом уже выстраивание семьи, – подытожил Крэлкин.

– Ну, если хочешь выражаться именно такими терминами, то примерно так оно и есть, – кивнул единорог.

– Я в любом случае переиграю Изабора, – решительно заявил земной пони. – Даже на его поле боя.

– Ну… – потянул Висио и усмехнулся. – Ветер тебе в крылья.

– Скажи честно, цена моей игре – жизнь? – жадно поинтересовался собеседник.

– Думаю, что с одной стороны стоит твоя жизнь и счастье Твайлайт, а с другой – шаг к получению аликорна и репутация Изабора. Не очень равнозначный обмен, не находишь? Сейчас ты пытаешься отнять у генетиков то, к чему они планомерно стремятся. Пятый пункт в селекционной программе – это слишком ценно, чтобы закрыть глаза на его потерю.

– Как-то я даже не подумал бы, что вмешательство в жизнь Твайлайт будет грозить мне смертью, – фыркнув, произнес жеребец. – Хотя чего я так переживаю? Селестия хотела меня убить, драконы, Изабор… Нашел на что жаловаться.

– Изабор хотел тебя убить? – встрепенулся градоначальник. – Когда?

– Позавчера, – отмахнулся чужак. – Пытался разобрать меня на органы… в прямом смысле этого слова. Но ему помешал Старсвирл.

– Если Изабор захотел тебя уничтожить, то это уже достаточно серьезно, – в задумчивости потянул Висио. – Спать не боишься?

– Я вроде бы уже успокоился.

– Это хорошо, – кивнул мэр. – Изабору страх лучше не показывать.

– Может, давай опустим этот разговор? – попросил земной пони. – Покажешь, где хранится тот кусок цаворита? – поинтересовался он и поднялся.

– Только после того, как все лягут спать. Да и дела на поле нужно закончить.

– Почему такая секретность? – с подозрением вопросил Крэлкин.

– Боюсь, что если завяжется драка, – с расстановкой проговорил единорог, – а она завяжется, ее могут увидеть пони, которые не относятся к почитателям Солара. Могут возникнуть ненужные вопросы, которые приведут к определенным проблемам, что пагубно скажется на всем городе.

– Почему это?

– У них и так натянутые отношения с горожанами, а в вашем противостоянии они дискредитируют себя полностью, – заявил Висио. – Потом мне придется расхлебывать всю кашу, что ты заварил, как главе городка.

– Не хочешь брать ответственность за действия почитателей Солара? – с ехидством спросил чужак.

– Я не собираюсь отдавать ответственность за твои действия их общине, – решительно произнес градоначальник. – Все-таки, они тоже живут в Филдсе, выполняют обязательства… это их жизнь, а ты будешь вмешиваться в ее нормальный ритм.

– Хорошо, вечером, так вечером, – согласился белый жеребец.

Оставшуюся часть дня Крэлкин выполнял разнообразные поручения, косясь на сектантов, копошащихся на соседнем поле. В голове он прокручивал разговор с Твайлайт, и размышлял, насколько сильно задел ее чувства. Кобылка казалась ему не то подавленной, не то уверенной в своей правоте, но никак не радостной от того, что делала не только со своей, но и с его жизнью. Однако он видел в ее действиях безысходность, которая должна была вылиться рано или поздно в правильные четкие действия.

Ближе к концу дня, когда жеребец лежал и смотрел на чистое лазурное небо, как на соседнем поле что-то стрельнуло. Он подскочил и с удивлением уставился на машину, из огромной направленной вверх трубы которой клубилась туча, увеличиваясь в размерах. Вокруг механизма стояли единороги и направляли потоки воды, струящиеся из их рогов, в недра аппарата. Пегасы подхватили темное облако, подождали, пока жужжание прекратится, и поволокли на обработанную часть поля, где и стали проливать его.

Под звук дождя, чужак вновь лег на травку и продолжил смотреть на лазурное небо. Он вспомнил, что его настоящий дом, место, где кружил голубой шарик вокруг красного карлика, осталось лишь в его памяти. Больше не было солнечной системы, не было расы людей. Ему стало немного грустно и одиноко от осознания, что он, Альтус и Квин – последние люди, жившие на планете Земля.

