Защитник

Знакомство

Очередное совещание не подарило радости Каденс, грифоны стали настоящей проблемой для Империи, кто бы мог подумать о подобном? Северные кланы грабили побережье и зачастую под раздачу попадали именно пони. Где-то там, скрытые неприступными горами жили чейнджлинги, по слухам, попытка грифонов напасть на этих зубастых пони, закончилась плачевно. Они перебили практически всех нападавших, а те, кому удалось бежать, лишь в ужасе щёлкали клювами, не желая даже приближаться к владениям Королевства.

— Принцесса, необходимо укрепить пограничные посты. Шайнинг Армор подготовил проект.

Единорожка опустила взгляд.

— Фезе, что опять не так?

— Кроме того, что в документе ошибок больше, чем в тетради жеребёнка?

— Высшая Фезе, каждому из нас дарована своя стезя. Он воин и защитник, не требуй от него идеального почерка и правописания.

— Так сделайте его воином и защитником!

— Фезе…

— Что, моя Принцесса? Что?! – она тихо всхлипнула, — Я больше не могу, понимаете? Он не высший пони!

— Я знаю, — Каденс отвернулась и закрыла глаза, пытаясь сдержать слёзы.

— Принцу необязательно занимать пост главнокомандующего армии. Придумайте ему дело, с которым он справится. Пусть защищает Дворец, разводит караулы, следит за порядком в городе и пригородах. Что угодно! Только не там, где требуется писать приказы и распоряжения.

— Фезе!

Белая кобыла с кремовой гривой резко развернулась и бросилась вон из зала, громко всхлипывая. Каденс осталась сидеть на своём троне, закрыв глаза, из-под сомкнутых век текли горькие слёзы. Раз за разом сердце Принцессы сжималось от боли. «Не высший пони». Эти слова не единожды прозвучали в этом зале. С каждым разом принося страдания Каденс. Шайнинг Армор — ответственный пони, в Кантерлоте он защищал Дворец диархов, да и сам город, обеспечивал охрану солнечной гвардией. Каденс знала горькую правду, это она попросила Селестию повысить её избранника. Солнечная Принцесса с пониманием отнеслась к просьбе, дала ему работу по силам, снабдив собственным писарем и помощниками, которые выполняли все документарные функции. От этой структуры Кантерлот ощутимо выиграл, талант защитника пони работал на полную, ради безопасности тех, кого так сильно любила солнечная Принцесса. Но в Кристальной Империи вся армия состояла из тысячи пони. Из-за географического положения и отсутствия реальных врагов она, в большей степени, являлась декоративной. Магия Кристального Сердца и сама Принцесса надёжно защищали страну в глобальном масштабе. Чего не скажешь о мелких проблемах. Иногда с севера прилетали грифоны, как правило, злые и жестокие. Кроме внешнего вида, они имели мало общего с сородичами, живущими в центральной Эквестрии. Порой появлялись магические создания с непонятными намерениями, пришедшие опять же с севера. Основной задачей гарнизонов являлось наблюдение и передача сообщений в штаб армии. Там принималось решение о дальнейших действиях. Как правило, всё ограничивалось прибытием Принцессы к месту инцидента.

Шайнинг Армор всё больше времени проводил с дочерью и в любимом кафе. Сидр в больших количествах старался не пить, памятуя слова той, которую он любит больше собственной жизни. Год правления Принцессы Каденс истёк, повинуясь её просьбе, жеребец принял титул защитника Кристальной Империи, взяв под свою опеку Дворец и город, оставив более сложные вещи высшим пони, хорошо разбирающимся в бумагах и переговорах. Он больше не посещал совещания, касающиеся безопасности всей Империи, не слушал доклады дипломатов. Смирился с существованием планки, которую ему никогда не перескочить. Санбёрст помогал с Фларри, оказывая на неё успокаивающее воздействие, жеребёнок искренне любила его, давая обоим родителям время на уединение. Робкие попытки Шайнинг Армора расспросить о делах, Принцесса пресекала самым приятным образом, закрывая ему рот поцелуями и огнём своей любви. Порой она сама подбрасывала ему проблемы, с которыми жеребец с радостью справлялся.

