Что случилось в Эквестрии

Долгий путь домой (Рейнбоу Дэш, ОС-пони)

Жанры — Джен, Психология, Hurt/comfort

Дата написания — 5 декабря 2013, 20:34

+7, в одном сборнике, один отзыв

Надо бы переделать, но когда-нибудь потом,ещё через три года

Рейнбоу Дэш сидела на старом кожаном кресле, выкрашенном в блекло-красный цвет. Голубое крыло накрывало бутылку с уже успевшей нагреться минералкой, сама пегаска тяжело дышала — от жары. Жарко, жарко, жарко... А ещё и эта дискордова пустыня... Как она вообще здесь оказалась? Даже несмотря на весь острый ум и крепкую память, она не могла даже предположить. Слишком жарко.

Все цвета казались мёртвыми. И краска на автобусе выцвела и облупилась, и тёмно-зелёная крыша автобусной остановки была не в лучшем состоянии. Земля была сухой и твёрдой, с чёрными трещинами. Кустики завяли и, казалось, потели вместе с поняшкой. Если бы у нескольких засохших деревьев-коряг, растущих на разном расстоянии, был бы язык, они обязательно бы ругались.

Сама пони сидела в самом конце автобуса и тяжело дышала, высунув язык. Некому было её ругать: пассажиры сидели к ней спиной — старый пожилой единорог тихо сопел, положив передние ноги на спинку переднего сиденья, на ноги — голову. На голове этой была соломенная шляпа с розовым цветочком. Рейнбоу Дэш вдруг вперилась в глазами в этот цветочек: в океанах липкой, душной полуденной жары расплывчатое розовое пятно дарило успокоение глазкам. Пегаска моргнула и вновь начала разглядывать шляпу пенсионера. Параллельно старикашке, на другом ряду и с краю, а не у окна, сидела юная кобылка, державшая в руке чересчур яркие комиксы. Некрасиво намалёванные, потрёпанные и бьющие по глазам своей цветовой гаммой. Дэш хмыкнула и отвернулась к окну, разглядывая эту бесплодную землю. Поня помнила лишь то, что летела с Клаудчейзер на спор до Вечнодикого, после чего Клауд начала бессовестно жульничать. Рейнбоу Дэш разозлилась: ярость и обида до сих пор кипели где-то на дне сердца. Клаудчейзер, разумеется, осталась далеко позади, когда горящая обидой Рейнбоу перегнала её чуть ли не на несколько километров. А после чего... Дальше всё исчезло. Ум отказывался сообщать любые подробности. Дэш поняла, что, возможно, её поездка в самый ближайший населённый пункт могла помочь ей, но автобус, идущий до пункта, стоял уже час с половиной. Водитель и кондуктор словно растворились в кипящей жаре, автобус был недалёк от повтора их судьбы.

Пони закрыла глаза и вспомнила Понивилль: но все самые красочные и гармоничные краски увяли; жара сочилась даже через плотно сжатые веки. И через плотно сжатые зубы тоже — горячий воздух плавно лился в горло, вызывая приступы кашля. Это тоже не помогало представить дом родной, совсем не помогало. Рейнбоу беспокойно замотала головой, пытаясь выгнать и Понивиль, и жару из головы. Вздохнув, она подарила облачко пара этому миру, и пони просто закрыла глаза, откинувшись на кожаную рваную спинку сиденья, из которой лезла вата. Лёгкий цокот копыт вытащил Дэш из дрёмы. Лениво приоткрыв вишнёвый глаз, она увидела жеребца-единорога с приветливой мордашкой. Он поднимался по небольшим ступенькам в салон автобуса, который стал уже напоминать кастрюлю с закипающим супом. Сам пассажир был тёмно-аквамаринового цвета с голубовато-серебряной гривой и карими глазами. Несмотря на удушающую жару, он приветливо улыбался, разглядывая попутчиков. Заметив Рейнбоу Дэш, единорожек улыбнулся ещё шире и поспешил занять свободное место.

— Здрасте, — весело помолвил единорог, поставив спортивную сумку рядом с собой, на сиденье. Только сейчас пегаска увидела у него спортивную сумку с каким-то логотипом. — Как делишки?