Солнце коснулось горизонта, поле опустело, а Крэлкин все лежал и смотрел на небо. Бескрайний океан постепенно окрасился оранжевым, из недр появились робкие белые обитатели, и жеребец прикрыл глаза. Слабый ветер шевелил кроны одиноких деревьев, и шелест листвы вгонял в сон.

– Уже спишь? – послышался знакомый голос, и чужак посмотрел на говорившего.

Над ним нависал Висио и с легким беспокойством смотрел вдаль. Зевнув и потянувшись, земной пони улыбнулся и причмокнул:

– Да, хорошо тут у вас.

– Если ты хочешь, чтобы я показал тебе, где хранится реликвия, – сказал мэр, – то можно уже выдвигаться.

Крэлкин встал, кивнул и, не говоря ни слова, двинулся за проводником. Пройдя по уже пустым полям, они остановились на пригорке, недалеко от города, у большого строения, напоминающего замок венценосных особ. Рядом были рассыпаны небольшие домики, в одиноких окнах которых брюзжал свет. Бывший член Целеберриума сел и поднял копыто, указывая на главное здание.

– Здесь, в центре общего дома находится небольшая статуэтка из цаворита, – произнес он.

– Где охрана? – нетерпеливо спросил белый жеребец.

– Полагаю, внутри, – неуверенно отозвался градоначальник. – В любом случае, они могут скрываться в тени, как я, так что держи ухо востро. Среди их защитников ты можешь встретить разнообразных пони.

– Когда можно будет пойти вовнутрь? – с нетерпением вопросил чужак.

– Разве я тебе справочное бюро? – показно изумился Висио и уловил на себе выжидающий взгляд собеседника. – Тебе все равно, когда идти, что сейчас, что через пятнадцать минут. Эти пони засыпают, когда засыпает Солар. Кроме охранников, естественно.

– Спасибо.

Крэлкин осмотрелся и засеменил вниз. Солнце уже скрылось за горизонтом, и серое небо стало стремительно тускнеть. На улице рядом с домиками одновременно на всех столбах вспыхнули слабые огоньки, и жеребец настороженно осмотрелся, однако никого не увидел, кто бы творил магию. Глубоко вздохнув, он оглянулся и разглядел силуэт единорога на пригорке. «Висио, какого черта ты там сидишь? Решил посмотреть на представление?»

Земной пони дошел до большой деревянной двери и легонько толкнул ее. К его удивлению, она поддалась, и перед чужаком развернулся исполинский зал с огромными окнами, достающими до потолка. Посреди помещения высился постамент, на котором стояла ярко-зеленая статуэтка, изображающая поднимающееся из-за горизонта солнце. Вокруг нее расположились зажженные свечи, которые источали слабый свет. С заходом солнца помещение стремительно погружалось в темноту. Крэлкин осмотрелся и почуял легкий запах плесени и настойчивый аромат ладана. Скривившись, он прошел вперед и остановился в полуметре от статуи.

– Красивая? – поинтересовался голос. Земной пони слегка присел, готовый отпрыгнуть от внезапной атаки, и обвел глазами помещение, но никого не заметил.

«А вот и страж появился, – подумал он, – правда, не показался. Но если он допускает говорить издалека, не опасаясь, что я убегу с добычей, то либо слишком самоуверенный, либо из его цепких копыт никто никогда не убегал. В конечном счете, это его территория, и у него преимущество, так что оказывать сопротивление может быть достаточно болезненным. Но эта самоуверенность его и погубит».

– Да мне все равно, – произнес Крэлкин и распрямился, пристально изучая комнату.

«Окна, двери… Все, через что можно проникнуть сюда и сбежать. Большие окна – это довольно опрометчивый шаг и, возможно, вынужденный. Если что, поручу задачу Твайлайт или Висио, они будут искуснее меня».

– В каком смысле “все равно”? – поинтересовался невидимый собеседник.

– Мне не нужна красивая вещь, – с легкой надменностью и как можно спокойнее ответил Крэлкин. – Меня интересует нечто иное.