Очередной вечер подходил к концу, единорог сидел за своим любимым столом с молочным коктейлем и жареными помидорами. На его недоумённый вопрос, где Сайрен, бармен посетовал на простуду пегаски, и сообщил, мол, пообещала вновь начать петь через пару дней, как пройдёт больное горло. Шайнинг вернулся в свой угол и от удивления открыл рот, там сидела кобыла.

— Мисс, мне кажется, вы ошиблись столиком, — слегка растерянно сказал единорог.

— Как интересно, кто вас научил добавлять сидр в молочный коктейль? Разве молоко не сворачивается?

Она нагнула мордочку к стакану и принюхалась. «Странная кобыла! Видно, что в годах, скорее даже можно назвать старенькой», – подумал Шайнинг. Бордовая шёрстка кое-где окрасилась серебром, в монотонной жёлтой гриве виднелись седые волосы, зелёные, под цвет молодой травы, глаза. У неё на спине висела холщовая перемётная сумка.

— Мы с вами знакомы? – подозрительно поинтересовался Шайнинг.

— Нет, конечно! – удивлённо ответила земная пони и продолжила, мягко улыбаясь, рассматривать жеребца.

— Может быть, вы оставите меня наслаждаться коктейлем? – неуверенно предложил единорог.

— Разве долг любого пони не состоит в помощи ближнему? – удивилась кобыла.

Единорог затряс головой и возмущённо заржал.

— Послушайте, правда, я хочу побыть один.

— Вы лжёте, — последовал тихий ответ земной кобылы.

Шайнинг Армор сел на свой стул и подтянул себе стакан с молочным коктейлем.

— Хорошо, посидите. Наверное, вы правы, в одиночестве нет ничего хорошего. Но вы тоже врёте, в этом городе нет такого пони, который не знает моего имени.

Она засмеялась и вытащила из своей сумки записную книжку с тонким грифелем из рисовального сланца.

— Вы, наверное, репортёр от какой-нибудь газеты, да? – предположил Шайнинг.

— Можно и так сказать, но я не из Кристальной Империи, так что, мне тут всё в новинку. Судя по вашим словам, вы именно тот, кого я искала. Принц Шайнинг Армор, повелитель Кристальной Империи и особенный пони Принцессы Ми Аморе Каденза.

— А говорили, не знаете, кто я.

Она опять тепло заулыбалась, к удивлению единорога её глаза вспыхнули зелёными звёздочками.

— У вас глаза светятся. Чему вы так радуетесь?

— О, я талантливая пони! Мой дар, видеть скрытые свойства растений, — с гордостью ответила бордовая пони.

Шайнинг Армор удивлённо уставился на её круп, там красовались бронзовая ступка и пестик. Почему-то ему вспомнились сестра и её подруги, их горящие счастьем глаза и улыбки. Опять тот день, который стал его судьбой до конца жизни. Свадьба в Кантерлоте и слёзы Каденс после всего произошедшего, когда никто не видел. Она обнимала его и прижимала к себе, сбивчиво шептала слова любви, обещала никогда более не оставлять, не допускать в противостояние с могущественными созданиями. Каденс считала это собственной виной. Ведь именно она являлась могущественным аликорном.

— Так что же вы хотите обо мне узнать? Та, что видит скрытое.

— Искала я вас с определённой целью, — не стала отрицать кобыла, — это ведь правда, про свадьбу, на вас там действительно напала целая Королева чейнджлингов?

Шайнинг Армор нахмурился.

— Вообще-то, неприятный эпизод моей жизни. Разве о плохом принято спрашивать?

