Эквестриада: Гражданская Война

Глава первая

Основная группа, в которой публикуется дополнительный материал, а также исходный текст в формате Word: https://new.vk.com/ekvestriada

Теплый свет падал на залитые серебряным холодом мраморные стены. Роскошное золото обрамляло огнём вершины домов. Первые насекомые, проснувшиеся ото сна, уже жужжали и порхали на Лебединых улицах, цветущих жилах города.

В воздухе парили ароматы туалетной воды. Серый камень, будучи опорой для Кантерлота, казалось, впитывал этот запах богатой жизни и от этого сам расцветал хитрыми шелковыми стенами. Город просыпался. Солнце заботливо покрывало своими лучами каждый дюйм событий, скрываемых до этого момента тенями луны.

На перекрёстке улицы имени Авюрта Манвае, этого рая для предпринимательства, и улице имени Твайлайт, бывшей Туманной Улице, там, где расположен маленький магазинчик, продающий свечи и подсвечники, который в былое время служил как банк «Альфред и Альберт», но который разорился вот уже лет пятнадцать назад, если мне не изменяет память, из-за падения грифонского ласау, разговаривало две личности: один был одет в темно-зелёное пальто с широкополой шляпой, которые никогда не перестанут быть модными как среди аристократии, так и среди простых пони, и на которой прошлое оставило след прошедших десятилетий, второй был немного постарше, без головного убора, одетый в угольно-черный сюртук.

Первый, тот, что по моложе, усердно спорил, скорее всего, что-то доказывая. Второй был менее энергичен в своих словах и жестикуляции, но не в настойчивости. Он упрямо опровергал все сказанное первым. Первый же, видимо, окончательно сдавшись, достал из кармана клочок бумаги, расправил его, и, посмотрев на него сверкающими глазами, будто удостоверившись в том, что это именно тот клочок бумаги и что ничего с ним не случилось, дал прочесть второму. Тот, с флегматичностью и нескрываемым отсутствием интереса, пробежался глазами где-то до середины записки, а после, остановившись, демонстративно разорвал её на куски, и с таким же холодом сказал пару слов первому. Первый, увидев неодобрение в глазах второго, ушёл по улице им. Манвае. Второй тоже развернулся и горделиво, подобно алмазу в перстне, пошёл по улице имени Твайлайт, позже повернув на улицу Солнца.

Первый почти сразу же развернулся и, спрятавшись за магазинчиком, стал смотреть за вторым. Выждав секунд пятнадцать с того момента, как второй завернул за угол, он медленно, как бы пытаясь не привлекать внимания, с таким трепетом и осторожность, как будто его, в случае неудачи, ждали непоправимые последствия, на которые даже под страхом какой-нибудь чудовищно страшной и мучительно убедительной смерти не согласился бы никто, вышел. Он взял куски этой бумажки, посмотрел на них тем взглядом, которым смотрят на непослушного жеребёнка, а после снова положил их на мощённую, несомненно, великолепным безликим камнем северных гор, которыми окружена Кристальная империя, и каждый камушек которой здесь — отдельная индивидуальность, дорогу. Он достал из сюртука небольшую флягу, стенки которой были инкрустированы небольшими самоцветами, и вылил на землю половину содержимого, напоминающего сверкающее масло, золото, смешанное с топазной пылью. Мгновение спустя бумажки стали лишь невнятным подобием самих себя. Ещё спустя мгновение эта бумажная субстанция растеклась по камню. Не прошло и пяти секунд, как она застыла, а от жидкости не осталось и следа ни на камне, ни на листке. Удостоверившись, что дело сделано, он ушёл. Не прошло и двух минут, как к этому месту подошёл тот второй, который, видимо, после улицы Солнца завернул на улицу имени Шактеро Ремо, а после снова свернул на улицу имени Флера дю Мара (полком которого, кстати, я командую), тем самым, снова выйдя на улицу имени Авюрта Манвае, но уже с другой стороны. Он подошёл к тому самому месту, где порвал записку, и, в изумление видя перед собой только цельный белый листок непонятной формы, медленно ушёл, оглядываясь на это место.

Всю эту сцену я наблюдал из окна небольшого кафе напротив того самого магазина, продающего свечи и подсвечники.