Внезапно перед чужаком из темноты появился серый единорог в балахоне. Он стоял около постамента и пристально рассматривал посетителя. Его черная грива была взлохмачена, торчала во все стороны, поверх нее виднелся рог. Земной пони с удивлением и непониманием уставился на жеребца. «Молодой, даже моложе меня. Но, в конечном счете, мне противостоит единорог… Всегда все упирается в единорогов, когда речь заходит о чем-то ценном. Насколько искусный этот представитель своего рода? Вряд ли такой же искусный, как Изабор или кто-то еще из Целеберриума, но любые мои атаки он сможет отразить до того, как они настигнут цели. Разумный выбор для защиты ценности».

– Тебя интересуют блага духовные? – с надеждой спросил страж.

– Боюсь, что я не разделяю ваши верования, – как можно более официально произнес земной пони. – Более того, я не разделяю даже ваших взглядов на природу мироздания.

– Что же тебя сюда привело? – с недоумением поинтересовался единорог.

«Сказать правду ему будет слишком опасно, тогда… Почему бы не сыграть ва-банк и не устроить небольшой концерт. В любом случае, у меня есть другие пони, дабы претворить мой план в жизнь. Выудить информацию у этого простофили было бы поучительно. Да и сумей я убедить сектанта в своем, было бы очень недурно. С Селестией, вероятно, подобные уловки не пройдут, но тренироваться необходимо».

– Я пришел от Принцессы Селестии, – заявил жеребец. – Истинной богини Солнца.

– Что?! – с недоумением и недовольством воскликнул собеседник.

– Говорю, что вы не в того верите, – произнес чужак. – Солнце всегда контролировалось Принцессой Селестией, и будет контролироваться столько, сколько это понадобиться этому времени.

– Что за чушь ты несешь?! – скривился страж и навострил уши. – Только Солар…

– Солар – не более чем вымышленный персонаж какого-то больного старика, – бесцеремонно перебил нарушитель спокойствия. – Принцесса Селестия – богиня солнца, Принцесса Луна – богиня луны. Пора взглянуть правде в глаза.

Крэлкин усмехнулся, когда морда собеседника побагровела, и тот, подавшись вперед, процедил сквозь зубы:

– Проваливай отсюда!

– Не стоит грубить гостям, – произнес стариковатый голос, и единорог с недоумением огляделся. Его взгляд охладел, но он все еще был готов отстаивать свою точку зрения. – Пожалуй, нам попался еще один противник Солара, который лишь хочет заполучить нашу реликвию.

– Да, реликвия ваша меня интересует, – согласился чужак, и молодой жеребец напрягся, готовый броситься вперед.

– А посему, тебе лучше покинуть стены нашего дома, – продолжал голос. – Ты внес сор сюда вместе с копытами и мыслями. Пожалуйста, покинь…

– Почему же я должен что-то покидать? – надменно осведомился земной пони, отступил на шаг, увидев, как к нему приблизился единорог, и принял горделивую позу. – Вы верите в какую-то чушь, промываете мозги молодым и, вероятно, способным единорогам, которым было бы довольно хорошо, к примеру, под моим чутким началом, но не верите в то, что мои слова могут оказаться правдой. Принцесса Селестия жила до нас и будет жить после нас, ей нет равных по силе, она каждый день поднимает солнце и дарит пони радость нового дня…

– Сюда приходили многие со своей верой и своей идеологией, – прервал старик. – Захаживали как скитальцы-грифоны, так и охотники за сокровищами. Здесь развернулась битва с Дэринг Ду, но даже она покинула это место без добычи.

– “Дэринг Ду”? – с недоумением переспросил белый жеребец. – И кто это? Впрочем, неважно. Я не собираюсь вам что-либо навязывать. Мне вообще любая вера претит.

– Тогда зачем тебе наше сокровище?

– Для магических экспериментов мне необходим цаворит, – произнес чужак и приблизился к статуэтке.

Единорог тут же оттолкнул гостя и встал между нарушителем и ценностью.

– Даже не надейся, – прошипел страж.

– Забавно, – мрачно произнес Крэлкин, – но у меня нет времени пререкаться с вами.

– Зачем тебе такой редкий минерал? – поинтересовался старик.

– Я из него сделаю один амулет, – заявил гость.

– Из цаворита? – поморщился молодой пони. – Мы тебе не поверим, даже если…

– Даже если что? – перебил чужак. – Думаете, я не знаю, что вы не отдадите мне свою драгоценность просто так? Но я знаком с Принцессой Селестией, и мне есть чем торговаться.