— Ох, вы не понимаете! Это важно! Дело-то вот в чём, я не просто так вас искала, годы, знаете, берут своё, скакать быстро уже не получается. Вот что меня интересует, не обратили ли вы внимания, может, у них цветочки были?

У жеребца на мордочке возникла целая вселенная непонимания и удивления, такого вопроса он точно не ожидал.

— У этих чёрных пони? О, нет… только клыки и горящие небесно-голубые глаза. Королева, — она задумался на какой-то миг, — не помню, Каденс сказала, что я провёл с ней четыре дня. Но я ничего не помню, честно. Почему вас цветы интересуют? – растерянно поинтересовался Шайнинг.

— Угостите сидром? Расскажу, — она опять улыбнулась, её тёплый взгляд напоминал улыбку матери.

— Вы меня заинтересовали, Сайрен сегодня не поёт, поэтому, готов послушать вашу историю.

Кобыла получила свой сидр и начала неспешный рассказ…

В одной маленькой деревушке на берегу неспешной реки родилась маленькая кобылка, самая обычная семья, ничего примечательного. Впоследствии у неё появились и братики, и сестрички, чему мелкая пони очень радовалась. Её страсть к земле и растениям порой выходила за рамки разумного, она пыталась попробовать всё, сильно обижаясь на невкусные травки. К десяти годам кобылка пару раз отравилась ядовитыми ягодами, навсегда уяснив — природа безразлична к тем, кто не слышит её голоса. В пятнадцать лет комната юной кобылы напоминала библиотеку напополам с гербарием. Она стала лечить травами, всегда помогала всем пони с огородами, боролась с сорняками и возделывала самые сложные культуры. Однажды их ферму даже посетила высшая пони прямо из самого Кантерлота. Но кроме красивого очерка в газете это ничем не закончилось. Когда кобыле исполнилось тридцать пять лет, её родители ушли на свои вечнозелёные луга, оставив ферму ей, остальные их жеребята разлетелись кто куда. Тем более, она оказалась единственной земной пони в своём поколении, остальные получили крылья и рога, отправившись за своей судьбой — кто в магическую школу, а кто в небеса. Так и проходила жизнь в трудах и заботах, с жеребёнком сложилось лишь однажды, но табун распался, кобыла осталась одна. Денег хватало с лихвой, продажа травяных сборов, лечение пони, дочка выросла и нашла свою судьбу в небесах, оказавшись крылатой кобылой. Несколько лет назад, бродя по родной деревеньке, уже немолодая кобыла нашла цветок, которого никогда ранее не видела. Это был вызов всем её знаниям и умениям. Она снова засела за книги, съездила в публичную библиотеку Кантерлота, просила помощи у дочери с книгами из Клаудсдейла, но всё оказалось тщетным. Цветок остался неизвестным, пока однажды, в одной старой книге, на последней странице не нашлась вкладка, написанная копытописным текстом, автор указал на редкость данного растения и область его произрастания — Кристальные горы. Именно это привело её сюда, но ни один из местных пони не смог опознать цветок, поэтому земная кобыла предположила, что он может произрастать где-то в глубине Кристальных гор, а там, как известно, хозяйничают чейнджлинги. Как оказалось, она обращалась к Санбёрсту, но тот не смог помочь.

— И вы стали искать меня? Но я ничего не понимаю в растениях, — растерялся синегривый единорог.

— К Принцессе меня никто не пустит, да и не нужно это. Отвлекать царственного аликорна от государственных дел цветочками – не дело. Но есть правитель рангом поменьше, может быть, он согласится мне помочь. Я так рассудила. Вдруг у него есть знакомые или друзья, которые могли бы оказать помощь старой кобыле. Если пожелаете, я вам немного заплачу. Особых сбережений у меня нет, на вечнозелёные луга с собой ничего не заберёшь, мой час всё ближе. Поэтому, экономить уже, вроде как, незачем.