— Ужасно, — буркнула Дэш, отвернувшись к окну. В фиолетовой выцветшей будочке рядом с остановкой кто-то бегал, летали бумаги. Понять что-то было невозможно: всё было чёрными силуэтами. — Я хочу домой.

— А где же вы живёте? — любезно поинтересовался жеребец, глядя то на Рейнбоу, то на свою сине-белую сумку.

— В Понивиле, — пробормотала пони скорее окну, чем собеседнику.

— А что же вы делаете так далеко от Понивиля? — приставал с расспросами единорог.

Рейнбоу Дэш надоел этот бессмысленный разговор, и она принялась мечтать о том, как прилетит домой, залезет под очень холодный душ и не вылезет из него неделю, нет, две недели. Мечты оказались прерваны цветной мешаниной, слегка туманной. Пони широко зевнула, даже не прикрыв копытцем рот, и повторила жест соломенношляпого единорога — положить ноги на спинку переднего сиденья, а на ноги — голову. Устроившись поудобнее, спортсменка начала вновь следить за розовым цветком на уже вспоминавшейся шляпе. Мешанина покачивалась, расплывалась, и только розовый цветок вдруг стал чётким, с острыми чёрными краями... Пегаска зевнула ещё раз и была готова провалиться в сон, но голос единорога с нежно-голубой гривой вновь выдернул её из потока мечтаний.

— Литтлбрейн, очень приятно познакомиться, — Рейнбоу оглянулась на соседа, который вытянул переднюю ногу и, сверкая улыбкой, потряхивал головой. Сонно моргнув, Дэш вытянула копыто и лёгонько стукнула им по копыту Литтлбрейна.

— Рада знакомству, — кисло протянула поняша и вновь отвернулась к окну, в мыслях проклиная и водителя, и кондуктора, и автобус и Литтлбрейна с его брохуфом. Сон ушёл, как ушёл водитель, и вряд ли эти две вещи могли вернуться... Лететь? Слишком жарко, да и куда лететь? Дороги она не знает, единственная надежда — Дезертвиль. Чёрные кривые буквы на раскалённом ржавом указателе показывали туда, к верхушкам тонких, белых гор, похожих на антенны или башни. Они терялись в мягких белоснежных облаках — и в первый раз они были недоступны. Отчего казались ещё мягче и слаще.

— Послушай, а почему бы тебе не полететь? — задал Литтлбрейн самый глупый вопрос, который только мог задать. Этот пони явно не мог заткнуться, подумала Дэши. Она даже не стала отвечать этому дураку — пусть сам попробует побегать на такой жаре, тогда посмотрим...

— Слух, ты что, обиделась? — Литтлбрейн легонько толкнул пегасочку в бок, но убрать копыто не успел. Она схватила его за переднюю ногу, начиная трясти её, подскакивая при этом на месте с ужасающей рожей. Не хотелось даже дышать, но ей пришлось прогнать всю свою леность, чтобы ясно объяснить этому единорогу: она не настроена на общение или дружбу. Выпучивая глаза, Рейнбоу искала слова, которые могли прогнать его на другой конец автобуса (или Эквестрии — этот вариант нравился ей гораздо больше), но в то же время, не обидев. Задача была не из лёгких.

— Слушай, Литтлбрейн, — начала Ренйбоу, найдя слова. — Я не хочу с тобой общаться, рассказывать тебе что-то или ухмыляться вместе с тобой. Ты не мог бы уйти в другой конец автобуса и не трогать меня, лады?

Отпустив единорога, пегаска с независимым видом уселась на сиденье. Сидела, пока не почувствовала на себе пристальный взгляд Литтлбрейна. Скосив глаз, Рейнбоу узрела, что он вперился в неё взглядом, задумчиво похмыкивая. Это было мягко говоря, странно. Когда кто-то незнакомый разглядывает тебя, как экспонат в музее, когда ты неизвестно где и неизвестно, когда поедешь домой — ничего хорошего в ум не придёт, честно.

— Ты ч-ч-чего? — еле вымолвила уже подрагивающая от страха пони. — А ну-ка прекрати, я серьёзно!