– Думаешь, что это просто кусок камня? – с вызовом вопросил пожилой пони. – Думаешь, что можно создать нечто такое же прекрасное?

– Запросто, – без тени смущения произнес нарушитель спокойствия.

– Нет, это не просто кусок минерала, каким ты его хочешь видеть, – произнес собеседник. – Это наша святыня, наше наследие, наш символ. Это символ Солара, как единого Бога для всех на планете.

– Да ладно вам, – отмахнулся Крэлкин. – Мне нужен цаворит, вам нужны монеты, к примеру. Сколько вы хотите?

– Сто шестьдесят пять тысяч, – без промедления произнес старый жеребец.

– Что?! – воскликнул единорог и подскочил. – Но старейшина…

– Хорошо, – кивнул Крэлкин. – Если я завтра принесу сумму, вас это устроит?

– Ты хочешь сказать, что у тебя есть столько монет? – в замешательстве спросил старик. – Тогда почему тебе не связаться с Империей Грифона…

– Боюсь, что Принцесса Селестия мне не позволит получить необходимый минерал, когда узнает, для чего он мне нужен, – с улыбкой произнес земной пони. – Да и времени на это уйдет много. А у меня уйма проблем, чтобы я оставался безоружным.

– Если хочешь, мы тебя защитим, – нерешительно отозвался собеседник.

– От трех самых сильных единорогов в Эквестрии? – с насмешкой вопросил чужак. – Не стоит возлагать на себя такую ответственность. Вашей общине от этого будет только хуже. Вы можете вообще прекратить существование.

– Тогда зачем тебе этот минерал?

– Создать щит от магии, – пояснил жеребец. – Правда, я в ближнем бою тоже не силен, но ведь и единорог полагается в основном на дальние атаки и старается держаться на расстоянии.

– Полагаю, что Принцесса Селестия все же позволит тебе купить цаворит у Империи Грифона.

– Нет, не позволит, – покачал головой Крэлкин. – Медальон будет противостоять любой магии, даже магии Ее Высочества. Это значит, что никакие магические знаки на мне больше нельзя будет начертать. Я буду без присмотра, а этого Принцесса Селестия мне не позволит. А в той ситуации, что сейчас сложилась вокруг меня, слежка лишь все усугубит.

– Тебе угрожают смертью? – с холодком поинтересовался старейшина.

– Возможно, – отозвался чужак. – Поймите, мне просто надо выжить, пока все не утрясется.

– Ты хочешь выжить для себя? – осторожно спросил голос.

– Если я скажу, что хочу жить не для себя, то я просто совру, – произнес жеребец. – Я хочу жить, как и любой другой пони, и я все сделаю, чтобы сохранить жизнь. Но с этим щитом у меня появится реальная возможность защитить других и помочь им быть счастливыми.

Внезапно в дверь постучали, и единорог недовольно посмотрел на входящего посетителя. Крэлкин тоже обернулся и скривился, увидев посетителя. Болотный пегас с объемными сумками на боках с интересом осматривал помещение и смущенно улыбался. Вскоре взгляд посетителя уперся в разговаривающих, и тот просиял.

– Добрый день, меня зовут Айрон Треп, – поздоровался он. – Мне сказали, что тут я могу найти Крэлкина, – его глаза скользнули по земному пони, – и не соврали. Могу я его забрать?

– Айрон? – с подозрением спросил чужак. – Что ты тут делаешь?

– Принцесса Селестия меня отправила к тебе, чтобы мы решили проблему заклинания на дальних полях, – на одном дыхании выпалил ловец животных. – Я правильно все понял?

– Правильно, – недовольно отозвался тот. – Подожди снаружи, я тут не закончил.

– Я буду с Кассандраго, – весело проговорил Треп.

– Значит, он нам будет помогать? – в задумчивости произнес Крэлкин.

– А ты знаешь какое-то другое средство против дракона?

– Знаю, но это средство не будет помогать.

– Это какие-то пони? – насторожился пегас.

– Иди, давай, – махнул копытом чужак, – я скоро подойду.

Айрон коротко кивнул и выпорхнул за дверь. Крэлкин проводил его недоуменным взглядом и вздохнул. Два дня он жил беззаботно, как фермер, успел даже привыкнуть к размеренному темпу, но теперь вновь должен был разбираться со смертельно опасным хищником.