С улицы доносились звуки рискованных, но вместе с тем золотоносных деловых встреч и учтивых аристократических бесед, которые, казалось, никогда не поменяются. Любопытный затуманенный свет смотрел в окна.

Прохладный томный ветер сегодня дремал. Жизнь неслась безмятежно. Обыденный весенний день, какой мы привыкли видеть каждый год.

Для начал хотел бы сказать, кто есть я. Я —капитан (стратег, но храбрости это не мешает), командую, как я уже упоминал, кавалерийским полком имени Флера Дю Мара. Я — Габриэль Доминик Мориц и так далее… Энедра. У меня слишком длинное имя, для того, что бы его упоминать полностью. Цвет шерстки жёлто-оливкового цвета и гранатовые волосы. Умён. Начитан. Хороший тактик. И, разумеется, главное, я — пони, а если быть немногим точнее — пегас

Эквестрия — страна пони, является наиболее культурно развитой среди своих соседей. Сейчас нам нет равных в развитии науки. Наша армия — самая организованная. Но все же есть те, кто могут представлять для нас существенную, а некоторые и очень существенную, опасность.

Но многие учреждения в нашей стране созданы для регулирования этих самых угроз. Армия — одна из них.

Вот уже идет второй месяц, как я просыпаюсь в красочной, налитой светом неба столице Эквестрии. Напряженность на границе с Як-Якистаном значительно спала, и большинство полков отправили в Кантерлот, для того, чтобы в последствии назначить на более напряженные точки. Отчасти, это благодаря нам, отчасти — дипломатам. И пока нас назначат на более важные границы и точки, пройдёт весьма большое количество времени. Конечно, можно расслабиться, отдохнуть, подумать о чём-нибудь вечном, но, не поверите, мне эта однообразность уже начинает надоедать. Больших планов на мирное будущее, которые не затрагивали бы военную сферу я не строю, а потому мне нечего делать, кроме как бесценно проводить свое дешёвое время с друзьями в местном кафе, и иногда поддерживать физическую форму, разумеется.

Сегодня, как и во все другие дни, со мной сидело два моих друга, которых я знал с самых старых времён, и наша дружбы была настолько закреплена временем, столько раз проверялась на прочность, что сомневаться в ней уже нет нужды.

Разговор шёл вяло, не раз повторялся. Делать было откровенно нечего. Совсем. Полностью. Все темы уже были обговорены как минимум по пять раз. Мы уже были близки к тому, чтобы скатится к сплетничеству, хотя не думаю, что это нас спасло бы надолго.

— Не кажется ли тебе, мой дражайший друг Лука, что собираются тучи, — растяжно и наигранно говорил я (не со зла, конечно же).

— Да, не буду противится твоему суждению. Однако, поверь мне, то, что ты видишь — не более, чем лишь тучи, которые только грозятся поливать город дождём. За два с половиной часа на Кантерлот не упадёт ни одной капли той хрустальной воды, что прольют тучи, — красочно, но проявляя свою надменную опеку, ответил мне Лука, после чего поднес к губам кружку яблочного сидра. Для него красочные фразы — жемчужина разговора.

Лука был крепким единорогом, который ещё в детстве показывал хорошие способности к магии. Он, в отличие от многих других его рогатых сверстников, проявлял интерес к военному делу. Эта тема нас и подружила. Мы много времени проводили вместе, и, хоть это и неприятно признавать, в те далёкие детские времена я завидовал ему. Ну, не совсем ему, а скорее всем единорогам — у них была магия. Магия, которая, если её развивать, могла бы творить чудеса. Тогда я многое бы отдал лишь бы стать единорогом. Сам Лука, кстати, магией пользовался редко, предпочитая больше делать все своими копытами, хоть и владел рогом ничуть не хуже.

Он был в звании команданте, командовал двумя полками: 29 регулярным полком имени Градеска и 26 авангардным полком имени Палладия.

