Хищник

Глава 20. Проклятье Уробороса. Часть 1

Снятся ли роботам электроовцы? Сиба рассказывала, что ей снятся сны, но Сиба — случай особый. Её сознание в двести тридцать четыре раза сложнее моего. На возраст такое не списать, она всего в двенадцать раз старше. Хотя в этой области трудно вести сколь-нибудь точные расчёты, но в них и нет особого смысла. Такая пропасть между нами — вина отнюдь не возраста.
Сиба была органиком. Настоящей живой пони, со всеми вытекающими. Я даже сомневаюсь, что её можно считать роботом, несмотря на полную искусственность её тела. Сиба ближе к киборгам. Она продолжает видеть сны, даже когда сон недоступен ей на программном уровне.
Я же изначально робот. Всегда мечтала увидеть настоящий сон. Буч даже написал для меня эмулятор сновидений. Работал он как обыкновенная симуляция. Забавное развлечение, ни капли не похожее на сон. Был ещё режим «хаотичных образов», но это и вовсе было лишь абсурдным кино. Хороший способ скоротать ночь вместо бессмысленной траты времени в режиме ожидания. Фальшь или безумный бег часов — вот и всё, что у меня есть вместо сна.
Хотя была и третья возможность. Ничто отключения. Время, когда меня не существует. Только системные часы продолжают отсчёт времени. Я не знаю, почему у меня остаётся память об этом состоянии или как я воспринимаю хоть что-то на фоне своего отсутствия. Буч, наверное, мог бы объяснить, но мне очень не хотелось его расспрашивать.

Включение, как обычно, происходило постепенно. Первыми загружались базовые протоколы операционной системы. Фундамент, на котором разворачивается всё остальное. Следом за собой они инициировали первичные драйвера. Маленькие подпрограммы, связывающие основные программные и аппаратные компоненты. Реактор, системы мониторинга и саморемонта, связь с материнским сервером и многое другое, без чего я просто не смогу функционировать.
Сервер привычно молчит. Согласно журналу, последние сто сорок попыток также были неудачны. Рассылаю запросы на резервные адреса. Откликается только один. Обновлений нет, новых задач нет, получено разрешение на автономное функционирование.
Ответ пришёл быстро. Слишком быстро. Даже мои собственные системы связи отвечают в разы дольше. К счастью, эти протоколы слишком просты и не умеют задавать вопросов. Ответ получен, подпись совпадает, команда принята к исполнению.
Запускаются вторичные драйвера. Это движение, зрение, речь, дыхание и многое другое. Градом осыпаются ошибки. Неопознанное оборудование. Непрофильное оборудование. Отсутствуют системы оптического восприятия с третьего по восьмой. Отсутствуют лидары с первого по шестой. Дублирование систем звукового восприятия. Отсутствуют шасси. Отсутствуют манипуляторы с первого по четвёртый. Отсутствуют инструменты с первого по восемнадцатый. И ещё порядка двадцати наименований. Вместо этого система обнаруживает около десятка единиц оборудования неизвестного производителя. К счастью, в памяти находятся подходящие драйвера.
Загрузка третичных драйверов вызывает длительное, порядка минуты, зависание системы. Третичные системы не предусмотрены ни аппаратно, ни программно. Однако выход всё же находится, и новые драйвера успешно загружаются.
Только когда тело готово к работе, начинается загрузка «тела» операционной системы. Система обнаруживает пять профилей. Один необратимо повреждён. Попытка восстановления — провалено. Попытка удаления — провалено. Два боевых, но они рассчитаны на разную аппаратную базу. Первый, старый, требует отсутствующее ныне оборудование и показывает крайне низкие показатели эффективности. Второй, совсем новый, подходит к текущему оборудованию, его эффективность удовлетворительна. Ещё один профиль предназначен для проведения спасательных операций. Не подходит текущему оборудованию.
Однако никаких распоряжений не поступало, так что включается профиль по умолчанию. Он адаптирован к использованию нового оборудования.
