Защитник
Песнь Принцессы
В Кристальном Дворце стало значительно меньше пони, Каденс замечала это, слышала шепотки, мол, надо бы Шайнинг Армора потыкать, куда это он отправился и за своими пони не ухаживает. Принцессу слушались, но видя её осунувшееся и опечаленное лицо, старались реже беспокоить. Спустя ещё неделю Каденс не выдержала, попросила Мист передать письмо для Фезе, в котором умоляла её вернуться, выпрашивала прощение. Белая единорожка пошла навстречу, вернулась к работе, но кулон высшей так и не одела. Иногда под вечер, когда редкие посетители заканчивались, Каденс садилась около окна и плакала, глядя на заходящее солнце. Бесконечное синее небо ничуть не изменилось, всё те же редкие вечерние облака, лёгкая дрожь воздуха над разогретыми за день крышами домиков пони. Оранжевые лучики скользили по белому полу, на спинке трона играло бликами голубое сердечко из прозрачного сапфира. Тишина в огромном зале давила на сердце розового аликорна. Порой, она хотела поступить так же, как делал Шайнинг, напиться крепкого сидра до забытья. Каждый закат и собственные слёзы приносили запоздавшее понимание, сколько боли они все причинили этому жеребцу. Добрыми намереньями вымощена дорога в Тартар. Она прошла по ней до самого конца.
— Принцесса Каденс.
Она повернулась на голос, пытаясь смахнуть слёзы.
— Принцесса, я знаю, вы очень заняты, я… помогите, пожалуйста
Жеребец снял свои большие очки, подышал на них, потёр стёкла о шёрстку.
— Я не могу найти Старлайт. Пересмотрел все памятные камни, нигде её имени и кьютимарки нет. Спрашивал у знакомых, они молчат, глаза отводят. Помогите найти, пожалуйста, хотя бы её камень, она жила в моём доме, хоть что-нибудь, — у жеребца дрожала нижняя челюсть, он с трудом сдерживал слёзы.
Каденс на миг зажмурилась, вспомнив, куда она так и не решилась сходить, аллея памяти всё ещё ждала Принцессу. Её рог вспыхнул, она позвала Фезе.
— Сейчас придёт высшая Фезе. Она в это время обычно домой уходит, я попросила её зайти.
Через минуту в покои заглянула удивлённая белая мордочка. Последние дни Принцесса вообще никого не звала.
— Фезе, прости, за столь поздний зов. Ты не могла бы помочь разыскать Старлайт Глиммер? Такая, помнишь, фиолетовая грива с голубой полоской, шёрстка цвета сирени. Фиолетовая звёздочка и синий дымок на кьютимарке.
— Я поняла, о ком вы говорите, командир шестого гарнизона — Старлайт Глиммер, — Фезе опустила взгляд и тяжело вздохнула, воспоминания о войне не дарили радости, слишком много её близких навсегда остались в прошлом, — Санбёрст, зайди к высшей Мист, она знает точный адрес, куда переехала твоя подруга.
Каденс зажмурилась, пытаясь сдержать выступившие слёзы, подруга Санбёрста тоже сбежала от «прекрасной» Принцессы.
— Жива! Она жива! Спасибо! – он поклонился кобыле и ускакал.
Они остались вдвоём. Фезе постояла некоторое время, потом подошла к розовому аликорну, та начала отходить, в итоге белая единорожка загнала её в угол. Каденс легла и накрыла голову крыльями.
— Я не нужна кристальным пони, вам Шайнинг требуется. Никто больше не приходит за советами и распоряжениями. Что-то ты подписываешь или Мист, все пони исполняют, не задавая вопросов.
— Принцесса, мне жаль вас. Мы очень сильно изменились, не Шайнинг тому виной, хотя, он тоже приложил копыто. Где Фларри?
— С Твайлайт, она попросила повозиться на пару дней, моё молочко ей больше не требуется, уже сено и овёс хорошо кушает.
— Пойдёмте, я знаю отличное место, где мы сможем поговорить, — Фезе с трудом решилась на честный разговор.
— Мне переодеться…
— Я сейчас за Мист поскачу, вы пока переоденьтесь. Мы угостим вас чем-нибудь вкусным. Нам действительно надо поговорить начистоту.