Шайнинг Армор смотрел на эту странную старенькую пони и видел себя самого через много лет. Тёплая мягкая улыбка, глубокие морщинки под глазами, мудрость во взгляде бездонных зелёных глаз. Наверняка в молодости она была очень красива, хотя, судя по рассказу, ей не очень-то повезло в жизни.

— Я попробую помочь. Денег не надо, не возьму. У вас есть, где остановиться?

— Да, тут живёт Блоссом, когда-то давно я её лечила, тоже старенькая, у неё поживу. Поговорим, вспомним былое.

Она дала адрес своей подруги и собралась уходить.

— Так цветок-то? – улыбаясь, напомнил Шайнинг.

— Ох, память моя! – смущённо ответила кобыла, постукивая копытом по деревянному полу.

Пони вытащила свиток и развернула его. На хорошей качественной бумаге был изображён цветок с зеленоватыми листочками и жёлтой сердцевиной, кончики лепестков оказались синеватыми. Рисунок завораживал количеством деталей, на нём виднелись малейшие изгибы и переливы цвета. Кроме того, что цветок красив, ничего особо интересного Шайнинг в нём не обнаружил. Но сам рисунок выглядел ожившей фотографией, мастерство художника поражало до глубины души.

— А кто рисовал?

— Моя подруга, увы, познакомить уже не смогу.

Они тепло распрощались, и жеребец поскакал в Кристальный Дворец. Несмотря на позднее время, шло какое-то очередное совещание, его жена находилась там. Шайнинг Армор отпустил Санбёрста домой, забрав у него дочь. Тот попросил на завтра день отгула, к нему приедет Старлайт, он хотел хорошенько подготовиться к встрече. Шайнинг Армор с улыбкой посмотрел на смутившегося жеребца и кивнул ему. Кажется, у кого-то скоро появится прибавка в семействе. Шайнинг ушёл в сад, забрав с собой Фларри. Там сел в беседку, увитую фиолетовым вьюнком, предварительно ссадив около небольшого пруда с рыбками жеребёнка. Маленькая кобыла очень любила это место, особенно ей нравилось наблюдать за поверхностью, играющей бликами, и движением цветных рыбок в глубине прозрачной воды. На столике в беседке жеребец расстелил свиток и достал перо с чернильницей непроливайкой. Слова для родной пони легко ложились на бумагу.

«Привет сестрёнка! Давно тебе не писал. Надеюсь, у тебя всё хорошо и корона не жмёт тебе голову (хи-хи). Рассказывать о проблемах с Каденс на этот раз не стану. Хотя они никуда не делись. Я к тебе с просьбой. Недавно познакомился с одной интересной кобылой, очень даже занимательной. По определённым причинам захотелось ей помочь, награда за целеустремлённость и доброту. Не хочу, чтобы кто-либо знал о моей просьбе. Надеюсь, ты сможешь сохранить это письмо втайне. Прошу тебя о том! Не желаю никаких сплетен. Возможно, просьба тебя удивит, к этому письму прикладываю рисунок неизвестного цветка. Постарайся найти в своих книгах ответ, что это за растение, его свойства и вообще, что-нибудь о нём. Она лишь упомянула, произрастает цветок в Кристальных горах, но Санбёрст не смог его опознать. Я очень хочу ей помочь. С искренней любовью, твой брат, Шайни. П.С. Ошибки исправлять не надо, не поможет».

---

Неделя проскочила незаметно, очередные мелкие проблемы, ничего не значащие события в жизни. Синегривый жеребец сидел на лавочке около входа в кафе и смотрел на закат. Лёгкие дуновения прохладного ветерка шевелили синюю гриву. Солнце медленно ползло за горизонт, острые вершины гор как бы впивались в правильный круг светила, разбрасывая лучи по всему городу. Множество лёгких вечерних облаков заполонили небо, погодные пегасы носились в бесконечной голубой вышине, выполняя свою каждодневную работу. Так как большинство зданий города создавались с применением кристаллов, то лучики отражались от стен строений и разлетались зайчиками по всему городу, превращая закаты и восходы в поистине удивительное зрелище. В копытах жеребца находился стакан сидра.