— Блин, ты вредная, — отвёл свой взгляд Литтлбрейн, теперь он пытал своими глазками пол автобуса. — Я же дружить хотел, вижу, ты расстроенная сидишь... Ты же злая, на себя и на какую-то Клаудчейзер. А она не виновата, просто ей хотелось похвастаться в кругу друзей, что летала наперегонки с самой Рейнбоу Дэш! — единорог вздел переднюю ногу к потолку. — А то ты больно гордая стала, — прибавил он извиняющимся тоном.

Пегаска почувствовала себя так, будто ей дали пощёчину. Всё было чистой правдой.

— Ты, ты, да как ты узнал? — ошеломлённо пробормотала она, яростно вспоминая, сама ли она рассказала, или же он увидел её насквозь.

Литтлбрейн лишь пожал плечами с горькой усмешкой.

— Догадался. А что, ты действительно сама не знаешь, как попала сюда?

Дэш кивнула.

— Угу, именно так. Сначала я разогналась до максимальной силы. Это не было хвастовством или попыткой унизить Клаудчейзер. Я даже сама удивилась: зачем так гнать? И кроме того, там уже давно должен был быть Радужный удар, я знаю. А потом... Даже не знаю, — нехотя сообщала Рейнбоу, смотря куда угодно, только не в карие глаза.

Литтлбрейн задумчиво потёр копытом подбородок.

— Что ж, необычно, — согласился он. Некоторое время пегаска и единорог молчали, поглощая тишину и жару, в которых примешивалось отчаяние и пыль с улицы.

— И как же ты теперь? — тихо спросил он.

Дэш мотнула головой.

— Не знаю. Добраться бы до Дезертвиля, там посмотрим. У меня есть с собой бутылка воды, не знаю, что с ней делать. — Рейнбоу приподняла крылом тёплую невкусную минералку, из которой уже вышел весь газ. — Но я точно знаю одно, я буду бороться, я найду путь домой.

Стук копыт отвлёк её. Водитель и кондуктор зашли в салон. Водитель прошмыгнул за руль, а контролёр (земная пони с тяжёлой сумкой на боку) пошла собирать с пассажиров деньги и выдавать билеты. И только тут Дэши вспомнила: у неё нету денег. Стыдно ехать просто так, а просить денег у Литтлбрейна — особенно, если учитывать её наезд на жеребца, — было ещё стыднее. Наконец, контролёр дошёл и до них. Литтлбрейн молча левитировал к себе красно-белый кошелёк, а пегаска уткнулась взглядом в копыта кондуктора-контролёра и созналась в том, что у неё нету денег.

— Тогда выходи, мы бесплатно не возим, — земнопони кивнула на дверь автобуса и подошла к Литтлбрейну. Тот вытащил из кошелька несколько свёрнутых купюр и протянул их кобыле. Она кивнула и начала отдавать лишние деньги, но тут Литтлбрейн её остановил.

— Это и за неё тоже. — Литтлбрейн тихонько толкнул Дэш в бок. Кондуктор-контролёр кивнула с лёгкой улыбкой и пошла сообщить водителю о том, что можно начинать движение. Пегаска не знала, что сказать, её щёки покраснели от стыда. Заплатили из жалости, как за нищую. Это было очень обидно...

— Спасибо, — наконец прошептала Рейнбоу.

— Не за что, — усмехнулся Литтлбрейн. — Устраивайся поудобнее, путь будет очень длинным.

Дэш кивнула и уселась на круп, положив передние ноги на небольшой подоконник. Небо затянулось серо-жёлтыми тучами, но жара и пыль ещё царили этим странным миром. Ещё никогда голубой пони так не хотелось домой, но увидит ли она его? Помогут ли ей в загадочном Дезертвилле? По спине Рейнбоу пробежался едкий холодок: а что, если она никогда не увидит свой Понивиль, свой облачный особняк, своих друзей? Она же Элемент Верности, она Вондерболт, она... Рейнбоу стало ещё страшнее: её явно здесь никто не знал. Да и Эквестрия ли это вообще? Что, если это другая планета, другая галактика? Что твориться в её жизни?

В стёкла ударили лёгкие капли тёплого дождя, автобус сдвинулся с места. Рейнбоу лишь рисовала копытцем на стекле сердца и мордашки друзей. "Я скучаю, уже скучаю", — тихо прошептала Рейнбоу, надеясь, что Литтлбрейн её не слышит.

Long, long as life itself way home...