The Conversion Bureau: Ушедшие в пони

День Нулевой: Вперёд, в пони!

УШЕДШИЕ В ПОНИ

День Нулевой: Вперёд, в пони!

Ведущие: Саншайн Лафтер, Каприс Венилайнен

— Саншайн! Ты видела?!

Что видела?

— Имя! Имя корабля, на котором мы плывём, ты видела?

Эм-м... нет. А что?

— Оно "Селестина!" Корабль называется "Селестина". Почти как принцесса.

Думаешь, они это специально? Да ну, вряд ли… скорей всего, просто совпадение. Иначе почему бы просто не назвать корабль "Селестией"? Корабль — то ещё, кстати, ржавое корыто.

— Она... немножко нуждается в уходе, но на вид она вполне безопасна. Даже если имя это только совпадение — о, Богини, да особенно, если это совпадение — разве это не чудо? Может к нам просочилось немножко эквестрийской магии?!

Заставляющей странно почти-совпадать имена? Роуз, я не разбираюсь в магии. Тебе, наверно, лучше спросить у Сноуфлауэр. Или у Лаванды, она, как-никак, тоже единорог.

— Эмм… наверное, лучше оставим пока Лаванду в покое. Она сейчас злая и не хочет говорить, почему. Я пыталась её разговорить, но...

Насколько можно понять с её слов, она немного не в себе. Мы сейчас прошли мост и вышли на открытую воду. Барьер просто ГРОМАДНЫЙ. Он так и притягивает взгляд. Лаванда — единственная, кто не захотел задержаться и попрощаться с Землей.

— У неё есть причины, Саншайн. Наверняка Лаванда тоже переживает, что покидает Землю навсегда.

Погоди, погоди... она же так страстно вещала, что Земля — полный ужас, и никогда ей не нравилась, а ты хочешь сказать — как раз всё наоборот?

— Послушай. Когда мы ещё жили в Ной-Вэлли, там был один жеребец. Здоровенный качок, сплошные мускулы, вот с такой ряхой. Крутой, как яйца. Только вот он постоянно трепался. О том, как он ненавидит жеребцов, которые мутят с жеребцами. Постоянно говорил про них гадости, проклинал их, грязно шутил про них. Практически только об этом и говорил. Ну, и выяснилось в итоге, как он это ни скрывал, что он сам любит жеребцов. Это он так пытался скрыть свой секрет. “У кого что болит, тот о том и говорит.” Верный способ узнать, что на самом деле думает пони — обратить внимание, о чём пони говорит охотней всего. Как в том случае.

Так что же мы делать-то будем? Оставлять её одну — это не лучшая идея, если так.

— Иногда пони нужно побыть одной, успокоиться и разобраться в себе, понимаешь? Я бы просто отстала от Лаванды на какое-то время. У нас ещё пара часов, прежде чем мы подойдём к Барьеру. Я потом всё-таки попробую, может, мне удасться её разговорить. Но пока слишком рано, уж очень она была злая. Только так.

Ага. Ладно, разумно. Роуз, а что ты сама думаешь... об этом всём?

— Ну, передумывать уже немножко поздно, если ты об этом. Хи-хи! Я счастлива, Роуз! Не могу дождаться, когда увижу Эквестрию. Я уже представляю себе: под чистым небом живые деревья и всякие-всякие цветы. И все съедобные!

Я слышала, нас высадят в пустыне, окружающей Барьер с той стороны. С нашей стороны Барьера — океан, а с той — песчаная пустыня. Так нам Бризи рассказывал после уроков.

— Я уверена, что это будет чудесная пустыня... так что ничего страшного. Всё равно, пустыня — это только часть Эквестрии. Должно ведь ей тоже найтись место, потому что всё, что мы видели пока — это зелёные поля, деревья и озёра.

Для меня стало новостью, что там вообще есть пустыни. Видимо, Эквестрия очень разная. Кто знает, что там ещё будет?

— Я слышала, в пустынях тоже растут цветы и деревья. Так было на Земле. Хочу, хочу увидеть пустыню!

