Обратная сторона медали

Глава 5

Крэлкин наскоро прошел проверку вместе с Винил перед выходом из порта и, оставив за забором корабль, его единственную немагическую связь с Эквестрией, поежился. Кобылка стояла рядом и беспокойно осматривалась по сторонам. Земной пони последовал ее примеру, однако ничего подозрительного не заметил.

Вокруг сновали грифоны в спецодежде, перемазанной серой грязью. Стоял сильный запах рыбы, иногда ветер приносил откуда-то горький запах тухлой массы обитателей моря. Смрад сильно бил жеребцу по носу, и он, невольно морщась, думал, как бы побыстрее убраться с пристани. У воды ровными рядами стояли кирпичные домики с открытыми настежь огромными дверями. В дверях то и дело приходили и уходили рабочие.

У некоторых построек из стен торчали грязные металлические трубы, хитроумно заворачивали и либо скрывались в тех же стенах, либо уходили в соседние строения. На крышах виднелись кирпичные трубы, из которых неспешно вырывались клубы дыма. Слышалось гудение моторов, вырывающийся под давлением пар. Вдалеке послышался пронзительный свист, и Крэлкин дернулся.

– Давай уже александрит, и я пошла, – буркнула Винил.

Земной пони нехотя вытащил один из мешков и передал собеседнице. Та жадно его схватила, открыла мошну, проверила содержимое и, кивнув, спрятала драгоценный камень в свои седельные сумки. Чужак сглотнул, понимая, что скоро останется один на один с новым, непознанным миром.

– Чего они в эту дыру нас привезли? – возмутилась единорожка, пряча сокровище. – Я думала, что приедем в Спенсер. Ладно, мне все равно. Я в столицу. И помни, что я тебя не знаю, не видела и знакомиться не намерена. Понял?

– Да, да, как скажешь, – отмахнулся жеребец.

– Я больше не отвечаю за то, что произойдет с твоей меткой. С патрулями сам разбирайся.

– Я понял, – раздраженно бросил Крэлкин. – Спасибо.

Кобылка оглянулась, махнула копытом и исчезла во вспышке пространственного перехода.

«Мда… – подумал жеребец. – С магией куда проще. Надо было не выеживаться, а брать структуру ДНК, которую мне предложила Селестия. Так нет, я же решил, что меня в простого пони превратить хотят… самовлюбленный осел».

Чужак мотнул головой и посмотрел вглубь города сквозь светлую улочку.

«Итак, необходимо добраться до столицы. Нужно найти транспорт. И, может быть, чего-нибудь перекусить. Кто знает, сколько до центра их империи ехать? Впрочем, мне бы не помешало узнать, есть ли тут вообще какой-то транспорт, едущий в столицу. И надо бы держать ухо востро. Неизвестно, какие тут нравы. Все же это не Эквестрия. Неплохо было бы спросить дорогу у Винил».

Чужак оглянулся, увидел ближайшего работника порта и призывно помахал копытом, однако тот его проигнорировал. Тогда он подбежал к нему и поинтересовался, как пройти на вокзал, но грифон лишь фыркнул, брезгливо бросил: “пони” и пошел по своим делам. Крэлкин проводил его озадаченным взглядом, пожал плечами и попытался спросить дорогу у еще одного рабочего, но снова попал под холодный, брезгливый взгляд и презрительное слово “пони”.

«Что-то у них совсем проблема с пони, – подумал чужак. – И что такого, что я выгляжу не так, как они? Вроде бы я их понимаю, и они меня, так почему они не хотят просто рассказать, как пройти на вокзал? Или бы сказали, что его тут нет. Как дети…»

– Прости, ты на вокзал? – окликнул кто-то чужака сзади, и он обернулся.

Перед жеребцом возник молодой грифон в легкой цветастой рубашке и соломенной шляпе. На боках у него висели пустые седельные сумки. Незнакомец улыбался, и Крэлкин улыбнулся в ответ.

– Не принимай близко к сердцу, – произнес незнакомец, осматривая пристальным взглядом рыбные забегаловки. – Тут мало кто пони любит. Но есть и такие, как я.

– Как ты? – с недоумением поинтересовался чужак.

– Те, кто с пони дружит, – пояснил собеседник. – Мы с ними работаем довольно часто, так что наслышаны о многом.

– “Мы”? – с подозрением спросил жеребец.

– Мы – такие грифоны, – вновь пояснил незнакомец.

– Что-то это все подозрительно, – заявил земной пони.

– Ну, как знаешь. Но я как раз направляюсь к вокзалу.

Грифон обогнул жеребца и пошел по улочке. Чужак некоторое время смотрел ему вслед, чертыхнулся и нагнал грифона.

– Если ты не возражаешь, я присоединюсь, – сказал он, осматривая грязные двухэтажные домики.

– Да я только за, – весело отозвался тот. – Ты откуда родом?

– Родом я из… В общем, издалека.

– Понятно, что Эквестрия не близка, – хохотнул попутчик.

– И не в Эквестрии я родился… – Крэлкин запнулся, как только увидел на себе заинтересованный взгляд. – В общем, это долгая история.

– А я думал, что корабль из Эквестрии, – озадачено проговорил грифон.

– Из Эквестрии, – подтвердил жеребец. – Я тут по специальному распоряжению принцессы Селестии.

– А ты, видно, влиятельный, – просиял собеседник.

– Не без этого, – буркнул пони.

Попутчики молча углубились в город. Замаячили высотки. Чужак с любопытством смотрел на местную архитектуру и отмечал ее скупость. Впрочем, некоторые строения пестрили на фоне остальных. Дважды он видел, как по подвесным рельсам, ловко проложенными между домами, промчались небольшие вагонетки в неизвестном направлении.

Впереди показался небольшой светлый и ухоженный парк, устроившийся между высокими домами. Незнакомец зашел в него и остановился около статуи, изображающей атом. Крэлкин тоже остановился и, склонив голову набок, с чувством ностальгии посмотрел на изваяние.

– Это атом, – произнес грифон, словно поясняя школьнику очевидную истину.

– Минимальная частица деления материи, – заметил чужак.

– Не минимальная, – отмахнулся собеседник и внезапно встрепенулся. – Ты знаешь, что все состоит из атомов?

– А это не очевидно?

Крэлкин с настороженностью посмотрел на попутчика, понимая, что взболтнул лишнего.

– Ты первый, кто сказал это, – заметил грифон. – Тем не менее, это уже неважно. – Он осмотрелся по сторонам и, удостоверившись, что никого нет, мягко произнес: – Ты как, по-плохому или по-хорошему?

– По-плохому? – насторожился жеребец.

– Вещи отдашь, – пояснил тот. – Все забирать не станем, оставим минимум на существование.

– Не понял, – нахмурился чужак и попятился.

Через несколько шагов он на кого-то наткнулся и, подпрыгнув, резко развернулся. Перед ним стоял почти белый грифон в черной рубашке и мрачно смотрел на него.