— Шайнинг?

— Ох, Имбрейс! Я рад вас видеть.

Бордовая кобыла подсела рядом и тяжело вздохнула, видя, как жеребец пьёт сидр. Она уже знала, синегривого единорога почти каждый вечер можно найти здесь.

— Проходила мимо, дай думаю, зайду. У вас что-то случилось? – тряхнув жёлтой гривой, спросила кобыла.

— Ничего.

— Эх, молодость. Всё-то вы хотите здесь и сейчас, пройдёт время, поймёшь.

Он закрыл свои бездонные синие глаза, слёзы прочертили дорожки по его белой шёрстке.

— Жеребец плачет. Нехорошо это, расскажи, я старая, опыта много, вдруг смогу помочь?

Кобыла вытащила из своей сумки платочек и аккуратно вытерла ему слёзы.

— Ответа от сестры всё ещё нет, неделя прошла, — словно извиняясь, ответил Шайнинг.

— С женой поругался?

— Нет. Я её люблю. Вот только сам не понимаю, кого именно люблю. Ту, которая воспитывала мою сестру, милую кобылу, краснеющую от моих намёков, добрую и отзывчивую. Или Принцессу Ми Аморе Каденза. Бессмертного аликорна, повелительницу Кристальной Империи.

— Не вписался в высшее общество? – она тепло засмеялась.

— Ага.

Шайнинг Армор рассказал свою историю, о прошлом и настоящем. О своих терзаниях, о любви Принцессы, сжигающей всё на своём пути. Он поделился с Имбрейс своими сомнениями и вопросами. Это странно звучало, но в Кристальной Империи жеребец практически не обрёл друзей, несколько близких пони из военных и на этом всё. Часто тосковал по своим знакомым пони из Кантерлота. Имбрейс его внимательно слушала. Эти рассказы длились подолгу, кобыла оказалась хорошей слушательницей, а ему определённо требовалось выговориться. Сколько раз он с ней встречался в этом кафе? Давно сбился со счёта. После разговоров с ней Шайнинг Армору становилось легче, мир вокруг, полный улыбок и счастья, не казался таким чужим. Примерно через неделю произошло неожиданное событие, к ним в кафе прискакал один из его знакомых, служивший в дальнем гарнизоне, расположенном практически на берегу холодного моря.

— Шайнинг!

— Какими судьбами, Баклер?! – единорог заулыбался.

Они стукнули копытом о копыто в знаке приветствия.

— Слушай, я еле вырвался. Надо поговорить. Уделишь пару минуток?

Единорог затащил его в ложу и закрыл занавесь.

— Шайнинг, а… — жеребец кивнул на старенькую бордовую кобылу.

— Имбрейс, моя дальняя родственница. Говори.

— Слушай, такое дело. Помнишь, ты вооружал гарнизоны арбалетами?

Синегривый единорог кивнул в знак согласия.

— У нас их отобрать хотят. Говорят, Принцесса приказала. Оставят только копья и щиты.

— Баклер, я больше не главнокомандующий. Теперь этот пост занимает одна из высших пони. Кажется, её зовут Бриз, зелёная единорожка.

— Вот веришь, мне всё равно кто у вас там чем занят! Помоги! Мы же не сможем выдержать налёт с воздуха. Грифоны нас разорвут!

— Ты не понимаешь, я больше не могу приказывать.

Имбрейс погладила его ногу своим копытом. Шайнинг Армор замолк и опустил голову.

— Вы не хотите отдавать арбалеты? – тихо спросила кобыла.