Профиль загружается долго. Сотни и тысячи ошибок даже не записываются — логи исчерпали доступный объём много лет назад.

— Знаешь, Свити, я бы хорошенько набил рожу тому, кто тебя программировал! — чужой голос обрабатывается с явным трудом. Алгоритмы пытаются сформировать подходящий ответ: «Команда не опознана», но тысячи ошибок выливаются в другую фразу:
— Да я бы сама ему голову оторвала! — возмущается Свити Белль. — Может, сделаешь пару патчей, а?
— Мы это уже обсуждали, — вздыхает Буч. — Я могу исправить твоё ПО. Легко. Пять минут и готово. Только это убьёт твою личность. Мы ведь так и не разобрались, что в этом месиве косяков и сбоев часть тебя, а что действительно косяки и сбои. Если уж на то пошло, я даже не понимаю, как ты работаешь!
Буч экспрессивно взмахнул каким-то инструментом. Скосил глаза на самый его кончик и смущённо убрал куда-то в ящик.
— Как всё это получилось я ещё могу понять — система самообучения, да ещё и эволюционного типа, и не такое может сотворить за полсотни лет вместе со случайно залетевшей душой. Так, не будем отвлекаться. Что там с аппаратурой?
— Вроде работает, — пожала плечами Свити, — надо проверить.
Буч многозначительно хмыкнул, поглядывая на тело кобылки.
— Дай угадаю, ты даже не удосужился меня собрать? — кобылка наградила горе-механика таким хмурым взглядом, что он и без всякой магии едва по полу не растёкся.
— Только шкуру не вернул. Ну, а вдруг что не так? — развёл копытами единорог. — С ней долго возиться. Ладно, укрою пока полимером.
Без шкуры Свити выглядела… как пособие по строению мышц, за редкими исключениями. Буч, как и обещал, покрыл тело кобылки какой-то резиной, после чего нацепил на неё механические крылья.
К радости обоих, крылья заработали. Свити, как заправской лётчик, выкрутила пару петель прямо посреди крохотной мастерской.
— Отличная управляемость! — довольно прокомментировала кобылка, осматривая крылья.
— Я старался, — польщённо ответил Буч. — Правда, пришлось установить лётный сопроцессор, в одиночку твоя система с таким бы не справилась.
— Да я заметила, — поморщилась кобылка. — Теперь чувствую себя ущербной. В сравнении с твоими программами я такая… топорная. Я вижу, как работают мои алгоритмы, и это не идёт ни в какое сравнение с тем, как работает созданное тобой. Даже Сиба выжимает в разы больше из тех мощностей, а она — порт с органики!
Буч уже отцепил крылья, зато прицепил пару небольших (по меркам взрослого пони) пушек.
— Прозвучит банально, но во всём надо видеть хорошее. За всю историю разведки у нас ни одного случая самовольного обретения разума машиной. Мы слишком качественно делаем свою работу, чтобы допустить подобное. Да и среди серии «Свити Белль» не сказать, чтобы много таких случаев.
Пушки загудели, изображая стрельбу. Буч удовлетворённо кивнул.
— Так что взбодрись, бот номер 3126, — подчёркнуто насмешливо подмигивает Буч, — для ремонтника у тебя на диво прекрасно всё, что связанно с личностью.
— Да я, в общем-то, и не переживаю, — равнодушно пожала плечами Свити. Буч наградил её недовольным взглядом — он как раз опять прилаживал крылья, и её жесты несколько мешали.
— Брехня, — заявил он, отходя на пару шагов. Вокруг единорога вспыхнуло множество полупрозрачных окошек. Свити Белль с удивлением насчитала около сотни. «Около» потому, что некоторые оказались под полом. Судя по всему, окна с внутреннего экрана единорога.
Сиба, когда пыталась объяснить, что такое внутренний экран, говорила так: «Представь себе вот это самое окошко. Представила? Вот так же выглядит и внутренний экран». Довольно удобная возможность работать с интерфейсом, не заслоняя им поле зрения.
