The Canterlot Wedding

Пролог

^{«Пугает только неизвестность. Но когда ты уже столкнулся с нею лицом к лицу, она перестает быть неизвестностью»
— Антуан де Сент-Экзюпери}

— Равняйсь!

Громкий окрик одного из командиров, прозвучавший совсем рядом, вывел Фейдинг Лайта из размышлений. Сегодня Кантерлот, как и его войска, кипел бурной деятельностью. Приближающаяся свадьба одной из Принцесс и капитана Королевской стражи, требовала от всех наивысшей степени готовности, потому офицеры муштровали как новичков, так и опытных солдат. Сегодня доставалось абсолютно всем.

— Ногу тяни! Понабирают в армию кого ни попадя! – рычал офицер в золотой броне, пристально смотря на марширующую колонну. – Фезер! Если завтра на параде ты начнешь так же халтурить, ты у меня будешь месяц чистить стойла!

По царящей вокруг атмосфере казалось, что завтра у Кантерлота назначено генеральное сражение, а не свадьба двух знатных особ. Хотя, Лайт и знал пару пони, для которых свадьба и генеральное сражение – одно и то же. Об этом говорил еще и огромный алый магический барьер, который окружил всю столицу непроницаемым куполом. От кого или от чего он защищал, Фейдинг не знал, но, судя по словам Принцессы Луны, ее сестра на днях получила анонимное предупреждение о том, что на Кантерлот планируется нападение. Жаль, что этот пузырь не спасал от жары.

Жеребец сделал глубокий вдох и двинулся прочь от марширующего строя. Время перевалило за полдень, потому солнце пекло в полную силу, заставляя обливаться семью потами любого, и, если бы Лайт надел свою броню, его тоже ожидала подобная участь. Благо, Лунная гвардия заступает на службу только ночью, после подъема луны, так что от изнурительных тренировок и упражнений на этом солнцепеке он избавлен. Зато не защищен от другого, ведь если Принцесса Луна увидит своего гвардейца, расхаживающего по расположению в час, когда он обязан отдыхать, он получит нагоняй. Хотя, это тоже вряд ли, ведь она занята со своей старшей сестрой приготовлениями к свадьбе, к тому же, Лайт просто не мог уснуть в этот день. Сложно сказать, что было этому виной – общая нервозность или что-то еще, но факт оставался фактом – спать гвардейцу сейчас явно не хотелось. Палящее солнце, особенно если ты теперь бодрствуешь только ночью, доставляло неудобство. Даже медальон лунного гвардейца, который всегда был холодным и не нагревался, не спасал от этого. Следовало вернуться.

Лайт пересек плац и двинулся в сторону главных казарм, где располагались бараки гвардии. По пути то и дело встречались солдаты и офицеры, спешащие по своим делам. Последние, увидев земного жеребца без формы и бездельничающего посреди организованного хаоса общей подготовки, загорались острым желанием сделать выговор. Однако стоило только их сердитому взгляду остановиться на шее Лайта и увидеть там медальон с изображением метки Принцессы Луны, любые мысли по этому поводу мгновенно пропадали. Они лишь молча отдавали честь и шли дальше. Первое время Лайта это забавляло, но «первое впечатление» быстро померкло, стоило ему поближе познакомиться с истинными задачами гвардии на службе у Принцессы Ночи. Романтики — мало, обязанностей — больше, ответственность — выше. Но, сено побери, веселее, несоизмеримо веселее.

— Лейтенант Фейдинг!

Вновь чей-то громкий голос вывел Лайта из размышлений, когда он проходил мимо главного штаба – большого здания, отделанного белым мрамором и статуями нынешних правительниц Эквестрии. Жеребец обернулся. К нему навстречу, нацепив широкую улыбку, быстрой рысью двигался один из королевских стражников – белый пегас в серебряной броне.

— Лунатик, ты же должен спать сейчас! – произнес пегас.

— Это так у Вас принято, сержант Нэттл, приветствовать старших по званию? – нахмурился Лайт.

— Я… — жеребец тут же выпрямился и отдал честь. — И…извините, сэр!

Лицо Лайта исказила кривая ухмылка, которая тут же превратилась в приглушенное хихиканье.

— Ты как всегда, Нэттл… — он прикрыл рот копытом и засмеялся громче.

— Да чтоб тебя! – фыркнул пегас.

Он так же расплылся в улыбке, приняв непринужденную позу, и укоризненно посмотрел на гвардейца.

— Пользуешься моей жеребячьей наивностью! – произнес Нэттл, легонько стукнув Лайта в плечо.

— Сам виноват, – пожал плечами жеребец. – Давно пора запомнить, что днем я не на службе. К тому же, мой переход в Лунную гвардию никак не сказался на отношениях с моими друзьями. Особенно с теми, с которыми я побывал в целой куче передряг.

Лайт выставил копыто навстречу пегасу, который тут же ответно стукнул по нему своим.

— Чего хотел? – произнес гвардеец.

— О… да, точно! – спохватился Нэттл. – Тут такое дело…

Он подошел немного ближе и указал глазами себе за спину. Около казарм, в тени одной из ив, стояла группа из трех пони — единорога и двух кобылок — пегаски песочного цвета с малиновой гривой и единорожки бежевого цвета с гривой шоколадного оттенка. Лайт медленно перевел испепеляющий взгляд на стоящего перед собой Нэттла, расплывшись в колючей полуулыбке.

— Сержант… — ехидно произнес гвардеец. – Гражданские на территории части?

Пегас смущенно опустил глаза и поелозил на месте.

— Ну, Лайт… дружище… — неуверенно продолжил Нэттл. – Эти милашки… там в общем…

— «Помочь произвести впечатление», — ровным тоном процедил Фейдинг, продолжая давить на пегаса взглядом.

— Ну… это… да… — стражник виновато отвернулся, пряча глаза. – Я им сказал, что у меня есть друзья в Лунной гвардии… все такое… в общем… Просто покажи свою ночную форму, можешь даже отсюда. Умоляю!

— Сержант Нэттл, — холодно произнес Лайт, — как офицер, я категорически против такой самодеятельности на территории военной базы…

Пегас побледнел.

— Но как твой друг… — гвардеец поиграл бровями, — я думаю, один раз можно.

— Дружище! Я в долгу не останусь! – воодушевленный стражник энергично закивал.

— Я запишу на твой счет, — хмыкнул Лайт.

Медальон на шее гвардейца объяла черно-синяя аура, которая, казалось, поглощает свет вокруг. Ее потоки полностью окутали жеребца, мгновенно слившись с телом земного пони. Темно-бордовая шкура изменилась на темно-серую, короткая золотистая грива поменяла цвет на серебряный, а серые глаза стали похожи на кошачьи – желтые и с длинными вертикальными зрачками. На спине Лайта теперь красовалось два больших перепончатых крыла, которыми гвардеец тотчас резко взмахнул и, опустив ниже, поднял небольшой столб пыли позади себя. Радость на лице Нэттла было трудно передать словами. Пегас, стараясь сохранить непринужденность и самообладание, то и дело оглядывался на группу позади, кивая остальным, словно говоря «ну я же говорил!»

— Эти кисточки на ушах… — обострившийся слух Лайта уловил восхищенный вздох одной из кобылок.

Лайт закатил глаза.

«Финальный штрих. Сейчас добьем»

Гвардеец набрал воздуха в легкие и испустил сильный ультразвуковой импульс в сторону Нэттла. Грива жеребца встала дыбом, а сам он, переполненный восхищением, плюхнулся задом на дорогу.

— Иди… снимай сливки, — произнес Лайт.

Голос его звучал почти как шепот, но отчетливо. Достаточно громко, чтобы его тоже услышали кобылки, у которых явно перехватило дыхание.

— Аб… ап… обалдеть! – выдавил из себя Нэттл. – Спас… спа… спасибо, братан!

Пегас, словно буйвол в период поиска пары, неуклюже поднялся и, с полным гордости и уверенности лицом, двинулся к ошеломленным зрителям. Лайт усмехнулся, покачал головой и, не дожидаясь развязки, повернулся и зашагал прочь. Его тело опять объяла черно-синяя аура, вернув ему обычный вид.

— Ну? Как вам? – последнее, что услышал Фейдинг, пока не отошел слишком далеко.

Нахождение посторонних, тем более в такой день, чревато арестом. Но гвардеец сейчас не на посту. Да и почему бы не помочь старому другу? Если попадется – влетит не ему, а Нэттлу, его подразделению и, особенно, дежурным офицерам.

Форма фестрала, которую способен принимать лунный гвардеец, до сих пор еще многих вводила в замешательство. И неудивительно, ведь после изгнания Найтмэр Мун знания об этом древнем ордене и о самом ритуале посвящения в гвардию, были утеряны для Эквестрии. Но с возвращением Принцессы Ночи, вернулись и те немногие путеводные ниточки, которые помогли ей всего лишь за год возродить Лунную гвардию. Лайт был одним из первых, кто присягнул ей на верность и прошел через сложный ритуал посвящения. А теперь, спустя каких-то полгода с того момента, личная гвардия Принцессы уже насчитывает шесть бойцов.

Ритуал. Одно из тех событий в жизни Лайта, которые прочно отпечатались в его памяти. Закрывая глаза и предаваясь воспоминаниям, он словно вновь оказывался там.

**

Перед Королевским стражником Принцессы Селестии открылся просторный зал с длинной вереницей колонн и высоким круглым потолком. Вся его поверхность была усеяна тысячами маленьких искр, точно копирующих звезды на ночном небе, которые, казалось, спускаются по каменным стенам к черному трону, стоящему в самой дальней части помещения. На его верхушке красовался огромный полумесяц, который мерцал бледным светом, тускло освещая весь зал. На каменном полу тонкой линией мрамора была вымощена дорожка, ведущая от внушительных главных ворот к трону. В свете полумесяца, эта дорога как-будто указывала тебе направление. Когда копыта Лайта ступили на бледный мрамор, первое, что почувствовал жеребец – холод. Но не такой, как обычно: он не пытался навредить, наоборот, старался показать стражнику, что есть и иная сторона. Сторона, на которой ему тоже будут рады.

На троне сидела она – сама Принцесса Ночи. В отличие от ее обычного повседневного облачения, которое носили все Эквестрийские Принцессы, Луна была одета в длинную угольно-черную рясу с откинутым капюшоном, которая буквально поглощала окружающий ее и без того тусклый свет. На ее груди красовался кулон с изображением полумесяца – метки Принцессы. Рядом с троном смирно сидели два фестрала – первые из тех, кто принял клятву и вверил свои жизни и свою судьбу в копыта Принцессы Луны.

«Лунным гвардейцем становятся только один раз, и перестают быть им лишь после смерти»

Как только Лайт вошел внутрь, дверь позади него тихо закрылась, полностью утопив зал в сумраке. Неведомые силы сковали стражника и начали медленно толкать его навстречу Принцессе. Каждый шаг отдавался гулким эхом, которое растворялось в абсолютной тишине, наполнявшей огромный зал. От нее звенело в ушах, и было настолько жутко, что, оставшись тут на несколько часов, можно было бы сойти с ума. Лайт приблизился к трону и припал на одно колено – все в точности так, как было написано в древнем фолианте, который он выучил наизусть перед посвящением.

Принцесса Ночи поднялась и приблизилась к жеребцу перед ней. Оба гвардейца, повторяя ее действия, так же сдвинулись с места и встали по обе стороны от Лайта.

— Встань, Фейдинг Лайт, — по залу пронесся шепот.

Голос Принцессы был тихим, но в то же время его было отчетливо слышно. Лайт медленно встал и поднял голову, смотря на Луну.

— Мы хотим поблагодарить тебя, Фейдинг Лайт, — продолжила Принцесса, глядя на стражника, — за то, что ты решился на этот шаг. После Нашего возвращения жители Эквестрии с опаской и недоверием озираются на Нас, поэтому Мы признательны и ценим твое желание служить Нам. Готов ли ты?

— Это честь для меня, Повелительница Ночи, — ответил Лайт без промедления.

Глаза и рог Луны вспыхнули магией темно-синего цвета, потоки которой поползли по воздуху в сторону стражника. Тонкие линии окутывали голову Фейдинга, отзываясь приятными ощущениями, словно его кто-то обнимал. От этих объятий веяло холодом, который, вопреки всему, убаюкивал стражника. Лайт уходил в мир снов – истинное царство Принцессы Ночи. Только тут она может видеть твое истинное лицо, твои мотивы и твои добродетели. Только тут пони может произнести те клятвы, которые навечно свяжут его с ней.

Старый Фейдинг Лайт засыпал. Навсегда. Вместо него проснется уже совсем другой.

**

Плавая в воспоминаниях, Лайт не заметил, как оказался около главных казарм Лунной гвардии. Большое черно-синее здание, украшенное статуями и росписью с изображением звезд, луны и прочей атрибутики, присущей Принцессе Луне. Вокруг продолжали сновать офицеры и бойцы Королевской стражи, ведущие приготовления к будущей свадьбе. То, что сейчас все солдаты Принцессы Луны спали, пока остальные пони потели на солнцепеке, отнюдь не радовало. С наступлением ночи подготовка полностью ляжет на их плечи. Немногочисленной Лунной гвардии, конечно, помогут, чем смогут, но после подобного изнуряющего дня, большинство солдат отправят отдыхать перед завтрашним парадом, и гвардии придется поднапрячься, чтобы успеть в срок. Видимо, в итоге, вспотеют и вымотаются все одинаково.

Внезапно главные ворота со свистом распахнулись, а из них выскочил древесно-коричневый жеребец с рыже-белой гривой. Он, игнорируя все вокруг, быстрой рысью несся в сторону окраины, расталкивая возмущенных солдат. Вслед за ним выскочил второй пони – белого окраса и синей, коротко подстриженной гривой.

— Твистед, да остановись же ты, наконец! – крикнул он убегающему товарищу.

— Рэй, что с ним опять такое? – Фейдинг приблизился к жеребцу, удивленно посмотрев на бегущего гвардейца.

Твистед Рефлекшн и Блю Рэй – еще два земных пони, которые присягнули Принцессе Ночи. Рэй был первым, кто принес эти клятвы, возродив утерянный орден. А Твистед… если начинать рассказывать обо всех совместных приключениях Лайта и Твистеда, получится приличная книга, а может и две. Жеребец часто ловил себя на мысли, что когда он состарится, то, скорее всего, займется написанием мемуаров. Благо, написать было о чем.

— Да сено его знает! – выпалил Рэй. – Вскочил посреди бела дня, грохнулся на пол, разбудив всю казарму, и понесся сломя копыта, Тартар его знает, куда!

— На него не похоже, — Лайт помотал головой. – Главное, чтобы мы не нашли его рыдающим где-нибудь, а то это плохо скажется на нашей репутации!

Блю осуждающе посмотрел на Фейдинга, сердито скривившись.

— Что? – нахмурился тот. – Ну, смешно ведь!

Рэй, закатив глаза, помотал головой и рысью устремился в сторону, куда только что убежал их товарищ. Раздраженно фыркнув, Лайт рванул следом. Твистед мчался в сторону края города, где заканчивались городские стены, и начинался обрыв. Добежав до него, он встал на дыбы и, облокотившись на невысокую каменную стену, стал пристально всматриваться вдаль. Подоспевшие, Лайт и Рэй замерли в паре метров от него.

— Твист, ты чего? – произнес Фейдинг, подходя ближе.

Твистед стоял с опущенной головой и взглядом, устремленным в сторону горизонта, словно стараясь что-то там разглядеть. Жеребец тяжело дышал, жадно хватая ртом воздух. В его глазах, хаотично бегающих по зелено-синей палитре солнечной Эквестрии, явно читался леденящий ужас.

— Твист… — Рэй положил копыто на плечо друга.

— Я больше ее не чувствую… — прошипел он.

Лайту стало немного не по себе. Он посмотрел в сторону, куда сейчас был устремлен взгляд Твистеда, словно стараясь найти ответ там.

— Кого? – переспросил Фейдинг.

Рэй посмотрел на него суровым взглядом.

— Ты и сам прекрасно знаешь, – произнес он, вновь повернувшись к Твистеду. – То есть, как это – не чувствуешь?

— Вообще… — жеребец помотал головой. Его голос начал дрожать. – Н… ничего. Пустота. Словно… словно…

Он тяжело сглотнул. Каждое слово давалось ему с трудом. Твистед уже всю неделю был какой-то нервный, но особого значения Лайт и Рэй этому не придавали. До этого момента.

— Успокойся, — твердо сказал Рэй. – Ты еще ничего не знаешь, а уже делаешь такие выводы.

— Я НЕ МОГУ успокоиться! – выпалил Твистед.

[Nickelback — Savin' Me]

Он сел на землю, обхватив голову передними ногами, стараясь восстановить дыхание. Не вышло. Леденящий ужас и паника все больше сковывали волю гвардейца.

— Святая Богиня… — Лайт подошел к товарищу. – Дружище, да на тебе лица нет… Можем мы чем-нибудь помочь?

— Вряд ли… — Твистед помотал головой. – Мне нужно увидеться с Принцессой Луной.

Рэй нахмурился.

— Смеешься? Подготовка к свадьбе в самом разгаре! – произнес он. – Я последний раз виделся с ней три дня назад, когда она отдавала последние распоряжения. Быть может, она вообще уже уехала из города за свадебным подарком!

— Мне нужно вернуться… — прохрипел Твистед, – иначе я сойду с ума. Но я не могу просто сбежать… Я должен ее увидеть!

Жеребец сорвался с места и рванул в сторону королевского замка.

— Придется идти с ним, – выдохнул Лайт. – Если что, хотя бы остановим, пока он не наделал глупостей.

— Да что б тебя! – злобно фыркнул Рэй. – Я сегодня вообще-то хотел выспаться!

Фейдинг лишь усмехнулся, поспешив вслед за убегающим товарищем. Путь к замку лежал через сад, где сейчас знать решила сыграть в поло, чтобы хоть как-то отвлечься от свадебной нервотрепки. Однако, ворвавшийся посреди матча лунный гвардеец, который, игнорируя все вокруг, стремительно пересек поле, повалив пару игроков на траву, только подлил масла в огонь. Не спасли положение и извиняющиеся Лайт и Рэй, которые бежали следом. Что-то подсказывало Фейдингу, что расфуфыренные светские пони этого так просто не оставят. Ну и сено с ними, сейчас главное попытаться остановить и успокоить Твистеда. Гвардейцы догнали его только около главных ворот Королевского замка. Там путь ему преградили два королевских стражника, у которых, естественно, был приказ никого не впускать.

— Пропусти!.. – прорычал Твистед.

— Я Вам уже говорил, сержант Рефлекшн, — вновь произнес один из солдат, который держал копье, не давая жеребцу войти, — приказ Принцессы!

— Пропустите его, сержант! – подоспевший Лайт посмотрел на охранника. – Под мою ответственность.

— Извините, лейтенант, но… — попытался возразить тот.

— Я сказал, пропусти нас! – Лайт сделал шаг вперед.

Стражники переглянулись. Скривив недовольные мины, они убрали копья, освобождая троице путь.

— Под вашу ответственность, — хмуро процедил солдат.

Замок в преддверии свадьбы, казалось, был наполнен хаосом как никогда. Повсюду сновала прислуга, дизайнеры и вообще кто угодно, чья роль в организации свадьбы была мало-мальски важна. Корона не скупилась ни на какие расходы, и неудивительно – не каждый день одна из Принцесс выходит замуж. Благо, в этом праздничном хаосе найти Принцессу Луну не составляло труда – гвардеец и так всегда знает, где находится его Повелительница.

— Спасибо… — произнес Твистед, повернувшись к Лайту. – Я немного не в себе…

— Да я вижу, — улыбнулся Фейдинг. – Мне не трудно помочь тебе, что бы ты там не задумал. Но учти – если ты затеял убийство, то я пас!

Лайт выпучил грудь и расплылся в улыбке. Вся троица остановилась. Гвардейцы повернули головы к Фейдингу, одарив взглядами, полными возмущения, тесно переплетенного с отвращением. У обоих на лицах словно было написано «Чего?!».

— Ну, смешно ведь! – фыркнул Лайт.

Рэй и Твистед переглянулись.

— Да идите вы! – сердито бросил жеребец и двинулся вперед.

Троица вышла ко входу в главный зал, который был наполнен большим количеством пони, занимающимися всем, чем угодно — от уборки до украшения и приведения помещения в праздничный вид. В центре комнаты стояли Принцесса Луна и Принцесса Селестия, которые внимательно слушали усатого единорога в клетчатом пиджаке, держащего в магическом захвате свиток. Твистед резко рванул вперед, расталкивая снующих во все стороны обитателей замка. Как только до Луны оставалось несколько метров, он остановился, подняв взор в ожидании. Обе Принцессы тут же заметили это.

— Как я уже говорил, Принцесса… — Селестия жестом прервала единорога.

— Подожди, Говард, — она повернула голову к сестре.

Луна секунду смотрела на Твистеда, после повернулась к Рею и Лайту, подошедших следом.

— Я вижу, тебе необходимо отлучиться, – произнесла Селестия.

— Видимо, да, — кивнула младшая сестра. – Если тут присутствует половина всей моей гвардии, что-то произошло. Ты справишься?

— Конечно, ступай, — кивнула Селестия. – К тому же, скоро прибудет Твайлайт с ее подругами. Мы справимся.

Луна откланялась и подошла ближе к гвардейцам.

— Я, полагаю, дело срочное, — начала она, поочередно взглянув на каждого, — что заст…

Принцесса замолчала, стоило ей только увидеть полное беспокойства лицо Твистеда. Без лишних слов, она жестом поманила всю троицу следом за собой, уводя их в более спокойное место. Луна вышла из общего зала и двинулась по коридору вглубь замка. Остановившись около кабинета Селестии, она магией открыла дверь, пропуская гвардейцев вперед. Трое жеребцов оказались в просторном помещении, заставленным стеллажами, полными книг, и коробками со свернутыми пергаментами. Они прошли внутрь, остановившись в центре красного ковра, украшающего пол кабинета. Закрыв дверь, Луна подошла к окну и потянула магией занавески. Шторы бесшумно сомкнулись, полностью скрыв оконные проемы под собой, погрузив помещение в полумрак и надежно спрятав все внутри от посторонних глаз. Принцесса подошла ближе к гвардейцам и взглянула на Твистеда.

— Я хорошо тебя знаю, Синто, — начала Луна, — но таким я вижу тебя впервые. Что случилось?

Твистед секунду помялся на месте, словно хотел попросить у Принцессы что-то постыдное. Он сделал глубокий вдох, закрыл глаза и, через мгновение, вновь их открыл, устремив взгляд на Луну.

— Я больше ее не чувствую… — произнес он дрожащим полушепотом.

Принцесса несколько секунд пристально смотрела на гвардейца.

— Твою Королеву? – спросила она.

— Да, — кивнул Твистед.

Жеребец сел на пол, опустив голову.

— Но ведь, ты сам говорил, — спокойно произнесла Луна, — что инфильтратор, вроде тебя, полностью теряет связь с ульем после «Отсечения»?

Твистед тяжело сглотнул и посмотрел на Принцессу.

— Да… — кивнул он, — полностью теряем, но не с Королевой. Она всегда остается с нами, и это помогает перенести бремя одиночества, когда мы покидаем родной дом.

Твистед сглотнул.

— Я не лгу… — продолжил он. – Спросите у Ауры, если не верите мне.

Луна повернулась к Рэю.

— Я подтверждаю, моя Принцесса, — он кивнул и сделал шаг. – Подобное служит напоминанием о том, что мы не одиноки, и, если вдруг улью нужна будет помощь, мы будем в курсе.

Принцесса посмотрела на обоих гвардейцев.

— Я не думаю, что ты когда-либо лгал мне, — произнесла она, остановившись на Твистеде.

Луна села на пол, глубоко вздохнув и подставив копыто к подбородку. Несколько мгновений она напряженно думала.

— Так что же это все-таки значит, сержант? – наконец произнесла она, глядя на Твистеда.

— Не знаю… — он помотал головой.

В голос гвардейца вернулась одышка и нервозные нотки.

– Связь не исчезает так стремительно, — добавил он. – Только… только если не произошло самое ужасное. У меня было дурное предчувствие, и теперь оно сбывается.

— Не делай поспешных выводов, — Луна встала и подошла ближе. – Будь ты уверен в этом, ты бы сейчас не стоял передо мной. Ты спрашивал у других инфильтраторов из твоего улья, которые живут в Кантерлоте?

— Да… но они назвали меня параноиком… — Твистед сердито фыркнул.

Он опять глубоко вздохнул, вставая с пола на все четыре копыта.

— Успокойся. Насколько я знаю, по твоим рассказам, — продолжила Луна, — твой улей один из самых многочисленных и сильных в Эквестрии. Вы даже приняли решение вырастить новую Королеву. Кто осмелится нападать на вас?

— Я не знаю… — Твистед вновь отрицательно помотал головой. – И это меня пугает…

Он поднял голову, впившись взглядом в глаза Луны.

— Моя Принцесса, — он поклонился, — умоляю Вас, отпустите меня на сутки из города! Я должен выяснить, что произошло!

Луна замолчала и задумалась. Глаза Принцессы медленно плыли по узору на ковре под ее ногами, словно она искала верное решение среди хитрых переплетений красных нитей.

— Хорошо, — наконец, произнесла она. – Но ты обязан будешь вернуться и рассказать мне все, что увидишь там. Все, о чем бы я могла или не могла спросить. Все. Это приказ.

— Да, моя Принцесса, — Твистед припал на одно колено.

Наконец, за весь день на его лице появилось какое-то подобие удовлетворения.

— Лейтенант Фейдинг! – Луна повернулась к Лайту.

Жеребец тут же вытянулся в струну.

— Я хочу, чтобы на этом задании ты сопровождал Твистед Рефлекшена, – произнесла она.

На лице Фейдинга появилась широкая улыбка.

— Как прикажите, моя Принцесса! – бойко ответил Лайт и, повернувшись к Твистеду, добавил: — Наконец-то я познакомлюсь с твоим лысым дырявоногим семейством.

Твистед закатил глаза, Рэй закрыл лицо копытом, а Луна мягко улыбнулась.

— Я рада, — произнесла Принцесса, — что самой слабой чертой моего гвардейца является чувство юмора.

— Да смешно же ведь! – сердито вырвалось у Фейдинга.

Не найдя поддержки, он отвернулся. Луна вновь повернулась к Твистеду.

— Отправляйтесь немедленно. Ваша форма фестрала позволит вам без труда преодолеть магический барьер, — произнесла она. – Я буду ждать отчет завтра, когда вернусь в Кантерлот. А теперь ступайте, и пусть ночь хранит вас!

Вся троица низко поклонилась и вышла из кабинета. Всю дорогу до выхода никто не проронил ни слова, и даже шум, стоящий сейчас в замке, не мог вывести гвардейцев из задумчивого состояния. Наконец, оказавшись снаружи, Рэй остановился и повернулся к остальным.

— Видимо, сегодня ночью мне придется одному расхлебывать все эти свадебные приготовления, — усмехнулся он.

— Ничего… — Твистед ухмыльнулся. – Мы в долгу не останемся.

— Выясните, что там произошло, — произнес Рэй, — и возвращайтесь целыми.

— Да… — Лайт ткнул копытом в плечо товарища. – Как в старые добрые времена! Только ты, я и неизвестность!

Твистед кивнул.

[Starset — Down With the Fallen]

 — Верно, — он ответно хлопнул Лайта по плечу. – Как в старые добрые времена.

Фейдинг внезапно ударил копыто о копыто.

— Вот ведь! – жеребец расплылся в колкой улыбке. — Я только сейчас сообразил! Это так забавно.

Он повернулся к товарищам, которые смотрели на него без особого интереса.

— Ты всю жизнь питаешься страхом, Синто, — хмыкнул Лайт, глядя на Твистеда, — а сейчас сам боишься! Это, как если бы я был… хм… я ел яблоки, а потом сам стал яблоком!

Фейдинг расплылся в широкой улыбке, которая, казалось, сейчас затмит солнце. Рэй медленно развернулся и закрыл копытом лицо.

— Смилуйся надо мной, — умоляющим тоном произнес он, уходя прочь.

Твистед секунду смотрел на лыбящегося Фейдинга и, не говоря ни слова, шагнул вслед за Рэем.

— ДА СМЕШНО ЖЕ!!!

Глава I. Друг

^{«Смысл истинной дружбы в том, что радость она удваивает, а страдание делит пополам»
— Джозеф Аддисон}

Лайт шагал по каменной дорожке, стараясь не отставать от Синто, который рысил в сторону казарм Лунной гвардии. Казалось, что если жеребец еще чуть-чуть прибавит ходу, это уже будет настоящий галоп. Мимо проносились солдаты занятые своими делами. Некоторые из них, порой, кидали сердитые взгляды на двух гвардейцев, которые куда-то направлялись, совсем не обращая внимания на предсвадебную суматоху. Пара лейтенантов попыталась их окликнуть, но Синто это просто проигнорировал. Он целенаправленно шел в казармы за своим оружием и броней и больше не собирался терять ни минуты.

— Дша пашашдиш шти! — взмолился Лайт с набитым ртом, пытаясь одновременно и жевать булку, и не отставать от товарища.

После разговора с Принцессой Луной, Фейдинг все же уговорил своего друга забежать в столовую и взять хоть каких-нибудь припасов, ведь у Лайта с самого утра не было ни крошки во рту. Пока Хэппи, армейский повар, собирала ему паек, попутно мило болтая с ним на отвлеченные темы, терпению Синто пришел конец. И теперь Фейдингу ничего не оставалось, как пытаться набить требующий пищи живот, сохраняя темп своего товарища. Солнце с каждой минутой пекло все сильнее и сильнее, и Лайт уже успел весь вспотеть. Синто же жара, видимо, вообще была безразлична. Он упрямо шел вперед, сосредоточенно глядя перед собой. По его глазам отчетливо было видно, что тот сильно нервничает.

— Мы и так потеряли целых десять минут, пока ты там ворковал с поваром! – фыркнул Синто, сворачивая с плаца.

— Ну и фто! Она ф милфая копфылка! – возмутился Лайт. – К тому фе, буфки фвефие. На, фофропфуй!

Он поравнялся с другом и протянул ему ароматно пахнущий кусок выпечки, от которого все еще шел пар. Синто лишь отвернулся и сморщил лоб.

— Не хочу… — коротко ответил он.

— Нафеефься… — Лайт проглотил кусок. – Надеешься, что в путешествии я сильно испугаюсь, а ты наешься моим страхом?

Синто промолчал, продолжая смотреть перед собой.

— Эй, да расслабься ты, — произнес Лайт. – Все будет хор…

Жеребец резко остановился и замер, повернувшись к Фейдингу. Лицо Синто исказилось сердитой гримасой.

— А я не могу успокоиться! – прорычал он сквозь зубы. – Лайт, я…

В это же мгновение копыто Фейдинга уткнулось в его грудь, словно останавливая чейнджлинга от прыжка.

— Я знаю, Твист, — спокойно произнес он. – Я знаю, что ты переживаешь. А еще и я, и Принцесса Луна знаем, что ты сгоряча можешь наломать дров. И чего бы мы там не встретили, я тут, чтобы помочь тебе. Так что не изводи себя, а то и я тоже скоро начну нервничать!

Лайт убрал копыто, сделав шаг назад.

— Да… да, ты прав, — Синто сделал глубокий вдох, тряхнул головой и поднял взгляд на друга. – Спасибо.

[Within Temptation — Lost]

 — Ну, вот и чудненько! – улыбнулся Фейдинг.

Оба жеребца миновали солдатские казармы и отделение штаба, выйдя к территории, отданной Лунной гвардии. Пройдя рысью вдоль низкого каменного забора, Синто и Лайт вышли к казармам ночной стражи, где их уже ждали.

— Легки на помине, – проворчал крупный земной пони, стоило им обоим показаться в его поле зрения.

Около главного входа сидел жеребец оранжевой масти, с желтой гривой и черными, ниспадающими на копыта щётками из шерсти. На боку у него красовалась метка в виде очень сердитой пчелы. Стоило обоим гвардейцам приблизиться, как он встал и широко зевнул.

— Энгри, а тебя чего подняли? – усмехнулся Лайт.

Энгри Би был вторым пони, который присягнул Принцессе Ночи сразу после Ауры, следуя ее примеру. Особым талантом этого хладнокровного бугая было умение находить общий язык с пчелами и полное неумение находить его с пони. Спасибо хоть, что судьба наградила его спокойным характером, потому к его «особенностям» все быстро привыкали.

Около Энгри лежала пара комплектов брони Лунной гвардии – два сплошных фиолетовых шлема с высоким гребнем и символом Принцессы Ночи посередине. Рядом расположились две стальных кирасы, защищающих грудь и спину, выкрашенные в цвета Принцессы Луны – синий и фиолетовый, восемь острых накопытников и два парных клинка, покоящихся в ножнах.

— Распоряжение Принцессы, — спокойно ответил Би, указав на сложенное рядом снаряжение.

Синто, ничего не произнося, благодарно кивнул и тут же принялся надевать на себя броню.

— Оперативно, — усмехнулся Фейдинг, снимая седельные сумки с пайком.

Энгри секунду смотрел на обоих товарищей, после чего сделал короткий вдох, слегка скривив нос, и посмотрел на Лайта.

— Ну и че? – спросил он.

Лайт, продевая передние ноги через кирасу, которая уже прилично нагрелась на солнце, повернулся к Би.

— Твистеду приснился страшный сон, — усмехнулся Фейдинг. – Вот мы и решили сходить к нему домой!

Энгри приподнял бровь.

— Ага, — кивнул Лайт. – Чтобы мама его успокоила!

Рот Фейдинга скривился в глупой улыбке, пока тот боролся с сильным желанием загоготать. Би одарил его холодным взглядом, не изменившись в лице, несколько раз моргнул и, вновь коротко вздохнув, повернулся к Синто.

— Твист, так че случилось? – повторил он вопрос.

Синто поднял взгляд на жеребца.

— Я перестал чувствовать свою Королеву… — полушепотом произнес он.

Чейнджлинг взял кирасу и, просунув копыта в отверстия по бокам, одним коротким движением надел ее, закрыв сталью спину и грудь. Все ремни и крепежи он поочередно застегнул при помощи телекинеза. Сейчас было плевать на то, что кто-нибудь может заметить земного пони, использующего магию. На душе скребли кошки, а сердце готово было вот-вот разорваться от нахлынувших дурных предчувствий, терзающих Синто уже не первую неделю. Да, Лайт был прав, он может сгоряча наломать дров, как бывало уже не раз. А еще хуже будет, если после всех этих «дров», его опасения окажутся беспочвенными. Хорошо, что Принцесса отпустила Лайта вместе с ним. Хотя, с другой стороны, разве бы она смогла остановить его старого друга? Мысль слабо, но все же взбодрила гвардейца.

— Эт хреново, — кивнул Энгри.

Покончив с броней, застегнув шлем и надев стальные накопытники, Синто повернулся к клинкам, лежащим около Би. Он подхватил их телекинезом и поднес к себе. Взгляд вновь проскользил по угольно-черным очертаниям двух ножен-близнецов, чьи устье и наконечник были сделаны из серебра. Перекинув их через спину, Синто закрепил ремни на груди и спине так, чтобы эфесы клинков смотрели точно вперед, а сами ножны располагались параллельно его бокам, не мешая при ходьбе или полете. Сделав глубокий вдох, чейнджлинг аккуратно обхватил магией рукоятки обоих мечей и молниеносным движением извлек их.

— Оу… — Лайт поднял бровь и, сделав шаг назад, ухмыльнулся.

Перед Синто парило два обоюдоострых клинка. Солнечные блики играли на лезвиях мечей, скатываясь по долу и пропадая на кончике острия. Магия гвардейца держала их за белые рукояти, обмотанные золотой нитью, которая заканчивалась навершием в виде острой пики. Отличались мечи лишь гравировкой около гарды – у одного из них там была изображена полная луна, а у другого – полумесяц. Синто сделал шаг назад и крутанул оба клинка в воздухе, изобразив «восьмерку».

— Только не порежься, — хмыкнул Лайт.

«Луна» и «Месяц». Так Синто назвал их. Два клинка-близнеца, которые были подарены ему на пятнадцатый день рождения Королевой Тиморой. В тот самый день, когда он стал инфильтратором. Еще в улье он проявлял недюжинный интерес к бою двумя мечами, постоянно таская книги из библиотеки и прося других чейнджлингов помочь ему с тренировками, а когда за этим последовало решение поступить на службу в Кантерлотскую армию в качестве инфильтратора, Королева приказала выковать два меча. Поначалу, Синто пожалел, что своей формой пони он выбрал земного, ведь тренироваться с парными клинками без использования телекинеза было невозможно. Но, будучи единорогом, попасть в Кантерлотские войска, особенно из «провинциалов» вроде Синто, было почти нереально. Максимум – писарем, перебирая бумажки и пачкая копыта в чернилах. Приходилось скрываться и тренироваться в стороне от чужих глаз, но, благодаря дружбе с Лайтом, даже в таких условиях Синто не переставал совершенствоваться во владении мечами. Переломным моментом стало поступление на службу к Принцессе Луне. Теперь можно было пользоваться своим оружием в полной мере, оправдываясь магией Хранительницы Ночи.

Синто осмотрел каждый из мечей и, скрестив их, прислонил клинки ко лбу. Ощутив холод стали, он на секунду закрыл глаза и медленно вздохнул, отгоняя прочь скверные мысли. Если Королеве нужна помощь, он сделает все возможное, но для этого нужна холодная голова. Такая же холодная, как и сталь, парящая перед ним. Синто открыл глаза, молниеносно спрятав клинки в ножнах, и повернулся к Би и Лайту.

— Легче? – Энгри взглянул на чейнджлинга.

Тот кивнул. Фейдинг потянулся, проверяя застежки своих доспехов, чтобы те не сковывали его движения, и, надев шлем и седельные сумки, повернулся к Синто.

— Ой-ой! – глаза Фейдинга расширились. – Я совсем забыл попрощаться с…

— ЛАЙТ! – рявкнул Синто.

Жеребец нахмурился.

— Ладно, ладно! – отмахнулся он. – Не кипятись!

Энгри подошел ближе и поднял копыто, призывая к спокойствию.

— Я ей передам, — он взглянул на Лайта.

— Спасибо, — кивнул Фейдинг.

Би посмотрел на каждого из гвардейцев, облаченных в броню, вздохнул и коротко кивнул.

— Ни пуха, ни пера, парни, — добавил он.

— В Тартар, — одновременно ответили оба.

Энгри отдал честь.

– Возвращайтесь целыми, — кивнул жеребец.

Он развернулся и направился в сторону казармы. Синто и Лайт одновременно поднялись и легким галопом устремились к главным воротам.

— Так каков план? – Фейдинг вновь поправил седельные сумки, удобнее расположив их на броне. – Сейчас день, в форме фестрала нам не пролететь и четверти пути до Холлоу Шейдс.

— Знаю, — кивнул Синто. – Воспользуемся ею, чтобы спуститься в долину. Дальше пойдем по лесу у подножья Жеребячьих гор. В восточной их части есть сквозная пещера, которую мы использовали для переходов, так как ветер в горах слишком сильный для полета.

— Звучит разумно, — произнес Лайт.

Жеребцы вышли к главным воротам, которые отделяли армейскую территорию от остального города. Коротко поприветствовав дежурных охранников, гвардейцы оказались на каменной мостовой одной из Кантерлотских улиц.

— К ночи будем в улье, — добавил Синто. – Надеюсь…

Гвардейцы галопом миновали большую часть кварталов, огибая снующие тут и там толпы жителей, которые тоже готовились к завтрашней свадьбе. Не обращая внимания на всю эту суматоху, жеребцы свернули в Кантерлотский парк, устремившись к окраине города.

Это место, как и всегда, было тихим и спокойным. Казалось, будущее крупное мероприятие будет проходить вообще не в Кантерлоте, а где-то далеко за его пределами. Тут и там прогуливались молодые парочки влюбленных, матери со своими жеребятами и творцы, которые, уставившись себе под ноги, искали ту самую ниточку вдохновения. Ветер нежно шептал в кронах деревьев, нагоняя на собравшихся тут пони дневную дрему.

— Сейчас бы упасть тут пузом кверху… — мечтательно протянул Лайт, оглянувшись.

— А кое-кто будет тебе его поглаживать? – Синто поднял бровь, мельком взглянув на скачущего рядом товарища.

Вокруг Лайта тут же возник ореол из эмоций изумрудного цвета, тех самых, что рождает лишь одно чувство. Нижняя губа гвардейца вытянулась вперед, а сам он наигранно шмыгнул носом, жалобно посмотрев на Синто.

— Умеешь ты… — фыркнул Фейдинг. – Мы еще не ушли, я уже скучаю.

Синто оставалось только усмехнуться и помотать головой. Такая, казалась бы, незначительная вспышка нежных эмоций Лайта к своей зазнобе, приободрила чейнджлинга.

— Если все обойдется, — осторожно произнес Синто, — я могу резануть тебя «Месяцем» по заднице. Придумаешь захватывающую историю про то, как спасал Эквестрию и получил этот шрам. А я буду многозначительно кивать в подтверждение.

— Пошел ты! — засмеялся Фейдинг.

Через мгновение к нему присоединился и сам Синто, расплывшись в широкой улыбке. Оба гвардейца уже приблизились к восточной окраине города, где заканчивался парк и начинался обрыв. За несколько десятков метров до каменного ограждения, медальоны Синто и Лайта ярко засветились. По телу обоих пополз темно-синий поток магии, который поглощал свет вокруг жеребцов. Мгновение, и по парку в сторону каменной стены уже скакало два фестрала, приковывая к себе удивленные и восторженные взгляды окружающих пони. Несколько жеребят с восхищенными глазами указывали в их сторону, дергая родителей за одежду, когда Фейдинг и Синто пробегали мимо.

Заметив это, Лайт широко улыбнулся. Перед тем, как оторваться от земли вслед за другом, он расправил перепончатые крылья и сделал короткий прыжок вперед. Как только все его четыре копыта коснулись травы, Фейдинг выгнул спину, щелкнул крыльями и взмыл в воздух. По парку пронесся писк восторженных жеребят. В последний момент, перед тем, как поравняться с Синто, Лайт крутанулся вокруг своей оси, и нагнал летящего товарища.

— Хвастун, — ухмыльнулся его друг.

— Ой, да ладно тебе, — отмахнулся Фейдинг. – Будто сам никогда не хотел встать посреди этой толпы и пафосно покрутить своими зубочистками. Все кобылки в радиусе сотни метров были бы твои!

Синто отвернулся, отрицательно помотав головой.

— Лжец, – прищурился Лайт.

Ветер мягко трепал гриву, но все равно не спасал от палящего дневного солнца. Стоило Лайту и Синто оказаться в небе над Кантерлотом, как Фейдинг почувствовал, что начал терять силы. Днем форма фестрала быстро слабела, а нагретая на солнце броня лишь способствовала этому. Но на все это было плевать. Фейдинг всегда хотел летать, ведь, когда ты рожден земным пони, о самостоятельных полетах можно лишь мечтать. Максимум – это кто-нибудь из пегасов или единорогов поможет тебе утолить жажду скорости и свободы, но это только на время. Расправить собственные крылья и направиться только туда, куда ты сам желаешь – вот истинная свобода. Вот и сейчас жеребец вновь испытывал те самые восторженные детские эмоции, словно он в первый раз взмыл в небо во время тренировочных полетов около шести месяцев назад. Благодаря Принцессе Луне и ее гвардии, несбыточные детские мечты обрели реальность, за что Лайт не просто был ей благодарен, а боготворил свою Повелительницу.

Вокруг Фейдинга пестрели эмоции удовольствия и радости, как это обычно и бывало, когда этот жеребец взмывал в воздух. Хоть для Синто это и выглядело крайне забавным, но он отлично понимал своего друга. Будучи чейнджлингом, он с сознательного возраста уже мог подниматься в небо и иногда, под присмотром взрослых, делать короткие облеты вокруг городка рядом с ульем. Лайту в детстве о таком можно было лишь мечтать. И теперь, каждый раз, когда оба гвардейца отправлялись на патрулирование, восторг и радость Фейдинга во время полета освещали ночной Кантерлот и его окрестности. Поступая на службу в Королевскую стражу, а после в Лунную гвардию, Синто и подумать не мог, что основной эмоцией, которой он будет питаться, будет не страх, а жеребячья радость его верного друга.