Если присмотреться на военную иерархию Эквестрии (а она складывалась на протяжении веков, и весьма крепко держится), то можно заметить, что званию капитана соответствует полк, а званию генерал команданте — стартокс. Но между этими званиями есть ещё одно — команданте. Так в чем же тогда принципиальная разница между капитаном и команданте? Разница в том, что команданте может управлять сразу несколькими полками (в этом случае капитаны этих полков приводят в исполнение сначала приказы стратокса, после — приказы команданте, и только потом могут действовать по своему усмотрению). Также, только команданданте может командовать легионом

К слову, легион — это тот же полк, но который когда-то проявил большое мужество и храбрость в битвах. Служить в легионе — высочайшая честь, а командовать — тем более. Но на солдат легиона всегда возлагается большая надежда.

Характер Луки был достаточно меланхоличен, но при этом вывести его из себя не составляло проблем. Лично на себе мы его гнев, разумеется, редко испытывали, но знакомым, а иногда и даже прохожим было весьма больно. Это могла быть мелочь, типа пролитого чая (хотя как сказать, для одного моего товарища это смерти равносильно). Скорее всего, именно поэтому список его друзей был немногочислен. Однако чем дольше и ближе он знал пони, тем более он был к нему терпим.

— Но дождь все же пойдёт, поверь мне, былому пегасу, — сказал я

— Да, но такой пегас как ты к погоде никакого отношения не имеет, — самоуверенно вытянул из себя он.

— Что ты хочешь этим сказать? Думаешь, я облака различить не смогу? Да я в небе летал больше, чем ты на него смотрел, — вспылил я.

— Дождь не пойдет, даже если ты этого сильно захочешь. Я за свои слова могу поручиться без тени сомнений, в отличие от тебя.

— Зато свои слова я могу подкрепить золотом!

— Что ж, я тоже. Двести альеров? — поняв, к чему я клоню, предложил он.

— Не будем мелочиться. Пусть будет пятьсот.

— Если говорить серьёзно, то наши слова стоят как минимум четыре тысячи альеров.

Четыре тысячи альеров — весьма значимая сумма, что бы её ощутить, но недостаточно значимая, что бы разориться её отсутствием. Хотя с жалованием пятьдесят тысяч манвае (неплохо, да?) то можно и рискнуть шестнадцатью тысячами золотых битов.

— Хорошо, если в течении дня небо прольёт дождь, то я буду должен тебе четыре тысячи альеров. В противном случае, разумеется, должен четыре тысячи будешь мне ты.

— По рукам! — радостно воскликнул Лука, явно заинтригованный этим предложением. Он всегда был ярым сторонником пари, и получал уйму удовольствия, ставя большие ставки. И в этом ему было весьма тяжело отказать.

Прошло чуть меньше трёх часов. Из них пол часа более менее, два с третью часа — сносно, остаток — молчаливо.

— Как думаете, сколько нас ещё здесь продержат? — недовольным и немного опьянённым голосом рявкнул Лука, нарушив молчание.

— Недели две, не больше. Некоторые полки уже распределили, так что вряд ли они будут тянуть с вашими полками, — отстранено высказался Марк.

Марк, так же как и я, был пегасом. Он, в противоположность Луке, разговорчив, и относительно оптимистичен. После того, как мы с Лукой пошли в армию, нас записали в разные полки: меня отправили служить в 9 кавалерийский полк имени Урбанто, его — в 18 доблестный легион. Там я чувствовал себя немного одиноко, так как никогда не был коммуникабельным. Но вскоре я познакомился с Марком. Случилось это очень забавно: мы всей группой новобранцев пошли в недавно открывшейся местный кабак «Чернозём и Воля». Я смутно помню, как я оказался в их компании, но это уже не важно. Там я встретил Марка, мы разговорились, и первой темой нашего разговора стал… суп. Да — да! нас объединила брезгливость в еде. И это стало началом долгой дружбы. Ну, а после меня перевели в ударный полк имени Ждана, где я поднялся по военной иерархии вверх (хотя там либо поднимаешься, либо погибаешь в бою, так что само выживание в этом полку гарантирует повышение). И тут меня ждала неожиданность — моему другу Луке тоже улыбнулась удача, и он также как и я стал вахмистром.

Если немного уточнить, то не совсем вахмистром. У единорогов, пегасов и земных пони разные системы званий. У земных пони звания су-лейтенанта, лейтенанта и официо-лейтенанта соответствуют пегасовские звания вахмистра, корнета и ротмистра. А единорогов этим званиям соответствуют официо-мистик, официо-таинственник и официо-даскалос. Так что правильнее будет говорить, что он дослужился до официо-мистика.