Ага, для нас, что ни есть, всё в новинку, да Роуз? Наверное, первые дни... или недели... мы будем ходить с отпавшей челюстью и крутя во все стороны ушами, как бестолковые жеребята, да?

— Мы в общем-то и есть жеребята. Нас неспроста называют “новопони”. В каком-то смысле, нам две недели от роду. Эй! А ведь это идея!

Какая, Роуз?

Я сделаю день своей Конверсии своим официальным днём рождения. Для меня это так и есть. Это мой день рождения как пони, а я — пони, до конца своих дней. Хи! Мой новый, мой настоящий день рождения!

— Хи... Отличная идея. Наверное, я сделаю так же. Выходит, мой день рождения будет... через четыре дня после твоего? Ты конвертировалась за день до моего приезда. Ага, точно, через четыре дня. Ну... раз у меня новое имя, хоть я и выбрала его ещё до Бюро, и новое лицо — не говоря уже про другие части тела — у меня будет и новый день рождения. Это и правда ведь новая жизнь. Ох, Богини... Ты только посмотри на это, Роуз!

— Барьер! Ого, он как будто стал ещё больше.
мы
Мы приближаемся. Не представляю, как он будет смотреться снизу, от самого основания, когда будем проходить сквозь него. Он уже не похож на купол. Просто... здесь — и там. У меня нет слов. Граница нашего мира. Барьер уже заслонил половину неба, а нам... ещё два часа до него плыть. Большая его часть простирается в космос, за пределы атмосферы.

— И это только половина, Саншайн и Роуз. Напомню, Барьер — это сфера, другая его половина находится под уровнем моря, в глубинах Земли. Он проходит сквозь кору до самой мантии. Барьер продолжит расширяться, пока не поглотит всё — и Земли не станет. Интересно, КАК всё-таки вещество Земли превращается в Эквестрийское? Это так грандиозно — мне сложно даже представить!

Я, мне... Тяжело на это смотреть. Голова кружится. Ой. Извините. Может, это ещё оттого, что мы плывём, но я не чувствую, чтобы нас как-то сильно качало. Довольно ровно плывём. Просто... настолько огромные вещи всегда на меня как-то нехорошо действовали. Когда я была жеребёнком, у меня кружилась голова от вида высоких зданий. Казалось, они могут упасть на меня, прямо сейчас уже клонятся. И сейчас примерно так же. Барьер... насколько он большой? Сноуфлауэр?

— Последнее, что я слышала — он более полутора тысяч миль в диаметре. Та часть, что мы видим — это примерно половина, так что вершина купола возвышается где-то примерно на семьсот пятьдесят миль. Граница космоса, называемая также линией Ка́рмана, проходит примерно в шестидесяти двух милях над поверхностью. Так что шесть седьмых того, что мы видим, находится в космосе. Удивительно, правда?

— Так здорово, что ты столько всего знаешь, Сноуфлауэр! Да, это правда удивительно. Погоди, это означает, что это свечение наверху, та яркая дуга, это.... Солнечный свет, падающий на Барьер сквозь космос. Вот маффин. Я вижу что-то, что начинается на земле, а вершиной кончается в космосе. Просто Маффин.

Эм-м, у меня тоже есть вопрос. Смотри, внутри Барьера. Там будто бы... ночь. Почему Барьер выглядит так, будто внутри сейчас ночь?

— Потому что в Эквестрии сейчас ночь, Саншайн, там другой цикл дня и ночи, не такой, как мы привыкли на Земле. Вспоминай: эквестрийские сутки длинней, свыше двадцати пяти, почти двадцать шесть часов. И их длина меняется по воле принцесс. Но в среднем сутки длиннее земных, так что ну очень редко бывает, чтобы время дня точно совпало.

— Я слышала, самое удивительное зрелище бывает, когда в Эквестрии день, а на Земле ночь. Тогда, говорят, это что-то просто невероятное. Немного жаль, что мы это так никогда и не увидим. Ну, что есть, то есть. Утренний Барьер тоже выглядит изумительно, так что я не чувствую себя обманутой.