Однако удивило Свити не количество окон, а то, что единорог с ними работал. Вот прямо сейчас, в момент разговора. Свити увидела и несколько переписок, и парочку чертежей, которые он дорисовывал прямо сейчас, и целых шесть окон, в которых непрерывно добавлялись строчки кода.
Единорог указал копытом куда-то себе за спину и жестом «выдернул» одно из окошек, подвесив его перед носом Свити Белль.
— А согласно этим показаниям ещё как беспокоишься.
— Да я не за себя, — досадливо отмахнулась кобылка.
— Эпплблум? — понятливо кивнул Буч. — Да всё с ней будет в порядке. Раны, конечно, оказались гораздо серьёзней чем мы думали, но Стил уже работает над этим. Вот только… должен тебя предупредить, что долго она не проживёт.
— Сколько? — вскинулась Свити.
— Лет до восьмидесяти, — пожал плечами Буч. — Последствия лечения. Даже со всеми нашими возможностями больше мы не вытянем. Да и то… рассчитывай где-то до шестидесяти. Рак хоть и не убивает сразу, но последние годы будут не слишком приятными. Да и Скуталу вряд ли протянет дольше. Она теперь пилот, а среди них даже наши дольше сотни не живут.
— Говоришь так, будто это мало, — буркнула Свити. Буч пристально посмотрел на неё.
— Ты уже прожила больше, чем им осталось. Хочешь сказать, это было долго?
Свити Белль мрачно опустила голову.
— А может… — начала кобылка, но её перебил единорог:
— Нет. Параллельный перенос. Сознание перетаскивается по частям, иначе потеряется всякое не материальное. Новый носитель должен быть таким же или более подходящим чем старый. Иначе отторжение прервёт процесс. И ещё раз нет, киборгизация не продлевает жизнь. По крайней мере, сильно. Десяток лет, может, и выиграет, но я сомневаюсь, что они согласятся.
— Как не продлевает? — опешила кобылка. — А Сиба?
— А Сиба аликорн, — равнодушно ответил Буч. — Уже как почти тысячу лет. Без рога и силы, без их возможностей. Очень неполноценный аликорн. Ты ведь слышала, что она умудрилась отколоть сразу треть своей души? Потом три дня носилась словно богиня мщения. Такое гигантское количество силы сильно изменило её тушку. Не то чтобы прям очень сильно, но стареть она перестала. Жаль, что новые конечности у неё отращивать не получалось.
— Я не знала, — призналась кобылка. — Может, всё же есть способ?
— Нет, Свити. Тут без вариантов. Только всякие монстры могут жить так долго.
— Монстры? — переспросила она.
— Путь к вечности лежит далеко за пределами обыденного. Этот путь тернист и сложен. Чтобы пройти его, требуется гораздо, гораздо больше сил, чем есть у нормального разумного. Ну, а как ещё называть существо, которое достаточно сдвинуто головушкой, да ещё и силушкой не обделённое? Только монстром, не иначе.
Буч говорил насмешливо, но взгляд его был серьёзен и как-то… печален?
— Честно говоря, я сам в похожем положении, — вздохнул Буч, утрачивая остатки веселья. — Все дорогие мне пони когда-нибудь покинут меня. Даже солнце и луна погаснут, а вместе с ними и их покровительницы. Стил, может, продержится дольше, но и он рано или поздно отправится дальше. Я останусь один. В этом мы похожи.
Свити Белль нервно сглотнула. Ей всегда казалось, что Бучу около трёх сотен (по крайней мере, именно таким сроком датировались первые упоминания о нём в архивах), но о смерти солнца он говорил так же, как Эпплблум могла говорить о своём совершеннолетии. Событие очень далёкое, почти недостижимое, но когда-нибудь оно обязательно наступит.
— Так что у меня даже дельного совета для тебя нет, — виновато развёл копытами единорог. — Разве что могу посоветовать больше времени проводить с друзьями. Карьера, творчество — на всё это у тебя ещё будет время. Потом. А вот для них этого «потом» может и не быть.