Мы много раз с ним виделись, но впоследствии наши судьбы опять разошлись. Я дослужился до капитана, мне был назначен 31 кавалерийский полк имени Флера Дю Мара, и через некоторое время я был отправлен со своим полком на границу с Як-Якистаном. Там было множество других полков, и обстановка тому соответствовала. Вскоре я отыскал и Марка, поднявшегося в чине до Ротмистра, и Луку, который уже к тому времени был команданте. Марк и Лука вначале не терпели друг друга, но после одной стычки с яками, в которой Лука спас Марку жизнь, а тот в свою очередь во время отступления повел свой отряд прямо в лоб врагам, задержав их, чтобы у единорогов было время обойти их и обстрелять с фланга. Яки дрогнули. В тот вечер все поднимали свои пинты за Марка. Он же произнес речь о храбрости Луки, говоря, что если бы тот его не спас, он бы не смог принести Эквестрии такую славную победу. Они пожали друг другу руки, забыли обиды, и, нет сомнений, с этого момента они стали близкими друзьями, которые понимали друг друга с полуслова. Эх, какие были времена!

Сейчас, после спада напряжения на границе, благодаря стараниям августейшей и святейшей принцессы Твайлайт и великолепнейшей и всезнающей Канцелярии, держать большие силы около Як-Якистана уже не нужно, и нас направили в главную столицу эквестрии, культуры, истории и всего прочего. Это все, конечно, поначалу было хорошо, но потом стало приедаться. Но мое мнение не разделял Марк, у которого здесь была невеста, в которую он был по уши влюблён, и на которой вот-вот собирался жениться.

— А ты уверен, Марк, что это произойдет так скоро? Сейчас все тихо, потому мы все до сих пор в этом городе. И перераспределение военных сил — задача не из лёгких. Поверь мне, я как-то работал в этих администрациях — это ад. Не думаю, что мы так быстро вернемся на фронт, — рассудил Лука, показывая свой острый ум.

— Но и держать нас здесь долго они тоже не будут, — буркнул я, — отправят на границу с грифонами, а там уж и забудут, пока опять конфликт какой-нибудь не случиться.

— С грифонами у нас с недавних пор теплые отношения, портить их присутствием войск будет нелогично, — четко и медленно, в своем спокойном и грустном темпе сказал единорог.

Ещё около часа мы рассуждали о вероятности того или иного события в жизни каждого из нас. Занятие было не то, чтобы увлекательным , но лучшим, из всего придуманного нами за день. Вот например: какой шанс того, что прямо здесь и сейчас за час мы сможем добиться того, чтобы луэн (самая большая эквестрийская валюта, равна пятнадцати золотым битам или семидесяти пяти серебрянным) упадёт ровно в два раза, и мы потеряем ровно половину нашего состояния. Бред? Разумеется, но все же возможный.

Потом мы приняли решение прогуляться по улицам этого старинного города. Выйдя на улицу имени Авюрта Манвае, мы вскоре свернули на Старую Улицу, истинное название которой, видимо, неизвестно уже никому. Потом мы вышли на тихонькую и спокойную улицу имени Карсель Байсерра и вскоре дошли Солнечной Улицы — артерии культуры, где мысль воскрешается в золоте. Меня, кстати, всегда удивляло название улицы: днём она называется Солнечной Улицей, а ночью — Лунной. Это, как только я приехал, путало не только меня, но и большую часть тех, кто не был в Кантерлоте достаточно долгое время. И если подойти к столичному пони ночью и спросить «Где можно купить хорошую колбасу на Солнечной Улице», то он тут же поймёт, что вы неместный, так как неправильно употребили название улицы, и это ещё не самые сложные правила в речи кантерлотца.

На солнечной, хотя уже вечерело, улице, мы подошли к дворцу, чуду культуры. Не перестану каждый раз удивляться его сложности и красоте, его магической привлекательности; работа старых мастеров, и это все оправдывает.

Слегка замедлив шаг на подходах к дворцу, мы свернули на улицу имени Свирла Бородатого, где вскоре подошли к великолепным садам. Эти сады были наполнены лёгкими ароматами персиков и олив, в тени которых стояли изумрудно-зелёные лавочки, скрывающиеся от последних лучей умирающего солнца. На одну из таких мы сели, для дальнейшего ничегонеделания.