Хи. Хи-хи! Нет... о нет, нисколько. Богини! Роуз, Сноуфлауэр и всепони — да вы только подумайте! Нам довелось жить в момент столкновения двух Вселенных, последние годы планеты Земля, в век, когда входила в дверь много о себе вообразившая лысая обезьяна, а выходила из неё добрая пони, гражданка Эквестрии! Я — ни о чём не жалею. Может, я никогда и не увижу, как сияет Барьер в земной ночи, но — Боже, то что я вижу прямо сейчас, в утреннем свете, там внутри звёзды, и луна, а вершина сверкает в открытом космосе... Нет, я точно ничего не потеряла.

— Я тоже, Саншайн. Эм-м...

Что, Роуз?

— Я слышала, внутри подают закуски, и запах океана начинает раздражать. Может, зайдём внутрь на время? Я никогда раньше не была на корабле, хочу его осмотреть.

О... да, конечно! Пойдёшь с нами, Сноуфлауэр? Похоже, остальной Клуб уже зашёл внутрь.

— Я, наверное, побуду пока здесь. Кажется, я могу смотреть на это это вечно. А вы идите. Наверное, присоединюсь чуть попозже.

Хорошо, Сноу. О, кстати, и спасибо за прекрасные научные комментарии. Это было великолепно. Идём, Роуз, нам надо осмотреть этот роскошный корабль! О, и поесть! Как думаешь, есть ли у них....

ЩЁЛК

Безымянная и свободная, с широкой безумной улыбкой на лице. Она больше не неслась по аллее, безумие прошло, а вот счастье — осталось. Она как будто спешила на встречу с любимым... нет, она бежала к счастливому сказочному финалу — с широко открытыми для чудес глазами, и даже камни, попадавшиеся ей на пути, доказывали ей, что всё идёт правильно.

Она сейчас находилась в районе гавани, возле улицы Филмор. До цели, Бюро Конверсии Сан-Франциско, осталось меньше мили. Это Бюро было построено самым первым, в одной из двух точек суши, ближайших к границе эквестрийского Барьера — другой точкой были Гавайи, уже эвакуированные из-за смертельного уровня Т-излучения. В Сан-Франциско частично уцелел порт, что сильно упрощало отправку в Эквестрию. Постоянно снующие туда-сюда паромы отвозили новопони за Барьер, в новую жизнь.

Бюро возвели посреди относительно хорошо сохранившегося кампуса ЭплСофта, колоссального комплекса зданий, который объединившиеся соперники когда-то возвели поверх руин бывшего Дворца Искусств. Здание Бюро было гигантским сооружением из массивных балок и пустых перекрытий, на которых правительство поставило сотню сборных модульных клиник. Клиники были абсолютными близнецами, из собирали из модулей, доставляемых трейлерами; главный зал, кафетерий, приёмная, санмодуль с душем и туалетами, двухместные спальни, тамбур с бронированной дверью, и, конечно же, Самая Главная Комната.

Запертая на тяжёлую, бронированную, защищенную от взрывов дверь, Комната Понификации представляла собой кубическую крепость, способную выдержать самый невыразимый кошмар. Это была комната-сейф, хотя её задачей было защитить не людей или пони, а склянку бесценной сыворотки, содержащейся во взрывозащищенном кейсе. Сыворотка понификации была всё ещё в дефиците, и хотя Правительство всё время обещало, что совсем, вот уже совсем скоро она станет доступней, чем вода, к сожалению, чистая вода для большинства людей была не очень доступна.

В каждой из сотни модульных клиник, расставленных по этажам колоссального сооружения, имелся персонал: главный терапевт, ассистент, повар с помощником, и уборщик/разнорабочий. В некоторых был дополнительный персонал, иногда просто нахлебники, но в большинстве было именно так. Общая администрация клиник располагалась наверху под крышей, и подчинялась центральной администрации Бюро. Из-за модульных клиник бывший ЭплСофтовский кампус теперь сильно напоминал крытый трейлерный парк. Но для широко улыбающейся девушки это были ворота в Эквестрию.