Через полчаса они сидели втроём за круглым деревянным столиком, уставленным заказанными блюдами. Плошки с сеном и ягодами перемежались тарелочками с вяленым мясом, по центру, конечно же, стояла большая корзина с фруктами. После первой кружки сидра разговор начал налаживаться, после второй они уже во всю выясняли отношения, третья кружка ознаменовалась рекой слёз и извинений, затем кто-то предложил перестать заливать слезами такой хороший стол и попробовать напиток для самых крутых дырявых пони. Каденс проспорила Мист, что сможет выпить залпом рюмку моховой настойки с красным перцем, любимый напиток чейнджлингов. Изображая огнедышащего дракона с выпученными глазами и вставшей дыбом гривой, она запила настойку вином, что именно происходило далее, она не запомнила. Какие-то отрывочные кадры из жизни кобылы, кажется, с кем-то ругалась и требовала добавки, зачем-то на спор съела сырой гриб. Остаток вечера расплылся туманом. Каденс впервые в своей жизни напилась в зюзю.
Розовая кобыла открыла глаза и застонала, комната двоилась и пыталась уехать куда-то вбок, ещё и подозрительно подёргиваясь при этом.
— Принцесса, я была лучшего мнения о выносливости аликорнов. Так уехать с двух рюмок! Это надо уметь!
— Тише, ох, пожалуйста, тише… — обхватив голову копытами, застонала Каденс.
Чёрная дырявая пони исчезла из поля зрения на какие-то мгновения, потом подала что-то прохладное в кружке, оно вкусно пахло солёным овощами. Каденс жадно выдула всю жидкость. На мгновение стало хорошо, но потом желудок сказал об ином мнении по поводу вчерашнего. В итоге Мист осталась убирать комнату, а пунцовая от стыда, Каденс, заперлась в туалете и продолжила там, начатое дело. Через десять минут она поняла — ей стало лучше, вышла обратно в комнату. Чёрная пони тепло улыбалась, застелив чистую постель, и вычистив цветастый коврик на полу.
— Где мы? Что произошло вчера? – смущённо поинтересовалась Каденс, тихонько постукивая копытом по полу.
— Таверна «Гнутая подкова». Мы в верхней комнате для постояльцев, хозяин заведения решил пригласить нас на постой, побоялся отпускать в таком состоянии. Вам самые яркие моменты вчерашнего или… — неуверенно поинтересовалась старенькая кобыла.
— А где Фезе? – Каденс вдруг вспомнила, сидели-то они втроём, но потом белая кобыла куда-то испарилась.
— Хотела бы сама знать, — задумчиво ответила дырявая пони, потирая подбородок копытом, — вчера тут появилось довольно много пони, наверное, все ближайшие кварталы собрались. Последнее моё воспоминание — она подралась со своим жеребцом, не хотела уходить. Ух, вы же видели, как она его покусать решила, это что-то! Он на голову выше её, мощный такой жеребец, ещё и земной пони, представляете? Эта пигалица решила его покусать! Нет, сначала обещала молнией долбануть, но рог так и не смогла зажечь, поэтому решила кусать, чтоб уж наверняка. Вы ещё её подбадривали, мол, кусать надо обязательно за ухо, она прыгала, прыгала, пытаясь достать до заветного уха, пока не шлёпнулась на спину, потом мгновенно заснула, она снизу вся розовая, знаете, сколько пони прискакало посмотреть? Когда ещё увидишь высшую Кристальной Империи на спинке?! Её жеребец не оценил такого количества внимания к своей кобыле, в общем, утащил драгоценную тушку в неизвестном направлении.
— До чего мы вчера договорились? – обеспокоенно поинтересовалась Принцесса.
— Не помню. Я тоже хорошо набралась. Мы обсуждали что-то важное, наверное. Хотела спросить, вы нам всем вчера показывали танец, как же назвали? – чёрная пони нахмурилась, — Стриптиз! Во! Точно!
— Ч-ч-что?! – Каденс зажмурилась, перед ней вспыхнуло видение…
Аликорн поставила стакан с прохладным вином на стол и закачалась на стуле, расправила крылья для равновесия. Подняв пару самых крупных виноградин своей магией, закинула их себе в рот, проглотила вместе с косточками.