– Чего возишься? – рявкнул новый незнакомец. – Тебя за смертью посылать что ли?

– Он от принцессы, – произнес подельник.

– Да хоть от императора, – отмахнулся второй и, посмотрев на жертву, рявкнул: – Снимай сумки.

Пони вновь прерывисто вздохнул, попятился и мотнул головой.

– Значит, по-хорошему не хочет, – процедил сквозь зубы белый и сделал несколько шагов к жеребцу.

– Погоди, – попросил первый незнакомец у подельника и обратился к чужаку: – У него удар сильный, а мы бы не хотели портить твою мордашку. Все же от принцессы, мало ли куда тебя черти занесут. Будь так добр и не шевелись. Я сам все сделаю.

Крэлкин увидел, под крылом белого преступника большой нож и сглотнул. Он не шевелился и покорно ждал, пока с него сняли сумки и, поблагодарив, грифоны в стороне стали копаться в его вещах.

– Матерь божья, да у него тут богатство! – воскликнул белый бандит, заглядывая в мешок с александритом. – Вил должен отвалить немеряно за это. Не знаю, где ты нашел эту золотую утку, но нам сегодня явно повезло. – Грифон посмотрел на жеребца. – Остальной хлам можешь забирать.

– Опять заблудился, – послышался поблизости озабоченный голос, и грабители тут же подскочили.

– Настучишь копам – уроем! – пригрозил белый, и он с подельником рванул ввысь.

Пони посмотрел им вслед и сцепил зубы.

– Просто шикарное начало, – буркнул он и подошел к своим вещам.

Отодвинув в сторону накидки, он попытался представить, сколько за них можно выручить, но тут же отогнал эти мысли.

– Что тут произошло? – вновь донесся голос.

Крэлкин обернулся и увидел коричневого пожилого грифона. Седина крепко обосновалась на боках, перья на кончиках крыльев тоже были с сединой, но грудь не потеряла прежнего лоска.

«Тошнит уже от этих грифонов, – подумал чужак. – А ведь я только сошел с корабля… Что дальше будет?»

– Обокрали? – безучастно поинтересовался очередной незнакомец. – Тут такое часто случается.

– Мне от этого не легче, – вздохнул жеребец.

– А ты не грифон? – с удивлением заметил старик.

– Не грифон, – подтвердил Крэлкин и, посмотрев на разбросанные вещи, начал неспешно собирать их.

– Пони что ли? – хохотнул незнакомец, подходя ближе. – Еще и не единорог?

– А с чего я единорогом должен быть? – обижено поинтересовался чужак.

– Думал, что сюда только единороги суются, – обронил собеседник. – А вон оно как получается. А почему ты не единорог?

– Почему я не единорог? – озадачено спросил Крэлкин. – Как я могу быть единорогом, если я земной пони?

– Когда мы сюда прибыли, у нас был выбор, – произнес грифон в задумчивости, и пони скосил на него настороженный взгляд. – Ты почему-то выбрал не единорога?

«Что за вопросы? Кто он вообще такой? И про какой выбор он говорит?»

– Да какая разница, единорог я или нет? – возмущенно произнес жеребец.

– Хотелось бы встретиться с единорогом, – с некоторым сожалением отозвался старик.

– Тут должно быть много единорогов, – отмахнулся Крэлкин. – Кого-то можно и найти.

Чужак затолкал оставшиеся бумаги, накинул сумки на спину и с минуту застегивал пряжку на животе.

– Был бы тут Кресцент… – с грустью пробубнил он. – Надо бы Селестии письмо отправить… Только что ей написать?

– Так ты тут по распоряжению принцессы Селестии? – изумился грифон.

– Что-то типа того, – нехотя отозвался жеребец.

– Значит, важный пони, – добродушно хохотнул собеседник. – И чем же ты ее подкупил?

– Слушай, у меня нет ни времени, ни желания… – чужак осекся и, скривив морду, осмотрелся по сторонам. – Мне решать проблемы необходимо, а не рассусоливать…

– А у тебя особо-то выбора и нет, – подметил незнакомец, и чужак тяжело вздохнул. – Куда дальше? На вокзал? В порт? И что? Здесь милостыню никто не подаст, а копыта твои никому и даром не сдались. Я что-то сомневаюсь, чтобы ты мог дробить камни лучше наших машин, а магии у тебя нет.

– Нет, – вновь вздохнул жеребец.

– Так что, куда дальше?

– Ну… Я даже не знаю, – признался Крэлкин. – Если бы подать в органы правосудия…

Старик рассмеялся, перебив собеседника, и тот недовольно воззрился на грифона.

– Извини, – сквозь смех выдавил крылатый. – Ты там что-то говорил про нашу полицию?

– И что такого смешного я сказал? – с недовольством поинтересовался чужак.

– Нет, нет, продолжай, – махнул лапой тот. – Просто забавно слушать, как пони рассуждают о наших правоохранительных органах. Почему-то все они думают, что их должны защищать в чужой стране.

– Вообще-то, так всегда должно быть.

– Так всегда в мире добрых и розовых поняшек, – усмехнулся грифон. – Здесь реальность совершенно иная.

– И что ты предлагаешь? – настойчиво поинтересовался Крэлкин.

– Я? – изумился старик. – Да ничего не предлагаю. Мне интересно посмотреть, как пони будет без денег пытаться что-то сделать.

– Я бесплатные представления не даю, – фыркнул жеребец.

– Начинаешь смекать, – добродушно кивнул незнакомец. – Был бы я моложе, да крыло бы не потерял…

Чужак присмотрелся и увидел глубокий рубец на правом крыле.

– Это где ты так? – поинтересовался он.

– Несчастный случай на производстве, – словно невзначай обронил собеседник. – Мы тестировали новый вид винтов… Мне еще повезло. Одним лапы оторвало, другим голову.

– И было за что умирать?

– Неа, – грустно произнес старик. – Проект закрыли, а нас выгнали. А кому нужен не летающий грифон?

– Как обычно, – проворчал пони, и собеседник дернул ухом.

– Может, пойдем выпьем? Тут есть неплохой бар совсем рядом.

– Я не пью.

– Да, прости, забыл, что пони соль лакают, – хохотнул грифон.

– Ага, – отрешенно бросил Крэлкин, пытаясь понять, можно доверять очередному крылатому представителю империи или лучше обойти его стороной.

– Так пойдем? – поинтересовался старик. – Может, помогу тебе, если понравишься мне.

– Что-то я не понимаю грифонов, – произнес чужак. – Одни меня ограбили, ты вот – приглашаешь в бар, хотя знаешь, что денег у меня нет и платить за все придется тебе.

– Пустое, – отмахнулся собеседник. – Иногда хочется поговорить с кем-то о том, как живут в Эквестрии. Пони сюда почти не заглядывают, а попасть к вам можно только через очень щепетильную администрацию, которая очень не любит отпускать за границу ученых, особенно бывших.