— Приятно аппетита, — ухмыльнулся Фейдинг.

Он косо посмотрел на парящего рядом Синто, выводя того из раздумий.

— Ага… — кивнул чейнджлинг. – Спасибо.

— Ты должен мне денег за то, что я кормлю тебя на халяву, — Фейдинг повернулся к товарищу, скрестив передние ноги на груди.

— Ну, я же позволил тебе сегодня заскочить к Хэппи и набить сумки выпечкой, — парировал Синто.

Лайт вскинул бровь.

— А чего ты тогда шипел, как Тартарский василиск? – наигранно возмутился он.

— Потому что я все еще нервничаю… — ответил Синто и, сжав губы, отвернулся.

— Взбодрись, — Фейдинг вскинул копыто. – Все обойдется.

Чейнджлинг кивнул. Впереди начала расти горная гряда, которая уходила вдаль на многие километры и, по правде говоря, была не самой маленькой в Эквестрии. Почему же тогда ее называли Жеребячьими горами, Синто не знал, да и никогда не задумывался об этом. По правую сторону от подножья хребта тянулась тонкая голубая линия безымянной речушки, которая брала свое начало с самих Нетхгарских водопадов. Она огибала Жеребячьи горы, делала еще один крутой поворот в том месте, где склон низины начинал уходить резко на юг, и впадала в залив Подков, располагающийся в Балтимейре. На ее левом берегу рос густой лес, который закрывал собой подножье гор и простирался до самой Филлидельфии. Именно через него Синто и Лайту придется пройти весь путь до сквозного грота, служащего короткой дорогой к городку Холлоу Шейдс, что располагался севернее Жеребячьих гор.

Городок был не самым приветливым местом во всей Эквестрии. С севера и юга его окружали лес и горная гряда, а над ним частенько висели хмурые тучи, создавая атмосферу тайн, загадок и мистики. Тут же часто селились всякие колдуны и гадалки, находя это местечко очень привлекательным и тихим, ведь тут уж точно никто тебя не будет тревожить или расспрашивать, чем же ты таким занимаешься. Именно в окрестностях этого городка и нашел свое пристанище улей Королевы Тиморы. Синто часто вспоминал, как, будучи еще совсем юным, слонялся с другими чейнджлингами по улицам городка, улавливая мимолетные эмоции испуга у туристов или любителей пощекотать себе нервы.

— Мы на месте, — произнес Синто.

Гвардейцы начали снижение. Приземлившись на опушке, Лайт осмотрелся. Благодаря летнему зною, вокруг не было ни души, да и сам Фейдинг был бы не против сейчас оказаться где-нибудь в теньке, валяясь и попивая холодный сидр. Сняв с себя облик фестрала, он, поправив кирасу и шлем, повернулся к Синто. Его товарищ тоже сменил свой облик на земного жеребца и, потянувшись, кивнул Фейдингу.

— Двигаем на восток, — Синто указал на виднеющуюся из-за верхушек деревьев гору. – Будем держаться реки. Грот начинается как раз в паре километров от того места, где она сворачивает.

— Ты командир, — пожал плечами Лайт, подойдя к реке.

Гвардеец опустил в нее флягу, чтобы наполнить водой.

— Нужно было заскочить в лавку Шайни, — усмехнулся он, – купить твоей Королеве сувенир. А то припрешься с перепуганной мордой и даже без подарка.

— Ой, Фейдинг, заткнись, — засмеялся Синто.

Он махнул копытом и, развернувшись, зашагал в сторону чащи.

— Эй, подожди! – поспешно закрыв флягу, Лайт зарысил следом за другом.

Умиротворяющая прогулка по лесу все равно не могла успокоить бушевавшую бурю переживаний внутри Синто. Спасибо Лайту, который ни на секунду не давал своему товарищу уйти в себя, погрязнув в тревожных мыслях. Жеребец постоянно болтал на отвлеченные темы, подбадривая чейнджлинга, глупо шутил и расспрашивал его об улье. Синто уже бессчетное количество раз рассказывал Лайту все это раньше, но освежить память и отвлечься, погрузившись в приятную ностальгию, сейчас было как нельзя кстати.

— Я вот все думаю, — Лайт задрал голову, проводив глазами бельчонка, прыгнувшего с одной ветки ели на другую, — а что было, если бы ты выбрал другой пол на свое совершеннолетние?

Синто закатил глаза.

«Опять…»

 — Ну и до чего ты на этот раз додумался? – произнес он дежурным тоном.

— Стал бы ты так же, как и Аура, — пожал плечами Фейдинг, — придумывать себе личину жеребца? А, быть может, вообще не пошел в армию.

Чейнджлинг повернулся к Лайту, ехидно улыбнувшись.

— Верно! Я бы, скорее всего, пошел работать архивисткой у Принцессы Луны, — произнес он. – И первое, что бы я сделал – отшил тебя!

— Ой-ой-ой! – Лайт фыркнул. – Нашлась мне тут, недотрога…

Кислой физиономии друга хватило, чтобы заставить Синто громко засмеяться. Подколоть Лайта всегда было приятно, особенно на такую щепетильную для него тему, как «архивистка Принцессы Луны».

— До сих пор не понимаю, что она в тебе нашла? — продолжал давление чейнджлинг.

— То, что я красивый… — попытался парировать Лайт.

— …а она слепая, — хохотнул Синто.

— И… и… и то, что я скромный! – Фейдинг посмотрел на него вызывающим взглядом.

— А она питается стыдом! — энергично закивал чейнджлинг.

Лайт скорчил недовольную мину.

— Что ты хочешь этим сказать? – с едкой улыбкой, фыркнул он.

— То, что в тебе, кроме кривых шуток, больше нихрена нету! – хохотнул Синто.

Его объяло зеленое пламя, и через мгновение на его месте стояла идеальная копия Фейдинга – темно-бордового земного пони с короткими золотыми волосами.

— Я – Фейдинг Лайт! – торжественно произнес чейнджлинг голосом друга. – И я тут, чтобы поднять самооценку вашего чувства юмора!

— Ну, все-е-е! Ты нарвался! — прорычал Лайт.

Жеребец с дерзкой улыбкой ринулся на свою копию, которая тут же испарилась, вернув обычный образ Твистеда. Синто отпрыгнул назад, с легкостью уклонившись от попытки Фейдинга ухватить его за голову и повалить на землю. Лайт тут же ответил очередным рывком, заставив чейнджлинга на секунду оторвать ноги от земли, встав на дыбы. Следующим выпадом Лайт бы уже точно настиг друга, если бы тот неожиданно не замер и, повернув голову в сторону, навострил уши. Фейдинг также остановился, глядя на Синто.

— Много? – тихо прошептал Лайт.

Синто помотал головой.

— Четверо позади меня, один – за тобой, — монотонно отрапортовал он.

— Помогать? – Фейдинг повернул голову, прислушиваясь.

— Нет, хочу размяться, — ответил чейнджлинг.

— Как знаешь, — хмыкнул Лайт.

Он молниеносно развернулся и отпрыгнул назад. В эту же секунду из-за ближайших кустов и стволов деревьев выскочила стая древесных волков – четверо позади Синто и один, более крупный, прямо перед Лайтом.

— Ух, какой здоровяк! – хмыкнул гвардеец.

Волк громко завыл, давая сигнал остальной стае, и рванул на Фейдинга, оскалив зубы. Челюсти зверя щелкнули в сантиметре от шеи Лайта, который чуть отклонился назад. В этот же момент в щеку волка врезалось копыто жеребца, заставив того повернуть голову в сторону. Лайт, не теряя времени, навалился на него всем своим весом, обхватив шею передними копытами, и прижал к земле. Волк злобно зарычал и защелкал зубами, пытаясь выбраться. Безрезультатно.

— Обожди, — произнес Фейдинг, держа шею зверя, — сейчас… будет самое… интересное!

[Fear Factory — Archetype]

В этот момент остальная четверка атаковала Синто. Рукоятки клинков, покоящихся на боках гвардейца, объяла аура телекинеза. Чейнджлинг грациозно сделал шаг в сторону и развернулся навстречу нападающим. Перед ним блеснула сталь. Доля секунды и оба клинка нанесли поочередный диагональный удар, изобразив перед Синто букву «Х». Ближайший древесный волк тут же рассыпался, усеяв землю ветками и поленьями. Синто взмахнул клинками, изобразив «восьмерку», и отвел их за спину острием назад. Контратака ошеломила остальных членов стаи, но те, быстро оправившись, с яростным воем продолжили атаку. Синто пригнулся и сделал несколько шагов назад, вновь разворачивая клинки на противников. Чейнджлинг плавно сместил «Луну» в правую сторону от себя, оставив парить ее в воздухе, а «Месяц» опустил почти до самой земли слева. Как только двое волков оказались достаточно близко, клинки сорвались с места, нанося горизонтальный удар по дуге – Луна сверху, Месяц – снизу. Один из хищников успел среагировать и отпрыгнуть назад, но второй оказался менее проворным и, сраженный, рухнул на поляну. Гвардеец сделал шаг вперед, смещаясь вбок, пока его клинки менялись местами, и повторил то же движение, что выполнил секунду назад. На траву упали обломки третьего волка. Луна и Месяц подлетели к хозяину, вновь изобразив в воздухе восьмерку. Четвертый древесный волк видя, как стая за пару секунд потеряла численное преимущество, ошарашенно замер на месте. В следующее мгновение Синто подался вперед, атаковав последнего хищника. Оба меча блеснули в воздухе и быстрым ударом сразили его. Обломки волка упали на траву.

— Он называет это «Танец Луны и Месяца», — Лайт говорил с вожаком стаи, указывая на друга.

Волк жалобно заскулил, глядя то на Синто, то на Фейдинга. Он вновь попытался выбраться, но тщетно.

— Это тебе не фермерш за попы кусать, — ухмыльнулся Лайт.

Клинки Синто, сверкнув на солнце, грациозно скрылись в ножнах, а сам чейнджлинг повернулся к другу и вожаку. Волк опять заскулил.

— Все, все, иди, давай, — Лайт разжал хватку, легонько толкнув того в бок.

Древесный волк, сердито зарычав, отпрыгнул в сторону и повернулся к гвардейцам, впившись в тех взглядом.

— Размялся? – Фейдинг взглянул на Синто.

Тот кивнул. Ветки под его ногами уже начали шевелиться, медленно собираясь в стаю, разбитую мгновение назад. Вожак все еще стоял неподалеку, ожидая своих сородичей, и сердито рычал на гвардейцев.

— И даже чуть-чуть отвлекся, — чейнджлинг размял шею и потянулся.

— Ладно, пошли, — Лайт поднялся. – А то мне уже темно дышать от твоего распухшего эго.

Синто закатил глаза. Гвардейцы повернулись и устремились дальше через лес, оставляя стаю позади. За их спинами послышался вой вожака, поддерживаемого еще тремя собратьями. Лайт оглянулся.

— Забавно, но я, почему-то, не припомню случая, — произнес он, повернувшись к другу, — когда я видел твои зубочистки в деле. По-взрослому.

Синто на мгновение задумался, после чего коротко усмехнулся, кивнув Фейдингу.

— Как ни странно, я тоже, — ответил он. – Что-то похожее было… когда? На тренировке после посвящения?

Лайт утвердительно кивнул.

— Ага, — он указал копытом на чейнджлинга. – Ты тогда славно надрал задницы ребятам из Королевской стражи.

Синто пожал плечами, махнув копытом.

— После посвящения… шесть месяцев назад? – хмыкнул Лайт. – Вот же, как время-то пролетело.

Чейнджлинг поднял голову, глядя на проплывающие в голубом небе облака. Внезапно, он ощутил чувство дежавю, нахлынувшее на него после взгляда на небеса. Синто покрутил головой по сторонам, пытаясь найти подсказку странному наваждению, и неожиданно понял. Сам лес вокруг и был подсказкой. На мгновение, Синто остановился, глубоко задумавшись. Накатившая ностальгия унесла его мысли прочь от сегодняшних переживаний, что, само собой, было сразу же замечено его другом. Лайт тоже замер и прищурился.

— Ты чего? – произнес он.

— Этот лес, — хмыкнул Синто. – Он напомнил мне кое-что…

Фейдинг удивлённо наклонил голову.

— Ты ведь помнишь наше первое знакомство? – спросил чейнджлинг. – Я имею в виду, настоящее.

— Когда я впервые узнал, что ты – дырявоногое зубастое нечто с распухшим эго? – ухмыльнулся Лайт.

Синто кивнул.

— Сено побери… сколько уже прошло? Лет пятнадцать? — Фейдинг опустил голову, расплывшись в улыбке. – Как же давно это было…

**

Молодой жеребец осторожно двигался по мраморному полу, завороженно оглядываясь по сторонам. Перед ним простирался огромный зал главного здания Кантерлотской военной академии. Высокие потолки, круглые колонны c замысловатой лепниной, огромные стеклянные витражи с причудливой разноцветной мозаикой, длинные гобелены с меткой Принцессы Селестии, украшающие каждую стену и, несомненно, огромное количество пони. В стенах академии кипела жизнь, словно в огромном муравейнике. Тут можно было легко встретить как офицера, так и молодого солдата, ищущего славы и жаждущего свершений на службе.

Фейдинг Лайт шел по длинному красному ковру, направляясь к столу регистрации, где уже толпилась большая группа новобранцев, выстроившаяся в четыре очереди. Среди них Лайт насчитал пару десятков земных пони и пегасов, а также несколько единорогов. Один из них, жеребец с кобальтового-голубой гривой, сильно нервничал, что показалось Фейдингу довольно забавным. Первое, что сразу бросилось в глаза – почти все присутствующие тут новобранцы имели одну характерную черту: белая либо серая шкура. Отличались только метки, цвет гривы, глаз и выражения лиц. Не трудно было догадаться, что большинство из них – отпрыски богатых или влиятельных Кантерлотских семей, в которых отправить сына на службу в армию, пусть и не на долгий период, было довольно престижным. Только лишь пару новичков были, как и Лайт, совсем другого цвета.

Что же до Лайта – он не был сыном богатого бизнес-пони или членом известной семьи. Темно-бордовая шкура и длинные золотые волосы ясно намекали на то, что Фейдинг был обычным провинциальным земным жеребцом, далеким от суматохи больших городов. Сам он родился в небольшом городке южнее Балтимейра около Хэйсидских болот, в семье плотника и медсестры. С самых ранних лет отец привил Лайту трудолюбие, а мать – терпение. Но что-что, а победить непоседливый характер сына им никак не удавалось. Уже с сознательного возраста юного Фейдинга было почти невозможно заставить заниматься чем-то одним. Однообразие ему быстро наскучивало, и он постоянно старался найти какое-нибудь новое увлечение или занятие. После рождения в семье младшего брата, у отца и матери уже попросту не оставалось времени хоть как-то контролировать непоседливый характер старшего отпрыска.

Единственным видимым выходом в этой ситуации для Лайта была армия, в которой ему уж точно помогут обуздать его непоседливость. Ну, или на крайний случай, занять чем-нибудь его неугомонный круп. Однако, попасть в Кантерлотскую стражу обычному провинциалу, вроде Лайта, было почти невозможно, если бы не воля случая.

Пару лет назад в их городке гостила семья военного, который направлялся по очень важному делу в Гриффинстоун. Ничего необычного, если бы одна из его юных дочерей, повинуясь жеребячьему любопытству, не умудрилась потеряться в лесу. Хэйсидские болота, помимо своей густоты и мрачности, славились еще и топкими болотами и разнообразной местной фауной, включающей в себя большое количество хищников. Масла в огонь подлил еще и тот факт, что именно этот день был днем общеэквестрийского солнечного затмения. Не стоит говорить, что городок был буквально поставлен на уши и копыта. Но найти маленькую кобылку в месте, полном опасностей, да еще и в непроглядной темноте – почти невозможно. Если бы не сын плотника и медсестры.

Еще одной особенностью Лайта была его любовь к темноте. Ни мать, ни отец, ни уж тем более кто-либо еще, не могли понять причину, но именно тогда, когда солнце скрывалось за горизонтом, погружая Эквестрию во мрак, Фейдинг Лайт словно преображался. Он становился гораздо спокойнее и рассудительнее, мог часами смотреть на звезды или совать свой любопытный жеребячий нос в те места, от которых у обычного пони на спине от страха шевелится шерсть. Лайт любил исследовать болота, особенно в темное время суток, чем не раз расстраивал мать, пока она, наконец, не смирилась. И именно в этот день он оказался единственным, кто без труда отыскал хнычущую и напуганную единорожку в корнях сгнившего дуба. Тогда Фейдинг Лайт получил свою метку – солнце, большая часть которого закрыта луной.

А сколько было радости в отчем доме, когда он, наконец, получил заветное письмо, в котором аккуратным почерком сообщалось, что Лайт был зачислен в ряды новобранцев Королевской стражи. И вот теперь он тут, среди других счастливчиков, готовый ко всему, что бы ни уготовила для него судьба.

— Следующий! – прозвучал скрипучий голос усатого жеребца за регистрационным столом.

Белый пегас перед Лайтом повернулся и шагнул в сторону. Пришла очередь Фейдинга.

— Что тут у нас?.. – небрежно произнес офицер, осматривая подошедшего земного пони.

Он неодобрительно поджал губы, скользнув по Лайту взглядом, и остановился на лице.

— День добрый, — неуверенно произнес Лайт.

Он протянул офицеру небольшой сверток с направлением и прочими документами.

— Не уверен, что он добрый, — хмуро произнес жеребец.

Пони, не отрывая взгляда от Фейдинга, разложил полученные бумаги и, устало вздохнув, опустил глаза на документы. Несколько долгих секунд его взгляд лениво ползал по строчкам, пока внутренности Фейдинга все сильнее и сильнее сжимала ледяная хватка. Вновь поморщившись, офицер взглянул на стоящего перед ним Лайта.

— Фейдинг Лайт… Странно, — он мотнул головой.

Жеребец повернулся к сидящему рядом коллеге и что-то шепнул тому, небрежно кивнув в сторону Лайта. Тот, мельком посмотрев на него и документы в копытах офицера, что-то ответил тому, после чего они оба усмехнулись. Фейдинг сглотнул.

— Все в порядке, — произнес жеребец, возвращаясь к Лайту. – Как ни странно…

Он скрепил бумаги скрепкой и отложил их в сторону, где находилась высокая стопка прочей бюрократической макулатуры, полученной им ранее. Офицер протянул копыто к небольшой коробочке, стоящей справа от него, достал оттуда печать и, дохнув на нее, поставил чернильный отпечаток на бланке. Протянув его Лайту, он указал копытом в сторону массивных дверей слева от стола регистрации, которые вели в длинный коридор.

— До конца по коридору, потом через открытую дверь налево, — произнес офицер. – Выйдешь на плац. Там ожидай с остальными своего командира. Твое имя назовут. Вопросы?

Лайт отрицательно помотал головой.

— Свободен, — коротко ответил пони и громко выкрикнул: — Следующий!

— Сп… спасибо, — тихо произнес Лайт.

Пара маневров между солдатами внутри коридора, и вот перед Лайтом открылась просторная территория, вымощенная камнем. Вдали виднелись различные невысокие постройки, видимо, служащие в качестве казарм. По нескольким, отгороженным невысоким забором, плацам чеканили шаг солдаты. Взгляд Фейдинга остановился на длинной полосе препятствий, по которой туда-сюда носились пегасы и земные жеребцы. Вид поистине завораживал и заставлял Лайта восторженно пищать внутри, словно маленького жеребенка, которого пустили под елку в канун Дня Согревающего Очага.

Прямо около выхода, где стоял сейчас Фейдинг, расположилась большая группа новобранцев. Пони терпеливо ожидали своих командиров, кто-то играл в карты, кто-то увлеченно болтал, а кто-то попросту дремал, натянув шляпу на глаза. И, как и раньше – сплошь белая или серая шерсть. Лайт все яснее ощущал на себе суть фразы «белая ворона». Стоило ему выйти и направиться к остальным новичкам, как к нему тут же устремилось большое количество взглядов, часть из которых хоть и была слегка пренебрежительной, но в основном в них читалось безразличие. Вяло осмотрев не совсем «обычного» бурого новобранца со странной меткой, пони вернулись к своим делам.

Внимание Лайта неожиданно приковала небольшая группа жеребцов, стоящих чуть поодаль от остальных скучающих. Пегас и единорог стояли напротив земного пони, и, судя по их позам и взглядам, разговор там был явно не из приятных. Фейдинг помнил рассказы отца о «некоторой» натянутости отношений у Кантерлотской светской верхушки и провинциалов, поэтому было неудивительно, что подобные взгляды вполне могли наследоваться их детьми. Не то, чтобы «Кантерлотские модники», как их называла мама, имели какую-то власть или более привилегированное положение по сравнению с другими, просто они очень сильно отличались от жителей, скажем, того же Мейнхеттана, как поведением, так и отношением к жизни. Само собой, на этой почве и рождалось множество предрассудков, особенно среди задавак. Нетрудно было догадаться, что вокруг этой троицы сейчас как раз и витала та самая аура «предрассудков». Лайт, не теряя времени, шагнул к группе.

— Ну и чего ты тут забыл, деревенщина? – прошипел пегас, вонзив высокомерный взгляд в жеребца напротив себя. – Тут тебе не место!

— А кто ты такой, чтобы решать, где мне место? – парировал пони.

— Следи за языком, — прорычал пегас.

Единорог с короткой оранжево-красной гривой и меткой в виде двух переплетающихся линий, стоящий рядом с ним, пока помалкивал. По его виду легко было понять, что он вообще бы предпочел не вмешиваться, но пришлось поддержать своего товарища. Пегас же, помимо белой шерсти и остервенелого взгляда, имел голубую гриву и метку в виде наконечника пики. Стоящий напротив них жеребец был среднего размера, имел древесно-коричневую шерсть и не совсем обычную гриву – она была короткой, белой с золотыми кончиками. Метка жеребца имела вид круга, внутри которого по спирали переплетались черный и белые цвета. На его спине, помимо седельных сумок, находился продолговатый сверток ткани.

— А то что? – древесно-коричневый жеребец вытянул шею в сторону оппонента.

— А не то!.. — прорычал пегас, сделав шаг ему навстречу.

Рядом с ним неожиданно появился Лайт.

— Ой, а можно и мне тоже! — произнес Фейдинг, взглянув на пегаса.

— А ты что за?!.. — злобно прорычал тот, поворачивая голову в его сторону, но тут же осекся.

Стоит отметить один интересный факт, на котором ранее не заострялось внимание. Фейдинг Лайт был земным жеребцом. Крупным. Очень крупным. В холке он был на целую голову выше, чем любой другой земной пони-новобранец, ждущий сейчас командира, не говоря уже про остальные внешние данные. Пегас же был ниже на целых полторы.

— Ну, продолжай, — кивнул Фейдинг, ухмыльнувшись ему.

Единорог испуганно сделал шаг назад. Пегас, скорчив ядовитую гримасу, впился глазами в Лайта.

— Отставить!

Над плацем пронеслась громогласная команда, заставившая всех вскочить на ноги, отвлекаясь от нахлынувшей скуки. К Фейдингу и остальным двигался серый пегас в золотой офицерской броне. Его глаза сверлили другого пегаса – того, кто и затеял всю эту перепалку.

— Лансер, Тартар тебя побери! – прорычал офицер, приближаясь к группе.

Пегас сглотнул.

— Ты опять за свое?! – продолжил он.

Все новобранцы, ожидающие около входа, уже смирно сидели и смотрели на разворачивающуюся сцену. Даже Лайту стало немного не по себе.

— А… с чего ты взял, Хайландер, что это я?! – попытался парировать зачинщик.

— Лейтенант Хайландер, для начала, новобранец! – рявкнул офицер, подойдя вплотную к нему. – И как будто я не знаю твоей долбанной натуры?! Сколько раз тебе повторять, что школа уже закончилась, а реальная жизнь гораздо серьёзнее!

Он ткнул копытом в грудь пегаса.

— Опять наслушался бредней своих полоумных тетушек, — продолжил лейтенант, — о «чистоте крови» и «превосходстве расы»?! Если бы ты не был моим братом…

Офицер пригрозил копытом Лансеру, сердито нахмурившись.

— Когда до тебя уже дойдет, что среди пони нет «лучших» или «худших»?! – грозно добавил Хайландер. — Хорошо, что я вовремя появился, а не то этот бугай…

Лейтенант указал на Лайта.

— Без обид, солдат, — произнес он.

— Все в порядке, сэр, — кивнул Фейдинг.

Пегас вновь повернулся к младшему брату.

— …чихнул и твоя башка поменялась бы местами с хвостом! — продолжил он. – И в следующий раз, я даже не буду никого останавливать! Пора из тебя выбить все дерьмо, что скопилось, пока ты жил там, где тебе вечно лижут задницу!

Лансер вновь сглотнул, нервно прикусив губу. Было видно, что его сейчас распирает от злости и негодования, но это ему бы вряд ли помогло. Хайландер повернул голову к единорогу рядом со своим братом.

— Лайн! — хмуро произнес офицер.

Единорог неуверенно отдал честь и что-то пробормотал, пряча взгляд.

— Все такая же тряпка, — лейтенант помотал головой. – Тобой я тоже займусь, будь уверен.

Офицер повернулся к остальным новобранцам. Позади него вдруг появился серый единорог в белой броне, который нес в магическом захвате папку с бумагами.

— Сержант, постройте этот сброд, — скомандовал Хайландер, шагнув в сторону.

— Есть, сэр! – он отдал честь и, повернувшись к новобранцам, громко рявкнул: — А ну, СТРОЙСЯ, сено вас бери! Быстро! Быстро!

Пони, все как один, вскочили с мест, начав беспокойно метаться и становиться в строй.

— Фейдинг Лайт, — Лайт, занимая свое место в строю, протянул копыто земному жеребцу, за которого он пару минут назад хотел заступиться.

— Твистед Рефлекшн, — тот ответил на копытопожатие. – Спасибо.

[Skillet — Battle Cry]

После построения и пламенной речи лейтенанта Хайландера о том, что следующие четыре месяца будут самыми незабываемыми в жизни каждого, кто стоял тут, всех новобранцев разделили по ротам, рассказав о командире и где его можно было найти. Лайт оказался в одной группе вместе с Твистедом и еще десятком других рядовых.

Рядовые Фейдинг и Рефлекшн попали в учебную роту «С», которой командовал опытный инструктор сержант первого класса Хардкольт или, как он сам выразился: «Сержант Хард или просто сэр, гребаные мешки с навозом!». Вот тут фраза лейтенанта Хайландера о том, что эти четыре месяца будут самыми незабываемыми в жизни Лайта и Твистеда, стала явью. По рассказам более опытных солдат, пока остальные сержанты учили навыкам боя, умению чеканить шаг, выглядеть красиво и статно на парадах, Хард натаскивал своих солдат драться. И не просто драться, а рвать зубами и топтать копытами любую, пусть даже и потенциальную угрозу Принцессе и Эквестрии.

Но, как ни странно, Лайту это только нравилось. Изнурительные тренировки, моральное давление и муштра не давали заскучать, как это бывало при любых других занятиях, в которых Лайт себя пробовал. Поначалу, из-за крупного размера и веса, ему было тяжело на тренировках по физической подготовке, но благодаря рвению, желанию, природной стойкости земного пони и поддержке со стороны новоиспеченного друга, Фейдинг быстро доказал, что его сильные черты – выносливость и упорство. Что же до самого Твистеда, то все было еще интереснее, ведь в царящей атмосфере страха перед командиром и его муштрой, этот жеребец казался неугомонным и всегда полным энергии.

Очень быстро, что рядовой Фейдинг, что рядовой Рефлекшн стали любимчиками сержанта, во всех смыслах этого слова, которые применимы в армии. На спины обоих теперь свалился весь темперамент и опыт инструктора, который гонял их пуще всех, благодаря чему моральное давление на остальных солдат стало заметно ниже, но не потеряло своей остроты по сравнению с другими ротами.

— Рядовой Бабочка! – ревел Хард, впившись разъяренными глазами в тяжело дышащего Лайта. – Какого сена ты и рядовой Живчик преодолели двадцать пять километров по этим сраным болотам раньше остальной роты, переплюнув норматив почти в два раза, и едва не поставив новый рекорд?!

На улице шел проливной дождь, все небо было затянуто темно-серыми, свинцовыми тучами, вокруг свирепствовал сильный ветер. Земля размокла, превратившись в труднопроходимую жижу, на которой даже стоять – уже было испытанием. На плече Фейдинга, еле дыша, висел Твистед, который, казалось, вот-вот выплюнет легкие. Ноги обоих горели огнем, а сердца уже почти проломили ребра в попытке вырваться наружу.

— Пот… пот… — Лайт пытался набрать воздуха. – Потому… что вы… так приказали!.. С…сэр!..

— Плуг мне в ноздри! – рявкнул Хард. – Да ты, укуси тебя медвежук, гений, рядовой Бабочка! С твоей природной грацией, с которой ты пролетел весь марш-бросок, нужно было идти в театр!

Хард повернулся к Твистеду, впившись в того глазами. С его шляпы бурным потоком стекала вода, сливаясь с дождем. Но из-за его испепеляющего взгляда, казалось, что она попросту испаряется еще в воздухе.

— Рядовой Живчик! – рявкнул сержант.

— Здесь… сэр!.. — прохрипел Твистед, борясь с одышкой.

— Вы что, прилетели к нам с рядовым Бабочкой на крыльях любви?! – прорычал Хард. – Я же запретил использовать все, кроме копыт!

Твистед сделал глубокий вдох, громко кашлянув.

— Н… никак нет!.. Сэр!.. – выпалил он. – Мы… мы использовали… только… только копыта… сэр!..

Хард громко фыркнул, скривив недовольную мину.

— Потрясающе, лягать ваши крупы! – проревел сержант. – Я готов расплакаться! Вы порадовали старика, рядовые Бабочка и Живчик! Отличная работа!

— Р…рады… статься… сэр!.. – одновременно произнесли Лайт и Твистед и неуклюже отдали честь.

— Обосрать мои коленки! – топнул сержант. — Я бы вас обнял, но вы воняете, как стойло, нечищеное неделю! Приказываю привести свои рожи в порядок! Свободны!

Спустя пару месяцев армейских будней, роту «С» вывезли на полевые учения в леса Скачущего ущелья, восточнее Ванхувера. Погода была теплая, на небе не было ни облачка, а летнее солнце сегодня было благосклонно и не палило как пламя Тартара. Прибыв на место, Хард разделил солдат на несколько групп и отдал приказ начать возведение временного лагеря. А новоиспеченному специалисту Рефлекшену и капралу Фейдингу было поручено самое ответственное – разведка окружающей территории. С одной стороны задача была довольно простой – прочесать лес на наличие вероятных угроз, ведь в Скачущем ущелье хватало хищников и, само собой, «выяснить предполагаемое направление атаки потенциального противника». Но, с другой стороны – встреча с вероятной угрозой в виде хищника или, уж тем более, «потенциального противника», не сулила ничего доброго.

Лайт методично рубил лианы с помощью мачете, которое держал в зубах. Позади молча шел Твистед. Сегодня он взял с собой свои «зубочистки», как их называл Лайт, или «палочки для ковыряния в заднице», как их называл сержант Хард. Два обоюдоострых клинка, мирно покоящиеся в ножнах. Сержант взял на себя ведущую роль в изобретении «веселых шуточек» над Твистедом и его оружием. Поначалу, он вообще приказал сдать клинки в арсенал, но рядовой Рефлекшн попросил оставить их при себе. Сержант мог ему попросту отказать, но придумал нечто веселее – он заставил Твистеда целую неделю не выпускать мечи из зубов, рассчитывая на то, что тот не выдержит. Но Твистед выстоял. После этого Хард плюнул и дал свое согласие.

— Дашталь бфы иф уфе и помоф мне, — фыркнул Лайт, повернувшись к товарищу.

— Ты и так отлично справляешься, — хмыкнул Твистед. – К тому же, кому-то нужно сохранять бдительность.

— Шадница, — буркнул Фейдинг, продолжая прорубать путь.

С каждым шагом дальше через лес вокруг становилось все тише. Пропало щебетание птиц, стихли прочие звуки лесной фауны, оставив лишь тихое завывание ветра в кронах.

— Не нравится мне это, — хмуро произнес Твистед. – За нами наблюдают.

Лайт остановился, тяжело дыша, и оглянулся. Он выплюнул мачете, подхватив его копытом и облизнулся.

— В смысле? – Фейдинг посмотрел на Твистеда. – С чего ты взял?

Рефлекшн медленно повернул голову, скользя взглядом между стволов деревьев.

— Назовем это «предчувствием», — тихо процедил он.

— Ага, точно, — кивнул Лайт. — Предчувствие, что если мы не вернемся в лагерь вовремя, сержант с нас шкуру спустит.

Он вновь взял в зубы мачете и двинулся дальше. Твистед еще раз огляделся и шагнул следом. На многие странности вокруг его друга, Фейдинг уже перестал обращать внимание. Все, порой, ведут себя странно, и специалист Рефлекшн не исключение.

— Тихо что-то тут, — произнес Твистед, вновь оглянувшись.

Лайт проигнорировал предупреждение. Слишком надуманными оно выглядело. Самая большая опасность сейчас – не успеть вернуться в лагерь к вечеру. Вот там-то уже точно начнется «настоящая битва» с сержантом или…

— БЕРЕГИСЬ!!!

Лайт инстинктивно пригнулся, услышав предупреждение товарища. Над его головой, чуть коснувшись гривы, мелькнуло огромное жало. Его острие ударилось в ствол дерева, вырвав из него приличный кусок и, если бы Лайт не пригнулся, на месте дерева была бы его голова. Жеребец быстро кувыркнулся, уходя прочь с линии атаки. В паре метров от него появился Твистед. Все вокруг тут же наполнилось гулким жужжанием и запахом древесной смолы.

— Что за?!.. – прошипел Лайт, оглядываясь по сторонам.

Внезапно из-за ближайших кустов на них вновь ринулась чья-то тень, заставив обоих жеребцов прыгнуть в разные стороны. Это сработало и монстр, на секунду растерявшись, промахнулся, прочертив жалом на земле глубокую борозду.

— Ох, ты ж!.. Мать моя!.. – Фейдинг, встав на дыбы, увидел перед собой их противника.

В нескольких метрах от него парило трехметровое насекомое. Гигантская желто-черная оса, в толстом брюшке которой находилось длинное и острое жало. Помимо него, в своем арсенале насекомое имело массивные жвала, торчащие из ее большой головы, на которой красовались длинные усы и черные фасеточные глаза. Монстр повернул голову в сторону Лайта, тряхнув усиками и щелкнув челюстями, развернулся для следующей атаки.

— Что тут делает Болотная Оса?! – выпалил Фейдинг.

Он отпрыгнул в сторону, уклоняясь от очередного выпада насекомого, чей массивный силуэт тут же скрылся в тенях деревьев.

— Тут же слишком холодно и сухо для них! – прорычал Лайт.

— Это ты ей скажи, натуралист хренов! – рявкнул Твистед.

Позади него, жужжа и щелкая жвалами, вылетела оса. Рефлекшн среагировал молниеносно, отпрыгнув на два шага назад, что позволило его боку избежать встречи с жалом насекомого. Не теряя времени, оса повернула в сторону Лайта, почти достав его своим жалом, которое чудом разминулось с его шеей и врезалось в дерево. После кувырка Фейдинга, насекомое сменило тактику, не став вновь скрываться, и сразу же приземлилось на землю. Оса развернулась к жеребцу. Лайт осторожно поднялся и стал медленно отступать, не сводя глаз с нее, пока та грозно клацала жвалами. Неожиданно, позади насекомого мелькнул силуэт Твистеда. Зрачки Лайта сузились от ужаса.

— Нет, ТВИСТ! Она этого и ждет!!! – рявкнул он, но уже было поздно.

Стоило жеребцу приблизиться достаточно близко для атаки, как оса мгновенно развернулась, нанеся превентивный удар жалом прямо в грудь Твистеда. Тот, приглушенно вскрикнув, отлетел на несколько метров назад и упал в кусты. Фейдинг, грозно заревев, бросился на насекомое. Два коротких прыжка и Лайт, встав на передние копыта, сильно лягнул противника в грудь, отчего оса, гневно зашипев, упала на землю. Не дожидаясь, пока монстр оклемается, Фейдинг рванул в то место, куда упал товарищ.

— Твист, мать твою! ТВИСТ! – он подбежал к месту, куда только что упал его товарищ. – Твист, ты там живой или чт?!..

Фейдинг ошеломленно замер. Вместо его друга, отброшенного в кусты, он увидел совсем не то, что ожидал. Перед ним лежал некто, отдаленно похожий на пони. Черный цвет тела, ноги, усеянные дырами и пара голубых глаз без зрачков, один из которых существо держало закрытым, морщась от боли.

— Твою… кажись… она мне ногу сломала… — прохрипел он.

— Твист… че… че за?.. – Лайт ошеломленно смотрел на товарища.

Рефлекшн опустил голову, взглянув на свою здоровую ногу и замер.

— Твою мать… — сердито прошипел он.

Позади раздалось гневное жужжание. Оса уже пришла в себя и намеревалась продолжить атаку. Она взлетела над землей и ринулась на Фейдинга и Твистеда.

— Ну, теперь можно уже и не прятаться! – раздраженно проворчал Рефлекшн.

На его спине дрогнула пара прозрачных крыльев, а клинки объяла аура телекинеза. Одним коротким движением он извлек их из ножен и резко махнул в тот самый момент, когда позади Лайта показался силуэт осы. Насекомое тут же отпрянуло назад, гневно шипя и клацая жвалами.

— Ты еще, лягать тебя, и летаешь?! — вытаращившись на Твистеда, проревел Фейдинг.

— Давай позже, а?! – рявкнул тот.

Оса ринулась в очередную атаку, вновь заставив обоих прыгнуть в разные стороны. Твистед сосредоточил внимание монстра на себе, ловко маневрируя между стволов деревьев и осыпая насекомое ударами. Но ни один из них не мог пробить толстый хитин осы. Бросив попытки поймать Рефлекшена, она переключила свое внимание на Лайта. Резкий взмах жалом со свистом пронесся около жеребца, угодив в ствол дерева. Фейдинг нырнул в ближайшие кусты, и тут перед его глазами предстала неприятная картина: сразу за кустом начинался крутой склон. С воплем и бранью, он шмякнулся о землю и кубарем покатился вниз.

Несколько секунд головокружительного спуска, во время которого гневное жужжание и лязганье стали о панцирь насекомого слилось в один сплошной поток, и Лайт рухнул на траву. Голова ходила ходуном, а мир перед глазами вращался в бешеном ритме. Кое-как, кряхтя и кашляя, Фейдинг поднялся на копыта, пытаясь привести звенящую голову в порядок. Уши жеребца уловили жужжание, которое было чуть тише, чем у той огромной болотной осы. Лайт присмотрелся и, второй раз за эти пару минут, остолбенел.

— Твою… — он сглотнул.

Перед ним находились остатки огромного дуба, из кривого и полого пня которого на Фейдинга смотрело шесть пар черных фасеточных глаз. Три мелких осы – миниатюрные копии той, с которой он и Твистед только что сражались. Один из детенышей слегка подался вперед, сердито шикнув на жеребца, и тут же с опаской отпрянул назад.

— Отлягай меня Селестия! – Лайт стукнул себя по лбу.

Он тут же развернулся и рванул вверх по склону, туда, где все еще шел бой. Нужно было успеть. Поднявшись по склону, он увидел, как огромная оса махнула жалом, целясь в Твистеда, и оставила на дереве глубокую отметину.

— ТВИСТЕД! ОТСТАВИТЬ! – проревел Лайт, рванув к товарищу.

Оса и Рефлекшн повернули головы, услышав вопль Фейдинга. Секунда, и мимо ошеломленного насекомого пронесся Лайт. Он прыгнул, схватив Твистеда зубами за ремни его седельной сумки, и ринулся прочь. Единственное, что успел сделать Рефлекшн, громко ругнуться и вскрикнуть из-за боли в поврежденной ноге. Насекомое пару секунд летело следом, пока не убедилось, что оба нарушителя территории уносят ноги. Остановилось, оса злобно зашипела жеребцам вслед.

Лайт несся через лес, не разбирая дороги. Все это время он держал зубами громко ругающегося товарища, чьи слова, к сожалению, не мог разобрать из-за адреналина, бьющего по ушам. Внезапно, перед Фейдингом опять возник крутой склон. Не успев должным образом среагировать, Лайт оступился и вместе с Твистедом рухнул на землю, кубарем покатившись вниз. Мир вновь слился в одно размытое пятно из красок и звуков.

Два жеребца, вылетев из кустов, грохнулись на землю около речушки.

— Дерьмо… что б тебя… — прокряхтел Твистед, пытаясь повернуться на спину.

Голова Лайта ходила ходуном. Дыхание сбилось, сердце металось в груди с яростью бизона, а копыта горели огнем. Он открыл глаза. Чистое голубое небо, журчание воды откуда-то сбоку и сердитое ворчание лежащего рядом товарища. Нет, он пока не умер, и Твистед, видимо, тоже. Жеребец, громко кашлянув, медленно поднялся. Если Фейдинг точно помнил утренний брифинг, они оказались на берегу той реки, которая огибает Скачущее ущелье и прячется у его подножья под землю. Фейдинг повернулся к лежащему на спине Твистеду.

— Драть тебя во все дыры, Фейдинг!.. — Рефлекшн громко прокашлялся.

Здоровой ногой он прижимал раненую к груди. Теперь Лайт смог разглядеть его чуть получше. Вместо привычной шкуры, его тело было покрыто панцирем. Достаточно прочным, ведь оса ужалила его прямо в грудь. На лбу красовался изогнутый рог, отдаленно напоминающий единорожий, на спине находилось два полупрозрачных синих крыла, одно из которых было повреждено падением, а изо рта торчало два клыка. Твистед открыл глаза, поморщившись от боли и попытался встать. Попытка не увенчалась успехом из-за поврежденной ноги и ноющей головы.

— Какого… сена… ты… — вновь проворчал Твистед.

Лайт, тряхнув головой, подошел к товарищу, помогая ему подняться. Он никогда не задумывался, почему его друг такой легкий и, вот сейчас, стало ясно, почему. Усадив бранящегося Рефлекшена, Лайт огляделся, достав компас и карту.

— Мы в паре километров от лагеря, — после недолгого изучения местности, заключил он.

— Ты чего рванул… как полоумный? – Твистед опять поморщился от боли.

— Это… это была самка, — Фейдинг вытер пот со лба. – Болотные осы в этот период улетают на север. Размножаться. А, мы с тобой нарвались на гнездо. Я его увидел, когда свалился.

Фейдинг спрятал карту и компас в сумку, вновь повернувшись к Рефлекшену.

— У нас такие водились в Хэйсидских болотах, — ответил он на немой вопрос друга.

— Натуралист долбанный, — Твистед сплюнул.

Он повернул голову, взглянув на свое поврежденное крыло и тихо ругнулся.

— А вот что ты за хрень, я пока не догадался, — Лайт угрожающе занес копыто над носом Твистеда.

Тот, мельком взглянув на копыто Фейдинга, перевел взгляд на его лицо и сглотнул.

— Ну… да… — он пожал плечами.

Лицо Рефлекшена исказилось болезненной гримасой.

– Я не совсем пони, — добавил он. — Вернее, вообще не пони…

Лайт усмехнулся.

— А то я сразу не догадался, — он опустил копыто, нахмурившись. – Ну, давай, пропой мне чего-нибудь, пока я тебе не врезал для профилактики.

Твистед фыркнул, отрицательно покачал головой. Он, сжав зубы, аккуратно тряхнул поврежденным крылом, возвращая его из неудобного и болезненного положения в какое-то подобие нормы.

— Я – чейнджлинг, — произнес Твистед, переводя дух.

— Чего? – Фейдинг поморщился.

— Чейнджлинг, — повторил Твистед.

— Здорово, — кивнул Лайт. – И че?

Рефлекшн вскинул бровь.

— То есть, ты о нас ничего не знаешь? – спросил он.

— Не, ну а какого сена я тогда спрашиваю? – возмутился Фейдинг.