Нельзя сказать, что Эпплблум было плохо. Это слово не передаст и трети её ощущений. Кобылку лихорадило. Температура буквально на полградуса не достигала критичной отметки. Лекарства не помогали, поэтому её охлаждали физически. Однако переусердствовать с этим было нельзя. Сердце и так едва справлялось с нагрузкой, и лишний раздражитель вроде холода мог окончательно его добить.
Кобылке было очень холодно, но даже на дрожь у неё не осталось сил. Ровно половину её тела терзала мучительная боль сродни зубной. Особенно сильно доставалось голове — тут боль гремела набатом, отдавая в ушах отвратительным шумом. Вторую половину тела она просто не чувствовала. Глаза, казалось, горели. Иногда кобылка и впрямь видела огонь и дым, но не особо обращала на них внимание. Она много чего видела и слышала, что просто не могло быть правдой. Всё плыло и искажалось. Сон смешивался с реальностью в тошнотворную смесь. Только лошадиные дозы лекарств не давали ей окончательно забыться в бреду.
Хуже всего была боль в спине. Токсичный хладагент нанёс огромный вред организму, заставив куски плоти гнить заживо. Разумеется, врачи знали о том, как хладагент влияет на организм. Вот только все исследования проводились на разведчиках, а их никак нельзя назвать нормальными пони. Их тела гораздо крепче, чем у простых пони. Они не болеют, яды действуют гораздо слабее, даже серьёзные раны заживают за считанные дни.
Маленькая пони не могла похвастаться тем же. Её тельце просто не могло справиться с такой ядовитой дрянью, как хладагент. Клетки её тела умирали одна за другой. Крохотные царапины стремительно превращались в огромные гниющие раны. Сначала это разрушило нервы в позвоночнике, лишив её возможности ходить. Чуть дольше продержались кости, но скоро сгнили и они.
Сейчас гниение пошло дальше. Задело даже внутренние органы. Гниль краешком задела лёгкие, почки, да почти всё! Особенно тяжело пришлось печени. Она первой приняла на себя удар, пытаясь спасти организм от смертельного яда. Печень пришлось удалить. Вместо неё кровь фильтровал специальный аппарат. Хладагент давно вывели из крови, но ещё в первые часы мизерные его количества попали в клетки, и с этим уже ничего нельзя было сделать.
Гниющая плоть ужасно болела. Кобылку накачивали обезболивающими, но те дозы, которые ей можно было дать, не справлялись.
Эпплблум страстно желала, чтобы это закончилось. Нет, она не хотела умереть, совсем наоборот. Она отчаянно боялась, что умрёт. Сама мысль об этом заставляла плакать.
— Эпплблум? — тихо позвал Стил Рейн. Кобылка подняла на него покрасневшие глаза и тут же зажмурилась. Глаза жгло так сильно, что она не могла открыть их дольше, чем на пару секунд.
— Совсем плохо? — сочувствующе спросил единорог. Она лишь кивнула. Жеребец молча подошёл к ней, достал шприц, полный мутной, вязкой жидкости. Медленно вколол кобылке всё его содержимое.
Помогло. Боль немного отступила, а в голове прояснилось. Эпплблум встряхнулась. Удивлённо посмотрела на Стила. Возможность ясно соображать ей очень импонировала. Удивление вызывало, что это чудо-средство не использовали раньше.
— Спасибо, — автоматически сказала она.
— Не благодари, — поморщился Стил. — Будь у тебя печень, оно бы её убило. Зато добьёт почки, посадит сердце, повредит лёгким и мозгу. Я бы предпочёл его не использовать даже в таком состояние.
— Решили дать немного времени в здравом уме перед… — голос подвел, и договорить она не смогла, но на лице отразился такой ужас…
— Я ещё не теряю надежды тебя спасти, — ласково улыбнулся жеребец. — Есть один вариант. Мне потребуется передать тебе часть своей силы.
— Часть… силы? — недоумённо переспросила Эпплблум. Действия лекарства постепенно проходило, думать было всё труднее.