– Что-то это мне все напоминает Эквестрию, – заметил пони.

– Давай продолжим за чашечкой крепкого виски, – произнес грифон и неспешно двинулся куда-то. Крэлкин его нагнал и напомнил:

– Я не пью.

– Возьмем тебе сока, – моментально предложил грифон. – Как на счет персикового?

Земной пони скривился, и старик хохотнул.

– Значит, ананасовый, – нашелся тот. – Хотя и дорогой он, зараза. У нас не растут… Да и не все любят давить ананасы на сок. Слишком дорогое удовольствие.

«Он знает, что я люблю? Или просто угадал?»

– Я вообще могу тебе верить? – поинтересовался чужак.

– И ты думаешь, что тот, кто хочет тебя обмануть, будет тебе об этом говорить?

– У меня больше ничего нет, – пояснил жеребец. – Все и так забрали.

– У тебя есть мясо, – просто сказал грифон. – Много свежего мяса. За него можно много выручить.

Земной пони остановился и сглотнул. Старик заметил это и тоже остановился.

«А ведь Винил предупреждала. Кажется, я укусил кусок больше, чем могу проглотить. Интересно, об этом меня предупреждал Кресцент?»

– Я хоть и калека, но в деньгах так сильно не нуждаюсь, – заверил старик. – Первый пони, с которым довелось поговорить, и тот шизофреником оказался.

– Думай обо мне, что хочешь. Откуда я могу знать, что ты меня не сдашь сейчас каким-то мясникам?

– Я понимаю, что тебе не нравлюсь, –устало проговорил собеседник, – и первое твое знакомство с подобными мне прошло не очень гладко, но если бы я хотел тебя отправить на мясорубку, я бы тебе не предлагал выпить.

– И ты хочешь, чтобы я тебе поверил? – недоуменно спросил чужак.

– Можешь мне не верить, но сейчас у тебя нет выбора, – сказал грифон и с легким раздражением посмотрел на пони. – Ты оказался в довольно щепетильной ситуации, Крэлкин.

– Откуда ты знаешь мое имя? – встрепенулся жеребец и сделал несколько шагов назад.

Грифон вскинул бровь.

– Это довольно распространенное имя у пони, – произнес он.

– Ты врешь.

– Ладно-ладно, – легко согласился старик. – Вру я, но что с того? Я знал, что корабль с пони прибудет сюда и даже шел хотя бы посмотреть на них у корабля… Пони – моя слабость. Нравятся они мне… такие беззаботные в своем сладком мирке, такие мягкие, спокойные. Они умеют веселиться в отличие от грифонов. Нет, я не говорю, что грифоны устраивают плохие концерты, но делают это крайне редко и попасть туда может далеко не каждый. Клуб избранных, если ты понимаешь, о чем я.

– У тебя есть список всех, кто был на корабле? – догадался Крэлкин.

– Конечно. Мне очень хотелось с кем-то поговорить, но, как я уже говорил, сюда пони практически не приплывают, а встречать их в другом городе мне через чур накладно.

– Почему не встретился с Винил? – поинтересовался жеребец. – Почему именно я?

– Я думал, что я никого вообще не встречу, – признался тот. – Слушай, пойдем, выпьем, а то в горле пересохло. Обещаю тебя защитить от любых посягательств на твое.. – грифон хихикнул, – мясо.

Чужак стоял в нерешительности. Он не знал, верить незнакомцу или нет. С одной стороны ему не улыбалась судьба быть съеденным в каком-то захудалом пабе, с другой – он не хотел возвращаться ни с чем. «Винил меня предупреждала о каких-то любителях пони. Неужели это один из них? Впрочем, если что-то пойдет не так, Селестия поможет мне выбраться».

– Ладно, я пойду с тобой, –согласился пони, – но только если ты купишь мне билет в столицу.

– Если так сильно надо, то куплю, но я не понимаю, зачем тебе это нужно. Дальше будет только хуже.

Старик повернулся и пошел в бар. Крэлкин двинулся за ним. Некоторое время они шли в тишине. По округе разносился настойчивый щебет птиц, ветер начал усиливаться. Чувствовался морской бриз и терпкий запах рыбы.

– Ты хочешь от меня узнать, как живут в Эквестрии? – внезапно поинтересовался чужак

– Горю желанием, – воодушевленно произнес грифон. – Иногда хочется вырваться отсюда, но куда ни едь, везде одно и то же.

– В Эквестрии то же самое.

– Везде есть свои нюансы, это верное, но хочется узнать о ваших.

Грифон резко свернул, и чужак увидел, как он открывает небольшую дверцу. Над входом висела деревянная вывеска с большими черными буквами: “У Джо”, побитая временем и разрисованная сорванцами. В помещении было шумно, и при открытой двери можно было услышать короткие отрывки фраз.

Как только Крэлкин вошел внутрь, разговоры прекратились, и с десяток грифонов тотчас уставились на него. Он сглотнул, заметил старика, уже пробирающегося в дебри бара к самому дальнему столу, и поспешил за ним. После того, как новоприбывшие сели, посетители постепенно вернулись к разговорам, иногда посматривая на необычную пару.

– Что-то мне не нравится, как на меня тут смотрят, – шепотом произнес Крэлкин.

– Ты главное, не бойся, – наставлял незнакомец. – Они, скорее всего, первый раз пони видят. И мало кто пробовал их мясо. А это деликатес.

– Значит, ты специально меня привел сюда, чтобы понять, сколько я стою?

– Не веди себя вызывающе и успокойся, – отмахнулся старик. – Я сказал, что буду защищать тебя, значит, буду защищать. Лучше расскажи, с каким поручением принцесса Селестия отправила тебя в нашу страну.

– И зачем ты хочешь это узнать? – поинтересовался чужак, осматривая других посетителей.

– К нам в основном единороги приезжают, да и то либо по своим каким-то делам, либо по распоряжению принцессы Селестии работать на императора. Все это выглядит… – грифон задумался, подбирая слова, – довольно неплохо, если не учитывать того факта, что они ни с кем не общаются. Работа, работа… да замкнутый круг общения. Впрочем, император их никуда не отпускает с территории объекта исследования.

– Ну, если честно, то я тут просто хочу осмотреться, – произнес жеребец.

– Какое-то уж очень странное поручение у тебя, – заметил старик и откинулся на спинку промасленного стула.

– Там у нас в высоких кругах слегка побаиваются вашу страну и, вероятно, правительство, – нашелся пони.

– Было бы это так, – наставительно изрек собеседник, подняв когтистую лапу и указав пальцем в потолок, – принцессы встретились бы с императором лично, а тут…

– Надо же как-то от вторжения защищаться. Вот меня послали посмотреть, что да как.

– Да мы и сами толком не знаем, что да как, – хмыкнул грифон. – Простым осмотром ты не ограничишься. Придется спускаться в подвалы и залезать на небоскребы.

– На такое я не подписывался, – отмахнулся Крэлкин.