— Может, потому, что ты тупой? – попробовал угадать Твистед.

Лайт, скривившись в едкой ухмылке, поднял копыто и впился взглядом в Рефлекшена. Тот усмехнулся.

— А если между клыков? – Лайт наклонил голову.

— Тогда ты не сможешь меня допрашивать, — ответил Твистед.

— Резонно, — кивнул Фейдинг. – Короче, то, что я перед собой вижу – и есть специалист Твистед Рефлекшн? Или я могу начинать вырывать тебе клыки, пока ты не скажешь, куда его дел?

Чейнджлинг вновь усмехнулся.

— И да, и нет, — он пожал плечами.

— Поясни, — Фейдинг опустил копыто.

— Твистед Рефлекшн – это моя форма-образ, — произнес он. – Личина, под которой я живу среди пони. И нет, я никого не убивал, я придумал ее после своего совершеннолетия. Проще говоря, я и есть Твистед, которого ты знаешь последние несколько месяцев.

— Ага, — кивнул Лайт. – А до совершеннолетия, как тебя звали?

— Синто, — ответил Твистед.

Фейдинг на секунду задумался, окинув взглядом сидящего перед собой чейнджлинга. На его лице возникла насмешливая улыбка.

— В задницу иди! — произнес Рефлекшн. – Нормальное имя.

Лайт загоготал, вызвав ответный болезненный смешок у чейнджлинга.

— То есть, — поборов приступ смеха, произнес Фейдинг. – Вот то, что я сейчас вижу перед собой, все тот же самодовольный и напыщенный Твистед Рефлекшн с огромным эго?

— Ну, в принципе, да, но… ЧЕГО?! – глаза чейнджлинга расширились от возмущения.

Лайт уселся на песок, начав ржать еще громче, чем раньше. Твистед попытался стукнуть его или хоть как-то дотянуться, но из-за поврежденной ноги у него получилось лишь недовольно морщиться от боли.

— Да пошел ты, задница! — Твистед медленно поддавался звонкому гоготу Лайта. – Ты на свое эго посмотри, мистер «Тупые шутки за десять битсов»!

Фейдинг засмеялся еще громче, но теперь к нему присоединился еще и Твистед, добавив к басу Лайта свой.

— А все… А все, — произнес жеребец, вытирая слезы и тяжело дыша от накатившего приступа смеха, — что ты мне до этого рассказывал о себе – вранье?

Твистед отрицательно помотал головой.

— Большая часть – правда, — ответил он. – Врал только о детстве. Я действительно родился в Холлоу Шейдс. Вернее, рядом с этим городком находится мой улей.

— Улей? – Лайт повел бровью. – Вы типа, пчел, что ли?

— Сам ты «типа пчела», — Твистед покрути копытом у виска. – С такими же крохотными мозгами.

— Ладно, — усмехнулся Фейдинг. – Ты мне вот чего скажи. Какого сена ты на себя этот маскарад прилепил? Хотя…

Он вновь осмотрел сидящего перед собой, остановившись на клыках и роге.

— Ну да, рожа у тебя «экзотическая», — кивнул Лайт. – Хотя, моей тетушке ты бы понравился.

— Жаль, что таких в Эквестрии очень мало, — вздохнул Твистед.

— Забавно, – Лайт встал и осмотрелся. – Лады, пора двигать к лагерю, а то не успеем.

Рефлекшн удивленно нахмурился.

— И все? – он смотрел на Фейдинга непонимающим взглядом.

— Чего «все»? – переспросил тот.

— Ну… я же… как бы?.. – Рефлекшн указал копытом на себя.

— А, типа, должен ли я тебе после этого доверять, да? – Лайт ухмыльнулся.

Он подошел ближе, легонько ткнув копытом в лоб сидящего чейнджлинга.

— А чего нет? Ты все та же заноза в крупе, каким и был до этого, — Фейдинг пожал плечами. – Единственное, что поменялось, это твой внешний вид – он стал чуточку лучше.

Твистед закрыл глаза копытом, отрицательно помотав головой.

— Только, я надеюсь, — Лайт указал копытом на товарища, — что мы не будем всем его показывать?

Твистед фыркнул. Секунда, и его тело объяла изумрудная аура, вернув облик древесно-коричневого земного пони.

— О как! — усмехнулся Лайт.

На лице его друга появилась ехидная улыбка. Мгновение, и перед Лайтом уже сидела точная его копия. Лайт ошарашенно отступил.

— Я – Фейдинг Лайт! — произнес Твистед голосом друга. – Зовите меня капрал-задница.

Лайт резко сорвался с места, ринувшись на товарища, и нанес хлесткий удар правым копытом, остановив его в считанных сантиметрах от лица Твистеда. От неожиданности, тот отклонился назад и рухнул спиной на песок. Маскировка тут же слетела с Рефлекшена, а сам он, схватившись за поврежденную ногу, повернулся на бок и зашипел.

— Что б тебя! – прорычал он. – Фейдинг, придурок! Я же пошутил! Как больно! О мое долбанное крыло!

Лайт засмеялся, подходя к другу.

— Так я ж тоже! – хохотнул он.

— Да пошел ты! — сквозь зубы произнес Твистед.

Лайт с легкостью поднял бранящегося товарища и закинул себе на спину. Выругавшись, Рефлекшн помотал головой и фыркнул. Вдруг он начал лихорадочно озираться по сторонам, ища глазами что-то. Найдя на песке два клинка, он облегченно вздохнул. По телу Твистеда проскользила еле заметная изумрудная волна. Клинки объяла магическая аура и подняла их вверх. Но стоило им на секунду оторваться от земли, как они тут же рухнули на песок.

— Блин, — выдохнул Твистед.

Лайт подошел ближе и, подняв мечи, протянул их товарищу. Тот, благодарно кивнув, осторожно поместил их в ножны у себя на боках.

— Так это точно подарок мамы? – спросил Лайт.

— Не совсем, — кивнул Твистед. – Подарок моей Королевы.

— О! А ты что, типа «прынц»? – Фейдинг вскинул бровь.

— У нас нет принцев, — ответил Рефлекшн.

Лайт поправил свою ношу в виде раненого друга и седельных сумок, и повернул голову к Твистеду.

— Ну, вот пока будем чухать к лагерю, ты мне сейчас все и расскажешь, — кивнул Фейдинг. – Хорошо хоть, что ты весишь меньше мешка с навозом.

— Ха-ха-ха, — кисло процедил Рефлекшн.

— Вы не многим-то и отличаетесь, – хохотнул Лайт. – Мешок только весит больше.

— Ой, да заткнись ты уже!

**

Солнце уплывало за горизонт, забирая дневную жару вместе с собой и окрашивая небо в красно-оранжевые и желтые оттенки. Синто и Лайт вышли из леса, приблизившись к подножью Жеребячьих гор. Перед гвардейцами появилась высокая пещера, скрытая от посторонних глаз многочисленными лианами и кустами, тускло освещенная заходящим солнцем.

— Ну, достаточно оперативно, — кивнул Лайт.

— Могли бы и быстрее, — произнес Синто.

Чейнджлинг подошел к входу в пещеру и принялся копаться за камнем. Через секунду в его магическом захвате парил факел, который Синто зажег одним росчерком кремния, лежавшего там же. Он повернулся к Фейдингу.

— А чего факел? – спросил Лайт. – Почему не зажжешь на роге искорку?

Лицо жеребца исказила ехидная гримаса, а сам он насмешливо посмотрел на друга.

— Ой, я же забыл, — Фейдинг скорчил грустную морду. – Ты ведь не умеешь…

— Очень смешно, — пробубнил Синто.

Чейнджлинг, сердито фыркнув, развернулся и первым шагнул в пещеру. Каменный грот в свете факела выглядел мрачно и неприветливо. Вокруг пахло сыростью и плесенью. Как только гвардейцы зашли внутрь, обоих объяла темная аура, придав им форму фестралов. Глаза Синто и Лайта тут же приспособились к кромешной тьме.

— Слушай, а зачем мы зажгли факел, если можем использовать зрение фестрала? – спросил Лайт, идя след в след за Твистедом.

— Зрение лишь усиливает имеющийся свет, а в пещере кромешная темнота, — произнес Синто. – Чем ты слушал на обучении? К тому же, если тут есть хищник, пусть лучше он узнает о нашем присутствии раньше, чем нападет от испуга.

— Ага, — Фейдинг многозначительно кивнул. – А зачем я это спросил?

Синто закатил глаза. Гвардейцы медленно шли по камням, настороженно озираясь. Вокруг было пусто и спокойно, лишь редкий ветер завывал между сталактитами и сталагмитами, прячась в темных уголках этого природного сооружения. Грот оказался довольно большим, и в нем легко бы смог сделать пару изящных пируэтов весь состав Вондерболтов. По пещере тянулось большое количество ответвлений, и, как сказал Синто, большинство из них вели в тупики. Проходя мимо одного такого ответвлений, чейнджлинг неожиданно замер.

— Тут кто-то есть, — он оглянулся. – Я чувствую чьи-то эмоции.

— Большой? – Лайт поравнялся с другом, начав также озираться.

— Сено его знает, — ответил тот. – Но он явно нервничает.

Внезапно из ближайшего прохода, находившегося в паре метров от гвардейцев, вытянулась большая голова с медвежьей мордой, огромными глазами и птичьим клювом. Шею зверя украшали длинные черные перья, плавно переходящие в бурую шкуру. Зверь принюхался, приглушенно рыкнул и повернулся к Лайту и Твистеду. Гвардейцы замерли.

— Совиный медведь? – Лайт вскинул бровь.

— Что б тебя! — прорычал Синто.

Медведь, издав свирепый рев, встал на задние ноги, вытянувшись вверх на добрых четыре метра, и поднял огромные передние лапы с острыми когтями. Оба гвардейца тут же рванули в ближайший тоннель. Медведь ринулся следом, сердито рыча и клацая клювом.

— Какого сена нам так везет на местную фауну?! – с досадой выпалил Твистед, сворачивая в очередное ответвление.

— Давай сюда! – Крикнул Лайт.

Оба протиснулись мимо огромного валуна, который частично перекрыл собой проход. Стоило копытам Синто оказаться внутри, как за ними следом влетела когтистая лапа медведя, пытающегося ухватить нарушителей своего спокойствия. Но из-за большого размера и узости прохода, влезть следом за гвардейцами зверь не сумел. Спустя минуту, медведь оставил бесполезные попытки и уселся около выхода, начав приглушенно ухать.

— А вот теперь точно все хреново, — скупо процедил Лайт.

Синто поднял факел вверх, оглянувшись. Ответвление, в которое они попали, было тупиком. Единственный выход был там, где сейчас сидел совиный медведь.

— ДА ЧТО Б ТЕБЯ! – прорычал Синто.

Он бросил факел на пол и схватился за клинки.

— Эй, эй! – Лайт перегородил ему дорогу. – Спокойно!

— Какое, в Тартар, спокойно?! – Синто махнул в сторону единственного выхода. – Этот урод мешает мне добраться до улья! Мы и так потеряли кучу времени, и я не намерен терять его и дальше!

Синто обошел товарища, обнажая «Месяц» и «Луну».

— Ну-ну, — усмехнулся Лайт. – Посмотрю я, как ты собираешься бороться с совиным медведем в тесном помещении. К тому же, эти ребята настолько редки в Эквестрии, что каждый из них – на счету. Убьешь его, и Принцессу Луну просто сожрут с потрохами защитники редких животных.

Синто раздосадовано спрятал клинки в ножнах и гневно зашипел. Медведь ответил приглушенным ухом.

— Дерьмо! – чейнджлинг встал на дыбы, нанеся удар в стену.

Фейдинг подобрал лежащий на полу факел, поставил его около сталагмита и сел рядом, опершись спиной на камни.

— Расслабься, дружище, — произнес он. — Хочешь не хочешь, а мы тут до утра. И не нервничай ты так, все обойдется.

Твистед сел на пол, начав тяжело дышать.

— Синто, передохни, — Лайт встал и приблизился к товарищу, положив ему копыто на плечо. – Ты уже несколько дней нормально не спал. Хочешь прийти домой и рухнуть от усталости? А если нам действительно придется драться?

Синто повернулся, посмотрев на друга. По его глазам было отчетливо видно, что он не просто нервничает. Твистед был на грани истерики. Но кроме этого было заметно кое-что еще — Фейдинг был прав, ведь он сильно устал. Очень сильно.

— Успокойся уже, — добавил Лайт.

— Да, возможно… возможно, ты прав, — Твистед глубоко вздохнул.

— Приляг, мы тут, пока этот парень не уснет, — Фейдинг кивнул в сторону, откуда доносилось уханье. – Обещаю, что разбужу, как только это случится.

— Спасибо, — кивнул чейнджлинг.

Лайт сел около факела, опершись на булыжник, в то время как Синто просто распластался на каменном полу. Его глаза медленно закрылись, а сам гвардеец стал погружаться в тревожный сон.

***

Стражник недовольно потянулся, разминая затекшую спину. Над Кантерлотом властвовала ночь, погрузив столицу в темноту. Единственным источником света была полная луна, мягко освещающая пустынные улочки и крыши бледным светом. Но сегодня ночное небо выглядело очень необычно, и виной тому был огромный светло-алый купол, который заключил весь город в один большой пузырь.

— Как думаешь, Крисп, — опираясь на древко копья, лениво зевнул земной пони и повернулся к пегасу, стоящему рядом, — мы когда-нибудь выспимся?

Жеребец промолчал.

— Ты какой-то сегодня молчаливый, — вновь зевнул его напарник. – Не удивительно, меня тоже это все достало. И вообще, какого сена они поставили нас стеречь террасу в парке?

Тихое постукивание копыт по каменной дорожке привлекло внимание солдат. Оба часовых одновременно повернулись, взглянув на источник шума. К ним навстречу двигалась не совсем обычная группа пони – в первых рядах шел капитан Королевской стражи Шайнинг Армор, а рядом с ним, двигалась плавной походкой его будущая супруга Принцесса Ми Аморе Каденция. Их сопровождало шесть стражников, облаченных в броню. Часовые вытянулись в струнку, отдавая честь.

— Доброй ночи, солдаты, — мягко поздоровалась Принцесса.

— И Вам доброй ночи, — ответил часовой земной пони, поклонившись.

— Великолепная ночь для прогулок, — пропела Каденция, мельком взглянув на будущего супруга. – Ты так не считаешь, дорогой?

Капитан лишь медленно кивнул и промычал что-то вроде «Мг-м». Внешне, почему-то, он был очень сонным, а движения Шайнинга были вялыми и заторможенными. Кейденс подошла к краю террасы, взглянув вниз. Через секунду, ее лицо озарила улыбка. Принцесса повернулась к часовым.

— У вас что-то со шлемом, солдат, — произнесла она, обращаясь к земному пони.

— Простите? – он удивленно моргнул.

Часовой снял шлем и взглянул на него, пытаясь найти проблему.

— Ничего не…

[Skillet — Rise]

Солдат не успел договорить. В этот же миг ему в затылок ударилось древко копья, которое держал в магическом захвате его напарник-пегас. Стражник беззвучно упал на каменную плитку. Принцесса посмотрела на пегаса и вновь повернулась к краю террасы.

— Все готово, Яро? – спросила она.

— Да, моя Королева, — ответил пегас. – Группа ждет, пока вы снимите купол.

— Великолепно, — Кейденс усмехнулась.

Она подошла к будущему супругу и нежно дотронулась до его щеки.

— Милый, можешь убрать этот пузырек на пару секунд? – проворковала она.

Глаза Принцессы вспыхнули зеленым свечением, а через мгновение загорелись и глаза самого Шайнинга.

— Да… да… дорогая… — вяло пробубнил капитан.

Его рог озарила алая аура. На мгновение огромный щит, висящий над столицей, слабо моргнул и пропал. Спустя пару секунд, рог Шайнинга вспыхнул ярче, и купол опять окружил Кантерлот со всех сторон. Со стороны обрыва раздался гул сотен крыльев, и уже через мгновение на террасу приземлилась большая группа чейнджлингов. Первые пять, что приземлилась раньше всех, шагнули к Кейденс и поклонились.

— Мы готовы, моя Королева, — произнес один из них.

Принцесса окинула взглядом десятки черных панцирей и синих глаз, что сияли во мраке ночи, и довольно усмехнулась.

— Прибыли все, кого вы рекомендовали? — она повернулась к одному из чейнджлингов.

— Да, моя Королева, — ответил тот.

Кейденс повернулась к Яро.

— Что с часовыми и другими инфильтраторами, служащими в Королевской страже? – спросила Принцесса.

— Часовые нейтрализованы, — чейнджлинг извлек из-за пазухи сверток и протянул его группе около Кейденс. – Вся информация о инфильтраторах – тут. Мы полностью готовы начать подмену офицеров. Остается только комендант Рипер.

— Отлично, — Кейденс повернула голову к одному из пятерки чейнджлингов. – Фенд, возьми список и займись инфильтраторами.

Чейнджлинг кивнул, подхватив бумагу телекинезом.

— Остальные – действуйте по плану, — добавила Принцесса.

Она повернула голову к Шайнингу, мягко тому улыбнувшись.

— А Шайнинг Армор любезно согласится нам помочь нанести визит нашему любимому коменданту, — Кейденс поиграла бровями.

Капитан Королевской стражи вяло кивнул.

— Начинайте! — Принцесса кивнула чейнджлингам-командирам. — Завтрашний день должен быть идеальным!

Она усмехнулась. Вся большая группа чейнджлингов тут же сменила облики, приняв вид солдат Кантерлотской стражи. Разделившись на несколько частей, они скрылись темноте Кантерлотского парка. Рядом с Кейденс и Шайнингом осталось лишь пара десятков замаскированных солдат.

— Капитан, проводите нас к коменданту Риперу, — улыбнулась она Шайнингу.

Группа миновала Кантерлотский парк, направившись в сторону расположения казарм гвардии. Все часовые, встречающиеся на их пути, просто игнорировали Капитана и сопровождение, идущих через спящий город. Оказавшись на территории части, они свернули в сторону большого белого здания, увенчанного стеклянным куполом. Около массивных дверей стояло два крупных земных жеребца в золотой броне, которая закрывала их с ног до головы. В копытах у каждого находился массивный топор такого же золотого цвета. Приблизившись к стражникам, Кейденс и ее спутники остановились.

— У меня важное дело к коменданту Риперу, — медленно произнес Шайнинг Армор, глядя на солдат у ворот.

Стражники переглянулись. Один из них постучал в массивные двери, и через секунду в них открылось маленькое окошко, в котором показалась голова бородатого единорога.

— Капитан Шайнинг Армор с невестой, — произнес солдат. – По важному делу.

Секретарь-единорог кивнул и закрыл окно. Через несколько секунд массивные двери открылись.

— Проходите, Капитан, Ваше Величество, — поклонился секретарь, выходя навстречу. — Я уже сообщил коменданту о Вашем приходе. Он ждет.

— Отлично, — кивнул Шайнинг.

Вся группа вошла внутрь, двигаясь вслед за единорогом. Охрана в штабе была существенно усилена после того, как Принцессе пришло анонимное предупреждение о планирующемся нападении на столицу. Закованные в броню часовые стояли практически повсюду — около вторых дверей, ведущих в общий зал, на лестнице наверх, и даже около кабинета коменданта. Большая часть замаскированных чейнджлингов из сопровождения Кейденс и Шайнинга остались на первом этаже, тогда как к коменданту отправилось лишь четверо. Оказавшись около большой деревянной двери, единорог-секретарь остановился и постучал.

— Войдите! – прозвучал строгий голос.

Единорог толкнул дверь, пропуская гостей внутрь овального кабинета, в центре которого стоял массивный дубовый стол, полностью заваленный бумагами. Сам кабинет был обит деревом, на полу красовался бурый ковер, а на стенах висели большие карты Кантерлота и Эквестрии. За столом сидел седой белый пегас с пышными усами. Увидев входящего капитана Королевской стражи, он поднялся со стула и шагнул навстречу.

— Капитан, чем могу слу?.. – произнес он и тут же осекся.

[Skillet — The Resistance]

Стоило ему остановить взгляд на Кейденс, как лицо Рипера побледнело. Он помрачнел и, впившись в Принцессу взглядом, сделал осторожный шаг в сторону. Кейденс ехидно ухмыльнулась. Позади нее прозвучали громкие выкрики, сверкнуло несколько ярких вспышек, дополненных звуками боя. Послышался лязг доспехов и крики стражников, которые вскоре стихли. Рипер сердито вздохнул. Секунда, и комендант попытался выпрыгнуть через окно, но Кейденс оказалась быстрее. Ее рог объяла зеленая аура, выстрелив в сторону пегаса ярким лучом. Магия впечатала пони в стену, отчего он еле слышно вскрикнул и упал на пол. Маскировка рассеялась, и перед Принцессой теперь лежал оглушенный чейнджлинг с красной спинной пластиной. Позади Кейденс появилась пара солдат.

— Связать его и бросить к остальным, — равнодушно произнесла она.

Те кивнули, шагнув к Риперу. К Кейденс неожиданно подошел другой боец.

— Моя Королева, Вы должны взглянуть, — он указал на лестницу, ведущую на первый этаж.

Принцесса кивнула и двинулась следом за ним. Шайнинг покорно плелся позади. В главном зале, где находились остальные замаскированные солдаты и плененные стражники, трое из них держали брыкающегося фестрала, уткнув его голову в пол.

— Как занятно, — ухмыльнулась Кейденс, встав на ступеньки.

— Он попался около штаба, — отрапортовал один из чейнджлингов.

— В Лунную гвардию набирают чейнджлингов? – усмехнулась Принцесса. – Поднимите его.

Солдаты, грубо схватив сопротивляющегося жеребца, посадили его на пол.

— Тут есть еще гвардейцы Луны? – Кейденс подняла бровь, взглянув на пленника.

— А может тебя еще под хвост поцеловать? – фыркнул жеребец.

Один из солдат сильно ударил фестрала по щеке. Тот яростно сплюнул, повернувшись к ударившему.

— Не смей так говорить с Королевой! – рявкнул боец.

— Я тебя запомнил, падла! — прорычал гвардеец.

— Заткнись! – другой замаскированный чейнджлинг грубо тряхнул фестрала.

Принцесса повернула голову к Яро, который стоял рядом с ней.

— В Лунной гвардии сейчас имеется шесть бойцов, — спокойно ответил он. – Двое отбыли сегодня утром, двое улетели с Принцессой Луной. В Кантерлоте должно было остаться двое.

— И давно ты заделался в предатели, а, Яро? – фыркнул фестрал, глядя на пегаса рядом с Принцессой.

Тот промолчал. Лунный гвардеец сплюнул на пол.

— Не знаю, что тут происходит, — добавил он, — но Синто тебе кишки выпустит!

— Заткнись! – рявкнул солдат, держащий жеребца.

Кейденс повернулась к Яро.

— Найдите второго, — произнесла она. – Как поймаете, свяжите и не давайте им спать. Иначе они предупредят Луну.

Яро и часть чейнджлингов кивнули, быстро покинув помещение. Фестралу заломили копыта и начали связывать, игнорируя угрозы и яростное сопротивление. Кейденс повернулась к Шайнингу, покорно стоящему подле нее.

— Наша завтрашняя свадьба обещает быть просто восхитительной, — проворковала она, прикоснувшись к щеке жеребца. – Ты так не считаешь?

Шайнинг вяло кивнул.

— Да… любимая…

Глава II. Ярость обреченного

^{«У ярости есть вкус. Вкус твоей собственной крови»
— Рик Янси. «Бесконечное море»}

Кантерлот купался в лучах утреннего солнца. Столица Эквестрии, окруженная светло-алым куполом, казалась неприступной крепостью, поражающей своим масштабом и красотой. Сотни крохотных солнечных искорок скользили по массивному пузырю, скатываясь по его бокам, и скрывались в ближайших зарослях. Со стороны город казался спокойным и безмятежным, томясь в ожидании начала торжества.

— Свадьба, свадьба… — Торч вздохнул, глядя на величественную столицу пони.

Он потянулся, тряхнув крыльями. Утреннее солнце, в отличие от полуденного, было благосклонным и добрым, ласково гладя лучами красный панцирь на спине чейнджлинга. В такие моменты обычно хочется забыться и дремать весь день напролет.

[Black Veil Brides – Fallen Angels]

Блэк Торча и его группу, включающую в себя пять инфильтраторов из разных ульев, совсем недавно наняли на необычную работу. Оплата была щедрой, а дело – совсем плевым: скрытно проникнуть во все библиотеки в крупных городах Эквестрии и уничтожить пару-другую старых книжек. Поначалу это действительно выглядело, как подарок с небес — возможность очень хорошо нажиться на легком дельце, и даже не замарать копыта. Крепким орешком должен был стать Кантерлот, ведь тут сосредоточена вся власть и живут Принцессы. А провернуть подобное под их носом – задача явно не из легких. Но вот сейчас, когда он сидел неподалеку от столицы пони – Кантерлота, которая в ближайшие часы подвергнется атаке со стороны целого улья, в голову закаленного наемника начали закрадываться тревожные мысли. Слишком удачное совпадение… слишком…

— Счастья и долгих лет молодым, а, Торч? — усмехнулся другой чейнджлинг с желтым панцирем, тасующий колоду карт при помощи телекинеза.

Он вызывающе взглянул на Блэка, кивнув на нее.

— Метум, я знаю, на что способны ты и карты, — произнес Торч.

— Да ладно тебе, командир, — усмехнулся тот. – Убьем время. А то ты уже час сидишь и пялишься на Кантерлот.

Торч глубоко вздохнул и отрицательно покачал головой.

— Делайте ваши ставки, — на лице Метума появилась хитрая улыбка.

— Хрен с тобой, — Блэк указал копытом на траву около себя. – Ставлю десятку.

Мет разделил колоду карт на две, раскрыв веером каждую. Через мгновение оба веера сложились, а половинки зависли в воздухе друг около друга. Метум подставил ногу и наклонил их, после чего карты, одна за одной, словно водопад, упали на копыто чейнджлинга. Целую колоду вновь подхватил его телекинез, поделив на две. Следующим шагом Метум эффектно пролистал каждую из половинок в другую, выгнул стопку буквой «С» и, ослабив магический захват, дал картам равномерно улечься в одно целое.

— Позер, — фыркнул Торч.

Тот лишь ухмыльнулся. Метум элегантно положил две карты перед Блэком лицом вверх, явив пиковую даму и туза.

— Ммм, комбинация победителя, — потянул чейнджлинг.

Он положил две карты перед собой, одна из которых была рубашкой вверх, а вторая явила перед игроками трефового короля. Метум посмотрел на Торча.

— Вот только… — не отводя взгляда от Блэка, произнес Мет.

Осторожно поддев закрытую карту, чейнджлинг перевернул ее, показав трефового туза.

— …казино всегда в выигрыше, — развел копытами Метум.

— А разве это не считается за ничью? – Торч указал на комбинацию Мета.

— Не в нашем заведении, — хихикнул тот.

Блэк махнул копытом.

— Ты шулер, Мет, — вздохнул он. – Когда-нибудь мне опять придется вытаскивать твою задницу из тюрьмы.

Торч зевнул. Они уже битый час сидели в ожидании, пока вернется разведчик. Начинать операцию в городе, который готов к осаде и где вот-вот начнутся уличные бои, следовало только тогда, когда все будет предусмотрено.

— Ты какой-то напряженный, расслабься, — Метум принялся вновь тасовать карты.

— Мне трудно расслабиться, — Торч отрицательно помотал головой. – Особенно, с учетом того, что тут задумала новая королева Холлера.

Сидящий в паре метров от него чейнджлинг с темно-синим панцирем недовольно фыркнул, оторвавшись от динамитной шашки, которую он скручивал при помощи телекинеза. Холлер быстро заклеил цилиндр и отложил взрывчатку в сторону.

— Она не моя Королева, — произнес он. – Я послал улей к Тартарской бабушке еще тогда, когда им руководила Тимора. А на то, что у них там сейчас происходит – мне глубоко плевать.

— А разве инфильтратор не должен помогать своему улью? – язвительно ухмыльнулся Торч.

— Сказал чейнджлинг, который свалил из дома еще до совершеннолетия и был воспитан грифонами, – Холлер ответно взглянул на командира.

Готовая динамитная шашка, которая лежала в куче других, неожиданно всплыла в воздух, объятая телекинезом, и плавно приблизилась к чейнджлингу с фиолетовым панцирем, который сидел недалеко от Холлера.

— Mon ami, ты разве не привык к тому, что notre commandant – лицемер? — усмехнулся тот, покрутив взрывчаткой в воздухе.

— Пришлось, — хмыкнул Холлер. – Не балуйся, Пас. Ты парень горячий, подорвешь нас еще ненароком.

— Quelle coincidence! – Пас изобразил динамитом «восьмерку» в воздухе. – Те пегаски-близняшки вчера мне сказали то же самое.

— Ой, хорош мне заливать! — загоготал Холлер. – И, конечно, обе, само собой, были, как минимум, из Вондерболтов?

— Ne pas envier, mon ami, — Пас мягко улыбнулся.

Он вздохнул, закатив глаза, и направил динамитную шашку к хохочущему товарищу. Взрывчатка плавно приземлилась около чейнджлинга, заняв место в кучке уже готовых.

— Делайте ставки, — произнес Метум, указывая на траву.

— Десять, — ответил Блэк.

Перед ним и Метом вновь легло несколько карт. Напротив Торча лежала червовая дама и бубновый валет, а около Метума – закрытая карта и семерка пик.

— Мне хватит, — произнес Блэк.

Мет лукаво улыбнулся и, перевернув закрытую карту, обнаружил там еще одну семерку. Чейнджлинг посмотрел на Торча, который скрестил передние ноги на груди и скривил недовольное лицо. Метум элегантно извлек еще одну карту из колоды, положив рядом со своей парой семерок третью.

— Все, иди в Тартар со своими картами, — отмахнулся Торч.

Мет лишь усмехнулся и развел копытами. Блэк отвернулся, вновь взглянув на Кантерлот.

— Не нравится мне, что затеяла эта новоиспеченная Королева, — вздохнул он.

Чейнджлинг встал и потянулся. Пару секунд он смотрел на столицу пони, напряженно думая.

— Плевать, — Холлер отложил новую шашку и принялся за другую. – У нас тут свои дела.

— Удваиваю Холлера, — произнес Метум.

Чейнджлинг вновь принялся красиво тасовать колоду.

– Какая разница, что там у кого? – добавил он. — Главное, что мы получим сочные бонусы за выполнение этого простецкого задания!

Блэк повернулся к остальным членам группы.

— Согласен, — кивнул он. – Но, Тартар его возьми, это же столица пони!

Торч усмехнулся и поочередно взглянул на сидящих рядом товарищей.

— Может же начаться гребаная война, — он развел копытами.

— И, будь уверен, она начнется, — усмехнулся Холлер и потряс динамитом.

— И на этой ставке тоже можно будет сорвать деньжат! – подхватил Метум.

Торч покачал головой.

— Мне кажется, что это задание по поджогам является подготовкой к чему-то скверному, — вздохнул Блэк. – Эх, жаль, что скоро отношения с чейнджлингами у пони полетят в Тартар…

Он почесал затылок и покачал головой. Все повернулись к командиру. Холлер удивленно вскинул бровь.

— Mon ami, на тебя не похоже, – усмехнулся Пас, посмотрев на Блэка. – Когда Притворщик перестал быть эгоистом и стал беспокоиться о судьбе других?

Рядом с ним в магическом захвате всплыла красная роза. Чейнджлинг вдохнул ее аромат и на мгновение закрыл глаза.

— Peut etre, когда он увидел радугу? – Пас улыбнулся и протянул цветок Торчу.

Уголки губ Блэка чуть дернулись, а сам он иронично усмехнулся. Он отмахнулся от цветка, повернувшись к другому члену команды, который все это время сидел молча и неподвижно – чейнджлингу с голубым панцирем и такого же цвета глазами.

— А ты что думаешь, Зелус? – спросил он. – Обо всем этом?

Чейнджлинг перевел взгляд на командира, продолжая сохранять каменное выражение лица.

— Идиотизм, — коротко ответил он.

— Солидарен, — Торч отвернулся, вновь взглянув на столицу.

Он обеспокоенно поерзал на месте, вновь посмотрев на каждого из товарищей. То, что должно произойти сегодня, явно не давало ему покоя.

— Ой, да ладно тебе! – фыркнул Холлер. – Все, расслабься! Вы вон и так уговорили бесцветного дружка Паса послать это анонимное письмецо дорогой Принцессе Селестии. Дальше уже мы бессильны. Не наше дело!

Блэк секунду напряженно думал. Он потер висок правым копытом и вздохнул.

— Согласен, — произнес Торч. – Но, мне все же кажется, что это и наше дело тоже.

— Думаешь? – Метум удивленно поднял бровь.

— Ну да, — Блэк развел копытами. – Если все полетит в Тартар и сгорит в огне, работы у нас сильно поубавится.

— Верно, – кивнул Мет. – Но пока этого не произошло, можно особо и не волноваться.

Холлер пожал плечами, принявшись за очередную шашку.

— Может ты и прав, — Торч посмотрел на Метума. – Но вот я вижу, что мы стоим в авангарде всего этого. Слишком все удачно совпало.

Чейнджлинг указал копытом на столицу пони.

— Имеешь в виду, нападение и наше задание? – Холлер оторвался от очередной шашки с динамитом.

Блэк кивнул.

— Je suis d'accord, mon ami, — его поддержал Пас. – В Балтимейре или Мейнхеттане все было гораздо тише.

Торч поднялся и сделал шаг вперед.

— Да, гораздо тише, — произнес он. – Потому мне и кажется, что мы медленно толкаем Эквестрию в Тартар.

— Как будто что-то плохое, — Холлер пожал плечами, кинув на землю очередную шашку. – Что будет, то будет. Насрать.

Пас повернулся к товарищу, приставив копыто к подбородку.

— Mon ami, зачем ты накрутил столько взрывчатки? – он указал на стопку динамита около Холлера. – Ты хочешь взорвать весь Кантерлот?

— Я был бы рад, — засмеялся тот. – Но мне запретили.

— Etes-vous nerveux? – Пас наклонил голову.

Холлер только фыркнул в ответ, вернувшись к динамиту. Внезапно на фоне ярко-алого купола, висящего над столицей, появился силуэт оранжевой пегаски. Вся группа чейнджлингов тут же поднялась с мест. Пони сделала вираж, опустившись до высоты деревьев, и начала снижение.

— А вот и разведка… — протянул Холлер.

Вся группа собралась около Торча, пока пегаска плавно сбрасывала скорость, подлетая все ближе. Стоило копытам пони коснуться земли, как ее объяла изумрудная аура, сняв маскировочное поле. Теперь перед наемниками стоял чейнджлинг с оранжевым панцирем и биноклем на шее.

— Что там, Селентия? – Торч кивнул разведчице.

— Вакханалия идиотизма! — прошипела она.

В ее магическом захвате возник сверток, который тут же развернулся и лег на траву перед всей группой. На бумаге была изображена карта Кантерлота и его окрестностей с многочисленными пометками и дополнениями.

— Эти полоумные действительно готовятся захватить Кантерлот! — начала Селентия. – В лесах вокруг города уже сосредоточена гребаная туча чейнджлингов. Точно не скажу, но что-то около семи – восьми сотен. В сам город тоже проникло не менее трех – четырех.

Она указала копытом на несколько крупных заштрихованных кругов на карте вокруг столицы, после чего остановилась на самом Кантерлоте.

— Вчера ночью они уже подменили часовых, — продолжила Селентия. – Сквозь купол я не проникла, но, судя по тому, что я увидела, у пони действительно проблемы. Через пару часов они все будут очень сильно заняты.

Она ткнула копытом на северную часть Кантерлота.

— Казармы Королевской стражи в капкане и будут отрезаны за пару минут, — продолжила разведчик. – Около входов и на всех ключевых постах уже стоит подмена. В замке и на улицах все еще есть небольшое количество солдат Принцессы, но это капля в море. Большую часть офицеров пленили и держат в северной части города вместе с комендантом. Из трех Принцесс дееспособной осталась лишь Селестия. Луны в городе нет, а Ми Аморе Каденция и ее будущий муженек уже в плену у этой полоумной Королевы.

Метум размял шею, подняв бровь.

— Делайте ваши ставки… — произнес он.

— Кстати, — Селентия подняла голову, взглянув на Торча. – Вчера, для помощи в подготовке к свадьбе, в город прибыли Носительницы Элементов Гармонии…

Вся группа, кроме командира, чуть слышно усмехнулась. На лице Блэка появилась легкая улыбка.

— Oh la la! – протянул Пас. – Надеешься увидеть в толпе ее радужный хвост?

— Было бы здорово, — кивнул Торч. — Но сейчас не до этого…

Селентия, хитро прищурившись, легонько ткнула Блэка в плечо.

— Хороший повод оказаться по другую сторону баррикад, да, командир? — усмехнулась она.

Торч окинул взглядом всех довольно ухмыляющихся чейнджлингов и помотал головой.

— Не искушайте, засранцы, — произнес он. – Не отвлекаемся.

Блэк достал из-за пазухи три свертка и пергамент, который положил поверх карты. На нем был изображен подробный план Кантерлота с указанием всех библиотек и архивов.

— Ладно, раз в городе сегодня будет жарко, план следующий, — Торч указал на карту. – Метум и Селентия – восток и юг Кантерлота ваши.

— Кто спалит меньше, опять проставляется! – Селентия вызывающе подняла копыто и, словно заправский боксер, сделала серию ударов по воздуху.

— Ставлю на то, что ты опять облажаешься, — парировал Мет.

Перед ним всплыл трефовый туз. Торч левитировал один из трех свертков Метуму, который был им тут же перехвачен, опередив тем самым Селентию.

– А мне опять придется вытаскивать твою задницу из огня, — добавил Мет, колко улыбнувшись напарнице. — Напомню, на этот раз это будет дороже на полтинник.

Селентия недовольно поморщилась. Торч указал на другой участок, левитировав второй сверток другой паре.

— Зелус и Пас, — он поочередно посмотрел на каждого, — северная и западная часть столицы. Архивов там немного, потому после того, как закончите, сразу же присоединяйтесь к Мету и Селентии.

— Все будет как в лучших maisons de mode Мейнхеттана! – Пас элегантно поклонился.

Зелус молча кивнул, приняв сверток, и спрятал его. Торч повернулся к Холлеру, протягивая ему последний.

— Холлер, — произнес он.

— Гше форонку шелать буфем?! – в зубах и магическом захвате того уже парила целая горсть готовых к взрыву динамитных шашек.

— Двигаешь в сторону между казармами и замком Принцесс, — Блэк указал на отметку на карте. – Там расположены архивы Принцессы Луны. Архивистка там слепа на оба глаза, а вокруг будет сновать толпа ребят, похожих на тебя.

Холлер выплюнул динамитную шашку и, обиженно нахмурившись, забрал сверток с данными.

— Тфу, слишком просто, — он фыркнул. – А ты, куда копыта подашь?

Торч поднял карту телекинезом и свернул ее в трубочку.

— Конечно же, я займусь главной библиотекой в замке Принцесс, — ответил он.

Пас, прищурившись, ехидно ухмыльнулся.

— Egoiste, — произнес он. – Отобрал у меня возможность поближе познакомиться с подружками невесты, но оставил себе возможность поглазеть на радугу…

Торч, изобразив невинное лицо, пожал плечами.

— Кто о чем, а Пас о кобылках, — усмехнулась Селентия, разведя копытами. – Похотливый самец.

— He-he, mon cheri! — в магическом захвате Паса вновь всплыла роза. – Похоть провинциалок — самая сладкая.

Торч сделал глубокий вздох и оглянулся. Секунду он смотрел на Кантерлот, к которому уже стали подбираться многочисленные черные точки. «Кантерлотская свадьба» должна была скоро начаться.

— Что делать, вы знаете, — произнес он, вновь повернувшись к своей группе. – Как закончите, ждите остальных в условленном месте.

Торч вытянул вперед свое копыто, на которое через мгновение легли копыта остальных чейнджлингов.

— Нос по ветру, Гончие, — произнес чейнджлинг.

– Все на охоту! — хором ответили остальные.

***

 — Синто, просыпайся! – прозвучало отдаленное эхо.

Сквозь сон Синто почувствовал, как кто-то сильно трясет его за плечо. Чейнджлинг открыл глаза. Хоть факел уже давно погас, и в пещере царила кромешная тьма, но по витающим эмоциям предвкушения вокруг Лайта, Синто смог кое-как сориентироваться и быстро догадался, что медведь уснул.

— Сколько я спал? – он встал, прогоняя сонную пелену с глаз и зевнул.

— Сено его знает, — шепнул Лайт. – Но наш друг уже крепко дрыхнет.

Со стороны выхода послышалось приглушенное рычание, разбавленное коротким уханьем.

— И факел не зажжешь… — фыркнул Лайт. – Придется наощупь.

— Иди за мной, — шепнул Синто. – Я выведу.

Фейдинг ухватился за броню товарища. Чейнджлинг покрутил головой, пытаясь уловить эмоции спящего совиного медведя. В дальнем конце пещеры он учуял вяло текущий эмоциональный поток. Приглушенный храп зверя, который доносился с той стороны, подтвердил догадки гвардейца.

— Есть, — произнес чейнджлинг.

— Прямо за тобой! – шепнул Лайт и похлопал Синто по спине.

Гвардейцы осторожно протиснулись между камнями, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить медведя. Лайт старался ступать точно за другом, ведь в кромешной тьме зрение фестрала было абсолютно бесполезным, а Синто хоть как-то мог чуять спящего зверя. Спустя несколько минут блужданий по пещере, гвардейцы остановились.

— Я чую свежий воздух, — произнес чейнджлинг.

Лайт навострил уши и покрутил головой. Его гриву обдал еле уловимый ветерок, а нос почуял слабое дуновение.

— Дай факел, — шепнул Синто.

— А с чего ты взял, что я его взял? – усмехнулся Лайт.

— Иначе ты бы не был Фейдинг Лайтом, — ответил чейнджлинг, протягивая копыто к товарищу.

Жеребец покачал головой и, подхватив факел, лежащий у него на спине, протянул его Синто.

— Все-то ты знаешь… — пробубнил Фейдинг.

Секунда и в мир гвардейцев вновь вернулся свет. Каменные стены и потолок окрасились в мягкие оранжевые цвета от вспыхнувшего пламени. Синто покрутил головой, пытаясь что-то найти. Через мгновение он присмотрелся к большому сталагмиту, поднеся к нему огонь. Пламя осветило небольшой желтый круг.

— Ага, — кивнул Синто. – Мы недалеко.

Он, стараясь не шуметь, обнажил клинки и оглянулся по сторонам.

— Вижу, терять времени мы больше не намерены, — усмехнулся Фейдинг.

Следуя по указателям, оставленным на стенах и потолке, Синто быстро вышел в тоннель, который был слабо освещен бледным светом, идущим откуда-то сверху. В ноздри обоих гвардейцев ударил свежий воздух, а гриву начал трепать легкий сквозняк.

— Все, надоело ползать, — фыркнул Лайт.

Фейдинга объяла темно-синяя аура, придав ему форму фестрала. Не теряя времени, он расправил крылья и взмыл вверх, ища глазами выход из грота. Синто поспешил присоединиться к товарищу, спрятав клинки в ножнах. Оба гвардейца быстро достигли потолка, подлетев к кривой щели, которая тянулась на многие метры вперед. Крупному хищнику тут было узко, но для пони проход был достаточно широким.

Сощурившись, Лайт первым двинулся к выходу. В глаза гвардейца ударил яркий солнечный свет, заставив его зажмуриться. Он тряхнул головой и сделал глубокий вдох.

— Интересно, сколько мы там пробыли? – раздался голос Синто.

Спустя несколько секунд глаза обоих гвардейцев уже привыкли к дневному свету, позволив им осмотреться. Перед Синто и Лайтом открылась зеленая долина, которая раскинулась на многие километры вперед вплоть до высокой безымянной горы. Если Синто правильно помнил, через нее пони как раз и построили тоннель и железную дорогу к Мейнхеттену. В самом центре долины виднелись крыши Холлоу Шейдс, которые очень сильно выделялись на фоне вековых деревьев. Чейнджлинг даже сумел рассмотреть городскую ратушу, с которой у него было связано множество воспоминаний. Как очень приятных и неприличных, так и совсем скверных. А самое забавное было то, что все эти воспоминания лишь об одном дне. Хорошо, что Лайт не в курсе…

Фейдинг поднял голову на небо, ища глазами солнце. Светило находилось чуть выше линии горизонта, а прохладный воздух и несколько ящериц, греющихся на камнях, убедили Фейдинга в том, что сейчас утро.