— Я Принцесса Любви! Вы ничего в этом не понимаете! – горячо воскликнула кобыла.
— Так я ж че-ейнджлинг, любить-то не умею-ю, сердце никогда не станет горячим, — пьяненько ответила дырявая пони, слегка растягивая слова и поглядывая мутными зелёными глазами на розовую кобылу.
— Ха! Хочешь посмотреть, как я могу танцевать? Глядишь, и сердечко вспыхнет. Сейчас!
Розовая кобыла ломанулась к сцене, стоящей в центре зала. Аликорн подскочила к музыкантам, и приобняв их крыльями, что-то жарко заговорила. Потом сдёрнула с помоста певицу, та явно обиделась, но место уступила. Она забралась на сцену, её рог вспыхнул, возник магический плотный столб светящейся магии с копыто диаметром, соединив пол и невысокий потолок кафе. Каденс покачнулась, с трудом удерживая равновесие, выпитое спиртное подстегнуло желание показать им всем, кто такая настоящая Ми Аморе Каденза. Музыканты заиграли запрошенную Принцессой музыку. Она встала на дыбы и зацепилась задней ногой за светящийся шест, резко крутнулась вокруг него. В зале повисла напряжённая тишина. Её рог неярко вспыхнул, с него посыпались маленькие разноцветные магические сердечки, разлетаясь по всему залу, и лопаясь на манер мыльных пузырей. Она сорвала с себя накидку и та слетела к её копытам. Пируэты, которые выделывала аликорн, заставляли охать даже окруживших сцену кобыл. Перевернувшись кверху ногами и держась передними копытами за шест, струной вытянулась вверх, немного отклонившись от магического шеста. Первый золотой накопытник улетел в толпу. Она увидела, как пони радостно орут и фотографируют её. Выстрелила из рога салютом мелких розовых искорок, взмывших под потолок. Дальше всё превращалось в некий калейдоскоп застывших мгновений. Вот она сидит на шпагате, раскинув задние ноги. Вот посылает кому-то воздушный поцелуй, плавно отклоняясь в немыслимой позе, повиснув на шесте. Последний накопытник улетел в топающую копытами от восторга толпу. Откуда взялось так много пони? Не важно! Она танцевала, зажигая огонь любви в сердцах своих пони…
Мист аккуратно коснулась крылом розового аликорна, пытаясь вывести её из прострации.
— Надо фотографии отобрать! – подскочила Каденс и сразу же охнула, обхватив загудевшую голову копытами.
— Сейчас уже практически вечер, боюсь, слишком поздно. Почему вы хотите их отобрать? Мне понравился ваш танец, — растерянно поинтересовалась Мист.
— Селестия мне голову открутит! Я обещала больше не танцевать для неподготовленной публики, а лучше вообще, только своему особенному пони. Но Шайнинг Армору так и не станцевала, всё как-то не до того. Впрочем, теперь я свободная пони. Кстати, не подскажешь, ещё три недели назад у тебя под глазами пролегали морщины, а сейчас мордочка разгладилась. Это твой настоящий образ?
— Да.
Каденс поняла, чёрная кобыла со стрекозиными крыльями почему-то расстроилась. Через несколько секунд она начала всхлипывать и тереть свои мокрые зелёные глаза копытами. Аликорн растерянно ойкнула, не понимая реакции на свой вопрос.
— Прости, не хотела тебя обидеть.
Через мгновение розовая кобыла решилась и, обняв чейнджлинга крыльями, прижала к себе.
— Королева меня наказала, — еле слышно ответила Мист.
— Наказала? Как? За что? – растерянно переспросила аликорн.
— Провинившихся высших чейнджлингов Крисалис наказывает новой жизнью, дабы мы в полной мере осознали свои ошибки и смогли исправить содеянное.
Каденс растерянно уставилась на неё, понимание в глазах аликорна отсутствовало.