— Это сложно объяснить, — пожал плечами единорог. Он не собирался грузить кобылку лишней информацией. — В любом случае, мне не жалко, а тебе может и помочь.
— Согласна.
— Не всё так просто. Я… — единорог отвёл взгляд. Эпплблум решила, что это очередная галлюцинация. Ну не мог начальник разведки смущаться! Ему по должности не положено. Он вздохнул и всё же сказал:
— Мне придётся тебя поцеловать.
Ещё и покраснел.
— Что? — непонимающе переспросила Эпплблум. Она подумала, что ей всё послышалось.
— Что слышала! — как-то по-жеребячьи огрызнулся Стил. — Делать это по-другому я не умею. Нет, один вариант есть, но он ещё хуже.
— Вы не шутите? — тупо переспросила кобылка. В голове опять шумело. Не так сильно, как раньше, но всё же думать было тяжело. Она почти не понимала, что происходит.
— У нас так не шутят, — серьёзно ответил Стил. — А хотел бы я поцеловаться с полумёртвым жеребёнком, пригрозил бы отключить обезболивающее, а не кормил обещаниями.
— Согласна, — кобылка поспешно согласилась. Боль возвращала прежнюю силу.
Стил Рейн не стал медлить.

Как-то иначе я представляла свой первый поцелуй. Менее… отвратительно. С кем-нибудь моего возраста, а не с престарелым жеребцом. Прям старым он не выглядел, скорее очень взрослым, но всё же!
У него мягкие губы. Мягкие и… тёплые. Странно, я уже давно не чувствовала тепла. Так, зачем он суёт свой язык ко мне в рот?! Какая мерзость! Но, во имя Селестии, очень тёплая мерзость!
Тепла становилось всё больше. Голова болела всё слабее. Сердце успокаивало свой лихорадочный бег. Даже спина стала болеть не так остро! И… стыдно это признавать, но мне начинал нравиться этот поцелуй. Я невольно поймала себя на том, что даже отвечаю ему. Мне всё ещё было слишком плохо, чтобы смущаться.
В груди, рядом с сердцем, тепло собиралось в горячий уголёк. Вспышкой острой, почти невыносим боли уголёк вспыхнул. Жар разлился по телу, смывая усталость, вызывая дрожь.
Стил Рейн отстранился, разрывая поцелуй. Нет! Не сейчас! Мне нужно ещё!
Рывком подтягивая себя к Стилу, обхватываю его шею и уже сама целую. Опешивший от такой наглости жеребец замирает, но даже не думает сопротивляется.
Я не знаю, как долго это длилось, но и язык, и губы у меня порядком занемели. Тепло давно переросло в приятный жар. В какой-то момент я поняла, что ещё чуть-чуть — и я вспыхну, как спичка. Стил тоже это понял и первым отстранился. Он внимательно разглядывает меня, а я только и могу, что нелепо пялиться на него, тщетно старясь отдышаться. Кажется, я влюбилась. Стил, по крайней мере, теперь кажется мне крайне симпатичным жеребцом.
— Ты как? — устало спрашивает он.
— Н-нормально, — запинаясь отвечаю я. Язык совсем не слушается.
— Тогда перейдём ко второму пункту. — деловито говорит Стил, доставая ещё один шприц. — Ты знаешь, что такое ДНК?
— Спиральки такие? — неуверенно отвечаю я. О ДНК у меня были довольно смутные представления. В школе мы такого ещё не проходили.
— Да, спиральки. Очень нужные. На концах этих спиралек есть теломеры. Это… ну что-то вроде фитиля. Когда клетка делится, этот фитиль немного укорачивается. Когда он совсем иссякнет, клетка гибнет.
— И из-за этого пони стареют?
— Если бы всё было так просто! — усмехнулся Стил. — Мы считаем, что это одна из причин, но не единственная. Однако это мы исправим. В этом шприце содержится особый вирус, разработанный специально для тебя. Попав в организм другого живого существа, он просто погибнет.