– Придется, – с некоторым сожалением произнес старик. – Тебе же это поручила сама принцесса. Если бы нам приказал император что-то сделать, пришлось бы делать. Даже если бы это стоило жизни.

– Селестия не такая, – протестующе воскликнул жеребец.

– А какая? – с интересом спросил грифон и упершись локтями на столешницу, подвинулся к попутчику.

– Ну, – замялся чужак. – Она мягкая и в то же время твердая. Она старается ни на кого не давить. Тем не менее, все всегда делают то, что ей нужно. Ее мощь поражает. Ее ничем не пронять, да и, скорее всего, она повидала такое, что нам и не снилось. Даже не знаю, как описать, но она делает так, чтобы пони сами выбирали нужный ей ответ или вариант действия и все делали по собственному желанию. Даже если она магией воздействует на кого-то, все равно сила ее впечатляет.

– Вот она, сладкая жизнь, – слащаво произнес собеседник и потянулся.

– А у вас что, добровольно-принудительно?

– А в монолитных государствах может быть по-другому?

– Как видишь, в Эквестрии все по-другому.

– На то она и Эквестрия, – блаженно произнес грифон и откинулся на спинку стула.

Старик подозвал официанта и сделал нехитрый заказ. Работник кафе с удивлением осмотрел пони, однако ничего не сказал.

– Слушай, у нас байка ходит, что пони делают радугу из… – грифон осмотрелся и понизил голос: – других пони.

– “Из других пони”? – не понял Крэлкин. – В каком смысле?

– Как-то выжимают из них что-то… И получают цвета радуги.

– Без понятия, – моментально заявил Крэлкин, пытаясь представить процесс такого производства. – Но что-то мне мало верится, чтобы пони такое делали. В любом случае, погодой занимаются пегасы, а я с ними не общаюсь.

– А мне интересно, как жить в мире, в котором ты сам управляешь погодой.

– Не очень хорошо, – заверил жеребец, – потому что погоду меняют сами пони. Встали с утра и весь день занимаются бесполезной работой. Честное слово, гораздо проще, когда погода меняется сама. Я вот, правда, не знаю, пони грозу делают или нет.

– Зато вы можете сделать погоду теплой, когда этого сами захотите, – возразил собеседник. – Только подумай, что можно создать локальные идеальные условия существования, забыть про селекцию и остальные виды вмешательства в генетический код. Это рай земной.

– Однако пони решили, что смена сезонов года также важна, как смена дня и ночи.

– Я бы с удовольствие с ними поменялся, а то кости старые частенько ноют на погоду, – заметил старик. – Но от меня в данном случае ничего не зависит.

– От нас никогда ничто не зависит.

– Ну, почему же? – с хитринкой спросил грифон. – Кое на что мы можем повлиять, особенно когда имеет связи в правительстве. Так чем ты привлек принцессу эквестрийскую? Не крупом же...

– Какая разница?

– Да просто интересно, – поспешно произнес старик. – У нас, чтобы разговаривать с императором лично, надо быть либо пони, либо важной шишкой, либо прислугой, либо продавцом.

– Селестия не такая. Она…

– Я уже слышал, какая Селестия, – перебил собеседник. – Теперь я хочу понять, как ты втерся к ней в доверие. И знай, что я почувствую, если ты врешь?

– Почувствуешь? – с презрением вопросил чужак.

Старик улыбнулся и кивнул. Пони застыл, пытаясь понять, что имел в виду незнакомец. Через минуту к столику подошел официант с подносом, небрежно поставил перед посетителями заказанные блюда и покосился за жеребца.

– Сколько? – поинтересовался он, глядя на пожилого грифона.

– Не продается, – отмахнулся тот.

– Вы не поняли, – как можно учтивее произнес официант. – Вопрос стоит только в сумме.

– Любезнейший, мне все равно, сколько вы предложите, – ухмыльнулся незнакомец. – Это моя добыча.

– Отказ будет стоить очень дорого, – заверил работник бара.

Старик моментально выпрямился, схватил официанта за галстук и рванул на себя. Второй лапой он подхватил столовый нож и всадил в стол, пронзив галстук. Поднос со звоном упал на пол, и зал затих. Официант недовольно фыркнул, резко выпрямился, разорвав галстук надвое, и прошипел:

– Живыми вы отсюда не выйдете.

– Мне так все говорят, – буркнул старик и плюхнулся на стул.

Послышались негромкие, но четкие щелчки.

– Я предупреждал, что цена ошибки будет высокой, – произнес молодой грифон.

«И опять я вляпался во что-то», – посетовал про себя чужак, нервно осматриваясь и ловя на себе хищные взгляды.

Работник бара развернулся и, прежде чем скрыться за дверями кухни бросил:

– Мясо от свинца не портится.

Крэлкин глянул на старика, а тот в свою очередь смотрел на него.

– Спасибо, – кисло отозвался жеребец, обвиняя его.

– Спасибо за что? – с недоумением поинтересовался тот и улыбнулся.

Чужак бросил взгляд назад и, увидев застывших грифонов, которые уже наставили пистолеты на них, подскочил. Он попятился назад, споткнулся об стул и вместе с предметом мебели повалился на пол. Старик же, удобнее уселся, налил горячего чая и вздохнул. Крэлкин моментально подскочил и с недоумением уставился на застывших противников.

– Вот ты приперся в Империю Грифона, – молвил старик, – а для чего? И не ври про просьбу Селестии, я бы знал. Да и отклонил ее… Покажи метку, – внезапно приказал пернатый.

– Метку? – с беспокойством отозвался чужак. – Но…

Накидку пони подхватил внезапно появившийся ветер и оголил круп. Грифон скривился и хлебнул чая.

– Я же предупреждал Селестию, что не стоит сюда отправлять своих граждан без меток. Мы подписали соглашение…

– Император?.. – в страхе произнес жеребец.

– Догадался, – вздохнул пернатый. – Крэлкин, Крэлкин… – потянул он и внезапно стал насвистывать незадачливый мотив. Чужак нашел его очень знакомым, но никак не мог вспомнить, откуда музыка.

«Почему император Империи Грифона сидит передо мной и пытается мне что-то сказать? И почему, если он император, то остальные его не узнали? Вообще непонятно. Но если бы он откровенно лгал мне… какой толк? И откуда узнал о прошении Селестии и о том, что там было написано мое имя? Неужели передо мной на самом деле сам император грифонов?»

– Как меня зовут? – внезапно спросил старик.

– Откуда я знаю? – практически моментально отозвался Крэлкин.

– Знаешь.

– Ги… – попытался вспомнить чужак. – Гидеон, верно?

– Гидеон меня зовут в обличье правителя империи грифонов.

– Что значит “в обличье”?

– Сейчас тебя это не должно волновать. Тебя должно волновать мое имя.

«Значит, это не его обличье… Что это вообще значит? Он что, умеет, как я, менять форму материи? Это невозможно делать часто. Будь он хоть трижды гением магии, подобные преобразования тяжелы для живой ткани. Император не может пропасть надолго, так что можно предположить, что он знает какие-то приемы, способные менять облик на короткое время. Магия иллюзии?»