— Чейнджлинги в среднем живут полтора столетия, как и единороги, произошли мы именно от ваших рогатых сородичей. Мы служим рою и нашей Королеве, получая за это её любовь и признание. Большинство из нас выполняет какие-то поручения или задания высших для обеспечения жизни роя, можно сказать, практически все. У роя не так много высших пони, сегодня их около пятисот тысяч на четыре сотни миллионов чейнджлингов. Они управляют всеми жизненными процессами в рое. Начиная от распределения работы и заканчивая решением всяческих конфликтных ситуаций. Высшие пони роя разные по уровню влияния, есть те, кто управляет каким-нибудь одним заводом или фермой, а есть руководители целых городов. Чем зеленее глаза, тем больше власти. Среди высших роя есть те, кто вправе принимать решения от имени Королевы. Это право нельзя получить, как милость Принцессы, этим мы отличаемся от вас. Это право невозможно заслужить. Но его можно вырвать у Королевы, восстав против её воли.
— Ты что, дралась с Королевой?
Чёрная кобыла вздохнула и кивнула, воспоминания явно не приносили ей радости.
— Сколько, таких как ты?
Мист опустила голову, ничего не ответила. Каденс слегка встряхнулась, вроде бы боль постепенно проходила.
— Мне стоит спрашивать, из-за чего ты дралась с Королевой?
— В то время наша морская граница практически не охранялась, грифоны если и тревожили нас, то не так, чтобы сильно. Она не обращала внимания на это. По её мнению, все чейнджлинги должны быть сильными. Не важно, бумагами ли ты занимаешься, руду в шахте добываешь или вообще без формул и книг жить не можешь. Я сформировала защитные патрули на побережье, обеспечила безопасность шахты и небольшого посёлка. Ей не понравилось, по мнению Крисалис в посёлке полсотни чейнджлингов, этого достаточно для отражения атак. В общем, она заставила меня снять патрули и занять чейнджлингов полезным делом. Через неделю грифоны разграбили посёлок, жители не смогли себя защитить. Я пошла на место трагедии, долго рыдала, потом вернулась в Логово и напала на Королеву. Молча. Хотела разорвать её на части за бессмысленную смерть тех, кого она должна защищать.
Каденс во все глаза смотрела на кобылу, её сердце ушло куда-то к хвосту.
— Но она же в два раза больше тебя! Да там один рог чего стоит! Сожжёт и не заметит!
— В тот момент для меня всё это не имело никакого значения. Я хотела разорвать её на части. Это не игра, Принцесса Каденс. Мы дрались по-настоящему, копыта против копыт, зубы против зубов. Рвали друг друга на куски, били копытами в голову. Сейчас я осознаю, шанса на победу у меня не было, если бы такой существовал, имя Королевы роя звучало бы иначе. Помню, как её клыки распарывают мой бок, а я вцепляюсь ей в горло, пытаясь сдавить жилистую шею. Всё закончилось предсказуемо, она придавила меня ногой к полу и сжала шею зубами. До сих пор помню её хриплое дыхание, кровь, льющуюся из ран. Она держала меня несколько минут, пока я не перестала дёргаться. Из моих глаз текли слёзы, нет, не от боли. Я проиграла и не смогла защитить тех, кто мне дороже собственной жизни. То, что произошло дальше, навсегда стало моей судьбой. Она меня отпустила, бережно подняла и прижала к себе. Впервые я увидела, как моя Королева плачет. Услышала одно единственное слово: «Прости». С тех пор получила право принимать решения за Королеву. Полторы сотни лет минули молнией, я постарела. Мой табун ушёл в наши холодные небеса. Те, кто видел мои первые шаги на этой холодной земле, давно мертвы. Я жаждала присоединиться к ним, тосковала по их глазам, объятьям, тёплым словам, — старенькая кобыла плакала, пытаясь вытирать зелёные слёзы копытами, — мы ведь не умеем любить. Смерть почему-то не торопилась за мной. Я больше не могла служить как прежде, старость давала о себе знать. И тогда, я совершила ошибку, решила поторопить судьбу. Пошла к Королеве, попросила отпустить меня. Она обозлилась, очень сильно, самое страшное, что могло произойти с чейнджлингом. Прошло несколько минут, мы так и стояли друг напротив друга. Потом почувствовала, Крисалис больше не сердится, сначала обрадовалась, а через секунду поняла, она меня действительно отпустила. Тихие слова: «За дверями моих покоев ты обретёшь желанное освобождение. Тебе не следовало приходить, ведь я не могу отказать той, которая отдала свои лучшие годы служению рою, порой забывая о родных. Но ты здесь и причиняешь мне боль. Уходи!». Она приказала мне уйти. Я не смогла. Бросилась к ней под копыта, рыдала, выпрашивала прощение. Мы заключили договор. Каждая моя ошибка – столетие службы рою. Ты спрашиваешь, за что она наказала меня в этот раз? Отвечу. За те четыре сотни чейнджлингов, которые не смогли покинуть Кристальную Империю вовремя, за их слёзы и боль.