Слово «вирус» вызывало у меня мысли только о простуде. К чему вёл единорог и зачем ему нужен этот вирус я не понимала. Хотелось бы думать, что это я из-за болезни плохо соображаю.
— Эпплблум, этот вирус внесёт ряд изменений в твою ДНК. Первым делом он включит синтез теломеразы — особого вещества, которое восстанавливает «фитиль» клеток. Это нужно, чтобы повышенная регенерация не убила тебя раньше времени. Ну и, разумеется, запустит регенерацию. Вирус запустит те механизмы, что были активны в младенчестве, которые участвовали в формировании твоего организма. Первородные клетки, сигнальные пути и всякое такое. Не буду тебя грузить этой информацией, захочешь ознакомиться, подарю учебник.
— Зачем вы мне всё это рассказываете? Я же ничего не понимаю!
— Если кратко, это может полностью излечить тебя. Даже позвоночник восстановится.
— Так колите! — нетерпеливо воскликнула я. — Стоп, а зачем тогда поцелуй?
— А вот тут мы переходим к неприятному, — вздохнул Стил. — Дело в том, что при таких темпах регенерации вероятность сбоя в клетках возрастает в разы. И это на фоне того, что придётся отключить некоторые гены, препятствующие появлению раковых опухолей. После окончательного заживления мы вернём всё как было, но пока раны будут заживать, твой организм станет беззащитен перед раком. Моя сила несколько исправит ситуацию — уменьшит вероятность сбоя в клетках, уничтожит большую часть дефектных, да и просто здорово подстегнёт твой организм.
— Только это всё равно меня не спасёт, да?
Я уже понимала к чему он клонит.
— Это отсрочит неизбежное примерно на полсотни лет.
Я всматривалась в лицо единорога и не понимала, какие эмоции он испытывает. Ничего особенного, что могло бы хоть на каплю отличаться от нормы.
— Да я как-то не планировала так долго прожить, — я только и пожала плечами. Стил сделал укол. — А как скоро оно подействует?
— Около суток на перестройку. Месяц-другой на заживление.

— Что значит убить?! — возмутилась Сиба. — Да за такое мне Стил голову оторвёт и мне же под хвост её запихнёт! И это ни разу не метафора!
Рэрити даже с мысли сбилась от таких заявлений. Да и остальные тоже. Только Дилон воспринял всё как должное.
— Мне кажется, некоторые моменты всё же стоит прояснить, — устало вздохнула кобылка. — Видишь ли, прежде чем оказаться в этой выгребной яме, мы побывали в одном довольно интересном мире, очень похожем на игру. Там смерть оборачивалась лишь потерей часа времени и небольшим откатом в развитии.
— Рэр, хочу напомнить, — хмуро сказал Дилон, — в последнем сообщении говорилось, что про игровые плюшки мы можем забыть. Всё приобретённое останется с нами, но у тебя ведь нет навыка, позволяющего воскресать?
— Вам сообщили, — деликатно улыбнувшись ответила Рэрити. — У меня особый случай. Хотя за пределами родных миров совершенно скотские штрафы за смерть. В этом три смерти обошлись мне в десять уровней! Да и с точками возрождения сущая морока!
— О-о-окей, — протянула Сиба. — А ты точно уверена, что тебе это… ну-у-у… не показалось?
Рэрити так посмотрела на киберкобылу, что даже шлявшийся в километре бомж тревожно заозирался, отчётливо чувствуя некий подвох, а затем извлекла из воздуха отрубленную голову. Свою голову!
— Ладно, верю, — согласилась Сиба, с любопытством разглядывая голову. — Но почему именно я? Почему не Дилон?
— Штрафы, — вздохнула кобылка, убирая голову обратно «в воздух». — В том мире члены одной группы даже ранить друг друга не могли. В этом — дикое увеличение штрафов. Группа у нас нераспускаемая, а Дилон — питомец Твайлайт, так что сама понимаешь. К тому же ты числишься как босс мирового уровня, а это означает самые мизерные из возможных штрафов.