— Точно не знаю, но до полудня еще далеко, — произнес он. – Да и совиный медведь обычно засыпает с первыми лучами солнца. Или чуть позже.

— Отлично, — Синто покрутил головой. – Осталось чуть-чуть.

Чейнджлинг искал самый высокий дуб восточнее городка, который отлично был виден даже с такого расстояния. В голову тут же полезли ностальгические воспоминания, заставив сердце сжаться от волнения. Сколько он тут не был? Очень долго, даже слишком. Он покинул улей ровно тогда, когда стал инфильтратором и уехал в Кантерлот. И вот теперь он возвращается домой… спустя столько лет. Лайт ездил к своим родителям гораздо чаще, минимум раз в год, а то и в полгода, а что Синто? Раз в пятнадцать лет… и то лишь потому, что ему «видите ли что-то причудилось»… Чейнджлингу стало стыдно.

— Эй, зубастый, ты чего? – Лайт ткнул друга в плечо.

— Ай, не важно… — Синто отмахнулся.

— А я говорил, что нужно было купить подарок, — колко усмехнулся Фейдинг. – Блудный отпрыск возвращается и даже без сувенира… ай-я-яй!

Синто нахмурился, повернувшись к другу, и надул щеки.

– Ты что у нас, мысли читать научился?! — фыркнул он.

— Ну да! – кивнул Фейдинг.

Он приставил копыта к вискам и скорчил морду, словно у него был недельный запор. Лайт томно заурчал.

— Медиум в третьем поколении Фейдинг Лайт, — произнес он низким голосом. – Привороты, отвороты, гадания по дыркам на ногах…

Синто захрипел и, не выдержав, свалился на землю и начал смеяться. И вот опять, его старый друг, без спроса, берет и вырывает его мысли из мрака направляя их в более светлое русло. Если бы Синто сейчас задали вопрос «когда ему повезло больше всего?», он бы без лишних раздумий ответил: «когда я встретил этого болтливого придурка».

— О, как тебя накрыло, — хохотнул Лайт.

– Заткнись уже и полетели! — Синто встал, вытирая слезы.

Гвардейцы взлетели и начали плавное снижение в долину. Первым летел чейнджлинг, ориентируясь на дуб. Внизу проплывали кроны деревьев, но ему сейчас было не до этого. Хотелось как можно скорее добраться до дома и убедиться, что все в порядке.

Гвардейцы приблизились к небольшой полянке, ограждённой со всех сторон густым лесом. От нее к городу вела извилистая тропинка, которая пропадала под кронами деревьев. В самом центре поляны стоял высокий вековой дуб, чья тень накрывала собой маленькую бревенчатую землянку с соломенной крышей. Домик выглядел довольно заурядно и непримечательно. Трудно было поверить, что тут кто-то живет или вообще когда-либо жил. В паре метров от него находилось старое кострище. Рядом стоял пустой котелок. Все вокруг казалось тихим и неподвижным, создавая впечатления места, которое уже несколько месяцев никто не посещал.

Синто завис в воздухе, начав обеспокоенно крутить головой по сторонам. Гвардеец спикировал вниз к домику и заглянул сквозь окно. Внутри было пусто и мрачно.

— Что-то не так… — произнес чейнджлинг.

— Что именно? – Лайт приземлился рядом.

— На входе всегда должен находиться наблюдатель, — произнес Синто.

Он быстро подошел к крыльцу, толкнув копытом деревянную дверь. Гвардейцев встретила тесная, но уютная комната. В воздухе летали крохотные пылинки, плавно кружащиеся вокруг тех немногих солнечных лучей, что пробивались сквозь полузакрытые окна. В самом дальнем углу стояла печка, наглухо закрытая створкой. Посередине находился круглый стол, чья столешница уже успела покрыться приличным слоем пыли, и пара стульев. Около правой стены стоял комод, который, как и стол, был пыльным, а между ним и стеной паук сплел паутину.

— Не нравится мне все это… — произнес Лайт.

Не произнося ни слова, Синто кинулся к печке, оттолкнув стол и подняв в воздух тучу пыли. По телу чейнджлинга прокатилась еле заметная изумрудная волна, сосредоточившись в роге. Из него в сторону створки скользнул еле заметный зеленый луч магии, который скрылся внутри. Мгновение, и по печи начала скользить слабая рябь, которая с каждой секундой усиливалась. Через несколько секунд печка растворилась в воздухе, открыв перед гвардейцами массивные железные ворота. Одна из створок была приоткрыта.

— Дерьмо… — прошипел Синто.

— Вот теперь и я волнуюсь… — сглотнул Лайт.

Чейнджлинг надавил на дверь, которая с громким скрипом откатилась назад, пропуская гвардейцев внутрь. Фейдинг и Синто оказались в длинном коридоре, уходящим вниз. Весь тоннель освещался бледным светом, который исходил от тонких линий под потолком. Светло-серые стены и черный ковер на полу в этом мертвом свете выглядели неуютно и одиноко.

— Мрачно… — произнес гвардеец.

— Гель в осветительных колбах не менялся много месяцев… — скупо процедил Синто, скользя взглядом по потолку. – Потому тут так хреново видно…

Лайт повернулся к другу. Чейнджлинг сделал осторожный шаг вперед, ступив на ковер. В его магическом захвате появилась пара клинков. Лайт поправил стальные накопытники и застегнул шлем. Синто, слегка пригнувшись, зарысил вперед по тоннелю, то и дело, оглядываясь на стены и потолок. Дойдя до самого конца, где находился массивный люк, он остановился и обернулся. Лайт встал рядом.

— Следов боя тоже не видно, — произнес чейнджлинг.

— Да, это место выглядит… заброшенным? – Лайт покосился на друга, боясь обидеть. – Они могли переехать?

— Не знаю… — отрицательно помотал головой Синто.

Он опустил голову к квадратному железному люку на полу. Телекинез чейнджлинга подхватил большое стальное кольцо и собирался потянуть, как неожиданно был остановлен копытом Лайта.

— Синто… — начал Лайт. – Подожди.

— Что еще?! – тот нетерпеливо поднял голову.

— Друг, пообещай мне, — строго сказал Фейдинг, — что когда мы спустимся туда, что бы ты ни увидел, ты не потеряешь голову!

Синто сглотнул. Домик, служащий входом в улей, выглядел заброшенно, как и сам вход, а судя по отсутствующим следам сражения, Семья сама покинула его. Если, конечно, следы сражения он не найдет, попав внутрь. Лайт был прав. Сейчас разум Синто обуревали самые разные страхи и подозрения, каждый из которых был способен ввергнуть его в кровавое безумие и вынудить творить глупости. А когда он творит глупости… Лучше не начинать. Синто сделал глубокий вдох, закрыл глаза и опустил голову.

— Я… я справлюсь… — произнес он.

— Ну, чуть что, я всегда рядом! – кивнул Лайт, улыбнувшись.

— Я знаю… — Синто поднял голову, взглянув на друга. – Спасибо.

Гвардейцы открыли люк. Навстречу им тут же вылетел сильный поток воздуха. Запахло плесенью и пылью. Лайт громко чихнул, тряхнул головой и посмотрел в открывшийся проход. Перед ним открылось огромное помещение, тускло освещенное таким же бедным светом, как и коридор. Однако подобных «светильников» там внизу было гораздо больше. Само помещение напоминало здоровенный ярусный торт, только перевернутый вверх ногами и абсолютно пустой внутри. На каждом ярусе находились входы в жилые помещения, а в самом центре стояла огромная стела в виде замысловатых скрученных линий, словно лепестков какого-то цветка. Лайт присвистнул.

— Вот это да… — протянул он.

— Тут нет ступенек, так что держи крылья наготове, — произнес Синто и взлетел.

Лайт поспешил за товарищем. Вокруг было тихо и спокойно, лишь слабые завывания ветра где-то внизу и гулкое эхо от крыльев гвардейцев, тревожили слух. Помещение казалось таким же заброшенным, как и избушка. Кое-где Лайт разглядел силуэты чьих-то личных вещей, пару валяющихся на полу пустых банок и даже, как ему показалось, плюшевых игрушек. Но в тусклом свете трудно было точно сказать, чем же это являлось на самом деле.

Облетев стелу, которая также источала тусклый свет, гвардейцы опустились на самое дно улья, где находился высокий постамент, служащий основанием для нее. В нем виднелось несколько проходов, двери в которые были широко распахнуты.

— Куда ведут эти тоннели? — спросил Лайт.

— Спуск в инкубатор, библиотеку, оружейную и… покои Королевы, — прорычал Синто.

Он тяжело сглотнул. Мечи в его магическом захвате слабо задрожали, а сам чейнджлинг заметно напрягся.

— Ты в порядке? – Фейдинг дотронулся копытом до плеча товарища.

Тот опустил голову, глубоко вздохнув. Нервы были натянуты до предела, а страх и дурные предчувствия затмили разум, мешая нормально думать. Но отступать было некуда. Дорога одна – только вперед и, что бы там ни произошло, Синто должен встретиться с этим. Иначе его разум разорвет изнутри.

— Да… я справлюсь, — ответил он. – Пойдем.

Гвардейцы вошли внутрь. Связующее помещение было наполнено мраком, и лишь слабый свет из открытых дверных проемов хоть как-то помогал ориентироваться. Не теряя времени Синто, прижав свои клинки ближе к себе, шагнул к одному из трех тоннелей, слабо различимых на фоне пола, тут же нырнув в правый. Лайт шагнул следом, оказавшись около большого прохода. Само собой, ни лестницы, ни ступенек тут не было, потому Лайт, воспользовавшись крыльями, спустился к Синто. Благо, проходы в тоннели, да и сами они, были очень широкими, и крылья уж точно бы ни за что не зацепились. Фейдинг оказался в длинном тоннеле, так же тускло освещенном парой осветительных колб под потолком, большая часть из которых уже не горела. Около большой двери в конце, Лайт разглядел фигуру товарища, который припал ухом ко входу и настороженно слушал. Лайт поспешил к нему.

— Я… я что-то слышу… — голос Синто сильно дрожал, словно чейнджлинг был чем-то сильно напуган.

Он попытался открыть дверь, но та не поддалась. Синто отошел от двери и попытался выбить ее плечом. Безрезультатно. Чейнджлинг грозно зашипел, обнажив клинки, но был остановлен Лайтом.

— Позвольте? – кивнул он.

Синто сделал шаг назад. Фейдинг, взяв разгон, ринулся в сторону двери. Когда до нее осталось чуть больше пары метров, жеребец, встав на передние ноги, развернулся на них и нанес мощный удар задними ногами прямо в створ. Дверь с жутким грохотом сорвало с петель, откинув к противоположной стене. Синто, не теряя времени, рванул внутрь. Лайт поспешил следом.

— ПРОЧЬ!

По помещению, словно гром, прокатился гневный крик. Он был больше похож на рык огромного хищника, заставляющий зажмуриться и зажать уши. Комната в одночасье вспыхнула белым светом, на чьем фоне стало формироваться нечто жуткое. Черные рваные кляксы, корчась и разрываясь на части, начали формировать что-то отдаленно похожее на голову какого-то чудовища с ящероподобной мордой и огромными зубами. На Синто и Лайта смотрели две пустых глазницы, а сама мешанина черного и белого стала очень похожа на череп огромной гадюки или чего похуже. Монстр раскрыл пасть и яростно зашипел.

— ПРОЧЬ!

Изо рта чудовища вырвался белый луч, который ударился в потолок и прочертил на нем линию, чудом не угодив в гвардейцев. Лайт мгновенно отпрыгнул к ближайшей стене, укрывшись за старым комодом, в то время как Синто одним молниеносным движением увернулся от удара и ринулся на противника. «Луна» и «Месяц» блеснули около хозяина. Резкий взмах и оба меча врезались в голову чудовища, рассекая ее напополам. Хоть мечи и достигли цели, но пораженная голова монстра тут же слилась воедино, словно клинки Синто разрезали воздух.

— УБИРАЙТЕСЬ ПРОЧЬ!

Чудовище ринулось на чейнджлинга, но тот успел уклониться от его зубов, быстро отпрыгнув назад. В ту же секунду в сторону Синто ударил белый луч, выпущенный монстром. По счастливой случайности, он прошел над головой гвардейца, угодив в стену.

— ГДЕ КОРОЛЕВА?! – проревел чейнджлинг, вновь поднимая клинки.

— ПРОЧЬ!

Очередная атака монстра прижала Лайта к полу. Белый луч магии прочертил линию по всей комнате, поломав несколько шкафов, из которых тут же на пол посыпались книги и прочая утварь. Синто предпринял очередную атаку, полоснув чудовище по шее и голове, но вновь безрезультатно. Уклоняясь от челюстей, чейнджлинг отпрыгнул назад, но неудачно. Монстр быстро оправился от атаки гвардейца и выпустил в его сторону луч магии. Если бы не Фейдинг, оттолкнувший товарища в самый последний момент, магия чудовища ударила бы точно в грудь чейнджлинга. Оба упали на пол, откатившись к дивану.

— УБИРАЙТЕСЬ ПРОЧЬ!

— Тварь!.. – прорычал Синто.

— Теперь я жалею, что это не очередной дикий хищник! – произнес Лайт.

Луч чудовища вновь прочертил линию по всей комнате, разрезав диван, за которым прятались гвардейцы, пополам.

— Ты справа, я слева? – Фейдинг посмотрел на друга.

— Не подставляйся! – прошипел Синто. — Сталь его не берет! Проклятье!

Монстр издал очередной оглушительный рык и сосредоточил все силы на остатках дивана. Гвардейцы бросились врассыпную. Следующий магический луч полностью уничтожил остатки мебели. Челюсти монстра злобно клацнули.

— Вот тварь… — яростно прорычал Синто. – Как же тебя?..

В тот самый момент, когда чудовище начало набирать силы для атаки, гвардеец увидел слабый блеск чуть выше головы твари, около самой дальней стены.

«Была, не была!»

 — Лайт, отвлеки его! – крикнул он.

Монстр остервенело зарычал.

— Твою мать! – рявкнул Лайт. – Как?!

— Пошути! – ответил Синто, перекатываясь в сторону.

Гвардеец, злобно фыркнув, выскочил из укрытия, бросившись к лежащему на полу шкафу. Чудовище тут же выстрелило в его сторону лучом, сбив шлем с головы Лайта и опалив гриву. Фейдинг грузно рухнул на пол, сердито ругнувшись. Пары секунд, выигранных другом, хватило, и Синто, рванув вбок, метнул «Луну» в ту сторону, где он заметил свечение. Меч, рассекая воздух, с легкостью прошел через силуэт чудовища и воткнулся во что-то. По комнате пронесся ужасающий рев, все вокруг вновь залило ярким белым светом. Оба гвардейца закрыли уши, прижавшись к полу. Мгновение и все кончилось, оставив лишь тишину и звон в ушах.

— В Тартар!.. — Фейдинг прокашлялся. – Волки… совиные медведи… теперь эта херня… Нам определенно нужно почаще отправляться на такие задания…

Он, болезненно хохотнув, поднялся на ноги, повернувшись к другу и остолбенел. «Луна» Синто пронзила кристалл, висящий под потолком. Из него теперь медленным потоком уплывала магия.

— Синто?.. — неуверенно произнес Лайт.

Фейдинг оглянулся. Только что, в этой самой комнате, где они вместе вели тяжелый бой, как ни странно, не было его следов. Диван, многочисленные книжные шкафы, потолок и стены были абсолютно целыми. Шлем Лайта сидел у него на голове, а грива была целой и невредимой. Жеребец сглотнул, посмотрев на товарища. Сам чейнджлинг стоял и с ужасом смотрел перед собой.

— Кристалл… иллюзий?.. — дрожащим голосом произнес Синто.

В дальнем конце комнаты, прямо под уничтоженным кристаллом, лежал силуэт, очень сильно напоминающий Лайту аликорна. Вот только он внешне очень был похож на его старого друга – испещренные отверстиями ноги, темно-синяя панцирная пластина и темно-серый панцирь, точно такой же как и у Синто. Но в отличие от его товарища, лежащая на полу была крупнее и имела длинную темно-синюю гриву. Пусть Лайт никогда и не видел Королев чейнджлингов, но ему без лишних объяснений стало понятно, кто перед ним.

— К… К… — голос Синто стал тише.

Все тело Королевы было проткнуто многочисленными пиками, пригвоздившими ее к полу. Каждая из пик была соединена с большим резервуаром, закреплённым под потолком, в котором еще виднелись остатки какой-то зеленой жидкости. Рог на голове Королевы был грубо обломан, а от крыльев, жестоко вырванных почти с корнем, остались лишь еле заметные раны.

— Королева… — Синто сорвался с места.

Чейнджлинг уронил «Месяц» на пол и, спотыкаясь, подошел к Тиморе. Услышав свое имя, Королева едва заметно пошевелилась, ее веки дрогнули. Открыв их с огромным трудом, она сделала болезненный вдох, поморщилась и посмотрела на чейнджлинга, стоящего около нее.

— С… Синто?.. – тихо произнесла она.

Голос Королевы был хриплым и слабым, больше походившим на еле уловимый шепот. Казалось, что она вообще не говорит, а лишь двигает губами. Лайт подошел ближе, встав чуть сбоку от товарища. Лучше бы он этого не делал, ведь, стоило ему увидеть лицо старого друга, по спине Фейдинга пробежали мурашки. Лицо Синто было искажено болезненной гримасой, а сам он уже готов был сорваться на крик. Его передние ноги заметно дрожали, а губы судорожно пытались что-то произнести.

— В… Вы… меня помните?.. – тяжело произнес Синто.

— Я… помню всех… своих малышей… — Королева болезненно улыбнулась.

Губы Синто еще сильнее задрожали.

— Синто… послушай… — Тимора сглотнула, тут же поморщившись от боли. – У меня мало времени…

— НЕТ! – чейнджлинг подался вперед. – Нет! Мы Вас вытащим, мы Вам поможем! Н…

— Чш-ш-ш… — прошептала Тимора. – Нет… мальчик мой… мое время истекает… послушай…

— Что произошло?.. – голос Синто дрожал.

— Что-то… проникло… к нам… — она тяжело вздохнула. – Что-то могущественное… Сильнее… меня… сильнее нас…

Лицо Королевы вновь исказилось болью. Она закрыла глаза и с трудом сглотнула.

— Оно… забрало у меня… мой улей… — шепотом продолжила Тимора. – Заставило их поверить… что я сошла с ума…

— Кто?! – прорычал Синто. – КТО ЭТО СДЕЛАЛ?!

Чейнджлинг оскалился в яростной гримасе.

— Я… не знаю… — ответила Королева. – Оно сильно… оно отрезало меня… от Семьи… отравило разум Кризалис…

Королева вновь закрыла глаза. Каждое новое слово давалось ей с большим и большим трудом, но она не сдавалась.

— Она… забрала улей… стала нападать на пони… — Тимора сделала короткий вздох.

— Моя Королева… не говорите… Вы слишком слабы… — из глаз Синто уже вовсю текли слезы. – Шанс… еще есть!

Тимора мучительно улыбнулась, посмотрев в глаза своего сына.

— Синто… — прошептала она. – Мальчик мой… пообещай мне…

Он наклонил голову ближе к Королеве.

— Останови… Кризалис… — произнесла Тимора. – Она… поведет улей… на Кантерлот… Спаси ее… она не понимает…

Синто протяжно всхлипнул, трясущимися копытами дотронувшись до головы Тиморы, но из-за пик, проткнувших ее шею и грудь, это вызвало у нее лишь очередной приступ боли. Королева поморщилась, что заставило Синто отпрянуть. Он поднял голову и яростно всхлипнул.

— Синто… — прошептала она. – Пожалуйста… спаси Семью… спаси Кризалис… пообещай мне… мальчик мой…

Чейнджлинг опустил голову, взглянув на Тимору заплаканными глазами. Все лицо Синто сейчас беззвучно кричало в немой агонии и ярости.

— Я… я… — трясущимся голосом произнес он. — Как я?..

— Ты справишься… — Королева улыбнулась. – Ты всегда… был непоседой…

Она посмотрела на Синто взглядом, полным скорби. По спине Фейдинга прокатились мурашки. Сидящего в паре метров от него друга разрывало на части от боли и отчаяния, но Лайт ничего не мог с этим поделать.

— И еще… пожалуйста… — прошептала она. – Прекрати мои… мои муки…

Лицо Королевы вновь исказилось болью.

— Ч… что?.. — глаза Синто ошарашенно смотрели на Тимору.

— Синто… — она смотрела точно в глаза своего чейнджлинга. – Умоляю… я больше не могу… Эта боль…

Тело Синто задрожало, а копыта впились в пол. Он опустил голову и тяжело всхлипнул. На пол упало несколько капель. «Луну» и «Месяц» объяла аура телекинеза и оба клинка медленно всплыли в воздух, подлетев и зависнув около хозяина. Тимора перевела взгляд на них.

— Ты… сохранил… мой подарок… — она мягко улыбнулась. – Я так… рада…

Синто яростно зашипел, пытаясь справиться с самим собой и с тем, что рвало его изнутри, но сил у него не было. Он поднял голову и яростно закричал.

— Пожалуйста… Синто… — Тимора смотрела ему в глаза. – Умоляю… я больше… не вынесу…

Клинки плавно облетели владельца, зависнув над умирающей Королевой. Синто опустил голову, глядя точно в глаза Тиморы. Все его тело дрожало, а из глаз текли слезы. Королева закрыла глаза.

— Простите… — сквозь слезы произнес Синто. – Простите…

«Луна» и «Месяц» одним быстрым движением вонзились в горло и грудь Королевы. Секундный хрип и все кончилось. Тело Тиморы окутала еле заметная аура, а уже через мгновение магическое пламя начало сжигать ее изнутри. Панцирь Королевы улья медленно растворялся в воздухе. Пламя лизнуло клинки, оставив на них две заметные черные отметины. Шаг за шагом, сантиметр за сантиметром, тело Королевы полностью исчезло, оставив лишь выжженный силуэт на полу. Все это время Синто сидел без движения, впившись взглядом туда, где секунду назад лежала Тимора.

— Синто?.. – тихо произнес Лайт, вставая с пола.

Стоило Фейдингу увидеть глаза товарища, как внутри все похолодело. Пламя Королевы угасло, забрав ее вместе с собой, но оно породило другой огонь. Пожар, которого Лайт еще никогда не видел в старом друге. Все то время, что гвардейцы были друзьями, чейнджлинг часто рассказывал жеребцу о своем доме и о Королеве, которую очень любил и ценил. А теперь… а теперь он собственными клинками лишил ее жизни, пусть и по ее просьбе.

Внутри Синто что-то умерло. Это Лайт видел даже без умения заглядывать в душу или читать мысли. Старый Синто погиб здесь, вместе с Королевой, а перед Фейдингом родилось нечто новое, страшное…

— С… — Фейдинг сглотнул.

— ПРЕДАТЕЛИ! — по комнате прокатился яростный рык.

[Thousand Foot Krutch – Scream]

В этот самый миг оба клинка Синто взмыли в воздух. Чейнджлинга больше не трясло, он не плакал и не вздыхал. Пламя ярости сожгло все эмоции. В глазах Синто сейчас читалось лишь одно – ненависть. Чувство вины превратилось в агонию. Он сорвался с места, двинувшись в сторону выхода.

— Синто! – Лайт бросился за товарищем. – Стой!

Синто двигался слишком быстро и последнее, что успел увидеть Лайт – два прозрачных крыла чейнджлинга, уносящие того вверх к выходу. Фейдинг расправил крылья своей формы фестрала и ринулся следом. Но шансов днем догнать Синто у него почти не было. Лайт вспомнил последние слова Тиморы.

«Кантерлот!»

Если улей Синто собирается напасть на столицу, это будет означать лишь одно – начало войны. Остановить войну! Именно это просила сделать умирающая Королева. Но в глазах старого друга Лайт увидел не желание предотвратить катастрофу, а нечто похуже. Злоба и боль, что сейчас терзали его душу, затмив разум чейнджлинга, и Фейдинг боялся, что если он не успеет его догнать, Синто сделает что-то непоправимое. Лайт выбрался из покинутого улья и ринулся в сторону Кантерлота.

***

 — Не спать!

Чейнджлинг часовой вновь плеснул ледяной водой в лицо Ауры. Она откашлялась, гневно зашипев.

— Тварь… — прошипела гвардеец. – Дай мне только выбраться…

Туго завязанные веревки не давали возможности пошевелиться, а любая попытка использовать магию грозила очередным ударом по голове. Обоих оставшихся солдат Лунной гвардии поместили в подвал. Рядом постоянно дежурило несколько часовых, один из которых постоянно обливал Ауру и Энгри водой, не давай им уснуть и хоть как-то связаться с Принцессой Луной.

— Какая злющая! — хохотнул стражник.

Он подхватил телекинезом ведро и плеснул Ауре в лицо. Она зажмурилась, вновь грозно зашипев. Веревки уже изрядно намокли и натирали крылья, а прохладный воздух в самом подвале и ледяная вода буквально заставляли гвардейца трястись. Трястись от гнева и холода.

— А вот и тебе порция! – злобно хихикнул часовой, плеснув водой в лицо Энгри.

Но выдавить из этого молчаливого бугая хотя бы бранное слово, у чейнджлингов-часовых не получалось. Би, с каменным лицом и пронзающим взглядом, тихо сидел и смотрел перед собой, лишь иногда глубоко вздыхая. Выдержке этого жеребца можно было позавидовать. А, быть может, Энгри просто копит ненависть, и, стоит его оковам пасть, как на месте, где стоит штаб, останется воронка.

— Сходи, принеси еще, — чейнджлинг поставил ведра около одного из товарищей.

— А чего опять я? – нахмурился тот. – Я уже ходил!

— Сейчас между клыков получишь! – рявкнул стражник.

Его товарищ отвернулся, обиженно поморщившись. Не говоря больше ни слова, он подхватил телекинезом ведра и повернулся к лестнице, которая вела к выходу. С гвардейцами осталось трое охранников. Подвал, где держали Ауру и Би, находился под административным зданием. Тут располагался штаб и кабинет коменданта Кантерлота. По обрывкам фраз, услышанных от охранников, Аура узнала, что всех офицеров заперли где-то здесь. Скверная новость, ведь солдаты в буквальном смысле остались без руководства, и если на город планировалась атака, а сейчас это очевидно как никогда, у Кантерлота огромные проблемы. Но сделать ничего гвардейцы не могли.

— Дерьмо… — прошипела Аура, опустив голову.

— Не спать! – охранник ткнул древком копья ей в грудь, заставив поднять голову и сердито оскалиться.

— Еще раз ткнешь, — Аура клацнула челюстями, — я тебе эту херню в задницу засуну!

Чейнджлинг с опаской сделал шаг назад. Стоящий рядом с ним громко хохотнул, ткнув товарища в бок.

— Что, испугался? – гоготнул он. – Трус!

— Я не трус!.. – возразил тот.

Помимо грозящей столице атаки и пленения, Ауру сейчас беспокоил еще и тот факт, что почти все охраняющие их с Би чейнджлинги – либо молодняк, либо члены Семьи, которые совсем недавно стали совершеннолетними. Это легко было понять как по поведению, так и по внешним признакам – росту, длине клыков, и отверстиям на ногах. Пони или кто другой просто не заметит разницы, но глаз опытного инфильтратора вроде Ауры, которая разменяла уже не первый десяток лет в этом мире, быстро замечал эти отличия. А вот самый дерзкий из всех охранников – не просто взрослый, а такой же инфильтратор, как и сама гвардеец. Вот ему первому она и врежет, как только выберется.

Дверь подвала отворилась, и на лестнице послышались тяжелые шаги.

— Ну, наконец-то водичка, — усмехнулся стражник. – Нашим гвардейцам пора искупаться.

Аура яростно зашипела, вызвав лишь ядовитый оскал у своего тюремщика. Тот повернулся к спускающемуся.

— Чего так долг?.. – хотел было произнести он, но осекся.

На лестнице стоял Яро. Чейнджлинг был зачем-то одет в длинный плащ. Он тяжело дышал, все его лицо было покрыто потом, а тело то и дело вздрагивало. Яро поднял тяжелую голову и посмотрел на стражников перед собой.

— Яро?.. Что за?.. – старший часовой нахмурил брови.

— Некогда… некогда объяснять! – выпалил тот.

Он, шатаясь и тяжело вздыхая, приблизился к охранникам и сел на пол, пытаясь перевести дух.

— В расположении Кантерлотской гвардии нужна… помощь! – произнес Яро, собравшись с мыслями.

— Но мы не получали приказов! – чейнджлинги озабоченно переглянулись.

— Вот теперь получили! – топнул Яро. – Нам нужны все силы в той части города! Вы двое ступайте!

Он повернул голову к старшему чейнджлингу.

— Симус, останься, — произнес Яро. – Нужно присматривать за пленниками.

— Как скажешь, — усмехнулся он, повернувшись к остальным. – Найдите по дороге нашего оболтуса и двигайте в сторону казарм.

Чейнджлинги кивнули и, прихватив оружие, двинулись в сторону выхода. Как только дверь подвала хлопнула, Симус повернул голову к Ауре и злорадно ухмыльнулся.

— Присмотри пока за ними, Яро, — произнес он. – Нужно сбегать за водичкой.

— Вода… тебе не потребуется, — произнес тот.

— А?.. – удивился Симус.

В этот самый миг в магическом захвате Яро возникло копье, чье древко тут же сильно ударило стоящего перед ним между глаз. Симус не успел даже вскрикнуть, свалившись на пол подвала без сознания. Яро уронил копье на пол, тяжело дыша. Даже такая простая магия потребовала от него огромных усилий. Кое-как отдышавшись, он извлек из-за пазухи нож и подошел к Ауре.

— Ублюдок… — прошипела она. – Что ты?!..

Клинок сверкнул в тусклом свете факелов, разрезав веревки, сковывающие передние копыта гвардейца. Стоило копытам Ауры освободиться, как она тут же врезала правым в подбородок Яро. Чейнджлинг, еле слышно вскрикнув, грохнулся на пол и застонал. Аура подхватила нож и быстро перерезала оставшиеся веревки. Повернувшись к Энгри, она освободила передние ноги жеребца и протянула ему нож.

— Только не прибей его, — хмуро процедил Би.

Гвардеец подскочила к Яро, нанеся сильный удар тому в грудь. Чейнджлинг скорчился и захрипел, начав громко кашлять. Не теряя времени, Аура схватила его за шею, прижав спиной к стене, и занесла свободное копыто для удара.

— Дай мне повод не выбивать тебе все зубы! – прорычала она.

— Аура, выслушай! Я… — попытался произнести Яро, но тут же получил сильный удар в подбородок и грудь.

Он скорчился, громко вскрикнув, и сполз на пол. Копыта Ауры вновь подхватили его, поднимая и прижимая к стене.

— Неверно! – рявкнула она. – Вторая попытка!

— Пом… помоги мне остановить ее! – выпалил Яро.

Он зажмурился, ожидая следующего удара. Аура нахмурилась.

— Кого?! – прорычала она, тряхнув чейнджлинга.

— Кризалис! – ответил Яро, продолжая жмуриться.

— Предатель просит о помощи опять предать?! – копыто Ауры уперлось в шею чейнджлинга. – Попробуй убедить меня в необходимости, пока я не начал вырывать тебе крылья!

Гвардеец сильно тряхнула Яро, из-за чего он ударился затылком о стену, а его плащ упал на пол. Тело чейнджлинга опять задрожало, а дыхание сильно сбилось. Он несколько секунд судорожно вздыхал, словно в помещении резко кончился воздух, а на его лице в этот момент поочередно сменялись эмоции страха и боли. Яро схватился за голову.

— Аура… пожалуйста… нет времени! – взмолился он.

— Какого хрена я должен верить такому уроду как… — злобно прошипела гвардеец но резко замолчала.

Она схватила чейнджлинга, поднеся его к стоящему недалеко факелу и, подняв его к огню, взглянула на спину.

— Ты… ты что?! Ты себя Отсек?! – ошарашенно произнесла она.

Аура отпустила Яро, позволив чейнджлингу упасть на пол. Он громко закашлял, сделал несколько глубоких вдохов и попытался встать на дрожащие копыта. Рядом с Аурой появился Энгри.

— И че это значит? – спросил жеребец, кивнув на чейнджлинга.

— Он Отсек себя от улья, — произнесла Аура. – Помнишь, я рассказывал о том, как стал инфильтратором и то, что после этого, наши крылья меняют цвет?

Энгри кивнул, взглянув на крылья Яро, которые были окрашены в синий оттенок – совсем как у Синто.

— Так вот этот придурок сделал это без подготовки, — фыркнула она. – И в ближайшее время сойдет с ума… или еще чего хуже.

Гвардейцы переглянулись.

— Я… я должен был… иначе они бы… они бы узнали, — с трудом произнес Яро.

Он встал и повернул голову к Ауре и Би.

— Кризалис нужно остановить… — продолжил он. – Атака на Кантерлот уже началась… Я видел это! Это неправильно! Мы не должны! Это же война! Она погубит не только нас, но и другие Семьи!

Полные ужаса глаза Яро смотрели точно на Ауру. Гвардеец сглотнула, повернувшись к Энгри.

— И ты ему веришь? – нахмурился Би.

— Ну… — помотала головой та. – Он, по сути, совершил самоубийство. Не самый лучший способ попытаться обмануть нас.

Энгри понимающе кивнул.

— Ну, выкладывай свой план, — Аура посмотрела на Яро и добавила: – Самоубийца.

Чейнджлинг секунду собирался с мыслями, массируя виски ноющей головы. Сделав глубокий вдох и прокашлявшись, он вернул взгляд на гвардейцев перед ним.

— Казармы сейчас в осаде, — начал Яро. – Солдаты сопротивляются, но это ненадолго. Офицеров и коменданта вместе с охраной держат в этом здании, подальше от остальных войск…

Яро опустил голову, схватившись за грудь и громко закашлял. Сделав глубокий вдох, он тряхнул головой и опять повернулся к Ауре.

— Нужно их освободить и ударить в тыл осаждающим, — продолжил он. – Удара со спины армия Кризалис не ждет… Но я не справлюсь один…

Аура секунду напряженно думала.

— А сил хватит? – спросил Би.

— Силы явно неравны, — кивнула Аура. – Но на нашей стороне будет внезапность. К тому же, ты прекрасно знаешь наш офицерский состав. Они крепкие ребята, а многим из них уже давно не терпится размять копыта…

Она усмехнулась.

— Лады, — кивнул Энгри. – Я останусь тут. Нужно связаться с Принцессой. К тому же, пони среди чейнджлингов будет выделяться, да и…

Он посмотрел на лежащего рядом Симуса и пнул того копытом в бок.

— Я хочу поговорить с нашим общим другом, — Би сделал короткий вдох.

— Сломай этому уроду чего-нибудь и за меня, — усмехнулась Аура, повернувшись к Яро. – Излагай план.

Чейнджлинг встал, болезненно поморщившись.

— Они держат их на втором этаже. Охрана – около двадцати – тридцати чейнджлингов. Все взрослые и умеющие драться, — произнес Яро. – Нам нужно как-то проникнуть туда и освободить их.

— «Как-то освободить их»? – Аура развела копытами. – И? Это весь твой план?

Яро неуверенно кивнул, потоптавшись на месте.

— Я думал, вы чего придумаете… — тихо произнес он. – Я же всего-лишь кабинетная крыса. Максимум, что я делал – гонялся с палкой за новобранцами, проникнувшими в мой кабинет…

Аура усмехнулась, покачав головой. Би разочарованно вздохнул, кинув на подругу осуждающий взгляд. Лицо гвардейца расплылось в ехидной улыбке.

— Ты уже давно этого хотела, — Би скрестил копыта на груди.

— Тартар его возьми, да! – Аура ударила копытами друг о друга.

— В… вы чего задумали? – Яро нахмурился.

Аура подняла телекинезом копье, сунув его чейнджлингу. Сама гвардеец бросилась в угол, куда тюремщики сгрузили их с Энгри броню и стальные накопытники, начав поспешно их надевать.

— У тебя есть отличный шанс частично реабилитироваться после предательства, — произнесла она, застегивая нагрудник.

— В смысле? – Яро начал догадываться.

— В прямом! — засмеялась Аура, надев стальной накопытник. – План очень простой – вламываемся в комнату и импровизируем.

Глаза Яро удивленно распахнулись, а сам он на секунду потерял дар речи.

— Т… то есть?.. – он сглотнул. — Там же несколько десятков вооруженных чейнджлингов? Нам вдвоем с ними не справиться!

— Расслабься, мистер предатель, — отмахнулась Аура. – Мы будем не одни. Ты ведь сам сказал, что там держат всех офицеров.

Закончив надевать броню, гвардеец встала и потянулась, проверяя, как латы и накопытники сидят на ней. Она подхватила телекинезом нож и сунула его Яро.

— Пока я буду развлекаться с охраной, ты должен будешь освободить наших ребят, — произнесла она, указав на нож. – К тому же…

Аура ударила стальными накопытником друг о друга и сердито нахмурилась.

— Прошлый раз эти уроды застали меня врасплох, — прорычала она. – Я очень жду реванша.

— Но… — попытался возразить Яро.

— Ой, заткнись! — фыркнула Аура. – А то я тебе сейчас двину, если ты начнешь меня отговаривать. Своего плана у тебя все равно нет, так что не давай мне повода!

Она повернулась к Энгри. Жеребец кивнул, отдав честь.

— Не поубивай там никого, — усмехнулся он.

— Ничего не обещаю, — Аура облизнулась, повернувшись к Яро. – Веди.

Оба чейнджлинга вышли через дверь, ведущую в подвал. Перед ними открылся величественный коридор штаба Королевской гвардии – высокие потолки, белые стены с гобеленами и картинами, и красный ковер на полу. Но любоваться красотами и величием административного здания было некогда. Осторожно озираясь, Аура шагнула следом за Яро, который поспешил в сторону главного холла. Через окна здания было хорошо видно, как многочисленные группы чейнджлингов снуют из стороны в сторону. В Кантерлоте сейчас шел самый настоящий бой.

— Их держат в конференц-зале, — произнес Яро, когда они свернули в один из коридоров. – У дверей, если я правильно помню, стоит четверо охранников. Если они поднимут тревогу, к ним прибудет еще пара десятков.

— Отлично, — усмехнулась Аура. – Это нам и нужно.

Около лестницы дежурило несколько часовых. Чейнджлинги не обратили внимания на инфильтратора в броне Лунной гвардии, которая скрывала цвет его панцирной пластины, ведь он шел рядом с Яро. Поднявшись на второй этаж, они свернули в очередной длинный коридор, разминувшись еще с парой чейнджлингов, вооруженных копьями.

— Так что ты задумала? – Яро остановился около поворота, ведущего к главному входу в конференц-зал.

Аура аккуратно выглянула из-за угла, осмотрев четырех чейнджлингов-стражников, что сейчас смирно стояли около ворот.

— Ничего необычного, — ответила она. – Сейчас троим, из этих ребят, будет больно. Четвертый закричит, потом ему тоже будет больно.

Гвардеец ткнула Яро в грудь.

— Я уведу подкрепление в главный холл, — добавила она. – Пока я там буду развлекаться, ты освободишь наших парней.

Аура схватила Яро за шею, грозно впившись в него взглядом.

— И только попробуй облажаться или предать меня, — прорычала она. – Когда мы встретимся на том свете, ты захочешь умереть еще раз!

Чейнджлинг несколько раз быстро кивнул и сглотнул.

— Готов? – Аура закрыла забрало и приняла форму фестрала.

— Да… — неуверенно произнес Яро.

— Ну, я пошел! – усмехнулась гвардеец.

Она вальяжно вышла из-за угла и направилась к охранникам. Бойцы тут же заметили идущего в их сторону фестрала и направили копья в его сторону.

— Здорово, парни! – Аура махнула копытом.

— Ты кто такой, мать твою? – зашипел один из стражников.

— Надиратель задниц, — гвардеец колко ухмыльнулась.

Секунда и Аура сорвалась с места. Взмахнув крыльями, она резко ушла в бок к стене и, оттолкнувшись от нее, рухнула на ближайшего охранника, отбив его копье в сторону. Ошеломленные внезапной атакой остальные солдаты развернулись, пытаясь контратаковать, но длинные копья были бесполезны в ближнем бою. Аура, не теряя времени, молниеносным ударом передней ноги «познакомила» стальной накопытник с челюстью правого чейнджлинга, отбросив его к стене. Махнув крыльями и дезорганизовав левого бойца, она пригнулась, уклоняясь от выпада копья, и сильно врезала по древку. Чейнджлинг выронил оружие. Выпад третьего охранника проскользил по стальному панцирю на спине, отразившего удар в сторону и вверх. Аура мгновенно ринулась на нападавшего, огибая древко, и нанесла несколько мощных ударов в грудь и голову. Чейнджлинг упал.

— ТРЕВОГА! – закричал охранник, которому она выбила оружие.

В следующую секунду в его голову прилетел накопытник, лишив сознания. Со стороны лестницы и бокового коридора появились две группы стражников, вооруженных копьями и мечами. Аура рванула в сторону тех солдат, что блокировали лестницу. Когда до них оставалось чуть меньше пары метров, она раскрыла рот и послала сильный ультразвуковой импульс в их сторону, на мгновение ошеломив их. Этого короткого момента хватило, чтобы резко взмахнуть крыльями, отбив удар копья, и перепрыгнуть через солдат. Оказавшись на лестнице, Аура ринулась на первый этаж.

Яро, пытаясь унять дрожь в копытах, сделал глубокий вдох и тряхнул головой. Напор адреналина не давал ему сидеть на одном месте и наконец, когда вся охрана устремилась за гвардейцем, путь к пленникам был открыт.

— Эй, стой! – позади прозвучал голос.

Яро повернулся. Страх сковал внутренности стальной хваткой, сердце бешено заколотилось. Позади него стояла группа из четырех стражников, которые поспешили на сигнал тревоги.

— Яро, что тут произошло?! – произнес боец, глядя на раненых товарищей, лежащих на полу.

— Лунный гвардеец… вырвался на свободу, — скомкано произнес Яро.

Он указал копытом в сторону лестницы.

— Остальные бросились ее преследовать, — чейнджлинг сглотнул. – Им… им будет нужна ваша помощь.

Яро посмотрел на группу солдат. Те настороженно переглянулись.

— А пленники? – чейнджлинг указал на зал.

— Я прослежу, — ответил Яро. – Сейчас главное остановить гвардейца, пока он не позвал Луну!

Он топнул копытом. Солдаты кивнули и галопом помчались к лестнице. Яро обнял себя передними копытами, пытаясь успокоить дрожь. Голова ныла, а страх все сильнее сковывал его разум, мешая думать. Первые признаки Отсечения. Времени оставалось все меньше, нужно было действовать, пока разум еще не покинул его. Яро приблизился к одному из оглушенных охранников и снял с его пояса ключи.

Аура неслась по лестнице, попутно уклоняясь от стрелявших в нее парализующих лучей. Прямо на ступеньках она вылетела к очередной группе стражников. Воспользовавшись замешательством бойцов, которые не ожидали увидеть фестрала, неожиданно выскочившего прямо перед ними, Аура ринулась на центрального, отбросив его копье в сторону телекинезом, и протаранила грудь стражника передними копытами. Стальные накопытники врезались в кирасу и опрокинули солдата на ступеньки. Гвардеец устремилась дальше, оставляя преследователей позади.

Когда Аура оказалась в главном холле, перед ней телепортировалась пара чейнджлингов с короткими мечами. Она рванула в сторону, перепрыгнув через перила и, взмахнув крыльями, устремилась по стене в сторону. Над головой прошипело несколько парализующих заклинаний, которые ударились в гобелен и картину рядом с ним. Аура нырнула вниз.

— Твою… кажется… я погорячился, — фыркнула она, когда два чейнджлинга телепортировались около нее.