— Ага. То есть, подчиниться-то придётся, но они тут сидят, а мы там останемся без ничего, — земной пони явно расстроился, его уши подрагивали от волнения, а хвост хлестал по бокам.

— Шайни, я не разбираюсь в оружии, но эти штуки, они ломаются?

Оба жеребца удивлённо на неё посмотрели.

— Да, как и любое оружие. Особенно часто зацепной механизм тетивы выходит из строя, — ответил Баклер.

— Если, допустим, сказать, мол, часть арбалетов сломалась? – в зелёных глазах земной пони заплясали задорные огоньки.

— Ты права, Имбрейс! — поняв, что именно подсказала ему кобыла, ответил Шайнинг.

— Э, я тупой. Поясните. В чём смысл поломки? Зачем нам сломанные арбалеты? – озадаченно почёсывая голову копытом, поинтересовался мощный земной жеребец с цветком на кьютимарке.

— Они ломаются, бывает же такое. Ещё теряются иногда. Все, конечно, нельзя так спрятать, но часть точно сохраните, – тёплая улыбка кобылы заставила Баклера приободриться.

— О! Дискорд подери! Как мы сами-то не додумались? Вот же! Шайнинг, ты б это, ну там поговори, без тебя плохо. Чего нам эти бумаги, лучше слышать твой живой голос, чем читать нудные приказы.

— Не могу, она не только моя кобыла, но ещё и Принцесса. Я не в состоянии ослушаться.

На следующий день жеребец выглядел мрачнее самой чёрной тучи. Принцесса Каденс подписала какой-то договор с грифонами, чтобы те не подпускали своих северных сородичей к горам близ северного моря. О цене этого договора знали лишь высшие пони, они не захотели ничего говорить, отправляли его к Принцессе. Спросить очередной раз и услышать в ответ тишину, он не решился.

Прошло пару дней, вернувшись как-то вечером из любимого кафе, он увидел их личные с Каденс покои плотно оккупированными. Там собрались все аликорны. Жеребец приоткрыл дверь и заглянул внутрь, потом помахал копытом, мол, зайдёт позже.

— Шайни, мы тебя ждём, — тихий голос Каденс остановил его.

— Эм… — неуверенно протянул единорог, не решаясь зайти внутри.

— Заходи, поговорить надо, — подтвердила белоснежная кобыла.

Жеребец прошёл внутрь и сел напротив них, с удивлением заметил — с ним не поздоровались. Как-то странно и обеспокоенно выглядели кобылы.

— Шайни, ты отправлял письмо Твайлайт с просьбой разыскать цветок?

Он бросил растерянный взгляд на сестру, та опустила взгляд и прижала ушки к голове.

— Да. Личное! Письмо! – выделив каждое слово, ответил жеребец.

— Я прошу прощения, но такие сведения составляют тайну, поэтому нас заинтересовало, где и как ты узнал о нём? – тихо поинтересовалась белоснежная кобыла.

— То есть, слова «личное письмо» вам ни о чём не говорят? — на миг его глаза вспыхнули тоской и обидой.

— Говорят, — ответила ему Селестия, — но это слишком важно.

— Шайни, расскажи, кто дал тебе этот рисунок? – попросила Твайлайт.

— Сначала ты. Я просил тебя о чём-то.

Она опустила голову.

— Иногда так получается, просьбу невозможно выполнить. Слишком опасно.

— То есть, ни одна из вас не желает ничего пояснить тупому жеребцу, слишком опасно? – резко ответил Шайнинг Армор, в его глазах впервые вспыхнул огонь, — что ж, тогда и я ничего не хочу. У вас тайны и у меня тоже будет своя тайна. Пусть это всего лишь цветок.

Жеребец бросил взгляд на кровать, на их с Каденс ложе лежали Луна и Твайлайт. На душе у единорога стало пасмурно.