Её короткие, неряшливые тёмные кудри трепал свежий бриз, пока она, то непристойно виляя бедрами, то крадучись, то пританцовывая, шла по остаткам Бульвара Сервантеса. Если ей удастся дойти до гавани, то дальше — только прямой путь в Бюро, оттуда его уже точно будет видно, оно возвышалось над городом, как цитадель Тёмного Властелина, любившего пласталь и стекло.

Девушка похоронила собственное имя в одной могиле с маленьким жёлтым псом, а вместе с именем — свою человечность. Разумом она уже была эквестрийкой, пони, ей оставалось только слегка поменять внешний вид, чтобы лучше соответствовать своему внутреннему преображению. Она чувствовала себя легкомысленной и пьяной от восторга — впервые в жизни.

— Ой, одуванчик! — умилилась она, опускаясь на четвереньки — руками встав на расколотый бордюр, а голым коленом с распухшей опухолью на бетон. "Ням!" Человекообразная пони наклонила голову и взяла жёлтый цветок в рот. Она аккуратно откусила его у основания, мелкие лепестки щекотали ей нёбо.

— Мммм! -  улыбнулась она, пережёвывая нежный цветок. "Вкусные витаминки!" — она улыбнулась как Чеширский кот, теряя ещё крупицу человечности. Она чувствовала себя лёгкой и... чистой, несмотря на грязный, оборванный комбинезон, и засаленную, безвозвратно погубленную шёлковую блузку. В одуванчике были солнечный свет и смех, вкус грядущей жизни. Ей он показался сладким.

Снова перейдя на рысь, безымянная пони, выглядящая как девушка, двигалась от здания к зданию. Пара дополнительных глаз, бугорками торчащих из её головы, сообщала, что спереди всё чисто. Бюро было громадным. Оно возвышалось над останками Сан-Франциско своими двенадцатью этажами, окружённое руинами, брошенными автомобилями и автобусами. Почти на месте.

Ей пришлось долго обходить большое тёмное здание. Теперь, на открытой местности, её было хорошо видно, на но она уже не боялась. Бюро надёжно охранялось Черносеточниками, даже после того, как урезали финансирование. В любом случае, до входа осталось несколько сотен футов. Бурые, мёртвые остатки кустов, давно забывших о фигурной стрижке, всё ещё торчали из вазонов рядом со входом, с тех времён, когда комплекс не просто впечатлял, а потрясал.

Большие, затемненные, полупрозрачные стеклянные двери глядели прямо на неё. Слева и справа стояло по Черносеточнику со здоровенной винтовкой. Пони-девушка, грациозно поклонившись им, изысканно попросила разрешения пройти на Конверсию.

— Приветствую вас, о славные рыцари в наноуглеродной броне! Я пришла к вам с чистым сердцем и грязными штанами, ведомая мечтой о волшебной Эквестрии! Что скажете, благородные рыцари?

Солдаты посмотрели на чокнутую, затем друг на друга.

— Там всех берут, в общем-то. Пропустить её.

Полупрозрачные двери разъехались в стороны, открывая вход.

— Выберите клинику, мисс, и запишитесь в приёмной. Всё просто. — Любезно подсказал солдат.

Спасибо, о галантнейший рыцарь, да будут резвыми твои жеребята, да струится по ветру твой хвост!

— Странная — прокомментировал старый Черносеточник.

— Но милая — добавил молодой.

Сотня клиник. Какую же выбрать? Хм-м. Отчего-то проигнорировав клиники первого этажа, она прошла сквозь огромный холл и поднялась по сломанному эскалатору. На втором этаже, стоя на длинном балконе, она разглядывала номера других клиник. Над ней громоздился десяток этажей с модулями.

Клиника сорок один, Клиника сорок два... эй, сорок два! Вот же ответ! — Она хихикнула, вспоминая старую, До-Коллапсовую книгу, одну из самых любимых. Вот она, эта клиника. Её клиника.