Чудом уклонившись от одного клинка, Аура заблокировала другой выпад накопытником и контратаковала солдата, попав тому в челюсть. Днем форма фестрала была попросту бесполезна и гвардеец не могла использовать даже половины из тех умений, которыми ее наградила служба у Принцессы Ночи. К тому же, при свете дня она быстро теряла силы, поэтому, оказавшись в холле, первое, что сделала Аура, это приняла свой истинный облик чейнджлинга. Прямо в тот момент, когда один из солдат нанес ей в грудь удар мечом. Выпад был слабым и неточным, потому сталь, встретившись с панцирем, не нанесла никаких травм. Зато в челюсть атакующего тут же прилетел ответ, лишивший его сознания.

— А ну, по очереди! – рявкнула Аура.

Гвардеец прыгнула за колонну ровно в тот момент, когда в то место, где она была мгновение назад, ударилось несколько парализующих лучей. Трое солдат, вооруженных пиками, ринулись к ней, нанося колющие удары в сторону Ауры. Придавив древко каждой из пик к колонне, она попыталась контратаковать, но подоспевший четвертый боец с коротким мечом преградил ей путь, заставив отпрыгнуть назад.

— Ну, все!.. – зашипела гвардеец.

Аура схватила телекинезом клинок, потянув на себя. Солдат тут же ринулся на нее, пытаясь ударить передним копытом, но переоценил свои силы в копытопашной. Пара быстрых ударов в область груди и шеи, и солдат обмяк. Врезавшись в него плечом, Аура рванула в сторону трех копейщиков, прикрываясь бойцом, как щитом. Опрокинув двоих на пол, гвардеец быстро отпрыгнула в сторону, направляясь к следующей колонне. В этот самый миг в бок чейнджлинга врезалось плечо стражника. Удар оказался довольно сильным, из-за чего Аура, вместе с бойцом, упала на пол и покатилась в сторону.

— Отцепись!.. – прорычала она, упершись тому накопытником в шею.

В магическом захвате чейнджлинга появился клинок, зависший над Аурой. Рядом появилось еще пара бойцов с пиками, нацеленными на гвардейца, придавленного их товарищем.

— Лунатик свой! С остальными не церемонимся! – по комнате пронесся мощный бас.

[Imagine Dragons – Warriors]

На голову двух бойцов, что стояли около Ауры, свалился пегас, а третьего, что придавил ее к полу, откинул к стене мощный удар задних ног земного жеребца в золотой броне.

— Капрал Скай, мать твою, где вас черти носят?! – прорычала Аура, когда тот подал ей копыто, помогая встать.

— Понятия не имею, откуда ты меня знаешь! — усмехнулся жеребец.

Освобожденные офицеры и их охрана свалились на головы чейнджлингов, посеяв панику в их рядах. Атака была столь стремительной, что большая часть бойцов сразу же была обезврежена, а оставшихся прижали к углам и окружили. Среди освобожденных офицеров были как пони, так и несколько чейнджлингов, чьи панцири имели разные цвета.

— В прошлые выходные ты опять вырубился после второй бутылки, — Аура сделала глубокий вдох, пытаясь восстановить дыхание.

Скай на секунду опешил, уставившись на стоящего перед ним чейнджлинга в броне Лунной гвардии. Рот ошеломленно открылся, словно у рыбы, выброшенной на берег, а глаза были больше, чем все остальное лицо.

— Рэй?! – жеребец несколько раз моргнул.

Аура засмеялась.

— О-о, — подхватил пегас, парящий рядом. – Ская, оказывается, перепила девчонка!

Капрал покраснел, гневно топнув копытом по полу, и бросил сердитый взгляд на пегаса и Ауру.

— Да пошли вы! – фыркнул он, вскинув копыта.

На лестнице появился красноглазый чейнджлинг в золотой броне. Рядом с ним шла пара единорогов и еще один чейнджлинг, чьи глаза были оранжевого цвета. Около них, опустив голову, двигался Яро. Комендант осмотрел место боя и повернулся к Ауре.

— Спасибо, сержант Блю, — поблагодарил он и повернул голову к паре жеребцов около входа, осторожно выглядывающих наружу. – Докладывайте, лейтенант.

К коменданту повернулся серый пони с оранжевой гривой и такой же золотой броне.

— Кажется, наш маленький побег не заметили, сэр, — ответил он.

— Поверь, они уже знают. Стоит одному чейнджлингу нас увидеть, все остальные будут в курсе, — произнес Рипер. – Но раз сюда пока никто не явился, значит, казармы пока сопротивляются.

Комендант задумался, осмотрев имеющихся бойцов и трофейное оружие.

— Не самые хорошие новости. Нужно спешить, — произнес Рипер. – Свяжите пленных, соберите оружие и приг…

— С какой стати тут командует враг?! – его перебил земной жеребец.

Рипер повернулся к пони, встретившись с ним взглядом.

— Для начала стоит связать всех вас, — тот указал копытом на коменданта и чейнджлингов рядом с ним, — а потом уже разбираться!

— Капитан Баррел, сейчас не время… — попытался возразить Рипер.

— А по-моему, самое время! – он сердито нахмурился. – Почему я должен выполнять приказы какого-то…

— Потому, что я старший офицер! – рявкнул комендант, сделав шаг вперед. – И пока я комендант Кантерлота! Я уже говорил Вам, капитан, что мы с вами по одну сторону баррикад! Пока мы спорим, наши шансы вернуть город тают!

Он сделал еще один шаг вперед, продолжая смотреть на Баррела.

— Сейчас не время для разногласий! – продолжил Рипер. – И если Вы так сильно мне не доверяете, после того, как мы отобьем Кантерлот, можете лично меня арестовать! А пока я не потерплю неподчинения! Вам понятно, капитан Баррел?

Жеребец секунду сверлил взглядом чейнджлинга, гневно скалясь.

— Да, сэр, — процедил Баррел сквозь зубы.

— Отлично, — Рипер повернулся к остальным.

Пока офицеры спорили, пленные уже были связаны, а оружие распределено между бойцами.

— Как я уже говорил, наша задача отбить город, — произнес Рипер. – Противник не ждет атаки с тыла, но у нас нет ни информации о составе и численности, ни понятия, что нас там ждет.

Рипер вздохнул, поправляя шлем.

— Так что, если кто-либо из вас не верит мне и думает, что я веду вас в западню, — произнес он, – можете остаться тут.

Солдаты переглянулись. Кто-от дерзко ухмыльнулся, кто-то размял плечи и шею, а кто-то просто молча слушал.

— И пропустить все веселье? – усмехнулся Скай, стукнув копытами друг о друга. – У меня должок к этим зубастым дырявоногим уро…

Жеребец запнулся и сглотнул. Он смущенно отвел взгляд от Рипера, уперев его в пол.

— Извините… сэр, — виновато произнес Скай.

Рипер пропустил высказывание мимо ушей.

— Отлично. План простой, — он кивнул в сторону дверей. — Прорываемся к казармам, прикрываем друг друга. Что нас ждет – я не знаю, потому, как окажемся за воротами — будем сами по себе.

Комендант подхватил телекинезом лежащий на полу меч и сделал глубокий вдох. Он повернул голову к жеребцам по правую сторону от себя.

— Грасс, Пайпер, Вилл, — Рипер обращался к трем единорогам. – Вы замыкающие. Ваши щитовые заклинания помогут нам, если противник атакует нас при помощи магии.

— Есть, сэр, — единороги отдали честь.

Рипер кивнул.

— Бом, Слот, Хайландер, Виджет, — произнес комендант, поворачиваясь к другим жеребцам. – Возьмите щиты. Вы будете двигаться во главе атаки.

Те утвердительно кивнули. Комендант посмотрел на чейнджлинга с оранжевым панцирем около себя.

— Ланс, ты со мной во главе, — кивнул Рипер. – Я уже немолод, так что будешь помогать старику не облажаться. И не сметь меня отговаривать.

Чейнджлинг улыбнулся и отдал честь.

— Остальные строимся в колонну по трое и держим строй, — комендант посмотрел на остальных. – Прикрывайте друг друга и глядите в оба.

Он еще раз окинул взглядом собравшихся жеребцов. Уже вернулись те, кто ходил за щитами, и небольшая группа была готова к бою.

— Наша задача как можно быстрее ворваться на территорию расположения и соединиться с теми, кто еще сражается, – продолжил Рипер. — Надеюсь… у нас получится.

Комендант тяжело вздохнул, взглянув на клинок в своем магическом захвате. Через мгновение его глаза уже смотрели на остальных бойцов.

— Возражения? – спросил он.

— Нет, сэр, — хором ответили присутствующие.

— Отлично, — комендант спустился со ступенек, взглянув на Ауру. – Надеюсь, Лунная гвардия окажет нам помощь?

— Еще спрашиваете? — усмехнулась Аура, ударив накопытниками друг о друга.

Рипер кивнул. Он повернулся в сторону входа.

— Пусть свет Принцесс озарит наш путь, — он поднял меч. – Открывай ворота.

Сидящие в холле солдаты одновременно отдали честь, подняв оружие. Бойцы около дверей также обнажили клинки. Секунда, и вся немногочисленная группировка вместе с Аурой ринулась в открытый проход.

Кантерлот сражался. Вдалеке виднелось несколько столбов дыма, подымающегося в небо, вокруг то и дело были заметны летящие куда-то чейнджлинги. Атаковавшие город уже начали обращать внимание на группу стражников, несущихся через территорию Королевской стражи, но все же нападать пока не решались. Основной бой шел именно в районе казарм, где были сосредоточены самые крупные и боеспособные силы Королевы Кризалис.

Несколько раз группу пытались атаковать, но Рипер хорошо позаботился о прикрытии, и каждая попытка заканчивалась плачевно для нападающих. До казарм от административного здания было около десяти минут ходьбы, а при галопе можно было управиться и за четыре. Когда до главных ворот оставалось менее пары сотен метров, из ближайших кустов и зданий посыпали чейнджлинги, перекрывая путь.

— Круговая оборона! – скомандовал Рипер.

Солдаты и офицеры встали плотным кольцом, выставив щиты, пока их обступали со всех сторон.

— Дерьмо… — прорычал Баррел.

Чейнджлинги злобно клацали зубами и ехидно скалились, глядя на окруженных пони. Те, в свою очередь, решительно смотрели в ответ, готовясь принять бой.

— Сложите оружие, комендант… — донесся голос из толпы.

Вперед вышел чейнджлинг в синей броне, который держал в магическом захвате длинный меч. Он сделал несколько шагов вперед, остановившись в паре метров от стены щитов и пик.

— Сопротивление бесполезно, — усмехнулся он. – Поберегите силы.

— Может тебя еще и в задницу поцеловать?! – рявкнула Аура, гневно размахивая накопытником.

Чейнджлинг засмеялся. В этот самый момент из строя обороняющихся выскочил Яро, встав напротив него. Тело чейнджлинга била сильная дрожь, а глаза все больше тускнели. Стоя на трясущихся ногах, он с трудом поднял ноющую голову.

— Крепо… остановитесь! – слабо прошипел он.

— Яро? – тот удивленно вскинул бровь.

Секунду он смотрел на чейнджлинга перед собой, после чего громко засмеялся.

— Ты Отсек себя? – зааплодировал Крепо. – И все для того, чтобы помочь пони? Ну, ты и идиот…

— Посмотри вокруг! – выпалил Яро. – Это не то, чему учила нас королева Тимора!..

Он взлетел над землей, указывая на пожары в городе.

— Королева Тимора сошла с ума! – перебил его боец. – Если бы не Кризалис, мы бы все сейчас погибли!

Яро схватился за голову и начал тяжело дышать. Силы постепенно покидали его разум, но он пока сопротивлялся, продолжая висеть в воздухе так, чтобы его видели остальные чейнджлинги.

— Нет!.. – выпалил он. – Разве эта наша судьба?! Посмотри! Разве война с пони это то, чего ты сам хочешь?!

— Плевать, чего хочу я, — зашипел Крепо. – Если Королева хочет этот город, я с радостью ей подарю его! А ты? Сперва, ты предал пони, помогая нам, а теперь предал нас, помогая пони? И сейчас ты мне поешь песни про верность и учения?

Он сделал шаг вперед, впившись в Яро взглядом.

— Тебе все равно не понять… — чейнджлинг сглотнул. – Ты не жил среди них и не знаешь пони…

— На это мне тоже плевать, — усмехнулся Крепо.

— Это путь в ник!.. – Яро не успел договорить.

В этот самый момент в него ударился зеленый шар, придавивший чейнджлинга к земле. Бойцы с обеих сторон тут же напряглись, подняв оружие. Яро лишь успел громко вскрикнуть перед тем, как рухнуть на каменную дорожку.

— Ч… что за?.. – Аура поднялась в воздух, глядя на чейнджлинга, налетевшего на Яро. – Твистед?..

Глаза Лунного гвардейца полыхали яростью, а лицо исказилось в злобном оскале. Он смотрел точно на Яро, придавленного копытом. Около Синто блеснула сталь. На каждом из мечей чейнджлинга виднелась черная полоса, словно оставленная чем-то метка. Клинки зависли точно над Яро.

— Синто, нет! – рявкнула Аура.

— Смерть предателям! — прошипел гвардеец.

«Луна и «Месяц» сорвались с места, вонзившись в грудь и шею Яро. Клинки пробили панцирь, выйдя с другой стороны. Чейнджлинг захрипел, затрясся и рухнул на землю, заливая все кровью. Гвардеец резким движением выдернул мечи из тела Яро, которое уже начало медленно сгорать в магическом пламени. Взгляд Синто прыгнул на Крепо, ошеломленно смотрящего на происходящее.

— Дерьмо!.. – рявкнул тот.

Чейнджлинг успел вовремя поднять меч и парировать выпад Синто, но не смог защититься от второго клинка, который тут же проткнул его голову снизу, выйдя через затылок. Еще один чейнджлинг упал на каменную плитку, заливая ее своей кровью.

— Смерть предателям… Королевы Тиморы! – Синто поднял окровавленные клинки, направив их на чейнджлингов.

«Луна» и «Месяц» разлетелись в разные стороны, заняв позицию около хозяина. Гвардеец наклонился и вонзил полный гнева взгляд в толпу ошеломленных чейнджлингов перед собой.

— Синто, ты что, сбрендил?! – закричала Аура.

— Некогда! – Рипер одернул ее. – У нас есть шанс! К оружию! Хайландер, Виджет! Прорываемся справа! Быстро!

Группа мгновенно сорвалась с места, налетев на противника. Мощный напор со стороны коменданта и его небольшого отряда и дикий ужас чейнджлингов от только что произошедшего, позволил без труда пробиться через кольцо окружения, направившись в сторону главных ворот. В этот самый момент Синто начал атаку на свой улей, ринувшись на ошеломленных чейнджлингов. Позади послышался лязг стали, крики и стоны. Гвардеец начал свой кровавый танец «Луны и месяца».

— Мы должны остановить его! – заорала Аура, глядя на Рипера.

— Не сейчас! – возразил он. — Казармы в приоритете!

— Дерьмо! – прошипела она. — Что за дерьмовый день?!

***

Впереди показались величественные очертания Кантерлота. Дневное солнце быстро выжимало последние силы из формы фестрала Лайта, но тот не сдавался. Нужно было лететь, лететь еще быстрее, на пределе своих сил, чтобы успеть добраться до Синто пока его старый друг не натворил беды. Фейдинг никогда не видел его таким взбешенным и одновременно потерянным. Натура чейнджлинга была довольно вспыльчивой и, порой, безрассудной, но он всегда либо успокаивался сам, либо его всегда удавалось вовремя одернуть. Но не сейчас. Там, в улье, Лайт увидел совсем другого Синто. Не того резкого, иногда нахального и веселого товарища, с которым они почти за полтора десятка лет прошли огонь воду и медные трубы. Зверь вырвался наружу, и его следовало поймать. Потому нужно было лететь, невзирая на усталость и большую вероятность потерять облик и рухнуть с огромной высоты. Плевать!

В Кантерлоте шел бой. Город стоял без светло-алого купола, оберегающего его от внешних угроз. Над столицей виднелись столбы дыма, вызванные пожарами, а над крышами то и дело мелькали группы чейнджлингов, преследующих кого-то. Но Лайту сейчас было все равно. Оказавшись на окраине города, он из последних сил взмахнул крыльями и, чуть было не упав, приземлился на одну из каменных крыш. Конечно, приземлением это можно было назвать разве что с хорошей натяжкой, ведь обессиленный гвардеец просто рухнул, чудом ничего себе не сломав. Кое-как поднявшись и сев, Лайт поднял ноющую голову и попытался осмотреться. Глаза застилала пелена, превращающая очертания города в размытые силуэты и разноцветные кляксы, горящие легкие грозились разорваться, а ноющие мышцы попросту отказывались двигаться. Последний раз с Фейдингом такое было лишь во время армейской подготовки у сержанта Харда. Лайт громко откашлялся, пытаясь восстановить дыхание.

Внезапно перед затуманенным взглядом гвардейца возникло черное размытое пятно. До ушей донеслось негромкое шипение. Силуэт двинулся на Фейдинга. Лайт зажмурился, сделал глубокий вдох и, протерев глаза, сильно тряхнул головой. Это помогло, и перед обессилившим гвардейцем вырисовалось очертание чейнджлинга, «очень» злобно шипящего на Лайта. Гвардеец удивленно заморгал, «противник» сделал еще один шаг вперед, продолжая сверлить свою «добычу» взглядом. Лайт удивленно нахмурился, почесав затылок. Нет, чейнджлинга, пытающегося казаться «страшным», гвардеец не испугался. Но его очень смутило то, что тот был в два, а то и в два с половиной раза меньше Синто. А это говорило только об одном.

«Отважный воин» сделал еще один шаг вперед и, видимо, приняв смущение Фейдинга за страх, оказался слишком близко. Лайт, недолго думая, тут же ринулся вперед, схватив мелкого за панцирь и подтянув к себе. Детеныш испуганно запищал, пытаясь вырваться, но без толку. Поняв, что так делу не помочь, чейнджлинг попытался укусить Фейдинга, но слишком маленький рот и передние зубы позволили ему лишь стукнуться об ногу. Когда и эта попытка выбраться на волю провалилась, малыш закрыл голову маленькими дырявыми ножками и задрожал.

— Н… н… не трогайте его!!! – раздался испуганный голос.

Фейдинг поднял голову. Перед ним возникло еще два таких же маленьких детеныша, которые, видимо, прятались неподалеку. А этот, что сейчас испуганно дрожал в его копытах, был самым смелым из троицы.

— Он не хотел! Пожалуйста! – на Лайта смотрели умоляющие и напуганные глаза еще двух малышей.

Если бы не жуткая усталость и желание свалиться, потеряв сознание, Фейдинг бы рассмеялся.

— Мы больше не будем! Не обижайте его! Пожалуйста! – продолжали свою умилительную атаку на жалость малыши.

Их тонкий писк хоть и был довольно милым, но ноющая от усталости голова не давала Лайту нормально соображать. Он поднял копыто к губам, призывая малышню к тишине. Те тут же повиновались, продолжая испуганно таращиться на гвардейца. Нужно было сосредоточиться. Лайт огляделся. Первое, что пришло ему в голову, это то, что если тут есть детеныши, то есть и взрослые, ответственные за них. Война войной, а оставлять детей вот так посреди зоны боевых действий – крайняя безответственность. Но, к сожалению, поблизости никого не было. Отпустить эту мелочь – тоже неправильно, но усталость, жажда и раскалывающаяся голова мешали думать.

Вдруг на глаза гвардейца попался магазинчик с вывеской в виде кувшина, льющего воду. «Свежая вода прямиком из Радужных Водопадов!» Лайт вспомнил. Витрина была разбита, а внутри, скорее всего, никого не было, ведь в городе царила настоящая паника. Лайт повернулся малышам.

— Летать?.. — прохрипел он.

Громко прокашлявшись, Фейдинг попытался смочить слюной пересохшее горло. Малышня с опаской переглянулась, продолжая смотреть то на пони, то на друга в его копытах.

— Летать… кто уже… умеет? – повторил он вопрос.

Один из детенышей поднял копытце. Лайт указал на магазинчик внизу.

— Водички… бы, — прохрипел Фейдинг и, слабо улыбнувшись, добавил: — Пожалуйста…

Малыш кивнул. Он тут же ринулся вниз, подлетев к магазинчику. Около Лайта остался второй друг схваченного им детеныша, который продолжал таращиться то на Фейдинга, то на своего товарища.

— Ты во мне… дырку прожжешь… — усмехнулся Лайт.

Малыш смущенно потупил взгляд. Рядом с гвардейцем приземлился другой член «банды» и поставил небольшой кувшин с водой.

— Ой, спасибо, — Фейдинг взял его передними ногами, освободив пленника, и начал пить.

Прохладная вода освежила и смочила пересохшее горло, мягко стекая в живот. В такие моменты жизнь играет самыми приятными красками, а ты на миг забываешь все невзгоды и проблемы, растворяясь в безмятежности. Но вот секунды эйфории позади и добро пожаловать назад, в реальность. Лайт громко вздохнул, вытершись копытом, и отставил кувшин. Троица малышей все еще сидела и смотрела на пони перед собой. Фейдинг удивленно наклонил голову.

— Малышня, а чего вы тут делаете? – произнес гвардеец, глядя на них.

— Ну, мы… — самый смелый постучал копытами друг о друга, оглянувшись на товарищей.

Странно, что они не сбежали, как только Лайт отпустил пленного. Но еще более странным было то, что полоумная Королева потащила в атаку не просто молодняк, а детей. Фейдинг плохо разбирался в чейнджлингах, но вот этой троице на вид было ровно столько же, как и первоклассникам, спешащим по утрам в школу для одаренных единорогов Принцессы Селестии.

— Нам сказали идти пугать пони… — неуверенно произнес другой. – Сказали, что нам пора, самим искать еду… вот.

— Ребята, сколько вам лет? — Лайт наклонился ближе.

Малышня задумалась.

— Ситыле! – наконец подал голос третий детеныш.

Лайт невольно расплылся в широкой улыбке. У малыша отсутствовало несколько передних зубов, которые еще не успели вырасти, а клыки были совсем маленькими.

— Или тли?.. – малыш задумался.

Он секунду смотрел на свои копыта, потом поднял их, показывая Фейдингу.

— Фот фтолька! – гордо произнес он.

Гвардеец закрыл глаза копытом и рассмеялся. Одновременно с этой волной радости и умиления, на него нахлынула и печаль из-за того, что этих малышей притащили невесть куда и заставляют ходить и пугать пони. Если бы они встретили не Лайта, а кого позлее? Страшно представить.

— У вас хоть пол есть? – спросил Фейдинг.

Вся троица помотала головами. Лайт вздохнул и потянулся. Мышцы все еще ныли, но уже терпимо, а гул в голове стал стихать. Хотелось броситься дальше на поиски Синто, но сейчас это было опрометчиво, еще пару минут отдыха, иначе он точно рухнет без сознания. К тому же, нельзя же оставлять эту мелочь вот так.

«О, Луна…»

 — Я, когда вырасту, хочу стать оперной певицей! – сказал один из малышей.

— Фу, быть девчонкой отстой! – второй показал язык первому.

— Много ты понимаешь! – тот показал язык в ответ.

Лайт помотал головой и огляделся. Кантерлот сражался… Да, после такого, оперными певицами точно не становятся. Неожиданно, к Лайту подошел самый маленький и сел напротив.

— А Фы не флой! – он широко улыбнулся своим дырявым ртом. – Нам фкафали, фто пони флые… и мы дофны их пухать… А Фы не флой.

Он уставился на Гвардейца своими огромными голубыми глазищами. Сердце Фейдинга сделало кульбит.

— Так, малышня, слушайте сюда, — гвардеец ткнул в сторону детенышей копытом. – Вам тут нельзя оставаться.

Лайт полез в скрытые карманы своей кирасы, достав оттуда маленький бумажный сверток, на котором было послание… с отпечатком губ. Жаль, конечно, было с ним расставаться, но уберечь малышню от травм было важнее. И Фейдинг точно знал, кто помог его пассии написать его. Эта кобыла должна поверить.

— На вот, — он протянул сложенное письмо малышу.

Гвардеец указал в северную часть города.

— Дуете в ту сторону, — продолжил он. – Там на окраине есть двухэтажный домик с красным крестом и бело-красной крышей. Не перепутаете. Приходите туда, показываете тамошней пони вот эту записку и скажите «Лайт попросил за нами присмотреть». Все понятно?

Малышня настороженно переглянулась.

— Не переживайте, я не обманываю вас, — поспешил он успокоить малышей. – Но в самом городе вам оставаться нельзя, тут слишком опасно. И если вы знаете, где еще ползают такая же мелочь, как и вы, тяните их туда же. Лады?

Оставалось надеяться, что клиника уцелела, и там не произошло ничего дурного, но других вариантов у Лайта просто не было. Чейнджлинги переглянулись, вновь повернувшись к Фейдингу.

— Фпасиба, — кивнул самый маленький.

— Спасибо Вам большое, — поблагодарили два других.

— Давайте, удачи! – махнул Лайт.

Мгновение и его объяла темно-синяя аура, придав ему форму фестрала. Фейдинг расправил крылья, приготовившись взлетать, как вдруг увидел шесть огромных глазищ, завороженно смотрящих на него.

— Ого!.. — пискнул один из малышей.

Лайт широко улыбнулся, помотал головой и взлетел.

— А ну марш в укрытие! – произнес он своим громким полушепотом, присущим форме фестрала.

Двое из малышей раскрыли рты от изумления, в то время как третий опять произнес «Ого!» и, расталкивая остальных, повел их к спуску с крыши. Лайт быстро развернулся и взлетел над городом. Повсюду сновали группы чейнджлингов, зависая над крышами и бросаясь вниз. Были слышны крики испуганных жителей. Все внутри Лайта горело желанием броситься на защиту столицы, но остановить своего друга от безумия было важнее. Фейдинг устремился в сторону казарм.

Пару раз он ловил на себе заинтересованные взгляды напавших на город, но бросаться в погоню за Лайтом никто пока не решался. Объятые страхом жители, были гораздо более приятной целью и возможностью поживиться, нежели закованный в броню спокойный фестрал, одиноко летящий над городом. К тому же, если судить по той мелюзге, что он встретил буквально недавно, в основной черте города лишь молодняк и детеныши. Самые боеспособные, скорее всего, сейчас именно у казарм Королевской стражи. Туда направится и Синто.

Когда до казарм осталось менее пары минут лета, глаза Лайта неожиданно остановились на оранжевом длинном здании со стеклянной крышей и высокой ротондой. Вокруг постройку обступал небольшой сад с дорожками, вымощенными камнем. Фейдинг очень хорошо знал это место, которое находилось между расположением Королевской стражи и замком Принцесс. Именно тут Принцесса Луна решила организовать свой архив, куда были свезены все тайные и древние записи и книги. Те самые, из-за которых более тысячи лет назад появилась Найтмер Мун. Каким-то образом ей удалось уговорить старшую сестру не уничтожать их все, ведь некоторые знания, хранящиеся в них, могут быть ей полезны. И они помогли, ведь благодаря им Лунная гвардия смогла возродиться. А сейчас из архивов поднимался столб дыма.

Лайт замер, зависнув в воздухе. Горящие архивы, это, само собой, очень плохо, но они не стоят того, чтобы отклониться от своей первоначальной задачи – остановить Синто. Но вот то, что там работает и живет одна очень важная для сердца Лайта персона – причина самая что ни на есть веская. Сложив крылья и войдя в пике, Фейдинг ринулся в сторону здания.

В саду горело несколько стеллажей с книгами. Само здание выглядело вполне целым, если не брать в учет огромную дыру в витраже, через которую и была выброшена полыхающая мебель.

Лайт, оглядываясь по сторонам, приземлился и вошел внутрь через разбитое окно. На первый взгляд, внутри архив казался вполне целым. Все те же два этажа, плотно забитые шкафами и стеллажами с книгами и старинными свитками, освещаемые через куполовидный стеклянный потолок солнечными лучами. Большой круглый дубовый стол в самом центре, где обычно и сидела главная архивистка Принцессы Луны. Все обычно, кроме одного – вокруг валялось приличное количество оглушенных чейнджлингов. Некоторые из них слабо постанывали, держась за голову, а кто-то просто лежал с высунутым языком и закрытыми глазами. Зрелище настолько поразило Лайта, что он выпучил грудь и широко улыбнулся.

— Узнаю свою девочку! – гордо произнес он.

На голову жеребцу спорхнуло что-то белое и разместилось на его шлеме, важно пискнув. Фейдинг поднял взгляд на белого какаду, который, слегка наклонившись, смотрел на Лайта сверху вниз. Попугай приглушенно цокнул и забавно каркнул, махнув крыльями.

— Перши! – улыбнулся Лайт.

Птица свистнула, кивнув гвардейцу.

— А где наша воительница? – Фейдинг указал на валяющихся вокруг чейнджлингов. – Неужто она…

Договорить Лайт не успел. В этот самый момент из-за ближайшего стеллажа, с криком варвара-берсеркера (очень милым криком, как показалось Фейдингу в тот момент) в его сторону ринулась голубая единорожка, вооруженная фолиантом «Биография Старсвирла Бородатого». Книжка была очень увесистой, а Фейдинг хорошо помнил, как она однажды упала ему на голову. И вот теперь, вся эта масса знаний, врезалась в шлем гвардейца. Першинг успел взлететь в самый последний момент.

Из глаз жеребца посыпались искры, а сам он, плюхнувшись задом на пол и лишившись своей формы фестрала, схватился за голову. Если бы не шлем, он бы точно сейчас валялся, как и чейнджлинги вокруг.

— Это потому… что я опять… без цветов, мисс Лоялти? – превозмогая боль, спросил Лайт.

— Лайт?! – спохватилась единорожка. – О Богиня!

Она начала аккуратно прощупывать передними копытами пространство перед собой, пока не нашла Лайта и не бросилась ему на грудь, крепко обняв.

— Прости! – произнесла она. – Я честно не хотела!

На шлем Лайта сел попугай и вновь задорно каркнул.

— Используешь Перши как наводчика? – усмехнулся Фейдинг.

Единорожка отстранилась, повернув к Лайту свое лицо со слепыми глазами.

— Хитро! – усмехнулся он.

Холо кивнула. Фейдинг крепко обнял кобылку, поцеловав в макушку. Внезапно один из лежащих на полу чейнджлингов поднял голову, настороженно осматриваясь. Как только его глаза остановились на Фейдинге, Холо мигом подняла тяжелый фолиант с биографией древнего мага, сделала сердитое лицо и, навострив уши, стала искать свою «жертву». Лайт и Першинг отрицательно помотали головами, глядя на чейнджлинга. Тот сглотнул и опустил голову, притворившись оглушенным. Через пару мгновений Холо, фыркнув, опустила фолиант.

— Карающее слепое копыто! – Лайт расплылся в широкой улыбке. – Рад, что ты в порядке.

Он вновь крепко обнял ее.

— Милый, что случилось? – отстранившись, спросила Холо. – Энгри сказал, что ты и Твистед отправились в его улей. А теперь…

Синто. Фейдинг тут же напрягся, повернувшись в сторону казарм. Компания Холо на мгновение потеснила эти тревожные мысли из головы, но теперь они вернулись обратно, заставив Лайта буквально подскочить. Холо уловила изменения в его эмоциях. Ее уши повернулись в сторону Фейдинга.

— Лайт? – единорожка испуганно смотрела на жеребца перед собой.

— Тебе нужно укрыться, пока я… — начал он.

— Нет, я иду с тобой, — Холо топнула копытом.

— Милая, там сейчас, скорее всего, — начал было Лайт, — идет бой и ты…

Рядом с ним в магическом захвате всплыл фолиант о Старсвирле Бородатом.

— Я не отпущу тебя одного, — твердо сказала Холо.

— Аргумент, — кивнул он, глядя на увесистую книгу.

— Тут много молодняка, — произнесла она. – К тому же, даже среди взрослых не так много действительно опасных бойцов. Мы не воины и не дикари, и ты это знаешь.

Лайт сделал глубокий вдох.

— Я чувствую, что тебя что-то разрывает изнутри, — единорожка прикоснулась копытом к шее Фейдинга, осторожно проведя по ней, — и пока мы тут болтаем, это гложет тебя все сильнее. Расскажешь мне по дороге.

Она встала и повернулась к Лайту. Аргументов против попросту не было, к тому же, сейчас Холо была серьезна и твердо решила идти с ним до самых казарм. Першинг, сидящий на шлеме гвардейца, воинственно каркнул.

— Ладно, кавалеристка, — усмехнулся Фейдинг. – Залезай.

Через минуту они уже мчались в сторону расположения Королевской стражи. Холо, сидя у Лайта на спине, держала рядом с собой свое тяжелое оружие из знаний и была готова пустить его в дело при любой возможности. Першинг, подняв хохолок, сидел на гребне шлема Лайта и озирался по сторонам, словно опытный генерал во время битвы.

— Так что произошло? – начала Холо. – И не скрывай ничего от меня! Я все равно пойму, что ты врешь.

— Знаю. Мы пришли в улей Синто, — ответил Лайт, маневрируя между парковыми деревьями, – и там было пусто.

Фейдинг выскочил на улицу, застучав копытами по мостовой. Из ближайшего переулка, грозно зашипев, им наперерез выскочило несколько чейнджлингов. Раздался громкий свист и щелканье со стороны Першинга, давая сигнал своей хозяйке. Массивный фолиант тут же начертил дугу вокруг Фейдинга, врезавшись в одного из нападавших. Того отшвырнуло к ближайшему магазинчику, лишив сознания. Остальные бросились в погоню. Першинг два раза коротко каркнул, и массивный том резко подался назад, лишив чувств еще одного чейнджлинга. Остальные остановились, решив не продолжать.

— Ловко… — усмехнулся Лайт.

— Так что было дальше? – Холо наклонилась ниже.

— А дальше было все очень грустно, — продолжил Фейдинг.

Они свернули за угол, огибая несколько торговых палаток, и устремились вниз по улице.

— Улей уже несколько месяцев был необитаем! – произнес Лайт. – А когда мы спустились в покои Королевы…

Лайт на секунду запнулся. Холо тут же уткнулась ему в гриву. Ее дыхание и мягкие объятия немного успокоили Лайта. Он сделал глубокий вдох и тряхнул головой.

— Его Королева была при смерти… — осторожно произнес Фейдинг. – Если я правильно помню ее слова, то что-то или кто-то заставил весь улей поверить, что она сошла с ума.

Лайт продолжал нестись через улицы, а Холо молча слушала. Мимо пролетали напуганные жители и снующие из стороны в сторону чейнджлинги, но это сейчас было не важно.

— Всю власть себе забрала новая Королева, — продолжил Фейдинг. – А ее бросили умирать. Там, в пещере, в ее покоях был расположен кристалл иллюзий и каждый, кто попадал туда, оказывался перед непонятным черным монстром, грозящим убить при первой же возможности…

Лайт нырнул в переулок, огибая упавшую телегу.

— Мне тяжело осознать все это, — Фейдинг прикусил губу, – но это единственное, что я уловил, пока был там… А потом она попросила Синто добить ее…

Лайт замолчал.

— И теперь он переполнен гневом, а ты боишься, что твой друг не сможет справиться с огнем, терзающим его душу? – осторожно спросила Холо.

— Так красиво я бы не сказал… но да, — кивнул Фейдинг.

— Хоть бы успеть, — Холо сильнее прижалась к шее Лайта.

Они свернули на очередную улицу, ведущую прямиком к восточному входу в казармы. Вокруг были видны следы боя, а ворота были сильно повреждены – одна из створок лежала на земле, в то время как другая болталась на одной петле. Осторожно оглядываясь, Лайт вместе с Холо и Першингом, вошел на территорию Королевской стражи.

— Святая… Хранительница Ночи… — Фейдинг сглотнул.

Все вокруг напоминало о том, что тут разразилась серьезная баталия. Во многих зданиях были выбиты стекла, вокруг валялось брошенное оружие и оглушенные бойцы обеих сторон. Где-то впереди были слышны крики и лязг стали. Слева Лайт увидел, как два чейнджлинга пытаются отнести в сторону своего товарища, который истекал кровью. Две диагональные резаные раны, пробившие панцирь в области шеи и груди. Очень знакомый почерк.

— Это… какой-то ужас… — произнесла Холо, еще сильнее прижавшись к Лайту. – Тут столько… эмоций…

— Да… я тоже заметил, — Фейдинг сглотнул.

Он ринулся в сторону, откуда были слышны звуки сражения, но стоило ему завернуть за угол, как гвардеец тут же пожалел об этом. Вся каменная плитка была окрашена в темно-красный цвет, повсюду валялось оружие, доспехи, но тел видно не было. Из пострадавших тут были только пони, которым товарищи, по мере возможностей, пытались оказать помощь.

— Откуда… откуда тут столько крови?.. – Лайт обратился к одному из пегасов, чье крыло бинтовал единорог.

— Эти полоумные… начали резать друг друга… сэр, — пегас неуклюже отдал честь, тут же поморщившись от боли. – Или один, не разглядел… Мне сильно заехали по спине… но вроде мы их потеснили.

Внутренности Лайта сдавило ледяной хваткой. Сбылись самые худшие его прогнозы. Не произнося больше ни слова, он ринулся туда, откуда доносился лязг и грозные крики. Количество кровавых отметин на земле становилось все больше, а вокруг уже начали попадаться раненые чейнджлинги. Некоторым из них даже пытались оказывать помощь солдаты стражи.

— Этот запах… — Холо поморщилась.

[Within Temptation – A Demon’s Fate]

Лайт ринулся дальше, огибая раненых солдат. Он свернул за угол, попав прямо на поле брани. Большая группа бойцов Кантерлотской армии теснили десятки чейнджлингов вглубь казарм, но силы были неравны. Повсюду виднелись сражающиеся пони и чейнджлинги, яростно пинающие и лягающие друг друга. Рядом с Лайтом с ближайшей крыши упал пегас, на котором сидела пара чейнджлингов. Продолжая бой, они скрылись в окне одного из зданий. Лязг стали, крики и брань слышались очень отчетливо.

— Зря я тебя притащил сюда! – испуганно произнес Лайт.

— Поздно! – перед Холо всплыл фолиант и, по команде Першинга, тут же лишил чувств выскочившего из-за угла здания чейнджлинга.

В толпе дерущихся, Лайт сумел разглядеть два клинка, которые с яростной силой обрушивались на стоящих перед ними противников. Раз за разом, один из клинков настигал свою жертву и та, громко закричав, падала сраженная и погибала.

— Синто! – рявкнул Лайт.

Внезапно яркая вспышка озарила Кантерлот. Она шла со стороны замка Принцесс, вернее, с самой верхней ее точки. В одночасье все вокруг наполнилось ярким розовым светом, который стал быстро распространяться в сторону остального города. Всех чейнджлингов, что попадали в него, словно подхватывала невидимая рука и вышвыривала прочь. Глаза Лайта расширились от ужаса.

— Холо, держись! – единственное, что он успел произнести.

Он резко развернулся и схватил единорожку, крепко обняв ее. Першинг тут же взлетел в воздух. Розово-алая волна магии пронеслась по расположению казарм, тут же выкинув всех чейнджлингов, что не успели среагировать, прочь. Заклинание сильно ударило в Холо, заставив ту громко закричать от испуга. Если бы Лайт сейчас не держал ее, с большей вероятностью волна бы впечатала ее в ближайшую стену. Маскировочное поле тут же слетело с нее, а сама она без сил обмякла в объятиях Лайта.

— Холо?! Холо! – Фейдинг испуганно схватился за нее.

— Ой… Я в порядке. Как голова кружится… — простонала она. – Что… что случилось?

— Не знаю, — Лайт облегченно выдохнул, подняв голову.

Ему на шлем приземлился белый какаду, жалобно каркнув. Бой закончился. Вокруг еще лежали раненые члены Королевской стражи, а всех атакующих мощный поток магии попросту выкинул с поля брани, оставив лишь оружие и следы крови… Взгляд Лайта проскользил по кровавой дорожке, которая вела только в одну сторону. Там, где она оканчивалась, стояла фигура в броне Лунной гвардии. Один из мечей был глубоко воткнут в землю, и именно благодаря ему Синто не улетел вместе со своим ульем.

— Синто?.. – Фейдинг испуганно смотрел на товарища.

Вся броня и клинки чейнджлинга были залиты кровью, которая капала на землю. На лице был яростный оскал, а озверевшие глаза искали очередную жертву, в чью плоть он был готов вонзить свои мечи. И он ее нашел. В нескольких метрах от него, около здания казарм лежал чейнджлинг, которого, видимо, волна впечатала в стену. Рядом с ним уже стояла пара солдат Кантерлотской стражи, угрожающе направив на него копья и приказывающих сдаться. Заметив это, пленный, обессиленно шатаясь, с трудом поднялся на ноги и поднял передние копыта. Но Синто не намерен был сегодня брать пленных. Чейнджлинг в мгновение ока рванул к нему, растолкав бойцов и вонзил «Луну» в грудь бедняги. Стоящие рядом солдаты ошеломленно отступили назад.

Вытащив клинки из погибающего чейнджлинга, Синто начал осматриваться, ища оставшихся в живых.

— Остановись!!! – прямо напротив него возникла Аура.

Она тоже тяжело дышала и держалась за грудь. Невооруженным глазом было видно, что волна, пришедшая со стороны замка Принцесс, сильно сказалась на всех чейнджлингах, присутствующих в Кантерлоте, но хуже всего пришлось именно улью Синто.

— Синто, хватит, мать твою! – прорычала Аура.

Он как будто ее и не слышал. Не обнаружив больше членов своего улья, он расправил крылья и медленно взлетел в воздух. Путь ему тут же перегородила гвардеец.

— Прочь… с дороги… — прорычал он.

— Нет! – Аура выставила вперед свои накопытники. – Тебе мало?! Посмотри, что ты тут устроил!

— Я видел… куда она полетела… — вновь зарычал чейнджлинг. – Я убью ее… Смерть предателям!

Аура вскинула передние копыта, готовясь к драке.

— Ну, уж нет! – прошипела она.

Гвардеец ринулась на Синто, целясь тому в голову. Тот принял удар на один из клинков, тут же ударив Ауру в её плечо своим, и оказался у нее за спиной. В тот самый момент, его второй клинок молниеносно полоснул гвардейца по спине, заставив ее громко вскрикнуть и упасть на землю. Сито тут же развернулся и устремился вверх.

— Твою мать! – громко закричал Лайт.

В этот самый момент к Ауре подскочило несколько солдат в золотой броне и еще один фестрал. Энгри Би начал быстро осматривать упавшего товарища.

— Я в порядке, — Лайт услышал голос Холо. – Чтобы там не случилось, ты там нужнее.

Она, все еще держась за ноющую голову, повернулся к Фейдингу. Холо объяла зеленая аура, вернув ей облик единорожки.

— Ты нужен им, иди! – произнесла она, толкая Лайта к группе солдат.

Першинг спорхнул со шлема, приземлился около хозяйки, и жалобно пискнув, потерся своим клювом о ее переднюю ногу. Холо мягко улыбнулась своему питомцу.

— Холо, я отправил несколько детенышей из улья Синто в госпиталь мамы Хэппи, — произнес Лайт. – Позаботься о них.

— Хорошо, — ответила она. – Я обещаю. Иди!

Он кивнул, ринувшись в сторону Энгри и Ауры, около которых уже стояли пара офицеров и комендант.

— Да чтоб его, ублюдок! – Лайт услышал голос Ауры.

К счастью, клинки Синто лишь порезали оба ее крыла, оставив заметный след на латах.

— Лайт, что произошло, мать вашу?! – Аура увидела Фейдинга. – Что нашло на этого кретина?! Какого хрена он начал вырезать собственный улей?!

Лайт ошеломленно оглянулся. Слов не было, как и объяснений. Длинная кровавая дорожка тянулась от того места, где сейчас стоял Фейдинг и скрывалась за зданиями казарм. Кровавый танец Луны и Месяца…

— Он сказал, что видел, куда она полетела, — произнес Энгри, повернув голову к Лайту. – Что это значит?

— Она?.. – переспросила Аура. – Стоп, я тоже видел! Королева!

Ее глаза расширились от ужаса, а сама гвардеец попыталась ринуться вперед, но копыта Энгри ее остановили.

— Стой ты на месте! А то придется тебе крылья ампутировать! – рявкнул он, грубо усадив ее на землю.