– Как ты колдуешь? – поинтересовался Крэлкин.

– Ты всегда уходил от прямого ответа, верно?

«Но откуда он знает? А еще он утверждает, что мы встречались, но я не помню, чтобы якшался с грифонами. Или это член Целеберриума под прикрытием? Нет, зачем ему было бы разыгрывать подобный концерт передо мной? Он знает, что я состою в Целеберриуме, и даже если он должен передать мне важную информацию, не тянул бы время».

– Почему “уходил от ответа”? – отрешенно возмутился чужак. – Откуда ты вообще меня можешь знать? Где мы встречались?

– А ты вспоминай, времени у нас предостаточно.

– Если ты из Целеберриума, то не тяни…

– Я не из Целеберриума. Я даже не знаю, что такое этот твой Целеберриум, – возразил грифон. – А ты подумай над вопросом, не спеши.

– Если даже ты заморозил их, – сказал Крэлкин, указав вглубь зала, – это не значит, что никто не зайдет сюда. Придется отвечать…

– Не беспокойся, – отмахнулся грифон и взял принесенный официантом бутерброд с рыбой. – Замерла вся материя в самых отдаленных частях вселенной.

– Не ври, никто такой силой не обладает. Это невозможно в принципе.

– Обладает, не обладает, – скучающе произнес старик, махая бутербродов из стороны в сторону. – Выйди на улицу и сам во всем убедись. Море рядом, вода замерла и там. Все ждет моих команд.

– Это какие-то имплантаты, да? – поинтересовался чужак.

– Где? – с недоумением поинтересовался грифон.

– В крыльях. Винил говорила, что император может колдовать крыльями.

– Ты прибыл сюда с Винил, да? Хорошая единорожка, не находишь?

– Она говорила, что ее учил император грифонов, – вновь сказал чужак.

– Учил и учу, – кивнул собеседник. – Но она не очень способная ученица.

– И зачем тогда? – поинтересовался жеребец.

– Узнаешь, когда скажешь, кто я.

– Да откуда я знаю?! – вспылил пони, и император стукнул по столу кулаком.

– Ну, пытайся понять, спрашивай, – недовольно сказал старик. – Не будь мешком.

– Ну… – Крэлкин задумался и через несколько секунд выпалил: – Когда мы с тобой последний раз встречались?

– Когда последний раз встречались? – усмехнулся грифон. – До зари пони.

– До… – начал чужак и осекся, с недоверием уставившись на собеседника и уточнил: – До появления пони?

– Да, – улыбнулся тот. – До появления самого первого пони на этой несчастной планете.

«До начала эры пони? Он что, человек? Выживший человек? Или когитор? Но что тогда значат его слова об обличии императора?»

– Ты не можешь быть…

– Иррационально? – усмехнулся император. – Или твой маленький разум не способен понять множество различных факторов? Или не можешь принять истину? Вот, к примеру, ты не понимаешь, как можно остановить время во всей вселенной…

– Не может быть такой силы! – рявкнул Крэлкин. – Это невозможно! Разве что ты ускорил нас, а нам кажется, что все вокруг замерли.

– Ну, наконец-то ты стал понимать, – улыбнулся грифон. – Теперь, вернемся к вопросу моего имени.

– Я на него не смогу ответить. Ты не можешь быть человеком, тебя бы убили аватары.

– Ты и о них узнал? – с некоторым удивлением произнес собеседник. – Похвально. Интересно, как глубоко ты смог нырнуть в этом мире?

– Ты когитор? – настойчиво спросил жеребец.

– Нет, не когитор, – покачал головой незнакомец. – Хотя знал и таких.

– Ты не можешь быть из моего времени, – твердо заявил чужак, пытаясь убедить себя в истинности своих слов. – Этого не может быть.

– А мог ли ты разорвать время? – поинтересовался император. – Можно ли вообще перемещаться во времени?

– Как видишь, можно.

Грифон покачал головой.

– И, тем не менее, как меня зовут? – вновь спросил он.

– Прошел почти год, с тех пор, как я сюда попал. Много чего произошло.

– Я уверен, что ты меня помнишь, – заявил собеседник, улыбнулся, откусил большой кусок бутерброда и скривился. – Ненавижу рыбу. Всегда не любил, но надо иногда делать то, что не хочется, потому как хорошее покажется скучной серостью. Не находишь?

– Учитель? – неуверенно прошептал чужак.

– Какой я тебе учитель? – возмутился незнакомец.

– Тогда назовись!

– Зачем ты оставил себе имя Крэлкин? – поинтересовался тот. – Назвался бы по-понячьи. Сладкое облако, березовая палка. Не знаю даже, что там сейчас у них в моде.

– Идиотские названия, – фыркнул чужак.

– И, тем не менее, если бы мне пришло письмо от Селестии на имя какого-нибудь Коричного Пряника, а не на имя Крэлкина, я бы, возможно, удовлетворил просьбу.

– Тебя смутило только мое имя? – с недоумением поинтересовался жеребец.

– Меня больше смутило, что ты полез сюда, – произнес император и вновь откусил бутерброд. – Я знаю, кто ты. И я даже знаю, что ты пришел в этот мир не один. Твой верный подручный, преданный пес его хозяина… А ведь он не один раз спасал тебе жизнь.

Пони разинул рот и с ужасом смотрел на собеседника.

– Догадался, кто я? Нам с тобой было довольно весело, – заявил грифон. – Хотя после тебя было столько событий, что я практически забыл, что ты должен был появиться примерно в это время.

– Ты не можешь им быть! – выпалил Крэлкин и подскочил, откинув стул назад. – Ты был посредственностью, ты был одним из самых никчемных магов, которых я когда-либо видел!

– Но я был настойчив, – легко парировал крылатый. – В итоге даже сам великий Крэлкин не понял, какая книга попала в его загребущие руки.

– Ты не мог прыгнуть во времени! – крикнул чужак, отступая назад. – Да даже если бы и прыгнул, то позже меня.

– Ну что, готов назвать мое имя? – усмехнулся грифон.

Крэлкин, не говоря ни слова, рванул в сторону выхода. Услышав за спиной хохот, сердце его сжалось и стало колотиться с удвоенной скоростью. «Это не может быть он! – думал он про себя. – Я не верю в этот фарс. Он читает мысли, залазит в самые далекие уголки моего сознания, но он не может быть… Он бы не дожил… Нет бессмертных…»

Вырвавшись на улицу, чужак осмотрелся и сжал зубы. Деревья не качались, листва не шумела, и даже птицы не щебетали. Стояла полная тишина. А в ушах отчетливо отстукивало сердце. Он попытался услышать, где море, почувствовать бриз, но все было тщетно. Еще раз осмотревшись, он выбрал предполагаемое направление и рванул туда. Сзади стукнула дверь, но он боялся поворачиваться. Кошмары, оставшиеся в прошлом, догнали его в настоящем.