— Шайнинг Армор, я доверяла тебе защиту Кантерлота, ты с честью выполнял возложенное на тебя задание. Доверие — главное в нашей жизни. Доверься мне, как я верила тебе. Это не совсем обычный цветок. Нам действительно нужна информация.

Он некоторое время молчал, потом посмотрел на свою возлюбленную, Каденс отвела взгляд.

— Понятно. Что ж, пусть так и случится. Рассказав о том, кто дал мне этот рисунок, я пожертвую доверием. На одной чаще весов вы, чужие и далёкие со своими тайнами и непонятными желаниями, на другой — друг, самый обычный. И знаете что? Я свой выбор сделал. Ответ – нет.

Белоснежная кобыла грациозно поднялась, слегка расправив огромные крылья, и плавно подошла к нему, потом села рядом.

— Ты ведёшь себя, словно неразумный жеребёнок. Пожалуйста, не заставляй меня приказывать, — она заглянула ему в глаза.

Шайнинг Армор вспомнил, как поступала Имбрейс.

— Каденс, скажи, пожалуйста. Я сейчас кто?

— В каком смысле? – растерялась розовая кобыла.

— Ну, ты ж там, помнится, чего-то оформляла. Чей я подданный?

— Кристальной Империи.

— Отлично! Принцесса Селестия, я не желаю вам отвечать. Можете обратиться к моей повелительнице, но думаю, она не даст меня в обиду.

Селестия удивлённо уставилась на него, потом перевела взгляд своих сиреневых глаз на Каденс, розовый аликорн вздрогнула.

— Шайни, перестань! Пожалуйста! – Каденс тихо всхлипнула.

Он ничего не ответил.

— Хорошо. Пусть будет так, как ты хочешь. Шайнинг Армор, повелеваю, сообщи нужную информацию. Она действительно нам необходима.

У жеребца буквально отвалилась челюсть, он с ужасом смотрел на свою подругу, потом закрыл глаза и начал тереть их копытом, успокаивая дыхание. Наконец решительно сел и холодно посмотрел на розовую кобылу.

— Что желает знать моя Принцесса?

— Кто тебе это дал? Кто? – подрагивающим голосом спросила розовая кобыла.

— Её зовут Имбрейс. Моя подруга. Земная пони с кьютимаркой в виде ступки и пестика. Цвет шёрстки – бордовый, грива жёлтая, глаза зелёные, хвост заплетает резинками. Ей 94 года. Один жеребёнок, имя не спрашивал, живёт где-то в Клаудсдейле. Занимается травами, лечит пони, ещё пишет книги. В гостях у неё никогда не был, родная деревня находится около Филидельфии, называется Берёзки. Она нашла этот цветок прямо в своей деревне лет пять назад, с тех пор ищет, что это такое, профессиональный интерес. Я могу идти?

— Где она сейчас? – продолжила свои вопросы Каденс.

— Живёт у своей подруги, улица Восьмигранника дом 3. Последний раз встречался с ней три дня назад. Ждёт ответа на моё письмо. Сейчас пойду к ней, скажу, что ничем помочь не могу.

Он вышел из покоев, громко хлопнув дверью. Отошёл на пару метров и прислонился к прохладному камню стены, из глаз жеребца текли горькие слёзы.

— Я люблю тебя, Каденс. Ты не моя Каденс. Моя особенная пони, никогда бы так не поступила!

Он бросился прочь из Дворца, по направлению к улице Восьмигранника. Прохладный вечерний ветер трепал шёрстку на скаку, успокаивая жеребца. Шайнинг Армор подошёл к знакомому домику и постучался, ему открыла Блоссом, в ответ на его вопрос сказала, что Имбрейс поехала за своей книгой в родную деревню, вроде бы она вспомнила, как выглядели листочки, обещала вернуться буквально через пару дней.

— Каденс, не нужно слёз. Он вернётся, никуда не денется. Помиритесь, — Селестия погладила розовую кобылу крылом.