— Как вы, мать вашу, не понимаете! – прорычала она. – Если он прикончит Королеву, в лесах вокруг Кантерлота будет хренова туча обезумевших чейнджлингов! А это уже хуже атаки на столицу!

Она повернула голову к Лайту.

— И ты это знаешь, Фейдинг! – она ткнула копытом в сторону жеребца. – Его нужно остановить!

Лайт кивнул.

— Я знаю… — он сглотнул.

— Мы можем помочь с… – произнес один из офицеров, стоящий рядом.

— Нет! – Лайт его перебил. – Нет… сэр… Синто мой друг и если… Я сам. У вас и так тут дел по горло.

Фейдинг смотрел точно на стоящего перед ним чейнджлинга с красными глазами. Комендант секунду думал, потом кивнул.

— Согласен, — ответил он.

— Энгри… позаботься о Холо, — Лайт посмотрел на Би. – Пожалуйста.

Тот кивнул, продолжая осматривать гневно шипящую Ауру. Лайта тут же объяла синяя аура, придав ему форму фестрала, и он взлетел, устремившись вслед за обезумевшим товарищем.

— Я первый раз вижу подобное… — произнес Рипер, глядя на устроенную Синто резню.

Он тяжело вздохнул, повернув голову к стоящему рядом с ним.

— Мы отбили город, — произнес комендант. – Но это лишь начало. Сержант Скай, позаботьтесь о раненых…

— Есть, сэр! – жеребец отдал честь.

Взгляд Рипера скользнул на кровавую тропу.

— …если они остались, — тихо прошептал он и, повернувшись к другому офицеру около себя, добавил: – Хайландер, восстановите порядок в городе, успокойте жителей.

— Есть, сэр, — пегас отдал честь и быстро удалился.

Рипер повернул голову к чейнджлингу с голубыми глазами.

— Ланс, — произнес он, – найди всех инфильтраторов и отошли письма в ульи. Что в них писать, ты знаешь. После чего рекомендую тебе и остальным сдаться. И не смей меня переубеждать.

— Да, сэр, — он кивнул и удалился.

Рипер повернулся к земному жеребцу, смотрящему точно на него.

— Как и обещал, капитан Баррел, — произнес комендант.

Тот сделал глубокий вдох и кивнул.

— Свадьба не должна быть сорвана, капитан, — Рипер покачал головой.

— Я знаю, — кивнул Баррел. – Я лично доложу Принцессе, что все под контролем.

Он повернул голову, подозвав двух солдат. К коменданту приблизилось два крупных жеребца.

— Спасибо, что помогли, — кивнул Баррел, глядя на Рипера, и повернулся к солдатам. – Арестуйте коменданта Рипера и доставьте его в изолятор.

Жеребцы удивленно переглянулись и, кивнув, отдали честь. Один из них встал позади чейнджлинга, другой двинулся вперед. Рипер, тоже отдав честь, покорно двинулся следом за конвоирами.

***

Солнце отступало за горизонт, погружая Эквестрию в вечерние сумерки. Мощнейший выброс магии, который вышвырнул почти всех чейнджлингов из Кантерлота, разбросал разрозненные остатки армии Кризалис по лесам вокруг столицы. Поиск кого-нибудь в таком месте, был сродни поиску иголки в стогу сена, особенно, если иголка могла становиться идеально похожей на окружающую ее солому. Но Лайту это было не обязательно. Нужно было лишь двигаться в ту сторону, куда улетел его друг и молодая Королева улья, следуя за кровавыми следами. А обезумевшее чудовище оставляло их повсюду.

[Skillet – Monster]

Клинок со свистом разрезал окружающий воздух и пролетел в считанных сантиметрах от шеи Фейдинга. Но целился он не в него. Лезвие целило точно в Королеву позади гвардейца. Мгновение и острие вонзилось в ствол дерева, чудом угодив в одно из отверстий на передней ноге Кризалис, остановившись около шеи. Слепая удача, но теперь она была обездвижена, ведь клинок надежно пригвоздил ее к стволу сосны.

Второй меч угодил в один из стальных накопытников Лайта, который отвел его в сторону. Сам гвардеец тут же подался вперед, ударив Синто плечом, отчего тот отлетел на несколько метров назад, но быстро вернул равновесие, взлетев над поляной.

— Не вмешивайся! – прошипел он.

Лайт промолчал. Пытаться вразумить или уговорить Синто было уже бесполезно. Перед ним был не его старый друг, а комок ярости и ненависти, внутри которого пылали лишь боль и скорбь. Может быть, Синто все еще где-то там, среди этого яркого хаоса, но достать его из бездны можно теперь лишь одним способом – драться. Фейдинг сглотнул, чуть пригнувшись, и топнул копытом по земле. Сегодняшний день должен был просто выжать из него все имеющиеся силы, а сам Лайт просто рухнуть от усталости и не подыматься минимум до завтрашнего вечера. Но не сейчас, потому все тело Фейдинга работало уже буквально на износ, наплевав на общую колоссальную усталость.

Клинок Синто скользнул в сумерках, ринувшись в сторону Королевы, но опять встретился с одним из накопытников Лайта. Второй тут же ударил чейнджлинга в грудь, повалив того на землю. Фейдинг встал на дыбы, целясь в лежащего противника, но тот мгновенно откатился в сторону и копыта жеребца угодили в землю. Чейнджлинг, активно используя крылья, тут же поднялся, нанося короткий дуговой удар в Фейдинга. Лайт пригнулся и сделал шаг в сторону, благодаря чему клинок лишь просвистел над головой. Правый накопытник жеребца контратаковал, но был блокирован клинком, который отвел его в бок, из-за чего Лайт на мгновение потерял равновесие. Это позволило Синто тут же нанести резкий удар своими копытами Лайту в голову и шею. Во рту появился солоноватый привкус крови. Гвардеец, стараясь не оставаться в долгу, тут же сделав выпад свободным левым копытом, но чейнджлинг отпрянул назад и удар лишь рассек воздух. Фейдинг прыгнул вперед, развернулся на передних копытах и попытался лягнуть Синто. Удар прошелся вскользь, но и этого хватило, чтобы отбросить его назад. Чейнджлинг встал и сплюнул красный сгусток крови на траву, яростно зашипев.

— Почему… ты защищаешь… эту тварь?! – прорычал Синто.

Его клинок подлетел ближе, повернувшись острием к Лайту.

— Потому, что ты не держишь обещания, — Фейдинг вытер тыльной стороной копыта выступившую изо рта кровь.

По лесу пронесся яростный крик. Синто ринулся в атаку, нанося быстрые удары то справа, то слева. «Луна» танцевала в сумерках, рисуя в воздухе белые дуги, пытаясь настичь свою цель. Лайт не один раз участвовал в спаррингах с чейнджлингом, когда тот просил помочь в практике, и хорошо знал все его уловки. Потому сейчас Фейдинг поблагодарил удачу за то, что в магическом захвате Синто был лишь один клинок.

Лезвие скользнуло около уха гвардейца. Накопытник Лайта отбил удар чейнджлинга, тут же заблокировав выпад копыта, бьющий снизу. Фейдинг подался вперед, ударив своим лбом лоб Синто. Выпад пришелся точно в переносицу чейнджлинга, от чего тот заметно пошатнулся и склонился. Лайт, не теряя времени, врезал Синто в грудь и челюсть и, встав на передние ноги, с разворота лягнул его. Чейнджлинг отлетел назад, ударившись спиной о дерево, и упал на траву.

Тяжело дыша и сплевывая кровь, Синто с трудом поднялся, вонзив в Лайта злобный взгляд. На его лице появился оскал. «Луна», объятая телекинезом, вновь заняла свое место около хозяина, направив острие в сторону Лайта. Зашипев, чейнджлинг ринулся на Фейдинга. Жеребец ответил тем же. В считанных метрах до столкновения, Синто неожиданно телепортировался Лайту в бок, в то время как его меч продолжал атаку с фронта. Чейнджлинг и его оружие с двух сторон, ринулись на гвардейца. Фейдинг отлично знал этот прием, и он был бы эффективнее, если бы Синто использовал два меча. Он слегка отклонил голову в сторону, позволив острию «Луны» порезать щеку, а сам схватил меч зубами. Гарда впилась в лицо Лайта, а лезвие разрезало уголки губ. В эту же секунду передние копыта Синто врезались в бок Фейдинга, отозвавшись острейшей болью в ребрах и выбив воздух из легких.

Но Лайту было плевать. С клинком, зажатым в зубах, он сумел в последний момент повернуться и навалиться на Синто всем весом. Земной пони весил гораздо больше чейнджлинга, потому тот сразу рухнул на землю, придавленный Фейдингом. Лайт, громко кашляя, выплюнул клинок и наступил на него копытом, не давая Синто вновь им воспользоваться. Второй ногой он придавил шею чейнджлинга, мешая тому поднять голову. Тот злобно зашипел, и, пытаясь выбраться, нанес несколько сильных ударов своими копытами в грудь и передние ноги Лайта. Но Фейдинг не обратил на это внимания.

Он приподнял копыто, которым держал Синто, и нанес короткий удар им в челюсть чейнджлинга. Синто яростно всхрапнул. Его меч, лежащий рядом, объяла аура телекинеза, но копыто Лайта крепко держало клинок на земле. Жеребец, немного отдышавшись, вновь повторил то же движение, нанеся очередной короткий, но очень сильный удар в челюсть чейнджлинга, от чего тот болезненно вскрикнул. На лице Синто вновь появился злобный оскал. Мгновение, и его объяла изумрудная аура, придав ему облик голубой единорожки со слепыми глазами. Копыто Лайта замерло, но уже через секунду повторило тот же удар. Изо рта Синто на траву брызнула кровь.

— Если ты думаешь, что бить Холо для меня будет больнее, чем тебя, — прорычал Лайт, вновь занося копыто, — то ты ошибаешься!

Фейдинг вновь ударил Синто.

— Мне одинаково больно! – крикнул он.

Синто яростно зарычал. Он резко повернул голову в направлении очередного удара Фейдинга. Копыто попало в рог, который в этот самый момент засветился ярким зеленым светом. В ногу Лайта ударил парализующий луч. Почти вся правая половина тела Фейдинга тут же онемела, перестав слушаться. Это позволило Синто сбросить жеребца с себя. Освобожденный клинок вновь поднялся в воздух.

Фейдинг рухнул на траву. Он попытался кое-как подняться, но получалось это с трудом. Онемевшая половина мертвым грузом тянула и без того вымотанное тело Лайта к земле. Чейнджлинг, громко кашляя и отхаркивая кровь, шатаясь, поднялся на ноги, поднеся клинок к себе, но острие «Луны» смотрело теперь не на Лайта.

— СИНТО, НЕТ! – рявкнул Фейдинг.

Он попытался сделать шаг к чейнджлингу, но тщетно. Половину Лайта словно сковали цепями, а другая половина уже была готова просто разорваться от напряжения и боли в мышцах. Шатающийся Синто повернулся к Кризалис, которая все это время с ужасом наблюдала за происходящим, боясь пошевелиться. «Месяц» надежно пригвоздил ее к стволу дерева и достать его у Королевы попросту не получалось. «Луна» нарисовала в воздухе восьмерку. Синто поднял голову, встретившись глазами с Кризалис.

— Смерть… предателям… Королевы Тиморы! – прошипел он.

Чейнджлинг с яростным воплем ринулся на Королеву. Лайту не оставалось ничего, как просто смотреть на происходящее не в силах что-либо изменить.

— СИНТО! – закричал Лайт.

Из-за горизонта показалась луна. Ее мягкий свет слегка коснулся верхушек деревьев. Медальон на шее Фейдинга слабо сверкнул, напоминая носителю, что пришел час его службы. Магия, доступная ему только в ночное время, заструилась по телу гвардейца. Сил, дарованных Принцессой Ночи, было достаточно, чтобы остановить Синто, но в нынешнем положении выход, к сожалению был только один… На глазах Лайта выступили слезы.

— Прости… — тихо прошептал он.

Все тело Фейдинга мгновенно поглотила темно-синяя аура, придав ему форму фестрала. Перепончатые крылья, появившиеся на спине, засветились бледным светом. Лайт, собрав последние силы, приподнялся и, громко закричав, махнул крыльями в сторону обезумевшего друга. В направлении Синто вылетело два длинных магических лезвия, напоминающих полумесяцы. Бледные клинки на огромной скорости рассекли воздух, оставляя на земле глубокие рытвины и ломая ветки, и ударились в чейнджлинга.

— ДОВОЛЬНО!

В самый последний момент, когда два полумесяца готовы были вонзиться в Синто, его закрыл синий магический щит, остановивший удар двух призрачных лезвий. Сам он в считанных сантиметрах замер от ошеломленной Кризалис. Весь панцирь чейнджлинга сковывала еле заметная аура, которая не давала ему двигаться и постепенно лишала сил. Он попытался дернуться, но ничего не вышло. Опустив голову, Синто увидел глубокие рытвины, оставленные заклинанием Лайта. Обернувшись, чейнджлинг встретился с ним взглядом. В глазах Синто можно было прочесть лишь одно.

«Предатель…»

Голова Синто поникла, а сам он, обессиленный, рухнул на траву. Рядом с ним упал его клинок. Около чейнджлинга приземлилась сама Принцесса Луна с двумя другими фестралами, но Лайту сейчас было все равно. Было плевать на спокойный, но твердый голос его Принцессы, когда она вытащила клинок из дерева и произнесла еле слышное «Беги», было плевать на усталость, было плевать на боль в груди и ногах. Он смотрел только на Синто, лежащего на траве. Секунду назад он попытался убить своего друга ради Королевы, которую видел впервые. Лайт одним взмахом крыла перечеркнул все долгие годы дружбы ради того, чтобы в Эквестрии не началась война, и предал друга. Сейчас хотелось только одного – умереть. Жеребец рухнул на траву, потеряв сознание.

***

Боль. Раздирающая, яркая, неутихающая боль. Она струилась по каждому нерву, проникала в каждую клетку тела и становилась лишь сильнее. Но даже она не могла соперничать с теми страданиями, что разрывали душу. Казалось, что внутри, сотни мечей и лезвий, растерзали все, до чего дотянулись, оставив лишь кровоточащие раны и мучения. Бесконечные мучения…

Синто попробовал пошевелиться, но вымотанное тело ответило отказом. К тому же, что-то крепко держало его, не давая двигаться и без того обессиленному чейнджлингу. Он с трудом приоткрыл глаза, щурясь от тусклого света мрачного помещения. Синто несколько раз моргнул, прогоняя пелену с глаз, и попробовал приподнять голову. Мышцы тут же напомнили хозяину, что им сейчас вообще желательно не двигаться и не совершать каких-либо действий. Чейнджлинг сделал глубокий вдох, насколько ему позволила ноющая грудь, и осмотрелся.

«Почему?..»

Перед ним предстала небольшая камера, стены которой были вымощены камнем. Впереди виднелась стальная решетка и стена, на которой висело несколько факелов, освещающих камни оранжево-красным светом. Тюремное подземелье Кантерлота. Тут обычно держали опасных преступников, но, судя по эмоциям вокруг, это место пустовало. Скорее всего, это та самая старая заброшенная тюрьма, которой перестали пользоваться. Пони уже давно не склонны к тому, что чейнджлинг совершил накануне, потому пустующая тюрьма пришлась как раз кстати. Но Синто не сожалел о содеянном. Помимо раздирающей душу боли и ненависти, он жалел лишь об одном – что не смог прикончить молодую Королеву…

Взгляд чейнджлинга остановился на странном предмете, стоящем в дальнем углу камеры, с правой стороны от входа. Это был небольшой постамент, на вершине которого в сантиметре от верхушки парил четырехгранный кристалл, испускающий мрачное темно-синее свечение. Его слабо различимые потоки тянулись по полу темницы и вели к самому Синто. «Заклинание сдерживания» и, судя по кристаллу, это была его самая сильная вариация. Если Синто что-то и помнил о нем, то только то, что оно может сдерживать пленника веками и блокировать его магию, не выпуская из своих цепей.

Чейнджлинг болезненно поморщился, переводя взгляд на дальнюю стену. Его чувства постепенно возвращались к нему, что позволило тут же уловить два слабых эмоциональных потока. Кто-то находился в нескольких десятках метров от него и заметно нервничал. Тонкая линия нервозности и страха тянулась по полу тюрьмы, и принадлежала она, скорее всего, его охране. Видимо, из-за того, что тюрьма сейчас пустует, Синто поместили около входа. И не зря, место это действительно мрачное и неприветливое. Самым разумным и милосердным сейчас было бы отнести его в наиболее дальнюю камеру и позволить сдохнуть в тишине… Но нет, Принцесса Луна точно захочет все выяснить. А это значит, что весь тот кошмар, что обрушился на голову чейнджлинга за последние пару дней, ему придется пережить еще раз. Душевная рана вспыхнула новой болью, заставив Синто сжать зубы. Он жадно вцепился в те слабые отголоски страха, что шли от охранников и начал их поглощать, чтобы хоть как-то отвлечь себя.

По помещению пронесся звук нескольких стуков в дверь, заставивший охранников встрепенуться. Синто прислушался.

— Открой, — прозвучал тихий, но до боли знакомый голос.

— Нет, сэр! У меня приказ от Принцесс никого не впускать, — возразил часовой.

— Тогда я вышибу дверь и молись, чтобы она лишила тебя сознания, сержант, — голос хоть и был тихим, но достаточно грозным. – Это не просьба.

Послышался недовольный шепот. Эмоция страха слегка усилилась, ясно давая понять, что давление со стороны посетителя взяло верх над солдатами. По тюрьме пронесся громкий лязг засова и скрип открывающейся дубовой двери.

— Не переживай, я ненадолго, — произнес вошедший.

По каменному полу старой тюрьмы зашагали чьи-то копыта, отражаясь эхом от стен и потолка. Кто-то медленно двигался по коридору, приближаясь к камере. Синто тут же почуял его эмоции, плавным потоком идущие от посетителя. Пусть большую их часть различить было тяжело, но этого и не требовалось, ведь самой яркой и кричащей среди них была лишь одна…

«Боль»

Меньше всего сейчас хотелось увидеть того, кто попытался убить Синто, защищая одну из тех, на чьих копытах была кровь Королевы Тиморы. Защищая предателей, сам становишься предателем. Осознание того, что его старый и верный друг тоже отвернулся от него, отозвалось новой вспышкой боли в груди. Чейнджлинг опустил голову и закрыл глаза.

Фейдинг остановился около решетки камеры и взглянул на пленника, неподвижно висящего в воздухе над полом. К витавшим вокруг гвардейца эмоциям добавилась еще одна – сожаление. Рассчитывать на то, что Лайт постоит тут и уйдет, было глупо. Он пришел сюда лишь за одним, и Синто это знал. Чейнджлинг открыл глаза и с презрением посмотрел на бывшего друга. В тусклом свете факелов он мог различить лишь силуэт Фейдинга и его взгляд, но большего и не требовалось, ведь глаза и эмоции жеребца говорили все, что чейнджлингу хотелось и не хотелось знать. Несколько долгих секунд они просто молча смотрели друг на друга.

— Что ты здесь забыл? – произнес Синто.

Голос чейнджлинга был тихим и слабым.

— Друга, — ответил Лайт.

— Ты же убил его, — прошипел чейнджлинг.

Синто болезненно поморщился, но взгляда не отвел.

— Но он ведь сейчас передо мной, — произнес Фейдинг.

— С чего ты взял, что это он? – чейнджлинг усмехнулся.

— Я это вижу, — глаза Фейдинга по-прежнему не двигались. – Он где-то там, за маской мясника и убийцы… И я все равно пытаюсь понять…

На лице чейнджлинга появился слабый, но злобный оскал.

— Что понять? – прорычал он.

— Зачем ты хотел убить ее? — ответил Лайт.

Синто болезненно усмехнулся.

— Потому что мне плевать… — он закрыл глаза, не в силах больше сопротивляться боли внутри. – Я убил собственную Королеву! Потерял свой дом! Лишился дела всей своей жизни!

Он поднял взгляд на Лайта.

— И потерял друга, — добавил он.

Синто помотал головой.

— Я сейчас хочу лишь одного, — произнес чейнджлинг, глядя на Фейдинга. – Умереть…

Лайт несколько секунд молча смотрел на него. Не говоря ничего, он глубоко вздохнул и, повернувшись, зашагал прочь. Массивная дверь тюрьмы громко открылась и хлопнула, вновь оставив чейнджлинга в одиночестве. Синто закрыл глаза и опустил голову. Он не лгал, ведь потеря всего, что он так любил и чем дорожил, попросту лишила его смысла существования. Нет ничего страшнее потери смысла жизни для пони. Но еще хуже, если его теряет чейнджлинг, ведь ему попросту больше незачем жить. И сегодня, своими собственными копытами, Синто подписал этот приговор самому себе. Однако Принцесса Луна не даст ему умереть или попытаться совершить самоубийство. Потому единственный способ покончить со всем этим – медленная смерть от голода. Синто последний раз взглянул на тонкую линию страха, идущую от часовых, и отвернулся от нее.

Вдруг по помещению прокатился громкий вздох часового, и послышался звук открывающейся массивной двери.

— Лейтенант, я же говорил Вам… — произнес охранник.

Солдат не успел договорить. Послышалось несколько сильных ударов, короткий вскрик и грохот падения нескольких тяжелых предметов на пол. Массивная дверь вновь скрипнула, после чего мощный засов, гулко ударившись, занял свое место. По полу застучали копыта. Синто поднял голову и нахмурился, глядя на вход в свою темницу.

В тусклом свете факелов перед чейнджлингом опять появился Фейдинг, но на этот раз Лайт не собирался долго стоять и играть в зрительную дуэль с ним. Жеребец, не говоря ни слова, подошел к камере и отпер ее ключами, отобранными у охранников. В копытах Лайта сверкнули два лезвия, которые Синто узнал сразу – это были «Месяц» и «Луна». Внутри него все похолодело, а сам он непроизвольно сглотнул.

«Что ты задумал, идиот?..»

Первая мысль была о том, что Лайт лично его прикончит его же оружием, но Фейдинг, бросив клинки на пол, подошел к кристаллу. Упершись в основание плечом, Лайт со всей силы надавил на каменный цилиндр, тот не выдержал и свалился на пол. Кристалл упал на камни и разбился. Аура, окутавшая Синто, мгновенно испарилась, а сам чейнджлинг рухнул на пол.

Оказавшись на свободе, Синто тут же ринулся к Лайту, подхватив телекинезом один из клинков. Мышцы горели, ноги тряслись, легкие были готовы разорваться от напряжения, но имевшихся сил ему хватило, чтобы оказаться достаточно близко к Фейдингу, приставив меч к его шее. На лице Синто появился злобный оскал. Он с ненавистью посмотрел в глаза Лайту, но в ответ получил лишь грустный взгляд бывшего друга, который даже не пытался сопротивляться. Эмоции вокруг Фейдинга были ровно теми же, с какими он пришел сюда несколько минут назад – боль и печаль.

Лайт повернулся к Синто. Теперь он смог лучше разглядеть его лицо – порез на щеке, раны в уголках губ и подбитый глаз. Фейдинг пришел сюда отнюдь не за тем, чтобы его прикончить.

— Ты не потерял друга… — он помотал головой. – Но он тебя предал и хотел убить.

Лайт посмотрел на меч около своей шеи.

— И если это поможет простить его предательство… — Фейдинг отвел подбородок, открывая шею, и закрыл глаза.

Клинок в магическом захвате Синто задрожал. Чейнджлинг опустил голову, сердито зашипев, и бросил меч на пол. По подземелью пронеслось гулкое эхо.

— Нет! – прорычал Синто.

Он уперся копытами в пол, стараясь не упасть. Голова ходила ходуном, а ослабевшее тело с трудом поддавалось контролю. Сердито оскалившись, он поднял взгляд на Фейдинга.

— Ты меня… не предавал… — произнес он. – Тут только один предатель – я! Это я позволил себе впасть в безумие!

Ноги Синто подкосились и, если бы не Фединг, он бы рухнул на пол. Копыта Лайта подхватили чейнджлинга, удержав от падения.

— Я не виню тебя, — Фейдинг покачал головой.

Чейнджлинг поднял голову, глядя на друга.

— Никто не видел того, что видел я, — добавил Лайт. – Этого ублюдка нужно найти и ты единственный, кто сможет это сделать. И я не позволю держать тебя в цепях, пока он гуляет на свободе.

Фейдинг смотрел точно в глаза Синто.

— И я жалею лишь о том, — добавил он, — что его смерть будет не такой же мучительной и медленной…

Чейнджлинг злобно оскалился, сжав зубы. На глазах выступили слезы, а голова упала на грудь товарища.

— Прости… — Синто всхлипнул.

— Хорошо, что ты вернулся, — улыбнулся Лайт.

Он обнял друга, похлопав того по спине. Отстранившись, Лайт достал из своей сумки банку со светящимся гелем и протянул шатающемуся Синто.

— Прости, но это все, что я смог стащить, — Фейдинг пожал плечами. – Эта безумная Королева притащила в Кантерлот и детенышей. Я сказал им спрятаться в клинике матери Хэппи, и сразу же после этого заклинания Принцессы, Холо конфисковала все твои запасы геля и умчалась к ним.

Синто посмотрел на улыбающегося друга. Эта улыбка и беззаботный взгляд вернули ту необходимую частичку теплоты, зажигая крохотную искру внутри него, разгоняя мрачную и ледяную пустоту. Синто вновь захотел жить. Он взял банку, взглянув на нее.

— Я ей припомню… — усмехнулся Синто.

— Давай быстрее, — поторопил его Лайт.

Чейнджлинг открыл емкость и начал пить. Грудь и живот тут же приятно защипало, а по телу пронесся еле различимый электрический разряд. Ослабевшее тело Синто жадно поглощало пищу, собираясь с силами.

— Только не подавись, — усмехнулся Лайт.

Двери входа в темницу громко скрипнули. Снаружи кто-то попытался их открыть, но не смог из-за массивного засова. Послышались голоса и выкрики.

— Ломай! – приказал чей-то голос.

На дверь обрушились мощные удары, отчего та скрипела и трещала все сильнее с каждой секундой.

— Вот опять они мешают моему свиданию… — фыркнул Фейдинг.

Синто поперхнулся гелем, громко закашляв. Он осуждающе посмотрел на лыбящегося товарища.

— Лайт, просто заткнись! — кисло процедил чейнджлинг.

Жеребец гоготнул, взял лежащие на полу клинки и протянул их Синто, когда тот закончил пить. Подхватив их телекинезом, чейнджлинг быстро застегнул ремни на груди и спине, удобно расположив оба меча ножнами назад. Засов на двери уже дал трещину.

— Готов? – Лайт подошел к дверям, встав сбоку.

— Ты идиот, ты знаешь об этом? – Синто взлетел под потолок, зависнув над дверью.

[Starset – My Demons]

Фейдинг утвердительно кивнул и надел накопытники и постучал ими друг о друга. Наконец, деревянный засов не выдержал и сломался. В раскрытую дверь ринулось пятеро пони в броне, вооруженных короткими мечами и копьями. Фейдинг тут же лягнул одну из створок дубовых дверей, которая врезалась в пегаса и единорога и отбросила их в коридор. Синто спикировал на земного жеребца и второго пегаса, сильно ударив одного по голове, а в другого выстрелил парализующим заклинанием. Солдат упал на пол.

— Нихрена ж себе! – выпалил последний из ворвавшихся.

Это был пегас в серебристой броне, в чьем одновременно напуганном и восхищенном лице легко узнавался сержант Нэттл. Плюхнувшись задом на пол, он уронил меч и смотрел то на Лайта, то на Синто.

— Ребята! Обалдеть! – затараторил он. – А можно?.. А можно?.. Можно мне удар такой… ну чтобы не слишком больно… но чтобы, в общем… короче, чтобы кобылки прям «ВАУ»… ну и я такой!.. Ну, вы поняли, да?!

Лайт с Синто переглянулись, с трудом сдерживая желание рассмеяться.

— Нэттл как всегда, — помотал головой Синто. – У нас тут, вообще-то, побег из тюрьмы.

— Ну, братаны, ну встаньте на мое место! – взмолился пегас.

Лайт закатил глаза, сделал шаг и нанес сильный удар своим лбом в переносицу Нэттла. Пегас упал, схватившись за лицо.

— Ой… как больно… блин… — болезненно простонал он. – Спасибо, ребята…

Гвардейцы выскочили в длинный коридор. На лестнице, ведущей к выходу, уже слышался топот копыт и лязг доспехов.

— Тут только один выход, — произнес Синто.

— Есть еще один старый проход, — Лайт огляделся. – Он ведет в замок и им уже давно никто не пользовался.

Чейнджлинг кивнул. На лестнице показалась большая группа королевских стражников. На дворе уже была ночь, потому оба приняли обличие фестралов и, ринувшись в противоположную сторону, ушли вглубь тюрьмы. Благодаря ночному зрению, гвардейцам было в разы проще двигаться по темным тоннелям, нежели преследователям. В копытах солдат появились Факелы, и теперь старые коридоры наполнились ярким светом огня и десятками теней, пляшущих по потолку и стенам. Завораживающее зрелище, которое старая тюрьма не видела уже давно.

— Давай сюда! – Лайт свернул в один из темных коридоров.

— Ты хоть знаешь, куда идти? – Синто старался не отставать от товарища.

Фейдинг еще раз свернул в другое ответвление в многочисленных тоннелях и остановился около дубовой двери, слабо различимой на фоне серых стен.

— Ага, — произнес он. – Это старая лестница, ведущая в замок. Ей тоже никто не пользуется, как и остальной тюрьмой. Ради тебя расщедрились!

Фейдинг хохотнул. Синто, скорчив рожу, легонько стукнул товарища в плечо. Лайт навалился копытами на дверь. По помещению пронесся громкий скрип, который, скорее всего, услышали и преследователи, но это было неважно. Впереди показалась извилистая лестница, ведущая вверх.

— Давай, — Фейдинг шагнул вперед.

— А ты, я вижу, уже подготовился, — усмехнулся Синто.

Гвардейцы быстро двигались по крутым ступенькам.

— Само собой, — Лайт оглянулся. – Тут у нас ведь прямое нарушение приказа самой Принцессы…

Лайт горько усмехнулся. Этот тут же отразилось в его эмоциях, которые приняли более грустные оттенки. Синто кивнул. Нечто подобное он испытывал сейчас и сам.

— Я боялся только одного, — добавил Лайт. – Что когда я первый раз приду, ты все еще будешь без сознания.

— А если бы я напал на тебя, когда ты меня освободил? – чейнджлинг нахмурился.

— Ну… — протянул жеребец, — тогда бы пришлось рассказывать тебе весь план побега с мечом в шее.

Оба одновременно засмеялись. Крутая лестница вывела гвардейцев к очередной двери. Через маленькое окно в верхней ее части, перекрытое решеткой, сочился мягкий желтый свет. Приблизившись к двери, Лайт достал приличного размера железный ключ и вставил его в замочную скважину. Перед тем, как открыть дверь, жеребец взглянул в окно на двери.

— О-о, — прошептал Лайт. – Само собой, про два входа в тюрьму знаю не только я.

Прямо напротив выхода стояла группа королевских стражников, которым оранжевый пегас в золотой броне что-то поспешно объяснял, указывая куда-то в сторону и на дверь. Снизу лестницы послышались выкрики и топот копыт.

— Надеюсь, ты все предусмотрел… — Синто посмотрел на лестницу, прислушиваясь, и повернулся к товарищу.

— Верь мне, — улыбнулся Лайт.

— А мне больше и некому, — чейнджлинг пожал плечами.

— Тогда приготовься к забегу, — Фейдинг хитро прищурился, вновь взявшись за ключ.

Мгновение, и замок тихо щелкнул, привлекая внимание стоящих снаружи пони. Не теряя времени, Фейдинг и Синто тут же навалились на массивную дверь, заставив ее распахнуться. Мощный удар плечом и последующий круговой удар копыта Лайта отправили на пол двух ближайших стражников. Клинки Синто, повернутые навершиями к пегасу, нанесли несколько сильных ударов ему в грудь и шею, а копыта чейнджлинга встретились с челюстью другого солдата, отчего он, схватившись за разбитый нос, тоже упал на пол. Фейдинг повернулся к пегасу в золотой броне, который уже приготовился встречать его выпад.

— Ну, Сентри, куда тебе врезать? – хохотнул Лайт, прыгая на копытах.

Ответить пегас не успел, получив рукояткой «Луны» по затылку и упал на пол. В коридоре королевского дворца послышался топот копыт.

— Не отставай! – Лайт ринулся прочь.

Оба гвардейца неслись по замку сломя голову. Любоваться красотами и разглядывать все величественные гобелены, было попросту некогда. Синто даже поймал себя на мысли, что ни разу не был тут просто в качестве зеваки, рассматривая все, что тут повесили и поставили за все долгие годы правления Принцессы Селестии. Мысль увидеть красоты замка поближе пришла именно тогда, когда он удирал из него со всех ног.

«Иронично»

 — Сюда! – крикнул Фейдинг.

Жеребец приблизился к красивому витражу, на котором было изображено несколько бутонов роз, окруженных замысловатыми разноцветными кругами. Синто узнал дверь, которая вела на одну из высоких замковых башен. Дверь, как ни странно, была открыта, и Лайт мигом вбежал внутрь. Позади слышался все нарастающий гул, Синто краем глаза даже успел увидеть несколько солдат, появившихся в конце коридора.

— Их же по ночам обычно запирают? – удивленно произнес чейнджлинг, двинувшись следом за Лайтом.

— Верно, — ответил тот. – Эту дверь «забыли» закрыть. Но про ту, что в самом верху, я не уверен!

Оба устремились по очередной извилистой лестнице, но в отличие от той, что вела в тюрьму, на стенах этой висели факелы, освещая дорогу.

— А что дальше, Лайт? – спросил Синто, двигаясь следом за товарищем.

— Ну, все по сценарию! – отозвался Фейдинг. – Это самая крайняя башня. От нее до края города несколько метров. Сейчас ночь, а разглядеть в темноте чейнджлинга задача не из легких!

— А ты? – чейнджлинг сглотнул.

— А я тебя вероломно брошу! – засмеялся Фейдинг. – За нами точно гонится пара-тройка пегасов! Их лучше бы задержать на минутку-другую!

Сердце Синто сжалось. Было бы очень наивно полагать, что план Лайта не был именно таким с самого начала. Его друг знал и был готов к этому моменту уже тогда, как вошел в темницу и освободил чейнджлинга. И Синто это понимал, но легче от этого не становилось. К боли от случившегося скоро прибавится еще одна, ведь за то, что сделал Лайт, Принцесса Луна вряд ли его простит. Но он сознательно пошел на эту жертву ради друга, и теперь в копытах Синто было сделать все, чтобы она была не напрасна. На душе еще сильнее заскребли кошки.

— Вот только не нужно меня отговаривать! – усмехнулся Фейдинг, взглянув на погрустневшее лицо товарища.

Синто лишь помотал головой, горько улыбнулся и посмотрел на Лайта.

— Спасибо… спасибо, что ты есть… — произнес он.

— О, я тоже тебя люблю, — Фейдинг надул губы. – Но, к сожалению, мое сердце уже заняла Холо…

Чейнджлинг громко засмеялся, стараясь не споткнуться при беге.

— Лайт просто… просто заткнись! – он еле удержал равновесие от накатившей волны хохота. – Мне будет не хватать твоего кривого чувства юмора.

В воздухе раздался еле уловимый треск. Реакция Фейдинга была молниеносной. Жеребец тут же повернул голову в бок и занес копыто. Секунда и на этом месте оказался единорог, прыгнувший сюда при помощи телепорта. Он сразу же попал под удар Лайта, а позади него выскочила еще пара пегасов. Первого встретили клинки Синто – «Луна» отвела оружие пегаса в сторону, а «Месяц» гардой врезал ему точно в щеку. Во второго пегаса ударил парализующий луч.

— Какие шустрые!.. – сплюнул Фейдинг. – Я надеялся, что будет попроще!

Гвардейцы вновь ринулись вверх.

— Синто! – крикнул Лайт. – Что бы сейчас не случилось, улетай! Ты слышишь?

Чейнджлинг сжал зубы.

— Да! – выпалил он.

— Обещай! – рявкнул Фейдинг, несясь вверх. – Только по-честному!

Шлемы преследователей уже мелькали за спинами. Все внутри Синто уже просто горело. Как будто тебе в душу вылили целый чан кипящей смолы, добавив в бурлящий поток боли еще немного.

— Обещаю!.. – проорал чейнджлинг.

На глазах выступили слезы.

— Тогда не подведи! – произнес Фейдинг.

Лестница заканчивалась большой витражной дверью с узором в виде метки Принцессы Ночи. Лайт с разбегу врезался в нее плечом, выбив раму и разбив стекло. На пол посыпались сотни осколков, тихим звоном символизирующие то, что сейчас делали два старых друга – разбивали свою прошлую жизнь. Вдребезги. Синто хотелось остаться вместе с Фейдингом, но он обещал… И на этот раз, он сдержит свое обещание.

— СИНТО! НЕ ОБОРАЧИВАЙСЯ! – в ушах прогремел голос Лайта.

Жеребец развернулся и ринулся на преследователей. Его копыто тут же настигло ближайшего пегаса, который завис над Синто. Чейнджлинг рванул в разбитую дверь и прыгнул вниз.

В одночасье все умолкло. Пропали звуки боя, гневные выкрики и лязг стали. Только стук собственного сердца и свист ветра в ушах. Глаза Синто увидели огромные просторы Эквестрии – леса, поля, тонкие нити рек и далекий горизонт, который разделял усыпанное звездами небо и темный пейзаж внизу. Все казалось таким тихим и спокойным, что хотелось закрыть глаза и уснуть.

«Но не сегодня…»

Чейнджлинг сделал короткий вздох, возвращаясь в реальность. Он, падая камнем вниз, оглянулся, увидев два белых силуэта, что преследовали его. Пара пегасов неслась вслед за ним и быстро догоняла. Синто перевернулся на спину, и выстрелил парализующим лучом в сторону одного из них, но солдат с легкостью увернулся.

«Чтоб тебя…»

Использовать лунные клинки было опасно, он мог попросту убить одного из них, а этого Синто точно не хотелось. Слишком много крови на его копытах за сегодня, поэтому первое, что пришло ему в голову – было, само собой, безумием. Чейнджлинг вновь выстрелил парализующим лучом в пегаса, но на этот раз он тут же развернулся, приняв свой истинный облик, слившись с темнотой вокруг, и ринулся на преследователя. Солдат уклонился от луча, но не от темной фигуры, летящей точно ему навстречу. Копыта Синто врезались в грудь и шею, а сам он ловко запрыгнул на спину пегаса, схватившись телекинезом за его крылья, и потянул их на себя. Боец тут же повис в воздухе, громко закричал и принялся размахивать копытами из стороны в сторону. Эмоции вокруг него запестрили страхом и злобой. Второй развернулся, зависнув в воздухе.

— Отпусти его!.. – прорычал он.

Синто наклонился ближе к солдату, которого удерживал магией.

— Прости, — шепнул он.

Чейнджлинг резко потянул крылья бойца на себя и тут же нанес сильный удар передними ногами в плечевую кость. В воздухе раздался неприятный хруст, сопровождаемый громкий криком, полным боли. Синто отпустил пегаса, позволив тому свободно лететь к земле навстречу смерти. Чейнджлинг повернул голову ко второму пегасу и взглянул на него.

— Тварь! — прорычал тот, мигом ринувшись за раненым товарищем.

— Простите все, — вновь прошептал Синто.

Он свернул в противоположную сторону, продолжая лететь вниз, пока не скрылся в кронах деревьев. Вокруг уже властвовала ночь, а у солдат Королевской стражи хватало сейчас забот и помимо того, чтобы посылать погоню за одиночным беглецом. Тем более, если разглядеть его в темноте почти невозможно, а сам беглец способен принять любой облик и затеряться даже среди преследователей.

Синто оглянулся на Кантерлот. Величественный город, недавно переживший настоящую битву, выглядел вполне мирно. Пожары потушили, а в самом замке, видимо, продолжилась свадебная церемония. Чейнджлинга это не расстроило, ведь он не любил подобные мероприятия, чего не скажешь о его старом друге. Мысль о Лайте болезненно отозвалась в груди Синто, заставив тяжело вздохнуть.

Глубокий вздох потревожил медальон, висящий на шее чейнджлинга – изображение метки Принцессы Луны. Синто осторожно поднял его, рассматривая очертания. Для кого-то это выглядело бы как милая безделушка, но для Лунного гвардейца это был настоящий символ. Символ признания Принцессой Луной, что тот способен вступить в ряды Ночной Стражи, дав клятвы быть верным Повелительнице ночи. К тому же, медальон позволял принимать форму фестрала и использовать те силы, какими наделяются солдаты Принцессы. Само собой, он же и позволял Луне точно знать и чувствовать своих гвардейцев, где бы они ни находились. Последняя ниточка, что соединяла Синто с его прошлой жизнью. Он опустил глаза, сжал зубы и усилием рванул медальон, порвав цепочку. Несколько долгих секунд чейнджлинг смотрел на кулон, переливающийся холодными тонами при свете луны, и одним коротким движением выбросил его в кусты. В этот самый момент Синто показалось, что он как будто оторвал часть своей души. Еще один порез на сердце, занявший место среди огромного числа других.

Хоть после отбитой атаки и прекращения паники в городе у солдат короны хватало забот, командование все же выделило несколько групп пони, включавших в себя до пяти пегасов, чьей задачей было патрулирование окрестностей. Потому самым благоразумным было идти по земле, ведь черный панцирь и темно-синюю пластину на спине Синто разглядеть с высоты было почти невозможно. Сейчас чейнджлингу нужно было как можно быстрее попасть в Филлидельфию. Там есть тот, кто может что-нибудь знать о произошедшем. И лучше ему ничего не скрывать…

Внезапно копыта Синто приковало к земле. Чейнджлинг попытался вырваться, но темно-синяя магия крепко удерживала его на месте. Он тут же поднял голову, пытаясь почуять эмоции того, кто это сделал. Переутомленное тело сейчас с трудом могло двигаться, а все чувства вряд ли могли бы тянуть даже на отметку «плохо». Неудивительно, что чейнджлинг не смог обнаружить преследователя. Чутье Синто уловило сильный эмоциональный поток, идущий сзади. Гнев, раздражение и… разочарование? Могло и показаться, ведь чейнджлинг сейчас с трудом мог распознавать даже сами эмоции, не говоря уже о том, кто был их хозяином. Телекинез тут же обхватил рукоятки обоих мечей, извлекая их из ножен, но силы были на исходе, потому оба клинка упали на траву. Синто сердито зашипел, подхватив только «Луну». Благо на один меч силы у него все же остались. Тяжело вздохнув, борясь с ноющей головой и мышцами, Синто повернул голову и направил лезвие своего оружия в сторону противника.

— И ты поднимешь меч против Нас? – спросил твердый голос.

Позади Синто приземлился темно-синий аликорн. Рог Принцессы Луны был объят яркой аурой, окрашивая деревья и траву вокруг нее холодными цветами. Глаза Повелительницы Ночи горели бледным светом, направив сердитый взгляд на чейнджлинга, скованного ее магией. Внутри Синто все похолодело от ужаса.

— Ты думал, что если ты избавишься от медальона, Мы не сможем тебя найти? – глаза Принцессы загорелись еще ярче, а сама она сделала шаг к нему.

Крылья Луны распахнулись, а магия на роге вспыхнула сильнее. Синто сердито зашипел, пытаясь вырваться, но его копыта попросту не поддавались. Несколько бессмысленных рывков, и обессиленный чейнджлинг припал на одну ногу, тяжело дыша.

— Ты Нас разочаровал, – эмоции вокруг Принцессы танцевали самыми сердитыми оттенками. — На этот раз Мы не позволим тебе так легко убежать. И ты Нам все расскажешь…

— НЕТ! – Синто болезненно поморщился, вновь попытавшись вырваться.

Принцесса захочет узнать, что же с ними произошло, а это значило лишь одно – ему придется опять пережить весь этот ужас, терзающий душу. Еще хуже было то, что жертва Фейдинга ради освобождения Синто оказалась напрасной. Он не смог сбежать и разобраться с убийцей своей Королевы.