Этой маленькой зелёной идиллии было не суждено продлиться дольше пятнадцати минут. По истечении срока к нашей компании прибежал какой-то ефрейтор с бумажкой, какие используют в Военной Администрации, весь в пыли, он ещё шесть минут пытался отдышаться. Вот балбес! Честное слово, как будто от Военной Администрации до сада Свирда Бородатого семь километров!

— Капитан Энедра! Капитан, — тараторил он когда подбегал, затем остановился, и отдышавшись, продолжил — Капитан Энедра, мне приказано передать вам письмо. Вот, пожалуйста, — он передал мне конверт.

Я посмотрел на печать — «Совет Первых генералов». Весьма серьёзно!

Совет первых генералов — высший военный орган Эквестрии. Именно в нём разрабатываются военные стратегии. В нём принимаются ключевые решения. Ему подчинены все стратоксы. Такое нельзя оставлять без должного внимания, если нет желания прослыть знатным дезертиром.

Совет первых генералов состоит из трёх первых генералов. Весьма логично, да? По одному от каждого рода войск (кавалерия, артилерия, инфантерия (пегасы, единороги, земные пони)). Выше совета генералов стоит только главнокомандующий военной машины, но эта должность не является постоянной. Совет первых генералов назначает главнокомандующего военной машины только в особо сложных ситуациях и на определённый срок (обычно не больше двух месяцев).

Вопросы, которые обсуждаются на совете первых генералов, являются неоспоримо важными (по крайней мере оспорить их никто ещё не осмелился). Я открыл новый, но уже потрёпанный белый конверт. Там было все лаконично и сухо — почерк первого генерала от инфантерии Лоурсиса:

«Капитан Габриэль Доминик Мориц Фабиан Деметрио Каллисто Орфео Карлос Бастиан Лазар Константин Фабрис Энедра, приказываем вам со всей возможной поспешностью снарядить себя и порученный вам полк имени Флера Дю Мара и отправиться в Балтимэр, где вы будет ждать последующих указаний.

P.S. К сожалению, железные пути временно не работают, приготовьтесь пройти весь путь пешком.

Первый генерал от инфантерии Лоурисис,

Первый генерал от артиллерии Контраб

Первый генерал от кавалерии Илиф Гольт»

— Что там? То самое, долгожданное? — спросил Марк.

— Угадал, — улыбнулся я.

— Марк, похоже, ты все-таки был прав, — улыбаясь, подметил Лука.

— Конечно! Как будто бывают моменты, когда я неправ! Ты меня огорчаешь, Лука, — обиженно сказал он, параллельно смеясь.

— Если уж меня распределили, то у вас осталось всего несколько дней сладкой гражданской жизни, — небрежно выдал я.

— Ну и куда же направляют нашего капитана-вояку? — с издёвкой говорил Марк.

— В Балтимэр, как бы намекая на грифонов, — гордо ответил я, принимая горделивую осанку, с серьёзно-саркастичным видом.

— Ну что ж, неудивительно, — посматривая на часы, сказал скептично Лука.

— А теперь прошу меня простить, в письме значилось слово срочно, и поэтому медлить будет моветоном.

— А пока ты от нас не убежал полностью и безвозвратно, я напомню тебе, что за день и капли не упало, не говоря уже о дожде. А на часах без девяти минут десять, — он указал на часы.

— Тебе сейчас твои четыре тысячи альеров вручить, или подождём лучшего момента? — сказал я, улыбаясь его памяти, которая делала честь его званию

— Ладно, с этим подождём. А знаешь что: лучше дай мне вместо этого тысячу луэнов — давно хотел поиграть на бирже.

— Ты потеряешь немного в таком случае; четыре тысячи альеров будут больше тысячи луэнов.

— Друг мой, я потерял бы столько же при размене, к тому же это не такая уж и большая сумма.

— С такой небрежностью в деньгах тебе навряд ли повезёт на бирже.

— Хватит на сегодня философии, тебя уже заждались в полку, — с улыбкой произнёс Марк, глядя на нашу маленькую беседу.