Каденс зажмурилась, из прекрасных фиолетовых глаз текли слёзы. Только сейчас она начала понимать, кто эта старая кобыла, с зелёными, как молодая трава, глазами. Чейнджлинг подошла поближе и обняла её своими прозрачными крыльями.
— Принцесса, я не держу зла на вас. Мы слишком долго являлись врагами, вы не могли поступить иначе. Лишь обычные пони умеют прощать, правители повинуются их воле. Война с грифонами позволила мне повлиять на мнение кристальных пони о чейнджлингах. Всё началось с рисунка кристального колокольчика, который я отдала Шайнинг Армору. По моей просьбе он разыскивал сведения об этом растении. Рассказал о написанном письме для сестры, соответственно, стало понятно, пора исчезать, пока не раскрыли, кроме того, Крисалис опять грустила, я не могу оставить мою Королеву без поддержки. Цепь событий запущена, большего не требовалось. Я поставила ему самый мощный ментальный щит, на какой способна высшая роя, слушала его истории о любви к прекрасной кобыле, которую он действительно любил. Но с каждой рассказанной историей мне всё больше казалось — ему плохо. Магия разума позволила понять, ты влияла на него своим Даром. Я вернулась в рой и подняла старые архивы, пыталась понять, зачем это может понадобиться аликорну. Крисалис увидела меня растерянной, затащила к себе и потребовала подробного рассказа. Ей не понравилось услышанное. Мы сопоставили доклады разведчиков, информацию из официальных изданий. Кроме того, Крисалис провела много времени с Шайнинг Армором, мощные заклинания подчинения позволяют получить ответ на любой вопрос. В тот раз вы сами спровоцировали нападение. Желание Селестии получить ещё одного аликорна стало для нас неприятным сюрпризом. Когда вы с Шайнинг Армором официально объявили о создании семьи, Крисалис разозлилась ещё больше. Это нарушение принципов равновесия и гармонии. Одна из целей нападения, получить большое количество энергии любви, второстепенной целью являлось отсутствие жертв с обеих сторон. Парочка поломанных крыльев и десяток разбитых носов не считается. Мы этого добились. Дела давние и прошлые, незачем теперь о них говорить. Но я не нашла ответа на вопрос, почему ты действовала на него своим даром. Крисалис тоже находилась в растерянности, хотя, не считала это чем-то важным. За время нашего общения с Шайни я привязалась к нему, он стал другом, наверное, увидела в нём своё далёкое прошлое, близких пони, с которыми никогда более не смогу поговорить. Хотела помочь ему, мне противно от того, что кто-то на него воздействовал, пусть даже с самыми добрыми намереньями. Несколько раз я это проверяла, караулила вас в городе и поглощала вашу любовь, пытаясь разобраться в происходящем. Ты его любила, по-настоящему. Меня это озадачило! Какой смысл воздействия, если и так всё хорошо, это избыточное действие, никому ненужное. Постепенно из его рассказов начала вырисовываться неприглядная картина. Ты использовала этого жеребца. Да, искренне любила, беспокоилась, пыталась обеспечить его всем необходимым, но при этом — использовала. Какими бы чистыми и добрыми ни были твои намерения, но украсть судьбу у пони – преступление. Вы с Селестией украли его судьбу. Неважно, что он получил в качестве компенсации целую Принцессу, которая его любила. Когда всё встало на свои места, я пошла к Королеве и рассказала о своих выводах. Она ответила, пусть хоть сдохнут все, ей безразлично, Эквестрия рано или поздно накажет за содеянное. В ней говорила обида на Селестию, не разум. Я подчинилась её воле, решив напоследок немного помочь в жизни. Отдала свой личный камень, и приглашение в рой. Через некоторое время разведчики принесли информацию о северных облаках, перерезавших пути снабжения Кристальной Империи. Крисалис ничего не знала об этом, да и мне не особо интересно стало, не следила, своих проблем достаточно. Потом примчался чейнджлинг с новостями, сообщил, что