– Куда бежишь? – поинтересовался голос сверху, и пони моментально свернул в подворотню.

Он хотел убежать, закрыться от призрака, который просто не мог существовать в том же времени, что и он. Обдумывая план побега, чужак еще несколько раз свернул на незнакомые улочки и, увидев перед собой пирс и корабль Эквестрии, рядом с которым стояли застывшие пони и стражники грифонов, рванул туда. Судно не играло на волнах, и море тоже не двигалось.

«Черт! – простонал про себя Крэлкин, остановившись и переводя дыхание. – Я не смогу от него уйти. Даже если сильно захочу… я в его власти. Если это он… то почему медлит? Почему гонится за мной, когда может уничтожить силой мысли? Сопротивляться я не смогу… Да и как сопротивляться в мире, где у меня даже магии нет? Похоже, что он просто играет с добычей. Правильно он сказал официанту: я его добыча, и он меня никому не отдаст. Но почему он появился до того, как я пришел в мир? И почему перед пони?»

– Набегался? – добродушно поинтересовался грифон.

Крэлкин было рванул от него, но, сделав несколько шагов, остановился и опустил голову.

Немного постояв так, он ненавистным взглядом исподлобья уставился на императора.

– Когда-то давно наши с тобой поединки мне казались чрезвычайно сложными, – произнес тот. – А теперь у меня есть сила поставить на колени все живое в этом мире.

– Убьешь? – сухо поинтересовался чужак.

– Будто мне это надо, – фыркнул собеседник и уселся прямо на каменную дорогу. – Да и кто ты такой, чтобы об тебя мараться? Призрак прошлого, с которым мне не посчастливилось когда-то встретиться? – вопросил он и, не дожидаясь ответа произнес: – Так что, готов назвать мое имя?

– Гресмит ты, – вздохнул пони и отвернулся.

– Правильно, – добродушно отозвался император. – Наконец-то мы встретились, Крэлкин. Этой встречи я ждал слишком долго, – внезапно кровожадно произнес грифон. – И я бы хотел вырвать твой кадык, вспороть брюхо, выколоть глаза и вырезать язык! Я хотел, чтобы ты захлебнулся собственной кровью! Я хотел сделать кресло из твоей кожи, сняв ее с тебя живьем! Я тебя ненавидел столько, сколько я себя помню! Если бы не ты, я получил бы силу и власть гораздо раньше!

Чужак зажмурился и приготовился к удару, однако грифон беззаботно продолжил:

– Но я подрос, выкинул гадость из головы и стал смотреть на мир совершенно иными глазами.

– И в итоге оказался здесь.

– Здесь оказался и ты.

Крэлкин промолчал, уселся на дорожку и посмотрел на море за горизонт. Взирая на бездвижную картину, по его спине пробежал холодок.

– Тебе не кажется, что ты чужой в этом мире? – поинтересовался он.

– Чужой? – с недоумением спросил Гресмит. – Не смеши. Это ты чужой, а я в этом мире нахожусь с начала его существования. Я точно рассчитал, когда ты появишься, в какой точке планеты. И я создал для тебя целый мир. После беготни и уловок ты должен был попасть в мир добрых и миролюбивых пони.

– Ты не мог создать их мир, – парировал чужак. – Мир пони с глубокой и сложной историей. Невозможно создать такой многогранный мир. Как ты можешь на них влиять, если даже не взаимодействуешь с ними?

– Согласен, я их корректировал последний раз тысячелетие назад.

– “Корректировал”? – переспросил Крэлкин, пытаясь вспомнить, что происходило в то время в истории пони. – Они воевали…

– С Империей Грифона, – закончил Гресмит. – Не находишь никакого совпадения?

– Ты убивал пони только для того, чтобы они были добры ко мне?

Император загоготал и, поднявшись на задние лапы, вытянулся.

– Не думай, что мир крутится вокруг тебя, – наставительно произнес он. – Он даже не заметил твоего исчезновения. Пропала одна никчемная жизнь, а взамен ей придет десяток. Нет… Мне тогда надо было просто развеяться, отвлечься от рутины, размять старые кости. Тем более, на трон должны были придти новые правители, и я им оказал дружескую услугу: их приняли, как спасителей.

– Ты убил тысячи живых существ, чтобы поиграть в свои политические игры? – возмутился чужак.

– А что такого? – флегматично поинтересовался грифон. – После войны всегда идет цивилизационный рывок. Пони вот выстрадали свой мир, прошли через реки крови, а ты… Ты не заслуживаешь даже сидеть рядом с ними за одним столом. Когда-то давно я хотел сравниться с тобой, а теперь понимаю, какой ты на самом деле мусор.

– Сам ты мусор, – буркнул чужак.

– Смешной ты, – хохотнул император. – Будь у тебя голова на плечах, ты бы изучил книгу, которую тогда украл от и до.

– Такие, как ты, меня постоянно преследовали и не давали продыху.

– Врунишка, – добродушно отозвался грифон. – Ты неделями ничего не делал. Насколько я помню, мы координировали действия. Это была забавная охота.

– А вот мне было не до смеха, – недовольно проворчал Крэлкин.

– А тебя никто не спрашивал. От тебя надо было только убегать. И ты это делал хорошо, надо отдать должное. Вот только с книгой ты обращался, как скотина. Вся изодранная, намоченная. Что ты с ней делал?

– Ты хочешь, чтобы я извинился? – с недоумением поинтересовался чужак.

– Ты всегда был нетерпеливым и неряшливым, – с ностальгией сказал Гресмит. – Особенно это касается судьбоносных решений. Ты должен быть единорогом, обязан был им быть, но выбрал судьбу простака. Как оно, лишиться магии?

– Издеваешься, да? – прошипел пони.

– Издеваюсь… – с недоумением потянул император и задумался. – Почему бы и нет? Что ты сможешь мне сделать? Я могу тебя хоть говном обозвать – ты проглотишь и не подавишься, потому что я так хочу. Ты попал в мой мир. Я здесь Бог.

– Ты просто зарвавшийся и охамевший человек, – отозвался жеребец. – Очередной выкидыш нашей никчемной эпохи.

– Вот за это я тебя всегда ненавидел, – проговорил грифон. – Ты говоришь то, что думаешь, не заботясь о последствиях. Так чем ты все-таки подцепил Селестию? Она мало на кого внимание обращает. Особенно после случая с ее первой подругой… А потом и с сестрой.

– Ты знаешь о них? – изумился Крэлкин.

– Я много о чем знаю, – отмахнулся собеседник. – А еще я знаю, что ты уходишь от прямого ответа.

– Ну… – чужак на время задумался, подбирая слова. – Я ее подкупил знаниями о нашем мире.

– Зная Селестию, ей это неинтересно, – беспристрастно заявил император. – Да и что ты можешь знать о нашем мире? Знаешь, из чего порох состоит? Как добыть уголь? По какому принципу устроены электростанции? Да ты ни один элемент квазистония не соберешь.