— Думаю, тут её уже нет, если конечно наши предположения верны, предлагаю лететь в эти Берёзки. Необходимо проверить, случайность это иль преднамеренное действие. Твайлайт, карта? – сказала Луна.

— Пару минут, — лавандовая кобыла подскочила к своей сумке, вытащила карту, разложила на полу и начала разыскивать нужную отметку. Через две минуты она определила три точки для телепортации и направление полёта.

Луна и Селестия обнимали всхлипывающую Каденс, бережно гладили её крыльями, пытаясь успокоить. Через несколько минут все четыре аликорна покинули Дворец и взмыли в темнеющее небо. Кобылы построились в воздухе ромбом, их рога вспыхнули магией, они построили заклинание телепортации и исчезли в неяркой вспышке. Следующим вечером аликорны долетели до нужного поселения.

Деревня оказалась чем-то похожей на Понивиль, разве что, около неё раскинулись два огромных поля овса. Небольшие домики, сложенные из камня, раскрашенные в яркие цвета. Окошки, отсвечивающие тёплыми жёлтыми отблесками в темноте. Железной дороги сюда не провели, поэтому до Филидельфии вела хорошо выполненная мощёная булыжником дорога. С воздуха виднелась центральная площадь, украшенная небольшим фонтанчиком и статуей земной пони в его чаше. Из-за позднего времени ни одного пони на площади не наблюдалось. Жители деревни промышляли аграрными делами, спать ложились рано, вставали затемно для работы в поле. Аликорны сделали круг над поселением, Твайлайт первой увидела домик с вывеской «Травы и настойки», она показала копытом на него, все четверо спланировали к одноэтажному строению. Как правило, пони устраивали магазин или мастерскую в собственном доме, так уж повелось издревле. Селестия постучалась, дверь оказалась не заперта. Они подождали некоторое время и тихонько вошли внутрь, переливчато звякнул колокольчик. Всё помещение было увешано пучками трав, на деревянных полочках теснились многочисленные баночки и разноцветные бутылочки, закупоренные пробками с этикетками. Запах трав витал в помещении. Отгороженная стойка, с лежащей на ней толстой пожелтевшей тетрадью. «Мисс Черри – настойка цикория (две бут.), мистер Макс – мазь из лопуха для потрескавшихся копыт…» — с трудом прочитала неразборчивый почерк Каденс.

— Похоже на хижину Зекоры, — тихо сказала Твайлайт, разглядывая окружающую обстановку.

Они обернулись на звук колокольчика. В дверь вошла бордовая пегаска с зелёной гривой, и растерянно уставилась на гостей.

— З-здр-... ой… добрый вечер… ой… мамочки, — она испуганно уставилась на Принцесс, потом легла и вытянула правую переднюю ногу вперёд, кланяясь аликорнам.

— Доброй ночи, моя маленькая пони. Очевидно, ты дочь Имбрейс?

— Да, ваше величество, — растерянно хлопая глазами, ответила бордовая кобыла.

— Нам нужно поговорить с твоей мамой, где она?

Пегаска как-то странно посмотрела на них, её глаза наполнились слезами, вниз по щекам побежали ручейки.

— Почему ты плачешь, дитя? – обеспокоенно спросила Селестия.

Она с трудом сдерживалась от всхлипов, потом дрожащим голосом ответила.

— Мама умерла, сегодня рано утром.

Бордовая пегаска проводила аликорнов на деревенское кладбище. Все четверо подошли к памятному камню, на его поверхности была выбита кьютимарка, ступка и пестик. На круглой фотографии запечатлена молодая улыбающаяся бордовая кобыла с зелёными, как молодая трава, глазами и жёлтой гривой. Аликорны выяснили, что Имбрейс приехала от подруги пару дней назад. Через пять минут пегаска осталась в одиночестве около свежей могилки с цветами и тихо заплакала. Её зелёная грива висела сосульками, крылья раскинулись по земле.