Шайнинг Армор покинул пределы Империи. Я отправила одну из подающих надежды кобыл, проследить за ним, дабы не произошло случайностей на нашей территории. Как только единорог пересёк границу роя, они начали присматривать за ним. Шайни ничего не знал обо мне, думал, я Имбрейс. Сам пришёл к Королеве просить помощи. С этого момента начались проблемы более серьёзного плана, чем выяснение кто хорошо поступил, а кто плохо. Если бы грифоны захватили Кристальную Империю, Королевство лишилось бы подпитки от Кристального Сердца и пони, живущих поблизости. Я уговорила её вмешаться, хотя, она не особо хотела, внутренние порталы Королевства с лёгкостью переносят нас в центральную Эквестрию, к сожалению, использовать их могут только чейнджлинги. Кристальная Империя поблизости — всего лишь приятный бонус для нас. Воспользовалась нежеланием Королевы терять то, что у неё есть. Предложила использовать Шайнинг Армора для попытки мирного сосуществования чейнджлингов и обычных пони. Она согласилась. Много всего произошло потом, но линия осталась неизменна, мы упорно шли к тому, чтобы кровь и общий враг сплотили два народа. За всеми этими военными действиями я упустила момент, когда Шайнинг и Крисалис начали общаться. Почувствовала растущую привязанность моей Королевы к этому единорогу. Мне стало страшно, впервые в жизни я испугалась за свою Королеву. Последствия их дружбы непредсказуемы. Между тем, грифоны начали давить сильнее, пришлось организовать железную дорогу, чтобы перевезти металл в Кристальную Империю для строительства защитных сооружений. С моим-то возрастом стало слишком тяжело, война… война никогда не меняется . Иногда засыпала прямо за столом, ваша Фезе — талант! Да и остальные высшие, очень даже хорошие. Я надеялась на мирный исход нашей затеи. Даже предположить не могла такое! Вместо радости и благодарности за помощь, Селестия пришла «освобождать» Империю от злобных захватчиков. Дальше ничего изменить уже не получилось. Шайнинг организовал отправку чейнджлингов обратно в рой, поезда шли три дня, один за другим, мы немного не успели. Это «немного» стало роковым. Он тянул время, как мог, чтобы отправить последний поезд с теми, кто согласился вернуться домой. Поединок стал хорошим подспорьем в том, чтобы потянуть время. Принцесса Селестия особенно отличилась, вместо слов успокоения обвиняла его, указала на подчинённое положение Кристальной Империи. Ошибка, недостойная тысячелетней правительницы. Вы забыли самое главное, Шайнинг не кобыла! Мы обижаемся на оскорбления, они обнажают стальной клинок.
Чейнджлинг замолкла, розовая кобыла прижала уши к голове и сидела, опустив голову, боясь поднять взгляд.
— Про Имбрейс… — наконец она смогла сказать то, о чём боялась даже думать.
— Мы с ней дружили, всю её жизнь, почти с детства. Случай свёл меня и её. Мы помогали друг другу, ох, вы бы видели её реакцию, когда я приняла свою истинную форму. Я попросила разрешения использовать её образ, она дала согласие. Принцесса Каденс, это больная тема.
— Мы не убивали её! Как мне это доказать?
— Какое это имеет значение теперь? Вы смогли показать Шайнинг Армору, что используете его, и у него нет никаких прав на свою жизнь. Смерть Имбрейс стала ещё одной каплей в море недоверия между вами. Вы ведь понимали, будь Имбрейс чейнджлингом, она бы давно сбежала в рой. Вам не стоило лететь на её поиски. Каденс, все чейнджлинги чувствуют эмоции, от нас очень сложно скрыть правду. Я вижу, лично вы, — она сделала ударение на этих словах, — не убивали мою подругу, боль которую испытываете сейчас, явно говорит об этом. Но Шайнинг Армор не чейнджлинг и он вам не верит. Возможно, какие-то неопровержимые доказательства? Вас же там кто-нибудь видел, кроме её дочери? Я не знаю, как доказать вашу невиновность. Понимаете, — Мист опустила голову, — он винит себя в её смерти, считает причиной гибели Имбрейс своё письмо сестре.