– “Квазистония”? – переспросил жеребец.

– Хм, а он не из нашего времени? – неподдельно изумился Гресмит. – Думал всегда, что оттуда. Впрочем, неважно. Отвечай.

– Я знаю, как работает магия старого времени, – сдавленно произнес чужак. – Этого было достаточно.

– Значит, она так просто клюнула на что-то подобное? – в задумчивости сказал крылатый, поднял взгляд и посмотрел на солнце. – Я полагаю, ей нужно преподать урок, что не стоит распаляться на подобные пустяки. Ей самой нужно совершенствоваться в той магии, которая у нее есть, а она лезет в другие.

«Последний раз, когда он пытался помочь Селестии, он практически уничтожил Эквестрию. Что же будет, если он соберется учить Селестию? Нет, этого психа надо держать подальше от Эквестрии. Любыми правдами и неправдами. Что же с тобой случилось, Гресмит? И ты ли это вообще?»

– Сказать по правде, она от меня не потребовала ни одной записи, – отозвался пони. – Разве что ее ученица… – Грифон медленно опустил взгляд и с недоумением воззрился на собеседника, и того передернуло. – Но и то без энтузиазма. Так что не нужно никого учить.

– А вот этого не твоего ума дело, – жестко отозвался император. – С тобой у меня будет разговор короткий. Не дорос еще нос решать политические вопросы. Мне нужна сильная Эквестрия, и я сделаю все, что угодно, чтобы она такой и была. А сколько прольется крови для этого – неважно.

Крэлкин поежился под прямым взглядом Гресмита и опустил глаза, рассматривая неровную кладку дороги. Он был готов поклясться, что перед ним стоит давний недруг, но он чувствовал холод и неприязнь, исходящую от него. В обличии грифона был Гресмит или нет, он стал источать неприятный запах смерти. Безрассудные действия, которыми император грифонов мог залить мир кровью, пугали чужака и вызывали неприязнь к самой персоне собеседника.

Гресмит изменился за прожитые годы, и Крэлкин это понимал. Изменился и он сам, хотя порой отрицал это. Теперь чужак был неравнодушен к своему новому дому и никак не допускал даже мысли о том, что он бесследно исчезнет. Гресмит же стал черствым и глухим. Он стал открытым и жестоким. Его цели и желания стали туманны. Земной пони пытался понять, что движет старым знакомым и не мог найти ответа. За столь длинную жизнь, как жизнь новой цивилизации, можно было сделать все, что угодно, убить кого угодно, полюбить кого угодно, с кем угодно подружиться и кого-угодно потерять. Было достаточно времени на путешествия, даже на другие планеты. Жизнь должна была надоесть Гресмиту, но он, казалось, совсем от нее не устал.

Крэлкин посмотрел на грифона; тот с интересом смотрел на солнце и молчал. Молчал и Крэлкин.

– Ну… – потянул жеребец и привлек внимание собеседника.

– Что “ну”? – переспросил грифон.

– Что делать будем дальше? – поинтересовался пони. – Я полагаю, что убивать меня ты не намерен?

– Наверное, нет, – пожал плечами император и предупредил: – Но я могу и передумать.

– И что тогда мне делать?

– По чистой случайности или по своей глупости, ты создал чистейшего земного пони, который только может существовать. Мне нужен образец твоей ткани для экспериментов. – Гресмит оскалился. – И я не обещаю, что ты ничего не почувствуешь.

Крэлкин нахмурился, но, поняв, что пререкаться с давним врагом смысла нет, тяжело вздохнул.

– Ты предлагаешь мне пойти в какую-то лабораторию?..

– Со мной пойдешь, – перебил грифон. – Из тебя пони, как из меня валькор. Впрочем, все может ограничиться только тестами. Давно я не встречал чистых пони любой расы. У меня как раз есть несколько новых экспериментов для этого.

– И что собираешься делать с образцами?

– Кого-кого, а тебя это должно касаться меньше всего, – отмахнулся император. – Хоть погублю все живое на планете, это не твое дело.

– Я боюсь, что ты можешь навредить Эквестрии, – признался жеребец.

– Циничный Крэлкин заботится о чей-то заднице, кроме своей? – хохотнул старик. – Что в лесу подохло?

– Эквестрия мне стала домом…

– Домом? – удивился Гресмит.

– Который вы у меня забрали в свое время! – надавил чужак.

– Дом мы у тебя забрали? Ты жизнь забрал у себя и своего напарника, а сейчас про дом заливаешь?

– Если бы вы меня не преследовали…

– Если бы ты держал свои руки при себе, то ничего бы не случилось, – прервал речь Крэлкина император. – Мы бы передохли в нашем времени, и закончилась бы очередная никчемная история.

– Поплачься еще, – хмуро буркнул пони.

– Только ты тут плачешься. Обидели мышку – написали в норку.

– Как ребенок.

– Кто бы говорил, – страдальчески воскликнул Гресмит. – Очень по-взрослому спихивать ответственность за свои действия на кого-то другого. Постыдился бы.

– Ничего я не спихиваю, – возразил чужак. – Я говорю правду.

– С твоей стороны это, конечно, правда, а с моей стороны? Почему мы вообще должны были за тобой бегать?

– Мне это тоже интересно. Что было такого…

Внезапно грифон подскочил и завис в полуметре над землей, расставив крылья в разные стороны, а через секунду их окутало розовое облачко магии. Земля под ногами содрогнулась, и чужак, подскочив, отпрыгнул от императора. Справа послышался хруст, и Крэлкин посмотрел туда. Небольшой склад, в котором стояли грифоны и чистили рыбу, оторвался от фундамента, слегка поднялся над землей, и, спустя мгновение, сжался в небольшой каменный шарик. Пони скривился и увидел, как из шарика стала капать кровь.

– Теперь ты понял, что такого было в той книге?! – рявкнул Гресмит. – Именно поэтому она была запрещена! А ты нарушил все мыслимые и немыслимые правила! Магия априори опасна! Любая магия! А магия, которая была описана в украенной книге – вдвоейне опасна! И она должна была оставаться под замком, как некогда решили более умные люди! Ты же решил поиграться с тем, что стоит жизни!

– Убивать-то было зачем?! – с ужасом вопросил жеребец.

– Ты еще не понял?! До тебя только так доходит! В книге были описаны самые мощные заклинания уничтожения и разрушения! И мы охотились за тобой именно-то потому, что ты не должен был научиться ей. Но мы переоценили тебя, – горько произнес грифон. – Ты оказался невежественной свиньей.

– А ты бездушная скотина, которая не ценит жизни! – нашелся Крэлкин.

Грифон сложил крылья, мягко опустился на землю и сел по-собачьи напротив чужака.

– Ты забываешь, что я был настойчивым, – заметил он. – Ты украл только одну книгу, я же забрал остальные.