Магия Луны обхватила чейнджлинга, подняв его над землей. Синто опять почувствовал, как из его ослабшего тела забирают последние силы, а сам он засыпает и проснется, наверное, опять в темнице, как и его друг.

«Н… Нет… НЕТ!»

Слишком сильная боль. Ее уже было слишком много, чтобы Синто мог выдержать. К его утрате только что прибавилась еще одна. Терпеть больше было невыносимо. Собрав последние силы, которые еще держали чейнджлинга в этом мире, он схватил «Луну», лежащую около него. Меч плавно взлетел, зависнув напротив Синто. По нему скользнул лунный свет и, сверкнув на лезвии, словно прощаясь, исчез в том месте, где на нем остался черный след, выжженный последним вздохом Королевы Тиморы. На глазах Синто выступили слезы.

— Простите… — шепнул он. – Я… не справился…

Он громко закричал и, задрав голову, направил клинок себе в горло.

— СИНТО!

Синий луч магии с шипением разрезал ночной воздух и, ударившись в клинок в самый последний миг, выбил его из магического захвата Синто, а сам чейнджлинг почувствовал, как начал падать. Магия, удерживающая его в воздухе, рассеялась, и он рухнул на траву, тяжело дыша.

— О Создатель… — слух Синто уловил напуганный голос.

Он открыл глаза, увидев перед собой обеспокоенное и испуганное лицо Принцессы Луны. Все эмоции вокруг нее уже не пестрили раздражением и гневом. Она была напугана. Но Синто было все равно. Луна остановила клинок, не дав ему покончить с собой, но из-за этого та боль, что терзала чейнджлинга изнутри, вернулась с новой силой. Синто прижал передние копыта к себе и громко всхлипнул.

— Нет… нет… нет… — захрипел он. – Не надо…

— Зачем?.. – произнесла Принцесса.

Она подошла ближе, сев около него, и положила копыто на плечо чейнджлинга. Он вздрогнул.

— Синто… почему ты хотел убить себя? – Луна говорила тихо и осторожно. – Что же случилось? Почему ты?..

Рот судорожно ловил воздух, а легкие, казалось, уже вот-вот выпрыгнут из груди вместе с сердцем. Он с трудом заставил себя взглянуть в лицо Принцессе.

— Синто, прошу тебя, расскажи мне, — произнесла Луна.

Он отрицательно помотал головой.

— Нет… — по лицу чейнджлинга текли слезы. – Нет… Я не могу… Я не вынесу…

— Синто, я хочу помочь, — мягко произнесла Принцесса. – Пожалуйста.

— Вы не сможете… — он опять помотал головой. – Никто не сможет… Не заставляйте меня… опять это… переживать…

Принцесса наклонилась ниже, пристально глядя Синто в глаза.

— Ты обещал мне, что расскажешь все, что бы там не случилось. И я поверила, — произнесла она. – Теперь ты хочешь нарушить обещание?

Внутри чейнджлинга все сжалось. Обещание. Одно обещание, данное своему другу, он нарушил, и что произошло? Нет… Принцесса была права – он ей обещал.

«Что бы ни случилось…»

 — Пожалуйста, Синто, — Луна погладила его по плечу.

— Хорошо… — тихо произнес он.

Чейнджлинг зажмурился, стиснув зубы. Глаза Принцессы вспыхнули бледным светом, а тонкая линия магии поползла к чейнджлингу. Мгновение, и глаза Синто так же ярко загорелись. Он закричал.

«Что бы ни… случилось…»

Перед ним вновь пронеслись события этих дней – тяжелое пробуждение, когда он почувствовал что-то неладное. Лицо Принцессы, дающее им разрешение на путешествие. Улыбающееся лицо Лайта, скачущего рядом. Стая древесных волков, пещера, совиный медведь, тревожный сон на каменном полу. Очертания Холлоу Шейдс с их высокой ратушей и улей… С этого момента время как будто стало течь медленнее, усиливая боль. Перед Синто опять возникло пустое помещение, тоннель и вход в покои Королевы. Чейнджлингу показалось, что он закричал. Громко, навзрыд, раздирая собственное горло. Мгновение, и вот перед ним и Лайтом тот монстр, похожий на тень. Вот Синто разбивает кристалл иллюзий и…

«Нет… пожалуйста… только не снова…»

Королева… умирающая прямо у его копыт, умоляющая его остановить обманутую Кризалис и… закончить свои страдания. Вот «Луна» и «Месяц» взмыли в воздух. Все внутри Синто опять взорвалось немым криком. Казалось, что его может слышать Кантерлот и все города, расположенные на берегу Селестийского моря. Мгновение и Королева мертва. А дальше все вокруг застилает кровавый туман ярости, перед глазами молниеносно проносятся глаза и лица членов его улья, полные боли и ужаса. Взгляды тех, чьи жизни он забрал. Взгляды, которые будут теперь преследовать его до конца жизни…

«Простите…»

Картинки перед глазами пропали, вернув Синто и Луну в ночной лес. Чейнджлинг, схватив себя за голову, вновь закричал, но охрипшее горло и измученное усталостью тело позволили ему выдавить лишь жалкое подобие писка. Синто вновь тихо заплакал.

— О, нет… — произнесла Луна. – Синт… Синто…

Луна осторожно подняла рыдающего чейнджлинга с земли и обняла. Голова Синто обессиленно упала ей на грудь.

— Убейте меня… Принцесса… — прохрипел он. – Я не могу! Умоляю! Убейте меня! Убейте или отпустите!

Он помотал головой, тяжело вздохнув.

— Не ради моей мести! Ради меня самого! — всхлипнул Синто. – Он не остановится только на моем улье!

Чейнджлинг поднял голову, глядя точно в глаза Принцессе Ночи.

— Я найду его… — произнес он.

Несколько секунд Принцесса смотрела на своего гвардейца, не произнося ни слова. Она закрыла глаза и наклонила голову, а ее рог объяла темно-синяя аура. Синто почувствовал, как в ножны на его боках возвращаются его клинки.

— Я должна тебя остановить, — произнесла Луна, – и посадить тебя в темницу за все то, что ты совершил. Но я не буду…

Принцесса убрала копыта от Синто, поставив их на землю, и открыла глаза. Она взглянула на чейнджлинга, сидящего перед ней.

— Я хочу тебе помочь, — продолжила она. – И… если единственный способ, это отпустить тебя, так тому и быть. Но…

Рядом с луной возник медальон Лунной гвардии. Медальон Синто, который он выбросил. Принцесса поднесла его ближе к чейнджлингу.

— Я хочу, чтобы ты всегда носил его, — произнесла Луна. – Ты все еще мой гвардеец.

Синто закрыл глаза и, тяжело сглотнув, опустил голову. По щеке прокатилась еще одна слеза.

— Да… — он с трудом подставил шею. – В… Ваше… Величество…

Медальон плавно скользнул по воздуху и занял свое место на шее Синто. Рог Принцессы вновь засиял вместе с медальоном на груди чейнджлинга. Его тело приняло форму фестрала, а сам он почувствовал легкость. Магия Принцессы Луны вернула ему силы двигаться дальше.

— Иди же, — Повелительница указала копытом в сторону. – Пусть ночь хранит тебя, а луна укажет путь.

— Спасибо Вам за все… — Синто поклонился.

[Linkin Park – Easier To Run]

Он встал и галопом умчался прочь.

— Я буду ждать твоего возвращения, Синто, — произнесла Луна ему вслед. – Мы все будем.

***

 — Докладывайте, – произнесла Луна, глядя на Лунного гвардейца, и жестом приказала следовать за ней.

Стоящий перед Принцессой фестрал поклонился. Аура встала рядом с ней, и обе шагнули внутрь тюрьмы Кантерлота. На этот раз Принцесса распорядилась доставить Фейдинга в общую темницу, так как прекрасно понимала, что он не будет пытаться сбежать вслед за другом. Бежать ему было попросту некуда, да и зачем? Поначалу Луна была в ярости из-за произошедшего, но разговор с Синто быстро сменил ее гнев на понимание. Да, она все еще была разочарована и сердита из-за подобных действий ее гвардейцев, но то, что она увидела…

— Докладывать особо нечего, моя Принцесса, — ответила гвардеец. – Показания солдат сильно разнятся, но выстроить из этого целостную картину вполне можно.

Они свернули в коридор, проходя мимо пары пегасов в броне и с копьями.

— Ваше Величество… — осторожно произнесла чейнджлинг, когда они достаточно отдалились от солдат. – Разрешите спросить?

Луна повернулась, взглянув на нее.

— Да, я нашла его, — ответила Принцесса.

Она остановилась, продолжая смотреть на Ауру, которая встала рядом. Даже через природную маскировку и форму фестрала, в ее глазах читалось огромное желание получить ответ на повисший в воздухе вопрос. Но она молчала, словно боялась услышать правду или перебить Принцессу. Луна глубоко вздохнула, стараясь сохранить спокойное лицо, но стоящая рядом с ней прекрасно чувствовала всю ту тревогу, что была сейчас у нее на душе. Принцесса оглянулась, убеждаясь, что их не подслушивают.

— Я расскажу все, что мне удалось выяснить, но не сейчас, — произнесла Луна. – Одно могу сказать тебе точно — я понимаю как сержанта Твистеда, так и лейтенанта Фейдинга.

Аура секунду смотрела на Принцессу, после чего отвела взгляд и кивнула.

— Я понял, — произнесла она. – Спасибо.

Гвардеец облегченно выдохнула. Принцесса шагнула далее, уводя Ауру за собой.

— Продолжай, — произнесла Луна.

Чейнджлинг тряхнула головой, собираясь с мыслями.

— Охранники сами пропустили Фейдинга в темницу, — продолжила она. – Это позволило ему обезвредить их и освободить Рефлекшена, разбив кристалл. К тому же, он похитил и личное оружие сержанта из арсенала.

Принцесса кивнула, внимательно слушая.

— После этого, — чейнджлинг вздохнула, — сержант Рефлекшн и лейтенант Фейдинг воспользовались старым выходом из заброшенной тюрьмы, чтобы проникнуть в одну из смотровых башен, которая сегодня не была закрыта. Пока Фейдинг задерживал солдат, Рефлекшн успел спрыгнуть вниз и скрылся в лесу. За ним тут же послали двух пегасов, но это не помогло. По их рассказу, он сломал одному крылья, из-за чего другому пришлось бросить преследование и спасать раненого товарища.

Аура помотала головой. Принцессе показалось, что она улыбнулась.

— Это если опустить тот факт, — гвардеец фыркнула, — что из-за этого побега в лазарете у нас прибавилось еще пара десятков раненых солдат. Травмы не самые серьезные – у кого-то сломана челюсть, кому-то повредили ногу, кому-то – крыло. В целом – ничего опасного и все они скоро вернутся в строй, но, я думаю, не стоит говорить о том, насколько они все сейчас озлоблены на Лайта и Твистеда…

Луна понимающе покачала головой.

— Меньшего от своих гвардейцев я и не ожидала, — произнесла она.

Аура удивленно посмотрела на идущую рядом Принцессу, еле заметно улыбнувшись. Они приблизились к высоким стальным дверям, около которых стояла пара земных жеребцов, закованных в латы с алебардами наперевес. Она кивнула им, те расступились, пропуская прибывших вперед.

— Как сам Фейдинг? – Луна повернула голову к Ауре.

— Плохо, — та помотала головой. – При побеге он сильно ранил себя осколками, когда проломил витраж. Не говоря уже о том, что солдаты особо не церемонились с ним, когда арестовывали. Травмы довольно серьезные, но он не пускает к себе медперсонал. Когда медпони Кросс попыталась обработать раны и достать осколки, он пригрозил, что сломает ей ногу.

Чейнджлинг сердито фыркнула.

— Упертый придурок… — произнесла она.

Луна сделала глубокий вдох.

— И помимо этого, он снял медальон, потому что уверен в том, что его исключат из Лунной гвардии? — произнесла Принцесса.

Аура промолчала.

— Жеребячество… — Луна отрицательно помотала головой.

— Ваше Величество… но Вы?.. — осторожно спросила гвардеец.

— Нет, — ответила Принцесса. – Но за свои поступки он должен понести наказание.

Чейнджлинг кивнула. Обе приблизились к еще одним стальным дверям, около которых находился уже один солдат. Увидев Принцессу, он постучал по ним, доложив о ее прибытии. С той стороны ему что-то ответили и дверь, тихо скрипнув, отворилась. Принцесса повернулась к Ауре, та замерла, ожидая распоряжения Повелительницы.

— Приведи мисс Лоялти, — произнесла Луна.

Чейнджлинг на мгновение оцепенела, удивленно взглянув на Принцессу.

— Да, Ваше Величество, — Аура отдала честь и направилась в сторону выхода.

Луна повернулась к открытому входу в общие камеры и шагнула внутрь. Перед ней открылось помещение с высоким потолком и большим количеством одиночных камер с арочными входами и стальными решетками. Большая часть из них пустовала, но после сегодняшнего дня часть тюрьмы оказалась заполненной. На каждой стене висело несколько факелов, поэтому даже сейчас внутри было достаточно светло. Видимо, сказывалось то, что в нее были переведены почти все офицеры-чейнджлинги или обычные солдаты из других ульев и нападавших, кто добровольно сдался после того, как все закончилось. Около входной двери стояла пара стражников, а вдалеке виднелось еще несколько солдат.

— Вам нужна помощь, Ваше Величество? – произнес один из часовых.

— Нет, я справлюсь, — отказалась Луна. – Где камера лейтенанта Фейдинга?

— Прямо по коридору и налево, — указал стражник.

— Благодарю, — кивнула Принцесса.

Она двинулась вглубь тюрьмы. Те немногие заключенные, кто сейчас находился тут, либо спали, либо не обращали на аликорна никакого внимания. Вокруг было тихо, даже слишком. Ощущалась та самая усталость после долгого и трудного дня, а большинство заключенных сегодня бились за город и были попросту истощены как морально, так и физически. Следуя маршруту, указанному стражником, Принцесса оказалась в другом коридоре. Камеры тут были пусты, за исключением одной, около которой находился Королевский стражник в золотой броне. Чуть поодаль сидела белая единорожка с салатовой гривой в форме армейской медсестры – белом халате с изображением красного креста на спине. Она положила себе под голову свою докторскую седельную сумку и дремала.

— Мисс Кросс? – тихо произнесла Луна.

Единорожка встрепенулась, ошеломленно посмотрев на нее.

— Тише, не разбудите всех, — произнесла Принцесса, жестом призывая медика успокоиться. – Почему вы все еще тут?

— Известно, почему! – фыркнула она.

Кросс говорила шепотом, но даже в нем отчетливо слышались сердитые нотки.

— Сижу, жду, пока представится возможность помочь этому тугодуму! – она указала на камеру. – Помимо порезов и ушибов, у него, по всей видимости, повреждены ребра или еще что-нибудь, а я даже не могу осмотреть! Лейтенант меня попросту к себе не подпускает! Вот я и жду, пока он потеряет сознание! Но он же, зараза, выносливый!

Она недовольно фыркнула, стукнув копытом по полу.

— Хорошо, что вы здесь, Ваше Величество, — она посмотрела на Принцессу. — Быть может, у вас получится уговорить его прекратить это жеребячество!

— Я надеюсь… — произнесла та.

Луна вздохнула и двинулась к камере. Подойдя ближе, она заметила на полу аккуратно сложенный тканевый сверток, на котором покоился медальон Лунной гвардии, испачканный несколькими каплями засохшей крови. Принцесса сердито нахмурилась, подхватив его телекинезом. Жаль, что она не могла предотвратить то, что произошло с этими двумя за последние пару дней и это терзало ее душу точно так же. Синто пришлось пережить трагедию, как и Фейдингу, ведь он, чтобы остановить своего разъяренного друга и не допустить нового витка насилия в Эквестрии, чуть было не убил его. И он убил бы, если бы Принцесса не вмешалась. А теперь, когда Фейдингу представилась возможность помочь Синто, пусть даже и такой ценой, отвернулся бы он от него? Определенно нет. Но Луна все равно сердилась.

Принцесса подошла ближе и кивнула стражнику. Тот молча достал ключи и отворил темницу. По помещению пронесся гулкий скрип, похожий на плач. Перед Принцессой оказалась маленькая одиночная камера, в правом дальнем углу которой лежала копна сена и стояло металлическое ведро, наполненное водой. В дальнем углу камеры, сгорбившись и отвернувшись к стене, сидел темно-бордовый жеребец. Его спина вздымалась от тяжелых вздохов. Даже в свете факелов, Принцесса без труда разглядела несколько сильных порезов и ссадин на правом боку и шее. Она шагнула внутрь.

— Еще шаг и получишь по башке… — тихо произнес Фейдинг.

Голос жеребца был уставшим и звучал немного в нос, но отчетливо отдавал сердитыми нотками и намекал на то, что угроза не голословна.

— И ты поднимешь копыто на ту, кому присягнул в верности? – спокойно спросила Луна, сделав еще один шаг вглубь камеры.

Уши Фейдинга встали торчком, вернее, одно из них. Второе лишь слегка приподнялось. Было хорошо видно, что оно опухло от полученной травмы. Жеребец с трудом повернулся, опираясь на левую ногу и прижимая правую к себе. Левый глаз Фейдинга сильно распух и был весь измазан кровью из рассеченной брови, верхняя губа была разбита, как и нос. Почти вся правая сторона его тела вместе с ногами была испещрена порезами и царапинами, не считая ссадин и синяков. Лайт попытался посмотреть на Луну, но, стоило его взгляду остановиться на груди Принцессы, как он тут же стыдливо отвел его, устремив в пол.

— Как это понимать? — сердито произнесла Принцесса, шагнув к жеребцу. — Почему ты сидишь весь израненный и отказываешься от помощи?

— Это… мое наказание… — тихо ответил Лайт, продолжая смотреть себе под ноги.

Луна приблизилась еще на один шаг. Почему-то сейчас Принцесса почувствовала себя рассерженной матерью, чей отпрыск совсем недавно подрался, а теперь стыдливо прятал глаза.

— Наказание за что? – спросила она.

Луна подошла почти вплотную и теперь смотрела на жеребца сверху вниз. В ее магическом захвате всплыл медальон, зависнув около Лайта. Он поднял голову и посмотрел на него, тяжело сглотнув.

— И почему ты посмел его снять? – добавила Принцесса.

— Потому… — прошептал Фейдинг. – Потому, что я Вас предал…

— Ты прав, за предательство я изгоняю из Лунной гвардии, — произнесла Принцесса, указав копытом на жеребца. – А ты ослушался меня! Нарушил приказ! Организовал побег, напал на солдат города, который поклялся защищать!

Луна топнула копытом. Сидящий перед ней сжал зубы и молча, без движения, слушал каждое ее слово. Принцесса сделала глубокий вдох и аккуратно, стараясь не причинить боль, взяла Фейдинга за подбородок. Он покорно поднял голову, содрогнувшись от неприятных ощущений из-за ран. Взгляд его серых глаз встретился с глазами Луны.

— И все это ради друга, — добавила она. – Разве это предательство?

Фейдинг болезненно поморщился. Он недоуменно смотрел на Принцессу, не в силах осознать ее последних слов. Луна села напротив, отпустив его подбородок, и поднесла медальон ближе.

— Синто мне показал, что произошло, — тихо произнесла Луна, чтобы слышал ее только сидящий рядом. – И я понимаю, как больно сейчас вам обоим.

Принцесса дотронулась до плеча Лайта.

— Я достаточно хорошо знаю тебя и Синто, — продолжила Луна, — Да, ты поклялся мне в верности, но еще раньше ты поклялся в верности ему, став другом. Верным другом. Мне самой совсем недавно показали, что значит настоящая дружба и сейчас, оглядываясь на сегодняшний день, я увидела одно из ее самых чистых проявлений.

Она взяла парящий в воздухе медальон в копыто и протянула Лайту.

— Я не вижу перед собой предателя, Фейдинг Лайт, — Принцесса покачала головой. – Я вижу верного и надежного друга. Я уже потеряла Синто, я не хочу потерять еще и тебя…

По щеке Фейдинга скатилась слеза. Он склонил голову, тяжело вздохнув.

— Простите… Принцесса… — с трудом выговорил он.

Лайт попытался поднять единственное копыто, чтобы дотянуться до медальона, но у него ничего не вышло. Тогда он склонил голову, молча прося Луну помочь ему в этом. Улыбка Принцессы стала ярче. Медальон подлетел к гвардейцу и занял свое место у него на шее. Фейдинг вновь тяжело вздохнул и поднял голову.

— С… спасибо… — произнес он.

На глазах у гвардейца выступили слезы благодарности.

— Но ты все равно должен понести наказание за то, что совершил, — строго, но спокойно произнесла Луна.

Фейдинг кивнул. Вдалеке послышались голоса, один из которых принадлежал Блю Рею, а вот второй заставил Лайта с ужасом распахнуть глаза. Принцесса встала, направившись к выходу из камеры.

— Это и будет твоим наказанием, — оглянулась она. – Причиняя боль себе, ты причиняешь ее тем, кому ты дорог…

К входу в темницу приблизился фестрал и слепая единорожка, которой он помогал идти. Принцесса вышла из камеры, встав чуть в стороне, и повернулась к новоприбывшим.

— Принцесса Луна, — произнесла Холо, — что произ…

Она запнулась, стоило ей почуять того, кто сидел в камере в нескольких метрах от нее. Ее голова тут же повернулась в сторону Лайта, а лицо стало напуганным. Слепые глаза смотрели точно в сторону Фейдинга, словно пытаясь его увидеть. Больше не говоря ни слова, Холо, чуть не споткнувшись, ринулась в сторону жеребца, не обращая внимания на то, что не видит, куда бежит. Нащупав копытом Фейдинга, она бросилась ему на грудь, крепко обняв. Лайт зажмурился и опустил голову.

— Х… Хо… — тихо всхлипнул Фейдинг.

— Не надо, милый… — шептала Холо, сильнее прижимаясь к нему мордочкой. – Молчи! Я не хочу ничего знать!..

Лайт опустил голову ей на плечо и болезненно вздохнул. Луна кивнула Кросс, которая уже стояла рядом.

— Нашли способ приструнить этого ретивого? – усмехнулась она.

— Да, можете начинать, — ответила Принцесса. – Спасибо, что дождались.

— Пустяки, — улыбнулась доктор, подняв телекинезом свою сумку. – Он у нас последний из раненых, всем остальным мы уже помогли.

Она шагнула в камеру.

— Вот так вот, держи этого брыкливого, малышка, — произнесла Кросс, подходя к Холо и Лайту. – Сейчас мы быстро поставим его на ноги.

К Принцессе приблизилась Аура, встав около нее.

— Забавно… — усмехнулась она. – Всегда хотел увидеть, как она страдает… А теперь мне почему-то ее жалко.

Она помотала головой, повернувшись к Луне.

— Какие будут распоряжения, Ваше Величество? – Аура отдала честь.

— Никаких, — ответила Принцесса. – Отдыхай. Я знаю, что тебе тоже сегодня досталось.

Гвардеец посмотрела на Принцессу и коротко вздохнула.

— Извините, но я вынужден отказаться от отдыха, — произнесла Аура.

— Почему? – Принцесса удивленно наклонила голову.

Чейнджлинг секунду размышляла, подбирая слова.

— Мы все сегодня хотим выйти в дозор, — наконец, сказала она. – Потому… потому, что Твистед и Лайт сделали бы так же.

В глазах гвардейца читались уверенность и непоколебимость в выборе.

— Вот как, — Луна кивнула. – Тогда хорошо.

Аура отдала честь.

— Спасибо, — Принцесса коротко поклонилась, взглянув в глаза своему гвардейцу. — Всем вам.

— Разрешите идти? – произнесла чейнджлинг.

Принцесса кивнула. Гвардеец, цокнув копытами, быстро развернулась и ускакала к выходу. Она была права, Синто и Лайт в такой момент предпочли бы остаться именно на постах, ведь город подвергся неожиданной атаке. К тому же, Селестия благоразумно решила продолжить свадебную церемонию, что сыграло немаловажную роль в установлении спокойствия среди жителей Кантерлота. И теперь Луне стоило тоже явиться на нее, спрятав под радостным лицом переживания, рожденные увиденным сегодня.

Принцесса поспешно вышла из тюрьмы и полетела в сторону Кантерлотского замка, где вовсю уже шел праздник. Жених и невеста под спокойную музыку танцевали среди восхищенных пони. Все вокруг были счастливы и веселы, радуясь тому, что кризис миновал и все вновь хорошо. Нельзя было их расстраивать грустной или обеспокоенной миной, особенно в такую ночь. Луна сделала глубокий вдох, отгоняя прочь тревожные мысли, мило улыбнулась и приземлилась рядом со своей сестрой и шестеркой Носителей Элементов Гармонии.

— Всем привет, — произнесла Принцесса. – Я ничего не пропустила?

Глава III. Голоса из прошлого

^{«Кости брошены. Позади останется мое прошлое, впереди раскинется мое будущее»
— Анджей Сапковский. «Владычица озера»}

Мягкий оранжево-красный свет от пламени факелов танцевал на стенах грифонской Цитадели. Через несколько часов весь контингент из более чем пяти тысяч грифонов-солдат будет приведен в полную боевую готовность, и уже буквально на следующее утро вся эта армада хлынет на ничего не подозревающую Эквестрию. Это будет настоящая бойня. Синто уже пытался послать предупреждение Принцессам, но обычным способом это сделать было почти невозможно. За два года неустанного преследования убийцы Королевы, путь привел чейнджлинга в Королевство грифонов, где он, используя свои умения и упрямство, умудрился дослужиться до преторианца и стать личным охранником Сенатора. Из-за этого послать письмо или шепнуть на ухо кому-нибудь было невозможно, ведь грифоны готовились к нападению на Эквестрию и следили буквально за каждой мелочью. А грядущая война лишь убедила Синто в том, что он идет правильным путем. Убийца Королевы Тиморы, тот, кто стравил Кантерлот и его улей, теперь пытается лапами грифонов повторить то, что не смог два года назад. Оставалось надеяться, что на этот раз Принцессы что-то предпримут. Вариантов помочь пони почти не было, кроме одного – убить того, кто во всем этом виновен. Это сейчас и собирался сделать Синто.

Замаскированный чейнджлинг под видом большого грифона с угольно-черными перьями молча шел за двумя высокопоставленными чиновниками по просторным коридорам Цитадели. Впереди двигался Сенатор, облаченный в белые одеяния, с интересом разглядывая стены и потолок огромного замка, построенного в спящем вулкане. Эмоции вокруг него прямо-таки пестрели интересом и предвкушением, ведь сегодня он прибыл сюда с проверкой боеготовности солдат. К тому же, ему обещали показать тот самый артефакт, что поможет справиться с Принцессами, оставив пони практически беззащитными. Обещание это ему дал пропретор – идущий бок о бок с Сенатором грифон в красно-желтых одеждах. И Синто точно знал, что это тот, кто был ему нужен. Все путеводные ниточки вели именно к пропретору, и это лишь убеждало чейнджлинга в его виновности в убийстве Королевы и в атаке на Кантерлот два года назад. К тому же, у него полностью отсутствовали эмоции, но он не был чейнджлингом, это Синто знал точно. Осталось только выбрать подходящий момент и нанести удар. Чейнджлинг сильнее сжал телекинезом рукоятки своих мечей.

«Уже скоро…»

Оба грифона вальяжно шествовали впереди, разговаривая то на отвлеченные темы, то опять возвращаясь к целям будущей войны. Синто поразило, как легко манипулировал сознанием Сенатора идущий рядом с ним. Пропретор как будто был кукловодом, дергающим за ту или иную ниточку, а его собеседник, словно глупый скот, повиновался и улыбчиво кивал на каждую фразу. Чейнджлингу хотелось прямо сейчас вонзить оба клинка ему в шею, но делать этого было нельзя, ведь вокруг находилось слишком много солдат, а Синто был не уверен, сможет ли он справиться с тем, чем является пропретор. Потому, если вдруг чейнджлингу потребуется больше времени на это, пусть вокруг не будет тех, кто может ему помешать.

Грифоны поднялись по большой лестнице, свернув в длинный коридор.

— И все же, я поражен тем, как много вы смогли достигнуть за столь короткий срок, – произнес Сенатор.

В его голосе чувствовались нотки высокомерия.

— Право не стоит, Сенатор, — голос пропретора был более грубым и хриплым. — Это наша общая заслуга. Я только помог сделать небольшой шаг, приблизивший нас к чему-то великому. А все великое – это все тот же шаг на дороге к чему-то еще. Путь бесконечен.

Грифон в белых одеяниях многозначительно кивнул. Синто подавил в себе желание поморщиться. Он уже успел хорошо изучить Сенатора и отлично знал, что он не умеет вести подобные разговоры и бросаться философскими высказываниями, но очень сильно любит в них участвовать. Главное, чтобы он сейчас не попытался умничать перед собеседником.

Грифоны приблизились к высоким стальным воротам. Пропретор коротко кивнул грифонским драконоборцам, охраняющим вход. Те, отдав честь, расступились и открыли створки, впуская группу внутрь. Перед Синто открылся просторный круглый зал с четырьмя колоннами, которые стояли практически вплотную к стенам. Повсюду висели факелы, ярко освещая помещение. В самом центре зала находился мраморный пьедестал, на котором возвышалась странного вида конструкция, напоминающая скрученные стальные лепестки, вытянутые вверх. Через зазоры сочился еле уловимый изумрудный свет.

Грифоны приблизились к артефакту. Эмоции Сенатора вспыхнули от восхищения и любопытства, а вот вокруг пропретора все было пусто. Синто осмотрелся, остановившись на закрывающихся дверях.

— Это он? – Сенатор указал лапой в сторону конструкции в центре зала.

— Да, Сенатор, – кивнул пропретор. — Символ нашей мощи. Артефакт, способный подавить силы Сестер-Аликорнов и дарующий нашей армии невероятную мощь. Он довольно нестабилен, и мы поместили его в защитный купол. Как раз для вашего приезда.

Грифон секунду смотрел на артефакт, после чего повернулся к собеседнику.

— Я не смогу его увидеть? – спросил он.

— К сожалению, – коротко поклонился пропретор. — Если, конечно, хотите участвовать в праздничном пиршестве на руинах Кантерлота.

Сенатор засмеялся, вызвав ядовитую ухмылку у своего собеседника. Синто еще раз убедился в том, что входная дверь закрыта, а в зале находятся лишь он и два грифонских чиновника. Эмоции вокруг подтверждали это. Лицо чейнджлинга искривилось злобным оскалом. Больше терять времени он был не намерен.

«Пора!»

[Three Days Grace – Time Of Dying]

Синто схватил Сенатора за плечо, оттолкнув в сторону. Свободной лапой он выхватил «Месяц», а телекинезом поднял «Луну», направив их острия точно на пропретора. Короткий рывок…

— Привет от Королевы Тиморы! – прошипел чейнджлинг.

«Луна» со свистом разрезала воздух и снесла голову грифону, оставив ее болтаться на лоскуте кожи, а «Месяц» пробил грудь в области сердца, выйдя из спины. Рядом раздался полный ужаса крик Сенатора, но Синто уже было плевать. Долгих два года он шел к этому и, наконец, он смог отомстить…

«Что?!»

Внезапно убитый пропретор схватил Синто за шею и поднял над полом. Если бы не панцирь, с большой вероятностью грифон бы просто раздавил ее. В глазах потемнело, дыхание сбилось, разум сковал страх. Грифон с отрубленной головой и мечом в сердце, заливая все вокруг своей кровью, выхватил свободной лапой клинок, что торчал в нем, и вонзил его в правый бок Синто. Все внутри тут же вспыхнуло бурным фонтаном боли от пробитого панциря и порванного легкого, а глаза затянула кровавая пелена. Синто захрипел, полностью лишившись маскировки. Тело сковала судорога от болевого шока.

Мертвец вонзил клинок еще глубже, из-за чего тот пробил спинную пластину и вышел около крыла. По телу Синто пронеслась еще одна волна нестерпимой боли. Грифон швырнул его в сторону, и чейнджлинг, ударившись спиной о колонну, упал на пол и перестал чувствовать что-либо. Вокруг начало темнеть, заглушая все чувства и оставляя лишь одно…

«Боль»

Она струилась по каждой клетке тела, по каждому нерву, наполняла каждую мысль, которая имела неосторожность появиться сейчас в голове. Но сейчас, боль утихала. Она медленно проходила, оставляя на своем месте только холодную пустоту и тишину. Покой. Скоро все кончится. Клинок, пронзивший грудь Синто, уже практически не ощущался. Сам чейнджлинг тонул в пустоте, постепенно поглощающей его сантиметр за сантиметром, нерв за нервом.

— Синто… просыпа!.. – эхом раздалось откуда-то.

Чейнджлинг попытался открыть глаза, но не почувствовал их. Он не чувствовал всего своего тела, только слышал эти странные отголоски, доносящиеся откуда-то далеко снизу. Что же это? Ответ был не нужен. Скоро все кончится…

— Ты поэтому ушел из гвардии?

Вновь эхо. Но громче. Где-то рядом. Такое реальное, четкое. Оно словно пронзило разум Синто иглой. Яркая вспышка света. Чейнджлинг попытался зажмуриться, но не смог. Спрятаться от света было невозможно, как и пытаться смотреть на него. На фоне яркой вспышки образовался размытый силуэт, двигающийся в его сторону.

— Ты проделал такой долгий и трудный путь, чтобы вот так умереть на полу? –прозвучал голос.

Рассмотреть размытую фигуру было трудно, но Синто это не требовалось. Он уже узнал ее. Узнал властный, но мягкий голос, который не слышал уже больше двух лет. С ним сейчас говорила сама Принцесса Луна. Чейнджлинг попытался что-либо сказать, но не смог. Слов не было, да и откуда им взяться? Он, скорее всего, лежит там, внизу, все дальше и дальше уходя из мира живых.

«Но почему, Принцесса? Почему вы здесь?»

 — Когда ты уходил, я не стала тебя останавливать. Хотя я могла. Никто не может покинуть Лунную гвардию, – голос Принцессы звучал как эхо, но он был реальнее, чем что-либо сейчас. — Расстаться с клятвами можно, только умерев. Но это я тебе делать запрещаю. Твоя судьба не должна закончиться вот так.

Синто попытался ответить. Вместо слов вновь пустота. И что ему делать? Еще мгновение, и он покинет этот мир. Становилось все холоднее.

— Долб… …инг! – вновь эхо, другое.

Опять откуда-то снизу. Гораздо глуше и тише голоса Принцессы… Но все равно ощущаемое.

— Очухайся уже… отсюда!..

Он еще жив.

— Спириту нужна твоя помощь, – силуэт Луны повернул голову в сторону, словно глядя на то место, откуда доносились слова. — Ты все еще Лунный гвардеец, Синто. И как твоя Принцесса, я приказываю тебе выжить.

Луна махнула крыльями и исчезла, оставив Синто в кромешной темноте. Холод и тишина уже заканчивали поглощать остатки его разума…

Страх? Страх… Яркая вспышка в черной тьме. Да, это страх… Такой мощный заряд… Леденящий душу ужас, который сковывает тело, не давая даже вздохнуть. Пища… Энергия… Жизнь… Синто словно почувствовал тонкую белую ниточку, которая была сброшена ему в эту черную бездну.

«Да… я все еще гвардеец… и у меня есть приказ…»

Электрический разряд пронзил разум чейнджлинга. Резкая боль. Боль, словно каждую клеточку тела пронзила тысяча раскаленных иголок. Синто дернулся, хрипло вздохнул и закашлял, отхаркивая сгустки крови. Легкое горело, каждый вздох взрывался такой болью, что хотелось просто умереть. Синто, корчась, открыл глаза. Все то же помещение главного зала. Медальон перед ним. Мечущиеся и трудно различимые силуэты двух существ, рвущих друг друга на части. И страх. Откуда-то слева. Леденящий ужас, который питал умирающее тело чейнджлинга, с трудом удерживая его в этом мире.

— Что… что это?! – раздался ошарашенный голос Сенатора.

Синто повернул голову. Боль опять пронзила его тело, заставив захрипеть и закашлять. Еще порция боли. Ее было так много, что Синто уже перестал различать ее отдельные проявления. Она просто слилась в один бесконечный поток.

— А ты… ты… — ошарашенный взгляд Сенатора теперь смотрел на Синто: — Ты… ч… чейн…

— Я… был им всегда, – с трудом выговорил Синто.

Слова слились в хрип, отозвавшись очередной вспышкой агонии в проткнутой груди.

— Один из моих охранников?! Оказался врагом?! – голос грифона дрожал.

— Я никогда… не был вашим врагом… — Синто громко кашлянул, сплевывая кровь. — Наш враг… сейчас в этой комнате…

Чейнджлинг стиснул зубы и закрыл глаза. Проклятая боль. Два коротких вздоха пронеслись пламенем по пронзенному легкому. Синто собрался с силами.

— Враг… — продолжил чейнджлинг. — Который убил… мою Королеву… Заставил напасть… на Кантерлот… Стравливает вас с Эквестрией…

Сенатор метал испуганный взгляд то на Синто, то на дерущихся в зале. Помещение было наполнено выкриками и звуками боя, но Синто их практически не слышал. Сейчас он слышал только судорожные вздохи Сенатора и стук своего сердца. Оно пока еще билось. Надо успеть.

— Но… но зачем?! – выпалил Сенатор.

Прозвучал резкий удар и что-то хрустнуло. Одно из существ вновь отлетело в сторону. Взгляд чейнджлинга поймал второе существо, которое сейчас находилось перед ними. Чужак повернулся к ним лицом.

— Я так рад, что вы, наконец, подружились! – раздался рассерженный голос. — Может, вы уже свалите?!

На существо со спины накинулось второе, вонзив острые конечности в область шеи. Закованный в броню чужак попытался вновь откинуть Тварь, но его рука просто рассекла воздух. Комната наполнилась тревожным писком.

— Ах ты, маленький!.. – рыкнуло существо, стараясь уклониться от очередного выпада. — Ну, все! Ты нарвался!

Чужак резко занес руку себе за шею. Его тело скривилось и быстро изменило форму. В лапах другой Твари уже находился… Пегас?! Синто показалось, что он бредит. Вторую Тварь мигом подкинуло порывом ветра под потолок и впечатало в дальнюю стену. Следом полетел поток льда, от которого Тварь уклонилась. Следующая попытка атаковать вновь подбросила его в воздух.

Одноглазый пегас повернулся к Синто и Сенатору.

— Вам что, нужно особое приглашение?! – прорычал тот. — Валите отсюда!

Чейнджлинг посмотрел на Сенатора. Тот судорожно ловил ртом воздух, пытаясь сообразить, что происходит.

— Нам… — прохрипел Синто. — Надо уходить…

— Нет!!! Что вообще творится?! – Сенатор был в панике.

Его взгляд судорожно метался по всей комнате, а сам он прижался спиной к колонне.

— Я все расскажу… — Синто попытался подняться.

Резкая боль пронзила его тело, но он все же встал на одну ногу.

— Позже… — прошептал он. — Подойдите ближе… скорее…

По помещению прокатился резкий звук, словно что-то взорвалось. Синто повернул голову. В том месте, где сейчас стояла вторая тварь, все пространство исказилось и начало комкаться. Все длинные конечности Твари словно впились в воздух и усиленно рвали мир вокруг на части.

— Вот дерьмо! – рявкнул пегас. — ПРОВАЛИВАЙТЕ, ЖИВО!!!

Сенатор вскрикнул и бросился к Синто. Чейнджлинг на последнем вдохе подтянул телекинезом лежащий медальон на полу и схватил его зубами ровно в тот момент, когда к нему приблизился грифон. Яркая зеленая вспышка телепортации выкинула обоих в коридор. Синто упал на пол. Грудь, пронзенная клинком, разразилась ужасающей порцией боли, которую чейнджлинг уже был не в состоянии выдержать. Прогремел сильный взрыв…

[Fear Factory – Invisible Wounds]

Все вокруг поглотила тьма. Тишина и пустота. Единственное, что еще не растворилось в ней, это слабо ощутимое тепло, свидетельство того, что он пока еще жив. Но и оно медленно и неотвратимо угасало. Да, Синто спас Сенатора, смог увести его из опасного места, но его враг, которого он преследовал последние два года, оказался гораздо сильнее. Как и говорила Королева Тимора, это существо обладало слишком большой силой, и справиться с ним Синто не смог. Оставалось надеяться, что то существо, что превратилось в пегаса, отомстит за него, за его Королеву, за трагедию, произошедшую так давно…

Перед чейнджлингом стали проплывать еле различимые образы, словно он оказался в чем-то густом и теплом. Размытые силуэты плясали вокруг затуманенного взгляда Синто, словно тени вокруг костра, становясь с каждой секундой все четче и четче. Мгновение, и вот чейнджлинг, ведомый непонятной силой и инстинктом, подался вперед, уцепившись зубами за этот странный и незнакомый мир. Маленькие клыки впились во что-то мягкое, словно в натянутую пленку, и прокусили ее. Юный чейнджлинг оказался в непонятном и новом для себя месте, наполненном огромным количеством странных звуков, запахов, образов. В глаза ударил яркий свет, заставив его зажмуриться. Он тихо пискнул.

- Ну, давай, малыш.

Голос был похож на эхо, которое звучало где-то там, за той пеленой, что размывала силуэты, превращая их в мешанину из красок. Чейнджлинг моргнул, и образы вокруг стали становиться четче. Вот перед ним показались очертания большой просторной комнаты, заполненной странными сосудами, которые мягко переливались зеленым цветом. На малыша смотрели десятки глаз и улыбающихся лиц, среди которых взгляд детеныша остановился на той, что стояла ближе всех. Острые черты лица, мягкая и теплая улыбка и добрый взгляд, который внушал уверенность и спокойствие, давая силы и заряжая слабое тельце. Ее улыбка стала шире, она наклонила голову ниже, опустив ее почти до самого пола.

- Ну, давай, иди ко мне.

Ее улыбка манила к себе, и малыш, невзирая на слабость и опасения, стал медленно вставать на трясущиеся ножки. Чейнджлинг сделал неуверенный шаг и, с опаской оглядываясь по сторонам, тихо пискнул. Его одновременно испуганный и удивленный взгляд вновь пробежал по комнате с десятками лиц, что смотрели сейчас на него. Это пугало, но облик той, что стояла ближе всех, отгоняла этот страх прочь. Малыш сделал еще один неуверенный шаг, который был уже заметно тверже предыдущего. Еле слышно пискнув, он, шаг за шагом, приблизился к ней, подняв свою крохотную головку. Королева коснулась его носом и поцеловала. Вокруг стало тепло и светло, малыш широко улыбнулся и радостно пискнул. На его спину тут же легло что-то мягкое и приятное, но это было неожиданно, потому детеныш вжал голову в шею, начав лихорадочно оглядываться.

- Ну-ну, не бойся. Это всего лишь полотенце.

Ее нежный голос вновь успокоил малыша.

- Как вы его назовете, Ваше Величество?

Королева несколько мгновений молчала, глядя на новорожденного чейнджлинга, который сидел у ее ног и с любопытством озирался.

- Синто. Я назову его Синто.

Образ Королевы и инкубатора стал размываться, словно неведомые ветра начали разгонять эту пыль времен, сдувая прошлое и оставляя лишь ту темноту, что теперь была повсюду.

— О Создатель… — до слуха Синто донесся испуганный голос. – Сколько крови…

— Ты сможешь ему помочь? – второй голос также звучал, словно эхо, но был не менее обеспокоен.

— Я… я… не знаю… О Боги, как он еще жив? – кто-то испуганно тараторил.

— Нужно достать клинок… — предложил еще кто-то.

— Нет! Он истечет кровью! Сперва, нужно придумать, как ее остановить! – воспротивился первый голос. – Что же делать?.. Проклятье!

— Абигейл, ты можешь сделать хоть что-нибудь?! – второй терял терпение.

— Я ничего о них не знаю… — в отчаянии произнесла она. – Быть может… Ты можешь спросить у пленников? Они с ним очень похожи…

— Хорошо, я попробую.