Стоило ей приблизиться к стальной двери, как перепуганный молодой человек выскочил наружу, с грохотом ударив дверью о стену. Когда он пробегал мимо, она чуть не упала, пробегая, человек задел и расцарапал ей верхнюю ногу. Через открытую дверь она услышала громкую связь. Мужской голос с финским акцентом коротко выругался и бросил микрофон, видимо, это означало конец объявления. Внутри явно творилась какая-то дичь.

Превосходно.

Она улыбнулась ещё шире. Будет ВЕСЕЛО!

ЩЁЛК

Роуз? Мне страшно.

— Отчего, Саншайн? Мы уже на месте. Пройди по трапу и спрыгни с него. Всё просто. Остальные уже перешли. Вон, Ньюмун машет нам копытом. Ого-о... Там целый палаточный город!

Капитан сказал, это 'Город-добро-пожаловать'. Здесь распределяют прибывших новопони. Звучит довольно... дружелюбно.

— Давай Саншайн, пошли уже, а? Вон туда по трапу, и сразу за причалом... там уже Эквестрия, Саншайн. Эквестрия! Не понимаю...

Я... Всё из-за холокордера. Я...

— Саншайн, Сноуфлауэр уже объяснила нам: ничего плохого не случиться. В худшем случае он превратиться в пудинг или что-то такое, тогда я с удовольствием слижу его с твоей шкурки, так чего ты так... боишься?

Я... снимала моё шоу... наше шоу... почти с того момента, как встретила тебя. Мне... придётся сказать тебе кое-что — Я... немного боялась идти в Бюро. Я знала, что миру конец, что я помогаю родителям, и что ничего другого нам просто не остаётся... но... мне было страшно, Роуз. Подумай только: стать существом другого вида! Это... теперь это уже не так странно, но тогда я, на самом деле была напугана куда сильнее, чем признавалась. Говоря в холокордер ради этого дурацкого шоу... я чувствовала себя сильнее, чем я есть. Я чувствовала себя почти храброй. У меня было дело, которое надо сделать, и пока я его делала... Я была неуязвима... как-то так. Теперь я чувствую... Даже не знаю.

— Когда у тебя есть важная цель, это делает тебя самоотверженной. Тебе было о чём волноваться, кроме Конверсии. Я прекрасно понимаю, Саншайн. Как только ты пересечешь барьер, шоу почти наверняка закончится, потому что кордер расплавится, превратится и так далее. И ты не понимаешь, кто ты теперь без него, да?

Д-да. Да, это так... иногда ты пугающе проницательна. Наверное, так. Даже нет, это совершенно точно так! Что я буду делать? Как буду дальше жить без... без...

— Зрителей? Без благословения великого и могучего Министерства пропаганды и инфоразвлечений? Ох, Саншайн... у тебя БУДУТ зрители! Они у тебя всегда будут, это я гарантирую. Я! Я — твой вечный зритель, Саншайн! Я обожаю то, как ты говоришь, и твой взгляд на вещи, то, как ты чувствуешь. Я хочу слушать и смотреть тебя вживую, так же как ты смотришь на мир, причём всегда!

Роуз... о, Роуз...

— И если тебе не хватает всемогущего покровителя, если он тебе нужен, у тебя уже есть такой. Селестия и Луна! Забудь про Министерство, Саншайн, тебя благословили две настоящие богини! Богини, повелевающие луной и солнцем — это круче любого дурацкого Министерства в любое время дня. И ночи.

Хи! Да, ты права. Конечно же, ты права.

— Итак? Все наши друзья там, весь Завтраковый Клуб, они ждут. И множество других добрых пони. И вся Эквестрия. Вкусняшки... целая бесконечность вкусняшек. Цветы, и фрукты, и травы, такие, каких мы даже себе не представляли. Игры и веселье, пикники и новые друзья которых мы ещё встретим. Всё это уже совсем рядом. Давай: одно копыто, потом другое, сама не заметишь, как окажемся там.

Ага. Так, слушайте, всепони!