– Что за заклинание? – поинтересовался стариковатый голос.

– Это, в общем-то, не имеет отношения к теме нашего разговора, – отмахнулся земной пони.

– Возможно, ты неправ.

«Можно ли это будет использовать в своих целях? У этого неизвестного в голове какие-то свои мысли на счет ситуации… Может, он поможет? Подставить почитателей Солара приятнее, чем использовать Айрона и Кассандраго, но все равно противно. Однако если они сами согласятся выдать мне небольшой отряд…»

– Только если никто об этом не узнает, – предупредил жеребец.

– Я гарантирую, что за пределы этой комнаты информация не уйдет, – произнес собеседник.

«Я полагал, что он хотя бы стражника отправит куда-то. Говорить о подобном при посторонних… Что же, если он решил так играть, то ограничусь общей информацией».

– Помните дракона, который объявился полгода назад? – поинтересовался Крэлкин.

– Кто же его не помнит? – с трепетом вопросил старик. – В тот день пропало двое земных пони. Детективы из Кэнтерлота приходили, обыскивали тут все, думали, что это мы причастны к происшествию. Ужасная трагедия.

– Ну… – потянул чужак и оглянулся. – Вот тот дракон – это не дракон, а заклинание, которое необходимо разрушить.

– Откуда ты знаешь? – с недоверием спросил неизвестный.

– Я его не так давно активировал. Поплатился накидкой за свою дерзость, – сказал Крэлкин и повернулся боком, демонстрируя поврежденную одежку. – Написал Принцессе Селестии о столкновении, она прислала пегаса и дракона, которого не так давно перевоспитал Принц Шайнинг. И заодно надо понять, как вытащить двух пропавших без вести пони.

– Они живы? – встрепенулся собеседник.

«Думал, что его больше заинтересует информация о реальном огнедышащем монстре в черте его родимого города… Странный он».

– Живее всех живых, – заверил гость. – Вот только находятся они там, куда даже божественная мощь Селестии и вашего Солара не достанет.

– И ты готов рисковать своей жизнью, чтобы спасти незнакомцев?

– Мне все равно, что вы об этом думаете, – парировал жеребец. – Не нужно считать, что я хороший или плохой. Каждое действие дает лишь благоприятную почву для моего будущего.

– Тебя интересует лишь будущее?

– В данный момент – да, – решительно кивнул член Целеберриума. – Потому как в настоящем для меня места не нашлось. И все же, как мне получить цаворит?

– Сколько тебе нужно? – с легкой обеспокоенностью произнес стариковатый голос.

– Чуть меньше килограмма, – отозвался чужак.

– Оставь нас! – рявкнул невидимый пони.

– Почему это? – возмущенно переспросил Крэлкин.

– Не ты.

– Хорошо, старейшина, – недовольно проворчал страж, бросил взгляд на реликвию Солара и неспешно удалился.

Как только дверь стукнула, из-под потолка опустился пегас и внимательно посмотрел на посетителя. Незваный гость поежился и прижал уши. Морда крылатого пони была покрыта морщинами, волосы почти полностью седые, на теле в слабом свете свеч виднелась светло-коричневая шерстка. «Я не услышал взмахи крыльев в таком большом помещении? Либо я старею, либо этот пегас знает какие-то секретные техники полета».

– Ты видел пропавших пони? – жадно спросил старик.

– Даже разговаривал с ними, – заверил жеребец. – Они готовы выбираться, но пока что благоприятного момента не было.

– Ты сможешь их вытащить?

– Они твои знакомые? – поинтересовался Крэлкин.

– Нет, – легко парировал пегас, – но каждый пони должен жить в мире и спокойствии под лучами Солара. Никто не имеет права держать другого пони взаперти и лишать свободы. Это противоречит законам Солара и Эквестрии.

«У них даже законы Солара есть… Было бы любопытно взглянуть».

– Старейшина, давайте ближе к теме разговора. Вы хотите, чтобы я выдернул тех пони? – Тот кивнул. – Я и так их освобожу.

– Я хочу быть уверен, что ты приложишь все усилия к этому процессу.