Голоса пропали, вернув тишину и пустоту. Блеклые и тусклые краски опять начали создавать перед Синто какой-то размытый образ, который с каждой секундой становился все четче и четче, рисуя еще одну картину из прошлого. Малыш с веткой в зубах стоял в длинном тоннеле и смотрел на большого и жуткого чейнджлинга, непохожего на остальных. Тот был крупнее, на ногах отсутствовали свойственные всем членам улья отверстия, шея и грудь были покрыты прочным и толстым панцирем, а на голове отсутствовал рог. Гвардеец наклонился к малышу и осуждающе посмотрел на него.

[Johnny Cash – Hurt]

- Что ты тут делаешь, сорванец?

Малыш важно выпятил грудь. Его маленькие крылышки на спине затрепетали от возбуждения, а во взгляде появились озорные искорки.

- Гауфди! Я прифол охаанять Коолефу!

Гвардеец покачала головой.

- Синто, ты опять сбежал из яслей?

- Там фкуфно! Нафтояфший зафитник не флуфает фсякую ефунду! Он флажаетфя и зафифает! Тфы фама это гофорила!

Малыш начал «воинственно» размахивать веткой, что была у него в зубах. Со стороны это выглядело настолько нелепо и мило, что гвардеец улыбнулась.

- Гауди, что происходит?

Голос заставил малыша расплыться в широкой улыбке и выпрямиться в струнку, словно солдат, встретивший генерала. Гвардеец повернулась, почтительно поклонилась и сделала шаг в сторону. На малыша смотрела Королева улья в сопровождении другого чейнджлинга-гвардейца, который еле заметно усмехнулся, увидев детеныша с палкой в зубах.

- Он опять?

- Да, Ваше Величество.

Королева вздохнула, глядя на сорванца и с легкой укоризной повернулась к Гауди.

- Это все твое влияние.

- Извините, Ваше Величество. Я и подумать не могла, что малышу так понравится слушать мои старческие бредни, а мне рассказывать о том, что я пережила за последние три сотни лет.

Гвардеец почтительно поклонилась. Она опять посмотрела на малыша, гордо сидящего рядом с ней и держащего свое «оружие» наготове. Королева подошла ближе, опустив голову, чтобы смотреть детенышу прямо в глаза. Тимора приподняла бровь.

- Стало быть, ты хочешь быть защитником улья, Синто?

- Дфа!

Малыш настолько восторженно произнес свое согласие, что выплюнул палку, которая упала на пол и откатилась в сторону. Он тут же подхватил ее маленькими копытцами и, «вооружившись», гордо выпятил грудь.

- Тогда ладно.

Королева кивнула, аккуратно дотронувшись до плеча детеныша своим копытом. Ее лицо стало серьезным.

- Отныне ты будешь Защитником Королевы!

Крылья на спине малыша затрепетали от восторга, но он все же сохранил сдержанность и не стал прыгать вокруг Королевы, радостно пища.

- И у меня есть первое задание для Королевского Защитника! Ты справишься?

Малыш с энтузиазмом закивал и, глядя на Тимору восхищенными глазами, нетерпеливо постучал копытцами по полу.

- Королевский Защитник Синто, отныне ты должен оберегать самых слабых в нашем улье – детенышей! А это значит, что твой долг — находиться рядом с ними и защищать их от любых угроз! Ты справишься с такой миссией?

- Каефна!

Детеныш вытянулся в струнку и неуклюже отдал честь, стукнувшись ножкой об палку в своих зубах. Королева подняла голову и кивнула малышу.

- Рада это слышать, Королевский Защитник Синто. Гауди поможет тебе добраться до места службы и… объяснит все тонкости.

Она повернула голову к Гауди и, еле сдерживая улыбку, кивнула теперь уже ей.

- Как пожелаете, Ваше Величество.

Гвардеец поклонилась и, подхватив телекинезом возбужденного и теряющего терпение малыша, расположила его у себя на спине.

- Королева рассчитывает на Вас, Королевский Защитник Синто. Оправдайте же ее доверие.

Картина медленно растворилась в темноте, оставив лишь пустоту. Опять звенящая тишина, в которой, казалось, утонуть может буквально все, даже сама суть вещей. Синто медленно плыл в никуда. Вдруг он что-то почуял. Страх, переживание или же испуг, понять было невозможно. Он опять услышал эхо, которое с каждым мгновением становилось все громче.

— …как можно ему помочь? – голос был знакомым и очень сердитым.

— Это… это же!.. О, нет! — испуганно произнес кто-то еще.

— Я еще раз спрашиваю, как ему помочь? – первый голос терял терпение.

В нем чувствовалась боль и отчаяние. Не хотелось бы сейчас увидеть лицо говорящего, ведь, скорее всего, оно было бы либо растерянным, либо заплаканным.

— Я… я не знаю… – второй голос сглотнул. – Я…

— Пожалуйста… — в первом голосе прозвучали нотки горечи. – Есть хоть какой-нибудь шанс?..

— Возможно… Но ведь это… он! — спустя короткую паузу произнес второй. – Мне нужно поговорить с остальными…

Голоса исчезли. Вновь пустота, которая опять унесла чейнджлинга в мир, где нет боли, переживаний и сожалений. Только тишина. Но Синто не хотел тут оставаться, его Принцесса приказала ему выжить, но что он мог поделать? Чейнджлинг почти потерял связь с реальностью, и перестал понимать, где сон, а где явь.

Краски вновь начали сгущаться, рисуя перед Синто странные размытые образы и фигуры. Мгновение, и вот перед ним удивленное лицо темно-бардового жеребца, который таращится на сидящего напротив белого земного пони с синей гривой.

- То есть… как это – «девчонка»?

Бордовый жеребец указал копытом на сидящего напротив и повернулся к другому, земному пони с древесно-коричневой шкурой.

- Ну… девочка. Пони зовут таких кобылки, если ты забыл.

Ответил тот, разведя копытами. Жеребец удивленно повернулся обратно, вновь ошеломленно рассматривая сидящего перед ним белого пони.

- Лягать-колотить…

Через мгновение его лицо расплылось в колкой улыбке, которая идеально подходила под фразу «Я придумал, как нагадить всему миру».

- А… стало быть… Блю Рею нравится глазеть на задницы наших солдат в душевой.

Он поиграл бровями. Сидящий напротив него жеребец вытаращил глаза и раскрыл рот.

- Ну, только не отнекивайся!

Пони указал на сидящего около него коричневого жеребца, лицо которого уже было закрыто копытом.

- Задницы у ваших парней так себе, так что тебя можно понять.

- Чего?!

Белый жеребец, гневно сверля взглядом собеседника, возмущенно фыркнул.

- А что, я разве не прав?

- О Селестия… Фейдинг, просто заткнись!

Ветер времен сдул эту картину из прошлого. Опять одиночество и тишина. Вдруг бок и грудь Синто разорвала резкая вспышка боли. Хотелось закричать, но он не мог. В пустоте и тишине, где он сейчас пребывал, сделать это было невозможно. Очередной резкий рывок боли, словно часть его панциря буквально вскрыли и насыпали туда раскаленных углей. Страдания и мучения были невыносимыми но, между тем, чейнджлинг все это чувствовал, а это значило лишь одно – он все еще жив. Раскаленные иглы пронзали его раз за разом, заставляя беззвучно кричать, но Синто был даже рад этому. Приказ его Принцессы пока не нарушен, он сражается, пусть и непонятно, как именно.

Неожиданно в океан боли хлынуло что-то холодное и мягкое. Какая-то неведомая сила принялась тушить тот неистовый пожар агонии и страданий, успокаивая измученное тело. Впервые за долгое время Синто почувствовал, что ему становится легче. Словно кто-то встал рядом с ним и, подставив плечо, перенял на себя часть тех пыток, что терзали чейнджлинга, и снял с обессиленного тела львиную долю тяжести. Боль утихала, пока, наконец, не стала просто терпимой. Словно молчаливый страж, она стояла около Синто и напоминала ему, что это не конец.

***

Легкое дуновение ветра проскользнуло в помещение и, колыхнув белые шторы, потревожило сон Синто. Он с трудом открыл глаза и попытался сделать вдох. Грудь и бок тут же пронзила острая боль, заставив чейнджлинга болезненно застонать. Но стон был больше похож на тихий выдох из-за пересохшего горла и чудовищной слабости. Казалось, тело потратило все те немногие силы, что успело накопить, только на открытие век и вдох. Ноги тоже не слушались, продолжая лежать мертвым грузом на кровати. Синто тяжело сглотнул и тут же зажмурился. По ощущениям это было так, словно он проглотил ежа.

Собравшись с силами, он вновь открыл глаза и попытался осмотреться. Пелена, окутавшая глаза, все еще закрывала комнату, но постепенно она отступала. Перед взглядом Синто оказалась белая палата армейского лазарета. Сквозь открытое окно мягко сочился дневной свет, а слабый ветерок игриво трепал длинные шторы. Около противоположной от Синто стены стояла еще пара пустующих кроватей и широкий стол со всевозможными приборами и лекарствами, упирающийся в медицинский шкаф около стены. Чейнджлинг очень хорошо знал это место, но все равно ему было странно, почему он находится в общем лазарете, а не в тюремной больнице, более защищенной и охраняемой.

Воспоминания о прошлых днях встали перед глазами расплывчатыми картинами, но детали в них были не важны. Синто и так прекрасно знал, что именно произошло, когда он попытался отомстить убийце своей Королевы, но что было потом, в голову никак не укладывалось. Скорее всего, это был какой-то предсмертный бред или что-то похожее, ведь нормальным языком объяснить то, что произошло в тот день, было невозможно. Кстати, а сколько он уже валяется без сознания?

«Слишком… долго»

Синто попытался пошевелиться, но смог лишь двинуть задней ногой. Грудь и бок пронзила острая боль, заставив чейнджлинга поморщиться. Притупленные чувства после долгого сна постепенно возвращались, и Синто смог почувствовать что-то странное, словно его панцирь в тех местах, где его пробил клинок, скреплен чем-то. Попытаться взглянуть на то, что сделали с ним, было невозможно – на каждое движение тело болезненно отзывалось, лишая желания продолжать задуманное. Главное, что он каким-то чудом все еще жив, а остальное неважно.

Синто глубоко вздохнул и попытался поднять голову. Раны тут же отозвались на его действия, по телу прокатилась волна мучительной боли. Синто слабо зашипел и выругался про себя. Проклятая боль просто не давала шансов на сопротивление. В голове стояла туча вопросов, на которые хотелось получить ответы, но сейчас чейнджлинг был прикован к кровати и вряд ли мог что-либо сделать. Это одновременно и бесило и пугало, но, с другой стороны, если бы кто-нибудь хотел его убить, он бы давно это сделал.

«Дерьмо! Если кто-нибудь хочет меня прикончить, сделайте это побыстрее!»

 — Не надо, не вставай! – обеспокоенный голос ворвался в палату.

Следом за ним в комнату вошла грифина в докторском халате. Синто сразу узнал голос, как и его хозяйку – белая шкура, такие же белые перья на крыльях и шее, темно-серые передние лапы и желтые глаза, вокруг которых перья были окрашены в бордовый цвет. Абигейл, грифина-врач, на хрупкой спине которой держалось здоровье и хорошее самочувствие всей этой огромной толпы из более чем пяти тысяч грифонов. Не то, чтобы ей никто не помогал, просто первая, с кем ассоциировались грифонские медики во всех пяти легионах – была именно она. Всегда улыбчивая, приветливая, в меру энергичная и заряжающая позитивом одним лишь своим присутствием. И ей всегда было все равно, кто перед ней – офицер или рядовой солдат, она старалась помогать всем, кому могла. Видимо, именно это, вкупе с другими ее талантами, и растопило большинство сердец в армии.

Но, как назло, растопить сердце юной красавицы умудрился лишь один солдат в легионе – личный охранник Сенатора преторианец Гринч. Именно сейчас Синто задумался, что ему стоило уделить этому вопросу больше времени и отреагировать на симпатию со стороны грифины раньше, сыграв на эмоциях и переключив ее внимание на кого-нибудь другого. Но он настолько слепо следовал своей жажде отмщения, что порой игнорировал все вокруг. А молчаливый и загадочный грифон с вечно серьезным лицом без намека на улыбку, которому было плевать на личное обогащение, и который всегда говорил правду в лицо, оказались тем самым редким сочетанием качеств, что привлекали Абигейл. По правде говоря, именно эти качества, кроме умения отлично фехтовать парными клинками, и сделали из Синто преторианца за столь короткое время, а чейнджлингу даже не нужно было притворяться, ведь он вел себя так, как и всегда. А теперь… а теперь ярость и ненависть испарились, оставив Синто только последствия его разрушительного для себя похода, и что-либо менять уже было поздно.

— Ты еще слишком слаб, — мягко произнесла она.

Абигейл приблизилась к койке, наполнив все вокруг эмоциями тревоги, и положила свою лапу на плечо Синто, пытаясь его упокоить. Среди переживаний грифины чейнджлинг почуял еще кое-что – эмоцию радости и облегчения. Он вновь зажмурился и сглотнул. В лапах грифины появилась запечатанная бутылка с трубочкой, наполненная зеленой светящейся жидкостью. Абигейл поднесла ее ко рту Синто.

— На вот, выпей, — тихо произнесла она, мягко погладив чейнджлинга по плечу.

Он настороженно посмотрел на банку и на лицо грифины. Глупо было полагать, что бутылкой с гелем она хочет убить его, ведь у нее и так было огромное количество возможностей для этого. Синто осторожно обхватил трубочку губами, но это было единственным, на что у него остались силы. Абигейл сразу же легонько надавила на бутылку, позволив гелю попасть в рот чейнджлинга. Стоило жидкости оказаться в горле, как Синто осознал, насколько же он сильно проголодался. Он жадно схватил трубочку, начав нетерпеливо поглощать еду.

— Тише, тише, — произнесла Абигейл. – Не спеши.

Все это время, пока он ел, грифина сидела рядом и улыбалась. Но Синто понял это лишь тогда, когда полностью опустошил бутылку. Тяжело дыша, чейнджлинг расслабился на подушке, подняв взгляд на лицо Абигейл.

— А у пациента хороший аппетит, — кивнула она, глядя на пустую емкость. – Хороший знак.

Она вновь улыбнулась, погладив Синто по плечу. Действительно лучезарная улыбка, которая согревала ничуть не хуже, чем солнце за окном. Чейнджлинг вновь сглотнул и глубоко вздохнул. Как ни странно, вздох получился достаточно уверенным, а боль уже вполне можно было терпеть.

— Теперь отдыхай, — произнесла грифина и встала. – Рада, что тебе уже лучше.

— Аби… — прохрипел Синто, останавливая ее.

Его голос был больше похож на скрипучий шепот, сопровождаемый неприятным покалыванием в груди. Абигейл повернулась.

— Тебе сейчас нужен отдых, — она строго посмотрела на своего пациента. – Не надрывайся.

— Аби… — Синто сглотнул. – Почему я еще… жив?

В эмоциях Абигейл появилась некоторая неуверенность, и даже смущение. Она подошла ближе и села около его койки, опять положив лапу на него.

— Почему ты еще жив? – переспросила грифина.

Абигейл посмотрела на его повязку, аккуратно проведя по ней лапой, и вновь взглянула на Синто.

— Ответь… — чейнджлинг поморщился от боли. – Прошу…

— За это тебе нужно благодарить твой улей, — произнесла грифина. – Вернее, твой бывший улей.

Она смотрела точно в глаза чейнджлинга, а вокруг все сильнее чувствовались эмоции жалости, раскрашивая комнату в оранжевый оттенок. Синто закрыл глаза и сделал короткий болезненный вдох.

— Когда тебя принесли… — Абигейл на секунду запнулась.

Грифина глубоко вздохнула, собираясь с мыслями.

— Я понятия не имела, как тебя лечить, — продолжила она. – Особенно с подобной раной. Но чейнджлинги, которые тебя знают, согласились помочь, за что я им бесконечно благодарна.

Абигейл осторожно погладила Синто.

— Этот ваш биологический гель… он творит чудеса, — улыбнулась она. – Правда, чтобы добраться до раны, мне пришлось чуть-чуть «вскрыть» твой панцирь. Немножечко…

Грифина показала пальцами что-то очень маленькое и смущенно отвела взгляд, вызвав у Синто болезненную улыбку и приглушенный смешок.

— Я… не обижаюсь… — прохрипел чейнджлинг. – А… откуда они тут?..

Синто нахмурился. Последнее сказанное Абигейл не укладывалось у него в голове. Это было довольно странно, ведь остров Двух Вулканов находится довольно далеко от материка, да и что тут делал его бывший улей?

— А, ты же ничего не знаешь, — кивнула она. – Помнишь, я много раз говорила, что все то, что мы затеяли – ужасная ошибка?

Синто понимающе посмотрел на грифину, ничего не ответив. Да, у них с ней бывали короткие разговоры наедине, в которых она пыталась поддерживать беседу и старалась разговорить молчаливого охранника, а он просто не замечал ее. В голове прочно сидел лишь один голос – тихий шепот мести. Но вот он умолк, а на его смену пришли другие голоса. Гораздо более приятные и живые, но непривычные. За последние два года он разучился слушать и теперь придется учиться этому заново.

— И я много раз пыталась переубедить отца… — вздохнула Абигейл.

Грифина опустила голову, взглянув на пустую бутыль из-под геля у себя в лапах. Через мгновение она вновь посмотрела на Синто.

— Но папа хотел войны, как и остальные, — она сокрушенно покачала головой.

— Я… помню… — прохрипел Синто.

Абигейл улыбнулась.

— Но кто-то услышал мои молитвы, — уже более уверенно произнесла она.

Комната наполнилась радостными эмоциями, а грифина словно начала сиять.

— Я не знаю всех подробностей, — она пожала плечами, — но по рассказам отца, кто-то пришел на остров и сумел забрать артефакт из Цитадели.

Синто вспомнил тот вечер. Вспомнил, как убил пропретора, явив миру нечто иное. И если бы не тот странный пегас, появившийся из ниоткуда, итог был бы совсем другим.

— Кто же это был, я не знаю, — продолжила грифина, — но они каким-то чудом сумели не только украсть артефакт, но и обезвредить большую часть солдат. Никто не погиб, но раненых у нас довольно много. Раны не смертельные, но все солдаты как-будто одновременно обезумели! Рассказывают какие-то небылицы про двуногих демонов и магическом драконе, способным одним дыханием сжечь все небо!

Абигейл засмеялась. Вокруг опытного медика витала радость от того, что катастрофы удалось не просто избежать, а избежать малой кровью. А единственное, что видел перед собой Синто все это время – свою месть, совершенно игнорируя то, что разворачивалось у него под боком.

— А потом появились чейнджлинги, — Абигейл взглянула на него. – Если верить отцу и единственному дееспособному на тот момент легату Виндховеру, они были такой же неожиданностью, как для нас, так и для нападавших.

Абигейл удивленно подняла лапы.

— И те, кто похитил артефакт, — хмыкнула она, — умудрились помочь даже им, не позволив нашим солдатам разбить их.

Грифина помотала головой, продолжая смотреть на Синто.

— Среди тех немногочисленных пленных, что наши бойцы успели захватить, — добавила она, — были и члены твоего улья. Нет, нет, после всего случившегося с ними обращаются очень хорошо, даже выпустили нескольких, чтобы договориться о возвращении домой.

Абигейл вздохнула, осторожно опустив лапу на Синто.

— И среди них были те, кто тебя хорошо знает, — произнесла она. – Они рассказали мне, кто ты, Синто. И что произошло в тот день…

Эмоции грифины наполнились жалостью и сочувствием. Синто лишь закрыл глаза и глубоко вздохнул. Сердце уже не болело, как раньше. Скорбь и страдания исчерпали все свои ресурсы, а после смерти убийцы внутри чейнджлинга осталась лишь пустота. Он дошел до конца избранного им пути, и оказался там, где нет ничего. Цели не было, как и смысла жить, и он должен был умереть в ту ночь. Но что-то остановило его от этого, вот только Синто никак не мог вспомнить, что же случилось там, в главном зале. Кто заставил его сделать еще один вдох и, вернувшись в мир живых, вытащить Сенатора и себя из холодных лап смерти.

— Мне… мне очень жаль, — произнесла Абигейл, нежно погладив Синто по спине. Чейнджлинг взглянул на грифину.

— Это уже… в прошлом, — тихо произнес он. – Спасибо, Аби…

Абигейл кивнула.

— Отдыхай, — она встала и направилась к выходу.

Что-то внутри Синто все же умерло в тот день, когда его же собственный клинок пронзил его грудь. Но на этом месте родилось теперь нечто новое. Чейнджлинг зажмурился и через мгновение посмотрел на грифину.

— Аби!.. – чуть громче, чем обычно, произнес Синто.

Она повернулась, стоя около двери. Чейнджлинг сглотнул.

— Прости… — произнес он. – За все…

Абигейл секунду стояла в дверном проеме и молчала.

— Это не твоя вина, — она покачала головой. – Ты просто слишком хороший… особенно для грифона.

Она смущенно отвернулась, сильнее сжав бутылку у себя в лапе.

— Поправляйся, — произнесла она и вышла из комнаты.

***

Полуденное солнце мягко согревало остров, купая его в своих лучах. Легкий морской бриз игриво трепал верхушки деревьев, успокаивая и расслабляя каждого, до кого мог добраться. Поле боя, полыхающее в ту ночь сотнями огней и пожаров, превратилось в тихое место. Грифоны, которые были готовы несколько дней назад обрушиться на мирную Эквестрию и придать ее железу и пламени, теперь удивленно смотрели на свое вооружение, искренне не понимая, что заставило их совершить подобное. Словно все Королевство в те дни было слепым и послушным, а сейчас кто-то образумил и вернул свет в их жизнь, указав правильный путь, помогая избежать надвигающейся катастрофы.

[Black Veil Brides – The Outsider]

Синто стоял около окна, вдыхая дневной воздух. Те немногие крупицы биологического геля, что Абигейл удалось выпросить у членов бывшего улья Тиморы, а ныне улья Кризалис, очень благотворно сказались на состоянии чейнджлинга. Он очнулся только вчера, а сегодня уже вполне мог передвигаться и уверенно стоять. Странно, но Синто не чувствовал благодарности за то, что сделали чейнджлинги из его бывшей Семьи. Да, им удалось вырвать его из хватки смерти и вернуть к жизни благодаря усилиям одной грифины-медика, но зачем? Мир вокруг изменился, а Синто полностью потерял желание и смысл жить в нем. Когда еще была жива его Королева, он был твердо уверен, что при любой опасности сможет прийти на помощь. «Королевский защитник Синто», как шуточно его называли в улье. Он оставался им и после того, как стал инфильтратором и уехал в Кантерлот, поступив на службу в королевскую стражу. Пусть он больше и не возвращался домой с того самого момента, но Синто всегда знал, что в час нужды он будет там, готовый помочь своей Семье. И когда этот момент настал, его не было рядом.

«Королевский защитник без Королевы…»

Впереди виднелись немногочисленные черные силуэты, сопровождаемые несколькими грифонами-солдатами. Как и говорила Абигейл, всех пленных чейнджлингов, что удалось захватить во время сражения, передавали обратно в их ульи. Сам Сенатор пригласил его поучаствовать во встрече с Королевами и, если Синто захочет, вернуться с ними. Как оказалось, в его бывшей семье прекрасно знали правду о том, что произошло, и знали, почему он тогда, два года назад, впал в кровавое безумие. Это Абигейл рассказал один из инфильтраторов. Он так же поведал ей, что все чейнджлинги улья Тиморы совершенно не представляли, что происходило в те трагические для них дни. Старую Королеву все видели попросту спятившей и опасной, потому, чтобы выжить, вся семья перешла под руководство Кризалис. Кукловод умело дергал за ниточки, разыгрывая трагедию по написанному им сценарию. То же ожидало и грифонов с пони, если бы кто-то не ворвался в театр и не прервал этот спектакль.

Но у Синто больше не было дома, не было цели и не было места, куда он мог вернуться, поэтому он отказался. Его Королева отомщена, Эквестрия спасена, мир восстановлен, зачем же ему, искаженному ненавистью и злобой чудовищу, продолжать жить? Все должно было закончиться еще там, в зале артефакта, когда убитый им пропретор вонзил меч ему в грудь. Страданиям должен был прийти конец, а сам Синто обрести покой. Но что-то ему помешало…

«Или кто-то»

Чейнджлинг, погруженный в собственные мысли, смотрел на голубой океан, который уходил за горизонт. Что делать дальше, Синто не знал. В кои-то веки на душе теперь был покой, но измученный бесконечной погоней и терзаемый чувством вины разум, попросту отказывался принимать его.

До ушей чейнджлинга донесся тихий стук, а сам он почуял чьи-то эмоции. Синто осторожно повернулся, взглянув на входную дверь, где сейчас стоял грифон в золотой броне с перевязанным крылом, который что-то держал в лапе.

— Я не помешаю? – учтиво спросил он.

— Нет, легат Виндховер, — Синто неуклюже отдал честь.

Грифон кисло ухмыльнулся.

— Уже пропретор, — произнес он. – Но это не важно. Да и тебе не нужно отдавать мне честь.

— Просто привычка, — чейнджлинг сел на пол. – Разве Вы не должны быть на передаче пленных?

Крестел перешагнул порог и подошел к Синто. Грифон нервничал, что было не похоже на него, но нервозность была скорее радостным предвкушением, нежели переживанием. Эта эмоция сейчас сопровождала вообще всех грифонов, которых чейнджлингу довелось сегодня встретить.

— Должен, — кивнул легат. – Но решил заскочить к… Как к тебе теперь обращаться?

— Синто, — ответил чейнджлинг.

— Синто, — продолжил Крестел. – Я на пару минут. Думал, отдать тебе их на передаче, но когда узнал, что ты отказался, решил размять перья и прийти сам.

Грифон указал на свое поврежденное крыло и пожал плечами. Чейнджлинг слабо усмехнулся.

— Мне оказана честь… — он помотал головой. – Сам пропретор почтил меня своим присутствием.

— Не ерничай, преторианец, — усмехнулся грифон.

Крестел подошел ближе и положил перед Синто два парных клинка, спрятанных в ножны. Глаза чейнджлинга ошеломленно уставились на оружие.

— Я попросил ребят их почистить, — произнес Крестел. – Если честно, потрясающие клинки. Откуда они у тебя?

Синто опустил голову и тяжело сглотнул. Память о Королеве и ее подарке отозвалась болезненной вспышкой внутри.

— Просто… просто подарок того, кто был для меня всем… — произнес он.

Крестел понимающе кивнул. Эмоции вокруг грифона наполнились сочувствием. Глупо было полагать, что легат не в курсе того, что произошло с Синто, ведь одной из отрицательных черт Абигейл была любовь к сплетням. А уж хорошему другу ее отца она точно все рассказала бы.

«Секреты отжили свое»

Телекинез Синто осторожно подхватил один из мечей и извлек его из ножен. Свет скользнул по острию, пропав в отметине на кончике клинка. Чейнджлинг поднес его ближе, посмотрев на угольно-черное пятно, молчаливо напоминающее ему о том, что он совершил. Синто тяжело вздохнул, прислонив меч ко лбу.

— Прости… — по его щеке скользнула слеза.

Грифон смотрел на чейнджлинга, не произнося ни слова. Он все понимал, об этом говорили как его эмоции, так и то, что он решил лично прийти сюда, а не послать кого-нибудь другого. Мечи, которые он принес чейнджлингу-изгнаннику, были самым дорогим в жизни Синто, и теперь Виндховер знал это. Он подошел ближе, положив лапу на плечо бывшему преторианцу.

— Не позволяй боли вновь затмить твой разум, Синто, — произнес легат. – Нам всем есть о чем жалеть, но будущее сейчас важнее.

— Нет у меня будущего, — чейнджлинг отрицательно помотал головой. – Мне некуда идти и некуда возвращаться.

Он вставил клинок в ножны и, положив рядом с другим, поднял взгляд на Крестела. На лице грифона появилась легкая полуулыбка.

— Уверен? – Виндховер запустил лапу в скрытый карман доспеха и достал оттуда небольшой сверток.

Синто удивленно посмотрел на легата и на бумагу в его лапах.

— Я сперва должен был показать его Сенатору, — он пожал плечами, — государственные дела и прочая ерунда, сам понимаешь. Но он подождет.

Крестел протянул письмо Синто. Тот осторожно подхватил его телекинезом и развернул, принявшись изучать содержимое.

— Все не читай, — махнул лапой Виндховер. – Там обычные политические разглагольствования. Смотри сразу конец.

Глаза Синто проскользили по буквам. Он сразу узнал аккуратный почерк Принцессы Селестии. Легат был прав и большая часть письма – обычные благодарности, высокие речи и приглашение на встречу для урегулирования дел между государствами. Ничего интересно, кроме самых последних строк, которые были написаны другим цветом. Когда он увидел их, внутри Синто все сжалось, а глаза жадно впились эти слова, выведенные синими чернилами.

«Пусть он откроет свои сны»

Синто несколько раз перечитал короткие строки и взглянул на Крестела.

— Кажется, все же есть одно место, где тебя ждут, – произнес грифон. — Выспись сегодня хорошенько. Делегация отправляется в Кантерлот завтра.

Он взял сверток и спрятал во внутреннем кармане доспеха. Крестел отдал честь, еще раз ободряюще похлопал Синто по плечу, и направился к выходу.

— Надеюсь, ты сделаешь правильный выбор, — произнес Виндховер на прощание и вышел из палаты.

Синто сглотнул. Он совсем позабыл о гвардии и о Принцессе Ночи, которой когда-то присягнул. Гвардеец расстается с клятвами только после смерти, а он все еще жив. Прошло столько времени с того момента, как он отправился на поиски отмщения и мысль, что Повелительница примет беглеца обратно, была как глоток свежего воздуха. Чейнджлинг почувствовал, как к нему возвращается желание жить. Нужно было сделать лишь одно – войти в царство снов и встретиться с ней, с Принцессой. С той, которой он вверил свою жизнь и поклялся служить до самой смерти, с той, которую он покинул, отправившись за убийцей Королевы.

Синто поднял телекинезом клинки и положил их на кровать. Он совсем забыл, каково это – видеть сны. Магия Принцессы Ночи, дарованная своим гвардейцам, позволяла им контролировать и свои сновидения, при необходимости отрезая себя. Все фестралы тесно связаны с Луной, и, в случае, если враг попытается добраться до нее через эти связующие потоки, гвардеец всегда может изолироваться от Повелительницы. Это и сделал чейнджлинг в те дни, когда не справился с кровавой яростью. А теперь она попросила его вернуться в царство снов, чтобы поговорить. Это одновременно и пугало Синто, и воодушевляло. Неизвестно, что его там ждало, прощение или приговор, но другой дороги не было. В тихой пустоте перед ним появилась дверь, и лишь от него зависело, толкнет он ее копытом и войдет внутрь, или так и останется сидеть на месте.

«Время пришло»

Синто осторожно взобрался на кровать, игнорируя болезненные позывы, и лег на здоровый бок. Прислонив к себе «Месяц» и «Луну», чейнджлинг закрыл глаза, приготовившись заснуть. И вновь увидеть сны.

***

[Skylar Grey – Coming Home]

Мир Грез. Мягкая синева, заполненная сотнями тысяч ярко мерцающих крохотных искорок. Это место похоже на чистое звездное небо, которое можно увидеть только ночью. Неудивительно, что среди многих народов Эквестрии ходит поверие, что засыпая, ты отправляешься прямиком к небесам, а утром возвращаешься обратно.

Копыта Синто ступили на тропинку молочного цвета, которая уходила вперед, пропадая вдалеке. Он вновь ощутил то чувство легкости, спокойствия и умиротворения. Не было ноющего бока и огня в груди, не было усталости и боли, терзающей его покалеченное тело. Единственное, от чего Мир Грез не мог избавить – боль в душе. От нее не было лекарства и возможности спрятаться, только терпеть, или найти того, кто поможет тебе заглушить эти страдания.

Чейнджлинг двинулся вперед, аккуратно ступая по мягкому полотну Пути Снов. Засыпая, пони или другой житель Эквестрии сразу же попадает в свой сон. Будет ли это кошмар или приятное видение, зависит только от него. Но Лунный гвардеец сам волен выбирать, хочет ли он сегодня увидеть сон или же просто остаться на нейтральной территории, давая своему разуму и телу время отдохнуть. Очень полезное умение, дарованное Принцессой Луной своим верным соратникам, которое, при необходимости, позволяет быстро связаться с ней. Принцесса всегда знает, когда кто-то вторгается в эту обитель тишины.

Синто сделал глубокий вдох и оглянулся. Это было отчасти приятно – вновь безболезненно наполнить легкие воздухом, пусть и лишь в мире иллюзий. Бесконечная синева и звезды. Когда чейнджлинг закрывал глаза, время лишь слегка перевалило за полдень, а это значит, что сама Принцесса и ее гвардия должны отдыхать. Шанс встретить Луну сейчас был заметно ниже, чем во время ночи, когда Повелительница Снов начинает свой дозор в Мире Грез, так что Синто уже пожалел, что ему придется потревожить ее отдых.

«Отступать все равно уже некуда»

Синто сел и, подняв голову вверх, закрыл глаза. Он слушал тишину. Тут, в царстве иллюзий она была не такая, как наяву. Абсолютно беззвучная, без надоедливого звона, без тревоги и без стука собственного сердца. Только спокойствие, только полное безмолвие.

— ТЫ ВСЕ ЖЕ ОСМЕЛИЛСЯ ЯВИТЬСЯ СЮДА?

Громоподобный голос пронесся по Пути Снов, заставив Синто подскочить на месте. Голос он узнал сразу и первое, что сделал чейнджлинг, упал ниц и склонил голову. Леденящий страх сковал волю Синто и сдавил внутренности стальными тисками, заставив зажмуриться от ужаса. Да, он явился в царство Повелительницы Ночи, и если ему уготовано наказание за все его грехи, он без колебаний примет его, но страх все равно был сильнее.

Рядом возникла яркая вспышка, но Синто не видел ее. Он продолжал лежать с опущенной головой и ждать, боясь даже вздохнуть. Почуять эмоции в Мире Грез было невозможно, и чейнджлинг попросту не имел понятия, кто сейчас стоит перед ним – палач или спаситель. Это лишь усиливало нарастающую панику.

— И я искренне рада, что ты жив.

Голос был мягким и приятным. Словно тебя, измученного тысячами километров пути и жаждой, усадили на мягкие подушки и напоили, позволив, наконец, отдохнуть. Синто боязливо открыл глаза и приподнял голову. Взгляд коснулся светло-серых накопытников, мерцающих белыми искорками, и осторожно начал подниматься вверх. Чейнджлинг увидел темно-синий нагрудник с изображением метки Принцессы Луны. Нервы натянулись до предела, страх и смущение сковали тело Синто, но ему уже было все равно. Он зажмурился, тяжело сглотнув, и поднял голову выше, пока не увидел перед собой улыбающееся лицо Принцессы. На него нахлынуло то самое знакомое чувство, которое он испытывал лишь однажды — в тот самый день, когда маленький чейнджлинг покинул стенки своего инкубатора и увидел перед собой улыбающееся лицо его Королевы.

— П… П… — попытался произнести Синто, но слова встали комом в горле.

Губы чейнджлинга задрожали, а глаза увлажнились. Луна, не говоря ни слова, приблизилась и крепко обняла своего гвардейца. Он тут же тяжело уронил голову и еле слышно всхлипнул.

— Простите… за все… — шепотом произнес Синто.

Принцесса отстранилась, продолжая смотреть на чейнджлинга.

— Я простила тебя еще тогда, — произнесла она, смахнув слезу с его щеки. – В том, что случилось с твоей Королевой, не было твоей вины, а те грехи, что ты совершил после этого, ты уже искупил. Ведь именно ты спас Сенатора.

Синто тяжело сглотнул. Он хорошо помнил, что даже со всеми недостатками этого грифона, чьим охранником он был все это время, у него имелось одно очень важное качество – авторитет в правящих кругах. Если бы Сенатор в ту ночь погиб, неизвестно, возможно ли было бы предотвратить войну. Он попытался что-то сказать, но Луна остановила его, закрыв губы чейнджлинга своим копытом.

— Я знаю, что ты хочешь сказать и что спросить, — мягко произнесла она. – Но большую часть из этих слов я хотела бы услышать не тут. Я хочу их услышать от тебя лично, когда ты вернешься.

Глаза Синто наполнились слезами. Внутри все засияло яркими красками радости и счастья, что даже показалось, будто чейнджлинг начал излучать эмоции.

— Спасибо… Ваше Величество… — Синто кивнул, взглянув на Луну.

Она ответно кивнула и приобняла своего гвардейца. Неожиданно на ее лице промелькнуло удивленное выражение. Луна повернула голову, словно пытаясь что-то рассмотреть в бесконечности Мира Грез, и через мгновение вновь взглянула на Синто.

— Хорошо, что ты решил прийти именно сегодня, — произнесла она.

Чейнджлинг удивленно посмотрел на Принцессу. Она хитро улыбнулась.

— Пойдем, я кое-что хочу тебе показать, — она кивнула в сторону.

Перед Луной и Синто в белой вспышке появилась деревянная дверь, которая тут же открылась, пропуская их в длинный коридор. Чейнджлинг тоже бывал в этом месте, которое представляло собой огромное количество разнообразных входов, ведущих во сны всех жителей Эквестрии. Одни двери были ярких цветов, другие, наоборот, тусклые и мрачные. Какие-то красиво украшены, другие же – невзрачные, с шелушащейся краской и трещинами на полотне. Но Синто знал точно, что вне зависимости от хозяина этой двери, каждая из них была одинаково важна для Принцессы Ночи. Но куда вела его Луна?

Принцесса остановилась около деревянной двери оливкового цвета, на которой было изображено солнце, заходящее за облака. Синто она показалась до боли знакомой. Рог Принцессы объяла магическая аура, и дверь открылась, пропуская их внутрь.

— Пойдем, — произнесла Луна, шагнув вперед.

Синто оказался в комнате, где царила кромешная тьма. Лишь еле различимый силуэт Принцессы служил хоть каким-то ориентиром. Чуть поодаль виднелось свечение, внутри которого какие-то фигуры совершали странный и замысловатый танец. Подойдя поближе, чейнджлинг тут же остановился, ошеломленно уставившись на происходящее. В нескольких десятках метров от него земной жеребец, используя лишь накопытники, с легкостью расправлялся с тремя чейнджлингами-противниками, атакующими его с разных сторон. Он с легкостью уклонился от выпада одного и сместился в сторону, пропуская удар второго перед собой. Копыта третьего жеребец ухватил своими, резко сместившись вместе с ним назад, отчего тот упал на пол. Быстрый выпад левым копытом достиг цели и один из противников, получив сильный удар в голову, рассыпался, превратившись в темно-серую дымку. Жеребец одним легким движением встал на передние ноги и мощно лягнул чейнджлинга перед собой, и тот так же, как и предыдущий, испарился. Последнего жеребец поднял за грудь и откинул в сторону, но хоть тот сильно и ударился о пол, все равно остался в сознании. Вскочив на ноги, чейнджлинг сердито зашипел, вонзив грозный взгляд в земного жеребца, что вызвало у того лишь едкий смешок. Синто узнал его, как и узнал эту одновременно хитрую и бесящую колкую усмешку.

«Лайт…»

[Black Veil Brides – Lost It All]

 — В эти дни недели вы обычно практиковались, насколько я помню, — тихо произнесла Луна, чтобы ее слышал только Синто. – И он продолжает это делать до сих пор.

Внутри чейнджлинга заскребли кошки. Он опустил голову, грустно вздохнув. В этот самый момент под его ногами еле заметная темно-синяя аура начала вырисовывать два продолговатых предмета, которые уже через мгновение оказались черными ножнами, чьи устье и наконечник были отделаны серебром. «Месяц» и «Луна» лежали перед своим хозяином, пока тот пытался удержать себя в копытах. Синто посмотрел на Луну.

— У него уже давно не было достойных противников, — мягко улыбнулась она.

Синто на мгновение взглянул на ножны и, подхватив их телекинезом, начал надевать.

— Только пусть это останется сном… — он повернулся к Луне. – Прошу Вас… я пока не готов.

— Как скажешь, — кивнула она и, усмехнувшись, добавила: – Я помогу его отвлечь.

Лайт присвистнул, глядя на последнего своего оппонента, которого он только что откинул в сторону. Чейнджлинг ощетинился, приготовившись вновь напасть.

— Практикуешься, Фейдинг Лайт? – Луна ступила на освещенную часть.

Что жеребец, что его противник тут же повернули головы к Принцессе, остановив поединок. Чейнджлинг замер на месте, словно обездвиженный чем-то, а сам Фейдинг повернулся к Луне и отдал честь.

— Ваше Величество, — громко произнес он. – Не думал Вас увидеть тут. Что-то стряслось?

— О нет, ничего необычного, — Луна сделала шаг к гвардейцу.

Пока Взгляд Лайта был устремлен на Повелительницу, Синто плавно извлек телекинезом «Луну» и «Месяц» и обошел чейнджлинга сзади, двигаясь так, чтобы Лайт его не видел. Это было потрясающее чувство, вновь удерживать свои мечи, пусть и во сне, при помощи магии, а не лап. Та легкость и плавность движений, когда клинок свободно парит около тебя, пьянила Синто. Но он знал и другое – Лайт был не самым простым противником, особенно теперь. Эта мысль одновременно и настораживала, и вызывала жгучее желание поскорее ринуться в бой и вновь сразиться со старым другом. Забавно, но Синто в этот момент осознал, что по-настоящему он познакомился с Фейдингом именно во время драки с той болотной осой, и теперь, вернувшись после своего отшельничества, он был готов познакомиться с ним вновь.

«Спасибо, Ваше Величество»

 — Тогда чем я Вам могу помочь? – спросил Фейдинг, продолжая смотреть на Луну.

«Луна» и «Месяц» взмыли над Синто и, начертив в воздухе символ «Х», одним коротким движением поразили чейнджлинга, стоящего к нему спиной. Тот в мгновение ока исчез, оставив после себя лишь еле заметную дымку. Свистящий звук двух клинков-близнецов, рассекающих воздух, привлек внимание Лайта, который повернулся в сторону Синто. Чейнджлинг сделал несколько осторожных шагов и, не спуская взгляда с Фейдинга, вышел на импровизированную арену из белого света. Его клинки коротким движением начертили восьмерку в воздухе и зависли около боков хозяина острием назад.

— Ого, как похож, — Лайт приподнял бровь. – Жаль, что это лишь очередное воспоминание…

В радостном голосе Фейдинга скользнули грустные нотки. Синто молча смотрел Лайту в глаза и не двигался.

— Принцесса, а зачем?.. — Фейдинг повернул голову в сторону Луны.

Зря. Чейнджлинг тут же сорвался с места и в мгновение ока сблизился с Лайтом, нанося мощный удар гардой «Месяца» по ногам жеребца, передними копытами ему в грудь, а лезвием «Луны» полоснул того по левому уху, срезав его. Фейдинг отлетел к краю арены и рухнул на пол. Через секунду он, громко фыркнув, встал на ноги и вонзил грозный взгляд в своего оппонента. Его ухо уже вернулось на место. Спасибо Царству Снов, тут можно было не бояться биться в полную силу.

— Обычно… — произнес Синто, сделав шаг.

Чейнджлинг поддел мечом отрезанное ухо Лайта и, кинув на него короткий взгляд, вновь посмотрел на Фейдинга.

— …наша практика начиналась с того, — продолжил он, сделав еще шаг, — что ты отпускал пару идиотских шуток, а потом глотал пыль.

Синто дунул на отрезанное ухо, и оно растворилось в воздухе. Чейнджлинг сделал шаг назад, изобразив клинками восьмерку, и, вновь отведя их острия назад, наклонил голову и вызывающе посмотрел на жеребца.

— Пыли ты уже глотнул, — колко произнес он. – Я жду тупой шутки.

Лайт оскалился в дерзкой улыбке. Он размял шею и ударил стальными накопытниками друг о друга. Фейдинг точно так же, как и чейнджлинг перед ним, наклонился вперед, вонзив ответный вызывающий взгляд в противника.

— Сегодня обойдемся без шуток, — усмехнулся Лайт.

— Не буду вам мешать, — произнесла Луна.

Принцесса учтиво поклонилась и повернулась к выходу. За ее спиной послышался воинственный выкрик и лязг стали.

— Увидимся в Кантерлоте, — добавила она, закрывая за собой дверь.