Меня зовут Саншайн Лафтер и я — пегаска. Это Роуз Вейл. Она земнопони и мы с ней вместе. Вот эта огромная мерцающая стена передо мной- это Барьер, так он выглядит вблизи. Это будет последняя серия 'Ушедших в пони'. Потому что мы сделали это. Мы ушли в пони, и сейчас... сейчас мы отправимся домой.

Бюро и Конверсия... многому меня научили. Я столько всего приобрела! Я начинала это, чтобы помочь своим родителям, чтобы выбить им особые условия в Эквестрии. Но... Даже без этого теперь я рада, что так поступила. Я встретила в Бюро прекрасных друзей, и... любовь.

— Ох, Саншайн!

Наверное, я хочу, чтобы вы там, где бы, и кто бы вы ни были, знали... я хочу сказать... оно того стоит. Абсолютно. Это и чудесно, и странно, и прекрасно, и временами довольно страшно. И хотя я знаю, что Министерство дало мне эту маффинову штуковину и позволило снять это шоу специально чтобы я вам это сказала, но... Плевать. Плевать — даже на то, что из этого сделают ещё один инструмент пропаганды, чтобы вы доложились в ближайшее Бюро и эмигрировали в Эквестрию, прежде чем мир погибнет. Неважно.

ВАЖНО, что я счастлива, по-настоящему счастлива, впервые в своей жизни. Только теперь я поняла, насколько пустой была моя человеческая жизнь. Да, у меня больше нет пальцев, мне никогда больше не играть в видеоигры, мне придётся зажигать свечи, вместо того чтобы щёлкнуть выключателем, шикарных автомобилей в Эквестрии тоже нет. Зато у меня есть крылья — я могу ЛЕТАТЬ. Я могу ходить по облакам и вызывать дождь, когда захочу. Мне не нужно ходить по виртуальным мирам, если я могу пробежать по зелёному полю на открытом воздухе, быстрее чем любой человек, спрыгнуть с утёса и воспарить. У меня есть любимая, которая песнями выращивает клубнику, и подруга-единорожка, которая левитирует вещи силой своей мысли. Впереди — мир магии и чудес, веселья, любви и вкусняшек.

Это стоит... да у нас столько пальцев нет! Земля не может предложить ничего даже близкого, это даже не тень того, что предлагает Эквестрия.

Забудьте то, что я в вашем Тривизоре благодаря Миропавительству. Я, пегаска Саншайн Лафтер, говорю вам: неважно, что там они говорят... оно... стоит того. Более чем. О каждой секунде, которую вы не были пони, вы будете потом сожалеть. Вот, что я скажу. И наверное... Наверное, теперь всё.

Пошли, Роуз. Пора домой.

— Осторожнее на краю трапа. Придётся хорошенько прыгнуть. А! Ты же можешь лететь, я и забыла! Хи! Лучше сосредоточусь на том, чтобы самой перейти. Интересно, а как ощущается пересечение Барьера?

Прощайте, всепони. Надеюсь, вы присоединитесь к нам, прежде чем станет слишком поздно. Так, вперёд! Сейчас увидим, переживёт ли это холокордер. Раз, два, т...

Сериал был предоставлен вам Третьим инфоканалом (Версия для инфокиосков общей категории), как часть программы Министерства Пропаганды и Инфоразвлечений Мирового Правительства 'Мировой кризис' подраздел 'Вы и конверсия'. Программа представлена в отекстованном формате для чтения с имплантов, краниальных разъёмов, тонких экранов и в киосках фавел, с разрешения Центрального Руководства Мирового правительства.

С любыми вопросами по поводу сериала обратитесь в Министерство Пропаганды и Инфоразвлечений. Для эмиграции в Эквестрию обратитесь в местное Бюро Конверсии. Конверсия бесплатна, легка и безболезненна, доставка в Эквестрию и расселение оплачиваются Мировым правительством и правительством Эквестрии. Начните новую жизнь сегодня — в ближайшем Бюро.

КОНЕЦ