– Послушайте, – со вздохом произнес чужак. – Я, конечно, могу сейчас забрать реликвию, прикрываясь благими намерениями либо просто атаковав, и Вы меня вряд ли остановите… но я не собираюсь с Вами драться. Интереснее, когда оппонент сам отдает тебе в копыта все, что нужно. Однако с некоторых пор я не хочу врать и, тем более, отнимать. В Эквестрии у меня появилась некая мораль.

– Ты так говоришь, словно это плохо, – с непониманием сказал старик.

– Это и есть плохо, – вновь вздохнул белый пони. – Я изменился за полгода жизни в Эквестрии, хотя до этого… Неважно. Вы тут главный?

– Тебя что-то сильно тревожит, – осторожно произнес старейшина.

– Я хочу получить ответ на свой вопрос.

– Да, сейчас я возглавляю нашу общину.

– В каком городе сегодня празднуют первый день лета? – с напором спросил гость. – Принцесса Селестия должна поднимать солнце в этот день при всех.

– Солнце не подчиняется никому и его никто не может поднимать и опускать, – решительно заявил пегас. – Это же Солар. А где и когда праздник – не знаю. Не интересуюсь этим.

– Значит, не планируете там появляться?

– Я же сказал, что меня это не интересует, – недовольно проворчал пожилой седой жеребец. – И, если честно, никогда из Филдса не выходил, а Ее Высочество практически не проведывает этот городок. Да и когда проведывает, с мэром решает вопросы, а не с нами. Частенько посыльные от нее прибывают, но не она сама.

– Я бы хотел, что бы ты поговорил с ней с глазу на глаз, – сказал чужак.

– Поговорить с Принцессой Селестией? – переспросил старейшина и прищурился. – О чем простой пони, может говорить с коронованной особой? К тому же, захочет ли она вообще со мной общаться? Я же не мэр, не…

– Я организую встречу, – заверил Крэлкин. – Ты должен встретиться с настоящей правительницей солнца. Будет на пользу.

Собеседник нахмурился.

– Я не собираюсь с кем-либо обсуждать божественность Солара, – холодно заявил он.

– Я не собираюсь тебя заставлять говорить о божественности кого-либо. Я просто хочу, чтобы ты поговорил с Селестией. Она умеет убеждать…

– Ты назвал Ее Высочество по имени? – с опаской спросил жеребец.

Чужак поморщился, вспоминая свою последнюю фразу, и вздохнул.

– Ну, называю я ее так иногда, что с того? – отозвался он. – Она пытается привить мне нормы морали, но получается это неважно.

– Я не знаю ни одного пони…

– Ей это тоже не нравится, – перебил Крэлкин, – но всем нам приходится мириться с чем-то неприятным. Это жизнь, за которую ответственны именно мы, а не раскаленная глыба, витающая вокруг планеты и даже не Принцесса Селестия.

– Я не собираюсь куда-либо идти по твоей прихоти, – с недовольством произнес пегас. – Если Принцесса Селестия позволит…

– Хорошо-хорошо, я понял, – нетерпеливо произнес земной пони. – Завтра или послезавтра жди официальное приглашение на церемонию поднятия солнца Принцессой Селестией.

– Но ведь я могу не согласиться, – заметил собеседник.

– Можешь, – кивнул гость, – только вот захочешь ли ты потом отдельной аудиенции с принцессой в Филдсе?

– Она все равно не прилетит, – отмахнулся старейшина.

– По моей просьбе прилетит, – заверил чужак. – Все равно сейчас с тем драконом мы не справимся, и мне нужна будет реальная сила, которой и должна будет выступить Селестия. Хотя вместо нее может прилететь Луна…

– Принцесса Луна?! – в страхе воскликнул старик и нервно дернул хвостом. – Но… она же Найтмэр Мун!

– Коли веришь в Солара всей душой, то и защиту у него требуй, – с ехидством заметил Крэлкин.

– У Солара нельзя что-либо требовать! – возразил собеседник. – Он и так многое дарит. Свет, тепло, благодаря ему живут растения… Все живое должно благословлять Солара. Мы все вышли из его лона.

«Нет, дорогой мой пони, вышли вы из рук создателей своих: людей. Впитав их мудрость и жизненные принципы, вы приобрели то, чего не могли ваши творцы делать сами. Они передали вам магию, бесценную силу творения мироздания по своему образу и подобию. Вы носители культуры человеческой, хранители памяти о них. Вы сильнее их, но и гораздо слабее. Что вы можете противопоставить выстрелу сотен орудий? А что люди могут противопоставить силе магии?