Розовый аликорн тихо заплакала, пытаясь закрыться крыльями, потом спросила.
— Я могу попросить тебя об услуге?
Чёрная кобыла с дырявыми ногами кивнула. Через десять минут они покинули Дворец и направились туда, куда до сих пор не решалась пойти Принцесса. Город бурлил жизнью, пони носились по своим важным делам. Часть чейнджлингов вернулась обратно, те, у кого здесь остались очень близкие друзья или же в планах значилось найти табун для себя. Каденс смотрела на них и не понимала, они, как самые обычные пони, сидели в кафе, озадаченно разглядывая какую-нибудь газету, пили сладкий чай, болтали с друзьями. Иногда попадались чем-то расстроенные или наоборот — улыбающиеся. Обыкновенные четвероногие лошадки, только с прозрачными крыльями и дырявыми ногами. На некоторых домиках пони появились зелёные восьмиконечные звёзды, символизирующие, живущего в них чейнджлинга. По какой-то непонятной причине, кристальные пони гордились этим. Если жеребец табуна являлся чейнджлингом, они вписывали голубенькое сердечко в зелёную звезду, а если какая-то из кобыл, то рисовали большое сердечко и звёздочки внутри него, согласно количеству клыкастых пони в табуне. Как узнала Каденс, Шайнинг вопрос с получением энергии любви решил кардинально, «подойди и попроси», — так звучал его ответ. Чейнджлинги знакомились с кристальными пони, обретали друзей и просили поделиться, им не отказывали, даже, порой надменные, единороги из могущественных кланов с радостью делились. Кровь действительно связала два столь разных народа и обратной дороги не существовало. Всё, что поначалу пыталась сделать Каденс, причиняло боль и её подданным, и чейнджлингам. Две такие разные пони свернули с центральной улицы, пошли вдоль небольших домов с треугольными крышами и башенками, сложенными из специального камня. На балконах красовались разнообразные цветы в горшочках. Городская черта закончилась, домиков стало меньше, через пару минут они вышли на большую площадь, обнесённую невысоким забором из прозрачного камня. На воротах надпись «Помним, любим, скорбим». С одной стороны стоял постамент склонившегося на запястья кристального пони, с другой, такой же чейнджлинг.
— Принцесса!
Розовая кобыла легла и накрыла голову крыльями.
— Я не могу… не могу…
— Сорок две тысячи чейнджлингов и почти девяносто тысяч кристальных пони, такова цена войны с грифонами. Они отдали жизнь за эту землю. Вы их Принцесса. Встаньте! Отдайте долг памяти и справедливости защитникам Кристальной Империи.
Аликорн нашла в себе силы и прошла внутрь. Ровные ряды камней из белого мрамора, тысячи разных кьютимарок, памятные надписи «Ты всегда с нами», «Любим и помним», кое-где присутствовали фотографии. Рядом стояли такие же, только из чёрного гранита, на них, вместо кьютимарок, сверкали зелёные восьмиконечные звёзды, знак роя. Среди ровных рядов Каденс увидела сидящих и лежащих пони, они либо плакали, либо обнимали холодный памятный камень, прижавшись к нему головой. Кое-где виднелись сгорбленные спины чейнджлингов, их зелёные слёзы капали на землю. Фиолетовые глаза аликорна наполнились влагой, она встала, затем расправила крылья, поднялась на дыбы. Её тело охватило голубое сияние, вокруг закружился магический вихрь. Все, кто находился на кладбище, подняли головы. Ми Аморе Каденза запела. Песня без слов, вечный зов Принцессы, её любовь и признание. Голос лился подобно серебряному ручью, оставляя всё плохое позади, даря покой душе и надежду на будущее. Она прощалась с теми, кого не знала по имени. По её прекрасному лицу текли слёзы. Голубое сияние распространилось везде, успокаивая и даруя облегчение души всем пони Империи. Аликорн больше не могла делить кристальных пони и чейнджлингов, они все стали для неё частью Кристальной Империи, защитниками её земли.