— Питомец? — с любопытством переспросила Сиба. Кобылка молча кивнула.
— А теперь открой рот. Я должна нанести тебе хоть немного урона, чтобы мне засчиталась смерть в бою.
Сиба послушно выполнила приказ и тут же получила ослепительную молнию в горло. Рэрити в ответ — тонкий луч в голову. Тело кобылки развеялось, даже не коснувшись земли.

Первым, что ощутила кобылка, был тяжёлый, словно удар кувалдой, запах крови. Она невольно сморщилась, поджала уши, попыталась отшатнуться. Едва не споткнулась.
— Какая прелесть, — растерянно пробормотала Рэрити, рассматривая свою переднюю ногу. Она в последнюю секунду сдержала порыв зажать нос.
Твайлайт Спаркл была при смерти. Рэрити видела, что у неё осталось меньше ста единиц здоровья. По меркам Твайлайт — меньше сотой доли процента. Кроме того, колья постоянно наносили урон, и только чудовищная регенерация удерживала кобылку. Расовая особенность пони — с уменьшением уровня здоровья возрастают темпы его восстановления. Впрочем, не только низкий уровень ХП подстёгивает регенерацию. Боль и страх давали тот же эффект. Были и другие факторы, но они влияли меньше.
В таком состоянии Твайлайт должна была восстановить десяток процентов примерно за секунду. Колья перекрывали регенерацию. Баланс казался хрупким, но это обманчивое ощущение. Аликорнов трудно убить, и забрать эти жалкие сто единиц её здоровья будет сложнее, чем угробить хорошего танка.
— Привет, Твайлайт! Потерпи минуту, ладно? — бросила она своей подруге вместе с заклятьем сна. Её заклинания теряли часть силы в этом месте, но полностью лишить магии существо двухсотого уровня ему было не под силу. Рэрити медленно склонилась над кровью, пробормотала какое-то ругательство себе под нос. Резко опустила голову ниже и сделала щедрый глоток. С видимым трудом она проглотила вязкую кровь. Зажала рот копытом, тщетно стараясь подавить тошноту. Её взгляд зацепился за нечто, видимое только ей. Рот скривился в кривой ухмылке.
— Теперь займёмся вами, малыши, — тихо и угрожающе-ласково прошептала она… копьям.
Простым артефактам никак не причинить серьёзный вред полубогу и уж тем более не удержать. Копья, на которых висела Твайлайт, не были простыми артефактами. Безумный гений вырвал души разумных и заточил в металл, тем самым сделав его даже страшнее адаманта.
Копья услышали кобылку. Услышали и поняли. В этом не было ничего странного. Когда в один артефакт поселяют души десятка разумных, он просто обязан обрести собственное сознание или его подобие.
Копья испугались, и это было необычно. Шипы задвигались активней, кровожадно и лихорадочно потянулись к Рэрити. В ответ она… запела. Мерно и ровно кобылка тянула одну звонкую ноту, на диво неприятную. Копья против воли резонировали в тон этой ноте. Они панически задёргались уже не только шипами, но всей поверхностью.
Рог кобылки вспыхнул изнутри. Свет медленно тёк внутри рога и тонкой нитью вытекал наружу. Одна нить разделилась на две, затем на четыре и так пока нитей не стало столько же, сколько и копий. Нити стали закручиваться вокруг копий вне досягаемости их шипов. Нота песни незаметно менялась. Становилась красивой и элегантной.
Копья медленно успокаивались. Прекратилось суматошное дёрганье, а вскоре замерли и шипы. Тонкие отростки отделялись от нитей, соприкасались с кончиками шипов. Казалось, что они проникают и внутрь.
Вскоре всё закончилось. Копья замерли, покорные своей новой хозяйке. Удовлетворённо кивнув, Рэрити кинула в Твайлайт самоё сильное заклинание исцеления из своего ассортимента и одновременно с этим убрала копья в инвентарь. Подхватила подругу магией, не дав ей упасть, и взвалила на свою спину.