Что ни говори, а получается, что у пони есть собственный вполне реальный бог. Не какой-то мифический Солар, а существовавший некогда Фрейдман. Он вложил в них душу, пошел против других богов и отдал жизнь за своих созданий. Но он умер и, к сожалению, больше не сможет творить. Неужели и у человечества есть боги? Неведомые существа, которые не смогли вырастить руки или у которых был несовершенный желудочно-кишечный тракт? Неужели и люди лишь прихоть неизвестного нам гения, не такого совершенного, как homo sapience, но достаточно умелого, чтобы породить новую жизнь?

Если посмотреть под этим углом, то создатели действительно существуют… Возможно, и материя была создана кем-то могущественным, потому что ранее существа не могли собираться вместе в бескрайней пустыне. Их предки смогли дать импульс движения всей вселенной, а потомки – вырастить первые растения, создать новые, более совершенные формы жизни, упражняясь в селекционных и генетических науках. А там по нарастающей мир дорос до пони и магии. Но вначале существовала пустота, первоматерия без движения, которая породила первый импульс, волну, ведь в какой-то миг ей показалось, что движение – это то, чего ей не хватает, но что для нее недостижимо. И передало необъятные просторы вселенной своему созданию, удалившись на вечный покой.

Но это не боги в понимании религии. Они не творят судьбу, не защищают от бед и не наказывают за проступки, не дарят немыслимые вещи и не производят чудеса. Мы, люди, и пони с грифонами, драконами и другими созданиями – следствие сильного желания гениальных умов прошлого. Теперь эстафету жизни переняли разумные животные, и теперь их черед создавать новые, более совершенные существа.

В таких богов, поверил бы даже я. Боги, которые на самом деле дали жизнь в прошлом, не обещают сладкого будущего и не забирают свободу выбора настоящего. Богом может быть кто угодно, в силу своей уникальности и умственных способностей. К чему стремятся пони, и понимаю ли я их стремления? Новые существа должны вобрать в себя недостижимые мечты современности, которые будут переданы их создателями».

– В любом случае, я хотел, что бы ты туда прибыл, – словно в трансе произнес земной пони. – И на счет цаворита… Если будешь готов отдать – отдашь после разговора с Селестией. Или же я украду его… Впрочем, я добьюсь своего.

– Ты невоспитанный и глупый…

– Можешь не продолжать, – перебил гость и отчужденно добавил: – будешь только льстить. А теперь прошу простить, надо решить вашу небольшую проблему на дальних полях.

– Ты действительно пойдешь биться с драконом? – изумился старейшина.

– Во-первых, это лишь иллюзия дракона, – напомнил чужак, – а во-вторых, с ним все равно кто-то что-то должен решить. Любой земной пони пойдет для нашей миссии, но мало кто не боится драконов и сохранит себе жизнь.

Крэлкин, не дожидаясь ответа, направился к выходу, цокая по деревянному полу. Эхо раздавалось над головой, пока он не дошел до цели. Через открытую дверь в помещение волной ворвался свежий воздух, окатив жеребца. Он посмотрел мутным взглядом на освященную улицу, тряхнул головой и решительно обернулся, посмотрев на своего оппонента.

– Молодые умнее стариков, – сказал он. – Твое время прошло, мое – подходит к концу. Но как бы мы не хотели, мы не должны ставить палки в колеса молодому поколению. Мы должны жить для них, а не они для нас. И если бредни про вашего Солара уничтожают жизнь ваших прихожан, то, возможно, не стоит раздувать веру в религиозные культы?

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – заявил пегас.

– После разговора с Селестией поймешь, – заверил земной пони. – Если, конечно, захочешь понять.

Крэлкин вышел на улицу и увидел, как недалеко на возвышенности сидит исполинская фигура дракона. На землю уже опустились тяжелые сумерки, на небе зажигались первые звезды. Оглядевшись и увидев, как из редких окон смотрят любопытные глазки жеребят, он вздохнул и направился вперед. Подойдя немного поближе, он рассмотрел рядом с хищником два силуэта пони. Несильный ветер донес запах гари до жеребца, и он непроизвольно поморщился. Подойдя к троице, он надменно посмотрел на Висио и Айрона, которые безучастно смотрели на него в ответ.