– И ты меня обвиняешь в том, что я нарушил запреты? – опешил чужак.

– После твоей выходки была пересмотрена сама концепция магического сообщества. И книги пришлось кому-то забирать. Это был я.

– Тебе бы просто так их не отдали.

– Я знаю, – кивнул Гресмит, – потому мне пришлось кое-кого убить. Не скажу, что мне это не понравилось… Тем не менее, если есть магия разрушения, должна быть и магия созидания. Но ее не было среди тех книг. Зато была магия восстановления.

Крылья грифона вновь взметнулись вверх, их опять объяло облачко магии, и дом, который сжался в шарик, вновь появился на своем месте, вместе с работниками, застывшими в тех же позах, что и прежде.

– Эта магия, пожалуй, самая опасная, – заключил император. – Один маг мог создать идеального солдата, которого невозможно убить. И у тебя быт такой приспешник, потому у всех наверху кровь в жилах застыла, когда обнаружилась пропажа. После твоего побега высшее руководство стало шерстить закрытый архив на предмет исчезновения именно этой книги, и каково было их облегчение, что пропала не она…

– Что-то я не могу понять: как моя книга была начинена магией разрушения, если я прорвал материю времени?

– Именно, что прорвал, – заметил Гресмит. – Вероломно прорвал, как варвар. Это тоже была одна из форм разрушения. Сперва ты разрушал материю, а потом и время.

– Вообще бред какой-то, – с непониманием произнес чужак.

– Тебе, собственно, не нужно понимать ни одного моего слова, – отмахнулся грифон. – И зачем я тут перед тобой распинаюсь?

– Возможно, ты нашел последнего человека на планете?

– Последнего человека? – с отвращением бросил император. – Я их тут тысячами убивал. Лезут, как тараканы на свет.

– А аватары? Они должны были убивать людей. И тебя должны были убить.

– Они слабы. Более того, у аватаров своя миссия, и они вообще не имеют права выходить в открытый мир. Но иногда я чувствую их.

Чужак замолчал. Он не желал разговаривать со старым противником об аватарах. Он хотел, чтобы все решилось как можно скорее, а любые слова только оттягивали этот момент. С другой стороны, Крэлкин боялся оставаться наедине с Гресмитом в светлых и чистых кабинетах испытательного комплекса, а это было следствием окончания их разговора, потому, нехотя, он продолжал говорить глупости, пытаясь задеть за живое собеседника и оттянуть момент путешествия в лабораторию.

– Как ты вообще живешь столько лет? – невольно спросил жеребец.

– Это, пожалуй, самое интересное, – с некоторым интересом произнес грифон. – Это совмещение нескольких видов магии. Пожалуй, я должен поблагодарить тебя, что мне достались все те книги. Впрочем, знания постиг я сам, а книги рано или поздно все равно попали бы в мои руки.

– То есть, если бы я не украл книгу, ты все равно бы искал рукописи? – с изумлением поинтересовался пони.

– Конечно! – воскликнул Гресмит. – Я что, дурак? Миллионы веков человечество боялось смерти до треска льда. Потому было множество монахов, шаманов, богов. Из этого страха родилась наука, из него же родилась и магия. Люди всегда хотели контролировать все, что видят вокруг и быть неуязвимыми… Некоторым было проще представлять каких-то бессмертных существ… Заметь: бессмертных! Кому же понравится смена Бога и новые правила игры? Так вот, только магия полноценно смогла решить проблему. И, естественно, решение крылось в той запрещенной литературе.

– Ты бы все равно разграбил библиотеку? – уточнил Крэлкин.

– Конечно! – вновь воскликнул грифон. – Ты не слышишь?

– Я просто не могу поверить, что ты оказался такой скотиной?

– Да, ты тогда вовремя подвернулся, – усмехнулся собеседник. – Хотя сам виноват. Нечего было лезть, куда не просили.

– Паскуда!..

– Сам виноват! – рявкнул Гресмит. – Идиотом родился – идиотом и помрешь. Ты вообще не думаешь о завтрашнем дне. Тобой крутят все, кто хочет. Попал в новый мир пони, хороший, добрый… но ты и там нашел себе неприятности на круп. Жил бы спокойно, ни к кому не лез, ан-нет.

Внезапно чужак нахмурился.

– Погоди, что ты знаешь? – прямо спросил он.

– Я многое знаю про пони. И с твоей помощью собираюсь узнать еще больше. Ты довольно сильно втерся в доверие к Селестии, раз она на тебя написала прошение о посещении Империи Грифона. Будешь иногда отправлять мне письма, что происходит в Эквестрии, какие шаги предпринимаются и так далее. Думаю, ты еще не разучился чувствовать движение наверху?

– Почему это я тебе должен прислуживать? – возмутился жеребец.

– Потому что я так сказал, – отрезал император. – Да и выбора у тебя особо нет.

– Выбор есть всегда.

– Не в твоем случае, – покачал головой Гресмит. – Ты, как ты сам же выразился, чувствуешь себя чужим в этом мире. И действительно ты не должен был здесь никогда появляться. Если ты пропадешь – никто не хватится.

– Погоди, если бы я не скакнул во времени, ты бы не получил книги. Ты разорвешь временную петлю. Моя смерть тебе невыгодна.

– Ты уже выполнил свое предназначение, – отмахнулся собеседник. – Время в нашем случае не изменит материю. Лестно слышать после стольких тысячелетий, что мой старый враг так цепляется за что-то, кроме своей жизни, но…

Внезапно грифон замолчал и уставился вверх.

– “Но”? – поинтересовался Крэлкин.

– Засиделись мы тут, – произнес тот. – Пора возвращаться в привычное течение времени.

– Это значит, что наш разговор окончен? – поинтересовался жеребец.

– Полагаю, что ты уже жил в королевских покоях, так что ничего нового не увидишь и как себя вести знаешь.

– Это приглашение?

– Это приказ.

Император расставил крылья и хмыкнул. Чужак с тревогой смотрел на Гресмита и пытался увидеть в нем мага-неудачника, но не мог. «Теперь понятно, почему каждый правитель грифонов может колдовать. Просто сильный маг. Но почему он прошел такой огромный путь? Что им движет? Ему должно было надоесть само существование, но каждый раз он каким-то образом продлевал жизнь. И почему он помог Селестии взобраться на трон? Пони его явно интересуют.

Нужно узнать, что связывает его и Винил. Не просто же так он ее обучает, коли она посредственность. Да и зачем-то ему понадобилось слежка за Селестией? Был бы он так всемогущ, не нуждался бы в моей помощи. Что-то тут нечисто. Кажется, это не Гресмит. Он, конечно, многое знает о моей жизни, но как его проверить? Нужно найти такое воспоминание, в котором фигурируем мы оба, но о котором достоверную информацию знаю только я».

– Готов? – поинтересовался император.

– Куда же я денусь? – страдальчески осведомился жеребец.

– И то верно, – оскалился грифон, и крылья его сверкнули.