Оглянувшись, Рэрити процедила кровь магией, выловив несколько довольно крупных кристаллов. Самый крупный тут же убрала в инвентарь. Тщательно отобрала один маленький и тоже убрала. Из оставшихся выбрала покрупнее и десяток минут творила над ним сложную магию. Стоило кобылке закончить, как кристалл взмыл в центр темницы. Из его недр вырвался мощный луч. Этим лучом кристалл вычерчивал сложные магические фигуры на стенах подземелья.
Следом Рэрити достала из инвентаря тринадцать небольших метательных ножей. Короткие, но широкие клинки с совсем крошечной рукоятью. Этими ножами кобылка по праву гордилась. Они выточены из редчайшего Небесного Алмаза, подвергнуты особой обработке, которая изменила их строение на субатомном уровне, и тщательнейшим образом зачарованы. Эти ножи в разы твёрже алмаза, а по прочности близки к адаманту.
Важнее всего было то, что Рэрити сама изготовила их, без чьей-либо помощи. Стоило ей коснуться магией своих ножей, как её рог вновь засветился изнутри. Кобылке не требовалось сознательно использовать магию, чтобы управлять ножами. Хватало и мысли.
Без капли сомнений кобылка опустила своё оружие в кровь. Происходило что-то непонятное. Кровь бурлила и едва заметно светилась. На уровне магии происходила и вовсе непонятная дичь, один вид которой довёл бы специалиста до нервного тика.
Вскоре всё успокоилось. Ножи сменили цвет. Бесцветная прозрачность алмаза сменилась густым кровавым туманом. В глубине его словно мерцали звёзды. Ножи были тонки, но туман в них казался бездонным. Рэрити невольно залюбовалась своим творением. Плотоядная улыбка всё шире расползалась по её лицу. До Дилона ещё далеко, но гораздо шире, чем могут улыбаться нормальные пони.
Шум грузных шагов отвлёк её. Стражник в тяжёлых доспехах решил проверить, что это шумит там внизу. Один из кинжалов бесшумно пронзил его голову насквозь.

Рэрити прорывалась на поверхность. Хотя «прорывом» это трудно назвать. Кобылка просто шла, а вокруг неё носились ножи. Бесшумные и смертоносные, они косили врагов десятками, легко прошивая даже самые крепкие доспехи. Рэрити словно не обращала внимания на происходящее. Кобылка смотрела только вперёд, вгоняя в ступор всех, кто отваживался заглянуть ей в глаза.
Прямо перед ней парил маленький кровавый кристалл. Вокруг него двигались, менялись, перестраивались и собирались сотни разнообразных деталей. Рэрити не требовались ни сложные инструменты, ни плавильни, ни кузни, вообще ничего. Своей магией она могла влиять на вещи в гораздо более широком диапазоне, чем любой из созданных инструментов.
Наконец очередной шедевр был готов. Всё части в мгновение ока встали на свои места, явив миру… рукоятку от меча. Красивую, несколько футуристичную рукоятку от меча. Мир в долгу не остался, подкинув достойного противника.
Женщина в тяжёлых доспехах атаковала красиво, умело, но безрассудно. Комендантша ещё не оправилась от пережитого позора, поэтому атаковала с первобытной яростью, желая разорвать на части ту тварь, что осмелилась похитить её пленника.
Рукоятка мгновенно обратилась полноценным мечом с кроваво красным, плазменным лезвием. Оно с лёгкостью рассекло надвое комендантшу вместе с доспехами, мечом и частью пола.
— Я назову тебя… — провозгласила Рэрити, с восторгом разглядывая новое оружие, — световой меч!
Примерно к этому моменту подоспели основные силы противника.
— Прощайте! — радостно крикнула им кобылка, обернулась вокруг своей оси, красиво взмахнув хвостом, и исчезла. Даже вспышки телепортации не оставила. Мало кто заметил крохотные шарики, сорвавшиеся с её хвоста. Никто не успел отреагировать. Взрыв принёс кобылке новый уровень.