– Пора? – осведомился чужак.

– Да, – кивнул ловец животных и сунул морду в сумки. – Вот. – Он протянул листок. – Это от Принцессы Селестии.

«Письмо? От Селестии? Что она хочет мне сказать? – Крэлкин развернул свиток и стал читать содержимое. – Нельзя уничтожить, только разрядить? А почему нельзя найти источник, и просто уничтожить его? – Он посмотрел на Висио. – Ведь мэр что-то знает, про дракона, но предпочитает держать это втайне. Интересно, насколько сильное там заклинание, если даже один единорог Целеберриума с ним не смог справиться?»

Он спрятал письмо в сумку и посмотрел на дракона.

– Кассандраго, подними крылья, – приказным тоном произнес Крэлкин.

Хищник подчинился и уставился желтыми глазами на собеседника.

«Значит, пока что драконы контролируемые. Когда начнутся первые проблемы, их нужно уводить от мест скоплений пони… И вообще из Кристальной Империи гнать взашей. Только вот не думаю, что это будет при моей жизни. Надо бы оставить напоминание потомкам».

– Пойдем, посмотрим, как вы справитесь с заданием, – проворчал белый пони.

– Я пойду с вами, – подал голос Висио.

– А ты что там забыл? – поинтересовался Крэлкин. – Там будет много огня и дыма.

– Тебя же должен кто-то защищать, – улыбнулся мэр. – Такой ум пропасть не может.

Жеребец фыркнул и направился вперед. «Ум… А толку от ума на поле битвы? Сейчас мне действительно нужна защита от любого магического воздействия, а в данной ситуации лезть в пасть к дракону – верх безумия. Ведь еще надо продумать, как вытащить тех земных пони из логова Целеберриума, а также обезопасить их пребывание во внешнем мире. И почему Селестия сама не занимается этими проблемами? Это ее работа».

Чужак приказал держаться за ним на расстоянии пяти метров и быть настороже. Дракон и пегас послушно топали сзади, лишь единорога слегка заносило вперед. Изредка градоначальник мычал себе под нос разные мелодии, и Крэлкину приходилось шипеть на него. Однако спокойствия мэра хватало на десяток минут, и вскоре он вновь начинал бубнить себе под нос.

Через полчаса земной пони услышал тихий рык, замер и приказал остальным быть начеку. Он огляделся по сторонам, однако никого не увидел. Айрон взметнул крылья вверх и пригнулся, готовый взлететь в любую секунду. Кассандраго напрягся, шаря глазами по округе и стараясь как можно меньше двигаться. Лишь Висио беззаботно смотрел в небо, словно не услышал ничего подозрительного. «Этот единорог что-то знает… Но что?!»

Чужак сделал несколько шагов, и противник появился, нависнув черной тучей над нарушителем спокойствия. Пегас моментально среагировал, в мгновение ока пересек расстояние, разделяющее его и дракона, и со всего маха саданул того в морду. Хищник взревел, отступил, и на него тут же напал Кассандраго, вцепившись зубами в шею. Вверх устремился мощный столб огня, и белый жеребец расплылся в улыбке.

Внезапно Крэлкина что-то схватило и отшвырнуло в сторону. Он упал, и иллюзия дракона растворилась. Ловец и зверь Кристальной Империи в недоумении осматривались, а единорог, прочистив горло, посмотрел на разномастных бойцов и приблизился к ним. Земной пони поднялся и увидел, что рог Висио едва заметно светится, и напрягся.

«Он намерен атаковать их? Но какой в этом смысл? Что-то с этим заклинанием не так… Но почему Висио молчит?»

– Я смотрю, вы серьезно намерены уничтожить заложенную здесь магию, – произнес мэр и привлек взгляды крылатых существ. – Однако, к вашему глубочайшему сожалению, я не могу позволить этому случиться. Если вы желаете, то я буду вашим противником, но дракон должен тут остаться.

– Ты встанешь поперек приказа Принцессы Селестии? – надменно осведомился Айрон.

– Я не предам пони Филдса, – заявил единорог. – А Принцесса Селестия сейчас достаточно далеко, чтобы помешать нашей маленькой потасовке.